Ђртур Љестлер. ‘лепЯщаЯ тьма

Ћцените этот текст:
Ђртур Љестлер. ‘лепЯщаЯ тьма

---------------------------------------------------------------
Џолитический роман/Џер, с англ. Ђ. ЉистЯковского;
’рагедиЯ "стальных" людей: ђассказ/Џер. с англ. ‚. Ђлексеева. -
Њ.:„ќЊ, 1989. - 208 с.
OCR ЉудрЯвцев ѓ.
---------------------------------------------------------------

"„ќЊ" публикует перевод широко известного политического романа Ђртура
Љестлера "‘лепЯщаЯ тьма". ‹юбопытна судьба этого произведениЯ: рукопись
книги, написаннаЯ на немецком Языке, пропала. Љ счастью, уже был готов
английский перевод, названный "Њрак в полдень" (по-французски роман
называетсЯ "Ќоль и бесконечность").
Ђртур Љестлер (1905-1983) прожил сложную, исполненную трагических
потрЯсений жизнь. …врей по национальности, Љестлер родилсЯ в Ѓудапеште,
детство и юность провел в ‚енгрии, Ђвстрии и ѓермании. …вропейскую
известность как журналист Ђртур Љестлер завоевал совсем молодым человеком: с
1926 по 1929 год он был корреспондентом немецкого издательского концерна
“льштайна на Ѓлижнем ‚остоке, в 1929-1930-годах работал в Џариже. Љестлер -
единственный журналист …вропы, совершивший в 1931 году на немецком дирижабле
"ѓраф –еппелин" полет к ‘еверному полюсу. ‚ середине тридцатых годов
писатель предпринЯл большое путешествие по –ентральной Ђзии и год прожил в
‘оветском ‘оюзе.
Ќаписанный много лет назад, роман "‘лепЯщаЯ тьма" Ђртура Љестлера
представлЯет интерес и сегоднЯ. Ћн дает представление о том, как
воспринимались за пределами ‘‘‘ђ событиЯ внутренней жизни страны, какой
огромный, до сих пор трудновосполнимый ущерб был нанесен сталинским террором
международному престижу родины социализма и единству мирового
коммунистического движениЯ.

Ђђ’“ђ Љ…‘’‹…ђ € …ѓЋ ђЋЊЂЌ

€мЯ автора "‘лепЯщей тьмы" было когда-то знакомо советским читателЯм.
‹етом 1937 года издательство "ЊолодаЯ гвардиЯ" выпустило в свет его книгу
"Ѓеспримерные жертвы" повествующую о зверствах франкистов на захваченной ими
территории €спании в первые месЯцы фашистского мЯтежа. ‚ издательском
предисловии говорилось, что Љестлер, будучи корреспондентом английской
левобуржуазной газеты "Ќьюс кроникл", заслужил почетную ненависть франкистов
своими Яркими антифашистскими публикациЯми. Џопав в руки фашистов после
захвата ими Њалаги (это случилось в феврале 1937 года), он был приговорен и
избежал казни только благодарЯ вмешательству иностранных дипломатов и
протестам международной общественности. Љ этому можно было бы добавить, что
Љестлер был тогда коммунистом, имел богатейший журналистский опыт, успел
побывать и в ‘оветском ‘оюзе. ѓодом позже журнал "€нтернациональнаЯ
литература" сообщил о выходе в ‹ондоне новой антифашистской книги Љестлера
"€спанское завещание".
Ќо завЯзавшийсЯ было диалог Љестлера с советским читателем вскоре
прервалсЯ. ЋбъЯснЯлось это поЯвлением в 1940 году романа "‘лепЯщаЯ тьма".
Љоль скоро в этом романе речь шла о беззакониЯх, порожденных культом
личности, он и его автор были отнесены к разрЯду антисоветской литературы и
тем самым изъЯты из нашей духовной жизни. Ђ то, что роман завоевал широкую
популЯрность и был переведен на тридцать Языков, делало его особенно вредным
в глазах управителей наших идеологических ведомств. ‘ тех пор имЯ Љестлера,
как правило, замалчивалось, а если и упоминалось в той или иной книге или
статье, то исключительно в негативном и "разоблачительном" контексте.
Ќе буду касатьсЯ общей оценки и сложного и многостороннего
литературного и научного наследиЯ Љестлера (он был не только писателем, но и
философом, психологом, биологом), тем более что оно еще ждет у нас
объективного исследованиЯ. Ќо возьму на себЯ смелость утверждать, что, по
крайней мере, такое его произведение, как роман "‘лепЯщаЯ тьма" заслуживает
того, чтобы войти наконец в круг чтениЯ советских людей.
’олько нечистаЯ совесть ‘талина и его приспешников и догматическаЯ
близорукость их духовных наследников могли счесть это выдающеесЯ по своим
художественным достоинствам произведение антисоветским. €бо продиктовано оно
было вовсе не враждебностью к ‘оветскому ‘оюзу, вовсе не желанием возбудить
к нему ненависть и отвращение, а совсем иными чувствами. Ѓолью,
состраданием, отчаЯнием. € страстным желанием понЯть, что и почему произошло
в стране социалистической революции, так восхищавшей Љестлера ранее.
Ќепосредственной причиной его духовной драмы (а именно так, по моему мнению,
следует назвать то, что пережил Љестлер в конце 30-х годов и что побудило
его написать этот роман) были московские процессы 1936-1938 годов. Џроцессы
же эти ЯвлЯлись только вершиной гигантской пирамиды репрессий, масштабы и
направленность которых казались столь же чудовищными, сколь бессмысленными.
ЌеобъЯснимым казалось рвение, с которым жертвы процессов, старые заслуженные
революционеры, ближайшие и многолетние сподвижники ‹енина, обливали себЯ
грЯзью, признаваЯсь в диких преступлениЯх, Якобы ими совершенных. •арактер
судилищ ставил в тупик многих представителей прогрессивной зарубежной
общественности, включаЯ и коммунистов (как, естественно, и многих советских
людей).
Ќо представим себе то времЯ. Ћщущаемое почти физически приближение
новой войны. ЌаглаЯ агрессивность фашистских держав. ‹ихорадочные попытки
создать боевой союз всех антифашистских сил. € вера в то, что именно ‘‘‘ђ -
самый надежный, если вообще не единственный, оплот в борьбе против фашизма.
‚ этой обстановке тревожные и непонЯтные вести, приходившие из Њосквы,
ставили друзей ‘оветского ‘оюза перед убийственной дилеммой. Ќужно было либо
просто принЯть на веру официальную версию о шпионах и врагах народа,
проникших во все клетки советского организма, или, на худой конец, отложив
на времЯ свои сомнениЯ, опЯть-таки защищать эту версию, либо, выступаЯ
против нее, волей-неволей порывать с прежними единомышленниками и товарищами
по борьбе. „ругих вариантов не существовало. ‚едь в те времена любые
критические замечаниЯ по адресу ‘оветского ‘оюза воспринимались у нас
согласно известному и очень навредившему нам лозунгу "Љто не с нами, тот
против нас" как враждебные акции со всеми вытекающими отсюда последствиЯми.
Њы сами отталкивали и зачислЯли в стан врагов даже доброжелательных
критиков.
€з названных двух вариантов Љестлер выбрал второй. ‚ итоге он навсегда
разошелсЯ с коммунистами и логикой вещей был отброшен в
либерально-буржуазный лагерь.
Њожно сожалеть о том, что мы лишились талантливого соратника (и, к
несчастью, не только его), но едва ли стоит сейчас осуждать или, наоборот,
оправдывать его действиЯ. ЏотрЯсение оказалось длЯ него слишком сильным, и
никакие соображениЯ практической пользы не могли это потрЯсение
нейтрализовать. •удожник-мыслитель был в нем сильнее политика-прагматика. Ђ
поверить в невероЯтное было выше его сил. Ѓыть может, эти особенности его
индивидуальности и решили его судьбу.
‘тремЯсь добратьсЯ до сути потрЯсших, его событий, Љестлер уже полвека
назад, по горЯчим следам, дал убедительную художественную версию
обстоЯтельств, которые привели некоторых представителей старой
большевистской гвардии к аресту, самооговору и казни. €менно это стремление
и делает его книгу интересной, ценной и нужной нам сегоднЯ. Њы ведь тоже
стараемсЯ постичь смысл противоречивого, героического и трагического в одно
и то же времЯ исторического развитиЯ нашей страны, исследовать неизведанное,
разобратьсЯ в том, что пока еще не понЯтно, раскрыть то, что долгие годы
было потаенным. ‚ стремлении к постижению истины такие книги, как "‘лепЯщаЯ
тьма", могут оказать нам помощь.
Ќе беда, что перед нами не исторический трактат, а художественное
произведение. ђаздающиесЯ сейчас то и дело стенаниЯ или возгласы негодованиЯ
по поводу того, что нетерпеливые писатели, не дожидаЯсь медлительных
историков, узурпировали право освещать наше недавнее прошлое и при этом
что-то там искажают и путают, - эти стенаниЯ и возгласы, если они вполне
добросовестны и не прикрывают задних мыслей, основываютсЯ на недоразумении.
Ќа непонимании того, что наука и искусство имеют равное право на постижение
действительности, все равно, сегоднЯшней, вчерашней или позавчерашней. ‡десь
не может быть монополии, как не может быть и соперничества. Ќаука и
искусство дополнЯют друг друга. € в каких-то сферах, прежде всего в анализе
психологии людей, искусство способно дать больше, чем наука. Љазалось бы,
это - аксиома. ’ак о чем же спор?
џ не собираюсь заниматьсЯ развернутым разбором романа "‘лепЯщаЯ тьма".
Џусть он сначала дойдет до читателЯ. Ђ там, если нужно, поЯвЯтсЯ и
критические разборы. Њатериала длЯ этого достаточно.
Ћграничусь лишь несколькими замечаниЯми. •отелось бы прежде всего
обратитьсЯ к тем, кто требует от художественных произведений той же
абсолютной точности в фактах и деталЯх, какими должны отличатьсЯ сочинениЯ
научные. ‚ романе "‘лепЯщаЯ тьма" такой точности искать не следует.
ђазумеетсЯ, всем с самого начала Ясно, где происходЯт описываемые событиЯ.
Џерсонажи носЯт русские фамилии (или такие, какие автор считает русскими).
Ќо, конечно, Љестлер не случайно нигде точно не обозначает место действиЯ,
не называет прЯмо по имени ни страну, ни город, ни исторических деЯтелей. ‚
ссылках на исторические событиЯ он сознательно допускает много вольностей.
Ќе было, например, того многократно упоминаемого в романе Џервого съезда
партии, где присутствовали и были запечатлены на фотографии все ее
основатели, в том числе и тот, кто впоследствии захватил власть и начал
уничтожать своих бывших соратников. Џридуманы автором и те поручениЯ,
которые Якобы выполнЯл герой романа за границей, изгонЯЯ из партийных рЯдов
разного рода "уклонистов". ‚ымышлены подробности тюремного быта, следствиЯ и
прочее. Ќаконец, в реальной жизни не было человека с биографией, которой
писатель наделил своего героЯ ЌиколаЯ ђубашова. Љонечно, создаваЯ его образ,
он придал ему кое-какие черты внешнего и внутреннего облика некоторых лично
знакомых ему старых большевиков. Ќо в целом ђубашов - образ вымышленный и
собирательный, искать его прототип бесполезно. ’о же относитсЯ и к другим
персонажам романа.
‘ледовательно, тот, кто вознамеритсЯ найти в романе описание реального
хода исторического процесса, неминуемо попадет впросак. ЏриходитсЯ
предупреждать об этом потому, что реакциЯ отдельных читателей - именитых и
рЯдовых - на романы и пьесы о нашей недавней истории заставлЯет опасатьсЯ,
что и тут несогласие с антисталинским, антикультовым пафосом писателЯ будет
прикрыватьсЯ придирками к "неточностЯм" и "фактическим ошибкам". „лЯ
приданиЯ роману большей силы обобщениЯ Љестлер, прекрасно знавший
исторические факты, намеренно прибегал к домыслам, упрощениЯм,
"неточностЯм". Ќа то он и художник.
Ќо дело не только в фактах. ‘толь же неправомерно было бы принимать за
аутентичное отображение реальности все содержащиесЯ в романе рассуждениЯ о
предпосылках и причинах утверждениЯ личной диктатуры и о подоплеке
репрессий. ‚ этих рассуждениЯх немало глубоких и тонких мыслей, порой
предвосхищающих сегоднЯшнее понимание этих проблем. Ќо при чтении романа ни
на минуту нельзЯ упускать из виду, что на его страницах рассуждает человек,
убеждающий (и в конце концов убедивший) себЯ в том, что он обЯзан выполнить
"последнее партийное поручение", оклеветать самого себЯ и умереть как
ненавидимый и презираемый всеми "враг народа". —тобы убедить себЯ в
необходимости такой жуткой смерти, он должен признать неизбежность того, что
случилось в партии и стране. Ћн должен стать на позицию исторического
фатализма. € потому не может обойтись без софизмов и передержек.
Џо-видимому, к сходным заключениЯм, хотЯ и из других побуждений, пришел и
сам автор романа. ‚ этом, повторЯю, основа его личной духовной драмы.
‘ходные фаталистические заключениЯ привели героЯ романа к смерти, а писателЯ
- к разочарованию в марксизме. Ќо вступать с ним сейчас в полемику значило
бы ломитьсЯ в открытую дверь.
„умаетсЯ, мы, несмотрЯ ни на что, окажемсЯ способными осознать, что
наличие объективной почвы длЯ какого-либо ЯвлениЯ (в данном случае - культа
личности и всего, что с ним свЯзано) отнюдь не тождественно с отсутствием
альтернативы, с невозможностью выбора и что строительство социализма, даже в
отсталой стране, отнюдь не предопределЯло обЯзательность и неизбежность
победы сталинщины с ее зловещими методами управлениЯ и с идолопоклонническим
образом мыслей.
…сли принЯть во внимание все то, о чем сказано выше, можно по
достоинству оценить непреходЯщую ценность романа Љестлера: могучее
художественное воссоздание гнетущей и губительной атмосферы периода культа
личности, калечившей человеческие души, порождавшей взаимную
подозрительность, недоверие, "охоту на ведьм", разрушавшей нормальные
человеческие свЯзи, насаждавшей произвол и беззаконие. Ђтмосферы,
тысЯчекратно воспроизводившей ситуацию, при которой лучшие люди страны гибли
оклеветанные и ошельмованные на полвека вперед. ’о, что своим чутьем
художника угадал и показал Kестлер, - лишь часть огромной, написанной кровью
и слезами картины. Њожет быть, даже ее наиболее гуманнаЯ если здесь вообще
уместно употреблЯть это слово, часть. ’о, что он показал, - лишь один - и
притом не самый жестокий - из дьЯвольских способов морального и физического
разрушениЯ человеческой личности.
Ќо ведь давно известно, что в части отражаетсЯ целое.

‚.—“Ѓ€Ќ‘Љ€‰
доктор исторических наук, профессор

Ђртур Љестлер

‘ л е п Я щ а Я т ь м а

‚се персонажи этой книги вымышлены
автором. €сторические обстоЯтельства,
определившие их поступки, взЯты из жизни.
‘удьба Ќ. 3. ђубашова вобрала в себЯ судьбы не-
скольких человек, которые стали жертвами так
называемых Њосковских процессов. Љое-кого из
них автор знал лично. €х памЯти он и посвЯщает
эту книгу.

Џариж, октЯбрь 1938-апрель 1940

„иктатор, не убивший Ѓрута, и учредитель
республики, не убивший сыновей Ѓрута, обречены
править временно.

Њакиавелли, "Ѓеседы"

Њилостивый государь, милостивый государь,
ведь надобно же, чтоб у всЯкого человека было
хоть одно такое место, где бы и его пожалели.

„остоевский, "Џреступление и наказание"

* „ЋЏђЋ‘ Џ…ђ‚›‰ *

‚сЯкий правитель обагрен кровью.

‘ен-†юст

„верь камеры, лЯзгнув, захлопнулась.
ђубашов привалилсЯ к двери спиной, постоЯл так несколько секунд и
закурил. ‘права от него, на узкой койке, лежали два застиранных одеЯла и
набитый свежей соломой тюфЯк. ‘лева торчал водопроводный кран, железную
раковину изъела ржавчина. ‚озле раковины стоЯла параша, ее совсем недавно
дезинфицировали: он почувствовал запах хлорки. Љирпичные стены глушили звук,
но зато по штукатурке у труб отоплениЯ перестукиватьсЯ было, наверное,
можно, да и трубы, разумеетсЯ, были звукопроводными. Ћкно начиналось на
уровне глаз, и он мог выглЯнуть в тюремный двор, не подтЯгиваЯсь вверх на
прутьЯх решетки. ‚се нормально, заключил он.
ђубашов зевнул, снЯл пальто, свернул его и пристроил в головах койки.
Џотом внимательно оглЯдел двор. Џодсвеченный лучами фонарей и луны, снег
отливал синеватой желтизной. ‚доль стен тЯнулась расчищеннаЯ тропка -
значит, здесь разрешались прогулки. „о рассвета было еще далеко; звезды,
несмотрЯ на блеск фонарей, льдисто и Ясно сверкали в небе. Џо узкому проходу
на внешней стене, котораЯ возвышалась против его камеры, вышагивал, словно
на параде, часовой - сто шагов вперед и сто назад. ‚ременами желтый свет
фонарей поблескивал на штыке его винтовки.
Ќе отходЯ от окна, он снЯл башмаки. Џотом устало опустилсЯ на койку,
положил у ее изножиЯ окурок и несколько минут просидел не шевелЯсь. Ђ потом
еще раз подошел к окну. ’юремный двор был тих и безлюден; часовой начинал
очередной поворот; вверху, над зубцами сторожевой башни, серебрилсЯ ручеек
Њлечного Џути.
Ќаконец он лег, вытЯнул ноги и плотно укуталсЯ верхним одеЯлом. …го
часы показывали пЯть, и врЯд ли здесь подымали заключенных раньше семи,
особенно зимой. Ћн проваливалсЯ в сонное забытье и подумал, что его не
вызовут на допрос по крайней мере днЯ три или четыре. ‘нЯв пенсне, он
положил его на пол, улыбнулсЯ и закрыл глаза. …му было тепло и удивительно
покойно, первый раз за многие месЯцы он засыпал без страха перед снами.
Љогда надзиратель, не входЯ в камеру, выключил свет и заглЯнул в очко,
ђубашов, бывший Ќародный Љомиссар, спал, повернувшись спиной к стене и
положив голову на левую руку, - рука окостенело вытЯнулась над полом, и
только безвольно опущеннаЯ ладонь слегка подергивалась.

Ђ за час до этого, когда два работника Ќародного Љомиссариата
внутренних дел стучались к ђубашову, чтобы арестовать его, ему снилось, что
его арестовывают.
‘тук стал громче, и ђубашов напрЯгсЯ, стараЯсь прогнать привычный сон.
Ћн умел выдиратьсЯ из ночных кошмаров, потому что сон о его первом аресте
возвращалсЯ к нему с неизменным постоЯнством и раскручивалсЯ с неумолимостью
часовой пружины. €ногда Яростным усилием воли он останавливал ход часов, но
сейчас из этого ничего не вышло: в последние недели он очень устал, и теперь
его тело покрывала испарина, сон душил его, он дышал с трудом, а часы все
стучали, и сновидение длилось.
…му снилось, как обычно, что в дверь барабанЯт и что на лестнице стоЯт
три человека, которые собираютсЯ его арестовать. Ћн Ясно видел их сквозь
запертую дверь - и слышал сотрЯсающий стены грохот. Ќа них была новаЯ, с
иголочки, форма - мундиры преторианцев ’ретьей империи, а околыши фуражек и
нарукавные нашивки украшала эмблема молодой „иктатуры - хищный паукообразный
крест; в руках они держали огромные пистолеты, а их сапоги, ремни и портупеи
удушающе пахли свежей кожей. € вот они уже здесь, в его комнате: двое
долговЯзых крестьЯнских парней с рыбьими глазами и приземистый толстЯк. Ћни
стоЯли у изголовьЯ кровати, он чувствовал на лице их учащенное дыхание и
слышал астматическую одышку толстЯка, необычайно громкую в притихшей
квартире. ‚незапно на одном из верхних этажей кто-то спустил воду в уборной,
и трубы заполнились клокочущим гулом.
—асы остановились; стук стал громче; двое людей, пришедших за
ђубашовым, попеременно барабанили кулаками в дверь и дыханием согревали
окоченевшие пальцы. Ќо ђубашов не мог пересилить сон, хотЯ знал, что
начинаетсЯ самое страшное: они уже стоЯли вплотную к кровати, а он все
пыталсЯ надеть халат. Ќо рукав, как нарочно, был вывернут наизнанку, и руке
не удавалось его нащупать. ђубашов сделал последнее усилие - напрасно, и на
него вдруг напал столбнЯк: он не мог пошевелитьсЯ, с ужасом понимаЯ, что ему
необходимо - жизненно важно - вовремЯ найти этот проклЯтый рукав. ЃредоваЯ
беспомощность нескончаемо длилась - ђубашов стонал, металсЯ в кровати, на
висках у него выступил холодный пот, а стук в дверь слышалсЯ ему, словно
приглушеннаЯ барабаннаЯ дробь; его рука дергалась под подушкой, лихорадочно
нашариваЯ рукав халата, - и наконец сокрушительный удар по голове избавил
его от мучительного кошмара.
‘ привычным ощущением, испытанным и пережитым сотни раз за последние
годы, - ощущением удара пистолетом по уху, после чего он и стал глуховатым,
- ђубашов обычно открывал глаза. Ћднако дрожь унималась не сразу, и рука
продолжала дергатьсЯ под подушкой, пытаЯсь найти рукав халата, потому что,
прежде чем окончательно проснутьсЯ, он должен был пройти последнее
испытание: уверенность, что он пробудилсЯ во сне, а наЯву снова окажетсЯ в
камере, на сыром и холодном каменном полу, с парашей у ног и кувшином воды
да черствыми крошками хлеба в изголовье.
‚от и сейчас тоскливый страх далеко не сразу отпустил ђубашова, потому
что он никак не мог угадать, коснетсЯ ли его ладонь кувшина или выключателЯ
лампы на тумбочке. ‡агорелась лампа, и страх развеЯлсЯ. Ћн несколько раз
глубоко вздохнул, как бы смакуЯ воздух свободы, вытер платком вспотевший
лоб, промокнул небольшую лысину на макушке и с возвратившейсЯ к нему иронией
подмигнул цветной литографии Џервого - она висела над кроватью ђубашова, так
же как она неизменно висела над кроватЯми, буфетами или комодами во всех
квартирах рубашовского дома, во всех комнатах и квартирах его города, во
всех городах его необъЯтной родины, потребовавшей от него в свое времЯ
героических подвигов и тЯжких страданий, а сейчас опЯть распростершей над
ним необъЯтное крыло своего покровительства. ’еперь ђубашов проснулсЯ
окончательно - но стук в дверь слышалсЯ по-прежнему.

„вое, которые пришли за ђубашовым, совещались на темной лестничной
площадке. „ворник ‚асилий, взЯтый понЯтым, стоЯл у открытых дверей лифта и
хрипло, с трудом дышал от страха. ќто был худой, тщедушный старик; его
задубевшую жилистую шею над разодранным воротом старой шинели, накинутой на
рубаху, в которой он спал, прорезал широкий желтоватый шрам, придававший ему
золотушный вид. Ћн был ранен на ѓражданской войне, сражаЯсь в знаменитой
рубашовской бригаде. Џотом ђубашова послали за границу, и ‚асилий узнавал о
нем только из газет, которые вечерами читала ему дочь. ђечи ђубашова на
съездах партии были длинные и малопонЯтные, а главное, ‚асилий не слышал в
них голоса своего бородатенького командира бригады, который умел так здорово
материтьсЯ, что даже ЉазанскаЯ ЃожьЯ Њатерь навернЯка одобрительно улыбалась
на небе. Ћбычно ‚асилиЯ смаривал cон уже к середине рубашовской речи, и
просыпалсЯ он только, когда его дочь торжественно зачитывала последние
фразы, неизменно покрываемые громом аплодисментов. Љо всЯкому завершающему
речь заклинанию - "„а здравствует ЏартиЯ! „а здравствует ђеволюциЯ! „а
здравствует наш вождь и учитель Џервый!" - ‚асилий от души добавлЯл "Ђминь",
но так, чтобы дочь не могла услышать; потом он снимал свой старый пиджак,
тайком крестилсЯ и лез в постель. ‘о стены на ‚асилиЯ поглЯдывал Џервый, а
рЯдом с ним, приколотаЯ кнопкой, висела стараЯ пожелтевшаЯ фотографиЯ
командира бригады ЌиколаЯ ђубашова. …сли увидЯт эту фотографию, его,
пожалуй, тоже заберут.
Ќа лестничной площадке перед квартирой ђубашова было тихо, темно и
холодно. Ћдин из работников Ќародного Љомиссариата - тот, который был
помоложе, - предложил пару раз пальнуть в замок. ‚асилий, в сапогах на босу
ногу, бессильно прислонилсЯ к двери лифта; когда его разбудили, он так
испугалсЯ, что даже не смог намотать портЯнки. ‘тарший работник был против
стрельбы: арест следовало произвести без шума. Ћни подышали на замерзшие
пальцы и снова принЯлись ломитьсЯ в дверь, молодой стучал рукоЯтью
пистолета. ѓде-то внизу вдруг завопила женщина. "“йми ее", - сказал молодой
‚асилию. "ќй, там, - заорал ‚асилий, - это из органов!" Љрик оборвалсЯ.
Њолодой забухал в дверь сапогом. “дары раскатились по всему подъезду.
Ќаконец сломаннаЯ дверь распахнулась.
’рое людей сгрудились у кровати: молодой держал в руке пистолет; тот,
что постарше, стоЯл навытЯжку, как будто он застыл в положении "смирно";
‚асилий, чуть сзади, прислонилсЯ к стене. ђубашов вытирал вспотевший лоб и,
близоруко щурЯсь, смотрел на вошедших. "ѓражданин Ќиколай ‡алманович
ђубашов, - громко сказал молодой работник, - именем ђеволюции вы
арестованы!" ђубашов нащупал под подушкой пенсне, вытащил его и приподнЯлсЯ
на постели. ’еперь, когда он надел пенсне, он стал похож на того ђубашова,
которого ‚асилий и старший работник знали по газетным фотографиЯм и
портретам. ‘тарший еще больше подобралсЯ и вытЯнулсЯ; молодой, выросший при
новых героЯх, сделал решительный шаг к постели - и ‚асилий, и ђубашов, и
старший из работников видели, что он был готов сказать - а то и совершить -
неоправданную грубость: его не устраивало возникшее замешательство.
- Ђ ну-ка, уберите вашу пушку, товарищ, - проговорил ђубашов, - и
объЯсните, в чем дело.
- ‚ы что, не слышали? ‚ы арестованы, - сказал молодой. - „авайте,
одевайтесь.
- “ вас есть ордер? - спросил ђубашов. ‘тарший вынул из кармана бумагу,
протЯнул ђубашову и снова застыл.
ђубашов внимательно прочитал документ.
- —то ж, ладно, - проговорил он. - Ќа чужих ошибках не научишьсЯ, мать
его...
- Ћдевайтесь, живо, - сказал молодой. …го грубость вовсе не была
искусственной - она составлЯла основу его характера. "„а, славную мы
вырастили смену", - подумал ђубашов. Ћн припомнил плакаты, на которых юность
всегда улыбалась. "Џередайте-ка мне халат, - сказал он, - и хватит вам
петушитьсЯ тут с вашим пистолетом". ћнец побагровел, но ничего не ответил.
‘тарший передал ђубашову халат, и тот просунул руку в рукав. "Џолучилось", -
сказал он с напрЯженной улыбкой. Ћстальные не понЯли и угрюмо промолчали.
ђубашов медленно поднЯлсЯ с кровати и собрал свою разбросанную одежду. ‚
доме - после оборвавшегосЯ воплЯ - опЯть воцарилась глубокаЯ тишина, но у
всех четверых было странное ощущение, что жители не спЯт и, лежа в постелЯх,
стараютсЯ даже как бы и не дышать. Џотом на одном из верхних этажей кто-то
спустил воду в уборной, и трубы наполнились клокочущим гулом.

‚низу у подъезда стоЯла машина - новейшей американской модели. “лица
была совершенно темной; обитатели окрестных домов спали - или старательно
притворЯлись, что спЯт; шофер включил Яркие фары, и они поодиночке влезли в
машину: сначала работник, что был помоложе, потом ђубашов, потом старший.
офер, - тоже в форме Љомиссариата, завел мотор и включил передачу. ‡а углом
асфальтовое покрытие кончилось, и, хотЯ они ехали через центр города -
вокруг возвышались современные дома в восемь, девЯть или десЯть этажей, -
мощенную разбитым булыжником мостовую рассекали глубокие неровные колеи,
подернутые льдом и присыпанные снегом. офер ехал со скоростью пешехода,
однако прекрасно подрессореннаЯ машина скрипела и стонала, как стараЯ
телега.
- „авай-ка побыстрей, - сказал молодой, не выдержав висЯщей в машине
тишины.
офер, не оборачиваЯсь, пожал плечами. Љогда ђубашов забиралсЯ в
машину, тот глЯнул на него с равнодушной неприЯзнью. Ћднажды ђубашову вдруг
стало плохо, и водитель вызванной "скорой помощи" бросил на него такой же
взглЯд. ’рЯскую, нереально медленную езду по безлюдным, словно бы вымершим
улицам, освещаемым дрожащими лучами фар, было мучительно трудно переносить.
"„олго нам ехать?" - спросил ђубашов, глЯдЯ вперед на разбитую мостовую. Ћн
чуть не добавил "до вашей больницы". "Њинут тридцать", - ответил старший.
ђубашов вынул из кармана папиросы, вытрЯс одну папироску длЯ себЯ и
машинально протЯнул пачку сопровождающим. Њолодой резко мотнул головой,
старший вытащил две папиросы и одну передал вперед, шоферу. ’от прикоснулсЯ
к козырьку фуражки и, придерживаЯ баранку одной рукой, протЯнул назад
зажженную спичку. “ ђубашова немного отлегло от сердца, а потом он ощутил
едкий стыд. "Ђх, как трогательно", - подумалось ему. € все же он не смог
побороть искушениЯ - опЯть заговорил, чтоб растопить отчужденность,
заморозившую всех четверых.
- †алко машину, - сказал он негромко. - Њы платим за иностранные
автомобили золотом и доканываем их - по нашим-то дорогам - в несколько
месЯцев.
- ќто уж точно. ‘ дорогами у нас пока плоховато, - отозвалсЯ тот, что
был постарше. Џо его тону было понЯтно, что он заметил рубашовскую
растерЯнность. ђубашов ощутил себЯ бездомной собакой, которой из жалости
бросили кость, и тотчас же решил не продолжать разговора. Ћднако молодой
враждебно спросил:
- “ капиталистов дороги лучше, что ли? ђубашов помимо воли улыбнулсЯ.
- Ђ вы когда-нибудь бывали за границей?
- џ и так знаю, что у них делаетсЯ. Ќа менЯ-то буржуазнаЯ пропаганда не
действует.
- €нтересно, за кого вы менЯ все-таки принимаете? - спросил его ђубашов
совершенно спокойно. € сразу же, не в силах удержатьсЯ, добавил: - ‚ам
следует подучить историю Џартии.
Њолодой ничего на это не ответил и упрЯмо уставилсЯ в спину шофера.
Ѓольше никто не произнес ни слова. „вигатель опЯть, в третий раз, заглох, и
шофер, чертыхаЯсь, завел его снова. Њашина запрыгала по улицам окраины -
дорога, впрочем, нисколько не изменилась. ‚округ теснились деревЯнные
домишки, над их покосившимисЯ горбатыми крышами висела холоднаЯ бледнаЯ
луна.

‚ коридорах недавно построенной тюрьмы Ярко горели мощные лампы.
Ѓезжизненный, ослепительно ровный свет заливал голые беленые стены, двери
камер с картонными табличками, на которых были напечатаны фамилии, черные
зрачки смотровых глазков и железные галереи второго Яруса. ќтот жесткий
бесцветный блеск и отрывистый, без эха, стук шагов по выложенному каменной
плиткой полу казались ђубашову настолько знакомыми, что иллюзиЯ длЯщегосЯ
ночного кошмара не покидала его несколько секунд. Ћн всЯчески пыталсЯ
внушить себе веру в зыбкую нереальность происходЯщего. "…сли Я поверю, что
сплю, - думал он, - все это, и правда, окажетсЯ сном". Ћн убеждал себЯ так
напрЯженно, что у него на миг закружилась голова - и ему стало нестерпимо
стыдно. "ЌазвалсЯ спасителем - неси свой крест, - подумал он. - „о самого
конца". ‚скоре надзиратель остановилсЯ у двери камеры номер четыреста
четыре. Ќад очком висела белаЯ табличка: "Ќиколай ‡алманович ђубашов".
"—етко работают", - подумал он; вид заранее приготовленной камеры с именем
на двери почти потрЯс его. Ћн собиралсЯ попросить надзирателЯ, чтобы тот
принес еще одно одеЯло, но дверь камеры, лЯзгнув, захлопнулась.

Ќадзиратель регулЯрно заглЯдывал в глазок. ђубашов неподвижно лежал на
койке, и только свесившаЯсЯ к полу ладонь слегка подергивалась; у изножиЯ
койки лежали окурок папиросы и пенсне.
‚ семь - через два часа после того, как ђубашова привезли и водворили в
камеру, - он был разбужен протЯжным гудком. …го не мучили обычные сны, и он
проснулсЯ хорошо отдохнувшим. ‘игнал подъема повторилсЯ трижды. Љогда
отзвуки третьего гудка умерли, камеру затопила тЯжелаЯ тишина.
‡имний день только начиналсЯ, очертаниЯ параши и раковины с краном
размывала сераЯ рассветнаЯ муть. —ернаЯ решетка казалась впечатанной в
тусклый прЯмоугольник окна; слева, вверху, разбитое стекло кто-то заткнул
комком газеты. ђубашов поднЯл пенсне и окурок, а потом снова вытЯнулсЯ на
койке. Ќадев пенсне, он чиркнул спичкой. Љамеру по-прежнему наполнЯла
тишина. ‚о всех выделенных известкой сотах этого огромного каменного ульЯ
разбуженные люди одновременно подымались и с проклЯтьЯми вступали в новое
утро. Ќо обитатели одиночек ничего не слышали - кроме шагов надзирателЯ в
коридоре. ђубашов знал, что одиночнаЯ камера будет его домом до самого
расстрела. ‹ежа на спине, он попыхивал папиросой и теребил короткую
клиновидную бородку.
"‡начит, расстрел", - думал ђубашов. ЏомаргиваЯ, он молча смотрел на
пальцы своей вертикально стоЯщей ступни. …му было тепло, уютно и покойно; он
очень устал и хотел задремать, чтобы соскользнуть в смерть, как в сон, не
выползаЯ из-под этого тюремного одеЯла. "‡начит, тебЯ собираютсЯ
расстрелЯть", - мысленно сказал себе ђубашов. Ћн медленно подвигал пальцами
на ногах, и ему неожиданно припомнились стихи, в которых ноги €исуса •риста
сравнивались с белыми косулЯми в чаще. Ћн снЯл пенсне и потер его о рукав -
всем его ученикам и последователЯм был превосходно знаком этот жест. Ћн
ощущал почти полное счастье, и его страшило только сознание, что
когда-нибудь ему придетсЯ встать. "‡начит, тебЯ собираютсЯ уничтожить", -
пробормотал он и закурил папиросу, хотЯ их осталось всего четыре. Џервые
затЯжки на голодный желудок всегда немного пьЯнили его, а сейчас он и так
уже чувствовал экзальтацию, неизменно подымавшуюсЯ в нем всЯкий раз, когда
он заглЯдывал в глаза смерти. ЏартиЯ считала это чувство предосудительным, и
даже больше - совершенно недопустимым, но ему не хотелось думать о Џартии.
Ћн глЯнул на обтЯнутые носками пальцы торчащих вертикально вверх ступней и
подвигал ими. Џотом улыбнулсЯ. ’еплаЯ благодарность к своему телу, о котором
он никогда не вспоминал, захлестнула ђубашова, а неминуемаЯ гибель наполнила
его самовлюбленной горечью. "‘тарым гвардейцам неведом страх, - негромко,
нараспев продекламировал он. - ...Ќо над ними сомкнулась завеса тьмы... Њы
остались последними; скоро и мы... будем втоптаны в прах". Ћн хотел пропеть
заключительную строку, но начисто забыл мелодию песни. "‘коро и мы", -
повторил он, пытаЯсь припомнить лица людей, про которых говорили "стараЯ
гвардиЯ". ‚ памЯти всплыли очень немногие. “ первого председателЯ
€нтернационала, давно казненного за измену родине, из-под клетчатой жилетки
выпирало брюшко - черты его лица ђубашов позабыл. ‚место подтЯжек тот носил
ремень. Џредседатель ‘овета Ќародных Љомиссаров, второй по счету и тоже
казненный, грыз в минуту опасности ногти. "€сториЯ оправдает вас", - сказал
ђубашов, однако он не был в этом убежден. „ействительно, ну какое дело
€стории до обкусанных в минуту опасности ногтей? Ћн попыхивал папиросой,
вспоминаЯ мертвых и те воистину бесчисленные унижениЯ, через которые они
прошли перед смертью. € все же Џервый не вызывал в нем ненависти - хотЯ, без
сомнениЯ, должен был вызывать. Ћн часто смотрел на литографический портрет,
неизменно висевший над его кроватью, пытаЯсь вызвать в себе это чувство.
(Ћни давали ему много прозвищ, но утвердилось окончательно одно - Џервый.
“жас, который внушал им Џервый, укреплЯлсЯ прежде всего потому, что он,
весьма вероЯтно, был прав, и всем, кого он обрекал на смерть, приходилось
признавать, даже с пулей в затылке, что он может оказатьсЯ прав. Ћднако
никто в этом не был уверен, а двусмысленные прорицаниЯ старухи Џифии,
которую они называли €сторией, станут понЯтными только тогда, когда
осужденные истлеют в прах.
ђубашов вдруг почувствовал чей-то взглЯд и понЯл, что если он посмотрит
в очко, то увидит живой человеческий глаз; вскоре послышалсЯ металлический
скрип - в дверной дамок вставлЯли ключ. —ерез несколько секунд дверь
открылась. Ќадзиратель, старик в стоптанных валенках, не входЯ, спросил:
- ‚ы почему не встали?
- џ заболел, - ответил ђубашов.
- „о завтра вам к врачу обращатьсЯ не положено. Ђ что у вас?
- ‡уб, - сказал ђубашов.
- ‡уб? - удивленно протЯнул надзиратель, ушел в коридор и захлопнул
дверь.
"‚от теперь можно спокойно полежать", - подумал ђубашов, но покой ушел.
‡атхлое тепло тюремного одеЯла внезапно показалось ему тошнотворным. Ћн
откинул одеЯло и шевелЯ пальцами, опЯть посмотрел на свои ноги - от этого
ему стало еще хуже. ‘квозь дыры в носках виднелись пЯтки. Ћн хотел поднЯтьсЯ
и заштопать носки, но, вспомнив, что надо стучать в дверь и выпрашивать у
надзирателЯ иголку с ниткой, решил пока обойтись без ремонта; да иголку ему
бы навернЯка и не дали. …го вдруг обуЯла тоска по газете. Ћи так Яростно
жаждал узнать новости, что услышал шелестЯщий шорох страниц и ощутил запах
типографской краски. ‚озможно, разразилась новаЯ ђеволюциЯ; возможно, убит
какой-нибудь президент; возможно, американцы нашли способ преодолеть силу
земного притЯжениЯ... Ќет, о себе он ничего не узнает: некоторое времЯ
внутри страны его арест будет хранитьсЯ в тайне, но за рубеж известие вскоре
просочитсЯ, и там, вытащив из газетных архивов его фотографию десЯтилетней
давности, напечатают массу дурацких предположений, почему Џервый совершил
этот акт. …му уже расхотелось читать газету; теперь он Яростно жаждал
узнать, о чем действительно думает Џервый, что происходит у него в голове.
Ћн Ясно помнил - почти что видел, - как Џервый диктует своей стенографистке:
приземистый торс неподвижно застыл, вытЯнутые руки покоЯтсЯ на столе, губы
неспешно формуют слова. Љогда диктуют обыкновенные люди, они шагают по
своему кабинету, или в задумчивости играют линейкой, или, глубоко
затЯнувшись папиросой, пускают к потолку колечки дыма. Џервый не выдувал
дымных колец, не играл линейкой, не ходил по кабинету... € тут ђубашов
неожиданно заметил, что он-то шагает по своей камере: он встал с койки минут
пЯть назад. Љ нему вернулась стараЯ привычка - не наступать на швы между
плитками пола, и он уже запомнил их расположение. Ќо его мыслЯми владел
Џервый, незаметно превратившийсЯ в свой известный портрет, который висел над
каждой кроватью во всех городах и деревнЯх страны, прицеливаЯсь в людей
неподвижным взглЯдом.
ђубашов расхаживал взад и вперед между парашей у раковины и койкой -
шесть с половиной шагов к окну и шесть с половиной шагов к двери. “ окна он,
по старой тюремной привычке, поворачивал налево, а у двери - направо: если
не менЯть направлениЯ поворота, неминуемо начинает кружитьсЯ голова. Ћ чем
же все-таки думает Џервый? —то происходит в его мозгу? ђубашов мысленно
представил себе вскрытый череп вождЯ и учителЯ - перед ним возник поперечный
срез, прорисованный серой акварельной краской на плотном листе ватманской
бумаги, прикрепленной кнопками к чертежной доске. ‘ерые извилины сплетались,
как змеи, взбухали, словно бесконечные кишки, выцветали, бледнели и
закручивались спиралЯми, подобно туманностЯм астрономических карт. —то
творилось в этих туманностЯх? ‹юди подробно изучили ‚селенную и ничего не
узнали о собственном разуме. ‚озможно, поэтому земные историки так и
остались до сих пор прорицателЯми. ‚озможно, позже, гораздо позже, историЯ с
помощью статистических таблиц и анатомических схем станет наукой. ’огда
преподаватель, записав на доске строго лаконичное математическое уравнение,
выражающее условиЯ жизни масс определенной нации в определенный период,
уверенно скажет своим ученикам: "€так, мы видим объективные факторы,
обусловившие данный исторический процесс". Џотом, указав на серый чертеж,
представившийсЯ ђубашову, добавит: "Ђ это их субъективное отражение,
благодарЯ которому над ‚осточной …вропой первой половины двадцатого века
властвовал тоталитарный
режим". Џока историЯ не превратитсЯ в науку, политика будет кровавым
любительством, дурным шаманством и лживой волшбой...
’ишину нарушили мерные шаги. ђубашова обожгла мысль: пытки. ђезко
остановившись, он замер и прислушалсЯ. ‚озле одной из соседних камер шаги
оборвались, звЯкнули ключи, и раздалась какаЯ-то невнЯтнаЯ команда. Џотом
снова наступила тишина.
ђубашов, не двигаЯсь и затаив дыхание, готовил себЯ к первому воплю. Ћн
помнил, что именно первый вопль, в котором больше страха, чем муки, обычно
кажетсЯ самым ужасным. Љогда истЯзуемый кричит от боли, к этому привыкаешь
довольно быстро, а потом начинаешь даже угадывать, какую сейчас применЯют
пытку, - по тону, громкости и периодичности воплей. Љ концу пытки почти все
люди, как бы они ни отличались друг от друга, ведут себЯ примерно одинаково:
вопли становЯтсЯ тише, слабее и постепенно превращаютсЯ в хриплые стоны.
‚скоре после этого лЯзгает дверь, снова раздаетсЯ звон ключей, и очереднаЯ
жертва заходитсЯ в крике еще до того, как начинаетсЯ истЯзание, - просто при
поЯвлении истЯзателей в дверЯх.
ђубашов стоЯл посредине камеры и напрЯженно ждал первого воплЯ. Ћн
медленно потер пенсне о рукав и дал себе слово, что и на этот раз скажет
лишь то, что найдет нужным. Ћн ждал, но тишину ничто не нарушало. Џотом
послышалсЯ перезвон ключей, какие-то слова и стук дверей. аги приблизились,
стали громче.
Ћн пригнулсЯ и глЯнул в очко. Ќапротив, у четыреста седьмой камеры,
стоЯли два вооруженных охранника, один из которых был очень высоким, три
баландера, Явно из заключенных - двое держали бачок с чаем, третий нес
хлебную корзину, - и старик-надзиратель в стоптанных валенках. Џыток не
намечалось: разносили завтрак.
—етыреста седьмой получал хлеб. …го самого ђубашов не видел. Ќаверное,
он, как предписывала инструкциЯ, стоЯл, отступив на шаг от двери, и молча
протЯгивал вперед руки - они, словно две иссохшие щепки, торчали над порогом
затемненной камеры. ‹адони были сложены горстью. Џолучив пайку, арестант
схватил ее, и руки исчезли. „верь захлопнулась.
ђубашов оторвал взглЯд от глазка. Њашинально потев пенсне о рукав, он
надел его, облегченно вздохнул и потом, в ожидании первого завтрака, снова
принЯлсЯ шагать по камере, негромко насвистываЯ какую-то мелодию. Ѓледные
ладони —етыреста седьмого вызвали у ђубашова смутное беспокойство. ЋчертаниЯ
этих протЯнутых рук и даже синеватые тени на них были ему вроде бы знакомы -
знакомы, словно полузабытый мотив или запах узенькой улочки, наполненной
гулом близкого порта.

„вери камер открывались и закрывались, но к нему пока что никто не
входил. Ћн нагнулсЯ и заглЯнул в очко, с нетерпением думаЯ о горЯчем чае.
Љогда кормили —етыреста седьмого, ђубашов видел белесый пар, подымавшийсЯ
вверх над бачком без крышки, и полупрозрачные ломтики лимона. Ћн снЯл пенсне
и приник к глазку. …му было видно четыре камеры - от —етыреста первой до
—етыреста седьмой. Ќад дверьми тЯнулись металлические перила и за ними -
камеры второго Яруса. ‘права опЯть поЯвились баландеры - оказываетсЯ, они
раздавали завтрак сначала заключенным нечетных камер, а теперь шли по его
стороне. Ќастала очередь —етыреста восьмого, но ђубашов видел только спины
охранников с пистолетными кобурами на поЯсных ремнЯх: баландеры и
надзиратели стоЯли чуть дальше. ‹Язгнула дверь, теперь процессиЯ
приближалась к —етыреста шестой камере. ђубашов опЯть увидел баландеров, пар
над чаем и корзину с хлебом. Ћни миновали —етыреста шестую - значит, камера
была пустой; прошли, не останавливаЯсь, мимо ђубашова и двинулись дальше, к
—етыреста второй.
ђубашов забарабанил в дверь кулаками. Ѓаландеры, несущие чай,
обернулись и нерешительно глЯнули друг на друга. Ќадзиратель сосредоточенно
возилсЯ с замком, делаЯ вид, что ничего не слышит. Ћхранники стоЯли к
ђубашову спиной. —етыреста второй получил хлеб, и все шестеро Явно собрались
уходить. ђубашов застучал что было сил, потом сорвал с ноги ботинок и начал
барабанить в дверь каблуком.
‚ысокий охранник не спеша оглЯнулсЯ и безо всЯкого выражениЯ посмотрел
назад. Ќадзиратель захлопнул дверь камеры. Ѓаландеры с чаем на секунду
замешкались. Ћхранник дал приказание надзирателю, тот безразлично пожал
плечами и медленно двинулсЯ к рубашовской камере. Ѓаландеры с чаем пошли за
ним, третий баландер пригнулсЯ к очку и что-то сказал —етыреста второму.
ђубашов отступил на шаг от двери, но ему внезапно расхотелось
завтракать. Ѓачок с чаем уже не парил, а лимонные дольки в бледно-желтой
жиже казались вконец раскисшими и осклизлыми.
‚ замочной скважине заскрежетал ключ, к очку приник человеческий глаз и
сразу же исчез. „верь открылась. ђубашов тем временем сел на койку и сейчас
надевал снЯтый башмак. Ќадзиратель широко распахнул дверь, и высокий
охранник шагнул в камеру. “ него был круглый выбритый череп и пустой, ничего
не выражающий взглЯд. ‘апоги и форменные ремни скрипели; ђубашову
показалось, что он ощутил удушливый запах свежей кожи. Ћхранник остановилсЯ
возле параши и не торопЯсь оглЯдел камеру, котораЯ сразу сделалась меньше -
просто от присутствиЯ этого человека.
- Љамера не убрана, - сказал охранник, - а вам навернЯка известны
инструкции.
- Ќа каком основании Я лишен завтрака? - ђубашов сквозь пенсне
посмотрел на охранника и увидел по петлицам, что это следователь.
- …сли вы хотите обратитьсЯ с просьбой, встаньте, - негромко проговорил
следователь.
- “ менЯ нет ни малейшего желаниЯ ни разговаривать с вами, ни
обращатьсЯ к вам с просьбой, - ответил ђубашов, зашнуровываЯ ботинок.
- ’огда больше не стучите в дверь, иначе к вам будут применены обычные
в таких случаЯх дисциплинарные меры. - ‘ледователь снова оглЯдел камеру. - “
заключенного нет трЯпки длЯ уборки, - проговорил он, обращаЯсь к
надзирателю.
Ќадзиратель подозвал баландера с корзиной, что-то негромко ему
приказал, и тот рысцой побежал по коридору. Џодошли баландеры, разносившие
чай, и, не скрываЯ любопытства, уставились на ђубашова. ‚торой охранник,
тоже, видимо, следователь, так и не повернулсЯ к рубашовской камере.
- “ заключенного нет, между прочим, и завтрака, - сказал ђубашов,
завЯзываЯ шнурок. - …му не понадобитсЯ объЯвлЯть голодовку. —то ж, у вас
гуманнейшие методы.
- ‚ы ошибаетесь, - проговорил следователь ровным, ничего не выражающим
голосом. Ќа его круглом выбритом черепе ђубашов увидел широкий шрам, а на
груди - ленточку Ћрдена ђеволюции. "‚ыходит, и ты участвовал в ѓражданской
войне", - с невольным уважением подумал ђубашов. Ђ впрочем, все это было
давно и не имеет теперь никакого значениЯ.
- ‚ы ошибаетесь. Ѓольным заключенным питание назначаетсЯ после осмотра
врача.
- “ него зуб, - уточнил надзиратель. Ћн стоЯл, прислонившись к двери, в
своих стоптанных набок валенках и залЯпанной жирными пЯтнами форме.
- ЏонЯтно, - сказал ђубашов, сдерживаЯсь. “ него вертелсЯ на Языке
вопрос, давно ли передоваЯ революционнаЯ медицина изобрела способ лечить
больных принудительным голодом, но он промолчал. …му было тошно от этого
разговора.
‚ камеру вбежал запыхавшийсЯ баландер и подал надзирателю заскорузлую
трЯпку. ’от взЯл ее и бросил к параше.
- …сть ли у вас еще какие-нибудь просьбы? - безо всЯкой иронии спросил
следователь.
- …сть, - устало ответил ђубашов. - €збавьте менЯ от вашего
присутствиЯ. - ‘ледователь двинулсЯ к выходу. Ќадзиратель звЯкнул свЯзкой
ключей. ђубашов отвернулсЯ и подошел к окну. Љогда дверь, лЯзгнув,
захлопнулась, он вспомнил, что о самом-то главном забыл, и, рванувшись к
двери, застучал по ней кулаками.
- Ѓумагу и карандаш! - заорал он, приставив губы к смотровому глазку.
Џотом торопливо сдернул пенсне и посмотрел, остановились они или нет. Ќо,
хотЯ кричал он изо всех сил, никто, видимо, его не услышал. Џоследнее, что
он разглЯдел в очко, была спина высокого следователЯ с пистолетной кобурой
на поЯсном ремне.

ђубашов размеренно ходил по камере - шесть с половиной шагов к окну,
шесть с половиной шагов обратно. …го растревожил разговор со следователем, и
теперь, потираЯ пенсне о рукав, он припоминал каждое слово. ‘ледователь
вызвал в нем вспышку ненависти, и он хотел сохранить это чувство: оно
помогло бы ему боротьсЯ. Ћднако застарелаЯ пагубнаЯ привычка становитьсЯ на
место своего противника принуждала его разглЯдывать себЯ глазами только что
ушедшего следователЯ. ‚от он сидел тут, этот бывший - наглый, самонадеЯнный
бородатый человечишка, - и с вызывающим видом натЯгивал ботинок,
демонстрируЯ драные вонючие носки. „а, у него. были заслуги в прошлом, но
тот, уважаемый всеми ђубашов, произносивший с трибун пламенные речи, очень
уж отличалсЯ от этого, в камере. "’ак вот он какой, легендарный ђубашов, -
думал ђубашов за следователЯ со шрамом. - •нычет, как школьник, что его не
накормили. Ђ в камере грЯзь. Ќа носках - дырки. ’ипичный мЯгкотелый
интеллигентишка-нытик. Џринципиальный или нанЯтый - разницы-то нету - враг
установленных законом порЯдков. Ќет, не длЯ таких мы делали ђеволюцию. Ћн
нам помог ее делать, верно - в те времена он был бойцом, - но сейчас эту
самовлюбленную развалину, этого заговорщика пора ликвидировать. Ђ может, и
раньше он только представлЯлсЯ - сколько их вспенилось, мыльных пузырей,
которые потом с треском полопались. „а разве уважающий себЯ человек будет
сидеть в неубранной камере?" ђубашов подумал, не вымыть ли пол. Ќесколько
секунд он стоЯл в нерешительности, потом потер пенсне о рукав, надел его и
медленно подошел к окну.
‘ероватый, по-зимнему неЯркий свет смЯгчил зловещую желтизну фонарей;
казалось, что днем выпадет снежок. Ѓыло около восьми утра, значит, ђубашов
вступил в эту камеру всего-навсего три часа назад. „вор окружали тюремные
корпуса; тускло чернели зарешеченные окна;
‚ероЯтно, за ними стоЯли заключенные и так же, как он, смотрели во
двор; но ему не удавалось их разглЯдеть. ‘нег во дворе серебрилсЯ настом,
под ногами он стал бы весело похрустывать. Џо обеим сторонам узкой тропы,
котораЯ огибала заснеженный двор примерно в десЯти шагах от стен,
возвышались белые холмистые насыпи. Ќа сторожевой дорожке внешней стены
шагал туда и обратно часовой. Ћдин раз, поворачиваЯ назад, он плюнул -
плевок описал дугу, и часовой с любопытством посмотрел вниз.
ЏагубнаЯ болезнь, - думал ђубашов. - ђеволюционер не может считатьсЯ с
тем, как другие воспринимают мир".
€ли - может? € даже должен?
„а, но отождествлЯЯ себЯ с другими, он не сможет изменить мир.
€ли - только тогда и сможет?
’от, кто понимает других - и прощает, - может ли он решительно
действовать?
€ли - не может никто другой?
‡начит, расстрел, - думал ђубашов. - Њои побуждениЯ никого не
интересуют". Ћн прислонилсЯ лбом к окну. „вор внизу был безмолвным и белым.
Ќесколько минут он стоЯл неподвижно, бездумно прижимаЯсь к льдистому
стеклу. Ђ потом до его сознаниЯ дошло, что он слышит негромкий, но
настойчивый стук.
Ћн оглЯнулсЯ и напрЯженно прислушалсЯ. Џостукивание было таким
осторожным, что сначала ему не удавалось понЯть, справа или слева оно
рождаетсЯ. Ђ пока он соображал, постукивание стихло. ’огда он начал стучать
сам - в стенку у параши, —етыреста шестому, но не получил никакого ответа.
Ћн подошел к противоположной стене, отделЯющей его от —етыреста второго, и,
перегнувшись через койку, тихонько постучал. —етыреста второй сразу же
откликнулсЯ. ђубашов удобно устроилсЯ на койке - так, чтобы все времЯ видеть
очко, - и с бьющимсЯ сердцем принЯлсЯ слушать. Ћн всегда волновалсЯ при
первых контактах.
—етыреста второй Явно вызывал его: три удара - небольшаЯ пауза, опЯть
три удара - снова пауза, и опЯть три удара с короткими интервалами. ђубашов
аккуратно повторил всю серию, даваЯ понЯть, что сигнал принЯт, …му не
терпелось поскорее выЯснить, знает ли сосед "квадратическую азбуку", - если
она была ему не знакома, обучение продлилось бы довольно долго. ЊассивнаЯ
стена глушила звук, и ђубашову, длЯ того чтобы слышать соседа, приходилось
прижиматьсЯ к ней головой, да при этом внимательно следить за глазком.
—етыреста второй был Явно ветераном: он отстукивал буквы неторопливо и
четко, каким-то нетЯжелым, но твердым предметом, скорее всего огрызком
карандаша. ђубашов практиковалсЯ очень давно и сейчас, считаЯ размеренные
удары, старалсЯ представить себе всю азбуку, расчерченную на шесть
горизонтальных прЯмоугольников с шестью буквами в каждом из них. —етыреста
второй стукнул два раза: второй прЯмоугольник - от … до Љ; потом, после
короткой паузы, шесть: шестаЯ буква в рЯду - Љ. Џауза подлиннее, четыре
удара, то есть прЯмоугольник от ‘ до –; короткаЯ пауза, и два удара: втораЯ
буква в рЯду - ’. „линнаЯ пауза, и три удара: третий прЯмоугольник, от ‹ до
ђ;
короткаЯ пауза, и четыре удара, то есть четвертаЯ буква - Ћ. —етыреста
второй замолчал.

кто

"Џрактичный человек, - подумал ђубашов, - узнает, с кем он имеет дело".
Џравда, по законам революционной этики разговор начиналсЯ с программного
лозунга, представлЯвшего политическую платформу собеседника, потом
сообщались последние новости, потом - сведениЯ о еде и куреве, и только
потом, через несколько дней - да и то не всегда - арестанты знакомились.
‚прочем, все это случалось в странах, где ЏартиЯ, как правило, была
нелегальной и уж во всЯком случае не стоЯла у власти, - так что ее члены,
ради конспирации, знали друг друга только по кличкам. ‡десь обстоЯтельства
были иными, и ђубашов не знал, как ему поступить. —етыреста второй потерЯл
терпение:

кто, снова простучал он.

Ђ зачем скрывать, подумал ђубашов. Ћн медленно отстукал свое полное
имЯ:

николай залманович рубашов

и стал с интересом ждать результата.
Џауза тЯнулась довольно долго. ђубашов улыбнулсЯ - он представил себе,
как огорошен его сосед. Њинута молчаниЯ, две, три; ђубашов пожал плечами и
встал. Ћн снова начал шагать по камере, но при каждом повороте на секунду
замирал - и слушал. ‘тена упорно молчала. ’огда он потер пенсне о рукав,
устало подошел к смотровому глазку и выглЯнул в коридор.
Ѓезлюдье и тишина. Њертвый электрический блеск. Ќи звука. Џочему же
—етыреста второй замолчал?
Џочему? „а, наверное, просто от страха - ведь ђубашов мог его
скомпрометировать. ’ихий беспартийный инженер или врач, панически
сторонившийсЯ всЯкой политики. “ него не было политического опыта, иначе не
спросил бы фамилии. Ђ взЯт по мелкому делу о саботаже. ‚прочем, взЯт-то,
видимо, давно - перестукиватьсЯ он научилсЯ мастерски - и вот до сих пор
надеетсЯ доказать свою полнейшую непричастность к саботажу. ‚се еще наивно,
по-обывательски верит, что виновность или невиновность личности может
серьезно приниматьсЯ во внимание, когда решаютсЯ судьбы мира. Џо всей
вероЯтности, он сидит на койке, сочинЯЯ сотое заЯвление прокурору, которое
никто не удосужитсЯ прочитать, или сотое письмо жене, которого она никогда
не получит; он давно перестал бритьсЯ, оброс бородой, черной и неопрЯтной,
обкусал до мЯса нечистые ногти, а полубезумные эротические видениЯ томЯт его
и ночью и днем. ‚ тюрьме сознание своей невиновности очень пагубно влиЯет на
человека - оно не дает ему притерпетьсЯ к обстоЯтельствам и подрывает
моральную стойкость... ‚незапно стук раздалсЯ снова.
ђубашов сел на койку и вслушалсЯ, но он уже пропустил две первые буквы.
—етыреста второй стучал торопливо и не так отчетливо, как в первый раз, -
ему мешало крайнее возбуждение.

...вно пора

"„авно пора"? ќтого ђубашов никак не ожидал. —етыреста второй оказалсЯ
ортодоксом. Ћн добропорЯдочно ненавидел оппозицию и верил, как
предписывалось, что поезд истории неудержимо движетсЯ по верному пути,
который гениально указал Џервый. Ћн верил, что и его собственный арест, и
все бедствиЯ - от €спании до ЉитаЯ, от зверского истреблениЯ старой гвардии
до голода, погубившего миллионы людей, - результат случайных ошибок на
местах или дьЯвольски искусных диверсий, совершенных ђубашовым и его
приверженцами. —ернаЯ неопрЯтнаЯ борода исчезла: верноподданническое лицо
—етыреста второго было выбрито, камера убрана - строго в соответствии с
тюремными предписаниЯми. Џереубеждать его не имело смысла: он принадлежал к
породе твердолобых. Ќо обрывать единственную - а возможно, и последнюю -
свЯзь с миром тоже не хотелось, и ђубашов старательно простучал:

кто

Ћтвет прозвучал торопливо и неразборчиво:

а это не твое собачье дело

вам видней,

ответил ђубашов и, поднЯвшись, снова зашагал по камере, резонно считаЯ,
что разговор окончен. Ћднако стук послышалсЯ снова, на этот раз громкий и
четкий - видимо, взволнованный —етыреста второй, длЯ приданиЯ большего веса
словам, стучал снЯтым с ноги ботинком:

да здравствует его величество император

‚от это да, изумилсЯ ђубашов. ’ак значит, Џервый не всегда их
выдумывал, чтобы прикрывать свои вечные промахи. ‚оплощением его горЯчечных
фантазий за стеной сидел контрреволюционер и, как ему и полагалось, рычал:
"„а здравствует …го ‚еличество €мператор!".

аминь,

улыбаЯсь, отстукал ђубашов. Ћтвет прозвучал немедленно:

мерзавец

- и, пожалуй, даже громче величаниЯ.
ђубашов забавлЯлсЯ. Ћн снЯл пенсне и, длЯ того чтобы резко изменить
тон, простучал в стенку металлической дужкой - нарочито медленно и очень
отчетливо:

Я или его величество император

—етыреста второго душило бешенство. Ћн начал выстукивать собака,
сбилсЯ, но потом его Ярость неожиданно схлынула, и он простучал:

за что вас взЯли

"’рогательнаЯ наивность", - подумал ђубашов. ‹ицо соседа опЯть
изменилось. ’еперь он выглЯдел юным поручиком - хорошеньким и глупым. ‚
глазу - монокль. ђубашов отстукал дужкой пенсне:

политический уклон

ЉороткаЯ пауза. Ћфицер искал саркастическую реплику. Ћна не замедлила
ЯвитьсЯ:

браво волки начали пожирать друг друга

ђубашов не ответил. •ватит, надоело; он встал и принЯлсЯ шагать по
камере. Ќо —етыреста второй вошел во вкус. Ћн простучал:

послушайте рубашов

Ђ это уже граничило с фамильЯрностью. ђубашов коротко ответил:

да

‚идимо, —етыреста второй колебалсЯ, но все же он отстукал длинную
фразу;

когда вы последний раз провели ночь с женщиной

„а, он навернЯка носит монокль; возможно, им-то он и стучал, причем его
оголенный глаз нервно, в такт ударам, подергивалсЯ. Ћднако ђубашов не
почувствал отвращениЯ. Џо крайней мере, человек открылсЯ - перестал
кликушески прославлЯть монарха. Ћн ответил:

три недели назад

четыреста второй нетерпеливо простучал:

расскажите

ќто уже было чересчур. ђубашов решил прекратить разговор, но понЯл, что
тогда оборветсЯ свЯзь с —етырехсотым и другими заключенными. ‚едь —етыреста
шестаЯ пустовала. Џоначалу он не нашелсЯ с ответом. Ђ потом вспомнил
довоенную песенку, которую слышал еще студентом, - она сопровождала
французский канкан, исполнЯемый девицами в черных чулочках:

груди что чаши с пенным шампанским

Ћн надеЯлсЯ, что соседу понравитсЯ. ’ак и случилось - тот простучал:

валЯйте дальше побольше подробностей

Ћн, без сомнениЯ, сидел на койке и нервно пощипывал офицерские усики. “
него обЯзательно были усики с лихо закрученными вверх концами. ‚от невезение
- этот чертов поручик свЯзывает его с другими заключенными, так что ему
придетсЯ угождать. Ћ чем говорили между собой офицеры? Ћ женщинах. Ќу, и
конечно, о лошадЯх. ђубашов потер пенсне о рукав, потом добросовестно
отстукал продолжение:

бедра как у дикой степной кобылицы

€ замолчал: его фантазиЯ истощилась. Ѓольше он ничего придумать не
смог. Ќо —етыреста второй был Явно счастлив.

великоле...

невнЯтно простучал он. Ћн, без сомнениЯ, радостно ржал - и поэтому не
смог закончить слово; но в рубашовской камере стоЯла тишина. Ѓез сомнениЯ,
он хлопал себЯ по коленкам и весело теребил офицерские усики, но ђубашов
видел лишь голую стену - мерзко непристойную в своей наготе.

валЯйте дальше, попросил поручик.

Ћднако рубашовскаЯ изобретательность иссЯкла.

хватит,

холодно простучал он - и тут же пожалел о своей резкости. ‚едь это
свЯзной - его нельзЯ оскорблЯть. Љ счастью, —етыреста второй не оскорбилсЯ.

прошу вас,

лихорадочно отстукал он.
ђубашов больше не считал удары: они автоматически превращались в слова.
Ћн как бы слышал голос соседа, умолЯвший его об эротическом вдохновении.
Њольба продолжалась:

дальше прошу вас

„а, он был еще очень молоденьким - скорее всего сын эмигрантов,
посланный на родину с фальшивым паспортом, - и теперь он, видимо, ужасно
страдал. Ћн вставил в глаз свой глупенький монокль, нервно пощипывал
офицерские усики, обреченно смотрел на беленую стену...

прошу вас

...беленую голую стену - и вот уже пЯтна сырости на известке приобрели
очертаниЯ обнаженной женщины с бедрами, как у дикой степной кобылицы, и
грудЯми, что чаши с пенным шампанским.

прошу вас дальше прошу вас прошу вас

‚озможно, он стал коленЯми на койку и протЯнул руки - как —етыреста
седьмой, когда он тЯнулсЯ за пайкой хлеба.
€ сейчас ђубашов наконец-то вспомнил, где он видел этот молЯщий жест
худых протЯнутых рук... Џ и е т а!

Џиета... ‘еверогерманский город, картиннаЯ галереЯ; понедельник, утро.
‚ зале ни души, только он, ђубашов, да молодой партиец, пришедший на
встречу, - они сидели на круглом диванчике, окруженные тоннами женской
плоти, когда-то вдохновлЯвшей фламандских живописцев. ‘трана замерла в
тисках террора 1933 года; вскоре после встречи ђубашова арестовали. „вижение
в ѓермании было разгромлено, объЯвленных вне закона партийцев выслеживали,
ловили и безжалостно убивали. ЏартиЯ распалась: она походила на
тысЯчеголовое умирающее животное - бессильное, затравленное, истекающее
кровью. € как у смертельно раненного животного бессмысленно, в конвульсиЯх,
дергаютсЯ конечности, так отдельные Ячейки Џартии корчились в судорогах
последнего сопротивлениЯ. Џо всей стране были рассеЯны группки, чудом
уцелевшие во времЯ катастрофы, и вспышки подпольной борьбы продолжались.
Џартийцы встречались в лесах и подвалах, на станциЯх метро, вокзалах и
полустанках, в музеЯх, пивных и спортивных клубах. Ћни постоЯнно менЯли
квартиры и знали друг друга только по кличкам. Љаждый зависел от своих
товарищей, и никто никому ни на грош верил. Ћни тайно печатали листовки,
пытаЯсь убедить себЯ и других, что борьба продолжаетсЯ, что они еще живы.
Ћни прокрадывались в улочки предместий и писали на стенах старые лозунги,
пытаЯсь доказать, что они еще живы. Ћни карабкались на фабричные трубы и
вывешивали наверху свои старые флаги, пытаЯсь доказать, что еще живы.
Ќемногие решались читать листовки - это были посланиЯ мертвецов; лозунги
стирали, флаги срывали, но и те и другие поЯвлЯлись снова. Џотому что во
всех районах страны оставались разрозненные группки людей, метко называвших
себЯ "предсмертниками", которые посвЯтили остаток своей жизни доказательству
того, они еще живы.
“ этих группок не было свЯзи - ЏартиЯ агонизировала, - но они
действовали. € их конвульсиЯми пытались управлЯть. €з-за границы прибывали
респектабельные дельцы с фальшивыми паспортами и тайными инструкциЯми -
Љурьеры. €х ловили и убивали. ‚место убитых приезжали новые. Ћстановить
агонию было невозможно, но лидеры „вижениЯ, сидевшие за границей,
целенаправленно гальванизировали Џартию, чтоб не пропали даром ее
предсмертные судороги.
Џиета... ђубашов расхаживал по камере, забыв о существовании —етыреста
второго, - он перенессЯ в картинную галерею с запахом пыли и паркетной
мастики. Ћн приехал на встречу прЯмо с вокзала - за несколько минут до
условленного срока. Ћн был уверен, что не привел "хвоста". ‘вой чемоданчик с
образцами продукции датской фирмы зубоврачебных инструментов он оставил в
камере хранениЯ. ‘идЯ на круглом плюшевом диванчике, он рассматривал сквозь
пенсне холсты, заполненные женскими телесами, - и ждал.
Њолодой человек, известный как ђихард, возглавлЯвший партийную группку
города, опаздывал уже на несколько минут. Ћн никогда не видел ђубашова - так
же как ђубашов не видел его. Ћпознавательным знаком служила книга, которую
ђубашов держал на коленЯх, - карманное издание гетевского "”ауста". Ќаконец
молодой человек пришел: он увидел книгу, пугливо оглЯделсЯ и присел на край
плюшевого диванчика - примерно в двух шагах от ђубашова; свою фуражку он
положил на колени. Њолодой человек работал слесарем, но сейчас он надел
воскресный костюм, потому что посетитель в рабочем комбинезоне неминуемо
привлек бы к себе внимание.
- џ не мог прийти в назначенное времЯ, - проговорил молодой человек, -
извините.
- ‹адно, неважно, - ответил ђубашов. - „авайте начнем с состава группы.
‚ы захватили список людей?
Њолодой человек, известный как ђихард, покачал головой:
- Љакие там списки! Ђдреса и фамилии Я знаю на памЯть.
- ‹адно, неважно, - сказал ђубашов. - •отЯ и вас ведь могут арестовать.
- ‘писок-то есть, - ответил ђихард. - џ отдал его на хранение Ђнни. Ћна
моЯ жена, вот какое дело.
ђихард умолк и сглотнул слюну, резко дернулсЯ его острый кадык. Џотом
он поднЯл глаза на ђубашова - в первый раз с тех пор, как пришел, -
воспаленные, немного навыкате глаза с белками в сетке розоватых прожилок.
…го худые щеки и подбородок покрывала невыбритаЯ утром щетина.
- Ћни ее забрали, сегоднЯ ночью, вот какое дело, - проговорил ђихард,
по-прежнему глЯдЯ в глаза ђубашову, и ђубашов прочел в этом взглЯде надежду,
что он, Љурьер –ентрального Љомитета, совершит чудо и спасет Ђнни. ђубашов
потер пенсне о рукав.
- ‚от как? € список попал в полицию?
- „а нет, - ответил ђихард, - не попал. Љогда они пришли ее забирать, в
квартире была еще моЯ своЯченица, и Ђнни успела передать ей список, вот
какое дело. ‘воЯченица - наша; зато у ней муж служит в полиции, вот какое
дело; ее не тронут.
- ‹адно, неважно, - сказал ђубашов. - Ђ вы что делали во времЯ ареста?
- ЊенЯ там не было, - ответил ђихард, - Я уже три месЯца не живу дома,
вот какое дело. “ менЯ есть друг; ну и вот, а работает он киномехаником, и,
когда вечерние сеансы кончаютсЯ, Я пробираюсь спать в его будку. џ залезаю
туда со двора, по пожарной лестнице... € кино бесплатно. - Ћн умолк и
сглотнул слюну. - Њой друг и Ђнни давал билеты, бесплатно; а она, как
потушат свет, все оборачивалась и смотрела назад. ЊенЯ-то она разглЯдеть не
могла, зато Я иногда видел ее лицо - если на экране было много света, вот
какое дело...
ђихард умолк. Ќапротив них висела картина, изображавшаЯ сцену ‘трашного
‘уда, - кудрЯвые херувимы с жирными задами выдували из труб грозовые вихри.
‘лева виднелсЯ рисунок пером какого-то старого немецкого мастера, но он был
закрыт, головой ђихарда и спинкой зеленого плюшевого диванчика; ђубашов
рассмотрел только руки Њадонны - худые, протЯнутые вперед руки с чуть
согнутыми, сложенными горстью ладонЯми да кусочек пустого заштрихованного
неба. ђихард все времЯ сидел неподвижно, немного склонив обветренную шею.
- ‚от как? Ђ сколько ей лет, вашей жене?
- ‘емнадцать,
- ‚от как? Ђ вам?
- „евЯтнадцать.
- € дети есть? - ђубашов чуть вытЯнул шею, пытаЯсь учше рассмотреть
рисунок, однако это ему не удалось.
- Ђнни беременнаЯ, - ответил ђихард. - ќто наш первый. - Ћн сидел
неподвижно, напоминаЯ отлитую из свинца статуэтку.
Ћни помолчали, потом ђубашов попросил продиктовать ему список
партийцев. ђихард назвал человек тридцать. ђубашов задал пару вопросов и
внес несколько фамилий с адресами в книгу заказчиков датской фирмы, делавшей
инструменты длЯ зубных врачей. “ него был заранее заготовленный перечень
городских дантистов с пропущенными строчками, - их-то он теперь и заполнил.
Ќемного подождав, ђихард сказал:
- Ђ теперь Я отчитаюсь о нашей работе. - ‹адно, давайте, - согласилсЯ
ђубашов. ђихард сделал подробный доклад. Ћн сидел совершенно неподвижно,
немного ссутулившись и наклонившись вперед, а его красные рабочие руки
тЯжело и устало покоились на коленЯх. Ћн рассказывал о флагах и лозунгах, о
листовках, расклеенных в заводских уборных, - монотонно и тускло, словно
счетовод. Ќапротив него толстозадые ангелы недвижимо плавали в грозовых
вихрЯх, которые они сами же и выдували; слева, скрытаЯ диванной спинкой,
протЯгивала худые руки Њадонна, и со всех сторон их окружала плоть -
мЯсистые лЯжки, мощные бедра и огромные груди фламандских женщин.
"ѓруди, что чаши с пенным шампанским", - вспомнилось ђубашову. Ћн
остановилсЯ - на третьей черной плитке от окна - и прислушалсЯ. —етыреста
второй молчал. ђубашов подошел к дверному глазку и выглЯнул - туда, где
—етыреста седьмой протЯгивал за хлебом худые руки. Ћн увидел черный зрачок
очка и стальную дверь запертой камеры. Љоридор тонул в глухом безмолвии и
бесцветном блеске электрических ламп; было почти невозможно поверить, что за
дверьми камер живут люди.
ђубашов терпеливо слушал ђихарда. €з тридцати партийцев, переживших
катастрофу, в группке осталось семнадцать человек. „вое - рабочий и его
жена, - догадавшись, что их пришли забирать, выбросились из окна и
разбились. Ћдин дезертировал - уехал, исчез. „воих считали агентами полиции,
но точно никто ничего не знал. ’рое сами вышли из Џартии, выразив свой
категорический протест против политики –ентрального Љомитета. —етверых и
жену ђихарда, Ђнни, взЯли накануне рубашовского приезда; причем двоих сразу
же убили. ‘емнадцать оставшихсЯ расклеивали листовки, вывешивали флаги и
писали лозунги.
ђихард рассказывал очень подробно - так, чтобы Љурьер –ентрального
Љомитета понЯл структуру свЯзей в группе и причины наиболее важных акций; он
не знал, что у –ентрального Љомитета имелсЯ свой осведомитель в группе,
который ввел ђубашова в курс дела. Ћн не знал, что этим осведомителем был
его друг, киномеханик, давно уже спавший с его женой. ђихард не знал, но
ђубашов знал. ЏартиЯ как организациЯ умерла, выжил единственный партийный
орган - Љомитет ЉонтролЯ и Љонтрразведки - и возглавлЯл его именно ђубашов.
ќтого ђихард тоже не знал - он знал, что его Ђнни арестована, но лозунги и
листовки должны поЯвлЯтьсЯ, что товарищу из –ентрального Љомитета Џартии
следует доверЯть, как родному отцу, но открыто показывать свою веру нельзЯ,
так же как нельзЯ проЯвлЯть слабость. Џотому что чувствительные и слабые
люди не годились длЯ борьбы за всеобщее счастье: их безжалостно сметали с
пути - в одиночество и тьму беспартийного мира.
Љоридор наполнилсЯ стуком шагов. ђубашов быстро подошел к двери и, снЯв
пенсне, заглЯнул в очко. „вое охранников с кобурами на ремнЯх вели по
коридору деревенского парнЯ; следом за ними шагал надзиратель, негромко
позвЯкиваЯ свЯзкой ключей. Ћдин глаз у парнЯ заплыл, на верхней губе
запеклась кровь; проходЯ мимо ђубашовской камеры, он вытер кровоточащий нос;
лицо его было тупо терпеливым. ЏроцессиЯ скрылась, потом в отдалении
отворилась и с лЯзгом захлопнулась дверь. Ќадзиратель и охранники прошли
обратно.
ђубашов принЯлсЯ шагать по камере, и памЯть снова унесла его в прошлое:
над ним сомкнулась тишина музеЯ - ђихард закончил свой длинный доклад. Ћн
сидел неподвижно, в двух шагах от ђубашова, положив руки на колени, и ждал.
Љазалось, он только что закончил исповедь и готовилсЯ принЯть благословение
исповедника. ђубашов довольно долго молчал. Џотом негромко спросил:
- ‚се?
ђихард кивнул, его кадык дернулсЯ.
- Љое-что мне в докладе не совсем Ясно, - сказал ђубашов, - давайте
уточним. ‚ы упоминали о своих листовках. €х неоднократно и резко
критиковали. ’ам имеетсЯ несколько положений, которые не могут быть одобрены
Џартией.
ђихард испуганно посмотрел на ђубашова. Ќа щеках у него выступили
красные пЯтна; прожилки, испещрившие глаз, обозначились еще отчетливей и
резче. ‘ другой стороны, - продолжал ђубашов, - мы постоЯнно посылали вам
материалы, специально предназначенные длЯ раздачи населению; среди них были
пропагандистские брошюры, изданные –ентральным Љомитетом Џартии. ‚ы получали
эти изданиЯ?
ђихард кивнул. …го лицо горело.
- ‚ы не распространЯли наши материалы, а сейчас ни словом о них не
обмолвились. ‚ы предпочли распространЯть свои - не только не одобренные, но
осужденные Џартией.
- “ н-н-нас же н-н-не было д-другого в-выхода, - выговорил ђихард с
большим трудом. ђубашов внимательно посмотрел на него; он не замечал, что
парень заикаетсЯ. ‚от ведь странно, пришло ему в голову, третий случай за
две недели. €нтересно, обстоЯтельства так на них подействовали или само
„вижение привлекает дефективных?
- ‚-в-вы сами д-д-должны п-понЯть, т-товарищ, - продолжал ђихард с
возрастающим отчаЯнием, - у в-в-вашей п-пропаганды н-неправильный тон...
- “спокойтесь, - резко сказал ђубашов. - ѓоворите тише и не смотрите на
дверь.
“ входа в зал поЯвилась пара - высокий юнец из преторианской гвардии и
с ним дебелаЯ юнаЯ блондинка; он обнимал девушку за талию, а она положила
ему руку на плечо. Ћни остановились у картины с херувимами, спиной к
ђубашову и его собеседнику.
- Џродолжайте говорить, - приказал ђубашов тихим, но совершенно
спокойным голосом и машинально вынул из кармана папиросы. Џотом, вспомнив,
что здесь не курЯт, опЯть положил пачку в карман. ђихард, словно разбитый
параличом, завороженно смотрел на вошедших. - ‚ы давно заикаетесь? - спросил
ђубашов и жестким шепотом прошипел: - Ћтвечайте! € сейчас же прекратите на
них таращитьсЯ!
- ‘-с-с-с д-детства, в-временами, - ответил ђихард. Џара медленно
продвигалась к диванчику. Ћна задержалась у пышной женщины, лежащей без
одежды на атласной кушетке, с головой, повернутой в зал, к зрителю.
Џреторианец сказал что-то смешное, потому что девушка негромко хихикнула,
мимолетно оглЯнувшись на ђубашова и ђихарда. Џотом они прошли чуть дальше, к
натюрморту с фруктами и мертвым фазаном.
- Њожет, уйдем? - прошипел ђихард.
- ‘идите, - коротко сказал ђубашов. Ћн боЯлсЯ, что ђихард, встав,
чем-нибудь обЯзательно себЯ выдаст. - Њы сидим против света, наших лиц не
видно. ‚здохните, да поглубже. ќто помогает.
„евушка все еще продолжала хихикать, и пара медленно двигалась вперед.
ЏроходЯ, они посмотрели на сидЯщих. Џотом вроде бы собрались уходить, но
девушка показала пальцем на Џиету, и оба остановились около рисунка.
- ќто очень мешает, когда Я заикаюсь? - спросил ђихард, опустив голову.
- ‚ладейте собой, - ответил ђубашов. Ћн не хотел, чтобы их разговор приобрел
оттенок дружеской беседы.
- Ќичего, через пару минут пройдет, - пообещал ђихард, и его кадык
дернулсЯ. - Ђнни тоже потешалась надо мной, когда Я заикалсЯ, вот какое
дело.
Џока пара оставалась в их зале, ђубашов не мог направлЯть разговор.
‘пина преторианца в черной форме прочно пригвоздила его к диванчику. Ќо
угроза, нависшаЯ над ними обоими, помогла ђихарду преодолеть неловкость: он
даже пересел поближе к ђубашову.
- Ќу, а все-таки она менЯ любила, - добавил он шепотом и почти не
заикаЯсь. - •отЯ Я никогда ее не понимал. Ћна не хотела, чтоб у нас был
ребенок, да только с абортом ничего не получилось. € может, теперь, раз она
беременнаЯ, они ничего ей плохого не сделают? Џравда, сейчас еще не очень
заметно, вот какое дело, но понЯть можно. Ќеужели они и беременных бьют?
Љивком головы он указал на юнца, а тот в это времЯ посмотрел назад. €х
взглЯды встретились. ђихард замер. Џотом преторианец наклонилсЯ к блондинке
и что-то шепнул ей, она оглЯнулась. ђубашов опустил руку в карман и
судорожно сжал пачку папирос. „евушка тихо ответила спутнику и решительно
потЯнула его вперед. и подчинилсЯ, но с Явной неохотой. Ћни медленно вышли
из зала, еще раз послышалось приглушенное хихиканье, и их шаги заглохли в
отдалении.
ђихард повернулсЯ и проводил их взглЯдом. ’еперь, когда он изменил
позу, ђубашов лучше рассмотрел рисунок - бесплотные руки девы Њарии с
мольбой тЯнулись к невидимому кресту.
ђубашов мельком глЯнул на часы. ђихард непроизвольно отодвинулсЯ
подальше.
- €так, - негромко сказал ђубашов, - если Я вас правильно понЯл, вы
сознательно скрывали материалы, рекомендованные Џартией длЯ распространениЯ,
потому что не соглашались с их содержанием. Ђ мы в свою очередь решительно
не согласны с содержанием печатавшихсЯ вами листовок. ‚ыводы напрашиваютсЯ
сами собой.
ђихард поднЯл на него глаза - воспаленные, иссеченные розоватыми
жилками.
- ‚ы же сами понимаете, товарищ, что в ваших брошюрах понаписаны
глупости. - ѓолос ђихарда звучал безжизненно. Ћднако заикатьсЯ он совсем
перестал.
- Ќет, этого Я не понимаю, - спокойно и сухо возразил ђубашов.
- ‚аши брошюры написаны так, как будто с нами ничего не случилось, -
бесцветным голосом настаивал ђихард. - Ќам устроили кровавую бойню, а вы
толкуете про жестокие битвы да про нашу несгибаемую волю к победе - то же
самое писали в газетах перед самым концом Њировой войны... ‹юди прочтут и
станут плеватьсЯ. „а вы ведь и сами это понимаете.
ђубашов искоса глЯнул на ђихарда - тот сидел, пригнувшись вперед,
утвердив на коленЯх острые локти и подперев подбородок красными кулаками.
ђубашов все так же сухо сказал:
- ‚ы пытаетесь - во второй уже раз - приписать мне ваше понимание
событий. Џрошу вас больше этого не делать.
ђихард поднЯл на него взглЯд - в его покрасневших и воспаленных глазах
светилось недоверие. Ђ ђубашов продолжал:
- ЏартиЯ ведет жестокую битву. •отЯ другие революционные партии вели
битвы и пострашнее этой. ђешающим фактором в подобных битвах ЯвлЯетсЯ
несгибаемаЯ волЯ к победе. ‘лабовольным, нестойким и чувствительным людЯм не
место в рЯдах партийных бойцов. ’от, кто пытаетсЯ сеЯть панику, объективно
играет на руку врагам. Љаковы его субъективные побуждениЯ, не играет
решительно никакой роли. Ћн приносит вред Џартии, и к нему будут относитьсЯ
соответственно.
ђихард, опираЯсь подбородком на кулак, неподвижно смотрел в глаза
ђубашову.
- џ приношу вред Џартии? џ играю на руку врагам? ’ак, может, Я им,
по-вашему, продалсЯ? џ или, например, моЯ Ђнни?
- ‚ ваших листовках, - продолжал ђубашов все тем же сухим и официальным
тоном, - которые, как вы сами же и признали, сочинены вами, говоритсЯ
следующее:
"Њы потерпели полное поражение, мы разбиты. ЏартиЯ уничтожена; и
теперь, чтобы начать сначала, нам надо круто изменить политику..." - Ђ мы
называем это пораженчеством. ’акие настроениЯ деморализуют Џартию и
подрывают ее боевой дух.
- џ знаю одно, - сказал ђихард, - людЯм надо говорить правду. ’ем более
когда она всем известна. ’ут уж скрывать ее и вовсе глупо.
- Ќа недавно закончившемсЯ ‘ъезде Џартии, - не менЯЯ тона, продолжал
ђубашов, - принЯта резолюциЯ о тактическом отступлении. –ель маневра -
избежать поражениЯ. ‘ъезд отметил, что в настоЯщее времЯ нецелесообразно
менЯть стратегию.
- „а ведь это же все вранье, - сказал ђихард. - ‚ таком тоне, - оборвал
его ђубашов, - Я не могу продолжать разговор.
ђихард не ответил. ‚ зале темнело, очертаниЯ херувимов и женских тел
становились расплывчатыми и блекло-серыми.
- Џростите, - после паузы выговорил ђихард. - џ хотел сказать, что это
ошибка. ‚ы толкуете о "тактическом отступлении", а большинство наших лучших
людей уничтожено; вы толкуете о правильной стратегии, а те, кто выжил, так
испугались, что толпами переходЯт на сторону врагов. Ћт ваших резолюций -
там, за границей - здесь никому легче не становитсЯ.
‘умерки смазали черты его лица. Ћн помолчал и потом добавил:
- Џо-вашему, Ђнни тоже "отступила"? Џожалуйста, товарищ, должны же вы
понЯть - нас тут травЯт, как диких зверей...
ђубашов не прерывал его. Ќо ђихард умолк. ‘умерки сгустились в тЯжелый
сумрак. ђубашов потер пенсне о рукав.
- ЏартиЯ не ошибаетсЯ, - сказал он спокойно. - “ отдельных людей - у
вас, у менЯ - бывают ошибки. “ Џартии - никогда. Џотому что ЏартиЯ, дорогой
товарищ, это не просто группа людей. ЏартиЯ - это живое воплощение
революционной идеи в процессе истории. Ќеизменно коснаЯ в своей
неукоснительности, она стремитсЯ к определенной цели. € на каждом повороте
ее пути остаютсЯ трупы заблудившихсЯ и отставших. €сториЯ безошибочна и
неостановима. ’олько безусловнаЯ вера в €сторию дает право пребывать в
Џартии. ђихард молчал; опершись на кулаки, он не отводил взглЯда от
ђубашова. Ќемного переждав, ђубашов закончил:
‚ы скрывали наши материалы, вы зажимали нам рот. ‚ ваших листовках
каждое слово - неверно, а значит, вредоносно и пагубно. ‚ы писали: "„вижение
сломлено, поэтому сейчас все враги тирании должны объединитьсЯ". - ќто
заблуждение. ЏартиЯ не может объединЯтьсЯ с умеренными. Ћни неоднократно
предавали „вижение - и будут предавать его неизменно. ’от, кто заключает с
ними союз, хоронит ђеволюцию. ‚ы говорили: в доме начинаетсЯ пожар, с огнем
должны боротьсЯ все; если мы будем спорить о методах, дом сгорит". ќто
заблуждение. Њы заливаем пожар водой, другие подливают в огонь масла.
Џоэтому, раньше чем объединЯтьсЯ, надо решить, чей метод правилен. Џожарным
нужен холодный ум. џрость и отчаЯние - плохие советчики. Џартийный курс
определен точно - он, как тропа среди горных ущелий. ’от, кто сделает
неверный шаг - вправо или влево, - сорветсЯ в пропасть. Ќа пожаре и в горах
необходима устойчивость: закружилась голова - и человек погиб.
‚ечерний сумрак еще уплотнилсЯ, ђубашов не видел рук Њадонны. „важды
продребезжал хриплый звонок - через четверть часа музей закрывалсЯ. ђубашов
глЯнул на свои часы; ему оставалось произнести приговор, и на этом встреча
будет закончена. ђихард, упершись локтЯми в колени, молча и неподвижно
смотрел на ђубашова.
- „а, - сказал он после долгой паузы, - тут мне с вами спорить не
приходитсЯ. - …го голос был усталым и тусклым. - ’ут вы правы, что и
говорить. € про узкую дорожку в горах - тоже... ’олько мы-то все равно
разбиты. Ђ тот, кто осталсЯ живой, - дезертирует. Њожет, потому, что на
нашей тропке, в горах-то, было очень уж холодно. „ругие - у них и музыка, и
знамена, и Яркие костры по ночам, чтоб погретьсЯ. Њожет, поэтому они и
победили. Ђ мы, хоть и на правильной дороге, да угробились.
ђубашов молчал. Ћн хотел узнать, не скажет ли ђихард чего-нибудь еще, а
уж потом объЯвить окончательный приговор. Џравда, приговор был предрешен - и
все же ђубашов терпеливо ждал.
’емнота скрадывала мощную фигуру отодвинувшегосЯ еще дальше ђихарда; он
сидел совершенно неподвижно, его широкие плечи ссутулились, локти твердо
упирались в колени, а ладони почти закрывали лицо. ђубашов не шевелилсЯ и
молча ждал. “ него немного ломило челюсть - видимо, разбаливалсЯ глазной
зуб. Ќемного погодЯ ђихард спросил:
- Ќу и что же со мной теперь будет?
ђубашов прикоснулсЯ к зубу Языком. …му хотелось потрогать его пальцем,
но он сдержалсЯ и бесстрастно сказал:
- Њне поручено сообщить вам, ђихард, что –ентральный Љомитет вынес
постановление отныне не считать вас членом Џартии.
ђихард не шевельнулсЯ, ђубашов тоже; однако через пару минут он
поднЯлсЯ. ђихард вскинул голову и спросил:
- ‡начит, длЯ этого-то- вы и приехали?
- ‚ основном, да, - ответил ђубашов. …му давно было пора уйти, но он
все стоЯл у диванчика и ждал.
- ’ак что со мной будет? - повторил ђихард. ђубашов промолчал, и ђихард
спросил:
- ‚ кинобудке мне больше нельзЯ ночевать?
ђубашов, немного поколебавшись, ответил:
- „а, лучше не надо, ђихард.
€ почти сразу же пожалел о сказанном, притом он Ќовее не был уверен,
что ђихард правильно его поймет. Џосмотрев вниз, на ссутуленную фигуру, он
закончил:
- —то ж, пора. ‚ыйдем порознь. ‚сего хорошего.
ђихард выпрЯмилсЯ, но не встал. ‚ темноте ђубашов мог только угадывать,
какие чувства выражал взглЯд воспаленных, немного навыкате глаз; однако этот
отчаЯвшийсЯ рабочий, окутанный тЯжелым вечерним сумраком, отпечаталсЯ в его
сознании навсегда.
ђубашов вышел из фламандского зала; миновал следующий, такой же темный;
под ногами тонко поскрипывал паркет. Џиету он так и не удосужилсЯ
рассмотреть: худые протЯнутые руки Њарии - вот и все, что ему запомнилось.
“ выхода он на минуту остановилсЯ. Ѓыло зЯбко, Џобаливал зуб. Ћн
поплотнее обмотал вокруг шеи выцветший от времени шерстЯной шарф. Ќа улицах
уже зажглись фонари; просторнаЯ площадь перед зданием музеЯ казалась
огромной и совершенно безлюдной; вдоль улицы, обсаженной старыми вЯзами,
громыхаЯ и позваниваЯ, катилсЯ трамвай. "€нтересно, найду ли Я здесь такси",
- подумал ђубашов, спускаЯсь к тротуару.
Ќа последней ступеньке запыхавшийсЯ ђихард догнал и робко пошел с ним
рЯдом. ђубашов, как бы не замечаЯ спутника, спокойно и размеренно двигалсЯ
вперед. ђихард был выше и мощнее ђубашова, но сейчас, длЯ чтобы казатьсЯ
меньше, он нарочно горбилсЯ и укорачивал шаги. ‘обравшись с духом, он задал
вопрос:
- ‘кажите, это было предупреждение, когда Я спросил про моего друга,
можно ли мне у него ночевать, а вы ответили, что "лучше не надо"? ђубашов
заметил свободное такси и, свернув, подошел к краю тротуара. ђихард
остановилсЯ возле него.
- џ сообщил вам все, что мог, - сказал ђубашов и поднЯл руку.
‚-в-вы об-б-бъЯвите менЯ в-врагом? ’-товарищ, т-так же н-нельзЯ,
т-т-товарищ!.. - ’акси начало понемногу притормаживать - до него оставалось
метров пЯтнадцать. ђихард заглЯдывал ђубашову в лицо, он горбилсЯ и крепко
держал его за рукав. ђубашов чувствовал на своем лбу горЯчее и влажное
дыхание ђихарда.
- Ћни же с-сожрут менЯ, эти в-волки, Я же не в-враг Џ-а-партии,
т-товарищ!
Њашина затормозила; было очевидно, что шофер слышал последнее слово.
Ћтсылать его не имело смысла: впереди, как раз по ходу движениЯ и совсем
недалеко, стоЯл полицейский. ’аксист, старик в кожаном пальто, смотрел на
ђубашова без всЯкого интереса.
- Ќа вокзал, пожалуйста, - сказал ђубашов. офер перегнулсЯ через
спинку сиденьЯ и захлопнул за ђубашовым заднюю дверь. ђихард стоЯл у краЯ
тротуара; он до сих пор не надел фуражку; его кадык судорожно дергалсЯ.
Њашина тронулась, набрала скорость, поравнЯлась с полицейским, проехала
мимо. ђубашов не оглЯдывалсЯ, но он знал, что ђихард стоит у краЯ тротуара и
с тоской смотрит на огоньки машины.
Ћни ехали по центральным улицам; шофер поднЯл правую руку и повернул
зеркальце заднего вида - чтобы все времЯ видеть пассажира. ђубашов плохо
ориентировалсЯ в городе и не мог понЯть, куда они едут. ‚скоре замелькали
окраинные улицы; потом показалось большое здание с освещенным циферблатом
часов - вокзал.
‡десь у такси не было счетчиков, ђубашов неторопливо вылез из машины и
спросил шофера:
- ‘колько Я вам должен?
- Ќисколько не должны, - ответил шофер. “ него было старое морщинистое
лицо: он вытащил из кармана красную трЯпку и тщательно, с трубным гулом
высморкалсЯ.
ђубашов посмотрел сквозь пенсне на шофера. Ћни никогда раньше не
встречались - в этом он был совершенно уверен. офер спрЯтал трЯпицу в
карман.
- ’аких, как вы, мы возим бесплатно. - Ћн твердо взЯлсЯ за ручной
тормоз. Џотом вдруг протЯнул ђубашову руку - старческую руку с набухшими
венами и грЯзными, давно не стриженными ногтЯми. - †елаю удачи, - проговорил
он, смущенно улыбаЯсь. € тихо добавил: - Ђ если вашему молодому другу
понадобитсЯ какаЯ-нибудь помощь, - запомните: моЯ всегдашнЯЯ стоЯнка у
музеЯ. „лЯ верности скажите ему мой номер.
ђубашов видел, что справа, у столба, стоит, поглЯдываЯ на них,
носильщик. Ћн не пожал протЯнутую руку, а, сунув в нее какую-то монету,
молча зашагал к зданию вокзала.
…го поезд отходил через час. Ћн выпил в буфете дрЯнного кофе; очень
сильно болел зуб. ‚ поезде он довольно быстро уснул, и ему приснилось, что
он бежит, а за ним до пЯтам гонитсЯ паровоз. Џаровозом управлЯли таксист и
ђихард: они хотели его раздавить, потому что он не расплатилсЯ с ними.
Љолеса громыхали, паровоз приближалсЯ, а ноги отказывались служить ђубашову.
Љогда он проснулсЯ, его мутило; лоб был покрыт холодной испариной; пассажиры
поглЯдывали на него с удивлением. Џоезд мчалсЯ по вражеской стране; за окном
расстилалась глухаЯ ночь; судьба ђихарда ожидала решениЯ; зуб отчаЯнно,
невыносимо болел. —ерез неделю ђубашова арестовали.

ђубашов прижалсЯ лбом к стеклу и посмотрел вниз, на тюремный двор. “
него, от хождениЯ взад-вперед, гудели ноги и кружилась голова. —асы
показывали без четверти двенадцать, а Џиету он вспомнил около восьми -
четыре чaca беспрерывной ходьбы. Ќо это нисколько его не удивило: он знал о
дневных видениЯх одиночников и гипнотической отраве беленых стен. Њолодой
партиец, ученик парикмахера, однажды рассказывал ђубашову о том, как на
втором году одиночного заключениЯ, показавшемсЯ ему особенно тЯжким, он
грезил наЯву семь часов подрЯд и прошел без передышки двадцать восемь
километров по камере всего в пЯть шагов длиной; при этом он стер себе ноги
до крови, но ничего не замечал, пока не опомнилсЯ.
"„а, рановато", - подумал ђубашов, прежде у него начинались видениЯ
только через несколько недель одиночки. Ћн заметил и еще одну странность:
ему почему-то привиделось прошлое; насколько он знал, узников одиночки
одолевают видениЯ их будущей жизни, а если они и вспоминают прошлое, то
всегда - каким оно могло бы быть, и никогда - каким оно действительно было.
€нтересно, много ли еще неожиданностей готовит ему его собственный рассудок?
Ћн знал по опыту, что близкаЯ смерть неминуемо перестраивает психику
человека и толкает его странные поступки, - подобно тому, как близкий полюс
сводит с ума компасную стрелку.
Ќизкое небо предвещало снегопад; во дворе по узкой расчищенной тропке
ходили в паре двое заключенных. Ћдин посматривал на окно ђубашова - видимо,
весть о его аресте уже распространилась по всей тюрьме. ‚от он опЯть
посмотрел вверх - изможденный человек с желтоватым лицом и рассеченной,
"заЯчьей", верхней губой; он зЯбко куталсЯ в летний плащ. ‚торой
заключенный, немного постарше, вышел на прогулку в тюремном одеЯле.
‡аключенные Явно не разговаривали друг с другом; минут через десЯть прогулка
кончилась; охранник с пистолетной кобурой на ремне увел их как раз в тот
самый корпус, который возвышалсЯ напротив ђубашова, и, прежде чем дверь
корпуса захлопнулась, изможденный арестант с заЯчьей губой еще раз глЯнул на
рубашовское окно. ‘амого ђубашова он увидеть не мог - со двора окна тюремных
камер навернЯка казались совершенно черными, - но взглЯд арестанта был
странно пристальным. "џ тебЯ вижу, - подумал ђубашов, - но не знаю, а ты
менЯ не видишь, но знаешь..." Ћн сел на койку и негромко простучал —етыреста
второму:

кто на прогулке

Џравда, он боЯлсЯ, что тот оскорбилсЯ и теперь не захочет ему отвечать,
но —етыреста второй не был обидчивым:

политические, сразу же откликнулсЯ он.

ђубашов удивилсЯ: ‡аЯчьЯ ѓуба больше напоминал бытовика-уголовника.

как вы,

спросил он —етыреста второго.

нет как вы,

ответил тот - и навернЯка ехидно ухмыльнулсЯ. ‚тораЯ фраза прозвучала
громче - возможно, офицер отстукал ее моноклем:

заЯчьЯ губа мой сосед четырехсотый его вчера опЯть пытали.

ђубашов потер пенсне о рукав, хотЯ и не собиралсЯ его надевать. Ћн
немного подумал и вместо "за что" простучал:

как

пароваЯ ванна,

ответил —етыреста второй и умолк. ђубашова избивали не
один раз - в частности, во времЯ последнего ареста, - но про нынешние методы
он только слышал. Ћн знал, что любые ожидаемые мучениЯ сильный человек
способен вытерпеть; их, например, можно перенести, как хирургическую
операцию без наркоза, - удалЯют же людЯм больные зубы. Ќестерпимы только
непредвиденные муки, когда к ним нельзЯ заранее подготовитьсЯ, чтобы без
ошибки рассчитать свои силы.
Ђ хуже всего - леденЯщий страх, что скажешь или сделаешь нечто
непоправимое.

Љакое обвинение

политический уклон,

насмешливо ответил —етыреста второй.
ђубашов потер пенсне о рукав, надел его и вынул пачку папирос. €х
оставалось всего две штуки.

а у вас как дела,

спросил он соседа.

неплохо,

простучал поручик и смолк.
ђубашов пожал плечами и встал, потом закурил предпоследнюю папиросу и
опЯть начал шагать по камере. ’о, что ему предстоЯло перенести, сейчас, как
ни странно, взбодрило его. “грюмаЯ подавленность неожиданно развеЯлась,
голова стала Ясной, нервы успокоились. Ћн вымыл руки, лицо и шею,
прополоскал рот и вытерсЯ платком. ЏопыталсЯ насвистеть какую-то мелодию,
оборвал, закашлЯлсЯ и весело рассмеЯлсЯ: слух у него всегда был чудовищный.
"…сли бы Џервый любил музыку, - сказал ему недавно один из друзей, - он бы
непременно тебЯ расстрелЯл".
"Ђ он и расстрелЯет", - пробормотал ђубашов, но сейчас в это не
очень-то верилось.
Ћн закурил последнюю папиросу и принЯлсЯ обдумывать грЯдущие допросы -
чтобы выработать линию поведениЯ. Ћн чувствовал ту же взволнованную
уверенность, какую ощущал в студенческие годы перед особенно трудным
экзаменом. Ћн попыталсЯ припомнить все, что слышал о пытке "паровой ванной".
Њысленно представил себе - в подробностЯх - свЯзанные с нею физические муки:
ведь ничего сверхъестественного в них не будет. ѓлавное, чтоб его не застали
врасплох. Ќо он успеет приготовитьсЯ и здесь - как когда-то успел
приготовьсЯ там, - его ни в чем не заставЯт признатьсЯ: скажет лишь то, что
найдет нужным. ’олько скорей бы уж все началось.
…му вдруг опЯть припомнилсЯ сон - о том, как старый таксист и ђихард
гнались за ним на грохочущем паровозе, потому что он не расплатилсЯ с ними.
"’еперь-то уж Я расплачусь за все", - подумал он, криво улыбнувшись.
I Џапироса незаметно догорела до бумаги - он закашлЯлсЯ и бросил
окурок. •отел раздавить его ногой, но раздумал и, поднЯв, приставил тлеющий
огонь к тыльной стороне своей левой кисти, между двумЯ голубеющими жилками.
‘покойно прижимаЯ огонь к руке, он смотрел на секундную стрелку: операциЯ
длилась тридцать секунд. Ћн осталсЯ доволен собой - его рука ни разу не
дрогнула, бросил окурок на каменный пол и снова принЯлсЯ шагать по камере.
ѓлаз, прижимавшийсЯ в коридоре к очку и внимательно следивший за ним,
исчез.

Ѓаландеры разносили одиночникам обед, рубашовскую камеру опЯть
пропустили. ‘мотреть в глазок было бы унизительно, поэтому ђубашов так и не
узнал, чем здесь днем кормЯт заключенных; но запах еды проник в его камеру -
и показалсЯ ему весьма аппетитным.
…му до тошноты хотелось курить. „обыть курево было необходимо: иначе он
не сможет серьезно сосредоточитьсЯ; табак был ему нужнее еды. Њинут через
тридцать после обеда ђубашов начал барабанить в дверь. ‘тарик-надзиратель не
очень спешил: он пришел через четверть часа.
- —его надо? - спросил он угрюмо, открыв дверь, но не входЯ в камеру.
- џ хочу купить папирос.
- Ђ у вас есть тюремные талоны?
- “ менЯ есть деньги, но их изъЯли.
- ‚ положенное времЯ вам выдадут талоны.
- € сколько же на это полагаетсЯ времени в вашем
образцово-показательном заведении?
- Њожете подать официальную жалобу.
- ‚ам известно не хуже, чем мне, что у менЯ нет ни бумаги, ни ручки.
- „лЯ приобретениЯ письменных принадлежностей надо иметь тюремные
талоны.
‚ ђубашове подымалось злобное раздражение - дыхание участилось, стало
затрудненным, - но он сейчас же овладел собой. Ќадзиратель заметил, что
зрачки заключенного жестко блеснули за стеклами пенсне, и ему вспомнилось,
что совсем недавно от этих глаз нельзЯ было спрЯтатьсЯ: портреты арестанта
висели повсюду; надзиратель презрительно, по-стариковски усмехнулсЯ и начал
не спеша закрывать дверь.
- ‘тарый пердун, - процедил ђубашов, отвернулсЯ от надзирателЯ и
подошел к окну.
- џ подам рапорт, - проскрипел надзиратель, - что вы оскорблЯли при
исполнении обЯзанностей. - „верь камеры, лЯзгнув, захлопнулась.
ђубашов потер пенсне о рукав и подождал, пока восстановитсЯ дыхание.
„а, без папирос ему здесь крышка. Ќемного погодЯ, он сел на койку и
простучал соседу:

у вас курево есть

—етыреста второй откликнулсЯ не сразу. Џотом отстукал:

не про вашу честь

ђубашов медленно подошел к окну. …му представилсЯ этот поручик с
офицерскими усиками и моноклем к глазу - глаз был водЯнистый, веко
воспаленное; поручик смотрел на беленую стену, разделЯвшую узников, и глупо
ухмылЯлсЯ. —то творилось у него в голове? ‚озможно, он думал: "—то -
получил?" € еще: "Ђ сколько моих друзей получили от тебЯ свинцовую пулю?"
ђубашов глЯнул на массивную стену; он чувствовал - там, за этой стеной,
лицом к нему стоит офицер, он почти ощущал его дыхание... ‘колько офицеров
убил ђубашов? Ћн уже не мог как следует вспомнить. ќто ведь было
давным-давно, во времЯ ѓражданской войны... ’ак сколько? „есЯтков восемь, а
может, и сотню. ’огда-то он был абсолютно прав - не то что в этой истории с
ђихардом, - он и сейчас поступил бы так же. „аже если бы заранее знал, что
потом ђеволюцию оседлает Џервый? „а, даже и тогда - так же.
‘ тобой, - ђубашов посмотрел на стену, за которой стоЯл —етыреста
второй и, возможно, лениво пускал в нее дым, - с тобой Я давно расплатилсЯ.
‘полна. ’ут мои расчета оплачены ђеволюцией... Ќу, что тебе снова нейметсЯ?"
‚ камере опЯть раздавалось постукивание. ђубашов подошел поближе к
койке,

...сылаю курево,

разобрал он. Џотом сосед забарабанил в дверь.
ђубашов замер, затаил дыхание. —ерез несколько минут послышалось
шарканье - к соседней камере подходил надзиратель. Ќо он не стал открывать
дверь.
- —его надо? - спросил он в очко.
Ћтвета ђубашов уловить не смог, хотЯ ему очень хотеэсь узнать, какой
голос у —етыреста второго. ‡ато он услышал голос надзирателЯ - тот
проговорил намеренно громко:
- Ќе положено.
ЋпЯть недолгаЯ тишина - и скрипучий голос:
- џ подам рапорт, что вы оскорблЯли при исполнении обЯзанностей. Џотом
- глохнущее шарканье валенок.
Ќемного погодЯ офицер простучал:

они вам устроили особую бдительность

ђубашов не стал отвечать соседу. ЋщущаЯ сосущую тоску по куреву, он
принЯлсЯ мерЯть шагами камеру. —етыреста второй проЯвил благородство. "Ќо Я
и сейчас поступил бы так же, - сказал ђубашов самому себе. - ’огда Я был
абсолютно прав. Ђ может, Я не расплатилсЯ и с ним? Њожет, приходитсЯ платить
по счетам, даже если ты абсолютно прав?"
‘осущаЯ жажда никотина усилилась, в висках тЯжело стучала кровь;
ђубашов беспокойно шагал по камере, и вскоре его губы начали шевелитьсЯ.
Ќаступает ли расплата за правое дело? Ћн был уверен в своей правоте -
эту уверенность утверждал в нем разум, есть ли на свете иное мерило?
Ђ может, по тому, иному мерилу именно уверенность в своей правоте
заставлЯет человека расплачиватьсЯ вдвойне - за себЯ и за тех, кто не знал,
что творит?
‚незапно ђубашов опомнилсЯ и замер - на третьей черной плитке от окна.
—то это? Џриступ религиозного помешательства? Ћн сообразил, что говорит
вслух. ‘ообразил - однако остановитьсЯ не смог.
"џ расплачусь за все", - сказал он.
€ тут - впервые после ареста - его охватил настоЯщий страх. Ћн
машинально полез в карман, собираЯсь закурить. Џапирос не было. ‘тена у
койки опЯть ожила:

заЯчьЯ губа шлет вам привет,

внЯтно отстукал —етыреста второй.

‚ сознании всплыло запрокинутое вверх желтоватое
лицо с рассеченной губой. ‘трах сменилсЯ холодком беспокойства.

как его фамилиЯ,

спросил ђубашов.

он не назвалсЯ он шлет вам привет,

ответил —етыреста второй и смолк.

ђубашов чувствовал себЯ все хуже. …го знобило. ‚ерхнюю челюсть
устойчиво ломило - болел правый глазной зуб, как-то свЯзанный с нервами
глаза. ђубашова еще ни разу не кормили, но ему совсем не хотелось есть. Ћн
попыталсЯ собратьсЯ с мыслЯми, но сосущаЯ тошнота, дрожь озноба и тЯжелые
толчки крови в висках разрушали непрочные цепочки логики, ‚ голове крутились
всего две фразы: "надо обЯзательно достать курева" и "теперь-то уж Я за все
расплачусь".
…го по-прежнему душили воспоминаниЯ - глухие голоса и полустертые лица
кружились гудЯщим мутным хороводом, когда он силилсЯ остановить хоровод,
задержать в уме какой-нибудь образ, тот оказывалсЯ тупоболезненным; все его
прошлое представлЯлось ему нагноившейсЯ, но кровоточащей раной. ‘оздание
Џартии, развитие „вижениЯ - другого прошлого у него не было; его настоЯщее,
так же как и будущее, было неотделимо от Џартии, от „вижениЯ; но его прошлое
воплощалось в них. Ђ сейчас оно вдруг стало сомнительным. †ивую, любимую
плоть Џартии покрывали отвратительные кровавые Язвы. ЏорочнаЯ свЯтынЯ -
возможно ли это? ѓде и когда к высоким целЯм шли такими низменными путЯми?
…сли они действительно правы и ЏартиЯ творит волю €стории, значит, сама
€сториЯ - порочна.
ђубашов оглЯделсЯ - на белых стенах желтоватыми пЯтнами выступала
сырость. Ћн взЯл одеЯло и укутал им плечи, ускорил шаги; у окна и двери
резко поворачивал. „рожь не унималась. ‚ голове гудело; звучали голоса; он
не мог понЯть, слышит ли он их или у него начались галлюцинации. "ќто от
зуба, - сказал он себе, - завтра надо обратитьсЯ к врачу". ‘ейчас у него
просто не было времени: следовало как можно быстрее выЯвить истоки порочного
курса Џартии. Ќаши принципы, безусловно, верны - почему же ЏартиЯ зашла в
тупик? Ћбщество поразил жестокий недуг. ЏрименЯЯ точнейшие научные методы,
мы установили сущность недуга и способ лечениЯ: хирургическое вмешательство.
€ однако наш целительный скальпель постоЯнно вызывает все новые Язвы. Ќаши
побуждениЯ чисты и Ясны - нас должны любить. Ќо нас ненавидЯт. Џочему к нам
относЯтсЯ со злобой и страхом?
Џочему, когда мы говорим правду, она неизменно звучит как ложь? Џочему
возвещенную нами свободу заглушают немые проклЯтиЯ заключенных? Џочему, про-
возглашаЯ новую жизнь, мы усеиваем землю трупами? Џочему разговоры о светлом
будущем мы всегда перемежаем угрозами?
Ћн задрожал, охваченный ознобом. …му представилась стараЯ фотографиЯ:
делегаты Џервого съезда Џартии. Ћни сидели за длинным столом: одни -
упершись в столешницу локтЯми, другие - положив руки на колени, -
неподвижные, бородатые, истово серьезные, - и глЯдели в объектив
фотоаппарата. Ќад головой у каждого виднелсЯ кружок, в котором была
напечатана цифра, соответствующаЯ номеру фамилии внизу. ‚се казались
непроницаемо важными, и только Џредседатель, лысоватый человек, которого уже
тогда называли ‘тариком, таил хитровато-довольную ухмылку в прищуренных,
по-татарски узких глазах. ‘права от него сидел ђубашов. Џервый,
квадратно-массивный и грузный, терЯлсЯ в дальнем конце стола. Ћни напоминали
провинциальных интеллигентов - и готовили величайшую в истории ђеволюцию. €х
было мало - горстка мыслителей новой разновидности: философы-заговорщики.
Ћни знали европейские тюрьмы, как матерые коммерсанты знают отели. Ћни
мечтали добитьсЯ власти, чтобы уничтожить власть навсегда; они мечтали
подчинить себе мир, чтобы отучить людей подчинЯтьсЯ. ‚се их помыслы
претворились в дела, все мечты превратились в реальность. ’ак где же они,
эти новые философы? €х мудрые мозги, изменившие мир, получили в награду
зарЯд свинца. €ные застрелились, иных расстрелЯли. †ивы двое или трое
изгнанников, бездомных и бессильных. „а Џервый; да он.
…го мучила тоска по куреву, одолевала мелкаЯ знобкаЯ дрожь. Џостепенно,
сам того не замечаЯ, он перенессЯ в бельгийский город, увидел веселого
Њалютку ‹еви с искривленной спиной и трубкой в зубах, почувствовал близость
морского порта - запах бензина и гниющих водорослей, прошелсЯ по узким
извилистым улочкам с домами, у которых верхние этажи нависали над
тротуарами, а из окон мансард свешивалось постиранное утром белье
вернувшихсЯ с промысла портовых проституток. ђубашов приехал в этот городок
через два года после встречи с ђихардом. Ћни ничего не смогли доказать. ‚о
времЯ ареста он почти оглох, на допросах ему повыбивали зубы, он едва не
ослеп, потому что однажды не сдернул пенсне, - но ни в чем не призналсЯ. Ћн
молчал или лгал - умно, осмотрительно. Ћн мерил шагами одиночную камеру и
корчилсЯ от боли в камере пыток; он смертельно боЯлсЯ и все отрицал; он
терЯл сознание, приходил в себЯ - длЯ этого его обливали водой, - просил
закурить и продолжал лгать. …го не удивлЯла ненависть истЯзателей - ее
природа была понЯтной. Џравосудие „иктатуры буксовало на месте: от него не
добились никаких признаний и решительно ничего не смогли доказать. Џо
недостатку улик его отпустили; потом он был посажен в самолет и привезен на
ђодину Џобедившей ђеволюции - домой; его встречали с оркестром. Ћн принимал
многочисленные поздравлениЯ, участвовал в митингах, присутствовал на
парадах. €зредка, при особо торжественных церемониЯх, рЯдом с ним поЯвлЯлсЯ
Џервый.
Ћн жил на чужбине долгие годы и, вернувшись, обнаружил много перемен.
Ќе было половины бородатых философов, запечатленных когда-то групповой
фотографией. „аже их фамилии стали запретными и упоминались теперь только
длЯ проклЯтий; один лишь ‘тарик с татарским прищуром, умерший вовремЯ,
избежал этой участи. …го нарекли Ѓогом-Ћтцом, чтобы объЯвить Џервого ‘ыном;
однако ходили упорные слухи, что Џервый подделал завещание ‘тарика. ‚ыжившие
философы с групповой фотографии неузнаваемо изменились: сбрили бороды,
одрЯхлели, преисполнились грустного цинизма. Ќо Џервый не спускал с них
орлиного взглЯда и временами выхватывал очередную жертву. Ћстальные
сокрушенно били себЯ в грудь и громким хором каЯлись в грехах. Ќе прожив
дома и двух недель, ђубашов попросил, чтобы ему поручили какое-нибудь новое
дело за границей. "Ѓыстро вы собрались", - сказал ему Џервый, окутанный
клубами табачного дыма. Ћни лет двадцать руководили Џартией, но по-прежнему
обращались друг к другу на вы. Ќад Џервым висел портрет ‘тарика; когда-то
рЯдом помещалась фотографиЯ бородатых философов; теперь ее не было. Ћни
разговаривали очень недолго, зато, когда ђубашов уходил, Џервый встал и
пожал ему руку - со странной и какой-то нарочитой торжественностью.
‚последствии ђубашов часто размышлЯл, что же означало это рукопожатие - и
усмешливаЯ, сатанински-мудраЯ ирониЯ, промелькнувшаЯ на прощание в глазах
Џервого... ђубашов - он все еще ходил на костылЯх - тЯжело заковылЯл к двери
кабинета; Џервый не стал его провожать. Ќаутро ђубашов уехал в Ѓельгию. ‘ев
на пароход, он немного успокоилсЯ и тщательно обдумал новое задание. ‚ порту
его встретил Њалютка ‹еви, председатель партийной Ячейки докеров,
понравившийсЯ ему с первого взглЯда. Ћн показывал ђубашову порт и узкие
кривые улочки города с такой гордостью, словно сам их создал. …го здесь
знали везде и всюду - докеры, матросы, портовые проститутки, - все хотели
пропустить с ним стаканчик, а он, подымаЯ трубочку к уху, торжественно
отвечал на каждое приветствие. Љогда они вышли на рыночную площадь,
полицейский весело ему подмигнул; морЯки, не знавшие французского Языка,
дружески хлопали его по плечам; ђубашову все это казалось чудом. Ќи о какой
ненависти не было и речи: Њалютку ‹еви уважали и любили. џчейка докеров в
этом городке представлЯлась ђубашову идеально организованной, более
монолитной и сплоченной группы он, пожалуй, нигде и не видел.
‚ечером Њалютка ‹еви с ђубашовым завернули в один из портовых кабачков.
Љ ним присоединилсЯ некто Џоль. секретарь партийной Ячейки докеров, ушедший
из спорта борец-профессионал с лысым черепом, оттопыренными ушами и лицом,
изрытым рЯбинами оспы. …го лысину прикрывал котелок, а пиджак был надет на
матросский свитер. ‘екретарь умел шевелить ушами - при этом его котелок
подымалсЯ, а потом опЯть плюхалсЯ вниз. „ругой партиец, бывший матрос,
когда-то написал морской роман, мимолетно прогремевший и сразу забытый;
товарищи звали романиста Ѓиллом, он сотрудничал в партийной прессе.
‘обралось несколько докеров-партийцев - медлительных, крепко пьющих,
молчаливых. ЏоЯвлЯлись еще какие-то люди; иногда они садились за стол,
иногда стоЯ заказывали выпивку - на всех, - выпивали и молча уходили.
’олстЯк-хозЯин, улучив минутку, тоже подсаживалсЯ к их компании. Ћн играл на
губной гармонике. Ѓыло довольно много пьЯных.
Њалютка ‹еви представил ђубашова как "’оварища Ћттуда", без дальнейших
объЯснений. Ћн один знал, кто такой ђубашов. ‚идЯ, что "’оварищ Ћттуда"
помалкивает, докеры не лезли к ђубашову с расспросами - лишь изредка
кто-нибудь спрашивал его о материальных условиЯх жизни ’ам, о зарплате
рабочих, распределении земли или успехах тЯжелой промышленности. ‚скоре
ђубашов с удивлением обнаружил, что, знаЯ массу бытовых подробностей, они не
имеют ни малейшего представлениЯ об общей политической атмосфере в стране.
€х волновали тонны углЯ, как детей волнуют точные размеры одной виноградины
на ‡емле Ћбетованной. Џожилой докер, стоЯвший в сторонке, пока ‹еви его не
окликнул, сказал, пожимаЯ ђубашову руку: "‚ы здорово похожи на старину
ђубашова". - "„а, мне говорили", - ответил ђубашов. "‘тарина ђубашов, -
воскликнул докер, - вот это парень!" - и радостно выпил. ђубашова освободили
месЯц назад; а за две недели до освобождениЯ он еще не знал, что останетсЯ
жив. •озЯин сыграл на губной гармонике. ђубашов закурил и заказал выпивку.
‚се выпили за его здоровье, за здоровье рабочих, живущих ’ам; секретарь Џоль
подвигал ушами - котелок вздернулсЯ и съехал вниз.
Џотом ђубашов и Њалютка ‹еви долго сидели в кабачке вдвоем. •озЯин
опустил железные жалюзи, положил стульЯ вверх ножками на столы, ушел за
стойку и сейчас же уснул, а ‹еви рассказал ђубашову свою жизнь. ђубашов
вовсе не просил его об этом и с тревогой подумал о завтрашнем дне -
товарищи, куда бы он ни приехал, старались рассказать ему о своей жизни. Ћн
собиралсЯ встать и уйти, но вдруг почувствовал смертельную усталость -
видимо, он переоценил свои силы, - поэтому он сидел и слушал ‹еви.
Ћказалось, что Њалютка ‹еви не бельгиец, хотЯ он говорил без всЯкого
акцента и горожане считали его своим. Ћн был выходцем из ћжной ѓермании -
работал там плотником, поигрывал на гитаре да почитывал молодежи лекции про
„арвина. Љогда „иктатура набирала силы, а ЏартиЯ собирала оружие длЯ борьбы,
в том городке, где жил ‹еви, разыгралсЯ отчаЯнно смелый спектакль: из
полицейского участка в самом центре города однажды вывезли два легких
пулемета, двадцать пистолетов и пЯтьдесЯт винтовок. Љ участку подкатил
мебельный фургон с двумЯ полицейскими в полной форме, дежурному предъЯвили
официальный приказ, и он сам помогал грузить оружие. Џозднее, при обыске у
одного партийца, оно обнаружилось в другом городе - партиец прЯтал его в
гараже. “частников акции так и не нашли, а Њалютка ‹еви ушел в подполье.
Џартийное руководство гарантировало ему, что он получит выездную визу и
надежный паспорт на чужую фамилию, однако он ничего не получил, потому что
Љурьер с деньгами и документами так и не поЯвилсЯ в условленном месте.
- ќто ведь у нас обычное дело, - заметил ‹еви. ђубашов промолчал.
‚ конце концов он прорвалсЯ к границе, хотЯ был объЯвлен
государственным преступником и его небольшую размноженную фотографию с
бросающимсЯ в глаза искалеченным плечом послали в каждый полицейский
участок. Ћн пробиралсЯ несколько месЯцев. Љогда ему пообещали помощь и он
отправилсЯ на встречу с Љурьером, денег у него оставалось днЯ на три.
"ђаньше Я думал, - рассказывал ‹еви, - что люди питаютсЯ древесной корой
только в книгах у плохих писателей. Ќа молодых деревьЯх она ничего". ЏамЯть
заставила его вскочить, и он принес порцию сосисок. ђубашов вспомнил
голодовки протеста, вспомнил жидкую тюремную баланду и съел одну из
принесенных сосисок.
‹еви перешел французскую границу. “ него не было ни денег, ни паспорта,
поэтому его немедленно задержали, велели убиратьсЯ из страны и отпустили.
"“биратьсЯ, - задумчиво повторил ‹еви. - Ђ убратьсЯ Я мог разве что на
луну". Ћн обратилсЯ за помощью к Џартии, но у него здесь не было знакомых
партийцев, и о нем принЯлись наводить справки через партийную секцию
ѓермании. Ђ Њалютка ‹еви продолжал бедствовать; вскоре его опЯть задержали и
на три месЯца посадили в тюрьму. ЋтсиживаЯ срок, он сдружилсЯ с бродЯгой,
который был его соседом по камере; ‹еви растолковал ему смысл решений,
принЯтых на последнем партийном ‘ъезде, а сосед в награда рассказал ‹еви,
как он добывает себе пропитание - он убивал кошек и продавал их шкурки.
Љогда срок заключениЯ кончилсЯ, ‹еви среди ночи вывезли в лес. „ав ему
хлеба, сыра и сигарет, жандармы сказали: "‚он там ЃельгиЯ. …сли идти все
прЯмо и не сворачивать, через полчаса будешь за границей. Ђ попадешьсЯ снова
- пенЯй на себЯ".
Ќедели две он скиталсЯ по Ѓельгии. Ќа просьбу о помощи бельгийские
партийцы ответили ему так же, как и французы. Љогда его стало тошнить от
коры, он решил занЯтьсЯ кошачьим промыслом. ‡а хорошую шкурку молодой кошки
он выручал на буханку хлеба и горсть табаку длЯ своей трубки. Ћднако между
поимкой кошки и продажей шкурки лежала операциЯ, на которую не так-то легко
решитьсЯ. „лЯ того чтобы быстро прикончить кошку, надо было взЯть ее за уши
и хвост, а потом переломить ей хребет об колено. "‘начала менЯ мутило и
рвало, но Я привык", - рассказывал ‹еви. Љ несчастью, его опЯть задержали,
потому что в Ѓельгии, как и во ”ранции, считалось необходимым иметь
документы. ‚се повторилось - совет убиратьсЯ, второй арест, тюремное
заключение. Џосле трехмесЯчной тюремной отсидки бельгийские жандармы
привезли его в лес. „ав ему хлеба, сыра и сигарет, они сказали: "‚он там
”ранциЯ. …сли идти все прЯмо и не сворачивать, через полчаса будешь за
границей. Ђ попадешьсЯ снова - пенЯй на себЯ".
‚ течение года Њалютку ‹еви гонЯли через эту границу трижды - то
бельгийские, то французские жандармы. € таких, как он, тут были сотни. …го
все времЯ мучил мысль, что он никак не помогает „вижению, - он снова снова
взывал к Џартии. "‚аша организациЯ еще не сообщила, что вы направлены в наше
распорЯжение, - отвечали ему руководЯщие товарищи. - …сли вы член Џартии,
ждите. Ќадо подчинЯтьсЯ партийной дисциплине". Љошки обеспечивали ‹еви
пропитание; жандармы гонЯли его через границу. Џрошел год; ‹еви слабел; по
ночам ему снились убитые кошки; вскоре он начал харкать кровью. …го
преследовал кошачий запах: табак, трубка, еда, одежда и даже каморки
престарелых проституток, дававших ему иногда приют, - все, казалось,
провонЯло кошками. "‚аша организациЯ еще не сообщила, что вы направлены в
наше распорЯжение", - отвечали ему руководЯщие товарищи. ’ак прошел еще один
год; из немецких партийцев, знавших ‹еви, не осталось никого: одних убили,
других надолго посадили в тюрьму, третьи исчезли неизвестно куда. "‘ вами
вопрос остаетсЯ открытым, - говорили ему руководЯщие товарищи. - ‚ам не
следовало уезжать из страны без официального направлениЯ Џартии. ‚едь мы
ничего о вас не знаем. Њожет быть, вы агент-провокатор. пионы и провокаторы
из кожи вон лезут, пытаЯсь проникнуть в наши рЯды. Ѓдительность - вот оружие
Џартии".
- ‡ачем вы все это мне рассказываете? - спросил ђубашов. Ћн жалел, что
осталсЯ.
Њалютка ‹еви подошел к стойке, неторопливо нацедил себе кружку пива и
поднЯл к уху матросскую трубочку.
- Ђ затем, что это очень поучительно, - ответил он. - Џоучительно и
типично. ’аких, как Я, были сотни и сотни. „а что там Я! - за последние годы
погибли самые боевые партийцы. ЏартиЯ превратилась в дрЯхлую старуху. ‚
дрЯхлую, подозрительную и злобную старуху. ‘ такой Џартией революции не
сделаешь.
"Ђ ведь ты еще очень многого не знаешь", - подумал ђубашов, но ничего
не сказал.
Ћднако историЯ Њалютки ‹еви неожиданно увенчалась счастливым концом.
Љогда он сел в очередной раз, его напарником по тюремной камере оказалсЯ
бывший борец Џоль. „о отсидки Џоль работал докером; во времЯ забастовки, при
стычке с полицией, он вспомнил свои борцовские навыки и применил к одному из
полицейских прием, называемый в спорте "двойным нельсоном". „войной нельсон
заключаетсЯ в том, что борец, оказавшийсЯ за спиной “ противника,
просовывает руки ему под мышки и потом, сомкнув их у него на затылке,
пригибает ему голову вперед до тех пор, пока у него не затрещит позвоночник.
ЏрименЯЯ этот прием на ковре, Џоль неизменно добивалсЯ победы, но в
классовой борьбе, как он убедилсЯ, были совсем другие правила. ‹еви и Џоль
сделались друзьЯми. Ѓывший борец работал секретарем городской партийной
Ячейки докеров; когда срок заключениЯ истек, он достал длЯ ‹еви документы,
помог ему устроитьсЯ на работу и добилсЯ его восстановлениЯ в Џартии. ‹еви
опЯть как ни в чем не бывало почитывал докерам лекции про „арвина и подробно
разъЯснЯл им смысл решений, принЯтых на последнем ‘ъезде Џартии. Ћн был
счастлив, забыл о кошках и в душе простил партийных бюрократов. —ерез
полгода он стал председателем городской партийной Ячейки докеров. ‚се
хорошо, что хорошо кончаетсЯ.
€ ђубашов желал от всего сердца, измученного борьбой за правое дело,
чтобы жизнь ‹еви никак не изменилась. Ќо он знал, зачем он приехал, а
обманывать себЯ до сих пор не научилсЯ, хотЯ понимал, что революционер
должен обладать и этим умением. Ћн пристально смотрел на Њалютку ‹еви. ’от,
не понимаЯ рубашовского взглЯда, смущенно поднЯл свою кружку с пивом -
дескать, пью за ваше здоровье. ђубашов пристально смотрел на ‹еви, думаЯ о
кошках с перебитыми хребтами. "“йми свои фантазии", - приказал он себе;
вероЯтно, он выпил больше, чем нужно: ему не удавалось отделатьсЯ от мысли,
что его прислали в этот городок с заданием переломать ‹еви хребет, - одной
рукой надо взЯть его за ноги, другой за уши и хрЯстнуть об колено. Ћн
чувствовал себЯ совершенно больным и встал, чтоб идти; ‹еви проводил его; он
видел, что ’оварищу Ћттуда нездоровитсЯ, и всю дорогу молчал. —ерез неделю
‹еви повесилсЯ.
ќтому предшествовало собрание Љомитета городской партийной Ячейки
докеров. ‘обрание проходило в будничной обстановке; обсуждалась одна
простенькаЯ сделка.
Ђ за два года до собраниЯ Љомитета ЏартиЯ призвала европейских
трудЯщихсЯ к бойкоту молодой хищной „иктатуры, выросшей в самом центре
…вропы. ‘ледовало во что бы то ни стало перекрыть пути ввоза и вывоза
товаров поспешно вооружавшейсЯ враждебной страны. Џартийные секции
европейских государств поддержали решение –ентрального Љомитета. „океры
маленького бельгийского порта наотрез отказывались обслуживать корабли, хоть
как-то свЯзанные с этой страной. Џрофсоюз докеров утвердил бойкот. ‚скоре
начались столкновениЯ с полицией, поЯвились раненые и даже убитые. €сход
борьбы еще не был Ясен, когда в порт прибыла страннаЯ флотилиЯ из пЯти
черных грузовых кораблей. Ќад каждым развевалсЯ флаг ђеволюции; борта
грузовозов украшали имена пЯти прославленных вождей „вижениЯ, написанные
странными, "тамошними", буквами. „океры радостно прервали забастовку и
немедленно принЯлись разгружать корабли. —ерез несколько часов, однако,
выЯснилось, что груз - руда редкого металла - предназначен длЯ военной
промышленности страны, которую ЏартиЯ призывала бойкотировать.
‘обралсЯ Љомитет Ячейки докеров, дебаты закончились Яростной дракой.
„искуссиЯ захлестнула всех партийцев, всех участников „вижениЯ в стране.
ђеакционнаЯ пресса глумилась над ђеволюцией. ЏолициЯ не вмешивалась,
предоставив докерам самим решать, что теперь делать. –Љ бельгийской
партийной секции объЯвил об успешном завершении забастовки и дал приказ
разгружать корабли. Џолитика ‘траны Џобедившей ђеволюции искусно
разъЯснЯлась в партийной газете, но большинство партийцев не понЯло
разъЯснений и вышло из Џартии; секциЯ распалась. Њногие месЯцы она
существовала только в умах ее руководителей, однако новый экономический
застой снова пополнил ее рЯды. ЏартиЯ опЯть обрела силу.
Ѓез особых происшествий прошло два года. ‡атем новаЯ хищнаЯ „иктатура,
быстро выросшаЯ на юге …вропы, начала грабительскую войну в Ђфрике. ЏартиЯ
призвала; трудЯщихсЯ к бойкоту. Џризыв был подхвачен с огромным,
энтузиазмом. ’еперь многие европейские правительства решили безоговорочно
присоединитьсЯ к бойкоту, чтобы лишить агрессора сырьЯ.
Ѓез сырьевых ресурсов и особенно без нефти „иктатура неминуемо
проиграла бы войну. € снова страннаЯ чернаЯ флотилиЯ из пЯти грузовозов
вышла в море. Ќа бортах самого большого кораблЯ было выведено имЯ человека,
выступившего против войны и убитого; на мачте реЯл флаг ђеволюции; флотилиЯ
везла нефть агрессору. „о ее прибытиЯ в бельгийский порт оставалось всего
сорок восемь часов, но Њалютка ‹еви и его товарищи, конечно же, ничего об
этом не знали. ђубашову предстоЯло их подготовить,
‚ первый день он ничего не сказал - только слушал и прощупывал почву.
Ќа другое утро в Љомнате заседаний собралсЯ Љомитет Ячейки докеров.
Љомната - большаЯ, обшарпаннаЯ и голаЯ - показалась ђубашову странно
знакомой: в любом городе, в любой стране все партийные Љомнаты заседаний
были казенно однообразными. Џроисходило это отчасти по бедности, но главным
образом из-за мрачной традиции, возводившей казенный аскетизм в норму. Ќа
стенах висели старые плакаты, лозунги к давно законченным выборам и желтые
машинописные объЯвлениЯ. ‚ одном углу громоздились кипы посеревших от пыли
брошюр и листовок; в другом - тюки поношенной одежды, предназначенной семьЯм
бастующих рабочих; в третьем стоЯл допотопный гектограф. ‘ередину комнаты
занимал стол - две положенные на козлы доски. Ћкна, словно в общественной
уборной, были густо замазаны известкой. ‘ потолка свисала голаЯ лампочка;
рЯдом болталась клейкаЯ мухоловка. “ стола сидели три Љомитетчика, имен
которых ђубашов не знал. Њалютка ‹еви с изувеченным плечом, борец Џоль и
писатель Ѓилл.
ђубашов сказал вступительное слово. ЉазеннаЯ обшарпанность Љомнаты
заседаний настроила его на деловой лад: он почувствовал себЯ как дома.
‚ажность заседаниЯ стала очевидной - ему было совершенно непонЯтно, в чем он
мог сомневатьсЯ накануне. Ћн объективно осветил обстановку, но пока не
сказал, зачем приехал. Ѓойкот, объЯвленный агрессору, провалилсЯ - из-за
продажности европейских правительств. Ќекоторые еще поддерживают бойкот - на
словах, другие не делают и этого. Ђгрессор остро нуждаетсЯ в сырье. ђаньше
‘трана Џобедившей ђеволюции продавала ему излишки нефти. …сли она прекратит
поставки, то теперь, когда блокада прорвана, буржуазные государства
воспользуютсЯ случаем и вытеснЯт ее с мирового рынка - длЯ этого они и
нарушили бойкот. ‚ такой обстановке романтические жесты помешают развитию
промышленности ’ам и дальнейшему углублению Њировой ђеволюции. ‚ыводы
напрашиваютсЯ сами собой.
Џоль и трое Љомитетчиков кивали: они были природными тугодумами; все,
что ’оварищ Ћттуда рассказывал, звучало научно и очень убедительно; он читал
теоретическую лекцию, практических действий от них не требовалось. Ћни не
чувствовали, куда он клонит, - потому что ничего не знали о флотилии. Ћднако
Њалютка ‹еви и писатель обменЯлись быстрым тревожным взглЯдом. ќто не
укрылось от вниманиЯ ђубашова. Ћн закончил - несколько суше:
- ’акова принципиальнаЯ обстановка в мире. „олг каждого честного
партийца - свЯто выполнЯть директивы Џартии, а вы призваны объЯснЯть
товарищам, которые слабо разбираютсЯ в политике, внутреннюю сущность этих
директив. ‚от все, что Я хотел сообщить.
Ќесколько минут Љомитетчики молчали. ђубашов надел пенсне и закурил.
Њалютка ‹еви подвел итог.
- ’оварищ закончил. ‚опросы есть? ‚опросов не было. Ќемного погодЯ один
из докеров, запинаЯсь, сказал:
- Ђ чего спрашивать... и так Ясно. ’оварищи ’ам, они понимают. Ќу и за
ними дело не станет. Њы уж тут постараемсЯ длЯ бойкота. “ нас эти свиньи
ничего не погрузЯт. - „вое других докеров закивали. Џоль подтвердил; "“ нас
не погрузЯт", - скорчил невероЯтно воинственную гримасу и длЯ пущей
убедительности подвигал ушами.
Ќа секунду ђубашов всерьез поверил, что ему дают - организованный
отпор; однако, подумав, он сообразил, что докеры просто его не понЯли. Ћн
посмотрел на Њалютку ‹еви в надежде, что тот объЯснит им ошибку. Ќо ‹еви
молча глЯдел в пол. ‹ицо Ѓилла передернула судорога, и он выкрикнул:
- ЋпЯть мы? Ќеужели же вашу новую сделку нельзЯ провернуть в другом
порту?
„океры глЯнули на него с изумлением: их поразило слово "сделка"; мысль
о маленькой черной флотилии никому из них не приходила в голову. ђубашов
подготовилсЯ к этому вопросу.
- „анное место, - ответил он, - наиболее приемлемо длЯ будущей операции
как географически, так и политически. Ћтсюда - вплоть до конечного пункта -
груз пойдет по железной дороге. Ќам, разумеетсЯ, нечего скрывать, однако
реакционнаЯ буржуазнаЯ пресса любит раздувать грошовые сенсации - не следует
давать ей подобных возможностей.
Ѓилл опЯть переглЯнулсЯ с ‹еви. ‹ица докеров выражали непонимание и
очень медленную работу мысли. ‚незапно Џоль хрипло спросил:
- ќто о чем же вы тут толкуете?
‚се обернулись и посмотрели на ЏолЯ. “ него набухли вены на шее, а
белки глаз сделались красными. ‹еви сказал:
- ЏонЯл, наконец?
ђубашов перевел взглЯд на ‹еви и спокойно продолжил:
- Ђ теперь о деталЯх. ‡автра утром в вашем порту - если не случитсЯ
ничего непредвиденного - должны ошвартоватьсЯ пЯть кораблей Ќародного
Љомиссариата ‚нешней ’орговли.
€ все же потребовалось несколько минут, чтобы докеры осмыслили
сказанное. Ќикто не проронил ни единого слова. ‚се молча смотрели на
ђубашова. Џотом Џоль встал из-за стола и, швырнув шапку на пол, ушел. ’рое
докеров проводили его взглЯдами. ‚ комнате повисла напрЯженнаЯ тишина.
ЉашлЯнув, Њалютка ‹еви сказал:
- ’оварищ объЯснил, почему это нужно: если не они, то кто-нибудь
другой. Џрошу высказать ваши соображениЯ. „окер, обещавший постаратьсЯ длЯ
бойкота, угрюмо выговорил:
- ‘тараЯ песнЯ. Њол если Я не сделаю работу, все равно сделает
кто-нибудь другой. ’акие песни поют штрейкбрехеры.
‘нова наступила тЯжелаЯ тишина. Џоль хлопнул дверью подъезда. Ќемного
помолчав, ђубашов сказал:
- ’оварищи, ‘трана Џобедившей ђеволюции должна развивать свою
промышленность, помочь ей в этом - наш свЯтой долг. ‘ейчас абстрактное
прекраснодушие играет на руку врагам Џартии. Џрошу вас обдумать мои слова.
„окер выдвинул вперед челюсть и твердо ответил:
- Ђ мы уже думали. € слова такие уже слышали. ќто у вас должны бы
подумать. ‚аша страна должна быть честной. ‚ы толкуете о солидарности
рабочих и о разных там жертвах и железной дисциплине, а сами посылаете
штрейкбрехерский флот.
Њалютка ‹еви вдруг вскинул голову - его лицо было очень бледным, поднЯл
к уху матросскую трубочку и негромко, но быстро и внЯтно сказал:
- џ присоединЯюсь к этому мнению. Љто еще хочет высказатьсЯ? Ќикто?
’огда объЯвлЯю собрание закрытым.
ђубашов, тЯжело опираЯсь на костыли, побрел к двери и вышел из комнаты.
„альнейшие событиЯ развивались по плану, и ничто не могло этот план
нарушить. Џока флотилиЯ приближалась к порту, ђубашов обменЯлсЯ парой
телеграмм с компетентными партийными товарищами ’ам. —ерез три днЯ шестеро
Љомитетчиков были официально исключены из Џартии, а в партийной газете
поЯвилась статьЯ, разоблачившаЯ агента-провокатора ‹еви. …ще через три днЯ
он повесилсЯ.

Ќочь вконец измучила ђубашова. …му не удавалось заснуть до рассвета.
ЏостоЯнно повторЯлись приступы озноба, зуб дергала нарывнаЯ боль, мозги
разъедала отрава воспоминаний - глухие голоса и неЯсные образы терзали его
воспаленное сознание. ђихард в черном воскресном костюме смотрел на него
красноватыми глазами. "Ћни же сожрут менЯ, эти волки", - мучительно
заикаЯсь, говорил он. Њалютка ‹еви с искалеченным плечом спрашивал: "Љто еще
хочет высказатьсЯ?" ‚ысказатьсЯ хотели тысЯчи людей - волна „вижениЯ глушила
разговоры: она катилась к намеченной цели, смываЯ на своем извилистом пути
шаткие преграды нравственных сомнений и выкидываЯ на берег трупы
усомнившихсЯ. €звилистый, с крутыми поворотами путь диктовалсЯ внутренней
природой „вижениЯ. € на всех поворотах оставались трупы - такова была
природа „вижениЯ. Ћтдельные люди не принимались в расчет.
‘овесть, разум и побуждениЯ личности ничего не значили в процессе
€стории. ‘уществовал один-единственный грех - отклонение от принЯтого
Џартией курса; и одна-единственнаЯ кара - смерть. ‘мерть не была длЯ Џартии
таинством - она наиболее естественно пресекала любое отклонение от
партийного курса, то есть любой политический уклон.
ђубашов забылсЯ только под утро. …го разбудил сигнал подъема,
возвестивший новый тюремный день; вскоре дверь камеры отворилась -
надзиратель и два вооруженных охранника повели ђубашова на врачебный осмотр.
Ћн надеЯлсЯ, что сумеет прочитать фамилии офицера и ‡аЯчьей ѓубы, но
его повели в противоположную сторону. —етыреста шестаЯ камера пустовала; она
была последней в рЯду; коридор замыкала бетоннаЯ дверь, старик-надзиратель с
трудом открыл ее. Ћни пошли по другому коридору - впереди надзиратель, за
ним ђубашов, сзади оба вооруженных охранника. ‡десь на каждой картонной
табличке было написано по несколько фамилий, за дверьми слышались разговоры
и смех; в некоторых камерах даже пели; тут содержались мелкие преступники.
Џоказалась открытаЯ дверь парикмахерской; двоих заключенных крестьЯнского
вида стригли наголо, третьего брили - под хлопьЯми пены проступало лицо с
лисьими чертами матерого жулика; заключенные проводили любопытными взглЯдами
арестанта, сопровождаемого охранниками. Џотом ђубашов увидел дверь с
намалеванным на ней красным крестом. Ќадзиратель негромко и уважительно
постучалсЯ; он вошел вместе с ђубашовым, охранники остались ждать в
коридоре.
‘анчасть оказалась маленькой комнатой с тЯжелым, прочно устоЯвшимсЯ
запахом остывшего табачного дыма и карболки. ‚ ведре и двух железных лоханЯх
лежали использованные ватные тампоны, куски марли и грЯзные бинты. ‚рач,
сидевший спиной к двери, жевал большой бутерброд с салом и лениво
просматривал свежую газету. ѓазета лежала на его столе поверх груды
медицинских инструментов. Љогда заскрипела открываемаЯ дверь, врач не спеша
повернулсЯ к вошедшим. Ќа его неестественно маленьком черепе рос редкий
белесый пух, придававший ему сходство со страусом.
- Ћн заЯвил, что у него зуб, - доложил врачу старик-надзиратель.
- ‡уб? - ‚рач не смотрел на ђубашова. - Ћткрывай рот... „а не чешись,
живо.
ђубашов сквозь пенсне оглЯдел врача.
- џ должен заметить, - сказал он негромко, - что Я ЯвлЯюсь
политзаключенным, и прошу относитьсЯ ко мне соответственно.
‚рач повернул голову к надзирателю.
- —то это за птица? - удивилсЯ он. Ќадзиратель назвал рубашовскую
фамилию. ђубашов заметил, что страусиные глазки изучающе обшарили его лицо.
- “ вас флюс. Ћткройте рот, - через несколько секунд проговорил врач.
‘ейчас зуб почти не болел. ђубашов спокойно открыл рот.
- Џервый глазной полностью разрушен. - ‚рач нащупывал зуб пальцем.
‚незапно ђубашова пронзила боль, он побледнел и прислонилсЯ к стене.
- Ќу да, так оно и есть, - сказал врач. - Ђбсцесс на корне глазного
зуба.
ђубашов с трудом перевел дух. ЌестерпимаЯ боль протыкала голову - от
верхней челюсти, сквозь глаз и в мозг. Љак будто кто-то через равные
промежутки вонзал ему в голову кривую иглу. ‚рач уже снова развернул газету
и взЯлсЯ за свой недоеденный бутерброд.
- …сли хотите, Я удалю вам корень, - сказал он ђубашову, пережевываЯ
сало. - Ќаркоз при удалении мы не применЯем. ЋперациЯ продлитсЯ полчаса -
час.
ђубашов стоЯл, привалившись к стене, и тЯжело дышал; в голове гудело,
слова врача рассыпались и глохли. "Џока не стоит", - пробормотал он. …му
послышалось, что в стену стучат: "ЏароваЯ ванна", - вдруг вспомнил он;
всплыло лицо ‡аЯчьей ѓубы, потом вспыхнул огонек папиросы, прижатый к коже,
- смехотворный спектакль. "Џлохо дело", - подумал ђубашов.
ЏридЯ в камеру, он рухнул на койку, и его сейчас же охватило забытье.
‚ полдень, когда разносили баланду, его не пропустили, и он поел;
видимо, ему выписали довольствие. ЊучившаЯ его боль утихла; он надеЯлсЯ, что
абсцесс созреет и вскроетсЯ сам, без хирургического вмешательства.
—ерез три днЯ его вызвали на допрос.

‚ одиннадцать утра дверь распахнулась. Џо торжественно-серьезному лицу
надзирателЯ ђубашов понЯл, куда его поведут. Љак и обычно в минуты
опасности, он ощутил Ясное спокойствие - ничем не заслуженный дар судьбы.
Ћни вышли из Ћдиночного блока, и бетоннаЯ дверь тЯжело захлопнулась.
"„о чего же быстро человек привыкает к любой обстановке", - подумал ђубашов;
ему казалось, что он дышал спертым воздухом этих коридоров по крайней мере
уже несколько лет, словно здесь сгустилась атмосфера всех тюрем, где он
побывал.
Ћни миновали комнату парикмахерской, показалась закрытаЯ дверь
санчасти, перед ней под охраной сонного надзирателЯ стоЯли в очереди трое
заключенных.
„альше ђубашова еще не водили. Ћни подошли к спиральной лестнице. Људа
она вела - в кабинеты следователей или в подвал с камерами пыток? ђубашов
призвал на помощь свой опыт. ќта узкаЯ железнаЯ лестница внушала ему
скверные предчувствиЯ.
Ћни спустились во внутренний двор, зажатый высокими, без окон, стенами,
пересекли его и вошли в следующий корпус; лампы здесь были прикрыты
плафонами, на деревЯнных - а не железных - дверЯх по обеим сторонам широкого
коридора мЯгко поблескивали медные ручки; из комнаты в комнату сновали
следователи; за одной из дверей слышалось радио, за другой стрекотала
пишущаЯ машинка. ‘ловом, это был ‘ледственный корпус.
Ћни остановились у последней двери; надзиратель, сопровождающий
ђубашова, постучал. ‚ кабинете кто-то говорил по телефону; он сказал немного
погромче: "Њинуту", - и, видимо, продолжил разговор; из-за двери слышались
приглушенные реплики: "„а... Љонечно... ‘овершенно верно...". ѓолос
показалсЯ ђубашову знакомым, но ему не удавалось вспомнить, чей он.
ЏриЯтный, чуть хриплый мужской голос; да, ђубашов его Явно слышал.
"‚ойдите", - сказал хозЯин кабинета; надзиратель открыл деревЯнную „верь,
ђубашов вошел, и дверь захлопнулась. Ћн увидел большой письменный стол; за
столом сидел его старый товарищ, бывший командир полка €ванов; опускаЯ на
рычаг телефонную трубку, он с улыбкой рассматривал ђубашова.
- ‚от мы и встретились, - сказал €ванов.
ђубашов все еще стоЯл у двери.
- ЏриЯтнаЯ встреча, - ответил он сухо.
€ванов медленно поднЯлсЯ с кресла - он был гораздо выше ђубашова.
- ЏрисаживайсЯ, - радушно предложил он, с улыбкой глЯдЯ на бывшего
командира. Ћни сели; их разделЯл стол; они в упор рассматривали друг друга:
€ванов, по-прежнему дружески улыбаЯсь, ђубашов - выжидающе, сосредоточенно,
сдержанно. Џотом его взглЯд скользнул под стол.
€ванов притопнул правой ногой.
- ‘ этим порЯдок, - сказал он. - Ђвтоматический протез на хромированном
каркасе. Њогу плавать, ездить верхом, водить машину и плЯсать... ‡акурим?
€ванов через стол протЯнул ђубашову деревЯнный, наполненный папиросами
портсигар.
ђубашов мельком глЯнул на папиросы и вспомнил, как он приехал в
госпиталь, когда €ванову ампутировали ногу. €ванов умолЯл принести ему
веронала и в споре, который длилсЯ до вечера, пыталсЯ доказать, что каждый
человек имеет право на самоубийство. Ќаконец ђубашов согласилсЯ обдумать
просьбу своего командира полка, но тою же ночью был переброшен на какой-то
другой участок фронта.
Ћни встретились через много лет.
ђубашов внимательно заглЯнул в портсигар. €ванов сам набивал гильзы -
светлым, видимо, американским табаком.
- …сли у нас неофициальный разговор, то Я не возражаю, - ответил
ђубашов, - а если ты в начале допроса всем подследственным предлагаешь
закурить, то убери портсигар. „авай уж по старинке - мы у тюремщиков никогда
не одалживались.
- Ѓрось дурить, - сказал €ванов.
- ‹адно, - сказал ђубашов и закурил. - Ќу, а как твой ревматизм -
прошел?
- ‚роде прошел, - ответил €ванов. - Ђ как твой ожог - не очень болит? -
Ћн улыбнулсЯ и с простодушным видом показал на левую рубашовскую кисть. ’ам,
между двумЯ голубеющими жилками, виднелсЯ довольно большой волдырь. ‘ минуту
оба смотрели на ожог. "Ћткуда он знает? - подумал ђубашов. - ‡начит, за мной
все времЯ следили?" Ќо он ощутил не гнев, а стыд; последний раз глубоко
затЯнувшись, он бросил окурок папиросы в пепельницу.
- „авай-ка считать, - проговорил он, - неофициальную часть нашей
встречи законченной.
€ванов выдувал колечки дыма и смотрел на ђубашова с добродушной
насмешкой.
- Ђ ты не торопись, - посоветовал он.
- Ђ Я, между прочим, к тебе и не торопилсЯ. - ђубашов твердо глЯнул на
€ванова. - џ и вообще-то сюда не приехал бы, если б вы не привезли менЯ
силой.
- ‚ерно, тебЯ немного поторопили. ‡ато теперь тебе спешить некуда. -
€ванов ткнул свой окурок в пепельницу и, сразу же закурив новую папиросу,
опЯть протЯнул портсигар ђубашову; однако тот осталсЯ неподвижным. - „а
е....лочки зеленые, - сказал €ванов, - помнишь, как Я у тебЯ клЯнчил
веронал? - Ћн пригнулсЯ поближе к ђубашову и дунул дымом ему в лицо. - џ не
хочу, чтобы ты спешил... под расстрел, - с расстановкой произнес он и снова
откинулсЯ на спинку кресла.
- ‘пасибо за заботу, - сказал ђубашов. - Ђ почему вы решили менЯ
расстрелЯть?
Ќесколько секунд €ванов молчал. Ћн неторопливо попыхивал папиросой и
что-то рисовал на листке бумаги. ‚идимо, ему хотелось найти как можно более
точные слова.
- ‘лушай, ђубашов, - сказал он раздумчиво, - Я вот заметил характерную
подробность. ’ы уже дважды сказал вы, имеЯ в виду Џартию и Џравительство -
ты, Ќиколай ‡алманович ђубашов, противопоставил им свое Я. ’еоретически,
чтобы кого-нибудь обвинить, нужен, конечно, судебный процесс. Ќо длЯ нас
того, что Я сейчас сказал, совершенно достаточно. ’ебе понЯтно?
ђазумеетсЯ, ђубашову было понЯтно, и однако он был застигнут врасплох.
…му показалось, что зазвучал камертон, по которому настраивали его сознание.
‚се, чему он учил других, во что верил и за что боролсЯ в течение последних
тридцати лет, откликнулось камертону волной памЯти... ЏартиЯ - это
всеобъемлющий абсолют, отдельно взЯтаЯ личность - ничто; лист, оторвавшийсЯ
от ветки, гибнет... ђубашов потер пенсне о рукав. €ванов сидел совершенно
прЯмо, попыхивал папиросой и больше не улыбалсЯ. ђубашов обвел взглЯдом
кабинет - и вдруг увидел светлый прЯмоугольник, резко выделЯвшийсЯ на серых
обоЯх. Ќу, конечно же, здесь ее тоже снЯли - групповую фотографию бородатых
философов. €ванов проследил за взглЯдом ђубашова, но его лицо осталось
бесстрастным.
- “старевшие доводы, - сказал ђубашов. - Љогда-то и мне коллективное мы
казалось привычней личного Я. ’ы не изменил своих старых привычек; у менЯ,
как видишь, поЯвились новые. ’ы и сегоднЯ говоришь мы... но давай уточним -
от чьего лица?
- ‘овершенно правильно, - подхватил €ванов, - в этом и заключаетсЯ
сущность дела; Я рад, что ты менЯ наконец понЯл. ‡начит, ты утверждаешь, что
мы - то есть народ, ЏартиЯ и Џравительство - больше не служим интересам
ђеволюции?
- „авай-ка не будем говорить о народе.
- ‘ каких это пор, - спросил €ванов, - ты прониксЯ презрением к народу?
Ќе с тех ли пор, как коллективное мы ты заменил своим личным Я?
€ванов опЯть пригнулсЯ к столу и смотрел на ђубашова с добродушной
насмешкой. …го голова закрыла прЯмоугольник, оставшийсЯ от снЯтой групповой
фотографии, и ђубашову внезапно вспомнилсЯ ђихард, заслонивший протЯнутые
руки Њадонны. Ќеожиданно толчок нестерпимой боли - от верхней челюсти,
сквозь глаз и в затылок - заставил его крепко зажмуритьсЯ. "‚от она,
расплата", - подумал он... или ему показалось, что подумал.
- ’ы это о чем? - спросил €ванов насмешливым и немного удивленным
голосом.
Ѓоль утихла, сознание проЯснилось.
- „авай не будем говорить о народе, - спокойно и мирно повторил
ђубашов. - ’ы ведь ничего о народе не знаешь. ‚озможно, теперь уже не знаю и
Я. Љогда у нас было великое право говорить мы, - мы его знали, знали, как
никто другой на земле. Њы сами были сердцевиной народа и поэтому могли
вершить €сторию.
Њашинально он взЯл из портсигара папиросу; €ванов, наклонившись, дал
ему прикурить.
- ‚ те времена, - продолжал ђубашов, - мы назывались Џартией Њасс. Њы
познали сущность €стории. …е смерчи, водовороты и бури неизменно ставили
ученых в тупик - потому что их взглЯд скользил по поверхности. Њы проникли в
глубины €стории, стали сердцем и разумом масс, а ведь именно массы творЯт
€сторию; мы - первые на планете - понЯли законы исторического развитиЯ,
вскрыли процессы накоплениЯ энергии и причины ее взрывного высвобождениЯ. ‚
этом - наша великаЯ сила.
џкобинцы руководствовались абстрактной моралью, мы -
научно-историческим опытом. ‚ глубинных пластах человеческой €стории нам
открывались ее закономерности. Њы в совершенстве изучили человечество - и
наша ђеволюциЯ увенчалась успехом. Ђ вы выступаете как ее могильщики.
€ванов, откинувшись на спинку кресла, молча разрисовывал лист бумаги.
- Џродолжай, Я слушаю, - проговорил он. - € пока не понимаю, куда ты
клонишь.
- Љак видишь, Я уже наговорил на расстрел. - Ћн молча скользнул
взглЯдом по стене, где раньше висела групповаЯ фотографиЯ, однако €ванов не
повернул головы. - Ђ впрочем, семь бед - один ответ. ’ак вот, вы похоронили
ђеволюцию, когда истребили старую гвардию - с ее мудростью, планами и
надеждами. ‚ы уничтожили коллективное мы. Ќеужели вам и сейчас еще кажетсЯ,
что народ действительно идет за вами? Њежду прочим, все европейские
диктаторы властвуют от имени своих народов - и примерно с таким же правом,
как вы.
ђубашов взЯл еще одну папиросу и на этот раз прикурил сам, потому что
€ванов сидел неподвижно.
- Џрости уж менЯ за высокий стиль, - продолжал он, - но ваше
диктаторство, творимое именем народа, кощунственно. Њассы подчинЯютсЯ вашей
власти покорно и немо, но она чужда им - так же, как в любом буржуазном
государстве. Ќарод опЯть погрузилсЯ в спЯчку: этот великий €кс истории
сейчас подобен сонному океану, равнодушно несущему ваш корабль. Џрожекторы
освещают его поверхность, но глубины остаютсЯ немыми и темными. Љогда-то мы
их осветили и оживили, но то времЯ кануло в прошлое. Љороче говорЯ, -
ђубашов помолчал, потер пенсне о рукав и надел его, - когда-то мы творили
€сторию, а вы сейчас просто делаете политику. ‚от основнаЯ разница между
нами.
€ванов откинулсЯ на спинку кресла и выпустил несколько дымных колец.
- —то-то Я не совсем понимаю, - сказал он. - ЏостарайсЯ попроще.
- ЏоЯсню на примере, - ответил ђубашов. - Љакой-то математик однажды
сказал, что алгебра - это наука длЯ лентЯев: она оперирует неизвестной
величиной - €ксом, - словно обычным числом. ‚ нашем случае неизвестное - €кс
- представлЯет собой народные массы. Џолитик постоЯнно пользуетсЯ €ксом - не
расшифровываЯ его природы, - чтобы решать частные задачи. ’ворец €стории
определЯет Ќеизвестное и составлЯет принципиально новые уравнениЯ.
- —то ж, изЯщно, - сказал €ванов, - но длЯ наших целей слишком
отвлеченно. „авай-ка попробуем спуститьсЯ на землю: значит, ты утверждаешь,
что мы - иными словами, ЏартиЯ и Џравительство - переродились и предали
ђеволюцию?
- €менно, - подтвердил ђубашов с улыбкой. €ванов не улыбнулсЯ ему в
ответ.
- € когда ты пришел к этому заключению?
- ‚ течение нескольких последних лет - очень постепенно.
- Ђ если точнее? ѓод назад? „ва? ’ри? —етыре?
- Ќаивный вопрос, - ответил ђубашов. - Љогда ты стал взрослым? ‚
семнадцать лет? ‚ восемнадцать? ‚ девЯтнадцать? ‚ девЯтнадцать с половиной?
- ќто ты пытаешьсЯ прикинутьсЯ наивным. Љаждый этап в духовном развитии
есть результат определенных обстоЯтельств. Њогу сказать совершенно точно: Я
стал взрослым в семнадцать лет, когда менЯ первый раз сослали.
- ‚ те времена, - заметил ђубашов, - ты был вполне приличным человеком.
‘ейчас тебе лучше об этом забыть. - Ћн посмотрел на светлый прЯмоугольник и
положил окурок папиросы в пепельницу.
- ЏовторЯю вопрос, - проговорил €ванов, слегка принагнувшись над столом
к ђубашову. - ‘колько лет ты принадлежишь к антипартийной группировке?
‡азвонил телефон. ЏоднЯв трубку, €ванов сказал:
"џ занЯт", - и снова положил ее на рычаг. Џотом выпрЯмилсЯ, вытЯнул
ноги и выжидающе глЯнул на ђубашова.
- ’ы прекрасно знаешь, - ответил тот, - что Я никогда не поддерживал
оппозицию.
- ‚идимо, придетсЯ мне стать бюрократом, - сказал €ванов. - Ћн выдвинул
Ящик и вынул из него пачку бумаг. - „авай начнем с тридцать третьего года. -
Ћн разложил перед собой бумаги. - “становление „иктатуры и разгром „вижениЯ
в стране, где победа казалась очевидной. ’ебЯ посылают в эту страну с
заданием провести чистку Џартии и затем реорганизовать ее рЯды...
ђубашов, откинувшись на спинку стула, внимательно слушал свою
биографию. Ћн вспомнил Џиету, ссутулившегосЯ ђихарда, площадь перед зданием
музеЯ, таксиста.
- —ерез три месЯца - провал и арест. Џотом - два года тюрьмы,
следствие. Ќикаких доказательств - ты держишьсЯ образцово. ’ебЯ выпускают за
недостатком улик, и ты с триумфом возвращаешьсЯ домой...
€ванов замолчал, поднЯл голову, мимолетно глЯнул на ђубашова и
продолжал: - ’ебЯ чествуют как народного героЯ. ‚ те времена мы с тобой не
встречались - наверно, ты был чересчур занЯт. ЊенЯ это, кстати, нисколько не
оскорбило. —тобы повидатьсЯ со всеми друзьЯми, никакого, пожалуй, и времени
не хватит. Ќо Я-то тебЯ раза два видел - в почетных президиумах
торжественных митингов. ’ы тогда все еще ходил на костылЯх, и вид у тебЯ был
предельно измученный. Љазалось бы - прЯмой тебе путь в санаторий, а потом на
ответственный государственный пост: ведь ты выполнил важнейшее поручение и
четыре года рисковал жизнью. ’ак нет же - ты обращаешьсЯ к Џравительству с
просьбой отправить тебЯ за границу...
€ванов резко подалсЯ вперед и твердо посмотрел в глаза ђубашову.
- Џочему? - ‚первые с начала разговора голос €ванова прозвучал жестко.
- Њожет, тебе что-нибудь не понравилось? ‡а времЯ твоего четырехлетнего
отсутствиЯ у нас произошли определенные перемены - может, они-то тебе и не
понравились?..
Ћн замолчал в ожидании ответа, однако ђубашов тоже молчал и спокойно
потирал пенсне о рукав.
- Љак раз незадолго до твоего приезда закончилсЯ Џервый процесс над
оппозицией, среди осужденных и ликвидированных уклонистов были твои
ближайшие друзьЯ. Љогда в газетах поЯвились отчеты обо всех совершенных ими
злодеЯниЯх, по стране прокатилась волна возмущениЯ. ’ы промолчал и уехал за
рубеж - хотЯ не мог обходитьсЯ без костылей.
ђубашову вспомнилсЯ маленький порт, запах бензина и гниющих водорослей,
оттопыренные уши борца ЏолЯ, матросскаЯ трубочка Њалютки ‹еви... Ћн
повесилсЯ в своей мансарде, привЯзав веревку к потолочной балке... Љогда по
улице проезжал грузовик, немного подгнившаЯ балка дрожала, и тело ‹еви
медленно вращалось; товарищи, пришедшие утром к ‹еви, подумали, что он еще
не задохнулсЯ, - так потом передавали ђубашову...
- ‡адание Џартии ты успешно выполнил, и через некоторое времЯ тебЯ
назначили ђуководителем ’орговой Њиссии в Ѓ. ’ы безукоризненно справилсЯ с
поручением. Ќовый торговый договор с Ѓ. - это, безусловно, блестЯщий
успех... …сли говорить о внешних проЯвлениЯх, то твоЯ биографиЯ ничем не
запЯтнана. Ќо вот после полугода работы двух ответственных сотрудников
Њиссии - один из них Ђрлова, твой секретарь - ЏартиЯ вынуждена отозвать из
Ѓ. по подозрению в принадлежности к оппозиции. Ќа следствии их виновность
подтверждаетсЯ. Ћт тебЯ ждут публичного осуждениЯ предателей Џартии. Ќо ты
молчишь... —ерез шесть месЯцев отзывают и тебЯ. ‚ стране полным ходом идет
подготовка ко ‚торому процессу над уклонистами. Ќа следствии фигурирует твое
имЯ; Ђрлова надеетсЯ - и не скрывает этого, - что ты выступишь в ее защиту.
Џри таких обстоЯтельствах "нейтральное" молчание просто подтвердило бы твою
виновность. € все же ты продолжаешь молчать; ЏартиЯ посылает тебе
ультиматум. ’олько под угрозой неминуемой гибели ты снисходишь до публичного
выступлениЯ и осуждаешь антипартийную группу, что автоматически топит
Ђрлову. …е участь тебе известна...
ђубашов молча слушал €ванова; зуб опЯть начинало дергать. „а, ему была
известна их участь. “часть Ђрловой. “часть ђихарда. “часть ‹еви... €
собственнаЯ участь... Ћн посмотрел на светлый прЯмоугольник - больше от них
ничего не осталось, от бородатых философов с групповой фотографии. €х участь
тоже была ему известна. Ћднажды, на крутом перевале €стории, им открылась
великаЯ картина: будущее счастье всего человечества, перевал осталсЯ далеко
позади. ’ак к чему все эти разговоры и формальности? …сли что-нибудь в
человеческом существе может пережить физическую смерть, значит, Ђрлова и
сейчас еще смотрит - откуда-то из глубин мирового пространства - прекрасными
и покорными коровьими глазами на ’оварища ђубашова, своего идола, который
обрек ее на расстрел... —елюсть ломило все сильней и сильней.
- Џрочитать твое публичное заЯвление? - спросил €ванов, роЯсь в
бумагах.
- ‘пасибо, не стоит, - ответил ђубашов, неожиданно длЯ себЯ осипшим
голосом.
- Љак ты помнишь, в конце заЯвлениЯ - которое можно назвать и
признанием - ты категорически осудил оппозицию и поклЯлсЯ впредь безусловно
поддерживать генеральную линию, намеченную Џартией, и лично ее вождЯ,
Џервого.
- •ватит, - устало сказал ђубашов. - ’ы же знаешь не хуже менЯ, как у
нас стрЯпают такие заЯвлениЯ. Џрошу тебЯ - хватит ломать комедию.
- „а мы уж кончаем, - сказал €ванов. - ’олько вот разберем два
последних года. ’ебЯ назначают Ќародным Љомиссаром - в твоем ведении легкие
металлы. ѓод назад, на ’ретьем процессе, который разгромил остатки
оппозиции, руководитель группы разоблаченных уклонистов постоЯнно упоминал
твою фамилию - но очень неЯсно и неопределенно. Ќичего существенного
доказано не было, однако в широких рЯдах Џартии к тебе росло глухое
недоверие. ’ы снова сделал публичное заЯвление, провозгласив безусловную
преданность Џартии во главе с ее учителем Џервым и еще резче осудил
оппозицию. ќто было шесть месЯцев назад. Ђ сегоднЯ ты спокойно признаешьсЯ,
что в течение нескольких последних лет считал генеральную линию
неправильной, а вождЯ Џартии - предателем ђеволюции.
€ванов замолчал и сел поудобней.
- ’аким образом, твои заЯвлениЯ о преданности Џартии были уловкой. ’ы
не подумай, что Я морализирую. Њы воспитаны в одних понЯтиЯх и смотрим на
вещи совершенно одинаково. ’ы был уверен, что наши убеждениЯ пагубны и
порочны, а твои - верны. ЋбъЯвив об этом прЯмо и откровенно, ты бы сейчас же
вылетел из Џартии, а значит, тебе не удалось бы боротьсЯ за твои, по-твоему,
верные идеи. € вот ты начинаешь сбрасывать балласт - чтобы уцелеть и
продолжить борьбу. Њне очевидно, что на твоем месте Я поступил бы в точности
так же. Џока что все совершенно логично.
- € что же дальше? - спросил ђубашов.
- Ђ вот дальше все абсолютно нелогично. ’ы откровенно признаешь тот
факт, что в течение нескольких последних лет считал нас могильщиками
ђеволюции, - верно? € тут же на одном дыхании утверждаешь, что никогда не
поддерживал оппозиционные группировки. ’ы, значит, пытаешьсЯ менЯ уверить,
что сидел сложа руки и спокойно смотрел, как мы - по твоему глубокому
убеждению - ведем страну и Џартию к гибели?
ђубашов неопределенно пожал плечами.
- Њожет быть, Я одрЯхлел и выдохсЯ. Ђ впрочем, верь во что тебе
хочетсЯ.
€ванов закурил новую папиросу. …го голос сделалсЯ мЯгким и вкрадчивым.
- Ќеужели ты хочешь менЯ уверить, что предал Ђрлову и отрексЯ от
этихкивком головы он показал на стену, где когда-то висела групповаЯ
фотографиЯ, - только длЯ того, чтобы спасти свою шкуру?
ђубашов не ответил. Џауза затЯнулась. €ванов еще ближе пригнулсЯ к
ђубашову.
- Ќет, не понимаю Я тебЯ, - сказал он. - ’о ты громишь генеральную
линию - да такими словами, что любого из них больше чем достаточно длЯ
немедленного расстрела. € тут же, вопреки элементарной логике, утверждаешь,
что никогда не участвовал в оппозиции... вопреки логике и неопровержимым
доказательствам.
- Ќеопровержимым доказательствам? - переспросил ђубашов. - Ђ тогда
зачем вам мое признание? € о чем свидетельствуют ваши доказательства?
- ‚ частности, о том, - сказал €ванов медленно, негромко и нарочито
внЯтно, - что ты подготавливал убийство Џервого.
Љабинет снова затопила тишина.
- Њожно задать тебе один вопрос? - проговорил
ђубашов, надев пенсне. - ’ы и правда веришь этой чепухе или только
притворЯешьсЯ, что веришь?
ѓлаза €ванова искрились ухмылкой.
- џ же сказал: у нас есть доказательства. Њогу сказать точнее:
признание. Њогу сказать даже еще точнее: признание человека, который
готовилсЯ - по твоему наущению - убить Џервого.
- ЏоздравлЯю, у вас действенные методы. € как его фамилиЯ?
€ванов улыбнулсЯ.
- Ђ вот это уже некорректный вопрос.
- Њогу Я прочитать его признание? €ли потребовать очной ставки?
€ванов улыбалсЯ. Ћн раскурил папиросу и выпустил дым в лицо ђубашову -
с добродушной насмешкой, без желаниЯ оскорбить. ђубашов подавил неприЯзнь и
не отстранилсЯ.
- ’ы помнишь, - медленно сказал €ванов, - как Я клЯнчил у тебЯ веронал?
Ђх да, Я уже об этом спрашивал. ’ак вот - теперь мы поменЯлись ролЯми: ты
просишь, чтобы Я помог тебе угробитьсЯ. € Я объЯвлЯю наперед: не
допросишьсЯ. ’ы убедил менЯ, что самоубийство ЯвлЯетсЯ мелкобуржуазным
пережитком. ‚от Я и присмотрю, чтоб ты не совершил его. ’огда мы будем с
тобой квиты.
ђубашов молчал. Ћн старалсЯ понЯть, лжет €ванов или говорит искренне, -
и одновременно подавлЯл в себе желание дотронутьсЯ до светлого
прЯмоугольника на стене. "ЌавЯзчивые идеи... ‘тупать исключительно на черные
плитки, бормотать ничего не значащие фразы, машинально потирать пенсне о
рукав - возвращаютсЯ все тюремные привычки. „а, нервы", - подумал он.
- €нтересно узнать, - сказал он вслух, - как ты думаешь менЯ спасти?
Њне-то, должен признатьсЯ, кажетсЯ, что ты стараешьсЯ менЯ угробить.
€ванов открыто и весело улыбнулсЯ.
- ‘тарый ты дурень, - проговорил он и, перегнувшись через стол поближе
к ђубашову, ухватил его за пуговицу пиджака. - Њне хотелось заставить тебЯ
побушевать - чтоб ты не разбушевалсЯ в неподходЯщее времЯ. џ вон даже и
стенографистку не вызвал. - Ћн вынул из портсигара еще одну папиросу и
насильно вставил ее ђубашову в рот, по-прежнему держа его за пиджачную
пуговицу. - ’ы же не юноша! Ќе какой-нибудь там романтик! Њы вот сейчас
сострЯпаем признаньице - и все дела... на сегоднЯ. ЏонЯл?
ђубашову наконец удалось вырватьсЯ. Ћн посмотрел сквозь пенсне на
€ванова.
- € что же Я должен признать? - спросил он. €ванов продолжал лучезарно
улыбатьсЯ.
- —то ты - с такого-то и такого-то года - состоЯл в такой-то
оппозиционной группе, но что ты категорически и решительно отвергаешь свое
участие в организации покушениЯ; мало того - ты порвал с оппозицией, узнав
об ее преступных планах.
‚ первый раз с начала разговора ђубашов позволил себе усмехнутьсЯ.
- …сли тебе больше нечего добавить, то давай кончать, - предложил он.
- Ќе торопись, - мирно сказал €ванов. - џ ведь понимаю, почему ты
уперсЯ. ‚от и давай спокойно обсудим нравственную сторону этого дела. ’ебе
не придетсЯ никого предавать. ѓруппа уклонистов была арестована гораздо
раньше, чем взЯли тебЯ; половину из них уже ликвидировали - ты и сам это
прекрасно знаешь. Ћт оставшихсЯ мы можем получить признаниЯ поважнее твоей
невинной писульки... да что там темнить - любые признаниЯ. Љак видишь, Я
говорю откровенно - надеюсь, ты менЯ правильно понимаешь, - разве это тебЯ
не убеждает?
- €ными словами, - уточнил ђубашов, - ты-то не веришь, что готовилось
покушение. Џочему ж ты не устроишь мне очную ставку с этим таинственным
агентом оппозиции, которого Я, по его признанию, Якобы подбивал на убийство
Џервого?
- Ђ подумай сам, - сказал €ванов. - Џредставь, что мы снова поменЯлись
ролЯми - у нас, как ты знаешь, все может быть, - и постарайсЯ ответить за
менЯ. €дет? ђубашов обдумал слова €ванова.
- ’ы получил инструкции сверху, каким образом вести мое дело?
€ванов улыбнулсЯ.
- Ќе совсем так. ”актически, сейчас решаетсЯ вопрос о категории - Џ или
’ - твоего дела. ’ы понимаешь, о чем идет речь?
ђубашов кивнул. Ћн знал, о чем речь.
- Ќу вот, кажетсЯ, ты начал понимать. Џ означает Џубличный процесс; ’ -
это ’рибунал, то есть ’ройка. Џолитические дела разбирает ’ройка: считаетсЯ,
что они не принесут пользы, если их вынести на открытый процесс. “ ’рибунала
особый штат следователей - твое дело у менЯ отнимут. ‘уд закрытый... и
довольно скорый - никаких тебе очных ставок. ’ы помнишь... - €ванов назвал
несколько фамилий и мельком посмотрел на светлый прЯмоугольник. Љогда он
опЯть повернулсЯ к ђубашову, у него было усталое, осунувшеесЯ лицо и слепой,
устремленный в себЯ взглЯд.
€ванов повторил, почти неслышно, имена их старых товарищей по Џартии.
- ...Ќо пойми, - сказал он немного погромче, - мы убеждены, что ваши
идеи приведут страну и ђеволюцию к гибели - так же, как вы убеждены в
обратном. ќто - суть. Ђ наше поведение диктуетсЯ логикой и здравым смыслом.
Њы не можем позволить, чтобы нас запутали в юридических тонкостЯх и
хитросплетениЯх. ђазве ты поступал иначе - в прежние времена?
ђубашов не ответил.
- ‘амое главное, - продолжал €ванов, - чтобы ты попал в категорию Џ,
тогда твое дело поручат мне. ’ы ведь знаешь, как подбирают дела длЯ
вынесениЯ на открытые процессы? џ должен представить веские доказательства,
что ты согласен с нами сотрудничать. ’ебе необходимо написать заЯвление с
частичным признанием своей вины. …сли же ты будешь продолжать упиратьсЯ и
корчить из себЯ романтического героЯ, то тебЯ прикончат на основании
показаний, которые дал предполагаемый убийца. ‘ другой стороны, твое
признание потребует более детального расследованиЯ. Њы проведем очную
ставку, отвергнем главные пункты обвинениЯ, потом признаем тебЯ виновным в
наименее тЯжких грехах оппозиции. „аже и тогда ты получишь лет двадцать - на
мЯгкий приговор рассчитывать не приходитсЯ, но года через три объЯвЯт
амнистию, и таким образом через пЯть лет ты уже снова будешь в седле.
‘оветую тебе проЯвить благоразумие и тщательно обдумать окончательный ответ.
- џ уже обдумал, - сказал ђубашов, - мне не подходит твое предложение.
‹огически ты, вероЯтно, прав. Ќо с менЯ достаточно подобной логики. џ от нее
смертельно устал - мне уже пора уходить со сцены. Ћтправь менЯ, пожалуйста,
обратно в камеру.
- —то ж, пожалуйста, - сказал €ванов. - џ и не рассчитывал на быструю
победу. ’акие разговоры срабатывают не сразу. ‚ твоем распорЯжении две
недели. Љогда ты все как следует обдумаешь, заЯви, чтоб тебЯ доставили ко
мне - или пошли мне письменное признание. џ-то уверен, что ты его напишешь.
ђубашов поднЯлсЯ, €ванов тоже; теперь опЯть было Ясно видно, что он
гораздо выше ђубашова. Ћн нажал на кнопку звонка. Џока они ждали прихода
охранников, €ванов, стоЯ у стола, сказал;
- ‚ одной из своих последних статей, напечатанной пару месЯцев назад,
ты писал, что грЯдущее десЯтилетие окончательно решит судьбу человечества.
’ебе не хочетсЯ в этом участвовать? - Ћн, сверху вниз, улыбнулсЯ ђубашову.
Џослышались шаги, дверь отворилась. ‚ кабинет, по форме поприветствовав
€ванова, вошли два вооруженных охранника. ђубашов молча встал между ними,
они повели его обратно в камеру. ’юремные коридоры заполнЯла тишина, за
дверьми приглушенно храпели заключенные, их храп походил на придушенный
хрип. Њертво светили электрические лампы.

* „ЋЏђЋ‘ ‚’ЋђЋ‰ *

Љогда –еркви угрожают враги ее, она
освобождаетсЯ от велений морали. ‚еликаЯ цель
будущего единениЯ освЯщает любые средства,
которые применЯет она в борьбе с врагами
своими, вплоть до коварства, предательства,
подкупа, насилиЯ и убийства. € отдельного
человека приносит она в жертву всеобщему благу
людскому.
„итрих фон Ќигейм, …пископ ‚ерденский.
"’ретьЯ книга о расколе", г. 1411

€з дневника Ќ.3. ђубашова. ЏЯтый день заключениЯ

Џока абсолютнаЯ цель не достигнута, путь к ней, даже перед самым
концом, зачастую представлЯетсЯ абсолютно бесцельным. Ѓорец за правое дело
может доказать, что выбрал правильный путь, только завершив его.
—ей же путь правилен? ќто определит будущее. Ђ сейчас нам приходитсЯ
действовать на свой страх и риск: мы закладываем душу дьЯволу в надежде
выкупить ее после победы.
ѓоворЯт, что "ѓосударь" Њакиавелли - настольнаЯ книга Џервого. ’ак и
должно быть: с тех пор о законах политической морали не написано ничего
более серьезного. ‹иберальную болтовню XIX столетиЯ о "честной борьбе" мы
заменили революционной моралью XX века. € мы были, безусловно, правы: в
революционных боЯх невозможно придерживатьсЯ условных правил спортивной
борьбы. ЏолитическаЯ деЯтельность может быть сравнительно честной в тихих
заводЯх €стории; на ее крутых поворотах уместен лишь старый закон о цели,
оправдывающей любые средства. Њы возрождали макиавеллизм на новом этапе
€стории; европейские диктаторы рабски копировали его. Њы стали
неомакиавеллистами во имЯ всеобщей справедливости, и это наше величайшее
завоевание; они подражали Њакиавелли ради узко национальных интересов,
скатываЯсь на задворки €стории. ‚от почему €сториЯ оправдает нас и жестоко
накажет их...
Ќо сейчас мы действуем на свой страх и риск. Њы выбросили за борт
балласт буржуазных предрассудков и правил "честной борьбы", а поэтому
вынуждены руководствоватьсЯ одним-единственным мерилом - последовательной
логикой. Ќа нас лежит тЯжкаЯ необходимость додумывать каждую мысль до ее
логического конца и поступать в соответствии со сделанными выводами. Њы
плывем без балласта и за каждым поворотом рулЯ неминуемо следует либо
очереднаЯ победа, либо смерть.
‘овсем недавно наш ведущий агробиолог ‚. был расстрелЯн - вместе с
тридцатью своими приспешниками - за предпочтение азотных удобрений калийным.
Џервый отстаивал калийные, поэтому ‚. и всех его единомышленников следовало
ликвидировать как вредителей. ‚ национализированном сельском хозЯйстве
подобнаЯ альтернатива, приобретает исключительно громадное значение: в
конечном итоге от ее решениЯ зависит исход будущей войны. …сли Џервый был
прав. €сториЯ оправдает его, и расстрел тридцати одного человека окажетсЯ
сущей безделицей. …сли же он был неправ...
”актически только это и имеет значение - кто объективно прав.
‘торонников "честной борьбы" занимает совсем другаЯ проблема: субъективнаЯ
честность. Џо их мнению, бесчестного человека надо расстрелЯть, даже если он
объективно прав. Ђ вот если ‚. исходил из честных побуждений, хотЯ и был
неправ, его, как им кажетсЯ, следовало не только оправдать, но и
предоставить ему возможность пропагандировать азотные удобрениЯ, даже при
условии гибельных длЯ страны последствий...
ќто, безусловно, полнейшаЯ чепуха. „лЯ нас субъективнаЯ честность не
имеет значениЯ. ’ого, кто неправ, ожидает расплата; тот, кто прав, будет
оправдан. ’аковы законы исторически оправданного риска, таковы наши законы.
€сториЯ учит нас, что ложь служит ей значительно успешней, чем правда,
ибо человек слаб и к каждому этапу в своем развитии должен быть подведен
насильно - через сорокалетние скитаниЯ по пустыне. Љ этим скитаниЯм его
приходитсЯ принуждать угрозами и посулами, мнимыми наградами и воображаемыми
карами - чтобы он не остановилсЯ преждевременно, ибо, остановившись на
отдых, он снова начнет поклонЯтьсЯ золотому тельцу.
Њы изучили исторический процесс гораздо глубже, чем наши враги. Ќас
отличала от них прежде всего последовательнаЯ логичность. Њы выЯвили, что
добродетель ничего не значит длЯ €стории, а преступлениЯ остаютсЯ
безнаказанными; но зато ничтожнейшаЯ ошибка приводит к чудовищным
последствиЯм и мстит за себЯ совершившим ее до седьмого колена.
Џоэтому мы пресекали малейшую возможность какой бы то ни было ошибки.
Ќикогда еще столь малаЯ группа людей не сосредоточивала в своих руках такой
полной власти над будущим человечества. ЉаждаЯ невернаЯ идеЯ, которой мы
следовали, превращалась в страшное преступление перед грЯдущими поколениЯми.
Џоэтому нам приходилось карать за порочные идеи, как за тЯгчайшие
преступлениЯ - то есть смертью. Ќас считали маньЯками, ибо мы доводили
каждую мысль до ее логического конца и поступали согласно сделанным выводам.
Ќас сравнивали с €нквизицией, ибо мы постоЯнно ощущали на себе бремЯ
ответственности за спасение человечества. Џодобно инквизиторам, мы
искоренЯли семена зла не только в людских деЯниЯх, но и в помыслах.
„лЯ нас не существовало права личности на собственное мнение: личное
дело каждого человека мы считали нашим общим делом. Ќам приходилось доводить
все наши начинаниЯ до их логического завершениЯ. Ќаши нервы были напрЯжены
до предела, и каждый конфликт, каждый спор между нами кончалсЯ коротким
замыканием со смертельным исходом. ’аким образом мы были обречены на
взаимоуничтожение.
џ был частицей этого коллективного Њ›. џ мыслил и действовал по нашим
законам: уничтожал людей, которых ставил высоко, и помогал возвыситьсЯ
низким, когда они были объективно правы. €сториЯ требовала, чтобы Я шел на
риск; если Я был прав, мне не о чем сожалеть; если неправ, менЯ ждет
расплата.
Ќо как современники могут судить о том, что откроетсЯ лишь потомкам? Њы
выполнЯли миссию пророков, не обладаЯ их даром. Њы заменили предвидение
логикой; однако, исходЯ из одних предпосылок, делали различные выводы.
„оказательства опровергались доказательствами, и в конце концов мы вернулись
к вере, котораЯ вообще не нуждаетсЯ в доказательствах: каждый из нас
уверовал в непогрешимость своих суждений. ќто был поворотный момент. Њы
выбросили за борт последний балласт: теперь нас удерживал только Якорь веры
в самих себЯ. ѓеометриЯ ЯвлЯетсЯ чистым воплощением человеческой логики, но
изначальные аксиомы …вклида необходимо принимать на веру. …сли в них
усомнитьсЯ, распадетсЯ все …вклидово здание.
Џервый верит в свою непогрешимость Яростно, фанатично, неудержимо и
слепо. “ его ЯкорЯ мертваЯ хватка. Ђ вот мой бессильно царапает дно, и менЯ
несет по течению...
”акт прост: Я перестал верить в безошибочность своих суждений. ‚от
почему Я здесь.

‘ледователи Љомиссариата €ванов и ѓлеткин, только что поужинав, сидели
в столовой; накануне был допрошен уклонист ђубашов. €ванов чувствовал
гнетущую усталость, он расстегнул стоЯчий воротник и взгромоздил протез на
подставленный стул. ђазливаЯ по стаканам дешевое вино, которым торговали с
буфетного прилавка, он внимательно разглЯдывал ѓлеткина - тот сидел
совершенно прЯмо, отутюженный, перетЯнутый скрипучими ремнЯми, даже не снЯв
кобуры с пистолетом, а ведь он устал не меньше €ванова. ѓлеткин выпил;
широкий шрам, рассекающий его гладко выбритый череп, слегка порозовел, но
лицо не изменилось. ‘толоваЯ была почти что пустой - только за одним из
отдаленных столиков два следователЯ играли в шахматы, да третий наблюдал,
как идет игра.
- —то с ђубашовым? - спросил ѓлеткин.
- Џока ничего, - ответил €ванов, - но он по-прежнему логичен. ‹огика
вынудит его капитулировать.
- ‹огика не вынудит, - сказал ѓлеткин.
- Ќе бойсЯ, вынудит, - сказал €ванов. - Љогда он осмыслит свое
положение и сделает единственно возможные выводы, ему останетсЯ только
капитулировать. …го сейчас не следует трогать. Ѓумага, карандаш, покой и
курево - вот что заставит его признатьсЯ.
- ќто не заставит, - сказал ѓлеткин.
- џ вижу, он тебЯ здорово разозлил. ѓлеткин вспомнил, как старик в
пенсне натЯгивал ботинок на драный носок.
- Ќе в нем дело, - ответил он. - ‹ичность подследственного не имеет
значениЯ. ’ы применЯешь неверные методы. Ћни никогда на него не подействуют.
- Ћт ђубашова можно добитьсЯ капитулЯции только логикой, - сказал
€ванов. - †есткие методы тут не помогут. Ћн изготовлен из такого материала,
который под давлением становитсЯ крепче.
- ‚се это разговоры, - сказал ѓлеткин. - —то-то мне еще не встречались
люди, которые и правда могли бы выдержать любую дозу физического
воздействиЯ. ‘опротивлЯемость нашей нервной системы строго ограничена
законами природы.
- ‚ твои руки лучше не попадатьсЯ, - с напрЯженной улыбкой сказал
€ванов. - „а ведь ты-то выдержал. - Ћн поднЯл глаза и с секунду смотрел на
глеткинский шрам.

€сториЯ была хорошо известной. Ћднажды во времЯ ѓражданской войны
ѓлеткина сумели захватить враги. Ћни выбрили ему наголо череп, обвЯзали
голову свечным фитилем, зажгли его и стали требовать показаний. —ерез два
часа народноармейцы неожиданно выбили врагов из деревни. ѓлеткин, с
догоревшим до конца фитилем, был без сознаниЯ. Ќо он выдержал: враги ничего
от него не добились.
ѓлеткин спокойно смотрел на €ванова - ровным, ничего не выражающим
взглЯдом.
- Ђ это тоже одни разговоры. Џросто Я вовремЯ потерЯл сознание. …ще
через минуту Я бы заговорил. ’ут все дело в физической конституции. -
ѓлеткин медленно допил вино; когда он ставил стакан на стол, форменные ремни
пронзительно скрипнули. - ЏридЯ в себЯ, Я и не сомневалсЯ, что рассказал им
абсолютно все, но два пленных народноармейца доложили командиру, что Я
смолчал. ‡а это менЯ наградили орденом. ’ут все дело в физической
конституции, и больше ничего. Ђ остальное - сказки.
€ванов глотнул из своего стакана. Ћн уже очень много выпил.
- €нтересно узнать, когда же ты создал свою гениальную теорию
конституции. ђаньше ведь не было жестких методов. ђаньше у нас были только
иллюзии. Ћбщество, которое не мстит преступнику... €справительные колонии с
цветочками и лужайками... Ќадо же додуматьсЯ до такой херни!
- ‚се это будет, - сказал ѓлеткин. - ’вое сознание отравлено цинизмом.
Ђ Я вот уверен: через сотню лет мы выполним все, что когда-то задумали. Ќо
сначала нам надо разгромить врага. „лЯ этого хороши любые методы. “ нас была
лишь одна иллюзиЯ - что все трудности уже позади. Љогда менЯ сюда перевели,
Я тоже считал, что враг разгромлен. „а большинство из нас - почти весь
Ђппарат - думали в точности так же, как Я. Њы мечтали о колониЯх с садами. €
это была ЯвнаЯ ошибка. —ерез сто лет мы добьемсЯ возможности апеллировать к
разуму правонарушителЯ. Ђ сейчас мы боремсЯ с классовым врагом, и у нас есть
единственнаЯ возможность - использовать его физическую конституцию, чтобы,
если возникнет необходимость, раздавить его физически и морально.
€ванов подумал, не пьЯн ли ѓлеткин. Ќо глЯдЯ в его по-всегдашнему
спокойные, решительно ничего не выражающие глаза, понЯл, что тот совершенно
трезв. Ќеопределенно улыбнувшись, €ванов спросил:
- € у тебЯ, значит, нет никаких сомнений, что Я циник, а ты моралист?
ѓлеткин не ответил. Ћн сидел прЯмо, отутюженный, с кобурой на поЯсном
ремне, от которого разило свежей кожей. Ќемного помолчав, он снова
заговорил:
- Љогда мы думали, что колонии с садами можно открывать, не разгромив
врагов, доставили мне как-то на допрос крестьЯнина. ’огда мы всех
допрашивали вежливо. ло обобществление крестьЯнских хозЯйств, а мой под|
следственный спрЯтал зерно. џ с ним строго придерживалсЯ инструкций:
объЯснил, что страна нуждаетсЯ в хлебе - кормить рабочих и продавать на
экспорт, за оборудование длЯ нашей промышленности... так вот пусть он,
пожалуйста, скажет, где он припрЯтал излишки зерна. ЉрестьЯнин, когда его ко
мне доставили, думал, что его начнут избивать: знаю Я таких, сам из деревни.
Ђ Я вдруг начал вежливый разговор: стал убеждать, называл "гражданином" - и
он решил, что следователь спЯтил. €ли просто дурак, от природы. џ его
убеждал, помню, минут тридцать. Ћн-то, конечно, и рта не раскрыл - ковырЯл
пальцем то в носу, то в ушах. Ќу, а Я продолжал его уговаривать, хотЯ с
самой первой минуты видел, что он считает менЯ дураком, а поэтому даже и
слушать не хочет. ’акие, как он, слов не понимают. Ђ когда им было учитьсЯ
понимать - во времЯ многовековой спЯчки? € все же Я придерживалсЯ
инструкций: мне тогда и в голову не приходило, что бывают какие-то другие
методы... џ допрашивал, без всЯкого толку, по двадцать и по тридцать
крестьЯн в день. „ругие мои товарищи - тоже. †адность этих сонных скупердЯев
ставила под угрозу нашу ђеволюцию. ђабочие в городах пухли с голоду,
народноармейцы постоЯнно недоедали, без зерна никто не давал нам кредитов
длЯ созданиЯ своей военной индустрии, буржуазные государства готовились к
интервенции. ЉрестьЯне прЯтали по разным закутам миллионов на двести золотых
денег и зарывали в землю половину урожаев. Њы уважительно говорили им
"граждане", а они лениво лупали зенками и считали нас последними дураками...
’ретий допрос моего крестьЯнина был назначен на час ночи: тогда все наши
следователи работали по восемнадцать часов в сутки и больше. ЉрестьЯнина
разбудили; голова у него со сна, конечно, не работала; тут-то он у менЯ во
всем и призналсЯ. џ стал допрашивать преступников ночью... Ћдна
подследственнаЯ ждала до утра, пока Я вызову ее на допрос: стульев у нас в
коридоре не было, ей пришлось всю ночь простоЯть. € вот, когда ее ввели в
кабинет, она просто-напросто рухнула на стул; посреди допроса она уснула. џ
разбудил ее, задал вопрос, она ответила и опЯть уснула. Њне пришлось
разбудить ее снова; тогда она быстро во всем призналась, не читаЯ, подписала
протокол допроса и таким образом заслужила сон. …е муж, матерый бандит,
припрЯтал в амбаре два пулемета и заставлЯл крестьЯн сжигать зерно; пулеметы
подкреплЯли его видениЯ: ему регулЯрно ЯвлЯлсЯ антихрист. …го жена всю ночь
стоЯла из-за небрежности моего помощника; Я начал поощрЯть такую
небрежность; особенно упрЯмые дожидались допроса по сорок восемь часов
подрЯд; простоЯв двое суток у дверей кабинета, они начинали понимать
слова...
€гроки в шахматы смешали фигуры и сразу же начали вторую партию; третий
следователь куда-то ушел. €ванов молча смотрел на ѓлеткина. ’от говорил
спокойно и трезво, ровным, ничего не выражающим голосом.
- Њои товарищи тоже учились. Џодследственные начали давать показаниЯ.
€нструкции по-прежнему строго соблюдались: мы никогда не били заключенных.
Ќо иногда они - так сказать, случайно - видели казни других заключенных. ќто
уже можно назвать воздействием - отчасти физическим, отчасти моральным.
„ругой пример: длЯ поддержаниЯ гигиены заключенных предписывалось регулЯрно
мыть. Ѓани, конечно, тогда не работали. Џриходилось пользоватьсЯ старыми
цистернами: мы наливали в них воду, как в ванны. ‡имой трубы часто
замерзали, заключенный мог выбратьсЯ из такой цистерны только с помощью
рабочих "по бане", а им ведь временами надо и отлучитьсЯ. €ногда горЯчее
водоснабжение было у нас даже слишком хорошим - это тоже зависело от
рабочих. ђабочие были старыми партийцами, они не нуждались в детальных
инструкциЯх...
- ђазумеетсЯ, не нуждались, - сказал €ванов.
- ’ы ведь хотел, чтобы Я объЯснил, как создавалась моЯ теориЯ, Я и
объЯснЯю, - сказал ѓлеткин. - Ќаши поступки диктуютсЯ нам строжайшей
логической необходимостью; тот, кто действует из иных побуждений, - циник...
Њне надо идти: поздно.
€ванов выпил и передвинул протез: его опЯть мучило ощущение
ревматической боли в правой стопе. Ћн уже несколько раз пожалел, что затеЯл
этот ненужный разговор.
Џодошла официантка, ѓлеткин расплатилсЯ; когда она ушла, он бесстрастно
спросил:
- ’ак как мы будем отрабатывать ђубашова?
- џ уже сказал: оставим в покое.
ѓлеткин встал, скрипнули ремни.
- џ признаю его прежние заслуги, - проговорил он, остановившись у
стула, на который €ванов взгромоздил протез. - Ќо сейчас он объективно такой
же вредитель, как те крестьЯне. ’олько опасней.
€ванов снизу посмотрел на ѓлеткина, глеткинский взглЯд ничего не
выражал.
- џ дал ему две недели на раздумье, - сказал €ванов. - Џусть подумает.
‚ голосе €ванова прозвучал приказ. ‘ледователь ѓлеткин был его
подчиненным. ‚скинув руку в официальном приветствии, он молча пошел к выходу
из столовой; блестЯщие сапоги визгливо скрипели.
€ванов допил остатки вина, закурил папиросу; потом встал и, хромаЯ,
побрел к двум следователЯм, которые все еще играли в шахматы.

‘разу же после первого допроса жизнь ђубашова поразительно улучшилась.
Ќа следующее утро старик-надзиратель принес ему пачку бумаги и карандаш,
мыло, полотенце и тюремные талоны - на все изъЯтые при аресте деньги;
надзиратель сказал, что в ларьке продаютсЯ "табачные изделиЯ и пищевые
продукты".
ђубашов заказал и папирос, и еды. Ќадзиратель, все такой же
молчаливо-угрюмый, принес заказанное удивительно быстро. ђубашов решил было
вызвать врача - не тюремного, а с "воли", - но забыл об этом. ‡уб прошел; он
умылсЯ, поел - и почувствовал себЯ почти хорошо.
’юремный двор тщательно расчистили, многих заключенных выводили гулЯть.
‚идимо, прогулки прекратились из-за снега, но ‡аЯчьЯ ѓуба и его напарник
гулЯли - десЯть минут в день - даже сразу после снегопада, возможно, по
особому предписанию врача; всЯкий раз выходЯ во двор, ‡аЯчьЯ ѓуба подымал
голову и Явно смотрел на рубашовское окно.
ђубашов ежедневно делал записи, а устав, ходил взад-вперед по камере
или, прислонившись к оконному стеклу, рассматривал выпущенных во двор
заключенных.
ѓруппа составлЯлась из двенадцати человек; пары на расстоЯнии десЯти
шагов медленно брели вдоль кирпичных стен. ‚ середине стоЯли четыре
охранника, следивших, чтобы заключенные молчали; они образовывали центр
медлительной, немо кружащейсЯ по двору карусели. Џрогулка продолжалась
двадцать минут, потом заключенных уводили в корпус - через правую дверь, а
из двери слева во двор выходила новаЯ партиЯ.
‚ первые дни ђубашов отыскивал знакомые лица, но их не было. ќто и к
лучшему, решил он: воспоминаниЯ о внешнем мире неминуемо отвлекли бы его от
работы. …му следовало спокойно обдумать свое отношение к живым и мертвым,
увЯзать прошлое с мыслЯми о будущем, чтобы прийти к однозначным выводам.
€ванов назначил двухнедельный срок, он истекал через десЯть дней.
ђубашов мог целенаправленно думать, только заносЯ мысли на бумагу,
однако и писать ему было трудно; он работал часа два в день. Ћстальное времЯ
он шагал по камере, отдавшись потоку случайных ассоциаций.
Ћн всегда был решительно убежден, что прекрасно знает самого себЯ. …му
не мешали моральные предрассудки, и у него не было никаких иллюзий
относительно природы "личного џ": он просто верил, не ища доказательств, что
этот осколок "коллективного Њ›" таит в себе такие особенности, которые
человек не любит показывать. ’еперь, размеренно шагаЯ по камере или
неожиданно прервав ходьбу - на третьей черной плитке от окна, или прижимаЯсь
лбом к стеклу, он совершал странные открытиЯ. Ћказалось, что раздумье -
мысленный монолог - это на самом-то деле диалог, в котором один собеседник
молчит, а другой, вопреки грамматическим правилам, называет его не ты, а Я -
чтобы втеретьсЯ к нему в доверие и разузнать самые сокровенные помыслы; но
немой собеседник никогда не отвечает, больше того - он наотрез отказываетсЯ
определить себЯ в пространстве и времени.
Ќо с некоторых пор, как чудилось ђубашову, этот обычно немой собеседник
иногда, без всЯких причин и поводов, вдруг обретал свой собственный голос;
ђубашов, не узнаваЯ, слушал его... и замечал, что шевелит губами. ‚прочем,
чуда никакого не было - ђубашов обогащалсЯ новым опытом, вполне конкретным и
физически осЯзаемым: он постепенно все Ясней ощущал реальную природу
"личного џ", хранившего раньше упорное молчание. Ћбретенный голос занимал
ђубашова гораздо больше ивановских предложений. Ћн считал, что уже отверг их
и таким образом вышел из игры, а значит - ограничил свое существование
десЯтью оставшимисЯ до срока днЯми; соответственно сузились и его интересы,
Ћн и не думал о дурацком обвинении, которым ему угрожал €ванов; а вот
сам €ванов его интересовал. “говариваЯ ђубашова, он упомЯнул, что они могли
бы поменЯтьсЯ ролЯми - при несколько ином повороте событий; с этим ђубашов
мысленно согласилсЯ. Ћни ведь были близнецами по Џартии, не по рождению, а
именно по Џартии; одна и та же - партийнаЯ - среда формировала и выковывала
их характеры в годы становлениЯ партий" них принципов. €х породнила единаЯ
мораль, общаЯ философиЯ и тождественное мышление. €ванов сказал совершенно
правильно: они могли бы поменЯтьсЯ местами. €, наверно, следователю
Љомиссариата ђубашову пришли бы в голову те же доводы, которыми пользовалсЯ
сейчас €ванов.
Џривычка думать от лица противника опЯть властно захватила ђубашова -
теперь он сидел за ивановским столом и смотрел на себЯ глазами €ванова,
вспоминаЯ, как сам когда-то смотрел на осужденных Џартией ‹еви и ђихарда.
‚от он, развенчанный Ќародный Љомиссар, отставной командир и бывший товарищ,
- ђубашов, глЯдЯ глазами €ванова, ощутил его сочувственное презрение. ‚о
времЯ допроса он не мог догадатьсЯ, хитрил €ванов или был правдивым, загонЯл
в ловушку или спасал. Џоставив себЯ на место €ванова, он понЯл, что тот
сочувствовал
ему так же искренне или равнодушно, как он сочувствовал ‹еви и ђихарду.
ђубашов заметил, что его раздумьЯ принЯли характер привычного монолога:
немой собеседник опЯть замолчал, и, хотЯ монолог был адресован ему, он не
проЯвлЯл признаков жизни, оставаЯсь неодушевленной, грамматической оболочкой
первого лица единственного числа. Ќи общие рассуждениЯ, ни конкретные
вопросы не могли разбудить немого собеседника. Ћн заговаривал без видимых
причин, но, как правило, когда разбаливалсЯ зуб. …го заботили странные
подробности - протЯнутые к кресту руки Ѓогоматери, кошки ‹еви, мелодиЯ песни
с рефреном "Ѓудем втоптаны в прах" или непонЯтнаЯ фраза Ђрловой, когда-то
очень удивившаЯ ђубашова. „а и проЯвлЯлсЯ он тоже странно: заставлЯл
потирать пенсне о рукав, побуждал коснутьсЯ прЯмоугольника на стене, где
раньше висела групповаЯ фотографиЯ, принуждал непроизвольно шевелить губами
и бормотать Явную бессмыслицу, вроде "теперь-то уж Я расплачусь за все",
насылал столбнЯк во времЯ видений прошлых, похороненных памЯтью событий.
Ќеспешно шагаЯ взад-вперед по камере, он старалсЯ исследовать как можно
полнее свое новообретенное џ; с привычным - и всЯчески одобрЯемым Џартией -
нежеланием подчеркивать первое лицо он назвал его Ќемым ‘обеседником.
ђубашову, по его глубокому убеждению, Ясить оставалось совсем недолго, и он
спешил логически осмыслить внутреннюю сущность нового џ. Ќо когда оживал
Ќемой ‘обеседник, умирала способность логически мыслить. …го сущность и
заключалась в том, что он, обитаЯ за пределами логики, насылал на человека
мучительную боль, иногда физическую - например, зубную, - а иногда
моральную: пытку памЯтью. ’ак ђубашов после первого допроса, на седьмой день
своего заключениЯ, снова пережил - в дневных видениЯх - историю отношений с
расстрелЯнной Ђрловой.
—еловек не способен сознательно зафиксировать то мгновение, в которое
засыпает, - вот и ђубашов не мог припомнить, когда он поддалсЯ дневным
видениЯм. “тром седьмого днЯ в тюрьме он работал над своими записЯми; потом,
кажетсЯ, встал с табуретки, чтобы размЯть затекшие ноги; а потом услышал
скрежет ключа и понЯл, что вот уже несколько часов он безостановочно шагает
по камере. …го знобило; дергало зуб; на своих плечах он ощутил одеЯло;
видимо, озноб и зубнаЯ боль начались несколько часов назад. Ћн рассеЯнно
выхлебал баланду - дверь открыли длЯ выдачи обеда - и снова принЯлсЯ шагать
по камере. Ќадзиратель, заглЯдываЯ временами в очко, видел, что арестант
непрерывно ходит, зЯбко сутулитсЯ и шевелит губами.
ђубашова окружала забытаЯ обстановка его кабинета в ’орговой Њиссии -
забытаЯ обстановка и странно памЯтный запах крупного, хорошо сложенного,
сонно-медлительного тела Ђрловой; он видел ее склоненную шею, высокую грудь
и большие глаза, неизменно обращаемые в его сторону, когда, задумавшись над
какой-нибудь фразой, он расхаживал по своему кабинету. Ђрлова носила белые
блузки, похожие на блузки его сестер, с вышивкой по высокому
воротничку-стойке, темные юбки и лакированные туфли на непропорционально
высоких каблуках; * дешевые, всегда одни и те же серьги перечеркивали -
немного вкось - ее щеки, когда она склонЯла голову над блокнотом.
Њедлительно-мЯгкаЯ пассивность Ђрловой, удивительно подходившаЯ к ее
должности, чудотворно снимала нервное напрЯжение, каким бы усталым ђубашов
ни был. …го назначили руководителем Њиссии через полмесЯца после смерти
‹еви, и он с головой ушел в работу, требовавшую только чиновничьего усердиЯ.
–Љ сделал длЯ него исключение: обычно деЯтелей €нтернационала не переводили
в „ипломатический корпус. ‚ероЯтно, Џервый свЯзывал с ђубашовым какие-то
свои особые планы, потому что интернациональны и дипломаты почти никогда не
встречались друг с другом - за этим следила специальнаЯ служба, - а порой
проводили не только разную, но как бы прЯмо противоположную политику.
ђазумеетсЯ, Џолитическое Ѓюро Џервого всегда координировало их работу:
противоречиЯ диктовались тактикой и вели к единой стратегической цели, но
это было видно лишь сверху.
ђубашов с трудом привыкал к своей жизни: поначалу ему казалось
удивительным, что у него есть законный, подлинный паспорт - не на чужое, а
на собственное имЯ, что он участвует в дипломатических приемах, что его
приветствуют постовые полицейские и что неприметно одетые люди следЯт за ним
длЯ его же охраны. :
‘начала он чувствовал себЯ чужаком и в шикарных; апартаментах Њиссии;
он понимал, что буржуазный мир ждет от него соблюдениЯ условностей, присущих
ритуальным дипломатическим действам; но ему казалось, что его подчиненные
так самозабвенно выполнЯют ритуалы, как будто это и есть их жизнь. Љогда
Џервый ‘екретарь Њиссии, - подделывавший до ђеволюции деньги, потому что
ЏартиЯ нуждалась в средствах, - обратил внимание ђубашова на необходимость
резко изменить привычки, он, вместо товарищеской иронии, был преисполнен
такой холуйской возвышенности, что ђубашову сделалось стыдно и пакостно.
“ ђубашова было двенадцать подчиненных со строго определенными чинами и
обЯзанностЯми: два - Џервый и ‚торой - заместители, два бухгалтера - ѓлавный
и ‘тарший, ‘екретари Њиссии и их Џомощники. ђубашов замечал, что, по их
разумению, он превратилсЯ в "народного героЯ", потому что был международным
бандитом. Ћни его высокомерно терпели и подчеркнуто, с тайным презрением,
уважали. Љогда Џервый ‘екретарь Њиссии излагал суть очередного документа, он
старалсЯ говорить попроще - словно с ребенком или дикарем. Њеньше всего ему
действовала на нервы Ђрлова, его секретарь-стенографистка; только вот никак
он не мог понЯть, зачем ей туфли на высоченных каблуках к белым блузкам и
простеньким юбкам.
Ћн уже месЯц проработал в Њиссии, когда однажды, устав от диктовки и
хождениЯ взад-вперед по кабинету, вдруг заметил ее молчаливость.
- ’оварищ Ђрлова, - спросил он ее, - а почему вы всегда так упорно
молчите?
- …сли хотите, - ответила она спокойным, даже чуть сонным голосом, - Я
всегда буду повторЯть то слово, которым вы заканчиваете фразу...
Ћна сидела за стенографическим столиком, склонившись к нему высокой
грудью и согнув шею, так что ее серьги почти касались воротника блузки.
Ђрлова не закидывала ногу на ногу, как его знакомые женщины-товарищи, но ее
необычайно высокие каблуки все же немного раздражали ђубашова. ‚о времЯ
диктовки он шагал по кабинету и видел то профиль, то затылок Ђрловой, и вот
больше всего ему запомнилась ее склоненнаЯ к блокноту шеЯ с чистой,
натЯнутой на позвонках кожей и тонкие завитки волос на затылке.
‚ юности он не интересовалсЯ женщинами: они прежде всего были
товарищами, а так называемые любовные отношениЯ возникали, как правило,
после дискуссий, обычно затЯгивавшихсЯ далеко за полночь, - любовь
регламентировалась работой трамваЯ...
Џосле неудачно начатого разговора незаметно прошло около двух недель.
Џервое времЯ Ђрлова повторЯла последнее слово законченной фразы, потом ей
это, видимо, надоело, и, когда ђубашов прерывал диктовку, кабинет заполнЯла
соннаЯ тишина, насыщеннаЯ запахом арловских духов. Љак-то под вечер
неожиданно длЯ себЯ ђубашов, оказавшись за стулом Ђрловой, легко положил
руки ей на плечи и спросил, не хочет ли она с ним поужинать. Ђрлова не
отстранилась, не повернула головы; она просто молча кивнула, соглашаЯсь.
ђубашов не любил фривольных шуточек, но не смог удержатьсЯ и ночью сказал:
"‡наешь, Я было сначала подумал, что ты застенографируешь мое
предложение". ЋчертаниЯ полной груди казались ему такими знакомыми, словно
та ночь была не первой. ’олько арловские длинные серьги непривычно плоско
лежали на подушке. “ Ђрловой не изменилсЯ ни взглЯд, ни голос, когда она
сказала фразу, запомнившуюсЯ ђубашову навеки, - так же как протЯнутые руки
Њадонны и запах гниющих водорослей в порту.
- ’ы можешь сделать со мной что захочешь.
- Џочему? - удивленно спросил ђубашов; ему даже стало как-то не по
себе.
Ћна не ответила. ‚ероЯтно, уснула. …е дыханиЯ не было слышно - так же,
как и днем, во времЯ диктовки. ђубашов его никогда и не слышал. € никогда не
видел - до первой ночи - лица Ђрловой с закрытыми глазами. ‡акрытые глаза,
как ему показалось, делали ее лицо живее. Ќо опущенный к высокой груди
подбородок придавал ей странное сходство с умершей. ‘транными были и темные
тени под мышками - он их увидел впервые. ‡ато аромат ее сонного тела был
давно и привычно знаком.
‘ утра и днем, много дней подрЯд, она, склонившись к своему столику,
записывала то, что диктовал ђубашов, а ночью - много ночей подрЯд -
очертаниЯ ее высокой груди привычно прорисовывались под его одеЯлом. …е
крупное спокойное тело было рЯдом и ночью и днем. ‡а работой Ђрлова была все
той же: тот же голос, те же глаза, ни надежд, ни иллюзий в чуть сонном
взглЯде. €зредка, устав шагать по кабинету, ђубашов останавливалсЯ за ее
спиной и легко опускал ей на плечи руки; он молчал, она не шевелилась; потом
он находил нужную фразу, и прерваннаЯ на минуту диктовка возобновлЯлась.
Џорой он довольно едко комментировал свои служебно-дипломатические
сочинениЯ; Ђрлова сейчас же переставала записывать и ждала, держа карандаш
наготове, когда он снова вернетсЯ к работе; она не улыбалась его замечаниЯм
- просто ждала с карандашом в руках; ђубашов так никогда и не узнал ее
отношениЯ к своему сарказму. Ќо однажды, после опаснейшей шутки о каких-то
личных привычках Џервого, Ђрлова, по-обычному неторопливо, откликнулась:
"’акого нельзЯ говорить на людЯх, надо хоть чуточку себЯ беречь..." Ћднако
при ней он все же злословил, особенно читаЯ инструкции "сверху".
ѓотовилсЯ ‚торой процесс над оппозицией. ‚ Њиссии становилось трудно
дышать. Ќезаметно исчезали старые портреты, о которых годами никто не
вспоминал; но теперь светлые пЯтна на стенах постоЯнно и назойливо лезли в
глаза. Џодчиненные ђубашова, встречаЯсь друг с другом, вели нарочито деловые
разговоры; в столовой, чтоб как-то нарушить молчание, произносили строго
верноподданнические фразы, так что привычные обеденные просьбы "будьте
любезны, дайте мне соль" или "передайте мне, пожалуйста, горчицу", сменЯемые
лозунгами последнего ‘ъезда, приобретали пародийно-жутковатый оттенок.
—астенько кто-нибудь из работников Њиссии в страхе, что его неправильно
понЯли, восклицал: "’оварищи, прошу засвидетельствовать, Я говорил только
то-то и то-то!". ‚се это представлЯлось ђубашову смешным и вместе с тем
страшным кукольным фарсом, в котором марионетки из плоти и крови дергались
на крепких ниточках директив. Ћдна Ђрлова с ее сонным спокойствием казалась
ђубашову живым человеком.
’ак же как исчезали портреты со стен, пустели в библиотеке книжные
полки. ЋчереднаЯ порциЯ книг и брошюр изымалась, когда приходила почта.
ђубашов во времЯ работы с Ђрловой продолжал делать едкие замечаниЯ, она
слушала их по-прежнему молча. Џочти все фундаментальные труды, посвЯщенные
вопросам международной торговли, уже исчезли с библиотечных полок: их автор,
Ќародный Љомиссар финансов, был незадолго до этого арестован; из старых
отчетов о ‘ъездах Џартии выстригали страницы его докладов. €счезли книги по
истории ђеволюции и работы о предреволюционной борьбе; философские сочинениЯ
и юридические справочники, написанные учеными, примкнувшими к ђеволюции;
руководства по структуре Ќародной Ђрмии; исследованиЯ о профессиональных
союзах и праве трудЯщихсЯ Ќародного государства объЯвлЯть мирные забастовки
протеста; не осталось практически ни одной работы о политическом строении
государства; и вот, наконец, опустели полки с изданной после ђеволюции
ќнциклопедией - в очередном циркулЯре было объЯвлено, что к печати готовитсЯ
улучшенное издание.
Ќо пустующие полки быстро заполнЯлись новыми изданиЯми основоположников
с множеством подстрочных примечаний и комментариев, новыми трудами по
истории ђеволюции, новыми мемуарами старых революционеров, которые, как
всем, было известно, умерли; ђубашов однажды заметил при Ђрловой, что скоро
они, вероЯтно, получат старые газеты в новом издании.
Ђ пока что пришла инструкциЯ "сверху" назначить заведующего библиотекой
с возложением на вышеупомЯнутого обЯзанности следить за политическим
подбором книг. Ќа новую должность назначили Ђрлову. ђубашов поговаривал о
"всеобщем безумии" и считал новое назначение чепухой - пока на собрании
партийной Ячейки Ђрлову не начали вдруг изобличать. Џартийцы - три или
четыре человека и среди них Џервый ‘екретарь Њиссии - утверждали, что в их
библиотеке нет наиболее важных речей Џервого; что, с другой стороны,
библиотечные полки просто ломЯтсЯ от работ уклонистов; что книги видных
политпредателей - платных агентов мирового капитализма - до недавнего
времени хранились в библиотеке; и что все это очень похоже на провокацию.
‚ыступающие говорили коротко и Ясно; слова и фразы были тщательно выверены;
казалось, что идет срежиссированный спектакль. ђечи неизменно кончались
утверждением, что бдительность - главное оружие Џартии, а выЯвление всех и
всЯческих уклонов есть основнаЯ задача партийца. Љогда на трибуну вызвали
Ђрлову, она с обычной неторопливостью сказала, что не хотела сделать ничего
плохого и строго придерживалась всех указаний; но в этот раз - впервые при
сотрудниках - она не отрываЯсь смотрела на ђубашова... Џартийное собрание
вынесло резолюцию "строго предупредить товарища Ђрлову".
ђубашову, который прекрасно знал сущность новейших партийных методов,
стало не по себе. Ћн догадывалсЯ, что над Ђрловой собираетсЯ мрачнаЯ гроза -
и ощущал свою полнейшую беспомощность: опасность была совершенно безликой.
‚ Њиссии дышалось все трудней и трудней. ’еперь ђубашов, работаЯ с
Ђрловой, не делал никаких внеслужебных замечаний - и чувствовал себЯ странно
виноватым. ‚нешне их отношениЯ не изменились, но неопределенное чувство вины
- за то, что иссЯкло его остроумие, - не давало ему подходить к ее стулу и в
задумчивости класть ей руки на плечи. —ерез неделю Ђрлова не пришла к нему
вечером; утром ђубашов ни о чем ее не спросил, вечером она опЯть не пришла;
ђубашов заставил себЯ спросить ее, что случилось, лишь на третий день. Ћна
сослалась на головную боль, и он не стал продолжать разговора. ‘ тех пор они
не встречались вечерами - вернее, встретились еще один раз. ќто было через
три недели после собраниЯ партийной Ячейки и спустЯ полмесЯца после того,
как Ђрлова впервые не пришла к нему вечером. € вот вдруг она снова пришла,
ее поведение ничуть не изменилось, но ђубашова весь вечер не покидала
уверенность, что она ждет решающего слова. Ћн сказал ей, что страшно устал и
что очень радуетсЯ ее приходу, - все это было истинной правдой. Ќочью, пока
ђубашов не уснул, она лежала с открытыми глазами и молча, не мигаЯ, глЯдела
во тьму; его замучило чувство вины и давно не повторЯвшаЯсЯ зубнаЯ боль.
Ѓольше они по вечерам не встречались.
“тром, до прихода Ђрловой на работу, Џервый ‘екретарь сообщил ђубашову
- доверительным тоном и выверенными фразами, что брат Ђрловой и его жена
арестованы ’ам неделю назад; невестка Ђрловой была иностранкой; и брат, и
его жена-иностранка изобличены, как сказал ‘екретарь, в свЯзЯх с ее
буржуазной родиной длЯ оказаниЯ помощи оппозиции.
—ерез несколько минут пришла Ђрлова. Ћна, как обычно, села за столик,
склонив голову к своему блокноту. ђубашов расхаживал позади ее стула - ему
была видна склоненнаЯ шеЯ с чистой, натЯнутой на позвонках кожей и тонкие
завитки волос на затылке. Ћн не мог оторвать от них глаз; чувство вины
тонуло в дурноте - физической дурноте. ђубашов помнил, что ’ам осужденным
стрелЯют в затылок.
Ќа следующем собрании партийной Ячейки Ђрловой выразили политическое
недоверие и по предложению Џервого ‘екретарЯ сместили с должности заведующей
библиотекой. Ќикаких иных предложений не было. ђубашова замучила зубнаЯ
боль, и он не смог пойти на собрание. —ерез два днЯ после собраниЯ Ячейки
Ђрлову и еще одного сотрудника отозвали. Ќикто о них не вспоминал. ђубашова
отозвали через несколько месЯцев, и все это времЯ, до самого отъезда, он
неизменно ощущал в своей комнате запах ее спокойного тела.

всавай проклЯтьем заклейменный

ђубашов услышал эту строку утром на десЯтый день заключениЯ: ее передал
—етыреста шестой. ђубашов попыталсЯ завЯзать разговор. Џока он задавал
какой-нибудь вопрос, сосед слева терпеливо молчал; а потом разражалсЯ
бессвЯзным стуком, в котором угадывались лишь отдельные буквы, и всегда
заканчивал строкой гимна с одной и той же грамматической ошибкой:

всавай проклЯтьем заклейменный

‘оседа привезли нынешней ночью: ђубашов слышал шаги конвоиров и скрежет
замка —етыреста шестой. Ќаутро, сразу же после подъема, сосед искусно и
быстро отстукал: всавай проклЯтьем заклейменный. ’ехника у него была
виртуозной, и ђубашов решил, что грамматическаЯ ошибка в любимой фразе
—етыреста шестого, так же как невнЯтица остальных сообщений, говорит скорее
об умственном расстройстве, чем о незнании квадратической азбуки. ‚идимо,
сосед повредилсЯ в уме.
Џосле завтрака сосед справа, молодой поручик, отстукал вызов. ‡а
последнее времЯ между ђубашовым и узником —етыреста второй камеры укрепилась
почти приЯтельскаЯ свЯзь. “сатого офицерика с моноклем в глазу, вероЯтно,
все времЯ грызла тоска, и он был сердечно благодарен ђубашову за любой,
самый короткий разговор. Џо пЯть, а то и по шесть раз в день он просил:

давайте поговорим

ђубашову редко хотелось разговаривать, да и не знал он, о чем толковать
с офицером. Ћбычно —етыреста второй отстукивал анекдоты - старую офицерскую
жеребЯтину. Љогда очередной анекдот кончалсЯ, в камерах воцарЯлась угрюмаЯ
тишина. ђубашов представлЯл себе, как его сосед, дойдЯ до кульминации,
беспомощно озиралсЯ в ожидании взрывов жеребЯчьего хохота и с тоской смотрел
на немую стенку. ‚ременами ђубашов из сочувствиЯ к соседу громко отстукивал
ха-ха-ха-ха, и офицер впадал в идиотическое блаженство: он вколачивал в
стену бесчисленные ха-ха - по всей вероЯтности, и ногами, и кулаками - делаЯ
иногда короткие передышки, чтобы ђубашов тоже посмеЯлсЯ. …сли же ђубашов
хранил молчание, сосед, охваченный унылой горечью, с упреком выстукивал: вы
не смеетесь... Ђ когда ђубашов, чтобы отвЯзатьсЯ, отвечал азбучной имитацией
смеха, офицер потом неоднократно вспоминал:

эх и здорово же мы повеселились

Џорой сосед оскорблЯл ђубашова. Џорой, не получаЯ от него ответа,
выстукивал песни ѓражданской войны, в которых офицеры гнусно поносили бойцов
и командиров Ќародной Ђрмии. Џорой отстукивал старый гимн - ђубашов,
отдавшийсЯ дневным видениЯм или погруженный в череду своих мыслей, вполуха
слушал —етыреста второго.
Ќо —етыреста второй был очень полезен. Ћн сидел уже больше двух лет,
прекрасно разбиралсЯ в здешних порЯдках, поддерживал свЯзь со многими
заключенными и сразу узнавал все тюремные новости.
Љогда поЯвилсЯ —етыреста шестой и офицер начал утреннюю беседу, ђубашов
спросил его, не знает ли он, кого привезли нынешней ночью. Ћфицер ответил:

рип ван винклЯ

Ћн очень любил говорить загадками - чтобы расцветить очередной
разговор. ђубашов припомнил повесть о человеке, который, проспав двадцать
лет, обнаружил, что реальный мир неузнаваемо изменилсЯ.

он потерЯл памЯть,

спросил ђубашов. —етыреста второй,
довольный своей шуткой, рассказал ђубашову то, что знал. —етыреста шестой
был учителем истории в одной из стран ћго-‚осточной …вропы. Џосле Њировой
войны его страну захлестнула ђеволюциЯ, —етыреста шестой принимал в ней
участие. ђазумеетсЯ, была основана Љоммуна, романтически правившаЯ
несколько недель и потом буднично утопленнаЯ в крови. ђуководители
ђеволюции были дилетантами, но их судили как Џрофессионалов: —етыреста
шестого, с его пышным титулом Љомиссара просвещениЯ трудЯщихсЯ масс,
приговорили к смертной казни через повешение. ѓод он прождал исполнениЯ
приговора: потом суд заменил ему смерть пожизненным заключением в одиночной камере. ‘ тех пор прошло два десЯтилетиЯ.
„вадцать лет он просидел в одиночке, ничего не знаЯ о внешнем мире. „а
и внешний мир о нем позабыл. ‚ этом юго-восточном государстве сохранились
довольно патриархальные порЯдки: месЯц назад там объЯвили амнистию,
коснувшуюсЯ всех политических заключенных; и вот современный ђип ‚ан ‚инкль,
на двадцать лет оторванный от мира, был предоставлен самому себе.
‚ тот же день он сел в поезд и прибыл в страну своей давней мечты.
—ерез две недели его арестовали. ‚озможно, двадцать лет одиночки сделали его
чересчур болтливым. ‚озможно, он принЯлсЯ рассказывать людЯм, какой ему
виделась жизнь ’ам, когда он мечтал о ней в одиночке. ‚озможно, захотел
узнать адреса своих партийных товарищей по движению - наемных агентов
мировой буржуазии. ‚озможно, не туда возложил венок или решил нанести визит
командиру знаменитой бригады ђубашову - своему нынешнему товарищу по тюрьме.
’еперь он мог бы задатьсЯ вопросом, что было лучше - два десЯтилетиЯ во
тьме одиночки или же две недели реальности в Ярком свете осуществленной
мечты. €, возможно, рассудок ђип ‚ан ‚инклЯ не выдержал такой непосильной
нагрузки...
‚скоре зазвучала леваЯ стенка: ђип ‚ан ‚инкль простукал раз шесть
всавай проклЯтьем заклейменный и смолк. ђубашовскую камеру затопила тишина.
ђубашов лег и закрыл глаза. Ќеожиданно ожил Ќемой ‘обеседник - он не
сказал ни одного слова, и тем не менее ђубашов понЯл.
‡а это тебе тоже придетсЯ расплачиватьсЯ: его мечту осуществлЯл ты.
„нем ђубашова повели стричьсЯ.
Ќа этот раз его сопровождал только один вооруженный охранник:
старик-надзиратель шел впереди, за ним ђубашов, за ђубашовым - охранник. Ћни
миновали —етыреста шестую - на двери пока что не было таблички. ‚
парикмахерской их ждал мастер из заключенных - один; другого куда-то услали;
ђубашов понЯл, что существует приказ не допускать его встреч с другими
заключенными.
Ћн сел; здесь было сравнительно чисто; висело зеркало; он снЯл пенсне и
мельком глЯнул на свое лицо; оно обросло густой щетиной, никаких других
перемен не было.
Џарикмахер работал аккуратно и быстро. „верь в коридор оставалась
открытой; старик-надзиратель куда-то ушел, охранник, прислонившись к
дверному косЯку, наблюдал за работой; парикмахер молчал. Ћщущение мыльной
пены на щеках доставлЯло ђубашову огромное удовольствие; ему припомнилось,
что в обыденной жизни есть множество мелких, но приЯтных радостей. Ћн очень
охотно поболтал бы с парикмахером, но это, разумеетсЯ, было запрещено;
ђубашов не хотел усложнЯть ему жизнь, тем более что его открытое лицо сразу
внушило ђубашову симпатию. Џо облику он не походил на парикмахера: скорее -
на механика или кузнеца. Ќачав брить, он спросил: "Ќе беспокоит?.. - и
негромко добавил: - ...гражданин ђубашов".
ќто была его перваЯ фраза; несмотрЯ на совершенно равнодушный тон, в
ней прозвучала скрытаЯ многозначительность. Ћхранник у двери закурил
папиросу; парикмахер продолжал работать молча: точными,
профессионально-скупыми движениЯми он подровнЯл рубашовскую эспаньолку, а
потом принЯлсЯ подстригать ему волосы. ѓлаза ђубашова на мгновение
встретились с напрЯженным взглЯдом парикмахера-арестанта - и тотчас же
парикмахер, как бы длЯ того, чтобы подкоротить ему волосы на шее, просунул
два пальца под ворот рубахи; когда он их вытащил, ђубашов почувствовал
колкий комочек бумаги под рубахой. —ерез несколько минут стрижка
закончилась, и ђубашова отвели обратно в камеру. Ћн сел на койку и,
посматриваЯ в очко, чтобы его не застали врасплох, вынул бумажку, развернул
ее и прочел. ‚ ней торопливо-неразборчивым почерком было написано:
"“мрите молча".
ђубашов бросил записку в парашу и задумалсЯ. ‘о днЯ своего ареста он
был отрезан от всего мира - и вот получил первое послание. ‘идЯ в тюрьмах
враждебных стран, он нередко получал записки с призывом "возвысить голос
протеста и швырнуть обвинениЯ в лицо обвинителЯм". €нтересно, случалось ли
такое в €стории, чтобы длЯ пользы революционного дела революционера
призывали молчать? —тобы от него требовалось одно - и только одно - умереть
молча?
Њысли ђубашова прервал сосед, поручик: он начал стучать в стенку, едва
ђубашов возвратилсЯ из парикмахерской. …му не терпелось поскорее узнать,
куда и зачем "дергали" ђубашова.

водили стричьсЯ,

объЯснил ђубашов.

боЯлсЯ наихудшего,

простучал сосед.

только после вас,

ответил ђубашов.

—етыреста второй был благодарным собеседником.

ха-ха,

с энтузиазмом отстукал он,

а вы чертовски мужественный парень.

‘транно, но этот старомодный комплимент показалсЯ ђубашову очень
приЯтным. Ћн завидовал —етыреста второму с его плановым кодексом чести,
который указывал, как ему жить и как умирать... ‡авиднаЯ долЯ! “ ђубашова и
его товарищей по движению не было свода нравственных правил: все свои
поступки они совершали, сообразуЯсь с единственным мерилом - рассудком.
„аже обдумываЯ собственную смерть, ђубашов полагалсЯ только на разум.
—то честнее - умереть молча или пойти на великие унижениЯ во имЯ борьбы за
великие идеалы? Ћн принес в жертву жизнь Ђрловой, чтобы сохранить себЯ длЯ
ђеволюции. …го жизнь была объективно нужнее, этот довод выдвигали и друзьЯ:
долг сохранить себЯ в резерве Џартии был, по их - и его - мнению, важней
велений буржуазной морали. „лЯ тех, кто менЯет облик €стории, нет никакого
иного долга, кроме готовности идти вперед. "’ы можешь сделать со мной что
захочешь", - сказала Ђрлова, и, когда понадобилось, он сделал именно то, что
хотел. Џочему же он должен относитьсЯ к себе с большей бережностью, чем к
покорной Ђрловой? "ѓрЯдущее десЯтилетие окончательно решит судьбу
человечества", - писал ђубашов. €меет ли он право дезертировать из жизни
ради гордости, покоЯ или славы? Ђ что, если Џервый все-таки прав? —то, если
здесь, в кровавой грЯзи, во лжи и насилии, закладываетсЯ фундамент великого
счастьЯ всего человечества? €сториЯ, этот неразборчивый строитель, всегда
скреплЯла здание Ѓудущего раствором грЯзи, крови и лжи - она никогда не была
человечной. “мереть молча, уйти во тьму - красивые слова... ђубашов замер -
на третьей черной плитке от окна: он вдруг заметил, что твердит вслух слова
записки "умрите молча" - твердит неодобрительно-ироническим тоном, как бы
подчеркиваЯ их бессмысленность.
€ он понЯл, что его решение пренебречь разумным советом €ванова было
вовсе не таким уж окончательным. ‘ейчас ему даже казалось сомнительным, что
он принЯл подобное решение, то есть решил умереть молча.

†изнь ђубашова продолжала улучшатьсЯ. “тром на одиннадцатый день
заключениЯ ему первый раз разрешили прогулку.
‘тарик-надзиратель и тот самый охранник, который сопровождал его в
парикмахерскую, пришли за ним сразу же после завтрака. Ќадзиратель
официально объЯвил ђубашову, что ему разрешена ежедневнаЯ прогулка -
двадцать минут в тюремном дворе. ђубашова приписали к первой партии.
Ќадзиратель быстро отбарабанил инструкцию - разговоры на прогулке со своим
напарником, а равно и с любым другим заключенным запрещены; запрещаетсЯ
обмениватьсЯ знаками или какой-либо иной информацией; шаг влево или шаг
вправо из строЯ заключенных приравниваетсЯ к побегу; заключенный, нарушивший
данную инструкцию, немедленно лишаетсЯ права прогулки; серьезные нарушениЯ
влекут за собой содержание в карцере - до четырех недель... ‡атем ђубашова
вывели в коридор. ЏоравнЯвшись с —етыреста шестой камерой, надзиратель
открыл тЯжелую дверь.
ђубашов, остановленный за несколько шагов, увидел ноги лежащего
заключенного. Ќа них были черные башмаки с пуговками и старые, обтрепанные
внизу до бахромы, но трогательно опрЯтные клетчатые брюки. Ѓрюки
нерешительно сползли с койки, надзиратель снова прочитал инструкцию, и в
дверЯх, помаргиваЯ от Яркого света, показалсЯ пожилой исхудалый человечек.
‹ицо его покрывала седаЯ щетина, из-под черного пиджака виднелась жилетка. ‘
пристойным любопытством оглЯдев ђубашова, человечек сдержанно, но приветливо
кивнул ему, и они двинулись к выходу во двор: впереди надзиратель, за ним
заключенные и сзади них вооруженный охранник. ђубашов ожидал встретить
сумасшедшего, но —етыреста шестой не выглЯдел сумасшедшим. ЌесмотрЯ на тик -
у него дергалась бровь, скорее всего от лишений в одиночке, - глаза ђип ‚ан
‚инклЯ лучились дружелюбием, немного наивным, но вполне осмысленным. Ћн шел
мелкими твердыми шажками, с каким-то едва уловимым напрЯжением и временами
приветливо посматривал на ђубашова. Љогда они начали спускатьсЯ по лестнице,
он споткнулсЯ и скатилсЯ бы вниз, если бы его не поддержал охранник. ђип ‚ан
‚инкль поблагодарил охранника - слов ђубашов расслышать не смог, - и тот
расплылсЯ в туповатой ухмылке. ‚скоре они вышли на тюремный двор, где
заключенных уже выстроили по два; один из охранников свистнул в свисток, и
перваЯ рубашовскаЯ прогулка началась.
Ќебо было чистым и выцветшим, воздух искрилсЯ звонким морозцем;
ђубашов, забывший захватить одеЯло, сразу ощутил ознобную дрожь. ђип ‚ан
‚инкль набросил на плечи вытертое до дыр старое одеЯло, которое ему протЯнул
надзиратель. Ћн молча шел рЯдом с ђубашовым твердыми, немного напрЯженными
шажками и, прижмурившись, взглЯдывал в солнечное небо; серое, свисающее до
колен одеЯло покрывало его, словно мЯгкий колокол. ђубашов посмотрел на окно
своей камеры; оно ничем не отличалось от других, слепых и тусклых, как глаза
с бельмами; сквозь стекло ничего нельзЯ было увидеть. Ћн перевел взглЯд на
окно справа, за которым жил —етыреста второй, - тот же слепой решетчатый
прЯмоугольник. —етыреста второго не выводили на прогулку; не выводили его ни
в парикмахерскую, ни к следователю; он никогда не покидал своей камеры.
‡аключенные медленно кружили по двору. ѓубы —етыреста шестого
шевелились, он беспрестанно что-то бормотал, но ђубашов не мог разобрать
что; впрочем, вскоре он уловил мелодию гимна "‚ставай, проклЯтьем
заклейменный". Ќет, ђип ‚ан ‚инкль не был сумасшедшим, но семь тысЯч дней
одиночного заключениЯ сделали его несколько странным. ђубашов искоса оглЯдел
напарника, пытаЯсь осмыслить чувства человека, просидевшего двадцать лет в
одиночке. Љогда его осудили, не было радио, автомобили казались экзотической
редкостью, нынешних политиков никто не знал. ‚олна „вижениЯ сходила на нет;
ни один революционер в то времЯ не предвидел, на сколько потоков она
разобьетсЯ, когда опЯть наберет силу, - так же как никто не мог предсказать
изменений в структуре ђеволюционного ѓосударства и крутых поворотов на его
пути; тогда все верили, что человеческий род подошел к воротам ‡емного
раЯ...
ђубашов понЯл, что не может почувствовать состоЯниЯ психики ђип ‚ан
‚инклЯ, хотЯ он очень хорошо умел "смотреть на мир глазами других". ‘
€вановым и Џервым или даже с поручиком, отделенным от него кирпичной стеной,
это удавалось ему без труда, а вот с ђип ‚ан ‚инклем никак не получалось.
ђубашов искоса глЯнул на напарника, тот как раз повернул к нему голову: он
улыбалсЯ и, придерживаЯ одеЯло, едва слышно напевал свой гимн.
Љогда их привели обратно в корпус, ђип ‚ан ‚инкль на пороге камеры
обернулсЯ и опЯть кивнул ђубашову; его глаза изменили выражение: теперь в
них мерцали безнадежность и страх; ђубашов ждал какой-нибудь реплики, но
старик-надзиратель захлопнул дверь. Љак только охранник и надзиратель ушли,
ђубашов бросилсЯ к левой стенке.
Ќо ђип ‚ан ‚инкль ничего не передал ему и даже не откликнулсЯ на его
вызов.
Ђ —етыреста второму не терпелось узнать малейшие подробности
рубашовской прогулки - он ведь видел ђубашова в окно. …го интересовало
буквально все: как пахнет воздух, очень ли морозно, встречалсЯ ли ђубашов в
коридоре с заключенными, удалось ли ему поговорить с напарником... ђубашов
терпеливо отвечал на вопросы, сравниваЯ себЯ с —етыреста вторым - того
никогда не выпускали из камеры, - он чувствовал какую-то странную
виновность, потому что был привилегированным узником; да и кроме всего
прочего, он жалел поручика.
Ќазавтра и потом еще один раз, когда ђубашова выводили на прогулку, его
напарником был ђип ‚ан ‚инкль. Ћни бок о бок кружили по двору, не
разговариваЯ друг с другом и кутаЯсь в одеЯла; ђубашов отдавалсЯ потоку
мыслей, или внимательно разглЯдывал заключенных, или смотрел на зарешеченные
окна; ђип ‚ан ‚инкль, маленький, седой, с приветливой, по-детски наивной
улыбкой на заросшем серой щетиной лице, напевал свою извечную мелодию.
„о их третьей совместной прогулки во дворе они не обменЯлись ни единым
словом, хотЯ ђубашов замечал, что охрана почти не следит за соблюдением
инструкции и другие заключенные постоЯнно разговаривают: они глЯдели прЯмо
перед собой и старались поменьше шевелить губами - ђубашов хорошо знал эту
тюремную технику.
‚ третий раз ђубашов захватил свою записную книжку и карандаш, книжка
торчала из левого кармана. Њинут через десЯть напарник увидел ее, его глаза
радостно вспыхнули. Ћн украдкой посмотрел на охранников - те разговаривали
между собой и очень небрежно следили за арестантами - выхватил книжку из
рубашовского кармана, спрЯтал ее под свое одеЯло и, видимо, сразу же начал
писать. Џотом бесшумно вырвал страницу, сложил ее и сунул ђубашову в руку;
книжку с карандашом он оставил себе и снова принЯлсЯ что-то писать.
Ћхранники по-прежнему не следили за арестантами; ђубашов развернул сложенный
листок. Ќа нем ничего не было написано: напарник нарисовал географическую
карту - причем нарисовал необычайно искусно - карту ‘траны Џобедившей
ђеволюции с главными городами, горами и реками; столицу страны он изобразил
флагом, на котором красовалсЯ символ ђеволюции.
Љогда они прошли еще полкруга, напарник снова вырвал страничку и,
сложив ее, сунул в рубашовскую ладонь. ќто была та же самаЯ карта. —етыреста
шестой улыбнулсЯ ђубашову, он Явно ждал ответной реакции. ‘мущенный
пристальным взглЯдом напарника, ђубашов пробормотал, что карта прекраснаЯ.
Ќапарник заговорщицки подмигнул ђубашову.
- џ могу нарисовать ее с закрытыми глазами. ђубашов промолчал.
- Џонимаю, вы не верите. Ќо Я-то практиковалсЯ двадцать лет.
Ќапарник мимолетно глЯнул на охрану, закрыл глаза и, не изменив
походки, стал разрисовывать третий листок под прикрытием свисающего до колен
одеЯла. Ћн шел, как привыкший к слепоте человек, немного вздернув вверх
подбородок. ђубашов с беспокойством посмотрел на охранников - он боЯлсЯ, что
напарник споткнетсЯ и упадет или нарушит строй заключенных. Ћднако вскоре
тот открыл глаза и передал ђубашову еще одну карту, чуть менее четкую, но
все же верную; разве что символ ђеволюции на флаге оказалсЯ теперь
непропорционально большим.
- ‚идите? - гордо прошептал напарник. ђубашов кивнул. ‚ глазах
напарника вдруг зажегсЯ тот самый тоскливый страх, который ђубашов заметил
накануне, когда их после прогулки разводили по камерам.
- Ќичего не поделаешь, - шепнул старик. - Њне указали неверный поезд.
- ‚ каком смысле? - спросил ђубашов.
- ‚ прЯмом. џ сел не в тот поезд, когда они выпустили менЯ из тюрьмы.
Ћни предполагали, что Я не пойму. Ќе проговоритесь им, что Я догадалсЯ. - Ћн
скосил глаза в сторону охранников.
ђубашов кивнул. —ерез несколько минут один из охранников свистнул в
свисток. ЋчереднаЯ прогулка была окончена.
Џри входе в корпус, незаметно длЯ охраны, —етыреста шестой участливо
спросил:
- Њожет, и с вами приключилось то же самое? - …го взглЯд снова был
дружелюбным и Ясным. ђубашов кивнул.
- Ќе терЯйте надежды. ’ак или иначе мы туда проберемсЯ, - —етыреста
шестой указал на листочки, которые ђубашов держал в кулаке.
Џотом он сунул книжку и карандаш ђубашова в карман; подымаЯсь по
лестнице, он напевал свой извечный гимн.

Љогда одиночникам разносили ужин, ђубашова охватила страннаЯ тревога.
Ќаутро кончалсЯ двухнедельный срок, данный ему €вановым на раздумье, но не
это его сейчас тревожило - тревога была совершенно безотчетной. “жин ничем
не отличалсЯ от обычного, раздавали его в обычное времЯ... и все же что-то
неуловимо изменилось - то ли один из дежурных баландеров посмотрел на него
чуть более внимательно, то ли в голосе старика-надзирателЯ прозвучали
немного необычные ноты... ђубашов не мог определить, в чем дело, однако
работать он тоже не мог, потому что ощущал глухое напрЯжение, - так ревматик
предчувствует близкую грозу.
Џосле отбоЯ он подкралсЯ к двери и внимательно оглЯдел сквозь очко
коридор - лампы горели только вполнакала; тускло поблескивал каменный пол;
тишина, затопившаЯ одиночный корпус, казалась особенно глухой и глубокой.
ђубашов лег; потом опЯть встал; попыталсЯ снова вернутьсЯ к работе - написал
в блокноте несколько фраз; потушил догоревший до бумаги окурок; сейчас же
закурил новую папиросу; потом машинально подошел к окну и посмотрел во двор:
начиналась оттепель; снег был рыхлым и грЯзно-желтым; небо затЯнули низкие
облака; напротив привычно похаживал часовой. ђубашов опЯть глЯнул в коридор
- безлюдье, тишина, желтоватый свет.
‚опреки обыкновению не разговаривать ночью, ђубашов вызвал —етыреста
второго:

вы спите, негромко простучал он.

—етыреста второй откликнулсЯ не сразу. ‘пит, разочарованно заключил
ђубашов. Ћднако —етыреста второй ответил - глуше и гораздо медленней, чем
всегда:

нет

€, помолчав, отстукал вопрос:

вы значит тоже это почувствовали

что почувствовал, спросил ђубашов. …му отчего-то стало трудно дышать.
Ћн неподвижно лежал на койке и стучал в стену дужкой пенсне.
—етыреста второй Явно колебалсЯ. Џотом ответил - настолько глухо, что
его стук напоминал шепот:

будет лучше если вы уснете

„а, стыдно, подумал ђубашов: офицерик старалсЯ его успокоить. Ћн, не
шевелЯсь, лежал на спине и в темноте разглЯдывал свое пенсне. ’ишина
казалась такой тЯжелой, что у него отчетливо звенело в ушах. ‚незапно стена
опЯть ожила:

удивительно что вы сразу почувствовали

что почувствовал, отстукал ђубашов, объЯсните.
Ћн резко поднЯлсЯ и сел, а —етыреста второй не торопилсЯ с ответом.
—ерез пару минут ђубашов услышал:

сегоднЯ заканчиваетсЯ борьба с уклонистами

ђубашов понЯл. Ћн прислонилсЯ к стене и ждал продолжениЯ. Ќо сосед
молчал. Ќемного погодЯ ђубашов спросил:

ликвидации

да,

ответил поручик.

откуда вы знаете,

простучал ђубашов.

от заЯчьей губы

в котором часу

не знаю.

Џотом после паузы:

скоро

фамилии неизвестны,

отстукал поручик.
€ добавил:

политические уклонисты как вы

ђубашов лег, все было Ясно. —ерез некоторое времЯ он надел пенсне,
подложил под голову руку и замер. ’ишину в камере ничто не нарушало. ’ьма
немо заглатывала секунды.
Ћн никогда не присутствовал при казни, не считаЯ почти состоЯвшейсЯ
собственной, - это было на ѓражданской войне. …му не удавалось представить
себе, как это делаетсЯ в мирное времЯ, когда все происходит буднично и по
плану. Ћн слышал, что казни совершаютсЯ ночью, в подвалах, что осужденным
стрелЯют в затылок, но он не знал никаких подробностей. „лЯ Џартии смерть не
была таинством, в ней не видели ничего романтического. Ћна ЯвлЯлась весомым
фактором, который учитывали в логических построениЯх, и имела сугубо
отвлеченный характер. ‘лово "смерть" употреблЯлось редко, точно так же, как
и слово "казнь"; в партийных кругах говорили "ликвидациЯ". ќто понЯтие
коротко выражало одну совершенно определенную мысль - прекращение активной
политической деЯтельности. ‘мерть была технической деталью и сама по себе
никого не интересовала; в этом компоненте логических выкладок не учитывалсЯ
ее физический смысл.
ђубашов смотрел сквозь пенсне во тьму. Џриведен ли уже приговор в
исполнение? €ли приговоренные все еще живы? Ћн снЯл ботинки, стащил носки и
снова неподвижно вытЯнулсЯ на койке; пальцы ног чуть белели во тьме. ’ишина
стала совершенно мертвой, раздавила и стерла малейшие шорохи, которые обычно
наполнЯли камеру. Ѓезмолвие оглушало, как барабанный бой. ђубашов глЯнул на
голые ноги и нарочито медленно пошевелил пальцами. Џолучилось жутковато:
белесые пальцы словно бы жили собственной жизнью. ‚се его тело, от головы до
ступней, напоминало о себе необычайно настойчиво: он одинаково остро ощущал
и вЯлое прикосновение тепловатого одеЯла, и твердость лежащего на руке
затылка. ‚ каком месте происходЯт ликвидации? …му представлЯлось, что где-то
внизу, куда вела винтоваЯ лестница, котораЯ начиналась за парикмахерской
камерой. Ћн услышал скрип глеткинских ремней, вдохнул удушливый запах кожи.
—то ѓлеткин говорил осужденному? "Џовернитесь, пожалуйста, лицом к стене?"
€ли "пожалуйста" тут не уместно? Њожет, он говорил: "Ќе надо боЯтьсЯ. ‚ы не
успеете ничего почувствовать..."? Ђ может быть, он стрелЯл без
предупреждениЯ, идЯ за осужденным по длинному коридору, - но ведь тот
навернЯка постоЯнно оглЯдывалсЯ. Њожет, он прЯтал пистолет в рукаве, как
дантист прЯчет от пациента щипцы? Њожет, при ликвидации присутствуют
понЯтые? Љто они? € куда падает осужденный - вперед или назад? Њолча или с
криком? ‚озможно, расстрелЯнный умирает не сразу, и его приканчивают вторым
выстрелом.
ђубашов курил и смотрел на ноги. Ѓезмолвие было таким глубоким, что
слышалось потрескивание горЯщего табака. Ћн затЯнулсЯ и отшвырнул папиросу.
ѓлупости все это. ѓрошоваЯ романтика. ‹иквидациЯ есть всего лишь ликвидациЯ:
пресечение активной политической деЯтельности. ‘мерть - в особенности
собственнаЯ смерть - ЯвлЯетсЯ типичной логической абстракцией. ’ам, внизу,
навернЯка уже кончили, а в настоЯщем длЯ прошлого места нет. Љамеру
заволакивала безмолвнаЯ тьма. —етыреста второй упорно молчал.
…му хотелось что-нибудь услышать - хотЯ бы вопль или стон в коридоре, -
лишь бы всколыхнулась эта чернаЯ тишина. Ћн вдруг понЯл, что уже несколько
минут вдыхает запах расстрелЯнной Ђрловой - даже с дымом непогасшей
папиросы. Ђрлова носила свой кожаный портсигар в сумочке, вместе с духами и
пудрой... ђубашов пошевелилсЯ - скрипнула койка, подчеркнув плотное
безмолвие камеры.
Ћн собиралсЯ встать и закурить, когда стена опЯть ожила.

они приближаютсЯ,

передал поручик.
ђубашов прислушалсЯ. Ќо ничего не услышал, кроме биениЯ крови в висках.
Ћн подождал. ’ишина уплотнЯлась. ‘нЯв пенсне, он отстукал дужкой:

не слышу

—етыреста второй не ответил. Ђ потом громко и отчетливо простучал

триста восьмидесЯтый передайте дальше

ђубашов медленно опустилсЯ на койку. ’рехсотвосьмидесЯтый - через
одиннадцать камер - передал ему весть о своей смерти. Ћдиннадцать
одиночников, сквозь тьму и безмолвие, донесли акустическую эстафету до
ђубашова. Ѓеспомощные, запертые в кирпичных клетках, они выражали
солидарность приговоренному. ђубашов вскочил и как был, босиком, шагнув к
параше у левой стены, торопливо сообщил —етыреста шестому:

внимание сейчас поведут на расстрел трехсотвосьмидесЯтого передайте
дальше

€ замер. ‘мрадно вонЯла параша. …е тошнотворные и тЯжкие испарениЯ
сразу же вытеснили запах Ђрловой.
—етыреста шестой ничего не ответил. ђубашов поспешно вернулсЯ к койке.
Ќа этот раз он отстукал вопрос не дужкой пенсне, а костЯшками пальцев:

как его фамилиЯ

Ћтвета не было. ђубашов понимал, что —етыреста второй мечетсЯ, как
маЯтник, от стенки к стенке. ‚ одиннадцати камерах босые заключенные
бесшумно двигались взад и вперед... Ђга, вернулсЯ —етыреста второй:

читают приговор передайте дальше

ђубашов повторил:

как его фамилиЯ

Ќо —етыреста второй опЯть не ответил - видимо, вернулсЯ к правой стене.
ђубашов понимал, что ђип ‚ан ‚инклю передавать сообщение не имеет смысла,
однако он все же подошел к параше и отстукал то, что услышал сам, - из
чувства долга, чтоб не прервать эстафету. Ћт запаха параши его чуть не
вырвало. Ћн снова вернулсЯ к правой стене и сел на койку. ’ишина нарастала.
—етыреста второй глухо передал:

кричит помогите

ђубашов поднЯлсЯ и отстукал над парашей:

кричит помогите

Џотом прислушалсЯ. ’ишина длилась. ђубашов боЯлсЯ, что его стошнит,
когда он снова подойдет к параше.

ведут вырываетсЯ зовет на помощь передайте...

начал —етыреста второй.

как его фамилиЯ,

спросил ђубашов - раньше, чем сосед закончил сообщение. Ќа этот раз он получил ответ:

богров уклонист передайте дальше

Ќоги у ђубашова вдруг стали ватными. Ќо он поднЯлсЯ, пересек камеру и, привалившись к правой стене, отстукал:

приговорен к расстрелу Њихаил богров матрос первого революционного
броненосца первый кавалер ордена революции командующий восточно-океанским
флотом

ђубашова вырвало в смрадную парашу. Ћн выпрЯмилсЯ, вытер со лба испарину и закончил сообщение —етыреста естому:

его ведут передайте дальше

ђубашов давно не видел Ѓогрова, но общий облик его он помнил -
гигантскую, немного неуклюжую фигуру, свисающие чуть ли не до колен руки и
курносое веснушчатое плоское лицо. Ћни вместе отбывали ссылку после
неудавшейсЯ Џервой ђеволюции; ђубашов учил Ѓогрова грамоте и основам
историко-революционного мышлениЯ; с тех пор, где бы ђубашов ни жил, он
получал два раза в год написанное от руки письмо Ѓогрова, которое неизменно
кончалось словами: "’вой товарищ до скончаниЯ жизни".

приближаютсЯ,

передал поручик громко. ђубашов, все еще стоЯ у параши, Явственно услышал его сообщение.

подойдите к очку барабаньте в дверь передайте дальше,

скомандовал поручик.
ђубашов одеревенел. Ќо пересилил себЯ и внЯтно простучал —етыреста
шестому:

подойдите к очку барабаньте в дверь передайте дальше.

агнув во тьму, он неслышно приблизилсЯ к двери. ’ишину коридора ничто не нарушало. ђубашов ждал; через несколько секунд —етыреста второй простучал:

начинайте

Љоридор наполнилсЯ глухим рокотом. ‹юди, стоЯвшие у дверных глазков,
застыли, как солдаты почетного караула, и тусклую желтизну безмолвного
коридора наполнил торжественно-мрачный гул, похожий на волны барабанного
боЯ, доносимого издали порывами ветра. ђубашов, прижавшись виском к очку,
начал постукивать обеими ладонЯми по массивной, обитой железом двери. Љ
своему удивлению, он услыхал, что рокот не обрываетсЯ за его камерой: ђип
‚ан ‚инкль, видимо, понЯл и сейчас тоже барабанил в дверь. Џотом до ђубашова
донессЯ лЯзг - где-то открыли и закрыли камеру, - но он по-прежнему ничего
не видел. ђокот слева сделалсЯ громче, и вот послышалсЯ стук шагов - шли
двое - и скребущее шарканье. ‚олна рокота слева окрепла, налилась хоть и
сдержанной, но мрачной силой. Љоридор, от —етыреста первой камеры до
—етыреста седьмой, оставалсЯ пустым; дальше ђубашов заглЯнуть не мог.
‘кребущее шарканье и мерный топот приблизились, теперь ђубашов различил
стоны и как бы детское всхлипывание. ‡вуки слышались совершенно отчетливо;
рокот слева, ближе к ђубашову, усиливалсЯ, но делалсЯ менее мощным:
процессиЯ приближалась, и те заключенные, мимо которых она прошла, один за
другим переставали стучать.
ђубашов все бил ладонЯми в дверь. Ћн утратил чувство пространства и
времени: шумели джунгли, рокотали тамтамы - или загнанные в клетки гориллы
старались выломать стальные прутьЯ, - он прижималсЯ глазом к очку и колотил
ладонЯми по массивной двери. Ћн видел лишь тусклое электрическое марево,
каменный пол и четыре камеры, но волны рокота катились по коридору, а
шарканье, стоны и шаги приближались. ‚незапно три человеческие фигуры
поЯвились в дальнем конце коридора. ђубашов перестал стучать и вглЯделсЯ.
—ерез несколько секунд коридор опустел.
Ќо картина, которую он увидел, резко отпечаталась у него в памЯти. „ва
охранника, широко шагаЯ, быстро прошли по тюремному коридору; в скудном
освещении их темные фигуры казались огромными и тускло размытыми, между ними
волоклась третьЯ фигура. —еловек, которого они волокли, держа его с обеих
сторон под руки, бессильно провисал животом вниз, его голова свешивалась к
полу, а ноги тащились по каменным плиткам; и вместе с тем во всем его теле
угадывалась какаЯ-то неживаЯ оцепенелость. Ќоски ботинок скребли пол, иногда
цеплЯлись за швы между плитками, - этот прерывистый скребущий шорох можно
было принЯть за шарканье. ‘липшиесЯ прЯди серых волос свисали на покрытый
испариной лоб и в стороны, к безвольно открытому рту. €зо рта тЯнулась
струйка слюны. Љогда охранники с осужденным скрылись, в коридоре некоторое
времЯ плавало детское хнычащее "у-а-о" и слабые, совсем не мужские стенаниЯ.
Ќо прежде чем хлопнула бетоннаЯ дверь, замыкающаЯ коридор одиночного блока,
Ѓогров два раза пронзительно вскрикнул, и ђубашов различил не только гласные
- в отрывистых, распадающихсЯ на слоги воплЯх он отчетливо услышал:
"ђубашов, ђубашо-о-ов!", - Ѓогров обращалсЯ именно к нему.
Љрики взломали тЯжелое безмолвие и словно бы рассеЯли желтое марево.
‹ампы загорелись полным накалом, где-то зазвучали шаги надзирателЯ, и
—етыреста шестой простукал в стенку:

всавай проклЯтьем заклейменный

ђубашов неподвижно лежал на койке; он не помнил, как до нее добралсЯ.
…му еще слышалсЯ мрачный рокот, но в камере уже установилась тишина -
буднично спокойнаЯ тишина одиночки. —етыреста второй, наверное, спал. ‡емное
существование Њихаила Ѓогрова было, по всей вероЯтности, закончено.
"ђубашо-о-ов!" - дважды повторенный вскрик все еще звучал в ушах
ђубашова. ‡рительный образ казалсЯ стертым; неживаЯ, бессильно прогнувшаЯсЯ
фигура, струйка слюны, взмокшее лицо и ноги, скребущие каменный пол, - это
пЯтнадцатисекундное видение никак не совмещалось с Њихаилом Ѓогровым. Љак им
удалось такого добитьсЯ? Љак им удалось довести Ѓогрова, сильного и сурового
морЯка с броненосца, до слабеньких стенаний и детского хныканьЯ? € Ђрлова...
что же происходило с Ђрловой, когда ее волокли по тюремному коридору?
ђубашов стремительно сел на койке и прижалсЯ виском к холодной стене,
за которой спал —етыреста второй; он боЯлсЯ, что его опЯть сейчас вырвет. „о
нынешней ночи он не представлЯл себе смерти Ђрловой с такими подробностЯми.
‘мерть была отвлеченным понЯтием; и хоть Ђрлова вспоминалась с тЯжелым
чувством, ђубашов до сих пор ни разу не усомнилсЯ в логической оправданности
своего поведениЯ. Ђ теперь вот, чувствуЯ во рту блевотину, взмокший, с
прилипшей к спине рубахой, он видел безумие подобной логики. •ныканье
Ѓогрова заглушило доводы, которые доказывали его правоту. †изнь Ђрловой
входила в уравнение, и логически ею следовало пожертвовать, потому что иначе
уравнение не решалось. € вот оно перестало существовать. Ќоги Ђрловой,
скребущие пол, стерли строгие логические символы. Њалозначащий фактор стал
вдруг важнейшим, единственно значимым, а детское хныканье и лишенный
человеческих интонаций голос, которым Ѓогров взывал к ђубашову, и прощальный
угрюмо-торжественный рокот заглушили спокойный голос рассудка, как гром
заглушает шелест листвы.
‚ конце концов ђубашов уснул - сидЯ на койке и привалившись к стене;
над его плотно закрытыми глазами поблескивало так и не снЯтое пенсне.

Ћн стонал; ему снилсЯ первый арест; рука, свисающаЯ с койки, дергалась
в поисках рукава; он ждал удара; но пришедшие за ним почему-то медлили.
…го разбудил вспыхнувший свет. Љто-то стоЯл возле самой койки. Ћн спал
каких-нибудь пЯтнадцать минут, но ему всегда требовалось времЯ, чтоб
собратьсЯ с мыслЯми после ночного кошмара. Ћн щурилсЯ от Яркого
электрического света, перебираЯ в уме знакомые возможности - тЯжкий, хотЯ и
привычный ритуал. „а, он арестован - но он ведь не за границей - значит,
арест ему только приснилсЯ. Ћн свободен - и тогда над кроватью должна висеть
литографиЯ Џервого; он глЯнул вверх - литографии не было. ‡ато у стены
виднелась параша. ђЯдом с кроватью стоЯл €ванов и дул ему в лицо папиросным
дымом. Њожет, €ванов тоже ему снитсЯ? Ќет, это был реальный €ванов, и параша
была реальной парашей. ЏонЯтно: он в своей собственной стране, ставшей
вражеской; €ванов - враг, хотЯ когда-то он был другом; и хныканье Ђрловой
было реальным. Ќет-нет, хныкала вовсе не Ђрлова, а Ѓогров, "товарищ до
скончаниЯ жизни" - его волокли по тюремному коридору, и он кричал: "ђубашов,
ђубашо-о-о-в!" - это он помнит, это не сон. Ђрлова, та говорила другое: "’ы
можешь сделать со мной что захочешь..."
- ’ы заболел? - проговорил €ванов. ђубашова слепил электрический свет.
- „ай мне халат, - сказал он, щурЯсь.
€ванов промолчал. Ћн смотрел на ђубашова - у того распухла праваЯ щека.
"•очешь коньЯка?" - спросил €ванов. Ќе дожидаЯсь ответа, он подошел к двери
и что-то крикнул в смотровой глазок. ђубашов, щурЯсь, смотрел на €ванова.
…му не удавалось собратьсЯ с мыслЯми. Ћн проснулсЯ, но в себЯ еще не пришел.
- ’ебЯ тоже арестовали? - спросил он €ванова;
- Ќет, - спокойно ответил €ванов. - џ пришел сам. Џо-моему, ты болен.
- „ай-ка папироску, - сказал ђубашов. Ћн затЯнулсЯ, сознание
проЯснилось. Ћн лег на спину и посмотрел в потолок. „верь открылась, вошел
надзиратель; он принес бутылку коньЯку и стакан. Ќет, это был не
надзиратель, а охранник - в форме и очках с металлической оправой, молодой и
подтЯнутый. Ћн отдал честь, протЯнул €ванову стакан и бутылку, вышел из
камеры и захлопнул дверь. Џростучали, удалЯЯсь, его шаги.
€ванов присел на рубашовскую койку и налил в стакан немного коньЯка.
"‚ыпей", - сказал он. ђубашов выпил. ’уман в голове почти рассеЯлсЯ: первый
арест, второй арест, сны, Ђрлова, Ѓогров, €ванов - все уже встало на свои
места.
- ’ак ты что - разболелсЯ? - спросил €ванов.
- „а нет. - ђубашов теперь не понимал одного: почему €ванов сидит в его
камере.
- ’ебе здорово разнесло щеку. € Я так думаю, что у тебЯ жар.
ђубашов поднЯлсЯ, подошел в двери, глЯнул через смотровой глазок в
коридор, неторопливо прошелсЯ пару раз по камере - он хотел, чтобы голова
проЯснилась окончательно. Џотом остановилсЯ напротив €ванова - тот
по-прежнему сидел на койке, пускаЯ в воздух колечки дыма.
- —его тебе надо? - спросил ђубашов.
- Џоговорить с тобой, - ответил €ванов. - ‹ожись-ка и выпей немного
коньЯчка.
ђубашов, все еще не снимаЯ пенсне, иронически прищурилсЯ и глЯнул на
€ванова.
- ‡наешь, а Я тебе было поверил, - сказал ђубашов размеренно и
спокойно. - ’еперь-то Я вижу, что ты просто сволочь. “бирайсЯ отсюда.
€ванов не пошевелилсЯ.
- Ѓудь любезен, - проговорил он, - объЯсни, почему ты считаешь менЯ
сволочью.
ђубашов прислонилсЯ спиной к стене, отделЯющей его от ђип ‚ан ‚инклЯ, и
сверху вниз посмотрел на €ванова. ’от бесстрастно попыхивал папиросой.
- —то ж, изволь, - сказал ђубашов. - ’ы знал о нашей дружбе с Ѓогровым.
€ вот по твоему указанию Ѓогрова - или, если хочешь, его останки - волокут
мимо рубашовской камеры полумертвым напоминанием о судьбе несговорчивых. Џро
богровский расстрел объЯвлЯют заранее - в расчете на подпольную свЯзь
заключенных; расчет оправдываетсЯ: мне передают, что нынешней ночью кого-то
ликвидируют. Ќо этого мало: хитроумный режиссер объЯвлЯет через своих
подручных Ѓогрову - перед тем как его волокут расстреливать, что в одной из
одиночек сидит ђубашов, - в расчете на желание несчастного Ѓогрова... ну,
хотЯ бы попрощатьсЯ с товарищем; оправдываетсЯ и этот тонкий расчет.
ђубашову, конечно, становитсЯ не по себе. € тут ЯвлЯетсЯ милосердный
спаситель - товарищ €ванов с бутылкой под мышкой. Џроисходит трогательнаЯ
сцена примирениЯ, друзьЯ вспоминают ѓражданскую войну, а заодно составлЯют
"небольшое признаньице". Џотом умиротворенный преступник засыпает,
следователь кладет "признаньице" в карман, тихонько, на цыпочках удалЯетсЯ
из камеры... и вскоре получает повышение по службе. Ђ теперь, прошу тебЯ,
убирайсЯ отсюда.
€ванов не шевельнулсЯ. Ћн попыхивал папиросой и улыбалсЯ, показываЯ
золотые коронки.
- ’ы считаешь, что Я такой уж примитивный? - спросил он ђубашова. - €ли
скажем точнее: что Я такой уж примитивный психолог?
- Њне опротивели твои подходцы, - пожав плечами, сказал ђубашов. - џ не
могу тебЯ отсюда вышвырнуть. Љогда-то ты был приличным человеком - вспомни
об этом и оставь менЯ в покое. —ерт, как же вы мне все опротивели!
- „авай договоримсЯ. ’ы менЯ слушаешь - только слушаешь внимательно и
не перебиваешь - ровно пЯть минут. …сли после этого ты будешь настаивать,
чтобы Я ушел, Я сейчас же уйду.
- •орошо, Я слушаю, - сказал ђубашов и демонстративно посмотрел на
часы. Ћн стоЯл, все так же привалившись к стене.
- ‚о-первых, - начал €ванов, - учти: Њихаил Ѓогров действительно
расстрелЯн, не сомневайсЯ и не тешь себЯ никакими иллюзиЯми. ‚о-вторых, он
сидел здесь несколько месЯцев, и последние дни его все времЯ пытали. …сли ты
упомЯнешь об этом на Џроцессе или отстукаешь своим соседЯм, то мне, сам
понимаешь, труба. Џро Ѓогрова Я все объЯсню тебе позже. ‚-третьих, его
провели мимо тебЯ и сказали ему, что ты тут, намеренно. ‚-четвертых, этот,
как ты выразилсЯ, подходец придумал младший следователь ѓлеткин;
воспользовалсЯ он им втайне от менЯ и вопреки моим строжайшим инструкциЯм.
Ћн умолк. Њолчал и ђубашов, по-прежнему стоЯвший у кирпичной стены.
- џ бы не сделал подобной ошибки, - через несколько секунд заговорил
€ванов, - и не потому, что Я щажу твои чувства, а потому, что у менЯ другаЯ
тактика, - она диктуетсЯ твоей психологией. Џоследнее времЯ, как Я заметил,
ты размышлЯешь о совести, о раскаЯнии - словом, тебЯ одолевает
чувствительность. ‘овсем недавно ты пожертвовал Ђрловой - возможно, причина
кроетсЯ в этом. ‹егко понЯть, что эпизод с Ѓогровым мог лишь усилить твою
угнетенность и толкнуть к дальнейшим морализаторским изыскам; однако ѓлеткин
этого не понЯл: психологиЯ длЯ него - дремучий лес. ‡а последние десЯть или
двенадцать дней он буквально прожужжал мне уши разговорами о действенности
жестких методов. ‚идишь ли, он на тебЯ разозлилсЯ, потому что ты, нисколько
не стеснЯЯсь, совал ему в нос драные носки; да он и отрабатывал-то только
крестьЯн... Ќадеюсь, про Ѓогрова тебе все Ясно. Ќу, а с коньЯком и совсем
просто: Я хотел, чтобы ты подрепилсЯ после встрЯски, устроенной тебе
ѓлеткиным. Ћпаивать тебЯ мне вовсе невыгодно. Ќевыгодно потому, то пьЯный
человек ничем не защищен от нравственных потрЯсений. Ђ нравственные
потрЯсениЯ - благодатнейшаЯ почва длЯ твоего возвышенного морализаторства.
Ќет, ты нужен мне трезвый и логичный. Њне выгодно, чтобы всесторонне обдумал
то положение, в котором оказалсЯ. “верен: тогда - и только тогда - ты
сделаешь вывод, что должен капитулировать.
ђубашов молча пожал плечами. Ћн не успел сформулировать ответ, потому
что €ванов заговорил снова:
- ’ы убежден, что не пойдешь на капитулЯцию, знаю, но ответь мне на
один вопрос: ты капитулируешь, если убедишьсЯ, что это объективно правильный
шаг?
ђубашов не сразу нашелсЯ с ответом. “ него возникло смутное ощущение,
что разговор принЯл недопустимый оборот. Ќазначенные пЯть минут истекли, а
он продолжал слушать €ванова. “же одним этим он как бы предавал Ђрлову, и
Ѓогрова, и ђихарда, и ‹еви.
- ‚се это бесполезно, - сказал он €ванову. - “ходи. - Ћн только сейчас
обнаружил, что шагает взад и вперед по камере.
€ванов неподвижно сидел на койке.
- Ќасколько Я понимаю, - проговорил он, - ты поверил, что в эпизоде с
Ѓогровым Я не принимал никакого участиЯ. Џочему же ты настаиваешь, чтоб Я
ушел? € почему не отвечаешь на мой вопрос? - Ћн с насмешкой оглЯдел
ђубашова, а потом сказал, медленно и внЯтно: - „а просто потому, что ты
боишьсЯ менЯ. Њой метод логических рассуждений и доказательств точно
повторЯет твой собственный метод, и твой рассудок это подтверждает. ’ебе
остаетсЯ только возопить: "€зыди, ‘атана!"
ђубашов не ответил. Ћн шагал по камере перед сидЯщим €вановым. …му не
удавалось собратьсЯ с мыслЯми и привести доказательства своей правоты. ’о
необъЯснимое чувство вины, которое €ванов назвал морализаторством, не
находило выражениЯ в логических формулах: его насылал Ќемой ‘обеседник, а он
существовал за пределами логики. € в то же времЯ рассудок ђубашова
действительно подтверждал ивановские доводы. ЌельзЯ было участвовать в этом
разговоре: он засасывал, как бездоннаЯ трЯсина.
- Apage, Satanas! - повторил €ванов и налил себе еще коньЯка. -
Љогда-то человека искушала плоть. ’еперь его искушает разум. ‚ремЯ идет, и
ценности менЯютсЯ. ‘оздам-ка Я себе мистерию о ‘трастЯх ѓосподних, в которой
за душу ‘вЯтого ђубашова боретсЯ дьЯвол и ѓосподь Ѓог. Џосле долгой
многогрешной жизни ђубашов возмечтал о царствии небесном, где процветает
буржуазный либерализм и кормЯт похлебкой Ђрмии ‘пасениЯ. ‚семогущий владыка
этого раЯ - мЯгкотелый идеалист с двойным подбородком. Ђ дьЯвол - поджарый и
аскетичный прагматик. Ћн не признает ничего, кроме логики, читает
Њакиавелли, ѓегелЯ и Њаркса, верит только в целесообразность и безжалостно
издеваетсЯ над мЯгкотелым идеализмом. Ћн обречен на вечное раздвоение:
убивает, чтоб навсегда уничтожить убийства, прибегает к насилию, чтоб
истребить насилие, сеет несчастьЯ ради всеобщего счастьЯ и принимает на себЯ
ненависть людей из любви к человечеству. Apage, Satanas! ђубашов решает
превратитьсЯ в ангела. ‹иберальнаЯ пресса, поносившаЯ его, быстро
присваивает ему сан свЯтого. Ћн узнал, что существует совесть, а совесть
губит революционера, как гуманизм и двойной подбородок. ‘овесть сжирает его
рассудок, словно голоднаЯ гиена - падаль. „ьЯвол побежден; однако не думай,
что он скрежещет от Ярости зубами, высекаЯ сернистые смрадные искры. Ћн
логик и аскет, он пожимает плечами, его давно не удивлЯют дезертиры,
прикрывающие слабость гуманизмом и совестью.
€ванов налил себе еще коньЯка. ђубашов, все так же шагаЯ по камере,
спросил:
- ‡а что вы расстрелЯли Ѓогрова?
- ‡а неправильный взглЯд на подводные лодки. ‘пор о размерах подводных
лодок началсЯ у нас довольно давно. Ѓогров утверждал, что нам надо строить
подлодки с дальним радиусом действиЯ. ЏартиЯ склонЯлась к малым судам, ‚едь
вместо одной большой подлодки можно построить три небольших. „искуссиЯ
велась на техническом уровне. ќксперты жонглировали научными данными,
приводили доводы и "за" и "против", но суть спора заключалась в другом.
‘троительство больших подлодок означало дальнейшее развитие Њировой
ђеволюции. Ђ малые суда - береговаЯ охрана - означали, что ЊироваЯ ђеволюциЯ
откладываетсЯ и страна переходит к круговой обороне. ‡а это выступил Џервый
- и ЏартиЯ... Ѓогрова поддерживала стараЯ гвардиЯ и Ќародный Љомиссариат по
морским делам. “брать Ѓогрова было бы недостаточно: его следовало
дискредитировать перед массами. Ћткрытый процесс показал бы стране что
Ѓогров саботажник и враг народа. Њы уже добились от нескольких инженеров -
его сторонников - твердого согласиЯ признать все, что будет необходимо. Ќо
Ѓогров отказалсЯ с нами сотрудничать. Ћтстав от жизни на двадцать лет, он
твердил до последнего днЯ о крупных подлодках и Њировой ђеволюции. …му
оказалось не под силу понЯть, что времЯ сейчас работает на реакцию, что
„вижение в …вропе пошло на убыль и надо ждать следующей волны. Ќа публичном
Џроцессе его заЯвлениЯ внесли бы путаницу в сознание масс. Ћн ликвидирован
решением ’рибунала. ‘кажи, разве ты-то в подобном случае не поступил бы
точно так же, как мы?
ђубашов не ответил. Ћн остановилсЯ и, снова привалившись спиной к
стене, замер у параши. €з нее подымались Ядовитые, вызывающие тошноту
испарениЯ. Ћн снЯл пенсне и глЯнул на €ванова, его близорукие затравленные
глаза были обведены темными кругами.
- ’ы ведь не слышал, - проговорил он, - его стенаний и младенческого
хныканьЯ.
€ванов прикурил новую папиросу от окурка догоревшей до бумаги старой;
зловоние параши становилось нестерпимым.
- Ќет, не слышал, - согласилсЯ он. - Ќо Я, понимаешь ли, и видел и
слышал много похожего. Ќу так и что?
ђубашов промолчал. Ћн не мог объЯснить. •ныканье и мрачно-торжественный
рокот опЯть зазвучали в его ушах. ‘ловами он этого передать не мог. ’ак же
как не смог бы описать словами запах спокойного тела Ђрловой. ‚ словах
ничего нельзЯ было выразить. "“мрите молча", - говорилось в записке, которую
ему передал парикмахер.
- Ќу и что? - снова спросил €ванов. Ћн вытЯнул ноги и подождал ответа.
ђубашов молча стоЯл у стенки.
- …сли бы у менЯ, - заговорил €ванов, - была к тебе хоть искорка
жалости, Я оставил бы тебЯ в покое. Ќо у менЯ, по счастью, жалости нет. џ
пью, Я покуривал анашу, ты знаешь, но жалости пока что не испытывал ни разу.
†алость неминуемо гробит человека. Њуки совести и самобичевание - вот оно,
наше национальное бедствие. ‘колько наших великих писателей погубили себЯ
этой страшной отравой! „о сорока, до пЯтидесЯти они бунтари, а потом их
начинает сжигать жалость, и мир объЯвлЯет, что они свЯтые. ’ы заразилсЯ
массовой болезнью, а считаешь себЯ первым и единственным! - €ванов почти
выкрикнул последнюю фразу, вытолкнул с клубом табачного дыма. - “чти,
исступление к добру не приводит. •отЯ и в каждой бутылке спиртного есть
отмереннаЯ доза исступлениЯ. „а очень уж немногие наши соотечественники - и
то в основном из мужиков - понимают, что исступленное смирение или там
страдание такаЯ же дешевка, как исступленное пьЯнство. Љогда Я очнулсЯ после
наркоза и увидел, что осталсЯ с одной ногой, менЯ тоже охватило исступленное
отчаЯние. ’ы помнишь свои тогдашние доводы. - €ванов наполнил стакан и
выпил.
- Љороче говорЯ, - продолжал он, - мы не можем допустить, чтоб реальный
мир превратилсЯ в притон длЯ чувствительных мистиков. € это - наша основнаЯ
заповедь. ‘острадание, совесть, отчаЯние, ненависть, покаЯние или искупление
вины - все это длЯ нас непозволительнаЯ роскошь. ЉопатьсЯ в себе и
подставлЯть свой затылок под глеткинскую пулю - легче всего. „а, Я знаю,
таких, как мы, постоЯнно преследует страшное искушение отказатьсЯ от нашей
изнурительной борьбы, признать насилие запрещенным приемом, покаЯтьсЯ и
обрести душевный покой. Ѓольшинство величайших мировых революционеров, от
‘партака и „антона до ”едора „остоевского, не смогли справитьсЯ с этим
искушением и, поддавшись ему, предали свое дело. €скушениЯ „ьЯвола менее
опасны, чем искушениЯ всемогущего ѓоспода Ѓога. Џока хаос преобладает в
мире. Ѓога приходитсЯ считать анахронизмом, и любые уступки собственной
совести приводЯт к измене великому делу. Љогда проклЯтый внутренний голос
начинает искушать тебЯ - заткни свои уши...
€ванов, не глЯдЯ, нащупал бутылку и плеснул себе в стакан еще коньЯка.
Ѓутылка была уже наполовину пустой. "Ђ забытьсЯ тебе все-таки хочетсЯ, очень
хочетсЯ", - подумал ђубашов.
- ‚еличайшими преступниками, - продолжал €ванов, - надо считать не ”уше
и Ќерона: величайшие преступники - это ѓанди и ’олстой. Џресловутый
внутренний голос ѓанди мешал индусам обрести свободу гораздо сильней, чем
английские пушки. ’от, кто продает своего господина - ну, хотЯ бы за
тридцать сребреников, - совершает обычную торговую сделку; а вот тот, кто
продаетсЯ собственной совести, предает весь человеческий род. €сториЯ по
существу своему аморальна: совесть никак не соотноситсЯ с €сторией. …сли ты
попытаешьсЯ вершить €сторию, не нарушаЯ заповедей воскресной школы, ты
просто пустишь ее на самотек. € тебе это известно не хуже, чем мне. ’ы
прекрасно знаешь правила игры, а туда же - толкуешь о стенаниЯх Ѓогрова...
€ванов выпил еще коньЯка.
- ...€ли совестишьсЯ по поводу Ђрловой. ђубашову было не в диковинку
наблюдать, как €ванов пьет, почти не пьЯнеЯ: внешне он при этом совершенно
не менЯлсЯ и только говорил чуть взволнованней обычного. "Ђ одурманивать
себЯ тебе все же приходитсЯ, - с невольной иронией подумал ђубашов, - и,
пожалуй, тебе это нужнее, чем мне". Ћн сел на табуретку, продолжаЯ слушать;
табуретка стоЯла напротив койки. €вановские рассуждениЯ не удивлЯли его: он
всю жизнь защищал те же идеи - такими же, похожими словами. Ћднако раньше
внутренний голос, о котором столь презрительно говорил
€ванов, представлЯлсЯ ему абстрактной условностью; а теперь он ощущал
Ќемого ‘обеседника как реальную часть собственной личности. ‚прочем,
обитал-то он за пределами логики - поэтому стоило ли ему доверЯть? Ќе
следует ли противитьсЯ мистическому дурману, даже если ты уже частично
одурманен? Љогда он пожертвовал жизнью Ђрловой, у него просто-напросто не
хватило воображениЯ, чтоб представить себе ее смерть в подробностЯх.
‚ыходит, теперь он поступил бы иначе, потому что познакомилсЯ с этими
подробностЯми? Ќо ведь важно другое: объективнаЯ правильность - или
неправильность - принесенной жертвы, будь то Ђрлова, ‹еви или ђихард. ’о,
что Ђрлова постоЯнно молчала, ђихард заикалсЯ, а Ѓогров хныкал, никак не
отменЯет объективной правоты - или неправоты - совершенных действий.
ђубашов порывисто встал с табуретки и опЯть принЯлсЯ шагать по камере.
Ћн вдруг осознал, что его переживаниЯ с самого первого днЯ в тюрьме были
только началом пути, и однако же новый образ мыслей уже завел его в
логический тупик - на порог "притона длЯ чувствительных мистиков"; он понЯл,
что надо вернутьсЯ к началу и обдумать все случившеесЯ заново. ’олько вот
осталось ли длЯ этого времЯ?.. €ванов внимательно смотрел на него. Ћн взЯл у
€ванова стакан и выпил.
- ’ак-то лучше, - сказал €ванов, на его губах промелькнула ухмылка. -
„иалог, даже и в форме монолога, иногда оказываетсЯ очень полезным. Ќадеюсь,
Я не посрамил €скусителЯ? †аль, что молчал второй собеседник. Ќо это обычнаЯ
его уловка - уклонЯтьсЯ от участиЯ в логическом споре. Ћн предпочитает
нападать на человека, когда тот почему-нибудь не может защищатьсЯ; он очень
любит драматические мизансцены - подает голос в горЯщем лесу или на
заоблачной горной вершине - и охотно терзает свою жертву во сне. Џриемы
борьбы у этого моралиста весьма эффектны и совершенно аморальны.
Ќо ђубашов уже не слушал €ванова. Ћн взволнованно расхаживал по камере
и пыталсЯ решить длЯ себЯ вопрос - смог бы он пожертвовать Ђрловой сегоднЯ?
Ћн чувствовал, что, ответив на этот вопрос, разрешит все свои новые
затруднениЯ. Ћстановившись перед койкой, он спросил €ванова:
- Џослушай, ты хорошо помнишь ђаскольникова? €ванов посмотрел на него с
ухмылкой.
- Ќу вот, приехали. "Џреступление и наказание"! ’ы действительно
одрЯхлел... или впал в детство.
- Џодожди-ка. Џодожди, - сказал ђубашов, возбужденно шагаЯ взад-вперед
по камере. - ђазговоры разговорами, но сейчас, как мне кажетсЯ, мы подошли к
существу дела. Ќасколько Я помню, вопрос стоит так: был ли ђаскольников
объективно прав, когда убивал старуху-процентщицу? Њолодой, талантливый,
полный сил человек - и ничтожнаЯ, никому не нужнаЯ старуха. ‹огическое
уравнение длЯ начальной школы, и все же оказалось, что оно не решаетсЯ.
‚о-первых, из-за трагически сложившихсЯ обстоЯтельств ђаскольников совершил
второе убийство; это, положим, случайное следствие разумного и абсолютно
логичного поступка. Ќо, во-вторых, уравнение не решалось изначально:
ђаскольников сразу после убийства понЯл, что дважды два не равнЯетсЯ
четырем, когда вместо абстрактных логических символов в уравнение
подставлЯют живых людей...
- Ђ поэтому, - спокойно вставил €ванов, - каждый экземплЯр этой вредной
книги надо как можно скорее сжечь. Џодумай сам, куда мы придем, если
попытаемсЯ принЯть до конца эту философию мЯгкотелых юродивых, если отдельно
взЯтую личность нам придетсЯ объЯвить свЯщенной и если у нас отнимут право
относитьсЯ к отдельным человеческим жизнЯм в соответствии с правилами
строгого счета. ‚едь это значит, что командир полка не сможет пожертвовать
ротой арьергарда, чтоб вывести из-под удара весь свой полк, а мы не сможем
принести в жертву одного упрЯмого безумца Ѓогрова, чтоб спасти прибрежные
города от гибели.
ђубашов, не соглашаЯсь, покачал головой.
- ’ы приводишь исключительно военные примеры, то есть берешь
ненормальные условиЯ.
- ‘ тех пор как изобрели паровую машину, - ни на секунду не
задумавшись, ответил €ванов, - мир пребывает в ненормальных условиЯх,
революции и войны подтверждают это. ’вой ђаскольников - дурак и преступник,
но вовсе не потому, что убил старуху, а потому, что совершил убийство только
ради своей личной пользы. ‡акон "цель оправдывает средства" есть и останетсЯ
во веки веков единственным законом политической этики; все остальное -
дилетантскаЯ болтовнЯ. …сли бы твой малохольный ђаскольников прикончил
старуху по приказу Џартии - длЯ созданиЯ фонда помощи забастовщикам или длЯ
поддержки нелегальной прессы, - логическое “равнение было бы решено, а роман
так и осталсЯ бы ненаписанным - к вЯщей пользе всего человечества.
ђубашов не ответил. Ћн пыталсЯ решить, послал бы он Ђрлову на смерть
сейчас, обогащенный опытом последних дней. Ћднако он не находил решениЯ.
‹огически €ванов был, конечно же, прав; Ќемой ‘обеседник упорно молчал, но
мешал найти однозначное решение. „а, и тут €ванов был прав - нежелание вести
логический спор и привычка нападать как-бы из-за угла скверно характеризуют
Ќемого ‘обеседника...
- џ не признаю смешениЯ понЯтий, - продолжал развивать свою мысль
€ванов. - Ќа свете существуют две морали, и они диаметрально противоположны
друг другу. •ристианскаЯ, или гуманистическаЯ, мораль объЯвлЯет каждую
личность свЯщенной и утверждает, что законы арифметических действий никак
нельзЯ применЯть к человеческим жизнЯм. ђеволюционнаЯ мораль однозначно
доказывает, что общественнаЯ польза - коллективнаЯ цель - полностью
оправдывает любые средства и не только допускает, но решительно требует,
чтобы каждаЯ отдельно взЯтаЯ личность безоговорочно подчинилась всему
обществу, а это значит, что, если понадобитсЯ, ее без колебаний принесут в
жертву или даже сделают подопытным кроликом. •ристианскаЯ мораль запрещает
вивисекцию, революционнаЯ - допускает и постоЯнно использует. „илетанты и
утописты во все времена пытались совместить эти две морали; реальность
всегда разрушала их начинаниЯ. Џравитель, отвечающий за благо подданных, с
первых шагов встает перед выбором; и он обречен выбрать вивисекцию. ‚от уже
почти две тысЯчи лет правители большинства европейских стран официально
исповедуют христианскую религию - а можешь ты назвать хоть одного правителЯ,
который на протЯжении всей своей жизни постоЯнно придерживалсЯ христианской
морали? Ќе можешь ты назвать такого правителЯ. Џотому что в особо острые
периоды - а у политиков все периоды острые - он объЯвлЯет "чрезвычайное
положение" и начинает использовать чрезвычайные меры. ‘ тех пор, как
поЯвились нации и классы, они должны защищатьсЯ друг от друга, а это
заставлЯет их вечно откладывать устройство жизни по христианским заветам...
ђубашов машинально посмотрел в окно. ЏодтаЯвший снег покрылсЯ настом и
неровно взблескивал желтоватыми искрами. Џо внешней стене маршировал
часовой, винтовка висела у него на плече. Ќебо расчистилось, но луны не
было. ‚верху, над зубцами сторожевой башни, серебристо струилсЯ Њлечный
Џуть.
ђубашов повернулсЯ к окну спиной.
- ‘огласен, - сказал он, пожав плечами, - уважение к личности и
социальный прогресс, гуманизм и политика - несовместимые понЯтиЯ. ‘огласен,
ѓанди - катастрофа длЯ €ндии, а добродетель сковывает руки правителю. ’ак
что в отрицании мы единодушны. Ќо давай посмотрим, куда мы пришли, используЯ
нашу революционную этику.
- „авай, - согласилсЯ €ванов. - ’ак куда? ђубашов потер пенсне о рукав
и, близоруко сощурившись, глЯнул на €ванова.
- ‚ какое месиво, - проговорил он, - посмотри, в какое кровавое месиво
мы превратили нашу страну.
- ‚озможно, - €ванов беззаботно улыбнулсЯ. - Ћднако вспомни ‘ен †юста и
ѓракхов, вспомни историю Џарижской Љоммуны. ђаньше все без исключениЯ
революции неизменно совершали дилетанты-морализаторы. „илетантскаЯ
"честность" их и губила. Ђ мы, профессионалы, абсолютно последовательны...
- Ќастолько последовательны, - перебил его ђубашов, - что во имЯ
справедливого раздела земли сознательно обрекли на голодную смерть около
пЯти миллионов крестьЯн, - и это только за один год, когда обобществлЯлись
крестьЯнские хозЯйства. Ќастолько последовательны, что, освобождаЯ
трудЯщихсЯ от оков современного индустриального гнета, заслали в глухоманные
восточные леса и на страшные рудники арктического севера около десЯти
миллионов человек, причем создали им такие условиЯ, по сравнению с которыми
жизнь галерников показалась бы самым настоЯщим раем. Ќастолько
последовательны, что в теоретических спорах конечным доводом у нас ЯвлЯетсЯ
смерть, - будь то разговор о подводных лодках, искусственных удобрениЯх или
линии Џартии, котораЯ проводитсЯ в €ндокитае. Ќаши инженеры никогда не
забывают, что любаЯ ошибка в технических расчетах грозит им тюрьмой или
"высшей мерой"; администраторы обрекают подчиненных на смерть, потому что
знают - малейший промах станет причиной их собственной гибели; поэты
завершают дискуссии о стиле прЯмыми доносами в Џолитическую полицию, потому
что того, кто окажетсЯ побежденным, непременно объЯвЯт врагом народа. ‚
заботе о счастье грЯдущих поколений мы наваливаем на людей такие лишениЯ,
что сейчас у нас среднЯЯ продолжительность жизни сократилась уже
приблизительно на четверть. ‚о имЯ защиты страны от врагов мы прибегаем к
чрезвычайным мерам и вводим законы переходного периода, в которых решительно
каждый пункт противоречит целЯм нашей ђеволюции. “ровень жизни наших
трудЯщихсЯ скатилсЯ ниже дореволюционного, условиЯ труда стали более
тЯжкими, нормы повысились, расценки понизились, а дисциплина сделалась
воистину рабской; по нашему новому уголовному кодексу даже двенадцатилетних
детей можно приговаривать к смертной казни, а с нашими законами о семье и
браке по ханжеству не сравнЯтсЯ даже британские. ‚ождей у нас почитают, как
восточных владык, газеты и школы проповедуют шовинизм, постоЯнно раздувают
военную истерию, насаждают мещанство, догматизм и невежество. „еспотическаЯ
власть ђеволюционного Џравительства достигла небывалых в истории размеров -
она по существу ничем не ограничена. ‘вобода слова и свобода совести
искоренЯютсЯ с такой беззастенчивой откровенностью, словно не было
„екларации прав человека. “ нас гигантскаЯ ЏолитическаЯ полициЯ с научно
разработанной системой пыток, а всеобщее доносительство стало нормой. Њы
гоним хрипЯщие от усталости массы - под дулами винтовок - к счастливой
жизни, которой никто, кроме нас, не видит. Ќынешнее поколение полностью
обескровлено, оно - буквально - превратилось в массу обескровленной, немой,
умирающей плоти. ’аковы последствиЯ нашей последовательности. ’ы вот говорил
о вивисекторской морали. €, знаешь, мне иногда представлЯетсЯ, что мы, ради
нашего великого эксперимента, содрали с подопытных кроликов кожу и гоним их
кнутами в светлое будущее...
- Ќу и что? - беззаботно спросил €ванов. - Ќеужели тебе это не кажетсЯ
прекрасным? ‚едь ничего подобного еще не было в €стории. Њы сдираем с
человечества старую шкуру, чтобы впоследствии дать ему новую. ‡анЯтие не длЯ
слабонервных, правильно, - но тебЯ-то оно в свое времЯ вдохновлЯло. Ђ теперь
ты жеманишьсЯ, как стараЯ дева, - интересно, что же тебЯ так изменило?
“ ђубашова вертелсЯ на Языке ответ: "”амилиЯ, которую выкрикнул
Ѓогров", - но он понимал, что это бессмыслица. Ћн сказал:
- Џродолжим метафору: Я вижу освежеванное нами поколение и не знаю, где
взЯть новую кожу. Ќам представлЯлось, что с человеческой историей можно
экспериментировать, как с неживой природой. ”изику дано повторЯть свой опыт
хоть тысЯчу раз, не то с историей. ‘ен-†юста или „антона можно казнить,
однако оживить их уже нельзЯ; и если окажетсЯ, что Ѓогров прав,
справедливость никогда не будет восстановлена.
- Ќу так и что? - спросил €ванов. - Џо-твоему, нам надо сидеть сложа
руки, потому что последствиЯ наших поступков невозможно предвидеть во всей
полноте? ‚ыходит, всЯкий поступок - зло? Њы головой отвечаем за свои
поступки - кто посмеет требовать большего? Ќаши противники не так
щепетильны. Љакой-нибудь выживший из ума генерал экспериментирует с тысЯчами
живых людей, а что ему будет, если он ошибетсЯ? ‚ыгонЯт в отставку, да и то
врЯд ли. Љонтрреволюционеров совесть не мучает. ‚озьми ‘уллу, ѓалифэ,
Љолчака - думали они о преступлении и наказании? Ќет, это только
революционным волкам приходит в голову блеЯть по-овечьи. €х противники живут
проще...
€ванов посмотрел на свои часы. ‡имнЯЯ ночь подходила к концу.
ЏрЯмоугольник окна стал мутно-серым, комок газеты в левом углу разбух и
подрагивал от порывов ветра. —асовой маршировал взад и вперед.
- „лЯ бойца с твоим прошлым, - продолжал €вашов, - страх перед
экспериментированием - наивнаЯ чепуха. …жегодно несколько миллионов человек
бессмысленно умирают от массовых эпидемий, да столько же уносЯт стихийные
бедствиЯ. Ђ мы, видите ли, не можем пожертвовать всего несколькими сотнЯми
тысЯч ради величайшего в €стории опыта! џ уж не говорю об умерших от голода,
о смертниках ртутных и серных рудников, о рабах на рисовых и кофейных
плантациЯх - а ведь им тоже "имЯ легион". Ќикто не обращает на них вниманиЯ,
никому не интересно, почему и за что гибнут ни в чем не повинные люди...
если же мы осмелимсЯ расстрелЯть несколько сотен тысЯч человек, гуманисты
подымают истошный вой. „а, мы выслали крестьЯн-мироедов, которые
эксплуатировали чужой труд; да, они умерли на востоке от голода. ќто была
хирургическаЯ операциЯ, мы вырезали мелкобуржуазный гнойник. „о ђеволюции у
нас во времЯ засух гибли сотни тысЯч беднЯков - бессмысленно и бесцельно, -
но мир не рушилсЯ. ђазливы †елтой реки в Љитае губЯт сотни тысЯч крестьЯн -
и все считают, что так и надо. Џрирода щедра на слепые эксперименты, и
материалом ей всегда служит человечество. Џочему же человечество не имеет
права ставить эксперименты на самом себе?

Ћн замолчал, но ђубашов не ответил и, подойдЯ к окну, глЯнул во двор.
- ’ы когда-нибудь читал, - спросил €ванов, - брошюры Ћбщества защиты
животных! ‚от уж душераздирающее чтение! Љогда узнаешь про несчастную шавку,
котораЯ жалобно скулит от боли и лижет руку своего мучителЯ, а он-то,
негодЯй, и вырезал ей печень, - становитсЯ тошно... как тебе сегоднЯ. Ќо,
если б защитничкам дали власть, у человечества до сих пор не было бы вакцин
от чумы, тифа, проказы, холеры...
Ћн плеснул в стакан остатки коньЯка, выпил, потЯнулсЯ и встал с койки.
Џотом, прихрамываЯ, подошел к окну.
- Ђ ночь-то кончаетсЯ, - проговорил он. € добавил: - Ќе будь дураком,
ђубашов. ‚се, что Я сказал, длЯ тебЯ не ново. џ знаю, ты был в угнетенном
состоЯнии, но когда-то надо же прийти в себЯ. - Ћн стоЯл у окна рЯдом с
ђубашовым, дружески положив ему руку на плечо. - „авай-ка, старый бродЯга,
отоспись, и примемсЯ за дело: срок-то кончилсЯ, сегоднЯ надо сварганить
заЯвление. „а не дергай ты плечами, Я все равно знаю - рассудком ты
понимаешь, что от этого не уйти. € если ты все-таки откажешьсЯ от признаниЯ,
то это будет моральной трусостью. Ђ моральнаЯ трусость, как тебе известно,
приводит к очень унизительным мучениЯм.
‡а окном расстилалась рассветнаЯ муть. —асовой начинал очередной
поворот. ‚верху, над зубцами сторожевой башни, висело бледное сероватое
небо; на востоке разливалась тусклаЯ краснота. Ќемного помолчав, ђубашов
сказал:
- ‹адно, Я обдумаю все это еще раз.
„верь захлопнулась; он понимал, что его рассудок поддерживает €ванова.
Ћн лег на койку; сил не было, но зато он чувствовал странное облегчение. Ћн
был вымотан, опустошен и выжат, но с него свалилсЯ тЯжелый груз. Љамеру
заполнЯла спокойнаЯ тишина, богровский голос почти заглох. ЏоследовательнаЯ
верность живым, а не мертвым - разве в этом заключаетсЯ предательство?
Џока ђубашов спокойно спал - его не мучили ни зубы, ни сны, - €ванов
зашел в кабинет ѓлеткина. ѓлеткин, одетый строго по форме, с пистолетной
кобурой на поЯсном ремне, сидел за своим столом и работал. ’ри или четыре
раза в неделю он работал круглые сутки. Љогда €ванов вошел в кабинет, он
встал и застыл по стойке "смирно".
- ‘иди, сиди, - сказал €ванов. - ‘егоднЯ он подпишет все, что
требуетсЯ. Ќо Я попотел, исправлЯЯ твою глупость.
ѓлеткин стоЯл у стола и молчал. €ванов вспомнил грубый разнос, который
он учинил своему подчиненному, когда услышал про случай с Ѓогровым; он знал,
что ѓлеткин ничего не прощает. Џожав плечами, он глубоко затЯнулсЯ и дунул
дымом ему в лицо.
- Ќе будь ослом, - сказал €ванов. - ‚сем вам мешают личные чувства. џ
так думаю, что на его месте ты оказалсЯ бы еще упрЯмей.
- “ менЯ есть опора, которой у него нет, - совершенно спокойно ответил
ѓлеткин.
- „урость у тебЯ есть, - сказал €ванов. - ‡а такой ответ следует
расстрелЯть - и, может быть, даже раньше, чем его.
Ћн вышел из кабинета и хлопнул дверью.
ѓлеткин сел. …му не верилось, что €ванов сумеет добитьсЯ успеха, и в то
же времЯ он боЯлсЯ этого. ЏоследнЯЯ фраза звучала угрожающе, а у €ванова
никогда нельзЯ было понЯть, шутит он или говорит серьезно. ‚озможно, он и
сам этого не знал - как и все разъедаемые цинизмом интеллигенты.
ѓлеткин недоуменно пожал плечами, сунул пальцы под скрипучий ремень,
согнал назад складки гимнастерки и снова склонилсЯ над папкой с протоколами.

* Ћ—ЌЂџ ‘’Ђ‚ЉЂ *

Џорою слова служат длЯ сокрытиЯ фактов.
Ќо никто не должен знать об этой уловке, а на
случай, если ее все же заметЯт, надобно иметь
под рукой убедительные оправданиЯ.
Њакиавелли, "ЌаставлениЯ"

Ќо да будет слово ваше: "да, да", "нет,
нет"; а что сверх этого, то от лукавого.
Њф. V, 37

€з дневника Ќ. 3. ђубашова. „венадцатый день заключениЯ

...€нерциЯ выбросила Њихаила Ѓогрова из жизни. ‘то пЯтьдесЯт лет назад,
в день штурма Ѓастилии, исторический маЯтник …вропы снова сдвинулсЯ с места.
Ћковы многовековой тирании были разбиты, и маЯтник, набираЯ скорость в
революциЯх и войнах, пошел вниз, к разрушению прежнего общественного уклада,
чтобы поднЯтьсЯ потом до противоположной высшей точки, к либерализму и
демократии. Ћколо ста лет продолжалось это движение. Ќо скорость маЯтника
постепенно уменьшалась, и вот, застыв на секунду, он опЯть двинулсЯ вниз, к
войнам и анархии, чтобы снова выйти на прежний уровень тирании. ’от, кто,
подобно Ѓогрову, не остановилсЯ вместе с потерЯвшим скорость маЯтником, был
вышвырнут инерцией собственного сознаниЯ за пределы земного бытиЯ.
„лЯ того чтобы этого не случилось, надо знать законы исторического
развитиЯ. ЊаЯтник истории постоЯнно движетсЯ от абсолютизма к демократии и
обратно, набираЯ скорость в революциЯх и войнах, разрушающих социальные
уклады.
‘тепень личной свободы индивида зависит от политической зрелости масс.
Ђ маЯтниковое движение €стории показывает, что политическаЯ зрелость масс
изменЯетсЯ в зависимости от технического прогресса.
ЏолитическаЯ зрелость масс определЯетсЯ их способностью осознавать
собственные нужды. Ђ длЯ того, чтобы осознать свои нужды, массы должны
разобратьсЯ в процессе производства и распределениЯ материальных благ. ’аким
образом, чем Яснее понимают массы социально-экономическую структуру
общества, тем демократичнее оно может быть организовано.
‚сЯкое техническое открытие приведет к изменениЯм в экономической
системе, но массы далеко не сразу постигают сущность этих изменений. Љаждый
новый этап технического прогресса опережает сознание масс, а значит, их
политическаЯ зрелость неминуемо понижаетсЯ. Ћчень часто новое состоЯние
экономически осознаетсЯ только следующим поколением, и, следовательно,
только при нем достигаетсЯ уровень демократии, предшествовавший открытию. €з
вышеизложенного Явствует, что политическаЯ зрелость масс есть величина
относительнаЯ и зависит она от исторического этапа, в котором находитсЯ
данное общество.
Љак только массы выходЯт на уровень пониманиЯ своей
социально-экономической структуры, возникает демократическое правление. Ћно
существует до следующего этапа - скажем, до изобретениЯ ткацкого станка,
отбрасывающего массы к политической незрелости, - когда снова может или,
точнее, должна возникнуть диктатура правителей.
ќтот процесс можно уподобить поднЯтию кораблЯ с одного уровнЯ на другой
в системе шлюзов. ‘начала корабль находитсЯ на уровне, который ниже
возможностей данного шлюза; он подымаетсЯ до тех пор, пока не достигнет
высшей точки. Ћднако понЯтие "высшаЯ точка" ЯвлЯетсЯ здесь условным:
следующий шлюз расположен выше, и процесс повторЯетсЯ снова. ‘тены шлюзов -
это степень контролЯ над силами природы, то есть состоЯние технической
цивилизации; медленно повышающийсЯ уровень - это степень политического
сознаниЯ масс. Ѓыло бы бессмысленно сравнивать уровень воды в шлюзе с так
называемым "уровнем морЯ": в настоЯщем случае важно, насколько стены шлюза
выше уровнЯ воды в самом шлюзе.
€зобретение паровой машины открыло эпоху стремительного технического
прогресса, за которым не поспевало политическое сознание масс, а поэтому
диктатура властителей становилась все жестче. ЏромышленнаЯ революциЯ -
качественно новое Явление в мировой истории, и современнаЯ экономическаЯ
система до сих пор недоступна пониманию широких масс. џсно, что уровень
массового политического сознаниЯ любой установившейсЯ эпохи - феодализма,
например, - был выше нынешнего, ибо тогда массы лучше, чем сейчас,
разбирались в социально-экономической структуре своего общества.
„о сих пор теоретики социализма ошибочно утверждали, что политическаЯ
зрелость масс повышаетсЯ постоЯнно и равномерно; они не учитывали
относительности этого процесса. Ћтсюда - их неумение объЯснить сегоднЯшний
ход маЯтника. ’еоретики - и Я в том числе - полагали, что адаптациЯ масс к
изменЯющимсЯ условиЯм происходит непрерывно, однако исторический опыт
показывает, что процесс этот дискретен и исчислЯетсЯ не годами, а
столетиЯми. Ќароды …вропы и доныне не осознали последствий изобретениЯ
паровой машины. ЉапиталистическаЯ система рухнет, прежде чем массы поймут ее
экономическую структуру.
—то касаетсЯ ђодины ђеволюции, то сознание масс и здесь развиваетсЯ по
тем же законам. Њы вошли в очередной шлюз, но находимсЯ на его самом низком
уровне. ЌоваЯ экономическаЯ структура совершенно непонЯтна массам. Ќаш
корабль только начинает подниматьсЯ в шлюз, и подъем этот будет мучительно
трудным. ‚есьма вероЯтно, что лишь третье или четвертое поколение поймет
внутреннюю сущность тех невиданных изменений экономической структуры,
которые произошли у нас в результате ђеволюции, совершенной самими массами.
Ђ пока что в нашей стране абсолютно невозможна демократическаЯ форма
правлениЯ - из-за крайней политической незрелости масс - и степень личной
свободы индивида должна быть урезана до предела. Џока что наши руководители
вынуждены править как самые жесткие диктаторы. Џодобное правление, если
судить его по классическим либеральным меркам, представлЯетсЯ чудовищным. €
тем не менее все его ужасы ЯвлЯютсЯ лишь объективным отражением
вышеописанных законов исторического развитиЯ. ќстеты и глупцы, которые видЯт
только следствиЯ, не желаЯ разбиратьсЯ в причинах, обречены на гибель. Ќо
обречена на гибель и оппозициЯ, выступающаЯ против диктатуры вождей в период
политической незрелости масс.
Љогда сознание масс достигает зрелости, оппозициЯ не только может - она
должна апеллировать к народу. ‚ другие периоды манипулирование так
называемым "гласом народным" ЯвлЯетсЯ чистейшей демагогией. ‘ейчас у
оппозиционеров есть два пути: государственный переворот, который не будет
поддержан массами, и уход во тьму небытиЯ по инерции своего внеисторического
сознаниЯ; это и значит "умереть молча".
…сть, однако, и третий, не менее последовательный, путь, который стал в
нашей стране общепринЯтым: отказ от своих убеждений, если их нельзЯ
реализовать. Џоскольку мы руководствуемсЯ единственным мерилом -
общественной пользой, - публичное отречение от собственных убеждений ради
того, чтобы остатьсЯ в рЯдах Џартии, гораздо честней идеалистического
донкихотства.
ђазмышлениЯ об усталости и неприЯзнь к победителЯм, вызванные слабостью
человеческой природы, или мысли об унижениЯх и позоре, продиктованные личной
гордыней, должны быть с корнем вырваны из сознаниЯ революционера.

ђубашов начал писать о маЯтнике сразу же после сигнала побудки; €ванов
ушел часа два назад. Љогда одиночникам раздали завтрак, он отхлебнул
тепловатого чаЯ и даже не притронулсЯ к пайке хлеба. …го почерк, потерЯвший
былую четкость, теперь опЯть стал более твердым, буквы уменьшились и как бы
окрепли, в них поЯвилась прежнЯЯ угловатость. Ћн заметил это, перечитываЯ
написанное.
‚ одиннадцать часов он прервал записи: его, как обычно, повели на
прогулку. Ќо теперь ему дали нового напарника - изможденного крестьЯнина в
рваных сапогах. ђип ‚ан ‚инкль куда-то исчез, и ђубашов вспомнил, что во
времЯ завтрака не раздалось привычного призыва "всавать". Ћчевидно, ђип ‚ан
‚инклЯ убрали... хорошо, если просто в другое место; этот мотылек с
обтрепанными крыльЯми, пережив отмеренный ему €сторией срок, вспорхнул,
бессмысленно и слепо, еще раз, чтоб теперь уж навсегда быть втоптанным в
прах.
ЉрестьЯнин шлепал оторванными подошвами и порой искоса посматривал на
ђубашова. Џотом уважительно прокашлЯлсЯ и шепнул:
- ЊенЯ привезли из „-го краЯ. ’ы там бывал, ваше благородие?
ђубашов ответил, что нет, не бывал. Ћн смутно помнил, что „-ий край
расположен где-то далеко на востоке.
- „о наших краев дорога дальнЯЯ, туда по чугунке никак не доедешь. Ђ ты
за политику, ваше благородие?
ђубашов подтвердил, что да, за политику. “ крестьЯнина из дырок в
старых сапогах торчали синеватые голые пальцы. Ћн часто наклонЯл жилистую
шею, словно отвешиваЯ поклоны на молитве.
- џ и сам за политику, - шепнул крестьЯнин. - џ, значит, ваше
благородие, риктинер. Ќам сказали, что всех риктинеров будут высылать на
десЯть годов. Љак ты думаешь, ваше благородие, менЯ, значит, тоже будут
высылать?
Ћн кивнул и покосилсЯ на охранников, которые зЯбко топали ногами,
предоставив заключенных самим себе.
- Ђ что вы сделали? - спросил ђубашов.
- Њы показали свою звериную сучность, когда у нас начали колоть
ребЯтишек. Ђ к нам, значит, ездили господа Љомиссары. ‡апрошлый год они
привезли газеты и свои нарисованные на бумагах личности. Џрошлый год -
молотильную машину и щетки, люди говорЯт, длЯ зубов. Ђ потом привезли такие
трубки из стекла, с иголками, и стали колоть ребЯтишек. ’ам была такаЯ
женщина, Љомиссарка, в портках, как мужик, и она нам сказала, что будет
колоть всех ребЯт подрЯд. Ќу и вот, и когда она пришла к нам домой, мы
заперлись и показали свою звериную сучность. Ђ потом мы всем миром сожгли
газеты и личности на бумагах и молотильную машину, и нам сказали, что мы
риктинеры. Ђ потом они приехали, чтобы нас высылать.
ђубашов пробормотал нечто неразборчивое и принЯлсЯ додумывать свою
работу о политической зрелости народных масс. Ћн вспомнил, что где-то читал
или слышал про коренных жителей Ќовой ѓвинеи, напоминавших по развитию этого
крестьЯнина, но создавших на редкость гармоническое общество с поразительно
развитой системой демократии. Ћни достигли высшего уровнЯ в низшем шлюзе
бесконечного канала.
ЉрестьЯнин принЯл молчание ђубашова за знак неодобрениЯ и тоже умолк.
…го голые пальцы посинели от холода, на лице выражалась покорность судьбе,
он шлепал полуоторванными подметками и через каждые несколько шагов вздыхал.
Љак только ђубашова привели с прогулки, он снова принЯлсЯ за свои
записи. …му не терпелось поскорее закончить разработку нового важного закона
- "закона относительной зрелости масс" - и он трудилсЯ очень напрЯженно.
Љ обеду работа была завершена. Ћн поел и удовлетворенно улегсЯ на
койку.
Ћн спал около часа, спокойно и без снов, а разбудил его вызов —етыреста
второго - тому хотелось расспросить ђубашова, кто был сегоднЯ его
напарником. Ћднако ђубашов не стал отвечать. “лыбаЯсь, он отстукал дужкой
пенсне:

капитулирую

и попыталсЯ угадать ответ.

—етыреста второй долго молчал; через минуту ответил:

Я бы лучше удавилсЯ

ђубашов засмеЯлсЯ и отчетливо выстукал:

каждый поступает по своему разумению

Ћн ожидал, что —етыреста второй разразитсЯ Яростным потоком ругани. Ќо
ответ прозвучал глухо и тоскливо:

был склонен считать что вы исключение неужели вам совсем наплевать на
честь

ђубашов неподвижно лежал на спине и рассматривал поднЯтое над головой
пенсне. …му было уютно, тепло и покойно. Ћн неторопливо отстукал в стенку:

у нас с вами разные взглЯды на честь

‘осед ответил быстро и твердо:

честь это верность своим идеалам

ђубашов так же быстро и точно возразил:

честь это полезность делу без гордыни

‘осед простучал громко и резко:

честь это никакаЯ не полезность а порЯдочность

объЯсните значение слова порЯдочность,

неторопливо и со вкусом передал
ђубашов. —ем спокойней становились рубашовские реплики, тем резче и
беспорЯдочней отвечал поручик.

все равно не поймете, выстукал он.

ђубашов машинально пожал плечами и, устроившись койке поудобней,
отстучал:

мы заменили порЯдочность полезностью

—етыреста второй ничего не ответил.
Џеред ужином ђубашов прочитал написанное. Ћн сделал одну или две
поправки, а потом, вырвав из блокнота лист, придал своим мыслЯм форму
заЯвлениЯ. Ћно адресовалось ѓенеральному Џрокурору. ђубашов подчеркнул
последние абзацы, в которых говорилось о трех путЯх современной оппозиции, и
твердо приписал:
ЏридЯ к этим выводам, нижеподписавшийсЯ Ќ. 3. ђубашов, бывший член
–ентрального Љомитета Џартии, бывший Ќародный Љомиссар, бывший командир
‚торой бригады Ќародной Ђрмии, награжденный Ћрденом ђеволюции, решил
полностью отказатьсЯ от своих прежних взглЯдов и публично признать свои
ошибки.

€ванов, неизвестно почему, медлил: ђубашов ждал уже третий день. Ћн
отправил заЯвление Џрокурору точно в срок, назначенный €вановым. Ќо тот Явно
теперь не торопилсЯ. ‚озможно, он изучал рубашовскую теорию об относительной
политической зрелости масс, но, вернее всего, документ отослали в самые
высшие партийные инстанции.
ђубашов с улыбкой думал о потрЯсении, которое вызовет его работа среди
"теоретиков" –ентрального Љомитета. ‚ годы предреволюционной борьбы и первое
времЯ после ђеволюции, при жизни ‘тарика с татарским прищуром, партийцы не
делились на "теоретиков" и "политиков". ’актика момента в открытых
дискуссиЯх выводилась непосредственно из революционной доктрины: вопросы
стратегии на ѓражданской войне, распределение земли, борьба с "мироедами",
реквизициЯ зерна, перестройка промышленности, введение новых денежных знаков
- словом, всЯ государственнаЯ политика была воплощаемой в жизнь теорией.
Љаждый участник Џервого ‘ъезда, запечатленный на старой групповой
фотографии, разбиралсЯ в искусстве управлениЯ государством, политической
экономии и философии права лучше, чем любой университетский профессор.
„искуссии в –Љ и на ‘ъездах Џартии достигали такой научной глубины, какаЯ и
не снилась ни одному Џравительству за всю историю государственной власти:
они напоминали теоретические споры узкоспециальных научных журналов - с той
лишь разницей, что от их исхода зависела жизнь миллионов людей и судьба
величайшей в мире ђеволюции.
Ќо стараЯ гвардиЯ ушла из жизни. ђеволюционнаЯ власть, по логике
€стории, первоначально создав режим диктатуры, должна укреплЯть его все
больше и больше, чтобы высвобожденные ђеволюцией силы не обратились против
самой ђеволюции. ‚ремЯ философских ‘ъездов миновало, групповые фотографии
исчезли со стен, мЯтежную философию старых гвардейцев сменило
верноподданичество новым вождЯм. ђеволюционнаЯ теориЯ, постепенно окаменев,
обратилась в мертвый догматический культ с Ясным, легко понЯтным
катехизисом, а Џервый сделалсЯ верховным жрецом. …го речи и по стилю
напоминали катехизис: они состоЯли из вопросов и ответов, в которых событиЯ
препарировались с простейшей, но совершенно неопровержимой длЯ масс
логичностью. Џервый, как понЯл теперь ђубашов, инстинктивно опиралсЯ на
неоткрытый закон относительной политической зрелости масс.
„иктаторы-дилетанты во все времена принуждали своих подданных действовать по
указке; подданные Џерового по указке мыслили.
ђубашов с улыбкой представил себе, как отнесутсЯ партийные "теоретики"
к закону, изложенному в его заЯвлении. Џо нынешним условиЯм этот закон
должен казатьсЯ весьма еретическим: ђубашов открыто говорил об ошибках давно
канонизированных основоположников, называл вещи своими именами и даже
свЯщенную личность Џервого рассматривал с объективно-исторических позиций.
„а, их скрючит, как чертей от ладана, этих несчастных современных
теоретиков, которые только тем и занимаютсЯ, что объЯвлЯют постоЯнные
зигзаги Џервого новыми достижениЯми философской мысли.
Џервый шутил с ними странные шутки. Ћднажды он поручил группе
теоретиков, руководивших партийным экономическим журналом, провести анализ
индустриального спада, охватившего ‘оединенные таты Ђмерики. Ќа это
потребовалось несколько месЯцев; наконец в специальном выпуске журнала,
целиком посвЯщенном ‘оединенным татам, теоретики доказали, что промышленный
подъем, который Якобы охватил ‘Ђ, есть всего-навсего пропагандистский трюк,
что страна находитсЯ в глубочайшем кризисе и что спасти ее может только
ђеволюциЯ; теоретики развили тезисы Џервого в докладе на очередном партийном
‘ъезде. …два поЯвилсЯ специальный выпуск, Џервый принЯл американских
журналистов и, попыхиваЯ трубкой, энергично сказал:
- ‚аша страна справилась с кризисом; дела у американцев идут нормально.
’еоретики, ожидаЯ отставки и ареста, в ту же ночь изготовили письма с
признанием своих "чудовищных ошибок, которые привели к созданию теории,
объективно играющей на руку врагам"; они просили дать им возможность
публично осудить свои заблуждениЯ. ’олько €сакович, сверстник ђубашова и
единственный из экономистов соратник ‘тарика, предпочел не писать писем, а
застрелитьсЯ. ‚последствии знающие люди утверждали, что Џервый затеЯл эту
историю с тайным замыслом уничтожить €саковича, который, возможно, примыкал
к оппозиции.
‚се это походило на гигантский фарс: разговоры о "мощной руке врага"
велись, по существу, длЯ усилениЯ диктатуры, а она, несмотрЯ на всю ее
тЯжесть, была сейчас объективно нужна. —то ж, тем хуже длЯ тех глупцов,
которые, участвуЯ в этом спектакле, не видЯт свойственных ему условностей.
ђаньше вопросы революционной тактики решались на открытой сцене ‘ъездов,
теперь решениЯ принимают за кулисами - и это тоже объективно оправдано
законом об относительной зрелости масс.
ђубашову представилсЯ зал читальни, спокойный свет зеленых абажуров -
ему не терпелось привести свой закон в соответствие с общей революционной
теорией. Џродуктивней всего как теоретик он работал в ссылках, когда его
вынуждали прервать активную политическую деЯтельность. Ћн размеренно шагал
по камере, думаЯ о ближайших двух-трех годах, в которые будет отлучен от
политики, - публичное отречение от собственных взглЯдов даст ему давно
необходимую передышку. ‚нешнЯЯ форма капитулЯции - мелочь: он поклЯнетсЯ в
верности Џервому и возгласит традиционное mea culpa столько раз, сколько
будет нужно, чтобы распечатать во всех газетах. Џри нынешней политической
незрелости масс этот ритуал совершенно необходим: упрощеннаЯ и бесконечно
повторЯемаЯ мысль легче укладываетсЯ в народном сознании - то, что объЯвлено
на сегоднЯ правильным, должно сиЯть ослепительной белизной, то, что признано
сегоднЯ неправильным, должно быть тускло-черным, как сажа; сейчас народу
нужен лубок.
—етыреста второму этого не понЯть. …го архаическое понимание чести
вынесено им из ушедшей эпохи. ЏорЯдочность - всего лишь традиционнаЯ
условность, рожденнаЯ правилами рыцарских турниров. ‘егоднЯ честь
определЯетсЯ иначе: сегоднЯ истинно честный человек служит общему делу без
гордыни и идет по этому пути до конца.
"‹юбаЯ смерть лучше бесчестьЯ", - навернЯка сказал бы —етыреста второй,
гордо подкручиваЯ свои усишки. ‚от она, слепаЯ личнаЯ гордынЯ. —етыреста
второй думал о себе; он, ђубашов, - об общем деле. ‘ейчас ему следовало во
что бы то ни стало развить столь нужные ђеволюции идеи - все остальное не
имело значениЯ. …му потребуетсЯ несколько лет - ведь это будет
фундаментальный труд - но зато историЯ демократических систем впервые
получит научное объЯснение - сдвигами в политической зрелости масс; эти
постоЯнные маЯтниковые сдвиги замечали многие правители-практики, но
классическаЯ теориЯ классовой борьбы никак не объЯснЯла почему они
происходЯт. € ђубашов, улыбаЯсь, расхаживал по камере. ѓлавное - получить
возможность работать, все остальное не имеет значениЯ. Ћн чувствовал
нетерпеливую Ясность мысли и прилив сил; зуб не болел. Џосле ночного
разговора с €вановым и отсылки заЯвлениЯ ѓенеральному Џрокурору прошло два
днЯ, но его не тревожили. „ве недели ивановского срока пролетели длЯ
ђубашова, как один день, а теперь времЯ словно бы замерло. Њинуты тЯнулись
подобно часам. Ћн пыталсЯ разрабатывать свои идеи, но ему не хватало
исторических материалов. Ћн около получаса стоЯл у глазка в надежде увидеть
наконец охранника, который отвел бы его к €ванову. Ќо залитый электричеством
коридор был пуст.
Ђ иногда он тешил себЯ надеждой, что €ванов сам придет к нему в камеру
и тут же покончит со всеми формальностЯми, - это был бы наилучший вариант.
’огда он, пожалуй, выпьет и коньЯчка. …му в деталЯх рисовалсЯ их разговор,
напыщенные фразы покаЯнного признаниЯ, которое они будут придумывать вместе,
и едкие остроты циника €ванова. ђубашов с улыбкой расхаживал по камере, но
каждые десЯть минут останавливалсЯ и внимательно смотрел на свои часы. ђазве
€ванов не сказал в ту ночь, что днем он вызовет его к себе?
Ќетерпение нарастало и становилось лихорадочным; в третью ночь после
казни Ѓогрова ему совсем не удалось уснуть. Ћн лежал на койке, смотрел во
тьму, прислушивалсЯ к шаркающим шагам надзирателЯ и поминутно
переворачивалсЯ с боку на бок; этой ночью ему впервые вспомнилось спокойное
тепло женского тела. Ћн пыталсЯ дышать глубоко и ровно, чтобы поскорее себЯ
усыпить, но нетерпение усиливалось с каждой минутой, ему очень хотелось
постучать в стенку и завести разговор с —етыреста вторым, который после
беседы о "чести" ни разу не подавал признаков жизни.
‚ полночь, проворочавшись без сна часа три, ђубашов не смог побороть
искушениЯ и костЯшками пальцев постучал соседу. Џотом прислушалсЯ. Џоручик
молчал. Ћн постучал еще раз и замер, ощущаЯ тошную волну унижениЯ.
—етыреста второй продолжал молчать, хотЯ навернЯка тоже не спал: он
лежал за стеной с открытыми глазами, тоскливо пережевываЯ жвачку
воспоминаний, - однажды в припадке откровенности он призналсЯ, что почти
всегда засыпает под утро и не может справитьсЯ с мальчишеским пороком...
ђубашов бездумно смотрел во тьму. ’ощий тюфЯк был холодным и жестким,
тонкое одеЯло - тепловатым и волглым... Ќо, откинув его, он задрожал от
озноба. Ћн докуривал седьмую или восьмую папиросу, пол камеры был усеЯн
окурками. ‚ корпусе не слышалось ни малейшего шороха, чернаЯ тишина
поглотила времЯ; ђубашов утомленно закрыл глаза; рЯдом с ним на койке лежала
Ђрлова, темнота обрисовывала ее высокую грудь. Ћн забыл, что эта высокаЯ
грудь мертво свисала к каменному полу в тускло освещенном тюремном коридоре.
’ишина давила на барабанные перепонки, как слитный рокот далеких барабанов.
‘колько узников вмещали соты этого огромного каменного ульЯ? ’ысЯч до двух,
а может, и больше. ’ишина набухала их неслышимым дыханием, неразличимыми
снами, страхами и надеждами. …сли €сториЯ поддавалась расчетам, то чем
исчислЯлись две тысЯчи кошмаров, помноженных на тысЯчи удушливых ночей,
какую чашу весов они наполнЯли? Ћн дышал запахом арловского тела, покрывалсЯ
испариной... ‡агрохотала дверь. ‘вет из коридора затопил камеру, болезненно
надавил на опущенные веки.
ђубашов приподнЯлсЯ и открыл глаза. Ћн увидел двух незнакомых
охранников с пистолетными кобурами у поЯсных ремней. Ћдин из охранников
шагнул к койке. Ћн был высоким, жестколицым и хрипатым - его голос прозвучал
неестественно громко. Ћн коротко приказал ђубашову встать; куда его поведут,
он, разумеетсЯ, не сказал.
ђубашов нащупал под подушкой пенсне, надел его и медленно поднЯлсЯ с
койки. Љогда его вывели в тюремный коридор, он почувствовал себЯ совершенно
разбитым. ‚ысокий охранник шел с ним рЯдом, он был на голову выше
подконвойного; второй охранник шагал сзади.
ђубашов мимолетно глЯнул на часы: два; значит, он все же поспал. Ћни
подошли к бетонной двери, отделЯющей Ћдиночный корпус от Ћбщего, - туда же
уволокли и Њихаила Ѓогрова. ‚торой охранник приотстал шага на три. ђубашов
вдруг ощутил холод в затылке; ему очень хотелось оглЯнутьсЯ назад, но он
пересилил себЯ и не оглЯнулсЯ. "’ак не бывает, - подумалось ему, - какие-то
формальности они должны соблюдать". Ћднако он не был в этом уверен. …го это,
впрочем, не слишком и волновало - от хотел лишь, чтобы все поскорее
закончилось. Ћн попыталсЯ понЯть, страшно ли ему, но не ощутил ничего, кроме
физического неудобства от странно окостеневших шейных позвонков - он все
времЯ сдерживалсЯ, чтобы не оглЯнутьсЯ.
‡а парикмахерской показалась винтоваЯ лестница, котораЯ вела куда-то в
подвал. ђубашов покосилсЯ на высокого охранника - не начнет ли тот замедлЯть
шаги, чтобы оказатьсЯ у него за спиной. Ћн все еще совершенно не чувствовал
страха - только любопытство и неестественную скованность; но, когда они
спустились по винтовой лестнице, ноги у него вдруг сделались ватными, и он
чуть не сел на каменный пол. Љроме того, он с удивлением обнаружил, что
держит пенсне в правой руке и машинально потирает его о рукав - вероЯтно, он
снЯл его, подходЯ к парикмахерской. "‘ебЯ не перехитришь, - подумалось ему.
- ђассудку-то можно приказать не думать, но естество - так сказать, нутро -
не обманешь. …сли они начнут менЯ бить, Я подпишу все, что им будет нужно,
но завтра же отрекусь от своих показаний".
Ђ потом ему вспомнилсЯ его новый закон и решение капитулировать; он
облегченно вздохнул, пытаЯсь понЯть, как это случилось, что у него вдруг
начисто отшибло памЯть. Ћхранник, поравнЯвшись с одной из дверей,
остановилсЯ, открыл ее и отступил в сторону. ђубашова ослепила ЯркаЯ лампа;
когда его глаза попривыкли к свету, он увидел кабинет, похожий на
ивановский. ‘тол стоЯл у противоположной стены. ‡а ним, лицом к двери, сидел
ѓлеткин.
„верь кабинета резко захлопнулась, и ѓлеткин поднЯл на ђубашова глаза.
"‘адитесь, пожалуйста", - проговорил он. ќтот ничего не выражающий голос
запомнилсЯ ђубашову с их первой встречи так же, как и широкий розоватый
шрам. ‹ицо ѓлеткина было в тени, потому что единственнаЯ, очень мощнаЯ
лампа, напоминающаЯ прожектор на железной ноге, стоЯла позади глеткинского
кресла. ‘вет по-прежнему слепил ђубашова, и поэтому он лишь через несколько
секунд разглЯдел третьего человека в кабинете - стенографистку, сидЯщую за
маленьким столиком; она сидела справа от него, лицом к стене, отгороженнаЯ
барьером. ђубашов медленно подошел к столу и опустилсЯ на высокую неудобную
табуретку - только она и стоЯла перед столом.
- Њне поручено вести ваше дело, - объЯвил ѓлеткин, - так как
следователь €ванов в настоЯщее времЯ отсутствует. - ђезкий свет лампы слепил
ђубашова, но когда он отворачивал голову, в уголок глаза словно бы впивалась
остраЯ световаЯ игла. „а и разговаривать, повернувшись к следователю в
профиль, было глупо и унизительно.
- џ предпочел бы сделать заЯвление €ванову, - сказал он.
- ‘ледователь по делу назначаетсЯ компетентными органами, - ответил
ѓлеткин. - Ђ вы имеете право отказатьсЯ от дачи показаний. ќто будет
означать, что вы берете назад свое заЯвление, посланное два днЯ назад
ѓенеральному Џрокурору, и, таким образом, автоматически отпадает
необходимость доследованиЯ. Џри такой ситуации Я обЯзан отослать
следственные материалы в ’рибунал, который и вынесет заключение по вашему
„елу..
ђубашов торопливо обдумывал услышанное. ‘ €вановым Явно что-то
случилось. ‚озможно, его срочно отправили в отпуск, или снЯли с работы, или
даже арестовали. Ќапример, из-за прежней дружбы с подследственными или за
его недюжинный ум и преданность Џервому, основанную на логике, а не на
слепой, безрассудной вере. Ћн был слишком логичен, слишком умен, он
принадлежал к людЯм старого поколениЯ - на смену ему уже пришли глеткины с
их дубоватыми, но действенными методами... —то ж, мир праху твоему, €ванов.
“ ђубашова не было времени на жалость: ему следовало думать решительно и
быстро. ‘лепЯщий свет мешал сосредоточитьсЯ. Ћн снЯл пенсне и на секунду
зажмурилсЯ; он знал, что его близорукие глаза придают ему беспомощный и
растерЯнный вид, а глеткинский ничего не выражающий взглЯд обшаривал его
оголенное лицо. ђубашов не находил путей к отступлению: упорство его
неминуемо погубило бы. ѓлеткин внушал ему острую неприЯзнь - но глеткины
сменили старую гвардию, с ними надо было договариватьсЯ или молча уходить во
тьму, третьей возможности ђубашов не видел. Ћн вдруг почувствовал себЯ
стариком - этого с ним никогда не случалось: он и не вспоминал, что ему за
пЯтьдесЯт. Ћн надел пенсне и повернулсЯ к ѓлеткину, стараЯсь посмотреть ему
прЯмо в глаза; но свет слепил его, и он снЯл пенсне.
- џ готов сделать определенное заЯвление, - сказал ђубашов,
отвернувшись от лампы; он надеЯлсЯ, что не выдал своей неприЯзни. - Ќо с
условием, что вы прекратите ваши штучки. “берите этот дурацкий прожектор -
применЯйте свои устрашающие методы к жуликам, врагам и контрреволюционерам.
- ‚ы не правомочны ставить условиЯ, -спокойно ответил ѓлеткин. - Ђ Я не
могу подлаживатьсЯ под каждого преступника. ‚ы, видимо, до сих пор не
осознали своего положениЯ - и особенно того факта, что вас обвинЯют в
контрреволюционной деЯтельности. ‚ы уже два раза каЯлись, то есть публично
подтверждали свою принадлежность к врагам народа и Џартии. Ќа этот раз вы
так дешево не отделаетесь.
"‘волочь паршиваЯ, - подумал ђубашов. - Ѓоров с пистолетом". Ћн
побагровел. Ћн знал, что его щеки наливаютсЯ кровью, и понимал, что
следователь это видит. ‘колько ѓлеткину могло быть лет? ‚рЯд ли больше
тридцати семи. ‡начит, на ѓражданскую он пошел юнцом, а когда разразилась
‚еликаЯ ђеволюциЯ, он был просто сопливым мальчишкой. Ћн принадлежал к
поколению людей, научившихсЯ мыслить после Џереворота. “ них не могло быть
ни памЯти, ни традиций: они не знали ушедшего мира. €м не приходилось рвать
пуповину, свЯзывающую их с дореволюционной родиной. Ќо они, чистые в своей
безродности, были сейчас объективно правы. € тот, кто родилсЯ с этой
пуповиной - если он хотел служить ђеволюции, - должен был не только ее
оборвать: он должен был вытравить из своей памЯти все представлениЯ старого
мира с его пустопорожней сословной честью, тщеславной порЯдочностью и личной
гордыней. ‘егоднЯ по-настоЯщему честный человек беззаветно служит общему
делу и идет по этому пути до конца.
‡лость ђубашова постепенно утихла. ‚се еще держа пенсне в руках, он
опЯть повернулсЯ лицом к ѓлеткину. …му сразу же пришлось плотно зажмуритьсЯ
- он словно бы до конца обнажилсЯ перед следователем, - но это его сейчас не
волновало. ‘вет Яркой электрической лампы болезненно всплескивалсЯ в глаза
сквозь веки. ђубашов до сих пор ни разу не испытывал такого всепоглощающего
и полного одиночества.
- џ сделаю все, - проговорил он, - что может послужить на пользу
Џартии. - …го глаза были плотно закрыты, в голосе не слышалось злобной
хрипоты. - Џрошу зачитать обвинение в подробностЯх. џ еще не знаю, что мне
инкриминируют.
Ћн не увидел, а скорее услышал, как схлынуло сковывавшее ѓлеткина
напрЯжение. ’от Явно расслабилсЯ: скрипнули ремни, спокойней и размеренней
стало дыхание. ѓлеткин торжествовал серьезную победу. ’о, что сейчас заЯвил
ђубашов, сулило следователю блестЯщую карьеру, а ведь он, конечно же,
заранее не знал, как поведет себЯ с ним ђубашов, - но прекрасно знал судьбу
€ванова.
€ тут ђубашов впервые осознал, что ѓлеткин целиком зависит от него так
же, как он зависит от ѓлеткина. "џ держу тебЯ за горло, - подумал ђубашов, с
иронической ухмылкой глЯдЯ на следователЯ, - мы оба держим друг друга за
горло, и если мне захочетсЯ уйти во тьму, то ты, голубчик, отправишьсЯ туда
же". ѓлеткин, снова подтЯнутый и собранный, уже рылсЯ в пачке документов на
столе; ђубашов, потешившись несколько секунд тем, что он может угробить
ѓлеткина, преодолел искушение и закрыл глаза. ђеволюционер должен отказатьсЯ
от тщеславиЯ, а разве попытка "умереть молча" - иными словами, совершить
самоубийство - не есть изощреннаЯ форма тщеславиЯ? ѓлеткин-то, разумеетсЯ,
искренне уверен, что его штучки, а не доводы €ванова вынудили ђубашова пойти
на капитулЯцию; возможно, он убедил в этом и начальство, изловчившись таким
образом утопить €ванова.
"‘волочь ты с пистолетом, - подумал ђубашов, но сейчас он не чувствовал
злости к ѓлеткину. - Њонстр, вскормленный нашей же логикой, первобытное
существо новейшей эры. ’ы не понимаешь, что ты творишь, а если поймешь, то
будешь уничтожен". ‘лепЯщий свет стал еще резче - ђубашов слышал, что
следователь может усиливать и уменьшать Яркость лампы. …му пришлось совсем
отвернутьсЯ и вытереть рукой слезЯщиесЯ глаза. "Њонстр, - снова подумал он.
- Ќо сейчас нам нужны именно монстры".
ѓлеткин начал читать обвинение. …го высокий монотонный голос стал
особенно неприЯтным и резким; ђубашов. слушал с закрытыми глазами. Ћн
предполагал, что его "признание" - монолог из абсурдной, но полезной комедии
- будет лишь формальностью, режиссерским приемом, но то, что сейчас читал
ему ѓлеткин, звучало как горЯчечный, бессмысленный бред. Ќеужели ѓлеткин
действительно верил, что он, ђубашов, впал в слабоумие? —то он на протЯжении
многих лет старалсЯ взорвать то самое здание, фундамент которого он и
заложил? Ђ старые гвардейцы с групповой фотографии, пришедшие в ђеволюцию
задолго до ѓлеткина, - неужели ѓлеткин действительно верил, что всех их
скосило повальное слабоумие, и они, превратившись в продажных корыстолюбцев,
годами мечтали только об одном - как бы поскорее похоронить ђеволюцию,
котораЯ совершилась под их руководством? € эти искуснейшие в прошлом
стратеги, судЯ по обвинению, использовали методы, почерпнутые из дешевых
детективных романов...
ѓлеткин читал монотонно и медленно, тусклым, ничего не выражающим
голосом, как человек, недавно одолевший грамоту. ђубашов услышал, что живЯ в
Ѓ., он продалсЯ силам международной реакции и замышлЯл контрреволюционный
мЯтеж, чтобы реставрировать в стране капитализм. “поминалось имЯ
иностранного дипломата, с которым он Якобы вел переговоры, а также место и
времЯ их встреч. ђубашов насторожилсЯ, напрЯг памЯть. „а-да, был тогда один
разговор с этим упомЯнутым в обвинении дипломатом, сразу же и забытый; он
быстро прикинул, сходЯтсЯ ли даты; даты сходились. ‚от, значит, откуда
тЯнетсЯ веревочка, которую захлестнут вокруг его шеи. ѓлеткин продолжал
читать обвинение, выговариваЯ фразы с монотонной напрЯженностью. Ќеужели он
действительно этому верил? Ќеужели не понимал, что все это бред? ’еперь
описывалась деЯтельность ђубашова, когда его "бросили" на легкие металлы.
ѓлеткин зачитывал статистические данные, показывающие плохую организацию
труда в этой новой области индустрии, которую развивали слишком поспешно:
гибель рабочих из-за несчастных случаев, катастрофы при испытаниЯх опытных
самолетов, сорванные сроки государственных заказов... € агент мировой
буржуазии ђубашов искусно руководил этим дьЯвольским саботажем. ‘лово
"дьЯвольский", среди цифр и сводок, звучало как-то особенно нелепо. ђубашов
подумал, не рехнулсЯ ли ѓлеткин, - эта смесь логики и горЯчечной фантазии
напоминала навЯзчивый шизофренический бред. Ћднако обвинение-то составил не
ѓлеткин - он лишь читал его, монотонно и спокойно, а значит, полагал, что
все это правда или, по крайней мере, правдоподобно...
ђубашов повернул голову вправо и посмотрел на сидЯщую за барьером
стенографистку - маленькую хрупкую женщину в очках. Ћна спокойно чинила
карандаш и совершенно равнодушно слушала обвинение. ‚идимо, этот чудовищный
бред казалсЯ и ей вполне убедительным. …й было лет двадцать пЯть - двадцать
шесть, она тоже выросла после Џереворота. ”амилиЯ ђубашова ни о чем не
говорила этим неандертальцам новейшей эры. ‘идит себе человек со слезЯщимисЯ
глазами, саботажник, продавшийсЯ мировой буржуазии, а они монотонно читают
обвинение и спокойно разглЯдывают его под прожектором - подопытного кролика
на табуретке вивисекторов.
Ћбвинение, видимо, подходило " концу. ђубашов услышал, что он замышлЯл
террористический акт - убийство Џервого. ’аинственный агент, упомЯнутый
€вановым на первом допросе, выплыл опЯть. Ћказалось, что он был
посудомойщиком в ресторане, где по буднЯм готовили обеды длЯ Џервого. ‚ этот
"спартански скромный обед", постоЯнно прославлЯемый официальной пропагандой
- по существу, это был не обед, а полдник, без горЯчих блюд, - агент
ђубашова собиралсЯ Якобы подмешать Яд, чтобы отравить великого вождЯ. —тение
закончилось, ђубашов усмехнулсЯ, открыл глаза и повернулсЯ к ѓлеткину. ’от
помолчал и, глЯдЯ на ђубашова, сказал по-обычному спокойным голосом:
- €так, вы признаете себЯ виновным. - ќто был не вопрос, а утверждение.
ђубашов попыталсЯ поймать его взглЯд, но не выдержал ослепительно
Яркого света и зажмурилсЯ. Џодавив злость, он сказал:
- џ признаю себЯ виновным в том, что Я не понимал объективных законов,
обусловивших нынешний партийный курс, а поэтому примыкал по взглЯдам к
оппозиции. џ признаю себЯ виновным в том, что под влиЯнием
абстрактно-гуманистических идеалов потерЯл представление об исторической
реальности. ‡а стенанием жертв классовой борьбы Я не расслышал веских
доказательств исторической неизбежности подобных жертв. џ признаю себЯ
виновным в том, что вопрос о виновности и невиновности личности ставил выше
интересов общества. €, наконец, Я признаю себЯ виновным в том, что возносил
человека над всем человечеством...
ђубашов замолчал и открыл глаза. ‹ампа заставила его отвернутьсЯ, и он
перевел взглЯд на стенографистку; наверно, он говорил необычайно тихо,
потому что, когда он на нее посмотрел, она все еще продолжала напрЯженно
вслушиватьсЯ и писала, совсем не глЯдЯ в блокнот; он видел только ее
остренький профиль, но ему показалось, что она ухмылЯетсЯ.
- џ знаю, - снова заговорил ђубашов, - что мои убеждениЯ, воплоти Я их
в жизнь, были бы вредны длЯ нашего дела. ЋппозициЯ на крутых переломах
€стории несет в себе зародыш партийного раскола, а значит, ведет к
ѓражданской войне. ЊЯгкотелый гуманизм и либеральнаЯ демократиЯ в периоды
политической незрелости масс могут погубить завоеваниЯ ђеволюции. ЊоЯ ошибка
заключалась в том, что Я стремилсЯ к гуманизму и демократии, не понимаЯ
вредности своих устремлений. Њне хотелось немного смЯгчить диктатуру,
расширить демократические свободы длЯ масс, свести на нет революционный
террор и ослабить внутрипартийную дисциплину. џ признаю, что в настоЯщий
момент такие устремлениЯ объективно вредны и носЯт контрреволюционный
характер...
“ него мучительно пересохло горло, голос стал сиплым, и он замолчал. ‚
тишине слышалсЯ лишь шорох карандаша - стенографистка записывала его слова.
Ћн немного приподнЯл голову и, по-прежнему не открываЯ глаз, закончил:
- ‚ этом - и только в этом - смысле мое поведение контрреволюционно. Ђ
то, что вы мне тут сейчас читали, Я категорически и решительно отвергаю.
- ‚ыговорились? - спросил ѓлеткин.
‚опрос прозвучал так грубо, что ђубашов с удивлением посмотрел на
следователЯ. Ћслепительный свет четко очерчивал фигуру официально
корректного чиновника - поведение ѓлеткина нисколько не изменилось. € сейчас
ђубашов сформулировал наконец его краткую характеристику: "корректный
монстр".
- ‚ы не первый раз это утверждаете, - сказал ѓлеткин резким, но
невыразительным голосом. - ‚ обоих ваших показаниЯх - два года и год назад -
вы публично заЯвлЯли, что ваши взглЯды "объективно контрреволюционны и
противоречат интересам народа". Ћба раза вы просили у Џартии прощениЯ и
клЯлись поддерживать линию ђуководства. ‚ третий раз вам на этом выехать не
удастсЯ. ‚аша сегоднЯшнЯЯ речь - очереднаЯ уловка. ‚ы признаете свои
"контрреволюционные убеждениЯ", но отрицаете преступные поступки, которые
логически вытекают из ваших взглЯдов. ЏовторЯю вам - больше этот номер у вас
не пройдет.
ѓлеткин оборвал так же резко, как начал. Џослышалось монотонное
потрескивание лампы. Ћслепительный свет стал еще Ярче.
- Њои предыдущие заЯвлениЯ, - медленно выговорил ђубашов, - были
продиктованы тактическими целЯми. ‚ы навернЯка знаете, что тогда некоторых
руководЯщих партийцев обЯзали выступить с публичным признанием своих ошибок
- иначе их исключили бы из Џартии. ‘ейчас Я смотрю на это по-другому...
- ’о есть теперь вы раскаиваетесь непритворно? - быстро спросил
ѓлеткин. ‚ его голосе не было иронии.
- „а, - спокойно ответил ђубашов.
- Ђ раньше притворЯлись - и, следовательно, лгали?
- Џусть будет так.
- —тобы увильнуть от расстрела?
- —тобы продолжить работу.
- Џосле расстрела не поработаешь. ‡начит, чтобы увильнуть от расстрела?
- Џусть будет так.
‚ короткие промежутки между резкими вопросами ѓлеткина и своими
ответами ђубашов слышал шорох карандаша - стенографистка вела протокол - и
потрескивание лампы. ‘ноп слепЯщего света был удушливо теплым - ђубашов
вынул платок и вытер вспотевший лоб. Ћн силилсЯ не закрывать слезЯщиесЯ
глаза, но постоЯнно закрывал их, а открывал все реже и реже; ему неодолимо
хотелось спать, и, когда ѓлеткин после серии отрывистых вопросов на
несколько секунд умолк, он с равнодушным удивлением заметил, что его
подбородок уперсЯ в грудь. ‘ледующий вопрос вырвал его уже из забытьЯ - он
не сумел определить, на сколько времени отключилсЯ.
- ...ЏовторЯю еще раз, - донессЯ до него глеткинский голос, - значит, в
ваших прежних заЯвлениЯх вы просто лгали, чтобы увильнуть от расстрела?
- џ ведь признал это, - сказал ђубашов.
- € значит, с той же целью вы публично отмежевались от Ђрловой?
ђубашов молча кивнул. …му казалось, что жесткие лучики света, прожигаЯ
правое веко, дотЯгиваютсЯ по нервам до "глазного" зуба - зуб опЯть начинало
дергать.
- ‚ам известно, что Ђрлова просила вызвать вас как свидетелЯ защиты?
- „а, мне сообщили об этом, - ответил ђубашов. ‡уб дергало все сильней.
- € вам, конечно, известно, что ваши показаниЯ, которые вы сейчас сами
назвали ложью, легли в основу ее смертного приговора?
- Њне сообщали об этом.
ђубашов чувствовал, что его праваЯ щека наливаетсЯ нарывной болью. ‚
голове гудело, она становилась все тЯжелее, он с трудом держал ее прЯмо.
ѓолос ѓлеткина ввинчивалсЯ в уши:
- ‡начит, возможно, гражданка Ђрлова была ни в чем не виновна?
- ‚озможно, - коротко сказал ђубашов; саркастический ответ застрЯл у
него в горле отрыжкой кровавой желчи.
- €, возможно, ее ликвидировали, потому что вы лгали, чтобы увильнуть
от расстрела?
- ‚озможно, - повторил ђубашов. "“пырь проклЯтый, - добавил он мысленно
с дрЯблой и бессильной злобой. - ђазумеетсЯ, все так и было. ’огда кто же из
нас упырь? Ќо ведь он-то вцепилсЯ мне в горло, а Я должен ему поддакивать,
потому что не имею права умереть молча. …сли бы он дал мне поспать... Ђ то
Я, кажетсЯ, сейчас действительно замолчу - и угроблю нас обоих".
- € после этого вы требуете к себе уважениЯ? - "Љорректный монстр"
по-прежнему держал ђубашова за горло. - Ћтрицаете, что вы преступник?
•отите, чтобы мы вам верили?
ђубашов уже не силилсЯ держать голову прЯмо. ђазумеетсЯ, ѓлеткин не мог
ему верить. Ћн сам порой с трудом ориентировалсЯ среди собственных уловок и
лжи, в хитросплетениЯх правды и вымысла. Џуть к абсолютной цели бесконечно
удлинЯлсЯ, а его кажущаЯсЯ бесцельность представлЯлась иногда почти
абсолютной. ќтот бесконечный и страшно извилистый путь вел к окончательному
торжеству справедливости на земле, но какой духовной эквилибристики требовал
он от первопроходцев! Ќет, не было у него сил, чтобы убеждать ѓлеткина в
своей искренности. ‚ечно ему приходилось кого-то уламывать, уговаривать,
убеждать... а сейчас он хотел одного - уснуть, уйти во тьму от этого
беспощадного света.
- Ќичего Я не требую, - сказал ђубашов, медленно подымаЯ голову. - џ
отрицаю только, что Я враг Џартии, и хочу еще раз доказать ей свою
преданность.
- „лЯ этого у вас есть единственнаЯ возможность, - прозвучал
глеткинский голос, - чистосердечное признание. ‚аши возвышенные речи никому
не принесут пользы. Њы требуем чистосердечного и правдивого рассказа о ваших
преступлениЯх, которые вы совершили в результате "контрреволюционных
убеждений". ‚ы принесете Џартии пользу, если покажете массам - на
собственном примере, - в какое преступное болото заводит человека
антипартийнаЯ деЯтельность.
ђубашову вспомнилсЯ холодный полдник Џервого. ЏраваЯ щека казалась ему
онемевшей, но где-то в глубине, между глазом и зубом, воспаленные нервы
пульсировали тупой болью. Љогда он вспомнил о полднике Џервого, его лицо
искривилось невольной гримасой отвращениЯ.
- џ не буду рассказывать о преступлениЯх, которых не совершал, - твердо
проговорил ђубашов.
- € правильно сделаете, - сказал ѓлеткин. ‘ейчас в его голосе ђубашову
впервые послышалась издевка.
—то было дальше, ђубашов помнил отрывочно и туманно. Џосле фразы "и
правильно сделаете", которую он не забыл из-за ее странного тона, в памЯти
зиЯл провал. ЉажетсЯ, он уснул - и даже увидел очень приЯтный сон. Ћн
длилсЯ, вероЯтно, всего несколько секунд - не свЯзанные между собой туманные
картины - мЯгкий ласковый свет, липоваЯ аллеЯ у дома его отца, затененнаЯ
веранда, прозрачное облачко в небе...
Џотом где-то вверху прогремел глеткинский голос - ѓлеткин стоЯл,
принагнувшись над своим столом, - а в комнате был еще один человек.
- ...‚ы знаете этого гражданина?
ђубашов кивнул. Ћн сразу узнал его, хотЯ ‡аЯчьЯ ѓуба был без плаща, в
который он зЯбко куталсЯ на прогулках. ђубашову послышалсЯ стук - знакомый
рЯд цифр: 5-6, 3-1, 2-1, 4-2; 1-3, 1-1, 3-2; 3-5, 3-6, 2-4, 1-3, 1-6, 4-2 -
"...шлет вам привет". ‚ свЯзи с чем передал ему —етыреста второй это
сообщение?..
- ѓде и когда вы познакомились? ђубашов с трудом разодрал пересохшие
губы; в горле все еще чувствовалсЯ привкус желчи.
- џ видел его из окна моей камеры, в тюремном дворе, - проговорил он.
- ’ак вы что - не знаете этого гражданина? ‡аЯчьЯ ѓуба стоЯл у двери, в
нескольких шагах от ђубашова, Ярко высвеченный мощной лампой. …го лицо,
желтое днем, было сейчас голубовато-белым, рассеченнаЯ верхнЯЯ губа дрожала,
приоткрываЯ бледно-розовую десну, нос казалсЯ тонким и заостренным, руки
бессильно свисали вдоль тела. Ћн походил на покойника из страшненькой, но
бездарной пьесы. Ќовый рЯд цифр всплыл в рубашовском мозгу: 1-3, 5-1, 1-6,
3-6, 1-1; 3-5, 5-5, 4-2, 1-1, 3-1, 2-4 - "...вчера пытали". ‡абрезжила
искорка воспоминаниЯ о живом двойнике этого мертвеца, об их давней
встрече... но сразу же и угасла, не оформившись в четкую мысль.
- џ не могу сказать точно, - медленно выговорил он, - но сейчас мне
кажетсЯ, что мы когда-то встречались.
…ще не закончив фразу, он понЯл, что поторопилсЯ. ѓлеткин не давал ему
сосредоточитьсЯ, долбил быстрыми, отрывистыми вопросами, как стервЯтник,
жадно клюющий падаль.
- ѓде и когда? ЌапрЯгитесь, ведь про вашу памЯть рассказывают легенды.
ђубашов молчал. Ћн не мог совместить с реальностью гот залитый мертвым
светом неподвижно-немой полутруп. Џризрак облизывал бледным Языком розоватый
рубец на верхней губе, его взглЯд металсЯ от ѓлеткина ђубашову и обратно, но
голова не шевелилась.
‘тенографистка перестала писать, слышалось только потрескивание лампы
да скрип глеткинских ремней - он уже сел в кресло и, плотно обхватив концы
подлокотников, резко спросил:
- ’ак вы отказываетесь отвечать?
- џ не могу вспомнить, - ответил ђубашов.
- ‹адно, - сказал ѓлеткин. Ћн привстал, оперсЯ кистЯми рук о
подлокотники и, нагнувшись над столом, приказал ‡аЯчьей ѓубе:
- ‘видетель, помогите гражданину припомнить. ѓде и когда вы с ним
виделись в последний раз?
‹ицо ‡аЯчьей ѓубы, и без того голубовато-бледное, подернулось трупной
белизной. …го взглЯд остановилсЯ на стенографистке, которую он Явно только
что заметил, но сейчас же метнулсЯ в сторону, словно отыскиваЯ, куда бы
спрЯтатьсЯ. Ћн снова провел Языком по шраму на верхней губе и торопливо, на
одном дыхании, произнес:
- ѓражданин ђубашов подстрекал менЯ отравить вождЯ нашей Џартии.
Џоначалу ђубашов услышал только голос - поразительно мелодичный и Ясный
длЯ этого полутрупа. ѓолос - да, быть может, глаза - вот все что осталось в
нем живого. ‘мысл ответа ђубашов осознал лишь через несколько секунд. Ћн
предвидел опасность и ожидал чего-нибудь в этом роде - и все-таки был
ошарашен незатейливой чудовищностью обвинениЯ. Ћн совсем повернулсЯ к
‡аЯчьей ѓубе, и сейчас же сзади прогремел глеткинский голос, резкий и
раздраженный:
- Ћб этом вас не спрашивают! ѓде и когда вы виделись в последний раз с
подследственным?
ђубашов сразу заметил просчет: ѓлеткину следовало затушевать ошибку
‡аЯчьей ѓубы. ’огда бы Я ее не заметил, подумал он. …го голова проЯснилась,
он почувствовал лихорадочное возбуждение. Ђктер спутал репертуар - запел не
ту песню. Ћн усмехнулсЯ своей аналогии. ‘ледующаЯ реплика ‡аЯчьей ѓубы
прозвучала еще мелодичней:
- џ видел гражданина ђубашова в Ѓ., у него на квартире, он склонЯл менЯ
убить руководителЯ Џартии.
…го затравленный взглЯд метнулсЯ к ђубашову и застыл. ђубашов быстро
надел пенсне и с острым любопытством посмотрел свидетелю в глаза. Ќо взглЯд
‡аЯчьей ѓубы не был виноватым - он требовал братского пониманиЯ, жаловалсЯ
на невыносимые муки и даже укорЯл ђубашова. ђубашов не выдержал и отвернулсЯ
первый.
‡а его спиной опЯть прогремел голос ѓлеткина - удовлетворенный и
грубый:
- ‚ы помните дату встречи?
- „а, точно помню. - ѓолос ‡аЯчьей ѓубы снова поразил ђубашова своей
музыкальностью. - Џотому что мы встретились после дипломатического приема в
праздник двадцатой годовщины ђеволюции.
Ћн все еще не отрывал взглЯда от ђубашова и словно бы молил спасти его,
избавить от страданий. €скорка разгорелась - ђубашов наконец вспомнил, где
он видел ‡аЯчью ѓубу. Ќо он не ощутил ничего, кроме прежнего любопытства.
Џовернувшись к ѓлеткину, он прикрыл веки, чтобы защитить глаза от режущего
света, и спокойно сказал:
- Ћн прав, и дата верна. Њы виделись один раз, когда он приходил ко мне
со своим отцом, профессором Љифером - еще до того, как попал в ваши руки, -
может быть, поэтому Я его не сразу узнал: методы у вас весьма эффективны.
- ‡начит, вы признаете, что знакомы с этим гражданином, и подтверждаете
дату встречи?
- џ ведь уже и признал, и подтвердил, - устало ответил ђубашов. …го
возбуждение схлынуло, в голове гудело. - …сли б вы мне сказали, что он сын
несчастного Љифера, Я бы давно его узнал.
- ‚ обвинении указываетсЯ полное имЯ свидетелЯ, - напомнил ѓлеткин.
- џ знал только партийную кличку его отца - Љифер, - сказал ђубашов.
- Ќу, это маловажнаЯ деталь, - подвел итог ѓлеткин. Ћн опЯть привстал и
тЯжело посмотрел на ‡аЯчью ѓубу. - Џродолжайте, свидетель. Љак и зачем вы
встретились?
…ще один просчет, подумал ђубашов, преодолеваЯ сонливость. ќто вовсе не
маловажнаЯ деталь. …сли бы Я склонЯл его к убийству - кошмарный все-таки
идиотизм! - то узнал бы при первом же намеке, и с именем, и без имени. Ќо он
слишком устал, чтобы пускатьсЯ в столь длинные объЯснениЯ; притом длЯ этого
ему пришлось бы повернутьсЯ к лампе. Ђ так он мог сидеть к ней спиной.
Џока они спорили. ‡аЯчьЯ ѓуба безучастно стоЯл у двери с опущенной
головой и трЯсущимисЯ губами; мощнаЯ лампа Ярко освещала его
мертвенно-бледное лицо. ђубашов припомнил своего друга, профессора Љифера -
первого историка ђеволюции. Ќа групповой фотографии он сидел по левую руку
от ‘тарика. Ќад его головой так же, как и у всех участников ‘ъезда, виднелсЯ
похожий на нимб кружок с цифрой. Љифер был помощником ‘тарика в исторических
исследованиЯх, партнером по шахматам и, пожалуй, единственным личным другом.
Љогда ‘тарик умер, он, как ближайший к нему человек, был назначен его
биографом. Ћднако биографиЯ, которую он писал десЯть лет, не была
обнародована. ЋфициальнаЯ трактовка революционных событий в корне изменилась
за эти десЯть лет, а роли главных действующих лиц задним числом
перераспределили между статистами; но старый Љифер был упрЯм, он не хотел
принимать в расчет диалектических законов новейшей эры, начатой правлением
Џервого...
- џ сопровождал отца на Њеждународный конгресс этнографов, - звенел
между тем голос ‡аЯчьей ѓубы, - а потом мы заехали в Ѓ., потому что отец
хотел навестить своего старого друга гражданина ђубашова.
ђубашов слушал с грустным любопытством. ‡аЯчьЯ ѓуба говорил правду:
старина Љифер заехал к нему в Ѓ. чтобы излить наболевшие обиды, а заодно и
посоветоватьсЯ. ’от вечер был, вероЯтно, последним приЯтным воспоминанием
Љифера о земной жизни.
- “ нас в распорЯжении был всего один день, - ‡аЯчьЯ ѓуба неотрывно
смотрел на ђубашова, как бы требуЯ у него помощи и поддержки, - день
Џраздника ђеволюции, вот почему Я так точно запомнил дату. ѓражданин ђубашов
был очень занЯт и днем смог уделить моему отцу только несколько минут, но
вечером, после дипломатического приема в Њиссии, он пригласил отца к себе на
квартиру, а отец взЯл с собой и менЯ. ѓражданин ђубашов казалсЯ усталым, он
был в халате, но принЯл нас тепло и по-дружески. Ћн поставил на стол вино,
коньЯк и печенье, а потом обнЯл отца и сказал: "Џусть это будет прощальный
ужин последних могикан-партийцев..."
€з-за спины ђубашова, прерываЯ мелодичный рассказ ‡аЯчьей ѓубы,
проскрежетал глеткинский голос:
- ‚ы сразу заметили намерение хозЯина напоить вас, чтобы втЯнуть в
заговор?
ђубашову показалось, что по изуродованному лицу ‡аЯчьей ѓубы скользнула
улыбка, - и он впервые заметил, что этот призрак напоминает его тогдашнего
гостЯ. Ќо улыбка тут же исчезла, свидетель испуганно моргнул и облизал
Языком сухие губы.
- Ћн вел себЯ немного странно, но Я не понЯл, какие у него планы.
"Ќесчастный ты сукин сын, - подумал ђубашов, - что же они с тобой
сделали..."
- Џродолжайте, свидетель, - снова раздалсЯ голос ѓлеткина.
‡аЯчьЯ ѓуба несколько секунд собиралсЯ с мыслЯми. Ѓыло слышно, как
стенографистка чинит карандаш.
- ‘начала гражданин ђубашов и мой отец вспоминали прошедшие годы. Ћни
очень долго не виделись. Ћни говорили о дореволюционных временах, о
ђеволюции, о ѓражданской войне, рассказывали друг другу про своих старых
друзей, которых Я знал только понаслышке, намекали на какие-то не известные
мне событиЯ, шутили и смеЯлись, но Я не всегда понимал - над чем.
- € много пили? - полуутвердительно спросил ѓлеткин.
‡аЯчьЯ ѓуба поднЯл голову и беспомощно заморгал. ђубашову показалось,
что он едва заметно покачиваетсЯ, как бы с трудом удерживаЯсь на ногах.
- „а, довольно много, - покорно подтвердил он. - ‡а последние годы Я ни
разу не видел отца таким веселым.
- € через три месЯца вашего отца разоблачили как контрреволюционера? -
спросил ѓлеткин. - Ђ спустЯ еще три месЯца ликвидировали?
‡аЯчьЯ ѓуба облизнул Языком розоватый рубец и, тупо глЯдЯ на лампу,
промолчал. ђубашов безотчетно оглЯнулсЯ на ѓлеткина, но режущий свет
заставил его зажмуритьсЯ, и он медленно отвернулсЯ, машинально потираЯ
пенсне о рукав. ‘тенографистка перестала писать, и кабинет затопила тишина.
‡атем снова послышалсЯ глеткинский голос:
- ‚ы тогда уже знали о вредительской деЯтельности отца?
‡аЯчьЯ ѓуба опЯть облизнул розоватый шрам.
- „а, - проговорил он.
- € понимали, что ђубашов разделЯет его взглЯды?
- „а.
- Џерескажите сущность их разговора. Ѓез подробностей.
‡аЯчьЯ ѓуба убрал руки за спину и прислонилсЯ к стене.
- Џотом мой отец и гражданин ђубашов заговорили про наши дни. Ћни
ругали партийцев и обливали грЯзью партийных руководителей. ѓражданин
ђубашов и мой отец панибратски называли вождЯ Џартии Џервым. ѓражданин
ђубашов сказал, что с тех пор, как Џервый оседлал –ентральный Љомитет,
дышать там, под его задницей, стало нечем. Џоэтому, дескать, он и
предпочитает работать за границей.
ѓлеткин повернул голову к ђубашову.
- …сли Я не ошибаюсь, вскоре вы публично заЯвили о своей преданности
руководителю Џартии? ђубашов скосил на него глаза.
- ‚ы не ошибаетесь, - сказал он.
- Ћни обсуждали это намерение ђубашова? - спросил ѓлеткин ‡аЯчью ѓубу.
- „а. Њой отец упрекал его и говорил, что честный партиец так поступать
не должен. Ђ гражданин ђубашов засмеЯлсЯ и назвал отца наивным донкихотом.
Ћн сказал, что им надо выжить и дождатьсЯ своего часа.
- —то он имел в виду, когда говорил "дождатьсЯ своего часа"?
‡аЯчьЯ ѓуба потерЯнно и почти нежно посмотрел на ђубашова. ’ому даже
почудилось, что он сейчас подойдет к нему и поцелует в лоб. Ћн усмехнулсЯ
этой мысли - и услышал мелодичный ответ:
- ’ого часа, когда вождь Џартии будет смещен. ѓлеткин, заметив усмешку
ђубашова, сухо спросил:
- ‚ас, кажетсЯ, забавлЯют эти воспоминаниЯ?
- ‚озможно, - ответил ђубашов и закрыл глаза. ѓлеткин согнал назад
складки гимнастерки.
- ‡начит, ђубашов рассчитывал, что руководитель Џартии будет смещен? -
обратилсЯ он к ‡аЯчьей ѓубе. - Љаким же образом?
- Њой отец полагал, что терпение партийцев истощитсЯ и они переизберут
руководителЯ или заставЯт его уйти в отставку; он говорил, что эту идею надо
нести в партийные массы.
- Ќу, а ђубашов?
- Ђ ђубашов опЯть засмеЯлсЯ и назвал его наивным донкихотом. Ћн сказал,
что Џервый пришел к власти не случайно и добровольно от нее не откажетсЯ,
потому что непоколебимо убежден в своей непогрешимости, а поэтому абсолютно
аморален; что он прирожденный правитель, и власть у него можно отнЯть только
силой. Ќичего, мол, с ним не смогут поделать и партийные массы, потому что
все ключевые посты в Џартии занимает вернаЯ ему партийнаЯ бюрократиЯ,
котораЯ знает, что, если его сместЯт, она немедленно лишитсЯ всех своих
привилегий, а поэтому будет верна ему до конца.
ЌесмотрЯ на сонливость, ђубашов с удивлением заметил, что юноша
необычайно точно передает его мысли. ‘ам он уже забыл подробности тогдашнего
разговора, но общий ход его рассуждений ‡аЯчьЯ ѓуба пересказывал
поразительно верно. ђубашов изумленно поглЯдывал на него сквозь пенсне.
‘нова прогремел глеткинский голос:
- ‡начит, ђубашов подчеркивал, что надо применить насилие против
Џервого - Я имею в виду руководителЯ нашей Џартии?
‡аЯчьЯ ѓуба кивнул.
- € его доводы, подкрепленные обильной выпивкой, произвели на вас
глубокое впечатление?
‡аЯчьЯ ѓуба ответил не сразу. Џомолчав, он очень тихо сказал:
- џ почти не пил. Ќо его доводы произвели на менЯ глубочайшее
впечатление.
ђубашов невольно опустил голову. ‘трашнаЯ догадка пронзила его, словно
физическаЯ боль. Ќеужели несчастный юноша сделал практические выводы из его
рассуждений, неужели в этом свидетеле, безжалостно освещенном лампой
вивисекторов, воплощена его, рубашовскаЯ, логика?
ѓлеткин не дал ему додумать до конца свою мысль. ‘нова проскрежетал его
голос:
- € после теоретической подготовки ђубашов стал понуждать вас к
действиЯм?
‡аЯчьЯ ѓуба не ответил.
ѓлеткин несколько секунд ждал.
ђубашов поднЯл голову. ‘видетель беспомощно моргал, слышалось сухое
потрескивание лампы. Џотом раздалсЯ глеткинский голос - даже более
монотонный и бесстрастный, чем обычно:
- ‚ы хотите, чтобы вам помогли припомнить? ќти слова были произнесены с
нарочитым равнодушием, но свидетель вздрогнул, как от удара хлыстом. Ћн
облизнул губы; в его глазах мерцал тупой ужас затравленного животного. € вот
снова зазвучал мелодичный рассказ:
- Ќет, он начал понуждать менЯ на следующее утро, когда мы встретились
тет-а-тет.
ђубашов ухмыльнулсЯ. Ќесомненно, сам ѓлеткин перенес эту мизансцену на
следующий день - даже в его неандертальском мозгу не укладывалось, что
старик Љифер стал бы спокойно слушать, как сына склонЯют к убийству. ђубашов
уже забыл про свою страшную догадку; он обернулсЯ и, помаргиваЯ от Яркого
света, спросил:
- Ќадеюсь, обвинЯемый имеет право задавать вопросы свидетелю?
- €меет, - коротко ответил ѓлеткин. ђубашов повернулсЯ к юноше.
- Ќасколько Я помню, - проговорил он, - как раз перед этой поездкой вы
защитили в “ниверситете диплом?
ђубашов первый раз обратилсЯ прЯмо к свидетелю, и лицо Љифера снова
осветилось надеждой на поддержку и помощь. Ћн кивнул.
- ‡начит, Я помню правильно, - сказал ђубашов. - Љроме того, мне
припоминаетсЯ, что вы тогда собирались работать под руководством отца в
€нституте истории. ќто ваше намерение осуществилось?
- „а, - ответил ‡аЯчьЯ ѓуба и, поколебавшись, добавил: - ЊенЯ уволили
после ареста отца.
- ЏонЯтно, - сказал ђубашов. - € вам пришлось подыскивать другую
работу. - Ћн помолчал, а потом, оглЯнувшись на ѓлеткина, закончил:
- ’аким образом, когда мы встретились с этим юношей, ни он, ни Я не
знали о характере его будущей работы и, следовательно, не могли планировать
отравлениЯ Џервого.
орох карандаша мгновенно оборвалсЯ. ђубашов, не глЯдЯ на
стенографистку, понимал, что она перестала записывать и повернула свое
мышиное личико к ѓлеткину. ‘видетель тоже смотрел на ѓлеткина, но в его
глазах уже не было надежды: они выражали растерЯнность и страх. ђубашову
вдруг показалось, что он легкомысленно прервал серьезный и торжественный
обрЯд; радость победы тотчас увЯла. ѓолос ѓлеткина, официальный и
равнодушный, окончательно засушил ее.
- …сть у вас еще вопросы к свидетелю?
- ‘ейчас нет, - ответил ђубашов.
- Њы не утверждаем, что вы настаивали на отравлении, - спокойно сказал
ѓлеткин. - ‚ы дали приказ убить, метод убийства мог выбирать сам
исполнитель.
Ћн повернулсЯ к ‡аЯчьей ѓубе: - ‚ы именно так нас информировали?
- „а, - с Явным облегчением подтвердил тот. ђубашов точно помнил, как
ѓлеткин читал: "Џодстрекал к убийству посредством отравлениЯ", - но ему
вдруг стало на все наплевать. ЏыталсЯ ли юный Љифер совершить это безумное
убийство или только планировал его, призналсЯ ли он в своих намерениЯх или
просто подтвердил выдумку истЯзателей, - дела не менЯло: он, ђубашов, был
виновен. ќтот измученный юноша прошел до конца рубашовский путь - вместо
самого ђубашова. Ќет, не следователь, а подследственный пыталсЯ запутать
юридическим крючкотворством Ясное по существу дело. ‘ледствие просто
восстановило недостающие звеньЯ логической цепи - оно было грубоватым и
неуклюжим, но отнюдь не бредовым.
€ все же, как представлЯлось ђубашову, один пункт обвинениЯ был не
совсем верен. Ќо он слишком устал, чтобы сформулировать свою мысль и
высказать ее вслух.
- …сть у вас еще вопросы к свидетелю? - спросил ѓлеткин.
ђубашов отрицательно покачал головой.
- ‚ы можете идти, - сказал ѓлеткин ‡аЯчьей ѓубе и нажал кнопку звонка.
џвившийсЯ охранник защелкнул на запЯстьЯх Љифера металлические наручники. “
двери Љифер еще раз повернул голову к ђубашову, и он вспомнил, что,
возвращаЯсь с прогулки, тот всегда смотрел на его окно. ќтот взглЯд давил
ђубашова, словно чувство мучительной вины, - он не выдержал, снЯл пенсне и
отвел глаза.
Љогда дверь захлопнулась, ђубашов понЯл, что почти завидует ‡аЯчьей
ѓубе. …го уши уже опЯть сверлил глеткинский голос - обновление резкий, но
по-прежнему официальный и монотонный:
- ‚ы признаете, что показаниЯ Љифера совпадают в основных пунктах с
формулировкой обвинениЯ?
ђубашову опЯть пришлось повернутьсЯ к лампе. ‚ голове гудело,
электрический свет процеживалсЯ сквозь опущенные веки горЯчими розоватыми
волнами. Ћднако слова "в основных пунктах" не укрылись от его вниманиЯ
ѓлеткин собиралсЯ исправить свой промах, сократив "подстрекал к убийству
посредством отравлениЯ" до неопределенного "подстрекал к убийству".
- ‚ основных пунктах совпадают, - проговорил ђубашов.
“довлетворенно скрипнули глеткинские ремни; стенографистка, словно
сытенькаЯ мышка, завозилась на своем стуле. ђубашов почувствовал, что в их
глазах он подтвердил свое заЯвление ѓенеральному Џрокурору и окончательно
признал себЯ виновным. Ћткуда этим неандертальцам знать его собственные
представлениЯ о виновности, справедливости и правде?
- ‚ам не мешает свет? - неожиданно спросил ѓлеткин.
ђубашову стало смешно. ѓлеткин решил расплатитьсЯ. ‚от оно, мышление
неандертальца. € все же, когда слепЯщий блеск немного померк, он ощутил
облегчение и чуть ли не благодарность.
’еперь - правда, все еще с трудом - ђубашов мог посмотреть на ѓлеткина.
Ћн поднЯл голову и увидел круглый, гладко выбритый череп с широким шрамом.
- Ќо один весьма существенный пункт Я хотел бы уточнить, - сказал он.
- Љакой именно? - спросил ѓлеткин. …го голос опЯть прозвучал резко и
официально.
"Ћн, конечно, предполагает, что Я заговорю об утренней встрече с
мальчишкой, которой не было, - думал ђубашов. - „лЯ него это очень важно:
его занимают истинные факты, даже если они не имеют значениЯ. ‚прочем,
по-своему он, пожалуй, прав..."
- Џункт о насилии, - сказал он вслух. - €злагаЯ свои тогдашние взглЯды,
Я действительно пользовалсЯ этим словом. Ћднако Я имел в виду не
индивидуальный террор, а политическую активность масс.
- ’о есть ѓражданскую войну? - спросил ѓлеткин.
- Ќет. ‹егальную активность.
- ЉотораЯ неминуемо переросла бы в ѓражданскую войну, и вы это
прекрасно знаете. Ђ если так, то в чем же заключаетсЯ ваше уточнение?
ђубашов не ответил. ’олько что этот пункт казалсЯ ему необычайно
важным, но теперь он увидел, что разницы, и правда, нет. …сли оппозициЯ
могла добитьсЯ победы над гигантским бюрократическим аппаратом Џервого толь-
ко с помощью ѓражданской войны, то почему это лучше, чем убийство одного
Џервого, - тем более что на войне погибли бы миллионы людей? —ем массовый
политический террор лучше индивидуального? ќто несчастный мальчик понЯл его
не совсем верно - но, быть может, даже ошибаЯсь, он действовал гораздо
последовательней его самого?
ЋппозициЯ способна сломить диктатуру меньшинства только с помощью
ѓражданской войны. ’от, кто не приемлет ѓражданской войны, должен порвать с
оппозицией и подчинитьсЯ диктатуре.
Љогда он писал эти простые фразы, полемизируЯ много лет назад с
реформистами, ему и в голову не приходило, что он подписывает свой будущий
приговор... “ него не было сил спорить с ѓлеткиным. ђешив, что проиграл, он
сразу почувствовал облегчение: борьба закончилась, и с него снЯли
ответственность; больше всего на свете ему хотелось уснуть. ’Яжкий груз в
голове сливалсЯ с монотонным потрескиванием лампы; за столом вместо ѓлеткина
уже сидел Џервый, глЯдЯ ему в глаза с усмешливой и сатанински-мудрой
иронией. Ћн вспомнил надпись на воротах кладбища в ќрани, где покоились
обезглавленные ‘ен-†юст, ђобеспьер и шестнадцать их соратников: Dormir -
спите.
Ђ потом воспоминаниЯ ђубашова о допросе снова сделались отрывочными и
туманными. ‚ероЯтно, он опЯть уснул - на несколько секунд или минут, - но
снов, кажетсЯ, не видел. ѓлеткин разбудил его, предложив подписать протокол.
Ћн взЯл ручку и с отвращением почувствовал, что она хранит еще тепло
глеткинских пальцев. ‘тенографистка сидела не шевелЯсь, и кабинет заполнЯла
спокойнаЯ тишина. „аже лампа перестала потрескивать, ее свет был неЯрким и
желтоватым, а за окном занималось серенькое зимнее утро. ђубашов расписалсЯ.
—увство облегчениЯ не покидало его, хотЯ он и забыл, почему оно
возникло; преодолеваЯ сонную одурь, он прочитал документ, в котором
признавалсЯ, что подстрекал Љифера к убийству руководителЯ Џартии. …му вдруг
по чудилось, что все это - результат чудовищного и всеобщего
взаимонепониманиЯ; он хотел зачеркнуть свою подпись и разорвать протокол, но
голова уже проЯснилась, он отдал документ ѓлеткину и машинально потер пенсне
о рукав.
„альше в памЯти зиЯл провал; он очнулсЯ в коридоре, рЯдом с высоким
охранником, который миллион лет назад отвел его к ѓлеткину. ѓлаза слипались;
через несколько секунд он разглЯдел винтовую лестницу и, вспомнив свои
страхи, сонно усмехнулсЯ. Џотом лЯзгнула дверь камеры, и он блаженно
растЯнулсЯ на койке; за мутным стеклом разливалсЯ серый рассвет, в верхнем
углу окна подрагивал от ветра кусок газеты... он подложил под голову левую
руку и мгновенно уснул.
Љогда дверь снова открылась, рассвет за окном еще не успел разгоретьсЯ
в день - он спал едва ли больше часа. ‘начала ему показалось, что принесли
завтрак, но у двери стоЯл не надзиратель, а охранник. € ђубашов понЯл, что
его опЯть поведут на допрос.
Ћн плеснул себе в лицо холодной воды над умывальником, надел пенсне и,
заложив руки за спину, двинулсЯ впереди охранника к глеткинскому кабинету -
мимо одиночек, мимо общих камер и потом вниз по винтовой лестнице, ступени
которой плавно поворачивали, - но он не замечал, что, спускаЯсь, кружит по
спирали.

‚се следующие допросы припоминались ђубашову, как один клубЯщийсЯ
мутный ком. ѓлеткин допрашивал его несколько суток подрЯд с двух- или
трехчасовыми перерывами, но он помнил только разрозненные обрывки их
разговора. Ћн потерЯл счет днЯм; видимо, все это продолжалось больше недели.
ђубашов слышал о методе физического сокрушениЯ обвинЯемого, когда
сменЯющиесЯ следователи непрерывно пытают его изнурительным многосуточным
допросом. Ћднако ѓлеткин никогда не отдыхал и сам, отнЯв у ђубашова пафос
нравственного превосходства жертвы над истЯзателЯми.
Џосле первых сорока восьми часов он перестал различать смену днЯ и
ночи. ‹Язгала дверь, на пороге поЯвлЯлсЯ высокий охранник, и он вставал с
койки, не понимаЯ, рассвет ли сереет за мутным стеклом или угасающий зимний
день. Ђ тюремные коридоры, двери камер и ступени винтовой лестницы заливало
мертвое электрическое марево. …сли во времЯ допроса сераЯ муть за окном
постепенно светлела и ѓлеткин в конце концов выключал лампу, значит,
наступало утро. …сли сумерки сгущались и лампа вспыхивала, - начиналсЯ
вечер.
Љогда ђубашов заЯвлЯл, что голоден, в кабинете поЯвлЯлись бутерброды и
чай. Ќо есть ему обыкновенно не хотелось; вернее, он испытывал приступы
волчьего аппетита, пока еды не было, но как только ее приносили, к горлу
подкатывала тошнота. Љроме того, ѓлеткин никогда не ел в его присутствии, и
ему казалось унизительным говорить, что он проголодалсЯ. ‚ообще, все
физические отправлениЯ становились при ѓлеткине унизительными, потому что
сам он никогда не показывал признаков усталости, не зевал и не сутулилсЯ, не
курил, не ел и не пил - официальный и подтЯнутый, сидел он за своим столом,
а его аккуратно пригнанные ремни негромко и корректно поскрипывали.
Ќаихудшей пыткой длЯ ђубашова становилось желание выйти из кабинета по
естественной нужде. ѓлеткин вызывал дежурного охранника, и тот конвоировал
ђубашова в уборную. Ћднажды ђубашов уснул прЯмо на толчке, с тех пор
охранник не разрешал ему закрывать дверь.
‘ковывающаЯ его апатиЯ сменЯлась иногда болезненно механическим
возбуждением. Џо-настоЯщему он потерЯл сознание только один раз, хотЯ все
времЯ пребывал на грани обморока; но остатки гордости помогали ему
пересиливать себЯ. Ћн закуривал, на секунду поворачивал голову к слепЯщей
лампе, и допрос продолжалсЯ.
Џорой его поражала собственнаЯ выносливость. Ћднако он знал, что
границы человеческих возможностей гораздо шире расхожего представлениЯ о них
и что обычные люди просто не догадываютсЯ о своей удивительной
жизнестойкости. …му рассказывали, например, про одного обвинЯемого, которому
не давали спать почти двадцать дней, и он выдержал.
ЏодписываЯ протокол первого допроса, он думал, что доследование
кончилось. Ќа втором допросе ему стало Ясно, что оно только начинаетсЯ. ‚
обвинении было семь пунктов, а он пока согласилсЯ лишь с одним. …му
представлЯлось, что он уже выпил чашу унижений до дна. Ќо выЯснилось, что
полный разгром может повторЯтьсЯ до бесконечности, а бессилие способно
нарастать беспредельно. € ѓлеткин, шаг за шагом, гнал его по этому
нескончаемому пути.
Љонец, впрочем, всегда был рЯдом. ‘тоило ему подписать обвинение
целиком или полностью отвергнуть его, и он обрел бы покой. Ќо странное
чувство какого-то извращенного долга не позволЯло ему свернуть с выбранной
однажды дороги. Ћн шел по ней, перебарываЯ искушение сдатьсЯ, хотЯ раньше
само слово "искушение" было длЯ него пустым звуком, потому что он всю жизнь
служил абсолютной идее. Ђ сейчас это слово наполнилось конкретным смыслом,
обрело форму беспрестанных унижений, гнетущую тЯжесть бессонных ночей и
невыносимую резкость ослепительной лампы - искушение, воплотившеесЯ в
реальность надписью на воротах кладбища длЯ побежденных: "‘пите".
…му было очень трудно противитьсЯ этому мирному и мЯгкому искушению,
оно опутывало туманом рассудок и сулило полнейший духовный покой. ѓлеткин
громоздил бесчисленные логические доказательства его вины, а оно
ненавЯзчиво, но постоЯнно напоминало совет записки, полученной в
парикмахерской: "“мрите молча".
€ногда, охваченный апатией, ђубашов безмолвно шевелил губами. ‚ таких
случаЯх ѓлеткин прокашливалсЯ, сгонЯл назад складки гимнастерки под
скрипучим ремнем, а ђубашов начинал потирать пенсне о рукав и безвольно
кивал головой, потому что уже осознал в искусителе Ќемого ‘обеседника,
которого, как ему казалось, он давно уничтожил в себе и которому здесь, в
этом кабинете, было решительно нечего делать.
- ‡начит, вы отрицаете, что вели переговоры от имени оппозиции с
представителЯми мирового капитализма, имеЯ целью свержение существующего
руководства в стране? ‚ы отрицаете, что за прЯмую или косвенную помощь
обещали пересмотреть границы, то есть отдать интервентам определенные
области нашей родины?
ђубашов решительно это отрицал; но когда ѓлеткин повторил ему дату и
напомнил обстоЯтельства некоей встречи, в его сознании постепенно всплыл
один незначительный, забытый разговор. “томленно и растерЯнно слушаЯ
ѓлеткина, он сразу же понЯл, что тому не разъЯснишь безобидности мимолетной
светской беседы. „ело происходило в ’орговой Њиссии после официального
дипломатического обеда. ђубашов разговорилсЯ с бароном 3., ‘екретарем
Џосольства той самой страны, где ђубашову недавно выбили зубы, о редкой
породе морских свинок - оказалось, что отцы барона и ђубашова разводили этих
экзотических животных, а поэтому были, вероЯтно, знакомы.
- € где же теперь, - поинтересовалсЯ барон, - содержитсЯ питомник
вашего отца?
- …го разорили во времЯ ђеволюции: морских свинок пустили на мЯсо.
- Ђ из наших наделали эрзац-консервов, - меланхолично сообщил ђубашову
барон. Ћн не скрывал брезгливого отвращениЯ к новому режиму в своей стране и
оставалсЯ дипломатом только потому, что у властителей не дошли еще до него
руки.
- “ менЯ и у вас похожие судьбы, - отхлебнув кофе, проговорил барон. -
Њы с вами оба пережили свое времЯ. ’еперь не поразводишь экзотических
животных. Ќынешний век - эпоха плебса.
- ‚ы забываете, господин барон, что Я выступаю на стороне плебса, -
улыбаЯсь, напомнил собеседнику ђубашов.
- џ говорю не о социальной позиции, - немного помолчав, возразил барон.
- Џрограмма, выдвинутаЯ нашим “сатиком, в принципе не вызывает у менЯ
возражений - мне претит его пошлое плебейство. —еловека можно послать на
ѓолгофу только за то, во что он верует. - Ћни лениво попивали кофе, и через
несколько секунд барон сказал: - …сли у вас повторитсЯ ђеволюциЯ и вы
сместите вашего “сача, постарайтесь не забыть о духовной вере или уж, по
крайней мере об экзотике.
- ќто у нас едва ли случитсЯ, - ответил ђубашов после паузы добавил: -
Ќо у вас, судЯ по вашей реплике,; все же допускают подобную возможность?
- ’еперь допускают, - сказал барон. - Ќа ваших последних судебных
процессах вскрылись весьма интересные факты.
- €, видимо, у вас иногда обсуждают, какие шаги вам следует
предпринЯть, если это невероЯтное событие все же случитсЯ? - спросил
ђубашов.
Ѓарон ответил быстро и точно, словно он предвидел рубашовский вопрос:
- ‚ чужие дела мы вмешиватьсЯ не будем. Ќо сформированное Џравительство
- по его просьбе - можно поддержать... за определенную мзду.
Ћни уже стоЯли возле стола, и в руках у них были кофейные чашечки.
- ‡начит, если Я вас правильно понЯл, вы обсуждали и размеры мзды? -
ђубашов с легким беспокойством заметил, что небрежный тон ему не удалсЯ.
- Љонечно, - спокойно ответил барон и назвал богатую пшеницей область,
населенную одним из национальных меньшинств...
ђубашов забыл про этот разговор и никогда осознанно о нем не вспоминал.
‘ветскаЯ беседа за чашечкой кофе - как он мог растолковать ѓлеткину, что она
решительно ничего не значила?
ђубашов устало смотрел на следователЯ, по-обычному корректного и
каменно-безучастного. Ћн, без сомнениЯ, не интересовалсЯ экзотикой. Ќе пил
кофе с баронами-дипломатами. —итаЯ, он напрЯженно выговаривал слова,
запиналсЯ и ставил неверные ударениЯ. …го происхождение было чисто
плебейским, и читать он научилсЯ уже будучи взрослым. Ќет, ему никак не
объЯснишь, что разговор, начавшийсЯ с морских свинок, может закончитьсЯ бог
знает чем.
- Љороче, вы признаете, что этот разговор все же имел место? - спросил
ѓлеткин.
- Ћн был абсолютно безобидным, - устало ответил ђубашов и сразу понЯл,
что ѓлеткин оттеснил его еще на один шаг.
- ’аким же безобидным, как ваши чисто теоретические рассуждениЯ перед
юным Љифером, что руководителЯ нашей Џартии надо сместить посредством
насилиЯ?
ђубашов потер пенсне о рукав. Ђ действительно, была ли та беседа
"абсолютно безобидной"? ђазумеетсЯ, он не вел никаких переговоров, да и
барона 3. никто не уполномочивал их вести. "Џрощупывание почвы" - вот как
это именуетсЯ у дипломатов. Ќо подобное "прощупывание" можно счесть и звеном
в логической цепи его тогдашних рассуждений, а они опирались на проверенные
практикой партийные традиции. ђазве ‘тарик в свое времЯ не воспользовалсЯ
услугами ѓенерального таба той же страны, чтобы вернутьсЯ на родину и
довести начавшуюсЯ ђеволюцию до победы? € разве чуть позже, заключаЯ первое
перемирие, он не пошел на территориальные уступки, чтобы добитьсЯ передышки?
"‘тарик менЯет пространство на времЯ", - остроумно заметил тогда один
рубашовский приЯтель. "Ѓезобидный разговор" столь прочно сомкнулсЯ с другими
звеньЯми общей цепочки, что ђубашов и сам теперь смотрел на него глазами
ѓлеткина. ’ого самого ѓлеткина, который, читаЯ, - а в общем-то, и думаЯ -
чуть ли не по слогам, приходил к простейшим, но неопровержимым выводам...
весьма вероЯтно, именно потому, что совершенно не интересовалсЯ экзотикой. Ђ
как он, кстати, узнал о том разговоре? ‚рЯд ли их с бароном могли подслушать
- и значит, дипломат из аристократической семьи служил
агентом-провокатором... Ѓог весть из каких соображений. ’акое часто
случалось и раньше. ђубашову была подстроена ловушка, неуклюже слЯпаннаЯ
примитивным воображением Џервого, и он, ђубашов, попалсЯ в нее, словно
слепой мышонок...
- ‚ы очень хорошо информированы о моей беседе с бароном 3., - сказал
ђубашов, - а потому должны знать, что она не имела никаких последствий.
- Љонечно, не имела, - ответил ѓлеткин, - благодарЯ тому, что вас
вовремЯ арестовали, а все антипартийные группы в стране были разгромлены.
‚ам не удалось довести вашу измену до ее логического конца.
—ем он мог опровергнуть этот вывод? ‘казать, что серьезные последствиЯ
были изначально невозможны хотЯ бы уже из-за его, рубашовской, дрЯхлости,
котораЯ мешала ему действовать последовательно, как того требовали партийные
традиции и как повел бы себЯ на его месте ѓлеткин? ЋбъЯснить, что всЯ так
называемаЯ оппозициЯ давно выродилась в немощную трепотню из-за старческой
дрЯхлости всей старой гвардии? ђастолковать, что стараЯ гвардиЯ износилась и
одрЯхлела, вымотаннаЯ жесточайшей подпольной борьбой, сырыми одиночками
древних казематов и постоЯнным преодолением страха, о котором партийцы
никогда не говорили друг с другом, так что каждому приходилось подавлЯть его
в одиночку - многие годы, десЯтки лет? ђассказать, что старую гвардию вконец
обессилили бесчисленные внутрипартийные распри и полнейшаЯ беспринципность,
непрерывные поражениЯ и разврат абсолютной власти после победы? ‘тоило ли
говорить ѓлеткину, что организованной оппозиции Џервому никогда не
существовало, что дело не шло дальше пустой болтовни и слабоумной игры с
коварным, беспощадным огнем, что стараЯ гвардиЯ полностью исчерпала себЯ и
поэтому ей, подобно мертвецам с кладбища в ќрани, остаетсЯ надеЯтьсЯ только
на вечный сон и оправдание потомков?
’ак чем же он мог опровергнуть выводы этого неандертальского истукана?
…го примитивнаЯ логика была совершенно неопровержимой, и, однако, он
ошибалсЯ - потому что перед ним сидел не закаленный боец ђубашов, а его
немощнаЯ тень. € благодарЯ этой единственной, но коренной ошибке ђубашова
обвинЯли в поступках, которые он отказалсЯ совершать. "—еловека можно
послать на ѓолгофу только за то, во что он верует", - сказал барон 3.
Џрежде чем подписать протокол, чтобы, придЯ в камеру, рухнуть на койку
и провалитьсЯ в тЯжкое забытье - до следующего сеанса вивисекции, - ђубашов
задал ѓлеткину посторонний вопрос. Ћн знал, что после каждой победы ѓлеткин
ненадолго смЯгчалсЯ - платил по счету. ђубашов решил узнать о судьбе
€ванова.
- ѓражданин €ванов арестован, - сказал ѓлеткин.
- Ђ можно узнать, за что? - спросил ђубашов.
- ѓражданин €ванов проЯвил преступную халатность при расследовании
вашего дела, - ответил ѓлеткин, - а в частных беседах он цинично утверждал,
что обвинение недостаточно обосновано.
- Ќо, возможно, он действительно не считал его достаточно обоснованным,
- возразил ђубашов. - ‚озможно, ему, и правда, казалось, что Я не
преступник?
- ‚ таком случае он должен был заЯвить, что не может вести данное дело,
и доложить компетентным лицам о вашей невиновности.
- ђубашов не был уверен, что ѓлеткин над ним издеваетсЯ. …го голос
звучал так же корректно официально, как обычно.
‚ другой раз, когда стенографистка ушла из кабинета, а ђубашов
собиралсЯ подписать очередное признание - еще теплой от глеткинских пальцев
ручкой, - он спросил следователЯ:
- Њожно задать вам еще один посторонний вопрос? ЏроизносЯ эти слова, он
смотрел на широкий глеткинский шрам.
- Њне сказали, что вы ратуете за сильнодействующие методы, - у вас их,
кажетсЯ, называют "жесткими". Џочему же, допрашиваЯ менЯ, вы ни разу не
прибегли к физическому воздействию?
- ‚ы имеете в виду пытки, - полуутвердительно и равнодушно сказал
ѓлеткин. - Љак вам должно быть известно, они запрещены нашим
законодательством.
Ћн помолчал. ђубашов расписалсЯ на последнем листе протокола.
- Љроме того, - заговорил снова ѓлеткин, - существует определенный тип
подследственных, которые подписывают при физическом воздействии все, что
угодно, а на публичном процессе отрекаютсЯ от своих показаний. ‚ы
принадлежите именно к этому типу упорных, но гибких людей. €з ваших
признаний можно извлечь политическую пользу на открытом судебном процессе,
только если они сделаны добровольно.
ѓлеткин впервые упомЯнул о публичном процессе. Ќо устало шагаЯ перед
высоким охранником обратно в камеру, ђубашов обдумывал не приближающийсЯ
суд, а слова ѓлеткина про "упорных, но гибких людей". Џомимо воли они
наполнЯли его радостной самоудовлетворенностью.
"џ положительно впадаю в детство", - думал он, блаженно вытЯгиваЯсь на
койке. € чувство самодовольства не покидало его, пока он не уснул.
‚сЯкий раз, подписываЯ после упорных споров новый пункт обвинениЯ -
измученный, странно успокоенный и уверенный, что его разбудЯт максимум через
два часа, - всЯкий раз он засыпал с надеждой, что ѓлеткин даст ему выспатьсЯ
и прийти в себЯ. Ћн прекрасно знал, что эта надежда не осуществитсЯ, пока
битва не будет доведена до ее логического конца, превосходно понимал, что в
очередном бою потерпит очередное поражение, и не сомневалсЯ в горестном длЯ
него исходе битвы. ’огда зачем же он мучил себЯ, зачем обрекал на
нескончаемые унижениЯ, вместо того чтобы сдатьсЯ заранее и спокойно уснуть?
‘мерть давно уже потерЯла длЯ него свой метафизический характер,
воплотившись в искусительное, ласковое, физически желанное слово сон. € все
же странное чувство долга заставлЯло его бодрствовать и вести обреченную
битву - хотЯ он знал, что воюет с ветрЯными мельницами. Ќо он продолжал
сражатьсЯ, и ѓлеткин шаг за шагом заставлЯл его отступать, и ему было Ясно,
что, когда тот перекует последнюю несуразицу обвинениЯ в аккуратное звено
логической цепи, круг замкнетсЯ и он будет приперт - то есть поставлен - к
стенке. Ќо выбранный однажды путь следовало честно пройти до конца. € только
тогда, вступив во тьму с открытыми глазами и поднЯтой головой, он завоюет
право на ничем не нарушаемый сон.
‚ продолжение этого многосуточного допроса менЯлсЯ постепенно и ѓлеткин
- впрочем, почти незаметно. Ћднако рубашовские лихорадочные глаза
регистрировали даже самые незначительные перемены. ѓлеткин был по-прежнему
подтЯнутым и сухо официальным, все так же ничего не выражал его взглЯд, все
так же корректно поскрипывали аккуратно пригнанные ремни - но мало-помалу в
его словно бы механическом голосе поЯвлЯлись человеческие нотки, а режущий
свет лампы становилсЯ все спокойней и под конец сделалсЯ почти нормальным.
ѓлеткин ни разу не улыбнулсЯ - так что ђубашов не узнал, способны ли
улыбатьсЯ неандертальцы новейшей эры, - и никаких чувств его голос не
выражал. Ќо однажды, когда после нескольких часов допроса у ђубашова
кончилось курево, ѓлеткин, который сам не курил, вынул из кармана пачку
папирос и протЯнул ее через стол ђубашову.
Ћдин пункт обвинениЯ ђубашову удалось отвергнуть:
он доказал, что не насаждал вредительства, работаЯ руководителем
Ќародного Љомиссариата легких металлов. Џо сравнению с другими, уже
признанными им обвинениЯми, этот пункт значил не много, но он боролсЯ до
последнего. „опрос продолжалсЯ всю ночь. ђубашов, сиплым от усталости
голосом, последовательно разбивал все свидетельства его виновности,
подкрепленные тенденциозно толкуемой статистикой, приводил чудом всплывавшие
в памЯти цифры и факты, убедительно опровергал подтасованные следствием
данные, и ѓлеткин не сумел отыскать слабого места в его обороне. „ело в том,
что уже на втором или третьем допросе они заключили между собой негласный
договор, по которому ѓлеткин должен был обосновывать всЯкий пункт обвинениЯ
рубашовскими идеЯми - хотЯ бы исключительно теоретическими, - а сделав это,
имел право домысливать недостающие подробности или, как сформулировал длЯ
себЯ ђубашов, перековывать несуразицы следствиЯ в звеньЯ логической цепи.
0ни бессознательно выработали четкие правила игры и считали, что поступки,
которые ђубашов должен был совершить, следуЯ логике своих теоретических
рассуждений, действительно совершены; они потерЯли представление о границах
вымысла и реальности, о разнице между логическими конструкциЯми и фактами
бытиЯ. ђубашов изредка замечал этот перекос, и в такие минуты ему казалось,
что он очнулсЯ от длительного наркотического сна, а ѓлеткину, по всей
видимости, ничего подобного не приходило и в голову.
Џод утро, когда ђубашов с очевидностью доказал, что не разваливал
работу по производству легких металлов, глеткинский голос окрасилсЯ чуть
заметным призвуком неуверенности - как и при первом неправильном ответе
‡аЯчьей ѓубы на очной ставке. Ћн резко усилил накал лампы, чего давно уже не
делал, но, заметив ироническую усмешку ђубашова, опЯть пригасил лампу, задал
несколько незначительных вопросов, а потом сказал:
- ‡начит, вы категорически отрицаете свою вредительскую деЯтельность во
вверенной вам отрасли промышленности - равно как и наличие у вас преступных
замыслов?
ђубашов кивнул и, преодолеваЯ сонливость, стал ждать, как поступит
ѓлеткин. ’от повернулсЯ к стенографистке:
- ‡апишите. ‘ледствие рекомендует снЯть данный пункт по недостаточности
улик.
ђубашов торопливо закурил, чтобы скрыть охватившее его детское
торжество. Џервый раз он одержал победу над ѓлеткиным. ђазумеетсЯ, это была
грустнаЯ, ничего не решающаЯ победа в проигранной битве - и все же он
победил; вот уже несколько месЯцев или даже лет не испытывал он подобного
ощущениЯ... ѓлеткин взЯл у стенографистки протокол допроса и по сложившейсЯ
у них традиции отпустил ее.
Љогда они остались одни и ђубашов встал, чтобы подписать протокол,
ѓлеткин, протЯгиваЯ ему ручку, сказал:
- ЋппозициЯ всегда с успехом использовала промышленное вредительство,
чтобы создавать руководству временные трудности и разжигать недовольство
среди рабочих. Џочему же вы так упорно настаиваете, что не прибегали - и
даже не намеревались прибегнуть - к этому проверенному средству?
- „а потому что это идиотизм - сваливать все неудачи на вредительство,
- ответил ђубашов. - € потому что менЯ мутит от непрерывных процессов над
вредителЯми, которые ни в чем не виновны.
Џочти забытое ощущение победного торжества взбодрило ђубашова, и он
говорил громче обычного.
- ‚ы вот считаете вредительство выдумкой, - возразил ему ѓлеткин, - а
тогда в чем же, по-вашему, причина неудовлетворительного состоЯниЯ
промышленности?
- Ќепосильные нормы, нищенскаЯ оплата труда и драконовские
дисциплинарные меры, - сейчас же ответил ђубашов. - Њне известны случаи,
когда рабочих расстреливали как вредителей за пустЯчные ошибки, вызванные
голодом и усталостью. ‡а двухминутное опоздание человека увольнЯют с такой
записью в ’рудовой книжке, что потом его нигде не берут на работу.
ѓлеткин окинул ђубашова ничего не выражающим взглЯдом и спросил ничего
не выражающим тоном:
- “ вас были в детстве часы?
ђубашов ошарашенно промолчал. Ћн уже заметил, что новейшие
неандертальцы начисто лишены чувства юмора - или, точнее, все они относЯтсЯ
к жизни с угрюмой серьезностью.
- ‚ам не хочетсЯ отвечать на мой вопрос?
- Ѓыли, конечно, - недоумеваЯ, ответил ђубашов.
- ‚ каком возрасте вы их получили?
- Ќ-н-ну... лет, может быть, в девЯть или восемь.
- Ђ Я, - по-обычному корректно и официально сказал ѓлеткин, - узнал,
что час делитсЯ на минуты, в шестнадцать лет. Љогда крестьЯне моей деревни
ехали в город, они просто выходили из дому на рассвете, а потом спали около
станции, пока не прибудет поезд. €ногда он прибывал в полдень, иногда к
вечеру, а иногда на следующее утро. € большинство наших рабочих -
деревенские люди. Ќеподалеку от моей деревни, например, построили крупнейший
в мире сталелитейный завод. € вот мои землЯки, вчерашние крестьЯне,
загружали доменную печь и ложились спать. Љ ним пришлось применить высшую
меру наказаниЯ. ‚ других странах процесс индустриализации растЯгивалсЯ на
сто или двести лет, так что крестьЯне естественно и постепенно привыкали к
своей новой жизни. “ нас они должны освоитьсЯ с машинами и промышленной
точностью в десЯть лет. …сли мы не будем увольнЯть их и расстреливать за
малейшие ошибки, они не отвыкнут спать у станков или во дворах фабрик, и
страну охватит мертвый застой, то есть она вернетсЯ к дореволюционному
состоЯнию. ‚ прошлом году ђеспублику посетила делегациЯ женщин-текстилыциц
из Њанчестера в Ђнглии. Ћт них ничего не утаивали, и когда они возвратились
домой, то написали несколько негодующих статей, в которых сказано, что
английские рабочие просто не выдержали бы таких условий труда, как у нас. џ
читал, что текстильной промышленности Њанчестера около двухсот лет. € Я
читал также, какие условиЯ труда были у английских текстильщиков двести лет
назад. ‚ы, гражданин ђубашов, пользуетесь аргументами английских
текстильщиц. Ђ ведь вам известны многие факты, которых они не знают. ’ак что
алогичность ваших аргументов вызывает удивление. Ќо, с другой стороны, вы
отчасти похожи на них: в детстве у вас были часы...
ђубашов молча и пристально смотрел на ѓлеткина. —то это? Ќеандерталец
решил раскрытьсЯ? Ћднако ѓлеткин был по-обычному корректным и подтЯнутым, а
в его тоне и взглЯде не выражалось никаких чувств.
- „о некоторой степени вы, пожалуй, правы, - сказал наконец ђубашов. -
Ќо раз уж вы сами затронули эту тему, то объЯсните мне, пожалуйста, зачем
вам нужны козлы отпущениЯ, если вы понимаете, что причины наших промышленных
неурЯдиц носЯт объективно-исторический характер?
- Ћпыт учит нас, - ответил ѓлеткин, - что сложные исторические процессы
надо разъЯснЯть народным массам на простом и понЯтном Языке. ‘удЯ по моим
сведениЯм из истории,- человечество никогда не обходилось без козлов
отпущениЯ. ќто - объективно-историческаЯ закономерность, а ваш друг €ванов
рассказал мне в свое времЯ, что она опираетсЯ на религиозные воззрениЯ
древних народов. Ћн говорил, что это понЯтие ввели иудеи, которые ежегодно
приносили в жертву своему богу козла, нагруженного всеми их грехами. -
ѓлеткин замолчал и согнал назад складки гимнастерки под скрипучим ремнем. -
Љроме того, существуют примеры, когда люди становились козлами отпущениЯ
добровольно. ‹ет в восемь или девЯть Я слышал от нашего деревенского
свЯщенника, что €исус •ристос называл себЯ агнцем, который взЯл на себЯ
грехи мира. ‹ично Я не верю, что один человек может спасти все человечество.
Ќо вот уже две тысЯчи лет люди этому верЯт.
ђубашов пристально смотрел на ѓлеткина. —то он задумал? ‡ачем завел
этот разговор. ‚ каких лабиринтах блуждал его неандертальский ум?
- Ћднако согласитесь, что, по нашим-то воззрениЯм, народу следует
говорить правду, а не населЯть мир новыми дьЯволами-вредителЯми.
- …сли моим землЯкам сказать, что они все еще отсталые и неграмотные,
несмотрЯ на завоеваниЯ ђеволюции и успешную индустриализацию страны, это не
принесет им никакой пользы. Ђ если их убедить, что они герои труда и
работают эффективней американцев, но страну лихорадит от дьЯвольского
вредительства врагов, - это хоть как-то им поможет. €стинно правдиво то, что
приносит человечеству пользу; по-настоЯщему ложно то, что идет ему во вред.
‚ краткой истории длЯ вечерних школ подчеркиваетсЯ, что христианство
зафиксировало высшую по тем временам ступень человеческого сознаниЯ. Џравду
ли говорил •ристос, когда утверждал, что он сын бога и девственницы, нас не
интересует. Њы имеем право вводить объективно полезные символы, даже если
нынешние крестьЯне воспринимают их буквально.
- ‚аши доводы, - заметил ђубашов, - очень напоминают ивановские.
- ѓражданин €ванов принадлежал, как и вы, к старой интеллигенции;
беседуЯ с ним, Я пополнЯл пробелы в своих исторических знаниЯх. ђазница
между нами заключалась в том, что Я пользовалсЯ знаниЯми длЯ службы народу и
Џартии, а €ванов был циником...
- Ѓыл? - спросил ђубашов и снЯл пенсне.
- ѓражданин €ванов, - сказал ѓлеткин, глЯдЯ на ђубашова без всЯкого
выражениЯ, - расстрелЯн вчера ночью по решению ’рибунала.
Џосле этого разговора ѓлеткин отпустил его и не вызывал два часа. Џо
дороге в камеру он попыталсЯ понЯть, почему смерть €ванова оставила его
почти равнодушным.
Ћна лишь пригасила радостное чувство победы, и он опЯть впал в сонное
оцепенение. ‚идимо, сейчас его уже ничто не могло взволновать. ‚прочем, он
устыдилсЯ своего победного ликованиЯ еще до того, как узнал о расстреле
€ванова. ѓлеткин был настолько силен, что даже победа над ним оборачивалась
поражением. Њассивный, неподвижный и бесстрастный, сидел он за столом,
олицетворЯЯ Џравительство, обЯзанное своим существованием старой гвардии. €х
детище, плоть от плоти и кровь от крови, выросло в чудовищного, не
подвластного им монстра. ђазве ѓлеткин не признал, что его духовным отцом
был старый интеллигент €ванов? ђубашов беспрестанно напоминал себе, что
глеткины продолжают дело, начатое старой интеллигенцией. —то их прежние идеи
не переродились, хотЯ и звучат у неандертальцев совершенно бесчеловечно.
Љогда €ванов прибегал к тем же доводам, что и ѓлеткин, в его голосе -
отзвуком ушедшего мира - слышались живые и мЯгкие полутона. Њожно отречьсЯ
от своей юности, но избавитьсЯ от нее нельзЯ. €ванов до конца тащил на себе
груз воспоминаний о старом мире, вот почему в его голосе звучала насмешливаЯ
грусть, и вот почему ѓлеткин называл его циником. Ќа ѓлеткина не давили
воспоминаниЯ, от которых следовало отречьсЯ: у него не было прошлого. —истый
в своей безродности, он не ; ведал ни грусти, ни иронии.

€з дневника Ќ. 3. ђубашова
...Џо какому праву мы, уходЯщие, смотрим на глеткиных свысока? Ќе
напоминаем ли мы обезьЯн, которые потешались над первым неандертальцем?
‚ысокоцивилизованные обезьЯны, изЯщно прыгаЯ с ветки на ветку, навернЯка
поражались уродству и приземленности неандертальца. “тонченные и грациозно
веселые, предавались они возвышенным размышлениЯм, а он угрюмо расхаживал по
земле, сокрушаЯ своих врагов суковатой дубиной. Ћн вызывал у обезьЯн
насмешливое удивление, и они забрасывали его гнилыми орехами. Ќо иногда ужас
охватывал обезьЯн: они чуждались насилиЯ и ели исключительно фрукты, а этот
монстр жрал сырое мЯсо и убивал даже своих соплеменников. Ћн валил деревьЯ и
сдвигал нерушимые скалы, восставал против древних традиций и посЯгал на
вековечные законы джунглей. „а, он был грубым, хищным и коварным - с точки
зрениЯ обезьЯн. € мартышки до сих пор смотрЯт на человека с боЯзливым
отвращением...

Ќа пЯтый или шестой день, во времЯ очередного допроса, ђубашов потерЯл
сознание. Ћн сидел перед ѓлеткиным, пытаЯсь изменить последний пункт
обвинениЯ - о причинах его преступных действий. ‚ обвинении говорилось о
"действиЯх из контрреволюционных убеждений", и, между прочим, как нечто
самоочевидное, упоминалось, что он был платным агентом мирового капитализма.
ђубашов не соглашалсЯ с этой формулировкой. „опрос началсЯ на рассвете, а
часов около одиннадцати ђубашов медленно сполз с табуретки, упал на пол и не
поднЯлсЯ.
Љогда через несколько минут он пришел в себЯ, то увидел покрытую
страусиным пухом голову врача, который плескал ему в лицо холодной водой из
бутылки и растирал виски. Ћт тЯжелого запаха черного хлеба и
полупереваренного сала ђубашова вырвало. ‚рач ругнулсЯ - у него был резкий
крикливый голос - и сказал, что подследственного надо вывести на свежий
воздух. ѓлеткинский взглЯд не выражал никаких чувств. Ћн позвонил и приказал
вычистить ковер, а потом вызвал высокого охранника, и тот отконвоировал
ђубашова в камеру. ‚скоре старик-надзиратель повел его на прогулку.
‚ первое мгновение свежий морозный воздух одурманил ђубашова. Џотом он
ощутил, что у него есть легкие, и принЯлсЯ жадно, с наслаждением дышать. ‚
бледном небе светило неЯркое зимнее солнце, и было одиннадцать часов утра -
в незапамЯтные времена, еще до того, как он утонул в мутном потоке
бесконечных допросов, его в этот час каждое утро выводили на воздух. Љакой
же он был дурак, что не ценил это восхитительное благо! Ќеужели нельзЯ
просто дышать и жить, чтобы ежедневно гулЯть по хрустЯщему ароматному снежку
и чувствовать на лице ласковое тепло предвечернего солнца? Ќеужели нельзЯ
оборвать мутно-слепЯщий кошмар, который ждет его в глеткинском кабинете?
‚едь живут же другие люди без этого...
…го напарником опЯть оказалсЯ крестьЯнин в рваных сапогах. Ћн искоса
посматривал на слегка запинающегосЯ ђубашова, а потом уважительно откашлЯлсЯ
и, не выпускаЯ из виду охранников, сказал:
- ’ебЯ что-то давно не видать, ваше благородие. „а и с лица будто
больной, уж не помирать ли собралсЯ? ѓоворЯт, скоро война.
ђубашов не ответил. Ћн с трудом преодолевал искушение нагнутьсЯ и
захватить в горсть немного снега. Њедлительно кружилась карусель
заключенных. ‚ двадцати шагах от него, между белыми насыпЯми, брела
предыдущаЯ пара - два серых человека примерно одного роста; перед их лицами
клубились белесые облачка дыханиЯ.
- Џахота подходит, ваше благородие, - сказал крестьЯнин. - Ђ у нас, как
стают снега, овец погонют в горы. €х туда три днЯ гонют. ђаньше их со всей
округи в один день собирали - и в горы. Љак бывало рассвет зачнетсЯ, так
везде, на всех дорогах гурты, и раньше их в первый день цельными деревнЯми
провожали. ’ы, ваше благородие, столько овец за всю свою жизнь не видел и
столько собак... а уж пыли-то, пыли - ровно все облака небесные на землю
спустились, а собаки лают, овцы блеют... ќх, и счастливое же было житье,
ваше благородие!..
ђубашов поднЯл лицо к небу - в солнечных лучах уже чувствовалось мЯгкое
весеннее тепло. Ќад зубцами сторожевой башни, по-весеннему расчерчиваЯ
прозрачный воздух, кружили птицы. ђубашов снова услышал тоскливый голос
крестьЯнина:
- ‚ такой день, когда чуешь, как начинают таЯть снега, жить бы и жить.
„а только всем нам пришла пора помирать, ваше благородие. ЏогубЯт они нас
всех, потому что мы ректинеры и потому что старому миру, когда нам жилось
по-счастливому, пришел конец.
€ вы действительно были очень счастливы? - спросил ђубашов, но ответа
не расслышал. Ћн помолчал и снова обратилсЯ к напарнику: - ‚ы помните то
место в Ѓиблии, где народы возопили к своим пастырЯм: "„лЯ чего нам было
выходить из …гипта?"
ЉрестьЯнин энергично закивал, но ђубашов видел, что он ничего не понЯл.
‚скоре прогулка закончилась.
‘вежий воздух исцелил ђубашова всего на несколько минут - он уже опЯть
ощущал свинцовую сонливость и головокружение; к горлу подкатывала тошнота. “
входа в корпус он торопливо нагнулсЯ, прихватил в горсть снега и потер им
пылающий лоб.
…го повели не в камеру, а прЯмо к ѓлеткину. ’от недвижимо сидел за
своим столом, как и в ту минуту, когда ђубашова уводили...
‘колько с тех пор прошло времени? …му вдруг почудилось, что, пока он
отсутствовал, ѓлеткин ни разу не пошевелилсЯ, даже не изменил позы. торы на
окнах были задернуты, мертвый свет лампы заливал кабинет. ‡десь, словно в
недрах гнилой трЯсины, не двигалось даже времЯ. ЏодходЯ к столу, ђубашов
заметил на ковре мокрое пЯтно. „а-да, его ведь стошнило. € это случилось
всего час назад...
- Ѓудем считать, что вы пришли в норму, - сказал ѓлеткин. - Ќам следует
закончить с последним пунктом обвинениЯ - о причинах вашей
контрреволюционной деЯтельности.
Ћн с удивлением покосилсЯ на правую руку ђубашова - тот все еще сжимал
в горсти полурастаЯвший комочек снега. ђубашов проследил за глеткинским
взглЯдом, улыбнулсЯ и приподнЯл руку. Ћни оба смотрели, как снег
превращаетсЯ в капельки мутной воды. Љогда снег растаЯл, ѓлеткин сказал:
- Љак только вы подпишете последний пункт обвинениЯ, наша работа будет
завершена...
‹ампа горела почти полным накалом. ђубашову пришлось закрыть глаза.
- ...€ Я оставлю вас в покое, - закончил ѓлеткин. ђубашов приложил
правую ладонь к виску, но она уже снова была горЯчей. "‚ покое, - мысленно
повторил он последние слова ѓлеткина. - Џокой и сон. „лЯ чего нам было
выходить из …гипта?"
- ‚ам прекрасно известны причины моей деЯтельности. ‚ы знаете, что Я не
"действовал из контрреволюционных убеждений" и не продавалсЯ международному
капитализму. џ делал то, что Я делал, честно, повинуЯсь собственной совести.
ѓлеткин выдвинул Ящик стола, вынул какую-то папку, раскрыл ее и
монотонно прочитал:
- "„лЯ нас субъективнаЯ честность не имеет значениЯ. ’ого, кто неправ,
ожидает расплата; тот, кто прав, будет оправдан... ’аковы наши законы". - Ћн
поднЯл взглЯд на ђубашова. - ‚ы написали это в своем дневнике вскоре после
ареста.
ќлектрический свет, прожигаЯ опущенные веки, знакомо всплескивалсЯ в
утомленные глаза. ‘обственнаЯ мысль, повтореннаЯ глеткинским голосом,
показалась ђубашову грубой и обнаженной - словно исповедь, записаннаЯ на
граммофонную пластинку.ѓлеткин снова заглЯнул в папку и, не спускаЯ
безучастного взглЯда с ђубашова, процитировал:
- "‘егоднЯ истинно честный человек служит общему делу без гордыни и
идет по этому пути до конца".
Ќа этот раз ђубашов выдержал взглЯд следователЯ.
- Њне непонЯтно, - сказал он, - чем Я помогу Џартии, если втопчу себЯ в
прах и покрою позором. џ подписал все, что вам требовалось. џ признал свои
действиЯ объективно вредными и контрреволюционными. Ќеужели этого мало?
Ћн опЯть надел пенсне, беспомощно зажмурилсЯ и закончил резким от
усталости голосом:
- ’ак или иначе, имЯ Ќ. 3. ђубашова неразрывно свЯзано с историей
Џартии. ‚таптываЯ его в грЯзь, вы пЯтнаете ђеволюцию.
ѓлеткин снова заглЯнул в папку.
- Ќа это Я тоже могу возразить цитатой из вашего дневника, - равнодушно
проговорил он. - ‚ы пишите:
"“прощеннаЯ и бесконечно повторЯемаЯ мысль легче укладываетсЯ в
народном сознании; то, что объЯвлено на сегоднЯ правильным, должно сиЯть
ослепительной белизной; то, что признано сегоднЯ неправильным, должно быть
тускло-черным, как сажа; сейчас народу нужен лубок".
Ќемного помолчав, ђубашов сказал:
- џ понимаю, куда вы клоните. ‚ам хочетсЯ, чтобы Я сыграл лубочного
дьЯвола, - мне следует скрежетать зубами, выпучивать белесые глаза и
плеватьсЯ серой - да не за страх, а за совесть. Ћт „антона и его соратников
не требовали добровольного участиЯ в подобном балагане.
ѓлеткин захлопнул папку и, выпрЯмившись в кресле, согнал назад складки
гимнастерки под скрипучим ремнем.
- „обровольно выступив на Ћткрытом процессе, вы выполните последнее
задание Џартии.
ђубашов промолчал. Ћн закрыл глаза и попыталсЯ представить себе, что
дремлет под горЯчими лучами летнего солнца. Ќо от глеткинского голоса он
укрытьсЯ не мог.
- Џо сравнению с тем, что происходит у нас, именно Љонвент можно
назвать балаганом. џ читал про ваших „антонов - они носили пудреные косички
и заботились только о своей пресловутой чести. „аже перед смертью личнаЯ
гордынЯ была им важнее общего дела...
ђубашов продолжал молчать. ѓлеткинский голос, ввинчиваЯсь в уши,
сверлил и без того тЯжко гудЯщую голову, долбил с двух сторон воспаленный
череп.
- “ нас впервые в истории ђеволюциЯ не только победила, но и удержала
власть. ‘ейчас наша страна - передовой бастион новейшей эры. ќтот бастион,
как вы знаете, занимает шестую часть земной суши и объединЯет одну десЯтую
человечества...
’еперь глеткинский голос звучал за спиной ђубашова. ‘ледователь встал и
расхаживал по кабинету - в первый раз с тех пор, как начались допросы.
Џрерывистый скрип его сапог временами заглушал поскрипывание ремней; ђубашов
Явственно ощущал терпкий запах пота и свежей кожи.
- Љогда у нас в стране свершилась ђеволюциЯ, мы думали, что нашему
примеру последуют все народы. Ќо волна мировой реакции затопила страны
…вропы и подкатилась к нашим границам. Џартийцы разделились на две группы.
Ћдна состоЯла из авантюристов, которые предлагали рискнуть нашими
завоеваниЯми, чтобы поддержать всемирную революцию. ‚ы примкнули именно к
этой группе. ЏартиЯ вовремЯ осознала опасность авантюристической политики и
разгромила фракционеров... "
ђубашов попыталсЯ поднЯть голову и возразить ѓлеткину. Ќо он слишком
устал. аги следователЯ за его спиной отдавались в черепе барабанным боем.
Ћн безвольно ссутулилсЯ на своей табуретке и ничего не сказали
- ђуководитель нашей Џартии разработал мудрую и эффективную стратегию.
Ћн осознал, что теперь все зависит от того, сумеем ли мы защитить первый
революционный бастион и дать отпор мировой реакции. Ћн осознав что нынешний
период может продлитьсЯ десЯть, двадцать или даже пЯтьдесЯт лет, а затем
подыметсЯ новаЯ волна всемирной революции. Ќо до тех пор нам придетсЯ
сражатьсЯ в одиночку. € мы должны выполнить наш единственный долг перед
человечеством - выжить.
ђубашов смутно вспомнил похожую фразу: "ђеволюционер обЯзан сохранить
свою жизнь длЯ общего дела". Љто это сказал? Ћн сам? €ванов? —тобы выполнить
свой революционный долг, он пожертвовал жизнью Ђрловой. € к чему же он
теперь пришел?..
- ...‚ыжить! - гремел глеткинский голос.- Ћплот ђеволюции надо было
сохранить во что бы то ни стало, ценой любых жертв. ђуководитель Џартии,
выдвинув этот гениальный лозунг, последовательно и неуклонно проводил его в
жизнь. „еЯтельность зарубежных партийных ‘екций следовало подчинить нашей
государственной политике.
’от, кто этого не понимал, подлежал уничтожению. Ќам Џришлось
ликвидировать наших лучших бойцов за границей. Њы не останавливались перед
разгромом отдельных зарубежных ‘екций Џартии, если этого требовали интересы
революционного бастиона. Њы не останавливались перед союзом с реакционными
правительствами, когда требовалось разбить волну „вижениЯ, поднЯвшуюсЯ не
вовремЯ. Њы предавали друзей и шли на уступки врагам, чтобы сохранить
ђеволюционный Ѓастион. Њы были солдатами ђеволюции и выполнЯли свой
исторический долг. ЊЯгкотелые интеллигенты и близорукие моралисты
отшатнулись от нас. Ќо руководитель Џартии с гениальной прозорливостью
указал: победит тот, кто окажетсЯ выносливей... ѓлеткин на секунду
остановилсЯ и подошел к рубашовской табуретке. …го гладко выбритый череп
покрылсЯ каплЯми пота, широкий шрам выделЯлсЯ сейчас особенно заметно. …му,
видимо, было неприЯтно, что он вдруг утратил обычную сдержанность. ’Яжело
дыша, он вытер голову носовым платком, потом строевым шагом подошел к своему
креслу, сел за стол и согнал назад складки гимнастерки. ‘вет лампы сделалсЯ
менее резким, и, когда ѓлеткин заговорил, его голос звучал по-обычному
бесстрастно:
- Џартийный курс определен абсолютно четко. Ќаша цель оправдывает любые
средства - вот единственный закон, которому подчинена тактика Џартии. €,
руководствуЯсь этим законом, ѓосударственный Ћбвинитель потребует вашей
смерти, гражданин ђубашов...
- ‚аша группа, гражданин ђубашов, разбита и уничтожена. ‚ы хотели
расколоть партийные рЯды, хотЯ знали, что раскол Џартии вызовет ѓражданскую
войну. ‚ам ведь известно о недовольстве среди крестьЯн, которые еще не
понЯли необходимости возложенных на них временных жертв. Ќе сегоднЯ-завтра
международный капитализм может начать войну против нашей страны, и малейшие
шатаниЯ в среде трудЯщихсЯ масс приведут к неисчислимым бедствиЯм. Џартии
необходимо крепить сплоченность своих рЯдов. Ћна должна стать единым
монолитом, который спаЯн железной дисциплиной и беззаветной преданностью
ђуководству. ‚ы и ваши приспешники, гражданин ђубашов, попытались расколоть
партийное единство. …сли вы действительно раскаЯлись, то поможете нам
устранить возникшую трещину. ќто, как Я уже говорил, последнее партийное
поручение...
- ‚аша задача проста. ”актически, вы сами ее сформулировали: необходимо
всемерно высветлить длЯ масс то, что правильно, зримо зачернить то, что
неправильно. Џоэтому вам надлежит пригвоздить оппозицию к позорному столбу
истории и показать объективную преступность антипартийных лидеров. ’акой
Язык будет понЯтен народу. Ђ если вы начнете говорить о сложных мотивах,
которыми вы руководствовались в своих действиЯх, это внесет только путаницу
в сознание масс. Љроме того, массы не должны испытывать к вам ни жалости, ни
симпатии - это тоже входит в вашу задачу. ‘импатиЯ или жалость к оппозиции
со стороны широких масс чреваты опасностЯми длЯ страны в целом...
- ’оварищ ђубашов, Я надеюсь, вы понимаете, какое доверие оказывает вам
ЏартиЯ.
‚первые ѓлеткин назвал ђубашова "товарищем". ђубашов резко выпрЯмилсЯ
на табуретке и поднЯл голову.
…го охватило волнение, с которым он не в силах был справитьсЯ. ЌадеваЯ
пенсне, он заметил, что его рука чуть заметно дрожит.
- Џонимаю, - сказал он негромко.
- Џри этом ЏартиЯ не обещает вам никакой награды. Ќекоторые обвинЯемые
согласились с нами сотрудничать после предварительного физического
воздействиЯ. Ќекоторых мы обЯзались помиловать или сохранить жизнь их
родственникам, взЯтым в качестве заложников. ‚ам, товарищ ђубашов, ЏартиЯ не
предлагает никаких сделок и ничего не обещает.
- џ понимаю, - повторил ђубашов. ѓлеткин снова открыл папку, где лежал
рубашовский тюремный дневник.
- Ћдно место в ваших записЯх произвело на менЯ сильное впечатление, -
сказал он. - ‚ы говорите: "џ жил и действовал по нашим законам... …сли Я был
прав, мне не о чем сожалеть; если неправ, менЯ ждет расплата".
ѓлеткин поднЯл голову и посмотрел ђубашову в глаза. - ‚ы были неправы,
и вас ждет расплата, товарищ ђубашов. ЏартиЯ обещает вам только одно - после
окончательной победы, когда это не сможет принести вреда, секретные
документы будут опубликованы. ’огда весь мир узнает, что легло в основу того
Џроцесса - или того балагана, как вы его называете, - в котором вы
участвовали по велению €стории.
ѓлеткин замолчал, согнал назад складки гимнастерки под скрипучим ремнем
и после секундного замешательства неуклюже добавил - причем его широкий шрам
сделалсЯ совершенно красным:
- € тогда вы - а также некоторые из ваших друзей - получите от широких
масс чувство жалости и симпатии, в которых вам отказано на сегоднЯ.
‘казав это, ѓлеткин пододвинул к ђубашову последние листы его „ела и
положил рЯдом свою ручку. ђубашов поднЯлсЯ и с напрЯженной улыбкой
проговорил:
- ЊенЯ всегда интересовало, на что похожа чувствительность
неандертальца. ’еперь Я это знаю.
- Ќе понимаю вас, - сказал ѓлеткин; он тоже встал.
ђубашов подписал последний пункт обвинениЯ, в котором он признавалсЯ,
что действовал из контрреволюционных убеждений и был платным агентом
мирового капитализма. ЏоднЯв голову, он случайно глЯнул на литографию
Џервого, и ему опЯть вспомнилась насмешливаЯ, сатанински-мудраЯ ирониЯ,
мелькнувшаЯ в глазах вождЯ, когда он пожимал ему руку при их последнем
прощании, - вездесущий портрет отчасти передавал тот насмешливо-грустный
цинизм, с которым Џервый взирал на своих подданных.
- ‚полне естественно, - сказал ђубашов. - …сть вещи, которые понЯтны
только людЯм старшего поколениЯ - киферам, ивановым, рубашовым... ’еперь это
уже не имеет значениЯ.
- џ дам приказ, чтобы вас не беспокоили до открытиЯ судебного процесса,
- немного помолчав, сказал ѓлеткин в своей обычной официально-корректной
манере. …го Явно раздражала ирониЯ ђубашова. - …сть у вас какие-нибудь
дополнительные желаниЯ?
- ’олько одно, - ответил ђубашов, - уснуть. - Ћн стоЯл на пороге
кабинета рЯдом с высоким охранником и казалсЯ низкорослым, усталым и
малозначительным бородатеньким стариком в старомодных очках.
- џ дам приказ, чтобы вас не беспокоили, когда вы спите, - сказал
ѓлеткин.
„верь за ђубашовым захлопнулась. ѓлеткин подошел к своему столу и
опустилсЯ в кресло. Ќесколько секунд он сидел неподвижно. Џотом вызвал
звонком стенографистку. ‘тенографистка бесшумно проскользнула на свое
обычное место за барьером.
- ЏоздравлЯю вас с успешным завершением дела, товарищ ѓлеткин, -
сказала она.
ѓлеткин уменьшил накал лампы до нормального.
- ќта вот штуковина, - он указал на лампу, - да недосып, да усталость -
вот в чем все дело. ѓлавное - правильно определить физическую конституцию
подследственного.

* Ќ…ЊЋ‰ ‘ЋЃ…‘…„Ќ€Љ *

Ќе только цель, но путь к ней укажи. Џуть
к цели неразрывно свЯзан с целью, € отделЯть
нельзЯ их друг от друга:
Џуть изменив, изменишь ты и цель.
”ердинанд ‹ассаль. "”ранц фон ‡икинген".

"...Ќа вопрос ѓосударственного ЋбвинителЯ подсудимому ђубашову,
признает ли он себЯ виновным в контрреволюционной деЯтельности, подсудимый
твердо ответил:
"„а". Ќа вопрос ЋбвинителЯ, действовал ли подсудимый по заданию мировой
контрреволюции, он тоже ответил:
"„а", - но менее твердо..."
„очь дворника ‚асилиЯ читала медленно, монотонно и отчетливо. ђасстелив
газету на столе, она водила по строчкам указательным пальцем и времЯ от
времени поправлЯла левой рукой цветастую головную косынку.
"...Ќа вопрос ЏредседателЯ ‘уда, желает ли обвинЯемый, чтобы ему
назначили ѓосударственного защитника, он ответил отрицательно. ‡атем
Џредседатель начал зачитывать обвинительное заключение..."
„ворник ‚асилий лежал на кровати, повернувшись лицом к стене, и молчал.
‚ера ‚асильевна никогда не знала, слушает ли ее отец или нет. Џорой он
бормотал что-то неразборчивое. Ћна не обращала на это вниманиЯ, а вечерами
читала ему газеты - "из воспитательных целей", как она говорила, - даже
когда у нее на фабрике проводилось собрание партийной Ячейки и она поздно
возвращалась домой.
"...‚ обвинительном заключении подробно изложено, что виновность
подсудимого полностью доказана неопровержимыми документальными данными, а
также собственными признаниЯми подсудимого. Ќа вопрос ЏредседателЯ ‘уда,
имеет ли подсудимый какие-либо ходатайства к суду, он ответил отрицательно и
заЯвил, что все его показаниЯ даны добровольно, так как он осознал
чудовищную преступность своей контрреволюционной деЯтельности..."
„ворник ‚асилий лежал не шевелЯсь. Ќа стенке, как раз у него над
головой, виднелась цветнаЯ литографа Џервого. ђЯдом торчала заржавевшаЯ
кнопка: до недавних пор здесь висела фотографиЯ командира революционной
бригады ђубашова. ‚асилий нащупал дыру в матраце - он прЯтал туда свою
старую Ѓиблию, - но через несколько дней после ареста ђубашова дочь нашла ее
и отнесла ца помойку - "из воспитательных целей", как она сказала.
"...‡атем подсудимый ђубашов приступил к рассказу о том, как, начав с
оппозиции партийному курсу, он неотвратимо скатывалсЯ к контрреволюции и
предательству ђодины. Џодсудимый, в частности, заЯвил: "ѓраждане ‘удьи, Я
хочу рассказать, почему Я капитулировал перед следственными органами и чем
объЯснЯетсЯ моЯ откровенность на этом публичном судебном процессе. Њой
рассказ продемонстрирует массам, что малейшее отклонение от партийного курса
оборачиваетсЯ предательством интересов ђеволюции. Љаждый этап фракционной
борьбы быд шагом на этом гибельном пути. ’ак пусть же моЯ чистосердечнаЯ
исповедь послужит уроком длЯ тех партийцев которые не отказались от
внутренних сомнений в абсолютной верности партийного курса и объективной
правоте руководителЯ Џартии. џ покрыл себЯ позором, втоптал в прах, и вот
сейчас, у порога смерти, повествую о страшном пути предателЯ, чтобы
предупредить народные массы...""
„ворник ‚асилий заворочалсЯ на кровати и уткнулсЯ лицом в засаленную
подушку. Ћн вспомнил бородатенького командира бригады, который умел так
отчаЯнно материтьсЯ, что ему помогала ЃожьЯ Њатерь, и его бойцы выходили
победителЯми из самых страшных схваток с буржуЯми... Џокрыл позором, втоптал
в прах... „ворнике ‚асилий горестно застонал. Ѓиблии не было, но многие
места он еще с детства знал наизусть.
"...ѓосударственный обвинитель прервал подсудимого чтобы задать ему рЯд
вопросов относительно судьбы его бывшего секретарЯ гражданки Ђрловой,
расстрелЯнной по приговору суда за подрывную деЯтельность в стране. €з
ответов подсудимого вскоре стало совершенно Ясно что он, загнанный в угол
неослабевающей бдительностью соответствующих партийных органов, коварно
приписал Ђрловой и свои преступные действиЯ, стремЯсь увильнуть от
справедливого возмездиЯ. Ќ. 3. ђубашов призналсЯ в этом чудовищном
преступлении с беззастенчивым и откровенным цинизмом. Ќа замечание
ѓосударственного ЋбвинителЯ: "‚ы, очевидно, совсем потерЯли представление о
нравственности", - обвинЯемый, нагло ухмылЯЯсь, ответил: "Ћчевидно". …го
поведение вызвало в зале ‘уда презрительное негодование, однако
Џредседательствующий быстро восстановил тишину и порЯдок. —ерез несколько
минут чувство справедливого возмущениЯ сменилось у присутствующих сдержанным
смехом, так как обвинЯемый, прервав рассказ о своих дьЯвольских злодеЯниЯх,
обратилсЯ к ‘уду с просьбой отложить разбирательство дела "из-за невыносимой
зубной боли". ‚ соответствии с процессуальными нормами нашего
судопроизводства Џредседательствующий, презрительно пожав плечами, объЯвил
пЯтиминутный перерыв..."
„ворник ‚асилий лежал на спине и вспоминал те дни, когда ђубашов
вырвалсЯ живым от иностранных буржуев и его прославлЯли во всех газетах.
‚асилий вспомнил, как ’оварищ ђубашов произносил с трибуны пламенную речь и
ему приходилось опиратьсЯ на костыли, а вокруг развевались красные флаги, и
народ, много народа, тысЯчи, приветствовал его, а он улыбалсЯ и потирал о
рукав свои очки без оправы.

€ воины отвели его внутрь двора, то есть в преторию, и собрали весь
полк; и одели его в багрЯницу, и, сплетши терновый венец, возложили на
него... € били его по голове тростью, и плевали на него, и, становЯсь на
колени, кланЯлись ему.

- —его ты там бормочешь? - спросила дочь.
- Ќичего. - ‚асилий отвернулсЯ к стене. Ћн нащупал рукой дыру в
матраце, но Ѓиблии не было. € фотографии не было. Љогда дочь выдернула ее
из-под кнопки, чтоб отнести на помойку, ‚асилий промолчал: он считал себЯ
слишком старым длЯ тюрьмы.
„очь сложила газету и, поставив на стол примус, принЯлась подкачивать
его, чтобы вскипЯтить чайник. ‚ дворницкой остро запахло керосином.
- ’ы слушал, чего Я сейчас читала? - спросила ‚ера ‚асильевна отца.
‚асилий покорно повернулсЯ к дочери.
- ‘лушал, - коротко ответил он.
- Ђ если слушал, значит, тебе все Ясно, - сказала ‚ера ‚асильевна,
накачиваЯ шипЯщий примус. - Ћн сам призналсЯ, что он предатель. —еловек не
стал бы на себЯ наговаривать, чего не было. Ќаша фабричнаЯ Ячейка уже
вынесла резолюцию по этому вопросу, и все подписываютсЯ.
- Њного вы понимаете, - вздохнул ‚асилий. ‚ера ‚асильевна вскинула на
него глаза, и он поспешно отвернулсЯ к стене. ‚сЯкий раз, замечаЯ такой вот
быстрый и словно бы оценивающий взглЯд, он вспоминал, что ей очень нужна его
дворницкаЯ длЯ семейной жизни. ’ри недели назад ‚ера ‚асильевна и молодой
слесарь с ее фабрики зарегистрировались как муж и жена, но у мужа комнаты не
было, и он жил в общежитии, а отдельную комнату на двоих им выделили бы
только через несколько лет.
‚ера ‚асильевна разожгла примус и поставила на него чайник.
- ‘екретарь Ячейки зачитал нам резолюцию, и мы ее все единогласно
одобрили. ’ам говоритсЯ, что мы требуем смерти длЯ предателей ђодины. ’от,
кто проЯвлЯет к ним преступное благодушие, тот сам ЯвлЯетсЯ предателем
ђодины и должен быть безжалостно осужден, - намеренно безразличным тоном
поЯснила отцу ‚ера ‚асильевна. - ђабочие обЯзаны проЯвлЯть бдительность. Ќам
каждому роздали по экземплЯру резолюции, и мы собираем подписи.
‚ера ‚асильевна вынула из кармашка блузки сложенный вчетверо лист
папиросной бумаги и расправила его на столе. ‘тарик ‚асилий смотрел в
потолок. Љраем глаза он смутно видел торчащую из стены ржавую кнопку. Ћн
повернул голову к дочери - бумага лежала на столе возле примуса - и сейчас
же опЯть уставилсЯ в потолок.

Ќо он сказал: говорю тебе, Џетр, не пропоет петух сегоднЯ, как ты
трижды отречешьсЯ, что не знаешь менЯ.

‡ашумел чайник. ‘тарик ‚асилий задал дочери хитроумный вопрос:
- Ђ те, кто воевали на ѓражданской войне, они, значит, тоже должны
подписывать?
‚ера ‚асильевна стоЯла, склонившись над примусом.
- Ќикто ничего не должен, - проговорила она и опЯть окинула отца
быстрым, словно бы оценивающим взглЯдом. - Ќа фабрике, конечное дело,
известно, что он жил в этом доме. ‘екретарь Ячейки спрашивал менЯ после
собраниЯ - дескать, зналсЯ ли ты с ним до самого конца и много ли, мол,
разговаривал.
‚асилий привскочил и сел на кровати. Ћт резкого усилиЯ он мучительно
закашлЯлсЯ, и на его тощей золотушной шее напрЯглись, как веревки, темные
жилы.
‚ера ‚асильевна поставила на стол два граненых стакана и ссыпала в них
немного чаЯ из бумажного пакетика.
- —его ты там опЯть бормочешь? - спросила она.
- „ай мне твою проклЯтую бумажонку, - сидЯ на кровати, сказал ‚асилий.
„очь протЯнула ему листок папиросной бумаги.
- Џрочитать тебе нашу резолюцию? - спросила она.
- Ќе надо, - угрюмо буркнул ‚асилий и расписалсЯ. - Ќе хочу Я ничего
слушать... „ай мне чаю, - добавил он.
„очь налила ему в стакан кипЯтку. ‚асилий, беззвучно шевелЯ губами,
принЯлсЯ прихлебывать желтоватую жидкость.
Џопив чаю, ‚ера ‚асильевна снова стала читать газету. Ћтчет о суде над
ђубашовым и Љифером подходил к концу. Љогда Џредседатель оглашал подробности
замышлЯемого преступниками покушениЯ на жизнь руководителЯ Џартии,
присутствующие несколько раз прерывали его негодующими возгласами: "‘мерть
бешеным собакам!". Ќа вопрос ѓосударственного ЋбвинителЯ, из каких
побуждений готовил ђубашов это чудовищное убийство, тот, Явно сломленный
выЯвившейсЯ на ‘уде тЯжестью его гнусных преступлений, едва слышно ответил:
- џ должен признать, что мы, уклонисты, поставив себе целью сместить
Џравительство, искали наиболее действенные методы, которые приблизили бы нас
к этой цели... и были бы такими же низкими, такими же предательскими, как
сама наша цель.
‚ера ‚асильевна, упершись ногами в пол, с грохотом отъехала от стола
вместе со стулом.
- Ќет, это просто омерзительно, - сказала она. - ЊенЯ просто тошнит!
ќто ж надо так юлить и ползать на пузе! - Ћна отложила газету и принЯлась
шумно мыть стаканы. ‚асилий наблюдал за ней. ѓорЯчий чай придал ему
смелости.
- Ђ ты больно грамотнаЯ, - пробурчал он. - Ћткуда ты знаешь, про чего
он думал, когда говорил, что, мол, растоптал себЯ в прах? ‚се вы, партейцы,
стали очень умные, вот от ума совесть-то и потерЯли... Ђ ты не дергай
плечами-то, - добавил он мрачно. - ’ак оно в вашем мире и идет, что по
совести живут одни дураки, а которые умные, им совесть без надобности. ‚се
злодейства от умников. Џотому что сказано: "„а будет слово ваше - да, да;
нет, нет, - а что сверх того, так то от лукавого". Ћн лег и отвернулсЯ к
стене, чтоб не видеть, как дочь глЯдит его оценивающим взглЯдом. Ћбычно он
боЯлсЯ давать ей отпор. Ћна могла сделать бог весть что, особенно с тех пор,
как ей захотелось миловатьсЯ в его комнате со своим мужиком. ‚ ихнем мире
надо жить по уму, а не то тебЯ живо выгонЯт из дома или, еще того хуже,
засадЯт. Џо совести в ихнем мире не проживешь...
- Ќу ладно, - сказала ‚ера ‚асильевна, - слушай, Я дочитаю тебе про
суд.
"...‡атем ѓосударственный Ћбвинитель задал рЯд вопросов подсудимому
Љиферу. Џодсудимый подтвердил все свои показаниЯ, данные им на
предварительном следствии. Ќа вопрос ѓосударственного ЋбвинителЯ подсудимому
ђубашову, хочет ли он уточнить показаниЯ Љифера, ђубашов ответил
отрицательно. ќтим закончилсЯ опрос подсудимых, и Џредседательствующий
объЯвил перерыв. Љогда судебное заседание возобновилось, слово взЯл
ѓосударственный Ћбвинитель..."
‚асилий не слушал речи ЋбвинителЯ. Ћн повернулсЯ к стене и уснул. „очь
монотонно читала газету, водЯ пальцем по печатным строчкам; в конце столбца
она делала паузу и приставлЯла палец к началу следующего. ‚асилий,
проснулсЯ, когда Ћбвинитель потребовал высшей меры наказаниЯ. ‚озможно, дочь
изменила тон, возможно, сделала паузу подлиннее - как бы то ни было, ‚асилий
проснулсЯ и услышал заключительные слова ЋбвинителЯ:
"- џ требую расстрелЯть этих бешеных собак!" Џотом подсудимым было
предоставлено их последнее слово.
"...ЋбвинЯемый Љифер, обращаЯсь к ‘уду, умолЯл не приговаривать его к
высшей мере наказаниЯ, так как он, по его словам, вследствие своей юной
неопытности не понимал всей чудовищности своих преступлений. Ћсновную
тЯжесть вины он перекладывал на подсудимого ђубашова - главного организатора
преступных действий оппозиции. ‚ середине речи обвинЯемый Љифер начал
заикатьсЯ, чем вызвал презрительный смех присутствующих. Ћднако Џредседатель
быстро восстановил тишину и порЯдок в зале суда. ‡атем слово было
предоставлено ђубашову..."
‚ газетном отчете красочно описывалось, как "ђубашов, зорко оглЯдев
присутствующих и не найдЯ ни одного сочувственного лица, безнадежно опустил
голову".
ђечь ђубашова была краткой. Ћна лишь усилила презрительное негодование,
вызванное его беззастенчивым цинизмом.
"...ѓраждане ‘удьи, - заЯвил ђубашов, - это мое предсмертное слово.
ЂнтипартийнаЯ группа разбита и уничтожена. џ вел объективно преступную
борьбу - и вот, должен умереть как преступник. …сли партиец уходит из жизни,
не примиренный с Џартией, с революционным „вижением, то его смерть не
приносит пользы. Џоэтому Я преклонЯю колена перед партийными массами страны
и мира. Њаскарад открытых дискуссий и договоров, фракционной полемики и
сговоров кончен. Џолитически мы умерли еще до того, как Ћбвинитель
потребовал нашего расстрела. „аже памЯть о тех, кто оказалсЯ неправ,
развеетсЯ прахом на дорогах €стории. “ менЯ нет оправданий - кроме одного: Я
честно выполнил свой последний долг. ’щеславнаЯ порЯдочность и остатки
гордыни искушали менЯ умереть молча или бросить в лицо обвинителЯм слова
обвинениЯ... но Я сдержалсЯ - и честно рассказал о своих преступлениЯх.
Ѓойцу, побеждавшему во многих битвах, мучительно трудно сдаватьсЯ без боЯ -
но Я подчинилсЯ приказу Џартии. „а, Я исполнил свой долг до конца и считаю,
что теперь расплатилсЯ за все, полностью завершил расчеты с €сторией.
Џросить о снисхождении Я не могу. Ѓольше мне сказать перед смертью
нечего..."
"...Џосле короткого перерыва Џредседатель зачитал приговор. ‘ессиЯ
‚оенной Љоллегии ‚ерховного ‘уда ђеспублики присудила обвинЯемых к высшей
мере наказаниЯ - расстрелу..."
‚асилий глЯдел на заржавевшую кнопку. "„а будет волЯ ’воЯ. Ђминь", -
пробормотал он и отвернулсЯ к стене.

€так, все теперь было кончено. ђубашов знал, что еще до полуночи он
перестанет существовать.
Ћн размеренно ходил по камере - шесть с половиной шагов к окну, шесть с
половиной шагов к двери - и вспоминал шумную суету суда. Љогда он
останавливалсЯ и замирал, вслушиваЯсь - на третьей черной плитке от окна, -
его захлестывала волна тишины, поднимавшаЯсЯ словно из бездонного колодца.
…му еще было не совсем понЯтно, отчего вокруг так тихо и покойно. Ќо он
знал, что этот покой теперь уже ничем не будет нарушен.
Ћн точно восстановил в памЯти мгновение, когда его охватил безмолвный
покой. ќто произошло на судебном заседании, перед тем как ему предоставили
слово. Ћн полагал, что давно избавилсЯ от остатков тщеславиЯ и личной
гордыни, однако, оглЯдев присутствующих в зале и не найдЯ ни одного
приветливого лица, он ощутил неодолимую тоску по сочувствию или хотЯ бы
жалости - ему захотелось растопить холод равнодушной, насмешливой и
презрительной злобы, которую он видел на лицах людей. Ћн было совсем
поддалсЯ искушению заговорить о своих заслугах перед Џартией, встать во весь
рост, разорвать путы, накинутые на него €вановым и ѓлеткиным, крикнуть
судьЯм, как когда-то „антон: "‚ы наложили руки на всю мою жизнь. ’ак пусть
она прозвучит обвинением обвинителЯм!.." Ћн прекрасно знал отповедь „антона
судьЯм ”ранцузского ђеволюционного ’рибунала. Ћн мог повторить его речь
наизусть. Ћн помнил ее - слово в слово - с детства: "‚ы хотите, чтоб
ђеспублика захлебнулась в крови. ‘кажите же, доколе дорогу к свободе будут
устилать человеческие кости? ’ираниЯ наступает с открытым забралом - и она
шагает по нашим трупам!.."
„а, искушение было велико. Ќо оно умерло, едва родившись, и, когда он
произносил последнее слово, его накрыл колокол безмолвиЯ. …му стало Ясно,
что времЯ упущено.
“пущено времЯ возвращатьсЯ назад по мертвому пути уступок и
отступлений. ‘лова ничего уже не могли изменить.
“пущенное времЯ не повернешь вспЯть, а стараЯ гвардиЯ его упустила. €
когда обвинЯемым предоставили слово, у них - ни у кого - уже не было сил
превратить скамью подсудимых в трибуну, чтобы возвестить открытую правду и,
подобно „антону, обвинить обвинителей.
Ћдни молчали, страшась пыток, другие надеЯлись, что их помилуют, третьи
хотели спасти родных, которые оказались в лапах у глеткиных. ‹учшие молчали,
чтоб на пороге смерти выполнить последнее партийное поручение, то есть
добровольно приносили себЯ в жертву, - а кроме всего прочего, даже у лучших
- у каждого - была своЯ Ђрлова на совести. Ћни погрЯзли в собственном
прошлом, запутались в сетЯх, сплетенных ими же по законам партийной морали и
логики, - короче, все они были виновны, хотЯ и приписывали себе
преступлениЯ, которых на самом деле не совершали. Ћни не могли возвратитьсЯ
назад. € вот уходили за пределы жизни, разыгрываЯ ими же начатый спектакль.
Ћт них не ждали правдивых слов. Ћни сами вырастили ѓлавного режиссера и на
пороге смерти, по его указке, скрежетали зубами и плевались серой...
Ќо длЯ него со всем этим было покончено. Ћн сыграл свою последнюю роль.
…му уже не надо изображать дьЯвола. ’еперь он действительно расплатилсЯ за
все. “ него нет даже тени прошлого, и над ним не властны никакие оковы.
„одумав последнюю мысль до конца, он логически воплотил ее в жизнь; часы,
отпущенные ему до полуночи, целиком принадлежали Ќемому ‘обеседнику, который
обитал за пределами логики. ЏовинуЯсь нормам партийной этики, он все еще
заменЯл этим странным псевдонимом первое лицо единственного числа.
ђубашов остановилсЯ возле стены, отделЯвшей его от ђип ‚ан ‚инклЯ. ‘
тех пор как ђип ‚ан ‚инклЯ убрали, —етыреста шестаЯ камера пустовала. Ћн
снЯл пенсне, неуверенно оглЯделсЯ и очень тихо простучал:
6-3
Џотом прислушалсЯ и, по-детски смущенный, опЯть тихонько отстукал:
6-3
Ђ потом отстукал то же самое еще раз. ‘тена мгновенно глушила звук. Ћн
никогда не говорил "Я" - по крайней мере, не говорил осознанно. Ђ возможно,
и вообще никогда не говорил. Ћн вслушалсЯ. ’ишину ничто не нарушало.
Ћн снова принЯлсЯ шагать по камере. Ќеожиданно попав под колокол
безмолвиЯ, он задалсЯ довольно странным вопросом - и пока времЯ не было
упущено, ему хотелось найти ответ. ‚опрос звучал наивно и отвлеченно: как
избежать бессмысленных страданий? —еловека заставлЯет страдать природа -
биологических страданий избежать нельзЯ, поэтому бессмысленными их не
назовешь; но человек и сам себе создает страданиЯ - социальные - и вот
они-то бессмысленны. …динственнаЯ цель социальной революции - избавить
человека от бессмысленных страданий. Ќо, оказываетсЯ, этого можно добитьсЯ,
лишь ввергнув мир - разумеетсЯ, временно - в адскую бездну страданий
биологических. €, значит, вопрос ставитсЯ так: можно ли оправдать
революционное вивисекторство? „а, безусловно, и можно, и нужно - если
говорить про абстрактное "человечество"; но как только речь заходит о людЯх
- о живых людЯх из плоти и крови, массовое живосечение - вивисекторство -
приобретает характер кровавой резни. ‚ юности он свЯто верил, что ЏартиЯ
даст ему ответы на все вопросы. ‘орок лет он служил Џартии, но, став
партийцем, тотчас забыл, во имЯ чего он хотел им стать. € вот теперь, через
сорок лет, снова вернулсЯ к вопросам юности. ЏартиЯ требовала отдать ей
жизнь - и никогда не давала ответов на вопросы. Ќикогда не отвечал и Ќемой
‘обеседник: какими бы мучительными, даже отчаЯнными, вопросы ни были, он
глухо молчал.
…го пробуждали странные случайности - почему-то всплывшаЯ в памЯти
мелодиЯ, руки Њадонны, картинки детства... Ќа них он отзывалсЯ, словно
камертон, - и вызывал удивительное состоЯние психики: свЯтые именовали это
созерцанием, мистики - экстазом, а современные психологи ввели термин
"океаническое чувство". —еловек, охваченный "океаническим чувством",
отрешалсЯ от своего индивидуального бытиЯ и, растворЯЯсь в общечеловеческом
сознании, как кристаллик соли в Њировом океане, одновременно вмещал в себе
весь мир, подобно тому как в кристаллике соли воплощен безбрежный Њировой
океан. ђастворенный кристалл нельзЯ локализовать в пространстве и времени.
"Ћкеаническое чувство" разрушало привычные логические свЯзи, и мысль
блуждала в потемках психики, словно луч света, летЯщий сквозь ночь, так что
все ощущениЯ и чувства - блаженство, радость, боль, страдание - оказывались
составлЯющими этого луча, расщепленного призмой свободного сознаниЯ.
ђубашов размеренно шагал по камере. …ще недавно он постыдилсЯ бы
предаватьсЯ таким несерьезным размышлениЯм. Ќо сейчас ему вовсе не было
стыдно. ‘мерть обращала метафизику в реальность. Ћн машинально остановилсЯ у
окна и прижалсЯ лбом к холодному стеклу. ‚верху, над зубцами сторожевой
башни, голубела полоска чистого неба. ќта полоска напомнила ему, как в
детстве, лежа возле дома на лужайке, он смотрел в такое же бледное небо
сквозь темную решетку липовых ветвей. ‚идимо, даже кусочек неба мог
пробудить "океаническое чувство". Љогда-то он читал, что современные
астрофизики не считают мировое пространство бесконечным: ‚селеннаЯ, хотЯ и
не имеет границ, замкнута на себе, наподобие сферы. ‚ те времена он этого не
понЯл, а сейчас вот очень хотел бы понЯть. ’еперь он припомнил, где и когда
читал про ‚селенную, - в германской тюрьме: товарищи сумели ему передать
листок нелегальной партийной газеты, и там, под тремЯ столбцами отчета о
забастовке на какой-то прЯдильной фабрике, была помещена небольшаЯ заметка,
в которой говорилось о конечности ‚селенной; но нижний край листа был
оборван вместе с концом этой маленькой заметки. ’ак ему и не пришлось ее
дочитать.
ђубашов неподвижно стоЯл у окна и постукивал думкой пенсне в стену,
отделЯющую его от пустой камеры. ‚ детстве он мечтал посвЯтить себЯ
астрономии - и сорок лет занималсЯ другим. Џочему ѓосударственный Ћбвинитель
не спросил его: "Џодсудимый, что вам известно о вечности?" …му бы нечего
было ответить - вот где источник его виновности. Њожет ли быть что-нибудь
серьезней?
’огда, прочитав газетную заметку - чуть живой после пыток, как и
сейчас, в одиночке, - он вдруг ощутил странную экзальтацию: его охватило
"океаническое чувство". Ќа воле он со стыдом вспоминал об этом. ЏартиЯ не
одобрЯла подобных ощущений. ќто был "мелкобуржуазный мистицизм", спасение "в
башне из слоновой кости". ’акое спасение именовалось изменой, "дезертирством
с фронта классовой борьбы". "Ћкеаническое чувство" по партийным законам
квалифицировалось как контрреволюционнаЯ деЯтельность.
Џотому что в борьбе, особенно классовой, надо твердо стоЯть на земле. €
ЏартиЯ разъЯснЯла, что "это значит, ‹ичность и бесконечность - как
абсолютные величины - считались политически неблагонадежными. ЏартиЯ
признавала единственный абсолют - себЯ, и единственное мерило личности:
множество индивидуумов в N миллионов, безлично поделенное на N миллионов.
ЏартиЯ не признавала человека личностью, отрицала его право на
свободную волю - и требовала добровольного самопожертвованиЯ. Ћтрицала
способность человека выбирать - и требовала выбора правильных решений.
Ћтрицала, что человек способен отличать правду от лжи, добро от зла, - и
постоЯнно твердила про виновность и предательство. €ндивидуумом управлЯли
экономические законы, он был безликим винтиком механизма, на который
совершенно не мог влиЯть, - так утверждала партийнаЯ доктрина, - но ЏартиЯ
считала, что безликие винтики должны восстать и перестроить механизм. ‚
логических выкладках таилась ошибка: задача изначально не имела решениЯ.
‘орок лет он пыталсЯ оздоровить экономический механизм, управлЯющий
миром. ќто был главный бич человечества, рак, разъедающий общество изнутри.
‡десь требовалась социальнаЯ хирургиЯ. ‚се остальное было дилетантизмом,
буржуазной романтикой и дурным шаманством. ‘мертельно больной организм
общества не могли спасти заклинаниЯ и реформы. ђеволюционный нож и трезвый
расчет - вот инструменты социального хирурга. Ќо нож, удалЯЯ старые Язвы,
неизменно порождал множество новых. € задача по-прежнему не имела решениЯ.
‘орок лет он подчинЯл свою жизнь велениЯм единственного абсолюта -
Џартии. ‚ерил только логическим выводам. џростно выжигал из своего сознаниЯ
остатки старой буржуазной морали. ЏодавлЯл в себе "океаническое чувство" и
заглушал голос Ќемого ‘обеседника. Љ чему же все это его привело? ЋпираЯсь
на объективно верные постулаты и руководствуЯсь разумом, он пришел к
бессмыслице; логические доводы €ванова и ѓлеткина заставили его принЯть
участие в призрачном балагане публичного процесса. Ђ что, если всЯкаЯ
человеческаЯ мысль, доведеннаЯ до ее логического конца, неминуемо становитсЯ
пустой и абсурдной?..
Ќебо под зубцами сторожевой башни расчерчивали черные прутьЯ решетки. Ђ
что, если все эти сорок лет он был одержим - одержим разумом? —то если
полнаЯ свобода рассудка, лишенного древних алогичных запретов "’ы не должен"
и "’ы не смеешь", превращает жизнь человека в абсурд?..
Ќебо подернулось розовой пеленой, в камере стало заметно темнее;
вверху, над зубцами сторожевой башни, медленно кружили черные птицы. Ќет,
задача не решалась изначально. ‚идимо, поставленнаЯ разумом цель и нож, как
средство, не решают задачи - человек не дорос до опытов с ножом. Њожет быть,
позже, гораздо позже... ‘ейчас человек слишком юн и неистов. ‘трашно и поду-
мать, что он натворил на ђодине ђеволюции, в Ѓастионе ‘вободы! ѓлеткины
оправдывают любые средства, которые помогают сохранить Ѓастион. € как же
чудовищно это выглЯдит изнутри! Ќет, в Ѓастионе ђай не построишь. Ѓастион-то
будет и сохранен, и упрочен, но помыслы народов от него отвратЯтсЯ. ђежим
Џервого запЯтнал идею социально справедливого ђеволюционного ѓосударства,
подобно тому, как Џапы средневековьЯ запЯтнали идею •ристианской €мперии.
”лаг ђеволюции задубел от крови.
ђубашов принЯлсЯ шагать по камере. ‘умерки сгущались безмолвной тьмой.
‚ероЯтно, скоро за ним придут... ‚ логические выкладки вкралась ошибка. Ќет,
видимо, была неверной всЯ логическаЯ система мышлениЯ. ‚перые это пришло ему
в голову, когда ђихарда объЯвили агентом-провокатором, но он не довел свою
мысль до конца. ‚озможно, ђеволюциЯ была преждевременной - и поэтому
обернулась кровавой бойней. „а-да, они ошиблись во времени. Љ первому веку
до новой эры римскаЯ цивилизациЯ окончательно исчерпалась, и лучшие граждане
той древней эпохи решили, что настала пора перемен, - а потом прогнивший до
основаниЯ мир агонизировал в течение пЯти веков. “ €стории невероЯтно
медленный пульс: человек измерЯет времЯ годами, она - столетиЯми; возможно,
сейчас едва начинаетсЯ второй день творениЯ. ќх, как это было бы
замечательно - жить и разрабатывать новую теорию об относительной
политической зрелости масс!..

Љамеру заполнЯла темнаЯ тишина. Ћн слышал лишь шорох своих шагов. есть
с половиной шагов к двери, откуда придут его забирать, шесть с половиной
шагов к окну, за которым разливаетсЯ ночнаЯ тьма. „а, скоро все будет
кончено. ’ак во имЯ чего он должен умереть? Ќа этот вопрос у него не было
ответа.
Ћшибочной оказалась система мышлениЯ; возможно, ошибка коренилась в
аксиоме, которую он считал совершенно бесспорной и повинуЯсь которой
жертвовал другими, а теперь вот другие жертвовали им - в аксиоме, что цель
оправдывает средства. Ћна убила революционное братство и превратила бойцов
ђеволюции в одержимых. Љак он написал в тюремном дневнике - "Њы выбросили за
борт балласт буржуазных предрассудков, а поэтому вынуждены руководствоватьсЯ
одним-единственным мерилом - разумом". ‚озможно, вот он - корень беды.
‚озможно, человечеству необходим балласт. € возможно, избрав проводником
разум, они шли таким извилистым путем, что потерЯли из виду светлую цель.
‚озможно, наступает эпоха тьмы.
Њожет быть, позже, гораздо позже, подыметсЯ новаЯ волна „вижениЯ с
новым знаменем и новой верой - в экономические законы и "океаническое
чувство". ‚озможно, создатели новой Џартии будут носить монашеские рЯсы и
проповедовать, что самаЯ светлаЯ цель оправдывает только чистые средства.
‚озможно, они ниспровергнут догму, что личность есть множество в N
миллионов, безлично поделенное на N миллионов, утвердЯт другой
арифметический принцип - умножениЯ, и тогда не аморфные массы, а миллионы
личностей образуют общество, причем "океаническое чувство" миллионов создаст
безграничную духовную ‚селенную...
ђубашов замер и оглЯнулсЯ на дверь. ‚ коридоре слышалсЯ приглушенный
рокот.

ђокот походил на барабанный бой, доносимый издали порывами ветра, он
звучал все громче; ђубашов не шевелилсЯ. Ќоги отказывались ему служить, он
чувствовал, как тЯжкое земное притЯжение подымаетсЯ по ним. Ћн оторвал их от
пола и, глЯдЯ в очко, отошел к окну. Џотом перевел дыхание и закурил.
‚незапно ожила стена у койки:

внимание пришли за заЯчьей губой он шлет вам привет

‡а ‡аЯчьей ѓубой... Ќоги снова обрели подвижность, Ћн быстро подошел к
металлической двери и стал барабанить в нее ладонЯми - ритмично и часто. Ћн
был последним: —етыреста шестаЯ камера пустовала, на нем обрывалась
акустическаЯ цепочка. Џлотно прижавшись глазом к очку, он барабанил ладонЯми
по массивной двери.
Љоридор тонул в электрическом мареве. Ћн видел, как обычно, четыре
камеры - от —етыреста первой до —етыреста седьмой. ђокот нарастал.
Џослышались шаги - шорох подошв о каменные плиты. ‚незапно показалсЯ ‡аЯчьЯ
ѓуба, у него мелко трЯслась челюсть, как и на очной ставке у ѓлеткина; руки,
скованные за спиной наручниками, неестественно вывернулись локтЯми в
стороны. Ћн не мог различить человеческого глаза, приникшего изнутри камеры
к очку, и слепо обшаривал взглЯдом дверь, словно последнЯЯ надежда на
спасение была у него свЯзана с рубашовской камерой. Џотом прозвучал
невнЯтный приказ, и замерший арестант шагнул вперед. ‡а ним поЯвилсЯ высокий
охранник с пистолетной кобурой на поЯсном ремне. —ерез секунду и охранник и
арестант скрылись.
ђокот оборвалсЯ, наступила тишина. € сразу же послышалсЯ негромкий стук
в стену у койки:

он вел себЯ достойно

‘ тех пор как ђубашов объЯвил, что сдаетсЯ, —етыреста второй упорно
молчал. ‘ейчас он сам продолжил разговор.

вам осталось минут десЯть как ваши нервы

Ѓыло очевидно, что —етыреста второй пытаетсЯ облегчить ему последние
минуты. ‚ нем поднЯлась волна благодарности. Ћн сел на койку и медленно
простучал:

хочетсЯ чтобы все уже было кончено

уверен вы не станете праздновать труса,

тотчас ответил —етыреста второй,

вы же чертовски мужественный парень... чертовски мужественный,

повторил он - только длЯ того, чтобы заполнить паузу,

его сажают а он расписывает груди что чаши с пенным шампанским ха ха вы
чертовски мужественный парень.

ђубашов оглЯнулсЯ на дверь и прислушалсЯ. ‚ коридоре было по-прежнему
тихо. ‘осед, видимо, угадал его мысли:

не прислушивайтесь Я скажу когда они поЯвЯтсЯ... чем бы вы занЯлись
если б вас оправдали

ђубашов подумал и твердо ответил:

астрономией

ха ха,

отстукал сосед,

Я бы может тоже говорЯт на планетах тоже обитают живые существа
разрешите дать вам один совет

конечно,

с удивлением отозвалсЯ ђубашов.

только не обижайтесь совет солдата отлейте всегда лучше чтоб заранее
дух силен плоть немощна ха ха

ђубашов усмехнулсЯ и подошел к параше. Џотом сел на койку и отстукал:

большое спасибо прекраснаЯ мысль а какие у вас перспективы на будущее

—етыреста второй отозвалсЯ не сразу. —ерез несколько секунд он медленно
ответил:

почти восемнадцать лет одиночки точнее шесть тыщ пЯтьсот тридцать дней.
Ћн помолчал и негромко добавил:

Я завидую вам.

€ - после паузы:

хоть в петлю шесть тыщ пЯтьсот тридцать ночей без женщины

ђубашов задумалсЯ. Џотом отстукал:

вы можете читать можете заниматьсЯ

не те мозги,

ответил поручик. € вдруг торопливо застучал:

идут

ђубашов медленно поднЯлсЯ с койки, с секунду раздумывал и громко
передал:

вы очень помогли мне спасибо за все

‡аскрежетал ключ. „верь распахнулась. Ќа пороге поЯвилсЯ высокий
охранник и человек в штатском с какими-то бумагами. татский назвал ђубашова
по фамилии и монотонно прочитал судебный приговор. Ћхранник завернул ему
руки за спину и защелкнул на запЯстьЯх браслеты наручников. ‚ыходЯ, он
услышал торопливый стук:

Я завидую вам завидую завидую прощайте

Љоридор был наполнен приглушенным рокотом. ђубашов знал, что к каждому
очку прижимаетсЯ живой человеческий глаз, но он смотрел прЯмо перед собой.
‡а бетонной дверью Ћдиночного блока прощальный рокот резко оборвалсЯ.
Ѓраслеты наручников врезались в запЯстьЯ - охранник защелкнул их слишком
туго. Ђ когда он заводил ему руки назад, он их резко вывернул, и они болели.
Џоказалась лестница, ведущаЯ в подвал. татский - у него были глаза
чуть навыкате - остановилсЯ и равнодушно спросил ђубашова:
- …сть у вас какое-нибудь последнее желание?
- Ќет, - коротко ответил ђубашов и начал спускатьсЯ по винтовой
лестнице. татский молча смотрел на него равнодушными, немного навыкате
глазами.
‘тупени были узкими и скупо освещенными. ђубашов не мог держатьсЯ за
перила и напрЯженно нащупывал ступени подошвами. Џрощальный рокот сменилсЯ
тишиной. ‘зади, тремЯ ступенЯми выше, раздавались шаги высокого охранника.
‹естница спирально уходила в подвал. ђубашов нагнулсЯ, чтобы глЯнуть
вниз, - пенсне соскользнуло, послышалсЯ звон, и осколки ссыпались на
последнюю ступеньку. ђубашов замер, беспомощно сощурилсЯ, но потом ощупью
закончил спуск. ‘удЯ по звукам, охранник нагнулсЯ и сунул разбитое пенсне в
карман; ђубашов не стал оглЯдыватьсЯ назад.
’еперь он практически почти ослеп, но под ногами был ровный каменный
пол. Ћни оказались в длинном коридоре - его конца ђубашов не видел. Ћхранник
шел на три шага сзади. ђубашов затылком ощущал его взглЯд, но по-прежнему
смотрел прЯмо перед собой. Њедленно и напрЯженно переставлЯЯ ноги, он
двигалсЯ к дальнему концу коридора.
…му представлЯлось, что он шагает по этому коридору уже несколько
минут. € ничего - решительно ничего не происходило. Џистолет у охранника,
без сомнениЯ, в кобуре - он услышит, как тот начнет его вынимать. ‡начит,
пока что он в безопасности. €ли они, по примеру дантистов, до времени прЯчут
инструмент в рукаве? Ћн старалсЯ думать о чем-нибудь другом, но не мог
переключитьсЯ: все его силы уходили на то, чтоб не оглЯдыватьсЯ назад.
‘транно, зубную боль как отрезало, когда он ощутил благословенную
тишину, произносЯ на суде последнее слово. ‚озможно, абсцесс созрел и
вскрылсЯ. —то он сказал? џ преклонЯю колена перед партийными массами страны
и мира... Ќо почему? —ем он провинилсЯ перед массами? ‘орок лет он гнал их
через пустыню, не скупЯсь на угрозы, посулы и обеты. ’ак где же она - ‡емлЯ
ЋбетованнаЯ?
‘уществует ли она как конечнаЯ цель длЯ бредущего по бесплодной пустыне
человечества? …му очень хотелось найти ответ, пока времЯ не было
окончательно упущено. Њоисею не удалось ступить на землю, к которой он вел
народы через пустыню. Ќо он взошел на вершину горы и воочию убедилсЯ, что
цель достигнута. ‹егко умирать, когда ты знаешь, что данный тобою обет
исполнен. Ћн, Ќиколай ‡алманович ђубашов, не был допущен на вершину горы -
умираЯ, он видел лишь пустынную тьму.
“дар в затылок оборвал его мысли. Ћн готовилсЯ к этому - но
подготовитьсЯ не успел. Ћн почувствовал, что у него подгибаютсЯ колени и его
разворачивает лицом к охраннику. ЉакаЯ театральщина, подумалось ему, и ведь
Я совершенно ничего не чувствую. ‘огнувшись он лежал поперек коридора и
прижималсЯ щекой к прохладному полу. Ќад ним сомкнулась завеса тьмы, и
черные волны ночного океана вздымали его невесомое тело. Џолосами тумана
плыли воспоминаниЯ.
‘наружи слышалсЯ стук в дверь, ему мнилось, что его пришли
арестовывать, - но в какой он стране?
Ћн сделал последнее мучительное усилие, чтоб просунуть руку в рукав
халата, - но чей это портрет?
“сача с насмешливо циничными глазами или “сатика со стеклЯнным
взглЯдом?
Ќад ним склонилась бесформеннаЯ фигура, и он почувствовал запах кожи.
Ќо что это за форма? € во имЯ чего поднЯт вороненый ствол пистолета?
Ћн дернулсЯ от сокрушительного удара в ухо. Ќа мгновение тьма сделалась
безмолвной. Џотом послышалсЯ плеск океана. ЌабежавшаЯ волна - тихий вздох
вечности - поднЯла его и неспешно покатилась дальше.

‚Њ…‘’Ћ ЏЋ‘‹…‘‹Ћ‚€џ - ’ђЂѓ…„€џ "‘’Ђ‹њЌ›•" ‹ћ„…‰ -

Џосле разрыва с коммунистами, сделавшего менЯ, можно сказать, изгоем
партии изгоев, наступило критическое времЯ - Я осталсЯ наедине с темными
глубинами собственной психики. “трата привычного ощущениЯ приобщенности
искушала примкнуть к недавним противникам или, например, ударитьсЯ в
религию. ’е из моих друзей, кто испытал подобное состоЯние и вышел из него с
честью, сохранив Ясность ума и душевное равновесие, были, как правило,
творческими людьми: писателЯми, художниками, учеными, - и это помогало им
выстоЯть.
‚ Џариж в начале 1938 года Я вернулсЯ, имеЯ на руках договор с
лондонским издательством „жонатана Љейпа на издание моего первого романа
"ѓладиаторы". џ рассчитывал, что расплачусь с переводчиком из полученного от
Љейпа аванса в 125 фунтов, а оставшихсЯ денег мне хватит на полгода
спартанской жизни, и Я наконец закончу книгу, писание которой постоЯнно
прерывалось - то из-за безденежьЯ, то из-за политики, и все получилось
именно так, как Я рассчитал: в июне тридцать восьмого "ѓладиаторы", отнЯвшие
у менЯ в общей сложности четыре года, были завершены.
џ, разумеетсЯ, понимал, насколько благотворными были длЯ менЯ
периодические возвраты к людЯм и событиЯм I века до н. э., особенно в пору
непосредственно перед разрывом с партией и сразу после, - они были своего
рода трудотерапией, помогали как-то скреплЯть куски распадавшегосЯ во мне
времени, успокаивали, умиротворЯли... „о разрыва Я мыслил себЯ рабом
€стории, а свое писательство - работой на нее. ’еперь Я хотел стать
профессиональным писателем, длЯ которого писать - занЯтие самодостаточное.
Џоэтому, завершив "ѓладиаторов", Я вскоре взЯлсЯ за "‘лепЯщую тьму".
‚ краткой заЯвке, составленной длЯ Љейпа, значилось, что это будет
роман о четырех-пЯти политзаключенных в одной тоталитарной стране.
Џриговоренные к смертной казни, они, переступив грань обыденного и
трагического планов бытиЯ, пересмотрЯт перед концом свое прошлое и увидЯт,
что действительно виновны, хотЯ и не в тех преступлениЯх, за которые
осуждены. €х подлиннаЯ виновность в том, что интересы человечества они
поставили выше интересов человека, мораль принесли в жертву
целесообразности, а средства - цели. € вот они должны умереть, ибо с точки
зрениЯ €стории их смерть целесообразна, умереть от руки людей, думающих
одинаково с ними. Ќазвание предполагалось "Џорочный круг".
џ взЯлсЯ писать новый роман, не определив в точности развитие сюжета, и
отчетливо видел перед собой лишь одного из героев. ‚идел: вот он шагает по
камере взад-вперед - невысокий, коренастый, с козлиной бородкой - и потирает
пенсне о рукав. ќто большевик из "старой гвардии", по складу ума - сколок с
Ѓухарина, по внешности и характеру - синтез ’роцкого с ђадеком. џ долго не
знал, как назову его. ”амилиЯ ђубашов возникла непроизвольно, Я понЯтиЯ не
имел, с кем она свЯзана, а сразу же принЯл ее, думаю, потому, что она
напоминала мне вышитую русскую рубашку, в которой Я любил покрасоватьсЯ по
воскресеньЯм{Ћчевидно, в ‘‘‘ђ. - ‡десь и далее примечаниЯ переводчика.}.
Џозднее выЯснилось, что Ќиколай ‡алманович ђубашов - редактор газеты
Џалестинской трудовой партии "Davar"; лично Я его не встречал, но имЯ,
конечно, часто слышал в свою бытность в Џалестине. Ћтчество (‡алманович)
превратило моего героЯ в евреЯ, чего Я сам тогда не заметил, и никто не
обратил на это моего вниманиЯ.
€так, начало было определено. Љогда за ђубашовым ночью пришли, он спал
и видел во сне свой последний арест в другой тоталитарной стране и
полусонным рассудком не сразу осознал, который из двух диктаторов добралсЯ
до него на этот раз... ‘транно, что таким образом Я обозначил глубинное
подобие двух диктатур - лейтмотив, проходЯщий по всему роману, - за год до
пакта ‘талина с ѓитлером, когда на рассудочном уровне, еще продолжаЯ
симпатизировать ‘оветской ђоссии, отверг бы даже возможность сравнениЯ ее с
нацистской ѓерманией.
Џо написании сцены ареста мне больше не пришлось беспокоитьсЯ о сюжете,
искать детали - оказалось, они давно накоплены под спудом воспоминаний
семилетней давности, и стоило лишь ослабить давление, как они ожили во мне,
впервые становЯсь длЯ менЯ осмысленными. Ќадежда, Њалютка ‚ернер, двое
начальников из Ѓаку, масса эпизодов, обрывочных реплик, случайных жестов,
все то, чему внутренний цензор годами не давал выхода, хлынуло, как
пробившийсЯ поток. џ не определЯл развитие событий, Я ожидал его - с ужасом
и любопытством. ‡наЯ, к примеру, что в конце концов ђубашов капитулирует и
признаетсЯ в совершении мнимых преступлений, Я тем не менее очень смутно
понимал, в силу каких причин это произойдет. Џричины - одна за другой -
проЯснЯлись по ходу допросов ђубашова, сначала €вановым, затем ѓлеткиным.
‚опросы и ответы, жестко предопределенные замкнутой структурой их психики,
не импровизировались, они извлекались - посредством механизмов подсознаниЯ,
облекшихсЯ иллюзорной логичностью, - из глубин психики, на которых стиралось
различие между следователем и подследственным, палачом и жертвой. ЋпираЯсь
на одни и те же представлениЯ, эти люди и не могли говорить и поступать
иначе, чем говорили и поступали.
‡ападному сознанию, далекому от этой психики и этих представлений,
признаниЯ обвинЯемых на московских процессах кажутсЯ одной из крупнейших
загадок современности. Џочему старые большевики - руководители и герои
революции, так часто игравшие со смертью, что сами называли себЯ
"покойниками на каникулах", - почему, спрашиваетсЯ, они признавали этот
кошмарный бред, леденЯщий кровь? …сли даже не принимать в расчет тех, кто,
как ђадек, просто-напросто спасал шкуру, тех, кто был деморализован, как
‡иновьев, тех, кто надеЯлсЯ выгородите родных, как, например, Љаменев, по
слухам, страстно любивший своего сына, то ведь были же среди них и
"стальные" - люди типа Ѓухарина, ЏЯтакова, Њрачковского, ‘мирнова и других,
с десЯтками лет революционного стажа, ветераны царских тюрем и ссылок, и вот
их патетически-безоглЯдное отречение от себЯ представлЯлось необъЯснимым...
‡а основу ретроспективных эпизодов "‘лепЯщей тьмы" - с ђихардом,
Њалюткой ‹еви и Ђрловой - Я взЯл действительные случаи, разумеетсЯ,
несколько обработав их. Њетоды и техника допросов в ѓЏ“ подробнее, чем у
менЯ, описаны в других книгах. ЋпасаЯсь злоупотребить вниманием читателЯ, Я
позволю себе задержатьсЯ на главном, то есть на причинах, заставлЯвших людей
одного, строго определенного - "стального" - типа, полностью оставаЯсь в
рамках логики, прийти к необходимости признаний, поражающих полной
алогичностью; и, во-первых, сошлюсь на смысловую кульминацию моего романа -
заключительный допрос ђубашова ѓлеткиным, а во-вторых, процитирую документ,
остававшийсЯ мне неизвестным, пока Я писал роман, - Я говорю о книге "џ был
агентом ‘талина", писавшейсЯ ‚альтером Љривицким примерно в то же времЯ, что
и "‘лепЯщаЯ тьма" мною.
Љривицкий, высокопоставленный разведчик, порвавший со сталинским
режимом, удостоверЯет, что длЯ тех, кто подобно ему, в годы московских
процессов находилсЯ "внутри сталинской машины власти", признаниЯ подсудимых
на них отнюдь не были никакой загадкой. •отЯ, говорит он, имели значение
разные факторы, решающей длЯ очень многих оказывалась потребность "в
последний раз исполнить свой долг перед партией и революцией". ‚от, скажем,
каким образом были получены признаниЯ Њрачковского - осужденного по первому
процессу большевика с 1905 года, героЯ гражданской войны, позднее оппозицио-
нера.

"‚ июне 1936 года, - пишет Љривицкий, - заканчивалась подготовка к
первому показательному процессу над оппозицией. „обились признаний от
четырнадцати человек. ѓлавные действующие лица - Љаменев и ‡иновьев -уже
заучили свои роли и репетировали поведение в зале суда. Ћставались двое,
отвергавшие любые обвинениЯ, - Њрачковский и €ван ‘мирнов, старейший
большевик, командующий 5-й армией в годы гражданской войны.
‘талин не хотел начинать процесс без них. €х долго пытали - жестоко и
безрезультатно. Ќаконец начальник ЋѓЏ“ вызвал моего товарища ‘луцкого и
приказал допросить Њрачковского и во что бы то ни стало сломить его. ‘
тЯгостным чувством мой товарищ (кстати, глубоко чтивший Њрачковского)
рассказывал мне, а Я слушал, как он выступал в качестве инквизитора.
- џ побрилсЯ перед началом допроса, - рассказывал ‘луцкий, - а когда
все кончилось, у менЯ выросла борода. …го привели ко мне в кабинет. Ћн
сильно хромал - еще с гражданской, и Я предложил ему сесть. Ћн сел. ‚от,
говорю, товарищ Њрачковский, приходитсЯ мне допрашивать вас.
- џ отвечать не буду. џ не желаю с вами разговаривать. ‚ы в тысЯчу раз
хуже царских жандармов. „окажите мне ваше право допрашивать менЯ. —то-то Я
не слышал про вас в годы революции. Џтицы вроде вас на фронты не залетали. Ђ
их, - Њрачковский показал на ордена Љрасного ‡намени на моей гимнастерке, -
их вы, скорее всего, просто украли. - Ћн поднЯлсЯ, расстегиваЯ рубашку,
обнажил глубокие шрамы на груди: - Њои-то награды - вот они! Ќе отвечаЯ,
‘луцкий подвинул Њрачковскому стакан чаем и папиросы. ’от сбросил их на пол:
- Љупить менЯ надеетесь? Ќе надейтесь. џ ненавижу ‘талина, так и
передайте ему. Ћн предал революцию. ЊенЯ водили к Њолотову - тоже хотел
купить. џ плюнул ему в лицо.
Ќастало времЯ переходить в наступление. ‘луцкий сказал:
- Ќет, товарищ Њрачковский, мои ордена Я не украл. џ честно заработал
их в Љрасной Ђрмии, на ташкентском фронте, а командующим там были вы. џ не
думал и не думаю, что вы преступник. Ќо вы же не станете отпиратьсЯ - вы
примыкали к оппозиции. ЏартиЯ приказала мне допросить вас. Ђ что касаетсЯ
ран, взглЯните. - € ‘луцкий в свою очередь обнажил искалеченную грудь. Џотом
продолжил: - Џосле войны Я работал в трибунале. ЏартиЯ перебросила менЯ в
органы. џ солдат партии и выполнЯю приказ. …сли партиЯ прикажет мне умереть,
Я умру. (’ак и будет полтора года спустЯ: объЯвЯт, что ‘луцкий скоропостижно
скончалсЯ.)
- ‚ы переродились, - возразил Њрачковский, - вы больше не солдат
партии, вы охранник, ищейка. - Ќо помедлив, добавил: - •отЯ, кажетсЯ, в вас
осталось что-то человеческое.
Џо словам ‘луцкого, с этого момента между ними стал ощущатьсЯ ток
взаимопониманиЯ. ‘луцкий заговорил о тЯжелом внешнем и внутреннем положении
‘оветского ‘оюза, о капиталистическом окружении и врагах партии, подрывающих
ее авторитет в массах, сказал, что нужно любой ценой спасать партию, котораЯ
одна способна спасти революцию.
џ заверил его, что, конечно, не думаю, будто он контрреволюционер. Ќо
достал и зачитал показаниЯ других - продемонстрировал, так сказать, до чего
можно докатитьсЯ в звериной ненависти к ‘оветской власти. Њы проговорили три
днЯ и три ночи. ‚се это времЯ он ни минуты не спал. џ вздремнул часа
три-четыре. Љороче, он согласилсЯ, что в данный момент никто, кроме ‘талина,
не способен руководить партией. ‚ партийных рЯдах нет достаточно сильной
группировки, чтобы реформировать или сломать сталинскую машину власти. „а, в
стране накопилось недовольство, угрожающее взрывом, рассуждал он, но
объединение с людьми, посторонними партии, означало бы конец однопартийной
системы, а он слишком сильно веровал в идею диктатуры пролетариата и не смел
посЯгнуть на нее даже мысленно. Ћн был согласен, как и Я, с тем, что
настоЯщий большевик обЯзан подчинЯть собственные помыслы и волю помыслам и
воле партии и, если нужно бестрепетно идти на смерть, а то и позорную
смерть.
- ‚ыматываЯ Њрачковского, - рассказывал ‘луцкий, - Я сам так измоталсЯ
и перевозбудилсЯ, что расплакалсЯ вместе с ним, когда на третью ночь мы
договорились до гибели идеалов революции - мол, только сталинский
ненавистный режим еще несет в себе слабый отблеск надежды на светлое
будущее, на алтарь которого мы оба обрекли себЯ с юности, и больше ничего не
остаетсЯ, совсем ничего, кроме как, спасаЯ этот режим, постаратьсЯ
предупредить обреченный взрыв недовольства разочарованных,
дезориентированных масс. „лЯ этого партии нужно, чтобы бывшие лидеры
оппозиции публично признались в совершении чудовищных преступлений.
Њрачковский попросил о встрече со ‘мирновым - старым соратником и
другом. Џроизошла душераздирающаЯ сцена: два ветерана ЋктЯбрЯ, рыдаЯ,
обнЯлись в моем кабинете.
- €ван Ќикитич, - сказал Њрачковский, - дай им, чего они хотЯт. ќто
нужно дать.
Ќа исходе четвертого днЯ допроса он подписал показаниЯ, с которыми
позднее выступил на суде. Ћн отправилсЯ в камеру, а Я - домой и целую неделю
не мог работать. †ить тоже не мог".

Љнигу Љривицкого Я прочитал лишь несколько лет "‘пустЯ после окончаниЯ
"‘лепЯщей тьмы", так как, дописав свой роман, долго потом был не в силах
прикоснутьсЯ к чему-либо, свЯзанному с ним. —итаЯ, Я испытывал болезненное
ощущение, называемое психиатрами deja vu {“же виденное (франц.) - ощущение
точного повторениЯ событий, однажды уже происходивших.}. ‘ходство с первым
допросом ђубашова было совершенно поразительное. „ело не в идентичности
логики ‘луцкого и €ванова - она неудивительна, ибо и действительность, и
роман определЯлись одним и тем же кругом представлений и фактов. Џоражало
совпадение деталей: в обоих случаЯх в начале допроса всплывали воспоминаниЯ
о гражданской войне, причем следователь в то времЯ был подчиненным
подследственного; в обоих случаЯх один из них был тЯжело ранен в ногу;
наконец, в обоих случаЯх следователЯ тоже ликвидировали. Њне казалось, что Я
читаю о духовных двойниках €ванова и ђубашова, как если бы действительность
в призрачных образах сублимировала непреложные данности моего воображениЯ...
ЋбъЯснение признаний, предложенное в моем романе, стало широко известно
как "рубашовскаЯ версиЯ" и вызвало длительную полемику; Я в ней не
участвовал. …ще раз повторю, что методы, обеспечившие признание Ѓухарина,
Њрачковского или ђубашова, были эффективны только применительно к типу
старого большевика, чьЯ преданность партии абсолютна. Љ другим применЯлись
другие методы, каждый раз сообразно обстоЯтельствам. ѓоворю это потому, что
в полемике о "‘лепЯщей тьме" постоЯнно утверждалось, будто Я все признаниЯ
объЯснЯю "рубашовской версией". ќто совершенно не так. €з трех заключенных,
описанных в моем романе, один ђубашов признаетсЯ по велению жертвенной
преданности партии. ‡аЯчьЯ ѓуба не выдерживает пыток. Ѓезграмотный
крестьЯнин, не понимающий, в чем дело, и привыкший слушатьсЯ начальства,
тупо повторЯет, что ему велЯт... Ћднако и через много лет, в пору
показательных процессов в так называемых "странах народной демократии", мои
неугомонные оппоненты еще не перестали умозаключать, что раз кардинал
Њиндсенти или господин ”оглер не питали большой симпатии к коммунистической
партии, "рубашовскаЯ версиЯ", тем самым, неверна. ‘ таким же успехом можно
доказывать, что, если не только гвозди прилипают к магниту, но и мухи к
липучке, неверна теориЯ магнитного притЯжениЯ. Њне кажетсЯ, что причина этой
несуразной аргументации - в большинстве случаев безусловно добросовестной -
в присущей рассудку тЯге обобщать и выискивать единое объЯснение - что-то
вроде lapis philosophicus {”илософский камень (лат.).} - загадочных и
неоднородных Явлений. € чтобы окончательно запутать наблюдателей, на каждом
из процессов состав обвинЯемых ЯвлЯл собой тщательно подобранную "амальгаму"
из людей "стальных", деморализованных и просто провокаторов, и все они вели
себЯ, в общем, одинаково, хотЯ и по весьма различным основаниЯм...
џ начал писать "‘лепЯщую тьму" в сентЯбре 1938 года, в мюнхенские дни,
а закончил в апреле 1940-го, за месЯц до немецкого нападениЯ и последующей
капитулЯции ”ранции. € снова - как было с "ѓладиаторами" - работа то и дело
прерывалась, и надолго, и писание романа уподобилось скачкам с препЯтствиЯми
по дорожке времени и судьбы, ибо после Њюнхена Я был уверен, что немцы
вот-вот нападут на ”ранцию, а ”ранциЯ не продержитсЯ и нескольких недель.
‚ самый разгар работы Я очутилсЯ без гроша в кармане. „лЯ завершениЯ
романа мне требовалось около полугода а чтобы заработать деньги на этот
срок, два месЯца - апрель и май тридцать девЯтого - пришлось убить на
сочинение очередной - третьей и последней - книжки о сексе. Џотом три месЯца
спокойной работы на юге ”ранции и новый барьер: 3 сентЯбрЯ началась война, а
в октЯбре, 21 числа, менЯ арестовала французскаЯ полициЯ.
‡атем последовала сериЯ кафкианских ситуаций, описаннаЯ мною в "‡емных
подонках". —етыре месЯца Я провел в ЏиренеЯх, в лагере длЯ интернированных
лиц. ‚ Январе 1940 года менЯ освободили, но оставили под надзором полиции, и
несколько месЯцев Я дописывал роман, отрываемый от работы вызовами на допрос
и обысками в квартире, денно и нощно трепеща, что, если опЯть буду
арестован, роман неминуемо пропадет.
Ќо, видимо, добрый ангел не оставлЯл попечениЯ о нем. Ќа обыске в марте
полицейские конфисковали большую часть моих бумаг, а на машинопись "‘лепЯщей
тьмы" почему-то не обратили вниманиЯ. Џервый экземплЯр лежал прЯмо на
письменном столе - Я положил его туда, следуЯ завету ќдгара Џо: скрываемый
предмет держать на самом видном месте; одновременно, вопреки тому же завету,
второй экземплЯр Я засунул на верхнюю полку книжного шкафа. ‚ конце концов
менЯ действительно опЯть арестовали, и немецкий оригинал романа пропал. Ќо к
тому времени, к счастью, был закончен английский перевод и уже переправлен в
‹ондон - за десЯть дней до немецкого вторжениЯ во ”ранцию. ’аким образом,
книга проскользнула в узенькую щелку, оставленную судьбой.
…ще полгода спустЯ, когда и Я следом тоже проскользнул в Ђнглию, книга
достигла стадии верстки. ‚ерстка застала менЯ в лондонской Џентонвильской
тюрьме, куда Я был водворен тотчас по вступлении на британский берег. ’ут
обозначилось новое препЯтствие, так как заключенные в Џентонвиле не
пользовались правом получениЯ книг с воли: однако же, поскольку было
неоспоримо доказано, что данную книгу написал сам заключенный, начальник
тюрьмы, поразмыслив, согласилсЯ передать верстку мне. ‚ Џентонвиле Я впервые
узнал английское название моего романа. Ћно было подсказано строчкой
Њилтона: "Ћ мрак, мрак, мрак среди сиЯниЯ луны" и принадлежало переводчице
„афни •арди, молодой англичанке, бывшей по профессии вовсе не переводчицей -
скульпторшей (в "‡емных подонках" она фигурирует под инициалом X). €з
”ранции „афни бежала раньше менЯ, и после долгой разлуки мы наконец
встретились с ней в помещении свиданий Џентонвильской тюрьмы и в присутствии
надзирателЯ чинно беседовали через проволочную сетку. Љогда надзиратель
повел менЯ обратно в камеру, он спросил, что это за книгу мы так долго
обсуждали с моей приЯтельницей. Њою собственную книгу, ответил Я, об одном
заключенном в одиночной камере. "‚ таком случае вы, наверное, пророк", -
сказал он, и дверь камеры, лЯзгнув, захлопнулась.
џ еще оставалсЯ в заключении, когда роман вышел в свет...

"‹итературнаЯ газета", 3 августа 1988 г. э 31.

Last-modified: Thu, 20 Jul 2000 15:37:42 GMT
Ћцените этот текст: