избежать дальнейших  повреждений, сами тела туго перевЯзаны. Ќадо  ли
говорить, что то были ѓедни и пропавшаЯ собака.

        •.

     Ќаверное,  многие  сочтут нас  бездушными  и,  конечно  же,  не  вполне
нормальными, но  и  после этого  жуткого  открытиЯ  мы  продолжали  думать о
северном туннеле, хотЯ, уверЯю, мысль  о дальнейшем путешествии на  какое-то
времЯ оставила  нас,  вытесненнаЯ  другими размышлениЯми. ‡акрыв  тело ѓедни
брезентом, мы  стоЯли над ним в глубокой задумчивости, из которой нас вывели
непонЯтные звуки -- первые, услышанные с того момента, как мы покинули улицы
города, где слабо шелестел ветер, спускаЯсь со своих заоблачных высот. Ћчень
земные и  хорошо знакомые  нам звуки были  настолько неожиданны в этом  мире
пагубы и смерти,  что,  опрокидываЯ  все  наши  представлениЯ  о космической
гармонии,  ошеломили  нас  сильнее,  чем это  сделали бы  самые  невероЯтные
звучаниЯ и шумы.
     “слышь мы загадочные и громкие трубные звуки, мы удивились бы меньше --
результаты  проведенного ‹ейком  вскрытиЯ  подготовили нас к чему-то в  этом
роде,  более того, наша болезненнаЯ фантазиЯ после кровавой  резни в  лагере
вынуждала  нас чуть  ли  не в каждом завывании ветра чуЯть недоброе.  Ќичего
другого  не  приходилось ожидать  от этого дьЯвольского  краЯ вечной смерти.
‡десь приличествовали кладбищенские, унылые  песни канувших  в прошлое эпох.
Ќо  услышанные  нами  звуки  разом  снЯли с  нас умопомрачение, в которое мы
впали,  уже и  мысли  не допускаЯ, что в глубине антарктического  континента
может существовать  хоть  какаЯ-то  нормальнаЯ жизнь. ’о,  что мы  услышали,
вовсе не исходило от захороненной в незапамЯтные времена  дьЯвольской твари,
разбуженной полЯрным солнцем, приласкавшим  ее дубленую кожу. Ќет, существо,
издавшее  этот  крик, было до смешного  заурЯдным созданием, к  которому  мы
привыкли  еще в плавании, недалеко от  ‡емли ‚иктории,  и  на нашей  базе  в
заливе Њак-Њердо; его мы никак не ожидали  встретить здесь.  Љороче --  этот
резкий, пронзительный крик принадлежал пингвину.
     Ћн доносилсЯ откуда-то снизу -- как  раз напротив коридора,  которым мы
только что  шли, то есть со  стороны проложенного к  морской пучине туннелЯ.
Џрисутствие в  этом  давно  уже безжизненном мире  животного, не  способного
существовать без  воды, наводило на  вполне определенные  предположениЯ,  но
прежде  всего  хотелось убедитьсЯ в реальности крика --  а вдруг нам  просто
послышалось?  Ћн,  однако,  повторилсЯ  и  даже  умножилсЯ  -- орали  уже  в
несколько  глоток. ЏойдЯ на звуки,  мы  вошли в арку, которую, видно, только
недавно расчистили от завалов. Ћставив  дневной свет позади,  мы возобновили
нашу  возню  с  клочками,  тем  более  что позаимствовали,  хоть  и  не  без
брезгливости, изрЯдную толику бумаги из тюка на санЯх.
     ‚скоре  лед  сменилсЯ  открытой почвой,  состоЯщей  преимущественно  из
обломков  детрита,--   на   ней   Явственно  виднелись   следы   непонЯтного
происхождениЯ, как если бы что-то тащили, а раз „енфорт заметил очень четкий
отпечаток, но о нем не стоит распространЯтьсЯ. Њы шли на крик пингвинов, что
соответствовало направлению, в котором, как говорили нам и  карта, и компас,
находилсЯ вход в  северный туннель; коридор, ведущий туда, к счастью, не был
засыпан.  ‘огласно  плану,  туннель  шел из  подвала  большой  пирамидальной
конструкции,  на которую  мы  обратили  внимание  еще  во времЯ  полета  над
городом,--  она  сохранилась  лучше  многих  других  построек. ЋсвещаЯ  путь
единственным фонариком,  мы видели,  что нас  и тут  продолжают сопровождать
барельефы, но теперь нам было не до них.
     ‚переди замаЯчил белый громоздкий силуэт, и мы поспешно включили второй
фонарик. Љак ни странно, мы тут же сосредоточились на новой загадке, позабыв
о своих страхах. ’е, что оставили часть снарЯжениЯ на дне огромного цилиндра
и отправились на разведку  к морской пучине, могли в любую минуту вернутьсЯ,
но мы  почему-то  перестали принимать их во  внимание.  Ѓеловатое  существо,
неуклюже  ковылЯвшее впереди,  было не менее  шести футов  росту,  но  мы ни
минуты не сомневались, что оно  не  из тех, кто побывал  в лагере  ‹ейка. ’е
были выше и темнее, а по земле двигались, несмотрЯ на свою приспособленность
к жизни под водой, быстро и уверенно,-- это мы  понЯли из барельефов.  € все
же, не  буду  скрывать, мы  испугались.  Ќа  какое-то мгновение  нас охватил
безотчетный ужас, пострашнее  прежнего,  осознанного, с  которым  мы ожидали
встречи с существами, опередившими нас на пути к туннелю. ђазрЯдка, впрочем,
наступила быстро, стоило  белому  увальню свернуть,  переваливаЯсь, в проход
под  арку,  где  к  нему  присоединились  двое  собратьев,  приветствуЯ  его
поЯвление резкими, пронзительными криками. ќто был всего лишь пингвин,  хотЯ
и  значительно превосходЯщий размерами обычных королевских пингвинов. ЏолнаЯ
слепота еще более  усугублЯла отталкивающее  впечатление, которое производил
этот альбинос.
     Њы  последовали  за  нелепым  созданием,  а  когда,  ступив  под  арку,
направили лучи обоих фонариков на безучастно топчущуюсЯ в проходе троицу, то
понЯли,  что  слепыми были и остальные два  представителЯ этого неизвестного
науке  вида  пингвинов-гигантов.  Ћни  напоминали  нам  древних  животных  с
барельефов ‘тарцев,  и мы быстро смекнули, что  эти  недотепы навернЯка были
потомками тех прежних великанов, которые  выжили, уйдЯ от  холода под землю;
вечный  мрак разрушил  пигментацию и лишил  их  зрениЯ,  сохранив как  бы  в
насмешку ненужные  теперь узкие  прорези  длЯ  глаз.  Њы  ни  на  минуту  не
сомневались, что  они  и  теперь обитают на  берегах подземного  морЯ, и это
свидетельство  продолжающегосЯ  существованиЯ  пучины,  дарующей по-прежнему
тепло  и  пристанище  тем,  кто  в них  нуждаетсЯ,  наполнило нас волнующими
чувствами.
     €нтересно,  что  заставило этих  трех увальней покинуть привычную среду
обитаниЯ?  ЋсобаЯ  атмосфера  разора  и заброшенности, царЯщаЯ  в  громадном
мертвом городе,  не позволЯла предположить,  что  он  был  длЯ  них сезонным
пристанищем, а полнейшее равнодушие животных к нашему присутствию заставлЯло
сомневатьсЯ,   что  их  с  обжитых  мест  могли  вспугнуть  опередившие  нас
незнакомцы. …сли, конечно,  не набросились  на пингвинов  с целью  пополнить
свой  запас продовольствиЯ. Ђ может, животных раздразнил висевший  в воздухе
едкий запах, от  которого бесились собаки? ’оже маловероЯтно, ведь их предки
жили в полном  согласии со ‘тарцами,  и  это должно было продолжатьсЯ и  под
землей. ‚ сердцах посетовав, что не можем сфотографировать в интересах науки
эти  удивительнейшие  экземплЯры, мы обогнали  их, еще долго  слыша, как они
гогочут  и  хлопают   крыльЯми-ластами,  и  решительно   направились   вдоль
указанного ими сводчатого коридора к неведомой бездне.
     ‚скоре  на стенах  исчезли  барельефы, а коридор, встав  заметно  ниже,
резко  пошел под уклон.  ‚идимо,  неподалеку  находилсЯ вход в  туннель,  Њы
поравнЯлись  еще с двумЯ  пингвинами;  впереди  слышались  крики  и гогот их
собратьев. Ќеожиданно  коридор оборвалсЯ,  и  у нас  перехватило  дыхание --
перед нами находилась большаЯ сферическаЯ пещера, диаметром сто,  а  высотой
пЯтьдесЯт футов; во все стороны от нее расходились низкие сводчатые галереи,
и  только  один  ход,  пЯтнадцати  футов  высотой,  нарушаЯ  симметрию, зиЯл
огромной черной  пустотой.  ’о  был,  несомненно,  путь, ведущий  к  ‚еликой
бездне.
     Џод сводом пещеры, которой Явно пытались  в свое  времЯ  придать резцом
вид    небесной   сферы    (зрелище    впечатлЯющее,    хотЯ   художественно
малоубедительное),    бродили    незрЯчие    и    ко    всему    равнодушные
пингвины-альбиносы.  ’уннель зазывно чернел,  приглашаЯ спуститьсЯ еще ниже,
манил  и  сам  вход,  которому  резец  придал  декоративную  форму двери. €з
таинственно зиЯющего отверстиЯ, казалось, тЯнуло теплом, нам даже почудились
струйки пара. Љого же еще, кроме пингвинов,  скрывали эти  бездонные недра и
эти бесконечные Ячейки, пронизывающие землю и гигантские хребты? Ќам  пришло
в голову,  что  дымка,  окутывавшаЯ вершины  гор,  которой  мы  любовались с
самолета  и  которую  ‹ейк, обманувшись, принЯл за  проЯвление вулканической
активности, могла  быть всего  лишь  паром,  поднимающимсЯ  из  самых глубин
земли.
     ’уннель был выложен все теми же крупными  глыбами, и поначалу  ширина в
нем  равнЯлась  высоте.  ‘тены  украшали  редкие  картуши, приметы  позднего
упаднического  искусства,  все здесь сохранилось  превосходно  -- и кладка и
резьба.  Ќа  каменной  пыли  отпечатались  следы пингвинов  и  тех,  других,
опередивших нас. Ћдни следы  вели в сферическую  пещеру, другие -- из нее. ‘
каждым шагом становилось все теплее, и вскоре мы,  расстегнув теплые куртки,
шли  нараспашку, Љто  знает, не происходЯт ли там, под  водой, вулканические
выбросы, благодарЯ которым подземное  море сохранЯет  тепло?  „овольно скоро
кладку сменила гладкаЯ скальнаЯ поверхность, но это никак не  отразилось  на
размерах туннелЯ, да и картуши украшали стены с той же регулЯрностью. €ногда
спуск становилсЯ  слишком крутым, и тогда мы нащупывали под ногами  каменные
ступени.  Ќесколько  раз  нам  попадались  небольшие  боковые   галереи,  не
обозначенные на нашем  плане, впрочем,  они никак  не  могли  нас запутать и
помешать  нашему быстрому возвращению, напротив, в случае опасности мы могли
в них укрытьсЯ. ЌеприЯтный едкий запах тем временем все усиливалсЯ. “читываЯ
обстоЯтельства, лезть в туннель  было чистым безумием, но в некоторых  людЯх
страсть   к   познанию   перевешивает   все,   ей   уступает  даже  инстинкт
самосохранениЯ, именно эта страсть  и гнала нас вперед.  Њы повстречали  еще
несколько пингвинов. ‘колько  нам предстоЯло  идти? ‘огласно  плану,  крутой
спуск начиналсЯ  за милю  до бездны, но предыдущие  скитаниЯ научили  нас не
очень-то доверЯтьсЯ масштабам на барельефах.
     —ерез четверть  мили едкий запах стал почти невыносимым, и мы с  особой
осторожностью  проходили  мимо  боковых  галерей.  ‘труйки  пара,  напротив,
исчезли -- температура теперь всюду выровнЯлась,  такого контраста,  как при
входе  в  туннель, больше не было. ‘тановилось  все жарче, и  поэтому мы  не
удивились,  увидев  брошенную  на  пол до  боли  знакомую  теплую одежду.  ‚
основном это были меховые куртки и палатки, пропавшие из лагерЯ ‹ейка, и нам
совсем не хотелось рассматривать странные  прорези, сделанные  похитителЯми,
подгонЯвшими  вещи по своим фигурам.  ‚скоре число и размеры боковых галерей
резко  увеличилось, видимо, начиналсЯ район изрешеченных  подземными ходами-
Ячейками предгорий.
     Љ едкой вони теперь примешивалсЯ какой-то новый, не столь резкий запах,
откуда он взЯлсЯ, мы не  понимали и  только гадали; может, что-то гниет, или
так  своеобразно  пахнет  какаЯ-нибудь  неизвестнаЯ разновидность  подземных
грибов?  Ќеожиданно  туннель  как  по  волшебству  (карты  нас  к  этому  не
подготовили)   вдруг   расширилсЯ,   сменившись   просторной,   по-видимому,
естественного происхождениЯ пещерой овальной формы,  с ровным каменным полом
приблизительно семидесЯти пЯти футов длиной и пЯтидесЯти -- шириной.  Ћтсюда
расходилось множество боковых галерей, терЯЯсь в таинственной мгле.
     Џри  ближайшем  рассмотрении  пещера  оказалась  вовсе не естественного
происхождениЯ:  перегородки   между  отдельными  Ячейками  были  сознательно
разрушены. ‘ами  стены  были  неровными,  с куполообразного потолка  свисали
сталактиты, а вот пол, казалось, только что вымели -- никаких тебе обломков,
осколков и даже пыли совсем немного. —исто  было и в боковых галереЯх, и это
нас глубоко озадачило. Ќовый запах все усиливалсЯ, он почти вытеснил прежнее
зловоние. Ћт необычной чистоты,  граничащей прЯмо-таки со  стерильностью, мы
потерЯли дар речи, это казалось настолько необъЯснимым, что произвело на нас
более жуткое  впечатление,  чем  все прежние  странности.  ЏрЯмо  перед нами
начиналась  галереЯ, вход в  которую  был отделан более тщательно,  чем  все
прочие;  нам  следовало  выбрать  его:  на  это  указывали  ведущие  к  нему
внушительные груды пингвиньего помета. ђешив  не рисковать, мы, во избежание
всЯких  случайностей, начали вновь рвать бумагу: ведь на  следы рассчитывать
не  приходилось,  чистота  была  прЯмо  идеальнаЯ --  никакой пыли.  ‚ойдЯ в
галерею, мы привычно осветили  фонариком  стены  и застыли в изумлении:  как
снизилсЯ уровень резьбы! Ќам уже было известно, что во времена строительства
туннелей  искусство  у ‘тарцев находилось в глубоком упадке, и  сами недавно
воочию в  этом  убедились.  Ќо теперь, на подступах к загадочной  бездне, мы
увидели перемены  настолько  разительные,  что не  могли  найти  им  никаких
объЯснений.  €  форма,  и  содержание  немыслимо деградировали,  говорить  о
каком-либо мастерстве исполнениЯ просто не приходилось.
     ‚  новой  манере  поЯвилось  нечто  грубое,   залихватское  --  никакой
тонкости. ђезьба в орнаментальных завитках была слишком глубокой, и
     „енфорту  пришла  мысль,  что,  возможно,   здесь  происходило  как  бы
обновление рисунка,  своего  рода  палимпсест -- после того, как обветшала и
стерлась  стараЯ  резьба.  Ќовый  рисунок был  исключительно  декоративный и
традиционный  -- сплошные  спирали и углы  -- и  казалсЯ  грубой пародией на
геометрический  орнамент  ‘тарцев. Ќас  не  оставлЯла  мысль,  что не только
техника,   но   само  эстетическое   чувство   подверглось   здесь   грубому
перерождению,  а  „енфорт  уверЯл  менЯ,  что  здесь не  обошлось  без  руки
"чужака".  ђисунок сразу  же  вызывал в  памЯти  искусство ‘тарцев,  но  это
сравнение порождало  в  нас одновременно  и  глубокое  внутреннее неприЯтие.
Ќепроизвольно вспомнилось мне еще одно неудачное подражание чужому стилю  --
пальмирские скульптуры, грубо копирующие  римскую манеру.  ’е, что шли перед
нами,  тоже   заинтересовались  резьбой,  об  этом  говорила  использованнаЯ
батарейка, брошеннаЯ рЯдом с наиболее типичным картушем.
     Ћднако из-за недостатка времени  мы  бросили на эти необычные барельефы
лишь  беглый  взглЯд и почти  тут же  возобновили  путь, хотЯ далее довольно
часто направлЯли на  стену лучи фонариков,  высматриваЯ, не поЯвились ли еще
какие-нибудь  новшества.  Ќо  все  шло  как  прежде, разве что увеличивалось
расстоЯние  между  картушами:  слишком  много  отходило от  туннелЯ  боковых
галерей. Ќам повстречалось несколько пингвинов,  мы слышали их крики, но нас
не оставлЯло чувство, что  где-то в отдалении, глубоко под землей, гогочут и
кричат целые стаи этих  больших птиц. Ќовый  запах непонЯтного происхождениЯ
почти вытеснил прежний,  едкий. ‚новь  поЯвившиесЯ  в воздухе  струйки  пара
говорили  о  нарастающей  разнице  температур  и о близости морской  бездны,
таЯщейсЯ в  кромешной мгле. €  тут  вдруг, совершенно неожиданно, мы увидели
впереди,  прЯмо на сверкающей глади пола какое-то препЯтствие -- нет, совсем
не  пингвинов,  а что-то другое. ђешив,  что  непосредственной опасности как
будто нет, мы включили второй фонарик.

        •I

     €  вот  снова  слова  застывают  у  менЯ  на губах.  Љазалось бы,  пора
привыкнуть спокойнее  на все реагировать, а  может, даже  ожесточитьсЯ, но в
жизни  случаютсЯ  такие  переживаниЯ,  что  ранЯт  особенно  глубоко, от них
невозможно  исцелитьсЯ, рана  продолжает ныть,  а чувствительность настолько
обострЯетсЯ,  что  достаточно  оживить  в  памЯти  роковые событиЯ, и  снова
вспыхивают боль и ужас.  Љак Я уже  говорил, мы  увидели  впереди, на чистом
блестЯщем  полу, некое  препЯтствие, и одновременно наши ноздри уловили  все
тот  же  новый  запах,  многократно  усилившийсЯ  и  смешавшийсЯ   с  едкими
испарениЯми  тех,  кто шел перед нами. Џри свете фонариков у нас не осталось
никаких сомнений в природе неожиданного препЯтствиЯ; мы не побоЯлись подойти
поближе, потому что даже на расстоЯнии было видно, что распростертые на полу
существа не способны  больше  никому причинить вреда -- так же как и шестеро
их товарищей, похороненных под ужасными  пЯтиконечными надгробиЯми из льда в
лагере несчастного ‹ейка.  Љак и у собратьев,  почивших в  ледЯной могиле, у
них были отсечены  некоторые члены, а по расползавшейсЯ темно-зеленой вЯзкой
лужице было  понЯтно,  что печальное  событие случилось совсем  недавно.  Њы
увидели   только   четверых,   хотЯ   из  посланий   ‹ейка  Явствовало,  что
звездоголовых  существ  должно  быть  не  менее восьми.  ‡релище  потрЯсло и
одновременно  удивило  нас:  что  за  роковаЯ  встреча  произошла  здесь,  в
кромешной тьме?!
     Ќапуганные   пингвины   разъЯренно  щелкали  клювами;  по  доносившимсЯ
издалека крикам мы  понЯли, что впереди -- гнездовье. Ќеужели звездоголовые,
потревожив  птиц, навлекли на себЯ их Ярость? ‘удЯ  по характеру ран, такого
быть  не  могло:  ткани,  которые  с трудом рассек  скальпелем  ‹ейк,  легко
выдержали бы удары  птичьих клювов.  Љроме того, огромные слепые птицы  вели
себЯ исключительно мирно.
     Њожет, звездоголовые  поссорились между  собой?  ’огда вина ложилась на
четверых  отсутствующих. Ќо  где они? ЏрЯчутсЯ неподалеку и выжидают удобный
момент, чтобы напасть на нас?  Њедленно  продвигаЯсь  к месту  трагедии,  мы
опасливо  поглЯдывали в сторону боковых  галерей. —то бы здесь ни случилось,
это очень напугало пингвинов, они необычайно всполошились. ‚озможно, схватка
завЯзалась  недалеко  от  гнездовьЯ,  где-нибудь на  берегу бездонной темной
пучины: ведь поблизости не было птичьих гнезд.  Њожет, звездоголовые  бежали
от преследователей, хотели поскорее добратьсЯ до оставленных саней,  но  тут
убийцы нагнали  тех,  кто послабее,  и  прикончили?  Њожно  представить себе
панику среди звездоголовых, когда нечто ужасное поднЯлось  из темных глубин,
распугав пингвинов, и те с криками и гоготом бросились в бегство.
     €так, мы опасливо  приближались  к загромоздившим  проход,  истерзанным
созданиЯм.  Ќо не  дошли,  а,  слава ‘оздателю,  бросились  прочь, опрометью
понеслись назад  по проклЯтому  туннелю,  по его  гладкому, скользкому полу,
мимо  издевательских  орнаментов, открыто высмеивающих  искусство,  которому
подражали. Њы бросились  бежать прежде, чем уЯснили себе,  что  же  все-таки
увидели, прежде чем наш мозг опалило знание,  из-за которого никогда уже нам
не будет на земле покоЯ!
     Ќаправив свет  обоих фонариков на распростертые  тела, мы  понЯли,  что
более всего встревожило нас  в этой жуткой груде тел. Ќе то, что жертвы были
чудовищно растерзаны и искалечены, а то, что все были без голов. ЏодойдЯ еще
ближе, мы увидели, что  головы не  просто отрубили, а  изничтожили  каким-то
дьЯвольским способом  --  оторвали или скорее отъели.  Љровь, темно-зеленаЯ,
все еще растекавшаЯсЯ лужицей, источала невыносимое зловоние, но  теперь его
все больше забивал новый, неведомый запах -- здесь  он ощущалсЯ сильнее, чем
прежде, по  дороге сюда.  ’олько на совсем близком расстоЯнии от поверженных
существ мы понЯли,  где таитсЯ источник этого второго, необъЯснимого запаха.
€  вот тогда „енфорт,  вспомнив  некоторые  барельефы,  живо воспроизводЯщие
жизнь  ‘тарцев во  времЯ  перми, сто пЯтьдесЯт миллионов  лет  назад,  издал
пронзительный, истошный  вопль,  отозвавшийсЯ  мощным эхом  в  этой  древней
сводчатой галерее со зловещей и глубоко порочной резьбой на стенах.
     ‘екундой  позже Я  уже вторил  ему:  в  моей  памЯти тоже  запечатлелсЯ
старинный  барельеф,  на котором  неизвестный скульптор  изобразил  покрытое
мерзкой  слизью и распростертое на земле  тело  обезглавленного ‘тарца;  это
чудовищные шогготы  убивали  таким образом своих  жертв --  отъедаЯ головы и
высасываЯ  из них кровь; происходило это в годы  их  неповиновениЯ, во времЯ
изнурительной, тЯжелой войны с ними  ‘тарцев. ‚ысекаЯ  эти кошмарные  сцены,
художник нарушал законы профессиональной  этики,  хотЯ  и изображал событиЯ,
уже  канувшие  в  ‹ету: ведь  шогготы  и последствиЯ  их  деЯний  Явно  были
запретным длЯ изображениЯ  предметом. Ќесомненно  существовало табу. Ќедаром
безумный автор  "Ќекрономикона" пылко  заверЯл нас,  что подобные  твари  не
могли быть созданы на  ‡емле и что они ЯвлЯлись людЯм только в наркотических
грезах. ЃесформеннаЯ протоплазма,  до такой степени способнаЯ к имитированию
чужого вида, органов и процессов, что копию  трудно отличить  от подлинника.
‹ипкаЯ  пузырчатаЯ масса...  эластичные  пЯтнадцатифутовые  сфероиды,  легко
поддающиесЯ внушению  послушные рабы, строители городов... все строптивее...
все умнее...  живущие и на земле  и  под водой... и  все больше  постигающие
искусство  подражаниЯ!  Ћ, Ѓоже!  ЉакаЯ  нелегкаЯ  дернула  этих  нечестивых
‘тарцев создать этих тварей и пользоватьсЯ их услугами?!
     ’еперь, когда  мы  с „енфортом  воочию  увидели блестЯщую,  маслЯнистую
черную слизь, плотно обволакивающую обезглавленные тела, когда в полную силу
вдохнули этот ни на что не похожий мерзкий запах, источник которого мог себе
представить только человек  с  больным воображением -- исходил он от  слизи,
котораЯ не только осела  на телах,  но и поблескивала точечным орнаментом на
грубо  и вульгарно  переиначенных  картушах,--  лишь  теперь  мы всем  своим
существом прочувствовали,  что такое поистине  космический страх. Њы уже  не
боЯлись тех, четверых, которые  сгинули неведомо  где и врЯд ли представлЯли
теперь опасность.  ЃеднЯги! Ћни-то как  раз не  несли в  себе  зла.  Џрирода
сыграла  над  ними злую  шутку,  вызвав  из  векового сна:  какой  трагедией
обернулось длЯ них  возвращение  домой! ’о же станет и  с  остальными,  если
человеческое  безумие,  равнодушие или жестокость вырвут их  из недр мертвых
или спЯщих полЯрных просторов. ‡вездоголовых нельзЯ ни в чем винить. —то они
сделали?  “жасное  пробуждение на  страшном холоде  в  неизвестную  эпоху и,
вполне  вероЯтно,   нападение  разъЯренных,  истошно   лающих  четвероногих,
отчаЯнное сопротивление, и, наконец, в  придачу  -- окружившие их  неистовые
белые  обезьЯны  в  диковинных  одеЯниЯх...  несчастный  ‹ейк...  несчастный
ѓедни...  и  несчастные ‘тарцы.  Ћни остались до  конца верны своим  научным
принципам. Ќа их месте мы  поступили бы точно так же. Љакой интеллект, какое
упорство!  Ћни  не  потерЯли  головы  при  встрече  с  неведомым,   сохранив
спокойствие духа, как и подобает  потомкам тех, кто изображен на барельефах!
Љого бы  они ни напоминали внешним  обликом  -- морских  звезд или  каких-то
наземных растений, мифических чудищ  или инопланетЯн, по сути своей они были
людьми!
     Ћни  перевалили через  заснеженные хребты,  на  склонах  которых  ранее
стоЯли храмы, где  они возносили хвалу своим богам; там же они прогуливались
когда-то  в  зарослЯх  древесных  папоротников. ѓород,  в  который  они  так
стремились, спал, объЯтый вечным сном, но они сумели, как и мы, прочитать на
древних  барельефах  историю  его  последних дней. Ћжившие  ‘тарцы  пытались
разыскать своих соплеменников здесь, в этих легендарных темных недрах, и что
же они  нашли? Џримерно  такие  мысли  рождались у нас с  „енфортом при виде
обезглавленных и выпачканных мерзкой слизью трупов. ‡атем мы перевели взглЯд
на резьбу, вызывавшую  отвращение  своей  вульгарностью,  над  которой жирно
поблескивала только  что нанесеннаЯ гнусной слизью надпись из  точек. ’еперь
мы  понЯли, кто продолжал жить,  победив ‘тарцев, в подводном  городе на дне
темной бездны,  по краЯм которой  устроили свои гнездовьЯ  пингвины.  Ќичего
здесь  не изменилось.  „олжно быть, и теперь над пучиной все так же  дымЯтсЯ
клубы ара.
     ок от  ужасного  зрелища обезглавленных, перепачканных гнусной  слизью
тел был так велик, что мы застыли на месте, не в силах вымолвить ни слова, и
только значительно позже,  делЯсь  своими  переживаниЯми,  узнали  о  полном
сходстве наших мыслей.  Љазалось, прошли годы,  на самом же  деле мы  стоЯли
так,  окаменевшие,  не более десЯти  -- пЯтнадцати секунд. € тут  в  воздухе
навстречу нам поплыли легкие струйки пара, как бы от дыханиЯ приближающегосЯ
к  нам, но  еще  невидимого существа,  а потом  послышались  звуки, которые,
разрушив  ары,  открыли нам глаза,  и  мы  опрометью  бросились наутек  мимо
испуганно гогочущих пингвинов. Њы  бежали тем же путем, топча брошенную нами
бумагу, по  извивавшимсЯ под  ледЯной  толщей сводчатым коридорам  -- назад,
скорее в  город! ‚ыбежав  на  дно  гигантского цилиндра,  мы заторопились  к
древнему  пандусу;  оцепенело,  автоматически  стали  карабкатьсЯ  вверх  --
наружу, к спасительному солнечному свету! ’олько бы уйти от опасности!
     Њы считали,  в соответствии с гипотезой ‹ейка, что трубные звуки издают
те, которые сейчас,  в большинстве  своем, были уже мертвы.  ‡начит,  кто-то
уцелел!  „енфорт  позже  призналсЯ,  что именно такие  звуки,  только  более
приглушенные, он  слышал при нашем  вступлении в город, когда  мы  осторожно
передвигались  по  ледЯной  толще.  Ћни  удивительно  напоминали  завываниЯ,
доносившиесЯ из  горных пещер. Ќе хотелось  бы показатьсЯ наивным, но все же
прибавлю  еще кое-что,  тем  более  что  „енфорту,  по странному совпадению,
пришла в голову та  же мысль. ќтому, конечно, способствовал одинаковый  круг
чтениЯ;  „енфорт к тому же намекнул, что, по его сведениЯм, Џо, работаЯ  сто
лет назад над "Ђртуром ѓордоном Џимом", пользовалсЯ неизвестными даже ученым
тайными  источниками.  Љак  все,  наверное,  помнЯт,  в  этой фантастической
истории  некаЯ  огромнаЯ  мертвенно-белаЯ  птица,  живущаЯ  в  самом  сердце
зловещего  антарктического  материка,  постоЯнно  выкрикивает  некое  никому
неведомое слово, полное рокового скрытого смысла: "’екели-ли! ’екели-ли!"
     “верЯю вас, именно его мы расслышали в коварно прозвучавших за  клубами
белого пара громких трубных  звуках. Ћни еще не отзвучали,  а мы уже со всех
ног неслись прочь,  хотЯ знали, как быстро перемещаютсЯ ‘тарцы пространстве:
выжившему  участнику   этой   немыслимой  бойни,   тому,   кто   издал  этот
непередаваемый трубный клич, не стоило большого труда догнать нас -- хватило
бы  минуты. Њы смутно надеЯлись, что нас может спасти отсутствие  агрессии и
открытое  проЯвление  нами  добрых  намерений  --  в   преследователе  могла
проснутьсЯ любознательность. ‚ конце концов, зачем причинЯть нам вред,  если
ему ничто не угрожает? ЏробегаЯ по галерее, где невозможно было укрытьсЯ, мы
на секунду замедлили бег и,  нацелив назад  лучи  фонариков,  заметили,  что
облако пара рассеиваетсЯ. Ќеужели мы наконец  увидим  живого  и  невредимого
жителЯ древнего города? € тут снова прозвучало: "’екели-ли! ’екели-ли!"
     Џреследователь отставал; может, он ранен? Ќо мы не  решались рисковать:
ведь он,  услышав крик „енфорта, не убегал  от врагов, а  устремилсЯ вперед.
‚ремени  'на  размышлениЯ  не было, оставалось  только  гадать,  где  сейчас
пребывали убийцы  его  соплеменников,  эти  непостижимые длЯ  нас  кошмарные
созданиЯ, горы зловонной, изрыгающей слизь протоплазмы, покорившие подводный
мир и направившие посланцев на сушу, где те, ползаЯ по  галереЯм, испоганили
барельефы  ‘тарцев.  ‘кажу  откровенно,   нам  было  жаль  оставлЯть   этого
последнего и, возможно, раненого жителЯ города на почти верную смерть.
     ‘лава  Ѓогу, мы не замедлили бег. Џар вновь сгустилсЯ, мы летели вперед
со всех ног, а позади, хлопаЯ крыльЯми, испуганно кричали пингвины, ќто было
само по себе  странно,  если вспомнить, как вЯло  реагировали  они  на  наше
присутствие. ‚новь послышалсЯ  громкий трубный клич: "’екели-ли! ’екели-ли!"
‡начит,  мы  ошибались. ‡вездоголовый не  был ранен, он  просто задержалсЯ у
трупов  своих  товарищей,  над  которыми  поблескивала на  стене надпись  из
гнусной слизи.  Ќеизвестно, что означала  дьЯвольскаЯ надпись, но  она могла
оскорбить звездоголового: похороны в лагере ‹ейка говорили о том, что ‘тарцы
безмерно чтут  своих усопших. ‚ключенные на полную мощь  фонарики  высветили
впереди ту,  уже  известную  нам  большую  пещеру,  где сходилось  множество
подземных  ходов.  Њы облегченно  вздохнули,  вырвавшись  наконец  из  плена
загаженных шогготами стен: даже не разглЯдываЯ мерзкую резьбу, мы ощущали ее
всем своим естеством.
     Џри  виде  пещеры  нам  пришло  также  в  голову,  что,  возможно,  наш
преследователь  затерЯетсЯ  в  этом  лабиринте.  ЌаходившиесЯ  здесь  слепые
пингвины-альбиносы  пребывали  в  страшной  панике,  казалось,  они  ожидают
поЯвлениЯ  чего-то  ужасного.  Њожно  попробовать  притушить  фонарики  и, в
надежде,  что испуганно  мечущиесЯ  и гогочущие огромные  птицы заглушат наш
слоновый  топот,  юркнуть  прЯмиком  в туннель:  кто  знает,  вдруг  удастсЯ
обмануть  врага. ‚  туманной  дымке  грЯзный, тусклый пол основного  туннелЯ
почти  не  просматривалсЯ,  разительно отличаЯсь  от  зловеще поблескивавшей
позади нас галереи; тут даже ‘тарцам  с их шестым чувством,  позволЯвшим  до
какой-то  степени ориентироватьсЯ в темноте,  пришлось  бы  туго. Њы  и сами
боЯлись промахнутьсЯ, угодить не в тот коридор, ведь у нас была одна цель --
мчатьсЯ что есть илы по туннелю в направлении мертвого города, а  попади  мы
ненароком  в   одну  из  боковых  галерей,   последствиЯ  могли  быть  самые
непредсказуемые.
     ’о,  что мы сейчас  живы, доказывает,  что существо, гнавшеесЯ за нами,
ошиблось и  выбрало  не тот путь, мы же чудом попали  куда надо.  € еще  нам
помогли  пингвины  и  туман.  Љ  счастью,  водЯные  пары,  то  сгущаЯсь,  то
рассеиваЯсь, в нужный момент  закрыли нас  плотной  завесой.  Ђ  вот раньше,
когда мы  только  вбежали  в  пещеру,  оставив  позади  оскверненную гнусной
резьбой  галерею,  и в отчаЯнии оглЯнулись назад, вот  тогда дымка несколько
разошлась,  и  перед тем как притушить фонарики  и, смешавшись с  пингвиньей
стаей,  попытатьсЯ  незаметно  улизнуть, мы впервые увидели  догонЯвшую  нас
тварь. ‘удьба была  благосклонна к нам позже, когда скрыла нас в тумане, а в
тот  момент она Явила нам свой грозный лик; мелькнувшее видение отнЯло у нас
покой до конца наших дней.
     ‡аставил  нас  обернутьсЯ извечный инстинкт догонЯемой  жертвы, котораЯ
хочет  знать, каковы ее шансы,  хотЯ, возможно,  здесь примешались и  другие
подсознательные импульсы. ‚о времЯ бегства все в  нас было  подчинено  одной
цели  -- спастись,  мы  не замечали ничего  вокруг и, уж конечно,  ничего не
анализировали, но в мозг тем не менее, помимо нашей воли, поступали сигналы,
которые посылало наше  обонЯние. ‚се  это мы осознали позже. “дивительно, но
запах не менЯлсЯ! ‚ воздухе  висело все  то же зловоние, которое поднималось
ранее  над  измазанными  слизью,  обезглавленными  трупами.  Ђ  ведь  запаху
следовало бы  изменитьсЯ!  ќтого требовала  простаЯ  логика.  ’еперь  должен
преобладать прежний едкий запах, неизменно сопровождавший  звездоголовых. Ќо
все  наоборот:  ноздри захлестывала та  самаЯ вонь, она  нарастала с  каждой
секундой, становЯсь все Ядовитее.
     Љазалось, мы оглЯнулись одновременно, как по команде, но на самом деле,
конечно же,  первым  был один из двоих,  хотЯ второй  тут  же последовал его
примеру.  ЋглЯнувшись, мы  включили на полную  мощность фонарики и направили
лучи на  поредевший туман. Џоступили  мы  так, возможно, из обычного страха,
желаЯ   знать,  в   чем   именно  заключаетсЯ   опасность,   а   может,   из
подсознательного стремлениЯ ослепить врага, а потом, пока он будет приходить
в  себЯ,  скользнув меж пингвинов,  юркнуть  в туннель. Ќо лучше  бы нам  не
оглЯдыватьсЯ!  Ќи  Ћрфей,   ни  жена  ‹ота  не   заплатили  больше  за  этот
безрассудный  поступок!   €  тут   снова  послышалось  ужасное:  "’екели-ли!
’екели-ли!"
     Ѓуду  предельно откровенным, хотЯ откровенность  даетсЯ  мне с  большим
трудом,  и доскажу  все,  что увидел.  ‚  свое времЯ мы даже  друг  с другом
избегали говорить  на эту тему. ‚прочем, никакие слова не передадут и  малой
толики пережитого ужаса. ‡релище настолько потрЯсло  нас,  что  можно только
диву даватьсЯ, как это  у нас хватило соображениЯ притушить фонарики да  еще
выбрать правильное  направление. …сть только одно объЯснение: нами руководил
инстинкт, а  не разум. Њожет, так  оно было и лучше, но все равно за свободу
мы заплатили слишком  большой ценой. ‚о всЯком  случае, с рассудком  у нас с
тех пор не совсем в порЯдке.
     „енфорт совершенно  потерЯл  голову;  помнитсЯ,  весь обратный путь  он
твердил на бегу одно и то же, длЯ любого нормального человека это звучало бы
чудовищным  бредом -- только один Я понимал,  откуда все  взЯлось. ѓолос его
разносилсЯ эхом  по  коридорам,  терЯЯсь среди  криков  пингвинов и  замираЯ
где-то позади, в туннеле, где, к счастью, уже никого не было. Cлава Ѓогу, он
забубнил этот бред не сразу после того как оглЯнулсЯ, иначе нас давно уже не
было бы  в  живых.  ‘трашно  даже  вообразить  себе нашу  возможную  участь.
"‘аут-стейшн  --  ‚ашингтон-стейшн  --  Џаркстейшн   --  Љендалл-стейшн   --
‘ентрел-стейшн -- ѓарвард..."
     ЃеднЯга перечислЯл знакомые  станции подземки, проложенной из Ѓостона в
Љембридж за тысЯчи миль  отсюда,  в мирной земле  Ќовой Ђнглии,  но  мне его
нервный лепет не казалсЯ ни бредом, ни некстати проснувшимсЯ ностальгическим
чувством. „енфорт  находилсЯ в глубоком шоке, но Я тут же безошибочно уловил
пришедшую ему на ум болезненную аналогию.
     ЋглЯдываЯсь, мы ни  на минуту не сомневались, что увидим жуткое чудище,
но все же вполне определенное  -- к обличью звездоголовых мы как-то привыкли
и смирились  ним. Ћднако в зловещей  дымке вырисовывалось совершенно  другое
существо, гораздо более гнусное. Ћно казалось реальным воплощением "чужого",
инородного  организма, какие любЯт изображать  наши фантасты, и больше всего
напоминало движущийсЯ  состав, если  смотреть  на него  с платформы  станции
метро.  ’емнаЯ  громада, усеЯннаЯ  Ярко  светЯщимисЯ разноцветными  точками,
рвалась из подземного мрака, как пулЯ из ствола.
     Ќо мы находились не  в метро, а в подземном туннеле, а за нами гналась,
синусоидно  извиваЯсь,  кошмарнаЯ чернаЯ  блестЯщаЯ тварь, длиною  не  менее
пЯтнадцати  футов,  изрыгавшаЯ  зловоние и все  более  набиравшаЯ  скорость;
густой  пар  окружал  ее, восставшую из  морских  глубин. ќто  невообразимое
чудовище   --  бесформеннаЯ   масса   пузырЯщейсЯ   протоплазмы   --   слабо
иллюминировало,  образуЯ тысЯчи вспыхивавших  зеленоватым  светом и  тут  же
гаснувших  глазков,  и неслось  прЯмо на  нас;  массивнее любого вагона, оно
безжалостно давило испуганных беспомощных пингвинов, скользЯ  по сверкающему
полу -- ведь именно эти  твари  отполировали  его  до полного  блеска. ‚новь
издевательски прогремел  дьЯвольский трубный глас: "’екели-ли! ’екели-ли!" €
тут мы вспомнили,  что этим нечестивым созданиЯм, шогготам, ‘тарцы дали  все
--  жизнь, способность мыслить, пластические органы; шогготы пользовались их
точечным алфавитом и,  конечно же, подражали в  звучании Языку своих  бывших
хозЯев.
     Ќе  все запомнилось нам с  „енфортом из нашего  поспешного  бегства, но
кое-что  все-таки  удержалось  в  памЯти.  Џомним, как  пробежали  громадную
пещеру, куполу которой  ‘тарцы придали черты небесной сферы; как,  несколько
успокоившись,  шли  потом коридорами и  залами мертвого  города, но все  это
помним как во сне.  Љак будто мы находились в иллюзорном, призрачном мире, в
некоем  неизвестном   измерении,  где   отсутствовали  времЯ,   причинность,
ориентиры. Ќас несколько отрезвил сумеречный  дневной свет,  падавший на дно
гигантской цилиндрической башни, но мы все же  не осмелились  приблизитьсЯ к
оставленным  санЯм и взглЯнуть еще  раз на  несчастного ѓедни  и собаку. Ћни
покоились  здесь  как на  дне огромного  круглого мавзолеЯ, и Я от всей души
надеюсь, что их мертвый сон никто и никогда не потревожит.
     ‹ишь взбираЯсь по колоссальному пандусу, мы осознали, насколько устали;
от долгого бега в разреженной атмосфере перехватывало  дыхание,  но ничто не
могло заставить  нас остановитьсЯ и  перевести  дух,  пока мы  не  выбрались
наружу и не оказались под открытым небом. ЉарабкаЯсь на вершину сработанного
из цельных глыб шестидесЯтифутового цилиндра, пыхтЯ  и отдуваЯсь, мы тем  не
менее  понимали, что сейчас  происходит наше глубоко символичное  прощание с
городом: параллельно пандусу  шли  широкой  полосой  героические  барельефы,
выполненные  в  изумительной  технике  древней  эпохи  сорок  миллионов  лет
назад,-- последний привет от ‘тарцев.
     ЏоднЯвшись на вершину  башни,  мы, как и  предполагали, обнаружили, что
спускатьсЯ нам предстоит по замерзшему  каменному крошеву, окружившему башню
снаружи на  манер холма. Ќа  западе  высились  другие,  не  менее  громадные
постройки, на востоке же, в той стороне, где дремали вдали занесенные снегом
вершины  великих  гор,  зданиЯ  обветшали и  были заметно  ниже.  Љосые лучи
низкого   антарктического   полночного  солнца  пробивались   сквозь   строй
покосившихсЯ  руин,  а город  по  контрасту  со знакомым  полЯрным  пейзажем
казалсЯ  еще древнее и угрюмее.  ‚ воздухе  дрожала и  переливалась  снежнаЯ
пыль, мороз пробирал до остей. “стало  опустив  рюкзаки,  которые лишь чудом
сохранились во  времЯ  нашего отчаЯнного  бегства, мы застегнули пуговицы на
куртках и начали спуск. Џотом побрели по каменному лабиринту к подножью гор,
где нас дожидалсЯ самолет. ‡а  весь путь мы ни словом не  обмолвились о том,
что  побудило нас спасатьсЯ  бегством,  так  и не позволив побывать  на краю
загадочной и самой древней бездны на ‡емле.
     Њеньше чем через четверть часа мы по крутой древней террасе  спустились
туда,  откуда  был  виден  темный силуэт  нашего самолета,  оставленного  на
высокой площадке  среди вмерзших  в лед  редких руин. Ќа полпути  к  нему мы
остановились,  переводЯ дух, и  посмотрели  еще  раз  на  оставленные позади
фантастические каменные джунгли, четко и  таинственно отпечатанные  на  фоне
неба. ‚  это времЯ туманнаЯ дымка, затЯгивавшаЯ западную сторону  небосвода,
рассеЯлась,  снежнаЯ пыль устремилась ввысь,  сливаЯсь  в  некий  диковинный
узор, за которым, казалось, вот-вот проступит некаЯ страшнаЯ, роковаЯ тайна.
     ‡а  сказочным  городом, на  совершенно  белом  небосклоне,  протЯнулась
тонкаЯ фиолетоваЯ ломанаЯ  линиЯ, ее острые углы, озаренные розовым сиЯнием,
призрачно вырисовывались на горизонте. Џлоскогорье постепенно шло ввысь -- к
этому таинственно мерцавшему и манившему венцу;  местность пересекало бывшее
русло  реки, похожее теперь на неровно легшую  тень. “ нас захватило дух  от
неземной красоты пейзажа,  а сердце екнуло  от  страха.  „алекаЯ  фиолетоваЯ
ломанаЯ линиЯ была не чем  иным, как проступившим  силуэтом зловещих гор,  к
которым  жителЯм  города запрещалось приближатьсЯ.  ќти высочайшие на  ‡емле
вершины  ЯвлЯлись,  как мы понЯли, средоточием чудовищного ‡ла,  вместилищем
отвратительных  пороков и мерзостей; им опасливо поклонЯлись жители древнего
города,  страшившиесЯ  приоткрыть их тайну даже на своих барельефах. Ќи одно
живое существо не ступало на склоны загадочных гор -- лишь жуткие, наводЯщие
ужас  молнии  задерживались  в долгие полЯрные  ночи на их острых  вершинах,
освещаЯ таинственным светом  землю  далеко вокруг. Ќа полЯрных просторах они
стали  как  бы прообразом  непостижимого  Љадата,  находившегосЯ за зловещим
плато ‹енг, о чем смутно упоминаетсЯ в древних легендах.
     …сли верить виденным нами  барельефам и резным  картам,  до  загадочных
фиолетовых  гор было почти триста миль, однако очертаниЯ их четко проступали
над раскинувшейсЯ снежной гладью, а зубчатые  вершины, круто взмываЯ  ввысь,
вызывали  ощущение  того,  что  они  находЯтсЯ  на чужой,  полной  неведомых
опасностей   планете.  ‚ысота   этих  вершин  была  немыслимой,  недоступной
человеческому  воображению,  они уходили в  сильно разреженные  слои  земной
атмосферы, которые посещали  разве что  призраки -- ведь  ни один из дерзких
воздухоплавателей не осталсЯ в живых, чтобы поведать о своем непонЯтном,  не
поддающемсЯ объЯснению внезапном крушении. ‚ид гигантских гор заставлЯл менЯ
не  без  дрожи вспоминать барельефные изображениЯ, которые подсказывали нам,
что великаЯ  река могла  нести с проклЯтых склонов  нечто, державшее жителей
города в смертном ужасе, и Я  мысленно  задавал себе вопрос, а не был ли  их
страх порождением укоренившегосЯ предрассудка?  џ  припомнил также, что горы
эти своей северной  оконечностью выходЯт к побережью в районе ‡емли Љоролевы
Њэри,  где,  в тысЯче миль отсюда,  именно  сейчас работает экспедициЯ  сэра
„угласа Њоусона, и от  всей души пожелал,  чтобы ни с научным руководителем,
ни с прочими членами экспедиции не случилось ничего дурного и чтобы они даже
не заподозрили, сколь опасные гиганты  таЯтсЯ за грЯдой прибрежных скал. ќти
мысли ужасно угнетали  менЯ, нервнаЯ система  была  напрЯжена до предела,  а
„енфорт просто находилсЯ на грани срыва.
     Ћднако еще  задолго  до  того,  как  мы,  миновав  руины  пЯтиконечного
строениЯ, достигли самолета, наши неопределенные страхи обрели вполне четкую
мотивацию. —ерные, усеЯнные  вмерзшими в лед руинами склоны •ребтов ЃезумиЯ,
заслонив от нас высоченной стеной восточную часть неба,  вновь напомнили нам
о таинственных  азиатских  полотнах ЌиколаЯ  ђериха.  ’о  и дело возвращаЯсь
мыслЯми к ужасным бесформенным тварЯм, которые, изрыгаЯ зловоние, копошились
в подземных норах, пронизывавших хребты вплоть  до вершин, мы содрогались от
страха,  представлЯЯ,  как будем вновь  пролетать над круглыми  отверстиЯми,
пробуравле