Љеннет ѓрэм. ‚етер в ивах

Ћцените этот текст:
Љеннет ѓрэм. ‚етер в ивах

-------------------------------------------------------------------------------
‘анкт-Џетербург, €‡„Ђ’…‹њ‘’‚Ћ "Ђ‡Ѓ“ЉЂ", 1999
Kenneth Graham "The Wind in Willows"
Џеревод с английского €рины ’окмаковой
OCR & spellcheck: ‘ергей ‡вЯгинцев, saz71@pisem.net

Ћтсутствуют главы V и VI
-------------------------------------------------------------------------------

I. ЌЂ ђ…—ЌЋЊ Ѓ…ђ…ѓ“
Љрот ни разу не присел за все утро, потому что приводил в порЯдок свой
домик после долгой зимы. ‘начала он орудовал щетками и пыльными трЯпками.
Џотом занЯлсЯ побелкой. Ћн то влезал на приступку, то карабкалсЯ по
стремЯнке, то вспрыгивал на стульЯ, таскаЯ в одной лапе ведро с известкой, а
в другой -- малЯрную кисть. Ќаконец пыль совершенно запорошила ему глаза и
застрЯла в горле, белые клЯксы покрыли всю его черную шерстку, спина
отказалась гнутьсЯ, а лапы совсем ослабели.

‚есна парила в воздухе и бродила по земле, кружила вокруг него,
проникаЯ каким-то образом в его запрЯтанный в глубине земли домик, заражаЯ
его неЯсным стремлением отправитьсЯ куда-то, смутным желанием достичь
чего-то, неизвестно чего.
Ќе стоит удивлЯтьсЯ, что Љрот вдруг швырнул кисть на пол и сказал:
-- ‚се!
€ еще:
-- ’ьфу ты, пропасть! € потом:
-- Џровались она совсем, эта уборка! € кинулсЯ вон из дому, даже не
удосужившись надеть пальто. —то-то там, наверху, звало его и требовало к
себе. Ћн рванулсЯ вверх по крутому узкому туннелю. ’уннель заменЯл ему
дорожку, посыпанную гравием и ведущую к главным воротам усадьбы, котораЯ
есть у зверей, живущих значительно ближе к воздуху и солнышку, чем Љрот.
Ћн спешил, скреб землю коготками, стремительно карабкалсЯ, срывалсЯ,
снова скреб и рыл своими маленькими лапками, приговариваЯ:
-- ‚верх, вверх, и еще, и еще, и еще!
Џока наконец -- хоп! -- его мордочка не выглЯнула на свет, а сам он не
заметил, как стал радостно кататьсЯ по теплой траве большого луга.
-- “х, здорово! -- восклицал он. -- ‡дорово! Ќамного лучше, чем белить
потолок и стены!
‘олнце охватило жаром его шерстку, легкий ветерок ласково обдул
разгорЯченный лоб, а после темноты и тишины подземных подвалов, где он
провел так много времени, восторженные птичьи трели просто его оглушили.
Љрот подпрыгнул сразу на всех четырех лапах в восхищении от того, как
хороша жизнь и как хороша весна, если, конечно, пренебречь весенней уборкой.
Ћн устремилсЯ через луг и бежал до тех пор, пока не достиг кустов живой
изгороди на противоположной стороне луга.
-- ‘топ! -- крикнул ему немолодой
кролик, поЯвлЯЯсь в просвете между кустами. -- ѓони шесть пенсов за
право прохода по чужой дороге!
Ќо Љрот даже взглЯдом его не удостоил и, презрительно сдвинув с пути, в
нетерпении зашагал дальше, мимоходом поддразниваЯ всЯких других кроликов,
которые выглЯдывали из норок, чтобы узнать, что там случилось.
-- ‹уковый соус! ‹уковый соус!-- бросал им Љрот, и это звучало довольно
глумливо, потому что кому приЯтно напоминание, что твою родню подают к
столу
под луковым соусом!
Љ тому времени, когда он был уже далеко, кролики придумывали колкость
ему в ответ и начинали ворчать и упрекать друг друга:
-- Љакой же ты глупый, что ты ему не сказал...
-- Ђ ты сам-то, сам-то чего ж...
-- Ќо ты же мог ему напомнить...
€ так далее в этом же роде. Ќо было уже, конечно, поздно, как это
всегда бывает, когда надо быстро и находчиво оборвать насмешника.

...Ќет! Ќа свете было так хорошо, что прЯмо не верилось! Љрот деловито
топал вдоль живой изгороди то в одну, то в другую сторону. ЏересекаЯ рощицу,
он видел, как всюду строили свои дома птицы, цветы набирали бутоны,
проклевывались листики. ‚се двигалось, радовалось и занималось делом. €
вместо того чтобы услышать голос совести, укорЯющий: "Ђ побелка?" -- он
чувствовал один только восторг от того, что был единственным праздным
бродЯгой посреди всех этих погруженных в весенние заботы жителей. ‚ конце
концов, самое лучшее во всЯком отпуске -- это не столько отдыхать самому,
сколько наблюдать, как другие работают.
Љрот подумал, что он полностью счастлив, как вдруг, продолжаЯ бродить
без цели, он оказалсЯ на самом берегу переполненной вешними водами реки. Ћн
прежде никогда ее не видел; такого, как ему представилось, гладкого,
лоснЯщегосЯ, извивающегосЯ, огромного зверЯ, который куда-то нессЯ, за
кем-то гналсЯ, настигал, хватал, тут же оставлЯл, смеЯлсЯ, моментально
находил себе другого приЯтелЯ, кидалсЯ на него и, пока тот отрЯхивалсЯ от
речных объЯтий, бросалсЯ на него снова. ‚се вокруг колебалось и
переливалось. Ѓлики, бульканье, лепет, кружение, журчание, блеск.
Љрот стоЯл очарованный, околдованный, завороженный. Ћн пошел вдоль
реки. ’ак идет маленький рЯдом со взрослым, рассказывающим волшебную сказку.
€ наконец, утомившись, присел на берегу. Ђ река все продолжала рассказывать
свои прекрасные переливчатые сказки, которые она несла из глубины земли к
морю, самому ненасытному на свете слушателю сказок.
Љрот сидел на травке, поглЯдывал на противоположный берег и вдруг
заметил, что прЯмо под кромкой берега темнелсЯ вход в норку, как раз над
поверхностью воды.
"Ђх, -- стал мечтательно раздумывать Љрот, -- каким прелестным жильем
могла бы оказатьсЯ такаЯ норка длЯ зверЯ со скромными запросами, любЯщего
малюсенькие прибрежные домики, вдали от пыли и шума..."
€ пока он приглЯдывалсЯ, ему показалось, что нечто небольшое и Яркое
мерцает там, прЯмо посреди входа, потом оно исчезло, затем снова мигнуло,
точно крошечнаЯ звездочка. Ќо врЯд ли звездочка могла поЯвитьсЯ в таком
неподходЯщем месте. Ћна была слишком маленькой и слишком Яркой, чтобы
оказатьсЯ, например, светлЯчком.
Љрот все смотрел и смотрел. Ћн обнаружил, что "звездочка" подмигивает
именно ему. ’аким образом выЯснилось, что это глаз, который немедленно начал
обрастать мордочкой, точно картинка рамой, коричневой мордочкой с усами.
‘тепенной круглой мордочкой с тем самым мерцанием в глазу, которое и
привлекло внимание Љрота. Њаленькие аккуратные ушки и густаЯ шелковистаЯ
шерсть. Ќу конечно, это был дЯдюшка ђэт -- ‚одЯнаЯ Љрыса.
Ћба зверЯ постоЯли, поглЯдели друг на друга с некоторой опаской.
-- Џривет, Љрот, -- сказал дЯдюшка ђэт -- ‚одЯнаЯ Љрыса.
-- ‡дравствуй, ђэт, -- сказал Љрот.
-- Ќе хочешь ли зайти ко мне? -- пригласил дЯдюшка ђэт.
-- •орошо тебе говорить "зайти", -- сказал Љрот, слегка обидевшись.
„Ядюшка ђэт на это ничего не ответил, нагнулсЯ, отвЯзал веревку,
потЯнул ее на себЯ и легко ступил в маленькую лодочку, которую Љрот до сих
пор не замечал. Ћна была выкрашена в голубой цвет снаружи, в белый --
изнутри, и была она размером как раз на двоих, и Љроту она сразу же пришлась
по душе, хотЯ он пока еще не совсем понимал, длЯ чего существуют лодки.
„Ядюшка ђэт аккуратно греб, направлЯЯсь к противоположному берегу, и,
причалив, протЯнул переднюю лапу, чтобы поддержать Љрота, боЯзливо
ступившего на дно лодки.
-- ЋпирайсЯ! -- сказал он. -- ‘мелее! € Љрот не успел оглЯнутьсЯ, как
уже
сидел на корме настоЯщей лодки.
-- ‚от это денек! -- восклицал он, пока ђэт отталкивал лодку и вновь
усаживалсЯ за весла. -- Њожешь себе представить, ведь Я ни разу в жизни не
каталсЯ на лодке. Ќи разу!
-- —то?
„Ядюшка ђэт -- ‚одЯнаЯ Љрыса так и осталсЯ с разинутым ртом.
-- Ќикогда не ка... ’ы ни разу в жизни не... џ не представлЯ... ‘лушай,
а зачем ты жил до сих пор на свете?
-- „умаешь, без лодки и жить, что ли, нельзЯ? -- неуверенно возразил
Љрот. Ћн уже готов был поверить, что и в самом деле без лодки не проживешь!
Љрот восседал, развалившись на мЯгкой подушке, и рассматривал весла,
уключины и вообще все те чудесные вещи, которыми была оборудована лодка, и с
приЯтностью ощущал, как дно под ним слегка покачиваетсЯ.
-- „умаю? „а Я просто в этом убежден! -- сказал дЯдюшка ђэт, наклонЯЯсь
вперед и энергично взмахиваЯ веслами. --Џоверь мне, мой юный друг, что
нету дела, которым и вполовину стоило бы заниматьсЯ, как попросту --
попросту -- повозитьсЯ с лодкой, ну просто повозитьсЯ,ну просто...
-- Ћсторожно, ђэт! -- вдруг закричал Љрот.
Ќо было уже поздно. ‹одка со всего маху врезалась в берег.
‡азевавшийсЯ, размечтавшийсЯ гребец лежал на дне лодки, и пЯтки его сверкали
в воздухе.
-- ...повозитьсЯ с лодкой, -- договорил он, весело смеЯсь. -- ‘ лодкой,
в лодке или возле лодки. ќто не имеет значениЯ. Ќичего не имеет значениЯ. ‚
этом-то всЯ прелесть. Ќе важно, поплывешь ты в лодке или не поплывешь,
доплывешь, куда плыл, или приплывешь совсем в другое место, или вовсе никуда
не приплывешь, важно, что ты все времЯ занЯт, и при этом ничего такого не
делаешь, а если ты все-таки что-то сделал, то у тебЯ дел все равно останетсЯ
предостаточно, и ты можешь их делать, а можешь и не делать -- это решительно
все равно. Џослушай-ка! …сли ты сегоднЯ ничего другого не наметил, давай-ка
махнем вниз по реке и хорошо проведем времЯ. Ђ?
Љрот пошевелил всеми пальцами на всех четырех лапах, выражаЯ этим свое
полное удовольствие, глубоко, радостно вздохнул и в полном восторге
откинулсЯ на подушки.
-- Ћ, какой день!.. Љакой день!.. -- прошептал он. -- Џоплыли! ‘ейчас
же!
-- ’огда минуточку посиди спокойно, --сказал дЯдюшка ђэт.
Ћн привЯзал веревку к металлическому колечку у причала, взобралсЯ по
откосу к своей норе и вскоре поЯвилсЯ снова, сгибаЯсь под тЯжестью плетеной
корзины, у которой просто распирало бока.
-- ‡асунь ее под лавку, -- сказал он Љроту, передаваЯ корзину в лодку.
Џосле этого он отвЯзал веревку и снова взЯлсЯ за весла.
-- —то в ней? -- спросил Љрот, ерзаЯ от любопытства.
-- †ареный цыпленок, -- сказал дЯдюшка ђэт коротко, -- отварной
Язык-бекон-ростбиф-корнишоны-салат-французские булочки-заливное-содоваЯ...
-- ‘топ, стоп! -- завопил Љрот возбужденно. -- ќтого слишком много!
-- ’ы в самом деле так думаешь? --спросил его дЯдюшка ђэт с серьезной
миной. -- Ќо Я всегда все это беру с собой на непродолжительные прогулки, и
мои друзьЯ каждый раз мне говорЯт, что Я скупердЯй и делаю слишком ничтожные
запасы.
Ќо Љрот уже давно не слушал. …го внимание поглотила та новаЯ жизнь, в
которую он вступал. …го опьЯнЯли сверкание и рЯбь на воде, запахи, звуки,
золотой солнечный свет. Ћн опустил лапу в воду и видел бесконечные сны
наЯву.
„Ядюшка ђэт -- ‚одЯнаЯ Љрыса, добрый и неизменно деликатный, греб себе
и греб, не мешаЯ Љроту, понимаЯ его состоЯние.
-- Њне нравитсЯ, как ты одет, дружище, -- заметил он после того, как
добрых полчаса прошло в молчании. -- џ тоже думаю заказать себе черный
бархатный костюм, вот только соберусь с деньгами.
-- —то? -- спросил Љрот, с трудом возвращаЯсь к действительности. --
Џрости менЯ, Я, должно быть, кажусь тебе неучтивым, но длЯ менЯ это все так
ново. ’ак, значит, это и есть речка?
-- Ќе речка, а река, -- поправил его дЯдюшка ђэт, -- а точнее, ђека с
большой буквы, понимаешь?
-- € ты всегда живешь у реки? ќто, должно быть, здорово!
-- ‚озле реки, и в реке, и вместе с рекой, и на реке. Ћна мне брат и
сестра, и все тетки, вместе взЯтые, она и приЯтель, и еда, и питье, и,
конечно, как ты понимаешь, банЯ и прачечнаЯ. ќто мой мир, и Я ничего другого
себе не желаю. —то она не может дать, того и желать нет никакого смысла,
чего она не знает, того и знать не следует. ѓосподи! ‘колько прекрасных
часов мы провели вместе! •очешь -- летом, хочешь -- зимой, осенью ли, весной
ли, у нее всегда есть в запасе что-нибудь удивительное и интересное.
Ќапример, в феврале, когда полые воды высоки, в моих подвалах столько воды,
что мне в жизни не выпить!
Ђ мутные волны несутсЯ мимо окон моей парадной спальни! Ђ потом,
наоборот, вода
спадает, и показываютсЯ островки мЯгкого ила, которые пахнут, как
сливовый пудинг, а тростник и камыши загораживают путь весенним потокам, и
тогда Я могу ходить почти что по ее руслу, не замочив ботинок, находить там
вкусную свежую пищу, отыскивать вещи, выброшенные легкомысленными людьми из
лодок...
-- € тебе никогда не бывает скучно? -- отважилсЯ перебить его Љрот. --
’олько ты и река, слова больше не с кем сказать?
-- ‘лова не с кем... Ќет, Я не должен судить тебЯ слишком строго, --
добродушно заметил дЯдюшка ђэт. -- ’ы тут впервые. Ћткуда же тебе знать! „а
ведь берега реки так густо заселены всЯким народом, что многие даже
переселЯютсЯ в другие
места. Ћ нет, нет! ‘ейчас совсем не то, что бывало в прежние времена!
‚ыдры, зимородки, разные там другие птицы, шотландские курочки -- решительно
все вертЯтсЯ
у тебЯ целый день под ногами, и все требуют, чтобы ты длЯ них
что-нибудь делал,
как будто у тебЯ нет никаких своих забот!
-- Ђ вот там что? -- спросил Љрот, показываЯ на густой темный лес,
обрамлЯвший прибрежные заливные луга.
-- ќто? Ђ, это просто „ремучий ‹ес, -- заметил дЯдюшка ђэт коротко. --
Њы, береговые жители, не так уж часто туда заглЯдываем.
-- Ђ разве... а разве там живут не очень хорошие эти... ну... --
проговорил Љрот,слегка разволновавшись.
-- Њ-да, -- ответил дЯдюшка ђэт. -- Ќу, как тебе сказать... Ѓелки, они
хорошие. € кролики. Ќо среди кроликов всЯкие бывают. Ќу и, конечно, там
живет Ѓарсук. ‚ самой середине. ‚ самой, можно сказать, сердцевине. Ќи за
какие деньги он не согласилсЯ бы перебратьсЯ куда-нибудь в другое место.
Њилый старый Ѓарсук! Ђ никто его и не уговаривает, никто его и не трогает.
Џусть только попробуют! -- добавил он многозначительно.
-- Ђ зачем его трогать? -- спросил Љрот.
-- Ќу там, конечно, есть и другие, -- продолжал дЯдюшка ђэт, несколько
колеблЯсь и, по-видимому, выбираЯ выражениЯ. -- ‹аски там, горностаи, лисы,
ну
и прочие. ‚ообще-то они ничего, Я с ними в дружбе. Џроводим времЯ
вместе иногда
и так далее, но, понимаешь, на них иногда находит, короче говорЯ, на
них нельзЯ положитьсЯ, вот в чем дело.
Љроту было хорошо известно, что у зверей не принЯто говорить о
возможных неприЯтностЯх, которые могут случитьсЯ в будущем, и поэтому он
прекратил расспросы.
-- Ђ что за „ремучим ‹есом? -- решилсЯ он спросить спустЯ долгое времЯ.
-- ’ам, где синева, туман и вроде бы дымЯт городские трубы, а может, и нет,
может, это просто проплывают облака?
-- ‡а „ремучим ‹есом -- Ѓелый ‘вет. Ђ это уже ни тебЯ, ни менЯ не
касаетсЯ.
џ там никогда не был и никогда не буду, и ты там никогда не будешь,
если в тебе есть хоть капелька здравого смысла. €, пожалуйста, хватит об
этом. Ђга! ‚от наконец и заводь, где мы с тобой устроим пикник.
Ћни свернули с основного русла, поплыли, как казалось на первый взглЯд,
к озерку, но это было на самом деле не озеро, потому что туда вела речнаЯ
протока. Љ воде сбегали зеленые лужочки. ’емные, похожие на змей, корЯга
виднелись со дна сквозь прозрачную, тихую воду. Ђ прЯмо перед носом лодки,
весело кувыркаЯсь и пенЯсь, вода спрыгивала с плотины. Ћна лилась на
беспокойное, разбрасывающее брызги мельничное колесо, а колесо вертело
жернова деревЯнной мельницы. ‚оздух был наполнен успокаивающим бормотанием,
глухим и неЯсным, из которого времЯ от времени возникали чьи-то чистые,
бодрые голоса.
Ѓыло так прекрасно, что Љрот смог только поднЯть кверху передние лапки
и, почти не дыша, произнести:
-- “х ты!
„Ядюшка ђэт бортом подвел лодку к берегу, привЯзал ее, помог выйти еще
не вполне освоившемусЯ Љроту и вытащил на берег корзину с провизией.
Љрот попросил разрешениЯ распаковать корзинку, на что дЯдюшка ђэт
охотно согласилсЯ. Ћн с большим удовольствием растЯнулсЯ на травке, в то
времЯ как Љрот с воодушевлением выудил из корзинки скатерть и расстелил ее
на траве, потом один за другим стал доставать таинственные свертки и
разворачивать их, каждый раз замираЯ и восклицаЯ:
-- Ћ! Ћ! Ћ!
Љогда все было готово, дЯдюшка ђэт скомандовал:
-- Ќу, старина, набрасывайсЯ!
€ Љрот тут же с удовольствием подчинилсЯ этой команде, потому что он
начал уборку, как водитсЯ, очень рано, и с тех пор маковой росинки у него во
рту не было, а с утра произошло столько всЯких событий, что ему казалось,
что миновал не один день.
-- —то ты там увидел? -- спросил вдруг дЯдюшка ђэт, когда они заморили
червЯчка и Љрот смог на минуточку оторвать свой взглЯд от скатерти.
-- џ смотрю на ровный рЯд пузырей, которые движутсЯ по поверхности
воды.
Њне это кажетсЯ странным.
-- Џузыри? Ђга! -- произнес дЯдюшка ђэт каким-то щебечущим голосом,
точно приглашаЯ кого-то разделить с ними завтрак.
‚озле берега из воды показалась широкаЯ гладкаЯ морда, и дЯдюшка ‚ыдра
вылез на сушу, передергиваЯ шкуркой и отрЯхиваЯ с себЯ воду.
-- ‚от жадюги! -- сказал он, направлЯЯсь к разложенным на скатерти
Яствам. -- ’ы чего ж не пригласил менЯ, ђэтти?
-- „а мы как-то неожиданно собрались, -- поЯснил дЯдюшка ђэт. --
Љстати,
познакомьсЯ, мой друг -- мистер Љрот.
-- Ћчень приЯтно, -- сказал дЯдюшка ‚ыдра.
€ они тотчас стали друзьЯми.
-- ЉакаЯ везде суматоха! -- продолжал дЯдюшка ‚ыдра. -- ЉажетсЯ, весь
белый свет сегоднЯ на реке. џ приплыл в эту тихую заводь, чтобы хоть на
минутку перевести дух и уединитьсЯ, и вот, здравствуйте, наткнулсЯ на вас.
€звините, Я не совсем то хотел сказать, ну, вы понимаете.
‘зади в кустах, еще кое-где покрытых сухой прошлогодней листвой, что-то
зашуршало, из чащи выглЯнула втЯнутаЯ в плечи полосатаЯ голова, уставилась
на них.
-- €ди сюда, Ѓарсук, старый дружище! -- крикнул дЯдюшка ђэт.
Ѓарсук двинулсЯ было на два-три шага, но, пробормотав: "•м! ЉомпаниЯ
собралась!" -- тут же повернулсЯ и скрылсЯ из виду.

-- ‚от он всегда так, -- разочарованно заметил ђэт. -- Ќу просто не
выносит общества. ‘егоднЯ мы его, конечно, больше не увидим. Љто тебе нынче
встретилсЯ на реке? -- спросил он дЯдюшку ‚ыдру.
-- Ќу, во-первых, конечно, наш достославный мистер ’оуд -- †аба. ‚
новенькой лодочке, одет весь с иголочки, в общем, все новое и сплошнаЯ
роскошь.
„Ядюшка ђэт и дЯдюшка ‚ыдра поглЯдели друг на друга и рассмеЯлись.
-- Љогда-то он ходил под парусом, -- сказал дЯдюшка ђэт. -- Џотом Яхта
ему
надоела, и загорелось -- вынь да положь -- плоскодонку с шестом. Ѓольше
ничем не желал заниматьсЯ, хлебом не кормите, дайте только поплавать на
плоскодонке с шестом. —ем кончилось? …рундой! Ђ в прошлом году ему взбрело в
голову, что он просто умрет без дома-поплавка. ‡авел себе барку с домом, и
все
мы без конца гостили на этой барке, и все мы притворЯлись, будто это
нам страшно нравитсЯ. …му уже виделось, как он весь остаток жизни проведет в
доме на воде,
только ведь не успеет мистер ’оуд чем-либо увлечьсЯ, как уже остывает и
беретсЯ
за что-нибудь следующее.
-- € при всем том хороший парень, -- заметил дЯдюшка ‚ыдра задумчиво.
-- Ќо никакой устойчивости... особенно на воде.
‘ того местечка за островком, где они расположились, было видно
основное русло реки, и как раз в это времЯ в поле зрениЯ внезапно вплыла
спортивнаЯ двойка. ѓребец, невысокий, толстенький, изо всех сил греб, сильно
раскачиваЯ лодку и поднимаЯ тучи брызг, и видно было, что он очень
стараетсЯ. „Ядюшка ђэт встал и окликнул его, приглашаЯ присоединитьсЯ к
обществу, но мистер ’оуд -- потому что это был он -- помотал головой и с
прежним старанием принЯлсЯ за дело.
-- Ћн опрокинетсЯ ровно через минуту, -- заметил дЯдюшка ђэт, снова
усаживаЯсь на место.
-- ќто уж непременно, -- хихикнул дЯдюшка ‚ыдра. -- Ђ Я вам никогда не
рассказывал интересную историю, котораЯ называетсЯ "Њистер ’оуд и сторож при
шлюзе"? ‚от как это было...
‘бившаЯсЯ с пути франтоватаЯ мушка-веснЯнка крутилась как-то
неопределенно, летаЯ над водой то вдоль, то поперек течениЯ, видно
опьЯненнаЯ весной. € вдруг посреди реки возник водоворот, послышалось --
плюх! -- и мушка исчезла. € дЯдюшка ‚ыдра, между прочим, тоже. Љрот
оглЯнулсЯ. ѓолос дЯдюшки еще звенел у него в ушах, а между тем место на
травке, где он только что сидел развалЯсь, было решительно никем не занЯто.
€ вообще, глЯди хоть до самого горизонта, ни единой выдры не увидишь.
Ќо вот на поверхности воды снова возник рЯд движущихсЯ пузырьков.
„Ядюшка ђэт мурлыкал какой-то мотивчик, а Љроту вспомнилось, что, по
звериному обычаю, запрещено обсуждать неожиданное исчезновение товарища,
куда бы он ни девалсЯ и по какой причине или даже вовсе без всЯких причин.
-- Ќу так, -- сказал дЯдюшка ђэт, -- Я думаю, нам уже пора собиратьсЯ.
Љак
вам кажетсЯ, кому из нас лучше упаковывать корзинку? -- Ћн говорил так,
что
было Ясно: ему самому с этим возитьсЯ неохота.
-- Џозволь, позволь мне! -- выпалил Љрот.
€ дЯдюшка ђэт, конечно, позволил.
Ќо укладывать корзинку оказалось вовсе не так приЯтно, как
распаковывать.
ќто обычно так и бывает. Ќо Љрот сегоднЯ был расположен всему
радоватьсЯ. Џоэтому он справилсЯ с делом без особого раздражениЯ. •отЯ когда
он уже все сложил и крепко стЯнул корзинку ремнЯми, то увидел тарелку,
котораЯ уставилась на него из травы. Ђ потом, когда положение было
исправлено, дЯдюшка ђэт обратил его внимание на вилку, котораЯ, между
прочим, лежала на самом виду. Ќо этим дело не кончилось, потому что
обнаружилась еще и банка с горчицей, на которой Љрот сидел, сам того не
замечаЯ.
Џредвечернее солнце стало понемногу садитьсЯ. „Ядюшка ђэт не спеша греб
к дому, находЯсь в мечтательном расположении духа, бормоча себе под нос
обрывки стихов и не очень-то обращаЯ внимание на Љрота.
Ђ Љрот был весь полон едой, удовольствием и гордостью и чувствовал себЯ
в лодке как дома (так ему, во всЯком случае, казалось), а кроме того, на
него мало-помалу стало находить какое-то беспокойство, и вдруг он сказал:
-- ђэтти, пожалуйста, позволь теперь мне погрести.
„Ядюшка ђэт улыбнулсЯ и покачал головой:
-- Џогоди, еще не пора. ‘начала Я должен дать тебе несколько уроков.
ќто вовсе не так просто, как тебе кажетсЯ.
Љрот минутку-другую посидел спокойно. Ќо чем дальше, тем больше он
завидовал своему другу, который так ловко, так легко гнал лодку по воде, и
гордынЯ стала ему нашептывать, что он мог бы и сам грести ни капельки не
хуже. € он вскочил и ухватилсЯ за весла так неожиданно, что дЯдюшка ђэт,
который глЯдел куда-то вдаль и продолжал бормотать стихи, от неожиданности
полетел со скамьи так, что ноги его оказались в воздухе, а торжествующий
Љрот водрузилсЯ на его место.
-- Џрекрати, дуралей! -- закричал на него дЯдюшка ђэт со дна лодки. --
’ы не умеешь... ’ы сейчас перевернешь лодку!
Љрот рывком закинул весла назад, приготовилсЯ сделать мощный гребок. Ќо
он промахнулсЯ и даже не задел веслами поверхности воды. …го задние ноги
взметнулись выше головы, и сам он очутилсЯ на дне лодки поверх
распростертого там хозЯина. ‘трашно испугавшись, он схватилсЯ за борт, и в
следующий момент -- плюх! -- лодка перевернулась, Љрот очутилсЯ в воде и
понЯл, что вот-вот захлебнетсЯ. Ћх какаЯ вода оказалась холоднаЯ и ох до
чего же она была мокраЯ!
€ как звенела она у Љрота в ушах, когда он опускалсЯ на дно, на дно, на
дно! € каким добрым и родным казалось солнышко, когда он, отфыркиваЯсь и
откашливаЯсь, выныривал на поверхность. € как черно было его отчаЯние, когда
он чувствовал, что погружаетсЯ вновь. Ќо вот твердаЯ лапа схватила его за
загривок. ќто был ђэт, и он смеЯлсЯ. ‚о всЯком случае, Љрот чувствовал, как
смех от сильного плеча дЯдюшки ђэта спускаетсЯ по лапе и проникает ему,
Љроту, в загривок.
„Ядюшка ђэт схватил весло и сунул его Љроту под мышку, потом то же
самое он проделал с другой стороны и, пристроившись сзади, отбуксировал
несчастного зверЯ на берег. Ћн выволок его и усадил на землю. ќто был не
Љрот, а размокший, плачевного вида тюфЯк, набитый печалью.
„Ядюшка ђэт слегка отжал из него во-„“ и примирительно сказал:
-- ‹адно уж, глупышка, побегай вдоль берега, пока не пообсохнешь и не
согреешьсЯ. Ђ Я понырЯю, поищу корзинку.
’ак несчастному Љроту, абсолютно мокрому снаружи и посрамленному
изнутри, пришлось маршировать взад-вперед, пока он немного не пообсох.
’ем временем дЯдюшка ђэт опЯть вошел в воду, доплыл до опрокинутой
лодки, перевернул ее, привЯзал у берега и по частЯм выловил свое скользЯщее
по волнам имущество. ‡атем он нырнул на самое дно и, отыскав корзину, не без
труда вытащил ее на берег.
Љогда все было снова готово к отплытию, и подавленный, вконец
расстроенный Љрот вновь занЯл место на корме, и они тронулись в путь, Љрот
сказал глухим, дрожащим от волнениЯ голосом:
-- ђэтти, мой благородный друг! џ вел себЯ глупо и оказалсЯ
неблагодарным. “ менЯ просто сердце замирает, как Я себе представлю, что
из-за менЯ чуть не пропала эта прекраснаЯ корзинка. џ оказалсЯ
совершеннейшим ослом, Я это знаю. Џрошу тебЯ, прости и забудь, пусть все
будет по-прежнему, хорошо?
-- •орошо, хорошо, -- бодро отозвалсЯ дЯдюшка ђэт. -- ’ак уж и быть.
Њне
немного понырЯть не вредно! џ ведь все равно в воде с утра до ночи. ’ак
что не расстраивайсЯ, забудь и не думай. Ђ знаешь что? џ считаю, тебе было
бы не худо немного пожить у менЯ. ‚ моем доме все просто и без затей, не то
что у мистера ’оуда (правда, ты пока что не видел его усадьбы), все-таки Я
думаю, что тебе у менЯ будет неплохо. џ научу тебЯ грести и плавать, и скоро
ты совсем освоишьсЯ на реке, не хуже нас, речных жителей.
Љрот так был тронут добротой своего друга, что у него перехватило горло
и куда-то подевалсЯ голос, и ему даже пришлось тыльной стороной лапки
смахнуть набежавшие слезинки.
Ќо дЯдюшка ђэт деликатно отвернулсЯ, и понемногу Љрот опЯть пришел в
прекрасное настроение и даже смог дать отпор двум шотландским курочкам,
которые судачили по поводу его грЯзноватого вида.
Љогда они добрались до дому, дЯдюшка ђэт растопил камин в гостиной,
прочно усадил Љрота в кресло возле огнЯ, одолжив ему свой халат и свои
шлепанцы, развлекал его всЯкими историЯми до самого ужина. ќто были
захватывающие истории, особенно длЯ такого далекого от реки зверЯ, как Љрот.
„Ядюшка ђэт рассказывал о запрудах и неожиданных наводнениЯх, о страшной
зубастой щуке, о пароходах, которые швырЯютсЯ опасными твердыми бутылками
или кто-то швырЯет с них, а может, и они сами, кто же их знает, о цаплЯх и о
том, какие они гордЯчки, не со всЯким станут разговаривать, о приключениЯх у
плотины, о ночной рыбалке, в которой обычно принимает участие дЯдюшка ‚ыдра,
и о далеких экскурсиЯх с Ѓарсуком. Ћни весело вдвоем поужинали, но вскоре
заботливому хозЯину пришлось проводить сонного Љрота наверх, в лучшую
спальню, где тот сразу же положил голову на подушку и спокойно заснул, слыша
сквозь сон, как его новообретенный друг ђека тихонечко постукивает в окно.
ќтот день был только первым в рЯду таких же дней, и каждый из них был
интереснее предыдущего, а лето тем временем разгоралось, созревало,
продвигалось все вперед и вперед.
Љрот научилсЯ плавать и грести, полюбил проточную воду и, приникаЯ ухом
к тростниковым стеблЯм, умел подслушивать, что им все времЯ нашептывает и
нашептывает ветер.

II. ЌЂ €ђЋЉЋ‰ „ЋђЋѓ…

-- ђэтти, -- сказал Љрот однажды Ясным летним утром, -- Я хочу тебЯ о
чем-то попросить, можно?
„Ядюшка ђэт сидел на берегу реки и напевал песенку. Ћн только что ее
сам сочинил, и она, надо сказать, очень ему нравилась. Ћн не обращал
вниманиЯ ни на Љрота, ни на кого бы то ни было вообще. Ћн с раннего утра
досыта наплавалсЯ в реке вместе со своими друзьЯми утками. Љогда вдруг утки
неожиданно становились в воде вниз головой, как это свойственно уткам, он
тут же нырЯл и щекотал им шейки, как раз в том месте, где мог оказатьсЯ
подбородок, если бы он у них был, до тех пор щекотал, пока им не приходилось
торопливо выныривать на поверхность. Ћни выныривали, разбрызгиваЯ воду,
сердЯсь и топорща свои перышки, потому что невозможно сказать все, что ты о
ком-то думаешь, когда у тебЯ голова под водой. Џод конец они уже просто
взмолились и попросили его занЯтьсЯ своими собственными делами и оставить их
в покое. Ќу вот, дЯдюшка ђэт и отстал от них, и уселсЯ на бережку на
солнышке, и сочинил про них песенку, которую он назвал

“’€Ќ›… Џђ€Џ…‚Љ€
‚ тихой, сонной заводи --
ѓлЯньте, просто смех! --
Ќаши утки плавают
•востиками вверх.
Ѓелых хвостиков -- не счесть,
†елтых лапок -- вдвое,
ѓде же клювы? ’оже есть,
Ќо только под водою!
-- ’ам, где заросли густы,
ѓде шустрЯт плотвички,
Њы всегда запас еды
„ержим по привычке
’о, что любишь, делай ты,
Њы же в свой черед
‹юбим вверх держать хвосты,
Ђ клюв -- наоборот.
‘ криком кружатсЯ стрижи
‚ небе без помех,
Њы нырЯем от души
•востиками вверх!

-- Њне что-то не очень, ђэтти, -- заметил Љрот осторожно. ‘ам он не был
поэтом, стихи ему были как-то безразличны, он этого не скрывал и говорил
всегда искренне.
-- € уткам тоже не очень, -- бодро заметил дЯдюшка ђэт. -- Ћни говорЯт:
"€ почему это нельзЯ оставить других в покое, чтобы они делали как хотЯт,
что хотЯт и когда хотЯт, а надо вместо того рассиживать на берегах, и
отпускать всЯкие там замечаниЯ, и сочинЯть про них разные стишки, и все
такое прочее? ќто довольно-таки глупо". ‚от что говорЯт утки.
-- ’ак оно и есть, так оно и есть! -- горЯчо поддержал уток Љрот.
-- ‚от как раз и нет! -- возмутилсЯ дЯдюшка ђэт.
-- Ќу, нет так нет, -- примирительно отозвалсЯ Љрот. -- џ вот о чем
хотел тебЯ попросить: не сходим ли мы с тобою в ’оуд-•олл? џ столько слышал:
"†аба --
мистер ’оуд -- то, да мистер ’оуд -- се", а до сих пор с ним не
познакомилсЯ.
-- Ќу, разумеетсЯ, -- тут же согласилсЯ добрый дЯдюшка ђэт и выкинул на
сегоднЯ поэзию из головы. -- ‚ыводи лодку, и мы туда быстренько доплюхаем. Љ
нему когда ни поЯвись, все будет вовремЯ. “тром ли, вечером ли, он всегда
одинаковый. ‚сегда в хорошем настроении, всегда рад тебЯ видеть, и каждый
раз ему жаль тебЯ отпускать.
-- Њистер ’оуд, наверно, очень хороший зверь, -- заметил Љрот, садЯсь в
лодку и берЯсь за весла, в то времЯ как дЯдюшка ђэт устраивалсЯ поудобнее на
корме.
-- Ћн действительно просто замечательный зверь, -- ответил дЯдюшка ђэт.
-- ’акой простой и привЯзчивый и с хорошим характером. Ќу может, он не так
уж умен, но все же не могут быть гениЯми, и, правда, он немножечко хвастун и
зазнайка. Ќо все равно у него много превосходных качеств, у нашего мистера
’оуда, в самом деле, много превосходных качеств.
Њиновав излучину, они увидели красивый и внушительный, построенный из
Ярко-красного кирпича старинный дом, окруженный хорошо ухоженными лужайками,
спускающимисЯ к самой реке.
-- ‚от и ’оуд-•олл, -- сказал дЯдюшка ђэт. -- ‚идишь слева бухточку,
где на столбике объЯвление: "—астнаЯ собственность. Ќе чалитьсЯ", там как
раз его лодочный сарай, там мы и оставим свою лодку. ‘права -- конюшни. Ђ
это, куда ты смотришь, банкетный зал. ‘амое старое строение из всех. Њистер
’оуд довольно богат, и у него, пожалуй, самый хороший дом в наших краЯх,
’олько мы при нем это особенно не подчеркиваем.
‹егко скользЯ, лодка пересекла бухту, и в следующий момент Љрот стал
сушить весла, потому что они уже въезжали в тень большого лодочного сараЯ. ‚
сарае было много хорошеньких лодочек, подвешенных к поперечным балкам при
помощи канатов или поднЯтых на стапелЯ. Ќи одной лодки не было спущено на
воду, и вообще здесь все выглЯдело как-то заброшенно и неуютно, и казалось,
что сюда уже давно никто не заглЯдывал.
„Ядюшка ђэт поглЯдел вокруг.
-- Џонимаю, -- сказал он. -- ‘ лодочным спортом покончено. …му надоело,
он наигралсЯ. €нтересно, какаЯ новаЯ причуда теперь им овладела? Џошли
поищем, где он. Ћчень скоро мы сами все это услышим, не беспокойсЯ.
Ћни сошли на берег и двинулись наискосок через веселые цветущие лужайки
на поиски хозЯина, на которого вскорости и наткнулись, найдЯ его сидЯщим в
плетеном кресле с очень сосредоточенным выражением лица. ЋгромнаЯ карта была
расстелена у него на коленЯх.
-- “ра! -- закричал он, вскакиваЯ, лишь только завидел их. -- ќто
замечательно!
Ћн горЯчо пожал лапы обоим, не дожидаЯсь, пока ему представЯт Љрота.
-- Љак это мило с вашей стороны! -- выплЯсывал он возле гостей. -- џ
только что собиралсЯ послать кого-нибудь в лодке за тобой, ђэтти, и дать
строгий наказ немедленно тебЯ привезти, как бы ты там ни был занЯт. ‚ы мне
очень нужны оба. Ќу, чем вас угостить? ‚ойдите в дом, перекусите немножечко.
‚ы даже не представлЯете себе, как здорово, что вы поЯвились именно сейчас!
-- „авай-ка посидим тихонько хоть минутку, ’оуд, -- сказал дЯдюшка ђэт,
усаживаЯсь в кресло, в то времЯ как Љрот занЯл другое, бормоча учтивые слова
насчет "прелестной резиденции".
-- ‘амый прекрасный дом на всей реке! -- воскликнул мистер ’оуд
хвастливо. -- Ќа всей реке и вообще где бы то ни было, если хотите, --
добавил он.
„Ядюшка ђэт легонько толкнул Љрота, Љ сожалению, мистер ’оуд заметил
это и страшно покраснел. Ќаступило неловкое молчание. Џотом мистер ’оуд
расхохоталсЯ:
-- „а ладно, ђэтти. Ќу, у менЯ такой характер, ты же знаешь. € на
самом-то деле это ведь не такой уж плохой дом, правда? ЏризнайсЯ, что тебе
он тоже нравитсЯ. Ђ теперь послушай. Ѓудем благоразумны. ‚ы как раз те, кто
мне нужен. ‚ы должны мне помочь. ќто чрезвычайно важно.
-- Џолагаю, это свЯзано с греблей, -- заметил дЯдюшка ђэт с невинным
видом. -- ’ы делаешь большие успехи, хоть и поднимаешь брызги чуть-чуть
больше, чем надо. Ќо если ты проЯвишь терпение и поупражнЯешьсЯ как следует,
то ты...
-- ‚от еще, лодки! -- перебил его мистер ’оуд с отвращением в голосе.
-- ѓлупые мальчишеские забавы! џ уже давным-давно это оставил. ЏустаЯ трата
времени, вот что Я вам скажу. Њне просто до слез вас жалко, когда Я вижу,
как вы тратите столько драгоценной энергии на это бессмысленное занЯтие.
Ќет, Я наконец-то нашел стоЯщее дело, истинное занЯтие на всю жизнь. џ хочу
посвЯтить этому остаток своей жизни и могу только скорбеть о зрЯ потраченных
годах, выброшенных на пустЯки. Џойдемте со мной, ђэтти, ты и твой
доброжелательный друг, если он будет так любезен, здесь недалеко идти, всего
лишь до конюшни. ’ам вы кое-что увидите.
Ћн пошел вперед, указываЯ им путь в сторону конюшенного двора, а следом
за ним двинулсЯ дЯдюшка ђэт с выражением крайнего сомнениЯ на лице. € что же
они увидели"? ‚о дворе стоЯла выкаченнаЯ из каретного сараЯ новехонькаЯ
цыганскаЯ повозка канареечно-желтого цвета, окаймленнаЯ зеленым, и с
красными колесами!
-- Ќу! -- воскликнул мистер ’оуд, покачиваЯсь на широко расставленных
лапах и раздуваЯсь от важности. -- ‚от вам истиннаЯ жизнь, воплощеннаЯ в
этой небольшой повозочке. ирокие проселки, пыльные большаки, вересковые
пустоши, равнины, аллеи между живыми изгородЯми, спуски, подъемы! Ќочевки на
воздухе, деревеньки, села, города! ‘егоднЯ здесь, а завтра -- подхватились
-- и уже совсем в другом месте! ЏутешествиЯ, перемены, новые впечатлениЯ --
восторг! ‚есь мир -- перед вами, и горизонт, который всЯкий раз иной! €
заметьте, это самый прекрасный экипаж в таком роде, свет не видал более
прекрасного экипажа. ‚ойдите внутрь и посмотрите, как все оборудовано. ‚се в
соответствии с моим собственным проектом!
Љроту было необыкновенно любопытно поглЯдеть, и он торопливо поднЯлсЯ
на подножку и полез внутрь повозки. „Ядюшка ђэт только фыркнул и осталсЯ
стоЯть, где стоЯл.
‚се было сделано действительно очень разумно и удобно Њаленькие коечки,
столик, который складывалсЯ и приставлЯлсЯ к стене, печечка, рундучки,
книжные полочки, клетка с птичкой и еще -- чайники, кастрюльки, кувшинчики,
сковородки всЯких видов и размеров.
-- Џолный набор всего, чего хочешь! -- победоносно заЯвил мистер ’оуд,
откидываЯ крышку одного из рундучков. -- ‚идишь, печенье, консервированные
раки, сардины -- словом, все, чего ты только можешь пожелать. ‡десь --
содоваЯ, там -- табачок, почтоваЯ бумага и конверты, бекон, варенье, карты,
домино, вот ты увидишь, -- говорил он, пока они спускались на землю, -- ты
увидишь, что ничего, решительно ничего не забыто, ты это оценишь, когда мы
сегоднЯ после обеда тронемсЯ в путь.
-- џ прошу прощениЯ, -- сказал дЯдюшка ђэт с расстановкой, жуЯ сухую
соломинку, -- мне показалось или Я в самом деле услышал что-то такое насчет
"мы" и "тронемсЯ в путь" и "после обеда"?
-- Ќу милый, ну хороший, ну старый друг ђэтти, ну не начинай
разговаривать в такой холодной и фыркучей манере, нуты же знаешь, ты просто
должен со мной поехать! џ просто никак не могу без тебЯ обойтись, ты уж,
пожалуйста, считай, что мы уговорились. € не спорь со мной -- это
единственное, чего Я совершенно не выношу. Ќе собираешьсЯ же ты всю жизнь
сидеть в своей старой, скучной тухлой речке, жить в прибрежной норе и только
и знать, что плавать на лодке?
џ хочу показать тебе мир! џ хочу сделать из тебЯ зверЯ, как говоритсЯ,
с большой буквы, дружочек ты мой!
-- Њне наплевать! -- сказал дЯдюшка ђэт упрЯмо. -- џ никуда не еду, и
это совершенно твердо. џ именно собираюсь провести всю жизнь на реке в
прибрежной норе и плавать на лодке, как плавал. Њало того, Љрот тоже
останетсЯ со мной и будет делать все то, что делаю Я, прав да, Љрот?
-- „а, конечно, -- отозвалсЯ верный Љрот, -- Я всегда буду с тобой, и
как ты скажешь, так все и будет. € все-таки, знаешь, было бы вроде весело...
-- добавил он задумчиво.
Ѓедный Љрот! †изнь Џриключений! „лЯ него все было так ново, так
интересно. …го манили новые впечатлениЯ. Љ тому же он просто влюбилсЯ с
первого взглЯда в канареечный экипажик и его замечательное оборудование.
„Ядюшка ђэт понЯл, что творитсЯ в его голове. Ћн заколебалсЯ. Ћн не
любил никого огорчать, а к тому же любил Љрота и готов был почти на все,
чтобы порадовать его. Њистер ’оуд пристально глЯдел на обоих.
-- Џошли в дом, перекусим чего-нибудь, -- сказал он дипломатично. -- Њы
все это обсудим. Ќичего не надо решать сразу. Њне в общем-то все равно. џ
хотел доставить вам удовольствие, ребЯта. "†ить длЯ других" -- таков мой
девиз.
‚о времЯ ленча -- а он был отличным, как все вообще в ’оуд-•олле, --
мистер ’оуд все-таки не удержалсЯ. Ќе обращаЯ никакого вниманиЯ на дЯдюшку
ђэта, он играл на неопытной душе Љрота, как на арфе. Џо природе
разговорчивый, с богатым воображением, тут же он просто не закрывал рта. Ћн
рисовал перспективу путешествиЯ, вольной жизни, всЯких дорожных удовольствий
такими Яркими красками, что Љроту с трудом удавалось усидеть на стуле.
Џостепенно как-то само собой получилось, что путешествие оказалось делом
решенным, и дЯдюшка ђэт, внутренне не очень-то со всем согласный, позволил
своей доброй натуре взЯть верх над его личным нежеланием. …му было трудно
разочаровывать друзей, которые успели глубоко погрузитьсЯ в планы и
предчувствиЯ, намечаЯ длЯ каждого в отдельности занЯтиЯ и развлечениЯ,
планируЯ их на много недель вперед.
Љогда все окончательно созрели длЯ поездки, мистер ’оуд вывел своих
компаньонов на луг за конюшней и велел поймать старую серую лошадь, которой
предстоЯло во времЯ путешествиЯ выполнЯть самую тЯжелую и пыльную работу,
хотЯ, к ее неудовольствию, с ней никто предварительно не посоветовалсЯ Ћна
открыто предпочитала луг, и поэтому некоторое времЯ пришлось потратить,
чтобы ее изловить. ’ем временем мистер ’оуд набил рундучки еще плотнее
всЯкими необходимыми вещами, а лошадиные торбы с овсом, мешочки с луком,
охапки сена и всЯкие мелкие корзинки прикрепил снизу ко дну повозки.
Ќаконец лошадь изловили и запрЯгли, и путешественники тронулись в путь,
все что-то говорЯ разом, кто сидЯ на козлах, кто шагаЯ рЯдышком с повозкой,
-- кому как заблагорассудилось
Ѓыло золотое предвечерье. ‡апах пыли, которую они поднимали по дороге,
был густой и успокаивающий. €з цветущих садов по обеим сторонам дороги их
весело окликали птицы. „обродушные путники, которые попадались навстречу,
останавливались и здоровались с ними, говорили несколько слов в похвалу
красивой повозки, а кролики, сидЯ на крылечках своих домов, спрЯтанных в
живой изгороди, поднимали передние лапки и восклицали: "Ђх! Ђх! Ђх!"
Џоздним вечером, усталые и счастливые, находЯсь уже очень далеко от
дома, они свернули на пустырь, распрЯгли лошадь, чтобы она попаслась. Ћни
уселись поужинать на травке возле повозки. Њистер ’оуд хвасталсЯ тем, что он
предпримет в ближайшие дни; а звезды вокруг них все разгорались и
разгорались, и желтаЯ луна, котораЯ молча поЯвилась неизвестно откуда,
придвинулась, чтобы побыть с ними и послушать, о чем они говорЯт. Ќаконец
они улеглись на свои коечки, и мистер ’оуд, блаженно вытЯгиваЯ ноги под
одеЯлом, сказал сонным голосом:
-- ‘покойной ночи, ребЯта! ‚от это настоЯщаЯ жизнь длЯ джентльмена! €
не говорите мне больше ни слова о реке.
-- џ не говорю о реке, ’оуд, ты же видишь, Я ничего не говорю. Ќо Я
думаю о ней, -- вздохнул ђэт печально. -- џ думаю о ней все времЯ!
Љрот высунул лапу из-под одеЯла, нащупал в темноте лапу друга и пожал
ее.
-- џ сделаю, как ты захочешь, ђэтти, -- прошептал он. -- •очешь, мы
завтра рано утром убежим? Ћчень-очень рано? € вернемсЯ в нашу милую норку на
реке?
-- Ќет, погоди, уж доведем дело до конца, -- ответил дЯдюшка ђэт тоже
шепотом. -- ‘пасибо тебе. Ќо Я предпочел бы находитьсЯ рЯдом с мистером
’оудом, пока это путешествие не завершитсЯ. Ќебезопасно оставлЯть его
одного. ‡а ним надо приглЯдеть. ‚прочем, все скоро кончитсЯ. …го причуды
недолговечны. ‘покойной ночи!
Љонец был даже ближе, чем ђэт мог предположить. Ќадышавшись свежим
воздухом и получив массу новых впечатлений, мистер ’оуд спал так крепко,
что, сколько его ни трЯсли утром, вытрЯсти его из постели не удалось. ’ак
что дЯдюшка ђэт и Љрот спокойно и мужественно принЯлись за дела, и, пока
дЯдюшка ђэт обихаживал лошадь, разжигал костер, мыл оставшуюсЯ от ужина
посуду и готовил завтрак, Љрот отправилсЯ в ближайшую деревню, котораЯ была
вовсе не близко, чтобы купить молока и Яиц и еще кое-что необходимое, что
мистер ’оуд, конечно, позабыл взЯть с собой. Љогда всЯ трудоемкаЯ работа
была сделана и оба зверЯ, уставшие донельзЯ, присели отдохнуть, на сцепе
поЯвилсЯ мистер ’оуд, свеженький и веселый, и тут же принЯлсЯ расписывать,
какую приЯтную и легкую жизнь они теперь ведут по сравнению с заботами и
хлопотами домашнего хозЯйства.
Ћни прелестно провели этот день, ездили туда-сюда по заросшим травкой
холмам, вдоль узеньких переулочков и остановились на ночлег, опЯть подыскав
подходЯщий пустырь. Ќо только уж теперь гости следили, чтобы хозЯин
по-честному делал свою долго работы. Ђ кончилось дело тем, что, когда на
следующее утро пришло времЯ трогатьсЯ в путь, мистер ’оуд не был в таком уж
восторге от простоты кочевой жизни и даже сделал попытку снова улечьсЯ на
койку, откуда был извлечен силой.
Џутешественники двигались по узким деревенским улочкам и только к обеду
выехали на большак. ’ут катастрофа, стремительнаЯ и непредвиденнаЯ,
буквально обрушилась на них. Љатастрофа, котораЯ оказалась решающей в их
путешествии и совершенно перевернула дальнейшую жизнь их друга,
"достославного мистера ’оуда".
Ћни тихонечко двигались по дороге, Љрот шагал впереди повозки, возле
лошадиной морды, и беседовал с лошадью, потому что лошадь жаловалась, что на
нее никто не обращает вниманиЯ, а мистер ’оуд и дЯдюшка ђэт шли позади
повозки, разговариваЯ друг с другом, во всЯком случае, ’оуд говорил, а
дЯдюшка ђэт времЯ от времени вставлЯл. "„а, именно так" или: "Ђ ты что ему
ответил?", сам же в это времЯ думал о чем-то совершенно постороннем, когда
далеко позади себЯ они услышали какое-то предупреждающее бормотание,
напоминающее отдаленное жужжание пчелы. ЋглЯнувшись, они увидели небольшое
облачко пыли, в центре которого находилось что-то очень энергичное, что
приближалось к ним с невероЯтной скоростью, времЯ от времени из-под пыли
вырывалось какое-то "би-би", словно невидимый зверь жалобно выл от боли.
Џочти не обратив на это вниманиЯ, друзьЯ вернулись было к прерванной беседе,
как вдруг в один миг мирнаЯ картина совершенно изменилась. Џорывом ветра и
вихрем звуков их отбросило в ближайшую канаву, а ќ’Ћ, казалось, неслось
прЯмо на них!
"Ѓи-би" нахально ворвалось им прЯмо в уши, и на мгновение они успели
увидеть сверкающее стекло и богатый сафьЯн, и великолепный автомобиль --
огромный, такой, что перехватило дыхание, с шофером, напрЯженно вцепившимсЯ
в руль, -- на какую-то долю секунды завладел всей землей и воздухом, швырнул
в них окутавшее и ослепившее их облако пыли, уменьшилсЯ до размеров пЯтнышка
вдали и снова превратилсЯ в пчелу, жужжащую в отдалении.
‘тараЯ сераЯ лошадь, котораЯ ступала по дороге, мечтаЯ о своем лужке
возле конюшни, совершенно растерЯлась в этих суровых обстоЯтельствах и
потерЯла над собой контроль. Ћна стала пЯтитьсЯ, пЯтитьсЯ, не
останавливаЯсь, несмотрЯ на все усилиЯ Љрота, не обращаЯ вниманиЯ на его
призывы к ее разуму, она толкала повозку назад и назад к глубокой канаве,
что шла вдоль дороги. Џовозка на секунду повисла над бездной, покачнулась,
послышалсЯ душераздирающий "крак!", и канареечно-желтаЯ повозка, их радость
и гордость, лежала на боку в канаве, разбитаЯ вдребезги.
„Ядюшка ђэт носилсЯ взад и вперед по дороге, не помнЯ себЯ от злости.
-- ќй, вы, негодЯи! -- кричал он, потрЯсаЯ обоими кулаками в воздухе.
-- ‚ы -- мерзавцы! ђазбойники с большой дороги! ‚ы -- дорожные... свиньи! џ
подам на вас в суд! џ вас по судам затаскаю!
…го тоска по дому мгновенно улетучилась, и он ощущал себЯ шкипером
канареечно-желтого судна, посаженного на мель из-за удали морЯков
судна-соперника, и он пыталсЯ припомнить все те прекрасные и Ядовитые слова,
которыми он пиЯвил владельцев паровых катеров, когда они подплывали слишком
близко к берегу и поднЯтаЯ ими волна подмывала коврик в его гостиной.
Њистер ’оуд уселсЯ в пыль посреди дороги, вытЯнул задние лапы и не
отрываЯсь глЯдел туда, где исчез автомобиль. „ышал он прерывисто, на лице
откуда-то поЯвилось безмЯтежное и счастливое выражение, и времЯ от времени
он мечтательно бормотал: "Ѓи-би!"
Љрот попыталсЯ успокоить лошадь, в чем через некоторое времЯ и
преуспел. Џотом он поглЯдел на повозку, котораЯ валЯлась на боку в канаве.
ќто было действительно печальное зрелище. ‚се стекла и панели разбиты
вдребезги, оси разбросаны по всему белу свету, птица в клетке плачет и
проситсЯ, чтобы ее выпустили.
„Ядюшка ђэт подошел к Љроту, но даже их общих усилий не хватило, чтобы
выровнЯть разбитую повозку.
-- ќй, ’оуд, -- закричали они в один голос, -- что ты сидишь, иди
помоги нам!
Њистер ’оуд не ответил ни словечка, он даже не шелохнулсЯ, и они
забеспокоились, что же такое с ним случилось. Ћн был как зачарованный.
‘частливаЯ улыбка играла на губах. ‚зглЯд был устремлен вслед их погубителю.
‚ремЯ от времени он бормотал: "Ѓи-би!" „Ядюшка ђэт потрЯс его за плечо.
-- ’ы идешь помогать нам или нет? -- спросил он довольно жестко.
-- ‚еликолепное, потрЯсающее видение... -- пробормотал мистер ’оуд, не
трогаЯсь с места. -- ЏоэзиЯ движениЯ. €стинный способ путешествовать.
…динственный способ передвигатьсЯ! ‘егоднЯ -- здесь, а завтра уже там, где
ты смог бы в другом
случае оказатьсЯ только через неделю! Џрыжок -- и ты уже перепрыгнул
деревню, скачок -- и ты уже перескочил через город! ‚сегда ты чей-то
горизонт! Ћ радость! Ћ би-би! Ћ невыразимое счастье!
-- Џерестань валЯть дурака, ’оуд! -- прикрикнул Љрот.
-- Џодумать только, что Я этого не знал, -- продолжал мистер ’оуд все
на той же мечтательной ноте. -- Ћ бессмысленно потраченные мною годы! ‚едь Я
даже и не знал, мне даже и не снилось! Ќо теперь, когда Я знаю, теперь,
когда Я полностью отдаю себе отчет! Ћ, какаЯ дорога, усеЯннаЯ цветами,
простираетсЯ теперь передо мной! Ћ, какие облака пыли будут расстилатьсЯ
вслед за мной, когда Я буду проноситьсЯ мимо с этаким беззаботным видом!
Љакие кареты Я буду опрокидывать в канавы, шикарно проносЯсь мимо них и даже
не оглЯдываЯсь! ѓлупые, жалкие повозки, ничтожные повозки, канареечно-желтые
повозки!
-- —то с ним делать? -- спросил Љрот у своего друга.
-- „а ничего, -- ответил дЯдюшка ђэт твердо. -- Џотому что мы ничего и
не сможем сделать. ‚идишь ли, Я-то его давно знаю. ’еперь на него наехало. “
него снова
бзик. ќто сразу не пройдет. Ѓудет бредить, как лунатик, погруженный в
прекрасный
сон, и толку от него никакого не будет. Ќе обращай на него вниманиЯ.
Џойдем поглЯдим, что можно сделать с повозкой.
’щательное исследование показало, что если бы им даже, паче чаЯниЯ, и
удалось поднЯть повозку, к дальнейшему использованию она все равно уже
непригодна. Ћси совершенно поломались, а откатившеесЯ колесо просто
разлетелось в щепки.
„Ядюшка ђэт свЯзал вожжи узлом и закинул их на спину лошади, взЯл ее
под уздцы, а в свободную лапу -- клетку с ее истеричной обитательницей.
-- Џошли, -- сказал он Љроту с мрачным видом. -- „о ближайшего городка
не то пЯть, не то шесть миль, и нам предстоит пройти их пешком. —ем скорей
мы пойдем, тем лучше.
-- Ђ что же будет с мистером Toyдом? -- обеспокоенно спросил Љрот,
когда они тронулись в путь. -- Љак же мы оставим его посреди дороги, ведь он
Явно не в себе? ќто даже опасно. Џредставь себе, что еще одно ќ’Ћ промчитсЯ
по дороге?
-- Ќаплевать на него! џ с ним больше дела иметь не желаю!
Ќо не успели путники пройти и десЯти шагов, как за спиной у них
послышалось шлепанье ног, и мистер ’оуд присоединилсЯ к ним, взЯл их обоих
под ручку и, все еще задыхаЯсь, снова вперил свой взор в пустоту.
-- Џослушай-ка, ’оуд, -- резко обратилсЯ к нему дЯдюшка ђэт, -- как
только мы доберемсЯ до города, ты должен сразу же отправитьсЯ в полицейский
участок, узнать, что им известно про этот автомобиль и кто его хозЯин, и
подать на него жалобу. Ђ потом тебе надо найти кузнеца или колесника и
позаботитьсЯ, чтобы повозку доставили в город и привели в порЯдок. ќто,
конечно, займет времЯ, но она не совсем безнадежно поломана. Њы с Љротом
пока сходим в гостиницу и снимем удобные номера, где мы могли бы пожить,
пока повозку чинЯт. ‡а это времЯ ты немножко отойдешь от пережитого
потрЯсениЯ.
-- “часток? †алоба? -- бормотал мистер ’оуд, будто во сне. -- Њне? Њне
жаловатьсЯ на это прекрасное, небесное видение, которого Я был удостоен?
—инить по
возку? џ навсегда покончил с повозками! џ больше никогда и не взглЯну
на повозку, Я даже и слышать о ней ничего не желаю. Ћ, ђэтти! ’ы даже и не
знаешь, как
Я вам благодарен, что вы согласились на это путешествие. џ бы один без
вас не поехал, и тогда... тогда бы мне никогда бы не ЯвилсЯ этот лебедь,
этот луч солнца, этот громовой удар! ќтот обворожительный звук никогда не
коснулсЯ бы моего уха, а этот колдовской запах -- моего обонЯниЯ. џ всем
обЯзан вам, мои самые лучшие друзьЯ!
„Ядюшка ђэт отвернулсЯ от него в полном отчаЯнии.
-- ’еперь ты видишь, -- обратилсЯ он к Љроту поверх головы обезумевшего
приЯтелЯ. -- Ћн безнадежен. џ сдаюсь. Љак только мы дойдем до города,
отправимсЯ тут же на вокзал, и, если нам повезет, мы еще сегоднЯ к вечеру
доберемсЯ домой, на Ѓерег ђеки. € если только ты когда-нибудь обнаружишь,
что Я снова отправилсЯ на увеселительную прогулку с этим противным типом...
-- Ћн фыркнул и все свои дальнейшие слова на протЯжении их утомительного
пути адресовал исключительно Љроту.
Џрибыв в город, они тут же отправились на вокзал и поместили своего
незадачливого приЯтелЯ в зал ожиданиЯ второго класса, дав носильщику два
пенса и строго наказав не спускать с него глаз. Џотом они пристроили лошадь
в гостиничной конюшне и отдали кое-какие распорЯжениЯ относительно повозки и
ее содержимого. € вот наконец почтовый поезд высадил их на станции недалеко
от ’оуд-•олла, и они проводили зачарованного, грезЯщего наЯву хозЯина до
самой двери, ввели внутрь, велели экономке, чтобы она его покормила, раздела
и уложила в постель. Џосле этого они вывели свою лодку из лодочного сараЯ и
поплыли вниз по реке, к себе домой. “же совсем поздним вечером они сели
поужинать в своей уютной гостиной в речном домике, к величайшей радости и
удовлетворению дЯдюшки ђэта. ‚есь следующий день дЯдюшка ђэт провел, наносЯ
визиты друзьЯм и болтаЯ с ними о том о сем, а к вечеру отыскал Љрота,
который к тому времени хорошо выспалсЯ и в прекрасном настроении сидел с
удочкой на берегу.
-- ‘лыхал новости? -- сказал ђэт. -- Џо всему берегу только об этом и
говорЯт. ’оуд отправилсЯ в город первым поездом. ’ам он купил себе самый
большой и самый дорогой автомобиль.

III. „ђ…Њ“—€‰ ‹…‘
Љроту уже давно хотелось познакомитьсЯ с Ѓарсуком, Џо тому, как о нем
говорили, Љрот заключил, что Ѓарсук -- очень важнаЯ фигура и, хотЯ он редко
поЯвлЯлсЯ, его влиЯние на всех отчетливо ощущалось. Ќо когда бы Љрот ни
обратилсЯ с просьбой к дЯдюшке ђэту, тот каждый раз отвечал очень
неопределенно.
-- •орошо, хорошо, -- говорил дЯдюшка ђэт. -- Ћн сам как-нибудь
поЯвитсЯ, тогда Я тебЯ с ним познакомлю. Ћтличный парень! Ќо ты должен
принимать его не только таким, какой он есть, но и когда он есть.
-- Ђ ты не мог бы пригласить его сюда, устроить, например, званый обед
или что-нибудь такое"? -- спросил Љрот.
-- „а он не придет, -- просто ответил дЯдюшка ђэт. -- Ѓарсук ненавидит
общество, и приглашениЯ, и обеды, и все такое в этом духе.
-- Ќу а предположим, мы с тобой сами сходим к нему?
-- џ убежден, что ему это решительно не понравитсЯ, -- сказал дЯдюшка
ђэт с тревогой. -- Ћн такой застенчивый, да нет, он бы просто на нас
обиделсЯ! џ еще ни разу не решилсЯ ЯвитьсЯ к нему в дом, хотЯ мы с ним очень
давно знакомы. Љроме того, нам просто нельзЯ. Ћн живет в самой середине
„ремучего ‹еса.
-- Ќу и что? -- заметил Љрот. -- Џомнишь, ты же говорил, что там нет
ничего особенного.
-- Ќу говорил, -- ответил дЯдюшка ђэт уклончиво. -- Ќо мы пока что туда
не пойдем. Ќе сейчас, понимаешь? ќто очень далеко, и в это времЯ года он, во
всЯком случае, не бывает дома, и вообще он сам придет, ты подожди.
Љроту пришлось удовлетворитьсЯ этим объЯснением. Ќо Ѓарсук все не
поЯвлЯлсЯ, а каждый день приносил свои развлечениЯ, и так продолжалось до
того времени, пока лето окончательно не ушло и холод, дождь и раскисшие
дороги не заставили сидеть дома, а набухшаЯ река неслась мимо окон с такой
скоростью, что ни о какой гребле даже и подумать было невозможно. ‚ это
времЯ Љрот снова поймал себЯ на том, что мысли его неотступно вертЯтсЯ
вокруг Ѓарсука, который живет своей непонЯтной жизнью совершенно один в
своей норе в самой глуши „ремучего ‹еса.
‡имой дЯдюшка ђэт много спал: рано ложилсЯ, а по утрам вставал очень
поздно. ‚ течение короткого днЯ он сочинЯл стихи или занималсЯ какими-нибудь
другими домашними делами, и, конечно, кто-нибудь из зверей постоЯнно
заглЯдывал к ним поболтать. ‘амо собой, было много рассказов, полных
интересных наблюдений и всЯких удачных сравнений, все пускались в
воспоминаниЯ о лете и о том, каким оно выдалось.
Ћ, лето было роскошной главой в великой книге Џрироды, если внимательно
в нее вчитатьсЯ. ‘ бесчисленными иллюстрациЯми, нарисованными самыми Яркими
красками! Ћни изображали весь нескончаемый пестрый карнавал, который
разворачивалсЯ на берегу реки прекрасными живыми картинами. Џервым поЯвилсЯ
алый вербейник, потрЯхиваЯ спутанными локонами, заглЯдываЯ с берега в
зеркало реки и улыбаЯсь собственному отражению. Ђ потом не задержалсЯ и
кипрей, нежный и задумчивый, как облако на закате. Ћкопник белый, взЯвшись
за руки с алым, приполз следом. Ќаконец однажды утром застенчивый и робкий
шиповник тихо ступил на сцену, и каждому становилось так очевидно, как будто
об этом возвестили аккорды струнного оркестра, переходЯщие в гавот, что июнь
окончательно наступил. Ќа сцене ожидалсЯ еще один персонаж -- пастушок,
который будет резвитьсЯ с нимфами, рыцарь, которого дамы ждут у окошек,
принц, который поцелуем пробудит к жизни спЯщую принцессу -- лето. € когда
таволга, веселаЯ и добродушнаЯ, одетаЯ в благоухающий кремовый камзольчик,
занЯла свое место, то все было готово па сцене, чтобы летний спектакль
началсЯ.
Ђх, какой это был спектакль! ‘онные звери., укрывшись от дождЯ и ветра,
стучавших в двери, в своих уютных порках вспоминали Ясные рассветы за час до
восхода солнца, когда туман, еще не успевший рассеЯтьсЯ, тесно прилегал к
поверхности воды. Ќырнешь в холодную воду и бежишь по берегу, чтобы
согретьсЯ. Ђ вслед за этим поЯвлЯлось солнце, и преображались землЯ, вода и
воздух. ‘ерое становилось золотым, и рождалсЯ цвет от того, что солнце снова
с ними. Ћни вспоминали послеобеденную лень жаркого летнего полуднЯ, когда
можно было зарытьсЯ в густой травЯной подлесок и чувствовать, как солнышко
проникает туда маленькими золотыми пЯтнышками. Ђ потом купание и катание по
реке, прогулки вдоль пыльных улочек и по тропинкам среди спелой пшеницы. Ђ
после этого, наконец, -- длинные вечера, когда завЯзывались ниточки добрых
отношений, возникали дружеские свЯзи, составлЯлись планы на завтрашний день.
Ѓыло о чем поговорить в короткие зимние дни, когда звери собирались возле
камина. Ќо у Љрота все-таки оставалась еще горсточка свободного времени, и
вот однажды, когда дЯдюшка ђэт, сидЯ в кресле возле огнЯ, то задремывал, то
пыталсЯ срифмовать слова, которые никак не рифмовались, он принЯл решение
пойти самому и изучить „ремучий ‹ес и, может, завЯзать знакомство с
Ѓарсуком.
‘тоЯл тихий холодный день, небо над головой было стального цвета, когда
он шмыгнул наружу из теплой гостиной. ‡емлЯ вокруг была гола и безлистна, и
он подумал, что никогда еще не заглЯдывал так глубоко в суть вещей, как в
этот зимний день, когда природа была погружена в свой ежегодный сон и точно
сбросила с себЯ все одежды. •олмы и лощины, карьеры и все скрытые листьЯми
местечки, которые летом казались таинственными копЯми, интересными длЯ
исследованиЯ, теперь были печально доступны со всеми их секретами и,
казалось, просили пока не замечать их неприкрытой бедности, доколе они снова
не наденут свои богатые маскарадные костюмы и не очаруют опЯть своими
прежними обманами. ‘ одной стороны, все это выглЯдело жалко, а с другой --
вселЯло надежду и даже подбадривало. …го радовало то, что он по-прежнему
любит землю, неприкрашенную, застывшую, лишенную нарЯда. Ћн разглЯдел ее,
что называетсЯ, до костей, и кости эти оказались красивы, крепки и
естественны. Ћн сейчас вовсе и не мечтал о теплых зарослЯх клевера или о
шелесте заколосившихсЯ трав. ‚етки живой изгороди без листьев, голые сучьЯ
бука и вЯза казались красивыми, и в бодром настроении он шел, не
останавливаЯсь, в сторону „ремучего ‹еса, который чернел внизу, точно
грозный риф в каком-нибудь тихом южном море.
Џоначалу, когда он только вошел в лес, его ничто не встревожило. ‘ухие
сучки потрескивали под ногами, поваленные деревьЯ перегораживали путь, грибы
на стволах напоминали карикатуры, пугаЯ его в первый момент своей похожестью
на что-то знакомое, но далекое. ‚се это казалось ему поначалу забавным и
веселым. Ќо леснаЯ глубь понемногу заманивала, и он уже проникал туда, где
было таинственно и сумеречно, где деревьЯ начинали подкрадыватьсЯ к нему все
ближе, а дупла стали, кривить рты.
‡десь было очень тихо, темнота надвигалась неуклонно, быстро, сгущаЯсь
и спереди и позади него, а свет как бы впитывалсЯ в землю, как вода в
половодье. € вдруг стали поЯвлЯтьсЯ гримасничающие рожицы. ‘начала ему
показалось, что он неЯсно увидел где-то там, из-за плеча, чье-то лицо
маленькую злую клинообразную рожицу, котораЯ глЯдела на него из дупла Љогда
он повернулсЯ и поглЯдел на нес в упор, она исчезла
Ћн ускорил шаги, бодро убеждаЯ самого себЯ не позволЯть себе воображать
всЯкое, а то этому просто конца не будет. Ћн миновал еще одно дупло, и еще
одно, и еще, а тогда -- ну да! да нет! ну да, конечно1 -- маленькое узкое
личико с остренькими глазками, оно мелькнуло на мгновение и скрылось в
дупле. Ћн заколебалсЯ, потом подбодрил сам себЯ и, сделав усилие, пошел
дальше. € потом вдруг -- точно они были там все времЯ -- у каждого дупла, а
их были сотни, вблизи и в отдалении, оказалась своЯ рожица, котораЯ
поЯвлЯлась и тут же исчезала, и каждаЯ делала гримасу или вперЯла в него
злобный, ненавидЯщий взглЯд.
…сли бы, думалось ему, он мог оторвать свой взглЯд от этих углублений в
стволах, похожих на отверстиЯ органных труб, эти мерзкие видениЯ немедленно
прекратились бы. Ћн покинул тропу и устремилсЯ в нехоженый лес.
’огда вдруг послышалсЯ свист Љогда Љрот впервые его услыхал где-то
далеко за спиной, свист был пронзительный, но негромкий Ќо он все же
заставил Љрота поспешить. ’акой же пронзительный, но негромкий свист,
зазвучавший далеко впереди, привел его в замешательство, внушив желание
вернутьсЯ. Љогда он в нерешительности остановилсЯ, свист вдруг возник сразу
справа и слева, казалось, что кто-то этот свист ловит и передает дальше
через весь лес, до самого отдаленного уголочка. ќти, которые передавали
свист, были бодры и энергичны и ко всему готовы. Ђ Љрот... Љрот был один и
невооружен, и на помощь звать ему было решительно некого, а ночь уже
наступала.
€ тогда вдруг послышалсЯ топот. Ћн подумал, что это падают сухие
листьЯ, такой легкий и нежный был этот звук сначала. Џотом, постепенно
нарастаЯ, звук приобрел свой ритм, и его ни за что другое и принЯть было
нельзЯ, как за топ-топ-топ маленьких ножек, топающих пока что очень далеко.
‘переди или сзади он доносилсЯ? ‘начала казалось, что спереди, потом --
сзади, потом -- и оттуда и оттуда сразу. ’опот рос и умножалсЯ, пока он не
стал слышен отовсюду, и, казалось, надвигалсЯ и окружал его. Љогда он встал
неподвижно и прислушалсЯ, он увидел несущегосЯ прЯмо через чащу кролика. Ћн
ожидал, что кролик приостановитсЯ или, наоборот, кинетсЯ от него в сторону.
‚место этого зверек мазнул по нему боком, проскакиваЯ мимо, мордочка
искажена, глаза огромные.
-- ‘пасайсЯ, дурак, спасайсЯ! -- услышал Љрот его бормотание, когда
кролик, завернув за ствол дерева, скрылсЯ в норке каких-то своих знакомых.
’опот усилилсЯ, зазвучал как внезапный град, ударивший по ковру из
сухих листьев. ’еперь казалось, будто весь лес куда-то мчалсЯ, бежал,
догонЯл, устремлЯЯсь к чему-то или к кому-то. Љрот тоже в панике побежал,
без цели, не знаЯ, куда и зачем. Ћн на что-то натыкалсЯ, во что-то
проваливалсЯ, под чем-то проскакивал, от чего-то увертывалсЯ. Ќаконец он
укрылсЯ в глубокой темной расщелине старого вЯза, котораЯ казалась уютной,
надежной, может, даже и безопасной, хотЯ кто мог знать наверное? ’ак или
иначе, он слишком устал, чтобы бежать дальше, у него хватило сил, чтобы
свернутьсЯ калачиком на сухих, занесенных в расщелину ветром листьЯх, в
надежде, что здесь он в безопасности хоть на времЯ. € пока он так лежал и
дрожал, не в силах успокоить дыхание, прислушиваЯсь к топоту и свисту в
лесу, он наконец-то понЯл, понЯл до самого донышка то, что называетсЯ
страхом и с чем сталкиваютсЯ жители полей, лесов и разных зарослей, то, что
испытывают они в самые темные минуты своей жизни, от чего дЯдюшка ђэт тщетно
пыталсЯ его оградить, -- “жас „ремучего ‹еса!
’ем временем дЯдюшка ђэт в тепле и уюте дремал возле своего камина.
‹источек с неоконченным стихотворением соскользнул с колен, голова
откинулась, рот приоткрылсЯ, а сам он уже бродил по зеленым берегам текущих
во сне речек. ‡атем уголек в камине осыпалсЯ, дрова затрещали, пыхнули
Язычком пламени, и он, вздрогнув, проснулсЯ. ‚спомнив, чем он занималсЯ,
перед тем как задремать, он нагнулсЯ и поднЯл с пола стихи, попыталсЯ
вникнуть в них, потом оглЯнулсЯ, ища глазами Љрота, чтобы спросить, не
придет ли ему в голову подходЯщаЯ рифма.
Ќо Љрота не было.
Ћн прислушалсЯ. ‚ доме было очень тихо.
’огда он позвал:
-- Љро-от! „ружочек! -- несколько раз и, не получив ответа, вышел в
прихожую.
апки Љрота на вешалке не было. …го галоши, которые обычно стоЯли возле
подставки длЯ зонтов, тоже отсутствовали.
„Ядюшка ђэт вышел из дома и тщательно обследовал размокшую поверхность
земли, надеЯсь найти его следы. ‘леды, конечно, отыскались. ѓалоши были
новые, остренькие пупырышки на подошвах еще не стерлись. Ћн видел их
отпечатки в грЯзи, ведущие прЯмо в сторону „ремучего ‹еса. Њинуту-другую
дЯдюшка ђэт постоЯл в задумчивости. ‚ид у него был очень мрачный. Џотом он
вернулсЯ в дом, обвЯзалсЯ ремнем, сунул за него пару пистолетов, взЯл в руки
дубинку, котораЯ стоЯла в прихожей в углу, и быстрыми шагами двинулсЯ по
Љротовым следам.
“же наступили сумерки, когда он добралсЯ до опушки и без колебаний
погрузилсЯ в лес, с тревогой глЯдЯ по сторонам, высматриваЯ хоть
какой-нибудь признак присутствиЯ своего друга. ’о тут, то там злые рожицы
выглЯдывали из дупел, по тут же исчезали при виде доблестного зверЯ, его
пистолетов, его здоровенной серой дубинки, зажатой в лапах; и свист, и
топот, которые он отчетливо слышал, как только вошел в лес, постепенно
смолкаЯ, совсем замерли, стало очень тихо. Ћн мужественно шел через весь лес
в самый дальний его конец. Џотом он плюнул на тропинки и стал ходить поперек
леса, все времЯ громко окликаЯ:
-- Љротик! Љротик! Љротик! ѓде ты? ќто Я, твой друг, ђэт!
Ћн терпеливо обыскивал лес уже в течение часа, а может, и больше, когда
наконец, к своей радости, услышал тихий отклик. €дЯ на голос, он пробиралсЯ
сквозь сгущающуюсЯ темноту к комлю старого вЯза с расщелиной, откуда и
доносилсЯ слабенький голосок:
-- ђэтти! Ќеужели это в самом деле ты? „Ядюшка ђэт заполз в расщелину и
там обнаружил Љрота, совершенно измученного и все еще дрожащего.
-- Ћ, ђэт! -- закричал он. -- Љак Я перепугалсЯ, ты не можешь себе
представить!
-- ‚полне, вполне понимаю, -- сказал дЯдюшка ђэт успокаивающим тоном.
-- ’ебе не стоило ходить, Љрот. џ изо всех сил старалсЯ тебЯ удержать. Њы,
те, кто живет у реки, редко ходим сюда поодиночке. …сли уж очень
понадобитсЯ, отправлЯемсЯ хоть бы вдвоем, так оно бывает лучше. Љроме того,
есть тысЯча вещей, которые надо знать, мы в них разбираемсЯ, а ты пока что
-- нет. џ имею в виду всЯкие там пароли, и знаки, и заговоры, и травы,
которые при этом должны быть у тебЯ в кармане, и присловьЯ, которые ты при
этом произносишь, и всЯкие уловки и хитрости, которые совсем просты, когда
ты их знаешь, но их обЯзательно надо знать, если ты небольшой и несильный
или если ты попал в затруднительное положение. Љонечно, когда ты Ѓарсук или
‚ыдра, тогда совсем другое дело.
-- “ж, наверное, доблестный мистер ’оуд не побоЯлсЯ бы прийти сюда
один, правда? -- спросил Љрот.
-- ‘тарина ’оуд? -- переспросил дЯдюшка ђэт, смеЯсь от души. -- „а он
сам носа сюда не покажет, насыпь ты ему полную шапку золотых монет. Љто
угодно, только не он!
Љрота очень ободрил беззаботный смех друга, так же, как и вид его
дубинки и двух сверкающих пистолетов, и он перестал дрожать и почувствовал
себЯ смелее и понемногу стал приходить в нормальное расположение духа.
-- Ќу вот, -- сказал дЯдюшка ђэт, -- теперь нам с тобой надо взЯть себЯ
в руки и отправитьсЯ домой, пока осталась еще хоть капелька света. Ќе
годитсЯ тут ночевать, ты сам понимаешь. ‘лишком холодно, и вообще...
-- Њилый ђэтти, -- сказал несчастный Љрот. -- Њне очень жаль, но Я
просто не в силах двинутьсЯ от усталости, и с этим ничего не поделаешь. ’ы
должен дать мне отдохнуть еще чуточку, чтобы ко мне вернулись силы, если они
вообще хоть когда-нибудь вернутсЯ.
-- •орошо, хорошо, -- сказал добросердечный ђэт. -- ‚алЯй отдыхай. ‚се
равно уже ни зги не видно, а попозже, может, покажетсЯ молодой месЯц.
’аким образом, Љрот хорошенечко зарылсЯ в сухие листьЯ, вытЯнулсЯ и
вскоре заснул. Џравда, сон его был беспокойным и прерывистым. Ђ дЯдюшка ђэт
тоже, кое-как накрывшись листьЯми, чтоб было потеплее, прилег и стал
терпеливо ждать, держа на всЯкий случай пистолет наготове.
Љогда Љрот наконец, отдохнувший и бодрый, проснулсЯ, дЯдюшка ђэт
сказал:
-- Ќу, Я сейчас поглЯжу, все ли снаружи спокойно, и нам уже в самом
деле пора.
Ћн подошел ко входу в их убежище и высунул голову наружу. ‡атем Љрот
услышал, как он спокойно сказал самому себе.
-- Ћго! Ћго! ‚от это да!
-- —то происходит, ђэтти? -- спросил Љрот.
-- ‘нег происходит. Ђ вернее, просто идет. ‘негопад, вот что.
Љрот, присев на корточки рЯдом с дЯдюшкой ђэтом, выглЯнул из укрытиЯ и
увидел, что лес совершенно изменилсЯ. …ще совсем недавно он казалсЯ ему
таким страшным! џмы, дупла, лощины, лужи, рытвины и другие черные угрозы
путешествующему быстро исчезали, сиЯющий волшебный ковер возникал повсюду и
казалсЯ слишком нежным длЯ грубых шагов. ’онкаЯ белаЯ пыльца наполнЯла
воздух,

ласково касаЯсь щеки крошечными иголочками, а черные стволы деревьев
выступали как бы подсвеченные необычным, идущим от земли светом.
-- ’ак, так, ну, ничего не поделаешь, -- сказал дЯдюшка ђэт, немного
поразмыслив. -- Њне кажетсЯ, Љрот, нам надо двигатьсЯ и не терЯть
присутствиЯ духа. •уже всего то, что Я не знаю точно, где мы находимсЯ. € к
тому же этот снег все изменил, и все выглЯдит совершенно иначе!
„ействительно, все кругом изменилось до неузнаваемости. Љрот ни за что
бы не догадалсЯ, что это тот же самый лес. Ќо делать было нечего, и они
отважно двинулись в путь, выбрав направление, которое казалось наиболее
обещающим. Ћни шли, держась за лапы и подбадриваЯ себЯ тем, что оба
притворЯлись, будто узнают старого друга в каждом следующем дереве, мрачно и
молча их приветствовавшем. €ли находили полЯнки, прогалины и тропинки с
Якобы знакомым изгибом, который перебивал монотонную одинаковость белизны и
древесных стволов, упрЯмо отказывавшихсЯ отличатьсЯ друг от друга.
—ас или два спустЯ они совсем утратили ощущение времени. Ћни
остановились, уставшие, потерЯвшие всЯкую надежду, решительно не знаЯ, что
дальше делать, и сели на поваленный ствол перевести дух и хоть прикинуть,
как же им быть. “ них все ныло и болело от усталости и ушибов. Ћни несколько
раз проваливались в Ямы и вымокли насквозь. ‘негу нападало столько, что они
едва брели через сугробы, с трудом переставлЯЯ свои маленькие лапки, а
деревьЯ росли все чаще и чаще и были уж совсем неотличимы одно от другого.
Љазалось, этому лесу нет конца, и начала у него тоже нет, нет и никакой
разницы в любом его месте, и что самое худшее -- выхода из него тоже
никакого нет.
-- Њы не можем тут долго рассиживатьсЯ, -- сказал дЯдюшка ђэт. -- Ќадо
нам еще раз попытатьсЯ выбратьсЯ или вообще что-нибудь предпринЯть. ‘ таким
холодом не шутЯт, а снег скоро сделаетсЯ глубокий-глубокий, настолько, что
нам через него вброд не перейти.
Ћн оглЯделсЯ вокруг и сказал:
-- Џослушай, вот что приходит мне в голову. ‚идишь, вон там, чуть
пониже, лощина, там землЯ какаЯ-то маленько горбатаЯ, кочковатаЯ какаЯ-то,
вроде изрытаЯ. „авай спустимсЯ туда, попробуем поискать какое-нибудь
убежище, какую-нибудь пещерку или норку с сухим полом, где можно укрытьсЯ от
этого пронзительного ветра и снежной завирухи. ’ам мы хорошенечко отдохнем,
а потом снова попробуем выбратьсЯ, а то мы с тобой оба до смерти устали.
Љроме того, снег может перестать или еще вдруг найдетсЯ какой-нибудь выход.
Ћни снова поднЯлись и, с трудом пробираЯсь, пошли в сторону лощины в
поисках пещерки или хоть подветренного уголка, который укрыл бы их от ветра
и метели. Ћни как раз осматривали тот кочковатый участок, о котором говорил
дЯдюшка ђэт, когда Љрот споткнулсЯ и, взвизгнув, полетел на землю ничком.
-- Ћй, лапа! Ћй, моЯ беднаЯ лапа!
€ он уселсЯ прЯмо на снег, обхватив заднюю лапу передними.
-- ЃеднЯжка! -- посочувствовал дЯдюшка ђэт. -- Ќу, скажи, как тебе
сегоднЯ не везет, а! Ќу-ка, покажи лапу. Љонечно, -- продолжал он, опускаЯсь
на колени, чтобы получше рассмотреть, -- лапа порезана, никаких сомнений.
Џогоди, сейчас Я достану платок и перевЯжу.
-- џ, должно быть, споткнулсЯ о сучок или пень, -- сказал Љрот
печально. -- Ћй,
как болит!
-- “ж очень ровный порез, -- заметил ђэт, внимательно рассматриваЯ
лапу. -- Ќет, никакой это не сучок и не пень. ќто порезано острым краем
чего-то металлического. ‘транно! -- Ћн на минуту задумалсЯ и стал
исследовать близлежащие рытвины и кочки.
-- ЉакаЯ тебе разница, об чего Я порезалсЯ? -- сказал Љрот, от боли
забываЯ, как надо говорить правильно. -- ‚се равно больно, обо что бы Я ни
порезалсЯ.
Ќо дЯдюшка ђэт, после того как крепко стЯнул ранку платком, не обращаЯ
вниманиЯ на Љрота, стал изо всех сил раскапывать снег. Ћн разгребал его,
копал, расшвыривал всеми четырьмЯ лапами, а Љрот взирал па него нетерпеливо,
времЯ от времени вставлЯЯ:
-- Ќу, ђэт, ну пошли же!
€ вдруг дЯдюшка ђэт закричал;
-- “ра! € потом:
-- “ррра! “рра-ра-ра!
€ начал из последних сил отплЯсывать джигу прЯмо на снегу.
-- —то ты нашел, ђэтти? -- спросил Љрот, все еще держа заднюю лапу
обеими передними.
-- €ди и посмотри! -- сказал дЯдюшка ђэт в восторге, продолжаЯ плЯсать.
Љрот дохромал до того места и внимательно посмотрел.
-- Ќу и что, -- сказал он с расстановкой, -- Я вижу достаточно хорошо.
џ видел такую штуку тысЯчу раз и раньше. ‡накомый предмет, Я бы сказал.
‘коба длЯ того, чтобы счищать грЯзь с обуви. —то из этого? —его выплЯсывать
вокруг железной скобы?
-- Ќо неужели ты не понимаешь, что
это значит длЯ нас? -- воскликнул дЯдюшка ђэт нетерпеливо.
-- џ понимаю, что это значит, -- ответил Љрот. -- ќто обозначает, что
какой-то беззаботный и рассеЯнный тип швырнул этот предмет посреди „ремучего
‹еса, где об него обЯзательно споткнетсЯ любой прохожий. „овольно бездумный
поступок, Я бы сказал. Љогда мы доберемсЯ до дому, Я непременно пожалуюсь...
кому-нибудь, вот увидишь.
-- Ћ господи! Ћ господи! -- воскликнул дЯдюшка ђэт в отчаЯнии от такой
тупости. -- ‘ейчас же перестань разглагольствовать, иди и разгребай снег!
€ он сам тут же принЯлсЯ за работу, и снег летел во все стороны.
…го дальнейшие стараниЯ опЯть увенчались успехом, и на свет поЯвилсЯ
довольно потертый дверной коврик.
-- ‚идал, что Я тебе говорил! -- воскликнул он с торжеством.
-- Ќичего ты мне не говорил, -- заметил Љрот, что было истинной
правдой. --
Ќу, нашел еще одни предмет, ну, домашний предмет, изношенный и
выброшенный за ненадобностью, чему, как Я вижу, ты безумно радуешьсЯ. ‹учше
давай быстренько сплЯши джигу вокруг него, если тебе так уж хочетсЯ, и,
может, мы пойдем дальше и не будем больше тратить времЯ на помойки. …го что,
по-твоему, едЯт, этот коврик? €ли, может быть, спЯт под ним? €ли можно на
нем по снегу поехать домой, как на санЯх-самоходах, а? ’ы, несносный грызун!
-- ’ы... хочешь... сказать, -- закричал дЯдюшка ђэт, волнуЯсь, -- что
этот коврик тебе ничего не говорит?!
-- Ќа самом-то деле, ђэт, -- отозвалсЯ Љрот с раздражением, -- хватит
уж этих глупостей! Ќу скажи, кто и когда слышал, чтобы дверные коврики умели
говорить? Ћни не разговаривают. Ћни совсем не такие. Ћни знают свое место.
-- „а послушай ты, ты -- толстолобый зверь! -- ответил дЯдюшка ђэт, уже
по-настоЯщему сердЯсь. -- Љончай болтать. Њолчи и копай. Љопай, рой, скреби
и ищи. Ћсобенно там, где пригорочки, если ты хочешь спать эту ночь на сухом
и в тепле, потому что это наша самаЯ последнЯЯ возможность!
€ дЯдюшка ђэт с жаром набросилсЯ на соседний сугроб, ощупываЯ все
вокруг своей дубинкой и Яростно раскапываЯ снег.
Љрот тоже озабоченно копал, больше длЯ того, чтобы не огорчать друга,
чем с какой-либо другой целью, потому что, как он считал, его друг просто
понемножечку сходил с ума.
Њинут десЯть усердной работы, и дубинка наткнулась на что-то, что
отозвалось пустотой. ђэт копал до тех пор, пока не сумел просунуть лапу и
пощупать, потом попросил Љрота, чтобы он подошел помочь ему. Ћба зверЯ стали
изо всех сил копать и копали до тех пор, пока даже Љроту не стало Ясно,
зачем они это делали. ‚ том, что казалось на первый взглЯд сугробом,
обнаружилась крепкого вида дверь, выкрашеннаЯ в темно-зеленый цвет. ‘боку
висела железнаЯ петлЯ звонка, а чуть ниже была укреплена небольшаЯ меднаЯ
табличка, на которой была красивыми, аккуратными буквами выгравирована
надпись, которую они прочли при свете луны:

Њ€‘’…ђ ЃЂђ‘“Љ

Љрот повалилсЯ в снег от удивлениЯ и восторга.
-- ђэтти! -- закричал он в раскаЯнии. -- ’ы чудо! ЌастоЯщее чудо, вот
кто ты! ’еперь Я все понЯл! ’ы все это вычислил шаг за шагом в твоей мудрой
голове с того самого момента, как Я упал и порезал лапу! ’ы увидел порез, и
тут же твой проницательный ум сказал тебе. "Ќе иначе как железнаЯ скоба!"
’огда ты взЯлсЯ копать и отыскал эту самую скобу. Ќо остановилсЯ ли ты на
этом? Ќет! Љто-нибудь мог бы, но только не ты! ’вой интеллект продолжал
трудитьсЯ. "Ќайти бы мне теперь дверной коврик, -- сказал ты самому себе, --
и тогда моЯ теориЯ подтвердитсЯ". € конечно, ты находишь коврик. ’ы, ђэт,
такой умный, что ты мог бы найти чего бы ты только ни захотел. "Ќу, так эта
дверь существует, словно Я видел ее своими глазами. € ничего другого не
остаетсЯ, как ее обнаружить". Ќу конечно, Я читал про такие вещи в книгах,
но Я никогда не встречалсЯ с этим в жизни. ’ебе бы надо отправитьсЯ туда,
где тебЯ по-настоЯщему оценЯт. ’ы же тут среди нас, простых ребЯт,
пропадаешь. …сли бы у менЯ была такаЯ голова, как у тебЯ, ђэтти...
-- Ќо поскольку ее у тебЯ нет, -- прервал его дЯдюшка ђэт довольно
сердито, -- Я думаю, что ты, разглагольствуЯ, просидишь всю ночь на снегу.
Ќемедленно поднимайсЯ, хватайсЯ за петлю и звони, а Я буду стучать.
Џока дЯдюшка ђэт стучал, накидываЯсь на дверь со своей дубинкой, Љрот
набросилсЯ на звонок, чуть ли не повис на железной петле и раскачивалсЯ на
ней, болтаЯ обеими задними лапами в воздухе, и было слышно, что где-то
вдали, в глубине отзываетсЯ колокольчик.

IV. „џ„ћЉЂ ЃЂђ‘“Љ
Ћни терпеливо ждали, перетаптываЯсь с ноги на ногу, чтобы вконец не
озЯбнуть, и ждали, как им показалось, довольно долго. Ќаконец они услышали
медленное шарканье, которое приближалось к двери изнутри. Љроту
представилось, будто кто-то идет в ковровых шлепанцах, которые ему велики и
у которых стоптаны задники. ’ак оно и было на самом деле.
ЏослышалсЯ звук отодвигаемого засова, дверь приоткрылась всего на
несколько дюймов, как раз настолько, чтобы можно было просунуть длинную
мордочку и глЯнуть парой заспанных глазок.
-- ’ак, если это повторитсЯ еще раз, -- сказал недовольный голос, -- Я
ужасно рассержусь. Љто это смеет беспокоить жителей в это времЯ и в такую
ночь? Ќу-ка, отвечайте.
-- Ѓарсук! -- закричал дЯдюшка ђэт. -- ‚пусти нас, пожалуйста, это Я,
ђэт, и мой
друг. Љрот, мы заблудились в снегу.
-- —то? ђэтти? Њой милый дружище! -- воскликнул дЯдюшка Ѓарсук уже
совсем другим голосом. -- ‚ходи же, оба входите, скорее. Ѓоже мой, да
вы, должно
быть, прЯмо погибаете! Џодумать только! ‡аблудились в снегу! € не
где-нибудь, а
в „ремучем ‹есу да еще в такую поздноту! Ќу давайте входите, входите.
Ћба путника чуть ли не перекувырнулись друг через друга, так им
хотелось поскорее попасть внутрь, и оба с удовольствием и облегчением
услышали, как за ними захлопнулась дверь.
Ќа Ѓарсуке был длинный халат и действительно совершенно стоптанные
шлепанцы, он держал в лапе плоский ночник и, скорее всего, направлЯлсЯ в
спальню, когда его застиг их настойчивый стук. Ћн посмотрел на них и
по-доброму каждого потрепал по голове.
-- ќто вовсе не такаЯ ночь, когда маленьким зверькам можно бродить по
лесу, -- сказал он отечески. -- Ѓоюсь, это все твои проказы, ђэтти. Ќу,
идемте, идемте на кухню. ’ам пылает камин, и ужин на столе, и все такое
прочее.
Ћн шел, шаркаЯ, несЯ перед собой свечу, а они в приЯтном ожидании
следовали за ним, подталкиваЯ друг друга по длинному, мрачному и, по правде
говорЯ, довольно обшарпанному коридору в прихожую, от которой, как им
показалось, расходились другие коридоры и переходы, таинственные и на вид
бесконечные. Ќо в прихожую выходили также еще и крепкие, дубовые двери. Ћдну
из них дЯдюшка Ѓарсук распахнул настежь, и они сразу же очутились в тепле и
свете большой, с пылающим камином, кухни. Џол в кухне был из старого,
исшарканного кирпича, в огромном устье камина пылали бревна, в углу --
уютное место длЯ отдыха, исключавшее самую мысль о сквознЯке. ’ам стоЯли два
кресла с высокими спинками, лицом обращенные друг к другу, приглашаЯ
расположенных к беседе гостей посидеть в них. Џосередине помещениЯ стоЯл
длинный стол, сколоченный из простых досок, положенных на козлы, вдоль стола
по обеим сторонам тЯнулись две скамьи. ‚ торце стола, возле которого стоЯло
отодвинутое кресло, были видны остатки ужина, простого, но обильного. ђЯды
чисто вымытых тарелок подмигивали с полок буфета, стоЯщего в дальнем углу
кухни, а с балок над головой свешивались окорока, пучки высушенных трав,
сетки с луком, корзины, полные Яиц. Љазалось, что в этом месте доблестное
воинство вполне могло бы устроить пир после славной победы над врагом, или
сборщики урожаЯ, человек сто, могли бы отпраздновать Џраздник “рожаЯ с
песнЯми и плЯсками, или, на худой конец, двое-трое закадычных друзей без
больших запросов могли бы удобно усестьсЯ за этим столом, посидеть,
покурить, поболтать всласть. ђыжеватый кирпичный пол посылал улыбки
продымленному потолку, дубовые табуретки, отполированные до блеска частым
употреблением, обменивались бодрыми взглЯдами друг с другом, тарелки в
буфете подмигивали кастрюлькам на полках, а веселый отсвет камина играл
решительно на всем без всЯкого разбора.
„обрейший Ѓарсук усадил их у огнЯ на табуретки и посоветовал скинуть
мокрую одежду и обувь. Џотом он сходил и принес им халаты и шлепанцы,
самолично промыл Љроту ранку на ноге теплой водичкой и залепил пластырем, и
нога сделалась как и была, а может, даже и еще лучше! €м, приведенным сюда
метелью, наконец-то обсохшим и согревшимсЯ в объЯтиЯх света и тепла,
слышавшим за спиной звон тарелок, теперь, когда они обрели надежное
пристанище, казалось, что холодный, бездорожный „ремучий ‹ес не тут,
снаружи, а где-то далеко, за много-много миль, и все, что они там пережили,
-- это полузабытый страшный сон.
Љогда наконец нежданные гости основательно "поджарились", Ѓарсук
призвал их к столу, где он сервировал длЯ них трапезу. Ћни изрЯдно
проголодались и до того, но, когда они увидели ужин, который был накрыт длЯ
них, им захотелось съесть все. ‚опрос был только в том, на что наброситьсЯ
сначала, потому что все было так привлекательно! „овольно продолжительное
времЯ беседа вообще исключалась, а когда она возобновилась, то приобрела тот
достойный сожалениЯ характер, который возникает от разговора с набитым ртом.
Џравда, дЯдюшка Ѓарсук не обращал на это решительно никакого вниманиЯ,
так же, как и на локти, положенные на стол, или на то, что все говорЯт
разом. Џоскольку сам он не любил бывать в обществе, то полагал, что
условности не имеют значениЯ. (Њы, конечно, понимаем, что он ошибалсЯ и что
его взглЯд на это был слишком узок; все это имеет значение, а почему --
долго объЯснЯть.) Ћн сидел в своем кресле во главе стола, мрачно киваЯ
головой, пока пришельцы рассказывали о своих злоключениЯх. Љазалось, его не
удивлЯло решительно ничего в их рассказах. Ћн не приговаривал: "џ вас
предупреждал" или: "џ же об этом сто раз говорил", и не поучал их, что, мол,
надо было так-то и так-то поступить, и не упрекал их, что, мол, почему они
не сделали то-то и то-то. ќто необычайно расположило к нему Љрота.
Љогда с ужином наконец-то покончили и каждый из них почувствовал, что
съесть еще хотЯ бы кусочек небезопасно, потому что шкура может лопнуть, и
что теперь ему наплевать на всех и всЯ, они собрались возле догорающих,
затЯгивающихсЯ пеплом угольков большого камина, и каждый подумал, как это
прекрасно сидеть так поздно, и ничего не боЯтьсЯ, и быть таким сытым. Џосле
того как они поболтали о том о сем, Ѓарсук спросил с большим интересом:
-- Ќу, хорошо. Ђ теперь расскажите, какие новости в ваших краЯх? Љак
поживает наш приЯтель ’оуд?
-- Ћ, чем дальше, тем хуже, -- сказал дЯдюшка ђэт с сожалением, а Љрот,
который сидел в кресле, наслаждаЯсь теплом от камина и задрав ноги выше
головы, постаралсЯ напустить на себЯ искренне печальный вид. -- …ще одна
автомобильнаЯ катастрофа на прошлой неделе. € очень сильнаЯ, -- продолжал
дЯдюшка ђэт. -- Џонимаешь, он хочет сам сидеть за рулем, а к этому ну просто
безнадежно неспособен. ЌанЯл бы он лучше приличного, надежного, хорошо
обученного зверЯ в шоферы, да платил бы ему как следует, да поручил бы ему
дела, свЯзанные с автомобилем, все бы и наладилось. Ќо где уж там! Ћн
считает себЯ прирожденным шофером и решительно никого не слушает, вот отсюда
неприЯтности и получаютсЯ.
-- € сколько же у него их было? -- спросил Ѓарсук подавленно.
-- Њашин или катастроф? -- спросил ђэт. -- ‚прочем, что касаетсЯ нашего
приЯтелЯ, то это, в конце концов, одно и то же. ќто уже седьмаЯ. Ђ что до
предыдущих... ’ы ведь помнишь его каретный сарай? Ћн весь забит, ну то есть
абсолютно весь, до самой крыши забит обломками его предыдущих автомобилей, и
кусочки-то эти размером не больше твоей шлЯпы. џ думаю, тебе все Ясно, не
так ли?
-- Ћн уже три раза попадал в больницу, -- вставил Љрот. -- Ђ уж сколько
денег
он переплатил на штрафы, даже страшно подумать!
-- „а и это еще полбеды, -- сказал дЯдюшка ђэт. -- Ћн богатый, конечно,
это
всем известно, но не миллионер же! „ело в том, что он никуда не годный
шофер,
не признающий ни правил, ни законов. Ћдно из двух: либо он разоритсЯ,
либо погибнет в катастрофе. Ѓарсук, подумай! ‚едь мы -- его друзьЯ, не
должны ли мы что-нибудь предпринЯть? Ѓарсук глубоко задумалсЯ.
-- Џослушайте! -- сказал он через не которое времЯ довольно сурово. --
‚ы,
надеюсь, понимаете, что Я ничего не могу сделать теперь?
Ћба его приЯтелЯ наклонили головы, вполне понимаЯ, что он имел в виду.
‘огласно звериному этикету, никого из зверей нельзЯ заставлЯть, чтобы он
совершил что-либо героическое или требующее приложениЯ всех сил, или даже
сравнительно небольшого напрЯжениЯ, когда речь идет о зиме. ‚ это времЯ все
звери сонные, а некоторые по-настоЯщему спЯт. ‚се так или иначе зависЯт от
погоды. € все отдыхают от пламенных летних дней, когда каждый мускул
подвергалсЯ серьезному испытанию и всЯ их энергиЯ была пущена в ход.
-- •орошо, -- сказал Ѓарсук. -- ’огда так и решим. Љак только год
переломитсЯ,
ночи станут короче, ну, знаете, когда начинаешь ерзать и хочетсЯ
вскочить и быть
уже вполне бодрым к тому времени, как солнце встанет, а то и раньше,
ну, вы
сами понимаете...
Ћба кивнули с серьезным видом. Ћни понимали.
-- ‹адно. ’огда мы, -- продолжал Ѓарсук, -- то есть ты, и Я, и вот еще
наш друг
Љрот, -- мы тогда за него серьезно возьмемсЯ. Њы не позволим ему валЯть
дурака.
Њы его заставим войти в разум, даже силой, если понадобитсЯ. ќй, да ты
спишь,
ђэт?
-- Ќет, нет, нет, -- сказал дЯдюшка ђэт, вздрагиваЯ и просыпаЯсь.
-- Ћн после ужина уже раза два или три засыпал, -- засмеЯлсЯ Љрот.
Ћн-то чувствовал себЯ вполне бодрым и даже оживленным, сам не знаЯ
почему. Ђ причина была, несомненно, в том, что он был и по рождению, и по
воспитанию подземный житель, и дом Ѓарсука был такой же, как и его
собственный, вот почему он себЯ туг так хорошо чувствовал. Ђ дЯдюшка ђэт,
чьи окна выходили на прохладную, дышащую ветерком реку, естественно,
находил, что воздух тут тЯжел и душен.
-- Ќу, пора нам всем ложитьсЯ, -- сказал Ѓарсук, вставаЯ и доставаЯ длЯ
них
плоские подсвечники. -- Џошли со мной, Я покажу вам ваши апартаменты. €
не
спешите утром вставать, завтрак в любое времЯ, когда пожелаете.
€ он повел своих гостей в комнату, котораЯ служила наполовину спальней,
а наполовину -- кладовой. Ѓольшую масть занимали зимние запасы Ѓарсука,
груды Яблок, репы и картошки, корзины, полные орехов, и кувшин с медом. Ќо
две небольшие, чисто застланные кровати, стоЯвшие на незаставленной части
пола, так и манили к себе, а белье было хоть и грубоватой ткани, но приЯтно
пахло лавандой, так что дЯдюшка ђэт и Љрот, в тридцать секунд стрЯхнув с
себЯ всю одежду, нырнули в чистые простыни с великой радостью и
удовлетворением.
‚ точном соответствии с предписанием доброго хозЯина оба усталых
путника на следующее утро спустились к завтраку очень поздно и обнаружили
Яркий огонь, пылающий в камине, и двух юных ежиков, сидевших на лавке за
столом, евших овсЯную кашу из деревЯнных мисок. …жики положили ложки,
вскочили и вежливо поклонились вошедшим.
-- ‘идите, сидите, -- сказал им дЯдюшка ђэт приветливо, -- доедайте.
‚ы, юноши, откуда взЯлись? Ќаверное, заблудились в снегу, а?
-- „а, сэр, -- почтительно отозвалсЯ старший из ежиков. -- џ и вот
Ѓилли,
мы было пошли в школу, мама нам велела, и мы, конечно, заблудились,
сэр, и Ѓилли испугалсЯ и начал плакать, потому что он еще маленький и
пугаетсЯ. Њы как раз оказались возле двери мистера Ѓарсука, возле черного
хода, и решились постучать, сэр, потому что мистер Ѓарсук, он, как известно,
очень добрый...
-- Џонимаю, понимаю, -- сказал дЯдюшка ђэт, отрезаЯ тонкий кусочек
ветчины от большого окорока, а Љрот тем временем положил пару Яиц в
кастрюльку. --
Ђ как там погода? € не говори "сэр" через каждые два слова.
-- ЉошмарнаЯ погода, сэр, снегу навалило -- ужас! -- сказал ежик. -- Ќа
улицу не выйдешь.
-- Ђ где Ѓарсук? -- спросил Љрот, подогреваЯ кофе.
-- •озЯин удалилсЯ в кабинет, сэр, и сказал, что будет очень занЯт все
утро, и
просил не беспокоить его ни под каким видом.
ќти слова были понЯтны всем присутствующим. „ело в том, что когда ты
живешь изо всех сил целые полгода подрЯд, то другие полгода ты спишь или
дремлешь. € неловко все времЯ повторЯть, что тебе хочетсЯ спать, когда у
тебЯ в доме гости. Ќеудобно как-то об этом без конца напоминать. ‚сем было
Ясно, что Ѓарсук, как следует позавтракав, удалилсЯ в свой кабинет, уселсЯ в
кресло, задрал ноги на стул, что стоит напротив, положил на мордочку красный
платок и занЯлсЯ тем, чем обычно занимаютсЯ в это времЯ года.
Љолокольчик на входной двери громко зазвонил, и дЯдюшка ђэт, лапы
которого были перепачканы маслом, потому что он намазывал себе хлеб, послал
маленького Ѓилли поглЯдеть, кто там пришел.
Ѓыло слышно, как в прихожей кто-то долго отрЯхиваетсЯ, и вскоре Ѓилли
вернулсЯ в сопровождении дЯдюшки ‚ыдры, который с громкими приветствиЯми
кинулсЯ обнимать друзей.
-- Ќу, хватит, хватит, -- пробормотал дЯдюшка ђэт, прожевываЯ ветчину.
-- џ так и знал, что вы здесь, -- бодро заметил дЯдюшка ‚ыдра. -- ’ам,
на берегу реки, все в панике: "ђэт не ночевал дома, и Љрота тоже нигде нет,
что-нибудь,
наверное, ужасное случилось" -- и следы ваши, конечно, занесло снегом.
Ќо Я так
и знал. Љогда кто попадет в затруднение, тот отправлЯетсЯ к Ѓарсуку или
Ѓарсук
сам как-то об этом узнает, и Я пошел прЯмо сюда, в „ремучий ‹ес, по
снегу. “х как там сегоднЯ красиво! ‘олнце встало красное-красное, окрасило
розовым снег сквозь черные стволы деревьев. € такаЯ тишина! Ђ времЯ от
времени целаЯ шапка снега -- шлеп! -- срываетсЯ с ветки, и ты отскакиваешь и
ищешь, где бы укрытьсЯ. ‡а ночь прЯмо ниоткуда воздвиглись
снежные дворцы, и снежные пещеры, и снежные мосты, и террасы, и
крепостные валы. €грать бы и играть во все это часами. ’ам кое-где валЯютсЯ
огромные ветки -- они рухнули под тЯжестью снега, а малиновки по ним скачут
с таким важным видом, точно это они все сделали. Џока Я шел, гусиный клин
пролетел у менЯ над головой высоко в небе, потом парочка-троечка грачей
покружилась над деревьЯ ми. ЏоглЯдели, полетали и отправились по домам с
брезгливым выражением. Ќи одного здравого существа не встретилось, чтобы
порасспросить о вас. Ќа полпути Я встретил кролика -- он сидел на пеньке и
начищал свою глупую мордочку передними лапами. Ћх и испугалсЯ же он, когда Я
подкралсЯ к нему сзади и положил лапу на плечо. Њне пришлось пару раз его
стукнуть, чтоб добитьсЯ хоть какого-нибудь толку. ‚ конце концов мне удалось
вытЯнуть из него, что какой-то кролик видел в „ремучем ‹есу Љрота вчера
вечером. ‚ кроличьих норах вчера только и разговору было, как Љрот,
задушевный друг нашего ђэтти, попал в переплет и заблудилсЯ. Ћни все нарочно
стали его заманивать и водить по лесу кругами.
"Џочему же вы не поспешили на помощь? -- спросил Я. -- Љонечно, ума у
вас лишнего нет, но все-таки вас целые сотни, и есть среди вас здоровые
парни, и норы ваши под землей расходЯтсЯ во все стороны, и вы не могли его
позвать и помочь ему укрытьсЯ в безопасном месте? •отЯ бы попытались
устроить его как-нибудь поудобнее!"
Ђ он только сказал: "—то? Њы? Љролики?" Ќу, Я стукнул его еще разок и
пошел дальше. ‚о всЯком случае, Я хоть кое-что узнал, а если бы мне еще
попались Ћни, Я бы узнал и побольше, но Ћни боЯлись мне попадатьсЯ.
-- € тебе не было нисколько... ну... жутко? -- спросил его Љрот,
вспоминаЯ
при словах "„ремучий ‹ес" пережитые накануне страхи.
-- †утко? -- улыбнулсЯ дЯдюшка ‚ыдра, сверкнув набором крепких белых
зубов. -- џ бы показал им "жутко", по пробовали бы Ћни со мной свои
штучки!
Љрот, дружище, не в службу, а в дружбу, поджарь мне кусочек-другой
ветчинки, Я страшно голоден, а потом мне надо перекинутьсЯ парочкой слов с
ђэтти, мы с ним сто лет не виделись.
„обродушный Љрот, отрезав несколько кусочков от окорока, велел ежатам
их поджарить, а сам вернулсЯ к прерванному завтраку. Ђ дЯдюшка ‚ыдра и
дЯдюшка ђэт, усевшись нос к носу, завели оживленную беседу, обсуждаЯ
специфические речные новости, и надо сказать, что такаЯ беседа бесконечна, и
течет и журчит, как сама река.
’арелка с жареной ветчиной была опустошена и отправлена длЯ добавки,
когда в кухню вошел Ѓарсук, зеваЯ и потЯгиваЯсь. Ћн поздоровалсЯ со всеми
как обычно -- спокойно и просто, задав каждому по доброму вопросу.
-- „ело идет к обеду, -- сказал он ‚ыдре. -- ЋставайсЯ и поешь с нами,
утро такое холодное, и ты, наверно, здорово проголодалсЯ?
-- „а, весьма основательно, -- сказал дЯдюшка ‚ыдра, подмигиваЯ Љроту.
-- Џри одном взглЯде на этих молодых обжор, этих молодых ежей, набивающих
животы жареной ветчиной, кто хочешь начнет умирать с голоду.
…жата как раз почувствовали, что снова проголодались после овсЯной каши
и большого труда, который пришлось затратить, жарЯ ветчину. Ћни робко
взглЯнули на Ѓарсука, но сказать ничего не решились.
-- Ќу, ребЯтишки, теперь вам пора домой к маме, -- сказал Ѓарсук
ласково. -- џ кого-нибудь пошлю вас проводить.
Ћн дал каждому из них по шестипенсовой монетке, потрепал по головке, и
ежата ушли, почтительно кланЯЯсь и дотрагиваЯсь до козырьков.
‚скоре все опЯть уселись за стол.
Љрот оказалсЯ рЯдом с дЯдюшкой Ѓарсуком, и, поскольку те двое были все
еще погружены в речные сплетни и ничто не могло их от этого занЯтиЯ отвлечь,
он воспользовалсЯ случаем и заметил Ѓарсуку, как уютно и по-домашнему он
чувствует себЯ у него в доме.
-- Џод землей ты всегда знаешь, где ты находишьсЯ, -- сказал Љрот. --
Ќичего с тобой не случитсЯ и никто на тебЯ не наброситсЯ. ’ы сам себе
хозЯин, и тебе не надо ни с кем советоватьсЯ и обращать внимание, кто что о
тебе скажет. ’ам, над головой, что-то происходит, а тебе до это го нет
никакого дела, и ты ни о ком и не думаешь. Ђ как захочешь -- раз! -- и
можешь поднЯтьсЯ наверх, и пожалуйста -- все тебЯ дожидаетсЯ и все к твоим
услугам.
-- €менно это Я всегда и говорю, -- сказал Ѓарсук. -- Ќигде нет такой
тишины и покоЯ, как под землей. € нигде ты не чувствуешь себЯ в большей
безопасности. Ђ если вдруг мыслЯм твоим станет тесно и тебе захочетсЯ
простора, стоит только копнуть, поскрести -- и пожалуйста! Ђ если тебе
покажетсЯ, что твой дом чересчур велик, закопай парочку проходов -- вот и
все. Ќикаких тебе плотников, никаких строителей, никаких советов через
забор, а главное -- никакой погоды! ЏоглЯди на ђэтти. ‘тоит только паводку
поднЯтьсЯ на парочку футов выше обычного, и вот он уже вынужден перебиратьсЯ
в гостиницу, в неуютный и неудобный номер, и к тому же страшно дорогой.
‚озьми мистера ’оуда џ ничего не хочу сказать, ’оуд-•олл -- это лучший дом
во всей округе, если говорить о доме как таковом. Ќу а вдруг пожар? —то
тогда будет с ним? Ђ вдруг ураган снесет черепицу1? €ли стена треснет''' €ли
окно разобьетсЯ? —то тогда будет с ним' €ли вдруг сквознЯк, Я ненавижу
сквознЯки! Ќет, наверху, пожалуйста, работайте, веселитесь, гулЯйте -- все
это хорошо. Ќо жить надо под землей. џ в этом глубоко убежден.
Љрот поддержал его всей душой, и дЯдюшка Ѓарсук в конце концов с ним
очень подружилсЯ.
-- Џосле обеда Я покажу тебе весь свой дом, -- сказал он. -- џ думаю,
тебе он понравитсЯ. ’ы понимаешь толк в архитектуре
Џосле еды, когда те двое уселись в уголочек возле камина и затеЯли
оживленный спор насчет угрей, Ѓарсук засветил фонарь и пригласил Љрота
следовать за ним Ћни пересекли прихожую и двинулись но одному из главных
коридоров. ЉолеблющийсЯ свет фонарЯ на мгновение высвечивал по обеим
сторонам разные помещениЯ -- то маленькие, величиной не больше шкафа, а
порой такие просторные и впечатлЯющие, как параднаЯ столоваЯ в ’оуд-•олле.
“зенький проход, шедший под прЯмым углом к главному, привел их к другому
коридору, и тут все повторилось сначала Љрот был потрЯсен размерами и
размахом всех этих ответвлений, длиной сумрачных переходов, толстыми сводами
набитых припасами кладовых, солидностью кирпичной кладки, колоннами, арками,
прочно вымощенными полами.
-- Ћткуда же ты нашел силы и времЯ все это построить? -- вымолвил он
наконец. -- ќто потрЯсающе!
-- Ѓыло бы действительно потрЯсающе, если бы Я все это построил сам, --
ответил Ѓарсук просто, -- Ќо в действительности Я этого ничего не делал. џ
только расчищал коридоры и помещениЯ по мере надобности. €х здесь вокруг еще
гораздо больше. џ вижу твое недоумение и сейчас тебе все объЯсню. ‚идишь ли,
давным-давно на том месте, где теперь шумит „ремучий ‹ес, задолго до того,
как он вырос таким, каким ты его знаешь, тут был город -- человеческий
город. ‡десь, где мы с тобой сейчас стоим, они жили: ходили, разговаривали,
спали, занимались своими делами. ‡десь они держали конюшни и пировали,
отсюда они отправлЯлись на войну или уезжали торговать. ќто был
могущественный народ, они были богаты и умели хорошо строить. ‘троили они
крепко, потому что верили, что их город будет стоЯть вечно.
-- —то же все-таки с ними со всеми случилось? -- спросил Љрот.
-- Љто знает? -- сказал Ѓарсук. -- Ќароды приходЯт, живут, процветают,
строЯтсЯ, а потом уходЯт. ’аков их удел. Ђ мы остаемсЯ. ‡десь жили барсуки,
Я слыхал, задолго до того, как построилсЯ город. Њы можем на времЯ уйти,
переждать, перетерпеть, а потом поЯвитьсЯ снова. Њы всегда будем.
-- € что же случилось, когда люди отсюда ушли?
-- Љогда люди ушли, -- продолжал дЯдюшка Ѓарсук, -- за дело взЯлись
сильные ветры и затЯжные ливни -- терпеливо, не останавливаЯсь, день за
днем, год
за годом. Њожет быть, и мы, барсуки, как могли помогали -- кто знает?
‚низ, вниз, вниз опускалсЯ город, опускалсЯ, разрушалсЯ, исчезал. € тогда
вверх, вверх, вверх потЯнулсЯ лес. Џостепенно проросли семена, молодые
деревца вытЯгивались и крепли, на помощь им Явились ежевика и папоротники.
‹истьЯ опадали, становились перегноем, образуЯ почву, и покрывали руины.
‚есенние ручьи нанесли земли и песку, засыпали щели, и вот наш дом был опЯть
готов, и мы переселились в него. ’о же самое происходило там, наверху.
џвились звери, им здесь понравилось, они осели, устроились, стали
расселЯтьсЯ, и жизнь вошла в свою колею. Ћни не утруждали себЯ мыслЯми о
прошлом, они о нем никогда не думают, им некогда. Њесто это, конечно,
холмистое, кочковатое, здесь полно Ям и всЯких рытвин, но в этом есть и
преимущества. ‡вери не думают и о будущем. ‚озможно, люди опЯть сюда ЯвЯтсЯ,
может статьсЯ, опЯть всего лишь на времЯ. ‘ейчас „ремучий ‹ес плотно
населен, среди его обитателей есть и хорошие, и плохие, и так себе, никакие.
џ, конечно, не называю имей. ђазнообразие и создает мир. Ќо Я могу себе
представить, что ты уже и сам о них кое-что знаешь.
-- Ћх, кажетсЯ, знаю! -- сказал Љрот, поеживаЯсь.
-- Ќу, ничего, ничего, -- сказал Ѓарсук, похлопываЯ его по плечу, --
это было твое первое знакомство с ними. Ќа самом деле они не такие уж
плохие. —то ж, надо ведь жить и давать жить другим. Ќо завтра Я кое с кем
поговорю, и у тебЯ больше не будет никаких неприЯтностей. Њои друзьЯ ходЯт в
этих краЯх где хотЯт, иначе кое-кому придетсЯ иметь дело со мной.
‚ернувшись назад, они увидели, что дЯдюшка ђэт беспокойно мечетсЯ
взад-вперед по кухне. ‚оздух подземельЯ был длЯ него слишком тЯжел и
действовал ему на нервы; казалось, что он всерьез думает, что речка
куда-нибудь сбежит, если он не приглЯдит за ней хорошенько. Ћн надел пальто
и сунул свои пистолеты за поЯс.
-- Џошли, Љрот, -- сказал он нетерпеливо, увидев входЯщих. -- Ќам надо
выйти
засветло, Я не хочу снова ночевать в „ремучем ‹есу.
-- •орошо, дружочек, -- отозвалсЯ дЯдюшка ‚ыдра. -- € Я с вами пойду, Я
тут каждую тропинку с закрытыми глазами найду. € если кому-нибудь по дороге
придетсЯ оторвать голову, положитесь на менЯ, Я оторву.
-- Ќе суетись, ‚ыдра, -- сказал дЯдюшка Ѓарсук. -- Њои туннели ведут
гораздо дальше, чем ты думаешь. € у менЯ есть запасные выходы в разных
местах опушки, хотЯ Я и не всех в это посвЯщаю. …сли уж вы действительно
собрались, то воспользуйтесь одним из моих коротких путей. Ќе беспокойтесь и
посидите еще немножко.
Ќо дЯдюшка ђэт продолжал волноватьсЯ о своей реке, и Ѓарсук, взЯв в
руки фонарь, повел их сырым и душным туннелем, который то извивалсЯ в
каменистой породе, то нырЯл вниз, под кирпичные своды, и тЯнулсЯ, как им
показалось, на несколько миль. Ќаконец сквозь заросли, скрывавшие выход,
забрезжил слабый дневной свет Ќаскоро со всеми попрощавшись, Ѓарсук поспешно
выпихнул их наружу. Ћн постаралсЯ, чтобы все по возможности принЯло прежний
вид, замаскировав вход хворостом, опавшими листьЯми и ветками ползучего
кустарника. € тут же удалилсЯ.
Ћни увидели, что стоЯт на самой опушке „ремучего ‹еса. Џозади них
громоздились валуны ежевичные плети, обнаженные корни деревьев -- все было
навалено и переплетено друг с другом. Џеред ними лежа по огромное
пространство спокойно дремлющих, обрамленных черными па фоне снега живыми
изгородЯми, а там, далеко, поблескивали воды старого друга -- ђеки, и зимнее
солнце висело, низкое и красное, возле самого горизонта.
„Ядюшка ‚ыдра, как знающий все тропинки, возглавил всю компанию, и они
двинулись гуськом, напрЯмик через поле туда, где в живой изгороди был лаз к
реке. Ћстановившись возле него л оглЯнувшись, они окинули взглЯдом сразу всю
массу леса, темную, плотную, пугающую, мрачно возвышающуюсЯ среди окружающей
ее белизны Ћни тут же повернулись и заторопились к дому, к каминному теплу и
милым, знакомым вещам, на которых играют отблески огнЯ, к голосу воды,
который бодро звучит за окном, к реке, которую они знали и которой доверЯли
в любых ее настроениЯх. Ћна никогда не пугала их никакими неожиданностЯми.
€ пока Љрот торопливо шагал, сладко предвкушаЯ тот момент, когда он
снова окажетсЯ дома, среди вещей, которые он знал и любил, он Ясно понЯл,
что он не лесной зверь, что жить ему надлежит возле возделанного полЯ и
живых изгородей, недалеко от хорошо вспаханной борозды, выпаса, ухоженного
сада, деревенской улочки, по которой можно не спеша пройтись вечерком.
Ќе длЯ него -- длЯ других -- эта суроваЯ жизнь, полнаЯ лишений,
требующаЯ стойкости и упорства, не длЯ него открытиЯ, столкновениЯ, которые
неизбежны в этих медвежьих углах; он должен быть мудрым, должен держатьсЯ
приЯтных и безопасных мест, по которым пролегает его стезЯ, и на ней его
ждет немало приключении, по-своему увлекательных, их хватит ему до конца
дней.

VII. ‘‚€ђ…‹њ “ ЏЋђЋѓЂ ‡Ђђ€

Љрапивник насвистывал свою незатейливую песенку, спрЯтавшись в кустах,
окаймлЯвших берег. Ѓыло уже десЯть часов вечера, но небо все еще хранило
верность ушедшему дню, оно не хотело с ним расставатьсЯ, и с самого краешка
возле горизонта никак не отпускало дневные лучи. €зматывающий жар летнего
послеполуднЯ наконец разжал кулаки, свернулсЯ клубком, укатилсЯ,
подталкиваемый прохладными пальцами июльской ночи. Љрот лежал, растЯнувшись
на бережке, тЯжело дыша от ударов Яростного днЯ, который был безоблачным от
рассвета до заката, и ждал, когда его друг вернетсЯ.
Ћн провел несколько часов на реке с приЯтелЯми, даваЯ возможность
дЯдюшке ђэту завершить какое-то серьезное, требующее много времени дело с
дЯдюшкой ‚ыдрой. Љогда Љрот вернулсЯ, дом был пустой, темный и никаких
признаков дЯдюшки ђэта не было. Ћн, по-видимому, задерживалсЯ у своего
старого приЯтелЯ. Ѓыло еще слишком жарко и душно, чтобы оставатьсЯ в
помещении. Џоэтому Љрот растЯнулсЯ на листьЯх конского щавелЯ и стал
вспоминать событиЯ днЯ и размышлЯть, какими они все были примечательными.
‚скоре послышались легкие шаги дЯдюшки ђэта, который приближалсЯ, идЯ
по выжженной солнцем траве.
-- Ћ, благословеннаЯ прохлада! -- сказал он и уселсЯ рЯдом, задумчиво
глЯдЯ на реку, молчаливый и погруженный в какие-то свои мысли.
-- ’ы там поужинал? -- спросил его через некоторое времЯ Љрот.
-- Њне просто пришлось, -- сказал дЯдюшка ђэт. -- Ћни даже слышать не
хотели, чтобы Я ушел без ужина. ’ы ведь знаешь, как они всегда добры. €
старались, чтобы мне было хорошо до самой той минуты, пока Я не ушел. Ќо Я
все времЯ чувствовал себЯ негодЯем, потому что мне, было Ясно, как им
тЯжело, хотЯ они всЯчески пытались это скрыть. Љрот, боюсь, что у них
случилось несчастье. Њаленького Џортли опЯть нет, а ты ведь знаешь, как отец
к нему относитсЯ, хоть он и не любит на эту тему распространЯтьсЯ,
-- —то, опЯть? -- спросил Љрот беззаботно. -- Ќу и что? Ћн постоЯнно
удирает и терЯетсЯ, а потом находитсЯ, он такой, он любит приключениЯ. ‚се в
округе его знают и любЯт так же, как и доброго ‚ыдру. ‚от увидишь,
кто-нибудь из зверей на него наткнетсЯ и приведет его домой целехоньким. „а
мы и сами, помнишь, не раз его находили за несколько миль от дома, и он был
веселехонек и прекрасно себЯ чувствовал.
-- „а. Ќо на этот раз все гораздо серьезнее, -- сказал дЯдюшка ђэт
мрачно. -- …го уже несколько дней нет, и его домашние обшарили уже все вдоль
и поперек, и даже ни единого следочка не нашли. € каждого зверЯ опросили на
несколько миль вокруг, и никто ничего про него не слыхал. ‚ыдра, видимо,
даже больше встревожен, чем хочет показать. џ из него выудил, что маленький
Џортли еще не научилсЯ как следует плавать. џ понимаю, он думает о плотине.
’ам сильный водосброс, а малышу это место кажетсЯ очень привлекательным. Ќу,
и бывают... ну, капканы там и другое, сам понимаешь. ‚ыдра не такой отец,
чтобы паниковать раньше времени, а сейчас он в отчаЯнии. Љогда Я уходил, он
вышел менЯ проводить, сказал, что хочет подышать воздухом, размЯтьсЯ и все
такое. Ќо Я понЯл, что не в этом дело, Я выспросил его, все из него вытрЯс в
конце концов. Ћн сказал, что проведет ночь возле брода. Ќу, ты знаешь, то
место, где раньше был брод, в давние времена, до того как построили мост.
-- •орошо знаю, -- сказал Љрот. -- Ќо почему он решил ждать именно там?
-- ‚ том месте он начинал учить Џортли плавать, -- продолжал дЯдюшка
ђэт. -- ‘ той гравийной насыпи, где мелко. € в том самом месте он его учил
рыбачить, и малышка именно там поймал свою первую рыбку. ‚ыдра говорит,
Џортли очень полюбил это местечко, и где бы он ни находилсЯ (где бы он ни
находилсЯ, беднЯжка!), вероЯтнее всего, что пойдет через брод, который он
так любит, и, может быть, решит там задержатьсЯ и поиграть. ‚ыдра ходит туда
каждую ночь и ждет: а вдруг, ну просто -- а вдруг.
Ћба какое-то времЯ помолчали, думаЯ об одном и том же -- о печальном
одиноком звере, сгорбившемсЯ возле брода, ждущем целую долгую ночь -- а
вдруг!
-- Ќу, что же, -- сказал дЯдюшка ђэт. -- Џора нам и на боковую. -- Ќо
при этом даже не шелохнулсЯ.
-- ђэтти, Я просто не могу лечь и заснуть и ничего не предпринЯть, хотЯ
Я и не знаю, что тут можно предпринЯть. „авай выведем лодку и поедем вверх
по течению. ‹уна покажетсЯ примерно через часок, и мы как сможем -- поищем,
во всЯком случае, это лучше, чем завалитьсЯ спать и не делать уж совсем
ничего.
-- џ как раз и сам об этом подумал, -- сказал дЯдюшка ђэт. -- ќто не
такаЯ ночь, чтобы спать. „а и рассвет не так уж далеко, и к тому же мы можем
что-нибудь разузнать о нем от тех, кто встает на рассвете.
Ћни вывели лодку, дЯдюшка ђэт сел на весла и начал тихо грести.
Џосредине реки тЯнулась ЯснаЯ узкаЯ полоса, котораЯ слабо отражала небо, но
там, где тени от кустов или деревьев падали на воду с берега, они казались
такими же плотны- ми, как и сам берег, и Љроту надо было внимательно следить
за рулем. Ѓыло темно и пусто, ночь была полна неЯсных звуков, чьих-то песен,
разговоров, шорохов, говоривших о том, что мелкое ночное население
бодрствует, поглощенное своими занЯтиЯми, пока рассвет их всех не застигнет
и не отправит на отдых, который они вполне заработали. ум самой воды был
ночью тоже слышнее, чем днем, хлюпанье и журчание были более отчетливыми и
возникали как бы под рукой, и оба они постоЯнно вздрагивали от неожиданного
и почти что членораздельными словами выраженного звука.
‹иниЯ горизонта была Ясна и тверда, а в одном месте вдруг прорисовалась
и вовсе черным на фоне фосфорического сиЯниЯ, которое все разгоралось и
разгоралось. Ќаконец над краем замершей в ожидании земли поднЯлась луна,
медленно и величественно, и покачнулась над горизонтом, и поплыла, словно
отбросив Якорный канат, и снова стали видимы поверхности, широко
раскинувшиесЯ луга, спокойные сады и сама река -- от берега до берега, все
мЯгко себЯ обнаружило, все избавилось от таинственности и страха, все
осветилось как днем, а вместе с тем вовсе не как днем, а совсем, совсем
иначе. ‡накомые, любимые места по берегам вновь их приветствовали, но точно
в иных одеЯниЯх, как будто они незаметно исчезли, а затем тихонько вернулись
назад, но только в других, чистых одежках, и теперь застенчиво улыбались,
ожидаЯ, будут ли они узнаны в новом облачении.
ЏривЯзав лодку к стволу старой ивы, друзьЯ сошли на берег в этом тихом
серебристом королевстве и терпеливо обыскали заросли кустарника, дуплистые
деревьЯ, ручьи, овражки, пересохшие русла весенних протоков. ‘нова
вернувшись на борт и переправившись на противоположный берег, все то же
проделали и там, а луна, спокойнаЯ и далекаЯ в безоблачном небе, всЯчески
старалась им помочь в их поисках, пока не настал ее час, и она нехотЯ не
спустилась к земле и не оставила их, и таинственность снова не окутала реку
и землю.
€ тогда все стало медленно изменЯтьсЯ. ѓоризонт проЯснилсЯ, полЯ и
деревьЯ стали приобретать четкие очертаниЯ, и вид у них был уже немножечко
другой, тайна стала от них отступать.
Ќеожиданно свистнула какаЯ-то птица, и снова все замолкло. € возник
легкий ветерок и заставил шелестеть камыши и осоку. „Ядюшка ђэт, который в
этот раз правил лодкой, вдруг выпрЯмилсЯ и стал к чему-то жадно
прислушиватьсЯ Љрот, нежными прикосновениЯми к воде заставлЯЯ лодку медленно
двигатьсЯ, чтобы можно было хорошенечко оглЯдеть берега, взглЯнул на него с
любопытством.
-- €счезло! -- воскликнул дЯдюшка ђэт, сгорбившись на сиденье. -- ’ак
красиво, странно и необычно! “ж если это должно было так быстро кончитьсЯ,
лучше бы этого и не слыхать вовсе! ‚о мне проснулась какаЯ-то тоска, и
кажетсЯ, ничего бы Я больше в жизни не хотел, только слушать и слушать. Ќет!
‚от оно снова! -- воскликнул он опЯть, настораживаЯсь.
Ќекоторое времЯ он молчал как зачарованный.
-- ЋпЯть исчезает, опЯть удалЯетсЯ! Ћ, Љрот, какаЯ красота! ‚еселаЯ,
радостнаЯ мелодиЯ, прекрасные звуки отдаленной свирели. џ и во сне никогда
не слыхал такой музыки! Ћна зовет! ѓреби, греби, Љрот! ќта музыка длЯ нас,
она нас призывает к себе!
Љрот, впадаЯ в величайшее изумление, подчинилсЯ,
-- џ ничего не слышу, -- сказал он. -- џ слышу только, как ветер играет
в камышах, и в осоке, и в ивах. ђэт ничего не ответил, а может быть, и не
услышал, что сказал Љрот. ‚осхищенный, он весь отдалсЯ восторгу, который
заключил его, маленького, трепещущего, в свои сильные и мощные объЯтиЯ.
Љрот молчал и только непрерывно взмахивал веслами, и вскоре они
достигли того места, где с одной стороны от реки отделЯлась большаЯ заводь.
‹егким движением головы ђэт, который давно уже бросил заниматьсЯ лодкой,
указал гребцу держать в сторону заводи. Њедленный прилив света в небе все
увеличивалсЯ и увеличивалсЯ, и можно было различить, какого цвета цветы,
точно драгоценными камнЯми окаймлЯвшие берег.
-- ‚се Яснее и ближе! -- радостно закричал дЯдюшка ђэт. -- Ќу,
теперь-то ты должен слышать. Ђ! Ќаконец-то! ’еперь Я вижу, что и ты услыхал!
Љрот перестал грести и замер, затаив дыхание, потому что и на него,
точно волной, пролилась мелодиЯ, и окатила его, и завладела им совершенно.
Ћн увидал слезы на глазах своего друга и наклонил голову, сочувствуЯ и
понимаЯ. ‹одка скользила по воде, с берега их задевали розовые цветы
вербейника. € тогда отчетливый и властный призыв, который сопровождалсЯ
опьЯнЯющей мелодией, продиктовал свою волю Љроту, и он снова взЯлсЯ за
весла. Ђ свет становилсЯ все Ярче, но ни одна птица не пела, хотЯ они обычно
щебечут перед приходом зари, и, кроме небесной этой мелодии, больше не было
слышно ни единого звука.
’равы по обеим сторонам заводи в это утро казались какой-то особой, ни
с чем не сравнимой зелености и свежести. Ќикогда розы не казались им такими
живыми, кипрей таким буйным, таволга такой сладкой и душистой. ‡атем
бормотание плотины стало заполнЯть воздух, и они почувствовали, что
приближаютсЯ к развЯзке своей экспедиции.
Џолукружие белой пены, вспыхивающие лучи, блеск, сверкающие перепады
зеленой воды -- большаЯ плотина перегораживала заводь от берега до берега,
смущаЯ всю спокойную поверхность маленькими вертЯщимисЯ водоворотами и
плывущими хлопьЯми пены, заглушаЯ все другие звуки своим торжественным и
умиротворЯющим говором.
‚ самой середине потока, охваченный блистающим объЯтием плотины, бросил
Якорь малюсенький островок, окаймленный густыми зарослЯми ивнЯка, ольхи и
серебристых березок. ’ихий, застенчивый, но полный таинственного значениЯ,
он скрывал то, что таилось там, в середине, скрывал до тех пор, пока
настанет час, а когда час наставал, то открывалсЯ только признанным и
избранным.
Њедленно, но нисколечко не раздумываЯ и не сомневаЯсь, в некотором
торжественном ожидании, оба зверЯ проплыли через встревоженную,
взбаламученную воду и причалили к самой кромочке острова, покрытой цветами.
Ћни молча сошли на берег и стали пробиратьсЯ через цветущие, душистые травы
и кустарник, туда, где землЯ была ровной, пока наконец не добрались до
маленькой полЯнки, зеленой-зеленой, на которой самой Џриродой был разбит
сад. ’ам росли дикие Яблони, и дикие вишни, и терновник.
-- ‚от это место, о котором рассказывала музыка, -- прошептал дЯдюшка
ђэт. -- ‡десь, здесь мы его встретим, того, который играл на свирели.
€ тогда вдруг на Љрота напал свЯщенный ужас, и он опустил голову, и
мускулы его стали точно трЯпочные, а ноги вросли в землю. ќто не был страх,
нет, он был совершенно счастлив и спокоен. Ђ просто, просто он почувствовал,
что где-то близко-близко здесь находитсЯ тот, который играл на свирели. Ћн
оглЯнулсЯ на своего друга и понЯл, что и он тоже находитсЯ в таком же
состоЯнии. Ђ полные птиц кусты по-прежнему безмолвствовали, а зарЯ все
разгоралась.
Њожет, он и не решилсЯ бы поднЯть голову, но, хотЯ музыка уже стихла,
призыв все так же властно звучал внутри него. Ћн не мог не посмотреть, даже
если бы сама смерть мгновенно справедливо его поразила за то, что он
взглЯнул смертными глазами на сокровенное, что должно оставатьсЯ в тайне. Ћн
послушалсЯ и поднЯл голову, и тогда в светлых лучах приближающейсЯ зари,
когда даже сама Џрирода, окрашеннаЯ невероЯтным розовым цветом, примолкла,
затаив дыхание, он заглЯнул в глаза друга и помощника, того, который играл
на свирели. Ћн Ясно увидел кудри и крючковатый нос между добрыми глазами,
которые смотрели на них ласково, а рот, спрЯтавшийсЯ в бороде, приоткрылсЯ в
полуулыбке, увидел руку возле широкой груди и другую руку, котораЯ держала
свирель, только что отведенную от губ, видел крепкие ноги, прочно
опирающиесЯ на дерн, и угнездившегосЯ между его ступнЯми крепко спЯщего в
полном покое маленького, кругленького, толстенького детеныша ‚ыдры. ‚се это
он увидел своими глазами, совершенно отчетливо на фоне рассветного неба! Ћн
все это увидел своими глазами и осталсЯ жив, а оставшись в живых, очень
этому удивилсЯ.
-- ђэт, -- нашел он в себе силы прошептать, -- ты боишьсЯ?
-- Ѓоюсь? -- пробормотал он, и глаза его сиЯли несказанной любовью. --
Ѓоюсь? …го? „а нет же, нет! € все-таки... ‚се-таки мне страшно, Љрот!
€ оба зверЯ склонились к земле в порыве благодарности.
Ќеожиданный и величественный, поднЯлсЯ над горизонтом солнечный диск и
взглЯнул на них. …го первые лучи, прострелившие насквозь заливной луг,
плеснули светом в глаза и ослепили их. Ђ когда они снова открыли глаза,
видение исчезло, и воздух наполнилсЯ птичьими гимнами, славЯщими зарю.
€ когда оба друга глЯдели пустым взглЯдом, погружаЯсь в печаль от того,
что они видели и тут же утратили, капризный легкий ветерок, танцуЯ, поднЯлсЯ
с поверхности воды, растрепал осины, трЯхнул покрытые росой розы, легко и
ласково дунул им в лицо, и с его легким прикосновением наступило забвение,
потому что друг и помощник каждому, перед кем он предстал и кому помог,
напоследок посылает еще один чудесный дар: способность забыть. —тобы
воспоминание о необычном не укоренилось и не разрасталось в душе, чтобы оно
не затмевало радостей дальнейшей жизни длЯ тех, кого он выручил из беды и
кому помог, чтобы каждый оставалсЯ счастливым и беззаботным, как прежде:
Љрот протер глаза и вытаращилсЯ на дЯдюшку ђэта, который в недоумении
оглЯдывалсЯ вокруг.
-- ’ы что-то сказал, ђэт? -- спросил он.

-- џ только заметил, что это то самое место. ’ут только мы его и сможем
найти. ЏоглЯди! Ђ вот и малыш!
€ с радостным возгласом он бросилсЯ к дремлющему Џортли. Ђ Љрот еще
минуточку постоЯл неподвижно, погруженный в свои мысли. Љак тот, кого вдруг
разбудили от хорошего сна, стараетсЯ удержать его и не может ничего
вспомнить, и не может вызвать в памЯти ничего, кроме чувства красоты. „а,
красоты. Џока и она в свою очередь не поблекнет, пока сам проснувшийсЯ не
поймет окончательно, что он проснулсЯ и должен начать осознавать грубую
действительность. Ќаконец Љрот, понЯв, что он не может удержать
воспоминаниЯ, трЯхнул головой и пошел вслед за дЯдюшкой ђэтом. Џортли
проснулсЯ, издав радостный писк, и стал весь извиватьсЯ оттого, что видит
близких друзей своего отца, которые так часто, бывало, играли с ним. Ќо
вдруг мордочка его сделалась озабоченной, и он начал бегать кругами,
принюхиваЯсь и повизгиваЯ жалобно. Љак дитЯ, которое уснуло счастливым на
руках у нЯни, и вдруг пробудилось в одиночестве и в незнакомом месте, и
бегает по комнатам, ничего не узнаваЯ, и отчаЯние все больше и больше
овладевает его сердечком. ’ак и Џортли все что-то искал и искал по всему
острову и, не найдЯ, сел и заплакал.
Љрот кинулсЯ утешать маленького зверушку, а дЯдюшка ђэт пристально и с
изумлением глЯдел на большие следы, отпечатавшиесЯ на траве.
-- Љакой-то... большой зверь... был тут, -- бормотал он в задумчивости
и никак не мог выбратьсЯ из этой задумчивости.
-- Џошли, ђэт, -- окликнул его Љрот. -- Џодумай о бедном дЯдюшке ‚ыдре,
который ждет там у брода!
Џортли быстренько утешили, пообещав прокатить его по реке на лодке. Ћба
зверЯ препроводили малыша в лодку, надежно усадили между собой на дно и
двинулись по заводи к основному руслу. ‘олнце уже совсем взошло и согревало
их, и птицы распевали во всю мочь, и цветы улыбались и кивали с обоих
берегов, хотЯ они были не такими Яркими, как, помнилось, они где-то недавно
видели, сами не знаЯ где. „обравшись до середины реки, они развернули лодку
по течению вверх, туда, где, как они знали, их друг нес свою одинокую вахту.
Љогда они уже приближались к знакомому броду, Љрот подвел лодку к
берегу, они поднЯли маленького Џортли и высадили на берег, поставив его
ножками на тропинку, наказали, каким путем ему идти, дали ему прощального
шлепка и выгребли обратно на середину реки. Ћни видели, как маленький зверек
шел по тропинке довольный и важный. Ћни наблюдали за ним, пока не увидали,
как его мордочка вдруг поднЯлась и походка вперевалочку перешла в легкий
бег, сопровождаемый радостным визгом и вилЯнием. ‚зглЯнув вверх по реке, они
увидели, как дЯдюшка ‚ыдра вздрогнул и поднЯлсЯ с отмели, где, сгорбившись,
ждал с упорным терпением, и услышали его радостный, удивленный взлай, когда
он кинулсЯ от ивовых зарослей к тропинке. ’огда Љрот ударом весла развернул
лодку и предоставил течению нести их куда ему будет угодно, потому что их
трудные поиски счастливо завершились.
-- џ чувствую себЯ как-то странно утомленным, ђэт, -- сказал Љрот,
облокачиваЯсь на весла, в то времЯ как лодка сама скользила по течению. --
’ы скажешь, потому, что мы всю ночь не спали. Ќо ведь мы часто не спим по
ночам летом, и ничего. Ќет, дело не в этом. “ менЯ такое чувство, точно мы
испытали нечто удивительное и даже страшное, а вместе с тем ничего не
случилось.
-- €ли что-то удивительное, и прекрасное, и красивое, -- пробормотал
дЯдюшка ђэт, откидываЯсь назад и закрываЯ глаза. -- € Я тоже, Љрот,
смертельно устал, как и ты, просто смертельно устал. •орошо, что нам нужно
плыть вниз по течению, оно доставит нас домой. •орошо чувствовать, что
солнышко снова прогревает прЯмо до костей, правда? € слушать, как ветер
шелестит в камышах!
-- ќто как музыка, музыка в отдалении, -- сонно кивнул Љрот.
-- € Я так же думаю, -- пробормотал дЯдюшка ђэт медленно и вЯло. --
’анцевальнаЯ музыка, котораЯ звучит не переставаЯ, но у нее есть слова, она
переходит в слова, а потом опЯть -- обратно, Я иногда их даже различаю, а
потом она снова -- танцевальнаЯ музыка, а потом -- только мЯгкий шепот
камышей.
-- ’ы слышишь лучше менЯ, -- печально заметил Љрот. -- џ совсем не
слышу никаких слов.
-- Џогоди, Я попробую их тебе пересказать, -- пообещал дЯдюшка ђэт
ласково. -- ‚от мелодиЯ опЯть превращаетсЯ в слова, тихие, но понЯтные:
"—тобы светлаЯ чистаЯ радость твоЯ -- Ќе могла твоей мукою стать. -- —то
увидит твой глаз в помогающий час, -- Џро то ты забудешь опЯть!" ’еперь
камыши подхватывают: "‡абудешь опЯть -- забудешь опЯть", -- они вздыхают, и
слова переходЯт в шелест и шепот. Ђ вот опЯть голоса возвращаютсЯ: "Џрихожу,
чтоб не мучилсЯ ты, -- џ пружину капкана сломать. -- Љак силок твой Я рву,
видишь ты наЯву, -- Ќо про то ты забудешь опЯть!" Љрот, греби поближе к
камышам! Ћчень трудно понимать, и с каждой минутой слова звучат все тише: "џ
целитель, Я помощь, Я друг, -- ‚ам не надо заблудших искать. -- Ћтыщу,
исцелю, обсушу, накормлю, -- Ќа прошу вас: забудьте опЯть!" Ѓлиже, Љрот,
ближе! Ќет, бесполезно, песнЯ превратилась в шелест камыша.
-- Ђ что же эти слова означают? -- спросил Љрот, недоумеваЯ.
-- ќтого Я не знаю, -- сказал дЯдюшка ђэт просто. -- џ тебе их передал,
как они достигли моего слуха. Ђх! ‚от они снова звучат, на этот раз Ясно,
отчетливо...
-- Џовтори их, пожалуйста, -- попросил Љрот, терпеливо прождав
несколько минут и уже задремываЯ на жарком солнышке. Ќо ответа не
последовало. Ћн оглЯнулсЯ и понЯл причину молчаниЯ. ‘о счастливой улыбкой на
лице и точно к чему-то прислушиваЯсь, утомленный дЯдюшка ђэт крепко спал на
корме.

VIII. Џђ€Љ‹ћ—…Ќ€џ Њ€‘’…ђЂ ’Ћ“„Ђ

Љогда мистер ’оуд оказалсЯ в сырой и зловонной темнице, он понЯл, что
весь мрак средневековой крепости лежит между ним и внешним миром, где сиЯет
солнышко. ’ам пролегают великолепные мостовые, где он еще так недавно бывал
счастлив и развлекалсЯ как хотел, словно приобрел в безраздельную
собственность все дороги Ђнглии! Ћн бросилсЯ на пол ничком, зарыдал и
предалсЯ самому черному отчаЯнию.
"‚се, всему конец, -- говорил он, -- во всЯком случае, конец
процветанию мистера ’оуда, а это, в сущности, одно и то же, известного
мистера ’оуда, прекрасного мистера ’оуда, богатого и гостеприимного мистера
’оуда, веселого, беззаботного и жизнерадостного! € как Я могу надеЯтьсЯ
снова оказатьсЯ на свободе, когда это вполне справедливо, что менЯ посадили
в тюрьму (говорил он), потому что Я угнал прекрасную машину таким наглым
образом да еще так самоуверенно дерзил стольким толстым, краснолицым
полицейским! (’ут рыданиЯ стали его душить.) „урак Я, дурак, теперь придетсЯ
мне томитьсЯ в этой крепости. ‡а это времЯ те, кто гордилсЯ знакомством со
мной, окончательно забудут даже самое имЯ мистера ’оуда! Ћ мудрый старина
Ѓарсук! Ћ мудрый и дельный дЯдюшка ђэт! Ћ благоразумный Љрот! Љакими
основательными суждениЯми, каким великолепным пониманием людей и
обстоЯтельств вы обладаете! Ѓедный, покинутый ’оуд!"
‚ жалобах, подобных этим, проводил он дни и ночи в течение нескольких
недель, отказываЯсь от завтрака, обеда и ужина и даже от легких закусок,
хотЯ старый и мрачный тюремщик, знаЯ, что в кармане мистера ’оуда водЯтсЯ
денежки, неоднократно намекал ему, что кое-что длЯ утешениЯ и ободрениЯ
можно организовать с воли за соответствующую
мзду.
“ тюремщика была дочка, приЯтнаЯ девчонка, к тому же добросердечнаЯ,
котораЯ помогала отцу в нетрудных делах во времЯ его дежурств. Ћсобенно она
любила животных. “ нее была канарейка, чьЯ клетка днем висела на гвозде,
вбитом в массивную стену главной башни в крепости. Ќа это очень досадовали
заключенные: канарейка мешала вздремнуть после обеда. Љроме того, дочка
тюремщика держала еще несколько пестреньких мышек и беспокойную, вертЯщуюсЯ
в колесе белку. ќтой доброй девушке было от души жаль несчастного мистера
’оуда, и она однажды сказала отцу:
-- Ћтец! Њне невыносимо видеть, как страдает и худеет этот несчастный
зверь. Џозволь мне им занЯтьсЯ. ’ы же знаешь, как Я люблю животных! џ его
заставлю есть у менЯ из рук и вообще поставлю его на ноги.
Ћтец разрешил дочери делать все, что она хочет, потому что мистер ’оуд
успел ему надоесть со всей его тоской, и капризами, и подлым характером. Ћна
занЯлась подготовкой милосердного дела. € в тот же день постучалась в дверь
погреба, где томилсЯ ’оуд. -- Ќу, ’оуд, давай-ка взбодрись, -- обратилась к
нему девушка. -- ‘адись к столу, вытри глаза и будь благоразумным зверем. €
давай пообедай. џ сама приготовила. ‚се теплое, только что с плиты.
ќто было жаркое с овощами, положенное между двух тарелок, и его аромат
наполнил тесное подземелье. ‚сепроникающий запах капусты добралсЯ до носа,
когда мистер ’оуд в тоске лежал ничком на полу, и стал внушать ему мысль,
что, может быть, жизнь не такаЯ уж пустаЯ и безнадежнаЯ вещь, как он себе
вообразил. Ќо он продолжал подвывать и брыкатьсЯ ногами, не позволЯЯ себЯ
утешить. ‘ообразительнаЯ девушка на времЯ удалилась, и, так как большаЯ
часть запаха горЯчей тушеной капусты осталась в помещении, мистер ’оуд между
приступами рыданий потЯнул носом и немножечко призадумалсЯ, и постепенно к
нему стали ЯвлЯтьсЯ новые и вдохновлЯющие мысли: о рыцарстве, о поэзии, и о
том, что ему еще предстоит совершить, и о просторных лугах, и о коровах,
которые на них пасутсЯ, и как их поглаживает ветер и солнышко, и об
огородах, и о цветочных бордюрах на клумбах, и о теплом львином зеве,
облепленном пчелами, и о приЯтном звоне тарелок, когда в ’оуд-•олле
накрывают на стол, и о том, какой приЯтный звук издают ножки стульев, когда
каждый из гостей пододвигаетсЯ к столу, чтобы занЯтьсЯ важным делом. ‚оздух
в тесном его погребе вдруг приобрел розоватый оттенок, и мистер ’оуд стал
думать о своих друзьЯх, что они, наверное, что-нибудь предпримут, об
адвокатах, которые, должно быть, с удовольствием возьмутсЯ его защищать, и
какой он осел, что до сих пор ни одного из них не пригласил, и под конец он
подумал о собственном уме и скрытых возможностЯх, и о том, на что он
способен, если заставит свой великий ум как следует работать, и, таким
образом, курс лечениЯ почти что был завершен.
Љогда через пару часов девушка пришла снова, она несла на подносе чашку
душистого чаю, от которого шел пар, и тарелочку с горкой горЯчих, намазанных
маслом тостов, толстых, с коричневой корочкой с обеих сторон, и масло
стекало по ноздреватому хлебу золотыми каплЯми, как мед вытекает из сотов.
‡апах намасленных тостов ну просто говорил с мистером ’оудом о совершенно
конкретных вещах: о теплых кухнЯх, о завтраке Ясным морозным утром, об
уютном кресле возле горЯщего камина зимним вечером, когда уже все прогулки
завершены и ноги в тапочках покоЯтсЯ на каминной решетке, о сытом мурлыканье
кота и тихом чириканье засыпающей канарейки. € мистер ’оуд в очередной раз
возродилсЯ к жизни. Ћтер глаза, хлебнул чайку, зачавкал теплыми тостами и
вскоре разговорилсЯ. Ћн стал рассказывать о себе самом и о доме, в котором
он живет, и о своих деЯниЯх, и о том, какаЯ он значительнаЯ фигура, и какого
его друзьЯ о нем высокого мнениЯ. „очка тюремщика заметила, что разговор на
эту тему приносит ему пользу не меньшую, чем намасленные тосты с чаем, что и
было на самом деле, поэтому она всЯчески поощрЯла его и просила продолжать.
-- ђасскажи мне о ’оуд-•олле, -- сказала она, -- это звучит так
привлекательно.
-- Ћ, ’оуд-•олл -- это очень подходЯщаЯ резиденциЯ длЯ джентльмена, там
есть абсолютно все необходимое, это уникальное имение, оно частично восходит
к четырнадцатому веку, но снабжено всеми современными удобствами.
‘овременный санузел. ЏЯть минут ходьбы от церкви, почты и площадок длЯ игры
в гольф. ЏодходЯщее длЯ...
-- „а будет тебе, -- засмеЯлась девушка, -- Я же не собираюсь его у
тебЯ покупать. ђасскажи мне про него что-нибудь интересное. Ќо сначала Я
схожу еще за одной порцией чаю.
Ћна упорхнула и тут же поЯвилась с полным подносом. ’оуд с жадностью
набросилсЯ на тосты, при этом его настроение окончательно поднЯлось до
обычного уровнЯ. Ќе переставаЯ жевать, он рассказал ей о лодочном сарае и о
пруде, где водЯтсЯ караси, и про обнесенный высоким забором огород, и про
свинарник, и про конюшни, и про голубЯтню, и про курЯтник, и про маслобойню,
и прачечную, и про буфеты с посудой, и гладильные приспособлениЯ (это ей
понравилось больше всего), и про банкетный зал, и как там бывало весело,
когда другие звери собирались у него за столом, и как он бывал в ударе --
пел песни, рассказывал разные истории и вообще был душой общества. Џотом она
расспросила о его друзьЯх и проЯвила большой интерес ко всему, что он о них
рассказывал, и как они живут, и как проводЯт времЯ. Љонечно, она не сказала
ему, что звери длЯ нее -- просто домашние любимцы, у нее хватило такта
понЯть, что ’оуд на это страшно обидитсЯ. Љогда вечером она пожелала ему
спокойной ночи, взбив перед тем солому на которой он спал, ’оуд был уже в
значительной степени прежним -- уверенным и самовлюбленным зверем. Ћн спел
песенку-другую из тех, что любил певать во времЯ своих застолий, зарылсЯ в
солому и отлично отдохнул за ночь, причем ему снились приЯтные сны. ‘ того
днЯ печальное заточение мистера ’оуда скрашивалось множеством милых бесед,
так как дочке тюремщика было очень жаль бедного узника. …й казалось сущим
безобразием то, что несчастный маленький зверек томитсЯ в тюрьме. …й
казалось, что он осужден за совсем небольшую провинность. Ђ тщеславный ’оуд,
как водитсЯ, вообразил, что она проЯвлЯет к нему вполне определенный
интерес, и очень сожалел, что она не такого высокого, как он, происхождениЯ,
потому что она была очень хорошенькой девушкой и к тому же восхищалась им
выше меры.
Ћднажды девушка пришла к нему какаЯ-то задумчиваЯ, отвечала невпопад.
…му показалось, что она не обращает достаточного вниманиЯ на его остроумные
фразы и искрометные замечаниЯ.
-- ’оуд, -- сказала она наконец, -- Я прошу тебЯ, послушай внимательно.
“ менЯ есть тетка. Ћна работает прачкой.
-- Ќу, ничего, не огорчайсЯ, -- сказал он изысканно-любезно. -- ‡абудь
про это. “ менЯ есть несколько теток, которые заслуживают того, чтобы быть
прачками.
-- Џомолчи минуточку, -- сказала девушка. -- ’ы слишком много говоришь,
это твоЯ главнаЯ беда. џ стараюсь что-нибудь придумать, а от твоих
разговоров у менЯ начинает болеть голова. Љак Я уже сказала, у менЯ есть
тетка, и эта тетка -- прачка. € она обстирывает всех заключенных в этой
крепости. Њы стараемсЯ, как ты понимаешь, чтобы тут все члены семьи могли
зарабатывать. Ћна забирает грЯзное белье в понедельник утром и приносит
выстиранное в пЯтницу вечером. ‘егоднЯ четверг. ‚от что мне пришло в голову.
’ы -- богатый, так ты мне, по крайней мере, говоришь, а она -- беднаЯ.
Ќесколько фунтов длЯ тебЯ не составЯт никакой разницы, а длЯ нее они имели
бы огромное значение. Ќу, если с ней как следует поговорить, вы бы могли
договоритьсЯ. Ћна бы тебе дала свое платье и чепец, ну и так далее, и ты бы
выбралсЯ из крепости под видом прачки. ‚ы с ней во многом похожи, в
особенности фигурой.
-- Ќисколько не похожи, -- сказал ’оуд раздраженно. -- “ менЯ очень
изЯщнаЯ фигура длЯ такого, как Я. -- “ нее -- тоже, -- ответила девушка. --
„лЯ такой, как она. Ќу, делай как знаешь, ты жуткий, самовлюбленный,
неблагодарный зверь. Њне просто тебЯ жаль, и Я стараюсь тебе помочь!
-- „а, да, конечно, огромное тебе спасибо ! -- сказал мистер ’оуд
торопливо. -- Ќо послушай, как же ты хочешь, чтобы мистер ’оуд из ’оуд-•олла
бродил по окрестностЯм в обличье прачки?
-- Ќу, тогда сиди здесь в своем собственном обличье! -- ответила она с
жаром. -- џ думаю, тебе хочетсЯ умчатьсЯ отсюда в карете, запрЯженной
четверкой рысаков?
—естный мистер ’оуд всегда был готов признать свою неправоту.
-- ’ы хорошаЯ, добраЯ, умнаЯ девочка, -- сказал он. -- Ђ Я и на самом
деле самовлюбленнаЯ и глупаЯ жаба. Џознакомь менЯ с твоей достойной
тетушкой, прошу тебЯ, и Я полагаю, что мы с этой милой леди сумеем
договоритьсЯ на условиЯх, приемлемых длЯ обеих сторон.
Ќа следующий день девушка провела к нему свою тетушку. ‚ руках было
завернутое в полотенце и заколотое булавкой выстиранное за неделю белье.
‘тараЯ дама была уже подготовлена к беседе заранее, а блеск некоторого
количества золотых монет, которые мистер ’оуд предусмотрительно разложил на
столе на самом видном месте, практически завершил дело и оставил очень мало
простора длЯ обсуждений. ‚ обмен на наличные ’оуд получил платье из ситчика
в цветочках, передник, шаль и поношенный чепец.
…динственное условие, которое стараЯ леди поставила, желаЯ избежать
подозрений, -- чтобы ее хорошенько свЯзали, швырнули на пол и засунули в
угол. ќтим не очень убедительным ухищрением и при помощи выразительного
рассказа, который она сочинит, она надеЯлась сохранить свое место постоЯнной
тюремной прачки, несмотрЯ на то, что все, конечно, будет выглЯдеть довольно
подозрительно. ’оуд был в восторге от этого предложениЯ. Ћно придаст блеск
его бегству, и его репутациЯ неисправимого и опасного существа снова
подтвердитсЯ. Ћн с готовностью помог дочке тюремщика придать тетушке такой
вид, будто она Явилась жертвой непреодолимых обстоЯтельств.
-- Ќу, теперь твоЯ очередь, ’оуд, -- сказала девушка. -- ‘нимай-ка
пиджак и жилет, ты сам по себе достаточно толстый. ’рЯсЯсь от смеха, она
застегнула на нем крючки ситцевого платьЯ, накинула на него шаль и завЯзала
под подбородком ленточки поношенного чепчика.
-- Ќу, ты просто вылитаЯ тетушка, -- рассмеЯлась она, -- и, Я уверена,
ты никогда в жизни не выглЯдел таким респектабельным. „о свиданиЯ, ’оуд,
счастливо тебе! €ди вниз тем же путем, каким тебЯ сюда привели, и, если эти
мужланы стражники будут отпускать в твой адрес нелепые шуточки, ты лучше
просто отшутись и помни -- ты вдова, совершенно одинокаЯ, котораЯ вынуждена
дорожить своим честным именем.
‘ бьющимсЯ сердцем и настолько твердой поступью, насколько это ему
удалось, мистер ’оуд двинулсЯ в свое рискованное и опасное путешествие.
‚скоре он с радостью обнаружил, что все идет как по маслу, хотЯ его немного
унижало то, что ни пол, ни одежда, которые облегчали ему путь, ему лично не
принадлежали.
ЏриземистаЯ фигура прачки в знакомом платье из набивного ситца сама по
себе была пропуском, отпиравшим любую запертую дверь, дававшим возможность
миновать мрачные тюремные коридоры, и даже, когда он один раз засомневалсЯ,
не знаЯ, куда было бы правильнее свернуть, ему помог стражник, стоЯвший на
часах у ближайших ворот, который спешил выпить свою чашечку горЯчего чаЯ и
поэтому прикрикнул на "прачку", чтобы она проходила быстрее, а не заставлЯла
бы его торчать тут целую ночь. ‘амой главной опасностью длЯ мистера ’оуда
были всЯкие шуточки и заигрываниЯ, на которые он должен был быстро и
Язвительно отвечать. Њистер ’оуд был зверем с развитым чувством собственного
достоинства, и ему трудно было отшучиватьсЯ, когда на него сыпались остроты,
как ему казалось, лишенные всЯкого юмора и изЯщества. Ћн, однако, старалсЯ
не выходить из себЯ и, хоть и с большим трудом, приспосабливал свои реплики
к уровню умственного развитиЯ острЯков, но при этом всЯчески старалсЯ
остатьсЯ в рамках приличиЯ.
…му показалось, что несколько часов прошло, пока он пересек последний
внутренний двор, сумел отвертетьсЯ от настойчивых приглашений из последней
дежурки, уклонитьсЯ от протЯнутых рук последнего стражника, который,
притворЯЯсь очарованным, пыталсЯ обнЯть прачку на прощание. Ќо наконец он
услыхал, как замок в калитке, вделанной в огромные наружные ворота крепости,
защелкнулсЯ за ним, ощутил прикосновение вольного воздуха к покрытому
испариной лбу и понЯл, что он свободен!
“ него закружилась голова от того, как легко совершил он этот подвиг, и
он быстро зашагал туда, где мерцали огоньки ближайшего города. Ћн не имел ни
малейшего представлениЯ, что ему теперь делать, и знал только одно, что ему
нужно срочно убратьсЯ из тех мест, где леди, которую он вынужден был
изображать, была такой известной и популЯрной фигурой.
Љогда он, размышлЯЯ, вышагивал по „ороге, его внимание привлекли
красные и зеленые огни чуть поодаль от него и слегка в стороне от города, а
слуха коснулось пыхтение паровозов и лЯзг товарных платформ на стрелках.
"Ђга! -- подумал он. -- ‚от это повезло так повезло. ‚ данную минуту
железнодорожный вокзал -- это длЯ менЯ самое нужное место на свете. €
главное, мне не придетсЯ идти через город и делать вид, будто Я прачка.
Џравда, мои находчивые ответы в стиле прачки послужили мне и помогли
выбратьсЯ из тюрьмы, но они нисколечко не служат самоуважению".
’аким образом, он направилсЯ к вокзалу, изучил расписание и выЯснил,
что поезд, который шел примерно в том направлении, какое ему было нужно,
должен отправитьсЯ через полчаса.
-- € снова повезло! -- заметил мистер ’оуд.
…го настроение еще улучшилось, и он направилсЯ в кассу покупать билет.
Ћн назвал город, который был расположен ближе всего к той деревне, где
’о-уд-•олл был главной достопримечательностью, и машинально стал шарить в
том месте, где находитсЯ жилетный карман, а в нем -- деньги на билет. Ќо в
дело вмешалось ситцевое платье, которое все еще было на нем и о котором он
начисто забыл. ’очно в дурном сне, он пыталсЯ победить эту жуткую незнакомую
материю, котораЯ, как ему казалось, ловит и держит его руки, и смеетсЯ, и
издеваетсЯ над ним, а другие пассажиры, выстроившись за ним в очередь,
ожидали с нетерпением, даваЯ советы более или менее полезные и отпускаЯ
замечаниЯ более или менее сердитые. Ќаконец -- он сам не понЯл, каким
образом -- он все-таки победил этот ситец, достиг того места, где от начала
веков располагаютсЯ жилетные карманы, и не обнаружил там не только денег, но
и решительно никакого кармана, где эти деньги могли бы помещатьсЯ!
‘ ужасом он вспомнил, что и пиджак, и жилет он оставил в покинутой
темнице, а вместе с ними и записную книжку, бумажник, ключи, часы, спички,
пенальчик с карандашами -- все то, что придает смысл жизни и отличает зверЯ
со множеством карманов от тех, которые имеют всего один карман или не имеют
их вовсе, и прыгают, и бегают вокруг совершенно неэкипированные.
ЏриходЯ в отчаЯние, он сделал безнадежную попытку спасти положение и
сказал в своей прежней манере, котораЯ была смесью манер богатого помещика и
кембриджского профессора:
-- Џослушайте! џ забыл захватить кошелек. „айте мне билет, и Я пришлю
вам деньги завтра. €мЯ мое хорошо известно в этих местах. Љассир поглЯдел на
него и на его поношенный чепчик и рассмеЯлсЯ:
-- „умаю, тебЯ и вправду хорошо знают в этих местах, если ты частенько
пользуешьсЯ этой выдумкой. Ћтойдите от окна, госпожа, не мешайте другим
пассажирам.
Љакой-то старый джентльмен, который уже давно сверлил его пальцем в
спину, оттолкнул его от кассы и, что хуже всего, назвал его "милейшаЯ", что
рассердило мистера ’оуда больше всего из случившегосЯ с ним в этот вечер.
‚падаЯ в полнейшее отчаЯние, ничего не видЯ перед собой, побрел он
вдоль платформы, у которой стоЯл поезд, и слезы струились по обеим сторонам
его носа. Ћн думал, как это жестоко быть так близко от безопасного места, от
собственного дома, и встретить препЯтствие в виде нескольких жалких
шиллингов и вздорного формалиста кассира. Ћчень скоро его побег обнаружитсЯ,
и будет выслана погонЯ, и его поймают, и закуют в цепи, и потащат снова в
темницу, и посадЯт на хлеб и воду, и удвоЯт охрану, и удвоЯт срок! Ђ какие
Язвительные замечаниЯ будет отпускать девушка! Ќо что же делать? Ћн не
очень-то скор на ноги, а фигура его, к сожалению, легко узнаетсЯ в этих
местах. Њожет, втиснутьсЯ под лавку в вагоне? Ћн видывал, как школьники
пользовались этим методом, когда деньги, данные на проезд заботливыми
родителЯми, бывали истрачены на иные, более важные дела. ђазмышлЯЯ, он не
заметил, как очутилсЯ возле паровоза, который смазывал, вытирал и всЯчески
ласкал любЯщий машинист -- здоровенный дЯдька с масленкой в одной руке и с
ветошью в другой.
-- ќй, матушка, -- сказал машинист, -- что случилось? ‚ид у тебЯ что-то
не очень веселый, а? -- Ћ, сэр! -- сказал мистер ’оуд, снова заливаЯсь
слезами. -- џ несчастнаЯ, убогаЯ прачка, и Я потерЯла деньги, и теперь мне
нечем заплатить за билет, а мне просто необходимо попасть домой, и что
теперь делать, Я не представлЯю себе. Ћ боже мой, боже мой!
-- „а, действительно плохо дело, -- сказал машинист задумчиво. --
ЏотерЯла деньги, и домой тебе не попасть, и детишки у тебЯ, наверное, есть,
правда?
-- ‘трашное количество, -- всхлипнул мистер ’оуд. -- € они все
останутсЯ голодными, и начнут баловатьсЯ со спичками, и поопрокидывают
керосиновые лампы, бедные, невинные крошки! € передерутсЯ, и невообразимо
что еще натворЯт. Ћ боже мой, боже мой!
-- Џослушай, Я тебе скажу, что мы с тобой сделаем, -- стал утешать его
добрый машинист. -- ’ы говоришь, ты прачка по профессии. Ќу и хорошо, пусть
так и будет. Ђ Я, как видишь, машинист, и тут уж ничего не скажешь, работа
эта страшно грЯзнаЯ. ђубашек уходит -- сила, супружница моЯ замучилась их
стирать, если ты выстираешь мне несколько рубашек, когда доберешьсЯ до дому,
Я тебЯ довезу на паровозе. ќто, конечно, запрещено администрацией, но в этих
отдаленных местах мы не так уж строго придерживаемсЯ правил.
ЋтчаЯние мистера ’оуда мгновенно перешло в восторг, и он живо
вскарабкалсЯ в кабину паровоза. Љонечно, он в жизни не выстирал ни одной
рубашки и не смог бы этого сделать, даже если бы и взЯлсЯ, впрочем, он и не
собиралсЯ этого делать. Ћн подумал: "Љогда Я доберусь в ’оуд-•олл, то у менЯ
снова будут деньги и карманы, куда их класть. ’огда Я пошлю машинисту
столько денег, сколько хватит заплатить за стирку целой горы рубашек, а это
будет то же самое или даже еще лучше".
„ежурный махнул зеленым флажком, машинист ответил ему веселым свистом,
и поезд медленно отошел от перрона. Џо мере того как увеличивалась скорость
и по обе стороны полотна проносились мимо полЯ, и деревьЯ, и живые изгороди,
и коровы, и лошади, ’оуд чувствовал, как с каждой минутой к нему
приближаетсЯ и ’оуд-•олл, и добрые друзьЯ, и деньги, которые будут звенеть у
него в кармане, и вкуснаЯ еда, и похвалы, и восторги, которые последуют в
ответ на рассказы о его приключениЯх и невероЯтной находчивости и
сообразительности, он начал подпрыгивать, и кричать, и петь куплеты из
каких-то песенок, что привело в страшное изумление машиниста, который в
жизни и встречал иногда прачек, но таких -- никогда.
Ћни уже покрыли много миль, и мистер ’оуд уже обдумывал, что он
прикажет подать .себе на ужин, когда он заметил, что машинист с озадаченным
видом высовываетсЯ из кабинки и усиленно прислушиваетсЯ. Џотом он увидал,
как тот вылез на тендер и пристально глЯдит назад. ‚озвратившись, машинист
сказал:
-- Ћчень странно. Њы -- последний поезд сегоднЯ, который должен идти в
этом направлении, но Я могу поклЯстьсЯ, что Я слышу, как еще один поезд
мчитсЯ следом.
’оуд мгновенно прекратил свои дурацкие ужимки. Ћн помрачнел, и тупаЯ
боль, образовавшись где-то в спине, спустилась в ноги, и он вынужден был
присесть и попытатьсЯ не думать о том, что может вскоре последовать.
Љ этому времени полнаЯ луна взошла и светила Ярко, и машинист, став
поудобнее на уголь, мог видеть, оглЯдываЯсь назад, на довольно большое
расстоЯние.
—ерез некоторое времЯ он воскликнул: -- ’еперь Я отчетливо вижу. Џо
нашим рельсам за нами вслед идет паровоз на очень большой скорости! Џохоже,
что он гонитсЯ за нами!
Ќесчастный ’оуд, скукожившись на угольной пыли, изо всех сил пыталсЯ
придумать какой-нибудь выход.
-- Ћни нас нагонЯют! -- воскликнул машинист. -- Ќа паровозе толпЯтсЯ
какие-то чудные люди. Њужчины в костюмах старинных стражников размахивают
алебардами, полицейские в шлемах машут дубинками, и какие-то люди, плохо
одетые и в капюшонах, несомненно штатские детективы, это видно даже на
расстоЯнии, они грозЯт револьверами и потрЯсают тростЯми. ‚се чем-нибудь
машут и все в голос кричат: "‘той, стой, стой!"
’огда ’оуд упал на колени прЯмо среди углЯ и молитвенно поднЯл лапы:
-- ‘паси менЯ, только спаси менЯ, милый, добрый мистер машинист, и Я
признаюсь тебе во всем. џ вовсе не простаЯ прачка, как тебе с виду
показалось! € менЯ вовсе не ждут никакие дети, невинные крошки. џ -- жаба,
хорошо известный мистер ’оуд, хозЯин ’оуд-•олла. Њне удалось бежать
благодарЯ моему уму и отваге из отвратительной темницы, куда менЯ швырнули
враги, и если эти типы с паровоза менЯ поймают, то это означает -- цепи,
хлеб и вода, и соломеннаЯ подстилка, и нескончаемаЯ печаль длЯ несчастного,
ни в чем не повинного мистера ’оуда!
Њашинист посмотрел на него очень пристально и спросил:
-- ‘кажи-ка мне честно, за что тебЯ посадили в тюрьму?
-- „а так, чепуха, -- сказал мистер ’оуд, сильно краснеЯ. -- џ просто
одолжил автомобиль у хозЯев, которым он в то времЯ не был нужен, потому что
они завтракали. џ вовсе не собиралсЯ его воровать, но эти официальные лица,
особенно в магистратах, они делают такие скоропалительные выводы, не
понимаЯ, что может же кто-то поступить опрометчиво, если он человек
темпераментный!
Њашинист поглЯдел на него неодобрительно и сказал:
-- Ѓоюсь, что ты и вправду очень нехорошаЯ жаба и тебЯ надо бы выдать
полиции. „а ты, как видно, попал в большую беду, и поэтому Я тебЯ не предам.
‚о-первых, Я терпеть не могу автомобили. Ђ во-вторых, Я терпеть не могу,
когда полицейские командуют мной на моем рабочем месте. € потом, если Я вижу
слезы на глазах животного, это всегда смЯгчает мое сердце. ’ак что не вешай
нос, ’оуд! џ постараюсь, и, может, мы их еще победим!
Ћни набили топку углем, отчаЯнно работаЯ лопатами, топка загудела,
поезд подпрыгивал на стыках и качалсЯ, но все-таки преследователи постепенно
догонЯли их. Њашинист отер вспотевший лоб ветошкой и вздохнул.
-- Ѓоюсь, ничего не получитсЯ, ’оуд, -- сказал он. -- Џонимаешь, они
налегке, без состава, и ихний паровоз лучше. Ќам с тобой осталось только
одно, и это наш единственный шанс, поэтому слушай внимательно, что Я стану
говорить. —ерез некоторое времЯ мы будем проезжать туннель. Џо ту сторону
туннелЯ полотно идет через густой лес. Љогда мы въедем в туннель, Я прибавлю
скорости сколько возможно, а те навернЯка притормозЯт, потому что будут
боЯтьсЯ столкновениЯ. Љак только мы выскочим наружу, Я нажму на все тормоза,
а ты соскочишь до того, как они успеют выбратьсЯ из туннелЯ. ‡атем Я опЯть
помчусь на полной скорости, и пусть они за мной гонЯтсЯ, если хотЯт, и
сколько хотЯт, и докуда хотЯт. Ѓудь готов прыгнуть, как только Я подам знак.
Ћни снова набили топку углем, и поезд помчалсЯ, рыча и стуча, пока они
не выскочили на свежий воздух по другую сторону туннелЯ и под лунным светом
увидали лес по обеим сторонам полотна -- густой и надежный. Њашинист
выпустил пар и нажал на тормоза, поезд замедлил ход почти что до скорости
пешехода. ’оуд, который спустилсЯ на последнюю ступеньку, как только
машинист скомандовал: "Џрыгай!" -- прыгнул, скатилсЯ с невысокой насыпи,
пробралсЯ в лес и спрЯталсЯ в чаще.
‚ыглЯнув из укрытиЯ, он увидел, как его поезд снова набрал скорость и
скрылсЯ из глаз. ‚ этот момент из туннелЯ вырвалсЯ преследующий его паровоз,
пыхтЯ и свистЯ, а его разношерстнаЯ команда продолжала неистово размахивать
оружием и кричать:
-- ‘той! ‘той! ‘той!
Љогда они промчались, ’оуд от души посмеЯлсЯ -- в первый раз после
того, как он был брошен в тюрьму.
Ќо он быстро перестал смеЯтьсЯ, когда немного поразмыслил и вспомнил,
что уже очень поздно, и темно, и холодно, а он находитсЯ в незнакомом лесу
без денег и надежд на ужин и все еще далеко от дома и друзей. ЊертваЯ
тишина, наступившаЯ после рычаниЯ и рокота паровоза, оглушила его. Ћн не
смел выйти из-под защиты деревьев и поэтому двинулсЯ в глубь леса, считаЯ,
что ему следует как можно дальше оказатьсЯ от железной дороги.
Џосле долгих недель, проведенных в четырех стенах, он не узнавал леса.
‹ес казалсЯ ему чужим, враждебным и способным на всЯкие каверзы. Љозодои,
чьЯ ночнаЯ песнЯ была похожа на механическую дробь, представлЯлись ему
стражниками, которые рыщут по лесу и вот-вот нападут на него. Ѓесшумно
пролетела сова, задев его плечо своим крылом, и он задрожал, уверенный, что
это чьЯ-то рука, но сова унеслась так же неслышно, взмахнув крыльЯми и
смеЯсь "хо-хо-хо", обнаружив этим, как подумалось мистеру ’оуду, дурной
вкус.
Ћдин раз ему навстречу попалась лиса, котораЯ остановилась,
саркастически оглЯдела его с ног до головы и сказала:
-- Џривет, прачка! ЋпЯть не хватает наволочки и одного носка. ‘мотри,
чтобы это было в последний раз! € удалилась, важно задрав хвост и
посмеиваЯсь.
’оуд поискал на земле камень, чтобы швырнуть ей вслед, не нашел и
совсем расстроилсЯ. Ќаконец, продрогший, голодный и измученный, он отыскал
дуплистое дерево, приготовил себе, как сумел, постель из веток и
прошлогодних листьев и крепко заснул до утра.

IX. Џ“’Ќ€ЉЂЊ€ ‘’ЂЌЋ‚џ’‘џ ‚‘…

„Ядюшка ђэт чувствовал какое-то беспокойство, сам не понимаЯ отчего. Џо
всем признакам лето с его великолепием и пышностью было все еще в самом
разгаре. € хотЯ на возделанных полЯх зелень кое-где начала отступать перед
золотом, хотЯ рЯбины стали уже краснеть, а на лесные опушки кто-то ухитрилсЯ
в разных местах брызнуть рыжим и бурым -- и свет, и тепло, и цвет, -- всего
этого было вдоволь, признаков уходЯщего лета еще не было заметно. Ќо
постоЯнно звучавший птичий хор в садах и кустарнике поутих, и лишь времЯ от
времени возникала спокойнаЯ песенка нескольких неутомимых артистов. ‘нова
заЯвила свои права малиновка, и в воздухе витало ощущение перемен и
расставаний.
Љукушка-то, конечно, давно умолкла, но и многие другие пернатые
приЯтели, которые месЯцами составлЯли часть пейзажа и его незатейливое
общество, тоже уже отсутствовали, и птичьи рЯды продолжали день за днем
неуклонно редеть. ђэт, наблюдательный и никогда не пропускающий ни одного
птичьего движениЯ, видел, как с каждым днем все чаще и чаще взмахи крыльев
устремлЯютсЯ в южном направлении. € даже ночами, когда он был уже в постели,
ему казалось, что он мог различить в темноте над головой хлопанье
нетерпеливых крыльев, послушно возникающее в ответ на вечный,
непрекращающийсЯ осенний зов. ‚едь и у Џрироды в ее Ѓольшой ѓостинице, как в
любом курортном отеле, тоже есть свое сезонное и несезонное времЯ. Љогда
сезон проходит, постоЯльцы упаковывают вещи, расплачиваютсЯ и уезжают,
закрываютсЯ комнаты, сворачиваютсЯ коврики, обслуживающий персонал, нанЯтый
на сезон, получает расчет. € на тех, кто остаетсЯ в гостинице на зимнее
времЯ до следующего сезона, тоже невольно влиЯют все эти отъезды и прощаниЯ,
горЯчие обсуждениЯ планов путешествий, маршрутов и новых квартир, которые
предстоит занЯть или построить, это постоЯнное уменьшение числа друзей. ’ем,
кто остаетсЯ, делаетсЯ тоскливо, неуютно, у них портитсЯ характер, и они
начинают ворчать. Ќу к чему эта жажда перемен? Ќу почему бы не остатьсЯ и не
радоватьсЯ жизни, подобно нам? ‚ы ведь не знаете этого отелЯ в зимний сезон
и как нам тут бывает весело -- тем, кто остаетсЯ и видит его весь год
подрЯд. ‚се это очень верно, отвечают им те, кто собралсЯ в дорогу, мы вам
даже завидуем, и может быть, когда-нибудь ... но сейчас мы не можем, нас
ждут, времЯ уже подошло! Љивнув и улыбнувшись, они отбывают, а мы остаемсЯ,
тоскуЯ по ним, затаив на них обиду. „Ядюшка ђэт никогда не скучал в
одиночестве и всегда умел найти себе дело, и кто бы куда бы ни собралсЯ, он
всегда оставалсЯ корнЯми своими привЯзанным к родному месту, но все же и он
не мог не замечать, что происходит вокруг, и где-то глубоко внутри, в
костЯх, что ли, он чувствовал, что все происходЯщее влиЯет и на него. ’рудно
было всерьез занЯтьсЯ чем-либо на фоне всех этих сборов и отъездов. Ћставив
берег реки, где густо рос тростник, возвышаЯсь над водой, котораЯ
становилась все мельче и медлительнее, он побрел в сторону полей, пересек
пару пастбищ, которые выглЯдели теперь пыльными и выжженными, и углубилсЯ в
великое королевство пшеницы, желтой, волнующейсЯ, говорЯщей, наполненной
спокойным движением и короткими шепотками. ‡десь он любил бродить,
пробираЯсь через лес крепких, негнущихсЯ стеблей, которые держали над его
головой их собственное золотое небо, небо, которое все времЯ танцевало,
поблескивало, тихонечко разговаривало, или эти стебли низко наклонЯлись под
пролетающим ветром, а затем снова распрЯмлЯлись, трЯхнув головой и
рассмеЯвшись. ’ут у него тоже было множество маленьких друзей, целое
общество, ведущее трудовую жизнь, но у кого всегда находилась свободнаЯ
минуточка, чтобы поболтать с гостем. Ќо в этот день полевые мыши, хотЯ все
они были вполне вежливы, казалось, были чем-то очень занЯты. Њногие копали,
роЯ туннели, другие, собравшись небольшими группками, обсуждали планировку
новых квартир, которые „олжны быть уютными и небольшими и располагатьсЯ
недалеко от главного склада. Ќекоторые вытаскивали пыльные сундуки и
дорожные корзины, а иные, перегнувшись и уйдЯ по локоть в корзины, уже
паковали свое имущество. Љругом лежали узлы с пшеницей, овсом, Ячменем,
семенами вЯза и орехами, готовые к отправке.
-- ‘юда, ђэтти, старина! -- закричали они, как только его увидели. --
€ди к нам, помоги, не стой без дела!
-- —то это тут за игры вы затеЯли? -- спросил он строго. -- ‚ы
прекрасно знаете, что пока еще рано думать о зимних квартирах, и времЯ еще
не скоро наступит.
-- „а, мы знаем, знаем, -- отозвались полевые мыши, смутившись. -- Ќо
лучше все-таки не прозевать сроки. Ќам обЯзательно надо вывезти мебель,
багаж и все запасы, пока эти кошмарные машины не начали стучать и тарахтеть
в полЯх. € потом, ты знаешь, в наше времЯ хорошие квартиры так быстро
расхватывают, и, если прозеваешь, будешь жить бог знает где, и потом
придетсЯ все чинить, пока туда въедешь. Њы рано собираемсЯ, мы это знаем, но
мы ведь только еще начали.
-- ѓори оно, это ваше начало, -- сказал ђэт. -- ’акой прекрасный день!
Џошли покатаемсЯ на лодке, или прогулЯемсЯ вдоль живых изгородей, или
устроим в лесу пикник, или что-нибудь еще.
-- ‘пасибо, спасибо, но только не сегоднЯ, -- торопливо ответил старший
из полевых мышей. -- Њожет, как-нибудь в другой день, когда у нас будет
побольше времени.
„Ядюшка ђэт, презрительно хмыкнув, резко повернулсЯ, споткнулсЯ о
чью-то шлЯпную картонку, упал и произнес при этом несколько не достойных его
слов.
-- …сли бы некоторые были бы внимательнее, -- сказала одна мышь, -- и
глЯдели бы под ноги, они бы не ушибались и... не забывались бы до такой
степени! Ћбрати внимание на саквоЯж, ђэт. Ђ лучше сЯдь и посиди. —ерез
часик-другой мы, пожалуй, освободимсЯ.
-- ‚ы не освободитесь до Ќового года, это Ясно, -- ответил дЯдюшка ђэт
раздраженно и поспешил с пшеничного полЯ.
Ќесколько подавленный, он вернулсЯ назад, к реке, к своей верной,
неизменной старой реке, котораЯ никогда не паковала вещи, не суетилась, не
перебиралась на зимнюю квартиру. Ћн разглЯдел ласточку, котораЯ сидела в
ивнЯке у берега. Љ ней вскоре присоединилась другаЯ, а потом и третьЯ. ‚се
три птички, беспокойно и нетерпеливо ерзаЯ на ивовой ветке, тихими голосами
тоже принЯлись беседовать о перелете.
-- —то, уже? -- спросил дЯдюшка ђэт, перемещаЯсь к ним поближе. -- Људа
вы так спешите? Џо-моему, это просто смешно!
-- Њы еще пока не улетаем, если ты это имеешь в виду, -- ответила
перваЯ ласточка. -- Њы пока только занЯты планами и приготовлениЯми. Њы
обсуждаем, каким путем нам лететь и где мы остановимсЯ передохнуть и так
далее. ‚ этом -- половина удовольствиЯ.
-- “довольствиЯ? -- сказал дЯдюшка ђэт. -- ‚от этого-то Я и не могу
понЯть. …сли вам необходимо оставить это приЯтное местечко, и друзей,
которые будут без вас скучать, и уютные домики, в которых вы совсем недавно
поселились, что ж, когда ваш час пробьет, Я уверен, вы смело отправитесь в
путь и выдержите все трудности и неудобства, и перемены в жизни, и новизну,
и даже сумеете притворитьсЯ, что вы не так уж несчастны. Ќо хотеть еще об
этом говорить или даже думать об этом до тех пор, пока не придет
необходимость...
-- ’ы просто этого не понимаешь, -- сказала втораЯ ласточка. -- ‘начала
начинаетсЯ какое-то движение внутри нас, где-то глубоко, такое сладкое
беспокойство, потом поЯвлЯютсЯ воспоминаниЯ, одно за другим, как
возвращающиесЯ из полета голуби. Ћни влетают в наши ночные сны, потом они
начинают кружить рЯдом с нами днем. € тогда нам начинает очень хотетьсЯ
поговорить „руг с другом, сравнить наши впечатлениЯ, удостоверитьсЯ, что
все, что было, это было на самом деле. Џостепенно знакомые запахи и звуки,
названиЯ давно забытых мест возвращаютсЯ в нашу памЯть и манЯт нас к себе.
-- Ђ вы не могли бы перезимовать здесь, ну хотЯ бы в этом году? --
предложил дЯдюшка ђэт задумчиво. -- Њы все постараемсЯ, чтобы вам было
хорошо. …сли бы вы знали, как мы тут славно проводим времЯ, пока вы
находитесь где-то далеко.
-- џ однажды попробовала перезимовать, -- сказала третьЯ ласточка. -- џ
так полюбила эти места, что, когда настало времЯ, Я отстала от других и
подождала, пока они улетЯт без менЯ. Ќесколько недель все было хорошо. Ђ
потом! Ћ! Љакие утомительные длинные ночи! ‡нобкие дни без солнца! •олодный
и сырой воздух и хоть бы одна мошка -- сколько ни летай! Ќет, этого нельзЯ
было вынести! џ упала духом и однажды холодной, ветреной ночью расправила
крыльЯ и полетела, спасаЯсь от ледЯного восточного ветра. Ѓыл страшный
снегопад, когда Я пыталась пробитьсЯ между вершинами высоченных гор. џ едва
не лишилась жизни. € никогда Я не забуду благословенное чувство, которое
дало мне солнышко, согревшее мне спину, когда Я спешила к озерам, лежавшим
внизу, голубым, сиЯющим. Ђ какаЯ вкуснаЯ оказалась перваЯ же пойманнаЯ мною
мошка! Џрошлое показалось мне кошмарным сном, а будущее -- сплошным
праздником, и Я продвигалась все дальше и дальше на юг, неделЯ за неделей,
не утруждаЯ себЯ, отдыхаЯ столько, сколько мне хотелось по пути, но
постоЯнно прислушиваЯсь к тому зову, который звучал во мне. Ќет! ‚се это
послужит мне предупреждением, никогда в жизни не решусь Я больше ослушатьсЯ.
-- Ћ да, зов юга, зов юга!.. -- защебетали две другие ласточки
мечтательно. -- Џесни, влага, сверкающий воздух! Ђ ты помнишь...
€, забыв о дЯдюшке ђэте, они соскользнули в страстные воспоминаниЯ, а
он слушал, зачарованный, и что-то зажглось в его сердце.
Ћн понЯл, что и в нем -- вот она -- зазвучала до сих пор дремавшаЯ
струна, о существовании которой он и не подозревал. ЏростаЯ болтовнЯ этих
собирающихсЯ на юг птичек, их немудрЯщие рассказы разбудили такое новое и
сильное чувство, что ему неодолимо захотелось ощутить хотЯ бы одно
прикосновение южного, солнца, почувствовать дуновение южного ветра, вдохнуть
подлинно южные ароматы. ‡ажмурившись на один миг, он позволил себе помечтать
в полной отрешенности, а когда снова открыл глаза, река показалась ему серой
и холодной, зеленые полЯ -- пожухшими. Џотом его верное сердце пристыдило
более слабую часть его души и обвинило ее в предательстве.
-- ‡ачем тогда вы вообще возвращаетесь сюда? -- ревниво призвал он к
ответу ласточек. -- —то вас вообще привлекает в этом маленьком, бедном,
бесцветном краю?
-- ’ы что же думаешь, -- спросила перваЯ ласточка, -- тот, другой, зов
не нас, что ли, призывает, когда наступает времЯ? ќто зов буйной луговой
травы, покрытых росой садов, нагретых солнышком прудов, над которыми вьютсЯ
всЯкие мошки, пасущегосЯ на лугах скота, зов сенокоса и деревенских домов,
пристроенных к прекрасным, удобным стрехам. -- ’ы один, что ли, на свете
тоскуешь и жаждешь снова услышать, как запоет кукушка? -- спросила втораЯ.
-- Љогда настанет времЯ, -- сказала третьЯ, -- мы снова затоскуем по
родине, по водЯным лилиЯм, спокойно качающимсЯ на маленькой английской реке.
Ќо сегоднЯ все это кажетсЯ нам побледневшим, истончившимсЯ, далеким-далеким.
‘ейчас наша кровь танцует под другую музыку.
€ они снова стали щебетать друг с другом, теперь о фиолетовых морЯх,
золотистом песке и стенах, по которым бегают Ящерицы. „Ядюшка ђэт ушел от
них со смущенной душой, забралсЯ по склону на холм, который полого
поднималсЯ от северного берега реки, улегсЯ там и долго смотрел в сторону
большого кольца горных вершин, отгораживающих от него весь остальной мир.
ќти горы были до сих пор его горизонтом, его ‹унными ѓорами , его пределом,
за которым лежало только то, о чем он не хотел знать, и то, что ему было
неинтересно увидеть. Ќо сегоднЯ ему, глЯдЯщему в сторону юга с какой-то
рождающейсЯ в душе жаждой нового, Ясное небо над длинной низкой горной цепью
казалось пульсирующим каким-то обещанием, сегоднЯ все невиданное казалось
самым важным, все непознанное -- необходимым. € по эту сторону холмов теперь
все казалось пустым, а по ту сторону простиралась живописнаЯ панорама,
которую он так Ясно видел внутренним взором. Ћ, какие залитые солнцем
морские берега, где сверкали белые виллы на фоне оливковых рощ! Љакие тихие
гавани, сплошь забитые роскошными судами, направлЯющимисЯ к розовым островам
за винами и специЯми, островам, низкие берега которых омываютсЯ тихими
водами!
Ћн встал и направилсЯ было к реке, потом передумал и выбрал пыльную
тропинку между двумЯ живыми изгородЯми. ’ам, если он прилЯжет в прохладных
густых зарослЯх, он может помечтать о хорошо вымощенных дорогах и о том
удивительном мире, к которому они ведут, еще -- обо всех путниках, которые
по ним, может быть, прошли, и о богатствах, и удаче, и приключениЯх, которые
они отправились искать, или которые свалились на них случайно -- там, за
холмами, за холмами...
…го слуха коснулсЯ звук шагов, и фигура, шагающаЯ с несколько
утомленным видом, предстала перед ним. Ћн видел, что это крыса, и
довольно-таки пропылившаЯсЯ. Џутник поравнЯлсЯ с ним, приветствовал его
изысканным жестом, в котором сквозило что-то иностранное, потом, минуточку
поколебавшись, свернул с дороги и сел рЯдом с дЯдюшкой ђэтом в прохладную
траву. Ћн выглЯдел усталым, и дЯдюшка ђэт не стал его расспрашивать, даваЯ
ему перевести дух, понимаЯ, о чем тот думал, и знаЯ, что звери ценЯт умение
вместе помолчать, когда расслаблЯютсЯ утомленные мускулы, а мозг отсчитывает
времЯ.
Џутник был худощав, с остренькими чертами лица и слегка сутулилсЯ. ‹апы
его были тонкие и длинные, возле глаз морщины, а в маленьких, красивой формы
ушах были вдеты серьги. Ќа нем был трикотажный бледно-голубой пиджак, брюки,
залатанные и в пЯтнах, тоже когда-то были голубыми, а багаж, который он нес
с собой, был увЯзан в голубой платок. Љогда незнакомец немного отдохнул, он
принюхалсЯ к воздуху и оглЯделсЯ.
-- Џахнет клевером это теплое дуновение ветерка, -- заметил он. -- Ђ
то, что слышитсЯ, -- это коровы. Ћни жуют и, проглотив жвачку, фыркают и
вздыхают. Ђ там, Я слышу, работают жнецы, а вот там поднимаютсЯ к небу дымки
из труб на фоне лесной опушки. ’ут, наверное, где-то близко протекает река,
потому что Я слышу, как кричат шотландские куропатки, а ты, судЯ по твоему
виду, -- пресноводный морЯк. ‚се притихло, вроде бы заснуло, но жизнь идет.
•ороший образ жизни ты ведешь, приЯтель. џ даже уверен, что лучший на земле.
…сли только у тебЯ хватает на него терпениЯ.
-- „а. ќто лучший образ жизни, единственный, который стоит вести, --
отозвалсЯ дЯдюшка ђэт сонно, без своей обычной, глубоко прочувствованной
убежденности.
-- џ сказал не совсем то, -- осторожно заметил незнакомец. -- Ќо
несомненно, что лучший. џ попробовал, и Я знаю. € вот потому, что Я
попробовал -- в течение шести месЯцев -- и убедилсЯ, что такаЯ жизнь самаЯ
лучшаЯ, ты и видишь менЯ со сбитыми ногами и голодного, топающего от нее
прочь, топающего на юг по велению давнего зова назад, к моей старой жизни,
котораЯ не хочет менЯ отпускать, потому что она -- моЯ.
"…ще один из этих же", -- подумал дЯдюшка ђэт.
-- Ђ откуда ты здесь поЯвилсЯ? -- спросил он.
…му не нужно было спрашивать, куда он направлЯетсЯ, ответ был ему
заранее известен.
-- ‘о славной маленькой фермы, вон оттуда, -- кивнул незнакомец на
север. -- Ѓог с ней совсем! “ менЯ там было все, что только Я мог пожелать,
все, что Я мог ожидать от жизни. „аже более того... € все-таки вот Я, здесь.
€ рад, что Я здесь, несмотрЯ ни на что -- рад! џ уже много миль оставил
позади себЯ, Я уже на много миль приблизилсЯ к заветной цели.
…го заблестевшие глаза впились в горизонт, и он, казалось,
прислушивалсЯ к какому-то звуку, который долетел к нему оттуда, с покинутой
фермы, доносЯ до ушей веселую музыку пастбища и хозЯйственного двора.
-- Ќо ты не один из нас, -- заметил дЯдюшка ђэт. -- ’ы и не фермер. Њне
думаетсЯ даже, что ты иностранец. -- ‚ерно, -- ответил незнакомец. -- џ --
морскаЯ крыса, вот Я кто, и порт, откуда Я родом, называетсЯ
Љонстантинополь, хотЯ там Я тоже, можно сказать, что-то вроде чужеземца. ’ы,
наверно, слыхал о Љонстантинополе, друг? Џрекрасный город, прославленный и
древний. € возможно также, что ты слыхал про ‘игурда, королЯ норвежского, и
как он направилсЯ туда с шестьюдесЯтью кораблЯми, и как он и его люди
проскакали по улицам города, украшенным коврами и парчой в его честь, и как
император и императрица пировали с ним на его корабле? Љогда ‘игурд собралсЯ
домой, многие его люди остались и вступили в императорскую лейб-гвардию, и
мой предок, родившийсЯ в Ќорвегии, тоже осталсЯ на корабле, который ‘игурд
подарил императору. Њы всегда были мореплавателЯми, так что ничего
удивительного, что мой родной город длЯ менЯ ничуть не более родной, чем все
замечательные порты между Љонстантинополем и ‹ондоном. џ их все знаю, и они
знают менЯ. ‚ысади менЯ в любом из них на набережную, и Я почувствую, что
прибыл домой.
-- ’ы, наверно, совершаешь дальние рейсы? -- осведомилсЯ дЯдюшка ђэт с
возрастающим интересом. -- „олгие месЯцы не видишь земли, и провизиЯ бывает
на исходе, и кончаютсЯ запасы пресной воды, а ты общаешьсЯ с могучим
океаном, и все такое в этом роде?
-- Ќи в коем случае. Ќичего такого не происходит, -- ответил Њореход
откровенно. -- ’акаЯ жизнь, как ты описываешь, совершенно менЯ не
устраивает. џ работаю в порту и редко покидаю берег. ‚еселое
времЯпрепровождение на берегу привлекает менЯ больше любого путешествиЯ. Ћ,
эти морские порты на юге! €х ароматы, их очарование! Ћ, плывущие по воде
огни!
-- Ќу, может, так оно и лучше, -- заметил дЯдюшка ђэт с некоторым
разочарованием. -- Ќу тогда расскажи мне о своей приморской жизни, если у
тебЯ есть настроение, поведай, какой урожай может собрать предприимчивый
зверь, чтобы согреть свою старость блистательными воспоминаниЯми возле
каминного огнЯ. Џотому что, знаешь, моЯ жизнь кажетсЯ мне сегоднЯ
ограниченной и замкнутой.
-- Џоследнее мое путешествие, -- начал свой рассказ Њореход, -- которое
привело менЯ в конце концов в вашу страну, свЯзано было с большими надеждами
относительно покупки фермы. Ћно может послужить как бы конспектом всей моей
пестрой жизни. ‚се началось с семейных неприЯтностей. Ѓыл поднЯт домашний
штормовой сигнал, и Я решил отплыть на маленьком торговом суденышке, которое
отправлЯлось из ЉонстантинополЯ по древнему морю, где каждаЯ волна хранит
памЯть о бессмертных исторических событиЯх, в направлении ѓреции и ‹еванта.
‘тоЯли золотые дни и ночи, напоенные ароматами. Њы приставали в разных
портах и тут же отчаливали. ‚езде -- старые друзьЯ. Њы спали в каком-нибудь
храме или возле заброшенного водоема во времЯ дневной жары, а потом, после
заката, пиры и песни под крупными звездами, усеивающими черный бархат небес!
Ћттуда мы поплыли в Ђдриатику и приставали почти в каждом порту. Ѓерега были
залиты Янтарным, розовым и голубым, аквамариновым цветом, мы стоЯли на рейде
в больших, глубоко вдающихсЯ в материк бухтах, мы бродили по древним
благородным городам, пока наконец однажды утром, после того как за спиной у
нас поднЯлось в небо царственное солнце, мы не отправились в ‚енецию по
золотой солнечной дороге. Ћ, ‚енециЯ, прекрасный город, где крысе есть где
разгулЯтьсЯ! €ли, устав бродить, можно сесть на берегу Ѓольшого канала ночью
и пировать с друзьЯми, когда воздух полон музыки, а небо полно звезд, когда
огоньки вспыхивают и мерцают на черном полированном носу каждой
покачивающейсЯ на воде гондолы, которые чалЯтсЯ в такой тесноте, что можно
обойти все каналы, шагаЯ только по гондолам. ’ы любишь устрицы? ‹адно,
ладно, об этом после.
Ћн немного помолчал, и дЯдюшка ђэт тоже сидел молча, захваченный его
рассказами, скользил по воображаемым каналам и слышал воображаемую песню,
котораЯ носилась между призрачными серыми стенами, отполированными волнами.
-- Ќаконец мы снова отправились в южном направлении, -- продолжал
рассказ Њореход, -- заходЯ во все итальЯнские порты, пока не достигли
Џалермо, и там Я надолго сошел на берег. џ никогда долго не плаваю на одном
и том же корабле, так становишьсЯ ограниченным и предубежденным. Љроме того,
Я уже давным-давно жарко мечтал о ‘ицилии. џ всех там знаю, и их образ жизни
мне очень подходит. џ провел много чудесных недель на этом острове,
остановившись у своих друзей. Љогда мне слегка все поднадоело, Я сел на
корабль, который направлЯлсЯ на ‘ардинию и Љорсику. € Я был рад, что Я снова
дышу свежим морским бризом и чувствую брызги на лице.
-- Ђ разве там не жарко и не душно, в этом, как вы его зовете, трюм,
что ли? -- спросил дЯдюшка ђэт.
Њореход поглЯдел на него и еле заметно подмигнул:
-- џ старый морской волк. ЉапитанскаЯ каюта менЯ вполне устраивает.
-- ‚се равно, это довольно труднаЯ жизнь, -- пробормотал дЯдюшка ђэт,
погруженный в свои мысли.
-- „лЯ команды -- конечно, -- ответил Њореход опЯть с некоторой тенью
усмешки. -- ЋтплываЯ из Љорсики, -- продолжал он, -- Я воспользовалсЯ
кораблем, который возил вина на большую землю. Ћднажды вечером мы прибыли в
Ђлассио, легли в дрейф. Џовытаскивали из трюма на палубу бочки с вином и
перекидали их, свЯзанные друг с другом длинным канатом, за борт. ‡атем
матросы сели в шлюпки и с веселыми песнЯми стали грести к берегу, а за ними
потЯнулась целаЯ вереница свЯзанных бочек. Ќа прибрежных дюнах уже ждали
лошади, которые потащили бочки с грохотом, звЯканьем и скрежетом по крутой
улочке маленького городка. Љогда последнЯЯ бочка была доставлена
покупателЯм, мы пошли отдох- путь и перекусить и засиделись допоздна. Ђ
следующим утром Я отправилсЯ в оливковые рощи -- длЯ разнообразиЯ и длЯ
отдыха. Џотому что к тому времени мне надоели острова, и путешествиЯ, и
морские порты тоже, так что Я некоторое времЯ жил праздно, наблюдаЯ, как
трудЯтсЯ крестьЯне, или просто ложилсЯ повалЯтьсЯ на высоком холме, а
голубое ‘редиземное море было там, далеко внизу. € наконец, мало-помалу,
частично морем, а когда пешком, Я прибыл в Њарсель. Ђ там -- встречи с
корабельными друзьЯми, и огромные океанские пароходы, и опЯть пиры и
веселье. Ђ ты говоришь -- устрицы! „а Я иногда вижу во сне марсельских
устриц и просыпаюсь весь в слезах.
-- ѓоворЯ об устрицах, -- заметил вежливый дЯдюшка ђэт, -- ты вроде бы
упомЯнул, что голоден. Ќадо было мне сообразить это раньше. ’ы, конечно,
сделаешь остановку и пообедаешь со мной? ЊоЯ нора здесь близко, и Я рад
угостить тебЯ тем, что там найдетсЯ.
-- —то же, Я бы сказал, что это добрый и братский поступок, -- сказал
мореплаватель. -- џ действительно очень голоден с тех самых пор, как Я тут
сижу, и когда Я неосмотрительно упоминал в разговоре устриц, то Я просто
чуть не умер от голода. Ђ ты не мог бы вынести что-нибудь поесть? џ не
очень-то люблю забиратьсЯ под палубу, если только в этом нет крайней
необходимости, и, пока мы закусываем, Я мог бы тебе еще порассказать о моих
путешествиЯх и о приЯтной жизни, которую Я веду, ну, по крайней мере, она
приЯтна длЯ менЯ, а судЯ по тому, как ты внимательно менЯ слушаешь, она
прельщает и тебЯ. …сли мы будем сидеть в помещении, то сто против одного,
что Я тут же засну.
-- Џрекрасное предложение! -- согласилсЯ дЯдюшка ђэт и поспешил домой.
’ам он вытащил корзинку длЯ пикников и сложил туда немного еды; памЯтуЯ
о происхождении и вкусах гостЯ, он не забыл упаковать в корзинку длинный
французский батон, колбаску, такую душистую, что чеснок в ней прЯмо распевал
песни, сыр, который плакал огромными слезами, и завернутую в солому
длинношеюю бутылку, в которую упрЯтано разлитое и убранное на склады
солнышко с южных склонов. Ќагрузившись всем этим, он на большой скорости
вернулсЯ назад. Ћн покраснел от удовольствиЯ, когда Њореход высоко отозвалсЯ
о его вкусах и здравом смысле, пока они вместе доставали содержимое из
корзинки и выкладывали на травку возле дороги. Њореход, как только слегка
утолил голод, продолжал рассказ о своем последнем путешествии, проведЯ
своего простодушного слушателЯ от порта к порту в €спании, высадил его на
берег в ‹исабоне, Ћпорто и Ѓордо, представил его приЯтным портовым городам
Љорнуоллу и „евону, пока наконец не оказалсЯ на спокойной набережной канала,
где он в конце концов сошел на берег, измотанный штормами и непогодой, и где
впервые получил намеки и вести совсем другой весны, и, загоревшись,
отправилсЯ пешком в глубь страны, страстно желаЯ попробовать иную жизнь на
спокойной ферме, как можно дальше от изнурЯющего плеска какого угодно морЯ.
‡авороженный и трепещущий от возбуждениЯ, дЯдюшка ђэт следовал за €скателем
Џриключений лига за лигой по штормЯщим заливам, по забитым кораблЯми рейдам,
по несущимсЯ волнам приливов, поднималсЯ по извилистым рекам, умеющим скрыть
за поворотом полные деЯтельной суеты города, и оставил его на скучной ферме,
о которой он теперь просто ничего не желал слышать.
Љ этому времени трапеза их закончилась. Њореход насытилсЯ, обрел силы и
окрепшим голосом, с огоньком в глазах, который он, вероЯтно, подцепил у
какого-нибудь дальнего морского маЯка, наклонившись к дЯдюшке ђэту, вновь
обратилсЯ к своим рассказам, полностью захватившим бедного слушателЯ.
„Ядюшка ђэт поглЯдел ему прЯмо в глаза, которые были расчерченного пеной
серо-зеленого, изменчивого цвета северных морей, а в лапах рассказчик держал
стакан с вином, в котором вспыхивал горЯчий рубин, казавшийсЯ самым сердцем
южного краЯ, которое бьетсЯ длЯ тех, в ком находитсЯ достаточно мужества,
чтобы отозватьсЯ на его удары.
ќти два огнЯ, переменчиво-зеленый и неизменно-красный, заворожили
дЯдюшку ђэта, покорили его совершенно, и он слушал, слушал, зачарованный и
изнемогший. ‘покойный мир, находЯщийсЯ за пределами этих огней, отступил
куда-то далеко и перестал существовать. Ђ рассказы все лились и лились... да
и был ли это только рассказ? ‚ременами он, казалось, превращалсЯ в песню,
хоровую матросскую песню, которую поют, поднимаЯ тЯжелый Якорь со
скатывающимисЯ с него каплЯми, а иногда казалось, что гудит парусина под
терзающим ее норд-остом, а временами речь Њорехода переходила в звуки
протЯжной старинной баллады, которую напевает рыболов, выбираЯ сети на
ранней зорьке, и силуэт его виднеетсЯ на фоне абрикосово-желтого неба, а то
вдруг становилась аккордами гитары или мандолины, доносЯщимисЯ с проезжающей
гондолы или каика. Ђ не превращалась ли она временами в крики ветра, сначала
жалобные, потом пронзительно-сердитые, по мере того как ветер крепчал? Џотом
эти крики переходили в резкий свист, а затем звучали тихо и мелодично, как
струйка воздуха, коснувшаЯсЯ паруса. ‡авороженному слушателю казалось, что
он Ясно слышит все эти звуки, а с ними вместе и жалобы морских чаек, мЯгкие
удары разбивающихсЯ о берег волн, недовольное ворчание прибрежной гальки. Ђ
потом все эти звуки снова становились звуками речи, и с бьющимсЯ сердцем он
как бы принимал участие в приключениЯх, да не в одном, а в дюжине различных
морских портов, в драках, побегах, новых битвах, дружестве, доблестных
поступках, или как будто бы вместе с другими разыскивал сокровища, ловил
рыбу в тихих лагунах, или дремал дни напролет на теплом белом песке. Ћн
услыхал о рыболовстве на большой морской глубине, и о серебристой добыче,
которую приносЯт морские сети в целую милю длиной, о неожиданных
кораблекрушениЯх, о том, как бьют склЯнки в лунную ночь, или о том, как нос
огромного лайнера вдруг вырисовываетсЯ из тумана прЯмо у тебЯ над головой, о
веселых возвращениЯх домой, когда ты огибаешь на корабле знакомый мыс и
вдруг видишь, как портовые огни показывают тебе, что путь свободен, а на
набережных ты угадываешь силуэты встречающих, слышишь радостные приветствиЯ,
плюханье по воде стального троса, а затем -- путь вдоль по крутой улочке к
уютному мерцанию окошек с красными занавесочками.
Ќаконец в его сне наЯву ему показалось, что €скатель Џриключений встал,
но продолжает говорить, все еще крепко держа его своими морского цвета
глазами.
-- Ђ теперь, -- говорил он, -- мне снова пора в путь, мне придетсЯ
пройти в юго-западном направлении много долгих и пыльных дней, пока Я не
доберусь до маленького, неприметного приморского города. Ћн расположен вдоль
крутого берега по одну сторону гавани. ’ам из темных дверных проемов видны
пролеты сбегающих вниз каменных лестниц, над которыми нависают розовые
кустики цветущей валерианы. ќти лестницы приводЯт к синей сверкающей воде.
Њаленькие лодочки, привЯзанные к крюкам и кольцам в каменной стене, весело
окрашены, как те, куда Я залезал бесчисленное количество раз в моем далеком
детстве. ‚о времЯ прилива лососи совершают свои невиданные прыжки, косЯки
макрели проплывают, поблескиваЯ и играЯ вдоль набережных и вдоль затоплЯемой
приливом береговой полосы, а мимо окон скользЯт огромные суда, днем и ночью,
к своим причалам или, наоборот, в сторону открытого морЯ.
’уда рано или поздно заходЯт суда всех мореходных наций, и там, в час,
назначенный судьбой, тот корабль, который Я выбрал, тоже бросит свой Якорь.
џ не буду спешить, Я буду тЯнуть и выжидать, пока, наконец, тот самый не
будет ждать менЯ, верпующийсЯ на середине течениЯ, тЯжело груженный, с
бушпритом, указывающим прочь от гавани. џ проскользну на борт, добравшись на
шлюпке или по перлиню, и в одно прекрасное утро Я проснусь и услышу песни и
топот матросов, звЯканье кабестана, веселый звон поднимающейсЯ Якорной цепи.
Њы поднимаем парус, и белые домики на берегу будут медленно плыть мимо нас
до тех пор, пока судно не выйдет из гавани, и путешествие начнетсЯ! Џока
корабль будет огибать мыс, он весь покроетсЯ белой парусиной, а потом, когда
выйдет на простор, послышитсЯ хлопанье парусов, и судно повернетсЯ по ветру,
указывающему на юг.
€ ты, ты тоже, пойдем со мной, брат мой. „ни проходЯт и никогда не
возвращаютсЯ, а юг ждет тебЯ. Џоспеши навстречу ЏриключениЯм, послушайсЯ
зова сейчас, пока он не умолк. ‚сего-то и нужно, что захлопнуть за собой
дверь, радостно сделать первый шаг, и вот ты уже вышел из старой жизни и
вошел в новую! Ђ потом когда-нибудь, очень не скоро, пожалуйста, кати домой,
если тебе захочетсЯ, когда твоЯ чаша будет выпита и игра сыграна, садись
себе возле своей тихой речки и сиди в обществе прекрасных воспоминаний. ’ы
легко догонишь менЯ на дороге, потому что ты молодой, а Я уже старею и иду
потихонечку. џ не буду спешить и буду оглЯдыватьсЯ, и Я уверен, что увижу
тебЯ, и ты будешь идти веселый и беззаботный, а на лице у тебЯ будет
написано: юг, юг, юг!.. ѓолос Њорехода постепенно замер в отдалении. ’ак
быстро смолкает и нависает тишиной валторна маленького насекомого, и дЯдюшка
ђэт вскоре мог различить только темное пЯтно на белом полотне дороги.
Њашинально он поднЯлсЯ и стал укладывать все в корзинку тщательно и без
спешки. ’ак же машинально он вернулсЯ домой, собрал кое-что необходимое и
некоторые мелочи, которыми особенно дорожил, и положил это все в дорожную
сумку. Ћн действовал медленно, но обдуманно, передвигаЯсь по комнате, как
лунатик во сне. Ћн забросил сумку за плечи, тщательно выбрал длЯ дороги
подходЯщий посошок и без спешки, но и без каких-либо колебаний переступил
через порог и в дверЯх столкнулсЯ с Љротом. -- Џостой, куда это ты собралсЯ,
ђэтти? -- спросил тот с огромным удивлением, хватаЯ его за руку.
-- Ќа юг, как они все, -- ровно, как во сне, пробормотал ђэт, даже не
взглЯнув на Љрота. -- Љ морю, потом на корабль и -- к берегам, которые менЯ
призывают!
€ он решительно двинулсЯ дальше, все еще не спеша, но упорно стремЯсь к
цели. Ћднако Љрот, который после этих слов всерьез встревожилсЯ, преградил
ему путь и, заглЯнув ему в глаза, увидел, что они остекленели и сделались
какими-то перечеркнутыми и мерцающе-серыми, это были чьи-то чужие глаза, а
вовсе не глаза его друга!
Љрот сгреб его в охапку, втолкнул обратно в дом, грохнулсЯ с ним вместе
на пол, но не отпустил.
ђэт отчаЯнно боролсЯ с ним несколько минут, потом силы внезапно его
оставили и он, закрыв глаза, затих.
Љрот помог ему встать и усадил его на стул, на который тот уселсЯ,
ссутулившись и времЯ от времени истерически всхлипываЯ без слез. Љрот крепко
затворил дверь, швырнул сумку в Ящик и запер его. Ћн тихонечко сел рЯдом со
своим другом в ожидании, когда пройдет этот страшный припадок. Џостепенно
дЯдюшка ђэт стал задремывать, только иногда, рывком поднимаЯ голову и
бормоча какие-то странные, чужие, не понЯтные непросвещенному Љроту слова.
Џосле этого он забылсЯ глубоким сном.
‘ неспокойной душой Љрот оставил его на какое-то времЯ и занЯлсЯ
хозЯйственными делами.
“же стемнело, когда, вернувшись в гостиную, он нашел дЯдюшку ђэта там
же, где он его и оставил, бодрствующего, но безразличного, подавленного и
молчаливого. Ћн искоса бросил взглЯд на его глаза и с удовлетворением
отметил, что они вновь Ясные, темные и карие. Џотом он сел с ним рЯдом,
чтобы подбодрить его и помочь ему рассказать, что же с ним такое случилось.
Ѓедный ђэт мало-помалу выложил все, как сумел, но что могли передать
холодные слова, когда все, что было с ним, было от начала до конца
обольстительным наваждением! Љакими средствами изобразишь очарование сотен
рассказов Њорехода? ’еперь это очарование испарилось и блеск померк, и ему
было трудно объЯснить самому себе смысл того, что несколько часов назад
казалось неизбежным и единственно возможным. Ќеудивительно, что ему так и не
удалось внЯтно объЯснить Љроту, что он пережил за этот день.
Ђ тому одно было Ясно: приступ прошел, оставив его друга хоть и в
здравом уме, но потрЯсенного и подавленного. Ћн как будто потерЯл интерес ко
всему, что составлЯло его каждодневную жизнь, был равнодушен к тем приЯтным
планам на будущее, которые можно было уже строить, потому что времЯ года
менЯлось.
Ћсторожно, будто бы невзначай, Љрот завел разговор о сборе урожаЯ, он
говорил о полных тележках, и о том, как тЯжело их тащить волам, и о том, как
все выше и выше поднимаютсЯ скирды, и о том, как по ночам полнаЯ луна встает
над чисто выбритыми лугами, на которых, словно точечки, располагаютсЯ копны
сена. Ћн говорил о том, как вокруг в садах краснеют Яблоки, а в лесу темнеют
орехи, и о варенье и других запасах и напитках. ’ак постепенно в разговоре
он достиг зимы, и ее радостей, и уютного жильЯ в теплом доме, а дальше он
уже совсем размЯк и впал в лирику.
Џостепенно ђэт отошел, сел рЯдом с ним, заговорил. ’усклые прежде глаза
заблестели, безучастность отступила от него.
—ерез какое-то времЯ тактичный Љрот выскользнул из комнаты и вернулсЯ с
карандашом и несколькими листочками бумаги, которые он поместил на столе,
рЯдом с правым локтем своего друга.
-- ’ы очень давно не писал стихов, -- заметил он. -- ’ы мог бы сегоднЯ
вечером попробовать вместо того, чтобы... хм... погружатьсЯ в раздумьЯ по
разным там поводам. Њне кажетсЯ, ты почувствуешь себЯ много лучше, если ты
что-нибудь набросаешь, даже если это будут просто отдельные рифмы.
ђэт слабой лапой оттолкнул от себЯ листочки, но деликатный Љрот
придумал предлог, чтобы выйти из комнаты, и, когда он через некоторое времЯ
заглЯнул в дверь, он нашел своего друга, погруженного в стихи и глухого ко
всему на свете. ђэт то черкал что-то на бумаге, то посасывал кончик
карандаша. Џравду сказать, посасыва-ние занимало больше времени, чем
черкание. Ќо Љрот был счастлив тем, что выздоровление, несомненно, началось.

X. „Ђ‹њЌ…‰€… Џђ€Љ‹ћ—…Ќ€џ Њ€‘’…ђЂ ’Ћ“„Ђ

Џарадный вход в дупло глЯдел на восток, так что ’оуд был разбужен в
очень ранний час, во-первых, оттого, что на него падал Яркий солнечный свет,
а во-вторых, потому, что пальцы ног его совсем закоченели. …му приснилось,
что он спит дома, в своей постели, в уютной комнатке с окном в стиле ’юдор,
а на улице зима, и ночь очень холоднаЯ, и его одеЯло и плед вскочили и
сердито объЯвили, что они больше не в состоЯнии выносить та- кои холод, и
что они идут вниз, на кухню, чтобы, наконец, согретьсЯ у плиты, Ђ он пошел
вслед за ними босиком вниз, вниз, вниз но нескончаемой ледЯной лестнице,
ругаЯсь с ними и умолЯЯ проЯвить благоразумие.
Њожет быть, холод разбудил бы его и еще раньше, но он так измучилсЯ,
пока спал в темнице на каменных плитах, что почти забыл, как это бывает,
когда тебЯ дружески обнимает теплое шерстЯное одеЯло, натЯнутое до самого
подбородка.
Џрисев на сухих листьЯх, он сначала потер глаза, после потер свои
несчастные озЯбшие пальцы и в первый момент не мог понЯть, где он находитсЯ,
не видЯ знакомых каменных стен и малюсенького зарешеченного окошка. Џотом
сердце его подскочило, потому что он вспомнил все -- освобождение, побег,
погоню, -- вспомнил самое главное, самое прекрасное на свете -- что он
свободен!
‘вободен! ‘амо это слово, сама мысль стоили пЯтидесЯти одеЯл! Ћн тут же
согрелсЯ с головы до пЯток, когда подумал о том замечательном мире, который
его окружает. Ћн решил, что все с нетерпением ждут случаЯ ему услужить,
готовы во всем ему подыгрывать, только и меч- тают, чтобы помочь ему или
составить ему компанию, как это всегда и бывало в прежние времена, до того,
как на него обрушилось несчастье. Ћн отрЯхнулсЯ и за неимением расчески
вычесал сухие листьЯ из головы пальцами. ‡авершив таким образом свой
утренний туалет, он двинулсЯ в путь, озарЯемый лучами утреннего солнышка,
еще прохладного, но надежного, голодный, но полный надежд. ‚се вчерашние
страхи и тревоги рассеивались понемногу от того, что он хорошо выспалсЯ и от
того, что солнышко светило так ласково и так дружелюбно.
Њир принадлежал ему одному в это раннее летнее утро. ‚ лесу, покрытом
прохладной росой, царила тишина и не было ни души. ‡еленые полЯ, которые
начинались за лесом, тоже были пусты и принадлежали ему одному, он мог с
ними делать, что захочет. „аже дорога, когда он наконец до нее дошел, была
пустынна и казалась бродЯчей собакой, котораЯ льнет к нему и хочет, чтоб он
ее приласкал.
’оуд же, наоборот, старалсЯ найти хоть что-нибудь говорЯщее длЯ того,
чтобы спросить, в каком направлении ему двигатьсЯ. Љогда у тебЯ совесть
чиста, очень хорошо брести, куда тебЯ ведет дорога. Љогда ты знаешь, что у
тебЯ в кармане полно денег и никто вокруг не рыщет, чтобы изловить тебЯ и
снова потащить в тюрьму. Ќо бедный ’оуд был готов лЯгать эту дорогу и
молотить по ней пЯтками за ее бессильное молчание -- ведь каждаЯ минута
значила длЯ него очень много! —тобы составить компанию скромной деревенской
дороге, к ней вдруг присоединилсЯ застенчивый братец в виде неширокого
канала, который взЯл ее за руку и доверчиво засеменил рЯдышком, но с тем же
Языком за зубами и нежеланием общатьсЯ с посторонними.
-- Џропади они пропадом! -- сказал ’оуд самому себе. -- Ќо ведь должны
же они идти откуда-то и приходить куда-то. € это несомненно, ’оуд, мой
мальчик.
€ он терпеливо зашагал вдоль канала.
Љанал сделал поворот, и за поворотом в поле зрениЯ оказалась лошадь,
котораЯ медленно тащилась, наклонЯЯ голову к земле, словно была в глубокой
задумчивости. Ѓечева, тЯнущаЯсЯ от веревочных постромок, привЯзанных к
упрЯжи, то туго натЯгивалась, то, как только лошадь делала шаг, окуналась в
воду. ‘ дальнего конца бечевы падали на землю жемчужные капельки. ’оуд дал
лошади пройти и остановилсЯ в ожидании того, что посылает ему судьба. €з-за
ближайшего поворота канала с приЯтным журчанием воды выплыла небольшаЯ, Ярко
покрашеннаЯ баржа, которую за бечеву и тЯнула лошадь. …динственный, кто
оказалсЯ на барже, была могучаЯ, упитаннаЯ тетка в льнЯном чепце, защищающем
голову от солнца, толстаЯ мускулистаЯ рука ее лежала на руле.
-- Џрелестное утро, мэм, -- сказала она, поравнЯвшись с мистером
’оудом.
-- џ бы сказала, мэм, -- вежливо откликнулсЯ он и пошел рЯдом с баржой,
-- Я бы сказала, действительно, это прелестное утро длЯ тех, кто не
находитсЯ в страшной беде, как Я. ‚озьмите, например, мою старшую дочь. Ћна
вызвала менЯ срочным письмом, чтобы Я немедленно выезжала к ней, и вот Я
несусь, не знаЯ, что там происходит или вот-вот произойдет, но, конечно,
опасаЯсь самого худшего, что вы, конечно, поймете, мэм, если вы -- мать. € Я
бросила все свои дела, а Я, к вашему сведению, держу прачечную, и Я бросила
младших детей на произвол судьбы, а это такие бесенЯта, каких свет не
видывал, и вот Я потерЯла по дороге все свои деньги, да еще и заблудилась, и
что там происходит с моей старшей замужней дочерью, Я даже боюсь и подумать,
мэм! -- Ђ где ваша замужнЯЯ дочь находитсЯ, мэм? -- спросила женщина с
баржи.
-- Ћна живет недалеко от реки, мэм, -- ответил ’оуд. -- Џоблизости от
прекрасного дома, который называетсЯ ’оуд-•олл, а это где-то должно быть
здесь, поблизости. Њожет быть, вы слыхали?
-- ’оуд-•олл? Ђ как же! џ как раз туда и плыву. ќтот канал впадает в
реку немножечко выше по течению, а оттуда нетрудно и пешком дойти. Џоехали
со мной на барже, Я вас подвезу.
Ћна причалила к берегу, и ’оуд, рассыпаЯсь в благодарностЯх, поднЯлсЯ
на баржу и уселсЯ, вполне довольный жизнью.
-- ЋпЯть повезло, -- сказал он самому себе. -- џ всегда беру верх над
обстоЯтельствами!
-- ’ак, значит, ваше дело -- стирка, мэм? -- вежливо обратилась к нему
женщина, в то времЯ как баржа скользила вдоль канала. -- Ћчень хорошее дело,
доложу Я вам.
-- ‹учше и не бывает, -- беззаботно поддержал ее ’оуд. -- ‚се
благородные господа обращаютсЯ только ко мне, не хотЯт признавать никого
другого, даже если им приплатить. џ очень хорошо знаю эту работу и сама за
всем присматриваю. ‘тирка, глажка, крахмаление, обработка рубашек
джентльменов длЯ вечерних приемов -- все это делаетсЯ под моим личным
наблюдением!
-- Ќо вы, конечно, не сами все это делаете, мэм? -- спросила женщина с
уважением.
-- Ћ, Я нанимаю девушек, двадцать девушек или около того все времЯ за
работой. Ќо вы же знаете, что такое девушки в наше времЯ, мэм? Џаршивые,
дерзкие девчонки, вот как Я это называю.
-- € Я тоже, и Я тоже, -- с жаром поддержала его женщина. -- Ќо Я
думаю, вы своих умеете привести в порЯдок, этих ветрогонок! Ђ вы сами очень
любите стирку?
-- Ћбожаю, -- отозвалсЯ мистер ’оуд. -- ‹юблю до безумиЯ. ‘амые
счастливые минуты, когда у менЯ обе руки по локоть в корыте. Њне это ничего
не составлЯет. џ никогда и не устаю. ’олько удовольствие, уверЯю вас, мэм.
-- Љакое счастье, что Я вас встретила! -- заметила женщина задумчиво.
-- Ќам обеим неслыханно повезло.
-- Ђ? —то вы имеете в виду? -- спросил мистер ’оуд, забеспокоившись.
-- ‚озьмите, к примеру, менЯ, -- продолжала женщина с баржи. -- џ тоже
люблю стирку, как и вы. Ќо мне от начала до конца, хочешь не хочешь, все
приходитсЯ делать самой. Ђ мой муж -- это же такой человек! …му только бы
увильнуть от работы и спихнуть баржу на менЯ, так что мне своими делами
занЯтьсЯ просто минуточки не остаетсЯ. Џо правде-то, он должен был сейчас
здесь находитьсЯ, а вовсе не Я, он должен был управлЯть баржой и
присматривать за лошадью. Ќу хорошо еще, что у лошади хватает ума, она сама
за собой присмотрит. € вот вместо всего этого посвистел собаке и -- решил
попытатьсЯ подстрелить на обед кролика. ‘казал, догонит менЯ у следующего
шлюза. Њожет быть, и догонит, да что-то не очень веритсЯ, уж коли он
вырвалсЯ, да еще с этой собакой, котораЯ, правду сказать, еще хуже его
самого. ’ак как же мне, скажите на милость, успеть со стиркой?
-- „а бросьте вы про стирку, -- сказал ’оуд, которому тема разговора
перестала нравитьсЯ. -- ‚ы лучше подумайте о кролике. Њолоденьком,
жирненьком кролике. ‹ук-то у вас есть?
-- џ не могу думать ни о чем другом, кроме стирки, -- сказала женщина,
-- и Я удивлЯюсь, как вам в голову лезут кролики, когда у вас такие радужные
перспективы. ’ам, в кабине, вы найдете кучу бельЯ. ‚ыберите парочку вещичек
из самых необходимых, Я не решусь произне- сти каких, но вы сразу увидите.
…сли, пока мы едем, вы разок-другой проведете их в корыте, то это будет длЯ
вас удовольствие, как вы говорите, и большаЯ подмога мне. ’ам, в кабине, и
корыто есть наготове, и мыло, и чайник греетсЯ на плите, а рЯдом с плитой
стоит ведерко, чтобы черпать воду из канала. Њне будет приЯтно знать, что вы
получаете удовольствие, вместо того чтобы скучать тут со мной и раздирать
рот зевотой.
-- „авайте лучше Я буду править, пустите-ка менЯ к рулю, -- сказал
’оуд, здорово струсив. -- € тогда вы можете все выстирать по-своему. Ђ то
еще Я испорчу ваше белье, выстираю, да не смогу угодить. џ-то больше стираю
мужское белье. ќто моЯ узкаЯ специальность.
-- „оверить вам руль? -- ответила женщина, смеЯсь. -- Ќадо сперва
научитьсЯ управлЯть баржой как следует. Љроме того, это работа скучнаЯ, а Я
хочу, чтобы вам было хорошо. Ќет, вы уж лучше займитесь любимым делом, а Я
останусь за рулем, Я к этому привычнаЯ. Џожалуйста, не лишайте менЯ
возможности доставить вам удовольствие.
’оуд почувствовал, что его загнали в угол. Ћн поглЯдел направо и
налево, думаЯ, как бы ему удрать, но до берега ему было не допрыгнуть,
поэтому он покорилсЯ судьбе.
"‚ конце концов, -- подумал он с тоской, -- всЯкий дурак может
стирать".
Ћн притащил корыто, мыло и прочее необходимое из кабины, выбрал наудачу
несколько вещей, попыталсЯ вспомнить, что он времЯ от времени видел в
окошко, когда ему приходилось проходить мимо дома, где жила прачка, и
принЯлсЯ за работу.
Џрошло длинных полчаса, и каждаЯ наступающаЯ минута приносила мистеру
’оуду все большее и большее раздражение. —то бы он ни делал с этими вещами,
их это не удовлетворЯло. Ћн пробовал их убедить сделатьсЯ почище, он
пробовал их щипать, он пробовал их колотить, но они нахально улыбались,
выглЯдываЯ из корыта, и, казалось, были в восторге от того, что сохранЯли
свою первоначальную грЯзь. ђаз или два он нервно оглЯнулсЯ через плечо на
женщину, но она глЯдела прЯмо перед собой, занЯтаЯ рулем. …го спина начала
болеть, и он с отчаЯнием заметил, что лапы у него стали совсем морщинистыми.
Ђ надо сказать, что мистер ’оуд очень гордилсЯ своими лапами. Ћн пробормотал
слова, которые не должны бы произносить ни прачки, ни жабы, и в пЯтнадцатый
раз упустил мыло. ‚зрыв хохота заставил его вскочить и оглЯнутьсЯ. †енщина
сидела откинувшись и безудержно хохотала, пока слезы не потекли у нее по
щекам.
-- џ все времЯ наблюдала за тобой, -- сказала она, переводЯ дух. -- џ
так и думала, что ты барахло, когда ты тут начала хвастатьсЯ. Ќичего себе
прачка! ‘порим, ты и крохотного лоскутка в жизни не выстирала!
Њистер ’оуд, который и так закипал, тут уж вскипел окончательно и
потерЯл над собой всЯкий контроль. -- ’ы мерзкаЯ, низкаЯ, жирнаЯ баба! --
закричал он. -- Ќе смей так со мной разговаривать, потому что Я лучше тебЯ!
Џрачка! Љак бы не так! ’ак знай же, что Я мистер ’оуд, прославленный,
уважаемый, выдающийсЯ ’оуд! Џусть надо мной сейчас слегка сгустились тучи,
но Я не потерплю, чтобы надо мной смеЯлись какие-то тетки с баржи!
†енщина подвинулась к нему и пристально приглЯделась.
-- Љонечно! -- закричала она. -- ЋтвратительнаЯ, скользкаЯ жаба! Ќа
моей прекрасной, чистой барже! Ђ это уже то, чего не потерплю Я!
Ќа минутку она рассталась с рулем. ЋгромнаЯ мускулистаЯ рука
протЯнулась к нему и схватила его за переднюю лапу, а другаЯ за заднюю.
Џосле этого мир вдруг перевернулсЯ вверх ногами, показалось, что баржа легко
заскользила по нему, в ушах засвистел ветер, и мистер ’оуд понЯл, что он
летит, к тому же еще и быстро вращаЯсь в воздухе. ‚ода оказалась холоднее,
чем ему хотелось бы, хотЯ ее температуры не хватило, чтобы остудить его
гордыню или погасить огонь его негодованиЯ.
ЋтплевываЯсь, он вынырнул на поверхность, а когда отер рЯску со своих
глаз, первое, что он увидал, была женщина на барже, котораЯ смотрела на него
с кормы и смеЯлась, и он, кашлЯЯ и глотаЯ воду, поклЯлсЯ с ней поквитатьсЯ.
Ћн с трудом поплыл к берегу, хотЯ ситцевое платье всЯчески старалось
воспрепЯтствовать его усилиЯм, и, когда он наконец коснулсЯ земли, он понЯл,
как нелегко ему будет взобратьсЯ по крутому склону без посторонней помощи.
Ћн должен был постоЯть и передохнуть минуточку или две, чтобы успокоить
дыхание, а затем, перекинув краЯ мокрой юбки через локоть, бешеный от
возмущениЯ и жаждущий мести, он помчалсЯ догонЯть баржу с такой скоростью, с
какой только несли ноги.
†енщина на барже все еще смеЯлась, когда он поравнЯлсЯ с ней. --
Џостирай саму себЯ, прачка! -- кричала она. -- Џогладь свою морду утюгом и
завейсЯ, тогда ты сойдешь за вполне приличную жабу!
Ќо мистер ’оуд не терЯл времени на ответы. Ћн хотел серьезной мести, а
не дешевой победы в словесном поединке, хотЯ парочка слов вертелась у него
на Языке. ‚переди он увидел, что ему было нужно. Џрибавив скорости, он
догнал лошадь, отвЯзал и отбросил от постромок бечеву, за которую та тЯнула
баржу, легко вспрыгнул ей на спину и пустил галопом, наЯриваЯ пЯтками по
бокам. Ћн свернул в сторону, покидаЯ идущую вдоль канала дорожку длЯ
буксировки судов, и погнал свою кобылу по изрытой колеЯми деревенской
дороге. Ђ женщина на барже, бешено жестикулируЯ, кричала:
-- ‘той! ‘той! ‘той!
-- џ эту песенку уже слыхал, -- сказал мистер ’оуд, смеЯсь и продолжаЯ
понукать кобылу.
‹ошадь, привыкшаЯ медленно тЯнуть баржу, не была способна к
продолжительным усилиЯм, и скоро галоп перешел в рысь, а рысь в медленный
шаг, но ’оуд довольствовалсЯ и этим, сознаваЯ, что он движетсЯ, а баржа
стоит. Љ этому времени он успокоилсЯ и овладел собой, потому что, как ему
казалось, он совершил умный поступок. Џоэтому ему было приЯтно медленно
ехать по солнышку, пользуЯсь, где только удавалось, переулочками и боковыми
дорожками и стараЯсь забыть, сколько времени прошло с тех пор, как он ел
что-нибудь существенное, и вскорости канал осталсЯ далеко позади.
Ћни уже отмахали несколько миль, и мистера ’оуда стало клонить в сон на
жарком солнце, когда лошадь остановилась, опустила голову и стала щипать
траву. Џроснувшись, мистер ’оуд с трудом удержалсЯ у нее на спине. Ћн
оглЯделсЯ и понЯл, что находитсЯ на широком выгоне, на котором, сколько
хватало глаз, пЯтнами там и сЯм виднелись кусты ежевики. Ђ совсем близко от
него стоЯла крытаЯ цыганскаЯ повозка, грЯзнаЯ и выцветшаЯ, а рЯдом с ней на
перевернутом ведре сидел человек, который сосредоточенно курил, вперив
взглЯд куда-то вдаль, в необозримый мир. ђЯдом с человеком горел костер из
хвороста, а над костром висел железный котелок, из которого доносилось
бульканье и шипение и поднималсЯ намекающий кое на что парок. Ђ еще оттуда
доносились запахи -- теплые и разнообразные, которые сплетались друг с
другом, свивались, клубились и соединились, в конце концов, в один
сладостный запах, показавшийсЯ мистеру ’оуду самой душой Џрироды. Њистер
’оуд теперь понЯл, что раньше он никогда не бывал по-настоЯщему голоден. ’о,
что он ощущал с утра, было так, легким приступом малодушиЯ. € вот оно
Явилось, наконец, настоЯщее! ’ут уж не могло быть никакой ошибки. € надо
было что-то быстренько делать, иначе случитсЯ беда с кем-то или с чем-то. Ћн
пристально оглЯдел цыгана, туманно соображаЯ, что же будет легче: подратьсЯ
с ним или каким-нибудь хитрым образом обмануть. Ћн принюхивалсЯ и
принюхивалсЯ, и глЯдел на цыгана, а цыган сидел, и курил, и смотрел на него.
Ќаконец цыган вынул трубку изо рта и заметил как бы невзначай:
-- •очешь, что ли, эту свою кобылу продать?
’оуд, был совершенно сбит с толку. Ћн не знал, что цыгане очень любЯт
торговать лошадьми и никогда не упускают такого случаЯ, и еще он не учел,
что цыганскаЯ повозка всегда в движении, а длЯ этого обЯзательно нужна
лошадь.
Ћн не имел намерениЯ обратить лошадь в деньги, но предложение цыгана
облегчало ему путь к двум столь необходимым ему вещам -- наличным деньгам и
солидному завтраку.
-- —то? -- сказал он. -- —тобы Я продал эту красивую молодую лошадь?!
Ќет, нет, это совершенно отпадает. Ђ кто будет развозить белье по клиентам в
субботние дни? € потом, она слишком ко мне привЯзана, а Я-то просто души в
ней не чаю.
-- Џопробуй полюбить ослика, -- сказал цыган. -- Ќекоторые любЯт.
-- ђуби дерево по себе, -- сказал мистер ’оуд. -- ђазве ты не видишь,
что эта лошадь не длЯ того, чтобы таскать повозку? ќта лошадь хороших
кровей... частично. Ќе там, где ты на нее смотришь. ‘ другой стороны, где
тебе не видно. ќто призоваЯ лошадь. Ћна брала призы в свое времЯ, давненько,
правда, но все равно это видно и сейчас, стоит только на нее поглЯдеть, если
ты хоть что-нибудь понимаешь в лошадЯх. Ќет, о продаже сейчас нет никакой
речи. Ђ любопытства ради, сколько ты собиралсЯ мне за нее предложить?
–ыган внимательно оглЯдел лошадь, потом он с равным вниманием оглЯдел
мистера ’оуда и потом снова -- лошадь.
-- Џо шиллингу за копыто! -- сказал он коротко и отвернулсЯ, продолжаЯ
курить и вглЯдываЯсь в широкий мир, пока тот не подернулсЯ синевой.
-- иллинг за копыто?! -- воскликнул ’оуд. -- Џогоди немного, Я должен
сообразить, сколько это получитсЯ всего.
Ћн слез с лошади, отпустил ее попастись, усевшись рЯдом с цыганом, стал
складывать на пальцах. Ќаконец он сказал:
-- Џо шиллингу за копыто? Ќо это выходит ровно четыре шиллинга, и
толечко! Ћ нет! џ и подумать не могу получить четыре шиллинга за мою
красивую молодую лошадь.
-- ‹адно, -- сказал цыган, -- Я тебе скажу, что Я сделаю. џ дам тебе
пЯть шиллингов, а это будет ровно на три шиллинга и пЯть пенсов больше, чем
это животное стоит. € это мое окончательное слово.
Њистер ’оуд посидел и серьезно подумал. Ћн был голоден и без гроша и
неизвестно, на каком расстоЯнии от дома, а враги все еще, может быть,
гонЯтсЯ за ним. ’ому, кто находитсЯ в подобном положении, пЯть шиллингов
могут показатьсЯ изрЯдной суммой. ‘ другой стороны, это вроде бы уж очень
низкаЯ цена за лошадь. Ќо опЯть же, лошадь ему самому досталась даром, таким
образом, что бы он ни получил, оборачивалось чистой прибылью. Ќаконец он
проговорил решительным тоном:
-- Џослушай, Я тебе скажу, как мы поступим, и это уже мое окончательное
слово. ’ы мне даешь шесть шиллингов и шесть пенсов из рук в руки наличными.
Ђ к тому еще ты дашь мне столько еды, сколько Я смогу съесть за один
присест, разумеетсЯ, из этого вот твоего железного котелка, который
испускает такие аппетитные и возбуждающие ароматы. ‡а это Я тебе отдаю мою
молодую, полную сил лошадь с ее прекрасными постромками и всем остальным в
придачу. …сли тебЯ это не устраивает, так и скажи, и Я тут же уеду. џ знаю
одного человека, который годами упрашивает менЯ продать ему мою лошадь.
–ыган долго ворчал, что если он еще заключит парочку таких сделок, то
обЯзательно разоритсЯ. Ќо под конец он вытащил грЯзный парусиновый кошель из
кармана своих широченных штанов и отсчитал шесть шиллингов и шесть пенсов на
лапу мистера ’оуда. Џотом он на минутку скрылсЯ в своей повозке и вернулсЯ,
несЯ большую железную тарелку, ложку, вилку и нож. Ћн снЯл котел с огнЯ,
наклонил его, и горЯчий, душистый, жирный поток выплеснулсЯ оттуда на
тарелку. ќто была, несомненно, самаЯ лучшаЯ еда в мире, потому что была
приготовлена из куропаток, и фазанов, и цыплЯт, и зайцев, и кроликов, и
цесарок, и еще кое из чего, вроде картошки и лука. ’оуд поставил тарелку
себе на колени и чуть не плача ел, и ел, и ел, и просил добавки, и цыган, не
скупЯсь, добавлЯл. Њистеру ’оуду казалось, что он в жизни не едал такого
вкусного завтрака.
Љогда на борт было загружено такое количество пищи, какое только можно
выдержать, ’оуд попрощалсЯ с цыганом, нежно обнЯлсЯ с лошадью и снова
двинулсЯ в путь в самом лучезарном настроении, потому что цыган, который
хорошо знал все окрестности, показал ему, в каком направлении идти. ќто уже
был другой ’оуд, очень сильно отличавшийсЯ от того, каким он был час назад.
‘олнце Ярко светило, платье уже почти высохло, в кармане у него были
денежки, и, что самое главное, он основательно поел вкусной еды, горЯчей и
питательной, и теперь он снова чувствовал себЯ большим и сильным,
беззаботным и уверенным.
Ћн весело шагал, вспоминаЯ свои приключениЯ и побег, все те положениЯ,
когда дело складывалось вроде бы хуже некуда, но из которых он всегда
находил выход. € вот его снова начали распирать гордость и зазнайство.
-- •о-хо! -- говорил он самому себе, весело маршируЯ и задираЯ
подбородок к небу. -- ЉакаЯ Я умнаЯ жаба! џсное дело, что по уму ни один
зверь со мной сравнитьсЯ не может! Њои враги заточили менЯ в тюрьму,
окружили караулом, день и ночь стерегли менЯ их тюремщики. Ђ Я спокойненько
прохожу мимо них, только благодарЯ своим способностЯм, помноженным на
отвагу. Ћни гонЯютсЯ за мной на паровозах с полисменами и револьверами, а Я
смеюсь над ними издалека. ЊенЯ безжалостно швырЯет в канал женщина, толстаЯ
телом и злобнаЯ душой. Ќу и что из этого? џ доплываю до берега и назло ей
завладеваю ее лошадью. џ скачу на ло- шади триумфатором, и Я получаю за нее
полный карман денег и отличный завтрак! •о-хо! џ -- ’оуд ‚еликолепный! џ --
прославленный, удачливый мистер ’оуд! Ћн так раздулсЯ от самодовольства,
что, пока шагал, сочинил песню, прославлЯющую его самого, и распевал ее во
все горло. ќто, скорее всего, самаЯ самодовольнаЯ песнЯ, какую когда-либо
сочинил какой-нибудь зверь:
€сторий о разных героЯх
Ќаписано невпроворот.
Ќо кто всех сильней и отважней?
Љонечно же мистер ’оуд!

‚ Ћксфорде -- прорва ученых,
ѓрамотный это народ.
Ќо кто самый мудрый на свете?
Љонечно же мистер ’оуд!

‚се звери по паре уселись в ковчег,
Ћн нес их вперед и вперед.
Љто крикнул: "ѓлЯди, землЯ впереди!"
-- „огадливый мистер ’оуд!

‚сЯ армиЯ нынче идет на парад,
‡а взводами движетсЯ взвод.
Ђ кто впереди на белом коне?
„а это же мистер ’оуд!

‘идела с утра королева в саду
€ шила из байки капот.
‚оскликнула: "Ђх! Љто там весь в орденах?"
Ћтветили ей: "Њистер ’оуд!"

€ было еще много чего в этом же роде, но уж такое бахвальство, что
приводить здесь не стоит. ќти куплеты еще самые скромные! Ћн пел, пока шел,
и он шел, пока пел, и гордость его принимала угрожающие размеры, но вскоре
ей предстоЯло получить чувствительный удар.
ЏройдЯ несколько проулочков между живыми изгородЯми, ’оуд добралсЯ до
большака. Ћн вышел на него, оглЯдел во всю длину и вдруг увидел вдали
крапинку, котораЯ быстро превратилась в пЯтнышко, потом в маленький шарик, а
потом во что-то очень знакомое, и звук, обозначающий предупреждение, слишком
хорошо ему известный, донессЯ до его очарованного слуха.
-- ‚от это да! -- воскликнул он, приходЯ в возбуждение. -- ‘нова
начинаетсЯ настоЯщаЯ жизнь! ‚от он -- широкий мир, о котором Я так долго
тосковал! џ их сейчас остановлю, моих братьев по колесу, Я расскажу им
сказочку, котораЯ до сих пор так отлично срабатывала, и они менЯ, конечно,
согласЯтсЯ подвезти, а потом Я еще чего-нибудь наболтаю, и возможно, если
повезет, дело кончитсЯ тем, что Я подъеду к ’оуд-•оллу на автомобиле! ‚от
тебе будет длинный нос, дорогой Ѓарсук! Ћн уверенно ступил на дорогу, чтобы
проголосовать. Ђвтомобиль приближалсЯ, сбрасываЯ скорость возле перекрестка.
‚друг мистер ’оуд страшно побледнел, душа ушла в пЯтки, коленки затрЯслись и
подогнулись, он сложилсЯ пополам и рухнул на землю, ощущаЯ боль и тошноту. €
было от чего беднЯге упасть в обморок: приближающийсЯ автомобиль был тот
самый, который он угнал со двора гостиницы "Љрасный ‹ев" в тот трагический
день, с которого начались все его несчастьЯ. Ђ люди были теми же самыми
людьми, которых он видел тогда в гостиничном кафе. Ћн лежал на дороге,
несчастный, кучей старых трЯпок, и только бормотал:
-- Ќу все, все, все, конец. Ќаручники и полицейские снова. ’юрьма
снова. •леб и вода снова. Ћ, какой же Я дурак! € зачем мне понадобилось
расхаживать с важным видом по белу свету, самодовольно распеваЯ песни и
голосуЯ среди бела днЯ на большой дороге, вместо того чтобы спрЯтатьсЯ,
дождатьсЯ, пока стемнеет, и спокойненько проскользнуть домой обходными
дорожками. Ћ, несчастный ’оуд! Ћ, невезучий зверь!
“жасный автомобиль медленно приближалсЯ, пока не остановилсЯ совсем
рЯдом с ним. „ва джентльмена вышли из машины и подошли к дрожащему мистеру
’оуду, который ЯвлЯл собой одно сплошное отчаЯние. Ћдин из них сказал:
-- Ђх, боже мой, как жаль! ЃеднаЯ стараЯ женщина, похоже что прачка,
потерЯла сознание. Њожет, у нее солнечный
удар, а может быть, беднЯжка ничего еще сегоднЯ не ела. „авайте
поднимем ее, и отнесем в машину, и отвезем в ближайшую деревню, где у нее,
наверное, есть „рузьЯ.
Ћни осторожно поднЯли мистера ’оуда , и отнесли в машину, и подложили
мЯгкие подушки, а потом двинулись дальше. Љогда ’оуд услыхал, как ласково
они с ним разговаривают, он понЯл, что его не узнали. Ћн почувствовал себЯ
смелее и осторожненько приоткрыл сначала один глаз, а потом и другой.
-- ‚зглЯните, -- сказал один из джентльменов, -- ей уже лучше. ‘вежий
воздух пошел ей на пользу. Љак вы себЯ чувствуете, мэм?
-- ‘ердечно благодарю, сэр, -- сказал ’оуд слабым голоском, -- мне
теперь гораздо лучше!
-- ‚от и славно! -- сказал джентльмен. -- Џолежите спокойно и, кроме
того, не пытайтесь говорить.
-- џ не буду, -- сказал ’оуд. -- џ только подумала, нельзЯ ли мне сесть
впереди, рЯдом с шофером. ’ам бы менЯ обдало ветерком, и Я бы скоро совсем
пришла в себЯ.
-- ЉакаЯ благоразумнаЯ женщина! -- сказал джентльмен. -- Ќу конечно,
можно.
Ћн заботливо помог мистеру ’оуду пересесть на переднее сиденье возле
шофера, и машина еще раз тронулась с места.
’оуд к этому времени уже почти совсем оправилсЯ. Ћн выпрЯмилсЯ,
поглЯдел вокруг и постаралсЯ заглушить в себе прежний трепет перед
автомобилем; неодолимое желание сесть за руль, которое поднималось в нем,
начало полностью им овладевать.
-- ќто судьба, -- сказал он, -- позвольте мне попробовать повести
машину хоть немножечко, џ очень внимательно за вами наблюдала, и мне
кажетсЯ, это так занЯтно и так легко! € мне бы очень хотелось рассказать
своим друзьЯм, что однажды Я управлЯла автомобилем!
офер рассмеЯлсЯ в ответ на это предложение так оглушительно, что один
из джентльменов спросил, в чем дело. Љогда он услыхал, то, к восторгу
мистера ’оуда, он сказал:
-- Ѓраво, мэм! Њне нравитсЯ крепость вашего духа! Џусть она попробует,
а ты присмотри за ней. Ќичего не случитсЯ.
Њистер ’оуд торопливо вскарабкалсЯ на место, которое освободил шофер,
взЯлсЯ за руль, с притворным вниманием выслушал инструкции и тронул машину с
места сперва медленно и осторожно, потому что дал себе слово быть
благоразумным.
„жентльмены на заднем сиденье захлопали в ладоши, и ’оуд услышал, как
один другому сказал:
-- Љак у нее здорово получаетсЯ! Џодумать только, какаЯ-то прачка, и
ведет машину впервые в жизни! ’оуд поехал быстрее, потом еще быстрее и еще
быстрее.
Ћн услышал, как один из джентльменов предупредил его:
-- Ѓудь поосторожнее, прачка!
Ќо это его только раздразнило, так как он уже начал терЯть голову.
офер сделал попытку вмешатьсЯ, но ’оуд притиснул его к сиденью локтем
и изо всех сил нажал на газ. ’о, как воздух кидалсЯ ему в лицо, как гудел
мотор, как подскакивал на ухабах автомобиль, опьЯнило его слабую голову.
-- Џрачка, как бы не так! -- выкрикивал он безрассудно. -- •о-хо! џ --
’оуд, угонщик автомобилей, убегающий из ваших тюрем, ’оуд, который всегда
исчезает! ‘идите смирно, и Я вам покажу, что значит настоЯщаЯ езда, потому
что вас везет знаменитый, умелый, совершенно бесстрашный мистер ’оуд!
‘ криком ужаса всЯ компаниЯ поднЯлась с мест и набросилась на него.
-- •ватайте его! -- кричали они. -- •ватайте жабу, этого скверного
зверЯ, который пыталсЯ украсть нашу машину. ‘вЯжите его, наденьте на него
цепи, тащите его в ближайший полицейский участок! „олой неисправимого и
опасного мистера ’оуда! “вы! Џрежде чем на него набрасыватьсЯ, им надо было
проЯвить благоразумие и сначала каким-то образом заставить его остановитьсЯ.
‚ывернув в сторону руль, ’оуд налетел на низкую изгородь, шедшую вдоль
дороги. Њощный рывок, сумасшедший удар -- и все четыре колеса ухнули в
утиный пруд, отчаЯнно взбаламутив воду.
’оуд обнаружил, что он летит по воздуху вверх и вверх, иногда кружась в
небе, как ласточка. …му это даже понравилось, он стал было думать, что будет
так лететь, пока у него не вырастут крыльЯ, и он, возможно, превратитсЯ в
жабо-птицу, как вдруг он приземлилсЯ, шлепнувшись спиною на густую и мЯгкую
луговую траву. Ќемного приподнЯвшись, он увидел, что автомобиль торчит в
пруду и почти совсем утонул в нем, а джентльмены и шофер, не в силах сладить
с полами своих длинных пальто, барахтаютсЯ в воде.
Ћн быстренько поднЯлсЯ и побежал изо всех сил, продираЯсь сквозь живые
изгороди, перепрыгиваЯ через кюветы, проносЯсь по полЯм, пока совсем не
выбилсЯ из сил и не задохнулсЯ, и лишь тогда перешел на шаг. Љогда ’оуд
чуть-чуть отдышалсЯ и мог спокойно подумать, он начал хихикать, а хихиканье
вскоре перешло в смех, и он смеЯлсЯ до тех пор, пока не ослабел и не был
вынужден присесть возле живой изгороди.
-- •о-хо! -- закричал он, приходЯ в экстаз от восторга перед самим
собой. -- ЋпЯть ’оуд! ’оуд, как всегда, берет верх! Љто заставил их взЯть
менЯ в машину? Љто сумел пересесть на переднее место ради свежего воздуха?
Љто убедил их дать мне повести машину? Љто засунул их всех в утиный пруд?
Љто удрал от них, пролетев целым и невредимым по воздуху, оставив этих
узколобых, разозленных, трусливых экскурсантов в грЯзи посреди пруда, где им
как раз место? Љто? ’оуд, конечно! “мный ’оуд, великий ’оуд, замечательный
’оуд!
€ он опЯть разразилсЯ песней и распевал ее во все горло:
Ђвтомобиль гудел "би-би"
€ нессЯ все вперед.
Љто в пЯть минут загнал его в пруд?
•итроумный мистер ’оуд!

Ћ, какой Я умный! Љакой умный, какой умный, какой невозможно ум...
Љакой-то неЯсный звук на некотором расстоЯнии от него заставил его
обернутьсЯ и поглЯдеть. Ћ ужас! Ћ тоска! Ћ отчаЯние! Џримерно через два полЯ
он увидал шофера в его кожаных гетрах и двух могучих деревенских
полицейских, бегущих к нему изо всех сил.
ЃеднЯга ’оуд вскочил, душа его снова оказалась в пЯтках, а пЯтки эти
снова забарабанили по земле.
-- Ћ боже мой! -- задыхалсЯ он и пыхтел на бегу. -- Љакой же Я осел!
‘амовлюбленный, безответственный осел! ЋпЯть набралсЯ важности! ЋпЯть орал
свои песни! ЋпЯть сидел на месте и бахвалилсЯ! Ћ боже мой, боже мой, боже
мой!
Ћн оглЯнулсЯ и с отчаЯнием увидал, что преследователи его настигают. Ћн
бежал изо всех сил, но все времЯ оглЯдывалсЯ и видел, что те трое все
приближаютсЯ и приближаютсЯ. Ћн не щадил себЯ, но ведь он был маленьким и
толстым зверем, и лапы у него были короткие. ’еперь он слышал их шаги совсем
близко позади себЯ. Ћн уже перестал глЯдеть, куда он бежит, он нессЯ
вслепую, не глЯдЯ, не соображаЯ, только иногда оглЯнувшись, видел, как на
лицах его преследователей изображалось торжество, как вдруг землЯ ушла у
него из-под ног, он схватилсЯ за воздух и -- плюх -- с головой оказалсЯ в
глубокой воде, быстрой воде, воде, котораЯ повлекла его куда-то с такой
силой, что он не имел возможности сопротивлЯтьсЯ, и тут он понЯл, что в
своем слепом отчаЯнии он угодил прЯмо в реку!
Ћн вынырнул на поверхность и попыталсЯ ухватитьсЯ за камыши и осоку,
которые росли вдоль реки под самым берегом, но течение было таким сильным,
что оно вырывало их у него из лап.
-- Ћ боже мой! -- восклицал бедный ’оуд. -- Ќикогда в жизни Я больше не
буду угонЯть автомобили! Ќикогда в жизни Я не буду петь зазнайские песни!
’ут он ушел под воду, вынырнул снова, у него перехватило дух, и он стал
захлебыватьсЯ. ‚скоре он заметил, что течение несет его к большой темной
норе, вырытой в береговом обрыве, как раз у него над головой, и, когда вода
влекла его мимо входа в эту нору, он вытЯнулсЯ изо всех сил, ухватилсЯ за
край и удержалсЯ. Џотом понемногу, с большим трудом, он стал подтЯгиватьсЯ,
пока не смог закрепитьсЯ локтЯми. ‚ таком положении он передохнул.
€ пока он пыхтел, и вздыхал, и пристально глЯдел в темноту, какаЯ-то
маленькаЯ ЯркаЯ штучка блеснула из глубины, подмигнула и стала приближатьсЯ
к нему. Џо мере того как она приближалась, она стала обрастать лицом, и лицо
это показалось ему знакомым.
Љоричневое, маленькое, с усами. ‘ерьезное, круглое, с аккуратными
ушками и шелковистой шерсткой. ќто был дЯдюшка ђэт.

XI
"ЉЂЉ ‹…’Ќ€‰ ‹€‚…Ќњ -- ‘‹Ё‡ ЏЋ’ЋЉ"

„Ядюшка ђэт высунул аккуратную коричневую лапку, крепко схватил мистера
’оуда за шиворот, рванул его кверху и подтащил к норе. ЋтЯжелевший,
пропитанный водой, ’оуд медленно, но верно достиг краЯ норы и через
мгновение, живой и здоровый, стоЯл в прихожей, весь измазанный тиной и
облепленный водорослЯми, как, впрочем, и следовало ожи- дать, но вполне
довольный и в наилучшем расположении духа, как бывало в прежние времена. ђаз
уж он попал в дом своего друга, то необходимость маскироватьсЯ, хитрить и
изворачиватьсЯ отпала, и он мог сбросить с себЯ маскарадный костюм, который
не пристал джентльмену его положениЯ и к тому же доставил столько хлопот.
-- Ћ, ђэтти! -- воскликнул он. -- —его Я только не пережил с тех пор,
как виделсЯ с тобой в последний раз, ты не можешь себе представить! ’акие
переживаниЯ, такие испытаниЯ, и как Я все это благородно перенес! Љакие
исчезновениЯ, какие переодеваниЯ, то прЯчусь, то ускользаю... и заметь --
все продумано, все спланировано и выполнено с блеском! Ѓыл в тюрьме --
выбралсЯ оттуда, само собой разумеетсЯ! вырнули менЯ в канал -- доплыл до
берега! “гнал лошадь -- задорого продал! ‚сех обвел вокруг пальца, всех
заставил поплЯсать под мою дудочку! џ умнейший ’оуд, в этом нет ни малейших
сомнений! Љакой, как ты думаешь, Я совершил подвиг под конец? Џотерпи, Я
тебе все расскажу...
-- ’оуд, -- сказал ђэт серьезно и твердо, -- сейчас же отправлЯйсЯ
наверх, сними с себЯ эту старую ситцевую трЯпку, котораЯ, похоже, когда-то
была платьем какой-нибудь прачки, как следует вымойсЯ, надень что-нибудь мое
и прими вид джентльмена, если сумеешь. „олжен тебе сказать, что более
замурзанного, затрепанного, срамного вида Я ни у кого не видал ни разу в
жизни. Љончай бахвалитьсЯ и препиратьсЯ со мной и отправлЯйсЯ! —уть позже мы
поговорим. “ менЯ много накопилось.
’оуд хотел огрызнутьсЯ. •ватит, им уже хорошо покомандовали в тюрьме, а
тут, по-видимому, все начинаетсЯ сначала. € кто начинает? ђэт -- ‚одЯнаЯ
Љрыса! Ќо он нечаЯнно увидал свое отражение в зеркале за стоЯщей вешалкой, в
потрепанном чепце, печально сползшем на левый глаз, раздумал отругиватьсЯ и
послушно отправилсЯ в ванную комнату. Ћн как следует вымылсЯ, почистилсЯ,
пригладил волосы щеткой, переоделсЯ и долго стоЯл перед зеркалом, с
удовольствием рассматриваЯ самого себЯ, и думал, что за дураки те, кто хогь
на мгновение мог принЯть его за прачку. Љ тому времени, когда он спустилсЯ,
обед был уже на столе, что очень его обрадовало. € времени много прошло, и
побегать ему немало довелось с тех пор, как цыган накормил его замечательным
завтраком Џока они ели, мистер ’оуд рассказал дЯдюшке ђэту все свои
приключениЯ, подробно останавливаЯсь на том, какой ум он проЯвил, и какое
присутствие духа в острых ситуациЯх, и хитроумие в узких местах, все хотел
представить дело так, будто он пережил веселые и разнообразные приключениЯ.
Ќо чем больше он распространЯлсЯ, тем серьезнее и молчаливее становилсЯ
дЯдюшка ђэт.
Љогда ’оуд наконец выговорилсЯ, в комнате на некоторое времЯ воцарилось
молчание, потом ђэт сказал:
-- Џослушай-ка, ’оуди, Я не хочу обижать тебЯ, ты и так много пережил.
Ќо говорЯ серьезно, неужели ты не понимаешь, каким ты выставил себЯ дураком?
Љак ты сам признаешьсЯ, на тебЯ надевали наручники, заточали в тюрьму,
морили голодом, травили, как зайца, пугали до потери сознаниЯ, оскорблЯли,
глумились и, наконец, к твоему позору, швырнули в воду. € кто же? ЉакаЯ-то
баба! —то в этом забавного? —то веселого? € все из-за того, что тебе
приспичило угнать чужую машину. ’ы сам прекрасно знаешь, что от машин тебе
были одни беды и неприЯтности с того самого момента, когда ты впервые увидел
автомобиль. …сли ты разбиваешьсЯ через пЯть минут после того, как ты сел за
руль -- а так оно чаще всего и бывает, -- то зачем же тогда чужую-то машину
воровать? Џожалуйста, можешь делатьсЯ инвалидом, если тебе это нравитсЯ,
пожалуйста, можешь обанкротитьсЯ длЯ разнообразиЯ, если уж ты так решил, но
в каторжники-то зачем попадать? Љогда же ты наконец проЯвишь благоразумие, и
подумаешь о своих друзьЯх, и позволишь им гордитьсЯ тобой? ’ы думаешь, мне
приЯтно, например, слышать, как звери говорЯт мне вслед, что Я вожусь с
уголовниками?
“ мистера ’оуда была одна черта, котораЯ всех с ним примирЯла, -- у
него было беззлобное сердце. Ћн не сердилсЯ, когда ему читали нравоучениЯ
те, кого он считал своими настоЯщими друзьЯми. € даже когда они сильно на
него нападали, он мог понЯть и другую сторону. Џока дЯдюшка ђэт так серьезно
с ним говорил, он про себЯ все времЯ бормотал: "Ќет, это как раз очень даже
весело", и издавал все времЯ неЯсные звуки, вроде "р-р-раз!" и "би-би", и
еще какие-то, которые напоминали приглушенное хрюканье или шипение, какое
обычно получаетсЯ, когда открывают бутылку с содовой. Ќо все же, когда ђэт
замолчал, он издал глубокий вздох и сказал тихим и покорным голосом:
-- ’ы прав, ђэтти! ’ы всегда очень разумно говоришь. џ вел себЯ как
самовлюбленный старый осел, мне это совершенно Ясно, но теперь Я буду совсем
хорошим и не буду делать больше никаких глупостей. Ђ что до автомобилей, Я
как-то поостыл к ним, после того как нырнул в эту твою речку. ‡наешь, когда
Я висел, уцепившись за край норы, пытаЯсь отдышатьсЯ, менЯ осенила
действительно блестЯщаЯ идеЯ -- насчет моторных лодок... ну ладно, ладно, не
принимай все так близко к сердцу, это же только так, просто мысли вслух, и
давай больше не будем об этом. Џопьем кофейку, покурим, поболтаем, а потом Я
спокойненько пройдусь до ’оуд-•олла, переоденусь в свое и все там налажу,
чтобы все было как и бывало раньше. •ватит с менЯ приключений. џ буду вести
размеренную, приличную жизнь, займусь хозЯйством, приведу в порЯдок сад,
буду сажать цветочки. “ менЯ всегда будет готов обед длЯ друзей, заглЯнувших
ко мне на часок. џ опЯть заведу пони с тележкой, чтоб можно было прокатитьсЯ
по окрестностЯм, как было в старые добрые времена, до того, как на менЯ это
напало и Я натворил глупостей.
-- ‘покойненько пройдешьсЯ до ’оуд-•олла? -- возбужденно воскликнул
дЯдюшка ђэт. -- Ћ чем ты говоришь? ’ы хочешь сказать, что ты ничего не
слыхал?
-- —то не слыхал? -- спросил мистер ’оуд, бледнеЯ. -- ѓовори, ђэтти!
‘корей! Ќе щади менЯ. Ћ чем Я не слыхал?
-- ’ы хочешь сказать, -- кричал ђэт, стуча маленькими кулачками по
столу, -- что ты ничего не слышал о ласках и горностаЯх?
-- —то? ќти, из „ремучего ‹еса? -- воскликнул мистер ’оуд, начинаЯ
дрожать. -- Ќи слова не слышал! Ђ что они сделали?
-- € как они захватили ’оуд-•олл? -- продолжал дЯдюшка ђэт. ’оуд
положил локти на стол, подбородок -- на лапы, две крупные слезы накопились у
него в глазах, перелились через край и упали на стол -- кап! кап!
-- Џродолжай, ђэтти, -- пробормотал он. -- ђассказывай все. џ уже с
собой справилсЯ. џ снова ’оуд. џ перенесу.
-- Љогда ты попал... ну, когда с тобой случилось это несчастье, --
начал ђэт медленно, подбираЯ выражениЯ, -- ну, словом, когда ты исчез на
времЯ из общества благодарЯ этому, ну... недоразумению с автомобилем, ты
понимаешь...
’оуд только кивнул.
-- Ћб этом тут, естественно, много говорили, -- продолжал дЯдюшка ђэт,
-- и не только тут, на берегу, но даже и в „ремучем ‹есу. ЊнениЯ всех зверей
разделились, как это обычно бывает. ’е, кто с берега, все были за тебЯ. Ћни
говорили, что с тобой обошлись несправедливо и что в наше времЯ в этой
стране не добьешьсЯ правосудиЯ. Ђ те, из „ремучего ‹еса, говорили всЯкие
горькие слова, мол, так тебе и надо и, мол, со всем этим пора кончать. € они
страшно обнаглели и все ходили везде и говорили, что с тобой на этот раз
покончено навсегда. —то ты, мол, никогда, никогда не вернешьсЯ.
’оуд еще раз молча покивал головой. -- Ќу, ты знаешь, что это за звери?
-- продолжал дЯдюшка ђэт. -- Ќо Љрот и Ѓарсук вмешались, они не уставали им
объЯснЯть, что ты скоро вернешьсЯ. Ћни точно не знали, как ты вырвешьсЯ, но
были уверены, это рано или поздно произойдет.
’оуд сел на своем месте поровнее и стал ухмылЯтьсЯ.
-- Ћни приводили разные исторические примеры, когда мужество и умение
внушить доверие, какими ты обладаешь, вместе с набитым кошельком одолевали
законы. Ћни, на всЯкий случай, забрали свои вещи и переехали в ’оуд-•олл, и
ночевали там, и проветривали комнаты, и все держали наготове к твоему
возвращению. Ћни, конечно, не могли догадатьсЯ, что произойдет, но кое-какие
подозрениЯ относительно жителей „ремучего ‹еса у них были. ’еперь Я
приближаюсь к самому печальному и трагическому моменту своего рассказа.
Ћднажды темной ночью -- должен сказать, что это была очень темнаЯ ночь, и
ветренаЯ до невозможности, и к тому же дождь лил как из ведра, -- ласки,
собравшись целым отрЯдом, вооруженные до зубов, подползли к парадному входу
’оуд-•олла. Ћдновременно целаЯ банда хорьков, пройдЯ огородами, овладела
хозЯйственным двором и конторой, а небольшой отрЯд головорезов-горностаев
занЯл оранжерею и бильЯрдную и пооткрывал все окна, выходЯщие на лужайку.
Љрот и Ѓарсук сидели у камина в курительной комнате, рассказываЯ друг другу
разные случаи из жизни, решительно ничего не подозреваЯ, потому что в такую
ночь ни один зверь не выходит из дому. ќти кровожадные злодеи ворвались в
комнату и окружили их. „рузьЯ сражались из последних сил, да толку-то что?
Ћни были безоружны, кроме того, их застали врасплох, и к тому же что могут
сделать двое против сотни? €х жестоко избили палками, этих двух преданных
товарищей, и выгнали из дому на холод, сырость и в темноту, награждаЯ
неслыханными оскорблениЯми.
’ут бесчувственный мистер ’оуд не удержалсЯ, чтобы не подхихикнуть, но
сразу же взЯл себЯ в руки и постаралсЯ принЯть очень серьезный вид.
-- € с тех пор эти из „ремучего ‹еса поселились в ’оуд-•олле, --
продолжал дЯдюшка ђэт, -- и ведут себЯ просто безобразно! ‚алЯютсЯ в постели
до обеда, завтрак у них в любое времЯ, и такой, говорЯт, учинили разгром,
что страшно смотреть. Ћни съедают твои запасы, выпивают все, что у тебЯ есть
в погребе, да еще и потешаютсЯ над тобой, рассказываЯ про... там,
магистраты, тюрьмы и полицию. Ћни сочинЯют про тебЯ отвратительные, грубые
песенки, в которых остроумиЯ ни на грош. € они говорЯт всем твоим слугам,
что поселились в усадьбе навсегда.
-- „а? -- закричал мистер ’оуд, вскакиваЯ и хватаЯсь за палку. -- џ
моментально займусь ими!
-- Ѓесполезно, ’оуд! -- прокричал ему вдогонку дЯдюшка ђэт. -- €ди и
сЯдь спокойно, ты только беду себе наживешь.
Ќо ’оуд уже исчез, и удержать его не было никакой возможности. Ћн
быстро шел по дороге, перекинув палку через плечо, пыхтЯ и бормоча себе под
нос что-то сердитое, пока не дошел до парадных ворот. ’ут из-за забора
неожиданно выскочил большой рыжий хорек и наставил на него ружье.
-- ‘той! Љто идет? -- крикнул он резким голосом.
-- —ушь и чепуха, -- отозвалсЯ ’оуд сердито. -- Љто тебе позволил так
со мной разговаривать? ‚ыходи оттуда сейчас же, не то Я...
•орек больше не произнес ни слова, он вскинул ружье к плечу. ’оуд
благоразумно бросилсЯ на землю, пригнулсЯ, и -- вжжик! -- пулЯ просвистела у
него над головой.
ЏотрЯсенный ’оуд поднЯлсЯ на ноги и галопом помчалсЯ по дороге. Џока он
бежал, он слышал отвратительный хохот хорька, который подхватили еще
какие-то мерзкие тоненькие голосочки.
Ћн вернулсЯ к дЯдюшке ђэту совершенно опрокинутый.
-- Ђ что Я тебе говорил? -- отозвалсЯ ђэт. -- Ѓесполезно. “ них
выставлены сторожевые посты, и они все вооружены. џ тебе говорю: подожди
пока.
€ все же ’оуд не был склонен так уж сразу сдаватьсЯ. Ћн отвЯзал лодку и
поплыл на веслах вверх по реке, где, как ему было известно, сад ’оуд-•олла
спускаетсЯ к самой воде.
Џриблизившись к тому месту, откуда был виден его старый милый дом, он,
перестав грести и облокотившись о весла, осторожно оглЯдел все вокруг. Ќа
первый взглЯд было тихо, спокойно и безлюдно. Ћн мог спокойно обозревать
фасад ’оуд-•олла, залитый лучами заходЯщего солнца, голубей, усаживающихсЯ
парочками на коньке крыши, сад, весь в цвету, бухту перед лодочным сараем,
маленький деревЯнный мостик, который перекинулсЯ через бухту; все было
спокойно, необитаемо и, казалось, ждало его возвращениЯ.
"Џопробуем сперва проникнуть в лодочный сарай", -- подумал ’оуд.
Ћн тихонечко поплыл к бухте и уже проплывал под мостом, как -- бух!
Ћгромный камень угодил прЯмо в лодку и пробил дно. ‹одка тут же наполнилась
водой и затонула, а мистер ’оуд оказалсЯ прЯмо в воде на глубоком месте.
ЏоднЯв голову, он увидел у перил моста двух горностаев, которые перегнулись
через перила и наблюдают за ним в полном восторге.
-- Љамешек следующий раз полетит в твою голову, ’оуди! -- крикнули они
ему.
Ќегодующий мистер ’оуд поплыл к берегу, а горностаи, поддерживаЯ друг
друга, чтобы не свалитьсЯ в воду, так и покатывались со смеху, с ними чуть
не случилось двойной истерики, то есть по истерике на каждого, разумеетсЯ.
’оуд должен был проделать весь долгий обратный путь пешком. Ћн
рассказал дЯдюшке ђэту о неудаче, котораЯ его вновь постигла.
-- Ќу а Я тебе что говорил? -- сказал дЯдюшка ђэт сердито. -- ‘Ядь и
сообрази, что ты сделал. Џотопил мою лодку, которую Я так люблю! Џопросту
загубил мой прекрасный костюм, который Я дал тебе поносить. Ќу право же,
’оуд, свет не видел такого невозможного существа. џ удивлЯюсь, как это ты
еще ухитрЯешьсЯ сохранЯть каких-то друзей.
’оуд сразу согласилсЯ, что вел себЯ неправильно, признал свою глупость,
раскаЯлсЯ в своих ошибках и принес самые горЯчие извинениЯ за потопленную
лодку и испорченный костюм. € закруглил свою речь выражением искренней
покорности, котораЯ всегда обезоруживала его друзей и обеспечивала ему
прощение.
-- ђэтти! џ теперь понимаю, какой был своевольный и своенравный! ‘
этого времени, поверь мне, Я буду тихий и послушный и ничего не сделаю без
твоего совета и одобрениЯ!
-- Ќу, если так, -- сказал отходчивый дЯдюшка ђэт, смЯгчившись, --
тогда мой совет тебе: поскольку уже поздно, садись и ужинай. “жин сейчас
поЯвитсЯ на столе. € пожалуйста, проЯви побольше терпениЯ. џ убежден, что мы
с тобой ничего не можем предпринЯть, пока не повидаемсЯ с Љротом и Ѓарсуком,
и не услышим от них последние новости, и все вместе хорошенечко не обсудим
наши нелегкие дела.
-- Ђ-а, да, конечно! Љрот и Ѓарсук, разумеетсЯ. Ђ где они сейчас? џ
было о них совсем позабыл, -- заметил ’оуд легкомысленно.
-- € ты еще спрашиваешь! -- сказал дЯдюшка ђэт с упреком. -- Џока ты
носилсЯ по всей стране в дорогих автомобилЯх, и скакал на кровных скакунах,
и устраивал пикники с цыганами, эти два бедных преданных зверЯ торчали на
улице в любую погоду, проводЯ суровые дни и ночи, патрулируЯ вдоль границ
’оуд-•олла, не спускаЯ глаз с ласок и горностаев, соображаЯ, обдумываЯ,
планируЯ, как отбить назад твою собственность. ’ы не заслужил иметь таких
верных, таких преданных друзей, честное слово, ’оуд! Љогда-нибудь, когда
будет уже поздно, ты пожалеешь, что не ценил их!
-- џ знаю, Я неблагодарное животное, -- заплакал ’оуд. -- „авай Я пойду
и поищу их этой холодной и темной ночью, и разделю с ними все трудности, и
постараюсь доказать... Џостой! ЉажетсЯ, Я слышу звон тарелок и подноса. “ра!
“жин на столе! „авай, ђэтти!
’ут дЯдюшка ђэт вспомнил, что беднЯга ’оуд долгое времЯ находилсЯ на
тюремном коште и поэтому не стоило на него сердитьсЯ. Ћн и сам последовал за
ним к столу и, как хороший хозЯин, просил его вознаградить себЯ за все
прошлые лишениЯ. Ћни только успели покончить с едой и снова перейти в
кресла, как раздалсЯ сильный стук в дверь. ’оуд перепугалсЯ, а дЯдюшка ђэт,
таинственно кивнув, направилсЯ прЯмо к двери, отпер ее, и в комнату вошел
дЯдюшка Ѓарсук.
“ него был вид джентльмена, который несколько ночей провел вне дома,
будучи лишен маленьких удобств. Ѓотинки были в грЯзи, и выглЯдел он
растрепанным и взъерошенным. Џравда, он и прежде не очень-то заботилсЯ о
своей наружности. Ѓарсук взглЯнул на мистера ’оуда серьезно, протЯнул лапу и
сказал:
-- „обро пожаловать домой, ’оуд! “вы! —то Я говорю? „омой, как бы не
так! ќто печальное возвращение, ’оуд. Ѓедный мой ’оуд!
‡атем он повернулсЯ к нему спиной, пододвинул стул к столу и отрезал
себе большой кусок холодного пирога со свининой.
’оуд не на шутку встревожилсЯ от такого серьезного и зловещего
приветствиЯ. Ќо дЯдюшка ђэт шепнул ему:
-- Ќичего, не обращай вниманиЯ и пока помолчи. Ћн всегда такой
подавленный и падает духом, когда ему надо подкрепитьсЯ. —ерез полчасика он
будет совсем другим. Ћни принЯлись молча ждать. —ерез некоторое времЯ снова
раздалсЯ стук, на этот раз не такой громкий. „Ядюшка ђэт, снова кивнув, ввел
в комнату Љрота, немытого и обтрепанного, с соломинками, застрЯвшими в
шерстке.
-- “ра! Ђ вот и ’оуд! -- закричал он, сиЯЯ.
€ он начал отплЯсывать вокруг него.
-- Њы даже и не надеЯлись, что ты поЯвишьсЯ так скоро, ах ты умный,
талантливый, сообразительный ’оуд!
„Ядюшка ђэт толкнул его под локоть, но было уже поздно: ’оуд уже пыхтел
и весь раздувалсЯ от гордости.
-- “мный? ‚овсе нет! Џослушать моих друзей, так Я круглый дурак! џ
всего-навсего выбралсЯ из самой страшной тюрьмы во всей Ђнглии! ’олько и
всего! € завладел поездом и на нем удрал, только и всего! џ осел, вот кто Я
есть! џ расскажу тебе о своих приключениЯх, и ты сам рассудишь, Љрот!
-- •орошо, хорошо, -- сказал Љрот, пододвигаЯсь к столу. -- ’ы
рассказывай, а Я пока поем, ладно? ‘ утра во рту ни кусочка! Ћ боже мой,
боже мой!
Ћн подсел к столу и наложил себе на тарелку холодного мЯса и
маринованных огурчиков. ’оуд потопталсЯ на каминном коврике, потом засунул
лапу в карман и вытащил оттуда горсть серебрЯных монет.
-- ЏоглЯди! -- воскликнул он, показываЯ деньги. -- Ќе так уж плохо за
несколько минут работы, а? € как, ты думаешь, Я их добыл? “гнал лошадь! ‚от
как!
-- Ќу? -- заинтересовалсЯ Љрот.
-- ’оуд, пожалуйста, помолчи минуточку, -- сказал дЯдюшка ђэт. -- Ђ ты,
Љрот, не подначивай. €ли ты его не знаешь? ‹учше поскорее расскажи, в каком
положении находЯтсЯ дела и что лучше всего предпринЯть, раз ’оуд наконец
вернулсЯ.
-- „ела хуже некуда, -- сказал Љрот сердито. -- Ђ что предпринЯть, ни
малейшего понЯтиЯ не имею. Ѓарсук и Я ходили, ходили вокруг ’оуд-•олла день
и ночь. ‚се одно и то же. ‚езде -- стража, наставленные в упор дула,
швырЯютсЯ камнЯми. Ђ стоит нам приблизитьсЯ, так насмехаютсЯ, просто
невыносимо. Ќет ничего хуже насмешек!
-- „а, дело плохо, -- сказал дЯдюшка ђэт задумчиво. -- Ќо Я думаю, что
кое-что Я все-таки сообразил. ’оуд должен...
-- Ќет, не должен! -- воскликнул Љрот с набитым ртом. -- Ќичего
подобного. …му надо совсем другое...
-- Ќичего такого Я не стану делать, -- перебил их обоих ’оуд. -- •ватит
командовать! ђечь идет, в конце концов, о моем доме, и Я точно знаю, что
надо делать. џ...
Ћни заговорили все разом и во весь голос, от них просто можно было
оглохнуть, но в это времЯ высокий, суховатый голос сказал:
-- Ќемедленно замолчите! ‚се! € мгновенно настала тишина.
ќто сказал дЯдюшка Ѓарсук, который кончил есть пирог, повернулсЯ к ним
и сурово на них поглЯдел. Љогда он увидел, что сумел привлечь их внимание и
они, по-видимому, ждут, что он скажет, он опЯть повернулсЯ к столу и отрезал
себе сыру. € так велико было уважение к этому достойному зверю, что никто не
проронил ни слова, пока он не закончил трапезу и не смахнул крошки с колен.
’оуд ерзал на стуле, а дЯдюшка ђэт старалсЯ его угомонить.
Џотом дЯдюшка Ѓарсук подошел к камину и, глубоко задумавшись, долго
смотрел на огонь. Ќаконец он заговорил.
-- ’оуд, -- сказал он, -- ты беспокойный, скверный зверек! ’ебе не
стыдно? Љак ты думаешь, что бы сказал мой покойный друг, твой отец, если бы
оказалсЯ сейчас здесь и узнал обо всем, что ты вытворЯешь?
’оуд, который прилег на диван, перевернулсЯ ничком, сотрЯсаемый слезами
раскаЯниЯ.
-- ‹адно, перестань, -- сказал Ѓарсук, смЯгчаЯсь. -- Ѓрось. Џерестань
плакать. —то было, то прошло. ЏостарайсЯ начать жизнь сначала. Ќо то, что
Љрот говорит, правильно. ѓорностаи стерегут всюду. Ђ это лучшие стражники в
мире. Ќечего думать атаковать их в лоб. Ќам с ними не справитьсЯ. -- ’огда,
значит, все кончено, -- всхлипнул ’оуд, орошаЯ слезами диванные подушки. --
Џойду завербуюсь в солдаты и никогда, никогда больше не увижу мой родной
’оуд-•олл!

-- Ѓрось хныкать и немедленно взбодрись, ’оуд! -- сказал Ѓарсук. --
…сть другие способы отвоевать его, кроме прЯмого штурма. џ еще не сказал
свое последнее слово. ‘ейчас Я сообщу вам великую тайну.
’оуд медленно поднЯлсЯ и вытер слезы. Ћн обожал тайны, потому что в
жизни не мог сохранить ни одной. …го всегда волновало чувство неправедного
восторга, когда он сообщал другому тайну после того, как торжественно обещал
не выдавать ее никому.
-- ‘уществует подземный ход, -- сказал Ѓарсук внушительно, -- который
ведет от берега реки, совсем поблизости отсюда, к самому центру ’оуд-•олла.
-- Ћ, какой вздор, Ѓарсук! -- сказал ’оуд довольно беззаботно. -- ’ы
наслушалсЯ того, что они тут плетут в пивнушках. „а Я знаю каждый дюйм
’оуд-•олла, изнутри и снаружи. ’ам ничего такого нет, уверЯю тебЯ.
-- Њой юный друг, -- сказал дЯдюшка Ѓарсук очень строго, -- твой отец,
который был зверем очень достойным, много достойнее иных моих знакомых, и
который был моим близким другом, делилсЯ со мной такими вещами, которыми ему
и в голову бы не пришло поделитьсЯ с тобой. Ћн открыл этот подземный ход; он
его, разумеетсЯ, сам не делал, ход был прокопан сотни лет назад, задолго до
того, как он там поселилсЯ. Ќо он его вычистил и привел в порЯдок, потому
что думал, что когда-нибудь этот ход вдруг да и пригодитсЯ в случае
какой-нибудь беды или опасности. € он мне его показал. Ћн сказал: "‘ыну
моему о нем ни в коем случае не говори. Ћн хороший парень, но немного
легкомысленный, и характер у него неустойчивый, да и Язык за зубами он
держать не умеет. …сли с ним случитсЯ серьезнаЯ беда и ход этот сможет ему
пригодитьсЯ, тогда сообщи ему об этом тайном проходе, но ни в коем случае не
раньше".
‚се сидевшие в комнате внимательно посмотрели на мистера ’оуда, желаЯ
видеть, как он это все воспримет. ’оуд сначала было надулсЯ, но быстро
отошел, потому что был все-таки хорошим парнем.
-- ‹адно, ладно, -- сказал он. -- Њожет, Я и в самом деле немножечко
болтун. џ ведь очень известное лицо, друзьЯ навещают менЯ, и мы острим,
веселимсЯ, рассказываем анекдоты, и Язык у менЯ начинает маленечко вилЯть. џ
прирожденный собеседник. Њне частенько говорили, что мне надо бы завести
салон, что бы это там ни значило. Ќу, бог с ним! Џродолжай, Ѓарсук. Ќо чем
этот самый твой подземный ход нам поможет?
-- џ кое-что выЯснил в последнее времЯ, -- продолжал Ѓарсук. -- џ
попросил ‚ыдру нарЯдитьсЯ трубочистом и пойти, увесившись щетками, к черному
крыльцу ’оуд-•олла справитьсЯ, нет ли у них работы. ‡автра вечером там
состоитсЯ роскошный банкет. —ей-то день рождениЯ. ѓлавного ‹аски, кажетсЯ. €
все ласки соберутсЯ в парадной столовой и будут там пировать, ничего не
подозреваЯ, без сабель, ружей и палок -- словом, безо всЯкого оружиЯ!
-- Ќо стража будет выставлена, как всегда, -- заметил дЯдюшка ђэт.
-- ’очно, -- отозвалсЯ Ѓарсук. -- Љ этому Я и веду. ‹аски целиком
положатсЯ на такую прекрасную стражу, как горностаи. € вот тут-то нам и
поможет подземный ход. ќтот туннель ведет прЯмехонько в буфетную,
расположенную рЯдом с парадной столовой.
-- Ђга! ‚от почему там скрипит доска! -- сказал ’оуд. -- ’еперь Я
понимаю. -- Њы тихонечко проберемсЯ в буфетную! -- воскликнул Љрот.
-- ‘ пистолетами, и саблЯми, и палками! -- закричал дЯдюшка ђэт.
-- € набросимсЯ на них, -- сказал Ѓарсук.
-- € поколотим их, и поколотим их, и поколотим их! -- вопил ’оуд в
экстазе, носЯсь кругами по комнате и перепрыгиваЯ через стульЯ.
-- Ћчень хорошо, -- подвел итог дЯдюшка Ѓарсук в своей обычной
суховатой манере. -- €так, все решено, нечего вам спорить и устраивать
перепалки. ‘тановитсЯ поздно, отправлЯйтесь спать. ‚се необходимые
приготовлениЯ мы сделаем завтра утром.
’оуд, конечно, тоже послушно отправилсЯ спать, как и все остальные, он
понимал, что сейчас спорить ни к чему, хотЯ он был слишком взволнован и
спать совсем не хотел. Ћн прожил длинный утомительный день, набитый всЯкими
событиЯми, к тому же простыни и одеЯла были такими успокаивающими, такими
дружелюбными после крошечного клочка простой соломы, брошенного на каменный
пол холодного каземата, что он, несмотрЯ ни на что, вскоре спокойно
захрапел. Љонечно, ему много чего приснилось: и дорога, котораЯ тут же
удирала, как только он ступал на нее, и канал, который бегал за ним и в
конце концов настиг, и баржа, котораЯ заплыла прЯмо в парадную столовую со
стиркой, скопившейсЯ за неделю, как раз когда у него был званый обед. Ђ еще
ему снилось, что он один идет по подземному ходу, а тот крутитсЯ, и
вертитсЯ, и колышетсЯ, и становитсЯ на попа. Ќо под конец он увидел, будто
он вернулсЯ в ’оуд-•олл с победой и совершенно невредимый, и все друзьЯ
собрались к нему, и все серьезнейшим образом его уверЯли, что он на самом
деле очень умный мистер ’оуд.
Ћн проспал все следующее утро и, когда спустилсЯ вниз, увидел, что
остальные звери уже давным-давно позавтракали. Љрот куда-то ускользнул,
никому не сказав, куда и зачем идет. Ѓарсук сидел в кресле и читал газету,
нисколько не заботЯсь о том, что должно произойти вечером.
Ђ дЯдюшка ђэт, наоборот, с деловым видом носилсЯ по комнате, таскаЯ под
мышками разного рода оружие, раскладываЯ его на четыре кучи на полу и
приговариваЯ на бегу:
-- ‚от -- саблЯ -- длЯ -- дЯдюшки ђэта, вот -- саблЯ -- длЯ -- Љрота,
вот -- саблЯ -- длЯ -- мистера ’оуда, вот -- саблЯ -- длЯ -- Ѓарсука! ‚от --
пистолет -- длЯ -- дЯдюшки ђэта, вот -- пистолет -- длЯ -- Љрота, вот --
пистолет -- длЯ -- мистера ’оуда, вот -- пистолет -- длЯ -- Ѓарсука! -- €
так далее, в том же самом ритме, а четыре одинаковые кучи росли и росли на
полу.
-- ‚се это очень хорошо, -- сказал через некоторое времЯ Ѓарсук, глЯдЯ
поверх газеты на зверька, мечущегосЯ по комнате. -- ’ы, конечно, прав. Ќо ты
подумай сам: как только мы проскользнем мимо этих отвратительных горностаев
с их отвратительными ружьЯми, уверЯю тебЯ, нам не понадобЯтсЯ никакие сабли
и пистолеты. „а мы вчетвером одними только палками очистим помещение от всей
этой банды за пЯть минут. џ бы и один справилсЯ, только не хочу вас всех
лишать удовольствиЯ.
-- Ђ все-таки на всЯкий случай не помешает, -- сказал дЯдюшка ђэт
задумчиво, полируЯ дуло пистолета рукавом и заглЯдываЯ в него, прищурив один
глаз.
Њистер ’оуд, покончив с завтраком, схватил толстенную палку и,
размахиваЯ ею изо всех сил, колошматил воображаемых врагов.
-- џ укажу им, как воровать мой дом, -- вопил он, -- Я укажу им, Я
укажу!
-- Ќе говорЯт "укажу", ’оуд. Ќадо сказать: "џ им покажу", ты говоришь
неправильно.
-- —то ты к нему придираешьсЯ? -- сказал Ѓарсук сварливо. -- Џравильно
-- неправильно. џ сам так говорю. Ђ если Я так говорю, то все могут так
говорить.
-- Ќе сердись, -- сказал дЯдюшка ђэт. -- Њне только кажетсЯ, что
правильнее сказать: "џ им покажу", а не "укажу".
-- Ќо мы им не собираемсЯ ничего "показывать", мы им именно укажем,
укажем, укажем! Џотому что мы им укажем на дверь, чтобы они убирались вон!
‚от именно это мы и сделаем!
-- „а, пожалуйста, как хотите, так и говорите, -- сказал ђэт.
Ћн и сам уже запуталсЯ. Ћн отошел в угол, и было слышно, как он
бормочет "укажем, покажем, укажем, покажем", пока дЯдюшка Ѓарсук довольно
резко не велел ему замолчать.
—ерез некоторое времЯ в комнату ввалилсЯ Љрот, и видно было, что он
собою чрезвычайно доволен.
-- Ћ, как Я здорово развлексЯ! -- начал он с ходу. -- Ћ, как Я
поддразнил горностаев!
-- Ќадеюсь, ты был достаточно осторожен, Љрот? -- спросил дЯдюшка ђэт с
тревогой.
-- Ќу разумеетсЯ, -- с уверенностью сказал Љрот. -- ЊенЯ осенило, когда
Я поутру пошел в кухню последить, чтобы завтрак длЯ мистера ’оуда не остыл.
’ам Я увидел, что стараЯ прачкина одежда, в которой он вчера ЯвилсЯ, так и
висит возле камина на полотенечной вешалке. џ надел платье, чепчик, конечно,
тоже нацепил, шаль накинул и отправилсЯ в ’оуд-•олл храбрец храбрецом.
‘тража, конечно, была, как всегда, начеку, с ружьЯми и со своими "‘той, кто
идет?" и прочей чепухой.
"„оброе утро, джентльмены! -- поклонилсЯ Я им. -- Ќет ли у вас на
сегоднЯ стирки? џ бы постирала".
Ћни поглЯдели на менЯ так высокомерно, так надменно и говорЯт:
"“бирайсЯ отсюда, прачка! Љогда мы на часах, мы не занимаемсЯ стиркой".
"Ђ в другое времЯ?" -- спрашиваю Я с издевочкой. -- •о-хо-хо! Љупил Я
их, а, ’оуд?
-- ѓлупый ты и нахальный зверь! -- презрительно заЯвил мистер ’оуд.
„ело в том, что он смертельно позавидовал Љроту. ќто было как раз то
самое, что он сам мог бы проделать, приди это ему в голову первому и не
проспи он так непоправимо.
-- Љое-кто из горностаев сделалсЯ пунцовым, -- продолжал Љрот, --
сержант, начальник караула, и говорит мне:
"Ѓыстро беги отсюда, женщина, не отвлекай часовых, они на посту".
"Ѓежать? -- говорю Я. -- Ќе Я отсюда побегу, а кто-то другой, и
довольно скоро..."
-- Ћ, Љрот, милый, как же ты мог? -- сказал в отчаЯнии ђэт.
Ѓарсук отложил газету в сторону. -- џ увидал, как уши у них
навострились и они стали переглЯдыватьсЯ, -- продолжал Љрот. -- € Я услыхал,
как сержант сказал:
"Ќе обращайте на нее вниманиЯ, она сама не знает, что говорит".
"ќто Я-то не знаю? -- сказал Я. -- ’огда позвольте сказать вам
следующее: да будет вам известно, что моЯ дочь стирает белье мистера
Ѓарсука. ‚от и судите, знаю Я или не знаю, о чем говорю. Ђ скоро и вы
узнаете. ‘отнЯ кровожадных барсуков, вооружившись винтовками, собираютсЯ
напасть на ’оуд-•олл как раз сегоднЯ вечером, подобравшись к нему через
конский выгон. есть лодок, до отказа набитых крысами, вооруженных
пистолетами и абордажными саблЯми, прибудут по реке, и крысы высадЯтсЯ на
садовом причале, а отрЯд отборных жаб, который называетсЯ "Џобеда или
смерть", атакует фруктовый сад, сметаЯ все на пути и призываЯ к возмездию.
Ќе так-то много стирки от вас останетсЯ к тому времени, когда они с вами
разделаютсЯ. ‚ы бы лучше убирались подобру-поздорову, пока еще есть
возможность!"
‘ этими словами Я убежал, и после того, как Я скрылсЯ у них из виду, Я
ползком вернулсЯ, по дну кювета прополз и притаилсЯ там, глЯдЯ на них сквозь
ветки живой изгороди. Ћни все очень разволновались, стали все разом бегать
туда-сюда, натыкаЯсь друг на друга, и все отдавали команды одновременно и
никого не слушали, а сержант отправлЯл все новые и новые отрЯды охраны в
отдаленные части усадьбы, потом посылал других, чтобы они привели их
обратно, и Я слышал, как они говорили друг другу:
"ќто очень похоже на ласок. Ћни себе будут пировать в парадной
гостиной, произносить тосты, петь песни и всЯчески развлекатьсЯ, а мы должны
стоЯть на часах в темноте и холоде, чтобы в конце концов нас изрубили на
кусочки кровожадные барсуки..."
-- Ћ, глупый ты осел, Љрот! -- закричал ’оуд. -- ’ы же все испортил!
-- Љрот, -- сказал дЯдюшка Ѓарсук своим суховатым, спокойным голосом,
-- клЯнусь, что у тебЯ в мизинце больше здравого смысла, чем у некоторых во
всем их жирном теле. ’ы все сделал отлично, право, ты растешь в моих глазах.
•ороший Љрот! “мный Љрот!
Њистер ’оуд просто взбесилсЯ от зависти, тем более что он, хоть убей,
не понимал, чего уж такого умного совершил Љрот. Ќо, к счастью длЯ него,
раньше чем он успел наговорить лишнего и сделатьсЯ объектом иронии Ѓарсука,
колокольчик позвал их к столу.
€м была подана простаЯ, но питательнаЯ еда: бекон с бобами и макаронный
пудинг.
Љогда они со всем этим справились, Ѓарсук разместилсЯ в кресле и
сказал:
-- Ќу, наша задача на сегоднЯшний вечер совершенно Ясна. € вполне
возможно, что она окажетсЯ нам по силам, но до вечера еще далеко, так что Я
собираюсь подремать.
Ћн накрыл лицо носовым платком и вскоре захрапел.
’рудолюбивый и заботливый дЯдюшка ђэт тут же возобновил свою
деЯтельность и начал опЯть бегать между четырьмЯ грудами оружиЯ на полу,
бормоча:
-- ‚от -- ремень -- длЯ -- дЯдюшки ђэта, вот -- ремень -- длЯ -- Љрота,
вот -- ремень -- длЯ -- мистера ’оуда, вот -- ремень -- длЯ -- Ѓарсука.
€ так далее, и так далее, подносЯ все новое и новое боевое снарЯжение,
которому, казалось, не будет конца. Ђ Љрот взЯл мистера ’оуда под ручку,
вывел его на свежий воздух, толкнул в плетеное кресло и заставил рассказать
все свои приключениЯ с самого начала до самого конца, чем тот и занЯлсЯ с
большой охотою. Љрот был очень хорошим слушателем, и ’оуд, которого некому
было останавливать или отпускать не вполне дружелюбные замечаниЯ, пустилсЯ
во все тЯжкие. Њногое из того, что он рассказывал, принадлежало, скорее,
тому,
что-могло-бы-произойти-если-бы-Я-только-додумалсЯ-бы-вовремЯ-а-не-десЯть-минут-спустЯ.
ќто всегда самые цветистые приключениЯ, и почему бы нам, скажите пожалуйста,
не считать их своими нарЯду с теми не вполне симпатичными событиЯми, которые
иногда происходЯт на самом деле?

XII. ‚Ћ‡‚ђЂ™…Ќ€… Ћ„€‘‘…џ

Љогда стало смеркатьсЯ, дЯдюшка ђэт, с видом взволнованным и
таинственным, призвал всех в гостиную, поставил каждого возле
предназначенной ему кучки с вооружением и стал снарЯжать каждого длЯ
предстоЯщей экспедиции. Ћн относилсЯ к этому очень серьезно и все делал
чрезвычайно тщательно, так что сборы занЯли довольно много времени.
‚о-первых, каждый из зверей был опоЯсан ремнем, потом за ремень сбоку был
засунут меч, а с другого боку -- саблЯ, длЯ равновесиЯ. „альше -- пара
пистолетов и полицейскаЯ дубинка. Ѓыли также выданы каждому несколько пар
наручников, пластырь, флЯжка и коробочка с сандвичами. Ѓарсук, добродушно
посмеиваЯсь, сказал:
-- Ќу, ладно, ђэтти, тебЯ это вдохновлЯет, а мне не принесет вреда. Ќо
Я собираюсь сделать то, что Я должен сделать, одной только вот этой,
поглЯди, палкой.
„Ядюшка ђэт возразил:
-- Џерестань, Ѓарсук, прошу тебЯ. ’ы прекрасно понимаешь, как мне бы не
хотелось, чтобы ты потом упрекал менЯ, что Я хоть что-то позабыл.
Љогда все было готово, Ѓарсук взЯл затемненный фонарь в одну лапу, в
другую -- свою палку и сказал:
-- Ќу, ребЯта, следуйте за мной! Џервый -- Љрот, потому что Я им очень
доволен, потом ђэт, потом ’оуд. € послушай, ’оуд! Ќе болтай так много, как
ты обычно болтаешь, иначе Я отошлю тебЯ назад, и, уверЯю тебЯ, что тут Я
буду непреклонным, как сама судьба.
’оуд так жаждал принЯть участие в происходЯщем, что без единого звука
принЯл отведенное ему последнее место, и звери двинулись в путь. „Ядюшка
Ѓарсук вел их некоторое времЯ берегом реки, потом неожиданно свернул и
скрылсЯ в отверстии, прорытом в берегу прЯмо над самой водой. Љрот и дЯдюшка
ђэт молча последовали за ним и благополучно прошли через отверстие, потому
что видели, как это проделал сам Ѓарсук. Ќо ’оуд, конечно, ухитрилсЯ
поскользнутьсЯ и свалитьсЯ в воду с громким плеском и пронзительным визгом.
„рузьЯ выволокли его из воды, торопливо отжали, вытерли, успокоили и
поставили на ноги. Ќо Ѓарсук серьезно рассердилсЯ и сказал, что теперь уж
это будет точно в последний раз, если ’оуд снова начнет валЯть дурака.
Ќаконец все они проникли в потайной подземный ход, и экспедициЯ наконец
действительно началась.
Ѓыло холодно, и темно, и сыро, и низко, и узко. Ѓедный ’оуд начал
дрожать, частично от страха перед ожидаемыми событиЯми, частично от того,
что насквозь промок. ”онарик был далеко впереди, и он невольно отставал,
оказываЯсь в темноте. Џотом он услышал, как дЯдюшка ђэт зовет его строгим
голосом:
-- €ди же скорее, ’оуд!
…го охватил ужас от мысли, что он может отстать и остатьсЯ один, и он
пошел настолько скорее, что налетел и сбил с ног дЯдюшку ђэта и Љрота, а они
оба налетели на Ѓарсука, и на какое-то мгновение все смешалось. Ѓарсук
подумал, что кто-то нападает на них сзади, и, поскольку с палкой или саблей
было не развернутьсЯ, выхватил пистолет и чуть не всадил пулю в лоб мистеру
’оуду.
Љогда он разобралсЯ, что на самом деле произошло, то очень рассердилсЯ
и сказал:
-- Ќу все! “ж на этот раз надоедный ’оуд отправитсЯ обратно!
Ќо ’оуд расхныкалсЯ, и те двое обещали, что они берут на себЯ
ответственность за его поведение, и в конце концов Ѓарсук примирилсЯ, и
процессиЯ двинулась дальше, только на этот раз шествие замыкал ђэт, который
вел мистера ’оуда перед собой, временами сжимаЯ его плечо своей крепкой
лапой.
’ак они нащупывали путь и потихонечку продвигались вперед, навострив
уши и держа лапы на рукоЯтках пистолетов, пока наконец Ѓарсук не сказал:
-- Ќу, мы должны быть уже почти что под ’оуд-•оллом.
Џотом вдруг они услыхали, как могло показатьсЯ, в отдалении, но на
самом деле, по-видимому, почти над их головами, неЯсные звуки множества
приглушенных голосов, какие-то возгласы, приветствиЯ, топанье и стук
кулачков по столу. Ќа мистера ’оуда снова напал страх, а Ѓарсук только
заметил:
-- ќто происходит у них, у ласок!
Џодземный ход начал подниматьсЯ, некоторое времЯ они прошли ощупью, шум
сделалсЯ вполне отчетливым и раздавалсЯ уже прЯмо над головой. Ћни различили
крики "...р-ра! р-ра!.. р-ра!", топот маленьких ножек и позвЯкивание
стаканов. -- Ћго, как веселЯтсЯ! -- сказал Ѓарсук. -- Џошли!
Ћни кинулись вверх по подземному ходу и шли по нему, пока он не
кончилсЯ потайной дверью в буфетную.
‚ парадной столовой стоЯл такой потрЯсающий гомон, что не было почти
никакой опасности, что их услышат.
Ѓарсук сказал:
-- Ќу, ребЯта, теперь все вместе!
€ все четверо надавили плечом на дверь и откинули ее. ЏомогаЯ друг
другу, они вылезли наружу и оказались в буфетной, где только одна тонкаЯ
дверка отделЯла их от пирующего врага.
Љак только они выбрались из подземного хода, шум сделалсЯ просто
оглушительным. Ќаконец, когда крики "“ра" и топот постепенно стихли,
послышалсЯ голос:
-- €так, Я постараюсь больше не задерживать ваше внимание (бурные
аплодисменты), но, прежде чем Я сЯду на свое место (крики "“ра!"), Я хотел
бы сказать слово о нашем добром хозЯине, мистере ’оуде. Њы все знаем, кто
такой мистер ’оуд (громкий смех)... •ороший ’оуд, скромный ’оуд, честный
’оуд (крики восторга)...
-- ’олько дайте мне до него добратьсЯ! -- проскрежетал зубами ’оуд. --
Џогоди, -- еле удержал его Ѓарсук. -- ‚сем приготовитьсЯ!
-- Џозвольте мне спеть длЯ вас песенку, -- продолжал голос, -- которую
Я сочинил в честь нашего хозЯина (продолжительные аплодисменты)...
‡атем ѓлавный ‹аска -- а это был он -- начал петь высоким, писклЯвым
голоском:
ел на прогулку мистер ’оуд, Џо улице шагаЯ...
Ѓарсук весь подобралсЯ, крепко схватил палку обеими лапами, оглЯнулсЯ
на своих товарищей и вскричал:
-- —ас настал! ‚се -- за мной! € распахнул дверь.
Ћ боже мой!
Љакой крик, и писк, и визг наполнил комнату!
‹аски в ужасе нырЯли под столы и скакали в окна как сумасшедшие! ‚
каминную трубу кинулись хорьки и все там безнадежно застрЯли! ќто был
поистине грозный момент, когда четверо разгневанных героев поЯвились в
столовой, -- там переворачивались столы и стульЯ, наземь летели тарелки и
стаканы.
Њогучий Ѓарсук ощетинил усы, и дубинка его так и свистела в воздухе.
Љрот, черный и мрачный, размахивал палкой, издаваЯ боевой клич:
-- џ -- Љрот! џ -- Љрот!
„Ядюшка ђэт, решительный, не оставлЯющий врагу никакой надежды, так и
звенел своим оружием всех времен и всех видов, прикрепленным к его поЯсу. Ђ
’оуд, тот просто неистовствовал от волнениЯ и уЯзвленной гордости. Ћн
раздулсЯ вдвое против своей обычной величины, подскакиваЯ в воздухе и гикаЯ,
он заставлЯл кровь застывать в жилах врага.
-- "ел на прогулку мистер ’оуд!" -- вопил он. -- џ покажу им прогулку,
они у менЯ прогулЯютсЯ. -- € он бросилсЯ прЯмо к ѓлавному ‹аске.
€х было всего-то-навсего четверо, но охваченным паникой ласкам
казалось, что всЯ столоваЯ полна чудовищ -- серых, черных и рыжих, гикающих
и раздающих удары дубинками грандиозных размеров; и они бежали с визгом
ужаса и отчаЯниЯ, кидаЯсь в разные стороны -- кто в окна, кто в печную
трубу, только бы поскорее, только бы подальше удрать от этих ужасных
дубинок.
€ вскоре дело было сделано. ‚зад и вперед вдоль всей парадной столовой
расхаживали четверо друзей, опускаЯ палки на всЯкую голову, котораЯ вздумает
высунутьсЯ. —ерез пЯть минут комната была очищена.
—ерез окна с выбитыми стеклами до них доносились затихающие вдали крики
неприЯтелей, улепетывающих через луг. ђаспростершись на полу, лежало около
дюжины врагов, и Љрот в срочном порЯдке надевал на них наручники. Ѓарсук,
переводЯ дух после трудов праведных, стоЯл, облокотившись о дубинку и
вытираЯ пот с мужественного лба.
-- Љрот, -- сказал он, -- ты лучший из парней. ‘бегай-ка наружу,
приглЯди за этой твоей горностаевой охраной, узнай, чего они там делают. џ
думаю, благодарЯ твоим стараниЯм они-то уж не доставЯт нам сегоднЯ много
хлопот.
Љрот тут же исчез, прЯмо через окно, а Ѓарсук попросил двоих оставшихсЯ
перевернуть стол и поставить его на ножки, он велел подобрать ножи, вилки,
уцелевшие тарелки и стаканы из груды осколков на полу и поискать, не
найдетсЯ ли чего, что могло бы им послужить ужином.
-- ЊенЯ нужно покормить, -- сказал он без обинЯков, в своей обычной
простой манере. -- Ђ ну-ка, взбодрись и пошевеливайсЯ, ’оуд. Њы отвоевали
твой дом, а ты нам даже бутербродика не предложишь. ‚полне довольный собой,
’оуд был, однако, уЯзвлен тем, что Ѓарсук превознес Љрота и притом ни слова
не сказал в одобрение мистера ’оуда, и не отметил, какой он мировой парень,
и как отлично он сражалсЯ, и то, как он набросилсЯ на ѓлавного ‹аску, как
перекинул его через стол одним ударом своей дубинки.
Ќо он ничего не возразил Ѓарсуку, а принЯлсЯ вместе с дЯдюшкой ђэтом
рыскать в поисках пищи, и вскоре они нашли джем из гуайЯвы в стеклЯнной
вазочке, и холодного цыпленка, и Язык -- почти совсем не тронутый, разве
только самую малость, немного бисквита со сливками и много салата из раков.
Ђ в буфетной они наткнулись на целую корзину французских булочек и
обнаружили сколько угодно сыру, масла и сельдереЯ. Ћни уже собрались
садитьсЯ за стол, когда в окошке показалсЯ Љрот, похохатываЯ и волоча в
охапке дюжину ружей.
-- ‚се! -- сказал он. -- Љак Я могу понЯть, горностаи, которые и так
уже были заведены и нервничали, услыхав крики и вопли внутри дома, побросали
ружьЯ и приготовились бежать. Џравда, некоторые какое-то времЯ держались. Ќо
когда ласки кинулись наутек, горностаи решили, что их предали. Ћни
схватились с ласками, а те пытались от них отделатьсЯ, чтобы скорее убежать.
’ак они боролись и катались по траве, пока многие не скатились прЯмо в
речку! Ћни все так или иначе исчезли, никого там нет, а Я собрал и принес их
ружьЯ. ’ак что все хорошо.
-- Ћтличный и достойный зверь! -- сказал Ѓарсук, жуЯ цыпленка и бисквит
одновременно. -- € еще об одном одолжении Я хочу тебЯ попросить, Љрот,
прежде чем ты сЯдешь с нами рЯдом поужинать. џ бы не стал тебЯ затруднЯть,
но Я знаю, что на тебЯ можно положитьсЯ. Њне бы хотелось, чтобы Я мог это
сказать о каждом из тех, с кем Я знаком. ђэт мог бы этим занЯтьсЯ, но ведь
он поэт. џ прошу тебЯ, отведи этих молодцов, лежащих на полу, наверх и
заставь их вычистить и прибрать спальни. Џроследи, чтобы они из-под кроватей
хорошенечко вымели, и сменили постельное белье, и отогнули краешек одеЯла,
как это полагаетсЯ делать. € проследи, чтобы они принесли по кувшину теплой
воды, и свежие полотенца, и нераспечатанный кусок мыла в каждую спальню. Ђ
потом можешь выдать им по трепке на брата, если тебе этого захочетсЯ, и
прогони их через черный ход. џ надеюсь, что мы больше никогда их не увидим.
Ђ потом возвращайсЯ и поешь вареного Языка. Ћн, право же, первоклассный. џ
очень доволен тобою, Љрот!
Џокладистый Љрот поднЯл с пола палку, выстроил пленников в линейку,
скомандовал: "агом марш!" -- и повел свою команду на второй этаж. —ерез
некоторое времЯ он вернулсЯ назад и, улыбаЯсь, сообщил, что каждому
приготовлена спальнЯ, чистенькаЯ, как новаЯ.
-- џ не стал задавать им трепку, хватит уж им на сегоднЯ. ‹аски тоже со
мной согласились и просили менЯ не утруждать себЯ. Ћни очень раскаивались и
просили прощениЯ за все, что они наделали. Ћни сказали, что во всем виноват
ѓлавный ‹аска и горностаи. € что они очень хотели бы услужить нам в
возмещение ущерба, и что нам стоит только намекнуть, и они тут же прибегут.
џ им дал по французской булке каждому и выпустил через черный ход. Ћни
побежали прочь изо всех сил!
‘казав это, Љрот придвинул стул к столу и набросилсЯ на холодный Язык.
Ђ ’оуд, поскольку он был джентльменом, преодолел свою зависть к нему и
сказал по-доброму:
-- ‘пасибо тебе, милый Љрот, за все твои усилиЯ и прости за
беспокойства, которые выпали сегоднЯ на твою долю. € особенно тебе спасибо
за ум и находчивость, которые ты проЯвил сегоднЯ утром.
Ѓарсук очень обрадовалсЯ этому и воскликнул:
-- ‘лушайте! ‘лушайте! ѓоворит наш доблестный ’оуд! ’ак, разговариваЯ,
они завершили ужин, радостные и довольные, и вскоре пошли отдохнуть на
постелЯх с чистыми простынЯми в родовом доме мистера ’оуда, отвоеванном у
врагов благодарЯ беспримерному мужеству и доблести, совершенной стратегии и
правильному обращению с палками.
‘ледующим утром ’оуд, который, как всегда, проспал, спустилсЯ к
завтраку в позорно поздний час и обнаружил на столе некоторое количество
Яичных скорлупок, кусочки остывших, похожих на резину тостов, кофейник, на
три четверти пустой, и, право, больше почти ничего. ќто плохо подействовало
на его настроение, тем более что это был, как ни крути, его дом.
—ерез окно комнаты длЯ завтраков он видел Љрота и дЯдюшку ђэта,
сидевших на свежем воздухе на лужайке в плетеных креслицах. Ћни,
по-видимому, рассказывали друг другу забавные истории, потому что оба
покатывались с хохоту, дрыгаЯ в воздухе своими коротенькими ножками.
Ѓарсук, который сидел в кресле, углубившись в утреннюю газету, только
поднЯл глаза и молча кивнул, когда ’оуд вошел в комнату. Ќо ’оуд держал себЯ
в руках, поэтому он сообразил себе завтрак, какой сумел, только подумав про
себЯ, что он с ними еще посчитаетсЯ. Љогда он доедал, Ѓарсук оторвалсЯ от
газеты и коротко заметил:
-- ‘ожалею, ’оуд, но должен заметить, что у тебЯ наутро много дел. Њы
должны немедленно устроить банкет, чтобы отпраздновать победу. џ думаю, от
тебЯ этого ждут. џ хочу сказать, что так принЯто.
-- Ћ, конечно, -- с готовностью согласилсЯ мистер ’оуд, -- Я готов на
все, чтобы доставить тебе удовольствие. ’олько зачем понадобилсЯ банкет с
раннего утра, Я ума не приложу. Ќо ты же знаешь, милый мой Ѓарсук, Я живу не
длЯ себЯ, а только длЯ того, чтобы угадывать желаниЯ моих друзей и пытатьсЯ
их исполнить.
-- Ќе притворЯйсЯ глупее, чем ты есть на самом деле! -- сердито
отозвалсЯ Ѓарсук. -- Ќе хмыкай и не фыркай в кофе. —то за дурные манеры!
Ѓанкет должен, разумеетсЯ, состоЯтьсЯ вечером, но приглашениЯ надо написать
и разослать немедленно, и писать их придетсЯ тебе. ‘адись к столу, тут лежит
целаЯ пачка почтовой бумаги, на которой синим и золотым напечатано
"’оуд-•олл", садись и напиши приглашениЯ всем друзьЯм, и если ты будешь
заниматьсЯ этим прилежно, то мы их разошлем еще до обеда. Ђ пока ты
трудишьсЯ, Я тебе тоже помогу и взвалю на себЯ некоторые заботы -- Я закажу
банкет.
-- Љак?! -- воскликнул мистер ’оуд в отчаЯнии. -- Њне торчать дома и
писать эти паршивые письма в такую прекрасную погоду, когда мне хочетсЯ
обойти всю мою усадьбу, и все привести в порЯдок, и покрасоватьсЯ, и
порадоватьсЯ! Љонечно, Я не буду... ‚прочем... „а, конечно, дорогой Ѓарсук!
—его стоЯт мои желаниЯ и удобства по сравнению с желаниЯми других! ’ы
хочешь, чтобы Я написал приглашениЯ, Я их напишу. €ди, Ѓарсук, заказывай
банкет, выбери, что ты сам захочешь. Ђ после там, на воздухе, присоединЯйсЯ
к беседе наших друзей, забывших обо мне и моих трудах и заботах. џ приношу
это прекрасное утро в жертву долгу и дружбе!
Ѓарсук поглЯдел на него с большим подозрением, но открытое и искреннее
выражение лица мистера ’оуда не давало повода подозревать какие-либо
недостойные мотивы в такой резкой перемене. Ѓарсук оставил комнату и
направилсЯ в сторону кухни. Љак только дверь за ним закрылась, мистер ’оуд
поспешил к письменному столу. Џока он разговаривал с Ѓарсуком, его осенила
роскошнаЯ идеЯ. •орошо, он напишет эти приглашениЯ. Ќо он уж постараетсЯ,
чтобы в них было сказано о его ведущей роли в битве и как он одним махом
уложил ѓлавного ‹аску, и он намекнет на свои приключениЯ и на то, какие
победы ему удалось одержать. € еще на вкладыше он напишет что-то вроде
программы, котораЯ примерно так складывалась у него в голове:

ђ…—њ.............. Њистер ’оуд.
ЋЃђЂ™…Ќ€…........Њистер ’оуд.
Љраткое содержание:
Ќаша тюремнаЯ система. -- ‚одные пути старой Ђнглии. -- ’орговлЯ
лошадьми и как следует ею заниматьсЯ. -- ‘обственность. Џрава и обЯзанности.
-- ‚озвращение к земле. -- ’ипичный английский землевладелец.
Џ…‘Ќџ......... поет Њистер ’оуд.
ЏеснЯ сочинена им самим.

„ђ“ѓ€… ‘Ћ—€Ќ…Ќ€џ
будут исполнены в течение вечера.
Ђвтор и композитор . . . Њистер ’оуд.

€деЯ чрезвычайно ему понравилась, и он усердно трудилсЯ. Љ полудню все
письма были написаны. ‚ это времЯ ему доложили, что маленькаЯ и довольно
ободраннаЯ ласка робко справлЯетсЯ, не могла бы и она чем-нибудь быть
полезной джентльменам. ’оуд величественно выплыл из комнаты и увидал, что
это один из вчерашних пленников выражает свое уважение и готовность быть
полезным. ’оуд потрепал его по голове, сунул ему в лапу всю пачку с
приглашениЯми и велел бежать и скоренько разнести их по адресам, а потом,
если хочет, прийти обратно, где, может быть, его будет ожидать шиллинг.
ЌесчастнаЯ ласка казалась действительно очень благодарной и с рвением
поспешила выполнЯть возложенное на нее поручение.
Љогда приЯтели, проведЯ все утро на реке, свежие и оживленные,
вернулись домой к обеду, Љрот, который чувствовал легкие уколы совести,
выжидательно поглЯдел на мистера ’оуда, думаЯ, что он дуетсЯ на него. Ќо
оказалось, что вовсе наоборот -- тот был весел и так доволен собой, чтр Љрот
начал что-то подозревать, а дЯдюшка ђэт и дЯдюшка Ѓарсук обменЯлись
многозначительными взглЯдами.
Љак только они вместе пообедали, ’оуд глубоко засунул лапы в карманы
своих брюк и бросил невзначай;
-- Џобудьте без менЯ, друзьЯ мои! ’ребуйте все, чего захотите! -- и
важно направилсЯ к двери, ведущей в сад, чтобы обдумать там свои речи на
предстоЯщем вечере, но дЯдюшка ђэт схватил его за локоть.
’оуд примерно догадывалсЯ, в чем было дело, и попыталсЯ вырватьсЯ. Ќо
когда Ѓарсук схватил его за второй локоть, он начал Ясно понимать, что
происходит.
Ћба зверЯ, зажав его с двух сторон, препроводили беднЯгу в маленькую
курительную комнату, котораЯ выходит прЯмо в прихожую, заперли дверь и
усадили на стул. Џотом они оба встали прЯмо перед ним, а тот глЯдел на них с
подозрением и злостью.
-- Џослушай внимательно, ’оуд, -- сказал дЯдюшка ђэт. -- Њы должны
поговоритъ о банкете, и Я очень сожалею, что этот разговор возникает. Ќо мы
хотим, чтобы ты Ясно понЯл раз и навсегда, что не будет никаких речей и
песен. ЏостарайсЯ осознать, что на этот раз мы не просим тебЯ, а обЯзываем.
’оуд понЯл, что он в ловушке. Ћни все наперед разгадали, они видЯт его
насквозь. …го мечта разбилась вдребезги,
-- Ђ может, Я спою всего лишь одну маленькую песенку? -- попросил он
жалобно.
-- Ќи одной, -- ответил дЯдюшка ђэт твердо, хотЯ сердце у него
защемило, когда он увидел, как у беднЯги дрожит нижнЯЯ губа. -- Ќи к чему
это, ’оуди. ’ы и сам знаешь, что все твои песни -- это сплошное зазнайство,
бахвальство и тщеславие. Ђ все твои речи -- это сплошное самовосхваление
и... и... и страшные преувеличениЯ... и...
-- € спесь, -- добавил Ѓарсук, который любил называть вещи своими
именами.
-- ‚се длЯ твоей же пользы, ’оуди, -- продолжал ђэт. -- ’ы ведь сам
понимаешь, что рано или поздно тебе придетсЯ начать новую жизнь, и сейчас
длЯ этого самое подходЯщее времЯ. —то-то вроде поворотного момента в твоей
жизни. € пожалуйста, не думай, что тебе труднее все это выслушать, чем мне
произнести.
’оуд молчал, погруженный в свои мысли. Ќаконец он поднЯл голову, и по
его лицу можно было сказать, что он пережил глубокое потрЯсение.
-- ‚ы победили, друзьЯ, -- сказал он срывающимсЯ голосом. -- Ќе о
многом Я вас просил -- просто покрасоватьсЯ еще один вечерок, ловить ухом
аплодисмен-
ты, которые всегда, как мне казалось, пробуждают во мне мои лучшие
качества. Ћднако Я знаю, что правы -- вы, а не прав -- Я, ‘ этого времени Я
буду совершенно другим. „рузьЯ мои, вам никогда больше не придетсЯ за менЯ
краснеть. џ даю вам слово. Ќо боже мой, боже мой, как мне трудно его давать!
€, прижав платок к глазам, он, шатаЯсь, вышел из комнаты.
-- Ѓарсук, -- сказал дЯдюшка ђэт, -- Я чувствую себЯ негодЯем.
€нтересно, а ты?
-- Џонимаю, понимаю, -- сказал дЯдюшка Ѓарсук мрачно. -- Ќо это надо
было сделать. …му еще жить и жить здесь, и надо, чтобы его уважали. ’ы что,
хочешь, чтобы он был всеобщим посмешищем, чтобы его дразнили и над ним
глумились всЯкие горностаи и ласки?
-- Ќет, конечно, -- ответил дЯдюшка ђэт. -- €, кстати, о ласках. Љакое
счастье, что нам удалось перехватить ласку, когда она только что отправилась
разносить эти его приглашениЯ. Љак только ты мне рассказал про утреннее, у
менЯ закралось подозрение, поэтому Я взЯл и поглЯдел на эти приглашениЯ.
Џришлось конфисковать все. Ћни просто позорные. Ѓедный добрый Љрот сидит
сейчас в синей спальне и заполнЯет обыкновенные пригласительные билеты.

x x x

‚ремЯ банкета приближалось. Њистер ’оуд все еще сидел в своей спальне,
погруженный в задумчивость и меланхолию. Џоложив голову на лапы, он долго и
глубоко размышлЯл. Џостепенно лицо его проЯснилось, и он начал улыбатьсЯ --
медленные и растЯнутые улыбки сменЯли одна другую. Џотом он начал хихикать
смущенно и самодовольно. Џотом он запер дверь, задернул шторы, составил все
имевшиесЯ стульЯ полукругом, встал перед ними в позу, заметно раздувшись и
увеличившись в размерах. Џотом он поклонилсЯ, два раза кашлЯнул и запел
громким голосом перед потрЯсенной аудиторией, которую он так Ясно видел в
своем воображении:

ЏЋ‘‹…„Ќџџ Џ…‘Ќџ Њ€‘’…ђЂ ’Ћ“„Ђ!

Њистер ’оуд -- вернулсЯ -- домой!
Ѓыли крики в столовой и паника в зале,
Ѓыли визги в конюшие и вопли на причале,
Љогда ’оуд -- вернулсЯ -- домой!

Љогда ’оуд -- вернулсЯ -- домой!
€ стекла летели, и двери ломались,
ѓорностаи сбежали, и ласки умчались,
Љогда ’оуд -- вернулсЯ -- домой!

’рам-та-там -- барабаны стучат!
€ трубы трубЯт и поют,
€ солдаты берут "под салют",
€ пушки палЯт, и машины гудЯт,
ѓерой -- возвратилсЯ -- назад!

‚се кричите -- урра!
Џусть никто не молчит, пусть громко кричит
€мЯ "’оуд", что так славно и гордо звучит,
Ѓудем праздновать мы до утра!

Ћн пел все это очень громко с большим пылом и, когда допел до конца,
начал все сначала. Џосле этого он издал глубокий вздох. „олгий, долгий,
долгий вздох.
Џотом он обмакнул головную щетку в кувшин с водой, причесалсЯ на прЯмой
пробор, прилизал волосы, отпер дверь и спокойно спустилсЯ вниз, чтобы
приветствовать гостей, которые к этому времени должны уже были начать
собиратьсЯ в гостиной.
‚се звери закричали "“ра!", когда он вошел, и столпились вокруг него,
поздравлЯЯ его и восхвалЯЯ его ум и боевые качества, но мистер ’оуд только
легонько улыбалсЯ и бормотал: "„а нет, что вы!" или иногда длЯ разнообразиЯ:
"‘овсем напротив!"
„Ядюшка ‚ыдра, который, когда он вошел, рраторствовал, стоЯ на каминном
коврике в кругу восхищенных слушателей, и рассказывал, как бы он поступил,
если бы присутствовал при битве, кинулсЯ к нему с распростертыми объЯтиЯми и
хотел сделать с ним по комнате круг почета. Ќо ’оуд легонько отстранилсЯ,
заметив:
-- Ќет, Ѓарсук был мозговым центром. Љрот и ђэт принЯли на себЯ
основной удар, а Я просто был рЯдовым.
‡вери были Явно ошеломлены таким неожиданным оборотом дела, и ’оуд
почувствовал, переходЯ от группы к группе гостей, что он был предметом
острого интереса.
Ѓарсук заказал роскошный и обильный ужин, и банкет необыкновенно
удалсЯ. Ѓыло много разговоров, и смеха, и остроумиЯ. ’оуд, конечно, сидел во
главе стола, говорЯ приЯтные вещи гостЯм направо и налево. ‚ промежутках он
бросал взглЯды на своих друзей и видел, как дЯдюшка ђэт и дЯдюшка Ѓарсук
глЯдЯт друг на друга с открытым от удивлениЯ ртом. € это доставлЯло ему
огромное удовлетворение. Ќекоторые из гостей, которые были помоложе и
полегкомысленнее, стали спустЯ какое-то времЯ перешептыватьсЯ, что, мол,
раньше тут бывало веселее, кое-кто стучал кулаком по столу, кричал:
-- ’оуд! ‘пич! ’оуд! Џроизнеси речь! Џесню!
Ќо ’оуд только легонько качал головой, поднимал лапу, мЯгко протестуЯ,
и настойчиво угощал гостей деликатесами, беседуЯ с каждым, задавал вопросы
об их детишках, которые еще не доросли до банкетов, и в конце концов у всех
создалось впечатление, что банкет прошел по всем правилам.
Ћн теперь и на самом деле совсем другой, мистер ’оуд!

x x x

Џосле этого событиЯ все четверо друзей продолжали жить своей жизнью,
так грубо нарушенной "гражданской войной". Ћни жили в полном веселье и
радости, и никакие нашествиЯ их в дальнейшем не тревожили.
Њистер ’оуд, посоветовавшись с друзьЯми, выбрал золотую цепочку и
медальон, отделанный жемчугом, и отправил дочке тюремщика с письмом, которое
даже дЯдюшка Ѓарсук нашел скромным, благородным и изЯщным. Њашинист тоже
получил благодарность и компенсацию за все его стараниЯ и доставленные ему
неприЯтности. Џод сильным нажимом Ѓарсука даже тетка с баржи была разыскана,
и ей была вручена стоимость ее лошади. •отЯ ’оуд страшно этому
сопротивлЯлсЯ, заЯвив, что он был просто посланцем судьбы, призванным
наказывать жирных теток с мускулистыми руками, которые не умеют узнавать
настоЯщего джентльмена с первого взглЯда.
„омашнЯЯ экспертиза признала сделку с цыганом приблизительно
справедливой.
‚ремЯ от времени в долгие летние вечера друзьЯ совершали прогулки по
„ремучему ‹есу, который после усмирениЯ и укрощениЯ был длЯ них теперь не
страшен. € было приЯтно видеть, как почтительно с ними здоровались его
обитатели и как матери -- ласки -- выводили своих малышей на порог норы и
говорили, показываЯ:
-- ‘мотри, детка, вон идет великий мистер ’оуд! Ђ это доблестный мистер
ђэт, могучий воин, который идет рЯдом с ним. Ђ вон тот -- знаменитый мистер
Љрот, о котором папа тебе столько рассказывал. Љогда детишки капризничали и
не слушались, то им говорили, что, если они не успокоЯтсЯ, страшный серый
Ѓарсук придет, посадит их в мешок и утащит. ќто была низкаЯ клевета на
Ѓарсука, который по-прежнему, хоть и сторонилсЯ общества, от души любил
маленьких детишек. Ќо эти угрозы всегда действовали безотказно.
Last-modified: Tue, 29 Nov 2005 05:20:42 GMT
Ћцените этот текст: