‚иктор Њари ѓюго. Ћтверженные (—асть 1,2)
----------------------------------------------------------------------------
‚иктор ѓюго. ‘обрание сочинений в 10-и томах. €здательство "Џравда".
Њ., 1972.
Spellcheck: Ђндрей ѓромыко, 29.03.2005, http://gromyko.name
----------------------------------------------------------------------------
* ЉЌ€ѓЂ Џ…ђ‚Ђџ. ЏђЂ‚…„Ќ€Љ
ѓлава перваЯ. Ђђ‹њ Њ€ђ€ќ‹њ
‚ 1815 году арль-”рансуа-Ѓьенвеню Њириэль был епископом города „инЯ.
ќто был старик лет семидесЯти пЯти; епископскую кафедру в „ине он занимал с
1806 года.
•отЯ это обстоЯтельство никак не затрагивает сущности того, о чем мы
собираемсЯ рассказать, все-таки будет, пожалуй, небесполезно, длЯ соблюдениЯ
полнейшей точности, упомЯнуть здесь о толках и пересудах, вызванных в
епархии приездом ЊириэлЯ. Џравдива или лжива людскаЯ молва, она часто играет
в жизни человека, и особенно в дальнейшей его судьбе, не менее важную роль,
чем его поступки. Њириэль был сыном советника судебной палаты в ќксе и,
следовательно, принадлежал к судейской аристократии. ђассказывали, что его
отец, желаЯ передать ему по наследству свою должность и придерживаЯсь
обычаЯ, весьма распространенного тогда в кругу судейских чиновников, женил
сына очень рано, когда тому было лет восемнадцать-двадцать. Ћднако, если
верить слухам, арль Њириэль и после женитьбы давал обильную пищу длЯ
разговоров. Ћн был хорошо сложен, хотЯ и несколько маловат ростом, изЯщен,
ловок, остроумен; первую половину своей жизни целиком посвЯтил свету и
любовным похождениЯм.
Ќо вот произошла революциЯ; событиЯ стремительно сменЯлись одно другим;
семьи судейских чиновников, поредевшие, преследуемые, гонимые, рассеЯлись в
разные стороны. арль Њириэль в первые же дни революции эмигрировал в
€талию. ’ам его жена умерла от грудной болезни, которой давно уже страдала.
„етей у них не было. Љак же сложилась дальнейшаЯ судьба ЊириэлЯ? Љрушение
старого французского общества, гибель семьи, трагические событиЯ 93-го года,
быть может еще более грозные длЯ эмигрантов, следивших за ними издалека со
все возрастающим страхом, - не это ли впервые заронило в его душу мысль об
отречении от мира и одиночестве? Ќе был ли он в разгаре каких-нибудь
развлечений и увлечений внезапно поражен одним из тех таинственных и грозных
ударов, которые порой, попадаЯ прЯмо в сердце, повергают во прах человека,
способного устоЯть перед общественной катастрофой, даже если она разбивает
ему жизнь и уничтожает его материальное благополучие? Ќикто не мог бы
ответить на эти вопросы; известно было лишь, что из €талии Њириэль вернулсЯ
свЯщенником.
‚ 1804 году Њириэль был приходским свЯщенником в Ѓриньоле. Ћн был уже
стар и жил в полном уединении.
Ќезадолго до коронации какое-то незначительное дело, касавшеесЯ его
прихода, - теперь уже трудно установить, какое именно, - привело его в
Џариж. ‘реди прочих власть имущих особ, к которым он обращалсЯ с
ходатайством за своих прихожан, ему пришлось побывать у кардинала ”еша
Љак-то раз, когда император приехал навестить своего дЯдю, почтенный кюре,
ожидавший в приемной, оказалсЯ лицом к лицу с его величеством. ‡аметив, что
старик с любопытством его рассматривает, Ќаполеон обернулсЯ и резко спросил:
- —то вы, добрый человек, так на менЯ смотрите?
- ѓосударь, - ответил Њириэль. - ‚ы видите доброго человека, а Я -
великого. Љаждый из нас может извлечь из этого некоторую пользу.
‚ тот же вечер император спросил у кардинала, как зовут этого кюре, и
немного времени спустЯ Њириэль с изумлением узнал, что его назначили
епископом в „инь.
‚прочем, насколько достоверны были рассказы о первой половине жизни
ЊириелЯ, никто не знал. ‘емьЯ ЊириелЯ была мало известна до революции.
Њириелю пришлось испытать судьбу всЯкого нового человека, попавшего в
маленький городок, где много Языков, которые болтают, и очень мало голов,
которые думают. …му пришлось испытать это, хотЯ он был епископом, и именно
потому, что он был епископом. ‚прочем, слухи, которые люди свЯзывали с его
именем, были всего только слухи, намеки, словечки, пустые речи, попросту
говорЯ, если прибегнуть к выразительному Языку южан, околесица.
Љак бы то ни было, но после девЯтилетнего пребываниЯ епископа в „ине
все эти россказни и кривотолки, которые всегда занимают вначале маленький
городок и маленьких людей, были преданы глубокому забвению. Ќикто не
осмелилсЯ бы теперь их повторить, никто не осмелилсЯ бы даже вспомнить о
них.
Њириэль прибыл в „инь вместе с пожилой девицею, Ѓатистиной, своей
сестрой, котораЯ была моложе его на десЯть лет.
€х единственнаЯ служанка, Њаглуар, ровесница Ѓатистины, бывшаЯ прежде
"служанкой кюре", получила теперь двойное звание: "горничной мадмуазель
Ѓатистины" и "экономки его преосвЯщенства".
Ѓатистина была высокаЯ, бледнаЯ, худощаваЯ, кроткаЯ девушка. Ћна
олицетворЯла собой идеал всего, что заключаетсЯ в слове "достоуважаемаЯ",
ибо, как нам кажетсЯ, одно лишь материнство дает женщине право называтьсЯ
"досточтимой". Ћна никогда не была хороша собой, но ее жизнь, ЯвлЯвшаЯсЯ
непрерывной цепью добрых дел, в конце концов придала ее облику какую-то
белизну, какую-то Ясность, и, состарившись, она приобрела то, что можно было
бы назвать "красотой доброты". —то в молодости было худобой, в зрелом
возрасте обратилось в воздушность, и сквозь эту прозрачную оболочку светилсЯ
ангел. ќто была девственница, более того - это была сама душа. Ћна казалась
сотканной из тени; ровно столько плоти, сколько нужно, чтобы слегка наметить
пол; комочек материи, светЯщийсЯ изнутри; большие глаза, всегда опущенные
долу, словно душа ее искала предлога длЯ своего пребываниЯ на земле.
Њаглуар была маленькаЯ старушка, седаЯ, полнаЯ, даже тучнаЯ,
хлопотливаЯ, всегда задыхавшаЯсЯ, во-первых, от постоЯнной беготни,
во-вторых, из-за мучившей ее астмы.
Љогда Њириэль прибыл в город, его с почестЯми водворили в епископском
дворце, согласно императорскому декрету, который в списке чинов и званий
ставит епископа непосредственно после бригадного генерала. Њэр и
председатель суда первые нанесли ему визит; к генералу же и префекту первым
поехал Њириэль.
Љогда епископ вступил в управление епархией, город стал ждать, как он
проЯвит себЯ на деле.
ѓлава втораЯ. ‘‚џ™…ЌЌ€Љ Њ€ђ€ќ‹њ Џђ…‚ђЂ™Ђ…’‘џ ‚ ЊЋЌ‘…ЌњЋђЂ Ѓњ…Ќ‚…Ќћ
…пископский дворец в „ине примыкал к больнице.
„ворец представлЯл собой огромное, прекрасное каменное здание,
построенное вначале прошлого столетиЯ Ђнри Џюже - доктором богословиЯ
Џарижского университета, аббатом ‘иморским, с 1712 года епископом „иньским
ќто был поистине кнЯжеский дворец. ‚се здесь имело величественный вид: и
апартаменты епископа, и гостиные, и парадные покои, и обширный двор со
сводчатыми галереЯми в старинном флорентийском вкусе, и сады с великолепными
деревьЯми. ‚ столовой - длинной н роскошной галерее, расположенной в нижнем
этаже и выходившей в сад, Ђнри Џюже дал 29 июлЯ 1714 года парадный обед, на
котором присутствовали арль Ѓрюлар де †анлис, архиепископ и кнЯзь
Ђмбренский; Ђнтуан де Његриньи, капуцин, епископ ѓрасский; ”илипп
‚андомский, великий пpиop ”ранции, аббат ‘ент-Ћноре ‹еренский; ”рансуа де
Ѓертон Љрильонский, епископ, барон ‚анский; ‘езар де ‘абран ”оркалькьерский,
владетельный епископ ѓландевский, и †ан ‘оанен, пресвитер оратории,
придворный королевский проповедник, владетельный епископ ‘енезский. Џортреты
этих семи высокочтимых особ украшали стены столовой, а знаменательнаЯ дата -
29 июлЯ 1714 года - была золотыми буквами выгравирована на белой мраморной
доске.
Ѓольница помещалась в тесном, низеньком двухэтажном доме, при котором
был небольшой садик.
—ерез три днЯ после приезда епископ посетил больницу, а затем попросил
смотрителЯ пожаловать к нему.
Њириэль не имел состоЯниЯ, его семьЯ была разорена во времЯ революции.
‘естра его пользовалась пожизненной рентой в пЯтьсот франков, которых при их
скромной жизни в церковном доме хватало на ее личные расходы. Љак епископ,
Њириэль получал от государства содержание в пЯтнадцать тысЯч ливров.
Џеребравшись в больницу, он в тот же день, раз и навсегда, распределил эту
сумму следующим образом. Џриводим смету, написанную им собственноручно:
‘Њ…’Ђ ђЂ‘Џђ…„…‹…Ќ€џ ЊЋ€• „ЋЊЂЌ€• ђЂ‘•Ћ„Ћ‚
Ќа малую семинарию - тысЯча пЯтьсот ливров
Њиссионерской конгрегации - сто ливров
Ќа лазаристов в Њондидье - сто ливров
‘еминарии иностранных духовных миссий в Џариже - двести ливров
Љонгрегации св. „уха - сто пЯтьдесЯт ливров
„уховным заведениЯм ‘вЯтой ‡емли - сто ливров
Ћбществам призрениЯ сирот - сто ливров
‘верх того, тем же обществам в Ђрле - пЯтьдесЯт ливров
Ѓлаготворительному обществу по улучшению содержаниЯ тюрем - четыреста
ливров
Ѓлаготворительному обществу вспомоществованиЯ заключенным и их
освобождениЯ - пЯтьсот ливров
Ќа выкуп из долговой тюрьмы отцов семейств - тысЯча ливров
Ќа прибавку к жалованью нуждающимсЯ школьным учителЯм епархии - две
тысЯчи ливров
Ќа запасные хлебные магазины в департаменте ‚ерхних Ђльп - сто ливров
†енской конгрегации в городах „инь, Њанок и ‘истерон на бесплатное
обучение девочек из бедных семей - тысЯча пЯтьсот ливров
Ќа бедных - шесть тысЯч ливров
Ќа мои личные расходы - тысЯча ливров
€того - пЯтнадцать тысЯч ливров.
- ѓосподни смотритель! ‘колько больных у вас в настоЯщее времЯ? -
спросил он.
- „вадцать шесть, ваше .преосвЯщенство.
- „а, Я насчитал столько же, - подтвердил епископ.
- Љровати стоЯт слишком близко одна к другой, - добавил смотритель.
- „а, Я заметил.
- Љомнаты не приспособлены длЯ палат, и проветривать их довольно
затруднительно.
- € мне так показалось.
- Ђ когда выпадает солнечный день, садик не вмещает всех
выздоравливающих.
- џ тоже об этом подумал.
- ‚о времЯ эпидемий - в нынешнем году был тиф, а два года тому назад
горЯчка - у нас бывает иногда до сотни больных, и мы просто не знаем, что с
ними делать.
- „а, эта мысль тоже пришла мне в голову.
- Ќичего не поделаешь, ваше преосвЯщенство, - сказал смотритель, -
приходитсЯ миритьсЯ.
ќтот разговор происходил в столовой нижнего этажа, имевшей форму
галереи.
‘ минуту епископ хранил молчание.
- ‘ударь, - спросил он смотрителЯ больницы, - сколько кроватей могло
бы, по-вашему, поместитьсЯ в одной этой комнате?
- ‚ столовой вашего преосвЯщенства? - с изумлением вскричал смотритель.
…пископ обводил комната взглЯдом и, казалось, мысленно производил
какие-то измерениЯ и расчеты.
- ‡десь можно разместить не менее двадцати кроватей, - сказал он как бы
про себЯ. - Џослушайте, господин смотритель, вот что Я хочу сказать
-продолжал он громче. - ’ут, по-видимому, какаЯ-то ошибка. ‚ас двадцать
шесть человек, и вы ютитесь в пЯти или шести маленьких комнатках. Ќас же
только трое, а места у нас хватит на шестьдесЯт человек. ЏовторЯю, тут ЯвнаЯ
ошибка. ‚ы занЯли мое жилище, а Я ваше. ‚ерните мне мой дом. ‡десь же
хозЯева - вы.
Ќа следующий день все двадцать шесть больных беднЯков были переведены в
епископский дворец, а епископ занЯл больничный домик.
‡а все времЯ своего пребываниЯ в „ине епископ Њириэль ничего не изменил
в этой записи. Љак видим, он называл ее сметой распределениЯ своих домашних
расходов.
Ѓатистина принЯла такое распределение средств с полнейшей покорностью.
„лЯ этой свЯтой души епископ „иньский ЯвлЯлсЯ одновременно и братом и
пастырем; другом - по закону кровного родства и наставником - по закону
церкви. Ћна любила его и благоговела перед ним, не мудрствуЯ лукаво. Љогда
он говорил, она слушала и не возражала, когда он действовал, она
безоговорочно одобрЯла. Ћдна лишь служанка, Њаглуар, тихонько ворчала. Љак
мы могли заметить, епископ оставил себе только тысЯчу ливров, что вместе с
пенсией Ѓатистины составлЯло полторы тысЯчи ливров в год. Ќа эти-то полторы
тысЯчи и жили две старушки и старик.
Ђ когда в „инь приезжал какой-нибудь сельский свЯщенник, епископ
ухитрЯлсЯ еще благодарЯ строгой экономии Њаглуар и умелому хозЯйничанью
Ѓатистины угостить его хорошим обедом.
Ћднажды - это было месЯца через три после его прибытиЯ в „инь - он
сказал:
- Ђ все-таки Я очень стеснен в средствах!
- …ще бы! - вскричала Њаглуар. - ‚едь ваше преосвЯщенство не стребовали
с департамента даже разъездных, которые вам ежегодно обЯзаны выдавать на
содержание городского экипажа и на поездки по епархии. Џрежние епископы
всегда пользовались этими деньгами.
- Ђ ведь верно! - сказал епископ. - ѓоспожа Њаглуар! ‚ы совершенно
правы.
Ћн написал соответствующее ходатайство.
—ерез некоторое времЯ генеральный совет, принЯв требование епископа во
внимание, назначил ему ежегодную сумму в три тысЯчи франков, занесЯ ее в
следующую статью расхода: "Ђссигнование преосвЯщеннейшему владыке на
содержание экипажа, на почтовые кареты и на разъезды по епархии".
ќто вызвало шум среди местной буржуазии; один сенатор €мперии, бывший
член ‘овета пЯтисот, выказавший себЯ сторонником 18 брюмера и получивший в
окрестностЯх „инЯ великолепное сенаторское поместье, написал в раздраженном
тоне министру вероисповеданий Ѓиго де Џреамене конфиденциальную записку, из
которой мы дословно приводим следующие строки:
"€здержки на содержание экипажа! Ќа что нужен экипаж в городе, где нет
и четырех тысЯч жителей? €здержки на разъезды по епархии! „а, во-первых,
кому они нужны, эти разъезды? Ђ во-вторых, как можно разъезжать на почтовых
в этой гористой местности? ‡десь нет дорог. …здить можно только верхом. Њост
через „юрансу у ато - Ђрну, и тот едва выдерживает тЯжесть двухколесной
тележки, запрЯженной волами. ‘вЯщенники все на один лад - жадны и скупы.
ќтот притворилсЯ длЯ начала порЯдочным человеком. ’еперь он поступает, как
все. …му понадобились экипажи и почтовые кареты! Љак и прежним епископам,
ему понадобилась роскошь. Ћх уж эти мне попы! Џоверьте, ваше сиЯтельство, до
тех пор. пока император не освободит нас от всех этих долгополых, ничего
хорошего не будет. „олой папу! („ела с ђимом запутывались.) џ за –езарЯ, и
только за –езарЯ. € т. д. и т. д.".
‡ато эти деньги очень обрадовали Њаглуар.
- ‚от и хорошо, - сказала она Ѓатистине - …го преосвЯщенство начал с
других, но в конце концов пришлось ему подумать и о себе. ‚се свои
благотворительные дела он уладил. Ђ уж эти три тысЯчи пойдут на нас.
Ќаконец-то!
‚ тот же вечер епископ написал и вручил сестре такого рода памЯтку:
‘“ЊЊЂ ЌЂ ‘Ћ„…ђ†ЂЌ€… ќЉ€ЏЂ†Ђ € ЌЂ ђЂ‡љ…‡„›
Ќа мЯсной бульон длЯ лазаретных - тысЯча пЯтьсот ливров больных
Ќа общество призрениЯ сирот в ќксе - двести пЯтьдесЯт ливров
Ќа общество призрениЯ сирот в „рагиньЯне - двести пЯтьдесЯт ливров
Ќа подкидышей - пЯтьсот ливров
Ќа сирот - пЯтьсот ливров
€того - три тысЯчи ливров
’аков был бюджет епископа ЊириэлЯ.
—то касаетсЯ побочных епископских доходов- с церковных оглашений,
разрешений, крестин, проповедей, с освЯщениЯ церквей или часовен, венчаний
т. д., то епископ ревностно взимал деньги с богатых, но все до последнего
гроша отдавал бедным.
‚ скором времени пожертвованиЯ начали стекатьсЯ к нему со всех сторон.
Љак имущие, так и неимущие - все стучались в двери ЊариэлЯ; одни приходили
за милостыней, другие приносили ее. Ќе прошло и года, как епископ сделалсЯ
казначеем всех благотворителей и кассиром всех нуждающихсЯ. ‡начительные
суммы проходили через его руки, но ничто не могло заставить его изменить
свой образ жизни и позволить себе хотЯ бы малейшее излишество сверх
необходимого.
Ќапротив. ’ак как всегда больше нужды внизу, чем братского милосердиЯ
наверху, то, можно сказать, все раздавалось еще до того, как получалось, -
так исчезает вода в сухой земле. ‘колько бы ни получал епископ, ему всегда
не хватало. € он грабил самого себЯ.
Џо обычаю епископы проставлЯли на заголовках пастырских посланий и
приказов все имена, данные им при крещении, и местные беднЯки, руководимые
любовью к своему епископу, из всех его имен бессознательно выбрали то,
которое показалось им наиболее исполненным смысла. Ћни стали называть его не
иначе, как "монсеньор Ѓьенвеню" {Ѓьенвеню (bienvenu) - желанный; желанный
гость (франц.).}. Њы последуем их примеру и при случае будем называть его
так же. ’ем более что это прозвище нравилось и ему самому. "џ люблю это имЯ,
- говаривал он - Ѓьенвеню служит поправкой к "монсеньору".
Њы не притЯзаем на то, что портрет, нарисованный нами здесь,
правдоподобен; скажем одно - он правдив.
ѓлава третьЯ. „ЋЃђЋЊ“ …Џ€‘ЉЋЏ“ ’ђ“„ЌЂџ …ЏЂђ•€џ
Ћбратив свою почтовую карету в милостыню длЯ бедных, епископ отнюдь не
прекратил своих разъездов. Њежду тем путешествовать по диньской епархии
утомительно. ’ам мало равнин, много гор и почти нет дорог, о чем мы уже
знаем из предыдущей главы; там тридцать два церковных прихода, сорок один
викариат и двести восемьдесЯт пЯть приходских церквей. Ћбъехать все это -
нелегкое дело. Ќо епископ преодолевал трудности. Ћн отправлЯлсЯ пешком,
когда идти было недалеко, в одноколке - если предстоЯло ехать по равнине, и
верхом - в горы. ‘тарушки сопровождали его. ‚ тех случаЯх, когда путешествие
оказывалось им не под силу, он уезжал один.
Ћднажды он прибыл в старинную епископскую peзиденцию ‘енез верхом на
осле. Љошелек его был в ту пору почти совершенно пуст и не позволЯл ему
какого-либо иного способа передвижениЯ. Њэр города, встретивший его у
подъезда епископского дворца, смотрел негодующим взглЯдом, как его
преосвЯщенство слезает с осла. ѓорожане вокруг пересмеивались.
- ѓосподин мэр и вы, господа горожане! - сказал епископ. - Њне понЯтно
ваше негодование. ‚ы находите, что со стороны такого скромного свЯщенника,
как Я, слишком большаЯ дерзость ездить на животном, на котором восседал сам
€исус •ристос. “верЯю вас, Я приехал на осле по необходимости, а вовсе не из
тщеславиЯ.
‚о времЯ своих объездов он бывал снисходителен, кроток и не столько
поучал людей, сколько беседовал с ними. ‡а доводами и примерами он далеко не
ходил. †ителЯм одной местности он приводил как образец другую, соседнюю. ‚
округах, где не сочувствовали беднЯкам, он говорил:
- Џосмотрите на жителей Ѓриансона. Ћни разрешили неимущим, вдовам и
сиротам косить луга на три днЯ раньше, нежели остальным. Ћни даром
отстраивают им дома, когда старые приходЯт в негодность. € бог благословил
эту местность. ‡а целое столетие там не было ни одного убийства.
‚ деревнЯх, где люди были падки до наживы и стремились поскорее убрать
с полЯ свой урожай, он говорил:
- Џосмотрите на жителей Ђмбрена …сли отец семейства, у которого сыновьЯ
находЯтсЯ в армии, а дочери служат в городе, заболеет во времЯ жатвы и не
может работать, то свЯщенник упоминает о нем в проповеди, и в воскресенье
после обедни все поселЯне-мужчины, женщины, дети - идут на поле этого
беднЯги, собирают его урожай и сносЯт солому и зерно в его амбар.
‘емьЯм, в которых происходили раздоры из-за денег или наследства, он
говорил:
- Џосмотрите на горцев „евольни, той дикой местности, где ни разу за
пЯтьдесЯт лет не услышишь соловьЯ. ’ак вот, когда там умирает глава семьи,
сыновьЯ уходЯт на заработки и все имущество оставлЯют сестрам, чтобы те
могли найти себе мужей.
‚ округах, где любили сутЯжничать и где фермеры разорЯлись на гербовую
бумагу, он говорил:
- Џосмотрите на добрых крестьЯн Љейрасской долины. €х три тысЯчи душ.
ѓосподи боже! „а это настоЯщаЯ маленькаЯ республика! ’ам не знают ни судьи,
ни судебного пристава. Њэр все делает сам. Ћн раскладывает налоги, облагаЯ
каждого по совести; бесплатно разбирает ссоры, безвозмездно производит
раздел имущества между наследниками; он выносит приговоры, не требуЯ
покрытиЯ судебных издержек, и простые люди повинуютсЯ ему, как справедливому
человеку.
‚ деревнЯх, где не было школьных учителей, он опЯть-таки ссылалсЯ на
кейрасцев.
- ‡наете, как они поступают? - говорил он. - Њаленькое селеньице в
двенадцать или пЯтнадцать дворов не всегда может прокормить учителЯ, и вот
они сообща, всей долиной, нанимают наставников, которые и учат детей,
переходЯ из деревни в деревню и проводЯ неделю в одной, дней десЯть в
другой. ќти учителЯ бывают на Ярмарках, там Я и видел их. ‚ы сразу можете
узнать их по гусиным перьЯм, засунутым за шнурок шлЯпы. ’е из них, которые
обучают только грамоте, носЯт одно перо; те, которые обучают грамоте и
счету, - два, а те, которые обучают грамоте, счету и латыни, - три. ќти
последние - великие ученые. Ќу не стыдно ли оставатьсЯ невеждами? Џоступайте
же, как кейрасцы.
’аковы были его речи, глубокомысленные и отечески - заботливые; если
ему не хватало примеров, он придумывал притчи, прЯмо ведущие к цели,
немногословные, но образные, - этой особенностью отличалось и красноречие
€исуса •риста, проникнутое убеждением, а потому убедительнее.
ѓлава четвертаЯ. ‘‹Ћ‚Ћ Ќ… ђЂ‘•Ћ„€’‘џ ‘ „…‹ЋЊ
…го беседа была исполнена приветливости и весельЯ. Ћн умел
приноровитьсЯ к понЯтиЯм двух старых женщин, чьЯ жизнь протекала вблизи
него; смеЯлсЯ он от души, как школьник.
Њаглуар любила называть его ваше "высокопреподобие". Ћднажды, встав с
кресла, он подошел к книжному шкафу за книгой. Љнига стоЯла на одной из
верхних полок. …пископ был мал ростом и не мог достать ее.
- ѓоспожа Њаглуар! - сказал он. - Џринесите мне стул. Њое
высокопреподобие недостаточно высоко, чтобы дотЯнутьсЯ до этой полки.
Ћдна из его дальних родственниц, графинЯ де ‹о, редко упускала случай
перечислить при встрече с ним то, что она называла "надеждами" своих трех
сыновей “ нее было несколько престарелых, близких к смерти родственников по
восходЯщей линии, и сыновьЯ ее ЯвлЯлись их прЯмыми наследниками. Њладшему
сыну предстоЯло получить после двоюродной бабушки не менее ста тысЯч ливров
ренты; средний должен был унаследовать от своего дЯдюшки герцогский титул;
старшего ждал после смерти деда титул пэра. Ћбычно епископ молча слушал это
простодушное н простительное материнское хвастовство. Ќо как-то раз, когда
де ‹о без конца излагала со всеми подробностЯми все эти наследованиЯ и все
эти "надежды", епископ показалсЯ ей более рассеЯнным, чем всегда. Џрервав
свои излиЯниЯ, она спросила не без досады:
- Ђх, боже мой! Ћ чем вы задумались?
- џ думаю, - ответил епископ, - об одном странном изречении, которое Я
нашел, кажетсЯ, у блаженного Ђвгустина: "‚озложите надежды ваши на того,
кому никто не наследует".
‚ другой раз, получив письмо, в котором его просили присутствовать на
погребении местного дворЯнина и где на целой странице торжественно
перечислЯлись не только званиЯ покойного, но и все ленные и
аристократические титулы его родных, епископ вскричал:
- Ќу и крепкаЯ же спина у смерти! Џросто удивительно, какой груз
титулов беззаботно взвалили на нее люди и как остроумно сумели они
воспользоватьсЯ длЯ утолениЯ своего тщеславиЯ даже могилой!
Џри случае он любил пошутить, но его легкаЯ насмешка почти всегда
скрывала серьезную мысль. Ћднажды во времЯ поста в „инь приехал молодой
викарий и произнес в соборе проповедь. Ћн оказалсЯ довольно красноречив.
’емой его проповеди было милосердие. Ћн увещевал богатых помогать неимущим,
дабы избежать ада, который он обрисовал в самых мрачных красках, и заслужить
рай, который он изобразил блаженным и прекрасным. ‚ числе прочих прихожан
был богатый, удалившийсЯ от дел торговец, он же и ростовщик, †еборан,
наживший два миллиона выделкой толстых сукон, разных сортов саржи и фесок.
Ќи разу в жизни †еборан не подал милостыни ни одному нищему. Џосле угон
проповеди было замечено, что он каждое воскресенье подает одно су старухам
нищенкам, стоЯщим на паперти собора. ќта подачка приходилась на шесть
человек. “видев, как †еборан совершает акт милосердиЯ, епископ с улыбкой
сказал сестре:
- Џосмотри! ‚он господин †еборан покупает себе на одно су царствиЯ
небесного.
Љогда дело касалось сбора милостыни, епископа, не обескураживал отказ,
и он нередко находил в этих случаЯх такие слова, которые заставлЯли
призадуматьсЯ. Ћднажды он собирал пожертвованиЯ длЯ бедных в одном из
городских салонов. ‚ числе гостей был маркиз де антерсье, старый, богатый и
скупой человек, ухитрЯвшийсЯ быть одновременно и ультрароЯлистом и
ультравольтерианцем, - подобнаЯ разновидность существовала в то времЯ.
…пископ подошел к нему и тронул его за плечо.
- ‚ы должны что-нибудь дать мне, господин маркиз.
Њаркиз оглЯнулсЯ и сухо возразил:
- ‚аше преосвЯщенство! “ менЯ есть свои бедные.
- ’ак отдайте их мне, - сказал епископ. Љак-то раз он произнес в соборе
такую проповедь:
- ‚озлюбленные мои братьЯ, добрые друзьЯ мои! ‚о ”ранции есть миллион
триста двадцать тысЯч крестьЯнских домов с тремЯ отверстиЯми, миллион
восемьсот семнадцать тысЯч домов с двумЯ отверстиЯми - дверью и окном, и,
наконец, триста сорок шесть тысЯч лачуг, в которых только одно отверстие -
дверь. Џричиной этому ЯвлЯетсЯ налог на двери и окна. Џоселите в этих
жилищах семьи беднЯков, старых женщин, маленьких детей - вот вам и лихорадка
и всЯкие болезни! “вы! Ѓог дарит людЯм воздух, а закон продает его. џ не
осуждаю закон, но славлю бога. ‚ €зере, в ‚аре, в Ђльпах, и в ‚ерхних и в
Ќижних, у крестьЯн нет даже тачек, они переносЯт навоз на себе; у ник нет
свечей, они жгут смолистую лучину и обрывки веревок, пропитанные смолой. ’ак
водитсЯ в селениЯх ‚ерхнего „офине. •леб крестьЯне пекут раз в полгода; они
пекут его на высушенном коровьем помете. ‡имой они разрубают этот хлеб
топором и целые сутки размачивают в воде, чтобы можно было его есть.
‘жальтесь же, братьЯ, взглЯните, как страдают люди вокруг вас!
Ѓудучи уроженцем Џрованса, он быстро усвоил все местные говоры ћжной
”ранции и при случае употреблЯл выражениЯ жителей Ќижнего ‹ангедока, Ќижних
Ђльп и ‚ерхнего „офине. ќто очень нравилось простому народу и в значительной
степени облегчало епископу доступ к сердцам. ‚ хижинах и в горах он
чувствовал себЯ как дома. Ћ самых возвышенных вещах он умел говорить самыми
обычными, понЯтными народу словами и, владеЯ всеми наречиЯми, проникал во
все души.
‚прочем, он держалсЯ одинаково и с простолюдинами и со знатью.
Ћн никого не осуждал, не вникнув в обстоЯтельства дела. Ћн говорил:
- Џроследим путь, по которому прошел грех.
"Ѓывший грешник" - так он с улыбкой называл себЯ сам, - он не впадал в
крайности ригоризма и открыто, не хмурЯ бровей, подобно свирепым свЯтошам,
проповедовал учение, которое можно было бы вкратце изложить приблизительно
так:
"—еловек облечен в плоть, котораЯ ЯвлЯетсЯ длЯ него одновременно и
тЯжким бременем и искушением. Ћн влачит ее и покорЯетсЯ ей.
Ћн должен строго следить за ней, обуздывать, подавлЯть ее и подчинЯтьсЯ
ей лишь в крайнем случае. ‚ этом подчинении также может скрыватьсЯ грех, но
такой грех простителен. ќто падение, но падение коленопреклоненного, которое
может завершитьсЯ молитвой.
Ѓыть свЯтым - исключение; быть справедливым - правило. ‡аблуждайтесь,
падайте, грешите, но будьте справедливы.
Љак можно меньше грешить - вот закон длЯ человека. ‘овсем не грешить -
это мечта ангела. ‚се земное подвластно греху. ѓрех обладает силой
притЯжениЯ".
Љогда люди начинали громко кричать и спешили выразить свое возмущение,
он говорил, улыбаЯсь:
- Ћго! ’ут, как видно, дело идет о крупном прегрешении, на которое
способен каждый. ‚от почему те, у кого совесть нечиста, испугались и спешат
отвести от себЯ подозрение.
Ћн был снисходителен к женщинам и беднЯкам, презираемым обществом. Ћн
говорил:
- ‚ проступках жен, детей, слуг, слабых, беднЯков и невежд виноваты
мужьЯ, отцы, хозЯева, сильные, богатые и ученые.
…ще он говорил:
- “чите невежественных людей всему, чему только можете; общество
виновно в том, что у нас нет бесплатного обучениЯ; оно несет ответственность
за темноту. Љогда душа полна мрака, в ней зреет грех. ‚иновен не тот, кто
грешит, а тот, кто порождает мрак.
Љак видите, у него была страннаЯ и своеобразнаЯ манера судить о разных
вещах. џ подозреваю, что он заимствовал ее из …вангелиЯ.
Љак-то он услыхал в одной гостиной об уголовном деле, по которому
велось следствие; вскоре долженбыл состоЯтьсЯ суд. Ћчутившись без средств,
какой-то несчастный из любви к женщине и к ребенку, которого он имел от нее,
стал фальшивомонетчиком. ‚ те времена подделывание денег еще каралось
смертью. †енщина была задержана при попытке сбыть первую фальшивую монету,
сфабрикованную ее любовником. …е посадили в тюрьму; улики имелись только
против нее. Ћна могла выдать и погубить любовника своим признанием. Ћна
отрицала его вину. „опрос продолжалсЯ. Ћна упорно молчала. € вот
королевскому прокурору пришла в голову мысль: он оклеветал любовника,
обвинив его в неверности, и с помощью искусно подобранных выдержек из его
писем сумел убедить несчастную женщину в том, что этот человек обманул ее и
что у нее есть соперница. Ћбезумев от ревности, она изобличила любовника,
призналась во всем, подтвердила все. —еловека ждала неминуемаЯ гибель. ‚
ближайшем времени его должны были судить в ќксе вместе с сообщницей. ‚се
говорили об этом происшествии и восхищались ловкостью прокурора. ‚ызвав
ревность, он из гнева извлек истину, а из мести - правосудие. …пископ слушал
молча. Ќаконец он спросил:
- ѓде будут судить этого мужчину и эту женщину?
- ‚ суде присЯжных.
- Ђ где будут судить королевского прокурора? - спросил епископ.
‚ „ине произошел трагический случай. Ћдин человек был приговорен к
смертной казни за убийство. ќтот беднЯга, не очень образованный, но и не
вполне невежественный, был Ярмарочным фокусником и ходатаем по делам. ‚есь
город с любопытством следил за процессом. Ќакануне днЯ, на который была
назначена казнь, заболел тюремный свЯщенник. Ќеобходимо было отыскать
другого пастырЯ, который находилсЯ бы при осужденном в последние минуты его
жизни. Ћбратились к приходскому свЯщеннику. ’от отказалсЯ, причем будто бы в
таких выражениЯх:
- ќто менЯ не касаетсЯ. ‘ какой стати Я возьму на себЯ обузу и стану
возитьсЯ с этим канатным плЯсуном? џ тоже болен. € вообще мне там не место.
…го ответ был передан епископу, и тот сказал:
- Љюре прав. ќто место принадлежит не ему, а мне.
Ћн сейчас же отправилсЯ в тюрьму, спустилсЯ в одиночную камеру
"канатного плЯсуна", назвал его по имени, взЯл за руку и начал говорить с
ним. Ћн провел с ним весь день, забыв о пище и о сне, молЯ бога спасти душу
осужденного и молЯ осужденного спасти свою душу. Ћн рассказал ему о
величайших истинах, которые в то же времЯ ЯвлЯютсЯ самыми простыми. Ћн был
ему отцом, братом, другом и, только длЯ того чтобы благословить его, -
епископом. “спокаиваЯ и утешаЯ, он просветил его. ќтому человеку суждено
было умереть в отчаЯнии. ‘мерть представлЯлась ему бездной. € с трепетом
стоЯ у этого зловещего порога, он с ужасом отступал от него. Ћн был
недостаточно невежествен, чтобы оставатьсЯ совершенно безучастным. ‘мертный
приговор потрЯс его душу и словно пробил ограду, отделЯющую нас от тайны
мирозданиЯ и называемую нами жизнью. Ѓеспрестанно вглЯдываЯсь сквозь эти
роковые бреши в то, что лежит за пределами нашего мира, он видел одну лишь
тьму. …пископ помог ему увидеть свет.
Ќа другой день, когда за несчастным пришли, епископ был возле него. ‚
фиолетовой мантии, с епископским крестом на шее, он вышел вслед за ним и
предстал перед толпой бок о бок со свЯзанным преступником.
Ћн сел с ним в телегу, он взошел с ним на эшафот. Ћсужденный, еще
накануне угрюмый и подавленный, теперь сиЯл. Ћн чувствовал, что душа его
умиротворилась, и уповал на бога. …пископ обнЯл его и в тот момент, когда
нож гильотины уже готов был опуститьсЯ, сказал ему:
- “биенный людьми воскрешаетсЯ богом; изгнанный братьЯми вновь обретает
отца. Њолись, верь, вступи в вечную жизнь! Ћтец наш там.
Љогда он спустилсЯ с эшафота, в его глазах светилось нечто такое, что
заставило толпу расступитьсЯ. ’рудно сказать, что больше поражало -
бледность его лица или безмЯтежное его спокойствие. ‚озвратЯсь в свое
скромное жилище, которое он с улыбкой называл "дворцом", епископ сказал
сестре:
- џ только что отслужил торжественную панихиду.
‘амые высокие побуждениЯ чаще всего остаютсЯ непонЯтыми, и в городе
нашлись люди, которые, обсуждаЯ поступок епископа, сказали:
- ќто желание порисоватьсЯ.
‚прочем, так говорили только в салонах. Ќарод же, не склонный
подозревать дурное в благих деЯниЯх, был тронут и восхищен.
Ђ длЯ епископа зрелище гильотины Явилось ударом, от которого он долго
не мог оправитьсЯ.
„ействительно, в эшафоте, когда он воздвигнут и стоит перед вами, есть
что-то от галлюцинации. „о тех пор, пока вы не видели гильотину своими
глазами, вы можете более или менее равнодушно относитьсЯ к смертной казни,
можете не высказывать своего мнениЯ, можете говорить и "да" и "нет", но если
вам пришлось увидеть ее - потрЯсение слишком глубоко, и вы должны
окончательно решить: против нее вы или за нее. Ћдни восхищаютсЯ ею, как де
Њестр; другие, подобно Ѓеккарии, проклинают ее. ѓильотина - это сгусток
закона, имЯ ее - vindicta {Ќаказание (лат.).}, она сама не нейтральна и не
позволЯет оставатьсЯ нейтральным вам. “видев ее, человек содрогаетсЯ, он
испытывает самое непостижимое из всех чувств. ЉаждаЯ социальнаЯ проблема
ставит перед ножом гильотины свой знак вопроса. ќшафот-это видение. ќшафот -
не помост, эшафот - не машина, эшафот - не бездушный механизм, сделанный из
дерева, железа и канатов. ЉажетсЯ, что это живое существо, обладающее
непонЯтной зловещей инициативой- можно подумать, что этот помост видит, что
эта машина слышит, что этот механизм понимает, что это дерево, это железо и
эти канаты обладают волей. „уше, охваченной смертельным ужасом при виде
эшафота, он представлЯетсЯ грозным и сознательным участником того, что
делает. ќшафот - это сообщник палача. Ћн пожирает человека, ест его плоть,
пьет его кровь ќшафот - это чудовище, созданное судьей и плотником, это
призрак, который живет какой-то страшной жизнью, порождаемой бесчисленными
смертЯми его жертв.
€так, впечатление было страшное и глубокое; на следующий день после
казни и еще много дней спустЯ епископ казалсЯ удрученным. Џочти
неестественнее спокойствие, владевшее им в роковой момент, исчезло; образ
общественного правосудиЯ неотступно преследовал его. ќтот свЯщеннослужитель,
который, выполнив любую свою обЯзанность, испытывал обычно радость
удовлетворениЯ, на этот раз словно упрекал себЯ в чем-то. ‚ременами он
начинал говорить сам с собой и вполголоса произносил мрачные монологи. ‚от
один из них, который как-то вечером услышала и запомнила его сестра:
- џ не думал, что это так чудовищно. Џреступно до такой степени
углублЯтьсЯ в божественные законы, чтобы уже не замечать законов
человеческих. ‚ смерти волен только бог. Џо какому праву люди посЯгают на
то, что непостижимо?
‘ течением времени эти впечатлениЯ потерЯли свою остроту и,
по-видимому, изгладились из его памЯти. Ћднако люди заметили, что с того днЯ
епископ избегал проходить по площади, где совершались казни.
Љаждый мог в любое времЯ днЯ и ночи позвать епископа ЊириэлЯ к
изголовью больного или умирающего. Ћн понимал, что это и есть важнейшаЯ его
обЯзанность и важнейший его труд. Ћсиротевшим семьЯм не приходилось просить
его, он ЯвлЯлсЯ к ним сам. Ћн целыми часами молча просиживал рЯдом с мужем,
потерЯвшим любимую жену, или с матерью, потерЯвшей ребенка. Ќо, знаЯ, когда
надо молчать, он знал также, когда надо говорить. Ћ чудесный утешитель! Ћн
не стремилсЯ изгладить скорбь забвением, напротив, он старалсЯ углубить и
просветлить ее надеждой. Ћн говорил:
- Ћтноситесь к мертвым, как должно. Ќе думайте о тленном. ‚глЯдитесь
пристальней, и вы увидите живой огонек в небесах - то душа вашего дорогого
усопшего.
Ћн знал, что вера целительна. Ћн старалсЯ наставить и успокоить
человека в отчаЯнии, приводЯ ему в пример человека, покорившегосЯ судьбе, и
преобразить скорбь, вперившую взор в могилу, указав на скорбь, взирающую на
звезды.
ѓлава пЯтаЯ. Ћ ’ЋЊ, —’Ћ ЊЋЌ‘…ЌњЋђ Ѓњ…Ќ‚…Ќћ ‘‹€ЉЋЊ „Ћ‹ѓЋ ЌЋ‘€‹ ‘‚Ћ€ ‘“’ЂЌ›
„омашнЯЯ жизнь ЊириэлЯ так же полно отражала его взглЯды, как и его
жизнь вне дома. „обровольнаЯ бедность, в которой жил епископ „иньский,
представила бы привлекательное и в то же времЯ поучительное зрелище длЯ
каждого, кто имел бы возможность наблюдать ее вблизи.
Љак все старики и как большинство мыслителей, он спал мало. ‡ато этот
короткий сон был глубок. “тром епископ в течение часа предавалсЯ
размышлениЯм, потом служил обедню в соборе или у себЯ дома. Џосле обеднЯ
съедал за завтраком ржаного хлеба и запивал его молоком от своих коров.
Џотом работал.
…пископ - очень занЯтой человек. Ћн должен ежедневно принимать
секретарЯ епархии (обычно это каноник) н почти каждый день - старт их
викариев. …му приходитсЯ наблюдать за деЯтельностью конгрегаций, раздавать
привилегии, просматривать целые тома духовной литературы - молитвенники,
катехизисы, часословы и т. д. и т. д., писать пастырские посланиЯ,
утверждать проповеди, мирить между собой приходских свЯщенников и - мэров,
вести корреспонденцию с духовными особами, вести корреспонденцию с
гражданскими властЯми: с одной стороны - государство, с другой - папский
престол. ‘ловом, у него тысЯча дел.
‚ремЯ, которое оставалось у него от этой тысЯчи дел, церковных служб и
отправлениЯ треб, он в первую очередь отдавал неимущим, больным и скорбЯщим;
времЯ, которое оставалось от скорбЯщих, больных и неимущих, он отдавал
работе: вскапывал свой сад или же читал и писал. „лЯ той и длЯ другой работы
у него было одно название - "садовничать". “м - это сад", - говорил он.
‚ полдень, если погода была хорошаЯ, он выходил из дома и пешком гулЯл
по городу или его окрестностЯм, часто заходил в бедные лачуги. Ћн бродил
один, погруженный в свои мысли, с опущенными глазами, опираЯсь на длинную
палку, в фиолетовой мантии, подбитой ватой и очень теплой, в грубых башмаках
и фиолетовых чулках, в плоской треугольной шлЯпе, украшенной на всех трех
углах толстыми золотыми кистЯми.
‚сюду, где бы он ни поЯвлЯлсЯ, наступал праздник. Љазалось, он приносил
с собою свет и тепло. „ети и старики выходили на порог навстречу епископу,
словно навстречу солнцу. Ћн благословлЯл, и его благословлЯли. Љаждому, кто
нуждалсЯ в чем-либо, указывали на его дом.
‚ремЯ от времени он останавливалсЯ, беседовал с мальчиками и девочками
и улыбалсЯ матерЯм. Џока у него были деньги, он посещал бедных, когда деньги
иссЯкали, он посещал богатых.
’ак как он подолгу носил своЯ сутаны и не хотел, чтобы люди заметили их
ветхость, он никогда не выходил в город без теплой фиолетовой мантии. ‹етом
это несколько тЯготило его.
Џо возвращении с прогулки он обедал. Ћбед был похож на завтрак.
‚ечером, в половине девЯтого, он ужинал вместе с сестрой, а Њаглуар
прислуживала им за столом. ќто были в высшей степени скромные трапезы.
Ћднако, если у епископа оставалсЯ к ужину кто-нибудь из приходских
свЯщенников, Њаглуар, пользуЯсь этим, подавала его преосвЯщенству
превосходную озерную рыбу или какую-нибудь вкусную горную дичь. ‹юбой
свЯщенник служил предлогом длЯ хорошего ужина, и епископ не препЯтствовал
этому. Ћбычно же его вечернЯЯ еда состоЯла из вареных овощей и постного
супа. Џоэтому в городе говорили: "Љогда наш епископ не угощает свЯщенника,
сам он ест, как монахи.
Џосле ужина он с полчаса беседовал с Ѓатистиной и Њаглуар, потом уходил
к себе и снова принималсЯ писать то на листках бумаги, то на полЯх
какого-нибудь фолианта. Ћн был человек образованный, даже в известной
степени ученый. Џосле него осталось пЯть или шесть рукописей, довольно
любопытных, и среди них рассуждение на стих из книги ЃытиЯ"‚начале дух божий
носилсЯ над водами". Ћн сопоставлЯет этот стих с тремЯ текстами-с арабским
стихом, который гласит: "„ули ветры господни"; со словами €осифа ”лавиЯ:
"ѓорний ветер устремилсЯ на землю"; и, наконец, с халдейским толкованием
Ћнкелоса: "‚етер, исходивший от бога, дул над лоном вод". ‚ другом
рассуждении он разбирает богословские труды епископа Џтолемаидского ѓюго,
двоюродного прадеда автора настоЯщей книги, и устанавливает, что небольшие
произведениЯ, опубликованные в прошлом столетии под псевдонимом Ѓарлейкур,
также принадлежат перу этого епископа.
€ногда во времЯ чтениЯ, независимо от того, какаЯ именно книга была у
него в руках, епископ вдруг впадал в глубокое раздумье, очнувшись от
которого писал несколько строк тут же, на страницах книги. ‡ачастую эти
строки не имели никакого отношениЯ к книге, в которую они были вписаны.
Џеред нами заметка, сделаннаЯ им на полЯх тома, озаглавленного: Џереписка
лорда †ермена с генералами Љлинтоном и Љорнвалисом и с адмиралами
американского военного флота. ЏродаетсЯ в ‚ерсале у книгопродавца Џуэнсо и в
Џариже у книгопродавца Џисо, набережнаЯ Ђвгустинцев.
‚от эта заметка:
"Ћ ты, ‘ущий!
…кклезиаст именует тебЯ ‚семогущим, Љнига Њаккавеев - ’ворцом, Џослание
к ефесЯнам - ‘вободой, Ѓарух - ЌеобъЯтностью, Џсалтирь - Њудростью и
€стиной, €оанн - ‘ветом, Љнига –арств - ѓосподом, €сход называет тебЯ
Џровидением, ‹евит - ‘вЯтостью, …здра - ‘праведливостью, вселеннаЯ - Ѓогом,
человек - Ћтцом, но ‘оломон дал тебе имЯ Њилосердие, и это самое прекрасное
из всех твоих имен".
Ћколо девЯти часов вечера обе женщины уходили к себе наверх, и епископ
до утра оставалсЯ в нижнем этаже один.
‡десь необходимо дать точное представление о жилище епископа „иньского.
ѓлава шестаЯ. ЉЋЊ“ ЋЌ ЏЋђ“—€‹ Ћ•ђЂЌџ’њ ‘‚Ћ‰ „ЋЊ
„ом, в котором он жил, как мы уже говорили, был двухэтажный: три
комнаты внизу, три наверху, под крышей - чердак. ‡а домом - сад в четверть
арпана. †енщины занимали второй этаж, епископ жил внизу. ЏерваЯ комната,
дверь которой отворЯлась прЯмо на улицу, служила ему столовой, втораЯ -
спальней, третьЯ - молельней. ‚ыйти из молельни можно было только через
спальню, а из спальни - только через столовую. ‚ молельне была скрытаЯ
перегородкой ниша, где стоЯла кровать длЯ гостей. Љровать эту епископ
предоставлЯл сельским свЯщенникам, приезжавшим в „инь по делам и нуждам
своих приходов.
ЃывшаЯ больничнаЯ аптека - небольшое строение, которое примыкало к дому
и выходило в сад. - превратилась в кухню и в кладовую.
Љроме того, в саду стоЯл хлев, где прежде была больничнаЯ кухнЯ, а
теперь помещались две коровы епископа. Ќезависимо от количества молока,
которое давали коровы, епископ каждое утро половину отсылал в больницу. "џ
плачу свою десЯтину", - говорил он.
‘пальнЯ у него была довольно большаЯ, и зимой натопить ее было нелегко.
’ак как дрова в „ине стоили очень дорого, епископ придумал сделать в
коровнике дощатую перегородку и устроил там себе комнатку. ‚ сильные морозы
он проводил там все вечера. Ћн называл эту комнатку своим "зимним салоном".
Љак в этом "зимнем салоне", так и в столовой мебель состоЯла из
простого четырехугольного деревЯнного стола и четырех соломенных стульев. ‚
столовой стоЯл еще старенький буфет, выкрашенный розовой клеевой краской.
’акой же буфет, накрытый белыми салфетками и дешевыми кружевами, епископ
превратил в алтарь, который придавал нарЯдный вид его молельне.
Ѓогатые прихожанки, исповедовавшиесЯ у епископа, и другие богомольные
жительницы города „инЯ неоднократно устраивали складчину на устройство
нового красивого алтарЯ длЯ молельни его преосвЯщенства; епископ брал деньги
и раздавал их бедным.
- ‹учший алтарь, - говорил он, - это душа несчастного, который утешилсЯ
и благодарит бога.
‚ молельне стоЯли две соломенные скамеечки длЯ коленопреклонений; одно
кресло, тоже соломенное, стоЯло в спальне епископа. …сли случалось, что он
одновременно принимал семь или восемь человек гостей - префекта, генерала,
начальника штаба полка местного гарнизона, нескольких учеников духовного
училища, то приходилось брать стульЯ из "зимнего салона", приносить
скамеечки из молельни и кресло из спальни епископа. ’аким образом набиралось
до одиннадцати сидений. „лЯ каждого нового гостЯ опустошалась одна из
комнат.
Ѓывало и так, что собиралось сразу двенадцать человек; тогда епископ
спасал положение, становЯсь у камина, если это было зимой, или прогуливаЯсь
по саду, если это было летом.
‚ нише за перегородкой стоЯл еще один стул, но солома на сиденье
искрошилась, да и держалсЯ он на трех ножках, так что сидеть на нем можно
было, только прислонив его к стене. ‚ комнате у м - ль Ѓатистины было,
правда, громадное деревЯнное кресло, некогда позолоченное и обитое цветной
китайской тафтою, но поднЯть его на второй этаж пришлось через окно, так как
лестница оказалась слишком узкой: на него, следовательно, также нельзЯ было
рассчитывать.
Љогда-то Ѓатистина лелеЯла честолюбивую мечту приобрести длЯ гостиной
мебель с диваном гнутого красного дерева, покрытую желтым утрехтским
бархатом в веночках. Ћднако это должно было стоить по меньшей мере пЯтьсот
франков; увидев, что за пЯть лет ей удалось отложить только сорок два франка
и десЯть су, она в конце концов отказалась от своей мечты. ‚прочем, кто же
достигает своего идеала?
Ќет ничего легче, как представить себе спальню епископа. ‘теклЯннаЯ
дверь, выходЯщаЯ в сад; напротив двери - кровать, железнаЯ больничнаЯ
кровать с пологом из зеленой саржи; у кровати, за занавеской, - изЯщные
туалетные принадлежности, свидетельствующие о том, что здесь живет человек,
не утративший светских привычек; еще две двери: одна возле камина - в
молельню, другаЯ возле книжного шкафа - в столовую; набитый книгами шкаф со
стеклЯнными дверцами; облицованный деревом камин, выкрашенный под мрамор,
обычно нетопленный, в камине две железные подставки длЯ дров, украшенные
сверху двумЯ вазами в гирлЯндах и бороздках, некогда покрытыми серебром и
считавшимисЯ образцом роскоши в епископском доме; над камином, на черном
потертом бархате, - распЯтие, прежде посеребренное, а теперь медное, в
деревЯнной рамке с облезшей позолотой. ‚озле стеклЯнной двери большой стол с
чернильницей, заваленный грудой бумаг и толстых книг. Џеред столом кресло с
соломенным сиденьем. Џеред кроватью скамеечка из молельни.
Ќа стене, по обе стороны кровати, висели два портрета в овальных рамах.
Љороткие надписи, золотыми буквами на тусклом фоне холста, уведомлЯли о том,
что портреты изображают; один - епископа ‘ен - Љлодского алио, а другой -
’урто, главного викариЯ Ђгдского, аббата ѓраншанокого, принадлежавшего к
монашескому ордену –истерианцев артрской епархии. “наследовав эту комнату
от лазаретных больных, епископ нашел здесь эти портреты и оставил их. ќто
были свЯщеннослужители и, по всей вероЯтности. жертвователи - два основаниЯ
длЯ того, чтобы он отнессЯ к ним с уважением. Ћб этих двух особах ему было
известно лишь то, что король их назначил - первого епископом, а второго
викарием - в один и тот же день, 27 апрелЯ 1785 года. Љогда Њаглуар снЯла
портреты, чтобы стереть с них пыль, епископ узнал об этом, прочтЯ надпись,
сделанную выцветшими чернилами на пожелтевшем от времени листочке бумаги,
приклеенном с помощью четырех облаток к оборотной стороне портрета аббата
ѓраншанского.
Ќа окне в спальне епископа висела старомоднаЯ, из грубой шерстЯной
материи, занавеска, котораЯ с течением времени пришла в такую ветхость, что,
во избежание расхода на новую, Њаглуар вынуждена была сделать на самой ее
середине большой шов. ќтот шов напоминал крест. …пископ часто показывал на
него.
- Љак хорошо получилось! - говорил он.
‚се комнаты и в первом и во втором этаже были чисто выбелены, как это
принЯто в казармах и больницах.
Џравда, в последующие годы, как мы увидим в дальнейшем, Њаглуар
обнаружила под побелкой на стенах в комнате Ѓатистины какую-то живопись.
Џрежде чем стать больницей, этот дом служил местом собраний диньских
горожан. ’аково происхождение этой росписи стен. Џолы во всех комнатах были
выложены красным кирпичом, и мыли их каждую неделю; перед каждой кроватью
лежал соломенный коврик. ‚ообще надо сказать, что весь дом сверху донизу
содержалсЯ женщинами в образцовой чистоте. —истота была единственной
роскошью, которую допускал епископ.
- ќто ничего не отнимает у бедных, - говаривал он.
‘ледует, однако, заметить, что от прежних богатств у него оставалось
еще шесть серебрЯных столовых приборов и разливательнаЯ ложка, ослепительный
блеск которых на грубой холщовой скатерти каждый день радовал взор Њаглуар.
€ так как мы изображаем здесь епископа „иньского таким, каким он был в
действительности, то мы должны добавить, что он не раз говорил:
- Њне было бы не легко отказатьсЯ от привычки есть серебрЯной ложкой и
вилкой.
Љроме этого серебра, у епископа уцелели еще два массивных серебрЯных
подсвечника, доставшиесЯ ему по наследству от двоюродной бабушки.
Џодсвечники с двумЯ вставленными в них восковыми свечами обычно красовались
на камине в спальне епископа. Љогда же у него обедал кто-либо из гостей,
Њаглуар зажигала свечи и ставила оба подсвечника на стол.
‚ спальне епископа, над изголовьем его кровати, висел маленький стенной
шкафчик, куда Њаглуар каждый вечер убирала шесть серебрЯных приборов и
разливательную ложку. Љлюч от шкафчика всегда оставалсЯ в замке.
‚ саду, вид которого портили неприглЯдные строениЯ, были четыре аллеи,
расходившиесЯ крестом от сточного колодца; пЯтаЯ аллеЯ, огибаЯ весь сад, шла
вдоль окружавшей его белой стены. —етыре квадрата земли между аллеЯми были
обсажены буксом. Ќа трех Њаглуар разводила овощи, на четвертом епископ
посадил цветы. ‚ саду росли фруктовые деревьЯ. Љак-то раз Њаглуар сказала
епископу не без некоторой доли добродушного лукавства:
- ‚ы, ваше преосвЯщенство, хотите, чтобы все приносило пользу, а вот
этот кусок земли пропадает даром. “ж лучше бы вырастить здесь салат, чем эти
цветочки.
- ‚ы ошибаетесь, госпожа Њаглуар, - ответил епископ. - Џрекрасное столь
же полезно, как и полезное.
€, помолчав, добавил:
- Ѓыть может, еще полезнее.
’ри-четыре грЯдки, разбитые на этом квадрате земли, пожалуй, не меньше
занимали епископа, чем его книги. Ћн охотно проводил здесь час-два, подрезаЯ
растениЯ, выпалываЯ сорную траву, роЯ там и сЯм Ямки и бросаЯ в них семена.
Ќо к насекомым он относилсЯ менее враждебно, чем настоЯщий садовник.
‚прочем, он отнюдь не считал себЯ ботаником: он ничего не понимал в
классификации и в солидизме, он не стремилсЯ сделать выбор между ’урнефором
и естественным методом, он не предпочитал сумчатые семЯдольным и не
высказывалсЯ ни в защиту †юсье, ни в защиту ‹иннеЯ. Ћн не изучал растений,
он просто любил цветы. Ћн глубоко уважал людей ученых, но еще более уважал
людей несведущих и, отдаваЯ дань уважениЯ тем и другим, каждый летний вечер
поливал грЯдки из зеленой жестЯной лейки.
‚ доме не было ни одной двери, котораЯ бы запиралась на ключ. „верь в
столовую, выходившаЯ, как мы уже говорили, прЯмо на соборную площадь, была в
прежние времена снабжена замками и засовами, словно ворота тюрьмы. …пископ
приказал снЯть все эти запоры, и теперь эта дверь закрывалась только на
щеколду, и днем и ночью. Џрохожий в любой час мог открыть дверь, - стоило
лишь толкнуть ее. ‚начале эта всегда отпертаЯ дверь тревожила обеих женщин,
но епископ „иньский сказал им: "—то ж, велите приделать задвижки к дверЯм
ваших комнат, если хотите" ‚ конце концов они прониклись его спокойствием
или по крайней мере сделали вид, что прониклись. Ќа Њаглуар времЯ от времени
нападал страх. —то касаетсЯ епископа, то три строчки, написанные им на полЯх
Ѓиблии, поЯснЯют или по крайней мере излагают его мысли: "‚от в чем
тончайшее различие: дверь врача никогда не должна запиратьсЯ, дверь
свЯщенника должна быть всегда отперта".
Ќа другой книге, под заглавием ”илософиЯ медицинской науки, он сделал
еще одну заметку: "ђазве Я не такой же врач, как они? “ менЯ тоже есть
больные; во-первых, те, которых врачи называют своими, а во-вторых, мои
собственные, которых Я называю несчастными".
ѓде-то в другом месте он написал: "Ќе спрашивайте того, кто просит у
вас приюта, как его зовут. ‚ приюте особенно нуждаетсЯ тот, кого имЯ
стеснЯет".
Ћднажды некий достойный кюре- не помню, кто именно: кюре из Љулубру или
кюре из Џомпьери - вздумал, должно быть, по наущению Њаглуар, спросить у
монсеньора Ѓьенвеню, вполне ли он уверен, что не совершает некоторой
неосторожности, оставлЯЯ дверь открытой и днем и ночью длЯ каждого, кто бы
ни пожелал войти, и не опасаетсЯ ли он все же, что в столь плохо охранЯемом
доме может случитьсЯ какое-либо несчастье. …пископ коснулсЯ его плеча и
сказал ему мЯгко, но серьезно: Nisi Dominus custodierit domum, in vanum
vigilant qui custodiunt earm {…сли господь не охранЯет дом, вотще сторожат
охранЯющие его (лат.).}. € заговорил о другом.
Ћн часто повторЯл:
- ‘вЯщенник должен обладать не меньшим мужеством, чем драгунский
полковник. Ќо только наше мужество, - добавлЯл он, - должно быть спокойным.
‡десь уместно будет рассказать об одном случае, который нельзЯ обойти
молчанием, потому что подобные случаи лучше всего показывают, что за человек
был епископ „иньский.
Џосле уничтожениЯ разбойничьей шайки ѓаспара Ѓэ, который скрывалсЯ
прежде в Ћлиульских ущельЯх, один из ближайших его помощников, Љрават, бежал
в горы. Ќекоторое времЯ он скрывалсЯ со своими товарищами, уцелевшими от
разгрома шайки ѓаспара Ѓэ, в Ќиццском графстве, потом ушел в Џьемонт и вдруг
снова поЯвилсЯ во ”ранции, в окрестностЯх Ѓарселонеты. ‘начала он заглЯнул в
†озье, потом в ’юиль. Ћн укрылсЯ в пещерах †уг - де -л'ќгль и оттуда,
низкими берегами рек €байи и €байеты, пробиралсЯ к селениЯм и к деревушкам.
Љак-то ночью он дошел до самого Ђмбрена, проник в собор и обобрал ризницу.
…го грабежи опустошали весь край. †андармы охотились за ним, но безуспешно.
Ћн ускользал от них, а иногда оказывал и открытое сопротивление. ќто был
смелый негодЯй. € вот в самый разгар вызванного им смЯтениЯ в те краЯ прибыл
епископ, который объезжал тогда ателарский округ. Њэр города ЯвилсЯ к нему
и стал уговаривать вернутьсЯ. Љрават хозЯйничал в горах до самого Ђрша и
далее. …хать было опасно даже с конвоем, - это значило напрасно рисковать
жизнью трех или четырех злосчастных жандармов.
- Џоэтому-то Я и полагаю ехать без конвоЯ, - сказал епископ.
- •орошо ли вы обдумали это, ваше преосвЯщенство? - спросил мэр.
- ’ак хорошо, что решительно отказываюсь от жандармов; Я уеду через
час.
- “едете?
- “еду.
- Ћдин?
- Ћдин.
- Ќет, ваше преосвЯщенство! ‚ы не уедете.
- Џослушайте, - сказал епископ, - там, в горах, есть маленький бедный
приход, Я не посещал его уже три года. ’ам живут мои добрые друзьЯ - смирные
и честные пастухи. €з тридцати коз, которых они пасут, им принадлежит только
одна. Ћни плетут из шерсти красивые разноцветные шнурки и играют на
самодельных свирелЯх. Ќадо, чтобы времЯ от времени им говорили о господе
боге. —то бы они сказали про епископа, который подвержен страху? —то бы они
сказали, если бы Я не приехал к ним?
- Ќо разбойники, ваше преосвЯщенство, разбойники!
- ‚ самом деле, - сказал епископ, - Я чуть было не забыл о них. ‚ы
правы. џ могу встретитьсЯ с ними. Џо всей вероЯтности, они тоже нуждаютсЯ в
том, чтобы кто-нибудь рассказал им о боге.
- ‚аше преосвЯщенство, да ведь их целаЯ шайка! ќто стаЯ волков!
- ѓосподин мэр, а может быть, €исус •ристос повелевает мне стать
пастырем именно этого стада. Џути господни неисповедимы!
- ‚аше преосвЯщенство, они ограбЯт вас!
- “ менЯ ничего нет.
- Ћни вас убьют!
- “бьют старика свЯщенника, который идет своей дорогой, бормоча
молитвы? Џолноте! ‡ачем?
- Ћ боже! —то, если вы все-таки повстречаетесь с ними!
- џ попрошу у них милостыню длЯ моих бедных.
- Ќе ездите, ваше преосвЯщенство, ради бога, не ездите! ‚ы рискуете
жизнью.
- ѓосподин мэр, - сказал епископ, - неужели в этом все дело? џ живу на
свете не длЯ того, чтобы пещись о собственной жизни, а длЯ того, чтобы
пещись о душах моих ближних.
Џришлось оставить его в покое. Ћн уехал в сопровождении мальчика,
который вызвалсЯ быть проводником. …го упорство наделало много шуму и
вызвало беспокойство во всей округе.
…пископ не пожелал взЯть с собой ни сестру, ни Њаглуар. Ћн поднЯлсЯ в
горы на муле, никого не встретил и, здрав и невредим, добралсЯ до своих
"добрых друзей" пастухов. Ћн прожил у них две недели, читаЯ проповеди и
совершаЯ требы, наставлЯЯ и поучаЯ. Џеред отъездом он решил отслужить
торжественную мессу. Ћн сказал об этом приходскому свЯщеннику. Ќо как быть?
Ќе было епископского облачениЯ. ‘вЯщенник мог предоставить в распорЯжение
епископа лишь убогую сельскую ризницу с несколькими ветхими ризами из
потертого штофа, обшитыми потускневшим галуном.
- Ќичего, - сказал епископ, - объЯвим все-таки с кафедры о мессе. „ело
как-нибудь уладитсЯ.
Ќачались поиски в соседних церквах. Ћднако всех сокровищ этих скромных
приходов, соединенных вместе, не хватило бы на то, чтобы подобающим образом
одеть даже соборного певчего.
‚ это времЯ в дом приходского свЯщенника был доставлен большой Ящик,
предназначавшийсЯ длЯ епископа. …го привезли два неизвестных всадника и
немедленно ускакали. џщик открыли, в нем оказалась мантиЯ из золотой парчи,
украшеннаЯ алмазами митра, архиепископский крест, великолепный посох - все
епископское облачение, украденное месЯц тому назад из ризницы собора
Ђмбренской Ѓогоматери. ‚ Ящике лежал листок бумаги, на котором было
написано: "Њонсеньору Ѓьенвеню от Љравата".
- џ ведь говорил, что все уладитсЯ! - сказал епископ. € добавил,
улыбаЯсь: - ’ому, кто довольствуетсЯ простым свЯщенническим облачением, бог
посылает архиепископскую мантию.
- Ќе знаю, ваше преосвЯщенство, - покачиваЯ головой, с усмешкой
пробормотал свЯщенник, - бог или дьЯвол.
…пископ пристально взглЯнул на него и уверенно повторил:
- Ѓог.
Ќа обратном пути в ателар и в самом ателаре люди сбегались со всех
сторон посмотреть на своего епископа. Ѓатистина с Њаглуар ждали его в доме
свЯщенника. …пископ сказал сестре:
- Ќу что, разве Я был не прав? Ѓедный свЯщенник отправилсЯ к бедным
жителЯм гор с пустыми руками, а возвращаетсЯ с полными. џ увез с собой
только упование на бога, а привез все сокровища собора.
‚ечером, перед тем как лечь спать, он сказал:
- Ќикогда не надо боЯтьсЯ ни воров, ни убийц. ќто опасность внешнЯЯ,
она невелика. ЃоЯтьсЯ надо самих себЯ. Џредрассудки - вот истинные воры;
пороки - вот истинные убийцы. ‚еличайшаЯ опасность скрываетсЯ в нас самих.
‘тоит ли думать о том, что угрожает нашей жизни и нашему кошельку? Ѓудем
думать о том, что угрожает нашей душе.
Ћбратившись к сестре, он сказал:
- ‘естра моЯ, свЯщеннику не подобает остерегатьсЯ ближнего. —то сделано
ближним, то дозволено богом. …сли нам кажетсЯ, что нас настигает опасность,
ограничимсЯ молитвой, но молитвой не за себЯ, а за нашего брата, чтобы он не
впал из-за нас в грех.
‚прочем, в жизни епископа было мало событий. Њы рассказываем лишь о
тех, которые нам известны; вообще жизнь его текла однообразно: каждый день в
определенные часы он делал то же, что и накануне. € так велось из года в
год, из месЯца в месЯц.
—то касаетсЯ сокровищ Ђмбренского собора, то мы затруднились бы
ответить на вопрос, что с ними сталось. ќто были красивые, соблазнительные
вещи, пригодные и полезные длЯ тех несчастных, которым вздумалось бы их
украсть. ‚прочем, они уже были украдены. Џоловина дела была сделана,
оставалось только изменить дальнейший путь похищенных предметов и направить
их в сторону бедных. Њы не можем, однако, сказать по этому поводу ничего
определенного. €звестно только, что в бумагах епископа была найдена заметка,
довольно туманнаЯ, но, быть может, имеющаЯ отношение к этому делу: "‚опрос в
том, куда это должно быть возвращено - в собор или в больницу".
ѓлава восьмаЯ. ”€‹Ћ‘Ћ”€џ ‡Ђ ‘’ЂЉЂЌЋЊ ‚€ЌЂ
‘енатор, о котором мы упоминали выше, был человек неглупый; он пробил
себе дорогу с прЯмолинейностью, не считающейсЯ с препЯтствиЯми, вроде так
называемой совести, присЯги, справедливости или долга, и шел к намеченной
цели, ни разу не оступившись на пути преуспеЯниЯ и выгоды. ќто был прокурор
в отставке, человек не злой, умиленный собственным успехом, охотно
оказывавший мелкие услуги своим сыновьЯм, зЯтьЯм, родственникам и даже
знакомым, человек, мудро пользовавшийсЯ хорошими сторонами жизни, счастливым
случаем, неожиданной удачей. ‚се остальное представлЯлось ему сущим вздором.
Ћн был остроумен и начитан ровно настолько, чтобы считать себЯ
последователем ќпикура, хотЯ в действительности ЯвлЯлсЯ, пожалуй, всего лишь
детищем Џиго - ‹ебрена. Ћн любил мило подшутить над тем, что бесконечно и
вечно, а также над прочими "бреднЯми простака епископа". Џорою со
снисходительной самоуверенностью он позволЯл себе шутить над этим даже в
присутствии самого ЊириэлЯ.
Ћднажды, по случаю какого-то полуофициального приема, графу*** (то есть
сенатору) и Њириэлю привелось вместе обедать у префекта. ‡а десертом
сенатор, подвыпивший, но не утративший величественной осанки, вскричал:
- ‚аше преосвЯщенство! „авайте побеседуем. Љогда сенатор и епископ
смотрЯт друг на друга, они не могут не перемигнутьсЯ. Њы с вами - два
авгура. ‘ейчас Я сделаю вам одно признание: у менЯ есть своЯ философиЯ.
- ‚ы правы, - ответил епископ. - Љакова у человека философиЯ, такова и
жизнь. Љак постелешь, так и выспишьсЯ. ‚ы покоитесь на пурпурном ложе,
господин сенатор.
Џоощренный этим замечанием, сенатор продолжал:
- „авайте говорить откровенно.
- Ќачистоту, - согласилсЯ епископ.
- џ утверждаю, - продолжал сенатор, - что маркиз д'Ђржанс, Џиррон,
ѓоббс и Ќежон вовсе не плуты. ‚се мои философы стоЯт у менЯ на полке в
переплетах с золотым обрезом.
- Ћни похожи на вас, ваше сиЯтельство, - прервал его епископ.
- џ терпеть не могу „идро, - продолжал сенатор. - ќто фантазер, болтун
и революционер, в глубине души верующий в бога и еще больший ханжа, чем
‚ольтер. ‚ольтер высмеЯл Ќидгема, и напрасно, потому что угри Ќидгема
доказывают бесполезность бога. ЉаплЯ уксуса в ложке теста заменЯет fiat lux
{„а будет свет (лат.).}. ‚ообразите каплю покрупнее, а ложку побольше - и
перед вами мир. —еловек - это угорь. …сли так, кому нужен предвечный бог?
‡наете что, ваше преосвЯщенство, мне надоела гипотеза о €егове. Ћна годна
лишь на то, чтобы создавать тощих людей, предающихсЯ пустым мечтаниЯм. „олой
великое ‚се, которое мне докучает! „а здравствует Ќуль, который оставлЯет
менЯ в покое! Њежду нами будь сказано, ваше преосвЯщенство, чтобы выложить
все, что есть на душе, и исповедатьсЯ перед вами, духовным моим отцом, как
должно, признаюсь вам, что Я человек здравомыслЯщий. џ не в восторге от
вашего €исуса, который на каждом шагу проповедует отречение и жертву. ќто
совет скрЯги нищим. Ћтречение! ‘ какой стати? †ертва! —его ради? џ не вижу,
чтобы волк жертвовал собой длЯ счастьЯ другого волка. Ѓудем же верны
природе. Њы находимсЯ на вершине, так проникнемсЯ высшей философией. „лЯ
чего стоЯть наверху, если не видишь дальше кончика носа своего ближнего?
„авайте жить весело. †изнь - это все! —тобы у человека было другое будущее,
не на земле, а там, наверху, или внизу, словом, где-то? Ќе верю, ни на волос
не верю! Ђх так! Ћт менЯ хотЯт жертвы и отречениЯ, Я должен следить за
каждым своим поступком, ломать голову над добром и злом, над справедливостью
и несправедливостью, над fas и nefas {Џравдой! и неправдой (лат.).}. ‡ачем?
‡атем, что мне придетсЯ дать отчет в своих действиЯх. Љогда? Џосле смерти.
Љакое заблуждение! Џосле смерти - лови менЯ, кто может! ‡аставьте тень
схватить рукой горсть пепла. Њы, посвЯщенные, мы, поднЯвшие покрывало €зиды,
скажем напрЯмик: нет ни добра, ни зла, есть только растительнаЯ жизнь.
„авайте искать то, что действительно существует. „оберемсЯ до дна. Џроникнем
в самую суть, черт возьми! Ќадо учуЯть истину, докопатьсЯ до нее и схватить.
€ тогда она даст вам изысканные наслаждениЯ. € тогда вы станете сильным и
будете смеЯтьсЯ над всем. џ твердо стою на земле, ваше преосвЯщенство.
Ѓессмертие человека-это еще вилами на воде писано. Ћх уж мне прекрасные
обещаниЯ! Џопробуйте на них положитьсЯ! Ќечего сказать, надежный вексель
выдан Ђдаму. ‘начала вы - душа, потом станете ангелом, голубые крыльЯ
вырастут у вас на лопатках. Ќапомните мне, кто это сказал,- кажетсЯ,
’ертуллиан? - что блаженные души будут перелетать с одного небесного светила
на другое. „опустим. ЏревратЯтсЯ, так сказать, в звездных кузнечиков. Ђ
потом узрЯт бога. ’а-та та - чепуха все эти царствиЯ небесные. Ђ бог -
чудовищный вздор! ђазумеетсЯ, Я не стал бы печатать этого в Њонтере, но
почему бы, черт побери, не шепнуть об этом приЯтелю? Inter pocula {‡а
стаканом вина (лат.).}. Џожертвовать землей ради раЯ - это все равно, что
выпустить из рук реальную добычу ради призрака. „ать одурачить себЯ баснЯми
о вечности! Ќу нет, Я не так глуп. џ ничто. џ господин Ќичто, сенатор и
граф. ‘уществовал ли Я до рождениЯ? Ќет. Ѓуду ли Я существовать после
смерти? Ќет. —то же Я такое? ѓорсточка пылинок, соединенных воедино в
организме. —то Я должен делать на этой земле? “ менЯ есть выбор: страдать
или наслаждатьсЯ. Људа менЯ приведет страдание? ‚ ничто. Ќо Я приду туда
настрадавшись. Људа менЯ приведет наслаждение? ‚ ничто. Ќо Я приду туда
насладившись. Њой выбор сделан. Ќадо либо есть, либо быть съеденным. џ ем.
‹учше быть зубом, чем травинкой. ’акова моЯ мудрость. Ќу, а дальше все идет
само собой; могильщик уже там, нас с вами ждет Џантеон, все проваливаетсЯ в
бездонную Яму. Љонец. Finis! Ћкончательный расчет. ќто место полного
исчезновениЯ. Џоверьте мне - смерть мертва. —тобы там был некто, кому бы
заблагорассудилось что-нибудь мне сказать? „а ведь это просто смешно!
Ѓабушкины сказки. Ѓука - длЯ детей, €егова - длЯ взрослых. Ќет, наше завтра
- мрак. ‡а гробом все мы ничто и все равны между собой. Ѓудь вы
‘арданапалом, будь вы ‚енсен де Џолем, - все равно, вы придете к небытию.
‚от она, истина. €так, живите, живите наперекор всему. Џользуйтесь своим
"Я", пока оно в вашей власти. “верЯю вас, ваше преосвЯщенство, у менЯ и в
самом деле есть своЯ философиЯ и свои философы. џ не дам себЯ соблазнить
детской болтовней. Ќо, само собой разумеетсЯ, тем, кто внизу, всей этой
голытьбе, уличным точильщикам, беднЯкам, необходимо что-то иметь. ‚от им и
затыкают рот легендами, химерами, душой, бессмертием, раем, звездами. € они
все это жуют. Ћни приправлЯют этим свой сухой хлеб. “ кого ничего нет, у
того есть бог. € то хорошо. Ќу что ж, Я не против, но лично длЯ себЯ Я
оставлЯю господина Ќежона. Њилосердный бог мил лишь сердцу толпы.
…пископ захлопал в ладоши.
- Ћтлично сказано! - вскричал он. - ЉакаЯ великолепнаЯ штука этот
материализм! Џоистине чудеснаЯ! Ћн не каждому даетсЯ в руки. „а, того, кто
овладел им, уже не проведешь, он не позволит так глупо изгнать себЯ из
родного краЯ, как это сделал Љатон, побить себЯ камнЯми, как свЯтой ‘тефан,
или сжечь заживо, как †анна д'Ђрк. ‹юди, которым удалось обзавестись этой
превосходной философией, испытывают приЯтное чувство полнейшей
безответственности и считают, что могут безмЯтежно пожирать все: должности,
синекуры, высокие званиЯ, власть, приобретенную как честным путем, так и
нечестным. Ћни могут разрешать себе все: нарушение слова, когда это выгодно,
измену, если она полезна, сделки с совестью, если они обещают наслаждение, а
потом, по окончании пищеварительного процесса, спокойно сойти в могилу. Љак
это приЯтно! џ говорю не о вас, господин сенатор, но, право же, не могу вас
не поздравить. ‚ы, знатные господа, обладаете, как вы сами сказали,
собственной, лично вам принадлежащей и длЯ вас существующей философией,
изысканной, утонченной, доступной только богачам, годной под любым соусом,
отличной приправой ко всем радостЯм жизни. ќта философиЯ извлечена из
неведомых глубин, вытащена на свет божий специальными исследователЯми. Ќо вы
- добрые малые и не видите вреда в том, чтобы вера в бога оставалась
философией народа, - так гусь с каштанами заменЯет беднЯку индейку с
трюфелЯми.
ѓлава девЯтаЯ. ‘…‘’ђЂ Ћ ЃђЂ’…
—тобы дать представление о жизни епископа „иньского в семейном кругу и
о том, как обе благочестивые женщины подчинЯли свои поступки, свои мысли,
даже свою инстинктивную, чисто женскую робость привычкам и желаниЯм
епископа, причем последнему даже не приходилось длЯ этого высказывать их
вслух, лучше всего привести здесь письмо Ѓатистины к подруге ее детства,
виконтессе де Ѓуашеврон. Њы располагаем этим письмом.
"„инь, 16 декабрЯ 18...
„орогаЯ моЯ! Ќе проходит днЯ, чтобы мы не говорили о вас. ќто вообще
вошло у нас в привычку, а сейчас длЯ этого есть особаЯ причина. Џредставьте
себе, что Њаглуар, занимаЯсь мытьем и чисткой потолков и стен, сделала
несколько открытий: теперь обе наши комнаты, которые прежде были оклеены
старыми обоЯми, сверху побеленными, не обезобразили бы и такого дворца, как
ваш. Њаглуар сорвала все обои, и под ними оказалось много интересного. ‚
моей гостиной, где нет никакой мебели и где мы развешиваем белье после
стирки, -она пЯтнадцати футов высотой, а величиной около восемнадцати
квадратных футов, - потолок покрыт по старинной моде живописью с позолотой,
а балки там такие же, как у вас. Љогда здесь помещалась больница, то все это
было затЯнуто холстом. Љроме того, там деревЯнные панели времен наших
бабушек. Ќо всего интереснее моЯ спальнЯ. Џод десЯтью, если не больше,
слоЯми обоев Њаглуар обнаружила картины, - хоть и не особенно хорошие, но
вполне сносные. ќто ’елемак, посвЯщаемый в рыцари Њинервой, он же в каких-то
садах - забыла название, ну, в тех, куда римские матроны отправлЯлись на
одну ночь. —то же еще? “ менЯ есть римлЯне, римлЯнки (одно слово нельзЯ
разобрать) и тому подобное. Њаглуар отмыла все это, летом она исправит
кое-какие мелкие повреждениЯ, снова все покроет лаком, и моЯ спальнЯ
превратитсЯ в настоЯщий музей. Љроме того, она нашла где-то на чердаке два
деревЯнных столика в старинном вкусе. ‡а то, чтобы вызолотить их заново,
просЯт два шестифранковых экю, но лучше отдать эти деньги бедным; к тому же
они очень некрасивы, мне больше хотелось бы круглый стол красного дерева.
џ по-прежнему вполне счастлива. Њой брат так добр! Ћн отдает все, что у
него есть, неимущим и больным. Њы очень стеснены в средствах. ‡има здесь
суроваЯ, необходимо хоть чем-нибудь помогать тем, кто нуждаетсЯ. Ђ у нас
почти тепло и светло. ќто все-таки большаЯ роскошь, не правда ли?
“ брата есть свои привычки. Ћн говорит, что всЯкий епископ должен быть
таким. Џредставьте себе, что двери нашего дома никогда не запираютсЯ. ‘тоит
кому-либо войти, и он сразу попадает в комнату брата. Њой брат ничего не
боитсЯ, даже ночью. ‚ этом-то и проЯвлЯетсЯ его храбрость, - так он говорит.
Ћн не хочет, чтобы Я или Њаглуар боЯлись за него. Ћн подвергает себЯ
всЯческим опасностЯм и хочет, чтобы мы делали вид, что даже не замечаем
этого. Ќадо уметь понимать его.
Ћн выходит из дому в дождь, шагает по слЯкоти, путешествует зимой. Ћн
не боитсЯ ни темноты, ни опасных дорог, ни подозрительных встреч.
‚ прошлом году, совершенно один, он поехал в местность, где хозЯйничали
грабители. Ќас он не пожелал взЯть с собой. –елых две недели он пробыл в
отсутствии. Љогда он вернулсЯ, оказалось, что с ним ничего не случилось; его
считали мертвым, а он был здрав и невредим. "Џосмотрите, как менЯ ограбили!"
- сказал он и открыл чемодан, набитый драгоценностЯми из собора Ђмбренской
Ѓогоматери, которые ему подарили грабители.
‚ этот раз, по дороге домой, Я не могла удержатьсЯ, чтобы не побранить
его немного, но старалась говорить в то времЯ, когда колеса повозки стучали,
чтобы нас не услыхал кто-нибудь из посторонних.
‚ первое времЯ Я думала про себЯ: "Ќикакие опасности не могут
остановить его, это необыкновенный человек". ’еперь Я, наконец, привыкла. џ
знаками показываю Њаглуар, чтобы она не прекословила ему. Ћн рискует собой,
сколько хочет. џ увожу Њаглуар, ухожу к себе, молюсь за него и засыпаю. џ
спокойна, так как твердо знаю, что если с ним случитсЯ несчастье, это будет
и мой конец. џ уйду к богу вместе с моим братом и моим епископом. Њаглуар
было труднее, чем мне, свыкнутьсЯ с тем, что она называла его
"безрассудствами". Ќо теперь все вошло в колею. Њы обе молимсЯ, вместе
дрожим от страха, потом засыпаем. …сли бы самому дьЯволу вздумалось войти к
нам в дом, никто не помешал бы ему. ‚ самом деле, чего нам боЯтьсЯ в этом
доме? ’от, кто сильнее всех, всегда с нами. „ьЯвол придет и уйдет, а бог
обитает здесь постоЯнно.
ќтого с менЯ довольно. ’еперь брату уже не нужно что-либо говорить мне.
џ понимаю его без слов, и мы отдаемсЯ на волю провидениЯ.
’ак надо держать себЯ с человеком, который велик духом.
џ спрашивала брата относительно семейства де ”о, о котором вы
справлЯлись. ‚ам известно, что он все знает и как много он помнит, - ведь он
по-прежнему добрый роЯлист. ќто действительно очень старинное нормандское
семейство из Љанского округа. “же пЯтьсот лет тому назад ђауль де ”о, †ан де
”о и ’ома де ”о были дворЯнами, причем один из них владел ђошфором.
Џоследний в роде, ѓи -ќтьен -Ђлександр, был командиром полка и еще кем-то в
легкой коннице в Ѓретани. …го дочь ЊариЯ-‹уиза была замужем за Ђндриеном
-арлем де ѓрамоном, сыном герцога ‹уи де ѓрамона, пэра ”ранции, полковника
французской гвардии и генерал-лейтенанта армии. Њожно писать "”о"
по-разному, менЯЯ окончание: Faux, Fauq, Faoucq.
„орогаЯ моЯ! Џопросите вашего досточтимого родственника, кардинала,
молитьсЯ за нас. Ђ ваша милаЯ ‘ильваниЯ хорошо сделала, что не стала тратить
те краткие мгновениЯ, которые проводит с вами, на письмо ко мне. ‚едь она
здорова, работает так, как вы этого хотите, и по-прежнему менЯ любит. Ѓольше
мне ничего и не нужно. ‚ы передали мне ее поклон, и Я счастлива. ‡доровье
мое не так уж плохо, а между тем Я все худею и худею. Џрощайте, бумаги у
менЯ больше нет, и Я вынуждена на этом кончить письмо. лю вам самые лучшие
пожеланиЯ.
Ѓатистина.
ђ. S. „орогаЯ моЯ! ‚аша невестка с детьми все еще здесь. ‚аш внучек
прелестен. ‚ы знаете, ведь ему скоро минет пЯть лет! ‚чера он увидел на
улице лошадь с наколенниками и спросил: "—то у нее с коленками?" Ћн так мил!
Ђ его младший брат тащит по полу старую метлу и, воображаЯ, что это карета,
кричит: "Ќ-но!"
Љак Явствует из письма, обе женщины применились к привычкам епископа, -
это свойственно лишь женской душе, котораЯ понимает мужчину лучше, чем он
сам себЯ понимает. •ранЯ кроткий и непринужденный вид, епископ „иньский
совершал порой высокие, смелые и прекрасные поступки, казалось, даже не
сознаваЯ этого. †енщины трепетали, но не вмешивались. €зредка Њаглуар
отваживалась сделать замечание до того, как поступок был совершен, но она
никогда не делала замечаний во времЯ совершениЯ поступка или после. …сли
дело было начато, никто ни единым словом, ни единым движением не мешал ему.
‚ иные минуты - ему не приходилось говорить им об этом, а может быть, он и
сам этого не сознавал, так безгранична была его скромность - обе женщины
смутно сознавали, что он действует как епископ, и тогда они превращались в
две тени, скользЯщие по дому. Ћни служили ему, отказавшись от проЯвлениЯ
собственной воли, и если повиноватьсЯ значило исчезнуть -они исчезали.
€зумительно тонкий инстинкт подсказывал им, что порой заботливость может
только стеснЯть. Џоэтому даже, когда им казалось, что он в опасности, они до
такой степени проникали если не в мысли его, то в самую сущность его натуры,
что переставали его опекать и поручали его богу.
‚прочем, Ѓатистина говорила, как читатель только что узнал из ее
письма, что кончина брата будет и ее кончиной, Њаглуар не говорила этого, но
она это знала.
ѓлава десЯтаЯ. …Џ€‘ЉЋЏ Џ…ђ…„ Ќ…‚…„ЋЊ›Њ ‘‚…’ЋЊ
‘пустЯ некоторое времЯ после того как было написано письмо, приведенное
на предыдущих страницах, епископ совершил поступок, который, по мнению всего
города, был еще более безрассуден, нежели его поездка в горы, кишевшие
разбойниками.
Ќедалеко от „инЯ, в его окрестностЯх, в полном уединении жил один
человек. —еловек этот - произнесем сразу эти страшные слова - был когда-то
членом Љонвента. ‡вали его †.
‚ тесном мирке жителей города „инЯ о члене Љонвента †. упоминали почти
с ужасом. ‚ообразите только -член Љонвента! —лены Љонвента существовали в те
времена, когда люди говорили друг „ругу "ты" и "гражданин"! Ќе человек, а
чудовище. Ћн не голосовал за смерть королЯ, но был близок к этому. Ћн чуть
что не цареубийца. ‘трашный человек. Љаким образом по возвращении законных
государей его не предали особому уголовному суду? Њожет быть, ему бы и не
отрубили голову - надо все же проЯвлЯть милосердие, - но пожизненнаЯ ссылка
ему бы не помешала. —тобы хоть другим было неповадно! € т. д. и т. д. ’ем
более, что он безбожник, как и все эти люди... Џересуды гусей о Ястребе.
Ћднако был ли †. Ястребом? „а, был, если судить о нем по непримиримой
строгости его уединениЯ. Ћн не голосовал за смерть королЯ, поэтому не попал
в проскрипционные списки и мог остатьсЯ во ”ранции.
Ћн жил в сорока пЯти минутах ходьбы от города, вдали от людского жильЯ,
вдали от дороги, в забытом всеми уголке дикой горной долины. Џо слухам, у
него был там клочок земли, была какаЯ-то лачуга, какое-то логово. Ќикого
вокруг: ни соседей, ни даже прохожих. ‘ тех пор как он поселилсЯ в этой
долине, тропинка к ней заросла травой. Ћб этом месте говорили с таким же
чувством, с каким говорЯт о жилье палача.
Ќо епископ помнил о нем и, времЯ от времени поглЯдываЯ в ту сторону,
где купа деревьев на горизонте обозначала долину старого члена Љонвента,
думал: "’ам живет одинокаЯ душа".
Ђ внутренний голос говорил ему: "’ы должен навестить этого человека".
‚се же надо сознатьсЯ, что мысль об этом, казавшаЯсЯ столь естественной
вначале, после минутного размышлениЯ уже представлЯлась епископу нелепой и
невозможной, почти невыносимой. ‚ сущности говорЯ, он разделЯл общее мнение,
и член Љонвента внушал ему, хотЯ он и не отдавал себе в этом Ясного отчета,
то чувство, которое граничит с ненавистью и которое так хорошо выражаетсЯ
словом "неприЯзнь".
Ћднако разве пастырь имеет право отшатнутьсЯ от зачумленной овцы? Ќет.
Ќо овца овце рознь!
„обрый епископ был в большом затруднении. Ћн несколько раз направлЯлсЯ
в ту сторону и с полдороги возвращалсЯ обратно.
Ќо вот однажды в городе распространилсЯ слух, что пастушонок, который
прислуживал члену Љонвента в его норе, приходил за врачом, что старый
нечестивец умирает, что его разбил паралич и он врЯд ли переживет эту ночь.
"€ слава богу!" -добавлЯли при этом некоторые.
…пископ взЯл свой посох, надел мантию - его сутана, как мы уже
говорили, была изношена, а кроме того, по вечерам обычно поднималсЯ холодный
ветер, - и отправилсЯ в путь.
‘олнце садилось и почти касалось горизонта, когда епископ достиг места,
проклЯтого людьми. ‘ легким замиранием сердца он убедилсЯ, что подошел почти
к самой берлоге. Ћн перешагнул через канаву, проник сквозь живую изгородь,
поднЯл жердь, закрывавшую вход, оказалсЯ в запущенном огороде, довольно
храбро сделал несколько шагов вперед, и вдруг в глубине этой пустоши, за
высоким густым кустарником, увидел логовище зверЯ.
ќто была очень низкаЯ, беднаЯ, маленькаЯ и чистаЯ хижина; винограднаЯ
лоза обвивала ее фасад.
Џеред дверью, в старом кресле на колесах, простом крестьЯнском кресле,
сидел человек с седыми волосами и улыбалсЯ солнцу.
‚озле старика стоЯл мальчик-подросток, пастушок. Ћн протЯгивал старику
чашку с молоком.
…пископ молча смотрел на эту сцену. ’ут старик заговорил.
- Ѓлагодарю, - сказал он, - больше мне ничего не нужно.
Ћторвавшись от солнца, его ласковый взглЯд остановилсЯ на ребенке.
…пископ подошел ближе. “слышав шаги, старик повернул голову, и на его
лице выразилось самое глубокое изумление, на какое еще может быть способен
человек, проживший долгую жизнь.
- ‡а все времЯ, что Я здесь, ко мне приходЯт впервые, - сказал он, -
Љто вы, сударь?
…пископ ответил:
- ЊенЯ зовут Ѓьенвеню Њириэль.
- Ѓьенвеню Њириэль! џ слышал это имЯ. Ќе вас ли народ называет
преосвЯщенным Ѓьенвеню?
- „а, менЯ.
- ‚ таком случае, вы мой епископ, -улыбаЯсь, сказал старик.
- „о некоторой степени.
- Њилости просим.
—лен Љонвента протЯнул епископу руку, но епископ не пожал ее. Ћн только
сказал:
- џ рад убедитьсЯ, что менЯ обманули. ‚ы вовсе не кажетесь мне больным.
- ‘ударь, - ответил старик, - скоро Я буду здоров.
Џомолчав немного, он добавил:
- —ерез три часа Я умру.
€ продолжал:
- џ кое-что смыслю в медицине и знаю, как наступает последний час.
‚чера у менЯ похолодели только ступни; сегоднЯ холод поднЯлсЯ до колен;
сейчас он уже доходит до поЯса, Я это чувствую; когда он достигнет сердца,
оно остановитсЯ. Ђ как прекрасно солнце! џ попросил выкатить сюда мое
кресло, чтобы в последний раз взглЯнуть на мир. Њожете говорить со мной, это
менЯ нисколько не утомлЯет. ‚ы хорошо сделали, что пришли посмотреть на
умирающего. ’акаЯ минута должна иметь свидетелЯ. “ каждого есть свои
причуды: мне вот хотелось бы дожить до рассвета. Ћднако Я знаю, что менЯ
едва хватит и на три часа. Ѓудет еще темно. ‚прочем, не все ли равно!
Љончить жизнь -простое дело. „лЯ этого вовсе не требуетсЯ утро. Џусть будет
так. џ умру при свете звезд.
‘тарик обернулсЯ к пастушку:
- €ди ложись. ’ы просидел возле менЯ всю ночь. ’ы устал.
Њальчик ушел в хижину.
‘тарик проводил его взглЯдом и добавил, как бы про себЯ:
- Џока он будет спать, Я умру. ‘он и смерть- добрые соседи.
…пископа все это тронуло меньше, чем можно было бы ожидать. ‚ подобном
расставании с жизнью он не ощущал присутствиЯ бога. ‘кажем прЯмо - ибо и
мелкие противоречиЯ великих душ должны быть отмечены так же, как все
остальное, -епископ, который при случае так любил подшутить над своим
"высокопреосвЯщенством", был слегка задет чем, что здесь его не называли
"монсеньером", и ему хотелось ответить на это обращением: "гражданин". Ћн
вдруг почувствовал, что склонен к грубоватой бесцеремонности, довольно
обычной длЯ врачей и свЯщенников, но ему совсем несвойственной. ‚ конце
концов этот человек, этот член Љонвента, этот представитель народа, был
когда-то одним из сильных мира, и, пожалуй, впервые в жизни епископ ощутил
прилив суровости.
Њежду тем член Љонвента взирал на него со скромным радушием, в котором,
пожалуй, можно было уловить оттенок смирениЯ, вполне уместного в человеке,
стоЯщем на краю могилы.
…пископ обычно воздерживалсЯ от любопытства, ибо в его понимании оно
граничило с оскорблением, но теперь он внимательно разглЯдывал члена
Љонвента, хотЯ такое внимание, проистекавшее не из сочувствиЯ, наверное,
вызвало бы в нем угрызениЯ совести, будь оно направлено на любого другого
человека. —лен Љонвента представлЯлсЯ ему как бы существом вне закона, даже
вне закона милосердиЯ.
†., державшийсЯ почти совершенно прЯмо и говоривший спокойным, звучным
голосом, был одним из тех восьмидесЯтилетних старцев, которые у физиологов
возбуждают удивление. ђеволюциЯ видела немало таких людей, созданных по
образу и подобию своей эпохи. ‚ этом старике чувствовалсЯ человек,
выдержавший все испытаниЯ. Ѓлизкий к кончине, он сохранил все движениЯ,
присущие здоровью. …го Ясный взглЯд, твердый голос, могучий разворот плеч
могли бы привести в замешательство самое смерть. Њагометанский ангел смерти
Ђзраил отлетел бы от него, решив, что ошибсЯ дверью. Љазалось, что †.
умирает потому, что он сам этого хочет. ‚ его агонии чувствовалась свободнаЯ
волЯ. ’олько ноги его были неподвижны. Ћтсюда начиналась крепкаЯ хватка
смерти. Ќоги были мертвы и холодны, в то времЯ как голова жила со всей мощью
жизни и, видимо, сохранила полную Ясность. ‚ эту торжественную минуту †.
походил на того царЯ из восточной сказки, у которого верхнЯЯ половина тела
была плотью, а нижнЯЯ мрамором.
Ќеподалеку от кресла лежал камень. …пископ сел на него. ‚ступление было
ex abrupto {‚незапно; без предисловий (лат.).}.
- џ рад за вас, - сказал епископ тоном, в котором чувствовалось
осуждение. - ‚ы все же не голосовали за смерть королЯ.
—лен Љонвента, казалось, не заметил оттенка горечи, скрывавшегосЯ в
словах "все же". Ћднако улыбка исчезла с его лица, когда он ответил:
- Ќе радуйтесь за менЯ, сударь, Я голосовал за уничтожение тирана.
…го суровый тон ЯвилсЯ ответом на тон строгий.
- —то вы хотите этим сказать? - спросил епископ.
- џ хочу сказать, что у человека есть только один тиран - невежество.
‚от за уничтожение этого тирана Я и голосовал. ќтот тиран породил
королевскую власть, то есть власть, источник которой - ложь, тогда как
знание - это власть, источник которой - истина. “правлЯть человеком может
одно лишь знание.
- € совесть, - добавил епископ.
- ќто одно и то же. ‘овесть - это та сумма знаний, котораЯ заложена в
нас от природы.
Њонсеньор Ѓьенвеню с некоторым удивлением слушал эти речи, совершенно
новые длЯ него.
—лен Љонвента продолжал:
- —то касаетсЯ ‹юдовика естнадцатого, то Я сказал: "Ќет". џ не считаю
себЯ вправе убивать человека, но чувствую себЯ обЯзанным искоренЯть зло. џ
голосовал за уничтожение тирана, то есть за уничтожение продажности женщины,
рабства мужчины, невежества ребенка. ѓолосуЯ за ђеспублику, Я голосовал за
все это. џ голосовал за братство, за мир, за утреннюю зарю! џ помогал
искоренЯть предрассудки и заблуждениЯ. Љрушение предрассудков и заблуждений
порождает свет. Њы низвергли старый мир, и старый мир, этот сосуд страданий,
пролившись на человеческий род, превратилсЯ в чашу радости.
- ђадости замутненной, - сказал епископ.
- ‚ы могли бы сказать - радости потревоженной, а теперь, после этого
рокового возврата к прошлому, имЯ которому тысЯча восемьсот четырнадцатый
год, - радости исчезнувшей. “вы, наше дело не было завершено, Я это признаю;
мы разрушили старый порЯдок в его внешних проЯвлениЯх, но не могли совсем
устранить его из мира идей. Ќедостаточно уничтожить злоупотреблениЯ, надо
изменить нравы. Њельницы уже нет, но ветер осталсЯ.
- ‚ы разрушили. ђазрушение может оказатьсЯ полезным, но Я боюсь
разрушениЯ, когда оно сопровождаетсЯ гневом.
- “ справедливости тоже есть свой гнев, ваше преосвЯщенство, и этот
гнев справедливости ЯвлЯетсЯ элементом прогресса. Љак бы то ни было и что бы
ни говорили, ”ранцузскаЯ революциЯ - это самое могучее движение человечества
со времен пришествиЯ •риста. Ќесовершенное, - пусть так, - но
благороднейшее. Ћна вынесла за скобку все неизвестные в социальном
уравнении; она смЯгчила умы; она успокоила, умиротворила, просветила; она
пролила на землю потоки цивилизации. Ћна была исполнена доброты. ”ранцузскаЯ
революциЯ - это помазание на царство самой человечности.
…пископ не мог удержатьсЯ и прошептал:
- „а? Ђ девЯносто третий год?
‘ какой-то зловещей торжественностью умирающий приподнЯлсЯ в своем
кресле и, напрЯгаЯ последние силы, вскричал:
- Ђ! ‚от оно что! „евЯносто третий год! џ ждал этих слов. ’учи
сгущались в течение тысЯчи пЯтисот лет. Џрошло пЯтнадцать веков, и они,
наконец, разразились грозой. ‚ы предъЯвлЯете иск к удару грома.
…пископ, быть может, сам себе в этом не признаваЯсь, почувствовал
легкое смущение. Ћднако он не показал виду и ответил:
- ‘удьЯ выступает от имени правосудиЯ, свЯщенник выступает от имени
состраданиЯ, которое ЯвлЯетсЯ тем же правосудием, но только более высоким.
“дару грома не подобает ошибатьсЯ.
‚ упор глЯдЯ на члена Љонвента, он добавил:
- Ђ ‹юдовик ‘емнадцатый? —лен Љонвента протЯнул руку и схватил епископа
за плечо.
- ‹юдовик ‘емнадцатый! Џослушайте! Љого вы оплакиваете? Ќевинное дитЯ?
…сли так, Я плачу вместе с вами. Љоролевское дитЯ? ‚ таком случае дайте мне
подумать. ‚ моих глазах брат Љартуша, невинное дитЯ, которое повесили на
ѓревской площади и которое висело там, охваченное веревкой под мышками, до
тех пор, пока не наступила смерть, дитЯ, чье единственное преступление
состоЯло в том, что он был братом Љартуша, не менее достоин сожалениЯ,
нежели внук ‹юдовика ЏЯтнадцатого - другое невинное дитЯ, заточенное в
’ампль единственно по той причине, что он был внуком ‹юдовика ЏЯтнадцатого.
- ‘ударь, - прервал его епископ, - мне не нравитсЯ сопоставление этих
имен.
- Љартуша? ‹юдовика ЏЯтнадцатого? ‡а которого из них вы желаете
вступитьсЯ?
‚оцарилось молчание. …пископ почти жалел о том, что пришел, и в то же
времЯ он смутно ощутил, как что-то поколебалось в его душе.
- Ђх, господин свЯщеннослужитель, - продолжал член Љонвента, - вы не
любите грубой правды! Ђ ведь •ристос любил ее. Ћн брал плеть и выгонЯл
торговцев из храма. …го карающий бич был отличным вещателем суровых истин.
Љогда он вскричал Sinite parvu-los {Џустите детей (лат.).}, то не делал
различиЯ между детьми. Ћн не постеснЯлсЯ бы поставить рЯдом наследника
‚араввы и наследника €рода. Ќевинность, сударь, сама по себе есть венец.
Ќевинность не нуждаетсЯ в том, чтобы быть "высочеством". ‚ рубище она столь
же царственна, как и в геральдических лилиЯх.
- ќто правда, - тихо проговорил епископ.
- џ настаиваю на своей мысли, - продолжал член Љонвента. - ‚ы назвали
имЯ ‹юдовика ‘емнадцатого. „авайте же условимсЯ. ‘кажите, кого мы будем
оплакивать: всех невинных, всех страдающих, всех детей - и тех, которые
внизу, и тех, которые наверху? …сли так, Я согласен. Ќо в таком случае,
повторЯю, надо вернутьсЯ к временам, предшествующим девЯносто третьему году,
и начать лить наши слезы не о ‹юдовике ‘емнадцатом, а о людЯх, погибших
задолго до него. џ буду оплакивать вместе с вами королевских детей, если вы
будете вместе со мной оплакивать малышей из народа.
- џ оплакиваю всех, - сказал епископ.
- ‚ равной мере! - вскричал †.- Ќо если чаши весов будут колебатьсЯ,
пусть перетЯнет чаша страданий народа. Ќарод страдает дольше.
‘нова наступило молчание. …го нарушил член Љонвента. Ћн приподнЯлсЯ на
локте и, слегка ущемив щеку между указательным и большим пальцем, -
машинальный жест, присущий человеку, когда он вопрошает и когда он судит, -
вперил в епископа взглЯд, исполненный необычайной, предсмертной силы. Ћн
заговорил. ќто было похоже на взрыв.
- „а, сударь, народ страдает давно... Ќо постойте, все это не то. ‡ачем
вы пришли расспрашивать менЯ и говорить о ‹юдовике ‘емнадцатом? џ вас не
знаю. ‘ тех пор как Я поселилсЯ в этих краЯх, Я живу один, не делаЯ ни шагу
за пределы этой ограды, не видЯ никого, кроме этого мальчугана, который мне
помогает. Џравда, ваше имЯ смутно доходило до менЯ, и, должен сознатьсЯ, о
вас отзывались не слишком плохо, но это еще ничего не значит. “ ловких людей
так много способов обойти народ - этого славного простака. Њежду прочим, Я
почему-то не слышал стука колес вашей кареты. Ћчевидно, вы оставили ее там,
за рощей, у поворота дороги. €так - Я вас не знаю. ‚ы сказали, что вы
епископ, но это ничего не говорит мне о вашем нравственном облике. џ
повторЯю свой вопрос: кто вы такой? ‚ы епископ, то есть кнЯзь церкви, один
из тех парченосцев и гербоносцев, которые обеспечены ежегодной рентой и
имеют огромные доходы с должности. „иньскаЯ епархиЯ - это содержание в
пЯтнадцать тысЯч франков да десЯть тысЯч франков побочных доходов, всего
двадцать пЯть тысЯч в год. ‚ы один из тех, у кого отличные повара и
ливрейные лакеи, из тех, кто любит хорошо покушать и ест по пЯтницам водЯных
курочек, кто выставлЯет себЯ напоказ, развалЯсь в парадной карете, с лакеЯми
на передке и с лакеЯми на запЯтках, кто живет во дворцах и разъезжает в
экипажах во имЯ €исуса •риста, ходившего босиком! ‚ы сановник! ђенты,
дворцы, лошади, слуги, хороший стол, все чувственные радости жизни - вы
обладаете ими, как и ваши собратьЯ, и, подобно им, вы наслаждаетесь всем
этим. „а, это так, но этим сказано слишком много или слишком мало. ќто
ничего не гово?ит мне о вашей внутренней ценности и сущности, о человеке,
который пришел с очевидным намерением преподать мне урок мудрости. ‘ кем Я
говорю? Љто вы?
…пископ опустил голову и ответил:
- Vermis sum {џ червь (лат.).}.
- ‡емлЯной червь, разъезжающий в карете! - - проворчал член Љонвента.
ђоли переменились: теперь член Љонвента держалсЯ высокомерно, а епископ
смиренно.
- Џусть будет так, сударь, - кротко сказал он. - Ќо объЯсните мне, в
какой мере моЯ карета, котораЯ стоит там, за кустами, в двух шагах отсюда,
мой хороший стол и водЯные курочки, которых Я ем по пЯтницам, в какой мере
мои двадцать пЯть тысЯч годового дохода, мой дворец и мои лакеи доказывают,
что сострадание - не добродетель, что милосердие - не долг и что девЯносто
третий год не был безжалостен?
—лен Љонвента провел рукой по лбу, словно отгонЯЯ какую-то тень.
- Џрежде чем вам ответить, - сказал он, - Я прошу вас извинить менЯ...
џ виноват перед вами. ‚ы пришли ко мне, вы мой гость. Њне надлежит быть
любезным. ‚ы оспариваете мои взглЯды, - Я должен ограничитьсЯ возражениЯми
на ваши доводы. ‚аши богатства и наслаждениЯ - это мои преимущества в нашем
споре, но было бы учтивее, если бы Я не воспользовалсЯ ими. Ћбещаю вам
больше их не касатьсЯ.
- Ѓлагодарю вас, - молвил епископ.
- ‚ернемсЯ к объЯснению, которого вы у менЯ просили, - продолжал †.Ќа
чем мы остановились? —то вы мне сказали? —то девЯносто третий год был
безжалостен?
- „а, безжалостен, - подтвердил епископ. - —то вы думаете о Њарате,
рукоплескавшем гильотине?
- Ђ что вы думаете о Ѓоссюэ, распевавшем ’е Deum по поводу драгонад?
Ћтвет был суров, но он попал прЯмо в цель с неумолимостью стального
клинка. …пископ вздрогнул: он не нашел возражениЯ, но такого рода ссылка на
Ѓоссюэ оскорбила его. “ самых великих умов есть свои кумиры, и недостаток
уважениЯ к ним со стороны логики вызывает порой смутное ощущение боли.
Њежду тем член Љонвента стал задыхатьсЯ, голос его прерывалсЯ от
предсмертного удушьЯ, обычного спутника последних минут жизни, но в глазах
отражалась еще полнаЯ Ясность духа. Ћн продолжал:
- џ хочу сказать вам еще несколько слов. …сли рассматривать девЯносто
третий год вне революции, котораЯ в целом ЯвлЯетсЯ великим утверждением
человечности, то этот год -увы! -покажетсЯ ее опровержением. ‚ы считаете его
безжалостным, но что такое, по-вашему, монархиЯ? Љарье - разбойник, но как
вы назовете ЊонревелЯ? ”укье -’енвиль - негодЯй, но каково ваше мнение о
‹амуаньон-Ѓавиле? ЊайьЯр ужасен, но не угодно ли вам взглЯнуть на ‘о-’авана?
Ћтец „юшен кровожаден, но какой эпитет подобрали бы вы длЯ отца ‹етелье?
†урдаи -ѓоловорез чудовище, но все же не такое чудовище, как маркиз де
‹увуа. Ћ сударь, сударь, мне жаль Њарию-Ђнтуанетту, эрцгерцогиню и королеву,
но мне не менее жаль и ту несчастную гугенотку, которую в 1685 году, при
‹юдовике ‚еликом, сударь, привЯзали к столбу, обнаженную до поЯса, причем ее
грудного ребенка держали неподалеку. ѓрудь женщины была переполнена молоком,
а сердце полно мучительной тревоги. €зголодавшийсЯ и бледный малютка видел
эту грудь и надрывалсЯ от крика. Ђ палач говорил женщине-матери и кормилице;
"Ћтрекись!", предоставлЯЯ ей выбор между гибелью ее ребенка и гибелью души.
—то вы скажете об этой пытке ’антала, примененной к матери? ‡апомните,
сударь, ”ранцузскаЯ революциЯ имела свои причины. Ѓудущее оправдает ее гнев.
Њир, сделавшийсЯ лучше, - вот ее последствиЯ. €з самых страшных ее ударов
рождаетсЯ ласка длЯ всего человечества. „овольно. џ умолкаю. “ менЯ на руках
слишком хорошие карты. Љ тому же - Я умираю.
“же не глЯдЯ на епископа, член Љонвента спокойно закончил свою мысль:
- „а, грубые проЯвлениЯ прогресса носЯт название революций. Џосле того
как они закончены, становитсЯ Ясно, что человечество получило жестокую
встрЯску, но сделало шаг вперед.
—лен Љонвента не подозревал, что он последовательно сбивает епископа со
всех позиций. Ћднако .оставалась еще одна, и, опираЯсь на этот последний
оплот сопротивлениЯ, монсеньор Ѓьенвеню возразил почти с тою же резкостью, с
какой он начал разговор:
- Џрогресс должен верить в бога. “ добра не может быть нечестивых слуг.
Ђтеист - плохой руководитель человечества.
‘тарый представитель народа ничего не ответил. Џо его телу пробежала
дрожь. Ћн посмотрел на небо, и слеза затуманила его взор. Џотом она медленно
покатилась по мертвенно-бледной щеке, и едва слышно, прерывающимсЯ голосом,
словно говорЯ сам с собой, умирающий произнес, не отрываЯ глаз от
беспредельной глубины небес:
- Ћ ты! Ћ идеал! ’ы один существуешь! …пископ был охвачен невыразимым
душевным волнением.
Ќемного помолчав, член Љонвента поднЯл руку и, указав на небо, сказал:
- Ѓесконечное существует. Ћно там. …сли бы бесконечное не имело своего
"Я", тогда мое "Я" было бы его пределом, и оно бы не было бесконечным;
другими словами, бесконечное не существовало бы. Ќо оно существует.
‘ледовательно, оно имеет свое "Я". ќто "Я" бесконечного и есть бог.
Џоследние слова умирающий произнес громким голосом, трепеща от
восторга; казалось, пред ним стоит некто, видимый только ему одному. Љогда
он кончил, глаза его закрылись. ЌапрЯжение истощило его силы. Ѓыло Ясно, что
в одно это мгновение он прожил те несколько часов, которые ему оставались.
Ћно приблизило его к тому, кто ожидал его за порогом смерти. Ќаступала
последнЯЯ минута.
…пископ понЯл это, мешкать долее было нельзЯ; ведь он пришел сюда как
свЯщеннослужитель. Ћт крайней холодности он постепенно дошел до крайнего
волнениЯ; он взглЯнул на эти сомкнутые глаза, он взЯл эту старую,
морщинистую, похолодевшую руку и наклонилсЯ к умирающему.
- ќтот час принадлежит богу. ђазве вам не было бы горько, если б наша
встреча оказалась напрасной?
—лен Љонвента открыл глаза. ’ень какой-то суровой торжественности
лежала теперь на его лице.
- ‚аше преосвЯщенство! - медленно заговорил он, и эта неторопливость
вызывалась, быть может, не столько упадком физических сил, сколько чувством
собственного достоинства. - џ провел жизнь в размышлении, изучении и
созерцании. Њне было шестьдесЯт лет, когда родина призвала менЯ и повелела
принЯть участие в ее делах. џ повиновалсЯ. џ видел злоупотреблениЯ - и
боролсЯ с ними. џ видел тиранию - и уничтожал ее. џ провозглашал и
исповедовал права и принципы. ‚раг вторгсЯ в нашу страну - и Я защищал ее,
”ранции угрожала опасность - и Я грудью встал за нее. џ никогда не был
богат, теперь Я беден. џ был одним из правителей государства; подвалы
казначейства ломились от сокровищ, пришлось укрепить подпорами стены,
которые не выдерживали тЯжести золота и серебра, - а Я обедал за двадцать
два су на улице Ђрбр-‘ек. џ помогал угнетенным и утешал страждущих. Џравда,
Я разорвал алтарный покров, но лишь длЯ того, чтобы перевЯзать раны
отечества. џ всегда приветствовал шествие человечества вперед, к свету, но
порой противодействовал прогрессу, если он был безжалостен. ‘личалось и так,
что Я оказывал помощь вам, моим противникам. ‚о ”ландрии, в Џетегеме, там,
где была летнЯЯ резиденциЯ меровингских королей, существует монастырь
урбанисток, аббатство свЯтой Љлары в Ѓолье, - в тысЯча семьсот девЯносто
третьем году Я спас этот монастырь. џ исполнЯл свой долг по мере сил и делал
добро где только мог. ЊенЯ стали преследовать, мучить, менЯ очернили,
осмеЯли, оплевали, проклЯли, осудили на изгнание. ЌесмотрЯ на свои седины, Я
давно уже чувствую, что есть много людей, считающих себЯ вправе презирать
менЯ, что в глазах бедной невежественной толпы Я - проклЯтый богом
преступник. € Я приемлю одиночество, созданное ненавистью, хотЯ ни к кому не
питаю ненависти. ’еперь мне восемьдесЯт шесть лет. џ умираю. —его вы от менЯ
хотите?
- ‚ашего благословениЯ, - сказал епископ и опустилсЯ на колени.
Љогда епископ поднЯл голову, лицо члена Љонвента было
величаво-спокойно. Ћн скончалсЯ.
…пископ вернулсЯ домой, погруженный в глубокое раздумье. ‚сю ночь он
провел в молитве. Ќа другой день несколько любопытных отважились заговорить
с ним о члене Љонвента †.; вместо ответа епископ указал на небо. ‘ той поры
его любовь и братскаЯ забота о малых сих и страждущих еще усилились.
Њалейшее упоминание о "старом нечестивце †." приводило его в состоЯние
какой-то особенной задумчивости. Ќикто не мог бы сказать, какую роль в
приближении епископа к совершенству сыграло соприкосновение этого ума с его
умом и воздействие этой великой души на его душу.
‘амо собой разумеетсЯ, что это "пастырское посещение" доставило местным
сплетникам повод длЯ пересудов. "ђазве епископу место у изголовьЯ такого
умирающего? - говорили они. - ‚едь тут нечего было и ждать обращениЯ. ‚се
эти революционеры - закоренелые еретики. ’ак зачем ему было ездить туда?
—его он там не видел? ‚ерно, уж очень любопытно было поглЯдеть, как дьЯвол
уносит человеческую душу".
Љак-то раз одна знатнаЯ вдовушка, принадлежавшаЯ к разновидности наглых
людей, мнЯщих себЯ остроумными, позволила себе такую выходку.
- ‚аше преосвЯщенство, - сказала она епископу. - ‚се спрашивают, когда
вам будет пожалован красный колпак.
- Ћ, это грубый цвет, - ответил епископ .- ‘частье еще, что люди,
которые презирают его в колпаке Якобинца, глубоко чтЯт его в кардинальской
шапке.
ѓлава одиннадцатаЯ. ЋѓЋ‚ЋђЉЂ
’от, кто заключит из вышеизложенного, что монсеньор Ѓьенвеню был
"епископом-философом" или "свЯщенником-патриотом", рискует впасть в большую
ошибку. …го встреча с членом Љонвента †., которую, быть может, позволительно
сравнить с встречей двух небесных светил, оставила в его душе недоумение,
придавшее еще большую кротость его характеру. € только.
•отЯ монсеньор Ѓьенвеню меньше всего был политическим деЯтелем, все же,
пожалуй, уместно в нескольких словах рассказать здесь, каково было его
отношение к современным событиЯм, если предположить, что монсеньор Ѓьенвеню
когда-либо проЯвлЯл к ним какое-то отношение.
€так, вернемсЯ на несколько лет назад.
Ќемного времени спустЯ после возведениЯ ЊириэлЯ в епископский сан
император пожаловал ему, так же как и нескольким другим епископам, титул
барона €мперии. Љак известно, арест папы состоЯлсЯ в ночь с 5 на 6 июлЯ 1809
года; по этому случаю Њириэль был приглашен Ќаполеоном на совет епископов
”ранции и €талии, созванный в Џариже. ‘инод этот заседал в ‘оборе Џарижской
Ѓогоматери и впервые собралсЯ 15 июнЯ 1811 года под председательством
кардинала ”еша. ‚ числе девЯноста пЯти ЯвившихсЯ туда епископов был и
Њириэль. Ћднако он присутствовал всего лишь на одном заседании и на
нескольких частных совещаниЯх. …пископ горной епархии, человек привыкший к
непосредственной близости к природе, к деревенской простоте и к лишениЯм,
он, кажетсЯ, высказал в обществе этих высоких особ такие взглЯды, которые
охладили температуру собраниЯ. Ћчень скоро он вернулсЯ в „инь. Ќа вопросы о
причине столь быстрого возвращениЯ он ответил:
- џ там мешал. ‚месте со мной туда проник свежий ветер. џ произвел
впечатление распахнутой настежь двери.
‚ другой раз он сказал:
- —то же тут удивительного? ‚се эти высокопреосвЯщенства - кнЯзьЯ
церкви, а Я - всего лишь бедный сельский епископ.
Ћн пришелсЯ не ко двору. Ћн наговорил там немало странных вещей, а
как-то вечером, когда он находилсЯ у одного из самых именитых своих
собратьев, у него вырвались, между прочим, такие слова:
- Љакие красивые стенные часы! Љакие красивые ковры! Љакие красивые
ливреи! „о чего это утомительно! Ќет, Я бы не хотел иметь у себЯ всю эту
бесполезную роскошь. Ћна бы все времЯ кричала мне в уши: "…сть люди, которые
голодают! …сть люди, которым холодно. …сть беднЯки! …сть беднЯки!"
‘кажем мимоходом, что ненависть к роскоши - ненависть неразумнаЯ. Ћна
влечет за собой ненависть к искусству. Ћднако у служителей церкви, если не
говорить о торжественных службах и обрЯдах, роскошь ЯвлЯетсЯ пороком. Ћна
как бы изобличает привычки, говорЯщие о недостатке истинного милосердиЯ.
Ѓогатый свЯщенник-это нелепо, место свЯщенника- подле беднЯков. Ќо можно ли
постоЯнно, днем и ночью, соприкасатьсЯ со всЯкими невзгодами, со всЯкими
лишениЯми и нищетой, не принЯв на себЯ какой-то доли всех этих бедствий, не
запачкавшись, если можно так выразитьсЯ, этой трудовой пылью? Њожно ли
представить себе человека, который, находЯсь у пылающего костра, не ощущал
бы его жара? Њожно ли представить себе постоЯнно работающего у раскаленной
печи человека, у которого не было бы ни одного опаленного волоса, ни одного
почерневшего ногтЯ, ни капли пота, ни пЯтнышка сажи на лице? Џервое
доказательство милосердиЯ свЯщенника, а епископа в особенности, - это его
бедность.
Џо-видимому, именно так думал и епископ „иньский
‚прочем, не следует предполагать, чтобы по отношению к некоторым
щекотливым пунктам он разделЯл так называемые "идеи века". Ћн редко
вмешивалсЯ в богословские распри своего времени и не высказывалсЯ по
вопросам, ронЯющим престиж церкви и государства; однако, если бы оказать на
него достаточно сильное давление, он, по всей вероЯтности, скорее оказалсЯ
бы ультрамонтаном, нежели галликанцем. ’ак как мы пишем портрет с натуры и
не имеем желаниЯ что-либо скрывать, мы вынуждены добавить, что Њириэль
выказал крайнюю холодность к Ќаполеону в период его заката. ЌачинаЯ с 1813
года он одобрЯл или даже приветствовал все враждебные императору
выступлениЯ. Ћн не пожелал видеть Ќаполеона, когда тот возвращалсЯ с острова
ќльбы, и не отдал распорЯжение по епархии о служении в церквах молебнов о
здравии императора во времЯ ‘та дней.
Љроме сестры Ѓатистины, у него было два брата: один - генерал, другой -
префект. Ћн довольно часто писал обоим. Ћднако он несколько охладел к
первому после того, как, командуЯ войсками в Џровансе и принЯв под свое
начало отрЯд в тысЯчу двести человек, генерал во времЯ высадки в Љанне
преследовал императора так вЯло, словно желал дать ему возможность
ускользнуть. Џереписка же епископа с другим братом, отставным префектом,
достойным и честным человеком, который уединенно жил в Џариже на улице
Љасет, оставалась более сердечной.
€так, монсеньора Ѓьенвеню тоже коснулсЯ дух политических разногласий, у
него тоже были свои горькие минуты, свои мрачные мысли. ’ень страстей,
волновавших эпоху, задела и этот возвышенный и кроткий ум, поглощенный тем,
что нетленно и вечно. ’акой человек бесспорно был бы достоин того, чтобы
вовсе не иметь политических убеждений. „а не поймут превратно нашу мысль, -
мы не смешиваем так называемые "политические убеждениЯ" с возвышенным
стремлением к прогрессу, с высокой верой в отечество, в народ и в человека,
котораЯ в наши дни должна лежать в основе мировоззрениЯ всЯкого благородного
мыслЯщего существа. Ќе углублЯЯ вопросов, имеющих лишь косвенное отношение к
содержанию данной книги, скажем просто было бы прекрасно, если бы монсеньор
Ѓьенвеню не был роЯлистом и если бы его взор ни на мгновенье не отрывалсЯ от
безмЯтежного созерцаниЯ трех чистых светочей - истины, справедливости и
милосердиЯ, - Ярко сиЯющих над бурной житейской суетойю.
ЏризнаваЯ, что бог создал моньсеньора Ѓьенвеню отнюдь не длЯ
политической деЯтельности, мы тем не менее понЯли и приветствовали бы его
протест во имЯ права и свободы, гордый отпор, чреватое опасностЯми, но
справедливое сопротивление всесильному Ќаполеону. Ћднако то, что похвально
по отношению к восходЯщему светилу, далеко не так похвально по отношению к
светилу нисходЯщему. Ѓорьба привлекает нас тогда, когда она сопрЯжена с
риском, и уж, конечно, право на последний удар имеет лишь тот, кто нанес
первый. ’от, кто не выступал с настойчивым обвинением в дни благоденствиЯ,
обЯзан молчать, когда произошел крах. ’олько открытый враг преуспевавшего
ЯвлЯетсЯ законным мстителем после его падениЯ. —то касаетсЯ нас, то, когда
вмешиваетсЯ и наказует провидение, мы уступаем ему поле действиЯ. 1812 год
начинает нас обезоруживать. ‚ 1813 году ‡аконодательный корпус, до той поры
безмолвный и осмелевший после рЯда катастроф, подло нарушил свое молчание:
это не могло вызвать ничего, кроме негодованиЯ, и рукоплескать ему было бы
ошибкой; в 1814 году при виде предателей-маршалов, при виде сената, который,
переходЯ от низости к низости, оскорблЯл того, кого он обожествлЯл, при виде
идолопоклонников, трусливо пЯтившихсЯ назад и оплевывавших недавнего идола,
каждый счел своим долгом отвернутьсЯ; в 1815 году, когда в воздухе поЯвились
предвестники страшных бедствий, когда всЯ ”ранциЯ содрогалась, чувствуЯ их
зловещее приближение, когда уже можно было различить смутное видение
разверстого перед Ќаполеоном ‚атерлоо, в горестных приветствиЯх армии и
народа, встретивших осужденного роком, не было ничего достойного осмеЯниЯ,
и, при всей неприЯзни к деспоту, такой человек, как епископ „иньский,
пожалуй, не должен был закрывать глаза на все то величественное и
трогательное, что таилось в этом тесном объЯтии великой нации и великого
человека на краю бездны.
‡а этим исключением епископ был и оставалсЯ во всем праведным,
искренним, справедливым, разумным, смиренным и достойным; он творил добро и
был доброжелателен, что ЯвлЯетсЯ другой формой того же добра. ќто был
пастырь, мудрец и человек. „аже в своих политических убеждениЯх, за которые
мы только что упрекали его и которые мы склонны осуждать весьма сурово, он
был - этого у него отнЯть нельзЯ - снисходителен и терпим, быть может,
более, чем мы сами, пишущие эти строки. Џривратник диньской ратуши, когда-то
назначенный на эту должность самим императором, был старый унтер-офицер
старой гвардии, награжденный крестом за Ђустерлиц и не менее рьЯный
бонапартист, чем императорский орел. “ этого беднЯги вырывались порой не
совсем обдуманные слова, которые по тогдашним законам считались "бунтовскими
речами". Џосле того как профиль императора исчез с ордена Џочетного легиона,
старик никогда не одевалсЯ "по уставу" - таково было его выражение, - чтобы
не быть вынужденным надевать и свой крест. Ћн с благоговением, собственными
руками, вынул из креста, пожалованного ему Ќаполеоном, изображение
императора, вследствие чего в кресте поЯвилась дыра, и ни за что не хотел
вставить что-либо на его место. "‹учше умереть, - говорил он, - чем носить
на сердце трех жаб!" Ћн любил во всеуслышание издеватьсЯ над ‹юдовиком
XVIII. "‘тарый подагрик в английских гетрах? Џусть убираетсЯ в Џруссию со
своей пудреной косицей!" - говаривал он, радуЯсь, что может в одном
ругательстве объединить две самые ненавистные длЯ него вещи: Џруссию и
Ђнглию. ‚ конце концов он потерЯл место. ‚месте с женой и детьми он очутилсЯ
на улице без куска хлеба. …пископ послал за ним, мЯгко побранил его и
назначил на должность привратника собора.
‡а девЯть лет монсеньор Ѓьенвеню добрыми делами и кротостью снискал
себе любовное и как бы сыновнее почтение обитателей „инЯ. „аже его неприЯзнь
к Ќаполеону была принЯта молча и прощена народом: слабовольнаЯ и добродушнаЯ
паства боготворила своего императора, но любила и своего епископа.
ѓлава двенадцатаЯ. Ћ„€ЌЋ—…‘’‚Ћ ЊЋЌ‘…ЌњЋђЂ Ѓњ…Ќ‚…Ќћ
Џодобно тому, как вокруг генерала почти всегда толпитсЯ целый выводок
молодых офицеров, вокруг каждого епископа вьетсЯ стаЯ аббатов. €менно этих
аббатов очаровательный св. ”ранциск ‘альский и назвал где-то "желторотыми
свЯщенниками". ‚сЯкое поприще имеет своих искателей фортуны, которые
составлЯют свиту того, кто уже преуспел на нем. Ќет власть имущего, у
которого не было бы своих приближенных; нет баловнЯ фортуны, у которого не
было бы своих придворных. €скатели будущего вихрем кружатсЯ вокруг
великолепного настоЯщего. ‚сЯкаЯ епархиЯ имеет свой штаб. Љаждый
сколько-нибудь влиЯтельный епископ окружен стражей
херувимчиков-семинаристов, которые обходЯт дозором епископский дворец,
следЯт за порЯдком и караулЯт улыбку его преосвЯщенства. “годить епископу -
значит стать на первую ступень, ведущую к иподьЯконству. Ќадо же пробить
себе дорогу, - апостольское звание не брезгует доходным местечком. Љак в
миру, так и в церкви есть свои тузы. ќто епископы в милости, богатые, с
крупными доходами, ловкие, принЯтые в высшем обществе, несомненно, умеющие
молитьсЯ, но умеющие также домогатьсЯ того, что им нужно; епископы, которые,
олицетворЯЯ собой целую епархию, заставлЯют ждать себЯ в передней и ЯвлЯютсЯ
соединительным звеном между ризницей и дипломатией, - скорее аббаты, нежели
свЯщенники, скорее прелаты, нежели епископы. ‘частлив тот, кто сумеет
приблизитьсЯ к ним! ‹юди влиЯтельные, они щедро раздают своим приспешникам,
фаворитам и всей этой умеющей подделатьсЯ к ним молодежи богатые приходы,
каноникаты, места архидиаконов, попечителей и другие выгодные должности,
постепенно ведущие к епископскому сану. ЏродвигаЯсь сами, эти планеты движут
вперед и своих спутников, - настоЯщаЯ солнечнаЯ система в движении! €х
сиЯние бросает пурпурный отсвет и на их свиту. ‘ их пиршественного стола
перепадают крохи и их приближенным в виде теплых местечек. —ем больше
епархиЯ покровителЯ, тем богаче приход фаворита. Ђ ђим так близко! …пископ,
сумевший сделатьсЯ архиепископом, архиепископ, сумевший сделатьсЯ
кардиналом, берет вас с собой в качестве кардинальского служки в конклав, вы
входите в римское судилище, вы получаете омофор, и вот вы уже сами член
судилища, вы камерарий, вы монсеньор, а от преосвЯщенства до эминенции
только один шаг, а эминенцию и свЯтейшество разделЯет лишь дымок сжигаемого
избирательного листка. ЉаждаЯ скуфьЯ может мечтать превратитьсЯ в тиару. ‚
наши дни свЯщенник - это единственный человек, который может законным путем
взойти на престол, и на какой престол! Џрестол державнейшего из владык! ‡ато
каким питомником упований ЯвлЯетсЯ семинариЯ! ‘колько краснеющих певчих,
сколько юных аббатов ходЯт с кувшином Џеретты на голове! Љак охотно
честолюбие именует себЯ призванием, и - кто знает? - быть может, даже
искренне, поддаваЯсь самообману. Ѓлажен надеющийсЯ!
Њонсеньор Ѓьенвеню, скромный, бедный, чудаковатый, не был причислен к
"значительным особам". Ќа это указывало полное отсутствие вокруг него
молодых свЯщенников. ‚се видели, что в Џариже он "не принЯлсЯ". Ќи одно
будущее не стремилось привитьсЯ к этому одинокому старику. Ќи одно незрелое
честолюбие не было столь безрассудно, чтобы пустить ростки под его сенью.
…го каноники и старшие викарии были добрые старики, грубоватые, как и он
сам, так же как он, замуровавшие себЯ в этой епархии, котораЯ не имела
никакого общениЯ с кардинальским двоpoм, и похожие на своего епископа, с той
лишь разницей, что они были люди конченые, а он был человеком завершенным.
Ќевозможность расцвести возле монсеньора Ѓьенвеню была так очевидна, что,
едва закончив семинарию, молодые люди, рукоположенные им в свЯщенники,
запасались рекомендациЯми к архиепископам ќкса или Ћша и немедленно уезжали.
ЏовторЯем: люди хотЯт, чтобы им помогли пустить ростки. Џраведник, чьЯ жизнь
полна самоотречениЯ, - опасное соседство: он может заразить вас неизлечимой
бедностью, параличом сочленений, необходимых, чтобы продвигатьсЯ вперед, к
успеху, и вообще слишком большой любовью к самопожертвованию; от этой чумной
добродетели все бегут. ќтим и объЯснЯетсЯ одиночество монсеньора Ѓьенвеню.
Њы живем в обществе, окутанном мраком. Џреуспевать - вот высшаЯ мудрость,
котораЯ каплЯ за каплей падает из черной тучи корыстных интересов, нависшей
над человечеством.
‡аметим мимоходом, какаЯ, в сущности, гнуснаЯ вещь - успех. …го мнимое
сходство с заслугой вводит людей в заблуждение. “дача - это длЯ толпы почти
то же, что превосходство. “ успеха, этого близнеца таланта, есть одна жертва
обмана - историЯ. ’олько ћвенал и ’ацит немного брюзжат на его счет. ‚ наши
дни всЯкаЯ более или менее официальнаЯ философиЯ поступает в услужение к
успеху, носит его ливрею и лакействует у него в передней. Џреуспевайте -
такова теориЯ! ЃлагосостоЯние предполагает способности. ‚ыиграйте в лотерее,
и вы умница. Љто победил, тому почет. ђодитесь в сорочке - в этом всЯ штука!
Ѓудьте удачливы - все остальное приложитсЯ; будьте баловнем счастьЯ - вас
сочтут великим человеком. Ќе считаЯ пЯти-шести грандиозных исключений,
которые придают блеск целому столетию, все восторги современников
объЯснЯютсЯ только близорукостью. Џозолота сходит за золото. Ѓудь ты - хоть
первым встречным - это не помеха, лишь бы удача шла тебе навстречу. Џошлость
- это состарившийсЯ Ќарцисс, влюбленный в самого себЯ и рукоплещущий
пошлости. ’о огромное дарование, благодарЯ которому человек рождаетсЯ
Њоисеем, ќсхилом, „анте, Њикеланджело или Ќаполеоном, немедленно и
единодушно присуждаетсЯ толпой любому, кто достиг своей цели, в чем бы она
ни состоЯла. Џусть какой-нибудь нотариус стал депутатом; пусть лже - Љорнель
написал ’иридата; пусть евнуху удалось обзавестись гаремом; пусть
какой-нибудь военный Џрюдом случайно выиграл битву, имеющую решающее
значение длЯ эпохи; пусть аптекарь изобрел картонные подошвы длЯ армии
департамента ‘амбр - и - Њаас и, выдав картон за кожу, нажил капитал, дающий
четыреста тысЯч ливров дохода; пусть уличный разносчик женилсЯ на ростовщице
и от этого брака родилось семь или восемь миллионов, отцом которых ЯвлЯетсЯ
он, а матерью она; пусть проповедник за свою гнусавую болтовню получил
епископский сан; пусть управлЯющий торговым домом оказалсЯ по увольнении
таким богатым человеком, что его назначили министром финансов, - во всем
этом люди видЯт ѓениальность, так же как они видЯт Љрасоту в наружности
Њушкетона и ‚еличие в шее ЉлавдиЯ. ‡вездообразные следы утиных лапок на
мЯгкой грЯзи болота они принимают за созвездиЯ в бездонной глубине неба.
ѓлава тринадцатаЯ. ‚Ћ —’Ћ ЋЌ ‚…ђ€‹
Ќам незачем доискиватьсЯ, был ли епископ „иньский приверженцем
ортодоксальной веры. Џеред такой душой мы можем только благоговеть.
Џраведнику надо верить на слово. Љроме того, у некоторых исключительных
натур мы допускаем возможность гармонического развитиЯ всех форм
человеческой добредетели, даже если их верованиЯ и отличны от наших.
—то думал епископ о таком-то догмате или о таком-то обрЯде? ќти
сокровенные тайны ведомы лишь могиле, куда души входЯт обнаженными. „лЯ нас
несомненно одно: спорные вопросы веры никогда не разрешались им лицемерно.
’ление не может коснутьсЯ алмаза. Њириэль веровал всей душой. Credo in
Patrem {"‚ерую в бога-отца" (лат.).},- часто восклицал он. Љ тому же он
черпал в добрых делах столько удовлетворениЯ, сколько надобно длЯ совести,
чтобы она тихонько сказала человеку: "‘ тобою бог!"
‘читаем своим долгом отметить, что помимо веры и, так сказать,
сверхверы у епископа был избыток любви. €менно поэтому, quid multum amavit
{‡а многолюбие (лат.).}, его и считали уЯзвимым среди "серьезных людей",
"благоразумных особ" и "положительных характеров", пользуЯсь излюбленными
выражениЯми нашего унылого общества, где эгоизм беспрекословно повинуетсЯ
педантизму. ‚ чем же выражалсЯ этот избыток любви? ‚ спокойной
доброжелательности, котораЯ, как мы уже говорили выше, изливалась на людей,
а при случае распространЯлась и на неодушевленные предметы. Ћн жил, не знаЯ
презрениЯ. Ћн был снисходителен ко всЯкому творению божию. ‚ душе каждого
человека, даже самого хорошего, таитсЯ бессознательнаЯ жестокость, которую
он приберегает длЯ животных. ‚ епископе „иньском эта жестокость,
свойственнаЯ, между прочим, многим свЯщенникам, отсутствовала совершенно. Ћн
не доходил до таких крайностей, как брамины, но, по-видимому, ему случалось
размышлЯть над следующим изречением из …кклезиаста: "Љто знает, куда идет
душа животных?" ‚нешнее безобразие, грубость инстинкта не смущали и не
отталкивали его. Ќапротив, он чувствовал себЯ взволнованным, почти
растроганным ими. ѓлубоко задумавшись, он, казалось, искал за пределами
видимого причину зла, объЯснение его или оправдание. ‚ иные минуты он,
казалось, молил бога смЯгчить кару. Ѓез гнева, невозмутимым оком ученого
Языковеда, разбирающего полустертую надпись на пергаменте, он наблюдал
остатки хаоса, еще существующие в природе. “глубленный в свои размышлениЯ,
он иногда высказывал странные вещи. Ћднажды утром он гулЯл в саду, думаЯ,
что он один, и не замечаЯ сестры, котораЯ шла за ним; внезапно он
остановилсЯ и стал рассматривать что-то на земле: это был большой паук,
черный, мохнатый, отвратительный. € сестра услышала, как он произнес:
"Ѓедное создание! Ћно в этом не виноватое.
Џочему не рассказать об этих детски непосредственных проЯвлениЯх почти
божественной доброты? ђебЯчество? Џусть так, но ведь в таком же возвышенном
ребЯчестве повинны были ”ранциск Ђссизский и Њарк Ђврелий. Љак-то раз
епископ вывихнул себе ногу, побоЯвшись раздавить муравьЯ.
’ак жил этот праведник. €ногда он засыпал в своем саду, и не было
зрелища, которое могло бы внушить большее благоговение.
…сли верить рассказам, то в молодости и даже в зрелом возрасте
монсеньор Ѓьенвеню был человек пылких, быть может, даже необузданных
страстей …го всеобъемлющаЯ снисходительность ЯвлЯлась не столько природным
его свойством, сколько следствием глубокой убежденности, просочившейсЯ
сквозь жизнь в самое его сердце и постепенно, мысль за мыслью, осевшей в
нем, ибо в характере человека, так же как и в скале, которую долбит каплЯ
воды, могут образоватьсЯ глубокие борозды. ќти углублениЯ неизгладимы; эти
образованиЯ уничтожить нельзЯ.
‚ 1815 году - мы, кажетсЯ, уже упоминали об этом - епископу исполнилось
семьдесЯт пЯть лет, но на вид ему можно было дать не более шестидесЯти. Ћн
был невысокого роста, имел некоторую склонность к полноте и, противЯсь ей,
охотно совершал длинные прогулки пешком; он сохранил твердую поступь и почти
прЯмой стан - подробность, из которой мы не собираемсЯ делать каких-либо
выводов: ѓригорий XVI в восемьдесЯт лет держалсЯ очень прЯмо и постоЯнно
улыбалсЯ, что, однако, не мешало ему оставатьсЯ дурным епископом. “
монсеньора Ѓьенвеню был, говорЯ Языком простонародьЯ, "осанистый вид", но
выражение его лица было так ласково, что вы забывали об этой "осанке".
Љогда он вел беседу, детскаЯ его веселость, о которой мы уже упоминали,
составлЯвшаЯ одну из самых привлекательных черт его характера, помогала
людЯм чувствовать себЯ легко и непринужденно; казалось, от всего его
существа исходит радость. ‘вежий румЯнец и прекрасно сохранившиесЯ белые
зубы, блестевшие при улыбке, придавали ему тот открытый и приветливый вид,
когда невольно хочетсЯ сказать о человеке: "Љакой добрый малый!" - если он
молод, и "Љакой добрый старик!" - если он стар. Њы помним, что такое же
впечатление он произвел и на Ќаполеона. ‚ самом деле, на первый взглЯд, и в
особенности длЯ того, кто видел его впервые, это был добрый старик - и
только. Ќо если вам случалось провести с ним несколько часов и видеть его
погруженным в задумчивость, этот добрый старик преображалсЯ на глазах,
становЯсь все значительнее; его высокий спокойный лоб, величественный
благодарЯ увенчивавшим его сединам, казалсЯ еще величественнее в часы, когда
епископ предавалсЯ размышлениЯм; нечто возвышенное исходило от этой доброты,
не перестававшей излучать свое сиЯние; вы испытывали такое волнение, словно
улыбающийсЯ ангел медленно раскрывал перед вами свои крыльЯ, не переставаЯ
озарЯть вас своей улыбкой. Ѓлагоговение, невыразимое благоговение медленно
охватывало вас, проникаЯ в сердце, и вы чувствовали, что перед вами одна из
тех сильных, много переживших и всепрощающих натур, у которых мысль так
глубока, что она уже не может не быть кроткой.
€так, молитва, богослужениЯ, милостынЯ, утешение скорбЯщих,
возделывание уголка земли, братское милосердие, воздержанность,
гостеприимство, самоотречение, упование на бога, наука и труд заполнЯли все
дни его жизни. €менно заполнЯли, ибо день епископа был до краев полон добрых
мыслей, добрых слов и добрых поступков. Ћднако день этот казалсЯ ему
незавершенным, если вечером, перед сном, после того как обе женщины
удалЯлись к себе, холоднаЯ или дождливаЯ погода мешала ему провести два-три
часа в своем саду. Љазалось, он выполнЯл какой-то обрЯд, когда, готовЯсь ко
сну, предавалсЯ размышлениЯм, созерцаЯ величественное зрелище ночного неба.
€ногда, даже в очень поздние часы его домашние, если им не спалось, слышали,
как он медленно прохаживалсЯ по аллеЯм. ’ам он оставалсЯ наедине с самим
собою, сосредоточенный, безмЯтежный, спокойный и благоговеющий; Ясность его
сердца можно было сравнить с Ясностью небесного эфира. ‚зволнованный зримым
во мраке великолепием созвездий и незримым великолепием бога, он раскрывал
душу мыслЯм, ЯвлЯвшимсЯ к нему из Ќеведомого. ‚ такие мгновениЯ, возносЯсь
сердцем в тот самый час, когда ночные цветы возносЯт к небу свой аромат,
весь светЯщийсЯ, как лампада, зажженнаЯ среди звездной ночи, словно
растворЯЯсь в экстазе перед всеобъемлющей лучезарностью мирозданиЯ, быть
может он и сам не мог бы сказать, что совершаетсЯ в его душе; он чувствовал,
как что-то излучаетсЯ из него и что-то нисходит к нему. ’аинственный обмен
между безднами духа и безднами вселенной!
Ћн думал о величии вездесущего бога, о вечности грЯдущей - чудесной
тайне, о вечности минувшей - тайне еще более чудесной; обо всем неизмеримом
разнообразии бесконечного во всей его глубине; не пытаЯсь постичь
непостижимое, он созерцал его. Ћн не изучал бога, он поражалсЯ ему. Ћн
размышлЯл об удивительных столкновениЯх атомов, которые составлЯют материю,
пробуждают силы, обнаруживаЯ их существование, создают своеобразие в
единстве, соотношениЯ в пространстве, бесчисленное в бесконечном и порождают
красоту с помощью света. ќти столкновениЯ - вечный круговорот завЯзок и
развЯзок; отсюда жизнь и смерть.
Ћн садилсЯ на деревЯнную скамью, прислоненную к ветхой беседке, обвитой
виноградом, и смотрел на светила сквозь чахлые и кривые ветви плодовых
деревьев. ќта четверть арпана с такой скудной растительностью, застроеннаЯ
жалкими сараЯми и амбарами, была ему дорога и вполне удовлетворЯла его.
—то еще нужно было старику, который все досуги своей жизни, где было
так мало досуга, делил между садоводством днем и созерцанием ночью? ђазве
этого узкого огороженного пространства, где высокое небо заменЯло потолок,
не было довольно длЯ того, чтобы поклонЯтьсЯ богу в его прекраснейших и
совершенных творениЯх? ‚ самом деле, разве в нем не было заключено все? —его
же еще желать?.. ‘адик длЯ прогулок и всЯ беспредельность длЯ грез. “ ног
его - то, что можно возделывать и собирать; над головой - то, что можно
обдумывать и изучать. Ќемного цветов на земле и все звезды на небе.
ѓлава четырнадцатаЯ. Ћ —…Њ ЋЌ „“ЊЂ‹
…ще несколько слов.
‚се эти подробности, особенно в наше времЯ, могли бы, употреблЯЯ
распространенные сейчас выражениЯ, внушить мысль о том, что епископ „иньский
в некотором роде "пантеист" и что он придерживалсЯ - в похвалу это ему или в
порицание, вопрос особый - одной из тех присущих нашему веку философских
теорий, какие, возникаЯ иногда в одиноких душах, формируютсЯ и развиваютсЯ,
чтобы заступить в них затем место религии. Џоэтому мы со всей твердостью
заЯвлЯем, что никто из лиц, близко знавших монсеньера Ѓьенвеню, не счел бы
себЯ вправе приписать ему что-либо подобное. €сточником познаниЯ длЯ этого
человека было его сердце, и мудрость его была соткана из того света, который
излучало это сердце.
Ќикаких теорий - и много дел. ’уманнаЯ философиЯ таит в себе дух
заблуждениЯ; ничто не указывало на то, чтобы он когда-либо дерзал
углублЯтьсЯ мыслью в ее таинственные дебри. Ђпостол может быть дерзновенным,
но епископу должно быть робким. ‚идимо, монсеньор Ѓьенвеню не позволЯл себе
чрезмерно глубокого проникновениЯ в некоторые проблемы, разрешать которые
призваны лишь великие и бесстрашные умы. “ порога тайны живет свЯщенный
ужас; эти мрачные врата отверсты перед вами, но что-то говорит вам,
страннику, идущему мимо, что входить нельзЯ. ѓоре тому, кто проникнет туда!
ѓении, погружаЯсь в бездонные пучины абстракции и чистого умозрениЯ,
становЯсь, так сказать, над догматами веры, изъЯснЯют свои идеи богу. €х
молитва смело вызывает на спор, их поклонение вопрошает. ќта религиЯ не
имеет посредников, и тот, кто пытаетсЯ взойти на ее крутые склоны,
испытывает тревогу и чувство ответственности.
—еловеческаЯ мысль не знает границ. Ќа свой страх и риск она исследует
и изучает даже собственное заблуждение. Џожалуй, можно сказать, что своим
сверкающим отблеском она как бы ослеплЯет самое природу; таинственный мир,
окружающий нас, отдает то, что получает, и возможно, что созерцатели сами
ЯвлЯютсЯ предметом созерцаниЯ. ’ак или иначе, но на земле существуют люди, -
впрочем, люди ли это? - которые на далеких горизонтах мечты Ясно различают
высоты абсолюта, люди, перед которыми встает грозное видение необозримой
горы. Њонсеньор Ѓьенвеню отнюдь не принадлежал к их числу. Њонсеньор
Ѓьенвеню не был гением. …го устрашили бы эти вершины духа, откуда даже столь
великие умы, как ‘веденборг и Џаскаль, соскользнули в безумие. Ѓесспорно,
эти титанические грезы приносЯт свою долю нравственной пользы, именно этими
трудными путЯми и приближаютсЯ люди к идеальному совершенству. …пископ
„иньский избрал кратчайшую тропу - …вангелие.
Ћн не делал никаких попыток расположить складки своего облачениЯ так,
чтобы оно походило на плащ €лии, не старалсЯ осветить лучом предвидениЯ
туманную зыбь совершающихсЯ событий, не стремилсЯ слить в единое пламЯ
мерцающие огоньки малых дел, в нем не было ничего от пророка и ничего от
мага. ќта смиреннаЯ душа любила - вот и все.
Ѓыть может, он и доводил молитву до какого-то сверхчеловеческого
устремлениЯ ввысь, но как любовь, так и молитва никогда не могут быть
чрезмерны, и если бы молитва, которой нет в текстах ‘вЯщенного писаниЯ,
ЯвлЯлась ересью, то и св. ’ереза и св. €ероним были бы еретиками.
Ћн склонЯлсЯ к страждущим и кающимсЯ. ‚селеннаЯ представлЯлась ему
огромным недугом; он везде угадывал лихорадку, в каждой груди он прослушивал
страдание и, не доискиваЯсь причины болезни, старалсЯ врачевать раны.
ѓрозное зрелище вызванных к жизни творений умилЯло его. Ћн стремилсЯ лишь к
одному - найти самому и передать другим наилучший способ жалеть и
поддерживать. ‚се сущее было длЯ этого редкого по свой доброте
свЯщеннослужителЯ неисчерпаемым источником печали, жаждущей утешить.
…сть люди, которые трудЯтсЯ, извлекаЯ из недр земли золото; он же
трудилсЯ, извлекаЯ из душ сострадание. …го рудником были несчастиЯ мира.
ђассеЯнные повсюду горести ЯвлЯлись длЯ него лишь постоЯнным поводом творить
добро. "‹юбите друг друга!" - говорил он, считаЯ, что этим сказано все, и
ничего больше не желаЯ; в этом и заключалось все его учение. "Џослушайте, -
сказал ему однажды сенатор, о котором мы уже упоминали, человек, считавший
себЯ философом. - „а взглЯните же вы на то, что происходит в мире: война
всех против каждого; кто сильнее - тот и умнее. ‚аше "любите друг друга" -
глупость". "—то ж, - ответил епископ, не вступаЯ в спор, - если это
глупость, то душа должна замкнутьсЯ в ней, как жемчужина в раковине". € он
замкнулсЯ в ней, жил в ней и вполне удовлетворЯлсЯ ею, отстранЯЯ от себЯ
грозные проблемы, притЯгивающие нас и в то же времЯ повергающие в ужас. Ћн
отстранЯл от себЯ неизмеримые высоты отвлеченного, бездны метафизики, все те
глубины, которые сходЯтсЯ в одной точке - длЯ апостола в боге, длЯ атеиста в
небытии: судьбу, добро и зло, борьбу всех живых существ между собою,
самосознание человека и дремотную созерцательность животных, преображение
через смерть, повторение существований, берущее начало в могиле,
непостижимую власть преходЯщих чувств над неизменным "Я", сущность,
субстанцию. Nil и Ens, душу, природу, свободу, необходимость; те острые
проблемы, те зловещие толщи, над которыми склонЯютсЯ гиганты человеческой
мысли; те страшные пропасти, которые ‹укреций, Њану, св. Џавел и „анте
созерцают таким сверкающим взором, что, будучи устремлен в бесконечность,
он, кажетсЯ, способен возжечь там звезды.
Њонсеньер Ѓьенвеню был просто человек, который наблюдал таинственные
ЯвлениЯ со стороны и, не исследуЯ их, не подходЯ к ним вплотную, не тревожа
ими свой ум. строго хранил в душе благоговение перед неведомым.
ѓлава перваЯ. ЏЋ‘‹… –…‹ЋѓЋ „Ќџ •Ћ„њЃ›
‚ первых числах октЯбрЯ 1815 года, приблизительно за час до захода
солнца, в городок „инь вошел путник. ’е немногочисленные обитатели, которые
в это времЯ смотрели в окна или стоЯли на пороге своих домов, не без тревоги
поглЯдывали на этого прохожего. ’рудно было встретить пешехода более
нищенского вида. ќто был человек среднего роста, коренастый и крепкий, в
расцвете сил. …му можно было дать лет сорок шесть, сорок семь. ЌадвинутаЯ на
лоб фуражка с кожаным козырьком наполовину закрывала его загорелое от
солнца, обветренное лицо, по которому струилсЯ пот. ѓрубаЯ рубаха из
небеленого холста, заколотаЯ у ворота маленьким серебрЯным Якорем, не
скрывала его волосатой груди; на нем был скрученный в жгут шейный платок,
синие тиковые штаны, изношенные и потертые, побелевшие на одном колене и с
дырой на другом, стараЯ и рванаЯ сераЯ блуза, заплатаннаЯ на локте лоскутом
зеленого сукна, пришитым шпагатом; за спиной у путника висел туго набитый
солдатский ранец, тщательно застегнутый и совершенно новый, в руках он
держал огромную суковатую палку; подбитые железными гвоздЯми башмаки были
надеты на босу ногу; голова у него была острижена, а борода сильно отросла.
Џот, зной, усталость после долгого пути и пыль еще усиливали
отталкивающее впечатление, которое производил этот оборванец.
Љороткие его волосы стоЯли торчком; видимо, их остригли совсем недавно,
и они только начали отрастать.
Ќикто не знал его. Ћчевидно, это был случайный прохожий. Ћткуда он
ЯвилсЯ? ‘ юга. Њожет быть, с побережьЯ - он вошел в „инь той же дорогой,
которою семь месЯцев назад прошел император Ќаполеон, направлЯЯсь из Љанна в
Џариж. „олжно быть, человек этот шагал без отдыха весь день. Ћн казалсЯ
очень усталым. †енщины из старинного предместьЯ, расположенного в нижней
части города, заметили, что он остановилсЯ под деревьЯми бульвара ѓассенди и
пил воду из фонтана, в конце аллеи. ‚ероЯтно, его мучила жажда, потому что
дети, которые шли за ним следом, видели, что шагов через двести он снова
остановилсЯ, чтобы напитьсЯ из другого фонтана, на ђыночной площади.
„ойдЯ до угла улицы Џуашвер, он повернул налево и направилсЯ к мэрии.
Ћн вошел туда и пробыл там четверть часа. “ дверей, на каменной скамье, той
самой скамье, встав на которую генерал „руо 4 марта прочел перед толпой
изумленных обитателей „инЯ прокламацию, написанную в бухте †уан, сидел
жандарм. Џрохожий снЯл фуражку и униженно поклонилсЯ ему.
†андарм, не отвечаЯ на поклон, внимательно посмотрел на прохожего,
проводил его взглЯдом и вошел в мэрию.
‚ те времена в „ине был богатый постоЯлый двор под вывеской
"Љольбасский крест" •озЯином этого постоЯлого двора был некто †акен ‹абар,
пользовавшийсЯ в городе уважением за родство с другим ‹абаром, который
держал в ѓренобле постоЯлый двор "’ри дельфина" и когда-то служил фланговым
в императорских войсках. ‚о времЯ высадки императора немало слухов ходило в
тех краЯх о постоЯлом дворе "’ри дельфина". ѓоворили, будто в Январе месЯце
генерал Ѓертран, переодетый возчиком, приезжал туда несколько раз, причем
раздавал кресты солдатам и пригоршни золотых монет горожанам. „остоверно
одно: вступив в ѓренобль, император отказалсЯ остановитьсЯ в здании
префектуры; поблагодарив мэра, он сказал: "џ пойду к одному славному малому,
Я хорошо его знаю", - и отправилсЯ в гостиницу "’ри дельфина". ЌесмотрЯ на
расстоЯние в двадцать пЯть лье, отсвет славы ‹абара из "’рех дельфинов"
озарЯл и ‹абара из "Љольбасского креста". ‚ городе о нем говорили: "ќто
двоюродный брат того, гренобльского".
Љ этому-то постоЯлому двору, лучшему в городе, и направилсЯ путник. Ћн
вошел в кухню, двери которой открывались прЯмо на улицу. ‚се кухонные печи
топились, жаркий огонь весело пылал в камине. ’рактирщик, он же и старший
повар, с озабоченным видом переходил от очага к кастрюлЯм, наблюдаЯ за
приготовлением великолепного обеда, который предназначалсЯ длЯ возчиков, чей
шумный говор и смех раздавались в соседней комнате. ‚сЯкий, кому
приходилось путешествовать, знает, что никто не любит так хорошо поесть, как
возчики. †ирный сурок с белыми куропатками и тетеревами по бокам крутилсЯ на
длинном вертеле перед огнем; на плите жарились два крупных карпа из озера
‹озе и форель из озера Ђлоз.
“слыхав, что дверь отворилась и вошел новый посетитель, трактирщик, не
поднимаЯ глаз от плиты, спросил:
- —то вам угодно, сударь?
- Џоесть и переночевать, - ответил вошедший.
- ќто можно, - сказал трактирщик. Џотом обернулсЯ и, смерив вновь
прибывшего взглЯдом, добавил: - ђазумеетсЯ, за плату.
Џришелец вытащил из кармана блузы туго набитый кожаный кошелек.
- „еньги у менЯ есть, - сказал он.
- ‚ таком случае к вашим услугам, - ответил трактирщик.
Ќезнакомец снова сунул кошелек в карман, снЯл ранец, поставил его на
пол у двери и, не выпускаЯ из рук палки, присел на низенький табурет перед
камином. „инь лежит в горах. ЋктЯбрьские вечера там очень холодны.
Њежду тем трактирщик, продолжаЯ сновать взад и вперед, внимательно
разглЯдывал путника.
- ‘коро ли обед? - спросил тот.
- ‘ейчас будет готов, - ответил трактирщик.
Џока пришелец грелсЯ у огнЯ, повернувшись к хозЯину спиной, почтенный
трактирщик †акен ‹абар вынул из кармана карандаш и оторвал уголок старой
газеты, валЯвшейсЯ на столике у окна. Ќаписав на полЯх несколько слов, он
сложил этот клочок бумаги и, не запечатываЯ, вручил мальчугану, который, как
видно, служил ему одновременно и поваренком и рассыльным. ’рактирщик что-то
шепнул на ухо поваренку, и тот бегом пустилсЯ по направлению к мэрии.
Џутник ничего не заметил.
Ћн снова спросил:
- ‘коро ли обед?
- ‘ейчас будет готов, - ответил трактирщик.
Њальчик вернулсЯ. Ћн принес записку обратно. •озЯин, видимо ожидавший
ответа, поспешно развернул ее. ‚нимательно прочитав написанное, он покачал
головой и на минуту задумалсЯ. ‡атем подошел к путнику, который казалсЯ
погруженным в далеко не веселые размышлениЯ.
- ‘ударь! - сказал он. - џ не могу оставить вас у себЯ.
Ќезнакомец привстал.
- Љак так? ‚ы боитесь, что Я не заплачу? •отите, Я отдам плату вперед?
ѓоворЯт вам, у менЯ есть деньги.
- „ело не в этом.
- Ђ в чем же?
- “ вас есть деньги...
- „а, - еще раз подтвердил незнакомец.
- Ќо у менЯ-то, - продолжал трактирщик, - нет свободной комнаты.
- ’ак устройте менЯ в конюшне, - спокойно возразил незнакомец.
- Ќе могу.
- Џочему?
- ’ам нет места - все занЯто лошадьми.
- Ќу что ж, - снова возразил незнакомец,- в таком случае отведите мне
уголок на чердаке. „айте охапку соломы. ‚прочем, мы потолкуем об этом после
обеда.
- џ не могу дать вам обед.
ќти слова, произнесенные сдержанным, но решительным тоном, заставили
незнакомца насторожитьсЯ. Ћн встал.
- Ђх, вот оно что! - вскричал он. - Ќо послушайте, Я умираю от голода.
џ без отдыха иду с самого восхода солнца. џ прошел двенадцать лье. џ плачу
деньги. € хочу есть.
- “ менЯ ничего нет, - сказал трактирщик.
Ќезнакомец захохотал и повернулсЯ к камину и к плите.
- Ќичего? Ђ все это?
- ‚се это заказано другими.
- Љем?
- ѓосподами возчиками.
- ‘колько же их?
- „венадцать.
- „а тут хватит еды на двадцать человек.
- ‚се это они заказали длЯ себЯ и уплатили вперед.
Ќезнакомец сел на прежнее место и сказал, не повышаЯ голоса:
- џ в трактире, Я голоден и остаюсь здесь.
’огда трактирщик наклонилсЯ к нему и сказал ему на ухо таким тоном, что
тот вздрогнул:
- “ходите отсюда.
‚ эту минуту путник, нагнувшись, подталкивал в огонь угольки железным
наконечником своей палки; он живо обернулсЯ и уже открыл рот, чтобы
возразить что-то, но трактирщик пристально посмотрел на него и добавил все
так же тихо:
- Џослушайте, довольно лишних слов. ‘казать вам, как вас зовут? ‚аше
имЯ - †ан ‚альжан. Ђ теперь - сказать вам, кто вы такой? Љогда вы вошли, Я
кое-что заподозрил, послал в мэрию, и вот что мне ответили. ‚ы умеете
читать?
‘ этими словами он протЯнул незнакомцу развернутую записку, котораЯ
успела пропутешествовать из трактира в мэрию и из мэрии обратно в трактир.
Ќезнакомец пробежал ее взглЯдом. Ќемного помолчав, трактирщик сказал:
- џ привык вежливо обращатьсЯ со всеми. “ходите отсюда.
Ќезнакомец опустил голову, поднЯл с пола свой ранец и ушел.
Ћн направилсЯ вдоль главной улицы. Ћн шагал наудачу, держась поближе к
домам, униженный и печальный. Ћн ни разу не обернулсЯ. …сли бы он обернулсЯ,
то увидел бы, что хозЯин "Љольбасского креста" стоит на пороге и, окруженный
всеми постоЯльцами своего заведениЯ и всеми прохожими, оживленно говорит им
что-то, указываЯ на него пальцем; и тут подозрительные, испуганные взглЯды
всех этих людей сказали бы ему: что его поЯвление не замедлит всполошить
весь город.
Ќо ничего этого он не видел. ’е, кто удручен горем, не оглЯдываютсЯ
назад. Ћни слишком хорошо знают, что их злаЯ участь идет за ними следом.
’ак он брел некоторое времЯ, все вперед, выбираЯ наудачу улицы, которых
не знал, и забыв об усталости, как это бывает в минуты уныниЯ. ‚друг он
снова почувствовал сильный голод. Ќадвигалась ночь. Ћн осмотрелсЯ по
сторонам, надеЯсь найти какое-нибудь пристанище.
Ѓогатый трактир закрыл перед ним свои двери; теперь он искал
какой-нибудь скромный кабачок, какую-нибудь убогую лачугу.
‚друг в конце улицы блеснул огонек; сосноваЯ ветка, подвешеннаЯ к
железной балке, Ясно вырисовывалась на бледном фоне сумеречного неба. Ћн
направилсЯ к ней.
ќто и в самом деле был кабачок, - кабачок на улице афо.
Ќа секунду путник остановилсЯ и заглЯнул через окно в низенькую залу
кабачка, освещенную стоЯвшей на столе маленькой лампой, а также Ярким
пламенем очага. Љакие-то люди сидели там и пили. •озЯин грелсЯ у огнЯ.
Џодвешенный на крюке железный котелок кипел над очагом.
‚ этом кабачке, ЯвлЯвшемсЯ также и своего рода постоЯлым двором, были
две двери. Ћдна открывалась на улицу, а другаЯ вела во дворик, заваленный
навозом.
Џутник не решилсЯ войти с улицы. Ћн проскользнул во двор, опЯть
остановилсЯ, потом робко нажал на щеколду и толкнул дверь.
- Љто там? - спросил хозЯин.
- —еловек, который хотел бы поужинать и переночевать.
- ‡а чем же дело стало? ‡десь получите и ужин и ночлег.
Ћн вошел. ‚се посетители, пившие за столом, обернулись. ‹ампа освещала
пришельца с одной стороны, огонь очага-с другой. Џока он отвЯзывал свой
ранец, все внимательно разглЯдывали его.
Љабатчик сказал:
- ‚от огонь. ‚ этом котелке варитсЯ ужин. Џодойдите ближе и погрейтесь,
приЯтель.
Џутник сел перед очагом. Ћн протЯнул к огню нывшие от усталости ноги;
вкусный запах шел от котелка. ‹ицо пришельца, насколько его можно было
разглЯдеть из-под низко надвинутой на лоб фуражки, принЯло выражение
какого-то неопределенного удовлетворениЯ, к которому примешивалсЯ скорбный
оттенок, придаваемый длительной привычкой к страданию.
‚ообще у него был мужественный, энергичный и вместе с тем грустный вид.
ќто лицо производило какое-то странное, двойственное впечатление: сначала
оно казалось кротким, а потом суровым. ѓлаза из-под бровей сверкали, словно
пламЯ из-под груды валежника.
Ћдин из посетителей, сидевших за столом, был рыбный торговец; прежде
чем прийти в этот кабачок, он заходил к ‹абару, чтобы поставить к нему в
конюшню свою лошадь. Џо воле случаЯ, утром того же днЯ он повстречалсЯ с
этим подозрительным незнакомцем, когда тот шел по дороге между Ѓра д'Ђсс
и... (забыл название, - кажетсЯ, ќскублоном). € вот, поравнЯвшись с ним,
прохожий, который уже и тогда казалсЯ очень усталым, попросил подвезти его,
в ответ на что рыбный торговец лишь подхлестнул лошадь. Џолчаса назад этот
самый торговец находилсЯ среди людей, окружавших †акена ‹абара, и рассказал
посетителЯм "Љольбасского креста" о своей неприЯтной утренней встрече. Ќе
вставаЯ с места, он сделал кабатчику незаметный знак. ’от подошел к нему.
Ћни шепотом обменЯлись несколькими словами. Џутник тем временем снова
погрузилсЯ в свои думы.
Љабатчик подошел к очагу, грубо взЯл незнакомца за плечо и сказал:
- Ќемедленно убирайсЯ отсюда.
Ќезнакомец обернулсЯ и кротко ответил:
- Ђх, так? ‚ы уже знаете?..
- „а.
- ЊенЯ прогнали из одного трактира.
- Ђ теперь тебЯ выгонЯют из этого.
- Људа же мне деватьсЯ?
- Људа хочешь.
Џутник взЯл свою палку, ранец и вышел.
Ќа улице мальчишки, которые провожали его от самого "Љольбасского
креста" и, видимо, поджидали здесь, стали бросать в него камнЯми. Ћн в гневе
повернул назад и погрозил им палкой; детвора рассыпалась в разные стороны,
словно птичьЯ стайка.
Oн зашагал дальше и оказалсЯ напротив тюрьмы. “ ворот весела железнаЯ
цепь, прикрепленнаЯ к колокольчику. Ћн позвонил.
Ћкошечко в воротах приоткрылось.
- ѓосподин привратник! - сказал прохожий, почтительно снимаЯ фуражку. -
‘делайте милость, откройте н дайте мне приют на одну ночь.
ѓолос ответил ему:
- ’юрьма не постоЯлый двор. Џусть тебЯ арестуют, тогда открою.
Ћкошечко захлопнулось.
Ћн забрел в переулок, где было много садов. Ќекоторые вместо забора
были обнесены живой изгородью, что придает улице веселый вид. Џосреди этих
садов и изгородей путник увидел маленький одноэтажный домик с освещенным
окном. Ћн заглЯнул в это окно, как раньше в окно кабачка. Џеред ним была
большаЯ, выбеленнаЯ комната, с кроватью, затЯнутой пологом из набивного
ситца, детской люлькой в углу, несколькими деревЯнными стульЯми и
двуствольным ружьем, висевшим на стене. Џосреди комнаты стоЯл накрытый стол.
ЊеднаЯ лампа освещала грубую белую холщовую скатерть, оловЯнный кувшин,
блестевший, как серебро, и полный вина, и коричневую суповую мЯску, от
которой шел пар. ‡а столом сидел мужчина лет сорока с веселым, открытым
лицом; он подбрасывал на коленЯх ребенка. ‘идевшаЯ рЯдом с ним молоденькаЯ
женщина кормила грудью второго ребенка. Ћтец смеЯлсЯ, ребенок смеЯлсЯ, мать
улыбалась.
Ќа миг незнакомец остановилсЯ в задумчивости перед этой мирной,
отрадной картиной. —то происходило в его душе? Ћтветить на этот вопрос мог
бы он один. ‚ероЯтно, он подумал, что этот дом, где царит радость, не
откажет ему в гостеприимстве и что там, где он видит столько счастьЯ, быть
может, найдетсЯ длЯ него крупица состраданиЯ.
Ћн стукнул в окно тихо и нерешительно.
Ќикто не услышал его.
Ћн стукнул еще раз.
€ услыхал, как женщина сказала:
- Џослушай, муженек, мне кажетсЯ, кто-то стучитсЯ.
- Ќет, - ответил муж.
Ћн стукнул в третий раз.
Њуж встал, взЯл лампу, подошел к двери и отворил ее.
ќто был мужчина высокого роста, полукрестьЯнин, полуремесленник.
ирокий кожаный передник слева доходил ему до плеча; из-за нагрудника,
словно из кармана, торчал молоток, красный носовой платок, пороховница и
разные другие предметы, поддерживаемые снизу кушаком. Ћн стоЯл, - поднЯв
голову; открытый ворот расстегнутой рубахи обнажал белую бычью шею. “ него
были густые брови, огромные черные бакенбарды, глаза навыкате, выступавшаЯ
вперед нижнЯЯ челюсть и то не поддающеесЯ описанию выражение лица, которое
свойственно человеку, знающему, что он у себЯ дома.
- €звините, сударь, - сказал путник, - не можете ли вы за плату дать
мне тарелку похлебки и угол длЯ ночлега вон в том сарае, что стоит у вас в
саду? Њогли бы? ‡а плату?
- Љто вы такой? - спросил хозЯин дома.
—еловек ответил:
- џ иду из Џюи - Њуасона. ел пешком целый день. џ прошагал двенадцать
лье. ‘кажите, вы могли бы? ‡а плату.
- џ бы не отказалсЯ пустить к себе хорошего человека, который согласен
заплатить, - сказал крестьЯнин. - Ќо почему вы не идете на постоЯлый двор?
- ’ам нет места.
- Ќу, этого не может быть. ‚едь сейчас не Ярмарка и не базарный день. “
‹абара вы были?
- „а.
- € что же?
- Ќе знаю, право, но он менЯ не пустил, - в замешательстве ответил
путник.
- Ђ были вы у этого, как бишь его? Ќу, что на улице афо?
‡амешательство незнакомца возрастало.
- Ћн тоже не пустил менЯ, - пробормотал он.
‹ицо крестьЯнина отразило недоверие; он оглЯдел пришельца с головы до
ног и вдруг в ужасе вскричал:
- „а уж не тот ли вы человек?
Ћн снова оглЯдел незнакомца, отступил на три шага, поставил лампу на
стол и снЯл со стены ружье.
Њежду тем, услышав слова крестьЯнина: "„а уж не тот ли вы человек?",
женщина вскочила с места, схватила детей на руки и поспешно, даже не прикрыв
обнаженную грудь, спрЯталась за спиной мужа, со страхом уставившись на
незнакомца и тихо шепча про себЯ. "‚оровское отродье!".
‚се это произошло с невероЯтной быстротой. Ќесколько секунд хозЯин
рассматривал незнакомца так, словно перед ним была ЯдовитаЯ змеЯ, потом
снова подошел к двери и сказал:
- “бирайсЯ.
- ђади бога, хоть стакан воды! - попросил путник.
- Ђ не хочешь ли пулю в лоб? - ответил крестьЯнин и захлопнул дверь;
путник услышал, как заскрипели один за другим два тЯжелых железных засова.
—ерез минуту окно закрылось ставнем, задвинулсЯ поперечный железный брус.
Њежду тем мрак все сгущалсЯ. ‘ Ђльп дул холодный ветер. Џри слабом
свете угасавшего днЯ незнакомец разглЯдел в одном из садов, окаймлЯвших
улицу, что-то вроде землЯнки, как ему показалось, крытой дерном. Ћн смело
перепрыгнул через дощатый забор и очутилсЯ в саду. ‡атем подошел к землЯнке,
дверью ей служило узкое, очень низкое отверстие; она походила на те шалаши,
которые обычно сооружают себе шоссейные рабочие на краю дороги. „олжно быть,
незнакомец решил, что это и в самом деле такой шалаш; он страдал от холода и
голода; с голодом он уже примирилсЯ, но перед ним было по крайней мере
убежище от стужи. Ћбычно такого рода жилище по ночам пустует. Ћн лег на
живот и ползком пролез в землЯнку. ‚нутри было тепло, он нашел там довольно
сносную соломенную подстилку. ‘ минуту он лежал, вытЯнувшись на этой
подстилке, не в силах сделать ни одного движениЯ, до того он устал. ‡атем,
чувствуЯ, что ранец на спине мешает ему, и сообразив, что он может заменить
ему подушку, путник начал отстегивать один из ремней. ‚ этот момент
раздалось грозное рычание. Ћн поднЯл глаза. ѓолова огромного пса показалась
в темном отверстии землЯнки.
Ћн попал в собачью конуру.
Ћн и сам был силен и страшен; вооружившись палкой и превратив свой
ранец в щит, он кое-как выбралсЯ из землЯнки, причем прорехи в его рубище
сделались еще шире.
Ћн выбралсЯ из сада, пЯтЯсь к выходу и размахиваЯ палкой; чтобы
удержать пса на почтительном расстоЯнии, он был вынужден прибегнуть к
приему, известному среди мастеров фехтовального искусства под названием
"закрытаЯ роза".
Љогда он не без труда вторично перелез через забор и опЯть оказалсЯ на
улице, один, без жильЯ, без крова, без приюта, лишившись даже соломенной
подстилки, выгнанный из жалкой собачьей конуры, он тЯжело опустилсЯ на
камень; говорЯт, что какой-то прохожий слышал, как он воскликнул: "‘обаке -
и той лучше, чем мне!"
‚скоре он встал и снова отправилсЯ в путь. Ћн вышел из города, надеЯсь
найти в поле дерево или стог сена, где можно было бы укрытьсЯ.
„олго брел он так, низко опустив голову. Ќаконец, очутившись вдали от
всЯкого человеческого жильЯ, он поднЯл глаза и осмотрелсЯ по сторонам. Ћн
был в поле; перед ним простиралсЯ пологий холм с низким жнивьем, - такие
холмы после жатвы напоминают стриженую голову.
ѓоризонт был совершенно черен - и не только из-за ночного мрака:
темноту сгущали низкие облака, которые, казалось, прилегали к самому холму
и, поднимаЯсь кверху, заволакивали все небо. Ќо так как вскоре должна была
взойти луна, а в зените еще реЯли отблески сумеречного света, эти облака
образовали в высоте нечто вроде белесоватого свода, отбрасывавшего на землю
бледный отсвет.
‡емлЯ из - за этого была освещена Ярче, чем небо, что всегда производит
особенно зловещее впечатление; холм с его однообразными, унылыми
очертаниЯми, мутным сизым пЯтном вырисовывалсЯ на темном горизонте. ‚се
вместе создавало впечатление чего-то отталкивающего, убогого, угрюмого,
давЯщего. Ќа все поле и на весь холм - только одно уродливое дерево; качаЯсь
и вздрагиваЯ под ветром, оно стоЯло в нескольких шагах от путника.
—еловек этот, по-видимому, не принадлежал к числу людей тонкого
духовного и умственного склада, чутко воспринимающих таинственную сторону
Явлений; однако это небо и холм, равнина и дерево дышали такой безотрадной
тоской, что после минуты неподвижного созерцаниЯ он внезапно повернул назад.
Ѓывают мгновеньЯ, когда сама природа кажетсЯ враждебной.
Ћн пустилсЯ в обратный путь. ѓородские ворота были уже закрыты. ‚ 1815
году „инь, выдержавший во времена религиозных войн три осады, был еще
окружен старинными крепостными стенами с четырехугольными башнЯми, которые
были снесены лишь впоследствии. Џутник отыскал пролом в стене и снова вошел
в город.
Ѓыло около восьми часов. Ќе знаЯ города, он опЯть отправилсЯ наудачу.
Ћн дошел до префектуры, потом очутилсЯ у семинарии. ЏроходЯ по ‘оборной
площади, он погрозил кулаком церкви.
Ќа углу площади находитсЯ типографиЯ. €менно здесь были впервые
отпечатаны воззваниЯ императора и императорской гвардии к армии, привезенные
с острова ќльбы и продиктованные самим Ќаполеоном.
‚ыбившись из сил и ни на что больше не надеЯсь, путник растЯнулсЯ на
каменной скамье у дверей типографии.
‚ это времЯ из церкви вышла стараЯ женщина. Ћна заметила лежащего в
темноте человека.
- —то вы здесь делаете, друг мой? - спросила она.
- ђазве вы не видите, добраЯ женщина? џ ложусь спать, - ответил он
резко и злобно.
„оброй женщиной, вполне достойной этого имени, была маркиза де ђ.
- Ќа этой скамье? - снова спросила она.
- „евЯтнадцать лет Я спал на голых досках, - сказал человек, - сегоднЯ
досплю на голом камне.
- ‚ы служили в солдатах?
- „а, добраЯ женщина, в солдатах.
- Џочему же вы не идете на постоЯлый двор?
- Џотому что у менЯ нет денег.
- Љак жаль! - сказала маркиза де ђ.-“ менЯ в кошельке только четыре су.
- ‚се равно. „авайте.
€ он взЯл четыре су. Њаркиза де ђ. продолжала:
- ќтих денег вам не хватит на постоЯлый двор. Ќо, скажите, пытались ли
вы устроитьсЯ где-нибудь? Ќе можете же вы провести так всю ночь. ‚ам,
наверное, холодно, вы голодны. Љто-нибудь мог бы приютить вас просто из
состраданиЯ.
- џ стучалсЯ во все двери.
- € что же?
- ЊенЯ отовсюду гнали.
„обраЯ женщина прикоснулась к плечу незнакомца и указала ему на низкий
домах, стоЯвший по ту сторону площади, рЯдом с епископским дворцом.
- ‚ы говорите, что стучались во все двери? - еще раз спросила она.
- „а.
- Ђ в эту?
- Ќет.
- ’ак постучитесь.
ѓлава втораЯ. Њ“„ђЋ‘’њ, Џђ…„Ћ‘’…ђ…ѓЂ…ЊЂџ Ѓ‹ЂѓЋђЂ‡“Њ€…Њ
‚ этот вечер, после обычной прогулки по городу, епископ „иньский
довольно долго сидел, затворившись у себЯ в комнате. Ћн был занЯт обширным
трудом на тему об обЯзанностЯх, который, к сожалению, так и осталсЯ
незавершенным. Ћн тщательно собирал вое сказанное отцами церкви и учеными по
этому важному вопросу. …го труд делилсЯ на две части: в первой говорилось об
обЯзанностЯх общечеловеческих, во второй - об обЯзанностЯх каждого человека,
в зависимости от общественного его положениЯ. Ћбщечеловеческие обЯзанности -
суть великие обЯзанности. €х четыре. Ђпостол Њатфей определЯет их так:
обЯзанности по отношению к богу (Њатф., VI), обЯзанности по отношению к
самому себе (Њатф., V. 29, 30), обЯзанности по отношению к ближнему (Њатф.,
VII, 12}, обЯзанности по отношению к творениЯм божиим (Њатф., VI, 20, 25). Ђ
что до остальных обЯзанностей, то епископ нашел их обозначенными и
предписанными в других местах: обЯзанности государей и подданных - в
Џослании к ђимлЯнам; судей, жен, матерей и юношей - у апостола Џетра; мужей,
отцов, детей и слуг - в Џослании к …фесЯнам; верующих - в Џослании к …вреЯм;
девственниц - в Џослании к ЉоринфЯнам. ‚се эти предписаниЯ он старательно
объединЯл в одно гармоническое целое, которое ему хотелось сделать
достоЯнием человеческих душ.
‚ восемь часов вечера он еще работал, держа на коленЯх раскрытую
толстую книгу и ухитрЯЯсь при этом делать записи на четвертушках бумаги. Љак
всегда в это времЯ, в комнату вошла Њаглуар, чтобы взЯть столовое серебро из
шкафчика, висевшего над его кроватью. —ерез минуту, вспомнив, что стол
накрыт и что сестра, должно быть, уже ждет его, епископ закрыл книгу, встал
из-за стола и вышел в столовую.
‘толоваЯ представлЯла собой продолговатую комнату с камином, с дверью,
выходившей прЯмо на улицу (мы уже говорили об этом), и окном в сад.
Њаглуар действительно кончала накрывать на стол.
Ќе отрываЯсь от дела, она разговаривала с Ѓатистиной.
Ќа столе горела лампа; стол стоЯл близко от камина, где был разведен
довольно Яркий огонь.
Ќетрудно представить себе этих двух женщин, из которых каждой было за
шестьдесЯт: Њаглуар - низенькую, полную, подвижную; Ѓатистину - кроткую,
худощавую, хрупкую, немного выше ростом, чем ее брат, в шелковом платье
красновато-бурого цвета, которое было модно в 1806 году в Џариже, когда она
купила его, и которое верно служило ей до сих пор. “потреблЯЯ простонародное
выражение, имеющее ту заслугу, что оно одним словом передает мысль, на
которую едва хватило бы целой страницы, скажем, что с виду Њаглуар была "из
простых", а Ѓатистина - "из господ". Њаглуар носила на голове белый чепец с
гофрированными оборками, а на шее золотой крестик - единственное золотое
женское украшение, которое можно было найти в этом доме; белоснежнаЯ косынка
оживлЯла ее черное платье из толстой шерстЯной материи с широкими короткими
рукавами; передник из бумажной ткани в красную и зеленую клетку,
перехваченный на талии зеленым кушаком, и такой же нагрудник, приколотый
сверху двумЯ булавками, довершал ее туалет; на ногах у нее были грубые
башмаки и желтые чулки, какие носЯт жительницы ЊарселЯ. Џлатье Ѓатистины
было скроено по фасону 1806 года; короткаЯ талиЯ, узкаЯ юбка, рукава с
наплечниками, клапаны и пуговки. ‘вои седые волосы она прикрывала завитым
париком, причесанным "под ребенка", как тогда говорили. Њаглуар производила
впечатление неглупой, живой и добродушной женщины, хотЯ неодинаково
приподнЯтые углы рта и верхнЯЯ губа, котораЯ была у нее толще нижней,
придавали выражению ее лица оттенок грубоватости и властности. Џока
монсеньор молчал, она разговаривала с ним весьма решительно, сочетаЯ
почтительность с фамильЯрностью, но стоило монсеньору заговорить, и - мы уже
убедились в этом - она повиновалась так же беспрекословно, как и ее хозЯйка.
Ѓатистина даже не разговаривала. Ћна ограничивалась тем, что повиновалась и
одобрЯла. „аже в молодости она не отличалась миловидностью: у нее были
большие голубые глаза навыкате и длинный, с горбинкой, нос, но все лицо ее,
все ее существо - мы уже говорили об этом вначале - дышало невыразимой
добротой. Ћна и всегда была предрасположена к кротости, а вера, милосердие,
надежда - эти три добродетели, согревающие душу, - мало-помалу возвысили эту
кротость до свЯтости. Џрирода сделала ее агнцем, религиЯ превратила ее в
ангела. ЃеднаЯ свЯтаЯ девушка! Њилое исчезнувшее воспоминание!
Ѓатистина так часто рассказывала о том, что произошло в епископском
доме в тот вечер, что многие из тех, кто еще осталсЯ в живых, помнЯт все до
мельчайших подробностей.
‚ ту минуту, когда вошел епископ, Њаглуар что-то горЯчо говорила
Ѓатистине. Ћна беседовала с Ѓатистиной на свою излюбленную тему, к которой
епископ уже успел привыкнуть. ђечь шла о щеколде у наружной двери.
Џо-видимому, Њаглуар, закупаЯ провизию длЯ ужина, наслушалась разных
разностей. Џоговаривали о каком-то бродЯге подозрительного вида, о том, что
в городе поЯвилсЯ опасный незнакомец, что он шатаетсЯ по улицам и что у тех,
кому бы вздумалось поздно вернутьсЯ домой этой ночью, может произойти
неприЯтнаЯ встреча. ѓоворили также, что полициЯ никуда не годитсЯ, потому
что префект и мэр не ладЯт между собой и, стараЯсь подставить друг другу
ножку, нарочно устраивают всЯкие происшествиЯ. Џоэтому люди благоразумные
должны сами взЯть на себЯ обЯзанности полиции, быть настороже и позаботитьсЯ
о том, чтобы их дома были закрыты, входы загорожены, а двери снабжены
засовами и накрепко заперты.
Њаглуар особенно подчеркнула последние слова, но епископ, войдЯ в
столовую из своей комнаты, где было холодновато, теперь грелсЯ, сидЯ у
камина, и вообще думал о другом. Ћн оставил без вниманиЯ многозначительную
фразу Њаглуар. Ћна повторила ее. ’огда Ѓатистина, которой хотелось доставить
удовольствие Њаглуар, не вызвав при этом неудовольствиЯ брата, осмелилась
робко спросить у него:
- ‚ы слышите, братец, что говорит госпожа Њаглуар?
- „а, Я мельком слышал об этом, - ответил епископ.
Ћтодвинув стул и опершись обеими руками о колени, он обратил к старой
служанке свое приветливое, веселое лицо, освещенное снизу пламенем камина, и
спросил:
- €так, в чем же дело? —то случилось? Ќам, стало быть, угрожает большаЯ
опасность?
Њаглуар начала всю историю сначала, немного прикрашиваЯ ее, незаметно
длЯ себЯ самой. ‚ыходило так, что в городе находитсЯ какой-то цыган,
какой-то оборванец, какой-то опасный нищий. Ћн хотел остановитьсЯ у †акена
‹абара, но тот не пустил его к себе. ‹юди видели, что он прошел по бульвару
ѓассенди и бродил по городу до самых сумерек. Ќаружность у него самаЯ
разбойничьЯ - настоЯщий висельник.
- ‚ самом деле? - спросил епископ.
ќтот снисходительный вопрос ободрил Њаглуар; она решила, что епископ
уже близок к тому, чтобы обеспокоитьсЯ, и с торжеством продолжала:
- „а, ваше преосвЯщенство. ’ак оно и есть. Ќынешней ночью в городе
непременно случитсЯ несчастье. ‚се это говорЯт. Ђ полициЯ никуда не годитсЯ
(полезное повторение). †ить в горной местности и не поставить на улице ни
одного фонарЯ! ‚ыходишь, а кругом тьма кромешнаЯ! ‚от Я и говорю, ваше
преосвЯщенство, да и барышнЯ тоже говорит, что...
- џ ничего не говорю, - прервала ее Ѓатистина - ‚се, что делает мой
брат, хорошо!
‘ловно не слыша этого возражениЯ, Њаглуар продолжала:
- ‚от мы и говорим, что наш дом ненадежен и что если его преосвЯщенство
позволит, Я схожу к Џолену Њюзбуа, к слесарю, и скажу ему, чтобы он приладил
к дверЯм те задвижки, что были прежде; они в сохранности, так что это
минутное дело. Џраво, ваше преосвЯщенство, задвижки необходимы, хотЯ бы
только на нынешнюю ночь, потому что, право, нет ничего ужаснее, чем дверь на
щеколде, которую может открыть снаружи любой прохожий. € потом ваше
преосвЯщенство имеет привычку всегда говорить: "‚ойдите", будь это хоть
глухой ночью. Ћ господи, да чего уж тут! Ќезачем и спрашивать разрешениЯ...
‚ эту минуту кто-то громко постучал в дверь.
- ‚ойдите! - сказал епископ.
ѓлава третьЯ. ѓ…ђЋ€‡Њ ‘‹…ЏЋѓЋ ЏЋ‚€ЌЋ‚…Ќ€џ
„верь открылась.
Ћна открылась широко, настежь; видимо, кто-то толкнул ее решительно и
сильно.
‚ошел человек.
Њы уже знаем его. ќто тот самый путник, который только что блуждал по
городу в поисках ночлега.
Ћн вошел, сделал шаг вперед и остановилсЯ, не закрываЯ за собой двери.
Ќа плече у него висел ранец, в руке он держал палку, выражение его глаз было
жесткое, дерзкое, усталое и злобное. Ћгонь камина Ярко освещал его. Ћн был
страшен. ‚ этой внезапно поЯвившейсЯ фигуре было что-то зловещее.
“ Њаглуар не хватило сил даже вскрикнуть. Ћна задрожала и словно
остолбенела.
Ѓатистина обернулась, увидела входЯщего человека и в испуге
приподнЯлась со стула; потом, медленно повернув голову в сторону камина,
посмотрела на брата, и лицо ее снова стало безмЯтежным и Ясным.
…пископ устремил на вошедшего пристальный и спокойный взглЯд.
Ћн уже открыл рот, видимо, собираЯсь спросить у пришельца, что ему
угодно, но человек обеими руками оперсЯ на палку, окинул взглЯдом старика и
обеих женщин и, не ожидаЯ, пока заговорит епископ, начал громким голосом:
- ‚от что. ЊенЯ зовут †ан ‚альжан. џ каторжник. џ пробыл на каторге
девЯтнадцать лет. —етыре днЯ назад менЯ выпустили, и Я иду в Џонтарлье, к
месту назначениЯ. ‚от уже четыре днЯ, как Я иду пешком из ’улона. ‘егоднЯ Я
прошел двенадцать лье. ‚ечером, придЯ в этот город, Я зашел на постоЯлый
двор, но менЯ выгнали из-за моего желтого паспорта, который Я предъЯвил в
мэрии. Ќичего не поделаешь! џ зашел на другой постоЯлый двор. Њне сказали:
"“бирайсЯ!" ‘начала на одном, потом на другом. Ќикто не захотел впустить
менЯ. џ был и в тюрьме, но привратник не открыл мне. џ залез в собачью
конуру. ‘обака укусила менЯ и выгнала вон, словно это не собака, а человек.
Њожно подумать, что она знала, кто Я такой. џ вышел в поле, чтобы
переночевать под открытым небом. Ќо небо заволокло тучами. џ решил, что
пойдет дождь и что нет бога, который мог бы помешать дождю, и Я вернулсЯ в
город, чтобы устроитьсЯ хотЯ бы в какой-нибудь нише. ‡десь, на площади, Я
уже хотел было лечь спать на каменной скамье, но какаЯ-то добраЯ женщина
показала мне на ваш дом и сказала: "Џостучись туда". џ постучалсЯ. —то здесь
такое? ЏостоЯлый двор? “ менЯ есть деньги –елый капитал ‘то девЯть франков
пЯтнадцать су, которые Я заработал на каторге за девЯтнадцать лет... џ
заплачу. Ћтчего же не заплатить? “ менЯ есть деньги. џ очень устал, Я шел
пешком двенадцать лье и сильно проголодалсЯ. ‚+ позволите мне остатьсЯ?
- ѓоспожа Њаглуар! - сказал епископ. - Џоставьте на стол еще один
прибор.
—еловек сделал несколько шагов вперед и подошел к столу, на котором
горела лампа.
- Џогодите, - продолжал он, словно не поверив своим ушам, - тут что-то
не то. ‚ы слышали? џ каторжник ѓалерник џ прЯмо с каторги.
Ћн вынул из кармана большой желтый лист бумаги и развернул его.
- ‚от мой паспорт. Љак видите - желтый. ќто длЯ того, чтобы менЯ гнали
отовсюду, куда бы Я ни пришел. •отите прочитать? џ и сам умею читать.
‚ыучилсЯ в заключении. ’ам есть школа длЯ тех, кто желает учитьсЯ.
Џосмотрите, вот что они вписали в паспорт "†ан ‚альжан, освобожденный
каторжник, уроженец..."-ну да это вам безразлично...-"пробыл на каторге
девЯтнадцать лет. ЏЯть лет за кражу со взломом. —етырнадцать за
четырехкратную попытку к побегу. —еловек этот весьма опасен". Ќу вот! ‚се
менЯ выбрасывали вон. Ђ вы? ‘огласны вы пустить менЯ к себе? ќто что,
постоЯлый двор? ‘огласны вы дать мне поесть и переночевать? “ вас найдетсЯ
конюшнЯ?
- ѓоспожа Њаглуар! - сказал епископ.-- Џостелите чистые простыни на
кровати в алькове.
Њы уже говорили о том, как повиновались епископу обе женщины.
Њаглуар вышла исполнить его приказаниЯ.
…пископ обратилсЯ к незнакомцу:
- ‘Ядьте, сударь, и погрейтесь. ‘ейчас мы будем ужинать, а тем временем
вам приготовЯт постель.
’олько теперь смысл сказанного дошел до сознаниЯ путника. Ќа его лице,
до этой минуты суровом и мрачном, изобразилось чрезвычайное изумление,
недоверие, радость. Ћн забормотал, словно помешанный:
- Џравда? Ѓыть этого не может! ‚ы оставите менЯ здесь? Ќе выгоните вон?
ЊенЯ? Љаторжника? ‚ы называете менЯ "сударь", вы не говорите мне "ты".
"“бирайсЯ прочь, собака!" - вот как всегда обращаютсЯ со мной. џ был уверен,
что вы тоже прогоните менЯ. ‚едь Я сразу сказал вам, кто Я такой. ‘пасибо
той славной женщине, что научила менЯ зайти сюда! ‘ейчас Я буду ужинать!
Љровать с матрацем и с простынЯми, как у всех людей! Љровать! ‚от уже
девЯтнадцать лет, как Я не спал на кровати! ‚ы позволили мне остатьсЯ?
Џраво, вы добрые люди! ‚прочем, у менЯ есть деньги. џ хорошо заплачу вам.
Џрошу прощеньЯ, как вас зовут, господин трактирщик? џ заплачу, сколько
потребуетсЯ. ‚ы славный человек. ‚едь вы трактирщик, правда?
- џ свЯщенник и живу в этом доме, - сказал епископ.
- ‘вЯщенник! - повторил пришелец. - Ћх, и славный же вы свЯщенник! ‚ы,
значит, не спросите с менЯ денег? ‚ы - кюре, не так ли? Љюре из этой вот
большой церкви? Ќу и дурак же Я, право! Ќе заметил вашей скуфейки.
‘ этими словами он поставил в угол ранец и палку, положил в карман
паспорт и сел. Ѓатистина кротко смотрела на него. Ћн продолжал:
- ‚ы добрый человек, господин кюре, вы никем не гнушаетесь. ќто так
хорошо - хороший свЯщенник! ‚ам, значит, не понадобЯтсЯ мои деньги?
- Ќет, - ответил епископ, - оставьте ваши деньги при себе. ‘колько у
вас? ЉажетсЯ, вы сказали - сто девЯть франков?
- € пЯтнадцать су, - добавил путник.
- ‘то девЯть франков пЯтнадцать су. Ђ сколько же времени вы потратили,
чтобы их заработать?
- „евЯтнадцать лет.
- „евЯтнадцать лет!
…пископ глубоко вздохнул.
Џутник продолжал:
- “ менЯ покуда все деньги целы. ‡а четыре днЯ Я истратил только
двадцать пЯть су, которые заработал в ѓрассе, помогаЯ разгружать телеги. ‚ы
аббат, поэтому Я хочу рассказать вам, что у нас на каторге был тюремный
свЯщенник. Ђ потом однажды Я видел епископа. …го называют: ваше
преосвЯщенство. ќто был епископ Њайоркский в Њарселе. …пископ - это такой
кюре, который поставлен над всеми кюре. Џростите менЯ, Я, знаете, плохо
рассказываю, но уж очень мне все это непонЯтно! ‚ы подумайте только - наш
брат и он! Ћн служил обедню на тюремном дворе, там поставили престол, а на
голове у епископа была какаЯ-то остроконечнаЯ штука из чистого золота. Ћна
так и горела на полуденном солнце. Њы стоЯли с трех сторон, рЯдами, и на нас
были наведены пушки с зажженными фитилЯми. Ќам было очень плохо видно. Ћн
говорил что-то, но стоЯл слишком далеко от нас, мы ничего не слышали. ‚от
что такое епископ.
Ќе прерываЯ его, епископ встал и закрыл дверь, котораЯ все это времЯ
была открыта настежь.
‚ошла Њаглуар. Ћна принесла прибор и поставила его на стол.
- ѓоспожа Њаглуар! - сказал епископ. - Џоставьте этот прибор как можно
ближе к огню. - €, повернувшись к гостю, добавил: - Ќочной ветер в Ђльпах -
это очень холодный ветер. ‚ы, должно быть, сильно озЯбли, сударь?
‚сЯкий раз, как он произносил слово сударь ласковым, серьезным и таким
дружелюбным тоном, лицо пришельца озарЯлось радостью. ‘ударь длЯ каторжника
- это все равно, что стакан воды длЯ человека, умирающего от жажды.
Ћпозоренные жаждут уважениЯ.
- Љак тускло горит лампа! - заметил епископ.
Њаглуар понЯла епископа; она пошла в его спальню, взЯла с камина два
серебрЯных подсвечника и поставила их с зажженными свечами на стол.
- ѓосподин кюре! - сказал пришелец. - ‚ы добрый человек. ‚ы не
погнушались мною. ‚ы приютили менЯ у себЯ. ‚ы зажгли длЯ менЯ свечи. Ђ ведь
Я не утаил от вас, откуда Я пришел, не утаил, что Я преступник.
…пископ, сидевший с ним рЯдом, слегка прикоснулсЯ к его руке.
- ‚ы могли бы и не говорить мне, кто вы. ќто не мой дом, это дом €исуса
•риста. “ того, кто входит в эту дверь, спрашивают не о том, есть ли у него
имЯ, а о том, нет ли у него горЯ. ‚ы страдаете, вас мучит голод и жажда -
добро пожаловать! € не благодарите менЯ, не говорите мне, что Я приютил вас
у себЯ в доме. ‡десь хозЯин лишь тот, кто нуждаетсЯ в приюте. ѓоворю вам,
прохожему человеку: этот дом скорее ваш, нежели мой. ‚се, что здесь есть,
принадлежит вам. „лЯ чего же мне знать ваше имЯ? ‚прочем, еще прежде чем вы
успели назвать мне себЯ, Я знал другое ваше имЯ.
—еловек изумленно взглЯнул на него.
- Џравда? ‚ы знали, как менЯ зовут?
- „а, - ответил епископ, - вас зовут "брат мой".
- ‡наете что, господин кюре! - вскричал путник. - ‚ходЯ к вам, Я был
очень голоден, но вы так добры, что сейчас Я и сам уж не знаю, что со мной,
- у менЯ как будто и голод пропал.
…пископ посмотрел на него и спросил:
- ‚ы очень страдали?
- Ћх! ЂрестантскаЯ куртка, Ядро, прикованное к ноге цепью, голые доски
вместо постели, зной, стужа, работа, галеры, палочные удары! „войные кандалы
за ничтожную провинность. Љарцер за одно слово. „аже на больном, в постели,
- все равно кандалы. ‘обаки, и те счастливее нас! „евЯтнадцать лет! Ђ всего
мне сорок шесть. ’еперь вот желтый паспорт. ‚от и все.
- „а, - сказал епископ, - вы вышли из юдоли печали. Ќо послушайте.
‡алитое слезами лицо одного раскаЯвшегосЯ грешника доставлЯет небесам больше
радости, чем незапЯтнанные одежды ста праведников. …сли вы вышли из этих
печальных мест, затаив в душе чувство гнева и ненависти к людЯм, вы достойны
сожалениЯ; если же вы вынесли оттуда доброжелательность, кротость и мир, то
вы лучше любого из нас.
Њежду тем Њаглуар подала ужин: постный суп с размоченным хлебом и
солью, немного свиного сала, кусок баранины, несколько смокв, творог и
большой каравай ржаного хлеба. Ћна сама догадалась добавить к обычному меню
епископа бутылку старого мовского вина.
Ќа лице епископа внезапно поЯвилось веселое выражение, свойственное
радушным людЯм.
- Џрошу к столу! - с живостью сказал он.
Ћн усадил гостЯ по правую руку, как делал всегда, когда у него ужинал
кто-либо из посторонних. Ѓатистина, державшаЯсЯ невозмутимо спокойно и
непринужденно, занЯла место слева от брата.
…пископ прочитал перед ужином молитву и, по своему обыкновению, налил
всем суп. ѓость жадно набросилсЯ на еду.
‚друг епископ заметил:
- Ћднако у нас на столе как будто чего-то не хватает.
‚ самом деле, Њаглуар положила на стол только три прибора, по числу
сидевших за столом человек. Њежду тем, когда у епископа оставалсЯ ужинать
гость, обычай дома требовал раскладывать на скатерти все шесть серебрЯных
приборов - невинное тщеславие! Ќаивное притЯзание на роскошь ЯвлЯлось своего
рода ребЯчеством, которое в этом гостеприимном и в то же времЯ строгом доме,
возводившем бедность в достоинство, было исполнено особого очарованиЯ.
Њаглуар понЯла намек; она молча вышла из комнаты, и через минуту три
прибора, которые потребовал епископ, сверкали на скатерти, симметрично
разложенные перед каждым из трех сотрапезников.
ѓлава четвертаЯ. Ќ…ЉЋ’Ћђ›… ЏЋ„ђЋЃЌЋ‘’€ Ћ ‘›ђЋ‚ЂђЌџ• ‚ ЏЋЌ’Ђђ‹њ…
Ђ теперь, чтобы дать представление о том, что происходило за ужином,
лучше всего привести здесь отрывок из письма Ѓатистины к г-же де Ѓуашеврон,
где с простодушной добросовестностью передана беседа каторжника с епископом:
"...Ќаш гость ни на кого не обращал вниманиЯ. Ћн ел с прожорливостью
изголодавшегосЯ человека. Ћднако после ужина он сказал:
- ѓосподин кюре, служитель божий! „лЯ менЯ-то все, что здесь на столе,
даже слишком хорошо, но, признатьсЯ, возчики, которые не разрешили мне
поужинать с ними, едЯт куда лучше вас.
Њежду нами говорЯ, это замечание немного менЯ задело. Њой брат ответил:
- “ них больше работы, чем у менЯ.
- Ќет, - возразил человек, - у них больше денег. џ вижу, вы бедны. Ђ
может быть, вы даже и не свЯщенник? ‘кажите, вы правда свЯщенник? …сли
господь бог справедлив, вы, конечно, должны быть свЯщенником.
- Ѓог более чем справедлив, - ответил мои брат. ‡атем он спросил:
- ‘кажите, господин †ан ‚альжан, вы ведь направлЯетесь в Џонтарлье?
- „а, по принудительному маршруту.
ЉажетсЯ, этот человек выразилсЯ именно так. Џотом он продолжал:
- ‡автра мне надо выйти чуть свет. ’Яжело ходить пешком. Ќочи холодные,
а дни жаркие.
- ‚ы идете в хорошие места, - сказал мой брат. - ‚о времЯ революции
семьЯ моЯ была разорена. ‘начала Я нашел убежище в ”ранш - Љонте и там
некоторое времЯ жил трудами своих рук. Њне очень хотелось работать. € Я
нашел, чем занЯтьсЯ. ’ам есть из чего выбирать. Џисчебумажные фабрики,
кожевенные заводы, винокурни, маслобойни, крупные часовые заводы,
сталелитейные и меднолитейные заводы, не менее двадцати железоделательных
заводов; из них четыре очень крупных, находЯтсЯ в ‹одсе, атильоне, Ћденкуре
и Ѓере.
Џо-моему, Я не ошибаюсь; именно эти предприЯтиЯ перечислил мой брат.
‡атем он прервал свою речь и обратилсЯ с вопросом ко мне.
- ‘естрицам - сказал он. - ЉажетсЯ, у насесть родственники в этих
краЯх?
џ ответила:
- Џрежде были, и при старом режиме один из них, господин де ‹юсене,
служил в Џонтарлье начальником городской стражи.
- ’ак, так, - продолжал брат, - но в девЯносто третьем году родных
больше не было, были только собственные руки. џ работал. ‚ Џонтарлье, куда
вы направлЯетесь, господин ‚альжан, есть одна отрасль промышленности, весьма
патриархальнаЯ и просто очаровательнаЯ, сестрица. џ говорю об их сыроварнЯх,
которые там называют "сырнЯми".
’ут мой брат, не забываЯ угощать этого человека, подробно разъЯснил
ему, что такое понтарлийские общественные сыроварни. Ћн рассказал, что они
бывают двух родов: "большие сараи", принадлежащие богатым, где держат по
сорок-пЯтьдесЯт коров и где за лето выделывают от семи до восьми тысЯч
сыров, и "артельные сыроварни", принадлежащие беднЯкам, - то есть крестьЯнам
с предгорий, которые содержат коров сообща и делЯт доход между собой. Ћни
сообща нанимают сыровара, который у них называетсЯ "сыроделом"; сыродел три
раза в день принимает от членов артели молоко, отмечаЯ полученное количество
нарезками на бирке. ђабота сыроварни начинаетсЯ в конце апрелЯ, а около
середины июнЯ сыровары выгонЯют коров в горы.
‡а едой этот человек стал понемногу приходить в себЯ. Ѓрат подливал ему
отличного мовского вина, которое сам он не пьет, считаЯ, что оно слишком
дорого. ‚се эти подробности он рассказывал с той непринужденной веселостью,
котораЯ вам хорошо знакома, и времЯ от времени прерывал свой рассказ,
ласково обращаЯсь ко мне Ћн много раз принималсЯ хвалить ремесло "сыродела",
словно желаЯ натолкнуть нашего гостЯ на мысль, что это занЯтие было бы длЯ
него спасением, но не советуЯ ему это прЯмо и грубо. ЊенЯ поразило вот что.
џ уже сказала вам, кто был этот человек. ’ак вот, за исключением нескольких
фраз об €исусе •ристе, сказанных сразу по приходе незнакомца, брат в
продолжение всего ужина и даже всего вечера не обмолвилсЯ ни одним словом,
которое могло бы напомнить этому человеку о том, кто он такой и кто такой
мой брат. Љазалось бы, длЯ него, как длЯ епископа, это был самый подходЯщий
случай сказать небольшую проповедь и воздействовать на каторжника, чтобы
навсегда запечатлеть в его душе эту встречу. ‚озможно, всЯкий другой на
месте брата, увидев этого несчастного у себЯ в доме, счел бы уместным дать
ему пищу не только телесную, но и духовную, заставил бы его выслушать слова
укоризны, приправленной советами и моралью, а может быть, уделил бы ему
немного состраданиЯ, увещеваЯ вести в будущем более нравственную жизнь. Ѓрат
не спросил у него даже о том, откуда он родом, не спросил о его прошлом.
‚едь в прошлом он и совершил проступок, а брат Явно избегал всего, что могло
бы вызвать это воспоминание. ѓоворЯ о горных жителЯх Џонтарлье, "которые
мирно трудЯтсЯ под самыми облаками" и которые, - добавил он, - "счастливы,
потому что безгрешны", брат вдруг остановилсЯ, испугавшись, как бы эти
нечаЯнно вырвавшиесЯ у него слова не оскорбили нашего гостЯ. •орошенько
поразмыслив, Я, кажетсЯ, понЯла, что происходило в сердце моего брата.
Ћчевидно, он решил, что этот человек, по имени †ан ‚альжан, и без того
слишком много думает о своем позоре и что наилучший способ отвлечь его от
этих мыслей и внушить ему, хотЯ бы на миг, что он такой же человек, как все,
- это обращатьсЯ с ним как со всеми. Ќе в этом ли и состоит правильно
понЯтое милосердие? Ќе находите ли вы, моЯ дорогаЯ, что в этой деликатности,
котораЯ воздерживаетсЯ от нравоучений, морали и намеков, есть что-то
поистине евангельское и что подлинное сострадание заключаетсЯ именно в том,
чтобы вовсе не касатьсЯ больного места человека, когда он страдает? Њне
кажетсЯ, что такова была тайнаЯ мысль моего брата. ’ак или иначе, если у
него и были эти мысли, то он не поделилсЯ ими ни с кем, даже со мной; весь
вечер он был таким же, как всегда, и, ужинаЯ с этим †аном ‚альжаном, вел
себЯ точно так же, как если бы ужинал с великим библейским судией ѓедеоном
или с нашим приходским свЯщенником.
Љ концу ужина, когда мы ели смокву, кто-то постучал в дверь. ќто пришла
тетушка †ербо с малышом на руках. Ѓрат поцеловал малютку в лоб, взЯл у менЯ
пЯтнадцать су, случайно оказавшихсЯ при мне, и отдал их тетушке †ербо. Ќаш
гость в это времЯ почти не обращал вниманиЯ на окружающее. Ћн молчал и
казалсЯ очень усталым. Љогда беднаЯ старушка †ербо ушла, брат прочитал
молитву, потом, обращаЯсь к гостю, сказал: "‚ам, наверное, хочетсЯ поскорее
лечь в постель?" Њаглуар поспешила убрать со стола. џ понЯла, что нам
следует уйти, чтобы путник мог лечь спать, и мы обе поднЯлись наверх. Ћднако
через минуту Я послала Њаглуар отнести гостю шкуру шварцвальдской косули,
котораЯ лежит в моей спальне. Ќочи здесь морозные, а мех хорошо греет. †аль
только, что шкура такаЯ стараЯ, шерсть из нее так и лезет. Ѓрат купил ее,
когда был в ѓермании, в ’отлингене, у истоков „унаЯ; там же он купил и
ножичек, ручка которого сделана из слоновой кости, Я пользуюсь им во времЯ
еды.
Њаглуар сейчас же вернулась, потом мы помолились богу в комнате, где
обычно развешиваем белье, и разошлись по своим спальнЯм, ничего не сказав
друг другу".
Џожелав сестре спокойной ночи, монсеньор Ѓьенвеню взЯл со стола один из
серебрЯных подсвечников, другой отдал своему гостю и сказал:
- Џойдемте, сударь, Я провожу вас в вашу комнату.
Џутник последовал за ним.
Љак известно, расположение комнат в доме было таково, что войти в
молельню, где находилсЯ альков, или же выйти из нее можно было только через
спальню епископа.
‚ ту минуту, когда они проходили через спальню, Њаглуар убирала
столовое серебро в шкафчик, висевший над изголовьем кровати. Ћна каждый
вечер заканчивала этим свои хозЯйственные дела, перед тем как лечь спать.
…пископ проводил гостЯ до самого алькова. ’ам его ожидала постель с
чистым и свежим бельем. Џутник поставил подсвечник на столик.
- Ќу, желаю вам спокойной ночи, - сказал епископ. - ‡автра утром, перед
уходом, вы выпьете чашку парного молока от наших коров, совсем еще теплого.
- ‘пасибо, господин аббат, - сказал путник.
Ќе успел он произнести эти миролюбивые слова, как вдруг, без всЯкого
перехода, в нем произошла страннаЯ перемена, котораЯ привела бы в ужас обеих
достойных женщин, если бы они присутствовали при этом. „аже и сейчас нам
трудно отдать себе отчет, какое именно чувство руководило им в ту минуту.
—то это было - предостережение или угроза? €ли он просто повиновалсЯ
безотчетному побуждению, которое не было понЯтно и ему самому? Ћн живо
обернулсЯ к старику, скрестил руки на груди и, устремив на своего хозЯина
дикий взглЯд, хрипло закричал:
- ‚от оно что! ’ак вы, значит, укладываете менЯ в доме, вот здесь,
рЯдом с собой!
Џомолчав, он прибавил с усмешкой, в которой таилось что-то страшное:
- Џодумали ли вы о том, что делаете? Џочем вы знаете, может быть, мне
случалось на своем веку убить человека?
- Џро то ведает милосердный бог, - ответил епископ.
’оржественно поднЯв руку со сложенными длЯ крестного знаменьЯ пальцами
и шевелЯ губами, словно молЯсь или разговариваЯ сам с собой, он благословил
путника, даже не наклонившего головы, и, не оглЯдываЯсь, пошел к себе.
Љогда в алькове кто-нибудь спал, широкаЯ саржеваЯ занавеска, протЯнутаЯ
в молельне от стены к стене, закрывала престол. ЏроходЯ мимо этой занавески,
епископ встал на колени и сотворил краткую молитву.
Њинуту спустЯ он был уже в саду и шагал по дорожкам, размышлЯЯ,
созерцаЯ, отдаваЯсь душой и мыслью великой тайне, которую бог открывает
ночью очам тех, кто бодрствует.
Ђ путник так сильно устал, что даже не порадовалсЯ прекрасным чистым
простынЯм. ‡ажав одну ноздрю и сильно дунув из другой, он погасил свечу, как
это обычно делают каторжники, потом, одетый, бросилсЯ на кровать и тотчас же
заснул крепким сном.
Љогда епископ возвращалсЯ из сада в спальню, пробило полночь.
—ерез несколько минут все в домике спало.
ѓлава шестаЯ. †ЂЌ ‚Ђ‹њ†ЂЌ
Ќочью †ан ‚альжан проснулсЯ.
†ан ‚альжан родилсЯ в бедной крестьЯнской семье, в Ѓри. ‚ детстве он не
училсЯ грамоте. ‚озмужав, он стал подрезалыциком деревьев в ”авероле. …го
мать звали †анной Њатье, отца - †аном ‚альжаном, или ‚лажаном, - по всей
вероЯтности, "‚лажан" было прозвище, получившеесЯ от сокращениЯ слов voila
Jean {‚от †ан.}.
†ан ‚альжан был задумчив, но не печален, - свойство привЯзчивых натур.
Ђ в общем этот †ан ‚альжан, по крайней мере с виду, казалсЯ существом
довольно вЯлым и заурЯдным. …ще в раннем детстве он потерЯл отца и мать.
Њать, вследствие дурного ухода, умерла от родильной горЯчки. Ћтец, тоже
подрезальщик, убилсЯ насмерть, свалившись с дерева. “ †ана ‚альжана не
осталось никого, кроме старшей сестры, вдовы с семью детьми - мальчиками и
девочками. ‘естра и вырастила †ана ‚альжана. „о тех пор, пока был жив ее
муж, она кормила и содержала брата. Њуж умер. ‘таршему из семерых малышей
было восемь лет, младшему - год. †ану ‚альжану минуло тогда двадцать четыре
года. Ћн заменил детЯм отца и стал поддерживать вырастившую его сестру. ќто
совершилось само собой; †ан ‚альжан угрюмо выполнЯл свой долг. ’ак, в
тЯжелом труде, за который он получал гроши, проходила его молодость. Ќикто
не слыхал, чтобы у него была подружка. …му некогда было влюблЯтьсЯ.
‚ечером он приходил домой усталый Я молча съедал свою похлебку. Џока он
ел, сестра его, тетушка †анна, частенько вылавливала из его миски лучший
кусочек мЯса, ломтик сала или капустный лист, чтобы отдать кому-нибудь из
детей. Ќагнувшись над столом, почти уткнувшись носом в похлебку, не убираЯ
длинных волос, падавших на глаза и свисавших над миской, он продолжал есть,
казалось, ничего не замечаЯ и не мешаЯ сестре делать свое дело. ‚ ”авероле,
недалеко от хижины ‚альжана, на противоположной стороне улички, жила
фермерша Њари - Љлод; малыши из семейства ‚альжан, почти всегда голодные,
иной раз прибегали к Њари -Љлод, чтобы занЯть у нее, Якобы от имени матери,
кринку молока, которую и выпивали где-нибудь за забором или в глухом
закоулке, вырываЯ друг у друга горшок с такой поспешностью, что молока
больше проливалось им на фартучки, чем попадало в рот. …сли б мать узнала об
этом мошенничестве, она строго наказала бы виновных. ђезкий и суровый †ан
‚альжан тайком от матери уплачивал Њари - Љлод за молоко, и дети избегали
кары.
‚ сезон подрезки деревьев он зарабатывал восемнадцать су в день, а
потом нанималсЯ жнецом, поденщиком, волопасом на ферме, чернорабочим. Ћн
делал все, что мог. ‘естра его тоже работала, но нелегко прокормить семерых
малышей. Ќужда все сильнее зажимала в тиски злополучное семейство. Ћдна зима
оказалась особенно тЯжелой. †ан ‚альжан потерЯл работу. ‘емьЯ очутилась без
хлеба. Ѓез хлеба - в буквальном смысле. ‘емеро детей без хлеба!
‚ один воскресный вечер Њобер €забо, владелец булочной, что на
–ерковной площади в ”авероле, уже собиралсЯ ложитьсЯ спать, как вдруг
услышал сильный удар в защищенную решеткой стеклЯнную витрину своей
лавчонки. Ћн прибежал вовремЯ и успел заметить руку, котораЯ просунулась
сквозь дыру, пробитую ударом кулака в решетке и в стекле. ђука схватила
каравай хлеба и исчезла. €забо бросилсЯ на улицу: вор убегал со всех ног;
€забо погналсЯ за ним и догнал. ‚ор успел уже бросить хлеб, но рука у него
оказалась в крови. ќто был †ан ‚альжан.
„ело происходило в 1795 году. †ан ‚альжан был предан суду "за кражу со
взломом, учиненную ночью в жилом помещении". “ него оказалось ружье ,- он
отлично стрелЯл и немного промышлЯл браконьерством, - и это повредило ему.
Џротив браконьеров существует вполне законное предубеждение. Ѓраконьер, так
же как контрабандист, недалеко ушел от разбойника. Ћднако заметим мимоходом,
что между этой породой людей и отвратительным типом убийцы - горожанина
лежит целаЯ пропасть. Ѓраконьер живет в лесу, контрабандист - в горах или на
море. ѓорода создают кровожадных людей, потому что они создают людей
развращенных. ѓоры, море, лес создают дикарей; они развивают суровость
нрава, не всегда уничтожаЯ человечность.
†ан ‚альжан был признан виновным. ‘татьи закона имели вполне
определенный смысл. Ќашей эпохе знакомы грозные мгновениЯ: это те минуты,
когда карательнаЯ система провозглашает крушение человеческой жизни. Љак
зловещ этот миг, когда общество отстранЯетсЯ н навсегда отталкивает от себЯ
мыслЯщее существо! †ан ‚альжан был приговорен к пЯти годам каторжных работ.
22 апрелЯ 1796 года в Џариже праздновали победу под Њонтеноте,
одержанную главнокомандующим €тальЯнской армией, которого в послании
„иректории к ‘овету пЯтисот от 2 флореалЯ IV года называют Ѓуона - Џарте; в
тот самый день в Ѓисетре заковывали в цепи большую партию каторжников. ‚ эту
партию попал и †ан ‚альжан. Ѓывший привратник тюрьмы - сейчас ему около
девЯноста лет - все еще хорошо помнит беднЯгу, который был прикован к концу
четвертой цепи в северном углу двора. Ћн сидел на земле, как и все
остальные. Љазалось, он совершенно не понимал своего положениЯ, сознаваЯ
лишь, что оно ужасно. Ѓыть может также, из глубины его смутных представлений
- представлений бедного невежественного человека - просачивалась мысль о
чрезмерной жестокости его судьбы. Љогда сильными ударами молота ему
заклепывали железный ошейник, он плакал; слезы душили его, мешали говорить,
и только времЯ от времени ему удавалось произнести: "џ был подрезалыциком
деревьев в ”авероле". ‡атем, не переставаЯ рыдать, он поднимал правую руку и
опускал ее семь раз, с каждым разом все ниже, как бы прикасаЯсь к семи
детским головкам, и по этому жесту можно было догадатьсЯ, что преступление.
в чем бы оно ни состоЯло, было совершено длЯ того, чтобы накормить и одеть
семерых малышей.
Ћн был отправлен в ’улон. …го везли туда двадцать семь суток на телеге,
с цепью на шее. ‚ ’улоне на него надели красную арестантскую куртку. ‚се
прежнее, что было когда-то его жизнью, перестало существовать, вплоть до
имени; он даже перестал быть †аном ‚альжаном, он превратилсЯ в номер 24601.
—то сталось с его сестрой? —то сталось с ее семерыми детьми? Љому до этого
дело? —то станетсЯ с горсточкой листьев молодого деревца, если подпилить его
под самый корень?
‚се та же историЯ. ќти злополучные живые существа, эти созданиЯ божии,
потерЯвшие отныне всЯкую опору, покровителЯ, пристанище, разбрелись куда
глаза глЯдЯт - кто знает, куда именно, быть может, в разные стороны, - и
потонули в холодном тумане, поглощающем одинокие существованиЯ, в печальной
мгле, где постепенно, в безрадостном шествии рода человеческого, исчезает
столько несчастных. Ћни покинули родные места. ЉолокольнЯ сельской церкви
забыла их; межа их собственного полЯ забыла их; после нескольких лет,
проведенных на каторге, †ан ‚альжан и сам позабыл о них. ‚ сердце, где
прежде зиЯла рана, теперь осталсЯ рубец. ‚от и все. ‡а то времЯ, пока он был
в ’улоне, он всего лишь раз услышал о сестре. ЉажетсЯ, это случилось в конце
четвертого года его заключениЯ. Ќе знаю, право, каким путем дошло до него
это известие. Љто-то, знавший их семью еще на родине, встретил его сестру.
Ћна была в Џариже. Ћна жила на бедной маленькой улице возле ‘ен - ‘юльпис,
на улице •лебопеков. Џри ней оставалсЯ только один мальчуган, самый младший.
ѓде были шестеро остальных? ‚озможно, что этого не знала и она сама. Љаждое
утро она ходила в типографию, что на Ѓашмачной улице, дом 3, где работала
фальцовщицей и брошюровщицей. Ќа работу надо было ЯвлЯтьсЯ к шести часам
утра, в зимнее времЯ - задолго до рассвета. ‚ одном доме с типографией
помещалась школа, и она водила в эту школу своего малыша, которому
исполнилось семь лет. Ќо в типографию она приходила к шести часам, а школа
открывалась только в семь, и ребенку нужно было ждать во дворе, пока
откроетсЯ школа, целый час, - целый час зимой, на холоде, в темноте.
Њальчику не позволЯли входить в типографию, "потому что он мешает". “тром,
проходЯ мимо, рабочие видели это бедное маленькое созданьице: сидЯ прЯмо на
мостовой, малыш дремал, а нередко и засыпал тут же в темноте, съежившись в
комочек и склонившись над своей корзинкой. Љогда шел дождь, старуха
привратница из жалости брала его к себе в каморку, где стоЯла убогаЯ
кровать, прЯлка да два деревЯнных стула, и мальчуган спал там, в уголке,
прижав к себе кошку, чтобы немного согретьсЯ. ‚ семь часов школу отпирали, и
он уходил туда. ‚от что сообщили †ану ‚альжану. ќтот рассказ ЯвилсЯ длЯ него
как бы вспышкой молнии, окном, которое, внезапно распахнувшись и позволив
ему увидеть судьбу тех, кого он любил когда-то, снова захлопнулось; больше
он ничего о них не слышал - ничего и никогда. Ќикакие вести о них больше не
приходили, он никогда больше их не видел, ему ни разу не случилось их
встретить, и в дальнейшем нашем горестном повествовании о них не будет
больше ни слова.
Љ концу четвертого года пришла очередь †ана ‚альжана бежать с каторги.
’оварищи помогли ему, согласно обычаЯм этих невеселых мест. Ћн бежал. „вое
суток он бродил по полЯм, на свободе, если можно назвать свободой положение
человека, которого травЯт, который оборачиваетсЯ каждую секунду, вздрагивает
от малейшего шума, боитсЯ всего: дыма из трубы, человека, проходЯщего мимо,
залаЯвшей собаки, быстро скачущей лошади, боЯ часов на колокольне; боитсЯ
днЯ - потому что светло, ночипотому что темно, боитсЯ дороги, тропинки,
куста, боитсЯ, как бы не уснуть. Љ вечеру второго днЯ его поймали. Ћн не ел
и не спал тридцать шесть часов. ‡а его проступок морской суд продлил срок
наказаниЯ на три года, что составило уже восемь лет. Ќа шестой год снова
пришла его очередь бежать; он воспользовалсЯ этим, но побег не удалсЯ. …го
хватились на перекличке. Ѓыл дан выстрел из пушки, и ночью часовые нашли его
под килем строившегосЯ судна; он оказал сопротивление схватившей его страже.
Џобег и бунт. ќто преступление, предусмотренное в специальном пункте кодекса
законов, каралось увеличением срока на пЯть лет, из коих два года †ан
‚альжан должен был носить двойные кандалы. ’ринадцать лет. Ќа десЯтом году
снова настала его очередь бежать, и он снова воспользовалсЯ ею. € опЯть с
таким же успехом. …ще три года за эту новую попытку. естнадцать лет.
Ќаконец, кажетсЯ на тринадцатом году, он бежал в последний раз, лишь длЯ
того, чтобы быть пойманным через четыре часа. ‡а эти четыре часа отсутствиЯ
- три года. „евЯтнадцать лет. ‚ октЯбре 1815 года его освободили, а попал он
на каторгу в 1796 году за то, что разбил оконное стекло и взЯл каравай
хлеба.
Џозволим себе краткое отступление. €зучаЯ вопросы уголовного права и
осуждениЯ именем закона, автор этой книги вторично сталкиваетсЯ с кражей
хлеба, как с исходной точкой крушениЯ человеческой судьбы. Љлод ѓе украл
хлеб; †ан ‚альжан украл хлеб. Ђнглийской статистикой установлено, что в
‹ондоне из каждых пЯти краж четыре имеют непосредственной причиной голод.
†ан ‚альжан вошел в каторжную тюрьму дрожа и рыдаЯ; он вышел оттуда
бесстрастным. Ћн вошел туда полный отчаЯньЯ; он вышел оттуда мрачным.
—то же произошло в этой душе?
ѓлава седьмаЯ. ѓ‹“Ѓ€ЌЂ Ћ’—ЂџЌњџ
ЏопытаемсЯ рассказать об этом.
Ћбщество обЯзано вглЯдетьсЯ в такого рода ЯвлениЯ, ибо оно само создает
их.
ќто был, как мы уже говорили, человек невежественный, но далеко не
глупый. ‚ нем светилсЯ природный ум. Ђ несчастье, которое по-своему
просветлЯет человека, раздуло огонек, тлевший в этой душе. Џод ударами
палки, в цепЯх, в карцере, на тЯжелой работе, изнемогаЯ под палЯщим солнцем,
лежа на голых досках арестантских нар, он исследовал свою совесть и стал
размышлЯть.
Ћн назначил себЯ судьей.
€ прежде всего призвал к суду самого себЯ.
Ћн признал, что был осужден вовсе не невинно. Ћн понЯл, что совершил
отчаЯнный поступок, достойный порицаниЯ, что если бы он попросил хлеба, ему,
быть может, и не отказали бы; что, так или иначе, лучше было подождать,
чтобы ему дали хлеба или из состраданиЯ, или за работу; что на слова "разве
может человек ждать, когда он голоден?" - нетрудно привести множество
возражений: что, во-первых, такие случаи, когда умирают от голода, в прЯмом
значении этого слова, крайне редки, а во-вторых, к несчастью или счастью,
человек создан так, что он долго и много может страдать физически и
нравственно, не умираЯ; что, следовательно, надо было запастись терпением;
что так было бы лучше даже и длЯ несчастных детей; что он, жалкий, ничтожный
человек, совершил безумный поступок, схватив за горло общество и вообразив,
что можно уйти от нищеты с помощью кражи; что, так или иначе, выход, который
вел из нищеты в бесчестие, - дурной выход; словом, он признал себЯ виновным.
‡атем он спросил себЯ:
Ћдин ли он был виновен во всей этой роковой истории? €, прежде всего,
не ЯвлЯетсЯ ли весьма существенным то обстоЯтельство, что он, рабочий,
осталсЯ без работы, что он, трудолюбивый человек, осталсЯ без куска хлеба?
„алее, не слишком ли жестока и чрезмерна была кара длЯ преступника, который
открыто созналсЯ в своем преступлении? Ќе допустило ли правосудие, столь
сурово наказав его, большего злоупотреблениЯ, нежели сам преступник? Ќе
перевешивает ли одна из чаш весов, и притом именно та, на которой лежит
искупление? Ќе сглаживаетсЯ ли чрезмерностью наказаниЯ совершенный проступок
и не менЯет ли этот перевес всего положениЯ вещей, на место вины осужденного
подставлЯЯ вину карающей власти, превращаЯ виновного в жертву, должника в
кредитора и привлекаЯ закон на сторону того, кто его нарушил? €, наконец, не
ЯвлЯетсЯ ли это наказание, отЯгченное последовательными увеличениЯми срока
за неоднократные попытки убежать, своего рода покушением сильного на
слабого, преступлением общества по отношению к личности, - преступлением,
возобновлЯемым каждый день, преступлением, длЯщимсЯ девЯтнадцать лет?
Ћн спросил себЯ: вправе ли человеческое общество в равной мере
подвергать всех своих членов безрассудной своей неосмотрительности, с одной
стороны, и беспощадной предусмотрительности - с другой, навсегда зажимаЯ
несчастного человека в тиски между отсутствием и чрезмерностью - отсутствием
работы, чрезмерностью наказаниЯ?
Ћн спросил себЯ: не чудовищно ли, что общество так обращаетсЯ именно с
теми из своих членов, которые по воле случаЯ, распределЯющего жизненные
блага, одарены наименее щедро и, следовательно, наиболее достойны
снисхождениЯ?
Џоставив и разрешив все эти вопросы, он подверг общество суду и вынес
приговор.
Ћн приговорил его к своей ненависти.
Ћн возложил на общество ответственность за свою судьбу и сказал себе,
что, быть может, настанет день, когда он отважитсЯ потребовать у него
отчета. Ћн заЯвил себе, что между ущербом, причиненным им, и ущербом,
причиненным ему, нет равновесиЯ; наконец он пришел к выводу, что его
наказание, не будучи, правда, беззаконием, все же никак не ЯвлЯлось и актом
справедливости.
ѓнев может быть безрассуден и слеп; раздражение бывает неоправданным;
негодование же всегда внутренне обосновано так или иначе. †ан ‚альжан был
полон негодованиЯ.
Љ тому же человеческое общество причинЯло ему только зло. Ћн всегда
видел лишь тот разгневанный лик, который оно именует своим правосудием и
открывает только тем, кого бьет. ‹юди всегда приближались к нему лишь затем,
чтобы причинить боль. ‚сЯкое соприкосновение с ними означало длЯ него удар.
Џосле того как он рассталсЯ со своим детством, с матерью, с сестрой, он ни
разу, ни одного разу не слышал ласкового слова, не встретил дружеского
взглЯда. ЏереходЯ от страданиЯ к страданию, он постепенно убедилсЯ, что
жизнь-война и что в этой войне он принадлежит к числу побежденных.
…динственным его оружием была ненависть. Ћн решил отточить это оружие на
каторге и унести с собой, когда выйдет оттуда.
‚ ’улоне существовала школа длЯ арестантов, которую содержали
монахи-игнорантинцы и где обучали самому необходимому тех несчастных, у кого
была охота учитьсЯ. †ан ‚альжан принадлежал к числу последних. Ћн начал
ходить в школу сорока лет и выучилсЯ читать, писать и считать. Ћн
чувствовал, что, укреплЯЯ свой ум, он тем самым укреплЯет и свою ненависть.
‚ иных случаЯх просвещение и знаниЯ могут усилить могущество зла.
ѓрустно говорить об этом, но, предав суду общество, которое было
творцом его несчастьЯ, он предал суду провидение, сотворившее общество, и
тоже вынес ему приговор.
’аким образом, в течение девЯтнадцати лет пытки и рабства эта душа
одновременно возвысилась и пала. ‘ одной стороны в нее проник свет, а с
другой - тьма.
Љак мы видели, †ан ‚альжан не был от природы дурным человеком. Љогда он
попал на каторгу, он был еще добрым. €менно там он осудил общество и
почувствовал, что становитсЯ злым; именно там он осудил провидение и
почувствовал, что становитсЯ нечестивым.
‡десь мы не можем не остановитьсЯ длЯ минутного размышлениЯ.
‘пособна ли человеческаЯ натура изменитьсЯ коренным образом, до
основаниЯ? Њожет ли человек, которого бог создал добрым, стать злым по вине
другого человека? Њожет ли душа под влиЯнием судьбы совершенно переродитьсЯ
и стать злой, если судьба человека оказалась злой? Њожет ли сердце под
гнетом неизбывного горЯ стать дурным и уродливым, заболев неизлечимым
недугом, подобно тому как искривлЯетсЯ позвоночный столб под чрезмерно
низким, давЯщим сводом? Ќет ли в душе любого человека, в частности не было
ли в душе †ана ‚альжана той первоначальной искры, той божественной основы,
котораЯ не подвержена тлению в этом мире и бессмертна в мире ином и которую
добро может развить, разжечь, воспламенить и превратить в лучезарное сиЯние,
а зло никогда не может погасить до конца?
ќто важные и неизученные вопросы, причем на последний из них любой
физиолог, по всей вероЯтности, без колебаний ответил бы нет, если бы увидел
в ’улоне †ана ‚альжана, когда тот, в часы отдыха - часы его размышлений, -
сунув в карман конец цепи, чтобы он не волочилсЯ, и скрестив руки, сидел у
судового ворота, мрачный, серьезный, молчаливый, задумчивый - париЯ закона,
гневно взиравший на человека, отверженец цивилизации, сурово взиравший на
небо.
„а, несомненно, - и мы вовсе не собираемсЯ скрывать это,
наблюдатель-физиолог усмотрел бы здесь неисцелимый недуг, он, возможно,
пожалел бы этого больного, искалеченного по милости закона, но не сделал бы
ни малейшей попытки его лечить; он отвратил бы свой взглЯд от бездн, зиЯющих
в этой душе, и, как „анте со врат ада, стер бы с этого существованиЯ слово,
которое перст божий начертал на челе каждого человека, - слово надежда.
Џонимал ли сам †ан ‚альжан свое душевное состоЯние, в котором мы только
что попытались разобратьсЯ, с той Ясностью, с какой, быть может,
представлЯет его себе читатель этой книги после наших разъЯснений? ‚полне ли
отчетливо различал †ан ‚альжан те элементы, из которых слагалсЯ его
нравственный недуг, по мере их возникновениЯ и формированиЯ? Њог ли этот
неотесанный и безграмотный человек отдать себе точный отчет в
последовательной смене мыслей, с помощью которых он, шаг за шагом,
поднималсЯ и опускалсЯ до мрачных представлений о жизни, составлЯвших
столько лет его умственный кругозор? ‘ознавал ли он все то, что произошло в
его душе и что шевелилось в ней? Њы не смеем утверждать это, больше того -
мы в это не верим. †ан ‚альжан был чересчур невежествен, и даже после того
как он испытал столько горЯ, многое в нем самом оставалось длЯ него
туманным. Џорою он с трудом разбиралсЯ в собственных ощущениЯх †ан ‚альжан
пребывал во мраке, страдал во мраке, ненавидел во мраке; можно сказать, он
заранее ненавидел все и всЯ. € он брел во тьме, ощупью находЯ путь, как
слепой или как мечтатель. Ћднако времЯ от времени, по внутренней или по
внешней причине им овладевал порыв гнева, приступ невыносимого страданиЯ;
мгновеннаЯ вспышка молнии озарЯла вдруг его душу, и в зловещем отблеске
этого мертвенного света ему внезапно ЯвлЯлись, окружаЯ его со всех сторон,
страшные пропасти и мрачные картины будущего.
Ќо молниЯ гасла, и снова воцарЯлсЯ мрак. —то это было? Ћн не помнил.
Ћсобенностью такого рода наказаний, в которых преобладает
беспощадность, то есть нечто, притуплЯющее разум, ЯвлЯетсЯ то, что они
изменЯют человека, мало-помалу превращаЯ его путем какого-то бессмысленного
преображениЯ в дикого зверЯ, а иногда и в кровожадного зверЯ. Ћдни только
попытки †ана ‚альжана к бегству, последовательные и упорные, с достаточной
Ясностью говорЯт о странном воздействии закона на человеческую душу. †ан
‚альжан был готов возобновлЯть эти попытки, такие бесполезные и
безрассудные, столько раз, сколько бы ни представлЯлсЯ к тому случай, ни на
миг не задумываЯсь над их последствиЯми или над опытом предыдущих. Ћн убегал
стремительно, как убегает волк, который вдруг замечает, что его клетка
открыта. €нстинкт говорил ему: "Ѓеги!" ђазум сказал бы ему: "ЋстаньсЯ!" Ќо
перед столь сильным искушением разум исчезал, оставалсЯ голый инстинкт.
„ействовал только зверь. Ќовые жестокости, которым его подвергали после
поимки, только способствовали большему его одичанию.
Ќе следует упускать из вида то обстоЯтельство, что †ан ‚альжан обладал
огромной физической силой; ни один из обитателей каторги не мог с ним в этом
сравнитьсЯ. Ќа тЯжелой работе, отдаваЯ канат или поворачиваЯ судовой ворот,
†ан ‚альжан стоил четырех человек. €ногда он поднимал и держал на спине
огромные тЯжести и при случае заменЯл орудие, которое теперь называют
домкратом, а в старину называли orgueil, и от которого, кстати сказать,
произошло название улицы Њонторгейль, находЯщейсЯ недалеко от парижских
рынков. ’оварищи прозвали его †ан -„омкрат. Ћднажды, при ремонте балкона
тулонской ратуши, одна из чудесных кариатид Џюже, поддерживающих этот
балкон, отошла от стены и чуть было не упала. †ан ‚альжан, случайно
оказавшийсЯ при этом, поддержал кариатиду плечом и простоЯл так, пока не
подоспели рабочие.
ѓибкость была развита у него еще больше, чем сила. Ќекоторые из
каторжников, беспрестанно мечтаЯ о побеге, в конце концов из умениЯ сочетать
ловкость с силой создают своеобразную науку. ќто наука управлениЯ мускулами.
ќто таинственное искусство сохранениЯ равновесиЯ, ежедневно совершенствуемое
арестантами - людьми, которые завидуют насекомым и птицам. ‚скарабкатьсЯ на
отвесную стену и найти точку опоры там, где глаз едва видит крохотный
выступ, было детской игрой длЯ †ана ‚альжана. “цепившись за угол стены,
напрЯгаЯ мышцы спины н ног, вдавливаЯ локти и пЯтки в неровности камнЯ, он,
словно по волшебству, взбиралсЯ на четвертый этаж. €ногда ему случалось
таким же способом поднЯтьсЯ до самой крыши острога.
Ћн мало говорил. Ћн никогда не смеЯлсЯ. Ќеобходимо было какое-нибудь
чрезвычайное душевное потрЯсение, чтобы вызвать у него раз или два в год
зловещий хохот-хохот каторжника, звучащий, как отголосок сатанинского cмexa.
Љазалось, он был постоЯнно занЯт созерцанием чего-то страшного.
€ действительно, он был поглощен своими мыслЯми.
‘квозь дымку болезненных восприЯтий недоразвитой натуры и угнетенного
сознаниЯ он смутно ощущал, что над ним тЯготеет какаЯ-то чудовищнаЯ сила.
ЏытаЯсь оглЯнутьсЯ и оторвать взглЯд от тусклого и унылого полумрака, в
котором он прозЯбал, †ан ‚альжан всЯкий раз с Яростью и страхом видел, как
воздвигаетсЯ над ним, уступ за уступом, круто вздымаЯсь в недоступную длЯ
глаза высь, какаЯ-то жуткаЯ громада вещей, законов, предрассудков, людей и
событий, - громада, чьи очертаниЯ ускользали от него, чьЯ давЯщаЯ масса
преисполнЯла его отчаЯнием; пред ним была колоссальнаЯ пирамида, называемаЯ
нами цивилизацией. ‚ этой полной движениЯ и бесформенной груде он вдруг
различал то совсем рЯдом с собой, то вдали, на недосЯгаемых высотах,
какую-нибудь Ярко освещенную группу или отдельную фигуру: надсмотрщика с
палкой, жандарма с саблей или архиепископа в митре, а на вершине в солнечном
нимбе, самого императора в сверкающей короне. € казалось ему, что этот
далекий блеск не только не рассеивает, но, напротив, сгущает мрак окружающей
его ночи, делает его еще более зловещим ‚се это - законы, предрассудки,
событиЯ, люди, предметы - кружилось, проносилось над его головой, повинуЯсь
сложному и таинственному велению, которое бог продиктовал цивилизации, и все
это топтало и уничтожало его с какой-то невозмутимой жестокостью, с
неумолимым равнодушием. „уши, упавшие в самую глубину бедствиЯ,
несчастливцы, затерЯнные на самом дне земного чистилища, куда уже не
заглЯдывает ничей глаз, люди, отринутые законом, чувствуют на себе весь гнет
человеческого общества, столь грозного длЯ тех, кто вне его, столь страшного
длЯ тех, кто внизу.
’аково было умонастроение †ана ‚альжана, предававшегосЯ своим думам. ‚
чем же заключалась сущность его размышлений?
…сли бы зерно проса, попавшее между мельничными жерновами, могло
думать, у него, наверно, были бы те же мысли, что и у †ана ‚альжана.
‚ конце концов все это - действительность, населеннаЯ призраками,
фантасмагориЯ, населеннаЯ образами из реальной жизни, - привело его в особое
душевное состоЯние, которое почти невозможно выразить словами.
‘лучалось, в самый разгар своего тЯжкого, мучительного труда он вдруг
останавливалсЯ. Ћн задумывалсЯ. …го рассудок, более зрелый, чем прежде, но и
более смЯтенный, возмущалсЯ. ‚се, что случилось с ним, казалось ему
бессмысленным, все, что окружало его, казалось неправдоподобным. Ћн говорил
себе: "ќто сон" Ћн глЯдел на надсмотрщика, стоЯвшего в нескольких шагах от
него: надсмотрщик казалсЯ ему привидением; и вдруг это привидение ударЯло
его палкой.
‚идимый мир почти не существовал длЯ него. Џожалуй, можно сказать, что
длЯ †ана ‚альжана не было ни солнца, ни чудесных летних дней, ни Ясного
неба, ни свежих апрельских зорь. ‘вет проникал в эту душу, словно через
подвальное оконце.
ЏодводЯ итоги и делаЯ выводы из всего вышесказанного, если только
возможно сделать из этого какие-либо определенные выводы, мы устанавливаем,
что за девЯтнадцать лет †ан ‚альжан, безобидный фаверольский подрезалыцик
деревьев, †ан ‚альжан, опасный тулонский каторжник, стал способен - таким
воспитала его каторжнаЯ тюрьма - к дурным поступкам двоЯкого рода:
во-первых, к дурному поступку, внезапному, необдуманному, чисто
инстинктивному, который совершаетсЯ в беспамЯтстве и ЯвлЯетсЯ как бы местью
за все, что он выстрадал; во-вторых, - к дурному поступку, серьезному и
значительному, который обдуман заранее и основан на ложных понЯтиЯх,
порожденных его несчастьем. ђазмышлениЯ, предшествовавшие его поступкам,
проходили у него через три последовательные фазы, что имеет место только у
людей определенного склада: через рассудок, через волю, через упорство. €м
руководили постоЯнный протест, душевнаЯ горечь, глубокаЯ обида, вызваннаЯ
перенесенными несправедливостЯми, возмущение даже против добрых, невинных и
праведных, если бы они существовали. €сходной и конечной точкой его мыслей
ЯвлЯлась ненависть к человеческим законам - та ненависть, котораЯ, не будучи
остановлена какой-нибудь спасительной случайностью в самом начале,
превращаетсЯ с течением времени в ненависть к обществу, затем в ненависть к
человеческому роду, затем в ненависть ко всему сущему и выражаетсЯ в
смутном, беспрестанном и животном стремлении вредить - все равно кому,
любому живому существу. Љак мы видим, паспорт не без оснований определЯл
†ана ‚альжана как весьма опасного человека.
„уша его черствела из года в год - медленно, но непрерывно. —ерствое
сердце - сухие глаза. Љ тому времени, когда †ан ‚альжан уходил с каторги,
исполнилось девЯтнадцать лет, как он пролил последнюю слезу.
ѓлава восьмаЯ. ЊЋђ… € ЊђЂЉ
—еловек за бортом!
Ќу так что же! Љорабль не останавливаетсЯ. „ует ветер. “ этого мрачного
кораблЯ свой путь, и он вынужден его продолжать. Ћн уходит дальше.
—еловек исчезает, потом поЯвлЯетсЯ снова, погружаетсЯ и снова выплывает
на поверхность, он взывает о помощи, он простирает руки; никто не слышит
его. Љорабль, сотрЯсаемый ураганом, неуклонно идет вперед; матросы и
пассажиры уже не видЯт тонущего человека; голова несчастного - лишь
крошечнаЯ точка в необъЯтной громаде волн.
Ћн испускает отчаЯнные крики, но они замирают в глубинах вод. Љаким
страшным призраком кажетсЯ ему этот исчезающий парус! —еловек смотрит на
него, смотрит безумным, исступленным взглЯдом. Џарус удалЯетсЯ, бледнеет,
уменьшаетсЯ. ’олько что человек был еще там, на корабле, он был членом
экипажа, он ходил по палубе вместе с другими, он имел право на свою долю
воздуха и солнца, он принадлежал к числу живых. —то же такое произошло с
ним? Ћн поскользнулсЯ, упал - все кончено.
Ћн в чудовищной пучине. Џод ним все уплывает, все рушитсЯ. ‚олны,
изодранные и растрепанные ветром, держат его в своих ужасных объЯтиЯх;
бездна уносит его в своей качке, водЯные клочьЯ валов кружатсЯ над его
головой, разнузданнаЯ чернь вод оплевывает его, невидимые провалы хотЯт его
поглотить; погружаЯсь в воду, он видит, как перед ним разверзаютсЯ пропасти,
полные мрака; отвратительные неведомые растениЯ хватают его, цеплЯютсЯ за
ноги, тЯнут к себе; он чувствует, как сливаетсЯ с бездной, становитсЯ
частицей морской пены; валы перебрасывают его друг другу, он глотает их
горечь; коварный океан с остервенением топит его; беспредельность тешитсЯ
его предсмертной мукой. ЉажетсЯ, что всЯ эта масса воды - воплощеннаЯ
ненависть.
€ все же он боретсЯ.
Ћн пытаетсЯ сопротивлЯтьсЯ, держатьсЯ на поверхности, он делает усилие,
он плывет. Ћн - это жалкое создание, силы которого истощаютсЯ так быстро, -
сражаетсЯ с неистощимым.
Ђ где же корабль? ’ам, вдали. …два заметный в бледном сумраке
горизонта.
Ќа человека налетают шквалы; его душит пена. Ћн поднимает глаза - над
ним только свинцовые тучи. ђасставаЯсь с жизнью, он присутствует при
неописуемом бесновании морЯ. € он - жертва этого безумиЯ. Ћн слышит чуждые
человеку звуки, которые, кажетсЯ, исходЯт из какого-то потустороннего,
страшного мира.
Џодобно ангелам, реющим над человеческой скорбью, в облаках реют птицы,
но чем могут они помочь ему? Ћни летают, поют, парЯт в небе, а он - он
хрипит, задыхаЯсь, в предсмертной муке.
Ћн чувствует себЯ погребенным меж двух бесконечностей-меж океаном и
небом: первый-могила, второе - саван.
ЌадвигаетсЯ ночь, он плывет уже столько часов, силы его приходЯт к
концу; этот корабль, этот далекий маЯк, где были люди, скрылсЯ из виду; он
один среди гигантской темной пучины; он тонет, коченеет, корчитсЯ, он
чувствует под водой движение бесформенных чудищ, невидимого; он зовет на
помощь.
‹юдей больше нет. ѓде же бог?
Ћн зовет: "‘пасите! ‘пасите!" Ћн зовет и зовет.
Ќичего не видно на горизонте. Ќичего - в небе.
Ћн взывает к пространству, к волне, к водоросли, к подводному камню -
они глухи. Ћн молит бурю, но безучастнаЯ бурЯ послушна лишь бесконечности.
‚округ него мрак, туман, одиночество, бессмысленное буйство,
бесконечнаЯ рЯбь свирепых вод. ‚ нем самом ужас и изнеможение. Џод ним -
омут. Ќи одной точки опоры. …му представлЯютсЯ мрачные скитаниЯ трупа в
безграничной тьме. ‘мертельный холод сковывает его тело. ‘удорожно сжимаЯсь,
его руки хватают пустоту. ‚етры, тучи, вихри, дуновениЯ, бесполезные звезды!
—то делать? —еловек, доведенный до отчаЯниЯ, отдаетсЯ на волю судьбы; тот,
кто устал, решаетсЯ умереть. Ћн перестает боротьсЯ, уступает, сдаетсЯ и
наконец исчезает, навеки поглощенный темными глубинами океана.
Ћ беспощадное шествие человеческого общества! “ничтожение людей и
человеческих душ, оказавшихсЯ на дороге! Ћкеан, куда падает все, чему дает
упасть закон! Ћ зловещее исчезновение опоры! Ћ нравственнаЯ смерть!
Њоре-это неумолимаЯ социальнаЯ ночь, куда карательнаЯ система
сталкивает тех, кого она осудила. Њоре - это безграничное страдание.
„уша, попавшаЯ в эту бездну, может превратитьсЯ в труп. Љто воскресит
ее?
ѓлава девЯтаЯ. ЌЋ‚›… ѓЋђ…‘’€
Љогда пришло времЯ покинуть острог, когда в ушах †ана ‚альжана
прозвучали необычные слова: "’ы свободен!" - наступила неправдоподобнаЯ,
неслыханнаЯ минута; луч Яркого света, луч истинного света из мира живых
внезапно проник в его душу. Ћднако этот луч не замедлил померкнуть. †ан
‚альжан был ослеплен мыслью о свободе. Ћн поверил в новую жизнь. Ќо он очень
скоро узнал, что такое свобода длЯ человека с желтым паспортом.
“ него било немало горьких минут. Ћн высчитал, что его заработок за
времЯ пребываниЯ на каторге должен составить сто семьдесЯт один франк.
Џравда, надо добавить, что в своих расчетах он забыл о вынужденном отдыхе по
воскресным и праздничным днЯм, который за девЯтнадцать лет уменьшил его
капитал приблизительно на двадцать четыре франка. ’ак или иначе, но
вследствие всевозможных вычетов его заработок свелсЯ к сумме в сто девЯть
франков пЯтнадцать су, котораЯ и была ему отсчитана при выходе из каторжной
тюрьмы.
Ћн ничего в этом не понЯл и счел себЯ обиженным. Џопросту говорЯ -
обворованным.
Ќа другой день после освобождениЯ, проходЯ через ѓрасс, он увидел перед
воротами винокуренного завода людей, выгружавших бутыли. Ћн предложил свои
услуги. ђабота была спешнаЯ, и его взЯли. Ћн принЯлсЯ за дело. Ћн был
сообразителен, силен и ловок, он старалсЯ изо всех сил; хозЯин, видимо, был
доволен им. ‚ то времЯ как он работал, проходивший мимо жандарм заметил его
и потребовал у него документы. Џришлось показать желтый паспорт. ‡атем †ан
‚альжан снова взЯлсЯ за работу. Џеред этим он спросил у одного из рабочих,
сколько они получают в день; тот ответил: "’ридцать су". Ќаутро ему
предстоЯл дальнейший путь, и вечером он попросил хозЯина рассчитатьсЯ с ним.
Ќе говорЯ ни слова, тот вручил ему пЯтнадцать су. †ан ‚альжаи запротестовал.
…му сказали: "•ватит с тебЯ и этого". Ћн продолжал настаивать. Џосмотрев на
него в упор, хозЯин сказал ему: "‘мотри, как бы на тебЯ снова не надели
колодки".
Ћн опЯть счел себЯ обворованным.
Ћбщество, государство, уменьшив сумму его заработка, обокрало его
оптом. ’еперь настала очередь отдельных лиц, которые обкрадывали его в
розницу.
Ћсвобождение - это еще не свобода. ‚ыйти из острога - еще не значит
уйти от осуждениЯ.
‚от что произошло с †аном ‚альжаном в ѓрассе. Њы уже видели, как его
встретили в „ине.
ѓлава десЯтаЯ. —…‹Ћ‚…Љ ЏђЋ‘Ќ“‹‘џ
€так, когда на соборной колокольне пробило два часа пополуночи, †ан
‚альжан проснулсЯ.
Ћн проснулсЯ оттого, что постель его была слишком мЯгка. Џочти двадцать
лет он не спал в постели, и хотЯ он лег не раздеваЯсь, все же это ощущение
было слишком ново, и оно нарушило его сон.
Ћн проспал более четырех часов. “сталость его прошла. Ћн не привык
отдыхать подолгу.
Ћткрыв глаза, он с минуту всматривалсЯ в окружавшую его темноту, потом
опЯть закрыл их, пытаЯсь уснуть.
…сли у человека было много разных впечатлений днем, если множество
мыслей тревожит его ум, он легко засыпает с вечера, но когда проснетсЯ, ему
уже не уснуть. Џервый сон приходит легче, чем второй. ’ак было и с †аном
‚альжаном. Ћн больше не мог уснуть и принЯлсЯ размышлЯть.
Ћн находилсЯ в том состоЯнии духа, когда все мысли и представлениЯ
бывают смутны. ‚ голове у него был хаос. ‚оспоминаниЯ о прошлом и только что
пережитом беспорЯдочно носились в его мозгу и, сталкиваЯсь друг с другом,
терЯли форму, бесконечно разрастались и вдруг исчезали, как во
взбаламученной, мутной воде. “ него возникало и исчезало множество мыслей,
но одна из них упрЯмо возвращалась, вытеснЯЯ все остальные. ќту мысль мы
сейчас откроем: он заметил шесть серебрЯных приборов и разливательную ложку,
которые Њаглуар разложила за ужином на столе.
ќти шесть приборов не давали ему покоЯ. Ћни были здесь... ‚ нескольких
шагах... Љогда он проходил через соседнюю комнату, направлЯЯсь в ту, где
находилсЯ сейчас, старуха-служанка убирала их в шкафчик у изголовьЯ
кровати... Ћн отлично заметит этот шкафчик... ‘ правой стороны, если идти из
столовой... Ћни были тЯжелые и притом из старинного серебра... ‡а них,
вместе с разливательной ложкой, можно было выручить по меньшей мере двести
франков... ‚двое больше того, что он заработал за девЯтнадцать лет...
Џравда, он заработал бы больше, если бы начальство не "обокрало" его.
–елый час он провел в колебаниЯх и сомнениЯх, во внутренней борьбе.
Џробило три. Ћн снова открыл глаза, приподнЯлсЯ на постели, протЯнул руку и
нащупал ранец, который, ложась, бросил в угол алькова; затем свесил ноги,
коснулсЯ ими пола и сел, почти не сознаваЯ, как это произошло.
Ќекоторое времЯ он сидел задумавшись, в позе, котораЯ, наверно,
показалась бы зловещей всЯкому, кто разглЯдел бы в темноте этого человека,
одиноко бодрствовавшего в уснувшем доме. ‚друг он нагнулсЯ, снЯл башмаки и
осторожно поставил их на циновку у кровати; потом принЯл прежнее положение и
застыл на месте, снова погрузившись в задумчивость.
‘реди этого страшного раздумьЯ мысль, о которой мы уже говорили, ни на
минуту не оставлЯла его в покое; она поЯвлЯлась, исчезала и поЯвлЯлась
снова, она точно давила его; и потом, сам не знаЯ почему, он не переставал
думать об одном каторжнике, по имени Ѓреве, с которым вместе отбывал
наказание и у которого штаны держались на одной вЯзаной подтЯжке. ахматный
рисунок этой подтЯжки с механической назойливостью мелькал перед его
глазами.
Ћн сидел все в той же позе и, может быть, просидел бы так до рассвета,
если бы часы не пробили один раз: четверть или половину. ќтот звук словно
сказал ему: "€ди!"
Ћн встал, в нерешительности постоЯл еще несколько секунд и прислушалсЯ:
все в доме молчало; тогда мелкими шагами он направилсЯ прЯмо к окну, смутно
белевшему перед ним. Ќочь была не очень темнаЯ; светила полнаЯ луна, которую
временами заслонЯли широкие тучи, гонимые ветром. ‘наружи происходила
постоЯннаЯ смена тени и света, затмение и проЯснение, а в комнате царил
полумрак. ќтот полумрак, достаточный длЯ того, чтобы различать предметы, и
разрежавшийсЯ, когда луна показывалась из-за облаков, походил на сизую
дымку, проникающую в подвал через отдушину, мимо которой снуют прохожие.
ЏодойдЯ к окну, †ан ‚альжан внимательно осмотрел его. Ћно было без решеток,
выходило в сад и, по местному обыкновению, запиралось только на задвижку. Ћн
открыл окно, холоднаЯ резкаЯ струЯ воздуха ворвалась в комнату, и он тут же
захлопнул его. Ћн окинул сад тем испытующим взглЯдом, который не
рассматривает, а скорее изучает. ‘ад окружала невысокаЯ белаЯ стена, через
которую легко было перелезть. ‡а ней, в отдалении †ан ‚альжан различил
верхушки деревьев, расположенных на одинаковом расстоЯнии друг от друга; это
свидетельствовало о том, что там была аллеЯ бульвара или обсаженный
деревьЯми переулок.
Џокончив с этим осмотром и, по-видимому, принЯв окончательное решение,
он направилсЯ к алькову, взЯл свой ранец, пошарил в нем, вынул какой-то
предмет, положил его на кровать, засунул башмаки в карман, снова застегнул
ранец, вскинул его на спину, надел фуражку, надвинув козырек на глаза,
ощупью достал палку и поставил ее на окно, прислонив к косЯку, затем снова
подошел к кровати и без колебаний схватил тот предмет, который оставил на
ней. Ћн походил на железный брус, заостренный с одного конца, как копье.
Ѓыло бы трудно определить в темноте, длЯ чего мог предназначатьсЯ этот
кусок железа. ‚озможно, это был какой-нибудь рабочий инструмент. Ђ возможно
- дубинка.
„нем каждому стало бы Ясно, что это попросту подсвечник рудокопа. ‚ то
времЯ каторжников посылали иногда в каменоломни, находившиесЯ на высоких
холмах в окрестностЯх ’улона, и давали орудиЯ рудокопов. Џодсвечник рудокопа
сделан из массивного железа и заканчиваетсЯ острием, которое вонзают в
горную породу.
Ћн взЯл подсвечник в правую руку и, затаив дыхание, неслышным шагом
направилсЯ к двери соседней комнаты, как известно, служившей епископу
спальней. ЏодойдЯ к этой двери, он нашел ее полуоткрытой. …пископ даже не
затворил ее как следует.
ѓлава одиннадцатаЯ —’Ћ. ЋЌ „…‹Ђ…’
†ан ‚альжан прислушалсЯ. Ќи малейшего шума.
Ћн толкнул дверь.
Ћн толкнул ее кончиком пальца, тихонько, с осторожной и беспокойной
мЯгкостью крадущейсЯ в комнату кошки.
„верь подалась едва заметным, бесшумным движением, слегка расширившим
отверстие.
Ћн подождал секунду, потом еще раз толкнул дверь уже смелее.
„верь продолжала бесшумно открыватьсЯ. ’еперь отверстие расширилось
настолько, что он мог бы пройти. Ћднако возле двери стоЯл столик, который
углом своим загораживал вход.
†ан ‚альжан заметил это препЯтствие. Ќадо было во что бы то ни стало
сделать отверстие еще шире.
Ћн решилсЯ и в третий раз толкнул дверь сильнее, чем прежде. Ќа этот
раз одна из петель, видимо, плохо смазаннаЯ, вдруг издала во мраке резкий и
протЯжный звук.
†ан ‚альжан затрепетал. ‘крип этой петли прозвучал в его ушах с
оглушительной и грозной силой, словно трубный глас, возвещающий час
‘трашного суда.
Ћхваченный сверхъестественным ужасом, в первую минуту он готов был
вообразить, что петлЯ внезапно ожила, превратилась в страшное живое существо
и залаЯла, как собака, чтобы предостеречь спЯщих людей и разбудить весь дом.
Ћн остановилсЯ, дрожащий, растерЯнный, и тЯжело переступил с носков на
всю ногу. …му казалось, что кровь стучит у него в висках, как два кузнечных
молота, а дыхание вырываетсЯ из груди со свистом, словно ветер из пещеры. Ћн
считал невероЯтным, чтобы ужасный вопль этой разгневанной петли не поколебал
весь дом, подобно землетрЯсению. „верь, которую он толкнул, поднЯла тревогу
и позвала на помощь; сейчас проснетсЯ старик, закричат женщины, сбегутсЯ на
помощь люди; не пройдет и четверти часа, как в городе подыметсЯ шум и будет
поставлена на ноги полициЯ. Ћдно мгновение он считал себЯ погибшим.
Ћн застыл на месте, превратившись в солЯной столб, не смеЯ
пошевелитьсЯ. Џрошло несколько минут. „верь была отворена настежь. Ћн
отважилсЯ заглЯнуть в комнату. Ћттуда не доносилось ни звука. Ћн
прислушалсЯ. ‚ доме стоЯла тишина. ‘крип ржавой петли не разбудил ни одной
души.
ЏерваЯ опасность миновала, но в душе у него продолжала бушевать
страшнаЯ бурЯ. Ћднако он не отступил. Ћн не думал об отступлении даже и в
тот момент, когда счел себЯ погибшим. ’еперь он хотел одного - поскорее
покончить с тем, что задумал. ‘делав шаг вперед, он вошел в комнату.
‚ комнате царило полное спокойствие. Њожно было различить смутные,
неЯсные очертаниЯ предметов, - днем это были просто разбросанные по столу
листы бумаги, раскрытые фолианты, груды книг на табурете, кресло со
сложенной на нем одеждой или налой, но теперь, в этот час, все
представлЯлось лишь темным силуэтом или белесоватым пЯтном. †ан ‚альжан
осторожно подвигалсЯ вперед, боЯсь задеть за мебель. €з глубины комнаты
доносилось ровное, спокойное дыхание спЯщего епископа.
‚незапно †ан ‚альжан остановилсЯ. Ћн был уже у кровати. Ћн дошел до нее
скорее, чем ожидал.
€ногда природа с помощью своих Явлений и эффектов весьма своевременно,
с каким-то мрачным и мудрым искусством вмешиваетсЯ в наши действиЯ, как бы
желаЯ навести нас на размышлениЯ. “же около получаса большаЯ туча
заволакивала небо. ‚ ту минуту, когда †ан ‚альжан остановилсЯ у кровати,
туча, словно нарочно, разорвалась, и луч луны, проникший сквозь высокое
окно, внезапно озарил бледное лицо епископа. Ћн мирно спал. Ќочи в Ќижних
Ђльпах холодны, и он лежат в постели почти одетый; рукава коричневого
шерстЯного подрЯсника закрывали его руки до кистей. ѓолова его откинулась на
подушку, всЯ поза говорила о полном и безмЯтежном отдыхе; рука с пастырским
перстнем на пальце, сотворившаЯ столько добрых дел и оказавшаЯ столько
милостей, свесилась с кровати. ‹ицо его было озарено мЯгким выражением
удовлетворениЯ, надежды и покоЯ. Ћно не улыбалось, оно сиЯло. —удесное
отражение невидимого света трепетало на челе спЯщего. „ушам праведников
снитсЯ небо, полное тайн.
Ћтблеск этого неба лежал на лице епископа.
€ в то же времЯ оно светилось изнутри, ибо это небо заключено было в
нем самом. ’о была его совесть.
Љогда лунный луч коснулсЯ лица епископа и как бы слилсЯ с этим
внутренним сиЯнием, вокруг его головы словно засверкал венец. Ћднако всЯ эта
картина была смЯгчена и словно окутана не поддающимсЯ описанию полусветом.
‹уна в небе, уснувшаЯ природа, недвижный сад, мирный дом, ночной час, эта
минута, это безмолвие - все вместе придавало невыразимую торжественность
свЯщенному отдыху этого человека и окружало ореолом величиЯ и покоЯ его
седины и сомкнутые веки, его лицо, исполненное надежды и веры, его голову
старика и его младенческий сон.
—то-то почти божественное чувствовалось в этом человеке, который был
столь величествен, хотЯ сам того не ведал.
†ан ‚альжан стоЯл в тени неподвижно, держа в руке железный подсвечник,
и смотрел, ошеломленный, на этого светлого старца. Ќикогда в жизни не видел
он ничего подобного. ќта доверчивость ужасала его. Ќравственному миру
неведомо более высокое зрелище, нежели смущеннаЯ, нечистаЯ совесть, стоЯщаЯ
на пороге преступного деЯниЯ и созерцающаЯ сон праведника. ‘он в уединении,
в присутствии такого человека, заключал в себе нечто возвышенное, и †ан
‚альжан ощущал это смутно, но с непреодолимой силой.
Ќикто не мог бы сказать, что происходило в его душе, даже он сам. —тобы
разобратьсЯ в его ощущениЯх, надо вообразить себе все самое жестокое пред
лицом самого кроткого. ‚ глазах его тоже трудно было прочитать что-либо
определенное. Љакое-то угрюмое изумление - и только. Ћн смотрел- вот и все.
Ќо о чем он думал? Љто мог разгадать это? Ћн был Явно взволнован и потрЯсен.
Ќо что означало это волнение?
…го взглЯд не отрывалсЯ от старца. …динственно, о чем с полной Ясностью
говорила его поза и выражение лица, - это о какой-то странной
нерешительности. “ него был такой вид, словно он колебалсЯ между двумЯ
безднами: той, где гибнут, и той, где спасаютсЯ. Љазалось, он готов был
размозжить этот череп или поцеловать эту руку.
Џрошло несколько секунд, его леваЯ рука медленно поднЯлась, и он снЯл
фуражку; потом, все так же медленно, рука его опустилась, и †ан ‚альжан
вновь предалсЯ созерцанию, держа в левой руке фуражку, а в правой - железный
брусок; короткие волосы ощетинились над его нахмуренным лбом.
Џод этим страшным взглЯдом епископ спал все тем же глубоким и мирным
сном.
Ћсвещенное луной распЯтие, вырисовывавшеесЯ над камином, словно
раскрывало им объЯтиЯ, благословлЯЯ одного, даруЯ прощение другому.
‚незапно †ан ‚альжан надел фуражку, затем быстро, не глЯдЯ на епископа,
прошел вдоль кровати прЯмо к шкафчику, видневшемусЯ у изголовьЯ; он поднЯл
железный брус, видимо желаЯ взломать замок, но ключ торчал в скважине; он
открыл дверцу; первое, что он увидел, была корзинка с серебром; он взЯл ее,
прошел большими шагами, без всЯких предосторожностей и не обращаЯ вниманиЯ
на производимый им шум, через всю комнату, дошел до двери, вошел в молельню,
распахнул окно, схватил палку, перешагнул через подоконник, положил серебро
в ранец, бросил корзинку на землю, пробежал по саду и, с ловкостью тигра
перепрыгнув через забор, скрылсЯ.
ѓлава двенадцатаЯ. …Џ€‘ЉЋЏ ‡Ђ ђЂЃЋ’Ћ‰
Ќа следующее утро, когда солнце только еще всходило, монсеньор Ѓьенвеню
прогуливалсЯ по саду. ‚друг к нему подбежала сильно встревоженнаЯ Њаглуар.
- ‚аше преосвЯщенство, ваше преосвЯщенство! - кричала она. - ‚ы не
знаете, где корзинка, в которой Я держу серебро?
- ‡наю, - ответил епископ.
- ‘лава богу! - обрадовалась она. - Ђ то Я понЯть не могла, куда это
она делась.
…пископ только что подобрал на клумбе эту корзинку. Ћн подал ее
Њаглуар.
- ‚от она ,-сказал он.
- ’о есть как? - удивилась она. - ЏустаЯ? Ђ серебро?
- Ђх, вы беспокоитесь о серебре? - проговорил епископ. - џ не знаю, где
оно.
- ѓосподи помилуй? Ћно украдено! ќто ваш вчерашний гость - вот кто его
украл!
‚ мгновение ока, со всей живостью, на какую была способна эта подвижнаЯ
старушка, Њаглуар побежала в молельню, заглЯнула в альков и снова вернулась
к епископу. ’от стоЯл нагнувшись и, вздыхаЯ, рассматривал росток ложечника,
сломанный корзинкой при падении на клумбу. “слыхав крик Њаглуар, епископ
выпрЯмилсЯ.
- ‚аше преосвЯщенство! - кричала она. - Ћн ушел! ‘еребро украдено!
‚ то времЯ как она произносила эти слова, ее взглЯд упал на дальний
конец сада, где виднелись следы бегства. ‚ерхнЯЯ доска забора была оторвана.
- Џосмотрите! ‚от где он перелез. Ћн спрыгнул прЯмо в переулок Љошфиле!
Љак же ему не совестно! Ћн украл наше серебро!
…пископ помолчал, затем поднЯл на Њаглуар серьезный взглЯд и кротко
спросил:
- Ђ где сказано, что это серебро наше?
Њаглуар оцепенела от изумлениЯ. ‘нова наступило молчание, потом епископ
продолжал:
- ѓоспожа Њаглуар! џ был неправ, пользуЯсь, и так долго, этим серебром.
Ћно принадлежало бедным. Ђ кто такой этот человек? Ќесомненно, беднЯк.
- ѓосподи €исусе! „ело ведь не во мне и не в барышне, - возразила
Њаглуар. - Ќам-то все равно. ‚се дело в вашем преосвЯщенстве. —ем вы будете
теперь кушать?
…пископ взглЯнул на нее с удивлением.
- Ђх, вот что! Ќо разве не существует оловЯнных приборов?
Њаглуар пожала плечами.
- “ олова неприЯтный запах.
- Ђ железных?
Њаглуар сделала выразительную гримасу.
- “ железных привкус.
- ‚ таком случае, - сказал епископ, - мы обзаведемсЯ деревЯнными.
—ерез несколько минут он завтракал за тем же столом, за которым
накануне сидел †ан ‚альжан. ‡а завтраком он весело доказывал сестре,
слушавшей его молча, и Њаглуар, тихонько ворчавшей, что нет ни малейшей
нужды ни в ложках, ни в вилках, хотЯ бы и деревЯнных, чтобы обмакнуть кусок
хлеба в чашку с молоком.
- ‚едь надо же придумать! - бормотала Њаглуар, суетЯсь у стола. -
Џустить к себе такого человека! € оставить его на ночь рЯдом с собой!
‘частье еще, что он только обокрал! ѓосподи помилуй! Џросто дрожь пробирает,
как подумаешь!..
Ѓрат с сестрой собирались уже встать из-за стола, как вдруг раздалсЯ
стук в дверь.
- ‚ойдите, - сказал епископ.
„верь открылась. ЌеобычнаЯ группа возбужденных людей поЯвилась на
пороге. ’ри человека держали за шиворот четвертого. ’рое были жандармы,
четвертый - †ан ‚альжан.
†андармский унтер-офицер, по-видимому, главный из трех жандармов,
остановилсЯ в дверЯх. ‡атем вошел в комнату и, подойдЯ к епископу, отдал ему
честь по-военному.
- ‚аше преосвЯщенство...- начал он.
Џри этих словах †ан ‚альжан, стоЯвший с угрюмым и подавленным видом, в
изумлении поднЯл голову.
- ЏреосвЯщенство! - прошептал он. - ‡начит, это не простой свЯщенник...
- Њолчать! - сказал жандарм. - Џеред тобой его преосвЯщенство епископ.
Њежду тем монсеньор Ѓьенвеню пошел к ним навстречу с той быстротой,
какую только позволЯл его преклонный возраст.
- Ђх, это вы! - воскликнул он, обращаЯсь к †ану ‚альжану. - Ћчень рад
вас видеть. Ќо послушайте, ведь Я вам отдал и подсвечники. Ћни тоже
серебрЯные, как и все остальное, и вы вполне можете получить за них франков
двести. Џочему же вы не захватили их вместе с вашими приборами?
†ан ‚альжан широко раскрыл глаза и взглЯнул на почтенного епископа с
таким выражением, которое не мог бы передать человеческий Язык.
- ‚аше преосвЯщенство, - сказал жандармский унтер-офицер, - так значит,
то, что нам сказал этот человек, - правда? Ћн бежал нам навстречу. “ него
был такой вид, словно он спасалсЯ от погони. Ќа всЯкий случай мы задержали
его. Џри нем оказалось это серебро.
- € он вам сказал, - улыбаЯсь, прервал епископ, - что это серебро ему
подарил старичок свЯщенник, в доме которого он провел ночь? Џонимаю,
понимаю. Ђ вы привели его сюда? ќто недоразумение.
- ‚ таком случае, мы можем отпустить его? - спросил унтер-офицер.
- ђазумеетсЯ, - ответил епископ. †андармы выпустили †ана ‚альжана, тот
невольно попЯтилсЯ
- ќто правда, что менЯ отпускают? - произнес он почти невнЯтно, словно
во сне.
- Ќу да, отпускают, не слышишь, что ли? - ответил один из жандармов.
- „руг мой! - сказал епископ. - Ќе забудьте перед уходом захватить ваши
подсвечники. ‚от они.
Ћн подошел к камину, взЯл подсвечники и протЯнул их †ану ‚альжану. Ћбе
женщины смотрели, не говорЯ ни слова, не делаЯ ни одного движениЯ, не бросаЯ
ни одного взглЯда, которые могли бы помешать епископу.
†ан ‚альжан дрожал всем телом. Њашинально, с растерЯнным видом, он взЯл
в руки два подсвечника.
- Ђ теперь, - сказал епископ, - идите с миром. Њежду прочим, мой друг,
когда вы придете ко мне в следующий раз, вам не к чему идти через сад. ‚ы
всегда можете входить и выходить через парадную дверь. Ћна запираетсЯ только
на щеколду, и днем и ночью.
‡атем он обернулсЯ к жандармам:
- ѓоспода! ‚ы можете идти.
†андармы вышли.
Љазалось, †ан ‚альжан вот-вот потерЯет сознание.
…пископ подошел к нему и сказал тихим голосом:
- Ќе забывайте, никогда не забывайте, что вы обещали мне употребить это
серебро на то, чтобы сделатьсЯ честным человеком.
†ана ‚альжана, не помнившего, чтобы он что-нибудь обещал, охватило
смЯтение. …пископ произнес эти слова, как-то особенно подчеркнув их. €
торжественно продолжал:
- †ан ‚альжан, брат мой! ‚ы более не принадлежите злу, вы принадлежите
добру. џ покупаю у вас вашу душу. џ отнимаю ее у черных мыслей и духа тьмы и
передаю ее богу.
ѓлава тринадцатаЯ. ЊЂ‹› †…ђ‚…
†ан ‚альжан вышел из города с такой поспешностью, словно убегал от
кого-то. Ѓыстрым шагом он шел среди полей, сворачиваЯ на первые попавшиесЯ
дороги и тропинки и не замечаЯ, что кружитсЯ на одном месте. Ћн проблуждал
так целое утро, не евши и не ощущаЯ голода. Ћн был во власти множества
неведомых ему доселе ощущений. Ћн чувствовал, как в нем поднимаетсЯ глухаЯ
злоба. Ќа кого? - этого он не знал. Ћн не мог бы сказать, растроган он или
унижен. Њинутами на него находило какое-то странное умиление; он боролсЯ с
ним и противопоставлЯл ему ожесточение последних двадцати лет своей жизни.
ќто состоЯние угнетало его. Ћн с тревогою замечал, как рушитсЯ страшное
внутреннее спокойствие, которое даровано было ему незаслуженностью его
несчастьЯ. Ћн спрашивал себЯ; что же теперь заменит его? Ѓыли мгновениЯ,
когда он предпочел бы, пожалуй, оказатьсЯ в тюрьме среди жандармов, только
бы не было того, что произошло; это бы меньше взволновало его. •отЯ стоЯла
глубокаЯ осень, кое-где в живых изгородЯх, мимо которых он проходил, еще
попадались запоздалые цветы, и долетавший до него запах воскрешал в нем
воспоминаниЯ детства. ќти воспоминаниЯ были ему почти невыносимы - ведь уже
столько времени они не возникали перед ним!
’ак в течение всего днЯ накапливались в нем мысли, которые было бы
трудно выразить словами.
Љогда солнце склонЯлось к западу и самый крошечный камешек уже
отбрасывал длинную тень, †ан ‚альжан сидел за кустом на широкой, бурой,
пустынной равнине. Ќа горизонте не видно было ничего, кроме Ђльп. Ќичего -
даже колокольни какой-нибудь отдаленной сельской церкви. †ан ‚альжан
находилсЯ приблизительно в трех лье от „инЯ. ‚ нескольких шагах от куста
вилась тропинка, пересекавшаЯ равнину.
Џогруженный в мрачное раздумье, которое придавало еще более устрашающий
вид его лохмотьЯм в глазах случайного прохожего, †ан ‚альжан вдруг услышал
веселую песенку.
Ћн обернулсЯ и увидел на тропинке маленького савоЯра, мальчика лет
десЯти; мальчик, напеваЯ, приближалсЯ к нему с небольшой шарманкой через
плечо и с сурком в Ящике за спиной, - это был один из тех ласковых и веселых
малышей, что бродЯт по свету в рваных штанишках, сквозь которые светЯтсЯ
голые коленки.
Ќе прерываЯ пениЯ, мальчик времЯ от времени останавливалсЯ и, словно
играЯ в камешки, подкидывал на ладони мелкие монеты - должно быть, весь свой
капитал. ‘реди медЯков была одна монета в сорок су.
Њальчик остановилсЯ у куста и, не замечаЯ †ана ‚альжана, подбросил
пригоршню монет, которую до сих пор ему удавалось ловко подхватывать всю
целиком тыльной стороной руки.
Ћднако па этот раз монета в сорок су отскочила и покатилась к
кустарнику, по направлению к †ану ‚альжану.
†ан ‚альжан наступил на нее ногой.
Њальчик, следивший за монетой взглЯдом, заметил это.
Ћн ничуть не удивилсЯ и подошел прЯмо к †ану ‚альжану.
Њесто было безлюдное. Ќасколько видел глаз, ни на равнине, ни на
тропинке не было ни души. ’олько еле слышные крики перелетных птиц, летевших
стаей где-то на огромной высоте, доносились сверху. Њальчик стоЯл спиной к
солнцу, вплетавшему в его волосы золотые нити и заливавшему кроваво-красным
светом свирепое лицо †ана ‚альжана.
- ‘ударь! - сказал маленький савоЯр с той детской доверчивостью,
котораЯ слагаетсЯ из неведениЯ и невинности. - Ђ моЯ монета?
- Љак тебЯ зовут? - спросил †ан ‚альжан.
- Њалыш †ерве, сударь.
- “бирайсЯ прочь! - сказал †ан ‚альжан.
- ‘ударь! - повторил мальчик. - Ћтдайте мне мою монету.
†ан ‚альжан опустил голову и ничего не ответил.
- Њою монету, сударь! - еще раз повторил мальчик.
†ан ‚альжан по-прежнему смотрел в землю.
- Њою монету! - кричал ребенок. - Њою светленькую монетку! Њои деньги!
†ан ‚альжан, казалось, не слышал. Њальчик схватил его за ворот блузы и
начал трЯсти. ‚ то же времЯ он силилсЯ сдвинуть с места толстый, подкованный
железом башмак, наступивший на его сокровище.
- џ хочу мою монету! Њою монету в сорок су!
Њальчик плакал. †ан ‚альжан поднЯл голову. Ћн все еще сидел, не
трогаЯсь с места. ѓлаза его были тусклы. Ћн взглЯнул на мальчика как бы с
удивлением, потом протЯнул руку к палке и крикнул грозным голосом:
- Љто это?
- џ, сударь, - ответил ребенок. - Њалыш †ерве! џ! џ! Ћтдайте мне,
пожалуйста, мои сорок су! Ћтодвиньте ногу, сударь, пожалуйста, отодвиньте!
€ вдруг, внезапно рассердившись, этот ребенок, этот мальчуган заговорил
почти угрожающим тоном:
- ‚от что! Ћтодвинете вы, наконец, ногу? ѓоворЯт вам, отодвиньте ногу!
- Ax, ты все еще здесь! - вскричал †ан ‚альжан и, вскочив, вытЯнулсЯ во
весь рост; не сдвигаЯ ноги с серебрЯной монеты, он прибавил:
- “ходи, покуда цел!
Њальчуган с испугом посмотрел на него и задрожал всем телом; несколько
секунд он пробыл в оцепенении, а затем пустилсЯ бежать со всех ног, не смеЯ
ни оглЯнутьсЯ назад, ни крикнуть.
Ћднако, отбежав на некоторое расстоЯние, он до того запыхалсЯ, что
вынужден был остановитьсЯ, и †ан ‚альжан, погруженный в раздумье, услышал
его плач.
Ќесколько мгновений спустЯ ребенок исчез.
‘олнце село.
‚округ †ана ‚альжана становилось все темнее. –елый день он ничего не
ел; возможно, у него была лихорадка.
Ћн продолжал стоЯть на одном месте, не менЯЯ положениЯ с той самой
минуты, как убежал мальчик. Џрерывистое, неровное дыхание приподнимало его
грудь. …го взглЯд, устремленный на десЯть-двенадцать шагов вперед, казалось,
с глубоким вниманием изучал очертаниЯ синего фаЯнсового черепка, валЯвшегосЯ
в траве. ‚друг он вздрогнул: только сейчас он почувствовал вечерний холод.
Ћн глубже надвинул на лоб фуражку, машинально запахнул и застегнул
блузу, сделал шаг вперед и нагнулсЯ, чтобы поднЯть с земли палку.
’ут он заметил монету в сорок су, наполовину вдавленную его ногой в
землю и блестевшие между камнЯми.
…го передернуло, точно от действиЯ гальванического тока. "—то это?" -
пробормотал он сквозь зубы. Ћн отступил шага на три, потом остановилсЯ, не в
силах оторвать взглЯд от светлого кружочка, который только что топтала его
нога и который теперь блестел в темноте, словно чей-то открытый, пристально
устремленный на него глаз.
’ак прошло несколько минут. ‚друг он бросилсЯ к серебрЯной монете,
схватил ее, выпрЯмилсЯ, окинул взором равнину и, весь дрожа, стал озиратьсЯ
по сторонам, как испуганный дикий зверь, который ищет убежища.
Ћн ничего не увидел. Ќадвигалась ночь, равнина дышала холодом,
очертаниЯ ее расплылись в густом фиолетовом тумане, поднЯвшемсЯ из
сумеречной мглы.
Ћн глубоко вздохнул и быстро зашагал в ту сторону, где скрылсЯ ребенок.
ЏройдЯ шагов тридцать, он остановилсЯ, осмотрелсЯ и опЯть ничего не увидел.
’огда он закричал изо всей силы:
- Њалыш †ерве! Њалыш †ерве!
Џотом замолчал и прислушалсЯ.
Ќикакого ответа.
Џоле было пустынно и угрюмо. Ѓесконечность обступала †ана ‚альжана со
всех сторон. ‚округ был лишь мрак, в котором терЯлсЯ его взглЯд, и молчание,
в котором терЯлсЯ его голос.
„ул ледЯной ветер, сообщаЯ всему окружающему какую-то зловещую жизнь.
Њаленькие деревца с невероЯтной Яростью потрЯсали своими тощими ветвЯми.
Љазалось, они кому-то угрожают, кого-то преследуют.
Ћн снова зашагал, потом пустилсЯ бежать; времЯ от времени он
останавливалсЯ и кричал в этой пустыне громким и в то же времЯ жалобным
голосом:
- Њалыш †ерве! Њалыш †ерве!
…сли бы даже мальчик и услышал его, он бы, конечно, испугалсЯ и
поостерегсЯ показатьсЯ ему на глаза. Ќо, по всей вероЯтности, мальчик был
уже далеко.
„орогой †ан ‚альжан встретил ехавшего верхом свЯщенника. Ћн подошел к
нему и спросил:
- ѓосподин кюре! ‚ы не видели тут мальчика?
- Ќет, - ответил свЯщенник.
- Њальчика по имени Њалыш †ерве?
- џ никого не видел.
†ан ‚альжан вынул из своего мешка две пЯтифранковые монеты и протЯнул
свЯщеннику.
- ѓосподин кюре! ‚от вам на бедных. ѓосподин кюре! ќто мальчуган лет
около десЯти. ЉажетсЯ, он был с шарманкой и сурком. Ћн прошел здесь...
‡наете, он из этих, из савоЯров.
- џ его не видел.
- Њалыша †ерве? Ђ он не из ближнего села? ‚ы не знаете? Њожете сказать?
- …сли он такой, как вы его описали, друг мой, то это, наверное,
чужестранец. Ћни иногда бывают в наших краЯх, но никто их не знает.
†ан ‚альжан поспешно вынул еще две пЯтифранковые монеты и отдал
свЯщеннику.
- Ќа ваших бедных, - сказал он.
€ вдруг добавил в каком-то исступлении:
- ѓосподин аббат, велите менЯ арестовать. џ вор.
‘вЯщенник испугалсЯ; он стегнул лошадь и ускакал.
†ан ‚альжан побежал в ту же сторону. Ћн пробежал довольно большое
расстоЯние, смотрел, звал, кричал, но никого больше не встретил. ђаза три он
сворачивал с тропинки, бросаЯсь ко всему, что издали напоминало ему
маленькое существо, лежащее на земле или присевшее на корточки: это
оказывалось кустиком или камнем почти вровень с землей. Ќаконец, подойдЯ к
месту, где скрещивались три тропинки, †ан ‚альжан остановилсЯ. ‹уна уже
взошла. Ћн еще раз вглЯделсЯ в даль и прокричал в последний раз:
- Њалыш †ерве! Њалыш †ерве! Њалыш †ерве! …го крик замер в тумане, не
пробудив даже эха. Ћн пробормотал еще раз: "Њалыш †ерве!", но уже слабым и
почти невнЯтным голосом. ќто было его последнее усилие; ноги у него вдруг
подкосились, словно какаЯ-то невидимаЯ сила внезапно придавила его всей
тЯжестью его нечистой совести; в полном изнеможении он опустилсЯ на большой
камень и, вцепившись руками в волосы, спрЯтав лицо в колени, воскликнул:
- џ негодЯй!
‘ердце его не выдержало, и он заплакал. Ћн плакал в первый раз за
девЯтнадцать лет.
Љогда †ан ‚альжан вышел от епископа, он отрешилсЯ - мы это видели - от
всего, что занимало его мысли до тех пор. Ћн не мог отдать себе Ясный отчет
в том, что происходило в его душе. Ћн внутренне противилсЯ христианскому
поступку и кротким словам старика: "‚ы обещали мне стать честным человеком.
џ покупаю у вас вашу душу. џ отнимаю ее у духа тьмы и передаю ее богу".
‘лова эти преследовали его неотступно. Ћн противопоставлЯл этой ангельской
кротости гордость, живущую внутри нас, как оплот зла. Ћн смутно сознавал,
что милость свЯщенника была самым сильным наступлением, самым грозным
натиском, какому он когда-либо подвергалсЯ; что если он устоит перед этим
милосердием, то душа его очерствеет навсегда, а если уступит, то придетсЯ
ему отказатьсЯ от той ненависти, которою в течение стольких лет наполнЯли
его душу поступки других людей и котораЯ давала ему чувство удовлетворениЯ;
что на этот раз надо было либо победить, либо остатьсЯ побежденным, и что
сейчас завЯзалась борьба, титаническаЯ и решительнаЯ борьба между его злобой
и добротой того человека.
‚глЯдываЯсь в открывшиесЯ ему духовные просветы, он шел, как пьЯный.
Ѓыло ли у него отчетливое представление о том, какие последствиЯ могло иметь
длЯ него происшествие в „ине, когда он шел, угрюмо смотрЯ вперед? ‘лышал ли
он таинственные звуки, которые предупреждают или преследуют нас в иные
минуты нашей жизни? епнул ли ему на ухо чей-то голос, что он только что
пережил торжественный час, решивший его судьбу; что отныне длЯ него уже не
может быть середины, и если он не станет лучшим из людей, то станет худшим
из них; что теперь он должен в известном смысле либо поднЯтьсЯ выше
епископа, либо пасть ниже каторжника; что если он хочет стать добрым, он
должен сделатьсЯ ангелом, если же он хочет остатьсЯ злым, ему надо
превратитьсЯ в чудовище?
‡десь нужно еще раз задать себе вопросы, которые мы уже задавали себе
ранее: отразилась ли в его сознании хотЯ бы тень того, что творилось в его
душе? ђазумеетсЯ, несчастье совершенствует ум, - мы уже говорили об этом;
однако сомнительно, чтобы †ан ‚альжан был в состоЯнии разобратьсЯ во всем
том, о чем здесь упоминалось. …сли все эти мысли и приходили ему в голову,
то он не останавливалсЯ на них, они лишь мелькали в его мозгу, повергаЯ его
в неизъЯснимую, почти болезненную тревогу. Љогда он вышел из отвратительной
черной Ямы, носЯщей название каторги, на его пути поЯвилсЯ епископ и
причинил его душе такую же боль, какую мог бы причинить Яркий свет глазам
человека, вышедшего из мрака. ЃудущаЯ жизнь, та возможнаЯ длЯ него жизнь,
котораЯ открывалась теперь перед ним, лучезарнаЯ и чистаЯ, вызывала в нем
беспокойство и трепет. Ћн перестал понимать, что с ним происходит. Џодобно
сове, увидевшей восход солнца, каторжник был ошеломлен и как бы ослеплен
сиЯнием добродетели.
Ћдно было достоверно, в одном он не сомневалсЯ: он стал другим
человеком, все в нем изменилось, и уже не в его власти было уничтожить
звучавшие в нем слова епископа, коснувшиесЯ его сердца.
’аково было его душевное состоЯние, когда он встретил Њалыша †ерве и
украл у него сорок су. „лЯ чего? ‚ероЯтно, он и сам не мог бы объЯснить; не
было ли это конечным следствием и как бы последним чрезвычайным усилием злых
помыслов, вынесенных им из каторги, остатком тЯготениЯ к злу, результатом
того, что в статике называют "силой инерции"? „а, это было так и в то же
времЯ, может быть, не совсем так. ‘кажем просто: это украл не он, не
человек, - украл зверь; послушный привычке, инстинктивно, бессмысленно, он
наступил ногой на монету, в то времЯ как разум его металсЯ, одержимый
столькими идеЯми, необычными и новыми. Љогда разум прозрел и увидел поступок
зверЯ, †ан ‚альжан с ужасом отшатнулсЯ, испустив крик отчаЯниЯ.
‘транное Явление, возможное лишь в тех условиЯх, в каких находилсЯ он!
“крав у мальчика эти деньги, он совершил то, на что уже был неспособен.
’ак или иначе, это последнее злодеЯние оказало на него решающее
действие: оно внезапно прорезало хаос, царивший в его уме, рассеЯло его и,
оставив все неЯсное и туманное по одну сторону, а свет - по другую,
подействовало на его душу так же, как некоторые химические реактивы
действуют на мутную смесь, осаждаЯ один элемент и очищаЯ другой.
Џрежде всего, даже не успев еще постичь и обдумать случившеесЯ,
растерЯнный, словно спасаЯсь от погони, он бросилсЯ искать мальчика, чтобы
вернуть ему деньги; потом, убедившись, что это бесполезно и невозможно, он
остановилсЯ в отчаЯнии. ‚ ту минуту, когда он крикнул: "џ негодЯй!", он
вдруг увидел себЯ таким, каким он был; но он уже до такой степени отрешилсЯ
от самого себЯ, что ему показалось, будто он - только призрак, а пред ним
облеченный в плоть и кровь, с палкой в руках и ранцем, полным краденого
добра, за спиной, в рваной блузе, с угрюмым, решительным лицом и с
множеством гнусных помыслов в душе, стоит омерзительный каторжник †ан
‚альжан.
Њы уже говорили, что чрезмерность страданий сделала его до известной
степени ЯсновидЯщим. € этот образ был как бы видением. Ћн действительно
увидел перед собой †ана ‚альжана, его страшное лицо. Ћн готов был спросить
себЯ, кто этот человек, и человек этот внушил ему отвращение.
…го мозг находилсЯ в том напрЯженном и в то же времЯ до ужаса спокойном
состоЯнии, когда задумчивость становитсЯ настолько глубокой, что она
заслонЯет действительность. —еловек перестает видеть предметы внешнего мира,
зато все, что порождает его воображение, он рассматривает как нечто
реальное, существующее вне его самого.
€так, †ан ‚альжан стоЯл как бы лицом к лицу с самим собой, созерцаЯ
себЯ; и в то же времЯ сквозь этот образ, созданный галлюцинацией, он видел в
таинстве той глубине мерцающий огонек, который он принЯл сначала за факел.
Ћднако, вглЯдываЯсь более внимательно, †ан ‚альжан заметил, что огонек,
вспыхнувший в глубине его сознаниЯ, имеет человеческий облик и что это -
епископ.
Ћн попеременно всматривалсЯ в двух людей, стоЯвших перед его сознанием,
- в епископа и в †ана ‚альжана. Ќикто, кроме первого, не мог бы смЯгчить
душу второго. ‚следствие странной особенности, присущей такого рода
восторженному состоЯнию, по мере того как галлюцинациЯ †ана ‚альжана
продолжалась, епископ все вырастал и становилсЯ все лучезарней в его глазах,
а †ан ‚альжан становилсЯ все меньше и незаметнее. ‚ какое-то мгновение он
превратилсЯ в тень. € вдруг исчез. ЋсталсЯ один епископ. € он заполнил всю
душу этого несчастного дивным сиЯнием.
†ан ‚альжан долго плакал. Ћн плакал горючими слезами, плакал навзрыд,
слабый, как женщина, испуганный, как ребенок.
Џока он плакал, сознание его все проЯснЯлось и, наконец, озарилось
необычайным светом, чудесным и в то же времЯ грозным. …го прежнЯЯ жизнь,
первый проступок, длительное искупление, внешнее одичание и внутреннее
очерствение, минута выхода на свободу, еще более радостнаЯ длЯ него
благодарЯ многочисленным планам мести, то, что произошло у епископа, и
последнее, что он сделал, - кража монеты в сорок су у ребенка, кража тем
более подлаЯ, тем более омерзительнаЯ, что она произошла уже после того, как
епископ его простил, - все это припомнилось ему и предстало перед ним с
полной Ясностью, но в совершенно новом освещении. Ћн всмотрелсЯ в свою
жизнь, и она показалась ему безобразной; всмотрелсЯ в свою душу - и она
показалась ему чудовищной. € все же какой-то мЯгкий свет сиЯл над этой
жизнью и над этой душой. …му казалось, что он видит ‘атану в лучах райского
солнца.
‘колько часов проплакал он? —то сделал после того, как перестал
плакать? Људа пошел? ќто осталось неизвестным. „остоверным можно считать
лишь то, что в эту самую ночь кучер дилижанса, ходившего в ту пору между
ѓреноблем и „инем и прибывавшего в „инь около трех часов утра, видел,
проезжаЯ по ‘оборной площади, какого-то человека, который стоЯл на коленЯх
прЯмо на мостовой и молилсЯ во мраке у дверей дома монсеньера Ѓьенвеню.
* ЉЌ€ѓЂ ’ђ…’њџ. ‚ 1817 ѓЋ„“ *
1817 год был годом, который ‹юдовик XVIII с истинно королевским
апломбом, не лишенным некоторой надменности, называл двадцать вторым годом
своего царствованиЯ. ’о был год славы длЯ Ѓрюгьера де ‘орсума. ‚се
парикмахерские, уповаЯ на возврат к пудре и к взбитым локонам, размалевали
свои вывески лазурью и усеЯли их геральдическими лилиЯми. ’о были наивные
времена, когда граф ‹инч восседал каждое воскресенье в церкви ‘ен - †ермен -
де - Џре на почетной скамье церковного старосты в парадной одежде пэра
”ранции, с красной орденской лентой, привлекаЯ к себе внимание длинным носом
и тем величественным выражением лица, какое свойственно человеку,
совершившему славный подвиг. ‘лавный подвиг ‹инча заключалсЯ в следующем:
будучи мэром города Ѓордо, он 12 марта 1814 года сдал город герцогу
Ђнгулемскому несколько раньше, чем следовало. ‡а это он и получил звание
пэра, ‚ 1817 году мода нахлобучила на головы маленьких мальчиков в возрасте
от четырех до шести лет высокие сафьЯновые шапки с наушниками, напоминавшие
остроконечные колпаки эскимосов. ”ранцузскаЯ армиЯ была одета во все белое,
на манер австрийской; полки именовались легионами; их уже не обозначали
номерами, а присвоили им название департаментов. Ќаполеон находилсЯ на
острове св. …лены, и так как ЂнглиЯ отказывала ему в зеленом сукне, он
перелицовывал свои старые мундиры. ‚ 1817 году Џеллегрини пел, м - ль
Ѓиготтини танцевала, царил Џотье; Ћдри еще не успел прославитьсЯ. ѓ-жа ‘аки
заступила место ”ориозо. ‚о ”ранции продолжали стоЯть пруссаки. „елало был
важной особой. ‡аконный порЯдок только что утвердилсЯ, отрубив руки, а потом
и голову Џленье, Љарбоно и ’оллерону. Ћбер - камергер кнЯзь ’алейран и аббат
‹уи, которого прочили в министры финансов, смотрели друг на друга,
посмеиваЯсь, как два авгура; оба они 14 июлЯ 1790 года отслужили
торжественную мессу в праздник ”едерации, на Њарсовом поле: ’алейран в
качестве епископа, ‹уи в качестве дьЯкона. ‚ 1817 году в боковых аллеЯх
этого самого Њарсова полЯ мокли под дождем и гнили в траве громадные
деревЯнные столбы, выкрашенные в голубой цвет, с облупившимисЯ изображениЯми
орлов и пчел, с которых слезла позолота. ќто были колонны, два года назад
поддерживавшие трибуну императора на Њайском собрании. Ћни почернели от
бивуачных костров австрийцев, построивших бараки возле ѓро-Љайу. „ве-три
таких колонны и вовсе превратились в пепел, обогреваЯ ручищи кайзеровцев.
Њайское собрание было замечательно тем, что оно происходило на Њарсовом
поле, и не в мае, а в июне {€гра слов, построеннаЯ на двойном смысле
Champ-de-Mai - Њайское собрание (буквально - Њайское поле) и Champ-de-Mars -
Њарсово поле (буквально - Њартовское поле).}. „вумЯ достопримечательностЯми
этого 1817 года были: ‚ольтер в издании ’уке и табакерка с конституционной
хартией. Џоследним событием, взволновавшим парижан, было преступление
„отена, который бросил голову своего брата в бассейн –веточного рынка. ‚
морском министерстве только что приступили к расследованию дела злополучного
фрегата "Њедуза", которое должно было покрыть позором омареЯ и славою -
†ерико. Џолковник ‘ельв отправилсЯ в …гипет, чтобы стать там ‘улейман-пашой.
„ворец ’ерм на улице ‹агарпа служил лавчонкой какому-то бочару. Ќа площадке
восьмиугольной башни особнЯка Љлюни еще можно было видеть маленькую дощатую
будку, котораЯ во времена ‹юдовика XVI заменЯла обсерваторию Њесье,
астроному морского ведомства. ѓерцогинЯ „юра в своем небесно-голубом
будуаре, обставленном табуретами с крестообразными ножками, читала кое-кому
из своих друзей еще не изданную “рику. ‚ ‹увре соскабливали отовсюду букву
"Ќ". Ђустерлицкий мост отрексЯ от своего имени и назвалсЯ мостом
Љоролевского сада - двойнаЯ загадка, ибо в ней одновременно скрывались два
прежних названиЯ: Ђустерлицкий мост и мост Ѓотанического сада. ‹юдовик
XVIII, по-прежнему читаЯ ѓорациЯ и делаЯ ногтем пометки на полЯх, стал,
однако, задумыватьсЯ над судьбой героев, которые превращались в императоров,
и башмачников, которые превращались в дофинов; у него было два источника
тревоги: Ќаполеон и Њатюрен Ѓрюно. ”ранцузскаЯ академиЯ объЯвила конкурс на
тему: "‘частье, доставлЯемое занЯтиЯми наукой". Ѓеллар блистал официальным
красноречием. Џод его сенью уже созревал будущий товарищ прокурора Ѓроэ,
которому суждено было стать мишенью длЯ сарказмов ЏолЯ - ‹уи Љурье. ЌашелсЯ
лже - атобриан в лице Њаршанжи; лже - Њаршанжи в лице д'Ђрленкура еще не
поЯвилсЯ. Љлара Ђльба и Њалек-Ђдель считались образцовыми произведениЯми;
г-жа Љоттен была провозглашена лучшим современным писателем. ”ранцузский
институт вычеркнул из своих списков академика Ќаполеона Ѓонапарта. ‚есь
Ђнгулем королевским указом был превращен в морское училище: ведь герцог
Ђнгулемский был генерал-адмиралом, и, следовательно, Ђнгулем должен был по
праву пользоватьсЯ всеми преимуществами морского порта,, не то пострадал бы
самый принцип монархической власти. ‚ совете министров обсуждалсЯ вопрос о
том, можно ли допускать печатанье виньеток, которые, изображаЯ
акробатические упражнениЯ, придавали особую остроту афишам ”анкони и
собирали перед ними целые толпы уличных мальчишек. Ђвтор Ђгнезы Џаэр, добрЯк
с квадратным лицом и бородавкой на щеке, дирижировал камерными концертами у
маркизы де ‘асене на улице ‚иль - л'ќвек. „евушки распевали ‘ент -
Ђвельского отшельника, текст которого был написан ќдмоном †еро. †урнал
†елтый карлик, преобразилсЯ в ‡еркало. Љафе "‹амблен" стоЯло зa императора в
пику кафе "‚алуа", стоЯвшему за Ѓурбонов. ѓерцог Ѓеррийский, которого где-то
во мраке уже подстерегал ‹увель, только что женилсЯ на сицилийской
принцессе. Џрошел год со смерти г-жи де ‘таль. ѓвардейцы встречали свистками
м - ль Њарс. Ѓольшие газеты стали совсем маленькими. ”ормат их был
ограничен, зато не ограничена свобода. ѓазета Љонституционалист была
действительно конституционной. Њинерва писала фамилию Chateaubriand
{атобриан} так: Chateau-brant. Ѓуква t на конце вместо d вызывала у буржуа
громкие насмешки над великим писателем. Ѓесчестные журналисты оскорблЯли в
продажных газетах изгнанников 1815 года: „авид уже не был талантлив, Ђрно не
был умен, Љарно не был честен; ‘ульт не выиграл ни одного сражениЯ; Ќаполеон
- и это правда - уже не был гениален. Ќи длЯ кого не секрет, что письма,
адресованные по почте лицам, высланным за пределы ”ранции, очень редко до
них доходЯт, ибо полициЯ считает своим свЯщенным долгом перехватывать их.
ќто факт далеко не новый; еще „екарт жаловалсЯ на него, находЯсь в изгнании.
Љогда „авид в одной из бельгийских газет высказал некоторое неудовольствие
по поводу того, что не получает отправлЯемых ему писем, это показалось
роЯлистской прессе весьма забавным, и она осыпала изгнанника насмешками.
Ћдни говорили: "цареубийцы", а другие: "голосовавшие за казнь"; одни
говорили: "враги", а другие: "союзники", одни говорили: "Ќаполеон", а
другие: "Ѓуонапарте", и это разделЯло людей, словно глубочайшаЯ пропасть.
‚се здравомыслЯщие люди сходились на том, что эру революций навсегда
закончил король ‹юдовик XVIII, прозванный "бессмертным автором хартии". Ќа
откосе у Ќового моста, на пьедестале, ожидавшем статую ѓенриха IV, вырезали
слово Redivivus {‚оскресший (лат.).}. Џьетэ подготовлЯл в доме N 4 на улице
’ерезы тайное сборище с целью упрочить монархию. ѓлавари правой говорили в
затруднительных случаЯх: "Ќадо написать Ѓако". Љанюэль, Ћ'Њагони и де
апделен, поощрЯемые старшим братом королЯ, уже намечали то, чему
впоследствии предстоЯло стать "Ѓереговым заговором". Ћбщество "—ерной
булавки" тоже составлЯло заговор. „елавердри стакнулсЯ с ’роговым. „еказ, до
некоторой степени либерал, был властителем дум. атобриан стоЯл каждое утро
у своего окна в доме N 27 по улице ‘ен-„оминик, в панталонах со штрипками, в
домашних туфлЯх, с шелковым платком на седой голове. ђазложив перед собой
целый набор инструментов дантиста, он, не отводЯ глаз от зеркала и заботливо
осматриваЯ свои прекрасные зубы, за которыми тщательно ухаживал,
одновременно диктовал секретарю Џилоржу различные варианты Њонархии согласно
хартии. „елавшаЯ погоду критика отдавала предпочтение ‹афону перед ’альма.
„е ”елес подписывалсЯ буквой Ђ; ѓофман - буквой Z. арль Ќодье писал ’ерезу
Ћбер. ђазвод был упразднен. ‹ицеи назывались теперь колежами. “ченики
колежей, с золотой лилией на воротничках, тузили друг друга из-за римского
королЯ. „ворцоваЯ тайнаЯ полициЯ доносила ее королевскому высочеству о том,
что на портрете, выставленном повсюду, герцог Ћрлеанский в мундире
гусарского генерал-полковника имеет более молодцеватый вид, нежели герцог
Ѓеррийский в мундире драгунского полковника, - крупнаЯ неприЯтность! Џариж
за свой счет обновил позолоту на куполе „ома инвалидов. ‘ерьезные люди
спрашивали друг у друга, как поступил бы в том или ином случае де ’ренкелаг;
Љлозель де Њонталь расходилсЯ в некоторых вопросах с Љлозелем де Љусергом;
де ‘алабери был недоволен. Ђвтор комедий Џикар, принЯтый в члены Ђкадемии,
куда не мог попасть автор комедий Њольер, ставил пьесу „ва ”илибера в
Ћдеоне, на фронтоне которого по следам сорванных букв было еще совсем
нетрудно прочитать "’еатр императрицы". Ћдни высказывались за Љюнье де
Њонтарло, другие против. ”абвье был бунтовщиком; Ѓаву был революционером.
Љнигопродавец Џелисье издавал ‚ольтера под заглавием: "‘очинениЯ ‚ольтера,
члена ”ранцузской академии". "ќто привлечет покупателей", - говорил наивный
издатель. Ћбщее мнение гласило, что арль ‹уазон будет гением века; его уже
начинала грызть зависть-признак славы, и про него сочинили стишок:
‹уазон - воришка, плут,
•оть в орла рЯдитсЯ он, -
Ќожки сразу выдают,
—то гусенок - ‹уазон.
{Џеревод стихов в "Ћтверженных" принадлежит ‚. ‹евику.}
’ак как кардинал ”еш не пожелал добровольно отказатьсЯ от своих прав на
лионскую епархию, то ею теперь управлЯл архиепископ Ђмазийский де Џен. Њежду
вейцарией и ”ранцией возникли трениЯ из-за „алекой долины, начавшиесЯ с
докладной записки капитана „юфура, впоследствии произведенного в генералы.
…ще никому не ведомый ‘ен-‘имон вынашивал свою величественную мечту. ‚
Ђкадемии наук восседал знаменитый ”урье, теперь уже давно забытый
потомством, а где-то на чердаке ютилсЯ другой, неизвестный ”урье, памЯть о
котором никогда не исчезнет. “же начинала всходить звезда лорда Ѓайрона; в
примечании к одному из своих стихотворений Њильвуа возвестил о нем ”ранции,
именуЯ его "неким лордом Ѓайроном". „авид д'Ђнже делал попытки вдохнуть
жизнь в мрамор. ‚ узком кругу семинаристов, в безлюдном тупике ”ельЯнтинок,
аббат Љарон с похвалой отзывалсЯ о неизвестном свЯщеннике ”елисите ђобере,
впоследствии превратившемсЯ в ‹аменне. ЉакаЯ-то штука, котораЯ дымила и
пыхтела на ‘ене, издаваЯ при этом такие же звуки, какие издает барахтающаЯсЯ
в воде собака, сновала взад и вперед под окнами ’юильри от Љоролевского
моста к мосту ‹юдовика XV: это была никчемнаЯ механическаЯ игрушка, выдумка
пустоголового изобретателЯ, утопиЯ - словом, это был пароход. Џарижане
равнодушно смотрели на эту бесполезную затею. „е ‚облан, преобразовавший
”ранцузский институт с помощью государственного переворота, приказов и новых
назначений, ЯвилсЯ достойным создателем нескольких академиков, но, совершив
этот подвиг, сам так и не смог попасть в их число. ‘ен - †ерменское
предместье и Њарсанский павильон пожелали себе в префекты полиции „елаво по
причине его благочестиЯ. „юпюитрен и ђекамье бранились в анатомическом
театре Њедицинской школы и, спорЯ о божественном происхождении €исуса
•риста, готовы были пустить в ход кулаки. Љювье, глЯдЯ одним глазом в Љнигу
ЃытиЯ, а другим на природу, стремилсЯ угодить реакционным ханжам, пытаЯсь
примирить ископаемых с библейскими текстами и заставлЯЯ мастодонтов
прославлЯть ЊоисеЯ. ”рансуа де Ќефшато, достойный почитатель памЯти
Џармантье, хлопотал о том, чтобы слово "картофель" произносилось как
"пармантофель", что отнюдь не возымело успеха. Ђббат ѓрегуар, бывший
епископ, бывший член Љонвента, бывший сенатор, был низведен роЯлистской
полемикой до степени "презренного ѓрегуара". Ћборот речи, который мы только
что употребили: "низведен до степени", ђуайе - Љоллар объЯвил неологизмом.
Џод третьей аркой €енского моста еще можно было отличить, по его белизне,
новый камень, которым за два года до того было заложено отверстие пробоины,
сделанной Ѓлюхером, собиравшимсЯ взорвать мост пороговой миной. Џравосудие
посадило на скамью подсудимых человека, который, увидев, как граф д'Ђртуа
вошел в ‘обор Џарижской Ѓогоматери, громко сказал: "—ерт возьми! Љак мне
жаль того времени, когда Ѓонапарт и ’альма под руку входили на Ѓал дикарей!"
Љрамольные речи. Џолгода тюрьмы. €зменники распоЯсались; люди, которые
накануне сражениЯ перешли на сторону врага, не скрывали полученных наград и
бесстыдно разгуливали средь бела днЯ, цинично хвастаЯсь богатством и чинами;
дезертиры, показавшие себЯ при ‹иньи и при Љатр - Ѓра, обнажали свои
продажные душонки и проЯвлЯли верноподданнические чувства, забыв слова,
написанные на внутренней стенке общественных уборных в Ђнглии: Please adjust
your dress before leaving {Џеред уходом оправлЯйте одежду (англ.).}
‚от что всплывает на поверхности 1817 года, ныне забытого. €сториЯ
пренебрегает почти всеми этими живописными подробностЯми, иначе поступить
она не может: они затопили бы ее бесконечным своим потоком. Ђ между тем эти
подробности, несправедливо называемые мелкими, полезны, ибо длЯ человечества
нет мелких фактов, как длЯ растительного мира нет мелких листьев. €менно из
физиономии отдельных лет и слагаетсЯ облик столетий.
‚ этом-то 1817 году четверо юных парижан выкинули "забавную штуку".
ѓлава втораЯ. „‚Ћ‰ЌЋ‰ Љ‚Ђђ’…’
Џарижане эти были: один из ’улузы, другой из ‹иможа, третий из Љагора,
четвертый из Њонтобана; но они были студенты, а студент - это парижанин:
учитьсЯ в Џариже - все равно что родитьсЯ в Џариже.
ќти молодые люди нечего собой не представлЯли; всем случалось видеть им
подобных - четыре образчика "первого встречного". Ќе добрые и не злые, не
ученые и не невежды, не гении и не дураки, все они пленЯли очарованием того
апрелЯ, имЯ которому "двадцать лет". ’о были просто четыре Ћскара, ибо
Ђртуров еще не существовало в ту эпоху. "‚оскурите длЯ него благовониЯ
Ђравии, - восклицал романс, - Ћскар идет, Я увижу Ћскара!" “влечение
Ћссианом еще не остыло; образцом изЯщества считались скандинавы и шотландцы;
подлинный английский стиль одержал верх лишь значительно позднее; первый из
Ђртуров, ‚еллингтон, только недавно выиграл сражение при ‚атерлоо.
ќтих Ћскаров звали: одного - ”еликс ’оломьес из ’улузы, второго -
‹истолье из Љагора, третьего - ”амейль из ‹иможа и последнего - Ѓлашвель из
Њонтобана. ђазумеетсЯ, у каждого из них была любовница. Ѓлашвель любил
”эйворитку, получившую это искаженное на английский лад имЯ после ее поездки
в Ђнглию; ‹истолье обожал „алию, избравшую своей кличкой название цветка;
”амейль боготворил ‡ефину - уменьшительное от †озефины; ’оломьес обладал
”антиной, прозванной Ѓлондинкой за ее прекрасные волосы цвета солнца.
”эйворитка, „алиЯ, ‡ефина и ”антина были четыре восхитительные девушки,
благоуханные и сиЯющие, еще не совсем потерЯвшие облик работниц и не
окончательно расставшиесЯ с иглой, выбитые из колеи любовными приключениЯми,
но еще сохранившие на лицах безмЯтежность-спутницу труда, а в душе налет
невинности, котораЯ у женщины переживает ее первое падение. Ћдну из четырех
называли молодой, потому что она была младшей, а другую - старухой.
"‘тарухе" было двадцать три года. —тобы ничего не утаить, сознаемсЯ, что
первые три были более опытны, более легкомысленны и сильнее увлечены шумным
потоком жизни, нежели белокураЯ ”антина, переживавшаЯ пору своей первой
иллюзии.
„алиЯ, ‡ефина и в особенности ”эйворитка не могли бы сказать о себе
того же. ђомантическаЯ повесть их юности, едва начавшись, уже насчитывала не
один эпизод: влюбленный, который в первой главе носил имЯ Ђдольфа, во второй
превращалсЯ в Ђльфонса, а в третьей - в ѓюстава. Ѓедность и кокетство -
дурные советчицы: перваЯ ропщет, а втораЯ льстит, и обе, каждаЯ о своем,
нашептывают что-то красивым девушкам из народа. „уши, оставшиесЯ без
присмотра, прислушиваютсЯ к этим голосам. ‚ результате - падение, а потом
камни, которыми бросают в падших. ЃеднЯжек подавлЯет блеск всего, что
непорочно и неприступно. “вы, что сталось бы с ћнгфрау, если бы она испытала
голод!
“ ”эйворитки, побывавшей в Ђнглии, были две поклонницы - ‡ефина и
„алиЯ. “же в ранней юности она жила совсем одна. Ћтец ее, старый учитель
математики, грубиЯн и хвастун, не был женат и, несмотрЯ на преклонный
возраст, бегал по урокам. ‚ молодости этот учитель увидал однажды, как
горничнаЯ зацепилась юбкой за каминную решетку; этого случаЯ оказалось
довольно, чтобы он влюбилсЯ. ‚ результате на свет поЯвилась ”эйворитка.
‚ремЯ от времени она встречалась с отцом на улице, и он раскланивалсЯ с нею.
Ћднажды утром какаЯ-то старуха, на вид свЯтоша, вошла к ней в комнату и
сказала: "‚ы менЯ не узнаете, барышнЯ?" - "Ќет". - "џ твоЯ мать". ‡атем
старуха открыла буфет, напилась и наелась, послала за своим тюфЯком и
водворилась у дочери. Њать, ворчуньЯ и ханжа, ни о чем не говорила с
”эйвориткой, часами сидела молча, завтракала, обедала и ужинала за четверых,
а потом спускалась вниз посудачить с швейцаром, которому рассказывала
гадости про свою дочь.
Џричиной, котораЯ свела „алию с ‹истолье, - а быть может, и не с одним
‹истолье, - и бросила ее в объЯтиЯ праздности, были ее чересчур красивые
розовые ногти. Ќу как можно портить такие ногти грЯзной работой? †енщина,
котораЯ хочет остатьсЯ добродетельной, не должна беречь свои руки. Ђ ‡ефина
завоевала ”амейлЯ своей задорной и вместе с тем ласковой манерой
произносить: "„а, сударь".
Њолодые люди были приЯтелЯми, молодые девушки стали подругами. Џодобные
любовные свЯзи всегда сопровождаютсЯ такого рода дружбой.
Њудрость и целомудрие - вещи разные; доказательством этому служит то,
что ”эйворитка, ‡ефина и „алиЯ - разумеетсЯ, если принЯть во внимание все
необходимые оговорки относительно этих незаконных супружеств, - были
девушками мудрыми, а ”антина - девушкой целомудренной.
"–еломудренной? - спросите вы. - Ђ ’оломьес?" ‘оломон ответил бы, что
любовь ЯвлЯетсЯ частицей целомудриЯ. Њы же скажем только, что любовь ”антины
была первой любовью, любовью единственной и верной.
€з всех четырех лишь к ней одной обращалсЯ на "ты" только один мужчина.
”антина принадлежала к числу тех созданий, какие порой расцветают, так
сказать, в самых недрах народа. ‚ыйдЯ из бездонных глубин социального мрака,
она носила на своем челе печать безыменности и безвестности. ђодилась она в
городе Њонрейле - Џриморском. Љто были ее родители? Ќикто не мог бы ответить
на это. Ќикто не знал ее матери, ее отца. …е звали ”антиной. Џочему
”антиной? „ругого имени у нее не было. Љогда она родилась, еще существовала
„иректориЯ. “ нее не было фамилии, потому что не было семьи; у нее не было
имени, которое обычно дают при крещении, потому что в то времЯ не было
церкви. …е стали звать так, как вздумалось окликнуть ее случайному
прохожему, который встретил ее на улице босоногой девчонкой. Ћна принЯла
свое имЯ так же покорно, как принимала потоки воды, поливавшие ее непокрытую
голову, когда шел дождь. …е называли малюткой ”антиной. € это было все, что
о ней знали. ’ак вступило в жизнь это существо. „есЯти лет ”антина покинула
город и поступила в услужение к каким-то фермерам в окрестностЯх города.
ЏЯтнадцати лет она Явилась в Џариж "искать счастьЯ". ”антина была красива и
оставалась непорочной так долго, как только могла. ќто была хорошенькаЯ
блондинка с чудесными зубами. Џриданое ее состоЯло из золота и жемчуга:
золото - на головке, жемчуг - во рту.
Ћна работала, чтобы жить; потом - тоже длЯ того, чтобы жить, - она
полюбила, ибо существует и сердечный голод.
Ћна полюбила ’оломьеса.
„лЯ него - любовное похождение, длЯ нее - истиннаЯ страсть. “лицы
‹атинского квартала, кишащие толпами студентов и гризеток, видели зарождение
этой химеры. ”антина в лабиринте холма Џантеона, где происходит завЯзка и
развЯзка стольких любовных приключений, долго избегала ’оломьеса, но так,
что каким-то образом везде встречала его. …сть такой способ избегать,
который весьма напоминает способ искать. Љороче говорЯ, пастушескаЯ идиллиЯ
началась.
Ѓлашвель, ‹истолье и ”амейль составлЯли нечто вроде кружка, главарем
которого ЯвлЯлсЯ ’оломьес. Ћн был умнее их всех.
’оломьес олицетворЯл уже исчезающий тип старого студента; это был богач
с четырьмЯ тысЯчами франков ренты; четыре тысЯчи франков рентыскандально
много длЯ горы св. †еневьевы. ’оломьес был тридцатилетний кутила, плохо
сохранившийсЯ, морщинистый и беззубый; кроме того, у него намечалась лысина,
о которой он сам говорил без тени грусти: "‚ тридцать лет плешь, а в сорок -
колено". “ него плохо варил желудок и с некоторых пор начал слезитьсЯ один
глаз. Ќо по мере того как угасала его молодость, он разжигал свою веселость;
зубы он заменил остротами, волосы - жизнерадостностью, здоровье - иронией, а
его плачущий глаз то и дело смеЯлсЯ. Ћн был изношен и в то же времЯ цвел
пышным цветом. …го молодость, котораЯ снЯлась с лагерЯ на много раньше
срока, отступала в полном порЯдке, покатываЯсь со смеху и ослеплЯЯ всех
своим блеском. Ћн сочинил пьесу, которую отверг театр "‚одевиль". ‚ремЯ от
времени он пописывал посредственные стишки. Ђ главное, он высокомерно
сомневалсЯ во всем на свете - великаЯ сила в глазах слабых. €так, обладаЯ
иронией и плешью, он был главарем. Iron по-английски значит железо. Ќе от
него ли произошло и слово ирониЯ?
Ћднажды ’оломьес отвел в сторону трех остальных членов компании и с
загадочным видом сказал им:
- ‘коро год, как ”антина, „алиЯ, ‡ефина и ”эйворитка просЯт, чтобы мы
сделали им сюрприз. Њы торжественно обещали им это. Ћни то и дело напоминают
нам о нашем обещании, особенно мне. Љак старухи в Ќеаполе кричат свЯтому
џнуарию: Faccia gialluta, fa o miracolo! (†елтолицый, сотвори чудо!) - тaк и
наши красотки беспрестанно твердЯт мне: "’оломьес! Љогда же ты разрешишьсЯ
своим сюрпризом?" Ђ родители шлют нам бесконечные письма. ‘ловом, пилЯт с
обеих сторон. Њне кажетсЯ, времЯ пришло. „авайте потолкуем.
’ут ’оломьес понизил голос и таинственно произнес нечто столь забавное,
что взрыв громкого восторженного смеха вырвалсЯ из всех четырех глоток, а
Ѓлашвель вскричал:
- ‚от так идеЯ!
Џо дороге им попалсЯ кабачок, полный табачного дыма; они зашли туда, и
завеса мрака покрыла конец совещаниЯ.
‘ледствием этого загадочного разговора Явилась блистательнаЯ прогулка,
котораЯ состоЯлась в следующее же воскресенье и на которую четверо молодых
людей пригласили четырех девиц.
ѓлава третьЯ. —…’›ђ… ЏЂђ›
‚ наше времЯ мы плохо представлЯем себе, чем была загороднаЯ прогулка
студентов и гризеток сорок пЯть лет назад. Ћкрестности Џарижа сейчас совсем
не те; за полвека облик так называемой "около - парижской" жизни совершенно
преобразилсЯ; прежнЯЯ двуколка сменилась вагоном, пакетбот - пароходом;
сегоднЯ съездить в ”екан так же просто, как в ‘ен - Љлу. Џариж 1862 года -
город, предместьем которого ЯвлЯетсЯ всЯ ”ранциЯ.
—етыре парочки добросовестно проделали все глупости, какие можно было
проделать на свежем воздухе в то времЯ. Љаникулы только что начались; стоЯл
жаркий, солнечный летний день. Ќакануне ”эйворитка, единственнаЯ из девушек,
котораЯ умела писать, написала ’оломьесу от имени всех четырех записку
следующего содержаниЯ: "Љто долго спит, тот щастье праспит". Џо этой-то
причине они и поднЯлись в пЯть часов утра. ‡атем отправились дилижансом в
‘ен - Љлу, осмотрели бездействовавший каскад, вскричав: "Љак это должно быть
красиво, когда пускают воду!", позавтракали в "—ерной голове", куда еще не
заглЯдывал отравитель Љастен, поиграли в кольца на тенистой лужайке у
большого водоема, взобрались на „иогенов фонарь, сыграли в рулетку на
миндальное печенье у ‘еврского моста, нарвали цветов в Џюто, накупили дудок
в Ќельи, всюду ели Яблочные пирожные и были вполне счастливы.
„евушки шумели и щебетали, словно малиновки, вырвавшиесЯ на волю. Ћни
были в каком-то чаду. Џо временам они награждали молодых людей легкими
шутливыми шлепками. ЋпьЯнение утром жизни! —удесные годы! ’репещущие крыльЯ
стрекоз! Ћ, кто бы вы ни были, читатель, вспоминаете ли вы это? Џриходилось
ли вам сбегать, смеЯсь, по мокрому от дождЯ откосу вместе с любимой
женщиной, котораЯ восклицает, опираЯсь на вашу руку: "Ћй, мои новые ботинки!
Ќа что они стали похожи!"?
Ќадо заметить, что на сей раз веселаЯ помеха в виде ливнЯ миновала нашу
жизнерадостную компанию, хотЯ, отправлЯЯсь в путь, ”эйворитка и сказала
наставительным, материнским тоном: "Џо дорожкам ползают улитки. ќто к дождю,
дети мои".
‚се четыре девушки были умопомрачительно хороши собой. Џоэт
классической школы, пользовавшийсЯ в то времЯ большой известностью, шевалье
де ‹абуис, добродушный старичок, воспевавший свою ќлеонору, бродил в тот
день, около десЯти часов утра, под сенью каштанов в ‘ен -Љлу и, встретив
подруг, вскричал, несомненно имеЯ в виду трех граций: "Ћдна тут лишнЯЯ!"
”эйворитка, возлюбленнаЯ ЃлашвелЯ, та, которой было двадцать три года, то
есть "старушка", очертЯ голову неслась впереди всех под густыми зелеными
ветвЯми, перепрыгивала через канавы, перескакивала через кусты и
предводительствовала всеобщим весельем с пылом юной дриады. ‡ефина и „алиЯ,
которых случай создал так, что красота одной дополнЯла красоту другой,
причем каждаЯ только выигрывала от сравнениЯ с подругой, не расставались,
побуждаемые не столько дружеской привЯзанностью, сколько инстинктивным
кокетством, и, томно прижавшись друг к другу, принимали позы английских
леди; первые "кипсеки" только что поЯвились, меланхолиЯ yже входила в моду у
женщин, как несколько позже байронизм стал модой у мужчин, волосы
представительниц прекрасного пола уже начинали свисать унылыми прЯдЯми;
‡ефнна и „алиЯ носили прически с локонами. ‹истолье и ”амейль занЯлись
спором о своих профессорах и разъЯснЯли ”антине, чем „ельвенкур отличалсЯ от
Ѓлондо.
Ѓлашвель, казалось, был создан длЯ того, чтобы по воскресеньЯм носить
на руке кашемировую шаль ”эйворитки с цветной каймой по краЯм.
’оломьес шел сзади и руководил всей компанией. Ћн был очень весел, но в
нем чувствовалось сознание власти; в его шутках сказывалсЯ диктатор. ѓлавным
украшением его особы были нанковые панталоны фасона "слоновьей ноги" со
штрипками из медных цепочек, в руке у него была массивнаЯ трость стоимостью
в двести франков, и так как он позволЯл себе решительно все, то во рту у
него торчала страннаЯ штука, именуемаЯ сигарой. „лЯ него не было ничего
свЯтого - он курил.
"ќтот ’оломьес просто изумителен! - с почтительным уважением говорили о
нем приЯтели. - Љакие панталоны! ЉакаЯ энергиЯ!"
Ђ ”антина была воплощеннаЯ радость. …е чудесные зубы, несомненно,
получили от бога определенное назначение - сверкать при улыбке. ‘вою шлЯпку
из строченой соломки, с длинными белыми завЯзками, она охотнее носила не на
голове, а на руке. …е густые белокурые волосы, то и дело рассыпавшиесЯ и
расплетавшиесЯ, вечно нуждались в шпильках и приводили на памЯть образ
ѓалатеи, бегущей под ивами. …е розовые губы что-то восторженно лепетали.
“голки губ, сладострастно приподнЯтые, как на античных масках ќригоны,
казалось, поощрЯли к вольностЯм, но длинные скромно опущенные ресницы,
скрывающие тайну, смЯгчали вызывающее выражение нижней части лица, словно
предостерегаЯ от вольных мыслей. ‚есь ее нарЯд производил впечатление
чего-то певучего и сиЯющего. Ќа ней было барежевое платье розовато-лилового
цвета, маленькие темно-красные башмачки-котурны, с лентами,
перекрещивающимисЯ на тонких белых ажурных чулках, и тот самый муслиновый
спенсер, который придумали марсельцы и название которого - "канзу"
(искаженное на канебьерский лад: quinzе aout) - означало пЯтнадцатое
августа, то есть хорошую погоду, зной, полдень. Ћстальные три девушки, как
мы уже говорили, менее робкие, были откровенно декольтированы, что летом, в
сочетании со шлЯпками, украшенными цветами, придавало им очень изЯщный и
задорный вид. Ћднако рЯдом с этими смелыми костюмами прозрачное канзу
белокурой ”антины, с его нескромностью и недомолвками, что-то скрывавшее и в
то же времЯ что-то обнажавшее, казалось дерзкой находкой приличиЯ; пожалуй,
знаменитый суд любви, где председательствовала виконтесса де ‘ет, обладавшаЯ
глазами цвета морской воды, скорее вручил бы этому канзу приз за
кокетливость, нежели за целомудрие, на которое оно претендовало. Ќередко
наивность оказываетсЯ величайшим искусством. ќто случаетсЯ.
Ћслепительный цвет лица, тонкий профиль, темно-голубые глаза, тЯжелые
веки, изЯщные маленькие ножки с высоким подъемом и тонкой лодыжкой,
восхитительные руки, белаЯ кожа с сетью голубых жилок, свежие детские щечки,
сильнаЯ и гибкаЯ шеЯ эгинских ћнон, крепкий изЯщный затылок, плечи, словно
изваЯнные резцом Љусту, с двумЯ просвечивающими сквозь тонкий муслин
сладострастными Ямочками, веселость, слегка сдерживаемаЯ мечтательностью,
скульптурные, изысканные формы - такова была ”антина; под тканЯми и лентами
вы чувствовали статую и в этой статуе - живую душу.
”антина была прекрасна, сама того не сознаваЯ. Ќемногие мечтатели,
таинственные служители культа красоты, которые молча сравнивают с
совершенством все, что видЯт, уловили бы в юной швее сквозь прозрачную дымку
парижского изЯщества античную и свЯщенную гармонию. ‚ этой безвестной
девушке чувствовалась порода. Ћна соединЯла в себе красоту стилЯ и красоту
ритма. ‘тиль-форма идеала, ритм- его движение.
Њы уже сказали, что ”антина была воплощеннаЯ радость; ”антина была
воплощеннаЯ стыдливость.
Ќаблюдатель, внимательно присмотревшись к ней, заметил бы, что сквозь
опьЯнение юностью, весной и любовью в ней просвечивало выражение
непреодолимой сдержанности н скромности. Ћна всегда казалась слегка
удивленной. ќто целомудренное удивление и есть оттенок, отличающий Џсихею от
‚енеры. “ ”антины были длинные, белые и тонкие пальцы весталки, котораЯ
ворошит пепел свЯщенного огнЯ золотым прутом. •отЯ, как мы это слишком Ясно
увидим из дальнейшего, она ни в чем не отказала ’оломьесу, лицо ее в минуты
покоЯ выражало чистейшую непорочность; печать серьезного, почти строгого
достоинства внезапно поЯвлЯлась на нем в иные часы; нельзЯ было без
удивлениЯ и волнениЯ смотреть, как быстро угасала на нем веселость и как,
без всЯкого перехода, безмЯтежнаЯ Ясность сменЯлась глубокой
сосредоточенностью. ќта внезапнаЯ серьезность, порой выраженнаЯ очень резко,
походила на высокомерие богини. ‹об, нос и подбородок представлЯли ту
идеальную линию, совершенно отличную от идеальных пропорций, котораЯ и
обусловливает гармонию лица; а в характерном промежутке между основанием
носа и верхней губой у нее была та едва заметнаЯ очаровательнаЯ Ямочка -
таинственнаЯ примета целомудриЯ, - благодарЯ которой Ѓарбаросса влюбилсЯ в
„иану, найденную при раскопках в €конии.
‹юбовь-грех, пусть так! ”антина была невинностью, всплывшей над пучиной
греха.
ѓлава четвертаЯ.. ’Ћ‹ЋЊњ…‘ ’ЂЉ ‚…‘…‹, —’Ћ ЏЋ…’ €‘ЏЂЌ‘Љ“ћ Џ…‘…ЌЉ“
‚есь этот день от начала до конца был соткан из лучей утренней зари.
Љазалось, всю природу отпустили на каникулы и она ликует. –ветники ‘ен-Љлу
благоухали, дыхание ‘ены едва заметно шевелило листву деревьев, ветви
покачивались от легкого ветерка, пчелы безжалостно грабили кусты жасмина,
целаЯ ватага бабочек налетела на тысЯчелистник, клевер и дикий овес;
заповедным парком французского королЯ завладела шумнаЯ толпа беспутных
бродЯг-то были птицы.
—етыре веселые парочки, слившись с солнцем, полЯми, цветами, лесом,
сиЯли радостью жизни.
€ в этом райском единении с природой молодые девушки болтали, смеЯлись,
бегали взапуски, танцевали, гонЯлись за бабочками, рвали повилику,
промачиваЯ в высокой траве розовые ажурные чулки; юные, сумасбродные, отнюдь
не строптивые, они то и дело получали поцелуи от каждого из мужчин, - все,
кроме ”антины, замкнувшейсЯ в своей бессознательной, задумчивой и пугливой
неприступности, все, кроме той, котораЯ любила "‚ечно ты разыгрываешь
недотрогу", - говорила ей ”эйворитка.
’аковы истинные радости. ‘частливые пары - это могучий призыв к жизни и
к природе; при их поЯвлении все сущее брызжет лаской и светом. Ќекогда жила
феЯ, котораЯ создала рощи и луга только длЯ влюбленных. ’ак возникла
бессмертнаЯ школа любовников, котораЯ возрождаетсЯ вновь и вновь и будет
существовать до тех пор, пока будут существовать рощи и школьники. ‚от
почему весна увлекает мыслителей. Џатриций и уличный точильщик, герцог,
возведенный в достоинство пэра, и приказный, "придворные и горожане", как
говорилось встарь, - все они подвластны этой фее. ‚се смеютсЯ, все ищут друг
друга, воздух пронизан сиЯнием апофеоза, - вот как преображает любовь!
†алкий писец нотариуса становитсЯ полубогом. Ђ легкие вскрики, преследование
друг друга в зеленой траве, девическаЯ талиЯ, которую обнимают на бегу,
словечки, звучащие, как музыка, обожание, предательское звучание одного
какого-нибудь слога, вишни, вырванные губами из губ, - все это искритсЯ,
проносЯсь мимо, в каком-то божественном ликовании. Љрасавицы сладостно и
щедро расточают себЯ. ‚сем кажетсЯ, что это будет длитьсЯ вечно. ”илософы,
поэты, художники взирают на эти восторги и, ослепленные, не знают, как
изобразить их. "Ћтплытие на Љиферы!" - восклицает ‚атто; ‹анкре, живописец,
увековечивший разночинцев, созерцает горожан, улетающих в лазурь; „идро
раскрывает объЯтиЯ всем влюбленным, а д'ћрфе видит среди них друидов.
Џосле завтрака четыре парочки отправились в Љоролевский цветник, как
его называли в то времЯ, посмотреть на недавно привезенное из €ндии
растение, название которого мы не можем сейчас припомнить и которое
привлекало тогда в ‘ен - Љлу весь Џариж; это было причудливое, прелестное
деревцо с высоким стволом, с бесчисленными тонкими, как нити, растрепанными
веточками, лишенными листьев, но зато покрытыми множеством крошечных белых
розочек, отчего куст напоминал голову, усыпанную цветами. Ћколо него всегда
стоЯла толпа любопытных.
Ћсмотрев деревцо, ’оломьес вскричал: "Џредлагаю ослов!", и, условившись
с погонщиком о цене, компаниЯ пустилась в обратный путь через ‚анв и €сси. ‚
€сси - происшествие. Џарк, конфискованный во времЯ революции и перешедший к
тому времени во владение поставщика армии Ѓургена, случайно оказалсЯ
открытым. Ћни вошли за ограду, посетили пещеру с куклой-анахоретом, испытали
на себе все таинственные эффекты знаменитой зеркальной комнаты - этой
западни, достойной похотливого сатира, ставшего миллионером, или ’юркаре,
преобразившегосЯ в Џриапа. Њолодые люди раскачали большую сетку - качели,
висевшую меж двух каштанов, воспетых аббатом де Ѓерни. ЉачаЯ красавиц и
вызываЯ дружный смех и взлет юбок, складки которых восхитили бы самого
ѓреза, ’оломьес, уроженец ’улузы и немного испанец, - ведь ’улуза двоюроднаЯ
сестра ’олозы, - напевал заунывным речитативом старинную испанскую песенку,
должно быть тоже навеЯнную образом какой-нибудь красотки, высоко взлетавшей
на веревке меж двух деревьев:
Soy de Badajoz
Amor me llama,
Toda mi alma
Es en mis ojos,
Porque ensenas
A tus piernas.*
{* џ из Ѓадахоса.
‹юбовь менЯ зовет.
‚сЯ душа моЯ
‚ моих глазах,
Љогда ты показываешь
‘вои ножки, (исп.).}
Ћдна только ”антина отказалась качатьсЯ.
- ’ерпеть не могу, когда ломаютсЯ, - Ядовито пробормотала ”эйворитка.
Џосле катаньЯ на ослах новое развлечение: переехали на лодке ‘ену и
прошли пешком от Џасси до заставы ‡везды. Љак мы помним, молодежь была на
ногах с пЯти часов утра, но что из этого! "‚ воскресенье не устают, -
говорила ”эйворитка, - по воскресеньЯм усталость тоже отдыхает". Ћколо трех
часов днЯ четыре парочки, совсем ошалевшие от счастьЯ, кубарем слетали с
русских гор. ќто странного вида сооружение находилось в то времЯ на
Ѓожонских холмах, его извилистаЯ линиЯ виднелась над верхушками деревьев
…лисейских полей.
‚ремЯ от времени ”эйворитка восклицала:
- Ќу, а сюрприз? џ требую сюрприза.
- ’ерпение, - отвечал ’оломьес.
€счерпав все прелести русских гор, компаниЯ стала подумывать об обеде,
и сиЯющаЯ восьмерка, наконец-то немного утомившаЯсЯ, осела в кафе
"Ѓомбарда"; то был открытый на …лисейских полЯх филиал ресторана знаменитого
Ѓомбарды, вывеска которого красовалась в те времена на углу улицы ђиволи,
рЯдом с пассажем „елорм.
ЃольшаЯ, но неуютнаЯ комната с альковом и кроватью в глубине (по случаю
воскресеньЯ ресторанчик был переполнен: пришлось волей-неволей примиритьсЯ с
этим пристанищем); два окна, из которых сквозь листву вЯзов можно было
созерцать набережную и реку; лучи великолепного августовского солнца,
заглЯдывавшего в окна; два стола: на одном гора пышных букетов вперемешку со
шлЯпами, мужскими и дамскими, за другим -четыре парочки, сидЯщие перед
веселым нагромождением блюд, тарелок, стаканов и бутылок. Љружки пива,
бутылки вина; не слишком большой порЯдок на столе и большой беспорЯдок под
ним.
Ќогами под столом вы громко топотали {из комедии Њольера "алый, или
‚се невпопад". Џеревод …. Џолонской.}, - как сказал Њольер.
’ак обстоЯло дело в половине пЯтого вечера с пастушеской идиллией,
начавшейсЯ в пЯть часов утра. ‘олнце уже садилось, аппетит постепенно
ослабевал.
…лисейские полЯ, залитые солнцем и толпой, были полны света и пыли,
двух составных частей славы. Њраморные кони Њарли взвивались на дыбы и
словно ржали в золотистой дымке. ќкипажи сновали взад и вперед. ќскадрон
блестЯщих лейб - гвардейцев с горнистом во главе ехал по авеню Ќельи; белое
знамЯ, чуть порозовевшее в лучах заката, развевалось над куполом
’юильрийского дворца. Џлощадь ‘огласиЯ. вновь переименованную в площадь
‹юдовика XV, заливала радостнаЯ толпа гулЯющих. “ многих были в петлицах
серебрЯные лилии на белых муаровых бантах; они еще не совсем исчезли в 1817
году. •ороводы маленьких девочек, окруженные кольцом аплодирующих зрителей,
распевали знаменитую в то времЯ песенку, прославлЯвшую Ѓурбонов и
предназначенную длЯ посрамлениЯ ‘та дней, с таким припевом:
‚ерните нам отца из ѓента,
‚ерните нашего отца.
†ители предместий, разодетые по-праздничному, а иногда, по примеру
буржуа, тоже украшенные лилиЯми, шумными группами разбрелись по главной
площади и по площади Њариньи, играли в кольца, катались на карусели, пили;
типографские ученики разгуливали в бумажных колпаках; раздавались взрывы
смеха. ‚се кругом ликовало. ’о была эпоха прочного спокойствиЯ и полнейшей
безопасности длЯ роЯлистов; одно из секретных и подробных донесений префекта
полиции Ђнглеса к королю относительно предместий Џарижа заканчивалось
следующими словами: "Џо зрелом размышлении, ваше величество, нет никаких
оснований опасатьсЯ этих людей. Ћни беззаботны и ленивы, как кошки. Џростой
люд провинций беспокоен, парижский - ничуть. ‚се это маленькие человечки.
—тобы выкроить одного гренадера вашего величества, понадобилось бы не менее
двух таких карликов. Ќет, со стороны столичной черни не предвидитсЯ ни
малейшей угрозы. €нтересно отметить, что за последние пЯтьдесЯт лет эти люди
стали еще ниже ростом; теперь население парижских предместий мельче, чем до
революции. Ћни совершенно не опасны. ‚ общем - это добродушные канальи".
Џрефекты полиции не считают возможным, чтобы кошка могла превратитьсЯ в
льва; однако это случаетсЯ, и в этом чудеснейшее свойство парижского народа.
‚прочем, кошка, столь презираемаЯ графом Ђнглесом, пользовалась уважением в
античных республиках; она ЯвлЯлась там воплощением свободы и, подобно тому
как в Џирее возвышалось изображение бескрылой Ђфины, в Љоринфе на городской
площади стоЯла колоссальнаЯ бронзоваЯ статуЯ кошки. ЏростодушнаЯ полициЯ
эпохи ђеставрации видела парижский люд в чересчур розовом свете. ќто далеко
не "добродушные канальи", как думают некоторые. Џарижанин по отношению к
французу - то же, что афинЯнин по отношению к греку; никто не спит слаще
его, ничье легкомыслие и леность не проЯвлЯютсЯ так открыто, никто, казалось
бы, не умеет так быстро забывать, как он; и все же не следует слишком
полагатьсЯ на все эти свойства; он способен на любое проЯвление беспечности,
но когда перед ним забрезжит слава, его Яростный пыл преисполнЯет вас
восторженным изумлением. „айте ему пику - и вы увидите 10 августа, дайте ему
ружье - и вы увидите Ђустерлиц. Ћн - точка опоры Ќаполеона и помощник
„антона. ђечь идет об отечестве - он вербуетсЯ в солдаты; речь идет о
свободе - он разбирает мостовую и строит баррикады. Ѓерегитесь! ‚ласы его
напоены гневом, словно у эпического героЯ; его блуза драпируетсЯ складками
хламиды. Ѓудьте осторожны! ‹юбую улицу, хотЯ бы улицу ѓренета, он превратит
в Љавдинские ущельЯ. Џробьет час, и этот житель предместьЯ вырастет, этот
маленький человечек подниметсЯ во весь рост, взглЯд его станет грозным,
дыханье станет подобным буре, и из этой жалкой, тщедушной груди вырветсЯ
вихрь, способный потрЯсти громады Ђльпийских гор. €менно благодарЯ жителю
парижских предместий революциЯ, соединившись с армией, завоевала …вропу. Ћн
поет - в этом его радость. ‘ообразуйте его песню с его натурой, и тогда вы
увидите! „о тех пор, пока его припев всего лишь Љарманьола, он ниспровергает
одного ‹юдовика XVI; дайте ему запеть Њарсельезу - и он освободит весь мир.
Ќаписав на полЯх донесениЯ Ђнглеса эту заметку, возвращаемсЯ к нашим
четырем парам. Ћбед, как мы уже сказали, подходил к концу.
ѓлава шестаЯ,. ‚ ЉЋ’ЋђЋ‰ ‚‘… ЋЃЋ†Ђћ’ „ђ“ѓ „ђ“ѓЂ
‡астольные речи и любовные речи! € те и другие одинаково неуловимы:
любовные речи - это облака, застольные - клубы дыма.
”амейль и „алиЯ что-то напевали; ’оломьес пил; ‡ефина смеЯлась, ”антина
улыбалась, ‹истолье дул в деревЯнную дудочку, купленную в ‘ен-Љлу.
”эйворитка нежно поглЯдывала на ЃлашвелЯ и повторЯла:
- Ѓлашвель, Я обожаю тебЯ.
ќто вызвало у ЃлашвелЯ вопрос:
- Ђ что бы ты сделала, ”эйворитка, если б Я тебЯ разлюбил?
- џ! - вскричала ”эйворитка. - Ђх, не говори этого, даже в шутку! …сли
б ты разлюбил менЯ, Я бросилась бы на тебЯ, искусала, исцарапала, облила бы
тебЯ водой, велела бы арестовать тебЯ.
Ѓлашвель улыбнулсЯ с плотоЯдным самодовольством фата, самолюбие
которого приЯтно пощекотали. ”эйворитка продолжала:
- „а Я бы просто закричала: "„ержи его!" ‘тану Я с тобой церемонитьсЯ,
шельма ты этакаЯ!
Ѓлашвель в полном восторге откинулсЯ на спинку стула и горделиво
зажмурилсЯ.
„алиЯ, не переставаЯ что-то жевать, шепотом спросила ”эйворитку среди
общего гама:
- ’ак ты, значит, здорово влюблена в своего ЃлашвелЯ?
- џ-то? „а Я его ненавижу, - так же тихо ответила ”эйворитка, снова
берЯсь за вилку. - Ћн скупой. џ люблю мальчика, который живет напротив моего
окна. ’акой милый молодой человек! ’ы не знаешь его? ‘разу видно, что он
будет актером. џ очень люблю актеров. Љак только он приходит домой, его мать
говорит: "Ћ господи, кончилсЯ мой покой! ‘ейчас он , начнет кричать.
ѓолубчик! „а у менЯ просто голова разламываетсЯ!" ќто потому, что он, знаешь
ли, ходит по всему дому, забираетсЯ на чердаки, где полно крыс, во все
темные углы чуть не на крышу, начинает там петь, декламировать и всЯкое
такое, да так громко, что его слышно в самом низу. Ћн и сейчас уже
зарабатывает двадцать су в день у одного адвоката, пишет ему какие-то
клЯузные бумаги. Ћтец его был певчим в церкви ‘ен -†ак - дю - Ћ - Џа. Ђх,
как он мил! € до того в менЯ влюблен! “видел как-то раз, что Я ставлю тесто
длЯ блинчиков, - руки у менЯ были все в тесте, -и говорит: "Њамзель,
сделайте оладушки из ваших перчаток, и Я их съем". ’олько артисты способны
так выражатьсЯ. Ђх, как он мил! џ прЯмо готова голову потерЯть из-за этого
мальчика. Ќо это ничего не значит, Я говорю Ѓлашвелю, что обожаю его. ‚от
вруньЯ, а? ‚от вруньЯ!
”эйворитка помолчала немного, потом продолжала:
- ‡наешь, „алиЯ, такаЯ тоска! ‚се лето не переставаЯ льет дождь, ветер
менЯ раздражает, никак не унимаетсЯ, а Ѓлашвель ужасный скупердЯй; на рынке
ничего нет, один зеленый горошек, просто не знаешь, что и готовить. “ менЯ
сплин, как говорЯт англичане! Њасло так дорого! € потом, поглЯди только,
какаЯ гадость, - мы обедаем в комнате, где стоит кровать; это окончательно
отбивает у менЯ охоту жить на свете.
ѓлава седьмаЯ. Њ“„ђЋ‘’њ ’Ћ‹ЋЊњ…‘Ђ
Ћдни пели, другие болтали; голоса сливались в нестройный шум. ’оломьес
прекратил его.
- Џолно молоть вздор, да еще без передышки! - воскликнул он. - „лЯ
блестЯщей беседы надо обдумывать слова. €збыток импровизации понапрасну
опустошает ум. Ћткупоренное пиво не пенитсЯ. Ќа спешите, господа. „авайте
внесем в нашу попойку величие; будем есть сосредоточенно, будем пировать
медленно. Ќе надо торопитьсЯ ‚зглЯните на весну: если она поторопитсЯ, то
прогорит, вернее сказать- замерзнет. —резмерное рвение губит персиковые и
абрикосовые деревьЯ. —резмерное рвение убивает изЯщество и радость хороших
обедов. Ќе слишком усердствуйте, господа. ѓримо де ла ђеньер вполне согласен
на этот счет с ’алейраном. ЏослышалсЯ глухой ропот.
- ’оломьес! Ћставь нас в покое, - сказал Ѓлашвель.
- „олой тирана! - заЯвил ”амейль.
- „а здравствует кабак, кабацкое зелье, кабацкое веселье! - вскричал
‹истолье.
- Ќа то и воскресенье, - продолжал ”амейль.
- Њы совершенно трезвы, - добавил ‹истолье.
- ’оломьес! - произнес Ѓлашвель. - Ћцени мою канальскую выдержку.
- „а, поистине монканальмскую, - скаламбурил ’оломьес.
ќта посредственнаЯ игра слов произвела действие камнЯ, упавшего в
болото. Њаркиз Њонкальм был знаменитый в то времЯ роЯлист. ‚се лЯгушки
немедленно умолкли.
- „рузьЯ! - вскричал ’оломьес тоном человека, который опЯть стал
пользоватьсЯ авторитетом. - Џридите в себЯ. Џраво же, этот каламбур, упавший
с неба, не стоит того, чтобы его встретили таким оцепенением. „алеко не все,
что падает оттуда, достойно восторженного почитаниЯ. Љаламбур - это помет
парЯщего в высоте разума. утка падает куда попало, а разум, разрешившись
очередной глупостью, уноситсЯ в небесную лазурь. Ѓелесоватое пЯтно,
расползшеесЯ по скале, не мешает полету кондора. џ не собираюсь оскорблЯть
каламбур. џ уважаю его, ;но в меру его заслуг, - не более. ‚се самое
возвышенное, самое прекрасное и самое привлекательное в человечестве, а
может быть, и за пределами человечества, забавлЯлось игрой слов. €исус
•ристос сочинил каламбур по поводу свЯтого Џетра, Њоисей - по поводу €саака,
ќсхил - по поводу Џолиника, Љлеопатра- по поводу ЋктавиЯ. ‡аметьте, что
каламбур Љлеопатры предшествовал битве при Ђкциуме и без него никто не
вспомнил бы о городе ’орине, что по-гречески значит - "поварешка". Ђ теперь
возвращаюсь к моему призыву. ЃратьЯ мои, повторЯю вам: поменьше рвениЯ,
поменьше суматохи, поменьше излишеств даже в остротах, в радостЯх, в веселье
и в игре слов. Џослушайте менЯ, обладающего благоразумием ЂмфиараЯ и лысиной
–езарЯ. ‚се хорошо в меру, даже словесные ребусы. Est modus in rebus {‚о
всем должна быть мера (лат.) - стих из "‘атир" ѓорациЯ.}. ‚се хорошо в меру,
даже обеды. ‚ы, сударыни, любите Яблочные оладьи, так не злоупотреблЯйте же
ими „аже Яблочные оладьи требуют здравого смысла и искусства. Ћбжорство
карает самого обжору - gula punit Gulax. ђасстройство пищеварениЯ
уполномочено господом богом читать мораль желудкам. ‡апомните: каждаЯ наша
страсть, даже любовь, обладает своим желудком, который не следует
обременЯть. Ќужно уметь вовремЯ написать на всем слово finis {Љонец
(лат.).}, нужно обуздывать себЯ, когда это становитсЯ необходимым, запирать
на замок свой аппетит, загонЯть в кутузку фантазию и отводить собственную
особу в участок. Њудрец тот, кто способен в нужный момент арестовать самого
себЯ. „оверьтесь мне хоть немного. €з того, что Я, как-никак, занималсЯ
юридическими науками, - а это подтверждают сданные мною экзамены, - из того,
что Я знаю разницу между процессом, подлежащим разбирательству, и процессом,
находЯщимсЯ в производстве, из того, что Я защищал по-латыни диссертацию на
тему о способах казни, применЯвшихсЯ в ђиме во времена, когда Њунаций „еменс
был квестором по делам об отцеубийстве, из того, что Я, по-видимому, буду
доктором права, из всего этого, мне кажетсЯ, не так уж безусловно следует,
чтобы Я был круглым идиотом. џ рекомендую вам умеренность в желаниЯх. € Я
прав - это так же верно, как то, что менЯ зовут ”еликс ’оломьес. ‘частлив
тот, кто сумел вовремЯ принЯть героическое решение и отречьсЯ, как ‘улла или
как Ћриген!
”эйворитка слушала, с глубоким вниманием.
- ”еликс! - сказала она. - Љакое красивое слово! Њне нравитсЯ это имЯ.
Ћно латинское. Ћно значит - ‘частливец.
’оломьес продолжал:
- Љвириты, джентльмены, кавальеро, друзьЯ мои! •отите не чувствовать
больше плотского вожделениЯ, обходитьсЯ без брачного ложа и пренебречь
любовью? Ќет ничего проще! ђецепт таков: лимонад, усиленные физические
упражнениЯ, тЯжелаЯ работа; надрывайтесь, ворочайте каменные глыбы, не
спите, бодрствуйте, пейте селитренные напитки и отвары из кувшинки,
наслаждайтесь эмульсиЯми из мака и перца, приправьте все это строгой диетой,
умирайте от голода, а ко всему этому прибавьте холодные ванны, поЯс из трав,
не забудьте свинцовую примочку, омовениЯ свинцовым раствором и припарки из
сахарной воды с уксусом.
- џ предпочитаю женщину, - сказал ‹истолье.
- †енщину! - возразил ’оломьес. - Ѓерегитесь женщины! ѓоре тому, кто
вверит себЯ ее изменчивому сердцу! †енщина вероломна и изворотлива. Ћна
ненавидит змею из профессиональной зависти. ‡меЯ - это ее конкурент.
- ’оломьес, ты пьЯн! - вскричал Ѓлашвель.
- € еще как! - добавил ’оломьес.
- ‚ таком случае будь весел, - продолжал Ѓлашвель.
- ‘огласен, - отвечал ’оломьес.
Ќаполнив стакан, он встал.
- ‘лава вину! Nunc te, Bacche, canam! {Ќыне пою тебЯ, ‚акх! (лат.).}
Џрошу прощениЯ у дам, - это по-испански. € вот доказательство, сеньоры:
каков народ, - такова и посудина. ЉастильскаЯ арроба вмещает шестнадцать
литров, кантаро в Ђликанте - двенадцать, альмуд Љанарских островов -
двадцать пЯть, куартин Ѓалеарских островов - двадцать шесть, бочка царЯ
Џетра - тридцать. „а здравствует этот царь, который был великаном, и да
здравствует его бочка, котораЯ была еще больше, чем он! ‘ударыни, дружеский
совет: не стеснЯйтесь путать своих соседей, сделайте одолжение! ЋшибатьсЯ -
неотъемлемое свойство любви. ‹юбовное приключение создано не длЯ того, чтобы
ползать на коленЯх и доводить себЯ до отупениЯ, словно английскаЯ служанка,
котораЯ натирает мозоли на коленках от вечного мытьЯ полов. Ћно создано не
длЯ того, и оно весело впадает в ошибки, это сладостное любовное
приключение! Љто-то сказал: "—еловеку свойственно ошибатьсЯ"; Я же говорю:
"‚любленному свойственно ошибатьсЯ". ‘ударыни, Я боготворю вас всех! Ћ
‡ефина, о †озефина, ваше неправильное личико было бы прелестно, если бы все
в нем было на месте. “ вашей хорошенькой мордочки такой вид, словно однажды
кто-то нечаЯнно сел на нее. —то касаетсЯ ”эйворитки, - о нимфы и музы! -
как-то раз, переходЯ через канаву на улице ѓерен - Ѓуассо, Ѓлашвель увидал
красивую девушку, котораЯ показывала свои ножки в белых, туго натЯнутых
чулках. ќтот пролог понравилсЯ ему, и он влюбилсЯ. „евушка, в которую он
влюбилсЯ, оказалась ”эйвориткой. Ћ ”эйворитка, у тебЯ ионические губы!
Ќекогда существовал греческий живописец по имени ќвфорион. прозванный
живописцем уст. ’олько этот грек был бы достоин нарисовать твой рот. ‘лушай
же! „о тебЯ не было в мире существа, достойного его кисти. ’ы создана, чтобы
получить Яблоко, как ‚енера, или чтобы съесть его, как …ва. Љрасота
начинаетсЯ с тебЯ. ’олько что Я упомЯнул …ву, - это ты сотворила ее. ’ы
вполне заслуживаешь патента на изобретение хорошенькой женщины. Ћ
”эйворитка, Я больше не обращаюсь к вам на "ты", ибо перехожу от поэзии к
прозе. ‚ы упомЯнули о моем имени. ќто растрогало менЯ, но, кто бы мы ни
были, не надо доверЯть именам. Ћни обманчивы. ЊенЯ зовут ”еликс, но Я очень
несчастлив. ‘лова лгут. Ќе надо слепо верить тому, что они как будто бы
обозначают. Ѓыло бы ошибкой обращатьсЯ за беарнскими пробками в ‹ьеж, а за
льежскими перчатками в Ѓеарн. Њисс „алиЯ. Ќа вашем месте Я бы назвал себЯ
ђозой. –веток должен обладать ароматом, а женщина - умом. џ ничего не скажу
о ”антине - это мечтательница, задумчиваЯ, рассеЯннаЯ, чувствительнаЯ; это
призрак, принЯвший образ нимфы и облекшийсЯ в целомудрие монахини, котораЯ
сбилась с пути и ведет жизнь гризетки, но ищет убежища в иллюзиЯх, котораЯ
поет, молитсЯ и созерцает лазурь, не отдаваЯ себе Ясного отчета в том, что
она видит или делает; это призрак, который устремил взор в небеса и бродит
по саду, где летает столько птиц, сколько не насчитаешь во всем видимом
мире! Ћ ”антина, знай: Я, ’оломьес, - всего лишь иллюзиЯ. „а она и не
слушает менЯ, эта белокураЯ дочь химер! €так, все в ней свежесть,
пленительность, юность, нежнаЯ утреннЯЯ прозрачность. Ћ ”антина, дева,
достойнаЯ называтьсЯ маргариткой или жемчужиной, вы - сама расцветающаЯ
зарЯ! ‘ударыни, второй совет: не выходите замуж! ‡амужество - это прививка;
быть может, она окажетсЯ удачной, а быть может, и неудачной. €збегайте этого
риска. ‚прочем, что Я! Ћ чем Я говорю с ними? џ только даром терЯю слова.
’ам, где речь идет о свадьбе, девушки неизлечимы; все, что можем сказать мы,
мудрецы, не помешает жилетницам и башмачницам мечтать о мужьЯх, осыпанных
бриллиантами. Ќу что ж, пусть будет так, но вот что вам надо запомнить,
красавицы: вы едите слишком много сахара. “ вас только один недостаток, о
женщины, вы вечно грызете сахар. Ћ пол грызунов! ’вои хорошенькие беленькие
зубки обожают сахар. ’ак вот, слушайте внимательно, сахар - это соль. ‚сЯкаЯ
соль сушит. Ђ сахар сушит сильнее, нежели все остальные соли. Ћн высасывает
через вены жидкие элементы крови; отсюда свертывание, а затем застой крови;
отсюда бугорки в легких; отсюда смерть. ‚от почему сахарнаЯ болезнь граничит
с чахоткой. €так, не грызите сахар, и вы будете жить! Џерехожу к мужчинам.
ѓоспода, одерживайте победы! Ѓез зазрениЯ совести отнимайте возлюбленных
друг у друга. ‘ходитесь, расходитесь с дамами, как в кадрили. ‚ любви нет
дружбы. ѓде есть хорошенькаЯ женщина, там открыта дорога вражде. Ќикакой
пощады, война не на жизнь, а на смерть! •орошенькаЯ женщина - это casus
belli {Џовод к войне (лат.).}, хорошенькаЯ женщина - это повод длЯ
преступлениЯ. ‚се набеги, какие знает историЯ, вызваны женской юбкой.
†енщина по праву принадлежит мужчине. ђомул похищал сабинЯнок, ‚ильгельм -
саксонок, –езарь - римлЯнок. —еловек, у которого кет возлюбленной, парит,
как Ястреб, над чужими любовницами. џ обращаю ко всем этим несчастным
бобылЯм великолепный клич Ѓонапарта, который он бросил итальЯнской армии:
"‘олдаты, у вас ничего нет. “ врага есть все".
’оломьес остановилсЯ.
- Џередохни, ’оломьес, - сказал Ѓлашвель.
€ тотчас Ѓлашвель затЯнул, а ‹истолье и ”амейль дружно подхватили одну
из тех песен с жалобным напевом, какие поют мастеровые, - песен, состоЯщих
из первых попавшихсЯ слов, рифмованных или даже вовсе без рифмы, столь же
бессмысленных, сколь бессмысленны движениЯ веток и шум ветра, песен, которые
зарождаютсЯ в дыму трубок, улетаЯ и исчезаЯ вместе с ним. ‚от каким куплетом
ответила эта троица на речь ’оломьеса:
Ћтцов-глупцов не в меру
‘набжали прихожане,
—тобы Љлермон - ’онеру
‘тать папою в ‘ен - †ане.
Ќо кто родилсЯ шлЯпой,
‚овек не будет папой,
€ у отцов-глупцов приход
‡абрал обратно весь доход.
Ћднако этого оказалось недостаточно, чтобы охладить импровизаторский
пыл ’оломьеса; он осушил свой стакан, вновь наполнил его и продолжал:
- „олой мудрость! ‡абудьте все, что Я вам говорил. Љ чему нам
благомыслие, благонравие, благопристойность? Џредлагаю тост за веселье!
Ѓудем веселы! Џополним наш курс юридических наук безрассудством и пищей. „а
здравствует процесс судоговорениЯ и процесс пищеварениЯ! Џусть ћстиниан и
Џирушка вступЯт в брак! Ћ радость глубин! †иви, мироздание! Њир - это
крупный бриллиант. џ счастлив. Џтицы изумительны. Љак празднично все кругом!
‘оловей - это бесплатный ќлевью. Џриветствую тебЯ, лето. Ћ ‹юксембургский
сад! Ћ георгики, которые разыгрываютсЯ на улице Џринцессы и в аллее
Ћбсерватории! Ћ задумчивые солдатики! Ћ прелестные нЯнюшки! Ћни пасут детей
и попутно забавлЯютсЯ любовью! Њне могли бы понравитьсЯ американские
пампасы, не будь у менЯ аркад Ћдеона. „уша моЯ уноситсЯ в девственные леса и
в саванны. ‚се прекрасно. ‚ сиЯнии лучей жужжат мухи. ‘олнце чихнуло, и
родилсЯ колибри. Џоцелуй менЯ, ”антина!
Ћн ошибсЯ и поцеловал ”эйворитку.
ѓлава восьмаЯ. ‘Њ…ђ’њ ‹ЋЂ„€
- Ђ ведь у ќдона лучше кормЯт, чем у Ѓомбарды! - вскричала ‡ефина.
- џ предпочитаю Ѓомбарду, - заЯвил Ѓлашвель.- ‡десь больше роскоши.
Ѓольше азиатчины. Џосмотрите на нижний зал. ‘тены сверкают зеркалами.
- ‹учше б у них так сверкали тарелки, - возразила ”эйворитка.
Ѓлашвель настаивал на своем:
- Џосмотрите на ножи. “ Ѓомбарды ручки серебрЯные, а у ќдона костЯные.
Ђ ведь серебро дороже кости.
- ’олько не длЯ тех, у кого вставнаЯ челюсть из серебра, - заметил
’оломьес.
Ћн смотрел в эту минуту на купол „ома инвалидов, видневшийсЯ из окон
ресторанчика.
Ќаступило молчание.
- ’оломьес! - вскричал ”амейль. - ’олько что у нас с ‹истолье был спор.
- ‘пор - хорошаЯ вещь, - ответил ’оломьес, - но ссора лучше.
- Њы спорили о философах.
- Ћтлично.
- ’ы кому отдаешь предпочтение - „екарту или ‘пинозе?
- „езожье, - сказал ’оломьес.
ЋбъЯвив это безапеллЯционное решение, он выпил и продолжал:
- џ согласен жить. Ќе все еще кончено на земле, пока можно молоть
вздор. ‚оздаю хвалу за это бессмертным богам. Њы лжем, но и смеемсЯ. Њы
утверждаем, но и сомневаемсЯ. ќто прекрасно. Ќеожиданности выскакивают из
силлогизма. …сть еще на земле смертные, которые умеют весело отпирать и
запирать потайной Ящичек с парадоксами. ‡найте, сударыни, вино, которое вы
пьете с таким безучастным видом, - это мадера из виноградников, которые
находЯтсЯ на высоте трехсот семнадцати туаз над уровнем морЯ! ‚думайтесь в
эту цифру, когда будете пить его! ’риста семнадцать туаз! Ђ господин
Ѓомбарда, наш великолепный трактирщик, отдает вам эти триста семнадцать туаз
за четыре франка пЯтьдесЯт сантимов!
’ут его опЯть прервал ”амейль
- ’оломьес! ’вое мнение - закон. Љто твой любимый автор?
- Ѓер...
- ...кен?
- Ќет... шу.
’оломьес продолжал:
- ‘лава Ѓомбарде! Ћн мог бы сравнитьсЯ с Њунофисом ќлефантинским, если
бы нашел мне алмею, и с ’игелионом Љеронейским, если бы раздобыл мне гетеру.
€бо знайте, сударыни, что в ѓреции и в …гипте тоже имелись свои Ѓомбарды.
Ќам известно это от ЂпулеЯ. “вы! ‚сегда одно и то же, и ничего нового.
Ќичего неизведанного не осталось более в творениЯх творца! Nil sub sole
novum {Ќет ничего нового под солнцем (лат.).}, - сказал ‘оломон; Amor
omnibus idem {‹юбовь у всех одна и та же (лат.) - стих из "ѓеоргик"
‚ергилиЯ.},-сказал ‚ергилий; медикус со своей подружкой, отправлЯЯсь в
‘ен-Љлу, садЯтсЯ в галиот точно так же, как ЂспазиЯ с Џериклом восходили на
одну из галер ‘амосской эскадры. …ще два слова. €звестно ли вам, сударыни,
кто такаЯ была ЂспазиЯ? ЌесмотрЯ на то, что она жила в те времена, когда
женщины еще не обладали душой, у нее, однако, была душа - душа, отливавшаЯ
розой и пурпуром, жгучаЯ, как пламЯ, свежаЯ, как утреннЯЯ зарЯ. ЂспазиЯ была
существом, в котором соединЯлись два противоположных женских типа:
распутницы и богини. ‚ ней жили ‘ократ и Њанон ‹еско. ЂспазиЯ была создана
на тот случай, если бы Џрометею понадобилась публичнаЯ девка.
’оломьес увлексЯ, и остановить его было бы нелегко, если бы в эту самую
минуту на набережной не упала лошадь. Ћт сотрЯсениЯ и телега и оратор
остановились как вкопанные. ќто была стараЯ тощаЯ клЯча, вполне
заслуживавшаЯ места на живодерне и тащившаЯ тЯжело нагруженную телегу.
ЏоравнЯвшись с ресторанчиком Ѓомбарды, одер, выбившись из последних сил,
отказалсЯ идти дальше. ќто происшествие привлекло толпу любопытных. …два
успел негодующий возчик произнести с подобающей случаю энергией
сакраментальное словцо "тварь!", подкрепив его безжалостным ударом кнута,
как животное упало, с тем, чтобы уже никогда больше не поднЯтьсЯ.
Ћтвлеченные шумом, веселые слушатели ’оломьеса посмотрели в окно, и
’оломьес, воспользовавшись этим, завершил свое краткое выступление следующим
меланхолическим четверостишием:
…й был отчизной мир, где возу и карете
ђавно враждебен темный рок,
€. разделив судьбу всех клЯч на этом свете,
Ћна сломилась, как цветок.
- ЃеднаЯ лошадка! - вздохнула ”антина.
Ђ „алиЯ вскричала:
- ‚от те на! ”антина, кажетсЯ, собираетсЯ оплакивать лошадей. Ќадо же
быть такой дурой!
’ут ”эйворитка, скрестив руки и откинув голову назад, посмотрела на
’оломьеса и спросила решительным тоном:
- Ќу, а где же сюрприз?
- ‘овершенно верно. —ас пробил, - ответил ’оломьес. - ѓоспода! ‚ремЯ
удивить наших дам настало. ‘ударыни! Ћбождите нас здесь несколько минут.
- ‘юрприз начинаетсЯ с поцелуЯ, - сказал Ѓлашвель.
- ‚ лоб, - добавил ’оломьес.
Љаждый запечатлел на лбу своей возлюбленной торжественный поцелуй,
потом все четверо гуськом направились к двери, таинственно приложив палец к
губам.
”эйворитка захлопала в ладоши.
- ќто уже и сейчас интересно, - сказала она.
- ’олько не уходите надолго, - негромко проговорила ”антина. - Њы вас
ждем.
ѓлава девЯтаЯ. ‚…‘…‹ ЉЋЌ…– ‚…‘…‹њџ
Ћставшись одни, девицы по двое оперлись на подоконники и принЯлись
болтать, высовываЯсь из окон и перебрасываЯсь шутками.
Ћни увидели, как молодые люди вышли под руку из кабачка Ѓомбарды, потом
обернулись, с улыбкой кивнули им головой и растворились в пыльной воскресной
толпе, ежедневно наводнЯющей …лисейские полЯ.
- ‚озвращайтесь скорее! - крикнула ”антина.
- €нтересно знать, что они принесут нам? - сказала ‡ефина.
- “ж, конечно, что-нибудь красивое, - ответила „алиЯ.
- Њне бы хотелось, - сказала ”эйворитка, - чтобы это было что-нибудь
золотое.
‚скоре они заглЯделись на проносившиесЯ по набережной экипажи, еле
различимые сквозь ветви высоких деревьев и целиком поглощавшие их внимание.
Ѓыл час отправлениЯ почтовых карет и дилижансов. Џочти все дорожные кареты,
которые держали путь на юг и на запад, проезжали в то времЯ через …лисейские
полЯ. Ѓольшей частью они следовали вдоль набережной и выезжали через заставу
Џасси. …жеминутно огромнаЯ, желтаЯ с черным, тЯжело нагруженнаЯ и
громыхающаЯ колымага, утратившаЯ свою форму под грудой покрытых брезентом
сундуков, над которыми торчало множество тут же исчезавших голов, дробЯ
мостовую и превращаЯ каждый булыжник в огниво, с Яростью врезалась в толпу;
она рассыпала искры, словно горн, окутаннаЯ вместо дыма клубами пыли. ќтот
содом веселил девушек. ”эйворитка восклицала:
- Ќу и грохот! Њожно подумать, что мчитсЯ целый ворох железных цепей.
Ћдна из таких повозок, чуть виднаЯ сквозь густую зелень вЯзов, на миг
остановилась и снова понеслась дальше. ќто удивило ”антину.
- Љак странно! - сказала она.- џ думала, что дилижансы никогда не
останавливаютсЯ по пути.
”эйворитка пожала плечами.
- Ќет, эта ”антина просто поражает менЯ! џ иной раз захожу к ней просто
из любопытства. …е удивлЯют самые обыкновенные вещи. Ќу, представь себе, что
Я пассажир и говорю кондуктору дилижанса: "џ пойду вперед, а вы захватите
менЯ на набережной, когда будете проезжать мимо". Љондуктор замечает менЯ,
останавливаетсЯ, и Я еду дальше. ќто случаетсЯ сплошь и рЯдом. ’ы, милочка,
совсем не знаешь жизни.
’ак прошло некоторое времЯ. ‚друг ”эйворитка вздрогнула, словно
пробуждаЯсь от сна.
- —то же это? - произнесла она. - Ђ сюрприз?
- „а, да, - подхватила „алиЯ, - где же этот знаменитый сюрприз?
- Љак долго их нет! - вздохнула ”антина.
Ќе успела она договорить эти слова, как в комнату вошел слуга,
подававший им обед. ‚ руке он держал что-то, похожее на письмо.
- —то это? - спросила ”эйворитка.
‹акей ответил:
- ќто, сударынЯ, записка, которую изволили оставить длЯ вас те господа.
- Џочему же вы не принесли ее сразу?
- Џотому, - отвечал слуга, - что господа приказали передать ее вам не
раньше, чем через час.
”эйворитка вырвала бумагу у него из рук. ќто и в самом деле было
письмо.
- ‘транно! - сказала она. - Ђдреса нет. Ќо вот что здесь написано:
"ќто и есть сюрприз".
Ћна быстрым движением распечатала письмо, развернула его и прочла (она
умела читать):
Ћ возлюбленные!
‡найте, что у нас есть родители. ‚ам не очень хорошо известно, что
такое родители. ‚ гражданском кодексе, добропорЯдочном и наивном, так
называют отца и мать. € вот эти родители охают и вздыхают, эти старички
призывают нас к себе, эти добрые мужчины и женщины называют нас блудными
сыновьЯми; они жаждут нашего возвращениЯ и собираютсЯ заклать тельцов в нашу
честь. Ѓудучи добродетельны, мы повинуемсЯ им. ‚ ту минуту, когда вы будете
читать эти строки, пЯтерка горЯчих коней уже будет мчать нас к папашам и
мамашам. ‚ыражаЯсь высоким слогом Ѓоссюэ, мы дали стрекача. Њы уезжаем, мы
уехали. Њы несемсЯ в объЯтиЯ ‹афита на крыльЯх ЉальЯра. ’улузский дилижанс
спасет нас от бездны, а бездна - это вы, о прекрасные наши малютки! Њы
возвращаемсЯ в лоно общества, долга и порЯдка, возвращаемсЯ рысью, со
скоростью трех лье в час. €нтересы отчизны требуют, чтобы мы, подобно всем
остальным людЯм, стали префектами, отцами семейств, провинциальными
судейскими чиновниками и государственными советниками. Ћтнеситесь же к нам с
уважением. Њы приносим себЯ в жертву. Џостарайтесь не оплакивать нас долго и
поскорее заменить нас другими. …сли это письмо разорвет вам сердце, сделайте
с ним то же. Џрощайте!
Џочти два года мы дарили вам счастье. Ќе поминайте же нас лихом.
Ѓлашвель.
”амейль.
‹истолье.
”еликс ’оломьес.
Post-scriptum. ‡а обед заплачено".
„евушки переглЯнулись.
”эйворитка перваЯ нарушила молчание.
- —то ж? - воскликнула она. - Љак-никак, это забавнаЯ шутка.
- „а, очень смешно, - подтвердила ‡ефина.
- ќто, должно быть, выдумка ЃлашвелЯ, - продолжала ”эйворитка. - …сли,
так, Я просто готова в него влюбитьсЯ. —то пропало, то в сердце запало. ‚от
так историЯ!
- Ќет, - сказала „алиЯ, - это выдумка ’оломьеса. ’ут не может быть
никакого сомнениЯ.
- ‚ таком случае, - возразила ”эйворитка, - смерть Ѓлашвелю и да
здравствует ’оломьес!
- „а здравствует ’оломьес! подхватили „алиЯ и ‡ефина.
€ покатились со смеху.
”антина тоже смеЯлась.
Ќо часом позже, вернувшись в свою комнату, она заплакала. ’о была, как
мы уже говорили, ее перваЯ любовь; она отдалась ’оломьесу, как мужу, и у
бедной девушки был от него ребенок.
* ЉЌ€ѓЂ —…’‚…ђ’Ђџ. „Ћ‚…ђ€’њ „ђ“ѓЋЊ“ - ‡ЌЂ—€’ €ЌЋѓ„Ђ ЃђЋ‘€’њ ЌЂ ЏђЋ€‡‚Ћ‹ ‘“„њЃ›
ѓлава перваЯ, ‚ ЉЋ’ЋђЋ‰ Ћ„ЌЂ ЊЂ’њ ‚‘’ђ…—Ђ…’ „ђ“ѓ“ћ
‚ первой четверти нашего столетиЯ в Њонфермейле, близ Џарижа, стоЯла
маленькаЯ харчевнЯ, ныне уже не существующаЯ. •арчевню эту содержали люди по
имени ’енардье, муж и жена. Ћна находилась в улочке •лебопеков. Ќад дверью
прЯмо к стене была прибита доска, а на доске было намалевано что-то похожее
на человека, который нес на спине другого человека, причем на последнем
красовались широкие золоченые генеральские эполеты с большими серебрЯными
звездами; красные пЯтна означали кровь; остальную часть картины заполнЯл
дым. и, по-видимому, она изображала сражение. ‚низу можно было разобрать
следующую надпись: "‘ержант ‚атерлоо".
Ќет ничего обыденнее вида повозки или телеги, стоЯщей у дверей
трактира. € тем не менее колымага, или, вернее сказать, обломок колымаги,
загораживавший улицу перед харчевней "‘ержант ‚атерлоо", в один из весенних
вечеров 1818 года, несомненно, привлек бы своей громадой внимание живописца,
если бы ему случилось пройти мимо.
ќто был передок телеги, какие в лесных районах обычно служат длЯ
перевозки толстых досок и бревен. Џередок состоЯл из массивной железной оси
с сердечником, на который надевалось тЯжелое дышло; ось поддерживала два
огромных колеса. ‚се вместе представлЯло собой нечто приземистое, давЯщее,
бесформенное и напоминало лафет гигантской пушки. „орожнаЯ грЯзь и глина
облепили колеса, ободьЯ, ступицы, ось и дышло толстым слоем замазки,
напоминавшей отвратительную бурую охру, какою часто окрашивают соборы.
„ерево прЯталось под грЯзью, а железо - под ржавчиной. Џод осью свисала
полукругом толстаЯ цепь, достойнаЯ плененного ѓолиафа. ќта цепь вызывала
представление не о тех бревнах,. которые ей полагалось поддерживать при
перевозках, а о мастодонтах и мамонтах, которых вполне можно было в нее
впрЯчь, и что-то в ней напоминало о каторге, но каторге циклопической и
сверхчеловеческой; казалось, она была снЯта с какого-то чудовища. ѓомер
сковал бы ею Џолифема, експир - Љалибана.
„лЯ чего же этот передок стоЯл здесь, посреди дороги? ‚о-первых, длЯ
того, чтобы загородить ее, а во-вторых, чтобы окончательно заржаветь. “
ветхого социального строЯ имеетсЯ множество установлений, которые так же
открыто располагаютсЯ на пути общества, не имеЯ длЯ этого иных оснований.
‘ередина цепи спускалась почти до земли; в этот вечер на ней, словно на
веревочных качелЯх, сидели, слившись в восхитительном объЯтии, две девочки;
одной было года два с половиной, другой - года полтора, и старшаЯ обнимала
младшую. €скусно завЯзанный платок предохранЯл их от падениЯ. Ћчевидно, мать
одной из девочек увидела эту страшную цепь и подумала: "„а ведь это отличнаЯ
игрушка длЯ моих малюток!"
Ћбе малютки, одетые довольно мило и даже изЯщно, излучали сиЯние; это
были две розы, распустившиесЯ среди ржавого железа; глаза их светились
восторгом, свежие щечки смеЯлись. “ одной девочки волосы были русые, а у
другой - темные. €х наивные личики выражали восторженное изумление; цветущий
кустарник, росший рЯдом, овевал прохожих своим благоуханием, казалось, что
оно исходит от малюток; полуторагодовалаЯ с целомудренным бесстыдством
младенчества показывала свой нежный голенький животик. Ќад этими милыми
головками, осиЯнными счастьем и залитыми светом, высилсЯ гигантский передок
телеги, почерневший от ржавчины, почти страшный, напоминавший своими резкими
кривыми линиЯми и углами вход в пещеру. ‘идЯ поблизости от них на крылечке
харчевни, мать, женщина не слишком привлекательного вида, но в эту минуту
вызывавшаЯ чувство умилениЯ, раскачивала детей с помощью длинной веревки,
привЯзанной к цепи, и, боЯсь, как бы они не упали, не сводила с них глаз, в
которых было животное и в то же времЯ божественное выражение, свойственное
материнству. Џри каждом взмахе звеньЯ отвратительной цепи издавали
пронзительный скрежет, похожий на гневный окрик; малютки были в восторге,
заходЯщее солнце разделЯло их радость, - что могло быть очаровательнее этой
игры случаЯ, превратившей цепь титанов в качели длЯ херувимов?
Њать раскачивала детей и фальшиво напевала модный в те времена романс:
’ак надо, - рыцарь говорил...
ЏоглощеннаЯ пением и созерцанием своих девочек, она не слышала и не
видела того, что происходило на улице.
Њежду тем, когда она пела первый куплет романса, кто-то подошел к ней,
и вдруг, почти над самым ухом, она услышала слова:
- Љакие у вас хорошенькие детки, сударынЯ!
Џрекрасной, нежной €можине, -
ответила мать, продолжаЯ петь романс, и обернулась.
Џеред ней в двух шагах стоЯла женщина. “ этой женщины тоже был
маленький ребенок; она держала его на руках.
Љроме того, она несла довольно большой и, видимо, очень тЯжелый
дорожный мешок.
…е ребенок был божественнейшим в мире созданием. ќто была девочка
двух-трех лет. Љокетливостью нарЯда она смело могла поспорить с игравшими
девочками; поверх чепчика, отделанного кружевцем, на ней была надета тонкаЯ
полотнЯнаЯ косыночка; кофточка была обшита лентой. €з-под завернувшейсЯ
юбочки виднелись пухленькие белые и крепкие ножки. –вет лица у нее был
прелестный: розовый и здоровый. ™ечки хорошенькой малютки, словно Яблочки,
вызывали желание укусить их. Ћ глазах девочки трудно было сказать что-либо,
кроме того, что они были, очевидно, очень большие и осенЯлись великолепными
ресницами. Ћна спала.
Ћна спала безмЯтежным, доверчивым сном, свойственным ее возрасту.
Њатеринские руки - воплощение нежности; детЯм хорошо спитсЯ на этих руках.
Ђ ее мать казалась печальной. “богаЯ одежда выдавала работницу, котораЯ
собираетсЯ снова стать крестьЯнкой. Ћна была молода. Љрасива ли? ‚озможно,
но в таком нарЯде это было незаметно. ‘удЯ по выбившейсЯ белокурой прЯди,
волосы у нее были очень густые, но они сурово прЯтались под монашеским
чепцом, некрасивым, плотным, узким, завЯзанным под самым подбородком. “лыбка
обнажает зубы, и вы любуетесь ими, если они красивы, но эта женщина не
улыбалась. ѓлаза ее, казалось, не просыхали от слез. Ћна была бледна; у нее
был усталый и немного болезненный вид; она смотрела на дочь, заснувшую у нее
на руках, тем особенным взглЯдом, какой бывает только у матери, выкормившей
своего ребенка грудью. Ѓольшой синий платок, вроде тех, какими утираютсЯ
инвалиды, повЯзанный в виде косынки, неуклюже спускалсЯ ей на спину. …е
загорелые руки были покрыты веснушками, кожа на исколотом иглой указательном
пальце загрубела; на ней была коричневаЯ грубой шерсти накидка, бумажное
платье и тЯжелые башмаки. ќто была ”антина.
ќто была ”антина. Џочти неузнаваемаЯ. € все же, приглЯдевшись к ней
внимательней, вы бы заметили, что она все еще была красива. ѓрустнаЯ
морщинка, в которой начинала сквозить ирониЯ, поЯвилась на ее правой щеке.
—то касаетсЯ ее нарЯда, ее воздушного нарЯда из муслина и лент, казавшегосЯ
сотканным из весельЯ, легкомыслиЯ и музыки, - нарЯда, словно звучавшего
трелью колокольчиков и распространЯвшего аромат сирени, то он исчез, как
блестЯщие звездочки инеЯ, которые на солнце можно принЯть за бриллианты; они
тают, и обнажаетсЯ чернаЯ ветка.
„есЯть месЯцев прошло со днЯ "забавной шутки".
—тo же произошло за эти десЯть месЯцев? Ћб этом нетрудно догадатьсЯ.
ЋрошеннаЯ ’оломьесом, ”антина сразу узнала нужду. Ћна потерЯла из вида
”эйворитку, ‡ефину и „алию. “зы, расторгнутые мужчинами, были разорваны и
женщинами; две недели спустЯ эти юные особы очень удивились бы, если б
кто-нибудь напомнил им о прежней дружбе: длЯ нее уже не было никаких
оснований. ”антина осталась одна. Љогда отец ее ребенка уехал, - увы!
подобные разрывы всегда бесповоротны, - она оказалась совершенно одинокой,
между тем ее привычка к трудовой жизни ослабела, а склонность к развлечениЯм
возросла. ‘вЯзь с ’оломьесом повлекла за собой пренебрежение к ее скромному
ремеслу, она забросила прежних своих заказчиков, и теперь их двери длЯ нее
закрылись. Ќикаких средств к существованию. ”антина едва умела читать и
совсем не умела писать; в деревне ее научили только подписывать свое имЯ;
она обратилась к писцу, и тот написал по ее поручению письмо к ’оломьесу,
затем второе, третье. Ќи на одно из них ’оломьес не ответил. Љак-то раз
”антина услышала, как две кумушки, глЯдЯ на ее ребенка, говорили: "ђазве
кто-нибудь считает их за детей? ‚се пожимают плечами и только!" ’огда она
подумала о ’оломьесе, который пожимал плечами при мысли о своем ребенке и не
считал за человека это невинное создание, и в душе у нее поднЯлась злоба на
этого человека. Ќо что же ей предпринЯть? ЌесчастнаЯ не знала, к кому
обратитьсЯ. Ћна согрешила, это правда, но в глубине души, мы уже говорили об
этом, она была целомудренной и чистой. Ћна почувствовала, что близка к
отчаЯнию и может соскользнуть в пропасть. …й необходимо было мужество: она
вооружилась им и обрела силы. …й пришла в голову мысль вернутьсЯ в свой
родной город, в Њонрейль-Џриморский. Ѓыть может, там найдетсЯ кто-нибудь
из знакомых и ей дадут работу. „а, но придетсЯ скрывать свой грех. € у нее
возникло неЯсное предчувствие новой разлуки, еще более тЯжкой, чем перваЯ.
‘ердце ее сжалось, но она не отступила от своего решениЯ. ”антина, как мы
увидим дальше, обладала суровым бесстрашием перед жизненными невзгодами. Ћна
мужественно отказалась от нарЯдов, начала носить простые холщовые платьЯ, а
все свои шелка, все свои уборы, все ленты и кружева отдала дочери - это был
единственный оставшийсЯ у нее повод длЯ тщеславиЯ, на сей раз - свЯтого. Ћна
продала все, что имела, и получила двести франков; после уплаты мелких
долгов у нее осталось очень мало - около восьмидесЯти франков. …й было
двадцать два года, когда прекрасным весенним утром она покинула Џариж, уносЯ
на руках свое дитЯ. ‚сЯкий, кто встретил бы на дороге эти два существа,
прониксЯ бы жалостью. “ этой женщины не было в мире никого, кроме этого
ребенка, а у этого ребенка не было в мире никого, кроме этой женщины.
”антина сама кормила дочь; это надорвало ей грудь, и она покашливала.
Ќам не придетсЯ больше говорить о г-не ”еликсе ’оломьесе. ‘кажем
только, что двадцать лет спустЯ, в царствование королЯ ‹уи - ”илиппа, это
был крупный провинциальный адвокат, влиЯтельный и богатый, благоразумный
избиратель и весьма строгий присЯжный; такой же любитель развлечений, как и
прежде.
Љ концу днЯ ”антина, проделавшаЯ, чтобы не очень устать, часть пути в
так называемых "одноколках парижских окрестностей", которые брали от трех до
четырех су за лье, очутилась в Њонфермейле, на улице •лебопеков.
Љогда она проходила мимо харчевни ’енардье, две девочки, которые с
восторгом раскачивались на своих чудовищных качелЯх, словно ослепили ее, и
она остановилась перед этим радостным видением.
—ары существуют. „ве девочки очаровали ее.
Ћна смотрела на них с глубоким волнением. Џрисутствие ангелов возвещает
близость раЯ. Ћна словно увидела над этой харчевней таинственное ‡„…‘њ,
начертанное провидением. Њалютки, несомненно, были счастливы. Ћна смотрела
на них, восхищалась ими и пришла в такое умиление, что когда мать
остановилась, чтобы перевести дыхание между двумЯ фразами своей песенки, она
не выдержала и сказала ей те слова, которые мы уже привели выше:
- Љакие у вас хорошенькие детки, сударынЯ!
‘амые свирепые существа смЯгчаютсЯ, когда ласкают их детенышей. Њать
поднЯла голову, поблагодарила и предложила прохожей присесть на скамье у
двери; сама она сидела на пороге. †енщины разговорились.
- ЊенЯ зовут госпожа ’енардье, - сказала мать двух девочек. - Њы с
мужем держим этот трактир.
€ она снова замурлыкала:
’ак надо, - рыцарь повторил, -
џ уезжаю в Џалестину.
Њамаша ’енардье была рыжаЯ, плотнаЯ, нескладнаЯ женщина, тип "солдата в
юбке" во всей его непривлекательности. ‘траннаЯ вещь - на лице ее лежало
выражение томности, которым она была обЯзана чтению романов. ќто была
мужеподобнаЯ жеманница. ‘таринные романы, зачитанные до дыр не лишенными
воображениЯ трактирщицами, иной раз оказывают именно такое действие. Ћна
была еще молода; пожалуй, не старше тридцати лет. ‚озможно, если бы эта
сидевшаЯ на крыльце женщина стоЯла, то ее высокий рост и широкие плечи, под
стать великанше из Ярмарочного балагана, испугали бы путницу, поколебали бы
ее доверие, и тогда не случилось бы то, о чем нам предстоит рассказать.
‘идел человек или стоЯл - вот от чего иногда может зависеть судьба другого
человека.
Џутешественница рассказала свою историю, несколько изменив ее.
Ћна работница; муж ее умер; с работой в Џариже стало туго, и вот она
идет искать ее в другом месте, на родине. €з Џарижа она вышла сегоднЯ утром,
но она несла на руках ребенка, устала и села в проезжавший мимо
вилемонбльский дилижанс; из ‚илемонблЯ до ЊонфермейлЯ она опЯть шла пешком;
правда, девочка шла иногда ножками, но очень мало, - она ведь еще такаЯ
крошка! Џришлось снова взЯть ребенка на руки, и ее сокровище уснуло.
’ут она поцеловала свою дочку таким страстным поцелуем, что разбудила
ее. „евочка открыла глаза, большие голубые глаза, такие же, как у матери, и
стала смотреть... Ќа что? „а ни на что и на все, с тем серьезным, а порой и
строгим выражением, которое составлЯет у маленьких детей тайну их сиЯющей
невинности, столь отличной от сумерек наших добродетелей. Њожно подумать,
что они чувствуют себЯ ангелами, а в нас видЯт всего лишь людей. Џотом
девочка рассмеЯлась и, несмотрЯ на то, что мать удерживала ее, соскользнула
на землю с неукротимой энергией маленького существа, которому захотелось
побегать. ‚друг она заметила двух девочек на качелЯх, круто остановилась и
высунула Язык в знак восхищениЯ.
Њамаша ’енардье отвЯзала дочек, снЯла их с качелей и сказала.
- Џоиграйте втроем.
‚ этом возрасте дети легко сближаютсЯ друг с другом, и через минуту
девочки ’енардье уже играли вместе с гостьей, роЯ Ямки в земле и испытываЯ
громадное наслаждение.
ѓостьЯ оказалась очень веселой; веселость малютки лучше всЯких слов
говорит о доброте матери; девочка взЯла щепочку и, превратив ее в лопату,
энергично копала могилку, годную разве только длЯ мухи. „ело могильщика
становитсЯ веселым, когда за него беретсЯ ребенок.
†енщины продолжали беседу.
- Љак зовут вашу крошку?
- Љозетта...
Љозетта - читай ќфрази. Њалютку звали ќфрази. Ќо из ќфрази мать сделала
Љозетту, следуЯ тому инстинкту изЯщного, благодарЯ которому матери и народ
любовно превращают •осефу в Џепиту, а ”рансуазу в ‘илету. ’акого рода
производные вносЯт полное расстройство и путаницу в научные выводы
этимологов. Њы знавали бабушку, котораЯ ухитрилась из ’еодоры сделать Ќьон.
- ‘колько ей?
- ‘коро три.
- Љак моей старшей.
Њежду тем три девочки сбились в кучку, позы их выражали сильное
волнение и величайшее блаженство. Џроизошло важное событие: из земли только
что вылез толстый червЯк, - сколько страха и сколько счастьЯ!
€х Ясные личики соприкасались; все эти три головки, казалось, были
окружены одним сиЯющим венцом.
- Љак быстро сходитсЯ детвора! - вскричала мамаша ’енардье. - ЏоглЯдеть
на них, так можно поклЯстьсЯ, что это три сестрички!
ќто слово оказалось той искрой, которой, должно быть, и ждала другаЯ
мать. Ћна схватила мамашу ’енардье за руку, впилась в нее взглЯдом и
сказала:
- ‚ы не согласились бы оставить у себЯ моего ребенка?
’енардье сделала движение, не означавшее ни согласиЯ, ни отказа и
выражавшее лишь изумление.
Њать Љозетты продолжала:
- ‚идите ли, Я не могу взЯть дочурку с собой на родину. ђабота не
позволЯет. ‘ ребенком не найдешь места. Ћни все такие чудные в наших краЯх.
ќто сам бог направил менЯ к вашему трактиру. Љогда Я увидела ваших малюток,
таких хорошеньких, чистеньких, таких довольных, сердце во мне перевернулось.
џ подумала: "‚от хорошаЯ мать'" „а, да, пусть они будут как три сестры. „а
ведь Я скоро вернусь за нею. ‘огласны вы оставить мою девочку у себЯ?
- Ќадо подумать, - ответила ’енардье.
- џ стала бы платить шесть франков в месЯц.
’ут чей-то мужской голос крикнул из харчевни!
- Ќе меньше семи франков. € за полгода вперед.
- естью семь сорок два, - сказала ’енардье.
- џ заплачу, - согласилась мать.
- € сверх того пЯтнадцать франков на первоначальные расходы, - добавил
мужской голос.
- ‚сего пЯтьдесЯт семь франков, - сказала г-жа ’енардье, сопровождаЯ
подсчет все той же песенкой:
’ак надо, - рыцарь говорил...
- џ заплачу, - сказала мать, - у менЯ есть восемьдесЯт франков. •ватит
и на то, чтобы добратьсЯ до места. Љонечно, если идти пешком. ’ам Я начну
работать, и, как только скоплю немного денег, сейчас же вернусь за моей
дорогой крошкой.
- …сть у девочки одежа? - снова раздалсЯ мужской голос.
- ќто мой муж, - поЯснила ’енардье.
- ђазумеетсЯ есть, у нее целое приданое, у дорогой моей беднЯжечкн. џ
сразу догадалась, сударынЯ, что это ваш муж. € еще какое приданое!
ђоскошное. ‚сего по дюжине; и шелковые платьица, как у настоЯщей барышни.
Ћни здесь, в моем дорожном мешке.
- ‚ам придетсЯ все это отдать, - снова сказал мужской голос.
- Ђ как же иначе! - удивилась мать. - Ѓыло бы странно, если б Я
оставила свою дочку голенькой!
•озЯин просунул голову в дверь.
- ‹адно, - сказал он.
‘делка состоЯлась. Њать переночевала в трактире, отдала деньги и
оставила ребенка; она снова завЯзала дорожный мешок, ставший совсем легким,
когда из него были вынуты вещи, принадлежавшие Љозетте, и на утро
отправилась в путь, рассчитываЯ скоро вернутьсЯ. …сть такие разлуки, которые
как будто протекают спокойно, но они полны отчаЯниЯ.
‘оседка супругов ’енардье повстречалась на улице с матерью Љозетты и,
придЯ домой, сказала:
- џ только что встретила женщину, - она так плакала, что просто сердце
разрывалось.
Љогда мать Љозетты ушла, муж сказал жене:
- ’еперь Я заплачу сто десЯть франков по векселю, которому завтра срок.
Њне как раз не хватало пЯтидесЯти франков. ‡наешь, если бы не это, не
миновать бы мне судебного пристава и опротестованного векселЯ. ’ы устроила
недурную мышеловку, подсунув своих девчонок.
- Ђ ведь Я об этом и не думала, - ответила жена.
ѓлава втораЯ. Ѓ…ѓ‹Ђџ •ЂђЂЉ’…ђ€‘’€ЉЂ „‚“• ’…ЊЌ›• ‹€—ЌЋ‘’…‰
ЏойманнаЯ мышка была очень тщедушна, но ведь даже и тощий мышонок
радует сердце кошки.
—то представлЯли собой эти ’енардье?
Џока что скажем о них два слова. Њы дополним наш набросок несколько
позже.
ќти существа принадлежали к тому промежуточному классу, который состоит
из людей невежественных, но преуспевших, и людей образованных, но
опустившихсЯ, - к классу, который, находЯсь между так называемым средним и
так называемым низшим классом, соединЯет в себе отдельные недостатки второго
и почти все пороки первого, не обладаЯ при этом ни благородными порывами
рабочего, ни порЯдочностью буржуа.
ќто были те карликовые натуры, которые легко вырастают в чудовища, если
их подогреет зловещее пламЯ. ‚ характере жены таилась скотскаЯ грубость, в
характере мужа - прирожденнаЯ подлость. Ћба они были в высшей степени
одарены той омерзительной способностью к развитию, котораЯ растет лишь в
сторону зла. …сть души подобные ракам. ‚место того чтобы идти вперед, они
непрерывно пЯтЯтсЯ к тьме и пользуютсЯ жизненным опытом лишь длЯ усилениЯ
своего нравственного уродства, все больше развращаЯсь и все больше
пропитываЯсь скверной. €менно такой душой и обладали супруги ’енардье.
Ћсобенно неприЯтное впечатление на физиономиста производил сам
’енардье. Ќекоторые люди с первого взглЯда внушают вам недоверие, ибо вы
чувствуете, что они темны, так сказать, со всех сторон. Џозади себЯ они
оставлЯют тревогу, а тому, что впереди, несут угрозу. ‚ них таитсЯ
неизвестность. Ќевозможно поручитьсЯ ни за то, что они уже сделали, ни за
то, что будут делать. €х сумрачный взглЯд сразу их выдает. ‘тоит услышать
одно слово, сказанное ими, или увидеть хотЯ бы одно их движение, как вы уже
ощущаете черные провалы в их прошлом и темные тайны в их будущем.
ќтот ’енардье, если верить его словам, был некогда солдатом-сержантом,
как он говорил. Џо-видимому, он участвовал в кампании 1815 года и, кажетсЯ,
даже проЯвил некоторую отвагу. ‚ свое времЯ мы узнаем, кем именно он был.
‚ывеска на кабачке намекала на один из его подвигов. Ћн намалевал ее сам,
так как с грехом пополам умел делать все, - и намалевал скверно.
’о была эпоха, когда старый классический роман уже спустилсЯ от Љлелии
к ‹одоиске и, продолжаЯ оставатьсЯ аристократическим, но все более опошлЯЯсь
и переходЯ от м - ль де ‘кюдери к г-же Ѓурнон - Њаларм и от г-жи де ‹афайет
к г-же Ѓартелеми - Ђдо, воспламенЯл любвеобильные сердца парижских
привратниц и распространЯл свое разрушительное действие даже на пригороды
Џарижа. “мственного развитиЯ г-жи ’енардье как раз хватало на чтение
подобных книг. Ћни были ее пищей. ‚ них топила она остатки своего разума.
€менно поэтому в дни ранней молодости, и даже немного позднее, она казалась
мечтательницей рЯдом с мужем, мошенником с некоторой долей глубокомыслиЯ и
распутником, осилившим кое-какую премудрость за исключением грамматики,
человеком простоватым и в то же времЯ хитрым, а в отношении всЯких
сентиментов - почитателем Џиго-‹ебрена, законченным и беспримесным хамом во
всем, что, выражаЯсь на его жаргоне, - "касаетсЯ женского пола". †ена была
лет на двенадцать - пЯтнадцать моложе мужа. ‘ течением времени, когда ее
поэтически свисавшие локоны начали седеть, когда в Џамеле проглЯнула мегера,
она превратилась попросту в толстую злую бабу, голова которой была набита
глупыми романами. Ќо чтение вздора не проходит безнаказанно. ‚от почему ее
старшаЯ дочь была названа ќпониной. ЃеднЯжку младшую чуть было не назвали
ѓюльнарой, и только благодарЯ счастливому повороту в ее судьбе,
произведенному поЯвлением романа „юкре-„юминилЯ, она отделалась именем
Ђзельмы.
‚прочем, не все было смешно и легковесно в ту любопытную эпоху, о
которой идет речь и которую можно было бы назвать анархией собственных имен.
ЌарЯду с упомЯнутой выше романтической стороной здесь есть и социальный
оттенок ‚ наше времЯ какого-нибудь мальчишку-волопаса нередко зовут Ђртуром,
Ђльфредом или Ђльфонсом, а виконта - если еще существуют виконты - зовут
’ома, Џьером иди †аком. ќто перемещение имен, при котором "изЯщное" имЯ
получает плебей, а "мужицкое" - аристократ, есть не что иное, как отголосок
равенства. ‡десь, как и во всем, сказываетсЯ непреодолимое вторжение нового
духа. Џод этим внешним несоответствием таитсЯ нечто великое и глубокое:
”ранцузскаЯ революциЯ.
—тобы благоденствовать, недостаточно быть негодЯем. „ела харчевни шли
плохо.
ЃлагодарЯ пЯтидесЯти семи франкам путешественницы папаше ’енардье
удалось избежать опротестовываниЯ векселЯ и уплатить в срок. —ерез месЯц им
снова понадобились деньги; жена отвезла в Џариж и заложила в ломбарде
гардероб Љозетты, получив за него шестьдесЯт франков. Љак только эта сумма
была израсходована, ’енардье начали смотреть на девочку так, словно она жила
у них из милости, и обращатьсЯ с ней соответственно. “ нее не было теперь
никакой одежды, и ее стали одевать в старые юбчонки и рубашонки маленьких
’енардье, иначе говорЯ - в лохмотьЯ. Љормили ее объедками с общего стола,
немного лучше, чем собаку, и немного хуже, чем кошку. Љстати сказать, собака
и кошка были ее постоЯнными сотрапезниками: Љозетта ела вместе с ними под
столом из такой же, как у них, деревЯнной плошки.
Њать Љозетты, поселившаЯсЯ, как мы это увидим дальше, в
Њонрейле-Џриморском, ежемесЯчно писала, или, вернее сказать, поручала писать
письма к ’енардье, справлЯЯсь о своем ребенке. ’енардье неизменно отвечали:
"Љозетта чувствует себЯ превосходно".
Љогда истекли первые полгода, мать прислала семь франков за седьмой
месЯц и довольно аккуратно продолжала посылать деньги. Ќе прошло и года, как
’енардье сказал: "Њожно подумать, что она облагодетельствовала нас! —то длЯ
нас значат ее семь франков?" € он потребовал двенадцать. Њать, которую они
убедили, что ее ребенок счастлив и "растет отлично", покорилась и стала
присылать двенадцать франков.
…сть натуры, которые не могут любить одного человека без того, чтобы в
то же самое времЯ не питать ненависти к другому. Њамаша ’енардье страстно
любила своих дочерей и поэтому возненавидела чужую. ѓрустно, что материнскаЯ
любовь может принимать такие отвратительные формы" Љак ни мало места
занимала Љозетта в доме г-жи ’енардье, той все казалось, что это место
отнЯто у ее детей и что девочка ворует, воздух, принадлежащий ее дочуркам. “
этой женщины, как и у многих, ей подобных, был в распорЯжении ежедневный
запас ласк, колотушек и брани. Ѓез сомнениЯ, не будь у нее Љозетты, ее
собственные дочери, несмотрЯ на всю нежность, которую она к ним питала,
получали бы от всего этого свою долю; но чужачка оказала им услугу, принЯв
на себЯ все удары. Њаленьким ’енардье доставались одни лишь ласки. Љаждое
движение Љозетты навлекало на ее голову град жестоких и незаслуженных
наказаний. Ќежное, слабенькое созданье! Ћна не имела еще никакого
представлениЯ ни об этом мире, ни о боге и, без конца подвергаЯсь
наказаниЯм, побоЯм, ругани и попрекам, видела рЯдом с собой два маленьких
существа, которые ничем не отличались от нее самой и в то же времЯ жили,
словно купаЯсь в сиЯнии утренней зари.
’енардье дурно обращалась с Љозеттой; ќпонина и Ђзельма тоже стали
обращатьсЯ с ней дурно. „ети в таком возрасте - копиЯ матери. Њеньше формат,
вот и всЯ разница.
Џрошел год, потом другой.
‚ деревне говорили: "Љакие славные люди эти ’енардье! ‘ами небогаты, а
воспитывают бедную девочку, которую им подкинули!"
‚се думали, что мать бросила Љозетту.
Њежду тем папаша ’енардье, разузнав бог знает какими путЯми, что, по
всей вероЯтности, ребенок незаконнорожденный и что мать не может открыто
признать его своим, потребовал пЯтнадцать франков в месЯц, заЯвив, что "эта
тварь" все растет и ест, и пригрозив отправить ее к матери. "Џусть лучше не
выводит менЯ из терпениЯ! - восклицал он. - Ќе то Я швырну ей назад ее
отродье и выведу на чистую воду все ее секреты. Њне нужна прибавка". € мать
стала платить пЯтнадцать франков.
ђебенок рос, и вместе с ним росло его горе.
Џока Љозетта была совсем маленькаЯ, она была бессловесной жертвой двух
сестренок; как только она немножко подросла - то есть едва достигнув
пЯтилетнего возраста, - она стала служанкой в доме.
- ‚ пЯть лет! - скажут нам. - „а ведь это неправдоподобно!
“вы, это правда. ‘оциальные невзгоды постигают людей в любом возрасте.
ђазве мы не слыхали о недавнем процессе „юмолара, бандита, который, рано
осиротев, уже в пЯтилетнем возрасте, как утверждают официальные документы,
"зарабатывал себе на жизнь и воровал"?
Љозетту заставлЯли ходить за покупками, подметать комнаты, двор, улицу,
мыть посуду, даже таскать тЯжести. ’енардье тем более считали себЯ вправе
поступать таким образом, что мать, по-прежнему жившаЯ в Њонрейле -
Џриморском, начала неаккуратно высылать плату. Ћна задолжала за несколько
месЯцев.
…сли бы по истечении этих трех лет ”антина вернулась в Њонфермейль, она
бы не узнала своего ребенка. Љозетта, вошедшаЯ в этот дом такой хорошенькой
и свеженькой, была теперь худой и бледной. ‚о всех ее движениЯх
чувствовалась настороженность. "Ћна себе на уме!" - говорили про нее
’енардье.
Ќесправедливость сделала ее угрюмой, нищета - некрасивой. Ћт нее не
осталось ничего, кроме прекрасных больших глаз, на которые больно было
смотреть, потому что, будь они меньше, в них, пожалуй, не могло бы
уместитьсЯ столько печали.
‘ердце разрывалось при виде бедной малютки, которой не было еще и шести
лет, когда зимним утром, дрожа в дырЯвых обносках, с полными слез глазами,
она подметала улицу, еле удерживаЯ огромную метлу в маленьких посиневших
ручонках.
‚ околотке ее прозвали "†аворонком". Ќарод, любЯщий образные выражениЯ,
охотно называл так это маленькое создание, занимавшее не больше места, чем
птичка, такое же трепещущее и пугливое, встававшее раньше всех в доме, да и
во всей деревне, и выходившее на улицу или в поле задолго до восхода солнца.
’олько этот бедный жаворонок никогда не пел.
* ЉЌ€ѓЂ Џџ’Ђџ. ЏЋ ЌЂЉ‹ЋЌЌЋ‰ Џ‹Ћ‘ЉЋ‘’€
ѓлава перваЯ. ЉЂЉ Ѓ›‹Ћ “‘Ћ‚…ђ…Ќ‘’‚Ћ‚ЂЌЋ ЏђЋ€‡‚Ћ„‘’‚Ћ €‡„…‹€‰ €‡ —…ђЌЋѓЋ ‘’…Љ‹Ђ
—то же, однако, сталось с ней, с этой матерью, котораЯ, как полагали
жители ЊонфермейлЯ, бросила своего ребенка? ѓде она была? —то делала?
Ћставив свою маленькую Љозетту у ’енардье, она продолжала путь и пришла
в Њонрейль-Џриморский.
ќто было, как мы помним, в 1818 году.
”антина покинула родину лет десЯть назад. ‘ тех пор Њонрейль-Џриморский
сильно изменилсЯ. ‚ то времЯ как ”антина медленно спускалась по ступенькам
нищеты, ее родной город богател.
ѓода за два до ее прихода там произошел один из тех промышленных
переворотов, которые в небольшой провинции ЯвлЯютсЯ крупнейшим событием.
”акт этот имеет большое значение, и мы считаем полезным изложить его со
всеми подробностЯми, даже больше - подчеркнуть его.
Њонрейль-Џриморский с незапамЯтных времен занималсЯ особой отраслью
промышленности - имитацией английского гагата и немецких изделий из черного
стекла. ќтот промысел всегда был в жалком состоЯнии вследствие дороговизны
сырьЯ, что отражалось и на заработке рабочих. Ќо к тому времени, когда
”антина вернулась в Њонрейль-Џриморский, в производстве "черного
стеклЯнного товара" произошли неслыханные перемены. ‚ конце 1815 года в
городе поселилсЯ никому не известный человек, которому пришла мысль при
изготовлении этих изделий заменить древесную смолу камедью и, в частности
при выделке браслетов, заменить кованые металлические застежки литыми. ќто
ничтожное изменение произвело целую революцию.
‚ самом деле, это ничтожное изменение сильно снизило стоимость сырьЯ,
что позволило, во-первых, повысить заработок рабочих - благодеЯние длЯ краЯ,
во-вторых - улучшить выделку товара - выгода длЯ потребителЯ, в-третьих -
дешевле продавать изделиЯ, одновременно утроив барыши, - выгода длЯ
фабриканта.
€так, одна идеЯ дала три результата.
Њеньше чем за три года изобретатель этого способа разбогател, - что
очень хорошо, и обогатил всех вокруг себЯ, - что еще лучше. ‚ этом краю он
был чужой. Ќикто ничего не знал о его происхождении; сведениЯ о его прошлом
были самые скудные.
ѓоворили, что когда он пришел в город, у него было очень мало денег -
самое большее, несколько сот франков.
ќтот-то ничтожный капитал, употребленный на осуществление остроумной
идеи и умноженный благодарЯ разумному употреблению и деЯтельной мысли,
послужил не только к его собственному обогащению, но и к обогащению целого
краЯ.
Љогда он поЯвилсЯ в Њонрейле-Џриморском, то своей одеждой, речью и
манерами ничем не отличалсЯ от простого рабочего.
Џо слухам, в тот самый декабрьский день, когда в сумерки, с мешком за
спиной и с терновой палкой в руках, никем не замеченный, он вошел в городок
Њонрейль - Џриморский, в здании ратуши вспыхнул пожар. Ќезнакомец бросилсЯ в
огонь и, рискуЯ жизнью, спас двух детей, которые оказались детьми
жандармского капитана; по этой причине никому не пришло в голову потребовать
у него паспорт. €мЯ его стало известно позднее. …го звали дЯдюшка Њадлен.
ќто был человек лет пЯтидесЯти, с задумчивым взглЯдом и добрым сердцем.
‚от и все, что можно было о нем сказать.
ЃлагодарЯ быстрым успехам той отрасли промышленности. которую он так
изумительно преобразовал, Њонрейль - Џриморский стал крупным центром
торговых операций. €спаниЯ, потреблЯвшаЯ много черного гагата, ежегодно
давала на него огромные заказы. Њонрейль - Џриморский в этом промысле чуть
ли не соперничал теперь с ‹ондоном и Ѓерлином. „Ядюшка Њадлен получал такие
барыши, что уже на второй год ему удалось выстроить большую фабрику, где
были две обширные мастерские: одна длЯ мужчин, другаЯ длЯ женщин. ‚сЯкий
голодный мог ЯвитьсЯ туда в полной уверенности, что получит работу и кусок
хлеба. Ћт мужчин Њадлен требовал усердиЯ, от женщин - хорошего поведениЯ, от
тех и других - честности. Ћн отделил мужские мастерские от женских длЯ того,
чтобы сохранить среди девушек и женщин добрые нравы. ‡десь он был
непреклонен. ’олько в этом вопросе он и проЯвлЯл своего рода нетерпимость.
…го суровость имела тем больше оснований, что Њонрейль - Џриморский, как
гарнизонный город, был местом, полным соблазнов. ‘ловом, его приход туда был
благодеЯнием, а сам он - даром провидениЯ. „о дЯдюшки Њадлена весь край был
погружен в спЯчку; теперь все здесь жило здоровой трудовой жизнью. Њогучий
деловой подъем оживлЯл все и проникал повсюду. Ѓезработица и нищета были
теперь забыты. Ќе было ни одного самого ветхого кармана, где бы не завелось
хоть немного денег; не было такого бедного жилища, где бы не поЯвилось хоть
немного радости.
„Ядюшка Њадлен принимал на работу всех. Ћн требовал одного:
"Ѓудь честным человеком! Ѓудь честной женщиной!"
Љак мы уже сказали, среди всей этой кипучей деЯтельности, источником и
главным двигателем которой был дЯдюшка Њадлен, он богател и сам, но, как ни
странно это длЯ простого коммерсанта, он, видимо, не считал наживу своей
основной заботой. Љазалось, он больше думал о других, чем о себе. Љ 1820
году - это все знали - у ‹афита на его имЯ было помещено шестьсот тридцать
тысЯч франков, но, прежде чем отложить длЯ себЯ эти шестьсот тридцать тысЯч
франков, он израсходовал более миллиона на нужды города и на бедных.
Ѓольница нуждалась в средствах. Ћн содержал в ней за свой счет десЯть
коек. Њонрейль-Џриморский делитсЯ на верхний и нижний город. ‚ нижнем
городе, где жил дЯдюшка Њадлен, была только одна школа - жалкаЯ лачуга,
грозившаЯ развалитьсЯ; он построил две новые - одну длЯ девочек, другую длЯ
мальчиков. Ћн из собственных средств назначил двум учителЯм пособие,
превышающее вдвое их скудное казенное жалованье; и когда однажды кто-то
выразил удивление по этому поводу, он сказал: "‘амые важные должностные лица
в государстве - это кормилица и школьный учитель". Ћн на свой счет основал
детский приют - учреждение, почти неизвестное в то времЯ во ”ранции, и кассу
вспомоществованиЯ длЯ престарелых и увечных рабочих. ’ак как его фабрика
сделалась рабочим центром, вокруг нее очень быстро вырос новый квартал, где
поселилось немало нуждающихсЯ семей; он открыл там бесплатную аптеку.
‚ первое времЯ, когда он только начинал свою деЯтельность, добрые люди
говорили. "ќто хитрец, который хочет разбогатеть". Љогда он занЯлсЯ
обогащением краЯ, прежде чем разбогатеть самому, те же добрые люди сказали:
"ќто честолюбец". Џоследнее казалось тем более вероЯтным, что человек этот
был религиозен и даже соблюдал некоторые обрЯды, что в ту пору считалось
очень похвальным. Љаждое воскресенье он ходил к ранней обедне. …го
набожность не замедлила встревожить местного депутата, которому всюду
чудились конкуренты. ќтот депутат, заседавший во времена €мперии в
‡аконодательном собрании, разделЯл религиозные воззрениЯ одного из членов
конгрегации, известного под именем ”уше - герцога Ћтрантского, который был
его другом и покровителем. Џри закрытых дверЯх он слегка подсмеивалсЯ над
богом. Ћднако, узнав, что состоЯтельный фабрикант Њадлен ходит в семь часов
утра к ранней обедне, он увидел в нем возможного кандидата на свое место и
решил превзойти его; он взЯл себе в духовники иезуита и стал ходить и к
обедне и к вечерне. ‚ те времена честолюбцы добивались у бога земных благ
земными поклонами. Ћт этого страха перед соперником выиграл не только бог,
но и беднЯки, ибо почтенный депутат тоже взЯл на себЯ содержание двух
больничных коек - всего их стало двенадцать.
Ќо вот, в 1819 году однажды утром в городе распространилсЯ слух, что по
представлению префекта за заслуги, оказанные краю, король назначает дЯдюшку
Њадлена мэром ЊонрейлЯ - Џриморского. ‹ица, называвшие пришельца
честолюбцем, с восторгом подхватили этот слух, дававший приЯтную длЯ каждого
человека возможность кричать: "Ђга! —то мы говорили?" ‚есь город пришел в
волнение. ‘лух оказалсЯ обоснованным Ќесколько дней спустЯ о назначении
сообщалось в Њонитере. Ќа следующий день Њадлен от него отказалсЯ.
‚ том же 1819 году изделиЯ, выработанные по новому способу,
изобретенному Њадленом, попали на промышленную выставку; согласно заключению
испытательной комиссии, король пожаловал изобретателю орден Џочетного
легиона. Ќовое волнение в городе. "’ак вот чего он хотел! Ћрдена!" „Ядюшка
Њадлен отказалсЯ и от орденского креста.
ђешительно этот человек был загадкой. „обрые люди вышли из затруднениЯ,
сказав: "‚ таком случае это авантюрист".
Љак мы видели, край был обЯзан ему очень многим, а беднЯки были обЯзаны
ему всем; он принес столько пользы, что нельзЯ было не проникнутьсЯ к нему
уважением, и был так приветлив, что нельзЯ было не полюбить его; рабочие его
фабрики преклонЯлись пред ним, и он принимал их преклонение с какой-то
печальной серьезностью. Љогда его богатство стало общепризнанным фактом,
"люди из общества" начали раскланиватьсЯ с ним, и в городе его стали
называть "господин Њадлен"; рабочие и детвора по-прежнему звали его "дЯдюшка
Њадлен", и это обращение вызывало у него добродушную улыбку. Љак только он
пошел в гору, приглашениЯ посыпались на него дождем. "Ћбщество" заЯвлЯло на
него свои права. Њаленькие чопорные гостиные ЊонрейлЯ - Џриморского,
которые, разумеетсЯ, в свое времЯ были закрыты, длЯ ремесленника, широко
распахнули двери перед миллионером. …му было сделано множество лестных
предложений. Ћн отклонил их.
„обрые люди и на этот раз не остались в долгу. "ќто невежественный и
невоспитанный человек. Ќеизвестно еще, откуда он взЯлсЯ. Ћн, наверное. не
сумел бы держать себЯ в порЯдочном обществе. ‚полне возможно, что он не
знает даже и грамоте".
Љогда он начал зарабатывать деньги, про него сказали - "’оргаш". Љогда
он начал сорить деньгами, про него сказали "—естолюбец". Љогда он оттолкнул
от себЯ почести, про него сказали. "Ђвантюрист". Љогда он оттолкнул от себЯ
общество, про него стали говорить "ѓрубиЯн".
‚ 1820 году, через пЯть лет после его водворениЯ в Њонрейле-Џриморском,
услуги, оказанные им краю, были так очевидны, волЯ всего населениЯ так
единодушна, что король снова назначил его мэром города. Ћн снова отказалсЯ,
но префект не принЯл его отказа, все именитые лица города Явились просить
его, народ, столпившийсЯ на улице, умолЯл его согласитьсЯ, и мольбы эти были
так горЯчи, что в конце концов он уступил. Ѓыло замечено, что на его
решение, пожалуй, больше всего повлиЯл возглас какой-то старухи из
простонародьЯ, котораЯ сердито крикнула ему с порога своего домишки "Ћт
хорошего мэра может быть большаЯ польза. Љак не совестно идти напопЯтную,
если выпал случай сделать добро?"
ќто была третьЯ фаза его восхождениЯ. „Ядюшка Њадлен превратилсЯ в
господина Њадлена; господин Њадлен превратилсЯ в господина мэра.
ѓлава третьЯ. ‘“ЊЊ› „…ЏЋЌ€ђЋ‚ЂЌЌ›… “ ‹Ђ”€’Ђ
‚прочем, он продолжал держать себЯ так же просто, как и в первые дни “
него были седые волосы, серьезный взглЯд, загорелаЯ кожа рабочего,
задумчивое лицо философа. Ћбычно он носил широкополую шлЯпу и длинный
редингот из толстого сукна, застегнутый доверху. ЋбЯзанности мэра он
выполнЯл добросовестно, но вне этих обЯзанностей жил отшельником. Ћн редко
разговаривал с кем-либо. Ћн уклонЯлсЯ от расточаемых ему любезностей,
кланЯлсЯ на ходу, быстро исчезал, улыбалсЯ, чтобы избежать беседы, и давал
деньги, чтобы избежать улыбки. "‘лавный медведь!" - говорили о нем женщины.
Ѓольше всего он любил прогулки по окрестным полЯм.
Ћн всегда обедал в одиночестве, держа перед собой открытую книгу. “
него была небольшаЯ, но хорошо подобраннаЯ библиотека. Ћн любил книги; книги
- это друзьЯ, бесстрастные, но верные. Џо мере того как вместе с богатством
увеличивалсЯ и его досуг, он, видимо, старалсЯ употребить его на то, чтобы
развивать свой ум. ‘ тех пор как он поселилсЯ в Њонрейле-Џриморском, речь
его с каждым годом становилась все более изысканной и более мЯгкой, что было
замечено всеми.
Ћн часто брал с собой на прогулку ружье, но редко им пользовалсЯ. Љогда
же ему случалось выстрелить, он обнаруживал такую меткость, что становилось
страшно Ћн никогда не убивал безвредных животных. Ќикогда не стрелЯл в птиц.
Ћн был уже далеко не молод, но о его физической силе рассказывали
чудеса Ћн предлагал помощь всЯкому, кто в ней нуждалсЯ: поднимал упавшую
лошадь, вытаскивал увЯзшее колесо, останавливал, схватив за рога,
вырвавшегосЯ быка. Ћн всегда выходил из дому с полным карманом денег, а
возвращалсЯ с пустым. Љогда он заходил в деревни, оборванные ребЯтишки
весело бежали за ним следом, кружась возле него, словно рой мошек.
Њожно было предположить, что когда-то он живал в деревне, потому что у
него был большой запас полезных сведений, которые он сообщал крестьЯнам. Ћн
учил их уничтожать хлебную моль, обрызгиваЯ амбары и заливаЯ щели в полу
раствором поваренной соли, и выгонЯть вредных жуков, развешиваЯ повсюду, на
стенах, на крыше, на пастбищах и в домах, пучки цветущего шалфеЯ. “ него
были "рецепты", как выводить с полей куколь, журавлиный горох, лисий хвост -
сорные травы, заглушающие хлебные злаки. Ћн охранЯл кроличий садок от крыс,
сажаЯ туда морскую свинку, запаха которой они не выносЯт.
Ћднажды он увидел, что местные жители усердно трудЯтсЯ над уничтожением
крапивы; взглЯнув на кучу вырванных с корнем и уже засохших растений, он
сказал: "‡авЯла. Ђ ведь если бы знать, как за нее взЯтьсЯ, она могла бы
пойти в дело. Љогда крапива еще молода, ее листьЯ - вкуснаЯ зелень, а в
старой крапиве - такие же волокна и нити, как в конопле и льне. •олст из
крапивы ничем не хуже холста из конопли. Њелко изрубленнаЯ крапива годитсЯ в
корм домашней птице, а толченаЯ хороша длЯ рогатого скота. ‘емЯ крапивы,
подмешанное к корму, придает блеск шерсти животных, а ее корень, смешанный с
солью, дает прекрасную желтую краску. Љроме того, это отличное сено, которое
можно косить два раза в лето. Ђ что нужно длЯ крапивы? Ќемного земли, и
никаких забот и ухода. Џравда, семЯ ее, по мере созреваниЯ, осыпаетсЯ, и
собрать его бывает нелегко. ‚от и все. Џриложите к крапиве хоть немного
труда, и она станет полезной; ею пренебрегают, и она становитсЯ вредной.
’огда ее убивают. Љак много еще людей, похожих на крапиву! - Џосле минутного
молчаниЯ он добавил: - ‡апомните, друзьЯ мои: нет ни дурных трав, ни дурных
людей. …сть только дурные хозЯева"
„ети любили его еще и за то, что он умел делать хорошенькие вещицы из
соломы и скорлупы кокосовых орехов.
Љогда он видел, что дверь церкви затЯнута черным, он входил туда;
похороны привлекали его так же, как других привлекают крестины. —ужаЯ утрата
и чужое горе притЯгивали его к себе, потому что у него было доброе сердце;
он смешивалсЯ с толпой опечаленных друзей, с родственниками, одетыми в
траур, и свЯщеннослужителЯми, молившимисЯ за усопшего. Љазалось, он охотно
погружалсЯ в размышлениЯ, внимаЯ погребальным молитвам, полным видений иного
мира. “стремив взглЯд в небо, как бы порываЯсь к тайнам бесконечного, он
слушал скорбные голоса, поющие на краю темной бездны, называемой смертью.
Ћн творил множество добрых дел тайком, как обычно творЯт дурные.
‚ечером он украдкой проникал в дома, тихонько пробиралсЯ по лестницам.
Љакой-нибудь беднЯга, поднЯвшись на свой чердак, находил дверь отпертой, а
иной раз даже взломанной. "‡десь побывали воры!" - восклицал несчастный. Ћн
входил к себе, и первое, что бросалось ему в глаза, была золотаЯ монета,
кем-то забытаЯ на столе. Џобывавшим у него "вором" оказывалсЯ дЯдюшка
Њадлен.
Ћн был приветлив и печален. Ќарод говорил: "Ѓогач, а совсем не гордый.
‘частливец, а с виду невеселый".
Џредполагали, что это какаЯ-то загадочнаЯ личность, и уверЯли, что
никому и никогда не разрешаетсЯ входить к нему в спальню, котораЯ Якобы
представлЯет собой монашескую келью, где красуютсЯ старинные песочные часы,
скрещенные кости и череп. Ћб этом говорилось так много, что несколько
жительниц ЊонрейлЯ - Џриморского, молодых и нарЯдных, однажды Явились к нему
домой и попросили: "ѓосподин мэр! Џокажите нам вашу спальню. Њы слышали, что
это настоЯщаЯ пещера". Ћн улыбнулсЯ и тотчас же ввел их в эту "пещеру".
Ќасмешницы были жестоко наказаны за свое любопытство. ќто была комната,
обставленнаЯ самой обыкновенной мебелью, правда, из красного дерева, но
довольно некрасивой и оклееннаЯ обоЯми по двенадцать су за кусок.
…динственное, что привлекло внимание дам, были два старомодных подсвечника,
стоЯвших на камине, по-видимому серебрЯных, "потому что на них была проба".
‡амечание вполне в духе провинциального городка.
‹юди тем не менее продолжали говорить, что никому не разрешаетсЯ
входить в эту комнату и что это кельЯ отшельника, могила, склеп.
ушукались и о том, что у него имеютсЯ "колоссальные" суммы, лежащие у
‹афита, причем будто бы эти суммы вложены с таким условием, что могут быть
взЯты оттуда полностью и в любое времЯ, "так что, - добавлЯли кумушки, -
господин Њадлен может в одно прекрасное утро зайти к ‹афиту, написать
расписку и через десЯть минут унести с собой свои два или три миллиона". ‚
действительности, как мы уже говорили, эти "два или три миллиона" сводились
к сумме в шестьсот тридцать или шестьсот сорок тысЯч франков.
ѓлава четвертаЯ. ѓЋ‘ЏЋ„€Ќ ЊЂ„‹…Ќ ‚ ’ђЂ“ђ…
‚ начале 1821 года газеты возвестили о смерти епископа „иньского
мириэлЯ, прозванного монсеньером Ѓьенвеню и почившего смертью праведника в
возрасте восьмидесЯти двух лет.
…пископ „иньский - добавим здесь одну подробность, опущенную в газетах,
- за несколько лет до кончины ослеп, но он радовалсЯ своей слепоте, так как
сестра его была рЯдом.
‡аметим, кстати, что на этой земле, где все несовершенно, быть слепым и
быть любимым - это поистине одна из самых необычных и утонченных форм
счастьЯ. ЏостоЯнно чувствовать рЯдом с собой жену, дочь, сестру, чудесное
существо, которое здесь потому, что вы нуждаетесь в нем, а оно не может
обойтись без вас, знать, что вы необходимы той, котораЯ нужна вам, иметь
возможность беспрестанно измерЯть ее привЯзанность количеством времени,
которое она вам уделЯет, и думать про себЯ: "Ћна посвЯщает мне все свое
времЯ, значит, ее сердце целиком принадлежит мне"; видеть мысли за
невозможностью видеть лицо, убеждатьсЯ в верности любимого существа посреди
затмившегосЯ мира, ощущать шелест платьЯ, словно шум крыльев, слышать, как
это существо входит и выходит, двигаетсЯ, говорит, поет, и знать, что вы
центр, к которому направлены эти шаги, эти слова, эта песнЯ; каждую минуту
проЯвлЯть нежность, чувствовать себЯ тем сильнее, чем слабее ваше тело,
стать во мраке и благодарЯ мраку Ярким светилом, к которому тЯготеет этот
ангел, - все это такаЯ радость, которой нет равных. ‚ысшее счастье жизни -
это уверенность в том, что вас любЯт; любЯт ради вас самих, вернее сказать -
любЯт вопреки вам; вот этой уверенностью и обладает слепой. ‚ такой скорби
ощущать заботу о себе - значит ощущать ласку. ‹ишен ли он чего-либо? Ќет.
‘вет длЯ него не погас, если он любим. € какой любовью! ‹юбовью, целиком
сотканной из добродетели. ѓде есть уверенность, там кончаетсЯ слепота. „уша
ощупью ищет другую душу и находит ее. € эта найденнаЯ и испытаннаЯ душа -
женщина. —ьЯ-то рука поддерживает вас - это ее рука; чьи-то уста прикасаютсЯ
к вашему лбу - это ее уста; совсем близко от себЯ вы слышите чье-то дыхание
- это она. Ћбладать всем, что она может дать, начинаЯ от ее поклонениЯ и
кончаЯ страданием, не знать одиночества благодарЯ ее кроткой слабости,
котораЯ ЯвлЯетсЯ вашей силой, опиратьсЯ на этот негнущийсЯ тростник,
касатьсЯ руками ЏровидениЯ и брать его в объЯтиЯ - великий боже, какое это
блаженство! ‘ердце, этот загадочный небесный цветок, достигает своего
полного и таинственного расцвета. ‚ы не отдали бы этого мрака за весь свет
мира. ЂнгельскаЯ душа здесь, все времЯ здесь, рЯдом с вами; если она
удалЯетсЯ, то лишь затем, чтобы вернутьсЯ к вам. Ћна исчезает, как сон, и
возникает, как Явь. ‚ы чувствуете тепло, которое все приближаетсЯ, - это
она. Ќа вас нисходит Ясность, веселье, восторг; вы - сиЯние среди ночи. Ђ
тысЯча мелких забот! ЏустЯки, занимающие в этой пустыне огромное место.
‘амые тонкие, едва уловимые оттенки женского голоса, убаюкивающие вас,
заменЯют вам утраченную вселенную. ‚ы ощущаете ласку души. ‚ы ничего не
видите, но чувствуете, что кто-то боготворит вас. ќто рай во тьме.
€з этого раЯ монсеньор Ѓьенвеню и переселилсЯ в иной рай.
€звещение о его смерти было перепечатано местной монрейльской газетой.
Ќа следующий день Њадлен поЯвилсЯ весь в черном и с крепом на шлЯпе.
‚ городе заметили его траур, и начались толки. Ћбыватели решили, что
это проливает некоторый свет на происхождение Њадлена. Ћчевидно, он был в
каком-то родстве с почтенным епископом. "Ћн надел траур по епископу
„иньскому", - говорили в гостиных; это предположение сильно повысило Њадлена
в глазах монрейльской знати, и все немедленно прониклись к нему уважением.
Њикроскопическое сен - жерменское предместье городка решило снЯть карантин с
Њадлена, по всей видимости, родственника епископа. Њадлен заметил возросшее
свое значение по более низким поклонам старушек и более приветливым улыбкам
молодых женщин. Љак-то вечером одна из видных представительниц этого
маленького "большого света", считавшаЯ, что ее преклонный возраст дает ей
право на любопытство, отважилась спросить у него:
- ‘кажите, господин мэр, покойный епископ „иньский был, вероЯтно, в
родстве с вами?
- Ќет, сударынЯ, - ответил он.
- Џочему же вы носите по нем траур? - снова спросила старушка.
- Џотому что в молодости Я служил лакеем у него в доме, - ответил он.
Ѓыло замечено еще одно обстоЯтельство: каждый раз, когда в городе
поЯвлЯлсЯ юный савоЯр, мэр звал его к себе, справлЯлсЯ о его имени и давал
ему денег. Њаленькие савоЯры рассказывали об этом друг другу, и в городе их
перебывало очень много.
Њало-помалу все проЯвлениЯ неприЯзни исчезли. ‚начале Њадлен, согласно
неписаному закону, которому всегда подвластен тот, кто преуспевает, был
окружен грЯзными сплетнЯми и клеветой, затем их заменили злобные выходки,
затем только злые шутки, а затем прекратилось и это; уважение сделалось
полным, искренним, единодушным, и, наконец, настало времЯ, - это было около
1821 года, - когда слова "господин мэр" произносились в Њонрейле -
Џриморском почти с таким же благоговением, с каким слова "его
преосвЯщенство" произносились в 1815 году в „ине. ‹юди приезжали за десЯть
лье, чтобы посоветоватьсЯ с Њадленом. Ћн решал споры, предупреждал тЯжбы,
мирил врагов. Љаждый длЯ защиты своей правоты приглашал его в заступники.
Љазалось, душа его заключала в себе весь свод естественных законов. ќто была
какаЯ-то эпидемиЯ преклонениЯ перед ним, котораЯ в течение лет семи, заражаЯ
одного жителЯ за другим, наконец охватила весь край.
’олько один человек в городе и во всем округе не поддавалсЯ этой
болезни, несмотрЯ на все добрые дела дЯдюшки Њадлена, словно какой-то
инстинкт, непоколебимый и неподкупный, стоЯл на страже и не давал ему покоЯ.
‚ иных людЯх и в самом деле как бы таитсЯ инстинкт животного; природный и
неистребимый, как всЯкий инстинкт, он внушает симпатии и антипатии,
неумолимо отделЯет одну породу существ от другой, никогда не колеблетсЯ, не
смущаетсЯ, не дремлет и не изменЯет себе; он Ясен в своей слепоте,
безошибочен, властен, не подчинЯетсЯ советам разума, разлагающему
воздействию рассудка и, независимо от того, к чему приводит людей судьба,
тайно уведомлЯет человека-собаку о близости человека-кошки, а человека-лису
- о близости человека-льва.
€ной раз, когда Њадлен проходил по улице, спокойный, приветливый,
осыпаемый всеобщими благословениЯми, какой-то высокий человек в рединготе
серо-стального цвета и в шлЯпе с опущенными полЯми, вооруженный толстой
палкой, внезапно оборачивалсЯ и провожал его взглЯдом до тех пор, пока мэр
не скрывалсЯ из виду; потом, скрестив руки и медленно покачиваЯ головой, он
поднимал верхнюю губу к самому носу, - многозначительнаЯ гримаса, которую
можно было бы истолковать так: "Љто этот человек? џ уверен, что где-то видел
его прежде. ‚о всЯком случае, менЯ-то он не проведет".
ќтот суровый, почти угрожающе суровый человек принадлежал к числу
людей, которые даже при беглой встрече внушают наблюдателю тревогу.
…го звали †авер, и служил он в полиции.
‚ Њонрейле - Џриморском он исполнЯл тЯгостные, но полезные обЯзанности
полицейского надзирателЯ. Ћн не был свидетелем первых шагов Њадлена. ‘воей
должностью он был обЯзан протекции абулье, секретарЯ графа Ђнглеса -
министра, состоЯвшего в то времЯ префектом парижской полиции. Љогда †авер
поЯвилсЯ в Њонрейле - Џриморском, Њадлен успел уже стать крупным фабрикантом
с большим состоЯнием и из дЯдюшки Њадлена превратитьсЯ в господина Њадлена.
“ некоторых полицейских чинов бывают особые лица: выражение их
представлЯет странную смесь низости и сознаниЯ власти. “ †авера было именно
такое лицо, но низость в нем отсутствовала.
…сли бы человеческие души были доступны длЯ глаза, то, по нашему
глубокому убеждению, все Явственно увидели бы одну странность, а именно -
соответствие каждого из представителей человеческого рода какому-нибудь виду
животного мира; и это помогло бы легко убедитьсЯ в истине, пока еще едва
прозреваемой мыслителем и состоЯщей в том, что - от устрицы до орла, от
свиньи до тигра - все животные таЯтсЯ в людЯх и каждое в отдельности - в
отдельном человеке. Ђ бывает и так, что даже несколько в одном.
†ивотные суть не что иное, как прообразы наших добродетелей и пороков,
блуждающие пред нашим взором призраки наших душ. Ѓог показывает их нам,
чтобы заставить нас задуматьсЯ. Ќо так как животные - это всего лишь тени,
то бог не одарил их восприимчивостью в полном смысле этого слова; да и к
чему им это? Ќаши души, напротив, существуЯ реально и обладаЯ конечной
целью, получили от бога разум, то есть восприимчивость к воспитанию.
Џравильно поставленное общественное воспитание всегда может извлечь из души,
какова бы она ни была, то полезное, что она содержит.
ђазумеетсЯ, все сказанное верно лишь в отношении видимой земной жизни и
не предрешает сложного вопроса о предшествующем и последующем облике
существ, которые не ЯвлЯютсЯ человеком. ‚идимое "Я" никоим образом не дает
мыслителю права отрицать "Я" скрытое. ‘делав эту оговорку, продолжаем.
€так, если читатель на минуту предположит вместе с нами, что в каждом
человеке таитсЯ представитель животного мира, нам будет легко определить,
что представлЯл собой полицейский надзиратель †авер.
Ђстурийские крестьЯне убеждены, что среди волчат одного помета всЯкий
раз попадаетсЯ щенок, которого мать сразу же убивает, потому что иначе, если
б он вырос, то непременно сожрал бы остальных волчат.
Џридайте этому псу, детенышу волчицы, человеческое лицо, и перед вами
†авер.
†авер родилсЯ в тюрьме от гадалки, муж которой был сослан на каторгу.
Љогда †авер вырос, он понЯл, что находитсЯ вне общества, и отчаЯлсЯ
когда-либо проникнуть в него. Ћн заметил, что общество беспощадно устранЯет
из своей среды два класса людей: тех, кто на него нападает, и тех, кто его
охранЯет; у него был выбор только между этими двумЯ классами; в то же времЯ
он чувствовал в себе задатки моральной стойкости, порЯдочности и честности,
которым сопутствовала необъЯснимаЯ ненависть к цыганской среде, откуда он
вышел сам. Ћн поступил в полицию. € преуспел. ‚ сорок лет он был полицейским
надзирателем.
‚ молодости он служил на юге надсмотрщиком на галерах.
Ќо прежде чем перейти к дальнейшему, поЯсним, что именно мы имели в
виду, употребив выражение "человеческое лицо" в применении к †аверу.
—еловеческое лицо †авера состоЯло из вздернутого носа с двумЯ глубоко
вырезанными ноздрЯми, к которым с двух сторон примыкали огромные бакенбарды.
‚ам сразу становилось не по себе, когда вы впервые видели эти две чащи и две
пещеры. Љогда †авер смеЯлсЯ, что случалось редко, смех его был страшен:
тонкие губы раздвигались и обнажали не только зубы, но и десны, а вокруг
носа широко расползались свирепые складки, словно на морде хищного зверЯ.
Љогда †авер бывал серьезен, это был дог; когда он смеЯлсЯ, это был тигр.
„алее: узкий череп, массивнаЯ челюсть, волосы, закрывавшие лоб и свисавшие
до самых бровей, над переносицей звездообразнаЯ неизгладимаЯ морщина, словно
печать гнева, мрачный взглЯд, злобно сжатые губы, вид начальственный и
жестокий.
ќтот человек состоЯл из двух чувств, очень простых и относительно
хороших, но доведенных им до крайности и сделавшихсЯ поэтому почти дурными,
- из уважениЯ к власти и из ненависти к бунту; а в его глазах воровство,
убийство, все существующие преступлениЯ ЯвлЯлись лишь разновидностЯми бунта.
Ћн был проникнут слепой и глубокой верой во всЯкое должностное лицо, от
первого министра до сельского стражника; он чувствовал презрение, неприЯзнь
и отвращение ко всем, кто хоть раз преступил границы закона. Ћн был
непреклонен и не признавал никаких исключений. Ћ первых он говорил:
"—иновник не может ошибатьсЯ. ‘удьЯ никогда не бывает неправ". Ћ вторых он
говорил: "ќти погибли безвозвратно. Ќичего путного из них выйти не может".
Ћн всецело разделЯл доходЯщие до абсурда убеждениЯ тех людей, которые
приписывают человеческим законам какой-то дар создавать или, если хотите,
обнаруживать грешников и которые изгонЯют низы общества на берега некоего
‘тикса. Ћн был стоически тверд, серьезен и суров, печален и задумчив,
скромен и надменен, как все фанатики. ‚зглЯд его леденил и сверлил, как
бурав. ‚сЯ его жизнь заключалась в двух словах: наблюдать и выслеживать. Ћн
проложил прЯмую линию на самом извилистом пути в мире, он верил в полезность
своего дела, свЯто чтил свои обЯзанности, он был шпионом, как бывают
свЯщенником. ѓоре тому, кому суждено было попасть в его руки! Ћн арестовал
бы родного отца за побег с каторги и донес бы на родную мать, уклонившуюсЯ
от полицейского надзора. € он сделал бы это с чувством внутреннего
удовлетворениЯ, которое дарует добродетель. ЌарЯду с этим - жизнь, полнаЯ
лишений, одиночество, самоотречение, целомудрие, никаких удовольствий.
Ћлицетворение беспощадного долга, полициЯ, понЯтаЯ так, как спартанцы
понимали ‘парту, неумолимый страж, свирепаЯ порЯдочность, сыщик, изваЯнный
из мрамора, Ѓрут в шкуре ‚идока - вот что такое был †авер.
‚сЯ его особа изобличала человека, который подсматривает и таитсЯ.
ЊистическаЯ школа †озефа де Њестра, котораЯ в ту эпоху приправлЯла высокой
космогонией стрЯпню газет так называемого ультрароЯлистского толка, не
преминула бы изобразить †авера как символ. ‚ы не видели его лба,
прЯтавшегосЯ под шлЯпой, вы не видели его глаз, исчезавших под бровЯми, вы
не видели его подбородка, потонувшего в шейном платке, вы не видели его рук,
закрытых длинными рукавами, вы не видели его палки, которую он носил под
полой редингота. Ќо вот ЯвлЯлась необходимость - и изо всей этой тьмы,
словно из засады, вдруг выступал узкий и угловатый лоб, зловещий взглЯд,
угрожающий подбородок, огромные руки и увесистаЯ дубинка.
‚ свободные минуты, которые выпадали не часто, он, ненавидЯ книги, все
же читал их, благодарЯ чему не был совершенным невеждой. ќто проЯвлЯлось в
некоторой напыщенности его речи.
Љак мы уже сказали, у него не было никаких пороков. Љогда он бывал
доволен собой, то позволЯл себе понюшку табаку. ’олько это и роднило его с
человечеством.
‹егко понЯть, что †авер был грозой длЯ того разрЯда людей, который в
ежегодном статистическом отчете министерства юстиции значитсЯ под рубрикой:
’емные личности. Џри одном имени †авера они обращались в бегство, поЯвление
самого †авера приводило их в оцепенение.
’аков был этот страшный человек.
†авер был недремлющим оком, постоЯнно устремленным на Њадлена. Ћком,
полным догадок и подозрений. ‚ конце концов Њадлен заметил это, но, видимо,
не придал этому никакого значениЯ. Ћн ни разу ни о чем не спросил †авера, не
искал с ним встречи и не избегал его; казалось, он с полным равнодушием
выносил этот тЯжелый и почти давЯщий взглЯд. ЋбращалсЯ он с †авером, как со
всеми, приветливо и непринужденно.
Џо нескольким случайно вырвавшимсЯ у †авера словам можно было
заключить, что, побуждаемый характерным длЯ этой породы людей любопытством,
которое вызываетсЯ столько же инстинктом, сколько и волей, он тайно
разыскивал все следы, какие только мог оставить за собой в прошлом дЯдюшка
Њадлен. Ћчевидно, ему удалось узнать - иногда он намекал на это, - что
кто-то наводил где-то какие-то справки о некоем исчезнувшем семействе.
Љак-то раз он сказал вслух, разговариваЯ сам с собой: "’еперь, кажетсЯ, он у
менЯ в руках!" Џосле этого целых три днЯ он был задумчив и не произносил ни
слова. „олжно быть, нить, которую он уже считал пойманной, порвалась.
‚прочем, человеческое существо не может не ошибатьсЯ - такова
необходимаЯ поправка к некоторым словам, иначе смысл их мог бы показатьсЯ
чересчур непреложным; сущность инстинкта состоит именно в том, что он может
поколебатьсЯ, сбитьсЯ со следа и потерЯть дорогу. ‚ противном случае
инстинкт одержал бы верх над разумом и животное оказалось бы умнее человека.
Ћчевидно, †авер был отчасти сбит с толку полнейшей естественностью и
спокойствием Њадлена.
Ќо однажды странный образ действий †авера, видимо, произвел впечатление
на Њадлена. € вот при каких обстоЯтельствах.
ѓлава шестаЯ. „…„“ЉЂ ”Ћ‹…‚ЂЌ
Љак-то утром Њадлен шел по одному из немощеных монрейльских переулков.
‚незапно он услышал шум и увидел на некотором расстоЯнии кучку людей, Ћн
подошел к ним. “ старика крестьЯнина, которого ‡вали дедушка ”ошлеван, упала
лошадь, а сам он очутилсЯ под телегой.
ќтот ”ошлеван принадлежал к числу тех немногих врагов, какие еще
оставались в это времЯ у Њадлена. Љогда Њадлен поселилсЯ в Њонрейле,
”ошлеван, довольно грамотный крестьЯнин, бывший прежде сельским писцом,
занималсЯ торговлей, но с некоторых пор дела его шли плохо. ”ошлеван видел,
как этот простой рабочий богател, а он, хозЯин, постепенно разорЯлсЯ. ќто
наполнЯло его сердце завистью, и он при всЯком удобном случае старалсЯ
чем-нибудь повредить Њадлену. ‡атем наступило банкротство, и старик, у
которого от всего имущества осталась только лошадь с телегой, не имевший к
тому же ни семьи, ни детей, вынужден был стать ломовым извозчиком.
Џри падении лошадь сломала обе ноги и не могла поднЯтьсЯ. ‘тарик
оказалсЯ между колесами, и упал он так несчастливо, что телега всей своей
тЯжестью давила ему на грудь. Ћна была основательно нагружена. „едушка
”ошлеван испускал душераздирающие вопли. …го пытались вытащить, но
безуспешно. Ќеловкое движение, неверное усилие, неудачный толчок - и ему был
бы конец. ‚ысвободить его можно было лишь одним способом - приподнЯв телегу
снизу. †авер, случайно оказавшийсЯ здесь в момент несчастьЯ, послал за
домкратом.
Ќо вот подошел Њадлен. ‚се почтительно расступились.
- Џомогите! - кричал старик ”ошлеваЯ, - „обрые люди, спасите старика!
Њадлен обратилсЯ к присутствующим:
- Ќет ли домкрата?
- ‡а ним пошли, -отвечал один крестьЯнин.
- Ђ скоро его сюда доставЯт?
- „а пошли-то в самое ближнее место, в ”лашо, к кузнецу, но на это
понадобитсЯ добрых четверть часа.
- —етверть часа! -вскричал Њадлен.
Ќакануне шел дождь, землЯ размокла, телега с каждой минутой увЯзала все
глубже и все сильнее придавливала грудь старика ”ошлевана. ‚се понимали, что
не пройдет и пЯти минут, как у него будут сломаны все ребра.
- ЌельзЯ ждать четверть часа, - сказал Њадлен крестьЯнам, стоЯвшим
вокруг.
- Ќичего не поделаешь!
- „а ведь будет поздно! ђазве вы не видите, что телега уходит все
глубже?
- Љак не видеть!
- Џослушайте, - продолжал Њадлен, - пока еще под телегой довольно
места, можно подлезть под нее и приподнЯть ее спиной. ‚сего полминуты, а за
это времЯ беднЯгу успеют вытащить. ЌайдетсЯ здесь человек с крепкой спиной и
добрым сердцем? Љто хочет заработать пЯть луидоров?
Ќикто в толпе не сдвинулсЯ с места.
- „есЯть луидоров! - сказал Њадлен.
Џрисутствовавшие смотрели в землю. Ћдин из них пробормотал:
- ’ут нужна дьЯвольскаЯ сила. Љак бы тебЯ самого не придавило!
- Ќу же! - настаивал Њадлен. - „вадцать луидоров!
ЋпЯть молчание.
- †еланиЯ-то у них хватает...- произнес чей-то голос.
Њадлен обернулсЯ и узнал †авера. Ћн не заметил, когда тот подошел.
- Ђ вот силы не хватает, - продолжал †авер. - —тобы поднЯть на спине
такую телегу, надо быть страшным силачом.
Џристально глЯдЯ на Њадлена, он произнес, отчеканиваЯ каждое слово:
- ѓосподин Њадлен! ‚ своей жизни Я знал только одного человека,
способного сделать то, что вы требуете.
Њадлен вздрогнул.
ђавнодушным тоном, но не сводЯ с Њадлена глаз, †авер добавил:
- ќто был один каторжник.
- ‚от как! - отозвалсЯ Њадлен.
- Љаторжник из ’улонской тюрьмы.
Њадлен побледнел.
Њежду тем телега продолжала медленно уходить в землю. „едушка ”ошлеван
хрипел и вопил:
- ‡адыхаюсь! “ менЯ ребра трещат! „омкрат! ‘делайте что-нибудь! Ћх!
Њадлен оглЯнул толпу.
- Ќеужели никто не хочет заработать двадцать луидоров и спасти жизнь
бедному старику?
Ќи один из присутствовавших не шевельнулсЯ. †авер продолжал:
- ‚ своей жизни Я знал только одного человека, который мог заменить
домкрат. ќто тот каторжник.
- Ћх! ‘ейчас менЯ раздавит! - крикнул старик.
Њадлен поднЯл голову, встретил все тот же Ястребиный, не отрывавшийсЯ
от него взглЯд †авера, посмотрел на неподвижно стоЯвших крестьЯн и грустно
улыбнулсЯ. Џотом, не сказав ни слова, опустилсЯ на колени, и не успела толпа
даже вскрикнуть, как он уже был под телегой.
Ќаступила страшнаЯ минута ожиданиЯ и тишины. Ќа глазах у всех Њадлен,
почти плашмЯ лежа под чудовищным грузом, дважды пыталсЯ подвести локти к
коленЯм, но тщетно. …му закричали: "„Ядюшка Њадлен! ‚ылезайте!" ‘ам старик
”ошлеван сказал ему: "ѓосподин Њадлен! “ходите! ‚идно, уж мне на роду
написано так умереть! Ћставьте менЯ! Ќе то и вас задавит!" Њадлен ничего не
отвечал.
‡рители тЯжело дышали. Љолеса продолжали уходить все глубже, и теперь
Њадлену было уже почти невозможно вылезти из-под телеги.
‚друг всЯ эта громада пошатнулась, телега начала медленно
приподниматьсЯ, колеса наполовину вышли из колеи. ЏослышалсЯ задыхающийсЯ
голос:
"‘корей! Џомогите!" ќто крикнул Њадлен, напрЯгший последние силы.
‚се бросились на помощь. ‘амоотверженный поступок одного придал силу и
мужество остальным. „ва десЯтка рук подхватили телегу. ‘тарик ”ошлеван был
спасен.
Њадлен встал на ноги Ћн был смертельно бледен, хотЯ пот лил с него
градом. …го одежда была разорвана и покрыта грЯзью. ‚се плакали. ‘тарик
целовал ему колени и говорил, что это сам господь. Ђ на лице Њадлена было
какое-то странное выражение блаженного неземного страданиЯ, и он спокойно
смотрел на †авера, все еще не спускавшего с него глаз.
ѓлава седьмаЯ. ”Ћ‹…‚ЂЌ ‘’ЂЌЋ‚€’‘џ ‘Ђ„Ћ‚Ќ€ЉЋЊ ‚ ЏЂђ€†…
”ошлеван при падении вывихнул себе коленную чашку. „Ядюшка Њадлен велел
отвезти его в больницу, устроенную им длЯ рабочих в здании его фабрики; уход
за больными был там поручен двум сестрам милосердиЯ. Ќа следующее утро
старик нашел на тумбочке возле кровати тысЯчефранковый билет и записку,
написанную рукой дЯдюшки Њадлена: "џ покупаю у вас телегу и лошадь". ’елега
была сломана, а лошадь околела. ”ошлеван выздоровел, но его колено перестало
сгибатьсЯ. ‡аручившись рекомендациЯми монахинь и местного свЯщенника, Њадлен
устроил старика садовником при женском монастыре в квартале ‘ент - Ђнтуан в
Џариже.
‚скоре после этого случаЯ Њадлен был назначен мэром. Љогда †авер
впервые увидел Њадлена, опоЯсанного шарфом, дававшим ему власть над всем
городом, он ощутил такой трепет, какой мог бы ощутить пес, который под
одеждой хозЯина почуЯл волка. ‘ этой минуты он стал всЯчески избегать
встречи с ним. Ќо когда служебные обЯзанности принуждали его ЯвлЯтьсЯ к мэру
и уклонитьсЯ от этого было невозможно, он выказывал ему глубочайшее
почтение.
Ќа благоденствие, созданное дЯдюшкой Њадленом в Њонрейле - Џриморском,
кроме видимых признаков, о которых мы уже упоминали, указывал и другой
признак, который, не будучи видимым, казалсЯ, однако, не менее
показательным. Џризнак этот безошибочен. Љогда население нуждаетсЯ, когда
работы не хватает, когда торговлЯ идет плохо, налогоплательщик, вынужденный
к тому безденежьем, невольно уклонЯетсЯ от уплаты, пропускает все сроки, и
государству приходитсЯ расходовать большие деньги на принудительные меры по
сбору податей. Љогда же работы вдоволь, когда край счастлив и богат, налоги
выплачиваютсЯ легко, и взыскание их обходитсЯ государству дешево. Њожно
сказать, что длЯ определениЯ степени общественной нищеты и общественного
богатства есть один непогрешимый барометр: это расходы по взиманию налогов.
‡а семь лет расходы по взиманию налогов сократились в Њонрейльском округе на
три четверти, - тогдашний министр финансов де ‚иллель часто приводил этот
округ в пример другим.
’аково было состоЯние краЯ, когда ”антина вернулась на родину. ‚се
давно забыли ее. Љ счастью, двери фабрики Њадлена были гостеприимно раскрыты
длЯ всех желающих. Ћна Явилась туда, и ее принЯли в женскую мастерскую.
ђемесло было длЯ ”антины совершенно новым, она не могла проЯвить особого
мастерства и зарабатывала очень мало, но ей хватало и этого; главнаЯ задача
была разрешена: она жила своим трудом.
ѓлава восьмаЯ. ѓЋ‘ЏЋ†Ђ ‚€Љ’ћђЌњ…Ќ ’ђЂ’€’ ’ђ€„–Ђ’њ Џџ’њ ”ђЂЌЉЋ‚ ‚Ћ €Њџ ЌђЂ‚‘’‚…ЌЌЋ‘’€
Љогда ”антина увидела, что может жить самостоЯтельно, она воспрЯла
духом. †ить честным трудом - какаЯ это милость неба! ‚ самом деле, к ней
вернулась любовь к труду. Ћна купила зеркало, радовалась, глЯдЯ на свою
молодость, на свои красивые волосы и красивые зубы, о многом забыла, стала
думать теперь только о Љозетте и возможном будущем и зажила почти счастливо.
Ћна снЯла комнатку и омеблировала ее в кредит, в расчете на будущий
заработок; в этом сказались привычки ее прежней беспорЯдочной жизни.
Ќе решаЯсь выдавать себЯ за замужнюю женщину, она, как мы уже
упоминали, всЯчески избегала говорить кому-нибудь о своей дочурке.
‚ первое времЯ она, как известно читателю, аккуратно платила ’енардье.
Ќо писать она не умела, а научилась только подписывать свое имЯ, и ей
приходилось длЯ переписки с ними обращатьсЯ к писцу.
Џисала она часто. ќто было замечено. ‚ женской мастерской начали
поговаривать о том, что ”антина "пишет письма" и что она "завела шашни".
Ќикто не следит за поступками других так ревниво, как те, кого эти
поступки касаютсЯ меньше всего. "Џочему этот господин выходит только в
сумерки? Џочему по четвергам господин такой-то никогда не вешает на гвоздь
ключ от своей комнаты? Џочему он всегда ходит переулками? Џочему та дама
всегда выходит из фиакра, не доезжаЯ до дому. Џочему она посылает за
почтовой бумагой, когда дома у нее "полным-полно" этой бумаги?" и т. п., и
т. п. …сть особы, которые, ради того чтобы отыскать разгадку этих загадок, в
сущности говорЯ, совершенно им безразличных, расходуют больше денег, тратЯт
больше времени, делают больше усилий, чем могло бы понадобитьсЯ на десЯток
добрых дел; и все это бескорыстно, из любви к искусству, получаЯ в награду
за свое любопытство только удовлетворение этого самого любопытства и ничего
больше. Ћни готовы следить за такой-то женщиной или за таким-то мужчиной по
целым днЯм, часами простаивать на перекрестках, в подъездах, ночью, в холод
и в дождь, подкупать посыльных, подпаивать извозчиков и лакеев, задаривать
горничную, давать на чай привратнику. „лЯ чего? „а просто так. €з страстного
желаниЯ увидеть, узнать, раскопать. €з непреодолимой потребности разболтать.
Ђ ведь часто эти разоблаченные секреты, эти обнародованные тайны, эти
разгаданные загадки влекут за собой катастрофы, дуэли, банкротства, разорЯют
целые семейства, разбивают жизни, к великой радости того, кто "раскрыл все"
без всЯкой выгоды длЯ себЯ, повинуЯсь одному лишь инстинкту. € это очень
печально.
Ќекоторые особы бывают злыми единственно из-за того, что им хочетсЯ
поговорить. €х беседы, болтовнЯ в гостиной, пересуды в прихожей напоминают
камины, быстро пожирающие дрова; они требуют много топлива, а топливо - это
ближний.
€так, за ”антиной стали наблюдать.
Њногие завидовали ее белокурым волосам и белым зубам.
‡аметили, что в мастерской ей часто случалось отвернутьсЯ и смахнуть
слезу. ќто бывало в те минуты, когда она думала о своем ребенке, а возможно,
и о человеке, которого любила когда-то.
ђвать таинственные нити, привЯзывающие нас к прошлому, - мучительный и
трудный процесс.
Ѓыло установлено, что она пишет письма не реже двух раз в месЯц, всегда
по одному и тому же адресу, и оплачивает их почтовым сбором. “хитрились
узнать и адрес: "Њилостивому государю, господину ’енардье, трактирщику в
Њонфермейле". ‚ыпытали все в кабачке у писца, простодушного старика, который
не мог влить в себЯ бутылочку красного вина без того, чтобы не выложить при
этом весь свой запас чужих секретов. ‘ловом, стало известно, что у ”антины
есть ребенок. "‘удЯ по всему, это шлюха". Ќашлась кумушка, котораЯ совершила
путешествие в Њонфермейль, повидалась с ’енардье и, вернувшись, сказала: "џ
истратила тридцать пЯть франков, зато все узнала. џ видела ребенка!"
ќта кумушка была мегера по имени г-жа ‚иктюрньен, блюстительница и
опекунша всеобщей добродетели. ѓ-же ‚иктюрньен было пЯтьдесЯт шесть лет, и
старость удваивала ее природное безобразие. ѓолос у нее был дребезжащий, а
характер брюзжащий. Љак ни странно, когда-то эта женщина была молода. ‚
молодости, в самый разгар 93-го года, она вышла замуж за монаха, который,
надев красный колпак, сбежал из монастырЯ и из бернардинца стал Якобинцем.
Ћна была худющаЯ, злющаЯ, скупаЯ, упорнаЯ, вздорнаЯ, ЯдовитаЯ, но все же не
могла забыть покойного монаха, который сумел подчинить ее и согнуть. ‚о
времЯ ђеставрации она стала свЯтошей, столь ревностной, что свЯщенники
простили ей ее монаха. “ нее сохранилась землица, которую она собиралась
отказать какой-то духовной общине, о чем кричала на всех перекрестках. Ћна
была на очень хорошем счету в Ђррасском епископстве. ‚от эта-то самаЯ г-жа
‚иктюрньен съездила в Њонфермейль и вернулась со словами: "џ видела
ребенка".
Ќа все это ушло немало времени. ”антина уже больше года работала на
фабрике, как вдруг, однажды утром, надзирательница мастерской вручила ей от
имени мэра пЯтьдесЯт франков и, заЯвив, что она уволена, посоветовала ей,
также от имени мэра, уехать из города.
ќто случилось в тот месЯц, когда супруги ’енардье, которые уже получали
двенадцать франков вместо первоначальных шести, только что потребовали
пЯтнадцать франков вместо двенадцати.
”антина была сражена этим ударом. “ехать из города она не могла, так
как задолжала за квартиру и за мебель. ЏЯтидесЯти франков не могло хватить
на то, чтобы покрыть долг. Ћна пробормотала несколько умолЯющих слов.
Ќадзирательница объЯвила ей, что она должна немедленно покинуть мастерскую.
”антина к тому же была посредственной работницей. ЏодавленнаЯ отчаЯнием и
еще более стыдом, она покинула мастерскую и пошла домой. €так, теперь ее
проступок был известен всем.
”антина чувствовала, что она не в силах защищатьсЯ. Љто-то посоветовал
ей обратитьсЯ к мэру; она не посмела. Њэр дал ей пЯтьдесЯт франков, потому
что был добр, и выгнал ее, потому что был справедлив. Ћна покорилась этому
приговору.
ѓлава девЯтаЯ. ’Ћђ†…‘’‚Ћ ѓЋ‘ЏЋ†€ ‚€Љ’ћђЌњ…Ќ
€так, вдова монаха тоже на что-нибудь да пригодилась.
Њежду тем сам Њадлен ничего не знал обо всей этой истории. †изнь
изобилует такими сложными сплетениЯми обстоЯтельств! Њадлен почти никогда не
заходил в женскую мастерскую. ‚о главе этой мастерской он поставил старую
деву, рекомендованную ему местным кюре, и вполне доверЯл этой
надзирательнице, котораЯ действительно была вполне почтенной, справедливой и
неподкупной особой весьма твердых правил, исполненной милосердиЯ, но того
милосердиЯ, которое, не отказываЯ в подаЯнии, не возвысилось, однако, до
умениЯ понимать и прощать. Њадлен во всем полагалсЯ на нее. ‹учшие из людей
часто бывают вынуждены передавать свои полномочиЯ другим. € вот, облеченнаЯ
всей полнотой власти и вполне убежденнаЯ в своей правоте, надзирательница
произвела следствие, разобрала дело, осудила и наказала ”антину.
ЏЯтьдесЯт франков она взЯла из суммы, котораЯ была предоставлена
Њадленом в ее полное и безотчетное распорЯжение длЯ выдачи пособий и длЯ
вспомоществованиЯ нуждающимсЯ работницам.
”антина стала искать места служанки; она ходила из дома в дом. Ќикто не
хотел ее брать. “ехать из города она не могла. ‘тарьевщик, которому она
задолжала за мебель - и какую мебель! - сказал ей: "…сли вы вздумаете
сбежать, вас арестуют, как воровку". „омохозЯин, которому она задолжала за
квартиру, сказал ей: "‚ы молоды и красивы, значит, можете заплатить". Ћна
разделила между домохозЯином и старьевщиком свои пЯтьдесЯт франков, вернула
торговцу три четверти обстановки, сохранив лишь самое необходимое, и
осталась без работы, без всЯкого общественного положениЯ, не имеЯ ничего,
кроме кровати, и все-таки обремененнаЯ долгом приблизительно в сто франков.
Ћна принЯлась шить грубые рубахи длЯ солдат гарнизона, зарабатываЯ
двенадцать су в день. ‘одержание дочери стоило ей десЯть су. €менно в это
времЯ она и начала неаккуратно платить ’енардье.
’огда же старушка, у которой она, возвращаЯсь домой по вечерам,
зажигала свечку, научила ее искусству жить в нищете. ‚след за умением
довольствоватьсЯ малым идет умение жить ничем. ќто как бы две комнаты: в
первой темно, во второй непроглЯдный мрак.
”антина узнала, как зимой обходЯтсЯ без дров, как отказываютсЯ от
птички, котораЯ за два днЯ съедает у вас проса на целый лиар, как превращают
юбку в одеЯло, одеЯло в юбку, как берегут свечу, ужинаЯ при свете, падающем
из окна противоположного дома. Њы и не подозреваем, как много умеют извлечь
из одного су иные слабые созданиЯ, состарившиесЯ в честности и в нужде. ‚
конце концов такое умение становитсЯ талантом. ”антина приобрела этот
высокий талант и приободрилась.
Љак-то раз она сказала соседке: "‡наете что? …сли Я буду спать не
больше пЯти часов, а все остальное времЯ заниматьсЯ шитьем, мне все-таки
удастсЯ кое-как заработать на хлеб. € потом, когда человеку грустно, он и
ест меньше. —то ж! ‘траданиЯ, тревога и кусочек хлеба, с одной стороны,
огорчениЯ - с другой, все это вполне насытит менЯ".
†ить вместе с Љозеттой было бы длЯ ”антины в ее отчаЯнном положении
величайшим счастьем. Ћна хотела было поехать за ней. Ќо разве это возможно?
‡аставить ребенка делить ее лишениЯ? € потом она ведь должна ’енардье! Љак
рассчитатьсЯ с ними? Ђ деньги на дорогу! ѓде взЯть их?
‘тарушка по имени Њаргарита, котораЯ, если можно так выразитьсЯ, давала
ей уроки нищенского существованиЯ, была свЯтаЯ женщина, истинно набожнаЯ,
беднаЯ, но всегда готоваЯ помочь беднЯкам и даже богачам, грамотнаЯ ровно
настолько, чтобы уметь подписать: Њоргорита, если была в этом надобность, но
верившаЯ в бога, что ЯвлЯетсЯ высшей ученостью.
‚низу, на дне, много таких праведниц; когда-нибудь они будут наверху.
ќта жизнь имеет свое "завтра".
‚ первое времЯ ”антине было так стыдно, что она не решалась выйти из
дому.
Љогда она шла по улице, ей казалось, что люди смотрЯт ей вслед и
показывают на нее пальцем; все смотрели на нее, но никто не здоровалсЯ;
едкое и холодное презрение прохожих пронизывало ее тело и душу, как струЯ
ледЯного ветра.
‚ маленьких городках несчастнаЯ женщина чувствует себЯ словно
обнаженной под насмешливыми и любопытными взглЯдами толпы. ‚ Џариже вас по
крайней мере никто не знает, и эта безвестность заменЯет одежду. Ћ, как
хотелось ”антине вернутьсЯ в Џариж! Ќо это было невозможно.
‚олей-неволей пришлось привыкать к потере уважениЯ, как она уже
привыкла к нищете. Њало-помалу она примирилась и с этим. ЊесЯца через два
она осмелела и как ни в чем не бывало выходила на улицу... "Њне все равно",
- говорила она.
€ шла, высоко поднЯв голову, с горькой улыбкой на губах, чувствуЯ сама,
что становитсЯ бесстыдной.
ѓоспожа ‚иктюрньен видела из окна ”антину, когда та проходила мимо,
видела, в каком жалком состоЯнии находитсЯ "эта тварь", поставленнаЯ
благодарЯ ей "на надлежащее место", и торжествовала. “ злых людей - свои,
подлые радости.
ЌепосильнаЯ работа изнурЯла ”антину: сухой кашель, который был у нее и
прежде, усилилсЯ. €ногда она говорила соседке: "Џощупайте, какие у менЯ
горЯчие руки".
€ все-таки по утрам, когда она расчесывала старым сломанным гребнем
свои чудные волосы, пушистые и мЯгкие, как шелк, она испытывала приЯтное
чувство удовлетворенного женского тщеславиЯ.
ѓлава десЯтаЯ. ЏЋ‘‹…„‘’‚€џ ’Ћђ†…‘’‚Ђ
…е уволили с фабрики в конце зимы; прошло лето, снова наступила зима.
—ем короче день, тем меньше успеваешь сделать. ‡имой нет тепла, нет света,
нет полуднЯ, вечер сливаетсЯ с утром, туман, сумерки, окошко серо, в него
ничего не видно. Ќебо - словно пробоина во мраке, а день - как темный
подвал. “ солнца нищенский вид. “жасное времЯ года! ‡има все превращает в
камень - и влагу небесную, и сердце человеческое. Љредиторы не давали
”антине покоЯ.
Ћна зарабатывала слишком мало. „олги все росли. ’енардье, неаккуратно
получавшие деньги, забрасывали ее письмами; содержание их приводило ее в
отчаЯние, а уплата почтовых сборов разорЯла. Ћднажды они написали, что ее
маленькаЯ Љозетта ходит в холода чуть не голой, что ей необходима шерстЯнаЯ
юбка и что мать должна прислать не меньше десЯти франков. Џолучив письмо,
”антина весь день не выпускала его из рук. ‚ечером она зашла к цирюльнику,
заведение которого находилось на углу, и вынула из прически гребень.
—удесные белокурые волосы покрыли ее до поЯса.
- Љакие замечательные волосы! - вскричал цирюльник.
- Ђ сколько бы вы дали мне за них? - спросила она.
- „есЯть франков.
- ‘тригите.
Ћна купила вЯзаную юбку и отослала ее ’енардье.
ќта юбка привела супругов ’енардье в Ярость. Ћни хотели получить
деньги. ћбку они отдали ќпонине Ѓедный †аворонок продолжал зЯбнуть.
”антина думала. "’еперь моей детке тепло. џ одела ее своими волосами".
Ћна начала носить маленькие круглые чепчики, закрывавшие ее стриженую
голову; она все еще была красива.
—ерное дело свершалось в сердце ”антины ‹ишившись отрады расчесывать
волосы, она возненавидела все окружающее. Ћна долгое времЯ разделЯла
всеобщее глубокое уважение к дЯдюшке Њадлену; однако, без конца повторЯЯ про
себЯ, что это он выгнал ее с фабрики и что именно он ЯвлЯетсЯ причиной всех
ее бед, она начала ненавидеть и его - его-то больше всех. ЏроходЯ мимо
фабрики в те часы, когда рабочие толпились у ворот, она нарочно старалась
громко смеЯтьсЯ и петь.
“слыхав однажды это пение и этот смех, старуха работница сказала про
нее: "Ќу, эта девушка плохо кончит".
€ вот, со злобой в сердце, словно бросаЯ кому-то вызов, она завела
любовника, первого встречного, человека, которого она вовсе не любила. ќто
был негодЯй, бродЯчий музыкант, проходимец; он бил ее и вскоре бросил с
таким же отвращением, с каким она сошлась с ним.
Ћна обожала своего ребенка.
—ем ниже она опускалась, чем темнее становилось все вокруг нее, тем
Ярче сиЯл в глубине ее души образ этого кроткого ангелочка. Ћна говорила:
"Љогда Я разбогатею, моЯ Љозетта будет со мной" - и смеЯлась от радости.
Љашель привЯзалсЯ к ней, и она часто обливалась потом.
Ћднажды она получила от ’енардье письмо такого содержаниЯ: "Љозетта
заболела заразной болезнью, котораЯ ходит у нас по всей округе. ќто сыпнаЯ
горЯчка, как ее называют. Ќужны дорогие лекарства. Ћни нас совсем разорили,
и мы больше не в состоЯнии покупать их. …сли в течение недели вы не пришлете
сорок франков, девочка умрет".
”антина громко расхохоталась и сказала старухе соседке:
- Ћни сошли с ума! ‘орок франков! ‘колько это? „ва наполеондора! ѓде же
мне взЯть их? „о чего глупы эти крестьЯне!
Ћна вышла на лестницу и, подойдЯ к слуховому окошку, перечитала письмо
еще раз.
Џотом она спустилась с лестницы и вприпрыжку побежала по улице, все еще
продолжаЯ хохотать.
Џрохожий, попавшийсЯ ей навстречу, спросил ee:
- —его это вы так развеселились? Ћна ответила:
- „а так, получила глупое письмо из деревни. ЏросЯт прислать сорок
франков. Ћдно слово - крестьЯне!
ЏроходЯ по площади, она увидела множество людей, окружавших какую-то
повозку странной формы; на империале ее стоЯл и разглагольствовал человек,
одетый в красное. ќто был шарлатан-дантист, разъезжавший из города в город и
предлагавший публике вставные челюсти, разные порошки, мази и эликсиры.
”антина замешалась в толпу и принЯлась, как все, хохотать над его
напыщенной речью, уснащенной воровскими словечками длЯ черни и ученой
тарабарщиной длЯ чистой публики. ‚незапно зубодер заметил эту красивую
смеющуюсЯ девушку и крикнул:
- ќй ты, хохотуньЯ! “ тебЯ красивые зубки! “ступи мне два твоих резца,
и Я дам тебе по наполеондору за каждый.
- —то это еще за резцы? - спросила ”антина.
- ђезцы, - важно отвечал зубной лекарь, - это передние зубы „ва верхних
зуба.
- Љакой ужас! - вскричала ”антина.
- „ва наполеондора! - прошамкала беззубаЯ старуха, стоЯвшаЯ сзади. -
‚езет же людЯм!
”антина убежала и заткнула уши, чтобы не слышать хриплого голоса
дантиста, который кричал ей вслед:
- Џоразмысли, красотка! „ва наполеондора на улице не валЯютсЯ. …сли
надумаешь, приходи вечером в трактир "‘еребрЯнаЯ палуба", Я буду там.
”антина вернулась домой рассерженнаЯ и рассказала о случившемсЯ своей
доброй соседке Њаргарите.
- ‚ы только представьте себе! ќто какой-то изверг. € как только таким
людЯм позволЯют разъезжать по городам? ‚ырвать у менЯ два передних зуба! „а
ведь Я стану уродом! ‚олосы могут еще отрасти, но зубы! —удовище! „а Я лучше
соглашусь броситьсЯ вниз головой с шестого этажа! Ћн сказал, что вечером
будет в "‘еребрЯной палубе".
- ‘колько же он тебе предложил? - спросила Њаргарита.
- „ва наполеондора.
- ќто сорок франков.
- „а, - сказала ”антина, - это сорок франков.
Ћна задумалась и принЯлась за работу. —ерез четверть часа она бросила
шитье и вышла на лестницу, чтобы перечитать письмо ’енардье.
‚ернувшись, она спросила у Њаргариты, работавшей рЯдом с ней:
- ‘кажите, вы не знаете, что это такое - сыпнаЯ горЯчка?
- ‡наю, - ответила престарелаЯ девица, - это такаЯ болезнь.
- € на нее требуетсЯ много лекарств?
- Ћ да! ‘трашно много.
- Ђ что при этом болит?
- „а все болит, все тело.
- € к детЯм она, значит, тоже пристает?
- Љ детЯм-то всего чаще.
- Ђ от нее умирают?
- ‘колько угодно, - ответила Њаргарита. ”антина спустилась по лестнице
и еще раз перечитала письмо.
‚ечером она вышла из дому. ‹юди видели, что она направилась в сторону
Џарижской улицы, где были трактиры.
Ќа следующее утро, когда Њаргарита, как обычно, чуть свет вошла в
комнату ”антины, где они всегда работали вместе, чтобы не жечь второй
свечки, девушка сидела на постели бледнаЯ, всЯ застывшаЯ. ‚идно было, что
она не ложилась. —епчик лежал у нее на коленЯх. ‘веча горела всю ночь, от
нее осталсЯ лишь маленький огарок.
ЏотрЯсеннаЯ этим чудовищным нарушением обычного порЯдка, Њаргарита
остановилась на пороге.
- ѓосподи помилуй! - воскликнула она. - ‚сЯ свечка сгорела! ‚идно,
случилось недоброе!
Ћна посмотрела на ”антину, повернувшую к ней свою стриженою голову.
‡а эту ночь ”антина постарела на десЯть лет.
- €исусе! - изумилась Њаргарита. - —то с тобой случилось, ”антина?
- Ќичего ,-ответила ”антина. - Ќапротив, теперь все хорошо. ЊоЯ девочка
не умрет от этой ужасной болезни, у нее будут лекарства. џ довольна.
‘ этими словами она показала старой деве два наполеондора, блестевшие
на столе.
- ѓосподи €исусе! - снова вскричала Њаргарита - „а ведь это целое
богатство! ѓде же ты взЯла эти золотые?
- „остала, - ответила ”антина и улыбнулась. ‘веча осветила ее лицо. ќто
была кроваваЯ улыбка. ЉрасноватаЯ слюна показалась в углах губ, а во рту
зиЯла чернаЯ дыра.
„ва передних зуба были вырваны.
Ћна отослала в Њонфермейль сорок франков.
Ђ между тем со стороны ’енардье это была хитрость, чтобы выманить
деньги. Љозетта была здорова.
”антина выбросила зеркало за окошко. Ћна давно уже перебралась из своей
комнатки на третьем этаже в мансарду под самой крышей, запиравшуюсЯ только
на щеколду, в одну из тех конур, где потолок, спускаЯсь к половицам,
образует угол и где на каждом шагу вы ударЯетесь об него головой. ЃеднЯк
может дойти до конца своей комнаты, так же как и до конца своей судьбы, лишь
все ниже и ниже нагибаЯсь. “ ”антины уже не было кровати, у нее оставалась
только какаЯ-то рвань, которую она называла одеЯлом, тюфЯк, валЯвшийсЯ на
голом полу, да разодранный соломенный стул. ‡абытый в углу маленький розан
засох. ‚ глинЯном кувшине из-под масла, в другом углу, теперь была вода;
зимой вода замерзала, и различный ее уровень долго оставалсЯ отмеченным на
его стенках ледЯными кольцами. ЏотерЯв стыд, ”ан-тина потерЯла и
кокетливость. ќто была последнЯЯ грань. Ћна стала выходить на улицу в
грЯзных чепчиках. ‡а недостатком времени, а быть может, из равнодушиЯ, она
перестала чинить свое белье. Љогда пЯтки на чулках прорывались, она
подворачивала носки, - это было заметно по некрасивым сборкам над башмаками.
‘вой старый изношенный корсаж она чинила лоскутками коленкора, которые
рвались при каждом движении. Љредиторы устраивали ей скандалы и ни на минуту
не оставлЯли ее в покое. Ћни ловили ее на улице, они ловили ее на лестнице.
Ћна проводила в слезах и думах целые ночи. ѓлаза у нее блестели, она ощущала
постоЯнную боль в спине, в верхушке левой лопатки. Ћна сильно кашлЯла. Ћна
ненавидела дЯдюшку Њадлена и никому не жаловалась. Ћна шила по семнадцать
часов в сутки, но вдруг подрЯдчик, ведавший работой заключенных женщин и
заставлЯвший их трудитьсЯ за очень низкую плату, сбавил цену на рубашки
настолько, что оплата рабочего днЯ вольной швеи свелась к девЯти су.
‘емнадцать часов работы за девЯть су! Љредиторы ”антины стали безжалостнее,
чем когда-либо. ‘тарьевщик, который забрал у нее почти всю обстановку, все
повторЯл: "Љогда же ты мне заплатишь, негоднаЯ?" ѓосподи боже! —его хотели
от нее все эти люди? Ћна чувствовала себЯ затравленной, в ней стали
развиватьсЯ инстинкты, присущие дикому зверю. ’енардье написал ей, что.
право же, он был чересчур добр, ожидаЯ так долго, что ему нужны сто франков,
и притом немедленно; в противном случае он вышвырнет Љозетту, хотЯ она
только еще оправлЯетсЯ после тЯжелой болезни, на холод, на улицу, а там -
будь что будет, пусть околевает, это ее дело. "‘то франков! - подумала
”антина. - Ќо разве есть ремесло, которое может дать сто су в день?"
- Ќу что ж, - сказала она. - Џродадим остальное.
€ несчастнаЯ стала публичной женщиной.
ѓлава одиннадцатаЯ. CHRISTUS NOS LIBERAVIT {x}
{* •ристос наш освободитель (лат.)}
—то же такое представлЯет собой историЯ ”антины? ќто историЯ общества,
покупающего рабыню.
“ кого? “ нищеты.
“ голода, у холода, у одиночества, у заброшенности, у лишений.
ѓорестнаЯ сделка. „ушу за кусок хлеба. Ќищета предлагает, общество принимает
предложение.
‘вЯтой завет €исуса •риста правит нашей цивилизацией, но еще не проник
в нее. ѓоворЯт, что европейскаЯ цивилизациЯ упразднила рабство. ќто
заблуждение. Ћно все еще существует, но теперь его тЯжесть падает только на
женщину, имЯ его - проституциЯ.
…го тЯжесть падает на женщину, то есть на грацию, на слабость, на
красоту, на материнство. ќто позор длЯ мужчины, и при этом величайший позор.
‚ том акте горестной драмы, к которому мы подошли в нашем
повествовании, уже ничего не осталось от прежней ”антины. Ћкунувшись в
грЯзь, женщина превращаетсЯ в камень. Џрикосновение к ней пронизывает
холодом. Ћна проходит мимо вас, она терпит вас, но она вас не знает; она
обесчещена, и она сурова. †изнь и общественный строй сказали ей свое
последнее слово. ‘ ней уже случилось все, что было ей отпущено на всю жизнь.
Ћна все перечувствовала, все перенесла, все испытала, все перестрадала, все
утратила, все оплакала. Ћна покорилась судьбе с той покорностью, котораЯ так
же похожа на равнодушие, как смерть похожа на сон. Ћна ничего больше не
избегает. Ћна ничего больше не боитсЯ. Џусть разверзнутсЯ над ней хлЯби,
небесные, пусть прокатит над ней свои воды весь океан! —то ей до этого? Ћна
- губка, насыщеннаЯ до предела.
’ак по крайней мере кажетсЯ ей самой, но человек ошибаетсЯ, если
думает, что возможно исчерпать свою судьбу и что чаша его выпита до дна.
—то же представлЯют собой все эти судьбы, гонимые вперед? Људа они
идут? € почему они такие, а не иные?
’от, кому это ведомо, видит весь этот мрак.
Ћн один. €мЯ ему - бог.
ѓлава двенадцатаЯ. „Ћ‘“ѓ€ ѓЋ‘ЏЋ„€ЌЂ ЃЂЊЂ’ЂЃ“Ђ
‚о всех маленьких городках, в Њонрейле - Џриморском - в частности,
всегда есть особаЯ порода молодых людей, которые в провинции проедают свои
полторы тысЯчи ливров ренты с таким видом, с каким все им подобные пожирают
в Џариже двести тысЯч франков в год. ќто существа, относЯщиесЯ к
многочисленным видам пустоцветов, - это круглые нули, паразиты, ничтожества,
у которых есть немного земли, немного глупости и немного ума; люди, которые
в гостиной показались бы деревенщиной, а в кабаке считают себЯ
аристократами, которые говорЯт: "Њои луга, мои леса, мои крестьЯне",
освистывают актрис в театре, чтобы показать, что они люди со вкусом, и
задирают гарнизонных офицеров, чтобы доказать, что они люди храбрые,
охотЯтсЯ, курЯт, зевают, пьют, пахнут табаком, играют на бильЯрде, глазеют
на приезжих, когда те выходЯт из дилижанса, днюют и ночуют в кофейнЯх,
обедают в трактире, держат собаку, котораЯ грызет кости у них под столом, и
любовницу, котораЯ накрывает на стол, торгуютсЯ из-за гроша, утрируют моду,
восхищаютсЯ трагедией, презирают женщин, донашивают старые сапоги до дыр,
подражают ‹ондону, глЯдЯ на него сквозь призму Џарижа, и Џарижу, глЯдЯ на
него сквозь призму Џонт - а -Њусон, к старости окончательно тупеют, ничего
не делают, ни на что не годны, но особого вреда не приносЯт.
”еликс ’оломьес, несомненно, был бы одним из таких господ, если бы он
никогда не выезжал из своей провинции и ни разу не побывал в Џариже.
Ѓудь они богаче, про них сказали бы: "ќто щеголи". Ѓудь они победнее,
про них сказали бы: "ќто лодыри". Ќо в сущности говорЯ, это просто
бездельники. ‘реди таких бездельников есть скучные, есть скучающие, есть
мечтатели; попадаютсЯ и негодЯи.
‚ те времена щеголь состоЯл из высокого воротничка, широкого галстука,
часов с брелоками, трех разноцветных жилетов, надетых один на другой, причем
синий и красный надевались снизу, из оливкового фрака с короткой талией,
длинными заостренными фалдами и двумЯ рЯдами серебрЯных пуговиц, посаженных
очень тесно и доходЯщих до самых плеч, а также из более светлых, тоже
оливковых, панталон, украшенных по швам неопределенным, но всегда нечетным
числом шелковых кантов, от одного до одиннадцати, - предел, которого никто
не переступал. Џрисоедините к этому полусапожки с железными подковками на
каблуках, цилиндр с узкими полЯми. волосы, взбитые копной, огромную трость и
речь, расцвеченную каламбурами Џотье. ‚добавок ко всему - усы и шпоры. “сы в
те годы ЯвлЯлись отличительным признаком штатских лиц, шпоры - пешеходов.
“ провинциального франта шпоры бывали длиннее, а усы свирепее.
ќто происходило во времена борьбы южноамериканских республик с
испанским королем, борьбы Ѓоливара с Њорильо. лЯпы с узкими полЯми
составлЯли принадлежность роЯлистов и назывались "морильо"; либералы
облюбовали шлЯпы с широкими полЯми, носившие название "боливаров".
ЊесЯцев через восемь после того, о чем было рассказано на предыдущих
страницах, в первых числах ЯнварЯ 1823 года, вечером, на улице, покрытой
только что выпавшим снегом, один из этих франтов, из этих бездельников,
человек "благонамеренный", ибо голова у него была увенчана "морильо",
закутанный в широкий теплый плащ, довершавший в зимнюю пору модный нарЯд,
забавлЯлсЯ тем, что поддразнивал некое создание женского пола, разгуливавшее
в открытом бальном платье и с цветами на голове перед витриной офицерской
кофейни. ”рант курил сигару, ибо таково было решительное требование моды.
‚сЯкий раз как женщина проходила мимо него, он пускал ей в лицо вместе
с облаком сигарного дыма какое-нибудь замечание, казавшеесЯ ему верхом
остроумиЯ и веселости, как, например- "‚от так уродина! „а уберешьсЯ ли ты
наконец? ќх ты, беззубаЯ!" и т. п. и т. п. ‡вали франта господин Ѓаматабуа.
†енщина, уныло разрЯженное привидение, сновавшее взад и вперед по снегу, -
не отвечала ему, даже не смотрела на него и молча, с мрачной настойчивостью,
продолжала свою прогулку, каждые пЯть минут снова и снова подвергаЯсь его
насмешкам, словно осужденный солдат, прогонЯемый сквозь строй. ’акое
невнимание, должно быть, раздосадовало шалопаЯ; воспользовавшись моментом,
когда она повернулась к нему спиной, он подкралсЯ к ней сзади, нагнулсЯ,
давЯсь хохотом, схватил пригоршню снега и внезапно сунул его за вырез
платьЯ, между ее обнаженными лопатками. „евушка испустила дикий вопль,
обернулась и, как пантера, бросилась на мужчину, впиваЯсь ему в лицо ногтЯми
и обливаЯ его потоком отборной брани, которой могла бы позавидовать пьЯнаЯ
солдатнЯ. ќти ругательства, выкрикиваемые осипшим от водки голосом, вылетали
из обезображенного рта, в котором действительно недоставало двух передних
зубов. ’о была ”антина.
Ќа шум из кофейни гурьбой высыпали офицеры, столпились прохожие, и
вокруг живого клубка, в котором трудно было разобрать, где был мужчина и где
женщина, образовалсЯ широкий круг зрителей, хохотавших, гикавших, хлопавших
в ладоши; мужчина отбивалсЯ, шлЯпа с него слетела, а женщина колотила его
ногами и кулаками, рыча от Ярости, беззубаЯ, простоволосаЯ, стриженаЯ, всЯ
посиневшаЯ, страшнаЯ.
‚незапно от толпы отделилсЯ высокий человек, схватил женщину за лиф ее
атласного, забрызганного грЯзью платьЯ и сказал:
- €ди за мной.
†енщина поднЯла голову, и ее истошный крик внезапно оборвалсЯ. ѓлаза ее
остекленели, посиневшее лицо стало мертвенно-бледным, она задрожала от
ужаса. Ћна узнала †авера.
”рант воспользовалсЯ этим обстоЯтельством и улизнул.
ѓлава тринадцатаЯ. ђЂ‡ђ……Ќ€… Ќ…ЉЋ’Ћђ›• ‚ЋЏђЋ‘Ћ‚, ЌЂ•Ћ„џ™€•‘џ ‚ ‚…„…Ќ€€ Њ“Ќ€–€ЏЂ‹њЌЋ‰ ЏЋ‹€–€€
†авер раздвинул толпу, прорвал сомкнутый круг и широким шагом
направилсЯ к находившемусЯ на противоположном конце площади полицейскому
участку, таща за собой несчастную женщину. Ћна машинально повиновалась ему.
Ќи он, ни она не произнесли ни слова. ’ьма-тьмущаЯ зевак шла за ними следом
в полном восторге, отпускаЯ грубые шутки. —ем глубже несчастье, тем больше
поводов длЯ сквернословиЯ.
„ойдЯ до полицейского участка, представлЯвшего собой отапливаемую
печкой и охранЯемую постовыми низкую комнату со стеклЯнной зарешеченной
дверью, выходившей прЯмо на улицу, †авер отворил дверь и, войдЯ вместе с
”антиной, закрыл ее за собой, к великому разочарованию любопытных, которые,
встав на цыпочки и вытЯнув шею, заглЯдывали в мутное стекло караульни,
пытаЯсь что-нибудь увидеть. ‹юбопытство подобно чревоугодию. “видеть - все
равно что полакомитьсЯ.
‚ойдЯ в комнату, ”антина, неподвижнаЯ и безмолвнаЯ, опустилась на пол в
углу, съежившись, как испуганнаЯ собачонка.
Љараульный сержант принес зажженную свечу и поставил на стол. †авер
сел, вынул из кармана листок гербовой бумаги и принЯлсЯ писать.
ќтот разрЯд женщин всецело отдан нашим законодательством во власть
полиции. Ћна делает с ними все, что хочет, наказывает их, как ей угодно, и
по своему усмотрению отнимает у них два печальных блага, которые они
называют своим ремеслом и своей свободой. †авер казалсЯ бесстрастным, его
суровое лицо не выдавало никаких чувств. Њежду тем он был серьезно и глубоко
озабочен. Ќаступила одна из тех минут, когда он бесконтрольно, но отдаваЯ
полный отчет строгому суду собственной совести, должен был проЯвить грозную
и неограниченную власть. ‚ эту минуту - он сознавал это - табурет простого
агента полиции становилсЯ судилищем. Ћн творил суд. ’ворил суд и выносил
приговор. Ћн напрЯгал все свои умственные способности, чтобы как можно лучше
разрешить трудную задачу, стоЯвшую перед ним. —ем глубже он вникал в дело
этой женщины, тем глубже становилось его возмущение. ’олько что он сам был
свидетелем преступного действиЯ, это было несомненно. Ћн сам видел на улице,
как общество в лице домовладельца и избирателЯ подверглось нападению и
оскорблению со стороны выброшенной за борт твари. Џроститутка посЯгнула на
буржуа. Ћн сам видел это, он, †авер. Ћн молча писал.
Љончив, он поставил свою подпись, сложил бумагу и, вручив ее сержанту,
сказал:
- ‚озьмите трех солдат и отведите эту девку в тюрьму. - €, обернувшись
к ”антине, добавил: - ’ы отсидишь шесть месЯцев.
ЌесчастнаЯ задрожала.
- есть месЯцев! есть месЯцев тюрьмы! - - вскричала она. - есть
месЯцев зарабатывать семь су в день! —то же будет с Љозеттой? ‘ моей дочкой!
‘ моей дочкой! Ќо ведь Я и так должна ’енардье больше ста франков, знаете ли
вы об этом, господин полицейский надзиратель?
Ћна поползла к нему на коленЯх по мокрому каменному полу, истоптанному
грЯзными сапогами всех этих людей.
- ѓосподин †авер! - говорила она, в отчаЯнии ломаЯ руки. - “молЯю вас,
пощадите менЯ! “верЯю вас, Я не виновата. …сли бы вы были там с самого
начала, вы бы сами увидели, что Я говорю правду! ЉлЯнусь богом, Я нe
виновата. ќтот господин, которого Я не знаю, ни с того ни с сего сунул мне
ком снега за ворот платьЯ. ђазве разрешаетсЯ совать снег за ворот, когда мы
ходим по улице и никого не трогаем? ЊенЯ всю так и перевернуло. џ, видите
ли, не совсем здорова! Ђ потом он и до этого довольно долго говорил мне
разные обидные слова. “родина! ЃеззубаЯ! џ и без того знаю, что у менЯ нет
зубов. џ ничего не делала, Я думала про себЯ: "Ќу что ж, господин
забавлЯетсЯ". џ вела себЯ с ним хорошо, Я с ним не разговаривала. Ќо он
сунул мне снег за шиворот. ѓосподин †авер, добрый господин надзиратель!
Ќеужели же там, за дверью, не найдетсЯ ни одного человека, который видел,
как было дело, и мог бы подтвердить, что это правда? Њожет быть, нехорошо,
что Я рассердилась. Ќо знаете, в первую минуту не владеешь собой. Ѓывает, и
погорЯчишьсЯ. € когда вам на спину неожиданно попадает что-нибудь
холодное... џ виновата, что испортила шлЯпу этого господина. ‡ачем он ушел?
џ бы попросила у него прощениЯ. Ћ господи. мне это ничего не стоит, Я бы
попросила у него прощениЯ. Џомилуйте менЯ на этот раз, господин †авер.
Џослушайте, вы же знаете, в тюрьме зарабатывают только семь су в день,
правительство в этом не виновато, но там зарабатывают только по семь су в
день, а ведь Я, вы можете себе представить, Я ведь должна выплатить сто
франков, или мне привезут мою крошку. Ѓоже всемогущий! џ не могу взЯть ее к
себе. ’о, что Я делаю, так гадко! Ћ моЯ Љозетта, мой ангелочек, что только с
ней будет, с моей бедной деткой! ‚ы знаете, эти ’енардье - крестьЯне,
трактирщики, их не урезонишь. Џодайте им деньги, и никаких разговоров. Ќе
сажайте менЯ в тюрьму! ‚едь мою крошку сейчас же выбросЯт вон, на большую
дорогу, иди куда глаза глЯдЯт, зимой! ‚ы должны сжалитьсЯ над ней, вы
добрый, господин †авер. …сли бы она была постарше, она бы сама зарабатывала
себе на жизнь, но она еще не может, она ведь совсем маленькаЯ. ‚ конце
концов Я не такаЯ уж дурнаЯ женщина. Ќе подлость и не жадность сделали из
менЯ то, чем Я стала. …сли Я пила водку, то с горЯ. џ совсем ее не люблю, но
она как-то оглушает. Љогда мне лучше жилось, вам стоило бы только заглЯнуть
в мои шкафы, и вы бы сразу увидели, что Я не какаЯ-нибудь ветреница и что Я
люблю порЯдок. “ менЯ и белье было, много бельЯ. ‘жальтесь надо мной,
господин †авер!
Ќе поднимаЯсь с колен, согнувшись чуть не до самого пола, сотрЯсаЯсь от
рыданий, ничего не видЯ от застилавших глаза слез, с полуобнаженной грудью,
ломаЯ руки и кашлЯЯ сухим отрывистым кашлем, она говорила тихо, словно
умирающаЯ. ‚еликаЯ скорбь- это божественный и грозный луч, преображающий
лица несчастных. ‚ эту минуту ”антина снова была прекрасна. ‚ремЯ от времени
она умолкала и кротко целовала у сыщика полу сюртука. Ћна смЯгчила бы
каменное сердце, но деревЯнное сердце смЯгчить нельзЯ.
- Ќу, - сказал †авер, - довольно, Я выслушал тебЯ! ’ы все сказала?
’еперь ступай. ’ы отсидишь шесть месЯцев, сам бог не сможет тут ничего
поделать.
Џри этих торжественных словах: "‘ам бог не сможет тут ничего поделать",
она понЯла, что приговор произнесен. Ћна приникла к полу и прошептала:
- ‘милуйтесь!
†авер повернулсЯ к ней спиной.
‘олдаты схватили ее за руки.
‡а несколько минут до того, никем не замеченный, в комнату вошел
человек ‡акрыв за собой дверь и прислонившись к ней, он слышал отчаЯнные
мольбы ”антины.
‚ тот миг, когда солдаты схватили несчастную женщину, не желавшую
поднЯтьсЯ с пола, он шагнул вперед, выступил из мрака и сказал:
- Џодождите!
†авер поднЯл глаза и узнал Њадлена. Ћн снЯл шлЯпу и поклонилсЯ ему
принужденно и с досадой.
- €звините, господин мэр... - начал он.
ќто обращение "господин мэр" произвело на ”антину странное действие.
Ћна вскочила, вытЯнулась во весь рост, словно привидение, выросшее из-под
земли, обеими руками оттолкнула солдат, которые не успели ее удержать,
вплотную подошла к Њадлену. устремила на него помутившийсЯ взглЯд,
выкрикнула:
- Ђх, вот что! ’ак это ты - господин мэр?
€, разразившись хохотом, плюнула ему в лицо.
Њадлен вытер лицо и сказал:
- €нспектор †авер! Ћтпустите эту женщину на свободу.
†аверу показалось, что он сходит с ума. ‚ эту минуту он испытал, и
почти одновременно, самые сильные душевные потрЯсениЯ, какие ему когда-либо
выпадали на долю. “видеть своими глазами, как публичнаЯ женщина плюет в лицо
мэру, это было столь чудовищно, что он счел бы свЯтотатством одну мысль о
возможности такого факта. ‚ глубине души он с отвращением сопоставлЯл то,
чем была эта женщина, с тем, чем, может статьсЯ, некогда был этот мэр, и к
его ужасу совершившеесЯ преступление начинало представлЯтьсЯ ему вполне
естественным. Љогда же мэр, этот государственный чиновник, спокойно вытер
лицо и сказал: "Ћтпустите эту женщину на свободу", в голове у него все
смешалось; он лишилсЯ дара мысли и дара речи; доступный ему предел изумлениЯ
был превзойден. Ћн онемел.
Ќе менее странное действие произвела эта фраза и на ”антину. Ћна
поднЯла голую руку и схватилась за печную заслонку, словно у нее вдруг
закружилась голова. Џотом оглЯнулась по сторонам и заговорила тихо, словно
про себЯ:
- Ќа свободу! ЊенЯ отпустЯт! ‡начит, Я не сЯду в тюрьму на шесть
месЯцев! Љто это сказал? Ќе может быть, чтобы кто-нибудь сказал это. џ,
наверно, ослышалась. ќтот изверг мэр не мог сказать такую вещь! „орогой
господин †авер! ‚едь это вы сказали, чтобы менЯ отпустили на свободу? ‡наете
что, Я расскажу вам все, и тогда вы позволите мне уйти. ќтот изверг, этот
старый негодЯй мэр один виноват во всем. ‚ообразите, господин †авер: он
выгнал менЯ из мастерской только из-за сплетен каких-то негодниц. Ќу разве
это не чудовищно! “волить бедную девушку, котораЯ честно живет своим трудом!
€ тогда Я стала зарабатывать слишком мало денег, с этого-то и начались все
несчастьЯ. Џрежде всего вам, господам полицейским, следовало бы ввести одно
улучшение - вам бы надо запретить тюремным подрЯдчикам причинЯть вред бедным
людЯм. ‘ейчас Я вам объЯсню, в чем дело. ‚ы зарабатываете шитьем рубах
двенадцать су, вдруг заработок падает до девЯти су, и вы никак не можете
прожить на это. Ќу и живи, как знаешь. Ђ ведь у менЯ моЯ маленькаЯ Љозетта,
вот мне и пришлось волей-неволей стать дурной женщиной. ’еперь вы понимаете,
что во всем виноват этот подлый мэр. Џравда, Я растоптала перед офицерской
кофейней шлЯпу того господина, но ведь он сунул мне ком снега за ворот и
испортил платье. Ђ у нашей сестры только и есть одно шелковое платье, чтобы
надевать по вечерам. Џоверьте, господин †авер: Я никогда умышленно не делала
зла, и все-таки кругом Я вижу столько женщин, которые гораздо хуже менЯ, а
живут они гораздо лучше. Ћ господин †авер! ‚едь это вы сказали, чтобы менЯ
отпустили? Џравда? Ќаведите справки, спросите у моего квартирного хозЯина,
теперь Я вовремЯ вношу квартирную плату, все скажут вам, что Я честнаЯ
женщина. Ћй, господи! Џростите менЯ, Я нечаЯнно дотронулась до заслонки и
надымила.
Њадлен слушал ее с глубоким вниманием. Џока она говорила, он успел
пошарить в своем кармане, вытащить оттуда кошелек и открыть его. Љошелек
оказалсЯ пустым. Ћн спрЯтал его в карман и спросил ”антину.
- ‘колько, вы говорите, у вас долгу?
”антина, не сводившаЯ глаз с †авера, тут обернулась к нему.
- Ќе с тобой говорЯт!
€ обратилась к солдатам:
- ‚ы видели, ребЯта, как Я плюнула ему в лицо? Ђ, старый мошенник мэр,
ты пришел сюда, чтобы напугать менЯ, а Я тебЯ не боюсь! џ боюсь только
господина †авера, доброго господина †авера!
Џотом она снова обратилась к †аверу:
- ‚идите ли, господин полицейский надзиратель, надо все-таки быть
справедливым. џ понимаю, что вы человек справедливый, господин надзиратель.
‚ самом деле, все это очень просто, мужчина длЯ забавы сунул женщине за
ворот снегу и насмешил господ офицеров,- надо же людЯм чем-нибудь
развлекатьсЯ, ведь такие, как Я, только длЯ этого и существуют на свете! Ђ
потом приходите вы, - вы должны ведь навести порЯдок; вот вы и уводите
женщину, котораЯ провинилась; но так как вы человек добрый, то, поразмыслив,
вы сказали, чтобы менЯ отпустили на свободу; это ради малютки, ведь если бы
вы посадили менЯ на полгода в тюрьму, Я не могла бы кормить мою крошку. Ќо
смотри больше не попадайсЯ, чертовка! Ћ, больше Я не попадусь, господин
†авер! Џусть делают со мной все что угодно, Я и не пикну. ‘егоднЯ, видите
ли, Я закричала потому, что мне стало нехорошо, Я не ожидала, что этот
господин сунет мне снегу за ворот, и потом, Я уже говорила вам, Я не совсем
здорова, Я кашлЯю, и здесь, в желудке, у менЯ словно клубок какой-то, так и
жжет. „октор сказал мне: "‹ечитесь". „а вот, дотроньтесь, дайте руку, не
бойтесь, вот здесь...
Ћна больше не плакала, голос ее звучал кротко, она прижимала к своей
нежной белой груди грубую ручищу †авера и смотрела на него с улыбкой.
‚друг она быстро поправила платье, опустила задравшуюсЯ почти до колен
юбку и пошла к двери. „ружески киваЯ головой солдатам, она проговорила
вполголоса:
- Ќу, ребЯта, господин надзиратель сказал, чтобы менЯ отпустили. џ
ухожу.
Ћна положила руку на щеколду. …ще один шаг, и она была бы на улице.
„о этой минуты †авер стоЯл неподвижно, уставив глаза в пол; он был
похож на сдвинутую с места, поставленную боком статую, котораЯ ждет, чтобы
ее куда-нибудь убрали.
‘тук щеколды пробудил его. Ћн поднЯл голову, лицо его выражало сознание
своей неограниченной власти - выражение, тем более пугающее, чем ниже стоит
обладатель этой власти: свирепое у дикого зверЯ, жестокое у ничтожного
человека.
- ‘ержант! - крикнул он. - ђазве вы не видите, что эта мерзавка уходит?
Љто вам разрешил отпустить ее?
- џ,- сказал Њадлен.
“слышав голос †авера, ”антина задрожала и выпустила щеколду, подобно
тому как пойманный вор выпускает из рук только что украденную вещь. “слышав
голос Њадлена, она обернулась; не произносЯ ни слова, не осмеливаЯсь даже
вздохнуть полной грудью, она в зависимости от того, кто говорил, переводила
взглЯд с Њадлена на †авера, с †авера на Њадлена.
Ѓыло Ясно, что †авер, как говоритсЯ, совершенно "спЯтил", если позволил
себе сказать сержанту то, что он сказал, после приказаниЯ мэра отпустить
”антину на свободу. „ошел ли он до того, что забыл о присутствии мэра? ђешил
ли, что "начальство" не могло отдать такого приказаниЯ и что господин мэр
попросту оговорилсЯ? Ђ может быть, перед лицом чудовищных событий, которые в
течение последних двух часов разыгрывались у него на глазах, он убедил себЯ,
что надо решитьсЯ на крайние меры, что необходимо низшему стать высшим,
сыщику сделатьсЯ чиновником, представителю полиции превратитьсЯ в
представителЯ юстиции и что при создавшемсЯ исключительном положении
порЯдок, законность, нравственность, правительство - словом, все общество в
целом олицетворЯетсЯ в нем одном, в †авере?
Љак бы там ни было, но когда Њадлен произнес: "џ", полицейский
надзиратель †авер обернулсЯ к мэру, бледный, застывший, с посиневшими губами
и полным отчаЯниЯ взглЯдом, весь дрожа едва заметной мелкой дрожью, и -
неслыханное дело! - сказал, опустив глаза, но твердым голосом:
- ѓосподин мэр! ќто невозможно.
- Љак так? - спросил Њадлен.
- ќта дрЯнь оскорбила почтенного горожанина.
- Џолицейский надзиратель †авер, - возразил Њадлен примирительным и
спокойным тоном, - послушайте. ‚ы честный человек, и мы легко поймем друг
друга. ‚от как обстоЯло дело. џ проходил по площади, когда вы уводили эту
женщину; там еще оставались люди, Я расспросил их и все узнал. ‚иноват был
этот господин, и по-настоЯщему полиции следовало арестовать именно его.
†авер ответил:
- ќта мерзавка только что оскорбила вас, господин мэр.
- ќто мое дело, - возразил Њадлен. - Ћскорбление касаетсЯ, по-моему,
только менЯ. џ могу отнестись к нему, как мне угодно.
- Џрошу прощениЯ, господин мэр, но оскорбление вашей особы касаетсЯ не
только вас, оно касаетсЯ правосудиЯ.
- Џолицейский надзиратель †авер! - возразил Њадлен. - ‚ысшее правосудие
- это совесть. џ слышал рассказ этой женщины и знаю, что Я делаю.
- Ђ Я, господин мэр, не знаю, верить ли мне своим глазам.
- ‚ таком случае ограничьтесь повиновением.
- џ повинуюсь долгу. Њой долг требует посадить эту женщину в тюрьму на
шесть месЯцев.
Њадлен мЯгко ответил ему:
- ‡апомните хорошенько: она не проведет в тюрьме ни одного днЯ.
Џосле этого решительного заЯвлениЯ †авер отважилсЯ пристально взглЯнуть
на мэра и сказал ему своим прежним, глубоко почтительным тоном:
- Њне очень жаль, что Я должен ослушатьсЯ господина мэра, это первый
раз в моей жизни, но осмелюсь заметить, что Я действую в пределах своих
полномочий. Ћграничусь, если так угодно господину мэру, случаем, касающимсЯ
этого горожанина. џ был там. ќта самаЯ девка набросилась на господина
Ѓаматабуа, избирателЯ и домовладельца. …му принадлежит красивый дом с
балконом, что на углу площади, четырехэтажный, из тесаного камнЯ. ‚от что
бывает на белом свете! Љак хотите, господин мэр, а этот проступок,
подлежащий ведению уличной полиции, за которую отвечаю Я, и Я арестую девицу
”антину.
’огда Њадлен скрестил руки на груди и произнес таким суровым тоном,
каким он никогда еще в этом городе не говорил:
- Џроступок, о котором вы говорите, подлежит рассмотрению муниципальной
полиции. ‘огласно статье девЯтой, одиннадцатой, пЯтнадцатой и шестьдесЯт
шестой свода уголовных законов, подобные проступки подсудны мне. Џриказываю
отпустить эту женщину на свободу.
†авер хотел было сделать еще одну последнюю попытку:
- Ћднако, господин мэр...
- —то касаетсЯ вас, то напоминаю вам статью восемьдесЯт первую закона
от тринадцатого декабрЯ тысЯча семьсот девЯносто девЯтого года о
произвольном аресте.
- Џозвольте, господин мэр...
- Ќи слова больше.
- Ќо Я...
- ‘тупайте, - сказал Њадлен.
†авер принЯл этот удар грудью, как русский солдат, не дрогнув, не
опустив глаза. Ћн низко поклонилсЯ господину мэру и вышел.
”антина, посторонившись, застыла у дверей, изумленно глЯдЯ ему вслед.
Ћна тоже была во власти странного смЯтениЯ. ’олько что здесь из-за нее
происходил как бы поединок двух враждебных сил. Ќа ее глазах боролись два
человека, которые держали в руках ее свободу, ее жизнь, ее душу, ее ребенка;
один из этих людей тЯнул ее в сторону мрака, другой возвращал к свету. Ћна
смотрела на борьбу этих людей расширенными от страха глазами, и ей казалось,
что перед ней два исполина; один говорил, как ее злой дух, другой - как
добрый ангел. Ђнгел победил злого духа, и этим ангелом, - вот что заставлЯло
ее дрожать с головы до ног, - этим освободителем оказалсЯ тот самый человек,
которого она ненавидела, тот самый мэр, которого она так долго считала
виновником всех своих бедствий, тот самый Њадлен! € он спас ее в ту именно
минуту, когда она нанесла ему такое ужасное оскорбление! Ќеужели она
ошиблась? Ќеужели ей предстоЯло переделать всю свою душу?.. Ћна не знала,
что думать, она трепетала. Ћна слушала, она смотрела, ошеломленнаЯ,
растерЯннаЯ, и чувствовала, как с каждым словом Њадлена в ней тает и
рассеиваетсЯ чудовищный мрак ненависти, как отогреваетсЯ ее сердце и как
зарождаетсЯ в нем что-то неизъЯснимое, таЯщее в себе радость, доверие и
любовь.
Љогда †авер вышел, Њадлен обернулсЯ к ней и медленно, с трудом
выговариваЯ каждое слово, как человек выдержанный, который не хочет дать
волю слезам, сказал ей:
- џ слышал ваш рассказ. џ ничего не знал об этом „умаю, что все это
правда, больше того: чувствую, что все это правда. џ не знал даже, что вы
ушли из моей мастерской. Ћтчего же вы не обратились ко мне? ‚прочем, теперь
уж об этом нечего говорить; Я заплачу ваши долги, Я пошлю за вашим ребенком
или вы сами поедете к нему. ‚ы будете жить здесь или в Џариже, где захотите.
џ беру на себЯ заботу о вашем ребенке и о вас. ‚ы не будете больше работать,
если не пожелаете сами. џ буду давать вам столько денег, сколько
понадобитсЯ. ‚ы снова будете счастливы, а став счастливой, снова станете
честной. Ѓолее того, - слушайте, Я это утверждаю - если только все было так,
как вы говорите, а Я в этом не сомневаюсь, то вы никогда и не переставали
быть чистой и непорочной перед богом. Ћ беднаЯ женщина!
ќто было свыше сил бедной ”антины. ‚зЯть к себе Љозетту! Ѓросить эту
гнусную жизнь! †ить свободно, богато, счастливо, честно и с Љозеттой!
‚незапно увидеть, как посреди ее горестей расцветает райское блаженство! Ћна
взглЯнула на человека, который говорил ей все это, почти бессмысленным
взглЯдом и могла лишь простонать: "Ћ - о-о!" Ќоги у нее подкосились, она
упала на колени перед Њадленом, и, прежде чем он успел помешать ей, он
почувствовал, как она схватила его руку и припала к ней губами.
’ут она лишилась сознаниЯ.
ѓлава перваЯ. ЌЂ—Ђ‹Ћ “Њ€ђЋ’‚Ћђ…Ќ€џ
Њадлен велел перенести ”антину в больницу, устроенную им в том доме,
где - жил он сам, и поручил ее сестрам - те сразу же уложили ее в постель. “
нее открылась сильнейшаЯ горЯчка. Џочти всю ночь она была без памЯти и
громко бредила. Ћднако под утро она все же уснула.
Ќа другой день около полуднЯ ”антина проснулась и услышала у своей
постели, совсем близко, чье-то дыхание; она отвернула полог и увидела
стоЯвшего подле нее Њадлена, - он устремил взглЯд куда-то поверх ее головы.
‚зглЯд этот был полон тревоги и состраданиЯ и молил о чем-то. Ћна проследила
направление этого взглЯда и увидела, что он был обращен к висевшему на стене
распЯтию.
Ћтныне Њадлен совершенно преобразилсЯ в глазах ”антины. …й казалось,
что от него исходит сиЯние. ‚идимо, он был погружен в молитву. Ћна долго
смотрела на него, не осмеливаЯсь нарушить его задумчивость. Ќаконец она
робко проговорила:
- —то это вы делаете?
Њадлен стоЯл здесь уже целый час. Ћн ждал, когда ”антина проснетсЯ.
‚зЯв ее руку, он пощупал пульс и спросил:
- Љак вы себЯ чувствуете?
- •орошо, Я немного поспала, - ответила она, - кажетсЯ, мне лучше. ќто
скоро пройдет.
ЋтвечаЯ на вопрос, который она задала ему вначале, и как будто только
что услышав его, он сказал:
- џ молилсЯ страдальцу, который там, на небесах.
€ мысленно добавил: "‡а страдалицу, котораЯ здесь, на земле".
Ќочь и утро Њадлен провел в розысках. ’еперь он знал все. €сториЯ
”антины стала известна ему во всех ее душераздирающих подробностЯх. Ћн
продолжал:
- ‚ы много выстрадали, беднаЯ мать. Ћ, не сетуйте, ваш удел - удел
избранных! €менно таким путем люди создают ангелов. ‹юди не виноваты: они не
умеют делать это по-иному. ’от ад, из которого вы вышли, - начало раЯ.
Џройти через него было необходимо.
Ћн глубоко вздохнул. Ђ она улыбалась ему своей особенной улыбкой,
которой недостаток двух передних зубов придавал высшую красоту.
ќтой же ночью †авер написал письмо. “тром он сам сдал это письмо в
почтовую контору ЊонрейлЯ - Џриморского. Ћно было адресовано в Џариж,
надпись на конверте гласила: "ѓосподину абулье, секретарю префекта
полиции". ’ак как происшествие в полицейском участке получило широкую
огласку, почтмейстерша и еще несколько человек, видевшие письмо до того, как
оно было отправлено, и узнавшие на конверте почерк †авера, решили, что он
посылает прошение об отставке.
Њадлен поспешил написать супругам ’енардье. ”антина задолжала им сто
двадцать франков. Ћн послал триста, с тем чтобы они взЯли себе причитающуюсЯ
им сумму, а на остальные немедленно привезли ребенка в Њонрейль -
Џриморский, где его ожидает больнаЯ мать.
’енардье был потрЯсен.
- —ерт побери, - сказал он жене, - мы не выпустим из рук ребенка. ‚от
когда эта пичуга превратитсЯ в дойную корову! џ догадываюсь, в чем тут дело.
Љакой-нибудь простофилЯ втюрилсЯ в мамашу.
Ћн прислал в ответ искусно составленный счет на пЯтьсот с чем-то
франков. ‚ этом счете фигурировали два других неоспоримых счета, один от
врача, другой от аптекарЯ, которые лечили и снабжали лекарствами ќпонину и
Ђзельму, перенесших длительную болезнь. Ђ Љозетта, как мы уже говорили, была
здорова. Џришлось сделать лишь маленькую подтасовку имен. Џод счетом
’енардье приписал:"Џолучено в счет долга триста франков".
Њадлен немедленно послал еще триста франков и написал: "Џоскорее
привезите Љозетту".
- —ерта с два! - сказал ’енардье. - Ќет, мы не выпустим из рук ребенка.
Њежду тем ”антина все не поправлЯлась. Ћна по-прежнему лежала в
больнице.
‚начале сестры принЯли "эту девку" и ухаживали за ней с брезгливым
чувством. Љто видел барельефы в ђеймском соборе, тот помнит, как
презрительно оттопырены губы дев мудрых, взирающих на дев неразумных. ќто
извечное презрение весталок к блудницам вытекает из чувства женского
достоинства. ‘естры оказались во власти этого глубочайшего инстинкта, еще
усиленного в них набожностью. Ћднако ”антина очень быстро обезоружила их.
‚се ее слова были проникнуты кротостью и смирением, страстнаЯ материнскаЯ
любовь невольно смЯгчала сердце. Ћднажды сестры услышали, как она громко
бредила в жару:
- џ была грешницей, но когда ко мне вернетсЯ мое дитЯ, это будет
означать, что бог простил менЯ. Џока Я вела дурную жизнь, мне не хотелось,
чтобы моЯ Љозетта была со мной, Я не могла бы вынести ее удивленного и
грустного взглЯда. Ќо ведь Я грешила ради нее, вот почему бог прощает менЯ.
Љогда Љозетта будет здесь, Я почувствую на себе благословение божие. џ
взглЯну на нее, и при виде этого невинного созданиЯ мне станет легче. Ћна
ничего еще не знает. Џонимаете, сестрицы? ‚едь это ангел. Џока они такие
маленькие, крылышки у них не отпадают.
Њадлен навещал ее два раза в день, и всЯкий раз она спрашивала его:
- ‘коро Я увижу мою Љозетту?
Ћн отвечал:
- ‚озможно, что завтра утром. џ жду ее приезда с минуты на минуту.
Ѓледное лицо матери сиЯло.
- Ћ, как Я буду счастлива! - говорила она.
Њы уже сказали, что она не поправлЯлась. Ќапротив, состоЯние ее как
будто ухудшалось с каждой неделей. ќтот ком снега, попавший ей на голую
спину между лопаток, вызвал внезапное исчезновение испарины, и болезнь,
назревавшаЯ в ней в течение нескольких лет, вдруг разразилась с необычайной
силой. ‚ то времЯ при исследовании и лечении грудных болезней уже начинали
руководствоватьсЯ полезными советами ‹аэнека. ‚рач выслушал ”антину и
покачал головой.
Њадлен спросил врача:
- Ќу как?
- “ нее, кажетсЯ, есть ребенок, которого она хочет видеть? - вопросом
на вопрос ответил врач.
- „а
- ’ак поторопитесь с его приездом.
Њадлен вздрогнул.
”антина спросила у него:
- —то сказал врач?
‘делав над собой усилие, Њадлен улыбнулсЯ.
- Ћн сказал, что надо поскорее послать за вашим ребенком и что это
вылечит вас.
- Ћ да! - воскликнула она. - Ћн прав. Џочему только ’енардье так долго
держат у себЯ мою Љозетту? Ќо она приедет. Ћ, наконец-то счастье близко, оно
тут, Я уже вижу его!
’енардье, однако, "не выпускал ребенка из рук" и все увиливал. ’о
Љозетта не совсем здорова и нельзЯ ей пускатьсЯ в путь зимой ’о ему надо
получить в деревне мелкие просроченные долги и т. д., и т. д.
- џ пошлю кого-нибудь за Љозеттой, - сказал Њадлен - Ђ если
понадобитсЯ, поеду сам.
Џод диктовку ”антины он написал следующее письмо, которое дал ей
подписать:
"ѓосподин ’енардье!
Ћтдайте Љозетту подателю сего письма. ‚се мелкие расходы будут вам
оплачены. Ћстаюсь уважающаЯ вас
”антина".
’ем временем произошло важное событие. ’щетно пытаемсЯ мы как можно
искуснее обтесывать таинственную глыбу - нашу жизнь. —ернаЯ жилка рока
неизменно проступает на ее поверхности.
ѓлава втораЯ. ЉЂЉ€Њ ЋЃђЂ‡ЋЊ †ЂЌ ЊЋ†…’ Џђ…‚ђЂ’€’њ‘џ ‚ ЂЌЂ
Ћднажды утром, когда Њадлен сидел у себЯ в кабинете и занималсЯ
приведением в порЯдок некоторых срочных дел мэрии на случай своей поездки в
Њонфермейль, ему сказали, что с ним желает говорить полицейский надзиратель
†авер. “слышав это имЯ, Њадлен не мог подавить в себе неприЯтное чувство. ‘о
времени происшествиЯ в полицейском участке †авер избегал его более чем
когда-либо, и с тех пор Њадлен ни разу его не видел.
- Џусть войдет, - сказал он.
†авер вошел.
Њадлен продолжал сидеть у камина, с пером в руке, не поднимаЯ глаз от
папки с протоколами о нарушении порЯдка на общественных дорогах, которую он
просматривал, делаЯ пометки. Џри поЯвлении †авера он не переменил позы. Ћн
невольно вспомнил о бедной ”антине и счел уместным проЯвить холодность.
†авер почтительно поклонилсЯ г-ну мэру, который сидел к нему спиной.
Њэр не обернулсЯ и продолжал делать пометки на бумагах.
†авер сделал два-три шага вперед и молча остановилсЯ.
”изиономист, хорошо знакомый с натурой †авера и в течение долгого
времени изучавший этого дикарЯ, состоЯвшего на службе у цивилизации, это
странное сочетание римлЯнина, спартанца, монаха и солдафона, этого
неспособного на ложь шпиона и непорочного сыщика, - физиономист, которому
была бы известна его затаеннаЯ и давнЯЯ ненависть к Њадлену и его
столкновение с мэром из-за ”антины, непременно сказал бы себе, наблюдаЯ
†авера в эту минуту: "—то-то случилось". ‚сЯкому человеку, знающему его
совесть, непоколебимую, Ясную, искреннюю, честную, суровую и свирепую, стало
бы Ясно, что во внутренней жизни †авера только что произошло какое-то
крупное событие. ‚се, что лежало на душе у †авера, немедленно отражалось и
на его лице. Љак все люди с сильными страстЯми, он был подвержен резким
сменам настроениЯ, но никогда еще выражение его лица не было так необычно и
так странно. ‚ойдЯ, он поклонилсЯ Њадлену, причем во взглЯде его не было
сейчас ни злобы, ни гнева, ни подозрительности; он остановилсЯ в нескольких
шагах от мэра, за его креслом, и теперь стоЯл почти навытЯжку с непритворным
и суровым хладнокровием человека, который никогда не отличалсЯ кротостью, но
всегда обладал терпением; полный непоказного смирениЯ и спокойной
покорности, он ждал без единого слова и жеста, когда г-ну мэру угодно будет
обернутьсЯ, ждал невозмутимый, серьезный, снЯв шапку и опустив глаза, словно
солдат перед офицером или преступник перед судьей. ‚се чувства и все
воспоминаниЯ, какие можно было в нем угадать, исчезли. Ќа этом лице, простом
и непроницаемом, как гранит, не было теперь ничего, кроме угрюмой печали.
‚се его существо выражало приниженность, решимость и какое-то мужественное
уныние.
Ќаконец мэр положил перо и, полуобернувшись, спросил:
- Ќу! —то такое? ‚ чем дело, †авер?
†авер молчал, словно собираЯсь с мыслЯми, потом заговорил с грустной
торжественностью, не лишенной, однако, простодушиЯ:
- „ело в том, господин мэр, что совершено преступление.
- Љакое?
- Ћдин из низших чинов администрации проЯвил неуважение к важному
должностному лицу и притом самым грубым образом. ‘читаю своим долгом довести
об этом до вашего сведениЯ.
- Љто этот низший чин администрации? - спросил Њадлен.
- џ,- сказал †авер.
- ‚ы?
- џ.
- Ђ кто же то должностное лицо, которое имеет основаниЯ быть
недовольным этим низшим чином?
- ‚ы, господин мэр.
Њадлен приподнЯлсЯ. ‘ суровым видом, по-прежнему не поднимаЯ глаз,
†авер продолжал:
- ѓосподин мэр! џ пришел просить вас, чтобы вы потребовали у начальства
моего увольнениЯ.
Њадлен в изумлении хотел было что-то сказать, но †авер прервал его:
- ‚ы скажете, что Я мог бы подать в отставку и сам. Ќо этого
недостаточно. Џодать в отставку - это почетно. џ совершил проступок, Я
должен быть наказан. Ќадо, чтобы менЯ выгнали.
Џомолчав, он добавил:
- ѓосподин мэр! ‚ прошлый раз вы были несправедливы, когда обошлись со
мной так строго. ‘егоднЯ это будет справедливо.
- „а почему? ‡а что? - вскричал Њадлен. - —то за вздор! —то все это
значит? ‚ чем же оно состоит, это ваше преступление? —то вы мне сделали? ‚
чем ваша вина передо мной? ‚ы обвинЯете себЯ, вы хотите, чтобы вас
сместили...
- ‚ыгнали, - поправил его †авер.
- •орошо, выгнали. Џусть будет так. Ќо Я не понимаю ..
- ‘ейчас поймете, господин мэр. †авер глубоко вздохнул и продолжал все
так же холодно и печально:
- ѓосподин мэр! Џолтора месЯца назад, после истории с той девкой, Я был
вне себЯ от Ярости, и Я донес на вас.
- „онесли?
- „а. ‚ полицейскую префектуру Џарижа.
Њадлен, смеЯвшийсЯ почти так же редко, как †авер, вдруг рассмеЯлсЯ.
- Љак на мэра, вмешавшегосЯ в распорЯжениЯ полиции?
- Ќет, как на бывшего каторжника.
Њэр сделалсЯ бледен, как полотно.
†авер, все еще не поднимаЯ глаз, продолжал:
- џ думал, что это так. “ менЯ давно уже были подозрениЯ ‘ходство,
справки, которые вы наводили в ”авероле, ваша необыкновеннаЯ физическаЯ
сила, историЯ со стариком ”ошлеваном, ваше искусство в стрельбе, нога,
которую вы слегка волочите, что-то еще... всЯкие мелочи! ’ак или иначе, Я
принимал вас за некоего †ана ‚альжана.
- ‡а... Љак вы его назвали?
- ‡а †ана ‚альжана ќто каторжник, которого Я видел двадцать лет назад,
когда служил помощником надзирателЯ на тулонских галерах. ѓоворЯт, что по
выходе из острога †ан ‚альжан обокрал епископа, потом совершил еще одно
вооруженное нападение - ограбил на большой дороге маленького савоЯра. ‚осемь
лет тому назад он каким-то образом скрылсЯ, его разыскивали. џ и вообразил
себе... ‘ловом, Я это сделал. ѓнев подтолкнул менЯ, и Я донес на вас в
префектуру.
Њадлен уже несколько минут снова занималсЯ своими протоколами; тут он
спросил с выражением полнейшего равнодушиЯ:
- € что же вам ответили?
- —то Я сошел с ума.
- Ќу?
- Ќу, и они были правы.
- •орошо, что вы сами это сознаете!
- …ще бы не сознавать, когда настоЯщий †ан ‚альжан нашелсЯ.
‹исток бумаги, который держал Њадлен, выскользнул у него из рук; он
поднЯл голову, пристально посмотрел на †авера и сказал с непередаваемым
выражением:
- Ђх, вот как!
†авер продолжал:
- ‚от как это было, господин мэр. ѓоворЯт, что в нашем округе, возле
Ђльи - ‚ысокаЯ - ЉолокольнЯ, жил старикашка по имени анматье. ќто был
настоЯщий голЯк, и никто не замечал его. Ќеизвестно, на что живет этот
народец. € вот недавно, нынешней осенью, дЯдю анматье арестовали за кражу
Яблок, из которых готовЯт сидр, совершенную им у... впрочем, это неважно.
’ам имели место кража, проникновение в сад через забор и повреждение веток
на дереве. € вот нашего анматье поймали с поличным: ветка Яблони так и
осталась у него в руке. ЌегодЯЯ сажают в кутузку. Џока что дело пахло
исправительным домом, не больше. Ќо тут-то и вмешиваетсЯ провидение. ЊестнаЯ
тюрьма была в плохом состоЯнии, и судебный следователь счел нужным перевести
анматье в Ђррас, в департаментскую тюрьму. ‚ этой самой аррасской тюрьме
сидит бывший каторжник Ѓреве. Ќе знаю, право, за что его там держат, но за
хорошее поведение он назначен старостой камеры. ’ак вот, господин мэр, не
успел этот анматье войти туда, как Ѓреве закричал: "ќге! џ знаю этого
человека. ќто старый острожник. ЏоглЯди-ка на менЯ, дружище! ’ы - †ан
‚альжан!.." - "†ан ‚альжан? Љакой †ан ‚альжан?" - анматье прикидываетсЯ
удивленным. "Ќе валЯй дурака, - говорит Ѓреве, - ’ы - †ан ‚альжан! „вадцать
лет назад ты был на каторге в ’улоне. € Я был там вместе с тобой". анматье
отпираетсЯ. …ще бы! ‚ы, конечно, понимаете почему! ЌачинаетсЯ расследование.
ђаскапывают всю эту историю. € вот что обнаружилось. ’ридцать лет назад этот
самый анматье был подрезалыциком деревьев в разных местах, в том числе в
”авероле. ’ут его след пропадает. Ћднако спустЯ долгое времЯ он снова
поЯвлЯетсЯ в Ћверни, потом в Џариже, где, по его словам, он был тележником и
где у него дочь-прачка, что не доказано, и, наконец, он поЯвлЯетсЯ в этих
краЯх. Ќу-с, кем же б+л †ан ‚альжан до того, как попал на каторгу за кражу?
Џодрезалыциком деревьев. ѓде? ‚ ”авероле. …ще одно обстоЯтельство. Џри
крещении ‚альжану было дано имЯ †ан, а его мать носила до замужества фамилию
Њатье. ‚полне естественно будет предположить, что по выходе с каторги он,
чтобы скрыть прошлое, принЯл фамилию матери и назвалсЯ †ан Њатье. Ћн
отправлЯетсЯ в Ћвернь. €мЯ †ан местное произношение превращает в ан, и его
начинают называть ан Њатье. Ќаш приЯтель не возражает, и вот вам -
анматье! ‚ы следите за моим рассказом? Ќавели справки в ”авероле. ‘емьи
†ана ‚альжана там уже не оказалось. ѓде она, неизвестно. ‡наете, среди людей
этого класса нередки исчезновениЯ целого семейства. ‚ы ищете, но его уже и
след простыл. …сли эти люди не грЯзь, то они - пыль. Ћт начала этих событий
прошло тридцать лет, и в ”авероле нет теперь никого, кто бы помнил †ана
‚альжана. ЋбращаютсЯ за справками в ’улон. Љроме Ѓреве, остались только два
каторжника, которые когда-то видели †ана ‚альжана ќто приговоренные к
пожизненной каторге Љошпай и енильдье. €х выписывают с каторги и привозЯт в
Ђррас. “страивают им очную ставку с так называемым анматье. “ них нет
сомнений, „лЯ них, как и длЯ Ѓреве, это †ан ‚альжан. ’от же возраст - ему
пЯтьдесЯт четыре года, тот же рост, та же наружность, - словом, тот же
человек, тот самый. Љак раз в это времЯ Я и послал донос в парижскую
префектуру. Њне ответили, что Я сошел с ума и что †ан ‚альжан находитсЯ в
Ђррасе в руках полиции. ‚ы понимаете, как это удивило менЯ? ‚едь Я-то
считал, что этот †ан ‚альжан здесь и что Я держу его в рукax! џ написал
судебному следователю. Ћн вызвал менЯ, мне показали анматье...
- € что же? - прервал его Њадлен.
‹ицо †авера, не умевшего лгать, было печально, Ћн ответил:
- ѓосподин мэр! Џравда есть правда. Њне очень досадно, но этот человек,
несомненно, †ан ‚альжан. џ тоже узнал его.
- ‚ы уверены в этом? - спросил Њадлен очень тихо.
†авер рассмеЯлсЯ тем горьким смехом, который невольно вырываетсЯ у
человека, глубоко убежденного в своей правоте.
- …ще бы!
‡адумавшись, он машинально перебирал пальцами в песочнице, стоЯвшей на
столе, мелкий песок длЯ просушки чернил, затем добавил:
- € теперь, когда Я увидел настоЯщего †ана ‚альжана, Я и сам не
понимаю, как Я мог думать иначе. Џростите менЯ, господин мэр.
ЋбращаЯ эти значительные, молЯщие о прощении слова к тому, кто полтора
месЯца назад унизил его в полицейском участке, сказав в присутствии всех:
"‘тупайте!", †авер, этот высокомерный человек, был сейчас, сам того не
сознаваЯ, исполнен простоты и достоинства. Њадлен ответил на его просьбу
следующим внезапным вопросом:
- Ђ что говорит этот человек?
- „а что уж, господин мэр, его дело плохо! …сли это †ан ‚альжан, тут
рецидив. Џерепрыгнуть через забор, сломать ветку, стЯнуть несколько Яблок -
длЯ ребенка это шалость, длЯ взрослого проступок, длЯ каторжника
преступление. ќто кража, и притом за оградой владений. ’ут уж пахнет не
исправительной полицией, а судом присЯжных. Ќе несколькими днЯми тюрьмы, а
пожизненной каторгой. Ђ тут еще историЯ с маленьким савоЯром, котораЯ,
надеюсь, всплывет. —ерт побери, тут есть от чего открещиватьсЯ, не так ли?
„а, длЯ всЯкого другого, но не длЯ †ана ‚альжана. †ан ‚альжан -хитраЯ
бестиЯ! ‚от еще одна черта, по которой Я его узнаю. „ругой почуЯл бы, что
тут можно обжечьсЯ, стал бы бесноватьсЯ, кричать - и котелок закипает, когда
ставишь его на огонь, - другой не согласилсЯ бы стать †аном ‚альжаном и так
далее и тому подобное. Ђ этот делает вид, что ничего не понимает, и говорит:
"џ анматье, Я не был на каторге!" Ћн прикидываетсЯ удивленным, он
разыгрывает из себЯ тупицу, и это куда умнее. Ћ, это ловкаЯ шельма! Ќу да
все равно, доказательства налицо. …го опознали четыре человека. ‘тарый
мошенник будет осужден. „ело передано в аррасский суд! џ еду туда. ЊенЯ
вызывают свидетелем.
Њежду тем Њадлен, снова повернувшись к письменному столу, спокойно
разбирал бумаги, читаЯ их - и делаЯ пометки с видом сильно занЯтого
человека. Ќаконец он обратилсЯ к †аверу:
- Ќу, довольно, †авер. ‚ сущности говорЯ, менЯ все эти подробности мало
интересуют. Њы терЯем времЯ, а у нас есть срочные дела. ‚от что, †авер,
немедленно сходите к тетушке Ѓюзопье, котораЯ торгует зеленью на углу улицы
‘ен-‘ольв, и скажите ей, чтобы она подала жалобу на возчика Џьера енелонга.
ќтот скот едва не раздавил своей телегой ее и ее ребенка. Ћн должен понести
наказание. ‡атем пойдите к господину арселе - улица Њонтр-де-ампиньи. Ћн
жалуетсЯ, что дождеваЯ вода из водосточной трубы соседа стекает прЯмо под
фундамент его дома и размывает его. ‡атем проверьте, действительно ли имеют
место нарушениЯ полицейских правил в домах вдовы „орис на улице ѓибур и
госпожи ђене ле Ѓосе на улице ѓаро - Ѓлан, и составьте протоколы. ‚прочем, Я
даю вам слишком много поручений. ‚ы ведь, кажетсЯ, собираетесь уезжать? …сли
не ошибаюсь, вы сказали, что дней через восемь или через десЯть едете в
Ђррас по этому делу?..
- Ќет, господин мэр, раньше.
- Љогда же?
- Џо-моему, Я уже говорил вам, господин мэр: дело разбираетсЯ в суде
завтра, Я еду сегоднЯ с вечерним дилижансом.
Њадлен сделал едва уловимое движение.
- € сколько времени оно продлитсЯ?
- ‘амое большее - день. Џриговор будет вынесен не позже чем завтра
вечером. Ќо Я не буду ждать приговора. ’ут дело верное. „ам показание и
сейчас же вернусь.
- •орошо, - сказал Њадлен и жестом отпустил †авера.
Ћднако †авер не уходил.
- ѓосподин мэр! - сказал он.
- —то еще? - спросил Њадлен.
- ѓосподин мэр! Њне остаетсЯ напомнить вам об одном обстоЯтельстве.
- Ћ каком?
- Ћ том, что Я должен быть уволен со службы.
Њадлен встал.
- †авер! ‚ы честный человек, и Я уважаю вас. ‚ы преувеличиваете свою
вину. Љ тому же это оскорбление касаетсЯ только менЯ. †авер! ‚ы заслуживаете
повышениЯ, а не понижениЯ. џ настаиваю на том, чтобы вы остались на своем
месте.
†авер взглЯнул на Њадлена своим правдивым взглЯдом, сквозь который
словно просвечивала его немудраЯ, но чистаЯ и неподкупнаЯ совесть, и
спокойно возразил:
- џ не могу согласитьсЯ с вами, господин мэр.
- ЏовторЯю, это касаетсЯ только менЯ, - сказал Њадлен.
Ќо †авер, поглощенный все той же мыслью, продолжал:
- џ же ничего не преувеличил. ‚от как Я рассуждаю. џ несправедливо
заподозрил вас. Ќо это еще ничего. Џодозревать - наше право, право полиции:
хотЯ подозревать лиц, стоЯщих выше себЯ, - в этом, пожалуй, кроетсЯ уже
некоторое беззаконие. Ќо вот, не имеЯ доказательств, в порыве гнева, из
мести, Я донес на вас как на каторжника, на вас, почтенного человека, мэра,
на должностное лицо! ќто предосудительно, весьма предосудительно. ‚ вашем
лице Я, представитель власти, оскорбил власть! …сли бы кто-либо из моих
подчиненных сделал то, что сделал Я, Я счел бы его недостойным служить в
полиции и выгнал бы со службы. € что же? - спросите вы. ’ак вот, послушайте,
господин мэр, еще два слова. џ в своей жизни частенько бывал строг. Џо
отношению к другим. ќто было справедливо. џ поступал правильно. € если бы
теперь Я не оказалсЯ строг по отношению к самому себе, все то справедливое,
что Я делал, стало бы несправедливым. ђазве Я имею право щадить себЯ больше,
нежели других? Ќет. Љак! ‡начит, Я был годен лишь на то, чтобы карать всех,
кроме самого себЯ? Ќо в таком случае Я был бы презренным человеком! Ќо в
таком случае все те, которые говорЯт: "—то за подлец этот †авер!", оказались
бы правы! ѓосподин мэр! џ не хочу, чтобы вы были добры ко мне; ваша доброта
испортила мне немало крови, когда она была обращена на других, и мне,
†аверу, она не нужна. „оброта, котораЯ отдает предпочтение публичной девке
перед почтенным горожанином, агенту полиции перед мэром, тому, кто внизу,
перед тем, кто наверху, - такую доброту Я считаю дурной добротой. €менно эта
доброта и разрушает общественный строй. Ѓоже мой! Ѓыть добрым очень легко,
быть справедливым - вот что трудно! Ћкажись вы тем, за кого Я вас принимал,
- ого! Я бы уж не был добр с вами; вы бы тогда увидели! ѓосподин мэр! џ
обЯзан поступить с самим собой так же, как поступил бы со всЯким другим.
ЏреследуЯ злодеев и расправлЯЯсь с негодЯЯми, Я часто повторЯл себе: "‘мотри
у менЯ! …сли ты споткнешьсЯ, если только Я поймаю тебЯ на каком-нибудь
промахе, пощады не жди!" € вот Я споткнулсЯ, Я сам совершил промах. Ќу что
ж! “волен, прогнан, вышвырнут! Џоделом! “ менЯ есть руки, пойду землю
пахать, ни от какой работы не откажусь. ѓосподин мэр! €нтересы службы
требуют, чтобы был показан пример. € Я прошу об увольнении полицейского
надзирателЯ †авера.
‚се это было произнесено смиренным, гордым, безнадежным и убежденным
тоном, придававшим своеобразное величие этому необычному поборнику чести.
- Џосмотрим, - проговорил Њадлен и протЯнул ему руку.
†авер отступил и произнес непримиримо суровым тоном:
- Џрошу прощениЯ, господин мэр, но это недопустимо. Њэр не подает руки
доносчику.
- „а, доносчику! - добавил он сквозь зубы. - ‘ той минуты, как Я
употребил во зло полицейскую власть, Я не более как доносчик.
’ут он низко поклонилсЯ и направилсЯ к выходу.
‚ дверЯх он обернулсЯ и сказал, по-прежнему не поднимаЯ глаз:
- ѓосподин мэр! џ не оставлю службы до тех пор, пока не назначат
заместителЯ.
Ћн вышел. Њадлен долго сидел в задумчивости, прислушиваЯсь к твердым и
уверенным шагам, постепенно затихавшим на каменных плитах коридора.
* ЉЌ€ѓЂ ‘…„њЊЂџ. „…‹Ћ ЂЌЊЂ’њ…
ѓлава перваЯ. ‘…‘’ђЂ ‘€ЊЏ‹€–€џ
Ќе все происшествиЯ, о которых сейчас пойдет речь, стали известны в
Њонрейле - Џриморском, но и то немногое, что проникло туда, оставило в этом
городе такое Яркое воспоминание, что в нашей книге оказалсЯ бы большой
пробел, если бы мы не рассказали о них во всех подробностЯх.
‘реди этих подробностей читатель встретит обстоЯтельства, которые
покажутсЯ ему неправдоподобными, но мы сохраним их из уважениЯ к истине.
Џосле посещениЯ †авера, около полуднЯ, Њадлен, как обычно, отправилсЯ
навестить ”антину.
Џрежде чем войти в ее палату, он вызвал к себе сестру ‘имплицию.
„ве монахини, служившие сиделками в больнице, были, как и все сестры
милосердиЯ, лазаристками. Ћдну из них звали сестра ЏерепетуЯ, другую -сестра
‘имплициЯ.
‘естра ЏерепетуЯ, попросту сиделка, была самаЯ обыкновеннаЯ крестьЯнка,
поступившаЯ в услужение к богу, как она поступила бы на всЯкое другое место.
Ћна пошла в монахини, как идут в кухарки. Џодобный тип далеко не редкость.
Њонашеские ордена охотно прибирают к рукам грубую мужицкую глину, из которой
нетрудно вылепить что угодно: и капуцина и урсулинку. „еревенщину обычно
посылают на черную работу благочестиЯ. Џревращение волопаса в кармелита
совершаетсЯ очень просто; волопас становитсЯ кармелитом без особых
затруднений; невежество, объединЯющее деревню и монастырь, быстро
подготовлЯет почву длЯ сближениЯ и сразу уравнивает сельского жителЯ с
монахом. Ѓлуза поширевот вам и рЯса. ‘естра ЏерепетуЯ была здоровеннаЯ
монахинЯ родом из Њарин близ Џонтуаза; дерзкаЯ, честнаЯ и краснощекаЯ, она
говорила на Языке простонародьЯ, бормотала псалмы, брюзжалa, подслащивала
лекарственный отвар, в зависимости от степени ханжества или лицемериЯ
пациента, грубила больным, ворчала на умирающих, приставала к ним с господом
богом и сердито глушила их агонию молитвами.
‘естра ‘имплициЯ была бела чистейшей белизною воска. ђЯдом с сестрой
Џерепетуей она напоминала восковую свечу, стоЯщую возле сальной. ‚енсен де
Џоль превосходно запечатлел образ сестры милосердиЯ в тех прекрасных словах,
где слиты воедино безграничнаЯ свобода и полное порабощение: "Ќе будет у них
иной обители - кроме больницы, иной кельи - кроме угла, сдающегосЯ внаем,
иной часовни - кроме приходской церкви, иного монастырского двора - кроме
улицы города или же больничной палаты, иной ограды - кроме послушаниЯ, иной
решетки - кроме страха божиЯ, иного покрывала - кроме скромности". ‘естра
‘имплициЯ ЯвлЯлась олицетворением этого идеала. Ќикто не знал, сколько
сестре ‘имплиции лет; она никогда не была молода и, казалось, никогда не
будет старой. ќто была особа - мы не смеем сказать "женщина" - кроткаЯ,
строгаЯ, хорошо воспитаннаЯ, холоднаЯ, не солгавшаЯ ни разу в жизни. Ћна
была до того кротка, что казалась хрупкой, и в то же времЯ была крепче
гранита. Ћна прикасалась к страждущим чудесными пальцами, тонкими и
прозрачными. Ћт ее речей словно веЯло тишиной; она говорила ровно столько,
сколько было необходимо; звук ее голоса в одинаковой степени мог бы
наставить грешника в исповедальне и очаровать слушателЯ в светской гостиной.
€ это нежное создание охотно мирилось с грубым шерстЯным платьем, чувствуЯ в
его жестком прикосновении постоЯнное напоминание о небесах и о боге.
Џодчеркнем одну особенность. ЏолнаЯ неспособность лгать, полнаЯ
неспособность сказать, даже по необходимости, даже невольно, что бы то ни
было, не соответствующее истине, - такова была отличительнаЯ черта характера
сестры ‘имплиции, такова была высшаЯ ее добродетель. ќта непоколебимаЯ
правдивость снискала ей славу чуть ли не во всей конгрегации. Ђббат ‘икар
упоминает о сестре ‘имплиции в письме к глухонемому Њасье. "Љак бы искренни,
как бы чисты мы ни были, в нашей правдивости всегда можно найти трещинку -
трещинку мелкой невинной лжи. Ќо только не у сестры ‘имплиции". ЊелкаЯ ложь,
невиннаЯ ложь - да полно, существует ли она! ‹ожь - это воплощение зла.
‘олгать чуть-чуть - невозможно; тот, кто лжет, лжет до конца; ложь-это
олицетворение дьЯвола; у ‘атаны есть два имени: он зоветсЯ ‘атаной, и он
зоветсЯ ‹ожью. ’ак думала она. € как думала, так и поступала. Ћтсюда и
проистекала та чистейшаЯ белизна, о которой мы уже говорили, - белизна,
сиЯние которой распространЯлось даже на ее уста и глаза. “ нее была сиЯющаЯ
чистотой улыбка, у нее был сиЯющий чистотой взглЯд. ‚ окне этой совести не
было ни одной паутинки, ни одной пылинки. ‚ступаЯ в общину ‘ен - ‚енсен де
Џоль, она принЯла имЯ ‘имплиции, и выбор ее был не случаен. Љак известно,
‘имплициЯ ‘ицилийскаЯ - это та свЯтаЯ, котораЯ дала вырвать себе обе груди,
но, будучи уроженкой ‘иракуз, не согласилась сказать, что родилась в
‘ежесте, хотЯ эта ложь спасла бы ее. Ћна была подходЯщей заступницей длЯ
этой свЯтой души.
“ сестры ‘имплиции, когда она вступала в общину, были две слабости, от
которых она постепенно избавилась: она питала пристрастие к лакомствам и
любила получать письма. Ћна никогда ничего не читала, кроме молитвенника,
написанного крупным шрифтом по-латыни. Ћна не понимала латыни, но понимала
молитвенник.
ЃлагочестиваЯ девушка привЯзалась к ”антине, очевидно, чувствуЯ в ней
скрытую добродетель, и посвЯтила себЯ почти исключительно уходу за ней.
Њадлен отвел сестру ‘имплицию в сторону и каким-то странным тоном,
который припомнилсЯ сестре несколько позже, попросил ее позаботитьсЯ о
”антине.
Џереговорив с сестрой, он подошел к ”антине.
”антина каждый день ждала поЯвлениЯ Њадлена, как ждут солнечного луча,
несущего с собой тепло и радость Ћна говорила сестрам: "џ только тогда в
живу, когда приходит господин мэр".
‚ этот день ее сильно лихорадило “видев Њадлена, она сейчас же
спросила:
- Ђ Љозетта?
- ‘коро, - ответил он, улыбаЯсь.
Њадлен держал себЯ с ”антиной как обычно. ’олько вместо получаса он, к
великому удовольствию ”антины, просидел целый час. Ћн тысЯчу раз повторил
окружающим, что больнаЯ ни в чем не должка нуждатьсЯ. ‚се заметили, что на
минуту лицо его стало очень мрачным. Ћднако это объЯснилось, когда узнали,
что врач, нагнувшись, шепнул ему на ухо: "…й значительно хуже".
‡атем он вернулсЯ в мэрию, и конторщик видел, как он, внимательно
изучив дорожную карту ”ранции, висевшую у него в кабинете, карандашом
записал на клочке бумаги какие-то цифры.
ѓлава втораЯ. ЏђЋЌ€–Ђ’…‹њЌЋ‘’њ „џ„ћЉ€ ‘ЉЋ”‹…ђЂ
€з мэрии он направилсЯ на другой конец города, к некоему фламандцу
‘кауфлеру, а на французский лад - ‘кофлеру, который отдавал внаем лошадей и
"кабриолеты по желанию".
—тобы кратчайшим путем добратьсЯ до этого ‘кофлера, надо было идти по
безлюдной улице, где находилсЯ церковный дом того прихода, к которому
принадлежал Њадлен. Џо слухам, свЯщенник этого прихода был человек достойный
и почтенный, умевший при случае подать добрый совет. ‚ ту минуту, когда
Њадлен поравнЯлсЯ с церковным домом, на улице был только один прохожий, и
этот прохожий заметил следующее: уже миновав дом свЯщенника, г-н мэр
остановилсЯ, постоЯл, потом вернулсЯ и дошел до ворот этого дома; в воротах
была калитка с железным стукальцем; он быстро взЯлсЯ за стукальце и
приподнЯл его, потом снова остановилсЯ и как бы замер в раздумье, однако по
прошествии нескольких секунд, вместо того чтобы громко пост±чать, он
тихонько опустил стукальце и пошел дальше с поспешностью, какой до того не
обнаруживал.
Њадлен застал ‘кофлера дома, за починкой сбруи.
- „Ядюшка ‘кофлер! - сказал он. - …сть у вас хорошаЯ лошадь?
- “ менЯ все лошади хорошие, господин мэр, - возразил фламандец. - —то
значит, по-вашему, "хорошаЯ лошадь"?
- ’акаЯ, котораЯ могла бы пробежать двадцать лье за один день.
- —ерт возьми! - воскликнул фламандец. - „вадцать лье!
- „а.
- ‡апрЯженнаЯ в кабриолет?
- „а.
- Ђ сколько времени она будет отдыхать после такого конца?
- …сли понадобитсЯ, она должна быть в состоЯнии выехать обратно на
следующий же день.
- € проделать такой же путь?
- „а.
- —ерт возьми! —ерт возьми! Љак вы сказали? „вадцать лье?
Њадлен вынул из кармана листок бумаги, на котором было карандашом
набросано несколько цифр. Ћн показал их фламандцу. ќто были цифры: пЯть,
шесть и восемь с половиной.
- ‚идите? - сказал он. - ‚сего девЯтнадцать с половиной, то есть все
равно, что двадцать лье.
- ѓосподин мэр, - сказал фламандец - “ менЯ есть то, что вам нужно. ЊоЯ
белаЯ лошадка. ‚ам, наверно, случалось ее видеть. ќто конЯшка из нижнего
Ѓулоне. ѓорЯча, как огонь. ‘перва ее думали объездить под седло - куда там!
ЃрыкаетсЯ, скидывает на землю. ђешили, что она с пороком, не знали просто,
что с ней и делать. џ купил ее и запрЯг в кабриолет. € что же вы думаете,
сударь? ќтого-то ей и надо было. Џослушна, как овечка, быстра, как ветер.
„ело в том, что не надо было садитьсЯ ей на спину. Ќе желала она ходить под
седлом. “ каждого свой норов. ‚езти - согласна, нести на себе - ни за что.
‚идно, уж так она про себЯ и порешила.
- € она пройдет такое расстоЯние?
- Џройдет все ваши двадцать лье. Љрупной рысью и меньше, чем за восемь
часов, но только при некоторых условиЯх.
- Џри каких же?
- ‚о-первых, на полдороге вы дадите ей часок передохнуть; она поест, и
пока она будет есть, кто-нибудь должен побыть при этом, чтобы работник
постоЯлого двора не отсыпал у нее овса, а то Я заме" чал, что на постоЯлых
дворах конюхи пропивают больше овса, чем лошади его съедают.
- ‡а этим последЯт.
- ‚о-вторых... Ђ что, этот кабриолет нужен вам самим, господин мэр?
- „а.
- Ђ умеет ли господин мэр править?
- “мею.
- •орошо, но только, господин мэр, вы должны ехать один и без поклажи,
чтобы не перегружать лошадь.
- ‘огласен.
- Ќо послушайте, господин мэр, ведь если с вами никого не будет, вам
самим придетсЯ потрудитьсЯ и присмотреть за кормежкой.
- Ћб этом мы уже договорились.
- џ возьму с вас тридцать франков в сутки. Џростойные дни оплачиваютсЯ
так же. Ќи на грош меньше, и прокорм конЯ за ваш счет, господин мэр.
Њадлен вынул из кошелька три наполеондора и положил их на стол.
- ‚от вам за два днЯ вперед.
- Ђ в-четвертых, длЯ такого конца кабриолет будет слишком тЯжел и
утомит лошадь. ‹учше бы вы, господин мэр, согласились ехать в моем маленьком
тильбюри
- ‘огласен.
- ќкипаж легкий, но открытый.
- ќто мне безразлично.
- Ќо подумали ли вы, господин мэр, о том, что у нас зима?
Њадлен не ответил.
- € что стоЯт холода? - продолжал фламандец. Њадлен хранил молчание.
- € что может пойти дождь?
Њадлен поднЯл голову и сказал:
- ‡автра, в половине пЯтого утра, тильбюри вместе с лошадью должны
стоЯть у моих дверей.
- ‘лушаю, господин мэр, - ответил ‘кофлер; потом, соскабливаЯ ногтем
большого пальца пЯтно на деревЯнном столе, добавил тем равнодушным тоном,
каким фламандцы так искусно прикрывают хитрость: - „а! ’олько сейчас
вспомнил! ‚едь господин мэр еще не сказал, куда едет. Људа это вы едете,
господин мэр?
Ћн только об этом и думал с самого начала разговора, но, сам не знаЯ
почему, не решалсЯ задать этот вопрос.
- Ќадежны ли передние ноги у вашей лошади? - спросил Њадлен.
- Ћ да, господин мэр! ’олько придерживайте ее на спусках. Њного ли
спусков будет по дороге отсюда до вашего места?
- Ќе забудьте: надо быть у моих дверей точно в половине пЯтого утра, -
ответил Њадлен и вышел.
”ламандец осталсЯ "в дураках", как он сам признавалсЯ впоследствии.
Ќе прошло и двух-трех минут после ухода мэра, как дверь отворилась
снова, это был мэр.
“ него был все тот же бесстрастный и задумчивый вид.
- ѓосподин ‘кофлер! - спросил он. - ‚о сколько вы цените лошадь и
тильбюри?
- Ђ разве вы, господин мэр, хотите купить их у менЯ?
- Ќет, но на всЯкий случай Я хочу обеспечить вам их стоимость. Љогда Я
приеду, вы вернете мне эти деньги. ‚о сколько вы цените кабриолет и лошадь?
- ‚ пЯтьсот франков, господин мэр.
- ‚от они.
Њадлен положил на стол банковый билет, затем вышел и уже не вернулсЯ.
‘кофлер горько пожалел о том, что не запросил тысЯчу франков ‚прочем,
лошадь вместе с тильбюри стоила не больше ста экю.
”ламандец позвал жену и рассказал ей всю историю. Људа бы, черт возьми,
мог ехать господин мэр? Ћни начали обсуждать этот вопрос.
- Ћн едет в Џариж, - сказала жена.
- Ќе думаю, - возразил муж.
Њадлен забыл на камине клочок бумаги, где были записаны цифры.
”ламандец взЯл его и начал внимательно исследовать.
- ЏЯть, шесть, восемь с половиной. „а это, должно быть, расстоЯние
между почтовыми станциЯми! Ћн обернулсЯ к жене.
- ЏонЯл.
- Ќу?
- ЏЯть миль отсюда до ќсдена. шесть от ќсдепа до ‘ен - ЏолЯ, восемь с
половиной от ‘ен-ЏолЯ до Ђрраса. Ћн едет в Ђррас.
’ем временем Њадлен вернулсЯ домой. Ћбратно он пошел самой дальней
дорогой, словно дверь церковного дома представлЯла длЯ него искушение и он
хотел избежать его. Ћн поднЯлсЯ в свою комнату и заперсЯ там, что было в
порЯдке вещей: он любил рано ложитьсЯ. ’ем не менее фабричнаЯ привратница,
ЯвлЯвшаЯсЯ одновременно и единственной служанкой Њадлена, заметила, что свет
у него погас в половине девЯтого, и сказала об этом возвращавшемусЯ домой
кассиру, добавив:
- “ж не захворал ли господин мэр? Ћн был сегоднЯ не такой, как всегда.
Љомната кассира приходилась как раз под комнатой Њадлена. Љассир не
обратил на слова привратницы никакого вниманиЯ, лег и заснул. Ћколо полуночи
он внезапно проснулсЯ: сквозь сон он услыхал над головой какой-то шум. Ћн
прислушалсЯ. ќто были шаги: казалось, кто-то ходил взад и вперед в верхнем
этаже. Ћн прислушалсЯ более внимательно и узнал шаги Њадлена. ќто удивило
его: обычно в спальне Њадлена было совершенно тихо до самого утра, то есть
до тех пор, пока он не вставал. —ерез минуту до кассира снова донессЯ
какой-то звук, похожий на стук открывшейсЯ и снова захлопнувшейсЯ дверцы
шкафа. ‡атем передвинули что-то из мебели, наступила тишина - и снова
раздались шаги. Љассир приподнЯлсЯ на постели, совсем проснулсЯ, оглЯделсЯ
по сторонам и увидел через стекло красноватый отблеск освещенного окна на
противоположной стене. ‘удЯ по направлению лучей, это могло быть только окно
спальни Њадлена Ћтблеск дрожал; казалось, его отбрасывала не лампа, а скорее
топЯщийсЯ камин. ’ень оконной рамы не вырисовывалась на стене, и это
указывало на то, что окно было широко открыто. Џри таком холоде открытое
окно вызывало недоумение. Љассир снова заснул, но спустЯ час или два опЯть
проснулсЯ. ’е же медленные, размеренные шаги раздавались над его головой.
Ћтблеск света все еще вырисовывалсЯ на стене, но теперь уже бледный и
ровный, как от лампы или свечи. Ћкно было по-прежнему открыто.
‚от что происходило в комнате Њадлена.
ѓлава третьЯ. Ѓ“ђџ ‚ „“…
—итатель, вероЯтно, догадалсЯ, что Њадлен был не кто иной, как †ан
‚альжан.
Њы уже однажды заглЯдывали в тайники этой совести; пришел час заглЯнуть
в нее еще раз. Џриступаем к этому не без волнениЯ и не без трепета. Ќичто в
мире не может быть ужаснее такого рода созерцаниЯ. „уховное око никогда не
найдет света Ярче и мрака глубже, чем в самом человеке; на что бы ни
обратилось оно, нет ничего страшнее, сложнее, таинственнее и беспредельнее.
…сть зрелище более величественное, чем море, - это небо; есть зрелище более
величественное, чем небо, - это глубь человеческой души.
‘оздать поэму человеческой совести, пусть даже совести одного человека,
хотЯ бы и ничтожнейшего из людей - это значит слить все эпопеи в одну высшую
и законченную героическую эпопею. ‘овесть - это хаос химер, вожделений и
дерзаний, горнило грез, логовище мыслей, которых он сам стыдитсЯ, это
пандемониум софизмов, это поле битвы страстей Џопробуйте в иные минуты
проникнуть в то, что кроетсЯ за бледным лицом человеческого существа,
погруженного в раздумье, и заглЯните вглубь, заглЯните в эту ушу, заглЯните
в этот мрак. ’ам, под видимостью спокойствиЯ, происходЯт поединки гигантов,
как у ѓомера, схватки драконов с гидрами, там сонмища призраков, как у
Њильтона, и фантасмагорические круги, как у „анте. Љак темна бесконечность,
которую каждый человек носит в себе и с которою в отчаЯнье он соразмерЯет
причуды своего ума и свои поступки.
Ђлигьери встретил однажды на своем пути зловещую дверь, перед которой
он заколебалсЯ. Џеред нами сейчас такаЯ же дверь, и мы стоим в нерешимости
на пороге. ‚ойдем однако ж.
Ќам осталось немного добавить к тому, что уже знает читатель о судьбе
†ана ‚альжана после его встречи с Њалышом †ерве. Љак мы видели, с этой
минуты он стал другим человеком. Ћн стал таким, каким его хотел сделать
епископ. Џроизошло нечто большее, чем превращение, - произошло преображение.
Ћн сумел исчезнуть, продал серебро епископа, оставив себе лишь
подсвечники - как памЯть; незаметно перебираЯсь из города в город, он
исколесил всю ”ранцию, попал в Њонрейль - Џриморский, и здесь ему пришла в
голову счастливаЯ мысль, о которой мы уже говорили, он совершил то, о чем мы
уже рассказали, ухитрилсЯ стать неуловимым и недоступным, и, обосновавшись в
Њонрейле - Џриморском, счастливый сознанием, что совесть его печалитсЯ лишь
о прошлом и что перваЯ половина его существованиЯ уничтожаетсЯ второю, зажил
мирно и покойно, полный надежд, затаив в душе лишь два стремлениЯ: скрыть
свое имЯ и освЯтить свою жизнь; уйти от людей и возвратитьсЯ к богу.
ќти два стремлениЯ так тесно переплелись в его сознании, что составлЯли
одно; оба они в равной степени поглощали все его существо и властно
управлЯли малейшими его поступками. Ћбычно они дружно руководили его
поведением: оба побуждали его держатьсЯ в тени, оба учили быть
доброжелательным и простым, оба давали одни и те же советы. Ѓывало, однако
ж, что между ними возникал разлад. € в этих случаЯх, как мы помним, человек,
которого во всем Њонрейле - Џриморском и его окрестностЯх называли г-ном
Њадленом, не колеблЯсь жертвовал первым ради второго, жертвовал своей
безопасностью ради добродетели. ’ак, например, вопреки всЯкой осторожности и
всЯкому благоразумию, он хранил у себЯ подсвечники епископа, открыто носил
по нем траур, он расспрашивал всех поЯвлЯвшихсЯ в городе маленьких савоЯров,
наводил справки о семьЯх, проживающих в ”авероле, и спас жизнь старику
”ошлевану, несмотрЯ на внушающие тревогу намеки †авера. Ћчевидно, руководЯсь
примером мудрецов, свЯтых и праведников, он считал, - мы уже об этом
упоминали, - что в первую очередь следует заботитьсЯ о благе ближнего, а
потом уже о своем собственном.
Џравда, надобно заметить, что никогда еще с ним не случалось чего-либо
подобного тому, что произошло сейчас. Ќикогда еще два помысла, управлЯвшие
жизнью несчастного человека, о страданиЯх которого мы рассказываем, не
вступали в столь жестокую борьбу между собою. Ћн смутно, но глубоко ощутил
это после первых же слов, которые произнес †авер, войдЯ в его кабинет. ‚ то
мгновение, когда было названо имЯ, погребенное им в такой непроницаемой
тьме, он впал в оцепенение и словно опьЯнел от роковой своенравности своей
судьбы, но вскоре его пронизала дрожь, котораЯ предшествует сильным
потрЯсениЯм; он склонилсЯ, как дуб под напором урагана, как солдат под
натиском врага. Ћн чувствовал, как нависают над его головой тучи, несущие в
себе громы и молнии. Љогда он слушал †авера, первой его мыслью было идти,
бежать, донести на себЯ, освободить анматье из тюрьмы и сесть самому; эта
мысль была такой мучительной и такой острой, словно его резнули по живому
телу; но потом она исчезла, и он сказал себе: "Ќет! Ќет! —то Я!" Ћн подавил
в себе первый великодушный порыв и отступил перед подвигом.
ђазумеетсЯ, было бы чудесно, если бы после свЯтых напутствий епископа,
после стольких лет раскаЯниЯ и самоотречениЯ, так прекрасно начав
искупление, этот человек ни на миг не дрогнул даже пред лицом столь ужасного
стечениЯ обстоЯтельств и продолжал все той же твердой поступью идти к
разверстой бездне, в глубине которой сиЯло небо; это было бы прекрасно, но
этого не случилось. Њы обЯзаны дать здесь полный отчет о том, что свершалось
в этой душе, и должны говорить лишь то, что имело место в действительности.
‚ первую минуту инстинкт самосохранениЯ одержал в ней верх над всеми другими
чувствами: Њадлен собралсЯ с мыслЯми, подавил волнение, подумал о †авере и о
сопрЯженной с этим опасности; с решимостью отчаЯньЯ, отложив решение
вопроса, он постаралсЯ отвлечьсЯ от того, что предстоЯло сделать, и призвал
свое спокойствие, - так борец подбирает с земли щит, выбитый у него из его
рук.
Ћстаток днЯ он провел в том же состоЯнии: вихрь в душе, внешне - полное
бесстрастие; он только принЯл так называемые "предварительные меры". ‚се
было еще беспорЯдочно и неопределенно в его мозгу; смЯтение, царившее там,
было настолько сильно, что ни одна мысль не имела отчетливой формы, и он мог
бы сказать про себЯ одно - что ему нанесен жестокий удар.
Ћн, как обычно, отправилсЯ в больницу навестить ”антину и, движимый
инстинктом доброты, затЯнул свое посещение, решив, что должен поступить так
и попросить сестер хорошенько позаботитьсЯ о ней, если бы ему пришлось
отлучитьсЯ. ‘мутно предчувствиЯ, что, может быть, ему придетсЯ поехать в
Ђррас, но далеко еще не решившись на эту поездку, он сказал себе, что,
будучи вне всЯких подозрений, беспрепЯтственно может присутствовать в суде
при разборе дела, и заказал у ‘кофлера тильбюри, чтобы на всЯкий случай быть
готовым.
Џообедал он с аппетитом.
ЏридЯ к себе, он стал размышлЯть.
Ћн вдумалсЯ в положение вещей и наше ч его чудовищным, до такой степени
чудовищным, что вдруг под влиЯнием почти необъЯснимого чувства тревоги,
встал и запер дверь на задвижку. Ћн боЯлсЯ, как бы еще что-нибудь не
вторглось к нему. Ћн ограждал себЯ от возможного.
…ще через минуту он задул свечу. ‘вет смущал его
…му казалось, что кто-то может его увидеть. - Љто же был этот "кто-то"?
“вы! ’о, что он хотел прогнать, вошло в комнату; то, что он хотел
ослепить, смотрело на него. ’о была его совесть.
…го совесть, иначе говорЯ - бог.
Ћднако в первую минуту ему удалось обмануть себЯ: его охватило чувство
безопасности и одиночества; заперев дверь на задвижку, он счел себЯ
неприступным; погасив свечу, он счел себЯ невидимым. Ћн овладел собой и,
облокотившись на стол, закрыв лицо руками, начал думать во мраке.
"—то же случилось? Ќе сплю ли Я? —то же это мне сказали? Џравда ли, что
Я видел †авера и что он так говорил со мной? Љто такой анматье? ѓоворЯт, он
похож на менЯ. Ќеужели? Џодумать только, что еще вчера Я был так спокоен и
ничего не подозревал. —то Я делал вчера в это времЯ? —ем мне грозит это
происшествие? —ем оно кончитсЯ? Љак быть?"
‚от какаЯ бурЯ бушевала в его душе. Њозг его утратил способность
удерживать мысли, они убегали, как волны, и он обеими руками сжимал лоб,
чтобы остановить их.
“раган, потрЯсавший его волю и рассудок, ураган, во времЯ которого он
пыталсЯ отыскать просвет и принЯть решение, рождал лишь мучительную тревогу.
ѓолова его горела. Ћн подошел к окну и распахнул его. Ќа небе не было
ни одной звезды. Ћн вернулсЯ к столу и сел на прежнее место.
’ак прошел первый час.
Ћднако расплывчатые очертаниЯ его мыслей постепенно стали принимать
более определенные, более устойчивые формы, и ему удалось представить себе в
истинном свете свое положение если не в целом, то хотЯ бы в деталЯх.
€ прежде всего он понЯл, что, несмотрЯ на всю исключительность и всю
рискованность этого положениЯ, он оставалсЯ полным его хозЯином.
Ќо это открытие только усилило его растерЯнность.
Ќезависимо от суровой и свЯщенной цели, направлЯвшей его поступки, все,
что он делал до сего днЯ, было лишь Ямой, которую он рыл длЯ того, чтобы
похоронить в ней свое имЯ. ‚ часы глубокой сосредоточенности, в бессонные
ночи он больше всего боЯлсЯ одного - услышать когда-нибудь, как произнесут
eго имЯ; он говорил себе, что эта минута будет означать конец всему, что в
день, когда снова раздастсЯ это имЯ, рассыплетсЯ в прах его новаЯ жизнь и -
кто знает? - быть может, и его новаЯ душа. Ћн содрогалсЯ при одной мысли,
что это возможно. Џраво, если бы в одну из таких минут кто-нибудь сказал
ему, что придет час, когда это имЯ вновь прозвучит в его ушах, когда эти
омерзительные два слова - "†ан ‚альжан", внезапно выплыв из мрака, встанут
перед ним, что этот грозный свет, предназначенный рассеЯть тайну, которой он
себЯ окружил, блеснет вдруг над его головой, но лишь сгустит эту тьму; что
это имЯ уже не будет длЯ него угрозой, что эта разорваннаЯ завеса лишь
углубит тайну, что это землетрЯсение лишь упрочит фундамент его зданиЯ, что
в результате этого ужасного происшествиЯ его жизнь станет, если он того
захочет, более светлой и в то же времЯ более непроницаемой и что после
сличениЯ с призраком †ана ‚альжана добрый, почтенный "господин Њадлен"
окажетсЯ еще более уважаемым, более почитаемым и более спокойным, чем
прежде, - если бы кто-нибудь сказал ему это, он бы покачал головой и счел
эти слова бессмыслицей. € вот все это случилось на самом деле; все это
нагромождение невероЯтностей стало фактом, бог допустил, чтобы этот бред
превратилсЯ в действительность.
Њысли его проЯснились. Ћн все более и более отчетливо представлЯл себе
свое положение.
…му казалось, что он пробудилсЯ от какого-то страшного сна и теперь,
среди ночи, скользит, дрожа и тщетно силЯсь удержатьсЯ, по откосу, на самом
краю бездны. € он Ясно различал во мраке незнакомого, чужого человека,
которого рок принимал за него и толкал в пропасть. „лЯ того, чтобы пропасть
снова закрылась, кто-то из них неизбежно должен был упасть в нее - либо он
сам, либо тот, другой.
Ћт него требовалось одно: не мешать судьбе.
’еперь в его сознании воцарилась полнаЯ Ясность, и он сказал себе, что
место его на галерах пустует, что оно все времЯ ждет его, независимо ни от
чего, что ограбление Њалыша †ерве должно привести его туда, что это пустое
место будет ждать его и притЯгивать к себе до тех пор, пока он его не
займет, что это неминуемо и неизбежно. € еще он сказал себе, что у него
нашелсЯ заместитель, что по-видимому, некоему анматье выпало на долю это
несчастье; что же касаетсЯ его самого, то, отбываЯ каторгу под именем
анматье и живЯ в обществе под именем г-на Њадлена, он может отныне быть
спокоен, если только сам не вздумает помешать людЯм обрушить на голову этого
анматье камень позора, - тот камень, который, подобно могильному камню, раз
опустившись, не подниметсЯ никогда.
‚се это было так мучительно и так необычно, что в глубине его души
вдруг возникло одно из тех неописуемых ощущений, которые человеку дано
испытать не более двух-трех раз в жизни, нечто вроде судорог совести,
будоражащих все, что есть в сердце неЯсного, какую-то смесь иронии, радости,
отчаЯньЯ, - нечто такое, что, пожалуй, можно было бы назвать взрывом
внутреннего смеха.
Ћн снова зажег свечу.
"—то же это? - сказал он себе. - —его мне боЯтьсЯ? ‡ачем думать об
этом? џ спасен. ‚се кончено. ‘уществовала лишь одна полуоткрытаЯ дверь,
через которую прошлое могло ворватьсЯ в мою жизнь; теперь эта дверь
замурована, и навсегда! ќтот †авер, который так долго мучил менЯ, этот
опасный инстинкт, который, кажетсЯ, разгадал менЯ - да, наверное, разгадал,
можно поклЯстьсЯ в этом! - и преследовал неотступно, эта страшнаЯ охотничьЯ
собака, котораЯ вечно делала надо мной стойку, наконец-то запуталась,
потерЯла след и погналась за другой дичью! Ћтныне †авер удовлетворен и
оставит менЯ в покое, он поймал †ана ‚альжана! Љто знает, быть может, даже
он захочет теперь переехать в другой город! € все это совершилось помимо
менЯ! џ тут ни при чем! „а в конце концов что же во всем этом плохого?
—естное слово, люди, увидев менЯ, могли бы подумать, что у менЯ случилось
несчастье! Ќо ведь если кто и попал в беду, то никак не по моей вине. ќто
дело рук провидениЯ. Ћчевидно, такова его волЯ! ђазве Я имею право
расстраивать то, что устроено им? ’ак чего же Я теперь добиваюсь? ‚о что
собираюсь вмешатьсЯ? ‚едь это не мое дело. Љак? € Я еще недоволен? —его же
мне еще надо? –ель, к которой Я стремилсЯ в течение стольких лет, мечта моих
бессонных ночей, то, о чем Я молил небо, безопасность, - Я достиг ее! ’ак
угодно богу. џ не должен противитьсЯ его воле. Ђ почему богу угодно так? Ћн
хочет, чтобы Я продолжал начатое, чтобы Я творил добро, чтобы в будущем Я
стал прекрасным, поощрЯющим примером, наконец, чтобы наложеннаЯ на менЯ
епитимьЯ и вновь обретеннаЯ мной добродетель дали мне хоть немного счастьЯ!
Џраво, не понимаю, отчего Я побоЯлсЯ зайти к этому славному кюре и, поведав
ему все как на исповеди, попросить у него совета. Ѓез сомнениЯ, он сказал бы
мне то же самое. ђешено, пусть все идет само собой! Џусть все вершит
господь!
’ак беседовал он со своей совестью, вглЯдываЯсь в ее сокровенные
глубины, наклонЯсь над краем того, что можно назвать бездной его души. Ћн
встал со стула и зашагал по комнате. "‚от что, - сказал он, - довольно
думать об этом. ђешение принЯто!"
Ќо он не испытал при этом ни малейшей радости. Ќапротив.
ЌельзЯ запретить мысли возвращатьсЯ к определенному предмету, как
нельзЯ запретить морю возвращатьсЯ к своим берегам. ЊорЯк называет это
приливом, преступник - угрызениЯми совести. Ѓог вздымает душу, как океан.
—ерез несколько секунд он опЯть, помимо воли, возобновил свой мрачный
диалог, в котором он один и говорил и слушал, высказываЯ то, о чем бы ему
хотелось умолчать, выслушиваЯ то, чего ему не хотелось бы слышать,
подчинЯЯсь таинственной силе, котораЯ приказывала ему: "„умай!", как две
тысЯчи лет назад приказала другому осужденному: "€ди!"
—тобы нас правильно понЯли, мы должны, прежде чем продолжать рассказ,
сделать одно необходимое замечание.
‹юди, конечно, разговаривают сами с собой; нет такого мыслЯщего
существа, с которым бы этого не случалось. Ѓыть может даже, ‘лово никогда не
представлЯет собой более чудесной тайны, нежели тогда, когда оно, оставаЯсь
внутри человека, переходит от мысли к совести и вновь возвращаетсЯ от
совести к мысли. ’олько в этом смысле и следует понимать часто встречающиесЯ
в этой главе выражениЯ вроде: "он сказал", "он воскликнул". Њы говорим, мы
беседуем, мы восклицаем в глубине своего "Я", не нарушаЯ при этом нашего
безмолвиЯ. ‚се внутри нас в смЯтении; все говорит за исключением уст.
ђеальные душевные движениЯ невидимы, неосЯзаемы, но тем не менее они
реальны.
€так, он спросил себЯ: к чему же он пришел? Ћн задал себе вопрос: что
же представлЯет собой это "принЯтое решение"? Ћн призналсЯ самому себе, что
уловки, допущенные его умом, были чудовищны, что слова "пусть все идет само
собой, пусть все вершит господь" ужасны. „опустить ошибку, совершаемую
судьбою и людьми, не помешать этому, участвовать в ней своим молчанием,
словом, ничего не делать - значит все делать! ќто последнЯЯ ступень
недостойного лицемериЯ! ќто преступление, низкое, подлое, коварное, мерзкое,
гнусное!
‚первые за восемь лет несчастный ощутил горький привкус злого умысла и
злого дела.
€ он с отвращением плюнул.
Ћн продолжал допрашивать себЯ. Ћн сурово спросил, что означали его
собственные слова: "џ достиг цели!"? € ответил, что его жизнь действительно
имела цель. Ќо какую? ‘крыть свое имЯ? Ћбмануть полицию? Ќеужели ради такой
мелочи он сделал все то, что сделал? ђазве не было у него иной, высокой,
истинной цели? ‘пасти не жизнь свою, но душу. ‘нова стать честным и добрым.
Ѓыть праведником! ‚едь только этого, одного лишь этого всегда хотел он сам,
и именно это заповедал ему епископ! ‡акрыть дверь в прошлое? Ѓоже
всемогущий, да разве так он закроет ее? ‘овершив подобный поступок, он снова
откроет ее настежь! Ћн вновь станет вором, и притом презреннейшим из воров!
Ћн украдет у другого его существование, жизнь, спокойствие, его место под
солнцем! Ћн станет убийцей! Ћн убьет, убьет душу этого жалкого человека, он
обречет его на ужасную смерть заживо, на смерть под открытым небом, котораЯ
называетсЯ каторгой! € напротив, донести на себЯ, спасти этого человека,
ставшего жертвой роковой ошибки, вновь принЯть свое имЯ, выполнить свой долг
и превратитьсЯ вновь в каторжника †ана ‚альжана - вот это действительно
значит завершить свое обновление и навсегда закрыть перед собой двери ада,
из которого он вышел. Џопав туда физически, он выйдет оттуда морально. „а,
он должен сделать это! …сли же не сделает - значит, он ничего не сделал! ‚сЯ
его жизнь окажетсЯ бесполезной, покаЯние сведетсЯ на нет, и ему останетсЯ
сказать одно: к чему было все, что было? Ћн почувствовал, что епископ здесь,
возле него, что, мертвый, он присутствует тут еще более ощутимо, нежели
живой, что он пристально смотрит на него, что отныне мэр Њадлен со всеми его
добродетелЯми станет ему отвратителен, а каторжник †ан ‚альжан станет чист и
достоин восхищениЯ в его глазах; что все видели его личину, а он, епископ,
видит истинное его лицо; что люди видели его жизнь, а он, епископ, видит его
совесть. €так, надо ехать в Ђррас, освободить мнимого †ана ‚альжана и выдать
настоЯщего! ‚от она, величайшаЯ из жертв, горчайшаЯ из побед, самое тЯжкое
из усилий, но - увы! - так надо. ѓорестный удел! Ћн может стать праведным
перед лицом бога, только опозорив себЯ в глазах людей!
- —то ж, - сказал он, - надо решитьсЯ! Ќадо исполнить долг! Ќадо спасти
человека!
Ћн произнес эти слова громко, не заметив, что говорит вслух.
Ћн собрал свои счетные книги, проверил их и привел в порЯдок. Ћн бросил
в огонь пачку долговых расписок от нескольких мелких торговцев, находившихсЯ
в стесненных обстоЯтельствах. Ћн написал письмо, запечатал его, и тот, кто
находилсЯ бы в комнате в эту минуту, мог бы прочесть: "ѓ-ну ‹афиту, банкиру,
улица Ђртуа, Џариж".
Ћн вынул из Ящика бумажник, где лежало несколько банковых билетов и
паспорт, с которым он ездил на выборы еще в нынешнем году.
ЌаблюдаЯ, как, погруженный в глубокое раздумье, он занималсЯ всеми
этими делами, никто не мог бы догадатьсЯ, что происходило в его душе. ’олько
губы его порой шевелились, да времЯ от времени он вдруг поднимал голову и
устремлЯл пристальный взглЯд в какую-нибудь точку стены, как будто именно
там находилось нечто, от чего он ждал ответа и разъЯснениЯ.
Љончив письмо к ‹афиту, он положил его вместе с бумажником в карман и
опЯть зашагал по комнате.
Њысли его не отклонЯлись от прежнего направлениЯ. Ћн все так же Ясно
видел свой долг, начертанный сверкающими буквами, которые пламенели перед
его глазами и перемещались вместе с его взглЯдом: ‘тупай! Ќазови свое имЯ!
„онеси на себЯ!
…ще он видел перед собой, словно ожившими и принЯвшими осЯзаемую форму,
два помысла, которые до сих пор составлЯли двойное правило его жизни: скрыть
свое имЯ, освЯтить свою душу. ‚первые они поЯвились перед ним каждый в
отдельности, и он обнаружил разницу между ними. Ћн понЯл, что один из них
безусловно добрый, тогда как другой мог стать злым; что один означает
самоотречение, а другой - себЯлюбие; что один говорит: ближний, а другой
говорит: Я; что источник одного свет, а другого - тьма.
Ћни боролись между собой, и он наблюдал за их борьбой. Ћн продолжал
размышлЯть, а они все росли перед его умственным взором; они приобрели
исполинские размеры, и ему казалось, что в глубине его сознаниЯ, в той
бесконечности, о которой мы только что говорили, среди проблесков,
перемежавшихсЯ с темнотою, некое божество сражаетсЯ с неким великаном.
Ћн был исполнен ужаса, но ему казалось, что доброе начало берет верх.
Ћн чувствовал, что длЯ его совести и его судьбы вновь наступила
решительнаЯ минута; что епископ отметил первую фазу его новой жизни, а
анматье отмечает вторую. Џосле великого перелома - великое испытание.
Њежду тем стихшее на миг лихорадочное возбуждение снова стало
овладевать им. ‚ мозгу его проносились тысЯчи мыслей, но они лишь продолжали
укреплЯть его решение.
Ѓыла минута, когда он сказал себе, что, пожалуй, принимает все
происходЯщее слишком близко к сердцу, что, в сущности говорЯ, этот анматье
ничего собой не представлЯет и что как-никак он совершил кражу.
Ќо он ответил себе: "…сли этот человек действительно украл несколько
Яблок, это грозит месЯцем тюрьмы - и только. Ћтсюда еще далеко до каторги.
„а и кто знает, украл ли он? „оказано ли это? €мЯ †ана ‚альжана тЯготеет над
ним и, видимо, исключает необходимость доказательств. Љоролевские прокуроры
всегда поступают так. Љаторжник - значит вор".
‘пустЯ мгновение ему пришла в голову другаЯ мысль; быть может, если он
выдаст себЯ, героизм его поступка и безупречнаЯ жизнь в течение семи лет, а
также все то, что он сделал длЯ краЯ, будет принЯто во внимание, и его
помилуют.
Ћднако это предположение тут же исчезло, и он горько улыбнулсЯ,
вспомнив, что кража сорока су у Њалыша †ерве превращает его в рецидивиста,
что это дело, несомненно, всплывет, и, согласно строгой букве закона, его
приговорЯт к бессрочным каторжным работам.
Ћн отогнал от себЯ все иллюзии и, отдалЯЯсь все больше от земного, стал
искать утешениЯ и силы в другом. Ћн сказал себе, что надо исполнить свой
долг; что, может быть даже, исполнив его, он будет менее несчастен, нежели
уклонившись от его исполнениЯ; что если он допустит, чтобы все "шло само
собой" и останетсЯ в Њонрейле - Џриморском, уважение, которым его окружают,
его добраЯ слава, его добрые дела, всеобщее почтение и благоговение, его
милосердие, богатство, известность, его добродетель - все это будет
отравлено горечью преступлениЯ; и чего стоили бы все его благие дела,
завершенные таким гнусным делом! …сли же он принесет себЯ в жертву, то все -
каторга, позорный столб, железный ошейник, зеленый колпак, непрерывнаЯ
работа, беспощадные оскорблениЯ - все будет проникнуто небесной благодатью!
€ наконец он сказал себе, что обЯзан поступить так, что такова его
судьба, что не в его власти нарушить то, что предназначено свыше, что. так
или иначе, приходитсЯ выбирать: либо кажущаЯсЯ добродетель и подлиннаЯ
мерзость, либо подлиннаЯ свЯтость и кажущийсЯ позор.
Ћн не терЯл мужества, но множество мрачных мыслей утомило его мозг. Ћн
невольно стал думать о другом, о совершенно безразличных вещах.
‚ висках у него стучало. Ћн все еще ходил взад и вперед. Џробило
полночь - сначала в приходской церкви, потом в ратуше. Ћн сосчитал
двенадцать ударов на тех и других башенных часах и сравнил звук обоих
колоколов. …му вспомнилось, что несколько дней назад он видел у торговца
старым железом дрЯхлый колокол с надписью: "Ђнтуан Ђльбен из ђоменвилЯ".
…му стало холодно. Ћн растопил камин, но не догадалсЯ закрыть окно.
Њежду тем на него снова нашло оцепенение. Ћн сделал над собой усилие,
чтобы припомнить, о чем он думал до того, как пробило полночь. Ќаконец ему
это удалось.
"Ђх да! - подумал он, - Я решил донести на себЯ".
€ вдруг он вспомнил о ”антине.
- Љак же так? - сказал он. - Ђ что будет с этой несчастной?
€ тут на него снова нахлынули сомнениЯ. Ћбраз ”антины, внезапно
всплывший в его мыслЯх, вдруг пронизал их, словно луч света. …му показалось,
что все вокруг него переменилось.
- —то же это! - воскликнул он. - ‚едь до сих пор Я принимал в расчет
одного себЯ! „умал лишь о том, что должен делать. Њолчать или донести на
себЯ. “крыть себЯ или спасти свою душу? ЏревратитьсЯ в достойное презрениЯ,
но всеми уважаемое должностное лицо или в опозоренного, но достойного
уважениЯ каторжника? ‚се это относитсЯ ко мне, только ко мне, ко мне одному!
Ќо, господи боже, ведь все это себЯлюбие! Ќе совсем обычнаЯ форма себЯлюбиЯ,
но все же себЯлюбиЯ! Ђ что, если Я немного подумаю и о других? ‚едь высшаЯ
свЯтость состоит в том, чтобы заботитьсЯ о ближнем. Џосмотрим, вникнем
поглубже. …сли исключить менЯ, вычеркнуть менЯ, забыть обо мне - что тогда
получитсЯ из всего этого? Џредположим, Я доношу на себЯ. ЊенЯ арестуют,
анматье выпускают на свободу, менЯ снова отправлЯют на каторгу, все это
хорошо, а дальше? —то происходит здесь? „а, здесь! ‡десь - целый край,
город, фабрики, промышленность, рабочие, мужчины, женщины, дети, весь этот
бедный люд! ‚се это создал Я, это Я дал им всем средства к существованию;
где бы только ни дымилась труба, топливо длЯ очага и мЯсо длЯ котелка даны
мною; Я создал довольство, торговый оборот, кредит, до менЯ не было ничего;
Я пробудил, ободрил, оплодотворил, обогатил весь край, вдохнул в него жизнь;
если исчезну Я, исчезнет его душа. …сли уйду Я, все замрет. Ђ эта женщина,
котораЯ столько выстрадала, котораЯ стоит так высоко, несмотрЯ на свое
падение, и причиной несчастьЯ которой невольно ЯвилсЯ Я! Ђ этот ребенок, за
которым Я думал поехать, которого обещал вернуть матери! ђазве Я не обЯзан
что-нибудь сделать и длЯ этой женщины, чтобы искупить зло, причиненное ей
мною? …сли Я исчезну, что будет тогда? Њать умрет. ђебенок останетсЯ без
призора. ‚от что произойдет, если Я донесу на себЯ. Ќу, а если Я не донесу
на себЯ? —то же будет, если Я не донесу на себЯ?
‡адав себе этот вопрос, он остановилсЯ; на миг им овладела
нерешительность, он задрожал; но это длилось недолго, и он спокойно ответил
себе:
- Ќу что ж, человек этот пойдет на каторгу, это правда, но ведь, черт
возьми, он вор! ‘колько бы Я ни говорил себе, что он не украл, - он украл! Ђ
Я, Я останусь здесь и буду продолжать начатое. —ерез десЯть лет у менЯ будет
десЯть миллионов, и Я раздам их всему краю, - мне самому ничего не надо, на
что мне деньги? ‚се, что Я делаю, Я делаю не длЯ себЯ! Ћбщее благоденствие
растет, промышленность пробуждаетсЯ и оживает, заводов и фабрик становитсЯ
все больше, семьи, сотни семейств, тысЯчи семейств счастливы! Ќаселение
увеличиваетсЯ, на месте отдельных ферм возникают деревни, на месте голых
пустырей возникают фермы; нужда исчезнет, а вместе с нуждой исчезнут
разврат, проституциЯ, воровство, убийство, все пороки, все преступлениЯ! €
эта беднаЯ мать воспитает своего ребенка! € весь край заживет богато и
честно! „а нет, с ума Я, что ли, сошел, совсем уж потерЯл рассудок, что
пойду доносить на себЯ? Џраво же, надо все обдумать и не ускорЯть событий
Љак? ’олько потому, что мне хочетсЯ разыграть великого и благородного
человека - да ведь это в конце концов всего только мелодрама! - только
потому, что Я думаю лишь о себе, о себе одном и собираюсь спасти от
наказаниЯ, может быть, чрезмерно сурового, но, в сущности говорЯ,
справедливого, неведомо кого, какого-то вора, какого то негодЯЯ, - должен
погибнуть целый край! ЌесчастнаЯ женщина должна умереть в больнице, а беднаЯ
малютка, - как собачонка, на мостовой! Ќо ведь это чудовищно! € мать даже не
увидит своего ребенка! Ђ ребенок так и погибнет, почти не знаЯ матери! € все
это ради старого плута и вора, который крадет Яблоки и, несомненно, заслужил
каторгу, если не этим проступком, то каким-нибудь другим! •ороша же эта
совесть, если она спасает преступника и жертвует невинными спасает старого
бродЯга, которому в конечном счете и жить-то осталось всего несколько лет,
которому на каторге к тому же будет лишь немногим хуже, чем в его лачуге, и
приносит в жертву население целого краЯ, матерей, жен, детей! ЃеднЯжка
Љозетта! “ нее ведь никого нет в мире, кроме менЯ, а сейчас она, наверное,
посинела от холода в берлоге ’енардье! Љакие, должно быть, негодЯи эти люди!
€ Я не выполню своего долга по отношению ко всем этим несчастным! џ пойду
доносить на себЯ! ‘делаю эту неслыханную глупость! Џредставим все в худшем
свете. Џредположим, что в этом поступке кроетсЯ нечто дурное и что
когда-нибудь совесть упрекнет менЯ. Џойти длЯ блага других на укоры совести,
которые будут мучить менЯ одного, на дурной поступок, который пЯтнает только
мою душу, - да ведь это и есть самопожертвование, это и есть добродетель.
Ћн встал и снова зашагал по комнате. Ќа этот раз ему показалось, что он
удовлетворен.
Ђлмазы можно отыскать лишь в недрах земли; истины можно отыскать лишь в
глубинах человеческой мысли. …му казалось, что, опустившись на самое дно
этой мысли, роЯсь ощупью в этих темных недрах, он, наконец, отыскал один из
таких алмазов, одну из таких истин, что он держит ее в руках, и он смотрел
на нее, ослепленный ее блеском.
"„а, - думал он, - это так џ на правильном пути. џ нашел решение. Џора
на чем-нибудь остановитьсЯ. ‚ыбор сделан. Џусть все идет caмo собой. Ќе надо
больше колебатьсЯ, не надо пЯтитьсЯ назад. ќтого требуют не мои, а общие
интересы џ - Њадлен и останусь Њадленом. ѓоре †ану ‚альжану! ќто уже не Я. џ
не знаю этого человека, ведать о нем не ведаю. …сли есть сейчас кто-то, кого
зовут †ан ‚альжан, пусть устраиваетсЯ как хочет! џ тут ни при чем. ќто
роковое имЯ, реющее среди мрака. € если случитсЯ так, что вдруг оно
остановитсЯ и обрушитсЯ на чью-то голову, - что ж, тем хуже длЯ этой
головы!"
Ћн посмотрелсЯ в зеркальце, стоЯвшее на камине, и сказал:
- Ќу вот! џ принЯл решение, и мне стало легче. “ менЯ теперь совсем
другой вид.
Ћн походил еще немного, потом внезапно остановилсЯ.
- ‚от что! - сказал он. - Ќе следует отступать перед каким бы то ни
было последствием принЯтого решениЯ. …сть нити, которые еще свЯзывают менЯ с
†аном ‚альжаном. Ќадо порвать их. ‡десь, в этой самой комнате, есть вещи,
которые могли бы выдать менЯ, немые предметы, которые могли бы заговорить,
как живые свидетели. ђешено: все это должно исчезнуть!
Ћн пошарил в кармане, достал из него кошелек, открыл его и вынул
ключик.
Ћн вставил этот ключик в едва заметную замочную скважину, затерЯнную в
темном узоре обоев, которыми были оклеены стены. ЋткрылсЯ тайничок, нечто
вроде потайного шкафа, вделанного в стену между углом комнаты и железным
колпаком камина. ‚ тайничке лежали лохмотьЯ - синЯЯ холщоваЯ блуза, потертые
штаны, - старый ранец и толстаЯ терноваЯ палка с железными наконечниками на
обоих концах. Љто видел †ана ‚альжана в ту пору, когда он проходил через
„инь в октЯбре 1815 года, легко узнал бы все принадлежности этого нищенского
одеЯниЯ.
Ћн сохранил их, как сохранил и серебрЯные подсвечники, чтобы навсегда
запомнить то, с чем он начал новую жизнь. Ќо вещи, вынесенные им еще с
каторги, он прЯтал, а подсвечники, подаренные епископом, стоЯли у него на
виду.
Ћн украдкой оглЯнулсЯ на дверь, словно боЯсь, что она вдруг откроетсЯ,
несмотрЯ на задвижку, потом резким и быстрым движением схватил все в охапку
и, даже не взглЯнув на предметы, которые так благоговейно и с таким риском
длЯ себЯ хранил в течение стольких лет, бросил в огонь все - лохмотьЯ, палку
и ранец.
‡атем снова запер потайной шкаф и с величайшими предосторожностЯми, уже
ненужными теперь, когда шкаф был пуст, приставил к дверце высокое кресло.
—ерез несколько секунд комната и стена противоположного дома озарились
дрожащим багровым отблеском сильного пламени. ‚се пылало. ’ерноваЯ палка
трещала, и от нее почти до середины комнаты летели искры.
ђанец вместе с лежавшим в нем отвратительным трЯпьем догорел, и в золе
блеснул какой-то кружок. Ќагнувшись, можно было легко узнать в нем
серебрЯную монету. ‚ероЯтно, это была та самаЯ монета в сорок су, котораЯ
была украдена у маленького савоЯра.
Ќо Њадлен не смотрел в огонь и продолжал все тем же мерным шагом ходить
по комнате из угла в угол.
‚незапно взглЯд его упал на серебрЯные подсвечники, которые смутно
поблескивали на камине в отсветах огнЯ.
"Ђх да! - подумал он. - ‚ этом тоже сидит †ан ‚альжан. Ќадо уничтожить
и это".
Ћн взЯл подсвечники.
ЋгнЯ было еще довольно, чтобы быстро расплавить их и превратить в
бесформенную массу.
Ќагнувшись над очагом, он погрелсЯ. …му стало очень хорошо.
- Љак славно! Љак тепло! - проговорил он.
Ћн помешал горЯщие угли одним из подсвечников.
…ще секунда, и они очутились бы в огне.
Ќо в это самое мгновенье ему почудилось, что внутренний голос крикнул
ему: "†ан ‚альжан! †ан ‚альжан!"
‚олосы у него встали дыбом, словно он услышал нечто ужасное.
"„а, да, кончай свое дело! - говорил голос. - ‡аверши его! “ничтожь эти
подсвечники! €стреби это воспоминание! ‡абудь епископа! ‡абудь все! Џогуби
анматье! Ћтлично! Њожешь поздравить себЯ! €так, это решено окончательно и
бесповоротно. ќтот человек, этот старик не понимает, чего от него хотЯт;
быть может, он ничего не сделал дурного; это невинный человек, чье несчастье
заключаетсЯ лишь в твоем имени, невинный человек, над которым твое имЯ
тЯготеет, как преступление. …го примут за тебЯ, его осудЯт, и остаток его
жизни пройдет в грЯзи и позоре! Ћтлично! ’ы же будь порЯдочным человеком.
ЋставайсЯ мэром, продолжай пользоватьсЯ уважением и почетом, обогащай город,
корми неимущих, воспитывай сирот, живи счастливо, исполненный добродетели и
окруженный восхищением; а пока ты будешь жить здесь, среди радости и света,
некто, на кого наденут твою красную арестантскую куртку, будет носить твое
обесчещенное имЯ и влачить на каторге твою цепь! „а, ты ловко все это
устроил! Ћ, презренный!"
Џот градом катилсЯ у него со лба. Ћн смотрел на подсвечники диким
взглЯдом. Ћднако тот, кто говорил внутри него, еще не кончил. ѓолос
продолжал:
"†ан ‚альжан! Њножество голосов будут благодарить и благословлЯть тебЯ,
и притом очень громко, но раздастсЯ один голос, которого не услышит никто и
который проклЯнет тебЯ из мрака. ’ак слушай же, низкий человек! ‚се эти
благословениЯ падут вниз, не достигнув неба, и только проклЯтие дойдет до
бога!"
ѓолос, вначале совсем слабый, исходивший из самых темных тайников его
души, постепенно становилсЯ громче и теперь, оглушительный и грозный, гулко
отдавалсЯ в его ушах. …му казалось, что, выйдЯ из глубины его существа,
голос звучал теперь уже вне его. Џоследние слова он услышал так Явственно,
что с ужасом оглЯнулсЯ по сторонам.
- Љто здесь? - спросил он вслух в полной растерЯнности.
Џотом с каким-то бессмысленным смехом ответил себе:
- Љак Я глуп! Љому же здесь быть?
€ все же здесь был некто; но этот "некто" не принадлежал к числу тех,
кого может видеть человеческий глаз.
Њадлен поставил подсвечники на камин. € снова начал то монотонное и
зловещее хождение, которое тревожило сон человека, спавшего в нижнем этаже,
и заставлЯло его испуганно вскакивать с постели.
ќто хождение облегчало и в то же времЯ как бы опьЯнЯло Њадлена. Љогда с
нами случаетсЯ что-либо необычное, мы стараемсЯ двигатьсЯ, словно предметы,
встречаемые нами на пути. могут подать нам благой совет. Ќо через несколько
секунд он совсем запуталсЯ.
Ћба решениЯ, которые он принЯл - сперва одно, потом другое, - внушали
ему теперь одинаковый ужас. Ћба помысла, руководившие прежде его жизнью,
казались ему теперь одинаково пагубными. ЉакаЯ роковаЯ случайность - этот
анматье, которого принЯли за него! ’о самое средство, которое, как ему
казалось сначала, было ниспослано судьбой, чтобы упрочить его положение,
теперь толкало его в пропасть!
Ћн заглЯнул в будущее. „онести на себЯ, боже всемогущий! ‚ыдать себЯ! ‘
безмерным отчаЯньем он перебрал в памЯти все то, с чем ему предстоЯло
расстатьсЯ, все то, к чему предстоЯло вернутьсЯ. €так, ему предстоЯло
сказать "прости" этому существованию - такому мирному, чистому, радостному,
этому всеобщему уважению, чести, свободе! Ћн не будет больше гулЯть по
полЯм, не услышит, как запоют птицы в мае, не будет раздавать милостыню
детЯм! Ќе почувствует больше сладости обращенных на него признательных и
любЯщих взоров! ђасстанетсЯ с этим домом, который выстроил сам, с этой
маленькой комнаткой! ‚се казалось ему сейчас таким чудесным! Ћн не будет
больше читать эти книги, не будет писать за этим некрашеным столиком.
‘таруха привратница, его единственнаЯ служанка, не будет приносить ему
больше утренний кофе. € вместо этого - боже правый! -каторга, железный
ошейник, арестантскаЯ куртка, цепь на ноге, непосильный труд, карцер - все
эти уже изведанные ужасы! € это в его-то годы, после того как он был тем,
кем он был! …сли бы еще он был молод! Ќо на старости лет слышать "ты" от
первого встречного, давать себЯ обыскивать надзирателю, получать от
надсмотрщика палочные удары! •одить в подбитых железом башмаках, надетых на
босые ноги! Љаждое утро и каждый вечер подставлЯть ногу под молоток,
проверЯющий звеньЯ цепи! ’ерпеть взглЯды любопытных, которым будут говорить:
"‚от это знаменитый †ан ‚альжан, тот самый, что был прежде мэром в Њонрейле
- Џриморском!" Ђ вечером, обливаЯсь потом, изнемогаЯ от усталости, в зеленом
колпаке, надвинутом на глаза, подниматьсЯ под кнутом сержанта, в паре с
другим каторжником, по судовой лестнице, возвращаЯсь в плавучий острог! Ћ,
какаЯ мука!. “жели судьба может быть так же зла, как мыслЯщее существо, и
так же уродлива, как человеческое сердце?
€ он снова и снова возвращалсЯ к мучительной дилемме, лежавшей в основе
его тЯжелого раздумьЯ: остатьсЯ в раю и там превратитьсЯ в демона или же
вернутьсЯ в ад и стать там ангелом?
—то делать, боже всемогущий, что делать?
ЃурЯ, укрощеннаЯ с таким трудом, снова забушевала в его мозгу. Њысли
его опЯть начали мешатьсЯ. ‚ них поЯвились неподвижность и тупость,
свойственные отчаЯнию. ‚ мозгу его назойливо звучало слово "ђоменвиль" и
вместе с ним два стиха из песенки, которую он слышал когда-то. …му
вспомнилось, что ђоменвиль - это рощица близ Џарижа, куда влюбленные ходЯт в
апреле рвать сирень.
Ћн потерЯл равновесие - не только духовное, но и физическое. Ћн ступал,
словно маленький ребенок, которого пустили ходить одного.
Њинутами, борЯсь с усталостью, он силилсЯ вновь овладеть своим
рассудком. Ћн пыталсЯ в последний раз, и уже окончательно, поставить перед
собой вопрос, который довел его почти до полного изнеможениЯ. „олжен ли он
донести на себЯ? €ли должен молчать? …му не удавалось мыслить отчетливо.
Ѓесчисленные доводы, возникавшие в его мозгу, терЯли форму и, колеблЯсь,
рассеивались, как дым. Ћн чувствовал только, что, какой бы путь он ни
избрал, некаЯ часть его существа непременно и неизбежно умрет; направо ли,
налево ли - перед ним зиЯет могила; сейчас он переживает предсмертную агонию
- агонию своего счастьЯ или своей добродетели.
“вы! ‘омнениЯ вновь овладели им. Ћн был так же далек от решениЯ, как и
вначале.
’ак билась в мучительной тоске эта злополучнаЯ душа. ‡а тысЯчу
восемьсот лет до того, как жил этот несчастный, в ту пору, когда оливковые
деревьЯ дрожали под жестоким ветром, дувшим из бесконечности, таинственный
мессиЯ, воплотивший в себе все страданиЯ и всю свЯтость человечества, тоже
долго отстранЯл рукою страшную, таЯщую угрозу чашу, полную мрака, котораЯ
предстала пред ним, изливаЯ тьму. в звездных глубинах неба.
ѓлава четвертаЯ. ‘’ђЂ„ЂЌ€… Џђ€Ќ€ЊЂ…’ ‚Ћ ‘Ќ… ‘’ђЂЌЌ›… ЋЃђЂ‡›
Џробило три часа полуночи; он шагал почти без отдыха уже пЯть часов
подрЯд и, наконец, в изнеможении опустилсЯ на стул.
Ћн заснул, и ему приснилсЯ сон.
‘он этот, как и большинство снов, не имел прЯмого отношениЯ к
действительности и соприкасалсЯ с ней лишь тем, что было в нем зловещего и
мучительного, но он произвел на него большое впечатление. Љошмар поразил его
так сильно, что впоследствии он его записал. ‚ числе бумаг, написанных его
рукою, сохранилась и эта рукопись. ‘читаем нужным привести здесь дословно ее
содержание.
Ѓез описаниЯ этого сна, каков бы он ни был, историЯ той ночи была бы
неполной. ќто эпизод из мрачных скитаний больной души.
‚от он. Ќа конверте мы читаем следующую надпись:
‘он, который приснилсЯ мне в ту ночь
"џ находилсЯ в поле. ‚ широком и унылом поле, где не было травы. џ не
мог понЯть, когда это происходило, - днем или ночью.
џ гулЯл с братом, с товарищем моих детских лет, о котором, признатьсЯ,
Я никогда не вспоминаю и которого почти совсем забыл.
Њы разговаривали, встречали прохожих. Њы говорили об одной нашей
соседке, котораЯ когда-то жила рЯдом с нами и, с тех пор как поселилась в
комнате, выходившей на улицу, всегда шила у открытого окна. ЏродолжаЯ
разговор, мы почувствовали, что нам стало холодно, оттого что это окно было
открыто.
‚ поле не было ни одного дерева.
Њимо нас проехал всадник. ќто был совершенно голый человек, тело у него
было пепельного цвета, и сидел он верхом на лошади землистого цвета. “
человека не было волос; мы видели его голый череп, а на черепе жилы. ‚ руках
он держал хлыст, гибкий, как винограднаЯ лоза, и тЯжелый, как железо.
‚садник проехал мимо, не сказав ни слова.
Ѓрат сказал мне: "Џойдем оврагом".
Њы пошли оврагом, в овраге не было видно ни кустика, ни мха. ‚се было
землистого цвета, даже небо. ЏройдЯ несколько шагов, Я заметил, что мои
слова остаютсЯ без ответа. € понЯл, что брата уже нет рЯдом со мной.
џ вошел в деревню. џ подумал, что, должно быть, это ђоменвиль (почему
ђоменвиль?) {‘кобки поставлены рукой †ана ‚альжана (Џрим авт.).}.
“лица, по которой Я пошел, была пустынна. џ пошел по другой. Ќа
перекрестке стоЯл человек, прислонЯсь к стене дома. џ спросил у человека:
"—то это за местность? ѓде Я?" —еловек ничего не ответил. џ заметил, что
дверь одного из домов открыта, и вошел в дом.
ЏерваЯ комната была пуста. џ вошел во вторую. ‡а дверью этой комнаты
стоЯл человек, прислонЯсь к стене. џ опросил у человека: "—ей это дом? ѓде
Я?" —еловек ничего не ответил.
Џри доме был сад. џ вошел в сад. ‘ад был пуст. ‡а первым же деревом Я
увидел стоЯщего человека. џ спросил у него: "—то это за сад? ѓде Я?" —еловек
ничего не ответил.
џ блуждал по деревне и вдруг понЯл, что это город. ‚се улицы были
пустынны, все двери отворены. Ќи одно живое существо не проходило по улицам,
не шагало по комнатам, не гулЯло в садах. Ќо за каждым выступом стены, за
каждой дверью, за каждым деревом стоЯл молчащий человек. € везде был только
один человек. ќти люди смотрели, как Я проходил мимо.
џ вышел из города и стал бродить по полЯм.
‘пустЯ некоторое времЯ Я обернулсЯ и увидел толпу, шедшую за мной
следом џ узнал всех людей, которых видел в городе. “ них был странный
взглЯд. Ќе заметно было, чтобы они торопились, и все же они шли быстрее
менЯ. Ћни шли совершенно бесшумно. —ерез минуту эта толпа настигла менЯ и
окружила. ‹ица у этих людей были землистого цвета.
€ вот первый из тех, кого Я видел и к кому обращалсЯ с вопросом, войдЯ
в город, спросил менЯ: "Људа вы идете? ђазве вы не знаете, что вы давно уже
умерли?"
џ хотел было ответить, но увидел, что возле менЯ никого нет".
Ћн проснулсЯ. Ћн продрог. ‘творки все еще открытого окна раскачивались
на петлЯх от холодного утреннего ветра. Ћгонь погас. ‘веча догорела. Ѓыло
еще совсем темно.
Ћн встал и подошел к окну. Ќи одна звезда еще не светилась в небе.
‚ окно видны были двор его дома и улица. ‘ухой и резкий стук, внезапно
раздавшийсЯ на мостовой, заставил его опустить глаза.
Ћн увидел внизу две красные звезды, лучи которых то причудливо
удлинЯлись, то укорачивались во мраке.
Њысли его еще не совсем выплыли из мглы сновидениЯ "Љак странно! -
подумал он. - €х нет в небе, они спустились на землю".
Ћднако мгла рассеЯлась: другой звук, подобный первому, окончательно
разбудил его, - он всмотрелсЯ и понЯл, что это были не звезды, а фонари
экипажа. Ћтбрасываемый ими свет помог ему различить его очертаниЯ. ќто было
тильбюри. запрЯженное белой лошадкой. “слышанный им стук - был топот копыт
по мостовой.
"—то это за экипаж? - подумал он. - Љто мог приехать так рано?"
‚ эту минуту кто-то тихонько постучалсЯ к нему в дверь. Ћн задрожал и
крикнул страшным голосом:
- Љто там?
—ей-то голос ответил:
- ќто Я, господин мэр.
Ћн узнал голос старушки, своей привратницы.
- —то такое? - спросил он. - —то вам нужно?
- ѓосподин мэр! ’олько что пробило пЯть часов утра.
- Ќу и что же?
- Љабриолет подали, господин мэр.
- Љакой кабриолет?
- ’ильбюри.
- Љакое тильбюри?
- Ђ разве вы не заказывали тильбюри, господин мэр?
- Ќет ,- ответил он.
- Ђ кучер говорит, что приехал за господином мэром.
- Љакой кучер?
- Ључер от господина ‘кофлера.
- Ћт ‘кофлера?
“слышав это имЯ, он вздрогнул, словно перед его глазами сверкнула
молниЯ.
- Ђх да! - сказал он. - Ћт ‘кофлера!
…сли бы старуха могла видеть его в эту минуту, она бы ужаснулась.
Ќаступило довольно длительное молчание. Ћн бессмысленно смотрел на
пламЯ свечи и, собираЯ вокруг фитилЯ горЯчий воск, мЯл его между пальцами.
‘таруха ждала. Ќаконец она отважилась спросить еще раз:
- —то прикажете ответить ему, господин мэр?
- •орошо, скажите, что Я сейчас сойду.
ѓлава пЯтаЯ. ЏЂ‹Љ€ ‚ ЉЋ‹…‘Ђ•
‚ ту эпоху почтовое сообщение между Ђррасом и Њрнрейлем - Џриморским
осуществлЯлось при помощи кареток времен €мперии. Љаретки представлЯли собой
двухколесные экипажи на спиральных рессорах, обитые внутри бурой кожей, в
них было только два места - одно длЯ почтарЯ, другое длЯ пассажира. Љолеса
были снабжены очень длинными, угрожающего вида ступицами, которые удерживали
все другие экипажи на почтительном расстоЯнии; такие ступицы еще и сейчас
можно встретить на проезжих дорогах ѓермании. џщик длЯ писем, огромный,
продолговатый, помещалсЯ позади кузова и составлЯл с ним одно целое. Ћн был
выкрашен в черный цвет, а каретка - в желтый.
ќти повозки, не имевшие ни малейшего сходства с нынешними, казались
уродливыми и горбатыми; издали, когда они ползли по дороге, отчетливо
вырисовываЯсь на горизонте, они напоминали насекомых, называемых, кажетсЯ,
термитами; переднЯЯ часть туловища у них короткаЯ и они тащат за собой
огромную заднюю часть. ‚прочем, они двигались весьма проворно. Љаретка,
ежедневно выезжавшаЯ из Ђрраса в час ночи, после прихода парижской почты,
прибывала в Њонрейль - Џриморский около пЯти часов утра.
‚ эту ночь почтоваЯ карета, следовавшаЯ в Њонрейль - Џриморский по
эсденской дороге, въезжаЯ в город, задела на повороте одной из улиц
маленькое, запрЯженное белой лошадью тильбюри, которое направлЯлось в
противоположную сторону и где сидел только один пассажир, закутанный в
широкий плащ. Љолесо тильбюри получило довольно чувствительный толчок.
Џочтарь крикнул этому пассажиру, чтобы он остановилсЯ, но путешественник не
послушал его и продолжал ехать дальше крупной рысью.
- ‘пешит как на пожар! - заметил почтарь.
—еловек, который так спешил, был тот самый, кого мы только что видели в
мучительном единоборстве с самим собою, единоборстве, достойном состраданиЯ.
Људа он ехал? Ћн и сам не мог бы ответить на этот вопрос. Џочему так
спешил? Ћн и сам не знал. Ћн ехал наудачу. Људа? Љонечно, в Ђррас; но, быть
может, он ехал и не только туда. ЊгновениЯми он чувствовал это, и его
охватывала дрожь. Ћн погружалсЯ в ночь, как в пучину. —то-то подталкивало
его, что-то влекло. Ќикто не мог бы передать словами, что происходило в его
душе, но всЯкий это поймет. Љому не приходилось хотЯ бы раз в жизни вступать
в мрачную пещеру неведомого?
Ћднако он ни к чему не пришел, ничего не решил, ни на чем не
остановилсЯ, ничего не сделал. Ќи одно из его умозаключений не было
окончательным. ‘ильней, чем когда бы то ни было, им владела нерешительность
первых минут.
‡ачем он ехал в Ђррас?
Ћн повторил себе все, о чем думал, когда заказывал кабриолет у
‘кофлера: каковы бы ни были последствиЯ, не мешает видеть все собственными
глазами и разобратьсЯ самому, этого требует простаЯ осторожность, ибо ему
необходимо знать обо всем происходЯщем; не проследив и не изучив всех
обстоЯтельств, ничего нельзЯ решать; на расстоЯнии все кажетсЯ
преувеличенным; быть может, увидев анматье, вероЯтно, негодЯЯ, он
перестанет терзать себЯ и спокойно допустит, чтобы тот занЯл на каторге его
место; там, правда, будет †авер, будут Ѓреве, енильдье и Љошпай, но разве
они узнают его? - ЉакаЯ нелепость! Ђ †авер теперь далек от всЯких
подозрений; все предположениЯ и догадки сосредоточены сейчас вокруг этого
анматье, а ведь ничего нет упрЯмее предположений и догадок; следовательно,
никакой опасности и не существует.
Ћн повторЯл себе, что, разумеетсЯ, ему предстоЯт тЯжелые минуты, но он
найдет в себе силы перенести их как бы ни была жестока его судьба, в конце
концов она в его руках, он волен в ней. Ћн цеплЯлсЯ за эту мысль.
Ћднако, откровенно говорЯ, он предпочел бы не ездить в Ђррас.
€ все же он туда ехал.
Ќе отрываЯсь от своих дум, он подстегивал лошадь, котораЯ бежала
отличной, мерной и уверенной рысью, делаЯ два с половиной лье в час.
Џо мере того как кабриолет подвигалсЯ вперед, Њадлен чувствовал, как в
нем самом что-то отступает.
Џеред восходом солнца он был в открытом поле, Њонрейль - Џриморский
осталсЯ далеко позади. Ћн наблюдал, как светлеет горизонт; он смотрел не
видЯ, как перед его глазами проносЯтсЯ холодные картины зимнего рассвета. “
утра есть свои призраки, так же как и у вечера. Ћн не видел их, но, помимо
его сознаниЯ, мрачные силуэты деревьев и холмов, путем почти физического
проникновениЯ, добавлЯли что-то унылое и зловещее к хаосу, царившему в его
душе.
ЏроезжаЯ мимо уединенных домиков, изредка попадавшихсЯ близ дороги, он
всЯкий раз говорил себе: "Ђ люди там спокойно спЯт!"
’опот копыт, позвЯкиванье бубенчиков, стук колес по мощеной дороге
сливались в приЯтный однообразный звук. ‚се это кажетсЯ полным очарованиЯ,
когда человеку весело, и тоскливым - когда ему грустно.
Ѓыло уже совсем светло, когда он прибыл в ќсден. Ћн остановилсЯ у
постоЯлого двора, чтобы покормить лошадь и дать ей передохнуть.
ќта лошадь, как и говорил ‘кофлер, принадлежала к мелкой булонской
породе: у этих лошадей большаЯ голова и большое брюхо, короткаЯ шеЯ, но
вместе с тем широкаЯ грудь, широкий круп, крепкие бабки и поджарые сильные
ноги, - некрасиваЯ, но здороваЯ и выносливаЯ порода. •отЯ славнаЯ лошадка
пробежала за два часа пЯть лье, на ней не было заметно ни малейшего следа
испарины.
Ћн не вышел из тильбюри. Љонюх, принесший овес, нагнулсЯ и начал
рассматривать левое колесо.
- € много вы проехали? - спросил он.
- Ђ что? - отозвалсЯ путник, по-прежнему погруженный в свои мысли.
- џ говорю - вы издалека? - повторил конюх.
- џ проехал пЯть лье.
- Ћго!
- Џочему "ого"?
Љонюх снова нагнулсЯ, с минуту помолчал, не отрываЯ глаз от колеса,
потом выпрЯмилсЯ и сказал:
- Џотому что если это колесо и проехало пЯть лье, то сейчас уж
навернЯка не проедет и четверти лье.
Џутник выскочил из тильбюри.
- —то вы говорите, друг мой?
- ѓоворю, что вы просто чудом проехали пЯть лье, не свалившись вместе с
лошадью в придорожную канаву. „а вы взглЯните сами.
Љолесо было в самом деле сильно повреждено. Ћт толчка почтовой кареты
сломались две спицы; ступица тоже пострадала: гайка на ней еле держалась.
- ‘кажите, друг мой, - спросил путник, - нет ли здесь у вас тележника?
- Љак не быть, сударь!
- ’ак Я попрошу вас, сходите за ним.
- „а он здесь, в двух шагах. ќй! „Ядюшка ЃургальЯр!
„Ядюшка ЃургальЯр стоЯл на пороге своего дома. Ћн подошел, осмотрел
колесо и скорчил гримасу, как хирург, увидевший сломанную ногу.
- ‚ы можете немедленно починить колесо?
- Њогу, сударь.
- Љогда мне можно будет выехать?
- ‡автра.
- Љак завтра?
- ’ут хватит работы на целый день. Ђ что, сударь, разве вы так спешите?
- Ћчень спешу. Њне необходимо выехать не позже, чем через час.
- ќто невозможно, сударь.
- џ не постою за деньгами.
- Ќикак невозможно.
- Ќу, хорошо. —ерез два часа.
- Ќет, сегоднЯ нельзЯ. Ќадо сделать заново две спицы и ступицу. Ќет,
сударь, вы не сможете выехать сегоднЯ.
- „ело, по которому Я еду, не терпит. Ђ что, если не чинить это колесо,
а просто заменить его новым?
- ќто как же?
- „а ведь вы тележник?
- ’очно так, сударь.
- ђазве у вас не найдетсЯ продажного колеса? ’огда Я мог бы отправитьсЯ
в путь сейчас же.
- Љолеса взамен вот этого?
- „а.
- Ќет, у менЯ нет готового колеса длЯ вашего кабриолета. Љолеса
делаютсЯ под пару. „ва разных колеса невозможно подогнать друг к другу.
- ’ак продайте мне пару колес.
- Ќе всЯкое колесо, сударь, подойдет к вашей оси.
- Ђ вы попробуйте.
- Ќапрасный труд, сударь. џ торгую только тележными колесами. “ нас
здесь глухое место.
- Ђ нет ли у вас кабриолета напрокат?
’ележник с первого взглЯда догадалсЯ, что тильбюри наемное. Ћн пожал
плечами. - Ќедурно же вы разделываетесь с кабриолетами, которые берете
напрокат. „а если бы у менЯ и был экипаж, Я бы вам все равно его не дал.
- Ђ не найдетсЯ ли у вас продажного кабриолета?
- Ќет, не найдетсЯ.
- Љак? „аже двуколки? Љак видите, Я не привередлив.
- “ нас здесь глухое место. Џравда, - добавил тележник, - есть у менЯ в
сарае стараЯ колЯска. •озЯин ее, из наших городских, поставил ее ко мне на
хранение, а сам, почитай, никогда на ней и не ездит, разве что раз в год по
обещанию. џ бы дал вам ее напрокат, мне не жалко, да как бы хозЯин не
заметил, когда вы будете проезжать мимо, и, кроме того, это ведь колЯска,
тут потребуетсЯ не одна лошадь, а пара.
- џ найму пару почтовых лошадей.
- Ђ вы куда едете, сударь?
- ‚ Ђррас.
- € хотите добратьсЯ туда за один день?
- Ќепременно.
- ќто на почтовых-то лошадЯх?
- Џочему бы и нет?
- Ђ ничего, если вы приедете туда часа этак в четыре утра?
- Ќет, это поздно.
- ’огда Я должен сказать вам вот что. ‚идите ли, на почтовых лошадЯх...
Ђ разрешение на это при вас, сударь?
- „а.
- ’ак вот, на почтовых лошадЯх вы, сударь, будете в Ђррасе не раньше
завтрашнего днЯ. “ нас ведь тут проселочнаЯ дорога. Ќа станциЯх лошадей
мало, все они занЯты в поле. ‘ейчас начинаетсЯ пахота, требуютсЯ сильные
упрЯжки, лошадей нанимают, где только можно, и у почты тоже. ‚ам, сударь,
придетсЯ ожидать по три-четыре часа на каждой станции. „а и повезут вас
шагом. Ќа этой дороге много пригорков.
- •орошо, Я поеду верхом. ЋтпрЯгите лошадь. ‚едь найдетсЯ же у вас
продажное седло.
- Ќайтись-то найдетсЯ, да ходит ли ваша лошадь под седлом?
- Џравда, Я совсем забыл! Ќет, под седлом она не ходит.
- Ќу, значит...
- „а неужели Я не найду в деревне наемную лошадь?
- ‹ошадь, котораЯ без передышки добежит до самого Ђрраса?
- „а.
- ‚ наших краЯх нет таких лошадей. Љонечно, вам пришлось бы купить ее,
потому что здесь никто вас не знает. Ќо ни купить, ни нанЯть такую лошадь
вам не удастсЯ за пЯтьсот, даже за тысЯчу франков.
- Љак же быть?
- ‘казать по чести, самое лучшее, если Я починю ваше колесо и вы
отложите поездку до завтра.
- ‡автра будет поздно.
- Ќичего не поделаешь!
- ЉажетсЯ, здесь проходит почтоваЯ карета на Ђррас. Љогда она должна
прибыть?
- ‡автра ночью. Ћбе почтовые кареты ездЯт по ночам, и туда и оттуда.
- ‘кажите: неужели на починку этого колеса вам необходим целый день?
- –елый день, да еще какой работы!
- Ђ если взЯть помощника?
- •оть десЯтерых.
- ЌельзЯ ли свЯзать спицы веревками?
- ‘пицы-то можно, а вот ступицу нельзЯ. „а и обод еле держитсЯ.
- Ќет ли в городе человека, который отдает внаем лошадей?
- Ќет.
- Ќет ли другого тележника?
Љонюх и тележник отрицательно покачали головами и в один голос
ответили.
- Ќет.
Ћн почувствовал невыразимую радость.
‚ дело вмешалось провидение - это было Ясно. ќто оно сломало колесо
тильбюри и задержало его в дороге. Ћн сдалсЯ не сразу, он сделал все, что
мог, чтобы продолжать путь; он честно и добросовестно исчерпал все средства;
он не отступил ни перед холодом, ни перед усталостью, ни перед издержками;
ему не в чем упрекнуть себЯ. …сли же он все-таки не поедет дальше, то не по
своей вине; это не его волЯ, это волЯ провидениЯ.
Ћн вздохнул. ‚первые после посещениЯ †авера он вздохнул свободно,
полной грудью. …му показалось. что железнаЯ рука, в течение двадцати часов
сжимавшаЯ его сердце, вдруг разжалась.
Ћн решил, что теперь бог на его стороне и что этим он Явил ему свое
присутствие.
Ћн сказал себе, что сделал все возможное и что сейчас ему остаетсЯ
одно: спокойно вернутьсЯ обратно.
…сли бы беседа с тележником происходила в трактире, она не имела бы
свидетелей, никто не услышал бы ее, дело тем бы и кончилось, и, вероЯтно,
нам не пришлось бы рассказывать ни об одном из событий, которые предстоит
узнать читателю, но разговор происходил на улице. ‚сЯкаЯ беседа на улице
неизбежно привлекает любопытных. ‚сегда найдутсЯ люди, жаждущие стать
зрителЯми. Џока путник расспрашивал тележника, около них остановились
случайные прохожие. Љакой-то мальчуган, на которого никто не обратил
вниманиЯ, отделилсЯ от группы и убежал.
‚ ту минуту, когда путник закончил свои размышлениЯ, о которых мы
только что рассказали, и решил повернуть обратно, мальчуган вернулсЯ. …го
сопровождала пожилаЯ женщина.
- ‘ударь! - сказала она. - Џравду ли говорит сын, что вы хотите нанЯть
кабриолет?
Џри этих самых обыкновенных словах, произнесенных пожилой женщиной,
которую привел мальчик, путник весь покрылсЯ холодным потом. …му почудилось,
что отпустившаЯ его рука снова поЯвилась во мраке за его спиной и сейчас
снова схватит его.
Ћн ответил:
- „а, голубушка, Я хочу нанЯть кабриолет. € поспешил добавить:
- Ќо здесь его нет.
- …сть, - ответила старуха.
- “ кого же это? - спросил тележник.
- “ менЯ, - ответила старуха.
Џутник вздрогнул. ђоковаЯ рука опЯть сдавила его.
“ старухи действительно оказалось в сарае нечто вроде двуколки с
кузовом, сплетенным из ивовых прутьев. ’ележник и трактирный слуга,
раздосадованные тем, что путешественник ускользает из их рук, вмешались в
дело:
- € не двуколка это, а настоЯщаЯ трЯсучка, кузов у нее стоит прЯмо на
оси; сиденье, правда, подвешено на кожаных ремнЯх, но внутри она так
отсырела, что с нее течет; колеса проржавели; и уедешь на ней не намного
дальше, чем на этом тильбюри; одно слово-рухлЯдь! Ќесдобровать тому, кто на
ней поедет, и т. д., и т. д.
Ћни говорили правду, но эта трЯсучка, эта рухлЯдь, эта плетенка, какова
бы она ни была, стоЯла все же на двух целых колесах и на ней можно было
ехать в Ђррас.
Ћн заплатил столько, сколько с него потребовали, оставил тильбюри у
тележника длЯ починки, условившись, что заедет за ним на обратном пути,
велел запрЯчь в двуколку белую лошадь и поехал по той же самой дороге, по
которой ехал с раннего утра.
Љогда двуколка тронулась в путь, он призналсЯ самому себе, что минуту
назад обрадовалсЯ при мысли о том, что не поедет туда, куда собиралсЯ ехать.
’еперь он рассердилсЯ на себЯ за эту радость и нашел ее нелепой. —ему тут
было радоватьсЯ? ‚ конце концов он едет совершенно добровольно. Ќикто его не
принуждает.
€, разумеетсЯ, с ним не случитсЯ ничего такого, чего не захочет он сам.
‚ыезжаЯ из ќсдена, он вдруг услышал чей-то голос, кричавший- "‘тойте!
‘тойте!" Ћн остановил двуколку быстрым движением, в котором было что-то
лихорадочное и судорожное, как будто у него поЯвилась надежда.
ќто был сын той старухи.
- ‘ударь! - сказал он. - ‚едь это Я раздобыл двуколку.
- Ќу и что же?
- Ђ вы мне ничего не дали.
—еловек, дававший всем и каждому, дававший так охотно, счел это
требование чрезмерным, почти дерзким.
- Ђх, это ты, негодный мальчишка? - крикнул он. - Ќичего ты не
получишь!
Ћн стегнул лошадь и пустил ее крупной рысью.
Ћн потерЯл много времени в ќсдене, и теперь ему хотелось наверстать
его. ‹ошадка была резваЯ и везла за двоих, но стоЯл февраль, дороги были
размыты дождЯми. € к тому же двуколка - не тильбюри. Ћна была неуклюжа и
очень тЯжела. Ђ вдобавок множество подъемов.
—тобы добратьсЯ от ќсдена до ‘ен - ЏолЯ, он потратил около четырех
часов. —етыре часа на пЯть лье!
‚ ‘ен - Џоле он распрЯг лошадь у первого попавшегосЯ трактира и велел
отвести ее в конюшню. ‚ерный обещанию, данному им ‘кофлеру, он стоЯл возле
Яслей, пока лошадь ела. Њысли его были печальны и смутны.
’рактирщица вошла в конюшню.
- Ќе угодно ли вам позавтракать, сударь?
- ‚ самом деле, - сказал он, - Я проголодалсЯ.
Ћн последовал за женщиной; у нее было свежее и веселое лицо. Ћна
проводила его в низенькую залу, где стоЯли столы, покрытые вместо скатерти
клеенкой.
- ’олько поскорее, - сказал он, - мне надо сейчас же ехать. џ спешу.
’олстуха фламандка поспешила поставить ему прибор. Ћн смотрел на
служанку с удовольствием.
"‚ этом все дело, - подумал он, - Я не завтракал сегоднЯ".
…му принесли еду. Ћн откусил кусок хлеба, потом медленно положил его на
стол и больше до него не дотронулсЯ.
‡а другим столом завтракал ломовой извозчик. Џутник спросил его:
- Ћтчего это хлеб у них такой горький?
€звозчик был немец и не понЯл вопроса. Џутник вернулсЯ в конюшню к
своей лошади.
—ерез час он выехал из ‘ен - ЏолЯ, направлЯЯсь в ’енк, откуда до Ђрраса
было всего пЯть лье.
—то он делал во времЯ этой поездки? Ћ чем думал? Љак и утром, он
смотрел на мелькавшие перед ним деревьЯ, соломенные крыши, вспаханные полЯ,
на пейзаж, менЯвшийсЯ при каждом повороте дороги. ’акое созерцание иногда
целиком поглощает душу и почти освобождает ее от необходимости думать.
‚идеть множество предметов в первый и последний раз - что может быть
печальнее этого и вместе с тем многозначительней! Џутешествовать - значит
рождатьсЯ и умирать каждую секунду. Ѓыть может, в самом туманном уголке
своего сознаниЯ он сопоставлЯл эти изменчивые горизонты с человеческим
бытием. ‚се жизненные ЯвлениЯ непрерывно бегут от нас. ‘умрак чередуетсЯ со
светом. Џосле Яркой вспышки - тьма; вы смотрите, спешите, вы протЯгиваете
руки, чтобы схватить мимолетное видение; каждое событие - это поворот
дороги; и вдруг приходит старость. ‚ы чувствуете толчок, вокруг черно; вы
смутно различаете перед собой темные врата, угрюмый конь жизни, который вез
вас, останавливаетсЯ, и некто с закрытым лицом, некто, неведомый вам,
распрЯгает его во мраке.
‚ечерело; уже дети выходили из школы, когда путник въехал в ’енк.
Џравда, дни в это времЯ года были еще короткие. Ћн не остановилсЯ в ’енке.
Љогда он выезжал оттуда, - рабочий, мостивший щебнем дорогу, поднЯл голову и
сказал:
- „о чего заморили лошадь!
‚ самом деле, бедное животное плелось шагом.
- ‚ы куда едете, в Ђррас? - спросил рабочий.
- „а.
- Ќу, таким ходом вы не скоро туда попадете.
Џутник остановил лошадь и спросил рабочего:
- ‘колько отсюда до Ђрраса?
- „обрых семь лье.
- Љак же так? Џо почтовому расписанию значитсЯ только пЯть с четвертью.
- Ђ-а! ‚ы, стало быть, не знаете, что сейчас чинЯт дорогу, - сказал
рабочий. - ‚ четверти часа езды отсюда она загорожена, проезда нет.
- ‚ самом деле?
- ‘верните влево, на дорогу, котораЯ ведет в Љаранси, потом
переправьтесь через реку и, когда доедете до Љамблена, возьмите вправо. ќто
и будет дорога на Ђррас, через Њон-‘ент-ќлуа.
- Ќо ведь скоро стемнеет. џ могу заблудитьсЯ.
- ’ак вы не здешний?
- Ќе здешний
- ќто хуже. ’ем более что тут у нас все проселочные дороги. ‡наете что,
сударь, - сказал рабочий, - Я вам дам совет. ‹ошадь у вас устала,
воротитесь-ка вы в ’енк. ’ам есть хороший постоЯлый двор, там и переночуете.
Ђ завтра поедете в Ђррас.
- џ должен быть в Ђррасе сегоднЯ вечером.
- ќто другое дело. Ќо все-таки ступайте на постоЯлый двор и возьмите
там пристЯжную. Ђ конюх проводит вас по проселочной дороге.
Џутник послушалсЯ совета, повернул обратно и через полчаса снова
проехал той же дорогой, но уже крупной рысью, с хорошей пристЯжной. Љонюх,
величавший себЯ почтарем, сидел на передке двуколки.
‚ремени было потерЯно много - путник это чувствовал.
‘тало совсем темно.
Ћни свернули на отвратительную проселочную дорогу. „вуколка
переваливалась из одной колеи в другую. Џутник сказал почтарю:
- ѓони рысью, получишь на выпивку вдвойне.
Ќа одной из рытвин переломилсЯ валек.
- ‘ударь! - сказал почтарь. - ‘ломалсЯ валек. џ не знаю, как припрЯгу
теперь свою лошадь. Ќочью трудно ехать по этой дороге. Ќе вернутьсЯ ли вам
ночевать в ’енк? Ђ завтра мы могли бы рано утром быть в Ђррасе.
- “ тебЯ есть веревка и нож? - спросил путник.
- …сть, сударь.
Џочтарь срезал с дерева ветку и сделал валек.
Ќа это ушло еще двадцать минут, зато дальше поехали вскачь.
ђавнина была окутана мраком. Љороткие черные клочьЯ тумана низко
стлались по холмам и вдруг отрывались от них, словно клубы дыма. ‚ тучах
мерцали белесоватые отблески. ‘ильный ветер, дувший с морЯ, грохотал так,
будто кто-то невидимый передвигал тЯжелую мебель. ‚се вокруг словно застыло
от страха. ‘колько ужаса таит в себе могучее дыхание ночи!
•олод пронизывал путника до костей. Ћн не ел со вчерашнего днЯ. …му
смутно припомнилось другое ночное странствие - по широкой равнине в
окрестностЯх „инЯ. ‘ тех пор прошло восемь лет, но, казалось, это было
вчера.
Ќа какой-то далекой колокольне пробили часы. Ћн спросил конюха:
- Љоторый час?
- ‘емь часов, сударь. ‚ Ђррасе мы будем в восемь. Ќам осталось только
три лье.
‚ эту минуту ему впервые пришло в голову, - и его удивило, как мог он
не подумать об этом раньше, - что, возможно, все его усилиЯ напрасны; что он
даже не знает, на какой час назначено слушание дела; что он должен был
осведомитьсЯ хотЯ бы об этом; что опрометчиво было ехать наобум, не знаЯ,
послужит ли это к чему-либо. ‡атем, прикинув в уме, он рассчитал, что обычно
судебные заседаниЯ начинаютсЯ в девЯть часов утра; что это дело не могло
затЯнутьсЯ надолго, - вопрос о краже Яблок должен был отнЯть очень мало
времени; что после него оставалось только установить личность обвинЯемого,
то есть выслушать пЯть-шесть свидетельских показаний, не дающих адвокатам
материала длЯ длинных речей; словом, что он приедет, когда все уже будет
кончено!
Љонюх гнал лошадей во всю мочь. Ћни переправились через реку и миновали
Њон-‘ент-ќлуа.
Њрак все сгущалсЯ.
ѓлава шестаЯ. €‘Џ›’ЂЌ€… ‘…‘’ђ› ‘€ЊЏ‹€–€€
Ђ ”антина в эту самую минуту была преисполнена радости.
Ќочь она провела очень дурно. “ нее был страшный кашель, сильнейший
жар; ее мучили сны. “тром, во времЯ обхода врача, она была в бреду. ‚рач
заметно встревожилсЯ и попросил, чтобы ему тотчас дали знать, как только
придет г-н Њадлен.
‚се утро она была уныла, неразговорчива и, комкаЯ пальцами простыню,
бормотала про себЯ какие-то цифры, словно вычислЯЯ расстоЯние. ѓлаза у нее
ввалились и смотрели в одну точку. Ћни казались почти потухшими, но
временами вдруг загорались и сиЯли, как звезды. „олжно быть, при приближении
роковой минуты небесный свет озарЯет взоры тех, кто не увидит больше земного
света.
Љогда сестра ‘имплициЯ спрашивала у нее, как она себЯ чувствует, она
неизменно отвечала: "•орошо. Ќо мне хотелось бы видеть господина Њадлена".
Ќесколько месЯцев назад, когда ”антина потерЯла последний стыд и
последнюю радость, она была собственной тенью, теперь она стала собственным
призраком. ”изический недуг довершил дело недуга нравственного. “ этой
двадцатипЯтилетней женщины был морщинистый лоб, дрЯблые щеки, заострившийсЯ
нос, обнажившиесЯ десны, свинцовый цвет лица, костлЯваЯ шеЯ, торчащие
ключицы, хилое тело, землистаЯ кожа, а в отраставших белокурых волосах
поЯвилась седина. “вы! Љак искусно болезнь надевает на нас личину старости!
‚ полдень врач пришел еще раз, дал несколько предписаний, осведомилсЯ,
приходил ли в больницу г-н мэр, и покачал головой.
Ћбычно Њадлен навещал больную в три часа. Ћн был точен, ибо точность
здесь была проЯвлением его доброты.
Ћколо половины третьего ”антина начала волноватьсЯ. ‚ течение двадцати
минут она чуть не десЯть раз спросила у монахини: "‘естрица, который час?"
Ќо вот пробило три часа. Џосле третьего удара ”антина, котораЯ обычно
лежала почти неподвижно, села на постели, судорожно стиснула свои худые,
желтые руки, н монахинЯ услышала, как из ее груди вырвалсЯ глубокий вздох,
который говорит о том, что с сердца свалилсЯ камень. Џотом ”антина
обернулась и посмотрела на дверь.
Ћднако никто не вошел, дверь оставалась закрытой.
—етверть часа больнаЯ сидела в той же позе, устремив взглЯд на дверь,
не шевелЯсь, затаив дыхание. ‘естра не решалась заговорить с ней. Ќа
церковной колокольне пробило четверть четвертого. ”антина снова откинулась
на подушку.
Ћна ничего не сказала и снова начала собирать простыню в складки.
Џрошло полчаса, прошел час. Ќикто не приходил. Љаждый раз, когда били
часы, ”антина приподнималась и смотрела на дверь, потом снова падала на
подушку.
‚се понимали, о чем она думает, но она не произносила ничьего имени, не
жаловалась, никого не обвинЯла. Ћна только кашлЯла страшным, зловещим
кашлем. Љазалось, на нее нисходил мрак. Ћна была бледна, как смерть, губы у
нее посинели. ‚ремЯ от времени она улыбалась.
Џробило пЯть часов. € сестра расслышала, как она сказала тихо и очень
кротко:
- ‡автра Я ухожу, нехорошо он поступил, что не пришел сегоднЯ!
‘естра ‘имплициЯ была и сама удивлена тем, что г-н Њадлен запаздывает.
Ђ ”антина смотрела теперь вверх, на полог своей постели, и словно
искала или вспоминала что-то. ‚друг она запела слабым, как дуновение
ветерка, голосом. ЊонахинЯ стала прислушиватьсЯ. ‚от что пела ”антина:
—удесных вещей мы накупим, гулЯЯ
Џо тихим предместьЯм в воскресный денек.
Ђх, белаЯ роза, малютка роднаЯ,
Ђх, белаЯ роза, мой нежный цветок!
‚чера мне пречистаЯ дева предстала, -
‘тоит возле печки в плаще золотом
€ молвит мне: "’ы о ребенке мечтала, -
џ дочку тебе принесла под плащом".
- ‘корей, мы забыли купить покрывало,
Ѓеги за иголкой, за ниткой, холстом.
—удесных вещей мы накупим, гулЯЯ
Џо тихим предместьЯм в воскресный денек.
"ЏречистаЯ, вот колыбель, поджидаЯ,
‘тоит в уголке за кроватью моей.
ЌайдетсЯ ль у бога звезда золотаЯ,
Њоей ненаглЯдной дочурки светлей?"
- •озЯйка, что делать с холстом? - „орогаЯ,
‘адись, длЯ малютки приданое шей!
Ђх, белаЯ роза, малютка роднаЯ,
Ђх, белаЯ роза, мой нежный цветок!
- ’ы холст постирай - ѓде же? - ‚ речке прохладной.
Ќе пачкай, не порть, - сЯдь у печки с иглой
€ юбочку сделай да лифчик нарЯдный,
Ђ Я на нем вышью цветок голубой
- Ћ горе! Ќе стало твоей ненаглЯдной!
—то делать? - Њне саван готовь гробовой.
—удесных вещей мы накупим, гулЯЯ
Џо тихим предместьЯм в воскресный денек
Ђх, белаЯ роза, малютка роднаЯ,
Ђх, белаЯ роза, мой нежный цветок!
ќто была стариннаЯ колыбельнаЯ песенка, которой она убаюкивала когда-то
свою маленькую Љозетту и котораЯ ни разу не приходила ей на памЯть за все
пЯть лет разлуки с ребенком. Ћна пела ее таким грустным голосом и с таким
кротким видом, что могла разжалобить всЯкого, даже монахиню. ‘естра
милосердиЯ, закаленнаЯ строгой, суровой жизнью, почувствовала, что на глаза
у нее навернулись слезы.
Ќа башенных часах пробило шесть: ”антина как будто не слышала.
Љазалось, она больше не обращала вниманиЯ на происходившее вокруг нее.
‘естра ‘имплициЯ послала служанку к фабричной привратнице узнать, не
пришел ли домой г-н мэр и скоро ли он будет в больнице. —ерез несколько
минут служанка вернулась.
”антина по-прежнему лежала неподвижно; казалось, она всЯ ушла в свои
мысли.
‘лужанка шепотом сообщила сестре ‘имплиции, что г-н мэр уехал сегоднЯ
утром, когда еще не было и шести часов, в маленьком тильбюри, запрЯженном
белой лошадью, - уехал, несмотрЯ на холод, один, без кучера, и никто не
знает куда. Ќекоторые видели, как он свернул на аррасскую дорогу, а другие
уверЯют, что встретили его на дороге в Џариж. “езжаЯ, он был такой же, как
всегда, очень ласковый, и только сказал привратнице, чтобы нынешней ночью
его не ждали.
†енщины шептались, стоЯ спиной к постели ”антины; сестра задавала
вопросы, а служанка высказывала догадки. ’ем временем ”антина, с присущей
некоторым органическим недугам лихорадочной живостью, при которой ужасающаЯ
худоба смерти сочетаетсЯ с полной свободой движений, свойственной здоровью,
встала на колени и, опершись сжатыми кулаками на подушку, прислушивалась,
просунув голову в отверстие между занавесками. ‚друг она крикнула:
- ‚ы говорите о господине Њадлене? Џочему вы шепчетесь? —то с ним?
Ћтчего он не приходит?
ѓолос ее прозвучал так резко и так хрипло, что обеим женщинам
показалось, будто это говорит мужчина, и они обернулись в испуге.
- Ћтвечайте же! - кричала ”антина.
‘лужанка пролепетала:
- Џривратница сказала, что он не может прийти сегоднЯ.
- „итЯ мое, - сказала сестра, - успокойтесь. лЯгте.
Ќе менЯЯ позы, ”антина громко продолжала властным и в то же времЯ
душераздирающим голосом:
- Ќе может прийти? Џочему же? ‚ы знаете причину. ‘ейчас вы шептались об
этом между собой. џ хочу все знать.
‘лужанка прошептала на ухо монахине: "‘кажите, что он в муниципальном
совете".
‘естра ‘имплициЯ слегка покраснела: служанка советовала ей солгать. Ћна
и сама понимала, что сказать больной правду - значило нанести ей тЯжелый
удар, очень опасный в том положении, в каком находилась ”антина. Ќо краска
быстро сбежала с ее лица. ‘естра поднЯла на ”антину спокойные, грустные
глаза и сказала:
- ѓосподин мэр уехал.
”антина приподнЯлась на подушках и села. ѓлаза ее засверкали. ЃезмернаЯ
радость засиЯла на лице страдалицы.
- “ехал! - вскричала она. - Ћн поехал за Љозеттой!
Ћна протЯнула обе руки к небу, преображеннаЯ неизъЯснимым чувством.
ѓубы ее шевелились: она тихо читала молитву.
Џомолившись, она сказала:
- ‘естрица, сейчас Я лЯгу, Я буду делать все, что мне прикажут. џ была
дурной, простите менЯ за то, что Я говорила так громко, Я знаю, что нехорошо
говорить громко, но, видите ли, милаЯ сестрица, Я так рада! ѓосподь бог так
добр, господин Њадлен так добр, подумайте только: он поехал в Њонфермейль за
моей маленькой Љозеттой!
Ћна легла, помогла монахине поправить подушки и поцеловала висевший у
нее на шее серебрЯный крестик, подаренный ей сестрой ‘имплицией.
- „итЯ мое, - сказала сестра, - теперь постарайтесь успокоитьсЯ и не
говорите больше.
”антина взЯла в свои влажные от пота руки руку сестры; испарина
встревожила монахиню.
- ‘егоднЯ утром он уехал в Џариж. Ђ ведь ему даже незачем проезжать
через Џариж. Њонфермейль немного левее. Џомните, вчера, когда Я говорила ему
про Љозетту, он ответил: "‘коро, скоро!" Ћн решил сделать мне сюрприз.
‡наете, он дал мне подписать письмо, чтобы забрать у ’енардье ребенка. Ћни
ведь не посмеют возражать, правда? Ћни отдадут Љозетту. €м же уплачено
сполна. ‚ласти не позволЯт им задерживать ребенка, раз все уплачено.
‘естрица! Ќе останавливайте менЯ, позвольте мне говорить. џ так счастлива, Я
здорова, у менЯ больше нигде ничего не болит, Я увижу Љозетту... Њне даже
хочетсЯ есть. ‚едь Я не видела ее около пЯти лет. ‚ы не можете себе
представить, как тЯнет к ребенку! € потом она так мила, да вот вы увидите
сами! …сли бы вы знали, какие у нее пальчики - хорошенькие, розовые! “ нее
будут очень красивые руки. Ђ когда ей был годик, до чего ручонки у нее были
потешные! ‚от такие! ’еперь она уже, наверно, совсем большаЯ. утка сказать.
семь лет! ЌастоЯщаЯ барышнЯ. џ зову ее Љозеттой, но ее настоЯщее имЯ ќфрази.
Џослушайте, сегоднЯ утром Я посмотрела на пыль на камине, и вдруг мне пришло
в голову, что Я скоро увижу Љозетту. ѓосподи, как дурно годами не видеть
своих детей! ‹юдЯм надо всегда помнить, что жизнь у нас не вечнаЯ! Ћ, какой
добрый господин мэр, что сам поехал за ней! Џравду ли говорЯт, что на дворе
холодно? Џо крайней мере взЯл ли он с собой .плащ? Љак вы думаете, он
приедет завтра? ‡автра будет праздник. Ќапомните мне, сестрица, чтобы завтра
утром Я надела тот чепчик, который с кружевами. Њонфермейль - это целый
округ. Љогда-то Я проделала весь этот путь пешком. Њне он показалсЯ таким
длинным! Ќо дилижансы ходЯт очень быстро! ‡автра он будет здесь с Љозеттой -
‘кажите: сколько отсюда до ЊонфермейлЯ?
‘естра, не имевшаЯ ни малейшего понЯтиЯ о расстоЯниЯх, ответила:
- џ уверена, что завтра он уже может быть здесь.
- ‡автра! ‡автра! - повторЯла ”антина. - ‡автра Я увижу Љозетту!
‡наете, добраЯ сестрица, Я уже совсем здорова. џ схожу с ума от радости. џ
готова танцевать.
’от, кто видел ее за четверть часа до этого, не мог бы понЯть
совершившейсЯ в ней перемены. Ћна порозовела, голос ее звучал естественно и
живо, на лице сиЯла улыбка. Ћна смеЯлась и тихо разговаривала сама с собой.
ђадость матери - это почти то же, что радость ребенка.
- ‚от что, - сказала монахинЯ, - теперь вы счастливы, так будьте
послушны и перестаньте разговаривать.
”антина положила голову на подушку и вполголоса произнесла:
- „а, да, ложись, будь умницей, ведь завтра тебе привезут твое дитЯ.
‘естра ‘имплициЯ права. ‚се, кто здесь, правы.
‡атем, не шевелЯсь, не поворачиваЯ головы, она принЯлась оглЯдывать
комнату широко раскрытыми веселыми глазами и не проронила больше ни слова.
‘естра задернула полог, надеЯсь, что она уснет.
Њежду семью и восемью часами пришел врач. Ќе слыша никакого шума, он
решил, что ”антина спит, тихонько вошел в палату и на цыпочках приблизилсЯ к
кровати. ђаздвинув полог, он увидел при свете ночника устремленные на него
большие спокойные глаза ”антины.
Ћна сказала ему:
- ѓосподин доктор! ‚едь мне позволЯт поставить ее маленькую кроватку
рЯдом с моей?
‚рач решил, что она бредит. Ћна добавила:
- Џосмотрите, тут как раз хватит места.
‚рач отозвал в сторону сестру ‘имплицию, и она объЯснила ему, в чем
дело: г-н Њадлен уехал на день или на два, и, не знаЯ точно, куда он уехал,
она не сочла нужным разуверЯть больную, решившую, что г-н мэр отправилсЯ в
Њонфермейль; в сущности говорЯ, это могло оказатьсЯ и правдой. ‚рач одобрил
сестру.
Ћн снова подошел к кровати ”антины, и та продолжала:
- ‚идите ли, утром, когда она проснетсЯ, Я смогу сразу поздороватьсЯ с
моим бедным котенком, а ночью Я буду слушать, как она спит, - ведь Я-то все
равно не сплю по ночам. Њне так приЯтно будет прислушиватьсЯ к нежному
дыханию моей крошки!
- „айте руку, - сказал врач.
Ћна протЯнула руку и вскричала со смехом:
- Ђх да! ‚едь и правда, вы еще не знаете! џ выздоровела. ‡автра
приезжает Љозетта.
‚рач был поражен. …й в самом деле было лучше. Ћдышка уменьшилась. Џульс
стал полнее. ‚незапный прилив жизненных сил воскресил это жалкое, истощенное
тело.
- ѓосподин доктор! - продолжала она. - ‚ам сказала сестрица, что
господин мэр уехал за моим сокровищем?
‚рач запретил ей разговаривать и велел окружающим оберегать ее от каких
бы то ни было тЯжелых впечатлений. Ћн прописал ей хинную настойку без всЯкой
примеси и успокоительное питье, на случай если бы лихорадка возобновилась
ночью. “ходЯ, он сказал сестре:
- …й лучше. …сли бы, на счастье, господин мэр действительно приехал
завтра с ее ребенком - как знать? - бывают иногда такие изумительные
переломы; известны случаи, когда сильнаЯ радость останавливала развитие
болезни. Џравда, тут заболевание органическое и очень запущенное, но в
человеческих недугах так много загадочного! Ѓыть может, мы еще и спасем ее.
ѓлава седьмаЯ. Џђ€…‡†€‰ ЋЃ…‘Џ…—€‚Ђ…’ ‘…Ѓ… ЋЃђЂ’Ќ›‰ Џ“’њ
Ѓыло около восьми часов вечера, когда оставленнаЯ нами в дороге
двуколка въехала в ворота почтовой гостиницы в Ђррасе. €з нее вышел человек,
которого мы сопровождали вплоть до этого момента; отослав пристЯжную лошадь
и рассеЯнно отвечаЯ на вопросы услужливой гостиничной прислуги, он сам отвел
в конюшню свою белую лошадку; затем он вошел в бильЯрдную, находившуюсЯ в
нижнем этаже, и уселсЯ, облокотившись на стол. Ћн потратил четырнадцать
часов на поездку, которую рассчитывал проделать за шесть. …му не в чем было
себЯ упрекнуть- здесь не было его вины. € в глубине души он не досадовал на
это.
‚ышла хозЯйка гостиницы.
- €зволите переночевать, сударь? €зволите поужинать?
Ћн отрицательно покачал головой.
- Ђ конюх говорит, что ваша лошадь очень устала.
Џри этих словах он нарушил молчание.
- ‚ы думаете, что ей не под силу будет пуститьсЯ в обратный путь завтра
утром?
- Џомилуйте, сударь! …й надо отдыхать по крайней мере двое суток.
Ћн спросил:
- ЉажетсЯ, здесь помещаетсЯ почтоваЯ станциЯ?
- „а, сударь.
•озЯйка проводила его в контору, он показал свой паспорт и справилсЯ,
есть ли возможность сегоднЯ же ночью вернутьсЯ в Њонрейль - Џриморский с
почтовой каретой; место рЯдом с почтарем оказалось еще не занЯтым; он
оставил его за собой и заплатил за него.
- ’олько не опаздывайте, сударь, - сказал конторщик, - карета
отправлЯетсЯ ровно в час ночи.
Џокончив с этим делом, путник вышел из гостиницы и пошел по городу.
Ћн совсем не знал Ђрраса; улицы были малолюдны; он шел наугад. Ћднако
он почему-то упорно не спрашивал дорогу у прохожих. ЏерейдЯ мост через речку
Љреншон, он очутилсЯ в таком лабиринте узеньких улиц, что совсем запуталсЯ.
Џо дороге шел горожанин с большим фонарем. Џосле некоторого колебаниЯ путник
решилсЯ обратитьсЯ к этому человеку, но предварительно оглЯнулсЯ по
сторонам, словно опасаЯсь, как бы кто-нибудь не услышал, о чем он будет
спрашивать.
- ‘ударь! - сказал он. - ‘кажите, пожалуйста, где находитсЯ здание
суда?
- ‚ы, должно быть, нездешний, сударь, - ответил прохожий, уже почти
старик, - пойдемте со мной. џ как раз иду в ту сторону, где находитсЯ суд,
то есть, собственно говорЯ, где находитсЯ префектура, - здание суда сейчас
ремонтируетсЯ и судебные заседаниЯ происходЯт в префектуре.
- € суд присЯжных тоже заседает там? - спросил он.
- Љонечно. ‚идите ли, сударь, нынешнее здание префектуры было до
революции епископским дворцом. Њонсеньор де Љонзье, который был епископом в
восемьдесЯт втором году, выстроил там большую залу. ‚ этой-то зале и
заседает суд.
„орогой старик сказал ему:
- …сли вы, сударь, хотите присутствовать на каком-нибудь процессе, то
сейчас поздновато. Ћбычно заседаниЯ кончаютсЯ в шесть часов.
Ћднако, когда они вышли на широкую площадь, старик показал ему на
четыре высоких освещенных окна, выделЯвшихсЯ на темном фасаде огромного
зданиЯ.
- Џраво, сударь, вам везет, вы не опоздали. ‚идите эти четыре окна? ќто
и есть судебнаЯ зала. ’ам светло. ‡начит, еще не все кончено. Ћчевидно, дело
затЯнулось и назначено вечернее заседание. Ђ что, вас интересует это дело?
„олжно быть, уголовный процесс? ‚ас вызвали в качестве свидетелЯ?
Ћн ответил:
- џ приехал не ради какого-либо дела. Џросто мне надо повидать одного
адвоката.
- Ђх так! - сказал старик. - ‚от и дверь, сударь. ’а, возле которой
стоит часовой. ‚ам надо будет только поднЯтьсЯ по главной лестнице.
Ћн последовал указаниЯм прохожего и несколько минут спустЯ очутилсЯ в
комнате, где было много народа и где группы людей вперемежку со стрЯпчими в
судейских мантиЯх перешептывались между собой.
‘ердце всегда невольно сжимаетсЯ при виде фигур в черном, которые тихо
переговариваютсЯ друг с другом на пороге судилища. ‘лова милосердиЯ и
состраданиЯ редко срываютсЯ с их уст. —аще всего это обвинительные
приговоры, предусмотренные заранее. ‚се эти группы кажутсЯ наблюдателю,
задумчиво проходЯщему мимо, темными ульЯми, где жужжащие привидениЯ сообща
замышлЯют козни.
ќта просторнаЯ комната, освещеннаЯ единственной лампой, была прежде
одной из приемных зал епископского дворца, а теперь служила залой ожиданиЯ.
„вустворчатаЯ дверь, в эту минуту закрытаЯ, отделЯла ее от большой залы, где
заседал суд присЯжных.
Ѓыло так темно, что путник не побоЯлсЯ обратитьсЯ к первому попавшемусЯ
стрЯпчему.
- ‘ударь! - спросил он. - ‚ каком положении дело?
- „ело кончено, - ответил стрЯпчий.
- Љончено!
ќто слово было повторено таким тоном, что стрЯпчий обернулсЯ.
- €звините, сударь, вы, вероЯтно, родственник?
- Ќет. џ никого здесь не знаю. € каков приговор - обвинительный?
- Љонечно. Ќичего иного нельзЯ было и ждать.
- Љаторжные работы?..
- ЏожизненнаЯ каторга.
- ‡начит, личность установлена? - произнес путник таким слабым голосом,
что его с трудом можно было расслышать.
- ЉакаЯ там личность? - ответил стрЯпчий. - Ћб этом не было и речи.
„ело совсем простое. †енщина убила своего ребенка, детоубийство доказано, но
присЯжные отклонили предположение о заранее обдуманном намерении, и она
приговорена к пожизненной каторге.
- ’ак это женщина? - проговорил он.
- ђазумеетсЯ, женщина. „евица ‹имозен. Ђ вы о ком говорите?
- „а так, ни о ком. Ќо если дело кончено, то почему же зала все еще
освещена?
- ‘ейчас там слушаетсЯ другое дело. Ћно началось часа два назад.
- Љакое же дело?
- ’оже очень простое. ЃродЯга, рецидивист, каторжник совершил кражу. џ
забыл его имЯ. ‚от уж поистине разбойничьЯ физиономиЯ! ‡а одну физиономию Я
бы сослал его на галеры.
- ‘ударь! - спросил путник. - …сть ли возможность попасть в залу?
- Ќе думаю. Ћчень много народа. Џравда, сейчас перерыв. Њногие вышли.
Џопробуйте, когда заседание возобновитсЯ.
- ѓде вход?
- ‡десь. —ерез эту большую дверь.
‘трЯпчий отошел. ‡а несколько секунд путник пережил почти одновременно,
почти слившиесЯ воедино все чувства, какие только доступны душе человека.
ђавнодушные слова стрЯпчего то пронзали его сердце, как ледЯные иглы, то
жгли, как раскаленное железо. “знав, что еще не кончено, он вздохнул; но он
и сам не мог бы сказать, испытывал он чувство облегчениЯ или же глубокой
скорби.
Ћн подходил то к одной, то к другой группе людей и прислушивалсЯ к
тому, что говорилось. ‘ессиЯ была перегружена делами, и потому председатель
назначил на один день два несложных и коротких дела. Ќачали с детоубийства,
а теперь разбиралось дело каторжника, рецидивиста, "обратной кобылки".
ђецидивист украл несколько Яблок, но это, кажетсЯ, не вполне доказано; зато
доказано, что он уже побывал на каторге в ’улоне. ќто-то ему и повредило.
„опрос с обвинЯемого уже снЯт, свидетельские показаниЯ тоже, но остаетсЯ еще
речь защитника и заключительнаЯ речь прокурора, так что дело кончитсЯ не
ранее полуночи. Џо всей вероЯтности, преступник будет осужден: товарищ
прокурора очень искусен и никогда не "упускает" своих подсудимых; это
человек умный, он даже стихи пишет.
“ двери в залу заседаний стоЯл судебный пристав. Џутник спросил у него:
- ‘кажите, скоро ли откроют двери?
- ‘овсем не откроют, - ответил пристав.
- Љак! Ќе откроют, когда снова начнетсЯ заседание? ‚едь сейчас перерыв?
- ‡аседание уже началось, - ответил пристав,-- но дверей открывать не
будут.
- Џочему?
- Џотому что зала полна.
- Љак? Ќеужели нет ни одного места?
- Ќи одного. „верь заперта, и никого больше в залу не пустЯт.
Џомолчав, судебный пристав добавил:
- Џравда, за креслом председателЯ есть еще два-три свободных места, но
председатель разрешает занимать их только должностным лицам.
‘ этими словами пристав повернулсЯ к нему спиной.
Ћпустив голову, путник отошел от него и, пройдЯ через залу ожиданиЯ,
начал медленно спускатьсЯ по лестнице, останавливаЯсь на каждой ступеньке и
словно раздумываЯ. Ѓыть может, он советовалсЯ с самим собой. †естокий
поединок, завЯзавшийсЯ в его душе со вчерашнего днЯ, еще не кончилсЯ и
каждую секунду вступал в какой-нибудь новый фазис. „ойдЯ до площадки, он
прислонилсЯ к перилам и скрестил руки. ‚незапно он расстегнул сюртук, вынул
бумажник, достал из него карандаш, оторвал клочок бумаги и при свете фонарЯ
набросал одну строчку: "ѓ-н Њадлен, мэр ЊонрейлЯ - Џриморского". ‡атем
быстрым шагом снова поднЯлсЯ по лестнице, протолкалсЯ сквозь толпу, подошел
к судебному приставу, протЯнул ему записку и сказал повелительным тоном:
- Џередайте господину председателю. ’от взЯл записку, пробежал ее
взглЯдом и пошел исполнЯть поручение.
ѓлава восьмаЯ. ‚•Ћ„ „‹џ €‡ЃђЂЌЌ›•
‘ам того не подозреваЯ, мэр ЊонрейлЯ - Џриморского был в некотором роде
знаменитостью. ‡а семь лет молва о его добродетели разнеслась по всему
Ќижнему Ѓулоне, вышла за пределы краЯ и распространилась на два или три
соседних департамента. Ћн оказал значительную услугу не только главному
городу, где основал фабрику изделий из черного стекла: из ста сорока одной
общины Њонрейльского округа не нашлось бы ни одной, котораЯ не была бы
обЯзана ему чем-либо. Ћн умудрЯлсЯ даже, если в том была нужда, оказывать
помощь промышленным предприЯтиЯм других округов и способствовал их
процветанию. Ѓыли случаи, когда он поддержал своим кредитом и средствами
тюлевую фабрику в Ѓулони, механическую льнопрЯдильню во ”реване и полотнЯную
мануфактуру на водЯном двигателе в Ѓубере - на - Љанше. €мЯ г-на Њадлена с
благоговением повторЯли всюду. Ђррас и „уэ завидовали счастливому городку
Њонрейлю - Џриморскому, которым управлЯет такой мэр.
—лен королевского суда в „уэ, председательствовавший на этой сессии
суда присЯжных в Ђррасе, не хуже других знал это имЯ, окруженное глубоким и
единодушным уважением. Љогда судебный пристав, осторожно приоткрыв дверь из
совещательной комнаты в залу заседаний, наклонилсЯ над креслом председателЯ
и, вручив ему записку, содержание которой уже известно читателю, добавил:
"ќтот господин хочет присутствовать на заседании", - председатель живо
обернулсЯ, с готовностью схватил перо, быстро написал на той же записке
несколько строчек, передал ее приставу и сказал: "Џропустите".
Ќесчастный человек, историю которого мы рассказываем, продолжал стоЯть
у дверей залы на том же месте и в той же позе. Љак сквозь сон, услыхал он
чьи-то обращенные к нему слова: "Џокорнейше прошу вас, сударь, следовать за
мной". ’от самый пристав, который несколько минут назад повернулсЯ к нему
спиной, теперь стоЯл перед ним, кланЯЯсь чуть не до земли. Ћдновременно он
протЯгивал ему записку. Џутник развернул ее и, так как рЯдом с ним оказалась
лампа, смог прочесть: "Џредседатель суда свидетельствует свое почтение
господину Њадлену".
Ћн скомкал записку, словно в этих немногих словах таилсЯ длЯ него
странный и горький привкус.
Ћн последовал за приставом.
—ерез несколько минут он оказалсЯ один в обшитом панелЯми строгом
кабинете, освещенном двумЯ свечами, стоЯвшими на покрытом зеленым сукном
столе. ‚ его ушах еще звучали слова судебного пристава, с которым он только
что рассталсЯ: "‘ударь! ќто совещательнаЯ комната. ‘тоит вам повернуть
медную ручку вот этой двери, и вы окажетесь в зале заседаний за креслом
господина председателЯ". ќти слова сливались у него в уме с неЯсным
воспоминанием об узких коридорах и темных лестницах, по которым он только
что проходил.
‘удебный пристав ушел. ђешительнаЯ минута настала. Ћн пыталсЯ
сосредоточитьсЯ, но это ему не удавалось. Љогда особенно необходимо свЯзать
все нити размышлениЯ с мучительными подробностЯми действительной жизни,
тогда-то эти нити и рвутсЯ чаще всего. Ћн находилсЯ сейчас в том помещении,
где судьи совещаютсЯ и выносЯт обвинительные приговоры. ‘ каким-то тупым
спокойствием он рассматривал эту мирную и вместе с тем грозную комнату, где
было разбито столько жизней, где через несколько мгновений должно было
прозвучать его имЯ и куда привела его в эту минуту судьба. Ћн оглЯдывал
стены, оглЯдывалсЯ на себЯ и не верил, что это именно та комната, не верил,
что это именно он.
Ћн ничего не ел более суток, он был весь разбит от трЯски экипажа, но
не чувствовал этого; ему казалось, что он вообще ничего не чувствует.
Ћн подошел к стене, где под стеклом в черной рамке висело старинное
собственноручное письмо †ана - Ќикола Џаша, парижского мэра и министра,
которое было помечено, должно быть по ошибке, девЯтым июнЯ II года и в
котором Џаш посылал местной общине список министров и депутатов, находЯщихсЯ
под домашним арестом. Џосторонний свидетель, которому случилось бы увидеть
его и наблюдать за ним в эту минуту, без сомнениЯ, подумал бы, что это
письмо сильно его заинтересовало, так как он не отрывал от него глаз и
перечел его раза три крЯду. ‚ действительности же он читал его машинально,
не вникаЯ в смысл. Ћн думал о ”антине и о Љозетте.
‚се еще погруженный в размышлениЯ, он рассеЯнно отвернулсЯ и увидел
медную ручку двери, отделЯвшей его от залы заседаний. Ћн почти совсем забыл
об этой двери. ‚зглЯд его, вначале спокойный, остановилсЯ на этой медной
ручке и уже не отрывалсЯ от нее; потом он сделалсЯ напрЯженным, растерЯнным,
и в нем все Яснее стал проступать ужас. ‚олосы у него стали влажными от
пота, крупные капли потекли по вискам.
‚друг он сделал решительный и возмущенный жест, - тот не поддающийсЯ
описанию жест, который должен выражать и так Ясно выражает: "—ерт возьми! „а
кто же может менЯ заставить?" ‡атем он решительно повернулсЯ, увидел перед
собой дверь, через которую только что вошел сюда, приблизилсЯ к ней, открыл
ее и вышел. Ћн покинул эту комнату; теперь он был вне ее, в коридоре, в
длинном и узком коридоре со ступеньками и переходами, образовывавшем
множество углов и поворотов, скупо освещенном фонарЯми, напоминавшими
ночники у изголовьЯ больного, - словом, в том самом коридоре, через который
он проходил, направлЯЯсь в совещательную комнату. Ћн вздохнул свободнее и
прислушалсЯ: ни малейшего шума ни впереди, ни позади, он пустилсЯ бежать,
словно спасаЯсь от погони.
Њиновав несколько поворотов этого коридора, он снова прислушалсЯ.
‚округ все та же тишина, тот же полумрак. ‡адыхаЯсь, шатаЯсь от усталости,
он прислонилсЯ к стене. Љамень был холодный, пот на его лбу стал ледЯным;
весь дрожа, он выпрЯмилсЯ.
€ тут, один, стоЯ в темноте, вздрагиваЯ от холода, а быть может, и не
только от холода, он задумалсЯ.
Џеред этим он думал всю ночь, думал весь день; теперь внутри его
раздавалсЯ лишь один голос, и этот голос говорил: "“вы!"
’ак прошло с четверть часа. Ќаконец он понурил голову, тЯжело вздохнул,
опустил руки и той же дорогой пошел назад. ел он медленно, словно его
давила непосильнаЯ ноша. Љазалось, кто-то настиг его во времЯ бегства и
теперь ведет обратно.
Ћн снова вошел в совещательную комнату. Џервое, что бросилось ему в
глаза, была двернаЯ ручка. ЉруглаЯ, меднаЯ, полированнаЯ, она сверкала перед
ним, словно грознаЯ звезда. Ћн смотрел на нее, как овца смотрит в глаза
тигру.
Ћн не мог отвести от нее взглЯд.
‚ремЯ от времени он делал шаг вперед и приближалсЯ к двери.
…сли бы он прислушалсЯ, то услышал бы смутный, неЯсный говор, неЯсный
шум, доносившийсЯ из залы; но он не слушал и не слышал.
‚незапно, сам не знаЯ как, он оказалсЯ у самой двери. Ћн судорожно
схватилсЯ за ручку; дверь отворилась.
Ћн был в зале заседаний.
ѓлава девЯтаЯ. Њ…‘’Ћ, ѓ„… ‘Љ‹Ђ„›‚Ђћ’‘џ “Ѓ…†„…Ќ€џ
Ћн шагнул вперед, машинально закрыл за собой дверь и остановилсЯ,
озираЯсь по сторонам.
Џеред ним было просторное, скудно освещенное помещение, то полное
неЯсного гула, то полное тишины; здесь на глазах у толпы развертывались
перипетии уголовного процесса во всей их убогой и зловещей торжественности.
‚ том конце залы, где он находилсЯ сейчас, - судьи в потертых мантиЯх,
грызущие ногти с рассеЯнным видом или полузакрыв глаза; в другом конце-
толпа оборванцев; адвокаты, сидЯщие в разных позах; солдаты с честными и
суровыми лицами; стены, обшитые старыми панелЯми, все в пЯтнах; грЯзный
потолок, столы, покрытые саржей, котораЯ из зеленой сделалась желтой;
почерневшие захватанные двери; на гвоздЯх, вбитых в обшивку стен, лампы,
какие горЯт в кабачках и больше коптЯт, чем светЯт, сальные свечи в медных
подсвечниках на столах; полумрак, неприглЯдность, уныние; и тем не менее,
все это вместе создавало впечатление строгости и величиЯ, ибо здесь
ощущалось присутствие того высокого человеческого начала, которое зоветсЯ
законом, и того высокого божественного начала, которое зоветсЯ правосудием.
Ќикто в толпе не обратил на него вниманиЯ. ‚се взоры сходились в одной
точке, все смотрели на деревЯнную скамью, прислоненную к дверке в стене, по
левую руку от председателЯ; на этой скамье, освещенной свечами, меж двух
жандармов сидел человек.
ќто был тот самый человек.
‚ошедший не искал его: он увидел его сразу. …го глаза инстинктивно
остановились на этой фигуре, как будто они заранее знали ее место.
…му показалось, что он видит самого себЯ, только сильно постаревшего;
разумеетсЯ, это лицо не было точной копией его лица, но манера держать себЯ,
общий вид были поразительно схожи: те же всклокоченные волосы, тот же
беспокойный звериный взглЯд, блуза, точно такаЯ же, какаЯ была на нем в тот
день, когда, исполненный ненависти и затаив в душе отвратительный клад
страшных помыслов, накопленных им в течение девЯтнадцати лет каторги, он
вошел в „инь.
€ он сказал себе, содрогнувшись: "Ћ боже! Ќеужели Я опЯть стану таким?"
‘удЯ по внешнему виду, этому человеку было по меньшей мере шестьдесЯт
лет. ‚ нем чувствовалось что-то грубое, тупое и растерЯнное.
Џри скрипе отворившейсЯ двери все посторонились, чтобы пропустить его,
председатель повернул голову и, догадавшись, что вошел мэр
ЊонрейлЯ-Џриморского, поклонилсЯ. ’оварищ прокурора, который встречалсЯ с
г-ном Њадленом в Њонрейле - Џриморском, куда ему неоднократно приходилось
ездить по делам службы, узнал его и тоже поклонилсЯ. Ќовоприбывший едва все
это заметил. Ћн был во власти галлюцинации; он смотрел не туда.
‘удьи, секретарь, жандармы, множество физиономий с написанным на них
выражением жестокого любопытства - все это уже было однажды, двадцать семь
лет тому назад. Ћн вновь увидел перед собой эти зловещие образы, они были
здесь, они шевелились, они существовали. ќто был уже не результат усилиЯ
памЯти, не мираж, - нет, теперь это были настоЯщие жандармы и настоЯщие
судьи, настоЯщаЯ толпа, настоЯщие люди из плоти и крови. ‘вершилось:
чудовищные призраки прошлого вновь обступили его, они воскресли со всей
грозной силой реальности.
‡иЯющаЯ бездна разверзлась перед ним.
Ћн ужаснулсЯ, закрыл глаза и воскликнул в самой сокровенной глубине
своей души: "Ќикогда!"
ЃлагодарЯ трагической шутке судьбы, будоражившей все его мысли и
доводившей его почти до безумиЯ, он видел здесь свое второе "Я". —еловека на
скамье подсудимых все присутствовавшие звали - †ан ‚альжан!
“ него на глазах происходило нечто невероЯтное: перед ним
воспроизводилсЯ самый ужасный момент его жизни, и его роль играл его
призрак.
‚се, все было здесь: та же обстановка, тот же ночной час, почти те же
лица судей, солдат и зрителей. ’олько теперь над головой председателЯ висело
распЯтие, которого не было в трибуналах тех времен, когда судили его. Љогда
выносили приговор ему, бог отсутствовал.
Џозади него был стул; он почти упал на него, ужаснувшись при мысли, что
его могут увидеть. Ќа судейском столе лежала целаЯ груда папок, и он
воспользовалсЯ этим, чтобы спрЯтать за ней лицо от всей залы. ’еперь он
получил возможность видеть, не будучи видимым. Њало-помалу он начал
приходить в себЯ. Љ нему вернулось ощущение действительности; он достиг той
степени спокойствиЯ, при которой можно слушать.
‚ числе присЯжных был господин Ѓаматабуа.
Ќовоприбывший взглЯдом поискал †авера, но не увидел его. ‘тол секретарЯ
заслонЯл свидетельскую скамью. Љроме того, как мы уже упоминали, зала была
освещена очень скудно.
‚ ту минуту, когда он вошел, защитник заканчивал речь. ‚сеобщее
внимание было возбуждено до крайности; дело тЯнулось три часа. “же три часа
толпа наблюдала за тем, как сгибалсЯ под бременем страшного подобиЯ правды
какой-то человек, какой-то неизвестный, какое-то жалкое существо, необычайно
тупое или необычайно хитрое. Љак мы уже знаем, это был бродЯга, которого
поймали в поле по соседству с участком, именуемым "левадой Џьеррона"; в
руках у него была ветка со спелыми Яблоками, отломленнаЯ от Яблони, росшей
на этой леваде. Љто был этот человек? Џроизвели дознание, выслушали
свидетелей, показаниЯ совпали, судебное разбирательство внесло полную
Ясность в это дело. Ћбвинение гласило: "Џеред нами не просто вор, укравший
несколько Яблок, не простой мародер; перед нами разбойник, бывший каторжник,
неисправимый, опаснейший негодЯй, скрывавшийсЯ от полицейского надзора,
злоумышленник по имени †ан ‚альжан, которого уже давно разыскивает
правосудие и который восемь лет назад, возвращаЯсь с тулонских галер,
совершил на большой дороге вооруженное нападение на маленького савоЯра по
имени Њалыш †ерве; это преступление предусмотрено статьей 383 уголовного
кодекса, и мы оставлЯем за собой право судить за него впоследствии, когда
личность подсудимого будет установлена судом. ’еперь он совершил новую
кражу. Њы имеем дело с рецидивистом. ‘удите его за новую провинность, а за
старую он будет предан суду позднее". ‘лушаЯ обвинение, видЯ единодушие
свидетельских показаний, подсудимый, казалось, находилсЯ в недоумении. Ћн
или принималсЯ жестикулировать, словно хотел сказать знаками- "Ќет, нет",
или тупо смотрел в потолок. ѓоворил он плохо, отвечал сбивчиво, но всЯ его
фигура ЯвлЯла собой олицетворенное отрицание. Ћн выглЯдел идиотом рЯдом с
этими ополчившимисЯ против него учеными людьми, совсем чужим среди этого
общества, крепко державшего его в своих руках. Ђ между тем ему угрожало
страшное будущее; справедливость обвинениЯ становилась с каждой минутой все
более и более Явной, и толпа с большим беспокойством, нежели он сам, ждала
приговора, все более и более неотвратимого и чреватого длЯ него
неисчислимыми бедствиЯми ‚ случае если бы личность была установлена, а дело
Њалыша †ерве в дальнейшем тоже закончилось бы обвинением, можно было
предвидеть не только каторгу, но и смертную казнь. —то представлЯет собой
этот человек? Џочему он так безучастен? —то это-слабоумие или притворство?
Џонимает он слишком хорошо или ничего не понимает? ‚от вопросы, которые
разделЯли публику, да, пожалуй, и самих присЯжных, на два лагерЯ. ‚ этом
процессе было нечто пугающее и в то же времЯ загадочное, драма была не
только мрачной, она была неЯсной.
‡ащитник произнес неплохую речь, пользуЯсь тем провинциальным Языком,
который в течение долгого времени считалсЯ образцом судебного красноречиЯ и
когда-то употреблЯлсЯ не только где-нибудь в ђоморантене или в Њонбризоне,
но и в Џариже, а ныне, став классическим, сделалсЯ достоЯнием лишь
официальных представителей правосудиЯ, которых он привлекает своей
торжественной звучностью и напыщенностью. Ќа этом Языке муж именуетсЯ
супругом, а жена супругой, Џариж - средоточием искусств и цивилизации,
король - монархом, епископ - свЯтым
Џрелатом, помощник прокурора - красноречивым представителем обвинениЯ,
защитительнаЯ речь - словесами, коим мы только что внимали, век ‹юдовика XIV
- великим веком, театр - храмом Њельпомены, царствующаЯ фамилиЯ -
августейшей династией, концерт - музыкальным празднеством, начальник
военного округа - доблестным воином, который и пр., воспитанники семинарии -
нашими кроткими левитами, ошибки, приписываемые прессе, - клеветой,
изливающей свой Яд на столбцах печатных органов, и пр., и пр. €так, адвокат
начал с выЯснениЯ вопроса о краже Яблок, что ЯвлЯлось предметом, мало
подходЯщим длЯ высокого стилЯ, но ведь и сам Ѓенинь Ѓоссюэ в одной
надгробной речи вынужден был упомЯнуть о курице и с честью вышел из
затруднениЯ. Ђдвокат установил, что Явных доказательств кражи Яблок не было.
Ќикто не видел, как его клиент, которого он, в качестве защитника, упорно
называл анматье, перелезал через стену и обламывал ветку. Љогда его
задержали, при нем оказалась эта ветка (которую адвокат предпочитал
именовать "ветвью"), но он сказал, что нашел ветку на дороге и подобрал ее.
…сть ли хоть одно доказательство противного? Љонечно, ветка была сломана и
похищена вследствие вторжениЯ в огороженный участок, а потом брошена
испугавшимсЯ мародером; конечно, вор существовал; но на чем основана
догадка, что этим вором был именно анматье? ’олько на предположении, что он
бывший каторжник. Ђдвокат не отрицал, что, к несчастью, это предположение
как будто бы подкреплено вескими доводами: подсудимый когда-то жил в
”авероле, подсудимый занималсЯ подрезкой деревьев, имЯ анматье вполне могло
произойти от †ана Њатье, - все это совершенно справедливо; наконец четыре
свидетелЯ, не колеблЯсь, самым определенным образом признали в анматье
каторжника †ана ‚альжана. ‚сем этим заЯвлениЯм, всем этим показаниЯм он,
адвокат, может противопоставить одно - запирательство своего подзащитного,
запирательство заинтересованного лица; но если даже допустить, что
подсудимый действительно ЯвлЯетсЯ каторжником †аном ‚альжаном, доказывает ли
это, что именно он совершил кражу Яблок? ќто не более, как презумпциЯ, но
отнюдь не доказательство. Џравда, обвинЯемый - защитник "чистосердечно"
признает это - избрал "дурную систему самозащиты". Ћн упорно отрицает все -
и кражу, и тот факт, что был когда-то на каторге. Џризнавшись в последнем,
он, без сомнениЯ, поступил бы благоразумнее и снискал бы этим
благосклонность судей; защитник и советовал ему поступить так, но подсудимый
решительно отказалсЯ, очевидно, надеЯсь спасти себЯ, не признаваЯсь ни в
чем. ќто неправильно, но разве не следует принЯть во внимание узость его
кругозора? ќтот человек Явно тупоумен. „лительные несчастьЯ на каторге,
длительнаЯ нищета после каторги - все это привело его к одичанию и т. д., и
т. д. Ћн плохо защищает самого себЯ, но разве это причина, чтобы осудить
его? —то до обвинениЯ по делу Њалыша †ерве, то он, адвокат, не собираетсЯ
обсуждать его, ибо оно не имеет касательства к данному процессу. ‚
заключение защитник обратилсЯ к присЯжным и к судьЯм с просьбой применить к
подсудимому, в случае если его тождество с †аном ‚альжаном покажетсЯ им
несомненным, не то страшное наказание, которое применЯетсЯ к галернику -
рецидивисту, а обычное полицейское взыскание, какое налагаетсЯ на
освобожденного каторжника, самовольно покинувшего указанное ему место
жительства.
Џосле адвоката выступил товарищ прокурора. Ћн говорил горЯчо и
цветисто, как все товарищи прокурора.
Ћн похвалил защитника за его "лоЯльность" и весьма искусно
воспользовалсЯ этой лоЯльностью. Ћн обратил против подсудимого все уступки,
сделанные защитником. ‡ащитник, по-видимому, признает, что подсудимый - †ан
‚альжан. —то и принЯто к сведению. €так, подсудимый - †ан ‚альжан. €так,
этот пункт обвинениЯ признан и не подлежит опровержению. ‡атем прокурор
обратилсЯ к первоисточникам и первопричинам преступности вообще и, прибегнув
к искусной антономазии, обрушилсЯ на безнравственность романтической школы,
бывшей тогда в расцвете и носившей название "сатанинской школы", которым ее
наградили критики из …женедельника и из Ћрифламмы; влиЯнию этой извращенной
литературы он и приписал, не без некоторой доли правдоподобиЯ, проступок
анматье, или, вернее сказать, проступок †ана ‚альжана. Џотом он перешел к
самому †ану ‚альжану. —то представлЯет собой †ан ‚альжан? ’ут следовала
характеристика †ана ‚альжана. —удовище, исчадие ада и т. д., и т. д.
Ћбразчик подобного рода характеристик можно найти в рассказе расиновского
’ерамена, который не имеет существенного значениЯ длЯ самой трагедии, но
ежедневно оказывает немалые услуги любителЯм судебного красноречиЯ. Џублика
и присЯжные "содрогнулись". Џрокурор покончил с характеристикой и, в порыве
ораторского вдохновениЯ, рассчитанного на то, чтобы возбудить восторги
читателей завтрашнего номера ‚едомостей префектуры, продолжал: "€ такой
человек и пр., и пр., бродЯга, нищий, не имеющий никаких средств к
сущес°вованию и пр., и пр., приученный своей прошлой жизнью к преступным
деЯниЯм и не поддавшийсЯ исправлению на каторге, как это доказывает
нападение на Њалыша †ерве, совершенное им, и пр., и пр., пойманный на
большой дороге с поличным, с украденной ветвью в руках, в нескольких шагах
от ограды, через которую он перелез, и пр., и пр., отрицает очевидность,
кражу, отрицает факт перелезаниЯ через ограду, отрицает все, вплоть до
своего имени, вплоть до того, что он -†ан ‚альжан. Џомимо сотни других улик,
которые мы не будем здесь повторЯть, его опознали четыре свидетелЯ:
неподкупный полицейский надзиратель †авер и трое из его бывших сотоварищей
по бесчестию, каторжники Ѓреве, еннльдье и Љошпай. —то же противопоставлЯет
он этому сокрушительному единодушию? ‡апирательство. ЉакаЯ закоренелость!
ѓоспода присЯжные заседатели, творите правосудие и пр., и пр.
Џодсудимый слушал разинув рот, с удивлением и не без восхищениЯ.
‚идимо, его поражало, что человек может говорить так красиво. ‚ремЯ от
времени, в наиболее патетических местах обвинительного заключениЯ, в те
минуты, когда красноречие, выйдЯ из берегов, изливаетсЯ в потоке позорЯщих
эпитетов и поражает подсудимого раскатами грома, он покачивал головой справа
налево и слева направо, как бы в знак печального и немого протеста, которым
он и ограничилсЯ с самого начала прений. ‡рители, сидевшие от него ближе
других, слышали, как он несколько раз повторил вполголоса: "Ђ все оттого,
что они не спросили у господина Ѓалу!". ’оварищ прокурора обратил внимание
присЯжных на его придурковатый вид, Явно рассчитанный, обличавший отнюдь не
слабоумие, но ловкость, хитрость, привычку обманывать правосудие и
указывавший со всей очевидностью на "глубокую испорченность" этого человека.
‚ заключение он предупредил, что еще займетсЯ делом Њалыша †ерве, и
потребовал сурового приговора.
Љак мы уже упоминали, в данную минуту этот приговор означал пожизненную
каторгу.
‡ащитник встал, назвал речь "господина товарища прокурора"
"изумительной", потом привел все возражениЯ, какие только мог, но силы
изменЯли ему; было Ясно, что почва ускользает у него из-под ног.
ѓлава десЯтаЯ. ‘€‘’…ЊЂ ‡ЂЏ€ђЂ’…‹њ‘’‚Ђ
Џора было прекратить прениЯ сторон. Џредседатель велел подсудимому
встать и обратилсЯ к нему с обычным вопросом:
- Џодсудимый! €меете ли вы что-нибудь добавить в свое оправдание?
—еловек стоЯл на месте, комкаЯ свой безобразный колпак, и, казалось, не
слышал вопроса.
Џредседатель повторил его еще раз.
Ќа этот раз человек услышал. ‚идимо, до его сознаниЯ дошел смысл
сказанного; он сделал такое движение, словно только что проснулсЯ, оглЯделсЯ
по сторонам, обвел глазами публику, жандармов, защитника, присЯжных, судей,
положил свой чудовищный кулак на деревЯнный барьер, находившийсЯ перед его
скамьей, еще раз оглЯделсЯ по сторонам и вдруг заговорил, устремив взглЯд на
товарища прокурора. ќто было настоЯщее извержение. ‘лова вылетали у него изо
рта бессвЯзно, стремительно, отрывисто и теснили друг друга, словно хотели
вырватьсЯ все одновременно.
Ћн сказал:
- ‚от что. џ был тележником в Џариже и служил у господина Ѓалу. ќто
тЯжелое ремесло. ‚ тележном деле всегда работаешь на вольном воздухе, во
дворах. …сли попадетсЯ хороший хозЯин, то под навесом, а в закрытом
помещении - никогда, потому что длЯ этого, понимаете ли, требуетсЯ много
места. ‡имой до того промерзнешь, что бьешь рука об руку, только бы
согретьсЯ; но хозЯева этого не любЯт, - по-ихнему, это лишнЯЯ проволочка
времени. Ћрудовать с железом, когда мостоваЯ насквозь промерзла, дело
нелегкое. ’ут быстро надорвешьсЯ. Ќа этой работе и молодой становитсЯ
стариком. ‚ сорок лет ты конченый человек. Ђ мне уже стукнуло пЯтьдесЯт три,
и приходилось трудно. „а и потом в Џариже нехороший народ! "‘тарый хрыч,
старый дурак!" - только и слышишь, как дело к старости подойдет. џ стал
зарабатывать не больше тридцати су в день, мне платили дешевле дешевого,
хозЯева пользовались тем, что Я стар. Џравда, у менЯ была дочь прачка,
стирала белье на речке. Ћна тоже немного прирабатывала, и вдвоем мы все-таки
кое-как перебивались. Ќо и ей приходилось нелегко. –елый день по поЯс в
бадье, ветер прЯмо в лицо; мороз не мороз - все равно приходитсЯ стирать; у
иных бельЯ мало, и они не могут ждать подолгу: а если не выстираешь в срок,
потерЯешь заказчиков. „оски в бадье сколочены плохо, брызги так и обдают вас
со всех сторон. ћбка промокает снизу доверху. ‚се мокро насквозь. Ћна
работала и в прачечной, в приюте Љрасных сирот, где вода идет прЯмо из
кранов. ’ам не приходитсЯ стирать в бадье. ‘тираешь под краном, а полощешь
рЯдом, в лохани. Џомещение закрытое, и не так мерзнешь. ‡ато от горЯчей воды
валит густой пар, а это очень вредно длЯ глаз. Ћна, бывало, придет вечером,
часов около семи, и сразу завалитсЯ спать, - уж очень сильно она уставала.
Њуж ее бил. Ћна умерла. Ќе было нам счастьЯ в жизни. —естнаЯ была девушка,
не бегала по танцулькам. ’акаЯ уж смирнаЯ уродилась. ЏомнитсЯ мне, был
вторник на масленой неделе, а она все равно легла спать в восемь часов. ‚от
оно что! „умаете, вру? ‘просите, кого хотите. „а что Я - "‘просите"! ќкий Я
дурень! ‚едь Џариж- что омут, кто знает там дЯдюшку анматье? Ђ все-таки Я
вам опЯть скажу про господина Ѓалу, вот съездили бы вы к господину Ѓалу. Ђ
то Я не понимаю, что вам от менЯ нужно.
Џодсудимый умолк, но продолжал стоЯть. ‚се это он проговорил громким,
хриплым, грубым, осипшим голосом, очень быстро, с каким-то наивным и диким
раздражением. Ћдин раз прервал себЯ на полуслове, чтобы поздороватьсЯ с
кем-то, сидевшим в публике. ‚се свои выкрики, Явно неожиданные и длЯ него
самого, он сопровождал таким жестом, какой делает дровосек, раскалываЯ
полено. Љогда он кончил, слушатели засмеЯлись. ‚зглЯнув на публику и видЯ,
что все хохочут, он, не понимаЯ причины этого смеха, тоже засмеЯлсЯ.
ќто было страшно.
Џредседатель, человек участливый и благожелательный, взЯл слово.
Ћн напомнил "господам присЯжным", что "ссылка на упомЯнутого Ѓалу,
бывшего тележного мастера, у которого будто бы служил подсудимый, совершенно
бесполезна. Ћн обанкротилсЯ, и разыскать его так и не удалось". ‡атем,
обращаЯсь к подсудимому, он попросил внимательно выслушать его слова и
добавил:
- ‚ы находитесь в таком положении, когда вам следует хорошенько
поразмыслить. Ќад вами тЯготеют серьезнейшие обвинениЯ, могущие повлечь за
собой самые тЯжелые последствиЯ. Џодсудимый! џ обращаюсь к вам в последний
раз и призываю вас в ваших же интересах точно ответить на следующие два
вопроса: во-первых, действительно ли вы перелезли через стену левады
Џьеррона, действительно ли сломали ветку и украли Яблоки, - другими словами,
совершили кражу с вторжением в чужие владениЯ? ‚о-вторых, действительно ли
вы ЯвлЯетесь освобожденным каторжником †аном ‚альжаном? Ћтвечайте - да или
нет?
Џодсудимый трЯхнул головой с видом смышленого человека, который отлично
все понЯл и знает, что ответить. Ћн открыл рот, повернулсЯ к председателю и
сказал:
- „лЯ начала...
Џотом посмотрел на свой колпак, посмотрел на потолок и замолчал.
- Џодсудимый! - строгим тоном снова начал товарищ прокурора. - Ѓудьте
осторожны. ‚ы не отвечаете ни на один из обращенных к вам вопросов. ‚аше
смущение изобличает вас. ‘овершенно очевидно, что ваше имЯ не анматье, что
вы каторжник †ан ‚альжан, укрывавшийсЯ вначале под именем †ана Њатье -
девичьим именем вашей матери, что вы были в Ћверни и что вы родились в
”авероле, где были подрезальщиком деревьев. ‘овершенно очевидно, что вы
перелезли через стену левады Џьеррона и совершили кражу спелых Яблок.
ѓоспода присЯжные войдут в рассмотрение этих фактов.
Џодсудимый уже сел, но когда товарищ прокурора замолчал, он внезапно
вскочил с места и крикнул:
- ‚ы злой человек, очень злой! ‚от что Я хотел сказать. ’олько сначала
Я растерЯлсЯ. џ ничего не крал. Њне и поесть случаетсЯ не каждый день. џ
возвращалсЯ из Ђйи, шел после проливного дождЯ, землЯ была совсем желтаЯ,
везде лужи, только на краю дороги из песка торчали травинки. џ нашел на
земле обломанную ветку, на которой были Яблоки, и поднЯл ее. ‡нал бы Я
тогда, что с ней беды не оберешьсЯ, не поднЯл бы. ‚от уже три месЯца, как Я
сижу в тюрьме и менЯ таскают по судам. Ѓольше Я ничего не могу сказать, а на
менЯ все наговаривают и твердЯт: "Ћтвечайте!"" ‚он и жандарм - он, видно,
славный малый - толкает менЯ под локоть и шепчет: "„а отвечай же!" Ђ Я не
умею все как следует объЯснить, Я ведь совсем неученый, Я бедный человек.
‡рЯ вы этого в толк не возьмете. џ ничего не крал, Я поднЯл то, что валЯлось
на земле. ‚ы говорите: "†ан ‚альжан, †ан Њатье!" - а Я и знать не знаю этих
людей. ќто, должно быть, крестьЯне. Ђ Я работал у господина Ѓалу, на
ѓоспитальном бульваре, и зовут менЯ анматье. Ћчень уж вы хитрые, если
знаете, где Я родилсЯ. џ и сам-то этого не знаю. ‚едь не у всЯкого есть свой
дом, чтоб там родитьсЯ. Ђ оно было бы не плохо. џ думаю, мои отец с матерью
бродЯжничали. Џо правде сказать, мне Я самому это неизвестно. Љогда Я был
мальчиком, менЯ звали Њалышом, а теперь кличут ‘тариной. ‚от и все мои
имена, хотите - верьте, хотите - нет. џ жил в Ћверни, жил в ”авероле. Ќу так
что же из этого, черт побери! ђазве нельзЯ жить в Ћверни или ”авероле, не
побывав при этом на каторге? ѓоворЯт вам, Я ничего не крал, Я - дЯдюшка
анматье. џ работал у господина Ѓалу, не бродЯжничал, а проживал на
квартире. Ќадоели мне ваши глупости, и все! —то это вы все накинулись на
менЯ, точно с цепи сорвались?
ЏродолжаЯ стоЯть, товарищ прокурора обратилсЯ к председателю:
- ѓосподин председатель! ‚виду сбивчивых, но весьма искусных
запирательств подсудимого, которому очень хотелось бы прослыть дурачком, что
ему не удастсЯ, - об этом мы предупреждаем его заранее, - мы обращаемсЯ к
вам и к суду с покорнейшей просьбой вновь пригласить сюда арестантов Ѓреве,
ЉошпайЯ и енильдье, а также полицейского надзирателЯ †авера, чтобы в
последний раз снЯть с них - допрос касательно тождества личности подсудимого
с личностью каторжника †ана ‚альжана.
- џ вынужден заметить господину товарищу прокурора, - ответил
председатель, - что полицейский надзиратель †авер, призванный служебными
обЯзанностЯми в главный город соседнего округа, покинул судебное заседание и
даже наш город немедленно после дачи показаний. Њы разрешили ему это с
согласиЯ самого господина товарища прокурора, а также защитника подсудимого.
- ‘овершенно верно, господин председатель, - продолжал товарищ
прокурора. - ‚виду отсутствиЯ сьера †авера, Я считаю долгом напомнить
господам присЯжным слова, произнесенные им в этой самой зале несколько часов
назад. †авер - человек, пользующийсЯ всеобщим уважением. ‘уровой и
безукоризненной честностью он возвышает свою, пусть скромную, но весьма
важную службу. ‚от вкратце его показание: "џ не нуждаюсь ни в отвлеченных
догадках, ни в вещественных уликах, чтобы опровергнуть запирательство
подсудимого. џ сразу узнал его. ќтого человека зовут не анматье; это бывший
каторжник †ан ‚альжан, опаснейший негодЯй. Џо истечении срока наказаниЯ его
освободили крайне неохотно. „евЯтнадцать лет он отбывал каторжные работы при
усугублЯющих его вину обстоЯтельствах. ЏЯть или шесть раз совершал попытки к
бегству. Џомимо кражи у Њалыша †ерве и на леваде Џьеррона, Я подозреваю его
еще в краже, совершенной у его преосвЯщенства, покойного епископа „иньского.
‚ бытность мою помощником надзирателЯ на тулонских галерах мне случалось
видеть его очень часто. ЏовторЯю, Я сразу узнал его".
ќто не допускавшее кривотолков показание, видимо, произвело сильное
впечатление и на публику и на присЯжных. ‡аканчиваЯ свою речь, товарищ
прокурора настоЯтельно потребовал, чтобы, ввиду отсутствиЯ †авера, были
снова вызваны и допрошены по всей форме остальные три свидетелЯ - Ѓреве,
енильдье и Љошпай.
Џредседатель отдал приказание одному из приставов, и через минуту дверь
из свидетельской комнаты отворилась. ‘удебный пристав, сопровождаемый
жандармом, готовым в случае надобности оказать ему помощь, ввел арестанта
Ѓреве. Џублика ждала с замиранием сердца; все как один затаили дыхание.
Ќа бывшем каторжнике Ѓреве была чернаЯ с серым куртка - обычнаЯ одежда
заключенных в центральных тюрьмах. ќто был человек лет шестидесЯти, с
физиономией не то дельца, не то плута. ’акое сочетание не редкость. ‚
тюрьме, куда его привели новые провинности, он сделалсЯ чем-то вроде
тюремного сторожа. Ќачальство говорило о нем: "Ћн стараетсЯ быть полезным".
‘вЯщенники одобрительно отзывались о его набожности. Ќе следует забывать,
что все это происходило в эпоху ђеставрации.
- Ѓреве! - сказал председатель. - ‚ынесенный вам приговор позорит вас,
и вы не можете быть приведены к присЯге.
Ѓреве опустил глаза.
- ’ем не менее, - продолжал председатель, - даже в человеке, осужденном
законом, может оставатьсЯ, если того хочет божественное милосердие, чувство
справедливости и чести. Љ этому-то чувству и взываю Я в этот решительный
час. …сли оно еще не исчезло в вас, а Я на это надеюсь, поразмыслите
хорошенько, прежде чем мне ответить. Џодумайте об этом человеке, которого вы
можете погубить одним словом, и о правосудии, которому одно ваше слово может
помочь в раскрытии истины. ќто торжественнаЯ минута, и длЯ вас еще не поздно
взЯть обратно свои показаниЯ, если вы считаете, что ошиблись. - Џодсудимый,
встаньте! -Ѓреве! •орошенько вглЯдитесь в подсудимого, напрЯгите памЯть и
скажите, повинуЯсь голосу совести, продолжаете ли вы настаивать на том, что
этот человек - ваш бывший товарищ по каторге †ан ‚альжан.
Ѓреве взглЯнул на подсудимого, потом повернулсЯ к судьЯм.
- „а, господин председатель. џ первый узнал его и стою на своем. ќтот
человек - †ан ‚альжан. Ћн прибыл в ’улон в тысЯча семьсот девЯносто шестом
году и освободилсЯ в тысЯча восемьсот пЯтнадцатом году. ЊенЯ освободили
годом позже. ‘ейчас у него придурковатый вид, - может, он поглупел с годами,
а на каторге он был себе на уме. џ узнаю его, у менЯ сомнений нет.
- ‘адитесь, - сказал председатель, - а вы, подсудимый, продолжайте
стоЯть.
‚вели еннльдье. ќто был бессрочный каторжник, о чем говорили его
краснаЯ куртка и зеленый колпак. Ћн отбывал наказание в ’улоне, и его
вызвали оттуда ради этого дела. ќто был человечек лет пЯтидесЯти, вертлЯвый,
морщинистый, тщедушный, желтый, наглый, лихорадочно возбужденный; всЯ его
фигура производила впечатление слабости и болезненности, но взглЯд выдавал
огромную внутреннюю силу. ’оварищи по каторге прозвали его ельмадье.
Џредседатель обратилсЯ к нему приблизительно с теми же словами, что и к
Ѓреве. Џри напоминании о том, что позорное наказание лишает его права
приносить присЯгу, енильдье вскинул голову и вызывающе посмотрел на
публику. Џредседатель попросил его сосредоточитьсЯ и спросил у него, так же
как спрашивал у Ѓреве, продолжает ли он узнавать в подсудимом †ана ‚альжана.
енильдье покатилсЯ со смеху.
- ‚от тебе раз! “знаю ли Я его! „а мы пЯть лет были прикованы с ним к
одной цепи. ’ы что от менЯ воротишь нос, старина?
- ‘адитесь, - сказал председатель.
‘удебный пристав ввел ЉошпайЯ. ќтот второй бессрочный каторжник,
прибывший, как и енильдье, с галер и тоже одетый в красное, был лурдский
крестьЯнин, настоЯщий пиренейский медведь. Љогда-то он пас стадо в горах и
из пастуха незаметно превратилсЯ в разбойника. Љошпай был такой же дикий и
казалсЯ еще более тупоумным, чем сам подсудимый. Ћн принадлежал к числу тех
несчастных, которых природа создает вчерне, делаЯ их дикими зверЯми, а
общество довершает ее работу, превращаЯ их в каторжников.
‘делав попытку растрогать его патетическими и торжественными словами,
председатель спросил у него, как и у первых двух свидетелей, продолжает ли
он без колебаний и сомнений настаивать на том, что в стоЯщем перед ним
человеке узнает †ана ‚альжана.
- ќто †ан ‚альжан, - сказал Љошпай. - “ нас его даже звали †ан „омкрат,
такой это был силач.
Љаждое показание этих людей, несомненно говоривших искренне и
чистосердечно, вызывало со стороны слушателей ропот, ЯвлЯвшийсЯ дурным
предзнаменованием длЯ подсудимого, - ропот, который все возрастал и
становилсЯ все более длительным, всЯкий раз, как новое свидетельство
добавлЯлось к предыдущему. Џодсудимый выслушивал их с тем удивленным
выражением, которое, по мнению обвинителЯ, служило ему главным орудием
защиты. Џосле первого показаниЯ жандармы, ближайшие его соседи, услышали,
как он пробормотал сквозь зубы: "‚от так так! ’оже нашелсЯ!" Џосле второго
он сказал громче и почти одобрительно: "‹овко!" Џосле третьего он вскричал!
"Ќу и брехун!"
Џредседатель обратилсЯ к нему:
- Џодсудимый, вы все слышали. —то вы скажете теперь?
Ћн ответил:
- џ ведь говорю: "Ќу и брехун!"
ѓромкий ропот поднЯлсЯ в публике и даже среди части присЯжных. Ѓыло
Ясно, что участь этого человека решена.
- Џриставы! - сказал председатель. - ‚одворите тишину. џ закрываю
прениЯ.
‚ эту минуту рЯдом с председателем возникло какое-то движение. —ей-то
голос прокричал:
- Ѓреве, енильдье, Љошпай! ‚зглЯните-ка сюда!
‚се, услышавшие этот голос, почувствовали леденЯщий душу ужас, так он
был скорбен и так страшен. ‚се взглЯды устремились в ту сторону, откуда он
раздалсЯ. Љакой-то человек, сидевший среди привилегированных посетителей,
позади судей, поднЯлсЯ с места, распахнул низенькую дверцу в перегородке,
отделЯвшей судейскую трибуну от публики, и теперь стоЯл посреди залы.
Џредседатель, товарищ прокурора, г-н Ѓаматабуа, еще два десЯтка человек
узнали его и воскликнули в один голос:
- ѓосподин Њадлен!
ѓлава одиннадцатаЯ. “„€‚‹…Ќ€… ЂЌЊЂ’њ… ђЂ‘’…’
ќто и в самом деле был он. ‹ампа на столе секретарЯ освещала его лицо.
лЯпу он держал в руке, в его одежде не было заметно ни малейшего
беспорЯдка, редингот его был тщательно застегнут. Ћн был очень бледен и чуть
дрожал. ‚олосы его, которые к моменту приезда в Ђррас только начинали
седеть, были теперь совсем белые. Ћни побелели за тот час, что он находилсЯ
здесь.
‚се головы повернулись в его сторону. ‚печатление было неописуемое. ‚
первую минуту присутствовавшие не понЯли, что происходит. ‚ голосе
прозвучала мука, но человек, выступивший вперед, казалсЯ таким спокойным,
что сначала все были в недоумении. ‚се спрашивали себЯ, кто это крикнул.
Ќикто не мог поверить, чтобы этот страшный возглас мог вырватьсЯ из груди
этого тихого человека.
Ћднако неуверенность длилась лишь несколько мгновений. Ќе успели
председатель и товарищ прокурора вымолвить слово, не успели жандармы и
служители двинутьсЯ с места, как человек, которого в эту минуту все еще
называли господином Њадленом, подошел к свидетелЯм Љошпайю, Ѓреве и
енильдье.
- ‚ы не узнаете менЯ? - спросил он.
‚се трое остолбенели от изумлениЯ и отрицательно покачали головой.
Љошпай, оробев, отдал честь по - военному. Џовернувшись к присЯжным и к
судьЯм, г-н Њадлен кротко сказал им:
- ѓоспода присЯжные! Џрикажите освободить подсудимого. ѓосподин
председатель! Џрикажите арестовать менЯ. —еловек, которого вы ищете, не он,
а Я. џ - †ан ‚альжан.
‚се замерли. ЏоднЯвшийсЯ было ропот изумлениЯ сменилсЯ гробовым
молчанием. ‚ зале ощущалсЯ тот почти благоговейный трепет, какой охватывает
толпу, когда у нее на глазах совершаетсЯ нечто великое.
‹ицо председателЯ выразило печаль и сочувствие; он обменЯлсЯ с
товарищем прокурора быстрым взглЯдом и шепотом сказал несколько слов
заседателЯм. ‡атем обратилсЯ к публике и спросил тоном, который понЯли все:
- Ќет ли здесь врача? Џотом заговорил товарищ прокурора.
- ѓоспода присЯжные! - сказал он. - Ќеобычайный и непредвиденный
случай, взволновавший всех присутствующих, внушает нам, так же как и вам,
лишь одно чувство, называть которое нет надобности. ‚се вы знаете, хотЯ бы
понаслышке, достопочтенного господина Њадлена, мэра ЊонрейлЯ-Џриморского.
…сли в зале присутствует врач, мы присоединЯемсЯ к просьбе господина
председателЯ оказать помощь господину Њадлену и проводить его домой.
ѓосподин Њадлен не дал товарищу прокурора договорить. Ћн прервал его
мЯгким, но не допускающим возражений тоном. ‚от подлинные слова, которые он
произнес, - слова, которые были записаны одним из свидетелей этой сцены
немедленно после судебного заседаниЯ и которые до сих пор звучат в ушах тех,
кто их слышал, хотЯ это было около сорока лет назад.
- Ѓлагодарю вас, господин товарищ прокурора, но Я в здравом уме. ‘ейчас
вы убедитесь в этом. ‚ы чуть было не совершили большой ошибки. Ћтпустите на
свободу этого человека! џ выполнЯю свой долг, несчастный осужденный - это Я.
џ единственный человек, кому Ясно все то, что происходит здесь, и Я говорю
вам правду. ’о, что Я делаю в эту минуту, видит всевышний, и мне этого
довольно. Њожете менЯ арестовать, Я здесь. Ђ ведь Я старалсЯ делать все, что
было в моих силах. џ укрылсЯ под вымышленным именем; Я разбогател, стал
мэром; Я хотел вернутьсЯ в среду честных людей. ‚идимо, это невозможно. Ћ
многом Я не могу говорить сейчас, Я не собираюсь рассказывать вам свою
жизнь; когда-нибудь о ней узнают. џ обокрал епископа-это правда; Я обокрал
Њалыша †ерве - это правда. ‚ам сказали, что †ан ‚альжан был опасным
негодЯем- и сказали не напрасно. Ќо, быть может, не он один виноват в этом.
Џослушайте, господа судьи: человек, так низко павший, как Я, не имеет права
укорЯть провидение или давать советы обществу; но, видите ли, позорное
существование, из которого Я пробовал выбратьсЯ, губительно само по себе.
Љаторга создает каторжника. ‚думайтесь в это, прошу вас. „о галер Я был
бедным крестьЯнином, очень неразвитым, почти совсем темным; каторга
переделала менЯ. џ был тупым - Я стал злым; Я был поленом - Я стал
раскаленной головней. ‚последствии снисходительность и доброта спасли менЯ,
подобно тому как суровость погубила раньше. Ќо, простите, вы ведь не можете
понЯть всего того, о чем Я говорю с вами. „ома у менЯ, в камине, в куче золы
вы найдете монету в сорок су, которую Я украл у Њалыша †ерве семь лет назад.
Ѓольше мне нечего добавить. Ђрестуйте менЯ. Ћ боже! ѓосподин помощник
прокурора качает головой, вы говорите: "ѓосподин Њадлен сошел с ума". ‚ы не
верите мне! Љак это мучительно! Ќо по крайней мере не осуждайте этого
человека! Љак? ќти люди не узнают менЯ? •отел бы Я, чтобы здесь был †авер.
‚от кто узнал бы менЯ сразу!
Ќевозможно передать оттенок добродушной и безнадежной грусти,
прозвучавшей в этих словах.
Ћн обернулсЯ к трем каторжникам:
- Ђ вот Я вас сразу узнал! Ѓреве! Џомните ли вы...
Ћн запнулсЯ, помолчал, колеблЯсь, потом спросил:
- Џомнишь ли ты вЯзаные подтЯжки шашками, которые ты носил на каторге?
Ѓреве вздрогнул от удивлениЯ и испуганно осмотрел говорившего с головы
до ног. ’от продолжал:
- енильдье или ельмадье, как ты называешь себЯ! “ тебЯ сожжено все
правое плечо, потому что как-то раз ты прислонилсЯ плечом к жаровне с
раскаленными углЯми, чтобы уничтожить три буквы: Џ. Љ. ђ. {Џ. Љ. ђ.-
пожизненные каторжные работы.} Ќо они видны до сих пор. Ћтвечай: это правда?
- Џравда, - ответил енильдье.
Ћн обратилсЯ к Љошпайю:
- Љошпай! Ќа сгибе левой руки у тебЯ выжжена порохом синЯЯ надпись. ќто
дата высадки императора в Љанне, первое марта тысЯча восемьсот пЯтнадцатого
года. ‡асучи рукав.
Љошпай засучил рукав, все взглЯды устремились на его обнаженную руку.
†андарм ближе поднес лампу; дата была видна.
Ќесчастный обернулсЯ к публике и к судьЯм с улыбкой, которую все,
видевшие ее, до сих пор не могут вспомнить без содроганиЯ.
’о была улыбка торжества, то была также улыбка отчаЯньЯ.
- ’еперь вы видите, что Я †ан ‚альжан, - сказал он.
‚ этой зале не было больше ни судей, ни обвинителей, ни жандармов;
здесь были только напрЯженные взглЯды и растроганные сердца. Ќи один человек
не помнил о той роли, которую ему надлежало играть; товарищ прокурора забыл,
что он здесь длЯ того, чтобы обвинЯть, председатель - что он здесь длЯ того,
чтобы председательствовать, защитник - что он здесь длЯ того, чтобы
защищать. ЏоразительнаЯ вещь: ни один вопрос не был задан, ни один из
представителей власти не вмешалсЯ. Ћсобенность возвышенных зрелищ состоит в
том, что они захватывают все души и всех свидетелей превращают в зрителей.
Ќикто, быть может, не отдавал себе отчета в своих чувствах; никто, конечно,
не понимал, что перед ним сиЯет свет великой души; но все чувствовали себЯ
внутренне ослепленными.
’еперь уже не было сомнений, что перед судом стоит настоЯщий †ан
‚альжан. ќто было Ясно как день. …го поЯвление рассеЯло мрак, окутывавший
дело еще несколько минут назад. Ќикакие объЯснениЯ были уже не нужны, все
присутствовавшие, словно пронзенные электрической искрой, словно по наитию,
понЯли сразу и с первого взглЯда простую, но изумительную историю человека,
который пришел донести на себЯ, чтобы другой человек не был осужден вместо
него. Џодробности, колебаниЯ, мелкие затруднениЯ потонули во всепоглощающем
сиЯнии этого поступка.
‚печатление длилось недолго, но оно было непреодолимо.
- џ не хочу больше нарушать порЯдок судебного заседаниЯ, - продолжал
†ан ‚альжан. - Ќикто не задерживает менЯ, и Я ухожу. “ менЯ еще много дела.
ѓосподин товарищ прокурора знает, кто Я, знает, куда Я еду, и может
арестовать менЯ, когда ему будет угодно.
Ћн направилсЯ к выходу. Ќи один голос не раздалсЯ ему вслед, ни одна
рука не поднЯлась, чтобы ему помешать. ’олпа расступилась, даваЯ ему дорогу.
‚ эту минуту в нем было что-то божественное, что-то такое, благодарЯ чему
тысЯчи людей почтительно расступаютсЯ перед одним человеком. Ћн медленно
прошел сквозь толпу. Ќеизвестно, кто отворил ему дверь, достоверно одно -
она распахнулась перед ним, когда он подошел к ней. Ќа пороге он обернулсЯ и
сказал:
- ѓосподин товарищ прокурора! џ в вашем распорЯжении.
‡атем он повернулсЯ к публике:
- ‚ы все, - все, кто находитсЯ здесь, - наверное, считаете менЯ
достойным сожалениЯ, не так ли? Ѓоже мой! Ђ Я, когда подумаю о том, чего Я
чуть было не сделал, считаю себЯ достойным зависти. € все-таки Я предпочел
бы, чтобы всего этого не случилось.
Ћн вышел, и дверь затворилась за ним так же, как и отворилась, ибо тот,
кто совершает высокие деЯниЯ, может быть уверен в том, что в толпе всегда
найдутсЯ люди, готовые оказать ему услугу.
Њенее чем через час вердикт присЯжных снЯл всЯкое обвинение с лица,
именуемого анматье, и анматье, немедленно выпущенный на свободу, ушел
пораженный, решив, что все сошли с ума, и ничего не понимаЯ во всем этом
бреде.
* ЉЌ€ѓЂ ‚Ћ‘њЊЂџ. “„Ђђ ђ€ЉЋ…’ЋЊ
ѓлава перваЯ. ‚ ЉЂЉЋЊ ‡…ђЉЂ‹… ѓЋ‘ЏЋ„€Ќ ЊЂ„‹…Ќ ‚€„€’ ‘‚Ћ€ ‚Ћ‹Ћ‘›
‘ветало. ”антина провела всю ночь в жару, не смыкаЯ глаз, однако
бессонница ее была полна радостных видений; под утро она заснула.
‚оспользовавшись этим, сестра ‘имплициЯ, ни на шаг не отходившаЯ от больной,
пошла приготовить ей новую порцию хинной настойки. ЏочтеннаЯ сестра уже
несколько минут находилась в больничной аптеке и, низко нагнувшись над
снадобьЯми и пузырьками, напрЯженно всматривалась в предметы, еще окутанные
предутренней мглой. ‚друг она повернула голову и слегка вскрикнула - перед
ней стоЯл г-н Њадлен. Ћн вошел в комнату совершенно бесшумно.
- Љак! ќто вы, господин мэр? - воскликнула она.
Ћн спросил вполголоса:
- Љак здоровье этой бедной женщины?
- ‘ейчас ничего. Ќо, знаете, вчера она порЯдков напугала нас.
€ тут сестра рассказала ему о том, что произошло накануне, о том, что
”антине было очень худо, а теперь лучше, так как она думает, что г-н мэр
уехал в Њонфермейль за ее дочуркой. ‘естра не решилась расспрашивать г-на
мэра, но по его виду она сразу понЯла, что он приехал не оттуда.
- ќто хорошо, - сказал он, - вы правильно поступили, что не разуверЯли
ее.
- „а, господин мэр, - продолжала сестра, - но что мы ей скажем теперь,
когда она увидит вас одного, без ребенка?
Ћн задумалсЯ.
- Ѓог наставит нас, - сказал он.
- Ћднако нельзЯ же солгать, - прошептала сестра.
‚ комнате стало совсем светло. ‹ицо г-на Њадлена было теперь Ярко
освещено. ‘лучайно сестра поднЯла глаза.
- Ћ боже! - вскричала она. - —то это с вами случилось, сударь? ‚аши
волосы совсем побелели.
- Џобелели? - повторил он.
“ сестры ‘нмплиции не было зеркала; она порылась в сумке с
инструментами и вынула оттуда зеркальце, которым обычно пользовалсЯ
больничный врач, чтобы удостоверитьсЯ, что больной умер и уже не дышит. ѓ-н
Њадлен взЯл зеркальце, взглЯнул на свои волосы и сказал:
- ‚ самом деле!
Ћн произнес эти слова с полным равнодушием, видимо, думаЯ о другом.
Ћт всего этого на сестру пахнуло чем-то леденЯщим и неведомым.
Ћн спросил:
- Њожно мне повидать ее?
- Ђ что, господин мэр, разве вы не пошлете за ее ребенком? - произнесла
сестра, с трудом решившись на такой вопрос.
- Ќепременно, но на это понадобитсЯ не менее двух, а то и трех дней.
- …сли бы до тех пор вы не показывались ей, господин мэр, - робко
продолжала сестра, - то она так и не узнала бы, что вы вернулись, и было бы
нетрудно убедить ее потерпеть еще немного, а когда ребенок приедет, то,
разумеетсЯ, она решит, что вы приехали вместе с ним. € тогда не пришлось бы
прибегать ко лжи.
ѓосподин Њадлен задумалсЯ, потом сказал с присущей ему спокойной
серьезностью:
- Ќет, сестрица, Я должен ее увидеть. Ѓыть может, мне надо будет
поторопитьсЯ.
ЊонахинЯ, видимо, не заметила этого "быть может", придававшего словам
мэра непонЯтный и странный смысл. Ћпустив глаза, она почтительно ответила
ему, понизив голос:
- Ћна спит, но раз это нужно, господин мэр, войдите к ней.
Ћн сделал замечание относительно какой-то двери, котораЯ закрывалась со
скрипом и могла разбудить больную, затем вошел в комнату, где лежала
”антина, подошел к кровати и приоткрыл полог. Ћна спала. „ыхание вылетало у
нее из груди со зловещим шумом, характерным длЯ болезней такого рода и
раздирающим сердце бедных матерей, когда они бодрствуют ночью у постели
своего спЯщего ребенка, приговоренного к смерти. Ћднако это затрудненное
дыхание почти не нарушало невыразимой Ясности, разлитой на ее лице и
преобразившей ее во сне. Ѓледность превратилась у нее в белизну, щеки алели
легким румЯнцем. „линные золотистые ресницы, сомкнутые и опущенные,
единственное украшение, оставшеесЯ ей от былой невинности и молодости,
слегка трепетали. ‚се ее тело дрожало словно от движениЯ каких-то невидимых
шелестЯщих крыльев, готовых раскрытьсЯ и унести ее ввысь. “видев ее, сейчас
никто не поверил бы, что перед ним почти безнадежно больнаЯ. Ћна походила на
существо, собирающеесЯ улететь, а не умереть.
‚етка вздрагивает, когда рука человека приближаетсЯ к ней, чтобы
сорвать цветок; она и уклонЯетсЯ, и поддаетсЯ. ‚ человеческом теле бывает
что-то похожее на это содрогание, когда таинственнаЯ рука смерти готовитсЯ
унести душу.
Ќекоторое времЯ Њадлен стоЯл неподвижно у этого ложа, глЯдЯ то на
больную, то на распЯтие, точно так же, как два месЯца назад, в тот день,
когда он впервые пришел навестить ее в этом убежище. Ћни снова были тут, и
оба делали то же, что и тогда: она спала, он молилсЯ. Ќо только за эти два
месЯца в ее волосах проступила седина, а волосы Њадлена совсем побелели.
‘естра не вошла к ”антине, но он стоЯл у кровати, приложив палец к
губам, словно в комнате был еще кто-то, кого надо было просить о молчании.
‚друг ”антина открыла глаза, увидела его и сказала совершенно спокойно
и с улыбкой:
- Ђ Љозетта?
ѓлава втораЯ. ”ЂЌ’€ЌЂ ‘—Ђ‘’‹€‚Ђ
Ћна не сделала ни одного движениЯ, говорившего об удивлении или
радости; она всЯ была воплощеннаЯ радость. ќтот простой вопрос: "Ђ Љозетта?"
- задан был с таким глубоким доверием, с таким спокойствием, с таким полным
отсутствием тревоги или сомнениЯ, что Њадлен не нашелсЯ, что ответить. Ћна
продолжала:
- џ знала, что вы здесь. џ спала, но видела вас. џ вижу вас уже давно.
‚сю ночь Я следила за вами взглЯдом. ‚ы были в каком-то сиЯнии, вас окружали
ангелы.
Ћн поднЯл глаза к распЯтию.
- Ќо скажите же мне, где Љозетта? - продолжала она. - Џочему вы не
положили ее ко мне в постель? ’огда Я увидела бы ее сразу, как только
проснулась.
Ћн бессознательно ответил ей что-то, но впоследствии не мог припомнить,
что именно.
Љ счастью, в эту минуту вошел врач, которого успели предупредить. Ћн
пришел на помощь к Њадлену.
- ѓолубушка! - сказал врач. - “спокойтесь! ‚аш ребенок здесь.
ѓлаза у ”антины заблестели, осветив все ее лицо. Ћна сложила руки с
выражением самой горЯчей и самой нежной мольбы.
- Ћ, принесите же мне ее! - вскричала она.
’рогательнаЯ иллюзиЯ матери! Љозетта все еще была длЯ нее маленьким
ребенком, которого носЯт на руках.
- Ќет, - возразил врач, - не сейчас. ‚ас еще немного лихорадит. ‚ид
ребенка взволнует вас, а вам это вредно. ‘начала мы вылечим вас.
Ћна перебила его:
- Ќо ведь Я уже здорова, здорова! „о чего он глуп, этот доктор! ‚ы
слышите? џ хочу видеть моего ребенка, хочу и все!
- ‚от видите, как вы горЯчитесь, - сказал врач. - „о тех пор, пока вы
будете так себЯ вести, Я не разрешу вам держать у себЯ дочку. Ќедостаточно
увидеть ребенка, надо жить длЯ него. Љогда вы будете благоразумны, Я сам
приведу его к вам.
ЃеднаЯ мать опустила голову.
- Џростите менЯ, господин доктор, очень прошу вас, простите менЯ! ‚
прежнее времЯ Я бы не стала так разговаривать, но со мной случилось столько
несчастий, что иной раз Я и сама не знаю, что говорю. џ понимаю: вы боитесь,
чтобы Я не разволновалась, Я буду ждать, сколько вы захотите, но, клЯнусь
вам, мне не причинило бы вреда, если бы Я взглЯнула на мою дочурку. ‚се
равно Я вижу ее; она так и стоит у менЯ перед глазами со вчерашнего вечера.
‡наете, что? …сли бы мне принесли ее сейчас, Я бы стала тихонечко
разговаривать с ней, и все. ђазве не понЯтно, что Я хочу видеть своего
ребенка, за которым ради менЯ ездили в Њонфермейль? џ не сержусь. џ уверена,
что скоро буду счастлива. ‚сю ночь Я видела что-то белое и какие-то фигуры,
которые мне улыбались. Љогда господин доктор захочет, тогда он и принесет
мне Љозетту. “ менЯ уже нет жара, Я выздоровела. џ чувствую, что у менЯ все
прошло, но Я буду вести себЯ так, как будто еще больна, и не стану
двигатьсЯ, чтобы сделать приЯтное сестрицам. Љогда все увидЯт, что Я
спокойна, то скажут: надо дать ей ребенка.
Њадлен сидел на стуле рЯдом с кроватью. Ћна повернулась к нему. ‚идно
было, что она изо всех сил стараетсЯ казатьсЯ спокойной и "быть умницей",
как она выражалась в своем болезненном бессилии, похожем на детскую
слабость, - стараетсЯ длЯ того, чтобы все увидели ее спокойствие и позволили
привести к ней Љозетту. Ћднако, как она ни сдерживалась, она все же не могла
не забросать г-на Њадлена вопросами:
- •орошо ли вы съездили, господин мэр? Ћ, какой вы добрый, что поехали
за ней! ‘кажите мне только одно: как ее здоровье? •орошо ли она перенесла
дорогу? Ћна и не узнает менЯ. Љак это грустно! Ћна забыла менЯ за столько
времени, беднаЯ крошка! „ети ведь такие беспамЯтные! ‚се равно что птички.
‘егоднЯ видЯт одно, завтра другое и сразу все забывают. Џо крайней мере
чистое ли было на ней белье? ‚ чистоте ли держали ее эти ’енардье? Љак они
ее кормили? Ћ, если бы вы знали, как Я мучилась, когда задавала себе все эти
вопросы в пору нужды! ’еперь все прошло. џ так рада! Ђх, как бы мне хотелось
увидеть ее! ‘кажите, господин мэр, понравилась вам моЯ дочурка? ‚едь,
правда, она красавица? ‚ы, наверно, очень озЯбли в дилижансе? ‘кажите,
неужели нельзЯ принести ее сюда хоть на минуточку? Ђ потом сейчас же унести
обратно? ‚ы ведь здесь хозЯин, и если бы вы захотели...
Ћн взЯл ее за руку.
- Љозетта красавица, - сказал он. - Љозетта здорова, вы скоро увидите
ее, только успокойтесь. ‚ы говорите слишком быстро и к тому же высовываете
руку из-под одеЯла, а от этого у вас кашель.
‚ самом деле, приступы удушливого кашлЯ прерывали ”антину чуть не на
каждом слове.
”антина не стала возражать; она испугалась, что нарушила чересчур
пылкими мольбами то доверие, которое ей хотелось внушить окружающим, и
принЯлась болтать о посторонних вещах.
- Ќе правда ли, Њонфермейль - довольно красивое место? ‹етом туда ездЯт
на прогулку. Љак идут дела у ’енардье? ‚ тех краЯх бывает мало народу. ќто
не постоЯлый двор, а какаЯ-то харчевнЯ.
Ќе выпускаЯ ее руки, Њадлен смотрел на нее с тревогой; было Ясно, что
он пришел сказать ей нечто такое, перед чем теперь мысленно отступал. ‚рач,
навестив больную, ушел, и с ними оставалась только сестра.
‚незапно среди наступившей тишины раздалсЯ возглас ”антины:
- џ слышу ее! Ѓоже мой, Я слышу ее! Ћна протЯнула руку, чтобы все
помолчали, и, затаив дыхание, стала прислушиватьсЯ.
‚о дворе играл ребенок-дочка привратницы или какой-нибудь из работниц.
Џодобные случайности всегда имеют место в развертывающемсЯ таинственном
спектакле трагических происшествий, словно играЯ в нем свою роль. „евочка
резвилась, бегала, чтобы согретьсЯ, смеЯлась и звонко пела. “вы! ‚ какие
только человеческие переживаниЯ не вторгаютсЯ иногда детские игры! Џесенку
этой девочки и услыхала ”антина.
- Ћ! - вскричала она. - ќто моЯ Љозетта! џ узнаю ее голосок!
ђебенок исчез так же быстро, как поЯвилсЯ; голосок умолк; ”антина
прислушивалась еще некоторое времЯ, потом лицо ее омрачилось, Њадлен
услышал, как она прошептала:
- Љакой дурной человек этот доктор. Ћн не позволЯет мне увидеть мою
дочку! “ него и лицо злое.
Ћднако радостные мысли снова вернулись к ней. Ћткинув голову на
подушку, она продолжала говорить сама с собой:
- Љакие мы с ней будем счастливые! ‚о-первых, у нас будет садик!
ѓосподин Њадлен обещал мне это. ЊоЯ дочурка будет играть в саду. Ћна уже,
наверно, знает азбуку. џ заставлю ее читать по складам. Ћна станет бегать по
траве за бабочками. Ђ Я буду смотреть на нее. Ђ потом она пойдет к
причастию. Љстати! Љогда же она в первый раз пойдет к причастию?
Ћна начала считать по пальцам.
- ...Ћдин, два, три, четыре... сейчас ей семь. ‡начит, через пЯть лет.
Ћна наденет белую вуаль и ажурные чулочки, она будет похожа на маленькую
женщину. Ћ добраЯ моЯ сестрица! ‚ы еще не знаете, до чего Я глупа - Я думаю
о том, как моЯ дочь пойдет к первому причастию!
Ћна рассмеЯлась.
Ћн уже не держал руку ”антины. Ћн слушал ее слова, как слушают
дуновение ветерка, - опустив глаза в землю, углубившись в свои бездонные
думы. ‚друг она замолчала, и он машинально поднЯл глаза. ‚ид ”антины испугал
его.
Ћна больше не говорила, она больше не дышала; она приподнЯлась на своем
ложе, ее худое плечо выглЯнуло из-под спустившейсЯ сорочки; лицо, такое
сиЯющее за минуту перед тем, было теперь мертвенно-бледно; расширенными от
ужаса глазами она как будто пристально вглЯдывалась во что-то страшное,
находившеесЯ на другом конце комнаты.
- Ѓоже мой! - вскричал он. - —то с вами, ”антина?
Ћна не ответила, она не отрывала глаз от того, на что смотрела; она
коснулась одной рукой его плеча, а другой сделала ему знак оглЯнутьсЯ.
Ћн обернулсЯ и увидел †авера.
ѓлава третьЯ. †Ђ‚…ђ „Ћ‚Ћ‹…Ќ
‚от что произошло.
Џробило половину первого ночи, когда г-н Њадлен вышел из залы
аррасского суда. ‚ернувшись в гостиницу, он как раз успел сесть в почтовую
карету, в которой, как мы помним, он заранее заказал себе место. Ћколо шести
часов утра он приехал в Њонрейль - Џриморский и первым делом отправил по
почте свое письмо к ‹афиту, а затем зашел в больницу навестить ”антину.
…два он успел покинуть залу заседаний суда присЯжных, как товарищ
прокурора, оправившись от потрЯсениЯ, выступил с речью, в которой, оплакиваЯ
внезапное помешательство почтенного мэра города ЊонрейлЯ -Џриморского,
заЯвил, что его уверенность в виновности подсудимого ничуть не поколебалась
в свЯзи с этим странным происшествием, которое, конечно, получит свое
объЯснение впоследствии и пока что требует осуждениЯ анматье, несомненно
ЯвлЯющегосЯ истинным †аном ‚альжаном. “порство товарища прокурора находилось
в Явном противоречии с мнением всех - публики, судей и присЯжных. ‡ащитник с
легкостью опроверг его слова и установил, что благодарЯ признаниЯм г-на
Њадлена - другими словами, истинного †ана ‚альжана - все дело в корне
изменилось и что перед присЯжными находитсЯ невинный. Ћн извлек из этого
несколько сентенций, к сожалению, уже не новых, относительно судебных ошибок
и т. д., и т. д.; председатель в заключительной речи присоединилсЯ к
защитнику, и через несколько минут присЯжные объЯвили анматье непричастным
к делу.
Ћднако товарищу прокурора требовалсЯ какой-нибудь †ан ‚альжан, и,
потерЯв анматье, он ухватилсЯ за Њадлена.
Ќемедленно после освобождениЯ анматье товарищ прокурора уединилсЯ с
председателем. Ћни обсудили вопрос "касательно нового обвинЯемого,
касательно особы г-на мэра города ЊонрейлЯ - Џриморского и касательно
необходимости его задержать". ќта коллекциЯ "касательных" принадлежит перу
г-на товарища прокурора и собственноручно включена им в подлинник его
донесениЯ главному прокурору. ‚олнение председателЯ уже улеглось, и он не
стал особенно возражать. Љак-никак, а правосудие должно было вершитьсЯ своим
порЯдком. Љ тому же, если уж договаривать до конца, председатель, человек
незлой и довольно неглупый, был в то же времЯ правоверным роЯлистом, почти
фанатиком, и его покоробило, что когда-то мэр ЊонрейлЯ - Џриморского, говорЯ
о высадке в Љанне, употребил слово император, а не Ѓуонапарте.
€так, приказ об аресте был изготовлен. ’оварищ прокурора послал его в
Њонрейль - Џриморский с нарочным, наказав последнему мчатьсЯ во весь опор и
передать пакет полицейскому надзирателю †аверу.
†авер вернулсЯ в Њонрейль - Џриморский немедленно после дачи показаний.
†авер только что встал, когда нарочный вручил ему постановление об
аресте и приказ о доставке арестованного.
Ќарочный тоже был из агентов полиции, человек многоопытный, и он в двух
словах осведомил †авера обо всем, что произошло в Ђррасе. Џриказ об аресте,
подписанный товарищем прокурора, гласил: "Џолицейскому надзирателю †аверу
предписываетсЯ задержать сьера Њадлена, мэра ЊонрейлЯ-Џриморского, в лице
коего суд на заседании от сего числа опознал отпущенного на волю каторжника
†ана ‚альжана".
…сли бы при входе †авера в переднюю больницы его увидел человек
посторонний, то он никогда не догадалсЯ бы по его внешнему виду о том, что
происходит в его душе, и не заметил бы ничего необыкновенного. †авер был
холоден, спокоен, серьезен, его седые волосы были аккуратно приглажены на
висках, и по лестнице он поднЯлсЯ своим обычным неторопливым шагом. Ћднако,
если бы человек, изучивший его, внимательно присмотрелсЯ к нему, он ощутил
бы трепет. ‡астежка кожаного воротничка †авера, вместо того чтобы быть
сзади, как полагалось, приходилась под левым ухом. ќто выдавало невероЯтное
возбуждение.
†авер был цельной натурой и не допускал ни одного пЯтнышка ни на
обЯзанностЯх своих, ни на мундире; он был методически строг в отношении
пуговиц своей одежды.
…сли ему случилось неправильно застегнуть воротничок - значит, в душе
его произошла такаЯ бурЯ, какую можно было бы назвать внутренним
землетрЯсением.
‡ахватив с собой одного капрала и четырех солдат с ближайшего
полицейского участка, он пошел прЯмо в больницу, оставил солдат во дворе и
попросил ничего не подозревавшую привратницу, привыкшую к тому, что
вооруженные люди спрашивают г-на мэра, указать ему, где лежит ”антина.
„ойдЯ до палаты ”антины, †авер повернул ключ, с осторожностью сиделки
или сыщика отворил дверь и вошел.
’очнее сказать, не вошел, а остановилсЯ на пороге полуоткрытой двери,
не снимаЯ шлЯпы и засунув левую руку за борт наглухо застегнутого сюртука.
Џод мышкой у него виднелсЯ свинцовый набалдашник его огромной трости, конец
которой исчезал за спиной.
‘ минуту он простоЯл никем не замеченный. ‚незапно ”антнна поднЯла
глаза, увидела его и заставила обернутьсЯ Њадлена.
‚ тот миг, когда взглЯд Њадлена встретилсЯ со взглЯдом †авера, †авер
стал страшен, хотЯ он и не двинулсЯ с места, не шевельнулсЯ, не приблизилсЯ
ни на шаг. Ќи одно человеческое чувство не способно вселить такой ужас,
какой иногда способна вселить радость.
’о было лицо ‘атаны, который вновь обрел своего грешника.
“веренность в том, что наконец-то †ан ‚альжан находитсЯ в его власти,
вызвала наружу все чувства, скрывавшиесЯ в душе †авера. ‚сЯ тина со дна
взбаламученного морЯ всплыла на поверхность. —увство унижениЯ, вызванное
тем, что он было потерЯл след и в течение нескольких минут принимал анматье
за другого, исчезло, вытесненное гордостью сознаниЯ, что он угадал истину с
самого начала и что его безошибочный инстинкт так долго сопротивлЯлсЯ
обману. †авер был доволен, и его повелительнаЯ осанка Ясно говорила об этом.
‚се, что есть уродливого в торжестве, распустилось пышным цветом на его
узком лбу. ‡десь во всей своей наготе Явило себЯ все ужасное, чем веет от
самодовольной человеческой физиономии.
†авер был на седьмом небе. Ќе отдаваЯ себе Ясного отчета, но
бессознательно и смутно ощущаЯ свою необходимость и свой успех, он, †авер,
олицетворЯл сейчас свет, истину и справедливость в их свЯщенной функции - в
уничтожении зла. ‡а ним, вокруг него, где-то в бесконечной дали, стоЯли
власть, здравый смысл, судебное решение, полицейскаЯ совесть, общественнаЯ
кара - все звезды его неба. Ћн защищал порЯдок, он извлекал из закона громы
и молнии, он мстил за общество, он оказывал поддержку абсолюту; окруженный
ореолом, он словно стал выше ростом; в его победе еще жил отзвук вызова и
поединка: он стоЯл надменный, блистательный; какое-то пугающее животное
начало свирепого ангела мщениЯ, казалось, проступало в нем; в грозной тени
свершаемого им дела неЯсно вырисовывалсЯ пламенеющий меч социального
правосудиЯ, который судорожно сжимала его рука; счастливый и негодующий, он
топтал каблуком преступление, порок, бунт, грех, ад; он сиЯл, он искоренЯл,
он улыбалсЯ, и было какое-то неоспоримое величие в этом чудовищном архангеле
Њихаиле.
†авер был страшен, но в нем не было ничего низкого.
—естность, искренность, прЯмодушие, убежденность, преданность долгу -
это свойства, которые, свернув на ложный путь, могут стать отталкивающими,
но и тут они остаютсЯ значительными; величие, присущее человеческой совести,
не покидает их даже тогда, когда они внушают ужас. “ этих добродетелей есть
лишь один порок-заблуждение. ЃезжалостнаЯ искреннЯЯ радость фанатика, при
всей ее жестокости, излучает некое сиЯние, зловещее, но внушающее уважение.
‘ам того не сознаваЯ, †авер в своем непомерном восторге был достоин жалости,
как всЯкий торжествующий невежда. € ничто не могло бы произвести более
мучительное и более страшное впечатление, чем это лицо, на котором, если
можно так выразитьсЯ, отразилась всЯ скверна добра.
ѓлава четвертаЯ. ‡ЂЉЋЌЌЂџ ‚‹Ђ‘’њ ‚Ћ‘‘’ЂЌЂ‚‹€‚Ђ…’ ‘‚Ћ€ ЏђЂ‚Ђ
”антина ни разу не видела †авера с того самого днЯ, когда мэр вырвал ее
из рук этого человека. Ќо хотЯ ее больной мозг и не был в состоЯнии
разобратьсЯ в происходЯщем, она ни на секунду не усомнилась в том, что он
пришел за ней. Ћна не могла вынести вида ужасной этой фигуры, она
почувствовала, что силы ее угасают, и, закрыв лицо руками, в испуге
крикнула:
- ѓосподин Њадлен, спасите менЯ!
†ан ‚альжан - отныне мы уже не будем называть его иначе - поднЯлсЯ со
стула. ‘амым ласковым, самым спокойным тоном он сказал ”антине:
- “спокойтесь Ћн пришел не за вами.
‡атем он повернулсЯ к †аверу и сказал ему:
- џ знаю, что вам нужно.
†авер ответил:
- †иво! €дем!
‚ тоне, каким были произнесены эти два слова, слышалось что-то
исступленное, что-то дикое. †авер не сказал: "†иво! €дем!" Ћн сказал:
"†ивидем!" Ќикакое правописание не могло бы точно передать эти звуки; то
была уже не человеческаЯ речь, то было рычание.
Ќа сей раз он поступил не так, как обычно: он не объЯвил о цели своего
прихода, он даже не предъЯвил приказа об аресте. „лЯ него †ан ‚альжан
ЯвлЯлсЯ своего рода противником, таинственным и неуловимым, загадочным
борцом, которого он держал в своих тисках на протЯжении пЯти лет, но свалить
не мог. ќтот арест был не началом, а концом. Ћн ограничилсЯ тем, что сказал:
"†иво! €дем!"
ЏроизносЯ эти слова, он не сделал ни шагу; он только метнул на †ана
‚альжана взглЯд, который он закидывал, как крюк, притЯгиваЯ к себе
несчастные жертвы.
ќтот взглЯд пронзил ”антину до мозга костей за два месЯца перед тем.
Џри окрике †авера ”антина открыла глаза. Ќо ведь г-н мэр здесь. —его же
ей боЯтьсЯ?
†авер шагнул на середину комнаты и крикнул:
- ќй, как тебЯ там! €дешь ты или нет?
ЃеднЯжка оглЯнулась. ‚ комнате не было никого, кроме монахини и г-на
мэра. Љ кому же могло относитьсЯ это омерзительное "ты"? ’олько к ней. Ћна
задрожала.
€ тут она увидела нечто невероЯтное, нечто до такой степени
невероЯтное, что ничего подобного не могло бы померещитьсЯ ей даже в самом
тЯжелом горЯчечном бреду.
Ћна увидела, как сыщик †авер схватил за шиворот г-на мэра; она увидела,
как г-н мэр опустил голову. …й показалось, что рушитсЯ мир.
†авер действительно взЯл за шиворот †ана ‚альжана.
- ѓосподин мэр! - вскричала ”антина.
†авер разразилсЯ хохотом, своим ужасным хохотом, обнажавшим его зубы до
десен.
- Ќикакого господина мэра здесь больше нет!
†ан ‚альжан не сделал попытки отстранить руку, державшую его за
воротник редингота. Ћн сказал:
- †авер...
- џ длЯ тебЯ "господин полицейский надзиратель", - перебил его †авер.
- ‘ударь! - снова заговорил †ан ‚альжан. - Њне бы хотелось сказать вам
несколько слов наедине.
- ѓромко! ѓовори громко! - крикнул †авер. - ‘о мной не шепчутсЯ!
†ан ‚альжан продолжал, понизив голос:
- џ хочу обратитьсЯ к вам с просьбой...
- Ђ Я приказываю тебе говорить громко.
- Ќо этого не должен слышать никто, кроме вас...
Љакое мне дело? џ не желаю слушать!
†ан ‚альжан повернулсЯ к нему лицом и проговорил быстро и очень тихо:
- „айте мне три днЯ! ’олько три днЯ, чтобы Я мог съездить за ребенком
этой несчастной женщины! џ уплачу все, что нужно. ‚ы можете менЯ
сопровождать, если хотите.
- „а ты шутишь! - крикнул †авер - Џраво же, Я не считал тебЯ за дурака!
’ы просишь дать тебе три днЯ. ‘ам задумал удрать, а говорит, что хочет
поехать за ребенком этой девки! •а-ха-ха! ‡дорово! ‚от это здорово!
”антина затрепетала.
- ‡а моим ребенком! - вскричала она - Џоехать за моим ребенком! ‡начит,
ее здесь нет? ‘естрица, ответьте мне: где Љозетта? „айте мне моего ребенка!
ѓосподин Њадлен! ѓосподин мэр!
†авер топнул ногой.
- € эта туда же! ‡амолчишь ли ты, мерзавка! —то за негоднаЯ страна, где
каторжников назначают мэрами, а за публичными девками ухаживают, как за
графинЯми! Ќу нет! ’еперь все это переменитсЯ. „авно пора!
Ћн пристально посмотрел на ”антину и добавил, снова ухватив галстук,
ворот рубашки и воротник редингота †ана ‚альжана:
- ѓоворЯт тебе, нет здесь никакого господина Њадлена, и никакого
господина мэра здесь нет. …сть вор, разбойник, есть каторжник по имени †ан
‚альжан! …го-то Я и держу! ‚от и все!
”антина вдруг приподнЯлась, опираЯсь на застывшие руки, она взглЯнула
на †ана ‚альжана, на †авера, на монахиню, открыла рот, словно собираЯсь
что-то сказать, какой-то хрип вырвалсЯ у нее из горла, зубы застучали, она в
отчаЯнье протЯнула вперед обе руки, ловЯ воздух пальцами, словно утопающаЯ,
котораЯ ищет, за что бы ей ухватитьсЯ, и опрокинулась на подушку. ѓолова ее
ударилась об изголовье кровати, потом упала на грудь; рот и глаза остались
открытыми, взор погас.
Ћна была мертва.
†ан ‚альжан положил свою руку на руку державшего его †авера и разжал
ее, словно руку ребенка, потом сказал †аверу:
- ‚ы убили эту женщину.
- „овольно! - в Ярости крикнул †авер - џ пришел сюда не за тем, чтобы
выслушивать нравоучениЯ. ЋбойдемсЯ без них. ‘тража внизу. Ќемедленно иди за
мной, не то - наручники!
‚ углу комнаты стоЯла стараЯ железнаЯ расшатаннаЯ кровать, на которой
спали сестры во времЯ ночных дежурств; †ан ‚альжан подошел к этой кровати, в
мгновенье ока оторвал от нее изголовье, уже и без того еле державшеесЯ и
легко уступившее его могучим мускулам, вынул из него прут, служивший
основанием, и взглЯнул на †авера. †авер попЯтилсЯ к двери.
†ан ‚альжан, с железным брусом в руках, медленно направилсЯ к постели
”антины. “ постели он обернулсЯ и едва слышно сказал †аверу:
- Ќе советую вам мешать мне сейчас.
„остоверно известно одно - †авер вздрогнул.
“ него мелькнула мысль позвать стражу, но †ан ‚альжан мог
воспользоватьсЯ его отсутствием и бежать. Џоэтому он осталсЯ, сжал в руке
палку, держа ее за нижний конец, и прислонилсЯ к косЯку двери, не сводЯ глаз
с †ана ‚альжана.
†ан ‚альжан оперсЯ локтем о спинку кровати и, опустив голову на руку,
стал смотреть на неподвижно распростертую ”антину. Ћн долго стоЯл так,
погруженный в свои мысли, безмолвный, видимо, забыв обо всем на свете. …го
лицо и поза выражали одно безграничное сострадание. Ќесколько минут спустЯ
он нагнулсЯ к ”антине и начал что-то тихо говорить ей.
—то он ей сказал? —то мог сказать человек, который был осужден законом,
женщине, котораЯ умерла? Љакие это были слова? Ќикто в мире не слышал их.
‘лышала ли их умершаЯ? ‘уществуют трогательные иллюзии, в которых, может
быть, заключаетсЯ самаЯ возвышеннаЯ реальность. Ќесомненно одно сестра
‘имплициЯ, единственнаЯ свидетельница всего происходившего. часто
рассказывала впоследствии, будто в тот момент, когда †ан ‚альжан шептал
что-то на ухо ”антине, она Ясно видела, как блаженнаЯ улыбка показалась на
этих бледных губах и забрезжила в затуманенных зрачках, полных удивлениЯ
перед тайной могилы.
†ан ‚альжан взЯл обеими руками голову ”антины и удобно положил ее на
подушку, как это сделала бы мать длЯ своего дитЯти; он завЯзал тесемки на
вороте ее сорочки и подобрал ей волосы под чепчик. Џотом закрыл ей глаза.
‹ицо ”антины в эту минуту, казалось, озарило непостижимое сиЯние.
‘мерть - это переход к вечному свету.
ђука ”антины свесилась с кровати. †ан ‚альжан опустилсЯ на колени,
осторожно поднЯл ее руку и приложилсЯ к ней губами.
Џотом встал и обернулсЯ к †аверу.
- ’еперь Я в вашем распорЯжении, - сказал он.
ѓлава пЯтаЯ. ЏЋ Њ…ђ’‚…–“ € ЊЋѓ€‹Ђ
†авер доставил †ана ‚альжана в городскую тюрьму.
Ђрест г-на Њадлена произвел в Њонрейле - Џриморском небывалую сенсацию,
или, вернее сказать, небывалый переполох. Ќам очень грустно, но мы не можем
скрыть тот факт, что слова - бывший каторжник заставили почти всех
отвернутьсЯ от него. ‚ течение каких-нибудь двух часов все добро, сделанное
им, было забыто, и он стал только каторжником. Џравда, подробности
происшествиЯ в Ђррасе еще не были известны. –елый день в городе слышались
разговоры:
- ‚ы еще не знаете? Ћн каторжник, отбывший срок. - Љто он? - „а наш
мэр. - Љак! ѓосподин Њадлен? - „а. - Ќеужели? - …го и звали-то не Њадлен, у
него какое-то жуткое имЯ - не то Ѓежан, не то Ѓожан, не то Ѓужан...-Ђх, боже
мой! - …го посадили. - Џосадили! - ‚ тюрьму, в городскую тюрьму, покамест
его не переведут. - Џокамест не переведут! ’ак его переведут? Људа же это? -
…го еще будут судить в суде присЯжных за грабеж на большой дорога
совершенный им в былые годы. - Ќу вот! ’ак Я и знала! ‘лишком уж он был
добрый, слишком хороший, до приторности. ЋтказалсЯ от ордена и раздавал
деньги всем маленьким озорникам, которые попадались ему на дороге. Њне
всегда казалось, что тут дело нечисто.
Ћсобенно возмущались им в так называемых "салонах".
Ћдна пожилаЯ дама, подписчица газеты Ѓелое знамЯ, высказала замечание,
измерить всю глубину которого почти невозможно:
- ЊенЯ это нисколько не огорчает. ќто хороший урок бонапартистам!
’ак рассеЯлсЯ в Њонрейле-Џриморском миф, называвшийсЯ "г-ном Њадленом".
’олько три-четыре человека во всем городе остались верны его памЯти. ‘таруха
привратница, котораЯ служила у него в доме, относилась к их числу.
‚ечером того же днЯ эта почтеннаЯ старушка сидела у себЯ в каморке, все
еще не оправившись от испуга и погруженнаЯ в печальные размышлениЯ. ”абрика
была закрыта с самого утра, ворота на задоре, улица пустынна. ‚о всем доме
не было никого, кроме двух монахинь - сестры Џерепетуи и сестры ‘имплиции,
бодрствовавших у тела ”антины.
Ћколо того часа, когда г-н Њадлен имел обыкновение возвращатьсЯ домой,
добраЯ старушка машинально поднЯлась с места, достала из Ящика ключ от
комнаты г-на Њадлена и подсвечник, который он всегда брал с собой,
поднимаЯсь по лестнице к себе наверх, повесила ключ на гвоздик, откуда он
снимал его обычно, и поставила подсвечник рЯдом, словно ожидаЯ хозЯина.
Џотом она опЯть села на стул и погрузилась в свои мысли. ‘лавнаЯ старушка
проделала это совершенно бессознательно.
’олько часа через два с лишним она очнулась от своей задумчивости и
воскликнула:
- ѓосподи €исусе! Џодумать только! џ повесила его ключ на гвоздик!
‚ эту самую минуту окно ее каморки отворилось, в отверстие просунулась
рука, взЯла ключ и подсвечник и зажгла восковую свечу от сальной, горевшей
на столе.
Џривратница поднЯла глаза и застыла с разинутым ртом, делаЯ усилие,
чтобы у нее не вырвалсЯ крик.
Ћна узнала эти пальцы, эту руку, рукав этого редингота.
’о был г-н Њадлен.
‚ течение нескольких секунд она не могла вымолвить ни слова, сердце у
нее "захолонуло", как выразилась она, рассказываЯ впоследствии об этом
приключении.
- Ћ господи! ќто вы, господин мэр? - вскричала она наконец. - Ђ Я-то
думала, что вы...
Ћна запнулась, конец ее фразы был бы непочтительным по отношению к
началу. †ан ‚альжан все еще оставалсЯ длЯ нее господином мэром.
Ћн докончил ее мысль.
- ‚ тюрьме, - сказал он. - џ и был там. џ выломал железный прут в
решетке окна, спрыгнул с крыши, и вот Я здесь. ‘ейчас Я поднимусь к себе
наверх, а вы пришлите ко мне сестру ‘имплицию. Ћна, наверное, сидит у тела
бедной женщины.
‘таруха повиновалась.
Ћн не стал просить ее о молчании; он был уверен, что она позаботитсЯ о
его безопасности лучше, чем он сам.
Ќикто так и не узнал впоследствии, каким образом ему удалось проникнуть
во двор, не открываЯ ворот. “ него всегда был при себе запасной ключ от
калитки, но ведь при обыске у него должны были отобрать ключ. ќто
обстоЯтельство так и осталось невыЯсненным.
Ћн поднЯлсЯ по лестнице, котораЯ вела в его комнату.
„ойдЯ до верхней площадки, он оставил подсвечник на последней
ступеньке, бесшумно открыл дверь, нащупал в темноте и закрыл окно и ставень,
затем воротитсЯ за свечой и снова вошел в комнату.
ќта предосторожность была нелишней; как мы помним, окно выходило на
улицу, и на него могли обратить внимание.
Ћн осмотрелсЯ по сторонам, бросил взглЯд на стол, на стул, на постель,
которую не раскрывал уже трое суток. Ќигде не было никаких следов беспорЯдка
позапрошлой ночи. Џривратница "прибралась в комнате", но, на этот раз,
аккуратно разложила на столе вынутые из золы два железных наконечника его
палки и монету в сорок су, почерневшую от огнЯ.
Ћн взЯл листок бумаги, написал на нем: "‚от два железных наконечника
моей палки и украденнаЯ у Њалыша †ерве монета в сорок су, о которой Я
говорил в суде присЯжных", потом переложил на этот листок серебрЯную монету
и два куска железа так, чтобы они сразу бросились в глаза каждому, кто вошел
бы в комнату. Ћн вынул из шкафа старую рубаху и разорвал ее. Џолучилось
несколько кусков полотна - в них он завернул серебрЯные подсвечники. Љстати
сказать, в нем не было заметно ни торопливости, ни волнениЯ; заворачиваЯ
подсвечники епископа, он жевал кусок черного хлеба. ‚озможно, что это была
тюремнаЯ порциЯ, захваченнаЯ им при побеге.
Ћб этом свидетельствовали хлебные крошки, найденные на полу комнаты при
обыске, произведенном несколько позже.
Љто-то два раза тихо постучал в дверь.
- ‚ойдите, - сказал он.
‚ошла сестра ‘имплициЯ.
Ћна была бледна, глаза ее были заплаканы. ‘веча дрожала в ее руке.
†естокие удары судьбы обладают той особенностью, что до какой бы степени
совершенства или черствости мы ни дошли, они извлекают из глубины нашего "Я"
человеческую природу и заставлЯют ее показатьсЯ на свет. ЏотрЯсениЯ этого
днЯ снова превратили монахиню в женщину. Ћна проплакала весь день и теперь
всЯ дрожала.
†ан ‚альжан написал на листке бумаги несколько строк и протЯнул ей
записку.
- ‘естрица! Џередайте это нашему кюре! ‹исток не был сложен. Ћна
мельком взглЯнула на него
- Њожете прочесть, - сказал он.
Ћна прочитала: "џ прошу господина кюре распорЯдитьсЯ всем тем, что Я
оставлЯю здесь. Џокорно прошу оплатить судебные издержки по моему делу и
похоронить умершую сегоднЯ женщину. Ћстальное - бедным".
‘естра хотела что-то сказать, но едва могла произнести несколько
бессвЯзных звуков. Ќаконец ей удалось выговорить:
- Ќе угодно ли вам, господин мэр, повидать в последний раз несчастную
страдалицу?
- Ќет, - сказал он, - за мной погонЯ, менЯ могут арестовать в ее
комнате, а это потревожило бы ее покой.
…два он успел договорить эти слова, как на лестнице раздалсЯ сильный
шум. ЏослышалсЯ топот ног на ступеньках и голос старухи привратницы, громко
и пронзительно кричавшей:
- ЉлЯнусь господом богом, сударь, что за весь день и за весь вечер сюда
не входила ни одна душа, а Я ведь ни на минуту не отлучалась от дверей!
Њужской голос возразил:
- Ћднако в этой комнате горит свет.
Ћни узнали голос †авера.
ђасположение комнаты было таково, что дверь, открываЯсь, загораживала
правый угол. †ан ‚альжан задул восковую свечу и стал в этот угол.
‘естра ‘имплициЯ упала на колени возле стола.
„верь отворилась.
‚ошел †авер.
€з коридора слышалось перешептывание нескольких человек и уверениЯ
привратницы.
ЊонахинЯ не поднимала глаз. Ћна молилась.
‘веча, поставленнаЯ ею на камин, едва мерцала.
†авер увидел сестру и в замешательстве остановилсЯ на пороге.
‚спомним, что сущностью †авера, его основой, его родной стихией было
глубокое преклонение перед всЯкой властью. Ћн был цельной натурой и не
допускал длЯ себЯ ни возражений, ни ограничений. €, разумеетсЯ, духовнаЯ
власть стоЯла длЯ него превыше всЯкой другой: он был набожен, соблюдал
обрЯды и был так же педантичен в этом отношении, как и во всех остальных. ‚
его глазах свЯщенник был духом, не знающим заблуждениЯ, монахинЯ -
существом, не ведающим греха. ’о были души, жившие за глухой оградой, и
единственнаЯ дверь ее открывалась лишь затем, чтобы пропустить в наш грешный
мир истину.
Љогда он увидел сестру, первым его побуждением было удалитьсЯ.
Ћднако в нем говорило и другое чувство, чувство долга, владевшее им и
властно толкавшее его в противоположную сторону. ‘ледующим его побуждением
было - остатьсЯ и по крайней мере осмелитьсЯ задать вопрос.
Џеред ним была та самаЯ сестра - ‘имплициЯ, котораЯ не солгала ни разу в
жизни. †авер знал об этом и именно по этой причине особенно преклонЯлсЯ
перед ней.
- ‘естрица! - сказал он. - ‚ы одна в этой комнате?
Ќаступила ужаснаЯ минута. ЃеднаЯ привратница едва не лишилась сознаниЯ.
‘естра поднЯла глаза и ответила:
- „а.
- ‡начит, - продолжал †авер, - простите менЯ за настойчивость, но Я
выполнЯю свой долг, - значит вы не видели сегоднЯ вечером одну личность,
одного человека? Ћн сбежал, мы ищем его. ‚ы не видели человека по имени †ан
‚альжан?
- Ќет, - ответила сестра.
Ћна солгала. Ћна солгала дважды, раз за разом, без колебаний, без
промедлениЯ, с такой быстротой, с какой человек приносит себЯ в жертву.
- Џрошу прощениЯ, - сказал †авер и, низко поклонившись, вышел.
Ћ свЯтаЯ девушка! ‚от уже много лет, как тебЯ нет в этом мире; ты уже
давно соединилась в царстве вечного света со своими сестрами-девственницами
и братьЯми-ангелами. „а зачтетсЯ тебе в раю эта ложь!
‘видетельство сестры было столь убедительно длЯ †авера, что он даже не
заметил одного странного обстоЯтельства: на столе стоЯла другаЯ свеча,
только что потушеннаЯ и еще чадившаЯ.
—ас спустЯ какой-то человек, пробираЯсь сквозь деревьЯ и густой туман,
быстро удалЯлсЯ от ЊонрейлЯ-Џриморского по направлению к Џарижу. ќтот
человек был †ан ‚альжан. ЏоказаниЯми двух или трех возчиков, встретивших его
дорогой, было установлено, что он нес какой-то сверток и что на нем была
надета блуза. ѓде он взЯл ее? Ќеизвестно. ‚прочем, за несколько дней до того
в фабричной больнице умер старик рабочий, который не оставил после себЯ
ничего, кроме блузы. Ќе была ли это та самаЯ блуза?
…ще несколько слов о ”антине.
“ всех нас есть одна общаЯ мать-землЯ. ќтой-то матери и возвратили
”антину.
Љюре считал, что хорошо поступил, - и, может быть, действительно
поступил хорошо, - сохранив возможно большую часть денег, оставленных †аном
‚альжаном, длЯ бедных. ‚ конце концов о ком тут шла речь? ‚сего лишь о
каторжнике и о публичной женщине. ‚от почему он крайне упростил погребение
”антины, ограничившись самым необходимым-то есть общей могилой.
€так, ”антину похоронили в том углу кладбища, который принадлежит всем
и никому, в углу, где хоронЯт бесплатно и где беднЯки исчезают без следа. Љ
счастью, бог знает, где отыскать душу. ”антину опустили в гробовую тьму,
среди костей, неведомо кому принадлежавших; прах ее смешалсЯ с прахом других
людей. Ћна была брошена в общую Яму. …е могила была подобна ее ложу.
ѓлава перваЯ. —’Ћ ЊЋ†ЌЋ “‚€„…’њ ЏЋ „ЋђЋѓ… €‡ Ќ€‚…‹џ
‚ прошлом (1861) году, солнечным майским утром, прохожий,
рассказывающий эту историю, прибыв из ЌивелЯ, направлЯлсЯ в ‹а - ѓюльп. Ћн
шел по широкому обсаженному деревьЯми шоссе, которое тЯнулось по цепи
холмов, то поднимаЯсь, то опускаЯсь как бы огромными волнами. Ћн миновал
‹илуа и Ѓуа - ‘еньер - €ссак. Ќа западе уже виднелась крытаЯ шифером
колокольнЯ Ѓрен - л'Ђлле, похожаЯ на перевернутую вазу. Ћн оставил позади
раскинувшуюсЯ на холме рощу и, на повороте проселка, около какого-то подобиЯ
виселицы, источенной червЯми, с надписью: "‘тараЯ застава N 4", кабачок,
фасад которого украшала вывеска: "Ќа вольном воздухе. —астнаЯ кофейнаЯ
ќшабо".
ЏройдЯ еще четверть лье, он спустилсЯ в небольшую долину, где, вытекаЯ
из-под мостовой арки в дорожной насыпи, струилсЯ ручей. Ќе густые, но
Ярко-зеленые деревьЯ, оживлЯвшие долину по одну сторону шоссе, разбегались
на противоположной стороне по лугам и в живописном беспорЯдке тЯнулись к
Ѓрен - л'Ђлле.
Ќаправо, на краю дороги, виднелсЯ постоЯлый двор, четырехколеснаЯ
тележка перед воротами, большаЯ вЯзанка жердей длЯ хмелЯ, плуг, куча
хворосту возле живой изгороди, дымившаЯсЯ в квадратной Яме известь,
лестница, прислоненнаЯ к старому открытому сараю с соломенными перегородками
внутри. ЊолодаЯ девушка полола в поле, где трепалась на ветру огромнаЯ
желтаЯ афиша, возвещавшаЯ, по всей вероЯтности, о Ярмарочном представлении
по случаю храмового праздника. ‡а углом постоЯлого двора, вдоль лужи, в
которой плескалась стаЯ уток, пролегала скверно вымощеннаЯ дорожка,
углублЯвшаЯсЯ в чащу кустарника. ’уда и направилсЯ прохожий.
ЏройдЯ около сотни шагов вдоль ограды XV столетиЯ, увенчанной острым
щипцом из цветного кирпича, он очутилсЯ перед большими каменными сводчатыми
воротами с прЯмым поперечным брусом над створками в суровом стиле ‹юдовика
XIV и двумЯ плоскими медальонами по сторонам. ”асад зданиЯ, такого же
строгого стилЯ, возвышалсЯ над воротами; стена, перпендикулЯрнаЯ фасаду,
почти вплотную подходила к воротам, образуЯ прЯмой угол. Џеред ними на
полЯне валЯлись три бороны, сквозь зубьЯ которых пробивались весенние цветы.
‚орота были заперты. ‡атворЯлись они двумЯ ветхими створками, на которых
висел старый, заржавленный молоток.
‘олнце светило Ярко; ветви деревьев тихо покачивались с тем нежным
майским шелестом, который, кажетсЯ, исходит скорее от гнезд, нежели от
листвы, колеблемой ветерком. ‘мелаЯ пташка, видимо влюбленнаЯ, звонко
заливалась меж ветвей раскидистого дерева.
Џрохожий нагнулсЯ и внизу, с левой стороны правого упорного камнЯ
ворот, разглЯдел довольно широкую круглую впадину, похожую на внутренность
шара. ‚ эту минуту ворота распахнулись и поЯвилась крестьЯнка.
Ћна увидела прохожего и догадалась, на что он смотрит.
- ‘юда попало французское Ядро, - сказала она и добавила: - Ђ вот
здесь, повыше, на воротах, около гвоздЯ, - это след картечи, но она не
пробила дерева насквозь.
- Љак называетсЯ эта местность? - спросил прохожий.
- ѓугомон, - ответила крестьЯнка.
Џрохожий выпрЯмилсЯ, сделал несколько шагов и заглЯнул за изгородь. Ќа
горизонте, сквозь деревьЯ, он заметил пригорок, а на этом пригорке нечто,
похожее издали на льва.
Ћн находилсЯ на поле битвы при ‚атерлоо.
ѓугомон - вот то зловещее место, начало противодействиЯ, первое
сопротивление, встреченное при ‚атерлоо великим лесорубом …вропы, имЯ
которого Ќаполеон, первый неподатливый сук под ударом его топора.
Ќекогда это был замок, ныне - всего только ферма. ѓугомон длЯ знатока
старины - "ѓюгомон". ќтот замок был воздвигнут ѓюго, сиром де ‘омерель, тем
самым, который внес богатый вклад в шестое капелланство аббатство ‚илье.
Џрохожий толкнул ворота и, задев локтем стоЯвшую под их сводом старую
колЯску, вошел во двор.
Џервое, что поразило его на этом внутреннем дворе, были ворота в стиле
XVI века, похожие на арку, ибо все вокруг них обрушилось. ђазвалины часто
производЯт величественное впечатление. Ѓлиз арки в стене находились другие
сводчатые ворота времен ѓенриха IV, сквозь которые видны были деревьЯ
фруктового сада. Ћколо этих ворот - навознаЯ Яма, мотыги, лопаты, тачки,
старый колодец с каменной плитой на месте передней стенки и железной
вертушкой на вороте, резвЯщийсЯ жеребенок, индюк, распускающий веером хвост,
часовнЯ с маленькой звонницей, грушевое дерево в цвету, осенЯющее ветвЯми
стену часовни, - таков этот двор, завоевать который было мечтой Ќаполеона.
…сли бы он сумел овладеть им, то, быть может, этот уголок земли сделал бы
его владыкой мира. ’ут куры роютсЯ в пыли. ђычит большаЯ собака; она щерит
клыки и заменЯет теперь англичан.
Ђнгличане не могли не вызвать изумлениЯ. —етыре гвардейские роты Љука в
течение семи часов выдерживали ожесточенный натиск целой армии.
ѓугомон, изображенный на карте в горизонтальной плоскости, включаЯ все
строениЯ и огороженные участки, представлЯет собой неправильный
прЯмоугольник со срезанным углом. ‚ этом углу, под защитой стены, с которой
можно было обстреливать в упор атакующих, и находЯтсЯ южные ворота. ‚
ѓугомоне двое ворот: южные - ворота замка, и северные - ворота фермы.
Ќаполеон направил против ѓугомона своего брата †ермона; здесь столкнулись
дивизии ѓильемино, ”уа и Ѓашлю; почти весь корпус ђейлЯ тут был введен в бой
и погиб. Љеллерман потратил весь свой запас Ядер на эту героическую стену.
ЋтрЯд Ѓодюэна с трудом проник в ѓугомон с севера, а бригада ‘уа хоть и
ворвалась туда с юга, но овладеть им не смогла.
‘троениЯ фермы окружают двор с юга. —асть северных ворот, разбитых
французами, висит, зацепившись за стену. ќто четыре доски, приколоченные к
двум перекладинам, и на них отчетливо видны глубокие шрамы, следы атаки.
‚ глубине двора видны полуоткрытые северные ворота с заплатой из досок
на месте вышибленной французами и висЯщей теперь на стене створки. Ћни
проделаны в кирпичной с каменным основанием стене, замыкающей двор с севера.
ќто обыкновенные четырехугольные проходные ворота, какие можно видеть на
всех фермах: две широкие створки, сколоченные из необтесанных досок. ‡а ними
расстилаютсЯ луга. ‡а этот вход бились ожесточенно. Ќа косЯках ворот долго
оставались следы окровавленных рук. €менно здесь был убит Ѓодюэн.
…ще и сейчас ураган боЯ ощущаетсЯ на дворе; здесь запечатлен его ужас;
неистовство рукопашной схватки словно застыло в самом ее разгаре, это живет,
а то умирает; кажетсЯ, все это было вчера. ђушатсЯ стены, падают камни,
стонут бреши; проломы похожи на раны; склонившиесЯ и дрожащие деревьЯ будто
силЯтсЯ бежать отсюда.
ќтот двор в 1815 году был застроен теснее, чем ныне. Џостройки, которые
позже были разрушены, образовали в нем выступы, углы, резкие повороты.
Ђнгличане укрепились там; французы ворвались туда, но не смогли
удержатьсЯ. ђЯдом с часовней сохранилось обрушившеесЯ, вернее,
развороченное, крыло зданиЯ - все, что осталось от ѓугомонского замка. ‡амок
служил крепостью, часовнЯ - блокгаузом. ‡десь происходило взаимное
истребление. ”ранцузы, обстреливаемые со всех сторон - из-за стен, с
чердачных вышек, из глубины погребов, изо всех окон, изо всех отдушин, изо
всех щелей в стенах, - притащили фашины и подожгли стены и людей. Џожар был
ответом на картечь.
‚ разрушенном крыле замка сквозь забранные железными решетками окна
видны остатки разоренных покоев главного кирпичного зданиЯ; в этих покоЯх
засела английскаЯ гвардиЯ. ‚интоваЯ лестница, рассевшаЯсЯ от нижнего этажа
до самой крыши, кажетсЯ внутренностью разбитой раковины. ‹естница проходила
сквозь два этажа; осажденные на ней и загнанные наверх англичане разрушили
нижние ступени. € теперь эти широкие плиты голубоватого камнЯ лежат грудой
среди разросшейсЯ крапивы. „есЯток ступеней еще держитсЯ в стене; на первой
из них высечено изображение трезубца. ќти недосЯгаемые степени крепко сидЯт
в своих гнездах. ЋстальнаЯ часть лестницы похожа на челюсть, лишенную зубов.
’ут же высЯтсЯ два дерева. Ћдно засохло, другое повреждено у корнЯ, но
каждою весну зеленеет вновь. Ћно начало прорастать сквозь лестницу с 1815
года.
ђезнЯ происходила в часовне. ’еперь там снова тихо, но у нее странный
вид. ‘о времен бойни богослужений в ней не совершали. Ћднако аналой уцелел -
грубый деревЯнный аналой, прислоненный к необтесанной каменной глыбе. —етыре
выбеленные стены, против престола дверь, два полукруглых окошка, на двери
большое деревЯнное распЯтие, над распЯтием четырехугольнаЯ отдушина,
заткнутаЯ охапкой сена, в углу, на земле, стараЯ разбитаЯ оконнаЯ рама -
такова эта часовнЯ. Ћколо аналоЯ прибита деревЯннаЯ, XV века, статуЯ свЯтой
Ђнны; голова младенца €исуса оторвана картечью. ”ранцузы, на некоторое времЯ
овладевшие часовней и затем выбитые из нее, подожгли ее. ЏламЯ охватило
ветхое строение. Ћно превратилось в раскаленную печь. ‘горела дверь, сгорел
пол, не сгорело лишь деревЯнное распЯтие. ЏламЯ обуглило ноги •риста,
превратив их в почерневшие обрубки, но дальше не пошло. Џо словам местных
жителей, это было чудо. Њладенцу €исусу, которого обезглавили,
посчастливилось меньше, чем распЯтию.
‘тены испещрены надписЯми. “ ног •ристовых можно прочесть: Henquines
{ќнкинес (исп.).}, Ђ дальше: Conde de Rio Maior {ѓраф де ђио Њайор (исп.).}.
Marques у Marquesa de Almagro (Habаnа) {Њаркиз и маркиза де Ђльмагро
(ѓавана) (исп.).}. ‚стречаютсЯ и французские имена с восклицательными
знаками, говорЯщими о гневе. ‚ 1849 году стены выбелили: здесь нации
поносили одна другую.
‚озле двери часовни подобрали труп, державший в руке топор. ќто был
труп подпоручика ‹егро.
‚ыходишь из часовни и направо замечаешь колодец. Ќа этом дворе их два.
‘прашиваешь: почему у этого колодца нет ведра и блока? Ђ потому, что из него
не черпают больше воды. Џочему же из него не черпают больше воды? Џотому что
он набит скелетами.
Џоследний, кто брал воду из этого колодца, был ѓильом ван Љильсом. ќтот
крестьЯнин проживал в ѓугомоне и работал в замке садовником. 18 июнЯ 1815
года его семьЯ бежала и укрылась в лесу.
‹ес, окружавший аббатство ‚илье, давал в продолжение многих дней и
ночей приют несчастному разбежавшемусЯ населению. …ще и сейчас видны
Явственные следы в виде старых обгоревших пней, отмечающих места жалких
становищ, скрывавшихсЯ в зарослЯх кустарника.
ѓильом ван Љильсом, оставшийсЯ в ѓугомоне, чтобы "стеречь замок",
забилсЯ в погреб. Ђнгличане обнаружили его, вытащили из убежища и, избиваЯ
ножнами сабель, принудили запуганного насмерть человека служить себе. €х
мучила жажда, и ѓильом должен был приносить им пить, черпаЯ воду из колодца.
„лЯ многих то был последний глоток в жизни. Љолодец, из которого пило
столько обреченных на гибель, должен был и сам погибнуть.
Џосле сражениЯ поторопились предать трупы земле. ‘мерть обладает
повадкой, присущей ей одной, - дразнить победу, вслед за славой насылаЯ
болезни. ’иф - непременное дополнение к триумфу. Љолодец был глубок, и его
превратили в могилу. ‚ него сбросили триста трупов. Ѓыть может, это сделали
слишком поспешно. ‚се ли были мертвы? Џредание гласит, что не все. ѓоворЯт,
что в ночь после погребениЯ из колодца слышались слабые голоса, взывавшие о
помощи.
Љолодец стоит посреди двора. ’ри стены, наполовину из камнЯ, наполовину
из кирпича, поставленные наподобие ширм и напоминающие четырехугольную
башенку, окружают его с трех сторон. —етвертаЯ сторона свободна, и отсюда
черпали воду. ‚ задней стене имеетсЯ что-то вроде неправильного круглого
оконца - вероЯтно, пробоина от разрывного снарЯда. “ башенки была когда-то
крыша, от которой сохранились балки. †елезные подпорки правой стены образуют
крест. ЌаклонишьсЯ, и взглЯд тонет в глубине кирпичного цилиндра,
наполненного мраком. ЏодножиЯ стен вокруг колодца заросли крапивой.
ирокаЯ голубаЯ каменнаЯ плита, котораЯ в Ѓельгии служит передней
стенкой колодцев, заменена скрепленными перекладиной пЯтью или шестью
обрубками дерева, узловатыми и кривыми, похожими на огромные кости скелета.
Ќет больше ни ведра, ни цепи, ни блока, но сохранилсЯ еще каменный желоб,
служивший стоком. ‚ нем скапливаетсЯ дождеваЯ вода, и времЯ от времени из
соседних рощ сюда залетает пичужка, чтобы попить из него и тут же улететь.
…динственный жилой дом среди развалин - ферма. „верь дома выходит во
двор. ђЯдом с красивой, в готическом стиле, пластинкой дверного замка
прибита наискось железнаЯ ручка в виде трилистника. ‚ то мгновение, когда
ганноверский лейтенант ‚ильда взЯлсЯ за нее, чтобы укрытьсЯ на ферме,
французский сапер отсек ему руку топором.
‘емьЯ, ныне живущаЯ в этом доме, представлЯет собой потомство давно
умершего садовника ван Љильсома. ‘едаЯ женщина рассказывала мне:
- џ все видела. Њне исполнилось в ту пору три года. ЊоЯ сестра была
постарше, она боЯлась и плакала. Ќас отнесли в лес. џ сидела на руках у
матери. —тобы лучше расслышать, все припадали ухом к земле. Ђ Я повторЯла за
пушкой: "Ѓум, бум!"
‚орота во дворе, те, что налево, как мы уже говорили, выходЯт в
фруктовый сад.
‚ид фруктового сада ужасен.
Ћн состоит из трех частей, вернее сказать - из трех актов драмы. ЏерваЯ
часть - цветник, втораЯ - фруктовый сад, третьЯ - роща. ‚се они обнесены
общей оградой: со стороны входа - строениЯ замка и ферма, налево - плетень,
направо - стена, в глубине - стена. ЏраваЯ стена - кирпичнаЯ, стена в глубине
- каменнаЯ. Џрежде всего входишь в цветник. Ћн расположен в самом низу,
засажен кустами смородины, зарос сорными травами и заканчиваетсЯ огромной
облицованной тесаным камнем террасой с круглыми балЯсинами. ќто был
господский сад в том раннем французском стиле, который предшествовал
‹енотру; ныне же это руины и терновник. ЏилЯстры увенчаны шарами, похожими
на каменные Ядра. …ще и теперь насчитывают сорок три уцелевшие балЯсины на
подставках, остальные валЯютсЯ в траве. Џочти на всех видны следы картечи. Ђ
одна, поврежденнаЯ, держитсЯ на перебитом своем конце, точно сломаннаЯ нога.
‚от в этот-то цветник, находЯщийсЯ ниже фруктового сада, проникли шесть
солдат первого пехотного полка и, не имеЯ возможности выйти оттуда,
настигнутые и затравленные, словно медведи в берлоге, принЯли бой с двумЯ
ганноверскими ротами, из которых одна была вооружена карабинами. ѓанноверцы
расположились за этой балюстрадой и стрелЯли сверху. Ќеустрашимые пехотинцы,
стрелЯЯ снизу, шесть против сотни, и не имеЯ иного прикрытиЯ, кроме кустов
смородины, продержались четверть часа.
ЏоднимаешьсЯ на несколько ступеней и выходишь из цветника в фруктовый
сад. ‡десь, на пространстве в несколько квадратных саженей, в течение часа
пали тысЯча пЯтьсот человек. ЉажетсЯ, стены и сейчас готовы принЯть бой.
’ридцать восемь бойниц, пробитых в них англичанами на разной высоте, еще
уцелели. Џротив шестнадцатой бойницы находЯтсЯ две могилы англичан с
надгробными гранитными плитами. Ѓойницы есть лишь в южной стене, на которую
были брошены главные силы. ‘наружи стена скрыта высокой живой изгородью.
”ранцузы, наступаЯ, предполагали, что им придетсЯ брать приступом изгородь,
а наткнулись на стену, на препЯтствие и на засаду - на английскую гвардию,
на тридцать восемь орудий, паливших одновременно, на ураган Ядер и пуль, и
бригада ‘уа была разгромлена. ’ак началась битва при ‚атерлоо.
Ћднако фруктовый сад был взЯт. ‹естниц не было, французы карабкались на
стены, цеплЯЯсь ногтЯми. Џод деревьЯми завЯзалсЯ рукопашный бой. ‚сЯ трава
кругом обагрилась кровью. Ѓатальон Ќассау в семьсот человек был весь
уничтожен. ЌаружнаЯ сторона стены, против которой стоЯли две батареи
Љеллермана, всЯ изрыта картечью.
Ќо и этот фруктовый сад, как всЯкий сад, не остаетсЯ безучастным к
приходу весны. € здесь распускаютсЯ лютики и маргаритки, растет высокаЯ
трава, пасутсЯ рабочие лошади; протЯнутые между деревьЯми веревки с сохнущим
бельем заставлЯют прохожих пригибатьсЯ; ступаешь по этой целине, и нога то и
дело попадает в кротовые норы. ‚ густой траве можно разглЯдеть сваленный, с
вывороченными корнЯми, зеленеющий ствол дерева. Љ нему прислонилсЯ, умираЯ,
майор Ѓлакман. Џод высоким соседним деревом пал немецкий генерал „юпла,
француз по происхождению, эмигрировавший с семьей из ”ранции после отмены
Ќантского эдикта. ‘овсем рЯдом склонилась стараЯ, больнаЯ ЯблонЯ с повЯзкой
из соломы и глины. Џочти все Яблони пригнулись к земле от старости. Ќет ни
одной, в которой не засела бы ружейнаЯ или картечнаЯ пулЯ. ќтот сад полон
сухостоЯ. ‘реди ветвей летают вороны; вдали виднеетсЯ роща, где цветет
множество фиалок.
‡десь убит Ѓодюэн, ранен ”уа, здесь были пожар, резнЯ, бойнЯ, здесь
бурлил поток английской, немецкой и французской крови; здесь колодец, битком
набитый трупами; здесь уничтожены полк Ќассау и полк Ѓрауншвейгский, убит
„юпла, убит Ѓлакман, искалечена английскаЯ гвардиЯ, погублены двадцать
французских батальонов из сорока, составлЯвших корпус ђейлЯ, в одних только
развалинах замка ѓугомон изрублены саблЯми, искрошены, задушены,
расстрелЯны, сожжены три тысЯчи человек, - и все это лишь длЯ того, чтобы
ныне какой-нибудь крестьЯнин мог сказать путешественнику: "‘ударь, дайте мне
три франка! …сли хотите, Я расскажу вам, как было дело при ‚атерлоо".
ѓлава третьЯ. 18 €ћЌџ 1815 ѓЋ„Ђ
‚озвратимсЯ назад - это право каждого повествователЯ - и перенесемсЯ в
1815 год и даже несколько ранее того времени, с которого начинаютсЯ событиЯ,
рассказанные в первой части этой книги.
…сли бы в ночь с 17 на 18 июнЯ 1815 года не шел дождь, то будущее
…вропы было бы иным. Ќесколько лишних капель воды сломили Ќаполеона. —тобы
‚атерлоо послужило концом Ђустерлица, провидению оказалсЯ нужным небольшой
дождь; достаточно было тучи, пронесшейсЯ по небу, вопреки этому времени
года, чтобы вызвать крушение целого мира.
Ѓитва при ‚атерлоо могла начатьсЯ лишь в половине двенадцатого, и это
дало возможность Ѓлюхеру прибыть вовремЯ. Џочему? Џотому что землЯ размокла
и надо было переждать, пока дороги обсохнут, чтобы подвезти артиллерию.
Ќаполеон был артиллерийским офицером, он и сам это чувствовал. ‚сЯ
сущность этого изумительного полководца сказалась в одной фразе его доклада
„иректории по поводу Ђбукира - "’акое-то из наших Ядер убило шесть человек".
‚се его военные планы были рассчитаны на артиллерию. ‘тЯнуть в назначенное
место всю артиллерию - вот что было длЯ него ключом победы. ‘тратегию
вражеского генерала он рассматривал как крепость и пробивал в ней брешь.
‘лабые места подавлЯл картечью, завЯзывал сражениЯ и разрешал их исход
пушкой. …го гений - гений точного прицела. ђассекать каре, распылЯть полки,
разрывать строй, уничтожать и рассеивать плотные колонны войск - вот его
цель; разить непрестанно - это он доверил Ядру. ќта устрашающаЯ система в
союзе с гениальностью за пЯтнадцать лет сделала непобедимым мрачного мастера
ратного дела.
18 июнЯ 1815 года он тем более рассчитывал на артиллерию, что численное
ее превосходство было на его стороне. ‚ распорЯжении ‚еллингтона было всего
лишь сто пЯтьдесЯт девЯть орудий, у Ќаполеона - двести сорок.
Џредставьте себе, что землЯ была бы суха, артиллериЯ подошла бы вовремЯ
и битва могла бы начатьсЯ в шесть утра. Ћна была бы закончена к двум часам
днЯ, то есть за три часа до прибытиЯ пруссаков.
‚елика ли долЯ вины Ќаполеона в том, что битва была проиграна? Њожно ли
обвинЯть в кораблекрушении кормчего?
Ќе осложнилсЯ ли Явный упадок физических сил Ќаполеона в этот период
упадком и его душевных сил? Ќе износились ли за двадцать лет войны клинок и
ножны, не утомились ли его дух и тело? Ќе стал ли в полководце, как это ни
прискорбно, брать верх уже отслуживший воин? Ћдним словом, не угасал ли уже
тогда этот гений, как полагали многие видные историки? Ќе впадал ли он в
неистовство лишь длЯ того, чтобы скрыть от самого себЯ свое бессилие? Ќе
начинал ли колебатьсЯ в предчувствии неверного будущего, дуновениЯ которого
ощущал? Џерестал ли - что так важно длЯ главнокомандующего - сознавать
опасность? Ќе существует ли и длЯ этих великих людей реальности, длЯ этих
гигантов действиЯ возраст, когда их гений становитсЯ близоруким? Ќад
совершенными гениЯми старость не имеет власти; длЯ „анте, длЯ Њикеланджело
стареть - значило расти; неужели же длЯ Ђннибала и Ќаполеона это означало
увЯдать? Ќе утратил ли Ќаполеон чувство победы? Ќе дошел ли он до того, что
не распознавал подводных скал, не угадывал западни, не видел осыпающихсЯ
краев бездны? Ќе лишилсЯ ли он дара предвидениЯ катастрофы? Ќеужели он, кому
когда-то были ведомы все пути к славе и кто с высоты своей сверкающей
колесницы перстом владыки указывал на них, теперь, в гибельном ослеплении,
увлекал свои шумные, послушные легионы в бездну? Ќе овладело ли им в сорок
шесть лет полное безумие? Ќе превратилсЯ ли этот подобный титану возничий
судьбы просто в беспримерного сорвиголову?
Њы этого не думаем.
Ќамеченный им план битвы был, по общему мнению, образцовым. “дарить в
лоб союзным войскам, пробить брешь в рЯдах противника, разрезать
неприЯтельское войско надвое, англичан оттеснить к ѓалю, пруссаков к ’онгру,
разъединить ‚еллингтона с Ѓлюхером, овладеть плато Њон-‘ен-†ан, захватить
Ѓрюссель, сбросить немцев в ђейн, а англичан в море - вот что длЯ Ќаполеона
представлЯла собой эта битва. „альнейший образ действий подсказало бы
будущее.
Њы, конечно, не собираемсЯ излагать здесь историю ‚атерлоо; одно из
основных действий рассказываемой нами драмы свЯзано с этой битвой, но
историЯ самой битвы не ЯвлЯетсЯ предметом нашего повествованиЯ; к тому же
она описана, и описана мастерски, Ќаполеоном - с одной точки зрениЯ, и целой
плеЯдой историков {‚альтером ‘коттом, ‹амартином, ‚олабелем, арасом, Љине,
’ьером (Џрим. авт.).} - с другой. —то же касаетсЯ нас, то мы, предоставлЯЯ
историкам спорить между собою, останемсЯ лишь далеким зрителем, идущим по
долине любознательным прохожим, который наклонЯетсЯ над землей, удобренной
трупами, и принимает, быть может, видимость за реальность. Њы не вправе
пренебречь во имЯ науки совокупностью фактов, в которых, несомненно, есть
нечто иллюзорное; мы не обладаем ни военным опытом, ни знанием стратегии,
которые могли бы оправдать ту или иную систему взглЯдов. Њы полагаем лишь,
что действиЯ обоих полководцев в битве при ‚атерлоо были подчинены сцеплению
случайностей. € если дело идет о роке - этом загадочном обвинЯемом, - то мы
судим его, как судит народ-этот простодушный судьЯ.
’ем, кто желает Ясно представить себе сражение при ‚атерлоо, надо
вообразить лежащую на земле громадную букву Ђ. ‹еваЯ сторона этой буквы -
дорога на Ќивель, праваЯ - дорога на †енап, поперечнаЯ черта буквы Ђ -
проложеннаЯ в ложбине дорога из Ћэна в Ѓрен - л'Ђлле. ‚ерхнЯЯ точка буквы Ђ
- Њон-‘ен-†ан, там находилсЯ ‚еллингтон; леваЯ нижнЯЯ точка - ѓугомон, там
стоЯли ђейль и †ером Ѓонапарт; праваЯ нижнЯЯ точка - Ѓель-ЂльЯнс, там
находилсЯ Ќаполеон. Ќемного ниже, где поперечнаЯ черта пересекает правую
сторону буквы Ђ, расположен ѓе - ‘ент. ‚ центре поперечной черты находилсЯ
пункт, где был решен исход сражениЯ. €менно там позднее и водрузили льва -
символ высокого героизма императорской гвардии.
’реугольник в верхушке Ђ, между двумЯ палочками и поперечной чертой, -
это плато Њон-‘ен-†ан. ‚ борьбе за это плато и заключалось сражение.
”ланги обеих армий тЯнулись вправо и влево от дорог на †енап и Ќивель.
„'ќрлон стоЯл против Џиктона, ђейль - против ѓилЯ.
‡а вершиной буквы Ђ, за плато Њон-‘ен-†ан, находитсЯ ‘уанский лес.
—то же касаетсЯ равнины, то вообразите себе обширное волнообразное
пространство, где каждый следующий вал встает над предыдущим, а все вместе
поднимаютсЯ к Њон-‘ен-†ан, доходЯ до самого леса.
„ва неприЯтельских войска на поле битвы - это два борца. ќто схватка
врукопашную. Ћдин стараетсЯ повалить другого. –еплЯютсЯ за все; любой куст -
опора, угол стены - защита; отсутствие самого жалкого домишки длЯ прикрытиЯ
тыла заставлЯет иногда отступать целый полк. ‚падина в долине, неровность
почвы, кстати пробежавшаЯ наперерез тропинка, лесок, овраг - все может
задержать шаг исполина, именуемого армией, и помешать его отступлению.
Џокинувший поле битвы побежден. ‚от откуда вытекает обЯзанность командующего
всматриватьсЯ в каждую группу деревьев, проверЯть каждый холмик.
Ћба полководца тщательно изучили равнину Њон ‘ен-†ан, ныне именуемую
равниной ‚атерлоо. ‡а год до этого ее исследовал с мудрой
предусмотрительностью на случай большого сражениЯ ‚еллингтон. ‚ этой
местности и в этом бою лучшие условиЯ оказались у ‚еллингтона, худшие - у
Ќаполеона. ЂнглийскаЯ армиЯ находилась наверху, французскаЯ внизу.
‚рЯд ли стоит изображать здесь Ќаполеона утром 18 июнЯ 1815 года, на
коне, с подзорной трубой в руках, на возвышенности ђоссом. …го облик и так
всем давно известен. ‘покойный профиль под форменной шапочкой Ѓриеннской
школы, зеленый мундир, белые отвороты, скрывающие орденскую звезду, серый
редингот, скрывающий эполеты, кончик красной орденской ленты в вырезе
жилета, лосины, белый конь под алым бархатным чепраком. по углам которого
вышиты буква N с короной и орлы, на шелковых чулках ботфорты длЯ верховой
езды, серебрЯные шпоры, шпага Њаренго, - весь образ этого последнего –езарЯ,
превозносимого одними и осуждаемого другими, еще стоит у всех перед глазами.
„олгое времЯ образ этот был окружен ореолом, что ЯвлЯлось следствием
легендарного помрачениЯ умов, вызываемого блеском славы многих героев и
затмевающего на тот или иной срок истину; но в настоЯщее времЯ вместе с
историей наступает и проЯснение.
џсность истории неумолима. €сториЯ таит в себе странное, божественное
свойство: будучи сама светом и именно в силу того, что она свет, она бросает
тень туда, где до этого видели сиЯние. Ћдного человека она превращает в два
различных призрака, один нападает на другого, вершит над ним правосудие,
мрачные черты деспота сталкиваютсЯ с обаЯнием полководца. ќто дает народам
более правильное мерило при решающей оценке. Ћпозоренный ‚авилон умалЯет
славу Ђлександра, порабощенный ђим умалЯет славу –езарЯ, разрушенный
€ерусалим умалЯет славу ’ита. ’ираниЯ переживает тирана. ѓоре тому, кто
позади себЯ оставил мрак, воплощенный в своем образе!
ѓлава пЯтаЯ. QUID OBSCURUM {x} ‘ђЂ†…Ќ€‰
{* ’емнаЯ сторона (лат.).}
‚сем хорошо известен первый этап этого сражениЯ. Ќачало неустойчивое,
неЯсное, нерешительное, угрожающее длЯ обеих армий, но длЯ англичан - в
большей степени, чем длЯ французов.
‚сю ночь шел дождь. ‡емлЯ была размыта ливнем. ‚ углублениЯх, словно в
бассейнах, скопилась вода; в некоторых местах вода заливала оси обозных
повозок; с подпруг лошадей капала жидкаЯ грЯзь. …сли бы колосьЯ пшеницы и
ржи, примЯтые потоком движущихсЯ повозок, не заполнили выбоин и не
образовали бы своего рода настил под колесами, то всЯкое движение, особенно
в узких долинах со стороны Џапелота, оказалось бы невозможным.
‘ражение началось поздно. Ќаполеон, как мы уже говорили, имел
обыкновение сосредоточивать в своих руках всю артиллерию, целЯсь, словно из
пистолета, то в одно, то в другое место полЯ битвы; и теперь он поджидал,
когда батареи, поставленные на колеса, смогут быстро и свободно
передвигатьсЯ; длЯ этого необходимо было выглЯнуть солнцу и обсушить землю.
Ќо солнце не выглЯнуло. Џод Ђустерлицем оно встретило его по-другому! Љогда
раздалсЯ первый пушечный залп, английский генерал Љольвиль, взглЯнув на
часы, отметил, что было тридцать пЯть минут двенадцатого.
Ќападение левого французского фланга на ѓугомон, более ожесточенное,
быть может, чем того желал сам император, открыло сражение. Ћдновременно
Ќаполеон атаковал центр, бросив бригаду Љио на ѓе - ‘ент, а Ќей двинул
правый французский фланг против левого английского, имевшего у себЯ в тылу
Џапелот.
Ђтака на ѓугомон была до некоторой степени ложной. ‡аманить туда
‚еллингтона и заставить его отклонитьсЯ влево - таков был план Ќаполеона.
Џлан этот удалсЯ бы, если бы четыре роты английских гвардейцев и
мужественные бельгийцы дивизии Џерпонше не стоЯли так твердо на своих
позициЯх, благодарЯ чему ‚еллингтон, вместо того чтобы стЯнуть туда основные
силы своих войск, послал им длЯ подкреплениЯ всего лишь четыре роты
английских гвардейцев и один брауншвейгский батальон.
Ђтака правого французского крыла на Џапелот имела целью опрокинуть
левое английское крыло, отрезать путь на Ѓрюссель, загородить дорогу на
случай поЯвлениЯ пруссаков, захватить Њон - ‘ен- †ан, оттеснить ‚еллингтона
к ѓугомону, оттуда к Ѓрен - л'Ђлле, оттуда к ѓалю, - ничего не могло быть
Яснее этого плана. ‡а исключением некоторых несчастных случайностей, атака
удалась. Џапелот был отбит, ѓе - ‘ент взЯт приступом.
Ћтметим следующую подробность. ‚ английской пехоте, в частности в
бригаде Љемпта, было много новобранцев. Њолодые солдаты Яростно
сопротивлЯлись нашим грозным пехотинцам; отсутствие опыта восполнЯла
неустрашимость; особенно блестЯще проЯвили они себЯ как стрелки;
солдат-стрелок, предоставленный отчасти собственной инициативе, ЯвлЯетсЯ,
так сказать, сам себе генералом; новобранцы выказали чисто французскую
сообразительность и боевой пыл. Ќовички, пехотинцы сражались с
воодушевлением. ќто не понравилось ‚еллингтону.
Џосле взЯтиЯ ѓе - ‘ента исход битвы стал сомнительным.
‚ этом дне от двенадцати до четырех часов есть неЯсный промежуток;
средина этой битвы почти неуловима и напоминает мрачный хаос рукопашной
схватки. ‚друг наступают сумерки. ‚ тумане виднеетсЯ какаЯ-то зыбь, какое-то
причудливое марево: части военного снарЯжениЯ того времени, ныне почти уже
не встречающиесЯ, высокие меховые шапки, ташки кавалеристов, перекрещенные
на груди ремни, сумки длЯ гранат, доломаны гусар, красные сапоги с набором,
тЯжелые кивера, украшенные витым шнуром, почти чернаЯ пехота Ѓрауншвейга,
смешавшаЯсЯ с Ярко-красной английской, у солдат которой вместо эполет были
толстые белые валики вокруг проймы рукавов, легкаЯ ганноверскаЯ кавалериЯ в
удлиненных кожаных касках с медными полосками и султанами из рыжего конского
волоса, шотландцы с голыми коленЯми и в клетчатых пледах, высокие белые
гетры наших гренадер, - все это представлЯетсЯ как отдельные картины, но не
как рЯды войск, построенные по правилам стратегии, и представлЯет интерес
длЯ ‘альватора ђозы, но не длЯ ѓрибовалЯ.
‚о всЯкой битве есть что-то общее с бурей. Quid obscurum, quid divinum!
{Ќечто темное, нечто божественное (лат.).}. Љаждый историк различает
несколько поразивших его в схватке черт. Љаким бы ни был расчет полководцев,
при столкновении вооруженных масс неизбежны бесчисленные отступлениЯ от
первоначального замысла; приведенные в действие планы обоих полководцев
вклиниваютсЯ один в другой и искажают друг друга. Ќа поле боЯ вот это место
пожирает большее количество сражающихсЯ, чем вон то: как рыхлый грунт -
здесь быстрее, а там медленнее - поглощает льющуюсЯ на него воду. ќто
вынуждает бросать туда больше солдат, чем предполагалось. ќти издержки
предвидеть нельзЯ.
‹иниЯ расположениЯ войск колышетсЯ и извиваетсЯ, словно нить; бесцельно
проливаютсЯ потоки крови; фронт колеблетсЯ; выбывающие или прибывающие полки
образуют в нем заливы или мысы; людские рифы непрерывно перемещаютсЯ; там,
где только что была пехота, поЯвлЯетсЯ артиллериЯ; туда, где находилась
артиллериЯ, примчалась кавалериЯ. Ѓатальоны - словно дымки: только сейчас
здесь было что-то, теперь ищите - его уже нет. Џросветы в рЯдах
передвигаютсЯ; черные валы налетают и откатываютсЯ. Љакой-то кладбищенский
ветер гонит, отбрасывает, вздувает и рассеивает трагические скопища людей.
—то такое рукопашнаЯ схватка? - Љолебание. “стойчивость математически
точного плана отражает минуту, а не целый день. —тобы изобразить битву,
нужен один из тех могучих художников, кисти которых был бы послушен хаос,
ђембрандт напишет ее лучше ‚андермелена, ибо ‚андермелен, точный в полдень,
лжет в три часа пополудни. ѓеометриЯ обманывает, только ураган правдив.
ќто-то и дает право ”олару противоречить Џолибию. „обавим, что всегда
наступает минута, когда битва словно мельчает, переходЯ в стычку, дробитсЯ и
разделЯетсЯ на множество мелких фактов, которые, по выражению самого
Ќаполеона, "относЯтсЯ скорее к биографии полков, чем к истории армий". ‚
таком случае историк имеет неоспоримое право на краткое общее изложение. Ћн
может схватить лишь основы контура борьбы, и ни одному самому
добросовестному повествователю не дано запечатлеть полностью облик грозной
тучи, имЯ которой - битва.
‡амечание это, справедливое по отношению ко всем великим вооруженным
столкновениЯм, особенно применимо к ‚атерлоо.
Ќо все-таки после полуднЯ исход битвы начал определЯтьсЯ.
ѓлава шестаЯ. —…’›ђ… —Ђ‘Ђ ЏЋЏЋ‹“„Ќ€
Љ четырем часам положение английской армии стало серьезным. Џринц
Ћранский командовал центром, ѓиль - правым крылом, Џиктон - левым. ‘мелый
принц Ћранский, вне себЯ, кричал бельгийцам и голландцам: "Ќассау!
Ѓрауншвейг! Ќи шагу назад!" “же ослабевший ѓиль стал под защиту ‚еллингтона.
…го сразила пулЯ, попавшаЯ ему в голову. Џиктон был убит в ту самую минуту,
когда англичане захватили у французов знамЯ 105-го линейного полка. “
‚еллингтона в этой битве были две точки опоры: ѓугомон и ѓе - ‘ент; ѓугомон
еще держалсЯ, но весь пылал; ѓе - ‘ент был взЯт. Ћт защищавшего его
немецкого батальона осталось в живых сорок два человека; все офицеры, за
исключением пЯти, были убиты или захвачены в плен. ’ри тысЯчи сражавшихсЯ
перебили друг друга на этом молотильном току. ‘ержант английской гвардии,
лучший боксер своей страны, слывший среди товарищей непобедимым, был убит
маленьким французским барабанщиком. Ѓеринг был вынужден оставить свои
позиции, Ђльтен зарублен. Њножество знамен было потерЯно, в том числе знамЯ
дивизии Ђльтена и знамЯ ‹юнебургского батальона, которое нес принц из рода
де Џон. ‘ерых шотландцев более не существовало, могучие драгуны Џонсонби
были искрошены. ќту храбрую кавалерию смЯли уланы Ѓро и кирасиры ’раверса;
от тысЯчи двухсот коней уцелело шестьсот; из трех полковников двое погибли.
ѓамильтон был ранен, Њатер убит. Џонсонби пал, пронзенный семью ударами
копьЯ. ѓордон умер, Њарх умер. „ве дивизии - пЯтаЯ и шестаЯ - разгромлены.
ѓугомон был обречен, ѓе - ‘ент взЯт, - оставалсЯ еще один оплот: центр.
Ћн держалсЯ твердо. ‚еллингтон усилил его. Ћн вызвал туда ѓилЯ,
находившегосЯ в Њерб - Ѓрене, он вызвал туда ассе, находившегосЯ в
Ѓрен-л'Ђлле.
–ентр английской армии, слегка вогнутый, очень плотный и мощный, был
расположен на сильно укрепленной позиции. Ћн занимал плато Њон-‘ен-†ан, имеЯ
в тылу деревню, а впереди - откос, в ту пору довольно крутой. Ћн опиралсЯ на
массивное каменное здание, которое в описываемую эпоху было государственным
имуществом, принадлежавшим Ќивелю, и отмечало пересечение дорог. ‚сЯ этa
постройка XVI века была такаЯ крепкаЯ, что пушечные Ядра отскакивали, не
пробиваЯ ее. ‚округ всего плато англичане поставили изгороди, сделали
амбразуры в боЯрышнике, установили пушку между ветвей, в кустах устроили
бойницы. €х артиллериЯ была размещена в густом кустарнике. ќтот вероломный
прием, безусловно допускаемый войной, разрешающей западню, был так искусно
осуществлен, что ѓаксо, посланный в девЯть часов утра длЯ разведки
неприЯтельских батарей, ничего не заметил и, вернувшись, доложил Ќаполеону,
что никаких препЯтствий нет, за исключением двух баррикад, преграждающих
путь на Ќивель и на †енап. ‚ эту пору рожь уже начинала колоситьсЯ; на краю
плато в высоких хлебах залег 95-й батальон бригады Љемпта, вооруженный
карабинами.
’аким образом, центр англо-голландской армии, укрепленный и
обеспеченный поддержкой, находилсЯ в выгодном положении.
“Язвимое место этой позиции представлЯл ‘уанский лес, граничивший в то
времЯ с полем боЯ и прорезанный прудами ѓренандалЯ и Ѓуафора. ЂрмиЯ,
отступаЯ, должна была расколотьсЯ, полки - расстроитьсЯ, артиллериЯ -
погибнуть в болотах. Џо мнению многих специалистов, правда, оспариваемому,
отступление здесь превратилось бы в беспорЯдочное бегство.
‚еллингтон присоединил к своему центру бригаду ассе, снЯтую с правого
крыла, бригаду “инки, снЯтую с левого крыла, и, кроме того, дивизию
Љлинтона. ‘воим англичанам, бригаде Њитчела, полкам ѓалкета и гвардии
Њетленда он дал как прикрытие и фланговое подкрепление брауншвейгскую
пехоту, нассауские части, ганноверцев Љильмансегге и немцев Ћмптеды.
ЃлагодарЯ этому у него под рукой оказалось двадцать шесть батальонов. Џравое
крыло, как говорит арас, было отведено за центр. Њощную батарею
замаскировали мешками с землей в том месте, где ныне помещаетсЯ так
называемый "Њузей ‚атерлоо". Љроме того, в резерве у ‚еллингтона оставались
укрытые в лощине тысЯча четыреста гвардейских драгун ‘омерсета. ќто была
другаЯ половина заслуженно прославленной английской кавалерии. Џонсонби был
уничтожен, зато оставалсЯ ‘омерсет.
ЃатареЯ эта, котораЯ представлЯла бы собой почти редут, будь она
закончена, находилась за низкой садовой оградой, наскоро укрепленной мешками
с песком и широким землЯным валом. Ќо работа над этим укреплением не была
завершена; не хватило времени обнести ее палисадом.
‚еллингтон, встревоженный, но внешне бесстрастный, верхом на коне, весь
день простоЯл впереди существующей и доныне старой мельницы Њон-‘ен-†ан, под
вЯзом, который впоследствии какой-то англичанин, вандал-энтузиаст, купил за
двести франков, спилил и увез. ‚еллингтон сохранЯл героическое спокойствие.
‚округ сыпались Ядра. ђЯдом с ним был убит адъютант ѓордон. ‹орд ѓиль,
указываЯ на разорвавшуюсЯ вблизи гранату, спросил: "Њилорд, каковы же ваши
инструкции и какие распорЯжениЯ вы нам даете, раз вы сами ищете смерти?"
"Џоступать так, как Я", - ответил ‚еллингтон. Љлинтону он отдал краткий
приказ: "„ержатьсЯ до последнего человека". Ѓыло Ясно, что день кончитсЯ
неудачей. "Њожно ли думать об отступлении, ребЯта? ‚спомните о старой
Ђнглии!" - кричал ‚еллингтон своим старым боевым товарищам по ’алавере,
‚иттории и ‘аламанке.
Ћколо четырех часов английские войска дрогнули и отошли. Ќа гребне
плато остались только артиллериЯ и стрелки, все остальное исчезло; полки,
преследуемые французскими гранатами и Ядрами, отступили в глубину, туда, где
и теперь еще пролегает тропинка длЯ рабочих фермы Њон-‘ен-†ан; произошло
попЯтное движение, фронт английской армии скрылсЯ. ‚еллингтон подалсЯ назад.
"Ќачало отступлениЯ!" - воскликнул Ќаполеон.
ѓлава седьмаЯ. ЌЂЏЋ‹…ЋЌ ‚ „“•…
€мператор, хотЯ ему и нездоровилось и трудно было держатьсЯ в седле,
никогда не был в таком великолепном расположении духа, как ч этот день. ‘
раннего утра он, обычно непроницаемый, улыбалсЯ. 18 июнЯ 1815 года эта
глубокаЯ, скрытаЯ под мраморной маской душа беспричинно сиЯла. —еловек,
который был мрачен под Ђустерлицем, в день ‚атерлоо был весел. ‘амые высокие
избранники судьбы часто поступают противно здравому смыслу. Ќаши земные
радости призрачны. ЏоследнЯЯ, блаженнаЯ наша улыбка принадлежит богу.
Ridet Caesar, Pompeius flebit {‘меетсЯ –езарь, Џомпей заплачет (лат.).}
- говорили воины легиона Fulminatrix'a {Њолниевержца (лат.).}. Ќа этот раз
Џомпею не суждено было плакать, но достоверно, что –езарь смеЯлсЯ.
Ќакануне, в час ночи, под грозой и дождем, объезжаЯ с Ѓертраном холмы
близ ђоссома, удовлетворенный видом длинной линии английских огней,
озарЯвших весь горизонт от ”ришмона до Ѓрен - л'Ђлле, Ќаполеон не
сомневалсЯ, что судьба его, которую в назначенный день он вызвал на поле
сражениЯ при ‚атерлоо, прибудет в срок; он придержал конЯ и несколько минут
стоЯл неподвижно, глЯдЯ на молнии, прислушиваЯсь к громам; спутник его
слышал, как этот фаталист бросил в ночь загадочные слова - "Њы заодно".
Ќаполеон ошибалсЯ. Ћни уже больше не были заодно.
Ћн ни на секунду не сомкнул глаз, каждое мгновение этой ночи было
отмечено длЯ него радостью. Ћн объехал всю линию кавалерийских полевых
постов, задерживаЯсь времЯ от времени, чтобы поговорить с часовыми. ‚
половине третьего ночи около ѓугомонского леса он услышал шаг движущейсЯ
вражеской колонны; ему показалось, что это отступает ‚еллингтон. Ћн
пробормотал: "ќто снЯлсЯ с позиций арьергард английских войск. џ захвачу в
плен шесть тысЯч англичан, которые только что прибыли в Ћстенде". Ћн говорил
с жаром, он вновь обрел то одушевление, которое владело им 1 марта, во времЯ
высадки в бухте †уан, когда, указываЯ маршалу Ѓертрану на восторженно
встретившего его крестьЯнина, он воскликнул: "Ќу что, Ѓертран, вот и
подкрепление!" ‚ ночь с 17 на 18 июнЯ он трунил над ‚еллингтоном. "ќтот
маленький англичанин нуждаетсЯ в уроке!" - говорил Ќаполеон. „ождь
усиливалсЯ, и все времЯ, пока император говорил, гремел гром.
‚ половине четвертого утра он лишилсЯ одной из своих иллюзий: посланные
в разведку офицеры донесли, что в неприЯтельском лагере никакого движениЯ не
наблюдаетсЯ. ‚се спокойно, ни один из бивуачных костров не погашен.
ЂнглийскаЯ армиЯ спала. Ќа земле царила глубокаЯ тишина, гул стоЯл лишь в
небесах. ‚ четыре часа лазутчики привели к нему крестьЯнина, который был
проводником у бригады английской кавалерии, по всей вероЯтности - бригады
‚ивьена, отправившейсЯ на позиции в деревню Ћэн, в самом конце левого крыла.
‚ пЯть часов два бельгийских дезертира донесли, что они сейчас бежали из
своего полка и что английскаЯ армиЯ ожидает боЯ. "’ем лучше! - воскликнул
Ќаполеон. - Њне гораздо больше по душе разбитые полки, чем отступающие".
“тром, на откосе, там, где дорога поворачивает на Џлансенуа, спешившись
прЯмо в грЯзь, он приказал доставить себе с россомской фермы кухонный стол и
простой стул, уселсЯ, с охапкой соломы под ногами вместо ковра, и, развернув
на столе карту, сказал ‘ульту: "‡абавнаЯ шахматнаЯ доска!"
€з-за ночного дождЯ обоз с продовольствием, увЯзший в размытых дорогах,
не мог прибыть к утру, солдаты не спали, промокли и были голодны, однако это
не помешало Ќаполеону весело крикнуть Ќею: "“ нас девЯносто шансов из ста!"
‚ восемь часов императору принесли завтрак. Ћн пригласил нескольких
генералов. ‚о времЯ завтрака кто-то сказал, что третьего днЯ ‚еллингтон был
в Ѓрюсселе на балу у герцогини ђичмонд, и ‘ульт, этот суровый воин, лицом
похожий на архиепископа, заметил: "ЌастоЯщий бал - сегоднЯ". €мператор
посмеивалсЯ над Ќеем, который сказал ему: "‚еллингтон не так прост, чтобы
дожидатьсЯ вашего величества". ‚прочем, это была обычнаЯ манера Ќаполеона.
"Ћн любил пошутить", - говорит о нем ”лери де абулон. "‚ сущности, у него
был веселый нрав", - говорит ѓурго. "Ћн так и сыпал шутками, не столько
остроумными, сколько своеобразными", - говорит Ѓенжамен Љонстан. ќти шутки
исполина стоЯт того, чтобы на них остановитьсЯ. Ћн называл своих гренадер
"ворчунами"; он щипал их за уши, дергал за усы. "€мператор только и делал,
что шутки шутил над нами", - говорил один из них. ‚о времЯ тайного переезда
с острова ќльба во ”ранцию, 27 февралЯ, военный французский бриг "‡ефир",
встретив в открытом море бриг "Ќеверный", на котором скрывалсЯ Ќаполеон,
спросил, как чувствует себЯ император. Ќаполеон, все еще сохранЯвший на
шлЯпе белую с красным кокарду, усеЯнную пчелами, которую он стал носить на
острове ќльба, смеЯсь, схватил рупор и ответил сам: "€мператор чувствует
себЯ отлично". Љто способен на такую шутку, тот за панибрата с судьбой. ‚о
времЯ завтрака под ‚атерлоо Ќаполеон несколько раз хохотал. Џозавтракав, он
с четверть часа предавалсЯ размышлениЯм, а затем два генерала уселись на
соломенную подстилку, вооружились перьЯми и положили лист бумаги на колени,
и Ќаполеон продиктовал им план сражениЯ.
‚ девЯть часов, в ту минуту, когда французскаЯ армиЯ, построеннаЯ пЯтью
колоннами, развернулась и двинулась вперед, сохранЯЯ боевой порЯдок в две
линии, с артиллерией между бригадами, с играющим походный марш оркестром во
главе, под барабанный бой, под звуки сигнальных труб, могучаЯ, огромнаЯ,
ликующаЯ, император, взволнованный видом этого морЯ касок, сабель и штыков,
заколыхавшихсЯ на горизонте, дважды воскликнул: "‚еликолепно! ‚еликолепно!"
‘ девЯти часов и до половины одиннадцатого всЯ армиЯ (это может
показатьсЯ невероЯтным) успела занЯть позиции и выстроилась в шесть линий,
образуЯ по выражению самого императора, "фигуру шести римских цифр V".
Ќесколько мгновений спустЯ после приведениЯ войска в боевой порЯдок, среди
глубокого предгрозового затишьЯ, этого предвестника большого сражениЯ, видЯ,
как проходЯт три батареи двенадцатифунтовых орудий, отведенные по его
приказу от трех корпусов д'ќрлона, ђейлЯ и ‹обо и предназначенные открыть
бой, ударив на Њон - ‘ен - †ан в том месте, где пересекались дороги на
Ќивель и †енап, император, ударив по плечу ѓаксо, заметил: "‚от двадцать
четыре прелестных девушки, генерал".
Ќе сомневаЯсь в исходе сражениЯ, он подбодрЯл улыбкой проходивших мимо
него сапер первого корпуса, которые должны были окопатьсЯ в Њон-‘ен-†ан, как
только деревнЯ будет взЯта. ‚сЯ эта безмЯтежность была только один раз
нарушена высокомерными словами сожалениЯ: заметив влево от себЯ, в том
месте, где ныне возвышаетсЯ большой могильный курган, этих изумительных,
строившихсЯ сомкнутой коленной серых шотландцев на великолепных лошадЯх, он
промолвил: "Љак жаль!"
‡атем, вскочив на конЯ, он направилсЯ к ђоссому и выбрал себе
наблюдательным пунктом узкий гребень поросшего травой холмика, вправо от
дороги из †енапа в Ѓрюссель; это была втораЯ его стоЯнка за времЯ битвы.
’ретьЯ, - в семь часов вечера - между Ѓель-ЂльЯнс и ѓе - ‘ент, была очень
опасна; это довольно высокий бугор, существующий еще и теперь; за ним, в
ложбине, расположилась гвардиЯ. ‚округ бугра Ядра, падаЯ на мощенную камнем
дорогу, отскакивали рикошетом к ногам Ќаполеона. Љак и при Ѓриенне, над его
головой свистели пули и картечь. ‚последствии, почти на том самом месте, где
стоЯл его конь, нашли словно источенные червЯми Ядра, старые сабельные
клинки и исковерканные гранаты, изъеденные ржавчиной - scabra rubigine.
Ќесколько лет тому назад здесь откопали невзорвавшийсЯ
шестидесЯтисантиметровый снарЯд, запальнаЯ трубка которого была сломана у
основаниЯ. €менно на этой последней остановке император сказал проводнику
‹акосту, враждебно настроенному, испуганному и привЯзанному к седлу гусара
крестьЯнину, который вертелсЯ при каждом залпе картечи, стараЯсь спрЯтатьсЯ
за спиной всадника: "„урачина! Љак тебе не стыдно? ‚едь ты получишь пулю в
спину". Џишущий эти строки, разрываЯ песок, нашел в сыпучем грунте откоса
остатки горлышка бомбы, изъЯзвленные сорокашестилетней ржавчиной, и старые
обломки железа, ломавшиесЯ между пальцами, как веточки бузины.
’еперь неровностей долины, где состоЯлась встреча Ќаполеона и
‚еллингтона, уже не существует, но всем известно, каковы они были 18 июнЯ
1815 года. ‚зЯв у этого мрачного полЯ материал длЯ возведениЯ ему памЯтника,
его тем самым лишили характерного рельефа, и приведеннаЯ в замешательство
историЯ не могла в нем разобратьсЯ. —тобы прославить это поле, его
обезобразили. „ва года спустЯ ‚еллингтон, увидев поле ‚атерлоо, воскликнул:
"Њне подменили мое поле боЯ!" ’ам, где ныне выситсЯ огромнаЯ землЯнаЯ
пирамида, увенчаннаЯ фигурой льва, тогда тЯнулись холмы, переходившие в
гору, отлогую по направлению к нивельской дороге, и почти отвесную со
стороны женапской дороги. ‚ысоту ее можно определить и теперь еще по высоте
двух холмов, двух огромных могильных курганов, стоЯщих по обе стороны дороги
из †енапа в Ѓрюссель: слева - могила англичан, справа - немцев. Њогилы
французов нет вовсе. „лЯ ”ранции всЯ эта равнина - усыпальница. ЃлагодарЯ
тысЯчам и тысЯчам возов земли, употребленной длЯ насыпи, высотой в сто
пЯтьдесЯт футов и около полумили в окружности, взобратьсЯ по отлогому откосу
па плато Њон - ‘ен -†ан сейчас нетрудно, а в день битвы подступ к нему,
особенно со стороны ѓе - ‘ента, был крут и неровен. ‘клон его в этом месте
был так обрывист, что английские пушкари не видели фермы, расположенной
внизу, в глубине долины, и ЯвлЯвшейсЯ средоточием битвы. Љ тому же 18 июнЯ
1815 года ливни так сильно изрыли эту крутизну, грЯзь так затруднЯла подъем,
что взбиратьсЯ на нее означало тонуть в грЯзи. ‚доль гребнЯ плато тЯнулось
нечто вроде рва, о существовании которого издали невозможно было догадатьсЯ.
—то же это был за ров? ЏоЯсним. Ѓрен - л'Ђлле - одна бельгийскаЯ
деревнЯ. Ћэн - другаЯ. Ћбе деревушки, скрытые в глубоких впадинах, соединены
дорогой длиной мили в полторы, котораЯ пересекает волнообразную поверхность
равнины и часто, словно борозда, прорезает холмы и образует овраги. ‚ 1815
году дорога, как и теперь, перерезала гребень плато Њон - ‘ен - †ан между
женапским и нивельским шоссе; сейчас она в этом месте на одном уровне с
долиной, а в ту пору пролегала глубоко внизу. Ћба ее откоса были срыты, и
землЯ оттуда пошла на возвышение длЯ памЯтника. Џочти на всем своем
протЯжении эта дорога, как и прежде, представлЯет собою траншею, кое-где
достигающую двенадцати футов глубины; ее крутые откосы местами оползали,
особенно зимой, во времЯ проливных дождей. €ногда там происходили несчастные
случаи. Џри въезде в Ѓрен - л'Ђлле дорога так узка, что однажды какой-то
прохожий был там раздавлен проезжавшей телегой, о чем напоминает каменный
крест на погосте, с указанием имени погибшего: "ѓосподин Ѓернар „ебри,
торговец из ЃрюсселЯ" и даты его гибели: "февраль 1637" {*}. „орога так
глубоко прорезала плато Њон-‘ен-†ан, что в 1783 году там погиб под
обвалившимсЯ откосом крестьЯнин Њатье Ќикез, о чем свидетельствует второй
каменный крест; его верхушка исчезла в распаханной земле, но опрокинутое
подножье можно и сейчас различить на травЯнистом скате, слева от дороги
между ѓе-‘ент и фермой Њон-‘ен-†ан.
{* ‚от эта надпись:
"‚семогущий, всеблагой бог с тобою.
‡десь по воле несчастного случаЯ
был раздавлен
телегой
господин Ѓернар
„ебри, торговец
из ЃрюсселЯ [неразборчиво]
февралЯ 1637" (прим. авт.).}
‚ день битвы эта дорога, на существование которой ничто тогда не
указывало, идущаЯ вдоль гребнЯ Њон-‘ен-†ан и напоминающаЯ ров на вершине
кручи или глубокую колею, скрытую среди пашен, была невидима, - иначе
говорЯ, страшно опасна.
ѓлава восьмаЯ. €ЊЏ…ђЂ’Ћђ ‡Ђ„Ђ…’ ‚ЋЏђЋ‘ ЏђЋ‚Ћ„Ќ€Љ“ ‹ЂЉЋ‘’“
€так, утром в день битвы под ‚атерлоо Ќаполеон был доволен.
Ћн имел длЯ этого все основаниЯ: разработанный им план сражениЯ, как мы
уже отмечали, был действительно великолепен.
€ вот сражение началось; однако все его разнообразнейшие перипетии -
упорное сопротивление ѓугомона и стойкость ѓе - ‘ента; гибель Ѓодюэна; ”уа,
выбывший из строЯ; непредвиденное препЯтствие в виде стены, о которую
разбилась бригада ‘уа; роковое легкомыслие ѓильемино, не запасшегосЯ ни
петардами, ни пороховницами; увЯзшие в грЯзи батареи; пЯтнадцать орудий без
прикрытиЯ, сброшенные “гсбриджем на пролегавшую внизу дорогу; слабое
действие бомб, которые, попадаЯ в место расположениЯ англичан, зарывались в
размытую ливнем землю, вздымаЯ грЯзевые вулканы и превращаЯ картечь в брызги
грЯзи; бесполезный маневр Џире при Ѓрен - л'Ђле, почти полностью
уничтоженные пЯтнадцать эскадронов его кавалерии; сорвавшаЯсЯ атака против
правого английского крыла, неудавшийсЯ прорыв левого; страннаЯ ошибка ЌеЯ,
сосредоточившего в одной колонне четыре дивизии первого корпуса, вместо того
чтобы построить их эшелонами, уплотненность их двадцати семи рЯдов по двести
человек каждый, обреченных в тесном строю стоЯть под огнем картечи, страшные
бреши, произведенные Ядрами в этих плотных рЯдах; разъединение штурмовых
колонн; внезапнаЯ демаскировка фланговой, расположенной наискосок батареи;
замешательство Ѓуржуа, „онзело, „юрюта; отброшенный назад Љио; ранение
лейтенанта ‚ье - этого геркулеса, воспитанника Џолитехнической школы - как
раз в тот момент, когда он, под навесным огнем с баррикады противника,
преграждавшей дорогу из †енапа на повороте ее к Ѓрюсселю, ударами топора
взламывал ворота ѓе - ‘ента; дивизиЯ Њарконье, зажатаЯ между пехотой и
кавалерией, в упор расстрелЯннаЯ во ржи Ѓестом и Џакком и изрубленнаЯ
Џонсонби, заклепанные семь орудий его батареи; принц ‘аксен-‚еймарский,
взЯвший и, несмотрЯ на усилиЯ графа д'ќрлона, удерживавший ”ришмон и ‘моэн;
захваченные знамена 105-го и 45-го полков; тревожное сообщение черного
гусара-пруссака, пойманного разведчиками летучей колонны из трехсот
стрелков, разъезжавших между ‚авром и Џлансенуа; опоздание ѓруши; тысЯча
пЯтьсот человек, убитых в гугомонском фруктовом саду менее чем за час;
тысЯча восемьсот человек, павших в еще более короткий срок вокруг ѓе-‘ента,
- все эти бурные событиЯ, словно грозовые облака, проносившиесЯ перед
Ќаполеоном в урагане сражениЯ, почти не затуманили его взор и нисколько не
омрачили царственно-спокойное чело. Ќаполеон привык смотреть войне прЯмо в
глаза. Ћн никогда не занималсЯ подсчетом прискорбных подробностей; цифры
слагаемых были ему безразличны, лишь бы они составили нужную ему сумму -
победу. Џусть начало оказалось неудачным - это его нисколько не тревожило,
ибо он мнил себЯ господином и владыкой исхода битвы; он умел, не терЯЯ веры
в свои силы, выжидать и стоЯл перед судьбой, как равный перед равным. "’ы не
посмеешь!" - казалось, говорил он року.
‘очетаЯ в себе свет и тьму, Ќаполеон, творЯ добро, чувствовал
покровительство высшей силы, а творЯ зло - ее терпимость. Ћн имел - или
верил в то, что имеет, - на своей стороне потворство, можно сказать, почти
сообщничество обстоЯтельств, равноценное древней неуЯзвимости.
Ћднако тому, у кого позади были Ѓерезина, ‹ейпциг и ”онтенебло,
казалось, не следовало бы доверЯть ‚атерлоо. Ќад его головой уже зловеще
хмурилось небо.
‚ тот момент, когда ‚еллингтон двинул войска назад, Ќаполеон вздрогнул.
Ћн вдруг заметил, что плато Њон - ‘ен - †ан как бы облысело и что фронт
английской армии исчезает. ‘тЯгиваЯсь, она скрывалась. €мператор привстал на
стременах. Џобеда молнией сверкнула перед его глазами.
‡агнать ‚еллингтона в ‘уанский лес и там разгромить - вот что было бы
окончательной победой французов над англичанами. ќто Явилось бы мщением за
Љреси, Џуатье, Њальплаке, ђамильи. Џобедитель при Њаренго зачеркивал
Ђзенкур.
ЋбдумываЯ эту грозную развЯзку, император в последний раз оглЯдел в
подзорную трубу поле битвы. …го гвардиЯ, стоЯ позади него с ружьЯми к ноге,
с благоговением взирала на него снизу вверх. Ћн размышлЯл; он изучал откосы,
отмечал склоны, внимательно вглЯдывалсЯ в купы деревьев, в квадраты ржи, в
тропинки; казалось, он считал каждый куст. Ћсобенно пристально всматривалсЯ
он в английские баррикады на обеих дорогах, в эти широкие засеки из
сваленных деревьев - одну на женапской, повыше ѓе-‘ента, снабженную двумЯ
пушками, единственными во всей английской артиллерии, которые могли
простреливать насквозь все поле битвы, а другую - на нивельской дороге, где
поблескивали штыки голландской бригады ассе. Ћколо этой баррикады Ќаполеон
заметил старую, выкрашенную в белый цвет часовню ‘вЯтителЯ ЌиколаЯ, что на
повороте дороги в Ѓрен-л'Ђлле. Ќаклонившись, он о чем-то вполголоса спросил
проводника ‹акоста. ’от отрицательно покачал головой, по всей вероЯтности
таЯ коварный умысел.
€мператор выпрЯмилсЯ и погрузилсЯ в раздумье.
‚еллингтон отступил.
ќто отступление оставалось лишь довершить полным разгромом.
‚незапно обернувшись, Ќаполеон отправил в Џариж нарочного с эстафетой,
извещавшей, что битва выиграна.
Ќаполеон был одним из гениев-громовержцев.
€ вот теперь молниЯ ударила в него самого.
Ћн отдал приказ кирасирам Њило взЯть плато Њон - ‘ен - †ан.
ѓлава девЯтаЯ. Ќ…Ћ†€„ЂЌЌЋ‘’њ
€х было три тысЯчи пЯтьсот человек. Ћни растЯнулись по фронту на
четверть мили. ќто были люди-гиганты на конЯх-исполинах. €х было двадцать
шесть эскадронов, а в тылу за ними, как подкрепление, стоЯли: дивизиЯ
‹ефевра - „енуэта, сто шесть отборных кавалеристов, гвардейские егерЯ -
тысЯча сто девЯносто семь человек и гвардейские уланы - восемьсот
восемьдесЯт пик. “ них были каски без султанов и кованые кирасы, седельные
пистолеты в кобурах и кавалерийские сабли. “тром всЯ армиЯ любовалась ими,
когда они в девЯть часов, под звуки рожков и гром оркестров, игравших "Ѓудем
на страже", поЯвились сомкнутой колонной, с одной батареей во фланге, с
другой в центре и, развернувшись в две шеренги между женапским шоссе и
”ришмоном, занЯли свое боевое место в той могучей, столь искусно задуманной
Ќаполеоном второй линии, котораЯ, сосредоточив на левом своем конце кирасир
Љеллермана, а на правом - кирасир Њило, обладала, так сказать, двумЯ
железными крылами.
Ђдъютант Ѓернар передал им приказ императора. Ќей обнажил шпагу и стал
во главе их. ѓромадные эскадроны тронулись.
€ тут глазам представилось грозное зрелище.
‚сЯ эта кавалериЯ, как один человек, с саблЯми наголо, с развевающимисЯ
на ветру штандартами, с поднЯтыми трубами, подобнаЯ бронзовому тарану,
пробивающему брешь, спустилась по холму Ѓель-ЂльЯнс, ринулась в роковую
глубь, поглотившую уже стольких людей, скрылась в дыму, потом, вырвавшись из
мрака, поЯвилась на противоположной стороне долины, такаЯ же сомкнутаЯ и
плотнаЯ, и стала подниматьсЯ крупной рысью, сквозь облако сыпавшейсЯ на нее
картечи, по страшному, покрытому грЯзью склону плато Њон - ‘ен - †ан.
Љавалеристы поднимались, сосредоточенные, грозные, непоколебимые; в
промежутках между ружейными залпами и артиллерийским обстрелом слышалсЯ
тЯжкий топот. „ве дивизии двигались двумЯ колоннами: дивизиЯ ‚атье - справа,
дивизиЯ „елора - слева. €здали казалось, будто на гребень плато вползают два
громадных стальных ужа. Ћни возникли в битве словно некое чудо.
Ќичего подобного не было видано со времени взЯтаЯ тЯжелой кавалерией
большого московского редута. Ќедоставало Њюрата, но Ќей был тут. Љазалось,
что всЯ эта масса людей превратилась в сказочное диво и обрела единую душу.
ќскадроны, видневшиесЯ сквозь местами разорванное огромное облако дыма,
извивались и вздувались, как щупальца полипа. ‘реди пушечных залпов и звуков
фанфар - хаос касок, криков, сабель, резкие движениЯ лошадиных крупов,
страшнаЯ и вместе с тем послушнаЯ воинской дисциплине сумЯтица. Ђ надо всем
этим - кирасы, словно чешуЯ гидры.
Њожно подумать, что описываемое зрелище принадлежит иным векам. Ќечто
подобное этому видению ЯвлЯлось, вероЯтно, в древних орфических эпопеЯх,
повествовавших о полулюдЯх - полуконЯх, об античных гипантропах, этих
титанах с человечьими головами и лошадиным туловищем, которые вскачь
взбирались на Ћлимп, страшные, неуЯзвимые, великолепные, боги и звери
одновременно.
‘транное совпадение чисел: двадцать шесть батальонов готовились к
встрече этих двадцати шести эскадронов. ‡а гребнем плато, укрываЯсь за
батареей, английскаЯ кавалериЯ, построеннаЯ в тринадцать каре, по два
батальона в каждом, и в две линии: семь каре на первой, шесть - на второй,
взЯв ружьЯ наизготовку и целЯсь в то, что должно было перед ней поЯвитьсЯ,
ожидала спокойнаЯ, безмолвнаЯ, неподвижнаЯ. Ћна не видела кирасир, кирасиры
не видели ее. Ћна прислушивалась к нараставшему приливу этого морЯ людей.
Ћна все Яснее различала топот трех тысЯч коней, бежавших крупной рысью,
мерный стук их копыт, брЯцанье сабель, звЯканье кирас и могучее, Яростное
дыхание. Ќаступила грознаЯ тишина, потом внезапно над гребнем возник длинный
рЯд поднЯтых рук, потрЯсающих саблЯми, каски, трубы, штандарты и три тысЯчи
седоусых голов, кричавших: "„а здравствует император!" ‚сЯ эта кавалериЯ
обрушилась на плато. ќто походило на начинающеесЯ землетрЯсение.
‚друг произошло нечто трагическое: налево от англичан, направо от нас
раздалсЯ страшный вопль, кони кирасир, мчавшиесЯ во главе колонны, встали на
дыбы. Ћчутившись на самом гребне плато, кирасиры, отдавшиесЯ во власть
необузданной Ярости, готовые к смертоносной атаке на неприЯтельские каре и
батареи, внезапно увидели между собой и англичанами провал, пропасть. ’о
была пролегавшаЯ в ложбине дорога на Ћэн.
Њгновение это было ужасно. Џеред ними, непредвиденный, круто
обрывавшийсЯ под копытами коней меж двух своих откосов зиЯл овраг глубиной в
две туазы. ‚торой рЯд конницы столкнул туда передний, третий столкнул туда
второй; кони взвивались на дыбы, откидывались, падали на круп, скользили по
откосу вверх ногами, сбрасывали и подминали под себЯ всадников. Ћтступить не
было никакой возможности, всЯ колонна словно превратилась в метательный
снарЯд; сила, собраннаЯ длЯ того, чтобы раздавить англичан, раздавила самих
французов. Џреодолеть неумолимый овраг можно было, лишь набив его доверху;
всадники и кони, смешавшись, скатывались вниз, давЯ друг друга, образуЯ в
этой пропасти сплошное месиво тел, и только когда овраг наполнилсЯ живыми
людьми, то, ступаЯ по ним, перешли уцелевшие. Џочти треть бригады „юбуа
погибла в этой пропасти. ќто было началом проигрыша сражениЯ.
Њестное предание, которое, вероЯтно, преувеличивает потери, гласит, что
на оэнской дороге нашли себе могилу две тысЯчи коней и полторы тысЯчи
всадников. –ифры эти включают, по-видимому, и все прочие трупы, сброшенные в
овраг на следующий день.
‡аметим мимоходом, что это была та самаЯ, так жестоко пострадавшаЯ
бригада „юбуа, котораЯ за час перед тем, самостоЯтельно атакуЯ ‹юнебургский
батальон, захватила его знамЯ.
Ќаполеон, прежде чем отдать кирасирам Њило приказ идти в атаку,
тщательно исследовал местность, но дорогу в ложбине, ничем не выдававшую
себЯ на поверхности плато, он увидеть не мог. Ћднако белаЯ часовенка на
пересечении этой дороги с нивельским шоссе насторожила его, и он спросил
проводника ‹акоста о возможности какого-либо препЯтствиЯ. Џроводник
отрицательно покачал головой. Њожно почти с уверенностью сказать, что
безмолвный ответ этого крестьЯнина породил катастрофу Ќаполеона.
‘уждено было последовать и другим роковым обстоЯтельствам.
Њог ли Ќаполеон выиграть это сражение? Њы отвечаем: нет. Џочему? Ѓыл ли
тому помехой ‚еллингтон? Ѓлюхер? Ќет. Џомехой тому был бог.
Џобеда Ѓонапарта при ‚атерлоо уже не входила в расчеты XIX века.
ѓотовилсЯ другой рЯд событий, где Ќаполеону не было места. Ќемилость рока
давала о себе знать задолго до этого сражениЯ.
Џробил час падениЯ необыкновенного человека.
—резмерный вес его в судьбе народов нарушал общее равновесие. …го
личность сама по себе значила больше, чем все человечество в целом. €збыток
жизненной силы человечества, сосредоточенной в одной голове, целый мир,
представленный в конечном счете мозгом одного человека, стали бы губительны
длЯ цивилизации, если бы такое положение продолжалось. Ќаступила минута,
когда высшаЯ, неподкупнаЯ справедливость должна была обратить на это свой
взор. ‚озможно, к этой справедливости вопиЯли правила и основы, которым
подчинены постоЯнные силы тЯготениЯ как в нравственном, так и в материальном
порЯдке вещей. „ымЯщаЯсЯ кровь, переполненные кладбища, материнские слезы -
все это грозные обвинители. Љогда мир страждет от чрезмерного бремени, мрак
испускает таинственные стенаниЯ, и бездна им внемлет.
Ќа императора вознеслась жалоба небесам, и падение его было предрешено.
Ћн мешал богу.
‚атерлоо - не битва. ќто изменение облика всей вселенной.
ѓлава десЯтаЯ. Џ‹Ђ’Ћ ЊЋЌ-‘…Ќ-†ЂЌ
Џочти в то же самое мгновение, когда обнаружилсЯ овраг, обнаружилась и
батареЯ.
естьдесЯт пушек и тринадцать каре открыли огонь в упор по кирасирам.
Ќеустрашимый генерал „елор отдал военный салют английской батарее.
‚сЯ английскаЯ коннаЯ артиллериЯ галопом вернулась к своим каре.
Љирасиры не остановились ни на одно мгновение. Љатастрофа во рву сократила
их рЯды, но не лишила мужества. Ћни были из тех людей, доблесть коих
возрастает с уменьшением их численности.
Љолонна ‚атье пострадала от бедствиЯ. Љолонна „елора, которой Ќей,
будто предчувствуЯ западню, приказал идти стороною, левей, пришла в целости.
Љирасиры ринулись на английские каре.
Ћни неслись во весь опор, отпустив поводьЯ, с саблЯми в зубах и с
пистолетами в руках, - такова была эта атака.
‚ сражениЯх бывают минуты, когда душа человека ожесточаетсЯ и
превращает солдата в статую, и тогда всЯ эта масса плоти становитсЯ
гранитом. Ђнглийские батальоны не дрогнули перед отчаЯнным натиском.
€ тут наступило нечто страшное.
‚есь фронт английских каре был атакован одновременно. Ќеистовый вихрь
налетел на них. Ќо эта стойкаЯ пехота оставалась непоколебимой. Џервый рЯд,
опустившись на колено, встречал кирасир в штыки, второй расстреливал их; за
вторым рЯдом канониры зарЯжали пушки; фронт каре разверзалсЯ, пропускаЯ
шквал картечного огнЯ, и смыкалсЯ вновь. Љирасиры отвечали на это новой
атакой. Ћгромные кони вздымались на дыбы, перескакивали через рЯды каре,
перепрыгивали через штыки и падали, подобные гигантам, среди четырех живых
стен. џдра пробивали бреши в рЯдах кирасир, кирасиры пробивали бреши в каре.
–елые шеренги солдат исчезали, раздавленные конЯми. тыки вонзались в брюхо
кентавров. ‚от причина тех уродливых ран, которых, быть может, не видели во
времЯ других битв. Љаре, как бы прогрызаемые этой бешеной кавалерией,
стЯгивались, но не поддавались. €х запасы картечи были неистощимы, и взрыв
следовал за взрывом среди массы штурмующих. —удовищна была картина этого
боЯ! Љаре были уже не батальоны, а кратеры; кирасиры- не кавалериЯ, а
ураган. Љаждое каре превратилось в вулкан, атакованный тучей, лава боролась
с молнией.
Љрайнее каре справа, лишенное защиты с двух сторон и подвергавшеесЯ
наибольшей опасности, было почти полностью уничтожено при первом же
столкновении. Ћно состоЯло из 75-го полка шотландских горцев. ‚ то времЯ как
вокруг шла резнЯ, в центре атакуемых волынщик, сидевший на барабане и
хранивший полнейшее спокойствие, опустив меланхолический взор, полный
отражений родных озер и лесов, играл песни горцев. отландцы умирали с
мыслью о Ѓен ‹отиане, подобно грекам, вспоминавшим об Ђргосе. ‘аблЯ
кирасира, отсекшаЯ волынку вместе с державшей ее рукой, заставила смолкнуть
песню, убив певца.
Љирасирам, сравнительно немногочисленным да еще понесшим потери во
времЯ катастрофы в овраге, противостоЯла чуть ли не всЯ английскаЯ армиЯ, но
они словно умножились, ибо каждый из них стоил десЯти. Њежду тем несколько
ганноверских батальонов отступило. ‚еллингтон заметил это и вспомнил о своей
кавалерии. …сли бы Ќаполеон в этот же момент вспомнил о своей пехоте, он
выиграл бы сражение. ’о, что он забыл о ней, было его великой, роковой
ошибкой.
Ђтакующие внезапно превратились в атакуемых. ‚ тылу у кирасир оказалась
английскаЯ кавалериЯ. ‚переди - каре, позади - ‘омерсет; ‘омерсет означал
тысЯчу четыреста гвардейских драгун. “ ‘омерсета по правую руку был „орнберг
с немецкой легкой кавалерией, по левую - ’рип с бельгийскими карабинерами;
кирасиры, атакуемые с фланга и с фронта, спереди и с тыла пехотой и
кавалерией, должны были отбиватьсЯ сразу от всех. Ќо разве это имело длЯ них
значение? Ћни стали вихрем. €х доблесть перешла границы возможного.
Ђ в тылу у них непрерывно гремела батареЯ. ‚от почему эти люди могли
быть ранены в спину. Ћдна из их кирас, пробитаЯ у левой лопатки, находитсЯ в
коллекции "ЊузеЯ ‚атерлоо".
Џротив таких французов могли устоЯть только такие же англичане.
’о была уже не сеча, а мрак, неистовство, головокружительный порыв душ
и доблестей, ураган сабельных молний. ‚ одно мгновение из тысЯчи четырехсот
драгун осталось лишь восемьсот; их командир, подполковник ”уллер, пал
мертвым. Ќей подоспел с уланами и егерЯми ‹ефевра - „енуэта. Џлато Њон - ‘ен
- †ан было взЯто, отбито и взЯто вновь. Љирасиры оставлЯли кавалерию, чтобы
снова обрушитьсЯ на пехоту; в этой ужасающей давке люди сошлись грудь с
грудью, схватились врукопашную. Љаре продолжали держатьсЯ.
Ћни выдержали двенадцать атак. Џод Ќеем было убито четыре лошади.
Џоловина кирасир полегли на плато. Ѓитва длилась два часа.
‚ойска англичан были сильно потрепаны. Ѓез сомнениЯ, не будь кирасиры
ослаблены при первой же своей атаке катастрофой в ложбине, они опрокинули бы
центр и одержали бы победу. ќта необыкновеннаЯ кавалериЯ поразила Љлинтона,
видевшего ’алаверу и Ѓадахос. ‚еллингтон, на три четверти побежденный,
героически отдавал им должное, повторЯЯ вполголоса: "‚еликолепно!"
{Splendid! - подлинное его выражение. (Џрим. авт.).}.
Љирасиры уничтожили семь каре из тринадцати, захватили или заклепали
шестьдесЯт пушек и отнЯли у англичан шесть знамен, которые были отнесены
императору, к ферме Ѓель-ЂльЯнс, тремЯ кирасирами и тремЯ гвардейскими
егерЯми.
Џоложение ‚еллингтона ухудшилось. ќто страшное сражение было похоже на
поединок между двумЯ остервенелыми ранеными бойцами, когда оба, продолжаЯ
нападать и отбиватьсЯ, истекают кровью. Љто падет первый?
Ѓорьба на плато продолжалась.
„окуда дошли кирасиры? Ќикто не мог бы это определить. „остоверно одно:
на следующий день после сражениЯ, в том месте, где перекрещиваютсЯ четыре
дороги - на Ќивель, †енап, ‹а - ѓюльп и Ѓрюссель, на площадке монсенжанских
весов длЯ взвешиваниЯ повозок были найдены трупы кирасира и его конЯ. ќтот
всадник пробилсЯ сквозь английские линии. Ћдин из тех. кто поднЯл труп, до
сих пор проживает в Њон - ‘ен - †ане. …го зовут „егаз. ’огда ему было
восемнадцать лет.
‚еллингтон чувствовал, что почва ускользает из-под его ног. ђазвЯзка
приближалась.
Љирасиры не достигли желанной цели в том смысле, что не прорвали
центра. ’ак как плато принадлежало и тем и другим, то оно не принадлежало
никому, однако большаЯ часть его оставалась в конечном счете за англичанами.
‚еллингтон удерживал деревню и верхнюю часть плато. Ќей держал только
гребень и склон. Ћбе стороны словно пустили корни в эту могильную землю.
Ќо поражение англичан казалось неизбежным: армиЯ истекала кровью. Љемпт
на левом крыле требовал подкреплений. "Џодкреплений нет, - отвечал
‚еллингтон. - Џусть умирает!" Џочти в ту же минуту - это странное совпадение
свидетельствует об истощении обеих армий - Ќей требовал у Ќаполеона пехоты,
и Ќаполеон восклицал: "Џехоты! Ђ где Я ее возьму? ђожу, что ли?"
Ћднако английскаЯ армиЯ была более истощена. џростные броски
исполинских эскадронов в кованых кирасах со стальными нагрудниками смЯли
пехоту. ‹ишь по кучке солдат, окружавших знамЯ, можно было судить о том, что
здесь был полк, иными батальонами командовали теперь капитаны или
лейтенанты; дивизиЯ Ђльтена, уже сильно пострадавшаЯ при ѓе - ‘енте, была
почти истреблена; неустрашимые бельгийцы из бригады ‚ан - Љлузе устилали
своими телами ржаное поле вдоль нивельской дороги. Ќе осталось почти ни
единого человека от голландских гренадер, которые в 1811 году вместе с
французами сражались с ‚еллингтоном в €спании, а в 1815 году, примкнув к
англичанам, сражались с Ќаполеоном. Џотери среди командиров были очень
значительны. “ лорда “гсбриджа, который на другой день велел похоронить свою
отрезанную ногу, было раздроблено колено. “ французов во времЯ атаки кирасир
выбыли из строЯ „елор, ‹еритье, Љольбер, „ноп, ’раверс и Ѓланкар, у англичан
Ђльтен был ранен, Ѓарн ранен, „елансе убит, ‚ан-Њеерен убит, Ћмптеда убит,
генеральный штаб ‚еллингтона опустошен - на долю Ђнглии выпала горшаЯ участь
в этом кровавом равновесии. 2-й полк гвардейской пехоты лишилсЯ пЯти
подполковников, четырех капитанов и трех прапорщиков; первый батальон 30-го
пехотного полка потерЯл двадцать четыре офицера и сто двенадцать солдат; в
79-м полку горцев было ранено двадцать четыре офицера, убито восемнадцать
офицеров, уничтожено четыреста пЯтьдесЯт рЯдовых. –елый полк ганноверских
гусар Љамберленда, с полковником ѓаке во главе, - его впоследствии судили и
разжаловали, - испугавшись рукопашной схватки, показал тыл и бежал через
‘уанский лес, сеЯ смЯтение до самого ЃрюсселЯ. “видев, что французы
продвинулись вперед и приближаютсЯ к лесу, фурштат, фуражные повозки, обозы,
фургоны, переполненные ранеными, тоже ринулись назад; голландцы под саблЯми
французской кавалерии вопили "‘пасите!" Ћт ‚ер - Љуку до ѓренандалЯ, на
протЯжении почти двух миль в направлении ЃрюсселЯ, всЯ местность, по
свидетельству очевидцев, которые живы еще и теперь, была запружена
беглецами. Џаника была так сильна, что докатилась до принца Љонде в Њехельне
и ‹юдовика XVIII-в ѓенте. …сли не считать слабого резерва, построенного
эшелонами за лазаретом на ферме Њон - ‘ен - †ан, и бригад ‚ивиана и
‚анделера, прикрывавших левый фланг, у ‚еллингтона кавалерии больше не было.
–елые батареи валЯлись на земле, орудиЯ были сбиты с лафетов.
ќти факты подтверждает ‘иборн, а Џрингль, преувеличиваЯ бедствие,
говорит даже, будто численность англо-голландской армии была сведена к
тридцати четырем тысЯчам человек. †елезный герцог оставалсЯ невозмутимым,
однако губы его побледнели. Ђвстрийский кригс - комиссар ‚инцент и испанский
кригс - комиссар Ђлава, присутствовавшие при сражении в английском
генеральном штабе, считали герцога погибшим. ‚ пЯть часов ‚еллингтон вынул
часы, и окружающие услышали, как он прошептал мрачные слова: "Ѓлюхер или
ночь!"
€менно в эту минуту и сверкнул рЯд штыков вдалеке на высотах, в стороне
”ришмона.
€ тут в этой исполинской драме наступил перелом.
ѓлава одиннадцатаЯ. „“ђЌЋ‰ ЏђЋ‚Ћ„Ќ€Љ “ ЌЂЏЋ‹…ЋЌЂ, •ЋђЋ€‰ “ Ѓћ‹Ћ‚Ђ
’рагическое заблуждение Ќаполеона всем известно; он ждал ѓруши, а
ЯвилсЯ Ѓлюхер - смерть вместо жизни.
‘удьба совершает порой такие крутые повороты: не владычество над всем
миром, а остров св. …лены.
…сли бы пастушок, служивший проводником Ѓюлову, генерал-лейтенанту при
Ѓлюхере, посоветовал ему выйти из лесу выше ”ришмона, а не ниже Џлансенуа,
быть может, судьба XIX века была бы иной. Ќаполеон выиграл бы сражение при
‚атерлоо. ‘ледуЯ любым путем, кроме пролегающего ниже Џлансенуа, прусскаЯ
армиЯ встретила бы непроходимый длЯ артиллерии овраг, и Ѓюлов не подоспел бы
вовремЯ.
Њежду тем один лишь час промедлениЯ (так говорит генерал Њюфлинг) - и
Ѓлюхер не застал бы уже прежнего ‚еллингтона: "Ѓитва при ‚атерлоо была бы
проиграна".
џсно, что Ѓлюхеру давно пора было ЯвитьсЯ. Ћднако он сильно запоздал.
Ћн стоЯл бивуаком на „ион - ле - Њоп и выступил с зарей. Ќо дороги были
непроезжие, и его дивизии застревали в грЯзи. Џушки вЯзли в колеЯх по самые
ступицы. Љроме того, пришлось переправлЯтьсЯ через реку „иль по узкому
‚аврскому мосту; улица, ведущаЯ к мосту, была подожжена французами; зарЯдные
Ящики и артиллерийский обоз не могли пробитьсЯ сквозь двойной рЯд пылающих
домов и должны были ждать, пока кончитсЯ пожар. Љ полудню авангард Ѓюлова
все еще не достиг апель - ‘ен - ‹амбер.
…сли бы сражение началось двумЯ часами ранее, оно окончилось бы к
четырем часам, и Ѓлюхер подоспел бы к победе Ќаполеона. ’аковы великие
случайности, соразмерные с бесконечностью, которую мы не в силах постичь.
…ще в полдень император первый увидел в подзорную трубу нечто,
приковавшее его внимание. "џ вижу там, вдали, облако; мне кажетсЯ, это
войско", - сказал он. ‡атем, обратившись к герцогу „альматскому, спросил:
"‘ульт! —то вы видите в направлении апель - ‘ен - ‹амбер?" Њаршал,
приставив к глазам свою зрительную трубу, ответил: "—етыре, а то и пЯть
тысЯч человек, ваше величество. Ћчевидно, ѓруши!" Њежду тем все это было
неподвижно и тонуло в тумане. ‡рительные трубы генерального штаба
внимательно изучали "облако", замеченное императором. Ќекоторые утверждали:
"ќто колонны на бивуаке". Ѓольшинство говорило: "ќто деревьЯ". Ќесомненно
было лишь то, что облако не двигалось. €мператор отправил на разведку к
этому темному пЯтну дивизион легкой кавалерии „омона.
Ѓюлов действительно не двигалсЯ. …го авангард был очень слаб и не мог
принЯть боЯ. Ћн принужден был дожидатьсЯ главных сил корпуса и получил
приказ сосредоточить войска, прежде чем выстроитьсЯ боевым порЯдком; но в
пЯть часов, при виде бедственного положениЯ ‚еллингтона, Ѓлюхер приказал
Ѓюлову наступать и произнес знаменитые слова: "Ќадо дать передышку
английской армии".
‚скоре дивизии ‹остена, ѓиллера, ѓаке и ђисселЯ развернулись перед
корпусом ‹обо, кавалериЯ принца ‚ильгельма Џрусского выступила из Џарижского
леса, Џлансенуа запылало, и прусские Ядра посыпались градом, залетаЯ даже в
рЯды гвардии, стоЯвшей в резерве за Ќаполеоном.
ѓлава двенадцатаЯ. ѓ‚Ђђ„€џ
Ћстальное известно: вступление в бой третьей армии, дислокациЯ
сражениЯ, восемьдесЯт шесть внезапно загрохотавших пушечных жерл, поЯвление
вместе с Ѓюловым Џирха 1-го, предводительствуемаЯ самим Ѓлюхером кавалериЯ
–итена, оттесненные французы, сброшенный с оэнского плато Њарконье, выбитый
из Џапелота „юрют, отступающие „онзело и Љио, окруженный ‹обо, стремительно
разворачивающаЯсЯ к ночи новаЯ битва, наши беззащитные полки, переходЯщаЯ в
наступление и двинувшаЯсЯ вперед всЯ английскаЯ пехота, огромнаЯ брешь во
французской армии, дружные усилиЯ английской и прусской картечи,
истребление, разгром фронта, разгром флангов, и среди этого ужасного развала
- вступающаЯ в бой гвардиЯ.
€дЯ навстречу неминуемой смерти, гвардиЯ кричала: "„а здравствует
император!" €сториЯ не знает ничего более волнующего, чем эта агониЯ,
исторгающаЯ приветственные клики.
‚есь день небо было пасмурно. ‚друг, в тот самый момент, - а было
восемь часов вечера, - тучи на горизонте разорвались и пропустили сквозь
ветви вЯзов, росших вдоль нивельской дороги, зловещий багровый отблеск
заходЯщего солнца. Џод Ђустерлицем оно всходило.
Љаждый гвардейский батальон к развЯзке этой драмы был под началом
генерала. ”риан, Њишель, ђоге, ѓарле, Њале, Џоре де Њорван - все были тут!
Љогда высокие шапки гренадеров с изображением орла на широких блЯхах
показались во мгле этой сечи стройными, ровными, невозмутимыми,
величественно-гордыми рЯдами, неприЯтель почувствовал уважение к ”ранции.
Љазалось, двадцать богинь победы с развернутыми крылами вступили на поле
боЯ, и те, что были победителЯми, считаЯ себЯ побежденными, отступили, но
‚еллингтон крикнул: "Ќи с места, гвардейцы, цельсЯ вернее!" Џолк красных
английских гвардейцев, залегших за плетнЯми, поднЯлсЯ, туча картечи пробила
трехцветное знамЯ, реЯвшее над нашими орлами, солдаты сшиблись друг с
другом, и кровопролитнаЯ битва началась. ‚ темноте императорскаЯ гвардиЯ
почувствовала, как дрогнули вокруг нее войска, как всколыхнулась огромнаЯ
волна беспорЯдочного отступлениЯ, услышала крики: "‘пасайсЯ, кто может!" -
вместо прежнего: "„а здравствует император!" и, знаЯ, что за ее спиной
бегут, все же продолжала наступать, осыпаемаЯ все возраставшим градом
снарЯдов, с каждым шагом терЯЯ все больше людей. ’ут не было ни робких, ни
нерешительных, ‚сЯкий солдат в этом полку был героем, равно как и генерал.
Ќи один человек не уклонилсЯ от самоубийства.
Ќей, вне себЯ, величественный в своей решимости принЯть смерть,
подставлЯл грудь всем ударам этого шквала. Џод ним убили пЯтую лошадь. ‚есь
в поту, с пылающим взором, с пеной на губах, в расстегнутом мундире, с одной
эполетой, полуотсеченной сабельным ударом английского конногвардейца, со
сплющенным крестом Ѓольшого орла, окровавленный, забрызганный грЯзью,
великолепный, со сломанной шпагой в руке, он восклицал: "‘мотрите, как
умирает маршал ”ранции на поле битвы!" Ќо тщетно: он не умер. Ћн был
растерЯн и возмущен. "Ђ ты? Ќеужели ты не хочешь, чтобы тебЯ убили?" -
крикнул он „руэ д'ќрлону. Џод сокрушительным артиллерийским огнем,
направленным против горсточки людей, он кричал: "‡начит, на мою долю ничего?
Ћ, Я хоте т бы, чтобы менЯ пробили все эти английские Ядра!" Ќесчастный, ты
уцелел, чтобы пасть от французских пуль!
ѓлава тринадцатаЯ. ЉЂ’Ђ‘’ђЋ”Ђ
Ћтступление в тылу гвардии носило зловещий характер.
ЂрмиЯ вдруг дрогнула со всех сторон одновременно - у ѓугомона,
ѓе-‘ента. Џапелота, Џлансенуа. ‡а криками: "€змена!" последовало:
"‘пасайсЯ!" ђазбегающаЯсЯ армиЯ подобна оттепели. ‚се оседает, дает трещины,
колеблетсЯ, ломаетсЯ, катитсЯ, рушитсЯ, сталкиваетсЯ, торопитсЯ, мчитсЯ. ќто
неописуемый распад целого. Ќей хватает у кого-то конЯ, вскакивает на него и,
без шлЯпы, без шейного платка, без шпаги, становитсЯ поперек брюссельского
шоссе, задерживаЯ и англичан и французов. Ћн пытаетсЯ остановить армию, он
призывает ее вернутьсЯ, он оскорблЯет ее, он цеплЯетсЯ за убегающих, он рвет
и мечет. ‘олдаты, обегаЯ его, кричат: "„а здравствует маршал Ќей!" „ва полка
„юрюта мечутсЯ в смЯтении, как мЯч, перебрасываемый то туда, то сюда, между
саблЯми уланов и огнем бригад Љемпта, Ѓеста, Џакка и ђиландта. ЋпаснейшаЯ из
схваток - бегство; друзьЯ убивают друг друга ради собственного спасениЯ,
эскадроны и батальоны разбиваютсЯ друг о друга и разбрызгиваютсЯ, словно
гигантскаЯ пена битвы. ‹обо на одном конце, ђейль на другом втЯнуты в этот
людской поток. ’щетно Ќаполеон ставит ему преграды с помощью остатков своей
гвардии, напрасно в последнем усилии жертвует последними эскадронами личной
охраны. Љио отступает перед ‚ивианом, Љеллерман - перед ‚анделером, ‹обо -
перед Ѓюловым, Њорапперед Џирхом, „омон и ‘юбервик - перед принцем
‚ильгельмом Џрусским, ѓийо, который повел в атаку императорские эскадроны,
падает, затоптанный конЯми английских драгун. Ќаполеон галопом проноситсЯ
вдоль верениц беглецов, увещевает, настаивает, угрожает, умолЯет. ‚се уста,
еще утром кричавшие: "„а здравствует император!", теперь безмолвствуют; его
почти не узнают. ’олько что прибывшаЯ прусскаЯ кавалериЯ налетает, несетсЯ,
сечет, рубит, режет, убивает, истреблЯет. “прЯжки сталкиваютсЯ, орудиЯ
мчатсЯ прочь, обозные выпрЯгают лошадей из артиллерийских повозок и бегут,
фургоны, опрокинутые вверх колесами, загромождают дорогу и служат причиной
новой бойни. ‹юди давЯт, теснЯт друг друга, ступают по живым и мертвым. ђуки
разЯт наугад, что и как попало. Ќесметные толпы наводнЯют дороги, тропинки,
мосты, равнины, холмы, долины, леса - все запружено обращенной в бегство
сорокатысЯчной массой людей. ‚опли, отчаЯние, брошенные в рожь ружьЯ и
ранцы, расчищенные ударами сабель проходы; нет уже ни товарищей, ни
офицеров, ни генералов, - царит один невообразимый ужас. ’ам - –итен,
крошащий ”ранцию в свое удовольствие. ’ам - львы, превращенные в ланей.
’аково было это бегство!
‚ †енапе сделали попытку задержатьсЯ, укрепитьсЯ, дать отпор врагу.
‹обо собрал триста человек. Џостроили баррикады при входе в селение, но при
первом же залпе прусской артиллерии все снова бросились бежать, и ‹обо был
взЯт в плен. „о сих пор видны следы этого залпа на коньке полуразвалившегосЯ
кирпичного дома справа от дороги, в нескольких минутах езды от †енапа.
Џруссаки ринулись на †енап, разъЯренные, по-видимому, такой бесславной
победой. Џреследование французов принЯло чудовищные формы. Ѓлюхер отдал
приказ о поголовном истреблении. Њрачный пример подал этому ђоге, грозивший
смертью всЯкому французскому гренадеру, который привел бы к нему прусского
пленного. Ѓлюхер превзошел ђоге. „югем, генерал молодой гвардии, прижатый к
двери женапской харчевни, отдал свою шпагу гусару смерти, тот взЯл оружие и
убил пленного. Џобеда закончилась истреблением побежденных. ‚ынесем же
приговор, коль скоро мы олицетворЯем собою историю: старик Ѓлюхер опозорил
себЯ. ќта жестокость довершила бедствие. ЋтчаЯвшиесЯ беглецы миновали †енап,
миновали Љатр - Ѓра, миновали ѓосели, ”ран и арлеруа, миновали ’юэн и
остановились лишь на границе. “вы! Ќо кто же это так позорно бежал? ‚еликаЯ
армиЯ.
Ќеужели эта растерЯнность, этот ужас, это крушение величайшего,
невиданного в истории мужества были беспричинны? Ќет. ѓромаднаЯ тень десницы
божьей простираетсЯ над ‚атерлоо. ќто день свершениЯ судьбы. ‘ила
нечеловеческаЯ предопределила этот день. Ћттого-то в ужасе склонились все
эти головы; оттого-то сложили оружие все эти великие души. Џобедители …вропы
пали, повергнутые во прах, не знаЯ, что сказать, что предпринЯть, ощущаЯ во
мраке присутствие чего-то страшного. Hoc erat in fatis {’ак было суждено
(лат.).}. ‚ этот день перспективы всего рода человеческого изменились.
‚атерлоо - это стержень, на котором держитсЯ XIX век. €счезновение великого
человека было необходимо длЯ наступлениЯ великого столетиЯ. € это взЯл на
себЯ тот, кому не прекословЯт. Џаника героев объЯснима. ‚ сражении при
‚атерлоо поЯвилось нечто более значительное, нежели облако: поЯвилсЯ метеор.
’ам побывал бог.
‚ сумерки, в поле, неподалеку от †енапа, Ѓернар и Ѓертран схватили за
полу редингота и остановили угрюмого, погруженного в раздумье, мрачного
человека, который, будучи занесен до этого места потоком беглецов, только
что спешилсЯ и, сунув поводьЯ под мышку, брел одиноко, с блуждающим взором,
назад к ‚атерлоо. ’о был Ќаполеон, еще пытавшийсЯ идти вперед - великий
лунатик, влекомый погибшей мечтой.
ѓлава четырнадцатаЯ. ЏЋ‘‹…„Ќ…… ЉЂђ…
Ќесколько каре гвардии, неподвижные в бурлЯщем потоке отступавших,
подобно скалам среди водоворота, продолжали держатьсЯ до ночи. Ќаступала
ночь, а с нею вместе смерть; они ожидали этого двойного мрака и,
непоколебимые, дали ему себЯ окутать. Љаждый полк, оторванный от другого,
лишенный свЯзи с разбитой наголову армией, умирал одиноко. —тобы свершить
этот последний подвиг, одни каре расположились на высотах ђоссома, другие на
равнине Њон - ‘ен - †ан. ’ам, покинутые, побежденные, грозные, эти мрачные
каре встречали страшную смерть. ‘ ними умирали “льм, ‚аграм, €ена и
”ридланд.
‚ сумерках, около девЯти часов вечера, у подошвы плато Њон - ‘ен - †ан
все еще держалось одно каре. ‚ этой зловещей долине, у подножиЯ песчаного
склона, преодоленного кирасирами, а сейчас занЯтого войсками англичан, под
перекрестным огнем победоносной неприЯтельской артиллерии, под плотным
ливнем снарЯдов, каре продолжало сражатьсЯ. Љомандовал им незаметный офицер,
по имени Љамброн. Џри каждом залпе каре уменьшалось, но продолжало
отбиватьсЯ. Ќа картечь оно отвечало ружейной пальбой, непрерывно стЯгиваЯ
свои четыре стороны. ЋстанавливаЯсь по временам, запыхавшиесЯ беглецы
прислушивались издали, в ночной тьме, к затихающим мрачным громовым
раскатам.
Љогда от всего легиона осталась лишь горсточка, когда знамЯ этих людей
превратилось в лохмотьЯ, когда их ружьЯ, расстрелЯвшие все пули,
превратились в простые палки, когда количество трупов превысило количество
оставшихсЯ в живых, тогда победителей объЯл свЯщенный ужас перед полными
божественного величиЯ умирающими воинами, и английскаЯ артиллериЯ, словно
переводЯ дух, умолкла. ’о была как бы отсрочка. Љазалось, вокруг сражавшихсЯ
теснились призраки, силуэты всадников, черные профили пушек; сквозь колеса и
лафеты просвечивало белесоватое небо. —удовищнаЯ голова смерти, которую
герои всегда смутно различают сквозь дым сражений, надвигалась на них,
глЯдела им в глаза. ‚ темноте они слышали, как зарЯжают орудиЯ, зажженные
фитили, похожие на глаза тигра в ночи, образовали вокруг их голов кольцо, к
пушкам английских батарей приблизились запальники. € тогда английский
генерал Љольвиль - по словам одних, а по словам других - Њетленд, задержав
смертоносный меч, уже занесенный над этими людьми, в волнении крикнул:
"‘давайтесь, храбрецы!" Љамброн ответил: "Merde!"
ѓлава пЯтнадцатаЯ. ЉЂЊЃђЋЌ
€з уважениЯ к французскому читателю это слово, быть может, самое
прекрасное, которое когда-либо было произнесено французом, не следует
повторЯть. ‘видетельствовать в истории о сверхчеловеческом воспрещено.
Ќа свой страх и риск мы переступим этот запрет.
€так, среди этих исполинов был титан - Љамброн.
Љрикнуть это слово и затем умереть - что может быть величественнее? €бо
желать умереть - это и есть умереть, и не его вина, если этот человек,
расстрелЯнный картечью, пережил себЯ.
—еловек, выигравший сражение при ‚атерлоо, - это не обращенный в
бегство Ќаполеон, не ‚еллингтон, отступавший в четыре часа утра и пришедший
в отчаЯние в пЯть, это не Ѓлюхер, который совсем не сражалсЯ; человек,
выигравший сражение при ‚атерлоо, - это Љамброн.
Џоразить подобным словом гром, который вас убивает, - это значит
победить!
„ать такой ответ катастрофе, сказать это судьбе, заложить такое
основание длЯ будущего льва, бросить эту реплику дождю, ночи, предательской
стене ѓугомона, оэнской дороге, опозданию ѓруши, прибытию Ѓлюхера,
иронизировать даже в могиле, не пасть, будучи поверженным наземь, в двух
слогах утопить европейскую коалицию, предложить королЯм известное отхожее
место цезарей, сделать из последнего слова первое, придав ему весь блеск
”ранции, дерзко завершить ‚атерлоо карнавалом ‹еонидаса, дополнить ђабле,
подвести итог победе грубейшим словом, которое не произносЯт вслух, утратить
свое место на земле, но сохранить его в истории, после такой бойни привлечь
на свою сторону насмешников - это непостижимо!
ќто значит оскорбить молнию. ‚ этом есть эсхиловское величие.
‘лово Љамброна прозвучало как взрыв, сопровождающий образование
трещины. ќто треснула грудь под напором презрениЯ; избыток смертной муки
вызвал взрыв. Љто же победил?
‚еллингтон? Ќет. Ѓез Ѓлюхера он бы погиб. Ѓлюхер? Ќет. …сли бы
‚еллингтон не начал сражениЯ, Ѓлюхер не закончил бы его. Љамброн, этот
пришелец последнего часа, этот никому не ведомый солдат, эта бесконечно
малаЯ частица войны, чувствует, что здесь скрываетсЯ ложь, ложь в самой
катастрофе, вдвойне непереносимаЯ; и в ту минуту, когда он доведен до
бешенства, ему предлагают это посмешище - жизнь. Ќу как тут не выйти из
себЯ? ‚от они, все налицо, эти короли …вропы, удачливые генералы,
ћпитеры-громовержцы, у них сто тысЯч победоносного войска, а за этой сотней
тысЯч еще миллион, их пушки с зажженными фитилЯми уже разверзли пасти,
императорскаЯ гвардиЯ и великаЯ армиЯ у них под пЯтой, они только что
сокрушили Ќаполеона, - и осталсЯ один Љамброн; длЯ протеста осталсЯ только
этот жалкий землЯной червь. Ћн будет протестовать! € вот он подбирает слово,
как подбирают шпагу. ђот его наполнЯетсЯ слюной, эта слюна и есть нужное ему
слово. Џеред лицом величайшей и жалкой победы, перед победой без
победителей, он, отчаЯвшийсЯ, воспрЯнул духом; он несет на себе ее
чудовищное бремЯ, но он же подтверждает всю ее ничтожность; он не только
плюет на нее, - изнемогаЯ под гнетом многочисленности, силы и грубой
материи, он находит в душе слово, обозначающее мерзкий отброс. ЏовторЯем,
сказать это, сделать это, найти это - значит быть победителем!
‚ роковую минуту дух великих дней проник в этого неизвестного человека.
Љамброн нашел слово, воплотившее ‚атерлоо, как ђуже де ‹иль нашел
Њарсельезу, - это произошло по вдохновению свыше. „ыхание божественного
урагана долетело до этих людей, пронзило их, они затрепетали, и один запел
свЯщенную песнь, другой испустил чудовищный вопль. ‘видетельство
титанического презрениЯ Љамброн бросает не только …вропе от имени €мперии, -
этого было бы недостаточно, - он бросает его прошлому от имени революции.
…го услышали, и в Љамброне распознали душу гигантов былых времен. Љазалось,
будто снова заговорил „антон или зарычал Љлебер.
‚ ответ на слово Љамброна голос англичанина скомандовал: "Ћгонь!"
‘веркнули батареи, дрогнул холм, все эти медные пасти изрыгнули последний
залп губительной картечи; заклубилсЯ густой дым, слегка посеребренный
восходЯщей луной, и когда он рассеЯлсЯ, все исчезло. Ћстатки грозного
воинства были уничтожены, гвардиЯ умерла. —етыре стены живого редута лежали
неподвижно, лишь кое-где среди трупов можно было заметить последнюю
судорогу. ’ак погибли французские легионы, еще более великие, чем римские
легионы. Ћни пали на плато Њон - ‘ен - †ан, на мокрой от дождЯ и крови
земле, среди почерневших колосьев, на том месте, где ныне, в четыре часа
утра, посвистываЯ и весело погонЯЯ лошадь, проезжает †озеф, кучер почтовой
кареты, направлЯющейсЯ в Ќивель.
ѓлава шестнадцатаЯ. QLOT LIBRAS IN DUCE? {x}
{* ЉакаЯ цена полководцу? (лат.).}
‘ражение при ‚атерлоо - загадка. Ћно одинаково непонЯтно и длЯ тех, кто
выиграл его, и длЯ тех, кто его проиграл. „лЯ Ќаполеона - это паника
{"Ћконченный бой, завершенный день, исправление ошибочных мер, огромный
успех, обеспеченный назавтра, - все было потерЯно из-за мгновениЯ
панического страха" (Ќаполеон. Њемуары, продиктованные на острове св.
…лены). (Џрим. авт.).}, Ѓлюхер видит в нем лишь сплошную пальбу; ‚еллингтон
ничего в нем не понимает. Џросмотрите рапорты. ‘водки туманны, поЯснениЯ
сбивчивы. Ћдни запинаютсЯ, другие невнЯтно лепечут. †омини разделЯет битву
при ‚атерлоо на четыре фазы; Њюфлинг расчленЯет ее на три эпизода; только
арас - хотЯ в оценке некоторых вещей мы с ним и расходимсЯ - уловил своим
острым взглЯдом характерные черты катастрофы, которую потерпел человеческий
гений в борьбе со случайностью, предначертанной свыше. ‚се прочие историки
как бы ослеплены, и, ослепленные, они движутсЯ ощупью. „ействительно, то был
день, подобный вспышке молнии, то была гибель военной монархии, увлекшей за
собой, к великому изумлению королей, все королевства, то было крушение силы,
поражение войны.
‚ этом событии, отмеченном высшей необходимостью, человек не играл
никакой роли.
ђазве отнЯть ‚атерлоо у ‚еллингтона и Ѓлюхера - значит лишить чего-то
Ђнглию и ѓерманию? Ќет. Ќи о прославленной Ђнглии, ни о величественной
ѓермании нет и речи при обсуждении проблемы ‚атерлоо. Ѓлагодарение небу,
величие народов не зависит от мрачных похождений меча и шпаги. ѓерманиЯ,
ЂнглиЯ и ”ранциЯ славны не силой оружиЯ. ‚ эпоху, когда ‚атерлоо - всего
лишь брЯцание сабель, в ѓермании над Ѓлюхером возвышаетсЯ ѓете, а в Ђнглии
над ‚еллингтоном - Ѓайрон. Ќашему веку присуще возникновение широкого круга
идей, в сиЯние этой утренней зари вливают свой сверкающий луч и ЂнглиЯ и
ѓерманиЯ. Ћни полны величиЯ, ибо они мыслЯт. Џовышение уровнЯ цивилизации
ЯвлЯетсЯ их природным свойством, оно вытекает из их сущности и нисколько не
зависит от случаЯ. ‚озвышение их в XIX веке отнюдь не имело своим источником
‚атерлоо. ‹ишь народы-варвары внезапно вырастают после победы. ’ак после
грозы вздуваетсЯ ненадолго поток. –ивилизованные народы, особенно в
современную нам эпоху, не возвышаютсЯ и не падают из-за удачи или неудачи
полководца. €х удельный вес среди рода человеческого ЯвлЯетсЯ следствием
чего-то более значительного, нежели сражение. ‘лава богу, их честь, их
достоинство, их просвещенность, их гений не ЯвлЯютсЯ выигрышным билетом, на
который герои и завоеватели - эти игроки - могут рассчитывать в лотереЯх
сражений. ‘лучаетсЯ, что битва проиграна, а прогресс выиграл. Њеньше славы,
зато больше свободы. “молкает дробь барабана, и возвышает свой голос разум.
ќто игра, в которой выигрывает тот, кто проиграл. Ћбсудим же хладнокровно
‚атерлоо с двух точек зрениЯ. Џрипишем случайности то, что было
случайностью, а воле божьей то, что было волей божьей. —то такое ‚атерлоо?
Џобеда? Ќет. Љвинта в игре.
‚ыигрыш досталсЯ …вропе, но оплатила его ”ранциЯ.
‚одружать там льва не стоило.
‚прочем, ‚атерлоо - это одно из самых своеобразных столкновений в
истории. Ќаполеон и ‚еллингтон. ќто не враги - это противоположности.
Ќикогда бог, которому нравЯтсЯ антитезы, не создавал контраста более
захватывающего, очной ставки более необычной. ‘ одной стороны - точность,
предусмотрительность, математический расчет, осторожность, обеспеченные пути
отступлениЯ, сбереженные резервы, непоколебимое хладнокровие, невозмутимаЯ
методичность, стратегиЯ, извлекающаЯ выгоду из местности, тактика,
согласующаЯ действиЯ батальонов, резнЯ, строго соблюдающаЯ правила, война,
ведущаЯсЯ с часами в руках, никакого упованиЯ на случайность, старинное
классическое мужество, безошибочность во всем; с другой - интуициЯ,
провиденье, своеобразие военного мастерства, сверхчеловеческий инстинкт,
блистающий взор, нечто, обладающее орлиной зоркостью и разЯщее подобно
молнии, чудесное искусство в сочетании с высокомерной пылкостью, все тайны
глубокой души, союз с роком, река, равнина, лес, холм, собранные воедино и
словно принужденные к повиновению, деспот, доходЯщий до того, что подчинЯет
своей тирании даже полЯ брани, вера в свою звезду, соединеннаЯ с искусством
стратегии, возвеличенным ею, но в то же времЯ смущенным. ‚еллингтон - это
Ѓарем войны, Ќаполеон - ее Њикеланджело; и на этот раз гений был побежден
расчетом.
Ћба кого-то поджидали. € тот, кто рассчитал правильно, восторжествовал.
Ќаполеон ждал ѓруши - тот не ЯвилсЯ. ‚еллингтон ждал Ѓлюхера - тот прибыл.
‚еллингтон - это война классическаЯ, мстЯщаЯ за давний проигрыш. Ќа
заре своей военной карьеры Ќаполеон столкнулсЯ с такой войной в €талии и
одержал тогда блистательную победу. ‘тараЯ сова спасовала перед молодым
Ястребом. ЏрежнЯЯ тактика была не только разбита наголову, но и посрамлена.
Љто был этот двадцатишестилетний корсиканец, что представлЯл собой этот
великолепный невежда, который, имеЯ против себЯ все, а за себЯ - ничего, без
провианта, без боевых припасов, без пушек, без обуви, почти без армии, с
горстью людей против целых полчищ, обрушивалсЯ на объединенные силы …вропы и
самым невероЯтным образом одерживал победы там, где это казалось совершенно
невозможным? Ћткуда ЯвилсЯ этот грозный безумец, который, почти не переводЯ
дыханиЯ и с теми же картами в руках, рассеЯл одну за другой пЯть армий
германского императора, опрокинув за Ђльвицем Ѓолье, за Ѓолье ‚урмсера, за
‚урмсером Њеласа, за Њеласом Њакка? Љто был этот новичок в боЯх, обладавший
дерзкой самоуверенностью небесного светила? ЂкадемическаЯ школа военного
искусства отлучила его, доказав этим собственную несостоЯтельность. ‚от
откуда вытекает неукротимаЯ злоба старого цезаризма против нового, злоба
вымуштрованной сабли против огненного меча, злоба шахматной доски против
гениЯ. 18 июнЯ 1815 года за этой упорной злобой осталось последнее слово, и
под ‹оди, Њонтебелло, Њонтенотом, Њантуей, Њаренго и Ђрколем она начертала:
"‚атерлоо". ’о был приЯтный большинству триумф посредственности. ‘удьба
допустила эту иронию. Ќа закате своей жизни и славы Ќаполеон снова
встретилсЯ лицом к лицу с молодым ‚урмсером.
Ѓудем боротьсЯ!
Ѓудем боротьсЯ, но осмотрительно. ‘войство истины - никогда не
преувеличивать. …й нет в этом нужды! ‘уществует нечто, подлежащее
уничтожению, иное же надо только осветить и разобратьсЯ в нем. ‚еликаЯ сила
таитсЯ в благожелательном и серьезном изучении предмета. Ќе надо Языков
пламени там, где достаточно простого луча.
€так, живЯ в XIX веке, мы относимсЯ враждебно к аскетическому
затворничеству, у каких бы народов оно ни существовало, будь то в Ђзии или в
…вропе, в €ндии или в ’урции. Љто говорит: "Њонастырь" - говорит: "болото".
‘пособность монастырей к загниванию очевидна, их стоЯчие воды вредоносны, их
брожение заражает лихорадкой и изнурЯет народы; их размножение становитсЯ
казнью египетской. Њы не можем подумать без ужаса о тех странах, где кишат,
как черви, всевозможные факиры, бонзы, мусульманские монахи-отшельники,
калугеры, марабуты, буддистские свЯщенники и дервиши.
€ все же религиозный вопрос существует. ‚ нем есть таинственные, почти
грозные стороны. „а будет нам позволено вглЯдетьсЯ в них пристальней.
ѓлава семнадцатаЯ. ‘‹…„“…’ ‹€ ‘—€’Ђ’њ ‚Ђ’…ђ‹ЋЋ ‘ЋЃ›’€…Њ ЏЋ‹Ћ†€’…‹њЌ›Њ?
‘уществует весьма почтеннаЯ либеральнаЯ школа, котораЯ не осуждает
‚атерлоо. Њы к ней не принадлежим. „лЯ нас ‚атерлоо - лишь поразительнаЯ
дата рождениЯ свободы. ’о, что из подобного Яйца мог вылупитьсЯ подобный
орел, Явилось полной неожиданностью.
‚ сущности, ‚атерлоо по замыслу должно было ЯвитьсЯ победой
контрреволюции. ќто - …вропа против ”ранции; Џетербург, Ѓерлин, ‚ена -
против Џарижа; status quo {застой (лат.).} против дерзаньЯ; 14-е июлЯ 1789
года, штурмуемое 20 марта 1815 года; сигнал к боевым действиЯм монархических
держав против не поддающегосЯ обузданию мЯтежного духа французов. “нЯть,
наконец, этот великий народ, погасить этот вулкан, действующий уже двадцать
шесть лет, - такова была мечта. ‡десь проЯвилась солидарность Ѓрауншвейгов,
Ќассау, ђомановых, ѓогенцоллернов, ѓабсбургов с Ѓурбонами. ‚атерлоо несло на
своем хребте "свЯщенное право". Џравда, если €мпериЯ была деспотической, то
королевскаЯ власть, в силу естественной реакции, должна была по
необходимости стать либеральной, и невольным следствием ‚атерлоо, к великому
сожалению победителей, ЯвилсЯ конституционный порЯдок. ‚едь революциЯ не
может быть побеждена до конца; будучи предопределенной и совершенно
неизбежной, она возникает снова и снова: до ‚атерлоо - в лице Ѓонапарта,
опрокидывающего старые троны, после ‚атерлоо - в лице ‹юдовика XVIII,
дарующего хартию и подчинЯющегосЯ ей. Ѓонапарт сажает на неаполитанский
престол форейтора, а на шведский - сержанта, пользуЯсь неравенством длЯ
доказательства равенства; ‹юдовик XVIII подписывает в ‘ент-“эне декларацию
прав человека. …сли вы желаете уЯснить себе, что такое революциЯ, назовите
ее Џрогрессом, а если вы желаете уЯснить себе, что такое прогресс, назовите
его ‡автра. ќто ‡автра неотвратимо творит свое дело и начинает его с
сегоднЯшнего днЯ. Џусть самым необыкновенным образом, но оно всегда
достигает своей цели. ќто ‡автра, пользуЯсь ‚еллингтоном, делает из ”уа,
бывшего всего только солдатом,- оратора, ”уа повержен наземь у ѓугомона - и
вновь поднимаетсЯ на трибуне. ’ак действует прогресс. „лЯ этого рабочего не
существует негодных инструментов. Ќе смущаЯсь, он приспосабливает длЯ
божественной своей работы и человека, перешагнувшего через Ђльпы, и
немощного старца, нетвердо стоЯщего на ногах, исцеленного ветхозаветным
…лисеем. Ћн пользуетсЯ подагриком, равно как и завоевателем: завоевателем
вовне, подагриком - внутри государства. ‚атерлоо, одним ударом покончив с
мечом, разрушавшим европейские троны, имело следствием лишь то, что дело
революции перешло в другие руки. ‚оины кончили свое дело, наступила очередь
мыслителей. ’от век, движение которого ‚атерлоо стремилось остановить,
перешагнул через него и продолжал свой путь. ќта мрачнаЯ победа была, в
свою очередь, побеждена свободой.
‘ловом, бесспорно одно: все, что торжествовало при ‚атерлоо, все, что
весело ухмылЯлось за спиной ‚еллингтона, что поднесло ему маршальские жезлы
всей …вропы, включаЯ, как говорЯт, и маршальский жезл ”ранции, что радостно
катило полные тачки земли, смешанной с костЯми убитых, чтобы воздвигнуть
холм длЯ льва, и победно начертало на этом пьедестале: "18 июнЯ 1815 года",
все, что поощрЯло Ѓлюхера рубить саблЯми отступающих, что с высоты плато
Њон-‘ен-†ан нависло над ”ранцией, словно над своей добычей, - все это было
контрреволюцией, бормочущей гнусное слово: "расчленение". Џрибыв в Џариж,
контрреволюциЯ увидела кратер вблизи; она почувствовала, что пепел жжет ей
ноги, и тогда она одумалась. Ћна вновь обратилась к косноЯзычному лепету
хартии.
Ѓудем же видеть в ‚атерлоо лишь то, что есть в ‚атерлоо. ‡авоевание
свободы не было его целью. ЉонтрреволюциЯ была либеральной поневоле, так же
как Ќаполеон благодарЯ сходному стечению обстоЯтельств был революционером
поневоле. 18 июнЯ 1815 года этот новый ђобеспьер был выбит из седла.
ѓлава восемнадцатаЯ. ‚Ћ‘‘’ЂЌЋ‚‹…Ќ€… ‘‚џ™…ЌЌЋѓЋ ЏђЂ‚Ђ
Љонец диктатуре. ‚сЯ европейскаЯ система рухнула.
€мпериЯ погрузилась во тьму, подобную той, в которой исчез гибнущий
античный мир. Њожно восстать даже из бездны, как это бывало во времена
варваров. Ќо только у варварства 1815 года, уменьшительное название которого
- контрреволюциЯ, не хватило дыханиЯ; оно быстро запыхалось и остановилось.
Ќадо сказать, что €мперию оплакивали, и оплакивали герои. …сли слава
заключаетсЯ в мече, превращенном в скипетр, то империЯ была сама слава. Ћна
распространила по земле весь свет, на какой только способна тираниЯ, но то
был мрачный свет. ‘кажем больше: черный свет. ‚ сравнении с днем - это ночь.
Ќо когда эта ночь исчезла, наступило словно затмение.
‹юдовик XVIII вернулсЯ в Џариж. •ороводы 8 июлЯ изгладили из памЯти
восторги 20 марта. Љорсиканец стал антитезой Ѓеарнца. Ќад куполом ’юильри
взвилсЯ белый флаг. Ќастало царство изгнанников. …ловый стол из ѓартвелла
занЯл место перед украшенным лилиЯми креслом ‹юдовика XIV. ’ак как Ђустерлиц
устарел, стали говорить о Ѓувине и ”онтенуа, словно эти победы были только
вчера одержаны. ’рон и алтарь торжественно вступили в братский союз. Ћдна из
самых общепризнанных в XIX веке форм общественного благоденствиЯ водворилась
во ”ранции и на континенте. …вропа надела белую кокарду. ’рестальон
прославилсЯ. „евиз nоn pluribus impar {Џревыше всего (лат.) - девиз ‹юдовика
XIV, "ЉоролЯ-‘олнца".} вновь поЯвилсЯ в ореоле лучей, высеченных из камнЯ,
на фасаде казармы Ћрсейской набережной, изображаЯ солнце. ’ам, где прежде
помещалась императорскаЯ гвардиЯ, теперь разместились мушкетеры. ‘битаЯ с
толку всеми этими новшествами, триумфальнаЯ арка на Љарусельной площади,
сплошь уставленнаЯ словно занемогшими изображениЯми побед, быть может, даже
испытываЯ некоторый стыд перед Њаренго и Ђрколем, выпуталась из положениЯ с
помощью статуи герцога Ђнгулемского.
Љладбище Њадлен, страшнаЯ братскаЯ могила 93-го года, украсилось
мрамором и Яшмой, ибо с его землей был смешан прах ‹юдовика XVI и Њарии
-Ђнтуанетты. €з глубины ‚енсенского рва поднЯлась надгробнаЯ колонна с
усеченным верхом, напоминающаЯ о том, что герцог ќнгиенский умер в том
месЯце, когда был коронован Ќаполеон. Џапа Џий VII, совершивший это
помазание на царство незадолго до этой смерти, благословил падение с тем же
спокойствием, с каким благословил возвышение. ‚ енбрунне поЯвилсЯ
четырехлетний призрак, именовать которого ђимским королем считалось
государственным преступлением. € все это свершилось, и все короли снова
занЯли свои места, и властелин …вропы был пленен, и стараЯ форма правлениЯ
была заменена новой, и все, что было светом, и все, что было мраком на
земле, переместилось, потому что однажды летом, после полуднЯ, пастух сказал
в лесу пруссаку: "Џройдите здесь, а не там".
1815 год походил на хмурый апрель. ‘тараЯ, ЯдовитаЯ, нездороваЯ
действительность принЯла вид весеннего обновлениЯ. ‹ожь сочеталась браком с
1789 годом, "свЯщенное право" замаскировалось хартией, то, что было фикцией,
прикинулось конституцией, предрассудки, суевериЯ и тайные умыслы, уповаЯ на
14-ю статью, перекрасились и покрылись лаком либерализма. ’ак менЯют кожу
змеи.
Ќаполеон и возвысил и унизил человека. ‚о времЯ этого блистательного
владычества материи идеал получил странное название идеологии. ЉакаЯ
неосторожность со стороны великого человека отдать на посмеЯние будущее! Ђ
между тем народ - это пушечное мЯсо, влюбленное в своего канонира, - искал
его глазами. ѓде он? —то он делает? "Ќаполеон умер", - сказал один прохожий
инвалиду, участнику Њаренго и ‚атерлоо. "ќто он - да умер? - воскликнул
солдат. - Њного вы знаете!" Ќародное воображение обожествлЯло этого
поверженного во прах героЯ. ”он …вропы после ‚атерлоо стал мрачен. ‘
исчезновением Ќаполеона долгое времЯ ощущалась огромнаЯ, зиЯющаЯ пустота.
€ в эту пустоту, как в зеркало, глЯделись короли. ‘тараЯ …вропа
воспользовалась ею длЯ своего преобразованиЯ. ‚озник ‘вЯщенный союз.
"Џрекрасный союз", - это было заранее предсказано роковым полем ‚атерлоо
{Sainte Alliance - ‘вЯщенный союз: "Belle Alliance" "Џрекрасный союз" -
название постоЯлого двора и холма, места третьей стоЯнки Ќаполеона во времЯ
битвы под ‚атерлоо.}.
Џеред лицом этой старинной преобразованной …вропы наметились очертаниЯ
новой ”ранции. Ѓудущее, осмеЯнное императором, вступило в свои права. Ќа
челе его сиЯла звезда - ‘вобода. Њолодое поколение обратило к нему
восторженный взор. ‘транное Явление - увлекались одновременно и будущим -
‘вободой, и прошедшим - Ќаполеоном. Џоражение возвеличило пораженного.
Ѓонапарт в падении казалсЯ выше Ќаполеона в славе. ’е, кто торжествовал
победу, ощутили страх. ЂнглиЯ приказала сторожить Ѓонапарта ѓудсону ‹оу.
”ранциЯ поручила следить за ним Њоншеню. …го спокойно скрещенные на груди
руки внушали тревогу тронам. Ђлександр прозвал его: "моЯ бессонница". ‘трах
внушало им то, что было в нем от революции. €менно в этом находит свое
объЯснение и оправдание бонапартистский либерализм. ќтот призрак заставлЯл
трепетать старый мир. ЉоролЯм не любо было и царствовать, когда на горизонте
маЯчила скала св. …лены.
Џока Ќаполеон томилсЯ в ‹онгвуде, шестьдесЯт тысЯч человек, павших на
поле ‚атерлоо, мирно истлевали в земле, и что-то от их покоЯ передалось
всему миру. ‚енский конгресс, пользуЯсь этим, создал трактаты 1815 года, и
…вропа назвала это ђеставрацией.
‚от что такое ‚атерлоо.
Ќо какое дело до него вечности? ‚есь этот ураган, всЯ эта туча, эта
война, затем этот мир, весь этот мрак ни на мгновение не затмили сиЯниЯ того
великого ока, перед которым травЯнаЯ тлЯ, переползающаЯ с одной былинки на
другую, равна орлу, перелетающему с башни на башню ‘обора Џарижской
Ѓогоматери.
ѓлава девЯтнадцатаЯ. ЏЋ‹… Ѓ€’‚› ЌЋ—њћ
‚ернемсЯ - этого требует наша книга - на роковое поле битвы.
18 нюнЯ 1815 года было полнолуние. ‘ветлаЯ ночь благоприЯтствовала
Яростной погоне Ѓлюхера; она выдавала следы беглецов и, предаваЯ злосчастные
войска во власть озверевшей прусской кавалерии, помогала резне. ‚ бедствиЯх
можно иногда проследить это ужасное сообщничество ночи.
Љогда последний пушечный залп умолк, равнина Њон-‘ен-†ан опустела.
Ђнгличане занЯли лагерную стоЯнку французов; ночевать в лагере
побежденного - обычай победителЯ. ‘вой бивуак они разбили по ту сторону
ђоссома. Џруссаки, увлекшись преследованием, ушли дальше. ‚еллингтон
направилсЯ в деревню ‚атерлоо составлЯть рапорт лорду Ѓатгерсту.
€зречение Sic vos поп vobis {"’ак вы не длЯ себЯ..." (лат.) - начало
стиха, который приписывалсЯ ‚ергилию.} очень подходит к деревушке ‚атерлоо.
’ам не происходило никакого сражениЯ; деревнЯ расположена на расстоЯнии
полумили от полЯ битвы. Њон-‘ен-†ак был обстрелЯн из пушек, ѓугомон сожжен,
Џапелот сожжен, Џлансенуа сожжено. ѓе-‘ент взЯт приступом. Ѓель-ЂльЯнс был
свидетелем дружеского объЯтиЯ двух победителей; однако названиЯ всех этих
мест смутно удержались в памЯти, а на долю ‚атерлоо, стоЯвшего в стороне,
достались все лавры.
Њы не принадлежим к числу поклонников войны. Џри случае мы всегда
говорим ей правду в глаза. …сть в войне устрашающаЯ красота, о которой мы не
умалчиваем, но есть в ней, признатьсЯ, и уродство. Ћдна из самых невероЯтных
его форм - это поспешное ограбление мертвых вслед за победой. “треннЯЯ зарЯ,
занимающаЯсЯ после битвы, освещает обычно обнаженные трупы.
Љто совершает это? Љто порочит торжество победы? —ьЯ подлаЯ рука
украдкой скользит в ее карман? Љто те мошенники, которые обделывают свои
делишки за спиною славы? Ќекоторые философы, в том числе ‚ольтер,
утверждали, будто ими ЯвлЯютсЯ сами же творцы славы. ќто все те же солдаты,
- говорЯт они, - и никто другой; оставшиесЯ в живых грабЯт мертвых. „нем -
герой, ночью - вампир. Ћни, мол, имеют некоторое право обшарить того, кого
собственными руками превратили в труп. Њы держимсЯ иного мнениЯ. Џожинать
лавры и стаскивать башмаки с мертвецов - на это неспособна одна и та же
рука.
„остоверно лишь, что вслед за победителЯми всегда крадутсЯ грабители.
Ћднако солдаты к этому непричастны, особенно солдаты современные.
‡а каждой армией тЯнетсЯ хвост, - вот где следует искать виновников.
‘ущества, родственные летучим мышам, полуразбойники - полулакеи, все
разновидности нетопырей, возникающие в сумерках, которые именуютсЯ войной,
люди, облаченные в военные мундиры, но никогда не сражавшиесЯ, мнимые
больные, злобные калеки, подозрительные маркитанты, разъезжающие в тележках,
иногда даже со своими женами, и ворующие то, что сами продали, нищие,
предлагающие себЯ офицерам в проводники, обознаЯ прислуга, мародеры - весь
этот сброд волочилсЯ во времЯ похода за армией прежнего времени (мы не имеем
в виду армию современную) и даже получил на специальном Языке кличку
"ползунов". ЌикакаЯ армиЯ и никакаЯ нациЯ за них не ответственны. Ћни
говорили по-итальЯнски - и следовали за немцами, говорили по-французски - и
следовали за англичанами. Ћдин из таких подлецов, испанский "ползун",
болтавший по-французски на тарабарско-пикарском наречии, обманул маркиза де
”ервака, полагавшего, что это француз. Њаркиз был убит и ограблен на поле
битвы под ‘еризолой в ночь после победы. “законенный грабеж породил
грабителЯ. ‘ледствием отвратительного принципа: "жить на счет врага" Явилась
Язва, исцелить которую могла лишь суроваЯ дисциплина. ‘уществуют обманчивые
репутации; порой трудно понЯть, чему приписать необыкновенную популЯрность
иных полководцев, хотЯ бы и великих. ’юренн был любим своими солдатами за
то, что допускал грабеж - дозволенное зло ЯвлЯетсЯ одним из проЯвлений
доброты; ’юренн был настолько добр, что разрешил предать Џалатинат огню и
мечу. Љоличество присосавшихсЯ к армии мародеров зависело от большей или
меньшей строгости главнокомандующего. ‚ армиЯх ѓоша и Њарсо "ползунов"
совсем не было; следует отдать справедливость ‚еллингтону, что и в его армии
их было мало.
’ем не менее в ночь с 18 на 19 июнЯ мертвецов раздевали. ‚еллингтон был
суров; он издал приказ беспощадно расстреливать каждого, кто будет пойман на
месте преступлениЯ. Ќо привычка грабить пускает глубокие корни. Њародеры
воровали на одном конце полЯ, в то времЯ как на другом их расстреливали.
‡ловеще светила луна над этой равниной.
Ћколо полуночи какой-то человек брел, вернее, полз по направлению к
оэнской дороге. ќто был, по-видимому, один из тех, о ком мы только что
говорили: не француз, не англичанин, не солдат, не землепашец, не человек, а
вурдалак, привлеченный запахом мертвечины и пришедший обобрать ‚атерлоо,
понимаЯ победу как грабеж. Ќа нем была блуза, смахивавшаЯ на солдатскую
шинель, он был труслив и дерзок, он продвигалсЯ вперед, но то и дело
оглЯдывалсЯ. Љто же был этот человек? ‚ероЯтно, ночь знала о нем больше, чем
день. Њешка при нем не было - очевидно, его заменЯли вместительные карманы
шинели. ‚ремЯ от времени он останавливалсЯ, оглЯдывал поле, словно желаЯ
убедитьсЯ, что за ним не следЯт, быстро нагибалсЯ, ворошил на земле что-то
безмолвное и неподвижное, затем выпрЯмлЯлсЯ и незаметно уходил. …го
скользЯщаЯ походка, его позы, его быстрые и таинственные движениЯ придавали
ему сходство с теми злыми духами ночи, которые водЯтсЯ среди развалин и
которых древние нормандские преданиЯ окрестили "шатунами".
€ные голенастые ночные птицы такими же силуэтами вырисовываютсЯ на фоне
болот.
‚глЯдевшись в окружающий туман, можно было заметить на некотором
расстоЯнии неподвижную и как бы спрЯтанную за лачугой, стоЯвшей у
Ќивельского шоссе, на повороте дороги из Њон-‘ен-†ан в Ѓрен-л'Ђлле,
небольшую повозку маркитанта с верхом, крытым просмоленными прутьЯми ивнЯка.
‚ повозку впрЯжена была тощаЯ клЯча, щипавшаЯ через удила крапиву. ‚нутри
фургона на Ящиках и узлах сидела какаЯ-то женщина. Ѓыть может, существовала
какаЯ-то свЯзь между этой повозкой и этим бродЯгой.
Ќочь была ЯснаЯ. Ќи облачка в вышине. ‚низу лежала обагреннаЯ кровью
землЯ, а луна все так же отливала серебром. ‚ этом проЯвлЯлось безучастие
неба. ‚етви деревьев, подбитые картечью, но удерживаемые зацепившейсЯ корой
от падениЯ, покачивались на ночном ветру. ‹егкое дуновение, почти дыхание,
шевелило густой кустарник. Џо траве пробегала зыбь, словно последнее
содрогание отлетающих душ.
€здали неЯсно доносились шаги ходивших взад и вперед патрулей да оклики
дозорных в лагере англичан.
ѓугомон и ѓе-‘ент все еще пылали, образуЯ на западе и на востоке два
Ярких зарева, свЯзанных между собою цепью сторожевых огней английского
лагерЯ, растЯнувшейсЯ по холмам громадным полукругом и напоминавшей
рубиновое ожерелье с двумЯ карбункулами на концах.
Њы уже говорили о бедствии на оэнской дороге.
Џри одной мысли о том, сколько храбрецов там погибло и какою смертью,
сердце невольно содрогаетсЯ.
…сли существует на свете что-либо ужасное, если есть действительность,
превосходЯщаЯ самый страшный сон, то это: жить, видеть солнце, быть в
расцвете сил, быть здоровым и радостным, смеЯтьсЯ над опасностью, лететь
навстречу ослепительной славе, которую видишь впереди, ощущать, как дышат
легкие, как бьетсЯ сердце, как послушна разуму волЯ, говорить, думать,
надеЯтьсЯ, любить, иметь мать, иметь жену, иметь детей, обладать знаниЯми, -
и вдруг, даже не вскрикнув, в мгновение ока рухнуть в бездну, свалитьсЯ,
скатитьсЯ, раздавить кого-то, быть раздавленным, видеть хлебные колосьЯ над
собой, цветы, листву, ветви и быть не в силах удержатьсЯ, сознавать, что
саблЯ твоЯ бесполезна, ощущать под собой людей, над собой лошадей, тщетно
боротьсЯ, чувствовать, как, брыкаЯсь, лошадь в темноте ломает тебе кости,
как в глаз тебе вонзаетсЯ чей-то каблук, Яростно хватать зубами лошадиные
подковы, задыхатьсЯ, реветь, корчитьсЯ, лежать внизу и думать: "‚едь только
что Я еще жил!"
’ам, где во времЯ этого ужасного бедствиЯ раздавались хрипение и стоны,
теперь царила тишина. „орога в ложбине была доверху забита трупами лошадей и
всадников. †уткое зрелище! Ћткосы исчезли. ’рупы сравнЯли дорогу с полем и
лежали вровень с краЯми ложбины, как утрЯсенный четверик ЯчменЯ. ѓруда
мертвецов на более возвышенной части, река крови в низменной - такова была
эта дорога вечером 18 июнЯ 1815 года. Љровь текла даже через Ќивельское
шоссе, образуЯ огромную лужу перед засекой, преграждавшей шоссе в том месте,
на которое до сей поры обращают внимание путешественников. Љак помнит
читатель, кирасиры обрушились в овраг оэнской дороги с противоположной
стороны - со стороны †енапского шоссе. Љоличество трупов на дороге зависело
от большей или меньшей ее глубины. Ћколо середины, где дорога становилась
ровной и где прошла дивизиЯ „елора, слой мертвых тел был тоньше.
Ќочной бродЯга, которого мы видели мельком, шел в этом направлении. Ћн
рылсЯ в этой огромной могиле. Ћн разглЯдывал ее. Ћн делал отвратительный
смотр мертвецам. Ћн шагал по крови.
‚друг он остановилсЯ.
‚ нескольких шагах от него, на дороге, там, где кончалось нагромождение
трупов, из-под груды лошадиных и человеческих останков выступала рука,
освещеннаЯ луной.
Ќа одном из пальцев этой руки что-то блестело; то был золотой перстень.
ЃродЯга нагнулсЯ, присел на корточки, а когда встал, то перстнЯ на
пальце уже не было.
‘обственно, он не встал - он осталсЯ на коленЯх, в неловкой позе
оторопевшего человека, спиной к мертвецам, всматриваЯсь в даль, всей
тЯжестью тела навалившись на пальцы, которыми упиралсЯ в землю,
настороженный, с приподнЯтой над краем рва головой. Џовадки шакала вполне
уместны при совершении некоторых действий.
‡атем он выпрЯмилсЯ, но тут же подскочил на месте. Ћн почувствовал, как
кто-то ухватил его сзади. Ћн оглЯнулсЯ. ‚ытЯнутые пальцы руки сжались,
вцепившись в полу его шинели.
—естный человек испугалсЯ бы, а этот ухмыльнулсЯ.
- ѓлЯди-ка! - сказал он. - ќто, оказываетсЯ, покойничек! Ќу, мне куда
милей выходец с того света, чем жандарм!
ђука между тем ослабела и выпустила его. “силие не может быть
длительным в могиле.
- ‚от оно что! - пробормотал бродЯга. - Њертвец-то жив! Ќу-ка,
посмотрим!
Ћн снова наклонилсЯ, разбросал кучу, отвалил то, что мешало, ухватилсЯ
за руку, высвободил голову, вытащил тело и спустЯ несколько минут поволок по
дороге во тьме если не бездыханного, то во всЯком случае потерЯвшего
сознание человека. ќто был кирасир, офицер и даже, как видно, в высоком
чине: из-под кирасы виднелсЯ толстый золотой эполет; каски на нем не было.
ѓлубокаЯ рана от удара саблей пересекала лицо, залитое кровью. ‚прочем, руки
и ноги, по-видимому, у него остались целы благодарЯ тому, что по какой-то
счастливой, если только это слово здесь подходит, случайности мертвецы
образовали над ним что-то вроде свода, предохранившего его от участи быть
раздавленным. ѓлаза его были сомкнуты.
Ќа кирасе у него висел серебрЯный крест Џочетного легиона.
ЃродЯга сорвал его, и крест тут же исчез в одном из тайников его
шинели.
‡атем он нащупал карман длЯ часов, обнаружил часы и взЯл их. Џотом
обшарил жилетные карманы, нашел кошелек и присвоил его себе.
Љогда его стараниЯ помочь умирающему достигли этой стадии, офицер
внезапно открыл глаза.
- ‘пасибо, - пробормотал он слабым голосом. ђезкость движений
прикасавшегосЯ к нему человека, ночнаЯ прохлада, свободно вдыхаемый свежий
воздух вернули ему сознание.
ЃродЯга ничего не ответил. Ћн насторожилсЯ. ‚ отдалении послышались
шаги: вероЯтно, приближалсЯ патруль.
- Љто выиграл сражение? - чуть слышным от смертельной слабости голосом
спросил офицер.
- Ђнгличане, - ответил грабитель.
Ћфицер продолжал:
- Џоищите в моих карманах. ‚ы найдете там часы и кошелек. ‚озьмите их
себе. ќто было уже сделано. Ћднако бродЯга сделал вид, что ищет, потом
ответил:
- Љарманы пусты.
- ЊенЯ ограбили, - сказал офицер. - †аль! ќто досталось бы вам.
аги патрульных слышались все отчетливее.
- Љто-то идет, - прошептал бродЯга, собираЯсь встать.
Ћфицер, с трудом приподнЯв руку, удержал eгo:
- ‚ы спасли мне жизнь. Љто вы?
ѓрабитель быстрым шепотом ответил:
- џ, как и вы, служу во французской армии. ‘ейчас Я должен вас
оставить. …сли менЯ здесь схватЯт, Я буду расстрелЯн. џ спас вам жизнь.
’еперь сами выпутывайтесь из беды как знаете.
- ‚ каком вы чине?
- ‘ержант.
- ‚аша фамилиЯ?
- ’енардье.
- џ не забуду - сказал офицер. - Ђ вы запомните мою. ЊоЯ фамилиЯ
Џонмерси.
* ЉЌ€ѓЂ ‚’ЋђЂџ. ЉЋђЂЃ‹њ "Ћђ€ЋЌ" *
ѓлава перваЯ. ЌЋЊ…ђ 24601 ‘’ЂЌЋ‚€’‘џ ЌЋЊ…ђЋЊ 9430
†ан ‚альжан был опЯть арестован.
—итатель не посетует, если мы не станем задерживатьсЯ на печальных
подробностЯх этого событиЯ. Њы ограничимсЯ тем, что приведем две краткие
заметки, опубликованные в газетах несколько месЯцев спустЯ после
удивительного происшествиЯ в Њонрейле-Џриморском.
ќто короткие заметки, но не следует забывать, что в то времЯ еще не
существовало ‘удебной газеты.
Џервую заметку мы заимствуем из газеты Ѓелое знамЯ. Ћна датирована 25
июлЯ 1823 года.
"Ћдин из округов Џа-де-Љале ЯвилсЯ ареной необычайного происшествиЯ.
Ќеизвестно откуда поЯвившийсЯ человек по имени Њадлен несколько лет тому
назад, благодарЯ новым способам производства, возобновил старинный местный
промысел - выделку искусственного гагата и мелких изделий из черного стекла.
Ќа этом он нажил значительное состоЯние и, не будем скрывать, обогатил
округ. ‡а его заслуги он был избран мэром. ЏолициЯ обнаружила, что Њадлен
был не кто иной, как нарушивший распорЯжение о месте жительства бывший
каторжник, приговоренный в 1796 году за кражу, по имени †ан ‚альжан. †ан
‚альжан был снова заключен в острог. Џо-видимому, до своего ареста ему
удалось получить в банкирской конторе г-на ‹афита свой превышавший
полмиллиона вклад; эту сумму он нажил, как говорЯт, вполне законно, на своем
предприЯтии. “знать, куда он ее спрЯтал, после того как его отправили на
галеры в ’улон, установить не удалось".
‚тораЯ, более подробнаЯ заметка взЯта из Џарижской газеты от того же
числа.
"Ћтбывший срок и освобожденный каторжник по имени †ан ‚альжан предстал
перед уголовным судом ‚ара при обстоЯтельствах, заслуживающих вниманиЯ ќтому
негодЯю удалось обмануть бдительность полиции, он переменил имЯ и добилсЯ
того, что его избрали мэром одного из наших северных городков. ‚ этом городе
он открыл довольно крупное предприЯтие. Ќо в конце концов он был разоблачен
и задержан благодарЯ неутомимому усердию прокурорского надзора. Ћн
сожительствовал с публичной женщиной, котораЯ в момент его ареста скончалась
от душевною потрЯсениЯ. ќтот негодЯй, обладающий силой ѓеркулеса нашел
способ бежать, но спустЯ три или четыре днЯ полициЯ вновь задержала его, уже
в Џариже, в тот момент, когда он садилсЯ в один из небольших дилижансов,
курсирующих между селом Њонфермейль (округ ‘ены и “азы) и столицей. ѓоворЯт,
что он воспользовалсЯ несколькими днЯми свободы и вынул значительную сумму
денег, помещенную им у одного из наших виднейших банкиров. ќту сумму
исчислЯют в шестьсот-семьсот тысЯч франков. ‘огласно обвинительному акту он
запрЯтал деньги в таком месте, которое было известно ему одному, и
конфисковать деньги не удалось. Љак бы то ни было, вышеупомЯнутый †ан
‚альжан был доставлен в уголовный суд Ѓарского округа, где ему было
предъЯвлено обвинение в вооруженном нападении на большой дороге, около
восьми лет тому назад, на одного из тех славных малых, которые, как говорит
в своих бессмертных строках фернейский патриарх, -
ЏриходЯт из ‘авойи каждый год
€ сажею забитый дымоход.
€скусно в вашем доме прочищают.
Ѓандит отказалсЯ от защиты. ‚ мастерски построенном и красноречивом
выступлении государственного прокурора доказывалось, что кража совершена при
содействии сообщников и что †ан ‚альжан ЯвлЯетсЯ членом воровской шайки,
орудующей на юге. Ќа основании этого †ан ‚альжан был признан виновным и
приговорен к смертной казни. Џреступник отказалсЯ подать кассационную
жалобу. Љороль, по бесконечному милосердию своему, пожелал смЯгчить
наказание, заменив смертную казнь бессрочной каторгой. †ан ‚альжан был
тотчас же отправлен в ’улон на галеры".
…ще не было забыто, что у †ана ‚альжана в Њонрейле-Џриморском
существовали свЯзи с духовными лицами. Ќекоторые газеты, в частности
Љонституционалист, изобразили смЯгчение приговора как торжество партии
духовенства.
†ан ‚альжан переменил на каторге номер. Ћн стал называтьсЯ номером
9430.
—тобы уже не возвращатьсЯ к этому вопросу, заметим, что вместе с
господином Њадленом из ЊонрейлЯ-Џриморского исчезло и благосостоЯние
города. ‚о всЯком случае, все, что предвидел он в тревожную, полную сомнений
ночь, сбылось: не стало его, не стало и души города. Џосле его падениЯ в
Њонрейле началсЯ жестокий дележ, неизбежный при крушении выдающегосЯ
человека, роковой распад процветавшего дела, который ежедневно втихомолку
совершаетсЯ в обществе и который историЯ заметила только однажды, ибо
произошел он после смерти Ђлександра ‚еликого. ‹ейтенанты возводЯт себЯ в
сан королей; подмастерьЯ объЯвлЯют себЯ хозЯевами. ‚озникли зависть и
соперничество. Ћбширные мастерские г-на Њадлена были закрыты, строениЯ
превратились в руины, рабочие разбрелись. Ћдни оставили край, другие
оставили ремесло. ‚се начало делатьсЯ в малых, а не в больших масштабах; длЯ
наживы, но не длЯ всеобщего блага. ‘вЯзующее начало исчезло; возникли
конкуренциЯ и ожесточение. ѓ-н Њадлен стоЯл во главе всего и всем управлЯл.
Ћн пал - и каждый принЯлсЯ тЯнуть в свою сторону. „ух созиданиЯ тотчас
сменилсЯ духом борьбы, сердечность - черствостью, благожелательное ко всем
отношение организатора - взаимной ненавистью. Ќити, завЯзанные г-ном
Њадленом, спутались и порвались, способ производства подменили, продукцию
обесценили, доверие убили; с уменьшением заказов снизилсЯ и сбыт, заработок
рабочих упал, мастерские остановились, наступило разорение. € ничего больше
не делалось длЯ бедных. €счезло все.
„аже государство заметило, что где-то кого-то не стало. Њеньше чем
через четыре года после приговора уголовного суда, который
засвидетельствовал в интересах каторжных тюрем тождество г-на Њадлена с
†аном ‚альжаном, издержки по взиманию налогов в округе ЊонрейлЯ-Џриморского
удвоились, и в феврале 1827 года г-н де ‚иллель сделал об этом публичное
заЯвление.
ѓлава втораЯ, ‚ ЉЋ’ЋђЋ‰ —€’Ђ’…‹€ ЌЂ‰„“’ „‚“‘’€€…, ‘Ћ—€Ќ…ЌЌЋ…, Ѓ›’њ ЊЋ†…’, „њџ‚Ћ‹ЋЊ
Џрежде чем продолжить нашу повесть, мы считаем нелишним рассказать с
некоторыми подробностЯми об одном странном случае, происшедшем в Њонфермейле
приблизительно в то же времЯ и, быть может, подтверждающем некоторые
предположениЯ государственного прокурора.
‚ окрестностЯх ЊонфермейлЯ сохранилось старинное поверье, тем более
примечательное и любопытное, что народное поверье в такой непосредственной
близости от Џарижа - это то же, что алоэ в ‘ибири. Њы принадлежим к числу
тех, кто чтит все, что можно рассматривать как редкое растение. ‚от оно, это
монфермейльское поверье. „ьЯвол с незапамЯтных времен избрал монфермейльский
лес местом, где он укрывал свои сокровища. Љумушки утверждали, будто не диво
встретить здесь в сумерки, в лесной глуши, черного человека, в сабо, в
холщовых шароварах и блузе, похожего не то на ломового извозчика, не то на
дровосека. Џриметен он тем, что на голове у него вместо колпака или шлЯпы
- огромные рога. ќто действительно важнаЯ примета. Ћбычно этот человек занЯт
тем, что роет Яму. ‘уществуют три способа извлeчь выгоду из этой встречи.
Џервый - приблизитьсЯ к нему и заговорить с ним. ’огда ты увидишь, что этот
человек - обыкновенный крестьЯнин, что черным он кажетсЯ от сгустившихсЯ
сумерек, что никакой Ямы он не роет, а косит траву длЯ своих коров; то же,
что принимают за его рога, - просто-напросто торчащие у него за спиной вилы,
зубьЯ которых в измененной вечерним освещением перспективе кажутсЯ рогами на
его голове. ’ы возвращаешьсЯ домой и через неделю умираешь. ‚торой способ -
наблюдать за ним, дождатьсЯ, когда он выроет Яму, опЯть засыплет ее и уйдет;
тогда надо быстро подбежать к ней, разрыть и овладеть "сокровищем", которое
туда, без сомнениЯ, спрЯтал черный человек. ‚ этом случае ты умрешь через
месЯц. Ќаконец, третий способ - совсем не заговаривать с черным человеком,
не глЯдеть на него, а убежать со всех ног, ’огда ты проживешь до года.
‚се три способа имеют свои неудобства, но второй представлЯет по
крайней мере то преимущество, что, правда, всего лишь на месЯц, ты овладеешь
сокровищем, и потому этот способ считаетсЯ предпочтительным. ‘мельчаки,
которые всюду пытают счастье, как уверЯют люди, раскапывали Ямы, вырытые
черным человеком, и пробовали обокрасть дьЯвола. Џо-видимому, результаты
подобных действий оказывались весьма скромными, если верить преданию, и
особенно - двум загадочным стихам на варварской латыни, которые по этому
поводу сочинил зловредный нормандский монах по имени ’рифон, кое-что
смекавший в колдовстве. ’рифон погребен в аббатстве ‘ен-†ермен в Ѓошервиле,
близ ђуана, и на его могиле родЯтсЯ жабы.
€так, приходитсЯ затрачивать огромные усилиЯ, ибо эти Ямы обычно очень
глубоки; потеешь, роешь, трудишьсЯ целую ночь (это делаетсЯ ночью), рубаха
всЯ взмокнет, свеча сгорит, мотыга зазубритсЯ, и когда, наконец, докопаешьсЯ
до дна Ямы, когда "сокровище" - твое, что же ты находишь? —то представлЯет
собой это сокровище дьЯвола? €ногда су, иногда экю или камень, а то скелет
или окровавленный труп; порой это привидение, сложенное вчетверо, как лист
бумаги, лежащий в бумажнике, а бывает и так, что вообще ничего не находишь.
Ћбо всем этом, по-видимому, и сообщают нескромным и любопытным людЯм стихи
’рифона:
Fodit, et in fossa thesauros condit opaca
As, nummos, lapides, cadaver, simulacra, nihilque {*}.
{* Ћн копает Яму и прЯчет в этот тайник сокровища: деньги, монеты,
камни, трупы, призраки и ничто (лат.).}
Љак будто и теперь еще там находЯт то пороховницу с пулЯми, то старую
засаленную и порыжевшую колоду карт, которой, несомненно, играл сам дьЯвол.
Ћ последних двух находках ’рифон не упоминает, но следует принЯть во
внимание, что ’рифон жил в XII веке и что врЯд ли у дьЯвола хватило бы ума
изобрести порох до ђоджера Ѓэкона, а карты - до Љарла VI.
‚прочем, тот, кто будет играть в эти карты, может быть уверен, что он
проиграетсЯ в пух и прах; что же касаетсЯ пороха из пороховницы, то он
обладает свойством взрыватьсЯ прЯмо вам в лицо.
’ак вот, вскоре после того как прокурорскому надзору показалось, что
бывший каторжник †ан ‚альжан во времЯ своего кратковременного побега бродил
вблизи ЊонфермейлЯ, люди в этом самом сельце заметили, что один старый
шоссейный рабочий, по прозвищу Ѓашка, частенько "делает вылазки" в лес. ‚
тех краЯх поговаривали, будто Ѓашка был когда-то на каторге; он находилсЯ
под наблюдением полиции, а так как он нигде не находил себе работы, то
администрациЯ нанимала его за низкую плату на починку шоссе между ѓаньи и
‹аньи.
Ќа этого Ѓашку все местные жители поглЯдывали косо. Ћн был слишком
пoчтитeлeн, слишком смирен, перед каждым ломал шапку, трепетал перед
жандармами и заискивающе им улыбалсЯ. Џодозревали его в свЯзи с разбойничьей
шайкой, в том, что он с наступлением темноты устраивает засады в кустах. ‚
его пользу говорило лишь то, что он был пьЯница.
Ђ заметили за ним вот что.
‘ некоторых пор Ѓашка очень рано кончал настилку щебнЯ и починку дороги
и уходил со своей киркой в лес. …го встречали под вечер на пустынных
лужайках, в лесной чаще, где он как будто что-то искал, а иногда рыл Ямы.
Џроходившие мимо кумушки принимали его с первого взглЯда за ‚ельзевула, а
потом хоть и узнавали Ѓашку, но это отнюдь не успокаивало их. ’акие встречи,
казалось, сильно раздражали его. Ќе было сомнений, что он избегал
постороннего взора и что в его поступках кроетсЯ тайна.
‚ селе говорили: "џсно, как божий день, что где-то поЯвилсЯ дьЯвол.
Ѓашка видел его и теперь разыскивает. “ кого, у кого, а у него хватит
смекалки заграбастать кубышку ‹юцифера". ‚ольнодумцы добавлЯли: "…ще
посмотрим, кто кого надует: Ѓашка ‘атану или ‘атана Ѓашку". ‘тарухи при этом
усиленно крестились.
Ћднако блужданиЯ Ѓашки по лесу кончились, и он вернулсЯ к своей обычной
работе на шоссе. ‹юди стали судачить о другом.
‚се же некоторые продолжали любопытствовать, полагаЯ, что за этим,
вероЯтно, что-то кроетсЯ, - не баснословные сокровища, упоминаемые в
легенде, а какаЯ-нибудь неожиданнаЯ находка, более основательнаЯ и
осЯзаемаЯ, чем банковые билеты дьЯвола, и что в какой-то степени тайну ее
этот шоссейный рабочий, несомненно, разгадал. Ѓольше всех заинтересовались
этим школьный учитель и трактирщик ’енардье, друживший с кем попало и не
погнушавшийсЯ сблизитьсЯ с Ѓашкой.
- Џравда, он был на каторге, - говорил ’енардье. - Ќо, господи боже
мой, никогда нельзЯ знать, кто там сейчас и кому там быть суждено!
Ћднажды вечером школьный учитель заЯвил, что в былое времЯ правосудие
занЯлось бы вопросом о том, что делал Ѓашка в лесу, и, конечно, принудило бы
его заговорить, а в случае необходимости подвергло бы его пытке водой.
- Џодвергнем его пытке вином, - сообразил ’енардье.
Ћба приложили все стараниЯ, чтобы напоить старого бродЯгу. Ѓашка выпил
много, но сказал мало. ‘ изумительным искусством и в точной пропорции он
сумел сочетать жажду пропойцы со сдержанностью судьи. ‚се же, упорно
возвращаЯсь к интересующему их предмету, а также объединЯЯ и сопоставлЯЯ
некоторые вырвавшиесЯ у него туманные выражениЯ, ’енардье и школьный учитель
представили себе такую картину.
Ћднажды Ѓашка, отправившись рано утром на работу, очень удивилсЯ,
заметив в лесу под кустом лопату и кирку, "вроде как припрЯтанные". Ќо он
решил, что эта лопата и кирка принадлежат водовозу, дЯдюшке естипечному, и
на этом успокоилсЯ. Ћднако вечером, притаившись за большим деревом так, что
сам не мог быть никем замечен, он увидел, что по дороге, ведущей в глубь
леса, идет "один человек, не из местных жителей, которого он, Ѓашка.
прекрасно знал". ‚ переводе ’енардье это означало: товарищ по каторге. Ѓашка
наотрез отказалсЯ назвать его имЯ. ќтот его знакомец нес сверток
четырехугольной формы, вроде большой коробки или сундучка. Ѓашка удивилсЯ.
’олько несколько минут спустЯ ему пришло на ум последовать за "знакомцем".
Ќо было уже поздно: тот скрылсЯ в лесной чаще, тьма сгустилась, и Ѓашка не
мог бы догнать его. ’огда он решил наблюдать за лесной опушкой. "Ќочь была
луннаЯ". ‘пустЯ не то два, не то три часа Ѓашка увидел, что из кустарника
вышел тот самый человек, и нес он уже не сундучок, а кирку и лопату. Ѓашка
дал ему возможность удалитьсЯ, даже не заговорив с ним, ибо знал, что этот
втрое сильнее его, вооружен киркой и, конечно, убьет его, если припомнит или
если увидит, что и его узнали. ’рогательное выражение чувств у двух
повстречавшихсЯ старых друзей! Ќо лопата и кирка были длЯ Ѓашки как бы лучом
света. Ћн помчалсЯ к тому кусту, где был утром, но ничего не нашел. €з этого
он заключил, что знакомец его, углубившись в лес, вырыл киркой Яму, запрЯтал
в нее сундучок и закопал Яму лопатой. ’ак как сундучок был слишком мал длЯ
того, чтобы в нем мог поместитьсЯ труп, то, значит, в нем были деньги. ‚от
почему Ѓашка предпринЯл розыски. Ћн обследовал, изрыл и обыскал весь лес,
обшарил все места, где ему казалось, что землЯ свежевскопана. Ќапрасно!
Ћн ничего не "добыл". ‚ Њонфермейле стали об этом забывать. ’олько
некоторые бесстрашные кумушки все еще повторЯли: "Ѓудьте уверены, что
шоссейный рабочий из ѓаньи всю эту кутерьму не зрЯ затеЯл: тут навернЯка
объЯвилсЯ дьЯвол".
ѓлава третьЯ, €‡ ЉЋ’ЋђЋ‰ ‚€„ЌЋ, —’Ћ ЌЂ„Ћ Џђ…„‚Ђђ€’…‹њЌЋ ЏЋђЂЃЋ’Ђ’њ ЌЂ„ ‡‚…ЌЋЊ –…Џ€, —’ЋЃ› ЏЋ’ЋЊ ђЂ‡Ѓ€’њ …ѓЋ Ћ„Ќ€Њ “„ЂђЋЊ ЊЋ‹Ћ’ЉЂ
‚ конце октЯбрЯ того же 1823 года жители ’улона увидели, что после
жестокой бури в их гавань вошел корабль "Ћрион", чтобы исправить некоторые
повреждениЯ. ‚последствии этот корабль нес службу учебного судна в Ѓресте, а
в то времЯ он еще числилсЯ в средиземноморской эскадре.
ќто судно, как оно ни было разбито, ибо море основательно потрепало
его, все же произвело внушительное впечатление, выйдЯ на рейд. Ќа нем
развевалсЯ - теперь уже не помню, какой - флаг; в его честь по уставу
полагалсЯ салют из одиннадцати пушечных залпов; "Ћрион" отвечал выстрелом на
выстрел; итого двадцать два выстрела. Ѓыло подсчитано, что вместе с
орудийными залпами длЯ возданиЯ королевских и военных почестей, длЯ обмена
изысканно вежливыми приветствиЯми, согласно правилам этикета, а также
установленному порЯдку на рейдах и цитаделЯх, вместе с ежедневными пушечными
салютами всех крепостей и всех военных кораблей при восходе и заходе солнца,
при открытии и закрытии ворот и пр., и пр., цивилизованный мир на всем
земном шаре каждые двадцать четыре часа производит сто пЯтьдесЯт тысЯч
холостых выстрелов. …сли считать, что каждый пушечный выстрел стоит шесть
франков, то это составлЯет девЯтьсот тысЯч франков в день, триста миллионов
в год, превращающихсЯ в дым. ќто только небольшаЯ подробность. ’ем временем
беднЯки умирают с голоду.
1823 год был годом, который ђеставрациЯ окрестила "эпохой €спанской
войны".
ќта война заключала в себе много событий и множество особенностей.
‡десь дело шло о важнейших семейных интересах дома Ѓурбонов, о его
французской ветви, помогающей и покровительствующей ветви мадридской, -
иначе говорЯ, выполнЯющей долг старшинства; об очевидном возврате к нашим
национальным традициЯм, осложненным зависимостью и подчинением северным
кабинетам; о его светлости герцоге Ђнгулемском, прозванном либеральными
газетами "героем Ђндюжара", который в позе триумфатора, не вЯзавшейсЯ с его
безмЯтежным обликом, укрощал старый реальный террор инквизиции, схватившийсЯ
с химерическим террором либералов; о воскресших, к великому ужасу знатных
вдов, санкюлотах, под именем descamisados {Ѓезрубашечники (исп.).}; о
монархизме, ставЯщем препоны прогрессу, получившему название анархии; о
внезапно прерванной подспудной деЯтельности теорий 89-го года; о запрете,
наложенном …вропой на совершающую кругосветное путешествие французскую
мысль; о стоЯщем рЯдом с престолонаследником ”ранции генералиссимусе принце
ЉариньЯне - впоследствии Љарле-Ђльберте, который принимал участие в
крестовом походе королей против народов, пойдЯ добровольцем и пристегнув к
своему мундиру гренадерские, красной шерсти, эполеты. ‡десь дело шло о вновь
выступивших в поход солдатах €мперии, постаревших после восьмилетнего
отдыха, грустных и уже под белой кокардой; о трехцветном знамени,
развевающемсЯ на чужбине над героической горсточкой французов, подобно тому
как развевалось тридцать лет тому назад в Љобленце белое знамЯ; о монахах,
присоединившихсЯ к нашим ветеранам; о духе свободы и нововведений,
усмиренном штыками, о принципах, уничтоженных пушечными выстрелами; о
”ранции, разрушающей своим оружием то, что было создано ее мыслью. Ќаконец,
здесь дело шло о продажности вражеских генералов, о нерешительности солдат,
о городах, осажденных не столько тысЯчами штыков, сколько миллионами
франков; о полном отсутствии военной опасности, нарЯду с возможностью
взрыва, как это случаетсЯ во внезапно захваченном и занЯтом неприЯтелем
минированном подкопе. ‡десь было мало пролитой крови, мало чести длЯ
завоевателей, здесь был позор длЯ некоторых, а славы не было ни длЯ кого.
’акова была эта война, затеЯннаЯ принцами королевской крови, потомками
‹юдовика XIV, и руководимаЯ полководцами, преемниками Ќаполеона. …й выпала
печальнаЯ, участь: она не осталась в памЯти ни как пример великой войны, ни
как пример великой политики.
ќта война насчитывает несколько серьезных операций, - взЯтие ’рокадеро
ЯвлЯетсЯ одной из блестЯщих военных побед; но в целом, повторЯем, трубы этой
кампании звучали надтреснуто, все вместе внушало сомнение, и историЯ
одобрЯет то, что ”ранциЯ не сразу согласилась признать этот лжетриумф.
Ѓросалось в глаза, что некоторые испанские офицеры, обЯзанные
сопротивлЯтьсЯ, сдавались слишком поспешно, к победе примешивалась мысль о
лихоимстве: казалось, здесь скорее имеет место подкуп генералов, чем
выигранные сражениЯ, и солдаты-победители возвращались униженными. ќта война
действительно умалЯла достоинство нации, в складках ее знамени читалось:
"”ранцузский банк".
‘олдаты войны 1808 года, на которых так страшно обрушилась осажденнаЯ
ими ‘арагоса, в 1823 году хмурились оттого, что перед ними так легко
распахивались ворота крепостей, и начинали жалеть о Џалафоксе. ’аков нрав
французов, предпочитающих лучше видеть перед собой ђастопчина, чем
Ѓальестероса.
…ще важнее то обстоЯтельство, что, оскорблЯЯ дух французской армии,
война возмущала и дух демократии. ’о был замысел порабощениЯ. ‚ этой
кампании конечной целью французского солдата, сына демократии, было
завоевание рабства длЯ других. Ћтвратительное противоречие! ”ранциЯ рождена
длЯ того, чтобы пробуждать дух народов, а не подавлЯть его. ‘ 1792 года все
революции в …вропе - это французскаЯ революциЯ: сиЯние свободы излучает
”ранциЯ. ќто излучение подобно солнечному. "‘лепец, кто этого не видит!" -
воскликнул Ѓонапарт.
’аким образом, война 1823 года была одновременно покушением на
великодушную испанскую нацию и покушением на французскую революцию. €
творила это чудовищное насилие ”ранциЯ; правда, по принуждению, ибо, за
исключением войн освободительных, все, что совершают армии, они совершают по
принуждению. "Џассивное повиновение" - вот что определЯет их действиЯ. ЂрмиЯ
представлЯет собою странный шедевр расчета, при котором сила извлекаетсЯ из
огромной суммы бессилиЯ. ’ак объЯснЯетсЯ война, затеЯннаЯ человечеством
против человечества и вопреки человечеству.
„лЯ Ѓурбонов война 1823 года была роковой. Ћни принЯли ее за успех. Ћни
совершенно упустили из виду, какаЯ опасность таитсЯ в удушении идеи путем ее
запрета. ‚ своей наивности они забылись до такой степени, что, придЯ к
власти, узаконили, как одну из основ своей силы, широчайшую терпимость к
преступлению. „ух злого умысла вторгсЯ в их политику. 1830 год зародилсЯ в
1823 году. €спанский поход в их решениЯх стал аргументом в пользу насилиЯ и
рискованных авантюр "свЯщенного права". ”ранциЯ, восстановив el rey neto
{…динственно достойный король (иcп.) - формула испанского абсолютизма.} в
€спании, легко могла восстановить неограниченную королевскую власть и у
себЯ. ЏринЯв послушание солдата за согласие нации, Ѓурбоны совершили опасную
ошибку. Џодобное легковерие губит троны. Ќе следует дремать ни под тенью
мансенилового дерева, ни под крылом армии.
Ќо возвратимсЯ к кораблю "Ћрион".
‚о времЯ маневров армии под командованием принца-генералиссимуса в
‘редиземном море крейсировала эскадра. Њы уже упоминали, что "Ћрион"
принадлежал к этой эскадре и что бурЯ вынудила его зайти в ’улонский порт.
ЏоЯвление военного кораблЯ в гавани таит в себе некую притЯгательную
силу и занимает воображение толпы. ќто зрелище величественно, а толпа любит
все величественное.
‹инейный корабль, борющийсЯ со стихией, - пример одного из
прекраснейших столкновений человеческого гениЯ с могуществом природы.
‹инейный корабль представлЯет собой сочетание частей, от самых тЯжелых,
какие только существуют, да самых невесомых, ибо ему приходитсЯ сталкиватьсЯ
с тремЯ состоЯниЯми вещества сразу - твердым, жидким и газообразным - и
боротьсЯ против всех трех. “ него есть одиннадцать железных когтей, чтобы
цеплЯтьсЯ за гранит на дне морском, и больше крыльев и надкрылий, чем у
летучих насекомых, чтобы ловить в облаках попутный ветер. …го дыхание
вылетает из ста двадцати пушек, словно из чудовищных оркестровых труб, и
надменно вторит грому. Ћкеан пытаетсЯ сбить его с пути устрашающим
однообразием своих волн, но у кораблЯ есть душа - компас, дающий ему совет и
неизменно указывающий на север. ‚ темные ночи его сигнальные фонари заменЯют
звезды. €так, против ветра у него есть канат и парус, против волн - дерево,
против скал - железо, медь и свинец, против мрака - свет, против
беспредельного простора - магнитнаЯ стрелка.
—тобы получить представление о гигантских размерах всех этих отдельных
частей, которые в совокупности составлЯют линейный корабль, достаточно в
гавани Ѓреста или ’улона войти внутрь шестиэтажного стапелЯ. ќто, так
сказать, защитный колпак над строЯщимсЯ судном. ‚он та огромнаЯ балка - реЯ;
массивнаЯ деревЯннаЯ колонна, лежащаЯ на земле и виднаЯ, насколько хватает
глаз, - грот-мачта. …е длина, если считать от основаниЯ в трюме до верхушки,
терЯющейсЯ в облаках, равна шестидесЯти саженЯм, а ее диаметр у основаниЯ
равен трем футам. ЂнглийскаЯ грот-мачта возвышаетсЯ на двести семнадцать
футов над грузовой линией судна. ‚о флоте наших предков употреблЯлись
Якорные канаты, у нас - Якорные цепи. Ћбыкновенный круг корабельных цепей
одного стопушечного судна имеет четыре фута в высоту, двадцать футов в
ширину и восемь футов в толщину. Ђ сколько требуетсЯ строительного
материала, чтобы построить такой корабль? - спросите вы. ’ри тысЯчи
кубических метров. ќто настоЯщий плавучий лес.
Љроме того, надо заметить, что здесь идет речь о военном судне,
построенном сорок лет тому назад, о простом парусном судне; паровой
двигатель, находившийсЯ в те времена еще в младенческом состоЯнии, добавил
позднее новые чудеса к диковинному сооружению, именуемому военным кораблем.
‚ наше времЯ, например, смешанного типа винтовое судно представлЯет собою
изумительную машину под парусами, поверхность которых равна трем тысЯчам
квадратных метров, и с паровым котлом в две тысЯчи пЯтьсот лошадиных сил.
Ќе говорЯ уже об этих поразительных новинках в судостроительном
искусстве, даже старинное судно •ристофора Љолумба или ђюитера представлЯет
собою один из величайших образцов человеческой изобретательности. ‘илы его
так же неистощимы, как неистощимы дуновениЯ воздуха, посылаемые
бесконечностью; оно собирает ветер в свои паруса, оно не терЯетсЯ среди
необъЯтной водной равнины, оно плывет, оно царит.
Ќо наступает час, когда бурЯ переламывает рею длиною в шестьдесЯт
футов, словно соломинку, когда ветер гнет, словно тростник, грот-мачту
вышиною в четыреста футов, когда Якорь, который весит десЯть тысЯч фунтов,
ломаетсЯ в пасти волн, как крючок рыболова в челюстЯх щуки, когда чудовищные
пушки испускают жалобный и бессильный рев, уносимый ветром в мрак и пустоту,
когда всЯ эта мощь и все это величие исчезают перед лицом высшего величиЯ и
высшей мощи.
‡релище величайшей силы, пришедшей в состоЯние величайшей слабости,
всегда заставлЯет людей задумыватьсЯ. ‚от почему в гаванЯх наблюдаетсЯ такое
множество любопытных, которые, сами хорошо не понимаЯ зачем, толкутсЯ около
удивительных орудий войны и мореходства.
€ вот ежедневно, с утра до вечера, набережные, мол и откосы шлюза
’улонской гавани были усеЯны толпами праздношатающихсЯ и "зевак", как
говорЯт в Џариже, у которых только и было дело, что глазеть на "Ћрион".
Љорабль был поврежден уже давно. ‚о времЯ предшествовавших плаваний на
его подводную часть налипли такие толстые слои ракушек, что скорость его
наполовину уменьшилась. ‚ прошлом году корабль вытащили на сушу, чтобы
соскоблить их, а затем он вновь ушел в море. Ќо соскабливание повредило
креплениЯ подводной части. ‚близи Ѓалеарских островов наружнаЯ обшивка судна
пострадала от ветpa и отстала, а так как внутреннюю обшивку тогда не делали
из листового железа, то судно дало течь. Ѓешено налетевший на него
полуденный ветер пробил пушечный порт на бакборте и решетчатый помост на
гальюне, а также повредил руслени фок-мачты. ‚следствие этих повреждений
"Ћрион" возвратилсЯ в ’улонскую гавань.
Ћн бросил Якорь около Ђрсенала. ‘удно снарЯжали и чинили. ‘о стороны
штирборта корпус кораблЯ не был поврежден, но несколько досок обшивки были,
как это обычно делаетсЯ, кое-где оторваны, чтобы внутрь мог проникнуть
свежий воздух.
Ћднажды утром толпа, глазевшаЯ на корабль, оказалась свидетельницей
несчастного случаЯ.
ќкипаж занЯт был креплением парусов. Њарсовой, который должен был взЯть
верхний угол грот-марселЯ на штирборте, потерЯл равновесие. Ћн вдруг
покачнулсЯ, толпа, собравшаЯсЯ на набережной Ђрсенала, испустила крик;
голова перевесила туловище, и человек повернулсЯ вокруг реи, простираЯ руки
к бездне. ЏадаЯ, он успел ухватитьсЯ за перты под реей, сначала одной, а
затем и другой рукой, и повис в воздухе. Џод ним, на головокружительной
глубине, расстилалось море. Ћт сильного толчка при его падении перты стали
раскачиватьсЯ, словно качели. —еловек летал на этой веревке из стороны в
сторону, подобно камню в праще.
Џомочь ему - значило подвергнутьсЯ страшному риску. Ќи один матрос -
все это были недавно призванные на военную службу местные рыбаки - не
отважилсЯ на это. Ќесчастный марсовой устал; разглЯдеть его лицо, искаженное
смертельным ужасом, было невозможно, но по всем его движениЯм было Ясно, что
силы у него иссЯкают. ђуки его словно вывертывались в страшных судорогах.
ЉаждаЯ его попытка подтЯнутьсЯ только усиливала колебание снасти. Ћн не
кричал, чтобы не изнемочь окончательно. ‚се ожидали, что он вот-вот выпустит
веревку, и времЯ от времени отворачивались, чтобы не видеть его падениЯ.
Ѓывают такие минуты, когда конец веревки, жердь, ветка олицетворЯют собою
жизнь; страшно видеть, как отделЯетсЯ от них живое существо и падает, словно
спелый плод.
‚друг все заметили человека, карабкающегосЯ по снастЯм с ловкостью
оцелота. —еловек этот был в красной одежде - значит, каторжник; на нем была
зеленаЯ шапка - значит, приговорен к каторге пожизненно. Љогда он достиг
марса, порыв ветра сорвал с него зеленую шапку и обнажил седую голову;
человек этот был немолод.
„ействительно, один из каторжников, посланных из острога работать на
судне, сразу же подбежал к вахтенному офицеру и, среди смЯтениЯ и суматохи,
в то времЯ как все матросы дрожали и не двигались с места, попросил офицера
разрешить ему рискнуть жизнью длЯ спасениЯ марсового. Џо утвердительному
знаку офицера он одним ударом молотка разбил цепь, прикованную к кольцу на
его ноге, взЯл веревку и бросилсЯ на ванты. Ќикто не заметил, как легко была
разбита цепь. ‚спомнили об этом впоследствии.
‚ мгновение ока он был уже на рее. Ќа несколько секунд
приостановившись, он, казалось, взглЯдом измерЯл ее длину. ќти секунды, пока
ветер раскачивал марсового на конце веревки, показались вечностью тем, кто
смотрел на него. Ќаконец каторжник взглЯнул на небо, потом сделал шаг
вперед. ’олпа перевела дыхание. Ћн бегом побежал по рее. „обравшись до ее
краЯ, он привЯзал к ней один конец веревки, которую захватил с собою, а
другой оставил висеть свободным, затем начал на руках скользить по веревке
вниз. ‚семи овладела невыразимаЯ тревога: вместо одного человека теперь над
бездной висели двое.
Љазалось, паук готовилсЯ схватить муху; только здесь паук нес жизнь, а
не смерть. „есЯть тысЯч глаз были прикованы к этим людЯм. Ќи единого
возгласа, ни единого слова; все трепещут, у всех сдвинуты брови. ‚се затаили
дыхание, словно боЯсь усилить малейшим дуновением ветер, который раскачивал
двух несчастных.
Њежду тем каторжнику удалось спуститьсЯ к матросу. € как раз вовремЯ:
еще минута, и изнемогший, отчаЯвшийсЯ человек сорвалсЯ бы в бездну.
Љаторжник одной рукой крепко обвЯзал его веревкой, за которую сам держалсЯ
другою, и вот все увидели, как он снова взобралсЯ на рею и подтЯнул Љ себе
наверх матроса. ‘ минуту он подержал его там, чтобы дать ему собратьсЯ с
силами, потом схватил его на руки и понес по рее до эзельгофта, а оттуда до
марса, и тут передал его на руки товарищей.
’олпа принЯлась рукоплескать; некоторые из старых надзирателей смены
каторжников заплакали, женщины на набережной обнимались, слышен был
единодушный, звучавший какой-то Яростью умилениЯ крик: "Џомиловать его!"
Ђ он, считаЯ своим долгом немедленно сойти вниз, чтобы присоединитьсЯ к
партии каторжников, и желаЯ побыстрее это сделать, скользнул по такелажу и
побежал по нижней рее. ‚се взоры устремились на него. € тут толпу охватил
страх: то ли от усталости, то ли по причине головокружениЯ, он вдруг
приостановилсЯ и как будто покачнулсЯ. ‚друг толпа испустила громкий
вопль - каторжник упал в море.
Џадение грозило ему гибелью. ”регат "Ђльхесирас" стоЯл на Якоре возле
"Ћриона", и несчастный упал между двух кораблей. ЃоЯлись, как бы он не попал
под один из них. —етыре человека бросились к шлюпке. ’олпа подбадривала их;
всех снова охватила тревога. —еловек не выплывал. Ћн канул в море, не
возмутив поверхности, словно упал в бочку с маслом. Џогружали лот, нырЯли.
’щетно! €скали до самого вечера, но ни живым, ни мертвым его не нашли.
Ќа следующий день в тулонской газете поЯвилась заметка: "17 ноЯбрЯ 1823
года. ‚чера каторжник из партии, работавшей на борту "Ћриона", спасаЯ
матроса, упал в море и утонул. ’ело его найти не удалось. Џредполагают, что
он попал между свай головной части Ђрсенала. ‚ тюремных списках человек этот
числилсЯ под N 9430, имЯ его - †ан ‚альжан".
* ЉЌ€ѓЂ ’ђ…’њџ. €‘ЏЋ‹Ќ…Ќ€… ЋЃ…™ЂЌ€џ, „ЂЌЌЋѓЋ “Њ…ђ…‰ *
ѓлава перваЯ. ‚ЋЏђЋ‘ Ћ ‚Ћ„Ћ‘ЌЂЃ†…Ќ€€ ‚ ЊЋЌ”…ђЊ…‰‹…
Њонфермейль расположен между ‹иври и елем, на южном конце высокого
плато, отделЯющего “рк от Њарны. ’еперь это довольно большой торговый
городок, украшенный выбеленными виллами, а по воскресным днЯм -
жизнерадостными горожанами. ‚ 1823 году в Њонфермейле не было ни такого
количества белых вилл, ни такого множества довольных горожан: это было всего
лишь сельцо, затерЯнное среди лесов. Џравда, здесь кое-где попадались дачи в
стиле минувшего столетиЯ, которые легко можно было узнать по их барскому
виду, по характерным длЯ той эпохи балконам витого железа и продолговатым
окнам, маленькие стекла которых переливались на белом фоне закрытых
внутренних ставней всевозможными зелеными оттенками. ’ем не менее
Њонфермейль был всего лишь сельцом. Ќи ушедшие на покой торговцы сукном, ни
отдыхавшие на даче судейские еще не набрели на него. ќто был тихий,
прелестный уголок, ничего более собой не представлЯвший. ’ам вели
деревенский образ жизни, привольный, дешевый и простой. ’олько воды было
мало, так как сельцо стоЯло на высоком месте.
‡а водой приходилось идти довольно далеко. Љонец села, который ближе к
ѓаньи, черпал воду из великолепных лесных прудов; противоположный конец, со
стороны елЯ, там, где была церковь, питьевую воду мог брать только из
родничка на склоне горы, близ дороги на ель, приблизительно в четверти часа
ходьбы от ЊонфермейлЯ.
’аким образом, запасти воду было длЯ каждой семьи довольно тЯжелой
обЯзанностью. ‡ажиточные дома, аристократиЯ, в том числе хозЯин трактира
’енардье, платили по лиару за ведро воды старичку, который исполнЯл
обЯзанности водовоза в Њонфермейле и зарабатывал около восьми су в день. Ќо
старичок летом работал до семи часов вечера, а зимой до пЯти, и как только
темнело, как только закрывались ставни в нижних этажах, тот, у кого не
оставалось воды длЯ питьЯ, должен был идти за ней сам или обходитьсЯ без
воды до утра.
Њысль о воде приводила в ужас несчастное создание, которое читатель,
может статьсЯ, не забыл, - маленькую Љозетту. ‚спомните, что держать Љозетту
было выгодно супругам ’енардье по двумЯ причинам: они брали плату с матери и
заставлЯли работать дитЯ. € когда мать перестала присылать деньги, а из
предыдущих глав читатель знает, почему, ’енардье все же оставили девочку у
себЯ. Ћна заменЯла им служанку. Љогда воды не хватало, за ней посылали
Љозетту. € девочка, умиравшаЯ от страха при одной мысли, что ей придетсЯ
ночью идти к роднику, тщательно следила, чтобы в доме всегда была вода.
ђождество 1823 года праздновалось в Њонфермейле особенно торжественно.
‚ первую половину зимы погода стоЯла мЯгкаЯ; не было еще ни морозов, ни
метелей. Џриехавшие из Џарижа фокусники получили у мэра разрешение поставить
балаганы на главной улице, а компаниЯ странствующих торговцев, в силу такой
же льготы, построила будки на –ерковной площади до самой улицы •лебопеков,
где находилась, как известно, харчевнЯ ’енардье. ‚есь этот люд наводнЯл
постоЯлые дворы и кабаки, вносЯ шумную и веселую струю в спокойную жизнь
глухого села. ‚ качестве добросовестного историка мы должны даже упомЯнуть о
том, что среди всевозможных диковин, поЯвившихсЯ на площади, был зверинец,
где уродливые шуты в лохмотьЯх, неизвестно откуда взЯвшиесЯ, показывали
крестьЯнам ЊонфермейлЯ в 1823 году одного из тех ужасных бразильских
кондоров, которых королевский музей приобрел лишь в 1845 году и у которых
глаза похожи на трехцветную кокарду. …сли не ошибаюсь, зоологи называют эту
птицу Caracara Polyborus; она принадлежит к разрЯду хищников и семейству
Ястребиных. ‘тарые бравые солдаты-бонапартисты, жившие на покое в селе,
приходили с благоговением поглЯдеть на эту птицу. уты уверЯли, что
трехцветнаЯ кокарда - Явление исключительное, созданное богом длЯ их
зверинца.
‚ сочельник возчики и странствующие торговцы сидели в харчевне ’енардье
вокруг стола, на котором горели свечи. •арчевнЯ ничем не отличалась от
любого кабачка: столы, оловЯнные жбаны, бутылки; пьЯницы, курильщики; мало
света, много шума. ‚прочем, два модных в ту пору предмета на другом столе
свидетельствовали о том, что это был 1823 год, а именно: калейдоскоп и лампа
из белой жести. Љабатчица присматривала за ужином, поспевавшим в жарко
пылавшей печи; супруг ее пил с гостЯми, толкуЯ о политике.
Љроме разговоров политических, главной темой которых была война в
€спании и его светлость герцог Ђнгулемский, в шуме голосов можно было
различить замечаниЯ, имевшие чисто местный интерес:
- ‚он сколько выжали вина в Ќантерском и ‘юренском округах! Љто считал,
что получит бочек десЯть, получил двенадцать. €з-под давила ручьЯми текло. -
Љак же так? ‚иноград-то ведь еще не поспел? - ‚ тех местах не надо ждать,
пока поспеет. …сли собираешь спелый, так вино, чуть весна, и загустело. -
‘тало быть, это совсем слабое вино? - “ них вина еще слабее, чем тут. Ђ
виноград собирать нужно, когда он зеленый.
€ т. д.
‘лышались выкрики мельника:
- ђазве мы можем отвечать за то, что насыпано в мешки? ’ам попадаетсЯ
всЯкаЯ всЯчина, копатьсЯ с ней нам недосуг, вот и приходитсЯ пускать все как
есть под жернов. ’ам и куколь, и медунка, и ржавинка, и вика, и журавлиный
горох, и коноплЯ, и лисий хвост, и видимо-невидимо всЯкой другой дрЯни, не
считаЯ мелких камешков, которых другой раз полно в зерне, особенно в
бретонском. Њне такаЯ же охота молоть эту бретонскую рожь, как пильщику
распиливать бревна, в которые набиты гвозди. Џосудите сами, сколько трухи
попадает в помол. Ђ потом народ жалуетсЯ на плохую муку. € зрЯ! Њы не
виноваты.
Љосарь, сидевший у простенка за столиком с землевладельцем, который
торговалсЯ с ним из-за цены на весенние луговые работы, говорил:
- —то трава сыраЯ, беды никакой нет. …е даже спорей косить. ђоса
полезна. Ќо все одно, трава эта ваша молоденькаЯ и пока что неподатливаЯ. “ж
очень нежна, так и клонитсЯ под косой.
€ т. д.
Љозетта сидела на своем обычном месте: на перекладине кухонного стола
около очага. ‚ лохмотьЯх, в деревЯнных башмаках на босу ногу, она, при свете
очага, вЯзала шерстЯные чулки длЯ девочек ’енардье. Џод стульЯми играл
котенок. €з соседней комнаты доносились смех и звонкие голоса ќпонины и
Ђзельмы.
‚ углу, возле печки, на гвозде висела плеть.
Џорой в харчевню врывалсЯ пронзительный плач ребенка. ќто кричал сын
хозЯйки, родившийсЯ в одну из предыдущих зим, "неизвестно почему, - говорила
она, - наверно, из-за холода". …му шел четвертый год. Њать хотЯ и выкормила
его, но не любила. Љогда отчаЯнные вопли малыша становились слишком
докучными, ’енардье говорил жене: "‘лышишь, как твой сын развизжалсЯ.
Џойди-ка поглЯди, чего ему там надо". "Ђ ну его! Ќадоел он мне!" -
отзывалась мать. € покинутый ребенок продолжал кричать в потемках.
ѓлава втораЯ. „‚Ђ ‡ЂЉЋЌ—…ЌЌ›• ЏЋђ’ђ…’Ђ
„о сей поры в этой книге чета ’енардье была обрисована лишь в профиль;
пришло времЯ рассмотреть их со всех сторон и под всеми их личинами.
‘амому ’енардье только что перевалило за пЯтьдесЯт. ‚озраст г-жи
’енардье приближалсЯ к сорока годам, что длЯ женщины равно пЯтидесЯти; таким
образом, между мужем и женою не было разницы в возрасте.
Ѓыть может, читатель со времени своего первого знакомства с супругой
’енардье сохранил еще некоторые воспоминаниЯ об этой белокурой, румЯной,
жирной, мЯсистой, широкоплечей, подвижной дылде. Ћна происходила, как мы уже
говорили, из породы тех дикарок-великанш, что ломаютсЯ в Ярмарочных
балаганах, привЯзав булыжники к волосам. Ћна все делала по дому: стлала
постели, убирала комнаты, мыла посуду, стрЯпала - одним словом, была и
грозой, и Ясным днем, и злым духом этого трактира. …е единственной служанкой
была Љозетта - мышонок в услужении у слона. ‚се дрожало при звуке ее голоса:
стекла, мебель, люди. …е широкое лицо, усеЯнное веснушками, напоминало
шумовку. “ нее росла борода. ќто был крючник, переодетый в женское платье.
Ћна мастерски умела ругатьсЯ и хвалилась тем, что ударом кулака разбивает
орех. …сли бы не романы, которые она читала и которые порой странным образом
пробуждали в кабатчице жеманницу, то никому никогда не пришло бы в голову
назвать ее женщиной. Ћна представлЯла собой сочетание рыночной торговки с
мечтательной девицей. “слышав, как она разговаривает, вы бы сказали "ќто
жандарм"; понаблюдав, как она пьЯнствует, вы бы сказали: "ќто извозчик",
увидев, как она обращаетсЯ с Љозеттой, вы бы сказали "ќто палач". Љогда она
молчала, изо рта у нее торчал зуб.
‘ам ’енардье был худой, бледный, костлЯвый, тощий, тщедушный человечек,
казавшийсЯ болезненным, хотЯ обладал несокрушимым здоровьем, - с этого
начиналось присущее ему плутовство. Ћбычно он из предосторожности улыбалсЯ и
был вежлив почти со всеми, даже с нищими, которым отказывал в милостыне. “
него был взглЯд хорька и вид литератора. Ћн очень был похож на портреты
аббата „елилЯ. Ћн всем напоказ пил вместе с возчиками. Ќикому никогда не
удавалось напоить его допьЯна. Ћн не выпускал изо рта большую трубку, носил
блузу, а под блузой - старый черный сюртук. Ћн старалсЯ произвести
впечатление человека начитанного и притом материалиста. —тобы придать своим
словам вес, он часто упоминал имена ‚ольтера, ђеналЯ, Џарни и даже, как ни
странно, свЯтого Ђвгустина. Ћн утверждал, что у него есть своЯ "система".
‘верх того он был отъЯвленный мошенник. Њошенник-философ. ’акаЯ
разновидность существует. —итатель помнит, что он выдавал себЯ за солдата.
Ќесколько приукрашиваЯ, он рассказывал, что в бытность свою сержантом не то
6-го, не то 9-го легиона он один против целого эскадрона "гусар смерти"
прикрыл своим телом от картечи "опасно раненного генерала" и спас ему жизнь.
ќтот случай послужил ему поводом украсить свой дом блестЯщей вывеской, а
окрестному люду - прозвать его харчевню "кабачком сержанта ‚атерлоо". Ћн был
либерал, классик и бонапартист. Ћн внес свое имЯ в список жертвователей на
"“бежище". ‚ селе толковали, что он когда-то готовилсЯ в свЯщенники.
Ћднако мы полагаем, что готовилсЯ он всего-навсего в трактирщики. ќтот
негодЯй смешанной масти был, по всей вероЯтности, во ”ландрии фламандцем из
‹иллЯ, в Џариже - французом, в Ѓрюсселе - бельгийцем и чувствовал себЯ как
дома по обе стороны границы. …го подвиг под ‚атерлоо известен. Љак видит
читатель, он его слегка приукрасил. ‘мена удач и неудач, хитроумные уловки,
рискованные предприЯтиЯ - из этого состоЯла его жизнь; нечистаЯ совесть
влечет за собой треволнениЯ. Ќе лишено вероЯтности, что в бурные времена,
свЯзанные с 18 июнЯ 1815 года, ’енардье принадлежал к той разновидности
маркитантов-мародеров, о которых мы упоминали выше и которые, всюду
разъезжаЯ, продавали одним, грабили других и, руководимые чутьем, следовали
обычно всей семьей - муж, жена и дети - в какой-нибудь тележке, запрЯженной
хромоногой лошаденкой, за движущимисЯ впереди частЯми армии-победительницы.
‡авершив кампанию, заработав, как он выражалсЯ, "малость деньжат", он
поселилсЯ в Њонфермейле, где и открыл харчевню.
"„еньжата", состоЯвшие из кошельков и часов, золотых перстней и
серебрЯных крестов, собранных им во времЯ жатвы на бороздах, усеЯнных
трупами, все же не могли обеспечить его надолго.
‚ движениЯх ’енардье было нечто прЯмолинейное, что отдавало казармой,
когда он бранилсЯ, и семинарией, когда он осенЯл себЯ крестом. ќто был
краснобай, который выдавал себЯ за ученого. Ћднако школьный учитель заметил,
что разговор у него "с изъЯнцем". ‘чета проезжающим он составлЯл
превосходно, но опытный глаз обнаружил бы в них орфографические ошибки.
’енардье был скрытен, жаден, ленив и хитер. Ћн не брезговал служанками, и
потому его жена их больше не держала. ‚еликанша была ревнива. …й казалось,
что этот тщедушный желтый человечек ЯвлЯетсЯ предметом соблазна длЯ всех
женщин.
‘верх того ’енардье, человек коварный и хорошо владевший собой, был
мошенником из породы осторожных. ќтот вид мошенников - наихудший; ему
свойственно лицемерие.
ќто не означает, что ’енардье был не способен прийти в такую же Ярость,
как и его жена, что, впрочем, бывало с ним не столь уж часто. Ќо так как он
злобилсЯ на весь род людской, так как в нем постоЯнно пылало горнило
глубочайшей ненависти, так как он принадлежал к числу людей, которые
постоЯнно мстЯт, которые обвинЯют все окружающее во всех своих неудачах и
несчастьЯх и, словно их обиды вполне законны, всегда готовы взвалить на
первого встречного весь груз разочарований, банкротств и бедствий своей
жизни, то в иные минуты, когда все эти чувства, поднимаЯсь, подобно дрожжам,
пенились у него на губах и застилали ему глаза, он становилсЯ ужасен. ѓоре
тому, кто вставал на его пути в это мгновение!
Џомимо всех своих прочих свойств, ’енардье был наблюдателен и
проницателен, болтлив или молчалив, в зависимости от обстоЯтельств, и всегда
чрезвычайно смышлен. ‚ его взглЯде бы то нечто, напоминавшее взглЯд морЯка,
привыкшего, щурЯсь, смотреть в подзорную трубу. ’енардье был государственным
мужем.
‚сЯкий входЯщий первый раз в его харчевню при взглЯде на жену ’енардье
говорил себе: "‚от кто хозЯин дома". ‡аблуждение! Ћна не была даже хозЯйкой.
€ хозЯином и хозЯйкой был ее супруг. Ћна лишь исполнЯла, придумывал он.
Џутем какого-то магнетического воздействиЯ, незаметного, но постоЯнного, он
управлЯл всем. …му достаточно было слова, а иногда лишь знака, и мастодонт
повиновалсЯ. „лЯ г-жи ’енардье, хотЯ она и не отдавала себе в этом отчета,
ее муж ЯвлЯлсЯ каким-то особенным, высшим существом. …й можно было поставить
в заслугу ее поведение: никогда, даже если б и возник у нее разлад с
"господином ’енардье" (гипотеза, впрочем, немыслимаЯ), она "при чужих людЯх"
ни в чем бы не стала ему перечить. Ћна никогда не совершалa ошибки, которую
так часто совершают жены и которую на парламентском Языке именуют "подрывом
власти". •отЯ их единодушие имело конечной целью зло, но в покорности жены
своему мужу таилось благоговейное преклонение. ќта гора мЯса, этот ураган
повиновалсЯ мановению мизинца тщедушного деспота. ‚ этом проЯвлЯл себЯ,
пусть в искаженной и причудливой форме, великий, всеобщий закон: преклонение
материи перед духом; иные формы уродства имеют право существовать даже в
недрах вечной красоты. ‚ ’енардье таилось что-то загадочное, отсюда и
вытекало неограниченное господство этого мужчины над этой женщиной. Ѓывали
минуты, когда он казалсЯ ей зажженным светильником; в иные она чувствовала
лишь его когти.
ќта женщина была существом, способным внушать страх; она любила только
своих детей и боЯлась только своего мужа. Њатерью она была потому, что
относилась к млекопитающим. ‚прочем, ее материнское чувство
сосредоточивалось только на дочерЯх и, как мы увидим в дальнейшем, не
распространЯлось на сыновей. Ђ мужчина - тот был поглощен одной мыслью:
разбогатеть.
Ћднако это ему не удавалось. „лЯ такого великого таланта не находилось
достойного поприща. ’енардье в Њонфермейле разорЯлсЯ, если только возможно
разорение длЯ круглого нулЯ; в вейцарии или в ЏиренеЯх этот голЯк сделалсЯ
бы миллионером. Ќо куда бы трактирщика ни забросила судьба, ему надо было
прокормитьсЯ.
‘амо собой разумеетсЯ, что слово "трактирщик" мы употреблЯем здесь в
узком смысле, и оно, конечно, не простираетсЯ на все это сословие в целом.
‚ 1823 году у ’енардье накопилось около полутора тысЯч франков
неотложных долгов, и это очень его тревожило.
ЌесмотрЯ на упорную немилость судьбы, ’енардье был из числа людей,
которые прекрасно понимали то, что ЯвлЯетсЯ у дикарей добродетелью, а у
народов цивилизованных - товаром, иначе говорЯ, гостеприимство понимали в
самом глубоком и современном значении этого слова. ‚добавок он был
удивительно ловким браконьером, славившимсЯ боем своего ружьЯ. €ногда он
смеЯлсЯ спокойным и холодным смехом, который бывал особенно опасен.
Џорой у него фейерверками взлетали исповедуемые им теории кабацкого
ремесла. “ него были свои профессиональные правила, которые он вдалбливал
жене. "ЋбЯзанность кабатчика, - толковал он ей однажды Яростным шепотом, -
уметь продавать первому встречному еду, покой, свет, тепло, грЯзные
простыни, служанку, блох, улыбки; останавливать прохожих, опустошать тощие
кошельки и честно облегчать толстую мошну; почтительно предлагать приют
путешествующей семье, содрать с мужчины, ощипать женщину, слупить с ребенка;
ставить в счет окно открытое, окно закрытое, угол около очага, кресло, стул,
табурет, скамейку, перину, матрац, охапку соломы; знать, насколько
повреждают зеркало отражениЯ гостей, и брать за это деньги и, черт подери,
любым способом заставить путника платить за все, даже за мух, которых
проглотила его собака!"
ќтот мужчина и эта женщина были хитрость и злоба, сочетавшиесЯ браком,
- омерзительный и ужасный союз.
Њуж раздумывал и соображал, а жена и не вспоминала о далеких
кредиторах, не заботилась ни о вчерашнем, ни о завтрашнем дне, она жадно
жила настоЯщей минутой.
’аковы были эти два существа. Љозетта испытывала двойной гнет: ее
словно дробили мельничным жерновом и терзали клещами. Њуж и жена мучили ее
каждый по своему: Љозетту избивали до полусмерти - в этом виновата была жена;
она ходила зимой босаЯ - в этом виноват был муж.
Љозетта носилась вверх и вниз по лестнице, мыла, чистила, терла, мела,
бегала, выбивалась из сил, задыхалась, передвигаЯ тЯжести, и, как ни была
она слабосильна, выполнЯла самую тЯжелую работу. € ни капли жалости к ней!
‘вирепаЯ хозЯйка, злобный хозЯин! •арчевнЯ ’енардье была словно паутина, в
которой билась и запутывалась Љозетта. ‚ этой злосчастной маленькой служанке
как бы воплотилсЯ образ рабства. ќто была мушка в услужении у пауков.
Ѓедный ребенок все терпел и молчал.
—то же происходит в этих младенческих душах, лишь недавно покинувших
божье лоно, когда на самой заре своей жизни они, столь беззащитные,
оказываютсЯ среди таких людей?
ѓлава третьЯ. ‹ћ„џЊ - ‚€ЌЋ, Ђ ‹ЋЂ„џЊ - ‚Ћ„Ђ
Џриехали еще четыре путешественника.
Љозетту одолевали тЯжкие думы; ей было только восемь лет, но она уже
так много выстрадала, что в минуты горестной задумчивости казалась маленькой
старушкой.
Ћдно веко у нее почернело от тумака, которым наградила ее ’енардье,
времЯ от времени восклицавшаЯ по этому поводу: "Ќу и уродина же эта девчонка
с фонарем под глазом!"
€так, Љозетта думала о том, что настала ночь, темнаЯ ночь, что ей, на
беду, неожиданно пришлось наполнить свежей водой все кувшины и графины в
комнатах длЯ новых постоЯльцев и что в кадке нет больше воды. ’олько одно
соображение немного успокаивало ее: в харчевне ’енардье редко пили воду.
‘традающих жаждой здесь всегда было достаточно, но это была жажда, котораЯ
охотней взывает к жбану с вином, чем к кружке с водой. …сли бы кому-нибудь
вздумалось потребовать стакан воды вместо стакана вина, то такого гостЯ все
сочли бы дикарем. € все же на секунду девочка испугалась: тетка ’енардье
приподнЯла крышку одной из кастрюлек, в которой что-то кипело на очаге,
потом схватила стакан, быстро подошла к кадке с водой и отвернула кран.
ђебенок, поднЯв голову, следил за ее движениЯми. €з крана потекла жиденькаЯ
струйка воды и наполнила стакан до половины.
- ‚от тебе на! - проговорила хозЯйка. - ‚оды больше нет! - € замолчала.
„евочка затаила дыхание. - Ќичего! - продолжала ’енардье, рассматриваЯ
стакан, наполненный до половины. - •ватит!
Љозетта снова взЯлась за работу, но больше четверти часа чувствовала,
как сильно колотитсЯ у нее в груди сжавшеесЯ в комок сердце.
Ћна считала каждую протекшую минуту и страстно желала, чтобы поскорее
наступило утро.
‚ремЯ от времени кто-нибудь из посетителей поглЯдывал в окно и
восклицал: "Ќу и тьма! •оть глаз выколи!" €ли: "‚ такую погоду без фонарЯ
только кошке по двору шататьсЯ". € Љозетта дрожала от страха.
‚друг вошел один из странствующих торговцев, остановившихсЯ в харчевне,
и грубым голосом крикнул:
- Џочему моЯ лошадь не поена?
- Љак не поена? …е поили, - ответила ’енардье.
- Ђ Я говорю - нет, хозЯйка! - возразил торговец.
Љозетта вылезла из-под стола.
- ‘ударь! Џраво же, ваша лошадь напилась, она выпила ведро, полное
ведро, Я сама принесла ей воды и даже разговаривала с ней.
ќто была неправда. Љозетта лгала.
- ‚от тоже выискалась: от горшка два вершка, а наврала с целую гору! -
воскликнул торговец. - ѓоворЯт тебе, дрЯнь ты этакаЯ, лошадь не пила! Љогда
ей хочетсЯ пить, она по-особому фыркает, уж Я-то ее повадки знаю."
Љозетта стоЯла на своем и охрипшим от тоскливой тревоги голосом еле
слышно повторЯла:
- Џила, вволю пила.
- ‚решь! - завопил торговец. - Ќе пила. ‘ейчас же дать ей воды!
Љозетта залезла обратно под стол.
- —то верно, то верно, - сказала трактирщица, - если скотина не поена,
ее надо напоить.
Ћна оглЯделась по сторонам:
- Ђ где же другаЯ скотина?
‡аглЯнув под стол, она разглЯдела Љозетту, забившуюсЯ в угол, почти под
ногами посетителей.
- Ќу-ка вылезай! - крикнула она.
Љозетта выползла из своего убежища.
- ’ы, щенок! ‘тупай напои лошадь!
- ‘ударынЯ! - робко возразила Љозетта. - ‚оды-то ведь больше нет!
’енардье настежь распахнула дверь на улицу:
- Ѓеги принеси. Ќу, живо!
Љозетта понурила голову и пошла за пустым ведром, стоЯвшим в углу около
очага.
‚едро было больше ее самой, девочка могла свободно поместитьсЯ в нем.
’рактирщица опЯть подошла к очагу, зачерпнула деревЯнной ложкой
похлебку, кипевшую в кастрюле, попробовала и проворчала:
- •ватит еще воды в роднике. Џодумаешь, какое дело! Ђ зрЯ Я лук-то не
отцедила.
Џошарив в Ящике стола, где валЯлись мелкие деньги, перец и чеснок, она
добавила:
- Ќа, жаба, держи! Ќа обратном пути купишь в булочной большой хлеб! ‚от
тебе пЯтнадцать су.
Ќа Љозетте был передник с боковым кармашком; она молча взЯла монету и
сунула ее в карман.
‘ ведром в руке неподвижно стоЯла она перед распахнутой дверью, словно
ждала, не придет ли кто-нибудь на помощь.
- Ќу, живей! - крикнула трактирщица.
Љозетта выбежала. „верь захлопнулась.
ѓлава четвертаЯ. ЌЂ ‘–…Ќ… ЏЋџ‚‹џ…’‘џ Љ“Љ‹Ђ
ђЯд будок, выстроившихсЯ на открытом воздухе, начиналсЯ от церкви, как
помнит читатель, и доходил до харчевни ’енардье. Ѓудки стоЯли на пути
богомольцев, направлЯвшихсЯ на полунощную службу, поэтому они были Ярко
освещены свечами в бумажных воронках, что представлЯло "чарующее зрелище",
по выражению школьного учителЯ, сидевшего в это времЯ в харчевне ’енардье.
‡ато ни одна звезда не светилась на небе.
Ѓудка, находившаЯсЯ как раз против двери харчевни, торговала игрушками
и всЯ блистала мишурой, стеклЯшками и великолепными изделиЯми из жести. ‚
первом рЯду витрины, на самом видном месте, на фоне белых салфеток, торговец
поместил огромную куклу, вышиной приблизительно в два фута, нарЯженную в
розовое креповое платье, с золотыми колосьЯми на голове, с настоЯщими
волосами и эмалевыми глазами. ‚есь день это чудо красовалось в витрине,
поражаЯ прохожих не старше десЯти лет, но во всем Њонфермейле не нашлось ни
одной столь богатой или расточительной матери, котораЯ купила бы эту куклу
своему ребенку. ќпонина и Ђзельма часами любовались ею; даже Љозетта, правда
- украдкой, нет-нет, да и взглЯдывала на нее.
„аже в ту минуту, когда Љозетта вышла с ведром в руке, мрачнаЯ и
подавленнаЯ, она не могла удержатьсЯ, чтобы не посмотреть на дивную куклу,
на эту "даму", как она называла ее. Ѓедное дитЯ замерло на месте. Љозетта
еще не видала этой куклы вблизи. ‹авочка показалась ей дворцом, а кукла
- сказочным видением. ќто был восторг, великолепие, богатство, счастье,
возникшее в призрачном сиЯнии перед маленьким жалким существом, поверженным
в бездонную, черную, леденЯщую нужду. Љозетта с присущей детЯм простодушной
и прискорбной проницательностью измерЯла пропасть, отделЯвшую ее от этой
куклы. Ћна говорила себе, что надо быть королевой или по меньшей мере
принцессой, чтобы играть с такою "вещью". Ћна любовалась чудесным розовым
платьем, роскошными блестЯщими волосами и думала: "ЉакаЯ счастливица эта
кукла!" € девочка не могла отвести глаза от волшебной лавки. —ем дольше она
смотрела, тем сильнее изумлЯлась. …й казалось, что она видит рай. ‡а большой
куклой сидели куклы поменьше, и ей представлЯлось, что это феи и ангелы.
’орговец, который прохаживалсЯ в глубине лавочки, казалсЯ ей чуть ли не
самим богом.
Ћна так углубилась в благоговейное созерцание, что забыла обо всем,
даже о поручении, которое должна была выполнить. ‚незапно грубый голос
трактирщицы вернул ее к действительности.
- Љак! ’ы все еще тут торчишь, бездельница? ‚от Я тебе задам! ‘кажите,
пожалуйста! —его ей тут нужно? Џогоди у менЯ, уродина! - кричала ’енардье;
выглЯнув в окно, она увидела застывшую в восхищении Љозетту.
‘хватив ведро, Љозетта со всех ног помчалась за водой.
ѓлава пЯтаЯ. ЊЂ‹ћ’ЉЂ Ћ„ЌЂ
•арчевнЯ ’енардье находилась в той части села, где была церковь,
поэтому Љозетта должна была идти за водой к лесному роднику, в сторону елЯ.
Ћна больше не глЯдела ни на одну витрину. Џока она шла по улице
•лебопеков и мимо церкви, путь освещали ей огни лавчонок, но вскоре исчез и
последний огонек в оконце последней палатки. ЃеднаЯ девочка очутилась в
темноте и потонула в ней. …й стало страшно, поэтому она изо всех сил
громыхала ведром. ќтот шум разгонЯл ее одиночество.
Њрак становилсЯ все гуще. Ќа улицах не было ни души. ‚се же ей
встретилась одна женщина; поравнЯвшись с девочкой, она пробормотала:
- Људа это идет такаЯ крошка? “ж не оборотень ли это?
‚смотревшись, женщина узнала Љозетту:
- ѓлЯди-ка! - сказала она. - „а это †аворонок!
Љозетта прошла лабиринт извилистых безлюдных улиц, на котором
обрываетсЯ Њонфермейль со стороны елЯ. Џока ее путь лежал между домами или
даже заборами, она шла довольно смело. ‚ремЯ от времени сквозь щели ставен
она видела отблеск свечи - то были свет, жизнь, там были люди, и это
успокаивало ее. Ћна бессознательно замедлЯла шаг. ‡авернув за угол
последнего дома, Љозетта остановилась. €дти дальше последней лавочки было
трудно; идти дальше последнего дома становилось уже невозможным. Џоставив
ведро на землю, она запустила пальцы в волосы и принЯлась медленно
почесывать голову, как это свойственно испуганным и робким детЯм.
Њонфермейль кончилсЯ, начинались полЯ. ’емнаЯ пустыннаЯ даль расстилалась
перед нею. Ѓезнадежно глЯдела она в этот мрак, где уже не было людей, где
хоронились звери, где бродили, быть может, привидениЯ. Ћна глЯдела все
пристальнее, и вот она услыхала шаги зверей по траве и Ясно увидела
привидениЯ, шевелившиесЯ среди деревьев. Ћна схватила ведро, страх придал ей
мужества. "Ќу и пусть! - воскликнула она - џ ей скажу, что там нет больше
воды". € она решительно повернула в Њонфермейль.
Ћднако, сделав сотню шагов, Љозетта снова остановилась и снова
принЯлась почесывать голову. ’еперь ей представилась тетка ’енардье,
отвратительнаЯ, страшнаЯ, с пастью гиены и сверкающими от Ярости глазами.
ђебенок беспомощно оглЯделсЯ по сторонам. —то делать? Људа идти? ‚переди -
призрак хозЯйки, позади - духи тьмы и лесов. € она отступила перед хозЯйкой.
€ вновь пустилась бежать по дороге к роднику. €з села она выбежала бегом, в
лес вбежала бегом, ни на что больше не глЯдЯ, ни к чему больше не
прислушиваЯсь. Ћна только тогда замедлила бег, когда начала задыхатьсЯ, но и
тут не остановилась. ЋхваченнаЯ отчаЯнием, она продолжала свой путь.
Ћна бежала бегом, еле сдерживаЯ рыданиЯ.
…е охватил ночной шум леса. Ћна больше ни о чем не думала, ничего не
замечала. ЃеспредельнаЯ ночь глЯдела в глаза этому крошечному созданию. ‘
одной стороны - всеобъемлющий мрак; с другой - пылинка.
Ћт опушки леса до родника было не больше семи-восьми минут ходьбы.
„орогу Љозетта знала - она ходила по ней несколько раз в день. ‘транное
дело: она не заблудилась! Ћстаток инстинкта незаметно руководил ею. ‚прочем,
она не смотрела ни направо, ни налево, боЯсь увидать что-нибудь страшное в
ветвЯх деревьев или в кустарнике. ’ак она дошла до родника.
ќто было узкое естественное углубление, размытое водой в глинистой
почве, около двух футов глубиной, окруженное мхом и высокими гофрированными
травами, которые называют "воротничками ѓенриха IV", выложенное большими
камнЯми. €з него с тихим журчанием вытекал ручеек.
Љозетта даже не передохнула. Ѓыло очень темно, но она привыкла ходить
за водой к роднику. Ќащупав в темноте левой рукой молодой дубок,
наклонившийсЯ над ручьем и служивший ей обычно точкой опоры, она отыскала
ветку, ухватилась за нее, нагнулась и погрузила ведро в воду. Ћна была так
возбуждена, что силы ее утроились. ЌагибаЯсь над ручьем, она не заметила,
как из кармашка ее фартука выскользнула монета и упала в воду. Љозетта не
видела и не слышала ее падениЯ. Ћна вытащила почти полное ведро и поставила
на траву.
’ут она почувствовала, что изнемогает от усталости. …й очень хотелось
вернутьсЯ обратно, но наполнить ведро стоило ей таких усилий, что она больше
не могла сделать ни шагу. ‚олей-неволей надо было отдохнуть. Ћна присела на
корточки и замерла.
Љозетта закрыла глаза, потом опЯть открыла; она не понимала, длЯ чего
она это делает, но не открыть и не закрыть глаз она не могла. ђЯдом с нею в
ведре колыхалась вода, разбегаЯсь кругами, похожими на жестЯных змеек.
Ќебо над ее головой было затЯнуто тЯжелыми темными тучами,
напоминавшими полотнища дыма. ’рагическаЯ маска ночи, казалось, смутно
нависла над ребенком.
ћпитер склонЯлсЯ к закату в бездонных глубинах неба. „евочка глЯдела
растерЯнным взглЯдом на эту огромную неведомую ей звезду, и звезда пугала
ее. Џланета действительно в эту минуту стоЯла низко над горизонтом, прорезаЯ
густой слой тумана, придававшего ей страшный багровый оттенок. ‡ловещий
красный туман увеличивал размеры светила. Љазалось, то была пламенеющаЯ
рана.
‘ равнины дул холодный ветер. Њрачен был лес, не шелестели листьЯ и не
брезжил тот неуловимый и живой отблеск, который присущ лету. “грожающе
торчали огромные сучьЯ. —ахлый, уродливый кустарник шуршал в прогалинах.
‚ысокие травы извивались под северным ветром, словно угри. ‚етки терновника
вытЯгивались, как вооруженные когтЯми длинные руки, старающиесЯ схватить
добычу. ‚ырванный сухой вереск, гонимый ветром, пролетал мимо, словно в
ужасе спасаЯсь от чего-то. ‚округ расстилались унылые дали.
Ћт темноты кружитсЯ голова. —еловеку необходим свет. Љто углублЯетсЯ в
мрак, тот чувствует, как у него замирает сердце. Љогда перед глазами тьма,
затемнЯетсЯ и сознание. ‚ ночи, в непроницаемой мгле даже длЯ самого
мужественного человека таитсЯ что-то жуткое. Ќикто ночью не проходит один по
лесу без страха. ’ени и деревьЯ - два опасных сгустка темноты. ‚ неЯсной
глуби возникает призрачнаЯ действительность. Ќепостижимое намечаетсЯ в
нескольких шагах от вас с отчетливостью привидениЯ. ‚идишь, как в
пространстве - или в мозгу - проплывает нечто смутное и неуловимое, словно
мечты задремавших цветов. Ќа горизонте возникают какие-то страшные
очертаниЯ. ‚дыхаешь испарениЯ огромной черной пустоты. € боЯзно и хочетсЯ
оглЯнутьсЯ. Џровалы в ночи, какие-то тени, вселЯющие ужас, безмолвные
фигуры, которые рассеиваютсЯ при вашем приближении, купы качающихсЯ
деревьев, свинцовые лужи - отражение скорби во мраке, могильнаЯ глубина
безмолвиЯ, присутствие всевозможных неведомых существ, таинственное
колыхание ветвей, жуткие стволы деревьев, длинные прЯди шелестЯщей травы, -
перед всем этим чувствуешь себЯ беззащитным. Ќет такого отважного сердца,
которое не дрогнуло бы, не почувствовало тревоги. €спытываешь отвратительное
ощущение, словно душа сливаетсЯ с тьмой. ќто растворение во мраке невыразимо
страшно длЯ ребенка.
‹еса - обители тайны и ужаса, трепет крыл младенческой души подобен
предсмертному вздоху под их чудовищным сводом.
Ќе разбираЯсь в своих ощущениЯх, Љозетта чувствовала, как ее
обволакивает безмерный мрак природы. …е охватил даже не ужас, а нечто более
страшное, чем ужас. Ћна всЯ дрожала. ‘лова бессильны передать то
необычайное, что таила в себе эта дрожь и от чего замирало ее сердце. ‚
глазах у нее поЯвилось что-то дикое. …й стало казатьсЯ, что она не сможет
противостоЯть желанию снова прийти сюда завтра, в тот же час.
’огда, как бы инстинктивно, чтобы освободитьсЯ от этого странного
состоЯниЯ, которого она не понимала, но которое пугало ее, она принЯлась
считать вслух: "ђаз, два, три, четыре", и так до десЯти, а затем опЯть
сначала. ќто вернуло ее к правильному восприЯтию действительности. Ћна
почувствовала, как закоченели ее руки, которые она замочила, черпаЯ воду.
Ћна встала. ‘трах вновь охватил ее, страх естественный и непреодолимый. Ћдна
лишь мысль владела ею -бежать, бежать без оглЯдки, через лес, через полЯ, к
домам, к окнам, к зажженным свечам. …е взглЯд упал на ведро, стоЯвшее перед
нею. € так сильна была ее боЯзнь хозЯйки, что она не осмелилась убежать без
ведра. Ћна ухватилась обеими руками за дужку ведра и с трудом приподнЯла
его.
’ак сделала она шагов двенадцать, но полное ведро было тЯжелое, и она
принуждена была опЯть поставить его на землю. ЏереведЯ дух, она снова
ухватилась за ведерную дужку. Ќа этот раз она прошла дольше, но скоро ей
пришлось опЯть остановитьсЯ. Ћтдохнув несколько секунд, она продолжала путь.
Љозетта шла согнувшись, понурив голову, словно старуха; тЯжелое ведро
оттЯгивало и напрЯгало ее худенькие ручонки; железнаЯ дужка ведра леденила
онемевшие пальцы; времЯ от времени Љозетта останавливалась, и каждый раз
холоднаЯ вода, выплескиваЯсь из ведра, обливала ее голые ножки. ќто
происходило в лесу, зимней ночью, вдали от человеческого взора; девочке было
восемь лет. Ћдин лишь бог взирал на это душераздирающее зрелище.
“вы! ‚идела это, конечно, и ее мать!
‚ мире происходЯт вещи, которые заставлЯют усопших пробуждатьсЯ в
могилах.
Љозетта дышала с каким-то болезненным хрипом, рыданиЯ давили ей горло,
но плакать она не смела - так боЯлась она хозЯйки даже вдали от нее. Ћна
привыкла всегда и везде представлЯть ее рЯдом с собою.
€дЯ очень медленно, она почти не продвигалась вперед. Ќапрасно
старалась она сокращать времЯ стоЯнок и проходить как можно больше от одной
до другой. ‘ мучительной тревогой думала она о том, что ей потребуетсЯ
больше часу, чтобы вернутьсЯ в Њонфермейль, и что ’енардье опЯть прибьет ее.
’ревога примешивалась к ее ужасу перед тем, что она одна в лесу в ночную
пору. „ойдЯ до знакомого старого каштана, она остановилась передохнуть в
последний раз, на более длительный срок, а затем, собрав остаток сил,
мужественно двинулась в путь. € все же беднаЯ малютка не могла удержатьсЯ,
чтобы не простонать в отчаЯнии: "Ѓоже мой, боже мой!"
‚ это мгновение она почувствовала, что ведро стало легким. —ьЯ-то рука,
показавшаЯсЯ ей огромной, схватила дужку ведра и легко приподнЯла его. Ћна
вскинула голову. ‚ысокаЯ чернаЯ прЯмаЯ фигура шагала рЯдом с ней в темноте.
ќто был мужчина, неслышно догнавший ее. —еловек молча взЯлсЯ за дужку ведра,
которое она несла.
‚о всех случаЯх жизни человек слышит предупреждающий голос инстинкта.
ђебенок не испугалсЯ.
ѓлава шестаЯ, ЉЋ’ЋђЂџ, ЏЋ†Ђ‹“‰ „ЋЉЂ‡›‚Ђ…’ ‘ЋЋЃђЂ‡€’…‹њЌЋ‘’њ ЃЂЉ€
Џосле полуднЯ того же самого рождественского сочельника 1823 года
какой-то человек довольно долго прохаживалсЯ по самой пустынной части
ѓоспитального бульвара в Џариже. Љазалось, он подыскивал себе квартиру и,
видимо, предпочитав самые скромные дома этой пришедшей в упадок окраины
предместьЯ ‘ен-Њарсо.
‚ дальнейшем мы узнаем, что этот человек действительно снЯл комнату в
этом уединенном квартале.
Љак своей одеждой, так и всем своим обликом он воплощал тот тип,
который можно назвать типом благородного нищего. ЉрайнЯЯ нужда соединЯлась у
него с крайней опрЯтностью - довольно редкое сочетание, внушающее чутким
сердцам двойное уважение к тому, кто так беден и так полон достоинства. Ќа
нем была круглаЯ шлЯпа, очень стараЯ и тщательно вычищеннаЯ, протертый до
ниток редингот из грубого темно-желтого сукна, - в те времена этот цвет не
казалсЯ странным, - закрытый старомодный жилет с карманами, черные
панталоны, посеревшие на коленЯх, черные шерстЯные чулки и грубые башмаки с
медными прЯжками. Ћн был похож на возвратившегосЯ из эмиграции бывшего
гувернера в аристократическом доме. Џо его совершенно седым волосам,
прорезанному морщинами лбу, бледным губам, по его скорбному, усталому лицу,
свидетельствовавшему о пережитых страданиЯх, можно было предположить, что
ему гораздо больше шестидесЯти лет. Ќо судЯ по его уверенной, хотЯ и
медленной походке, по удивительной силе, чувствовавшейсЯ во всех движениЯх,
ему нельзЯ было дать и пЯтидесЯти. Њорщины на его лбу были такого
благородного рисунка, что расположили бы в его пользу всЯкого, кто
внимательно приглЯделсЯ бы к нему. …го сомкнутые губы хранили странное
выражение не то суровости, не то смирениЯ. ‚ глубине его взглЯда таилось
какое-то скорбное спокойствие. ‚ левой руке он что-то нес в носовом платке,
правой опиралсЯ на палку, видимо выдернутую из плетнЯ. Џалка была довольно
тщательно остругана и не казалась слишком грубой; сучки были обрублены,
набалдашник сделан из красного сургуча - под коралл. ќто была дубинка, но
казалась она тростью.
ѓоспитальный бульвар довольно безлюден, особенно зимой. —еловек без
всЯкого, впрочем, желаниЯ подчеркнуть это, казалось, скорее избегал людей,
чем искал встречи с ними.
‚ те времена король ‹юдовик XVIII почти ежедневно ездил в уази-ле-ђуа.
ќто была одна из его излюбленных прогулок. Ћколо двух часов днЯ почти всегда
можно было видеть королевский экипаж и свиту, мчавшиесЯ во весь опор мимо
ѓоспитального бульвара. ЃеднЯкам квартала их поЯвление заменЯло и карманные
часы и стенные. Ћни говорили: "“же два часа - вон король возвращаетсЯ в
’юильри".
€ одни выбегали навстречу, другие сторонились, - проезд королЯ всегда
вызывает суматоху. ‚прочем, поЯвление и исчезновение ‹юдовика XVIII на
улицах Џарижа производило впечатление. Ћно было мимолетно, но величественно.
ќтот увечный король любил быструю езду; он был не в силах ходить, и ему
хотелось мчатьсЯ; этот хромой человек охотно взнуздал бы молнию. ‘покойный и
суровый, он проезжал среди обнаженных сабель охраны. ’ЯжелаЯ вызолоченнаЯ
карета, на дверцах которой были нарисованы большие стебли лилий, катилась с
грохотом. ‹юди мельком успевали заглЯнуть в нее. ‚ глубине, в правом углу,
на подушках, обитых белым шелком, виднелось широкое, здоровое, румЯное лицо,
свеженапудренные волосы со взбитым хохолком, надменный, жесткий и хитрый
взглЯд, тонкаЯ улыбка, два густых эполета с золотой бахромой, свисавшей на
штатское платье, орден ‡олотого руна, крест св. ‹юдовика, крест Џочетного
легиона, серебрЯнаЯ звезда ордена ‘вЯтого „уха, огромный живот и широкаЯ
голубаЯ орденскаЯ лента: это был король. ‡а чертой города он держал шлЯпу с
белым плюмажем на коленЯх, обтЯнутых высокими английскими гетрами; въезжаЯ в
город, он надевал ее и редко отвечал на приветствиЯ. Ћн холодно глЯдел на
народ, отвечавший ему тем же. Љогда король в первый раз поЯвилсЯ в квартале
‘ен-Њарсо, то успех, который он там имел, выразилсЯ в словах одного
мастерового, обращенных к товарищу: "‚от этот толстЯк и есть правительство".
ЏоЯвление королЯ в один и тот же час было, таким образом, ежедневным
событием на ѓоспитальном бульваре.
Џрохожий в желтом рединготе не принадлежал, очевидно, к числу жителей
квартала и, вероЯтно, не был даже жителем Џарижа, ибо не знал этой
подробности. Љогда в два часа королевскаЯ карета, окруженнаЯ эскадроном
гвардейцев в серебрЯных галунах, выехала к бульвару, обогнув ‘альпетриер,
он, казалось, был изумлен и даже испуган. Љроме него, на боковой аллее
никого не было, и он отступил за угол ограды, что не помешало герцогу д'Ђвре
его заметить. ‚ этот день герцог д'Ђвре, как начальник личной охраны, сидел
в карете против королЯ. Ћн оказал его величеству: "ЏодозрительнаЯ личность!"
Џолицейские, зорко следившие за проездом королЯ, также заметили его, и
одному из них дан был приказ проследить за прохожим. Ќо человек углубилсЯ в
пустынные улицы предместьЯ, и, так как уже начинало смеркатьсЯ, то
полицейский потерЯл его из виду, о чем и было донесено в тот же вечер в
рапорте на имЯ министра внутренних дел и префекта полиции графа Ђнглеса.
‘бив полицейского со следа, человек в желтом рединготе ускорил шаги, но
он не раз еще оглЯнулсЯ, желаЯ убедитьсЯ, что за ним никто не идет. ‚
четверть пЯтого, то есть когда уже совсем стемнело, он проходил мимо театра
Џорт-‘ен Њартен, где в этот день давали пьесу „ва каторжника. Ђфиша,
освещеннаЯ театральными фонарЯми, видимо поразила его; он опешил, но тут
остановилсЯ, чтобы прочитать ее. Ќемного погодЯ он уже был в „ровЯном тупике
и входил в гостиницу "ЋловЯнное блюдо", где в ту пору помещалась контора
дилижансов, отправлЯвшихсЯ в ‹аньи. „илижанс отъезжал в половине пЯтого.
‹ошади были уже впрЯжены, и пассажиры, окликаемые кучером, поспешно
взбирались по высокой железной лесенке старого рыдвана. Џешеход спросил:
- …сть свободное место?
- ’олько одно, рЯдом со мной, на козлах, - ответил кучер.
- џ беру его.
- ‘адитесь.
Ќо, прежде чем отъехать, кучер оглЯдел скромную одежду пассажира, его
легкий багаж и потребовал платы вперед.
- ‚ы едете до ‹аньи? - спросил кучер.
- „а, - ответил тот.
Ћн уплатил за проезд до ‹аньи.
’ронулись в путь. Њиновав заставу, кучер попыталсЯ было завЯзать
разговор, но пассажир отвечал односложно. Ључер принЯлсЯ насвистывать и
понукать лошадей.
Ћн закуталсЯ в плащ. Ѓыло холодно. Џассажир, казалось, не замечал
ничего. Џроехали ѓурне и Ќельи-на-Њарне.
Ћколо шести часов вечера подъехали к елю. Џеред трактиром,
помещавшимсЯ в старом здании королевского аббатства, кучер остановилсЯ,
чтобы дать отдых лошадЯм.
- џ сойду здесь, - сказал пассажир.
Ћн взЯл свой узелок и палку и соскочил с дилижанса.
Њинуту спустЯ он исчез из виду.
‚ трактир он не вошел.
Љогда через некоторое времЯ дилижанс снова двинулсЯ по направлению к
‹аньи, то не встретил этого человека на главной улице елЯ.
Ључер обернулсЯ к пассажирам, сидевшим внутри дилижанса.
- ќтот человек не здешний, Я его не знаю, - сказал он. - “ него такой
вид, точно он без гроша в кармане, а между тем не скаредничает: заплатил до
‹аньи, а доехал только до елЯ. “же ночь, все двери заперты, в харчевню он
не вошел, но его нигде не видно. Ќе иначе, как сквозь землю провалилсЯ.
Ќо человек не провалилсЯ сквозь землю, - он бодро шагал в темноте по
главной улице елЯ, потом, не доходЯ до церкви, свернул влево, на
проселочную дорогу, ведущую в Њонфермейль, - можно было подумать, что он
прекрасно знает его окрестности и уже не раз бывал здесь.
Ћн быстрым шагом пошел по этой дороге. ‚ том месте, где ее пересекает
старое, обсаженное деревьЯми шоссе из ѓаньи в ‹аньи, он услыхал шаги.
“крывшись во рву, он выждал, пока люди прошли мимо. ќта предосторожность
была, пожалуй, излишней, ибо, как мы уже сказали, стоЯла темнаЯ декабрьскаЯ
ночь. „ве-три звездочки сиЯли на небе.
‚ этом месте начинаетсЯ подъем на холм. Ќо путник не пошел по дороге в
Њонфермейль. Ћн взЯл правее и полЯми скоро дошел до леса.
‚ лесу он замедлил шаг и стал присматриватьсЯ к каждому дереву, словно
искал что-то и держалсЯ таинственной, ему одному известной дороги. ‚друг ему
показалось, что он сбилсЯ с пути, и он в нерешительности остановилсЯ.
Ќаконец ощупью добралсЯ до прогалины, где лежала груда больших белевших в
темноте камней. ЏодойдЯ к ним, он окинул их зорким взглЯдом сквозь ночной
туман, точно делал им смотр. Ѓольшое дерево, покрытое наростами, ЯвлЯющимисЯ
признаком старости, высилось в нескольких шагах от груды камней. Џутник
направилсЯ к дереву и провел рукой по стволу, словно хотел нащупать и
пересчитать все наросты на его коре.
Џротив дерева - это был Ясень - рос каштан, болевший отпадением коры.
‚замен повЯзки к нему была прибита цинковаЯ пластинка. —еловек приподнЯлсЯ
на цыпочки и дотронулсЯ до нее.
Ћн потопталсЯ на месте, словно желаЯ убедитьсЯ, что землЯ между деревом
и грудой камней не была свежевзрыта.
Џотом осмотрелсЯ и пошел лесом.
ќто и был тот человек, который встретилсЯ с Љозеттой.
ЏробираЯсь сквозь кусты по направлению к Њонфермейлю, он заметил
маленькую движущуюсЯ тень, котораЯ то ставила свою ношу на землю, то с
жалобным стоном подымала ее и брела дальше. Ћн подошел ближе и увидел, что
это была маленькаЯ девочка, еле тащившаЯ огромное ведро с водой. Ћн
мгновенно очутилсЯ возле нее и молча взЯлсЯ за дужку ведра.
ѓлава седьмаЯ. ЉЋ‡…’’Ђ ‚ ’…ЊЌЋ’…, ЃЋЉ Ћ ЃЋЉ ‘ Ќ…‡ЌЂЉЋЊ–…Њ
Љозетта, как мы уже сказали, не испугалась.
—еловек заговорил с ней. ѓолос его был тих и серьезен.
- „итЯ мое! ’воЯ ноша слишком тЯжела длЯ тебЯ.
Љозетта поднЯла голову и ответила:
- „а, сударь.
- „ай, Я понесу, - сказал он.
Љозетта выпустила дужку ведра. —еловек пошел рЯдом с ней.
- ќто действительно очень тЯжело, - пробормотал он и спросил: - ‘колько
тебе лет, малютка?
- ‚осемь лет, сударь.
- € ты идешь издалека?
- Ћт ручьЯ, который в лесу.
- Ђ далеко тебе еще идти?
- „обрых четверть часа.
Џутник помолчал немного, потом вдруг спросил:
- ‡начит, у тебЯ нет матери?
- џ не знаю, - ответила девочка и, прежде чем он успел снова
заговорить, добавила: - „умаю, что нет. “ других есть. Ђ у менЯ нет.
Ќаверно, никогда и не было, - помолчав, сказала она.
—еловек остановилсЯ. Ћн поставил ведро на землю, наклонилсЯ и положил
обе руки на плечи девочки, стараЯсь в темноте разглЯдеть ее лицо.
•уденькое, жалкое личико Љозетты смутно проступало в белесовато-сером
свете.
- Љак тебЯ зовут?
- Љозетта.
Џрохожий вздрогнул, словно от электрического тока. Ћн снова взглЯнул на
нее, затем снЯл руки с плеч Љозетты, схватил ведро и зашагал.
‘пустЯ мгновение он опросил:
- ѓде ты живешь, малютка?
- ‚ Њонфермейле, - может, вы знаете, где это?
- Њы идем туда?
- „а, сударь.
Ќемного погодЯ он снова спросил:
- Љто же это послал тебЯ в такой поздний час за водой в лес?
- ѓоспожа ’енардье.
- Ђ чем эта твоЯ госпожа ’енардье занимаетсЯ? - спросил незнакомец; он
старалсЯ говорить равнодушным тоном, но голос у него как-то странно дрожал.
- Ћна моЯ хозЯйка, - ответила девочка. - Ћна содержит постоЯлый двор.
- ЏостоЯлый двор? - переспросил путник. - •орошо, там Я и переночую
сегоднЯ. Џроводи-ка менЯ.
- Ђ ведь мы туда идем, - ответила девочка.
—еловек шел довольно быстро. Љозетта легко поспевала за ним. Ћна больше
не чувствовала усталости. ‚ремЯ от времени она посматривала на него с
каким-то удивительным спокойствием, с каким-то невыразимым доверием. …е
никто никогда не учил молитьсЯ богу. Ћднако она испытывала нечто похожее на
радость и надежду, устремленную к небесам.
Џрошло несколько минут. Ќезнакомец заговорил снова:
- ђазве у госпожи ’енардье нет служанки?
- Ќет, сударь.
- ђазве ты у нее одна?
- „а, сударь.
‘нова наступило молчание. Џотом Љозетта сказала:
- Џравда, у нее есть еще две маленькие девочки.
- Љакие маленькие девочки?
- Џонина и ‡ельма.
’ак упрощала Љозетта романтические имена, столь любезные сердцу
трактирщицы.
- Љто же они, эти Џонина и ‡ельма?
- ќто барышни госпожи ’енардье. Ќу, просто ее дочери.
- Ђ что же они делают?
- Ћ! - воскликнула Љозетта. - “ них красивые куклы, разные блестЯщие
вещи, у них много всЯких дел. Ћни играют, забавлЯютсЯ.
- –елый день?
- „а, сударь.
- Ђ ты?
- Ђ Я работаю.
- –елый день?
„евочка поднЯла свои большие глаза, в которых угадывались слезы,
скрытые ночным мраком, и кротко ответила:
- „а, сударь.
Џомолчав, Љозетта добавила:
- €ногда, когда Я кончу работу и когда мне позволЯт, Я тоже могу
поиграть.
- Љак же ты играешь?
- Љак могу. Њне не мешают. Ќо у менЯ мало игрушек. Џонина и ‡ельма не
хотЯт, чтобы Я играла в их куклы. “ менЯ есть только оловЯннаЯ сабелька, вот
такаЯ.
„евочка показала мизинчик.
- …ю ничего нельзЯ резать?
- Њожно, сударь, - ответила девочка, - например, салат и головы мухам.
Ћни дошли до села; Љозетта повела незнакомца по улицам. Ћни прошли мимо
булочной, но Љозетта не вспомнила о хлебе, который должна была принести.
—еловек перестал расспрашивать ее - теперь он хранил мрачное молчание. Љогда
они миновали церковь, незнакомец, видЯ все эти разбитые под открытым небом
лавчонки, спросил:
- ’ут что же, Ярмарка?
- Ќет, сударь, это ђождество.
Љогда они подходили к постоЯлому двору, Љозетта робко дотронулась до
его руки.
- ‘ударь!
- „а, дитЯ мое?
- ‚от мы уже совсем близко от дома.
- € что же?
- Њожно мне теперь взЯть у вас ведро?
- ‡ачем?
- …сли хозЯйка увидит, что мне помогли его донести, она менЯ прибьет.
—еловек отдал ей ведро. Њинуту спустЯ они были у дверей харчевни.
ѓлава восьмаЯ. Ћ ’ЋЊ, ЉЂЉ Ќ…Џђ€џ’ЌЋ ‚Џ“‘ЉЂ’њ ‚ „ЋЊ Ѓ…„ЌџЉЂ, ЉЋ’Ћђ›‰ ЊЋ†…’ ЋЉЂ‡Ђ’њ‘џ ЃЋѓЂ—ЋЊ
Љозетта не могла удержатьсЯ, чтобы украдкой не взглЯнуть на большую
куклу, все еще красовавшуюсЯ в витрине игрушечной лавки, затем постучала в
дверь. Ќа пороге показалась трактирщица со свечой в руке.
- Ђ, это ты, бродЯжка! Ќаконец-то! Људа это ты запропастилась? Џо
сторонам глазела, срамница!
- ‘ударынЯ! - задрожав, сказала Љозетта. - ќтот господин хочет
переночевать у нас.
“грюмое выражение на лице тетки ’енардье быстро сменилось любезной
гримасой, - это мгновенное превращение свойственно кабатчикам. Ћна жадно
всматривалась в темноту, чтобы разглЯдеть вновь прибывшего.
- ќто вы, сударь?
- „а, сударынЯ, - ответил человек, дотронувшись рукой до шлЯпы.
Ѓогатые путешественники не бывают столь вежливы. ќтот жест, а также
беглый осмотр одежды и багажа путешественника, который произвела хозЯйка,
заставили исчезнуть ее любезную гримасу, сменившуюсЯ прежним угрюмым
выражением.
- ‚ходите, милейший, - сухо сказала г-жа ’енардье.
"Њилейший" вошел. ’енардье вторично окинула его взглЯдом, уделив особое
внимание его изрЯдно потертому сюртуку и слегка помЯтой шлЯпе, потом, кивнув
в его сторону головой, сморщила нос и, подмигнув, вопросительно взглЯнула на
мужа, продолжавшего бражничать с возчиками. ‘упруг ответил незаметным
движением указательного пальца, одновременно оттопырив губы, что в таких
случаЯх означало у него: "ѓоль перекатнаЯ".
- Ђх, любезный! - воскликнула трактирщица. - Њне очень жаль, но у менЯ
нет ни одной свободной комнаты.
- Џоместите менЯ, куда вам будет угодно - на чердак, в конюшню. џ
заплачу, как за отдельную комнату, -сказал путник.
- ‘орок су.
- ‘орок су? Ќу что ж!
- ‹адно!
- ‘орок су! - шепнул один из возчиков кабатчице. - „а ведь комната
стоит всего-навсего двадцать!
- Ђ ему она будет стоить сорок, - ответила она тоже шепотом. - „ешевле
Я с беднЯков не беру.
- Џравильно, - кротко заметил ее муж, - пускать к себе такой народ -
только портить добрую славу заведениЯ.
’ем временем человек, положив на скамью узелок и палку, присел к столу,
на который Љозетта поспешила поставить бутылку вина и стакан. ’орговец,
потребовавший ведро воды длЯ своей лошади, отправилсЯ поить ее. Љозетта
опЯть уселась на свое обычное место под кухонным столом и взЯлась за
вЯзание.
—еловек налил себе вина и, едва пригубив, с каким-то особым вниманием
стал разглЯдывать ребенка.
Љозетта была некрасива. ‚озможно, будь она счастливым ребенком, она
была бы миловидна. Њы уже бегло набросали этот маленький печальный образ.
Љозетта была худенькаЯ, бледнаЯ девочка, на вид лет шести, хотЯ ей шел
восьмой год. …е большие глаза, окруженные синевой, казались почти тусклыми
от постоЯнных слез. “голки рта были опущены с тем выражением привычного
страданьЯ, которое бывает у приговоренных к смерти и у безнадежно больных.
ђуки ее, как предугадала мать, "потрескались от мороза". Џри свете, падавшем
на Љозетту и подчеркивавшем ее ужасающую худобу, отчетливо были видны ее
торчащие кости. …е постоЯнно знобило, и от этого у нее образовалась привычка
плотно сдвигать колени. …е одежда представлЯла собой лохмотьЯ, которые летом
возбуждали сострадание, а зимой внушали ужас. …е прикрывала дырЯваЯ
холстина; ни лоскутка шерсти! ’ам и сЯм просвечивало голое тело, на котором
можно было разглЯдеть синие или черные пЯтна - следы прикосновениЯ хозЯйской
длани. ’онкие ножки покраснели от холода. ‚ глубоких впадинах над ключицами
было что-то до слез трогательное. ‚есь облик этого ребенка, его походка, его
движениЯ, звук его голоса, прерывистаЯ речь, его взглЯд, его молчание,
малейший жест - все выражало и обличало одно: страх.
Љозетта была всЯ проникнута страхом, он как бы окутывал ее. ‘трах
вынуждал ее прижимать к груди локти, прЯтать под юбку ноги, старатьсЯ
занимать как можно меньше места, еле дышать; страх сделалсЯ, если можно так
выразитьсЯ, привычкой ее тела, способной лишь усиливатьсЯ. ‚ глубине ее
зрачков таилсЯ ужас.
ќтот страх был так велик, что, хотЯ Љозетта вернулась домой совершенно
мокраЯ, она не посмела приблизитьсЯ к очагу, чтобы обсушитьсЯ, а тихонько
принЯлась за работу.
‚зглЯд восьмилетнего ребенка был всегда так печален, а порой так
мрачен, что в иные минуты казалось, что она недалека от слабоумиЯ или от
помешательства.
Њы уже упоминали, что она не знала, что такое молитва, никогда не
переступала церковного порога. "ђазве у менЯ есть длЯ этого времЯ?" -
говорила ее хозЯйка.
—еловек в желтом рединготе не спускал глаз с Љозетты.
‚друг трактирщица воскликнула:
- Џостой! Ђ хлеб где?
‘тоило хозЯйке повысить голос, и Љозетта, как всегда, быстро вылезла
из-под стола.
Ћна совершенно забыла о хлебе. Ћна прибегла к обычной уловке запуганных
детей. Ћна солгала.
- ‘ударынЯ! ЃулочнаЯ была уже заперта.
- Ќадо было постучатьсЯ.
- џ стучалась, сударынЯ.
- Ќу и что же?
- Њне не отперли.
- ‡автра Я проверю, правду ли ты говоришь, - сказала ’енардье, - и если
соврала, то ты у менЯ заплЯшешь. Ђ покамест дай сюда пЯтнадцать су.
Љозетта сунула руку в карман фартука и помертвела. Њонетки там не было.
- Ќу! - крикнула трактирщица. - Ћглохла ты, что ли?
Љозетта вывернула карман. Џусто. Људа могла детьсЯ денежка? ЌесчастнаЯ
малютка не находила слов. Ћна окаменела.
- ’ы, значит, потерЯла деньги, потерЯла целых пЯтнадцать су? -
прохрипела ’енардье. - Ђ может, ты вздумала их украсть?
‘ этими словами она протЯнула руку к плетке, висевшей на гвозде возле
очага.
ќто грозное движение вернуло Љозетте силы.
- Џростите! Џростите! џ больше не буду! - закричала она.
’енардье снЯла плеть.
‚ это времЯ человек в желтом рединготе, незаметно длЯ окружающих,
пошарил в жилетном кармане. ‚прочем, остальные посетители пили, играли в
кости и ни на что не обращали вниманиЯ.
Љозетта в смертельном страхе забилась в угол за очагом, стараЯсь
сжатьсЯ в комочек и как-нибудь спрЯтать свое жалкое полуобнаженное тельце.
’рактирщица занесла руку.
- ‚иноват, сударынЯ, - вмешалсЯ неизвестный, - Я только что видел, как
что-то упало из кармана этой малютки и покатилось по полу. Ќе эти ли деньги?
Ћн наклонилсЯ, делаЯ вид, будто что-то ищет на полу.
- ’ак и есть, вот она, - сказал он, выпрЯмлЯЯсь, и протЯнул тетке
’енардье серебрЯную монетку.
- Ћна самаЯ! - воскликнула тетка ’енардье. Ћтнюдь не "она самаЯ", а
монета в двадцать су, но длЯ трактирщицы это было выгодно. Ћна положила
деньги в карман и удовольствовалась тем, что, злобно взглЯнув на ребенка,
сказала: "—тоб это было в последний раз!"
Љозетта опЯть забралась в свою "нору", как называла это место тетка
’енардье, и ее большие глаза, устремленные на незнакомца, мало-помалу
приобретали совершенно несвойственное им выражение. Џока это было лишь
наивное удивление, но к нему примешивалась уже какаЯ-то безотчетнаЯ
доверчивость.
- Ќу как, будете ужинать? -спросила трактирщица у приезжего.
Ћн ничего не ответил. Љазалось, он глубоко задумалсЯ.
- Љто он, этот человек? - процедила она сквозь зубы. - “верена, что за
ужин ему заплатить нечем. •оть бы за ночлег расплатилсЯ. ‚се-таки мне
повезло, что ему не пришло в голову красть деньги, валЯвшиесЯ на полу.
’ут дверь отворилась, и вошли ќпонина и Ђзельма.
ќто были две хорошенькие девочки, скорее горожаночки, чем крестьЯночки,
премиленькие, одна - с блестЯщими каштановыми косами, другаЯ - с длинными
черными косами, спускавшимисЯ по спине. Ћживленные, чистенькие, полненькие,
свежие и здоровые, они радовали глаз. „евочки были тепло одеты, но благодарЯ
материнскому искусству плотность материи нисколько не умалЯла кокетливости
их туалета. Ћдежда приноровлена была к зиме, не терЯЯ вместе с тем изЯщества
весеннего нарЯда. ќти две малютки излучали свет. Љроме того, они были здесь
повелительницами. ‚ их одежде, в их веселости, в том шуме, который они
производили, чувствовалось сознание своей верховной власти. Љогда они вошли,
трактирщица сказала ворчливо, но с обожанием:
- Ђ, вот, наконец, и вы пожаловали!
ЏритЯнув поочередно каждую к себе на колени, мать пригладила им волосы,
поправила ленты и, потрепав с материнской нежностью, отпустила.
- •ороши, ничего не скажешь! - воскликнула она.
„евочки уселись в углу, возле очага. Ћни принЯлись тормошить куклу,
укладывали ее то у одной, то у другой на коленЯх и весело щебетали. ‚ремЯ от
времени Љозетта поднимала глаза от вЯзаньЯ и печально глЯдела на них.
ќпонина и Ђзельма не замечали Љозетту. Ћна была длЯ них чем-то вроде
собачонки. ќтим трем девочкам вместе не было и двадцати четырех лет, но они
уже олицетворЯли собой человеческое общество: с одной стороны - зависть, с
другой - пренебрежение.
Љукла у сестер ’енардье была полинЯвшаЯ, стараЯ, поломаннаЯ, но Љозетте
она казалась восхитительной - ведь у нее за всю жизнь не было куклы,
настоЯщей куклы, - это выражение понЯтно всем детЯм.
‚друг тетка ’енардье, продолжавшаЯ ходить взад и вперед по комнате,
заметила, что Љозетта отвлекаетсЯ и, вместо того чтобы работать, глЯдит на
играющих детей.
- Ђ вот Я тебЯ и поймала! - крикнула она. - ’ак-то ты работаешь?
Џогоди, вот возьму плетку, она тебЯ заставит работать!
Ќезнакомец, не вставаЯ со стула, повернулсЯ к трактирщице.
- ‘ударынЯ! - улыбаЯсь почти робко, промолвил он. - Ќу что уж там,
пусть поиграет!
‘о стороны любого посетителЯ, съевшего кусок жаркого, выпившего за
ужином две бутылки вина и не производЯщего впечатлениЯ оборванца, подобное
желание равносильно было бы приказу. Ќо чтобы человек, обладающий такой
шлЯпой, позволил себе высказать какое бы то ни было пожелание, чтобы
человек, у которого был такой редингот, смел выражать свою волю, - этого
трактирщица допустить не могла.
- ђаз девчонка ест мой хлеб, она должна работать, - резко сказала она.
- џ кормлю ее не длЯ того, чтобы она бездельничала.
- —то же это она делает? - спросил незнакомец мЯгким тоном, какого
трудно было ожидать от человека, одетого, словно нищий, с плечами, широкими,
словно у носильщика.
’рактирщица снизошла до того, что ответила ему:
- —улки вЯжет, если вам угодно знать. —улочки длЯ моих дочурок. ‘тарые
все, можно сказать, износились. ‘коро мои дочки останутсЯ босые.
—еловек взглЯнул на жалкие, красные ножки Љозетты и продолжал:
- Љогда же она окончит эту пару?
- Ћна будет над ней корпеть по крайней мере днЯ три, а то и четыре.
ќтакаЯ лентЯйка!
- ‘колько могут стоить эти чулки, когда они будут готовы?
’рактирщица окинула его презрительным взглЯдом.
- Ќе меньше тридцати су.
- Ђ вы бы уступили их за пЯть франков? - снова спросил человек.
- —ерт возьми! - засмеЯвшись грубым смехом, вскричал возчик, слышавший
этот разговор. - ЏЯть франков? ’ьфу ты пропасть! џ думаю! –елых пЯть монет!
’ут ’енардье решил, что пора ему вмешатьсЯ в разговор.
- •орошо, сударь, ежели такова ваша прихоть, то вам отдадут эту пару
чулок за пЯть франков. Њы ни в чем не отказываем путешественникам.
- Ќо денежки на стол! - резко и решительно заЯвила его супруга.
- џ покупаю эти чулки, - ответил незнакомец и, вынув из кармана
пЯтифранковую монету и протЯнув ее кабатчице, добавил: - € плачу за них.
Џотом он повернулсЯ к Љозетте!
- ’еперь твоЯ работа принадлежит мне. €грай, дитЯ мое.
‚озчик был так потрЯсен видом пЯтифранковой монеты, что бросил пить
вино и подбежал взглЯнуть на нее.
- € вправду, глЯди-ка! - воскликнул он. - ЌастоЯщий пЯтифранковик! Ќе
фальшивый!
’енардье подошел и молча положил деньги в жилетный карман.
‘упруге возразить было нечего. Ћна кусала себе губы, лицо ее исказилось
злобой.
Љозетта всЯ дрожала. Ћна отважилась, однако, спросить:
- ‘ударынЯ! ќто правда? џ могу поиграть?
- €грай! - в бешенстве крикнула тетка ’енардье.
- ‘пасибо, сударынЯ, - молвила Љозетта.
“ста ее благодарили хозЯйку, а ее маленькаЯ душа возносила
благодарность незнакомцу.
’енардье снова уселсЯ пить. †ена прошептала ему на ухо:
- Љто он, этот желтый человек?
- Њне приходилось встречать миллионеров, которые носили такие же
рединготы, - с величественным видом ответил ’енардье.
Љозетта перестала вЯзать, но не покинула своего места. Ћна всегда
старалась двигатьсЯ как можно меньше. Ћна вытащила из коробки, стоЯвшей
позади, какие-то старые лоскутики и свою оловЯнную сабельку.
ќпонина и Ђзельма не обращали никакого вниманиЯ на происходившее
вокруг. Ћни только что успешно завершили ответственную операцию - завладели
котенком. Ѓросив на пол куклу, ќпонина, котораЯ была постарше, пеленала
котенка в голубые и красные лоскутьЯ, невзираЯ на его мЯуканье н судорожные
движениЯ. ЏоглощеннаЯ этой важной и трудной работой, она болтала с сестрой
на том нежном, очаровательном детском Языке, обаЯние которого, как и
великолепие крыльев бабочки, исчезает, как только ты попытаешьсЯ запечатлеть
его.
- ‡наешь, сестричка, вот эта кукла смешнее той. ‘мотри, она шевелитсЯ,
пищит, она тепленькаЯ. ‡наешь, сестричка, давай с ней играть. Ћна будет моей
дочкой. џ буду мама. џ приду к тебе в гости, а ты на нее посмотришь. Џотом
ты увидишь ее усики и удивишьсЯ. Ђ потом увидишь ее ушки, а потом хвостик, и
ты очень удивишьсЯ. € ты мне скажешь: "Ѓоже мой!" Ђ Я тебе скажу: "„а,
сударынЯ, это у менЯ такаЯ маленькаЯ дочка. ’еперь все маленькие дочки
такие".
Ђзельма с восхищением слушала ќпонину.
Њежду тем пьЯницы затЯнули непристойную песню и так громко хохотали при
этом, что дрожали стены. Ђ ’енардье подзадоривал их и вторил им.
Љак птицы из всего строЯт гнезда, так дети из всего мастерЯт себе
куклу. Џока Ђзельма и ќпонина пеленали котенка, Љозетта пеленала саблю.
Џотом она взЯла ее на руки и, тихо напеваЯ, стала ее убаюкивать.
Љукла - одна из самых настоЯтельных потребностей и вместе с тем
воплощение одного из самых очаровательных женских инстинктов у девочек.
‹елеЯть, нарЯжать, украшать, одевать, раздевать, переодевать, учить, слегка
журить, баюкать, ласкать, укачивать, воображать, что нечто есть некто, - в
этом все будущее женщины. ЊечтаЯ и болтаЯ, готовЯ игрушечное приданое и
маленькие пеленки, нашиваЯ платьица, лифчики и крошечные кофточки, дитЯ
превращаетсЯ в девочку, девочка - в девушку, девушка - в женщину. Џервый
ребенок - последнЯЯ кукла.
ЊаленькаЯ девочка без куклы почти так же несчастна и точно так же
немыслима, как женщина без детей.
Љозетта сделала себе куклу из сабли.
’етка ’енардье подошла к "желтому человеку". "Њой муж прав, - решила
она, - может быть, это сам господин ‹афит. Ѓывают ведь на свете богатые
самодуры!"
Ћна облокотилась на стол.
- ‘ударь... - сказала она.
Џри слове "сударь" незнакомец обернулсЯ. ’рактирщица до сих пор
называла его или "милейший", или "любезный".
- ‚идите ли, сударь, - продолжала она (ее слащаваЯ вежливость была еще
неприЯтней ее грубости), - мне очень хочетсЯ, чтобы этот ребенок играл, Я
ничего не имею против, если вы так великодушны, но это хорошо один раз.
‚идите ли, ведь у нее никого нет. Ћна должна работать.
- ‡начит, это не ваш ребенок? - спросил незнакомец.
- —то вы, сударь! ќто нищенка, которую мы приютили из милости. Ћна
вроде как дурочка. “ нее, должно быть, водЯнка в голове. ‚идите, какаЯ у нее
большаЯ голова. Њы делаем длЯ нее все, что можем, но мы сами небогаты. ‚от
уж полгода, как мы пишем к ней на родину, а нам не отвечают ни слова. …е
мать, надо думать, умерла.
- ‚от как! - проговорил незнакомец и снова задумалсЯ.
- •ороша же была эта мать! - добавила трактирщица. - Ѓросила родное
дитЯ!
‚ продолжение этой беседы Љозетта, словно ей подсказал инстинкт, что
речь шла о ней, не сводила глаз с хозЯйки. Ќо слушала она рассеЯнно, до нее
долетали лишь обрывки фраз.
Њежду тем гулЯки, почти все захмелевшие, с удвоенным азартом повторЯли
гнусный припев. ’о была крайнЯЯ непристойность, куда были приплетены
ЏресвЯтаЯ дева и младенец €исус. ’рактирщица направилась к ним, чтобы
принЯть участие в общем веселье. Љозетта, сидЯ под столом, глЯдела на огонь,
отражавшийсЯ в ее неподвижных глазах; она опЯть принЯлась укачивать подобие
младенца в пеленках, которое она соорудила себе, и, укачиваЯ, тихо напевала:
"ЊоЯ мать умерла!.. ЊоЯ мать умерла!.. ЊоЯ мать умерла!"
“ступаЯ настоЯниЯм хозЯйки, "желтый человек", "миллионер", согласилсЯ,
наконец, поужинать.
- —то прикажете вам подать, сударь?
- •леба и сыру, - ответил он.
"Ќаверно, нищий", - решила тетка ’енардье.
ЏьЯницы продолжали петь свою песню, а ребенок под столом продолжал петь
свою.
‚друг Љозетта умолкла: обернувшись, она заметила куклу, которую девочки
’енардье позабыли, занЯвшись котенком, и бросили в нескольких шагах от
кухонного стола.
Ћна выпустила из рук запеленутую саблю, котораЯ не могла удовлетворить
ее вполне, затем медленно обвела глазами комнату. ’етка ’енардье шепталась с
мужем и пересчитывала деньги; ќпонина и Ђзельма играли с котенком;
посетители кто ужинал, кто пил вино, кто пел, - на нее никто не обращал
вниманиЯ. ЉаждаЯ минута была дорога. Ћна на четвереньках выбралась из-под
стола, еще раз удостоверилась в том, что за ней не следЯт, затем быстро
подползла к кукле и схватила ее. Њгновение спустЯ она снова была на своем
месте и сидела неподвижно, но повернувшись таким образом, чтобы кукла,
которую она держала в объЯтиЯх, оставалась в тени. ‘частье поиграть куклой
было редким длЯ нее - оно таило в себе неистовство наслаждениЯ.
Ќикто ничего не заметил, кроме незнакомца, медленно жевавшего хлеб с
сыром - из этого состоЯл весь его скудный ужин.
ќто блаженство длилось с четверть часа.
Ќо как осторожна ни была Љозетта, она не заметила, что одна нога куклы
выступила из мрака, и теперь ее освещал Яркий огонь очага. ќта розоваЯ,
блестЯщаЯ нога поразила взглЯд Ђзельмы, и она сказала ќпонине:
- ѓлЯди-ка, сестрица!
„евочки остолбенели. Љозетта осмелилась взЯть куклу!
ќпонина встала и, не отпускаЯ котенка, подошла к матери и стала дергать
ее за юбку.
- „а оставь ты менЯ в покое! Ќу! —то тебе надо? - спросила мать.
- Њама! - сказала девочка. - Џосмотри!
Ћна показала пальцем на Љозетту.
Ђ Љозетта, в порыве восторга, ничего не видела и не слышала.
‹ицо кабатчицы принЯло то особенное выражение, которое возникает по
пустЯкам и за которое такие женщины получают прозвище "мегеры".
Ќа этот раз уЯзвленнаЯ гордость еще сильнее разожгла ее гнев. Љозетта
преступила все границы, Љозетта совершила покушение на куклу "барышень"!
ђусскаЯ царица, котораЯ увидела бы, что мужик примерЯет голубую орденскую
ленту ее августейшего сына, была бы разгневана не больше.
Ћхрипшим от возмущениЯ голосом она крикнула:
- Љозетта!
Љозетта вздрогнула, словно под ней заколебалась землЯ. Ћна обернулась.
- Љозетта! - повторила кабатчица.
Љозетта взЯла куклу и со смешанным чувством благоговениЯ и отчаЯниЯ
осторожно положила ее на пол. Џотом, не сводЯ с куклы глаз, она сжала ручки
и - страшно было видеть этот жест у восьмилетнего ребенка! - заломила их.
Ќаконец пришло то, чего не вызвало у Љозетты ни путешествие в лес, ни
тЯжесть полного ведра, ни потерЯ денег, ни плетка, ни зловещие слова
хозЯйки, - пришли слезы. Ћна захлебывалась от рыданий.
Ќезнакомец встал из-за стола.
- —то случилось? - спросил он.
- „а разве вы не видите? - воскликнула кабатчица, указываЯ на
вещественное доказательство преступлениЯ, лежавшее у ног Љозетты.
- Ќу и что же? - снова спросил человек.
- ќта сквернавка осмелилась дотронутьсЯ до куклы моих детей! - ответила
’енардье.
- € только-то? - сказал незнакомец. - —то ж тут такого, если она даже и
поиграла в эту куклу?
- Ћна трогала ее своими грЯзными руками! ‘воими отвратительными руками!
- продолжала кабатчица.
Џри этих словах рыданиЯ Љозетты усилились.
- „а замолчишь ты наконец! - крикнула тетка ’енардье.
Ќезнакомец направилсЯ к входной двери, открыл ее и вышел.
Љак только он скрылсЯ, кабатчица, воспользовавшись его отсутствием, так
пнула ногой Љозетту, что девочка громко вскрикнула.
„верь отворилась, незнакомец поЯвилсЯ вновь. Ћн нес в руках ту самую
чудесную куклу, о которой мы уже говорили и на которую деревенские ребЯтишки
любовались весь день. Ћн поставил ее перед Љозеттой и сказал:
- ‚озьми это тебе.
Џо всей вероЯтности, в продолжение того часа, который он пробыл здесь,
погруженный в задумчивость, он успел разглЯдеть игрушечную лавку, до того
Ярко освещенную плошками и свечами, что сквозь окна харчевни это обилие
огней казалось иллюминацией.
Љозетта поднЯла глаза. —еловек, приближавшийсЯ к ней с куклой, казалсЯ
ей надвигавшимсЯ на нее солнцем, ее сознаниЯ коснулись неслыханные слова:
"ќто тебе", она поглЯдела на него, поглЯдела на куклу, потом медленно
отступила и забилась под стол в самый дальний угол, к стене.
Ћна больше не плакала, не кричала, - казалось, она не осмеливалась
дышать.
Љабатчица, ќпонина и Ђзельма стоЯли как истуканы. ЏьЯницы, и те
умолкли. ‚ харчевне воцарилась торжественнаЯ тишина.
’етка ’енардье, окаменевшаЯ и онемевшаЯ от изумлениЯ, снова принЯлась
строить догадки: "Љто же он, этот старик? ’о ли беднЯк, то ли миллионер? Ђ
может быть, и то и другое - то есть вор?"
Ќа лице супруга ’енардье поЯвилась та выразительнаЯ складка, котораЯ
так подчеркивает характер человека всЯкий раз, когда господствующий инстинкт
проЯвлЯетсЯ в нем во всей своей животной силе. Љабатчик смотрел то на куклу,
то на путешественника; казалось, он прощупывал этого человека, как ощупывал
бы мешок с деньгами. Ќо это продолжалось одно мгновение. ЏодойдЯ к жене, он
шепнул:
- Љукла стоит по меньшей мере тридцать франков. Ќе дури! ђаспластайсЯ
перед этим человеком!
ѓрубые натуры имеют общую черту с натурами наивными: у них нет
постепенных переходов от одного чувства к другому.
- Ќу что ж ты, Љозетта, - сказала тетка ’енардье кисло-сладким тоном,
свойственным злой бабе, когда она хочет казатьсЯ ласковой, - почему ты не
берешь куклу?
’олько тут Љозетта осмелилась выползти из своего угла.
- Љозетточка! - ласково подхватил ’енардье. - ѓосподин дарит тебе
куклу. Ѓери ее. Ћна твоЯ.
Љозетта глЯдела на волшебную куклу с ужасом. …е лицо было еще залито
слезами, но глаза, словно небо на утренней заре, постепенно светлели,
излучаЯ необычайное сиЯние счастьЯ. …сли бы вдруг ей сказали: "Њалютка! ’ы -
королева ”ранции", она испытала бы почти такое же чувство. …й казалось, что
как только она дотронетсЯ до куклы, ударит гром.
„о некоторой степени это было верно, так как она не сомневалась, что
хозЯйка прибьет ее и выругает.
Ћднако сила притЯжениЯ победила. Љозетта, наконец, приблизилась к кукле
и, обернувшись к кабатчице, застенчиво прошептала:
- Њожно, сударынЯ?
Ќет слов передать этот тон, в котором слышались отчаЯние, испуг и
восхищение.
- ЏонЯтно, можно! - ответила кабатчица. - Ћна твоЯ. ѓосподин дарит ее
тебе.
- Џравда, сударь? - переспросила Љозетта. - ђазве это правда? Ћна моЯ,
эта дама?
ѓлаза у незнакомца были полны слез. Ћн, видимо, находилсЯ на той грани
волнениЯ, когда молчат, чтобы не разрыдатьсЯ. Ћн кивнул Љозетте головой и
вложил руку "дамы" в ее ручонку.
Љозетта быстро отдернула свою руку, словно рука "дамы" жгла ее, и
потупилась. Њы вынуждены отметить, что в эту минуту у нее высунулсЯ Язык.
‚незапно она обернулась и порывистым движением схватила куклу.
- џ буду звать ее Љатериной, - сказала она. ‘транно было видеть, как
лохмотьЯ Љозетты коснулись и слились с лентами и Ярко-розовым муслиновым
платьицем куклы.
- ‘ударынЯ! Ђ можно мне посадить ее на стул? - спросила она.
- Њожно, дитЯ мое, - ответила кабатчица.
’еперь пришел черед Ђзельмы и ќпонины с завистью глЯдеть на Љозетту.
Љозетта посадила Љатерину на стул, а сама села перед нею на пол и,
неподвижнаЯ, безмолвнаЯ, погрузилась в созерцание.
- €грай же, Љозетта! - сказал незнакомец.
- Ћ, Я играю! - ответила девчурка.
ќтого проезжего, этого неизвестного, которого, казалось, само
провидение послало Љозетте, кабатчица ненавидела сейчас больше всего на
свете. Ћднако надо было сдерживатьсЯ. Љак ни привыкла она скрывать свои
чувства, стараЯсь подражать мужу, это было свыше ее сил. Ћна поспешила
отправить дочерей спать и спросила у желтого человека "позволениЯ" отправить
и Љозетту. "Ћна сегоднЯ здорово уморилась", - с материнской заботливостью
добавила кабатчица. Љозетта ушла спать, уносЯ в объЯтиЯх Љатерину.
‚ремЯ от времени тетка ’енардье удалЯлась в противоположный угол залы,
где сидел ее муж, чтобы, по ее выражению, "отвести душу". Ћна обменивалась с
ним несколькими словами, тем более злобными, что не решалась произносить их
громко.
- ‘тараЯ бестиЯ! ЉакаЯ муха его укусила? ’олько растревожил нас! Ћн,
видите ли, хочет, чтобы эта маленькаЯ уродина играла! „арит ей куклу! Љуклу
в сорок франков этой паршивой собачонке, которую, всю как есть, Я отдала бы
за сорок су! …ще немного, и он начнет величать ее "ваша светлость", словно
герцогиню Ѓеррийскую! „а в здравом ли он уме? €ли совсем уже рехнулсЯ,
старый дурак?
- Ќичего не рехнулсЯ! ‚се это очень просто, - возразил ’енардье. - Ђ
если ему так нравитсЯ? ’ебе вот нравитсЯ, когда девчонка работает, а ему
нравитсЯ, когда она играет. Ћн имеет на это право. Џутешественник, если
платит, может делать все, что хочет. …сли этот старичина - филантроп,
тебе-то что? …сли он дурак, тебЯ это не касаетсЯ. —его ты суешьсЯ, раз у
него есть деньги?
ќто была речь главы дома и доводы трактирщика; ни тот, ни другой не
терпели возражений.
Ќеизвестный облокотилсЯ на стол и снова задумалсЯ. Џрочие посетители,
торговцы и возчики, отошли подальше и перестали петь. Ћни взирали на него
издали с каким-то почтительным страхом. ќтот бедно одетый чудак, вынимавший
столь непринужденно из кармана пЯтифранковики и щедро даривший огромные
куклы маленьким замарашкам в сабо, был, несомненно, удивительный, но и
опасный человек.
Џрошло несколько часов. Џолунощница отошла, ужин рождественского
сочельника закончилсЯ, бражники разошлись, кабак закрылсЯ, комната опустела,
огонь потух, а незнакомец продолжал сидеть все на том же месте и в той же
позе. Џорой он только менЯл руку, на которую опиралсЯ. ‚от и все. Ќо с тех
пор, как ушла Љозетта, он не произнес ни слова.
‘упруги ’енардье из любопытства и приличиЯ остались в комнате.
- ‚сю ночь он, что ли, собираетсЯ так провести? - ворчала ’енардье.
Љогда пробило два, она сдалась.
- џ иду спать, - заЯвила она мужу. - „елай с ним что хочешь.
‘упруг присел к столу, зажег свечу и начал читать ”ранцузский вестник.
’ак прошел час. Џочтенный трактирщик прочел по крайней мере раза три
”ранцузский вестник от даты выхода и до фамилии издателЯ. Ќезнакомец не
трогалсЯ с места.
’енардье шевельнулсЯ, кашлЯнул, сплюнул, высморкалсЯ, скрипнул стулом.
—еловек осталсЯ неподвижен. "“ж не заснул ли он?" - подумал ’енардье.
—еловек не спал, но ничто не могло отвлечь его от дум.
Ќаконец ’енардье, снЯв колпак, осторожно подошел к нему и осмелилсЯ
спросить:
- Ќе угодно ли вам, сударь, идти почивать? ‘казать "идти спать"
казалось ему слишком грубым и фамильЯрным. ‚ слове "почивать" ощущалась
пышность и вместе с тем почтительность. ’акие слова обладают таинственным,
замечательным свойством раздувать на следующий день сумму счета. Љомната,
где "спЯт", стоит двадцать су; комната, где "почивают", стоит двадцать
франков.
- „а, - сказал незнакомец, - вы правы. ѓде ваша конюшнЯ?
- ‘ударь! - усмехаЯсь, произнес ’енардье. - џ провожу вас, сударь.
Ћн взЯл подсвечник, незнакомец взЯл узелок и палку, и ’енардье повел
его в комнату на первом этаже, убранную с необыкновенной роскошью: там была
мебель красного дерева, кровать в виде лодки и занавески из красного
коленкора.
- ќто что такое? - спросил путник.
- ќто наша спальнЯ, - ответил трактирщик. - Њы с супругой теперь спим в
другой комнате. ‘юда входЯт не чаще двух-трех раз в год.
- Њне больше по душе конюшнЯ, - резко сказал незнакомец.
’енардье сделал вид, что не расслышал этого неучтивого замечаниЯ.
Ћн зажег две неначатые восковые свечи, украшавшие камин, внутри
которого пылал довольно Яркий огонь.
Ќа каминной доске под стеклЯнным колпаком лежал женский головной убор
из серебрЯной проволоки и цветов померанца.
- Ђ это что такое? - спросил незнакомец.
- ќто подвенечный убор моей супруги, - ответил ’енардье.
Ќезнакомец окинул убор взглЯдом, который словно говорил: "‡начит, даже
это чудовище когда-то было невинной девушкой!"
Ќо ’енардье лгал. Љогда он снЯл в аренду этот домишко, чтобы открыть в
нем кабак, эта комната была именно так обставлена; он купил эту мебель и
цветы, рассчитываЯ, что все это окружит ореолом изЯщества его "супругу" и
придаст его дому то, что у англичан называетсЯ "респектабельностью".
Љогда путешественник оглЯнулсЯ, хозЯин уже исчез. ’енардье скрылсЯ
незаметно, не осмелившись пожелать спокойной ночи, так как не желал
выказывать оскорбительную сердечность человеку, которого предполагал на
следующее утро ободрать как липку.
’рактирщик удалилсЯ в свою комнату. †ена лежала в постели, но не спала.
“слыхав шаги мужа, она обернулась и сказала:
- ‡наешь, завтра Я выгоню Љозетту вон.
- ЉакаЯ прыткаЯ! - холодно ответил ’енардье.
Ѓольше они не обменЯлись ни словом, несколько минут спустЯ их свеча
потухла.
Ђ путешественник, как только хозЯин ушел, положил в угол узелок и
палку, опустилсЯ в кресло и несколько минут сидел задумавшись. Џотом снЯл
ботинки, взЯл одну из свечей, задул другую, толкнул дверь и вышел,
осматриваЯсь вокруг, словно что-то искал. Ћн двинулсЯ по коридору; коридор
вывел его на лестницу. ’ут он услыхал чуть слышный звук, напоминавший
дыхание ребенка. Ћн пошел на этот звук и очутилсЯ возле трехугольного
углублениЯ, устроенного под лестницей или, точнее, образованного самой же
лестницей, низом ступеней. ’ам, среди старых корзин и битой посуды, в пыли и
паутине, находилась постель, если только можно назвать постелью соломенный
тюфЯк, такой дырЯвый, что из него торчала солома, и одеЯло, такое рваное,
что сквозь него виден был тюфЯк. Џростыней не было. ‚се это валЯлось на
каменном полу. Ќа этой-то постели и спала Љозетта.
Ќезнакомец подошел ближе и стал смотреть на нее.
Љозетта спала глубоким сном. Ћна спала в одежде: зимой она не
раздевалась, чтобы было теплее.
Ћна прижимала к себе куклу, большие открытые глаза которой блестели в
темноте. ‚ремЯ от времени Љозетта тЯжело вздыхала, словно собиралась
проснутьсЯ, и почти судорожно обнимала куклу. ‚озле ее постели стоЯл только
один из ее деревЯнных башмаков.
ђЯдом с каморкой Љозетты сквозь открытую дверь виднелась довольно
просторнаЯ темнаЯ комната. Ќезнакомец вошел туда. ‚ глубине, сквозь
стеклЯнную дверь, видны были две одинаковые маленькие, беленькие кроватки.
ќто были кроватки ќпонины и Ђзельмы. ‡а кроватками, полускрытаЯ ими,
виднелась ивоваЯ люлька без полога, в которой спал маленький мальчик, тот
самый, что кричал весь вечер.
Ќезнакомец предположил, что рЯдом с этой комнатой находитсЯ комната
супругов ’енардье. Ћн хотел уже уйти, как вдруг взглЯд его упал на камин,
один из тех огромных трактирных каминов, в которых всегда горит скудный
огонь, если только он горит, и от которых веет холодом. ‚ камине не было
огнЯ, в нем не было даже золы, но то, что стоЯло в нем, привлекло внимание
путника ќто были два детских башмачка изЯщной формы и разной величины.
Ќезнакомец вспомнил прелестный старинный обычай детей в рождественский
сочельник ставить в камин свой башмачок, в надежде, что ночью добраЯ феЯ
положит в него чудесный подарок. ќпонина и Ђзельма не упустили такого
случаЯ: каждаЯ поставила в камин по башмачку.
Ќезнакомец нагнулсЯ.
”еЯ, то есть мать, уже побывала здесь, - в каждом башмаке блестела
новенькаЯ монета в десЯть су.
Џутник выпрЯмилсЯ и уже собиралсЯ уйти, как вдруг заметил в глубине, в
сторонке, в самом темном углу очага, какой-то предмет. Ћн взглЯнул и узнал
сабо, грубое, ужасное деревенское сабо, разбитое, все в засохшей грЯзи и в
золе. ќто было сабо Љозетты. Љозетта с трогательной детской доверчивостью,
котораЯ постоЯнно терпит разочарованиЯ и все-таки не терЯет надежды,
поставила свое сабо в камин.
Љак божественна, как трогательна была эта надежда в ребенке, который
знал одно лишь гope!
‚ этом сабо ничего не лежало.
Џроезжий пошарил в кармане, нагнулсЯ и положил в сабо Љозетты луидор.
‡атем, неслышно ступаЯ, вернулсЯ в свою комнату.
ѓлава девЯтаЯ. ’…ЌЂђ„њ… ‡Ђ ђЂЃЋ’Ћ‰
Ќа другое утро, по крайней мере за два часа до рассвета, ’енардье, сидЯ
в трактире за столом, на котором горела свеча, с пером в руке, составлЯл
счет путнику в желтом рединготе.
†ена стоЯла, слегка наклонившись над ним, и следила за его пером. Ћба
не произносили ни слова. Ћн размышлЯл, она испытывала то благоговейное
чувство, с каким человек взирает на возникающее и расцветающее перед ним
дивное творение человеческого разума. ‚ доме слышалсЯ шорох: то †аворонок
подметала лестницу.
‘пустЯ добрых четверть часа, сделав несколько поправок, ’енардье создал
следующий шедевр:
‘—…’ ѓЋ‘ЏЋ„€Ќ“ €‡ N 1
“жин ........ 3 фр.
Љомната ..... 10 фр.
‘веча ....... 5 фр.
’опка . ..... 4 фр.
“слуги..........1 фр
€того ..................... 23 фр.
‚место "услуги" было написано "усслуги".
- „вадцать три франка! - воскликнула жена с восторгом, к которому все
же примешивалось легкое сомнение.
’енардье, как все великие артисты, был, однако, не удовлетворен.
- Џфа! - пыхнул он.
’о было восклицание Љастльри, составлЯвшего на ‚енском конгрессе счет,
по которому должна была уплатить ”ранциЯ.
- ’ы прав, господин ’енардье, он и правда нам столько должен, -
пробормотала жена, вспомнив о кукле, подаренной Љозетте в присутствии ее
дочерей. - ќто справедливо, но многовато. Ћн не станет платить.
’енардье засмеЯлсЯ сухим своим смехом.
- ‡аплатит! - проговорил он.
ќтот его смех был высшим доказательством уверенности и превосходства.
’о, о чем говорилось таким тоном, не могло не сбытьсЯ. †ена не возражала.
Ћна начала приводить в порЯдок столы; супруг расхаживал взад и вперед по
комнате. Ќемного погодЯ он воскликнул:
- ‚едь долгу-то у менЯ полторы тысЯчи франков!
Ћн уселсЯ возле камина и, положив ноги на теплую золу, предалсЯ
размышлениЯм.
- Љстати, - снова заговорила жена, - ты не забыл, что сегоднЯ Я
собираюсь вышвырнуть Љозетту за дверь? ‚от гадина! “ менЯ сердце разорветсЯ
из-за этой ее куклы! Њне легче было бы выйти замуж за ‹юдовика
‚осемнадцатого, чем лишний день терпеть ее в доме!
’енардье закурил трубку, выговорил между двумЯ затЯжками:
- ‘чет этому человеку подашь ты.
€ вышел.
Љогда он скрылсЯ за дверью, в комнату вошел путник.
’енардье мгновенно показалсЯ за его спиной и стал в полураскрытых
дверЯх таким образом, что виден был только жене.
—еловек в желтом рединготе держал в руке палку и узелок.
- ’ак рано и уже на ногах? - воскликнула кабатчица. - ђазве вы
покидаете нас, сударь?
Ћна в замешательстве вертела в руках счет, складываЯ его и проводЯ
ногтЯми по сгибу. …е грубое лицо выражало несвойственные ей смущение и
беспокойство.
Џредставить такой счет человеку, "ни дать ни взЯть - нищему", она
считала неудобным.
“ незнакомца был озабоченный и рассеЯнный вид.
- „а, сударынЯ, Я ухожу, - ответил он.
- ‡начит, у вас, сударь, не было никаких дел в Њонфермейле?
- Ќет. џ здесь мимоходом. ‚от и все. ‘колько Я вам должен, сударынЯ?
’енардье молча подала ему сложенный счет. —еловек расправил его,
взглЯнул, но, видимо, думал о чем-то ином.
- ‘ударынЯ! •орошо ли идут у вас дела в Њонфермейле? - спросил он.
- ’ак себе, сударь, - ответила кабатчица, изумленнаЯ тем, что счет не
вызвал возмущениЯ. - Ђх, сударь! - продолжала она жалобным и плаксивым
тоном, - тЯжелое времЯ теперь! „а и людей-то зажиточных здесь очень мало.
‚се, знаете, больше мелкий люд. Љ нам только изредка заглЯдывают такие
щедрые и богатые господа, как вы, сударь. Њы платим пропасть налогов. Ђ тут,
видите ли, еще и эта девчонка влетает нам в копеечку!
- ЉакаЯ девчонка?
- Ќу, девчонка-то, помните? Љозетта. "†аворонок", как ее тут в деревне
прозвали.
- Ђ-а! - протЯнул незнакомец.
- € дурацкие же у этих мужиков клички! - продолжала трактирщица. - Ћна
больше похожа на летучую мышь, чем на жаворонка. ‚идите ли, сударь, мы сами
милостыни не просим, но и подавать другим не можем. Њы ничего не
зарабатываем, а платить должны много. Џатент, подати, обложение дверей и
окон, добавочные налоги! ‘ами знаете, сударь, как обдирает нас
правительство. Љроме того, у менЯ есть родные дочери. Ћчень мне надо кормить
чужого ребенка!
Ќезнакомец, стараЯсь говорить равнодушно, хотЯ голос его слегка дрожал,
задал ей вопрос:
- Ђ что, если бы вас освободили от нее?
- Ћт кого? Ћт Љозетты?
- „а.
Љрасное, свирепое лицо кабатчицы расплылось в омерзительной улыбке.
- Ћ, возьмите ее, сударь, оставьте у себЯ, уведите, унесите, осыпьте
сахаром, начините трюфелЯми, выпейте ее, скушайте, и да благословит вас
пресвЯтаЯ дева и все свЯтые угодники!
- •орошо.
- Џравда? ‚ы возьмете ее?
- ‚озьму.
- ‘ейчас?
- ‘ейчас. Џозовите девочку.
- Љозетта! - крикнула ’енардье.
- Ђ пока, - продолжал путник, - Я уплачу вам по счету. ‘колько с менЯ
следует?
‚зглЯнув на счет, он не мог скрыть удивление:
- „вадцать три франка!
Ћн посмотрел на трактирщицу и повторил:
- „вадцать три франка?
‚ тоне, в каком незнакомец повторил эти три слова, слышались и
восклицание и вопрос.
“ трактирщицы было достаточно времени, чтобы приготовитьсЯ к атаке. Ћна
ответила твердо:
- „а, сударь! „вадцать три франка.
Ќезнакомец положил на стол пЯть монет по пЯти франков.
- Џриведите малютку, - сказал он.
’ут на середину комнаты выступил сам ’енардье.
- ќтот господин должен двадцать шесть су, - сказал он.
- Љак двадцать шесть су? - вскричала жена.
- „вадцать су за комнату и шесть су за ужин, - холодно ответил
’енардье. - —то же касаетсЯ малютки, то на этот счет мне надо потолковать с
господином проезжим. Ћставь нас одних, жена.
’етка ’енардье ощутила нечто подобное тому, что испытывает человек,
ослепленный внезапным проЯвлением большого таланта. Ћна почувствовала, что
на подмостки вышел великий актер, и молча удалилась.
Љак только они остались одни, ’енардье предложил путнику стул. Џутник
сел; ’енардье осталсЯ стоЯть, и лицо его принЯло необычно добродушное и
простоватое выражение.
- Џослушайте, сударь! - сказал он. - ‘кажу вам прЯмо: Я обожаю это
дитЯ.
Ќезнакомец пристально взглЯнул на него.
- Љакое дитЯ?
- ‘мешно! - продолжал ’енардье. - Ђ вот привЯзываешьсЯ к ним. Ќа что
мне эти деньги? Њожете забрать обратно ваши монетки в сто су. ќтого ребенка
Я обожаю.
- „а кого же? - переспросил незнакомец.
- Ђ нашу маленькую Љозетту. ‚ы ведь, кажетсЯ, собираетесь увезти ее от
нас? ’ак вот, говорю вам откровенно, Я не соглашусь расстатьсЯ с ребенком, и
это так же верно, как то, что вы честный человек. џ не могу на это
согласитьсЯ. Љогда-нибудь девочка упрекнула бы менЯ. џ видел ее совсем
крошкой. Џравда, она стоит нам денег, правда, у нее есть недостатки, правда,
мы не богаты, правда, Я заплатил за лекарства только во времЯ одной ее
болезни более четырехсот франков! Ќо ведь надо что-нибудь делать длЯ бога. “
беднЯжки нет ни отца, ни матери, Я ее вырастил. “ менЯ хватит хлеба и на нее
и на себЯ. Ћдним словом, Я привЯзан к этому ребенку. Џонимаете, постепенно
привыкаешь любить их; моЯ жена вспыльчива, но и она любит ее. „евочка длЯ
нас, видите ли, все равно что родной ребенок. џ привык к ее лепету в доме.
Ќезнакомец продолжал пристально глЯдеть на него.
- Џрошу менЯ простить, сударь, - продолжал ’енардье, - но своего
ребенка не отдают ведь ни с того ни с сего первому встречному. ђазве Я не
прав? Љонечно, ничего не скажешь, вы богаты, у вас вид человека вполне
порЯдочного. Њожет быть, это принесло бы ей счастье... но мне надо знать.
Џонимаете? Џредположим, Я отпущу ее и пожертвую своими чувствами, но Я желал
бы знать, куда она уедет, мне не хотелось бы терЯть ее из виду. џ желал бы
знать, у кого она находитсЯ, чтобы времЯ от времени навещать ее: пусть она
чувствует, что ее добрый названый отец недалеко, что он охранЯет ее. Ћдним
словом, есть вещи свыше наших сил. џ даже имени вашего не знаю. ‚ы уведете
ее, и Я скажу себе: "Ќу, а где же наш †аворонок? Људа он перелетел?" џ
должен видеть хоть какой-нибудь клочок бумажки, хоть краешек паспорта, ведь
так?
Ќезнакомец, не спускаЯ с него пристального, словно проникающего в глубь
его совести взглЯда, ответил серьезно и решительно:
- ѓосподин ’енардье! ЋтъезжаЯ из Џарижа на пЯть лье, паспорта с собой
не берут. …сли Я увезу Љозетту, то увезу ее, и баста! ‚ы не будете знать ни
моего имени, ни моего местожительства, вы не будете знать, где она, и мое
намерение таково, чтобы она никогда вас больше не видела. џ порываю нити,
свЯзывающие ее с этим домом, она исчезает. ‚ы согласны? „а или нет?
Љак демоны и гении по определенным признакам познают присутствие
высшего существа, так понЯл и ’енардье, что имеет дело с кем-то очень
сильным. Ћн понЯл это как бы по наитию, мгновенно, со свойственной ему
сообразительностью и проницательностью. Ќакануне, выпиваЯ с возчиками, курЯ
и распеваЯ непристойные песни, он весь вечер наблюдал за неизвестным,
подстерегаЯ его, словно кошка, изучаЯ его, как математик. Ћн выслеживал его
из личных интересов, ради удовольствиЯ и следуЯ инстинкту; одновременно он
шпионил за ним, как будто должен был получить за это вознаграждение. Ќи один
жест, ни одно движение человека в желтом рединготе не ускользали от него.
…ще до того, как неизвестный так Явно проЯвил свое участие к Љозетте,
’енардье уже разгадал его. Ћн перехватил задумчивый взглЯд старика,
непрестанно обращаемый на ребенка. Ќо чем могло быть вызвано это участие?
Љто этот человек? Џочему, имеЯ такую толстую мошну, он был так нищенски
одет? ‚от те вопросы, которые напрасно задавал себе ’енардье, не будучи в
силах разрешить их, и это его раздражало. Ћн размышлЯл об этом всю ночь.
Ќезнакомец не мог быть отцом Љозетты. Њожет быть, дедом? Ќо тогда почему же
он не открылсЯ сразу? …сли твои права законны, предъЯви их! ќтот человек,
видимо, не имел никаких прав на Љозетту. Ќо тогда кто же он? ’енардье
терЯлсЯ в догадках. Ћн предполагал все и не знал ничего. Љак бы то ни было,
завЯзав разговор с этим человеком и будучи уверен, что тут кроетсЯ тайна,
что путник не без умысла пожелал остатьсЯ в тени, ’енардье чувствовал себЯ
сильным. Ќо когда по Ясному и твердому ответу незнакомца ’енардье понЯл, что
эта загадочнаЯ фигура была при всей ее загадочности проста, кабатчик
почувствовал себЯ слабым. Ќичего подобного он не ожидал. ќто было полное
крушение всех его догадок. Ћн собрал свои мысли, он все взвесил в одну
секунду. ’енардье принадлежал к людЯм, умеющим в мгновение ока уЯснить себе
положение. ‡аключив, что пришло времЯ действовать прЯмо и быстро, он
поступил так, как поступают великие полководцы в решительный момент, который
им одним дано угадать: он внезапно сорвал прикрытиЯ со всех своих батарей.
- ‘ударь! - заЯвил он. - Њне нужны полторы тысЯчи франков.
Ќезнакомец вынул из бокового кармана старый черный кожаный бумажник,
достал три банковых билета и положил на стол. ‡атем, прикрыв широким большим
пальцем билеты, сказал:
- Џриведите Љозетту.
—то же делала все это времЯ Љозетта?
Џроснувшись, она побежала к своему сабо. ‚ нем она нашла золотую
монету. ќто был не наполеондор, а монета времен ђеставрации, стоимостью в
двадцать франков, совершенно новенькаЯ, и на лицевой ее стороне вместо
лаврового венка был изображен прусский хвостик. Љозетта была ослеплена. …е
судьба начинала опьЯнЯть ее. Љозетта не знала, что такое золотой, она
никогда не видела золота, и она поспешила спрЯтать монету в карман
передника, как будто она украла ее. Њежду тем она чувствовала, что этот
золотой - неоспоримаЯ ее собственность, она догадалась, чей это дар, однако
испытывала смешанное чувство радости и страха. Ћна была довольна; более
того: она была поражена. Џодарки, такие великолепные, такие красивые,
казались ей ненастоЯщими. Љукла возбуждала в ней страх, золотой возбуждал в
ней страх. Ћна бессознательно трепетала перед этим великолепием. ’олько
незнакомец не внушал ей страха. Ќапротив, одна мысль о нем успокаивала ее.
‘о вчерашнего днЯ, сквозь все потрЯсениЯ, сквозь сон, она своим маленьким,
детским умом не переставала размышлЯть об этом человеке, на вид таком
старом, жалком и печальном, а на самом деле - таком богатом и добром. ‘
момента встречи со стариком в лесу все длЯ нее словно изменилось. Љозетта,
испытавшаЯ счастьЯ меньше, чем самаЯ незаметнаЯ пташка, не знала, что значит
жить под крылышком матери. ‘ пЯтилетнего возраста, то есть с тех пор, как
она себЯ помнила, беднаЯ малютка дрожала от страха и холода. Ћна всегда была
беззащитна перед пронизывающим студеным ветром беды, теперь же ей казалось,
что она укрыта. Џрежде ее душе было холодно, теперь - тепло. Ћна уже не так
боЯлась ’енардье. Ћна уже была не одинока; кто-то стоЯл подле нее.
Ћна поспешила принЯтьсЯ за свою ежедневную утреннюю работу. ‹уидор,
лежавший в том же кармашке, из которого выпала монета в пЯтнадцать су,
отвлекал ее. „отронутьсЯ до него она не смела, но минут по пЯть любовалась
им, и надо сознатьсЯ, высунув Язык. ЏодметаЯ лестницу, Љозетта вдруг
останавливалась и застывала на месте, позабыв о метле, обо всем на свете,
уйдЯ в созерцание звезды, блиставшей в глубине кармашка.
‚ одну из таких минут ее застигла тетка ’енардье.
Џо приказанию мужа она отправилась за девочкой. ЏотрЯсающее событие!
•озЯйка не наградила ее ни одним тумаком и не обругала ее.
- Љозетта! - сказала она почти кротко. - €ди скорее.
‘пустЯ минуту Љозетта вошла в кабачок. Ќезнакомец развЯзал сверток. ‚
свертке лежали детское шерстЯное платьице, фартучек, бумазейный лифчик,
нижнЯЯ юбка, косынка, шерстЯные чулки, башмаки - одним словом, полное
одеЯние длЯ семилетней девочки. ‚се вещи были черного цвета.
- „итЯ мое! - сказал незнакомец. - ‚озьми все это и пойди скорее
переоденьсЯ.
„ень еще только занималсЯ, когда жители ЊонфермейлЯ, отпираЯ двери,
увидели, как по Џарижской улице шел бедно одетый старик, ведЯ за руку
девочку в трауре, державшую розовую куклу. Ћни шли по направлению к ‹иври.
ќто были незнакомец и Љозетта.
Ќикто не знал этого человека, а так как Љозетта сбросила свои лохмотьЯ,
то многие не узнали и ее.
Љозетта уходила. ‘ кем? Ћб этом она не имела понЯтиЯ. Људа? ќтого она
не знала. Ћдно ей было понЯтно она покидала харчевню ’енардье. Ќикто не
подумал проститьсЯ с ней, как и она не простилась ни с кем. Љозетта уходила
из этого дома ненавидЯщаЯ и ненавидимаЯ.
Ѓедное, кроткое существо, чье сердце до сеЯ поры знало одно лишь горе!
Љозетта шла степенно, широко открыв большие глаза и глЯдЯ в небо.
‹уидор она положила в кармашек нового передника. ‚ремЯ от времени она
наклонЯлась и смотрела на него, потом переводила взглЯд на старика. …й
казалось, будто рЯдом с нею идет сам господь бог.
ѓлава десЯтаЯ. Љ’Ћ €™…’ ‹“—…ѓЋ, ’Ћ’ ЊЋ†…’ ЌЂ‰’€ •“„……
’етка ’енардье, по обыкновению, предоставила действовать мужу. Ћна
ожидала великих событий. Љогда путник и Љозетта ушли, ’енардье, подождав
добрых четверть часа, отвел жену в сторону и показал ей полторы тысЯчи
франков.
- € только-то? - удивилась она.
‚первые за всю их супружескую жизнь она осмелилась критиковать действиЯ
своего владыки. “дар попал в цель.
- „а, ты права! - сказал он. - џ дурак! „ай-ка мне шлЯпу.
‘ложив три банковых билета, он сунул их в карман и выскочил из дома, но
сперва ошибсЯ, взЯв вправо. ‘оседи, которых он расспросил, направили его по
верному следу; они видели, как †аворонок и незнакомец шли в сторону ‹иври.
Ћн быстро зашагал в указанном направлении.
"ќтот человек, очевидно, миллион, одетый в желтoe, а Я - болван, -
рассуждал он сам с собой. - Ќачал он с того, что дал двадцать су, затем пЯть
франков, затем пЯтьдесЯт, затем полторы тысЯчи франков, и все - с одинаковой
легкостью. Ћн дал бы и пЯтнадцать тысЯч франков. Ќо Я нагоню его. Ђ узелок с
платьем, заранее заготовленный длЯ девчонки, - все это очень странно; тут
много таинственного. Ќо пойманную тайну из рук не выпускают. ‘екреты богачей
-это губки, пропитанные золотом, надо только уметь их выжимать". ‚се эти
мысли вихрем кружились у него в голове. "џ болван", - повторЯл он.
…сли выйти из ЊонфермейлЯ и дойти до поворота на ‹иври, то видно
далеко, как эта дорога бежит в сторону плато. ’енардье надеЯлсЯ увидеть
старика и девочку. Ћн всматривалсЯ в даль, насколько хватал глаз, но никого
не заметил. ’огда он вторично обратилсЯ за указаниЯми. Ђ времЯ между тем
шло. ‚стречные ответили ему, что старик и девочка, о которых он спрашивал,
направились к лесу в сторону ѓаньи. Ћн поспешил туда.
Џравда, они опередили его, но девочка идет медленно, а ’енардье шел
быстро. Љ тому же местность была ему хорошо знакома.
‚друг он остановилсЯ и ударил себЯ по лбу, как человек, забывший самое
главное и готовый повернуть обратно.
- Ќадо было захватить с собой ружье, - пробормотал он.
’енардье принадлежал к числу тех двойственных натур, которые незаметно
поЯвлЯютсЯ среди нас и исчезают непонЯтыми, потому что судьба показала их
нам лишь с одной стороны. “дел множества людей именно таков: проЯвлЯть себЯ
наполовину. Џри ровной и спокойной жизни ’енардье обладал всеми данными,
чтобы "прослыть" - мы не говорим "быть" - честным, как принЯто выражатьсЯ,
торговцем, честным гражданином. ‚ других условиЯх, при некоторых
потрЯсениЯх, пробуждавших скрытые его инстинкты, он обнаруживал все данные
негодЯЯ. ќто был лавочник, в котором таилось чудовище. „олжно быть, сам
‘атана, сидЯ на корточках в углу трущобы, где жил ’енардье, иной раз
предавалсЯ размышлениЯм над этим высочайшим образцом человеческой низости.
Џосле минутного колебаниЯ ’енардье подумал! "Ќу нет! Ђ то они успеют
скрытьсЯ!"
€ он продолжал свой путь быстрым, уверенным шагом, с безошибочным
чутьем лисицы, котораЯ выследила стаю куропаток.
‚ самом деле, когда он, миновав пруды, пересек наискось большую
прогалину, вправо от лесной дороги на Ѓельвю, и дошел до заросшей травой
аллеи, котораЯ окружает почти весь холм, скрываЯ под собою своды старинного
водопровода ельского аббатства, он разглЯдел над кустарниками шлЯпу, по
поводу которой он мысленно нагромоздил множество догадок. лЯпа принадлежала
незнакомцу. Љустарник был низкорослый. ’енардье догадалсЯ, что путник и
Љозетта присели там отдохнуть. „евочка была так мала, что ее не было видно,
зато видна была голова куклы.
’енардье не ошибсЯ. Ќезнакомец сел, чтобы дать Љозетте передохнуть.
Љабатчик обогнул кустарник и внезапно предстал перед теми, кого он искал.
- Џрошу прощениЯ, сударь, - проговорил он, запыхавшись, - извольте
получить ваши полторы тысЯчи франков.
‘ этими словами он протЯнул незнакомцу три банковых билета.
’от взглЯнул на него.
- —то это значит?
- ќто значит, сударь, что Я беру Љозетту обратно, - почтительно ответил
’енардье.
Љозетта вздрогнула и прижалась к старику. Ђ он, глЯдЯ пристально в
глаза ’енардье, сказал, отчеканиваЯ каждый слог.
- ‚ы бе-ре-те об-рат-но Љозетту?
- „а, сударь, беру. ‘ейчас объЯсню, почему. џ передумал. ‚ самом деле,
Я не имею права отдать ее вам. ‚идите ли, Я человек честный. ќто не мое
дитЯ, оно принадлежит своей матери. Ђ мать доверила его мне, поэтому Я могу
вернуть его только матери. ‚ы скажете "Њать умерла". „опустим. ‚ таком
случае Я доверю ребенка только тому, кто представит мне записку с подписью
матери, где будет сказано, что Я должен отдать ребенка предъЯвителю этой
записки. џсно?
‚место ответа человек порылсЯ в кармане, и ’енардье снова увидел
бумажник с банковыми билетами.
’рактирщик задрожал от радости.
"Џрекрасно! - подумал он. - „ержись, ’енардье! Ћн хочет менЯ подкупить"
Џрежде чем открыть бумажник, путник оглЯделсЯ. Њесто было пустынное. ‚
лесу и в долине не видно было ни души. Џутник открыл бумажник и, достав из
него не пачку банковых билетов, как ожидал ’енардье, а клочок бумаги,
развернул его и протЯнул трактирщику.
- ‚ы правы, - сказал он. - Џрочтите.
’енардье взЯл бумажку и прочел:
"Њонрейль-Џриморский, 25 марта 1823 года.
ѓосподин ’енардье!
Ћтдайте Љозетту подателю сего письма. ‚се мелкие расходы будут вам
оплачены. “важающаЯ вас,
”антина".
- ‚ам знакома эта подпись? - спросил путник.
Џодпись действительно принадлежала ”антине. ’енардье узнал ее.
‚озражать было нечего. ’енардье был зол, и вдвойне на то, что
приходитсЯ отказатьсЯ от денег и на то, что был побежден.
- ќту бумажку вы можете сохранить как оправдательный документ, - сказал
незнакомец.
’енардье пришлось отступать по всем правилам.
- Џодпись довольно ловко подделана, - проворчал он сквозь зубы. - Ќу да
ладно!
‡атем он сделал еще одну безнадежную попытку.
- Џусть так, сударь, - сказал он, - раз вы ЯвлЯетесь подателем записки.
Ќо ведь надо оплатить мне "все мелкие расходы". Ђ должок-то порЯдочный.
—еловек встал и, счищаЯ щелчками пыль с потертого рукава, ответил:
- ѓосподин ’енардье! ‚ Январе мать считала, что должна вам сто двадцать
франков, но в феврале вы послали ей счет на пЯтьсот; вы получили триста
франков в конце февралЯ и триста франков в начале марта. ‘ той поры прошло
девЯть месЯцев; по условию, вы за каждый месЯц должны получать пЯтнадцать
франков; это составлЯет всего сто тридцать пЯть франков. ‚ы получили лишних
сто. ЋстаетсЯ тридцать пЯть франков. Ђ Я только что дал вам тысЯчу пЯтьсот.
’енардье испытал то же чувство, какое испытывает волк, схваченный
стальными челюстЯми капкана.
"—ерт, а не человек!" - подумал он и поступил так, как поступает волк:
рванулсЯ из капкана. ‚едь однажды его уже выручила наглость.
- ѓосподин-имени-которого-не-имею-чести-знать! - сказал он решительно,
оставив всЯкую вежливость. - џ забираю Љозетту, или вы дадите мне тысЯчу
экю.
- €дем, Љозетта, - спокойно сказал незнакомец.
‹евую руку он протЯнул Љозетте, а правой подобрал палку, лежавшую на
земле.
’енардье принЯл во внимание увесистость дубинки и уединенность
местности.
—еловек углубилсЯ с девочкой в лес; озадаченный кабатчик не тронулсЯ с
места.
Ћни уходили все дальше. ’енардье глЯдел на широкие, чуть согнутые плечи
незнакомца и на его внушительные кулаки.
Џотом он перевел взглЯд на себЯ, на свои слабые, худые руки. "‚ыходит,
Я и вправду отпетый дурак, - подумал он, - пошел на охоту без ружьЯ!"
€ все же ему не хотелось сдаватьсЯ.
- Њне надо знать, куда он пойдет, - пробормотал он. „ержась на
известном расстоЯнии, он пошел за ними. “ него оставались насмешка: клочок
бумажки с подписью "”антина" и утешение: полторы тысЯчи франков.
—еловек уводил Љозетту по направлению к ‹иври и Ѓонди. Ћн шел медленно,
понурив голову, задумчивый и грустный. ‡имою лес стал совсем сквозным, и
’енардье не мог потерЯть их из виду, хоть и держалсЯ на довольно
значительном расстоЯнии. ‚ремЯ от времени незнакомец оборачивалсЯ, чтобы
удостоверитьсЯ, не следит ли кто за ними. ‚незапно он заметил ’енардье.
’огда он быстро углубилсЯ с Љозеттой в кустарник, в котором легко было
скрытьсЯ.
- ’ьфу ты пропасть! - воскликнул ’енардье и ускорил шаг.
ѓустота кустарника принудила его близко подойти к ним. ‚ойдЯ в самую
чащу, незнакомец обернулсЯ. Ќапрасно ’енардье укрывалсЯ за кустами, - ему
так и не удалось остатьсЯ незамеченным. Ќезнакомец бросил на него
беспокойный взглЯд, покачал головой и продолжал идти. ’рактирщик возобновил
преследование. ’ак прошли они шагов двести-триста. ‚друг незнакомец снова
оглЯнулсЯ и снова увидел трактирщика. Ќа этот раз его взглЯд, обращенный на
’енардье, был так мрачен, что тот счел дальнейшее преследование бесполезным.
€ повернул домой.
ѓлава одиннадцатаЯ. ЌЋЊ…ђ 9430 ЏЋџ‚‹џ…’‘џ ‘ЌЋ‚Ђ, € ЉЋ‡…’’Ђ ‚›€ѓђ›‚Ђ…’ …ѓЋ ‚ ‹Ћ’…ђ…ћ
†ан ‚альжан не умер.
“пав в море, точнее, бросившись туда, он был, как известно, без
кандалов. Ћн поплыл под водой до стоЯвшего на рейде кораблЯ, к которому было
принайтовано гребное судно. …му удалось спрЯтатьсЯ на нем до вечера. Ќочью
он снова пустилсЯ вплавь и достиг берега неподалеку от мыса Ѓрен. „енег у
него было достаточно, и он раздобыл себе там одежду. Љабак в окрестностЯх
Ѓалагье был в ту пору гардеробной беглых каторжников, что увеличивало его
прибыльность. ‡атем †ан ‚альжан, подобно всем несчастным беглецам,
старающимсЯ обмануть бдительность закона и уйти от злой участи, уготованной
им обществом, избрал сложный, беспокойный маршрут. Џервый приют он нашел в
Џрадо близ Ѓоссе. ‡атем направилсЯ к ѓран-‚илару, около Ѓриансона, в
‚ерхних Ђльпах. ’о было отчаЯнное бегство вслепую, путь крота, подземные
ходы которого никому неведомы. ‚последствии можно было обнаружить некоторые
следы его пребываниЯ в ќне, находЯщемсЯ в области ‘иврие; в ЏиренеЯх, в
Ђконе, расположенном в округе ѓранжде-„умек; около деревушки авайль и в
окрестностЯх Џериге в Ѓрюни (кантон апель-ѓонаг). Ќаконец он добралсЯ до
Џарижа. Њы только что видели его в Њонфермейле.
Џервой его заботой в Џариже было купить траурную одежду длЯ девочки лет
семи-восьми и подыскать себе жилье. ‡атем он направилсЯ в Њонфермейль.
—итатель, вероЯтно, припомнит, что перед своим предыдущим бегством он
уже совершал в окрестностЯх ЊонфермейлЯ таинственное путешествие, о котором
правосудие имело некоторые сведениЯ.
Ќо его считали умершим, и это еще сильнее сгущало окутывавшую его тьму.
‚ Џариже ему попалась в руки газета, устанавливавшаЯ факт его смерти. ’еперь
†ан ‚альжан был спокоен, почти умиротворен; у него было такое чувство,
словно он и в самом деле умер.
‚ тот день, когда †ан ‚альжан вырвал Љозетту из когтей ’енардье, он в
сумерки вошел с ней в Џариж через заставу Њонсо. ‡десь он сел в кабриолет,
кабриолет доставил его на эспланаду Ћбсерватории, и тут он сошел. “платив
кучеру, он взЯл Љозетту за руку, и оба глубокой ночью направились по
пустынным улицам, прилегавшим к ‹урсин и ѓласьер, в сторону ѓоспитального
бульвара.
„лЯ Љозетты это был необычайный, полный впечатлений день. Ћни ели под
плетнЯми купленные в одиноких харчевнЯх хлеб и сыр, часто пересаживались из
одного экипажа в другой, часть дороги шли пешком. Ћна не жаловалась, но
устала, - †ан ‚альжан заметил это по тому, с какой силой она при ходьбе
тЯнула его за руку. Ћн посадил ее к себе за спину. Љозетта, не выпускаЯ
Љатерины из рук, положила головку на плечо †ана ‚альжана и уснула.
* ЉЌ€ѓЂ —…’‚…ђ’Ђџ. ‹Ђ—“ѓЂ ѓЋђЃЋ *
ѓлава перваЯ. •Ћ‡џ€Ќ ѓЋђЃЋ
…сли бы сорок лет тому назад одинокий прохожий, вздумавший углубитьсЯ в
трущобы глухой окраины ‘альпетриер, поднЯлсЯ по бульвару до €тальЯнской
заставы, он дошел бы до одного из тех мест, где, так сказать, исчезает
Џариж. ЌельзЯ сказать, чтобы это была совершеннаЯ глушь, - здесь попадались
прохожие; нельзЯ сказать, чтобы это была деревнЯ, - здесь попадались
городские домики и улочки. Ќо это был и не город, - на улицах лежали колеи,
как на больших дорогах, росла трава; это было и не село, - дома были слишком
высоки. —то же представлЯла собой эта окраина, и обитаемаЯ и безлюднаЯ,
пустыннаЯ и в то же времЯ кем-то населеннаЯ? ’о был бульвар большого города,
парижскаЯ улица, ночью более жуткаЯ, чем лес, а днем более мрачнаЯ, чем
кладбище.
ќто был старый квартал Љонного рынка.
…сли прохожий отваживалсЯ выйти за пределы четырех обветшалых стен
Љонного рынка, если он решалсЯ миновать Њалую Ѓанкирскую улицу, и, оставив
вправо коноплЯник, обнесенный высокими стенами, потом луг, где высились кучи
молотой дубовой коры, похожие на жилища гигантских бобров, затем огороженное
место, заваленное строевым лесом, пнЯми, грудами опилок и щепы, на верхушке
которых лаЯли сторожевые псы, затем длинную низкую полуразвалившуюсЯ стену с
грЯзной черной дверцей, покрытой мхом, сквозь который весной пробивались
цветы, и далее, уже в самом глухом месте, отвратительное ветхое строение, на
котором большими печатными буквами было выведено: ‚Ћ‘Џђ…™Ђ…’‘џ ‚›‚…€‚Ђ’њ
ЋЃљџ‚‹…Ќ€џ, то этот отважный прохожий достигал конца улицы ‚инь-‘ен-Њарсель,
мало кому известной. ’ам, недалеко от завода, между двумЯ садами, виднелась
в ту пору лачуга; с первого взглЯда она казалась маленькой хижинкой, на
самом деле она была огромна, как собор. Ќа проезжую дорогу она выходила
боковой стороной - отсюда обманчивое представление о ее величине. Џочти весь
дом был укрыт от взоров. ‚идны были только дверь и окно.
‹ачуга была двухэтажнаЯ.
‚нимательный глаз прежде всего заметил бы такую странность: дверь
годилась бы разве только длЯ чулана, окно, будь оно пробито в тесаном камне,
а не в песчанике, могло бы украшать какой-нибудь особнЯк.
„верь представлЯла собой рЯд полусгнивших досок, соединенных
поперечными перекладинами, похожими на плохо обтесанные поленьЯ. Ћна
открывалась внутрь, на крутую лестницу с высокими, покрытыми грЯзью, пылью и
осыпавшейсЯ штукатуркой ступеньками такой же ширины, как дверь. ‘ улицы
видно было, как эта лестница, совершенно прЯмо, словно приставнаЯ, уходила
между двух стен в темноту. ‚ерхнЯЯ часть грубого проема прЯталась за узкой
доской с выпиленным в середине треугольным отверстием, служившим и слуховым
оконцем, и форточкой, когда дверь была закрыта. Ќа внутренней стороне двери
размашистой кистью, обмакнутой в чернила, была изображена цифра 52, а над
дверью - теми же чернилами - цифра 50; это ставило вас в тупик. Људа же вы
попали? ‡акрытаЯ дверь утверждала, что номер дома 50; она же, открытаЯ,
возражала: нет, это номер 52. Ќа треугольной форточке вместо занавески
висело грЯзное трЯпье.
Ћкно было широкое и довольно высокое, с решетчатыми ставнЯми и большими
стеклами. Ћднако на этих стеклах было множество самых разнообразных
повреждений, которые были скрыты и одновременно подчеркнуты искусно
наложенным пластырем из бумажных наклеек, а полуоторванные и расшатанные
ставни служили не столько защитой длЯ обитателей лачуги, сколько угрозой длЯ
прохожих. ’о там, то тут на этих жалюзи не хватало поперечных планок; их
простодушно заменили прибитыми перпендикулЯрно досками; таким образом, то,
чему надлежало быть жалюзи, превратилось в ставни.
„верь, казавшаЯсЯ отвратительной, и окно, казавшеесЯ благопристойным,
несмотрЯ на его обветшалость, выступаЯ на фоне одного и того же дома,
производили впечатление двух случайно встретившихсЯ нищих, которые решили
идти вместе и шагают бок о бок; их прикрывают одинаковые лохмотьЯ, но по
внешности они не похожи друг на друга: один напоминает профессионального
попрошайку, другой - бывшего дворЯнина.
‹естница вела в главную, обширную часть зданиЯ, похожую на сарай,
превращенный в жилой дом. ‚нутренним каналом этого зданиЯ служил длинный
коридор, по правую и левую сторону которого расположены были разных размеров
клетушки, в случае крайней необходимости годные длЯ жильЯ, но скорее похожие
на кладовки, чем на комнаты. Ћкнами они выходили на заброшенные участки. ‚се
это темное, унылое, тусклое, печальное и мрачное строение, в зависимости от
того, в крыше или в дверЯх образовались щели, пронизывал бледный луч солнца
или ледЯной северный ветер. ‘воеобразной и живописной подробностью такого
рода жилищ ЯвлЯютсЯ громадные пауки.
Ќалево от входной двери, со стороны бульвара, на высоте человеческого
роста находилось замурованное слуховое оконце, образовавшее квадратное
углубление, полное камешков, которые туда бросали проходившие мимо дети.
—асть зданиЯ была недавно разрушена. „ругаЯ, уцелевшаЯ, позволЯет
судить о том, чем оно было когда-то. ‚сему зданию не более ста лет. „лЯ
собора сто лет - юность, длЯ жилого дома - старость. —еловеческому жилью как
бы свойственна бренность человека, жилищу бога - его бессмертие.
Џочтальоны называли эту лачугу номером 50-52, но в квартале она
известна была как дом ѓорбо.
ЏоЯсним происхождение этого названиЯ.
‹юбители мелких происшествий, собирающие длЯ собственного удовольствиЯ
коллекции анекдотов и хранЯщие в своей памЯти словно насаженные на булавки
самые незначительные даты, знают, что в прошлом столетии, около 1770 года, в
атле было два прокурора. Ћдного звали Љорбо, другого ђенар {Џо-французски
ворона - le corbeau (корбо), лисица - lе renard (ренар).} - два имени,
предугаданные ‹афонтеном. ќтот факт был уж очень соблазнителен длЯ судейских
писцов, и они не преминули сделать его поводом длЯ зубоскальства. Џо всем
галереЯм „ворца правосудиЯ разошлась написаннаЯ в стихах, хотЯ и довольно
нескладных, пародиЯ:
Ќа груду папок раз ворона взобралась,
Ђрестный лист она во рту зажала
‹иса, приЯтным запахом прельстЯсь,
€з лесу прибежала
€ перед ней такую речь держала;
"‡дорово, друг!..." и т. д.
Џочтенные законники, смущенные плоской шуткой и уЯзвленные хохотом,
раздававшимсЯ им вслед, решили отделатьсЯ от своих фамилий и обратились с
ходатайством к королю. —елобитье подано было ‹юдовику XV как раз в тот
момент, когда папский нунций справа, а кардинал ‹арош-ќмон - слева, оба
благоговейно коленопреклоненные, надевали в присутствии его величества туфли
на босые ножки г-жи „юбарри, встававшей со своего ложа. Љороль, который
заливалсЯ смехом, глЯдЯ на двух епископов, стал теперь весело смеЯтьсЯ над
двумЯ прокурорами и милостиво разрешил судейским крючкам переменить -
вернее, слегка изменить их фамилии. ѓосподину Љорбо от имени королЯ
разрешено было к заглавной букве его фамилии добавить хвостик и прозыватьсЯ
ѓорбо; господину ђенару посчастливилось меньше: он получил разрешение
приставить к букве ђ букву Џ и именоватьсЯ Џренар {Џо-французски Џренар
(prenard) означает, взЯточник, лихоимец.}, так что новаЯ фамилиЯ подходила к
нему не меньше, чем стараЯ.
€так, согласно местному преданию, этот самый ѓорбо и был владельцем
зданиЯ под N 50-52 на ѓоспитальном бульваре. Ћн же и был творцом огромного
окна.
‚от почему лачуга называлась домом ѓорбо.
Ќапротив дома N 50-52, среди других деревьев бульвара, рос большой вЯз,
почти на три четверти засохший, прЯмо перед ним начиналась улица заставы
ѓобеленов, в ту пору не застроеннаЯ, немощенаЯ, обсаженнаЯ чахлыми
деревьЯми, то зелеными, то бурыми, в зависимости от времени года, и
обрывающаЯсЯ у самой парижской окружной стены. Љлубы дыма из труб соседней
фабрики распространЯли по всему кварталу запах купороса.
‡астава была близко. ‘тена, опоЯсывавшаЯ Џариж, еще существовала в 1823
году.
‡астава уже сама по себе вызывала в воображении мрачные образы. ‡десь
пролегала дорога, ведущаЯ в Ѓисетр. —ерез эту заставу во времена €мперии и
ђеставрации, в день казни, входили в Џариж приговоренные к смерти. ‡десь
произошло в 1829 году таинственное убийство, именуемое "убийством у заставы
”онтенебло", виновников которого не могло обнаружить правосудие, - темное
дело, оставшеесЯ неразъЯсненным, страшнаЯ загадка, оставшаЯсЯ неразгаданной.
‘делайте несколько шагов, и вы окажетесь на роковой улице Љрульбарб, где,
как в мелодраме, под раскаты грома “льбах поразил кинжалом пастушку из €ври.
…ще несколько шагов, и вы подойдете к безобразным, с обрезанными верхушками,
вЯзам заставы ‘ен-†ак, к детищу филантропов, пытающихсЯ скрыть эшафот, к
жалкой и позорной ѓревской площади - площади лавочников и мещан,
отшатнувшихсЯ перед зрелищем смертной казни, но не дерзнувших мужественно
отменить ее или открыто выступить в ее защиту.
’ридцать семь лет тому назад, если не считать площади ‘ен-†ак, которой
словно было определено внушать ужас, самым мрачным уголком на этом мрачном
бульваре была, вероЯтно, эта мало привлекательнаЯ и в наше времЯ часть его,
где стоЯла лачуга N 50-52.
’олько двадцать пЯть лет спустЯ здесь начали поЯвлЯтьсЯ дома горожан.
ќто было угрюмое место. ѓрустные мысли овладевали вами; вы чувствовали, что
находитесь между большущей ‘альпетриер, высокий купол которой можно было
разглЯдеть оттуда, и Ѓисетром, близ ограды которого вы находились, то есть
между безумием женщины и безумием мужчины. Ќа всем доступном глазу
расстоЯнии виднелись бойни, окружнаЯ стена и редкие фасады фабрик, похожих
на казармы или монастыри. ‚сюду бараки, строительный мусор, старые стены,
черные, словно траурный покров, новые стены, белые, словно саван; всюду
параллельные рЯды деревьев, вытЯнутые в линию постройки, вереница длинных и
холодных плоских фасадов и гнетущее уныние прЯмых углов. Ќи признака
складки, неровности почвы, никакой архитектурной прихоти. ‚се вместе -
леденЯщее душу, однообразное, отвратительное зрелище. Ќичто так не удручает,
как симметриЯ. ‘имметриЯ - это скука, а скука - сущность печали. ЋтчаЯние
зевает. …сли можно вообразить себе что-нибудь страшнее ада, где страдают, то
это ад, где скучают. …сли бы такой ад действительно существовал, то эта
часть ѓоспитального бульвара могла бы служить аллеей, к нему ведущей.
Ћднако с приближением ночи, в час, когда меркнет свет, особенно зимой,
чье леденЯщее дыхание срывает с вЯзов последние бурые листьЯ, когда мрак
непроницаем и небо беззвездно или когда ветер пробьет луне в облаках оконце,
бульвар становитсЯ страшным. —ерные его линии уходЯт во мрак и пропадают в
нем, словно отрезки бесконечности. Џрохожий невольно вспоминает бесчисленные
преданиЯ, свЯзанные с виселицей. ‚ уединенности квартала, где совершено было
столько преступлений, таилось что-то жуткое. ‚ темноте всюду чудились
западни, смутные очертаниЯ теней внушали подозрение, длинные четырехугольные
углублениЯ меж деревьев напоминали могилы. „нем это было безобразно; вечером
это было мрачно; ночью это было зловеще.
‹етом в сумерках на старых замшелых скамьЯх у подножиЯ вЯзов сидели
старухи. Ћни назойливо просили милостыню.
‚прочем, этот квартал, на вид скорее старый, чем старинный, уже тогда
стремилсЯ к преображению. Љто хотел его видеть, тому надо было спешить.
…жедневно из общей картины исчезала какаЯ-нибудь подробность. ‚ настоЯщее
времЯ, как и все последние двадцать лет, вокзал Ћрлеанской железной дороги,
расположенный рЯдом с этим старым предместьем, непрерывно его видоизменЯет.
‚сюду, где на окраине столицы поЯвлЯетсЯ железнодорожнаЯ станциЯ, умирает
предместье и рождаетсЯ город. ЉажетсЯ, что вокруг этих крупных центров
движениЯ от грохота мощных машин, от дыханиЯ чудовищных коней цивилизации,
пожирающих уголь и изрыгающих пламЯ, землЯ, полнаЯ новых ростков, дрожит и
разверзаетсЯ, готоваЯ поглотить древние жилища человека и породить новые.
‘тарые дома рушатсЯ, новые дома воздвигаютсЯ.
‘ тех пор как станциЯ Ћрлеанской железной дороги вторглась во владение
‘альпетриер, старинные узкие улицы, граничащие со рвами ‘ен-‚иктор и
Ѓотаническим садом, дрогнули под стремительным потоком дилижансов, фиакров и
омнибусов, который проноситсЯ по ним в определенное времЯ три-четыре раза в
день, оттеснив дома вправо и влево. …сть ЯвлениЯ, на первый взглЯд
неправдоподобные, и тем не менее они вполне соответствуют действительности:
как верно то, что в крупных городах солнце вызывает к жизни дома, обращенные
фасадом на юг, так же несомненно и то, что непрерывное движение экипажей
расширЯет улицы. Џризнаки новой жизни очевидны. ‚ этом старинном
провинциальном квартале, в самых глухих закоулках, возникает мостоваЯ, всюду
расползаютсЯ и тЯнутсЯ тротуары даже там, где еще нет прохожих. Ћднажды, в
памЯтное июльское утро 1845 года, там вдруг задымились черные котлы с
асфальтом; можно считать, что в этот день цивилизациЯ добралась до улицы
‹урсин и что Џариж вступил в предместье ‘ен-Њарсо.
ѓлава втораЯ. ѓЌ…‡„Ћ ‘Ћ‚› € ‘‹Ђ‚Љ€
€менно здесь, перед лачугой ѓорбо, и остановилсЯ †ан ‚альжан. Ћн,
словно дикаЯ птица, выбрал это пустынное место, чтобы свить себе тут гнездо.
Џошарив в жилетном кармане, он вынул что-то вроде отмычки, открыл
дверь, вошел, крепко-накрепко запер ее за собой и поднЯлсЯ по лестнице, несЯ
на руках Љозетту.
Ќаверху лестницы он вынул из кармана другой ключ и отпер другую дверь.
Ћн тотчас же заперсЯ, войдЯ в комнату, напоминавшую довольно просторное
чердачное помещение. “бранство ее состоЯло из матраца, лежавшего на полу,
стола и нескольких стульев. ‚ углу топилась печь, в которой виднелись
раскаленные угольЯ. ”онарь, горевший на бульваре, тускло освещал это убогое
жилье. ‚ глубине комнаты был отгорожен чуланчик, где стоЯла складнаЯ
кровать. †ан ‚альжан так бережно опустил девочку на кровать, что она не
проснулась.
Ћн высек огонь и зажег свечу, - все это было заранее приготовлено на
столе; затем, как и накануне, он устремил на Љозетту восторженный взглЯд,
выражавший доброту и умиление, граничившие почти с безумием. „евочка,
исполненнаЯ той спокойной доверчивости, котораЯ присуща лишь величайшей силе
или величайшей слабости, уснула, даже не знаЯ, кто с ней, и продолжала
спать, не ведаЯ, где она.
†ан ‚альжан нагнулсЯ и поцеловал ее ручку.
„евЯть месЯцев тому назад он целовал руку матери, тоже уснувшей, но
навеки.
’о же горестное, благоговейное, щемЯщее чувство наполнЯло его сердце.
Ћн опустилсЯ на колени перед кроватью Љозетты.
Ќаступил день, а девочка все еще спала. Ѓледный луч декабрьского солнца
проник сквозь чердачное оконце и протЯнул по потолку длинные волокна света и
тени. ’Яжело нагруженнаЯ телега каменщика, проехавшаЯ по бульвару, словно
громовой раскат, потрЯсла и заставила задрожать всю лачугу сверху донизу.
- „а, сударынЯ! - внезапно проснувшись, вскрикнула Љозетта. - ‘ейчас!
‘ейчас!
Ћна спрыгнула с кровати и со слипавшимисЯ еще от сна глазами протЯнула
руки в угол комнаты.
- Ѓоже мой! Ђ где же метла? - воскликнула она.
Ћна широко раскрыла глаза и увидела перед собой улыбающеесЯ лицо †ана
‚альжана.
- Ђх да! џ и забыла! - сказала она. - ‘ добрым утром, сударь!
„ети быстро и легко осваиваютсЯ со счастьем и радостью, ибо они сами по
природе своей - радость и счастье.
‚ ногах Љозетта заметила Љатерину и занЯлась ею. €граЯ, она забрасывала
вопросами †ана ‚альжана. ѓде она находитсЯ? ‚елик ли Џариж? „остаточно ли
далеко от нее госпожа ’енардье? Ќе придет ли она за ней? и т. д. ‚друг она
воскликнула: "Љак здесь красиво!".
ќто была отвратительнаЯ конура, но Љозетта чувствовала себЯ в ней
свободной.
- Ќадо мне ее подмести? - спросила она наконец.
- €грай, - ответил †ан ‚альжаи.
’ак прошел день. Ќичего не пытаЯсь уЯснить себе, Љозетта была
невыразимо счастлива подле этой куклы и подле этого человека.
ѓлава третьЯ. „‚Ђ Ќ…‘—Ђ‘’њџ Џђ€ ‘‹€џЌ€€ ЋЃђЂ‡“ћ’ ‘—Ђ‘’њ…
Ќа рассвете †ан ‚альжан снова был у постели Љозетты. Ћн стоЯл
неподвижно и, глЯдЯ на нее, ждал ее пробуждениЯ.
—то-то неизведанное проникало в его душу.
†ан ‚альжан никогда никого не любил. “же двадцать пЯть лет он был один
на свете. …му не довелось стать отцом, любовником, мужем, другом. Ќа каторге
это был злой, мрачный, целомудренный, невежественный и нелюдимый человек.
‘ердце старого каторжника было нетронуто. Ћ сестре и ее детЯх он сохранил
смутное, далекое воспоминание, которое в конце концов почти совершенно
изгладилось. Ћн приложил все усилиЯ к тому, чтобы отыскать их, и, не сумев
найти, забыл их. ’аково свойство человеческой природы. ‚се прочие сердечные
привЯзанности его юности, если только он когда-либо имел их, канули в
бездну.
Љогда он увидел Љозетту, когда он взЯл ее с собою, увел, спас, он вдруг
почувствовал, как дрогнула его душа. ‚се, что было в ней страстного и
нежного, вдруг пробудилось и устремилось навстречу этому ребенку. ЏодходЯ к
кровати, на которой она спала, он дрожал от радости; он был подобен молодой
матери, чувствующей родовые схватки и не понимающей, что это такое, ибо
смутно и отрадно великое, таинственное движение сердца, начинающего любить.
Ѓедное, старое, неискушенное сердце!
Ќо ему было пЯтьдесЯт пЯть лет, а Љозетте - восемь, поэтому всЯ любовь,
какую он мог бы испытать в жизни, устремившись к ребенку, обернулась
каким-то неизъЯснимым сиЯнием.
ќто было второе светлое видение, представшее перед ним. …пископ зажег
на его горизонте зарю добродетели; Љозетта зажгла зарю любви.
Џервые дни протекли в этом ослеплении любовью.
‘ама того не замечаЯ, изменилась и беднаЯ крошка Љозетта. Љогда мать
покинула ее, она была еще так мала, и она совсем ее не помнила. Љак все
дети, она, подобно молодым побегам виноградной лозы, цеплЯющимсЯ за все,
пыталась любить. Ќо это ей не удавалось ‚се ее оттолкнули - и ’енардье, и их
дети, и другие дети. Ћна любила собаку, но собака издохла; после этого
никому и ничему не нужна была ее привЯзанность. ‘трашно сказать, но мы уже
об этом упоминали: в восемь лет у нее было холодное сердце. ‚инить ее
нельзЯ, она не утратила способности любить, но - увы! - она лишена была этой
возможности. € потому с первого же днЯ все ее мысли и чувства превратились в
любовь к этому старому человеку. Ћна испытывала неизвестное ей доселе
ощущение блаженства.
ќтот добрый человек уже не казалсЯ ей ни стариком, ни беднЯком. Ћна
находила †ана ‚альжана прекрасным, так же как находила красивой эту конуру.
’аково действие зари, детства, юности, радости. Ќемалое значение имела
здесь новизна места и образа жизни. Ќет ничего краше розового отблеска
счастьЯ на чердаке. “ каждого из нас в прошлом есть такой светлый уголок.
Џрирода воздвигла между †аном ‚альжаном и Љозеттой огромную преграду:
между ними лежало полвека. Ќо эту преграду смела жизнь. ‘удьба внезапно
столкнула и с неодолимой силой обручила этих двух лишенных корней человек,
столь разных по возрасту, но столь близких по переживаниЯм. ќти жизни
дополнЯли одна другую. €нстинкт Љозетты искал отца, инстинкт †ана ‚альжана -
ребенка. ‚стретитьсЯ - значило обрести друг друга. ‚ таинственный миг, когда
соприкоснулись их руки, они словно срослись. “видевшись, эти души словно
сознали, как они необходимы друг другу, и слились нерасторжимо.
Ћтделенные от всего мира кладбищенской стеной, †ан ‚альжан и Љозетта
словно олицетворЯли собой ‚довство и ‘иротство, если понимать эти слова в их
наиболее общем и доступном длЯ всех значении. € †ан ‚альжан как бы велением
неба стал отцом Љозетты.
’аинственное ощущение, которое возникло у Љозетты, когда †ан ‚альжан
взЯл ее за руку в темной чаще леса ель, было порождено не иллюзией, а
действительностью. ‚мешательство этого человека в судьбу ребенка было
проЯвлением воли божьей.
†ан ‚альжан удачно выбрал убежище. Љазалось, он был здесь в полной
безопасности.
Љомната с чуланом, которую он занимал с Љозеттой, выходила окном на
бульвар. ќто было единственное окно в доме, так что нечего было опасатьсЯ
нескромного взглЯда соседей, живших и напротив и рЯдом.
Ќижний этаж дома N 50-52 представлЯл собою нечто вроде обветшавшего
сараЯ с навесом, который служил складом длЯ огородников и не имел никакого
сообщениЯ с верхним. Ћтделенный от него дощатым потолком, в котором не было
ни люка, ни лестницы, он ЯвлЯлсЯ как бы глухой перегородкой между этажами
лачуги. Љак мы уже говорили, второй этаж состоЯл из множества комнатушек и
нескольких чердаков, и лишь один из них был занЯт старухой, согласившейсЯ
вести хозЯйство †ана ‚альжана. ‚се остальные помещениЯ пустовали.
‘таруха именовалась "главной жилицей", а в сущности была привратницей;
она-то в рождественский сочельник и сдала комнату †ану ‚альжану. ‚ыдав себЯ
за разорившегосЯ на испанских ценных бумагах рантье, он изъЯвил желание
поселитьсЯ здесь с внучкой. “платив за полгода вперед, он поручил старухе
обставить комнату и чулан так, как мы уже видели. ќто она с вечера протопила
печь и все приготовила к их приходу.
ЌеделЯ шла за неделей, а старик и дитЯ вели в этой жалкой конуре
счастливую жизнь.
‘ самого раннего утра Љозетта смеЯлась, болтала, пела. “ детей, как у
птиц есть своЯ утреннЯЯ песенка.
‘лучалось, что †ан ‚альжан брал ее маленькую красную, потрескавшуюсЯ от
холода ручку и целовал. ЃеднЯжка, привыкшаЯ только к побоЯм, не понимала,
что это означает, и отходила смущеннаЯ.
€ногда, умолкнув, она с серьезным видом глЯдела на свое черное платье.
Љозетта не носила больше лохмотьев, она носила траур. Ћна уходила от нищеты
и вступала в жизнь.
†ан ‚альжан начал учить ее грамоте. Ќередко, заставлЯЯ ее разбирать по
складам, он вспоминал, что научилсЯ на каторге читать с целью творить зло.
’еперь у него была инаЯ цель: он учил читать ребенка. € старый каторжник
улыбалсЯ задумчивой ангельской улыбкой.
‚ этом он чувствовал предначертание свыше, волю кого-то, кто стоит над
человеком, и он отдавалсЯ мечтам. “ добрых мыслей, как и у дурных, есть свои
бездонные глубины.
“чить грамоте Љозетту и не мешать ей вволю играть - в этом и
заключалась почти всЯ жизнь †ана ‚альжана. €ногда он говорил ей о матери и
заставлЯл молитьсЯ за нее.
Ћна звала его "отец", иного имени его она не знала.
Ћн мог часами смотреть, как она одевает и раздевает куклу, и слушать ее
лепет. Ћтныне жизнь казалась ему исполненной смысла, люди представлЯлись
добрыми и справедливыми, он никого больше мысленно не упрекал теперь, когда
его полюбил ребенок; ему хотелось дожить до глубокой старости. Џеред ним
рисовалась будущность, освещеннаЯ Љозеттой, словно сиЯнием. „аже лучшим
людЯм свойственны эгоистические мысли. €ногда он с какою-то радостью думал о
том, что она будет некрасива.
Џусть это только наше мнение, но если уж говорить все до конца, то мы
полагаем, что когда †ан ‚альжан полюбил Љозетту, он нуждалсЯ в любви, чтобы
укрепить в своем сердце стремление к добру. Ћн только что увидел людскую
злобу и ничтожность общества в их новых проЯвлениЯх. Ќо то, что предстало
пред ним, роковым образом ограничивало действительность, выЯвлЯЯ лишь одну
ее сторону: женскую судьбу, воплощенную в ”антине, и общественное мнение,
олицетворенное в †авере. Ќа этот раз †ан ‚альжан отправлен был на каторгу за
то, что поступил хорошо; его сердце вновь исполнилось горечи; отвращение и
усталость вновь овладели им; даже воспоминание об епископе порой как бы
начинало тускнеть, хотЯ позже оно возникало вновь, Яркое и торжествующее; но
в конце концов и это свЯщенное воспоминание поблекло. Љто знает, быть может,
†ан ‚альжан был на пороге отчаЯниЯ и полного падениЯ? Ќо он полюбил и вновь
стал сильным. “вы! ‚ действительности он был нисколько не крепче Љозетты. Ћн
оказал ей покровительство, а она вселила в него бодрость. ЃлагодарЯ ему она
могла пойти вперед по пути жизни; благодарЯ ей он мог идти дальше по стезе
добродетели. Ћн был поддержкой ребенка, а ребенок был его точкой опоры.
Ќеисповедима и свЯщенна тайна равновесиЯ весов твоих, о судьба!
ѓлава четвертаЯ. ЌЂЃ‹ћ„…Ќ€џ ѓ‹Ђ‚ЌЋ‰ †€‹€–›
€з осторожности †ан ‚альжан никогда не выходил из дому днем. Љаждый
вечер в сумерки он гулЯл час или два, иногда один, но чаще с Љозеттой,
выбираЯ боковые аллеи самых безлюдных бульваров и заходЯ в какую-нибудь
церковь с наступлением темноты. Ћн охотно посещал ближайшую церковь ‘ен-
Њедар. …сли он не брал Љозетту с собой, она оставалась под присмотром
старухи, но длЯ ребенка было радостью пойти погулЯть с добрым стариком. Ћна
предпочитала час прогулки с ним даже восхитительным беседам с Љатериной. Ћн
шел, держа ее за руку, и ласково говорил с нею.
Љозетта оказалась очень веселой девочкой.
‘таруха хозЯйничала, готовила и ходила за покупками.
Ћни жили скромно, хотЯ и не нуждались в самом насущном, как люди с
весьма ограниченными средствами. †ан ‚альжан ничего не изменил в той
обстановке, которую он застал в первый день; только стеклЯнную дверь,
ведущую в каморку Љозетты, он заменил обыкновенной.
Ћн носил все тот же желтый редингот, те же черные панталоны и старую
шлЯпу. Ќа улице его принимали за беднЯка. ‘лучалось, что сердобольные
старушки подавали ему су, †ан ‚альжан принимал милостыню и низко кланЯлсЯ.
‘лучалось также, что, встретив какого-нибудь несчастного, просившего
подаЯние, он, оглЯнувшись, не следит ли за ним кто-нибудь, украдкой подходил
к беднЯку, клал ему в руку медную, а нередко и серебрЯную монету и быстро
удалЯлсЯ. ќто имело свою отрицательную сторону. ‚ квартале его приметили и
прозвали "нищим, подающим милостыню".
‘таруха, "главнаЯ жилица", существо хитрое, съедаемое завистливым
любопытством к ближнему, зорко следила за †аном ‚альжаном, а он об этом и не
подозревал. Ћна была глуховата и оттого болтлива. Ћт всей ее прежней красы у
нее осталось только два зуба во рту, верхний и нижний, которыми она
постоЯнно пощелкивала. ‘таруха допрашивала Љозетту, но та ничего не знала и
ничего не могла ей сказать, кроме того, что она из ЊонфермейлЯ. Ћднажды этот
неусыпный страж заметил, что †ан ‚альжан вошел в одно из нежилых помещений
лачуги, и это показалось любопытной кумушке подозрительным. ‘тупаЯ бесшумно,
как стараЯ кошка, она последовала за ним и принЯлась сквозь щель находЯщейсЯ
как раз против него двери незаметно наблюдать за ним. †ан ‚альжан, видимо
длЯ большей предосторожности, повернулсЯ к двери спиной. ‘таруха увидела,
что, порывшись в кармане, он вынул оттуда игольник, ножницы и нитки, затем
вспорол подкладку у полы редингота и, вытащив оттуда желтоватую бумажку,
развернул ее. ‘таруха, к великому своему ужасу, разглЯдела банковый билет в
тысЯчу франков. ’о был второй или третий тысЯчефранковый билет, который ей
довелось увидеть в жизни. Ћна убежала в испуге.
Њинуту спустЯ †ан ‚альжан пришел к ней и попросил разменЯть этот билет,
объЯснив, что это его рента за полугодие, которую он вчера получил. "ѓде же?
- подумала старуха. - ‚едь на улицу он вышел только в шесть часов вечера, а
касса казначейства в это времЯ должна быть заперта". ‘таруха отправилась
разменЯть деньги, строЯ всЯческие предположениЯ. €сториЯ с тысЯчефранковым
билетом, обогащеннаЯ новыми подробностЯми, превратившими тысЯчу франков в
несколько тысЯч, вызвала толки среди всполошившихсЯ кумушек квартала
‚инь-‘ен-Њарсель.
Ќесколько дней спустЯ †ан ‚альжан, в одном жилете, пилил в коридоре
дрова. Ћставшись одна и заметив висевший на гвозде редингот, старуха
принЯлась тщательно исследовать его. Џодкладка была уже зашита. †енщина
прощупала редингот, и ей показалось, что в полах и в проймах рукавов зашиты
толстые пачки бумаги. ‚не всЯкого сомнениЯ, это были билеты по тысЯче
франков.
Љроме того, она обнаружила в карманах множество разных предметов. Ќе
только иголки, ножницы и нитки, - это она уже видела, - но объемистый
бумажник, большой нож и - подозрительнаЯ подробность! - несколько париков
разного цвета. Љазалось, каждый карман редингота ЯвлЯлсЯ вместилищем
предметов "на случай", длЯ всЯких непредвиденных обстоЯтельств.
’ак обитатели лачуги дожили до конца зимы.
ѓлава пЯтаЯ. Џџ’€”ђЂЌЉЋ‚Ђџ ЊЋЌ…’Ђ, ЏЂ„Ђџ ЌЂ ЏЋ‹, ‡‚…Ќ€’
Ќеподалеку от церкви ‘ен-Њедар, на краю забитого колодца, обычно сидел
нищий, которому †ан ‚альжан охотно подавал милостыню. Ћн редко проходил
мимо, не протЯнув ему нескольких су. €ногда он с ним разговаривал.
‡авистники нищего утверждали, что он из полицейских. ќто был старый,
семидесЯтипЯтилетний псаломщик, все времЯ бормотавший молитвы.
Ћднажды вечером †ан ‚альжан, проходЯ мимо, один, без Љозетты, увидел
нищего на его привычном месте под уличным фонарем, который только что
зажгли. Љазалось, этот сгорбившийсЯ человек, как всегда, бормочет молитвы.
†ан ‚альжан приблизилсЯ к нему и протЯнул подаЯние. ‚друг нищий в упор
взглЯнул на †ана ‚альжана и быстро опустил голову. „вижение было
молниеносное, однако †ан ‚альжан вздрогнул. …му почудилось, что при свете
уличного фонарЯ перед ним мелькнуло не кроткое и набожное лицо старого
псаломщика, а знакомый и грозный образ. “ него были такое чувство, словно он
вдруг оказалсЯ во мраке лицом к лицу с тигром. ‘перва он оцепенел от ужаса,
потом отпрЯнул, не смеЯ ни дышать, ни говорить, ни стоЯть на месте, ни
бежать, и глЯдел на нищего, а тот, как будто не замечаЯ присутствиЯ †ана
‚альжана, сидел, опустив обвЯзанною трЯпкой голову. ‚ эту необычайную
минуту, руководимый инстинктом, быть может таинственным инстинктом
самосохранениЯ, †ан ‚альжан не произнес ни слова. Ќищий был такого же роста,
одет в такие же лохмотьЯ, имел такой же облик, как обычно. "Џолно! - подумал
†ан ‚альжан. - џ сошел с ума! Њне померещилось! ќто невозможно!" Ћн вернулсЯ
домой, глубоко потрЯсенный.
Ћн не смел признатьсЯ даже самому себе, что мелькнувшее перед ним лицо
было лицо †авера.
Ќочью, обдумываЯ происшедшее, он пожалел, что не заговорил с нищим, -
это заставило бы его еще раз поднЯть голову.
Ќа следующий день, в сумерки, он снова отправилсЯ туда же. Ќищий сидел
на своем месте.
- ‡дравствуй, милый человек! - решительно обратилсЯ к нему †ан ‚альжан,
подаваЯ су.
Ќищий поднЯл голову и жалобно произнес:
- ‘пасибо, добрый господин. Ѓез сомнениЯ, это был старый псаломщик. †ан
‚альжан успокоилсЯ. "Љакой же это, черт возьми, †авер? - подсмеиваЯсь над
собой, думал он. - “ж не начинает ли у менЯ портитьсЯ зрение?" € он выкинул
из головы эту мысль.
‘пустЯ несколько дней, часов около восьми вечера, †ан ‚альжан, сидЯ у
себЯ в комнате, учил Љозетту читать вслух по складам. ‚друг он услышал, как
отворилась и затворилась входнаЯ дверь. ќто показалось ему странным.
‘таруха, единственнаЯ жилица, кроме него, проживавшаЯ в доме, всегда
ложилась спать с наступлением темноты, чтобы не жечь свечу. †ан ‚альжан
знаком приказал Љозетте замолчать. Ћн слушал, как кто-то подымаетсЯ по
лестнице. Љонечно, это могла быть и старуха, почувствовавшаЯ недомогание и
отправившаЯсЯ в аптеку. †ан ‚альжан прислушалсЯ. аги были тЯжелые и шумные,
как у мужчины, но старуха ходила в грубых башмаках; к тому же ничто так не
напоминает мужские шаги, как шаги старой женщины. Ћднако †ан ‚альжан задул
свечу.
епнув Љозетте: "‹ожись тихонько", он послал ее спать; пока он целовал
ее в лоб, шаги стихли. †ан ‚альжан продолжал сидеть молча и неподвижно на
стуле, спиной к двери, в темноте, затаив дыхание. ‘пустЯ довольно
продолжительное времЯ, не слыша ни единого звука, он бесшумно обернулсЯ и,
взглЯнув на дверь, увидел в замочной скважине свет. ќтот свет казалсЯ
зловещей звездой на черном фоне двери и стены. Ќесомненно, кто-то стоЯл за
дверью и, держа свечу в руке, подслушивал.
‘пустЯ несколько мгновений свет исчез. Ќо †ан ‚альжан не услышал шагов;
по всей вероЯтности, тот, кто подслушивал у дверей, снЯл обувь.
†ан ‚альжан бросилсЯ, не раздеваЯсь, на кровать; всю ночь он не смыкал
глаз.
Ќа рассвете, когда его сморил сон, он проснулсЯ от скрипа открывавшейсЯ
двери в одной из пустовавших комнатушек в глубине коридора. ‡атем он услышал
знакомые шаги мужчины, накануне поднимавшегосЯ по лестнице. аги
приближались. Ћн соскочил с кровати и, прильнув к замочной скважине,
попыталсЯ разглЯдеть человека, который ночью вошел в дом и подслушивал у его
двери. „ействительно, это оказалсЯ мужчина, - на сей раз он прошел мимо
комнаты †ана ‚альжана не останавливаЯсь. ‚ коридоре было еще так темно, что
различить его лицо не представлЯлось возможным, но когда человек дошел до
лестницы, луч света, падавший снаружи, обрисовал его силуэт, и †ан ‚альжан
Ясно увидел его со спины. Ћн был высокого роста, в длинном рединготе, с
дубинкой под мышкой. ’о была страшнаЯ фигура †авера!
†ан ‚альжан мог бы попытатьсЯ взглЯнуть на него еще раз в окно,
выходившее на бульвар. Ќо длЯ этого надо было открыть окно - на это он не
осмелилсЯ.
Ќесомненно, этот человек вошел со своим ключом, как к себе домой. Ќо
кто дал ему ключ? —то бы это значило?
‚ семь часов утра, когда старуха пришла убирать комнату, †ан ‚альжан
окинул ее проницательным взглЯдом, но ни о чем не спросил. ‘таруха вела
себЯ, как всегда.
ЏодметаЯ комнату, она сказала:
- ‚ы, наверное, сударь, слышали, как сегоднЯ ночью к нам в дом кто-то
входил?
‚ те времена в этом квартале восемь часов вечера считалось уже глубокой
ночью.
- „а, слыхал. Љто это был? - спросил он самым естественным тоном.
- ќто новый жилец, который поселилсЯ в доме.
- Ђ как его зовут?..
- Ќе знаю. Ќе то „юмон, не то „омон. —то-то вроде этого, -ответила
старуха.
- Ђ кто же он, этот господин „юмон?
‘таруха взглЯнула на него своими острыми глазками и ответила:
- ’акой же рантье, как и вы.
Њожет, у нее никакой задней мысли и не было, но †ан ‚альжан решил, что
сказано это было неспроста.
Љогда старуха ушла, он сложил столбиком сотню франков, хранившихсЯ у
него в шкафу, и, завернув в бумагу, положил в карман. Љак ни осторожно он
это делал, чтобы не слышно было звЯканьЯ денег, одна монета все же
выскользнула у него из рук и со звоном покатилась по полу.
‚ сумерках, спустившись вниз, он внимательно оглЯдел бульвар. Ќигде не
было ни души. Ѓульвар казалсЯ пустынным. Џравда, там можно было спрЯтатьсЯ
за деревьЯми.
Ћн снова поднЯлсЯ к себе.
- €дем, - сказал он Љозетте и, взЯв ее за руку, вышел из дома.
* ЉЌ€ѓЂ Џџ’Ђџ. ЌЋ—ЌЂџ Ћ•Ћ’Ђ ‘ Ќ…ЊЋ‰ ‘‚ЋђЋ‰ *
ѓлава перваЯ. ‘’ђЂ’…ѓ€—…‘Љ€… •Ћ„›
Љ этим страницам, а также и к другим, с которыми читатель познакомитсЯ
в дальнейшем, необходимо дать поЯснение.
“же много лет, как автор этой книги, вынужденный, к сожалению,
упомЯнуть о себе самом, не живет в Џариже. ‘ той поры, как он его покинул,
Џариж изменил свой облик. Ќа его месте возник новый город, во многих
отношениЯх автору незнакомый. …му нет нужды говорить о своей любви к Џарижу;
Џариж - его духовнаЯ родина. ‚следствие разрушениЯ старых домов и возведениЯ
новых Џариж его юности, тот Џариж, памЯть о котором он благоговейно хранит,
ныне отошел в прошлое. Ќо да будет ему дозволено говорить об этом прежнем
Џариже, как если бы он еще существовал. Ѓыть может, там, куда автор поведет
читателей и где он скажет: "Ќа такой-то улице стоЯл такой-то дом", нет
теперь ни улицы, ни дома. —итатели проверЯт, если захотЯт взЯть на себЯ труд
это сделать. …му же современный Џариж неведом, и он пишет, видЯ перед собой
Џариж былых времен, отдаваЯсь дорогой его сердцу иллюзии. …му отрадно
представлЯть себе, будто сохранились еще следы того, что он когда-то видел
на родине, будто еще не все исчезло безвозвратно. Љогда живешь в родном
городе, то кажетсЯ, что эти улицы тебе безразличны, окна, кровли, двери
ничего не значат длЯ тебЯ, стены чужды, деревьЯ - случайность на твоем пути,
дома, в которые не входишь, не нужны тебе, а мостовые, по которым ступаешь,
- обыкновенный булыжник. ’олько впоследствии, когда тебЯ там уже нет, ты
чувствуешь, что эти улицы тебе дороги, что этих кровель, этих окон, этих
дверей тебе недостает, что стены эти тебе необходимы, что деревьЯ эти ты
горЯчо любишь, что в тех домах, где ты никогда не бывал, ты все равно
ежедневно присутствовал, и что частицу своей души, своей крови, своего
сердца ты оставил на этих мостовых. ‚се эти места, которых ты не видишь
больше и не увидишь, быть может, никогда, но образ которых хранишь в памЯти,
приобретают какую-то мучительную прелесть и беспрестанно возникают перед
тобой, словно печальные видениЯ. Ћни как бы становЯтсЯ длЯ нас землей
обетованной, как бы воплощением самой ”ранции. Њы их любим, мы упорно
воскрешаем их в своей памЯти такими, какими они были когда-то, не желаЯ
ничего изменить в них, ибо лик нашей отчизны так же дорог нам, как лицо
матери.
„а будет же нам дозволено говорить о минувшем, как о настоЯщем.
Џредупредив читателЯ, мы продолжаем.
†ан ‚альжан мгновенно ушел с бульвара и углубилсЯ в лабиринт улиц, как
можно чаще менЯЯ направление и нередко возвращаЯсь, чтобы удостоверитьсЯ,
что за ним не следЯт.
’ак ведет себЯ олень во времЯ облавы. Ќа мЯгком грунте, сохранЯющем
отпечаток его копыт, такой прием имеет, кроме прочих преимуществ, еще и то,
что обратным следом он запутывает охотников и свору гончих. “ охотников этот
прием называетсЯ "ложным уходом в логово".
‘тоЯло полнолуние. ќто было на руку †ану ‚альжану. ‹уна низко висела
над горизонтом, широкими полосами тени и света перерезаЯ улицу. †ан ‚альжан
мог крастьсЯ вдоль домов и заборов по теневой стороне и наблюдать за
освещенной. …му, быть может, не приходило в голову, что теневаЯ сторона
ускользает от его вниманиЯ. Ќо все же он был уверен, что по всем пустынным
улочкам, близким к улице Џоливо, за ним никто не идет.
Љозетта шла молча, не задаваЯ никаких вопросов. €спытаниЯ первых шести
лет ее жизни сделали ее натуру пассивной. Љроме того, - к этой ее
особенности нам придетсЯ еще возвращатьсЯ, - она привыкла, не очень в них
разбираЯсь, к странностЯм старика и к прихотЯм судьбы. Љ тому же с ним она
чувствовала себЯ в безопасности.
†ан ‚альжан знал не более Љозетты, куда они идут. Ћн уповал на бога,
как Љозетта уповала на него. …му, как и ей, казалось, что его ведет за руку
кто-то более могущественный, чем он; он чувствовал, что кто-то невидимый
направлЯет его шаги. ‚от почему у него не было никакой определенной мысли,
никакой цели, никакого плана. Ћн даже не был уверен в том, что видел †авера:
это, конечно, мог быть и †авер, но †авер, не знавший, что он - †ан ‚альжан.
‚едь он был переодет. ‚едь его считали умершим. Ћднако в последние дни
произошли событиЯ, которые стали ему казатьсЯ странными. ќтого было длЯ него
достаточно: он решил не возвращатьсЯ в лачугу ѓорбо. ‘ловно поднЯтый зверь,
он искал нору, где мог бы схоронитьсЯ, пока не найдет надежного жильЯ.
†ан ‚альжан покружил по кварталу Њуфтар, уже погруженному в сон, как
будто еще оставались в силе строгие порЯдки средневековьЯ и давалсЯ сигнал о
тушении огнЯ. ђазными способами, согласно требованиЯм высокой стратегии, он
пробралсЯ с Џодатной улицы на ‘тружечную, оттуда на Ѓатуар-‘ен-‚иктор и на
Џюи л'ќрмит. Ќа этих улицах были ночлежки, но †ан ‚альжан туда даже не
заходил, он искал другое. Љстати сказать, он не сомневалсЯ, что если даже
случайно и напали на его след, то сейчас уже утерЯли.
Љогда на башне ‘ент-ќтьен-дю-Њон пробило одиннадцать, он перешел улицу
Џонтуаз против полицейского участка, помещавшегосЯ в доме N 14. ‘пустЯ
несколько мгновений тот инстинкт, о котором мы упоминали выше, заставил его
оглЯнутьсЯ. € тут, на довольно близком от себЯ расстоЯнии, он Ясно увидел
трех следовавших за ним мужчин: они один за другим прошли по теневой стороне
улицы мимо фонарЯ полицейского участка - их выдал свет фонарЯ. Ћдин из них
направилсЯ по аллейке, ведущей к дому N 14. едший во главе показалсЯ †ану
‚альжану безусловно подозрительным.
- €дем, детка, - сказал он Љозетте и поспешил уйти с улицы Џонтуаз.
Ћн сделал круг, обогнул запертый по случаю позднего времени Џатриарший
проезд, миновал улицу „еревЯнного меча, ‘амострельную и пошел по Џочтовой
улице.
’ам есть перекресток, где в настоЯщее времЯ находитсЯ коллеж ђолен и
откуда ответвлЯетсЯ ЌоваЯ ‘ент -†еневьевскаЯ улица.
(‘амо собою разумеетсЯ, ЌоваЯ ‘ент-†еневьевскаЯ улица - улица стараЯ,
а по Џочтовой улице почтоваЯ карета проезжает раз в десЯть лет. ‚ XIII
столетии ЏочтоваЯ улица заселена была горшечниками, и ее настоЯщее название
- ѓоршечнаЯ.)
‹уна Ярко освещала перекресток. †ан ‚альжан укрылсЯ за воротами,
полагаЯ, что если эти люди будут продолжать преследование, то он непременно
увидит их, когда они будут пересекать полосу лунного света.
€ действительно, не прошло и трех минут, как они поЯвились снова.
’еперь их было уже четверо: все - высокого роста, в долгополых темных
рединготах, круглых шлЯпах, с толстыми дубинами в руках. €х зловещее шествие
в темноте вызывало не меньшую тревогу, чем их огромный рост и внушительные
кулаки. Њожно было подумать, что это четыре призрака в обличье горожан.
Ћни собрались на середине перекрестка словно длЯ совещаниЯ. ‚ид у них
был нерешительный. ’от, кто казалсЯ их вожаком, обернулсЯ и быстрым
движением руки указал направление, в котором скрылсЯ †ан ‚альжан, другой
довольно настойчиво указывал в противоположную сторону. ‚ ту минуту, когда
первый обернулсЯ, луна Ярко осветила его лицо. ‘омнений не оставалось: †ан
‚альжан узнал †авера.
ѓлава втораЯ. Љ ‘—Ђ‘’њћ, ЏЋ Ђ“‘’…ђ‹€–ЉЋЊ“ ЊЋ‘’“ ЏђЋ…‡†Ђћ’ ЏЋ‚Ћ‡Љ€
Ќеизвестность длЯ †ана ‚альжана кончилась; по счастливой случайности,
длЯ этих людей она еще длилась. Ћн воспользовалсЯ их нерешительностью: длЯ
них это было потерЯнное времЯ, длЯ него - выигранное. ‚ыйдЯ из-за ворот, он
пошел по Џочтовой улице, в сторону Ѓотанического сада. Љозетта начала
уставать, он взЯл ее на руки и понес. …му не встретилось ни одного
прохожего; уличные фонари не были зажжены, так как светила луна.
Ћн ускорил шаг.
Ѓыстро дошел он до горшечной фабрики ѓобле, на фасаде которой была
отчетливо видна освещеннаЯ луной стариннаЯ надпись:
‡десь фабрика ѓобле Я сына.
Џрохожий покупать спеши!
ѓоршки, тазы, котлы, кувшины -
‚се предлагаем от души.
Ћставив позади себЯ Љлючевую улицу и фонтан ‘ен-‚иктор, он направилсЯ
вдоль Ѓотанического сада по сбегающим вниз улицам до набережной. ‡десь он
оглЯнулсЯ. ЌабережнаЯ была пустынна. “лицы были пустынны. Ќикто за ним не
шел. Ћн облегченно вздохнул.
Ћн дошел до Ђустерлицкого моста. ‚ ту пору еще взимали мостовую
пошлину. †ан ‚альжан подошел к будке сборщиков и протЯнул су.
- ‘ вас полагаетсЯ два су, - сказал старый инвалид. - ‚ы несете
ребенка, хотЯ он сам может ходить. Џлатите за двоих.
†ан ‚альжан уплатил, досадуЯ, что его переход через мост привлек чье-то
внимание. Ѓеглец должен проскользнуть незаметно, как уж.
Ћдновременно с ним по мосту проезжала большаЯ повозка, направлЯвшаЯсЯ
также к правому берегу. ќто было кстати. Ћн мог пройти весь мост, скрываЯсь
в ее тени.
Ќа середине моста у Љозетты затекли ноги; ей захотелось пойти самой. Ћн
спустил ее на землю и повел за руку.
ЏерейдЯ мост, он заметил вправо от себЯ дровЯные склады и направилсЯ к
ним. —тобы дойти до них, надо было пересечь довольно обширное открытое и
освещенное пространство. †ан ‚альжан не колебалсЯ. Џреследователи, видимо,
потерЯли его след, и он считал себЯ в безопасности. Џравда, его искали, но
погони за ним не было.
Њежду двумЯ деревЯнными складами, обнесенными стеной, затерЯлась
‡еленаЯ дорога. Ћна была узкаЯ, темнаЯ, словно нарочно созданнаЯ длЯ него.
Џрежде чем вступить на нее, он оглЯнулсЯ.
‘ того места, где он стоЯл, ему виден был Ђустерлицкий мост во всю его
длину.
—етыре темные тени только что поЯвились на мосту.
’ени эти направлЯлись от Ѓотанического сада на правый берег.
ќти четыре тени были его четыре преследователЯ.
†ан ‚альжан задрожал, как пойманный зверь.
‚ нем брезжила надежда, что эти люди, быть может, еще не успели взойти
на мост в то времЯ, когда он, держа Љозетту за руку, пересекал освещенное
пространство, и не заметили его.
‚ таком случае, если, углубившись в маленькую, лежавшую перед ним
улицу, ему удастсЯ достичь дровЯных складов, огородов, полей и пустырей, они
будут спасены.
…му показалось, что он может доверитьсЯ этой тихой улочке. Ћн пошел по
ней.
ѓлава третьЯ. ‘ЊЋ’ђ€ Џ‹ЂЌ ЏЂђ€†Ђ 1727 ѓЋ„Ђ
ЏройдЯ шагов триста, †ан ‚альжан дошел до того места, где улица
разветвлЯлась, расходЯсь вправо и влево. Џеред †аном ‚альжаном лежали как бы
две ветви буквы V. Љоторую же избрать?
Ќе колеблЯсь, он выбрал правую.
Џочему?
Џотому, что левое ответвление вело в предместье, то есть в заселенную
местность, а правое - в полЯ, то есть в безлюдье.
Ћднако они шли уже не так быстро. Љозетта замедлЯла шаг †ана ‚альжана.
Ћн снова взЯл ее на руки. Ћна молча прижалась головкой к плечу старика.
‚ремЯ от времени он оглЯдывалсЯ. Ћн старалсЯ держатьсЯ теневой стороны
тЯнувшейсЯ перед ним прЯмой улицы. Џервые два-три раза, когда он оглЯнулсЯ,
он ничего не увидел, кругом царила глубокаЯ тишина, и он, несколько
успокоившись, продолжал путь. ‚друг, снова обернувшись, он заметил в глубине
улицы, где-то далеко позади, в темноте, неЯсное движение.
†ан ‚альжан уже не пошел, а стремительно бросилсЯ вперед, надеЯсь найти
боковую улицу и, скользнув в нее, еще раз сбить загонщиков со следа.
Ћн добежал до какой-то стены.
‘тена нисколько не мешала двигатьсЯ дальше; она тЯнулась вдоль
переулка, пересекавшего улицу, по которой шел †ан ‚альжан.
‘нова надо было решать, куда идти: направо или налево.
Ћн взглЯнул направо. “лочка проходила между какими-то строениЯми, не то
сараЯми, не то амбарами, и заканчивалась тупиком. ‚ глубине этого глухого
переулка можно было Ясно разглЯдеть высокую белую стену.
Ћн взглЯнул влево. ‘ этой стороны улочка была открыта и приблизительно
через сто шагов вливалась в ту улицу, приток которой она собой представлЯла.
‚от где было спасение!
‚ ту минуту, когда †ан ‚альжан намеревалсЯ свернуть влево, чтобы
попасть на ту улицу, которую смутно различал в конце переулка, он заметил
впереди на перекрестке что-то неподвижное, вроде темной статуи.
ќто был человек, очевидно поставленный здесь, чтобы преградить кому-то
путь, и кого-то подстерегавший.
†ан ‚альжан отпрЯнул.
’а часть Џарижа, где находилсЯ †ан ‚альжан, расположеннаЯ между
предместьем ‘ент-Ђнтуан и ‚инной пристанью, в числе других коренным образом
изменена недавними строительными работами, которые, по мнению одних,
обезобразили ее, по мнению других - преобразили. ‚спаханные полЯ, дровЯные
склады и старые дома исчезли. ’еперь там поЯвились новые широкие улицы,
площади, цирки, ипподромы, вокзалы, тюрьма Њазас: словом, прогресс и его
исправительное средство.
Џолвека тому назад на народном Языке, который весь основан на преданиЯх
и именует €нститут "—етырьмЯ нациЯми", а Љомическую оперу - "”ейдо", то
место, куда попал †ан ‚альжан, называлось "Њалый Џикпюс". ‚орота ‘ен-†ак,
Џарижские ворота, застава ‘ержантов, ‘винари, ѓалиот, –елестинцы, Љапуцины,
Њолотки, ѓрЯзи, Љраковское древо, ЊалаЯ Џольша. Њалый Џикпюс - все эти
старинные названиЯ уцелели до сей поры. ќти обломки прошлого еще сохранились
в памЯти народа.
Њалый Џикпюс, который, кстати сказать, существовал недолго и лишь
отдаленно напоминал парижский квартал, носил монастырский отпечаток
испанского города. „ороги там были почти не мощеные, улицы почти не
застроены. Љроме двух-трех, о которых речь будет впереди, всюду тЯнулись
заборы или пустыри. Ќигде ни лавчонки, ни экипажа; изредка в окнах кое-где
мерцали огоньки свеч; после десЯти вечера все огни гасились. ‚сюду сады,
монастыри, дровЯные склады, огороды, кое-где - низенькие домишки и длинные,
высотою с дом, ограды.
’аков был этот квартал в минувшем веке. …го облик резко изменилсЯ уже
во времЯ ђеволюции. ђаспорЯжением республиканских властей он был просверлен,
пробит, разрушен и отведен под склады щебнЯ. ’ридцать лет тому назад этот
квартал был окончательно погребен под выросшими на нем новыми зданиЯми. ‚
настоЯщее времЯ он не существует. Њалый Џикпюс, от которого на современных
планах не осталось и следа, довольно Ясно обозначен на плане 1727 года,
выпущенном в Џариже у „ени ’ьери на улице ‘ен-†ак, что напротив тукатурной
улицы, и в ‹ионе, у †ана †ирена на ’орговой улице, в Џрюданс. Љвартал Њалый
Џикпюс, как мы упоминали, по форме был похож на букву V, образуемую
разветвлением ‡еленой дороги, леваЯ ветвь которой носила название Џикпюс, а
праваЯ - Џолонсо. Ћбе ветви этой буквы V на концах были соединены как бы
перекладиной. Џерекладина эта называлась ЏрЯмой стеной. ‡десь кончалась
улица Џолонсо, а улочка Џикпюс шла дальше, вплоть до рынка ‹енуар. “ того,
кто шел со стороны ‘ены и доходил до конца улицы Џолонсо, слева оказывалась
ЏрЯмаЯ стена, сворачивавшаЯ под прЯмым углом, впереди - стена этой улицы, а
направо - продолжение той же улицы, переходившей в глухой переулок,
именовавшийсЯ тупиком †анро.
‡десь-то и остановилсЯ †ан ‚альжан.
Њы уже сказали, что, увидев темный силуэт, занимавший наблюдательный
пост на углу ЏрЯмой стены и Џикпюс, †ан ‚альжан отступил. ‘омнений не было.
Џризрак подстерегал его.
—то делать?
‚озвращатьсЯ обратно было уже поздно. ’о, что он сейчас заметил и что
двигалось в темноте на некотором расстоЯнии от него, - это были, конечно,
†авер и его небольшой отрЯд. Џо всей вероЯтности, †авер находилсЯ уже в
начале той улицы, в конце которой был †ан ‚альжан. ‚идимо, †авер хорошо знал
этот маленький лабиринт и принЯл меры, отрЯдив человека стеречь выход. ќти
догадки, вполне соответствовавшие действительности, закружились в
разгорЯченном мозгу †ана ‚альжана, словно клубы пыли, вздымаемые внезапно
налетевшим вихрем. Ћн посмотрел на тупик †анро: там преграда. Ћн взглЯнул на
Џикпюс: там часовой. Ћн различал эту темную фигуру, выступавшую черным
силуэтом на светлой, залитой лунным сиЯнием мостовой. €дти вперед -
наткнутьсЯ на этого человека. €дти назад - попасть в лапы †авера. †ану
‚альжану казалось, что его медленно затЯгивает петлЯ. ‚ отчаЯнии взглЯнул он
на небо.
ѓлава четвертаЯ. ‚ ЏЋ€‘ЉЂ• ‘ЏЂ‘…Ќ€џ
—тобы понЯть дальнейшее, надо точно представить себе ЏрЯмую стену и, в
частности, тот угол, который при выходе туда из улицы Џолонсо оставалсЯ
влево. Џочти весь этот переулок с правой стороны, до улочки Џикпюс, был
застроен убогими домишками; с левой тЯнулсЯ рЯд особнЯков строгой
архитектуры; по мере приближениЯ к улочке Џикпюс они повышались на один - на
два этажа. ’аким образом, будучи высоким со стороны улочки Џикпюс, этот рЯд
особнЯков был значительно ниже со стороны улицы Џолонсо. Ќа том углу, о
котором мы упоминали, он становилсЯ совсем низким и переходил в стену. Ќо
стена не обрывалась на улице; окружаЯ срезанный конец квартала, в этом месте
она была скрыта своими двумЯ углами от двух наблюдателей, если бы один из
них находилсЯ на улице Џолонсо, а другой - на ЏрЯмой стене.
Ћт этих двух углов стена по улице Џолонсо доходила до дома N 49, а по
ЏрЯмой стене, где отрезок ее был значительно короче, - до мрачного зданиЯ, о
котором мы уже упоминали и боковой фасад которого она срезала, образуЯ новый
вдававшийсЯ вглубь угол. ќта боковаЯ сторона производила мрачное
впечатление; в ней было только одно окно или, точнее, две ставни, обитые
цинковым листом и постоЯнно закрытые.
Ћблик местности, восстанавливаемый здесь нами с величайшей точностью,
несомненно пробудит самое живое о ней воспоминание у старожилов этого
квартала.
Ќа срезанном углу стоЯло нечто вроде огромных обветшалых ворот. Ћни
состоЯли из множества досок, пригнанных вкривь и вкось, причем верхние были
шире нижних, и скрепленных длинными поперечными железными полосами. ђЯдом
были другие ворота, обычного размера, пробитые, очевидно, не более как лет
пЯтьдесЯт тому назад.
‡а срезанной стеной виднелась липа, со стороны улицы Џолонсо стену
обвивал плющ.
†ана ‚альжана, находившегосЯ на грани неминуемой гибели, этот рЯд домов
привлек к себе своей мрачностью и уединенностью. Ћн окинул его быстрым
взглЯдом. “ него мелькнула мысль, что если ему удастсЯ проникнуть внутрь,
то, пожалуй, он будет спасен. ‚начале это были только предположение и
надежда.
‚ средней части фасада, выходившего на ЏрЯмую стену, возле всех окон на
всех этажах имелись в конце желобков старые свинцовые воронки. ђазнообразные
разветвлениЯ водосточных труб, которые тЯнулись от верхнего желоба ко всем
этим воронкам, образовали на фасаде рисунок какого-то странного дерева.
Њножеством своих изгибов они напоминали высохшие, лишенные листьев
виноградные лозы, вьющиесЯ по фасадам старинных ферм.
ќто своеобразное дерево с жестЯными и железными сучьЯми прежде всего
бросилось в глаза †ану ‚альжану. Ћн усадил Љозетту спиной к тумбе, велел ей
молчать, а сам подбежал к тому месту, где водосточнаЯ труба спускалась до
мостовой. Ђ вдруг он сумеет взобратьсЯ по ней и проникнуть в дом? Ќо труба
была расшатана, попорчена и еле держалась. Љроме того, все окна безмолвного
этого жильЯ, даже слуховые, были забраны толстой железной решеткой. ‚добавок
луна Ярко освещала весь фасад, и человек, наблюдавший с другого конца улицы,
увидел бы поднимавшегосЯ по стене †ана ‚альжана. Ђ как быть с Љозеттой? Љак
поднЯть ее на высоту трехэтажного зданиЯ?
Ћн отказалсЯ от намерениЯ взобратьсЯ по водосточной трубе и двинулсЯ
вдоль стены, чтобы вернутьсЯ на улицу Џолонсо.
„остигнув срезанного угла квартала, где сидела Љозетта, он обнаружил,
что здесь его никто не может заметить. ‡десь, как мы уже говорили, он был
недоступен ничьему взглЯду, откуда бы ни велось наблюдение. Љ тому же он
находилсЯ в тени. €, наконец, перед ним было двое ворот. Њожет быть, удастсЯ
их взломать? ‘тена, над которой виднелись липа и стебли плюща, была,
несомненно, стеной сада, где, хотЯ деревьЯ еще не покрылись листвой, он
может по крайней мере спрЯтатьсЯ и провести остаток ночи.
‚ремЯ шло. Њедлить было опасно.
Ћн ощупал ворота и обнаружил, что они забиты как снаружи, так и
изнутри.
‘ большей надеждой на успех он подошел к другим, громадным воротам. Ћни
были ужасающе ветхи, а их непомернаЯ величина делала их еще менее крепкими;
доски сгнили; железные полосы - их было всего три - заржавели. …му
показалось возможным прошибить эту источенную червЯми преграду.
Ћсмотрев их повнимательней, он обнаружил, что это были не ворота. Ќа
них не было ни петель, ни петельных крюков, ни замка, ни щели посредине. €х
пересекали соединенные одна с другой железные полосы. ‘квозь щели досок он
разглЯдел кое-как скрепленные цементом кирпичи и камни, которые прохожий мог
заметить там еще десЯть лет назад. ЏотрЯсенный, он вынужден был признать,
что это подобие двери - не что иное, как деревЯннаЯ обшивка какого-то
строениЯ, Ћтодрать доску было нетрудно, но он оказалсЯ бы лицом к лицу со
стеной.
ѓлава пЯтаЯ. —’Ћ Ѓ›‹Ћ Ѓ› Ќ…Њ›‘‹€ЊЋ Џђ€ ѓЂ‡Ћ‚ЋЊ Ћ‘‚…™…Ќ€€
‚ этот миг до него донессЯ отдаленный глухой и мерный шум. †ан ‚альжан
осторожно выглЯнул из-за угла. ‚звод солдат, состоЯвший человек из восьми,
выходил на улицу Џолонсо. Ћн видел, как сверкали их штыки. ‚се это
надвигалось на него.
‘олдаты, во главе которых он различал высокую фигуру †авера,
приближались медленно, с опаской. Ћни часто останавливались. Ћчевидно, они
обыскивали все углублениЯ в стенах, все дверные проемы и проходные аллейки.
Џо безошибочному предположению †ана ‚альжана, это был ночной патруль,
встреченный †авером и взЯтый им себе в помощь.
‘реди солдат были также два помощника †авера.
—тобы таким медленным шагом, то и дело останавливаЯсь, дойти до места,
где находилсЯ †ан ‚альжан, им требовалось около четверти часа. ’о было
ужасное мгновение! ‹ишь несколько минут отделЯли †ана ‚альжана от страшной
пропасти, котораЯ в третий раз разверзалась перед ним. Ќо теперь каторга
означала длЯ него не только каторгу, но и утрату Љозетты, - иначе говорЯ,
жизнь в могиле.
“ него оставалась одна возможность.
Ћсобенностью †ана ‚альжана было то, что он всегда имел при себе, если
можно так выразитьсЯ, две сумы: в одной из них заключались мысли свЯтого, в
другой - опасные таланты каторжника. Ћн пользовалсЯ то одной, то другой,
смотрЯ по обстоЯтельствам.
‚следствие своих многократных побегов с тулонской каторги, он, как
припомнит читатель, был также и непревзойденным мастером потрЯсающего
искусства взбиратьсЯ без лестницы, без крючьев, при помощи только мускульной
силы, упираЯсь затылком, плечами, бедрами и коленЯми в сходЯщиесЯ под прЯмым
углом отвесные стены, в случае нужды - даже до высоты шестого этажа,
пользуЯсь малейшими выступами и выбоинами в камнЯх. ќто было то искусство,
что стЯжало страшную и громкую славу уголку двора Љонсьержери в Џариже,
откуда двадцать лет тому назад бежал приговоренный к смертной казни Ѓатмоль.
†ан ‚альжан измерил глазами стену, над которой виднелась липа. ‚ысота
стены равнЯлась приблизительно восемнадцати футам. “гол, образуемый этой
стеной и боковой стороной большого зданиЯ, был заполнен массивной каменной
кладкой в форме треугольника - вероЯтно, с целью уберечь этот уголок, весьма
удобный длЯ тех останавливающихсЯ за нуждой двуногих, которые зовутсЯ
прохожими. ’акаЯ предусмотрительнаЯ закладка углов в стенах очень
распространена в Џариже.
‚ысота каменной кладки равнЯлась примерно пЯти футам; от верхушки до
гребнЯ стены надо было преодолеть расстоЯние не более чем в четырнадцать
футов.
‘тена заканчивалась гладким камнем, без карниза.
Ќо как быть с Љозеттой? ‚едь Љозетта не может взобратьсЯ на стену.
Ѓросить ее? Ќо это и в голову не приходило †ану ‚альжану. ’ащить ее на себе
невозможно. —тобы успешно совершить это необычайное восхождение, человеку
нужна всЯ его сила. Њалейший груз, нарушив равновесие, вызвал бы его
падение.
Ќеобходима была веревка. “ †ана ‚альжана ее не оказалось. ѓде же
достать веревку в полночь, на улице Џолонсо? ‚ладей †ан ‚альжан в этот миг
королевством, он не задумываЯсь отдал бы его за веревку.
Љрайним обстоЯтельствам свойственно озарЯть все кругом, словно вспышкой
молнии, котораЯ нас то ослеплЯет, то просветлЯет.
Џолный отчаЯниЯ взор †ана ‚альжана упал на столб уличного фонарЯ,
стоЯвшего в тупике †анро.
‚ ту пору газовых рожков на улицах Џарижа не было. Џри наступлении
темноты зажигали уличные фонари, находившиесЯ на определенном расстоЯнии
один от другого. €х поднимали и опускали при помощи веревки, пересекавшей
улицу из конца в конец и закреплЯвшейсЯ в выемке прибитой к столбу
перекладины. Љатушка, на которую наматывалась веревка, была прикреплена под
фонарем и находилась в маленьком железном шкафчике, ключ от которого
хранилсЯ у фонарщика. ‚еревка помещалась в металлическом футлЯре.
Ќечеловеческим напрЯжением сил, одним прыжком, †ан ‚альжан оказалсЯ в
тупике, открыл острием ножа замок шкафчика и мгновение спустЯ вернулсЯ к
Љозетте. ‚ руках у него была веревка. ‚ борьбе с судьбой руки, эти мрачные
изобретатели отчаЯнных средств, действуют стремительно.
Њы уже говорили, что в эту ночь уличных фонарей не зажигали. ”онарь в
тупике †анро тоже не горел; можно было пройти мимо, даже не заметив, что он
висит ниже, чем всегда.
Њежду тем поздний час, безлюдье, темнота, озабоченный вид †ана
‚альжана, его исчезновениЯ и возвращениЯ, его странное поведение - все это
начинало беспокоить Љозетту. „ругой ребенок на ее месте давно бы уже громко
плакал. Ћна ограничилась тем, что дернула †ана ‚альжана за полу редингота.
аги приближающегосЯ патрулЯ раздавались все отчетливее.
- Ћтец! Њне страшно! - тихо сказала она. - Љто это там идет?
- ’ише! - ответил несчастный. - ќто тетка ’енардье.
Љозетта задрожала.
- Њолчи. Ќе мешай мне. …сли ты будешь кричать, если будешь плакать,
помни: ’енардье за тобой следит, она придет и заберет тебЯ.
‡атем, не торопЯсь, но и не терЯЯ времени, уверенными и точными
движениЯми - это было тем более удивительно, что с минуты на минуту мог
поЯвитьсЯ патруль во главе с †авером, - он снЯл свой шейный платок, обернул
его вокруг тела Љозетты под мышками, стараЯсь, чтобы он не причинил ей боли,
привЯзал к платку морским узлом один конец веревки, взЯл в зубы другой,
разулсЯ, перебросил чулки и башмаки через стену, влез на каменный
треугольник в углу между стеной и боковой стороной дома и так уверенно и
ловко начал взбиратьсЯ, словно под его ногами были ступеньки, а под рукой -
перила. Ќе более как через полминуты он уже стоЯл на коленЯх на самом верху
стены.
Љозетта с изумлением глЯдела на него, не произносЯ ни слова. Џросьба
†ана ‚альжана и имЯ ’енардье повергли ее в оцепенение.
‚друг она услышала тихий голос †ана ‚альжана:
- Џрислонись к стене!
Ћна повиновалась.
- Ќе говори ни слова и не бойсЯ, - сказал †ан ‚альжан.
€ тут она почувствовала, что ее поднимают.
Џрежде чем она успела опомнитьсЯ, она уже была на стене.
†ан ‚альжан схватил Љозетту, посадил ее к себе на спину, взЯл обе ее
маленькие ручки в свою левую руку, затем лег плашмЯ и ползком добралсЯ по
верху стены до ее срезанного угла. Љак он и предполагал, там действительно
было строение, крыша которого, начинаЯсь от верха деревЯнных ворот, довольно
отлого спускалась почти до самой земли, слегка задеваЯ липу.
ќто оказалось счастливым обстоЯтельством, ибо стена была с этой стороны
значительно выше, чем со стороны улицы. †ан ‚альжан видел землю глубоко
внизу под собой.
…два успел он достичь наклонной плоскости крыши, только хотел он
соскользнуть с гребнЯ стены, как сильный шум возвестил о приближении
патрулЯ. ђаздалсЯ громовой голос †авера:
- Ћбыщите тупик! ‡а ЏрЯмой стеной следЯт, за Џикпюс тоже. ђучаюсь, что
он в тупике!
‘олдаты ринулись к тупику †анро.
†ан ‚альжан, поддерживаЯ Љозетту, скользнул вдоль крыши, добралсЯ до
липы и спрыгнул на землю. ‘трах ли был тому причиной или присутствие духа,
но только Љозетта не издала ни звука. ђуки ее были слегка оцарапаны.
ѓлава шестаЯ. ЌЂ—Ђ‹Ћ ‡ЂѓЂ„Љ€
†ан ‚альжан очутилсЯ в каком-то большом и странном саду, - в одном из
тех унылых садов, которые кажутсЯ созданными длЯ того, чтобы глЯдеть на них
только зимой и только ночью. ‘ад был продолговатой формы, в глубине его
находилась тополеваЯ аллеЯ, по углам высились купы старых деревьев, а
посредине, на открытой полЯнке, можно было различить огромное одиноко
стоЯвшее дерево, несколько кривых, взъерошенных плодовых деревьев, похожих
на высокий кустарник, грЯдки овощей, парник длЯ дынь с блестевшими в лунном
свете стеклЯнными колпаками и заброшенный сточный колодец. Љаменные скамьи
казались черными от покрывавшего их мха. Ќизкие темные прЯмые кусты
окаймлЯли дорожки. —асть дорожек заросла травой, другие покрылись зеленой
плесенью.
ђЯдом с †аном ‚альжаном было строение, крыша которого послужила ему
спуском, куча хворосту, а за нею, возле самой стены, каменнаЯ статуЯ, - ее
изувеченное лицо казалось смутно белевшей во мраке бесформенной маской.
‘троение представлЯло собой развалины, где можно было различить
разрушенные комнаты, одна из которых, загроможденнаЯ всЯким хламом, служила,
видимо, сараем. Ѓольшое здание, выходившее на ЏрЯмую стену и в Џикпюс, двумЯ
своими внутренними стенами, сходившимисЯ под прЯмым углом, обращено было в
сад. ‚нутренние стены выглЯдели еще мрачнее, чем фасад. Ћкна были
зарешечены, нигде ни огонька. ‚ верхних этажах над окнами выступали навесы,
как в тюрьмах. Ћдно крыло зданиЯ отбрасывало на другое тень, расстилавшую по
саду длинное черное покрывало.
„ругих домов не было видно. ѓлубь сада уходила в туман и мрак. Њожно
было лишь смутно различить скрещивавшиесЯ стены, как будто за ними
находились другие участки обработанной земли, и низкие крыши домов на улице
Џолонсо.
’рудно было вообразить себе что-нибудь более дикое и пустынное, чем
этот сад. ‚ нем не было ни души, что естественно длЯ такого позднего
времени, но, видимо, это место даже и днем не предназначалось длЯ прогулок.
Џервой заботой †ана ‚альжана было отыскать свои башмаки и надеть их, а
затем войти с Љозеттой в сарай. Ѓеглец никогда не бывает уверен, что он
надежно укрыт. „евочка, все еще продолжавшаЯ думать о тетке ’енардье,
разделЯла его желание спрЯтатьсЯ как можно лучше.
Љозетта дрожала и прижималась к †ану ‚альжану. ‘лышен был шум, который
производил патруль, обшаривавший тупик и улицу, стук прикладов о камни
мостовой, оклики †авера, обращенные к полицейским, занЯвшим посты, его
проклЯтиЯ вперемешку со словами, разобрать которые было трудно.
—ерез четверть часа похожий на громовые раскаты грохот стал понемногу
стихать. †ан ‚альжан затаил дыхание.
Ћсторожным движением руки он закрыл Љозетте рот.
‚прочем, уединенное место, где они находились, дышало таким необычайным
спокойствием, что даже этот ужасающий шум, такой неистовый и близкий, не мог
нарушить его. Љазалось, стены здесь сложены из тех глухих камней, о которых
говорит ‘вЯщенное писание.
‚незапно среди глубокой тишины возникли иные звуки. ‡вуки дивные,
божественные, невыразимые, настолько же сладостные, насколько прежние были
ужасны. ќто был гимн, лившийсЯ из мрака, ослепительный свет молитвы и
гармонии - в черном, устрашающем безмолвии ночи пели женские голоса,
звучавшие девственной чистотой и детской наивностью, - те неземные голоса,
которые еще слышит новорожденный и уже различает умирающий. Џение доносилось
из мрачного зданиЯ, возвышавшегосЯ над деревьЯми сада. Џо мере того как
удалЯлсЯ оглушительный шум скопища демонов, хор ангелов, казалось,
приближалсЯ в темноте.
Љозетта и †ан ‚альжан упали на колени.
Ћни не понимали, что происходит, не знали, где они, но оба, мужчина и
ребенок, кающийсЯ и невиннаЯ, чувствовали, что надо склонитьсЯ ниц.
‚ этих голосах было что-то странное: невзираЯ на них, здание продолжало
казатьсЯ безлюдным. ‘ловно то было нездешнее пение в необитаемом жилище.
Џока голоса пели, †ан ‚альжан ни о чем не думал. Ћн видел уже не темную
ночь он видел голубой небосвод. …му казалось, что душа его расправлЯет
крыльЯ - те крыльЯ, которые чувствует в себе каждый из нас.
Џение смолкло. Ѓыть может, оно длилось долго. ќтого †ан ‚альжан сказать
бы не мог. —асы экстаза пролетают как одно мгновение.
‚новь воцарилась тишина. Ќи звука на улице, ни звука в саду. ’о, что
угрожало, то, что ободрЯло, - все исчезло. ’олько с гребнЯ стены доносилсЯ
тихий, унылый шелест сухих травинок, колеблемых ветром.
ѓлава седьмаЯ. ЏђЋ„Ћ‹†…Ќ€… ‡ЂѓЂ„Љ€
„ул прохладный ночной ветер - значит, было около двух часов ночи.
ЃеднЯжка Љозетта молчала. Ћна сидела возле †ана ‚альжана, положив головку к
нему на плечо, и он решил, что она уснула. Ћн наклонилсЯ и взглЯнул на нее.
ѓлаза Љозетты были широко раскрыты, их сосредоточенное выражение встревожило
†ана ‚альжана.
Ћна всЯ дрожала.
- ’ебе хочетсЯ спать? - спросил он.
- Њне очень холодно, - ответила девочка.
‘пустЯ мгновение она спросила:
- Ђ она все еще здесь?
- Љто? - спросил †ан ‚альжан.
- ѓоспожа ’енардье.
†ан ‚альжан уже забыл о средстве, к которому прибегнул, чтобы заставить
Љозетту молчать.
- Ђ, вот оно что! Ћна уже давно ушла, - ответил он. - Ќе бойсЯ!
„евочка облегченно вздохнула, словно с души ее спала тЯжесть.
‡емлЯ была влажнаЯ, сарай открыт со всех сторон, ветер с каждой минутой
свежел. ‘тарик снЯл редингот и укутал Љозетту.
- ’еперь тебе теплее? - спросил он.
- Ћ да, отец!
- •орошо. Џодожди менЯ. џ сейчас вернусь.
‚ыйдЯ из сараЯ, он пошел вдоль большого зданиЯ, отыскиваЯ лучшее
пристанище. …му попадались двери, но они были заперты. Ќа всех окнах первого
этажа были решетки.
Њиновав внутренний угол зданиЯ, он подошел к окнам с полукруглым
верхним стеклом, в которых виднелсЯ слабый свет. Ћн встал на цыпочки и
заглЯнул в одно из окон. ’о были окна довольно обширной, вымощенной широкими
плитами и разделенной арками и колоннами залы, где ничего нельзЯ было
различить, кроме тусклого огонька и длинных теней. ‘вет сочилсЯ из ночника,
горевшего в углу. ‡ала была пуста, все там было неподвижно. Ћднако,
всмотревшись, †ан ‚альжан заметил на полу что-то словно покрытое саваном,
походившее на фигуру человека. ќто существо лежало ничком, прижавшись лицом
к каменным плитам, крестообразно раскинув руки, не шевелЯсь, как бы в
смертном покое. ‚озле него на полу тЯнулось что-то похожее на змею; можно
было подумать, что шею этой жуткой фигуры обвивает веревка.
‡ала тонула в густом тумане, как это бывает в больших, едва освещенных
помещениЯх, и это придавало всему еще более зловещий вид.
†ан ‚альжан часто говорил впоследствии, что хотЯ он бывал свидетелем
множества мрачных зрелищ, однако ничего более ужасного и леденЯщего душу,
чем эта неожиданно возникшаЯ перед ним загадочнаЯ фигура, выполнЯвшаЯ
какой-то таинственный ночной обрЯд в непонЯтном месте, он не видал. ‘трашно
было подумать, что это мертвец, но еще страшнее вообразить себе, что это
живой человек.
“ †ана ‚альжана хватило присутствиЯ духа, прильнув к оконному стеклу,
поглЯдеть, не шевельнетсЯ ли это существо. Ќапрасно ожидал он некоторое
времЯ, показавшеесЯ ему очень долгим: распростертаЯ на полу фигура хранила
неподвижность. ‚незапно его охватил невыразимый ужас, и он пустилсЯ бежать.
Ћн мчалсЯ по направлению к сараю, не смеЯ оглЯнутьсЯ. …му казалось, что если
он обернетсЯ, то увидит, как за ним, размахиваЯ руками, гонитсЯ это
существо.
‡адыхаЯсь, он добежал до развалин. Љолени у него подгибались; он
обливалсЯ потом.
ѓде он находилсЯ? Љто мог бы вообразить, что нечто подобное этой
усыпальнице существует в самом центре Џарижа? —то это за странный дом? —то
это за здание, полное ночных тайн, - здание, которое ангельскими голосами
созывает души во мраке, а когда те приходЯт на зов, вдруг показывает им это
страшное видение? Ћно обещало открыть им сиЯющие врата раЯ, а открывало
отвратительные двери склепа! ’ем не менее это было настоЯщее здание,
настоЯщий дом, имевший свой номер. ќто был не сон. —тобы поверить в это, †ан
‚альжан должен был прикоснутьсЯ руками к камнЯм развалин.
•олод, волнение, тревога, то, что он пережил в этот вечер, - все это
вызвало у него лихорадку, мысли его путались.
Ћн подошел к Љозетте. Ћна спала.
ѓлава восьмаЯ. ‡ЂѓЂ„ЉЂ “‘‹Ћ†Ќџ…’‘џ
„евочка уснула, положив голову на камень.
†ан ‚альжан сел рЯдом. ѓлЯдЯ на девочку, он постепенно успокаивалсЯ и
обретал присутствие духа.
Ћн Ясно сознавал истину, котораЯ отныне легла в основу его жизни - до
тех пор пока Љозетта с ним, если что и будет ему нужно, то не длЯ себЯ, а
длЯ нее; если он и будет боЯтьсЯ, то не за себЯ, а за нее. Ћн не чувствовал
холода, хотЯ прикрыл рединготом ее.
‚незапно его слух поразил какой-то странный шум.
Ѓудто где-то звенел колокольчик. ‡вук доносилсЯ из сада; хотЯ и
негромкий, он слышалсЯ Явственно. Ћн напоминал бессвЯзную ночную песенку
бубенчиков, которые подвешивают скоту на пастбищах.
‡вук заставил †ана ‚альжана обернутьсЯ.
‚глЯдевшись в темноту, он заметил, что в саду кто-то есть.
‘ущество, похожее на человека, двигалось между стеклЯнными колпаками
грЯдок, где росли дыни, и то наклонЯлось, то вставало, то останавливалось,
делаЯ равномерные движениЯ, словно тащило что-то или расстилало по земле.
Љазалось, что существо хромает.
†ан ‚альжан вздрогнул; его охватил привычный длЯ всех гонимых трепет
страха. €м все враждебно, все внушает подозрение. „невного света они боЯтсЯ
потому, что он может их выдать, ночной темноты - потому, что она помогает
застичь их врасплох. ’олько что его пугала пустынность сада, сейчас - то,
что в саду кто-то есть.
Ћт ужасов призрачных †ан ‚альжан перешел к ужасам реальным. Ћн говорил
себе: "Њожет быть, †авер и полицейские не ушли отсюда; наверное, они
оставили на улице засаду; если человек в саду обнаружит мое присутствие, то
закричит и выдаст менЯ". ’ихонько поднЯл он на руки уснувшую Љозетту и отнес
ее в самый дальний угол сараЯ, положив за грудой старой, отслужившей свой
век мебели. Љозетта не шевельнулась.
Ћн начал наблюдать оттуда за поведением человека, ходившего среди грЯд.
‘транно было то, что бубенчик звенел при каждом его движении. Љогда человек
приближалсЯ, то приближалсЯ и звон; когда он удалЯлсЯ, то удалЯлсЯ и звон;
когда он делал какое-нибудь резкое движение, раздавалось тремоло бубенчика;
когда он останавливалсЯ, звук затихал. Џо-видимому, бубенчик был привЯзан к
человеку; но что бы это означало? Љем мог быть человек, которому подвесили
колокольчик, словно быку или барану?
‡адаваЯ себе мысленно эти вопросы, †ан ‚альжан дотронулсЯ до рук
Љозетты. Ћни были холодны как лед.
- Ѓоже! - пробормотал он и тихонько окликнул ее: - Љозетта!
Ћна не открыла глаз.
Ћн трЯхнул ее.
Ћна не проснулась.
"Ќеужели она умерла?" - подумал он и встал, дрожа всем телом.
‘амые мрачные мысли закружились у него в голове. Ѓывают минуты, когда
чудовищные предположениЯ осаждают нас, точно сонмы фурий, и силой проникают
во все клеточки нашего мозга. …сли вопрос касаетсЯ тех, кого мы любим, то
чувство тревоги за них рисует нам всЯкие ужасы. †ан ‚альжан припомнил, что
сон на открытом воздухе холодной ночью может быть смертельно опасным.
Љозетта, бледнаЯ, неподвижнаЯ, лежала на земле у его ног.
Ћн прислушалсЯ к ее дыханию; она дышала, но так слабо, что ему
показалось, будто дыхание ее вот-вот прерветсЯ.
Љак согреть ее? Љак разбудить? ’олько об этом он и думал. Љак
сумасшедший, выбежал он из сараЯ.
‚о что бы то ни стало, не позднее чем через пЯтнадцать минут, Љозетта
должна быть у огнЯ и в постели.
ѓлава девЯтаЯ. —…‹Ћ‚…Љ ‘ Ѓ“Ѓ…Ќ—€ЉЋЊ
Ћн пошел прЯмо к человеку, которого заметил в саду. Џредварительно он
вынул из жилетного кармана сверток с деньгами.
—еловек стоЯл, наклонив голову, и не заметил его приближениЯ. ‚
мгновение ока †ан ‚альжан оказалсЯ около него.
- ‘то франков! - крикнул он, обратившись к нему.
—еловек подскочил и уставилсЯ на него.
- ‚ы получите сто франков, только приютите менЯ на ночь!
‹уна Ярко освещала встревоженное лицо †ана ‚альжана.
- Љак! ќто вы, дЯдюшка Њадлен? - воскликнул человек.
ќто имЯ, произнесенное в ночной час, в незнакомой местности, незнакомым
человеком, заставило †ана ‚альжана отшатнутьсЯ.
Ћн был готов ко всему, только не к этому. Џеред ним стоЯл сгорбленный,
хромой старик, одетый по-крестьЯнски. Ќа левой ноге у него был кожаный
наколенник, к которому был привешен довольно большой колокольчик. ‹ицо его
находилось в тени, и разглЯдеть его было невозможно.
‘тарик снЯл шапку.
- Ax, боже мой! - воскликнул он, трепеща от волнениЯ. - Љак вы
очутились здесь, дЯдюшка Њадлен? ѓосподи €исусе, как вы сюда вошли? Ќе упали
ли вы с неба? •отЯ ничего особенного в этом не было бы; откуда же еще, как
не с неба, попасть вам на землю? Ќо какой у вас вид! ‚ы без шейного платка,
без шлЯпы, без сюртука. …сли не знать, кто вы, можно испугатьсЯ. Ѓез
сюртука! –арь небесный! Ќеужто и свЯтые нынче терЯют рассудок? Ќо как же вы
сюда вошли?
‚опросы так и сыпались. ‘тарик болтал с деревенской словоохотливостью,
в которой, однако, не было ничего угрожающего. ‚се это говорилось тоном,
выражавшим изумление и детское простодушие.
- Љто вы и что это за дом? - спросил †ан ‚альжан.
- —ерт возьми! ‚от так историЯ! - воскликнул старик. - „а ведь Я же тот
самый, кого вы сюда определили, а этот дом - тот самый, куда вы менЯ
определили. ‚ы разве менЯ не узнаете?
- Ќет, - ответил †ан ‚альжан, - Ќо вы-то откуда менЯ знаете?
- ‚ы спасли мне жизнь, - ответил старик.
Ћн повернулсЯ, и луна Ярко осветила его профиль. †ан ‚альжан узнал
старика ”ошлевана.
- Ђх, это вы! ’еперь Я вас узнал.
- ‘лава богу! Ќаконец-то! - с упреком в голосе проговорил старик.
- Ђ что вы здесь делаете? - спросил †ан ‚альжан.
- Љак что делаю? Џрикрываю дыни.
„ействительно: в ту минуту, когда †ан ‚альжан обратилсЯ к старику
”ошлевану, тот держал в руках конец рогожки, которой намеревалсЯ прикрыть
грЯдку с дынЯми. Ћн уже успел расстелить несколько таких рогожек за то
времЯ, пока находилсЯ в саду. ќто занЯтие и заставлЯло его делать те
странные движениЯ, которые видел †ан ‚альжан, сидЯ в сарае.
‘тарик продолжал:
- џ сказал себе: "‹уна светит Ярко, значит, ударЯт заморозки. ЌарЯжу-ка
Я мои дыни в теплое платье!" „а и вам, - добавил он, глЯдЯ на †ана ‚альжана
с добродушной улыбкой, - право, не мешало бы одетьсЯ. Ќо как же вы здесь
очутились?
†ан ‚альжан, удостоверившись, что этот человек знает его, хотЯ и под
фамилией Њадлен, говорил с ним уже с некоторой осторожностью. Ћн стал сам
задавать ему множество вопросов. Љак ни странно, роли, казалось,
переменились. ‘прашивал теперь он, непрошеный гость.
- Ђ что это у вас за звонок висит?
- ќтот? Ђ длЯ того, чтобы от менЯ убегали, - ответил ”ошлеван.
- ’о есть как, чтобы от вас убегали?
‘тарик ”ошлеван подмигнул с загадочным видом.
- Ђ вот так! ‚ этом доме живут только женщины; много молодых девушек.
Ћни вообразили, что встретитьсЯ со мной опасно. ‡воночек предупреждает их,
что Я иду. Љогда Я прихожу, они уходЯт.
- Ђ что это за дом?
- ‚от тебе на! ‚ы хорошо знаете.
- Ќет, не знаю.
- Ќо ведь это вы определили менЯ сюда садовником.
- Ћтвечайте мне так, будто Я ничего не знаю.
- Ќу, хорошо! ќто монастырь Њалый Џикпюс.
†ан ‚альжан начал припоминать. ‘лучай, вернее, провидение забросило его
в монастырь квартала ‘ент-Ђнтуан, куда два года тому назад старик ”ошлеван,
изувеченный придавившей его телегой, был по его рекомендации принЯт
садовником.
- Њонастырь Њалый Џикпюс! - повторил он про себЯ.
- Ќу, а все-таки как же это вам, черт возьми, удалось сюда попасть,
дЯдюшка Њадлен? - снова спросил ”ошлеван. - •оть вы и свЯтой, а все-таки
мужчина, а мужчин сюда не пускают.
- Ќо вы-то живете здесь?
- ’олько Я один и живу.
- € все-таки мне необходимо здесь остатьсЯ, - сказал †ан ‚альжан.
- Ћ господи! - воскликнул ”ошлеван.
†ан ‚альжан подошел к старику и многозначительно сказал ему:
- „Ядюшка ”ошлеван! џ спас вам жизнь.
- џ первый вспомнил об этом, - заметил старик.
- ’ак вот. ‚ы можете сегоднЯ сделать длЯ менЯ то, что когда-то Я сделал
длЯ вас.
”ошлеван схватил своими старыми, морщинистыми, дрожащими реками могучие
руки †ана ‚альжана и несколько мгновений не в силах был вымолвить ни слова.
Ќаконец он проговорил.
- Ћ, это было бы милостью божьей, если бы Я хоть чем-нибудь мог
отплатить вам! Њне спасти вам жизнь! ђасполагайте мною, господин мэр!
ђадостное изумление словно преобразило старика, он просиЯл.
- —то Я должен сделать? - спросил он.
- џ вам объЯсню. “ вас есть комната?
- џ живу в отдельном домишке, вон там, за развалинами старого
монастырЯ, в закоулке, где его никто не видит. ‚ нем три комнаты.
„ействительно, домишко был так хорошо скрыт за развалинами и так
недоступен длЯ взглЯда, что †ан ‚альжан не заметил его.
- •орошо, - сказал он. - ’еперь исполните две мои просьбы.
- Љакие, господин мэр?
- ‚о-первых, никому ничего обо мне не рассказывайте. ‚о-вторых, не
старайтесь узнать обо мне больше, чем знаете.
- Љак вам угодно. џ уверен, что вы не можете сделать ничего дурного, вы
всегда были божьим человеком. Љ тому же вы сами менЯ определили сюда.
‡начит, это дело ваше. џ весь ваш.
- ђешено! ’еперь идите за мной. Њы пойдем за ребенком.
- Ђ-а! ’ут, оказываетсЯ, еще и ребенок? - пробормотал ”ошлеван.
Ћн молча последовал за †аном ‚альжаном, как собака за хозЯином.
—ерез полчаса Љозетта, порозовевшаЯ от жаркого огнЯ, спала в постели
старого садовника. †ан ‚альжан надел свой шейный платок и редингот. лЯпа,
переброшеннаЯ через стену, была найдена и подобрана. Џока †ан ‚альжан
облачалсЯ, ”ошлеван снЯл свой наколенник с колокольчиком; повешенный на
гвоздь, рЯдом с корзиной длЯ носки земли, он украшал теперь стену. Њужчины
отогревались, облокотЯсь на стол, на который ”ошлеван положил кусок сыру,
ситник, поставил бутылку вина и два стакана. ’ронув †ана ‚альжана за колено,
старик сказал:
- Ђх, дЯдюшка Њадлен, вы сразу не узнали менЯ! ‚ы спасаете людЯм жизнь
и забываете о них! ќто нехорошо. Ђ они о вас помнЯт. ‚ы - неблагодарный
человек!
ѓлава десЯтаЯ, ‚ ЉЋ’ЋђЋ‰ ђЂ‘‘ЉЂ‡›‚Ђ…’‘џ Ћ ’ЋЊ, ЉЂЉ †Ђ‚…ђ ‘„…‹Ђ‹ ‹Ћ†Ќ“ћ ‘’Ћ‰Љ“
‘обытиЯ, закулисную, так сказать, сторону которых мы только что видели,
произошли при самых простых обстоЯтельствах.
Љогда †ан ‚альжан, арестованный у смертного ложа ”антины, в ту же ночь
скрылсЯ из городской тюрьмы ЊонрейлЯ-Џриморского, полициЯ предположила, что
бежавший каторжник направилсЯ в Џариж. Џариж - водоворот, в котором все
терЯетсЯ. ‚се исчезает в этом средоточии мира, как в глубине океана. Ќет
чащи, котораЯ надежней укрыла бы человека, чем толпа. ќто известно всем
беглецам. Ћни погружаютсЯ в Џариж, словно в пучину; существуют пучины,
спасающие жизнь. Џолиции это тоже известно, и она ищет в Џариже тех, кого
потерЯла в другом месте. €скала она здесь и бывшего мэра ЊонрейлЯ-
Џриморского. †авера вызвали в Џариж, чтобы руководить розысками. Ћн оказал
большую помощь в поимке †ана ‚альжана. …го усердие и сообразительность были
замечены господином абулье, секретарем префектуры при графе Ђнглесе. ‚от
почему господин абулье, и прежде покровительствовавший †аверу, перевел
полицейского надзирателЯ ЊонрейлЯ-Џриморского в парижскую префектуру. ‡десь
†авер оказалсЯ человеком полезным во многих отношениЯх и, надо отдать ему
справедливость, внушил к себе уважение, хотЯ это последнее слово и кажетсЯ
несколько неожиданным, когда речь идет о подобных услугах.
†авер больше не думал о †ане ‚альжане, - гончие, начав травлю нового
волка, забывают о вчерашнем, - как вдруг однажды, в декабре 1823 года,
заглЯнул в газету, хотЯ вообще не читал их; на этот раз †авер, как
монархист, пожелал узнать о подробностЯх торжественного въезда
принца-генералиссимуса в Ѓайону. Љогда он уже дочитывал интересовавшую его
статью, в конце страницы одно имЯ привлекло его внимание - это было имЯ †ана
‚альжана. ‚ газете сообщалось, что каторжник †ан ‚альжан умер; форма этого
сообщениЯ была настолько официальна, что †авер не усомнилсЯ в его
правдивости. Ћн ограничилсЯ замечанием: "‚от уж где запирают накрепко!"
‡атем он отложил газету и перестал думать о †ане ‚альжане.
‘пустЯ некоторое времЯ префектура ‘ены и “азы прислала в полицейскую
префектуру Џарижа донесение о том, что в Њонфермейле похищен ребенок, по
слухам - при странных обстоЯтельствах. „евочка семи или восьми лет, -
говорилось в донесении, - довереннаЯ матерью местному трактирщику, была
похищена незнакомцем; имЯ девочки - Љозетта, она дочь девицы ”антины,
умершей неизвестно когда и в какой больнице. „онесение попало в руки †авера
и заставило его призадуматьсЯ.
€мЯ ”антины было ему знакомо. Ћн припомнил, что †ан ‚альжан заставил
его расхохотатьсЯ, попросив три днЯ отсрочки, чтобы поехать за ребенком этой
девки. ‚спомнил он также, что †ан ‚альжан был арестован в Џариже в тот
момент, когда собиралсЯ сесть в дилижанс, отъезжавший в Њонфермейль.
ЌаблюдениЯ, сделанные тогда же, наводили на мысль, что он воспользовалсЯ
этим дилижансом вторично и что еще накануне он совершил свою первую поездку
в окрестности этого сельца, ибо в самом сельце его не видели. —то ему надо
было в Њонфермейле, никто не мог угадать. ’еперь †авер это понЯл. ’ам жила
дочь ”антины. †ан ‚альжан ездил за ней. € вот ребенка похитил незнакомец.
Љто бы это мог быть? †ан ‚альжан? Ќо †ан ‚альжан умер. Ќикому не говорЯ ни
слова, †авер сел в омнибус, отъезжавший от гостиницы "ЋловЯнное блюдо" в
„ровЯном тупике, и поехал в Њонфермейль. Ћн надеЯлсЯ все привести там в
полную Ясность, но нашел полную неизвестность.
‚ первые дни взбешенные ’енардье болтали о происшедшем. €счезновение
†аворонка наделало в сельце шуму. ЏоЯвились всевозможные версии их рассказа,
превратившегосЯ в конце концов в историю о похищении ребенка. ‘ледствием
этого и было донесение, полученное парижской префектурой. Ђ между тем, когда
досада улеглась, ’енардье благодарЯ своему удивительному инстинкту смекнул,
что не всегда стоит беспокоить прокурора его величества и что жалобы на
"похищение ребенка" прежде всего направЯт на него самого и на множество
темных его дел зоркое полицейское око. ‘вет - вот то, чего больше всего
страшатсЯ совы. € потом, как объЯснит он получение тысЯчи пЯтисот франков?
Ћн резко изменил свое поведение, заткнул жене рот и притворЯлсЯ удивленным,
когда его спрашивали об "украденном ребенке". —то такое? Ћн ничего не
понимает. Ќу, конечно, первое времЯ он жаловалсЯ, что у него так быстро
"отнЯли" его дорогую крошку; он любил ее, и ему хотелось, чтобы она побыла у
него еще денек-другой; но за ней приехал ее "дедушка", что вполне
естественно. Ћн придумал "дедушку", и это производило хорошее впечатление.
€менно в таком виде и услышал эту историю приехавший в Њонфермейль †авер.
"„едушка" заслонил собою †ана ‚альжана.
Ћднако †авер некоторыми вопросами, словно зондом, проверил рассказ
’енардье. "Љто был этот "дедушка" и как его звали? " ’енардье простодушно
отвечал: "Ѓогатый земледелец. ‡овут его, кажетсЯ, ѓильом ‹амбер. џ видел его
паспорт".
‹амбер - фамилиЯ хорошаЯ, внушающаЯ полное доверие. †авер возвратилсЯ в
Џариж. "†ан ‚альжан действительно умер, а Я простофилЯ", - сказал он себе.
Ћн стал уже забывать обо всей этой истории, как вдруг в марте 1824 года
до него дошел слух о какой-то проживающей в квартале ‘ен-Њедар странной
личности, которую окрестили "нищим, который подает милостыню". Ѓолтали,
будто это богатый рантье; имени его никто не знал; жил он с восьмилетней
девочкой, котораЯ помнит только, что она из ЊонфермейлЯ. ЋпЯть Њонфермейль!
ќто заставило †авера насторожитьсЯ. Ѓывший псаломщик, а ныне соглЯдатай под
личиной нищего, которому этот человек подавал милостыню, добавил несколько
подробностей. "ќтот рантье нелюдим, выходит на улицу только по вечерам, ни с
кем не разговаривает, разве только с бедными, ни с кем дела не имеет. Ќа нем
старый желтый редингот стоимостью в несколько миллионов, так как он весь
подбит банковыми билетами". Џоследнее обстоЯтельство подстрекнуло
любопытство †авера. —тобы увидеть вблизи этого фантастического рантье и
вместе с тем чтобы не вспугнуть его, он взЯл однажды у псаломщика его
лохмотьЯ и устроилсЯ на том месте, где старый соглЯдатай, сидЯ каждый вечер
на корточках и гнусавЯ псалмы, следил за прохожими.
"ЏодозрительнаЯ личность" действительно подошла к переодетому †аверу и
подала ему милостыню. †авер поднЯл голову и вздрогнул, решив, что узнал †ана
‚альжана, так же как вздрогнул †ан ‚альжан, когда предположил, что узнал
†авера.
Ќо он мог ошибитьсЯ в темноте: ведь о смерти †ана ‚альжана было
объЯвлено официально; у †авера оставались большие сомнениЯ, а в таких
случаЯх, будучи человеком щепетильным, †авер никогда никого не задерживал.
Ћн дошел следом за стариком до лачуги ѓорбо и тут без особого труда
заставил разговоритьсЯ старуху. ’а подтвердила, что желтый редингот подбит
миллионами, и рассказала о случае с билетом в тысЯчу франков. Ћна "сама его
видела"! Ћна "сама его трогала"! †авер снЯл комнату и в тот же вечер в ней
водворилсЯ. Ћн подошел к двери таинственного жильца в надежде услышать звук
его голосЯ, но †ан Baльжан, заметив сквозь замочную скважину огонек его
свечи, не произнес ни слова и расстроил планы сыщика.
Ќа следующий день †ан ‚альжан решил переехать. ‡вук падениЯ оброненной
им пЯтифранковой монеты привлек внимание старухи, - услышав звон денег, онa
подумала, что жилец собираетсЯ съезжать с квартиры, и поспешила предупредить
†авера. Ќочью, когда †ан ‚альжан вышел, †авер поджидал его, спрЯтавшись со
своими двумЯ помощниками за деревьЯми бульвара.
†авер попросил в префектуре дать ему в помощь людей, но не назвал имени
того, кого надеЯлсЯ изловить. ќто была его тайна, и он не хотел открывать ее
по трем причинам: во-первых, малейшее неосторожное слово могло возбудить
подозрение †ана ‚альжана; во-вторых, наложить руку на старого беглого
каторжника, считающегосЯ умершим, на преступника, который в полицейских
списках числилсЯ в рубрике самых опасных злодеев, было таким блестЯщим
делом, которое старые ищейки парижской полиции не уступили бы новичку, и
†авер боЯлсЯ, что у него отнимут галерника; наконец, артист своего дела,
†авер любил неожиданность. Ћн ненавидел заранее возмещенные удачи, которые
утрачивают благодарЯ разговорам о них свежесть и новизну. Ћн предпочитал
совершать свои самые блестЯщие дела в тиши, а потом внезапно объЯвлЯть о
них.
†авер следовал за †аном ‚альжаном, переходЯ от дерева к дереву, от угла
одной улицы до угла другой, ни на минуту не терЯЯ его из виду. „аже когда
†ан ‚альжан считал себЯ в полной безопасности, †авер не спускал с него глаз.
Џочему же он не задержал †ана ‚альжана? Џотому что он все еще
сомневалсЯ.
Ќе следует забывать, что как раз в ту эпоху полициЯ была ограничена в
своих действиЯх: ее стеснЯла свободнаЯ печать. Ќезаконные аресты, о которых
было напечатано в газетах, наделали шуму, дойдЯ до сведениЯ палат и внушив
робость префектуре. ЏосЯгнуть на свободу личности считалось делом серьезным.
Џолицейские боЯлись ошибитьсЯ; префект возлагал всю ответственность на них;
промах вел за собой отставку. Њожно себе представить, какое впечатление
произвела бы в Џариже следующаЯ заметка, перепечатаннаЯ двадцатью газетами:
"‚чера гулЯвший со своей восьмилетней внучкой седовласый старец, почтенный
рантье, был арестован как беглый каторжник и препровожден в арестный дом"!
Љроме того, повторЯем, †авер был в высшей степени щепетилен; требованиЯ
его совести вполне совпадали с требованиЯми префекта. Ћн действительно
сомневалсЯ.
†ан ‚альжан шел впереди в темноте.
Џечаль, беспокойство, тревога, усталость, новаЯ неожиданнаЯ беда -
вынужденное бегство ночью и поиски убежища длЯ себЯ и длЯ Љозетты,
необходимость приноравливать свои шаги к шагам ребенка незаметно длЯ него
самого настолько изменили походку †ана ‚альжана и придали ему такой
старческий вид, что даже полициЯ в лице †авера могла ошибитьсЯ - и ошиблась.
Ќевозможность подойти поближе, одежда старого эмигранта-наставника,
заЯвление ’енардье, превратившее †ана ‚альжана в "дедушку", наконец,
уверенность в смерти его на каторге - все вместе усиливало нерешительность
†авера.
“ него было возникла мысль потребовать, чтобы старик предъЯвил
документ. Ќо если этот человек не †ан ‚альжан и не старый почтенный рантье,
то, по всей вероЯтности, это один из молодцов, искусно впутанных в темный
клубок парижских преступлений, один из главарей опасной шайки, подающий
милостыню, чтобы прикрыть этим другие свои качества, - старый, испытанный
прием! Љонечно, у него есть сообщники, соучастники, есть квартиры, где он
намеревалсЯ укрытьсЯ. Џетли, которые он делал, кружа по улицам, доказывали,
что это не просто старик. ‡адержать его сразу же - значило бы "зарезать
курицу, несущую золотые Яйца". Џочему бы не повременить? †авер был
совершенно уверен, что он от него не уйдет.
€так, он шел несколько озадаченный, сотни раз спрашиваЯ себЯ, кто же
эта загадочнаЯ личность.
€ лишь на улице Џонтуаз при Ярком свете из кабачка он узнал †ана
‚альжана; теперь сомнений у него уже не оставалось.
‚ этом мире есть два существа, испытывающие равный по силе глубокий
внутренний трепет: мать, нашедшаЯ ребенка, и тигр, схвативший добычу. †авер
ощутил именно такой трепет.
Љак только он уверилсЯ, что перед ним †ан ‚альжан, опасный каторжник,
он подумал о том, что взЯл с собой всего лишь двух помощников и послал за
подкреплением к полицейскому приставу улицы Џонтуаз. Џрежде чем сорвать
ветку терновника, надевают перчатки.
€з-за промедлениЯ и остановки в переулке ђолен длЯ совещаниЯ с
полицейскими †авер чуть было не потерЯл след. Ћднако он быстро сообразил,
что †ан ‚альжан постараетсЯ положить между собою и своими преследователЯми
препЯтствие - реку. Ћн склонил голову и задумалсЯ, подобно ищейке,
обнюхивающей землю, чтобы не сбитьсЯ с пути. ‘ присущим ему непогрешимым
инстинктом †авер пошел прЯмо к Ђустерлицкому мосту и спросил сборщика
пошлины:
- ‚ы не видали мужчину с маленькой девочкой?
- „а, Я взЯл с него два су, - ответил сборщик.
ќтот ответ осветил положение. †авер ступил на мост как раз в ту минуту,
когда †ан ‚альжан, держа Љозетту за руку, переходил освещенное луной
пространство. “видев, что он направилсЯ к ‡еленой дороге, †авер вспомнил о
тупике †анро, представлЯвшем собой ловушку, вспомнил и о единственном выходе
из прЯмой стены на Џикпюс. Ћн, как выражаютсЯ охотники, "обложил зверЯ" тут
же, обходным путем, послав одного из своих помощников стеречь этот выход. Ћн
задержал направлЯвшийсЯ в Ђрсенал длЯ смены караула патруль и заставил его
следовать за собой. ‚ подобной игре солдаты - козыри. Љроме того, есть
правило: хочешь загнать кабана - будь опытным охотником и имей побольше
собак. ЏринЯв все эти меры, представив себе, что †ан ‚альжан зажат между
тупиком справа, полицейским- слева, а сзади - им самим, †авером, он понюхал
табаку.
€ вот началась игра. ќто был момент упоительной сатанинской радости; он
позволил человеку идти впереди себЯ, знаЯ, что человек в его власти, желаЯ
по возможности отдалить момент ареста и наслаждаЯсь сознанием, что этот с
виду свободный человек на самом деле пойман. Ћн обволакивал его
сладострастным взглЯдом паука, позволЯющего мухе полетать, или кота,
позволЯющего мыши побегать. Љогти и клешни ощущают чудовищную чувственную
радость, порождаемую барахтаньем животного в их мертвой хватке. Љакое
наслаждение - душить!
†авер ликовал! Џетли его сети были надежны. Ћн был уверен в успехе;
оставалось сжать кулак.
Љак бы ни был решителен и силен, как бы ни был охвачен решимостью
отчаЯниЯ †ан ‚альжан, †аверу, у которого была столь многочисленнаЯ свита,
мысль о сопротивлении беглеца казалась невозможной.
Ћн медленно подвигалсЯ вперед, обыскиваЯ и обшариваЯ по пути все углы и
закоулки, словно карманы вора.
Љогда же он достиг центра паутины, то мухи там не оказалось.
‹егко себе представить его Ярость.
Ћн расспросил своего дозорного, стерегшего ЏрЯмую стену и Џикпюс. ’от,
находЯсь безотлучно на своем посту, не видел, чтобы здесь проходил мужчина.
‘лучаетсЯ, что олень уже взЯт за рога - и вдруг его как не бывало; он
уходит, хотЯ бы даже всЯ свора собак повисла на нем. ’ут самые опытные
охотники разводЯт руками. „аже „ювивье, ‹иньивиль и „епрез - и те не знают,
что сказать. Ћдна из таких неудач заставила Ђртонжа воскликнуть: "ќто не
олень, а оборотень!"
‘ейчас †авер охотно повторил бы этот возглас.
…го разочарование больше походило на бессильную Ярость.
Љак Ќаполеон допустил ошибки в войне с ђоссией, Ђлександр - в войне с
€ндией, –езарь - в африканской войне, Љир - в скифской, так и †авер допустил
ошибки в походе на †ана ‚альжана. †авер, быть может, сделал промах, медлЯ
признать в нем бывшего каторжника. …му следовало доверитьсЯ первому
впечатлению. †авер сделал промах, не арестовав его прЯмо на месте, в лачуге
ѓорбо. Ћн сделал промах, не арестовав его на улице Џонтуаз, когда
окончательно удостоверилсЯ, что это †ан ‚альжан. Ћн сделал промах, совещаЯсь
на перекрестке ђолен со своими помощниками, облитый Ярким лунным светом.
Љонечно, обмен мнениЯми полезен; не мешает знать и выспросить, что думают
ищейки, заслуживающие довериЯ. Ќо охотник, преследующий таких беспокойных
животных, как волк и каторжник, должен быть очень предусмотрительным. †авер,
озабоченный тем, чтобы пустить гончих по верному следу, вспугнул зверЯ, дав
ему учуЯть свору и скрытьсЯ. Ћсновной промах †авера заключалсЯ в том, что,
напав на Ђустерлицком мосту на след †ана ‚альжана, он повел страшную и
вместе с тем детскую игру, стараЯсь удержать такого человека, как †ан
‚альжан, на кончике нити. †авер мнил себЯ сильнее, чем он был на самом деле;
он решил, что может поиграть в кошки-мышки со львом. ‚ то же времЯ †авер
думал, что он недостаточно силен, когда счел необходимым послать за
подкреплением. ђоковаЯ предусмотрительность, повлекшаЯ за собою потерю
драгоценного времени! •отЯ †авер и совершил все эти ошибки, все же он
оставалсЯ одним из самых знающих и исполнительных сыщиков, когда-либо
существовавших на свете. Ћн в полном смысле слова был тем, что на охотничьем
Языке называетсЯ "выжлец". Ќо кто же без греха?
€ на великих стратегов находит затмение.
Џодобно тому, как множество свитых бечевок образуют канат, нередко
огромнаЯ глупость ЯвлЯетсЯ всего лишь суммой глупостей мелких. ђассучите
канат, бечеву за бечевой, рассмотрите, каждую в отдельности, мельчайшие
решающие причины, приведшие к большой глупости, и вы легко поймете все. "€
только-то", - скажете вы. Ќо скрутите, свЯжите их снова - и вы увидите, как
это страшно. ќто Ђттила, который стоит в нерешительности между Њарцианом на
‚остоке и ‚алентинианом на ‡ападе: это Ђннибал, который мешкает в Љапуе; это
„антон, засыпающий в Ђрсисе-на-Ћбе.
Љак бы то ни было, когда †авер увидел, что †ан ‚альжан ускользнул от
него, он не потерЯл головы. Џолный уверенности, что бежавший от полицейского
надзора каторжник не мог уйти далеко, он расставил стражу, устроил западни и
засады и всю ночь рыскал по кварталу. Џервое, что ему бросилось в глаза, это
непорЯдок с уличным фонарем: его веревка была обрезана. Ћднако эта важнаЯ
улика ввела его в заблуждение и заставила направить поиски в сторону тупика
†анро. ‚ этом тупике встречаютсЯ довольно низкие стены, выходЯщие в сады,
которые прилегают к огромным невозделанным участкам земли. Џо-видимому, †ан
‚альжан бежал в этом направлении. …сли бы он забежал в тупик †анро подальше,
это было бы его гибелью. †авер так тщательно обшарил сады и участки, словно
искал иголку.
Ќа рассвете он оставил двух сметливых людей на страже, а сам вернулсЯ в
префектуру, устыженный, словно пойманный вором сыщик.
* ЉЌ€ѓЂ …‘’Ђџ. ЊЂ‹›‰ Џ€ЉЏћ‘ *
ѓлава перваЯ. “‹€–Ђ Џ€ЉЏћ‘, ЌЋЊ…ђ 62
Џолвека назад ворота дома номер 62 по улице Њалый Џикпюс ничем не
отличались от любых ворот. ‡а этими воротами, по обыкновению гостеприимно
полуоткрытыми, не было ничего мрачного: там виднелсЯ двор, окруженный
стенами, увитыми виноградом, да слонЯвшийсЯ по двору привратник. Ќад стеной,
в глубине, можно было заметить высокие деревьЯ. Љогда луч солнца оживлЯл
двор, а стаканчик вина оживлЯл привратника, трудно было пройти мимо дома
номер 62 по улице Њалый Џикпюс, не уносЯ с собой представлениЯ о чем-то
радостном. Ћднако место, промелькнувшее перед вашими глазами, было мрачное
место.
Џорог встречал вас улыбкой; дом молилсЯ и стенал.
…сли вам удавалось пройти мимо привратника, - что было отнюдь не
просто, вернее почти длЯ всех невозможно, ибо существовало некое "‘езам,
откройсЯ!", которое следовало знать, - итак, если вам удавалось миновать
привратника, то вы входили направо, в маленькие сенцы, откуда вела наверх
лестница, словно сдавленнаЯ между двумЯ стенами и такаЯ узкаЯ, что
подниматьсЯ по ней мог только один человек; если эта лестница не отвращала
вас своей канареечного цвета окраской и коричневым плинтусом, если вы
отваживались поднЯтьсЯ по ней, то, пройдЯ первую площадку, затем вторую, вы
попадали в коридор второго этажа, где клееваЯ желтаЯ краска и коричневый
плинтус продолжали вас преследовать с каким-то спокойным ожесточением.
‹естница и коридор освещались двумЯ великолепными окнами. Љоридор делал
поворот и становилсЯ темным. …сли вы огибали этот мыс, то, пройдЯ несколько
шагов, оказывались перед дверью, тем более таинственной, что она не была
заперта. ’олкнув ее, вы попадали в маленькую квадратною комнату размером
около шести футов, с плиточным полом, вымытую, чистую, холодную, оклеенною
светло-желтыми обоЯми с зелеными цветочками, по пЯтнадцати су за рулон.
Ѓледный хмурый свет проникал слева, сквозь маленькие стекла большого
решетчатого окна почти во всю ширину стены. ‚ы оглЯдываетесь, но никого не
видите; прислушиваетесь, но ни шагов, ни звука голоса не слышите. ‘тены
голы, комната ничем не обставлена; даже стула, и того нет.
‚ы снова оглЯдываетесь и замечаете в стене, напротив двери,
четырехугольное отверстие приблизительно в квадратный фут, забранное
железной решеткой из пересекающихсЯ черных крепких узловатых прутьев,
образующих мелкие квадраты - Я бы даже сказал, почти петли, примерно дюйма в
полтора по диагонали ‡еленые цветочки светло-желтых обоев спокойно и ровно
тЯнутсЯ до этих железных прутьев, не пугаЯсь соседства и не разлетаЯсь от
него вихрем во все стороны. …сли предположить, что нашлось бы живое существо
такой удивительной худобы, котораЯ позволила бы ему попытатьсЯ влезть или
вылезть сквозь это квадратное отверстие, то решетка все равно помешала бы
этому. Ќо если она служила преградой телу, то не препЯтствовала взглЯду,
иными словами - душе. Љазалось, это было предусмотрено, ибо за решеткой, но
не совсем вплотную к ней была вделана в стену жестЯнаЯ пластинка, всЯ
пробитаЯ дырочками, более мелкими, чем в шумовке. ‚низу в этой пластинке
была прорезана щель, точь-в-точь как в почтовом Ящике. Ќаправо от
зарешеченного отверстиЯ висел проволочный шнур, прикрепленный к рычажку
звонка.
…сли за этот шнурок дергали, то звонил колокольчик, и тогда где-то
совсем близко раздавалсЯ голос, заставлЯвший вас вздрогнуть.
- Љто там? - спрашивал голос.
ќто был нежный женский голос, такой нежный, что казалсЯ скорбным.
Ќо здесь необходимо было знать магическое слово. …сли вы его не знали,
то голос умолкал, и стена вновь погружалась в безмолвие, словно по другую ее
сторону царила могильнаЯ, потревоженнаЯ вами на мгновение тьма.
…сли же магическое слово вам было известно, то голос говорил:
- ‚ойдите направо.
’огда вы замечали направо, против окна, дверь с застекленной верхней
рамой, выкрашенную в серый цвет. ‚ы нажимали дверную ручку, переступали
порог и испытывали точно такое же впечатление, как если бы вошли в ложу
бенуара, когда решетка еще не опущена, а люстра не зажжена. „ействительно,
вы как будто попадали в узкую театральную ложу, еле освещенную скупым
светом, льющимсЯ сквозь стеклЯнную дверь, с двумЯ старыми стульЯми и
растрепанной циновкой, - в настоЯщую ложу с высоким, по грудь, барьером, к
которому была прибита сверху пластинка черного дерева. ќта ложа была забрана
решеткой; только не деревЯнной позолоченной решеткой, как в Ћпере, но
уродливой, грубо, кое-как сколоченной решетчатой рамой из железных брусьев,
прикрепленных к стене огромными скрепами, похожими на сжатые кулаки.
Ќесколько мгновений спустЯ, когда вы начинали привыкать к этому
полумраку подвала, вы пытались проникнуть взглЯдом за решетку. Ќо не дальше
как в шести дюймах за нею перед вами вставала преграда из черных ставен,
свЯзанных и укрепленных деревЯнными перекладинами светло-коричневого цвета.
’о были складные ставни, состоЯвшие из длинных и тонких полос, закрывавших
всю решетку. Ћни всегда были закрыты.
‘пустЯ несколько минут за ставнЯми раздавалсЯ голос:
- џ здесь. —то вам угодно?
ќто был голос той, которую вы любили, а порою той, которую вы обожали.
Ќо вы никого не видели. ‘лышно было лишь едва уловимое дыхание. Љазалось,
вам вещает дух, заклинаниЯми вызванный из могилы.
Џри благоприЯтных длЯ вас условиЯх, что случалось очень редко, одна из
узких полос какой-нибудь ставни приоткрывалась, и дух превращалсЯ в видение.
‡а решеткой, за ставнЯми, вы различали, насколько это допускала решетка,
чью-то голову, вернее, рот и подбородок; все остальное было скрыто черным
покрывалом. ‚ы видели черный апостольник и смутные очертаниЯ фигуры,
закутанной в черный саван. ѓолова говорила с вами, но не смотрела на вас и
не улыбалась.
Џадавший из-за вашей спины свет был рассчитан на то, чтобы вы видели
фигуру светлой, а она вас - темным. Ћсвещение было символическим.
‚аш взор силитсЯ проникнуть сквозь отверстие. ЏлотнаЯ мгла окутывает
фигуру в трауре. ‚аши глаза стараютсЯ разглЯдеть во мгле, что окружает это
видение. Ќо вскоре вы убеждаетесь, что разглЯдеть ничего нельзЯ. ‚ы видите
ночь, пустоту, тьму, зимний туман, смешанный с испарениЯми, исходЯщими от
могил; вокруг жуткий покой, тишина, в которой ничего нельзЯ уловить, даже
вздоха, мрак, в котором ничего нельзЯ различить, даже призрака.
‚ы видите внутренность монастырЯ.
ќто внутренность угрюмого и сурового дома, именуемого монастырем
бернардинок Ќеустанного поклонениЯ. ‹ожа, где вы находитесь, - приемнаЯ.
ѓолос, который вы услышали, - голос дежурной послушницы, всегда неподвижно
сидЯщей за стеной, возле квадратного отверстиЯ, и защищенной, словно двойным
забралом, железной решеткой и жестЯной пластинкой с множеством отверстий.
‚ приемной было окно, выходившее на свет божий, а внутри монастырЯ ни
одного окна не было, - вот почему в забранной решеткой ложе царил такой
мрак. ‚зоры мирЯн не смели проникать в это свЯщенное место.
Ћднако по ту сторону мрака был свет; в смерти таилась жизнь. •отЯ Њалый
Џикпюс был самым строгим из всех монастырей, мы постараемсЯ проникнуть туда,
поможем проникнуть туда и читателю и расскажем, не переступаЯ границ
дозволенного, о том, чего никогда ни один рассказчик не видел, а потому и не
мог рассказать.
ѓлава втораЯ. “‘’Ђ‚ ЊЂђ’€ЌЂ ‚…ђѓЂ
ќтот монастырь, существовавший задолго до 1824 года на улице Њалый
Џикпюс, был общиной бернардинок, соблюдавших устав Њартина ‚ерга.
‘ледовательно, эти бернардинки принадлежали не к Љлерво - как
бернардинцы, но к ‘ито - как бенедиктинцы; иными словами, их покровителем
был не свЯтой Ѓернар, а свЯтой Ѓенедикт.
Љто когда-либо перелистывал старые фолианты, тот знает, что Њартин
‚ерга основал в 1425 году конгрегацию бернардинок-бенедиктинок, главнаЯ
церковь которой находилась в ‘аламанке, а подчиненнаЯ ей - в Ђлкале.
ЉонгрегациЯ разветвилась по всем католическим странам …вропы.
‘лиЯние одного ордена с другим не представлЯло ничего необычайного длЯ
латинской церкви. ’олько с одним орденом св. Ѓенедикта, о котором идет речь,
свЯзаны, не считаЯ конгрегации с уставом Њартина ‚ерга, еще четыре
конгрегации: две в €талии - Њонте-Љассини и св. ћстины Џадуанской; две во
”ранции - Љлюни и ‘ен-Њор, и еще девЯть орденов - ‚аломброза, ѓрамон,
целестинцы, камальдульцы, картезианцы, смиренные, орден Њасличной горы,
орден св. ‘ильвестра и, наконец, ‘ито; ‘ито, ЯвлЯвшийсЯ длЯ других
орденом-стволом, представлЯл собою отпрыск ордена св. Ѓенедикта. Ћснование
‘ито св. ђобертом, аббатом Њолемским в епархии ‹ангр, восходит к 1098 году.
Ћднако св. Ѓенедикт еще в 529 году, в возрасте семнадцати лет, изгнал
дьЯвола, жившего в древнем Ђполлоновом храме и удалившегосЯ потом в пустыню
‘убиако (он был тогда стар; уж не пожелал ли он стать отшельником?).
Џосле устава кармелиток, которые должны ходить босыми, носить
нагрудники, сплетенные из ивовых прутьев, и никогда не садитьсЯ, самым
суровым ЯвлЯетсЯ устав бернардинок-бенедиктинок Њартина ‚ерга. Ћни носЯт
черную одежду и апостольник, который, согласно велению св. Ѓенедикта,
доходит им до подбородка. ‘аржевое платье с широкими рукавами, широкое
шерстЯное покрывало, апостольник, доходЯщий до подбородка и срезанный
четырехугольником на груди, головнаЯ повЯзка, спускающаЯсЯ до самых глаз, -
вот их одежда. ‚се - черное, кроме белой головной повЯзки. Џослушницы носЯт
такую же одежду, но только белую. ЏринЯвшие монашеский обет носЯт на поЯсе
четки.
Ѓернардинки-бенедиктинки Њартина ‚ерга соблюдают "неустанное
поклонение", так же как бенедиктинки, называемые сестрами ‘вЯтого причастиЯ,
которым в начале этого столетиЯ принадлежали в Џариже два монастырЯ: один в
’ампле, другой на Ќовой ‘ент-†еневьевской улице. Ћднако орден бернардинок-
бенедиктинок Њалого Џикпюса, о которых идет речь, был совершенно не похож
на орден сестер ‘вЯтого причастиЯ, обосновавшихсЯ на Ќовой ‘ент-
†еневьевской улице и в ’ампле. ‚ их уставах было множество различий;
различна была и одежда. Ѓернардинки-бенедиктинки Њалого Џикпюса носили
черные апостольники, бенедиктинки ‘вЯтого причастиЯ и с Ќовой ‘ент-
†еневьевской улицы - белые; кроме того, у них на груди висело серебрЯное
или медное позолоченное изображение чаши со свЯтыми дарами, приблизительно в
три дюйма длиной. Њонахини Њалого Џикпюса этого изображениЯ чаши со свЯтыми
дарами не носили. Ћбщее длЯ монастырЯ Њалый Џикпюс и длЯ монастырЯ ’ампль
неустанное поклонение отнюдь не мешает этим двум орденам быть совершенно
разными. ’олько в соблюдении одного этого правила и заключаетсЯ сходство
сестер ‘вЯтого причастиЯ и бернардинок Њартина ‚ерга, подобно двум другим,
резко отличным один от другого и порой даже враждующим орденам: итальЯнской
Ћратории, основанной ”илиппом де Ќери во ”лоренции, и французской Ћратории,
основанной Џьером де Ѓерюль в Џариже, которые тем не менее сходЯтсЯ в
ревностном изучении и прославлении всех тайн, относЯщихсЯ к детству, жизни и
смерти €исуса •риста, а также ЏресвЯтой девы. ЋраториЯ парижскаЯ притЯзала
на первенство, ибо ”илипп де Ќери был только свЯтым, тогда как Џьер де
Ѓерюль был еще и кардиналом.
‚ернемсЯ к суровому испанскому уставу Њартина ‚ерга.
Ѓернардинки-бенедиктинки, соблюдающие этот устав, весь год едЯт
постное, постом и в многие другие показанные им дни вообще воздерживаютсЯ от
пищи, встают, прерываЯ первый крепкий сон, чтобы между часом и тремЯ ночи
читать молитвенник и петь утреню. ‚есь год они спЯт на грубых простынЯх и на
соломе, никогда не топЯт печей, не моютсЯ, каждую пЯтницу подвергают себЯ
бичеванию, соблюдают обет молчаниЯ, разговаривают между собой лишь во времЯ
короткого отдыха и в течение полугода - от 14 сентЯбрЯ, праздника
‚оздвиженьЯ, и до Џасхи - носЯт рубашки из колючей шерстЯной материи.
Џолгода - это послабление, по уставу их следует носить весь год; но
шерстЯнаЯ рубашка, невыносимаЯ во времЯ летней жары, вызывала лихорадку и
нервные судороги. Ќадо было ограничить ношение такой одежды. Ќо даже при
этом послаблении, когда монахини 14 сентЯбрЯ вновь облачаютсЯ в эти рубашки,
их все равно несколько дней лихорадит. Џослушание, бедность, целомудрие,
безвыходное пребывание в монастырских стенах - вот их обеты, отЯгченные к
тому же уставом.
ЌастоЯтельница избираетсЯ сроком на три года монахинЯми, которые
называютсЯ "матери -изборщицы", ибо они имеют в капитуле право решающего
голоса. ЌастоЯтельница может быть избрана вновь только дважды; таким
образом, самый долгий допустимый срок правлениЯ настоЯтельницы - девЯть лет.
Њонахини никогда не видЯт свЯщенника, совершающего богослужение, так
как он всегда закрыт от них саржевым занавесом девЯти футов высотой. ‚о
времЯ проповеди, когда свЯщеннослужитель стоит на амвоне, они опускают на
лицо покрывала. Ћни всегда должны говорить тихо, ходить, опустив глаза долу,
с поникшей головой. ‹ишь один мужчина пользуетсЯ правом доступа в монастырь
- это архиепископ, стоЯщий во главе епархии.
‚прочем, еще садовник; но садовник - старик; чтобы он всегда был в саду
один, а монахини были предупреждены о его присутствии, дабы избежать с ним
встречи, к его колену привЯзывают бубенчик.
Њонахини подчинЯютсЯ настоЯтельнице, и подчинение их беспредельно и
беспрекословно. ќто каноническаЯ духовнаЯ покорность во всей ее
самоотреченности. Ћни повинуютсЯ, словно голосу •риста, ut uoci Christi,
жесту, малейшему знаку, ad nutum, ad primum signum, повинуютсЯ немедленно, с
радостью, с решимостью, со слепым послушанием, prompte, hilariter,
perseveranter et caeca quadam obedientia, словно подпилок в руке рабочего,
quasi limam in manibus fabri, и не имеют права ни читать, ни писать без
особого разрешениЯ - legere vel scribere non addiscerit sine expressa
superioris licentia.
ЉаждаЯ из них совершает то, что называетсЯ искуплением. €скупление -
это раскаЯние во всех грехах, во всех ошибках, во всех провинностЯх, во всех
насилиЯх, во всех несправедливостЯх, во всех преступлениЯх, совершаемых на
земле. Џоследовательно, в продолжение двенадцати часов, от четырех часов
пополудни и до четырех часов утра или от четырех часов утра до четырех часов
пополудни, сестра-монахинЯ, совершающаЯ "искупление", стоит на коленЯх на
каменном полу перед свЯтыми дарами, скрестив на груди руки, с веревкой на
шее. Љогда она уже больше не в силах преодолеть усталость, она ложитсЯ
ничком, крестообразно раскинув руки; это все, что она может себе позволить.
‚ таком положении она молитсЯ за всех грешников мира. ‚ этом есть почти
божественное величие.
’ак как этот обрЯд исполнЯетсЯ у столба, на котором горит свеча, то в
монастыре так же часто говоритсЯ "совершать искупление", как и "стоЯть у
столба". Њонахини из смирениЯ даже предпочитают последнюю формулу,
заключающую в себе мысль о каре и унижении.
"‘овершать искупление" ЯвлЯетсЯ делом, поглощающим всю душу. ‘естра,
стоЯщаЯ у столба, не обернетсЯ, даже если сзади ударит молниЯ.
Љроме того, перед свЯтыми дарами постоЯнно находитсЯ другаЯ
коленопреклоненнаЯ монахинЯ. ‘тоЯние длитсЯ час. Њонахини сменЯютсЯ, как
солдаты на карауле. ‚ этом-то и заключаетсЯ неустанное поклонение.
ЌастоЯтельницы и монахини носЯт почти всегда имена, отмечающие
какое-нибудь исключительно важное событие из жизни €исуса •риста, а не имена
свЯтых или мучениц, например: мать ђождество, мать ‡ачатие, мать ‚ведение,
мать ‘трасти господни. ‚прочем, имена в честь свЯтых не воспрещены.
…сли ты на них смотришь, то видишь только их рот. “ всех желтые зубы.
‡убнаЯ щетка никогда не проникала в монастырь. —истить зубы - значит ступить
на вершину той лестницы, у подножиЯ которой начертано: погубить свою душу.
Ћни не говорЯт моЯ или мой. “ них нет ничего своего, и они ничем не
должны дорожить. ‚сЯкую вещь они называют наша, например: наше покрывало,
наши четки; даже о своей рубашке они скажут: "наша рубашка". €ногда они
привыкают к какому-нибудь небольшому предмету: молитвеннику, свЯтыне,
образку. Ќо как только они замечают, что начинают дорожить этим предметом,
они обЯзаны отдать его. Ћни вспоминают слова св. ’ерезы, которой одна
знатнаЯ дама во времЯ своего пострижениЯ сказала: "Џозвольте мне послать за
Ѓиблией - ею Я очень дорожу". - "Ђ! ’ак вы чем-то дорожите? ’огда не идите к
нам".
‚сем монахинЯм воспрещаетсЯ затворЯть свои двери, иметь свой уголок,
свою комнату. Љельи должны быть всегда открыты. Љогда одна монахинЯ
обращаетсЯ к другой, она произносит: "•вала и поклонение свЯтым дарам
престола!" Ђ другаЯ отвечает: "‚о веки веков". ’о же самое повторЯетсЯ,
когда одна монахинЯ стучит в келью другой. …два она прикоснетсЯ к двери, а
уж из кельи кроткий голос поспешно отвечает: "‚о веки веков!" Љак всЯкий
обрЯд, это, в силу привычки, делаетсЯ машинально; часто одна отвечает: "‚о
веки веков" еще до того, как перваЯ успела произнести: "•вала и поклонение
свЯтым дарам престола", тем более что это довольно длиннаЯ фраза. “
визитандинок входЯщаЯ произносит: Ђvе Maria {"ђадуйсЯ, ЊариЯ" (лат.) -
первые слова молитвы.}, а та, к кому входЯт, отвечает: Gratia plena
{"ЃлагодатнаЯ" (лат.) - буквально, иcпoлненнaЯ благодати, прелести
(продолжение той же молитвы).}. ќто их приветствие, которое действительно
"исполнено прелести".
Љаждый час в монастырской церкви слышатсЯ три удара колокола. Џо этому
сигналу настоЯтельница, матери-изборщицы, сестры, принЯвшие монашеский обет,
послушницы, служки, белицы прерывают свою речь, мысль, дела и все вместе
произносЯт, если пробило, например, пЯть часов: "‚ пЯть часов и на всЯкий
час хвала и поклонение свЯтым дарам престола!" …сли пробило восемь: "‚
восемь часов и на всЯкий час" и т. д., смотрЯ по тому, какой час прозвонил
колокол.
ќтот обычай, преследующий цель прерывать мысль и неустанно направлЯть
ее к богу, существует во многих общинах; видоизменЯетсЯ лишь форма. ’ак,
например, в общине Њладенца €исуса говорЯт: "‚ этот час и на всЯкий час да
пламенеет в сердце моем любовь к €исусу!"
Ѓенедиктинки-бернардинки Њартина ‚ерга, затворницы Њалого Џикпюса, вот
уже пЯтьдесЯт лет совершают службу торжественно, придерживаЯсь строгого
монастырского распева, и всегда полным голосом в продолжение всей службы.
‚сюду, где в требнике стоит звездочка, они делают паузу и тихо произносЯт:
"€исус, ЊариЯ, €осиф". ‡аупокойную службу они поют на низких нотах, едва
доступных женскому голосу. ‚печатление получаетсЯ захватывающее и
трагическое.
Њонахини Њалого Џикпюса устроили под главным алтарем церкви склеп,
чтобы хоронить в нем сестер своей общины. Ћднако "правительство", как они
говорЯт, не разрешило, чтобы туда опускали гробы. ’аким образом, после
смерти они покидали монастырь. ќто огорчало и смущало их, как нарушение
устава.
Ћни выхлопотали право, хоть и в слабое себе утешение, быть погребенными
в особый час, в особом уголке старинного кладбища ‚ожирар, расположенного на
земле, некогда принадлежавшей общине.
Џо четвергам монахини выстаивают позднюю обедню, вечерню и все
церковные службы точно так же, как и в воскресенье. Љроме того, они
тщательно соблюдают все малые праздники, о которых люди светские и понЯтиЯ
не имеют, установленные щедрой рукою церкви когда-то во ”ранции и до сих пор
еще устанавливаемые ею в €спании и в €талии. —асы стоЯниЯ монахинь
бесконечны. —то же касаетсЯ количества и продолжительности молитв, то лучшее
представление о них дают наивные слова одной монахини: "Њолитвы белиц тЯжки,
молитвы послушниц тЯжелее, а молитвы принЯвших постриг еще тЯжелее".
ђаз в неделю созываетсЯ капитул, где председательствует настоЯтельница
и присутствуют матери-изборщицы. ‚се монахини поочередно опускаютсЯ перед
ними на колени на каменный пол и каютсЯ вслух в тех провинностЯх и грехах,
которые они совершили в течение недели. Џосле исповеди матери-изборщицы
совещаютсЯ и во всеуслышание налагают епитимью.
Љроме исповеди вслух, во времЯ которой перечислЯютсЯ все сколько-нибудь
серьезные грехи, существует так называемый повин длЯ малых прегрешений.
ЏовинитьсЯ - значит пасть ниц перед настоЯтельницей во времЯ богослужениЯ и
оставатьсЯ в этом положении до тех пор, пока та, которую величают не иначе,
как "матушка", не даст понЯть кающейсЯ, постучав пальцем по церковной
скамье, что та может встать. ‚инЯтсЯ во всЯких пустЯках: разбили стакан,
разорвали покрывало, случайно опоздали на несколько секунд к богослужению,
сфальшивили, когда пели в церкви, и т. д. Џовин совершаетсЯ добровольно;
повинница (это слово здесь этимологически вполне оправданно) сама обвинЯет
себЯ и сама выбирает длЯ себЯ наказание. ‚ праздники и воскресные дни четыре
клирошанки поют псалмы перед большим аналоем с четырьмЯ столешницами.
Ћднажды какаЯ-то клирошанка при пении псалма, начинавшегосЯ с …ссе {‘ей
(лат.).}, громко взЯла вместо …ссе три ноты - ut, si, sol; за свою
рассеЯнность она должна была приносить повин в продолжение всей службы. ѓрех
ее усугубило то, что весь капитул рассмеЯлсЯ.
Љогда какую-нибудь монахиню вызывают в приемную, то, будь это даже сама
настоЯтельница, она, как мы уже упоминали, опускает покрывало так, что виден
лишь ее рот.
’олько настоЯтельница имеет право общатьсЯ с посторонними. Џрочие могут
видетьсЯ с ближайшими родственниками, и то редко. …сли изредка кто-либо из
посторонних выразит желание повидать монахиню, которую знавал или любил в
миру, то ему приходитсЯ вести длительные переговоры. …сли разрешениЯ о
свидании просит женщина, то его иногда дают; монахинЯ приходит, и
посетительница беседует с ней через ставни, которые открываютсЯ лишь длЯ
матери или длЯ сестры. ‘амо собой разумеетсЯ, мужчинам в подобной просьбе
отказывают.
’аков устав св. Ѓенедикта, строгость которого еще усилил Њартин ‚ерга.
ќти монахини не веселы, не свежи, не румЯны, какими часто бывают
монахини других орденов. Ћни бледны и суровы. Њежду 1825 и 1830 годом три из
них сошли с ума.
‚ этом монастыре надо по крайней мере два года, а иногда и четыре,
пробыть белицей и четыре года послушницей. ђедко кто принимает великий
постриг ранее двадцати трех - двадцати четырех лет. Ѓернардинки-
бенедиктинки из конгрегации Њартина ‚ерга не допускают в свой орден вдов.
‚ кельЯх они разнообразными и ведомыми им одним способами предаютсЯ
умерщвлению плоти, о чем они никому не должны говорить.
‚ тот день, когда послушница принимает постриг, она облачаетсЯ в свой
лучший нарЯд, голову ей убирают белыми розами, помадЯт волосы, завивают их;
затем она простираетсЯ ниц; на нее набрасывают большое черное покрывало и
читают над ней отходную. ‡атем монахини становЯтсЯ в два рЯда: один, проходЯ
мимо нее, печально поет: "Ќаша сестра умерла", а другой отвечает ликующе:
"†ива во €исусе •ристе!"
‚ описываемую нами эпоху при монастыре существовал закрытый пансион.
‚оспитанницы пансиона девушки благородного происхождениЯ и почти все
богатые; среди них находились девицы ‘ент-Ћлер, Ѓелиссен и одна англичанка,
носившаЯ знатную католическую фамилию ’альбот. „евушкам, воспитываемым
монахинЯми в четырех стенах, прививалось отвращение к миру и к светскому
кругу интересов. Ћдна из них как-то сказала нам: "Џри виде мостовой Я всЯ
содрогалась". Ћни носили голубые платьЯ и белые чепчики, на груди у них
приколото было изображение ‘вЯтого духа из золоченого серебра или меди. Џо
большим праздникам, как, например, в день св. Њарты, в знак особой милости
они удостаивались величайшего счастьЯ - облачатьсЯ в монашескую одежду,
целый день выстаивать службы и совершать обрЯды по уставу св. Ѓенедикта.
‚начале монахини давали им свои черные одежды. Ћднако настоЯтельница
запретила давать одежду, сочтЯ это делом богопротивным. ќто разрешалось
только послушницам. ‹юбопытно, что исполнение роли монахинь, допускаемое и
поощрЯемое в монастыре, несомненно, с тайной целью вербовать новообращенных
и вызывать в этих детЯх влечение к монашеской жизни, доставлЯло
воспитанницам истинное удовольствие и душевный отдых. Ћни просто-напросто
забавлЯлись. ќто было ново, это их развлекало. ЌаивнаЯ детскаЯ забава
бессильна, однако, убедить нас, мирЯн, в том, что держать в руках
кропильницу и часами стоЯть перед аналоем, самозабвенно распеваЯ псалмы, -
величайшее блаженство.
‚оспитанницы исполнЯли все монастырские правила, за исключением
умерщвлениЯ плоти. €ные, по выходе из монастырЯ и будучи уже несколько лет
замужем, не могли отвыкнуть от того, чтобы не произнести скороговоркой: "‚о
веки веков!" всЯкий раз, когда стучались к ним в дверь. Љак и монахини,
воспитанницы виделись с родными только в приемной. „аже матери и те не имели
права целовать их. ‚от образец подобной строгости. Љак-то одну воспитанницу
посетила ее мать в сопровождении трехлетней дочери. ‚оспитанница плакала, ей
очень хотелось обнЯть свою сестренку. ЌельзЯ. Ћна умолЯла позволить девочке
хотЯ бы просунуть ручку сквозь прутьЯ решетки, чтобы она могла ее
поцеловать. Ќо и в этом ей было отказано, отказано почти с негодованием.
€ все же девушки оставили о себе в этой суровой обители много
прелестных воспоминаний.
‚ определенные часы монастырь словно начинал искритьсЯ детским
весельем. ‡вонили к рекреации. Ћдна из дверей поворачивалась на своих
петлЯх. Џтицы щебетали: "—удесно! Ђ вот и дети!" Џоток юности заливал сад,
выкроенный крестом, точно саван. ‘иЯющие личики, белые лобики, невинные
глазки, блещущие радостным светом, - все краски утренней зари расцветали во
мраке. Џосле псалмопений, благовеста, похоронного звона, богослужений
внезапно раздавалсЯ шум нежнее гудениЯ пчелок, - то шумели девочки!
ђаспахивалсЯ улей весельЯ, и каждаЯ несла в него свой мед. €грали,
перекликались, собирались кучками, бегали; в уголках стрекотали прелестные
белозубые ротики; черные рЯсы издали надзирали за смехом, тени наблюдали за
солнечными лучами. Ќу и пусть себе! Љругом все лучилось и все смеЯлось. Ќа
долю этих мрачных стен тоже выпадали ослепительные минуты. Ћни
присутствовали при этом кружении пчелиного роЯ, как бы слегка посветлев от
бьющей ключом радости. ’очно дождь розовых лепестков проливалсЯ над трауром.
„евочки резвились под присмотром монахинь - взор праведных не смущает
невинных. ЃлагодарЯ детЯм в веренице строгих часов был час простодушного
весельЯ. Њладшие прыгали, старшие плЯсали. Ќебесной чистотой веЯло от этих
детских игр. Ќет ничего более очаровательного и ничего более
величественного, чем зрелище свежих, распускающихсЯ душ. ѓомер вместе с
Џерро охотно пришли бы похохотать сюда, в этот мрачный сад, где царили
юность, здоровье, шум, крики, беспечность, радость и счастье, способные
развеселить всех прабабок - из эпопеи и из побасенок, из дворцов и хижин,
начинаЯ с ѓекубы и кончаЯ бабушкой из старых сказок.
‚ этой обители, быть может, чаще, чем где бы то ни было, слышались те
детские "словечки", в которых так много очарованиЯ и которые заставлЯют нас
задумчиво улыбатьсЯ. €менно в этих четырех мрачных стенах однажды пЯтилетнЯЯ
девочка воскликнула: "Њатушка! Ћдна старшаЯ только что сказала, что мне
осталось пробыть здесь только девЯть лет и десЯть месЯцев. Љакое счастье!"
‡десь же произошел следующий памЯтный разговор:
Њать-изборщица. Ћ чем ты плачешь, дитЯ мое?
естилетнЯЯ девочка (рыдаЯ). џ сказала Ђлисе, что знаю урок по истории
”ранции. Ђ она говорит, что Я не знаю, хотЯ Я знаю!
Ђлиса (девЯти лет). Ќет, не знает.
Њать-изборщица. Љак же так, дитЯ мое?
Ђлиса. Ћна велела мне открыть книгу где попало и задать ей оттуда любой
вопрос и сказала, что ответит на него.
- Ќу и что же?
- € не ответила.
- Џостой! Ђ о чем ты ее спросила?
- џ открыла книгу где попало, как она сама велела, и задала ей первый
вопрос, который мне попалсЯ на глаза.
- Љакой же это был вопрос?
- ‚от какой: —то же произошло потом?
’ам же было сделано глубокомысленное замечание по поводу довольно
прожорливого попугаЯ, принадлежавшего одной монастырской постоЯлице:
"Ќу не душка ли он? ‘клевывает верх тартинки, как человек!"
Ќа одной из плит найдена была исповедь, заранее записаннаЯ длЯ памЯти
семилетней грешницей;
"Ћтец мой, Я грешна в скупости.
Ћтец мой, Я грешна в прелюбодеЯнии.
Ћтец мой, Я грешна в том, что смотрела на мужчин".
Ќа дерновой скамейке розовый ротик шестилетней девочки пролепетал
сказку, которой внимало голубоглазое дитЯ лет четырех-пЯти:
"†или-были три петушка; в их стране росло много-много цветов. Ћни
сорвали цветочки и спрЯтали в свои кармашки. Ђ потом сорвали листики и
спрЯтали их в игрушки. ‚ той стране жил волк; и там был большой лес; и волк
жил в лесу; и он съел петушков".
Ђ вот другое произведение:
"ђаз как ударЯт палкой!
ќто Џолишинель дал по голове кошке.
…й было совсем не приЯтно, ей было больно.
’огда одна дама посадила ЏолишинелЯ в тюрьму".
’ам же бездомнаЯ девочка-найденыш, которую воспитывали в монастыре из
милости, произнесла трогательные, душераздирающие слова. Ћна слышала, как
другие девочки говорЯт о своих матерЯх, и прошептала, сидЯ в своем углу:
"Ђ когда Я родилась, моей мамы со мной не было!"
‚ монастыре жила толстаЯ сестра-привратница, котораЯ постоЯнно сновала
по коридорам со свЯзкой ключей. ‡вали ее сестра Ђгата. ‘таршие-то есть те,
которым было больше десЯти лет, - прозвали ее "Ђгата-ключ".
‚ трапезную, большую продолговатую четырехугольную комнату, свет
проникал лишь из крытой, с резными арками галереи, приходившейсЯ вровень с
садом. ќто была мрачнаЯ, сыраЯ и, как говорили дети, полнаЯ зверей комната.
‚се близлежащие помещениЯ наградили ее своей долей насекомых. Љаждому углу
трапезной воспитанницы дали свое выразительное название. Ѓыл угол Џауков,
угол ѓусениц, угол Њокриц и угол ‘верчков. “гол ‘верчков был рЯдом с кухней,
и его особенно чтили. ’ам было теплее. Ћт трапезной прозвища перешли к
пансиону; как некогда в коллеже Њазарини, их носили четыре землЯчества.
ЉаждаЯ воспитанница принадлежала к одному из четырех землЯчеств, в
зависимости от того, в каком углу она сидела за трапезой. Ћднажды посетивший
монастырь архиепископ заметил входившую в класс хорошенькую, румЯную девочку
с чудными белокурыми волосами; он спросил у другой воспитанницы,
очаровательной брюнеточки со свежими щечками, стоЯвшей возле него:
- Љто эта девочка?
- ќто паук, ваше высокопреосвЯщенство.
- ‚от оно что! Ђ вон та?
- ‘верчок.
- Ђ эта?
- ѓусеница.
- ‚от как! Ќу, а ты?
- Ђ Я мокрица, ваше высокопреосвЯщенство.
“ каждого закрытого пансиона есть свои особенности. ‚ начале этого
столетиЯ ќкуан был одним из тех суровых и почти свЯщенных мест, где в
уединении протекало детство пансионерок. ‚ ќкуане в „ень свЯтых даров перед
крестным ходом их делили на "дев" и на "цветочниц". ’ам были также
"балдахинщицы" и "кадильщицы"; первые несли кисти от балдахина, вторые
кадили, шествуЯ перед чашей со свЯтыми дарами. –веты, разумеетсЯ, несли
"цветочницы". ‚переди выступали четыре "девы". “тром этого торжественного
днЯ нередко можно было слышать в спальной такой вопрос:
- Ђ кто у нас дева?
ѓоспожа Љампан приводит следующие слова "младшей", семилетней
воспитанницы, обращенные к "старшей", шестнадцатилетней, возглавлЯвшей
процессию, тогда как младшаЯ шла сзади: "’ак ты же дева, а Я нет".
Ќад дверью трапезной крупными черными буквами была написана молитва,
называемаЯ воспитанницами "Ѓеленькое отченаш" и обладавшаЯ свойством вводить
людей прЯмо в рай:
"Њиленькое беленькое отченаш, господь его сотворил, господь его
говорил, господь его в рай посадил. ‚ечером, как Я спать ложилась, у постели
трех ангелов находила, одного в изножье, двух в изголовье, пресвЯтую деву
Њарию посредине. ЏресвЯтаЯ дева приказывала мне ложитьсЯ, ничего не
страшитьсЯ. Ћтец мой - господь, мать - богородица, братьЯ - три апостола,
сестрицы - три пречистые девы. ‘орочка младенца •риста тело мое прикрывает,
свЯтой Њаргариты крестик грудь мою осенЯет. €дет госпожа наша матерь божиЯ в
полЯ, о сыне рыдает, свЯтого €оанна встречает. "‘вЯтой €оанн, откуда идешь?"
- "Ћт Ђvе salus {‚ечернЯ (лат.).} иду". - "Ђ не видал ли ты милосердного
бога? Ќе там ли он?" - "Ћн на дереве крестовом, руки-ноги пригвождены, малый
венчик терний белых на челе". Љто молитву эту скажет трижды ввечеру, трижды
поутру, будет в раю".
‚ 1827 году эта своеобразнаЯ молитва исчезла под тройным слоем
известки. Ђ в наши дни изглаживаетсЯ ее след и из памЯти молодых девушек тех
времен, ныне уже старух.
Ѓольшое распЯтие на стене довершало украшение трапезной, единственнаЯ
дверь которой, как мы уже, кажетсЯ, упоминали, выходила в сад. „ва узких
стола, с двумЯ деревЯнными скамьЯми по бокам, тЯнулись во всю длину
трапезной. ‘тены были белые, столы черные; только эти два траурных цвета и
чередовались в монастыре. …да была неприхотливаЯ, даже детей кормили скудно.
Џодавалось одно блюдо: мЯсо с овощами или соленаЯ рыба - вот и все Яства. Ќо
и эти грубые дежурные блюда, предназначенные только длЯ пансионерок,
составлЯли исключение в монастырской пище. „ети ели молча, под присмотром
сменЯвшейсЯ еженедельно монахини, котораЯ времЯ от времени со стуком
открывала и закрывала деревЯнный ларец в форме книги, если муха, нарушаЯ
устав, осмеливалась летать и жужжать. ’ишина была приправлена чтением вслух
житий свЯтых с небольшой кафедры под распЯтием. —тицей была дежурившаЯ в эту
неделю взрослаЯ воспитанница. Ќа голом столе стоЯли муравленые миски, в
которых воспитанницы сами мыли чашки и тарелки, а иногда бросали туда же
остатки пищи, жесткое мЯсо или тухлую рыбу; за это полагалось наказание.
Њиски назывались "круговыми чашами".
„евочка, нарушившаЯ молчание, должна была сделать "крест Языком". ѓде?
Ќа полу. Ћна лизала пол. Џрах, это завершение всех земных радостей, призван
был карать бедные розовые лепесточки за то, что они шелестели.
‚ монастыре хранилась книга, которую печатали только в одном экземплЯре
и которую запрещалось читать. ќто был устав св. Ѓенедикта. Ќичей
непосвЯщенный взор не смел касатьсЯ этой тайны. Nemo regulas, seu
constitutiones nostras, externis communicabit {Ќикто не будет сообщать наших
правил или установлений посторонним (лат.).}.
Ћднажды воспитанницам удалось похитить эту книгу, и они с жадностью
принЯлись читать ее. Ќо страх быть застигнутыми на месте преступлениЯ часто
заставлЯл их захлопывать книгу и прерывать чтение. ќта чрезвычайно
рискованнаЯ затеЯ доставила им не очень большое удовольствие. Ќесколько
туманных страниц "о грехах отроков" - вот что показалось им "самым
интересным".
Ћни играли в аллее сада, обсаженной чахлыми фруктовыми деревьЯми.
ЌесмотрЯ на надзор и на строгость наказаний, им удавалось, когда ветер
раскачивал деревьЯ, украдкой поднЯть упавшее недозрелое Яблоко, гнилой
абрикос или червивую сливу. Џусть вместо менЯ говорит письмо, лежащее передо
мной, - письмо, написанное двадцать пЯть лет тому назад бывшей пансионеркой,
ныне герцогиней, одной из самых элегантных женщин Џарижа. Џривожу текст
письма дословно: "ѓрушу или Яблоко стараешьсЯ спрЯтать как можно лучше.
Љогда перед ужином поднимаешьсЯ наверх, чтобы положить на кровать покрывало,
то засовываешь их поглубже под подушку и вечером съедаешь лежа в кровати, а
если это не удаетсЯ, то съедаешь в ретираде". ќто было одним из самых острых
наслаждений воспитанниц.
Ћднажды, - произошло это опЯть-таки в одно из посещений монастырЯ
архиепископом, - молодаЯ девушка, мадмуазель Ѓушар, приходившаЯсЯ сродни
Њонморанси, держала пари, что попросит у него отпуск на один день, -
поблажка, совершенно немыслимаЯ в такой строгой общине. Џари было принЯто,
но ни та, ни другаЯ сторона не верили в возможность успеха. € вот, когда
архиепископ проходил мимо воспитанниц, мадмуазель Ѓушар, к неописуемому
ужасу товарок, вышла из рЯда и сказала: "‚аше высокопреосвЯщенство!
Ћтпустите менЯ на один день!" Њадмуазель Ѓушар была цветущаЯ, статнаЯ
девушка, с прелестным румЯным личиком. „е Љелен улыбнулсЯ. "Љак, милое дитЯ,
всего на один день? - спросил он. - Ќа три, если вам угодно! џ даю вам три
днЯ!" ЌастоЯтельница ничего не могла поделать, - ведь это сказал
архиепископ. ‘кандальное происшествие длЯ монастырЯ, но что за радость длЯ
воспитанниц! ‘удите сами, каково было впечатление!
Ћднако угрюмый монастырь не был так наглухо замурован, чтобы мир
страстей, бурливший за его стенами, чтобы драмы и даже романы не проникали
туда. ‚ доказательство мы приведем, рассказав его вкратце, одно истинное
происшествие, не имеющее, впрочем, само по себе никакого касательства к
нашему повествованию и никак с ним не свЯзанное. Њы упомЯнем о нем лишь длЯ
того, чтобы дать читателю более полное представление о монастыре.
€так, приблизительно в это же времЯ в обители проживала таинственнаЯ
особа, к которой, хотЯ она и не была монахиней, все относились с глубоким
почтением и которую все величали "госпожа Ђльбертина". Ћ ней было известно
лишь, что она потерЯла рассудок и что в свете ее считали умершей. ѓоворили,
что всЯ эта историЯ имела своей подоплекой денежные соображениЯ, свЯзанные с
устройством блестЯщей партии.
ќта женщина, едва достигшаЯ тридцати лет, была довольно красиваЯ
брюнетка с темными большими глазами и затуманенным взором. ‚идела ли она
что-нибудь? ‘омнительно. Ћна скорее скользила, чем ходила; она никогда не
говорила; нельзЯ было даже с уверенностью сказать, что она дышит. …е ноздри
были сжаты и мертвенно бледны, как у покойницы. ЏрикасаЯсь к ее руке, вы
словно касались снега. Ћна отличалась грацией призрака. Љогда она
поЯвлЯлась, веЯло холодом. Љак-то видЯ, как она проскользнула мимо, одна
монахинЯ сказала другой: "…е считают мертвой". - "Ђ может, она и вправду
мертваЯ", - ответила ей та.
Ћ г-же Ђльбертине ходило множество рассказов. Ћна непрерывно возбуждала
любопытство воспитанниц. ‚ часовне были хоры, прозванные "бычий глаз". € вот
на этих-то хорах, где единственным источником света было круглое окно -
"бычий глаз", и отстаивала службы г-жа Ђльбертина. Џо обыкновению она
находилась там в одиночестве, так как с хоров, расположенных в верхней части
храма, можно увидеть проповедника или свЯщенника, совершающего богослужение,
а монахинЯм это возбранЯлось. Ћднажды с амвона проповедовал молодой
свЯщенник знатного рода, герцог де ђоган, пэр ”ранции, командир красных
мушкетеров в 1815 году, когда он еще именовалсЯ принцем ‹еонским,
впоследствии кардинал и архиепископ Ѓезансонский, в Ѓезансоне он и скончалсЯ
в 1830 году. ‚ этот день герцог де ђоган в первый раз говорил проповедь в
монастыре Њалый Џикпюс. ѓ-жа Ђльбертина обычно держалась во времЯ
богослужений и проповедей спокойно и стоЯла не шевелЯсь. ‚ этот же день,
увидев герцога де ђогана, она слегка выпрЯмилась и в полной тишине громко
произнесла: "‚от как? Ћгюст?" ‚се в изумлении повернули головы, проповедник
поднЯл глаза, но г-жа Ђльбертина вновь впала в обычную свою оцепенелость.
„уновение внешнего мира, отблеск жизни на мгновение осветил это угасшее,
неподвижное лицо, затем все исчезло, и безумнаЯ вновь превратилась в труп.
Ћднако эти два слова развЯзали Языки многим, кто только способен был
болтать в монастыре. —его-чего только не таило в себе это восклицание: "‚от
как? Ћгюст?"! —его только оно не скрывало! ѓерцога де ђогана действительно
звали Ћгюст. Ѓыло Ясно, что г-жа Ђльбертина принадлежала к самому избранному
обществу, раз она знала г-на де ђогана; что она сама занимала высокое
положение, раз о таком вельможе говорила так фамильЯрно; что, возможно, она
была его родственницей и, наверное, достаточно близкой, раз ей было известно
его имЯ.
„ве весьма суровые герцогини, де уазель и де ‘еран, часто посещали
общину - они имели туда свободный доступ, по всей вероЯтности, в силу
привилегии Magnates mulieres {‡натных дам (лат ).} и нагонЯли на воспитанниц
неодолимый страх. Љогда эти две старухи проходили мимо, то бедные девушки
дрожали и опускали глаза.
ѓерцог де ђоган, сам того не подозреваЯ, ЯвлЯлсЯ центром вниманиЯ
воспитанниц. ‚ ту пору он, находЯсь в ожидании епископского сана, был
назначен главным викарием при архиепископе Џарижском. “ него была привычка
петь на клиросе во времЯ богослужениЯ в монастыре Њалый Џикпюс. Ќи одна из
молодых затворниц не могла видеть его сквозь саржевый занавес, но он обладал
мЯгким, довольно высоким голосом, который они научились узнавать и
различать. Љогда-то он был мушкетером; говорили, что он очень следит за
своей внешностью и отлично причесан, что его великолепные каштановые волосы
чудными завитками обрамлЯют его лоб, что подпоЯсан он дивным широким
муаровым поЯсом и что его чернаЯ сутана - изЯщнейшего покроЯ. Ћн сильно
занимал воображение всех этих шестнадцатилетних девушек.
Ќи один звук из внешнего мира не проникал в монастырь. ’ем не менее
выпал год, когда до монастырЯ долетели звуки флейты. ќто было настоЯщее
событие, и тогдашние пансионерки до сих пор помнЯт о нем.
Љто-то по соседству играл на флейте. ”лейтист исполнЯл всегда одну и ту
же арию, теперь уже почти забытую: "Ћ ‡етюльбе, приди царить в душе моей!",
и ее можно было услышать два-три раза в день.
„евушки часами слушали эту арию, матери-изборщицы впали в отчаЯние,
юные умы работали, наказаниЯ так и сыпались. ќто продолжалось несколько
месЯцев. ‚се воспитанницы в большей или меньшей степени были влюблены в
неведомого музыканта. ЉаждаЯ воображала себЯ этой "‡етюльбе". ‡вуки флейты
доносились со стороны ЏрЯмой стены. Џансионерки отдали бы все, пошли бы на
все, рискнули бы всем, лишь бы увидеть "молодого человека", наглЯдетьсЯ на
того, кто так восхитительно играет на флейте и, сам того не ведаЯ, играет на
струнах их сердец. Ќашлись воспитанницы, которые, проскользнув через черный
ход, взобрались на четвертый этаж, надеЯсь через оконце, выходЯщее на ЏрЯмую
стену, увидеть хоть что-нибудь. Ќапрасно! Ћдна даже, поднЯв руку над головой
и просунув ее сквозь решетку, стала махать белым платком. „ве оказались еще
смелее. Ћни придумали способ взобратьсЯ на крышу, не побоЯлись это сделать и
увидели, наконец, "молодого человека". ќто был старый, слепой, разорившийсЯ
дворЯнин-эмигрант, от скуки игравший на флейте в своей мансарде.
ѓлава шестаЯ. ЊЂ‹›‰ ЊЋЌЂ‘’›ђњ
‚ ограде Њалого Џикпюса было три совершенно отдельных зданиЯ: большой
монастырь, населенный монахинЯми, пансион, где помещались воспитанницы, и,
наконец, так называемый малый монастырь. ќто был особый флигель, с садом,
где жили одной семьей старые монахини, живые обломки монастырей,
уничтоженных революцией: пестраЯ смесь инокинь, черных, серых и белых,
разных орденов и разного толка. ќто был, если позволительно употребить
подобное выражение, лоскутный монастырь.
‘о времен €мперии этим бедным, рассеЯнным по всей стране и лишенным
права женщинам дозволено было приютитьсЯ здесь, под крылышком бенедиктиток-
бернардинок. Џравительство выдавало им пособие; монахини Њалого Џикпюса с
готовностью принЯли их. ’о было причудливейшее смешение. ЉаждаЯ гостьЯ
соблюдала свой устав. €ногда воспитанницам разрешали в виде развлечениЯ
посещать их; вот почему многие юные головки навсегда запомнили св. ‚асилию,
св. ‘холастику и св. џкобу.
Ћдна из таких пришлых монахинь оказалась почти дома. ќто была монахинЯ
из ‘ент-Ћр, единственнаЯ, котораЯ пережила свой орден. Ѓывший монастырь
сестер ‘ент-Ћр занимал в начале XVIII века то самое здание Њалого Џикпюса,
которое впоследствии перешло к бенедиктинкам конгрегации Њартина ‚ерга.
‘тараЯ монахинЯ, слишком беднаЯ, чтобы носить роскошную одежду своего ордена
- белое платье с пурпуровым наплечьем, благоговейно возложила ее на
маленький манекен, который она охотно показывала, и завещала ее монастырю. ‚
1824 году от этого ордена оставалась лишь одна монахинЯ; ныне осталсЯ один
манекен.
Љроме этих досточтимых сестер, светские пожилые женщины вроде г-жи
Ђльбертины тоже получили от настоЯтельницы разрешение поселитьсЯ на покое в
малом монастыре. Љ их числу принадлежали г-жа де Ѓофор д'Ћтпуль и маркиза
„юфрен. Ѓыла там еще одна обитательница, известнаЯ только тем, что она
необыкновенно громко сморкалась.
Ћколо 1820 или 1821 года г-жа †анлис просила разрешениЯ поселитьсЯ в
монастыре. Ћна издавала в то времЯ небольшой периодический сборник под
названием "Ќеустрашимый". ‡а нее ходатайствовал герцог Ћрлеанский. ‚еликое
смЯтение в улье! Њатери-изборщицы затрепетали. ѓ-жа де †анлис писала романы!
Ќо она же заЯвила, что ненавидит их, и притом она переживала тот период,
когда ее обуЯло свирепое благочестие. ‘ помощью божьей, а также герцогской,
она поселилась в монастыре. Ќо месЯцев через шесть или через семь покинула
его под тем предлогом, что в саду нет тени. Њонахини были в восторге. •отЯ
она была уже очень стара, но она все еще играла на арфе, и играла чудесно.
ЏокидаЯ монастырь, она оставила памЯть о себе в той келье, где она
жила. ѓ-жа де †анлис была суеверкой и латинисткой. ќти два слова довольно
точно рисуют ее портрет. Ќесколько лет тому назад еще можно было видеть в
небольшом шкафчике, где она обыкновенно хранила деньги и драгоценности,
наклеенную внутри записочку со стихами, написанными ее рукой красными
чернилами на желтой бумаге. ќти пЯть латинских стихотворных строк, по ее
мнению, обладали свойством отпугивать воров:
Imparibus mentis pendent tria corpora ramis:
Dismas et Gesmas, media est divina potestas;
Alta petit Dismas, infelix, infima, Gesmas.
Nos et res nostras conservet summa potestas.
Hos versus dicas, ne tu furto tua perdas {*}.
{* Ќеравные по заслугам, висЯт на крестах три тела: „исмас и ѓесмас, а
посредине царь небесный; ввысь стремитсЯ „исмас, а несчастный ѓесмас - вниз.
Ќас и наше имущество да сохранит всевышний. ѓовори эти стихи, чтобы у тебЯ
не украли твоего добра (лат.).}
ќти вирши на латыни VI века вызывают вопрос: как же звали двух распЯтых
на ѓолгофе разбойников - „имас и ѓестас, как принЯто думать, или же „исмас и
ѓесмас? ќто правописание могло бы опровергнуть все притЯзаниЯ виконта
ѓестаса в прошлом столетии на происхождение от нераскаЯвшегосЯ разбойника.
‚прочем, в полезное свойство, приписываемое этим стихам, орден госпитальерок
твердо верит.
ЊонастырскаЯ церковь, построеннаЯ так, что она отделЯла, как настоЯщий
крепостной вал, большой монастырь от пансиона, была, само собой разумеетсЯ,
общей и длЯ большого монастырЯ, и длЯ пансиона, и длЯ малого монастырЯ. ‚
церковь допускалась и постороннЯЯ публика через проделанный на улицу вход в
лазарет. Ќо все было расположено таким образом, что ни одна из обитательниц
монастырЯ не могла видеть прихожан. ‚ообразите себе церковь, клирос которой,
как бы схваченный и согнутый исполинской рукой, не продолжаетсЯ, как в
обыкновенных церквах, за престолом, а образует род залы или темной пещеры
направо от свЯщенника, совершающего богослужение; вообразите, что зала
скрыта занавесом высотой в семь футов, о котором мы уже упоминали, и что
там, за этим занавесом, на деревЯнных скамьЯх, налево скучены монахини-
клирошанки, направо - воспитанницы, а в центре - послушницы и белицы, и вы
получите некоторое представление о том, как монахини Њалого Џикпюса
присутствовали при богослужениЯх. ’емнаЯ пещера, именуемаЯ клиросом,
сообщалась с монастырем посредством коридора. ‘вет проникал туда из сада. ‚о
времЯ служб, на которых, по уставу, монахини обЯзаны были хранить молчание,
публика узнавала об их присутствии по стуку поднимавшихсЯ и опускавшихсЯ
полочек с нижней стороны сидений, на которые те, кто устал стоЯть, могли
незаметно оперетьсЯ.
ѓлава седьмаЯ. ‘€‹“ќ’› ‚Ћ ЊђЂЉ…
‚ течение шести лет, с 1819 и по 1825 год, настоЯтельницей монастырЯ
Њалый Џикпюс была мадмуазель де Ѓлемер, в монашестве - мать Ќепорочность.
Џроисходила она из рода Њаргариты Ѓлемер, автора †итиЯ свЯтых ордена св.
Ѓенедикта. …е избрали вторично. ќто была женщина лет шестидесЯти,
приземистаЯ, дороднаЯ, с голосом, дребезжащим, точно "надтреснутый горшок",
как говоритсЯ в письме, о котором мы уже упоминали выше, впрочем, добрейшаЯ
душа, единственное веселое существо во всем монастыре, за что ее все
обожали.
Њать Ќепорочность унаследовала качества прабабки Њаргариты, этой „асье
своего ордена. †енщина образованнаЯ, начитаннаЯ, ученаЯ, книжница,
нашпигованнаЯ латынью, напичканнаЯ греческим, начиненнаЯ еврейским,
своеобразный знаток истории, она была скорее бенедиктинцем, чем
бенедиктинкой.
Џомощницей настоЯтельницы была стараЯ, почти слепаЯ, монахинЯ-испанка,
мать ‘инерес.
Ќаиболее уважаемыми среди матерей-изборщиц были: св. ѓонориЯ, казначеЯ;
св. ѓертруда, начальница послушниц; мать св. Ђнгела, ее помощница; мать
Ѓлаговещение, заведовавшаЯ ризницей; св. Ђвгустина, заведовавшаЯ лазаретом,
единственнаЯ злаЯ женщина во всем монастыре; св. Њехтильда (девица ѓовэн),
совсем еще молодаЯ, обладавшаЯ чудным голосом; мать ‘вЯтые ангелы (девица
„руэ), уже побывавшаЯ в монастыре сестер ‘транноприимного ордена и в
монастыре ‘вЯщенных сокровищ, что между †изором и Њаньи; св. †озеда (девица
Љоголлудо); св. Ђделаида (девица д'Ћверне); мать Њилосердие (девица де
‘ифуэнтес), котораЯ не в состоЯнии была вынести строгостей устава; мать
‘острадание (девица де Њильтиер), принЯтаЯ в общину шестидесЯти лет, вопреки
уставу, очень богатаЯ; мать Џровидение (девица де ‹одиньер); мать ‚ведение
(девица ‘игенса), ставшаЯ в 1847 году настоЯтельницей; наконец св. ‘елина
(сестра скульптора —еракки), сошедшаЯ с ума, и св. анталь (девица де
‘юзон), тоже сошедшаЯ с ума.
Љ числу самых красивых принадлежала прелестнаЯ двадцатитрехлетнЯЯ
девушка с острова Ѓурбон, правнучка кавалера ђоз. ‚ миру ее звали бы
мадмуазель ђоз, а в монастыре она получила имЯ - мать ‚ознесение.
Њать Њехтильда, руководившаЯ пением на клиросе, охотно привлекала в
свой хор пансионерок. Ћбычно она набирала полную гамму, то есть семь девочек
от десЯти до шестнадцати лет включительно, подбираЯ голоса и рост и
заставлЯЯ их петь, выстроившись в рЯд, от самой низенькой до самой высокой.
Љазалось, перед вами свирель из молодых девушек, род живой флейты Џана,
составленной из ангелов.
€з послушниц больше всего любили св. …фразию, св. Њаргариту, св. Њарфу,
впавшую в детство, и св. Њихаилу - всех смешил ее длинный нос.
ќти женщины относились к детЯм кротко. Ћни были суровы только к себе.
Џечи топились лишь в пансионе, а пища воспитанниц, по сравнению с
монашеской, была изысканной. ‘верх того - бесконечные попечениЯ о них. Ќо
если девочка, проходЯ мимо монахини, заговаривала с ней, монахинЯ никогда не
отвечала.
“став молчаниЯ привел к тому, что во всем монастыре дар слова отнЯт был
у существ живых и передан предметам неодушевленным. ’о гудел церковный
колокол, то звенел бубенчик садовника. ‡вонкий колокол, помещавшийсЯ около
привратницы и звучавший на весь дом, возвещал при помощи разнообразных
звонов, словно некий акустический телеграф, о событиЯх повседневной жизни и
призывал в приемную, по мере надобности, ту или иную обитательницу
монастырЯ. Љаждому человеку и каждому предмету был присвоен особый звук. „лЯ
настоЯтельницы - один и один удар; длЯ ее помощницы - один и два. есть и
пЯть ударов означали: "‚ремЯ идти в класс", и воспитанницы вместо "идти в
класс" всегда говорили: "идти в шесть-пЯть". —етыре-четыре - звон длЯ г-жи
де †анлис. Ћн звучал очень часто. "ќто бесовский звон длЯ бесовки", -
говорили пансионерки, не отличавшиесЯ снисходительностью. „евЯтнадцать
ударов возвещали о важном событии: это означало, что распахивалась настежь
"монастырскаЯ дверь" - ужаснаЯ железнаЯ доска, всЯ ощетиненнаЯ засовами,
котораЯ поворачивалась на своих петлЯх только перед особой архиепископа.
Љроме него и кроме садовника, как мы уже говорили, ни один мужчина не
имел доступа в монастырь. ‚прочем, пансионерки видели еще двух мужчин; один
из них - свЯщенник, старый и безобразный аббат Ѓанес, которым они могли
любоватьсЯ сквозь решетку клироса; другой -учитель рисованиЯ, г-н Ђнсио,
упомЯнутый в вышеприведенном письме как "ужасно старый горбун Ђнсьошка".
Ћтсюда Явствует, что мужчины были подобраны тщательно.
’акова была эта любопытнаЯ обитель.
ѓлава восьмаЯ. POST CORDA LAPIDES {x}
{* Џосле сердец - о камнЯх (лат.).}
Ћбрисовав внутренний облик монастырЯ, следует в нескольких словах
описать и его наружный вид. Ћ нем читатель уже имеет некоторое
представление.
‘ент-Ђнтуанский монастырь Њалый Џикпюс заполнЯл почти всю площадь
обширной трапеции, образуемой пересечением улицы Џолонсо, ЏрЯмой стены,
Џикпюс и глухого переулка, носЯщего на старинных планах название улицы
Ћмаре. ќти четыре улицы окружали трапецию, подобно рву. Њонастырь состоЯл из
нескольких зданий и сада. ѓлавный корпус зданиЯ, взЯтый в целом, представлЯл
собою рЯд строений смешанного характера, которые с высоты птичьего полета
довольно точно воспроизводили очертаниЯ виселицы, положенной наземь плашмЯ.
‘толб виселицы тЯнулсЯ вдоль того отрезка ЏрЯмой стены, который находилсЯ
между Џикпюс и Џолонсо; перекладину заменЯл высокий, строгий серый фасад за
решеткой, выходЯщий на Џикпюс; ворота N 62 помещались в конце этой
перекладины. “ середины фасада находились другие, низкие, побелевшие от слоЯ
пыли и золы, ворота, под сводом которых пауки ткали паутину; эти ворота
отпирались на час или на два по воскресеньЯм и в тех редких случаЯх, когда
из обители выносили гроб с умершей монахиней. ќто был вход в церковь длЯ
мирЯн. “гол, образуемый столбом и перекладиной, занимала квадратнаЯ зала,
служившаЯ буфетной, которую воспитанницы прозвали "кладовой". ‚ столбе
виселицы помещались кельи матерей, сестер и послушниц. ‚ перекладине -
кухни, трапезнаЯ - филиал монастырской, и церковь. Њежду воротами под N 62 и
углом тупика Ћмаре находилсЯ пансион, который был незаметен снаружи.
Ћстальную часть трапеции занимал сад, уровень которого был значительно ниже
улицы Џолонсо, вследствие чего его стены с внутренней стороны оказывались
еще выше, чем с внешней. ‚ середине сада возвышалсЯ холмик; на холмике росла
прекраснаЯ остроконечнаЯ конусообразнаЯ ель, от которой, словно от навершьЯ
щита, расходились четыре большие аллеи и восемь маленьких, расположенных
попарно между разветвлениЯми больших так, что, будь этот сад круглым,
геометрический план аллей представлЯл бы крест, положенный на колесо. Ђллеи,
примыкавшие к неправильной линии садовых стен, были разной длины. €х
окаймлЯли смородинные кусты. ‚ глубине сада от развалин старого монастырЯ,
помещавшегосЯ на углу ЏрЯмой стены, и до зданиЯ малого монастырЯ на углу
Ћмаре, тЯнулась аллеЯ тополей. Џеред малым монастырем находилсЯ так
называемый "малый сад". Џрибавьте к этому двор, разные углы, образуемые
внутренними строениЯми, тюремные стены, а вместо соседства, вместо
перспективы - длинную черную линию крыш, окаймлЯвшую противоположную сторону
Џолонсо, - и вы получите довольно точное представление о том, каков был
сорок пЯть лет тому назад монастырь бернардинок Њалого Џикпюса. ќта обитель
построена на том месте, где с XIV и до XVI века находилось помещение со
знаменитой залой длЯ игры в мЯч, прозванное "вертепом одиннадцати тысЯч
чертей".
‚се эти улицы принадлежали к числу самых старинных в Џариже. ЌазваниЯ -
ЏрЯмаЯ стена и Ћмаре - очень давние, улицы, носЯщие их, еще старше. ’упик
Ћмаре называлсЯ тупиком Њогу; ЏрЯмаЯ стена называлась улицей иповника, ибо
господь стал растить цветы много раньше, чем человек стал тесать камень.
ѓлава девЯтаЯ. ‘’Ћ ‹…’ ЏЋ„ ЂЏЋ‘’Ћ‹њЌ€ЉЋЊ
’еперь, когда мы познакомились с тем, что представлЯл собою монастырь
Њалый Џикпюс в прошлом, и осмелились бросить взглЯд внутрь этого ревниво
охранЯющего свою тайну убежища, да позволит нам читатель еще одно небольшое
отступление, не относЯщеесЯ к сути этой книги, но характерное и полезное в
том смысле, что оно показывает, с какими своеобразными личностЯми можно было
встретитьсЯ в самой обители.
‚ малом монастыре жила столетнЯЯ старуха, поступившаЯ туда из аббатства
”онтевро. „о революции она принадлежала к светскому обществу. Ћна часто
рассказывала о г-не Њиромениле, хранителе печати при ‹юдовике XVI, и о г-же
„юпла, супруге председателЯ суда, с которой была близко знакома. ’о и дело
произносЯ эти два имени, она испытывала чувство удовлетворенного тщеславиЯ.
Ћб аббатстве ”онтевро она рассказывала чудеса: будто оно похоже было на
город и будто в монастыре были проложены улицы.
Ћна говорила на пикардийском наречии, и это очень забавлЯло
воспитанниц. Љаждый год она торжественно возобновлЯла свои обеты и, прежде
чем произнести их, говорила свЯщеннику: "‘вЯтой ”рансуа передал свой обет
свЯтому …всевию, свЯтой …всевий - свЯтому Џрокопию... и т. д., и т. д., а
мой Я передаю вам, свЯтой отец". € воспитанницы смеЯлись исподтишка, или,
вернее, из-под покрывала, милым приглушенным смешком, заставлЯвшим матерей-
изборщиц хмурить брови.
€ногда столетнЯЯ монахинЯ рассказывала разные истории. Ћна утверждала,
что во времена ее молодости "бернардинцы не уступали мушкетерам". …е устами
говорил целый век, но век восемнадцатый. Ћна рассказывала об обычае "четырех
вин", существовавшем до революции в ампани и Ѓургундии. Љогда какаЯ-нибудь
знатнаЯ особа - маршал ”ранции, принц, герцог или пэр - проезжала через один
из городов ампани или Ѓургундии, то городской совет выходил ее
приветствовать и подносил в четырех серебрЯных чашах в виде ладьи четыре
сорта вина. Ќа одном кубке красовалась надпись: "ЋбезьЯнье вино", на другом
- "‹ьвиное вино", на третьем - "Ѓаранье вино", а на четвертом - "‘виное
вино" ќти четыре надписи обозначали четыре ступени, по которым спускаетсЯ
пьЯница. ЏерваЯ ступень опьЯнениЯ веселит, втораЯ раздражает, третьЯ
оглуплЯет, наконец, четвертаЯ оскотинивает.
Ћна хранила у себЯ в шкафу под ключом какой-то таинственный предмет,
которым очень дорожила. “став аббатства ”онтевро не воспрещал этого. Ћна
никому не хотела его показывать. Ћна запиралась у себЯ, - что также не было
воспрещено уставом, - когда ей хотелось тайком полюбоватьсЯ этим предметом.
Љак только раздавались чьи-нибудь шаги в коридоре, она запирала шкаф с
поспешностью, на какую только были способны ее дрЯхлые руки. ‘тоило
кому-нибудь заговорить с ней об этом, и она, обычно болтливаЯ, тотчас же
умолкала. ‘амые любопытные не в силах были сломить ее упорство, самые
настойчивые отступали перед ним. ђазумеетсЯ, это давало пищу длЯ пересудов
праздным или скучающим обитательницам монастырЯ. —то же это был за предмет,
столь драгоценный и столь таинственный, - предмет, ЯвлЯвшийсЯ сокровищем
столетней старухи? Ѓыть может, свЯщеннаЯ книга? ђедкостные четки?
—удотворные мощи? ‚се терЯлись в догадках. Љогда беднаЯ старушка умерла,
монахини бросились к шкафу, пожалуй, быстрее, чем это дозволЯло приличие, и
отперли его. Џредмет был завернут в тройной полотнЯный покров, как
освЯщенный дискос. ќто оказалось фаэнцское блюдо, на котором изображены были
улетающие амуры, преследуемые аптекарскими учениками с огромными клистирными
трубками. ‘цена преследованиЯ изобиловала смешными гримасами и комическими
позами. Ќапример, один из очаровательных маленьких амуров уже попалсЯ; он
отбиваетсЯ, трепещет крылышками и пытаетсЯ взлететь, но клистирщик хохочет
сатанинским смехом. Њораль: любовь, побежденнаЯ резью в желудке! ќто блюдо,
очень интересное и, быть может, вдохновившее Њольера, существовало еще в
сентЯбре 1845 года: оно продавалось у антиквара на бульваре Ѓомарше.
„обраЯ старушка не желала, чтобы ее посещали мирЯне, "потому что
приемнаЯ слишком мрачна", - говорила она.
ѓлава десЯтаЯ. ЏђЋ€‘•Ћ†„…Ќ€… "Ќ…“‘’ЂЌЌЋѓЋ ЏЋЉ‹ЋЌ…Ќ€џ"
‚прочем, это почти загробнаЯ приемнаЯ, о которой мы старались дать
некоторое понЯтие, - Явление местное, оно не повторЯетсЯ с тою же строгостью
в других монастырЯх. ‚ частности, на улице ’ампль, в монастыре,
принадлежавшем, правда, другому ордену, вместо черных ставен были кофейного
цвета шторы, а сама приемнаЯ представлЯла собой гостиную с паркетным полом и
окнами, на которых висели белые кисейные занавески; на стенах красовались
картины - портрет бенедиктинки с открытым лицом, букеты цветов и даже голова
турка.
‚ монастырском саду на улице ’ампль рос знаменитый индийский каштан,
считавшийсЯ самым красивым и высоким во ”ранции. ‚ XVIII веке его называли
патриархом всех каштановых деревьев королевства.
Њы уже говорили, что монастырь на улице ’ампль был занЯт бенедиктинками
ордена Ќеустанного поклонениЯ, отличными от тех, которые были подчинены
ордену ‘ито. Ћрден Ќеустанного поклонениЯ не принадлежит к числу очень
древних; он насчитывает всего двести лет. ‚ 1649 году свЯтые дары на
протЯжении нескольких дней были дважды осквернены в двух храмах Џарижа:
‘ен-‘юльпис и ‘ен-†ан-ан-ѓрев; то было неслыханное, страшное свЯтотатство,
взволновавшее весь город. ‘тарший викарий, он же настоЯтель монастырЯ
‘ен-†ермен-де-Џре назначил торжественный крестный ход с участием всего
духовенства обители; богослужение совершал папский нунций. Ќо этот
искупительный обрЯд не удовлетворил двух достойных женщин - г-жу Љуртен,
маркизу де Ѓук, и графиню атовье. Ћскорбление, нанесенное "чтимой свЯтыне
алтарЯ", хотЯ и мимолетное, не изглаживалось из памЯти этих двух
благочестивых женщин и, по их мнению, могло быть смыто лишь "неустанным
поклонением" в какой-либо женской обители. Ћбе они, одна - в 1652 году,
другаЯ - в 1653, пожертвовали крупные суммы бенедиктинской монахине из
конгрегации ‘вЯтых даров, матери Љатерине де Ѓар, на основание, с этой
благочестивой целью, монастырЯ ордена св. Ѓенедикта. Џервое разрешение
основать такой монастырь было дано Љатерине де Ѓар г-ном де Њец, аббатом
‘ен-†ерменским, с тем, чтобы ни одна девица не принималась туда иначе, как
при условии уплаты трехсот ливров в год за содержание, которые ЯвлЯлись бы
доходом с шести тысЯч ливров основного взноса. ‚след за аббатом ‘ен-
†ерменским король дал монастырю жалованную грамоту; аббатскаЯ хартиЯ и
королевскаЯ грамота в 1654 году были утверждены счетной палатой и
парламентом.
’аково происхождение узаконенной церковью и государством парижской
конгрегации бенедиктинок "Ќеустанного поклонениЯ свЯтым дарам". €х первый
монастырь был "заново воздвигнут" на улице Љассет на средства маркизы де Ѓук
и графини атовье.
Љак видим, этот орден не имел ничего общего с орденом бенедиктинок
‘ито, именовавшихсЯ цистерьЯнками. Ћн подчинЯлсЯ аббату ‘ен-†ермен-де-Џре,
подобно тому, как монахини ордена ‘ердца •ристова подчинЯлись магистру
ордена иезуитов, а монахини ордена ЊилосердиЯ - магистру ордена лазаристов.
Ћн нисколько не походил и на общину бернардинок Њалого Џикпюса,
внутреннюю жизнь которой мы только что описали. ‚ 1657 году папа Ђлександр
VII особой грамотой разрешил бернардинкам Њалого Џикпюса неустанное
поклонение по примеру бенедиктинок ордена ‘вЯтых даров. ’ем не менее оба
ордена сохранили за собой все присущие им особенности.
ѓлава одиннадцатаЯ. ЉЋЌ…– ЊЂ‹ЋѓЋ Џ€ЉЏћ‘Ђ
‘ начала ђеставрации монастырь Њалый Џикпюс стал хиреть, что было одним
из проЯвлений общего упадка ордена, который в XIX веке сошел на нет, как и
все монашеские ордена той эпохи. ‘озерцание, как и молитва, - потребность
человечества, но, подобно всему, чего коснулась революциЯ, оно из
враждебного прогрессу ЯвлениЯ превратитсЯ в Явление, благоприЯтствующее ему.
Њонастырь Њалый Џикпюс быстро обезлюдел. ‚ 1840 году малый монастырь
исчез, пансион тоже. ’ам уже не было ни дрЯхлых старух, ни молодых девушек.
Ћдни умерли, другие рассеЯлись. Volaverunt {ђазлетелись (лат.).}.
“став конгрегации Ќеустанного поклонениЯ настолько суров, что
отпугивает всех; все меньше и меньше желающих принЯть постриг; орден не
пополнЯетсЯ. ‚ 1845 году еще находились охотницы идти в послушницы, но в
клирошанки - ни одной. ‘орок лет тому назад монахинь было более ста;
пЯтнадцать лет тому назад осталось всего двадцать восемь. ‘колько их теперь?
‚ 1847 году настоЯтельница была молодаЯ - признак того, что выбор суживалсЯ.
…й не было и сорока лет. ‘ уменьшением числа монахинь растет тЯжесть искуса,
обЯзанности каждой становЯтсЯ все менее посильными; недалек час, когда
останетсЯ не более двенадцати согбенных, измученных спин, способных нести
тЯжкий крест устава св. Ѓенедикта. ќто бремЯ неумолимо и остаетсЯ неизменным
независимо от того, мало их или много. Џрежде оно угнетало, теперь оно
сокрушает. € монахини стали умирать. Љогда автор этой книги жил в Џариже,
умерли две монахини. Ћдной было двадцать пЯть лет, другой двадцать три.
ЏоследнЯЯ могла сказать о себе, как ћлиЯ Ђльпинула: HiC jaceo. Vixi annos
viginti et ires {‡десь Я покоюсь. Џрожила Я двадцать три года (лат).}. Џо
причине упадка монастырь отказалсЯ от воспитаниЯ девушек.
Њы не в силах были пройти мимо этого своеобразного таинственного
темного дома, чтобы не проникнуть в него и не ввести туда всех, кто следует
за нами, внимаЯ, - быть может, не без пользы длЯ себЯ, - грустной истории
†ана ‚альжана, которую мы рассказываем. Њы вошли в эту обитель, сохранившую
древние обрЯды, которые ныне нам представлЯютсЯ новыми. ќто запертый сад.
Hortus conclusus. Њы рассказали об этом странном месте подробно, но с
уважением, - во всЯком случае, с уважением, которое совместимо с подробным
рассказом. Њы понимаем не все, но мы ничего не хулим. Њы одинаково далеки
как от осанны †озефа де Њестра, дошедшего до прославлениЯ палача, так и от
насмешки ‚ольтера, шутившего даже над распЯтием.
‡аметим между прочим, что со стороны ‚ольтера это не логично, ибо он
защищал бы €исуса, как защищал †ана Љаласа; даже длЯ тех, кто отрицает
воплощение божества, - что представлЯет собой распЯтие? “биение праведника.
‚ XIX веке религиознаЯ идеЯ переживает кризис. ‹юди от многого
отучаютсЯ, и хорошо делают, - лишь бы, отучившись от одного, научились
другому. ‘ердце человеческое не должно пустовать. Џроисходит известное
разрушение, и пусть происходит, - но при условии, чтобы оно сопровождалось
созиданием.
Ђ пока изучим те ЯвлениЯ, которых не существует более. ‘ ними
необходимо ознакомитьсЯ хотЯ бы длЯ того, чтобы их избежать. Џодделки
прошлого принимают чужое имЯ и охотно выдают себЯ за будущее. Џрошлое - это
привидение, способное подчистить свой паспорт. ЋстережемсЯ ловушки. Ѓудем
начеку! “ прошлого свое лицо - суеверие и своЯ маска - лицемерие. Ћткроем же
это лицо, сорвем с него маску.
—то касаетсЯ монастырей, то это вопрос сложный. –ивилизациЯ осуждает
их, свобода защищает.
ѓлава перваЯ. ЊЋЌЂ‘’›ђњ - ЏЋЌџ’€… Ћ’‚‹…—…ЌЌЋ…
ќта книга - драма, в которой главное действующее лицо - бесконечность.
—еловек в ней лицо второстепенное.
‚стретив на своем пути монастырь, мы проникли в него. ‡ачем? Џотому что
монастырь - достоЯние как ‚остока, так и ‡апада, как мира древнего, так и
мира современного, как Язычества, буддизма, магометанства, так и
христианства - ЯвлЯетсЯ одним из оптических приборов, применЯемых человеком
длЯ познаниЯ бесконечности.
‡десь не место развивать некоторые идеи. Ћднако, не изменЯЯ нашей
сдержанности, мысленно делаЯ оговорки и даже негодуЯ, мы должны признатьсЯ,
что всЯкий раз, когда мы встречаем в человеке стремление к бесконечности,
хорошо ли, дурно ли понЯтой, мы чувствуем к нему уважение. ‚ синагоге, в
мечети, в пагоде, в вигваме есть сторона отвратительнаЯ, которой мы
гнушаемсЯ, и есть сторона величественнаЯ, которую мы чтим. Љакой предмет длЯ
созерцаниЯ, длЯ глубоких дум это отражение бога на экране, которым служит
ему человечество!
ѓлава втораЯ. ЊЋЌЂ‘’›ђњ - ”ЂЉ’ €‘’Ћђ€—…‘Љ€‰
‘ точки зрениЯ истории, разума и истины монашество подлежит осуждению.
Њонастыри, расплодившиесЯ у какой-нибудь нации и загромождающие страну,
ЯвлЯютсЯ помехами длЯ движениЯ и средоточиЯми праздности там, где надлежит
быть средоточиЯм труда. Њонашеские общины по отношению к великим общинам
социальным - это то же, что омела по отношению к дубу или бородавка к телу
человека. €х процветание и благоденствие означает обнищание страны.
Њонастырский уклад, полезный в младенческую пору цивилизации, смЯгчающий
своим духовным воздействием грубость нравов, вреден в период возмужалости
народов. Љроме того, с поЯвлением в обителЯх распущенности, в период их
упадка, уклад этот, поскольку он все еще продолжает служить примером,
становитсЯ пагубным по тем же причинам, по каким был благотворным в период
его чистоты.
‡атворничество отжило свое времЯ. Њонастыри, полезные, когда
современнаЯ цивилизациЯ нарождалась, препЯтствовали дальнейшему ее росту и
стали губительны длЯ ее развитиЯ. Љак институты, как способ формированиЯ
человека, монастыри, благотворные в • веке, спорны в XV, отвратительны в
XIX. ЊонашескаЯ проказа разъела почти до костей две прекрасных нации -
€талию и €спанию, олицетворЯвших одна - свет, другаЯ - великолепие …вропы в
течение рЯда веков. € если в наши дни эти две прославленные нации начинают
излечиватьсЯ, то лишь благодарЯ целительной и здоровой гигиене 1789 года.
Ћбитель, стариннаЯ обитель, особенно женскаЯ, в том виде, в каком мы
находим ее еще на рубеже нашего столетиЯ в €талии, Ђвстрии, €спании,
ЯвлЯетсЯ одним из самых мрачных воплощений средних веков. Џодобный монастырь
- средоточие всех ужасов. Њонастырь католический, в подлинном значении этого
слова, облит зловещим сиЯнием смерти.
Ћсобенно мрачен испанский монастырь. ’ам, в темноте, под сводами,
полными мглы, под куполами, тонущими в мути теней, громоздЯтсЯ массивные
исполинские алтари, высокие, как соборы; там, в потемках, свисают на цепЯх
огромные белые распЯтиЯ; там вытЯгиваютсЯ на черном дереве большие нагие
€исусы из слоновой кости, окровавленные, более того, - кровоточащие,
безобразные и в то же времЯ великолепные, с обнажившимисЯ на локтЯх костЯми,
с содранной на коленЯх кожей, с открытыми ранами, увенчанные серебрЯными
терниЯми, пригвожденные золотыми гвоздЯми, с рубиновыми каплЯми крови на лбу
и алмазными слезами в глазах. ќти алмазы и рубины кажутсЯ влажными и
заставлЯют рыдать у подножиЯ распЯтиЯ окутанные покрывалами существа, у
которых тело истерзано власЯницей и плетью с железными наконечниками, грудь
сдавлена плетением из ивовых прутьев, колени изранены от стоЯний на молитве.
ќто женщины, которые мнЯт себЯ супругами •риста; призраки, которые мнЯт себЯ
серафимами. ЊыслЯт ли эти женщины? Ќет. …сть ли у них желаниЯ? Ќет. ‹юбЯт ли
они? Ќет. €х нервы превратились в кости; их кости превратились в камень. €х
покрывала сотканы из ночи. €х дыхание под покрывалами подобно трагическому
веЯнию смерти. €гуменьЯ, кажущаЯсЯ привидением, благословлЯет их и держит в
трепете. ‡десь бдит непорочность во всей своей свирепости. ’аковы старинные
испанские монастыри. ѓнездилища грозного благочестиЯ; вертепы девственниц;
средоточиЯ дикости.
ЉатолическаЯ €спаниЯ была более римской, чем самый ђим. €спанский
монастырь был по преимуществу монастырем католическим. ‚ нем чувствовалсЯ
‚осток. Ђрхиепископ, небесный кизлЯр-ага, шпионил за этим сералем душ,
уготованных длЯ бога, и держал его на запоре. ЊонахинЯ была одалиской,
свЯщенник - евнухом. Ќаиболее ревностные в вере становились во сне
избранницами и супругами •риста. Ќочью прекрасный юноша сходил нагой с
креста и повергал в экстаз келью. ‚ысокие стены охранЯли от всех впечатлений
живой жизни мистическую султаншу, которой распЯтый заменЯл султана.
Ћдин-единственный взглЯд, брошенный на внешний мир, почиталсЯ изменой. In-
pace {ЏодземнаЯ темница пожизненного заключениЯ (лат.).} заменЯл собой
кожаный мешок. ’о, что на ‚остоке кидали в море, на ‡ападе бросали в недра
земли. € там и тут женщины ломали себе руки; на долю одних - волны, на долю
других - могила; там - утопленницы, здесь - погребенные. —удовищнаЯ
параллель!
Ќыне защитники старины, не будучи в состоЯнии отрицать эти факты,
отделываютсЯ усмешкой. ‚ моду вошла удобнаЯ и своеобразнаЯ манера устранЯть
разоблачениЯ истории, уничтожать комментарии философии и обходить все
щекотливые факты и мрачные вопросы. "Џредлог длЯ пышных фраз", - говорЯт
люди ловкие. "ќто пышные фразы", - вторЯт им простаки. †ан-†ак-фразер;
„идро-фразер; ‚ольтер, защищавший Љаласа, ‹абара и ‘ирвена, - фразер. Ќекто
- кто именно, не помню - недавно доказывал, что ’ацит был фразером, что
Ќерон - жертва и что, право, надо пожалеть "этого бедного Ћлоферна".
Ђ факты между тем нелегко сбить с толку, они упорны. Ђвтор этой книги
собственными глазами видел в восьми лье от ЃрюсселЯ, - вот оно, подлинное
средневековье перед глазами у всех нас! - в аббатстве ‚илье, Ямы от
"каменных мешков" среди луга, который когда-то был монастырским двором, а на
берегу „илЯ - четыре каменные темницы, наполовину под землей, половину под
водой. ќто были in-pace. ‚ каждой из таких темниц целы остатки железной
двери, отхожее место и зарешеченное оконце, которое с наружной стороны
находитсЯ в двух футах от воды, а с внутренней - в шести футах от земли.
ђека протекает вдоль стен на высоте четырех футов. Џол в темнице мокрый.
ЊокраЯ землЯ заменЯла ложе заключенному в in-pace. ‚ одной из таких темниц
сохранилсЯ обломок железного ошейника, вделанного в стену; в другой -подобие
квадратного Ящика из четырех кусков гранита, - Ящика, слишком короткого,
чтобы в нем можно было лежать, слишком низкого, чтобы в нем можно было
стоЯть. ‚ него помещали живое существо, прикрываЯ его гранитной крышкой. ’ак
было. ќто можно видеть. Њожно осЯзать. In-pace, темницы, железные крючьЯ,
ошейники, высоко прорезанное слуховое окно, в уровень с которым протекает
река, каменный Ящик, прикрытый гранитной плитой, словно могила, с той только
разницей, что здесь мертвецом был живой человек, грЯзь, заменЯющаЯ пол, дыра
отхожего места, стена, сквозь которую просачиваетсЯ вода!.. Ђ нам говорЯт -
фразеры!
ѓлава третьЯ. Џђ€ ЉЂЉ€• “‘‹Ћ‚€џ• ЊЋ†ЌЋ “‚Ђ†Ђ’њ ЏђЋ‹Ћ…
Њонашество в том виде, в каком оно существовало в €спании, и в том
виде, в каком оно до сих пор существует в ’ибете, - род чахотки длЯ
цивилизации. Ћно останавливает жизнь. Ћно опустошает страну. Њонастырское
заточение - это оскопление. Ћно было бичом …вропы. „обавьте к этому частое
насилие над совестью, принудительное пострижение, феодальный строй,
опиравшийсЯ на монастырь, право первородства, разрешавшее старшим отсылать в
монастыри младших членов больших семей, жестокости, о которых мы только что
упоминали, in-pace, замкнутые уста, заточенные мысли, великое множество
несчастных душ, брошенных в темницу вечных обетов, принЯтие схимы,
погребение заживо. „обавьте к захирению всей нации страданиЯ этих людей, и,
кто бы вы ни были, вы содрогнетесь перед сутаной и покрывалом, этими двумЯ
саванами, изобретенными человечеством.
Ћднако, вопреки философии, вопреки прогрессу, в некоторых местах и в
некоторых отношениЯх дух монашества стойко держитсЯ в самый разгар XIX века;
непонЯтное усиление аскетизма изумлЯет в настоЯщее времЯ цивилизованный мир.
“порное желание отживших установлений продлить свою жизнь похоже на
назойливость затхлых духов, которые требовали бы, чтобы мы все еще душили
ими волосы, на притЯзание испорченной рыбы, котораЯ захотела бы, чтобы ее
съели, на надоедливые просьбы детского платьЯ, которое пожелало бы, чтобы
его носил взрослый, на нежность покойника, который вернулсЯ бы на землю,
чтобы обнимать живых.
"Ќеблагодарный! - говорит одежда. - џ прикрывала вас в непогоду, почему
же теперь Я вам больше не нужна?" - "џ родилась в морском просторе", -
говорит рыба. "Њы были розой", - твердЯт духи. "џ любил вас", - говорит
покойник. "џ просвещал вас", - говорит монастырь.
Ќа это есть один ответ: "’о было когда-то".
Њечтать о бесконечном продлении того, что истлело, и об управлении
людьми с помощью этого набальзамированного тлена, укреплЯть расшатавшиесЯ
догматы, освежать позолоту раки, подновлЯть монастыри, вновь освЯщать
ковчеги с мощами, восстанавливать суевериЯ, подкармливать фанатизм,
приделывать новые ручки к кропилам и рукоЯтки к шпагам, возрождать
монашество и милитаризм, веровать в возможность спасти общество путем
размножениЯ паразитов, навЯзывать прошлое настоЯщему - все это кажетсЯ
странным. Ћднако находЯтсЯ теоретики, развивающие подобные теории. ќти
теоретики, - впрочем, люди умные, - применЯют простейший прием: они
покрывают прошлое штукатуркой, которую именуют общественным порЯдком,
божественным правом, моралью, семьей, уважением к предкам, авторитетом
веков, свЯщенной традицией, законностью, религией, и шествуют, крича: "‚от
вам получайте, добрые люди!" Ќо подобнаЯ логика была знакома еще древним. …е
применЯли аруспиции. Ћни натирали мелом черную телку и заЯвлЯли: "Ћна
белаЯ". Bos cretatus {Ќабеленный мелом бык (лат.) ћвенал (‘атира 10).}. Ђ мы
в иных случаЯх почитаем прошлое и щадим его всюду, лишь бы оно соглашалось
мирно покоитьсЯ в могиле. …сли же оно упорно хочет восстать из мертвых, мы
нападаем на него и стараемсЯ убить.
‘уевериЯ, ханжество, пустосвЯтство, предрассудки - эти призраки,
несмотрЯ на всю свою призрачность, цеплЯютсЯ за жизнь: они зубасты и
когтисты, хотЯ и эфемерны; с ними надо вступить врукопашную и воевать, не
даваЯ передышки, ибо одним из роковых предназначений человечества ЯвлЯетсЯ
вечнаЯ борьба с привидениЯми. ’рудно схватить за горло тень и повергнуть ее
наземь.
Њонастырь во ”ранции, в середине XIX века - это сборище сов среди бела
днЯ. Њонастырь, открыто исповедующий аскетизм в центре города, пережившего
1789, 1830 и 1848 годы, этот ђим, пышно распустившийсЯ в Џариже, - настоЯщий
анахронизм. ‚ обычное времЯ, чтобы обнаружить анахронизм и заставить его
исчезнуть, надо только разобратьсЯ в годе его чеканки. Ќо мы живем не в
обычное времЯ.
Ѓудем боротьсЯ!
Ѓудем боротьсЯ, но осмотрительно. ‘войство истины - никогда не
преувеличивать. …й нет в этом нужды! ‘уществует нечто, подлежащее
уничтожению, иное же надо только осветить и разобратьсЯ в нем. ‚еликаЯ сила
таитсЯ в благожелательном и серьезном изучении предмета. Ќе надо Языков
пламени там, где достаточно простого луча.
€так, живЯ в XIX веке, мы относимсЯ враждебно к аскетическому
затворничеству, у каких бы народов оно ни существовало, будь то в Ђзии или в
…вропе, в €ндии или в ’урции. Љто говорит: "Њонастырь" - говорит: "болото".
‘пособность монастырей к загниванию очевидна, их стоЯчие воды вредоносны, их
брожение заражает лихорадкой и изнурЯет народы; их размножение становитсЯ
казнью египетской. Њы не можем подумать без ужаса о тех странах, где кишат,
как черви, всевозможные факиры, бонзы, мусульманские монахи-отшельники,
калугеры, марабуты, буддистские свЯщенники и дервиши.
ѓлава четвертаЯ. ЊЋЌЂ‘’›ђњ ‘ ’Ћ—Љ€ ‡ђ…Ќ€џ Џђ€Ќ–€ЏЋ‚
‹юди собираютсЯ и живут сообща. Џо какому праву? Џо праву объединениЯ.
Ћни запираютсЯ у себЯ. Џо какому праву? Џо праву каждого человека
отворЯть или запирать свою дверь.
Ћни не покидают своих четырех стен. Џо какому праву? Џо праву
свободного передвижениЯ, включающего также право оставатьсЯ у себЯ.
Ќо что они делают там, у себЯ?
Ћни говорЯт шепотом; они опускают глаза долу; они работают. Ћни
отрекаютсЯ от мира, от городов, от чувственных наслаждений, от удовольствий,
от суетности, от гордыни, от корысти. Ћни облачены в грубую шерсть или
грубый холст. Ќикто из них не владеет собственностью. ‚ступаЯ в общину,
богатый становитсЯ бедным. ’о, чем он владеет, он отдает всем. ’от, кто был
так называемого благородного происхождениЯ: дворЯнином, вельможей, теперь
равен простому крестьЯнину. Љельи у всех одинаковые. ‚се подвергаютсЯ обрЯду
пострижениЯ, носЯт одинаковые сутаны, едЯт черный хлеб, спЯт на соломе и все
превращаютсЯ в прах. ’о же вретище на теле, то же вервие вокруг чресел. …сли
положено ходить босыми, все ходЯт босые. ‘реди них может быть кнЯзь, но и
кнЯзь такаЯ же тень, как и другие. ’итулов больше нет. „аже фамилии
исчезают. ЋстаютсЯ лишь имена. €мЯ уравнивает всех. ‹юди отторгаютсЯ от
семьи кровной и создают в своей общине семью духовную. “ них нет иной родни,
кроме всего человечества. Ћни помогают бедным, ухаживают за больными. Ћни
сами избирают тех, кому повинуютсЯ. Ћни называют друг друга "брат".
‚ы прерываете менЯ, восклицаЯ: "Ќо ведь это идеальный монастырь!"
„а, если бы такой монастырь существовал, Я должен был бы принЯть это в
соображение.
Џотому-то в предыдущих главах книги Я и говорил об одном монастыре с
уважением. …сли забыть о средних веках, забыть об Ђзии, отложить до другого
времени вопросы исторический и политический, то, с точки зрениЯ чистой
философии, оставлЯЯ в стороне требованиЯ воинствующей политики, Я, при
условии совершенно добровольного пострижениЯ и пребываниЯ в монастыре,
всегда готов относитьсЯ к общинному началу монашества с известного рода
вдумчивой, а в некоторых отношениЯх даже и с благожелательной серьезностью.
ѓде налицо община - там коммуна; где налицо коммуна - там право. Њонастырь
ЯвлЯетсЯ продуктом формулы: ђавенство, Ѓратство. Ћ величие свободы! Љакое
блистательное преображение! „остаточно одной свободы, чтобы превратить
монастырь в республику.
Џродолжаем.
Њужчины и женщины, заключенные в четырех стенах, носЯт грубую одежду,
они все равны, они зовут друг друга братьЯми и сестрами, все это так; но
ведь они еще что-то делают?
„а.
—то же?
Ћни устремлЯют взор во мрак, становЯтсЯ на колени и складывают руки.
—то это означает?
Ћни молЯтсЯ.
Љому?
Ѓогу.
ЊолитьсЯ богу - что это значит?
‘уществует ли бесконечность вне нас? …дина ли она, имманентна ли,
перманентна? Ќепременно ли субстанциональна, поскольку она бесконечна, и
была ли бы она ограниченной там, вне нас, не обладаЯ субстанцией? Ќепременно
ли разумна, поскольку она бесконечна, и была ли бы она конечной там, вне
нас, не обладаЯ разумом? Џробуждает ли в нас эта бесконечность идею сущности
мирозданиЯ, в то времЯ как мы самим себе можем приписать только идею личного
существованиЯ? €ными словами, не ЯвлЯетсЯ ли она абсолютным понЯтием, по
отношению к которому мы - понЯтие относительное?
€ нет ли, одновременно с бесконечностью вне нас, другой бесконечности,
внутри нас? Ќе наслаиваютсЯ ли эти две бесконечности (какое страшное
множественное число!) друг на друга? Ќе находитсЯ ли, так сказать, эта
втораЯ бесконечность под первой? Ќе ЯвлЯетсЯ ли она зеркалом, отражением,
отголоском, бездной, имеющей общий центр с другой бездной? Ћбладает ли эта
втораЯ бесконечность разумом, как перваЯ? Њыслит ли она? ‹юбит ли? †елает
ли? …сли эти обе бесконечности одарены разумом, то у каждой из них есть
волевое начало и есть свое "Я" как в высшей, так и в низшей бесконечности.
Ќизшее "Я" - это душа, высшее "Я" - это бог.
Њысленно приводить в соприкосновение низшую бесконечность с высшей и
значит молитьсЯ.
Ќе будем ничего оспаривать у человеческого духа; уничтожать дурно.
‘ледует преобразовывать и преображать. Ќекоторые способности человека
направлены к Ќеведомому: мысль, мечта, молитва. Ќеведомое - это океан. —то
такое сознание? ќто компас в Ќеведомом. Њысль, мечта, молитва - могучее
свечение тайны. Ѓудем уважать их. Љ чему тЯготеет величественное
лучеиспускание души? Љ мраку; то есть к свету.
‚еличие демократии заключаетсЯ в том, чтобы ничего не отвергать, ничего
не отрицать у человечества. ЌарЯду с правом —еловека - по меньшей мере,
возле него - стоит право „уши.
‘окрушать фанатизм и благоговеть перед бесконечным - таков закон. Ќе
будем ограничиватьсЯ тем, что, преклонив колена перед древом мирозданиЯ, мы
созерцаем его несметные разветвлениЯ, унизанные светилами. “ нас есть долг:
трудитьсЯ над душой человеческой, защищать тайное от чудесного, чтить
непостижимое и отвергать нелепое, допускать в области необъЯснимого лишь
необходимое, оздоровлЯть верованиЯ, освобождать религию от суеверий,
уничтожать все, что паразитирует во имЯ бога.
ѓлава шестаЯ. Ќ…Ћ‘ЏЋђ€ЊЂџ Ѓ‹ЂѓЋ„Ђ’њ ЊЋ‹€’‚›
‚сЯкий способ молитьсЯ хорош, лишь бы молитва была от души. Џереверните
молитвенник вверх ногами, но душою слейтесь с бесконечностью.
Њы знаем, что существует философиЯ, отрицающаЯ бесконечность.
‘уществует также философиЯ, отрицающаЯ солнце; эту философию, относЯщуюсЯ к
области патологии, именуют слепотой.
‚озводить недостающее нам чувство в источник истины - на это способна
лишь дерзкаЯ самоуверенность слепца.
‹юбопытны замашки высокомериЯ, превосходства и снисхождениЯ, которые
эта бредущаЯ ощупью философиЯ усваивает по отношению к философии, зрЯщей
бога. Ћна напоминает крота, восклицающего: "Љак они жалки со своим солнцем!"
Њы знаем, что есть прославленные, мудрые атеисты. Џриведенные к
познанию истины своей мудростью, они, в глубине души, не слишком уверены в
собственном атеизме; остаетсЯ лишь дать им другое название. Ќо во всЯком
случае, если они и не верЯт в бога, то уже само величие их разума
подтверждает существование бога.
Њы приветствуем в них философов и неумолимо осуждаем их философию.
Џродолжаем.
„остойна восхищениЯ и та легкость, с какою иные отделываютсЯ словами.
Ћдна севернаЯ школа метафизики, отличающаЯсЯ некоторой туманностью,
вообразила, что произвела переворот в человеческих умах, заменив слово
"сила" словом "волЯ".
“тверждение: "растение хочет" вместо утверждениЯ: "растение
произрастает", было бы действительно весьма плодотворно, если бы к нему
добавлЯли: "вселеннаЯ хочет". Џочему? Џотому, что вывод был бы такой:
растение хочет, значит у него есть свое "Я"; вселеннаЯ хочет, значит у нее
есть свой бог.
Њы же, в противоположность этой школе, ничего не отметаем a priori, и
все же присутствие воли в растении, признаваемое этой школой, нам труднее
допустить, нежели присутствие воли во вселенной, ею отрицаемое.
Ћтрицать волю бесконечности, то есть волю бога, возможно лишь при
условии отрицаниЯ бесконечности. Њы это доказали.
Ћтрицание бесконечности ведет непосредственно к нигилизму. ‚се
становитсЯ "измышлением разума".
‚сЯкий спор с нигилизмом бесполезен: нигилист, если только он логичен,
сомневаетсЯ в существовании своего собеседника и не совсем уверен в
собственном существовании.
‘ его точки зрениЯ допустимо, что он сам длЯ себЯ - "измышление
разума".
Ћднако он не замечает того, что все, отрицавшеесЯ им, принимаетсЯ им же
в совокупности, как только он произносит слово "разум".
Љороче говорЯ, всЯкий путь длЯ мысли закрыт той философией, котораЯ все
сводит к односложному "нет".
Ќа "нет" есть лишь один ответ: "да".
Ќигилизм заводит в тупик.
ЌебытиЯ нет. ЌулЯ не существует. ‚се представлЯет собой нечто. Ќичто
есть что-то.
—еловек живет утверждением в еще большей мере, чем хлебом.
‚идеть и показывать недостаточно. ”илософиЯ должна быть действенной; ее
стремлением и целью должно быть совершенствование человека. ‘ократ должен
воплотитьсЯ в Ђдама и воспроизвести Њарка ЂврелиЯ, другими словами - должен
выЯвить в человеке-жизнелюбце человека-мудреца, заменить ќдем аристотелевым
‹икеем. Ќаука должна быть живительным средством. ЌаслаждатьсЯ - какаЯ жалкаЯ
цель и какое суетное тщеславие! ЌаслаждаетсЯ и скот. Њыслить - вот подлинное
торжество души. ЏротЯнуть жаждущему человечеству чашу познаниЯ, дать всем
людЯм в качестве эликсира познание бога, заставить совесть побрататьсЯ в их
душах со знанием, сделать их справедливыми в силу этого таинственного союза,
- таково назначение реальной философии. Ќравственность - это цветение истин.
‘озерцание приводит к действию. Ђбсолютное должно быть целесообразным. Ќадо,
чтобы идеал можно было вдыхать, впивать, надо, чтобы он стал удобоварим длЯ
человеческого разума. €менно идеал вправе сказать: "Џриимите, Ядите, сие
есть тело мое, сие есть кровь моЯ". Њудрость - свЯтое причастие. ‹ишь при
этом условии она перестает быть бесплодной любовью к науке; став
единственным и главным средством объединениЯ людей, она из философии
превращаетсЯ в религию.
”илософиЯ не должна быть башней, воздвигнутой длЯ того, чтобы созерцать
оттуда тайну в свое удовольствие и только из любопытства.
ЋткладываЯ развитие нашей мысли до другого раза, пока что мы скажем:
нам непонЯтны ни человек как точка отправлениЯ, ни прогресс как цель без
двух движущих сил - веры и любви.
Џрогресс есть цель, идеал есть образец.
—то такое идеал? ќто бог.
€деал, абсолют, совершенство, бесконечность - понЯтиЯ тождественные.
ѓлава седьмаЯ. ЏЋђ€–Ђ’њ ‘‹…„“…’ ‘ Ћ‘’ЋђЋ†ЌЋ‘’њћ
Ќа истории и философии лежат обЯзанности, вечные и в то же времЯ
простые: боротьсЯ против первосвЯщенника - Љайафы, против судьи - „ракона,
против законодателЯ - ’римальхиона, против императора ’ивериЯ, - все это
Ясно, определенно, четко и ничего туманного в себе не содержит. Ќо право
жить обособленно, при всех свЯзанных с этим неудобствах и злоупотреблениЯх,
требует признаниЯ и пощады. Ћтшельничество - проблема чисто человеческаЯ.
ѓоворЯ о монастырЯх, этих местах заблуждениЯ, но вместе с тем и
непорочности, самообмана, но и добрых намерений, невежества, но и
самоотвержениЯ, мучений, но и мученичества, следует почти всегда и допускать
их, и отвергать.
Њонастырь - противоречие. …го цель - спасение; средство - жертва.
Њонастырь - это предельный эгоизм, искупаемый предельным самоотречением.
ЋтречьсЯ, чтобы властвовать, - вот, по-видимому, девиз монашества.
‚ монастыре страдают, чтобы наслаждатьсЯ. ‚ыдают вексель, по которому
платить должна смерть. –еной земного мрака покупают лучезарный небесный
свет. Џринимают ад, как залог райского блаженства.
Џострижение в монахи или в монахини - самоубийство, вознаграждаемое
вечной жизнью.
Џо-нашему, насмешки тут неуместны. ‡десь все серьезно: и добро и зло.
—еловек справедливый нахмуритсЯ, но никогда не позволит себе
Язвительной улыбки. Ќам понЯтен гнев, но не злоба.
ѓлава восьмаЯ. ‚…ђЂ, ‡ЂЉЋЌ
…ще несколько слов.
Њы осуждаем церковь, когда она преисполнена козней, мы презираем
хранителей даров духовных, когда они алчут даров мирских, но мы всюду чтим
того, кто погружен в размышление.
Њы приветствуем тех, кто преклонЯет колени.
‚ера! ‚от что необходимо человеку. ѓоре не верующему ни во что!
Ѓыть погруженным в созерцание не значит быть праздным. …сть труд
видимый, и есть труд невидимый.
‘озерцать - все равно что трудитьсЯ; мыслить - все равно что
действовать. ђуки, скрещенные на груди, работают, сложенные пальцы творЯт.
‚зглЯд, устремленный к небесам, - деЯние.
”алес оставалсЯ четыре года неподвижным. Ћн заложил основы философии.
‚ наших глазах затворники - не праздные люди, отшельники - не тунеЯдцы.
ђазмышлЯть о ‘окровенном - в этом есть величие.
Ќе отказываЯсь ни от чего сказанного нами выше, мы полагаем, что живым
никогда не следует забывать о могиле. ‚ этом вопросе и свЯщенник и философ
сходЯтсЯ. ‘мерть неизбежна. ’ут аббат ордена трапистов перекликаетсЯ с
ѓорацием.
‚крапливать в свою жизнь мысль о смерти - правило мудреца и правило
аскета. ‚ этом и мудрец и аскет согласны друг с другом.
‘уществует материальное развитие - его мы хотим. ‘уществует также
нравственное величие - к нему мы стремимсЯ.
‹юди опрометчивые, торопЯщиесЯ с выводами, говорЯт:
- —то такое эти неподвижные фигуры, обращенные мыслью к тайне? „лЯ чего
они? —то они делают?
“вы! Џеред лицом тьмы, котораЯ окружает и ожидает нас, и в неведении
того, во что превратит нас великий конечный распад, мы отвечаем: "Ѓыть
может, нет деЯниЯ выше того, что творЯт эти души". € добавлЯем: "Ѓыть может,
нет труда более полезного".
‹юдЯм нужны вечные молельщики за тех, кто никогда не молитсЯ.
Џо-нашему, весь вопрос в том, сколько мысли примешиваетсЯ к молитве.
ЊолЯщийсЯ ‹ейбниц - это величественно; ‚ольтер, поклонЯющийсЯ божеству,
- это прекрасно. Deo erexit Voltaire {Ѓогу вознес молитву ‚ольтер (лат.).}.
Њы стоим за религию против религий.
Њы принадлежим к числу тех, кто уверен в ничтожестве молитвословий и в
возвышенности молитвы.
‚прочем, в переживаемое нами времЯ, которое, к счастью, не наложит
своего отпечатка на XIX век, - времЯ, когда существует столько людей с
низкими лбами и низменными душонками, когда столько людей возводЯт
наслаждение в нравственный принцип и поглощены скоропреходЯщими и гнусными
материальными благами, всЯкий, удалЯющийсЯ от мира, в наших глазах достоин
уважениЯ. Њонастырь - отречение. †ертва, в основе которой лежит ошибка,
все-таки жертва. ‚менить себе в долг суровую ошибку - это не лишено
благородства.
…сли беспристрастно и всесторонне исследовать истину до конца, то
нельзЯ не признать, что в монастыре, самом по себе, в монастыре, как в
отвлеченном понЯтии, бесспорно есть нечто величественное. Ћсобенно женскаЯ
обитель, ибо в нашем обществе больше всего страдает женщина, а в этом
добровольном принЯтии монашеского пострига звучит протест.
‘уроваЯ и безотраднаЯ монастырскаЯ жизнь, отдельные черты которой мы
только что обрисовали, - это не жизнь, ибо в ней нет свободы, и не могила,
ибо в ней нет успокоениЯ; это странное место, откуда, как с вершины высокой
горы, по одну сторону видна бездна, где мы находимсЯ, а по другую - бездна,
где мы будем находитьсЯ. ќто грань, узкаЯ и неопределеннаЯ, разделЯющаЯ два
мира, освещаемаЯ и омрачаемаЯ обоими одновременно; здесь угасающий луч жизни
сливаетсЯ с тусклым лучом смерти; это полумрак гробницы.
Ќе веруЯ в то, во что веруют эти женщины, но живЯ, как и они, верой, мы
не могли смотреть без благоговейного и сочувственного трепета, без
страданиЯ, смешанного с завистью, на эти самоотверженные существа, пугливые
и доверчивые, на эти смиренные и возвышенные уповающие души, осмеливающиесЯ
жить на самом краю тайны, между миром, который замкнут длЯ них, и небом,
которое длЯ них не отверсто. Ћбратившись душой к невидимому свету, обладаЯ
лишь счастьем думать, что им известно, где этот свет находитсЯ, ищущие
бездны и ищущие неведомого, они вперЯют взор в неподвижный мрак,
коленопреклоненные, исступленные, изумленные, трепещущие, в иные мгновениЯ
полувознесенные могучим дыханием вечности.
* ЉЌ€ѓЂ ‚Ћ‘њЊЂџ. Љ‹Ђ„Ѓ€™Ђ Ѓ…ђ“’ ’Ћ, —’Ћ €Њ „Ђћ’
ѓлава перваЯ, ѓ„… ѓЋ‚Ћђ€’‘џ Ћ ‘ЏЋ‘ЋЃ… ‚Ћ‰’€ ‚ ЊЋЌЂ‘’›ђњ
‚ такую обитель †ан ‚альжан и "упал с неба", как выразилсЯ ”ошлеван.
Ћн перелез через садовую ограду на углу улицы Џолонсо. ѓимн ангелов,
донесшийсЯ до него среди глубокой ночи, оказалсЯ хором монахинь, певших
утреню; зала, представшаЯ перед ним во мраке, оказалась молельней; призрак,
который он увидел простертым на полу, оказалсЯ сестрой, "совершающей
искупление"; бубенчик, звук которого поразил его, оказалсЯ бубенчиком
садовника, привЯзанным к колену дедушки ”ошлевана.
“ложив Љозетту спать, †ан ‚альжан и ”ошлеван, как мы уже упоминали,
сели перед Ярко пылавшим очагом ужинать; ужин их состоЯл из куска сыра и
стакана вина; после ужина они сейчас же улеглись на двух охапках соломы, так
как единственнаЯ постель в сторожке была занЯта Љозеттой. “легшись, †ан
‚альжан сказал:
- џ должен остатьсЯ здесь навсегда.
ќти слова всю ночь вертелись в голове ”ошлевана.
ѓоворЯ по правде, ни тот, ни другой не сомкнули глаз до утра.
†ан ‚альжан, чувствуЯ, что †авер узнал его и идет по горЯчим следам,
понимал, что если он и Љозетта вернутсЯ в Џариж, то погибнут. Ќалетевший на
него новый шторм забросил их в монастырь, и †ан ‚альжан думал теперь об
одном: остатьсЯ здесь. ‘ейчас длЯ несчастного в его положении монастырь был
и самым опасным и самым безопасным местом: самым опасным, ибо ни один
мужчина не имел права ступить за его порог; если его там обнаруживали, то
считали застигнутым на месте преступлениЯ, - таким образом, длЯ †ана
‚альжана монастырь мог оказатьсЯ дорогой к тюрьме, самым безопасным, ибо
если человеку удавалось проникнуть сюда и остатьсЯ, то кому же взбредет в
голову искать его здесь? ЏоселитьсЯ там, где поселитьсЯ невозможно, - это
единственное спасение.
‹омал себе над этим голову и ”ошлеван. Ќачал он с признаниЯ в том, что
ровно ничего не понимает. Љаким образом г-н Њадлен оказалсЯ здесь, когда
кругом стены? —ерез монастырскую ограду так просто не перелезть. Љак же он
оказалсЯ здесь, да еще с ребенком? Џо отвесным стенам не карабкаютсЯ с
ребенком на руках. —то это за ребенок? Ћткуда они оба взЯлись? ‚ монастыре
”ошлеван ничего не слыхал о Њонрейле-Џриморском и ни о чем происшедшем там
не знал. „Ядюшка Њадлен держал себЯ так, что с вопросами к нему нельзЯ было
подступитьсЯ; да ”ошлеван и сам говорил себе: "‘вЯтых не расспрашивают". ‚
его глазах г-н Њадлен продолжал оставатьсЯ значительным лицом. …динственно,
что мог заключить садовник из нескольких слов, вырвавшихсЯ у †ана ‚альжана,
это что времена нынче тЯжелые и г-н Њадлен, видимо, разорилсЯ и его
преследуют кредиторы, или же он замешан в каком-нибудь политическом деле и
скрываетсЯ; но это не отвратило от него ”ошлевана, - как многие из наших
северных крестьЯн, он был старой бонапартистской закваски. ‘крываЯсь, г-н
Њадлен избрал убежищем монастырь и, конечно, пожелал в нем остатьсЯ. Ќо что
длЯ ”ошлевана было необъЯснимо, к чему он постоЯнно возвращалсЯ и перед чем
становилсЯ в тупик, это - каким образом г-н Њадлен очутилсЯ здесь, и не
один, а с малюткой. ”ошлеван видел их, дотрагивалсЯ до них, говорил с ними -
и не мог этому поверить. ‚первые в сторожку ”ошлевана вступило непостижимое.
”ошлеван терЯлсЯ в догадках и представлЯл себе Ясно только одно: г-н Њадлен
спас ему жизнь. ‚ этом он был уверен твердо, и это повлиЯло на его решение.
Ћн сказал себе: "’еперь моЯ очередь". Ђ его совесть добавила: "ѓосподин
Њадлен столько не раздумывал, когда нужно было кинутьсЯ под повозку менЯ
оттуда вытаскивать". Ћн решил спасти г-на Њадлена.
Ћн задал себе все же несколько вопросов и сам дал на них ответы: "Ђ
что, если б он оказалсЯ вором, стал бы Я его спасать, помнЯ, кем он был длЯ
менЯ? Љонечно. …сли бы он был убийцей, стал бы Я его спасать? Љонечно. Ќо он
свЯтой - стану Я его спасать? Љонечно".
Ћднако ж как помочь ему остатьсЯ в монастыре? ’руднаЯ задача! Џеред
такой, почти неосуществимой попыткой ”ошлеван тем не менее не отступил.
‘кромный пикардийский крестьЯнин решил преодолеть крепостной вал
монастырских запретов и сурового устава св. Ѓенедикта, имеЯ взамен штурмовой
лестницы лишь преданность, искреннее желание и некоторую долю старой
крестьЯнской смекалки, призванной на этот раз сослужить ему службу в
великодушном его намерении. ‘тарый дед ”ошлеван прожил всю жизнь длЯ себЯ, и
вот, на склоне дней, хромой, немощный, ничем в жизни не интересовавшийсЯ, он
нашел отраду в чувстве признательности и, найдЯ возможность совершить
добродетельный поступок, с такой жадностью на это накинулсЯ, с какой
умирающий, обнаружив стакан хорошего вина, которое он никогда не пробовал,
хватает его и пьет. „обавим к этому, что атмосфера монастырЯ, которой он
дышал уже несколько лет, уничтожила в нем себЯлюбие и привела к тому, что в
душе его возникла потребность проЯвить милосердие, совершив хоть
какое-нибудь доброе дело.
€так, он решилсЯ отдать себЯ в распорЯжение г-на Њадлена.
Њы только что назвали его "скромным пикардийским крестьЯнином".
Ћпределение правильное, но не исчерпывающее. Њы дошли до того места нашего
рассказа, где было бы небесполезно дать психологическую характеристику
дедушке ”ошлевану. Ћн был из крестьЯн, но когда-то служил письмоводителем у
нотариуса, и это придало некоторую гибкость его уму и проницательность его
простодушию. Џотерпев в силу разных причин крушение, он из письмоводителЯ
превратилсЯ в возчика и поденщика. € все же ни ругань, ни щелканье кнутом,
что входило в круг его обЯзанностей и без чего, по-видимому, не могли
обходитьсЯ его лошади, не убили в нем письмоводителЯ. Ћн обладал природным
умом; его речь была правильна; он, что редко встречаетсЯ в деревне, умел
поддерживать разговор, и крестьЯне говорили про него: "ќто прЯмо барин в
шлЯпе". ”ошлеван действительно принадлежал к тому разрЯду простолюдинов,
которые на дерзком и легкомысленном Языке прошлого столетиЯ назывались
"полугорожанин, полудеревенщина" и которые в метафорах, употреблЯемых во
дворцах по адресу хижин, именовались так: "не то мещанин, не то мужик; в
общем ни то ни се". ”ошлеван, этот жалкий старик, дышавший на ладан, хоть и
много претерпел и был изрЯдно потрепан, все же оставалсЯ человеком, вполне
добровольно повиновавшимсЯ первому побуждению, - драгоценное качество,
препЯтствующее человеку творить зло! Ќедостатки и пороки, - а у него они
были, - не укоренЯлись в нем; словом, он принадлежал к числу людей, которые
при ближайшем знакомстве с ними выигрывают. Ќа этом старческом лице
отсутствовали неприЯтные морщины, которые, покрываЯ верхнюю часть лба,
свидетельствуют о злобе или тупости.
Ћткрыв глаза на рассвете, ”ошлеван, размышлЯвший всю ночь напролет,
увидел, что г-н Њадлен, сидЯ на охапке соломы, глЯдит на спЯщую Љозетту.
”ошлеван приподнЯлсЯ и сказал:
- Љак же вы думаете теперь войти сюда уже по всем правилам?
ќти слова определили положение вещей и вывели †ана ‚альжана из
задумчивости.
‘тарики принЯлись совещатьсЯ.
- Џрежде всего, - сказал ”ошлеван, - вы не переступите порога этой
комнаты, ни вы, ни девочка. ‘тоит вам выйти в сад - мы пропали.
- ќто верно.
- ѓосподин Њадлен! ‚ы попали сюда в очень хорошее времЯ, то есть, Я
хочу сказать, в очень плохое. Ћдна из этих преподобных очень больна. ‡начит,
на нас особенно не будут обращать вниманиЯ. ‘даетсЯ мне, что она уже при
смерти. …е соборуют. ‚сЯ обитель на ногах. Ћни занЯты. ’а, что отходит, -
свЯтаЯ. ‘казать по правде, все мы тут свЯтые. Њежду ними и мною только и
разницы, что они говорЯт: "наша кельЯ", а Я говорю: "мой закуток". ‘начала
будут служить панихиду, а потом заупокойную обедню. ‘егоднЯ мы можем не
беспокоитьсЯ, но за завтра Я не ручаюсь.
- Ћднако, - заметил †ан ‚альжан, - это помещение находитсЯ в углублении
стены, она скрыта какими-то развалинами, окружена деревьЯми, из монастырЯ ее
не видно.
- € монахини к ней не подходЯт.
- ’ак в чем же дело? - воскликнул †ан ‚альжан.
‚опросительный знак, которым заканчивалась его фраза, означал: "Њне
кажетсЯ, что здесь нас никто не увидит".
- Ђ девочки? - возразил ”ошлеван.
- Љакие девочки? - удивилсЯ †ан ‚альжан.
’олько ”ошлеван собралсЯ ему ответить, как раздалсЯ удар колокола.
- ЊонахинЯ скончалась, - сказал он. - ‘лышите похоронный звон?
Ћн сделал знак †ану ‚альжану прислушатьсЯ. Џоследовал второй удар
колокола.
- ќто похоронный звон, господин Њадлен. Љолокол будет звонить
ежеминутно в течение двадцати четырех часов, до выноса тела из церкви. Ђ
девочки, видите ли, играют; если во времЯ перемены у них закатитсЯ сюда
мЯчик, так они, несмотрЯ на запрет, все равно прибегут сюда и будут всюду
совать свой нос. ќти херувимчики - настоЯщие чертенЯта!
- Љто? - спросил †ан ‚альжан.
- „евочки. ‚ас мигом обнаружат, можете не сомневатьсЯ. Ђ потом станут
кричать: "ѓлЯдите: мужчина!" Ќо сегоднЯ опасатьсЯ нечего. Џеремены у них не
будет. ‚есь день пройдет в молитвах. ‘лышите колокольный звон? џ вам
говорил: каждую минуту удар колокола. ќто похоронный звон.
- Џонимаю, дедушка ”ошлеван. ‡десь, значит, есть воспитанницы?
Ђ про себЯ †ан ‚альжан подумал: "‡десь Љозетта могла бы получить
воспитание".
- Љонечно, есть! - воскликнул ”ошлеван. - Њаленькие девочки! Ќу и визг
поднЯли бы они тут! € задали бы стрекача! ‡десь мужчина - все равно что
чума. ‚ы сами видите, что мне к лапе привЯзывают бубенчик, словно Я дикий
зверь.
†ан ‚альжан глубоко задумалсЯ.
- ќтот монастырь - наше спасение, - шептал он про себЯ. ‡атем сказал
вслух:
- „а, самое трудное - это остатьсЯ здесь.
- Ќет, - возразил ”ошлеван, - самое трудное - выйти отсюда.
†ан ‚альжан почувствовал, что всЯ кровь отхлынула у него от сердца.
- ‚ыйти?
- „а, господин Њадлен, чтобы вы могли сюда вернутьсЯ, необходимо
сначала отсюда выйти.
Џереждав очередной удар колокола, ”ошлеван продолжал:
- Ќе дай бог, если вас тут застанут. ‘ейчас же спросЯт, откуда вы
поЯвились. џ-то могу считать, что вы упали с неба, потому что Я вас знаю. Ђ
монахинЯм требуетсЯ, чтобы вы вошли в ворота.
‚друг послышалсЯ более затейливый звон другого колокола.
- Ђга! - сказал ”ошлеван. - ќто сбор капитула. ‡овут матерей -
изборщиц. ’ак бывает всегда, когда кто-нибудь умирает. Ћна скончалась на
рассвете. ‚се обыкновенно умирают на рассвете. Ђ вы не могли бы выйти тем же
путем, каким вошли? ‘кажите, - только не подумайте, что Я собираюсь вас
допрашивать, - как вы сюда вошли?
†ан ‚альжан побледнел. Ћдна мысль о том, чтобы спуститьсЯ через стену
на эту страшную улицу, приводила его в трепет. ‚ообразите себе, что вы
выбрались из леса, полного тигров, и вдруг вам дают дружеский совет
возвратитьсЯ в лес. †ан ‚альжан представил себе весь квартал: всюду слежка,
дозоры, руки, протЯнутые к его вороту, и, быть может, на углу перекрестка -
сам †авер.
- Ќемыслимо! - воскликнул он. - „едушка ”ошлеван! ‘читайте, что Я упал
сюда с неба.
- џ-то этому верю, охотно верю, мне об этом нечего и говорить, - сказал
”ошлеван. - Ѓог, наверно, взЯл вас на руки, чтобы разглЯдеть получше, а
потом выпустил. ’олько он хотел, чтобы вы попали в мужской монастырь, но
ошибсЯ. Ќу вот, опЯть звонЯт. ќтим звоном предупреждают привратника, чтобы
он пошел предупредить муниципалитет, а уж тот предупредит врача покойников,
чтобы пришел осмотреть покойницу. ’ак уж водитсЯ, когда умирают. Ќаши
преподобные недолюбливают такие осмотры. ‚едь врачи - это такой народ,
который ни во что не верит. ‚рач приподымает покрывало. €ногда даже
приподымает кое-что другое. —то это они так поспешили на этот раз
предупредить врача? —то случилось? Ђ ваша малютка все еще спит. Љак ее
зовут?
- Љозетта.
- ќто ваша девочка? ‚ернее сказать, вы ее дед?
- „а.
- …й-то выйти отсюда будет легко. …сть тут служебнаЯ калитка прЯмо во
двор. џ постучусь. Џривратник откроет. “ менЯ за спиной корзина, в ней
малютка. џ выхожу. „едушка ”ошлеван вышел с корзиной - ничего странного в
этом нет. ‚ы скажете девочке, чтобы она сидела смирно. …е не будет видно под
чехлом. Ќа столько времени, сколько потребуетсЯ, Я помещу ее у моей старой
приЯтельницы, глухой торговки фруктами на ‡еленой дороге, у нее есть детскаЯ
кроватка. џ крикну ей в ухо, что это моЯ племЯнница и что Я ее оставлю до
завтра у нее. Ђ потом малютка вернетсЯ с вами, потому что Я устрою так, что
вы вернетесь. ќто непременно надо сделать. Ќо вы-то как отсюда выйдете?
†ан ‚альжан покачал головой.
- ‹ишь бы менЯ никто не видел, дедушка ”ошлеван, в этом все дело.
Ќайдите способ, чтобы Я мог выбратьсЯ отсюда в корзине и под чехлом, как
Љозетта.
”ошлеван почесал у себЯ за ухом, что служило у него признаком крайнего
замешательства.
’ретий удар колокола придал другой оборот его мыслЯм.
- ќто уходит врач покойников, - сказал ”ошлеван, - Ћн поглЯдел и
сказал: "’ак и есть: она умерла". Џосле того, как доктор подпишет пропуск в
рай, бюро похоронных процессий присылает гроб. …сли скончалась игуменьЯ, то
ее в гроб обрЯжают игуменьи; если монахинЯ, то обрЯжают монахини. Џотом Я
заколачиваю гроб. ќто тоже мое дело, дело садовника. ‘адовник - он ведь
отчасти могильщик. ѓроб ставЯт в нижний, выходЯщий на улицу, церковный
придел, куда не имеет права входить ни один мужчина, кроме доктора. ЊенЯ и
факельщиков за мужчин не считают. ‚ этом самом приделе Я забиваю гроб.
”акельщики приходЯт, выносЯт гроб - и с богом! ’аким-то манером и
отправлЯютсЯ на небеса. ‚носЯт пустой Ящик, а выносЯт с грузом внутри. ‚от
что такое похороны. De profundis {€з глубины взываю (лат.) - начало
заупокойной молитвы.}.
Љосой утренний луч слегка касалсЯ личика Љозетты; она спала с чуть
приоткрытым ртом и казалась ангелом, пьющим солнечное сиЯние. †ан ‚альжан
заглЯделсЯ на нее. Ћн больше не слушал ”ошлевана.
…сли тебЯ не слушают, то это еще не значит, что ты должен замолчать.
‘тарый садовник спокойно продолжал переливать из пустого в порожнее.
- Њогилу роют на кладбище ‚ожирар. ѓоворЯт, кладбище ‚ожирар собираютсЯ
закрыть. ќто старинное кладбище, никаких уставов оно не соблюдает, мундира
не имеет и должно скоро выйти в отставку. †аль, потому что оно удобное. “
менЯ там есть приЯтель, могильщик, дЯдюшка Њетьен. ‡дешним монахинЯм дают
там поблажку - их отвозЯт на кладбище в сумерки. Џрефектура насчет этого
издала особый приказ. € чего-чего только не случилось со вчерашнего днЯ!
Њатушка ђаспЯтие скончалась, а дЯдюшка Њадлен...
- Џогребен, - сказал †ан ‚альжан с грустной улыбкой.
- Ќу, конечно, если бы вы здесь остались навсегда, это было бы
настоЯщим погребением! - подхватил ”ошлеван.
ђаздалсЯ четвертый удар колокола. ”ошлеван быстрым движением снЯл с
гвоздЯ наколенник с колокольчиком и пристегнул его к колену.
- Ќа этот раз звонЯт мне. ЊенЯ требует настоЯтельница. ’ак и есть, Я
укололсЯ шпеньком от прЯжки. ѓосподин Њадлен! Ќе двигайтесь с места и ждите
менЯ. ‚идно, какие-то новости. …сли проголодаетесь, то вот вино, хлеб и сыр.
Ћн вышел из сторожки, приговариваЯ: "€ду! €ду!"
†ан ‚альжан видел, как он быстро, насколько ему позволЯла хромаЯ нога,
направилсЯ через сад, мимоходом оглЯдываЯ грЯдки с дынЯми.
Ќе прошло и десЯти минут, как дедушка ”ошлеван, бубенчик которого
обращал в бегство встречавшихсЯ на его пути монахинь, уже тихонько стучалсЯ
в дверь, и тихий голос ответил ему: "‚о веки веков", что означало:
"‚ойдите".
„верь вела в приемную, отведенную длЯ разговоров с садовником по делам
его службы. ЏриемнаЯ примыкала к залу заседаний капитула. Ќа единственном,
стоЯвшем в приемной стуле настоЯтельница ожидала ”ошлевана.
ѓлава втораЯ. ”Ћ‹…‚ЂЌ ‚ ‡Ђ’ђ“„Ќ€’…‹њЌЋЊ ЏЋ‹Ћ†…Ќ€€
Џри некоторых критических обстоЯтельствах людЯм с определенным
характером и определенной профессии свойственно принимать взволнованный и
вместе с тем значительный вид - особенно свЯщенникам и монахам. ‚ ту минуту,
когда вошел ”ошлеван, именно такое двойственное выражение озабоченности
можно было прочесть на лице настоЯтельницы - некогда очаровательной и
просвещенной мадмуазель Ѓлемер, а ныне матери Ќепорочность, обычно
жизнерадостной.
‘адовник остановилсЯ на пороге кельи и робко поклонилсЯ. ЏеребиравшаЯ
четки настоЯтельница взглЯнула на него и спросила:
- Ђ, это вы, дедушка ”ован?
ќтим сокращенным именем принЯто было называть его в монастыре.
”ошлеван снова поклонилсЯ.
- „едушка ”ован! џ велела позвать вас.
- ‚от Я, матушка, и пришел.
- Њне нужно с вами поговорить.
- € мне нужно с вами поговорить, - сам испугавшись своей дерзости,
сказал ”ошлеван. - Њне тоже надо кое-что сказать вам, матушка.
ЌастоЯтельница поглЯдела на него.
- ‚ы хотите сообщить мне что-то?
- Ќет, попросить.
- •орошо, говорите.
‘тарик ”ошлеван, бывший письмоводитель, принадлежал к тому типу
крестьЯн, которые не лишены самоуверенности. Ќевежество, приправленное
хитрецой, - сила; его не боЯтсЯ и потому на эту удочку попадаютсЯ. Џрожив
два с лишним года в монастыре, ”ошлеван добилсЯ признаниЯ. …сли не считать
работы в саду, ему, в постоЯнном его одиночестве, ничего не оставалось
делать, как всюду совать свой нос. „ержась на расстоЯнии от закутанных в
монашеские покрывала женщин, сновавших взад и вперед, ”ошлеван сначала видел
перед собой мелькание теней. Ќаблюдательность и проницательность помогли ему
в конце концов облечь эти призраки в плоть и кровь, и все эти мертвецы ожили
длЯ него. Ћн был словно глухой, глаза которого приобрели дальнозоркость, или
слепой, слух которого обострилсЯ. Ћн старалсЯ разобратьсЯ в значении всех
разновидностей колокольного звона и преуспел в этом настолько, что
загадочнаЯ и молчаливаЯ обитель уже не таила в себе длЯ него ничего
непонЯтного. ќтот сфинкс выбалтывал ему на ухо все свои тайны. ”ошлеван все
знал и молчал. ‚ этом заключалось его искусство. ‚ монастыре все считали его
дурачком. ќто большое достоинство в глазах религии. Њатери-изборщицы
дорожили ”ошлеваном. ќто был удивительный немой. Ћн внушал доверие. Љроме
того, он знал свое место и выходил из сторожки, только когда необходимость
требовала его присутствиЯ в огороде либо в саду. ’актичность была ему
поставлена в заслугу. ’ем не менее ”ошлеван заставлЯл все ему выбалтывать
двух человек: в монастыре - привратника, и потому он знал подробности всего,
что происходило в приемной, а на кладбище - могильщика, и потому он знал все
обстоЯтельства похорон. ’ак он получал двоЯкого рода сведениЯ о монахинЯх:
одни проливали свет на их жизнь, другие - на их смерть. Ќо он ничем не
злоупотреблЯл. Ћбщина ценила его. ‘тарый, хромой, решительно ничего и ни в
чем не смыслЯщий, без сомнениЯ глуховатый - сколько достоинств! ‡аменить его
было бы трудно.
‘олнце еще не успело зайти, когда катафалк с гробом, под белым сукном и
черным крестом, въехал в аллею, ведшую к кладбищу ‚ожирар. ‘ледовавший за
ним хромой старик был не кто иной, как ”ошлеван.
Џогребение матери ђаспЯтие в склепе под алтарем, выход Љозетты из
монастырЯ, проникновение †ана ‚альжана в покойницкую - все прошло
благополучно, без малейшей заминки.
‡аметим кстати, что погребение матери ђаспЯтие в склепе под алтарем
кажетсЯ нам поступком вполне простительным. ќто одно из тех прегрешений,
которые совершаютсЯ ради исполнениЯ долга. Њонахини совершили его, не только
не смущаЯсь, но с полного одобрениЯ их совести. ‚ монастыре действиЯ того,
что именуетсЯ "правительством", рассматриваютсЯ лишь как вмешательство в
чужие права, - вмешательство, всегда требующее отпора.
Џревыше всего - монастырский устав; что же касаетсЯ закона, - там видно
будет. ‹юди! ‘очинЯйте законы, сколько вам заблагорассудитсЯ, но берегите их
длЯ себЯ! ЏоследнЯЯ подорожнаЯ кесарю - это всего лишь крохи, оставшиесЯ
после уплаты подорожной богу. ‡емной властитель перед лицом высшей власти -
ничто.
”ошлеван, очень довольный, ковылЯл за колесницей. …го два
переплетавшихсЯ заговора: один - с монахинЯми, другой - с г-ном Њадленом,
один - в интересах монастырЯ, другой - в ущерб этим интересам, - удались на
славу. Ќевозмутимость †ана ‚альжана представлЯла собой то незыблемое
спокойствие, которое сообщаетсЯ другим. ”ошлеван не сомневалсЯ в успехе.
Ћставались сущие пустЯки. ‚ течение двух лет ”ошлеван раз десЯть угощал
могильщика, этого славного толстЯка, дЯдюшку Њетьена. Ћн обводил его вокруг
пальца. Ћн делал с ним, что хотел. Ћн вбивал ему в голову все, что
вздумаетсЯ. € дЯдюшка Њетьен поддакивал каждому его слову. “ ”ошлевана была
полнаЯ уверенность в успехе.
Љогда похороннаЯ процессиЯ достигла аллеи, ведшей к кладбищу,
счастливый ”ошлеван взглЯнул на дроги и, потираЯ свои ручищи, пробормотал:
- ЉомедиЯ!
Љатафалк остановилсЯ; подъехали к решетке. Ќадо было предъЯвить
разрешение на похороны. ‘лужащий похоронного бюро вступил в переговоры со
сторожем. ‚о времЯ этой беседы, обычно останавливающей кортеж на две-три
минуты, подошел какой-то незнакомец и стал позади катафалка, рЯдом с
”ошлеваном. Џо виду это был рабочий, в блузе с широкими карманами, с
заступом под мышкой.
”ошлеван взглЯнул на незнакомца.
- ‚ы кто будете? - спросил он.
- Њогильщик, - ответил тот.
…сли, получив пушечное Ядро прЯмо в грудь, человек осталсЯ бы жив, то у
него, наверное, было бы такое же выражение лица, как в эту минуту у
”сшлевана.
- Њогильщик?
- „а.
- ‚ы?
- џ.
- Њогильщик здесь дЯдюшка Њетьен.
- Ѓыл.
- ’о есть как это был?
- Ћн умер.
”ошлеван был готов к чему угодно, но только не к тому, что могильщик
может умереть. Ђ между тем могильщики тоже смертны. ЉопаЯ могилу другим,
приоткрываешь и свою.
”ошлеван остолбенел.
- Ќе может быть! - заикаЯсь, пролепетал он.
- Ћчень даже может!
- Ќо могильщик - это же дЯдюшка Њетьен! - слабо возразил ”ошлеван.
- Џосле Ќаполеона - ‹юдовик ‚осемнадцатый. Џосле Њетьена - ѓрибье. ЊоЯ
фамилиЯ ѓрибье, деревенщина!
‚незапно побледнев, ”ошлеван всматривалсЯ в ѓрибье.
ќто был высокий, тощий, с землистого цвета лицом, очень мрачный
человек. Ћн напоминал неудачливого врача, который взЯлсЯ за работу
могильщика.
”ошлеван расхохоталсЯ.
- Ѓывают же такие смешные случаи! „ЯдЯ Њетьен умер! “мер добрый дЯдюшка
Њетьен, но да здравствует добрый дЯдюшка ‹енуар! ‚ы знаете, кто такой
дЯдюшка ‹енуар? ќто кувшинчик запечатанного красного винца в шесть су.
Љувшинчик сюренского, будь Я неладен! ЌастоЯщего парижского сюрена. ‘тарина
Њетьен умер! „а, жаль, он был не дурак пожить. Ќу, а вы? ‚ы ведь тоже не
дурак пожить? ‚ерно, приЯтель? Њы сейчас с вами пойдем пропустим по
стаканчику.
- џ человек образованный. џ окончил четыре класса. џ не пью.
Џогребальные дроги снова тронулись в путь и покатили по главной аллее
кладбища.
”ошлеван замедлил шаг. Ћт волнениЯ он стал еще сильнее прихрамывать.
Њогильщик шел впереди.
”ошлеван опЯть стал приглЯдыватьсЯ к свалившемусЯ с неба ѓрибье.
Ќовый могильщик принадлежал к тому сорту людей, которые, несмотрЯ на
молодость, кажутсЯ стариками и, несмотрЯ на худобу, бывают очень сильны.
- ЏриЯтель! - окликнул его ”ошлеван.
’от обернулсЯ.
- џ могильщик из монастырЯ.
- Њой коллега, - отозвалсЯ могильщик.
”ошлеван, человек хотЯ и малограмотный, но весьма проницательный,
понЯл, что имеет дело с опасной породой человека, то есть с краснобаем.
- ‡начит, дЯдюшка Њетьен умер, - пробурчал он.
- Ѓесповоротно, - подтвердил могильщик. - ѓосподь бог справилсЯ в своей
вексельной книге. “видел, что пришел черед расплачиватьсЯ дЯдюшке Њетьену. €
дЯдюшка Њетьен умер.
- ѓосподь бог... - машинально повторил ”ошлеван.
- „а, господь бог, - внушительно повторил могильщик. - „лЯ философов он
- предвечный отец; длЯ Якобинцев - верховное существо.
- Ђ не познакомитьсЯ ли нам поближе? - пробормотал ”ошлеван.
- Њы это уже сделали. ‚ы - деревенщина, Я - парижанин.
- Џока не выпьешь вместе, по-настоЯщему не познакомишьсЯ. ђаскупоришь
бутылочку - раскупоришь и душу. Џойдем выпьем. Ћт этого не отказываютсЯ.
- Ќет, дело прежде всего.
"џ пропал", - подумал ”ошлеван.
„о аллейки, ведшей к уголку, где хоронили монахинь, оставалось
несколько шагов.
- „еревенщина! - снова заговорил могильщик. - “ менЯ семеро малышей,
которых надо прокормить. —тобы они могли есть, Я не должен пить.
‘ удовлетворенным видом мыслителЯ, нашедшего нужное выражение, он
присовокупил:
- €х голод - враг моей жажды.
Џохоронные дроги обогнули кипарисы, свернули с главной аллеи и
направились по боковой, затем, проехав по траве, углубились в чащу. ќто
указывало на непосредственную близость места погребениЯ. ”ошлеван замедлЯл
свой шаг, но не в силах был замедлить движение катафалка. Љ счастью, рыхлаЯ,
размытаЯ зимними дождЯми землЯ налипала на колеса и затруднЯла ход.
”ошлеван приблизилсЯ к могильщику.
- ’ам отличное аржантейльское вино! - прошептал он.
- ЏоселЯнин! - снова заговорил могильщик. - Њне бы не могильщиком быть.
Њой отец был привратником в Џритане. Ћн мечтал о том, что Я буду
литератором. Ќо на него свалились несчастьЯ. Ћн проигралсЯ на бирже. џ
должен был отказатьсЯ от литературного поприща. Ќо Я все-таки исполнЯю
обЯзанности писца по вольному найму.
- ‡начит, вы не могильщик? - воскликнул ”ошлеван, цеплЯЯсь за эту
хрупкую веточку.
- Ћдно другому не мешает. џ совмещаю эти две профессии.
”ошлеван не понЯл последнего слова.
- Џойдем выпьем, - сказал он.
’ут надо сделать одно замечание. ”ошлеван, как ни велика была его
тревога, предлагаЯ выпить, обходил молчанием один пункт: кто будет платить?
Ћбычно ”ошлеван предлагал выпить, а дЯдюшка Њетьен платил. Џредложение
выпить со всей очевидностью вытекало из нового положениЯ, созданного новым
могильщиком; сделать подобное предложение, конечно, было необходимо, но
старый садовник намеренно оставлЯл пресловутые, так называемые раблезианские
четверть часа во мраке неизвестности. ЌесмотрЯ на все свое волнение,
”ошлеван и не думал раскошеливатьсЯ.
Њогильщик продолжал, презрительно улыбаЯсь:
- ‚едь есть-то надо! џ согласилсЯ стать преемником дЯдюшки Њетьена. “
кого есть почти законченное образование, тот становитсЯ философом. ђаботу
пером Я сочетаю с работой заступом. ЊоЯ канцелЯриЯ на рынке, на ‘еврской
улице. ‚ы знаете тот рынок? ќто ‡онтичный рынок. ‚се кухарки из госпиталей
Љрасного креста обращаютсЯ ко мне. џ стрЯпаю им нежные посланиЯ к
солдатикам. Џо утрам сочинЯю любовные цидулки, по вечерам копаю могилы.
’акова жизнь, селЯнин!
Џохоронные дроги двигались вперед. ’ревога ”ошлевана дошла до предела;
он озиралсЯ по сторонам. ‘о лба у него катились крупные капли пота.
- Ђ между тем, - продолжал могильщик, - нельзЯ служить двум господам.
ЏридетсЯ сделать выбор между пером и заступом. ‡аступ портит мне почерк.
„роги остановились.
€з траурной кареты вышел певчий, за ним свЯщенник.
Ћдно из передних колес катафалка задело кучу земли, за которой
виднелась отверстаЯ могила.
- ЉомедиЯ! - растерЯнно повторил ”ошлеван.
ѓлава шестаЯ. Њ…†„“ —…’›ђ…• „Ћ‘ЋЉ
Љто лежал в гробу? Ќам это известно. †ан ‚альжан.
†ан ‚альжан устроилсЯ в нем так, чтобы сохранить жизнь, чтобы можно
было хоть и с трудом, но дышать.
“дивительно, до какой степени от спокойной совести зависит спокойствие
человека вообще! ‡атеЯ, придуманнаЯ †аном ‚альжаном, удавалась, и удавалась
отлично со вчерашнего днЯ. Ћн, как и ”ошлеван, рассчитывал на дЯдюшку
Њетьена. ‚ благополучном исходе †ан ‚алъжан не сомневалсЯ. ЌельзЯ себе
представить положение более критическое, нельзЯ себе представить спокойствие
более безмЯтежное.
Ћт четырех гробовых досок веЯло умиротворением. Љазалось, спокойствие
†ана ‚альжана воспринЯло нечто от мертвого покоЯ усопших.
€з глубины гроба он имел возможность наблюдать, и он наблюдал за всеми
этапами той опасной игры, которую он вел со смертью.
‚скоре после того как ”ошлеван приколотил верхнюю доску, †ан ‚альжан
почувствовал, что его понесли, а затем повезли. ’олчки становились реже - он
понЯл, что с мостовой съехали на утоптанную землю, то есть проехали улицы и
достигли бульваров. Џо глухому стуку он догадалсЯ, что переезжают
Ђустерлицкий мост. ‚о времЯ первой остановки он догадалсЯ, что подъехали к
кладбищу; во времЯ второй он сказал себе: "Њогила".
‚незапно он почувствовал, что гроб приподнЯли, потом послышалось трение
о доски; он сообразил, что гроб обвЯзывают веревкой, чтобы спустить его в
Яму.
Џотом у него как будто закружилась голова.
Џо всей вероЯтности, факельщик и могильщик качнули гроб и опустили его
изголовьем вниз. †ан ‚альжан окончательно пришел в себЯ, когда почувствовал,
что лежит прЯмо и неподвижно. ѓроб коснулсЯ дна могилы.
Ћн ощутил какой-то особенный холод.
‹еденЯщий душу торжественный голос раздалсЯ над ним. Ќад ним медленно,
- так медленно, что он мог уловить каждое из них, - произносились латинские
слова, которых он не понимал:
Qui dormiunt in terrae puluere, evigilabunt: alii in vitam aeternam et
alii in opprobrium; ut videant semper {"‘пЯщие во прахе земли пробудЯтсЯ:
одни на вечную жизнь, а другие на вечное мучение, пусть всегда это помнЯт"
(лат.).}.
„етский голос ответил:
- De profundis.
‘трогий голос продолжал:
- Requiem aeternam dona ei, Doniine {"‚ечный покой даруй ему, господи"
(лат.).}.
„етский голос ответил:
- Et lux perpetua luceat ei {"€ да светит ему вечный свет" (лат.).}.
Ћн услышал, как по крышке гроба что-то мЯгко застучало, словно дождевые
капли. ‚ероЯтно, гроб окропили свЯтой водой.
"‘коро кончитсЯ! - подумал он. - …ще немного терпениЯ. ‘вЯщенник сейчас
уйдет. ”ошлеван уведет Њетьена выпить. ЊенЯ оставЯт. Џотом ”ошлеван вернетсЯ
один, и Я выйду. Ќа все это уйдет добрый час времени".
‘трогий голос возгласил вновь:
- Requiescat in pace {"„а почиет в мире" (лат.).}.
„етский голос ответил:
- Ђmеn.
†ан ‚альжан, напрЯгши слух, уловил что-то вроде удалЯющихсЯ шагов.
"‚от уже и уходЯт, - подумал он, - Я один". ‚друг он услышал над
головой звук, показавшийсЯ ему раскатом грома.
’о был ком земли, упавший на гроб.
“пал второй ком.
Ћдно из отверстий, через которые дышал †ан ‚гльжан, забилось землей.
“пал третий ком.
‡атем четвертый.
Ѓывают обстоЯтельства, превосходЯщие силы самого сильного человека. †ан
‚альжан лишилсЯ чувств.
ѓлава седьмаЯ, €‡ ЉЋ’ЋђЋ‰ —€’Ђ’…‹њ “џ‘Ќ€’ ‘…Ѓ…, ЉЂЉ ‚Ћ‡Ќ€Љ‹Ђ ЏЋѓЋ‚ЋђЉЂ: "Ќ… ‡ЌЂ…њ, ѓ„… ЌЂ‰„…њ, ѓ„… ЏЋ’…ђџ…њ"
‚от что происходило над гробом, в котором лежал †ан ‚альжан.
Љогда похоронные дроги удалились, когда свЯщенник и певчий уселись в
траурную карету и уехали, ”ошлеван, не спускавший глаз с могильщика, увидел,
что тот нагнулсЯ и схватил воткнутую в кучу земли лопату.
”ошлеван принЯл отчаЯнное решение.
Ћн стал между могилой и могильщиком, скрестил руки и сказал:
- џ плачу!
Њогильщик удивленно взглЯнул на него.
- —то такое, деревенщина?
”ошлеван повторил:
- џ плачу!
- ‡а что?
- ‡а вино.
- ‡а какое вино?
- ‡а аржантейльское.
- ѓде оно, твое аржантейльское вино?
- ‚ "‘пелой айве".
- Џошел к черту! - буркнул могильщик и сбросил землю с лопаты в могилу.
ѓроб ответил глухим звуком. ”ошлеван почувствовал, что землЯ уходит у
него из-под ног и что он сам готов упасть в могилу. Ћн крикнул сдавленным,
хриплым голосом:
- ‘корей, приЯтель, пока "‘пелаЯ айва" еще не закрыта!
Њогильщик набрал еще на одну лопату земли. ”ошлеван продолжал.
- џ плачу! - повторил ”ошлеван и схватил могильщика за локоть. -
Џослушай, приЯтель! џ монастырский могильщик, Я пришел тебе подсобить. ќто
дело можно сделать и ночью. Ђ сначала пойдем выпьем по стаканчику.
ЏродолжаЯ говорить, продолжаЯ упорно, безнадежно настаивать, он в то же
времЯ мрачно раздумывал: "Ђ вдруг он выпьет да не охмелеет?"
- …сли вам так хочетсЯ, провинциал, Я согласен, - сказал могильщик.
- ‚ыпьем. Ќо после работы, не раньше.
‘ этими словами он взЯлсЯ за лопату. ”ошлеван удержал его.
- ќто аржантейльское вино, - по шесть су!
- Ђх вы, звонарь! - сказал могильщик. - „инь-дон, динь-дон, только это
вы и знаете. Џойдите прогулЯйтесь.
€ опЯть сбросил с лопаты землю.
”ошлеван сам не понимал, что говорит.
- „а идемте же выпьем! - крикнул он, - ‚едь платить-то буду Я!
- Џосле того как уложим ребенка спать, - сказал могильщик и в третий
раз сбросил с лопаты землю.
- ‚идите ли, ночью будет холодно, - воткнув лопату в землю, добавил он,
- и покойница начнет звать нас, если мы оставим ее без одеЯла.
’ут могильщик, набираЯ землю лопатой, нагнулсЯ и карман его блузы
оттопырилсЯ.
Ѓлуждающий взглЯд ”ошлевана упал на этот карман и задержалсЯ на нем.
‘олнце еще не скрылось за горизонтом; в глубине кармана можно было
разглЯдеть что-то белое. ѓлаза ”ошлевана блеснули с Яркостью, удивительной
длЯ пикардийского крестьЯнина. …го вдруг осенило.
Ћсторожно, чтобы не заметил могильщик, он запустил сзади руку к нему в
карман и вытащил белый предмет.
Њогильщик в четвертый раз сбросил с лопаты в могилу землю.
Љогда он обернулсЯ, чтобы набрать пЯтую лопату, ”ошлеван с самым
невозмутимым видом сказал:
- Љстати, новичок, а пропуск при тебе?
Њогильщик приостановилсЯ.
- Љакой пропуск?
- „а ведь солнце-то заходит!
- Ќу и хорошо, пусть напЯливает на себЯ ночной колпак.
- ‘ейчас запрут кладбищенские ворота.
- € что же дальше?
- Ђ пропуск при тебе?
- Ђх, пропуск!
Њогильщик стал шарить в кармане.
Ћбшарив один карман, он принЯлсЯ за другой. ‡атем перешел к жилетным
карманам, обследовал один, вывернул второй.
- Ќет, - сказал он, - у менЯ нет пропуска... „олжно быть, забыл его
дома.
- ЏЯтнадцать франков штрафу, - заметил ”ошлеван.
Њогильщик позеленел. ‡еленоватый оттенок означает бледность у людей с
землистым цветом лица.
- Ђ, разрази их господь! - воскликнул он. - ЏЯтнадцать франков штрафу!
- ’ри монеты по сто су, - поЯснил ”ошлеван.
Њогильщик выронил лопату.
’еперь настал черед ”ошлевана.
- Ќу, ну, юнец, - сказал ”ошлеван, - не горюйте. €з-за этого
самоубийством не кончают, даже если готоваЯ могила под боком. ЏЯтнадцать
франков - это всего-навсего пЯтнадцать франков, а кроме того, можно их и не
платить. џ стрелЯный воробей, а вы еще желторотый. Њне тут прекрасно
известны все ходы, выходы, приходы, уходы. џ дам вам дружеский совет. џсно
одно: солнце заходит, оно уже достигло купола €нвалидов, через пЯть минут
кладбище закроют.
- ќто верно, - согласилсЯ могильщик.
- ‡а пЯть минут вы не успеете засыпать могилу, она чертовски глубокаЯ,
эта могила, и не успеете выйти до того, как запрут кладбище.
- Џравильно.
- ‚ таком случае с вас пЯтнадцать франков штрафу.
- ЏЯтнадцать франков!
- Ќо времЯ еще есть... ‚ы где живете?
- ‚ двух шагах от заставы. —етверть часа ходьбы отсюда. “лица ‚ожирар,
номер восемьдесЯт семь,
- ‚ремЯ у вас еще есть, если только вы возьмете ноги в руки и уйдете
отсюда немедленно.
- ќто верно.
- Љак только вы окажетесь за воротами, мчитесь домой, берите пропуск,
бегите обратно, сторож вас впустит. Ђ раз у вас будет пропуск, платить не
придетсЯ. € тогда уже вы зароете покойника. Ђ Я пока что постерегу его,
чтобы он не сбежал.
- џ обЯзан вам жизнью, провинциал!
- Ђ ну, живо! - скомандовал ”ошлеван.
‚не себЯ от радости могильщик потрЯс ему руку и пустилсЯ бежать.
Љогда он скрылсЯ среди деревьев и шаги его замерли, ”ошлеван нагнулсЯ
над могилой и сказал вполголоса:
- „Ядюшка Њадлен!
Ќикакого ответа.
”ошлеван вздрогнул. Ћн не слез, а скатилсЯ в могилу, припал к изголовью
гроба и крикнул:
- ‚ы здесь?
‚ гробу царила тишина.
”ошлеван, еле переводЯ дух - так его трЯсло, вынул из кармана долото и
молоток и оторвал у крышки гроба верхнюю доску. ‚ сумеречном свете он увидел
лицо †ана ‚альжана, бледное, с закрытыми глазами.
“ ”ошлевана волосы встали дыбом. Ћн поднЯлсЯ, но вдруг, едва не упав на
гроб, осел, привалившись к внутренней стенке могилы. Ћн взглЯнул на †ана
‚альжана.
†ан ‚альжан, мертвенно-бледный, лежал неподвижно.
”ошлеван тихо, точно вздохнув, прошептал:
- Ћн умер!
‘нова выпрЯмившись, он с такой Яростью скрестил на груди руки, что
сжатые кулаки ударили его по плечам.
- ’ак вот как Я спас его! - вскричал он.
ЃеднЯга, всхлипываЯ, заговорил сам с собой. ЏринЯто думать, что монолог
несвойствен человеческой природе, - это неверно. ‘ильное волнение нередко
заЯвлЯет о себе во всеуслышание.
- ‚ этом виноват дЯдюшка Њетьен, - причитал он. - Ќу с какой стати этот
дуралей умер? ‡ачем понадобилось ему околевать, когда никто этого не ожидал?
ќто он уморил господина Њадлена. „Ядюшка Њедлен! ‚он он лежит в гробу! Ћн
достиг всего. Љончено! Ќу разве во всем этом есть какой-нибудь смысл?
ѓосподи боже! Ћн умер! Ђ его малютка? —то мне с ней делать? —то скажет
торговка фруктами? —тобы такой человек и так умер! ѓосподи, да разве это
возможно? ’олько подумать, что он подлез под мою телегу! „Ядюшка Њадлен!
„Ядюшка Њадлен! …й-богу, он задохсЯ, Я говорил ведь! Ћн не хотел мне верить.
Ќечего сказать, хороша шуточка ради конца! Ћн умер, такой славный человек,
самый добрый из всех божьих людей. Ђ его малютка! Ђх! ‚о-первых, Я не
вернусь туда. џ останусь здесь. Ћтколоть такую штуку! € ведь надо же было
старым людЯм дожить до таких лет, чтобы оказатьсЯ старыми дураками! Љак же
это он все-таки попал в монастырь? ‘ этого все и началось. ЌельзЯ
проделывать такие вещи. „Ядюшка Њадлен! „Ядюшка Њадлен! „Ядюшка Њадлен!
Њадлен! ѓосподин Њадлен! ѓосподин мэр! Ќе слышит. Џопробуйте-ка теперь
выкрутитьсЯ!
”ошлеван стал рвать на себе волосы.
€здали послышалсЯ скрип. ‡апирали ворота.
”ошлеван наклонилсЯ над †аном ‚альжаном, но вдруг подскочил и
отшатнулсЯ, насколько это возможно было в могиле. “ †ана ‚альжана глаза были
открыты и смотрели на него.
‚идеть смерть жутко, видеть воскресение почти так же жутко. ”ошлеван
окаменел; бледный, растерЯнный, потрЯсенный всеми этими необычайными
волнениЯми, он не понимал, покойник перед ним или живой, и глЯдел на †ана
‚альжана, а тот глЯдел на него.
- џ уснул, - сказал †ан ‚альжан и привстал на своем ложе.
”ошлеван упал на колени.
- ЏресвЯтаЯ дева! Ќу и напугали же вы менЯ!
‡атем он поднЯлсЯ и крикнул:
- ‘пасибо, дЯдюшка Њадлен!
†ан ‚альжан был только в обмороке. ‘вежий воздух привел его в чувство.
ђадость - отлив ужаса. ”ошлевану надо было затратить почти столько же
сил, сколько †ану ‚альжану, чтобы прийти в себЯ.
- ’ак вы не умерли! Ќу до чего ж вы умный! џ так долго звал вас, что вы
вернулись! Љогда Я увидел ваши закрытые глаза, Я сказал себе: "’ак! Ќу вот
он и задохсЯ!" џ помешалсЯ бы, стал бы настоЯщим буйным помешанным, на
которого надевают смирительную рубашку. ЊенЯ бы посадили в Ѓисетр. Ђ что мне
было еще делать, если бы вы умерли? Ђ ваша малютка? ‚от уж кто ничего не
понЯл бы, так это торговка фруктами. …й сбрасывают на руки ребенка, а
дедушка умирает! —то за историЯ! ‘вЯтители, что за историЯ! Ђх, вы живы! ‚от
счастье-то!
- Њне холодно, - сказал †ан ‚альжан.
ќти слова окончательно вернули ”ошлевана к действительности, настойчиво
о себе напоминавшей. ќти два человека, даже придЯ в себЯ, все еще, сами того
не понимаЯ, испытывали душевное смЯтение; в них говорило необыкновенное
чувство, порожденное мрачной уединенностью этого места.
- “йдем скорее отсюда! - воскликнул ”ошлеван.
Ћн пошарил у себЯ в кармане и вытащил флЯгу, которой запассЯ заранее.
- Ќо сначала хлебните, - сказал он.
”лЯга довершила то, что начал свежий воздух. †ан ‚альжан отпил глоток и
овладел собой.
Ћн вылез из гроба и помог ”ошлевану снова заколотить крышку.
—ерез три минуты они выбрались из могилы.
”ошлеван был теперь спокоен. Ћн не спешил. Љладбище было заперто.
Ќеожиданного возвращениЯ могильщика ѓрибье опасатьсЯ было нечего. ќтот
"юнец" находилсЯ у себЯ дома и разыскивал пропуск, который ему довольно
трудно было найти, ибо он лежал в кармане у ”ошлевана. Ѓез пропуска
вернутьсЯ на кладбище он не мог.
”ошлеван взЯл лопату, †ан ‚альжан заступ, и оба закопали пустой гроб.
Љогда могила была засыпана, ”ошлеван сказал †ану ‚альжану:
- €дем. џ возьму лопату, а вы несите заступ.
„ело шло к ночи.
†ану ‚альжану нелегко было двигатьсЯ и ходить. ‚ гробу он окостенел и
сам почти уподобилсЯ трупу. ‘реди четырех гробовых досок им овладела
неподвижность смерти. …му надо было, так сказать, оттаЯть от могилы.
- ‚ы закоченели? - спросил ”ошлеван. - Љак жаль, что Я хромаю, а то мы
потопали бы ногами, чтобы согретьсЯ.
- ЏустЯки! - ответил †ан ‚альжан. - „ва-три шага, и Я снова научусь
ходить.
Ћни шли теми же аллеЯми, по которым ехали погребальные дроги. „ойдЯ до
запертых ворот и сторожки, ”ошлеван, державший в руке пропуск могильщика,
бросил его в Ящик, сторож дернул за шнур, дверь отворилась, и они вышли.
- Љак все хорошо устраиваетсЯ! ЉакаЯ хорошаЯ мысль пришла вам в голову,
дЯдюшка Њадлен! - сказал ”ошлеван.
Ћни беспрепЯтственно миновали заставу ‚ожирар. ‚ окрестностЯх кладбища
лопата и заступ служат паспортами.
“лица ‚ожирар была пустынна.
- „Ядюшка Њадлен! - всматриваЯсь в дома, сказал ”ошлеван. - ‚ы видите
лучше моего. Џокажите, где номер восемьдесЯт седьмой?
- ‚от как раз и он, - сказал †ан ‚альжан.
- Ќа улице никого нет, - продолжал ”ошлеван. - „айте мне заступ и
подождите минутку.
”ошлеван вошел в дом, поднЯлсЯ на самый верх, повинуЯсь инстинкту,
неизменно ведущему беднЯка к чердачному помещению, и в темноте постучалсЯ в
дверь мансарды. —ей-то голос сказал:
- ‚ойдите.
’о был голос ѓрибье.
”ошлеван толкнул дверь. Љвартира могильщика, как все подобные ей убогие
жилища, представлЯла собой лишенную убранства каморку. џщик длЯ упаковки
товара - а может быть, гроб - служил комодом, горшок из-под масла - посудой
длЯ воды, соломенный тюфЯк - постелью, вместо стульев и стола - плитчатый
пол. ‚ углу на дырЯвом обрывке старого ковра сидели, сбившись в кучку, худаЯ
женщина и дети. ‚се в этой жалкой комнате носило следы домашней бури. Њожно
было подумать, что здесь произошло "комнатное" землетрЯсение. Љрышки с
кастрюль были сдвинуты, лохмотьЯ разбросаны, кружка разбита, мать заплакана,
дети, по-видимому, избиты; всюду следы безжалостного, грубого обыска. Ѓыло
Ясно, что могильщик совсем потерЯл голову, разыскиваЯ пропуск, и возложил
ответственность за пропажу на все, что находилось в каморке, - от кружки до
жены. ‚сем своим видом он выражал отчаЯние.
”ошлеван стремилсЯ к развЯзке, а потому не обратил вниманиЯ на
печальную сторону своего успеха.
- џ принес ваш заступ и лопату, - сказал он, войдЯ.
ѓрибье с изумлением взглЯнул на него.
- ќто вы, поселЯнин?
- Ђ завтра утром вы получите у сторожа пропуск.
Ћн положил на пол лопату и заступ.
- —то это значит? - спросил ѓрибье.
- ќто значит, что вы выронили из кармана пропуск, а когда вы ушли, Я
нашел его на земле; покойницу Я похоронил, могилу засыпал, работу вашу
выполнил, привратник вернет вам пропуск, и вы не уплатите пЯтнадцать франков
штрафа. ’ак-то, новичок!
- Ѓлагодарю вас, провинциал! - в восторге вскричал ѓрибье. - ‚
следующий раз за выпивку плачу Я!
ѓлава восьмаЯ. “„Ђ—Ќ›‰ „ЋЏђЋ‘
—ас спустЯ, поздним вечером, двое мужчин и ребенок подошли к дому номер
62 по улочке Џикпюс. ‘тарший из мужчин поднЯл молоток и постучал - это были
”ошлеван, †ан ‚альжан и Љозетта. Ћба старика зашли за Љозеттой к торговке
фруктами на ‡еленую дорогу, куда ”ошлеван доставил ее накануне. ‚се эти
двадцать четыре часа Љозетта провела, дрожа втихомолку от страха и ничего не
понимаЯ. Ћна так боЯлась, что даже не плакала. Ћна не ела, не спала.
ЏочтеннаЯ фруктовщица забрасывала Љозетту вопросами, но та вместо ответа
смотрела на нее мрачным взглЯдом. Љозетта ничего не выдала из того, что
видела и слышала в течение последних двух дней. Ћна догадывалась, что
происходит какой-то перелом в ее жизни. Ћна всем своим существом ощущала,
что надо "быть умницей". Љто не испытал могущества трех слов, произнесенных
с определенным выражением на ухо маленькому, напуганному существу: "Ќе
говори ничего!" ‘трах нем. ‹учше всех хранЯт тайну дети.
Ќо когда по прошествии мучительных суток она вновь увидела †ана
‚альжана, то испустила такой восторженный крик, что если б его услыхал
человек вдумчивый, он угадал бы в нем счастье человека, которого только что
извлекли из бездны.
”ошлеван жил в монастыре, и ему были известны условные слова. ‚се двери
перед ним отворились.
’ак была разрешена двойнаЯ страшнаЯ задача: выйти и войти.
Џривратник, которому дано было особое распорЯжение, отпер служебную
калитку со двора в сад, которую еще двадцать лет тому назад можно было
видеть с улицы, в стене, в глубине двора, как раз напротив ворот. Џривратник
впустил всех троих, и они дошли до внутренней, отдельной приемной, где
накануне ”ошлеван выслушал распорЯжениЯ настоЯтельницы.
ЌастоЯтельница ожидала их, перебираЯ четки. Ћдна из матерей-изборщиц,
с опущенным на лицо покрывалом, стоЯла возле нее. ђобкий огонек свечи
освещал, вернее, - силилсЯ осветить, приемную.
ЌастоЯтельница произвела смотр †ану ‚альжану. Ћсобенно зорким был ее
взглЯд из-под опущенных век.
‡атем она стала его расспрашивать:
- ‚ы его брат?
- „а, матушка, - ответил ”ошлеван.
- ‚аше имЯ?
- “льтим ”ошлеван.
“ него был брат “льтим, давно умерший.
- Ћткуда вы родом?
- €з Џикиньи, близ Ђмьена, - ответил ”ошлеван.
- ‘колько вам лет?
- ЏЯтьдесЯт, - ответил ”ошлеван.
- —ем вы занимаетесь?
- џ садовник, - ответил ”ошлеван.
- „обрый ли вы христианин?
- ‚ нашей семье все добрые христиане, - ответил ”ошлеван.
- ќто ваша малютка?
- „а, матушка, - ответил ”ошлеван.
- ‚ы ее отец?
- џ ее дед, - ответил ”ошлеван.
Њать-изборщица сказала настоЯтельнице вполголоса:
- Ћн отвечает разумно.
†ан ‚альжан не произнес ни слова.
ЌастоЯтельница внимательно оглЯдела Љозетту и шепнула матери-изборщице:
- Ћна будет дурнушкой.
Њонахини тихо побеседовали в углу приемной, затем настоЯтельница
обернулась и проговорила:
- „едушка ”ован! ‚ам дадут второй наколенник с бубенчиком. ’еперь нужны
будут два.
€ правда, на следующий день в саду раздавалсЯ звон уже двух бубенчиков,
и монахини не могли побороть искушение приподнЯть кончик покрывала. ‚
глубине сада, под деревьЯми, двое мужчин бок о бок копали землю - ”ован и
кто-то еще. ‘обытие из рЯда вон выходЯщее! Њолчание было нарушено - монахини
сообщали друг другу:
- ќто помощник садовника.
Ђ матери-изборщицы прибавлЯли:
- ќто брат дедушки ”ована.
†ан ‚альжан вступил в должность по всем правилам: у него был кожаный
наколенник и бубенчик; отныне он стал лицом официальным. ‡вали его “льтим
”ошлеван.
ѓлавное, что заставило настоЯтельницу принЯть его на службу, это ее
впечатление от Љозетты: "Ћна будет дурнушкой".
Џредсказав это, настоЯтельница тотчас почувствовала расположение к
Љозетте и зачислила ее бесплатной монастырской пансионеркой.
ќто было вполне последовательно. Џусть в монастырЯх нет зеркал, но
внутреннее чувство подсказывает женщинам, какова их внешность, вот почему
девушки, сознающие, что они красивы, неохотно постригаютсЯ в монахини. ’ак
как степень склонности к монашеству обратно пропорциональна красоте, то
больше надежд возлагаетсЯ на уродов, чем на красавиц. Ћтсюда вытекает живой
интерес к дурнушкам.
ќто происшествие возвеличило старика ”ошлевана; он имел тройной успех:
в глазах †ана ‚альжана, которого он приютил и спас; в глазах могильщика
ѓрибье, говорившего себе: "Ћн избавил менЯ от штрафа"; в глазах обители,
котораЯ, сохранив благодарЯ ему гроб матери ђаспЯтие под алтарем, обошла
кесарЯ и воздала "богово богу". ѓроб с телом усопшей покоилсЯ в монастыре
Њалый Џикпюс, а пустой гроб - на кладбище ‚ожирар. Љонечно, общественный
порЯдок был подорван, но никто этого не заметил. —то же касаетсЯ монастырЯ,
то его благодарность ”ошлевану была велика. ”ошлеван считалсЯ теперь лучшим
из служителей и исправнейшим из садовников. Љогда монастырь посетил
архиепископ, настоЯтельница рассказала обо всем его высокопреосвЯщенству,
как будто бы и каЯсь, а вместе с тем и хвалЯсь. Ђрхиепископ, уехав из
монастырЯ, одобрительно шепнул об этом духовнику его высочества де ‹атилю,
впоследствии архиепископу ђеймскому и кардиналу. ‘лава ”ошлевана дошла до
ђима. Њы видели записку папы ‹ьва XII к одному из его родственников,
архиепископу, парижскому нунцию, носившему ту же фамилию - делла †енга; в
ней есть такие строки: "ѓоворЯт, что в одном из парижских монастырей есть
замечательный садовник и свЯтой человек по имени ”ован". Ќо ни единого
отзвука этой славы не достигло сторожки ”ошлевана; он продолжал прививать,
полоть, прикрывать от холода грЯдки, не подозреваЯ о своих высоких
достоинствах и о своей свЯтости. Ћн столько же знал о собственной славе,
сколько знает о своей дургемский или сюррейский бык, изображение которого
красуетсЯ в Illustrated London News {"‹ондонские иллюстрированные новости"
(англ.).} с подписью: "Ѓык, получивший первый приз на выставке рогатого
скота".
ѓлава девЯтаЯ. †€‡Ќњ ‚ ‡Ђ’Ћ—…Ќ€€
Љозетта и в монастыре продолжала молчать.
Љозетта считала себЯ дочерью †ана ‚альжана, что было вполне
естественно. Ќо, ничего не знаЯ, она ничего не могла рассказать, а если б и
знала, все равно бы никому не сказала. Ќичто так не приучает детей к
молчанию, как несчастье, - мы уже об этом говорили. Љозетта так много
страдала, что боЯлась всего, даже говорить, даже дышать. Љак часто из-за
одного только слова на нее обрушивалась страшнаЯ лавина! Ћна понемногу
начала приходить в себЯ лишь с тех пор, как попала к †ану ‚альжану. ‘
монастырем она освоилась довольно быстро. ’осковала только по Љатерине, но
говорить об этом не осмеливалась. Љак-то раз она все же сказала †ану
‚альжану: "…сли бы Я знала, отец, то взЯла бы ее с собой".
Љак воспитанница монастырЯ, Љозетта обЯзана была носить форму
пансионерки. †ану ‚альжану удалось упросить, чтобы ему отдали снЯтую ею
одежду. ќто был тот самый траурный нарЯд, в который он переодел ее, когда
увел из харчевни ’енардье. Ћна его еще не совсем износила. †ан ‚альжан запер
это старое платьице вместе с ее шерстЯными чулками и башмачками в
чемоданчик, который умудрилсЯ себе раздобыть, и все пересыпал камфорой и
благовонными веществами, распространенными в монастырЯх. —емодан он поставил
на стул возле своей кровати, а ключ от него носил с собой. "Ћтец! —то это за
Ящик, который так хорошо пахнет?" - как-то спросила его Љозетта.
„едушка ”ошлеван, кроме славы, о которой мы только что говорили и о
которой он не подозревал, был вознагражден за свое доброе дело: во-первых,
он был счастлив, что оно удалось, а во-вторых, у него намного убавилось
работы благодарЯ помощнику. Ќаконец, питаЯ пристрастие к табаку, он теперь
мог нюхать его втрое чаще и с гораздо большим наслаждением, так как платил
за него г-н Њадлен.
€мЯ “льтим у монахинь не привилось; они называли †ана ‚альжана "другой
”ован".
…сли бы эти свЯтые души обладали долей проницательности †авера, то они
бы в конце концов заметили, что всЯкий раз, когда приходилось выходить за
пределы монастырЯ по делам садоводства, то шел дрЯхлый, хворый, хромой
”ошлеван - старший, а другой никогда не выходил. Џотому ли, что взор,
устремленный к богу, не умеет шпионить, потому ли, что монахини были занЯты
главным образом тем, что следили друг за другом, но только они не обращали
на это вниманиЯ.
‚прочем, хорошо, что †ан ‚альжан оставалсЯ в тени и нигде не
показывалсЯ. †авер целый месЯц наблюдал за кварталом.
Њонастырь длЯ †ана ‚альжана был словно окруженный безднами остров. ќти
четыре стены представлЯли длЯ него вселенную. ‡десь он мог видеть небо, -
этого было достаточно длЯ душевного спокойствиЯ, - и Љозетту - этого было
достаточно длЯ его счастьЯ.
„лЯ него вновь началась счастливаЯ жизнь.
Ћн жил со стариком ”ошлеваном в глубине сада, в сторожке. ‚ этом
домишке, сколоченном из строительных отходов и еще существовавшем в 1845
году, было, как известно, три совершенно пустые, с голыми стенами, комнаты.
‘амую большую ”ошлеван отдал, несмотрЯ на упорное, но тщетное сопротивление
†ана ‚альжана, г-ну Њадлену. ‘тена этой комнаты, помимо двух гвоздей,
предназначенных длЯ наколенника и корзины, украшена была висевшим над
камином роЯлистским кредитным билетом 1793 года, изображение которого мы
здесь приводим:
ЉЂ’Ћ‹€—…‘ЉЂџ
€менем королЯ,
ђавноценно десЯти ливрам.
‡а предметы, поставлЯемые армии.
Џодлежит оплате по установлении мира.
‘ериЯ 3
N 10390
‘тоффле
€ ЉЋђЋ‹…‚‘ЉЂџ ЂђЊ€џ
ќта вандейскаЯ ассигнациЯ была прибита к стене прежним садовником,
умершим в монастыре старым шуаном, которого заместил ”ошлеван.
†ан ‚альжан работал в саду ежедневно и был там очень полезен. Љогда-то
он работал подрезальщиком деревьев и охотно взЯлсЯ снова за садоводство.
‚спомним, что он знал множество разнообразных способов и секретов ухода за
растениЯми. Ћн ими воспользовалсЯ. Џочти все деревьЯ в саду одичали; он
привил их, и они опЯть стали приносить чудесные плоды.
Љозетте разрешено было ежедневно приходить к нему на час. ‘естры были
всегда мрачны, а он приветлив, и девочка обожала его. ‚ определенный час она
прибегала в сторожку. ‘ ее приходом здесь воцарЯлсЯ рай. †ан ‚альжан
расцветал, чувствуЯ, что его счастье растет от того счастьЯ, которое он дает
Љозетте. ђадость, доставлЯемаЯ нами другому, пленЯет тем, что она не только
не бледнеет, как всЯкий отблеск, но возвращаетсЯ к нам еще более Яркой. ‚
рекреационные часы †ан ‚альжан издали смотрел на игры и беготню Љозетты и
отличал ее смех от смеха других детей.
Ђ Љозетта теперь смеЯлась.
„аже личико Љозетты изменилось. Ћно утратило мрачное выражение. ‘мех -
это солнце: оно прогонЯет с человеческого лица зиму.
Ќе будучи красивой, Љозетта становилась прелестной; голос у нее был
по-детски нежный, и она мило болтала.
Љогда, по окончании рекреации, Љозетта убегала, †ан ‚альжан глЯдел на
окна ее класса, а по ночам вставал, чтобы поглЯдеть на окна ее дортуара.
Џути господни неисповедимы; монастырь, подобно Љозетте, помог укрепить
и завершить в †ане ‚альжане тот переворот, доброе начало которому положил
епископ. Ќе подлежит сомнению, что одной из своих сторон добродетель
соприкасаетсЯ с гордыней. €х свЯзывает мост, построенный дьЯволом. Ѓыть
может, †ан ‚альжан бессознательно был уже близок именно к этой стороне и к
этому мосту, когда провидение забросило его в монастырь Њалый Џикпюс. Џока
он сравнивал себЯ только с епископом, он чувствовал себЯ недостойным и был
полон смирениЯ; но с некоторых пор он начал сравнивать себЯ с другими
людьми, и в нем пробуждалась гордость. Љто знает? Ѓыть может, он незаметно
длЯ себЯ научилсЯ бы вновь ненавидеть.
Ќа этой наклонной плоскости его задержал монастырь.
ќто было второе место неволи, которое ему пришлось увидеть. ‚ юности, в
то времЯ, которое можно назвать зарею его жизни, и позже, еще совсем
недавно, он видел другое место, - отвратительное, ужасное место, суровость
которого всегда казалась ему несправедливостью правосудиЯ, беззаконием
закона. Ќыне после каторги перед ним предстал монастырь, и, размышлЯЯ о том,
что он жил жизнью каторги, а теперь стал как бы наблюдателем монастырской
жизни, он с мучительной тоской мысленно сравнивал их.
Џорой, облокотившись на заступ, он медленно, точно спускаЯсь по
бесконечной винтовой лестнице, погружалсЯ в пучину раздумьЯ.
Ћн вспоминал своих товарищей. Љак они были несчастны! ЏоднимаЯсь с
зарей, они трудились до поздней ночи; им почти не оставалось времени длЯ
сна; они спали на походных кроватЯх с тюфЯками не больше чем в два пальца
толщиной, в помещениЯх, отапливаемых только в самые жестокие морозы; на них
были отвратительные красные куртки; из милости им позволЯли надевать
холщовые панталоны в сильную жару и шерстЯные блузы в сильные холода; они
пили вино и ели мЯсо только в те дни, когда отправлЯлись на особенно тЯжелые
работы. “тратив свои имена, обозначенные лишь номером и как бы превращенные
в цифры, они жили не поднимаЯ глаз, не повышаЯ голоса, обритые, под палкой,
заклейменные позором.
Џотом мысль его возвращалась к тем существам, которые были перед его
глазами.
ќти существа тоже были острижены; они жили тоже не поднимаЯ глаз, не
повышаЯ голоса; их уделом был не позор, но насмешки; их спины не были избиты
палками, зато плечи истерзаны бичеванием. €х имена были тоже утрачены длЯ
мира; у них были только строгие прозвища. Ћни никогда не ели мЯса, не пили
вина; часто ничего не ели до самого вечера; на них были не красные куртки, а
шерстЯные черные саваны, слишком тЯжелые длЯ лета, слишком легкие длЯ зимы,
и они не имели права ничего убавить в своей одежде и ничего к ней прибавить;
у них не было даже в запасе, на случай холода, ни холщовой одежды, ни
шерстЯного верхнего платьЯ, полгода они носили грубые шерстЯные сорочки, от
которых их лихорадило. Ћни жили не в помещениЯх, которые все же отапливались
в жестокие морозы, а в кельЯх, где никогда не разводили огнЯ; они спали не
на тюфЯках толщиной в два пальца, а на соломе. Ќаконец, им не оставлЯли
времени длЯ сна; каждую ночь, когда, закончив дневные труды, они,
изнеможенные, кое-как согревшись, начинали дремать, им надо было прерывать
первый свой сон, чтобы молитьсЯ, преклонив колена, на каменном полу холодной
темной молельни.
‚се эти созданиЯ должны были поочередно стоЯть на коленЯх двенадцать
часов подрЯд на каменных плитах пола или лежать, распростершись ниц,
раскинув руки крестом.
’е существа были мужчины; эти - женщины.
—то сделали мужчины? Ћни воровали, убивали, нападали из-за угла,
насиловали, резали. ќто были разбойники, фальшивомонетчики, отравители,
поджигатели, убийцы, отцеубийцы. —то сделали эти женщины? Ћни ничего не
сделали.
’ам - разбой, мошенничество, воровство, насилие, разврат, убийство, все
виды кощунства, разнообразие преступлений; здесь же - невинность.
Ќевинность чистейшаЯ, почти вознесеннаЯ над землей в таинственном
успении, еще тЯготеющаЯ к земле своей добродетелью, но уже тЯготеющаЯ и к
небу своею свЯтостью.
’ам - признаниЯ в преступлениЯх, поверЯемые друг другу шепотом; здесь -
исповедание в грехах, во всеуслышание. € какие преступлениЯ! € какие грехи!
’ам - миазмы, здесь - благоухание. ’ам - нравственнаЯ чума, которую
неусыпно стерегут, которую держат под дулом пушек и котораЯ медленно
пожирает зачумленных, здесь - чистое пламЯ душ, возженное на едином очаге.
’ам - мрак, здесь - тень, но тень, полнаЯ озарений, и озарениЯ, полные
лучистого света.
€ там и здесь - рабство; но там возможность освобождениЯ, предел,
указанный законом, наконец, побег. ‡десь - рабство пожизненное; единственнаЯ
надежда - и лишь в самом далеком будущем - тот брезжущий луч свободы,
который люди называют смертью.
Љ тому рабству люди прикованы цепЯми; к этому - своей верой.
—то исходит оттуда? Ќеслыханные проклЯтиЯ, скрежет зубовный, ненависть,
злоба отчаЯниЯ, вопль возмущениЯ человеческим обществом, хула на небеса.
—то исходит отсюда? Ѓлагословение и любовь.
€ вот в этих столь похожих и столь разных местах два вида различных
существ были занЯты одним и тем же - искуплением.
†ан ‚альжан хорошо понимал необходимость искуплениЯ длЯ первых, -
искуплениЯ личного, искуплениЯ собственного греха. Ќо он не мог понЯть
искупление чужих грехов, взЯтое на себЯ этими безупречными, непорочными
созданиЯми, и, содрогаЯсь, спрашивал себЯ: "€скупление чего? Љакое
искупление?"
Ђ голос его совести отвечал: "‘амый высокий пример человеческого
великодушиЯ - искупление чужих грехов".
Ќаше мнение по этому поводу мы оставлЯем при себе - мы ЯвлЯемсЯ здесь
только рассказчиком; мы становимсЯ на точку зрениЯ †ана ‚альжана и передаем
его впечатлениЯ.
Џеред ним была высшаЯ ступень самоотверженности, вершина добродетели;
невинность, прощающаЯ людЯм их грехи и несущаЯ за них покаЯние; добровольное
рабство, приЯтие мученичества, страдание, которого просЯт души безгрешные,
чтобы избавить от него души заблудшие; любовь к человечеству, поглощеннаЯ
любовью к богу, но в ней не исчезающаЯ и молЯщаЯ о милосердии; кроткие,
слабые существа, испытывающие муки тех, кто несет кару, и улыбающиесЯ
улыбкой тех, кто взыскан милостью.
€ тогда †ан ‚альжан думал о том, что он еще смеет роптать!
Ќередко он вставал ночью, чтобы внимать благодарственному песнопению
этих невинных душ, несущих бремЯ сурового устава, и холод пробегал по его
жилам, когда он вспоминал, что если те, кто были наказаны справедливо, и
обращали свой голос к небу, то лишь длЯ богохульства и что он, несчастный,
тоже когда-то восставал против бога.
…го поражало то, что и подъем по стене, и преодоление ограды, и
рискованнаЯ затеЯ, сопрЯженнаЯ со смертельной опасностью, и тЯжелое, суровое
восхождение - все усилиЯ, предпринЯтые им длЯ того, чтобы выйти из первого
места искуплениЯ, были им повторены, чтобы проникнуть во второе. Ќе символ
ли это его судьбы? Ћн глубоко задумывалсЯ над этим, словно внимаЯ тихому,
предостерегающему голосу провидениЯ.
ќтот дом был тоже тюрьмой и имел мрачное сходство с другим жилищем,
откуда он бежал, но он не представлЯл себе ничего подобного.
Ћн опЯть увидел решетки, замки, железные засовы; кого же должны они
были стеречь? Ђнгелов.
Љогда-то он видел высокие стены вокруг тигров; теперь он видит их
опЯть, но вокруг агнцев.
ќто было место искуплениЯ, а не наказаниЯ; между тем оно было еще
суровее, угрюмее, еще беспощаднее, чем то. „евственницы были еще
безжалостней согнуты жизнью, чем каторжники. ‘туденый, резкий ветер, ветер,
леденивший когда-то его юность, пронизывал забранный решеткой, запертый на
замок Ястребиный ров; северный ветер, еще более жестокий и мучительный, дул
в клетке голубиц. Џочему?
Љогда он думал об этом, все существо его склонЯлось перед тайной
непостижимо высокого.
‚о времЯ таких размышлений гордость исчезает. Ћн рассматривал себЯ со
всех сторон и, сознав свое ничтожество, не раз плакал над собой. ‚се, что
вторглось в его жизнь в течение полугода, возвращало его к свЯтым увещаниЯм
епископа: Љозетта - путем любви, монастырь - путем смирениЯ.
‚ сумерки, когда в саду никого не было, его можно было видеть в аллее,
возле молельни: он стоЯл на коленЯх под окном, в которое он заглЯнул в ночь
своего прибытиЯ, лицом туда, где, как ему было известно, лежала
распростертаЯ в искупительной молитве сестра-монахинЯ. €, преклонив перед
нею колена, молилсЯ.
Џеред богом он словно не осмеливалсЯ преклонить колена.
‚се, что окружало его, - мирный сад, благоухающие цветы, дети, их
радостный гомон, простые, серьезные женщины, тихаЯ обитель, - медленно
овладевало им, и постепенно в его душу проникли тишина монастырЯ,
благоухание цветов, мир сада, простота женщин, радость детей. € он думал,
что это два божьих дома, приютивших его в роковые минуты его жизни: первый -
когда все двери были длЯ него закрыты и человеческое общество оттолкнуло
его; второй - когда человеческое общество вновь стало преследовать его и
вновь перед ним открывалась каторга; не будь первого, он вновь опустилсЯ бы
до преступлениЯ, не будь второго, он вновь опустилсЯ бы в бездну страданий.
‚сЯ душа его растворЯлась в благодарности, и он любил все сильнее и
сильнее.
Џрошло много лет: Љозетта подросла.
Last-modified: Thu, 12 Jan 2006 07:55:22 GMT