  если
он, уверенный в своей правоте, наносит  удар  врагу,  он  наносит  его  со
спокойствием судьи, произносЯщего приговор по совести и по  чести!..  Ќет,
сильный, справедливый народ не будет в  слепой  Ярости,  с  криками  гнева
наносить удары, словно  он  хочет  забытьсЯ,  совершаЯ  подлое  и  ужасное
убийство!.. Ќет... не так должен  быть  исполнен  ваш  приговор,  если  вы
хотите пользоватьсЯ вашим правом, как вы говорите.
   - „а... мы хотим им воспользоватьсЯ, - кричали каменолом, –ыбулЯ и  еще
несколько безжалостных людей, между тем как большинство онемело  от  ужаса
при словах ѓабриелЯ,  Ярко  обрисовавшего  им  истинную  картину  ужасного
преступлениЯ, которое они готовы были совершить.
   - „а... - продолжал каменолом. -  ќто  наше  право!..  Њы  хотим  убить
отравителЯ!
   €, говорЯ это, негодЯй, с налитыми кровью глазами, с горЯщим лицом,  во
главе нескольких товарищей сделал шаг вперед и хотел оттолкнуть  ѓабриелЯ,
продолжавшего стоЯть перед решеткой.
   ‚место того чтобы сопротивлЯтьсЯ  разбойнику,  миссионер  выступил  ему
навстречу и, взЯв его за руку, твердым голосом произнес:
   - €дем...
   €,  увлекаЯ  за  собой   изумленного   каменолома,   дружки   которого,
ошеломленные  неожиданным  поступком  ѓабриелЯ,  не  осмелились   за   ним
следовать, ѓабриель быстро пробежал пространство, отделЯвшее  их  от  хор,
отворил решетку и, подведЯ каменолома, руку которого  он  не  выпускал,  к
телу отца д'ќгриньи, распростертому на плитах, воскликнул:
   - ‚от жертва... она приговорена... Ѓейте ее!
   - џ?.. - колеблЯсь, возразил каменолом. - џ... один?
   - Ћ! - продолжал ѓабриель с горечью. - Ћпасности нет... вы скоро с  ним
покончите... Ћн  совершенно  измучен...  еле  дышит...  сопротивлЯтьсЯ  не
будет. Ќе бойтесь ничего!!!
   Љаменолом не двигалсЯ с места, между тем как толпа, на которую все  это
произвело  сильное  впечатление,  робко  подступала  к  решетке,   но   не
осмеливалась за нее перейти.
   - Ќу что же, бейте! - сказал торжественно ѓабриель, указываЯ на  толпу.
- ‚от судьи... а вы палач!
   - Ќет! - воскликнул каменолом, отступаЯ и отводЯ глаза. - џ не палач...
нет!!!
   ’олпа молчала, онемев... Ќи одно слово, ни  один  крик  не  нарушали  в
течение нескольких секунд торжественной тишины собора.
   ‚ этом отчаЯнном  положении  ѓабриель  действовал  с  глубоким  знанием
человеческого сердца. Љогда толпа, под влиЯнием слепого гнева,  бросаетсЯ,
издаваЯ Яростные крики, на жертву и всЯкий, наносит ей  удар,  -  подобное
ужасное убийство сообща кажетсЯ менее страшным, потому что  все  разделЯют
взаимную  ответственность...  кроме  того,  крики,  вид  крови,  отчаЯннаЯ
самозащита  человека,  которого  убивают,  влекут  своего  рода   свирепое
опьЯнение. Ќо если из всей этой толпы Яростных безумцев, участников такого
убийства,  взЯть  одного,  поставить  его   перед   жертвой,   неспособной
защищатьсЯ, и сказать ему: "Ѓей!", - почти  никогда  ни  один  не  решитсЯ
ударить. ЌегодЯй задрожит при мысли об убийстве, совершенном им одним и  с
полным хладнокровием.
   ЏредыдущаЯ сцена произошла очень быстро. Њежду  товарищами  каменолома,
стоЯвшими ближе к решетке, некоторые не понЯли того впечатлениЯ,  какое  и
они бы испытали, подобно этому неукротимому человеку, если бы  им,  как  и
ему, сказали: "‚озьмись за дело палача". Ђ другие принЯлись даже ворчать и
громко порицать каменолома за слабость.
   - Ќе смеет покончить с отравителем! - говорил один.
   - ’рус!
   - ЃоитсЯ!
   - Ћтступает!
   “слыхав этот ропот, каменолом подбежал к решетке, открыл дверь  во  всю
ширину и, показываЯ на тело д'ќгриньи, воскликнул:
   - …сли здесь есть кто храбрее менЯ, пусть он идет  и  прикончит  его...
пусть он будет палачом... Ќу-ка!..
   Џри этом предложении ропот стих. ‘нова  в  соборе  воцарилась  глубокаЯ
тишина. ‚се эти люди, которые до  сих  пор  были  разъЯрены,  сразу  стали
сконфуженными, почти испуганными. ‡аблуждающаЯсЯ толпа  начинала  понимать
свирепую  низость  поступка,  который  она  хотела  совершить.  Ќикто   не
осмеливалсЯ в одиночку ударить умирающего.
   ‚ эту минуту  отец  д'ќгриньи  испустил  предсмертный  хрип,  руки  его
судорожно вытЯнулись, голова приподнЯлась и  снова  упала  на  плиты,  как
будто он умирал...
   ѓабриель воскликнул с тревогой, падаЯ на колени возле отца д'ќгриньи:
   - ‚еликий Ѓоже! Ћн умер...
   ‘транное непостоЯнство толпы, одинаково восприимчивой как к худому, так
и к хорошему! Џри  раздирающем  возгласе  ѓабриелЯ  те  же  люди,  которые
несколькими  минутами  раньше,  громко  крича,  требовали   смерти   этого
человека,  почувствовали  себЯ  почти  растроганными...  ‘лова  "он  умер"
передавались из уст в уста с  легкой  дрожью,  шепотом,  в  то  времЯ  как
ѓабриель одной рукой приподнимал  отЯжелевшую  голову  отца  д'ќгриньи,  а
другой искал пульс на похолодевшей руке.
   - ѓосподин аббат, - сказал каменолом, наклонЯЯсь к ѓабриелю. - ‚  самом
деле нет больше надежды?
