Љлементе Џальма. ѓлаза ‹ины

Ћцените этот текст:
Љлементе Џальма. ѓлаза ‹ины

---------------------------------------------------------------
© Љанарейкин ‘.-- перевод, 1990 г.
Scanned by BN/L (Letodatus) -- OCR FineReader 4.0
---------------------------------------------------------------

‘ тех пор как „жим, лейтенант британского флота и наш добрый приЯтель,
стал служить в Ђнглийской пароходной компании, мы встречались с ним каждый
месЯц и проводили вместе пару приЯтных вечеров. Њолодость „жима прошла в
Ќорвегии, где он пристрастилсЯ к виски и абсенту, и когда выпивал, не мог
отказать себе в одном удовольствии: во всю мощь своего громового голоса он
распевал мелодичные скандинавские баллады, а потом пересказывал нам, о чем в
них поетсЯ.
Ћднажды вечером мы пришли к нему в каюту, чтобы проститьсЯ: на
следующий день его пароход отплывал в ‘ан-”ранциско. ЊорскаЯ дисциплина --
дело серьезное: у себЯ в каюте „жим не мог, как бывало, горланить песни, и
мы решили провести времЯ, рассказываЯ по очереди разные истории и
приключениЯ из своей жизни, дружно приправлЯЯ каждый рассказ добрым глотком
спиртного. Ѓыло два часа ночи, когда все мы, кроме „жима, уже рассказали
свои истории, очередь была за ним, и мы потребовали его рассказа. Ћн
поудобнее устроилсЯ на диване, поставил на столик рЯдом с собой бутылочку
абсента, раскурил гаванскую сигару и начал свой рассказ:
-- ‘егоднЯ Я не стану, как обычно, пересказывать вам северные баллады и
легенды. џ расскажу историю, случившуюсЯ на самом деле. ќто произошло со
мной накануне женитьбы. Љак вам известно, два года тому назад Я жил в
Ќорвегии. ЊоЯ мать была норвежкой, однако отец дал мне британское
подданство. †ену мою зовут Ђкселина, или ‹ина, как Я ее называю, и если,
господа, вам доведетсЯ побывать в Љристиании, милости прошу ко мне, уж моЯ
жена сумеет вас принЯть.
Џрежде всего нужно вам сказать, что у ‹ины были такие необыкновенные
дьЯвольские глаза, каких Я больше ни у кого не встречал. …й было шестнадцать
лет, и Я влюбилсЯ в нее до безумиЯ, однако к глазам ее Я испытывал самую
Ярую ненависть, на какую только способно человеческое сердце. Љогда ‹ина
смотрела мне прЯмо в глаза, это выводило менЯ из себЯ, Я чувствовал странное
беспокойство, и нервы мои напрЯгались до предела. Ѓудто в мозг мне вонзили
целую коробку булавок. Ћни пронзали весь мой позвоночник, жуткий холод
леденил кровь у менЯ в жилах, по коже пробегали мурашки. ’ак бывает, когда
встаешь под ледЯной душ или останавливаешьсЯ на краю бездонной пропасти,
слышишь визг стекла, по которому скребут железом, или видишь перед собой
лезвие ножа. €менно такое чувство охватывало менЯ, когда Я смотрел в глаза
‹ины. џ говорил об этом с несколькими знакомыми врачами, но они ничего не
смогли мне объЯснить. ’олько улыбались и говорили, что не стоит так
волноватьсЯ, ничего серьезного нет, просто Я очень впечатлителен, у менЯ
расшатаны нервы и еще всЯкий вздор в том же роде. Ќо самым ужасным было то,
что Я совсем потерЯл голову от любви, Я обожал ее с каким-то исступлением,
вопреки тому губительному действию, которое оказывали на менЯ ее глаза.
Ѓудто ледЯной озноб поражал мои нервы. Ќо это было еще не все, гораздо более
удивительным было другое. Љогда ‹ина бывала чем-нибудь взволнована или ее
охватывало какое-то другое душевное или физическое возбуждение, в ее
зрачках, устремленных на менЯ, Я видел некие образы, принимавшие неЯсные
формы маленьких зыбких теней, осененных светЯщимисЯ точками. „а, именно
образы, эти незримые бесплотные субстанции, которые есть у каждого из нас
или, вернее, почти у каждого, поскольку немало найдетсЯ и таких, у кого в
голове вообще нет никаких мыслей и образов. ’ак вот, эти образы блуждали в
зрачках ‹ины, принимаЯ какие-то невыразимые
формы. џ сказал -- тени, и именно это слово подходит здесь, пожалуй,
больше всего. Ћни возникали из самой глубины глаза, проходили через зрачок
и, дойдЯ до сетчатки, Ярко вспыхивали, и в этот самый момент Я чувствовал,
как клетки моего мозга отвечают на это болезненной дрожью, и у менЯ тоже
возникал некий образ.
џ бы, пожалуй, сравнил глаза ‹ины с этим иллюминатором. —ерез него Я
вижу в сумерках, как рыбы, потревоженные светом моей лампы, ударЯютсЯ своими
диковинными головами о массивное стекло, толщина и форма которого уродует их
расплывчатые силуэты. Љаждый раз, когда Я видел этот хоровод образов в ее
глазах, Я говорил себе: "—ерт возьми! ЋпЯть эти рыбы!" ’олько они каким-то
чудом вырывались из ее зрачков и устраивали себе гнезда в самых потаенных
уголках моего мозга.
Ћднако постойте-ка! —то же это Я! ‚се толкую вам об этом чуде, а сам ни
слова не сказал, что за глаза у моей ‹ины и какаЯ она красавица. “ нее
белоснежнаЯ кожа, а черные волнистые волосы так восхитительно вьютсЯ
кольцами у нее на затылке, что никогда еще красота женщины не сводила менЯ с
ума так, как черный шелк этих волос. ‚ерхнЯЯ губа у нее по-детски слегка
топыритсЯ, отчего рот почти всегда чуть приоткрыт. ѓубы такие алые, словно
она ест только клубнику и пьет только кровь или словно к ним прилила краска
самого жгучего стыда. Џожалуй, дело именно в этом, потому что, когда щеки
‹ины вспыхивают, губы ее бледнеют. Џод этими губами сверкают зубки такой
белизны, что, когда на них играет луч света, они озарЯют все ее лицо. „лЯ
менЯ было просто наслаждение смотреть, как ‹ина лакомитсЯ черешнЯми, и Я бы
охотно отдал себЯ на растерзание ее прелестному ротику, если бы не эти
дьЯвольские глаза над ним. Ћ, эти глаза! Љак Я уже сказал, ‹ина -- брюнетка,
у нее черные волосы, брови и ресницы. …сли бы вы увидели ее спЯщей, Я бы
спросил вас: "Љак вы думаете, какого цвета у нее глаза?" Ѓьюсь об заклад,
что, обманутые цветом ее волос, бровей и ресниц, вы бы ответили -- черного.
Љак бы не так! Љонечно, у ее глаз был цвет, но ни один окулист в мире не
смог бы его определить и ни один художник не сумел бы его передать. ђазрез
ее больших миндалевидных глаз был безупречным. ‹егкаЯ синева под ними,
казалось, была тенью ее длинных ресниц. Џока, как видите, ничего необычного.
ќто когда они были закрыты или опущены вниз. Ќо стоило им открытьсЯ, и
сверкающие зрачки наводили на менЯ ужас. —то бы мне ни говорили, а Я готов
поклЯстьсЯ, что за этими зрачками обосновалсЯ сам Њефистофель. …е глаза
переливались всем богатством красок и самыми причудливыми их сочетаниЯми.
€ногда они казались мне двумЯ огромными изумрудами в лучах светоносных
рубинов. Ћни метали зеленые и красные молнии, которые тут же начинали играть
всеми цветами радуги, переливались тысЯчью оттенков, словно мыльные пузыри,
и наконец становились одного цвета, но какого -- невозможно было определить.
Ђ в середине трепетала точечка света, она горела каким-то дьЯвольским,
кошачьим огнем, отчего мне становилось жутко. € цвет, в который окрашивалсЯ
этот таинственный огонь, воплощал всю страсть, кипевшую у ‹ины в крови, ее
крайнюю взвинченность, внезапные переходы от раздражениЯ к веселью и другие
прихотливые перемены ее настроениЯ.
Џостепенно Я научилсЯ разбиратьсЯ во множестве самых разных оттенков,
которыми блестели ее глаза. …е сентиментальные переживаниЯ романтической
девушки были зеленого цвета, радость -- лилового, ревность -- желтого, а
страсть влюбленной женщины была алой. „ействие этих глаз на менЯ было
губительным, они всецело завладели мной. џ ничего не мог с этим поделать, и
эта необъЯснимаЯ беспомощность глубоко унижала мое мужское достоинство. џ
ненавидел эти глаза, как ненавидЯт человека. ‚се мои попытки сопротивлЯтьсЯ
были тщетны. ѓлаза ‹ины полностью подавлЯли менЯ. џ чувствовал, как они
терзают мне душу, как испепелЯющий взор ‹юцифера превращает ее в прах.
ђаздираемый любовью и Яростью, Я всЯкий раз не выдерживал и опускал глаза.
Ќервы мои были напрЯжены до предела, и мозг билсЯ в голове, словно майский
жук, залетевший в пылающую печь. ‹ина не замечала того пагубного действиЯ,
которое оказывали на менЯ ее глаза. ‚сЯ ЉристианиЯ восхищалась их красотой,
и только на менЯ одного они производили такое ужасное впечатление, Я один
был обречен стать их жертвой. ‘амолюбие мое было задето. Џорой мне казалось,
что ‹ина злоупотреблЯет своей властью надо мной и ей доставлЯет удовольствие
унижать менЯ. ’огда мое мужское достоинство восставало, требуЯ возмездиЯ.
Ќаставал мой черед наслаждатьсЯ ее мучениЯми. џ доводил ее до слез, требуЯ
жертв и всЯчески унижаЯ ее. Ќо в глубине души Я добивалсЯ другого, хоть и не
хотел себе в этом признатьсЯ. „а, за отчаЯнным бунтом против власти этих
ужасных зрачков крылась моЯ трусость: доводЯ ‹ину до слез, Я заставлЯл ее
закрывать глаза, и тогда чувствовал себЯ свободным. Ћднако беднЯжка даже не
подозревала, какое страшное оружие она имеет против менЯ. “ доброй и
простодушной девушки было золотое сердце, она обожала менЯ и повиновалась
мне во всем. Ќо самым поразительным было то, что Я любил ее именно за эти
прекрасные и столь ненавистные мне глаза. •отЯ всЯкий раз Я терпел
поражение, надежда не покидала менЯ, и Я вновь и вновь бросал вызов этим
ужасным глазам. ‘колько раз багровые молнии страсти обрушивались на мои
нервы, подобно залпу сотни орудий! Њое самолюбие не позволЯло мне признатьсЯ
‹ине, что Я ее пленник.
Ќаши отношениЯ, как это бывает в подобных случаЯх, должны были
закончитьсЯ чем-то одним: или Я женюсь на ‹ине, или расстаюсь с ней
навсегда. Џоследнее было невозможно, и Я должен был женитьсЯ. Ќо
неотвратимость этих глаз, огонь которых преследовал бы менЯ до конца моих
дней, отравлЯла мысль о будущей семейной жизни. —ем ближе подходило времЯ
просить руки ‹ины у ее отца, богатого судовладельца, тем невыносимее
преследовали менЯ ее глаза, это было какое-то наваждение. Ќочью в темноте
спальни их огонь вспыхивал вдруг горЯщими углЯми камина, Я поднимал глаза к
потолку -- они были там, страшные и неотвратимые, смотрел на стену и
натыкалсЯ на них. џ закрывал глаза, но не мог от них избавитьсЯ, они словно
прирастали к моим векам, освещаЯ их до последней прожилки своим
ослепительным светом. Ќаконец Я засыпал совсем измученным, и глаза ‹ины
завладевали моими снами, они, словно сети, сжимали и душили мое сердце. џ
был в отчаЯнии. Ќа что Я только не решалсЯ. Ћднако то ли из самолюбиЯ, то ли
из-за любви, то ли из-за высокого представлениЯ о долге, не знаю уж почему,
но только мне и в голову не приходило отказатьсЯ от ‹ины.
‚ тот день, когда Я просил ее руки, ‹ина была сама не своЯ от счастьЯ.
Ћ, как сверкали ее глаза, каким дьЯвольским огнем! џ сжал ее в своих
объЯтиЯх, обезумев от любви. –елуЯ ее жаркие алые губы, Я не выдержал и
закрыл глаза, едва не потерЯв сознание.
-- ‡акрой глаза, ‹ина, дорогаЯ, умолЯю тебЯ! Ћт изумлениЯ она открыла
их еще больше и, увидев, как Я бледен и взволнован, в испуге схватила менЯ
за руки.
-- —то с тобой, „жим?.. ‘кажи мне. Ѓоже правый!.. ’ебе плохо? Ќу,
говори же.
-- Ќет... прости менЯ, ничего страшного...-- ответил Я, стараЯсь не
смотреть на нее.
-- Ќеправда. —то с тобой?
Џросто голова закружилась... ‘ейчас пройдет...
-- Ђ почему Я должна закрывать глаза? ’ы не хочешь, чтобы Я на тебЯ
смотрела, любимый?
џ ничего не ответил и, пересиливаЯ страх, посмотрел на нее. Ћ, они были
прЯмо передо мною, эти страшные глаза, обрушивали на менЯ ослепительный
фейерверк изумлениЯ, любви и тревоги. ‚ замешательстве, Я не знал, что ей
ответить. ќто встревожило ее еще больше, она села ко мне на колени,
обхватила мою голову руками и заговорила горЯчо и страстно:
-- Ќет, „жим, ты менЯ обманываешь. ‚ последнее времЯ с тобой что-то
происходит. ’ы сделал что-нибудь дурное: только те, у кого тЯжесть на душе,
боЯтсЯ смотреть в глаза. џ все пойму по твоим глазам. Џосмотри на менЯ, ну,
посмотри!
џ закрыл глаза и поцеловал ее.
-- Ќе целуй менЯ. Џосмотри, посмотри мне в глаза!
-- Ћ, ради всего свЯтого, ‹ина, не мучай менЯ!
-- Ђ почему ты на менЯ не смотришь? -- повторЯла она, чуть не плача.
‘ердце мое сжималось от жалости при виде ее страданий, но мне было г.
мучительно стыдно признатьсЯ ей во всей этой чертовщине.
-- џ не смотрю на тебЯ, потому что твои глаза убивают менЯ. Ќе знаю
почему, но Я смертельно боюсь их и ничего не могу с собой поделать.
Ѓольше мне нечего было сказать. ‹ина, рыдаЯ, выбежала из комнаты, а Я
отправилсЯ домой.
Ќа следующий день, когда Я снова пришел к ней, менЯ проводили в
спальню: утром у ‹ины началась ангина. ЊоЯ невеста лежала в постели, комната
была погружена во мрак. Љак это менЯ обрадовало! џ подсел к кровати и
принЯлсЯ с воодушевлением говорить о нашем будущем. Ќакануне вечером Я
решил, что длЯ нас будет лучше, если Я расскажу ей о своих нелепых
страданиЯх. Ѓыть может, вдвоем мы найдем какой-то выход... Ќапример, черные
очки... Љто знает... Љогда Я рассказал ‹ине о своих мучениЯх, она помолчала
некоторое времЯ, а потом сказала:
-- ЉакаЯ чушь! Ќе бери в голову! -- и больше ни слова.
‹ина оставалась в постели двадцать дней, и врачи менЯ к ней не пускали.
Љогда ‹ина наконец встала, она тут же послала за мной. „о нашей свадьбы
оставалось совсем немного времени, и друзьЯ и родственники уже успели
подарить ей кучу подарков. ‚о времЯ болезни ей принесли и ее свадебное -
платье, и она хотела, чтобы Я все это посмотрел. Љомната тонула в полумраке,
и Я едва видел ‹ину. Ћна уселась на диван спиной к приоткрытому окну и
принЯлась показывать мне браслеты, перстни, ожерельЯ, платьЯ, медальоны,
серьги и другие украшениЯ. ’ут же был и подарок отца, старого
судовладельца,-- небольшаЯ прогулочнаЯ Яхта. Ќе сама, разумеетсЯ, Яхта, а
документы на владение ею. Ѓыли там и мои подарки, и подарок, который мне
приготовила ‹ина,-- небольшаЯ шкатулка из горного хрусталЯ, выстланнаЯ
красным бархатом.
‹ина, улыбаЯсь, протЯгивала мне подарки, а Я, как галантный влюбленный,
целовал ей руки. Ќаконец, всЯ дрожа, она протЯнула мне шкатулку.
-- Џоднеси к свету,-- сказала она.-- ќто драгоценные камни, и нужно
оценить их блеск по достоинству.
€ она приоткрыла окно. џ раскрыл шкатулку и похолодел от ужаса.
‚ероЯтно, Я смертельно побледнел. Њне стало не по себе. џ поднЯл голову и
увидел ‹ину. Ќа менЯ неподвижно смотрели остекленевшие черные глаза. Ќа ее
губах, словно налитых соком клубники, застыла нежнаЯ и чуть насмешливаЯ
улыбка. џ вздрогнул и в отчаЯнии схватил ‹ину за руку. —то ты наделала,
несчастнаЯ? ќто мой свадебный подарок,-- спокойно ответила она.
‹ина была слепа. ‚ ее глазницах, словно у пришельца из другого мира,
блестели стеклЯнные глаза, а непостижимые глаза моей ‹ины, которые столько
терзали менЯ, насмешливо и грозно смотрели на менЯ с неизменным своим
дьЯвольским выражением из глубины красной шкатулки.
Љогда „жим закончил, никто не проронил ни слова, все были потрЯсены
услышанным. €сториЯ и вправду леденила душу. „жим поднЯл бокал с абсентом и
залпом осушил его, затем обвел нас скучающим взглЯдом. Њои товарищи сидели в
глубокой задумчивости, один уставилсЯ в окно каюты, другой наблюдал за
лампой, котораЯ мерно покачивалась вместе с кораблем. ‚друг „жим
саркастически расхохоталсЯ -- словно звон огромного бубна ворвалсЯ в наше
задумчивое молчание.
-- Ќу и ну! ‘ вами не соскучишьсЯ? ‚ы что же, в самом деле верите, что
нашлась бы женщина, способнаЯ на такую жертву? „а если бы ее взглЯд был длЯ
вас невыносим, знаете, что бы она сделала? Ћна бы вырвала ваши глаза, чтобы
вы не видели ее глаз. Ќет, друзьЯ мои, Я вам рассказал сущую небылицу. Ђ
теперь позвольте мне представить вам ее автора.
€ он высоко поднЯл бутылку с абсентом, похожим на насыщенный раствор
изумрудов.
Last-modified: Sun, 16 May 1999 07:34:19 GMT
Ћцените этот текст: