ь, и
сбросЯт ли когда-нибудь маски мисс Ѓитон Љлавье и все  остальные?  Ћна  не
сомневалась, что они носЯт маски. “ нее были все основаниЯ  сомневатьсЯ  в
реальности своей жизни. ‚от, например, ее матери так не  хватает  плоти  и
крови, она так похожа на бумажную обертку, а внутри она совсем другаЯ.  Ќо
если все это нереально, то что ж реально? —то с ней потом станетсЯ?  Љакой
она будет? ‚озможно, все это как-то свЯзано со смертью. Ѓыть может, смерть
- это просто когда гости, приехавшие на праздник жизни, сбрасывают нелепые
пальто. Ћна чувствовала, что жизнь именно праздник.
   ‚се эти раздумьЯ она ревниво хранила в тайне, но  они  придали  высокой
темноволосой девушке новое очарование: в ней поЯвилось что-то не  от  мира
сего, некое мечтательное достоинство.
   €ногда ее охватывало глубокое волнение, которое она свЯзывала  с  этими
мыслЯми, когда сопоставлЯла их с повседневной жизнью.  ќто  волнение  было
совсем не похоже на тот восторг, который она испытывала, любуЯсь  цветами,
или солнцем, или какими-нибудь  прелестными  существами.  „ень,  казалось,
затмевал эти чувства подобно тому, как они затмевали длЯ нее  свет  звезд.
Ћни тоже  были  свЯзаны  с  чем-то  огромным  и  далеким,  с  неизмеримыми
расстоЯниЯми, с тайнами света и материи, с представлением о  горах,  белых
ледЯных  пустынЯх  и  снежных  бурЯх,  о  бесконечности   времени.   ’акие
ослепительные видениЯ посещали ее в церкви во времЯ вечерних служб.
   Џансионерки обычно располагались на галерее,  около  органа,  и  больше
года ќллен сидела в углу, откуда ей был виден сумрачный, тускло освещенный
свечами неф и бесконечные рЯды лиц и одежд, смутные фигуры, которые, когда
приходило времЯ  петь  гимны,  вставали  с  каким-то  особым,  глубоким  и
внушительным шелестом, и в их пении было величие, какого она еще не  знала
в музыке. Ћсобенно некоторые гимны, такие, как  "Ќебесный  ‘алем,  обитель
сердец", словно подхватывали ее и несли в иной, просторный и чудесный  мир
- в мир светлого одухотворенного наслаждениЯ. €менно  таков,  думала  она,
небесный град, там, в бесконечном далеке. Ќо  это  ощущение  противоречило
всем остальным мистическим откровениЯм, так как было отрешено  от  всЯкого
чувства божества. € поразительным образом сливаЯсь с ним, но в то же времЯ
оставаЯсь сам по себе -  чуждый  и  в  то  же  времЯ  сродный  ему,  точно
серебрЯный  кинжал,  пронзивший   таинственный,   сиЯющий   пергамент,   -
представал  перед  ней  подобный  ангелу  высокий  светловолосый  юноша  в
стихаре, - он стоЯл внизу среди певчих и пел, как  ей  казалось,  длЯ  нее
одной.
   ‘ама она в такие мгновениЯ была слишком  взволнована,  чтобы  петь.  …е
захлестывало неодолимое чувство, ей казалось, что вот сейчас она  перейдет
предел и словно уже стоит на пороге иной,  поистине  вечной  жизни,  нужно
только удержать в себе достаточно долго  это  трепетное  волнение;  что-то
произойдет, и она сольетсЯ с этой музыкой и волшебством и уже не  вернетсЯ
назад, к повседневности. € пойдет сквозь музыку,  меж  огромными  свечами,
под вечными звездами, рука об руку с высоким юношей в белом. Ќо  ничто  не
происходило, и она никогда не могла переступить эту границу; гимн  смолкал
и "аминь" замирало вдали, словно падал занавес. Џрихожане садились. €  она
тоже нехотЯ опускалась на свое место...
   Ђ во времЯ проповеди, которую она не слушала, ум ее застывал и немел, и
она выходила из церкви  молчаливаЯ,  задумчиваЯ,  неохотно  возвращаЯсь  к
обыденной жизни...


   ‘ сэром Ђйзеком - он в то времЯ еще не был сэром - ќллен встретилась  в
•айте, где гостила у своей школьной подруги, а потом жила в  ”олкстоунском
пансионе, куда приехали на две недели ее  мать  и  сестра.  Њистер  •арман
простудилсЯ, объезжаЯ филиалы своей фирмы в  северном  “эльсе,  и  приехал
вместе с матерью поправлЯть здоровье.  •арманы  занимали  номера  в  самом
роскошном отеле  на  берегу  реки  ‹и.  ђодители  подруги  ќллен  состоЯли
акционерами крупной мучной фирмы, у них был новый изысканный  бело-зеленый
домик с черепичной крышей, расположенный в живописном местечке  близ  полЯ
длЯ игры  в  гольф,  и  отец  подруги  очень  хотел  установить  дружеские
отношениЯ с мистером •арманом. Ћни все вместе  часто  играли  в  теннис  и
крокет, ездили на велосипедах в •айт, к дамбе,  купались  возле  маленьких
тентов, загорали; у мистера •армана уже был первый его  автомобиль,  в  то
времЯ еще новинка, и он охотно устраивал пикники в больших  тихих  долинах
среди холмов.
   ‚ их кружке были лишь двое молодых людей: один - жених подруги ќллен, а
второй собиралсЯ женитьсЯ на молодой женщине,  котораЯ  уехала  куда-то  в
€талию; оба  они  красотой  не  блистали  и  смотрели  на  •армана  с  тем
прикрываемым  иронией  благоговением,  которое  богатство  и   преуспеЯние
нередко вызывают у юношей. ‘начала он был молчалив  и  только  смотрел  на
нее, как мог бы смотреть  всЯкий,  но  потом  она  почувствовала,  что  он
смотрит на нее постоЯнно, не сводЯ глаз, настойчиво стремитсЯ быть рЯдом и
все времЯ стараетсЯ ей угодить,  обратить  на  себЯ  внимание.  €  наконец
женщины - ее мать, миссис •арман, мать и сестра подруги, их  поведение,  а
не какие-нибудь их слова - заставили ее понЯть,  что  этот  влиЯтельный  и
сказочно богатый человек, который к тому же  казалсЯ  ей  таким  скромным,
застенчивым и трогательно услужливым, влюблен в нее.
   - ‚аша дочь очаровательна, - говорила миссис •арман миссис  ‘обридж,  -
просто очаровательна.
   - Ђх, она такой ребенок! - неизменно отвечала ей та.
   Ђ однажды, когда  зашел  разговор  о  помолвке  подруги  ќллен,  миссис
‘обридж сказала матери подруги, что хочет, чтобы обе ее дочери вышли замуж
по любви, и ей все равно, какое будет у мужей состоЯние, но при  этом  она
из кожи вон лезла, стараЯсь, чтобы сэр Ђйзек мог беспрепЯтственно видетьсЯ
с ќллен, неусыпно оберегала ее от других мужчин, заставлЯла принимать  все
его приглашениЯ и без конца исподволь его  расхваливала.  Ћна  твердила  о
том, как он скромен и невзыскателен, хотЯ "держит в руках  такое  огромное
дело" и в своей области "настоЯщий Ќаполеон".
   - ѓлЯдЯ на него, можно подумать, что это самый обычный человек. Ђ  ведь
он кормит тысЯчи и тысЯчи людей...
   - џ знаю, рано или  поздно  Ђйзек  женитсЯ,  -  сказала  как-то  миссис
•арман. - Ћн всегда был таким хорошим сыном, что длЯ менЯ это будет тЯжкий
удар, но все-таки, знаете, мне хотелось бы, чтобы он устроил  свою  жизнь.
’огда и Я устрою свою - куплю себе где-нибудь домик. ‘овсем  маленький.  џ
считаю, что незачем становитьсЯ между сыном и невесткой...
   ‘вою природную жадность •арман скрывал под благопристойной скромностью.
ќллен  так  очаровала  его,  казалась  ему  такой  соблазнительной   -   и
действительно  была  соблазнительной,  -  что   он   не   смел   надеЯтьсЯ
когда-нибудь добитьсЯ ее благосклонности. Ђ ведь до сих пор  он  добивалсЯ
почти всего, стоило ему только действительно захотеть.  ќта  неуверенность
придала его  ухаживаниЯм  щедрую  и  трогательную  нежность.  ‚осхищенный,
терзаемый страстью, он не сводил с нее глаз.  Ћн  был  готов  обещать  что
угодно и отдать все на свете.
   …й льстило его восхищение, нравились сюрпризы и подарки, которыми он ее
осыпал. Љроме того, она от души жалела его.  ‚  глубоких  тайниках  своего
сердца она лелеЯла идеал  рослого,  смелого  юноши,  каких  изображают  на
олеографиЯх, голубоглазого, с белокурыми кудрЯми, с чудесным тенором  и  -
тут она ничего не могла поделать, старалась отворачиватьсЯ и не думать  об
этом - с широкой грудью. ‘ ним она мечтала покорЯть  горные  вершины.  ’ак
что, разумеетсЯ, она не могла выйти замуж за мистера •армана. Џоэтому  она
старалась быть доброй к  нему,  и  когда  он,  запинаЯсь,  бормотал,  что,
конечно, не может ей нравитьсЯ, она отвечала ему неопределенно,  отчего  в
нем вспыхивала безрассуднаЯ надежда, а у  нее  оставалось  такое  чувство,
будто она что-то пообещала. Ћднажды между двумЯ партиЯми в теннис -  играл
он довольно ловко и искусно - он сказал ей, что  величайшим  счастьем  его
жизни было бы умереть у ее ног. …е жалость  к  нему  и  чувство  моральной
ответственности вдруг выросли до того, что не на  шутку  затмили  мечту  о
голубоглазом герое.
   € вот сначала намеками, а потом настойчиво и со слезами в голосе •арман
стал умолЯть ее выйти за него замуж. Ћна еще никогда в  жизни  не  видела,
чтобы взрослый человек чуть не плакал. Ћна чувствовала, что столь глубокое
потрЯсение необходимо предотвратить любой ценой. —увствовала, что  простаЯ
школьница, вроде нее, котораЯ к тому же плохо учитсЯ и так  и  не  одолела
квадратные уравнениЯ, не вправе быть причиной столь тЯжких  и  трагических
переживаний. Ћна была уверена, что директриса не одобрила бы ее поведениЯ.
   - џ сделаю вас королевой, -  сказал  •арман,  -  Я  всей  своей  жизнью
пожертвую ради вашего счастьЯ.
   € она ему поверила.
   ‚о второй раз она отказала ему уже не так решительно в маленькой  белой
беседке, откуда меж зелеными лесистыми горами было видно  море.  Љогда  он
ушел, она осталась сидеть, глЯдЯ на море, и слезы туманили  ей  глаза;  он
был так жалок. ЃеднЯга изо всех сил ударил обоими  кулаками  по  каменному
столику, потом схватил ее руку, поцеловал и выбежал из беседки... Ћна и не
подозревала, что любовь может причинЯть такие страданиЯ.
   € всю ночь, то есть целый час, прежде чем ее мокрые ресницы смежил сон,
она не могла уснуть от раскаЯниЯ, что заставлЯет его страдать.
   Ђ когда он в третий раз с самоубийственной убежденностью сказал, что не
может жить без нее, она  разразилась  слезами  и  уступила,  и  тут  он  с
быстротой голодной пантеры жадно  схватил  ее  в  объЯтиЯ  и  поцеловал  в
губы...


   ‘вадьбу отпраздновали с необычайной пышностью; самый  дорогой  оркестр,
фотографии в иллюстрированных  газетах,  великолепный,  блестЯщий  кортеж.
†ених был необычайно предупредителен  и  щедр  к  ‘обриджам.  ’олько  одно
казалось несколько странным. ЌесмотрЯ на все свое  пылкое  нетерпение,  он
медлил со свадьбой. ‘ необычайной таинственностью, с какими-то непонЯтными
намеками,  он  отложил  свадьбу  на  целых  двадцать  пЯть  дней,   и   ее
отпраздновали, как только был опубликован список юбилейных наград. € тогда
они все понЯли.
   - ‚ы будете леди •арман, - сказал он, ликуЯ. - „а, леди •арман!  џ  дал
бы им за это и  вдвое  больше...  Џришлось  субсидировать  газету  "‘тараЯ
ЂнглиЯ", но наплевать. џ на все был готов. џ купил бы этот грЯзный  листок
вместе со всеми потрохами... ‹еди •арман!
   Ћн оставалсЯ в роли влюбленного до самого кануна свадьбы.  Ђ  потом  ей
вдруг показалось, что все, кого она  любила,  отталкивают  ее,  толкают  к
нему,  предают,  покидают.  Ћн  стал  смотреть  на  нее,   как   на   свою
собственность. …го смирение сменилось гордостью. Ћна понЯла, что  будет  с
ним чудовищно одинока, как  будто  сошла  с  террасы,  ожидаЯ  ступить  на
твердую землю, и вдруг провалилась глубоко в воду.
   €, не успев оправитьсЯ от удивлениЯ и еще  сомневаЯсь,  хочетсЯ  ли  ей
идти дальше в этом деле, которое обещало  стать  куда  более  серьезным  -
несоизмеримо более серьезным,  чем  все,  что  она  переживала  раньше,  и
неприЯтным, полным тЯжких унижений и душевных травм,  -  она  узнала,  что
скоро станет странным, взрослым, обремененным заботами  существом,  станет
матерью, что детство, и юность, и увлекательные игры, и горы, и  плаванье,
и беготнЯ, и прыжки - все это осталось далеко позади...
   Ћбе будущие бабушки стали к  ней  удивительно  ласковы,  внимательны  и
нежны, с радостью и приЯтным чувством ответственности готовЯсь к  рождению
ребенка, который снова должен был принести им все радости материнства  без
свЯзанных с этим неудобств.


        5. Њ€ђ ‚ Џђ…„‘’Ђ‚‹…Ќ€€ ‘ќђЂ Ђ‰‡…ЉЂ

   ‚ыйдЯ замуж, ќллен из тесного мирка дома и школы попала в  другой  мир,
который поначалу казалсЯ гораздо больше, но лишь потому,  что  в  нем  она
была избавлена от постоЯнной мелочной экономии. Џрежде из-за необходимости
экономить жизнь была полна досадных ограничений, и  это  подрезало  крыльЯ
всЯкой мечте. ЌоваЯ жизнь, в которую сэр Ђйзек ввел ее за руку, обещала не
только освобождение от этого, но больше света, красок, движениЯ, людей. Џо
крайней мере хоть эту награду она заслужила за свою жалость к нему.
   Ћказалось, что дом в Џутни-хилл уже  приготовлен.  ‘эр  Ђйзек  даже  не
посоветовалсЯ с ней, это была его  тайна,  он  приготовил  дом  вплоть  до
последних мелочей, желаЯ сделать ей сюрприз. Ћни вернулись после  медового
месЯца, проведенного на острове ‘кай, где заботы  сэра  Ђйзека  и  комфорт
первоклассного  отелЯ  совершенно  заслонили  чудесные   темные   горы   и
сверкающий простор морЯ. ‘эр Ђйзек был очень нежен, внимателен, не отходил
от нее  ни  на  шаг,  а  она  изо  всех  сил  старалась  скрыть  странную,
душераздирающую тоску, от которой нестерпимо хотелось  рыдать.  ‘эр  Ђйзек
был воплощением доброты, но как теперь она жаждала одиночества! ‚ернувшись
в ‹ондон, ќллен была уверена, что они едут в дом его матери, в •айбэри.  €
она думала, что ему часто придетсЯ уезжать по делам, пусть даже не на весь
день, и тогда она сможет забитьсЯ куда-нибудь в уголок и поразмыслить  обо
всем, что случилось с ней в это короткое лето.
   Ќа ћстонском вокзале их ждал автомобиль.
   - „омой, - с легким волнением сказал  сэр  Ђйзек  шоферу,  когда  самые
необходимые вещи были уложены.
   Љогда они ехали  через  суетливый  ‚ест-ќнд,  ќллен  заметила,  что  он
насвистывает сквозь зубы. ќто было верным знаком того,  что  он  о  чем-то
напрЯженно  думает,  и  она  перестала  глазеть  на  толпу  покупателей  и
пешеходов на Џикадилли, почувствовав какую-то свЯзь между  этим  тревожным
признаком и тем, что они Явно едут на запад.
   - Ќо ведь это же Ќайтсбридж, - сказала она.
   - Ђ там, дальше, Љенсингтон, - отозвалсЯ он с нарочитым безразличием.
   - Ќо твоЯ мать живет совсем в другой стороне.
   - Ђ мы живем здесь, - сказал сэр Ђйзек, сиЯЯ.
   - Ќо... - Ћна запнулась. - Ђйзек! Људа мы едем?
   - „омой, - ответил он.
   - ’ы снЯл дом?
   - Љупил.
   - Ќо... ведь он не готов!
   - џ об этом позаботилсЯ.
   - Ђ как же прислуга! - воскликнула она в растерЯнности.
   -  Ќе  беспокойсЯ.  -  Ќа  его  лице  поЯвилась  торжествующаЯ  улыбка.
Њаленькие глазки возбужденно блестели. - ‚се готово.
   - Ќо прислуга! - повторила она.
   - Ђ вот увидишь, - сказал он. - “ нас есть дворецкий... € все остальное
тоже.
   - „ворецкий!
   Ћн больше не мог сдерживатьсЯ.
   - џ давно начал его готовить, - сказал он. - “же не один месЯц...  ќтот
дом... џ приглЯдел еще до того, как встретилсЯ с тобой. ќто очень  хороший
дом, ќлли...
   ‘частливаЯ молодаЯ жена, совсем еще девочка, проехала через Ѓромтон  до
самого “олэм-ѓрина и никак не могла прийти в себЯ. ’акое  чувство,  должно
быть, испытывали некогда женщины, трЯсЯсь в двуколках. Џеред глазами у нее
мелькали кошмарные видениЯ - дворецкий, целый сонм дворецких.
   ’рудно было представить себе что-либо более огромное и  величественное,
чем ‘нэгсби, встретивший ее на пороге дома, который муж так неожиданно  ей
подарил.
   —итатель уже побывал в этом доме вместе с леди Ѓич-Њандарин. Ќа верхней
ступеньке  стоЯла  миссис  Љрамбл,  кухарка  и  экономка   с   прекрасными
рекомендациЯми, в лучшем своем черном шелковом платье с оборками, а  из-за
ее спины  выглЯдывали  несколько  скромных  девиц  в  чепцах  и  фартуках.
ЏоЯвилсЯ щуплый лакей и, чтобы быть  вровень  со  ‘нэгсби,  встал  на  две
ступеньки  выше  дворецкого  по  другую  сторону  викторианского  крыльца,
сделанного в средневековом духе.
   Џочтительно сопровождаемый ‘нэгсби, рЯдом с которым беспомощно суетилсЯ
лакей, сэр Ђйзек помог жене выйти из автомобилЯ.
   - ‚се в порЯдке, ‘нэгсби? - спросил он с живостью и едва перевел дух.
   - ‚ полном порЯдке, ‘эр Ђйзек.
   - ’ак... ‚от ваша хозЯйка.
   - Ќадеюсь, миледи прибыла-с в свой новый дом благополучно-с.  „а  будет
мне позволено сказать, сэр Ђйзек, что все мы счастливы служить-с миледи.
   (Љак все хорошо вышколенные слуги,  ‘нэгсби  старалсЯ  как  можно  чаще
вставлЯть "с", обращаЯсь к господам. „елал он это в знак  почтениЯ  и  длЯ
того, чтобы гости по  ошибке  не  принЯли  его  за  равного,  так  же  как
неизменно носил фрак не по росту и складки на  брюках  не  спереди,  а  по
бокам).
   ‹еди •арман смущенно наклонила голову в ответ  на  это  приветствие,  а
потом сэр Ђйзек подвел ее к одетой в узкое шелковое платье миссис  Љрамбл,
котораЯ смиренно и почтительно присела перед своей новой госпожой.
   - џ надеюсь, миледи... - сказала она. - Ќадеюсь...
   Ќаступило короткое молчание.
   - ‚от видишь, всЯ прислуга тут как тут, -  сказал  сэр  Ђйзек  и  вдруг
спохватилсЯ: - —ай готов, ‘нэгсби?
   ‘нэгсби, обращаЯсь к хозЯйке, осведомилсЯ, куда подать чай: в сад или в
гостиную, и сэр Ђйзек решил, что лучше в сад.
   - ’ам, дальше, еще один зал, - сказал он и взЯл жену за  руку,  оставив
миссис Љрамбл в почтительном поклоне у стола в прихожей. ‚сЯкий  раз,  как
она приседала, шелка ее громко шелестели...
   - Ђ сад очень большой, - сказал сэр Ђйзек.


   € вот женщина, котораЯ еще три недели  назад  была  девочкой,  высокаЯ,
темноглазаЯ, слегка смущеннаЯ и совсем юнаЯ, вошла  в  приготовленный  длЯ
нее дом. Ћна ходила  по  этому  дому  со  странным  и  тревожным  чувством
ответственности,  совсем  не  радуЯсь  подарку.  Ђ  сэр  Ђйзек,  гордый  и
довольный новой собственностью, ликуЯ и ожидаЯ благодарности, потому что и
у него это был первый собственный дом, вел ее из комнаты в комнату.
   - ’ебе ведь нравитсЯ? - спрашивал он, заглЯдываЯ ей в глаза.
   - ‡амечательно. џ не ожидала...
   - ‘мотри, - сказал он, показываЯ  ей  на  лестничной  площадке  большую
медную вазу с неувЯдаемыми гелиотропами. - ’вои любимые цветы!
   - Њои любимые?
   - ’ы так написала, помнишь, в альбоме. ќто неувЯдаемые гелиотропы.
   Ћна удивилась, но тут же вспомнила.
   ’еперь она понЯла, почему внизу, когда  она  взглЯнула  на  увеличенную
фотографию доктора Ѓарнардо  [Ѓарнардо,  ’омас  (1845-1905)  -  английский
филантроп], он сказал: "’вой любимый герой из современников".
   Ћднажды он привез ей  в  •айт  очень  модный  в  викторианские  времена
альбом, в котором на красивой розовой страничке была напечатана  анкета  -
любимый  писатель,  любимый  цветок,  любимый  цвет,  любимый   герой   из
современников, "самое нелюбимое"  и  еще  множество  всЯких  подробностей,
касавшихсЯ вкуса. Ћна заполнила эту страницу как попало  поздней  ночью  и
теперь была смущена, увидев, как тщательно ее небрежные ответы воплощены в
жизнь здесь, в этом новом доме. Ћна написала, что ее любимый цвет розовый,
потому  что  страничка  была  розоваЯ,  и  вот   обои   в   комнате   были
бледно-розовые, занавеси Ярко-розовые с  розовым  же,  чуть  менее  Ярким,
узором  и  большими  розовыми  кистЯми,  абажур,  покрывало  на   постели,
наволочки, ковер, стульЯ, даже  глинЯнаЯ  посуда,  все,  кроме  вездесущих
гелиотропов, было розовое. “видев это, она  понЯла,  что  из  всех  цветов
розовый меньше всего подходит длЯ спальни. Ћна почувствовала,  что  отныне
ей суждено жить среди гаммы оттенков от цвета сильно недожаренной баранины
до семги. Ћна написала, что ее любимые композиторы Ѓах и Ѓетховен; так оно
и было, в результате чего поЯвилсЯ бюст Ѓетховена, но доктора Ѓарнардо она
сделала своим любимым героем потому, что его фамилиЯ  тоже  начиналась  на
"Ѓ" и она слышала от кого-то, что он превосходный человек. ‡адумчивое,  но
не слишком приЯтное лицо „жордж ќлиот [„жордж ќлиот - псевдоним английской
писательницы Њэри ќнн ќванс] у нее в спальне и полное  собрание  сочинений
этой дамы в роскошных тисненых переплетах из розовой кожи были результатом
столь же опрометчивого выбора любимого писателЯ. Ћна написала  также,  что
Ќельсон - ее любимаЯ историческаЯ  личность,  но  сэр  Ђйзек  из  ревности
деликатно представил в своем доме этого замечательного, но, увы, далеко не
высоконравственного  героЯ  лишь  гравюрой  с   изображением   битвы   при
Љопенгагене [в  1801  г.  английский  адмирал  Ќельсон  во  времЯ  военных
действий против союза  северных  держав  разрушил  канонадой  значительную
часть Љопенгагена].
   Ћна стоЯла, оглЯдываЯ комнату, а муж выжидательно смотрел  на  нее.  Ћн
чувствовал, что наконец-то произвел на нее впечатление!..
   Љонечно, она никогда в жизни не  видела  такой  спальни.  Љомната  была
огромна даже по сравнению с самыми большими номерами  в  отелЯх,  где  они
жили;  здесь  были  письменные  столики,  изЯщнаЯ   этажерка   длЯ   книг,
стыдливо-розоваЯ кушетка, туалетный столик, бюро, Ярко-розоваЯ ширма и три
больших окна. Ћна вспомнила свою тесную  спаленку  в  Џендже,  котораЯ  ее
вполне устраивала. ‚спомнила свои немногие книги, несколько  фотографий  -
даже если бы она осмелилась их привезти, они были бы здесь не к месту.
   - Ђ тут, - сказал сэр Ђйзек, распахиваЯ белую дверь, - твой будуар.
   …й бросилась в глаза огромнаЯ белаЯ ванна, установленнаЯ  на  мраморной
плите под окном из матового стекла с розовыми пЯтнами,  и  кафельный  пол,
устланный пушистыми белыми коврами.
   - Ђ вот, - сказал он, отворЯЯ незаметную, оклеенную теми же обоЯми, что
и стены, дверь, - моЯ комната. - „а, - сказал  он,  отвечаЯ  на  ее  немой
вопрос, - там моЯ спальнЯ. Ђ здесь твоЯ, отдельно. ’ак  теперь  принЯто  у
людей нашего круга... но дверь не запираетсЯ.
   Ћн медленно прикрыл дверь  и  окинул  самодовольным  взглЯдом  все  это
созданное им великолепие.
   - •орошо? - сказал он. - Џравда?..
   €, повернувшись к ней, к жемчужине, длЯ которой была  приготовлена  эта
шкатулка, обнЯл ее. …го рука все крепче сжимала ее талию.
   - Џоцелуй менЯ, ќлли, - прошептал он.
   ‚ это мгновение гонг, вполне  достойный  ‘нэгсби,  призвал  их  к  чаю.
ѓромкий удар прозвучал надменно и требовательно, не  допускаЯ  возражений.
Ћн был властный, как трубный глас, но еще более внушительный...  Ќаступило
неловкое молчание.
   - џ не умывалась с дороги, - сказала она, освобождаЯсь из его  объЯтий.
- € потом нас зовут к чаю.


   ‘ той  же  поразительной  способностью  самолично  распорЯжатьсЯ  всем,
вплоть до мелочей, с которой сэр Ђйзек  освободил  жену  от  необходимости
обставлЯть дом, он, когда поЯвились дети, по сути дела,  отстранил  ее  от
беспокойства о них и об устройстве детской. Ћн ходил с озабоченным  видом,
насвистываЯ сквозь зубы, выслушивал советы знающих  людей  и  проектировал
идеальную детскую, причем мать его и теща  превратились  в  некие  кладези
неизреченной мудрости и предусмотрительности. € в довершение к  этому  все
было  окончательно  обезличено  распорЯжениЯми  мисс   Љрамп,   необычайно
сведущей и дорогой нЯньки, чье пришествие  имело  место  еще  до  рождениЯ
первого ребенка - непосредственно перед этим она нЯнчила одного маленького
виконта. Џри таком сосредоточении лучших умов леди  •арман  предпочла  как
можно меньше думать о неизбежном будущем,  сулившем  ей,  как  она  теперь
понЯла, новые неприЯтности, которые со временем станут просто  нестерпимы.
‹ето обещало быть теплым, и сэр Ђйзек в  ожидании  великого  событиЯ  снЯл
меблированный дом в горах близ ’орки. Њатеринский  инстинкт  не  возникает
сам собой, по мановению волшебной палочки, его надо разбудить и развить, и
Я не верю, что леди •арман чем-либо хуже других женщин, если  она,  увидев
наконец свою новорожденную дочь в руках  у  нЯнек,  застонала  и  едва  не
лишилась чувств.
   - Ђх! Џожалуйста, унесите ее! “несите! Људа угодно, только унесите.
   „евочка,  всЯ  краснаЯ  и  сморщеннаЯ,  как   старушка,   едва   только
переставала плакать и закрывала рот, становилась  поразительно  похожа  на
отца. ќто сходство сгладилось через несколько дней;  исчез  и  темно-рыжий
цвет  волос,  но  еще  долгое  времЯ,  после  того  как  она  стала  самым
обыкновенным милым ребенком,  в  душе  у  леди  •арман  оставалась  тайнаЯ
неприЯзнь.


   Џервые годы супружества были самым счастливым  временем  в  жизни  сэра
Ђйзека.
   “ него было все, чего только может желать мужчина.  Љогда  он  женилсЯ,
ему  едва  перевалило  за  сорок;  он  достиг  руководЯщего  положениЯ   в
кондитерском производстве и в управлении  дешевыми  кафе,  получил  титул,
обставил дом по своему вкусу, у него была молодаЯ красавица жена, а вскоре
родились очаровательные дети, похожие на него; и лишь через несколько  лет
безмЯтежного блаженства, едва верЯ этому, он обнаружил в своей жене нечто,
очень похожее на неудовлетворенность судьбой и  угрожавшее  разрушить  всю
красоту и удобство его жизни.
   ‘эр Ђйзек был из тех людей, какими  так  гордитсЯ  современнаЯ  ЂнглиЯ,
человек непритЯзательный, целиком посвЯтивший себЯ делу, от  которого  его
не  отвлекали  никакие  эстетические  или  духовные   интересы.   Ћн   был
единственным сыном вдовы банкрота, владевшего некогда  паровой  мельницей,
слабым и болезненным мальчиком, которого  ей  нелегко  было  вырастить.  ‚
шестнадцать лет он бросил учение в колледже  мистера  ѓэмбарда  в  €линге,
едва сдав экзамены за второй курс педагогического отделениЯ, и поступил  в
контору чайной компании клерком без жалованьЯ; но вскоре перешел оттуда  в
крупное объединение  столовых  и  кафе.  Ћн  выслужилсЯ  перед  хозЯевами,
предлагаЯ разные способы экономии, и, когда ему не исполнилось и  двадцати
двух лет,  уже  получал  в  год  двести  пЯтьдесЯт  фунтов.  Њногие  юноши
удовлетворились бы  таким  быстрым  продвижением  по  службе  и  стали  бы
предаватьсЯ развлечениЯм, которые теперь  считаютсЯ  столь  простительными
молодости, но молодой •арман был сделан не из того теста, -  успех  только
подхлестнул  его  энергию.  Ќесколько   лет   он   ухитрЯлсЯ   откладывать
значительную часть своего жалованьЯ  и,  когда  ему  исполнилось  двадцать
семь, основал совместно с мукомольной фирмой "Њеждународную  хлеботорговую
и кондитерскую компанию", котораЯ вскоре открыла филиалы по  всей  стране.
Ћна ни в каком смысле слова не была "международной", но из  всех  дутых  и
надувательских названий это слово показалось ему самым подходЯщим, и успех
дела  оправдал  его   выбор.   ‡адуманнаЯ   первоначально   как   синдикат
кондитерских  фабрик,  выпускающих  особый  сдобный  и  питательный  хлеб,
витаминизированный в отличие  от  обычных  сортов,  компаниЯ  почти  сразу
создала сеть кафе, и в скором времени в ‹ондоне и в центральных  графствах
почти не осталось мест, куда "ЊеждународнаЯ  компаниЯ"  не  поставлЯла  бы
служащим к  завтраку  пшеничные  лепешки,  вареные  Яйца,  чай,  кофе  или
лимонад. ‚се это далось Ђйзеку •арману нелегко. “ него на  лице  поЯвились
морщины, нос,  и  без  того  острый,  заострилсЯ  еще  больше,  в  волосах
поЯвилась проседь, а у тонких губ залегли жесткие складки. ‚се свое  времЯ
он отдавал делу, сам входЯ в каждую мелочь: осматривал помещениЯ, подбирал
и  увольнЯл  управлЯющих,  составлЯл  инструкцию  и  устанавливал  размеры
штрафов длЯ растущей армии своих служащих, вносил новые усовершенствованиЯ
в  главной  конторе  и  пекарне,  изыскивал  все  более  и  более  дешевых
поставщиков Яиц, муки, молока и свинины, обдумывал рекламу и расширЯл сеть
агентов.  Ћн  был  охвачен  своего  рода  вдохновением;  он  ссутулилсЯ  и
осунулсЯ,  ходил,  насвистываЯ  сквозь  зубы,  подсчитывал  и  прикидывал,
гордЯсь тем, что он не  просто  преуспевает,  но  преуспевает  как  нельзЯ
лучше.  €,  разумеетсЯ,  ни   один   хлеботорговец,   который   действовал
недостаточно энергично, или не  был  скуп,  или,  обладаЯ  более  широкими
интересами, думал не только о своей торговле, а обо всей стране,  о  нации
или же о каких-нибудь глубоких тайнах жизни, не мог с ним соперничать.  Ћн
боролсЯ со всеми соблазнами - до женитьбы  ни  одна  живаЯ  душа  даже  не
заподозрила бы, что он вообще подвержен каким-либо соблазнам и  увлекаетсЯ
чем бы то ни было, кроме деловых операций, -  и  с  незаметной  решимостью
избавилсЯ от всего, что могло его отвлечь; даже в политике его  склонность
к радикализму объЯснЯлась главным образом досадой на преимущества, которые
закон предоставлЯл домовладельцам, - это было  естественно  длЯ  человека,
которому сплошь и рЯдом приходитсЯ арендовать помещениЯ.
   ‚ школе сэр Ђйзек способностЯми не блистал; привычка пускать  крикетные
мЯчи понизу, из-под руки, и пристрастие к крученым мЯчам скорее  повредили
ему  в  глазах  соучеников,  чем  пошли  на  пользу;  он  избегал  драк  и
неприЯтностей, а когда все-таки приходилось  защищатьсЯ,  наносил  сильный
удар своим белым кулаком, который он сжимал как-то по-особому.  Ћн  всегда
был равнодушен к изЯществу стилЯ, которое  средний  англичанин  так  ценит
если не в искусстве, то по крайней мере в драке; прежде всего он стремилсЯ
к обеспеченности, а достигнув этого, - к обогащению. ‘ возрастом  эти  его
склонности стали еще заметней.  Љогда  он  длЯ  укреплениЯ  здоровьЯ  стал
играть в теннис, то  сразу  усвоил  грубую  подачу,  на  которую  хотелось
ответить пощечиной; он развил в себе точность удара, и его ответные мЯчи у
самой сетки были просто убийственны. Ћн был не способен понЯть, что в игре
могут  быть  еще  какие-то  неписаные  обычаи,  кроме  тех,  которые  Ясно
предусмотрены правилами, и точно так же в жизни не признавал ничего, кроме
буквы закона. Ѓыть щедрым, например,  значило  длЯ  него  попросту  купить
человека, уплатив ему деньги в виде подарка, без  расписок  и  официальных
обЯзательств.
   Џри таком складе души взглЯды сэра Ђйзека на  брачные  отношениЯ  были,
разумеетсЯ, простыми и строгими. Ћн знал, что за женщиной надо  ухаживать,
чтобы ее покорить, но уж когда она покорена,  делу  конец.  ’ут  уж  он  и
помыслить не мог ни о  каком  ухаживании.  Ћна  капитулировала,  и  сделка
состоЯлась. Љонечно, он должен ее кормить, одевать, быть с  ней  ласковым,
внешне  уважать  ее  достоинство  и  права  хозЯйки,   а   взамен   вправе
пользоватьсЯ  всеми  преимуществами  и  неограниченной  властью  над  ней.
’акова, как известно, супружескаЯ жизнь по существующим обычаЯм, если  при
заключении брака не предусмотрены особые условиЯ и у жены нет собственного
состоЯниЯ. €ными словами, такова  супружескаЯ  жизнь  в  девЯноста  девЯти
случаЯх из ста. € сэр Ђйзек возмутилсЯ бы - и действительно возмущалсЯ,  -
если бы кто-нибудь предложил хоть в малейшей  степени  пересмотреть  столь
выгодный порЯдок. Ћн был убежден в  своих  благих  намерениЯх  и  искренне
хотел сделать свою жену счастливейшей женщиной в мире,  ограниченной  лишь
разумными рамками и общими правилами благопристойности.
   Ќикогда еще он ни о ком и ни о чем так не заботилсЯ, как о ней, -  даже
о своей "Њеждународной компании". Ћн не мог на нее налюбоватьсЯ. ЋтрывалсЯ
ради нее  от  дела.  ‘  самого  начала  он  решил  окружить  ее  роскошью,
предвосхищать каждое  ее  желание.  „аже  ее  мать  и  „жорджина,  которые
казались ему совсем лишними в доме, были у них частыми  гостьЯми.  Ћн  так
опекал  ее,  что  даже  с  врачом  она  должна  была  советоватьсЯ  в  его
присутствии. Ћн купил ей жемчужное  ожерелье,  стоившее  шестьсот  фунтов.
Џраво же, он был одним из тех  идеальных  мужей,  которые  становЯтсЯ  так
редки в нашу эпоху общего упадка.
   Љруг светских знакомств, в  который  сэр  Ђйзек  ввел  свою  жену,  был
невелик.  Џосле  банкротства  отца  почти  все  друзьЯ,  как  это  бывает,
отвернулись от его матери; он ни с кем не искал дружбы, знал только  своих
соучеников, а окончив школу, с головой ушел в дела и водил знакомство лишь
с  немногими.  Љогда  его  дела  пошли  в  гору,  снова  поЯвились  всЯкие
двоюродные братьЯ и сестры, но миссис •арман, жившаЯ  в  уютном  домике  в
•айбэри, принимала их знаки вниманиЯ с вполне оправданной холодностью.  Ћн
поддерживал главным образом деловые свЯзи, - эти-то люди со своими семьЯми
и составлЯли центр того нового мира, куда он постепенно, не торопЯсь, ввел
ќллен. ‘оседей было довольно много, но Џутни  теперь  настолько  слилсЯ  с
‹ондоном, что провинциальный обычай наносить визиты по-соседски  почти  не
соблюдалсЯ и едва ли мог  расширить  круг  друзей  человека,  недавно  там
поселившегосЯ.
   ‚ то времЯ, как сэр Ђйзек женилсЯ, больше всего оснований считатьсЯ его
ближайшим другом имел, пожалуй, мистер  —артерсон.  Џознакомились  они  на
почве торговли сахаром. —артерсон был шафером на свадьбе, и новоиспеченный
баронет питал к нему чувство, очень похожее на восхищение.  Љ  тому  же  у
мистера —артерсона  были  очень  большие  уши  -  левое  достигало  просто
необычайных размеров - и предлинные верхние зубы, которые были видны,  как
ни старалсЯ он спрЯтать их под экстравагантными усами,  и  хриплый  голос;
все  это  очень  успокоило  ревнивые  опасениЯ,  столь  естественные   длЯ
молодожена. €, помимо всего прочего, мистер —артерсон был как нельзЯ более
удачно женат на крупной, очень ревнивой и предприимчивой смуглой женщине и
имел роскошный дом в Ѓелгравии. Ћн не был всем обЯзан самому себе в  такой
степени, как сэр Ђйзек, но все же  в  достаточной  степени,  чтобы  горЯчо
желать упрочить свое положение в свете и вообще  интересоватьсЯ  способами
упрочить общественное положение, так что именно благодарЯ  ему  сэр  Ђйзек
впервые узнал, что, расширЯЯ дело, невозможно обойтись без политики.
   - џ стою за парламент, - сказал —артерсон. -  ‚едь  сахар  -  это  тоже
политика, а Я занимаюсь сахаром. ‘оветую и вам примкнуть, •арман. …сли  мы
не будем держать ухо востро,  эти  молодчики  затеют  всЯкие  махинации  с
сахаром. € не только с сахаром, •арман!
   Џосле настоЯтельной просьбы объЯснить,  в  чем  дело,  он  сказал,  что
готовитсЯ вмешательство в условиЯ найма служащих и "всего можно ждать".
   - € кроме того, - сказал мистер  —артерсон,  -  таким  людЯм,  как  мы,
•арман, вернее всего рассчитывать на провинцию. Њы приобретаем вес. Ќадо и
нам делать свое дело. Ќе вижу смысла отдавать все на откуп мелким хозЯевам
и юристам. ’акие люди, как мы, должны заЯвить о себе.  Ќам  нужно  деловое
правительство. Љонечно, за это придетсЯ платить.  Ќо  если  Я  буду  иметь
возможность заказывать музыку, то не прочь и заплатить кое-что  музыканту.
Ђ не то они начнут совать нос в торговлю... Џойдет всЯкое  там  социальное
законодательство. € то, что вы на днЯх говорили про аренду...
   - џ болтать не обучен, - сказал •арман. - “ма не  приложу,  как  это  Я
стану трепать Языком в парламенте.
   - „а Я вовсе и не говорю, что надо быть членом парламента,  -  возразил
—артерсон. - ќто не обЯзательно. Ќо вступите  в  нашу  партию,  заЯвите  о
себе.
   —артерсон убедил •армана вступить  в  Ќациональный  клуб  либералов,  а
потом и  в  клуб  "Љлаймакс",  и  через  —артерсона  он  узнал  кое-что  о
внутренних пружинах и сделках, которые так помогают  великой  исторической
партии сохранЯть единство и жизнеспособность. Ќекоторое времЯ он  был  под
сильным влиЯнием закоренелого радикализма —артерсона, но вскоре стал лучше
разбиратьсЯ  в  этой  увлекательной  игре  и  избрал  собственную   линию.
—артерсон жаждал попасть в парламент и добилсЯ своего;  его  перваЯ  речь,
посвЯщеннаЯ  поощрительному  субсидированию  сахарной  торговли,  снискала
похвалу  мистера  €вшэма;  а  •арман,   который   скорее   согласилсЯ   бы
Џилотировать моноплан, чем выступить в парламенте, предпочел быть одной из
тех молчаливых влиЯтельных  сил,  которые  действуют  вне  нашего  высшего
органа управлениЯ. Љаждую неделю  он  помогал  кому-нибудь  из  либералов,
оказавшихсЯ в стесненных обстоЯтельствах, а потом,  во  времЯ  кризиса  на
”лит-стрит [улица в ‹ондоне, где расположены редакции  крупнейших  газет],
почти  целиком  взЯл  на  себЯ  субсидирование  газеты  "‘тараЯ   ЂнглиЯ",
партийного  органа,  имевшего  такое  важное  общественное   и   моральное
значение. Џосле этого он без особого труда получил титул баронета.
   ќти успехи на политическом поприще изменили  нерегулЯрную  до  тех  пор
светскую жизнь •армана. „о  получениЯ  титула  и  женитьбы  сэр  Ђйзек,  в
соответствии со своими политическими интересами, бывал на разных публичных
банкетах и кулуарных приемах в здании парламента и в других местах,  но  с
поЯвлением леди •арман он стал ощущать поползновениЯ со стороны  тех,  кто
поддерживает  светскую  жизнь  великой  либеральной  партии  в   состоЯнии
лихорадочной  скуки.  ѓорацио  Ѓленкер,  редактор  газеты   сэра   Ђйзека,
предложил свои услуги в светских делах, и после того, как  миссис  Ѓленкер
нанесла  леди  •арман  визит,  во  времЯ  которого  поучала  ее   светской
премудрости. Ѓленкеры устроили небольшой обед, дабы ввести молодую супругу
сэра •армана в великий мир политики. ќтот первый званый обед  в  ее  жизни
скорее ослепил ее, чем доставил ей подлинное удовольствие.
   ‚ ту самую минуту, когда она  стоЯла  перед  зеркалом  в  своем  белом,
расшитом золотом платье, готоваЯ  ехать  к  Ѓленкерам,  муж  преподнес  ей
жемчужное ожерелье стоимостью в шестьсот фунтов, но, несмотрЯ на это,  она
чувствовала себЯ худенькой  девочкой  с  обнаженными  руками  и  шеей.  …й
приходилось снова и снова, опускаЯ глаза, смотреть на это платье и на свои
сверкающие белизной руки, чтобы напомнить себе, что она уже не  девочка  в
школьной форме, которую  любаЯ  из  взрослых  женщин  в  любой  миг  может
отослать спать. Ћна немного беспокоилась из-за всЯких мелочей, но на обеде
не было ничего странного или затруднительного, кроме икры, к  которой  она
сначала не притрагивалась, дожидаЯсь, пока не начнут другие. Љ великому ее
облегчению приехали —артерсоны, а обилие цветов на столе служило ей как бы
защитой. Њужчина, сидевший справа от нее, был очень мил, очень разговорчив
и, очевидно, совершенно глух, так что ей достаточно было просто  придавать
своему  лицу  вежливое  и  внимательное  выражение.  Ћн  обращалсЯ   почти
исключительно к ней и описывал красоты Њаркена  и  ‚альхерена  [острова  у
берегов ѓолландии]. Ђ мистер Ѓленкер, деликатно учитываЯ ревнивый характер
сэра Ђйзека и свою собственную привлекательность, обращалсЯ  к  ней  всего
три раза и при этом ни разу за весь обед не взглЯнул на нее.
   —ерез несколько недель они поехали на обед к —артерсонам, а потом  леди
•арман сама дала обед, весьма искусно устроенный сэром Ђйзеком, ‘нэгсби  и
кухаркой-экономкой, при незначительной помощи  со  стороны;  а  потом  был
большой прием у леди Ѓарлипаунд, где собралось  многочисленное  и  пестрое
общество,  причем  люди  Явно   богатые   перемежались   с   людьми   Явно
добродетельными и далеко не  столь  Явно  умными.  Ќа  этом  сборище  было
полным-полно всЯких Ѓленкеров, Љрэмптонов, “эстон-Њэссингэев  и  „ейтонов,
здесь была миссис Њиллингем  с  лорнетом  в  дрожащих  руках  и  со  своим
последним ручным гением, и ‹ьюис, и многое множество акул  и  головастиков
либерализма, которые  были  ужасно  оживлены,  высокомерны  и  весь  вечер
важничали. „ом поразил ќллен своим блеском,  особенно  величественна  была
широкаЯ лестница, и никогда еще она не видела столько людей  во  фраках  и
вечерних  платьЯх.  ќто  могло  показатьсЯ  приЯтным  сном  -   внизу,   в
раззолоченной гостиной, около лестницы леди Ѓарлипаунд пожимала руки  всем
подрЯд, миссис Ѓлэптон с дочерью устрашающе прошелестели платьЯми  и  вмиг
исчезли, множество блистательных, темноглазых, элегантно одетых  красавиц,
собравшись кучками, чему-то громко, но загадочно смеЯлись. ‚сЯкие Ѓленкеры
так и мелькали  повсюду,  причем  ѓорацио,  большой,  округлый,  со  своим
звучным  тенором,  особенно  походил  на  распорЯдителЯ  в   универсальном
магазине, препровождающего покупателей в различные отделы:  чувствовалось,
что он сплетает все эти пестрые нити в одну великую и  важную  либеральную
ткань и заслужил от партии самые высокие почести; он даже представил  леди
•арман человек пЯть или шесть, сурово глЯдЯ поверх ее головы, так  как  не
хотел пускать в ход свои чары, щадЯ чувства сэра Ђйзека. ‹юди, которых  он
к ней подвел, показались ей не  очень  интересными,  но,  возможно,  здесь
виновато было ее вопиющее невежество в политических делах.
   ‚ апреле леди  •арман  перестала  кружитьсЯ  в  водовороте  лондонского
общества, а в июне переехала с матерью и опытной кормилицей  в  прекрасный
меблированный дом, который сэр Ђйзек снЯл близ ’орки, и стала готовитьсЯ к
рождению своей первой дочери.


   Њуж  считал,  что  с  ее  стороны  глупо  и  неблагодарно   плакать   и
капризничать после того, как он на ней женилсЯ, а  она  несколько  месЯцев
именно это и делала, но его мать объЯснила,  что  в  состоЯнии  ќллен  это
совершенно естественно и простительно,  так  что  он  стал  скрывать  свое
нетерпение, и вскоре его жене удалось, взЯв  себЯ  в  руки,  начать  вновь
приспосабливатьсЯ к миру, который одно  времЯ,  казалось,  настолько  весь
перевернулсЯ, что в нем невозможно стало жить. ‚ыйдЯ  замуж,  ока  как  бы
остановилась в своем росте,  а  теперь  снова  начала  взрослеть;  и  если
школьные годы ее быстро кончились, а в колледже ей и  совсем  не  пришлось
учитьсЯ, зато  у  нее  теперь  был  немалый  опыт,  который  мог  заменить
образование, столь необходимое в наше времЯ.
   ‚ первые три года супружества поЯвились на  свет  три  девочки,  потом,
после  короткого  перерыва,  -  четвертаЯ,  котораЯ  была  гораздо  слабее
здоровьем, чем старшие, и наконец после долгих разговоров, которые вели  с
ней шепотом мать и свекровь, деликатных порицаний и разъЯснений  пожилого,
уважаемого домашнего врача и потрЯсающе смелых высказываний