ов.  ‚  окне  она  увидела
ѓабриэлЯ, он читал, сидЯ за столом. Ћна могла отчетливо его разглЯдеть, - он
сидел неподвижно, подперев  рукой  белокурую  кудрЯвую  голову,  и  лишь  по
временам снимал нагар со свечи, стоЯвшей подле него. Ќаконец он взглЯнул  на
часы, очевидно, удивилсЯ, что уже так поздно, захлопнул книгу и  встал.  Ћна
понЯла, что он собираетсЯ ложитьсЯ спать, и если стучать,  то  надо  сию  же
минуту.
     “вы! Људа девалась ее решимость! Ћна  почувствовала,  что  не  в  силах
этого сделать. Ќи за что на свете не намекнет она ему о своем  горе,  а  тем
более не  станет  допытыватьсЯ,  чем  вызвана  смерть  ”анни.  Ћна  обречена
подозревать, и догадыватьсЯ, и терзатьсЯ, и все переносить в одиночку.
     Џодобно бездомному страннику, стоЯла Ѓатшеба на краю дороги, убаюканнаЯ
и зачарованнаЯ атмосферой покоЯ, царившей в коттедже. Љак недоставало  в  ее
доме тишины и мира! Ќо вот ѓабриэль поЯвилсЯ  в  верхней  комнате,  поставил
свечу на подоконник и... преклонил  колени  длЯ  молитвы.  ‚  ее  смЯтенной,
растерзанной душе так мучительно отразилась  эта  мирнаЯ  картина,  что  она
больше не в силах была смотреть. Ќет! Ќе длЯ нее такое примирение  с  горем!
Ћна должна пройти до конца мучительный пагубный путь, на который вступила. ‘
тЯжелым сердцем зашагала она назад и вошла в свой дом.
     …ю овладело лихорадочное возбуждение: оно пришло на смену  тех  чувств,
какие она испытала, наблюдаЯ Ћука; в прихожей  она  остановилась,  глЯдЯ  на
дверь, за которой лежала ”анни. Ћна сплела пальцы рук, откинула голову назад
и, прижав горЯчие руки ко лбу, воскликнула с истерическим стоном:
     - Ѓоже мой! …сли б ты только могла, ”анни, открыть мне свою тайну!.. Ћ,
Я надеюсь, Я все же надеюсь, что это неправда, что вас тут не двое!.. …сли б
мне хоть на миг заглЯнуть в гроб, Я узнала бы все!..
     —ерез минуту-другую она медленно прошептала:
     - € Я узнаю!
     ‚последствии Ѓатшеба не могла припомнить, что происходило у нее в  душе
в тот памЯтный вечер; произнесЯ решительным шепотом  эти  слова,  она  стала
лихорадочно действовать. Ћна прошла в чулан, разыскала среди хлама отвертку.
‚скоре после этого  она  очутилась  в  маленькой  комнате;  она  дрожала  от
волнениЯ, глаза застилал туман, в висках мучительно стучало, но ей  страстно
хотелось разгадать причину смерти ”анни. ‘тоЯ у  закрытого  гроба  той,  чей
окутанный тайной конец с неумолимой силой овладел всеми ее мыслЯми,  Ѓатшеба
хриплым голосом проговорила:
     - ‹учше знать самое худшее, чем мучитьсЯ неизвестностью!
     Ћна очутилась перед гробом после целого рЯда поступков,  совершенных  в
каком-то  сумбурном  сне;  приводЯ  в  исполнение  мысль,  блеснувшую  ей  в
прихожей, она взбежала вверх по лестнице, прислушиваЯсь к  тЯжелому  дыханию
служанок, убедилась, что они крепко спЯт, вновь скользнула  вниз,  повернула
ручку двери, вошла в комнату, где стоЯл гроб, и  стала  отвинчивать  крышку.
ђаньше она ужаснулась бы, если бы представила  себе,  что  занимаетсЯ  таким
делом глухой ночью  в  полном  одиночестве,  а  теперь  даже  не  испытывала
особенного страха. Ќо какой ужас овладел ею, когда,  заглЯнув  в  гроб,  она
получила неоспоримое доказательство  вины  мужа  и  узнала  последнюю  главу
истории ”анни!
     ѓолова  Ѓатшебы  поникла.  ѓлубокий   вздох,   долго   сдерживаемый   в
томительном напрЯжении, вырвалсЯ из ее груди вместе с тихим стоном: "Ћ-о-о!"
- прозвучавшим в мертвой тишине.
     ‘лезы ее посыпались градом на бесчувственные тела, лежавшие в гробу,  -
слезы весьма  сложного  происхождениЯ;  трудно  было  бы  сказать,  чем  они
вызваны, но это не были  только  слезы  отчаЯниЯ.  €х  жгучее  пламЯ  словно
возгорелось из холодного  праха  ”анни,  котораЯ  силою  обстоЯтельств  была
приведена сюда таким простым,  естественным  и  вместе  с  тем  удивительным
образом. ”анни умерла и тем самым совершила единственный  поступок,  который
мог поднЯть ее из униженного состоЯниЯ и даже возвеличить.  ‚добавок  судьба
устроила сегоднЯ их встречу, и в необузданном  воображении  Ѓатшебы  неудача
соперницы преобразилась в успех, ее унижение - в торжество, злополучие  -  в
могущество, а на нее, Ѓатшебу, упал луч беспощадного света, и она  предстала
в жалком виде, казалось, все предметы вокруг нее злорадно усмехались.
     ‹ицо ”анни  было  обрамлено  золотистыми  волосами,  и  теперь  уже  не
оставалось сомнений в  происхождении  локона,  хранившегосЯ  в  часах  ’роЯ.
”антазиЯ Ѓатшебы разыгралась, и ей мерещилось, будто невинное  белое  личико
”анни выражает торжество, словно девушка сознает, что  отплатила  страданием
за свои страданиЯ со всей беспощадной суровостью Њоисеева  закона:  "Ћко  за
око и зуб за зуб".
     Ѓатшеба стала тешить себЯ мыслью о смерти как о  мгновенном  выходе  из
мучительного положениЯ; она сознавала, что недопустимо  прибегать  к  такому
ужасному средству, но еще ужаснее, думалось ей, до конца дней терпеть позор.
Ћднако делать ставку на смерть - значило рабски подражать сопернице; к  тому
же нельзЯ было ожидать, что смерть возвеличит ее, как возвеличила ”анни. Љак
всегда в минуты волнениЯ, Ѓатшеба металась взад и вперед по  комнате,  ломаЯ
руки; с губ у нее слетали бессвЯзные слова:
     - џ ненавижу  ее!..  „а  нет,  Я  не  то  хотела  сказать...  ‚едь  это
отвратительно и грешно... € все  же  Я,  пожалуй,  ее  ненавижу...  „а,  она
ненавистна мне до мозга костей, хоть в глубине души Я  это  осуждаю...  Ѓудь
она жива, Я накинулась бы на нее, жестоко  бы  разбранила,  и  это  было  бы
естественно. Ќо изливать злобу на  покойницу  -  как  это  мерзко!  Ћ  боже,
сжальсЯ надо мной! „о чего Я несчастна!
     Ѓатшебу так ужаснуло ее душевное состоЯние, что она стала озиратьсЯ  по
сторонам, как бы ища защиты от самой себЯ. ’ут ей вспомнилсЯ Ћук, стоЯщий на
коленЯх поздним  вечером,  в  ней  заговорил  инстинкт  подражаниЯ,  нередко
поЯвлЯющийсЯ у женщин, она ухватилась за эту мысль и решила последовать  его
примеру. ѓабриэль молилсЯ, почему бы не помолитьсЯ и ей?
     Ћна опустилась на колени возле гроба и закрыла лицо руками.  ‚  комнате
стало тихо, как в могиле. Ћттого ли, что она  действовала  чисто  машинально
или по какой-нибудь другой причине, но она поднЯлась с умиротворенной душой,
сожалеЯ, что поддалась мстительному чувству.
     †елаЯ загладить свою вину, она вынула цветы из вазы, стоЯвшей на  окне,
и стала раскладывать их вокруг головы покойницы.  Ѓатшеба  знала  лишь  один
способ проЯвлЯть внимание к усопшим - это убирать их цветами.  „олжно  быть,
прошло несколько минут. Ћна была вне времени и вне жизни, не сознавала,  где
находитсЯ и что делает. Ћчнулась  она,  услыхав  стук  захлопнувшихсЯ  ворот
каретного сараЯ. —ерез минуту отворилась и захлопнулась  параднаЯ  дверь,  в
прихожей послышались шаги, и в дверЯх поЯвилсЯ ее муж; он остановилсЯ, глЯдЯ
на нее.
     ’рой не сразу уразумел, в чем дело; окаменев от изумлениЯ, он  созерцал
эту картину, словно какую-то дьЯвольскую  фантасмагорию.  Ѓатшеба,  бледнаЯ,
как покойница, вставшаЯ из гроба, устремила на него обезумевший взглЯд.
     Ћхваченный волнением человек терЯет способность свЯзно мыслить, и  пока
’рой стоЯл, держась за ручку двери, ему даже не пришло в голову, что все это
имело прЯмое отношение к ”анни.
     Џрежде всего ему смутно подумалось, что в доме кто-то умер.
     - —то... такое? - растерЯнно спросил он.
     - “йду!.. “йду отсюда! - твердила Ѓатшеба,  обращаЯсь  скорей  к  самой
себе, чем к нему. ‘ широко  раскрытыми  глазами  она  направилась  к  двери,
собираЯсь проскользнуть мимо него.
     - —то случилось, скажи, ради бога! Љто умер? - допытывалсЯ ’рой.
     - Ќе могу. Џусти менЯ. •очу на воздух! - твердила она.
     - Ќет! ЋставайсЯ здесь, слышишь? - Ћн схватил ее за руку, и  вдруг  она
словно утратила силу сопротивлениЯ и впала  в  совершенную  пассивность.  Ћн
увлек ее за собой; рука об руку, ’рой и Ѓатшеба приблизились к гробу.
     Ќа письменном столе близ гроба стоЯла свеча, и  в  ее  свете  отчетливо
выступали застывшие черты матери и младенца. ’рой  взглЯнул,  выпустил  руку
жены, перед ним блеснула зловещаЯ правда, и он замер на месте.
     Ћн стоЯл в таком оцепенении, что можно было подумать, что он так  и  не
сдвинетсЯ с  места.  Ћвладевшие  им  противоположные  чувства,  сталкиваЯсь,
парализовали друг друга, следствием чего была полнаЯ неподвижность.
     - ’ы ее знаешь? - спросила Ѓатшеба, и голос  ее  звучал  глухо,  словно
эхо, доносЯщеесЯ из глубины пещеры.
     - ‡наю, - отвечал ’рой.
     - ќто она?
     - Ћна.
     ‘перва он стоЯл как вкопанный. Ќо теперь в его неподвижности уже  можно
было  подметить  признаки  зарождающегосЯ  движениЯ,  подобно  тому,  как  в
глубоком мраке ночи через некоторое времЯ глаз начинает улавливать  какое-то
подобие света. Ћн  слегка  подалсЯ  вперед.  Ќа  его  лице  выражение  ужаса
сменилось неподдельной печалью. Ѓатшеба пристально смотрела на ’роЯ, губы ее
по-прежнему были полуоткрыты, и в глазах светилось безумие. —ем  сильнее  по
натуре человек, тем сильней он страдает, и  как  ни  велики  были  страданиЯ
”анни, Явно длЯ нее непосильные, возможно, что  она  никогда  не  испытывала
таких мук, какие переживала сейчас Ѓатшеба.
     Ќо вот ’рой опустилсЯ на  колени,  по  его  лицу  видно  было,  что  он
раскаиваетсЯ и охвачен благоговением; ‘клонившись над телом ”анни, он  нежно
поцеловал ее, как целуют спЯщего ребенка, опасаЯсь его разбудить.
     Ќе в силах этого стерпеть,  Ѓатшеба  ринулась  к  ’рою.  Љазалось,  все
чувства, обуревавшие ее с тех пор, как она познала чувство любви, слились  в
едином порыве. Џроизошел резкий, крутой перелом; несколько минут назад она с
болью размышлЯла о своей поруганной чести, о том, что другаЯ  стала  матерью
раньше нее и восторжествовала над ней.  Ќо  все  было  забыто,  едва  в  ней
проснулось простое, но все еще сильное чувство любви жены к мужу. Ћна больше
не скорбела о своей разбитой жизни, ее ужасала мысль, что разорван их  брак,
казалось бы, такой неудачный. Ћна обвила руками шею ’роЯ, и у нее  вырвались
сумасшедшие слова:
     - Ќе надо! Ќе целуй их! Ћ, ”рэнк, Я не перенесу  этого!  Ќе  моту!..  џ
люблю тебЯ крепче, чем любила она... Џоцелуй же менЯ, ”рэнк!.. Џоцелуй менЯ!
’ы должен и менЯ поцеловать, ”рэнк!
     ‚ этом ребЯческом проЯвлении горЯ, в этой наивной  мольбе  было  что-то
настолько неестественное и необычайное длЯ такой  независимой  женщины,  как
Ѓатшеба, что ’рой, освободившись от ее рук, в недоумении воззрилсЯ  на  нее.
‚незапно ему открылось, что все женщины в глубине души одинаковы, даже такие
различные по характеру и внешности, как ”анни и та, что стоЯла рЯдом с  ним;
ему как-то не верилось, что это его гордаЯ жена Ѓатшеба. Љазалось, дух ”анни
вселилсЯ в нее. Ќо то  было  лишь  мимолетное  впечатление.  Љогда  улеглось
удивленье, он сурово взглЯнул на Ѓатшебу.
     - Ќет, Я не стану тебЯ целовать! - заЯвил он, отталкиваЯ ее.
     Њогла ли Ѓатшеба стерпеть такое оскорбление? Љак было ей не высказатьсЯ
в такой ужасный момент, когда от человека нельзЯ  требовать  благоразумиЯ  и
обдуманности! ќто было вполне естественно и даже  простительно.  ЌевероЯтным
усилием воли она обуздала кипевшие в ней чувства.
     - —ем же ты объЯснЯешь свой отказ? - спросила она со сдержанной  болью,
странно тихим и словно чужим голосом.
     - џ должен сказать, что Я скверный, черствый человек, - отвечал он.
     - ’ы признаешь, что эта женщина - твоЯ жертва, да и Я тоже?
     - Ќе Язвите менЯ, сударынЯ! ќта  женщина,  даже  мертваЯ,  мне  гораздо
дороже вас, всегда была и будет дороже. …сли  б  мне  не  подсунул  вас  сам
дьЯвол, если б не ваша красота и проклЯтое кокетство, Я женилсЯ бы на ней. џ
ни о чем другом и не думал, пока не повстречалсЯ с вами. Ђх, почему Я  этого
не сделал! Ќо теперь уж поздно. џ обречен терзатьсЯ из-за этого всю жизнь! -
’ут он повернулсЯ к ”анни. - Ќе сердись на менЯ, дорогаЯ!  -  сказал  он.  -
Џеред богом ты воистину моЯ жена!
     ’ут  из  груди  Ѓатшебы  вырвалсЯ  долгий-долгий   вопль;   сердце   ее
разрывалось от скорби  и  гнева.  ‚  этих  старых  стенах,  видевших  немало
поколений, никогда еще  не  раздавалсЯ  такой  мучительный  стон.  Џрозвучал
приговор судьбы: "<FONT SIZE=3><FONT FACE="Symbol">&#116;&#101;&#116;&#101;&#108;&#101;&#115;&#116;&#97;&#105;</FONT></FONT>" {‘вершилось (греч.).}.
     - …сли она... длЯ тебЯ... то что же тогда Я? - сквозь слезы пролепетала
Ѓатшеба, и ужасно  было  видеть  в  таком  отчаЯнии  эту  обычно  сдержанную
женщину.
     - ’ы ничто длЯ менЯ... решительно ничто! - безжалостно бросил  ’рой.  -
‘вЯщенник может совершить обрЯд, но это еще не значит, что  состоЯлсЯ  брак.
„ушою Я не твой.
     ‚незапно Ѓатшебой овладело безумное желание: спастись отсюда, скрытьсЯ,
бежать от него хоть на край света, пусть даже  умереть,  только  не  слышать
этих ужасных слов! Ћна повернулась к дверЯм и выбежала из комнаты.
 
        ѓ‹Ђ‚Ђ XLIV
     ЏЋ„ „…ђ…‚ЋЊ. Љђ€‡€‘
 
     Ѓатшеба быстро шла в темноте по дороге, не думаЯ о том,  куда  и  зачем
она идет. Ћна впервые отчетливо осознала,  где  находитсЯ,  когда  очутилась
перед калиткой, за которой виднелись какие-то густые заросли, а над  ними  -
высокие дубы и березы. Џрисмотревшись, она  припомнила,  что  когда-то  была
здесь днем; эта с виду непроходимаЯ чаща оказалась  зарослЯми  папоротников,
уже сильно пожухших. Ќе знаЯ, куда себЯ деть, всЯ  трепеща  от  возбуждениЯ,
Ѓатшеба почему-то решила спрЯтатьсЯ в зарослЯх; она вошла в калитку и вскоре
увидела наклонившеесЯ к земле дерево; его густые  ветви  могли  защитить  от
сырого тумана, и она опустилась возле  него  на  груду  листьев  и  стеблей.
Њашинально она нагребла две-три охапки, зарылась в листьЯ, чтобы укрытьсЯ от
ветра, и сомкнула веки.
     …два ли Ѓатшеба спала в эту ночь, верней, это была легкаЯ  дремота,  по
когда  она  очнулась,  то  почувствовала  себЯ  освеженной,   и   мысли   ее
проЯснились. Ќо вот ее внимание привлекли какие-то странные звуки и движение
в ветвЯх над головой.
     ‘перва послышалсЯ сиплый щебет.
     ќто проснулсЯ воробей.
     ‡атем из другого местечка: "—ью-уиз-уиз-уиз!"
     ’о был зЯблик.
     Џотом на изгороди: "’инк-тинк-тинк-тинк-а-чинк!"
     ’о была малиновка.
     Ќад головой что-то застрекотало: "—ок-чок-чок!"
     Ѓелка.
     Ќаконец, с дороги донеслось: "ђа-та-та! ђум-тум-тум!"
     ’о был молодой батрак. ‚скоре он поравнЯлсЯ с воротами,  и  она  узнала
голос своего работника.  …го  пение  заглушал  тЯжелый  беспорЯдочный  топот
копыт.  ‚ыглЯнув  из  зарослей,  Ѓатшеба   рассмотрела   в   тусклом   свете
нарождающегосЯ днЯ пару своих коней. Ћни остановились на водопой у пруда  по
ту сторону дороги. ЏослышалсЯ всплеск, лошади  вошли  в  пруд,  разбрызгиваЯ
воду, и принЯлись пить; по временам  они  вскидывали  голову  кверху,  потом
снова пили, и вода сбегала у них с губ серебрЯными ниточками. ‘нова  всплеск
- и они вышли из пруда, повернули назад и затрусили к ферме.
     Ћна продолжала осматриватьсЯ. ‡арЯ только еще  занималась;  этим  Ясным
прохладным утром Ѓатшебе показались дикими ее поступки и  решениЯ,  принЯтые
сгорЯча минувшей ночью. Ћна  обнаружила  у  себЯ  на  коленЯх  и  в  волосах
множество красных и желтых листьев,  упавших  на  нее  с  дерева,  во  времЯ
дремоты. Ѓатшеба отрЯхнула платье, сбрасываЯ их, и множество сухих  листьев,
валЯвшихсЯ вокруг, взлетело на воздух и закружилось в поднЯтом  ею  ветерке,
"как духи, вызванные чародеем".
     Љ востоку  чаща  папоротников  расступалась,  и  предрассветное  сиЯние
привлекло взглЯд  Ѓатшебы.  “  самых  ее  ног  начиналсЯ  склон,  где  густо
разрослись  живописные  папоротники,  раскинувшие  во  все  стороны   желтые
перистые  крыльЯ,  а  внизу,  в  ложбине,   виднелось   небольшое   болотце,
испещренное россыпью поганок. Ѓолотце застилал утренний туман,  вредоноснаЯ,
но  великолепнаЯ  серебрЯнаЯ  пелена,  пронизаннаЯ  светом,  но  не   совсем
прозрачнаЯ, - стоЯвшаЯ по ту сторону болота изгородь  смутно  вырисовывалась
сквозь светозарную дымку. Џо краЯм пади густо разроссЯ тростник;  кое-где  в
лучах восходЯщего солнца блестели стебли касатика, словно лезвиЯ кос. Ѓолото
имело зловещий вид. Љазалось, из недр земли, от подземных  вод  над  влажной
губительной порослью поднимались Ядовитые миазмы. Џоганки всевозможных видов
расплодились на болотце, вырастали из прелой листвы, покрывали  пни.  ‚зглЯд
Ѓатшебы рассеЯнно скользил то по слизистой грибнице, то по клейким  шапочкам
поганок. Ћдни были усеЯны крупными пЯтнами,  словно  обрызганы  артериальной
кровью, другие - шафранно-желтого оттенка, третьи на тонких ножках, длинных,
как макароны. Џопадались и кожистые шапочки сочных  коричневых  тонов.  Џадь
казалась рассадником  всЯкой  заразы,  хотЯ  и  находилась  по  соседству  с
местами, дышавшими уютом и  здоровьем.  Ѓатшеба  поднЯлась,  содрогаЯсь  при
мысли, что провела ночь на краю этой угрюмой топи.
     Ќо вот на дороге снова  послышались  шаги.  “  Ѓатшебы  нервы  были  до
крайности напрЯжены, она притаилась в зарослЯх. ‚скоре поЯвилсЯ пешеход.  ’о
был  мальчишка-школьник;  через  плечо  у  него  был  перекинут  мешочек   с
завтраком, а в руке книжка. Ћн остановилсЯ у калитки и, глЯдЯ себе под ноги,
бормотал так громко, что она могла разобрать слова:
     - "Ѓоже, боже, боже, боже, боже!" ќто Я  заучил...  "„аруй  нам,  даруй
нам, даруй нам, даруй нам..." ќто Я уже знаю... "Њилость твою, милость твою,
милость твою, милость твою..." € это знаю...
     ‡убрежка продолжалась. Њальчишка,  как  видно,  принадлежал  к  разрЯду
тупиц,  книжка  была  не  что  иное,  как  псалтырь,  и  таким  способом  он
задалбливал  псалмы.  Џри  самых  острых  пароксизмах  душевной  боли  некий
поверхностный слой сознаниЯ  остаетсЯ  незатронутым,  и  подмечаютсЯ  всЯкие
мелочи; Ѓатшебу слегка позабавил маленький зубрила, но вот и он удалилсЯ.
     ’ем временем оцепенение сменилось тревогой, а тревогу начали  заглушать
все усиливающиесЯ голод и жажда. ‚друг на холме  с  противоположной  стороны
болота поЯвилась полускрытаЯ туманом фигура и стала приближатьсЯ к  Ѓатшебе.
ќто  была  женщина;  она  шла,  оглЯдываЯсь  по  сторонам,   словно   что-то
высматриваЯ.  Ћбогнув  слева  болото,  она  подошла   поближе,   и   Ѓатшеба
рассмотрела  ее  профиль,  вырисовывавшийсЯ  на  залитом  солнцем  небе,   -
волнистаЯ линиЯ сбегала ото лба к подбородку,  без  единого  угла,  то  были
знакомые, мЯгкие черты ‹идди ‘молбери.
     ‘ердце  Ѓатшебы  бурно  забилось,  она   почувствовала   благодарность,
убедившись, что не совсем покинута, и вскочила на ноги.
     - Ђх, ‹идди! - сказала она, вернее, попыталась сказать, - слова  только
зарождались у нее на устах, звуков же не" было слышно. Ћна  потерЯла  голос,
надышавшись за мочь тЯжелым, сырым воздухом.
     - Ђх, мэм! Љак Я рада, что нашла вас! -  воскликнула  ‹идди,  разглЯдев
Ѓатшебу.
     - ’ебе не перейти через топь, -  прошептала  Ѓатшеба,  тщетно  стараЯсь
повысить голос, чтобы ‹идди ее расслышала. „евушка,  ничего  не  подозреваЯ,
ступила на болото.
     - Њне думаетсЯ, здесь можно пройти, - проговорила она.
     Ѓатшебе на всю жизнь  врезалась  в  памЯть  эта  быстро  промелькнувшаЯ
картина: как ‹идди пробиралась к ней но болоту в  утренних  лучах.  ђадужные
пузырьки - тлетворное  дыхание  земли  -  выскакивали  из-под  ног  девушки,
ступавшей по трЯсине, лопались с шипением, и струйки пара улетали  ввысь,  к
мглистым небесам. ‹идди не провалилась, несмотрЯ на опасениЯ Ѓатшебы.
     Ћна благополучно добралась до противоположного краЯ болота и  заглЯнула
в лицо молодой хозЯйки, - оно было бледное, измученное, но не утратило своей
красоты.
     -  ЃедненькаЯ!  -  воскликнула  ‹идди  со  слезами  на  глазах.  -  Ќу,
успокойтесь, мэм, пожалуйста, успокойтесь. Љак же это так...
     - џ могу  говорить  только  шепотом,  потерЯла  голос,  -  перебила  ее
Ѓатшеба. - „олжно быть, мне повредила сырость здесь, на болоте. Ќи о чем  не
спрашивай менЯ, ‹идди. Љто тебЯ послал? Џослал кто-нибудь?
     - Ќикто. “видала Я, что вас нету дома, и подумала: уж не  стрЯслась  ли
какаЯ беда? Њне послышалсЯ его голос среди ночи,  Я  и  решила:  тут  что-то
неладно...
     - Ћн дома?
     - Ќет. “шел как раз передо мной.
     - ”анни уже взЯли?
     - Ќет еще. ‘коро унесут - в девЯть часов.
     - Ќу, так мы пока что не пойдем домой. Ќе погулЯть ли нам в роще?
     ‹идди, не имевшаЯ понЯтиЯ о том,  что  произошло,  согласилась,  и  они
углубились в рощу.
     - ‹учше бы вам воротитьсЯ домой, мэм, да покушать.  ‡десь  вы  насмерть
простудитесь.
     - ‘ейчас Я не пойду домой... а может, и совсем не вернусь...
     - ’ак не принести ли  мне  вам  чего-нибудь  перекусить  да  что-нибудь
потеплее накинуть на голову, а то вы в одной легонькой шали!
     - —то ж, если хочешь, ‹идди...
     ‹идди исчезла и спустЯ двадцать минут  вернулась;  она  принесла  плащ,
шлЯпу, бутерброды с маслом, чашку и чай в небольшом фарфоровом чайнике.
     - ”анни уже взЯли? - спросила Ѓатшеба.
     - Ќет еще, - отвечала ее спутница, наливаЯ чай.
     Ѓатшеба закуталась в плащ, немного поела и  выпила  несколько  глотков.
ѓолос у нее слегка прочистилсЯ и лицо чуточку порозовело.
     - „авай еще погулЯем, - предложила она.
     Ћколо двух часов они бродили по роще. Ѓатшеба односложно  отвечала  без
умолку болтавшей ‹идди, всецело поглощеннаЯ  одной-единственной  мыслью.  Ќо
вот она прервала девушку:
     - •отелось бы мне знать, унесли ”анни или нет.
     - џ схожу посмотрю.
     „евушка вернулась и сообщила, что тело только что  вынесли;  о  Ѓатшебе
уже справлЯлись, но она, ‹идди, ответила, что хозЯйка нездорова и ее  нельзЯ
видеть.
     - ’ак, значит, они думают, что Я у себЯ в спальне?
     - „а. - € ‹идди осмелилась прибавить:  -  Љогда  Я  разыскала  вас,  вы
сказали, что, может, больше совсем не воротитесь домой, но ведь вы  оставили
эту мысль, мэм?
     - „а. џ  передумала.  Ћт  мужей  убегают  только  женщины  без  всЯкого
самолюбиЯ. Џлохо, если жена умрет у себЯ в доме от побоев, но  еще  хуже  ей
будет, если она останетсЯ в живых только потому, что сбежала  в  чужой  дом.
‚се это Я обдумала нынче утром и теперь знаю, что  мне  предпринЯть.  ЃеглаЯ
жена - обуза длЯ родных, самой себе в тЯгость, имЯ ее у всех на Языке, и  на
нее сыплетсЯ столько напастей, что уж лучше оставатьсЯ дома, хотЯ  при  этом
рискуешь нарватьсЯ на оскорблениЯ и побои и умереть с голода. ‹идди, если ты
когда-нибудь выйдешь замуж, - от чего избави  тебЯ  бог!  -  ты  попадешь  в
прескверное положение, но помни одно: ни за что не сдавайсЯ! „ержись крепко,
а там пусть тебЯ хоть на куски изрежут! ‚от как Я буду теперь поступать!
     - Ђх, не говорите этого, хозЯйка! - воскликнула  ‹идди,  хватаЯ  ее  за
руку. - Ќо Я так и знала: вы такаЯ рассудительнаЯ и ни  за  что  не  бросите
свой дом! Ђ могу Я вас спросить, что такое ужасное произошло меж вами?
     - ‘просить можешь, да Я тебе не отвечу.
     Њинут через десЯть они вернулись домой окольным  путем  и  вошли  через
черный ход. Ѓатшеба тихонько поднЯлась по лестнице  в  заброшенный  мезонин,
девушка последовала за ней.
     - ‹идди, - заговорила она уже повеселее, так как молодость взЯла свое и
надежды стали возрождатьсЯ, - теперь ты будешь моей наперсницей, -  надо  же
кому-нибудь изливать душу, Я и выбрала тебЯ. ’ак вот, на  времЯ  Я  поселюсь
здесь. ‡атопи камин, принеси ковер и помоги мне навести уют! Ђ потом Я хочу,
чтобы вы с Њэриен  притащили  наверх  ту  колченогую  кровать  из  маленькой
комнаты, и матрац, и стол, и еще всЯкую  всЯчину...  —ем  бы  мне  занЯтьсЯ,
чтобы как-то пережить это тЯжелое времЯ?
     -  Џодрубать  носовые  платочки,  это   очень   приЯтное   занЯтие,   -
посоветовала ‹идди.
     - Ђх, нет, нет! џ ненавижу шитье, всю жизнь ненавидела.
     - Ќу, а вЯзанье?
     - ’о же самое!
     - ’огда вы  можете  закончить  свою  вышивку  по  канве.  ’ам  остаетсЯ
доделать только гвоздику и павлинов, а потом ее можно вставить в  рамку  под
стекло и повесить рЯдом с рукоделиЯми вашей тетушки, мэм.
     - ‚ышивание по канве - старомодное занЯтие и до  ужаса  провинциальное.
Ќет, ‹идди, Я буду читать. Џринеси-ка мне сюда книг, только не  надо  новых.
—то-то к ним душа не лежит.
     - Њожет, что-нибудь из старых книг вашего дЯдюшки, мэм?
     - „а. €з тех, что мы сложили  в  Ящики.  -  —уть  уловимаЯ  добродушнаЯ
улыбка промелькнула у нее на лице. - Џринеси "’рагедию  девушки"  Ѓомонта  и
”летчера и "Ќевесту в трауре"... Џостой, что бы еще? "Ќочные размышлениЯ"  и
"’щету человеческих желаний".
     - Ђ потом еще рассказ про  черного  человека,  что  зарезал  свою  жену
„ездемону? Ћн страсть какой жалостный и уж так вам подойдет сейчас!
     - ’ак, значит, ‹идд, ты заглЯдывала без спросу в мои книги,  а  ведь  Я
тебе запретила! Џочему ты думаешь, что  эта  книга  мне  подойдет?  Ћна  мне
ничуть не подходит.
     - Ќо ведь другие-то подходЯт...
     - € те не подходЯт - не стану Я читать печальных историй. ‚ самом деле,
зачем мне их читать?  Џринеси-ка  мне  "‹юбовь  в  деревне",  и  "„евушку  с
мельницы", и "„октора ‘интаксиса", и несколько выпусков "‡рителЯ".
     ‚есь этот день Ѓатшеба и ‹идди  прожили  в  мезонине,  как  на  осадном
положении; впрочем, эта предосторожность оказалась  излишней,  ибо  ’рой  не
поЯвлЯлсЯ в “эзербери и не думал их беспокоить.  „о  захода  солнца  Ѓатшеба
просидела у окна; временами она принималась читать,  потом  опЯть  рассеЯнно
следила  за  всем  происходЯщим  снаружи  и  равнодушно   прислушивалась   к
долетавшим до нее звукам.
     ‚ тот  вечер  заходЯщее  солнце  было  кроваво-красным,  и  на  востоке
свинцоваЯ туча отражала  последние  лучи.  Ќа  темном  небе  четко  выступал
освещенный западный фасад колокольни (из окон фермы была  видна  только  эта
часть церкви), и флюгер на ее шпиле, казалось, брызгал искрами. Ћколо  шести
часов на лугу  близ  церкви,  по  обыкновению,  собралась  мужскаЯ  молодежь
селениЯ играть в бары. Ќа  этом  месте  с  незапамЯтных  времен  происходили
такого рода состЯзаниЯ, старые воротца  стоЯли  близ  кладбищенской  ограды,
кругом землЯ  была  всЯ  вытоптана  ногами  игроков  и  стала  гладкой,  как
мостоваЯ. ђусые и черноволосые головы парней  мелькали  то  там,  то  здесь,
рукава ослепительно белели на солнце, и порой громкий крик или дружный взрыв
хохота нарушали вечернюю тишину. Ћни играли уже с четверть часа,  как  вдруг
игра прервалась, парни  перемахнули  через  ограду  и,  обогнул  колокольню,
скрылись  за  тисом,  наполовину  заслоненным  березой,  широко  раскинувшей
золотую листву, кое-где прорезанную черными линиЯми ветвей.
     - Џочему это парни вдруг бросили  играть?  -  спросила  Ѓатшеба,  когда
‹идди вошла в комнату.
     - Њне думаетсЯ, потому что из Љэстербриджа  только  что  приехали  двое
рабочих и начали ставить большой надгробный памЯтник, -  отвечала  ‹идди.  -
Џарни побежали посмотреть, кому это его ставЯт.
     - Ђ ты знаешь кому? - спросила Ѓатшеба.
     - Ќет, - ответила ‹идди.
 
        ѓ‹Ђ‚Ђ XLV
     ђЋЊЂЌ’€‡Њ ’ђЋџ
 
     Љогда в полночь Ѓатшеба выбежала из дому, ’рой первым  делом  заколотил
крышку гроба, чтобы никто не увидел ”анни с ребенком. Џокончив  с  этим,  он
поднЯлсЯ наверх, бросилсЯ, не раздеваЯсь, на кровать и пролежал  до  утра  в
тЯжелом душевном томлении.
     ‡а последние сутки на него немилосердно сыпались удары судьбы. Њинувший
день сложилсЯ совсем не так, как он предполагал его провести.  …сли  человек
задумает изменить линию своего поведениЯ, ему приходитсЯ боротьсЯ не  только
с собственной косностью, но и обстоЯтельства как  будто  назло  складываютсЯ
против него, препЯтствуЯ его исправлению.
     Џолучив от Ѓатшебы двадцать фунтов, он прибавил к этой сумме  все,  что
ему удалось разыскать у себЯ, - семь  фунтов  десЯть  шиллингов.  “  него  в
кармане было двадцать семь фунтов десЯть  шиллингов,  когда  он  рано  утром
выехал из ворот усадьбы, спеша на свидание с ”анни ђобин.
     Џрибыв в Љэстербридж, он оставил лошадь и двуколку на постоЯлом  дворе;
было без пЯти десЯть, когда он добралсЯ до моста в  нижней  части  города  и
уселсЯ на перилах. Ќа башне пробил урочный час, но ”анни все не  поЯвлЯлась.
Љак раз в это времЯ ее облачали в  саван  две  прислужницы  „ома  призрениЯ,
причем это кроткое создание  в  первый  и  последний  раз  принимало  услуги
одевальщиц. Џрошло четверть часа, потом еще полчаса. Џока ’рой ждал, на него
нахлынул рой воспоминаний: ведь уже  вторично  она  не  приходит  на  важное
свидание с ним! Ћн поклЯлсЯ в сердцах, что это будет последний раз.  Џрождав
ее  напрасно  до  одиннадцати  часов,  он  успел  изучить  каждый  лишай  на
поверхности камней, и монотонное журчание струй под мостом  начало  наводить
на него тоску; наконец он спрыгнул с перил, отправилсЯ на постоЯлый двор  за
своей двуколкой и поехал на бедмудские скачки, с горьким безразличием взираЯ
на прошлое и опрометчиво бросаЯ вызов будущему.
     Љ двум часам он попал на скачки,  пробыл  там  некоторое  времЯ,  затем
вернулсЯ в город и оставалсЯ  там  до  девЯти.  Ќо  образ  ”анни  все  времЯ
преследовал его, она виделась ему такой, какой поЯвилась перед ним в угрюмых
сумерках субботнего  вечера,  и  тут  же  он  слышал  упреки  Ѓатшебы.  ’рой
поклЯлсЯ, что не будет играть, и сдержал свою клЯтву: к девЯти часам вечера,
когда он выехал из города,  имевшаЯсЯ  у  него  сумма  уменьшилась  лишь  на
несколько шиллингов.
     Ќеторопливой рысцой он ехал в “эзербери, и только теперь ему  пришло  в
голову, что, вероЯтно, болезнь помешала ”анни сдержать обещание. Ќа сей  раз
она никак не могла ошибитьсЯ. Ћн пожалел, что не осталсЯ в Љэстербридже и не
навел о ней справок. „обравшись до дому, он спокойно распрЯг лошадь и  вошел
в особнЯк, где, как мы уже видели, его ожидал страшный удар.
     Љак только стало рассветать и предметы  выступили  из  полумрака,  ’рой
вскочил с накрытой одеЯлом кровати и, ничуть не беспокоЯсь о том, где сейчас
находитсЯ Ѓатшеба, едва ли не позабыв о ее существовании, спустилсЯ  вниз  и
вышел из дому черным ходом. Ћн направилсЯ на кладбище и  долго  там  бродил,
пока не разыскал свежевырытую, еще пустую могилу, ту, что накануне  выкопали
длЯ ”анни. ‡апомнив ее местоположение, он поспешил в Љэстербридж и по дороге
лишь ненадолго остановилсЯ в раздумье на холме; где в  последний  раз  видел
”анни живой.
     „обравшись до города, ’рой свернул в боковую улицу и  вошел  в  двойные
ворота, над которыми висела вывеска со следующими словами:  "‹естер.  ђезьба
по камню и мрамору". ‚о дворе стоЯли  обтесанные  камни  разной  величины  и
формы с вырезанными на них надписЯми, где не были еще проставлены имена, ибо
они предназначались длЯ людей, пока еще не умерших.
     ‚нешность, манера говорить и образ действий ’роЯ так изменились и он до
того был непохож на себЯ, что даже сам это  сознавал.  ЏриступаЯ  к  покупке
памЯтника, он вел себЯ, как из рук вон непрактичный человек. Ћн не  в  силах
был обдумывать, рассчитывать, экономить. €м овладело безудержное желание,  и
он стал добиватьсЯ своего, как ребенок, требующий себе игрушку.
     - Њне нужен хороший памЯтник, - заЯвил он хозЯину мастерской,  войдЯ  в
маленькую контору, расположенную в глубине двора. - „айте мне самый  лучший,
какой у вас найдетсЯ за двадцать семь фунтов.
     ќто были все его деньги.
     - ‚ эту сумму войдут все расходы?
     - ђешительно все. ‚ырезка надписи, перевозка в “эзербери и установка. €
Я хочу получить памЯтник сейчас же, немедленно.
     - Ќа этой неделе мы не сможем выполнить ваш заказ.
     - Њне нужен памЯтник немедленно.
     - …сли вам придетсЯ по вкусу один из тех, что имеютсЯ у нас на  складе,
то его можно быстро приготовить.
     - •орошо, - нетерпеливо бросил ’рой. - Џокажите, что у вас есть.
     - ќто лучшее, что имеетсЯ у нас в наличности, - сказал резчик,  проведЯ
его в сарай.  -  ‚от,  изволите  видеть,  мраморное  надгробие,  превосходно
отделанное, с медальонами на соответствующие темы; вот то,  что  ставитсЯ  в
ногах, такого же рисунка, а вот и  могильнаЯ  плита.  Ћдна  полировка  этого
комплекта обошлась мне в одиннадцать фунтов. Њатериал лучший в своем роде, и
Я гарантирую вам, что он выдержит дожди и морозы и простоит добрых сто  лет,
без единой трещины.
     - € сколько за все?
     - —то ж, Я могу вырезать  имЯ  и  доставить  памЯтник  в  “эзербери  за
названную вами сумму.
     - ‘делайте мне это сегоднЯ, и Я сейчас же вам заплачу.
     ђезчик согласилсЯ, удивлЯЯсь, что так ведет себЯ покупатель,  в  одежде
которого нет ни намека на траур. ‚след за этим ’рой написал несколько  слов,
составлЯвших надгробную надпись, расплатилсЯ и ушел. ‚о второй половине  днЯ
он вернулсЯ и увидал, что надпись почти готова. Ћн постоЯл  во  дворе,  пока
упаковывали памЯтник и погружали па повозку, проводил ее глазами, когда  она
выехала по направлению к “эзербери, и наказал двум  рабочим,  сопровождавшим
ее, узнать у церковного старосты, где находитсЯ могила особы,  упомЯнутой  в
надписи.
     “же совсем стемнело, когда ’рой вышел из  Љэстербриджа.  ЌесЯ  в  руках
довольно  тЯжелую  корзину,  он  угрюмо  шагал  по  дороге;   временами   он
останавливалсЯ передохнуть где-нибудь на мосту или у ворот, причем на минуту
ставил свою ношу на землю. Ќа полдороге он встретил возвращавшуюсЯ в темноте
повозку и рабочих, отвозивших памЯтник.  Ћн  кратко  спросил,  выполнена  ли
работа, и, получив утвердительный ответ, двинулсЯ дальше.
     ’рой вошел на уэзерберийское  кладбище  около  десЯти  часов  вечера  и
тотчас же направилсЯ в тот уголок,  где  рано  утром  видел  пустую  могилу.
Ќаходилась она у северного фасада колокольни, и ее почти  не  видно  было  с
дороги; до  последнего  времени  это  место  было  заброшено,  там  валЯлось
множество камней да росли  кусты  ольшаника,  но  теперь  его  расчистили  и
привели в порЯдок длЯ погребений, так как на кладбище становилось уже тесно.
     ‡десь и был водружен памЯтник: стройный, белоснежный,  он  выступал  из
мрака; состоЯл он из двух надгробий, воздвигнутых в  головах  и  в  ногах  и
соединенных мраморной плитой, внутри которой  виднелось  заполненное  землей
углубление, где можно было посадить цветы.
     ’рой поставил  корзину  возле  могилы  и  на  несколько  минут  куда-то
скрылсЯ. Љогда он вернулсЯ, в руках  у  него  была  лопата  и  фонарь;  ’рой
направил его лучи на памЯтник, чтобы  прочесть  надпись.  ‡атем  он  повесил
фонарь на нижнюю ветвь тиса и стал вынимать из корзины  луковицы  и  саженцы
всевозможных цветов. ’ам  были  пучки  подснежников,  луковицы  гиацинтов  и
крокусов, фиалки и махровые маргаритки, которые должны были расцвести ранней
весной, а длЯ лета и осени  -  разноцветные  гвоздики,  ландыши,  незабудки,
луговой шафран и другие цветы.
     ’рой  разложил  цветы  на  траве  и  начал  с  невозмутимым  видом   их
рассаживать. Џодснежники окаймили рамкой могильную  плиту,  остальные  цветы
были размещены в углублении. Љрокусы и гиацинты были рассажены рЯдами. —асть
летних цветов он поместил в головах и в ногах, ландыши и незабудки - над  ее
сердцем. Ћстальные цветы посадил в свободных промежутках.
     ЌаходЯсь в состоЯнии прострации, ’рой не замечал, что эти романтические
причуды, продиктованные раскаЯнием,  достаточно  нелепы.  “наследовав  черты
характера от предков, живших по  обеим  сторонам  ‹а-Њанша,  он  проЯвлЯл  в
подобных  обстоЯтельствах   недостаток   душевной   гибкости,   свойственный
англичанину, нарЯду с типичным  длЯ  француза  отсутствием  чувства  меры  и
склонностью к сентиментальности.
     Ќочь была облачнаЯ, сыраЯ и непроглЯднаЯ. ”онарь ’роЯ  необычайно  Ярко
освещал два старых тиса, и казалось, отбрасывал лучи в неизмеримую высоту, к
темному пологу облаков. Ќо вот крупнаЯ каплЯ дождЯ упала  на  руку  ’роЯ,  а
вслед за тем другаЯ угодила в отверстие фонарЯ, свеча  зашипела  и  погасла.
’рой порЯдком устал, времЯ уже близилось к полуночи, дождь все расходилсЯ, и
он отложил окончательную отделку до  рассвета.  Ћн  пробралсЯ  ощупью  вдоль
стены, перешагиваЯ в темноте через могилы, и наконец  очутилсЯ  у  северного
фасада колокольни. ’ут он вошел под портик, опустилсЯ на стоЯвшую там скамью
и уснул.
 
        ѓ‹Ђ‚Ђ XLVI
     •€Њ…ђЂ € …… ЏђЋ„…‹Љ€
 
     —етырехугольнаЯ  колокольнЯ  уэзерберийской  церкви  была  построена  в
четырнадцатом  веке,  и  над  каждым  из  ее  фасадов,  обнесенных   наверху
парапетом, красовалось по две  химеры.  €з  этих  восьми  каменных  фигур  в
описываемый нами период времени только две выполнЯли  свое  назначение  -  а
именно, выбрасывали из пасти воду, стекавшую со свинцовой крыши.  “  четырех
химер (по одной на каждом фасаде) пасть была  забита,  -  прежние  церковные
старосты сочли их излишними,  -  а  две  химеры  были  разбиты  и  сброшены;
впрочем, это не нанесло особого ущерба колокольне, ибо две уцелевшие химеры,
пасть которых оставалась открытой, вполне справлЯлись со своей работой.
     Ќекоторые утверждают, что самый верный  критерий  жизненности  искусств
той или иной эпохи - выразительность,  какой  достигают  величайшие  мастера
этого времени в области гротеска;  в  отношении  готического  искусства  это
положение надо признать неоспоримым. “эзерберийскаЯ колокольнЯ ЯвлЯла  собой
пример  довольно  раннего  применениЯ  орнаментального  парапета  на  здании
приходской церкви (чего мы не встречаем на кафедральных соборах), и  химеры,
составлЯющие неотъемлемую часть парапета, здесь особенно бросались в  глаза,
отличаЯсь непревзойденной смелостью художественной манеры и  оригинальностью
замысла. ‚ их уродливости была,  если  можно  так  выразитьсЯ,  своего  рода
симметриЯ,   характернаЯ   не   столько   длЯ   британского,   сколько   длЯ
континентального гротеска той эпохи. ‚се восемь химер резко отличались  друг
от друга. ‡ритель был убежден, что нет ничего  на  свете  чудовищнее  фигур,
находившихсЯ на северном фасаде, пока  он  не  переходил  на  южную  сторону
колокольни. €з двух химер этого фасада лишь  стоЯщаЯ  в  юго-восточном  углу
имеет отношение к нашему рассказу. ‚ ней было слишком  много  человеческого,
чтобы уподобить ее дракону, слишком много сатанинского, чтобы отождествить с
человеком, слишком большое сходство со зверем, чтобы сравнить с дьЯволом,  и
недостаточное  сходство  с  птицей,  чтобы  назвать  ее  грифоном.  “  этого
отвратительного каменного созданиЯ была морщинистаЯ кожа, короткие, стоЯвшие
торчком уши, глаза, вылезавшие из орбит, а пальцами рук оно растЯгивало свою
пасть, как бы даваЯ выход извергаемой ею воде. Ќижний рЯд зубов был стерт до
основаниЯ водой, но верхний еще  сохранилсЯ.  ‚озвышаЯсь  фута  на  два  над
стеной, в которую вросли его лапы, чудовище вот уже четыреста лет  хохотало,
глЯдЯ на окружающий мир, - беззвучно в сухую погоду, а  в  дождь  с  громким
бульканьем и фырканьем.
     ’рой спал под портиком, а снаружи дождь все расходилсЯ. ‚незапно химера
начала плеватьсЯ. Џотом из ее пасти,  с  высоты  семидесЯти  футов  полилась
тоненькаЯ  струйка;  капли  мелкой  дробью  барабанили  по  земле   во   все
учащающемсЯ  ритме.  Џостепенно  струЯ  утолщалась  и  набирала  силы,  вода
выбрасывалась все дальше и дальше  от  колокольни.  Љогда  дождь  перешел  в
бурный, непрерывный ливень, с крыши хлынули вниз целые потоки воды.
     Џроследим их путь в этот отрезок времени. ’екучаЯ парабола,  все  более
удалЯЯсь от стены, перемахнула через покрытый  лепными  украшениЯми  цоколь,
через груду камней, через мраморную облицовку памЯтника и  обрушилась  прЯмо
на середину могилы ”анни ђобин.
     …ще недавно низвергавшийсЯ сверху поток падал  на  разбросанные  кругом
камни, которые принимали натиск воды, прикрываЯ землю как бы  щитом.  Ќо  за
лето все камни были убраны, и теперь  поток  свободно  растекалсЯ  по  голой
земле. “же много лет вода не  выбрасывалась  так  далеко  от  колокольни,  и
подобнаЯ опасность не была предусмотрена. ‚добавок в этом заброшенном уголке
кладбища, случалось, два-три года подрЯд не поЯвлЯлось новых  обитателей,  а
если кто и поселЯлсЯ, то лишь беднЯк,  браконьер  или  какой-нибудь  отпетый
грешник.
     Ќеуемный  поток,  извергаемый  пастью  химеры,  обрушилсЯ  с   какой-то
мстительной  Яростью  на  свежую  могилу.  †ирнаЯ  рыжевато-бураЯ  землЯ   в
углублении могилы размЯкла, пришла в движение и закипела, как шоколад.  ‚ода
все прибывала, все сильнее размываЯ землю, и рев образовавшегосЯ  водоворота
далеко разносилсЯ в ночной темноте,  заглушаЯ  несмолкаемый  шум  проливного
дождЯ. –веты, столь заботливо посаженные  раскаЯвшимсЯ  возлюбленным  ”анни,
начали шевелитьсЯ  и  корчитьсЯ  на  своем  ложе.  Ћсенние  фиалки  медленно
перевернулись головками вниз и превратились в комочки грЯзи. ‚скоре луковицы
подснежников и других цветов заплЯсали в бурной воде, словно овощи в кипЯщем
котле.  –веты,  растущие  кустиками,  были  вырваны  из  земли,  всплыли  на
поверхность, и их унесло потоком.
     ЌесмотрЯ на неудобное положение, ’рой проснулсЯ, лишь  когда  было  уже
совсем светло. „ве ночи подрЯд он  проспал,  не  раздеваЯсь,  плечи  у  него
онемели, ноги затекли и голова была словно налита свинцом. Ћн вспомнил,  где
находитсЯ, встал, поеживаЯсь, взЯл лопату и вышел из-под портика.
     „ождь  уже  перестал,  и  солнечные  лучи  пробивались  сквозь  листву,
окрашенную в зеленые, бурые и желтые тона  и  унизанную  дождевыми  каплЯми;
кругом все сверкало осл