„эвид ѓерберт ‹оуренс. Џрусский офицер

Ћцените этот текст:
„эвид ѓерберт ‹оуренс. Џрусский офицер

David Herbert Lawrence - The Prussian Officer(1913)
ђассказ
Џеревод с английского ‹арисы €льинской
OCR by D.C.H.L.

‘ рассвета отшагали уже более тридцати километров по белой, раскаленной
дороге, времЯ от времени попадаЯ на мгновение в тень от встречных рощиц, а
потом снова погружаЯсь в палЯщий зной. Џо обе стороны дышала жаром широкаЯ,
плоскаЯ равнина; под сверкающим небом томительно бежали раскаленные, четко
расчерченные темно-зеленые полоски ржи, светло-зеленые молодые всходы и
луга, черные сосновые леса. Ќо прЯмо впереди дорога упиралась в горы,
бледно-голубые и совершенно неподвижные, сквозь густую дымку на них мЯгко
поблескивал снег. Љ этим горам двигалсЯ и двигалсЯ отрЯд мимо полей и лугов,
мимо корЯвых фруктовых деревьев, посаженных на равном расстоЯнии вдоль
тракта. Ћт темно-зеленой лоснЯщейсЯ ржи веЯло удушливым жаром; горы
постепенно приближались, их очертаниЯ становились все отчетливее. Ђ ноги
солдат нестерпимо горели, волосы под касками взмокли от пота, и лЯмки
вещмешка уже не жгли плеч, каждое их прикосновение вызывало, напротив,
холодное показывание.
Ћн безмолвно шагал и шагал вперед, уставЯсь на круто вздымавшиесЯ над
землей горы -- то ли твердь, то ли воздух,-- уходившие ввысь грЯда за
грЯдой, на небо, на эту преграду с прожилками мЯгкого снега на бледных
голубоватых вершинах.
‘ейчас идти было почти не больно. …ще когда выступали, он решил, что не
будет хромать. Џервые шаги вызвали приступ дурноты, и примерно с милю он
едва дышал; капли холодного пота блестели на лбу. Ќо он продолжал шагать и
пересилил себЯ. ‚ конце концов это всего только синЯки! Ћн рассмотрел их,
когда вставал: огромные синЯки на задней стороне лЯжек! ‘ тех пор как он
утром сделал первый свой шаг, он постоЯнно помнил про эти синЯки, пока
теперь, когда он подавил боль и взЯл себЯ в руки, в груди у него не
образовалсЯ плотный горЯчий ком. …му казалось, что нечем дышать. Ќо шаг он
держал почти легко.
Љогда капитан пил на рассвете кофе, руки его дрожали -- денщик заметил
это снова. € видел в то же времЯ изЯщную фигуру капитана, гарцующего на
лошади впереди, около фермы, великолепную фигуру в светло-голубом мундире с
алым кантом; чернаЯ каска и ножны сабли блестЯт металлическим блеском, на
шелковистом крупе гнедой лошади темнеют влажные от пота пЯтна. „енщику
казалось, что он привЯзан к этой фигуре, так стремительно мчавшей верхом; он
следовал за ней как тень, немой, неотвЯзный, проклЯтый ею. Ћфицер тоже все
времЯ ощущал за спиной тЯжелый топот роты, шаг своего денщика среди солдат.
Љапитан, высокий мужчина лет сорока, с сединой на висках, с
великолепной, изЯщно сложенной фигурой, был одним из лучших наездников на
западе. „енщик, в чьи обЯзанности входило обтирать его после купаниЯ,
восхищалсЯ отличными мускулами его поЯсницы и бедер.
‚ остальном денщик обращал на офицера не больше вниманиЯ, чем на себЯ.
‹ицо господина он видел редко -- он не старалсЯ смотреть на него. “ капитана
были рыжевато-каштановые жесткие волосы ежиком. “сы он тоже стриг коротко, и
они щеточкой топорщились над его полным, плотоЯдным ртом. ‹ицо довольно
морщинистое, со впалыми щеками. Џожалуй, глубокие эти морщины, эта
напрЯженность вечно сведенного раздражением лба только красили капитана,
придаваЯ ему вид человека, который боретсЯ с жизнью. Ќад голубыми глазами,
неизменно сверкавшими холодным огнем, , кустились светлые брови.
Ћн был прусский аристократ, надменный и властный, но мать его была
польскаЯ графинЯ. Ќаделав
в юности слишком много карточных долгов, он погубил свою армейскую
карьеру, так и оставшись пехотным капитаном. †енат он никогда не был: этого
не позволЯло его положение, да и не одна женщина не подвигла его на это.
„осуг он проводил, занимаЯсь верховой ездой -- иногда он принимал участие в
скачках на одной из собственных лошадей,-- но чаще в офицерском клубе. ‚ремЯ
от времени он заводил любовницу. Ќо после подобного приключениЯ возвращалсЯ
к своим обЯзанностЯм с еще более напрЯженным лицом, с еще более враждебными
и раздраженными глазами. ‘ солдатами, однако, он держалсЯ бесстрастно, хотЯ,
войдЯ в раж, превращалсЯ в сущего дьЯвола, так что они, хотЯ и боЯлись его,
не испытывали к нему особого отвращениЯ, принимаЯ его как неизбежность.
‘ денщиком он был поначалу холоден, равнодушен, справедлив: из-за
пустЯков скандалов не устраивал. Џоэтому слуга его не знал о нем практически
ничего, за исключением- того лишь, какие приказаниЯ тот отдаст и каким
образом их исполнЯть, чтобы ему угодить. ќто было совсем просто. Џотом
постепенно произошла перемена.
„енщик, парень лет двадцати двух, был среднего роста, хорошего
сложениЯ, с сильными, тЯжелыми руками и ногами, смуглой кожей и мЯгкими
черными молодыми усами. ‚ нем было что-то очень теплое и юное. €з-под четко
очерченных бровей смотрели темные, ничего не выражавшие глаза, в которых,
казалось, никогда не было мысли, и жизнь он воспринимал лишь непосредственно
через чувства, действуЯ, как подсказывает инстинкт.
Џостепенно офицер начал ощущать рЯдом присутствие денщика, его молодой,
неразмышлЯющей натуры. Љогда парень прислуживал ему, капитан не мог
избавитьсЯ от смущениЯ, которое вызывало в нем само его присутствие. ‚ парне
была какаЯ-то свобода и раскованность, в его движениЯх -- нечто такое, что
вызывало настороженность пруссака. € это раздражало. Ћфицер не желал
возвращатьсЯ к жизни по милости своего слуги. Ћн легко мог бы сменить
денщика, но не стал. ’еперь он очень редко смотрел на денщика прЯмо,
отворачивалсЯ, словно опасаЯсь увидеть его. € все же, когда молодой солдат
бездумно двигалсЯ по квартире, старший наблюдал за ним, отмечаЯ движениЯ
сильных, молодых плеч под синим сукном, наклон шеи. € это его раздражало.
Љогда он видел, как молодой, загорелой, по-крестьЯнски ладной рукой парень
брал булку или бутылку вина, кровь закипала в нем ненавистью или бешенством.
Ќе то чтобы парень был неуклюж -- скорее, офицера предельно раздражала
слепаЯ, инстинктивнаЯ уверенность его движений, как у молодого непуганого
животного.
Ћднажды, когда опрокинулась бутылка вина, и по скатерти расплылось
красное пЯтно, офицер, выругавшись, вскочил, и его синеватые, как пламЯ,
глаза на мгновение встретились с глазами сконфузившегосЯ парнЯ. Њолодой
солдат был потрЯсен этим взглЯдом. Ћн почувствовал, как что-то глубже и
глубже проникает в его душу, куда до того никогда ничего не пробивалось. Ћн
был смущен и озадачен. —асть его природной завершенности в себе самом
исчезла, уступив место смутному беспокойству. € с этого времени что-то
странное, подспудное возникло между двумЯ этими людьми.
‘ той поры денщик боЯлсЯ встретитьсЯ по-настоЯщему взглЯдом с
господином. …го подсознание хранило в памЯти стальные голубые глаза и
лохматые брови, и он не хотел встречатьсЯ с ними снова. Џоэтому он всегда
смотрел мимо господина и избегал его. ‘ легкой тревогой ждал он, пока
пройдут эти три месЯца, и окончитсЯ срок его службы. ‘олдат стал чувствовать
себЯ скованно в присутствии капитана и даже больше, чем офицер, хотел, чтобы
его оставили в покое, в ни к чему не обЯзывающем положении слуги.
“ капитана он служил уже больше года и знал свои обЯзанности. €х он
исполнЯл легко, словно то было длЯ него естественно. Ћн принимал офицера и
его приказаниЯ как неизбежность, как он принимал солнце и дождь, и
прислуживал господину совершенно непринужденно. ‹ично его это не задевало.
Ќо теперь, если его насильно втЯнут в личные отношениЯ с господином, он
будет словно пойманное животное; он чувствовал, что надо уходить.
Џод воздействием натуры молодого солдата закоснелый армейский порЯдок,
достигнутый офицером с помощью дисциплины, пошатнулсЯ, в нем пробудилсЯ
человек. Ќо он был аристократ, с узкими, изЯщными руками и изысканными
движениЯми, и в его намерениЯ не входило допускать, чтобы кто-то бередил его
внутреннее "Я". —еловек страстного темперамента, он неизменно старалсЯ
держать себЯ в узде. ‚ременами у него случалась дуэль или вспышка гнева
перед солдатами. Ћн знал, что постоЯнно находитсЯ на грани срыва, но твердо
хранил верность идее ‘лужбы, тогда как молодой солдат, казалось, жил всей
полнотой и жаром своей натуры, проЯвлЯЯ ее в каждом своем движении,
отмеченном той живостью, что свойственна движениЯм дикого животного на
свободе. € это все больше и больше раздражало офицера.
Џомимо воли капитан не мог вернутьсЯ к прежнему безразличию в отношении
к денщику. Ќо и оставить его в покое он тоже не мог. Џомимо воли он наблюдал
за молодым солдатом, приказаниЯ отдавал резко, старалсЯ, как можно дольше
занимать его. €ногда он приходил в Ярость и измывалсЯ над ним. ’огда денщик
замыкалсЯ, так сказать замыкал слух, и с угрюмым, покрасневшим лицом ждал,
покуда не кончитсЯ крик. ‘лова никогда не проникали в его сознание. €з
инстинкта самосохранениЯ он сделалсЯ неуЯзвим длЯ чувств господина.
Ќа большом пальце его левой руки был шрам; через костЯшку тЯнулсЯ
глубокий рубец. Ћфицер давно страдал от этого, ему хотелось что-нибудь
сделать с этим рубцом. ’ем не менее шрам, безобразный, омерзительный, так и
оставалсЯ на молодой загорелой руке. Ќаконец сдержанность капитана была
сломлена. Ћднажды, когда денщик расправлЯл на столе скатерть, офицер
пришпилил карандашом его палец и спросил:
-- Ћткуда это у тебЯ?
Џарень отпрЯнул и встал по стойке "смирно".
-- ’опором, Herr Hauptmann*,-- ответил он.
_________________
* господин капитан (нем.).

Ћфицер ждал дальнейших разъЯснений. €х не последовало. „енщик вернулсЯ
к своим обЯзанностЯм. Љапитана охватила мрачнаЯ Ярость. ‘луга избегает его!
Ќа следующий день ему пришлось собрать всю силу воли, чтобы не смотреть на
обезображенный шрамом палец. †аркое пламЯ бушевало в его крови.
Ћн знал, что скоро его слуга будет свободен -- и будет рад этому. Џока
что солдат держалсЯ на расстоЯнии от старшего. Љапитан стал безумно
раздражителен, не находил покоЯ в отсутствии солдата, а в его присутствии
испепелЯл его своим истерзанным взглЯдом. Ћн ненавидел эти тонкие черные
брови над темными, ничего не выражающими глазами, его приводили в Ярость
свободные движениЯ этих ладных рук и ног, которые не могла сковать никакаЯ
армейскаЯ муштра. Ћн стал груб и жестоко измывалсЯ над парнем, пускаЯ в ход
презрение и сарказм. Њолодой солдат становилсЯ лишь все молчаливее, все
безучастнее.
-- ‘реди каких скотов ты воспитывалсЯ, что не можешь смотреть прЯмо?
‘мотри мне в глаза, когда Я с тобой разговариваю!
€ солдат обратил на лицо капитана свои темные глаза, но они были
незрЯчи: неподвижно уставилсЯ, еле приметно скосив в сторону глаза, лишенные
зрениЯ, воспринимаЯ голубизну глаз господина, он отстранЯл его взглЯд. ’от
побледнел, и его рыжеватые брови дернулись. Ћн механически отдал
распорЯжение.
Ћднажды старший запустил в лицо молодого тЯжелую армейскую перчатку. ‘
наслаждением увидел он, как сверкнули навстречу ему черные глаза -- так
вспыхивает брошенный в огонь пук соломы. Ћн рассмеЯлсЯ, и в его смехе
слышались легкаЯ дрожь и презрение.
Ќо оставалось всего только два месЯца. Џарень инстинктивно старалсЯ
держатьсЯ невозмутимо: старалсЯ прислуживать офицеру так, словно перед ним
не человек, а абстрактнаЯ власть. …го инстинкт подсказывал одно -- избегать
личного контакта, даже Явной ненависти. Ќо помимо его воли в ответ на
поведение офицера ненависть росла. Ћн всеми силами подавлЯл ее. ‚от уйдет он
из армии и тогда, возможно, осмелитсЯ признать ее. Џо натуре он был
деЯтелен, у него было много друзей. Ћн думал о том, какие это удивительно
хорошие ребЯта. Ќо, сам того не знаЯ, он был одинок. ’еперь его одиночество
усугубилось. Ћно поможет ему продержатьсЯ до окончаниЯ срока. Ќо офицер,
казалось, сходил в своем раздражении с ума, и парень был не на шутку
испуган.
“ солдата была подружка, девушка, жившаЯ в горах, независимаЯ и
простаЯ. Ћни вместе гулЯли, почти не разговариваЯ. Ћн ходил с ней не за тем,
чтобы разговаривать, а чтобы обнимать ее -- ради физического контакта. ќто
его расслаблЯло, было легче не обращать вниманиЯ на капитана: он отдыхал,
крепко прижав ее к груди. € она, хотЯ ничего такого не говорила, за тем и
приходила к нему. Ћни любили друг друга.
Љапитан догадалсЯ об этом и взбеленилсЯ от Ярости. ’еперь парень был
завален работой все вечера напролет, и капитан испытывал наслаждение, видЯ,
как мрачнеет выражение его лица. ‚ремЯ от времени глаза мужчин встречались,
исполненные у молодого -- уныниЯ и мрака, упрЯмой несокрушимости, у старшего
-- насмешки и беспокойного презрениЯ.
Ћфицер прилагал все силы длЯ того, чтобы не признавать овладевшей им
страсти. Ћн не желал признать, что в его чувстве к денщику таитсЯ что-то
помимо возмущениЯ, какое вызывает у человека глупый, своевольный слуга.
Џоэтому, оставаЯсь в собственном сознании абсолютно непогрешимым и в рамках
приличий, капитан не пресек того, другого чувства. Ћднако нервы его не
выдерживали. Ќаконец он ударил солдата прЯжкой по лицу. “видев, как парень,
на глаза которого от боли навернулись слезы, а на губах выступила кровь,
отшатнулсЯ, он испытал одновременно прилив грубого удовлетворениЯ и стыда.
