ратом? - как-то спросил Я.
     - „а, - ответил  он.  -  ‘тарший  Њакдональд  -  это  Я,  Ђнгус.  -  Ћн
неожиданно откинулсЯ на подушку и раздраженно произнес: -  Ћдин  бог  знает,
как они справЯтсЯ там без менЯ с заказами и всем прочим. ‚сюду нужен глаз да
глаз. - ’ут он обратилсЯ к одному из  больных;  -  Ђ  что  пишут  сегоднЯ  в
газетах о погоде? Ѓудет засуха или нет?
     - ѓазета еще не пришла,  -  ответил  тот.  Ђнгус  был  самым  рослым  и
широкоплечим из всех обитателей нашей палаты. “ него бывали приступы боли  и
тогда он громко вздыхал, или ругалсЯ, или испускал тихие стоны, которые менЯ
пугали:
     “тром  после  беспокойной  ночи,  он  обычно  говорил,  ни  к  кому   в
отдельности не обращаЯсь:
     - Ќу и намучилсЯ же Я за ночь.
     у него было большое, чисто  выбритое  лицо  с  глубокими  складками  от
ноздрей до уголков рта. Љожа на его лЯпе была гладкаЯ, как клеенка.  “  него
был подвижный, чуткий рот, который легко расплывалсЯ в улыбке,  когда  Ђнгус
не чувствовал болЯ.
     Ћн часто, повернув голову на подушке, подолгу молча смотрел на менЯ.
     - Џочему ты так долго молишьсЯ? - как-то спросил он менЯ и в  ответ  на
мой изумленный взглЯд добавил: - џ видел, как шевелЯтсЯ твои губы.
     - “ менЯ ведь очень много просьб, - объЯснил Я.
     - Љаких просьб? - спросил Ђнгус.
     џ смутилсЯ, но он сказал:
     - —то же ты запнулсЯ? ђассказывай, ведь мы же товарищи.
     џ повторил ему мою молитву, а он слушал, устремив взглЯд  в  потолок  и
скрестив руки на груди.
     Љогда Я кончил, он повернулсЯ и посмотрел на менЯ:
     - ’ы ничего не упустил. ‡адал ему работенку. ‚ыслушав все это,  господь
бог составит о тебе неплохое мнение.
     ќти слова обрадовали менЯ, и Я решил попросить бога, чтобы он  помог  и
Ђнгусу.
     ЊоЯ молитва перед сном оказалась такой длинной потому,  что  у  менЯ  к
богу было множество просьб, и число их все возрастало. ‘ каждым днем у  менЯ
поЯвлЯлись все новые нужды, а так как Я опускал ту  или  иную  просьбу  лишь
после того,  как  она  удовлетворЯлась,  а  число  услышанных  молений  было
ничтожно, то молитва стала такой громоздкой, что Я уже со страхом  приступал
к ее повторению. Њать не позволЯла мне пропускать занЯтиЯ в воскресной школе
и научила менЯ моей первой молитве - она была в стихах,  начиналась  словами
"кроткий, „обрый €исус" и кончалась просьбой благословить  многих  людей,  в
том числе моего отца, хотЯ Я всегда был убежден, что он-то в  благословениЯх
не нуждаетсЯ. Ћднажды Я увидел выброшенную кем-то  вполне  хорошую,  на  мой
взглЯд, кошку и вдруг испугалсЯ ее застывшей неподвижности;  мне  объЯснили,
что она мертваЯ. € вот теперь по вечерам в кровати мне казалось, что Я  вижу
мать и отца, лежащих так  же  неподвижно,  с  оскаленными  зубами,  как  эта
кошка... € Я в ужасе молилсЯ о том, чтобы они не  умерли  раньше  менЯ.  ќто
была самаЯ серьезнаЯ моЯ молитва, которую нельзЯ было пропускать.
     Џосле некоторого размышлениЯ Я решил включить в молитву  и  мою  собаку
Њэг и просить о том, чтобы бог сохранил ей жизнь, пока Я не  стану  взрослым
мужчиной и не смогу перенести ее утрату. ЏобаиваЯсь,  что  Я  прошу  у  бога
слишком многого,  Я  добавил,  что,  как  и  в  случае  с  Њэг,  Я  согласен
удовлетворитьсЯ, если мои родители доживут до тех пор, пока мне  исполнитсЯ,
скажем, тридцать лет. Њне казалось, что в таком почтенном возрасте  слезы  -
уже пройденный этап. Њужчины никогда не плачут.
     џ молилсЯ о том, чтобы поправитьсЯ, и неизменно добавлЯл, что если  бог
не возражает, то Я хотел бы выздороветь  не  позже  рождества,  до  которого
оставалось два месЯца.
     Ќадо было помолитьсЯ и о  моих  птицах  и  зверюшках,  которые  жили  в
клетках и загородках на заднем дворе, так как теперь, когда  Я  не  мог  сам
кормить их и менЯть им воду, всегда была опасность, что об этом позабудут. џ
молилсЯ, чтобы об этом никогда не забывали. Њоего  попугаЯ  Џэта,  сердитого
старого какаду, надо было каждый вечер выпускать из клетки, чтобы он полетал
среди деревьев. €ногда соседи жаловались на него. ‚ дни стирки он садилсЯ на
веревки с бельем и  сдергивал  прищепки.  ђассерженные  женщины,  видЯ,  что
чистые простыни лежат в пыли, бросали  в  Џэта  палками  и  камнЯми,  и  мне
приходилось молитьсЯ, чтобы они не попали в него и не убили.
     ЊолилсЯ Я и о том, чтобы стать хорошим мальчиком.
     Ђнгус, высказав свои замечаниЯ о моих молитвах, спросил менЯ:
     - Љак по-твоему, что за малый - господь бог? Љакой он из себЯ?
     џ всегда  представлЯл  себе  бога  в  виде  силача,  одетого;  в  белую
простыню, подобно арабу. Ћн восседал на стуле, упираЯсь локтЯми в колени,  и
посматривал на мир внизу. ѓлаза его быстро перебегали от одного  человека  к
другому. ‚ моем представлении бог не был добрым -  он  был  только  строгим.
"‚от €исус, - думал Я, - он добрый, как  мой  отец,  но  только  никогда  не
ругаетсЯ". Ћднако то обстоЯтельство,  что  €исус  ездил  обычно  на  осле  и
никогда не скакал верхом на лошади, вызывало у менЯ большое разочарование.
     Ћднажды отец, снЯв новые сапоги, которые он  разнашивал,  переобулсЯ  в
эластичные сапоги фирмы "„жилспай"; при этом он с чувством воскликнул:
     - ‚от эти сапоги изготовлены на небе.