   Ћтвета ѓабриелЯ ожидали с тревогой среди глубокой тишины; стоЯвшие едва
осмеливались обмениватьсЯ вполголоса несколькими словами.
   - „а будет благословен Ѓог! - воскликнул вдруг ѓабриель. -  ‘ердце  его
бьетсЯ.
   - ‘ердце его бьетсЯ, - повторил каменолом, повертываЯ голову  к  толпе,
чтобы сообщить ей радостную весть.
   - Ђ! ‘ердце его бьетсЯ! - повторила почти шепотом толпа.
   -  …сть  надежда...  мы  сможем  его  спасти,  -  прибавил  ѓабриель  с
выражением безграничного счастьЯ.
   - Њы сможем его спасти, - повторил машинально каменолом.
   - …го можно спасти, - тихо бормотала толпа.
   - ‘корее, скорее, - сказал снова ѓабриель, обращаЯсь  к  каменолому.  -
Џомогите мне, брат мой, перенесем его в соседний  дом...  ’ам  ему  окажут
первую помощь.
   Љаменолом с готовностью повиновалсЯ. ‚ то времЯ как миссионер  поднимал
отца д'ќгриньи за плечи, каменолом взЯл это  почти  безжизненное  тело  за
ноги, и они вдвоем вынесли его с хор.
   Џри виде грозного каменолома, помогавшего молодому  свЯщеннику  спасать
человека,  которого  недавно  толпа  преследовала  криками  с  требованием
смерти, многие почувствовали вдруг прилив жалости... Џобежденные  глубоким
влиЯнием, слова и примера ѓабриелЯ, эти люди смЯгчились... Љончилось  тем,
что всЯкий старалсЯ предложить свои услуги.
   - ѓосподин аббат, на кресле его будет удобнее нести, чем  на  руках,  -
предложила –ыбулЯ.
   - •отите, Я пойду поищу носилки в больнице? - сказал другой из толпы.
   - ѓосподин аббат, Я вас заменю: тело слишком тЯжело длЯ вас.
   -  Ќе  трудитесь,  пожалуйста,  -  прибавил  один  силач,   почтительно
приближаЯсь к миссионеру. - џ его понесу сам.
   - Ќе сбегать ли мне поискать карету, господин аббат? - сказал отчаЯнный
гамен, приподнимаЯ свою греческую шапочку.
   - ’ы хорошо придумал, - сказал каменолом. - Ѓеги скорее, малыш.
   - Ќо сперва спроси у господина аббата, хочет ли он, чтобы ты  бежал  за
каретой, - сказала –ыбулЯ.
   - ќто верно, - подхватил один из присутствующих. - Њы здесь в церкви, и
господин аббат должен распорЯжатьсЯ. Ћн у себЯ.
   - „а, да, идите скорее, дитЯ мое, - сказал ѓабриель услужливому гамену.
   ‚ то времЯ как он проходил через толпу, чей-то голос произнес:
   - “ менЯ есть бутылка с водкой; может быть, она пригодитсЯ?
   - Љонечно, - живо отвечал ѓабриель. - „авайте ее, давайте. Њы  разотрем
виски больного и дадим ему понюхать спирта.
   - „авайте бутылку, - кричала –ыбулЯ, - а главное не суйте в нее нос!
   Ѓутылка, переходЯ осторожно из рук в  руки,  в  целости  и  сохранности
дошла до ѓабриелЯ. ‚ ожидании кареты отца д'ќгриньи посадили на стул, в то
времЯ как многие по доброй воле заботливо поддерживали иезуита,  миссионер
давал ему нюхать водку. —ерез несколько минут крепкий напиток  благотворно
подействовал на иезуита: он сделал несколько движений,  и  глубокий  вздох
приподнЯл сдавленную грудь.
   -  Ћн  спасен,  он  будет  жить,  братьЯ  мои!  -   закричал   ѓабриель
торжествующим голосом. - Ћн будет жить!
   - Ђ! ’ем лучше, - сказали многие голоса.
   - Ћ да! ’ем лучше, братьЯ мои, - повторил ѓабриель, -  потому  что  вы,
вместо того чтобы  терзатьсЯ  угрызениЯми  совести,  будете  вспоминать  о
справедливом и трогательном поступке.
   ѓоворЯ это, ѓабриель склонил колени, и все благоговейно последовали его
примеру, - так были могущественны простые, убежденные слова. ‚ эту  минуту
странный случай усилил величие этой сцены. Њы говорили, что  за  несколько
минут до  того,  как  компаниЯ  каменолома  вторглась  в  церковь,  многие
служители, находившиесЯ там, попрЯтались. „вое из них забрались в орган и,
скрываЯсь в этом убежище, невидимо присутствовали при происходившей сцене.
Ћдин из них был  молодой  человек,  которому  поручено  было  содержать  в
порЯдке орган; он был хороший  музыкант  и  мог  на  нем  играть.  ѓлубоко
тронутый неожиданной развЯзкой этой  сцены,  такой  трагической  поначалу,
молодой человек, уступаЯ порыву при виде коленопреклоненной толпы, не  мог
удержатьсЯ, чтобы не сесть за орган. €  тогда  что-то  вроде  гармоничного
вздоха,  сперва  почти  неуловимого,  точно  испускаемого  самим  огромным
собором, нечто  нежное,  как  Ѓожественное  дыхание,  и  легкое,  как  дым
благовонного ладана, - поднЯлось и растаЯло в звучных сводах.  Њало-помалу
эти слабые и нежные  аккорды,  все  столь  же  неопределенные,  перешли  в
неизъЯснимо прелестную мелодию, религиозную, меланхолическую  и  вместе  с
тем нежную, котораЯ поднималась  к  небесам,  как  песнь  благодарности  и
любви. ќти аккорды были сначала так слабы, так неЯсны, что толпа, даже  не
удивлЯЯсь, постепенно стала отдаватьсЯ неодолимому влиЯнию  восхитительной
гармонии. € тогда многие глаза,  сухие  и  суровые  перед  тем,  оросились
слезами... и много ожесточенных сердец тихо забилось, отзываЯсь на  слова,
произнесенные так нежно ѓабриелем.
   ‚ это времЯ отец д'ќгриньи пришел в себЯ... и  открыл  глаза...  Ќо  он
подумал, что все еще находитсЯ под влиЯнием сна. Ћн потерЯл  сознание  при
виде разъЯренной черни, котораЯ с  проклЯтием  и  богохульством  на  устах
преследовала его криками о смерти до самого свЯтого храма... €езуит  вновь
открыл глаза...


   Ќесколько минут спустЯ ѓабриель, которого толпа несла на руках, почти с
триумфом садилсЯ в карету, куда уже  положили  отца  д'ќгриньи,  понемногу
совершенно пришедшего в себЯ. Љарета, по приказанию иезуита,  остановилась
перед дверью одного дома на улице ‚ожирар. Ђббат д'ќгриньи имел достаточно
силы и мужества, чтобы войти одному в это жилище,  куда  ѓабриель  не  был
допущен и куда мы проведем нашего читателЯ.


        12. ЏђЋѓ“‹ЉЂ

   ‚ конце улицы ‚ожирар в те времена можно было видеть высокую стену;  на
всем ее протЯжении была только одна маленькаЯ дверь, открыв которую, можно
было пройти во двор, окруженный  решеткой  вроде  жалюзи,  не  позволЯвшей
заглЯнуть  внутрь  двора,  где  располагалсЯ   большой   прекрасный   сад,
симметрично засаженный деревьЯми: в глубине  его  -  удобное,  двухэтажное
здание, построенное без  роскоши,  но  с  изЯщной  простотой,  несомненным
признаком тайного достатка.
   Џрошло несколько дней, с тех пор как ѓабриель  так  смело  вырвал  отца
д'ќгриньи из рук Яростной толпы. ’ри свЯщенника в черных  рЯсах,  в  белых
воротничках и  в  четырехугольных  шлЯпах  прогуливались  по  саду  тихим,
размеренным шагом. ‘амый молодой из трех свЯщенников,  лет  тридцати,  был
бледен,  изнурен  и  аскетически  суров.  “  двух   его   товарищей,   лет
пЯтидесЯти-шестидесЯти, лица, напротив, были  хитрыми  и  в  то  же  времЯ
какими-то придурковатыми; их румЯные и толстые щеки лоснились на солнце, а
жирные, многоЯрусные подбородки мЯгко спускались на тонкий батист манишки.
Џо правилам ордена (они  принадлежали  к  обществу  €исуса),  запрещавшего
гулЯть вдвоем, три члена конгрегации ни на минуту не расставались  друг  с
другом.
   - џ очень боюсь, - говорил один из них, продолжаЯ  начатый  разговор  о
ком-то из отсутствующих, - Я  очень  боюсь,  что  постоЯнное  волнение,  в
котором пребывает преподобный отец, с тех пор  как  его  поразила  холера,
подорвало его  силы  и  повлекло  опасный  рецидив,  заставлЯющий  сегоднЯ
опасатьсЯ за его жизнь.
   - Џо словам врачей, - продолжал другой преподобный отец, - они  никогда
не видали такого беспокойства и тоски.
   - „а... - сказал с горечью молодой свЯщенник. - Њожно ли было подумать,
что его преподобие отец ђоден даст повод длЯ такого скандала,  отказавшись
от публичной исповеди третьего днЯ, в то времЯ как его состоЯние  казалось
столь безнадежным, что в промежутке  между  приступами  бреда  его  хотели
причастить?
   - …го преподобие хотел казатьсЯ  не  таким  больным,  как  полагали,  -
возразил один из отцов, - и сказал, что исполнит предсмертный долг,  когда
почувствует необходимость в этом.
   - „ело в том, что в течение трех дней, после  того,  как  его  привезли
сюда умирающим, жизнь отца ђодена была, так сказать, медленной и печальной
агонией, и все-таки он еще жив.
   - ‚ течение первых трех дней болезни Я сидел у него по ночам  вместе  с
г-ном ђусселе, учеником д-ра Ѓалейнье, - возразил молодой свЯщенник. -  Ћн
ни на минуту не приходил в себЯ, и  если  ‘оздатель  давал  ему  несколько
минут сознаниЯ, то он их употреблЯл  лишь  на  недостойные  вспышки  гнева
против судьбы, котораЯ пригвоздила его к постели.
   - ѓоворЯт, - прибавил другой свЯщенник, - что отец  ђоден  ответил  его
преосвЯщенству кардиналу Њалипьери, когда  тот  уговаривал  его  закончить
жизнь достойно сына ‹ойолы, свЯтого основателЯ  нашего  ордена  (при  этих
словах трое иезуитов одновременно склонились, как будто они были на  одной
пружине): "џ не чувствую нужды в публичной исповеди, Я хочу  жить  и  буду
жить".
   - џ не был свидетелем этого... но если отец ђоден осмелилсЯ  произнести
такие слова... - сказал с живостью молодой свЯщенник,  -  это...  -  ‡атем
ему, видимо, пришла в голову какаЯ-то мысль; он бросил  искоса  взглЯд  на
бесстрастно молчавших товарищей и прибавил: - Ќа его душе большой  грех...
Ќо Я уверен, что на его преподобие просто клевещут.
   - џ  же  и  передаю  это  как  ложный  слух,  -  сказал  другой  аббат,
обменЯвшись взглЯдом с товарищем.
   ‡а этим разговором  последовало  довольно  долгое  молчание,  во  времЯ
которого три духовные особы прошли длинную аллею, котораЯ вела к роще, где
деревьЯ были насажены  в  шахматном  порЯдке.  Ќа  середине  площадки,  от
которой лучами расходились аллеи,  находилсЯ  круглый  каменный  стол,  на
котором стоЯл на коленЯх человек в одежде свЯщенника.
   „ве большие надписи были приколоты у него на спине и на груди.
   Ќа одной было крупно написано: "Ќ…ЏЋЉЋђЌ›‰".
   Ќа другой: "—“‚‘’‚…ЌЌ›‰".
   “важаемый отец, который подвергалсЯ в часы гулЯньЯ, согласно  правилам,
глупому и оскорбительному школьному наказанию, был лет сорока,  с  плечами
ѓеркулеса, бычьей шеей, с черными вьющимисЯ волосами и смуглым лицом.
   •отЯ, согласно правилам, его глаза были все времЯ смиренно опущены,  но
по раздраженному и сильному подергиванию бровей можно было догадатьсЯ, как
мало соответствовали  видимое  смирение  и  покорность  чувствам  обиды  и
досады, крывшимсЯ в глубине его души. Ћсобенно это было заметно,  когда  к
нему приближались почтенные отцы, которых было весьма много и  которые  по
трое или в одиночку гулЯли в соседних аллеЯх, примыкавших  к  тому  месту,
где он был _выставлен_.
   Љогда  наши  три  патера  поравнЯлись  с  кающимсЯ  ѓеркулесом,  они  с
восхитительным  единодушием  одновременно  поднЯли  глаза  к   небу,   как
полагалось по правилам, словно молЯ о прощении за чудовищный  проступок  и
за огорчение, причиненное небу одним из их среды; затем они, разом  же,  в
соответствии  с  правилом,   заклеймили   грозным   взглЯдом,   таким   же
механическим, Љак и первый, надписи на этом  беднЯге  -  таком  крепыше  и
весельчаке, что, казалось, он соединЯл  в  себе  все  возможные  права  на
непокорность и чувственность;  после  этого,  испустив  как  один  человек
глубокий вздох свЯщенного негодованиЯ, отцы иезуиты продолжили прогулку  с
точностью автоматов.
   ‘реди свЯщенников, которые прогуливались в саду,  можно  было  заметить
тут и там несколько светских лиц, и вот почему: преподобные  отцы  владели
соседним домом, отделенным от первого только буковой аллеей. ‚ этот дом по
временам  приезжало  на  полный  пансион  изрЯдное  количество  лицемеров,
которые  на  своем   жаргоне   называли   это   _уединением_.   Ћно   было
очаровательно; они находили здесь вкусный обильный стол, а также  духовную
пищу  в  прелестной  домовой  часовне,  -  новое   и   удачное   сочетание
исповедальни с меблированными комнатами, с  проповедЯми  во  времЯ  общего
обеда. „рагоценной выдумкой было это свЯтое  жилище:  там  пища  телеснаЯ,
равно как и духовнаЯ, была аппетитно и изысканно  выбрана  и  подана;  там
душа и тело  укреплЯлись  за  определенную  плату;  там  можно  было  есть
скоромное по пЯтницам с полным спокойствием, заплатив  за  "разрешение  из
ђима", набожно проставлЯемое в счете, сразу же после кофе и водки!  ‘кажем
в похвалу финансовым способностЯм преподобных отцов и вкрадчивой  ловкости
их рук, что число пансионеров было весьма велико. „а и  как  ему  не  быть
большим? „ичь была как раз в меру испорчена, путь в рай так легок, морскаЯ
рыба так свежа и суроваЯ дорога спасениЯ так очищена от терний и так  мило
усыпана розовым песочком, ранние овощи и всЯкие новинки по части  еды  так
изобильны, покаЯние так легко, не считаЯ  отличных  итальЯнских  колбас  и
индульгенций свЯтого отца, прибывавших  прЯмо  из  ђима,  из  первых  рук,
первосортных и на ваш выбор! Љакой общий стол дерзнул бы  выдержать  такую
конкуренцию? ‚ этом спокойном жилище с жирной  и  изобильной  кухней  люди
находили столько способов к общению  с  небом!  „лЯ  большинства  из  этих
людей, богатых и набожных,  трусливых  и  избалованных,  ужасно  боЯвшихсЯ
рогов дьЯвола и в то же времЯ не имевших сил  отречьсЯ  от  маленьких,  но
очень  приЯтных  грешков,   снисходительное   руководство   и   растЯжимые
нравственные правила преподобных отцов были неоценимы.
   ‚ самом деле, какую  глубокую  благодарность  должны  были  чувствовать
развратные старички,  себЯлюбивые  и  трусливые,  к  свЯщенникам,  которые
оберегали их от  вил  ‚ельзевула  и  ручались  за  обеспечение  блаженства
бессмертиЯ, не требуЯ принесениЯ в жертву ни одной из  порочных  привычек,
отказа  от  развращенного  аппетита  или  ужасного  эгоизма.  Ќо  как   же
вознаградить этих  духовников,  столь  весело-снисходительных,  остроумных
пастырей, столь любезных, потакающих грешникам? Ђх, Ѓоже мой,  за  это  им
платили,  оставлЯЯ  в  наследство  значительную  недвижимость,  блестЯщие,
звонкие экю, - в ущерб законным  наследникам,  зачастую  бедным,  честным,
трудолюбивым и так благочестиво обворовываемым преподобными отцами.
   Ћдин из пожилых пастырей, о которых мы говорили, намекаЯ на присутствие
светских лиц в саду и желаЯ нарушить неприЯтное молчание, сказал  молодому
свЯщеннику с печальным лицом фанатика:
   - Џредпоследний пансионер, которого привезли раненным в  наше  убежище,
остаетсЯ все таким же дикарем, Я не вижу его между другими нашими гостЯми.
   - Њожет быть, он предпочитает, - отвечал другой старик, - прогуливатьсЯ
один в саду при новом здании?
   - џ не думаю, чтобы этот человек, с тех  пор  как  он  живет  у  нас  в
обители, спускалсЯ даже в маленький палисадник занимаемого  им  отдельного
флигелЯ. Ћтец д'ќгриньи, который один виделсЯ с ним, жаловалсЯ в последний
раз на мрачную апатию пансионера; его еще ни разу не видели в  часовне,  -
прибавил сурово молодой аббат.
   - Њожет быть, он еще не в силах пойти туда? - возразил собеседник.
   - Ѓез сомнениЯ... потому что Я слышал от доктора  Ѓалейнье,  -  отвечал
пожилой свЯщенник, - что движение было бы весьма полезно выздоравливающему
пансионеру, но он упорно отказываетсЯ выходить из комнаты.
   - Њожно ведь приказать  снести  себЯ  в  часовню,  -  сказал  сурово  и
отрывисто молодой  свЯщенник;  затем  он  не  произнес  больше  ни  слова,
продолжаЯ ходить рЯдом со своими товарищами, не прекращавшими разговора.
   - ‚ы не знаете имени этого пансионера?
   - ‚ продолжение двух недель, как он здесь живет, Я не  слыхал  никогда,
чтобы его звали иначе как _господин из флигелЯ_.
   - Ћдин из наших служителей, который к нему приставлен  и  который  тоже
его иначе не зовет, говорил мне, что это человек  необыкновенной  доброты,
которого, как кажетсЯ, постигло глубокое горе; он почти никогда не говорит
и часто целые часы проводит, опустив голову на руки; впрочем, ему, похоже,
нравитсЯ в доме. Ќо, страннаЯ вещь: он  предпочитает  полутьму  дню,  и  -
другаЯ странность -  свет  причинЯет  ему  такую  невыносимую  боль,  что,
несмотрЯ на холод последних мартовских  дней,  он  не  позволЯет  зажигать
огонь в камине.
   - Ћн, может быть, маньЯк?
   - Ќет, служитель мне говорил, что, напротив, _господин  из  флигелЯ_  в
полном уме, но блеск огнЯ, должно быть, напоминает  ему  какое-то  тЯжелое
происшествие.
   - Ћтец д'ќгриньи должен знать лучше, чем кто-либо,  все,  что  касаетсЯ
этого  _господина  из  флигелЯ_,  так  как  он  проводил  почти  ежедневно
несколько часов в беседе с ним.
   - Ћтец д'ќгриньи, по крайней мере, днЯ три как прекратил  эти  встречи,
поскольку он не выходит из комнаты с того вечера,  когда  его  привезли  в
карете, говорЯт, совершенно больного.
   - ќто верно, но Я возвращаюсь снова к  тому,  что  сейчас  говорил  наш
дорогой брат, -  возразил  другой  преподобный  отец,  глЯдЯ  на  молодого
свЯщенника, который ходил с опущенными глазами, словно считаЯ песчинки  на
дорожке. - ‘транно, что этот  выздоравливающий  ни  разу  не  поЯвлЯлсЯ  в
часовне. „ругие пансионеры  приезжают  сюда,  когда  испытывают  усиленный
религиозный подъем; почему же _господин из флигелЯ_ не разделЯет всеобщего
рвениЯ?
   - Ќо зачем он выбрал тогда наш дом, а не какой-либо другой?
   - Њожет быть, это обращение? Њожет быть, он пришел сюда поучитьсЯ нашей
свЯтой вере?
   Џрогулка трех свЯщенников продолжалась.
   …сли бы слушатель этого  разговора,  пустого  и  глупого,  наполненного
сплетнЯми о третьем лице (весьма важном в  нашем  рассказе),  принЯл  этих
свЯщенников за людей ограниченных  или  низменных,  он  очень  бы  ошибсЯ!
Љаждый из них, в зависимости от той роли, которую он призван был играть  в
армии лицемеров, обладал каким-нибудь  редким  и  превосходным  качеством,
которое всегда дополнЯлось гибким и вкрадчивым  умом,  упорным  и  хитрым,
податливым  и  скрытным,  свойственным  большинству  членов  общества.  Ќо
вследствие обЯзанности всех без  исключениЯ  постоЯнно  шпионить  друг  за
другом и злобной подозрительности, в атмосфере  которой  жили  преподобные
отцы, они обменивались только банальными фразами, которые не  могли  стать
предметом доноса, оставлЯЯ все  способности,  всю  силу  ума  длЯ  слепого
исполнениЯ  воли  начальника  и  присоединЯЯ  в  этом  случае   к   своему
абсолютному повиновению, когда было нужно, хитрейшую и дьЯвольски искусную
изворотливость.
   Џоэтому  трудно  пересчитать  количество  богатых   даров   и   крупных
наследств, какие добыли длЯ постоЯнно отверстой и жадной казны конгрегации
эти два преподобных отца с  такими  добродушными  цветущими  физиономиЯми,
употреблЯЯ длЯ давлениЯ на слабые умы, на больных и умирающих,  то  фокусы
лицемерной ласки и вкрадчивой хитрости, то обещаниЯ теплого местечка в раю
и т.д., и т.д., то клевету, запугиваниЯ и угрозы.
   ‘амый младший из преподобных отцов, одаренный по особой  милости  небес
бледным, исхудалым лицом, мрачным взглЯдом фанатика, непримиримым и резким
тоном,  служил  вывеской,  чем-то  вроде   живого   образчика   аскетизма,
пускаемого конгрегацией в  ход,  когда  надо  было  уверить  _простодушных
людей_, что никого  нет  суровее  и  аскетичнее  сыновей  ‹ойолы,  что  от
воздержаниЯ они худы чуть ли  не  до  прозрачности,  как  анахореты,  чему
трудно было  бы  поверить,  взглЯнув  на  круглые,  розовые  щеки  пожилых
отцов-иезуитов, о которых мы только что говорили. ‘ловом, точно  в  труппе
старых актеров, здесь старались на всЯкую роль  подобрать  подходЯщего  по
внешности человека.
   ЏродолжаЯ описанный нами разговор, преподобные отцы дошли до  строениЯ,
прилегавшего к главному зданию и устроенного в виде склада. Џопасть в него
можно было через особый вход, незаметный благодарЯ  высокой  стене;  из-за
решетки открытого  окна  почти  непрерывно  доносилсЯ  металлический  звон
денег; временами казалось, что экю струились непрерывным потоком, - словно
на стол вытрЯхивали мешки, - или они издавали сухой стук, когда их ставили
столбиками на столе.
   ‡десь помещалась касса, куда сдавали деньги за проданные картины, книги
и  четки,  производимые  конгрегацией   и   распространЯемые   в   большом
количестве,  при  содействии  церкви,  по  всей  стране.  Љниги   были   в
большинстве своем самого глупого, наглого и распущенного (*8)  содержаниЯ,
или же были лживы, отвратительны и поносили на площадном жаргоне все,  что
было  прекрасного,  великого  и  знаменитого  в  славной   истории   нашей
бессмертной республики. —то касаетсЯ гравюр, изображавших новейшие чудеса,
они были снабжены примечаниЯми столь шутовски-нахальными, что превосходили
собою даже балаганные афиши Ярмарочных паЯцев.
   ЏрислушиваЯсь с видимым удовольствием к металлическому звону,  один  из
преподобных отцов заметил, улыбаЯсь:
   - Ђ сегоднЯ ведь  самое  маленькое  поступление!  Ћтец  эконом  говорил
недавно, что за последний квартал получено 83 тысЯчи франков.
   - Џо крайней мере, - резко сказал молодой патер,  -  нечестивцы  лишены
возможности извести эти деньги на недостойные цели.
   - Ќу да, нечестивцы могут возмущатьсЯ сколько им  угодно:  за  нас  все
верующие, - отвечал другой иезуит. - ‘тоит только посмотреть, как  хорошо,
несмотрЯ  на   тревожное   холерное   времЯ,   расходЯтсЯ   билеты   нашей
благочестивой лотереи... € каждый день прибавлЯютсЯ пожертвованиЯ на  нее.
‚чера жатва была обильна: во-первых, маленькаЯ копиЯ ‚енеры  Љаллипиги  из
белого мрамора (более скромный дар больше бы подошел, но цель  оправдывает
средства); во-вторых, кусок веревки, которой был свЯзан на эшафоте  подлый
ђобеспьер: на ней даже видны следы его проклЯтой  крови;  в-третьих,  клык
св.”рюктюе в золотой раке; в-четвертых, Ящичек длЯ румЯн времен ђегентства
из великолепного Љоромандельского лака, украшенный мелким жемчугом.
   - Ђ сегоднЯ утром, - продолжал другой аббат, -  принесли  действительно
достойный изумлениЯ выигрыш длЯ лотереи. Џредставьте себе,  дорогие  отцы,
великолепный кинжал с эмалевой ручкой. …го широкий клинок  ЯвлЯетсЯ  полым
внутри. Џосредством поистине чудовищного механизма клинок, как  только  он
вошел в тело, сам по себе, от силы  удара,  выпускает  из  себЯ  несколько
очень острых горизонтальных лезвий, которые, впиваЯсь в тело, не позволЯют
вытащить назад _основное лезвие_, если так можно выразитьсЯ. ‚рЯд ли можно
придумать более смертоносное оружие. Ќожны его из  великолепного  бархата,
украшенного резьбой по позолоченному серебру.
   - Ћго! - сказал первый прелат, - завидный дар.
   - …ще бы... Џотому-то его, статую ‚енеры и Ящик длЯ румЯн  поместили  в
число крупных выигрышей, где номер будет вытаскивать св.„ева.
   - —то вы хотите сказать? Љак это св.„ева  будет  вытаскивать  номер?  -
спросил другой с удивлением.
   - ђазве вы не знаете?
   - Ќет!
   - ќто прелестнаЯ выдумка нашей свЯтой настоЯтельницы,  матери  Џерпетю.
Љрупные выигрыши будут выниматьсЯ маленькой  статуэткой  св.„евы,  котораЯ
будет вертетьсЯ с помощью пружинки,  заводЯщейсЯ  часовым  ключом  под  ее
платьем.  ’от  номер,  на  котором  св.„ева  остановитсЯ  (*9),  и   будет
выигрышным!
   - Ќо это прелестно... ЉакаЯ милаЯ идеЯ! џ и не слыхал о ней... Ђ вы  не
знаете, сколько будет стоить дароносица, которую  намерены  приобрести  на
деньги с этой лотереи?
   - Ћтец попечитель говорил, что дароносица, считаЯ и драгоценные  камни,
обойдетсЯ не менее 35 тысЯч франков... не считаЯ того, что  будет  вручено
от продажи старой дароносицы, которую мы продадим, как золотой лом,  за  9
тысЯч франков.
   - Ђ так как лотереЯ даст 40  тысЯч  франков,  значит,  нам  хватит.  Џо
крайней мере наша часовнЯ не  будет  посрамлена  теперь  дерзкой  роскошью
часовни господ лазаристов.
   -  Ќет...  теперь  придетсЯ  завидовать  им...  так  как  их   красиваЯ
дароносица из массивного золота, которой они  так  гордЯтсЯ,  не  стоит  и
половины того, что принесет нам наша лотереЯ. Ќаша  дароносица  не  только
больше по величине, но и покрыта драгоценными камнЯми:
   ќта интереснаЯ  беседа  была,  к  несчастью,  прервана.  Ћна  была  так
трогательна! ќти  служители  религии,  требовавшей  бедности,  скромности,
смирениЯ и милосердиЯ, прибегали к азартным играм, запрещенным законом,  и
протЯгивали руку к публике за подаЯнием, чтобы при его помощи облечь  свои
алтари возмутительной роскошью, в то времЯ как тысЯчи их  братьев  умирают
от голода и нищеты у  самой  двери  ослепительных  часовен.  ќто  позорное
соперничество в богатстве церковной  утвари  порождено  лишь  низменным  и
грубым чувством  зависти:  не  в  том  цель  соперничества,  чтобы  помочь
беднЯкам, а в том только,  чтобы  выставить  свои  богатства,  в  алтарном
приделе.


   Ћткрылась дверца сада, и  один  из  преподобных  отцов  заметил,  увидЯ
входЯщего кардинала Њалипьери:
   - …го преосвЯщенство идет навестить отца ђодена.
   - Џусть этот визит, - отрывисто заметил молодой патер, - будет полезнее
длЯ отца ђодена, чем последний!
   „ействительно, кардинал Њалипьери  направлЯлсЯ  к  комнате,  занимаемой
ђоденом.


        13. ЃЋ‹њЌЋ‰

   Љардинал Њалипьери, которого мы  видели  на  своеобразном  совещании  у
кнЯгини де ‘ен-„изье и который направлЯлсЯ теперь к  покоЯм  отца  ђодена,
был одет в светское платье и закутан в широкий плащ цвета пюс, пропитанный
запахом камфары, так как итальЯнский  прелат  принимал  всевозможные  меры
предосторожности против холеры.
   ЏодойдЯ к одной из площадок первого этажа, кардинал  постучал  в  серую
дверь. Ќикто не ответил ему. Ћн открыл дверь  и,  как  человек,  прекрасно
знакомый с домом, проник сначала в небольшую переднюю, а затем в  комнату,
где стоЯла складнаЯ кровать. Ќа столе черного дерева находилось  множество
склЯнок с лекарствами.
   ”изиономиЯ прелата выражала угрюмую тревогу. …го лицо было  как  всегда
желтым и желчным, а коричневые круги под черными и косыми глазами казались
еще более темными, чем обычно. ЋстановЯсь  на  минуту,  он  обвел  глазами
вокруг себЯ почти со страхом, и несколько раз понюхал  флакон  с  каким-то
антихолерным средством. ‡атем, убедившись, что он один, прелат приблизилсЯ
к зеркалу  на  камине  и  очень  внимательно  осмотрел  свой  Язык.  Џосле
нескольких минут самого тщательного обзора, которым он, казалось,  осталсЯ
более  или  менее  удовлетворен,  прелат  достал  из  золоченой  коробочки
предохранительную лепешку и,  пока  она  таЯла  во  рту,  закрыл  глаза  с
сокрушенным  видом.  ЏринЯв  эти  санитарные  предосторожности   и   снова
приблизив нос к флакону, прелат приготовилсЯ пройти в соседнюю комнату. Ќо
через тонкую перегородку, разделЯвшую комнаты, он  вдруг  услышал  сильный
шум и остановилсЯ, чтобы послушать, так как все, что говорилось в соседней
комнате, было прекрасно слышно.
   - ЏеревЯзка закончена. џ  хочу  встать!  -  восклицал  слабый  еще,  но
отрывистый и надменный голос.
   - € не думайте  об  этом,  преподобный  отец,  -  отвечал  голос  более
громкий. - ќто невозможно.
   - Ђ вот вы увидите, возможно ли это, - отвечал первый голос.
   - Ќо, преподобный отец, вы себЯ убьете! ‚ы не в силах поднЯтьсЯ...  это
смертельно опасно длЯ вас, Я ни за что не допущу этого.
   ‡а этими словами вновь  послышалсЯ  шум  слабой  борьбы,  смешанный  со
стонами, более гневными, чем жалобными, и другой голос продолжал:
   - Ќет, нет... и длЯ большей верности Я не оставлю вашу одежду у вас под
руками. Ћднако уже наступает час приема лекарства: Я пойду его приготовлю.
   Џочти тотчас же дверь отворилась, и прелат увидал молодого человека лет
двадцати пЯти, уносившего под мышкой зеленый  старый  сюртук  и  не  менее
изношенные черные панталоны, которые он бросил на стул. ќто  был  господин
Ђнж Њодест ђусселе, лучший ученик доктора Ѓалейнье.  ‹ицо  молодого  врача
было смиренное, елейное и скрытное.  …го  волосы,  спереди  подстриженные,
падали сзади длинными прЯдЯми на шею. Ћн сделал легкое удивленное движение
при виде кардинала и дважды низко поклонилсЯ ему, не поднимаЯ, глаз.
   - Џрежде всего, - сказал Џрелат с резким  итальЯнским  акцентом,  держа
флакон у носа, - симптомы холеры проЯвились?
   - Ќет, монсеньор: лихорадка, котораЯ последовала за  приступом  холеры,
идет обычным ходом.
   -  ‘лава  Ѓогу!..  Ќо  преподобный  отец,  кажетсЯ,   не   хочет   быть
благоразумным! —то за шум слышал Я?
   - …го преподобие хотел  непременно  встать  и  одетьсЯ,  монсеньор,  но
слабость так велика, что он и шага  сделать  не  в  состоЯнии.  Ќетерпение
пожирает его... Њы боимсЯ, что непрерывное  волнение  вызовет  смертельный
рецидив болезни...
   - „октор Ѓалейнье был сегоднЯ утром?
   - Ћн только что вышел, монсеньор.
   - —то он думает о больном?
   - Ћн находит состоЯние весьма опасным. Ќочь была очень тЯжелой,  доктор
сегоднЯ утром очень встревожилсЯ. Џреподобный отец ђоден переживает  такой
момент, когда кризис может решить в несколько часов участь больного... ѓ-н
Ѓалейнье пошел приготовить все нужное  длЯ  операции,  очень  тЯжелой,  но
необходимой длЯ больного.
   - Ђ предупредили отца д'ќгриньи?
   -   Ћтец   д'ќгриньи   сам   очень   болен,   как    известно    вашему
высокопреосвЯщенству, и вот уже три днЯ не встает с постели.
   - џ о нем справлЯлсЯ, - сказал прелат,  -  мы  его  сейчас  увидим.  Ќо
возвращаюсь к отцу ђодену. €звестили ли его  духовника,  что  он  в  таком
безнадежном состоЯнии... и что ему  предстоит  перенести  столь  серьезную
операцию?
   - ѓосподин Ѓалейнье заикнулсЯ было об этом, как и о причастии, но  отец
ђоден с гневом закричал, что ему не дают покоЯ, что его без  конца  мучат,
что он сам не менее других заботитсЯ о своей душе и что...
   - Per Bacco! „ело не в нем, - воскликнул кардинал,  прерываЯ  Языческим
восклицанием господина ђусселе  и  возвышаЯ  свой  и  без  того  резкий  и
крикливый голос. - Ќе в нем дело! Ќеобходимо  в  интересах  ордена,  чтобы
преподобный отец причастилсЯ с  исключительной  торжественностью  и  чтобы
смерть его была не только кончиной христианина, но кончиной  исключительно
назидательной. Ќадо,  чтобы  все  жильцы  дома,  а  также  и  посторонние,
присутствовали при зрелище и  чтобы  эта  поучительнаЯ  картина  произвела
хорошее впечатление.
   - ќто самое желали внушить его преподобию отец ѓрезон и отец Ѓрюне,  но
ваше высокопреосвЯщенство знает, с каким нетерпением отец  ђоден  выслушал
советы. ѓосподин Ѓалейнье из боЯзни  вызвать  опасный,  даже  смертельный,
может быть, припадок не смел больше настаивать.
   - Ќу, а Я посмею! ‚ эти нечестивые революционные времена  торжественнаЯ
кончина христианина произведет спасительное впечатление на  публику.  Ѓыло
бы также очень кстати в случае смерти преподобного  отца  приготовитьсЯ  к
бальзамированию тела и оставить его на несколько  дней  на  катафалке  при
горЯщих  свечах,  по  римскому  обычаю.   Њой   секретарь   даст   рисунок
величественного и роскошного катафалка. Џо своему положению в ордене  отец
ђоден будет иметь право на самое пышное-погребение. Ќеобходимо приготовить
до шестисот восковых свечей и до дюжины спиртовых ламп, подвешиваемых  над
телом и освещающих его сверху. ќто произведет чудесное впечатление.  Љроме
того, в толпе можно будет (распространить листки с  описанием  набожной  и
аскетической жизни преподобного отца и...
   ђезкий стук, как бы от металлической вещи, брошенной с гневом  на  пол,
послышалсЯ из комнаты больного и прервал прелата.
   - ’олько бы отец ђоден  не  услышал  наш  разговор  о  бальзамировании,
монсеньор,  -  шепотом  заметил  молодой  врач.  -  …го  кровать  стоит  у
перегородки, и там все слышно, что здесь говоритсЯ.
   - …сли отец ђоден менЯ слышал, -  тихо  возразил  кардинал,  отходЯ  на
другой конец комнаты, - то это мне поможет начать с ним  разговор.  Ќо  на
всЯкий случай Я продолжаю думать, что бальзамирование и  выставление  тела
будут необходимы длЯ действенного влиЯниЯ на  умы:  народ  сильно  напуган
холерою, и такие похороны произведут внушительное впечатление.
   - џ позволю  себе  заметить  вашему  высокопреосвЯщенству,  что  законы
запрещают здесь подобное выставление тела и что...
   - ‡аконы... вечно законы! - сказал кардинал с гневом. -  ђазве  в  ђиме
нет тоже своих законов? Ђ разве свЯщенники не  подданные  ђима?  ђазве  не
времЯ...
   Ќо не желаЯ продолжать этот разговор с молодым врачом, прелат добавил:
   - ќтим займутсЯ позднее... Ќо скажите, после моего последнего посещениЯ
больной бредил?
   - „а, монсеньор. ‘егоднЯ ночью... по крайней мере часа полтора.
   - Ђ записывали вы, по моему приказанию, дословно этот бред?
   - „а, монсеньор... вот записка...
   ѓоворЯ это, господин ђусселе достал из Ящика бумагу и подал ее прелату.
   Ќапомним читателю, что эта часть разговора не могла быть услышана отцом
ђоденом, так как собеседники отошли в другой угол комнаты, между  тем  как
разговор о бальзамировании мог дойти до него.
   Љардинал,  получив  записку  от  врача,  взЯл  ее  с  видом   живейшего
любопытства. Џробежав глазами написанное, он  смЯл  бумагу  и  сказал,  не
скрываЯ своей досады:
   - ЋпЯть все бессвЯзно... нет ни одного слова, из которого можно было бы
вывести какое-нибудь здравое указание; право, подумаешь, что этот  человек
владеет собой даже во времЯ бреда! - ‡атем, обращаЯсь к господину ђусселе,
он спросил: - Ђ вы записали все, что он говорил в бреду?
   - ‚аше высокопреосвЯщенство может быть уверен, что Я  не  пропустил  ни
одного слова, каким бы безумным оно ни казалось.
   - Џроводите менЯ к отцу  ђодену,  -  сказал  кардинал  после  минутного
молчаниЯ.
   - Ќо, монсеньор, - в смущении отвечал молодой врач, - припадок кончилсЯ
не более как час тому назад... и он так слаб...
   - ’ем лучше... - неосторожно вырвалось у прелата; затем, одумавшись, он
прибавил: - ’ем лучше он оценит утешениЯ, какие Я  ему  принесу.  …сли  он
заснул, подите разбудите его и предупредите о моем приходе.
   - Њне остаетсЯ только повиноватьсЯ вам,  ваше  высокопреосвЯщенство,  -
ответил г-н ђусселе, кланЯЯсь. ‡атем он вошел в соседнюю комнату.
   Ћставшись один, кардинал проговорил задумчиво:
   - Ђ Я все возвращаюсь к тому же... к предположению отца ђодена во времЯ
первого приступа холеры, что он отравлен по распорЯжению свЯтого престола.
‡начит, он задумал нечто ужасное против ђима,  если  ему  могло  прийти  в
голову столь отвратительное подозрение! Ќеужели наши догадки основательны?
Ќеужели он воздействует какими-то могущественными  подпольными  путЯми  на
значительную часть свЯтой коллегии, как у нас опасаютсЯ? Ќо с какой целью?
‚от в это и невозможно проникнуть - до того ревниво оберегаетсЯ эта  тайна
его сообщниками... џ надеЯлсЯ, что он выскажетсЯ хоть  в  бреду...  потому
что почти всегда бред такого деЯтельного,  беспокойного,  умного  человека
отражает его задние мысли... но до  сих  пор,  за  целые  пЯть  приступов,
которые подробно застенографированы, Я не узнал  ничего...  ничего,  кроме
пустых и бессвЯзных слов...
   ‚озвращение господина ђусселе положило конец раздумьЯм прелата.
   - џ в отчаЯнии, монсиньор, так как должен вам сообщить, что отец  ђоден
упорно  отказываетсЯ  кого-либо  принЯть.  Ћн  говорит,  что  нуждаетсЯ  в
абсолютном покое: он слаб, но вид  у  него  мрачный  и  разгневанный.  Њне
кажетсЯ, что он слышал разговор о бальзамировании и...
   Љардинал прервал господина ђусселе вопросом:
   - “ преподобного отца бред был ночью?
   - „а... от трех до половины шестого утра.
   € затем, видЯ, что прелат все-таки направлЯетсЯ к комнате ђодена,  врач
прибавил:
   - Ќо больной Явно не хочет никого видеть... он  желает,  чтобы  его  не
беспокоили... и ввиду опасной операции, котораЯ...
   Ќе обращаЯ вниманиЯ на это замечание, кардинал вошел в комнату ђодена.
   ќта комната, в два окна,  довольно  большаЯ,  была  просто,  но  удобно
меблирована. ‚ камине тлели дрова, на угольЯх стоЯли  кофейник,  фаЯнсовый
горшок и кастрюлЯ, в которой бурлила густаЯ смесь муки  и  горчицы,  а  на
каминной доске валЯлись трЯпки и бинты из полотна. ‚оздух,  как  обычно  в
комнате больного, был пропитан лекарствами, но они смешивались с  каким-то
острым,  тошнотворным,  отвратительным  запахом,   заставившим   кардинала
остановитьсЯ в дверЯх.
   Љак и предполагали Џреподобные отцы в своей беседе во  времЯ  прогулки,
ђоден жил только потому, что сказал себе: "Ќадо, чтобы Я  жил,  и  Я  буду
жить", - потому что трусливые и  слабые  люди  часто  погибают  от  одного
страха перед болезнью, тогда как люди с сильным характером и  нравственной
энергией  могут  упорно  боротьсЯ  с  болезнью  и  побеждать  ее  часто  в
совершенно безнадежных случаЯх.
   ’ак было и с иезуитом. ЌепоколебимаЯ твердость характера и  сила  воли,
внушавшаЯ порою почти страх (так как волЯ приобретает иногда  таинственное
пугающее мо