Ќо, сказал он себе, никогда прежде он ничего подобного не совершал.
Џарень вывел его из себЯ. Ћчевидно, вконец расшатались нервы. € он уехал на
несколько дней с женщиной.
ќто была пародиЯ на удовольствие. Ћн просто не хотел этой женщины. Ќо
он провел с ней весь отпущенный на то срок. Џо окончании же возвратилсЯ,
терзаемый раздражением, измученный и несчастный. Џроездив весь вечер верхом,
он ЯвилсЯ прЯмо к ужину. „енщика в доме не оказалось. Ћфицер сидел
неподвижно, положив на стол узкие, изЯщные руки; казалось, кровь
свертываетсЯ в его жилах.
Ќаконец вошел слуга. Љапитан смотрел на сильное, ловкое, молодое тело,
на тонкие брови, на черные густые волосы. ‡а неделю парень вернулсЯ к былому
благодушному состоЯнию. ђуки офицера дернулись, словно объЯтые неистовым
пламенем. Џарень стоЯл навытЯжку, не шелохнувшись, замкнувшись в себе.
“жин проходил в безмолвии. Ќо денщику, видно, не терпелось. ’арелки у
него гремели.
-- ’ы торопишьсЯ?-- спросил офицер, рассматриваЯ сосредоточенное,
теплое лицо слуги. ’от не отвечал.
-- ’ы изволишь ответить на мой вопрос?-- сказал капитан.
-- ‘лушаюсь, господин капитан,-- отвечал денщик, стоЯ с грудой глубоких
армейских тарелок.
Љапитан подождал, посмотрел на него и снова спросил:
-- ’ы торопишьсЯ?
-- ’ак точно, господин капитан,-- последовал ответ, от которого по телу
внимавшего проскочила искра.
-- Ћтчего?
-- џ собираюсь погулЯть, господин капитан.
-- ‘егоднЯ вечером ты мне понадобишьсЯ.
Њимолетное колебание. ‹ицо офицера застыло в странном напрЯжении.
-- ‘лушаюсь, господин капитан,-- выдавил слуга.
-- ’ы понадобишьсЯ также и завтра вечером -- считай, что практически
все вечера у тебЯ занЯты до моего особого распорЯжениЯ.
ђот с молодыми усами сомкнулсЯ.
-- ‘лушаюсь, господин капитан,-- ответил денщик, на мгновение разжимаЯ
губы.
Ћн опЯть повернул к двери.
-- € почему у тебЯ за ухом торчит карандаш?
„енщик помедлил, потом, не ответив, двинулсЯ дальше. ‡а дверью он
опустил горку тарелок, вынул из-за уха огрызок карандаша и положил в карман.
Ћн переписывал на открытку стихи, чтобы поздравить свою девушку с днем
рождениЯ. Ћн вернулсЯ и стал убирать со стола. ѓлаза офицера метались, на
губах играла легкаЯ нетерпеливаЯ улыбка.
-- Џочему у тебЯ за ухом торчит карандаш?-- спросил он.
„енщик взЯл груду тарелок. ѓосподин стоЯл у большой зеленой печи с
легкой улыбкой на губах, выставив вперед подбородок. Љогда молодой солдат
увидел офицера, его сердце внезапно окатило жаром. Ћн словно ослеп. Ќе
ответив, он в оцепенении повернул к двери. ‚ то времЯ как, присев на
корточки, он ставил посуду, пинком ноги сзади его швырнуло вперед. ‡агремели
вниз по лестнице тарелки, он уцепилсЯ за балЯсину перил. Џока он пыталсЯ
поднЯтьсЯ, на него снова и снова сыпались тЯжелые удары, так что несколько
мгновений он беспомощно цеплЯлсЯ за стоЯк. ѓосподин стремительно возвратилсЯ
в комнаты и затворил за собой дверь. Ћкинув снизу взглЯдом лестницу,
служанка скорчила насмешливую гримасу при виде груды черепков.
‘ердце офицера катилось вниз. Ћн налил себе бокал вина, пролил половину
на пол, остальное залпом выпил, прислонЯсь к прохладной зеленой печи. Ћн
слышал, как денщик собирает на лестнице посуду. Џобледнев, словно от
опьЯнениЯ, он ждал. ‘нова вошел слуга. ‘ердце капитана пронзила остраЯ,
сладостнаЯ мука, когда он увидел, что парень от боли потерЯл соображение и
еле держитсЯ на ногах.
-- онер!-- произнес он.
‘олдат стал навытЯжку, но не так быстро.
-- ‘лушаюсь, господин капитан!
Џарень стоЯл перед ним со своими трогательными молодыми усиками и
тонкими бровЯми, четко вырисовывавшимисЯ на темном мраморном лбу.
-- џ задал тебе вопрос.
-- ’ак точно, господин капитан.
’он офицера был въедлив, словно кислота.
-- Џочему у тебЯ за ухом торчал карандаш?
‘нова сердце денщика окатило жаром, он не мог дышать. ’емным,
напрЯженным взглЯдом, как зачарованный, смотрел он на офицера. Ћн стоЯл
безучастно, точно остолбенел. €спепелЯющаЯ улыбка заиграла в глазах
капитана. Ћн занес ногу.
-- џ . . . позабыл . . . господин капитан,-- проговорил солдат
прерывистым голосом, уставЯсь темными глазами в плЯшущие голубые.
-- „лЯ чего он там находилсЯ?
Ћн видел, как вздымаетсЯ грудь солдата, подыскивающего слова.
-- џ писал.
-- —то писал?
‘нова солдат смерил его взглЯдом сверху вниз. Ћфицер слышал его тЯжелое
дыхание. ‚ голубых глазах заиграла улыбка. ‘олдат откашлЯлсЯ, напрЯгаЯ
пересохшее горло, но ничего не мог вымолвить. ‚незапно улыбка, как пламЯ,
озарила лицо офицера, тЯжелый удар пришелсЯ денщику в бедро. Џарень отступил
на шаг в сторону. ‹ицо его с черными, вперившимисЯ в пространство глазами
помертвело.
-- Ќу?-- произнес офицер.
‚о рту денщика совсем пересохло; ворочаЯ Языком, он словно водил по
жесткой оберточной бумаге. Ћн снова прокашлЯлсЯ. Ћфицер занес ногу. ‘луга
замер.
-- „а так, стихи, господин капитан,-- раздалсЯ скрипучий, неузнаваемый
звук его голоса.
-- ‘тихи? Љакие стихи?-- спросил капитан с болезненной улыбкой.
‘нова последовало покашливание. ‚незапно сердце капитана налилось
тЯжестью, он стоЯл смертельно усталый.
-- „лЯ моей девушки, господин капитан,-- услышал он сухой,
нечеловеческий звук.
-- Ђ!-- сказал тот и отвернулсЯ.-- “бери со стола.
-- –ык!-- раздалось из горла солдата и снова:-- –ык!-- €
нечленораздельно:-- ‘лушаюсь, господин капитан.
’Яжело ступаЯ, молодой солдат удалилсЯ -- он будто постарел.
Ћставшись один, офицер зажал себЯ намертво, лишь бы только ни о чем не
думать. €нстинкт подсказывал ему, что думать нельзЯ. ‚ глубине души страсть
его была удовлетворена, и он все еще ощущал ее сильное воздействие. ‡атем
последовала обратнаЯ реакциЯ, что-то внутри у него страшно надломилось, это
была настоЯщаЯ мука. —ас простоЯл он не шелохнувшись, в сумЯтице ощущений,
но сознание его, скованное волею, дремало, оберегаЯ неведение разума. ’ак он
сдерживал себЯ до тех пор, пока не миновал момент самого сильного
напрЯжениЯ; тогда он принЯлсЯ пить, напилсЯ допьЯна и заснул, не помнЯ уже
ничего. Џроснувшись поутру, он был потрЯсен до глубины души. Ќо он отогнал
от себЯ сознание содеЯнного. Ќе позволил собственному разуму осмыслить его,
подавив его вместе с инстинктом, и потому тот сознательный человек, что был
в нем, не имел к происшедшему никакого отношениЯ. Ћн всего лишь чувствовал
себЯ как после тЯжелой попойки, просто слабым, само же происшествие
вырисовывалось весьма смутно, и он не намеревалсЯ к нему возвращатьсЯ. Ћ
своей опьЯнЯющей страсти он с успехом отказывалсЯ вспоминать. € когда
поЯвилсЯ денщик, несЯ кофе, офицер обрел тот же облик, что и накануне утром.
Ћн перечеркивал событиЯ вчерашней ночи -- отрицал, что они когда-либо
происходили,-- и это ему удавалось. Ќичего подобного он -- он сам, сам по
себе -- не делал. —то бы там ни было, виноват во всем глупый, непослушный
слуга.
„енщик же весь вечер проходил как очумелый. Ћн выпил пива, потому что
внутри у него все пересохло, но немного -- алкоголь приводил его в чувство,
а этого он не мог вынести. Ћн отупел, словно тот нормальный человек, что был
в нем, был на девЯть десЯтых парализован. Ћн слонЯлсЯ, изнемогаЯ от боли. €
все же, когда он думал о пинках, ему становилось дурно, и потом, когда он у
себЯ в комнате думал об угрозе новых побоев, сердце его вновь обливалось
жаром и замирало, он тЯжело дышал, вспоминаЯ те, что уже получил. “ него
вырвали: "„лЯ моей девушки". Ћн чувствовал себЯ" настолько разбитым, что ему
даже не хотелось плакать. …го рот слегка приоткрылсЯ, как у идиота.
Ћн был опустошен, изможден. ЏринЯвшись вновь за работу, он еле
двигалсЯ, мучительно, медленно, неуклюже, вслепую орудовал шваброй и
щетками, а когда садилсЯ, чувствовал, что ему трудно собрать силы и
поднЯтьсЯ снова. ђуки, ноги, челюсть были какие-то безжизненные, словно
ватные. € он неимоверно устал. Ќаконец он улегсЯ в постель и, безжизненный,
ослабевший, заснул, погрузившись в сон, скорее напоминавший забытье, нежели
сон; глухую ночь забытьЯ пронзали времЯ от времени вспышки боли.
Ќаутро начинались маневры. Ќо проснулсЯ он даже еще до сигнала горна.
Ћт мучительной боли в груди, от сухости в горле, от ужасного, неизбывного
ощущениЯ несчастьЯ он пробудилсЯ тотчас же, как открыл глаза, и они тотчас
же исполнились безотрадности. €, не думаЯ, он знал, что произошло. € знал,
что опЯть настал день и что он должен приступать к своим обЯзанностЯм. €з
комнаты улетучивались последние остатки темноты. …му придетсЯ привести в
движение свое безжизненное тело и уже не прекращать усилий. Ћн был так
молод, встретил еще так мало испытаний, и поэтому сейчас растерЯлсЯ. …му
хотелось лишь, чтобы продолжалась ночь и он мог бы неподвижно лежать под
покровом темноты. € все же ничто не остановит наступлениЯ днЯ, ничто не
спасет его от необходимости встать, и оседлать лошадь капитана, и сварить
капитану кофе. ќто предстоЯло ему, это было неотвратимо. € все же, думал он,
это невозможно. ‚едь он не оставит его в покое. Ќадо идти и нести капитану
кофе. Ћн был слишком ошеломлен, чтобы это понЯть. ‡нал лишь, что это
неотвратимо -- неотвратимо, как бы долго он ни лежал неподвижно.
Ќаконец, поднатужившись, ибо казалось, он превратилсЯ в безжизненную
массу, он поднЯлсЯ. Ќо каждое движение ему приходилось выжимать из себЯ
усилием воли. Ћн был разбит, ошарашен, беспомощен. Ѓоль была так остра, что
он схватилсЯ за кровать. ‚зглЯнув на свои лЯжки, он увидел на смуглой коже
темные синЯки, он знал, что если нажмет на один из них пальцем, то потерЯет
сознание. Ќо терЯть сознание он не хотел -- не хотел, чтобы кто-то узнал.
Ќикто никогда не должен узнать об этом. ќто все между ним и капитаном.
’еперь на свете существуют лишь два человека -- он и капитан.
Њедленно, с минимальной затратой движений, он оделсЯ и заставил себЯ
пойти. ‚се расплывалось, кроме того, что он в данный миг держал в руках. Ќо
с работой ему удалось справитьсЯ. ‘ама боль пробуждала притупившиесЯ
чувства. Ќо оставалось худшее. Ћн взЯл поднос и направилсЯ в комнату
капитана. Ћфицер сидел за столом бледный и хмурый. Љогда денщик отдавал ему
честь, ему почудилось, что самого его больше не существует. Љакое-то
мгновение он стоЯл неподвижно, смирившись с собственным исчезновением, потом
собралсЯ, будто очнувшись, и тут уже капитан начал расплыватьсЯ, превращаЯсь
в нечто нереальное. ‘ердце солдата заколотилось сильнее. —тобы самому
остатьсЯ в живых, он ухватилсЯ за эту ситуацию: капитана не существует. Ќо,
увидев, как дрожит рука офицера, поднимаЯ чашку, почувствовал, что все
рушитсЯ. Ћн удалилсЯ с ощущением, будто рассыпаетсЯ, распадаетсЯ он сам.
Љогда капитан, восседаЯ на лошади, отдавал приказаниЯ, а он с винтовкой и
вещмешком стоЯл, изнемогаЯ от боли, ему показалось, что надо закрыть глаза.
€ долгий, мучительный марш с пересохшей глоткой вызывал у него только
одно-единственное дурманЯщее желание: спастись.

Ћн начал привыкать даже к пересохшей глотке. ‡ато сиЯние снежных вершин
на небосводе, бежавшаЯ с ледников светло-зеленаЯ речка, котораЯ извивалась
внизу, в долине, среди светлых отмелей, казались почти сверхъестественными.
Ќо он сходил с ума от жары и жажды. Ќе жалуЯсь, ковылЯл он вперед. ѓоворить
не хотелось -- ни с кем. Ќад рекой, словно брызги пены или снежинки,
кружились две чайки. ђазносилсЯ одурЯющий запах напоенной солнцем зеленой
ржи. Њарш продолжалсЯ, однообразный, словно дурной сон.
Ћколо следующей фермы, широкого, приземистого строениЯ неподалеку от
тракта, были выставлены чаны с водой. ‘олдаты пили, столпившись вокруг них.
Ћни поднимали каски, от их влажных волос поднималсЯ пар. Љапитан наблюдал,
сидЯ на лошади. …му было необходимо видеть денщика. Љаска бросала густую
тень на его светлые, неистовые глаза, но рот, усы, подбородок были отчетливо
видны, освещенные солнцем. „енщику приходилось двигатьсЯ в присутствии
высокой фигуры всадника. Ћн не то чтобы боЯлсЯ или страшилсЯ, а словно был
выпотрошен, опустошен внутри, как пустаЯ скорлупа. …му казалось, что он
ничто, тень, скользЯщаЯ в солнечном свете. € как ни изнывал от жажды, он
почти не мог пить, ощущаЯ поблизости капитана. „аже каску он не пожелал
снЯть, чтобы вытереть влажные волосы. …му хотелось лишь остатьсЯ в тени и
чтобы ничто не пробуждало его сознаниЯ. ‚здрогнув, он увидел, как легкаЯ
пЯтка офицера вонзилась в бок лошади, капитан умчалсЯ резвым галопом; и
теперь солдат мог вновь погрузитьсЯ в небытие.
Ќичто, однако, в это жаркое, Ясное утро не могло вернуть ему то
пространство, в котором он мог бы существовать. ‘реди всей этой суеты он
казалсЯ себе какой-то пустотой, тогда как капитан держалсЯ еще горделивее,
еще заносчивее. ѓорЯчаЯ волна пробежала по телу молодого слуги. Љапитан
преисполнилсЯ жизни, сам же он бесплотен, как тень. ЋпЯть по его телу
пробежала волна, погружаЯ его в оцепенение. Ќо сердце забилось чуть
увереннее.
ђота стала подниматьсЯ в гору, чтобы, сделав там петлю, повернуть
назад. ‚низу, среди деревьев, на ферме, зазвонил колокол. Ћн увидел, как
работники, босиком косившие густую траву, оставив работу, стали спускатьсЯ с
холма, за спиной у них, подобно длинным сверкающим когтЯм, висели на плечах
изогнутые косы. Љазалось, это не люди, а видениЯ, не имевшие к нему никакого
отношениЯ. ‘ловно он погрузилсЯ в черный сон. ‘ловно все остальное
действительно существует и имеет форму, тогда как он сам -- одно только
сознание, пустота, наделеннаЯ способностью думать и воспринимать.
‘олдаты безмолвно шагали по ослепительно сверкавшему склону холма.
Џонемногу у него начала кружитьсЯ голова, медленно и ритмично. Џорой темнело
в глазах, точно он видел мир сквозь закопченное стекло -- совсем нереальный,
одни неЯсные тени. Љаждый шаг болью отдавалсЯ в голове.
‚оздух благоухал так, что нечем было дышать. ‘ловно всЯ эта роскошнаЯ
зеленаЯ растительность источала аромат, и воздух был смертельно, одурЯюще
напоен запахом зелени, запахом клевера, напоминавшим о чистом меде, о
пчелах. Џотом повеЯло чем-то кисловатым -- проходили мимо буков; потом
раздалось странное дробное цоканье, разнеслась омерзительнаЯ, удушающаЯ вонь
-- теперь проходили мимо овечьего стада, пастуха в черном балахоне с
загнутой вверху пастушьей палкой. ‡ачем овцам под таким палЯщим солнцем
сбиватьсЯ в кучу? …му казалось, что, хотЯ он видит пастуха, тот его не
видит.
Ќаконец сделали привал. ‘олдаты составили ружьЯ в козлы, побросали
рЯдом, почти по кругу, снарЯжение и вразброс расселись на небольшом бугре
высоко на склоне холма. Џошли разговоры. Ћт жары солдаты распарились, но
были оживлены. Ћн сидел неподвижно, глЯдЯ на вздымавшиесЯ над землей в
двадцати километрах горы. ѓрЯды теснились голубыми складками, а впереди у
них, у подножиЯ -- широкое, светлое русло реки, белесовато-зеленаЯ гладь
воды с розовато-серыми отмелЯми среди темных сосновых лесов. ‚ миле отсюда
по ней спускалсЯ плот. Ќезнакомый край. Ѓлиже к ним, под стеной буковой
листвы, на опушке леса примостилась приземистаЯ ферма с красной крышей,
белым фундаментом и красными прорезЯми окон. ’Янулись длинные полоски ржи,
клевера и светло-зеленых молодых всходов. Ђ у самых его ног, прЯмо под
бугром темнело болото, где неподвижно замерли на тоненьких стебельках
купавки. Ќесколько светло-золотых шариков лопнуло, и в воздухе застыли
опадающие лепестки. …му казалось, что он засыпает.
Ќеожиданно что-то врезалось в этот разноцветный мираж у него перед
глазами. Џо ровному уступу холма размеренной рысью скакала среди полосок
хлебов маленькаЯ, светло-голубаЯ с алым фигурка. Љапитан. ЏоЯвилсЯ солдат,
сигнализируЯ флажками. ѓордо, уверенно двигалсЯ всадник, быстрый и Яркий,
вобрав в себЯ весь свет этого утра, бросавшего на остальных легкую
сверкающую тень. Џокорный, безразличный сидел молодой солдат, взираЯ на это.
Ќо когда лошадь, поднимаЯсь вверх по последней крутой тропинке, перешла на
шаг, горЯчаЯ волна обожгла тело и душу денщика. Ћн сидел и ждал. Ћщущение
было такое, словно его затылок обжигало горЯчее пламЯ. …сть не хотелось.
Љогда он двигал руками, они слегка дрожали. ’ем временем офицер на лошади
приближалсЯ, медленно и гордо. Љогда он увидел, как капитан привстал в
стременах, а потом опустилсЯ в седло, его вновь окатило горЯчей волной.
Љапитан поглЯдел на темные головы, сгрудившиесЯ на склоне холма. ‚ид
доставил ему удовольствие. ‚ласть над ними доставлЯла ему удовлетворение. Ћн
испытывал чувство гордости. ‘реди них, такой же подчиненный, как все,
находилсЯ его денщик. ‚ысматриваЯ его, офицер чуть привстал в стременах.
Њолодой солдат сидел отвернув осоловелое лицо. Љапитан свободно опустилсЯ в
седло. …го великолепнаЯ, с тонкими ногами лошадь, коричневаЯ, как буковый
орешек, горделиво шагала вверх по склону холма. Љапитан вступил в круг
испарений отрЯда -- горЯчего мужского запаха, запаха пота и кожи. •орошо
знакомые запахи. Џерекинувшись парой слов с лейтенантом, капитан поднЯлсЯ на
несколько шагов и там остановилсЯ -- величественнаЯ фигура на взмыленной
лошади, обмахивавшейсЯ хвостом, пока он смотрел вниз, на своих солдат, на
своего денщика, песчинку в этой толпе.
‘ердце молодого солдата огнем пылало в груди, было трудно дышать. ѓлЯдЯ
вниз по склону холма, офицер увидел, как по зеленому, солнечному полю тЯжело
брели трое солдат, несЯ два ведра воды. Џод деревом был установлен стол;
рЯдом, с исполненным значениЯ видом занЯтого человека, стоЯл тоненький
лейтенант. ’огда капитан, собравшись с духом, решилсЯ на смелый шаг. Ћн
позвал денщика.
Љогда молодой солдат услышал приказ, пламЯ захлестнуло его глотку, он
поднЯлсЯ незрЯче, в каком-то удушье. ЋстановилсЯ ниже офицера, козырнул.
‚верх он не посмотрел. ‚ голосе капитана слышалась легкаЯ дрожь.
-- ‘тупай в трактир и принеси мне . . .-- отдавал распорЯжение
офицер.-- †ивее!-- добавил он.
Џри последнем слове сердце слуги подскочило, охваченное огнем, и он
почувствовал, как его тело налилось силой. Ќо он с механической покорностью
повернулсЯ и, тЯжело ступаЯ, пустилсЯ бегом вниз по склону холма, чем-то
напоминаЯ медведЯ; над армейскими башмаками пузырились брюки. Ћфицер не
отрываЯсь следил за этим слепым, стремительным бегом.
Ќо так безропотно, механически покорЯлась лишь внешнЯЯ оболочка тела
денщика. ‚ глубине же постепенно образовалось Ядро, вобравшее в себЯ всю
энергию его молодой жизни. Ћн исполнил поручение и быстро, хотЯ и тЯжело,
поднималсЯ назад, в гору. аги болью отдавались в голове, отчего безотчетно
кривилось лицо. Ќо в груди, в самой ее глубине, затаилсЯ он сам, сам, и он
не позволит себЯ раздавить.
Љапитан вошел в лес. „енщик преодолел жаркий круг едких запахов,
исходивших от отрЯда. ’еперь в нем клокотал странный сгусток энергии. Џо
сравнению с ним капитан стал менее реален. Ћн приблизилсЯ к зеленому массиву
леса. ’ам увидел в сквозЯщем сумраке лошадь, солнечный свет и трепещущие
тени листвы, плЯшущие на ее каштановом крупе. „альше открывалась полЯна, где
недавно валили лес. ‡десь, в золотисто-зеленой тени, рЯдом со сверкающей
чашей солнечного света стоЯли две голубые с малиновым фигуры, малиновые
выпушки выступали очень четко. Љапитан беседовал с лейтенантом.
„енщик встал на краю Ярко освещенной полЯны, где лежали, растЯнувшись,
очищенные и светЯщиесЯ, точно обнаженные, загорелые тела, огромные стволы
деревьев. €змЯтаЯ трава была усеЯна щепками, словно обрызгана светом, там и
сЯм торчали пни поваленных деревьев со свежими, ровными срезами. Ќа другой
стороне полЯны сверкала залитаЯ солнцем листва бука.
-- ’огда Я поеду вперед,-- услышал денщик голос капитана.
‹ейтенант козырнул и, широко шагаЯ, удалилсЯ. „енщик выступил вперед.
Љогда он подходил к офицеру, печатаЯ шаг, его нутро окатило горЯчей волной.
Љапитан смотрел, как, спотыкаЯсь, двигаетсЯ вперед тЯжеловатаЯ фигура
молодого солдата. †ар запылал в его жилах. €м предстоЯло объЯснитьсЯ как
мужчине с мужчиной. Ћн отступил перед крепкой, спотыкающейсЯ фигурой с
опущенной головой. „енщик наклонилсЯ и поставил еду на ровно спиленный пень.
Љапитан смотрел на блестЯщие, обожженные солнцем кисти его рук. Ћн хотел
заговорить с молодым солдатом, но не мог. ‘луга уперсЯ бутылкой в бедро,
выдавил пробку и вылил пиво в кружку. Ћн так и стоЯл, опустив голову.
Љапитан взЯл протЯнутую кружку.
-- †арко!-- сказал он вроде бы дружелюбно. €з сердца денщика вырвалось
пламЯ, чуть не задушив его.
-- „а, господин капитан,-- ответил он, не разжимаЯ зубов.
“слышав звук, с каким пил капитан, он стиснул кулаки, так мучительно
стало ломить у него в кистЯх. Џотом раздалось слабое позвЯкивание --
захлопнулась крышка кружки. Ћн поднЯл глаза кверху. Љапитан глЯдел на него.
Ћн мгновенно отвел взглЯд. ‡атем он увидел, как офицер нагнулсЯ и взЯл с пнЯ
кусок хлеба. Џри виде того, как склонилось перед ним это негнущеесЯ тело,
пламЯ вновь прожгло его насквозь. ђуки его дернулись. Ћн отвернулсЯ. Ћн
чувствовал, что офицер нервничает. ђазламываЯ хлеб, капитан уронил его на
землю. ‚зЯл другой ломоть. Ћба стоЯли напрЯженные, неподвижные; господин
усердно жевал хлеб; слуга уставилсЯ в пространство, отвернувшись в сторону,
сжав кулаки.
Џотом молодой солдат вздрогнул. Ћфицер снова нажал на крышку кружки,
она открылась. „енщик следил за крышкой кружки, за белыми руками, сжимавшими
ручку, словно зачарованный. ‚от кружка поднимаетсЯ. Џарень сопровождает ее
глазами. Џотом он увидел, как задвигалась вверх и вниз тонкаЯ, сильнаЯ шеЯ
старшего, когда он начал пить. € вдруг инстинкт, клокотавший в кистЯх рук
парнЯ, вырвалсЯ наружу. Ћн подскочил, словно его рассекло надвое жаркое
пламЯ.
пора офицера зацепилась за корень дерева, он с грохотом повалилсЯ
навзничь, с глухим, противным звуком шмЯкнувшись спиной об острый край пнЯ;
кружка отлетела в сторону. —ерез секунду денщик с серьезным, сосредоточенным
лицом, прикусив зубами нижнюю губу, упершись коленом в грудь офицера, давил
на его подбородок, отжимаЯ его все дальше назад, за дальний край пнЯ, давил,
вкладываЯ в это всю душу, объЯтый страстью облегчениЯ, испытываЯ сладостное
ощущение облегчениЯ от напрЯжениЯ в кистЯх. Ћн изо всех сил нажимал краем
ладоней у запЯстьЯ на подбородок офицера. € ему было приЯтно чувствовать под
руками этот подбородок, эту жесткую челюсть, уже покрытую легкой щетиной. Ћн
ни на миг не ослабил хватки, но, ощущаЯ, как от этого порыва мощно ликует
его кровь, все давил на голову капитана, отжимаЯ ее назад, пока не раздалось
негромкое "щелк" и он не почувствовал, как что-то хрустнуло. ’ут ему
почудилось, будто его собственнаЯ голова обратилась в пар. ‘ильные
конвульсии сотрЯсали тело офицера, пугаЯ, приводЯ в ужас молодого солдата. €
все же ему нравилось сдерживать эти конвульсии. Ќравилось давить и давить
руками на этот подбородок, выпускаЯ воздух, под тЯжестью сильных молодых
колен, чувствовать страшные судороги распростертого тела, сотрЯсавшие все
его собственное тело, навалившеесЯ сверху.
Ќо вот тело замерло. Ћн мог заглЯнуть в ноздри офицера, глаз ему .почти
не было видно. Љак странно выпЯчен рот с подчеркнуто выпирающими полными
губами, над которыми топорщитсЯ щеточка усов. Џотом он вздрогнул, заметив,
что ноздри понемногу наполнЯютсЯ кровью. ЉраснаЯ жидкость поднЯлась до
краев, поколебалась немного, перелилась через край и тонкой струйкой
побежала по лицу к глазам.
ќто ошеломило его. Ћн медленно поднЯлсЯ. ’ело дернулось и,
раскинувшись, безжизненно застыло. Ћн стоЯл и молча смотрел на него. Ѓыло
жаль, что оно изломано. ‚ этом теле воплощалось не только то, что пинало его
и измывалось над ним. Ќа глаза он боЯлсЯ взглЯнуть. ‘ейчас, когда виднелись
одни белки, и к ним бежала кровь, они выглЯдели жутко. Џри виде этого лицо
денщика вытЯнулось от ужаса. —то ж, вот оно как. ‚ душе он был удовлетворен.
ђаньше он ненавидел лицо капитана. ’еперь оно уничтожено. Ќа душе денщика
было и тЯжко, и легко. Ќо видеть это длинное, распростертое тело с военной
выправкой, надломленное о пень, со скрюченными тонкими пальцами, было
нестерпимо. Ќадо убрать его с глаз.
Ѓыстро, деловито он приподнЯл его и затолкал под штабель срубленных
деревьев, прекрасные, гладкие стволы которых покоились с обоих концов на
бревнах. ‹ицо, все в крови, было ужасно. Ћн прикрыл его каской. Џотом,
распрЯмив его руки и ноги, уложив их, как подобает, смахнул с тонкого сукна
сухие листьЯ. ’ак. Ћно лежит в тени. ‘овсем неподвижно. ЏробиваЯсь сквозь
узкую щель между бревнами, вдоль груди бежит узенькаЯ солнечнаЯ полоска.
Ќесколько мгновений денщик посидел рЯдом. ‡десь окончилась и его собственнаЯ
жизнь.
Џотом сквозь оцепенение он услышал лейтенанта: тот громким голосом
объЯснЯл солдатам, что им надлежит вообразить, будто мост через реку внизу
занЯт противником. ’еперь им предстоЯло сделать бросок и напасть на
неприЯтелЯ таким-то и таким-то образом. ‹ейтенант не блистал красноречием.
„енщик, слушаЯ его по привычке, совсем запуталсЯ. Ђ когда лейтенант начал
все сызнова, он уже ничего не слышал.
Ћн знал, что надо уходить. ‚стал. …го удивило, что листьЯ блестЯт на
солнце и на земле белеют щепки. „лЯ него весь мир переменилсЯ. Ђ длЯ
остальных -- нет: все казалось таким же, как раньше. ’олько он его покинул.
€ возвратитьсЯ назад не мог. Ћн был обЯзан вернуть пивную, кружку и бутылку.
Ќо не мог. ‹ейтенант все еще что-то втолковывал хриплым голосом. Ќадо
уходить, не то они его настигнут. Ђ он сейчас не мог вынести встречи ни с
кем.
Ћн провел пальцами по глазам, пытаЯсь определить, где находитсЯ. Џотом
повернулсЯ. “видел
стоЯщую на тропинке лошадь. Џодошел, сел на нее. ‘идеть в седле было
больно. Ћн старалсЯ удержатьсЯ, и причинЯемаЯ этим боль поглощала все
внимание, пока он легким галопом ехал по лесу. ‚се было ему безразлично,
только он не мог избавитьсЯ от ощущениЯ своей оторванности от остальных.
’ропинка вывела его из леса. “ опушки он придержал лошадь, остановилсЯ,
осмотрелсЯ. ’ам, на солнечном просторе равнины, сгрудившись в небольшую
кучу, стоЯли солдаты. ‚ремЯ от времени крестьЯнин, боронивший полоску паров,
покрикивал на поворотах на своих волов. ‡алитые солнцем деревнЯ и церковь с
белой башней казались крошечными. Љ этому миру он больше не принадлежал --
он был за его пределами, где-то с краю, словно человек, примостившийсЯ во
тьме около дома. ‚ыбившись из повседневной жизни, он вступил в область
неизвестного и не мог, не хотел даже возвращатьсЯ назад.
Ћтвернувшись от освещенной солнцем долины, он поехал вглубь леса.
‘тволы, точно стоЯвшие неподвижно люди в сером, следили за его продвижением.
‘квозь испещренную солнечными бликами тень мелькнула лань, сама точно
бегущее пЯтнышко света и тени. ‚ листве просвечивали Ярко-зеленые пЯтна.
Џотом потЯнулсЯ сплошной сосновый лес, темный, прохладный. Ћт боли ему стало
дурно, в голове нестерпимо и громко стучало; его мутило. Ћн никогда в жизни
не болел и от всего этого совсем ошалел.
ЏытаЯсь сойти с лошади, он упал, изумившись боли и тому, что потерЯл
равновесие. ‹ошадь беспокойно шарахнулась. Ћн дернул уздечку и пустил ее
прочь неровным галопом. ‹ошадь была последним, что свЯзывало его со всем
остальным.
…му хотелось только лежать, и чтобы его оставили в покое. ‘потыкаЯсь
меж деревьев, он выбралсЯ в затишное место на склоне, где росли сосны и
буки. ‘тоило ему лечь и закрыть глаза, как сознание тотчас же, независимо от
него, продолжило стремительный бег. ‚нутри у него стучало от дурноты с такой
силой, словно прошибало насквозь всю землю. Ћн горел в сухом жару, но не
замечал этого, чересчур поглощенный, чересчур захваченный бешеной,
бессвЯзной скачкой бреда.

III

‚здрогнув, он пришел в себЯ. ‚о рту пересохло, Язык не ворочалсЯ,
сердце сильно колотилось, но поднЯтьсЯ не было сил. ѓде он -- в казармах?
дома? —то-то стучит. ‘делав над собой усилие, он осмотрелсЯ -- деревьЯ,
зеленый разлив, и красноватые, Яркие, неподвижные солнечные пЯтна на земле.
Ћн не верил тому, что это он сам, не верил тому, что видел. —то-то стучит.
ЌапрЯгаЯ все силы, он попыталсЯ вернуть сознание, но безуспешно. Џотом
попыталсЯ опЯть. Џостепенно между ним и тем, что его окружало, обозначилась
свЯзь. Ћн вспомнил, и от ужаса страшнаЯ боль пронзила сердце. Љто-то стучит.
Ћн видел над головой тЯжелые, черные космы ели. Џотом все почернело. Ћднако
ж он был уверен, что не закрывал глаза. Ќет, не закрывал. ‘квозь черноту
медленно возвращалось зрение. € кто-то стучит. Ќа мгновение увидел он
обезображенное кровью, ненавистное лицо капитана. € замер от ужаса. Ќо в
глубине души он знал, что все так и есть, должно быть, капитан умер. Ќо бред
физически овладел им. Љто-то стучит. Ћт страха он лежал совершенно
неподвижно, точно мертвец. € потерЯл сознание.
Љогда он вновь открыл глаза, он вздрогнул, увидев, как что-то быстро
ползет вверх по стволу. ЌебольшаЯ птица. “ него над головой свистит птица.
’ук-тук-тук -- небольшаЯ юркаЯ птица долбит по стволу клювом, ее голова --
словно маленький круглый молоточек. Ћн с любопытством наблюдал за птицей.
Џолзком, она рывками продвигалась вверх. Џотом, точно мышь, соскальзывала
вниз по голому стволу. Ћт ее быстрых ползущих движений на него накатила
волна отвращениЯ. Ћн приподнЯл голову. Ћна казалась неимоверно тЯжелой.
Џотом, выскочив из тени, птичка пробежала по неподвижному солнечному пЯтну,
быстро потрЯхиваЯ изЯщной головкой, на миг Ярко сверкнули белые лапки. Љак
все в ней ладно, аккуратно пригнано, белые пЯтна на крылышках. Џтиц было
несколько. ’акие прелестные -- только вот ползают, точно шустрые,
пронырливые мыши, туда-сюда по стройному, как мачта, буку.
‚ изнеможении он снова лег, и сознание его улетучилось. ќти ползающие
птички приводили его в ужас. Љазалось, всЯ его кровь плещетсЯ и расползаетсЯ
у него в голове. Ђ он не мог пошевелитьсЯ.
Љогда он пришел в себЯ, вызваннаЯ изнеможением боль стала еще сильнее.
Ѓолела голова, ужасно мутило, он был не в силах пошевелитьсЯ. Ќикогда в
жизни он не болел. Ћн не знал теперь, где он и кто он. Ќаверное, у него был
солнечный удар. €ли, может, что-то еще?-- он заставил капитана замолчать
навсегда -- недавно -- нет, нет, давно. Ќа том лице была кровь, и глаза
закатились. Љак бы там ни было, это правильно. ќто значит покой. Ќо теперь
он уже находилсЯ по ту сторону самого себЯ. ѓде никогда раньше не бывал.
†изнь это или не жизнь? ‡десь он один. ’е, остальные, они на огромном, Ярко
освещенном пространстве, а он не с ними. ѓород, всЯ страна, огромное, Ярко
освещенное пространство -- он не с ними, он здесь, на темной полЯне за
пределами общего пространства, и каждый здесь сам по себе. Ќо когда-нибудь
тем, другим, всем до единого тоже придетсЯ побывать здесь. ‚се они маленькие
и тЯнутсЯ там, позади. Ћтец с матерью, девушка, они были, но какое все они
имеют значение? ќто место неизбежно и открыто длЯ всех.
Ћн сел. Џослышалась какаЯ-то вознЯ. ЊаленькаЯ коричневаЯ белочка бежала
по земле красивыми волнообразными прыжками, рыжий хвост довершал
волнообразное колыхание ее тельца, а потом, усевшись, она стала нагибатьсЯ и
разгибатьсЯ. Ћн с удовольствием наблюдал за ней. Ћна игриво побежала дальше,
ей нравилось бегать. ‘тремглав налетела на другую белку, и они стали
гонЯтьсЯ одна за другой, издаваЯ негромкие звуки, трещали, словно
выговариваЯ за что-то друг дружке. ‘олдату хотелось поговорить с ними. Ќо из
гортани вырвалсЯ только хрип. Ѓелки стремглав бросились прочь -- взлетели
вверх по деревьЯм. Џотом он увидел, как одна, обернув головку, посматривает
на него с середины ствола. Ћн вздрогнул от страха, хотЯ в той мере, в какой
сохранЯлось сознание, это его позабавило. Ћна не убегала, а, навострив ушки,
цеплЯлась когтистыми лапками за кору, поднЯв кверху белую грудку, ее
любопытнаЯ мордочка смотрела на него с середины ствола. …го охватила паника.
‘ трудом поднЯвшись на ноги, он, шатаЯсь, побрел прочь. Ћн шел и шел,
все чего-то искал -- искал попить. Њозг его разгорЯчилсЯ и воспалилсЯ от
жажды. Ћн ковылЯл дальше. Џотом он ничего уже не сознавал. ‚пал в
беспамЯтство, но по-прежнему ковылЯл дальше, приоткрыв рот.
Љогда, к своему немому изумлению, он вновь открыл глаза, он больше уже
и не пыталсЯ вспомнить, что представлЯет собой мир. ‡а золотисто-зелеными
бликами был разлит густой золотистый свет, прорезанный высокими
серовато-пурпурными снопами лучей, а дальше -- тьма, она сгущалась,
подступала к нему со всех сторон. Ћщущение было такое, будто он достиг
нужного места. Ћн -- посредине реальности, на ее темном дне. Ќо мозг жгла
жажда. Ћн чувствовал, что сделалсЯ легче, стал не таким тЯжелым. —то-то
непонЯтное мерещилось ему вдали. ‚ воздухе перекатывались громовые раскаты.
…му казалось, что он идет необыкновенно быстро и выходит прЯмо к тому месту,
где найдет спасение -- или воду?
‚незапно он застыл от страха. Џеред ним, отделеннаЯ всего лишь
несколькими темными стволами, словно прутьЯми клетки, золотом полыхала ширь.
ЊолодаЯ ровнаЯ пшеница отливала золотом, ослепительно сверкавшим на ее
шелковистой зелени. Ќавстречу этому ослепительному сиЯнию, меж
переливающихсЯ зеленых хлебов, словно густаЯ тень, двигалась женщина в
широкой юбке, с покрытой черным платком головой. ‚иднелась ферма,
светло-голубаЯ в тени, с черной деревЯнной обшивкой. пиль церкви, почти
растворившийсЯ в золоте. †енщина все шла, удалЯЯсь от него. Ћн не знал, на
каком Языке заговорить с ней. Ћна была нереальностью, Яркой и плотной. …е
слова будут лишь шумом, который собьет его с толку, и глаза ее, глЯдЯ на
него, не будут его видеть. Ћна шла через поле, на противоположный конец. Ћн
стоЯл прислонившись к дереву.
Љогда он наконец отвернулсЯ и посмотрел вдоль длинной, редкой рощицы,
котораЯ понизу уже начала заполнЯтьсЯ тьмой, он увидел горы в чудесном
освещении, совсем недалеко; они светились. ‡а мЯгкими серыми очертаниЯми
первой грЯды поднимались бледно-серые в золоте вершины, чистым,
расплавленным золотом светилсЯ снег. Ћни в безмолвии блестели, такие
неподвижные, мерцаЯ в небе, словно сотворенные из чистого вещества самого
неба. Ћн стоЯл и смотрел на них с озаренным лицом. € чувствовал, как,
подобно золотистому, искрЯщемусЯ мерцанию снегов, в нем разгораетсЯ жажда.
Ћн стоЯл и, не отрываЯсь, смотрел, прислонЯсь к дереву. Ђ потом все
растворилось в пространстве.
Ќочью без конца полыхали молнии, озарЯЯ все небо белым светом. „олжно
быть, он снова пустилсЯ в путь. ‚ какие-то мгновениЯ мир висел вокруг него
сизой пеленой, полЯ -- ровное, блестЯщее полотнище серо-зеленого света,
скопище темных деревьев, на белом небе -- грЯда черных туч. Џотом, словно
ставнЯ, упала тьма -- ночь вступила в свои права. ‘лабое трепетание едва
различимого мира, который никак не мог вырватьсЯ из тьмы! .. ‡атем по земле
опЯть разлилсЯ бледный свет, проступили темные очертаниЯ предметов, над
головой повисла грЯда облаков. Њир, как призрачнаЯ тень, на миг погружалсЯ в
полный мрак, неизменно возвращаЯсь затем целым и нерушимым.
Ђ внутри у него разрасталсЯ болезненный, лихорадочный бред -- мозг его
открывалсЯ и замыкалсЯ, как сама эта ночь . . . потом временами судороги от
ужаса: что-то уставилось из-за дерева огромными глазами . . . потом долгий,
мучительный марш, когда от солнца свертывалась кровь . . . потом остраЯ боль
ненависти к капитану.
“тром он, без сомнениЯ, проснулсЯ. Џотом его мозг воспалилсЯ, терзаемый
одним-единственным ужасом -- жаждой! Ќа лицо падал солнечный свет, от
влажной от росы одежды поднималсЯ пар. Ћн вскочил как одержимый. ЏрЯмо перед
ним бледный край утреннего неба пересекали горы, голубые, прохладные,
нежные. ’олько они ему нужны, только они, ему хотелось отделитьсЯ от себЯ и
слитьсЯ с ними. Ћни не двигались, стоЯли неподвижные и мЯгкие с белыми,
нежными прожилками снега. Ћн стоЯл неподвижно, обезумев от страданиЯ, с
хрустом сжимаЯ руки. Џотом в пароксизме боли начал кататьсЯ по траве.
Ћн лежал неподвижно, словно в мучительном сне. †ажда словно бы
отделилась от него и существовала сама по себе, как единственнаЯ
необходимость. Џотом боль, которую он испытывал, тоже отделилась от него.
Џотом еще груз его тела -- тоже что-то отдельное. Ћн распалсЯ на множество
всевозможных отдельных существ. €х соединЯла какаЯ-то страннаЯ, мучительнаЯ
свЯзь, но они все дальше тЯнули в разные стороны. Џотом они все разлетЯтсЯ.
‘олнце, сжигавшее его с высоты, подтачивало и эту свЯзь. € все они полетЯт,
полетЯт в вечную пустоту бездны. Џотом вновь возвратилось сознание.
ЏриподнЯвшись на локте, он уставилсЯ на мерцающие горы. Ћни тЯнулись рЯдами
там, между небом и землей, совсем неподвижные, дивные. Ћн смотрел, не
отрываЯсь, покуда не почернело в глазах. € казалось, горы, встававшие там в
своей красе, такие чистые и прохладные, владеют тем, что навсегда утратил
он.

Љогда три часа спустЯ солдаты обнаружили его, он лежал, положив лицо на
руку, его черные волосы были раскалены от солнца. Ѓез сознаниЯ, он был еще
жив. “видев открытый черный рот, молодые солдаты были испуганы и торопливо
отошли в сторону.
Ћн умер ночью в госпитале, так и не приходЯ в себЯ.
„октора увидели синЯки сзади на его ногах и ничего не сказали.
‚ мертвецкой их тела лежали рЯдом, бок о бок, один -- тонкий и стройный
-- застыл в позе строгого покоЯ, другой, казалось, вот-вот вновь воспрЯнет
ото сна к жизни -- такой молодой и ничего не познавший.
Last-modified: Sun, 20 Apr 2003 05:50:31 GMT
Ћцените этот текст:

„эвид ѓерберт ‹оуренс. Џрусский офицер

I

II

III

IV