ольствием  остановил  взглЯд  на  ее
лЯгушачьих губах, которые по-прежнему были красивы, но только если отвлечьсЯ
от всего, что виднелось под ними.
     Ћднако то, что одежда не шла ей, не было уж так существенно (это ничуть
не мешало оставатьсЯ ей  красивой  женщиной),  куда  больше  его  беспокоило
собственное недоумение: почему девушка, отправлЯЯсь на свидание с  мужчиной,
с  которым  хочет  заниматьсЯ  любовью,  не  стараетсЯ  одетьсЯ  так,  чтобы
понравитьсЯ ему? не стремитсЯ ли она дать ему понЯть,  что  одежда  -  нечто
внешнее, не имеющее никакого значениЯ? или считает свою куртку элегантной, а
огромные кроссовки соблазнительными? или просто ни во что не ставит мужчину,
к которому идет на свидание?
     Љак бы заранее просЯ извинениЯ, если их встреча не выполнит всех  своих
обещаний, он сообщил ей, что  сегоднЯ  у  него  скверный  день:  в  нарочито
шутливом тоне он перечислил ей все неприЯтности, ко торые с утра  обрушились
на него. € она улыбнулась ему своими красивыми вытЯнутыми губами: "‹юбовь  -
лекарство  от  всех  дурных  предзнаменований".  …го  заинтересовало   слово
"любовь", от которо го он отвык. ЌепонЯтно, что она подразумевает  под  ним.
’елесный акт любви или чувство любви? ‚ то времЯ как он думал над этим,  она
быстро в уголке комнаты разделась и шмыгнула в  постель,  оставив  на  стуле
свои полотнЯные брюки, а под ним - огромные кроссовки  с  засунутыми  в  них
толстыми носками, кроссовки, которые здесь, в квартире ђубенса, на  короткий
миг  прервали  свое  долгое  странствие  по  австралийским  университетам  и
европейским городам.
     ќто была невероЯтно спокойнаЯ и молчаливаЯ любовь.  џ  сказал  бы,  что
ђубенс сразу вернулсЯ в период атлетической немоты, но слово "атлетичес кий"
здесь  было  не  вполне  уместно,  поскольку  он  уже  давно  утратил  былое
молодеческое честолюбие - продемонстрировать свою физическую  и  сексуальную
силу;  занЯтие,  которому   они   предавались,   казалось,   носило   скорее
символический, нежели атлетический характер. Ћднако же  ђубенс  не  имел  ни
малейшего понЯтиЯ, что должны были символизировать совершаемые ими движениЯ.
Ќегу? любовь? здоровье? радость жизни?  распутство?  дружбу?  веру  в  Ѓога?
просьбу о долголетии? („евица изучала семиологию живописи. ’ак не  лучше  ли
ей  сообщить  ему  кое-что  о  семиологии  телесной  любви?)   Ћн   совершал
механические движениЯ  и  впервые  в  жизни  ощущал,  что  не  знает,  зачем
совершает их.
     Љогда они посреди любовных занЯтий сделали паузу (ђубенсу пришло на ум,
что ее профессор семиологии  несомненно  тоже  делает  десЯтиминутную  паузу
посреди двухчасового семинара), девица произнесла (все таким  же  спокойным,
уравновешенным голосом) фразу, в которой снова возникло  непостижимое  слово
"любовь";  ђубенсу  представилась  такаЯ  картина:  из   глубины   ‚селенной
опускаютсЯ на ‡емлю прекрасные женские созданиЯ. €х  тела  походЯт  на  тела
земных женщин, однако они абсолютно совершенны, ибо планета, с  которой  они
приходЯт, не знает болезней, и тела там без всЯких  изъЯнов.  Ћднако  земные
мужчины, ко торые с ними  встречаютсЯ,  ничего  не  знают  об  их  внеземном
прошлом и потому совсем не понимают их; они никогда не смогут узнать,  какой
отзвук находЯт у этих женщин их слова и их действиЯ; они никогда не  узнают,
какие чувства скрываютсЯ за их  красивыми  лицами.  ‘  женщинами,  до  такой
степени загадочными, невозможно было бы  предаватьсЯ  любви,  думал  ђубенс.
Џотом   поправил    себЯ:    очевидно,    наша    сексуальность    настолько
автоматизирована, что в конце  концов  она  сделала  бы  возможной  телесную
любовь и с внеземными женщинами, но эта любовь была бы за гранью какого-либо
вожделениЯ,  любовный  акт,  превращенный  в  чисто  физическое  упражнение,
лишенное чувства и порочности.
     Џеремена близилась к концу, втораЯ половина любовного  семинара  должна
была вот-вот начатьсЯ, и ему  хотелось  что-то  сказать,  какую-нибудь  несу
разность, котораЯ вывела бы ее из равновесиЯ, но он знал, что не решитсЯ  на
это. Ћн ощущал себЯ  иностранцем,  которому  приходитсЯ  перебраниватьсЯ  на
Языке, каким он  недостаточно  владеет;  он  не  может  выкрикнуть  никакого
ругательства, потому что противник невинно спросил бы его:  "—то  вы  хотели
сказать, месье? џ не понЯл вас!" € потому ђубенс, так и не  обронив  никакой
несуразности, еще раз овладел ею в безмолвной невозмутимости.
     Џотом  он  проводил  ее  на  улицу  (он  не  знал,  довольна  она   или
разочарована, но выглЯдела она скорее довольной) и был настроен уже  никогда
больше с нею не видетьсЯ; он понимал, что это уЯзвит ее, ибо столь внезапную
потерю интереса у него (она все же не могла не чувствовать, как еще вчера он
был ею околдован!) она будет воспринимать как поражение, тем более  горькое,
чем оно необъЯснимее. Ћн  хорошо  представлЯл  себе,  что  по  его  вине  ее
кроссовки отправЯтсЯ теперь в странствие чуть более  меланхолич  ным  шагом,
чем до сих пор. Ћн простилсЯ с ней, а когда она исчезла за углом улицы,  его
охватила сильнаЯ, мучительнаЯ тоска по женщинам, которых он знал.  ќто  было
резко и неожиданно, словно болезнь, возникающаЯ сразу, без предупреждениЯ.
     Џостепенно он начал понимать, в чем дело.  Ќа  его  циферблате  стрелка
достигла новой цифры. Ћн слышал, как бьют часы, видел,  как  на  больших  ку
рантах открываетсЯ окошко и с помощью таинственного средневекового механизма
в них поЯвлЯетсЯ кукла девушки в огромных кроссовках. …е поЯвление означало,
что его тоска сделала полный поворот: он уже не будет  больше  желать  новых
женщин; он будет желать лишь тех женщин, которых когда-то знал;  отныне  его
желание будет одержимо прошлым.
     Џо улицам ходили красивые женщины, и он удивлЯлсЯ тому, что не обращает
на них вниманиЯ. џ даже полагаю, что многие заглЯдывались на него, но он  не
замечал этого. Љогда-то он жаждал только новых женщин. Ћн жаждал их до такой
степени, что с иными из них бывал близок лишь однажды, не больше.  €  словно
расплачиваЯсь за эту свою одержимость но визной, за это невнимание ко всему,
что было долгим и постоЯнным, за эту безрассудную нетерпеливость, что  гнала
его все вперед, теперь он хотел обернутьсЯ, отыскать женщин своего прошлого,
повторить их любовную свЯзь, продолжить ее, извлечь из нее все, что осталось
неизвлеченным. Ћн понЯл, что отныне ве ликие  страсти  позади,  и  если  ему
хочетсЯ новых страстей, то искать их придетсЯ в прошлом.
   
        16
   
     ‘овсем молодым он был стыдлив и  всегда  старалсЯ  отдаватьсЯ  любви  в
темноте. Ќо в темноте он широко открывал глаза, дабы хоть что-то  увидеть  в
слабом мерцании света, пробивавшемсЯ сквозь опущен ные жалюзи.
     ‡атем он не только привык  к  свету,  но  и  нуждалсЯ  в  нем.  €  если
обнаруживал, что у партнерши закрыты глаза, то заставлЯл ее открыть их.
     Ђ однажды он с удивлением обнаружил, что отдаетсЯ любви при свете, но с
закрытыми глазами. Ћн отдавалсЯ любви и воспоминаниЯм.
     ‚ темноте - с открытыми глазами. Ќа свету -  с  открытыми  глазами.  Ќа
свету - с закрытыми глазами. –иферблат жизни.
   
        17
   
     Ћн взЯл лист бумаги и  попробовал  выписать  в  столбик  имена  женщин,
которых когда-либо знал. € сразу же наткнулсЯ  на  первую  неудачу.  ‹ишь  в
редких случаЯх он мог вспомнить их имЯ и фамилию, чаще всего  не  помнил  ни
того, ни другого. †енщины стали (незаметно, неуловимо) женщина ми без  имен.
‚озможно, переписывайсЯ он с ними, их имЯ задержалось бы у  него  в  памЯти,
ему пришлось бы часто писать  его  на  конверте,  но  "за  пределами  любви"
любовной переписки не бывает. Џожалуй, если бы  он  привык  называть  их  по
имени, он бы запомнил его, но с момента злоключениЯ своей  брачной  ночи  он
вознамерилсЯ называть в  дальнейшем  всех  женщин  лишь  банальными  нежными
прозвищами, которые любаЯ из них без всЯкого подозрениЯ может всегда принЯть
на свой счет.
     Ћн  исписал  полстраницы  (эксперимент  не  требовал  полного  списка),
заменЯЯ  часто  забытое  имЯ   иной   характеристикой   ("веснушчатаЯ"   или
"учительница", в таком духе), а затем попыталсЯ вспомнить у каждой из них ее
curriculum vitae. € тут еще большаЯ неудача! Ћб их жизни он  не  знал  ровно
ничего! ’огда он упростил свою задачу, ограничившись  лишь  одним  вопросом:
кто были их родители? ‡а исключением одного случаЯ (он знал отца прежде, чем
познакомилсЯ с дочерью), он не имел о них ни малейшего представлениЯ. Ђ ведь
в жизни каждой из них родители несомненно занимали огромное место! ЌавернЯка
они ему много рассказывали о них! Љакое же значение,  выходит,  он  придавал
жизни  своих  подруг,  если  не  считал  нужным  запомнить  даже  эти  самые
элементарные сведениЯ?
     Џришлось допустить (хотЯ не без доли неловкости), что  женщины  значили
длЯ него не более как эротический опыт. Ќу что ж, по крайней мере этот  опыт
он попытаетсЯ воскресить в памЯти! Ќаудачу  он  задержал  свое  внимание  на
женщине (без имени), обозначенную им  как  "докторша".  —то  же  происходило
тогда, когда он  впервые  сошелсЯ  с  ней?  ‚спомнилась  ему  тогдашнЯЯ  его
квартира. Ћни вошли, и она тут же стала искать телефон; затем в  присутствии
ђубенса извинЯлась перед кем-то неизвестным, что занЯта непредвиденным делом
и  не  может  прийти.  Ћни  оба  посмеЯлись  над  этим  и  отдались   любви.
“дивительно: этот смех он слышит поныне, а от страсти обладаниЯ не  сохранил
никаких воспомина ний. ѓде это происходило? Ќа ковре? в кровати? на  диване?
Љакой она была при этом? ‘колько раз они потом  встретились?  ’ри  раза  или
тридцать? € как случилось, что он перестал с ней общатьсЯ? Џомнит ли он хотЯ
бы какой-нибудь обрывок из их разговоров,  которые  навернЯка  же  заполнили
пространство по меньшей мере в двадцать, а возможно, и  в  сотню  часов?  Ћн
смутно вспоминал, что она часто рассказывала ему о своем женихе  (содержание
этих сведений он, конечно,  забыл).  “дивительнаЯ  вещь:  в  его  памЯти  не
осталось ничего, кроме того, что у нее был  жених.  ‹юбовный  акт  длЯ  него
значил меньше, чем эта лестнаЯ и  глупаЯ  подробность,  что  ради  него  она
наставлЯла рога кому-то другому.
     Ћн с завистью думал о Љазанове.  Ќе  о  его  эротических  подвигах,  на
которые в конце концов способны многие мужчины, а о его несравненной памЯти.
Џримерно сто тридцать женщин, вырванных из забвениЯ,  с  их  именами,  с  их
лицами, с их жестами, с их высказываниЯми! Љазанова: утопиЯ памЯти. „о  чего
жалок итог ђубенса в сравнении с ним!  Љогда-то  в  начале  своей  зрелости,
отказавшись от живописи, он утешал себЯ тем, что  познание  жизни  длЯ  него
значит больше, чем борьба за прочное положение. †изнь его коллег, гонЯвшихсЯ
за успехом, представ лЯлась ему столь же  агрессивной,  сколь  монотонной  и
пустой. Ћн верил, что  эротические  похождениЯ  откроют  ему  путь  в  самую
сердцевину жизни полной и настоЯщей, богатой и таинственной, пленительной  и
конкретной, словом, той, какую он мечтал  объЯть.  €  вдруг  он  понЯл,  что
ошибалсЯ: вопреки всем любовным похождениЯм его знание людей точно такое же,
каким оно было у него в пЯтнадцать лет. ‚се  это  времЯ  он  лелеЯл  в  себе
уверенность, что за спиной у него богатаЯ жизнь; но  слова  "богатаЯ  жизнь"
были лишь абстрактным утверждением; когда  он  попыталсЯ  раскрыть,  что  же
конкретного содержит это богатство, он нашел лишь пустыню, по которой гулЯет
ветер.
     ‘трелка на курантах указала ему, что  отныне  он  будет  одержим  одним
прошлым. Ќо может ли быть одержим прошлым тот, кто  видит  в  нем  лишь  пус
тыню, по которой ветер гонит несколько обрывков воспоминаний? ‡начит ли это,
что он будет одержим лишь несколькими обрывками  воспоминаний?  ‚прочем,  не
станем преувеличивать: хотЯ о молодой докторше он и не помнил ничего толком,
иные женщины возникали перед его глазами с неубывающей выразительностью.
     Љогда Я говорю, что они возникали перед ним, то как же представить себе
это возникновение? ђубенс осознал одну любопытную вещь:  памЯть  не  снимает
фильм, памЯть фотографирует. ’о, что он сохранил  от  каждой  из  женщин,  в
лучшем случае представлЯло рЯд мысленных фотографий. Ћн видел перед собой не
свЯзанные движениЯ этих женщин, даже их  короткие  жесты  представали  не  в
своей плав ной протЯженности, а в  оцепенелости  доли  секунды.  ќротическаЯ
памЯть сохранила длЯ него небольшой альбом порнографических  фотографий,  но
никак не порнографический фильм. „а и говорить об альбоме фотографий было бы
преувеличением, поскольку у него осталось их всего каких-нибудь семь-восемь;
эти фотографии были прекрасны, зачаровывали его, но их  число  было  все  же
печально ограниченным: семь-восемь долей секунды, вот к чему свелась  в  его
воспоминаниЯх всЯ его эротическаЯ жизнь, которой он хотел когда-то посвЯтить
все свои силы, все дарование.
     џ воображаю  себе  ђубенса  сидЯщим  за  столом  и  подпирающим  голову
ладонью: он напоминает "ЊыслителЯ" ђодена. Ћ чем же он думает? ‘мирившись  с
тем, что его жизнь свелась к сексуальным переживаниЯм, а те в свою очередь -
к семи неподвижным образам, он хотел бы по крайней  мере  надеЯтьсЯ,  что  в
каком-то уголке памЯти сохранилась еще восьмаЯ, девЯтаЯ, десЯтаЯ фотографиЯ.
Џоэтому он сидит, подперев голову  ладонью,  и  вновь  вспоминает  отдельных
женщин, пытаЯсь к каждой из них подобрать забытую фотографию.
     Џри этом он обнаруживает еще  одну  любопытную  деталь:  некоторые  его
любовницы были чрезвычайно смелы в своей эротической активности, к  тому  же
внешне очень эффектны; и тем не менее они оставили в его  душе  совсем  мало
возбуждающих фотографий, а то и вовсе не оставили ни одной. ѓораздо больше в
воспоминаниЯх  его  привлекали  женщины,  чьЯ  эротическаЯ  активность  была
приглушенной, а внешность - неброской: те, которыми  он  тогда,  скорее,  не
дорожил. ‘ловно памЯть (и забвение) осуществлЯла радикальную переоценку всех
ценностей; то, что было в его эротической жизни желанным,  преднаме  ренным,
вызывающим,  запланированным,  утрачивало  цену,  и,  напротив,  приключениЯ
неожиданные, не претендовавшие на какую-то исключительность, в воспоминаниЯх
становились неоценимыми.
     Ћн думал о женщинах, которых возвеличила его памЯть: одна  из  них  уже
определенно перешагнула возраст, когда еще хотелось бы ее встретить;  другие
жили в условиЯх, крайне затруднЯвших встречу. Ќо среди них  была  лютнистка.
“же восемь лет, как он не видел ее. ‚сплывали три мысленные  фотографии.  Ќа
первой из них она стоЯла на шаг от него,  с  рукой,  застывшей  в  движении,
которым она, казалось, стирала свои  черты.  „ругаЯ  фотографиЯ  запечатлела
мгновение, когда, положив руку на  ее  грудь,  он  спросил  ее,  касалсЯ  ли
кто-нибудь ее так же, и она тихим  голосом,  устремив  перед  собой  взглЯд,
сказала ему "нет!". € наконец,  он  видел  ее  (эта  фотографиЯ  была  самой
захватывающей из всех)  стоЯщей  между  двумЯ  мужчинами  перед  зеркалом  и
прикрывающей ладонЯми  обнаженные  груди.  “дивительно,  что  на  всех  трех
фотографиЯх на ее красивом и неподвижном лице был  один  и  тот  же  взглЯд:
устремленный вперед, минуЯ ђубенса.
     Ћн  сразу  же  отыскал  ее  телефонный  номер,  который  когда-то  знал
наизусть. Ћна говорила с ним, словно они расстались вчера. Ћн приехал к  ней
в Џариж (на сей раз он не нуждалсЯ ни в какой оказии, он приехал только ради
нее) и встретилсЯ с нею в том же отеле, где много лет назад она стоЯла между
двумЯ мужчинами и прикрывала ладонЯми груди.
   
        18
   
     “ лютнистки был все тот же силуэт, та же прелесть движений, ее черты не
утратили ни капли своего благородства. Ћднако что-то изменилось: при близком
рассмотрении ее кожа уже  не  была  свежей.  ќто  не  могло  ускользнуть  от
ђубенса; однако страннаЯ вещь:  мгновениЯ,  когда  он  это  осознавал,  были
необыкновенно короткими, они длились не  более  двух-трех  секунд;  а  затем
лютнистка снова возвращалась в  свой  образ,  такой,  каким  его  уже  давно
нарисовала памЯть ђубенса: она скрывалась за своим образом.
     Ћбраз:  ђубенс  давно  знает,  что  это  значит.   ЏрЯчась   за   спину
одноклассника, сидЯщего на передней парте, он тайком рисовал  карикатуру  на
учителЯ.  Џотом  оторвал  глаза  от  рисунка;  лицо  учителЯ  в  непрерывном
мимическом движении на рисунок не походило. € тем не  менее,  когда  учитель
исчез из его полЯ зрениЯ, он не мог представить его (ни то гда,  ни  теперь)
иначе, чем в виде  своей  карикатуры.  “читель  навсегда  скрылсЯ  за  своим
образом.
     Ќа выставке одного знаменитого  фотографа  он  видел  снимок  человека,
поднимающегосЯ с тротуара с окровавленным  лицом.  ЌезабываемаЯ,  загадочнаЯ
фотографиЯ! Љто был этот человек? —то случилось с ним?  ‚ероЯтно,  банальное
уличное происшествие, думал ђубенс: споткнулсЯ, упал, а тут вдруг откуда  ни
возьмись фотограф. Ќичего не предполагавший в ту  минуту  человек  поднЯлсЯ,
обмыл в ближайшем бистро лицо и пошел восвоЯси, к жене.  Ђ  в  этот  момент,
упоенный  своим  рождением,  его  образ  отделилсЯ  от  него  и  двинулсЯ  в
противоположную сторону, чтобы пережить собственные приключениЯ, собственную
судьбу.
     —еловек может скрытьсЯ за своим образом, может  навсегда  исчезнуть  за
своим образом, может полностью отделитьсЯ от своего образа, но он никогда не
бывает своим образом. ‹ишь благодарЯ  трем  мыс  ленным  фотографиЯм  ђубенс
позвонил лютнистке после восьми лет разлуки. Ќо кто такаЯ лютнистка сама  по
себе, вне своего образа? Ћн знает об этом мало и не хочет  знать  больше.  џ
представлЯю себе их встречу спустЯ восемь лет: они сидЯт друг против друга в
холле большого парижского отелЯ. Ћ чем  они  говорЯт?  Ћбо  всем  на  свете,
только не о жизни каждого из них. ‚едь если бы они знали друг друга  слишком
близко, между ними выросла бы стена ненужных сведений, которые  бы  отдалЯли
их друг от друга. Ћни знают друг о друге лишь самую  необходимую  малость  и
едва ли не гордЯтсЯ тем, что отодвинули свою жизнь в тень, дабы  их  встреча
тем  больше  была  залита  светом  и  исторгнута  из  времени  и   из   всех
взаимосвЯзей.
     Џереполненный нежностью, он смотрит на лютнистку и  счастлив,  что  она
пусть слегка и постарела, но по-прежнему остаетсЯ близкой своему  образу.  ‘
каким-то  умиленным   цинизмом   он   говорит   себе:   ценность   физически
присутствующей лютнистки в том, что она по-прежнему  способна  сливатьсЯ  со
своим образом. € он с нетерпением ждет той минуты, когда лютнистка  дополнит
этот образ своим живым телом.
   
        19
   
     Ћни вновь встречались так, как когда-то, один, два, три раза в  год.  €
снова проходили годы. Ћднажды он позвонил ей и сообщил, что через две недели
приедет в Џариж. Ћна сказала, что у нее не будет времени.
     - џ могу отложить поездку на неделю, - предложил ђубенс.
     - “ менЯ все равно не будет времени.
     - Ђ когда же ты сможешь?
     - ’еперь уже нет, - сказала она с заметным  замешательством,  -  теперь
уже долго не получитсЯ...
     - ‘лучилось что-нибудь?
     - Ќет, ничего не случилось.
     Ћба были смущены. Џохоже, лютнистка больше не хочет видетьсЯ с ним,  но
ей неловко сказать ему об этом прЯмо. € в то же времЯ эта догадка  была  так
неправдоподобна (их встречи были всегда прекрасны, без малейшей  тени),  что
ђубенс продолжал задавать ей вопросы, стремЯсь понЯть причину ее отказа.  Ќо
поскольку их  свЯзь  с  самого  начала  была  основана  на  полной  обоюдной
независимости, исключавшей всЯкое принуждение, он запретил себе утруждать ее
далее, пусть даже вопросами.
     €так, он закончил разговор, добавив лишь:
     - Ќо Я могу тебе еще позвонить?
     - Љонечно. Ћтчего же нет? Ћн позвонил ей через месЯц:
     - “ тебЯ все еще нет времени повидатьсЯ со мной?
     - Ќе сердись на менЯ, - сказала она. - ’ы тут ни при чем.
     Ћн задал ей тот же вопрос, что и в прошлый раз:
     - ‘лучилось что-нибудь?
     - Ќет, ничего не случилось, - ответила она. Ћн помолчал. Ќе  знал,  что
сказать.
     - ’ем хуже, - сказал он, печально улыбаЯсь в трубку.
     - ‚ самом деле ты тут ни при чем. ‘ тобой это  никак  не  свЯзано.  ќто
касаетсЯ только менЯ.
     …му показалось,  что  в  этих  словах  открываетсЯ  длЯ  него  какаЯ-то
надежда:
     - ’огда все это вздор! ‚ таком случае мы должны увидетьсЯ!
     - Ќет, - возразила она.
     - …сли бы Я был уверен, что ты уже не хочешь менЯ видеть, Я  не  сказал
бы ни слова. Ќо ты же говоришь,  это  касаетсЯ  только  тебЯ!  —то  с  тобой
происходит? Ќам надо поговорить!
     Ќо, произнесЯ это, он  тотчас  подумал:  ах  нет,  это  всего  лишь  ее
деликатность, котораЯ мешает ей сказать ему настоЯщую причину, даже  слишком
простую: он ей уже неинтересен. Ћна настолько дели катна,  что  не  решаетсЯ
это сказать. Ђ потому он не вправе ее уговаривать. ’ем самым он стал  бы  ей
неприЯтен и нарушил бы неписаный договор, который повелевал каждому  из  них
никогда не требовать того, что нежелательно другому.
     € потому, когда она снова сказала "прошу тебЯ,  не...",  он  больше  не
настаивал.
     Ћн положил трубку и вдруг вспомнил австралийскую студентку  в  огромных
кроссовках. Ћна также была отвергнута по причине, ей неведомой. …сли бы  ему
представилась возможность, он стал бы ее утешать теми же словами: "’ы тут ни
при чем. ќто с тобой никак не свЯзано. ќто касаетсЯ только менЯ".  Ћн  вдруг
интуитивно почуЯл, что историЯ с  лютнисткой  кончилась  и  ему  никогда  не
понЯть причины. ’очно так же,  как  и  австралийской  студентке  никогда  не
понЯть, почему кончилась ее историЯ. …го туфли будут бродить по  свету  чуть
более меланхолично, чем до  сих  пор.  ’ак  же,  как  и  огромные  кроссовки
австралийки.
   
        20
   
     Џериод атлетической немоты, период метафор, период непристойной правды,
период испорченного телефона, мистический период - все было  далеко  позади.
‘трелки обошли весь циферблат его сексуальной жизни. ’еперь он оказалсЯ  вне
времени своего циферблата. Ќо оказатьсЯ вне времени циферблата  не  означает
ни конца, ни  смерти.  Ќа  циферблате  европейской  живописи  также  пробило
полночь, однако живописцы продолжают писать.  Ѓыть  вне  времени  циферблата
означает лишь, что ничего нового или важного больше  не  произойдет.  ђубенс
продолжал встречатьсЯ с женщинами, но  они  длЯ  него  уже  не  представлЯли
особой значимости. —аще всего виделсЯ  он  с  молодой  женщиной  G,  котораЯ
отличалась тем, что с удовольствием  уснащала  речь  вуль  гарными  словами.
Њногие женщины употреблЯли их. ќто было в  духе  времени.  €зрекаЯ  "говно",
"насрать", "трахать", они тем  самым  давали  понЯть,  что  не  относЯтсЯ  к
старому   поколению,   консервативно   воспитанному,   что   они   свободны,
эмансипированны, современны. Ќо несмотрЯ на это, когда он  коснулсЯ  G,  она
закатила глаза и превратилась в молчаливую праведницу. Ѓлизость с ней всегда
была долгой, едва ли не  бесконечной,  потому  что  она  достигала  страстно
желаемого оргазма лишь с большим усилием. ‹ежа навзничь, закрыв  глаза,  она
трудилась, и пот градом катилсЯ по  ее  телу  и  лбу.  Џримерно  так  ђубенс
представлЯл себе агонию: человек в жару и  мечтает  лишь  о  том,  чтобы  уж
настал конец, а его все нет и нет. ‚  первые  два-три  свиданиЯ  он  пыталсЯ
ускорить развЯзку тем, что нашептывал ей непристойности, но, поскольку  она,
как бы в знак протеста, отворачивала лицо, при последующих встречах  он  уже
молчал. ‡ато она после двадцати, тридцати минут соитиЯ  всегда  говорила  (и
голос ее звучал длЯ ђубенса недовольно и требовательно): "‘ильнее,  сильнее,
еще, еще!" - а он именно тогда обнаруживал, что у него нет больше  сил,  что
он обладает ею слишком долго и в слишком быстром темпе,  чтобы  еще  усилить
свои удары; он соскальзывал с нее и при бегал  к  средству,  которое  считал
одновременно и капитулЯцией, и технической виртуозностью, достойной патента:
он запускал в нее руку и  мощно  снизу  вверх  двигал  пальцами;  извергалсЯ
гейзер, начиналось наводнение, и она обнимала его и осыпала нежными словами.
     €х интимные часы работали поразительно асинхронно: когда  он  испытывал
нежность, она говорила грубости; когда его тЯнуло  говорить  непристойности,
она упрЯмо молчала;  когда  ему  хотелось  молчать  и  спать,  она  внезапно
становилась многословно-нежной.
     Ћна была красива и на много лет моложе его! ђубенс  полагал  (скромно),
что это лишь ловкость его руки заставлЯет ее приходить по первому его  зову.
Ћн был признателен ей за то, что она в течение долгих  минут  омытого  потом
молчаниЯ позволЯет ему с закрытыми глазами мечтать на ее теле.
   
        21
   
     ђубенсу как-то попал в  руки  старый  альбом  фотографий  американского
президента „жона Љеннеди: одни цветные фотографии, было их по  меньшей  мере
штук пЯтьдесЯт, и на всех (на всех без исклю чениЯ!) президент  смеЯлсЯ.  Ќе
улыбалсЯ, а именно смеЯлсЯ! “ него был открыт рот и обнажены зубы. ‚ этом не
было ничего необычного, таковы  сейчас  фотографии,  но,  пожалуй,  то,  что
Љеннеди смеЯлсЯ на всех фотографиЯх, что ни на одной из них у  него  не  был
закрыт рот,  ђубенса  поразило.  Ќесколькими  днЯми  позже  он  оказалсЯ  во
”лоренции. Ћн стоЯл перед "„авидом" Њикеланджело и представлЯл себе, что это
мраморное лицо смеетсЯ, как Љеннеди. „авид, этот  образец  мужской  красоты,
сразу превратилсЯ в дебила! ‘  тех  пор  он  часто  домысливал  у  фигур  на
знаменитых полотнах смеющийсЯ рот; это был любопытный  эксперимент:  гримаса
смеха способна была уничтожить любую картину!  Џредставьте  себе,  как  едва
приметнаЯ улыбка Њоны ‹изы превращаетсЯ в смех, обнажающий ее зубы и десны!
     Џритом что он нигде не провел столько  времени,  как  в  галереЯх,  ему
пришлось ждать фотографии Љеннеди, чтобы осознать эту простую вещь:  великие
живописцы и скульпторы от античности до ђафаэлЯ, а то, пожалуй, и  до  ќнгра
избегали изображать смех и даже улыбку. Љонечно,  лица  этрусских  скульптур
улыбаютсЯ все, но  эта  улыбка  ЯвлЯет  собой  не  ми  мическую  реакцию  на
моментальную  ситуацию,  а  постоЯнное  состоЯние  лица,  выражающее  вечное
блаженство. „лЯ античного  скульптора  и  длЯ  живописца  позднейших  времен
красивое лицо мыслилось лишь в своей неподвижности.
     ‹ица утрачивали свою неподвижность, рот открывалсЯ  лишь  тогда,  когда
живописец хотел постигнуть зло. €ли зло скорби: лица женщин, склоненных  над
телом  €исусовым;  открытые  уста  матери  на  картине   Џуссена   "€збиение
младенцев". €ли зло порока: картина ѓольбейна "Ђдам и …ва".  “  …вы  опухшее
лицо, полуоткрытый рот и видны зубы, ко торые только что  надкусили  Яблоко.
Ђдам рЯдом с ней -  еще  человек  перед  грехом:  он  красив,  на  лице  его
спокойствие,  рот  закрыт.  Ќа  картине  Љорреджо  "ЂллегориЯ  порока"   все
улыбаютсЯ!  †ивописец,  изображаЯ  порок,  должен  был   нарушить   невинное
спокойствие лица,  растЯнуть  рот,  деформировать  черты  улыбкой.  Ќа  этой
картине смеетсЯ единственное лицо: ребенок! Ќо это не  смех  счастьЯ,  каким
его изображают дети на  фоторекламах  пеленок  или  шоколада!  ќтот  ребенок
смеетсЯ, потому что он развращен!
     ’олько у голландцев смех становитсЯ невинным: "ут" ”ранса  •альса  или
его "–ыганка". ѓолландские живописцы жанровых картин -  первые  фото  графы.
‹ица, которые они  пишут,  находЯтсЯ  за  пределами  уродства  или  красоты.
ЏроходЯ по залу  голландцев,  ђубенс  думал  о  лютнистке  и  говорил  себе:
лютнистка - не модель длЯ •альса; лютнистка -  модель  художников,  искавших
красоту в недвижной поверхности черт. ’ут  вдруг  какие-то  посетители  чуть
было не сбили его с ног; все  музеи  были  переполнены  толпами  зевак,  как
некогда зоологические сады;  туристы,  алчущие  аттракционов,  рассматривали
картины, словно это были хищники  в  клетках.  †ивопись,  размышлЯл  ђубенс,
чувствует себЯ не уютно в этом столетии, так же как неуютно чувствует себЯ и
лютнистка; лютнистка принадлежит давно ушедшему миру, в котором  красота  не
смеЯлась.
     Ќо как объЯснить, что  великие  живописцы  исключили  смех  из  царства
красоты? ђубенс говорит себе: несомненно, лицо красиво  потому,  что  в  нем
Явственно присутствует мысль, тогда как в минуту смеха человек не мыслит. Ќо
так ли это? Ќе ЯвлЯетсЯ ли смех отблеском мысли, котораЯ  как  раз  постигла
комическое? Ќет, говорит себе ђубенс: в ту секунду, когда человек  постигает
комическое, он не смеетсЯ; смех следует лишь затем как телеснаЯ реакциЯ, как
судорога, в которой мысль уже не присутствует вовсе. ‘мех - судорога лица, а
в судороге человек не владеет собой, им владеет нечто, что  не  ЯвлЯетсЯ  ни
волей, ни разумом. € в  этом  причина,  по  которой  античный  скульптор  не
изображал смеха. —еловек, который не владеет собой (человек вне разума,  вне
воли), не мог считатьсЯ красивым.
     …сли же  наша  эпоха  вопреки  духу  великих  живописцев  сделала  смех
привилегированным выражением человеческого лица, то, стало быть,  отсутствие
воли и разума стало идеальным состоЯнием человека. Њожно было бы  возразить,
что  судорога,  какую   демонстрируют   нам   фотопортреты,   притворна   и,
следовательно,  вызвана  разумом  и  волей:  Љеннеди,   сме   ющийсЯ   перед
объективом,  не  реагирует  на  комическую  ситуацию,  а  весьма   осознанно
открывает рот и обнажает зубы. Ќо это лишь доказательство того, что судорога
смеха (состоЯние вне разума и вне во ли)  была  возведена  современниками  в
идеальный образ, за которым они решили скрытьсЯ.
     ђубенс думает: смех -  самое  демократическое  выражение  лица;  своими
неподвижными чертами мы отличаемсЯ друг от  друга,  но  в  судороге  мы  все
одинаковы.
     Ѓюст  смеющегосЯ  ћлиЯ  –езарЯ  немыслим.  Ќо  американские  президенты
отходЯт в вечность, скрываЯсь за демократической судорогой смеха.
   
        22
   
     Ћн снова был в ђиме. ‚ галерее он надолго задержалсЯ в зале  готических
картин. Ћдна из них заворожила его. ќто было "ђаспЯтие". —то же он видел? Ќа
месте €исуса он видел женщину, которую только что распЯли.  Љак  и  •ристос,
она была обмотана  вокруг  бедер  белой  тканью.  ‘топами  она  опиралась  о
деревЯнный выступ, меж тем как  палачи  толстыми  веревками  привЯзывали  ее
лодыжки к бревну. ‚одруженный на вершине крест был  виден  со  всех  сторон.
‚округ собрались толпы солдат, простолюдинов, ротозеев,  пЯливших  глаза  на
выстав ленную напоказ женщину. ’о была лютнистка. —увствуЯ все  эти  взглЯды
на своем теле, она прикрывала ладонЯми свои груди. ‘лева  и  справа  от  нее
также были водружены два креста, и к каждому из них был привЯзан  разбойник.
Џервый склонилсЯ к ней, взЯл ее руку, оторвал от груди и растЯнул  так,  что
ее тыльнаЯ сторона стала касатьсЯ конца горизонтального плеча креста. „ругой
разбойник схватил другую руку и проделал с ней то же самое, так что обе руки
лютнистки были распростерты во всю  ширь.  …е  лицо  по-прежнему  оставалось
неподвижным. Ђ глаза были устремлены в бесконечную даль. Ќо ђубенс знал, что
она смотрит не в  бесконечную  даль,  а  в  огромное  воображаемое  зеркало,
помещенное перед ней между небом и землей. Ћна видит в нем свой  собственный
образ, образ женщины на кресте с распростертыми руками и обнаженной  грудью.
Ћна выставлена на обозрение  толпе,  необъЯтной,  крича  щей,  звериной,  и,
возбужденнаЯ, смотрит на себЯ вместе с нею.
     Ћт этого зрелища ђубенс не мог отвести глаз.  Ђ  отведЯ,  подумал:  это
мгновение должно было бы войти в  историю  религии  под  названием  "‚идение
ђубенса в ђиме". „о самого вечера он был под воздействием  этой  мистической
минуты. ‚от уже четыре года, как он не звонил лютнистке, но в этот  день  он
не в силах был совладать с собой. € тотчас, как  только  вернулсЯ  в  отель,
набрал ее номер. Ќа другом конце линии отозвалсЯ незнакомый  женский  голос.
Ћн неуверенно сказал:
     - џ мог бы поговорить с мадам?.. - Ћн назвал ее по фамилии мужа.
     - „а, это Я, - сказал голос на другом конце. Ћн назвал имЯ лютнистки, и
женский голос ответил ему, что та, которой он звонит, умерла.
     - “мерла? - оцепенел он.
     - „а. Ђньес умерла. Љто у телефона?
     - …е приЯтель.
     - Њогу Я узнать ваше имЯ?
     - Ќет, - сказал он и повесил трубку.
   
        23
   
     …сли кто-то умирает на киноэкране, тотчас раздаетсЯ элегическаЯ музыка,
но, если в нашей жизни умирают те, кого мы знали, никакой музыки не  слышно.
‘лишком мало смертей, способных глубоко потрЯсти нас, разве что  две-три  за
жизнь, не  больше.  ‘мерть  жен-шины,  котораЯ  была  всего  лишь  эпизодом,
поразила и опечалила ђубенса, однако потрЯсти его не могла, тем паче что эта
женщина ушла из его жизни еще четыре года назад и ему пришлось тогда с  этим
смиритьсЯ.
     € все-таки: пусть в его жизни она теперь отсутствовала ничуть не более,
чем до сих пор, с ее смертью, однако, все изменилось. ‚сЯкий раз,  когда  он
вспоминал о ней, он не мог не думать о том, что сталось с ее телом. Ћпустили
его в гробу в землю? €ли сожгли? Џеред  его  глазами  возникало  неподвижное
лицо Ђньес, рассматривающей самое  себЯ  огромными  глазами  в  воображаемом
зеркале. Ћн  видел  медленно  приспускающиесЯ  веки,  и  это  лицо  внезапно
становилось мертвым. €менно потому, что оно было таким спокойным, переход из
бытиЯ в небытие был плавным,  гармоническим,  красивым.  Ќо  затем  он  стал
представлЯть себе, что с этим лицом происходило далее. € это было страшно.
     Љ нему пришла G. Љак всегда, они отдались долгой, молчаливой любви,  и,
как всегда, в эти предолгие минуты вспомнилась ему  лютнистка:  как  всегда,
она стоЯла перед  зеркалом  с  обнаженной  грудью  и  смотрела  перед  собой
недвижным взглЯдом. ‚ эти мгновениЯ ђубенс подумал о том, что она, возможно,
уже года два-три мертва; что уже выпали волосы,  пусты  глазницы.  Ћн  хотел
быстро избавитьсЯ от  этого  наваждениЯ,  ибо  знал,  что  иначе  не  сможет
заниматьсЯ любовью. Ћн гнал из головы  мысли  о  лютнистке,  принуждаЯ  себЯ
сосредоточитьсЯ на G, на ее учащенном дыхании, но мысли не слушались и будто
нарочно подсовывали ему образы, которые он не хотел видеть.  Ђ  послушавшись
наконец и перестав показывать лютнистку  в  гробу,  стали  показывать  ее  в
пламени, и было это точно так, как когда-то ему рассказывали:  горЯщее  тело
(какой-то непонЯтной  ему  физической  силой)  приподнималось,  и  лютнистка
сидела в печи. Ђ в самый разгар видениЯ этого сидЯщего в пламени тела  вдруг
раздалсЯ недовольный и требовательный голос: "‘ильнее! ‘ильнее!  …ще!  …ще!"
…му пришлось прервать встречу. Ћн извинилсЯ перед G, сославшись на  то,  что
он не в форме.
     Џотом он подумал: от всего, что Я пережил, у менЯ  осталась  лишь  одна
фотографиЯ, как бы содержащаЯ в себе самое интимное, самое глубинно сокрытое
из всей моей эротической жизни, как бы содержащаЯ ее квинтэссенцию. Џожалуй,
в последнее времЯ Я любил лишь длЯ того, чтобы эта фотографиЯ оживала в моих
воспоминаниЯх. Ђ теперь эта фотографиЯ в  пламени,  и  красивое  неподвижное
лицо корежитсЯ, морщитсЯ, чернеет и наконец рассыпаетсЯ в прах.
     G должна была прийти неделей  позже,  и  ђубенс  уже  заранее  опасалсЯ
видений, которые в час обладаниЯ обрушатсЯ  на  него.  ЌадеЯсь  прогнать  из
мыслей лютнистку, он снова сел к столу, подперев го  лову  ладонью,  и  стал
искать в памЯти иные сохранившиесЯ  от  его  эротической  жизни  фотографии,
которые могли бы вытеснить  образ  лютнистки.  Љое-какие  ожили,  и  он  был
приЯтно удивлен, обнаружив, что они все еще столь красивы и возбуждающи.  Ќо
в глубине души он чувствовал, что, как только начнет предаватьсЯ любви с  G,
его памЯть откажетсЯ показывать ему их и  вместо  этого  подсунет  ему,  как
скверную макабральную шутку, образ  лютнистки,  сидЯщей  в  пламени.  Ћн  не
ошибсЯ. …му пришлось извинитьсЯ перед G посреди любовного акта.
     Ђ потом он подумал, что неплохо было бы свои встречи с  женщинами  пока
прервать. "„о  лучших  времен",  как  говоритсЯ.  Ћднако  этот  перерыв  про
должалсЯ неделЯ за неделей, месЯц за месЯцем.  €  однажды  он  осознал,  что
никаких лучших времен уже не будет.
   
     —асть 7. ’оржество
   
        1
   
     ‡еркала в гимнастическом зале уже многие годы отражают движениЯ  рук  и
ног; полгода  назад  по  настоЯнию  имагологов  они  вторглись  и  в  зал  с
бассейном; с трех сторон нас окружали зеркала, четвертую сторону представлЯл
огромный застекленный проем, открывавший вид на крыши Џарижа.  Њы  сидели  в
плавках за столом, поставленным у краЯ бассейна, где пыхтели  пловцы.  Њежду
нами возвышалась бутылка вина, которую Я заказал по случаю торжества.
     ’ак и не успев спросить менЯ, что Я отмечаю,  Ђвенариус  увлексЯ  новой
идеей:
     - Џредставь себе, что тебе предстоит выбор между  двумЯ  возможностЯми.
Џровести любовную ночь со всемирно известной красавицей, допустим, с  Ѓрижит
Ѓардо или ѓретой ѓарбо, но при условии, что это длЯ всех  останетсЯ  тайной.
€ли, доверительно обнЯв ее за плечи, пройтись с нею по главной улице  своего
города, но при условии, что ты никогда не будешь обладать ею.  Њне  хотелось
бы точно знать процент людей, предпочитающих первую или вторую  возможность.
Ќо  это  предполагает  статистические  изысканиЯ.  Џоэтому  Я  обратилсЯ   в
несколько контор, проводЯщих опросы общественного мнениЯ, однако  мне  всюду
было отказано.
     - џ никогда до конца не понимал, в какой мере  надо  принимать  всерьез
то, что ты делаешь.
     - ‚се, что Я делаю, нужно принимать абсолютно всерьез.
     џ продолжал:
     - Љ примеру, представлЯю тебЯ излагающим экологам свой план уничтожениЯ
автомобилей. Ќе мог же ты рассчитывать на то, что они его примут!
     Џосле своих слов Я сделал паузу. Ђвенариус молчал.
     - €ли ты думал, что тебе будут рукоплескать?
     - Ќет, - сказал Ђвенариус, - Я так не думал.
     - ’огда почему же ты выступил с таким предложением? —тобы  окончательно
развенчать их? —тобы доказать им, что при всей их нонконформистской шумихе в
действительности они часть того, что ты называешь „ьЯволиадой?
     - Ќет ничего более бесполезного,  -  сказал  Ђвенариус,  -  чем  что-то
доказывать недоумкам.
     - ’огда остаетсЯ лишь одно объЯснение: ты хотел устроить потеху! Ќо и в
таком случае твое поведение мне представлЯетсЯ нелогичным. Ќе рассчитывал же
ты на то, что среди них найдетсЯ такой, кто поймет тебЯ и будет смеЯтьсЯ!
     Ђвенариус отрицательно мотнул головой и сказал с какой-то грустью:
     - Ќет, не рассчитывал! „ьЯволиаду отличает полнейшее отсутствие чувства
юмора. Љомичное, хотЯ все еще существует, стало  невидимым.  утить  уже  не
имеет смысла. - Џотом он добавил: - ќтот мир  все  принимает  всерьез.  „аже
менЯ. Ђ это уже предел!
     - “ менЯ скорее было ощущение, что никто ничего не  принимает  всерьез!
‚се жаждут только развлечений!
     - ќто одно и то же. …сли  стопроцентному  ослу  доведетсЯ  сообщить  по
радио о начале атомной войны или о землетрЯсении в Џариже, он и тогда  будет
старатьсЯ острить. ‚озможно, он уже  сейчас  длЯ  этого  случаЯ  подыскивает
подходЯщий каламбур. Ќо это не имеет ничего  общего  с  чувством  комичного.
Џоскольку в данном случае комичен тот, кто ищет каламбур, чтобы  сообщить  о
землетрЯсении.  Ћднако  тот,   кто   ищет   каламбур,   чтобы   сообщить   о
землетрЯсении, свои поиски принимает абсолютно всерьез, и ему даже отдаленно
не приходит на ум, что он комичен. ћмор может  существовать  лишь  там,  где
люди различают некую границу между важным и неважным. Ќо эта  граница  стала
сейчас неразличима.
     џ хорошо знаю своего приЯтелЯ, часто забавлЯюсь тем, что  подражаю  его
манере говорить и заимствую его мысли и идеи; но при этом что-то  ускользает
от менЯ. …го поведение нравитсЯ мне, привле кает менЯ, но Я не могу сказать,
что Я полностью его понимаю. Љогда-то Я объЯснЯл  ему,  что  суть  того  или
иного'  человека  можно  выразить  лишь  метафорой.  ‚ысвечивающей  вспышкой
метафоры. ‚се то времЯ, что  Я  знаю  Ђвенариуса,  Я  тщетно  ищу  метафору,
котораЯ выразила бы его и помогла бы мне его постичь.
     - …сли это  было  не  шутки  ради,  тогда  зачем  ты  выступил  с  этим
предложением? ђади чего?
     Џрежде чем он успел мне ответить,  наш  разговор  прервало  неожиданное
восклицание:
     - Џрофессор Ђвенариус! ‚озможно ли? Ћт входа в нашу сторону направлЯлсЯ
мужчина в  плавках,  приЯтной  наружности,  лет  пЯтидесЯти  -  шестидесЯти.
Ђвенариус поднЯлсЯ. џвно растроганные встречей, они долго  жали  друг  другу
руки.
     ‡атем Ђвенариус представил его. Џередо мной стоЯл Џоль.
   
        2
   
     Ћн подсел к нам, и Ђвенариус широким жестом указал ему на менЯ:
     - ‚ы не знаете его романов?  "†изнь  в  другом  месте"!  ‚ам  надо  его
прочесть! ЊоЯ жена утверждает, что это потрЯсающе!
     ‚о внезапном озарении Я понЯл, что Ђвенариус  никогда  не  читал  моего
романа; когда недавно он заставил менЯ принести ему  роман,  это  было  лишь
потому, что его жене, страдающей бессонницей,  приходитсЯ  про  глатывать  в
постели килограммы книг. џ огорчилсЯ.
     - џ пришел, чтобы остудить голову в воде,- сказал Џоль.  Ќо,  узрев  на
столе вино, сразу же забыл о воде. - —то вы  пьете?  -  Ћн  взЯл  бутылку  и
внимательно стал рассматривать этикетку. Џотом  добавил:  -  Џью  сегоднЯ  с
утра.
     „а, это  было  заметно,  и  Я  удивилсЯ:  никогда  не  представлЯл  его
выпивохой. џ попросил официанта принести третий бокал.
     Њы говорили обо всем н