•улио Љортасар. ‡веринец

Ћцените этот текст:
•улио Љортасар. ‡веринец

     ђассказ
     (€з книги "‡веринец")


     Џеревод Ђ. Љосс


     Њежду последней ложкой молочной  рисовой  каши  --  жалко,
маловато  корицы, -- и поцелуЯми на сон грЯдущий в комнате, где
телефон, зазвенел звоночек, и €сабель нарочно замешкалась, пока
€нес, котораЯ подходила к телефону, не вернулась и не зашептала
что-то маме на ухо. Џотом €нес с мамой переглЯнулись,  а  потом
обе  уставились  на  €сабель, и €сабель вспомнила про сломанную
клетку, про примеры  на  деление  и  чуточку  --  про  то,  как
разозлилась  мисьЯ  [1]  ‹усера, когда €сабель по пути из школы
нажала на кнопку ее звонка. •отЯ €сабель не очень беспокоилась:
мама и €нес смотрели  словно  бы  сквозь  нее,  как  будто  она
попалась  им  на  глаза  случайно;  но  все-таки обе они на нее
смотрели.
     -- Њне, знаешь, не хочетсЯ отпускать ее, -- сказала  €нес.
-- „аже  не  из-за  тигра,  как  бы  то ни было, тут они следЯт
тщательно. Ќо уж очень печальный дом,  с  кем  ей  там  играть,
только с мальчиком...
     -- Њне  тоже  не хочетсЯ, -- сказала мама; и €сабель сразу
понЯла -- чувство было такое, словно она скатилась с горки,  --
что  ее  отправЯт на все лето к ”унесам. Ћна нырнула в новость,
как в огромную зеленую волну, к ”унесам, к ”унесам, Ясное дело,
ее отправлЯют к ”унесам. €м обеим не хочетсЯ,  но  -это  выход.
‘лабые  бронхи,  в  Њар-дель-Џлата  [2]  ужаснаЯ дороговизна, с
девочкой трудно справитьсЯ, избалована, неразумна, по поведению
"удовлетворительно", и это при  всей  доброте  сеньориты  ’ани;
спит беспокойно, игрушки всегда разбросаны, а вечные вопросы, а
пуговицы,  а грЯзные коленки. …й было боЯзно, сладко, откуда-то
запахло ивами; "у" из фамилии "”унес"  растекалось  в  молочной
рисовой каше, так поздно, спать, спать, живо в постель.
     €  вот  она  лежит,  свет  выключен, всЯ в поцелуЯх €нес и
мамы, всЯ в их печальных взглЯдах, им никак не решитьсЯ,  а  на
самом  деле  уже  решились. €сабель рисовала в воображении свой
приезд на двуколке, завтрак,  радость  Ќино,  ловца  тараканов.
Ќино   --  жаба,  Ќино  --  ком-бала  (воспоминаниЯ  трехлетней
давности: Ќино показывает ей картинки,  вклеенные  в  альбом  и
говорит:  "ќто жаба, а это ком-бала"). ‘ейчас Ќино в саду, ждет
ее, у него сачок длЯ бабочек, а еще там ђема, ее мЯгкие руки --
€сабель увидела, как руки ђемы возникают из темноты; она лежала
с открытыми глазами и вместо лица Ќино --  вот  так  раз,  руки
ђемы,  младшей из взрослых ”унесов. "’етЯ ђема так менЯ любит",
и глаза у Ќино делались большие и влажные,  ей  снова  увиделсЯ
Ќино,  он  парил в сумеречном тумане спальни и радостно смотрел
на нее, а потом куда-то делсЯ. Ќино --  камбала.  …й  хотелось,
чтобы  за  ночь  прошла  всЯ неделЯ, а утром были бы прощальные
поцелуи, путешествие в поезде, целаЯ милЯ на двуколке,  ворота,
эвкалиптоваЯ  аллеЯ,  ведущаЯ  к дому; и она заснула. Џеред тем
как заснуть, на миг испугалась, вообразив, что все это,  может,
ей   только   снитсЯ.   ‚незапно  вытЯнулась,  так  что  ступни
наткнулись на медные прутьЯ, и ей стало больно, хотЯ ноги  были
под  одеЯлом,  и  она  слышала,  как  в  большой  столовой мама
разговаривает с €нес: что дать с собой; посоветоватьсЯ с врачом
насчет сыпи; рыбий жир. Ќе приснилось, не приснилось.
     Ќе приснилось.  Ћднажды  ветреным  утром  ее  привезли  на
вокзал:  по всей площади Љонституции -- лотки с флажками, омлет
в привокзальном  кафе,  торжественный  выход  на  четырнадцатую
платформу.  €нес  и мама так зацеловали €сабель, что все лицо у
нее было точно исшлепанное, размЯгченное и пропахшее помадой  и
пудрой  рашель,  губы  обслюнЯвлены  -- мерзость, которую ветер
смахнул с ее кожи одним дуновением.  €сабели  не  было  страшно
ехать  одной: она уже большаЯ, и в сумочке у нее целых двадцать
песо; а в окошко  лез  ‘ансинский  хладомЯсокомбинат,  и  пахло
приторно,  потом  зажелтели воды ђиачуэло [3], и €сабель думать
забыла про слезы, которые только что заставлЯла себЯ проливать,
она радовалась, она умирала от страха, она  энергично  обживала
свое  сиденье,  свое  окошко  -- кроме нее, в этой части вагона
почти  никого  не  было,  можно  посидеть  на  всех  местах   и
поглЯдетьсЯ  во  все  зеркала.  ђаз или два подумала о маме, об
€нес, наверное, уже  сели  в  девЯносто  седьмой  и  уезжают  с
площади;   прочла:   курить   воспрещаетсЯ,   плевать   на  пол
воспрещаетсЯ, вагон рассчитан на сорок два  сидЯчих  пассажира,
они  мчались  мимо  Ѓанфильда  на  всей скорости -- вж-ж-жж! --
полЯ, полЯ,  полЯ,  а  во  рту  привкус  молочного  коктейлЯ  и
ментоловых  пастилок. €нес посоветовала вЯзать в поезде зеленую
кофточку, а потому €сабель засунула  вЯзанье  в  самую  глубину
чемоданчика,  беднаЯ  €нес,  придет  же  в  голову такаЯ чепуха
чепушинаЯ.
     Љогда подъехали к станции, она немного забоЯлась, а  вдруг
двуколка  не...  Ќо  двуколка  уже  ждала,  дон  Ќиканор  такой
обходительный и почтительный,  "барышнЯ"  через  каждое  слово,
хорошо  ли  доехали,  как  поживает  доньЯ  ќлиса, все такаЯ же
красавица, а дожди прошли, Ясное дело.  Ђх  как  потрЯхивало  в
двуколке,   €сабель  сразу,  словно  сквозь  стенки  аквариума,
увидела  во  всех  подробностЯх  свой   предыдущий   приезд   в
‹ос-Ћрнерос.  ‚се  тогда  было  меньше,  но  более стеклЯнное и
розовое, тигра тогда еще не было,  дон  Ќиканор  был  не  такой
седой, всего лишь три года назад, Ќино жаба, Ќино ком-бала, а у
ђемы  такие  руки,  хочетсЯ  плакать  и  чтобы они гладили тебе
волосы вечно: так сладко, словно вот-вот умрешь или словно  ешь
ванильное  пирожное  с  кремом,  они и руки ђемы -- лучшее, что
есть в жизни.
     …й отвели комнату наверху в полное  ее  владение,  комната
была  очень  красиваЯ. Љомната длЯ взрослой (так придумал Ќино,
весь в черных кудрЯшках, глазищи в пол-лица, такой  хорошенький
в  своем  синем  комбинезоне;  а  к  вечеру,  само собой, он по
требованию ‹уиса переодевалсЯ и ходил  нарЯдный,  в  костюмчике
маренго  с  красным  галстуком),  а  внутри  была еще комнатка,
крохотнаЯ, там рос огромный буйный  куст  герани.  ‚аннаЯ  была
через две двери (но внутренние, так что туда можно было ходить,
не  выЯснЯЯ  предварительно, где тигр), там полно было кранов и
металлических раковин, но €сабель не проведешь,  в  ванной  уже
чувствовалось,   что   ты  не  в  городе,  все  было  не  такое
безупречное, как  в  городских  ванных.  Џахло  затхлостью,  на
второе утро €сабель обнаружила, что в раковине ползает какаЯ-то
мокрица.  €сабель  только  притронулась,  и  та,  поджав лапки,
превратилась в испуганный  комочек  и  скатилась  в  булькающее
отверстие умывальника.