     ‘ тех пор Я был уверен, что €исус  ходит  в  эластичных  сапогах  фирмы
"„жилспай".
     Љогда Я сообщил все это Ђнгусу, он заметил, что, возможно, у менЯ более
верное представление о боге, чем у него.
     - ЊоЯ мать, - сказал он, - всегда говорила по-гэльски. Ѓог мне  казалсЯ
сгорбленным стариком с белой  бородой,  окруженным  толпой  старух,  которые
вЯжут и разговаривают по-гэльски. Њне казалось, что у бога на глазу повЯзка,
а  моЯ  мать  говаривала:  "ќто  все  мальчишки  камнЯми  швырЯютсЯ".  џ  не
представлЯл, чтобы бог что-нибудь делал, не посоветовавшись предварительно с
моей матушкой.
     - Ћна вас шлепала? - спросил Я его.
     - Ќет, - ответил он задумчиво. - Ќас, детишек, она никогда не била,  но
богу от нее сильно доставалось. -
     Ћдин из больных, лежавших на кровати слева, что-то сказал ему.
     - Ќе тревожьтесь, - ответил Ђнгус, - Я не хочу поколебать его веру.  Ћн
сам до всего додумаетсЯ, когда станет взрослым.
     •отЯ Я верил в бога и часть вечера посвЯщал молитве, Я  все  же  считал
себЯ существом, от него независимым. …му  нетрудно  было  менЯ  обидеть,  но
тогда Я бы никогда больше с ним не заговорил. џ боЯлсЯ его  потому,  что  он
мог заставить менЯ гореть  в  адском  огне.  Ћб  этом  нам  говорил  учитель
воскресной школы. Ќо еще больше, чем адского огнЯ, Я боЯлсЯ стать подлизой.
     Љогда, охотЯсь за кроликами, Њэг повредила себе плечо, Я  почувствовал,
что бог сильно подвел менЯ, и решил в будущем сам заботитьсЯ о  благополучии
Њэг, отказавшись от его услуг. ‚ этот вечер Я не молилсЯ.
     ‡аговариваЯ о боге, отец всегда его критиковал, но мне его отношение  к
богу нравилось: оно означало, что  Я  могу  положитьсЯ  на  отца,  если  бог
окажетсЯ не на высоте, - недаром отец перевЯзал плечо Њэг, Ќо  все  же  менЯ
беспокоил тон, каким он говорил о боге.
     Ћднажды отец отвел кобылу к старику „ину, у которого был  жеребец.  „ин
спросил, какой масти хотел бы он получить жеребенка.
     - џ знаю способ, чтобы сделать любую масть, - хвастал „ин.
     - Ђ можешь ли ты сделать так, чтобы был жеребец или, скажем, кобыла?  -
спросил отец.
     - Ќе могу, - благочестиво ответил „ин, - это зависит только от бога.
     џ прислушивалсЯ к  их  разговору,  и  то,  как  отец  отнессЯ  к  этому
заЯвлению „ина, убедило менЯ, что он не очень-то высоко ставит  бога,  когда
дело касаетсЯ лошадей. Ќо зато Я прониксЯ еще большей верой в отца. џ решил,
что такие люди, как мой отец, сильнее бога.
     Ќо больные были непохожи на здоровых. Ѓоль лишала их чего-то, что  Я  в
людЯх очень ценил, но не мог определить. Ќекоторые из них по ночам взывали к
богу, и мне это не нравилось. Џо моему мнению,  они  не  должны  были  этого
делать. Њне трудно было допустить мысль, что  и  взрослые  могут  испытывать
страх. џ считал, что длЯ взрослых не  существует  ни  страха,  ни  боли,  ни
нерешительности.
     Ќа кровати справа от менЯ лежал грузный,  неуклюжий  человек,  которому
соломорезка раздробила кисть. „нем  он  бродил  по  палате,  разговариваЯ  с
больными, выполнЯл их поручениЯ, приносил им то, что они просили.
     Ћн  наклонЯлсЯ  над  кроватью,  расплываЯсь  в   слюнЯвой   улыбке,   и
заискивающе спрашивал:
     - Ќу, как дела, в порЯдке? Ќе нужно лЯ тебе чего-нибудь?
     …го манера держатьсЯ была мне неприЯтна - может; быть, потому,  что  он
был добр и услужлив не из состраданиЯ, а из страха.  …му  грозила  опасность
потерЯть руку, - но ведь милосердие божие велико, и господь не оставит того,
кто помогает больным. Њик, ирландец,  лежавший  наискосок  от  менЯ,  всегда
отказывалсЯ от его услуг, хотЯ и самым дружелюбным образом.
     Љак-то раз, когда тот отлучилсЯ из палаты, Њик сказал
     - Ћн словно собака, приученнаЯ к поноске... ‚сЯкий когда он подходит ко
мне, менЯ так и подмывает бросить палку, чтобы он принес ее обратно.
     ќтот больной никогда не лежал в постели спокойно, а вертелсЯ с боку  на
бок, садилсЯ и снова ложилсЯ. Ћн то и дело взбивал свою подушку, поворачивал
ее и так и этак и хмуро поглЯдывал на нее. Љогда наступал вечер, он брал  со
своей тумбочки маленький молитвенник. ‚ыражение  его  лица  менЯлось,  и  он
сразу переставал ворочатьсЯ. €з тайников души  он  извлекал  приличествующую
случаю серьезность и облекалсЯ в нее, как в платье.
     ‡апЯстье своей искалеченной и забинтованной руки он обвил  цепочкой,  к
которой   было   прикреплено   миниатюрное   распЯтие.   Ћн   напрЯженно   и
сосредоточенно по нескольку минут прижимал к губам металлический крестик.
     …му, по-видимому, казалось, что при чтении молитвенника он не проЯвлЯет
достаточной набожности; две глубокие складки залегали между его  бровЯми,  Я
он медленно шевелил губами, произносЯ слова молитвы.
     Љак-то вечером Њик,  некоторое  времЯ  наблюдавший  за  ним,  пришел  к
заключению, что набожность этого человека лишь подчеркивает ее отсутствие  у
него, Њика.
     - —то он о себе воображает? - сказал он, посмотрев на менЯ.
     - Ќе знаю, - ответил Я.
     - Ќикто не может сказать, что Я  пренебрегаю  религией,  -  пробормотал
Њик, сосредоточенно рассматриваЯ ноготь. Џокусав его, он  добавил:  -  ђазве
что изредка.
     Ћн неожиданно улыбнулсЯ:
     - ‚от возьми мою старуху мать. ‹учшей женщины  на  свете  не  бывало  -
можешь поверить, хотЯ говорю это Я сам. ќто так. „а и другие то  же  скажут.
‘проси кого хочешь - в Ѓорлике или хоть во всей округе. ’ам все ее знали.  ‚
Ясное утро скажешь ей, бывало; "Ѓог хорош, а, мамаша?" Ђ она ответит:  "‘амо
собой, Њик, только и черт не плох". ’еперь таких нет.
     Њик был невысокий, подвижный человек. Ћн любил поговорить. “ него  была
повреждена рука, и по утрам ему разрешалось вставать, чтобы сходить в ванную
умытьсЯ. ‚ернувшись, он останавливалсЯ у своей кровати и, посмотрев  на  нее
сверху вниз, закатывал рукава пижамы, словно собираЯсь вкапывать  столб  длЯ
забора, затем забиралсЯ под одеЯло,  подпирал  подушками  спину,  клал  руки
перед собой на одеЯло и с довольным выражением лица оглЯдывал палату, словно
в предвкушении чего-то приЯтного.
     - Ћн дожидаетсЯ, чтобы его завели, -  говорил  о  нем  в  такие  минуты
Ђнгус.
     €ногда Њик, изумленно хмурЯсь,  принималсЯ  разглЯдывать  свою  руку  и
повторЯл при этом:
     - Ѓудь Я проклЯт, если понимаю, как это случилось. ’олько что рука была
цела и невредима - Я бросил мешок с пшеницей на подводу,  и  вдруг  как  она
хрЯстнет. ‚от так всегда: здоров, здоров, а потом сразу и слЯжешь.
     - ’ебе еще повезло, - вставлЯл свое замечание Ђнгус. - …ще два-три днЯ,
и будешь снова сидеть в пивной. Ђ вот насчет ”рэнка ты слыхал?
     - Ќет.
     - ’ак вот, он умер.
     - Ќе может быть! Џодумать только! - воскликнул Њик. - џ  же  и  говорю:
сейчас ты бегаешь молодцом,  а  через  минуту  лежишь  мертвецом.  Љогда  он
выписывалсЯ во вторник, он был здоров. Љак же это?
     - ђазрыв сердца.
     - ќто тоже сквернаЯ штука - никогда заранее  не  угадаешь,  -  произнес
Њик.
     Ћн угрюмо замолчал и просидел так до самого завтрака; но когда  сиделка
с подносом подошла к нему, он повеселел и обратилсЯ к ней с вопросом:
     - ‘кажи, пожалуйста, когда ты менЯ полюбишь?
     ‘иделки в белых накрахмаленных передниках, розовых кофточках и ботинках
на низких каблуках сновали мимо моей кровати; иногда они улыбались  мне  или
оста нашивались, чтобы поправить одеЯло. €х  тщательно  вымытые  руки  пахли
карболкой. џ был единственным ребенком в их палате, и они относились ко  мне
с материнской нежностью.
     Џод влиЯнием отца Я иногда принималсЯ отыскивать  в  людЯх  сходство  с
лошадьми, и когда Я  смотрел  на  носившихсЯ  взад  и  вперед  сиделок,  они
казались мне похожими на пони.
     ‚ тот день, когда менЯ привезли в больницу, отец, поглЯдев  на  сиделок
(ему нравились женщины), замету матери, что среди них есть несколько хороших
лошади, но они плохо подкованы.
     Љогда с  улицы  доносилсЯ  конский  топот,  Я  вспоминал  отца,  и  мне
казалось, что Я вижу его  верхом  на  норовистой  лошади  и  он  обЯзательно
улыбалсЯ. џ получил от него письмо, в котором он писал: "“ нас стоит засуха,
и мне приходитсЯ подкармливать Љэтти. “ ручьЯ еще сохранилось немного травы,
но Я хочу, чтобы Љэтти к твоему приезду была в хорошей форме".
     Џрочитав письмо, Я сказал Ђнгусу Њакдональду:
     - “ менЯ есть пони по кличке Љэтти. -  €  добавил,  повторЯЯ  выражение
отца: - “ нее шеЯ длинновата, но это честнаЯ лошадь.
     - ‚ерно, что твой старик объезжает лошадей? - спросил Ђнгус.
     - „а, - сказал Я, - он, наверно, самый лучший наездник в ’уралле.
     - ЋдеваетсЯ-то он франтом, - пробормотал  Њакдональд.  -  Љогда  Я  его
увидел, мне показалось, что он из циркачей.
     џ лежал, размышлЯЯ над его словами, и не мог понЯть,  похвала  это  или
нет. Њне нравилась одежда отца. Џо ней сразу  было  видно,  что  он  человек
ловкий и аккуратный. Љогда Я помогал ему снимать  сбрую,  на  моих  руках  и
одежде оставались следы смазки, но отец ни разу не запачкалсЯ.  Ћн  гордилсЯ
своей одеждой. …му нравилось, что на его белых брюках из молескина  не  было
ни единого пЯтнышка; его сапоги всегда блестели.
     Ћн любил хорошие сапоги и считал себЯ знатоком по части кожи. Ћн  носил
свои сапоги, эластичные и гибкие, с гордостью. Љаждый  вечер  он  садилсЯ  у
кухонного очага, снимал сапоги и тщательно осматривал их,  сначала  один,  а
затем другой: он мЯл руками подошву, разглаживал верх и так  и  этак,  чтобы
проверить, нет ли признаков того, что они начали изнашиватьсЯ.
     - Ќа левом сапоге верх сохранилсЯ лучше, чем на правом, - как-то сказал
он мне. - ќто очень странно. Џравый выйдет из строЯ раньше левого.
     —асто он рассказывал о профессоре  ”ентоне,  который  содержал  цирк  в
Љвинсленде и щеголЯл нафабренными  усами.  Џрофессор  носил  белую  шелковую
рубашку,  подпоЯсанную  красным  кушаком,  и  умел  делать   бичом   двойную
сиднейскую петлю. Ћтец тоже умел  хлопать  бичом,  но  ему  было  далеко  до
профессора ”ентона.
     Џока Я раздумывал обо всем этом, в палату вошел отец.  Ћн  шел  быстрым
коротким шагом и улыбалсЯ. Ћдной - рукой  он  придерживал  на  груди  что-то
спрЯтанное под его белой рубашкой.
     ЏодойдЯ к моей кровати, отец нагнулсЯ ко мне:
     - Ќу, как ты, сынок?
     џ был в неплохом настроении, но от отца  пахнуло  домом,  и  мне  вдруг
захотелось плакать. „о прихода отца и наш дом, и стараЯ  ограда  из  жердей,
на, которую Я взбиралсЯ, чтобы посмотреть, как он объезжает лошадей, и куры,
и собаки, и кошки - все это было вытеснено, заслонено новыми  впечатлениЯми,
но теперь они вновь стали чем-то близким, реальным, и Я понЯл,  как  мне  их
недостает. € как мне недостает матери.
     џ не заплакал, но отец, посмотрев на менЯ, крепко сжал губы.  Ћн  сунул
руку  за  пазуху,  где  было  что-то  припрЯтано,  и  вдруг  вытащил  оттуда
барахтающеесЯ существо  светло-коричневого  цвета.  Ћн  приподнЯл  одеЯло  и
положил мохнатый комочек ко мне на грудь.
     - „ержи его, обними покрепче, - сказал он с какой-то злобой.  -  Џрижми
его к себе. ќто один из щенков  Њэг.  ‹учший  из  всех,  и  мы  назвали  его
Ђланом...
     џ обхватил руками пушистую  живую  теплоту,  прижал  ее  к  себе  -  ив
мгновение ока всЯ моЯ тоска исчезла. Ѓесконечное счастье наполнило  менЯ.  џ
посмотрел в глаза отцу, и оно передалось ему: Я понЯл  это  потому,  что  он
улыбнулсЯ мне.
     ™енок заерзал, и Я заглЯнул в норку, которую, приподнЯв руку, сделал из
одеЯла: он лежал там и смотрел  на  менЯ  лучистыми  глазенками,  дружелюбно
вилЯЯ хвостиком. ђадость жизни, пульсировавшаЯ  в  нем,  передалась  и  мне,
освежаЯ и укреплЯЯ менЯ, и Я уже не испытывал слабости.
     ™енок приЯтно давил на менЯ своей тЯжестью, и от него пахло домом.  Њне
хотелось, чтобы он был со мной всегда.
     Њакдональд,  не  спускавший  с  нас  взглЯда,  подозвал  Њика,  который
проходил по палате с полотенцем.
     - ‘тупай, Њик, займи сиделок разговорами. - Ђ отцу он поЯснил:  -  ‘ами
знаете: собака в больнице... Ћни ведь не понимают... ‚от в чем дело.
     - „а, это так, - сказал отец, - но хватит и пЯти минут.  ‚едь  это  длЯ
него все равно что глоток воды в жару...


        ѓ‹Ђ‚Ђ 4

     џ уважал взрослых. џ думал, что они способны преодолеть любую трудность
и обладают большим мужеством. Ћни могли починить любую вещь, они все  знали,
они были сильными, на них можно было положитьсЯ. џ с нетерпением  ждал  того
времени, когда вырасту и стану таким, как они, - настоЯщим мужчиной.
     Њой отец казалсЯ мне в этом смысле образцом. ‚ тех случаЯх,  когда  он,
но моему мнению,  вел  себЯ  так,  как  настоЯщему  мужчине  вести  себЯ  не
положено, Я был уверен, что он делает это сознательно и лишь с  единственной
целью - позабавить окружающих. џ был уверен, что он всегда сохранЯет  власть
над собой.
     ќтим объЯснЯетсЯ и то, почему Я не боЯлсЯ пьЯных.
     Љогда отец напивалсЯ (что случалось редко), Я был уверен, что, хотЯ  он
предстает перед всеми в ином виде, чем обычно, на самом деле оп  по-прежнему
остаетсЯ трезвым и взрослым и лишь скрывает это от других.
     џ  с  восхищением  смотрел  на  него,  когда,  вернувшись  домой  после
затЯнувшегосЯ посещениЯ трактира, он обнимал мать и с возгласом: "Ђ  ну-ка!"
- начинал кружить ее по кухне в диком танце, сопровождаЯ его  оглушительными
выкриками.  „лЯ  менЯ  пьЯный  был  лишь  веселым,   говорливым,   хохочущим
человеком, который пошатывалсЯ нарочно, длЯ забавы.
     Ћднажды вечером две сиделки ввели в пашу палату пьЯного,  доставленного
в больницу полицией. џ смотрел на него с удивлением и испугом, потому что он
был во власти какой-то силы, с которой не мог совладать. …го била дрожь,  из
раскрытого рта вЯло свисал Язык.
     Љогда его проводили через открытую дверь, он  посмотрел  на  потолок  и
закричал:
     - ќй, ты,  что  ты  там  делаешь?  Ђ  ну,  слезай!  ‘ейчас  Я  с  тобой
разделаюсь!
     - ’ам ничего нет, - сказала одна из сиделок. - €дите же!
     Ћн шел между ними, как арестованный, то  и  дело  сворачиваЯ  к  стене,
словно слепаЯ лошадь. Ќаконец они довели его до ванны,
     Џосле ванны его уложили на кровать рЯдом с постелью, Њика  и  дали  ему
снотворное. ѓлотаЯ лекарство, он издавал какие-то странные звуки и кричал:
     - Љ черту! - €, словно жалуЯсь кому-то,  добавил:  -  ќто  Яд,  страшно
ЯдовитаЯ штука.
     - ’еперь лежите спокойно, - приказала сестра.  -  Ќикто  вас  здесь  не
тронет. ‘коро вы уснете.
     - ”араоны хотели свалить все на менЯ, - бормотал  он.  -  Њой  приЯтель
напал на менЯ первым... „а, да, так оно и было... Ђ где Я, черт  возьми?  ‚ы
сестра, правда? „а, это так... ‡дравствуйте... Ђ мы уже  месЯц  гулЯем...  џ
прилЯгу... ‘ейчас буду лежать спокойно.
     ‘естра, положив руку ему  на  плечо,  мЯгким  движением  заставила  его
опуститьсЯ на подушку и немного погодЯ вышла из палаты. Љогда дверь  за  ней
закрылась, он сперва лежал спокойно в воцарившемсЯ  полумраке,  затем  вдруг
присел на кровати и стал рассматривать потолок. Ћн оглЯдел  стены,  осмотрел
пол, ощупал железную раму кровати, словно исследуЯ прочность капкана. ’ут он
заметил Њика, который созерцал его с высоты своих подушек.
     - ‡дорово, - сказал он.
     - ‡дорово, - отозвалсЯ Њик. - „опилсЯ до чертиков?
     - Ѓыло дело,  -  коротко  ответил  пьЯный.  -  Ђ  какаЯ  такса  в  этом
заведении?
     - Ѓесплатно, - сказал Њик. - ’ут тебе лафа!
     ЏьЯница что-то проворчал. “ него были толстые, дрЯблые  щеки,  заросшие
серой щетиной; воспаленные глаза покраснели, веки распухли, словно от  слез.
Ќос у него был большой и мЯсистый, весь усеЯнный крупными темными порами,  в
которых, казалось, прЯтались корни волос,
     - џ тебЯ где-то встречал, - сказал он Њику. - Ќе бывал  в  Њилдьюре?  Ђ
может, в Ћверфлоу, Џайэнгл, Ѓерке?..
     - Ќет, - ответил Њик и полез в свою тумбочку за  папиросой.  -  Ќикогда
там не бывал.
     - Ќу, тогда Я тебЯ не знаю.
     Ћн сидел,  уставившись  перед  собой  неподвижным  взглЯдом.  ђуки  его
непроизвольно перебирали одеЯло. ‚друг он в испуге зашептал:
     - —то там такое? ‚зглЯни: возле стены. Ћно движетсЯ.
     - ќто стул, - сказал Њик, посмотрев туда.
     ЏьЯница быстро лег и натЯнул одеЯло на голову. Љогда Я увидел,  что  он
делает, Я тоже спрЯтал голову под одеЯло.
     - ќй! - окликнул менЯ Њакдональд, но Я не пошевельнулсЯ. - ќй, Ђлан!
     џ выглЯнул из-под одеЯла.
     - Ќе бойсЯ, - успокоил он менЯ. - Ћн закутил, и у него белаЯ горЯчка.
     - —то это такое? - спросил Я дрогнувшим голосом.
     - ‚ыпил лишнее, вот ему и мерещитсЯ всЯкаЯ чертовщина. ‡автра он придет
в себЯ.
     Ќо Я так и не смог уснуть, и, когда ночнаЯ сиделка принЯла дежурство, Я
сел и стал смотреть, как она обходbт палату.
     - Џодойди-ка сюда, сестричка, - позвал ее пьЯница - џ хочу тебе кое-что
показать. ‡ахвати свечу.
     Ћна подошла к его кровати, высоко поднЯв фонарь, чтобы лучше видеть. Ћн
отвернул одеЯло и крепко прижал палец к своей обнаженной ноге.
     - ‘мотри! џ его поймал. ‘мотри.
     Ћн приподнЯл палец, сиделка наклонилась к нему, и фонарь  Ярко  осветил
ее лицо. Ћна раздраженно махнула рукой.
     - ќто бородавка, - сказала она. - ‘пите.
     - Ќет, это не бородавка! ‘мотри, она движетсЯ.
     - ‘пите, - повторила сиделка и ласково похлопала его по плечу.
     Ћна укрыла его одеЯлом. ‚ид у нее был такой спокойный и  хладнокровный,
что все мои тревоги улеглись. ‘коро Я уже спал.
     Ќа следующее утро, еще не совсем очнувшись ото сна,  Я  стал  думать  о
Яйцах, лежавших в Ящике моего столика. џ пересчитал их лишь вчера, но сейчас
в полусне никак не мог вспомнить, сколько их было.
     Ѓольничный завтрак мы съедали без всЯкого удовольствиЯ.
     - …шь, только чтобы не умереть с голоду. €наче озолоти  менЯ,  чтобы  Я
прикоснулсЯ к такой еде, - как-то объЯснил Ђнгус новенькому.
     ќтот завтрак состоЯл из тарелки каши и двух тоненьких  ломтиков  хлеба,
слегка намазанных маслом.
     ’е из больных, кто мог себе позволить покупать Яйца, и те, у кого  были
друзьЯ или родственники, имевшие своих кур, хранили в  тумбочке  запас  Яиц.
Ћни дорожили ими, как сокровищем, и огорчались, когда  оставалось  одно  или
два Яйца.
     - ‡апас-то мой на исходе, - говорили они, с хмурым видом  заглЯдываЯ  в
тумбочку.
     Љаждое утро палату обходила сиделка с кастрюлей в руках.
     - „авайте Яйца; кому сварить Яйца на завтрак?
     “слышав этот возглас, больные  поспешно  приподнимались  и  тЯнулись  к
тумбочкам: одни - морщась от боли, медленно, другие - мучительно преодолеваЯ
слабость. Џриоткрыв Ящик, они засовывали руку в пакет из  оберточной  бумаги
или в картонную коробку, где хранились Яйца. Џрежде чем отдать  их  сиделке,
они писали на каждом свою фамилию, а потом сидели нахохлившись, перебираЯ их
в тусклом утреннем свете, словно печальные птицы в больших гнездах.
     Ќадписывать  Яйцо  было  необходимо  из-за  споров,   которые   нередко
возникали после варки, когда, например, владелец запаса больших с коричневым
оттенком Яиц вдруг получал болтун.  Ќекоторые  больные  гордились  свежестью
доставленных им Яиц и подозрительно нюхали их после варки, утверждаЯ, что им
подсунули чужое, лежалое Яйцо. ’е  больные,  кому  нечего  было  положить  в
кастрюлю, смотрели на эту утреннюю церемонию с грустью,  к  которой  нередко
примешивалось раздражение. Џотом они откидывались на подушки, охаЯ и жалуЯсь
на  дурно  проверенную  ночь.  Њногие  делились  емкими  запасами  с   этими
несчастливцами.
     - ‚от три Яйца, - говорил сиделке Ђнгус. -  Ћдно  длЯ  ’ома,  одно  длЯ
Њика, одно длЯ менЯ. џ их все надписал, и скажи повару, чтобы он не варил их
вкрутую.
     џйца всегда возвращались крутыми. ђюмочек  длЯ  них  не  полагалось,  и
горЯчее Яйцо приходилось держать в руке.
     Њать присылала мне каждую неделю десЯток Яиц, и мне доставлЯло  большую
радость, если Я мог крикнуть соседу по палате: "’ом, Я положил  Яйцо  и  длЯ
тебЯ!" Њне нравилась улыбка, котораЯ при этих словах поЯвлЯлась на его лице.
Њой десЯток быстро исчезал, и тогда Ђнгус брал менЯ на свое попечение.
     - ’ы слишком щедро швырЯешьсЯ Яйцами, - говорил он в таких  случаЯх.  -
Џобереги хоть несколько штук длЯ себЯ. Њои запасы кончаютсЯ.
     џ старалсЯ сообразить, кому из  больных  следует  дать  Яйцо,  и  вдруг
вспомнил о новичке - сейчас при свете днЯ он уже не казалсЯ таким  страшным.
џ проворно сел и посмотрел на его кровать, но он лежал, укрывшись одеЯлом  с
головой.
     - —то это он делает? - спросил Я Ђнгуса.
     -  …му  все  еще  мерещитсЯ  бог  весть  что,  -  ответил   Њакдональд,
разворачиваЯ маленький кусочек масла, который он достал из Ящика. - Ќочью он
чуть совсем не рехнулсЯ. ђаз даже  соскочил  с  кровати.  Њик  говорит,  что
сейчас он слаб, как котенок.
     Њик сидел и зевал, сопровождаЯ каждый зевок болезненным стоном.
     ЏочесываЯ грудь, он поддакнул:
     - Људа уж слабее... € не удивительно... €з-за этого типа Я полночи глаз
не сомкнул. Ђ ты как спал, Њак?
     - Џлохо. ЋпЯть боли мучили. € никак не разберу, что это такое.  Ћни  не
от сердца, потому что болит справа. џ говорил врачу, а он мне так  ничего  и
не объЯснил. „ождешьсЯ от них!
     - ”акт, - подтвердил Њик. - џ всегда говорил, что только тот  разумеет,
кто сам болеет. Ђ Я ночью надавил на свою руку, и мне бог знает чего  стоило
не закричать. Ђ этот малый, - он показал на новенького,  все  еще  лежавшего
закутавшись в одеЯло, - думает, что он  спЯтил.  Ќеплохо,  видать,  проводил
времЯ, пока дошел до  эдакого  состоЯниЯ.  Љак  бы  там  ни  было,  Я  готов
променЯть мою руку на его мозги.
     џ любил слушать эти  утренние  разговоры,  но  часто  мне  трудно  было
понЯть, о чем идет речь. Њне всегда хотелось разузнать обо  всем  как  можно
подробней.
     - Ђ зачем вы надавили на свою руку? - спросил Я.
     - ‡ачем? - воскликнул в изумлении Њик. -  ’о  есть  как  "зачем"?  џ-то
откуда знаю? џ думал, что это моЯ здороваЯ рука. Џресмешной ты паренек,  как
Я поглЯжу.
     —еловек, лежавший на соседней кровати, застонал.
     ЋбращаЯсь к этой бесформенной куче постельного бельЯ, Њик сказал:
     -  „а,  брат,  плохи  твои  дела.  ‡автра  на  твоей  могилке  вырастут
маргаритки. •очешь не хочешь, всему хорошему на свете приходит конец.
     - Ќе говори с ним так! - с негодованием воскликнул Ђнгус. - ’ы его черт
знает как напугаешь. „ать тебе Яйцо сегоднЯ?
     - „ай пару, а Я тебе верну на той  неделе,  когда  моЯ  старуха  придет
навестить менЯ.
     - Ђ что, если она не принесет тебе ничего?
     - ‚се может случитьсЯ, -  ответил  Њик  уныло.  -  ‘мешно,  но  никогда
человеку не удаетсЯ найти жену, котораЯ была бы так же хороша, как его мать.
‘колько раз Я это видел. †енщины сейчас все на один манер. ‚се они  портЯтсЯ
на глазах, это каждый скажет. Ѓывало, зайдешь в материнскую кладовую - черт,
чего там только не было! Њышь и та не могла бы  протиснутьсЯ  между  банками
вареньЯ и маринадов, и бутылками томата, и имбирного пива.  €  все  это  она
делала своими руками. Ђ теперь - попроси любую женщину  сварить  тебе  банку
вареньЯ... - Ћн презрительно махнул рукой и сказал уже совсем другим  тоном:
- Ћна принесет Яйца. „ай парочку, Я сегоднЯ чертовски голоден.
     Ќеожиданно пьЯница приподнЯлсЯ и, словно собираЯсь спрыгнуть с кровати,
отбросил одеЯло.
     - ќй, укройсЯ  сейчас  же!  -  приказал  Њик.  -  „остаточно  ты  ночью
накуролесил. •ватит. …сли сам не перестанешь, тебЯ привЯжут.
     ’от поправил одеЯло и схватил себЯ за волосы, но скоро  отпустил  их  и
сказал Њику:
     - “ менЯ все еще стоит во  рту  вкус  этого  лекарства,  прЯмо  с  души
воротит.
     - •отите Яичко? - крикнул Я ему срывающимсЯ от волнениЯ голосом.
     - Њалыш спрашивает, не съешь ли ты Яйцо на завтрак, - поЯснил Њик.
     - „а, - сказал он, снова вцепившись в волосы. - ‘ъем, непременно  съем.
Њне надо восстановить силы.
     - Ћн съест, - сказал Њик, - давай Яйцо.
     џ вдруг прониксЯ симпатией к  новому  соседу  и  решил  попросить  мать
принести мне столько Яиц, чтобы и на него хватило.
     Џосле завтрака сиделки, торопливо переходЯ от одной кровати  к  другой,
расстилали стеганые одеЯла, убранные накануне. Ћни  наклонЯлись  над  каждой
кроватью, и больные смотрели на них со своих  подушек.  Ќо  сиделки  глЯдели
только на свои хлопочущие руки и не замечали больных. Ћни взбивали  подушки,
подтыкали простыни, разглаживали все складки и  морщинки,  готовЯ  палату  к
обходу старшей сестры.
     …сли сиделки не очень торопились, они не прочь были перекинутьсЯ с нами
шуткой. ‘реди них были милые и славные женщины, которые любили посудачить  с
больными, называли старшую сестру "старой наседкой" и предупреждали  шепотом
о поЯвлении сестер.
     ‹юбимицей Ђнгуса была сиделка Љонрад - молоденькаЯ  толстушка,  котораЯ
охотно смеЯлась, разговариваЯ с больными. Ђнгус,  если  кто-нибудь  приносил
ему апельсины, всегда откладывал один длЯ нее.
     - ‚от славнаЯ девчушка, - сказал он как-то, когда  она,  проходЯ  мимо,
улыбнулась ему. -  ЉлЯнусь  богом,  Я  сейчас  скажу  ей,  чтобы  она  пошла
посмотреть семейство Ѓланш.
     ‚  то  времЯ  в  город  должна  была  прибыть  на  ежегодные   гастроли
странствующаЯ труппа - "Њастера музыки и развлечений", и  больные  оживленно
обсуждали содержание заманчивых афиш, предвещавших ее приезд.
     - Ћб этом семействе Ѓланш, - заЯвил Њик, - могу сказать одно:  за  свои
деньги не поскучаете. …сть там один паренек... Ћн выступал здесь  в  прошлом
году, и скажу Я вам, другого такого поискать. Њалый  этот  играл  на  пивных
бутылках "Ќа ней веночек был из роз", да так,  черт  возьми,  что  слезы  на
глаза навертывались. Њаленький  такой  паренек,  из  себЯ  совсем  невидный.
ЏопадетсЯ такой в пивной, пройдешь мимо и не заметишь. ќх, жаль, что Я этого
не увижу.
     Љогда на следующее утро после представлениЯ сиделка  Љонрад  вбежала  в
освещенную дневным солнцем палату,  ее  тут  же  окликнул  Ђнгус,  жаждавший
поскорее услышать ее впечатлениЯ.
     - Ќу, как, вам понравилось? - крикнул он ей.
     - Ћх, и здорово же было! - сказала она. - Њы сидели во втором рЯду.
     …е пухлые щеки блестели после утренней ванны. Ћна на мгновение умолкла,
заглЯнула в книгу записей, лежавшую на  конторке  у  двери,  и,  подбежав  к
Ђнгусу, начала оправлЯть его постель, продолжаЯ свой рассказ.
     - ќто было чудесно! - говорила она с восторгом. - ‡ал был битком набит.
“ дверей проверЯл билеты человек в черной фуражке с красным околышем.
     - ќто, наверно, сам старик Ѓланш, - подал голос  Њик  с  другого  конца
палаты, - он всегда там, где денежки.
     - Ћн вовсе не старый! - с негодованием воскликнула сиделка Љонрад.
     - Ќу, так, значит, это был его сын, - заметил Њик. - ‚се одно.
     - „а рассказывайте же, - сказал Њакдональд.
     - Ђ маленький паренек играл "Ќа ней веночек был из роз"? - не  унималсЯ
Њик.
     - Џаренька этого Я видела, - с нетерпением ответила сиделка  Љонрад.  -
Ќо только он играл "ђодина, милаЯ родина".	-
     - Ђ выступали какие-нибудь хорошие  певцы?  -  спросил  Ђнгус.  -  Џели
шотландские песни?
     - Ќет, этих песен не пели. ‚ыступал один мужчина, - помрешь  со  смеху.
Ћн пел "Њой папаша носил сапоги на гвоздЯх". € еще выступал один  швейцарец,
он и одет был по-швейцарски, и пел на тирольский манер.
     - Ђ как это поют на тирольской манер? - спросил Я.
     џ наклонилсЯ над краем кровати, стараЯсь оказатьсЯ как  можно  ближе  к
сиделке Љонрад, чтобы не упустить ни одного ее слова. „лЯ менЯ этот  концерт
был не менее волнующим событием,  чем  цирк.  “видеть  хотЯ  бы  человека  в
фуражке с красным околышем  -  как  это  было  бы  чудесно!  ‘иделка  Љонрад
казалась мне теперь необычайно интересным человеком, словно после того,  как
она побывала на концерте, у нее поЯвились новые качества.
     - Џеть на тирольский лад  -  значит  петь  на  очень  высокой  ноте,  -
объЯснила сиделка Љонрад, повернувшись ко мне, и тут же снова  обратилась  к
Ђнгусу. - џ знала одного молодого человека в Ѓендиго, он был высокого  роста
и вообще... - ’ут она  засмеЯлась  и  поправила  выбившуюсЯ  из-под  шапочки
прЯдку волос. - ’ак вот, этот молодой человек - хотите верьте, хотите нет  -
пел  на  тирольский  лад  не  хуже,  чем  этот  швейцарец.  ‡наете,   мистер
Њакдональд, мы с ним дружили, и Я могла слушать его песни всю ночь напролет.
‘казать по правде, Я совсем не умею петь. Ќо Я  люблю  напевать  длЯ  своего
удовольствиЯ, и хоть это Я  сама  говорю,  в  чем,  в  чем,  а  в  музыке  Я
разбираюсь. џ семь лет  училась  и  должна  была  чему-нибудь  научитьсЯ.  €
вчерашний концерт мне очень понравилсЯ, потому что Я знаю толк в музыке.  Ќо
этому швейцарцу далеко до Ѓерта, что бы вы мне ни говорили,
     - „а, - решительно сказал Њакдональд, - это так.
     Љазалось, он не знал, что ему еще  добавить.  Њне  хотелось,  чтобы  он
продолжал  ее  расспрашивать,  но  она  отвернулась  от  него  и   принЯлась
поправлЯть мою постель. Љогда она стала подтыкать  одеЯло  под  матрас,  она
наклонилась надо мной и ее лицо приблизилось к моему.
     - ’ы мой мальчик, правда? - сказала  она,  заглЯдываЯ  мне  в  глаза  и
улыбаЯсь.
     - „а, - ответил Я отрывисто, не в силах отвести от нее взглЯд, и  вдруг
почувствовал, что Я ее люблю. ‘овсем смутившись, Я не мог больше сказать  ни
слова.
     Ћна неожиданно нагнулась и поцеловала менЯ в лоб и, засмеЯвшись, отошла
к Њику, который сказал ей:
     - Ћт этого Я тоже не отказалсЯ бы. ‚се говорЯт, что душой Я ребенок.
     - Ђ еще женатый! —то сказала бы ваша жена? ‚ы, наверно, плохой человек.
     - Ќу, а как же! Ћт хороших людей никакого проку, да  и  девушки  их  не
любЯт.
     - Ќет, любЯт! - возмутилась сиделка Љонрад.
     - Ќет, не любЯт, - продолжал Њик, - они как дети. Љогда ребЯтишки  моей
сестры напроказЯт, их мать всегда говорит: "‚ы становитесь такими,  как  ваш
дЯдЯ Њик", а они думают, что лучше менЯ дЯдюшки не сыскать, черт побери!
     - ‚ы не должны ругатьсЯ.
     - „а, - весело согласилсЯ Њик, - само собой, не должен.
     - Ќу, не мните же одеЯло! ‘егоднЯ старшаЯ сестра начнет обход рано.
     ‘таршаЯ сестра была полнаЯ женщина с родинкой на подбородке, из которой
росли три черных волоска.
     - ‚зЯла бы да выдрала их, - заметил как-то Њик после того, как она ушла
из палаты. - Ќо у женщин свои странности. €м кажетсЯ, что вырвать волосок  -
значит признатьсЯ, что он  был.  Џоэтому  они  предпочитают  сохранЯть  свои
волоски и делают вид, что их и в помине нет. Ќу что ж, пусть себе растит  их
на здоровье. Ћна и с этой бородой многим даст десЯть очков вперед.
     ‘таршаЯ сестра быстрым шагом переходила от одной кровати к  другой.  …е
сопровождала сиделка, котораЯ почтительно докладывала обо всем,  что  по  ее
мнению; заслуживало вниманиЯ.
     - …го рана хорошо заживает. ќтому больному мы давали ипекакуану.
     ‘таршаЯ сестра была убеждена, что больных нужно подбадривать.
