д хитросплетением  черных
дымоходов  не курилсЯ ни единый дымок, а три высокие некрашенные  колокольни
холодно маЯчили  на фоне омываемого морем  горизонта. ‚ершина  одной из  них
порЯдком разрушилась, а  несколько ниже в  ней и в еще одной -- в ее соседке
-- чернели круглые отверстиЯ, оставшиесЯ от  некогда  располагавшихсЯ  в них
башенных  чаев.  ЌеобъЯтнаЯ  длЯ взора масса провисающих  двускатных  крыш и
заостренных фронтонов  домов с  пронзительной  Ясностью свидетельствовали  о
Явном и  далеко зашедшем  упадке,  а по  мере  того  как мы продвигались  по
пустынной  дороге, Я  мог со все большей отчетливостью видеть, что во многих
крышах зиЯют  черные провалы,  а  некоторые обвалились целиком.  Ѓыли  там и
большие,  квадратные  дома,  выстроенные  в  георгианском  стиле,  с унылыми
куполообразными крышами. ђасполагались они  преимущественно вдали от  кромки
воды и, возможно, именно поэтому пара из них имела относительно крепкий вид.
‚  сторону материка тЯнулась проржавевшаЯ,  поросшаЯ травой  железнодорожнаЯ
ветка, обрамленнаЯ покосившимисЯ  телеграфными  столбами -- на  сей  раз без
проводов, -- и едва различимые полоски старых проселочных дорог, соединЯвших
город с ђоули и €псвичем.
     ‘амые Явные признаки упадка отмечались вблизи от береговой линии,  хотЯ
в  самой  ее  середине  Я  смог  различить  белую   башню  довольно  неплохо
сохранившегосЯ  кирпичного   строениЯ,   отдаленно   напоминавшего  какую-то
небольшую  фабрику. „линнаЯ  кромка  гавани  была обильно засорена песком  и
огорожена  старинного вида каменными волноломами, на которых Я начал  смутно
различать  крохотные фигурки  сидЯщих  рыбаков;  у  самого дальнего краЯ  ее
виднелось  то, что  походило  на остатки  фундамента некогда  стоЯвшего  там
маЯка. Џесчаный  Язык  как  бы  образовывал внутреннюю поверхность береговой
линии гавани,  и  Я  увидел  стоЯвшие  на нем  ветхие  хибарки,  застывшие в
непосредственной близости от полоски суши рыбацкие плоскодонки со спущенными
в  воду ЯкорЯми, и  беспорЯдочно разбросанные по берегу рыбацкие корзины длЯ
рыбы и  омаров. …динственное глубокое место, как мне  показалось, находилось
там, где русло реки, протекавшей за башенной постройкой, поворачивало на  юг
и соединЯлось с океаном у дальнего краЯ волнолома.
     ’о там,  то  здесь  виднелись остатки  полуразрушенных  причалов,' чуть
нависавших над водой своими исковерканными, напрочь сгнившими краЯми, причем
те  из  них,  которые  уходили  дальше на  юг, казались наиболее стл6вшими и
заплесневелыми. Ђ дальше, уже в океанском просторе, Я смог различить -- даже
несмотрЯ  на  высокий прилив --  длинную черную полоску едва выступавшей над
водой  суши, котораЯ,  несмотрЯ на  всю свою неопределенность  и размытость,
почему-то  показалась мне довольно зловещей.  Ќасколько Я мог  судить, это и
был  риф  „ьЯвола.  ѓлЯдЯ  на него, Я  ощутил  странное и  почти  неуловимое
влечение к этому  месту, которое,  видимо, было  призвано  лишь  усилить уже
успевшее  сформироватьсЯ   у  менЯ  под  воздействием  услышанного   мрачное
отвращение  к этому  месту.  ‘ледовало  признать,  что этот  едва различимый
отголосок   нового  чувства   показалсЯ  мне  даже   более  тревожным,   чем
первоначальное впечатление от города.
     ЏроезжаЯ мимо старых,  опустевших  фермерских домов, каждый из  которых
отличалсЯ  от  соседних лишь степенью своего разрушениЯ, мы  не встретили ни
единой живой души. ‚скоре,  однако,  Я  заметил  несколько заселенных  жилых
построек -- в окнах некоторых  из них место разбитых стекол виднелись драные
половики, а  в захламленных дворах повсюду  валЯлись  ракушки  и тела дохлых
рыбин.  Џару  раз  мне на  глаза попадались фигуры апатичных  на вид  людей,
копавшихсЯ  в  нерЯшливых огородах или  собиравших  на пропахшем рыбой плЯже
каких-то моллюсков, да группки грЯзных ребЯтишек с обезьЯноподобными лицами,
которые  играли подле заросших бурьЯном  крылец своих домов. ‚ид  этих людей
показалсЯ  мне даже более  гнетущим,  чем  самые унылые городские постройки,
поскольку в лицах и движениЯх почти всех их отмечались характерные признаки,
которые вызывали  у менЯ инстинктивную неприЯзнь и даже отвращение, хотЯ Я и
не мог толком разобратьсЯ в природе этого чувства. Ќа какое то мгновение мне
показалось, что эти специфические особенности внешности напоминали мне некую
картинку,  которую Я,  возможно,  видел  уже  когда-то,  испытываЯ при  этом
приступ  отчаЯнной  меланхолии  и  ужаса,  однако  довольно  скоро  подобные
псевдовоспоминаниЯ улетучились из моего созиданиЯ.
     Љак  только  автобус  спустилсЯ  в  город,  до  менЯ  стал   доноситьсЯ
отчетливый  и   стабильный   звук   падающей  воды,  прорывавшийсЯ  на  фоне
неестественного спокойствиЯ и тишины.  ЏокосившиесЯ, некрашенные дома стоЯли
здесь более  плотной чередой,  окаймлЯЯ дорогу  с обеих сторон и своим видом
все же в  большей степени, нежели все то,  что  мы видели до сих пор, походЯ
именно  на  городские  постройки.  Џередо мной  открылась  типичнаЯ  уличнаЯ
панорама,  и  кое-где  Я  мог  различить те  места,  где  некогда  пролегали
вымощенные булыжником и  окаймленные кирпичными  бордюрами тротуары. ‚се эти
дома, как  мне показалось, были  совершенно необитаемы, а в рЯде  мест между
ними  зиЯли громадные проемы, и лишь по остаткам полуразвалившихсЯ дымоходов
и стен подвалов можно было предположить, что некогда там  также стоЯли дома.
€ над всем этим зависал всепроникающий, удушающий рыбный запах, тошнотворнее
и противнее которого мне еще не приходилось встречать ни разу в жизни.
     ‚скоре начали  поЯвлЯтьсЯ первые развилки и перекрестки: ответвлЯвшиесЯ
налево  вели  в  сторону  морЯ  --  к  царству  немощеных,  грЯзных  улиц  и
окончательно  развалившихсЯ   домов;   правые  же  уводили   туда,  где  еще
чувствовалось присутствие былого городского  великолепиЯ. џ  по-прежнему  не
встречал  на  улицах местных  жителей, хотЯ кое-где уже попадались  признаки
Явной заселенности; то там, то здесь мелькали занавески на окнах, попадалась
редкаЯ машина, припаркованнаЯ у краЯ тротуара, ‘ами тротуары здесь пребывали
в   заметно  более   благополучном  состоЯнии,  и  хотЯ   большинство  домов
представлЯли  из  себЯ  весьма старые  строениЯ  --  деревЯнные и  кирпичные
конструкции  начала   девЯтнадцатого  века,  --  они  все   же   производили
впечатление  по-настоЯщему жилых  зданий.  ‚о мне неожиданно  вспыхнул огонь
истинного любителЯ  антиквариата,  и  потому вскоре  Я,  со все возрастающим
интересом всматриваЯсь в богатое убранство этого старинного, но пришедшего в
полный упадок города, почти позабыл  и  про отвратительную  вонь, и про свое
отвращение к этому зловещему месту.
     Ћднако  прежде,  чем  достичь  пункта своего назначениЯ, Я  все же  был
вынужден испытать еще одно ощущение самого что ни на есть неприЯтною и  даже
мучительного свойства. Ђвтобус въехал на некое подобие городской площади, на
противоположных   краЯх  которой   стоЯло  по  церкви,  а  в   самом  центре
располагались забрызганные  грЯзью  остатки  того, что в  прошлом, очевидно,
должно  было быть клумбой. Џовернув голову направо  в  сторону находившегосЯ
невдалеке перекрестка,  Я увидел массивное и  громоздкое здание с колоннами,
…ю некогда  белаЯ штукатурка к настоЯщему времени обрела землисто-серый цвет
и порЯдком  облупилась, а висевшаЯ на фронтоне вывеска, исполненнаЯ  золотым
по черному, казалась настолько  полинЯвшей и выгоревшей,  что Я лишь с очень
большим трудом разобрал начертанные на ней слова: "’айный орден „эгона". ’ак
вот, значит, где в прошлом  располагалась масонскаЯ  ложа, а ныне обосновала
свое  логово секта  поклонников  Языческих  культов!  Џока  Я  вчитывалсЯ  в
полустершиесЯ   буквы   надписи,   мое  внимание   внезапно  было  отвлечено
хрипловатым звоном Явно  треснувшего колокола,  висевшего на противоположной
стороне улицы,  и Я сразу же повернул  голову  и  выглЯнул в  окно со  своей
стороны автобуса.
     ‡вук исходил  от  довольно  приземистой  каменной  церкви,  внешний вид
которой Явно указывал на то, что построена она была намного позже окружавших
ее  домов,  причем  создатели  ее  определенно  решили предпринЯть неуклюжую
попытку  подражать  традициЯм  готики и  потому соорудили  непропорционально
высокий первый этаж с забранными ставнЯми  окнами, •отЯ  стрелки  на часах с
той стороны зданиЯ, котораЯ  предстала  моему взору, отсутствовали, Я вонЯл,
что эти грубоватые, хриплые удары означали одиннадцать часов. ‘разу вслед за
этим из  моего  сознаниЯ улетучились  все мысли  о времени,  поскольку на их
место   бурным   потоком  хлынули  Ярко  очерченные  образы,  преисполненные
непередаваемого ужаса, причем  произошло  это еще  даже до того, как Я успел
понЯть,  что именно произошло.  „верь  в церковь  была  распахнута,  обнажаЯ
зиЯвший  за  ней  прЯмоугольник   угольного  мрака,  и   пространство  этого
прЯмоугольника  пересек, или мне это лишь  показалось? --  какой-то субъект.
‘ознание мое опалила вспышка мгновенно пережитого кошмара, который показалсЯ
мне  еще более  ужасным  именно  потому, что при  ближайшем  и  рациональном
осмыслении его, в нем, вроде бы, не было ничего кошмарного.
     ќто  был  Явно  живой  человек,  первый  --  если  не  считать водителЯ
автобуса,  --  которого  мне довелось увидеть после того, как  мы въехали  в
собственно город, и будь Я  в более спокойном состоЯнии, мне, возможно, и не
показалось бы во всем этом ничего  странного и, тем более, пугающего. ‘пустЯ
несколько  мгновений  Я уЯснил себе,  что  это  был ни кто иной  как пастор,
облаченный  в довольно  необычное одеЯние, очевидно, изобретенное после того
как "Ћрден „эгона" видоизменил ритуалы  местных  церквей.  Џредмет,  который
поначалу привлек  мое внимание и привел в состоЯние  невероЯтного  душевного
трепета,  представлЯл   собой  тиару,   ЯвлЯвшую  почти  точную  копию  того
экспоната, который  накануне вечером  показывала  мне  мисс  ’илтон.  ‘ледуЯ
приход моего воображениЯ, этот предмет придавал неЯсным  очертаниЯм  лица, и
всему неуклюже вышагивавшему обладателю его в некоем подобии рЯсы, выражение
зловещего, невыразимого гротеска. ‚скоре  Я  решил,  что в  данном случае не
может    идти    никакой    речи   о    каком-то    вмешательстве   пугающих
псевдовоспоминаний.   ’ак  уж   ли  странно  было  то,  что  некий   местный
таинственный культ  избрал в качестве одного из  своих атрибутов и  символов
столь уникальный  головной убор, ЯвлЯвшийсЯ близким и понЯтным длЯ  всех его
последователей  хотЯ бы  по  той простой  причине,  что был составной частью
обнаруженного здешними жителЯми клада?
     ‚скоре  на тротуарах по обеим сторонам  площади  поЯвились тощие фигуры
моложавого  и  довольно отталкивающего вида  мужчин,  которые  шли  как  по-
одиночке,  так  и  группами  по двое-трое. Ќа  нижних  этажах  некоторых  из
полуразвалившихсЯ  домов  кое-где   располагались  маленькие  магазинчики  с
выцветшими,  едва  читаемыми вывесками,  а  кроме того  из  окон автобуса  Я
разглЯдел пару  припаркованных к тротуару грузовиков, ‘  каждой  минутой шум
падающей воды становилсЯ все  отчетливее и громче, пока  Я наконец не увидел
сооруженную прЯмо по ходу нашего движениЯ довольно  глубокую  запруду, через
которую  был перекинут  широкий мост с металлическими  перилами, упиравшийсЯ
противоположным своим  концом в просторную  площадь.  ЏроезжаЯ  по  мосту, Я
вертел головой, стараЯсь запечатлеть  картину по  обе стороны от запруды,  и
увидел несколько фабричных построек, расположившихсЯ на самом краю поросшего
травой, а кое-где и осыпавшегосЯ обрыва. „алеко внизу  бушевало  море  воды,
извергаемое по меньшей мере тремЯ грандиозными  потоками водосброса. ‚  этом
месте шум стоЯл  просто  оглушающий. Џеребравшись на противоположную сторону
реки, мы въехали  на  полукруглую площадь остановились у стоЯвшего по правую
руку от нас высокого,  увенчанного  куполом  зданиЯ  с остатками  желтоватой
краски  на фасаде и потертой  вывеской, возвещавшей о  том, что  это и  есть
„жилмэн-хауз.
     џ с немалым облегчением вышел из автобуса и сразу же понес свой чемодан
к  стойке  портье,  размещавшейсЯ в глубине изрЯдно  потрепанного  вестибюлЯ
гостиницы, Ќа  глаза мне попалсЯ всего лишь один-единственный человек -- это
был довольно  пожилой мужчина, лишенный признаков того,  что Я уже начал про
себЯ называть "иннсмаутской внешностью", --  но Я решил не расспрашивать его
пока  ни  о  чем из того, что так волновало  и тревожило менЯ все это времЯ,
поскольку, как подсказывала  мне  моЯ  памЯть, именно в  этой  гостинице, по
слухам, не раз происходили весьма странные  вещи. ‚место. этого Я  вышел  на
площадь  и внимательным, оценивающим взглЯдом окинул открывшуюсЯ передо мной
панораму.
     ‘  одной  стороны  вымощенного булыжником пространства тЯнулась полоска
реки;  другаЯ была заполнена вереницей стоЯвших полукругом кирпичных домов с
покосившимисЯ крышами, относившихсЯ примерно к периоду 1800 года. Ћт площади
отходило несколько улиц, тЯнувшихсЯ  на юго-восток, юг и юго-запад. ‹ампы на
фонарЯх  были маленькие и  Явно  маломощные,  однако Я не  стал  предаватьсЯ
унынию,  вспомнив,  что намерен  покинуть  этот  город  еще  до  наступлениЯ
темноты,  хотЯ  луна,  по-видимому, обещала быть довольно Яркой,  ‚се зданиЯ
здесь пребывали в довольно  сносном  состоЯнии, причем  примерно в дюжине из
них размещались работавшие в  данный час  магазинчики: в одном располагалась
бакалейнаЯ  лавка,  в  других --  унылого вида  крохотный  ресторан, аптека,
небольшаЯ база оптовой торговли рыбой, рЯдом  еще  одна, а  в самом дальнем,
восточном  углу  площади, у  реки, размещалсЯ  офис  единственного в  городе
промышленного  предприЯтиЯ  --  золотоочистной  компании  Њарша.  џ  заметил
примерно   с  десЯток  людей  и  четыре  или  пЯть  легковых  автомобилей  и
грузовиков, беспорЯдочно разбросанных по всей  площади. Ѓез лишних слов было
Ясно, что именно здесь находитсЯ центр деловой активности и социальной жизни
€ннсмаута.  ѓде-то  вдали  в  восточном  направлении  просматривалось водное
пространство   гавани,  на  фоне   которой   возвышались   останки   некогда
величественных  и  прекрасных  георгианских колоколен.  ‚зглЯнув  в  сторону
противоположного берега реки, Я увидел  белую башню, венчавшую то, что,  как
мне показалось, и было фабрикой Њарша.
     Џо какой-то причине Я  решил  начать свое знакомство с городом именно с
бакалейной лавки, владельцы которой, как  мне показалось,  не были коренными
жителЯми  €ннсмаута.  ‚  ней  Я  застал  одного  паренька лет семнадцати и с
удовлетворением   обнаружил,  что  он  отличаетсЯ  достаточной  смекалкой  и
приветливостью, что сулило  мне получение самой  необходимой информации, как
говоритсЯ,  из первых  рук. Љак Я вскоре  обнаружил,  он  и  сам  был  очень
расположен к тому, чтобы поговорить, и потому Я  достаточно  быстро выЯснил,
что ему  осточертел и  этот  постоЯнный рыбный запах, и все  эти  замкнутые,
угрюмые  жители  города.  ђазговор  с  любым  приезжим  был длЯ  него  сущим
удовольствием. ‘ам он был родом  из ќркхама,  а здесь жил  с  одной  семьей,
прибывшей из €псвича, но  при первой  же возможности был готов уехать отсюда
куда  глаза глЯдЯт. …го  родным  очень не нравилось  то, что  он работает  в
€ннсмауте,  однако  руководство компании, которой принадлежит  этот магазин,
решило направить его именно сюда, а ему никак не хотелось терЯть эту работу.
     Џо  его словам,  в €ннсмауте нет ни публичной  библиотеки, ни  торговой
палаты, а мне  он  порекомендовал  просто походить  по  городу и  самому все
осмотреть.  “лица,  по  которой  Я  приехал   на  эту   площадь,  называлась
”едерал-стрит;  к  западу  от нее  располагались  старинные  обители  первых
жителей города --  Ѓрод-, ‚ашинггон-, ‹афайет- и Ђдаме-стрит, -- тогда как к
востоку,  в сторону побережьЯ,  начинались  сплошные трущобы.  €менно в этих
трущобах  -- на Њэйн-стрит -- Я наткнулсЯ на старые георгианские  церкви, но
все они были уже  давно покинуты прихожанами. Џо его словам, находЯсь в этих
кварталах,  лучше не привлекать к себе вниманиЯ, особенно к северу от  реки,
поскольку  люди  там  довольно  угрюмые  и даже  злобные.  Љстати, несколько
заезжих путешественников исчезли именно в том районе.
     Ћпределенные зоны города считались чуть  ли не запретной территорией. ‚
частности, не  рекомендовалось подолгу прохаживатьсЯ  поблизости  от фабрики
Њарша, возле действующих церквей или около того самого зданиЯ с колоннами на
Ќью-—ерч  ѓрин,  где  расположен  сам  "Ћрден  „эгона". –еркви это  довольно
необычные, поскольку не поддерживают абсолютно  никаких  контактов с другими
аналогичными  религиозными  учреждениЯми   страны  и  в  своей  деЯтельности
используют самые  что ни на есть причудливые и странные церемонии и одеЯниЯ.
‚ера  их  определенно  построена  на  ереси  и таинственных  обрЯдах,  Якобы
способных обеспечить  чудодейственную трансформацию,  ведущую к  своего рода
телесному бессмертию на этой земле.  „уховный наставник молодого бакалейщика
--  доктор   “оллес  из  методистской   церкви  в  ќшбери   --  настоЯтельно
рекомендовал ему не посещать ни одну из подобных церквей в. €ннсмауте.
     —то  же до местных жителей,  то он и сам толком ничего о них не  знает.
Ћни очень скрытные  и нелюдимые, вроде зверей, что живут  в берлогах, и едва
ли кто-нибудь знает что-то конкретное о том, как  они  проводЯт времЯ, когда
не занЯты своей  беспорЯдочно организованной рыбалкой. …сли судить  по тому,
какое  количество спиртного они употреблЯют, то можно предположить,  что они
чуть ли  не день-деньской лежат вповалку, находЯсь  в состоЯнии алкогольного
опьЯнениЯ.   ЌесмотрЯ   на  это,  они  поддерживают  между  собой  отношениЯ
своеобразного  темного  братства  и  взаимопониманиЯ,  причем  объединЯет их
именно  презрение  и  ненависть  к окружающему миру, как  если  бы  сами они
принадлежали  к какой-то иной и  Явно более  предпочтительной  длЯ них сфере
жизни,  ‚нешность их,  особенно эти выпученные глаза, которые еще  никому не
доводилось  видеть  хотЯ  бы единожды  моргнувшими, сама по  себе достаточно
отталкивающа, а  голоса  и  тем  более  омерзительны. ‘трах  забирает, когда
слышишь  их  пение в  церквах по ночам,  и  особенно во  времЯ  их  сплавных
праздников или  чего-то  вроде торжественных  сборищ,  которые  устраиваютсЯ
дважды в год -- 30 апрелЯ и 31 октЯбрЯ.
     Џри всем при этом они обожают воду и любЯт купатьсЯ как в реке, так и в
гавани.  Ћсобой  популЯрностью  пользуетсЯ  плавание   наперегонки  до  рифа
„ьЯвола, причем, похоже, буквально  каждый из них готов  и способен  принЯть
участие в таких  весьма непростых  состЯзаниЯх. Љогда  речь заходит об  этих
людЯх, то имеютсЯ  в виду относительно молодые их  представители; что же  до
стариков, то на тех Якобы и вовсе страшно смотреть. €ногда, правда, бывают и
среди них исключениЯ,  и  тогда в их внешности нет абсолютно никаких отличий
по сравнению  с обычными людьми, как, например, у  того портье в  гостинице.
Њногие задаютсЯ вопросом, что происходит с этими  самыми стариками, и вообще
не  ЯвлЯетсЯ  ли  "иннсмаутскаЯ  внешность"  неким   своеобразным  признаком
какого-то заболеваниЯ, которое с возрастом захватывает человека все больше.
     ђазумеетсЯ,  лишь  очень  редкий недуг способен вызвать  с  достижением
зрелости столь обширные и глубокие изменениЯ в самой структуре человеческого
тела,  включаЯ  деформацию костей черепа. Ћднако,  даже видЯ столь необычные
последствиЯ таинственного заболеваниЯ, совершенно невозможно  судить о  том,
какие последствиЯ оно  влечет длЯ человеческого организма в целом.  Џри этом
молодой  продавец  прЯмо заЯвил, что  составить более  или  менее  целостное
представление  по  этому  поводу  крайне  сложно, поскольку  никому  еще  не
удавалось --  вне зависимости от того, сколько времени он прожил в €ннсмауте
--. установить личные отношениЯ с кем-либо из местных жителей.
     Џо его глубокому убеждению, многие из них  внешне еще более ужасны, чем
даже  самые  страшные из тех,  кто  хотЯ бы изредка, но все же поЯвлЯетсЯ на
людЯх  --  их вообще  держат взаперти в особых помещениЯх. €ногда  до  людей
доносЯтсЯ поистине необычные,  жуткие звуки.  Џоговаривают, что покосившиесЯ
портовые  хибары  к  северу  от  реки   соединены   между  собой  подземными
коридорами,  что  позволило превратить их в  самый настоЯщий муравейник" длЯ
таких  чудовищных  уродов. Ќевозможно даже  предположить,  что за чужероднаЯ
кровь -- если, конечно,  дело именно в ней  -- течет в их жилах и отчего они
делаютсЯ именно такими. Ћтмечались случаи, что они  умышленно скрывали своих
стариков, когда к ним в дома наведывались разные правительственные чиновники
из внешнего мира.
     Џо словам  моего  собеседника,  не имеет никакого  смысла расспрашивать
самих  аборигенов обо  всем,  что свЯзано с  этим  местом. …динственный, кто
иногда  пускалсЯ  в  подобные  разговоры,  был  довольно  дрЯхлый,   хотЯ  и
выглЯдевший  вполне нормально  старик,  который  жил  в лачуге  на  северной
окраине  города  и проводил свое времЯ,  прогуливаЯсь поблизости от пожарной
станции. ќтому седовласому старцу по имени  ‡эдок Ђллен было девЯносто шесть
лет, и помимо  тою, что рассудок его, похоже, с годами заметно  ослаб, он  к
тому  же  слыл  отчаЯнным забулдыгой.  ќто был  довольно  странный и  весьма
настороженный тип, который к тому же постоЯнно оглЯдывалсЯ  через плечо, как
будто  чего-то  или  кою-то  опасалсЯ, и в трезвом  состоЯнии  категорически
отказывалсЯ разговаривать с  любым  чужаком. Ћднако он был почти не в  силах
устоЯть  перед   дармовой   выпивкой,  а  напившись,   бывало,  пускалсЯ   в
воспоминаниЯ и  свистЯщим шепотом описывал  некоторые фантастические истории
из своей,  жизни. ‚прочем, из подобных бесед с  ним можно было вынести  лишь
самый  минимум заслуживающей  вниманиЯ информации, поскольку все его истории
сильно  смахивали  на  бред   душевнобольного,  изобилующий   загадочными  и
обрывочными намеками  на  невероЯтные  чудеса  и ужасы, которые  могли  быть
порождены лишь его собственной нездоровой фантазией. …му никто не верил, и к
тому же местным жителЯм очень  не нравилось то,  что  в  сильном подпитии он
часто разговаривает с  чужаками, а потому  поЯвлЯтьсЯ  с ним на людЯх и, тем
более,  в  присутствии  посторонних  пускатьсЯ  в  какие-то  расспросы  было
довольно небезопасно.  ‚озможно,  именно от  него  и пошли  все эти дичайшие
слухи и кривотолки,. которые  вот уже много лет  смущали окружавший €ннсмаут
люд.
     Ћтдельные  "пришлые"обитатели  юрода времЯ  от  времени  также  бросали
разрозненные, малопонЯтные  и двусмысленные фразы  аналогичного  содержаниЯ,
словно  намекаЯ на то, что на самом  деле знают  куда больше, чем говорЯт, а
потому  было  вполне   вероЯтно,  что  между  рассказами  старого  ‡эдока  и
уродливыми  аборигенами  €ннсмаута  существовала  какаЯ-то  вполне  реальнаЯ
свЯзь.  Ћстальные жители города никогда не  выходили  из дому с наступлением
темноты  просто  потому, что "так было принЯто", а кроме того, здешние улицы
были  настолько  грЯзными и  запущенными, что едва ли какому-то  нормальному
человеку пришла бы в голову мысль бродить по ним в ночное времЯ.
     —то же до производственной активности, то следовало прЯмо признать, что
то  количество   рыбы,   с   которой   возвращались   рыбаки,   было  просто
поразительным,  хотЯ самим им это с  каждым годом  приносило  все  меньше  и
меньше выгоды, поскольку цены  продолжали падать и нарастала конкуренциЯ. со
стороны  крупных  фирм-поставщиков.  ѓлавным же бизнесом города  оставалась,
естественно,  золотоочистнаЯ  фабрика, коммерческий  офис  которой находилсЯ
всего  в  нескольких десЯтках  метров  от  того  места,  где  мы  с  молодым
бакалейщиком  вели  нашу беседу.  ‘амою  старика  Њарша  нынешнее  поколение
горожан никогда не видело, хотЯ он и выезжал изредка на производство, сидЯ в
закрытой и плотно зашторенной машине.
     •одила масса слухов относительно того, как выглЯдит нынче Њарш. Ќекогда
он  слыл  чуть ли не  щеголем, и  люди утверждали,  что  он  и  поныне носит
допотопный  эдвардианский сюртук,  довольно  изЯщно пригнанный  даже  по его
теперешней, крайне уродливой фигуре. Њногие годы  в конторе всем  заправлЯли
его сыновьЯ,  но в  последнее  времЯ  они также  стали избегать поЯвлениЯ на
людЯх, оставив ведение дел представителЯм  более молодого  поколениЯ  семьи.
‚нешне сыновьЯ  и  дочери Њарша  сильно  изменились, особенно  те,  что были
постарше,  и  поговаривали,  что  здоровье их  с каждым годом становитсЯ все
хуже.
     Ћдна из дочерей  Њарша ЯвлЯла собой поистине омерзительную,  похожую на
рептилию  женщину,  котораЯ  в  изобилии  напЯливала  на  себЯ  всевозможные
причудливые драного- .  ценности, изготовленные Явно в тех же традициЯх, что
и  загадочнаЯ  тиара  из  музеЯ  в  Ќьюбэрипорте.  Њоему  собеседнику  также
неоднократно доводилось видеть на ней подобные украшениЯ, которые, по мнению
окружающих, ЯвлЯлись  частью какого-то старинного клада -- то ли пиратского,
то ли  и  вовсе дьЯвольского. ‘вЯщенники  и остальные церковнослужители, или
как они там сами себЯ называли, по  особым случаЯм  напЯливаЯ себе на головы
аналогичные украшениЯ,  хотЯ  редко  кому удавалось  встретить такие вещи  в
повседневной  действительности.  „ругих  образчиков подобных  драгоценностей
молодому  бакалейщику самому видеть  не  доводилось, хотЯ, по словам  других
людей, они у аборигенов водились в изобилии.
     Њарши, равно как и три других, также тщательно оберегаемых рода местных
жителей  -- “эйты, „жилмэны и ќлиоты -- вели  подчеркнуто  уединенный  образ
жизни. Ћбитали они в громадных домах на ‚ашингтон-стрит, причем некоторые из
них -- те, что  были внешне наиболее  уродливы  и омерзительны -- никогда не
поЯвлЯлись на  людЯх и  постоЯнно пребывали  в  скрытых от  посторонних глаз
убежищах. ‚ремЯ от времени поступали сообщениЯ о смерти того или иного члена
какой-либо из этих старинных династий.
     Џредупредив  менЯ  насчет  того, что  многие из городских  указателей и
надписей  со  временем  пришли  в негодность, а то  и вовсе исчезли, молодой
человек любезно  согласилсЯ начертить мне некое подобие плана города, указав
на  нем  основные пункты, которые  могли  бы  привлечь  мое  внимание.  …два
взглЯнув на него,  Я сразу понЯл, сколь неоценимую  помощь может оказать мне
даже   такаЯ  импровизированнаЯ  карта,  и  тут  же  со   словами  искренней
благодарности  упрЯтал  ее  в  карман.  ‘  сомнением  отнесЯсь  к кулинарным
достоинствам близлежащего ресторана, Я ограничилсЯ тем, что накупил побольше
сырных   крекеров  и  имбирных   вафель,  чтобы  чуть  позже   заменить  ими
традиционный  ленч.  ЊоЯ  последующаЯ программа  заключалась  в  том,  чтобы
побродить   по  главным  улицам  города,  попытатьсЯ  поговорить  с   каждым
попавшимсЯ мне по пути жителем, не относЯщимсЯ к числу аборигенов, и поспеть
к  восьмичасовому  автобусу  на ќркхам. ‘ам по  себе город, как Я уже  успел
убедитьсЯ,  представлЯл  собой  замечательный  образчик  всеобщего упадка  и
общественного   разложениЯ,   однако,   не   будучи   увлеченным   изучением
социологических   проблем  €ннсмаута,  Я  решил  ограничитьсЯ   обзором  его
архитектурных  достопримечательностей. ’ак Я и начал  свое осмысленное, хотЯ
во многом и запутанное  путешествие по узким, окруженным мрачными  трущобами
улицам.  ЏройдЯ  по мосту и повернув в сторону одного  из грохочущих потоков
воды,  Я  оказалсЯ  почти рЯдом с  фабрикой  Њарша, котораЯ  показалась  мне
странно тихой длЯ промышленного предприЯтиЯ подобною рода.  …е здание стоЯло
у  самого краЯ крутого  обрыва рЯдом с мостом, и довольно недалеко  от места
соединениЯ  нескольких  улиц,  некогда  ЯвлЯвшегосЯ,   по-видимому,  центром
общественной жизни города, на смену которому после ђеволюции пришла нынешнЯЯ
городскаЯ  площадь.  -  ЏройдЯ  по  узенькому  мосту, Я попал  в  совершенно
безлюдный район, сама атмосфера которого заставила  менЯ невольно поежитьсЯ,
Џросевшие, а кое-где и обвалившиесЯ, прижатые друг к  другу двускатные крыши
образовывали  причудливый  зубчатый узор,  над которым  возвышалсЯ  довольно
непрезентабельного вида обезглавленный  шпиль старинной церкви.  ‚ некоторых
домах вдоль Њэйн-стрит Явно кто-то  обитал,-  хотЯ основнаЯ часть домов была
давно  заброшена.   ‘пускаЯсь  по   немощеным  боковым   улочкам,   Я  видел
многочисленные  черные, зиЯющие оконные проемы заброшенных хибар,  некоторые
из   которых    сильно    наклонились    набок,   угрожающе   нависаЯ    над
полуразвалившимисЯ фундаментами.  ‘ам по себе вид  этих оконных  глазниц был
настолько неестественен и пугающ, что мне  стоило немалой храбрости свернуть
в  восточном  направлении  и  двинутьсЯ  еще  дальше  в  сторону  океанского
побережьЯ.  †утковатые  ощущениЯ,  которые Я испытывал  при  виде опустевших
домов, нарастали  даже  не  в  арифметической,  а  скорее  в  геометрической
прогрессии  по  мере  того,  как  увеличивалось количество  окружавших  менЯ
поразительно  ветхих  построек,  отчего  создавалось  впечатление,  будто  Я
оказалсЯ  в некоем мини-городе  полнейшего запустениЯ. Ћдин  лишь  вид  этих
бесконечных   улиц,   пропитанных   упадком   и   смертью,  в  сочетании   с
представлением о  массе  опустевших,  гниющих  черных  комнат,  отданных  на
разорение  вездесущим  паукам  и   извивающимсЯ  червЯм,  невольно  порождал
атмосферу поистине первобытного,  животного страха и  отвращениЯ,  разогнать
которую едва ли смогла бы даже самаЯ жизнестойкаЯ оптимистическаЯ философиЯ.
     ”иш-стрит была столь же пустынной, как  и Њэйн-стрит, хотЯ и отличалась
от  нее изобилием кирпичных  и каменных  складских  помещений, находившихсЯ,
надо сказать,  в прекрасном  состоЯнии.  Џочти  как две капли  воды  на  нее
походила  и “отер-стрит, с тем лишь отличием, что  в  ней имелись просторные
проемы, откуда начиналсЯ путь к портовым причалам.
     ‡а все это времЯ  Я не повстречал ни единой живой души, если не считать
сидевших в  отдалении, на  волноломе рыбаков,  и не услышал ни звука, помимо
плеска накатывавших  на берег  гавани приливных волн  да отдаленного грохота
мэнаксетского водопада. Џостепенно город начинал  все больше действовать мне
на нервы и Я, возвращаЯсь обратно по расшатанному мосту на “отер-стрит, то и
дело  украдкой  оглЯдывалсЯ назад. Њост на ”иш-стрит,  судЯ по  имевшемусЯ у
менЯ плану, и вовсе был разрушен.
     Љ северу от реки стали попадатьсЯ признаки убогой, нищенской жизни -- в
некоторых домах на “отер-стрит занимались упаковкой рыбы; изредка попадались
залатанные  крыши   с   едва   дымЯщимисЯ  трубами;   откуда-то   доносились
разрозненные,  непонЯтные  звуки,  а кроме  того, кое-где  стали  попадатьсЯ
скрюченные,   еле   переставлЯющие   ноги   человеческие   фигуры,  медленно
передвигающиесЯ по грЯзным, немощеным улицам. € все же, даже несмотрЯ на все
эти  слабые  проблески жизни,  следовало  признать, что  на менЯ это  чахлое
подобие  людского существованиЯ производило еще более  гнетущее впечатление,
чем даже  запустение  южной  части города. Ћдно  обстоЯтельство особо  резко
бросалось  в   глаза:   люди  здесь  казались  намного  более   зловещими  и
отталкивающими, чем в центральной части города, отчего Я несколько раз ловил
себЯ на  мысли  о  том, что  нахожусь в какой-то  фантастической, враждебной
среде,   сущность  которой,   однако,   по-прежнему  оставалась   совершенно
неуловимой  длЯ моего сознаниЯ,  џсно было  одно:  неестественнаЯ,  гнетущаЯ
напрЯженность местных жителей проЯвлЯлась здесь в более Ярком виде, нежели в
глубине  города, и если специфическаЯ  "иннсмаутскаЯ  внешность" ЯвлЯлась не
просто  отражением  состоЯниЯ  психики,  а  самой  настоЯщей   болезнью,  то
следовало предположить, что портовые районы попросту стали убежищем наиболее
тЯжелых  и запущенных  случаев таинственного  недуга.  Ћдно  обстоЯтельство,
однако,  вызывало  у менЯ особо  острое раздражение  --  это были  те  самые
разрозненные, смутные, неЯсные  звуки, которые Я слышал в  самых неожиданных
местах. Џо  самой своей  логике они  вроде бы  должны были исходить из жилых
домов, однако странным  образом ощущались наиболее Явно именно поблизости от
Явно заброшенных, давно заколоченных построек. ’ам словно кто-то беспрерывно
чем-то поскребывал, шелестел, шуршал, а изредка загадочно хрипел, отчего мне
на  ум пришли слова  бакалейщика о  неких  таинственных подземных  туннелЯх.
Ќеожиданно Я невольно задумалсЯ  о том, как же  на самом  деле звучат голоса
местных  жителей.  ‚ этом  квартале мне  еще  ни разу  не  довелось  слышать
человеческой речи, хотЯ, откровенно говорЯ, особого желаниЯ к тому даже и не
возникало.
     „ойдЯ лишь  до  двух некогда  Явно прекрасных,  а ныне  превращенных  в
развалины  церквей на Њэйн- и —ерч-стрит,  Я  поспешил покинуть  эти мерзкие
портовые трущобы. ‘ледующим пунктом моего путешествиЯ должна была  бы  стать
площадь Ќью-—ерч ѓрин, однако мне почему-то не хотелось снова проходить мимо
той церкви,  в  дверном  проеме которой  Я  заметил  проскользнувшую  фигуру
необъЯснимым  образом напугавшего  менЯ  свЯщенника  или  пастора  в нелепой
сутане и  странной золотой тиаре. Љроме того,  бакалейщик прЯмо предупреждал
менЯ  о том,  что церкви и зал  "Ћрдена  „эгона" были как  раз  теми  самыми
местами, рЯдом с которыми посторонним людЯм показыватьсЯ лишний раз никак не
следует,
     Џоэтому Я продолжил продвижение по Њэйн-стрит, потом свернул в  сторону
центра и благополучно подошел к Ќью-—ерч
     ѓрин   с   севера,  после  чего  вступил  на  территорию   основательно
потрепанного  района некогда аристократических Ѓрод-, ‚ашинггон-, ‹афайет- и
Ђдамс-стрит. ЌесмотрЯ на то, что эти некогда определенно величавые городские
артерии  ныне пребывали  в крайне  запущенном  и  неухоженном  состоЯнии, их
окруженное древними  вЯзами  пространство  все  еще  хранило  остатки былого
достоинства, џ переводил  взглЯд  с одного особнЯка на  другой и видел,  что
многие из них пребывали в ветхом, убогом состоЯнии, перемежаЯ собою обширные
участки замусоренных пустырей, однако в двух-трех окнах, как мне показалось,
Я заметил некоторые  признаки жизни. Ќа  ‚ашингтон-стрит стоЯла  вереница из
четырех  или  пЯти  таких  домов,  причем  каждый  находилсЯ  в,  прекрасном
состоЯнии, с  изысканно подстриженными лужайками и садами. ‘амый шикарный из
них -- с широкими, расположенными террасами цветниками, тЯнувшимисЯ до самой
‹афайет-стрит,  --  как  Я понЯл,  принадлежал старику  Њаршу,  пресловутому
владельцу  золотоочистной  фабрики.  Ќа  всех  этих  улицах  Я   не  заметил
присутствиЯ ни единого человека, и почему-то припомнил, что за все блуждание
по  городу  мне   на  глаза  не  попадались  ни  собаки,  ни  кошки.  „ругое
обстоЯтельство, которое не на шутку  озадачило менЯ  в  облике даже наиболее
хорошо сохранившихсЯ и ухоженных домов, было то, что на всех их трех этажах,
и  даже  в  мансардах,  окна  были  плотно  закрыты  ставнЯми.  ‘крытность и
непонЯтнаЯ конспиративность ЯвлЯлись,  пожалуй, неотъемлемыми  чертами этого
мрачного   города  забытьЯ   и  смерти,   хотЯ  менЯ  неотступно  продолжало
преследовать  ощущение,  что за мной  буквально повсюду присматривает  некий
потаенный, внимательный и никогда не мигающий взглЯд.
     џ невольно вздрогнул, услышав  с располагавшейсЯ где-то  левее  от менЯ
старинной  звонницы  троекратный  удар  надтреснутого  колокола,  и  тут  же
отчетливо  вспомнил очертаниЯ приземистой церкви, откуда донессЯ  этот звук.
‘ледуЯ по ‚ашингтон-стрит в направлении реки, Я вступил в новую зону некогда
процветавшей здесь  промышленности и торговли. ‚скоре Я увидел  впереди себЯ
остатки  развалившейсЯ фабрики, затем еще нескольких аналогичных строений; в
облике  одного  из них  смутно  угадывались  остатки  некогда существовавшей
железнодорожной станции, а правее  -- крытого  моста, по которому также были
проложены рельсы.
     Ќеподалеку  от  себЯ  Я увидел  еще  один  мост,  уже  обычный --  Явно
ненадежное  ныне  сооружение  было  украшено предупреждающим  транспарантом,
однако  Я  решил все же рискнуть и вновь оказалсЯ на южном  берегу реки, где
отмечались признаки  хоть какой-то жизни. Ќеприметные, вЯло бредущие куда-то
личности  украдкой бросали  в мою  сторону косые  взглЯды,  тогда  как более
нормальные  лица  взирали  на  менЯ  с холодным  любопытством.  Ћпределенно,
€ннсмаут  становилсЯ  все  более  невыносимым   и  потому  Я  направилсЯ  по
Џэйн-стрит в сторону главной  площади  в надежде найти там хоть какое-нибудь
транспортное средство,  способное доставить менЯ в ќркхам еще до  того,  как
настанет  казавшийсЯ '  мне  столь далеким час  отправлениЯ моего  зловещего
автобуса.
     €менно  тогда  Я  обратил  внимание  на располагавшеесЯ  слева  от менЯ
полуразвалившеесЯ здание пожарной станции, и сразу заметил старика с красным
лицом,  косматой бородой,  водЯнистыми  глазами и в  неописуемых  лохмотьЯх,
который,  беседуЯ с двумЯ  довольно неопрЯтными, но все же  не показавшимисЯ
мне похожими на аборигенов пожарными, сидел на скамье рЯдом со входом. Љак Я
понЯл, это  и  был ‡эдок  Ђллен --  тот самый полусумасшедший,  чуть  ли  не
столетний выпивоха.

        III

     Џожалуй,  Я  поддалсЯ  какой-то  неожиданной и  извращенной прихоти,  а
может, просто уступил неведомому мне зову темного и зловещего прошлого -- во
всЯком случае,  Я внезапно принЯл  решение изменить  ранее намеченные планы.
Џрежде Я твердо намеревалсЯ ограничитьсЯ в своих исследованиЯх исключительно
творениЯми архитектуры, хотЯ даже одного этого оказалось достаточно, чтобы у
менЯ  возникло  страстное  желание   как  можно   скорее  уехать  из   этого
богопротивного  города  всеобщего  упадка и разрухи. € все же при одном лишь
взглЯде на старого ‡эдока Ђллена мысли мои потекли по совершенно иному руслу
и заставили менЯ невольно замедлить шаг.
     џ был практически уверен  в  том, что  старик  не сможет  поведать  мне
ничего нового, разве  что  сделает  несколько  туманных намеков относительно
каких-нибудь диких, наполовину  бессвЯзных и невероЯтных легенд; более того,
менЯ  прЯмо предупреждали, что встречи и разговоры  с  ним могут быть весьма
небезопасными. €  все  же  мысль  об  этом древнем свидетеле  омерзительного
городского  упадка,  воспоминаниЯ  которою  простирались   к  годам  некогда
процветающего мореплаваниЯ и  бурной  промышленной  активности, казалась мне
настолько соблазнительной, что Я попросту не мог устоЯть перед открывавшейсЯ
передо мной неожиданной перспективой. ‚ конце концов, какими бы странными  и
безумными  ни  казались  те  или иные  мифы, они,  как  правило, на  поверку
оказываютсЯ всего лишь символами или аллегориЯми всего того, что происходило
на самом деле -- а старый ‡эдок, несомненно, был живым свидетелем всею того,
что происходило в €ннсмауте и вокруг него на  протЯжении последних девЯноста
лет. Љороче говорЯ, любопытство одолело соображениЯ осторожности  и здравого
смысла,  и Я с присущей  молодости самонадеЯнностью посчитал, что мне все же
удастсЯ собрать разрозненные  крупицы  подлинной  истории, отделив их от той
мешанины словесного мусора,  который, как Я полагал, вывалитсЯ из чрева этою
старика под воздействием доброй порции виски.
     џ знал,  что  с  ним  не  следует  заговаривать прЯмо  здесь  и  сразу,
поскольку это,  несомненно,  не ускользнуло  бы от вниманиЯ пожарных, и  они
могли  бы  каким-то  образом  воспрепЯтствовать осуществлению  моих  планов.
‚место  этого  Я  решил загодЯ запастись  бутылкой соответствующего напитка,
благо дело, юный бакалейщик подробно описал мне  место, где подобный продукт
водилсЯ в изобилии.  Џосле этого Я намеревалсЯ с подчеркнуто  праздным видом
прохаживатьсЯ  поблизости от пожарной станции в ожидании того момента, когда
старый  ‡эдок наконец отправитсЯ в свое  очередное  бесцельное блуждание  по
городу.  Џаренек  также  сказал,  что  старик  отличаетсЯ странной  длЯ  его
возраста неугомонностью и редко проводит на одном месте более  часа, от силы
двух.
     Љварта виски и в самом деле оказалась вполне легкой, хотЯ и дороговатой
находкой,   которую  Я  обрел   в   каком-то  замызганном   магазинчике   на
ќллиот-стрит. ‹ицо обслуживавшего менЯ  грЯзноватого продавца несло  на себе
слабые признаки пресловутой "иннсмаутской  внешности",  хотЯ  манеры  его  в
целом  были достаточно учтивыми и вполне нормальными -- пообтерсЯ, наверное,
за  времЯ   долгого  общениЯ  с  жизнелюбивой  публикой,  к  числу   которой
принадлежали водители грузовиков, скупщики золота  и  им  подобные "чужаки",
изредка посещавшие €ннсмаут.
     ‚новь  вернувшись к пожарной станции,  Я увидел, что  судьба  и  впрЯмь
улыбнулась  мне,   поскольку  из-за  угла  стоЯвшей  на  Џэйн-стрит  мрачной
гостиницы, котораЯ, как  Я  уже  упоминал,  называлась „жилмэн-хауз, шаркаЯ,
поЯвилась  высокаЯ,  изможденнаЯ  фигура  ‡эдока Ђллена.  ‚  соответствии  с
заранее  разработанным планом, Я без труда привлек внимание старика тем, что
оживленно  помахивал  только что приобретенной бутылкой, и вскоре обнаружил,
что  он изменил  свой  маршрут, и теперь волочил ноги уже где-то  у менЯ  за
спиной, с  тоской поглЯдываЯ на заветную приманку. џ же тем временем свернул
на “эйт-стрит и не спеша направилсЯ к заранее облюбованному и самому глухому
и уединенному участку этого и без того безлюдного района.
     ЋриентируЯс