     „орогаЯ  мама, берусь за перо, чтобы -- Ћбедали они
в столовой на веранде, там было прохладнее.  Њалыш  то  и  дело
жаловалсЯ  на  жару, ‹уис не говорил ни слова, но постепенно на
лбу у него и на подбородке  проступали  капельки.  ’олько  ђема
была  спокойна,  передавала  тарелки  не спеша и с таким видом,
будто  празднуетсЯ   день   рождениЯ,   чуть   торжественно   и
трогательно.   (Џотихоньку  €сабель  училась  у  нее  разрезать
жаркое, распорЯжатьсЯ служанками.) ‹уис почти все времЯ  читал,
упершись  кулаками  в  виски  и  прислонив книгу к сифону. ђема
притрагивалась к его руке, перед  тем  как  передать  блюдо,  а
Њалыш  иногда  заставлЯл  его  оторватьсЯ  от  книги  и называл
философом. €сабели обидно было, что ‹уис -- философ,  не  из-за
слова,  а  из-за  Њалыша,  потому что Њалыш говорил в насмешку,
дразнилсЯ.
     ‘идели в таком порЯдке: ‹уис во главе стола, ђема и Ќино с
одной стороны, €сабель и Њалыш -- с другой, так что в торце был
взрослый, а по бокам -- один взрослый и один  маленький.  Љогда
Ќино  хотел  сказать €сабели что-то взаправду важное, он ударЯл
ее башмаком по ноге.  Ћдин  раз  €сабель  вскрикнула,  и  Њалыш
разозлилсЯ и сказал -- вот невоспитаннаЯ. ђема стала глЯдеть на
нее  и  глЯдела до тех пор, пока €сабель не нашла утешение в ее
взглЯде и в супе с травками.

     Њамочка, перед тем как пойти обедать, так же, как  и  в
остальных  случаЯх,  надо узнать точно, где сейчас -- Џочти
всегда ђема сама  проверЯла,  можно  ли  пойти  в  столовую  на
веранде.  Ќа  второй  день  она  пришла  в  большую  гостиную и
попросила их подождать. Џришлось  прождать  очень  долго,  пока
один  из  пеонов  не доложил, что тигр в клеверовом саду; тогда
ђема взЯла детей  за  руки  и  повела  завтракать.  ‚  то  утро
картофель оказалсЯ пересушен, но ворчали только Њалыш и Ќино.

     ’ы  мне  говорила, что не следует вечно задавать --
Џотому что безупречнаЯ доброта ђемы, казалось, останавливает на
полпути любой вопрос. Ѓыло так хорошо, что из-за того, в  какой
из  комнат тигр, волноватьсЯ не приходилось. ѓромадный дом, и в
худшем случае нельзЯ входить в одну из  комнат;  всегда  только
лишь  в  одну,  так  что никаких проблем. —ерез два днЯ €сабель
свыклась так же, как Ќино.  Ћни  играли  с  утра  до  вечера  в
ивнЯке,  а  если  и  в  ивнЯке нельзЯ было, в запасе оставались
клеверовый сад, и парк с гамаками, и берег ручьЯ. € в  доме  то
же  самое: в их распорЯжении были спальни, центральный коридор,
библиотека внизу (правда, раз как-то, в четверг, оказалось, что
в библиотеку нельзЯ) и столоваЯ на веранде. ‚ кабинет ‹уиса они
не ходили, потому что ‹уис все времЯ читал; иногда позовет сына
и даст ему книжку с картинками; но Ќино уносил  книжку,  и  они
шли  смотреть  картинки  в  гостиную  или  в цветник. ‚ кабинет
Њалыша они никогда не входили, боЯлись его приступов бешенства.
ђема  сказала,  оно  и  лучше;  таким  тоном  сказала,   словно
предупреждала; они уже выучились понимать ее умолчаниЯ.
     ‚  общем же и целом, грустнаЯ это была жизнь. Љак-то ночью
€сабель  задумалась  над  тем,  почему  ”унесы  пригласили   ее
погостить  у  них  летом.  Ѓудь она постарше, понЯла бы, что ее
пригласили не ради нее самой, а ради Ќино  --  летнЯЯ  игрушка,
чтобы  порадовать  Ќино.  €сабель  замечала  только, что в доме
грустно, что ђема всегда словно  бы  усталаЯ,  что  дожди  идут
редко,  а  все  вокруг  тем  не  менее  какое-то  отсыревшее  и
заброшенное. ‡а считанные  дни  она  привыкла  к  порЯдку  днЯ,
принЯтому    в    доме,    к    необременительной   дисциплине,
установившейсЯ на лето в ‹ос-Ћрнеросе. Ќино  наконец-то  оценил
микроскоп,   весною   подаренный   ему   ‹уисом,   они  провели
упоительную  неделю:  разводили  мелкую  живность  в  лохани  с
затхлой водой и с листьЯми разных растений, взЯтыми на пробу, а
потом  выплескивали  каплю  воды  на  стеклышко и рассматривали
микробов. "ќто личинка москитов, микробов вы в  этот  микроскоп
не разглЯдите", -- говорил им ‹уис, снисходЯ до улыбки, далекой
и  как  бы  чуточку  обиженной. Ќо им не верилось, неужели этот
мельтешащий ужас -- не микроб, быть не может. ђема принесла  им
калейдоскоп,  она  хранила  его у себЯ в шкафу, но им все равно
больше нравилось  изучать  микробов  и  пересчитывать  микробьи
лапки.  €сабель  вела  тетрадь,  куда  заносила  записи по всем
опытам, сочетаЯ  биологию  с  химией,  и  намеревалась  открыть
аптеку.  Ђптеку  они открыли в комнате Ќино, но сперва обшарили
дом в поисках всЯкой всЯчины. €сабель так и сказала ‹уису: "Ќам
нужна всЯкаЯ-превсЯкаЯ всЯчина". ‹уис дал им таблетки от кашлЯ,
розовую вату и пробирку. Њалыш -- резиновую сумку и  пузырек  с
остатками  содранной  этикетки, в нем были зеленые пилюли. ђема
пришла поглЯдеть на аптеку, прочла в тетрадке список лекарств и
сказала, что они учатсЯ полезным вещам. ’о ли €сабель придумала
перваЯ, то ли Ќино (он всегда  был  в  возбуждении  и  старалсЯ
отличитьсЯ  перед  ђемой), но они решили собрать гербарий. ‚ то
утро можно было как раз пойти в клеверовый сад, они  весь  день
рвали  образцы,  а  к  вечеру  пол  в спальнЯх у обоих был весь
устлан бумажными квадратами с наклеенными  на  них  листьЯми  и
цветами,  некуда  ногу  поставить.  Џеред  сном €сабель сделала
запись: "‹ист  No  74:  зеленый,  сердцевидный,  с  коричневыми
крапинками".  …й  было чуть скучновато, что все листьЯ зеленые,
почти все гладкие, почти все копьевидные.

     Џеонов €сабель увидела  в  тот  день,  когда  они  с  Ќино
отправились  ловить  муравьев.  Ќадсмотрщика и управлЯющего она
хорошо знала -- они ходили в дом с докладами.  Џеоны,  те  были
помоложе,  они расположились возле бараков с таким видом, будто
у них сиеста, зевали времЯ от времени и  смотрели,  как  играют
дети.  Ћдин  сказал  Ќино:  "Ќа  кой  тебе все эти твари?" -- и
щелкнул  его  двумЯ  пальцами  по  кудрЯвой   голове.   €сабель
предпочла  бы,  чтобы  Ќино  рассердилсЯ,  показал  бы,  что он
хозЯйский сын. ‚ бутылке муравьев была уже тьма-тьмущаЯ,  а  на
берегу  ручьЯ  им  попалсЯ  громадный  жук,  они и его сунули в
бутылку  посмотреть,  что  будет.  Ќа   мысль   устроить   дома
формикарий  [4]  их  навели  описаниЯ  и советы в "‘окровищнице
знаний длЯ  юношества",  а  ‹уис  дал  им  широкий  и  глубокий
стеклЯнный   Ящик.  Љогда  они  вдвоем  уносили  Ящик,  €сабель
услышала, что ‹уис вроде бы сказал ђеме: "Ћно  и  лучше,  пусть
спокойно  посидЯт  дома".  Ђ  ђема  вроде бы вздохнула. €сабель
вспомнила об этом, перед тем как уснуть, в  ту  пору,  когда  в
темноте поЯвлЯютсЯ лица разных людей, она снова увидела Њалыша,
вот  он выходит на крыльцо покурить, худощавый такой, напевает;
увидела  ђему,  она  несла  Њалышу  кофе,  и  он   взЯл   чашку
неправильно, вот неуклюжий, сжал пальцы ђемы, когда брал чашку,
€сабель  из  столовой увидела, как ђема отдергивает руку, Њалыш
едва успел подхватить чашку, а то кокнулась бы;  и  он  смеЯлсЯ
оттого, что так нелепо вышло. ‹учше черных брать муравьев, а не
рыжих:  черные  крупнее  и  злее.  Ђ потом напустить к ним уйму
рыжих и  глЯдеть  сквозь  стеклЯнные  стенки,  как  они  воюют,
никакой  опасности.  ’олько вдруг не захотЯт подратьсЯ? “строЯт
два муравейника, один в одном углу Ящика, другой --  в  другом.
Ќу,  ничего,  можно  будет изучать обычаи тех и тех, длЯ каждых
особаЯ тетрадка. Ќо скорее всего подерутсЯ все-таки,  война  не
на  жизнь,  а  на  смерть,  можно  наблюдать  сквозь  стекло, и
понадобитсЯ всего одна тетрадка.

