крайней мере на словах;  он не
намерен,  заЯвил он, позволЯть простолюдинам топтать его ногами, с наглостью
рабочих пора покончить;  он взвесил все и твердо настроен не останавливатьсЯ
ни  перед чем;  если деньги и  мужество могут усмирить бунтовщиков,  то  они
будут усмирены; Њур, конечно, волен поступать, как ему заблагорассудитсЯ, но
он  -  Љристи ‘айкс -  готов просудить все свои деньги до  последнего пенни,
прежде чем отступитьсЯ. Ћн расправитсЯ с бунтовщиками, вот увидите.
     - …ще стаканчик? - предложил Њур.
     Њистер ‘айкс охотно согласилсЯ:  сегоднЯ так холодно (‘егдену казалось,
что  тепло);  в  такое времЯ года  надо  беречьсЯ,  и,  конечно,  не  мешает
согретьсЯ, а то он совсем окоченел; он и без того кашлЯет (тут он кашлЯнул в
подтверждение своих слов);  этот вот  напиток (он  приподнЯл темную бутылку)
очень полезен как  лекарство (он наполнил свой стакан);  не  в  его правилах
употреблЯть спиртное с утра, но в известных случаЯх это только благоразумно.
     - ‚полне благоразумно, пейте на здоровье, - подтвердил Њур.
     ’еперь ‘айкс обратилсЯ к •елстоуну,  который стоЯл у камина,  не снимаЯ
шлЯпы, и многозначительно смотрел на него своими умными глазами.
     - ‚ы,   сэр,   -  свЯщеннослужитель,  и  вам,  должно  быть,  неприЯтно
присутствовать при  такого рода  шумных,  волнующих и,  можно даже  сказать,
опасных происшествиЯх.  Ћсмелюсь заметить, это не длЯ ваших нервов; вы, сэр,
человек миролюбивый, ну а мы, промышленники, живем в самой гуще жизни, кипим
в ее котле,  и мы -  народ воинственный;  право же, самаЯ мысль об опасности
возбуждает,  заставлЯет сердце трепетать. Њиссис ‘айкс боитсЯ, боитсЯ каждую
ночь,  что к нам вломЯтсЯ и разгромЯт наш дом,  ну, а Я... Я чувствую прилив
энергии.  џ  не  могу выразить вам моих чувств,  сэр,  но  уверЯю вас,  если
что-нибудь произойдет,  -  влезут ли воры или что другое,  -  мне кажетсЯ, Я
буду только доволен, такова уж моЯ натура.
     “  свЯщенника вырвалсЯ  короткий приглушенный смешок.  Њур  начал  было
уговаривать отважного фабриканта выпить еще и  третий стакан,  но свЯщенник,
сам  человек  воздержанный и  никому  не  позволЯвший  в  своем  присутствии
переступать границы приличиЯ, остановил его:
     - •орошенького понемножку, не так ли, мистер ‘айкс? - заметил он.
     Њистер ‘айкс с ним согласилсЯ.  ЏриЯтно, но бессмысленно улыбаЯсь, он с
некоторым сожалением наблюдал за  „жо  ‘коттом,  который по  знаку •елстоуна
убрал бутылку со  стола.  Њур,  казалось,  был  не  прочь еще позабавитьсЯ и
подтрунить над своим гостем.  —то сказала бы его молодаЯ родственница,  если
бы   могла  именно  в   эту   минуту  увидеть  своего  любимого,   дорогого,
замечательного ђоберта,  своего Љориолана?  Ќашла бы  она  в  этом  озорном,
насмешливом лице что-либо общее с  тем лицом,  на  которое поднимала любЯщий
взглЯд,  когда оно  с  такой нежностью склонилось над  ней накануне вечером?
Ќеужели это  тот  самый  человек,  который провел  позавчера вечер  в  тихом
семейном кругу с  сестрой и кузиной -  такой снисходительный с одной,  такой
ласковый с другой, - читаЯ ˜експира и слушаЯ стихи ˜енье?
     „а,  это был тот же человек, но сейчас сказались другие особенности его
характера,  о которых Љаролина только смутно догадывалась.  Ќу что ж, ведь и
сама она,  вероЯтно, не лишена недостатков, как и всЯкий человек, и, случись
ей  узнать Њура с  худшей стороны,  она  не  осудила бы  его слишком строго.
‹юбовь прощает все,  кроме низости.  Ќизость убивает любовь,  ослаблЯет даже
родственную привЯзанность;  без уважениЯ нет настоЯщей любви.  Њур, невзираЯ
на  все свои недостатки,  заслуживал уважениЯ:  у  него не  было постыдных и
пЯтнающих человека пороков, как, например, лживость; не был он и рабом своих
страстей;  деЯтельнаЯ жизнь,  к  которой его предназначили и  подготавливали
чуть ли  не со днЯ рождениЯ,  поставила перед ним цели более достойные,  чем
легкомысленнаЯ погонЯ за  развлечениЯми.  Џоклонник разума,  а  не раб своих
чувств,  он никогда и ничем себЯ не унизил.  ’аков же был и старик •елстоун.
„лЯ этих двоих ложь,  будь то  на  словах,  в  помыслах или действиЯх,  была
невозможна;  ни длЯ того, ни длЯ другого не представлЯла соблазна только что
убраннаЯ злополучнаЯ темнаЯ бутылка;  каждому из них подходило гордое звание
"венца творениЯ",  ибо животные инстинкты не имели над ними власти: они были
неизмеримо выше жалкого ‘айкса.
     ‘о  двора донессЯ неЯсный гул голосов и  шагов,  затем все стихло.  Њур
подошел к  окну,  за  ним  •елстоун;  младший и  более  высокий стал  позади
старшего так,  чтобы,  оставаЯсь незамеченными,  следить за происходившим во
дворе; времЯ от времени они молча обменивались красноречивыми взглЯдами, и в
их обычно строгих глазах светилась насмешка.
     ђаздалось многозначительное покашливание,  -  очевидно,  будущий оратор
готовилсЯ произнести речь, - затем энергичное "ш-ш" по адресу расшумевшихсЯ.
—тобы лучше слышать, Њур чуть приотворил окно.
     - „жозеф ‘котт,  -  заговорил кто-то  гнусавым голосом (‘котт стоЯл как
часовой у  дверей конторы),  -  разрешите узнать,  находитсЯ ли ваш хозЯин в
конторе и может ли нас выслушать?
     - Ђ где же ему еще быть! - небрежно бросил „жо.
     - ’огда не  будете ли  вы  так добры,  -  посетитель сделал ударение на
"вы",  -  не  будете ли  вы так добры доложить,  что двенадцать джентльменов
желали бы повидать его.
     - Ђ коли он спросит, зачем он им нужен, что прикажете ему сообщить?
     - …сть к нему дело.
     „жо вошел в контору.
     - ‘мею доложить,  сэр,  двенадцать джентльменов желали бы повидать вас,
говорЯт, "есть дело".
     - •орошо, „жо. џ к их услугам. ‘егден, выходите, как только Я свистну.
     Њур вышел из конторы,  сухо улыбаЯсь; держа одну руку в кармане, другую
заложив за борт жилета,  он с независимым видом вышел на середину двора; его
фуражка  была  надвинута на  самые  глаза  и  затенЯла  взглЯд,  светившийсЯ
презрением.  …го поджидали двенадцать человек,  кто в одних рубашках,  кто в
синих фартуках;  как бы  возглавлЯЯ группу,  впереди стоЯли двое:  невысокий
человечек со вздернутым носом, вертлЯвый и жеманный, и широкоплечий мужчина,
весьма  приметный не  только из-за  своего хитрого лица  и  лукавых кошачьих
глаз,  но  и  благодарЯ деревЯнной ноге  и  костылю;  губы его  беспрестанно
кривились,  словно он все времЯ исподтишка усмехалсЯ, да и весь его облик не
производил впечатлениЯ искреннего, честного человека.
     - „оброе утро, мистер Ѓарраклу, - довольно приветливо промолвил Њур.
     - Њир да пребудет с  вами,  -  прозвучало в  ответ,  и  мистер Ѓарраклу
совсем прикрыл свои и без того сощуренные глазки.
     - ‘пасибо за пожелание;  мир -  отличнаЯ штука; Я и сам больше всего на
свете ценю мир.  Ќо  Я  полагаю,  это не все,  что вы хотите мне сказать?  џ
думаю, вы пришли сюда не из мирных побуждений?
     - —то до  наших побуждений,  они могут показатьсЯ странными и  нелепыми
таким людЯм,  как вы,  -  ведь вы,  сыны мирские, считаете себЯ умнее "детей
света".
     - Џоближе к делу: что вам надо?
     - ‘ейчас услышите,  сэр;  если Я сам не сумею толком разъЯснить вам, то
здесь еще одиннадцать человек, они мне помогут: перед нами великаЯ цель и, -
тут он перешел с несколько глумливого тона на плаксивый,  - даже больше того
- это цель самого нашего господа!
     - ‚ы,  очевидно, собираете пожертвованиЯ, чтобы открыть новую молельню,
мистер Ѓарраклу? Љакое еще у вас может быть дело ко мне?
     - Ќет,  не это было у менЯ на уме,  сэр;  но раз провидение внушило вам
эту мысль, приму от вас всЯкую лепту, какую соблаговолите пожертвовать, даже
самую малую.
     Ћн  снЯл с  головы шлЯпу и  протЯнул ее  за  подаЯнием,  наглаЯ усмешка
мелькнула на его лице.
     - …сли Я дам вам шесть пенсов, вы их пропьете.
     Ѓарраклу  воздел  руки  ладонЯми  кверху,  закатил  глаза  и  застыл  в
смехотворно ханжеской позе.
     - •ороши вы,  нечего сказать,  -  хладнокровно продолжал Њур, - даже не
считаете нужным скрывать от менЯ, что вы отъЯвленный лицемер и мошенник, что
ваша  профессиЯ  -   плутовство;   грубо  играЯ  свою  шутовскую  роль,   вы
рассчитываете менЯ  позабавить и  в  то  же  времЯ одурачить людей,  которые
пришли вместе с вами.
     ‹ицо ЊоисеЯ вытЯнулось;  он  понЯл,  что зашел слишком далеко;  пока он
обдумывал свой ответ, другой вожак, - ему тоже не терпелось себЯ показать, -
выступил вперед.  ќтот человек при всей своей самонадеЯнности и заносчивости
все же не походил на предателЯ.
     - Њистер Њур,  -  заговорил он  гнусавым и  сиплым голосом,  растЯгиваЯ
слова как  бы  длЯ  того,  чтобы присутствующие могли оценить его изысканную
манеру выражатьсЯ, - правильнее было бы сказать, что мы не столько ратуем за
мир, сколько взываем к разуму. Њы пришли, во-первых, чтобы просить вас внЯть
голосу рассудка,  если же вы откажетесь это сделать,  то считаю своим долгом
вас предупредить,  притом самым решительным образом,  что мы вынуждены будем
прибегнуть к мерам,  которые,  возможно,  приведут к тому,  что вы... что вы
поймете все безрассудство, всю... всю глупость, которые, очевидно, руководЯт
вашей деЯтельностью как фабриканта в здешнем промышленном округе...  гм... Я
позволю себе заметить,  что  вы,  сэр,  как чужеземец,  прибывший с  дальних
берегов,  из  другой четверти...  из  другого полушариЯ земли,  выброшенный,
можно сказать,  на скалы,  скалы Ђльбиона,  вы не можете понЯть нас и  наших
обычаев и  не  знаете,  что идет на пользу рабочим людЯм,  -  короче говорЯ,
неплохо было бы вам оставить эту фабрику и без промедлениЯ убратьсЯ восвоЯси
туда, откуда вы Явились. Џо-моему, так будет правильно. —то скажете, друзьЯ?
- обратилсЯ  он  к  остальным,   которые  хором  откликнулись:   "Џравильно,
правильно!"
     - Ѓр-р-раво,  Ќой  Ћ'’имз!  -  пробормотал „жо ‘котт,  стоЯвший рЯдом с
Њуром.  -  Људа там Њоисею! ‘калы Ђльбиона, другое полушарие! Ќу и ну! „а не
из Ђнтарктики ли вы прибыли к нам, хозЯин? Њоисею крыть нечем!
     Њоисей,   однако,  не  пожелал  признать  себЯ  побежденным  и,  метнув
неприЯзненный взглЯд на  ЌоЯ  Ћ'’имза,  снова заговорил,  на  этот раз более
серьезно, отказавшись от Язвительного тона, который не принес ему успеха.
     - Џока вы не раскинули свои шатры среди нас, мистер Њур, мы жили в мире
и  покое;  можно даже сказать -  в дружбе и любви;  хотЯ сам Я еще не старый
человек,  однако помню,  как  здесь жилось лет  двадцать тому  назад,  когда
ручной труд уважали и поощрЯли и ни один вредный человек не пыталсЯ навЯзать
нам эти проклЯтые машины;  Я-то сам не суконщик,  Я -  портной,  но сердце у
менЯ мЯгкое,  Я человек добрый,  и когда вижу,  как моих братьев притеснЯют,
то,  как и мой тезка, великий пророк древних веков, Я за них заступаюсь; вот
почему  Я  сегоднЯ и  говорю с  вами  напрЯмик и  советую вам  выкинуть ваши
чертовы машины и взЯть на работу еще людей.
     - Ђ что, если Я не последую вашему совету, мистер Ѓарраклу?
     - ѓосподь да простит вас.  ѓосподь да смЯгчит ваше ожесточенное сердце,
сэр.
     - ‚ы теперь член веслеЯнской секты{118}, мистер Ѓарраклу?
     - •вала всевышнему!  „а будет благословенно имЯ его! „а, Я принадлежу к
методистскому братству.
     - —то  не  мешает вам быть пьЯницей и  жуликом.  ‘  неделю тому назад Я
возвращалсЯ поздно вечером из  ‘тилбро и  видел,  как вы  валЯлись на дороге
мертвецки пьЯный.  Ќа словах вы проповедуете миролюбие,  а  на деле только и
помышлЯете о том, чтобы сеЯть раздоры и распри. Ќесчастным, попавшим в беду,
вы сочувствуете ничуть не больше,  чем мне; из каких-то темных побуждений вы
подбиваете их на дурные дела,  и  точно так же поступает субъект,  именуемый
Ќоем  Ћ'’имзом.  Ћба  вы  неисправимые интриганы и  наглые негодЯЯ,  и  вами
руководит только пустое,  но очень опасное честолюбие и корысть.  ‘реди тех,
кто пришел с  вами,  есть люди честные,  хотЯ и заблуждающиесЯ,  но вы оба -
закоренелые мерзавцы.
     Ѓарраклу хотел было возразить.
     - Њолчите!  ‚ы  свое сказали,  теперь буду говорить Я.  џ  не потерплю,
чтобы мной  командовали вы,  или  еще  какой-нибудь „жек  или  „жонатан.  ‚ы
хотите,  чтобы Я уехал отсюда; вы желаете, чтобы Я отказалсЯ от своих машин;
вы  пускаете в  ход угрозы,  на  случай если Я  откажусь это сделать;  но  Я
отказываюсь,  и наотрез.  џ остаюсь здесь, Я не покину своей фабрики, а в ее
стенах поставлю самые  лучшие машины,  какие  только придумают изобретатели.
Љак вы можете помешать мне? ‘амое большее, что вы можете сделать, но никогда
не  осмелитесь,  -  это сжечь мою фабрику,  разгромить ее и  застрелить менЯ
самого.  Ќу, а что дальше? Џредположим, от фабрики останутсЯ одни развалины,
да и менЯ уже не будет в живых -  и что же?  Ћтвечайте,  вы все,  стоЯщие за
спинами этих мерзавцев:  разве это приостановит прогресс науки и изобретение
новых  машин?  Ќи  на  секунду!  „ругаЯ,  более совершеннаЯ суконнаЯ фабрика
подниметсЯ на  ее  развалинах,  и  другой,  возможно,  более  предприимчивый
владелец придет на мое место.  ’ак вот:  Я  по-прежнему буду выделывать свои
сукна  как  смогу  лучше  и  буду  пользоватьсЯ теми  способами,  какими мне
заблагорассудитсЯ.  €  если после всего сказанного кто-нибудь еще  осмелитсЯ
мешать мне, пусть пенЯет на себЯ! ‚ы сейчас убедитесь, что Я не шучу!
     Ћн  громко свистнул.  Љонстебль ‘егден,  держа  в  руках  свой  жезл  и
разрешение на арест, тотчас же вышел из конторы.
     Њур круто повернулсЯ к Ѓарраклу.
     - џ знаю,  что вы тоже были в ‘тилбро, у менЯ есть тому доказательства.
‚ы были в маске и своей рукой сбили с ног моего рабочего,  вы -  проповедник
слова Ѓожьего! ‘егден, арестуйте его!
     Њоисей был схвачен;  у присутствующих вырвалсЯ крик, они бросились было
к нему на выручку,  но тут Њур поднЯл руку (которую до того держал за бортом
жилета), и в ней блеснул пистолет.
     - Ћба ствола зарЯжены, и шутить с вами Я не намерен! Ќазад!
     ЏЯтЯсь и не спускаЯ глаз со своих противников, Њур проводил Ѓарраклу до
конторы;  затем  он  приказал „жо  ‘котту  войти  туда  вместе с  ‘егденом и
арестованным и  заложить дверь на  засов.  ‘ам же  он принЯлсЯ ходить взад и
вперед перед фабрикой,  задумчиво потупив взор и  все  еще  держа пистолет в
небрежно  опущенной  руке.  ЋставшиесЯ некоторое  времЯ  наблюдали  за  ним,
тихонько переговариваЯсь;  наконец один из них подошел к Њуру.  —еловек этот
не походил на двух предыдущих ораторов; его мужественное лицо было несколько
суровым, но держалсЯ он скромно и с достоинством.
     - џ не очень-то верю Њоисею Ѓарраклу, - начал он, - и хочу поговорить с
вами сам по себе,  мистер Њур.  џ  пришел сюда не со злым умыслом,  а  чтобы
сказать вам -  надо что-то изменить, сейчас все идет неладно. Ќам приходитсЯ
туго,   очень  туго.   ‘емьи  наши  бедствуют,  голодают,  из-за  машин  нас
выбрасывают на улицу,  мы не находим работы,  ничего не зарабатываем; что же
нам остаетсЯ?  ‘казать - пропади все пропадом, лечь и умереть? Ќет! ѓоворить
Я  не  мастер,  хозЯин,  но  знаю твердо:  недостойно человека,  наделенного
разумом,  сразу  сдатьсЯ без  борьбы,  умереть с  голоду,  как  бессловеснаЯ
скотина,  нет, это не годитсЯ. џ против кровопролитиЯ; не то чтобы убить, но
даже обидеть человека не мог бы,  и Я против того, чтобы разрушать фабрики и
ломать машины;  вы верно сказали - ничего от этого не изменитсЯ; но говорить
Я буду,  и пусть все слушают. €зобретениЯ, может, и хорошаЯ штука, но нельзЯ
же,  чтобы люди из-за них умирали с голоду.  ’е,  кто наверху, должны помочь
нам,  должны найти какой-то выход,  завести другие порЯдки. ‚ы скажете - это
очень трудно.  Ќу  что  ж,  стало быть,  тем  громче нам придетсЯ требовать,
потому что там, в парламенте, им не захочетсЯ братьсЯ за такое трудное дело.
     - ’ребуйте от парламента всего, что вам угодно, - оборвал его Њур, - но
бессмысленно предъЯвлЯть такие требованиЯ к владельцам фабрик. џ лично этого
не потерплю.
     - †естокий вы человек,  мистер Њур,  -  заметил рабочий. - Њожет, вы не
будете так спешить? Њожет, повремените с вашими машинами?
     - —то же,  по-вашему, Я представлЯю всю корпорацию суконщиков ‰оркшира?
Ќу, отвечайте.
     - Ќет, только самого себЯ.
     - „а,  только самого себЯ.  € стоит мне на минуту остановитьсЯ, отстать
от  других,  как менЯ раздавЯт.  …сли бы Я  вас послушалсЯ,  то не далее как
через месЯц Я был бы разорен.  Ќо разве мое разорение дало бы вашим голодным
детЯм кусок хлеба?  Ќет,  ‚ильЯм ”аррен, Я не подчинюсь ничьим требованиЯм -
ни вашим,  ни ваших товарищей.  € не говорите со мной больше об этом; Я буду
поступать,  как  нахожу  нужным.  ‡автра же  мне  доставЯт новые  машины,  а
сломаете вы их, Я закажу новые, и ни за что не отступлюсь.
     ”абричный колокол возвестил час обеда.  Њур круто повернулсЯ и  вошел в
контору.
     …го  последние слова произвели гнетущее впечатление на  присутствующих,
да  и  сам он упустил случай приобрести верного друга,  поговорив сердечно с
‚ильЯмом ”арреном,  честным рабочим,  который не питал ненависти и зависти к
людЯм  более преуспевающим,  не  смотрел на  необходимость трудитьсЯ как  на
тЯгостное бремЯ,  а  напротив,  был всем доволен,  если только ему удавалось
получить работу.  ‘транно,  что Њур отвернулсЯ от такого человека, не сказав
ему доброго слова,  не посочувствовав ему. €зможденный вид беднЯги говорил о
том, как трудна его жизнь, о том, что он неделЯми, а может, и месЯцами лишен
был достатка и благополучиЯ.  Ћднако лицо его не выражало ни ожесточенности,
ни  озлоблениЯ.  Ћно было измученным,  удрученным,  суровым,  но  взглЯд был
терпеливым.  Љак же мог Њур сказать ему "Я не отступлюсь" и уйти без единого
слова участиЯ, ничего не пообещав, ничем его не обнадежив?
     Ћб этом и  раздумывал ”аррен,  возвращаЯсь к  себе;  дом его -  некогда
уютное,  чистое, приЯтное жилье - теперь выглЯдел мрачно, хоть и по-прежнему
сверкал чистотой.  ‚  нем  царила  нужда.  ”аррен  наконец решил,  что  этот
иностранец, должно быть, себЯлюбивый, черствый и просто неразумный человек и
что даже переезд в чужие краЯ, - имей он только длЯ этого средства, - лучше,
чем работа у такого хозЯина.  ЏридЯ к этому выводу,  он совсем расстроилсЯ и
пал духом.
     Љак только ‚ильЯм вошел в комнату,  жена поставила на стол скудную еду:
это была всего лишь миска овсЯнки, да и той было мало. Њладшие детишки съели
свою порцию и попросили добавки;  этого ‚ильЯм не мог выдержать.  Ћн встал и
вышел за  дверь,  между тем  как жена его осталась успокаивать малышей.  „лЯ
бодрости он принЯлсЯ насвистывать веселую песенку,  однако из его серых глаз
скатились по щекам и  упали на порог две крупные слезы,  куда больше похожие
на  "первые  капли  грозового ливнЯ"{121},  чем  кровь,  сочившаЯсЯ из  раны
гладиатора. Ћн вытер глаза рукавом и, поборов отчаЯние, серьезно задумалсЯ.
     ”аррен все  еще  стоЯл на  пороге,  когда невдалеке показалсЯ человек в
черной одежде,  -  по виду свЯщенник,  но это был не •елстоун, не Њелоун, не
„онн и не ‘уитинг. …му можно было дать лет сорок; у него было смуглое, ничем
не  примечательное лицо и  преждевременно поседевшие волосы;  он  шел слегка
сгорбившись и казалсЯ задумчивым,  даже печальным; но, приблизившись к дому,
он заметил ”аррена,  и приветливаЯ улыбка озарила его озабоченное, серьезное
лицо.
     - ќто ты, ‚ильЯм? Љак поживаешь?
     - Ќеважно,  мистер •олл.  ‚ы сами-то как поживаете?  Ќе хотите ли зайти
передохнуть?
     Њистер •олл (имЯ его уже знакомо читателю) был приходским свЯщенником в
Ќаннли; там же родилсЯ и вырос ”аррен, всего лишь три года как перебравшийсЯ
в Ѓрайерфилд,  чтобы жить поближе к фабрике Њура, где он нашел работу. ‚ойдЯ
в  домик и  приветливо поздоровавшись с  хозЯйкой и  детишками,  он принЯлсЯ
оживленно говорить о том,  как много воды утекло с тех пор, как они виделись
в  последний раз,  ответил на  вопросы хозЯев о  его сестре Њаргарет,  затем
принЯлсЯ в  свою очередь расспрашивать их о том о сем,  и,  наконец,  бросив
быстрый и  тревожный взглЯд сквозь очки (он был близорук) на  голую комнату,
на исхудалые, бледные лица детей, обступивших его тесным кругом, на стоЯвших
перед ним ”аррена и его жену, он спросил коротко:
     - Ќу, а с вами-то что? Љак вам живетсЯ?
     Љ  слову  сказать,  мистер •олл,  хотЯ  и  вполне образованный человек,
вообще  говорил с  отчетливым северным акцентом,  а  иногда  переходил и  на
местное просторечье.
     - ’уго нам приходитсЯ, работы нет, - ответил ‚ильЯм. - ‘ами видите, уже
продали все,  что  только можно было,  а  что будем дальше делать,  один Ѓог
ведает.
     - ђазве мистер Њур вас уволил?
     - “волил; и теперь Я так его узнал, что, предложи он мне вернутьсЯ, Я и
сам к нему не пойду.
     - ’ы никогда прежде так не говорил, ‚ильЯм.
     - ‡наю,  но  Я  никогда прежде и  не  был таким;  Я  стал совсем другим
человеком;  Я бы не тревожилсЯ, если бы не жена и ребЯтишки. ‚он какие они у
менЯ худые, изголодавшиесЯ.
     - ’ы  тоже  плохо выглЯдишь,  дружок;  уж  Я-то  вижу.  ’Яжелые настали
времена;  куда ни глЯнешь - везде горе. Ќу что же, присЯдь, ‚ильЯм, присЯдь,
ѓрейс; давайте потолкуем.
     —тобы спокойнее потолковать,  мистер •олл посадил себе на колени самого
маленького и  положил  руку  на  голову  другого малыша;  те  принЯлись было
щебетать, но он унЯл их, помолчал с минуту, задумчиво глЯдЯ на горстку золы,
тлевшую в камине, затем промолвил:
     - „а,  печальные времена.  € конца им не видно;  так уж Ѓогу угодно! „а
будет  его  свЯтаЯ волЯ!  Ќо  тЯжко  испытывает он  нас.  -  ‘вЯщенник снова
призадумалсЯ. - €так, у тебЯ нет денег, ‚ильЯм, и нечего продать, хотЯ бы на
небольшую сумму?
     - Ќечего;  Я  продал и  комод,  и часы,  и этажерку красного дерева,  и
чайный поднос, и фарфоровый сервиз, что Я получил за женой в приданое.
     - Ђ  если бы кто-нибудь дал тебе в  долг фунт-другой,  сумел бы ты их с
толком употребить? ‘умел бы снова встать на ноги?
     ‚ильЯм молчал, но жена поспешила ответить за него:
     - Ђ то как же,  сэр, конечно сумел бы: он смышленый, наш ‚ильЯм. Ѓудь у
него два-три фунта, он мог бы занЯтьсЯ торговлей.
     - —то скажешь, ‚ильЯм?
     - ‘  Ѓожьей  помощью!   -  неторопливо  ответил  тот.  -  џ  набрал  бы
бакалейного товара, тесьмы, ниток и всего, что ходко раскупаетсЯ, и поначалу
занЯлсЯ бы торговлей в разнос.
     - € уверЯю вас, сэр, - вмешалась ѓрейс, - ‚ильЯм не станет ни ленитьсЯ,
ни пьЯнствовать и не растратит деньги попусту.  Ћн мой муж, и не годитсЯ мне
хвалить его,  но  Я  должна сказать,  что  во  всей  Ђнглии не  сыщешь более
честного, степенного человека.
     - Ќу что ж, Я поговорю кое с кем из друзей и думаю, мне удастсЯ достать
пЯть фунтов через денек-другой.  Ќо Я их не дарю,  а даю в долг; потом ты их
вернешь.
     - џ понимаю, сэр, и охотно соглашаюсь.
     - Ђ пока,  ѓрейс, вот тебе несколько шиллингов на первое времЯ, пока не
заведутсЯ покупатели;  ну-с,  ребЯтишки, встаньте-ка вокруг менЯ и покажите,
как вы знаете ‡акон Ѓожий,  а мать отправитсЯ за покупками к обеду,  -  ведь
обед-то у вас был не слишком сытный, Я знаю. Ќу, начнем с тебЯ, Ѓен.
     Њистер •олл просидел у  ”арренов до возвращениЯ ѓрейс и  затем собралсЯ
уходить;  он пожал руки ‚ильЯму и  его жене и уже с порога обратилсЯ к ним с
коротким наставлением и  теплыми  словами утешениЯ;  затем  они  расстались,
взаимно пожелав друг другу:  "„а благословит вас Ѓог,  сэр", "„а благословЯт
вас Ѓог, друзьЯ мои!"


        ѓ‹Ђ‚Ђ IX

                                Ѓрайермейнс

     Љогда  Њур  после разговора с  ткачами вернулсЯ в  контору,  •елстоун и
‘айкс приветствовали его шумными поздравлениЯми и  веселыми шутками.  Ћднако
Њур  так  равнодушно  выслушивал комплименты по  поводу  своего  мужества  и
твердости характера и вид у него был такой хмурый,  что свЯщенник, бросив на
него  пристальный взглЯд,  замолк  и  сказал ‘айксу (ибо  тот  не  отличалсЯ
догадливостью и  не  способен был  без посторонней помощи понЯть,  что своим
присутствием и разговорами докучает людЯм):
     - Џойдемте,  сэр,  нам  с  вами  по  пути,  вот  и  составим друг другу
компанию.  ЏростимсЯ с хозЯином,  ему не до нас:  у него сейчас мечтательное
настроение.
     - Ќо где же ‘егден? - спросил Њур, озираЯсь по сторонам.
     - ‚от то-то!  -  вскричал •елстоун.  -  ‚ы были занЯты, но и Я не сидел
сложа руки и  скажу без хвастовства,  немного помог вам.  џ  решил не терЯть
времени зрЯ,  и,  пока вы разговаривали с ”арреном,  -  так,  кажетсЯ, зовут
этого  унылого  субъекта,  -  Я  отворил окно  на  задний  двор  и  приказал
Њергатройду,  который был в конюшне, подать двуколку ‘айкса к крыльцу; потом
выпроводил ‘егдена и ЊоисеЯ с его деревЯшкой,  посмотрел, как они садились в
экипаж (все это,  разумеетсЯ, с разрешениЯ нашего доброго приЯтелЯ ‘айкса) и
как  ‘егден взЯл  в  руки  вожжи,  -  а  правит он  отлично.  ‘ловом,  через
каких-нибудь четверть часа наш Ѓарраклу будет в  надежном месте -  в  стенах
‘тилброской тюрьмы.
     - Ћтлично,  очень вам  благодарен,  -  ответил Њур и  затем,  помолчав,
добавил: - Џрощайте, джентльмены.
     Ћн вежливо проводил их до дверей конторы и  смотрел им вслед,  пока они
не скрылись из вида.
     ‚есь день он был молчалив,  угрюм и  ни разу не обменЯлсЯ шуткой с  „жо
‘коттом;  тот,  со  своей  стороны,  обращалсЯ к  хозЯину  только  за  самым
необходимым, однако то и дело забегал в контору помешать в камине и при этом
краешком глаза поглЯдывал на хозЯина.  “же запираЯ двери по окончании работы
(в торговле был застой,  и фабрика оканчивала теперь работу ранее обычного),
он  заметил,  что сегоднЯ прекраснаЯ погода и  он позволит себе посоветовать
мистеру Њуру прогулЯтьсЯ; это его развлечет.
     Њур только коротко рассмеЯлсЯ и спросил „жо,  что, собственно, означает
эта удивительнаЯ заботливость,  -  уж  не принимает ли он его за женщину или
ребенка?  ‡атем выхватил у  него из рук свЯзку ключей и  подтолкнул к двери.
Ћднако не успел „жо дойти до фабричных ворот, как Њур его окликнул:
     - „жо, ты, кажетсЯ, знаешь этих ”арренов? —то, худо им приходитсЯ?
     - Ђ  то  как же -  ‚ильЯм не работает уже больше трех месЯцев.  ‚ы сами
видели, как он сдал. Ћни распродали чуть ли не все, что было в доме.
     - Ћн ведь, кажетсЯ, был неплохим рабочим?
     - ‹учшего у нас не было, сэр, с тех пор как вы ведете дело!
     - Ђ семьЯ у него хорошаЯ?
     - …ще бы!  †ена такаЯ милаЯ,  работЯщаЯ женщина и  до чего же опрЯтнаЯ!
„ержит дом в такой чистоте,  что, как ни старайсЯ - не найдешь и пылинки. Ќо
теперь-то  им  туго  приходитсЯ.  •орошо  бы  ‚ильЯму устроитьсЯ куда-нибудь
садовником,  что ли,  он эту работу знает,  жил когда-то у одного шотландца,
тот и обучил его разным премудростЯм.
     - ‹адно, „жо, можешь идти; чего ты на менЯ уставилсЯ?
     - “ вас нет больше распорЯжений, хозЯин?
     - ’олько одно - чтобы ты поскорее убралсЯ отсюда.
     „жо повиновалсЯ.


        x x x

     ‚есной вечера нередко бывают холодными и  сырыми,  и  хотЯ  весь день с
самого утра держалась ЯснаЯ и солнечнаЯ погода,  однако на закате похолодало
и землю прихватило изморозью; в сумерки серебристый иней покрыл первую траву
и  набухшие почки,  побелил площадку перед  Ѓрайермейнсом -  жилищем мистера
‰орка -  и  прихватил нежные ростки в саду и на бархатистой лужайке.  —то до
могучего  дерева,  осенЯвшего  своими  раскидистыми  ветвЯми  дом,  то  оно,
казалось,  ничуть не страшилось заморозков,  -  да и что могло сделатьсЯ его
голым  сучьЯм!  ’ак  же  гордо держалась еще  не  одевшаЯсЯ листвой ореховаЯ
рощица, высоко поднЯвшаЯ свои вершины за домом.
     Ћкна  дома Ярко светили во  мгле безлунного,  хотЯ и  звездного вечера.
Њесто здесь не было ни мрачным,  ни уединенным,  ни даже тихим.  „ом стоЯл у
проезжей дороги,  но  выстроен он  был в  старину,  когда этой дороги еще не
было,  и  в те времена к нему вела лишь извилистаЯ тропинка среди полей.  Ќе
далее  мили  отсюда лежал Ѓрейерфилд,  -  его  шум  Ясно  слышалсЯ здесь,  и
виднелись его огни.  Џоблизости возвышалась методистскаЯ молельнЯ - большой,
суровый,   сумрачный  дом;  несмотрЯ  на  поздний  час,  в  его  стенах  шло
молитвенное собрание,  из окон падали на дорогу полосы света,  и  диковинные
псалмы,  от  которых самый мрачный из  квакеров способен был бы  пуститьсЯ в
плЯс, будили веселое эхо в окрестностЯх. €з дома доносились отдельные фразы;
вот  несколько отрывков  из  различных псалмов,  ибо  поющие  с  необычайной
легкостью переходили от гимна к гимну, от напева к напеву.

                Љто объЯснит
                ‘мысл жизни сей?
                ѓолод томит,
                ‚ойны все злей,
                ‘муты терзают,
                ѓоре гнетет.
                Ќо все возвещает
                €исуса приход!
                Ќаша судьба -
                Ѓой без пощады.
                Љровь и борьба -
                ‘мелых отрада.
                ‚ремЯ ль укорам?
                ‚се мы умрем,
                ‘раженные мором,
                Ћгнем и мечом!

     ’ут пение внезапно сменилось молитвой,  выкрикиваемой в полный голос, и
ужасающими стонами;  одинокий вопль:  "џ  обрел свободу!  „од  Ћ'Ѓиллс обрел
свободу!" - разнессЯ далеко вокруг, и в ответ снова грЯнул хор.

                Њилость так высока!
                Ѓлагость так велика!
                ‘коль Я счастлив, не в силах сказать!
                Љак овечки в стада,
                ‘обрались мы сюда,
                †изнь и гибель готовы принЯть.

                ‘лавословить •риста
                Ќе устанут уста!
                ‡а великое счастье почту
                Ѓожий стЯг поднимать
                € везде прославлЯть
                Ќеземную его доброту.

                Ќас ѓосподь возлюбил,
                ’руд наш благословил;
                ‘ловно пастырь сзывает нас он!
                Ћтовсюду сошлись.
                ‘труи в реки слились,
                €, смотри, стало нас легион!

                —то собрало всех нас?
                Њожет, ангельский глас?
                Ќет! ‘ошлись мы сюда длЯ того,
                —тобы дух наш воскрес,
                —тобы с хором небес
                ‘лавить Ѓога и агнца его!

     ‘нова  раздались  восклицаниЯ,  вопли,  неистовые выкрики,  мучительные
стоны,  затем с  предельным воодушевлением и страстью были пропеты следующие
строфы:

                „нем и ночью, каждый час
                Ђд подстерегает нас,
                € от дьЯвольских тенет
                ’олько вера нас спасет!

                „аже в логовище льва
                ‚ера в ѓоспода жива,
                „аже через море вброд
                Ќас •ристос перенесет!

     ЏоследнЯЯ строфа прозвучала душераздирающим визгом:

                ‚ очистительном огне
                ‘лавим ѓоспода вдвойне;
                ‚ыше пламЯ, громче глас:
                Ќе покинь, ‚севышний, нас!

     €  крыша не  взлетела на  воздух от  этих воплей,  что как нельзЯ более
красноречиво свидетельствует о ее прочности.
     ‚  Ѓрайермейнсе  тоже  царило  оживление,  хотЯ,  конечно,  куда  более
умеренное,  чем в  молельне.  Љое-где в  окнах нижнего этажа,  выходивших на
лужайку,  виднелсЯ свет;  спущенные занавеси скрывали от  посторонних взоров
Ярко освещенные комнаты,  но не совсем заглушали звуки голосов и смеха.  —то
ж,  воспользуемсЯ возможностью войти туда,  проникнуть в свЯтаЯ свЯтых этого
дома.
     ‚  жилище мистера ‰орка так  весело сейчас вовсе не  потому,  что  туда
съехались гости.  Ќет,  там никого не видно,  кроме его домашних,  и все они
собрались в  самой  дальней  комнате  правого крыла,  в  небольшой гостиной,
отведенной длЯ вечернего досуга.
     „нем вы  увидели бы  здесь сверкающие окна из цветных,  главным образом
Янтарных  и  лиловых,   стекол,  которые  поблескивают  вокруг  двух  темных
медальонов - на одном изображена величественнаЯ голова ˜експира, а на другом
безмЯтежно спокойное лицо  „жона Њилтона.  ‘тены увешаны видами Љанады с  ее
зелеными лесами и  голубыми водами,  а  среди  них  пылает ночное извержение
‚езувиЯ.  Ѓагровое зарево кажетсЯ особенно Ярким на  фоне остальных картин с
их  холодными тонами -  лазурью и  белоснежной пеной водопадов и  сумрачными
лесными дебрЯми.
     Љомнату освещает огонь, какого тебе, читатель, если ты приехал из южных
краев,  наверно,  не доводилось еще видеть ни в  одном жилище,  -  это горит
жарким чистым пламенем груда  углЯ,  заполнившаЯ большой камин.  Њистер ‰орк
приказывает поддерживать такой огонь даже  в  теплую летнюю пору.  ‘ейчас он
сидит у огнЯ с книгой в руках,  а возле на небольшой круглой подставке стоит
зажженнаЯ свеча;  однако он не читает,  а  смотрит на своих детей.  Ќапротив
него сидит подруга его жизни; Я могу сейчас подробно описать ее, хотЯ это не
доставит мне  большого удовольствиЯ.  Ћна отчетливо видна мне,  эта дороднаЯ
особа весьма мрачного вида;  ее чело и всЯ осанка говорЯт о бремени забот, -
не то чтобы гнетущих и  неотвратимых,  нет,  но о  тех повседневных,  мелких
заботах и  тЯготах,  которые любЯт добровольно возлагать на свои плечи люди,
считающие своим долгом выглЯдеть хмурыми.  “вы!  “  миссис ‰орк  было именно
такое представление о  своих обЯзанностЯх,  и она упорно выглЯдела угрюмой и
мрачной во  всЯкое времЯ днЯ и  ночи.  €  она жестоко осуждала то несчастное
существо,  -  в  особенности женского  пола,  -  которое  осмеливалось в  ее
присутствии радостной улыбкой  проЯвлЯть свой  веселый  нрав;  веселость она
неукоснительно считала  признаком неблагочестиЯ,  приветливость -  признаком
легкомыслиЯ.
     ‚прочем,  она была очень хорошей женой и заботливой матерью,  неустанно
пеклась о  своих детЯх,  была искренне привЯзана к  мужу;  плохо было только
одно:  если бы ей дали волю,  она бы приковала к  себе мужа и  заставила его
забыть обо всех своих друзьЯх;  его родню она не выносила и  держала их всех
на почтительном расстоЯнии.
     ‘упруги жили в  полном согласии,  несмотрЯ на различие характеров:  муж
был  по  природе  общительным,  гостеприимным человеком,  любил  всех  своих
многочисленных  родичей,  а  в  юности,  как  уже  упоминалось,  предпочитал
общество веселых, бойких женщин; и почему он выбрал в жены именно эту особу,
как случилось,  что они подошли друг другу, представлЯетсЯ трудно разрешимой
загадкой,  которую можно,  однако, разрешить, если дать себе труд вникнуть в
существо дела. ‘ейчас же Я ограничусь замечанием, что в натуре мистера ‰орка
нарЯду с жизнерадостностью уживалась и некотораЯ мрачность,  и потому-то ему
пришлась по душе угрюмость его супруги.  ‚прочем,  это была женщина трезвого
ума;  с ее уст ни разу не слетело ни одно необдуманное или пустое слово. Ћна
придерживалась  строгих  демократических взглЯдов  на  общество  в  целом  и
несколько циничных на человеческую натуру; самое себЯ она считала безупречно
добродетельной,  а  весь остальной мир -  порочным.  Ћсновным ее недостатком
была  неискоренимаЯ  подозрительность,  мрачное  предубеждение  против  всех
людей,  их  поступков и  взглЯдов;  эта подозрительность туманила ей глаза и
была ей плохим советчиком в жизни.
     ’рудно предположить,  чтобы у  таких супругов были заурЯдные,  ничем не
примечательные дети;  и  заурЯдными  они,  конечно,  не  были.  Џеред  вами,
читатель,  их шестеро:  самого младшего,  грудного младенца,  мать держит на
руках; он пока еще безраздельно принадлежит ей, в нем - одном-единственном -
она еще не сомневаетсЯ,  не подозревает его, не осуждает; она его кормилица,
он  тЯнетсЯ,  льнет к  ней,  любит ее  превыше всего на  свете,  в  этом она
уверена,  - ведь его жизнь всецело зависит от нее, иначе он относитьсЯ к ней
не может, и поэтому-то он так ей дорог.
     „ве девочки,  ђоза и  „жесси,  стоЯт возле отца;  они всегда сторонЯтсЯ
матери и никогда по своей воле к ней не подходЯт.  ‘таршей, ђозе, двенадцать
лет;  она похожа на отца больше всех братьев и сестер -  образно говорЯ,  ее
головка воспроизводит в  слоновой кости  черты отца,  как  бы  высеченные из
гранита, - все линии и краски гораздо мЯгче, чем на жестком лице ‰орка; лицо
дочери лишено жесткости, однако особенно хорошеньким назвать его нельзЯ; это
обыкновенное детское личико  с  круглыми румЯными щечками;  только взглЯд ее
серых глаз отнюдь не детский,  в нем уже светитсЯ серьезнаЯ мысль, - правда,
пока еще незрелаЯ,  но она разовьетсЯ, если девочке дано будет жить, и тогда
уж  дочь намного опередит своих родителей.  €х характеры получат в  ней иное
воплощение -  более светлое, благородное, сильное. ‘ейчас это тихаЯ девочка,
в  которой иногда проскальзывает упрЯмство;  мать хотела бы воспитать из нее
женщину,  подобную самой себе,  -  рабу сурового и скучного долга;  однако у
ђозы уже намечаетсЯ особый склад ума,  в  ее головке зреют мысли,  о которых
мать не имеет и понЯтиЯ;  она по-настоЯщему страдает, когда взрослые смеютсЯ
над  этими мыслЯми.  Џротив воли родителей она еще не  восставала;  но  если
чересчур  натЯнуть  удила,  она  взбунтуетсЯ и  раз  и  навсегда  выйдет  из
повиновениЯ.  ђоза любит отца, он обращаетсЯ с ней мЯгко, без деспотизма, он
к  ней добр.  Њистеру ‰орку иногда кажетсЯ,  что его дочь не  жилица на этом
свете, - слишком пытливый ум сквозит в ее глазах и в ее суждениЯх, и поэтому
его отношение к ђозе окрашено налетом печальной нежности.
     —то касаетсЯ малютки „жесси,  то  отец далек от мысли,  что она недолго
проживет: она ведь так весела, так мило болтает, уже и сейчас такаЯ лукаваЯ,
такаЯ остроумнаЯ!  Ћна  может вспылить,  если ее  заденут,  но  зато как она
ласкова, если с ней добры! Џослушание сменЯетсЯ в ней шаловливостью, капризы
- порывами великодушиЯ;  она  никого не  боитсЯ -  даже своей матери,  и  не
всегда подчинЯетсЯ ее  неумеренно строгим и  жестким требованиЯм,  зато  она
мила и доверчива с теми,  кто к ней добр. Ћчаровательной „жесси суждено быть
всеобщей любимицей, - и сейчас она любимица своего отца. …сли ђоза похожа на
отца, то эта девчушка, как ни странно, вылитаЯ мать, хотЯ в выражении их лиц
нет ничего общего!
     Њистер ‰орк,  как вы  думаете,  что бы вы увидели в  волшебном зеркале,
если бы вам показали в  нем ваших дочерей,  какими они станут через двадцать
лет? ‚от оно, это волшебное зеркало; оно поведает вам об их судьбах и прежде
всего о судьбе вашей любимицы „жесси.
     ‡накомо ли вам это место?  Ќет,  никогда прежде вы его не видели; но вы
узнаете эти деревьЯ и зелень -  это кипарис, ива, тисс. ‚ам случалось видеть
и такие каменные кресты, и такие тусклые венки из бессмертника. ‚от оно, это
место, - зеленый дерн и сераЯ мраморнаЯ плита - под ней покоитсЯ „жесси. Ћна
прожила только весну своей жизни;  была горЯчо любима, и сама горЯчо любила.
‡а  времЯ своей короткой жизни она  нередко проливала слезы,  изведала много
огорчений, но и часто улыбалась, радуЯ всех, кто ее видел. “мерла она мирно,
без страданий,  в  объЯтиЯх преданной ей  ђозы,  котораЯ служила ей опорой и
защитой среди многих житейских бурь; обе девушки были в тот час одни в чужом
краю, и чужаЯ землЯ принЯла усопшую „жесси в свое лоно.
     ’еперь взглЯните на  ђозу еще  два  года спустЯ.  Ќеобычно выглЯдел тот
уголок земли с  крестами и венками,  но еще необычнее представшие перед вами
сейчас горы и леса. ќта местность, одетаЯ буйной, роскошной растительностью,
конечно,  лежит далеко от Ђнглии.  Џеред нами девственнаЯ глушь,  диковинные
птицы порхают у  опушки леса;  не  европейскаЯ это река,  на  берегу которой
сидит погруженнаЯ в раздумье ђоза -  скромнаЯ йоркширскаЯ девушка,  одинокаЯ
изгнанница в  одной из стран южного полушариЯ.  ‚ернетсЯ ли она когда-нибудь
на родину?
     ’рое старших детей - мальчики: Њэттью, Њарк и Њартин. ‚от они сидЯт все
вместе в углу, занЯтые какой-то игрой. Џрисмотритесь к ним: на первый взглЯд
вам  покажетсЯ,  что они как две капли воды похожи друг на  друга,  затем вы
подметите,  что у  каждого есть что-то  свое,  отличающее его от  других,  и
наконец придете к  выводу,  что  они  совсем разные.  ‚се трое темноволосые,
темноглазые,  краснощекие мальчуганы с  мелкими чертами лица  -  характернаЯ
особенность английского типа; у всех разительное сходство с отцом и матерью,
и  в  то же времЯ у каждого на лице отпечаток своеобразиЯ,  у каждого из них
свой характер.
     џ  не  стану обстоЯтельно описывать первенца -  Њэттью,  хотЯ  лицо его
привлекает внимание и  невольно заставлЯет призадуматьсЯ о тех свойствах,  о
которых  оно  говорит  открыто  или  которые  скрывает.   Њальчик  не  лишен
привлекательности;  черные как смоль волосы, белый лоб, Яркий румЯнец, живые
темные глаза - в отдельности все его черты приЯтны. ‚ этой комнате его можно
сравнить лишь с одной картиной,  притом зловещей,  котораЯ чем-то напоминает
вам  внешность Њэттью,  а  именно  -  "€звержение ‚езувиЯ".  „уша  мальчика,
кажетсЯ,  состоит из двух стихий:  из пламени и мрака; в ней не светит Ясный
солнечный свет, не мерцает зыбкое холодное лунное сиЯние; за его наружностью
англичанина  кроетсЯ  не   английский  характер;   его  хочетсЯ  сравнить  с
итальЯнским кинжалом в ножнах британской выделки. ‚от что-то досаждает ему -
и как грозно он нахмурилсЯ!  Њистер ‰орк замечает это, но что же он говорит?
’ихим, вкрадчивым голосом он просит: "Њарк, Њартин! ‡ачем вы сердите брата?"
- и никогда ничего другого.
     Ќа словах родители осуждают всЯкое пристрастие;  казалось бы, в их доме
не  должно быть  права  первородства.  Ћднако младшим детЯм  не  разрешаетсЯ
задевать Њ