ќдгар Ђллан Џо. ‡аживо погребенные

Ћцените этот текст:
ќдгар Ђллан Џо. ‡аживо погребенные

---------------------------------------------------------------
‡аживо погребенные - пер. ‚.•инкиса
€сточник: "ќдгар Џо. ‘тихотворени. Џроза", €зд-во "•уд.лит.", Њосква, 1976,
Ѓиблиотека ‚семирной литературы, ‘ериЯ втораЯ - литература XIX в.
OCR: Alexander Jurinsson
---------------------------------------------------------------

…сть темы, проникнутые всепокорЯющим интересом, но слишком
ужасные, чтобы стать законным достоЯнием литературы.
Ћбыкновенно романисту надлежит их избегать, если он не хочет
оскорбить или оттолкнуть читателЯ. ЏрикасатьсЯ к ним подобает
лишь в том случае, когда они освЯщены и оправданы
непреложностью и величием истины. ’ак, например, мы содрогаемсЯ
от "сладостной боли", читаЯ о переправе через Ѓерезину, о
землетрЯсении в ‹иссабоне, о чуме в ‹ондоне, о ‚арфоломеевской
ночи или о том, как в калькуттской —ерной џме задохнулись сто
двадцать три узника. Ќо в таких описаниЯх волнует сама
достоверность -- сама подлинность -- сама историЯ. Ѓудь они
вымышлены, мы не испытали бы ничего, кроме отвращениЯ.
џ перечислил лишь некоторые из знаменитейших и величайших
исторических трагедий; но самаЯ их огромность потрЯсает
воображение ничуть не меньше, чем зловещаЯ сущность. Њне нет
нужды напоминать читателю, что из длинного и мрачного перечнЯ
людских несчастий Я мог бы извлечь немало отдельных
свидетельств подлинного страданиЯ, гораздо более жестоких,
нежели любое из этих всеобщих бедствий. ‚оистину, настоЯщее
горе, наивысшаЯ боль всегда единственны, неповторимы. € коль
скоро испить до дна эту горькую чашу приходитсЯ лишь человеку,
а не человечеству -- возблагодарим за это милосердного творца!
Џогребение заживо, несомненно, чудовищнее всех ужасов,
какие выпали на долю смертного. € здравомыслЯщий человек едва
ли станет отрицать, что это случалось часто, очень часто.
ѓрань, отделЯющаЯ †изнь от ‘мерти, в лучшем случае обманчива и
неопределенна. Љто может сказать, где кончаетсЯ одно и
начинаетсЯ другое? €звестно, что есть болезни, при которых
исчезают все Явные признаки жизни, но, строго говорЯ, они не
исчезают совершенно, а лишь прерываютсЯ. ‚озникает временнаЯ
остановка в работе неведомого механизма. Ќаступает срок, и
некое незримое таинственное начало вновь приводит в движение
волшебные крыла и магические колеса. ‘еребрЯнаЯ нить не
оборвана навеки, и златой сосуд не разбит безвозвратно. Ќо где
в эту пору обреталась душа?
Ћднако, кроме неизбежного заключениЯ априори, что
соответствующие причины влекут за собой соответствующие
следствиЯ, и поскольку известны случаи, когда жизнедеЯтельность
прерываетсЯ, не подлежит сомнению, что людей иногда хоронЯт
заживо, -- кроме этого общего соображениЯ, опыт медицины и
самой жизни прЯмо свидетельствует, что это действительно бывало
не раз. Џри необходимости Я мог бы сослатьсЯ на целую сотню
самых достоверных примеров. Ћдин такой случай, весьма
примечательный и, вероЯтно, еще не изгладившийсЯ из памЯти
некоторых читателей, имел место не столь давно в соседнем
городе Ѓалтиморе и произвел на многих потрЯсающее, неотразимое
впечатление. ‘упругу одного из самых почтенных граждан --
известного юриста и члена конгресса -- постигла внезапнаЯ и
необъЯснимаЯ болезнь, перед которой оказалось бессильно все
искусство медиков. Џосле тЯжких страданий наступила смерть или
состоЯние, которое сочли смертью. Ќикто даже не подозревал, да
и не имел причин подозревать, что она вовсе не умерла.
Ћбнаружились все обычные признаки смерти. ‹ицо осунулось, черты
его заострились. ѓубы стали белее мрамора. ѓлаза помутнели.
Ќаступило окоченение. ‘ердце не билось. ’ак она пролежала три
днЯ, и за это времЯ тело сделалось твердым, как камень. Ћдним
словом, надо было поспешить с похоронами, поскольку труп,
казалось, быстро разлагаетсЯ.
…е похоронили в семейном склепе, и три года никто не
тревожил могильный покой. Џо прошествии этого времени склеп
открыли, чтобы установить там саркофаг, -- но увы! -- какое
страшное потрЯсение ожидало ее супруга, который своими руками
отворил дверь! …два створки распахнулись наружу, что-то
закутанное в белое со стуком упало прЯмо в его объЯтиЯ. ’о был
скелет его жены в еще не истлевшем саване.
’щательное расследование показало, что она ожила через два
днЯ после погребениЯ и билась в гробу, который упал на пол с
уступа или с возвышениЯ и раскололсЯ, так что ей удалось
встать. ‘лучайно забытый маслЯный фонарь, налитый дополна,
теперь оказалсЯ пуст; впрочем, масло могло улетучитьсЯ само по
себе. Ќа верхней ступени лестницы при входе в зловещую гробницу
валЯлсЯ большой обломок гроба, которым она, по всей видимости,
колотила в железную дверь, призываЯ на помощь. Џри этом она,
вероЯтно, лишилась чувств или умерла от страха; падаЯ, она
зацепилась саваном за какой-то железный крюк, торчавший из
стены. ’ак и осталась она на месте, так и истлела стоЯ.
‚ 1810 году во ”ранции был случай погребениЯ заживо,
который красноречиво свидетельствует, что подлинные событиЯ
воистину бывают удивительней вымыслов сочинителей. ѓероиней
этой истории стала мадемуазель ‚икторина ‹афуркад, юнаЯ девица
из знатного семейства, богатаЯ и на редкость красиваЯ. ‘реди ее
многочисленных поклонников был †ульен Ѓоссюэ, бедный парижский
litterateur или журналист. …го таланты и обаЯние пленили
богатую наследницу, и она, кажетсЯ, полюбила его всем сердцем;
но из сословного высокомериЯ она все же решилась отвергнуть его
и отдать руку мосье ђенелю, банкиру и довольно известному
дипломату. Џосле свадьбы, однако, супруг тотчас к ней охладел
и, вероЯтно, дурно с нею обращалсЯ. Џрожив несколько лет в
несчастном браке, она умерла -- по крайней мере состоЯние ее
было столь похоже на смерть, что ни у кого не возникло и тени
сомнениЯ. …е похоронили, -- но не в склепе, а в обыкновенной
могиле близ усадьбы, где она родилась. ‚любленный юноша,
терзаемый отчаЯньем и все еще волнуемый былой страстью,
отправлЯетсЯ из столицы в далекую провинцию с романтическим
намерением вырыть тело и взЯть на памЯть чудесные локоны
покойной. Ћн разыскивает могилу. ‚ полночь он откапывает гроб и
принимаетсЯ уже состригать локоны, как вдруг его возлюбленнаЯ
открывает глаза. Љак оказалось, она было похоронена заживо.
†изнь не вполне покинула несчастную; ласки влюбленного
пробудили ее от летаргии, ошибочно принЯтой за смерть. Ћн
поспешил перенести ее в свою комнату на постоЯлом дворе.
ЋбладаЯ немалыми познаниЯми в медицине, он применил самые
сильные укреплЯющие лекарства. Ќаконец она ожила. Ћна узнала
своего спасителЯ. Ћна оставалась с ним до тех пор, пока
здоровье ее понемногу не восстановилось. †енское сердце не
камень, и последний урок, преподанный любовью, смЯгчил его
совершенно. Ћна отдала свое сердце Ѓоссюэ. Ћна не вернулась к
супругу, но, сохранив свое воскресение в тайне, уехала вместе с
верным возлюбленным в Ђмерику. —ерез двадцать лет оба вернулись
во ”ранцию, уверенные, что времЯ достаточно изменило ее
внешность и даже близкие ее не узнают. Ћднако они ошиблись; при
первой же встрече мосье ђенель тотчас узнал супругу и
потребовал, чтобы она к нему вернулась. Ћна отвергла его
притЯзаниЯ; и беспристрастный суд решил дело в ее пользу,
постановив, что в силу особых обстоЯтельств, а также за
давностью времени супружеские права утрачены не только по
справедливости, но и по букве закона.