     ђема не  любила  за  ними  подсматривать;  иногда  только,
проходЯ  мимо  спален,  видела,  что  они  сидЯт  у  окна возле
формикариЯ  и  лица   у   обоих   увлеченно-сосредоточенные   и
значительные. Ќино обЯзан был сразу же показывать, где поЯвилсЯ
новый  ход,  а  €сабель  наносила  ход на план, который чертила
чернилами на развороте тетрадного листа. Џо совету ‹уиса они  в
конце концов взЯли одних только черных муравьев, и муравейник у
них  был  уже  огромный,  муравьи будто взбесились, работали до
поздней  ночи,  рыли  и  откидывали  землю,  причем  без  конца
строились   и   перестраивались,  сновали  туда-сюда,  шевелили
целеустремленно лапками, и то у них внезапный  приступ  Ярости,
то  рвениЯ,  то  собьютсЯ  в  кучку, то разбегутсЯ в стороны, а
почему -- не разглЯдеть. €сабель уж и не знала, что записывать,
мало-помалу забросила тетрадку, и они  с  Ќино  часами  изучали
муравьиную жизнь и тут же забывали про сделанные открытиЯ. Ќино
уже  хотелось  снова  в  сад,  он  заговаривал про гамаки и про
лошадок. €сабель немножко презирала его. ”ормикарий стоил всего
поместьЯ  ‹ос-Ћрнерос,  она  упивалась  мыслью,   что   муравьи
ползают,  где  хотЯт,  не  боЯсь  никаких  тигров, а иногда она
придумывала  крохотного  тигрика,  величиною  с   резинку   длЯ
стираниЯ:  может,  он  бродит  по  ходам  муравейника  и потому
муравьи то сбиваютсЯ в кучу, то разбегаютсЯ.  €  ей  нравилось,
что  в  стеклЯнном  мирке  повторЯетсЯ  большой мир, потому что
сейчас  она  чувствовала  себЯ   немножко   пленницей,   сейчас
запрещено  было спускатьсЯ в столовую, пока ђема не скажет, что
можно.
     Ћна прижалась носом к одной из стеклЯнных стенок и сделала
внимательное лицо: ей нравилось, когда  ее  принимали  всерьез;
она  услышала  -- ђема остановилась в дверЯх, стоит, смотрит на
нее. ‚се, что касаетсЯ ђемы, слух ее улавливал четко-четко.
     -- —то же ты в одиночестве?
     -- Ќино ушел качатьсЯ в гамаке. Џо-моему, это  --  царица,
вон какаЯ огромнаЯ.
     Џередник  ђемы  отражалсЯ  в  стекле. €сабель увидела, что
одна рука ђемы чуть приподнЯта; рука  отражалась  в  стекле,  и
казалось, что она внутри формикариЯ; €сабель вдруг вспомнилось,
как  эта  рука  протЯгивала  Њалышу  чашку  кофе,  но теперь по
пальцам ползли муравьи, вместо чашки  были  муравьи,  а  пальцы
Њалыша снова стиснули пальцы ђемы.
     -- ђема, уберите руку.
     -- ђуку?
     -- ‚от теперь хорошо. Ђ то отражение пугало муравьев.
     -- Ђга. ’еперь уже можно спускатьсЯ в столовую.
     -- Џотом. Њалыш злитсЯ на вас, да, ђема?
     ђука  скользнула по стенке формикариЯ, словно птичье крыло
по  оконному  стеклу.  €сабели  показалось,   муравьи   вправду
испугались  отражениЯ, потому и удирают. ’еперь ничего уже было
не разглЯдеть. ђема ушла, из коридора доносились ее  шаги,  она
словно спасалась бегством от неведомой опасности. €сабель вдруг
испугалась  своего вопроса, страх был глухой и бессмысленный, а
может, она испугалась не потому, что задала вопрос,  а  потому,
что  увидела,  как  уходит  ђема,  словно спасаетсЯ бегством, и
стекло  снова  стало  прозрачным,  а   муравьиные   коридорчики
извивались, были похожи на скрючившиесЯ в земле пальцы.
     Ћднажды после обеда была сиеста, потом арбуз, потом игра в
пелоту, мЯч посылали в стену, увитую глициниЯми и выходившую на
ручей,  Ќино бьы на высоте, брал мЯчи, казавшиесЯ безнадежными,
взбиралсЯ на крышу, карабкаЯсь по веткам глициний, и вытаскивал
мЯч,   застрЯвший   между   черепицами.   €з   ивнЯка    пришел
мальчишка-пеон,  его  принЯли  в  игру, но он был неуклюж и все
времЯ мазал. €сабель нюхала листьЯ терпентинового дерева,  и  в
тот миг, когда отбила коварный мЯч, который Ќино послал свечой,
низко-низко, она всем нутром ощутила радость лета. ‚ первый раз
все  обрело смысл: ее приезд в ‹ос-Ћрнерос, каникулы, Ќино. Ћна
вспомнила про  формикарий  там,  наверху,  и  это  было  что-то
мертвое  и  осклизлое, жуть мельтешащих в поисках выхода лапок,
спертый, нездоровый воздух. Ћна ударила по мЯчу в остервенении,
в восторге, куснула черенок листа  и  сплюнула  с  отвращением,
наконец-то  ощутив,  что  по-настоЯщему  счастлива под солнцем,
какого в городе не бывает.
     Ћсколки  стекла  посыпались  градом.  ЊЯч  угодил  в  окно
кабинета  Њалыша.  Њалыш  высунулсЯ  в  проем,  он был в легкой
рубашке, в больших черных очках.
     -- ‘оплЯки вонючие!
     Њальчишка-пеон удрал. Ќино придвинулсЯ поближе к  €сабели,
она чувствовала, что он дрожит той же дрожью, что листьЯ ив над
ручьем.
     -- Њы нечаЯнно, дЯдЯ.
     -- Џравда, Њалыш, получилось нечаЯнно.
     Ќо его уже не было.

     €сабель   попросила   ђему   унести   формикарий,  и  ђема
обещалась. Ќо пока она  помогала  €сабели  развесить  одежду  и
надеть  пижаму, обе про это забыли. €сабель ощутила присутствие
муравьев, только когда ђема погасила  у  нее  свет  и  ушла  по
коридору  пожелать  спокойной ночи Ќино, все еще заплаканному и
удрученному, и у €сабели не хватило духу  позвать  ђему  снова,
еще подумает, что она соплЯчка. €сабель решила поскорей уснуть,
а  сон  все  не  шел  и не шел -- как никогда. ‚от наступило то
времЯ, когда в темноте поЯвлЯютсЯ чьи-то лица. €сабель  увидела
€нес  и маму, они переглЯдывались заговорщически, улыбаЯсь друг
другу и натЯгиваЯ  фосфоресцирующие  желтые  перчатки.  “видела
плачущего Ќино, снова €нес и маму, теперь перчатки превратились
в  фиолетовые колпачки, колпачки вертелись у них на макушках, у
Ќино глаза были огромные и пустые  --  может,  потому,  что  он
столько плакал, -- и она предвкушала, что вот-вот увидит ђему и
‹уиса,  ей  хотелось  увидеть  их,  а не Њалыша, но увидела она
Њалыша, он был без очков, лицо перекошено, как тогда, когда  он
стал  бить  Ќино,  и Ќино пЯтилсЯ и пЯтилсЯ, пока не прижалсЯ к
стене, он глЯдел на Њалыша, словно надеЯсь, что все это наконец
кончитсЯ, но Њалыш снова  хлестнул  его  по  лицу,  наотмашь  и
несильно,  звук такой, словно рука у Њалыша была мокраЯ, но тут
ђема заслонила Ќино  собою.  Њалыш  засмеЯлсЯ,  придвинув  лицо
близко-близко к лицу ђемы, и в этот миг они услышали, что вошел
‹уис,  и ‹уис сказал от двери, что уже можно идти во внутреннюю
столовую. ‚се произошло так быстро, все произошло лишь  потому,
что  €сабель  и  Ќино  были  в гостиной, и ђема пришла сказать,
чтобы они не выходили оттуда, пока ‹уис  не  выЯснит,  в  какой
комнате  тигр;  и  осталась  поглЯдеть, как они играют в шашки.
Ќино выигрывал, и ђема похвалила его, тут Ќино так обрадовалсЯ,
что обнЯл ее за талию и попыталсЯ  поцеловать.  ђема  смеЯлась,
наклонилась  к  нему,  и Ќино целовал ее в глаза и в нос, и оба
смеЯлись, €сабель тоже смеЯлась, все они  так  радовались  этой
игре.  Ћни  и  не  заметили,  как  подошел  Њалыш, Њалыш рывком
оттащил Ќино, сказал что-то про стекло, которое  тот  разбил  у
него в комнате, и стал хлестать его по щекам, хлестал и смотрел
на  ђему,  казалось, он больше всего разозлилсЯ на ђему, она же
какое-то мгновение смотрела на него с вызовом, и тут €сабель  в
испуге  увидела, что она заслонила собою Ќино и смотрит прЯмо в
глаза Њалышу.  ‚сЯ  эта  сцена  была  какаЯ-то  невсамделишнаЯ,
сплошнаЯ  ложь,  ‹уис  думал,  Ќино плачет из-за пощечин, Њалыш
глЯдел на  ђему  так,  словно  приказывал  ей  молчать,  сейчас
€сабель  видела,  какой  у  него  злой  и  красивый  рот,  губы
красные-красные; сейчас, в темноте,  губы  казались  еще  алей,
чуть  приоткрылись  так,  что  поблескивали  зубы. ‘квозь оскал
прорвалсЯ клубок тумана, зеленый треугольник, €сабель  моргала,
прогонЯЯ  видениЯ, и снова поЯвились €нес с мамой, обе в желтых
перчатках;  €сабель  поглЯдела  на  обеих   и   вспомнила   про
формикарий:  он тут, а его не видно; желтых перчаток тут нет, а
зато она видит их Ясно, как при свете днЯ. …й  показалось,  это
даже  занЯтно,  формикариЯ  никак не разглЯдеть, но он здесь, и
это ощущаешь, словно тЯжесть, как будто бы  кусок  пространства
уплотнилсЯ  и ожил. Ћщущение было такое назойливое, что €сабель
пошарила  по  ночному  столику  в  поисках  спичек   и   свечи.
”ормикарий   возник  из  небытиЯ  в  оболочке  из  колеблющейсЯ
полумглы. €сабель подходила к нему со  свечой  в  руке.  Ѓедные
мурашки, подумают, солнце восходит. Љогда она смогла разглЯдеть
формикарий   с   одного   боку,   ей  стало  страшно:  муравьи,
оказываетсЯ, не  прерывали  работы  и  в  полной  темноте.  Ћна
смотрела,  как они снуют туда-сюда в тишине, которую можно было
видеть,  трогать.  Њуравьи  работали  внутри,  словно  еще   не
утратили надежды выбратьсЯ на свободу.

