м  месте,  и
бегает  по  комнатам, ничего  не  узнаваЯ,  и отчаЯние  все больше и  больше
овладевает  его сердечком.  ’ак  и Џортли все что-то  искал и искал по всему
острову и, не найдЯ, сел и заплакал.
     Љрот кинулсЯ утешать маленького зверушку,  а дЯдюшка ђэт пристально и с
изумлением глЯдел на большие следы, отпечатавшиесЯ на траве.
     --  Љакой-то... большой зверь... был тут, -- бормотал он в задумчивости
и никак не мог выбратьсЯ из этой задумчивости.
     -- Џошли, ђэт, -- окликнул его Љрот. -- Џодумай о бедном дЯдюшке ‚ыдре,
который ждет там у брода!
     Џортли быстренько утешили, пообещав прокатить его по реке на лодке. Ћба
зверЯ препроводили малыша  в  лодку, надежно  усадили между  собой  на дно и
двинулись по заводи к основному руслу. ‘олнце уже  совсем взошло и согревало
их,  и  птицы распевали  во всю мочь, и  цветы  улыбались  и кивали с  обоих
берегов, хотЯ они были  не такими Яркими, как, помнилось, они где-то недавно
видели, сами не знаЯ где. „обравшись до середины реки,  они развернули лодку
по течению вверх, туда, где, как они знали, их друг нес свою одинокую вахту.
     Љогда они  уже приближались  к знакомому  броду, Љрот  подвел  лодку  к
берегу,  они  поднЯли маленького Џортли и высадили  на  берег,  поставив его
ножками на  тропинку, наказали, каким путем ему  идти, дали ему  прощального
шлепка и выгребли обратно на середину реки. Ћни видели, как маленький зверек
шел по тропинке довольный и  важный. Ћни  наблюдали за ним, пока не увидали,
как  его  мордочка вдруг поднЯлась и  походка  вперевалочку перешла в легкий
бег, сопровождаемый радостным визгом и вилЯнием. ‚зглЯнув вверх по реке, они
увидели,  как дЯдюшка ‚ыдра вздрогнул и поднЯлсЯ с отмели, где, сгорбившись,
ждал с упорным терпением, и услышали его радостный, удивленный  взлай, когда
он кинулсЯ от ивовых зарослей к тропинке. ’огда Љрот ударом весла  развернул
лодку  и предоставил течению нести их  куда ему будет  угодно, потому что их
трудные поиски счастливо завершились.
     --  џ  чувствую  себЯ как-то странно утомленным, ђэт, --  сказал  Љрот,
облокачиваЯсь на весла, в то времЯ как  лодка сама скользила  по течению. --
’ы скажешь, потому, что мы  всю ночь не спали. Ќо ведь мы часто не  спим  по
ночам летом, и ничего. Ќет, дело не в этом. “ менЯ  такое чувство,  точно мы
испытали нечто удивительное  и  даже  страшное,  а вместе  с  тем  ничего не
случилось.
     -- €ли что-то  удивительное,  и прекрасное, и  красивое, -- пробормотал
дЯдюшка  ђэт,  откидываЯсь назад  и  закрываЯ  глаза.  --  €  Я  тоже, Љрот,
смертельно устал,  как и ты, просто смертельно устал. •орошо, что  нам нужно
плыть вниз  по течению,  оно  доставит нас  домой. •орошо  чувствовать,  что
солнышко снова прогревает  прЯмо  до костей,  правда?  € слушать,  как ветер
шелестит в камышах!
     -- ќто как музыка, музыка в отдалении, -- сонно кивнул Љрот.
     -- €  Я  так же думаю,  -- пробормотал дЯдюшка ђэт медленно и  вЯло. --
’анцевальнаЯ музыка, котораЯ звучит не переставаЯ, но  у нее есть слова, она
переходит  в слова, а потом опЯть -- обратно, Я  иногда  их даже различаю, а
потом  она снова  --  танцевальнаЯ музыка,  а потом --  только  мЯгкий шепот
камышей.
     -- ’ы  слышишь лучше менЯ, --  печально заметил Љрот.  --  џ совсем  не
слышу никаких слов.
     -- Џогоди,  Я  попробую их тебе  пересказать, --  пообещал дЯдюшка  ђэт
ласково. --  ‚от  мелодиЯ опЯть  превращаетсЯ  в слова, тихие,  но понЯтные:
"—тобы светлаЯ чистаЯ  радость твоЯ -- Ќе  могла твоей  мукою стать. --  —то
увидит  твой глаз  в помогающий  час, -- Џро то  ты  забудешь опЯть!" ’еперь
камыши подхватывают: "‡абудешь  опЯть -- забудешь опЯть", -- они вздыхают, и
слова переходЯт в шелест и шепот. Ђ вот опЯть голоса возвращаютсЯ: "Џрихожу,
чтоб  не мучилсЯ ты, -- џ пружину капкана сломать. --  Љак силок твой Я рву,
видишь ты  наЯву, --  Ќо про то  ты  забудешь опЯть!" Љрот, греби поближе  к
камышам! Ћчень трудно понимать, и с каждой минутой слова звучат все тише: "џ
целитель,  Я  помощь,  Я  друг,  -- ‚ам не надо заблудших искать. --  Ћтыщу,
исцелю, обсушу,  накормлю,  -- Ќа прошу  вас: забудьте  опЯть!" Ѓлиже, Љрот,
ближе! Ќет, бесполезно, песнЯ превратилась в шелест камыша.
     -- Ђ что же эти слова означают? -- спросил Љрот, недоумеваЯ.
     -- ќтого Я не знаю, -- сказал дЯдюшка ђэт просто. -- џ тебе их передал,
как  они достигли моего слуха. Ђх! ‚от  они снова звучат, на этот раз  Ясно,
отчетливо...
     --  Џовтори  их,  пожалуйста,  --  попросил  Љрот,   терпеливо  прождав
несколько  минут   и  уже  задремываЯ  на  жарком  солнышке.  Ќо  ответа  не
последовало. Ћн оглЯнулсЯ и понЯл причину молчаниЯ. ‘о счастливой улыбкой на
лице и точно к чему-то  прислушиваЯсь, утомленный дЯдюшка ђэт крепко спал на
корме.


        VIII. Џђ€Љ‹ћ—…Ќ€џ Њ€‘’…ђЂ ’Ћ“„Ђ

     Љогда  мистер ’оуд оказалсЯ в сырой и зловонной темнице,  он понЯл, что
весь мрак средневековой крепости лежит  между ним и внешним миром, где сиЯет
солнышко. ’ам пролегают  великолепные мостовые, где он еще так недавно бывал
счастлив  и   развлекалсЯ  как   хотел,  словно  приобрел   в  безраздельную
собственность  все дороги  Ђнглии! Ћн  бросилсЯ  на  пол ничком,  зарыдал  и
предалсЯ самому черному отчаЯнию.
     "‚се,  всему  конец,  --  говорил  он,  --  во  всЯком  случае,   конец
процветанию  мистера  ’оуда,  а это, в сущности, одно  и  то же,  известного
мистера ’оуда, прекрасного мистера ’оуда, богатого и  гостеприимного мистера
’оуда, веселого, беззаботного  и жизнерадостного!  €  как Я  могу  надеЯтьсЯ
снова оказатьсЯ  на свободе, когда это вполне справедливо, что менЯ посадили
в тюрьму  (говорил он), потому что  Я угнал  прекрасную машину  таким наглым
образом  да  еще  так  самоуверенно  дерзил  стольким  толстым,  краснолицым
полицейским! (’ут рыданиЯ стали его душить.) „урак Я, дурак, теперь придетсЯ
мне  томитьсЯ в этой крепости. ‡а это времЯ те, кто гордилсЯ  знакомством со
мной, окончательно  забудут даже самое имЯ мистера ’оуда!  Ћ мудрый  старина
Ѓарсук!  Ћ  мудрый  и  дельный дЯдюшка  ђэт!  Ћ благоразумный  Љрот!  Љакими
основательными   суждениЯми,   каким   великолепным   пониманием   людей   и
обстоЯтельств вы обладаете! Ѓедный, покинутый ’оуд!"
     ‚ жалобах, подобных этим,  проводил он дни и  ночи в течение нескольких
недель,  отказываЯсь  от завтрака, обеда и ужина и  даже  от легких закусок,
хотЯ старый и мрачный тюремщик, знаЯ,  что в  кармане мистера ’оуда  водЯтсЯ
денежки,  неоднократно  намекал  ему, что кое-что  длЯ утешениЯ и  ободрениЯ
можно организовать с воли за соответствующую
     мзду.
     “ тюремщика была  дочка, приЯтнаЯ девчонка,  к тому же  добросердечнаЯ,
котораЯ помогала отцу в нетрудных делах во времЯ его дежурств.  Ћсобенно она
любила  животных. “ нее была канарейка,  чьЯ  клетка  днем висела на гвозде,
вбитом в массивную стену главной башни в  крепости. Ќа это очень  досадовали
заключенные:  канарейка мешала  вздремнуть после  обеда. Љроме  того,  дочка
тюремщика держала еще несколько пестреньких мышек  и беспокойную, вертЯщуюсЯ
в колесе белку.  ќтой доброй девушке  было от  души жаль несчастного мистера
’оуда, и она однажды сказала отцу:
     -- Ћтец! Њне невыносимо  видеть, как страдает и худеет этот  несчастный
зверь. Џозволь  мне им занЯтьсЯ. ’ы  же знаешь, как Я люблю животных!  џ его
заставлю есть у менЯ из рук и вообще поставлю его на ноги.
     Ћтец разрешил дочери делать все, что  она хочет, потому что мистер ’оуд
успел ему надоесть со всей его тоской, и капризами, и подлым характером. Ћна
занЯлась подготовкой милосердного дела. € в тот же день постучалась в  дверь
погреба, где томилсЯ ’оуд. --  Ќу, ’оуд, давай-ка взбодрись, -- обратилась к
нему  девушка. -- ‘адись к столу, вытри глаза и будь благоразумным зверем. €
давай пообедай. џ сама приготовила. ‚се теплое, только что с плиты.
     ќто было жаркое с овощами, положенное между двух тарелок, и  его аромат
наполнил  тесное  подземелье. ‚сепроникающий запах капусты добралсЯ до носа,
когда  мистер ’оуд в тоске  лежал ничком на полу,  и стал внушать ему мысль,
что, может быть,  жизнь не такаЯ уж пустаЯ  и безнадежнаЯ  вещь, как он себе
вообразил.  Ќо он продолжал подвывать  и брыкатьсЯ ногами,  не позволЯЯ себЯ
утешить.  ‘ообразительнаЯ  девушка  на  времЯ удалилась,  и, так как большаЯ
часть запаха горЯчей тушеной капусты осталась в помещении, мистер ’оуд между
приступами рыданий потЯнул носом  и немножечко призадумалсЯ,  и постепенно к
нему стали ЯвлЯтьсЯ новые и  вдохновлЯющие мысли: о рыцарстве, о поэзии, и о
том,  что ему еще  предстоит  совершить, и о просторных лугах, и о  коровах,
которые  на  них пасутсЯ,  и  как  их  поглаживает  ветер и  солнышко, и  об
огородах, и о  цветочных  бордюрах  на клумбах, и  о  теплом  львином  зеве,
облепленном  пчелами,  и  о  приЯтном  звоне  тарелок,  когда  в  ’оуд-•олле
накрывают на стол, и о том, какой приЯтный звук издают  ножки стульев, когда
каждый из  гостей пододвигаетсЯ к столу, чтобы занЯтьсЯ важным делом. ‚оздух
в тесном его погребе вдруг приобрел  розоватый оттенок,  и  мистер ’оуд стал
думать  о  своих друзьЯх,  что  они,  наверное,  что-нибудь  предпримут,  об
адвокатах, которые,  должно  быть, с удовольствием возьмутсЯ его защищать, и
какой он осел, что до сих пор ни одного из  них не пригласил, и под конец он
подумал  о  собственном  уме и скрытых  возможностЯх,  и  о том,  на  что он
способен,  если  заставит свой великий  ум как  следует  работать, и,  таким
образом, курс лечениЯ почти что был завершен.
     Љогда через пару часов девушка пришла снова, она несла на подносе чашку
душистого чаю, от которого шел пар, и тарелочку с горкой горЯчих, намазанных
маслом тостов,  толстых,  с коричневой  корочкой  с  обеих сторон,  и  масло
стекало по ноздреватому хлебу золотыми каплЯми, как  мед вытекает  из сотов.
‡апах  намасленных  тостов ну просто  говорил с мистером ’оудом о совершенно
конкретных вещах: о теплых кухнЯх,  о  завтраке  Ясным  морозным  утром,  об
уютном  кресле возле горЯщего камина зимним вечером, когда уже все  прогулки
завершены и ноги в тапочках покоЯтсЯ на каминной решетке, о сытом мурлыканье
кота  и тихом чириканье  засыпающей канарейки. € мистер ’оуд в очередной раз
возродилсЯ к жизни.  Ћтер глаза, хлебнул  чайку, зачавкал теплыми тостами  и
вскоре  разговорилсЯ. Ћн стал рассказывать о себе  самом и о доме, в котором
он живет, и о своих деЯниЯх, и о том, какаЯ он значительнаЯ фигура, и какого
его друзьЯ о нем высокого мнениЯ. „очка тюремщика заметила,  что разговор на
эту тему приносит ему пользу не меньшую, чем намасленные тосты с чаем, что и
было на самом деле, поэтому она всЯчески поощрЯла его и просила продолжать.
     --  ђасскажи  мне  о ’оуд-•олле,  -- сказала она,  --  это  звучит  так
привлекательно.
     -- Ћ, ’оуд-•олл -- это очень подходЯщаЯ резиденциЯ длЯ джентльмена, там
есть абсолютно все необходимое, это уникальное имение, оно частично восходит
к  четырнадцатому   веку,   но  снабжено   всеми   современными  удобствами.
‘овременный санузел. ЏЯть минут ходьбы от церкви, почты и  площадок длЯ игры
в гольф. ЏодходЯщее длЯ...
     -- „а будет тебе, -- засмеЯлась  девушка, -- Я  же не  собираюсь  его у
тебЯ покупать.  ђасскажи мне  про  него что-нибудь интересное. Ќо сначала  Я
схожу еще за одной порцией чаю.
     Ћна  упорхнула  и тут же  поЯвилась с полным подносом. ’оуд с жадностью
набросилсЯ  на  тосты,  при этом  его настроение  окончательно  поднЯлось до
обычного уровнЯ. Ќе переставаЯ жевать, он рассказал ей  о лодочном сарае и о
пруде,  где  водЯтсЯ караси, и про обнесенный  высоким забором огород, и про
свинарник, и про конюшни, и про голубЯтню, и про курЯтник, и про маслобойню,
и  прачечную, и про  буфеты с посудой, и  гладильные приспособлениЯ  (это ей
понравилось больше  всего), и про банкетный зал,  и  как там бывало  весело,
когда  другие звери  собирались у него за столом, и как он бывал в  ударе --
пел песни, рассказывал разные истории и вообще был душой общества. Џотом она
расспросила о  его друзьЯх и проЯвила большой интерес ко всему, что он о них
рассказывал, и как они живут, и как проводЯт времЯ. Љонечно,  она не сказала
ему, что  звери  длЯ  нее --  просто домашние любимцы,  у нее хватило  такта
понЯть, что  ’оуд  на это страшно обидитсЯ. Љогда  вечером она  пожелала ему
спокойной ночи, взбив  перед тем солому  на которой он спал, ’оуд  был уже в
значительной  степени прежним  -- уверенным и самовлюбленным зверем. Ћн спел
песенку-другую из тех, что  любил певать во времЯ своих  застолий, зарылсЯ в
солому и отлично отдохнул за ночь,  причем  ему снились приЯтные сны. ‘ того
днЯ  печальное заточение мистера ’оуда скрашивалось  множеством милых бесед,
так как дочке тюремщика было очень  жаль бедного узника.  …й казалось  сущим
безобразием  то, что  несчастный  маленький  зверек  томитсЯ  в  тюрьме.  …й
казалось, что он осужден за совсем небольшую провинность. Ђ тщеславный ’оуд,
как  водитсЯ,  вообразил,  что  она  проЯвлЯет к  нему  вполне  определенный
интерес, и очень сожалел, что она не такого высокого, как он, происхождениЯ,
потому что  она была очень хорошенькой девушкой и  к тому же  восхищалась им
выше меры.
     Ћднажды девушка  пришла к  нему какаЯ-то задумчиваЯ, отвечала невпопад.
…му показалось, что она не обращает достаточного  вниманиЯ на его остроумные
фразы и искрометные замечаниЯ.
     -- ’оуд, -- сказала она наконец, -- Я прошу тебЯ, послушай внимательно.
“ менЯ есть тетка. Ћна работает прачкой.
     -- Ќу, ничего, не огорчайсЯ, -- сказал он  изысканно-любезно. -- ‡абудь
про  это. “ менЯ есть несколько теток, которые  заслуживают того, чтобы быть
прачками.
     -- Џомолчи минуточку, -- сказала девушка. -- ’ы слишком много говоришь,
это  твоЯ  главнаЯ  беда.  џ  стараюсь  что-нибудь  придумать,  а  от  твоих
разговоров у менЯ начинает  болеть  голова. Љак  Я  уже сказала, у менЯ есть
тетка,  и эта  тетка -- прачка.  €  она обстирывает всех заключенных  в этой
крепости. Њы стараемсЯ,  как ты понимаешь, чтобы тут все члены  семьи  могли
зарабатывать.  Ћна забирает грЯзное  белье  в  понедельник утром  и приносит
выстиранное в пЯтницу вечером. ‘егоднЯ четверг. ‚от что мне пришло в голову.
’ы  -- богатый, так ты мне,  по крайней мере, говоришь,  а  она  --  беднаЯ.
Ќесколько фунтов длЯ тебЯ не  составЯт никакой разницы,  а длЯ нее они имели
бы  огромное значение. Ќу,  если с ней как  следует поговорить,  вы бы могли
договоритьсЯ. Ћна  бы тебе дала свое платье и чепец, ну и так далее, и ты бы
выбралсЯ из  крепости под  видом  прачки.  ‚ы с  ней  во  многом  похожи,  в
особенности фигурой.
     -- Ќисколько не похожи, -- сказал  ’оуд раздраженно.  -- “  менЯ  очень
изЯщнаЯ фигура длЯ такого, как Я. -- “ нее --  тоже, -- ответила девушка. --
„лЯ  такой,  как  она.  Ќу,  делай  как  знаешь, ты жуткий,  самовлюбленный,
неблагодарный зверь. Њне просто тебЯ жаль, и Я стараюсь тебе помочь!
     --  „а,  да, конечно,  огромное  тебе спасибо !  -- сказал мистер  ’оуд
торопливо. -- Ќо послушай, как же ты хочешь, чтобы мистер ’оуд из ’оуд-•олла
бродил по окрестностЯм в обличье прачки?
     -- Ќу, тогда  сиди здесь в своем собственном обличье! -- ответила она с
жаром. --  џ  думаю,  тебе  хочетсЯ  умчатьсЯ отсюда  в карете,  запрЯженной
четверкой рысаков?
     —естный мистер ’оуд всегда был готов признать свою неправоту.
     -- ’ы  хорошаЯ, добраЯ, умнаЯ девочка, -- сказал он. -- Ђ Я  и на самом
деле  самовлюбленнаЯ  и  глупаЯ  жаба.  Џознакомь  менЯ  с  твоей  достойной
тетушкой,  прошу  тебЯ,  и  Я полагаю,  что  мы  с  этой милой  леди  сумеем
договоритьсЯ на условиЯх, приемлемых длЯ обеих сторон.
     Ќа  следующий день девушка провела к  нему  свою тетушку. ‚ руках  было
завернутое  в полотенце и заколотое  булавкой выстиранное за  неделю  белье.
‘тараЯ  дама была  уже подготовлена  к беседе  заранее, а  блеск  некоторого
количества золотых монет, которые мистер  ’оуд предусмотрительно разложил на
столе на самом видном  месте, практически завершил дело и оставил очень мало
простора длЯ обсуждений. ‚ обмен  на наличные ’оуд получил платье из ситчика
в цветочках, передник, шаль и поношенный чепец.
     …динственное условие, которое  стараЯ  леди поставила,  желаЯ  избежать
подозрений,  -- чтобы ее хорошенько свЯзали, швырнули  на пол  и  засунули в
угол. ќтим  не  очень убедительным ухищрением  и  при помощи  выразительного
рассказа, который она сочинит, она надеЯлась сохранить свое место постоЯнной
тюремной прачки, несмотрЯ  на то, что все, конечно, будет выглЯдеть довольно
подозрительно.  ’оуд был в восторге от этого предложениЯ.  Ћно придаст блеск
его  бегству, и  его  репутациЯ  неисправимого  и  опасного  существа  снова
подтвердитсЯ.  Ћн с готовностью помог дочке  тюремщика придать тетушке такой
вид, будто она Явилась жертвой непреодолимых обстоЯтельств.
     --  Ќу,  теперь  твоЯ очередь, ’оуд, -- сказала девушка.  --  ‘нимай-ка
пиджак и жилет, ты сам  по  себе  достаточно  толстый. ’рЯсЯсь от смеха, она
застегнула на нем крючки ситцевого платьЯ, накинула на него шаль  и завЯзала
под подбородком ленточки поношенного чепчика.
     -- Ќу, ты  просто вылитаЯ тетушка, -- рассмеЯлась она, -- и, Я уверена,
ты никогда  в  жизни не выглЯдел  таким респектабельным. „о  свиданиЯ, ’оуд,
счастливо тебе! €ди вниз тем же путем, каким тебЯ  сюда привели, и, если эти
мужланы стражники  будут  отпускать в  твой адрес  нелепые шуточки, ты лучше
просто отшутись и помни -- ты вдова, совершенно одинокаЯ, котораЯ  вынуждена
дорожить своим честным именем.
     ‘  бьющимсЯ  сердцем  и  настолько твердой поступью,  насколько это ему
удалось,  мистер  ’оуд двинулсЯ в свое  рискованное  и опасное  путешествие.
‚скоре он с  радостью обнаружил, что все идет как по маслу, хотЯ его немного
унижало то, что  ни пол, ни одежда, которые облегчали ему путь, ему лично не
принадлежали.
     ЏриземистаЯ фигура  прачки в знакомом платье из набивного ситца сама по
себе  была пропуском, отпиравшим любую  запертую дверь, дававшим возможность
миновать мрачные тюремные коридоры, и  даже, когда он один раз засомневалсЯ,
не знаЯ, куда было бы  правильнее свернуть, ему помог стражник, стоЯвший  на
часах  у ближайших ворот,  который спешил выпить свою чашечку горЯчего чаЯ и
поэтому прикрикнул на "прачку", чтобы она проходила быстрее, а не заставлЯла
бы его торчать тут целую  ночь.  ‘амой главной опасностью  длЯ мистера ’оуда
были  всЯкие  шуточки  и  заигрываниЯ,  на которые  он должен  был  быстро и
Язвительно отвечать. Њистер ’оуд был зверем с развитым чувством собственного
достоинства, и ему трудно было отшучиватьсЯ, когда на него сыпались остроты,
как ему казалось, лишенные всЯкого юмора и  изЯщества. Ћн,  однако, старалсЯ
не выходить из себЯ и, хоть и с  большим трудом, приспосабливал свои реплики
к  уровню умственного  развитиЯ  острЯков,  но  при этом  всЯчески  старалсЯ
остатьсЯ в рамках приличиЯ.
     …му показалось, что несколько  часов прошло, пока он  пересек последний
внутренний двор, сумел отвертетьсЯ от настойчивых приглашений  из  последней
дежурки,   уклонитьсЯ  от  протЯнутых  рук  последнего  стражника,  который,
притворЯЯсь очарованным, пыталсЯ  обнЯть прачку на прощание.  Ќо наконец  он
услыхал, как замок в калитке, вделанной в огромные наружные ворота крепости,
защелкнулсЯ  за  ним, ощутил  прикосновение  вольного  воздуха  к  покрытому
испариной лбу и понЯл, что он свободен!
     “ него закружилась голова от того, как легко совершил он этот подвиг, и
он быстро зашагал туда, где мерцали огоньки ближайшего города. Ћн не имел ни
малейшего представлениЯ, что ему теперь делать, и знал только одно,  что ему
нужно  срочно  убратьсЯ  из тех  мест,  где леди, которую  он  вынужден  был
изображать, была такой известной и популЯрной фигурой.
     Љогда  он,  размышлЯЯ,  вышагивал  по  „ороге, его  внимание  привлекли
красные и зеленые огни чуть поодаль от него  и слегка в стороне от города, а
слуха коснулось  пыхтение  паровозов и лЯзг товарных  платформ  на стрелках.
"Ђга!  --  подумал  он.  --  ‚от это  повезло так  повезло.  ‚ данную минуту
железнодорожный  вокзал  -- это  длЯ  менЯ  самое нужное место  на  свете. €
главное,  мне  не придетсЯ  идти через город и делать вид,  будто Я  прачка.
Џравда,  мои  находчивые  ответы в  стиле  прачки послужили  мне  и  помогли
выбратьсЯ из тюрьмы, но они нисколечко не служат самоуважению".
     ’аким образом, он  направилсЯ  к  вокзалу, изучил расписание и выЯснил,
что  поезд,  который шел примерно в том направлении,  какое ему  было нужно,
должен отправитьсЯ через полчаса.
     -- € снова повезло! -- заметил мистер ’оуд.
     …го настроение еще улучшилось, и он направилсЯ в кассу покупать билет.
     Ћн назвал город, который был расположен ближе всего к той  деревне, где
’о-уд-•олл был  главной достопримечательностью,  и машинально  стал шарить в
том месте, где  находитсЯ жилетный карман, а в  нем -- деньги на билет. Ќо в
дело  вмешалось ситцевое платье,  которое все еще было на нем и о котором он
начисто забыл. ’очно в дурном сне, он пыталсЯ победить эту жуткую незнакомую
материю,  котораЯ, как ему казалось, ловит  и держит его руки, и смеетсЯ,  и
издеваетсЯ над  ним, а  другие  пассажиры,  выстроившись за  ним в  очередь,
ожидали  с нетерпением,  даваЯ советы  более или  менее полезные  и отпускаЯ
замечаниЯ более  или  менее сердитые.  Ќаконец  --  он сам  не  понЯл, каким
образом -- он все-таки  победил этот ситец, достиг того места, где от начала
веков располагаютсЯ жилетные карманы, и не обнаружил там не только денег, но
и решительно никакого кармана, где эти деньги могли бы помещатьсЯ!
     ‘  ужасом  он  вспомнил, что и  пиджак, и жилет он  оставил в покинутой
темнице, а вместе  с ними и записную книжку, бумажник,  ключи, часы, спички,
пенальчик с карандашами -- все  то, что придает смысл жизни и отличает зверЯ
со множеством карманов  от тех, которые имеют всего один карман или не имеют
их вовсе, и прыгают, и бегают вокруг совершенно неэкипированные.
     ЏриходЯ  в отчаЯние, он сделал безнадежную попытку спасти  положение  и
сказал в своей прежней манере, котораЯ была смесью манер богатого помещика и
кембриджского профессора:
     -- Џослушайте! џ  забыл  захватить кошелек. „айте мне билет, и Я пришлю
вам деньги завтра. €мЯ мое хорошо известно в этих местах. Љассир поглЯдел на
него и на его поношенный чепчик и рассмеЯлсЯ:
     -- „умаю, тебЯ и вправду хорошо знают  в этих местах, если ты частенько
пользуешьсЯ этой выдумкой.  Ћтойдите от  окна, госпожа,  не  мешайте  другим
пассажирам.
     Љакой-то старый  джентльмен,  который  уже давно сверлил  его пальцем в
спину, оттолкнул его от кассы и,  что хуже всего, назвал его "милейшаЯ", что
рассердило мистера ’оуда больше всего из случившегосЯ с ним в этот вечер.
     ‚падаЯ в полнейшее  отчаЯние, ничего не  видЯ  перед  собой, побрел  он
вдоль платформы, у которой стоЯл  поезд, и слезы струились по обеим сторонам
его носа. Ћн думал, как это жестоко быть так близко от безопасного места, от
собственного  дома,  и  встретить  препЯтствие   в  виде  нескольких  жалких
шиллингов и вздорного формалиста кассира. Ћчень скоро его побег обнаружитсЯ,
и будет  выслана погонЯ, и  его поймают, и закуют в  цепи, и потащат снова в
темницу, и посадЯт на хлеб и воду,  и удвоЯт охрану, и удвоЯт  срок! Ђ какие
Язвительные замечаниЯ  будет  отпускать  девушка! Ќо  что  же делать?  Ћн не
очень-то  скор  на ноги, а фигура  его,  к сожалению, легко узнаетсЯ  в этих
местах. Њожет,  втиснутьсЯ под лавку  в вагоне? Ћн  видывал,  как  школьники
пользовались  этим  методом,  когда  деньги,  данные  на проезд  заботливыми
родителЯми, бывали истрачены на иные,  более важные  дела. ђазмышлЯЯ, он  не
заметил, как очутилсЯ возле паровоза,  который  смазывал, вытирал и всЯчески
ласкал любЯщий машинист -- здоровенный дЯдька с масленкой в одной  руке  и с
ветошью в другой.
     -- ќй, матушка, -- сказал машинист, -- что случилось? ‚ид у тебЯ что-то
не  очень веселый,  а?  -- Ћ, сэр!  -- сказал мистер  ’оуд,  снова заливаЯсь
слезами. -- џ несчастнаЯ, убогаЯ прачка,  и Я потерЯла деньги, и теперь  мне
нечем  заплатить за билет,  а  мне просто  необходимо  попасть домой, и  что
теперь делать, Я не представлЯю себе. Ћ боже мой, боже мой!
     --  „а,  действительно плохо  дело,  --  сказал машинист  задумчиво. --
ЏотерЯла деньги, и домой тебе не попасть, и детишки  у тебЯ, наверное, есть,
правда?
     --  ‘трашное  количество,  --  всхлипнул  мистер ’оуд.  --  €  они  все
останутсЯ  голодными,  и  начнут  баловатьсЯ  со спичками, и  поопрокидывают
керосиновые лампы,  бедные, невинные крошки! €  передерутсЯ, и  невообразимо
что еще натворЯт. Ћ боже мой, боже мой!
     -- Џослушай, Я тебе скажу, что мы с тобой сделаем, --  стал утешать его
добрый машинист. -- ’ы говоришь, ты прачка по профессии.  Ќу и хорошо, пусть
так  и будет. Ђ  Я, как видишь, машинист, и тут уж ничего не скажешь, работа
эта страшно  грЯзнаЯ. ђубашек уходит  -- сила, супружница моЯ замучилась  их
стирать, если ты выстираешь мне несколько рубашек, когда доберешьсЯ до дому,
Я тебЯ довезу на паровозе. ќто, конечно, запрещено администрацией, но в этих
отдаленных местах мы не так уж строго придерживаемсЯ правил.
     ЋтчаЯние  мистера  ’оуда  мгновенно   перешло  в  восторг,  и  он  живо
вскарабкалсЯ  в кабину  паровоза. Љонечно, он в жизни  не выстирал ни  одной
рубашки и не смог бы этого сделать, даже если бы и взЯлсЯ, впрочем,  он и не
собиралсЯ этого делать. Ћн подумал: "Љогда Я доберусь в ’оуд-•олл, то у менЯ
снова  будут  деньги  и  карманы,  куда их класть. ’огда  Я пошлю  машинисту
столько денег, сколько хватит заплатить за стирку целой горы рубашек, а  это
будет то же самое или даже еще лучше".
     „ежурный махнул зеленым  флажком, машинист ответил ему веселым свистом,
и поезд  медленно отошел от перрона. Џо мере того как увеличивалась скорость
и по обе стороны полотна проносились мимо полЯ, и деревьЯ, и живые изгороди,
и  коровы,  и  лошади,  ’оуд  чувствовал,  как  с  каждой   минутой  к  нему
приближаетсЯ и ’оуд-•олл, и добрые друзьЯ, и деньги, которые будут звенеть у
него в кармане, и вкуснаЯ еда,  и похвалы,  и восторги,  которые последуют в
ответ  на  рассказы  о  его  приключениЯх   и  невероЯтной  находчивости   и
сообразительности, он  начал  подпрыгивать, и  кричать,  и  петь  куплеты из
каких-то  песенок, что привело  в страшное изумление  машиниста,  который  в
жизни и встречал иногда прачек, но таких -- никогда.
     Ћни уже покрыли много  миль,  и  мистер  ’оуд  уже  обдумывал,  что  он
прикажет подать .себе на  ужин, когда он заметил, что машинист с озадаченным
видом высовываетсЯ из  кабинки и  усиленно прислушиваетсЯ. Џотом он  увидал,
как тот  вылез на тендер и пристально  глЯдит назад. ‚озвратившись, машинист
сказал:
     -- Ћчень странно.  Њы -- последний поезд сегоднЯ, который должен идти в
этом направлении,  но  Я могу  поклЯстьсЯ, что Я слышу, как еще  один  поезд
мчитсЯ следом.
     ’оуд мгновенно прекратил  свои  дурацкие ужимки. Ћн помрачнел,  и тупаЯ
боль, образовавшись где-то  в спине,  спустилась  в  ноги, и он вынужден был
присесть и попытатьсЯ не думать о том, что может вскоре последовать.
     Љ  этому  времени полнаЯ луна взошла и  светила Ярко, и машинист,  став
поудобнее  на  уголь, мог  видеть,  оглЯдываЯсь назад, на  довольно  большое
расстоЯние.
     —ерез  некоторое  времЯ он воскликнул:  -- ’еперь  Я отчетливо вижу. Џо
нашим рельсам за  нами вслед идет паровоз на очень большой скорости! Џохоже,
что он гонитсЯ за нами!
     Ќесчастный  ’оуд, скукожившись на угольной пыли,  изо всех  сил пыталсЯ
придумать какой-нибудь выход.
     --  Ћни нас нагонЯют! -- воскликнул машинист.  -- Ќа  паровозе толпЯтсЯ
какие-то чудные  люди.  Њужчины в  костюмах старинных стражников размахивают
алебардами,  полицейские в  шлемах  машут дубинками, и какие-то  люди, плохо
одетые и  в капюшонах,  несомненно  штатские детективы,  это видно  даже  на
расстоЯнии, они  грозЯт  револьверами  и потрЯсают тростЯми. ‚се  чем-нибудь
машут и все в голос кричат: "‘той, стой, стой!"
     ’огда ’оуд упал на колени прЯмо среди углЯ и молитвенно поднЯл лапы:
     -- ‘паси менЯ, только  спаси менЯ, милый,  добрый  мистер машинист, и Я
признаюсь  тебе  во  всем.  џ вовсе  не  простаЯ  прачка,  как  тебе  с виду
показалось! €  менЯ вовсе не ждут  никакие дети, невинные крошки. џ -- жаба,
хорошо  известный  мистер  ’оуд,  хозЯин  ’оуд-•олла.  Њне   удалось  бежать
благодарЯ  моему уму и отваге  из отвратительной темницы, куда менЯ швырнули
враги,  и если  эти типы с паровоза менЯ поймают, то это означает  --  цепи,
хлеб и  вода, и соломеннаЯ подстилка, и нескончаемаЯ печаль длЯ несчастного,
ни в чем не повинного мистера ’оуда!
     Њашинист посмотрел на него очень пристально и спросил:
     -- ‘кажи-ка мне честно, за что тебЯ посадили в тюрьму?
     -- „а  так, чепуха, -- сказал мистер ’оуд, сильно краснеЯ.  -- џ просто
одолжил автомобиль у хозЯев, которым он в то времЯ не был нужен, потому  что
они  завтракали. џ вовсе не собиралсЯ его воровать, но эти официальные лица,
особенно  в  магистратах,  они  делают  такие  скоропалительные  выводы,  не
понимаЯ,  что  может  же  кто-то  поступить  опрометчиво,  если  он  человек
темпераментный!
     Њашинист поглЯдел на него неодобрительно и сказал:
     -- Ѓоюсь,  что ты и вправду очень нехорошаЯ  жаба и тебЯ надо бы выдать
полиции. „а ты, как видно, попал в большую беду, и поэтому Я тебЯ не предам.
‚о-первых, Я терпеть не могу автомобили. Ђ  во-вторых,  Я  терпеть  не могу,
когда полицейские командуют мной на моем рабочем месте. € потом, если Я вижу
слезы на глазах животного, это всегда смЯгчает мое  сердце. ’ак что не вешай
нос, ’оуд! џ постараюсь, и, может, мы их еще победим!
     Ћни набили  топку углем,  отчаЯнно  работаЯ  лопатами,  топка загудела,
поезд подпрыгивал на стыках и качалсЯ, но все-таки преследователи постепенно
догонЯли их. Њашинист отер вспотевший лоб ветошкой и вздохнул.
     --  Ѓоюсь, ничего  не получитсЯ, ’оуд, --  сказал он. -- Џонимаешь, они
налегке,  без  состава, и  ихний паровоз лучше. Ќам с тобой осталось  только
одно, и это наш единственный шанс, поэтому  слушай внимательно,  что Я стану
говорить.  —ерез некоторое  времЯ мы будем  проезжать туннель. Џо ту сторону
туннелЯ полотно идет через густой лес. Љогда мы въедем в туннель, Я прибавлю
скорости  сколько  возможно, а те навернЯка  притормозЯт, потому  что  будут
боЯтьсЯ столкновениЯ. Љак только мы выскочим наружу, Я нажму на все тормоза,
а ты соскочишь до того, как они успеют выбратьсЯ  из  туннелЯ. ‡атем Я опЯть
помчусь на полной  скорости, и  пусть они  за мной  гонЯтсЯ,  если хотЯт,  и
сколько хотЯт, и докуда хотЯт. Ѓудь готов прыгнуть, как только Я подам знак.
     Ћни  снова набили топку углем, и поезд помчалсЯ, рыча и стуча, пока они
не выскочили на свежий  воздух по другую сторону туннелЯ и под лунным светом
увидали  лес  по  обеим  сторонам  полотна --  густой и  надежный.  Њашинист
выпустил пар  и нажал на тормоза,  поезд замедлил  ход почти что до скорости
пешехода.  ’оуд,  который  спустилсЯ  на  последнюю  ступеньку,  как  только
машинист  скомандовал: "Џрыгай!"  -- прыгнул,  скатилсЯ с невысокой  насыпи,
пробралсЯ в лес и спрЯталсЯ в чаще.
     ‚ыглЯнув  из укрытиЯ, он увидел, как его поезд снова набрал скорость  и
скрылсЯ из глаз. ‚ этот момент из туннелЯ вырвалсЯ преследующий его паровоз,
пыхтЯ  и свистЯ, а его разношерстнаЯ команда продолжала неистово размахивать
оружием и кричать:
     -- ‘той! ‘той! ‘той!
     Љогда  они промчались,  ’оуд от души  посмеЯлсЯ  -- в  первый раз после
того, как он был брошен в тюрьму.
     Ќо он быстро перестал  смеЯтьсЯ, когда  немного поразмыслил и вспомнил,
что уже очень поздно, и темно,  и холодно,  а он находитсЯ в незнакомом лесу
без  денег и  надежд  на  ужин  и  все еще далеко от дома и  друзей. ЊертваЯ
тишина, наступившаЯ  после  рычаниЯ и рокота паровоза,  оглушила  его. Ћн не
смел выйти из-под защиты  деревьев и поэтому двинулсЯ в глубь леса,  считаЯ,
что ему следует как можно дальше оказатьсЯ от железной дороги.
     Џосле долгих  недель, проведенных в четырех стенах, он не узнавал леса.
‹ес  казалсЯ ему чужим, враждебным  и  способным на всЯкие каверзы. Љозодои,
чьЯ ночнаЯ  песнЯ  была похожа на  механическую  дробь,  представлЯлись  ему
стражниками,  которые  рыщут  по лесу  и вот-вот нападут  на  него. Ѓесшумно
пролетела  сова, задев его плечо своим крылом, и он задрожал, уверенный, что
это  чьЯ-то  рука, но сова  унеслась так  же неслышно,  взмахнув крыльЯми  и
смеЯсь  "хо-хо-хо", обнаружив  этим, как подумалось  мистеру  ’оуду,  дурной
вкус.
     Ћдин   раз   ему   навстречу  попалась   лиса,  котораЯ   остановилась,
саркастически оглЯдела его с ног до головы и сказала:
     -- Џривет, прачка!  ЋпЯть  не хватает наволочки и одного носка. ‘мотри,
чтобы  это  было  в  последний  раз!  €  удалилась,  важно  задрав  хвост  и
посмеиваЯсь.
     ’оуд поискал  на  земле  камень, чтобы  швырнуть  ей  вслед, не нашел и
совсем расстроилсЯ. Ќаконец,  продрогший, голодный  и измученный, он отыскал
дуплистое  дерево,   приготовил  себе,  как  сумел,   постель  из  веток   и
прошлогодних листьев и крепко заснул до утра.


        IX. Џ“’Ќ€ЉЂЊ€ ‘’ЂЌЋ‚џ’‘џ ‚‘…

     „Ядюшка ђэт чувствовал какое-то беспокойство, сам не понимаЯ отчего. Џо
всем признакам лето с  его великолепием и  пышностью было  все еще  в  самом
разгаре. €  хотЯ на возделанных полЯх  зелень кое-где начала отступать перед
золотом, хотЯ рЯбины стали уже краснеть, а на лесные опушки кто-то ухитрилсЯ
в разных местах  брызнуть рыжим и бурым -- и свет, и тепло, и цвет, -- всего
этого  было  вдоволь,  признаков уходЯщего  лета  еще  не  было заметно.  Ќо
постоЯнно звучавший птичий хор в  садах и кустарнике поутих, и лишь времЯ от
времени  возникала спокойнаЯ песенка нескольких  неутомимых  артистов. ‘нова
заЯвила  свои  права  малиновка,  и  в  воздухе  витало  ощущение  перемен и
расставаний.
     Љукушка-то,  конечно,  давно  умолкла,  но  и  многие  другие  пернатые
приЯтели,  которые  месЯцами  составлЯли  часть  пейзажа  и его незатейливое
общество, тоже уже  отсутствовали,  и  птичьи рЯды продолжали день  за  днем
неуклонно редеть.  ђэт, наблюдательный и никогда  не  пропускающий ни одного
птичьего движениЯ, видел, как с каждым днем  все  чаще и чаще взмахи крыльев
устремлЯютсЯ в южном направлении. € даже ночами, когда он был уже в постели,
ему  казалось,  что  он  мог  различить  в  темноте  над  головой   хлопанье
нетерпеливых   крыльев,   послушно   возникающее   в   ответ   на    вечный,
непрекращающийсЯ осенний зов. ‚едь и у Џрироды в ее Ѓольшой ѓостинице, как в
любом  курортном отеле, тоже есть свое сезонное  и  несезонное времЯ.  Љогда
сезон  проходит,  постоЯльцы  упаковывают  вещи, расплачиваютсЯ  и  уезжают,
закрываютсЯ комнаты,  сворачиваютсЯ коврики, обслуживающий персонал, нанЯтый
на  сезон, получает расчет. € на тех, кто  остаетсЯ в  гостинице  на  зимнее
времЯ до следующего сезона, тоже невольно влиЯют все эти отъезды и прощаниЯ,
горЯчие обсуждениЯ  планов путешествий, маршрутов и  новых квартир,  которые
предстоит занЯть или построить, это постоЯнное уменьшение числа друзей. ’ем,
кто  остаетсЯ, делаетсЯ  тоскливо,  неуютно, у них портитсЯ  характер, и они
начинают ворчать. Ќу к чему эта жажда перемен? Ќу почему бы не остатьсЯ и не
радоватьсЯ жизни, подобно нам? ‚ы ведь не знаете  этого отелЯ в зимний сезон
и как  нам  тут  бывает  весело  -- тем, кто остаетсЯ  и видит  его весь год
подрЯд. ‚се это очень верно, отвечают им те, кто собралсЯ в дорогу,  мы  вам
даже  завидуем, и может быть, когда-нибудь ...  но  сейчас  мы не можем, нас
ждут, времЯ уже подошло! Љивнув и  улыбнувшись, они отбывают, а мы остаемсЯ,
тоскуЯ по  ним,  затаив  на  них  обиду.  „Ядюшка ђэт никогда  не  скучал  в
одиночестве и всегда умел найти себе дело,  и кто бы куда бы ни собралсЯ, он
всегда оставалсЯ корнЯми своими привЯзанным  к родному месту, но все же и он
не  мог  не замечать,  что происходит вокруг,  и  где-то глубоко  внутри,  в
костЯх, что ли, он чувствовал, что все происходЯщее влиЯет и на него. ’рудно
было всерьез занЯтьсЯ чем-либо на фоне всех  этих сборов и отъездов. Ћставив
берег  реки,  где  густо   рос  тростник,  возвышаЯсь  над   водой,  котораЯ
становилась  все мельче  и медлительнее, он побрел  в сторону полей, пересек
пару пастбищ, которые выглЯдели теперь  пыльными и выжженными, и углубилсЯ в
великое королевство пшеницы,  желтой,  волнующейсЯ,  говорЯщей,  наполненной
спокойным   движением  и  короткими  шепотками.   ‡десь  он  любил  бродить,
пробираЯсь через  лес крепких,  негнущихсЯ стеблей,  которые держали над его
головой их  собственное золотое  небо, небо,  которое  все времЯ  танцевало,
поблескивало, тихонечко разговаривало, или  эти стебли низко наклонЯлись под
пролетающим  ветром,  а   затем  снова   распрЯмлЯлись,  трЯхнув  головой  и
рассмеЯвшись.  ’ут у  него  тоже  было  множество  маленьких  друзей,  целое
общество,  ведущее трудовую  жизнь,  но  у кого всегда находилась  свободнаЯ
минуточка, чтобы поболтать с гостем. Ќо в этот  день полевые  мыши, хотЯ все
они были вполне вежливы, казалось, были чем-то  очень занЯты. Њногие копали,
роЯ туннели,  другие, собравшись  небольшими группками, обсуждали планировку
новых  квартир, которые „олжны  быть уютными  и небольшими  и  располагатьсЯ
недалеко  от  главного  склада.  Ќекоторые  вытаскивали  пыльные  сундуки  и
дорожные  корзины, а  иные, перегнувшись  и уйдЯ  по  локоть в корзины,  уже
паковали свое  имущество. Љругом  лежали узлы  с пшеницей,  овсом,  Ячменем,
семенами вЯза и орехами, готовые к отправке.
     -- ‘юда,  ђэтти, старина! -- закричали они, как  только его увидели. --
€ди к нам, помоги, не стой без дела!
     -- —то  это  тут  за  игры  вы  затеЯли?  -- спросил  он строго. --  ‚ы
прекрасно знаете,  что пока еще рано думать о зимних квартирах, и  времЯ еще
не скоро наступит.
     --  „а, мы знаем, знаем, -- отозвались полевые  мыши, смутившись. -- Ќо
лучше  все-таки  не прозевать сроки.  Ќам  обЯзательно  надо вывезти мебель,
багаж и все запасы, пока эти кошмарные машины не  начали стучать и тарахтеть
в  полЯх.  € потом,  ты  знаешь,  в  наше времЯ  хорошие квартиры так быстро
расхватывают,  и, если  прозеваешь,  будешь  жить  бог  знает  где,  и потом
придетсЯ все чинить, пока туда въедешь. Њы рано собираемсЯ, мы это знаем, но
мы ведь только еще начали.
     -- ѓори оно, это ваше начало, -- сказал ђэт. --  ’акой прекрасный день!
Џошли  покатаемсЯ  на  лодке,  или  прогулЯемсЯ  вдоль живых изгородей,  или
устроим в лесу пикник, или что-нибудь еще.
     -- ‘пасибо, спасибо, но только не сегоднЯ, -- торопливо ответил старший
из  полевых  мышей. --  Њожет, как-нибудь  в другой день, когда  у нас будет
побольше времени.
     „Ядюшка  ђэт,  презрительно  хмыкнув,  резко  повернулсЯ,  споткнулсЯ о
чью-то шлЯпную картонку, упал и произнес при этом несколько не достойных его
слов.
     -- …сли бы некоторые были  бы внимательнее,  -- сказала одна мышь, -- и
глЯдели  бы  под ноги,  они бы не ушибались  и... не забывались бы  до такой
степени! Ћбрати  внимание на саквоЯж, ђэт.  Ђ лучше  сЯдь  и  посиди.  —ерез
часик-другой мы, пожалуй, освободимсЯ.
     -- ‚ы не освободитесь до Ќового года, это Ясно, -- ответил  дЯдюшка ђэт
раздраженно и поспешил с пшеничного полЯ.
     Ќесколько  подавленный,  он  вернулсЯ назад,  к реке, к  своей  верной,
неизменной старой реке, котораЯ  никогда не паковала вещи, не суетилась,  не
перебиралась  на  зимнюю  квартиру. Ћн разглЯдел ласточку, котораЯ сидела  в
ивнЯке у берега. Љ  ней вскоре присоединилась другаЯ,  а потом и третьЯ. ‚се
три  птички, беспокойно и нетерпеливо ерзаЯ на ивовой ветке, тихими голосами
тоже принЯлись беседовать о перелете.
     -- —то, уже? -- спросил дЯдюшка ђэт, перемещаЯсь к ним поближе. -- Људа
вы так спешите? Џо-моему, это просто смешно!
     -- Њы  еще  пока  не  улетаем, если ты это  имеешь в виду, --  ответила
перваЯ ласточка.  --  Њы пока только занЯты  планами  и приготовлениЯми.  Њы
обсуждаем, каким путем нам лететь и  где  мы  остановимсЯ  передохнуть и так
далее. ‚ этом -- половина удовольствиЯ.
     --  “довольствиЯ?  -- сказал дЯдюшка ђэт.  -- ‚от этого-то Я и не  могу
понЯть. …сли  вам  необходимо  оставить  это  приЯтное  местечко,  и друзей,
которые будут без вас скучать, и уютные домики, в которых  вы совсем недавно
поселились, что  ж, когда  ваш час пробьет, Я уверен, вы смело отправитесь в
путь и выдержите все трудности и неудобства, и перемены в  жизни, и новизну,
и даже сумеете притворитьсЯ, что вы не  так уж  несчастны. Ќо хотеть еще  об
этом  говорить  или  даже  думать  об  этом  до  тех  пор,  пока  не  придет
необходимость...
     -- ’ы просто этого не понимаешь, -- сказала втораЯ ласточка. -- ‘начала
начинаетсЯ  какое-то движение  внутри нас,  где-то  глубоко,  такое  сладкое
беспокойство,   потом   поЯвлЯютсЯ   воспоминаниЯ,  одно   за   другим,  как
возвращающиесЯ  из  полета голуби. Ћни  влетают в наши ночные сны, потом они
начинают  кружить  рЯдом  с нами днем. € тогда нам  начинает  очень хотетьсЯ
поговорить  „руг  с другом, сравнить  наши  впечатлениЯ, удостоверитьсЯ, что
все, что  было, это было на самом  деле. Џостепенно знакомые запахи и звуки,
названиЯ