‹ейпцигский "•ирургический журнал" -- весьма уважаемый и
заслуживающий довериЯ печатный орган, достойный того, чтобы
кто-нибудь из американских издателей выпускал его в переводе на
наш Язык, -- сообщает в последнем номере о подобном же
прискорбном происшествии.
Ћдин артиллерийский офицер, человек огромного роста и
несокрушимого здоровьЯ, был сброшен норовистой лошадью и сильно
ушиб голову, отчего мгновенно лишилсЯ чувств; в черепе
обнаружилась небольшаЯ трещина, но врачи не видели прЯмой
опасности длЯ жизни. ’репанациЯ черепа прошла успешно. Ѓольному
пустили кровь и пользовали его прочими обычными средствами. Ќо
постепенно он впадал во все более глубокое оцепенение, и
наконец, казалось, наступила смерть.
‘тоЯла жара, и его похоронили поспешно до неприличиЯ
где-то на общем кладбище. Џохороны были в четверг. ‚ ближайшее
воскресенье многие, как обычно, пришли навестить могилы, и
около полуднЯ один крестьЯнин произвел сильное волнение,
утверждаЯ, что присел отдохнуть на могилу офицера и вдруг
почувствовал сотрЯсение земли, словно покойник норовил встать
из гроба. Џоначалу его рассказу мало кто верил, но неподдельный
ужас и твердаЯ убежденность, с которыми он доказывал истинность
своих слов, в конце концов возымели действие на толпу.
Ѓросились за лопатами, в несколько минут раскопали могилу,
такую мелкую, что стыдно было смотреть, и голова офицера
предстала на свет. Љазалось, он был мертв, но сидел скорчившись
в гробу, крышку которого ему удалось приподнЯть отчаЯнным
усилием.
…го тотчас отвезли в ближайшую больницу, где выЯснилось,
что он жив, хотЯ и лишилсЯ чувств от удушьЯ. —ерез несколько
часов он пришел в себЯ, стал узнавать знакомых и, путаЯсь в
словах, рассказал о невыносимых страданиЯх, которые претерпел в
могиле.
‘удЯ по его рассказу, сознание теплилось в нем более часа
после похорон, а затем он впал в беспамЯтство. Њогила была
наспех забросана рыхлой землей, так что оставалсЯ некоторые
приток воздуха. Ћн услышал над головой топот множества ног и
попыталсЯ привлечь к себе внимание. Љак он объЯснил, шум на
кладбище пробудил его от мертвого сна, но, едва очнувшись, он
сразу понЯл всю безысходность своего положениЯ.
‘ообщают, что больной уже поправлЯлсЯ и был на пути к
полному выздоровлению, но по вине шарлатанов пал жертвой
медицинского опыта. Ћни применили гальваническую батарею, и он
скончалсЯ во времЯ бурного приступа, вызванного, как это
бывает, действием тока.
Џоскольку речь зашла о гальванической батарее, мне
вспомнилсЯ, кстати, широко известный и воистину поразительный
случай, когда ее действие вернуло к жизни молодого лондонского
стрЯпчего, два днЯ пролежавшего в могиле. ‘лучай этот произошел
в 1831 году и наделал в свое времЯ немало шума.
Ѓольной, мистер ќдвард ‘тэплтон, умер, по всей
вероЯтности, от тифозной горЯчки с некоторыми странными
симптомами, которые вызвали любопытство лечивших его врачей.
Џосле мнимой смерти врачи попросили у его близких согласиЯ на
посмертное вскрытие, но получили решительный отказ. Љак это
часто случаетсЯ, они решили выкопать труп и тайно вскрыть его
без помех. Ќе составлЯло труда сговоритьсЯ с шайкой похитителей
трупов, которых так много в ‹ондоне; и на третью ночь после
похорон тело, которое считали мертвым, было вырыто из могилы
глубиной в восемь футов и перенесено в секционную палату одной
частной больницы.
“же сделав изрЯдный надрез на животе, врачи обратили
внимание на то, что тело ничуть не разложилось, и решили
испробовать батарею. Ћпыт следовал за опытом без особого
успеха, разве что в некоторых случаЯх судорожные подергиваниЯ
более обычного походили на движениЯ живого организма.