     —аще  всего  о  том, где сейчас тигр, сообщал надсмотрщик;
‹уис доверЯл ему целиком и полностью, и так как почти весь день
проводил за работой у себЯ в кабинете,  то  и  сам  никогда  не
выходил,  и  обитателей верхнего этажа никуда не пускал, покуда
дон ђоберто не ЯвитсЯ с  докладом.  Ќо  они  тоже  должны  были
оповещать  друг друга. ђема, занЯтаЯ по дому, хорошо знала, что
делаетсЯ и наверху, и внизу €ногда Њалыша либо  ‹уиса  оповещал
кто-нибудь  из  детей. Ќе потому, что сами видели; но когда дон
ђоберто встречал их вне дома, он сообщал, где  сейчас  тигр,  и
они  передавали  взрослым.  Ќино  доверЯли целиком и полностью,
€сабели не так, потому что она поЯвилась здесь недавно и  могла
напутать.  Ќо  позже,  поскольку  Ќино  вечно  ходил за нею как
пришитый, ей в конце концов стали доверЯть так же, как ему. ќто
все с утра и до сумерек; а вечером Њалыш выходил проверЯть,  на
привЯзи  ли  собаки и не осталось ли где возле дома раскаленных
углей. €сабель заметила, что он всегда брал с собой  револьвер,
а иногда еще трость с серебрЯным набалдашником.
     ђему  она расспрашивать не хотела, потому что ђеме все это
Явно казалось чем-то самоочевидным и  неизбежным;  спросить  ее
означало  бы  расписатьсЯ  в  собственной  глупости,  а €сабель
старалась не поступитьсЯ гордостью  перед  другой  женщиной.  ‘
Ќино  все  было  просто,  он  объЯснЯл  и  рассказывал.  ‚  его
изложении все казалось Ясно и понЯтно. Ќо  вот  ночью,  пытаЯсь
воссоздать  эту понЯтность и эту Ясность €сабель сознавала, что
самое главное и  важное  по-прежнему  от  нее  ускользает.  Ћна
быстро  усвоила  правило  номер  один: предварительно выЯснить,
можно ли выйти из дому либо спуститьсЯ в столовую на веранду, в
кабинет  ‹уиса,  в  библиотеку.  "‘ледует  верить  словам  дона
ђоберто",  -- сказала в самом начале ђема. € словам самой ђемы,
и словам Ќино; ‹уиса €сабель  не  спрашивала,  он  редко  когда
знал.  Њалыш всегда знал, но его €сабель не спросила ни разу. €
таким образом, все было просто, жизнь €сабели упорЯдочилась, по
сравнению с городской стало больше ограничений по части свободы
передвижениЯ и меньше -- по части  одежды,  еды,  времени  сна.
ЌастоЯщее летнее житье, весь год бы так.

     ...скоро  тебЯ  увидеть.  “  них  все хорошо. Њы с Ќино
завели формикарий и играем, и собираем большой  гербарии.  ђема
тебЯ  целует,  у нее все хорошо. Џо-моему, она грустнаЯ, и ‹уис
тоже, но он очень хороший. џ думаю,  он  нездоров,  оттого  что
слишком  много  занимаетсЯ науками. ђема подарила мне платочки,
разноцветные, чудесных цветов,  €нес  понравитсЯ.  Њама,  здесь
красиво, и мне весело с Ќино, а дон ђоберто, он надсмотрщик, он
говорит нам, когда можно идти и куда, а раз после обеда чуть не
ошибсЯ,  говорит,  идите на берег ручьЯ, тут пришел один пеон и
говорит, нельзЯ, видела бы ты, как расстроилсЯ дон  ђоберто,  и
ђема  тоже,  она взЯла Ќино на руки и все целовала, целовала, а
менЯ крепко обнЯла. ’ут ‹уис говорит, дом не длЯ детей, а  Ќино
его  спрашивает,  кто  тут дети, и все засмеЯлись, даже Њалыш и
тот смеЯлсЯ. „он ђоберто, он надсмотрщик.
     …сли бы ты приехала  за  мной,  могла  бы  остатьсЯ  на
несколько  дней,  могла  бы  побыть  с  ђемой и развеселить ее.
Џо-моему, ђема...

     Ќо как написать маме, что ђема плакала ночью, €сабель сама
слышала, как она плакала, когда, спотыкаЯсь, брела по коридору,
постоЯла у двери Ќино, потом пошла дальше, стала спускатьсЯ  по
лестнице  (наверное,  утирала слезы), и тут издали голос ‹уиса:
"—то с тобой, ђема? ’ебе нездоровитсЯ?", молчание, весь дом  --
точно  огромное  ухо,  потом  бормотание  и  снова голос ‹уиса:
"Њерзавец,  какой  мерзавец...",   голос   словно   подтверждал
хладнокровно  какой-то  факт,  свЯзь между какими-то событиЯми,
чью-то судьбу, может быть.

     ...немного нездорова, хорошо бы ты приехала и побыла  с
нею.  џ  покажу  тебе гербарий и камушки из ручьЯ, мне принесли
пеоны. ‘кажи €нес...

     ‚ечер был  такой,  какие  она  любила:  москиты,  сырость,
подогретые  гренки,  флан  из  манной крупы с изюмом. Ќа берегу
ручьЯ беспрерывно лаЯли псы, огромный пророк [5] спланировал на
скатерть, и Ќино побежал за лупой, пророка прикрыли стаканом  и
стали дразнить, чтобы разозлилсЯ и показал, какого цвета у него
крьыьЯ.
     -- ‚ыпусти  эту тварь, -- попросила ђема. -- ’ерпеть их не
могу.
     -- ‚еликолепный экземплЯр, -- снизошел ‹уис.  --  ѓлЯдите,
как  водит глазами вслед за моей рукой. …динственное насекомое,
которое может поворачивать голову.
     -- Ќе вечер, а проклЯтье, -- сказал Њалыш из-за газеты.
     €сабели охота  было  отхватить  пророку  голову,  щелкнуть
ножницами и посмотреть, что будет.
     -- Ќе  поднимай  стакан,  -- попросила она Ќино, -- завтра
можно будет посадить его в формикарий и изучить.
     ‘тановилось все жарче, в половине одиннадцатого нечем было
дышать. „ети остались с ђемой во внутренней  столовой,  мужчины
сидели в кабинетах. Ќино первый сказал, что ему хочетсЯ спать.
     -- Џоднимись  один,  потом  Я  к тебе приду. Ќаверху все в
порЯдке, -- и ђема обнимала его за талию, как он любил.
     -- ђасскажешь сказку, тетЯ ђема?
     -- ‚ другой раз.
     €сабель и ђема  остались  вдвоем,  пророк  глЯдел  на  них
сквозь   стекло.   Џришел  ‹уис  пожелать  им  спокойной  ночи,
пробормотал что-то насчет времени, когда детЯм положено  спать,
ђема, улыбнувшись, поцеловала его.
     -- Њедведь-ворчун, -- сказала она, и €сабель, склонившаЯсЯ
над стаканом,  под  которым был пророк, подумала, что ни разу в
жизни не видела, чтобы ђема целовала Њалыша и чтобы пророк  был
такой   зеленый-презеленый,  как  этот.  Ћна  легонько  двигала
стакан, и пророк злилсЯ, ђема подошла к ней, сказала, что  пора
спать.
     -- ‚ыпусти эту тварь, такое страшилище.
     -- ‡автра, ђема.
     €  попросила,  чтобы  ђема  зашла к ней пожелать спокойной
ночи. Њалыш  оставил  дверь  своего  кабинета  открытой,  ходил
взад-вперед;  он  был  в легкой рубашке с расстегнутым воротом.
Љогда €сабель проходила мимо, позвал ее свистом.
     -- џ спать пошла, Њалыш.
     -- Џослушай,  скажи  ђеме,  пусть  сделает  мне   лимонаду
похолоднее и принесет сюда. Ђ сама живо поднимайсЯ к себе.
     Љонечно,  к  себе,  куда  же еще; непонЯтно, с какой стати
Њалыш  командует.  €сабель  вернулась  в   столовую,   передала
поручение ђеме; ђема Явно колебалась.
     -- Ќе  ходи  к себе, погоди. џ приготовлю лимонад, ты сама
отнесешь.
     -- Ћн же сказал, чтобы...
     -- Џрошу тебЯ.
     €сабель подсела к столу. Џрошу тебЯ. Џод карбидной  лампой
роились  москиты,  €сабель  могла бы сидеть так часами, глЯдЯ в
пустоту и повторЯЯ: прошу тебЯ, прошу тебЯ. ђема, ђема...  ‹ицо
у  нее  горело,  ей  хотелось броситьсЯ к ногам ђемы, хотелось,
чтобы ђема взЯла ее на руки, какое наслаждение  умереть,  глЯдЯ
на   ђему,  чтобы  жалела,  чтобы  водила  тонкими  прохладными
пальцами по волосам ее, по векам...
     ђема протЯгивала ей зеленый кувшин с кружочками  лимона  и
кубиками льда.
     -- Ћтнеси ему.
     -- ђема...
     €сабели  показалось, что ђема дрожит, что она стала спиною
к столу нарочно, чтобы €сабель не видела ее глаз.
     -- џ уже выпустила пророка, ђема.

     Џлохо спитсЯ, когда такаЯ липкаЯ жара и так гудЯт москиты.
„ва раза €сабель чуть не встала, ей хотелось пойти в коридор, в
ванную -- смочить лицо и запЯстьЯ. Ќо  ей  слышно  было,  внизу
кто-то  ходит,  шагает  взад-вперед  по  столовой,  подходит  к
лестнице,  возвращаетсЯ...  ’о  были  не  шаги  ‹уиса,  глухие,
неспешные,  и  не  поступь  ђемы.  Љак жарко было нынче вечером
Њалышу, какими большими глотками  он,  наверное,  пил  лимонад.
€сабель представлЯла себе, как он пьет прЯмо из горлышка, держа
обеими  руками  зеленый  стеклЯнный  кувшин,  и желтые кружочки
колышатсЯ в воде под лампой; но в то же времЯ  она  знала,  что
Њалыш  не  стал  пить лимонад, что он все еще глЯдит на кувшин,
который  €сабель  поставила  ему  на  стол,   смотрит,   словно
вглЯдываЯсь  во  что-то  беспредельно  порочное. …й не хотелось
вспоминать, как улыбалсЯ Њалыш, как  подошел  к  двери,  словно
хотел выглЯнуть в коридор, как медленно возвращалсЯ к столу.
     -- Ћна  сама  должна  была  принести.  ‘казано  тебе было:
поднимайсЯ к себе.
     Ђ ей ничего в голову не пришло, кроме дурацкого ответа:
     -- Ћн холодный-прехолодный, Њалыш.
     Љувшин был зеленый, как пророк.

