к? Ћ, она завладела смертью Ѓена как своей  собственностью,  словно
чем-то принадлежащим ей одной, она  хотела  владеть  ею  безраздельно,  не
признавала ни  за  кем  права  оплакивать  его,  а  ведь  ничьЯ  жизнь  не
обособлена от других.
   - ‚ы были добры, - с трудом сумела она вымолвить наконец, - в тот день,
вечером. „обры ко мне. џ никогда... џ ничего не понимала тогда, но  это  Я
запомнила.
   - џ беспокоилсЯ о тебе - как ты тут одна, никого  кругом,  только  этот
мальчик. Џроходил мимо, поглЯдывал на окна. Ѓеспокоило это менЯ.
   - Ќикому это не под силу. Ќикто не может один выдержать. ЌельзЯ так.
   Ћна поставила кружку с сидром.  ’ени,  словно  чьи-то  длинные  пальцы,
протЯнулись по всей комнате, и только белые волосы Џоттера, его рубашка  и
костЯшки его сложенных пальцев, казалось, светились в сумерках.
   - ђасскажите мне все, все как было. џ теперь хочу все знать.
   - Џришло времЯ?
   - „а, Я хочу узнать все, все, что не могу додумать сама, все, чего Я не
хотела слушать раньше от других. ’еперь Я должна это узнать.
   - џсно.
   Ќо он долго молчал, прежде чем заговорить, а она смотрела ему в лицо  и
видела, что его взглЯд  бродит  где-то  далеко,  устремлен  в  прошлое,  и
понимала, какаЯ в тот  день  произошла  с  ним  перемена.  ‘обака  тЯжело,
неподвижно распласталась на полу, словно окаменев.
   - „ень выдалсЯ хороший тогда, Ясный, погожий. ЏомнитсЯ, Я,  как  глЯнул
наружу, когда выпускал собаку, сразу увидел, что денек будет что надо.
   „а, подумала она, казалось, что пахнуло ранней весной. „ень  тогда  был
хорош.
   - „ело было после обеда, мы работали, спускаЯсь  по  склону,  расчищали
подлесок. ‚се утро Я работал с ним бок о бок, а молодой Љолт - позади нас,
в одиночку. ‚се было, как всегда, день как день.
   - ‚ы разговаривали? Ћ чем он говорил?
   - Ќе больно-то много. Ћн никогда много не говорил.
   - Ђ иногда он говорил... Ќу, в общем-то, странные вещи.
   - „а. ‚от, в тот день... Ћн,  бывало,  молчит  часами,  а  потом  вдруг
скажет что-нибудь  такое,  чего  нипочем  уж  не  забудешь.  €  все-то  он
примечал. ‚се видел, что вокруг.
   - Ђ в тот день?
   - Ћн сказал: "†изнь хороша. •орошаЯ у менЯ жизнь".
   Џоттер нагнулсЯ, скрываЯ волнение, и погладил собаку. ђут не  проронила
ни слова.
   - "†изнь хороша". Ђ потом Я осталсЯ там, выше по склону, а он спустилсЯ
к •елм-Ѓоттом и скрылсЯ из виду. џ наказал ему посмотреть,  какие  деревьЯ
надо пометить  на  повал.  ђайдал  хотел,  чтобы  повалили  парочку-другую
деревьев, какие покрупнее, - он получил заказ на тонну леса.  Ђ  прочищать
да прореживать  тоже  еще  оставалось  немало.  „ень  был  теплый.  ‘олнце
пригревало. Ќе помню, о чем Я думал. Ќи о чем, верно.  Ќи  о  чем  важном.
Џросто радостно было - Я ведь всегда любил  свою  работу.  €  погода  была
хорошаЯ.
   Ћн покачал головой.
   - € ведь ни звука не было слышно - ничего, чтобы  предупреждало.  џ  бы
услышал, будь что, и распознал бы, да и  Ѓен  тоже.  Џривыкаешь  различать
каждый звук, знаешь, откуда что, и если дерево сгнило и готово упасть, это
можно понЯть наперед за недели  и  месЯцы.  Ћно  же  видно.  …сли  это,  к
примеру, вЯз, вороны не станут вить гнезда на нем. Ќа верхушках вЯзов, что
стоЯли в рЯд на опушке нового выгона, вороны всегда  вили  гнезда,  а  вот
пару лет назад на двух вЯзах вдруг перестали. Ќа двух, что стоЯли как  раз
посередке. ‡аметил это Ѓен, и вЯзы, оказалось, сгнили. € мы  повалили  их.
Ћни знают, вороны-то. —то-то им подсказывает. Ђ вот  то  дерево  -  Я  его
как-то не приметил, и Ѓен тоже. Ђ должен был бы приметить. ђайдал  так  не
считает, он говорит: не было ничего такого, что могло бы нас надоумить. Ќо
Я, после стольких-то лет в лесу, должен был что-то заметить.  ЏоглЯдел  бы
как следует, так увидел бы.
   - Ќо почему оно упало как раз тогда? Џочему?
   - Љорни тЯнутсЯ далеко под землей. Љогда ты  трогаешь  дерево,  топором
или пилой, ты что-то нарушаешь, и это идет далеко, повсюду.  Ќеделю-другую
назад были сильные ветра. Ђ то дерево - оно  уже  стало  слабеть  и  могло
упасть от чего угодно, но могло ведь случитьсЯ и так,  что  никого  бы  не
было  поблизости.  џ  по-настоЯщему  так  никогда  и  не  узнаю,  как  это
произошло. џ слышал только удары топора. Љаждый рубит по-своему, у каждого
свой ритм. ђабота всегда идет в ритме. џ был уже далеко, выше  по  склону,
когда услышал какой-то шум,  первый  звук,  -  знак,  что  дерево  вот-вот
упадет. Ќо Я  едва  успел  подумать  об  этом,  как  тут  же  словно  небо
обрушилось, понимаешь,  дерево  затрещало  и  грохнулось  вниз  на  другие
деревьЯ. ђухнуло.
   Џоттер смахнул пальцем пот со лба, и ђут понЯла, что  он  снова  слышит
этот грохот, и тут и она услышала его сама. Ћн был ей  знаком,  этот  звук
падающего дерева.
   - Ћно падало, а Я не мог двинутьсЯ с места, точно это менЯ  ударило,  и
ноги не шли... Ќе знаю, как долго Я  так  стоЯл.  Ќе  знаю...  но,  верно,
недолго. Ћн не закричал. ’ак ли, иначе ли, но Я  крика  не  слышал.  ‘тало
тихо. Ћчень тихо. џ стоЯл не двигаЯсь, солнце грело, и Я знал уже, что там
произошло, - не  спускаЯсь  вниз,  знал;  Я  почувствовал  это,  не  видЯ.
Џочувствовал нутром. Џочувствовал. Џочувствовал, что он  умирает.  џ  знал
это.
   Ћн сделал беспомощный  жест,  словно  стараЯсь  убедить  ее,  заставить
поверить, и ей хотелось сказать ему, что она понимает и верит. € она  ведь
все знала тоже, хотЯ и не была там, близко. ’огда, в саду,  к  ней  пришли
это знание и страх - они поглотили ее всю в ту минуту, когда Ѓен умирал.
   - џ спустилсЯ вниз. џ побежал  вниз  и  увидел  все:  увидел  дерево  -
обломок его, там, где оно сломалось. Ћно было все гнилое  внутри,  а  кора
казалась совсем крепкой. џ должен был бы  приметить  его,  должен  был  бы
знать. Њного месЯцев назад.
   - Ќет, - сказала ђут. - Ќет.
   Ќо Џоттер, казалось, не слышал ее. Ћн сказал:
   - ’ам, на этой вырубке, было как летом. ’епло, как летом.
   Ћн помолчал. ‘обака привстала и снова растЯнулась у его ног.
   - ђасскажите мне, - сказала ђут. - ‚ы должны все мне рассказать.
   - Ћн лежал под ним, под упавшим деревом.  Ћно  ударило  его  со  спины,
точно между лопатками, чуть ниже плеч, и пригвоздило  к  земле.  Ћн  лежал
ничком. Ђ руки были раскинуты. Њне уже незачем было прикасатьсЯ к  нему...
Ќе было нужды.
   - Ћ чем вы думали? Љогда глЯдели на это, на него? Ћ чем вы думали?
   - џ думал...
   Љак мог он объЯснить ей  это?  ‚едь  он  и  сам  не  знал,  не  мог  бы
по-настоЯщему рассказать о тишине, котораЯ вдруг объЯла все вокруг, о том,
как самый воздух, во всех уголках  леса,  казалось,  был  переполнен  этой
внезапной смертью.
   - Њы стащили с него это дерево - уж не  помню  как...  как-то  стащили.
Њолодой Љолт услышал, он прибежал тоже, и мы вдвоем кое-как  приподнЯли  и
оттащили дерево. Ђ потом  Љолт  стоЯл  и  трЯссЯ,  его  тошнило  -  он  же
мальчишка, ему никогда еще не доводилось видеть ничего  такого,  и  он  не
мог... џ стал на колени и перевернул Ѓена. Џоложил его на спину. џ уже все
знал, но должен был посмотреть, это же было нужно - нужно было убедитьсЯ и
послать за помощью, хоть и поздно, на случай... Џросто на случай. Ќо Я уже
знал.
   - Љакой... - ђут взЯла кружку с сидром, хотела отпить из нее, но руки у
нее дрожали, и ей пришлось поставить кружку  обратно.  -  ђасскажите  мне,
какой он был, что с ним сталось. ђасскажите мне все.
   - „ерево раздробило ему ребра, раздробило всю грудную клетку.
   - Ђ голова? ‹ицо?
   - Ќет. Ќет, на лице были только царапины. Ћн упал  лицом  в  листьЯ,  и
остались только царапины на лбу. Ѓольше ничего. € глаза  были  открыты.  џ
закрыл ему глаза. Ђ вот грудь - грудь как...
   Ћн крепко сжал кулаки.
   - Љрови было много. ђубашка, свитер - все пропиталось кровью,  и  кровь
все лилась. Ќо на лице - ничего. ’олько грудь, больше нигде ничего.
   ђут закрыла глаза и  увидела,  как  Ѓен  лежит  там  -  ребра,  лопатки
вдавлены в легкие, в сердце и торчат наружу,  прорвав  мышцы,  кожу...  Ќо
лицо цело, подумала она, и лицо, и руки, и ноги. ‚се цело.
   - џ послал его, Љолта... послал на дорогу. „ент был где-то там,  ставил
ограду, а потом они встретили Љартера и пошли за доктором... и за другими.
   - Ќо вы остались?
   - џ осталсЯ с ним. Џросто сидел возле, на земле. Ћдин на  один  с  ним.
Ќикогда еще Я не испытывал такого. Ќикогда не был вот так - лицом  к  лицу
со смертью, не видел, как она приходит и уносит человека с собой. џ не раз
видел мертвых, но такого не испытывал никогда.
   - —то это было? —то?
   - —то-то открылось мне, - медленно промолвил он, - правда открылась,  и
уже раз и навсегда. Џосле этого у менЯ не было больше сомнений. Џосле того
как Я сидел с ним там, в лесу. ЉасалсЯ его. ќто  была  смерть...  €  новаЯ
жизнь. ’еперь Я уже не буду сомневатьсЯ больше. Ќикогда. ќто было во мне и
во всем вокруг. € в нем. Џеремена... великаЯ перемена.
   Ћн беспокойно задвигалсЯ на стуле. ‘обака заворчала во сне.
   - Ќе могу передать тебе, что это было. Џередать так, чтобы ты понЯла.
   - Ќо Я  понимаю.  Ђ  то,  что  Я  думала  потом,  -  это  не  важно,  Я
передумывала это снова и снова, и каждый день все было по-другому, и Я  не
могла ни во что поверить. џ не верила ни в бога, ни... Ќо в тот день Я уже
знала. Ќезачем мне делать вид, будто Я не знала.
   € она рассказала ему все - все, до самых мелочей. Ћ том  дне  накануне,
когда  она  возвращалась  домой  из  ’ефтона  и  вдруг  увидела  весь  мир
преображенным, рассказала про кусок розового кварца, и про тихий  вечер  с
Ѓеном, и о том, что было с ней потом в  саду,  как  это  пришло  -  вдруг,
ниоткуда.
   - џ уже знала, - сказала она.
   ‚ комнате совсем стемнело.
   - Људа они понесли его тогда? Љто его нес? Љто прикасалсЯ к нему?
   - „октор, доктор ‹ьюис из ’ефтона.  Њы  поднЯли  его,  после  того  как
доктор все закончил. џ сам поднимал вместе с Љартером. Њы вынесли  его  на
дорогу и положили в двуколку. € это было все. Џосле этого нам  уже  нечего
было больше делать.
   - Ђ потом все услышали об этом; все узнали - и Ѓрайсы, и  всЯ  деревнЯ,
все... Ќо Я узнала раньше. џ узнала в ту самую минуту. Љак могла Я узнать?
   - Ѓывает. Њежду двумЯ людьми всЯкое бывает.
   ђут сказала:
   - џ не видела его... когда он был мертв. ‚се видели его - там, в  доме;
поднимались по лестнице наверх и  глазели  на  него.  Ќо  Я  не  пошла.  џ
боЯлась. џ не хотела видеть, каким он стал. ’еперь Я жалею, что не видела.
   - Ќо у тебЯ есть то, что тебе нужнее всего, - ты можешь  вспоминать.  “
тебЯ есть это, ђут.
   - …сли бы Я поглЯдела на него... ‚ы говорите, с лицом ничего не было?
   - џ тебе правду сказал. ’ебе положено все знать. џ  рассказал  все  как
было.
   - Њне не нужно, чтобы вы щадили мои чувства.
   - џ и не пыталсЯ.
   - „а. - Ћна поглЯдела на Џоттера. - € теперь...
   …й казалось, что в комнате словно  бы  что-то  изменилось,  потому  что
наконец открылась всЯ правда и больше ничего не нужно было узнавать и  еще
потому, что она могла разделить эту правду с  Џоттером  и  понимала,  Ясно
понимала, как все это было и длЯ него. —то-то протЯнулось от него  к  ней,
какаЯ-то тонкаЯ нить, котораЯ уже никогда не порветсЯ. Џоттер.  Ћн  держал
все это знание при себе - всю правду, и воспоминаниЯ свои,  и  чувства,  -
чтобы разделить их с ней, когда она будет к этому готова.
   - Ђ теперь... - Ќо она не знала, как сказать о том, что же теперь и что
дальше - как сказать о себе, о Ѓене. ‡начит, его  тело  лежало  на  земле,
безжизненное, раздавленное тЯжестью упавшего дерева, и кровь, просочившись
сквозь одежду, напитала землю. Ќо лицо осталось невредимым.
   Ќеожиданно, откуда ни возьмись, слезы  подступили  к  горлу  и  хлынули
ручьем, а Џоттер сидел на стуле и не говорил ни слова и все же был длЯ нее
утешением, как бы перекладываЯ часть ее горЯ на себЯ. Ђ она  плакала  так,
как не плакала еще никогда, ни перед одним человеком на свете, и это  было
хорошо, это давало облегчение, которого она не испытывала  за  все  долгие
месЯцы скорби в одиночестве. € как бы подвело под чем-то черту.


   Џоттер приготовил длЯ нее и длЯ себЯ еду - холодное мЯсо, хлеб, соленые
огурцы, - и хотЯ ђут сказала, что еда не идет ей в горло, все же,  отведав
кусочек сочного розоватого мЯса, почувствовала вдруг, что страшно голодна.
Џоттер молча смотрел, как она ест.
   - ’ебе надо есть. Ќегоже совсем  забывать  про  себЯ.  …му  бы  это  не
понравилось.
   € она не рассердилась, не взъерошилась  против  его  слов,  как  бывало
всЯкий раз, когда кто-нибудь начинал говорить ей, что бы  сказал  Ѓен,  да
чего бы он хотел, да что бы он подумал. Џоттер был прав,  и  она  понимала
это, понимала, какаЯ забота о ней проЯвилась в этих его словах.
   Ћна поглЯдела на свою пустую тарелку. ‚ первый раз со смерти  Ѓена  она
поела с кем-то за одним столом, даже с  „жо  ни  разу  не  присела  рЯдом.
Џоттеру как-то удалось вывести ее из погружениЯ в  самое  себЯ,  хотЯ  он,
закончив свой рассказ,  и  говорил-то  совсем  мало.  ’еперь  ей  хотелось
спросить его, не плохо ли ему жить тут в одиночестве, разузнать больше про
его жизнь, быть может, выведать у него какой-то секрет, в надежде, что  он
научит ее чему-то, объЯснит ей, как она сама должна жить; ведь  его  слова
могли привести только к добру - у нее не было на этот  счет  сомнений.  …й
тоже  предстоЯла  одинокаЯ  жизнь,  и  надо  было  прожить  ее  как-то  по
возможности по-хорошему. Ќо она не решалась  проЯвить  нескромность,  как,
вероЯтно, сделали бы другие на ее месте, - боЯлась оскорбить его.
   Ћна встала. Џора домой, сказала она, и  он  пошел  проводить  ее  через
выгон; собака весело бежала впереди.
   - џ рада, что побывала у вас. ђада, что вы рассказали мне... рассказали
все как было.
   - ’еперь это будет с тобой всегда. ’акое не позабудешь.
   - џ не хочу ничего забывать.
   - …сли бы Я не рассказал тебе все, как оно было,  ты  бы  напридумывала
себе невесть чего, пострашнее.
   - „а.
   Ћ да, так оно и было, так и было: и во сне, и наЯву  она  видела  перед
собой Ѓена с изуродованным, раздробленным лицом - неузнаваемого, стонущего
от боли, медленно, в полном одиночестве отдающего богу душу  под  тЯжестью
придавившего его дерева. ‡начит, все было не так, не так страшно, и,  быть
может, узнав правду, она еще найдет в себе силы жить.
   Џоттер сказал:
   - џ стану заглЯдывать к тебе. ‡аглЯну, как пойду мимо.
   € она знала, что он не будет навЯзчив.
   Ћн кликнул собаку, а ђут стоЯла в воротах и слушала, как замирали вдали
его шаги. Ќочь была теплаЯ, ЯснаЯ, и, поглЯдев на небо, она вспомнила, как
Ѓен называл ей звезды, старалсЯ научить ее распознавать  их.  Ћн  говорил:
"ќто легко. ќто все равно что знакомитьсЯ с городом, запоминать улицы,  по
которым ходишь. ќто совсем просто, если часто смотреть на небо".
   Ќо карта звездного неба так никогда и  не  стала  понЯтна  ей;  звезды,
казалось, каждую ночь менЯли свои места, они были как попало раскиданы  по
небу, словно цветы на лугу. Ђ вот их названиЯ нравились  ей.  Ѓен  записал
длЯ нее некоторые из них, и ей доставлЯло удовольствие  повторЯть  их  длЯ
себЯ вслух.
   Џерсей. ‚одолей. ’уманность  Ђндромеды.  ЃольшаЯ  Њедведица.  ‚озничий.
ќридан. †ираф. ЏлеЯды...
   Ќо даже еще маленьким  ребенком  она  не  могла  поверить,  как  верили
другие, что рай - где-то там  высоко,  высоко  над  головой,  где  звезды;
потому что в ночном небе было что-то пугающее, какой-то пронизанный ветром
холод и пустота. Ќет, ей всегда чудилось, что  рай  где-то  здесь,  вокруг
нее, не дальше кончиков ее пальцев, и, если бы только  ей  дано  было  его
увидеть, она бы увидела, и это было бы что-то на удивление  знакомое.  Ћна
чувствовала это и теперь. …сли протЯнуть руку...
   Ћна уронила руку. Ќичего не  получалось.  Ћставалось  только  ждать  и,
насколько хватит сил, продолжать  как-то  жить.  Ќо  сегоднЯшний  день  не
пропал зрЯ, что-то было достигнуто, какой-то шаг сделан.
   Ћна пошла садом - загнать кур.


        11

   ‚ременами ее охватывало сомнение: да жила ли она,  существовала  ли  до
Ѓена? Џотому что - казалось ей - это он научил ее всему, что она знала,  и
она привыкла целиком полагатьсЯ на него; у нее  никогда  не  возникало  ни
сомнений, ни вопросов, когда он ей что-нибудь говорил,  и  не  было  нужды
мыслить самостоЯтельно. Ђ теперь это стало необходимо.  €  тем  не  менее,
пока осень захватывала в свои объЯтьЯ всю  округу,  все,  что  ђут  видела
вокруг, слышала, открывала, узнавала, - все пришло к ней от Ѓена. Љазалось
бы, в те долгие годы, прожитые дома, с отцом, она  не  могла  не  замечать
течениЯ  времени,  смены  времен  года,  изменений  погоды,   но   ей   не
вспоминалось ничего; плоские равнины, небо, устье реки  -  все  было  лишь
блеклым фоном ее замкнутой повседневной жизни. Џриехав  сюда,  она  словно
родилась заново в незнакомом ей мире, обрела способность видеть и слышать,
обонЯть, осЯзать, ощущать вкус. ‘уществует мнение, что только в детстве мы
свободно и обостренно пользуемсЯ всеми нашими шестью чувствами. Ќо  с  ђут
было не так. Ћна была подобна  куколке  бабочки  в  непроницаемости  своей
тусклой, хрупкой оболочки, и разрушил эту оболочку Ѓен.
   Џосле  вечера,  проведенного  с  Џоттером,  дни  снова  потекли   своей
медленной чередой, уже ставшей длЯ нее  привычной  с  прошлой  весны;  она
спала, работала и ела в одиночестве, и все сутки были так похожи  друг  на
друга, что она уже не знала, какой сегоднЯ день - понедельник или пЯтница.
Ќо она стала спокойней, уже не проводила полднЯ и полночи в  слезах,  хотЯ
порой внезапные слезы и навертывались у нее на глаза, когда она занималась
каким-нибудь делом и словно бы и не думала о Ѓене и не тосковала по нем.
   Ћна была несчастлива, но и не была  по-настоЯщему,  глубоко  несчастна.
Ћна существовала. Ђ цвета и звуки вокруг менЯлись:  вечера  подкрадывались
почти незаметно, как тени; по утрам, на заре, пахло  свежестью,  по  ночам
холодало.
   „жо приходил после занЯтий в школе, взбиралсЯ на холм, но теперь уже не
каждый день. Љроме него, она не видела никого, если не  считать  человека,
приносившего одежду в починку от ђайдала, да  Џоттера,  который  раза  два
прошел мимо по выгону со своей собакой, остановилсЯ, поискал ее глазами  и
помахал, приветствуЯ ее, палкой. Ќо ближе не подошел.
   „еревьЯ  потемнели,  стали  ржаво-коричневыми,  а  другие  выцвели   до
светло-желтого топаза, и лишь  кое-где  попадались  запоздавшие,  все  еще
тускло-зеленые. ‚ живой изгороди заалели Ягоды шиповника и  боЯрышника,  а
на выгоне и вдоль просек медленно зрела ежевика, наливаЯсь в цвет вина,  и
дикие сливы стали сине-фиолетовыми со свинцовым отливом. ђут думала о том,
что нужно сделать: собрать Яблоки-кислицы - длЯ желе и сливы - длЯ  джина;
купить у ђайдала груши-паданки и законсервировать  их.  ‡а  две  прошедших
осени Ѓен научил ее, о чем следует позаботитьсЯ, какие фрукты  собирать  и
когда и как превращать их в соки и джемы, прозрачные и густые в стеклЯнной
посуде. Ќо теперь она только набирала порой пригоршни  ежевики  и  съедала
Ягоды сырыми, выплевываЯ недозрелые, те, что были еще твердыми и  кислыми.
Љакой смысл ходить с корзиной, пока она  не  наполнитсЯ,  а  потом  часами
торчать на кухне, если зимой некого будет  угостить?  …й  подумалось,  что
Ягоды можно бы продать и выручить немного денег, но  она  не  выполнила  и
этого намерениЯ.
   Ћна сидела в саду или бродила по полЯм и  забредала  в  лес,  где  было
очень тихо, темно и пахло прелью, она спускалась  лесом  далеко  вниз,  до
самой реки, и подолгу глЯдела на-воду, и все эти дни ощущала себЯ  как  бы
безмолвной сердцевиной окружающего  ее  умираниЯ.  Џтицы,  уже  готовые  к
отлету на юг, слетались и собирались в  стаи,  рассыпавшись  по  небу  над
краем леса, словно  конфетти;  на  смену  им  прилетЯт  другие  -  юрки  и
дрозды-рЯбинники, - а за плугом, выворачивавшим пласты земли, превращаЯ ее
из зеленой в коричневую, следовали кулиги  чибисов  и  куропаток.  “же  не
слышно было больше пениЯ птиц -  только  глуховатаЯ,  сварливаЯ  трескотнЯ
соек и сорок. ‹есные голуби молчаливо притаились среди умирающей листвы, и
кузнечики столь же безмолвно жались к земле.
   € все же в полдень опЯть сиЯло солнце, было тепло и сухо,  фермерами  и
садоводами владела тревога, и в церкви возносились молитвы о дожде.


        12

   Ќо лес все времЯ притЯгивал ђут к себе, и она редко бродила  теперь  по
полЯм или поднималась на крЯж.  ‘ентЯбрь,  избыв  мало-помалу  свой  срок,
сменилсЯ октЯбрем; воздух между стрелами  деревьев  был  душен  и  тих,  в
опавшей листве, в почве, в грибах, в  плодах  шло  медленное  брожение,  а
из-под коры деревьев, сквозь поры, выступала, словно пот, влага туманов  и
рос. ‘ладковатый запах гниениЯ слегка отпугивал ђут, так же как и царившаЯ
вокруг тишина. Ќо когда  с  деревьев  опали  сухие  листьЯ,  то  поЯвились
прогалины, в  которые,  совсем  как  ранней  весной,  проникало  солнце  и
обволакивало золотистой прЯжей лучей раскидистые голые ветви платанов.
   Ќа смену тЯжелому каменному сну первых недель после смерти Ѓена  теперь
пришла беспокойнаЯ полубессонница, и ђут беспрестанно казалось, что она на
грани пробуждениЯ; бессвЯзные образы клубились у нее в  мозгу,  и  ей  все
времЯ чудились какие-то звуки. Ћна поднималась рано, смотрела  на  себЯ  в
зеркало и видела синие круги под глазами, хотЯ кожа ее сильно загорела  от
долгих дней под солнцем. Ћна говорила себе: Я постарела. € в  самом  деле,
лицо у нее изменилось: пропала девичьЯ округлость и расплывчатость черт  -
они заострились, скулы  обозначились  резче.  —то  такое  двадцать  лет  -
расцвет или увЯдание? Ћна не знала ответа на этот вопрос.
   Ћна повернулась на другой бок, открыла глаза: еще не рассвело,  но  она
знала, что уже не уснет, и, хотЯ в комнате было холодно, простыни и одеЯло
казались горЯчими и жгли ей кожу. Ћна встала, подошла к  окну  и  увидела,
что был тот мертвенный час, когда конец ночи предшествует рассвету.
   Ћна вышла из дома. Ѓезмолвие. ’ишина. ’о, к чему она уже так  привыкла,
что оно не пугало ее. Ћднако  что  погнало  ее  в  такой  час  из  дома  и
заставило в одиночестве шагать по дороге к лесу? ќтого она  не  знала,  но
все же брела через силу среди холода и безлюдьЯ, ничего не видЯ, ничего не
слыша, кроме звука собственных шагов  и  ударов  собственного  сердца.  Ќо
вместе с тем все сейчас было совсем по-другому, совсем непохоже  на  сухое
тепло и Яркость днЯ, и мысли ее стали проЯснЯтьсЯ.
   Џрежде всего она направилась к •елм-Ѓоттом, чуть не ощупью пробираЯсь к
вырубке, к упавшему вЯзу. ЊертваЯ кора дерева  изменилась  за  это  времЯ,
помЯгчала, из нее полезли губковидные  грибы,  а  в  трещинах  полно  было
насекомых, и ђут почувствовала их легкие прикосновениЯ, когда они поползли
по ее рукам и между пальцев. Џахло гниением.
   ‘мерть, думала она. ‘мерть была вокруг; но  не  внезапнаЯ,  как  смерть
Ѓена - быстрое, чистое отъединение души от тела, - а медленнаЯ,  крадучись
подползающаЯ смерть. ’о, что прежде росло, поднималось, наливаЯсь  соками,
выпускаЯ побеги, парЯ над землей, -  съеживалось,  ссыхалось,  замирало  в
себе самом, падало на почву, побежденное увЯданием, гниением, распадом,  и
исчезало с лица земли, растворившись в  ее  влаге.  Ѓыла  когда-то  весна,
теперь  грЯдет  зима,  а  потом  снова  наступит  весна.  ‘мерть  и  новое
возрождение жизни. ђут чувствовала это и в себе самой -  чувствовала,  как
стараЯ, отработаннаЯ кровь  иссЯкает  в  ее  жилах,  сменЯЯсь  свежей;  но
процесс этот только-только начиналсЯ. Ћн был нов длЯ нее, и она могла лишь
пассивно подчинитьсЯ ему, не ведаЯ, что ее ждет, какие чувства,  ощущениЯ,
надежды могут прийти на смену старым. Ќо они могли родитьсЯ только из  уже
пережитого. ‡начит, все было предопределено.
   Љрай леса начинал светлеть, и ђут сидела, ожидаЯ, пока свет расползалсЯ
все дальше и  все  ближе  к  ней,  так  что  она  уже  начинала  различать
засеребрившиесЯ стволы деревьев вокруг. Ћна встала  и  спустилась  вниз  к
ручью. ђучей почти высох,  вода  едва  струилась  по  дну,  и  камни  были
подернуты тонким слоем тины.
   ђут думала о том, как протЯнет она наступающий день, изнемогаЯ от  жары
и усталости, и как снова  придет  сюда,  чтобы  сидеть  здесь  часами  или
медленно бродить среди деревьев, и как, быть может, когда-нибудь нарушитсЯ
это течение ее жизни, пробудив в ней что-то новое - какие-то  желаниЯ  или
надежды, - и даст ей силы предатьсЯ им. Џорой она корила себЯ, думаЯ,  что
ничто не изменитсЯ, пока она сама этого не захочет, не приложит усилий;  а
порой проникалась сознанием, что ей остаетсЯ только ждать, пока что-нибудь
извне не пробудит ее к жизни.
   „о сих пор  она  ведь  никогда  еще  собственной  волей  не  добивалась
каких-либо перемен в своей жизни: перемены происходили сами собой,  и  она
принимала их, не умеЯ даже понЯть, нужно это или нет,  хорошо  или  дурно.
Ћна  боЯлась  активно  вмешиватьсЯ  в  ход  дней,  обстоЯтельства   жизни,
отношениЯ с людьми, перемену мест. Ћна не делала этого никогда, потому что
сначала возле нее был отец, а потом - Ѓен. Ќет, значит, она теперь  просто
замрет и будет ждать.
   ђассвет близилсЯ, и камни в ручье стали светлеть, а на  воде  поЯвились
блики. € тут где-то в глубине леса у себЯ  за  спиной  она  услышала  это,
услышала голос человека - отчаЯнные, бессвЯзные призывы и рыданиЯ. Ћна  не
испугалась и не двинулась с места. Ќо кто же мог прийти сюда в такую рань,
кто это бредет по лесу, спотыкаЯсь, замираЯ на месте  и  снова  пробираЯсь
вперед,  все  времЯ  продолжаЯ  при  этом  испускать  крики  боли,  гнева,
отчаЯниЯ? Љто?
   Ћна все так же стоЯла у ручьЯ, ожидаЯ, что человек этот может  набрести
на нее. Њало-помалу становилось все светлее, а затем совсем  рассвело,  но
рассвет был серый - ни ночь, ни день. ‘олнце не проглЯнуло.
   агов больше не было слышно,  но  рыданиЯ  не  смолкали,  только  стали
теперь приглушенней и доносились откуда-то  со  спуска  к  ручью.  •риплые
всхлипываниЯ прерывались времЯ от времени шумом дыханиЯ. Ћни напоминали ей
о чем-то. Ќу да - о ее собственных уродливых всхлипах в те, первые, дни  и
ночи.
   Ћна пошла, оглЯдываЯсь по сторонам. € когда в конце концов  набрела  на
него, то застыла на месте, потрЯсеннаЯ, не решаЯсь сделать ни шагу  ближе,
оцепенев от неожиданности. ќто был ђэтмен, свЯщенник. Ћн сидел  на  земле,
поджав колени, склонившись на  них,  свесив  голову.  Ћн  захлебывалсЯ  от
рыданий и то сжимал, то разжимал кулаки, и волосы у него были  всклокочены
и торчали на голове во все стороны. € при этом он еще бормотал что-то,  но
уразуметь это глухое, невнЯтное бормотание было невозможно. Ћн не  слышал,
как подошла ђут, и она долго стоЯла молча, охваченнаЯ тревогой,  не  знаЯ,
как ей поступить. Ћна заметила, что одежда свЯщенника так  измЯта,  словно
он в ней спал; брюки были мокрые,  все  в  грЯзи  и  порванные  во  многих
местах, словно он продиралсЯ сквозь заросли. ‚первые в  жизни  ђут  видела
перед собой плачущего мужчину. …й захотелось тут же уйти. Ќо  разве  можно
так? Ћна была вне себЯ от неизъЯснимой жалости к нему и  не  могла  просто
уйти и оставить его одного. Ќаконец она  сделала  несколько  шагов  в  его
сторону. Ћн осталсЯ недвижим. Ќачал моросить дождь.
   ђут спросила:
   - —то случилось? „а что же такое случилось?
   Ќо она произнесла это почти шепотом.
   —ерез несколько мгновений он поднЯл голову. Ћна понЯла, что он не видит
ее, не знает, где он и почему он здесь. Ћн  уставилсЯ  на  нее,  не  видЯ,
красными,  заплывшими  глазами;  изборожденное  потоками  слез  лицо  было
неузнаваемо, и весь вид его был странен - он казалсЯ стариком, хотЯ не был
стар. Ѓелый воротничок свЯщенника отсутствовал, и шеЯ его была  бледной  и
казалась мертвой - кусок плоти, никогда не видевшей солнечных  лучей.  …го
стала бить дрожь, и он Яростно замотал головой. € снова поглЯдел  на  ђут.
Џотом начал опускатьсЯ на колени, но уже молча. ђут подошла к нему и  тоже
опустилась на колени.
   - џ слышала. џ была у ручьЯ и услышала ваш голос... —то случилось?
   Ћн  без  всЯкого  выражениЯ  смотрел  на  нее,  не  делаЯ  попытки   ни
заговорить, ни утереть слезы. Ћн весь сжалсЯ, как животное или  ребенок  в
приступе невыносимой боли. Ѓесшумно падал моросЯщий дождь и  покрывал  его
волосы и плечи мельчайшими капельками. ђут подумала:  все  мы  молились  о
дожде, и вот он, долгожданный, и пришел конец засухе  и  палЯщему  солнцу.
Ћна наклонилась и тронула свЯщенника за рукав.
   - Њожет, вы пойдете домой? „ождь ведь. € всего шесть часов утра. Њожет,
Я провожу вас домой?
   €, слыша свои слова, она  внезапно  осознала,  что  повторЯет  то,  что
другие когда-то говорили ей и что пробуждало в ней тогда только  злобу,  а
теперь она вдруг понЯла, что  те  слова  и  вопросы  были  просто  благими
попытками утешить, разделить ее горе. Ћна же отвергала их.
   - —то ты делаешь здесь? ’ы? Џочему ты здесь? - ѓолос свЯщенника  звучал
резко.
   - џ... џ часто прихожу сюда. Џросыпаюсь и иду побродить. ‡десь тихо.  €
Я обычно прихожу сюда, в лес. ‚от и услышала ваш голос. ‚ы больны?
   Џо его телу снова пробежала дрожь.
   - ’ы слышала, что Я говорил?
   - Ќет. џ не разобрала. ‚ы плакали, но слов Я не понЯла.
   - Џлакал в голос. „а. џ был...
   ’еперь он говорил тихо и  почти  без  всЯкого  выражениЯ.  „ождь  пошел
сильнее, забарабанил по листве.
   - ‚ам нельзЯ сидеть здесь. ’ут сыро. “йдемте отсюда.
   - „а. - Ќо он не двинулсЯ с места. Ћн сказал: - ЊоЯ дочь умерла.  ‚чера
она заболела, а сегоднЯ умерла. ‘егоднЯ она мертва.
   …го дочь. Ћна припомнила, как Љартер говорил ей несколько недель  назад
- когда же это было? - что жена ђэтмена родила второго ребенка. “ них  уже
был один ребенок - маленькаЯ девочка, лет трех, с удивительно нежной белой
кожей. Ќо ђут даже не знала ее имени.
   - ЊоЯ дочка умерла. - Ћн вдруг поднЯлсЯ на ноги, выпрЯмилсЯ и  закричал
- закричал так, что по лесу пошел гул, - исступленно, словно помешанный: -
Ћна умерла, а где же ты, господи, где твоЯ  любовь  и  твоЯ  доброта?  Ћна
мучилась, а мы ничем не могли ей помочь, и она умерла, а что  ты  об  этом
знаешь, что тебе до этого? Ђ мне что осталось? Џочему  ты  не  убил  менЯ,
почему не менЯ? ђазве Я не был бы этому рад? Ђ теперь мой ребенок мертв, а
Я...
   ‘лова стали бессвЯзными и оборвались. Ћн поглЯдел  вверх,  сквозь  узор
опадающих листьев, на клочки неба в просветах. € ђут подумала, что  с  ним
сейчас должно  что-то  случитьсЯ  -  что-то  сразит  его.  “падет  дерево.
ЋбрушатсЯ небеса. € ее охватил панический  ужас  перед  этим  человеком  и
страх за него.
   Ќо ничего не произошло.  Џо-прежнему  шел  дождь.  Ђ  ђэтмен  заплакал,
закрыв лицо руками:
   - Џрости менЯ, боже. Ћ господи, прости менЯ!
   ’огда ђут встала, мЯгко взЯла его под руку, и он не противилсЯ ей.  Ћна
повела его через лес, вниз по склону; они пересекли луг, вышли на дорогу и
направились к деревне, а дождь все падал  не  переставаЯ  с  грЯзно-серого
неба, и платье на ђут промокло до нитки. ђэтмен следовал за ней слепо, как
ребенок, и плакал. Ћна понимала, что должна помочь ему. € молилась.


        13

   „ом был тих, нигде ни огонька. ђут стоЯла за спиной  ’омаса  ђэтмена  в
темном, обшитом панелЯми холле, и капли дождЯ стекали у  нее  с  волос  на
плечи и с подола платьЯ на пол. Ћна никогда не бывала в этом доме  прежде,
почти не знала этих людей и не могла сообразить, что ей  теперь  делать  -
остатьсЯ или уйти? ђэтмен, казалось, совсем забыл о ее присутствии. €з-под
входной двери несло холодом. € тут откуда-то  из  верхних  комнат  донессЯ
голодный, требовательный плач. ђут сказала:
   - ‚ам надо переодетьсЯ, снЯть мокрую одежду.
   Ћн обернулсЯ и поглЯдел на нее озадаченно.
   - ‚аша жена - она где, наверху или?..
   Ќо она увидела, что он не понимает, о чем она говорит,  и  все  еще  не
осознает, где он был, и почему, и что произошло.
   Ћн сделал несколько шагов в сторону от  нее,  отворил  какую-то  дверь,
захлопнул ее за собой, и снова воцарилась тишина, нарушаемаЯ лишь  далеким
плачем ребенка.
   „ом был большой, старый, ковроваЯ дорожка  на  лестнице  поистерлась  и
кое-где была заштопана.  Ѓен  говорил  о  том,  как,  должно  быть,  беден
свЯщенник,  и  все  же  она  была  поражена   убогостью   и   запустением,
открывшимисЯ глазам. ќто могло быть жилище  только  старых,  очень  старых
людей, которым не по средствам держать прислугу или покупать много углЯ, и
потому половина комнат заперты, пустуют; казалось,  в  доме  нет  света  и
угасла жизнь.
   ђебенок плакал не переставаЯ,  и  ђут  наконец  медленно  поднЯлась  по
лестнице и пошла по коридору, зовЯ миссис ђэтмен. Ќикто не отозвалсЯ ей  в
ответ, не послышалось отклика и тогда, когда она дважды постучала в дверь,
из-за которой доносилсЯ плач. Ћна отворила дверь.
   ‡анавески на окнах были полузадернуты, стекла затуманены струЯми дождЯ,
и в первую минуту ђут не сразу вглЯделась в полумрак. Ћна  стоЯла  держась
за ручку двери, в замешательстве вертЯ ее в ладони.
   - —то вам надо?
   Ћна полулежала в  постели,  откинувшись  на  подушки;  светлые  волосы,
кое-как заплетенные в две косы,  рассыпались  по  плечам.  Њиссис  ђэтмен.
ЊолодаЯ женщина, немногим старше ђут, но ее напрЯженный взглЯд и опущенные
углы рта выдавали изнеможение и перенесенный ею удар. ђут вспомнилось, как
кто-то говорил, что со днЯ рождениЯ второго ребенка она все еще  никак  не
может оправитьсЯ. Ћна взглЯнула на ђут безучастно, без удивлениЯ.
   - —то вам надо?
   Џлач,  доносившийсЯ  из  колыбельки,  стоЯвшей  рЯдом   с   материнской
кроватью, стал громче, и  женщина  повернула  голову,  не  поднимаЯ  ее  с
подушки, и поглЯдела вниз, но не произнесла ни слова и не сделала  попытки
взЯть ребенка.
   ђут шагнула в комнату. Ќо она уже пожалела, что пришла сюда -  что  она
могла сделать, что сказать? € что эта женщина подумает о ней?
   - Ћна плачет. Ћна так ужасно плачет. џ не вынесу  этого  беспрестанного
плача.
   - Ђ не  могу  Я  сделать  что-нибудь  длЯ  нее?  Њожет,  вынуть  ее  из
колыбельки?
   - Ћна все времЯ плачет.  €забел  никогда  не  плакала.  Џочти  никогда.
Џоверите ли - весь вчерашний день, когда €забел была уже так  больна,  она
все равно не плакала. Ђ теперь она умерла  и  уже  не  может  плакать.  ‚ы
слышали, что она умерла? €забел?
   - „а. џ повстречала вашего мужа. џ ходила по лесу, и... и он  был  там.
Ћн сказал мне. џ привела его домой.
   - ‚ы вдова Ѓена Ѓрайса?
   - „а.
   - ‡ачем вы пришли сюда?
   - ЏоглЯдеть... џ подумала, что мистеру ђэтмену нужно пойти  домой.  ел
дождь. Њне казалось, что ему не следует бродить  по  лесу,  он  был  очень
удручен и... џ подумала, что, может, сумею чем-нибудь помочь.
   - —ем вы можете помочь?
   - Ќе знаю, - тихо промолвила ђут. - Ќичем.
   - Ќу да. ‚ы могли бы это понЯть. Ќикто ничем не может помочь.
   - Ђ если...
   - —то?
   - џ могу приготовить поесть... или приглЯдеть за ребенком. Њогу  чем-то
помочь.
   - Ђ зачем вам это?
   - Ќо, может, вы хотите, чтобы Я ушла? Њожет, вам неприЯтно,  когда  тут
чужие?
   - Људа пошел мой муж?
   - Ћн внизу. ‚ одной из комнат.
   - Ћн плакал, понимаете? ‚сю ночь. Ћн не ложилсЯ спать,  не  раздевалсЯ.
Ћн сидел на стуле и плакал и не мог найти никаких слов, чтобы помочь себе,
и Я тоже не могла помочь ему. Ќо  Я  не  плакала.  ќто  мне  следовало  бы
плакать, но Я не плакала. Ђ они плакали - мой муж  и  ребенок.  €забел  же
никогда не плакала, даже когда была совсем крошкой, вы понимаете?
   - „а, вы говорили.
   Ќо женщина не  умолкала,  все  продолжала  торопливо  говорить,  словно
боЯсь, что может что-то произойти, если она замолчит, боЯсь молчаниЯ.
   - Љогда она была еще  крошкой  и  хотела  есть,  она  просто  открывала
глазки; а когда у нее прорезались зубы, она только тихонько хныкала порой,
но ее ничего не стоило успокоить - возьмешь на руки, заговоришь с  ней,  и
она тут же затихнет и уснет. Ђ вчера...
   †енщина заворочалась в постели, ее руки и ноги  напрЯглись,  и  линЯлое
розовое одеЯло сползло набок.
   - ‚чера она все повторЯла: "“ менЯ голова болит, голова болит". Ќо  она
не плакала, не заплакала ни разу. џ бы и не догадалась,  что  она  больна.
’Яжело больна. Ђ вот ’ом - он понЯл. ќто было его дитЯ, больше,  чем  мое,
они были ближе друг к другу. € он понЯл. ѓлаза у нее стали такие странные,
и она все прикрывала их рукой. € говорила: "“ менЯ голова болит". € горела
как в огне, жар чувствовалсЯ даже сквозь одеЯльце, если положить  на  него
руку. ’огда пришел доктор. Ќо она уже умирала - так он сказал.  ‚оспаление
мозга, что-то такое, и ничего не могло помочь, и никто не был  виноват.  џ
не могла этого вынести - сидеть, смотреть на нее, ждать, когда она  умрет.
џ ушла. Ђ ’ом осталсЯ. Ћн сидел возле  нее  весь  день,  а  маленькаЯ  все
плакала и плакала. Ћна все времЯ плачет. Ђ €забел  не  плакала  и  умерла.
Њинуту назад она была жива и дышала, и вот  умерла.  €  никто  не  мог  ей
помочь. € никто не виноват.
   ‚незапно она села на постели и закричала на младенца:
   - „а замолчи ты, замолчи! Ќе можешь ты, что ли, замолчать? џ не  вынесу
этого - плачет, плачет, плачет...
   ђут подошла и вынула ребенка из  колыбельки.  ђебенок  тотчас  затих  и
уставил на нее два темных, похожих на желуди, глаза. Ћна села  на  стул  и
принЯлась тихонько его покачивать. Џотом искоса поглЯдела  на  лежавшую  в
постели молодую мать. Ќо та отвернулась, поворотЯсь на  другой  бок,  одна
тЯжелаЯ коса упала ей на лицо, и она почти тут же уснула, а ђут  сидела  с
младенцем на руках, пока он тоже не уснул, и ей оставалось только сидеть и
смотреть, как струи дождЯ бороздЯт окно.


   ђут и сама не могла бы сказать, как это получилось, что она  пробыла  в
этом доме всю неделю. Ќикто ее об этом не просил, ничего  вообще  не  было
сказано, но после того, первого, утра, когда она искупала  и  перепеленала
младенца и растопила потом плиту, отворила ставни и  приготовила  завтрак,
все без слов, казалось, положились на нее, подобно тому, как  она  в  свое
времЯ - на „жо. Ћна стирала, гладила, готовила пищу и прибиралась в  доме,
понимаЯ, что, если этого не сделать, все останетсЯ как есть.
   †ена ђэтмена вставала около полуднЯ, одевалась, а потом сидела, глЯдЯ в
окно, выходившее в сад. €ли - это даже чаще - ходила за ђут  по  пЯтам  по
всему дому  и  говорила,  говорила  о  своей  мертвой  дочке  €забел  и  о
беспрестанном  плаче  младенца,  повторЯЯ  все  те  же   слова,   повторЯЯ
исступленно, словно они никак  не  доходили  до  ђут.  €  ђут  становилось
страшно; она начинала боЯтьсЯ отрешенного, неистового выражениЯ ее глаз  и
монотонного, истерического голоса. …й стало казатьсЯ,  что  Њириам  ђэтмен
была больна еще до смерти ее ребенка - больна не только телом, но и душой.
„аже говорЯ, она оставалась углубленной в себЯ, ее внимание было приковано
к чему-то, запрЯтанному глубоко в ее душе, и  слова  извергались  из  нее,
словно поток крови, который она не в силах была остановить и которого даже
не осознавала.
   Ћна то и дело подходила к ђут, беспомощно останавливалась перед  ней  и
спрашивала:
   - Њне надо поесть? Њне надо переодетьсЯ? “же пора искупать маленькую? -
€, словно ребенок, ждала, какое ей будет дано распорЯжение. ђут  понемногу
привыкла к этому и отвечала на ее вопросы, но такаЯ зависимость  какого-то
человека от нее была ей непривычна и пугала.
   ‘амого ђэтмена ей почти не приходилось  видеть.  Ќо  что  больше  всего
угнетало ее - это отсутствие, казалось, какой бы то ни было близости между
этими мужем  и  женой,  -  каждый  из  них  словно  бы  почти  не  замечал
присутствиЯ другого в доме. ‘вЯщенник сидел, запершись у себЯ в  кабинете,
или уходил из дома и бродил где-то часами, а  потом  возвращалсЯ  донельзЯ
усталый, бледный, в промокшей, а то и порванной одежде, ел все, что бы ђут
ни  приготовила  ему,  но,  казалось,  даже  не  понимал,  что   он   ест.
Ќаведывались разные люди, но он не желал никого видеть. € тут ђут  наконец
осознала, как в свое времЯ вела себЯ она и  как  это  выглЯдело  в  глазах
других, когда она затворЯлась от всех или часами пропадала в  лесу  или  у
могилы Ѓена по ночам, полностью утратив чувство времени.
   € совсем так же, как она ходила на могилу, ђэтмен все времЯ  заходил  в
маленькую спаленку, где лежала его мертваЯ девочка,  и  сидел  возле  нее,
словно надеЯсь обрести в себе какую-то силу, котораЯ возродила бы  ребенка
к жизни.
   ђут избегала заходить в  эту  комнату.  Ќо  в  день  накануне  похорон,
вытираЯ руки после мытьЯ посуды, она понЯла, что должна сейчас, сейчас  же
поднЯтьсЯ туда, должна увидеть и не позволить себе убежать.
   ‚зЯвшись за ручку двери, она почувствовала, как у нее сдавило  горло  и
грудь и перехватило дыхание. Ќо увидеть  она  была  должна.  Ћна  медленно
переступила порог.
   ђэтмен сидел, уткнувшись лицом  в  ладони,  и  плакал.  ђут  шагнула  к
стоЯвшей у окна кроватке. ђэтмен не поднЯл головы. Ћна перевела взглЯд  на
ребенка.
   ‚от она - смерть, подумала ђут. ‚от она. ’ак  же  было  с  Ѓеном,  и  с
крестной ”рай, и со всеми людьми на свете, которые когда-то жили,  дышали,
а затем перестали дышать. ‚от оно - тело, от которого отлетела  душа.  Ћна
протЯнула руку, коснулась мертвого ребенка и ощутила под пальцами холодную
и гладкую, как Яблоко, кожу. Ќо в  комнате,  казалось,  царил  покой  -  и
покой,  и  чувство  неизбежности,  словно  этой   маленькой   девочке   не