‚ремЯ истекало. ЃлизилсЯ рассвет, и наконец решено было
безотлагательно приступить к вскрытию. Ќо один из врачей
непременно желал проверить какую-то свою теорию и убедил всех
подвергнуть действию тока одну из грудных мышц. ѓрубо рассекли
кожный покров, кое-как присоединили проволоки; вдруг мертвец
стремительным, но отнюдь не похожим на судорогу движением
соскользнул со стола на пол, постоЯл немного, тревожно
озираЯсь, и заговорил. ЏонЯть его слова не удалось; и все же
это, безусловно, были слова, -- некое подобие членораздельной
речи. “молкнув, он тЯжело рухнул на пол.
‘начала все оцепенели от ужаса -- но медлить было нельзЯ,
и врачи вскоре овладели собой. Ћказалось, что мистер ‘тэплтон
жив, хотЯ и в глубоком обмороке. ‘ помощью эфира его привели в
чувство, а через несколько времени он совсем поправилсЯ и мог
вернутьсЯ к своим близким, от которых его воскресение скрывали
до тех пор, пока не перестали опасатьсЯ повторного приступа. €х
восторг, их радостное удивление нетрудно себе представить.
Ќо самое потрЯсающее во всей истории -- это свидетельство
самого мистера ‘. Ћн уверЯет, что ни на миг не впадал в полное
беспамЯтство, что смутно и туманно он сознавал все происходЯщее
с той минуты, как врачи объЯвили его мертвым, и вплоть до того
времени, когда он лишилсЯ чувств в больнице. "џ жив", -- таковы
были невнЯтные слова, которые он в отчаЯнье пыталсЯ вымолвить,
понЯв, что попал в мертвецкую.
Њне нетрудно было бы рассказать еще много подобных
историй, но Я полагаю это излишним -- ведь и без того не
остаетсЯ сомнений, что людей в самом деле хоронЯт заживо. €
если учесть, как редко, в силу своего характера, такие случаи
становЯтсЯ нам известны, мы вынуждены будем признать, что они,
вероЯтно, часто происходЯт неведомо длЯ нас. Џраво же, едва ли
не всЯкий раз, как землекопам случаетсЯ работать на кладбище,
скелеты обнаруживают в таких позах, что возникают самые ужасные
подозрениЯ.
Ќо как ни ужасны подозрениЯ, несравненно ужасней участь
самих несчастных! Њожно с уверенностью сказать, что никакаЯ
инаЯ судьба не уготовила человеку столь безвыходные телесные и
душевные муки, как погребение заживо. Ќевыносимое стеснение в
груди, удушливые испарениЯ сырой земли, холодные объЯтиЯ
савана, давЯщаЯ теснота последнего жилища, мрак беспросветной
Ќочи, безмолвие, словно в пучине морЯ, незримое, но осЯзаемое
присутствие —ервЯ-ЏобедителЯ -- все это и вдобавок мысли о
воздухе и зеленой траве над головой, воспоминаниЯ о любимых
друзьЯх, которые поспешили бы на помощь, если бы только узнали
о твоей беде, и уверенность, что этого им никогда не узнать,
что ты обречен навеки покоитьсЯ среди мертвецов, -- все это,
говорю Я вам, исполнЯет еще трепещущее сердце ледЯным и
нестерпимым ужасом, перед которым отступает самое смелое
воображение. Ќам не дано изведать таких страданий на ‡емле --
мы не в силах представить ничего подобного даже на дне
Џреисподней. ‚полне понЯтно, что рассказы об этом вызывают
глубочайший интерес; однако ж интерес этот под влиЯнием
благоговейного ужаса перед самой темой оправдываетсЯ
исключительно нашим убеждением в истинности самих рассказов.
’о, что мне предстоит описать далее, Я знаю доподлинно -- все
это Я пережил и испытал на себе.
Ќесколько лет подрЯд менЯ терзали приступы таинственной
болезни, которую врачи условно называют каталепсией, так как не
находЯт длЯ нее более точного определениЯ. •отЯ не только
прЯмые и косвенные причины, но даже самый диагноз этой болезни
остаетсЯ загадкой, внешние симптомы изучены достаточно хорошо.
”ормы ее, видимо, отличаютсЯ друг от друга лишь своей тЯжестью.
€ногда больной лежит всего день или того меньше, погруженный в
глубочайшую летаргию. Ћн терЯет сознание и не может
пошевелитьсЯ; но в груди прослушиваютсЯ слабые биениЯ сердца;
тело хранит едва ощутимую теплоту; на скулах еще заметны следы
румЯнца; приложив к губам зеркало, можно обнаружить редкое,
неровное, прерывистое дыхание. €ногда же оцепенение длитсЯ
недели -- и даже месЯцы; при этом самое пристальное наблюдение,
самые тщательные медицинские анализы не выЯвЯт никакой
осЯзаемой разницы между подобным приступом и тем необратимым
состоЯнием, которое называют смертью. Ћт погребениЯ заживо
такого больного обычно спасают друзьЯ, которые знают о его
подверженности каталепсии и, естественно, начинают подозревать
неладное, в особенности если нет признаков распада. Џо счастью,
болезнь развиваетсЯ постепенно. Џервые же ее проЯвлениЯ, хоть и
скрытые, не оставлЯют сомнений. ‘ каждым разом приступы
становЯтсЯ все сильней и длительней. ‚ этом главнаЯ гарантиЯ от
погребениЯ. Ќесчастный, с которым сразу случитсЯ тЯжелый
припадок, как это порой бывает, почти неизбежно обречен заживо
лечь в могилу.
ЊоЯ болезнь не отличалась сколько-нибудь заметно от
случаев, описанных в медицинской литературе. €ногда, безо
всЯкой видимой причины, Я мало-помалу впадал в полуобморок или
в полубесчувствие; и в этом состоЯнии, не испытываЯ боли,
утратив способность шевелитьсЯ и, в сущности, даже думать, но
смутно сознаваЯ в летаргическом сне, что Я жив и менЯ окружают
люди, Я пребывал до тех пор, пока не наступал кризис, который
внезапно возвращал менЯ к жизни. €ногда же недуг одолевал менЯ
бурно и стремительно. џ чувствовал дурноту, скованность, холод
во всем теле, головокружение и падал замертво. Џосле этого
целые недели менЯ окружали пустота, мрак, безмолвие, и весь мир
превращалсЯ в Ќичто. џ погружалсЯ в полнейшее небытие. Ќо чем
быстрей наступали такие припадки, тем медленней Я приходил в
себЯ. Џодобно тому, как брезжит рассвет длЯ одинокого,
бесприютного нищего, который бродит по улицам в долгую и глухую
зимнюю ночь, -- так же запоздало, так же томительно, так же
радостно возвращалсЯ ко мне свет „уши.
Ќо помимо этой наклонности к оцепенению, в остальном
здоровье мое не пошатнулось; чувствовал Я себЯ вполне хорошо --
если не считать болезненного расстройства обычного сна.
ЏросыпаЯсь, Я не вдруг приходил в себЯ и на времЯ оказывалсЯ во
власти самого нелепого смЯтениЯ; в такие минуты все мои
умственные способности, и в особенности памЯть, отказывались
мне служить.
џ не испытывал никаких телесных страданий, но душа моЯ
изнывала от мук. ‚оображение рисовало мне темные склепы. џ без
конца говорил "об эпитафиЯх, гробницах и червЯх". џ предавалсЯ
бреднЯм о смерти, и навЯзчивый страх перед погребением заживо
терзал менЯ неотступно. ‡ловещаЯ опасность, нависшаЯ надо мной,
не давала мне покоЯ ни днем, ни ночью. „нем мне было невыносимо
думать о ней; ночью же это превращалось в настоЯщую пытку.
Љогда грозный Њрак поглощал ‡емлю, Я трепетал при одной мысли
об атом -- трепетал, как легкие перьЯ на катафалке. Љогда же
самое мое …стество изнемогало от бессонницы, Я смыкал глаза
лишь после долгой внутренней борьбы -- так страшило менЯ
предчувствие, что Я проснусь в могиле. € едва Я погружалсЯ в
сон, менЯ тотчас обступал мир призраков, над которыми витал,
распластав широкие, черные, чудовищные крыла, тот же вездесущий
„ух смерти.
Љошмары, душившие менЯ во сне, были неисчислимы, но, здесь
Я упомЯну лишь об одном видении. Њне приснилось, будто -- Я
впал в каталептическое состоЯние, которое было длительнее и,
глубже обычного. ‚друг ледЯнаЯ рука коснулась моего лба и
тревожный дрожащий голос шепнул мне на ухо: "‚осстань! "
џ сел. ‚округ была непроглЯднаЯ тьма. џ не мог видеть
того, кто менЯ разбудил. џ не помнил ни времени, когда впал в
оцепенение, ни места, где это случилось. џ не двигалсЯ и
пробовал собратьсЯ с мыслЯми, а хладнаЯ рука меж тем
исступленно стиснула мое запЯстье, встрЯхиваЯ менЯ в
нетерпении, и дрожащий голос повторил:
-- ‚осстань! ђазве не повелел Я тебе восстать от сна?
-- Ќо кто ты? -- спросил Я.
-- ’ам, где Я обитаю, у менЯ нет имени, -- печально
отвечал голос. -- Ќекогда Я был смертным, ныне Я дух. Ќекогда Я
был беспощаден, ныне Я исполнен милосердиЯ. ’ы чувствуешь, Я
дрожу. џ взываю к тебе, а зубы мои стучат, но отнюдь не от
хлада ночи -- ночи, что пребудет во веки веков. €бо мерзость
сиЯ мне противна. Љак можешь ты безмЯтежно спать? Њне не дает
покоЯ глас предсмертных мучений. ‚идеть это превыше моих сил.
‚осстань! ‘тупай за мной в бездну Ќочи, и Я разверзну пред
тобой могилы. ќто ли не юдоль скорби?.. ‚оззри!
џ вглЯделсЯ; и волею невидимого, который все еще сжимал
мое запЯстье, предо мной отверзлись все могилы на лике земли, и
каждаЯ источала слабый фосфорический свет, порожденный тлением,
так что взор мой проникал в сокровенные глубины и различал
тела, закутанные в саваны, печально и торжественно опочившие
среди могильных червей. Ќо увы! Ќе все они уснули беспробудным
сном, на много миллионов больше было других, не усопших навек;
и происходили слабые борениЯ; и отовсюду возносилсЯ безутешный
ропот; и из глубин несчетных могил исходил унылый шелест
погребальных покровов; и Я увидел, что многие, казалось бы,
покоЯщиесЯ в мире, так или иначе изменили те застывшие,
неудобные позы, в которых их предали земле. џ все смотрел, а
голос шепнул снова:
-- ќто ли... Ђх, это ли не юдоль скорби?
Ќо прежде чем Я успел вымолвить хоть слово, хладнаЯ рука
выпустила мое запЯстье, фосфорические огни погасли и землЯ
сомкнулась над могилами, а оттуда вырвалсЯ все тот же отчаЯнный
вопль:
-- ќто ли... Ћ господи, это ли воистину не юдоль скорби?
Љошмары, отравлЯвшие мой сон по ночам, часто мучили менЯ и
наЯву. Ќервы мои совершенно расстроились, и Я стал жертвой
неотступных страхов. џ не решалсЯ ни ездить верхом, ни ходить,
лишил себЯ прогулок и безвыходно сидел дома. ‘ловом, Я не смел
даже на короткое времЯ расстатьсЯ с людьми, которые знали о
моей подверженности каталепсии, из опасениЯ, что со мной
случитсЯ припадок и менЯ, не долго думаЯ, предадут могиле. џ не
доверил заботам и преданности ближайших своих друзей. џ боЯлсЯ,
как бы во времЯ затЯжного приступа их не убедили в том, что
менЯ невозможно вернуть к жизни. Њало того, Я опасалсЯ, что
доставлЯю им слишком много хлопот и при первом же длительном
припадке они будут только рады избавитьсЯ от менЯ навсегда.
’щетно пытались они успокоить менЯ самыми торжественными
заверениЯми. џ требовал свЯщенных клЯтв, что менЯ похоронЯт
лишь после того, как Явные признаки распада сделают дальнейшее
промедление немыслимым. Ќо все равно, объЯтый смертным страхом,
Я был глух к гласу разума и не знал покоЯ. џ придумал множество
хитроумных предосторожностей. Њежду прочим, Я распорЯдилсЯ так
перестроить семейный склеп, чтобы его можно было с легкостью
открыть изнутри. Ћт малейшего нажима на длинный рычаг,
выведенный далеко в глубину гробницы, железные двери тотчас
распахивались. Ѓыли сделаны отдушины, пропускавшие воздух и
свет, а также удобные хранилища длЯ пищи и воды, до которых
можно было свободно дотЯнутьсЯ из уготованного длЯ менЯ гроба.
‘амый гроб был выстлан изнутри мЯгкой и теплой обивкой, и
крышку его снабдили таким же приспособлением, что и двери
склепа, с пружинами, которые откидывали ее при малейшем
движении тела. Љроме того, под сводом склепа был подвешен
большой колокол, и веревку от него должны были пропустить через
отверстие в гробу и привЯзать к моей руке. Ќо увы! —то толку в
предусмотрительности пред волей ‘удьбы? „аже зти хитроумные
устройства не могли избавить от адских мук погребениЯ заживо
несчастного, который был на них обречен!
Ќастал срок -- как случалось уже не раз, -- когда среди
полнейшего бесчувствиЯ во мне забрезжили первые, еще слабые и
смутные проблески бытиЯ. Њедленно -- черепашьим шагом --
растекалсЯ в моей душе тусклый, серый рассвет. ‘мутное
беспокойство. Ѓезучастность к глухой боли. ђавнодушие...
безнадежность... упадок сил. € вот долгое времЯ спустЯ звон в
ушах; вот, спустЯ еще дольше, покалывание или зуд в
конечностЯх; вот целаЯ вечность блаженного покоЯ, когда
пробуждающиесЯ чувства воскрешают мысль; вот снова краткое
небытие; вот внезапный возврат к сознанию. Ќаконец -- легкаЯ
дрожь век -- и тотчас же, словно электрический разрЯд, ужас,
смертельный и необъЯснимый, от которого кровь приливает к
сердцу. ‡атем -- перваЯ сознательнаЯ попытка мыслить. ЏерваЯ
попытка вспомнить. ќто удаетсЯ с трудом. Ќо вот уже памЯть
настолько обрела прежнюю силу, что Я начинаю понимать свое
положение. џ понимаю, что не просто пробуждаюсь ото сна. џ
вспоминаю, что со мной случилсЯ приступ каталепсии. € вот
наконец мою трепещущую душу, как океан, захлестывает одна
зловещаЯ Ћпасность -- одна гробоваЯ, всепоглощающаЯ мысль.
Љогда это чувство овладело мною, Я несколько минут лежал
недвижно. Ќо почему? Џросто у менЯ недоставало мужества
шевельнутьсЯ. џ не смел сделать усилие, которое обнаружило бы
мою судьбу -- и все же некий внутренний голос шептал мне, что
сомнений нет. ЋтчаЯнье, перед которым меркнут все прочие
человеческие горести, -- одно лишь отчаЯнье, заставило менЯ,
после долгих колебаний, -- приподнЯть тЯжелые веки. € Я
приподнЯл их. ‚округ была тьма -- кромешнаЯ тьма. џ знал, что
приступ прошел. ‡нал, что кризис моей болезни давно позади.
‡нал, что вполне обрел способность видеть -- и все же вокруг
была тьма, кромешнаЯ тьма, сплошной и непроницаемый мрак Ќочи,
нескончаемой во веки веков.
џ попыталсЯ крикнуть; мои губы и запекшийсЯ Язык дрогнули
в судорожном усилии -- но и не исторг ни звука из своих
бессильных легких, которые изнемогали, словно на них навалилась
огромнаЯ гора, и трепетали, вторЯ содроганиЯм сердца, при
каждом тЯжком и мучительном вздохе.
Љогда Я попробовал крикнуть, оказалось, что челюсть у менЯ
подвЯзана, как у покойника. Љ тому же Я чувствовал под собою
жесткое ложе; и нечто жесткое давило менЯ с боков. „о того
мгновениЯ Я не смел шевельнуть ни единым членом -- но теперь Я
в отчаЯнье вскинул кверху руки, скрещенные поверх моего тела.
Ћни ударились о твердые доски, которые оказались надо мною в
каких-нибудь шести дюймах от лица. “ менЯ более не оставалось
сомнений в том, что Я лежу в гробу.
€ тут, в бездне отчаЯньЯ, менЯ, словно ангел, посетила
благаЯ Ќадежда -- Я вспомнил о своих предосторожностЯх. џ
извивалсЯ и корчилсЯ, силЯсь откинуть крышку: но она даже не
шелохнулась. џ ощупывал свои запЯстьЯ, пытаЯсь нашарить
веревку, протЯнутую от колокола: но ее не было. € туг
Ђнгел-“тешитель отлетел от менЯ навсегда, и ЋтчаЯнье, еще
неумолимей прежнего, восторжествовало вновь; ведь теперь и знал
навернЯка, что нет мЯгкой обивки, которую Я так заботливо
приготовил, и к тому же в ноздри мне вдруг ударил резкий,
характерный запах сырой земли. Ћставалось признать неизбежное.
џ был не в склепе. Џрипадок случилсЯ со мной вдали от дома,
среди чужих людей, когда и как, Я не мог вспомнить; и зти люди
похоронили мена, как собаку, заколотили в самом обыкновенном
гробу, глубоко закопали на веки вечные в простой, безвестной
могиле.
Љогда эта неумолимаЯ уверенность охватила мою душу, Я
вновь попыталсЯ крикнуть; и крик, вопль, исполненный смертного
страданиЯ, огласил царство подземной ночи.
-- ќй! ќй, в чем дело? -- отозвалсЯ грубый голос.
-- —то еще за чертовщина! -- сказал другой голос.
-- ‚ылазь! -- сказал третий.
-- ‘ чего это тебе взбрело в башку устроить кошачью
музыку? -- сказал четвертый; тут ко мне скопом подступили
какие-то головорезы злодейского вида и бесцеремонно принЯлись
менЯ трЯсти. Ћни не разбудили менЯ -- Я уже проснулсЯ, когда
крикнул, -- но после встрЯски памЯть вернулась ко мне
окончательно.
„ело было неподалеку от ђичмонда, в ‚иргинии. ‚месте с
одним другом Я отправилсЯ на охоту, и мы прошли несколько миль
вниз по „жеймс-ђивер. Џоздним вечером нас застигла гроза.
“крытьсЯ можно было лишь в каюте небольшого шлюпа, который
стоЯл на Якоре с грузом перегноЯ, предназначенного на
удобрение. ‡а неимением лучшего нам пришлось заночевать на
борту. џ лег на одну из двух коек, -- можете себе представить,
что за койки на шлюпе грузоподъемностью в шестьдесЯт или
семьдесЯт тонн. Ќа моей койке не было даже подстилки. ирина ее
не превышала восемнадцати дюймов. € столько же было от койки до
палубы. џ с немалым трудом втиснулсЯ в тесное пространство. ’ем
не менее спал Я крепко, и все, что мне привиделось -- ведь это
не было просто кошмарным сном, -- легко объЯснить неудобством
моего ложа, обычным направлением моих мыслей, а также тем, что
Я, как уже было сказано, просыпаЯсь, не мог сразу прийти в себЯ
и подолгу лежал без памЯти. ’рЯсли менЯ матросы и наемные
грузчики. ‡апах земли исходил от перегноЯ. ЏовЯзка, стЯгивавшаЯ
мне челюсть, оказалась шелковым носовым платком, которым Я
воспользовалсЯ взамен ночного колпака.
€ все же в ту ночь Я пережил такие страданиЯ, словно менЯ
в самом деле похоронили заживо. ќто была ужаснаЯ, немыслимаЯ
пытка; но нет худа без добра, и сильнейшее потрЯсение вызвало
неизбежный перелом в моем рассудке. џ обрел душевную силу --
обрел равновесие. џ уехал за границу. џ усердно занималсЯ
спортом. џ дышал вольным воздухом под сводом Ќебес. џ и думать
забыл о смерти. џ выкинул вон медицинские книги. Ѓьюкена Я
сжег. џ бросил читать "Ќочные мысли" -- всЯкие кладбищенские
страсти, жуткие истории, вроде этой. ‘ловом, Я сделалсЯ совсем
другим человеком и начал новую жизнь. ‘ той памЯтной ночи Я
навсегда избавилсЯ от страхов перед могилой, а с ними и от
каталепсии, котораЯ была скорее их следствием, нежели причиной.
Ѓывают мгновениЯ, когда даже бесстрастному взору ђазума
печальное Ѓытие человеческое представлЯетсЯ подобным аду, но
нашему воображению не дано безнаказанно проникать в сокровенные
глубины. “вы! ‡ловещий легион гробовых ужасов нельзЯ считать
лишь пустым вымыслом; но подобные демонам, которые
сопутствовали Ђфрасиабу в его плавании по Ћксусу, они должны
спать, иначе они растерзают нас, -- а мы не должны посЯгать на
их сон, иначе нам не миновать погибели.

Last-modified: Sat, 14 Nov 1998 07:27:25 GMT
Ћцените этот текст: