ределы  миссис  Ђгтина,  где разговелись  сытной
овсЯнкой, которую  эта  добраЯ женщина  только что  сострЯпала  -- будто  на
случай  именно  такой неожиданности. Љакой  обильной благодатью  и  величием
наполнилсЯ наш удел впервые с начала Ћсады!
     Ќаверху  сиЯло солнце.  Њы поднЯлись  на  улицу,  еще на лестнице …лена
взЯла менЯ за руку и, когда  мы оказавлись на поверхности, уже не отпускала.
Њы  пошли. …е лицо,  свежее  после сна, выглЯдело таким чистым на солнце! Ќа
старом солнце Њальты, молодое лицо …лены. Љазалось, только сейчас Я встретил
ее впервые, или что снова став детьми, мы забрели в ту же апельсиновую рощу,
попали  в  благоухание азалий,  сами того  не  замечаЯ. Ћна заговорила,  как
девочка-подросток  -- по-мальтийски:  какими  храбрыми  выглЯдели солдаты  и
матросы (ты  имеешь в виду, какими трезвыми, --  прокомментировал  Я, и  она
засмеЯлась  с  притворным  раздражением); как  смешно смотрелсЯ  заброшенный
унитаз  в  верхней  правой комнате  зданиЯ английского  клуба, боковуЯ стену
которого снесло взрывом; почувствовав себЯ молодым, Я преисполнилсЯ при виде
этого унитаза возмущениЯ и политики. "Љак замечательна демократиЯ на  войне,
-- разглагольствовал Я.  -- „о войны они не допускали нас  в свои  роскошные
клубы.  Ђнгло-мальтийские  отношениЯ  были фарсом.  Pro bono,  ха-ха.  Џусть
аборигены знают свое  место. Ђ сейчас даже свЯтаЯ свЯтых этого храма открыта
на всеобщее обозрение." ’ак мы едва ли  не буЯнили на залитой солнцем улице,
куда дождь принес  подобие весны. Њы чувствовали, что  в  такие дни  ‚алетта
вспоминает собственную пасторальную историю.  ‚доль морских бастионов словно
внезапно расцвели виноградники, из колотых ран ЉингсвэЯ вымахали оливковые и
гранатовые деревьЯ. ѓавань сверкала, мы заговаривали с прохожими, улыбались,
приветливо махали  руками,  солнце  запуталось  в  густой сети  волос …лены,
веснушки танцевали на ее щеках.
     Љак мы набрели на  тот сад или парк, Я не знаю. ‚се утро мы бродили  по
берегу.  ђыбацкие  лодки  вышли  в  море.  Ќесколько жен  сплетничали  среди
водорослей и глыб желтого  бастиона, оставшихсЯ  после бомбежки.  Ћни чинили
сети, смотрели в море, покрикивали на детей.  ‘егоднЯ в ‚алетте повсюду были
дети,  они раскачивались на ветвЯх деревьев,  прыгали  в  море с разрушенных
волноломов; их  было  слышно, но  не  видно в  пустых остовах  разбомбленных
домов.  Ћни то пели, то начинали гомонить, дразнитьсЯ или просто визжать. Ќе
были ли  их  голоса, в действительности, нашими  собственными,  запертыми на
многие годы  в  каждом доме и лишь теперь вырвавшимисЯ на  свободу, дабы нас
смущать.
     Њы  нашли  кафе,  где подавали вино, привезенное  последним конвоем  --
редкий сорт! ‚ино  и несчастный цыпленок --  было слышно, как владелец режет
его в соседней комнате. Њы  сидели,  пили вино,  смотрели на  ѓавань.  Џтицы
направлЯлись в  ‘редиземное море. Ѓарометр поднимаетсЯ. ‚озможно, у них было
особое чувство и на  немцев. ђастрепанные  ветром волосы …лены падали ей  на
глаза.  ‚первые в том году мы смогли поговорить. „о  тридцать девЯтого Я дал
ей пару  уроков разговорного английского.  ‘егоднЯ она захотела  продолжить:
кто знает,  сказала  она, когда представитсЯ другой такой  случай? ‘ерьезный
ребенок. Љак Я ее любил!
     ‚скоре после  полуднЯ владелец вышел, чтобы посидеть с нами; одна  рука
еще  была липкой  от крови, и к ней пристало несколько перышек. "џ  польщена
знакомством  с  вами, сэр", -- по-английски  приветствовала  его …лена.  Ћна
сиЯла. ‘тарик загоготал.
     --  Ђнгличане, -- сказал  он, -- да,  Я  понЯл это в тот  самый момент,
когда  вас увидел. Ђнглийские туристы. -- ќто стало нашей общей шуткой. Џока
она прикасалась ко мне под столом -- несчастнаЯ …лена, -- владелец продолжал
свои глупые рассуждениЯ об англичанах. ‚етер из ѓавани приносил прохладу,  а
море, которое  Я почему-то помнил лишь желто-зеленым или коричневым,  теперь
было синим -- карнавально-синим, с белыми барашками. ‚еселаЯ ѓавань.
     €з-за   угла  выбежало  полдюжины  ребЯтишек:  мальчики  в  майках,   с
загорелыми  руками, позади  -- две маленькие девочки в  длинных сорочках, но
нашей  среди них не было. Ќе  взглЯнув на нас, они пронеслись мимо и сбежали
по склону холма в направлении ѓавани. Ћткуда-то поЯвилась туча -- твердый на
вид  комок,  будто вкопанный,  торчал  на пути солнца. Њы с  …леной  наконец
встали и пошли  по улице.  ‘коро из аллеи  в двадцати Ярдах впереди выбежала
еще одна ватага  ребЯтишек -- срезав угол, они пробежали в нашем направлении
и один за другим  исчезли  в подвале того, что некогда было домом. ‘олнечный
свет доходил до  нас изрезанный  стенами, рамами,  стропилами --  скелетами.
Ќаша  улица  была  испещрена  тысЯчами  Ямок,  как  гавань  под  безудержным
полуденным солнцем. Њы вЯло спотыкались, то  и дело опираЯсь друг  на друга,
чтобы не упасть.
     ЏерваЯ  половина днЯ --  морю,  втораЯ  --  городу. Ѓедный  разрушенный
город. ‘пускающийсЯ к Њарсамускетто; каменные остовы  -- без  крыш,  стен  и
окон -- не могли спрЯтатьсЯ  от  солнца, отбрасывавшего все  тени  вверх  по
склону холма и в  море. Љазалось, дети преследуют нас по пЯтам,  идЯ на звук
шагов. Њы слышали их за развалинами -- или лишь шуршание босых ног и ветерка
в проходах. € они  все времЯ звали кого-то с соседней улицы. ‚етер из ѓавани
мешал разобрать имЯ. ‘олнце медленно сползало по склону холма, приближаЯсь к
преградившей ему путь туче.
     ”аусто,  кричали  они? …лена?  Ѓыла  ли  наша девочка  среди  них,  или
где-нибудь  в другом месте выслеживала  чьи-то шаги  самостоЯтельно?  Њы  же
прокладывали свои собственные по сетке улиц, бесцельно, в ритме фуги -- фуги
любви  или памЯти, или  некого абстрактного чувства, которое всегда приходит
постфактум,  и которое в тот день не имело ничего общего со свойствами света
или давлением на  мою руку пЯти  пальцев,  будивших  во мне пЯть чувств и не
только их...
     "Џечален" -- глупое  слово. ‘вет не печален, или не должен  быть таким.
ЃоЯсь даже оглЯнутьсЯ назад, на свои тени -- как бы они не оторвались от нас
и  не скользнули  в канаву  или одну из  трещин  в земле, --  мы прочесывали
‚алетту до вечера, словно искали что-то.
     Џока,  наконец, не набрели на маленький парк  в  самом сердце города. ‚
одном конце скрипел на ветру оркестровый павильон, его  крыша каким-то чудом
держалась  на нескольких уцелевших столбах. ‚сЯ  конструкциЯ  прогнулась,  и
птицы покинули  гнезда, прилепившиесЯ вдоль карниза,  кроме  одной,  котораЯ
торчала из  гнезда, глЯдЯ в  сторону  Ѓог знает на что,  и не испугалась при
нашем приближении. Ћна походила на чучело.
     €менно  там мы очнулись, там дети стали брать нас в кольцо. Ќеужели эти
кошки-мышки  продолжались  весь день? “неслась  ли  всЯ остававшаЯсЯ  музыка
вместе с  живыми птицами или началсЯ только сейчас пригрезившийсЯ нам вальс?
Њы  стоЯли  среди  опилок и щепок невезучего дерева.  Љусты азалии ждали нас
напротив павильона,  но ветер  дул не в  ту сторону  -- из будущего -- уносЯ
весь  запах назад,  в  прошлое. ‘верху над  нами нависали  высокие пальмы, с
притворной заботливостью отбрасываЯ саблевидные тени.
     •олодно.  Ђ потом  солнце  встретилось со  своей  тучей, и другие тучи,
которых  мы не заметили, казалось, со всех  сторон ринулись  в атаку на тучу
солнечную. Ѓудто ветер сегоднЯ дул сразу  со всех тридцати двух  румбов розы
ветров, чтобы сплестись в  центре в гигантский смерч и вознести огненный шар
вверх, как приношение, осветить подпорки  Ќебес. ‘аблевидные тени исчезли; и
свет,  и тень слились в  великолепный Ядовито-зеленый. Ћгненый шар продолжал
ползти вниз по склону холма.  ‹истьЯ деревьев в парке начали теретьсЯ друг о
друга, как ноги саранчи. Џочти музыка.
     …е охватила дрожь,  на какое-то  мгновение она прижалась  ко мне, потом
внезапно  опустилась на  грЯзную  траву.  џ  сел  рЯдом.  Њы,  должно  быть,
смотрелись  странной  парой:  головы  втЯнуты  в  плечи  из-за  ветра,  лица
безмолвно обращены к павильону, словно в ожидании музыки. Ѓоковым зрением мы
видели среди  деревьев детей.  Ѓелые  вспышки, которые могли быть лицами или
лишь  тыльными сторонами  листьев,  свидетельствовали о приближении  шторма.
Ќебо затЯгивалось тучами,  зеленый  свет сгущалсЯ, все глубже  и безнадежнее
погружаЯ остров Њальту и остров ”аусто и …лены в свои холодЯщие кровь ночные
кошмары.
     Ћ Ѓоже, внось предстоЯло пройти через ту же самую глупость -- внезапное
падение  барометра, вероломство  снов, посылавших  нежданные ударные  группы
через   границу,  которой  полагалось   оставатьсЯ  нерушимой,   ужас  перед
незнакомой  ступенькой лестницы в темноте, там, где,  как нам казалось, была
улица.  ‚ тот день мы  действительно мерЯли улицы  ностальгическими  шагами.
Људа они завели нас?
     ‚ парк, который нам никогда не найти снова.
     Љазалось, нам нечем наполнить свои полости -- только ‚алеттой. Љамнем и
металлом  не  насытишьсЯ. Њы сидели  с  голодными глазами,  прислушиваЯсь  к
нервным листьЯм. —ем можно было прокормитьсЯ? ’олько друг другом.
     -- Њне холодно. -- Џо-мальтийски, и она не  придвинулась  ближе. Ѓольше
об английском сегоднЯ не могло быть  и  речи. џ хотел спросить: "…лена, чего
мы  ждем  --  чтобы  испортилась  погода, чтобы  деревьЯ  или мертвые зданиЯ
заговорили  с  нами?" џ спросил: "—то  случилось?" Ћна покачала головой.  …е
взглЯд блуждал между землей и скрипЯщим павильоном.
     —ем дольше изучал Я ее лицо --  темные  развивающиесЯ волосы, бездонные
глаза, веснушки, сливавшиесЯ с вездесущим зеленым, -- тем больше волновалсЯ.
џ  хотел  возмутитьсЯ,  но  возмущатьсЯ было не  перед  кем.  ‚озможно,  мне
хотелось плакать, но соленую ѓавань мы оставили чайкам и рыбацким лодкам; мы
не постигли ее так, как постигли город.
     Џосетили ли ее те же воспоминаниЯ об азалиЯх  или  хоть слабое ощущение
того,  что город  был  пародией, несбыточной  надеждой?  Ѓыло  ли у нас хоть
что-то общее? —ем глубже мы погружались в сумерки,  тем  меньше Я понимал. џ
действительно,  -- возражал Я себе, -- люблю эту  женщину всем, что питает и
оберегает во мне любовь, но здесь вокруг любви сгущалась темнота: отдаваЯ, Я
не  понимал -- сколько терЯетсЯ, а  сколько  будет возвращено. ‚идела ли она
тот же самый павильон, слышала ли тех же самых детей по краЯм парка, была ли
она здесь, или  как Џаола -- Ѓоже праведный, даже не наш ребенок,  а ‚алетты
--  далеко и одна, дрожа, как тень, на какой-нибудь  улице, где свет слишком
прозрачен, а горизонт  слишком отчетлив, чтобы эту улицу не породила болезнь
прошлым, Њальтой, котораЯ была, но которой больше никогда не будет?!
     Џальмовые листьЯ истирались, дробЯ друг друга на зеленые волокна света,
ветки  деревьев   скрипели,  сухие,  как   кожа,  листьЯ  рожкового  дерева,
перестукиваЯсь, трепетали. ‘ловно  за деревьЯми  идет  собрание,  собрание в
небе. Џанический  трепет вокруг нас распространЯлсЯ, начинал заглушать детей
или призраков детей. Ќе смеЯ оглЯнутьсЯ, мы были в состоЯнии лишь взирать на
павильон, хотЯ один Ѓог знал, что там могло поЯвитьсЯ.
     …е ногти,  поломанные  при  погребении трупов,  впивались  в обнаженную
часть моей руки,  ниже закатанного рукава рубашки. Ќажим и боль усиливались,
наши головы медленно, будто головы марионеток, склонЯлись -- глаза к глазам.
‚ сумерках ее зрачки расширились,  подернулись пеленой. џ  пыталсЯ  смотреть
только  на  белки --  подобно  тому,  как  мы смотрим  на полЯ страницы,  --
стараЯсь  избежать написанного чернилами радужки. ’олько  ли ночь Явилась на
"собрание"  снаружи?  —то-то  подобное  ей,  проникнув  сюда,  выделилось  и
сгустилось в глазах, которые  еще утром отражали солнце, барашки и настоЯщих
детей.
     Њои  ногти  в  ответ впились  в  нее, и  мы сдвоились  --  симметрично,
разделЯЯ  боль, --  возможно, только она и была  у нас общей;  ее лицо стало
искажатьсЯ -- отчасти  от  напрЯжениЯ, требовавшегосЯ,  чтобы причинЯть боль
мне, отчасти чтобы вынести  боль, причиненную мною. Ѓоль усиливалась, пальмы
и рожковые деревьЯ сошли с ума, ее радужки закатились к небу.
     -- Missierna li-inti fis-smewwiet, jitqaddes ismek... -- Ћна  молилась.
‚ затворничестве. „остигнув порога,  скользнула назад,  к тому,  в  чем была
уверена. Ќалеты, смерть  матери, ежедневнаЯ переноска трупов не смогли этого
сделать.   „лЯ  этого  потребовались  парк,  детскаЯ  осада,  взбудораженные
деревьЯ, наступающаЯ ночь.
     -- …лена.
     …е взглЯд вернулсЯ ко мне.
     --  џ люблю тебЯ,  --  двигаЯсь по траве, -- Я  люблю тебЯ, ”аусто.  --
Ѓоль,  ностальгиЯ и желание смешались в ее глазах -- так казалось. Ќо мог ли
Я  знать  -- с той же спокойной  уверенностью,  какую испытываю,  знаЯ,  что
солнце  остывает, руины  •аджиар  Љим постепенно  превращаютсЯ в  прах,  как
превращаемсЯ  в него  мы,  и мой крошечный "•иллман Њинкс",  состарившийсЯ и
поставленный   в  гараж  в  1939  году  и   теперь  тихо  распадающийсЯ  под
многотонными развалинами. Љак мог Я делать выводы? -- единственным и едва ли
серьезным оправданием служило рассуждение  -- по  аналогии, -- что ее нервы,
расшатанные и пронзенные  моими ногтЯми, были такими же как мои, что ее боль
была моей. Ђ  в широком смысле -- и  болью  листьев, нервно дрожавших вокруг
нас.
     Џосмотрев мимо  ее  глаз, Я  обнаружил,  что  все  листьЯ побелели. Ћни
повернулись  светлыми сторонами наружу,  а тучи, в  конце  концов, оказались
грозовыми.
     -- „ети, -- услышал Я. -- Њы потерЯли их.
     ЏотерЯли их. €ли они -- нас?
     -- Ћ,  -- вздохнула она, -- смотри, -- отпускаЯ менЯ,  Я  тоже отпустил
ее,  и, поднЯвшись на ноги, мы  стали смотреть  на чаек, занимавших половину
неба -- чаек, теперь одних на всем острове освещенных солнцем.  ‘обиравшихсЯ
вместе, из-за шторма где-то  в  открытом море, ужасающе безмолвных, медленно
смещавшихсЯ  вверх-вниз и неуклонно в направлении  земли  --  тысЯчи  капель
огнЯ.
     Ќе стало ничего. Ѓыло ли все это  реальностью -- дети, спЯтившие листьЯ
и метеорологиЯ снов, -- в  это  времЯ года на Њальте не бывает ни прозрений,
ни  моментов  истины.  Ћмертвевшими  ногтЯми мы  формовали  живую  плоть  --
выдавливали и разрушали, но не исследовали закоулки душ.</B>

     џ  ограничу  неизбежный комментарий просьбой.  Џроследите  преобладание
человеческой атрибутики в отношении неодушевленного. ‚есь "день" -- если это
был один день, а не проекциЯ настроениЯ, сохранЯвшегосЯ дольше -- предстает,
как  воскрешение  человечества  в образе  роботов,  здорового  --  в  образе
декадентского.
     Џриведенный   фрагмент   важен  не  столько  из-за   этого   очевидного
противоречиЯ,  сколько из-за  вполне реальных детей, какова  бы ни  была  их
функциЯ в символике ”аусто. ЉажетсЯ, они одни осознавали тогда, что  историЯ
не  остановилась.  —то  перемещались войска,  прибывали "‘питфайры",  конвои
лежали  в дрейфе за мысом ‘вЯтого  ќльма. ќто происходило -- нельзЯ отрицать
--  в  1943  году,  во  времЯ  перелома,  когда  базировавшиесЯ  на  острове
бомбардировщики начали  возвращать €талии  часть  войны, и  когда  борьба  с
подводными лодками на ‘редиземном море перешла в такую стадию, что  мы могли
рассчитывать на нечто  большее, чем "’рехразовое питание" доктора  „жонсона.
Ќо еще раньше -- после того, как  дети оправились от первого  потрЯсениЯ, --
мы,  "взрослые", смотрели  на них с  какой-то  суеверной  подозрительностью,
будто они были  ангелами-учетчиками, заносившими в ведомость живых, мертвых,
симулЯнтов, отмечавшими, что носит губернатор „обби, какие церкви разрушены,
какова пропускнаЯ способность госпиталей.
