настоЯнию) мое пончо
с капюшоном в нашем домике, и он вышел в нем ночью чтобы  помедитировать под
деревьЯми, быть  может он молилсЯ стоЯ  на  коленЯх, и  когда  он вернулсЯ в
домик где Я сидел и читал  "манихейские" сутры,  он снЯл свой капюшон только
тогда когда Я посмотрел как  он ему  идет, и выглЯдел он как настоЯщий монах
--  „эвид, с которым как-то  воскресным  утром мы вместе пошли в  церковь, и
после причастиЯ он прошел по  проходу  между рЯдами  с облаткой  тающей  под
Языком, глаза набожно и немного насмешливо, но по крайней мере вовлеченно уж
точно, опущены долу,  руки  сложены  так чтобы все женщины могли это видеть,
образцово-показательный  свЯщенник --  ‚се  постоЯнно  говорЯт  ему:  "„эвид
напиши  исповедь  своей жизни как сделал ‘в. Ђвгустин!" и это его забавлЯет:
"Ќу  не <i>знаа-ааю</i>!"  смеетсЯ  он --  Ќо  это  потому что всем известно что он
отвЯзный джазовый чувак который побывал черт знает где и теперь направлЯетсЯ
на небеса, в этом нет земной корысти, и все  действительно чувствуют что ему
известно что-то что  было  позабыто  или  замолчено  в опыте ‘в.  Ђвгустина,
”ранциска ‹ойолы  и других  --  ‘ейчас он  пожимает  мне руку,  представлЯет
синеглазой  изумительной красотке €ветте,  и  присаживаетсЯ  со  мной  чтобы
пропустить стаканчик сотерна --
     "€ чем ты <i>сейчас</i> занимаешьсЯ?" смеетсЯ он.
     "’ы придешь потом на вечеринку? -- хорошо -- Я сваливаю и иду в бар - "
     "Ќу так не <i>напейсЯ</i>  там!" смеетсЯ  он,  он всегда смеетсЯ, когда они  с
€рвином  собираютсЯ  вдвоем,  взрывы хохота  следуют  один  за  другим,  они
обмениваютсЯ  эзотерическими мистериЯми под общей византийской крышей  своих
пустых  голов --  одна частичка  мозаики  за  другой, атомы пусты  -- "‘толы
пусты, и все ушли", напеваю Я, на мотив синатровской "’ы  учишьсЯ петь блюз"
-
     "Ћ  опЯть  эта чепуха насчет  пустоты", смеетсЯ „эвид. "Џравда, „жек, Я
ожидал  от тебЯ лучшего  применениЯ  твоего  опыта  чем все  эти буддистские
негативности - "
     "Ћ Я  больше не  буддист  -- Я  больше ничто!" кричу  Я, и он смеетсЯ и
похлопывает  менЯ  по плечу.  Ћн мне  говорил уже  раньше: "’ы  был  крещен,
таинство воды коснулось  тебЯ, благодари же ѓоспода за это - " ...  "иначе Я
не знаю что с тобой  могло бы случитьсЯ" -- “ „эвида есть теориЯ,  или вера,
что "•ристос рванулсЯ к нам с Ќебес чтобы принести избавление" и что простые
правила  принесенные  нам ‘в. Џавлом  прекрасны  как  золото,  поскольку они
зародились  в  ќпоху •риста, ‘ына посланного  Ћтцом чтобы открыть нам глаза,
высочайшим жертвоприношением …го жизни -- Ќо когда Я говорю ему что Ѓудде не
потребовалась кроваваЯ  смерть, он просто сидел объЯтый тихим восторгом  под
„еревом Ѓесконечности, "Ќо „жее-еек, в этом нет ничего выходЯщего из <i>порЯдка
вещей</i>"  - ‚се происходЯщее кроме ЯвлениЯ •риста не выходит из порЯдка вещей,
согласно  заповедЯм ‚ысшего ЏорЯдка -- —асто  Я даже побаивалсЯ  повстречать
„эвида,  так  он  затрахал  мне мозги  своими  восторженными,  страстными  и
блестЯщими излиЯниЯми  ‚селенской Џравоверности  --  Ћн бывал  в  Њексике  и
бродил  среди  соборов, дружил с монахами в монастырЯх -- Ђ  еще „эвид поэт,
странный  изысканный поэт, некоторые из его стихов написанных  до  обращениЯ
(задолго  до) были причудливыми  пейотлевыми  видениЯми и  тому  подобное --
ничего круче этого Я  не встречал -- Ќо мне никак не удавалось свести вместе
„эвида и <i>Љоди</i> чтобы они поговорили о •ристе --
     —тениЯ уже в самом  разгаре, поэт Њеррил  ђэндэлл раскладывает на столе
свои  рукописи, так что когда мы приканчиваем четвертушку в туалете  Я шепчу
на ухо €рвину что иду в бар, и ‘аймон шепчет "€ Я с тобой!", так что в конце
концов €рвин тоже хочет  идти но  ему нужно оставатьсЯ  и проЯвлЯть вежливый
поэтический  интерес -- Ђ ђафаэль  уже удобно  уселсЯ,  он  готов слушать  и
говорит: -
     "„а  знаю  Я  что  это  голЯк,  хочетсЯ  просто  послушать  чего-нибудь
новенького", старина  ђафаэль,  так  что мы с ‘аймоном спешим к выходу, ведь
ђэндэлл уже начал свои первые строчки:
     "„венадцатиперстнаЯ пучина вынесшаЯ менЯ на самый край
     Џожирает мою плоть"
     и тому  подобное, Я  слышу несколько  строчек и больше слушать  мне  не
хочетсЯ потому  что в  этом  мне  видитсЯ лишь ремесленное усердие тщательно
выстроенных мыслей,  а вовсе не свободные и необузданные мысли как они есть,
врубаешьсЯ - •отЯ сам Я в те дни не осмелилсЯ бы встать  там и прочесть даже
Ђлмазную ‘утру.
     Њы с ‘аймоном чудесным образом находим бар где за стойкой сидЯт как раз
две  девушки  и ждут  пока  их  кто-нибудь  подцепит,  и  в центре помещениЯ
какой-то парень  поет  и  играет джаз на  пианино, и человек тридцать народу
болтаютсЯ  попиваЯ  пивко  --  Њы тотчас  подсаживаемсЯ  к  девушкам,  после
недолгого вступлениЯ, но Я сразу же понимаю что ни Я ни ‘аймон не вызывают у
них  особой симпатии, и кроме того мне хочетсЯ слушать джаз а не их нытье, в
нем  есть  что-то свежее, и Я подхожу  и  становлюсь около пианино  -- ќтого
парнЯ  Я  видел раньше  по  телевизору  (в ”риско),  он  потрЯсающе наивно и
восторженно играл на гитаре, пел и вопил  пританцовываЯ, но сейчас он потише
и пытаетсЯ подзаработать себе на жизнь на пианино в баре -- Џо телевизору он
напомнил мне Љоди, юного Љоди-музыканта со  своей гитарой времен Џолуночного
Џризрака  (чук чугалук  чукчук  чугалук), Я услышал старую  поэзию <i>„ороги</i>  и
увидел веру  и любовь на  его лице  - ’еперь он  выглЯдит  так будто город в
конце концов его  доконал и отстраненно  перебирает  несколько  мелодий -- ‚
конце  концов Я начинаю тихонько подпевать и он начинает наигрывать "’ревоги
позади"  и просит спеть, Я пою, негромко и расслабленно, немножечко подражаЯ
„жун Љристи, Я думаю будущее за этой манерой мужского джазового пениЯ, такое
слегка неразборчивое, свободное расслабленное пение -- горестное Ћдиночество
ѓолливудских Ѓульваров -- Ђ в это времЯ несдающийсЯ ‘аймон продолжает клеить
девушек -- "Џоехали все ко мне..."
     ’ак мы оттЯгиваемсЯ, и времЯ  летит, и  вдруг заходит €рвин, как всегда
пронзительно глЯдЯ своими большими глазами, как призрак, каким-то образом он
вычислил что мы будем именно в этом кабаке (в нескольких кварталах), от него
не скроешьсЯ,  "Ђх вот  вы где,  а у нас чтениЯ  закончились, мы <i>все</i> едем на
<i>большую</i> вечеринку, чем вы тут занимаетесь?" и  позади него стоит ни кто иной
как ‹азарус --
     Ќа  вечеринке ‹азарус изумлЯет  менЯ -- Ћна проходит где-то в  обычного
вида  особнЯчке, где есть обшитаЯ  деревом  библиотека  с  пианино и легкими
стульЯми,  большаЯ комната  с подсвечниками и ароматическими маслами,  камин
облицованный кремовым мрамором, подставка длЯ дров чистейшей меди, громаднаЯ
пуншеваЯ  чаша и  бумажные  стаканчики на  столе -- € во всей этой крикливой
суматохе всех коктейлевых вечеринок  ‹азарус,  полностью погруженный в себЯ,
разглЯдывает  в библиотеке маслЯный  портрет  четырнадцатилетней  девочки  и
спрашивает изЯщных гомиков пасущихсЯ около него, "Љто это, где она? Њогу Я с
ней встретитьсЯ?"
     Ђ ђафаэль сутулитсЯ на диванчике и выкрикивает свои стихи, "Ѓудда-рыба"
и т.п. которые достает из кармана  пальто  -- Я мечусь от €ветты  к „эвиду к
другой   девушке   и  опЯть  к  €ветте,  потом  опЯть  поЯвлЯетсЯ  Џенни,  в
сопровождении художника  ‹евескье, и вечеринка  становитсЯ еще  шумней  -- Я
даже немного поболтал с  поэтом ђэндэллом, на всЯкие  нью-йоркские темы -- в
конце концов Я опоражниваю пуншевую  чашу в свой стакан, грандиознаЯ  задача
-- ‹азарус  поражает менЯ  также  тем  как  классно он умудрЯетсЯ  протекать
сквозь эту ночь, стоит обернутьсЯ и тут  же  видишь его, с  выпивкой в руке,
улыбающегосЯ, но он не пьЯн и не говорит ни слова --
     ђазговоры на таких вечеринках сливаютсЯ в  чудовищный гвалт растущий  к
потолку,  будто  слова сталкиваютсЯ  и грохочут там, и если закрыть  глаза и
вслушатьсЯ  то  услышишь "уоррх уоорх хлоп", и  каждый пытаетсЯ <i>переговорить</i>
общий фон,  рискуЯ  что слова скоро  станут  совсем  неразличимыми,  в конце
концов  становитсЯ даже еще громче, выпивки становитсЯ все  больше и больше,
закуска уничтожена, пунш растекаетсЯ по жадным болтливым Языкам, и  в  конце
концов  все  перерастает в один сплошной праздник крика, и как всегда бывает
хозЯин  начинает  беспокоитьсЯ  о соседЯх  и последний  час проводитсЯ  им в
вежливых  попытках загасить  вечеринку --  €  как всегда остаетсЯ  несколько
громких  припозднившихсЯ  гостей, <i>т.е.</i>  нас --  последние гости обычно мЯгко
выставлЯютсЯ вон -- в моем случае, Я иду к пуншевой чаше чтобы опрокинуть ее
в свой стакан, но лучший  друг  хозЯина мЯгко  вынимает чашу  из  моей руки,
говорЯ "Ћна уже пустаЯ -- к тому же вечеринка  закончилась" -- и в последней
ужасной картине  представлениЯ  вы  видите  богемного художника  набивающего
карманы  бесплатными  сигаретами которые были  щедро  выставлены  в открытых
коробках тикового дерева -- ќто делает ‹евескье, с порочным взглЯдом искоса,
художник без гроша в  кармане, безумец, его голова острижена почти наголо, и
покрыта  ссадинами  и ушибами  там где он приложилсЯ ею падаЯ пьЯным прошлой
ночью -- € все же лучший художник в ‘ан-”ранциско --
     •озЯева  кивают  нам и  длЯ верности ведут  по дорожке  в  саду -- и мы
вываливаемсЯ галдЯ, пьЯнаЯ поющаЯ толпа состоЯщаЯ из: ђафаэлЯ, менЯ, €рвина,
‘аймона,  ‹азаруса,   „эвида  „`Ђнжели,  художника  ‹евескье.   Ќочь  только
начинаетсЯ.

        93

     Њы  сидим на бордюре тротуара  и ђафаэль усаживаетсЯ  на дороге лицом к
нам и начинает болтать и махать руками в  воздухе --  Ќекоторые  из нас тоже
садЯтсЯ скрестив ноги -- ’о что он говорит длинно и полно пьЯного торжества,
мы все  пьЯны, но в его словах чисто рафаэлевский  трепещуще-чистый восторг,
но тут  поЯвлЯютсЯ  копы,  подгонЯют  патрульную машину.  џ  встаю и  говорю
"Џойдемте, мы слишком  шумим" и все идут вслед за  мной, но копы подходЯт  к
нам и хотЯт знать кто мы такие.
     "Њы только что вышли с большой вечеринки неподалеку"
     "‚ы тут поднЯли слишком много  шума  -- Љ нам уже  было три  звонка  от
соседей".
     "Њы  уходим", говорю  Я  и начинаю уходить,  и кроме  того копы  теперь
разглЯдели большого  бородатого  Ђвраама €рвина и обходительного  приличного
„эвида и безумного величавого художника, а  потом они еще видЯт и ‹азаруса с
‘аймоном и решают что в участке будет  слишком много народа,  и уж точно так
оно  и  было  бы  -- Я  хотел  бы научить  моих бхикку избегать властей, так
написано в  „ао-„е-„зин, другого пути  нет -- …сть лишь  прЯмой путь,  прЯмо
сквозь --
     ’еперь  мы  хозЯева  этого  мира,  мы  покупаем  вино на  Њаркет-стрит,
запрыгиваем в-восьмером  в автобус и пьем на  задних сиденьЯх, выходим, идем
улицами прЯмо  посередине  и громко  горланим длинные  бесконечные беседы --
‡абираемсЯ в  гору  по длинной дорожке и  залезаем  на  вершину  на поросшую
травой площадку обозрениЯ над огнЯми ”риско -- ‘адимсЯ  на траву и пьем вино
--  ђазговариваЯ  --  ‡атем вверх,  домой,  дом  с двориком,  большой  hi-fi
электромагнитный  о-го-го здоровенный проигрыватель и  они ставЯт  на полную
громкость  органные мессы -- художник ‹евескье  падает  и  ему  кажетсЯ  что
‘аймон  ударил  его, он  идет к нам плача об  этом,  Я  тоже начинаю плакать
потому  что  ‘аймон  мог   кого-то  ударить,  все  заполнЯетсЯ  этой  пьЯной
сентиментальностью, в  конце концов  „эвид  уходит -- Ќо ведь ‹азарус "видел
это", видел как ‹евескье упал  и ушибсЯ, и на следующее утро оказываетсЯ что
никто никого не бил  -- Ќемного дурацкий  вечерок но  наполненный ликованием
хотЯ конечно же это ликование пьЯное.
     “тром  ‹евескье выходит с блокнотом в руках и Я говорю ему, "Ќикто тебЯ
не бил!"
     "—то ж  рад слышать <i>это</i>" мычит он -- однажды Я сказал ему "Ќаверное  ты
мой  брат  который  умер  в  1926  году,  он  был  прекрасным  художником  и
рисовальщиком в девЯть лет, а ты когда родилсЯ?" но теперь Я понимаю что это
совсем  другой  человек -- и  если это так то Љарма  промахнулась.  ‹евескье
очень серьезный,  у него большие голубые глаза, он всегда рад помочь и очень
скромный, но он может  внезапно  у  тебЯ  на  глазах  начать  безумствовать,
пуститьсЯ  на  улице в  сумасшедший  плЯс,  пугающий менЯ. €  еще  иногда он
смеетсЯ "Њммм хи хи ха ха" и маЯчит у тебЯ за спиной...
     џ листаю его блокнот, сижу на крылечке глЯдЯ на  город, такой вот тихий
денек, мы сидим и  набрасываем  всЯкие  рисунки  (Я  делаю зарисовку спЯщего
ђафаэлЯ,  ‹евескье говорит  "Ћ,  вылитый ђафаэль!") -- Џотом  мы с ‹азарусом
рисуем смешные  привиденческие картинки. •отелось бы мне  опЯть  их увидеть,
особенно причудливые  очертаниЯ  лазарусовских духов которые  он рисует сиЯЯ
растерЯнной  улыбкой... ‡атем, Ѓоже мой, затем мы покупаем  свиные отбивные,
скупаем  пол-лавки,  и мы  с ђафаэлем разговариваем про  „жеймса  „ина перед
киноафишей.  "—то за  некрофилиЯ!" восклицает он имеЯ  ввиду то  как девушки
восторгаютсЯ умершим актером, но не  тем кем он был на самом  деле, на самом
же деле --  Њы  жарим  отбивные  на  кухне  и  уже темнеет. Њы прогуливаемсЯ
недалеко, на ту  же странную  поросшую травой каменистую площадку на вершине
горы, и когда  мы  возвращаемсЯ назад  ђафаэль вышагивает в лунной ночи  как
укурившийсЯ опиумом китаец, натЯнув рукава на руки и повесив голову, так вот
он и топает,  темный и причудливый, сутулЯщийсЯ и печальноокий, он поднимает
глаза  и  оглЯдывает  окрестности,  он  выглЯдит  затерЯвшимсЯ как маленький
ђичард Ѓартельмесс  со  старых  лондонских картин  изображающих  курильщиков
опиума под светом  уличных фонарей, он переходит  из  света фонарЯ во тьму и
опЯть в  свет  -- засунув  руки в  рукава  угрюмый и  сицилийский,  ‹евескье
говорит мне "Ћ Я хотел бы написать картину с ним бредущим вот так вот."
     "‘делай  вначале  карандашный  набросок",  говорЯ Я,  потому  что  весь
прошедший день Я делал неудачные попытки рисовать его чернилами --
     Њы входим в  дом и Я иду спать, залезаЯ в  свой спальник, окна  открыты
настежь к прохладным звездам -- € засыпаю со своим крестом на шее.

        94

     “тром  "Я, ‘аймон и ђафаэль" идем  пешком  знойным утром через  большие
цементные заводы, и чугунолитейные заводы и мастерские, мне охота пройтись и
показать  им  всЯкую   всЯчину  --  ‘перва   они   начинают  ныть  но  потом
заинтересовываютсЯ   большими  электромагнитами   которые   поднимают  груды
прессованного металлолома и сваливают  их в бункера, блЯмм, "одним поворотом
переключателЯ  ток  вырываетсЯ  наружу,  высвобождаетсЯ  сила  и  эта  масса
падает", объЯснЯю  Я им.  "€  масса  эквивалентна энергии  --  а масса  плюс
энергиЯ эквивалентны пустоте"
     "Ђга, но глЯнь на  эту  хренову  шту-ко-ви-ну",  говорит ‘аймон, открыв
рот.
     "Ћна <i>прекрасна</i>!" кричит ђафаэль тыча в менЯ кулаком. --
     Њы двигаемсЯ дальше -- Њы хотим пойти  поискать Љоди на железнодорожной
станции -- Њы проходим мимо раздевалки  железнодорожников,  и  Я даже захожу
проверить нет ли мне какой почты оставшейсЯ с тех пор два года назад когда Я
работал здесь тормозным кондуктором, и  потом сваливаем чтобы  встретитьсЯ с
Љоди на  Џобережье -- в кафеюшнике -- Ћстаток пути мы проезжаем на  автобусе
-- ђафаэль занимает заднее сиденье и начинает громко говорить, как настоЯщий
маньЯк, он хочет, раз  уже ему приспичило  поговорить, то уж  так  чтоб  его
слышал  весь  автобус --  Ђ в это времЯ  ‘аймон  размышлЯет над  только  что
купленным бананом, он хочет знать такие ли у нас большие как этот.
     "…ще больше", говорит ђафаэль.
     "<i>Ѓольше?</i>" кричит ‘аймон.
     "€менно"
     ‘аймон принимает к сведению эту информацию  как серьезный  материал длЯ
дальнейших изысканий, мне видно как он шевелит губами подсчитываЯ --
     € точно вот  он Љоди,  на дороге, разгонЯющий свой маленький  седан  на
крутой подъем делаЯ 40  миль  в час  чтобы  внезапно развернутьсЯ,  втиснуть
машину  на обочину и  выпрыгнуть  из нее -- открыв  дверь он высовывает свое
большое  красное лицо проорав несколько фраз длЯ нас чуваков, и одновременно
предупреждаЯ этим встречных водителей --
     € мы мчимсЯ на квартиру прекрасной девушки,  прекрасную квартиру, у нее
короткаЯ  стрижка,  она  в  постели,  под  одеЯлами, болеет, у  нее  большие
печальные глаза, она просит сделать  погромче ‘инатру на вертушке, у нее там
крутитсЯ целый  его  альбом -- „а, можно  взЯть ее машину  --  ђафаэль хочет
перевезти свои вещи от ‘они на новую квартиру, туда где была органнаЯ музыка
и плакал  ‹евескье, окей,  машина Љоди слишком  мала длЯ этого -- € затем мы
помчимсЯ на скачки --
     "Ќет, на скачки машину не дам!" -- кричит она --
     "‹адно - " "Њы вернемсЯ назад" -- Љакое-то времЯ мы толпимсЯ вокруг нее
в восхищении, присаживаемсЯ ненадолго, и возникают даже  какие-то непонЯтные
долгие паузы  во  времЯ которых  она поворачиваетсЯ и начинает  разглЯдывать
нас, и в конце концов говорит:
     "—то  это вы чуваки тут" -- "как бы"- вдыхаЯ -- "Ћго", говорит  она  --
"ђасслабьтесь" -- "‘ерьезно говорю, да?" -- "<i>’ипа</i>, да?"
     Ђга, мы соглашаемсЯ, нам  всем вместе тут  ничего не светит  так что мы
отправлЯемсЯ на скачки, но рафаэлевский переезд занимает столько времени что
в  конце концов  Љоди  начинает понимать  что  нам опЯть не успеть на первый
заезд -- "џ  опЯть  пропущу  двойную дневную!" отчаЯнно  вопит он  -- широко
открываЯ рот так что видны зубы -- он это вполне серьезно --
     ђафаэль разыскивает  всЯческие  свои носки и  шмотки  и  ‘онЯ  говорит,
"Џослушайте,  Я не хочу чтобы все тетки в доме знали про мою жизнь --  Я тут
<i>живу</i>, поймите - "
     "Љонечно",  говорю Я,  и  добавлЯю про себЯ: очень серьезнаЯ девчушка и
очень  серьезно влюблена -- “ нее  уже поЯвилсЯ новый приЯтель и это  именно
она  и хочет сказать -- мы с ‘аймоном  берем большие коробки с пластинками и
книжками и тащим их вниз к машине где Љоди сидит и злитсЯ --
     "ќй Љоди", говорю Я, "подымайсЯ с нами посмотришь на красотку - " Ћн не
хочет -- и в конце концов Я говорю "Ќам нужна твоЯ помощь чтобы оттащить все
это барахло" тогда  он идет,  но когда  все улаживаетсЯ и мы сидим  в машине
готовые ехать и ђафаэль говорит: "•а! Ќу и дела!" Љоди фыркает:
     "•м, помощь"
     Ќам  надо ехать на  новую квартиру  и там Я впервые  замечаю прекрасное
пианино. •озЯин,  ќрман, еще даже не вставал. ‹евескье тоже  живет  здесь. €
ђафаэль может на худой конец оставить  свои вещи здесь без проблем.  Њы  уже
опоздали  и на второй  забег так что в конце концов Я уговариваю Љоди вообще
никуда не ехать, подождать до следующих скачек, а завтра из чистого интереса
узнать  результаты  (позже  выЯснилось   что   он  проиграл  бы),  и  просто
порадоватьсЯ  сегоднЯшнему деньку  и тому что ничего такого  особенного  нам
делать не надо.
     ’ак что он вытаскивает свою шахматную доску и садитсЯ играть с ђафаэлем
чтобы уделать его в отместку -- …го гнев уже несколько поубавилсЯ с  тех пор
как он долбанул  ђафаэлЯ  локтем  разворачиваЯ машину, и ђафаэль заорал "ќй,
зачем ты ударил менЯ? ’ы что себе думаешь - "
     "Ћн  ударил тебЯ  потому что огорчен  тем что ты заманил его перевозить
твои вещи  и  он опоздал на скачки. Ћн  <i>карает</i>  тебЯ!"  добавлЯю Я,  пожимаЯ
плечами - € теперь Љоди, услышав на какой манер мы об этом говорим, вроде бы
удовлетворилсЯ  этим и сейчас они свирепо играют в шахматы, Љоди вопит  "<i>‚от
тебе</i>!"  а  Я ставлю пластинки на полную громкость.  •оннегер, потом  ђафаэль
ставит Ѓаха. Њы собираемсЯ просто повалЯть дурака и Я уже успел смотатьсЯ за
двумЯ упаковками пива.
     ‚  это  времЯ  хозЯин,  ќрман,  спЯщий  в  соседней  комнате,  выходит,
рассматривает нас какое-то времЯ, и идет  опЯть  спать -- …го не колышет всЯ
эта музыка на полную  катушку -- ќто пластинки ђафаэлЯ, ђеквиемы, ‚агнер,  Я
вскакиваю и ставлю ’елониуса Њонка --
     "ќто же  просто  смешно!"  вопит ђафаэль  разглЯдываЯ  свою  безнадежно
проигрышную шахматную позицию -- Ђ потом: "Џомерэй что  тЯнешь эту последнюю
игру, достали эти твои бесконечные  шахи один за другим,  не тЯни, что - " и
Љоди  смахивает фигурки  и убирает доску так быстро, что мне вдруг в  голову
приходит что он мелвилловский ‚ерный  „руг  играющий в  невероЯтно  тайные и
важные шахматные игры.

        95

     ‡атем  Љоди  идет в  ванную  бритьсЯ, и ђафаэль  садитсЯ  за пианино  и
колотит по клавишам одним пальцем.
     Ћн начинает стучать по одной клавише, потом  нажимает две  сразу, потом
опЯть одну --
     ‚  конце концов  он  начинает играть мелодию, чудесную  мелодию которую
никто прежде не слышал -- хотЯ Љоди, с бритвой  у  подбородка,  и утверждает
что  это "Ћстров Љапри" -- ђафаэль кладет задумчивые пальцы на  аккорды -- €
скоро  уже его  соната-импровизациЯ выстраиваетсЯ  во  что-то прекрасное,  с
интерлюдиЯми и  рефренами, он  возвращаетсЯ к  старым рефренам и освежает их
новыми темами, потрЯсающе как он заканчивает свою  €тальЯнскую Џтичью  Џеснь
внезапной похожей  на вскрик нотой  -- ‘инатра, Њарио ‹анца, Љарузо, все они
пели эту чистейшую  птичью ноту виолончельной  грусти, котораЯ так заметна в
их печальных музах, Њадоннах --  у  ђафаэлЯ другаЯ муза, шопеновскаЯ, мЯгкие
понЯтливые пальцы уверенно  лежат  на клавиатуре, Я отворачиваюсь от  окна у
которого стою, смотрю  на  играющего  ђафаэлЯ и думаю "‚едь это  его  перваЯ
соната -  ", Я замечаю что все слушают его замерев, Љоди в ванной, и старина
„жон ќрман  в кровати,  глЯдЯ  в потолок  -- ђафаэль  играет  только  белыми
клавишами, может  быть  в  прошлой жизни  (в шопеновском  окружении)  он был
безвестным органистом играЯ в  церковной башенке на ранне-готическом  органе
без  минорных нот  -- потому что  ему хватает мажорных (белых) клавиш, и  он
создает  неописуемо  прекрасные  мелодии,  становЯщиесЯ все  более  и  более
трагическими и разрывающими  сердце, это чистое  птичье пение, так сказал он
об этом сам "Я чувствую себЯ маленькой поющей птичкой", и сказал это сиЯЯ от
счастьЯ. € когда стоЯ у окна  слушаешь его, ни одной  фальшивой ноты, а ведь
это его перваЯ в жизни игра на пианино перед  серьезными слушателЯми, такими
как лежащий в  спальне маэстро,  становитсЯ так печально,  эти песни слишком
прекрасны, они чисты  как чисты слова его, и рот его чист как чиста рука его
-- его Язык чист как чиста  его рука, и  поэтому  рука уверенно находит ноты
этой песни -- ’рубадур, раннеренессансный ’рубадур, играющий  на  гитаре длЯ
дам, заставлЯющий их плакать -- Ћн заставил плакать и менЯ... слезы подходЯт
к глазам моим когда Я слышу это.
     € Я думаю "Љак давно все это было, Я так же вот стоЯл около окна, Я был
тогда маэстро  в Џьерлуиджи, и открыл нового гениЯ музыки", серьезно,  такие
вот  величественные  мысли возникают у менЯ  -- Я  имею  ввиду  мое  прошлое
перерождение, Я  был собой,  а ђафаэль новым  гением-пианистом --  за  всеми
шторами €талии рыдала роза и лунный свет сиЯл на птичке-неразлучнике.
     Џотом  Я представил себе его играющим так, при свечах, как опен, может
даже  как ‹иберэйс, длЯ толп женщин похожих на ђозу, заставлЯЯ их плакать --
Я  представил  себе  это,  начало  карьеры  великого композитора и  виртуоза
спонтанности,  чьи  работы  вначале  записываютсЯ  на   магнитофон  и  потом
переписываютсЯ в  нотах,  эх  кто  бы "записал" первые  свободные мелодии  и
гармонии мира, это должна быть  первобытнаЯ  музыка -- Я  вижу что на  самом
деле он  еще более великий  музыкант чем  поэт, и это при том что он великий
поэт.  Џотом  Я думаю: "‘ейчас опен вселилсЯ  в “рсо, и теперь  поэт звенит
музыкой и словами - " џ говорю это ђафаэлю и он особо серьезно к моим словам
не относитсЯ --  Ћн играет еще одну мелодию, не менее прекрасную чем первую.
’еперь Я знаю что он может сделать это всегда когда захочет.
     ‘егоднЯ вечером  мы  должны идти сниматьсЯ  на фото длЯ журнала поэтому
ђафаэль  кричит   на  менЯ   "Ќе   причесывайсЯ  --   оставь   свои   волосы
нерасчесанными!"

        96

     €  стоЯ у окна  отставив ногу  как Џарижский  Њодник,  Я понимаю  в чем
величие ђафаэлЯ -- величие его чистоты, включаЯ чистоту его отношениЯ ко мне
--  и в том как он дал мне поносить Љрест. …го девушка ‘онЯ сказала недавно,
"ђазве ты не носишь больше Љрест?" причем таким противным тоном будто хотела
сказать <i>ђазве жить со  мной, это было длЯ тебЯ  как нести свой  крест?</i> - "Ќе
причесывай волосы", говорит мне ђафаэль, и у него никогда нет денег -- "џ не
верю в деньги" -- ’от кто лежит в  спальне на кровати почти не знает его, но
он въехал в  эту квартиру, играет на  его пианино  --  € на следующий день Я
вижу что маэстро согласен, и ђафаэль опЯть  играет и опЯть прекрасно, правда
разгонЯетсЯ медленнее чем днем раньше,  может быть  из-за того что Я слишком
уж поспешил с восхвалениЯми его музыкального таланта - музыкального гениЯ --
и потом  ќрман  выходит из  своей  больничной комнаты  и бродит закутанный в
купальный  халат,  и  когда   ђафаэль   берет   чистейшую  и  гармоничнейшую
музыкальную ноту Я смотрю на ќрмана, он смотрит на  менЯ, и кажетсЯ будто мы
оба киваем друг другу  с пониманием  -- €  потом  он  стоит несколько  минут
наблюдаЯ за ђафаэлем.
     Њежду  этими  двумЯ  сонатами  нам нужно  снЯтьсЯ длЯ  этого  дурацкого
журнала  и мы все  напиваемсЯ, кому  это  надо оставатьсЯ трезвым чтобы тебЯ
снЯли длЯ журнальной заметки и назвали "Ѓлистательным "ЏотрЯсным" Џоэтом"  -
мы  с  €рвином ставим ђафаэлЯ между  нами, это моЯ идеЯ, Я  говорю  "ђафаэль
короче всех,  надо его в середину"  и так вот рука  об руку  мы трое стоим и
позируем миру Ђмериканской ‹итературы, и когда  хлопает деревЯннаЯ  стучалка
-- сигнал к началу, кто-то говорит: "Ќу и троица!" таким тоном каким говорЯт
о   ’ех  ‘амых  Њиллионодолларовых  Ѓейсболистах  --  ’огда  Я  буду   левым
нападающим,  быстрым, отличным бегуном, ловЯщим мЯчи издалека, некоторые над
самым плечом, настоЯщим вышибалой  как Џит ђайзер, и  весь в ссадинах, Я ’ай
Љобб, Я бью, Я бегу, отбираю и перекидываю мЯч с  искренней свирепостью, они
зовут  менЯ Џерсик -- Ќо Я псих и никому лично не симпатичен, Я не  ‚сеобщий
‹юбимец Ѓейб ђут -- ђафаэль центральный нападающий , это светловолосый „иЊэг
который разыгрывает безошибочные мЯчи без всЯкого видимого напрЯжениЯ, такой
вот  он,  ђафаэль,  --  правый  нападающий это серьезный  ‹у  ѓериг,  €рвин,
отбивающий длинные затЯжные удары левой рукой в окошки ѓарлем ђивер  Ѓронкса
-- Џозднее мы позируем  вместе  с  Ѓеном ”эганом, величайшим  ловцом  мЯчей,
коротконогим старым Њикки Љокрейном, вот какой  он, он как  •енк ѓоуди, он с
легкостью вырываетсЯ вперед и  уделывает всех  этих голенастых защитников, а
между атаками становитсЯ незаметным --
     Њне хочетсЯ съездить в его  домик  в  Ѓеркли, там у него есть маленький
дворик  и  дерево под которым Я  спал  Ћсенними звездными ночами, и  на менЯ
спЯщего падали листьЯ  -- ‚  этом домике мы с Ѓеном долго пытались  завалить
друг друга в соревновании по реслингу, что кончилось длЯ менЯ занозой в руке
а длЯ  него болью в спине, мы  были  как два  гигантских  пыхтЯщих носорога,
борЯсь забавы ради, как Я  делал это раньше в  Ќью-‰орке на мансарде с Ѓобом
Љримом   после  чего  мы  разыгрывали  за   столом  целые  представлениЯ  из
”ранцузских ”ильмов, с беретами и диалогами -- Ѓен ”эган с красным серьезным
лицом, синими  глазами и большими очками,  который был ‘мотрителем на старой
доброй  ‘тарательской  за год  до менЯ и тоже  знал горы  --  "Џробудитесь!"
кричит он (он  буддист) -- не наступите на  трубкозуба!" ’рубкозуб это такой
вид  муравьеда -- "Ѓудда сказал: - не  стоит ходить спиной вперед." џ говорю
Ѓену  ”эгану: "‡ачем  солнце сиЯет сквозь листьЯ?" -- "ќто твоЯ вина"  --  џ
говорю: "‚  чем смысл  того что  ты  медитировал-медитировал,  а твоЯ  крыша
улетела?" -- "ќто значит лошадь рыгнула в Љитае и корова замычала в џпонии."
-  Ћн сидит и  медитирует в широких порванных штанах  -- однажды у менЯ было
такое  вот видение его:  он сидит в пустоте  вот  так  вот,  но наклонившись
вперед и с широкой улыбкой -- Ћн пишет длинные стихи о том как превратитсЯ в
32-футового ѓиганта сделанного из чистого  золота -- Ћн очень странный -- Ћн
как столп  силы -- Њир станет лучше из-за  таких как он -- Њир  <i>должен</i> стать
лучше -- € он постараетсЯ --
     € Я стараюсь тоже и поэтому говорю "‘лушай Љоди, завЯзывай, тебе должен
понравитьсЯ  ђафаэль" -- и длЯ этого Я хочу привести ђафаэлЯ в гости домой к
Љоди на выходные. џ накуплю всем пива, хотЯ и выпью почти все сам -- ’огда Я
куплю еще -- Џока не вырублюсь -- ‚се это заранее предсказуемо -- Њы, <i>Њы?</i> --
џ не знаю что делать -- Ќо все мы это одно -- ’еперь Я понимаю, все мы одно,
и  все  будет  в  порЯдке  если мы  оставим друг  друга в  покое  --  •ватит
ненавидеть -- •ватит подозревать -- ’ак в чем же дело, беднЯга смертный?
     ђазве сам ты не умрешь когда-нибудь?
     ’огда зачем же убивать своего друга или врага?
     ‚се  мы друг другу друзьЯ или враги, ну хорошо, а теперь хватит, хватит
войн, пробудитесь, это всего лишь сон, оглЯнитесь вокруг, вы спите, когда вы
думаете  что  нас ранит  золотаЯ землЯ,  то  вы ошибаетесь, золотаЯ землЯ не
ранит  нас,  это  лишь  золотаЯ  бесконечность   блаженной  беспечности   --
Ѓлагословите маленькую мушку -- Ќе убивайте больше -- Ќе работайте на бойнЯх
-- Њы можем  выращивать зелень или выдумать синтетические фабрики работающие
на атомной энергии,  из которых  будут сыпатьсЯ хлебные  булки и  вкуснейшие
химические отбивные и масло в банках -- почему  бы нет? -- наша одежда будет
вечной,  превосходный  пластик[<a href=#sw109>109</a>]  - у нас  будет  прекраснаЯ  медицина  и
лекарства что пронесут нас сквозь все без смерти -- чтобы потом мы принимали
смерть как награду.
     ѓотов  ли  кто-то встать  в знак согласиЯ  со мной? ’ак, хорошо,  ну  а
теперь чтобы  поддержать  менЯ,  вам остаетсЯ  лишь благословить все сущее и
сесть на место опЯть.

        97

     ’ак что мы выходим и пьем  и идем в <i>Џодвал</i> где сегоднЯ сейшн  Ѓрю Њура,
он дует в тенор-саксофон держа его в уголке  рта, надуваЯ щеки круглым мЯчом
как ѓарри „жеймс  или „иззи ѓиллеспи, и  какую  б мелодию они не начинали он
подхватывает ее с безупречной прекрасной гармонией -- Ќи на кого  не обращаЯ
вниманиЯ он пьет свое пиво,  напиваетсЯ и  глаза его тЯжелеют, но он никогда
не пропустит ни удара, ни ноты, потому что музыка это его сердце, и в музыке
он находит свой чистЯк, свое послание  этому  миру -- ’олько вот  одна беда,
никто это посланиЯ не понимает.
     Ќапример: Я сижу здесь  на  краю сцены прЯмо у его  ног, лицом  к бару,
опустив голову к своему пиву, от застенчивости Ясное дело, и  Я вижу что они
ничего не  слышат  -- ќти  блондинки и брюнетки  они пришли сюда  со  своими
мужчинами  и строЯт  глазки  чужим и в воздухе  попахивает  дракой --  Ѓитвы
развернутсЯ здесь перед женскими глазами  -- и гармониЯ погибнет -- Ѓрю дует
прЯмо в них, "ђождение блюза", потом джазовый рефрен,  и когда приходит  его
очередь вступать он выступает с отличной прекрасной новой идеей, она говорит
о  прекрасном  будущем  этого  мира,  пианино  подтверждает  это  понимающим
аккордом (светловолосый Ѓилл), свЯтой ударник воздев глаза к Ќебесам  задает
ритм, ангельский ритм свЯзующий работу всех воедино --  € конечно контрабас,
он  вибрирует под пальцами, два пальца щипают струны и еще  один скользит по
струнам  ловЯ  точный  звук  подходЯщего  аккорда  -- Љонечно  все музыканты
слушают, толпы цветных парней, чьи темные лица сиЯют в тусклой полутьме, чьи
белые глаза круглы  и искренни, они держат в руках выпивку  купленную просто
за право находитьсЯ  здесь и слышать --  Љогда  люди  вслушиваютсЯ  в истину
живущую  в гармонии это порождает в них что-то по-настоЯщему доброе -- € все
же Ѓрю вынужден  работать со  своими идеЯми вместе с вокалистами  и  это ему
нелегко,  его   музыка   становитсЯ   чуть   более   усталой,   он   вовремЯ
останавливаетсЯ -- к  тому  же ему уже  охота играть новую тему -- € Я делаю
так, постукиваю слегка по кончику его ботинка чтобы дать ему  знать  что  он
прав -- Њежду отделениЯми  он присаживаетсЯ к нам  с ѓией  и особо ничего не
говорит,  он  пытаетсЯ  сделать вид  что  вообще не  способен говорить -- Ћн
скажет все своей трубой --
     Ќо Ќебесный червь  времени  поедает  жизнь даже Ѓрю, как и мою,  как  и
вашу, ведь и так нелегко жить в мире где ты старишьсЯ и умираешь, так  зачем
же вдобавок жить не слыша гармонии?

        98

     „авайте  будем  как „эвид „`Ђнжели, будем  молитьсЯ  в  одиночестве  на
коленЯх --  „авайте  скажем "Ћ ‚ыдумавший  все это, смилостивись" -- „авайте
молить его, или это, чтобы эти выдумки были милостивыми к  нам -- —тобы  мир
был спасен надо лишь чтобы он, Ѓог, выдумывал милостиво -- Ђ каждый из нас и
есть  Ѓог -- Љто же еще?  Љто же еще когда мы молимсЯ стоЯ  в одиночестве на
коленЯх?
     Њир души моей в этом.
     Ђ еще после сейшна мы пошли к  Њэлу (Њэлу Ќазывателю, Њэлу „аммлетту) и
вот  он Њэл, в своей аккуратненькой трЯпичной шапочке, аккуратной спортивной
рубашке  и жилетке в клеточку -- но беднЯжка Ѓэйби,  его  жена, она сидит на
бензе[<a href=#sw110>110</a>],  и когда  он выходит с  нами за выпивкой  она становитсЯ страшно
подозрительной -- ѓод  назад Я  уже  говорил  Њэлу  слыша  как  они спорЯт и
ругаютсЯ с Ѓэйби, "„а поцелуй же ее в живот, просто люби ее, не спорь"  -- €
это помогло на целый год -- Њэл работает  весь день  развозЯ телеграммы  длЯ
‚естерн ћнион, бродЯ по улицам ‘ан-”ранциско с тихим взглЯдом умиротворенных
глаз  -- ’еперь  он за  компанию идет вместе  со мной  до того места  где  Я
припрЯтал бутылку в выброшенной  коробке  из  китайской лавки, и мы  немного
прикладываемсЯ к ней как в старые времена  --  Ћн завЯзал с  выпивкой, но  Я
говорю ему  "ќти несколько глотков тебе не  повредЯт" - Ћ Њэл  был серьезным
любителем выпить! - Њы валЯлись на полу включив радио на полную катушку пока
Ѓэйби была  на работе, мы валЯлись  там с ђобом „оннели в  холодные туманные
дни  и  просыпались  только  чтобы  добыть еще  бутыль вина  --  четвертушку
токайского -- чтобы  выпить ее под новый взрыв  разговоров, и потом засыпали
опЯть на полу все трое -- ‘амый паршивый запой который у менЯ когда-либо был
-- через три днЯ такой жизни чувствуешь  что тебе крышка -- € в этом не было
никакого смысла --
     ѓосподи будь  добрым, ѓосподи будь милосердным, как  бы тебЯ  ни звали,
будь милосердным -- благословлЯй и присматривай.
     Џрисматривай за своими выдумками, Ѓоже!
     ’ак  оно   все   закончилось   и  на   этот  раз,   мы  напились,   нас
сфотографировали, мы  заснули у ‘аймона и утром в журнале оказались  €рвин с
ђафаэлем  и  Я,  все вместе,  отныне  навсегда неразрывно  свЯзанные в наших
литературных судьбах -- „олжно быть непростаЯ штука все это фотографирование
--
     џ  стою  в ванной  на  голове чтобы не болели  ноги из-за  всего  этого
пьЯнства-курева, и  ђафаэль открывает  двери  в ванную и вопит "‘мотрите! Ћн
стоит  на голове!" и  все  бегут подивитьсЯ, включаЯ ‹азаруса, и Я говорю "Ћ
черт."
     Џоэтому позднее этим же днем  €рвин говорит  Џенни "Ћ иди и  постой  на
голове на углу на улице!" когда  она спрашивает его "Ћ что  же мне  делать в
этом безумном городе и  с такими безумными типами" -- ‡аслуженный ответ,  но
все же не стоит детЯм воевать. Џотому что мир в огне -- и глаз в огне,  и то
что он видит в огне, и само зрение этого глаза в огне -- и это значит только
то  что  все  кончитсЯ  чистой  энергией, и  даже более  того.  ‚се кончитсЯ
блаженством.
     Ћбещаю.
     џ знаю это потому что это знаете вы.
     ‚верх к ќрману, вверх по этой странной горе уходим мы, и ђафаэль играет
свою  вторую  сонату  €рвину который  до  конца  не врубаетсЯ  --  Ќо  €рвин
приходитсЯ понимать столько  всЯких вещей  о  человеческом сердце, о том что
это сердце  говорит, что у него  не хватает времени понимать гармонию --  Ћн
понимает мелодию, драматические ђеквиемы которыми он дирижировал передо мной
как бородатый ‹еонард Ѓернстайн,  до самых  их грандиозных взмывающих руки к
небесам апофеозов -- € Я говорю ему, "’ы был бы хорошим дирижером, €рвин!" -
Ќо когда мы  слушали Ѓетховена до самого рассвета пока крест  не забелел над
крышами городка,  его  костистаЯ печальнаЯ голова начала  понимать гармонию,
свЯщенный покой гармонии,  и симфонией Ѓетховена не нужно  было дирижировать
-- €ли дирижировать пальцами играющими его сонаты --
     Ќо ведь все это разные формы одного и того же.
     џ знаю что нехорошо прерывать рассказ такой  болтовней --  но Я  должен
сбросить это со своих плеч или мне вообще конец -- Я просто загнусь --
     € хотЯ "просто загнутьсЯ" не значит просто загнутьсЯ, а есть лишь часть
золотой бесконечности, все же приЯтного в этом мало.
     ЃеднЯга ќрман, он валЯетсЯ совсем никакой из-за температуры, Я выхожу и
звоню его  доктору который говорит,  "Ќе могу ничем помочь  --  скажите  ему
чтобы пил побольше и отдыхал".
     € ђафаэль кричит "ќрман ты должен показать мне как играть  на  пианино,
показать мне музыку!"
     "Љак только мне станет получше"
     ќто  печальный  день  --  и  на  залитой  немилосердным  солнцем  улице
бритоголовый художник ‹евескье отмачивает  этот  свой безумный танец который
пугает  менЯ,  он  похож на  плЯшущего черта  --  Љак только  эти  художники
способны  такое  выносить?  ЉажетсЯ, он кричит  что-то  насмешливое -- €  мы
втроем, €рвин, ђаф и  Я, идем  вниз по сиротливой дорожке  -- "Џахнет дохлой
кошкой", говорит €рвин. "Џахнет прекрасным дохлым Япошкой", говорит ђафаэль,
опЯть натЯнув рукава  на руки и вышагиваЯ  вниз по крутой дорожке -- "Џахнет
дохлой  розой", говорю Я  -- "Џахнет  прекрасной сытной  кормежкой", говорит
€рвин --  "Џахнет  ‘илой",  говорит ђафаэль -- "Џахнет грустью", говорю Я  и
добавлЯю  -- "Џахнет безразличными розовыми  лососЯми" -  "Џахнет сиротливой
сладогоречью", говорит €рвин --
     Ѓедный  €рвин  -- Я смотрю на него -- Њы знакомы  уже пЯтнадцать  лет и
смотрели встревоженно в глаза друг другу  среди пустоты, теперь все подходит
к концу  --  наступает тьма  -- и нам понадобитсЯ  все  наше  мужество -- мы
повернем все то  так  то  эдак  в радостной солнечности наших  мыслей. —ерез
неделю все позабудетсЯ. ‡ачем умирать?
     Њы грустно подходим к дому с билетом в оперу данным нам ќрманом который
не  может пойти,  и говорим ‹азарусу чтобы он приоделсЯ  к своему  первому в
жизни вечеру  в  опере -- Њы  завЯзываем ему  галстук,  выбираем рубашку  --
Џричесываем волосы -- "Ђ чего делать надо?" спрашивает он --
     "Џросто  врубайсЯ  в людей  и в музыку --  будут давать ‚ерди, давай  Я
расскажу  тебе все о ‚ерди!"  кричит ђафаэль, и объЯснЯет заканчиваЯ долгими
рассказами из истории ђимской €мперии -- "’ы должен знать историю! ’ы должен
читать книги! џ скажу какие книги тебе надо прочесть!"
     ‘аймон уже тут, окей,  мы берем такси в оперу и высаживаем там ‹азаруса
и  идем повидатьсЯ  с  Њак‹иром в баре --  поэт  Џатрик Њак‹ир,  наш "враг",
согласилсЯ встретитьсЯ с нами в баре - Њы оставлЯем ‹азаруса среди голубей и
людей, внутри  сверкают огни, опернаЯ публика, именные шкафчики  раздевалок,
коробки, занавеси, маски, будет опера ‚ерди -- ‹азарус увидит все это сквозь
громыхание грома -- Ѓедный парень боитсЯ идти в одиночку -- Ћн беспокоитсЯ о
том что  люди  скажут про  него  --  "Њожет ты  встретишь  там  каких-нибудь
девушек!", уговаривает его ‘аймон и подталкивает ко входу. "„авай же, сейчас
твой шанс порадоватьсЯ жизни. –елуй их, щипай и мечтай об их любви"
     "Ћкей",  соглашаетсЯ ‹азарус и мы  видим  как он скачет к опере в своем
собранном с-миру-по-нитке  костюме,  галстук  развеваетсЯ на ветру  -- целаЯ
новаЯ жизнь длЯ "симпатичного юноши" (так назвал его школьный учитель),  вот
так вот вприпрыжку в эти оперы смерти -- оперы надежды -- ждать -- наблюдать
-- –елые жизни проведенные в мечтах об ушедшей луне.
     Њы  двигаемсЯ  дальше  --  таксист, вежливый негр, слушает  с искренним
интересом  как ђафаэль  объЯснЯет  ему все о  поэзии --  "’ы  должен  читать
поэзию! ’ы  должен врубатьсЯ в красоту и истину! —то ты знаешь  о красоте  и
истине? Љитс это сказал, что красота  есть истина и истина есть  красота, ты
красивый парень и должен знать такие вещи"
     "Ђ где же мне взЯть эти книжки -- в библиотеке, наверное..."
     "’очно! €ли иди в магазины  на Ќорт  Ѓич, накупи там маленьких брошюрок
стихов  и  почитай  что  измученные  и  голодные  говорЯт про  измученных  и
голодных".
     "ќто измученный  и  голодный  мир",  говорит он понимающе. џ  в  темных
очках, мой рюкзак уже собран потому что в понедельник Я залезу на товарнЯк и
поеду, и Я  слушаю  внимательно. Љак хорошо.  Њы пролетаем  сквозь печальные
улицы, разговариваЯ откровенно как граждане Ђфин, ‘ократ ђафаэль предлагает,
Ђльцибиад  таксист  покупает.   €рвин  наблюдающий   ‡евс.  ‘аймон   Ђхиллес
набивающий цену. џ  Џриам оплакивающий свой сожженный  город и растерзанного
сына и выброшенный на обочину истории. € Я никакой не ’имон Ђфинский, а Љрез
рыдающий над истиной горЯщего катафалка.
     "Ћкей",  соглашаетсЯ  таксист,  "Ѓуду  читать  поэзию",  и  желает  нам
приЯтным  голосом доброй ночи, отсчитывает сдачу и мы бежим  в бар, к темным
столикам  в глубине похожим на задние  комнатки  в  кабачках „ублина, и  тут
ђафаэль удивлЯет менЯ тем что нападает на Њак‹ира:
     "Њак‹ир! ’ы ничего не знаешь об истине и красоте! ’ы пишешь стихи но