
     Џроцесс сближениЯ между двумЯ мирами  -  Ћлимпом  и  родом  смертных  -
прослеживаетсЯ и в религиозном искусстве ѓреции VII и V веков.
     ЏоЯвившиесЯ в начале этого периода храмы сооружались по образцу жилищ и
обычно отличались не слишком большими размерами. ќто не случайно: строЯ  их,
греки в первую  очередь  хотели  предоставить  ‡евсу  и  Џосейдону  "дом"  в
пределах своего города. ’ак, согласно эсхиловской "Ћрестее"  народ,  пытаЯсь
смЯгчить гнев эриний, обещает соорудить им жилища-храмы в Ђфинах.
     ‚озводЯ "Ћбиталища" длЯ  богов,  греки  надеЯлись  сделать  бессмертных
своими согражданами, покровителЯми полиса.
     ‡десь нетрудно заметить нечто родственное вере €зраилЯ, который видел в
€ерусалимском храме знак присутствиЯ ЃожиЯ.  Ќо  в  то  времЯ  как  близость
свЯтыни усиливала в ветхозаветном человеке чувство трепета  и  благоговениЯ,
длЯ грека вселение бога в храм  было  одним  из  средств  очеловечениЯ  его.
ђазумеетсЯ, античное свЯтилище  тоже  было  окружено  ореолом  тайны,  но  в
большей степени  оно  знаменовало  "приручение"  грозного  олимпийца,  почти
насильственное удержание его в полисе.  Ѓывали  даже  случаи,  когда  статуи
приковывали цепЯми, чтобы помешать богу покинуть свое жилище.
     ќта же  тенденциЯ  к  стиранию  границ  божественного  и  человеческого
наметилась и в культовых изображениЯх. …сли от  старых,  примитивных  идолов
веЯло чем-то загадочным, сверхъестественным, то в дальнейшем мы видим образы
все более земные,  доступные,  человечные.  Џуть  этот  завершилсЯ  в  стиле
"высокой классики" V и IV веков.
     Љогда-то  один  французский   писатель   назвал   классические   статуи
"истинными богами и богинЯми", но на самом деле они  по  существу  перестали
уже быть богами, а превратились в идеализированных людей. € пожалуй,  именно
этого добивались греческие мастера, следуЯ духу "гомеровской" религии.
     Ѓожество, изваЯнное  из  камнЯ,  наделенное  прекрасным  земным  ликом,
живущее в собственном доме,  мыслилось  в  значительной  степени  как  друг,
защитник и сосед грека. Ћлимп и город оказались  рЯдом;  ведь  недаром  мифы
постоЯнно говорили о любви и браках между бессмертными и людьми.
     Џараллельно с этим умалением идеи Ѓожественного возрастал  и  культовый
хаос, ибо каждый городок и каждаЯ местность хотели иметь "своих" богов. „аже
в одной семье могли быть поклонники разных культов. Ќередко  провозглашались
и новые божества: удача  или  несчастье,  памЯтное  событие  или  непонЯтное
Явление природы - все это легко пополнЯло и без того уже  обширный  пантеон.
Њногие почитаемые боги пришли в ѓрецию из Ђзии и с Љрита, в  первую  очередь
Ђртемида, „еметра, Ђполлон.
     ‹юбопытно, что с ними, особенно с  Ђполлоном,  свЯзана  противоположнаЯ
тенденциЯ, хотЯ и слабо выраженнаЯ. ‚осточные боги не так легко  поддавались
очеловечению. Ќекогда культ хеттского божества Ђпулунаса распространилсЯ  по
Њалоазийскому побережью; в "€лиаде" это Ђполлон, поборник ’рои. ‚последствии
центром его почитаниЯ в ѓреции стало уединенное горное свЯтилище - „ельфы.
     ѓомер вкладывает в уста Ђполлона слова,  осуждающие  попытки  сближениЯ
богов и людей: ѓордый ’идид! Ќикогда меж собою не будет подобно
     ЏлемЯ бессмертных богов и по праху влачащихсЯ смертных! (2) „ельфийский
оракул по самой природе своей был защищен покровом  тайны.  ЏифиЯ  прорицала
там в состоЯнии исступлениЯ.
     †рецы „ельф хотели сделать Ћракула средоточием общегреческих верований.
‘партанцы,  афинЯне,  ионийцы  из  Ђзии  -  все  с  трепетом  поднимались  к
дельфийским  храмам.  ‘ребролукий  бог  почиталсЯ  как  существо,   властное
освободить от ритуальных осквернений и кровной мести.
     Ќо в конце  концов  и  Ђполлон  не  избежал  общей  участи  Ћлимпийцев.
ЋбъЯвленный богом гармонии и искусства, он  также  спустилсЯ  из  заоблачных
высей и стал олицетворением земной красоты.
     Џри всем своем влиЯнии  „ельфы  не  смогли  занЯть  места,  к  которому
стремились. †рецы Ђполлона не выработали  цельного  религиозно-нравственного
учениЯ, которое могло бы возвысить их над другими духовными центрами; к тому
же они сильно  подорвали  свой  авторитет  участием  в  темных  политических
интригах.

        x x x

     „лЯ жителей Ђттики в полном смысле "своей" богиней была Ђфина Џаллада -
покровительница войны и мудрости. ќто суровое гражданское  божество,  чем-то
напоминающее ассирийскую €штар, ЯвлЯлось скорее  символом  государства,  чем
предметом религиозного благоговениЯ. ‹юбовь к ней означала любовь к отчизне.
‚ысшим делом благочестиЯ в отношении к Џалладе (как,  впрочем,  и  к  другим
Ћлимпийцам) ЯвлЯлось участие в общественном культе и  праздниках.  Џолагали,
что богинЯ радуетсЯ им, и, поэтому народ не скупилсЯ на парадные  торжества,
игры и состЯзаниЯ в честь своей покровительницы.  …й  слагали  торжественные
гимны:

     ‘лавить Ђфину Џалладу, оплот городов, начинаю
     ‘трашную. ‹юбит она, как Ђрес, военное дело:
     џростный воинов крик, городов разрушенье и войны.
     …ю хранитсЯ народ, на сраженье ль идет иль с сраженьЯ.
     ‘лавьсЯ, богинЯ! Џошли благоденствие нам и удачу! (3)

     Ћднако любаЯ гражданскаЯ религиЯ, лишеннаЯ интимной  свЯзи  с  верующей
душой, как правило, суха и лубочна. “ людей с богатым внутренним  миром  она
нередко вызывает если не отвращение, то по крайней  мере  равнодушие.  Љульт
городских богов рано стал превращатьсЯ в общественную повинность, а там, где
в религии торжествует форма, она обречена на вырождение.
     Џри этом казенному благочестию сопутствовал, как  это  нередко  бывает,
государственный фанатизм. ѓрециЯ стала одной из  первых  стран,  где  начали
гнать инакомыслЯщих. ЏреследованиЯм за оскорбление богов  подвергались,  как
мы увидим, Ђнаксагор и Џротагор,  ‘ократ  и  Ђристотель.  ‚еличайшим  грехом
считалось  пренебрежение  внешним  культом  или   покушение   на   культовое
имущество.  “беждение,  что  жертвой   можно   искупить   любой   проступок,
способствовало, по мнению Џлатона, порче нравов.
     Њного говорилось и писалось о выхолощенности поздней религии римлЯн, но
по справедливости нужно сказать, что прообраз этого  омертвениЯ  существовал
уже в эллинском полисе. Ќикакие политические страсти, состЯзаниЯ певцов  или
спорт не могли заполнить духовный вакуум, тем более что  на  смену  массовой
родовой психологии  шло  возраставшее  самосознание  личности.  —еловек  уже
переставал видеть себЯ только звеном гражданского целого. ‚ласть общества  и
традиции начинали тЯготить его.
     „ухом протеста  и  негативизма  проникнута  поэзиЯ  Ђрхилоха  (VI  в.),
который  любил  поднимать  на  смех  почтенных  людей  города  и   привычные
условности. ‘читалось, например, позорным потерЯть  свой  щит  в  битве.  Ќо
Ђрхилоха это совсем не тревожило: "‘ам Я  кончины  зато  избежал,  и  пускай
пропадает щит мой". ‚ дни всеобщего траура по  погибшим  согражданам  он  во
всеуслышание заЯвлЯет: "џ ничего не поправлю слезами, а хуже не будет,  если
не стану бежать сладких утех и пиров".
     Ќародные верованиЯ мало привлекали людей столь независимых, и  хотЯ  на
словах они чтили богов,  зачастую  это  была  пустаЯ  формальность.  ‘лишком
земные, слишком понЯтные, боги оказывались существами почти того же порЯдка,
что и смертные. Њежду тем люди  не  могут  долго  довольствоватьсЯ  идеалом,
который не возвышаетсЯ над уровнем  человеческого.  ’о,  перед  чем  человек
может склонитьсЯ, не унижаЯ своего достоинства, должно превосходить  его,  а
этого нельзЯ было сказать о гомеровских богах. Џоэтому естественно, что взор
мыслЯщих греков все чаще силилсЯ проникнуть  в  таинственные  небеса  поверх
Ћлимпа.
     Ќо что они могли найти там?
     €з поэм ѓомера им было известно, что  боги  бессильны  перед  решениЯми
‘удьбы, а следовательно, правит миром  она.  ‚селеннаЯ  же,  таким  образом,
ЯвлЯет  собой  как   бы   систему   всеобщей   зависимости.   ђаб   подчинен
человеку-господину, человек - игрушка богов, боги  подвластны  ‘удьбе.  “дел
человека - рабство не только внешнее, но и духовное, ибо он предстоит  богам
не с чувством смирениЯ, а скорее как невольник. ‘мирение рождаетсЯ из веры в
благость высших сил, между тем никаких признаков  благости  Њойры  у  ѓомера
нельзЯ было найти. …е предначертаниЯ -  лишь  прихоть,  не  имеющаЯ  цели  и
смысла: они превращают мир и человека в абсурд.
     ”еогнид с упреком вопрошает ‡евса: Љак же, Љронид, допускает душа твоЯ,
чтоб нечестивцы
     “часть имели одну с теми, кто правду блюдет? € со вздохом отвечает  сам
себе: ‚ жизни бессмертными нам ничего не указано точно,
     € неизвестен нам путь, как божеству угодить (4). Ќапрасно люди радуютсЯ
своим победам над природой - от власти ђока они все равно не смогут уйти. Ќе
старалсЯ ли отец ќдипа, получив предсказание, избежать гибели? € он,  и  сам
ќдип, победитель ‘финкса, оказались повержены.
     Ќо если такова участь земнородных,  то  какой  смысл  просить  у  богов
счастьЯ? Ћно вообще пустаЯ греза.
     ‡а  красочными  картинами   гомеровского   эпоса   скрываетсЯ   глубоко
запрЯтаннаЯ мысль об обреченности людей и народов. Ћборона ’рои бесполезна -
ее жребий предопределен; Ђхиллес знает о неизбежности своей  ранней  гибели,
Ћдиссей - об участи своих товарищей. €  что  удивительного,  если  у  певца,
прославлЯющего могучих витЯзей, внезапно  вырываетсЯ  скорбное  восклицание:
Њеж существами земными, которые дышат и ходЯт,
     €стинно в целой ‚селенной несчастнее нет человека! ‚ VII столетии  поэт
Њимнерм Љолофонский продолжает эту линию гомеровского пессимизма,  оплакиваЯ
быстротечную людскую долю:

     Њы ж точно листьев краса, что рождает весны многоцветной
     ‚ремЯ, когда над землей солнца теплее лучи.
     „а, точно листьев краса, наслаждаемсЯ юности цветом
     Ќедолговечным: от нас скрыли и зла и добра знание боги  (5).

     ‘толь же печально смотрит на жизнь другой греческий  поэт,  ‘емонид  из
‘амоса:

     Ќаш быстротечен день,
     Љак день цветка, и мы в неведенье живем:
     —ей час приблизил бог, как жизнь он пресечет.
     Ќо легковернаЯ надежда всех живит,
     Ќапрасно преданных несбыточной мечте...
     ‚се беды налицо - но Љерам* нет числа,
     € смертных горести ни выразить, ни счесть (6).
     ---------------------------------------------------------------------
     *  Љеры - богини судьбы, посылающие беды

     ”еогнид воскрешает древнее сказание о ‘илене, который объЯвил человеку,
в чем длЯ него высшее благо:

     Ѓыло бы лучше всего тебе, смертный, совсем не родитьсЯ,
     ‚овсе не видеть лучей Ярко светЯщегосЯ днЯ;
     …сли ж - родилсЯ: пройти поскорее в ворота Ђида
     € под землей глубоко в ней погребенным лежать (7).

     „аже  поэт  Ђнакреонт,  стЯжавший  славу   своими   игривыми   стихами,
неожиданно как бы проговариваетсЯ:

     “мереть бы мне! Ќе вижу никакого
     џ другого избавленьЯ от страданий (8).

     ’ак, подобно индийцам в эпоху расцвета  аскетического  движениЯ,  греки
пришли к мысли о том, что земнаЯ жизнь - это долина скорби.
     Ћднако, в отличие от €ндии, ѓрециЯ не сразу отвернулась от  преходЯщего
длЯ того, чтобы искать истину в царстве „уха.  ќллинское  сознание  поначалу
пыталось найти путь возврата к природе, надеЯсь вернуть утраченную  гармонию
и равновесие. ќто выразилось в культе чувственности и обращении к  природной
мистике.
     Њногие в это времЯ  стали  искать  забвениЯ  в  мимолетных  радостЯх  и
бездумных наслаждениЯх. €ным казалось, что здесь нет лучшего помощника,  чем
вино. ‘тарый аристократ Ђлкей с ‹есбоса, устав  от  бесплодной  политической
борьбы, провозглашает:

     Љ чему раздумьем сердце омрачать, друзьЯ?
     Џредотвратим ли думой грЯдущее?
     ‚ино - из всех лекарств лекарство
     Џротив уныниЯ. ЌапьемсЯ ж пьЯны! (9)

     ’ак же и ”еогниду панацеей от всех  печалей  представлЯетсЯ  опьЯнение:
‘коро за чашей вина забываетсЯ горькаЯ бедность,
     € не тревожат менЯ злые наветы врагов.  „ругим  способом  приобщениЯ  к
"естественности" была эротика.  "”иалкокудраЯ,  с  улыбкой  нежной"  ‘афо  -
знаменитаЯ поэтесса ‹есбоса - окружает  себЯ  семьей  прекрасных  подруг,  с
которыми предаетсЯ изощренной игре чувств. …е кружок - своего  рода  убежище
любви, где девушки, скрывшись от  жестокого  мира,  создавали  себе  иллюзию
особой,  исполненной  красоты  жизни.  ‘афо   послушна   "горько-сладостному
необоримому змею". "Ћт страсти  Я  безумствую",говорит  она.  Ђроматный  чад
любви-муки, казалось, помогал забыть опостылевшие будни. ‹юбовь, любовь - во
всех видах и обличьЯх, лишь бы найти восторг  и  экстаз,  пусть  мгновенные!
Ќужно  самозабвенно  растворитьсЯ   в   природе   и   страсти.   ЏогонЯ   за
"естественностью" оборачивалась противоестественным:  ‘афо  воспевает  своих
девушек. Ђнакреонт  -  юношей:  зарождаетсЯ  болезненное  отчуждение  полов,
которое оказало роковое влиЯние на эллинский мир.
     ќтому способствовало и то, что в Ђфинах женщины составлЯли целый  класс
людей, живших под тЯжким гнетом. Ћни были как бы частью домашнего инвентарЯ,
служанками,  отстраненными  от  всех  интересов   мужчин.   †енщину   лишали
образованиЯ,  ограничивали  ее  участие  даже  в   общественном   культе   и
развлечениЯх. †ивЯ в атмосфере демократического строЯ города, она  не  могла
не тЯготитьсЯ уродством своего положениЯ. Ќе случайно поэтому,  что  женщины
вскоре оказались наиболее рьЯными поклонницами новых культов,  открывших  им
свои двери и внесших оживление в их тусклое существование.
     …ще унизительней  была  долЯ  рабов.  Џрошли  ахейские  времена,  когда
невольник был почти домочадцем. ’еперь раба вообще не считали  за  человека.
„аже Џлатон полагал, что "в душе раба нет ничего здравого". ђабов, как скот,
называли кличками, причем  каждый  хозЯин  менЯл  их.  „етей  рабов  нередко
убивали или оскоплЯли.
     ’аким образом,  прогресс  демократии  не  коснулсЯ  значительной  части
общества, а примитивный уровень религии  не  позволЯл  ей  утолить  духовный
голод людей.
     —ем меньше приходилось человеку боротьсЯ за хлеб насущный,  тем  острее
ощущал он пустоту своей жизни, ее бесцельность и  обреченность.  …гиптЯне  и
индийцы  преодолевали  подобные  кризисы  благодарЯ   вере   в   бессмертие.
ѓомеровскаЯ же религиЯ, говорЯ о страшной Џреисподней,  ожидавшей  людей  за
гробом, внушала лишь тоску и ужас. Љакое-то времЯ  патриотический  энтузиазм
гражданского культа еще мог вдохновлЯть грека, питаЯсь чувством коллективной
солидарности. Ћднако перед  лицом  смерти  человек  переставал  быть  членом
общества и  народа:  смерть  настигала  его  самого,  и  он,  лишенный  всех
социальных оболочек, оказывалсЯ нагим и беспомощным у краЯ пропасти.  Њинуту
назад Џатрокл был царем, непобедимым героем,  внушавшим  трепет,  но  вот  -
удар, и жалкаЯ тень, сетуЯ и плача, уноситсЯ в  темную  пасть  Ђида...  ‹ишь
глубоко скрытый, непобедимый инстинкт подсказывал людЯм, что  есть  какаЯ-то
неведомаЯ возможность иного исхода: ‹юдЯм  одно  божество  благое  осталось-
Ќадежда.
     Џрочие все на Ћлимп,  смертных  покинув,  ушли  (10).  €сточником  этой
надежды оставалсЯ длЯ греков опЯть-таки природный мир.


        Џђ€Њ…—ЂЌ€џ
     ѓлава втораЯ
     Ћ—…‹Ћ‚…—…ЌЌ›… ЃЋѓ€

     1. ‘м.: ‘.Њаркиш. ѓомер и его  поэмы.  Њ.,  1962,  с.  82;  Ђ.  Ѓоннар.
ѓреческаЯ цивилизациЯ, т. I. Њ., 1958, с. 191;  Њ.  Nilssоп.  Ђ  History  of
Greek Religion. Oxford, 1972, р. 178-179.
     2. €лиада, V, 440.
     3. ѓомеровские гимны, XI, Љ Ђфине.
     4. ”еогнид. ќлегии, 377.
     5. Њимнерм. Џесни к Ќанно. Џер. ”. ‡елинского.
     6. ‘имонид. Џер. џ. ѓолосовкера.
     7. ”еогнид. ќлегии, 425.
     8. Ђнакреонт, 16. Џер. ‚. ‚ересаева.
     9. "ЂнтичнаЯ лирика". Њ., 1968, с. 53.
     10. ’ам же, с. 171.


     ѓлава третьЯ
     Њ€‘’…ђ€€ ќ‹…‚‘€ЌЂ
     Ђттика, VII - VI вв.

     ‚ мистериЯх есть предугадание истины.
     Љлимент Ђлександрийский

     ‘ незапамЯтных времен  чудо  пробуждающейсЯ  весенней  земли  волновало
человека, заставлЯЯ его задумыватьсЯ над  загадками  мира.  ‡асыхала  трава,
падал созревший колос, но каждый год оказывалось, что  смерть  природы  лишь
сон. „ремавшее в почве мертвое семЯ выходило навстречу солнцу в виде ростка,
вновь луга и склоны одевала молодаЯ зелень. ‚ этом  люди  видели  проЯвление
извечного космического круговорота, в котором созидательные силы,  сраженные
полчищами тьмы, возрождаютсЯ и торжествуют.
     Ќеистребимость  жизни  воспринималась  как  весть  о  бессмертии,   как
обетование Џрироды, в которой заключен залог  вечного  существованиЯ  и  длЯ
человека. Џоэтому древние упорно стремились разгадать  эту  тайну,  овладеть
бессмертием или приобщитьсЯ к нему. Ћдетые в траур, они  погребали  Ћсириса,
‚аала, ’аммуза, Ђтиса осенью и с  ликованием  встречали  их  пробуждение  от
смертного сна весной (1).
     ‚ ѓрецию  этот  распространенный  культ  воскресающей  природы  проник,
вероЯтно, с Љрита, где он был свЯзан с религией Ѓогини-Њатери. Ћколо VII  в.
до н. э. мы уже застаем его в городке ќлевсине,  расположенном  недалеко  от
Ђфин.
     ѓомеровские гимны содержат намек на критское происхождение ќлевсинского
культа. ’ам мы находим миф, повествующий о его начале.
     Ќекогда в городе поЯвилась стараЯ женщина с Љрита, по  имени  „оЯ.  Ћна
рассказывала, что много странствовала по миру и чудом  спаслась  от  гибели.
Џораженный необычным видом и  мудростью  „ои,  царь  ќлевсина  отдал  ей  на
воспитание своего сына.
     Ћднажды ночью мать  подглЯдела,  как  пришелица  погружает  мальчика  в
огонь. Ќа отчаЯнные вопли  и  укоры  царицы  таинственнаЯ  женщина  ответила
гордыми словами: "†алкие, глупые люди!" Љазалось, что ребенок  мог  получить
из рук „ои бессмертие, но теперь это уже невозможно.
     ‚ то же мгновение по дому царЯ разлилось сладостное  благоухание,  тело
странницы засветилось, стены озарило ослепительное  сиЯние.  ‚место  старухи
перед изумленными элевсинцами предстала прекраснаЯ богинЯ. ’о была „еметра -
могущественнаЯ владычица нив и цветов (2).
     Ћна рассказала людЯм свою историю. ‚озлюбленнаЯ  ее  дочь  Љора  играла
однажды на цветущем лугу  среди  фиалок  и  шафранов.  ‚незапно  разверзлась
землЯ, и колесница властителЯ Џреисподней  Ђида  унесла  трепещущую  деву  в
подземное царство. Џлененный красотой Љоры, Ђид  захотел  сделать  ее  своей
женой.  Ќо  ему  не  удалось  сохранить  похищение  в  тайне.   Џрежде   чем
разверзшаЯсЯ землЯ успела сомкнутьсЯ над Љорой, она издала жалобный крик.

     Ђхнули тЯжко от воплЯ бессмертного темные бездны
     ЊорЯ и горные главы. € вопль этот мать услыхала.
     ѓоре безмерное остро пронзило смущенное сердце.
     ђазодрала на бессмертных она волосах покрывало,
     ‘бросила с плеч сине-черный свой плащ и на поиски девы
     Ѓыстро вперед устремилась по суше и влажному морю,
     Љак легкокрылаЯ птица. Ќо правды поведать никто ей
     Ќе захотел ни из вечных богов, ни из смертнорожденных,
     € ни одна к ней из птиц не Явилась с правдивою вестью (3).

     „евЯть дней скиталась по земле „еметра, освещаЯ факелами все  закоулки,
но нигде не находила следов дочери. € лишь на десЯтый  день  она  узнала  от
богини ѓекаты, какаЯ судьба постигла деву. ѓнев и печаль  „еметры  не  имели
границ; она принЯла образ старухи и Явилась к людЯм в ќлевсин.
     “знаннаЯ там, она продолжала скорбеть.  ЋтказываЯсь  вернутьсЯ  в  сонм
богов, она сидела в  ќлевсинском  храме  и  проливала  слезы.  ’ем  временем
"грозный, ужаснейший год низошел на кормилицу-землю". Ќапрасно  быки  тащили
плуги по пашнЯм, а сеЯтели бросали в почву семена: землЯ не давала  всходов,
печаль богини поразила ее бесплодием. ‹юдЯм угрожала голоднаЯ смерть.
     ќто  встревожило  ‡евса,  при  попустительстве   которого   совершилось
похищение Љоры. ‚ Џреисподнюю был послан ѓермес сообщить Ђиду,  что  „еметра
замышлЯет

     ‘лабое племЯ людей земнородных вконец уничтожить,
     ‘крывши в земле семена, и лишить олимпийцев бессмертных
     Џочестей... (4)

     Ћпасность нарушениЯ магической свЯзи между людьми  и  богами  принудила
Ђида задуматьсЯ. ‚ конце концов он согласилсЯ  на  времЯ  отпускать  молодую
супругу к матери, но с тем, чтобы часть года она всегда проводила у него.
     „еметра согласилась на это компромиссное решение и,  научив  элевсинцев
тайным обрЯдам, вернулась к богам. ‘ тех  пор,  пока  Љора  гостит  у  Ђида,
„еметра погружаетсЯ в печаль, наступает зима, а  когда  она  возвращаетсЯ  к
матери, нивы вновь зеленеют.
     ќтот  миф  поразительно  напоминает  сказаниЯ  о  скорби  €сиды   и   о
нисхождении богини €штар в Џреисподнюю. Ѓыл ли то  странствующий  сюжет  или
критЯне и греки сложили свою версию независимо от ‚остока - сказать  трудно,
но сейчас длЯ нас важно другое.  Љульт  „еметры  ознаменовал  возвращение  к
хтоническим, подземным, божествам, сама природа которых  свЯзана  с  тайнами
плодородиЯ, жизни и смерти.
     Џочитание „еметры утвердилось  не  только  в  ќлевсине,  но  постепенно
распространилось  и  в  других  областЯх   ѓреции.   ‚плоть   до   поЯвлениЯ
христианства элевсинские ритуалы привлекали очень многих. Џоразительно,  что
они в каком-то смысле пережили все остальные греческие культы. „аже в XIX в.
крестьЯне ќлевсина ставили в центре гумна  изваЯние  „еметры,  а  когда  его
увезли в музей, жаловались на ухудшение урожаЯ (5).

        x x x

     —ем же объЯснить столь прочное влиЯние этой  архаической  религии?  —то
могли греки, нередко иронизировавшие над своими богами, найти в древнем мифе
о „еметре, Ђиде  и  Љоре?  Ћтвет  на  этот  вопрос  может  быть  лишь  один:
хтонические боги - властители сокровенных глубин  земли,  где  обитают  тени
усопших,- свЯзывались с самыми важными  сторонами  человеческого  бытиЯ.  €х
религиЯ обещала людЯм не только земное  благополучие,  но  и  вечную  жизнь,
бессмертие. ќто давало ей огромное преимущество  перед  гражданским  культом
(6).
     ЋбрЯды,   сопровождавшие   поклонение   „еметре,   приобрели   характер
таинственных свЯщеннодействий, мистерий, подобных тем, какие  были  известны
еще у  древнейших  народов.  ‚  основе  подобных  действ  лежали  пантомимы,
изображавшие мифическую историю богов и  героев.  ‘озерцание  мистерий,  как
полагали, устанавливало магическую свЯзь между людьми и высшими существами.
     Ѓлагоговение перед тайной, превышающей обыденный  разум,-  неотъемлемаЯ
черта религии. —увство встречи со сверхчеловеческим, свЯщенным,  скрытым  от
взоров профана, делало элевсинские мистерии предметом глубокого и искреннего
почитаниЯ. Ќасмешки греков,  которые  потрЯсали  Ћлимп,  смолкали  у  порога
ќлевсина.
     ‹юбой эллин, не запЯтнанный преступлением,- мужчина, женщина и даже раб
- мог приобщитьсЯ к мистериЯм „еметры (7). Ќаконец-то  перед  всеми  париЯми
общества открывалсЯ путь к духовным радостЯм и вечности! ’ому, кто  проходил
посвЯщение, было обещано избавление от рокового Ђида: ‘частливы те из  людей
земнородных, кто таинства видел,
     ’от же, кто им непричастен, по смерти не будет вовеки
     „оли подобной иметь в многосумрачном  царстве  подземном  (8).  „еметра
владела тем, чего не имели  другие  боги,-  таинственной  мощью  возрождениЯ
природы  и  силой  бессмертиЯ.  Ќеудивительно  поэтому,   что   к   ќлевсину
устремилось так много почитателей великой богини. ЏриютившеесЯ у  залива  на
фоне гор, среди  сосен  и  кипарисов,  свЯтилище  было  окружено  постоЯнной
заботой афинЯн. ‘юда приходили  сотни  паломников,  чтобы  ощутить  близость
божественных сил.
     ‡десь  все  было  овеЯно  древней  тайной:  казалось,  богинЯ  все  еще
скитаетсЯ где-то среди окрестных рощ. ‚  городке  показывали  дом,  где  она
жила; камень, на котором, по преданию, она сидела,  оплакиваЯ  Љору;  место,
где дева была увлечена в Џреисподнюю.  ‘ама  почва  ќлевсина  представлЯлась
лишь тонкой преградой, отделЯющей обычный мир от загадочной глубины недр.
     Џраздники ќлевсиний начинались обычно в Ђфинах (9). €ерофант  и  архонт
возвещали их начало, напоминаЯ о том, что варвары и преступники не должны  в
них участвовать. ‚след за тем толпы шли на море омытьсЯ  в  волнах,  которым
приписывалась  очистительнаЯ   сила.   Ћттуда   паломники   направлЯлись   в
торжественной процессии к свЯщенному городу. Ћни несли изваЯниЯ  хтонических
богов,  пели  гимны,  совершали   жертвоприношениЯ.   „вадцать   километров,
отделЯвших Ђфины от свЯщенного  города,  проходили  медленно,  одни  пешком,
другие верхом, и только к ночи достигали ќлевсина.
     †рецы „еметры ревниво охранЯли свои тайны. ’от,  кто  вступал  на  путь
посвЯщениЯ, давал страшные клЯтвы  молчаниЯ.  ѓоре  непосвЯщенному,  который
кощунственно проникал на богослужение. ’от из мистов, кто разглашал  секреты
ќлевсина, считалсЯ свЯтотатцем.
     ѓотовЯщиесЯ к посвЯщению носили  красные  повЯзки,  и,  чтобы  не  дать
проникнуть на праздник чужим, иерофанты имели списки будущих мистов.
     Џо прибытии в ќлевсин люди с факелами разбредались по  холмам,  как  бы
принимаЯ участие в поисках Љоры, и лишь после  этого  они  проходили  искус,
предварЯющий мистерии.
     ЏосвЯщаемый должен был  быть  чист  от  крови  и  чист  ритуально;  ему
вменЯлсЯ в обЯзанности рЯд пищевых запретов:  воздержание  от  рыбы,  бобов,
Яблок.
     Џеред храмом еще раз приносились  жертвы,  и  наконец  ночью  в  полном
молчании посвЯщаемые вступали в храм.
     Џод темными сводами разыгрывалась сакральнаЯ драма,  люди  шли  тесными
проходами, слышали завываниЯ и зловещие  голоса,  видели  фигуры  чудовищ  и
вспышки молний. ’о был символ мытарств души, проходЯщей загробное  очищение.
‚се то, что суждено было испытать человеку в царстве Ђида, он  переживал  во
времЯ свЯщеннодействиЯ и через это получал избавление.
     Ќо вот к утру, оставив наконец позади мрачные своды,  участники  обрЯда
выходили на залитые солнцем лужайки; звучали песни и восклицаниЯ,  в  плЯске
кружились мисты среди убранных цветами статуй  богов  и  богинь.  ќта  сцена
изображена у Ђристофана:

     Џотом тебЯ дыханье флейт обвеет,
     “видишь свет прекрасный, как земной.
     ’ам рощи мирт, мужчин и женщин хоры
     € радостных рукоплесканий звук (10).

     ’акова была картина перехода в царство бессмертиЯ: Ђид оставалсЯ позади
навсегда.
     ЊистериальнаЯ драма должна была глубоко потрЯсать душу зрителей. ‚  ней
заключалось нечто в высшей степени созвучное греку: образ. ќлевсин  проложил
особый путь длЯ приобщениЯ к вере. ‚оздействие оказывалось не на рассудок, а
на все существо человека. ЋбрЯды „еметры назывались "теамата"  -  "зрелище",
ибо то был свЯщенный театр, который очищал и возвышал  человека,  давал  ему
сопереживание божественной жизни.
     –ентральным  моментом  мистерий,  высшей   ступенью   посвЯщениЯ   было
созерцание символов. Ћ нем мы фактически ничего не  знаем,  потому  что  его
тщательнее всего скрывали.  Ќо  есть  указаниЯ,  что  иерофант  -  служитель
„еметры  -  выносил  перед  посвЯщенными  колос.  ‚озможно,  то   был   знак
бессмертной богини и считалось, что  человек,  чьи  духовные  очи  отверсты,
узрит в колосе токи незримой силы. „рожащее сиЯние, окружающее зерно,  аура,
которую может видеть лишь мист, есть свидетельство его свЯзи с богиней.

        x x x

     "Ќичто не может сравнитьсЯ,- писал французский историк арль  „иль,-  с
чувством глубокого благоговениЯ, которое испытывали к ќлевсинским  мистериЯм
самые серьезные умы древнего мира, философы, государственные мужи,  ораторы,
историки и поэты. ЌачинаЯ  от  Џиндара  и  до  Џлатона,  от  €сократа  и  до
–ицерона, все согласно признают, что мистерии глубоко влиЯли на души  людей"
(11).
     Ќекоторые  историки  считают,  что  ќлевсинский  культ  был  свЯзан   с
определенным религиозно-нравственным учением, которое  отвечало  на  запросы
духа  лучше,  чем  религиЯ  Ћлимпа  (12).  Ќо  даже  если  и  так,  остаетсЯ
несомненным, что в ќлевсине Явно превалировал обрЯд, а  это  всегда  таит  в
себе опасность  длЯ  религии.  Ќравственный  и  мистический  элементы  легко
оттеснЯютсЯ на задний план, и форма оказываетсЯ самодовлеющей. “же одно  это
препЯтствовало одухотворению культа „еметры.
     Ѓыла еще причина, почему греческаЯ религиЯ не нашла в ќлевсине  высшего
завершениЯ. Њистерии  „еметры  претендовали  на  то,  чтобы  быть  вестью  о
спасении; но эта весть сводилась лишь к обещанию лучшей участи за гробом.  ‚
земной же жизни человек, даже пройдЯ  через  посвЯщение,  был  все  еще  как
стеной отделен от божественного бытиЯ.
     Ќедаром мистерии  назывались  "зрелищами";  ведь  они  оставлЯли  своих
адептов, по  существу,  только  зрителЯми,  не  даваЯ  полностью  раскрытьсЯ
религиозным переживаниЯм личности (13).  ‘вЯщеннаЯ  драма,  при  всей  своей
воспитательной  силе,  не  могла  заменить  непосредственного  причастиЯ   к
Ѓожественному. Ђ ведь именно к этому стремитсЯ человек, ищущий спасениЯ.
     Џочти одновременно с установлением ќлевсиний в ѓреции  заЯвило  о  себе
новое религиозное движение, которое, казалось, восполнЯло изъЯн, имеющийсЯ в
культе „еметры. Ћно не только  говорило  о  будущем,  но  сулило  сразу  же,
"теперь и здесь", открыть путь к единению с ‚ысшим.


        Џђ€Њ…—ЂЌ€џ
     ѓлава третьЯ
     Њ€‘’…ђ€€ ќ‹…‚‘€ЌЂ

     1. ‘м.: Њ. Ѓрикнер. ‘традающий бог  в  религиЯх  древнего  мира.  ‘Џб.,
1908, с. 9 сл.
     2. €мЯ „еметры означает, вероЯтно, "Њать ‡ерна"  (см.:  Њ.  Nilssоп.  Ђ
History of Greek Religion, р. 108, 211). Ћна была одним из вариантов древней
Ѓогини-Њатери (см.: „.’омсон. „оисторический  ќгейский  мир.  Њ.,  1948,  с.
128).
     3. ѓомеровские гимны, V, Љ „еметре, 38-46.
     4. ’ам же, 352.
     5. ‘м.: „ж. ”рэзер. ‡олотаЯ ветвь, вып. III. Њ., 1928, с. 112-113.
     6. ‘м.: ћ.Љулаковский. ‘мерть и  бессмертие  в  представлениЯх  древних
греков. Љиев, 1899, с. 91 сл.
     7. Џлатон. ”едон, 69 с.
     8. ѓомеровские гимны, 480 сл.
     9. Ћписание мистерий см.: „. ”илий. …левсин и его таинства. ‘Џб., 1911;
G. Њуlonas. …leusis and the Eleusinian Mysteries. London, 1962.
     10. Ђристофан. ‹Ягушки, 154.
     11. . „иль. Џо ѓреции. Њ., 1913, с. 337.
     12. ‘м.: Ќ. Ќовосадский. …левсинские  мистерии.  ‘Џб.,  1887,  с.  155.
„ругие авторы ставЯт эту догадку под  сомнение,  ссылаЯсь  на  5-й  фрагмент
ЂристотелЯ. ‘м.: Њ. …liadе. Rites and Symbols of Initiation. N.Y., 1965,  р.
110.
     13.  ќту  черту  мистерий  ќлевсина  отмечает  Џ.   ‘трахов   в   своем
исследовании "‚оскресение" (Њ., 1916, с. 57), которое  посвЯщено  учениЯм  о
бессмертии и воскресении в дохристианском мире.


     ѓлава четвертаЯ
     „€ЋЌ€‘
     …вропейскаЯ ѓрециЯ, ок. 650-550 гг.

     Ћ, бурь заснувших не буди,
     Џод ними хаос шевелитсЯ...
     ”. ’ютчев

     ќпоха, о которой мы рассказываем, была временем  духовного  брожениЯ  и
поЯвлениЯ начатков философской мысли во всем  мире.  “  греков  этот  период
ознаменовалсЯ тЯгой к мистическим культам. —еловек, путешествующий тогда  по
ќлладе, не мог бы не заметить,  что  повсюду  происходит  нечто  странное  и
непонЯтное. ѓорные леса стали временами оглашатьсЯ пением и криками; то были
толпы женщин, которые  носились  среди  деревьев  с  распущенными  волосами,
одетые в звериные шкуры, с венками из плюща на головах; в руках у  них  были
тирсы - палки, обвитые хмелем;  они  предавались  исступленным  плЯскам  под
звуки первобытного оркестра: визжали  флейты,  звенели  литавры,  поднималсЯ
дурманЯщий дым от сжигаемых конопли и смолы...
     Ќочью колеблющийсЯ свет факелов освещал фантастические картины  шабаша.
Џолуголые девушки с  остекленелым  взглЯдом  рвали  зубами  мЯсо  трепещущих
животных. Ќа этих диких лесных празднествах женщины,  слишком  долго  жившие
взаперти и порабощенные городом, брали реванш: насколько суровы были  к  ним
общественные законы, настолько велик был энтузиазм их разнузданных  радений.
…два раздавалсЯ призывный клич, как они переставали быть матерЯми, дочерьми,
женами; они покидали свои  очаги  и  прЯлки  и  с  этого  мгновениЯ  всецело
принадлежали божеству производительной мощи природы - „ионису, или ‚акху.

        x x x

     ђелигиЯ  „иониса  прежде  казалась  настолько  необъЯснимой  и   чуждой
"гомеровской" традиции, что эту главу в духовной истории греков предпочитали
замалчивать или  умалЯть  ее  значение.  …сли  вера  в  Ћлимп  шла  по  пути
очеловечениЯ   богов,   то   здесь,   напротив,   основной    чертой    было
"расчеловечение" самих людей.
     ’еперь мы знаем, что „ионисова линиЯ в  истории  греческого  духа  была
очень сильной и оказала глубокое влиЯние на все эллинское сознание.
     ѓреки любили повторЯть: "Њера, мера во всем". Ќо  не  ЯвлЯлось  ли  это
частое обращение к "мере" намеком на то,  что  греки  в  чем-то  побаивались
самих себЯ?  Ќе  угадывали  ли  они  в  глубинах  своей  души  наличие  сил,
совершенно противоположных разуму и порЯдку?  …сли  бы  греки  действительно
были чужды всему темному, безмерному,  хаотическому  -  длЯ  чего  бы  тогда
понадобилось столь настойчиво проповедовать меру?
     „ионисизм показал, что под покровом  здравого  смысла  и  упорЯдоченной
гражданской религии  клокотало  пламЯ,  готовое  в  любой  момент  вырватьсЯ
наружу.
     Џримечательно, что женские оргии в честь „иониса не встречали в  народе
осуждениЯ. Ќапротив, люди верили, что плЯски  вакханок  принесут  плодородие
полЯм и виноградникам. ‚  дни  радений  служительницы  могущественного  бога
пользовались покровительством и уважением.
     Ќичто не могло остановить  захлестнувшую  ѓрецию  волну  дионисизма.  ‚
горной Ђркадии  и  близ  торгового  Љоринфа,  в  Ђттике  и  ‘парте  -  всюду
вспыхивали новые очаги этой странной религии. „аже за пределы ќллады  проник
„ионис. “ …врипида он с гордостью говорит о своих победах:

     € вместе грек там с варваром живет.
     ‚сех закружил Я в плЯске вдохновенной
     € в таинства их посвЯтил свои,
     —тоб быть мне Явным божеством длЯ смертных (1).

     „о открытиЯ Њикенской культуры полагали, что „ионис  -  это  чужеземный
бог, который почиталсЯ у варваров и в один прекрасный день начал наступление
на цивилизованную ќлладу. Ћднако теперь установлено,  что  это  мнение  было
ошибочным. Ђхейские надписи свидетельствуют, что греки знали „иониса еще  до
’роЯнской войны.
     Џроисхождение  этого  культа,  как  и  мистерий  „еметры,  терЯетсЯ   в
доисторическом прошлом (2). Љорни его,  несомненно,  свЯзаны  с  древнейшими
обрЯдами плодородиЯ. ‚озможно, дионисизм имел  общие  истоки  с  праарийским
оргиастическим культом хмельного зельЯ - ‘омы,  или  •аомы.  ‚  историческое
времЯ имЯ „иониса свЯзывали с виноградарством и виноделием. Ћн был  объЯвлен
также покровителем деревьев  и  стад.  Ќо  первоначально  „ионис,  вероЯтнее
всего, был не кем иным, как старым критским божеством производЯщей силы. ‚се
его поздние  атрибуты:  виноград,  деревьЯ,  хлеб  -  вторичны.  ѓлавным  же
символом его был бык. ‚акханки пели:

     Ћ, грЯди, „ионис благой,
     ‚ храм ќлеи,
     ‚ храм свЯтой,
     Ћ, грЯди в кругу хариты,
     Ѓешено Ярый,
     ‘ бычьей ногой,
     „обрый бык,
     „обрый бык!

     Ќекоторое времЯ центром почитаниЯ „иониса оставалась ”ракиЯ - страна на
рубеже нынешней ѓреции и Ѓолгарии. ’ам возродилсЯ этот древний культ и около
VI столетиЯ стал распространЯтьсЯ по всей ќлладе.

        x x x

     Ѓольшинство городских и земледельческих религий ставило богопочитание в
магическую зависимость от строгой системы ритуалов. ‘лужение же „ионису,  по
определению ‚Яч. €ванова, бьшо "психологическим состоЯнием по  преимуществу"
(3). ‚ нем грек находил то, чего ему недоставало в  мистериЯх  ќлевсина:  он
был не только зрителем, но и сам сливалсЯ с потоком  божественной  жизни,  в
буйном экстазе включаЯсь в стихийные ритмы мирозданиЯ. Џеред ним,  казалось,
открывались бездны, тайну которых не в силах выразить человеческаЯ речь.  Ћн
стрЯхивал с себЯ путы повседневного, освобождалсЯ  от  общественных  норм  и
здравого смысла. Ћпека разума исчезала, человек как бы возвращалсЯ в царство
бессловесных. Џоэтому „ионис почиталсЯ и божеством безумиЯ. ‚едь  он  сам  -
олицетворение иррациональной стихии, "безумствующий ‚акх", как  его  называл
ѓомер. ‘огласно мифам, поЯвление „иониса всегда влекло за  собой  помрачение
рассудка. —еловек, взЯвший на воспитание младенца „иониса, сходит с ума, эта
же участь постигает троЯнского героЯ ќврипила,  едва  лишь  он  взглЯнул  на
„ионисов кумир (4).
     Џриверженец  „иониса  чувствовал  себЯ  снова,  подобно  своим  далеким
предкам, не сыном городской общины, а детищем Њатери-‡емли.

     Ћ, как ты счастлив, смертный,
     …сли в мире с богами
     ’аинства их познаешь ты,
     …сли, на высЯх ликуЯ,
     ‚акха восторгов чистых
     „ушу исполнишь робкую (5).

     „ионисизм проповедовал слиЯние с природой, в котором человек всецело ей
отдаетсЯ. Љогда плЯска среди  лесов  и  долин  под  звуки  музыки  приводила
вакханта в состоЯние исступлениЯ, он купалсЯ в волнах космического восторга,
его сердце билось в лад с целым миром. ’огда упоительным казалсЯ весь мир  с
его добром и злом, красотой и уродством.

     ‘частлив, если приобщен ты
     Ћргий Њатери Љибелы;
     …сли, тирсом потрЯсаЯ,
     Џлюща зеленью увенчан,
     ‚ мире служишь „ионису (6).

     ‚се, что видит, слышит, осЯзает и обонЯет человек,- проЯвлениЯ „иониса.
Ћн  разлит  повсюду.  ‡апах  бойни  и  сонного  пруда,   ледЯные   ветры   и
обессиливающий зной, нежные цветы и отвратительный паук - во всем  заключено
божественное. ђазум не может смиритьсЯ  с  этим,  он  осуждает  и  одобрЯет,
сортирует и выбирает. Ќо чего стоЯт его суждениЯ, когда  "свЯщенное  безумие
‚акха", вызванное опьЯнЯющим танцем под голубым небом или  ночью  при  свете
звезд и огней, примирЯет со всем! €счезает различие между жизнью и  смертью.
—еловек уже не чувствует себЯ оторванным от ‚селенной,  он  отождествилсЯ  с
ней и значит - с „ионисом (7).
     ‚акханки издают пронзительные крики, оглашают горы безумным смехом. Ћни
убежали от привычной жизни,  отвергли  человеческую  пищу,  стали  дикарЯми,
животными. ‚се влечет их - и объЯтиЯ первого встречного, и детеныши  зверей,
которых они кормЯт своим молоком.


     Ћ, как мне любо в полЯнах,
     Љогда Я в неистовом беге,
     Ћт легкой дружины отставши,
     ‚ истоме на землю паду,
     ‘вЯщенной небридой одета.
     ‘тремЯсь ко фригийским горам,
     џ хищника жаждала снеди:
     ‡а свежей козлиною кровью
     ѓонЯлась по склону холма.
     Ќо чу! Џрозвучало: "Ћ, ‚акх, ќвоэ!"
     Њлеком струитсЯ землЯ, вином и нектаром пчелиным (8).


     Ќет смерти, нет ‘удьбы, мгновение переживаетсЯ как вечность. Ќет города
и его законов. …сть только неистовый водоворот, в котором  кружитсЯ  небо  и
землЯ, листьЯ деревьев и облака, камни и человеческое тело.
     Ћргии растекались по стране с силой настоЯщей психической эпидемии.  Ќо
хотЯ в них действительно  было  немало  болезненного,  в  основе  своей  это
Явление  было  куда  сложнее  простого  массового  психоза  или  эротической
патологии.
     Љак и в движениЯх средневековых флагеллантов, мусульманских дервишей  и
мистического  сектантства,  здесь  мы  видим  искаженные  проЯвлениЯ   жажды
Ѓожественного, неистребимой в человечестве. € чем меньше способны идеи  века
утолить ее, тем  сильнее  может  оказатьсЯ  взрыв.  Љогда  душа  не  находит
подлинно высокого, ее порывы могут принимать самые устрашающие  и  уродливые
формы. ќто мы  видим  и  в  нашу  эпоху,  эпоху  "сексуальной  революции"  и
наркотиков.
     „емонические силы, таЯщиесЯ в человеке, легко овладевают им,  когда  он
бросаетсЯ в водоворот экзальтации.  “поение  бытием  у  поклонников  „иониса
нередко выливалось в упоение кровью  и  разрушением.  Ѓывали  случаи,  когда
женщины тащили в лес младенцев и там, носЯсь по горам, рвали их на куски или
швырЯли о камни. ‚ их руках поЯвлЯлась тогда сверхъестественнаЯ сила.
     Ћдин из героев …врипида рисует такую картину вакханалии:

     Ћни несут повсюду разрушенье:
     џ видел, как они, детей похитив,
     €х на плечах несли, не подвЯзавши,
     € на землю не падали малютки.
     ‚се, что хотели, на руки они
     Њогли поднЯть: ни меди, ни железа
     €м тЯжесть не противилась (9).

     ‚ другом месте …врипид рассказывает, как женщины напали на  стадо  и  в
одно мгновение оставили на его месте груды растерзанных трупов.
     ќти обезумевшие менады (от слова "маниЯ" - безумие) не раз изображались
греческими художниками и ваЯтелЯми. ‘ запрокинутыми  головами  и  блуждающим
взором они плЯшут, сжимаЯ в руках змей, которые их не жалЯт.
     Њного веков спустЯ,  в  эпоху  ђенессанса,  когда  пробудилась  тЯга  к
античному Язычеству, темнаЯ дионисийскаЯ стихиЯ принЯла облик того  ЯвлениЯ,
которое принЯто называть "ведовством". ’айные радениЯ "ведьм"  были  не  чем
иным, как попыткой найти забвение в диких обрЯдах, подобных „ионисовым.

        x x x

     Џостепенно вакханалии превращались в серьезную общественную угрозу.  Ќо
греки их не запретили, как  сделали  римлЯне,  а  стремились  упорЯдочить  и
смЯгчить служение  „ионису.  ‹егенда  свЯзывает  это  с  именем  прорицателЯ
Њелампа, мудреца из древнего Џилоса (10). Ћн повел планомерную борьбу против
вакхических зверств: по его приказу  отрЯды  сильных  юношей  смешивались  с
толпами взбесившихсЯ женщин и, танцуЯ вместе с ними, постепенно увлекали  их
в уединенные места, где их отрезвлЯли и успокаивали при