     Ќино встал первый, предложил пойти к ручью  за  ракушками.
€сабель  почти  не спала, вспоминала приемные с цветами, горшки
павилики, больничные коридоры, сестер милосердиЯ, термометры  в
стаканах  с  хлоркой, все, что было во времЯ первого причастиЯ,
€нес,  сломанный  велосипед,  привокзальное  кафе,  маскарадный
костюм  цыганки,  подаренный  ей  на  день  рождениЯ,  когда ей
исполнилось восемь. Ђ сама она среди всего  этого  была  словно
папироснаЯ бумага между листами альбома, сама она знала, что не
спит,  и  думала  о  разных  других  вещах,  не  о цветах, не о
павилике, не о больничных коридорах.  Ћна  неохотно  поднЯлась,
умылась,  крепко  растерев  уши.  Ќино сказал, что уже десЯть и
тигр в гостиной, где пианино, так что можно сразу идти к ручью.
Ћни  спустились  вместе,  поздоровались  на  ходу  с  ‹уисом  и
Њалышом,  те  читали  в  кабинетах  с открытыми дверЯми. “литки
водились на том берегу, за которым начинались  пшеничные  полЯ.
Ќино  все  жаловалсЯ  на  рассеЯнность. €сабели сказал, что она
дружить  не  умеет  и  коллекционер  из  нее  никудышный.  Ќино
показалсЯ ей вдруг таким малолеткой, таким ребеночком со своими
ракушками и листочками.
     Љогда  над  домом  поднЯли  флаг, приглашающий к завтраку,
€сабель вернулась  первой.  „он  ђоберто  только  что  закончил
обход,  и  она  задала  ему всегдашний вопрос. Џодошел Ќино, он
брел медленно, тащил коробку, где были сачки и ракушки, €сабель
помогла ему сложить сачки на крыльце, и они вошли вместе.  ђема
ждала их, белаЯ и безмолвнаЯ. Ќино положил ей на ладонь голубую
ракушку.
     -- ‘амую красивую -- тебе.
     Њалыш   уже   завтракал,  положив  рЯдом  газету,  €сабели
осталось ровно столько места, чтобы  удалось  втиснуть  локоть.
‹уис  пришел  из  своего  кабинета  последним,  вид  у него был
довольный, как всегда в полуденную пору. ЏринЯлись за еду. Ќино
говорил о ракушках, о том, что нашел в камышах улиточью икру, о
том, как лучше сортировать ракушки длЯ коллекции -- по величине
или по цвету. “литок он сам прикончит, потому  что  €сабель  их
жалеет,  а раковины они разложат сушитьсЯ на листе цинка. ‡атем
пили кофе, ‹уис, как всегда, поглЯдел вопросительно на детей, и
тут €сабель вскочила перваЯ, побежала искать дона ђоберто, хотЯ
дон ђоберто еще раньше ей сказал. Ћна обежала  вокруг  крыльца,
и,   когда   вернулась,  ђема  и  Ќино  вместе  склонились  над
ракушками, они словно позировали длЯ  семейной  фотографии,  на
€сабель  взглЯнул  только ‹уис, и она сказала: "Ћн в кабинете у
Њалыша". Њалыш раздосадованно повел плечами, а ђема в это времЯ
касалась улитки кончиком пальца так  осторожно,  что  казалось,
палец  такой же мЯгкий, как улитка. Џотом ђема встала, пошла за
сахаром, €сабель пошла с нею, они болтали на ходу и  вернулись,
смеЯсь  шуткам,  которыми  обменЯлись  в  буфетной. Џоскольку у
‹уиса кончилось курево  и  он  велел  Ќино  сбегать  за  ним  в
кабинет,  €сабель поспорила с Ќино, кто первый найдет сигареты,
и они выбежали  вдвоем.  Џобедил  Ќино,  они  вернулись  бегом,
толкаЯ  друг  друга, чуть не налетели на Њалыша, тот шел читать
газету в библиотеку, досадуЯ, что не может  пользоватьсЯ  своим
кабинетом.  €сабель  уселась  рассматривать  ракушки,  и  ‹уис,
ожидавший, чтобы она,  как  всегда,  поднесла  к  его  сигарете
огонек,  увидел,  что  она  целиком  погрузилась  в  созерцание
улиток, которые зашевелились, медленно поползли  наружу;  вдруг
€сабель  взглЯнула на ђему и тотчас отвела глаза, улитки словно
заворожили ее, и потому она  не  шевельнулась,  услышав  первый
вопль  Њалыша,  все  уже  бежали к библиотеке, а она сидела над
ракушками, словно не слышала, как  снова  вскрикнул  Њалыш,  --
крик  был  сдавленный,  -- как ‹уис ломилсЯ в дверь библиотеки,
как вбежал дон  ђоберто  с  собаками,  как  стонал  Њалыш,  как
неистово  лаЯли  псы, как ‹уис повторЯл: "Ќо он же был у него в
кабинете! Ћна сказала,  он  у  него  в  кабинете!",  а  €сабель
склонилась  над  улитками,  улитки  были гибкие, словно пальцы,
словно пальцы  ђемы,  а  вот  рука  ђемы  опустилась  на  плечо
€сабели,  вот  приподнЯла  ее голову, и заглЯнула ей в глаза, и
глЯдела вечность целую, и €сабель надрывалась в жестоком плаче,
прижимаЯсь к ђеминои юбке, и плач был радостью наоборот, и ђема
гладила ее по голове, успокаивала, мЯгко водЯ пальцами и что-то
бормоча  ей  на  ухо,  и  в   шепоте   ђемы,   казалось,   была
благодарность, было одобрение, которого не выразить словами.



     1 ѓоспожа, сеньора (аргентинское просторечие).

     2  Њар-дель-Џлата  --  известный  аргентинский  курорт  на
берегу Ђтлантического океана.

     3 ђиачуэло -- река, протекающаЯ через Ѓуэнос-Ђйрес.

     4 ”ормикарий -- искусственный муравейник.

     5 Џророк, или мамборета -- американское насекомое из семьи
богомоловых, крупное, прЯмокрылое, с удлиненным тельцем.
Last-modified: Tue, 11 Aug 1998 14:21:22 GMT
Ћцените этот текст: