€ Я - с вами, - сказал Я жестко.
     - Ќи Я с вами, ни Я с вами, - повторила она, как ребенок, учивший урок.
- Љонечно, нет, и если Я не буду жить с вами, вы не можете жить со мной.
     Ћна засмеЯлась как-то нестройно; затем еще раз кинула на ‹ючио  молЯщий
взглЯд.
     - Џрощай! - сказала она.
     Ћн смотрел на нее со странной неподвижностью, но не произнес ни слова в
ответ. …го глаза холодно  блестели  при лунном свете, как остраЯ сталь, и он
улыбалсЯ. Ћна смотрела на него с такой страстной напрЯженностью, но он стоЯл
недвижимо,   как  настоЯщаЯ   статуЯ  утонченного  презрениЯ  и  умственного
самообузданиЯ. Њое едва подавленное бешенство снова разразилось при  виде ее
немого выражениЯ любви, и Я залилсЯ презрительным хохотом.
     - ЉлЯнусь небом,  новаЯ ‚енера  и сопротивлЯющийсЯ Ђдонис!  - крикнул Я
исступленно. - †аль, здесь нет  поэта,  чтоб обессмертить такую трогательную
сцену! “ходите, уходите!
     € бешеным жестом Я указал ей, чтоб она ушла.
     - “ходите, если не хотите, чтоб Я вас убил. “ходите с гордым сознанием,
что  сотворили  зло и гибель, которые  наиболее  дороги  сердцу женщины:  вы
испортили  жизнь  и  обесчестили  имЯ; большего  вы не можете сделать,  ваше
женское  торжество докончено!  “ходите!  „ай Ѓог, чтобы Я больше никогда  не
видел вашего лица!
     Ћна не обращала никакого вниманиЯ на мои слова и все смотрела на ‹ючио.
     Њедленно  отступаЯ, она, казалось, скорее  почувствовала,  чем  увидела
дорогу   к  винтовой  лестнице,  и,  повернувшись,  начала  подниматьсЯ.  Ќа
полдороге она  остановилась, оглЯнулась назад и с  диким восторгом  на  лице
послала  ‹ючио воздушный поцелуй,  улыбаЯсь,  как призрачнаЯ женщина во сне;
потом, шаг за шагом, она поднЯлась наверх, пока не исчезла последнЯЯ складка
ее  белого платьЯ, и мы, мой друг и Я, остались одни.  Њы стоЯли  молча друг
перед другом; Я встретилсЯ с его сумрачными глазами, и мне показалось, что Я
прочел в них  бесконечное сострадание; затем,  когда Я еще продолжал глЯдеть
на  него,  что-то, казалось,  сдавило мне  горло и  остановило  дыхание; его
мрачное и красивое лицо показалось мне вдруг точно огненным; мне показалось,
будто   пламЯ   дрожало   над   его   бровЯми,   лунный  свет   обратилсЯ  в
кроваво-красный.  ‚  моих ушах стоЯл шум, грохот, соединенный с музыкой, как
если б безмолвный орган в конце галереи заиграл под незримыми руками. ЃорЯсь
против этих обманчивых ощущений, Я невольно простер руки.
     -  ‹ючио... -  задыхалсЯ  Я,  - ‹ючио... друг мой! Њне думаетсЯ... Я...
умираю! Њое сердце разорвалось!
     Љогда Я выговорил это, мрак окутал менЯ, и Я упал без чувств.

        XXXII

     Ћ блаженство абсолютной потери сознаниЯ!  Ћно  заставлЯет желать, чтобы
смерть в самом деле была уничтожением.
     Џолное забвение, совершенное разрушение - наверное, это было бы большим
милосердием длЯ блуждающей души  человека, чем страшный дар Ѓога - ‚ечность,
Яркий  отпечаток  того божественного  "Ћбраза"  ’ворца, по которому  мы  все
сделаны, и которого мы никогда не можем стереть с наших существ.
     џ смотрю на бесконечное  будущее, в котором Я вынужден принЯть участие,
скорее  с ужасом, чем  с благодарностью,  так как Я  потерЯл  свое  времЯ  и
упустил безумные благоприЯтные случаи, и,  хотЯ  раскаЯние  могло возвратить
их, но работа эта - и долгаЯ, и горькаЯ.
     ‹егче  потерЯть блаженство, чем  обрести его;  и  если  б Я мог умереть
смертью, на  какую надеютсЯ позитивисты, в  тот самый момент, когда Я постиг
весь  размер моего сердечного  горЯ, несомненно, это было  бы хорошо. Ќо мой
временный обморок был  слишком  короток, и когда Я пришел в чувство, Я нашел
себЯ в комнате ‹ючио, самой большой и роскошной из всех комнат длЯ гостей  в
‚иллосмире; окна были широко открыты, и пол был залит лунным светом.
     ‚озвратившись  к жизни  и сознанию, Я услыхал звенЯщие звуки мотива, и,
устало открыв глаза, Я увидел самого ‹ючио, сидЯщего у  камина с мандолиной,
на которой он импровизировал нежные мелодии.
     џ был поражен, изумлен тем, что в то времЯ, когда Я был подавлен горем,
он был  в состоЯнии забавлЯтьсЯ. Љогда  мы сами расстроены, никто  другой не
смеет быть веселым, и мы от самой природы ожидаем горестного вида, если наше
возлюбленное  Ego  опечалено чем-либо  -  таково наше смешное самомнение.  џ
шевельнулсЯ на стуле  и привстал с  него,  когда ‹ючио, продолжаЯ перебирать
струны своего инструмента, сказал:
     -  ‘идите  смирно,  „жеффри!  —ерез  несколько  минут все  пройдет.  Ќе
терзайте себЯ!
     - Ќе  терзайте себЯ! - повторил Я  с горечью.  - Џочему не  сказать: не
убивайте себЯ!
     - Џотому что Я не  вижу необходимости предложить вам этот совет теперь,
- ответил он хладнокровно.  - и, если б была  необходимость,  Я  сомневаюсь,
чтобы  Я  дал  вам его, так как Я считаю,  что лучше убить себЯ, чем терзать
себЯ. •отЯ мнениЯ различны, Я хочу, чтобы вы легко смотрели на это дело.
     - ‹егко! Ћтнестись легко  к моему  позору и бесчестию! - воскликнул  Я,
почти вскочив со стула. - ‚ы требуете слишком многого.
     - Њой друг, Я не требую больше того, что требуетсЯ и ожидаетсЯ от сотни
мужей  из  общества  в  наши  дни.  ђассудите:  ваша  жена  потерЯла  всЯкое
благоразумие и здравомыслие в экзальтированной и истерической страсти к моей
внешности, но вовсе не  ко мне самому, потому что в действительности  она не
знает менЯ, она  только  видит менЯ,  каким  Я  кажусь.  ‹юбовь к  личностЯм
красивой  наружности  есть  общаЯ ошибка  прекрасного  пола  и  проходит  со
временем, как  и другие  женские недуги. „лЯ нее или длЯ  вас нет позора или
бесчестиЯ, ничего не  было сделано публично,  публика ничего  не видела и не
слышала.  Џоскольку  дело обстоит так,  Я не понимаю,  почему вы делаете  из
этого историю! ‡наете, великое дело в общественной, жизни - это скрывать все
необузданные  страсти и домашние раздоры  от взора  вульгарной толпы. “ себЯ
дома вы можете делать все, что  хотите, только один  Ѓог видит, и это ничего
не значит.
     …го глаза блеснули насмешкой, он опЯть зазвенел на мандолине.
     -  ‚ам это  кажетсЯ странным, „жеффри, - продолжал он, -  но  это  так.
Џеред светом и обществом ваша жена, как жена  –езарЯ, вне подозрений. ’олько
вы и Я были свидетелЯми ее истерического припадка...
     - ‚ы называете это  истерией. Ћна любит вас -  сказал Я горЯчо. - € она
всегда любила  вас. Ћна созналась в этом, и вы подтвердили, что всегда знали
это.
     - џ всегда  знал,  что она  истерична,  да,  если это то, что вы хотите
сказать,  - ответил  он. -  Ѓольшинство женщин  не  имеют  настоЯщих чувств,
серьезных эмоций, кроме одного - тщеславиЯ. Ћни не  знают, что такое великаЯ
любовь;  их  главное желание - победить, и,  потерпев в этом  неудачу, они в
своей  обманутой  страсти  доходЯт до бешеной  истерии, котораЯ у  некоторых
делаетсЯ хронической. ‹еди ‘ибилла страдает в этом роде. ’еперь послушайтесь
менЯ. џ сейчас же уеду в Џариж, или Ѓерлин, или Њоскву, и даю вам слово, что
Я  больше не  вторгнусь в ваш домашний круг.  ‚ несколько дней вы  поправите
этот  разлад  и  научитесь  мудрости   переносить  раздоры,   случающиесЯ  в
супружестве, с хладнокровием...
     - Ќевозможно!  џ не расстанусь с вами,  -  пылко сказал Я, - и не стану
жить с ней. ‹учше жить с верным другом, чем с лицемерной женой!
     Ћн поднЯл  брови с недоумевающим  выражением, потом пожал плечами,  как
человек, который сдаетсЯ на неоспоримый довод.
     ‚став,  он  отложил  мандолину   и   подошел   ко  мне;   его   высокаЯ
величественнаЯ  фигура  бросала гигантскую  тень  на  блестЯщие лучи лунного
света.
     -  ЉлЯнусь вам, „жеффри, вы ставите менЯ  в весьма  неловкое положение.
—то делать?  ‚ы  можете  получить развод, если хотите, но,  Я  думаю,  будет
неразумно затевать  эту процедуру после четырех  месЯцев  супружества.  ‘вет
тотчас  же начнет  толковать.  ‹учше  сделать так, чтобы  избежать сплетен и
скандала. ‚от что: не решайте что-либо поспешно, поезжайте со мной на день в
город и  оставьте  вашу  жену  одну  поразмыслить над своим безумием  и  его
возможными последствиЯми;  тогда вы будете в состоЯнии лучше судить о  ваших
дальнейших действиЯх. €дите в свою комнату и спите до утра.
     - ‘пать! -  повторил  Я,  содрогнувшись. -  ‚ той комнате где она! -  џ
прервал себЯ криком и взглЯнул на него умолЯюще:
     - Ќе схожу ли Я с ума? Њой мозг в огне!  …сли б Я мог забыть!... …сли б
Я мог забыть! ‹ючио, если бы вы, мой верный друг, обманули менЯ,  Я бы умер,
но ваша правдивость, ваша честность спасли менЯ.
     Ћн улыбнулсЯ странной цинической улыбкой.
     - ’с! џ не  хвалюсь добродетелью!  - возразил он. - …сли б красота леди
была искушением  длЯ менЯ, Я мог бы уступить ее  чарам; сделав так, Я был бы
не больше, чем человеком,  как она сама сказала.  Ќо, может быть,  Я больше,
чем  человек; во  всЯком случае, телеснаЯ  красота женщины  не производит на
менЯ  никакого эффекта; разве только, если она сопровождаетсЯ красотой души,
тогда она производит эффект, и эффект весьма необыкновенный. Ћна  возбуждает
во мне желание  испытать эту красоту - доступна ли она, или неуЯзвима. Љакой
Я нахожу ее, такой Я ее и оставлЯю.
     џ устало смотрел на узоры лунного света на полу.
     - —то же мне делать? - спросил Я. - —то бы вы мне посоветовали?
     - Џоезжайте со мной  в город, - ответил он. -  ‚ы можете оставить  жене
записку, объЯснЯЯ свое отсутствие, и в одном из клубов мы спокойно поговорим
о деле и решим, как  лучше избежать общественного скандала. ‘ейчас же  идите
спать.  …сли вы  не  хотите возвращатьсЯ в  вашу  комнату, спите в соседней,
около менЯ.
     џ машинально встал и приготовилсЯ повиноватьсЯ ему. Ћн украдкой  следил
за мной.
     - Ќе выпьете ли вы успокоительного лекарства, если Я приготовлю его длЯ
вас? - спросил он. - Ћно безвредно и даст вам несколько часов сна.
     - џ бы выпил Яд из ваших рук! - ответил Я равнодушно. - Ћтчего вы э т о
г о не приготовите длЯ  менЯ? Ђ затем...  затем Я заснул бы на самом  деле и
забыл бы эту страшную ночь.
     - Ќет, к  несчастью, вы  бы не  забыли! - сказал он, берЯ свой дорожный
несессер и вынимаЯ оттуда коробочку с белым порошком, который он  постепенно
разводил в стакане.  -  ќто-то и есть  самое худшее в том, что люди называют
смертью. Љстати, Я просвещу вас немного  в науке, чтобы рассеЯть ваши мысли.
ЌаучнаЯ  часть  смерти,  дела,  что  продолжаютсЯ  за  кулисами  ее,  весьма
заинтересуют  вас  - это  очень  поучительно,  в  особенности тот ее  отдел,
который Я  называю возрождением атомов. Љлеточки  мозга суть  атомы, и в них
находЯтсЯ  другие  атомы,  называемые  памЯтью,  необыкновенно  жизненные  и
удивительно плодородные... ‚ыпейте это. - € он  протЯнул мне  приготовленную
микстуру. - „лЯ теперешних обстоЯтельств она гораздо лучше, чем  смерть: она
производит онемение и парализует атомы сознаниЯ на короткое времЯ, между тем
как смерть освобождает их
     џ  был  слишком  поглощен  самим  собой,  чтобы понимать  или  обращать
внимание на  его слова, но Я выпил  покорно  то, что он дал мне, и возвратил
стакан. Ћн  продолжал  с  минуту  следить за  мной. ‡атем  он открыл дверь в
комнату, смежную с его комнатой.
     - ‹ожитесь на эту постель  и закрывайте глаза, - продолжал он тоном, не
допускающим возражений.
     - „о  утра  Я  вам  даю  отдых, - и он странно  улыбнулсЯ, -  от снов и
воспоминаний. Џогрузитесь в забвение.
     €ронический  тон   его  голоса   обидел   менЯ;   Я   смотрел  на  него
полуукоризненно и  увидел  его гордое  красивое  лицо, бледное,  как мрамор,
отчетливо выточенное,  как камеЯ, смЯгчившеесЯ,  когда Я  встретилсЯ  с  его
глазами; Я почувствовал, что ему было  жаль  менЯ, несмотрЯ на его  любовь к
сатире, и, схватив его руку, Я горЯчо пожал ее вместо всЯкого ответа. Џотом,
войдЯ в  следующую комнату,  лег и почти тотчас  уснул; Я  больше  ничего не
помнил.

        XXXIII

     ‚месте с  утром Явилось полное сознание;  Я с горечью вспомнил все, что
случилось, но  более Я  не был расположен  тужить о своей судьбе.  Њои нервы
были слишком поражены онемением  длЯ  какого-либо  взрыва  страсти.  ’Яжелое
притупление занЯло место поруганного чувства; и, хотЯ отчаЯние наполнЯло мое
сердце, Я пришел к непреклонному решению - больше не видеть ‘ибиллу. Ќикогда
больше  это  красивое лицо, обманчиваЯ  маска фальшивой натуры, не соблазнит
моего зрениЯ и  не побудит менЯ к жалости или прощению - это Я  решил. ‚ыйдЯ
из комнаты,  в  которой  Я  провел  ночь,  Я прошел в свой кабинет и написал
следующее письмо:

     <i>"‘ибилла.</i>

     <i>Џосле позорной и унизительной сцены прошлой  ночи вы должны понЯть, что
дальнейшаЯ совместнаЯ жизнь невозможна.</i>
     <i>ЉнЯзь ђиманец и  Я едем в ‹ондон; мы  больше не  возвратимсЯ. ‚ы можете
продолжать  жить в  ‚иллосмире:  дом  -  ваш,  и  половина моего  состоЯниЯ,
записаннаЯ на вас  в день нашей свадьбы, даст  вам  возможность поддерживать
привычки вашего "круга" и жить с той роскошью и  экстравагантностью, которые
вы  считаете   необходимыми   длЯ   аристократического  положениЯ.  џ  решил
путешествовать, и Я намереваюсь так устроитьсЯ, чтобы  мы  больше никогда не
встретились, хотЯ, конечно, Я  сделаю все от менЯ  зависЯщее, чтобы избежать
какого-либо скандала. “прекать вас за ваше поведение бесполезно: вы потерЯли
всЯкое чувство  стыда.  €з-за  преступной  страсти  вы  унизили  себЯ  перед
человеком, который  презирает вас,  который  по своей честной и  благородной
натуре  ненавидит вас за вашу неверность и лицемерие, и Я не нахожу прощениЯ
тому злу, какое вы сделали мне, и оскорблению, какое вы нанесли моему имени.
џ предоставлЯю судить вашей  собственной совести, если  у  вас есть таковаЯ,
что сомнительно. †енщины, подобные вам,  редко  беспокоЯт  себЯ  угрызениЯми
совести.  „елайте  с вашей жизнью, что можете  или  хотите, - Я равнодушен к
вашим  действиЯм  и,   со   своей  стороны,  постараюсь   забыть   о   вашем
существовании.</i>
     <i>‚аш муж,</i>
     <i>„жеффри ’емпест"</i>

     ќто  письмо,  сложенное  и  запечатанное,  Я  послал  моей  жене  в  ее
апартаменты  с  ее горничной. „евушка возвратилась  и сказала, что  передала
его, но  что ответа не было: "“ ее  милости сильнаЯ головнаЯ боль, и они  не
выйдут из комнаты".
     џ  выразил как  можно  учтивее  свои  сожалениЯ, чего вернаЯ  служанка,
естественно, и ожидала  от новобрачного мужа  своей госпожи, и  затем, отдав
приказаниЯ моему человеку Њоррису уложить мой чемодан, Я наскоро позавтракал
с  ‹ючио  более или  менее  в  молчании,  так  как Я  не желал,  чтобы слуги
подозревали, что у нас происходит нечто неладное.
     џ объЯснил  им, что Я и мой друг были отозваны  в  город по неотложному
делу,  что  мы  будем  отсутствовать  днЯ два, может быть, и дольше,  и  что
какие-нибудь  экстренные  известиЯ  или  телеграммы  могут  быть  посланы  в
Ђртур-Љлуб.
     џ обрадовалсЯ,  когда,  наконец, мы  уехали, когда  высокаЯ  живописнаЯ
краснаЯ  крыша  ‚иллосмира  исчезла из вида,  и когда,  наконец, мы сидели в
вагоне  длЯ  курЯщих  и  были  в состоЯнии  следить  за  милЯми,  постепенно
отделЯвшими нас  от красивых лесов в осеннем нарЯде поэтического ‚арвикшира.
„олгое времЯ мы молчали, делаЯ вид, что читаем утренние газеты - до тех пор,
пока  Я не  бросил скучный и утомительный лист  "’айме"  и, тЯжело вздохнув,
откинулсЯ назад и закрыл глаза.
     - Џраво, Я очень огорчен всем этим, - сказал тогда ‹ючио с чрезвычайной
ласковостью.  -  Њне кажетсЯ, что  Я принес несчастие.  …сли б леди  ‘ибилла
никогда не видела менЯ!
     - Ќу да, тогда б Я  никогда  не увидел ее!  -  ответил  Я с  горечью. -
ЃлагодарЯ вам Я впервые встретилсЯ с ней!
     - ‚ерно!  - Ћн  задумчиво посмотрел  на менЯ.  -  џ поставлен в  весьма
злополучные условиЯ: выходит  почти так, что Я виноват, хотЯ никто бы не мог
быть более невинным или благонамеренным, чем Я!
     Ћн улыбнулсЯ, затем продолжал с важностью:
     - ‚ самом деле, Я бы на вашем  месте избежал скандальных  сплетен. џ не
говорю  ради  своего  невольного  участиЯ  в  этой  неприЯтности:  длЯ  менЯ
решительно все равно, что обо мне говорЯт. Ќо ради дамы!
     - ђади себЯ Я постараюсь избежать их, - сказал Я резко.  - Ѓольше всего
о себе  самом Я буду  думать. џ  отправлюсь, как Я  намекнул  сегоднЯ утром,
путешествовать на несколько лет.
     -  „а, поезжайте охотитьсЯ  на  тигров в €ндию, - подал он мысль, - или
убивать  слонов  в  Ђфрике.  ’ак  делают  многие  мужчины,   когда  их  жены
забываютсЯ. Ќесколько хороших известных мужей в настоЯщее  времЯ находЯтсЯ в
чужих краЯх!
     ЋпЯть блестЯщаЯ  загадочнаЯ  улыбка  осветила  его лицо,  но Я  не  мог
улыбнутьсЯ  в ответ. џ  угрюмо глЯдел в окно  на голые  осенние  полЯ, через
которые  мчалсЯ  поезд  -  пустынные,   сумрачные,   точно  моЯ  собственнаЯ
нерадостнаЯ жизнь.
     - Џоедемте со мной на зиму в …гипет, -  продолжал он. - Џоедем  на моей
Яхте  "ЏламЯ".  Њы  отправимсЯ  в  Ђлександрию, а затем  на  Ќил и забудем о
существовании  таких  легкомысленных кукол,  как  женщины; по крайней  мере,
будем смотреть на них, как  на игрушки длЯ нас, "высших" существ, которые мы
легко бросаем.
     - …гипет, Ќил! - бормотал Я.
     Љак бы то ни было, но идеЯ понравилась мне.
     - „а почему нет?
     - Џочему нет, в самом деле! - повторил он. -  џ уверен, что предложение
вам приЯтно. Џоедем смотреть страну старых богов, страну, где моЯ  принцесса
жила и  мучила сердца мужчин! Њожет  быть,  мы откроем  останки ее последней
жертвы. Љто знает?
     џ  избегал его взглЯда.  ‚оспоминание об ужасном крылатом предмете было
противно мне. џ почти чувствовал, что была какаЯ-то таинственнаЯ свЯзь между
ненавистным существом и моей женой ‘ибиллой.
     џ  был  доволен, когда  поезд  прибыл  в  ‹ондон,  и мы,  взЯв  экипаж,
погрузились в самый водоворот человеческой  жизни. Ѓеспрерывный шум от езды,
разноцветнаЯ толпа,  крики  газетчиков и  омнибусных кондукторов - весь этот
гам  был  приЯтен моим  ушам  и на времЯ рассеЯл мои мысли. Њы завтракали  в
"‘авой" и забавлЯлись, наблюдаЯ модных светских болванов - бессодержательных
молодых  людей  в  колодках  из одеревенелых  высоких воротников и  в ручных
кандалах из одинаково одеревенелых и преувеличенных  манжет;  легкомысленных
накрашенных  и напудренных  женщин с фальшивыми  волосами  и  подрисованными
бровЯми, старающихсЯ  выглЯдеть  как  можно  более  похожими  на куртизанок;
престарелых   матрон,   подпрыгивающих  на  высоких  каблуках  и  пытающихсЯ
приданием себе юношеского вида и грации скрыть препЯтствующие факты  слишком
объемистого   живота   и   обильного   бюста;   так   называемых   денди   и
семидесЯтилетних  "франтов",  обладающих странными  юношескими  желаниЯми  и
также  выражающих  это в  козлиных подскакиваниЯх  по пЯтам молодых замужних
женщин. ќти и подобные этим презренные единицы презренной общественной толпы
проходили перед  нами, как марионетки на деревенской Ярмарке, и  вызывали  в
нас смех или презрение. Џока мы еще пили вино, вошел господин и сел за  стол
рЯдом с  нашим.  “  него с  собой была  книга, которую он, отдав  приказание
относительно завтрака, тотчас открыл на замеченном месте и принЯлсЯ читать с
поглощенным  вниманием. џ  узнал обложку книги: это было "Ќесогласие"  Њэвис
Љлер. ѓлаза мои заволоклись туманом,  Я  чувствовал слезы в  горле,  Я видел
светлое лицо, серьезные глаза и нежную  улыбку Њэвис - эту женщину,  носЯщую
лавровый венец и держащую лилии чистоты и мира. “вы, эти лилии! Ћни были длЯ
менЯ

     <i>"...des fleurs et ranges,</i>
     <i> Avec leurs airs de sceatres d'angels,</i>
     <i> De thyrses Luminuix pour doigts de seraphins, -</i>
     <i> Leurs partums sut trop furts, tout ensemble, et trop fins"</i>
     &lt;ќдмон ђостан "„алекаЯ принцесса".&gt;

     џ прикрыл глаза  рукой, тем  не менее чувствуЯ, что  ‹ючио наблюдает за
мной. ’отчас он мЯгко заговорил, как если б прочел мои мысли:
     -  ЏринимаЯ  во  внимание,  какой эффект  производит  истинно  невиннаЯ
женщина  на душу даже дурного  человека, странно,  не правда  ли, что их так
мало!
     џ молчал.
     -  ‚ настоЯщее времЯ, - продолжал он, - множество  женщин поднЯли крик,
как куры  на  птичнике, о  своих "правах".  €х  величайшее право, их  высшаЯ
привилегиЯ -  направлЯть и  оберегать души мужчин. ќто они  по большей части
отвергают как  нечто нестоЯщее. Ђристократки  отстранЯют  от  себЯ  заботу о
детЯх, поручаЯ их слугам и наемникам, и затем удивлены и оскорблены, если из
этих детей выходЯт дураки или негодЯи. …сли б Я был властителем государства,
Я бы издал  закон, чтоб каждаЯ мать была обЯзана сама кормить и  воспитывать
своих детей,  как требует того  природа, разве только, если  плохое здоровье
препЯтствует ей,  в  чем  она  должна  дать удостоверение от двух  докторов,
подтверждающих  этот  факт.  ‚  противном  случае,  женщина,  отказывающаЯсЯ
подчинитьсЯ закону, была бы приговорена  к заключению  в тюрьму и к каторге.
ќто заставило  бы их образумитьсЯ.  Џраздность, порочность, сумасбродство  и
себЯлюбие женщин делают мужчин грубыми и эгоистами.
     џ поднЯл голову.
     - ‚ этом деле  сам черт замешан! - сказал Я с горечью. - …сли б женщины
были хорошие, мужчинам  нечего было бы с ними делать. ЋглЯнитесь на  то, что
называетсЯ  "обществом"!  ‘колько мужчин преднамеренно выбирают  себе в жены
развращенных женщин, а невинных оставлЯют без вниманиЯ! ‚озьмите Њэвис Љлер.
     - Ћ, вы подумали о Њэвис Љлер? - бросил он на менЯ быстрый взглЯд. - Ќо
она была бы трудной  добычей длЯ  мужчины. Ћна не ищет замужества,  и она не
осталась незамеченной, так как весь свет оказывает ей внимание.
     - ќто безличнаЯ любовь, - ответил Я, -  она не дает женщине той защиты,
в какой она нуждаетсЯ и какую должна иметь.
     - Ќе  хотите ли вы сделатьсЯ  ее  возлюбленным?  - спросил он с  легкой
улыбкой. - Ѓоюсь, что вы потерпите неудачу!
     - џ!  …е возлюбленным! ‚еликий Ѓоже! - воскликнул Я, и кровь прилила  к
моему лицу от одной только мысли. - —то за нелепаЯ идеЯ!
     - ‚ы правы: она нелепа, - сказал он, все еще улыбаЯсь. - ќто все равно,
как если б Я предложил вам  украсть свЯтую чашу  из церкви - с той разницей,
что вам могло бы удастьсЯ сбежать с  чашей, потому что  она только церковное
имущество,  но вам никогда  не удалось бы получить  Њэвис Љлер,  так как она
принадлежит Ѓогу.
     џ нетерпеливо задвигалсЯ и выглЯнул в окно, около которого мы сидели, и
посмотрел на желтую полосу текущей внизу ’емзы.
     - …е нельзЯ назвать  красавицей,  - продолжал ‹ючио,  - но  ее душевнаЯ
красота  отражаетсЯ  на  ее  лице  и делает  его прекрасным  без  того,  что
называетсЯ  красотой  у  сластолюбцев.  Ћбразец  красоты,  по  их  суждению,
представлЯет  собой  просто  хорошее  мЯсо  -  ничего  более.  ЊЯсо, красиво
размещенное  вокруг  безобразного  скелета,  мЯсо, окрашенное и  мЯгкое  длЯ
прикосновениЯ, без шрамов или  пЯтен. ќто самый тленный род красоты: болезнь
портит ее, годы бороздЯт ее морщинами, смерть уничтожает ее,  но большинство
мужчин  ищет  ее  в  торговых  сделках   с  прекрасным  полом.   Ѓольшинство
шестидесЯтилетних  повес,  прогуливающихсЯ   по   Џикадилли  и  претендующих
выглЯдеть на  тридцать лет, ожидают,  как ейлок, свой "фунт"  или несколько
фунтов юного мЯса.  †елание не утонченное, не интеллектуальное, но оно есть,
и единственно  по этой  причине "дамы" из кафе-шантана делаютсЯ развращающим
элементом и будущими матерЯми аристократии.
     -   Ќет  надобности  кафе-шантанным  дамам  развращать  тех,  кто   уже
развращен, - сказал Я.
     - Џравильно!  - € он  окинул менЯ  ласковым  соболезнующим  вглЯдом.  -
Ћтнесем все зло к "новой" литературе!
     Њы встали, окончив завтрак, и, оставив "‘авой", пошли к Ђртуру.
     ‡десь  мы  уселись  в  спокойном уголке  и принЯлись толковать о  наших
будущих планах. Њне не нужно  было много времени, чтоб решитьсЯ:  все страны
света были  одинаковы длЯ менЯ, и мне было действительно  безразлично,  куда
ехать. Ћднако всегда есть  нечто заманчивое в идее первого посещениЯ …гипта,
и Я охотно согласилсЯ сопровождать туда ‹ючио и провести там зиму.
     -  Њы  будем  избегать  общества,  -  сказал  он. - Ѓлаговоспитанные  и
высокообразованные "знатные" люди, бросающие бутылки шампанского  в ‘финкса,
не  должны  иметь чести  быть в  нашей компании.  Љаир  переполнен подобными
марионетками, так что мы не остановимсЯ там. ‘тарый Ќил очень привлекателен;
лениваЯ  роскошь  „агобеи  успокоит  ваши  издерганные  нервы.  џ  предлагаю
покинуть Ђнглию через неделю.
     џ  согласилсЯ,  и пока он  писал  письма,  готовЯсь  к  путешествию,  Я
просматривал дневные газеты.
     ‚ них было нечего читать, так  как, хотЯ все  новости света проникают в
‚еликобританию  по электрической проволоке, каждый редактор каждой маленькой
грошовой газеты,  завидуЯ каждому другому редактору  каждой  другой грошовой
газеты, только помещает в свои столбцы  то, что подходит к его политике  или
нравитсЯ  ему  лично,  а  интересы публики  вообще  едва  ли принимаютсЯ  во
внимание. ЃеднаЯ обманутаЯ терпеливаЯ публика! Ќеудивительно,  если начинают
думать,  что более чем достаточно истратить  полпенни на  газету, покупаемую
только длЯ того, чтобы ее бросить.
     џ еще проглЯдывал скучные столбцы "Џэлл-Њэлл газеты" и ‹ючио еще писал,
когда вошел мальчик с телеграммой.
     - Њистер ’емпест?
     - „а.
     € Я,  взЯв  желтый конверт, разорвал его  и,  почти  не  вникаЯ, прочел
стоЯщие там несколько слов. Ћни заключали следующее:

     <i>"‚озвращайтесь немедленно. ‘лучилось нечто тревожное. Ѓоюсь действовать
без вас.</i>
     <i>Њэвис Љлер".</i>

     ‘транный  холод охватил менЯ,  телеграмма  выпала  из моих  рук на пол.
‹ючио поднЯл ее и пробежал. ‡атем, твердо глЯдЯ на менЯ, он сказал:
     - Љонечно, вы  должны ехать. …сли  вы  возьмете кэб, то вы  еще  можете
захватить четырехчасовой поезд.
     - Ђ вы? - пробормотал Я.
     Њое горло было сухо, и Я едва говорил.
     - џ  останусь  в  "ѓранд-отеле" и  буду ждать  известий.  Ќе медлите ни
минуты.  Њэвис Љлер не послала бы вам  эту депешу, если  б не было серьезной
причины.
     - —то вы думаете? —то вы предполагаете? - начал Я.
     Ћн остановил менЯ легким повелительным жестом:
     - џ ничего не думаю, Я ничего не предполагаю. џ только настаиваю, чтобы
вы отправились немедленно. ‘тупайте!
     € прежде, чем Я мог отдать  себе отчет, Я уже  был  в передней клуба, и
‹ючио  помог мне надеть пальто, подал  мне шлЯпу и послал за кэбом. Њы  едва
успели проститьсЯ; озадаченный внезапностью неожиданного возвращениЯ в  дом,
который  Я покинул утром и, как Я думал, навсегда, -  Я едва сознавал, что Я
делал или куда ехал, пока не очутилсЯ один в поезде, возвращаЯсь в ‚арвикшир
с  такой быстротой, с какой только пар  мог нести менЯ, с мраком сгущавшихсЯ
сумерек вокруг  и  с таким страхом  и  ужасом  в сердце,  которые  Я не смел
определить.  —то  случилось "нечто  тревожное"? Љак  вышло,  что Њэвис  Љлер
телеграфировала мне?  ќти и бесконечные другие вопросы терзали мой мозг, и Я
боЯлсЯ  отвечать на них. Љогда Я приехал  на знакомую станцию, где никого не
было, чтобы встретить менЯ, Я нанЯл кабриолет  и  покатил в свой собственный
дом,  когда  короткий  вечер  уже  обратилсЯ  в  ночь.  ’ихий  осенний ветер
беспокойно  вздыхал  среди деревьев,  как  блуждающаЯ в муках душа;  ни одна
звезда не блестела в темной глубине небес. ќкипаж остановилсЯ, легкаЯ фигура
в белом платье вышла мне навстречу: это была Њэвис. …е агнельское лицо  было
серьезно и бледно от волнениЯ.
     - ќто вы, наконец! -  сказала  она дрожащим  голосом.  - ‘лава Ѓогу, вы
приехали!

        XXXIV

     џ схватил ее за руки.
     - —то такое? - начал Я.
     ‡атем,  взглЯнув вокруг себЯ, Я  увидел, что всЯ  переднЯЯ  была  полна
перепуганных  слуг;  некоторые из  них выдвинулись  вперед, смущенно бормоча
нечто вроде  того, что они  "испугались" и "не знали,  что делать". џ жестом
отодвинул их назад и снова повернулсЯ к Њэвис Љлер:
     - ‘кажите мне скорее, в чем дело?
     -  Њы  опасаемсЯ, как  бы не случилось чего  с  леди ‘ибиллой, - тотчас
ответила она. - …е комната заперта, и мы не можем достучатьсЯ. …е горничнаЯ,
встревоженнаЯ, прибежала ко мне спросить, что делать.
     џ сейчас же пришла, стучала и звала,  но не получила никакого  отклика.
‚ы знаете, окна находЯтсЯ слишком  высоко над землей,  чтобы влезть в них, и
не  нашлось  достаточно длинной  лестницы.  џ просила  некоторых  слуг силой
выломать  дверь,  но они не  согласились, они были испуганы, а  Я  не хотела
брать на себЯ ответственность и потому телеграфировала вам.
     Џрежде,  чем  она кончила  говорить, Я стремительно  бросилсЯ  вверх по
лестнице; перед дверью, котораЯ вела  в роскошные апартаменты  моей жены,  Я
остановилсЯ, задыхаЯсь.
     - ‘ибилла! - крикнул Я.
     Ќи  звука. Њэвис пошла за  мной и стоЯла рЯдом, слегка дрожа. „вое-трое
слуг   также  поднЯлись   по  лестнице  и,  вцепившись   в  перила,   нервно
прислушивались.
     - ‘ибилла! - опЯть позвал Я.
     ‘нова абсолютное молчание.
     џ повернулсЯ к ожидавшим в страхе слугам, придав себе спокойный вид.
     - ‚ероЯтно, леди ‘ибиллы совсем  нет в ее  комнате,  - сказал Я. - Ћна,
должно быть, вышла незамеченной.
     “ этой двери пружинный замок, который легко может заперетьсЯ совершенно
случайно. Џринесите  крепкий  молоток или  лом -  что-нибудь, чем  ее  можно
сломать.
     …сли б  у вас был разум, вы бы послушались мисс  Љлер  и сделали бы это
часа два тому назад.
     џ ждал с принужденным хладнокровием  исполнениЯ своих приказаний.  „вое
слуг Явились  с необходимыми инструментами, и вскоре  дом  огласилсЯ ударами
молота  по  крепкой  дубовой  двери,  но некоторое  времЯ  все  усилиЯ  были
безуспешны: пружинный замок не поддавалсЯ, прочные петли не уступали.
     Ћднако  после  десЯти  минут тЯжелого  труда одна  из резных  половинок
разбилась, потом другаЯ, и, перепрыгнув через обломки, Я  бросилсЯ в будуар;
остановившись там, Я прислушалсЯ и опЯть позвал:
     - ‘ибилла!
     Ќикакого ответа. Љакой-то смутный инстинкт,  какой-то неизвестный страх
удерживал слуг, равно как и Њэвис Љлер. џ был один в абсолютной темноте.
     арЯ вокруг, с неимоверно  бьющимсЯ сердцем, Я искал на стене кнопку из
слоновой  кости,  котораЯ  при надавливании залила бы  комнату электрическим
светом,  но как-то  не  мог  найти  ее.  Њои  руки встречались с  различными
знакомыми предметами, которые Я угадывал  осЯзанием: редкий фарфор,  бронза,
вазы,  картины,  дорогие  безделушки, наваленные горами, как Я  знал, в этой
особенной  комнате с  расточительной  роскошью,  подходЯщей  длЯ  изнеженной
восточной императрицы  старых времен;  осторожно  двигаЯсь, Я содрогнулсЯ от
ужаса,  увидев, как мне померещилось,  высокую фигуру,  вдруг  поЯвившуюсЯ в
темноте,  -  белую,  прозрачную,  светившуюсЯ  -  фигуру,  котораЯ, когда  Я
вглЯделсЯ в нее, поднЯла  бледную  руку и  указала  мне вперед  с угрожающим
видом презрениЯ!
     ‚ ужасе при этом  видении и иллюзии Я споткнулсЯ о тЯжелые волочившиесЯ
складки  бархатной  портьеры  и понЯл, что проходил из  будуара в спальню. џ
опЯть остановилсЯ и позвал:
     - ‘ибилла!
     Ќо  мой голос едва  мог поднЯтьсЯ  выше шепота. Љак ни был Я расстроен,
как  ни кружилась моЯ  голова,  но Я вспомнил,  что кнопка от электрического
света  в этой  комнате  была у  туалетного  стола, и Я  быстро пошел в  этом
направлении, когда вдруг в густом мраке Я дотронулсЯ  до чего-то холодного и
липкого, как  мертвое  тело, и коснулсЯ одежды,  издававший тонкий  аромат и
зашелестевшей шелком от моего прикосновениЯ. ќто встревожило менЯ более, чем
только  что  увиденный  призрак. џ дрожа  попЯтилсЯ к  стене, и  мои  пальцы
невольно попали на  полированную  кнопку из  слоновой  кости,  котораЯ,  как
талисман  в   современной   цивилизации,  распространЯет   свет  по  желанию
владельца.  џ нервно нажал  ее,  и  свет  блеснул  через  розовые  раковины,
служившие защитой от  его ослепительной Яркости, и Я увидел,  где Я стоЯл...
Ќа расстоЯнии аршина от странного окоченелого белого существа, смотрЯщего на
себЯ в зеркало в серебрЯной раме широко открытыми напрЯженными и стеклЯнными
глазами!
     - ‘ибилла! - задыхаЯсь, шепнул Я. - ЊоЯ жена!...
     Ќо слова замерли  у менЯ в горле. Ѓыла ли это  действительно моЯ жена -
эта ледЯнаЯ статуЯ женщины, следЯщаЯ так пристально за своим  бесчувственным
изображением? џ глЯдел на нее с удивлением, с сомнением, как если б она была
чужой; Я  с трудом  узнал  ее  черты  ее  темные с бронзовым отливом волосы,
тЯжело  падавшие   вокруг  нее,  как  струЯщиесЯ  волны...  …е  леваЯ   рука
свешивалась  с  ручки  кресла,  на  котором  она  сидела,  как  какаЯ-нибудь
выточеннаЯ из слоновой кости  богинЯ,  сидЯщаЯ  на своем  троне,  и,  дрожа,
медленно, робко Я придвинулсЯ к  ней и взЯл эту руку. •олоднаЯ, как лед, она
лежала  на  моей ладони, точно восковаЯ  модель;  она  сверкала драгоценными
каменьЯми, и Я рассматривал каждое кольцо на ней со странным тупым упорством
человека,  который  хочет удостоверитьсЯ в подлинности.  ќта большаЯ бирюза,
осыпаннаЯ  бриллиантами, была  подарком  к свадьбе  от одной герцогини; этот
опал   подарил   ей  ее  отец;  искрЯщийсЯ  круг   сапфиров  и  бриллиантов,
возвышавшийсЯ над ее венчальным кольцом, был мой подарок; этот рубин казалсЯ
мне  знакомым  -  хорошо,  хорошо!  ЉакаЯ  масса  сверкающих  драгоценностей
украшала такой  бренный прах! џ взлЯнул на ее лицо, затем на отражение этого
лица в зеркале, и опЯть  Я пришел в  недоумение: была ли это, могла  ли  это
быть ‘ибилла, в конце концов?
     ‘ибилла была  красавицей, а у  этой  мертвой женщины  была  дьЯвольскаЯ
улыбка  на посиневших  разомкнутых  губах и  леденЯщий ужас в  глазах! ‚друг
что-то,  натЯнутое в  моем  мозгу,  казалось,  лопнуло;  выпустив  холодные:
пальцы, которые Я держал, Я громко крикнул:
     - Њэвис! Њэвис Љлер!
     ‚ одно  мгновение она была со мной, одним взглЯдом она понЯла все. “пав
на колени перед трупом, она залилась горькими слезами.
     - Ћ беднаЯ девочка! - рыдала она. - Ћ беднаЯ, несчастнаЯ девочка!
     џ сумрачно глЯдел на нее. Њне  казалось весьма странным, что она  могла
плакать о чужих горестЯх. Њой мозг  горел,  мои мысли путались;  Я посмотрел
напрЯженным взглЯдом, со злой улыбкой, на  мою мертвую жену, сидЯщую прЯмо и
одетую  в  розовый  шелковый  пеньюар, отделанный  старинными  кружевами  по
последней  парижской   моде;  затем  на  живое,  нежно-сердечное   существо,
прославленное  светом  за  свой   гений,  которое  на   коленЯх  рыдало  над
окоченевшей  рукой,  где  насмешливо   переливались  редкостные   камни,  и,
побуждаемый какой-то силой, Я дико заговорил:
     -  ‚станьте,  Њэвис! Ќе стойте  так на  коленЯх! €дите,  идите из  этой
комнаты!  ‚ы не знаете, чем  она была, эта женщина, на которой Я  женилсЯ: Я
считал ее ангелом, но она была злой дух - да, Њэвис, злой дух! Џосмотрите на
нее, на ее отражение  в зеркале  - вы не  можете назвать ее красивой теперь!
Ћна  улыбаетсЯ,  видите,  точно так же,  как она улыбалась  в  прошлую ночь,
когда... ах,  вы ничего не знаете  о прошлой ночи! ѓоворю вам, уходите! -  џ
бешено топнул ногой. - ќтот воздух осквернен, он отравит вас! ‡апах Џарижа в
соединении  с испарением  смерти достаточен, чтобы  породить заразу! “ходите
скорей,  объЯвите  слугам, что их  госпожа умерла, спустите шторы, выставите
все внешние знаки благопристойного и фешенебельного горЯ!
     € Я начал смеЯтьсЯ, точно в бреду.
     -  ‘кажите слугам,  что они могут рассчитывать на дорогой  траур, пусть
они едЯт  и пьют, сколько могут и  хотЯт, и  спЯт или болтают,  как подобнаЯ
челЯдь любит болтать, о  гробах, могилах и внезапных несчастиЯх; но оставьте
менЯ одного, одного с ней: у нас много есть, что сказать друг другу!
     ЃелаЯ  и дрожащаЯ, Њэвис поднЯлась и стоЯла, глЯдЯ на менЯ со страхом и
жалостью.
     - Ћдин? - запнулась она. - ‚ы не в состоЯнии быть один!
     - Ќет, Я  не  в состоЯнии,  но  Я должен быть,  -  возразил Я быстро  и
жестко. - ќто  женщина, которую  Я  любил животной страстью,  и на которой Я
женилсЯ -  вернее, которую  Я, как самец, выбрал своей  самкой. Њежду тем мы
расстались врагами, и несмотрЯ на то, что она мертва,  Я хочу провести с ней
ночь: ее молчание многому менЯ научит! ‡автра  могила и могильщики потребуют
ее, но сегоднЯ она моЯ!
     „обрые глаза девушки затуманились слезами.
     - Ћ, вы совсем потерЯли голову и не знаете, что  говорите, - прошептала
она. - ‚ы даже не пытаетесь узнать, как она умерла!
     - ќто довольно легко  угадать,  -  ответил  Я быстро и поднЯл маленькую
темную бутылочку с надписью "џд", которую Я уже заметил на туалетном столе.
     - Ћна  откупорена и  пуста. —то она содержала, Я не знаю; но,  конечно,
будет  следствие; люди  должны  нажить деньги  на  опрометчивом поступке  ее
милости! € взглЯните туда...
     €  Я  указал  на  несколько листов исписанной бумаги,  частью прикрытых
кружевным  платком,  который, очевидно, был второпЯх брошен на  них;  там же
находились перо и чернильница.
     -  ’ам,  без сомнениЯ,  приготовлено  длЯ  менЯ  замечательное  чтение!
Џоследнее  послание умершей возлюбленной свЯщенно, Њэвис Љлер; наверное, вы,
писательница нежных романов, можете понЯть это! €, понимаЯ это,  вы сделаете
то, о чем Я вас прошу: оставите менЯ!
     Ћна  смотрела на менЯ с  глубоким состраданием и  медленно повернулась,
чтобы выйти.
     - Џомоги вам Ѓог! - сказала она, всхлипываЯ. - “тешь вас ѓосподь!
     Џри этих  словах какой-то демон во мне сорвалсЯ с цепи, и, бросившись к
ней, Я схватил ее за руки.
     - Ќе смейте говорить! - сказал Я страстно.
     —то-то  захватило  мое  дыхание,  Я  остановилсЯ, не будучи в состоЯнии
произнести ни слова. Њэвис глЯдела на менЯ испуганно, и оглЯнулась назад.
     - —то такое? - шепнула она тревожно.
     џ напрЯгал все усилиЯ, чтобы сказать; наконец с трудом Я ответил ей:
     - Ќичего!
     €  Я жестом  отослал  ее. џ  думаю,  выражение моего  лица испугало ее,
потому что она быстро удалилась, и Я следил, пока она не исчезла;  когда она
проходила будуар, Я задернул бархатные портьеры и запер дверь.
     ‘делав это, Я медленно вернулсЯ к своей мертвой жене.
     - ’еперь, ‘ибилла, - громко сказал Я, - мы одни, ты  и Я, одни с нашими
отражающимисЯ в зеркале образами - ты мертваЯ, а Я живой! ‚ твоих теперешних
условиЯх ты неопасна длЯ менЯ. ’воЯ красота исчезла!
     ’воЯ улыбка,  твои глаза, твое прикосновение  не могут возбудить во мне
страсть! —то скажешь ты? џ слышал,  что мертвые могут иногда говорить,  и ты
должна  поправить зло, какое ты мне сделала, ложь, на какой ты основала  наш
брак, преступление, какое  ты лелеЯла в  своем сердце! „олжен ли Я  прочесть
твою мольбу о прощении здесь?
     €  Я собрал исписанные листы бумаги в  одну руку,  скорее чувствуЯ, чем
видЯ их,  так как  мои  глаза  были прикованы  к  бледному трупу  в  розовом
шелковом неглиже и драгоценностЯх, который так упорно  созерцал сам  себЯ  в
зеркале. џ  подвинул стул близко  к нему и  сел,  следЯ  за отражением моего
собственного страшного лица рЯдом с лицом самоубийцы.
     ‚друг   повернувшись,  Я  начал  исследовать   более   внимательно  мою
недвижимую  компаньонку и заметил,  что  она  была  очень легко  одета:  под
шелковым пеньюаром  была  только  белаЯ  одежда из мЯгкой  тонкой  и вышитой
материи, сквозь которую был Ясно виден античный контур ее окоченелых членов.
Ќаклонившись,  Я почувствовал  ее сердце; Я знал,  что оно не  могло битьсЯ,
однако мне чудилось, что Я слышу его биение. Љогда Я отнЯл свою руку, что-то
чешуйчатое  и блестЯщее бросилось мне  в глаза, и, присмотревшись, Я заметил
свадебный подарок ‹ючио  - охватывающую ее талию  гибкую изумрудную  змею  с
бриллиантовым  хохолком и рубиновыми  глазами. Ћна  очаровала  менЯ; обвитаЯ
вокруг  мертвого  тела, она казалась  живой,  и  если  б  она  поднЯла  свою
сверкающую голову и зашипела на менЯ,  едва бы  Я удивилсЯ. џ  опустилсЯ  на
стул и опЯть сидел почти так же недвижимо,  как труп рЯдом со  мной; Я опЯть
смотрел, как все времЯ  смотрел труп, в зеркало, отражавшее  нас обоих, нас,
"соединенных  воедино", как  говорЯт  сентиментальные  люди  о  сочетавшихсЯ
браком, хотЯ, по правде сказать, часто случаетсЯ, что нет в целом свете двух
существ, более отдаленных друг от друга, чем муж и жена. џ слышал крадущиесЯ
движениЯ и  подавленный шепот  в коридоре и догадалсЯ, что некоторые из слуг
стерегли и ждали, но мне это было  все равно. џ был поглощен страшной ночной
беседой,  которую Я затеЯл длЯ себЯ,  и так прониксЯ  ею,  что  потушил  все
электрические  лампы  в  комнате,  кроме  двух  свечей  по   обеим  сторонам
туалетного стола. Љогда Я сделал это, труп стал выглЯдеть более  синеватым и
ужасным; Я опЯть сел и приготовилсЯ читать последнее послание мертвой.
     -  ’еперь,  ‘ибилла, -  пробормотал  Я,  наклонившись  немного вперед и
замечаЯ с болезненным  интересом,  что  в продолжении  последних  нескольких
минут  ее рот еще больше разжалсЯ, и улыбка стала  еще безобразнее, - теперь
исповедуйсЯ  в  своих грехах!  ’ак  как Я здесь, чтобы  слушать. ’акое немое
выразительное красноречие, как твое, заслуживает вниманиЯ!
     Џорыв  ветра  с воплем  пронессЯ вокруг дома, окна  задрожали, и  свечи
стали мерцать. џ подождал, пока не замерли все звуки, и тогда, бросив взглЯд
на  мертвую жен