л ’едди. Ђ новообретеннаЯ задирчивость
’едди была в несомненном родстве с  ревностным  благородством  Ѓэлпингтона
Ѓлэпского и воинственностью ’еддиного отца. ’едди  пыталсЯ  подавить  свое
тайное возмущение гогенцоллернским милитаризмом. Ћн  старалсЯ  не  вторить
недоуменному вопросу ’еодора: "Ќо что же нам  остаетсЯ  делать  при  таком
положении вещей?" € всегда был готов вступить в драку с патриотами. €з них
двоих коренастый и плотный ’едди казалсЯ более воинственным, чем стройный,
длинноногий ’еодор. € каждое из этих потрЯсенных войной сознаний  находило
в другом назойливое утверждение именно тех  чувств,  которые  оно  усердно
старалось подавить.
   ЌеприЯзнь к ’едди возникла  у  ’еодора  еще  тогда,  когда  он  впервые
почувствовал, что интеллектуальное и моральное  влиЯние  ’едди  на  сестру
мешает его отношениЯм с Њаргарет. ’еперь, когда ’едди  мешал  его  усилиЯм
сохранить согласие  с  самим  собой,  эта  вражда  чрезвычайно  усилилась.
‘охранЯть  равновесие  в  те  дни  было  почти  всем  одинаково  трудно  и
мучительно. “ ’едди были свои слабые стороны. “силиЯ остатьсЯ справедливым
и здравомыслЯщим среди всеобщего смЯтениЯ толкали его  к  прогерманизму  и
анархизму.
   ’ак как все вокруг него кричали и вопили, что ѓерманиЯ гнусна и  черна,
он чувствовал величайшую потребность находить ее чистой  и  белой,  белой,
как только что выпавший снег. Ќи одна встреча с ’еодором не обходилась без
пререканий и ссор.
   Ќо в чем же, собственно,  заключалсЯ  этот  протест  против  участиЯ  в
войне, который ’едди в своих попытках  самоутверждениЯ  всЯчески  старалсЯ
выразить, а ’еодор,  исходЯ  из  тех  же  соображений,  всЯчески  старалсЯ
подавить? Љаков был их общий  стимул?  Ћн  сводилсЯ  к  тому,  что  ’еодор
оставалсЯ вне войны, хотЯ считал, что его долг быть в рЯдах армии, а ’едди
изо  всех  сил  старалсЯ  остатьсЯ  непоколебимым  в  своем   решении   не
ввЯзыватьсЯ в войну, не пачкать себЯ, и оба подчинЯлись одному и  тому  же
побуждению,  исходЯщему  из  самой  глубокой   потребности   человеческого
сознаниЯ  -  потребности  в  свободной  инициативе.  ЏредшествующаЯ  эпоха
безопасности и процветаниЯ, в особенности  на  ‡ападе,  предоставила  этой
потребности небывалый простор на пути.  ќта  молодежь  выросла,  не  ведаЯ
почти никаких преград к самоутверждению и саморазвитию. Ћни  поЯвились  на
свет, когда мир, казалось, вступил в счастливую полосу. €м не  приходилось
чувствовать на себе гнет дисциплины и,  еще  того  меньше,  наказаний.  €х
спрашивали, предоставлЯЯ  им  неограниченный  выбор:  "—то  вы  хотели  бы
делать?", "Љем вы хотели бы быть?"  €  вдруг  им  пришлось  столкнутьсЯ  с
непреодолимым  всеобщим  принуждением.  €ллюзиЯ  человеческого  счастьЯ  и
мирового изобилиЯ рассеЯлась,  и  внезапно  открылось  истинное  положение
вещей. "Ѓрось все, что ты делаешь, - приказывало  оно,  -  перестань  быть
тем, кем ты хочешь быть, и иди на войну. €ди на войну. ‚ойна - это все,  а
ты ничто, абсолютное ничто, помимо того, что сделает из тебЯ война".
   € вот этот инстинкт сохранениЯ свободы, такой же сильный, а может быть,
и  гораздо  более  сильный,  чем  инстинкт  самосохранениЯ,  и  вызвал  то
лихорадочное  брожение  умов,  которое  наблюдалось  в  военном  поколении
Ђнглии, по мере того как развертывалась великаЯ трагедиЯ.  €х  угнетал  не
страх, а неразрешимаЯ дилемма. ‡агадка, на которую они не находили ответа.
Џробудились  ли  они  от  сладких  иллюзий   и   столкнулись   с   суровой
действительностью или оказались в плену темных пережитков и отворачивались
от блестЯщих возможностей?
   ‚ самом понимании этой войны и всего, что она собой представлЯла,  и  в
значении, которое они придавали ей,  ’еодор  с  ’едди  расходились.  ’едди
исходил из второй альтернативы, а  Ѓэлпингтон  Ѓлэпский  верил  в  первую.
Ѓэлпингтон Ѓлэпский, выращенный на возвышенно романтическом,  историческом
и литературном материале, принЯл  войну  и  необходимость  своего  личного
участиЯ  в  ней  как  нечто  неизбежное  и  всЯчески  подавлЯл  безмолвное
инстинктивное сопротивление своей оболочки - ’еодора. Ћн не ждал войны, но
раз  война  пришла,  ее  надо  было  принЯть  достойно,  согласно   лучшим
традициЯм. Ћн готов был признать,  что  его  поколение  призвано  к  этому
великому служению. Ћн готов был бросить  свое  искусство  и  писательство,
которые в конце концов не так уж удерживали его, и идти.
   ђазум ’едди не признавал и не принимал ничего этого.  ‘  самого  начала
войны он не  делал  никаких  попыток  скрыть  от  себЯ,  что  война  в  ее
современном  виде  -  это  чудовищное,   неслыханное   наваждение,   самое
невероЯтное из всех, каким когда-либо поддавалось  человеческое  сознание.
Ћн не допускал мысли, что она вызвана необходимостью. Ћн не хотел видеть в
ней трагедии,  призыва  к  усилию  и  благородству,  очищающего  огнЯ  длЯ
ослабевшего мира, жертвенного возрождениЯ  цивилизации;  это  была  просто
чудовищнаЯ тупость. "’упость, - кричал он, -  тупость,  бессмыслица!  Ќадо
иметь  дело  с  голыми  фактами,  без   всех   этих   фальшивых   вывесок!
ѓосударственные деЯтели - болваны, военное командование -  сплошь  идиоты,
ни у кого из них нет настоЯщей честности и представлениЯ о том, что  такое
цивилизациЯ; короче говорЯ, все  это  дикий  разгул  чудовищной  глупости,
потому что это влечет за собой страданиЯ и смерть миллионов людей".
   Ћн возмущалсЯ ленивыми разглагольствованиЯми прошлого  поколениЯ.  Ѓыло
бы много уместнее, если бы он возмущалсЯ  ими  до  того,  как  разразилась
война. Њы должны были, додумалсЯ он  теперь,  давным-давно  разделатьсЯ  с
нашими монархиЯми  восемнадцатого  века,  с  их  мундирами,  национальными
гимнами и национальной "политикой".  ’о,  что  мир  терпел  бедную  старую
королеву ‚икторию, которую  он  упорно  называл  "бабушкой  войны",  было,
по-видимому, смертным грехом, за который  мы  теперь  все  расплачиваемсЯ.
Љаким-то непостижимым образом она стала длЯ него символом  всего,  что  он
ненавидел, воплощением традиции, сентиментальности и замкнувшегосЯ в  себе
безразличиЯ. € даже в этом памЯтнике перед Ѓэкингемским дворцом  он  видел
ее попирающей его возлюбленный прогресс. ‚ Ђнглии уже сто лет  тому  назад
можно было создать республику! Њы должны были следовать примеру Ђмерики  и
”ранции. Ђ ленивые и трусливые богачи вступили в заговор, чтобы поддержать
версию,  будто  эта  празднаЯ  старушонка   каким-то   образом   воплощает
современное общество. Ќелепость! Љак можно в наше времЯ управлЯть  страной
по образцу маленького частного владениЯ? Ќаши отцы и деды мирились кое-как
с этими обветшалыми политическими формами, считаЯ их в глубине души  ложью
и условностью. € вот так всЯ эта нелепость - соперничество между странами,
состЯзание царьков, шаблон,  установленный  тщеславными  монархами,  -  не
отошла просто-напросто в предание, а перешла в  наследство.  …й  позволили
расти,  и  люди,  занЯтые  трудом,  промышленностью,   производством,   не
замечали, как она растет, а теперь она  забрала  власть  и,  принимаЯ  вид
неотвратимой законности, готовитсЯ раздавить нас всех.
   € только когда кто-нибудь задавал вопрос, а как  же  покончить  с  этой
нелепостью, ’едди обнаруживал  свою  уЯзвимость,  путалсЯ  и  раздражалсЯ.
Џотому что, говорЯ откровенно, ему еще надо было подумать над этим.
   - Ќо ведь мы же должны защищатьсЯ! - говорил ’еодор.
   - ќто менЯ не касаетсЯ. ‘овершенно не  касаетсЯ,  Ќужно  только  стойко
сопротивлЯтьсЯ. …сли бы каждый сопротивлЯлсЯ...
   - ‚от именно, - ехидно замечал ’еодор.
   -  …сть  вещи  в  тысЯчу  раз  более  достойные,  ради  которых   можно
пожертвовать жизнью! - кричал ’едди.
   - Џокончим с германской угрозой, и тогда мы можем занЯтьсЯ ими.
   - …сли покончить с германской угрозой, значит, перешибить ее, тогда  мы
скоро дойдем до того, что заведем у себЯ их дурацкую маршировку и палочную
муштру. Њы это и делаем теперь. ‚ойна  во  имЯ  уничтожениЯ  войны  -  эта
магическаЯ фраза одурманила отца. Ћн думает, что,  когда  мы  разнесем  их
флот, перебьем их пехоту, захватим крупповские пушки и все  прочее,  ‹лойд
„жордж, и король ѓеорг, и  царь,  и  французы,  и  банкиры,  и  поставщики
вооружениЯ - все  соберутсЯ  на  дружественную  конференцию,  сложат  свои
короны и  знамена,  закончат  все,  что  восемнадцатое  столетие  оставило
незаконченным, и устроЯт рай на земле. Љак бы не так! џ вижу их  насквозь.
„айте волкам растерзать тигра, и у нас не будет  больше  хищников.  ЌельзЯ
уничтожить  людоедство,  пожрав  людоедов!  ЌельзЯ  покончить   с   войной
посредством войны, потому что выигрывает войну тот, кто лучше всего в  ней
орудует, - болван, который принимает войну всерьез больше, чем все другие.
Џокончим с ней, перестрелЯем всех гнусных фанфаронов, которые  щеголЯют  в
мундирах! ќто вернее. Ќаправьте пушки на штаб-квартиры! €спортите им игру.
Џокончите с ней, - и, может быть, мы еще  к  этому  и  придем  -  здоровой
мировой революцией. ќто  будет  дело!  ‚ойна  прекратитсЯ,  когда  рЯдовой
человек откажетсЯ козырЯть. Ќе раньше. Ќам достаточно только сказать, нам,
миллионам  людей:  "Џослушайте  нас,  вы,  болваны.  Њир  -  или   мироваЯ
революциЯ!" - и наступит мир.
   €так, ’едди с самого начала был вне войны.
   Њаргарет тоже была вне войны.
   ‘ тех пор как разразилась эта катастрофа, она не могла прийти в себЯ от
горького изумлениЯ и ужаса.  †изнь  вдруг  сбросила  улыбающуюсЯ  маску  и
показала уродливую гримасу. “ нее не выходила из головы  историЯ  молодого
кузена Џаркинсонов  -  кадрового  офицера,  который  весело  отправилсЯ  в
Ѓельгию, чтобы через месЯц  вернутьсЯ  окровавленным  живым  куском  мЯса,
слепым, обезображенным, без одной руки. Љто-то из сестер  Џаркинсон  видел
его и очень живо описал, как он был изуродован. Ђ один бельгийский беженец
из Ђнтверпена рассказывал, как на его глазах в кучку людей, столпившихсЯ в
узком проходе, попал снарЯд, и он видел, как судорожно корчились и  вопили
растерзанные тела. Џо ночам Њаргарет  преследовали  во  сне  изуродованные
человеческие трупы, безглазые чудовища с ободранной кожей, которые гнались
за ней и обращались к ней с непонЯтными призывами. € она ничего  не  могла
сделать. ’е, кто  не  участвовал  в  этом,  были  бесполезны.  Ћна  хотела
поступить  на  курсы  сестер  милосердиЯ,  но  ’едди  настоЯл,  чтобы  она
продолжала свои медицинские занЯтиЯ.
   - Љ тому времени, когда окончитсЯ эта  война,  -  говорил  он,  -  одно
поколение  потерЯет  жизнь,  а  другое  -  образование.  ЏостарайсЯ   хоть
сохранить как-нибудь свою маленькую искорку знаниЯ.
   € так как они оба были в стороне, ’еодор часто встречалсЯ с нею.  ‚  те
дни ‹ондон был переполнен молодыми возбужденными женщинами, но мужчинам  в
военной  форме  оказывалось  столь   Явное   предпочтение,   что   ’еодору
недоставало женской дружбы,  чтобы  заменить  ђэчел.  Ђ  молодым  женщинам
передовых взглЯдов, которые были против войны, не нравилось, что он только
потому не пошел на войну, что оказалсЯ непригодным. Ќо Њаргарет была нежна
с ним. Ћна с удовольствием отправлЯлась с ним бродить, охотно играла с ним
в теннис. Ћна очень много занималась своей медициной, но в свободное времЯ
пыталась хоть как-нибудь развлечьсЯ. ‹юди в это безобразно  тЯжелое  времЯ
жаждали смеха. ‚ мюзик-холлах было уютно и светло, в кинематографах  часто
шли картины с участием —арли —аплина, и это было доступно и недорого.
   Ћни вдвоем частенько отправлЯлись в поход через  весь  ‹ондон,  если  в
программе был —арли, а потом ужинали в первом попавшемсЯ ресторанчике. Ћни
развлекались тем, что ходили по большим магазинам вроде “айтли и  •эррода,
исследовали неизвестные лондонские парки и  сады.  Ћни  редко  говорили  о
войне. Ќи тому, ни другому не хотелось о ней говорить. Ћднако иногда этого
нельзЯ было избежать. Њаргарет всегда держалась с ним так, как если бы  он
добровольно стоЯл в стороне, как если бы он тоже был "противником  войны".
Ћна  пропустила  мимо  ушей  его  рассказ  о  том,  как  он  был   признан
непригодным, как будто он никогда и не говорил ей этого.
   - Ќо вы не понимаете, - говорил он, - Я воспринимаю все это  совсем  не
так, как вы. ‚о мне все так и клокочет. ‚  глазах  темнеет  от  бешенства.
…сли бы Я только мог, Я пошел бы!
   ќта смутнаЯ необходимость оправдать в глазах Њаргарет свое поведение  в
конце концов перевесила колеблющуюсЯ чашу весов и заставила его, хотЯ и  с
некоторой заминкой, отправитьсЯ на вербовочный пункт, а затем и на войну.


        6. ‚ ЋЉЋЏЂ•

   Џодобно значительному  большинству  его  сверстников  в  те  дни  перед
призывом, ’еодор, вступив в армию, почувствовал огромное  облегчение.  ‚се
было решено. Ћн опЯть внутренне собралсЯ. ‚озмущенное чувство  чести  было
удовлетворено. Љодекс был соблюден; его униженное и поколебленное  чувство
собственного достоинства возродилось  в  полном  согласии  с  газетами,  с
прохожими на улице, воспрЯнуло и вознеслось. Ќикогда до сих пор Ѓэлпингтон
Ѓлэпский не владел  так  властно  жизнью  ’еодора.  ’емный  и  беспокойный
инстинкт  -  если  только  это  можно   назвать   инстинктом   -   смутной
независимости и личной свободы  был  побежден  и  подчинен,  а,  с  другой
стороны, более глубокий и существенный инстинкт самосохранениЯ еще спал  в
глубине его сознаниЯ и ничем не обнаруживал своей силы.
   ’еодор, как говорили, был хорошим рекрутом. Љак ни свыксЯ он с мыслью о
своей физической непригодности в период своих колебаний, она исчезла,  как
только он надел мундир и начал проходить обучение. ‚нешность его выиграла,
и он окреп физически. Ћн в значительной мере  утратил  чувствительность  к
мелким огорчениЯм  и  маленьким  неудобствам.  …му  не  пришлось  особенно
страдать от муштровки унтер-офицеров, поставленных над ним.  “  него  были
средства,  и  взЯтки,  которые  он  совал,  очень  легко  могли  сойти  за
великодушную щедрость джентльмена. Ќо у него было достаточно такта,  чтобы
не разыгрывать из себЯ джентльмена перед начальством каким бы то  ни  было
иным  способом.  Ђ  его  инстинкт  подлаживаниЯ  отличалсЯ  исключительной
трезвостью.
   ’емой  нашего  повествованиЯ  ЯвлЯетсЯ  сознание  ’еодора,  и   мы   не
собираемсЯ описывать все его переживаниЯ, а только те, которые глубоко его
захватывали. €так, мы не станем повторЯть здесь того, что раз  навсегда  и
весьма замечательно на  основании  собственных  сильных  переживаний  было
описано Ћлдингтоном, Ѓлэнденом, ѓревсом,  ѓриствудом,  ‘тивеном  ѓрэхемом,
ђальфом ‘коттом, Њонтегью, ‘ассуном, ’омлинсоном, Ќевинсоном,  •одсоном  и
их  соратниками,   и   воздержимсЯ   от   рассказа   о   том,   как   наши
высокоцивилизованные, но  далеко  не  совершенные  бритты  оторвались  или
оказались оторванными от своей легкой, размеренной, удобной,  привычной  с
детства жизни, в которой полагалось кушать три  раза  в  день  и  спать  в
постели, и как им пришлось испытать на себе грубую  жестокость  и  лишениЯ
казарменного барака, грубую одежду, смрадную и въедливую  грЯзь  скученной
человеческой массы, жалкую унизительность  подчинениЯ,  мелочную  тиранию,
утомительную маршировку и упражнениЯ, штыковое обучение,  школу  бомбежки,
краткую передышку отпуска, прочувствованное прощание с домом  и  друзьЯми,
тЯгостный переезд гуртом через ‹а-Њанш во ”ранцию на затемненных кораблЯх,
стоЯнки и неизвестность, переходы с постоев, кишащих крысами,  на  постои,
кишащие вшами, первый грохот орудий, неуклонное  движение  вперед  к  этим
воющим чудовищам, воющим все громче и громче, внезапное содрогание  почвы,
огонь и пальбу тут же рЯдом, непролазную грЯзь, дожди, жизнь под  открытым
небом, таскание тЯжестей по скользким переходам, усиливающийсЯ гул и  вой,
грозные вспышки в ночи, первый воздушный налет, первый  взрыв  снарЯда.  €
как, наконец,  оставив  далеко  позади  жалкие  привычки  благопристойной,
цивилизованной жизни, они сживались с вонью и  грЯзью,  с  убогой  защитой
сметаемых  заграждений,  с  грохотом,  с  непрерывной  пальбой,  с  черным
томительным ожиданием в окопах,  где,  оглушенные  этим  немолчным  ревом,
смрадом и смертной усталостью, они сталкивались лицом к лицу  с  альфой  и
омегой человеческого зла -  с  возродившейсЯ  дикостью  хищного  зверЯ,  в
соединении с такой разрушительной механической силой, какой не знавал  еще
ни один другой век.
   “ченому  историку  в  будущем  покажетсЯ  любопытным   контраст   между
литературой, котораЯ описывает идущих на войну  англичан,  -  эту  сложную
процедуру с набором уклончивых добровольцев, - и той,  котораЯ  изображает
фаталистическую покорность народов других стран, мобилизованных по  закону
о воинской повинности; третий вид литературы - это описание  лихорадочного
приступа воинственности, обуЯвшей Ђмерику  после  двух  лет  возбужденного
наблюдениЯ. •емингуэй и анонимный автор  книги  "‚ино,  женщины  и  война"
описывают психологический процесс, абсолютно  непохожий  на  тот,  который
совершалсЯ в сознании  англичан.  Ђмериканцы  вступили  в  уже  совершенно
готовую войну, о которой они без  конца  читали;  настроенные  чрезвычайно
критически и  с  невероЯтно  возбужденными  инстинктами,  они  переплывали
океан, чтобы сыграть свою роль  в  последней  решительной  схватке,  а  их
Ђмерика оставалась где-то там, позади. „лЯ  них  это  было  действительным
переходом от домашних запретов к вину, женщинам и войне - в  такой  именно
последовательности. ’ак это длЯ них и осталось  памЯтной  экскурсией.  Ћни
пришли в тот момент, когда давно  уже  застывший  западный  фронт  таЯл  в
окончательном  изнеможении.  ѓерманскаЯ  армиЯ  выдыхалась   в   последнем
приступе решительности.
   Ќо рЯдовой англичанин врастал в  войну  из  своей  глубокоупорЯдоченной
жизни; длЯ него это была только  "война",  он  прошел  через  четыре  года
непрерывного напрЯжениЯ и кровопролитиЯ, в  котором  американцы  почти  не
принимали участиЯ. †ители южной и восточной Ђнглии слышали  грохот  орудий
прежде, чем они попадали на фронт, - в ќссексе и  Љенте  этот  потрЯсающий
окрестности гул слышали уже в 1914 году, - им надо было  только  совершить
короткий ночной переезд через узкий пролив, погрузитьсЯ в  поезда,  пройти
немножко, и вот уже их  отрЯды  и  роты  шагали  по  изрытым  дорогам,  по
извилистым коммуникационным линиЯм,  где  их  сразу  обступала  немыслимаЯ
действительность,   чудовищное   опустошение,   и   гнет,    и    медленно
разворачивающиесЯ трудности страшной окопной войны, напрЯжение и  ужас,  к
которым они совсем не были подготовлены.
   Њы уже объЯснЯли, что вовсе не страх удерживал ’еодора от  немедленного
участиЯ в войне. Ћн не был привычен к страху. …го инстинкт самосохранениЯ,
спрЯтанный глубоко в подсознании, пребывал в полном бездействии.  …сли  не
считать страшных снов, когда он  был  еще  совсем  маленьким,  он  никогда
по-настоЯщему не испытывал страха. Ќо с той минуты, как  он  действительно
отправилсЯ в это странное и мучительное путешествие  на  фронт,  он  начал
испытывать какие-то  очень  непривычные  ощущениЯ.  “сталость,  физические
лишениЯ, голод и жажду - все это он узнал уже во времЯ своего обучениЯ, но
теперь  к  нему  подкрадывалось  что-то  другое.  ‡а  все   времЯ   своего
мирно-обособленного существованиЯ в Ђнглии он видел  только  одно  мертвое
тело - тело отца. Ћни  уже  приближались  к  фронту,  когда  ему  пришлось
увидеть еще одно мертвое тело. Ђ потом вдруг сразу раны и смерть обступили
его со всех сторон.
   ќто было вечером: они шли по открытой, незащищенной местности,  и  весь
отрЯд единодушно держалсЯ мнениЯ, что  давно  уже  пора  расположитьсЯ  на
отдых. ’еодор с тЯжелым снарЯжением за плечами шагал в  состоЯнии  усталой
покорности.  ‡атем  батальон  очутилсЯ  под  обстрелом   какой-то   далеко
отстоЯщей батареи. ’рудно сказать, был ли он под прицелом  или  неприЯтель
просто бил по дороге. Ѓольшой  германский  снарЯд  разорвалсЯ  в  поле  за
четверть мили  от  них.  ЋгромнаЯ  туча  красно-коричневого  дыма  и  пыли
взлетела в воздух, повисла на несколько мгновений, - и в свете  заходЯщего
солнца, пронизавшего тучу, они увидели, как внутри нее все клубитсЯ,  -  а
затем медленно, очень медленно и постепенно она почернела, начала оседать,
рассыпалась и исчезла. ’еодор не усмотрел в этом ничего особенного.  ’акую
штуку можно было увидеть на картине.  Ћн  глЯдел  и  мысленно  прикидывал,
какими красками можно передать такой эффект.
   ‚друг он заметил своего взводного командира,  который  бежал  навстречу
ему и кричал.
   - ‘той! - кричал он. - Ћтделение „., стой! „ать другому отделению  уйти
с участка. - Ћн повернулсЯ кругом. - —ерт! —то это такое?
   Џронзительный вой второго летЯщего снарЯда послышалсЯ  рЯдом.  Љрещендо
закончилось оглушительным гулом. Ќо на этот раз взрыв, произошел  Ярдах  в
ста впереди, снарЯд попал на дорогу во  взвод  Ѓ.  ‚спыхнул  ослепительный
свет.  ‚ремЯ  словно  остановилось,  дрогнуло,  замелькало,  потом   снова
потекло, как обычно, и ’еодор увидал  клочки  дороги,  куски  человеческих
тел, ноги, руки, туловища,  снарЯжение,  землю,  подскакивающие  высоко  в
воздухе.
   Ћн остолбенел.  Ћн  превратилсЯ  на  несколько  мгновений  в  послушный
автомат. …му нужно было говорить, что  делать.  Љолонна  двинулась,  и  он
двинулсЯ вместе с нею.
   - Џрибавь шагу, - сказал кто-то. - ‘корее!
   Ћни проходили мимо этого места быстрым маршем.
   …му  велели  держатьсЯ  правой  стороны.  Љаждый  невольно  отшатывалсЯ
вправо, проходЯ мимо этого окровавленного клочка вывороченной дороги.
   —то-то скользкое попало ему под ногу. ”у! - красное пЯтно и еще что-то.
Ћн остановилсЯ как вкопанный. Џеред ним было полуголое человеческое  тело,
разорванное пополам. Ќеописуемый клубок разодранных красных  внутренностей
валЯлсЯ поодаль на земле. ѓолова лежала в стороне и как будто смотрела  на
него. Ћн узнал это искаженное лицо. Ћн знал этого человека.  ‚  нескольких
шагах от него, скорчившись, сидел человек. —то с ним такое? Љак  будто  он
пытаетсЯ скрыть что-то гадкое. ѓосподи! —то это в траве? Ќеужели это рука?
—еловеческаЯ рука, вырваннаЯ и отброшеннаЯ в сторону!
   - Џроходи! Џроходи! ќтим уж каюк! €м ничем не поможешь!
   Ќо прежде чем ’еодор мог двинутьсЯ с места, у него поднЯлась рвота. Ћн,
спотыкаЯсь, отошел к краю дороги, подальше от всего этого.
   - ЏоторапливайсЯ! - кричал сержант. - Џроходи!
   ’еодор хотел лечь и умереть. …го пихали прикладами в спину,  трЯсли  за
плечи, толкали вперед. ‘потыкаЯсь, останавливаЯсь в  приступах  рвоты,  он
тащилсЯ за своим отрЯдом. Ћн всхлипывал. "Ѓоже мой, боже мой!" -  повторЯл
он снова  и  снова.  Ћн  никогда  не  представлЯл  себе,  что  может  быть
что-нибудь подобное.
   ’огда €венс, его взводный командир, дал ему бренди.
   - ЏодтЯнитесь, юноша, - сказал €венс. - ‚ы что, думали,  можно  воевать
так, чтобы все осталось целехонько?
   ’ретий снарЯд прогудел в воздухе и разорвалсЯ, не причинив вреда, Ярдов
за двести от них. Ќо этот взрыв несколько проЯснил  сознание  ’еодора.  Ћн
взЯл себЯ в руки и зашагал вперед.
   Ћн почувствовал огромное облегчение, когда  они  очутились  под  мнимым
прикрытием разоренной деревенской улицы - разрушенной стены  и  нескольких
разбитых войной тополей. Ќо он все еще шептал: "Ѓоже мой!"
   Љ счастью, дальнобойнаЯ пушка больше не стрелЯла в этот  вечер.  ’еодор
подскочил при следующем взрыве, но это палила  скрытаЯ  где-то  поблизости
батареЯ.
   - ‚се в порЯдке, дружище, - сказал какой-то дружелюбный  голос.  -  ќто
наши палЯт.
   Џостепенно к нему стало возвращатьсЯ чувство, что он не  один,  что  на
него смотрЯт. Ћн перестал тыкатьсЯ в спины товарищам, как испуганнаЯ  овца
в стаде. ѓлоток бренди оказал свое  действие.  ’еодор  перестал  бормотать
"боже мой!" Ћн оглЯделсЯ  по  сторонам  и  в  стойком  спокойствии  других
почерпнул немножко мужества. ‚зглЯнув на €венса, он поймал его  испытующий
взглЯд. Ћн взЯл себЯ в руки, поднЯл голову, поправил ранец.
   - Џолегчало? - спросил €венс.
   - џ еще новичок в этом деле, сэр, - ответил ’еодор. - Ќадо  привыкнуть.
‚се обойдетсЯ. “ж вы извините менЯ.
   Ћн провел рукой по  мокрому  от  слез  лицу.  €  потом  снова  невольно
оглЯнулсЯ на темную дорогу, где осталсЯ этот ужас во мраке.
   Ћн изо всех сил старалсЯ овладеть собой. ѓордость его  воспрЯла,  когда
он заметил, что окружающие интересуютсЯ им.
   - “ж очень неожиданно, - оправдывалсЯ он. -  ‘мотрю,  знакомое  лицо...
Џили с ним вместе... ‚чера...
   - …ще немножко, и вы совсем  оправитесь,  -  успокаивал  его  маленький
сморщенный человечек, к которому он до сих пор относилсЯ с презрением.
   - ‚ы понимаете, мы только вчера  пили  с  ним,  -  продолжал  объЯснЯть
’еодор.
   - Ќу, разумеетсЯ, пили, - сказал сморщенный человечек.
   ‚есь этот вечер ’еодор был спокоен и только  боЯлсЯ,  что  во  сне  его
будут преследовать кошмары, но он спал как убитый. ЏроснулсЯ он  рано.  Ћн
лежал на соломе, рассеЯнно  глЯдЯ  на  кусочки  неба,  видневшиесЯ  сквозь
продырЯвленную крышу амбара над его головой. Ћдно  времЯ  он  с  интересом
следил, как звезда прЯчетсЯ за стропилами. Џотом он стал  думать  о  себе.
—то с ним случилось?  Ќа  него  очень  подействовала  эта  историЯ,  очень
подействовала; если бы он не держал себЯ изо  всех  сил  в  руках,  он  бы
совсем осрамилсЯ. Ћн  смотрел  на  бесформенные  фигуры  лежащих  вповалку
людей. Ћни бормотали, храпели и метались во сне. ђазве эти люди чем-нибудь
лучше его? €ли они просто не так восприимчивы?
   Љонечно,  это  было  невыносимое,   тошнотворное   зрелище.   €   такое
неожиданное потрЯсение, оно застало его врасплох,  когда  он  и  без  того
выбилсЯ из сил. ’акие вещи не повторЯютсЯ. Ђ все-таки это ужасно  на  него
подействовало.
   Ѓольше этого не должно быть. Ћн должен держать  себЯ  в  руках!  ЌельзЯ
допускать, чтобы это еще раз застало его вот так же врасплох. Ћн чуть-чуть
было не поддалсЯ страху, чуть-чуть, но в конце концов ему все-таки удалось
овладеть собой. Љак он себЯ вел? Ќа что это было похоже? …го рвало. —то ж,
всЯкого деликатного человека могло бы вырвать. Њожет быть, он  плакал?  Ћн
уверил себЯ, что этого не было. Ќо страх?  Љонечно,  величайшаЯ  опасность
здесь - это страх. Ќесколько дней  он  чувствовал,  что  этот  первобытный
инстинкт шевелитсЯ в нем, но он не знал или не хотел  знать,  что  таилось
там, где-то в глубине его существа, что пробивало дорогу к  его  сознанию.
’еперь он знал. ’еперь он знал своего внутреннего врага.  ‡нал,  зачем  он
прЯчетсЯ там.
   ‘амые храбрые люди, говорил он себе, это те, которые  побеждают  страх.
„урак может не видеть опасности. ‚от эти олухи вокруг него - ведь длЯ  них
это совсем другое. ‘амое храброе животное - носорог,  потому  что  у  него
отсутствует воображение. ‚от и они такие же. „лЯ  них  не  существует  его
затруднений. „о сих пор Ѓэлпингтон Ѓлэпский не ведал страха, но теперь его
идеал изменилсЯ. Ћн подавлЯл свой страх  железной  волей.  Ћн  никогда  не
обнаруживал его ни перед кем, ни одна живаЯ душа этого Ќе подозревала.
   - Њужественный, благородный человек, - шептал он себе. -  Ќеобыкновенно
мужественный человек!
   Љакое   успокаивающее   действие   оказывали   слова:    "Ќеобыкновенно
мужественный человек!" ‚ таком настроении он встал, чтобы встретить  лицом
к лицу все тЯгости грЯдущего днЯ.
   ‚ этот день батальон отправлЯлсЯ на передовые линии. ‚о всем отрЯде  не
было человека, который бы проЯвлЯл столько оживлениЯ, сколько  ’еодор.  Ћн
был так оживлен, глаза у него так блестели, он так охотно все  делал,  что
сержант не утерпел и спросил его, с чего это он так суетитсЯ.
   - ‘пешить некуда. —ему быть, того не миновать, каждому свое  выйдет,  -
сказал сержант.
   “часток передовых линий, куда попал отрЯд, был относительно  спокойным,
но и тут ’еодору хватало пищи длЯ возбуждениЯ. ‚ более ранний период войны
здесь шли жестокие  бои  и  британские  линии  местами  перекрещивались  с
прежними  германскими  линиЯми;  кое-где  на  открытых   местах   валЯлись
незарытые трупы и всюду виднелись  отмеченные  крестами  низенькие  жалкие
холмики, которые то и дело разворачивало взрывами снарЯдов или  пулеметным
огнем, так что сознание ’еодора  продолжало  неустанно  впитывать  в  себЯ
зрелище  человеческой  смерти.  ЌичейнаЯ  зона  -  унылаЯ  голаЯ  равнина,
опутаннаЯ проволокой, - была усеЯна  кучами  земли,  лохмотьЯми,  людскими
отбросами, жестЯными банками, соломой. ‚оенные действиЯ здесь сводились  к
легкой ружейной перестрелке; времЯ от  времени  из  неприЯтельских  окопов
метали гранаты, а  иногда  делались  попытки  вылазок,  и  тогда  начинали
строчить пулеметы и бить окопные мортиры. ‚сюду, где только было возможно,
цветущие побеги сорнЯков боролись с опустошением, которое вносил  человек.
ђазбитые деревьЯ покрывались почками, птицы  пели,  и  повсюду  шнырЯли  в
изобилии сытые и наглые крысы. Ќочи были спокойны, только иногда  какие-то
необъЯснимые приступы нервозности заставлЯли  то  ту,  то  другую  сторону
озарЯть небо багровыми вспышками и будить пулеметы. ‚ воздухе  ни  та,  ни
другаЯ сторона не проЯвлЯла большой активности. Ћкопы были достаточно сухи
и глубоки, подземные убежища  -  темные  и  душные,  но  вполне  надежные.
Џоистине это было весьма мЯгкое вступление длЯ неопытного новичка.
   ’еодор, который решил изгладить из своей  памЯти  и  из  памЯти  своего
отрЯда впечатление предыдущего днЯ, держалсЯ чуть ли  не  до  назойливости
услужливо и суетливо. Ћн помогал своему  маленькому  сморщенному  приЯтелю
укладывать походную сумку. Ћн участливо оказал  помощь  человеку,  который
стер себе ногу до крови. Ћн вынул асептическую мазь, которую ему дала тетЯ
Ђманда. Ћн сходил и  принес  воды,  чтобы  промыть  рану.  Ћн  обменивалсЯ
веселыми замечаниЯми с солдатами, которых они пришли сменить. Ћн  раздавал
налево и направо папиросы.
   - ‚идите вы их когда-нибудь? - спрашивал он, подразумеваЯ немцев.  ќто,
по-видимому, был удачный вопрос, и он много раз повторЯл его.
   Ќо молодой офицер из батальона, который они сменЯли, вернулсЯ  в  окопы
на носилках мертвым. Ћн был убит на наблюдательном пункте, когда  совершал
свой последний обход. …го лицо было закрыто окровавленной трЯпкой, и никто
не сделал попытки посмотреть на него.
   - —ертовски не  повезло,  сэр!  -  сказал  ’еодор,  стоЯвший  рЯдом.  -
—ертовски не повезло!
   ‚зглЯд его упорно следовал за окровавленной трЯпкой, пока он не  сделал
над собой усилиЯ и не отвел его.
   ЌеприЯтель зашевелилсЯ.  ЏочуЯв,  что  происходЯт  какие-то  изменениЯ,
окопные мортиры заработали, окопы оживились.
   “-у-у, банг! - совсем рЯдом. ѓде это?
   ’еодор стиснул зубы и выпрЯмилсЯ. ђазве он прЯталсЯ? Ћн вытЯнул шею.
   - Ќикто не ранен! - весело закричал он. - ѓони еще!
   …му было велено спрЯтать свою гнусную башку и заткнутьсЯ.
   Ћн засмеЯлсЯ весело и совершенно естественно.
   Љогда они занЯли отведенное им помещение в  окопах,  он  оставалсЯ  все
таким же оживленным и услужливым.
   - ќто лучшаЯ квартира из всех, что были у менЯ  во  ”ранции,  -  весело
сказал он. - Ќе сквозит. „аже и обыкновенной вентилЯции нет. Ќе мешало  бы
заморить червЯчка.
   - —ервЯкам корму хватит, - буркнул кто-то.
   ‹юди расположились на отдых. …му казалось, что они как-то хмуро косЯтсЯ
на него. Ќо, может быть, это только его воображение. Ћн закурил папиросу и
стал напевать отрывок из „евЯтой симфонии Ѓетховена. Џотом он заметил, что
перестал напевать. Ћн прислушивалсЯ к шуму наверху. Џохоже, с той  стороны
сыпались снарЯды. …го сержант наблюдал за ним, как ему казалось, не  очень
дружелюбно. Ќе обидел ли он его чем-нибудь?  Ђ  все-таки,  как  неприЯтно,
думал он, сидеть, закупорившись в  этой  темной,  душной  Яме.  …го  мысли
перескочили к  красной  трЯпке,  закрывавшей  лицо  молодого  офицера.  Ќе
годитсЯ сидеть здесь слишком долго, ничего не делаЯ. Ћн решил выйти наверх
и осмотретьсЯ. Џоследний взрыв был где-то совсем неподалеку.
   Ќо бош, по-видимому, уже угомонилсЯ. Ќичего больше не  сыпалось  с  той
стороны. ‘пустЯ немного ’еодора поставили  исправлЯть  брешь  в  парапете,
пробитую окопной  мортирой,  после  этого  нашлась  еще  кой-какаЯ  мелкаЯ
работа.  Ћн  делал  все  как-то  суетливо  и  лихорадочно.  Ћн  боролсЯ  с
неудержимым желанием выглЯнуть  наверх  и  посмотреть,  что  происходит  у
врага, и с таким же неудержимым желанием нагнуть голову на џрд ниже уровнЯ
пролетавших снарЯдов. ‘умерки сгущались, и он опЯть вернулсЯ  в  землЯнку.
‡десь стало  еще  душнее  от  многочисленных  попыток  поджарить  бекон  и
вскипЯтить чай в котелках. —етверо играли в карты при свете огарка, а трое
или четверо спали, улегшись на короткие и узкие нары. ‚се, казалось,  были
в  дурном  настроении,  и  между  сморщенным   человечком   и   злоЯзычным
деревенским парнем  из  €линга  поднЯлась  ссора  из-за  того,  кому  куда
положить вещевой мешок.  ’еодор  сидел  некоторое  времЯ  молча,  а  потом
принЯлсЯ чистить винтовку, чтобы отогнать от себЯ это ужасное воспоминание
о страхе, одолевавшее его.
   …го  соседом   оказалсЯ   рыжеволосый   парень,   который,   наполовину
раздевшись,  занималсЯ  тем,  что  осыпал  себЯ  и  свою  одежду  каким-то
порошком, который он  считал  необыкновенно  могущественным  средством  от
блох.
   - ‚ылезайте, свиньи, - ворчал он.  -  џ  вам  покажу.  -  Ћн  тоже  был
новобранец.
   …го бормотаниЯ поощрили ’еодора вступить в разговор.
   - ‚от мы и попали сюда, - сказал он.
   - Људа это сюда?
   - „а вот сюда!
   - „а уж  верно,  что  попались,  что  говорить,  -  сказал  охотник  за
паразитами. - ‚шиваЯ дыра!
   - џ не то хотел сказать... Ќо надо пройти и через это. “дивительно, как
подумаешь, что мы участвуем в последней войне.
   - —то? - вскричал сержант, который улегсЯ было на нары. Ћн  так  быстро
вскочил, что  ударилсЯ  головой  о  балку  в  потолке,  и  обильный  запас
известных ему одному ругательств прокатилсЯ по всему убежищу.
   Љогда этот поток сквернословиЯ иссЯк, сухощавый  человечек  вмешалсЯ  в
разговор.
   - …сли вы говорите, что, по-вашему, это последнЯЯ война, так  вы,  надо
полагать, думаете, что она протЯнетсЯ до ‘трашного суда, - сказал он.
   - џ думаю, что мы победим, - сказал ’еодор. - Љонечно, мы победим. € не
так уж долго этого ждать. € тогда будет конец войне. Љакой  смысл  в  том,
что мы находимсЯ сейчас здесь, если эта война не покончит со всем этим?
   - ‘о всем этим? - откликнулсЯ сержант, все еще потираЯ голову. - —то ты
такое плетешь? ‘ чем это "со всем этим"? ’ы что ж, думаешь,  больше  войны
не будет и не будет солдат?
   - Ђ ради чего же еще мы боремсЯ?
   - ’ак, по-твоему, больше не будет солдат?
   - Ќе так много. ‚от надо будет  только  разделатьсЯ  с  этим.  …сли  вы
читаете газеты...
   - Ќашел дурака! —итать газеты, еще что! Њы-то ведь здесь? ‚се это у нас
под носом происходит. „а разве  похоже,  что  это  когда-нибудь  кончитсЯ?
Џокончить со всем этим? Џокончить!  ќка  сказал.  ‘олдаты  всегда  были  и
всегда будут. Ђ без них, что же, одни слюнЯвые сосуны на земле  останутсЯ.
’оже нашел, что сказать. ‚ойна, она, знаешь, таким вот молодчикам, как ты,
или вправлЯет мозги, или вышибает их начисто. ‚от длЯ чего бывает война, а
длЯ тебЯ что то, что другое - одинаково полезно. € после этой войны  будет
еще война, а потом еще и еще, и так до скончаниЯ века. Ђминь.
   - ‹ибо мы боша  одолеем,  либо  он  нас  одолеет,  -  сказал  сухощавый
человечек. - Ђ одолеет тот, кто сильнее.
   - ‚от это правильно, - сказал сержант.
   ‘ухощавый человечек, по-видимому, почувствовал, что  он  сказал  именно
то, чего от него ожидали. Ћн подумал и глубокомысленно изрек:
   - ‚ойна - это необычайное дело, экстраординарное. Џодумать,  чем  людЯм
приходитсЯ заниматьсЯ! џ вот,  видите  ли,  столЯр.  ‚  свое  времЯ  делал
хорошие вещи.
   - Џочему же ты аэропланы не пошел делать? - спросил сержант.
   - „а у нас, видите ли, было то, что называетсЯ отделочнаЯ мастерскаЯ. џ
больше поправлЯл да подновлЯл мебель, самому-то мало  приходилось  делать.
Ќо Я пробовал. ‚едь Я здесь не длЯ  своего  удовольствиЯ.  Љоли  бы  можно
было, ни за  что  не  пошел  бы.  „а  уж  так  нехорошо  обернулось  дело.
•озЯйского сына призвали, и видать было, что хозЯин думает, что и  мне  не
годитсЯ оставатьсЯ. „а и дела пошли плохо.
   - ‚ €линге нас тысЯчу человек, можно сказать,  на  улицу  выбросили,  -
сказал парень из €линга. - Ќикакой работы получить нельзЯ было.
   - Ђ Я был шофером в садоводстве, - сказал охотник за вшами. - ђаз утром
приходит хозЯин - пастор он у нас был - и говорит: "Џришло, -  говорит,  -
вам времЯ идти. „а. Џришло времЯ и вам свой долг исполнить".
   - …сли б мне посчастливилось, Я пошел бы еще в четырнадцатом, -  сказал
’еодор, блистаЯ нравственным превосходством. -  Ќо  мне  велели  подождать
год.
   ‘ержант молча окинул его взглЯдом.
   - Ќа этот раз мне повезло, - продолжал ’еодор, - и Я чертовски рад, что
Я теперь здесь с вами, товарищи. —ертовски рад.
   - ’ебе сказали, подождать год? - спросил сержант.
   - Џока Я не буду совершеннолетним, - сказал ’еодор.
   ‘ержант хмыканьем выразил глубочайшее недоверие. Џотом ан Ясно показал,
что ему ничего не остаетсЯ делать, как лечь спать. Ћн опЯть улегсЯ на свою
койку, демонстративно повернувшись спиной к ’еодору.
   - “ менЯ там осталось... - …му вдруг захотелось рассказать им  все  про
Њаргарет; он чуть было  не  сказал:  "Ћсталась  моЯ  девушка",  -  но  это
непонЯтное, внезапно возникшее желание тут же исчезло. - ‚се там осталось.
   Ћн предоставил им самим догадатьсЯ, что значит это все.
   - Ќу Ясно, всем нам пришлось оставить все, - сказал столЯр.
   - ‘ловно какаЯ-то сила толкала нас  всех,  все  мы  почувствовали  этот
великий толчок. Ћн-то и приведет нас к победе, - сказал ’еодор.
   - €збави нас, боже, от всех этих проклЯтых  толчков,  -  сказал  чей-то
голос из коричневой мглы за свечкой.
   - џ рад, что Я здесь, - сказал ’еодор.  -  Ђх,  Я  так  рад!  ‚сем  нам
придетсЯ тЯжело, но, клЯнусь богом, мы свое дело сделаем. —увствуешь  себЯ
так, будто входишь в историю. ’о, что мы делаем, будет поворотным  пунктом
в жизни каждого. „ети наших  детей  будут  рассказывать  о  нас.  Ћ  людЯх
Џоследней войны. Љонечно, сейчас приходитсЯ выжидать. Ќо  с  этой  мертвой
точки  мы  скоро  сдвинемсЯ.  „олго  продолжатьсЯ  это  не  может.   ‘коро
произойдет  великий  сдвиг,  будет  сделано  мощное  усилие.   Ћно   будет
колоссально. ‚доль всего фронта от ѓолландии до вейцарии.  ‘ойдутсЯ,  как
два гигантских борца. ‘ейчас это  просто  затишье,  как  бы...  как  перед
Ђрмагеддоном.
   - Ђ по-моему, так просто вшиваЯ дыра, - вставил рыжеволосый парень.
   - —ем скорее мы из этого выберемсЯ, тем лучше, - сказал  ’еодор.  -  Ќе
нравитсЯ мне здесь. „а и никому из нас не нравитсЯ.  ‘идим,  как  крысы  в
норе, наполовину зарывшись в  землю.  ѓрЯзное  это  дело!  Џохоронили  нас
здесь, но мы еще подымемсЯ.
   - Ћх! - раздалсЯ угрожающий голос  сержанта.  -  ‡аткнись-ка  ты,  цыц,
говорЯт тебе! Џохоронили - будь ты проклЯт! - €,  повернувшись  и  вытЯнув
шею, как химера, он еще раз злобно крикнул: - –ыц!
   ’еодор замолчал.
   ‚ эту же ночь ’еодору в первый и в последний  раз  пришлось  стоЯть  на
посту. ќто было уже после того, как зашла луна, незадолго до рассвета.  Ћн
должен был стоЯть, не поднимаЯ головы  выше  определенного  уровнЯ,  и  от
этого у него сводило шею. Ћн смотрел на расстилавшуюсЯ  перед  ним  полосу
голой земли, изрытую воронками, обнесенную столбами, между  которыми  была
натЯнута замотаннаЯ узлами проволока. Џолоса эта простиралась до невысокой
горки, где среди  темных  пучков  низкорослой  травы  виднелось  несколько
незарытых трупов. ‡атем она пропадала и поЯвлЯлась уже  у  горного  крЯжа,
отстоЯвшего примерно на  четверть  мили,  вдоль  которого  тЯнулась  линиЯ
немецких окопов. ‚близи было тихо-тихо. Ќо дальше, направо, где  начиналсЯ
склон,  что-то  шевелилось,  слышались   отдельные   тревожные   выстрелы,
вспыхивали огни. Ђ еще дальше, там, куда не  достигал  взглЯд,  стрекотали
пулеметы.
   ‚близи было так тихо, что тишина эта  казалась  враждебной.  ‡а  каждой
кочкой ’еодору чудились какие-то  тени,  которые  крадучись  скользили  по
изрытой земле, и только когда он делал над собой усилие, они исчезали.  Ћн
видел или ему казалось, будто он видит собаку, котораЯ кружила среди  этих
странных и зловещих призраков. ‘начала он  думал,  что  ему  это  кажетсЯ.
€ногда он совершенно отчетливо видел - собака, а потом оказывалось -  нет,
не  похоже!  €ногда  казалось,  что  это  просто  полоса   бегущей   тени,
поЯвлЯющаЯсЯ при вспышках света справа. Ђ  потом  опЯть  Ясно  было  видно
собаку - длинную собаку. Ќу конечно, это собака. Ћн  тихонько  свистнул  и
позвал ее. Ћна не обратила на него вниманиЯ и  продолжала  бегать  взад  и
вперед в каком-то странном смЯтении. Ћчень быстро. Љазалось, она росла.  €
при каждой новой вспышке вздрагивала, менЯлась на глазах. Ћна  становилась
огромной. ’еперь  она  была  похожа  не  столько  на  собаку,  сколько  на
движущиесЯ клубы черного тумана. ’еодор чувствовал, что необходимо  что-то
сделать, и это чувство усиливалось, становилось нестерпимым.  Ћн  окликнул
ее, а когда она повернулась и  побежала  к  нему,  он  поднЯл  винтовку  и
выстрелил. Ѓанг! Ћна тут же исчезла.
   Ћна не отскочила, не упала, а просто исчезла.
   …му было очень трудно объЯснить,  что  он  видел.  …го  выстрел  вызвал
ответную стрельбу, и в отрЯде его встрети