     "‘лова  ободрениЯ  лечат  лучше  лекарства",  -  часто  повторЯла  она,
произносЯ три  последних  слова  с  ударением  на  каждом,  словно  заучиваЯ
скороговорку.
     •алат старшей  сестры  был  всегда  так  накрахмален,  что  стеснЯл  ее
походку; и порой казалось, что идущаЯ позади сиделка приводит ее в движение,
дергаЯ за шнурок.
     Љогда она наконец поЯвилась в  дверЯх  палаты,  больные  уже  закончили
утренние разговоры и сидели или лежали в ожидании  ее  прихода,  подавленные
строгостью безукоризненно застеленных кроватей и размышлЯЯ о своих недугах.
     Њик, за глаза всегда готовый отпустить шутку по адресу старшей  сестры,
теперь,  когда  она  приближалась  к  его  постели,  поглЯдывал  на  нее   с
почтительным страхом.
     - Ќу как вы себЯ сегоднЯ чувствуете, Ѓэрк? -  нарочито  бодро  спросила
она.
     - Ћтлично, сестра, - ответил Њик весело, но сохранить этот тон  ему  не
удалось. - Џлечо все еще болит, но уже становитсЯ лучше. Ђ вот руку Я еще не
могу поднЯть. ‘ ней что-нибудь серьезное?
     - Ќет, Ѓэрк, доктор этого не находит.
     - —ерта с два добьешьсЯ от тебЯ  толку,  -  прошипел  Њик,  разумеетсЯ,
когда она уже не могла его слышать.
     ‘таршаЯ сестра, подходЯ к моей кровати, всегда  принимала  тот  вид,  с
которым взрослые утешают или смешат ребенка, чтобы произвести впечатление на
окружающих. џ всегда чувствовал себЯ так неловко, словно менЯ вытолкнули  на
сцену и заставлЯют декламировать.
     - Ќу, как себЯ чувствует сегоднЯ наш  храбрый  маленький  мужчина?  Њне
говорили, что ты часто поешь по утрам. Ђ длЯ  менЯ  ты  когда-нибудь  споешь
песенку?
     џ так смутилсЯ, что ничего не ответил.
     - Ћн поет песенку "Ѓрысь,  брысь,  черный  кот!",  -  сказала  сиделка,
выступаЯ вперед, - и поет очень приЯтно.
     - Ќаверно, ты когда-нибудь будешь певцом, - заметила старшаЯ сестра.  -
’ы хотел бы стать певцом?
     Ќе дожидаЯсь ответа, она повернулась к сиделке и продолжала:
     - Џочти все дети хотЯт быть машинистами на  паровозе,  когда  вырастут.
‚от, например, мой племЯнник. џ купила ему игрушечный поезд, и он так  любит
играть с ним, милаЯ крошка.
     ‡атем она снова повернулась ко мне:
     - ‡автра ты лЯжешь спать,  а  когда  проснешьсЯ,  твоЯ  ножка  будет  в
премиленьком белом коконе. Џравда, это будет красиво? - Џотом, обратившись к
сиделке, она добавила: -  ЋперациЯ  назначена  на  десЯть  тридцать.  ‘естра
подготовит его.
     - —то такое операциЯ? - спросил Я Ђнгуса, когда они ушли.
     - „а ничего особенного, просто займутсЯ твоей ногой... подправЯт  ее...
‚ это времЯ ты будешь спать.
     џ понЯл, что он не хочет объЯснить мне, в чем дело, и на  секунду  менЯ
охватил страх.
     Ћднажды отец не стал распрЯгать молодую лошадь, а просто привЯзал вожжи
к ободу колеса и пошел выпить чашку  чаЯ;  лошадь,  оборвав  туго  натЯнутые
вожжи, помчалась через ворота, разбила бричку  о  столб  и  ускакала.  Ћтец,
услышав грохот, выбежал из дому и постоЯл с минуту, рассматриваЯ обломки,  а
потом обернулсЯ ко мне (Я, разумеетсЯ, выскочил вслед за ним) и сказал:  "Ђ,
наплевать! Џойдем допивать чай".
     Љогда  Ђнгус  запнулсЯ  и  оборвал  свои  объЯснениЯ,   мне   почему-то
вспомнилось это восклицание отца, и сразу стало легче дышать.
     - Ђ, наплевать! - сказал Я.
     - Њолодчина, так и надо, - похвалил менЯ Ђнгус.


        ѓ‹Ђ‚Ђ 5

     ЊенЯ  лечил  доктор  ђобертсон  -  высокий   мужчина,   всегда   одетый
по-праздничному.
     ‚сЯкую  одежду  Я  разделЯл  на  два  вида:  праздничную  и  будничную.
Џраздничный костюм можно было надевать и в будни, но лишь в особых случаЯх.
     Њои праздничный костюм был из грубой синей саржи  -  его  доставили  из
магазина в коричневой картонной  коробке;  он  был  завернут  в  целлофан  и
издавал необычайно приЯтный запах, свойственный новым вещам,
     Ќо Я не любил носить этот костюм, потому что его нельзЯ  было  пачкать.
Ћтец тоже не любил свой праздничный костюм.
     - „авай-ка снимем эту проклЯтую штуковину, - говорил он по  возвращении
из церкви, куда ходил редко, и то по настоЯнию матери.
     ЊенЯ удивлЯло, что доктор ђобертсон  вырЯжалсЯ  по-праздничному  каждый
день. Ќо не только  это  озадачивало  менЯ;  Я  пересчитал  его  праздничные
костюмы и обнаружил, что у него их четыре. €з этого Я сделал вывод, что  он,
вероЯтно, человек очень богатый и живет в доме с газоном.  ‹юди,  у  которых
перед домом был разбит газон, а также  все,  кто  разъезжал  в  шарабане  на
резиновых шинах или в кабриолете, обЯзательно были богачами.
     џ как-то спросил доктора!
     - “ вас есть кабриолет?
     - „а, - ответил он, - есть.
     - Ќа резиновых шинах?
     - „а.
     Џосле этого мне было трудно с ним разговаривать. ‚се, кого Я знал, были
бедные. Ѓогачей Я знал по именам и видел,  как  они  проезжали  мимо  нашего
дома, но они никогда не смотрели на бедных и не разговаривали с ними.
     - …дет миссис Љарузерс! - кричала моЯ сестра, и мы все  устремлЯлись  к
воротам, чтобы посмотреть на колЯску, запрЯженную парой серых  лошадей  и  с
кучером на козлах.
     Љазалось, что мимо нас проезжает сама королева.
     џ вполне мог представить себе, как доктор ђобертсон беседует  с  миссис
Љарузерс, но мне трудно было привыкнуть к  тому,  что  он  разговаривает  со
мн