     Ћни знали и  о Џлохом ‘вЯщеннике. ‚сем  детЯм свойственна  определеннаЯ
тЯга к манихейству. ‡десь сочетание осады, римско-католического воспитаниЯ и
неосознанного  отождествлениЯ собственной  матери  с Ѓогородицей -- все  это
укладывало простой дуализм в по-настоЯщему  странные схемы. Ќа проповедЯх  в
них начиналась абстрактнаЯ борьба между добром и злом, но даже воздушные бои
происходили   слишком  высоко,  чтобы   казатьсЯ   реальными.  Ћни  опускали
"‘питфайры"  и  Њ…  на  землю своей  игрой  в  Љоролевские ‚‚‘, но, как  уже
упоминалось,  то  была  лишь   метафорой.  Ќемцы,  разумеетсЯ,  олицетворЯли
абсолютное зло, а союзники -- абсолютное добро. ‚ этом чувстве дети не  были
одиноки.  Ќо  если бы их идею борьбы описать графически, она представлЯла бы
собой  не два направленных  лоб в  лоб равновеликих вектора со стрелками,  в
виде • неизвестной величины,  а безразмерную точку -- добро,  --  окруженную
неопределенным числом радиальных стрелок -- направленных в нее векторов зла.
’.е  добро загнано. Ѓогородицу атакуют.  ЉрылатаЯ Њатерь защищаетсЯ. †енщина
пассивна. Њальта в Ћсаде.
     Љолесо. ќта схема суть колесо ”ортуны. ‚ращение,  ЯвлЯвшеесЯ, возможно,
основным  условием  --  постоЯнно.  ‘тробоскопический  эффект  мог  изменить
видимое  число  спиц,  могло  изменитьсЯ направление  вращениЯ,  но ступица,
несмотрЯ ни на что, удерживала  спицы, а точка  пересечениЯ  спиц определЯла
ступицу.  ‘тараЯ  циклическаЯ  идеЯ  истории  проповедывала  только  обод  с
прикованными   к   нему   кнЯзьЯми   и  крепостными;  колесо   располагалось
вертикально; человек  поднималсЯ и падал.  Ќо детское  колесо  лежало строго
горизонтально, ободом ему служил морской горизонт -- такаЯ  вот эстетичнаЯ и
"наглЯднаЯ" раса мы, мальтийцы.
     ’аким образом, они не противопоставлЯли Џлохого ‘вЯщенника ни „обби, ни
Ђрхиепископу ѓонзи, ни  Ћтцу Ђваланшу.  Џлохой ‘вЯщенник  был  вездесущ, как
ночь,  и детЯм,  чтобы продолжать свои наблюдениЯ,  приходилось сохранЯть по
крайней мере такую же  подвижность. ќто не было организованным мероприЯтием.
Ђнгелы-учетчики  никогда ничего  не  записывали.  ‘корее,  если  хотите,  --
"взаимоосознанием". Ћни просто пассивно  наблюдали --  каждый день на закате
вы могли заметить их стоЯщими, подобно часовым, на вершине кучи обломков или
выглЯдывающими  из-за  угла, на  корточках сидЯщими  на  крыльце, несущимисЯ
вприпрыжку и в обнимку через пустую площадку, очевидно  никуда конкретно  не
направлЯЯсь. Ќо  всегда где-нибудь в пределах их видимости  мелькала  сутана
или тень темнее остальных.
     —то  в этом свЯщеннике ставило его ‚овне, делало его радиусом, вместе с
кожистокрылым ‹юцифером,  ѓитлером,  Њуссолини? „умаю  отчасти лишь  то, что
заставлЯет  нас подозревать присутствие в  собаке  волка,  а  в союзнике  --
предателЯ.  „ети  не  были  склонны принимать  желаемое  за  действительное.
‘вЯщенники должны  почитатьсЯ как матери, но взглЯните  на €талию, взглЯните
на небо. €  там, и там --  предательство  и лицемерие;  почему  же этим двум
качествам не существовать и среди свЯщенников? Ќебо было некогда нашим самым
постоЯнным  и   надежным   другом  --  средой  и   плазмой  солнца.   ‘ейчас
правительство  пытаетсЯ  эксплуатировать  солнце длЯ  развитиЯ  туризма,  но
раньше, в дни ”аусто I,  оно было бдительным оком бога, а небо --  его Ясной
щекой. ‘ 3 сентЯбрЯ 1939 года  на нем поЯвились гнойники,  пЯтна  и отметины
заразы  --  "Њессершмитты". ‹ицо Ѓога заболело,  и глаз его заметалсЯ,  стал
закрыватьсЯ (моргать, -- настаивал воинствующий атеист „нубиетна). Ќо такова
преданность   людей   и    испытаннаЯ   сила   –еркви,   что   предательство
рассматривалось не как предательство Ѓога, а, скорее, как предательство неба
-- плутни кожи, котораЯ могла приютить микробов и тем самым выступить против
божественного владельца.
     „ети  --  поднаторевшие  в  метафорах  поэты  в  вакууме   --  запросто
переносили   подобную  инфекцию   на   любого  из   представителей  Ѓога  --
свЯщенников.  Ќе на всех свЯщенников,  но на  одного, не  имевшего  прихода,
чужака  (‘лиема  -- почти  как  другаЯ  страна), который,  уже  имеЯ  плохую
репутацию, представал подходЯщим объектом длЯ их скепсиса.
     Ћ нем ходили противоречивые слухи. ”аусто слышал -- от  детей  или отца
Ђваланша  --  что  плохой  свЯщенник "наставлЯл  на  путь  истины на берегах
Њарсамускетто"    или    "проповедовал    на    агрит-Њеввийа".    ‡ловещаЯ
неопределенность  окружала   его.  …лена   не   проЯвлЯла  беспокойства,  не
чувствовала,  что  в  тот день  повстречала зло, не  волновалась,  что Џаола
попадет под дурное влиЯние, хотЯ Џлохой ‘вЯщенник  славилсЯ тем, что собирал
вокруг себЯ  на улице небольшие группы ребЯтишек  и проповедывал им. ‘удЯ по
тому,  что  можно  было  вычленить из сообщаемых детьми  фрагментов,  он  не
выдвигал   никакой   последовательной   философии.  „евочкам  он   советовал
постричьсЯ  в монахини,  избегать  чувственных  крайностей  --  удовольствиЯ
совокуплениЯ,  боли родов. Њальчикам --  искать  образец  длЯ  подражаниЯ  и
черпать  силы в камне своего  острова. ‘транным образом напоминаЯ "Џоколение
тридцать седьмого",  он  часто  возвращалсЯ к  камню,  проповедуЯ,  что цель
существованиЯ  мужчины  -- быть  как  кристалл -- красивым и бездушным. "Ѓог
бездушен?  --  размышлЯл  отец  Ђваланш.  -- ‘отворивший  душу сам душой  не
обладает?  ‡начит,  чтобы  быть подобием Ѓога,  мы  не должны препЯтствовать
выветриванию душу из нас самих. „обиватьсЯ симметрии минерала, ибо  именно в
бессмертии скалы -- вечнаЯ жизнь. “бедительно. •оть и отступничество."
     „ети, разумеетсЯ, ничем подобным  не обладали. Ћни прекрасно сознавали,
что если все девочки станут монахинЯми, переведутсЯ мальтийцы; и камень, как
ни привлекателен он в качестве объекта  созерцаниЯ, не выполнЯет  работы, не
трудитсЯ  и  этим противен Ѓогу, благорасположенному к  человеческому труду.
Џоэтому они, оставаЯсь пассивными, давали ему говорить и следовали  за  ним,
словно   тени,   не   терЯЯ  бдительности.  Ќаблюдение  в  различных  формах
продолжалось  три года. ‘  Явным ослаблением  осады, начавшимсЯ, возможно, в
день  прогулки ”аусто и …лены,  слежка  лишь усилилась, поскольку оставалось
больше времени.
     “силились -- возможно, в  тот же день -- и трениЯ между ”аусто и …леной
-- такие  же, как непрерывное  нудное трение листьев  тогда в  парке. Њелкие
споры, к  несчастью, возникали  из-за тебЯ, Џаола.  Ѓудто оба  супруга вновь
открыли длЯ себЯ родительские обЯзанности. ђасполагаЯ бЋльшим  временем, они
с  запоздалым   интересом  окружили  ребенка  нравственными   наставлениЯми,
материнской  любовью и утешением в минуты  страха. Ћба  не  проЯвлЯли особой
сноровки, и всЯкий  раз их усилиЯ неизбежно  перемещались с  ребенка друг на
друга.  ‚  такие  моменты  ребенок чаще  всего  тихонько убегал  выслеживать
Џлохого ‘вЯщенника.
     Џока однажды  вечером  …лена не дорассказала о своей  встрече с  Џлохим
‘вЯщенником. ‘ам спор не записан сколько-нибудь подробно; лишь:

     <b>Ќаши  слова становились все  раздраженнее, громче, злее, пока  в  конце
концов она не закричала:
     --  ђебенок! Њне следовало  сделать  так, как  сказал он...  --  Џотом,
осознав смысл своих слов, умолкла и отодвинулась; Я схватил ее.
     -- Ћн сказал, -- Я трЯс ее,  пока она  не заговорила.  „умаю, Я  бы  ее
убил.
     ‚ конце концов: --  Џлохой ‘вЯщенник сказал мне  избавитьсЯ от ребенка.
‘казал, что знает как. џ  бы  так и поступила. Ќо повстречала отца Ђваланша.
‘лучайно.</B>

     ЊолЯсь  тогда в  парке,  она, очевидно, дала волю  старым  склонностЯм.
‘лучайно.
     џ бы никогда не  рассказал этого,  если бы ты  воспитывалась  в иллюзии
своей  желанности. Ќо будучи так рано оставленной на  произвол общественного
подземельЯ, ты  никогда не задумывалась о вопросах желаниЯ и  владениЯ. ’ак,
по крайней мере, Я полагаю; надеюсь, не без оснований.
     ‚ день откровениЯ …лены люфтваффе прилетали тринадцать раз. …лену убило
рано  утром --  видимо, прЯмым попаданием в  карету скорой помощи, в которой
она ехала.
     €звестие застигло менЯ на ’а Љали  днем, во времЯ затишьЯ. џ  не  помню
лица вестника. Џомню  лишь, как  всадил лопату  в кучу грЯзи  и пошел прочь.
Џотом -- провал в памЯти.
     ‘ледующее, что помню -- Я находилсЯ на улице в части города, которой не
узнавал. Џрозвучал отбой, значит, Я шел во времЯ налета. џ стоЯл  на вершине
груды  обломков. „о  менЯ доносились крики -- враждебные возгласы. „ети. Ћни
роились в ста Ярдах от менЯ вокруг руин, подбираЯсь к разрушенному строению,
в котором Я распознал погреб бывшего дома. Ћхваченный любопытством, Я сбежал
по склону в их  направлении. Џочему-то  Я чувствовал  себЯ  шпионом. Ћбогнув
развалины,  Я поднЯлсЯ по небольшой насыпи  к крыше. ‚ ней были дыры, сквозь
которые Я мог  заглЯнуть  внутрь.  „ети обступили фигуру  в  черном.  Џлохой
свЯщенник. Џридавлен упавшей балкой. ‘удЯ по лицу -- без сознаниЯ.
     --  Ћн  мертвый?  --  спросил  один.  „ругие  уже  ковырЯлись  в черных
лохмотьЯх.
     -- Џоговори  с  нами, отец,  --  дразнили  они его. --  Ћ  чем  сегоднЯ
проповедь?
     -- ‘мешнаЯ шлЯпа, -- захихикала девочка. Ћна протЯнула руки и стЯнула с
него шлЯпу. „линный локон белых волос отделилсЯ и упал в цементную пыль. ‹уч
света пронзил помещение, и пыль сделала его белым.
     -- ќто леди, -- сказала девочка.
     -- ‹еди не могут быть свЯщенниками, -- презрительно ответил мальчик. Ћн
вглЯделсЯ  в волосы пристальнее, и, вытащив  из них гребень  слоновой кости,
передал  его девочке.  Ћна улыбнулась. Ћстальные  девочки столпились  вокруг
взглЯнуть на трофей.
     -- ќто не настоЯщие волосы, -- объЯвил мальчик. -- ‘мотрите. -- Ћн снЯл
с головы свЯщенника длинный белый парик.
     --  €исусе!  --  воскликнул  высокий  мальчик.  Ќа  голом  черепе  было
вытатуировано двухцветное распЯтие. Ќо на этом сюрпризы не кончились.
     „вое детей возились у ног жертвы, расшнуровываЯ ботинки. ‚ это времЯ на
Њальте ботинки были желанной находкой.
     -- Џожалуйста! -- вдруг вымолвил свЯщенник.
     -- Ћн жив!
     -- Ћна жива, глупый.
     -- —то "пожалуйста", отец?
     -- ‘естра. Њожно ли сестрам переодеватьсЯ в свЯщенников, сестра?
     -- Џожалуйста, поднимите балку, -- сказала сестра-свЯщенник.
     -- ‘мотрите, смотрите, -- раздались крики  у ног  жещины.  Ћни  поднЯли
один из черных ботинков. €з-за высокого подъема носить его  было невозможно.
€знутри ботинок  представлЯл  собой  точный  отпечаток  женской  лодочки  на
шпильке. ’еперь Я увидел тускло-золотую лодочку, выглЯдывавшую из под черной
сутаны.  „евочки  возбужденно зашептались -- так  красивы  были  туфли. Ћдна
принЯлась расстегивать прЯжки.
     -- …сли вы не  можете  поднЯть балку,  -- сказала женщина  (возможно, с
паническими нотками в голосе), -- пожалуйста, позовите кого-нибудь.
     --  Ђх,  --  с  другого  конца.  ‚месте с  туфлей  отделилась ступнЯ --
искусственнаЯ  ступнЯ  --  составлЯвшаЯ  с  туфлей единое целое,  как  шип и
проушина.
     -- Ћна разбираетсЯ.
     †енщина,  казалось,  не  замечала.  ‚озможно,  она  перестала  что-либо
чувствовать. Ќо когда они  поднесли ступни  к ее лицу, чтобы показать  ей, Я
увидел  две  слезы,  выросшие  и  скатившиесЯ из внешних  уголков  глаз. Ћна
оставалась спокойной, пока дети снимали сутану и сорочку,  золотые запонки в
форме когтей, плотно прилегавшие к коже черные брюки. “ одного из  мальчиков
был краденый штык коммандос. ‚есь в  ржавых пЯтнах. —тобы снЯть с нее брюки,
им дважды пришлось воспользоватьсЯ штыком.
     Ћбнаженное тело  выглЯдело на удивление молодым. Љожа  -- здоровой.  Њы
все почему-то считали Џлохого ‘вЯщенника пожилым человеком. ‚ ее пупе горела
сапфироваЯ звезда. Њальчик с ножом поддел камень. ’от не подавалсЯ. ’огда он
вгрызсЯ  кончиком  штыка и,  провозившись  несколько  минут,  достал сапфир.
Њесто, где он находилсЯ, стало наполнЯтьсЯ кровью.
     Ћстальные  дети  собрались  вокруг  головы.  Ћдин раздвинул ей челюсти,
другой достал  комплект  искусственных зубов.  Ћна  не сопротивлЯлась,  лишь
закрыла глаза и ждала.
     Ќо  ей  даже  не удалось  держать их  закрытыми.  „ети оттЯнули веко  и
обнаружили стеклЯнный глаз с радужкой в виде часов. Ћни вынули и его.
     џ спрашивал себЯ, не займет ли разборка Џлохого  ‘вЯщенника весь вечер.
ЌавернЯка  можно было снЯть руки и  груди,  с ног  -- стЯнуть  кожу, обнажив
серебрЯное  кружево замысловатого  каркаса. ‚озможно, и торс заключал в себе
чудеса:  кишки  из  пестрого  шелка,  легкие  в  виде  веселеньких воздушных
шариков,  сердце  в стиле рококо. Ќо  тут завыли  сирены. „ети  разбежались,
уносЯ с собой добытые сокровища; штыковаЯ рана в  животе делала свое дело. џ
лежал ничком  под  враждебным небом, времЯ от времени поглЯдываЯ вниз на то,
что  оставили дети,  --  страдающего  на  голом  черепе •риста, укороченного
острым  углом  зрениЯ, уставившиесЯ  на менЯ  глаз  и глазницу, темную дырку
вместо  рта, культи на концах ног. Љровь, вытекавшаЯ  из пупа в обе стороны,
образовала поперек талии черный поЯс.
     џ зашел в погреб и опустилсЯ возле нее на колени.
     -- ‚ы живы?
     Џри первых разрывах она застонала.
     -- џ буду молитьсЯ за вас. -- ‚нутрь проникала ночь.
     Ћна заплакала. Ѓез слез, гнусаво  -- скорее,  стала  издавать  странную
последовательность протЯжных завываний, источник которых находилсЯ в глубине
ротовой полости. Ћна проплакала весь налет.
     џ  совершил  над  ней  памЯтуемое мною  из таинства соборованиЯ.  џ  не
услышал исповеди --  ее зубы пропали,  и, должно  быть,  она  уже не владела
речью. Ќо в тех  криках, столь непохожих на звуки, издаваемые  человеком или
даже  животным, что, возможно,  они были лишь шелестом  сухого тростника,  Я
почувствовал  искреннюю  ненависть  ко  всем  совершенным ею  грехам,  коим,
вероЯтно,  несть  числа,  глубокое  сожаление о  причинении  своими  грехами
страданий Ѓогу, страх  потерЯть  …го,  превосходЯщий  страх  смерти. ’емнота
внутри  освещалась  заревом над ‚алеттой  и зажигательными бомбами в  доках.
—асто наши голоса тонули в разрывах бомб и перебранке наземной артиллерии.
     ‚  этих  звуках, беспрестанно исходивших из бедной женщины, Я не слышал
лишь того, что хотел услышать. џ все слушал и  слушал ее, Џаола. ‘ тех пор Я
ругаю себЯ с озлобленностью, превосходЯщей последствиЯ любых твоих сомнений.
’ы скажешь, Я  забыл  о  нашем  взаимопонимании с Ѓогом,  выполнив таинство,
которое может совершать  только свЯщенник. —то, потерЯв …лену, Я "опустилсЯ"
до свЯщенства, которое принЯл бы, не женись на ней.
     ‚  то  времЯ  Я  знал   только,  что  умирающий  человек   должен  быть
подготовлен. “ менЯ не было елеЯ помазать ее искалеченные органы чувств, и Я
воспользовалсЯ  кровью,  черпаЯ  ее  из  пупа как из  потира.  …е  губы были
холодными. •отЯ в ходе осады мне не редко доводилось видеть и таскать трупы,
Я и по сей день не могу примиритьсЯ с этим холодом. —асто, когда  Я  засыпаю
за письменным столом, рука затекает. џ просыпаюсь,  касаюсь ее, но кошмар не
прекращаетсЯ,  ведь  это  холод  ночи, холод  предмета,  в  ней  нет  ничего
человеческого, ничего моего.
     ‘ейчас,  коснувшись  ее губ, мои пальцы отдернулись, и Я вернулсЯ туда,
где был. Џрозвучал отбой. Ћна вскрикнула еще пару раз и  затихла. џ стоЯл на
коленЯх рЯдом и молилсЯ за себЯ. џ сделал длЯ нее все  что мог. Љак долго  Я
молилсЯ? “знать невозможно.
     ‚скоре холод  ветра и  того,  что еще  недавно было живым  телом, начал
пробирать  менЯ. ‘тоЯть на  коленЯх  становилось  неудобно.  ’олько свЯтые и
ненормальные могут оставатьсЯ  "преданными" в  течение  долгого  времени.  џ
проверил  пульс  и  сердцебиение.  Ќету.  џ встал и  бесцельно заковылЯл  по
погребу, потом, так и не обернувшись, выбралсЯ в ‚алетту.
     џ возвратилсЯ на ’а Љали пешком. ‹опата была там, где Я ее оставил.

     Љое-что  можно  рассказать  о  возвращении  ”аусто  III  к  жизни.  Ћно
произошло. ’ак и неведомо,  какие  внутренние резервы послужили  пищей  ему,
теперешнему  ”аусто.  ќто  --  исповедь,  а  в том возвращении  из  камнЯ не
виделось  длЯ исповеди  ни  единого повода. ”аусто III не  оставил  записей,
кроме нескольких неподдающихсЯ прочтению строк.
     Ђ еще наброски цветка азалии и рожкового дерева.
     Ќеотвеченными  остались  два  вопроса.  …сли,  совершив  таинство,   он
действительно нарушил свое соглашение с Ѓогом, почему он пережил налет?
     € почему он не остановил детей и не поднЯл балку?
     ‚ ответ на первый можно лишь предположить, что уже поЯвилсЯ ”аусто III,
в Ѓоге более не нуждавшийсЯ.
     ‚торой  побудил  его преемника  написать эту исповедь. ”аусто Њайстраль
виновен в убийстве, грехе бездействиЯ,  если хотите.  Ћн будет  отвечать  не
перед трибуналом, но перед Ѓогом. Ђ Ѓог в этот момент далеко.
     „а будет Ћн ближе к тебе!

                               <I>‚алетта, 27 Ђвгуста 1956 года.</I>

     ‘тенсил выпустил  из рук  последний  исписанный листок,  порхнувший  на
голый линолеум. ‘вершилось? ‘течение обстоЯтельств, случайно представившаЯсЯ
возможность  всколыхнуть  поверхность  этой  застойной  лужи,  прогнав  всех
комаров надежды пищать в темноту ночи.
     "Ђнгличанин, таинственное существо по имени ‘тенсил".
     ‚алетта. ‘ловно  молчание Џаолы  в  течение -- Ѓоже! -- восьми месЯцев.
Џодталкивала  ли  она его своим отказом хоть  что-то рассказать к тому  дню,
когда ему пришлось бы признать ‚алетту одним из возможных вариантов? Љ чему?
     ‘тенсил хотел бы по прежнему  верить, что смерть  и ‚. ЯвлЯлись длЯ его
отца разными понЯтиЯми. Ћн все еще  мог остановитьсЯ на этом (не так ли?)  и
продолжать в том же духе в тишине и спокойствии. Ћн мог поехать на Њальту и,
возможно, покончить с  этим делом.  Ћн  избегал  поездки  на  Њальту. ЃоЯлсЯ
покончить  с этим делом;  но, черт побери, если он останетсЯ,  это дело  все
равно  завершитсЯ. Ћтговорки; встреча с ‚.; он не знал чего он боитсЯ больше
-- ‚. или сна. €ли это лишь две разновидности одного и того же?
     € кроме ‚алетты ничего не остаетсЯ?


     <A NAME="gl12"></a>
        ѓ‹Ђ‚Ђ „‚…ЌЂ„–Ђ’Ђџ
     <I>не слишком веселаЯ</I>


        I

     ‚ечеринка началась поздно в присутствии  Ядра Љоманды  - от силы дюжины
Ѓольных. ‚ечер выдалсЯ  жаркий, никакой надежды на похолодание. ‚се истекали
потом. Ќа этом чердаке  в старом пакгаузе официальных  жильцов не числилось:
пару  лет назад  зданиЯ  в этом районе решили снести. ‚ один прекрасный день
здесь  поЯвЯтсЯ  краны,  самосвалы,  погрузчики,  бульдозеры,  они  сравнЯют
квартал  с  землей, но  пока никто  - ни город, ни владельцы  -  не возражал
против небольшого бизнеса.
     Џоэтому  берлога   ђаулЯ,  ‘лэба  и  Њелвина   была   пропитана   духом
непостоЯнства, словно скульптуры из песчаника, незавершенные картины, тысЯчи
томиков  в  мЯгких  обложках, подвешенные среди  штабелей  бетонных блоков и
покоробленных досок, и  даже великолепный  мраморный унитаз,  украденный  из
особнЯка  в  восточной  части  семидесЯтых  улиц  (позже  он  уступил  место
многоквартирному   стеклЯнно-алюминиевому  дому),  представлЯли  собой  лишь
декорации  к авангардному  спектаклю и  в любой момент без всЯких объЯснений
могли быть обрушены хунтой безликих ангелов.
     Ћбычно народ подтЯгиваетсЯ ближе к полуночи. •олодильник ђаулЯ, ‘лэба и
Њелвина был уже наполовину занЯт рубиновым сооружением  из винных бутылок  -
галлон "‚ино Џейзано" чуть выше центра слева доминировал над двумЯ бутылками
25-центового розового "ѓалло  ѓреначе" и одной - чилийского  рислинга  внизу
справа и  т.п. „верцу оставили  открытой, чтобы  люди  могли  приколотьсЯ  и
оценить. Џочему? Џотому что в том году в моду вошло спонтанное искусство.
     ‚ечеринка стартовала  без ‚инсома,  и за всю ночь он так и не поЯвилсЯ.
Ќе  поЯвлЯлсЯ  он и  в  следующие  вечера. „нем  у  них с  Њафией  произошла
очереднаЯ стычка, когда он  в гостиной прослушивал записи Њакклинтика, а она
в спальне пыталась творить.
     - ’ы бы менЯ понЯл, если бы хоть раз попробовал занЯтьсЯ творчеством, -
кричала она, - вместо того, чтобы проедать творениЯ других.
     -  Љто занимаетсЯ творчеством?  - ответил ‚инсом. - ’вой  редактор  или
издатель? Ѓез них, девочка, ты бы пролетела.
     - Ђ  ты, любовь  моЯ,  пролетаешь всегда и во всем.  -  ‚инсом  свалил,
оставив ее орать на  ”анга. —тобы выйти,  ему пришлось перешагнуть через три
спЯщих тела. Љакое из них - ‘вина Ѓодайна? ‚се три лежали под  одеЯлами. Љак
в старой игре в наперстки. ЉакаЯ разница? Ѓез компании она не останетсЯ.
     Ћн направилсЯ в центр и вскоре оказалсЯ возле  "V-Ѓакс". ‚нутри  стоЯли
составленные друг на друга столы и бармен, смотревший по телевизору бейсбол.
„ва  толстых  сиамских  котенка  играли  на  пианино -  один  снаружи  бегал
взад-вперед по клавишам,  а другой внутри цеплЯл  когтЯми струны. Џолучалось
не очень.
     - ђун!
     - Џарень, так больше продолжатьсЯ не может, эти  расистские штучки менЯ
достали.
     - ђазведись. - Њакклинтик пребывал в дурном  расположении духа. -  ђун,
поехали в  ‹енокс. ЊенЯ  не хватит на уикенд. €  не  рассказывай мне о своих
неприЯтностЯх с  женщинами.  “ менЯ  самого их  столько, что  хватит  на нас
обоих.
     - Џочему бы не съездить? ѓлушь, зеленые холмы, добрые люди.
     - Џоехали. ’ут есть одна девчонка  - Я хочу вывезти ее из этого города,
пока она не чокнулась от жары. Ќе важно, в каком смысле.
     Ќа это ушло некоторое времЯ. Ћни до вечера пили пиво, потом отправились
к ‚инсому и поменЯли "’риумф" на черный "Ѓьюик".
     - Џохож на служебную машину Њафии, - заметил Њакклинтик и осексЯ.
     -  •а-ха,  -  отозвалсЯ  ‚инсом.  Ћни  поехали  вдоль ночного  ѓудзона,
удалЯЯсь от центра, потом свернули в ѓарлем, и потихоньку,  от бара  к бару,
стали пробиратьсЯ к дому Њатильды “интроп.
     ‚скоре  они,  подобно  первокурсникам, заспорили, кто  больше набралсЯ,
привлекаЯ к себе враждебные взглЯды,  - не столько из-за цвета кожи, сколько
из-за консерватизма, характерного длЯ тусовочных баров и не характерного длЯ
баров, где количество выпитого служит мерой мужественности.
     „о  Њатильды они добрались далеко за полночь.  ЏочуЯв в  голосе ‚инсома
заводные нотки, стараЯ  леди разговаривала только с Њакклинтиком. ‘пустилась
ђуби, и Њакклинтик представил ее приЯтелю.
     ‘верху  раздались  вопли,  грохот,  грудной  смех.  Њатильда  с криками
выбежала из комнаты.
     - ‘ильвиЯ, подружка ђуби, сегоднЯ занЯта, - сказал Њакклинтик.
     ‚инсом был само очарование.
     - ‚ы,  молодежь,  не  беспокойтесь,  -  сказал  он. - ‘тарый дЯдЯ  ђуни
отвезет вас, куда захотите, и не будет подглЯдывать в  зеркало, будет просто
самим собой - старым добрым шофером.
     ќто  оживило  Њакклинтика. ‚  том,  как  ђуби  держала  его  под  руку,
чувствовалась напрЯженнаЯ вежливость. ‚инсом видел, что Њаклинтик изнемогает
от желаниЯ выбратьсЯ за город.
     ‘верху снова послышалсЯ шум, на этот раз громче.
     - Њакклинтик! - раздалсЯ крик Њатильды.
     - Џойду сыграю в вышибалу, - сказал он ђуни.
     ђуни и ђуби остались в гостиной одни.
     - џ знаю девушку, которую можно взЯть с собой, - сказал он. - Џо-моему,
ее зовут ђэйчел Ђулгласс, она живет на ‘то двенадцатой.
     ђуби нервно теребила застежки сумки.
     - ’воей жене  это не очень  бы  понравилось. „авай  мы  с  Њакклинтиком
поедем в "’риумфе" одни. ’ебе лучше не нарыватьсЯ на неприЯтности.
     - ЊоЯ жена, - внезапно рассердилсЯ он, -  сранаЯ фашистка.  „умаю, тебе
следует это знать.
     - Ќо если ты возьмешь с собой...
     - ’олько бы выбратьсЯ куда-нибудь подальше от Ќью-‰орка, туда, где  то,
чего  ждешь  - случаетсЯ.  ‡десь разве дождешьсЯ? ’ы еще достаточно  молода.
‚едь у детей все наоборот?
     - џ не так уж молода, - прошептала она. - Џожалуйста, ђуни, успокойсЯ.
     - „евочка, если не ‹енокс, то что-нибудь другое. „альше на восток, пруд
“олден, ха-ха.  Ќет. Ќет, теперь там общественный плЯж, и бостонские жлобы -
они  поехали бы на ђивера-Ѓич, если бы  толпы  таких же жлобов оставили  там
живое место -  так вот, эти жлобы  сидЯт на камнЯх  вокруг “олдена,  рыгают,
пьют   пиво,  которое   они  предусмотрительно  пронесли  мимо   охранников,
высматривают девиц, ненавидЯт своих жен и вонючих детей, писающих потихоньку
в воду... Људа податьсЯ? ‚ Њассачусетсе, во всей стране, куда?
     - ЋставайсЯ дома.
     - Ќет. Ќужно же узнать - что за дыра этот ‹енокс.
     - „етка,  - тихо и рассеЯнно запела она,  -  ты слыхала,  что в ‹еноксе
плохо с травкой:
     - Љак ты это сделала?
     - †женой пробкой, - ответила она. - Љак в шоу черных менестрелей.
     -  Ќет.  -  Ћн отошел  от  нее.  - ’ы ничем не  пользовалась.  Ќезачем.
Ќикакого грима.  ‡наешь, ЊафиЯ считает  тебЯ  немкой.  Џока  ђэйчел  мне  не
рассказала, Я думал, что  ты - пуэрториканка. Њожет, в  этом все и дело - мы
видим в тебе кому что заблагорассудитсЯ. ‡ащитнаЯ окраска?
     - џ прочла много книг, - сказала Џаола, - смотри, ђуни, никто не знает,
кто такие  мальтийцы. ‘ами  они считают  себЯ чистой расой,  а  европейцы  -
семито-хамитами, смешанными с северо-африканцами, турками и еще  Ѓог знает с
кем. Ќо длЯ Њакклинтика, длЯ всех здесь Я - негритЯнка ђуби... - он хмыкнул,
- ...пожалуйста, не говори им, ему.
     - Ќе скажу, Џаола. - ‚ошел Њакклинтик. - ’еперь подождите, пока Я найду
одну подружку.
     -  ђэч?  -  просиЯл  Њакклинтик.  -  ‡амечательно!  -  Џаола  выглЯдела
расстроенной.
     - џ представлЯю нас четверых за городом... - его слова  предназначались
Џаоле,  он  был пьЯн и все портил, -  ...у нас бы  получилось,  это  было бы
чем-то свежим, чистым - неким началом.
     - „умаю,  вести надо мне, - сказал Њакклинтик.  ќто даст ему взможность
сосредоточитьсЯ,  пока  за городом  не станет легче. “ ђуни  был пьЯный вид.
„аже не то слово.
     - ‚еди, - устало согласилсЯ ‚инсом. ѓосподи, только  бы они ее застали!
‚сю  дорог