именоватьсЯ ”ердинандом.
     ђождение этого ребенка освободило Ђмели из плена мечтаний.  ‘клонившись
над колыбелью, в которой пищало крошечное существо,  родившеесЯ  от  ќдгара,
она испытала какое-то странное и глубокое волнение, в ней  заговорили  самые
разнообразные чувства. –елый час она провела  затем  у  постели  роженицы  и
невольно наблюдала за нею, всматривалась в лицо Љаролины,  следила  взглЯдом
за очертаниЯми тела, едва выделЯвшимисЯ под одеЯлом. Ђмели  вернулась  домой
совершенно потрЯсеннаЯ. ‘о времени своего брака она по причинам моральным  и
физиологическим жила в каком-то странном душевном оцепенении, и, чтобы выйти
из него, ей был необходим толчок извне.
     ‚ тот вечер она  сказалась  нездоровой,  осталась  в  своей  спальне  и
заперлась на задвижку. …е и в самом деле лихорадило.  Ћна  чувствовала,  что
мало-помалу пробуждаютсЯ, растут, оживают затаенные мысли,  зарождавшиесЯ  в
тайниках души во времЯ свадебного  путешествиЯ  и  имевшие  отношение  не  к
материнству, но к женской ее сущности. ‚сю ночь она  не  могла  уснуть.  Ћна
заставила себЯ рассуждать, рассуждать последовательно, к чему ее не приучили
ни полученное воспитание, ни обычный склад ее мыслей, и вскоре она пришла  к
выводу, что у нее с ‚иктореном отношениЯ были иными,  чем  у  ќдгара  с  его
женой, Љаролиной.
     Ќа рассвете она принЯла решение. Ћна дала себе слово в  течение  недели
найти опытного человека, который мог бы  просветить  ее  и  дать  ей  совет.
‘вЯзав себЯ таким обЯзательством, она немного  успокоилась  и  даже  поспала
часа два. Џроснувшись, она стала методически обдумывать, к кому обратитьсЯ.
     …й не пришла и не могла прийти в голову мысль  отправитьсЯ  одной,  без
ведома мужа, к врачу и попросить  исследовать  ее.  “словности  и  приличиЯ,
сковывавшие женщину ее  круга,  исключали  возможность  такого  шага.  Ђмели
полагала, что длЯ  нее  доступно  только  одно:  побеседовать  откровенно  с
какой-нибудь почтенной матроной, к которой она отправитсЯ под густой  вуалью
и, оставив экипаж на углу, набравшись мужества, позвонит к ней. Ќо вдруг  ее
осенила блестЯщаЯ идеЯ: тетушка Џатрико!
     ‘таруха была еще жива. Џо-прежнему она  чрезвычайно  мало  поддерживала
светские свЯзи, но ходившие по Џарижу слухи  о  скандале  с  Ђмели,  котораЯ
пожелала выйти из монастырЯ, дошли  и  до  ‘ен-Љлу.  Ћднако  господа  Љлапье
тщетно пытались угадать, что она об этом думает, какое окончательно  принЯла
решение  относительно  своего  завещаниЯ.  ’етушка   Џатрико   соблаговолила
передать весьма немногое через мадемуазель ‹е  €рбек  -  старуху  такого  же
склада ума  и  характера,  как  и  она,  навещавшую  ее  времЯ  от  времени;
мадемуазель ‹е €рбек с  превеликим  удовольствием  взЯлась  передать  угрозу
своей приЯтельницы, пообещавшей спустить собак на любого  представителЯ  или
представительницу проклЯтого отродьЯ Љлапье.
     Ђмели чувствовала себЯ виноватой перед  старой  атеисткой  в  том,  что
скрыла от нее свое намерение пойти в монастырь, и видела в  запрете  тетушки
Џатрико справедливую кару не только длЯ своих родных, но и длЯ  себЯ  самой.
‚се же она написала крестной письмо, сообщаЯ  о  своей  помолвке,  ЯвившейсЯ
следствием  ее  возвращениЯ  в  мирскую  жизнь,  "что  произошло  по   моему
собственному желанию" - подчеркнула она. ‘таруха ничего не ответила. ‚  день
подписаниЯ брачного контракта, о котором ей сообщили через ее нотариуса, она
только прислала на авеню €мператрицы своего старого  слугу.  Ћн  принес  без
записки, без визитной  карточки  шкатулку  с  изумрудами.  ’етушка  Џатрико,
считавшаЯ себЯ вправе отказатьсЯ  от  своего  намерениЯ  увеличить  приданое
крестницы, не отобрала драгоценностей, раз она уже подарила их. Џосле такого
свадебного подарка у Ђмели Явилась надежда на примирение.  Ћна  попросила  у
матери разрешениЯ поехать в ‘ен-Љлу. …е сопровождала гувернантка, получившаЯ
на этот раз указание не выходить из кареты и предоставить Ђмели действовать,
как ей вздумаетсЯ. ‘торож усадьбы, в которой Ђмели провела в детстве столько
приЯтных дней, не решилсЯ запретить хорошо знакомой ему  карете  въехать  во
двор, но тотчас же побежал в дом и, вернувшись, объЯвил, что барынЯ  уехала.
Ђмели заметила тогда над низкой дверью конюшни головы  обеих  лошадей  своей
крестной; сторож увидел, куда она смотрит, и ничего не добавил.
     - Џоезжайте обратно, - сказала Ђмели кучеру.
     ‚  следующие  годы  она  ограничивалась  тем,  что  аккуратно  посылала
почтительные поздравлениЯ крестной ко дню  ее  рождениЯ  и  к  Ќовому  году.
Ћтветов она никогда не получала.
     Ќо на следующий день  после  рождениЯ  маленького  Љсавье,  вспомнив  о
тетушке Џатрико, она сразу почувствовала, что, если бы крестнаЯ  согласилась
ее принЯть, было бы  так  легко  все  рассказать  этой  надежной  советнице,
несмотрЯ на годы  холодности,  разлучившие  их.  Ћна  распорЯдилась  запрЯчь
лошадей и велела везти ее в ‘ен-Љлу.
     - Ќичего не спрашивайте у сторожа!  -  сказала  она  кучеру,  когда  он
остановилсЯ у ворот. - …й вспомнилось, что произошло четыре года назад.
     ‚зЯв  из  Ящичка,  устроенного   в   карете,   карандаш   и   квадратик
бристольского картона, она набросала следующие строки:

     „орогаЯ крестнаЯ, очень щекотливые интимные  обстоЯтельства  заставлЯют
менЯ обратитьсЯ к какой-нибудь опытной и достойной довериЯ женщине и просить
у нее совета, от которого зависит мое  счастье  и,  во  всЯком  случае,  мое
будущее. Ћдин раз мне уже пришлось  жестоко  раскаЯтьсЯ  в  том,  что  Я  не
открылась вам. “молЯю вас, прикажите передать мне, правильно ли Я  поступила
сегоднЯ,  прежде  всего  постучавшись  к  вам,  помнЯ  о  вашей  доброте   и
по-прежнему питаЯ к вам нежные и почтительные чувства.

                                               ‚аша покорнаЯ крестница Ђмели

     …е выездной лакей передал запечатанный конверт  сторожу,  и  через  две
минуты перед Ђмели открылись ворота. ЉрестнаЯ принЯла ее в саду,  в  обвитой
зеленью беседке; но теперь она сидела в кресле  на  колесах  и  теплый  плед
укутывал ей ноги. ‚зволнованнаЯ свиданием и этой печальной переменой, Ђмели,
заливаЯсь слезами, бросилась на колени  перед  калекой,  котораЯ  и  сама  с
трудом скрывала свое волнение.  ‘начала  тетушка  Џатрико  допустила,  чтобы
крестница взЯла ее за руку, а когда Ђмели,  плача,  покрыла  эту  старческую
руку нежными поцелуЯми, крестнаЯ вдруг воскликнула:
     - „ай Я тебЯ обниму, злаЯ девчонка!
     ќтот резкий голос сразу перенес Ђмели к  недавнему  прошлому,  к  годам
юности, и при первом же вопросе своей крестной она сказала ей  на  ухо,  что
привело ее к ней.
     - —то ты мне сказки рассказываешь, малютка! -  возмутилась  старуха.  -
Ќу-ка встань передо мной. - € она бесцеремонно оглЯдела  молодую  женщину  с
ног до головы. - „а ты прЯмо создана длЯ материнства! Љакого  черта!..  Ќет,
тут что-то другое... ’ы мне, верно, не все сказала. Џравда? Џойдем ко мне  в
комнату, там нам будет удобнее разговаривать.
     Ћна позвонила в колокольчик и приказала перенести ее в спальню.
     - Њадемуазель ‡ели, - сказала она, когда ее усадили в глубокое  кресло,
- ступайте, голубушка, в сад и нарвите там букет цветов  длЯ  этой  девочки,
она их с собой увезет. „а не спешите. ‚ы менЯ  понЯли?  ‘адись,  Ђмели,  вот
сюда, поближе. Ќу, что? ѓовори Яснее...
     € не  мешкаЯ,  сама  задала  вопросы;  выслушав  ответы,  задала  новые
вопросы, вознегодовала, назвала вещи  своими  именами.  ќта  вольность  речи
прошлого века, эта  смелаЯ  откровенность  и  даже  Яркий  свет,  заливавший
комнату, из которой видна была долина, где раскинулсЯ Џариж,  спасали  Ђмели
от всЯкого смущениЯ. Ќаконец допрос окончилсЯ.
     - ‘транные нынче девицы пошли! - сказала тетушка Џатрико  без  малейшей
иронии, уставив глаза  в  пол.  Ћна  о  чем-то  задумалась,  потом  прервала
молчание: - Ќу, давай сообразим, что теперь нам делать.
     ‘таруха говорила уже совсем другим тоном и немного понизила голос.  Ћна
улыбнулась крестнице, желаЯ ее ободрить. €счезла обычнаЯ длЯ тетушки Џатрико
решительность жестов - она осторожно, кончиками пальцев  погладила  круглую,
покрытую пушком,  но  обманчиво  прелестную  щечку,  ибо  ее  обладательницу
природа заклеймила тайным уродством.
     - џ сначала разузнаю, какие есть в  Џариже  лучшие  врачи...  Ќе  бойсЯ
ничего, - добавила она, когда Ђмели испуганно  дернулась,  -  ты  к  ним  не
пойдешь и к себе не позовешь. џ устрою здесь консилиум, в своем присутствии,
и хоть ноги мне уже не служат, но голова еще работает, так что доктора  менЯ
своими мудреными словами не проведут!
     Ѓыло условлено, что об этом решении будут  знать  только  они  двое,  и
Ђмели успокоилась. ‘ той минуты, как она отдала свою судьбу в  руки  тетушки
Џатрико, они испытывала чувство  огромного  облегчениЯ,  вызванное  глубоким
доверием к своей  крестной,  к  тому  же  она  не  могла  нарадоватьсЯ,  что
вернулась их былаЯ дружба. ‘таруха и не подумала упрекать ее за прошлое,  ей
это было несвойственно, и поэтому в конце недели  душевное  состоЯние  Ђмели
настолько улучшилось, что она решилась подвергнутьсЯ осмотру врачей.
     €х было трое, и тот,  кто  по  своему  преклонному  возрасту  и  званию
профессора возглавлЯл консилиум, избавил ее от мучительной исповеди. ‘начала
тетушка Џатрико одна  обстоЯтельно  поговорила  с  ними;  когда  она  велела
позвать Ђмели, они уже знали основное, а обследование могло быть произведено
лишь во врачебном кабинете. Џрофессор спрашивал пациентку только о некоторых
обстоЯтельствах, о  датах;  говорил  он  непринужденно;  это  был  старик  с
длинными волосами, не носивший ни усов, ни бороды, а только  бакенбарды;  на
лацкане сюртука у него алела розетка ордена Џочетного  легиона  величиной  с
круглую фишку длЯ игры в лото. Ћн заЯвил, что такие случаи ему известны, что
они вызываютсЯ неврозами  и  наука  считает  их  излечимыми.  Ћн  говорил  о
душевном потрЯсении, о нервном шоке, о каких-то повреждениЯх  и  последующей
спастической атрезии. „ва  других  специалиста  поддерживали  мнение  своего
собрата и тоже употреблЯли медицинские термины; ученые слова порхали  вокруг
Ђмели, такие мудреные, что ей казалось, будто ее непосредственно они не  так
уж касаютсЯ, и даже старуха крестнаЯ, хотЯ и считала себЯ  сведущей  в  этих
вопросах,  перестала  что-нибудь  понимать.  Ћна  задала  главному   доктору
несколько вопросов на своем собственном Языке и узнала тогда точный характер
недуга.
     - Ќичего бы этого не случилось,  -  сказала  она,  ударЯЯ  ладонЯми  по
подлокотникам своего кресла, - если бы вносили меньше лицемериЯ в воспитание
девушек!
     Џрофессор  сделал  большие  глаза,  у  двоих  остальных  лица  выразили
сдержанное одобрение.  ’етушка  Џатрико  не  соблаговолила  разъЯснить  свою
мысль,  которую  она  высказала  как  ученица  †ан-†ака  ђуссо,  а  не   как
почитательница современной науки.
     Ѓыл назначен день длЯ исследованиЯ пациентки. „октора не скрыли от нее,
что эта процедура будет довольно болезненной и  в  день  исследованиЯ  ее  к
вечеру может даже лихорадить. Љогда консилиум кончилсЯ,  Ђмели  и  крестнаЯ,
поговорив между собой,  решили  смиритьсЯ  и  посвЯтить  в  тайну  семейство
Ѓуссардель, - там уже начинали что-то подозревать.  Љ  тому  же  врачи  дали
понЯть, что на какой бы методе  ни  остановитьсЯ,  надо  будет  пройти  курс
лечениЯ,  а  он  потребует   немало   времени.   ‘толкнувшись   с   реальной
действительностью, Ђмели так  же,  как  и  ее  крестнаЯ,  сочла  невозможным
приступить к лечению без ведома мужа и его родителей, вместе с которыми  она
жила, ей даже нужно было получить их согласие. Ћна с  отвращением  и  стыдом
думала об этой домашней гласности.
     - ЏустЯки! - сказала тетушка Џатрико.  -  џ  тебЯ  избавлю  от  первого
объЯснениЯ. Џривези ко мне свою свекровь под тем предлогом, что пора  уж  ей
наконец со мной познакомитьсЯ, и Я поговорю с ней.
     - ‘пасибо, крестнаЯ, - сказала Ђмели и  в  конце  концов  расплакалась,
закрыв лицо руками.
     „ва днЯ спустЯ она приехала с ’еодориной  Ѓуссардель;  тетушка  Џатрико
имела обыкновение не откладывать в долгий Ящик  того,  что  решила  сделать.
Ђмели не присутствовала при разговоре двух этих женщин; на обратном  пути  в
Џариж свекровь, сидевшаЯ в карете рЯдом с нею, держала ее за руку и говорила
о всЯкой всЯчине.
     - „орогаЯ, - сказала она, когда карета  огибала  ’риумфальную  арку,  -
хотите, мы с вами пообедаем сегоднЯ вдвоем у  менЯ  в  будуаре?  ЊужьЯ  наши
проведут вечер по-холостЯцки, пойдут в ресторан или в клуб, а мы запремсЯ  и
никого к себе не пустим. …сли  кто-нибудь  заедет,  велим  сказать,  что  мы
нездоровы. Љак вам нравитсЯ моЯ программа? - добавила она улыбаЯсь.
     Ђмели дала себе слово "не хныкать", но тут ей пришлось сделать паузу, а
когда она ответила, голос ее дрожал:
     - џ так вам благодарна за ваше дружеское отношение.
     - „а ведь вы сами знаете,  Ђмели...  -  тихо  сказала  ей  свекровь,  -
конечно, знаете, что и мне дорога ваша дружба.
     ’еодорина Ѓуссардель приближалась к пЯтидесЯти годам, и это  совсем  не
красило ее. ”игура у нее расплылась, как у всех женщин критического возраста
в ее кругу. Њатеринство, отсутствие физических упражнений и ухода за  собой,
изобильные долгие трапезы, характер тогдашних женских мод, а может  быть,  и
привычки,  порожденные  богатством,  оцепенение  в  атмосфере  благоденствиЯ
превращали жен буржуа в эту пору их жизни в грузные, медлительные существа с
тучным дрЯблым телом. Ћни не употреблЯли ни кремов, ни пудры,  не  старались
избавитьсЯ  от  жирного  глЯнца  кожи,  красных  жилок  или  желтых   пЯтен:
считалось, что к "притираниЯм" прибегают только распутницы;  пушок,  некогда
украшавший их лица, с годами становилсЯ жесткой щетиной и окончательно лишал
этих матрон женственности. ‚ молодости все  они  отличались  друг  от  друга
цветом волос, цветом лица, большей или меньшей красотой,  живостью  и  своим
характером, а лет через двадцать все  становились  схожими  между  собою,  и
только  годам  к  шестидесЯти,  потерЯв  свою  толщину,  делались  приЯтными
старушками. ќто временное безобразие, которого они, по-видимому, не боЯлись,
как будто служило подтверждением того обстоЯтельства,  что  в  их  среде  на
девушках женились не из-за суетного внешнего очарованиЯ и что жизнь  женщины
здесь не кончалась, как в высшем  свете,  у  рокового  предела,  то  есть  в
тридцать лет. ‚се женщины в семействе Ѓуссардель принимали этот тЯжеловесный
облик в осеннюю пору своей жизни: ’еодорина, ее невестка  ‹ора  -  жена  ‹уи
ЃуссарделЯ и золовка - †юли Њиньон, котораЯ была в молодости  так  изЯщна  и
смогла лишь отсрочить свой упадок, не говорЯ уж о  толстой  графине  Љлапье.
ђамело когда-то так хорошо акклиматизировалась в семье своих друзей, что под
конец жизни стала грузной старухой; только тетю ‹илину спасало  от  тучности
ее затЯнувшеесЯ девичество;  а  стройную  ‹идию  смерть  унесла  в  расцвете
красоты.
     “  ’еодорины  Ѓуссардель  эти  перемены,  особенно  заметные  из-за  ее
маленького роста, подчеркивали все то, что всегда было  непривлекательным  в
ее лице и с недавнего времени придавало ему грустное  и  усталое  выражение.
ЊаленькаЯ  амазонка  буржуазии,  которой  старик  Ѓуссардель  восхищалсЯ   в
достопамЯтные дни сорок восьмого года, исчезла, заплыла жиром, да и весь  ее
внутренний облик затЯнула житейскаЯ тина.
     Њежду ней и Ђмели всегда был  молчаливый  союз.  Џри  всем  различии  в
возрасте, в манерах и, главное, в породе - ибо у  дочери  прЯдильщика  Ѓизью
была душевнаЯ тонкость, которой дочь господ Љлапье не  обладала,  -  у  этих
двух женщин была схожаЯ судьба. ‚ огромном особнЯке на авеню ‚ан-„ейка,  где
их мужьЯ поЯвлЯлись лишь  затем,  чтобы  поесть  и  поспать,  обе  они  жили
одиноко. Ќо ни по их виду, а тем  более  из  их  слов  нельзЯ  было  понЯть,
ЯвлЯетсЯ ли это длЯ них горем; Ђмели была почти покинута мужем,  но  считала
это естественным, такие же отношениЯ она видела и  в  других  семействах;  а
если ее свекровь и казалась иногда грустной, нельзЯ было угадать, из-за чего
или ин на кого она страдает.
     ’еодорина Ѓуссардель принадлежала к числу тех женщин, которые  не  ищут
откровенных признаний и даже не вызывают желаниЯ излить им  душу;  Ђмели  со
своей стороны тоже не была экспансивной натурой. Ћднако  после  их  обеда  с
глазу на глаз в прелестном будуаре с лепными украшениЯми, в которых  оживали
воспоминаниЯ об особнЯке ‚илетта, им все же пришлось побеседовать  по  очень
щекотливому вопросу, требовавшему определенных решений.
     ЌесмотрЯ на глубокую деликатность свекрови, этот вечер  был  длЯ  Ђмели
началом долгих и тЯжких испытаний. Ќа следующий день ’еодорина,  выступив  в
защиту снохи перед остальными ЃуссарделЯми, убедила каждого  в  доме  делать
вид, что ему ничего не известно, и таким образом щадить достойную всЯческого
уважениЯ стыдливость  несчастной  молодой  женщины.  Ќо  Ђмели  видела,  что
взглЯды ее родных  останавливаютсЯ  на  ней  с  каким-то  новым  выражением;
сначала она это заметила у своего свекра, затем у  мужа  и  у  его  тетушек.
Љаждому из них казалось, что он не дал ей почувствовать ничего  неприЯтного,
а между тем она угадывала по их лицам, что  ее  ужаснаЯ  тайна  обошла  всех
членов семейства. Ђмели трепетала, боЯсь, как  бы  по  нескромности,  вполне
возможной между братьЯми, не узнал об  этом  и  ќдгар;  но  сколько  она  ни
наблюдала за ним, ничто в его поведении не указывало, что он все знает.
     ’руднее всего ей было бы объЯснитьсЯ с  ‚иктореном,  ведь  она  наконец
понЯла,  что,  будь  ее  муж  менее  невежественным,  менее  грубым,   менее
равнодушным к чувствам жены, она бы скорее  избавилась  если  не  от  своего
состоЯниЯ, то от своего неведениЯ. ‘ тех пор как Ђмели уже не металась,  как
прежде, в этом сумраке, она избавилась от чувства  своей  виновности,  да  и
тетушка Џатрико  сказала,  что  ее  муж  "форменный  дурак",  и  без  всЯких
умолчаний объЯснила, как и почему все это случилось.
     €зменилсЯ теперь и взглЯд  Ђмели  на  то,  как  муж  поступает  с  нею.
ЉрестнаЯ решительно заЯвила, что супружеские обЯзанности не  всегда  кажутсЯ
женщинам жестокими, и теперь  молодаЯ  жена  ‚икторена  чувствовала,  что  в
глубине ее души поднимаетсЯ глухой гнев против мужа. Ћна видела, что он  все
больше пренебрегает ею, в последнюю зиму он за  четыре  месЯца  ни  разу  не
постучалсЯ вечером в ее  дверь.  ‚икторену  скоро  должно  было  исполнитьсЯ
двадцать семь лет. Ћн достиг полного расцвета  телесных  сил,  его  находили
красивым мужчиной; в прошлом году на скачках  он  сам  выступал  в  качестве
наездника и имел успех, стЯжавший ему славу светского льва. …го мужественный
облик пленЯл всех женщин, и глуповатость этого красавца геркулеса не  мешала
его очарованию. €спытывала это по-своему и  сама  Ђмели.  Ќекоторые  тЯжелые
воспоминаниЯ всегда жили в ее душе, но они не умалЯли в ее  глазах  престижа
‚икторена  и,  может  быть,  даже  усиливали  то  сложное  чувство  обиды  и
почтительности, которое внушал ей этот самодовольный силач.  Ќи  за  что  на
свете она не решилась бы объЯснитьсЯ с  ним.  Ћднако  ‚икторен  и  не  думал
начинать объЯснениЯ; некоторое времЯ он, казалось, даже избегал ее.  „ело  в
том, что ”ердинанд Ѓуссардель имел с ним бурный разговор, отбросив  на  этот
раз свою обычную тактику в отношении любимого старшего  сына,  на  поведение
которого он закрывал глаза с тех  пор,  как  его  выпустили  из  †авелЯ;  он
заЯвил, что ‚икторен кругом виноват и прежде всего  виноват  в  недоверии  к
близким: ведь отец несколько раз пыталсЯ поговорить  с  ним  как  мужчина  с
мужчиной, а ‚икторен, вернувшись из свадебного путешествиЯ, на вопросы  отца
ответил, что "все  прошло  прекрасно".  Ќа  этом  утверждении  он  и  дальше
настаивал по своему невежеству, гордости  и  упрЯмству  -  вроде  того,  как
провинившийсЯ школьник лжет и упорствует в своем вранье.
     ‘овершившеесЯ  в  силу  обстоЯтельств  разоблачение  нанесло  самолюбию
‚икторена палЯщую рану. ‚едь он жаждал разыгрывать роль взрослого мужчины, и
при всеобщем содействии ему удавалось ее играть как на авеню ‚ан-„ейка,  так
и в конторе, и в обществе. Ђ тут еще на него обрушилсЯ отцовский  гнев.  ‚се
это было трудно перенести. Ќа две-три недели к нему вернулись те же повадки,
что и в дни юности; он всех дичилсЯ и был  угрюм.  Ќо  когда-то  он  бесилсЯ
молча, а теперь срывал злобу на своем слуге, придиралсЯ к нему из-за всЯкого
пустЯка, а в конторе раздавал затрещины и пинки мальчишкам-рассыльным.  „ома
его видели только в часы семейных завтраков и обедов; он знал,  что  отец  в
присутствии Ђмели не будет его распекать; но  зачастую  ‚икторен  бросал  на
отца  мрачные  взглЯды,  говорившие,  что  в  нем  пробуждаетсЯ  былаЯ   его
враждебность; сознание своей вины всегда вызывало у него раздражение,  укоры
совести и чувство унижениЯ переходили в ненависть к кому-нибудь, и от  этого
ему становилось легче. „нем, в отцовской конторе, он не  бывал  в  кабинете,
когда там сидел брат; ночью возвращалсЯ домой в поздний час и сразу же шел в
свою спальню. …сли Ђмори и ќдгар и знали  что-нибудь,  то,  конечно,  не  от
него.
     €так, Ђмели напрасно боЯлась, что ‚икторен  заговорит  с  ней.  Ќо  она
страшилась всего, что теперь могло произойти.  Џри  всей  своей  выдержке  и
наружном спокойствии она полна была жесточайшей тревоги, она изнемогала.
     Ђ между тем ее ждали другие мучениЯ, еще  более  тЯжкие,  чем  душевные
муки, и у нее едва хватило сил вынести их. Џосле того как нанесли  обиду  ее
женскому самолюбию, оскорбили ее целомудренную стыдливость, стали терзать ее
плоть приемами, в которых  современнаЯ  медицина  изощрила  практику  старых
костоправов и африканских знахарей; после каждого визита лечивших ее  врачей
Ђмели с ума сходила от ужаса и боли. „еликатные заботы свекрови и  служанок,
хлопотавших вокруг ее постели, казались ей еще  более  оскорбительными,  чем
цинизм медицины. Ћна всех гнала от  себЯ  и,  уткнувшись  лицом  в  подушки,
рыдала, пока хватало сил, и вдруг требовала, чтобы к ней  пришла  ’еодорина,
которой одной только и удавалось немного ободрить ее, - тетушка  Џатрико  не
могла передвигатьсЯ. ‚ иные вечера  никто  не  мог  успокоить  лихорадочного
возбуждениЯ Ђмели. Ќочами ее мучили кошмары, она кричала во  сне  и,  открыв
глаза, в полубреду  умолЯла,  чтобы  остановили  поезд.  ‘векровь  сразу  же
приставила к Ђмели длЯ ухода и присмотра за ней свою служанку, старуху ђозу,
отстранив молоденькую камеристку,
     ‚ один прекрасный день врачи объЯвили наконец, что их миссиЯ закончена.
Ѓуссардель за это времЯ  уже  успел  помиритьсЯ  с  ‚иктореном;  как-то  раз
вечером он удержал сына дома, увел его к себе в кабинет и сказал, что  нынче
ночью он может постучатьсЯ в дверь Ђмели.
     Ћна только что удалилась к себе в спальню; свекровь простилась с ней  в
вестибюле второго этажа; ђоза уже забралась в свою мансарду. Ћтец  вышел  из
кабинета и отослал слугу, предложившего,  как  обычно,  зажечь  канделЯбр  и
посветить ему на лестнице; Ѓуссардель поднЯлсЯ на второй этаж,  опираЯсь  на
руку сына, каждый из них нес с собой  зажженную  свечу.  Ѓуссардель  оставил
‚икторена у двери Ђмели,  а  сам  прошел  в  свои  комнаты,  где  его  ждала
’еодорина. Ђмели уже легла. ‚ темной комнате с задернутыми  гардинами  горел
только ночничок. ЏослышалсЯ стук в дверь.
     - ‚ойдите, - тихо отозвалась Ђмели.
     Ћтворилась одна створка двери, и на  пороге  поЯвилась  высокаЯ  фигура
мужчины, пламЯ свечи выхватило из  темноты  его  руки,  крахмальную  манишку
сорочки и лицо. Ћн подошел. Ћна повела рукой. Ћн загасил свечу.
     ‚ доме стоЯла глубокаЯ тишина. Њалейшие звуки, раздававшиесЯ в спальне,
шелест одежды, дыхание  принимали  непомерное  значение.  —ерез  минуту  все
смолкло. „лЯ Ђмели началась жизнь женщины, и на следующий день  ей  пришлось
сделать над собой великое усилие, чтобы показатьсЯ за завтраком.
     …е беременность определилась и развивалась нормально. ‚ свой  срок  она
родила крупного младенца мужского пола и пожелала  назвать  его  ’еодором  в
честь ’еодорины, своей  свекрови.  …е  желание  нарушало  традицию  нарекать
старших внуков ”ердинандами, и все же маклер  Ѓуссардель  дал  согласие:  он
одобрЯл все, чем желали публично почтить его супругу.
     Ќо ќдгар не склонилсЯ  над  колыбелью  новорожденного,  как  склонилась
Ђмели над колыбелью Љсавье.  ќдгар  умер.  ‚оздух  Џарижа  был  ему  вреден,
болезнь его усилилась, а его невестка,  поглощеннаЯ  лечением,  которому  ее
подвергали, к глубокому своему горю, не могла посещать его так часто, как бы
ей того хотелось. Ѓолезнь принЯла форму скоротечной чахотки, и  ќдгар  умер,
когда Ђмели была уже беременна.


        XXIII                   


     Џосле этого периода, то есть со времени  "отчуждений",  и  до  рождениЯ
’еодора, периода, насыщенного событиЯми,  прошло  восемь  лет.  ‘обытиЯ  уже
совершались реже. ‚ восхождении своем Ѓуссардели  достигли  горной  равнины.
Ћни вступили в особую фазу развитиЯ, зачастую неповторимую в истории  семьи,
подобную эре благоденствиЯ в истории народов и поре  расцвета  сил  в  жизни
человека.  „лЯ  них  настала  полоса   полного   благополучиЯ,   равновесиЯ,
сплоченности, хорошего ритма продвижениЯ, потребовавшего, правда,  некоторых
жертв и достигнутого благодарЯ дружным действиЯм  всех  частей  наступавшего
отрЯда Ѓуссарделей. ѓоды, последовавшие за этим,  были  временем  спокойного
существованиЯ, которое  изнутри  мало  затрагивали  неизбежные  несчастьЯ  -
смерть, а извне - исторические бедствиЯ.
     ‘о времени беременности Ђмели изменились ее отношениЯ с ЃуссарделЯми. ‘
будущей матерью у них установилась более теснаЯ близость:  раз  она  понесла
ребенка, значит, действительно вошла в семью. Ќаиболее открыто изменил  свой
взглЯд на нее глава всего рода - ”ердинанд Ѓуссардель. ’еперь он был  с  ней
нарочито предупредителен, подчеркивал, что ему приЯтно показыватьсЯ с ней  в
обществе, сопровождал ее в театр. ‚се эти новые чувства к ней переворачивали
всю душу Ђмели, она с каким-то испугом и растерЯнностью вступала  во  второй
этап своей супружеской жизни.
     ‚спомнив в этом единственном случае  о  правилах  своей  родной  семьи,
молодаЯ мать пожелала сама кормить грудью ребенка. ‚  семействе  Љлапье  это
было  традицией,  а  тетушка  Џатрико,  с  которой  у  Ђмели   возобновилась
задушевнаЯ дружба, считала  это  даже  гражданским  долгом  матери.  „октора
сказали, что молоко у нее хорошее. Ѓуссардели не сделали возражений, и Ђмели
стала кормить своего  младенца.  Ќовые  переживаниЯ,  новые  радости,  перед
которыми потускнели все  остальные  удовольствиЯ.  Љогда  она  давала  грудь
ребенку и он, на мгновение прилепившись к материнской плоти, впитывал в себЯ
частицу ее жизни,  странное  и  сладостное  ощущение  разливалось  от  столь
чувствительного в женском организме кончика груди по всему ее существу.  ќти
материнские обЯзанности доставлЯли ей наслаждение,  вызывали  у  нее  улыбку
мадонны, и после кормлениЯ она полна была светлого спокойствиЯ,  гордости  и
уверенности в будущем.
     Ќаконец-то сердце Ђмели переполнилось. "џ  счастлива,  -  говорила  она
себе, - это несомненно". есть лет тому назад  она  написала  свекрови,  что
чувствует себЯ счастливой. Ћна была вознаграждена за свою великодушную ложь,
ибо ложь стала правдой. ‚есьма кстати заболел в это времЯ ее  свекор  -  это
дало ей возможность  излить  на  него  неистраченные  запасы  привЯзанности,
благодарности и преданности.
     Ћднажды ночью Ѓуссардель позвонил слуге, тот  прибежал  и  увидел,  что
хозЯин дрожит от озноба, сидЯ  у  камина,  совершенно  одетый,  несмотрЯ  на
поздний час: он только что вернулсЯ из какой-то  ночной  вылазки,  во  времЯ
которой и простудилсЯ. Ќа следующее утро никто не стал допытыватьсЯ, где  он
был и как это случилось: его развлечениЯ  всегда  оставались  тайной.  Ѓрат,
сестра, дети, все родные с  общего  согласиЯ  набросили  на  отца  семейства
библейский плащ патриарха ЌоЯ.
     —ерез сутки у  ”ердинанда  ЃуссарделЯ  развилсЯ  тЯжелый  бронхит,  ему
грозило воспаление легких. Љ несчастью, ’еодорина не  могла  посвЯтить  себЯ
уходу за больным. “  нее  у  самой  здоровье  сильно  пошатнулось:  тучность
вызвала у нее расстройство деЯтельности  сердца  и  почек,  она  только  что
возвратилась из Њариенбада, где провела курс лечениЯ, очень ее утомивший.
     - Ќе горюйте, мама, что вы не можете  ухаживать  за  нашим  больным,  -
сказала Ђмели, когда  болезнь  у  маклера  развилась,  хотЯ  и  не  вызывала
серьезных опасений. - џ ведь уже отнЯла ’еодора от груди, и мне нечего  себЯ
беречь. џ сама буду ухаживать за папой. ‚ монастыре  мне  часто  приходилось
помогать сестрам в лазарете, Я умею накладывать нарывной пластырь и  ставить
банки.
     € действительно, она не отходила от постели свекра,  который,  как  все
себЯлюбивые,  изнеженные  люди,  оказалсЯ  очень  требовательным,  капризным
больным. Ћн считал вполне естественным, что весь дом с  тревогой  следит  за
малейшим изменением в его лице, что родные, собравшись у его постели, охают,
ахают, когда термометр покажет на полградуса больше или  меньше  вчерашнего.
Ћн желал, чтобы у его сиделок рука была легкаЯ, невесомаЯ.
     Ћн очень боЯлсЯ, как бы  нарывной  пластырь,  который  накладывала  ему
Ђмели на грудь, не оставил шрамов; он настойчиво объЯснЯл это молодой  снохе
с наивной откровенностью  и  даже  бесстыдством,  которые  могли  показатьсЯ
неподобающими  длЯ  столь  важной  особы.  Ќо  ”ердинанд  Ѓуссардель,  барон
биржевых операций, владетельный принц долины Њонсо, был в  то  времЯ  только
больным, пригвожденным к постели, а его сноха -  сиделкой,  приставленной  к
нему.
     Љогда нарывной пластырь произвел должное действие и надо  было  сорвать
пленку, затЯнувшую рану, вызванную этим отвлекающим средством,  Ђмели  могла
сделать это, только прибегнув к хитрости,  принЯвшись  расспрашивать  свекра
относительно его родинки, о которой она слышала.
     - Ћна у менЯ от рождениЯ, -  снисходительно  ответил  Ѓуссардель.  -  “
моего брата ‹уи родинки не было, и с первого же днЯ нас различали  по  этому
признаку. Ћткрыл эту разницу между нами наш отец.
     € тут он вскрикнул: Ђмели  смеЯсь  показала  ему  трЯпочку,  к  которой
прилип лоскуток кожи, оторванный безболезненно.
     - Ћх ты! - воскликнул он, и у него от страха перехватило дыханье,  хотЯ
он не мог решить, было или не было ему больно. - Ќу и  хитраЯ  девчонка!  Ђх
ты, мошенница! Џровела своего свекра!..  Ќу  уж  ладно,  наклонись,  Я  тебЯ
поцелую.
     € он поцеловал ее в лоб у корней густых  пахучих  волос.  Ѓлаговоление,
которое маклер  выказывал  снохе,  не  уменьшилось  и  после  того,  как  он
выздоровел.  ’еодорина  быстро  утомлЯлась,  а  после  смерти  ќдгара  редко
выходила из какого-то унылого оцепенениЯ; желаЯ поберечь жену, муж  уговорил
ее передать Ђмели большую часть хлопот по дому и  свЯзей  с  внешним  миром.
Ѓразды правлениЯ мало-помалу перешли из рук  госпожи  Ѓуссардель  старшей  в
руки молодой госпожи Ѓуссардель. ЃлагодарЯ этой перемене маклеру проще  было
осуществить тайные свои намерениЯ. Ћн частенько говорил, что у  них  в  доме
слишком много бывает пожилых людей, нужно омолодить состав гостей,  привлечь
другое поколение, сверстников его сыновей и молодой хозЯйки.
     Ђ суть дела была в  том,  что  уже  четыре  года  Ѓуссардель  осторожно
отстранЯлсЯ от †оржа Ћсмана. ’еодорина тоже перестала встречатьсЯ с  Ћсманом
и с его женой, очень симпатичной ей ‹уизой  де  ‹агарп:  это  была  одна  из
многих  жертв,  которые  ей  пришлось  принести  мужу  за  тридцать  лет  их
супружеской жизни. Ќо ведь префект поставил себЯ в такое положение,  что  на
него  обрушились   весьма   досадные   обвинениЯ.   ‡аконодательный   корпус
встревожилсЯ по поводу  "фантастических  счетов  Ћсмана",  затем  разразилсЯ
скандал  из-за  бон,  выданных  депутатам,  и  сам  Ѓуссардель  почувствовал
опасность, когда всему Џарижу стали  известны  простодушные  слова,  которые
приписывали баронессе Ћсман: "“дивительное дело, всЯкий раз, как мы с  мужем
покупаем дом, на этом месте обЯзательно прокладывают бульвар!"
     Џомимо того, маниЯ  величиЯ,  котораЯ  поЯвилась  у  префекта,  слишком
открытые его свЯзи с певицами и балеринами тоже давали  повод  к  охлаждению
прежней дружбы. ’акаЯ нескромность не  соответствовала  духу,  царившему  на
авеню ‚ан-„ейка: там умели соблюдать внешние  приличиЯ.  ‘ловом,  Ѓуссардель
нашел предлог не приглашать супругов Ћсман на свои  обеды  в  конце  зимнего
сезона. Ѓуссардель повернул штурвал, и его корабль, взЯв новый курс,  отошел
от опасного рифа.
     €так, в особнЯке у парка Њонсо устраивались пышные Џриемы,  на  которых
собиралось блестЯщее общество, очищенное от всЯких нежелательных  элементов,
а в конторе у сквера ‹увуа все шло своим чередом. ќдгар скончалсЯ, не  успев
занЯть там значительного места, с его смертью  не  почувствовалась  пустота.
Ѓуссардель-отец поЯвлЯлсЯ там каждый день, но слаженной работе контора  была
обЯзана больше всего служащим - счетоводам, бухгалтерам, доверенным, а также
постановке дела: биржевой  маклер  Ѓуссардель  ‚торой  унаследовал  от  отца
способность заставлЯть людей работать с максимальной отдачей.
     Љ тому же он смотрел на унаследованную контору иными глазами: она стала
длЯ него фасадом, почти что ширмой, за которой на него работало само по себе
другое прибыльное дело - земельные участки.
     ‚ семье, однако, не производили с ними никаких операций. ‘охранЯли  их,
и только. ’е участки, которые не  были  проданы  городу,  застроили,  и  они
приносили доход. ‘ущественнаЯ прибыльнаЯ операциЯ, впрочем,  предусмотреннаЯ
заранее, произведеннаЯ  в  это  времЯ  на  одном  из  участков  Ѓуссарделей,
принесла выгоду ”ердинанду Ѓуссарделю,  которому  в  этом  отношении  всегда
везло больше всех. ѓород, хорошо порадевший  биржевому  маклеру  Ѓуссарделю,
произвел  отчуждение  особнЯка  и  сада  улице  ‹юдовика  ‚еликого,  который
”ердинанд  не  пожелал  продать,  когда  переселилсЯ  на  авеню   ‚ан-„ейка.
Ћтчуждение произведено было в свЯзи с прокладкой улицы „есЯтого  декабрЯ,  и
владельцам отчуждаемых домов были выплачены такие тройные  деньги,  что  это
вызвало страшный шум. Ћднако против ”ердинанда  ЃуссарделЯ  ничего  не  было
сказано, так как  среди  этой  свистоплЯски  он,  как  всем  было  известно,
удовольствовалсЯ суммой, предложенной ему комиссией муниципалитета.  Ђ  ведь
каждый  знал,  что  совет  экспертов,  в  который   обращалось   большинство
домовладельцев, чаще всего весьма значительно увеличивал оценку  отчуждаемых
зданий, сделанную городом.
     - Ќи разу, - сказал глава семьи, который, пожалуй, больше всех в Џариже
оказалсЯ  "жертвой"  отчуждениЯ  домов  и  участков,  -  ни  разу  никто  из
Ѓуссарделей не обращалсЯ в совет экспертов. ’акие  вещи  в  нашей  семье  не
делаютсЯ.
     € в заключение привел слова покойного своего отца:
     - Ѓуссардели не аферисты.
     Ћни были в полной мере  горожанами,  парижскими  домовладельцами  и  не
стремились приобретать недвижимое имущество в сельских  местностЯх.  €мениЯ,
замки, дачи казались им мелочью по сравнению  с  их  владениЯми  в  столице.
ѓранси стало их собственностью лишь ввиду  необходимости  немедленно  купить
имение длЯ спасениЯ от опасности, а Ѓуа-„ардо досталось  им  по  наследству.
"Џахотные земли" или "луга длЯ выпаса скота"  -  слова  эти  оставались  длЯ
Ѓуссарделей мертвой буквой: они понимали толк лишь в земельных участках  длЯ
городских построек, а  в  вопросах  сельского  хозЯйства  проЯвлЯли  крайнее
невежество, которое они даже подчеркивали  как  знак  своего  превосходства,
подобно семьЯм артистов и художников, которые гордЯтсЯ своей непрактичностью
и непониманием житейских дел.
     ‚ летние месЯцы в ѓранси или в Ѓуа-„ардо можно было увидеть,  как  дамы
Ѓуссардель медленно прохаживаютсЯ в саду  по  аллеЯм,  посыпанным  песочком,
подметаЯ их длинными своими платьЯми; из  дому  они  выходили,  вооружившись
зонтиками, широкополыми шлЯпами, газовыми шарфами, шалЯми и перчатками;  они
всегда прЯтались в тени деревьев, боЯсь солнечного  удара.  Њужчины  убивали
времЯ как могли. Ћт скуки их спасал только сезон охоты  с  его  обЯзательной
программой, своего рода светской дисциплиной, и, главное, поводом приглашать
гостей и собирать у себЯ всю крупную клиентуру конторы ”ердинанда и  конторы
‹уи-нотариуса.
     „лЯ этих целей вполне достаточно было ѓранси и  Ѓуа-„ардо.  Љроме  этих
имений, у членов семейства Ѓуссардель было лишь несколько  дач,  куда  легко
было ездить, - в Њонморанси, в Ђндрези, в Њезон-‹афит. ”ердинанд  Ѓуссардель
и не подумал построить себе хоть маленькое шале в  „овиле  или  в  Ѓиаррице.
Ѓуссардели не лишены были своего рода фрондерства, они шли против того,  что
считалось последним криком моды или чем-то передовым; они называли эту черту
независимостью, хотЯ тут сказывалось их чванство и консерватизм.
     Ђмели впервые выступила в роли хозЯйки ѓранси летом того года, когда ее
свекор болел бронхитом. Ћна отправилась в Ѓерри первого июлЯ, взЯв  с  собою
маленького  ’еодора,  свою  невестку  Љаролину,  вдову  ќдгара,   и   своего
племЯнника Љсавье. Њужчины должны были приехать лишь в конце месЯца;  дочери
”ердинанда, ‹уиза и  ”лоранс,  уехали  в  имениЯ  своих  мужей,  предполагаЯ
провести в ѓранси, как обычно, три недели после пЯтнадцатого августа  или  в
сезон охоты, так  же  как  и  Ќоэми  -  владелица  Ѓуа-„ардо.  —то  касаетсЯ
’еодорины Ѓуссардель, то в прошлом году она еще могла совершить  путешествие
по железной дороге в спальном вагоне до  Ѓуржа,  откуда  на  следующий  день
добралась до ѓранси в ландо, - из-за ее удушьЯ кучер  пустил  лошадей  почти
шагом; но этим летом нечего было и думать перевозить  ее  из  Џарижа,  разве
только в случае улучшениЯ ее здоровьЯ, чего, по правде сказать,  доктора  не
обещали.
     Ђмели, не такаЯ закоренелаЯ парижанка, как Ѓуссардели,  любила  ѓранси.
Џарк и построенный  в  имении  дом  вступили  тогда  в  лучшую  пору  своего
существованиЯ. ‡а тридцать пЯть лет солнце и дожди сообщили длинному  зданию
почтенный вид, смЯгчавший  его  вульгарную  новизну;  только  четыре  статуи
времен года, укрытые нишами, по две у каждого крыльца центрального  корпуса,
сохранили свою свежесть. Џо стенам  боковых  пристроек  местами  карабкались
побеги дикого винограда, ветви виргинского жасмина; глициниЯ, уже узловатаЯ,
обвила сверху своими цветами три арки "летнего крыльца". ќта  растительность
отныне прочно свЯзала с землею господский дом, а деревьЯ, разросшиесЯ вокруг
него с холерного года, окончательно  сроднили  его  с  беррийским  пейзажем.
Ќаконец-то эта  усадьба  начала  производить  гармоническое  впечатление,  о
котором мечтал, которого искал давно уже умерший  дед  молодых  Ѓуссарделей;
это был наглЯдный пример той простой истины, что длЯ осуществлениЯ  большого
замысла мало продолжительности жизни человека.
     ‡а две недели Ђмели взЯла в свои руки бразды правлениЯ, она чувствовала
себЯ в силах заменить свою свекровь и радушно  принимать  в  ѓранси  гостей,
приезжающих из Џарижа. Ќо вдруг по почте  прибыло  следующее  письмо  от  ее
свекра:

                                           Ђвеню ‚ан-„ейка, 12 июлЯ 1870 г.

     „орогаЯ Ђмели!
     Џишу вам из Џарижа, охваченного лихорадкой.  Љаково  бы  ни  было  наше
хладнокровие, нам и самим не избежать всеобщего возбуждениЯ: ведь в  конторе
биржевого маклера в часы катастроф  всегда  идет  бешенаЯ  работа.  ‚икторен
проводит там целые дни, ему некогда и написать вам. ‚от Я и  хочу  уведомить
вас, а то в ваш уединенный уголок новости,  наверно,  доходЯт  бог  знает  с
каким запозданием и с какими искажениЯми.
     „орогаЯ моЯ дочь, мне думаетсЯ, назревают  серьезные  событиЯ.  Љое-кто
радуетсЯ, но мне совсем невесело... Џрусский король и граф  Ѓисмарк,  помимо
истории с испанской короной, ищут нового конфликта с нами, и, по-видимому, с
нашей стороны нет такого нежеланиЯ ввЯзыватьсЯ в войну, какое  следовало  бы
иметь. ‚ палате депутатов царит  удивительное  легкомыслие.  Џослушать  этих
господ - так прусскаЯ армиЯ никуда не годитсЯ: "дунь на нее и  рассыплетсЯ".
ќта шуточка принадлежит ќмилю Ћливье.
     џ далеко не разделЯю это опьЯнение, эти иллюзии. ‚ы знаете, что  обычно
Я бываю оптимистом и, главное, не придаю острым инцидентам в  политике  того
значениЯ, которое им  приписывают  нервические  люди,  вечно  пребывающие  в
волнении. Ќо Я не могу закрывать глаза; нас втЯгивают  в  опасную  авантюру.
„ело страшное! Џоневоле забеспокоишьсЯ. „алеко  не  все  нам  тут  известно,
однако же средства  у  противников  неравные.  ‚о  всЯком  случае,  решение,
которое  у  нас  хотЯт  принЯть,  несомненно,  продиктовано   самолюбием   и
страстЯми, а это всегда и во всем ведет к роковым последствиЯм.
     ђадуюсь, что вы сейчас далеко от Џарижа, и очень хотел  бы  приехать  к
вам в ѓранси вместе с сыновьЯми. Ќо в моем положении,  когда  в  конторе  от
менЯ зависит столько людей, а мои действиЯ зачастую служат  примем  ром  длЯ
других, мой отъезд имел бы нежелательные последствиЯ, да и разве Я могу  при
таких обстоЯтельствах оставить в Џариже беднЯжку ’еодорину одну на попечении
старухи ђозы. †ена моЯ во всех этих передрЯгах