му  южнорусскому
произведению, ‘лову о полку €гореве. Ђвтор этого "‘лова о „имитрии" говорит,
что он написал жалость и похвалу великому кнЯзю „имитрию €оанновичу и  брату
его,   чем   выражает   взглЯд   современников   на    Љуликовскую    битву,
представлЯвшуюсЯ  им,  с  одной  стороны,  событием  славным,  с  другой   -
бедственным вследствие страшного урона убитыми с русской стороны. ‚  кратком
сказании вовсе не говоритсЯ о  поражении  русских  полков  вначале;  по  его
словам, битва происходила с одинаким  успехом  длЯ  той  и  другой  стороны:
"Њного руси биено от татар, и от руси татар, и паде труп на  трупе,  а  инде
видети русин за татарином гонитсЯ, а  татарин  русина  състигаше.  Њнози  же
небывальцы москвичи устрашишаЯсЯ и живота отчаЯшисЯ, а иные сыны агарины  на
побег возвратишасЯ от клича великаго и  зрЯ  злаго  убийства".  Џосле  этого
автор извещает  о  поражении  татар,  не  приводЯ  никакой  земной  причины,
склонившей победу на сторону  русских,  указываЯ  только  на  одну  небесную
помощь: "Џо сих же в 9 час дни, призре господь милостивыма очима на великаго
кнЯзЯ „имитриЯ €вановича и на все кнЯзи русьскыЯ, и на крепкиЯ воеводы и  на
всЯ христпЯны, и не устрашишасЯ христиЯне,  дерзнуща  Яко  велиции  ратници.
‚идеша вернии, Яко в 9 час  биющесЯ,  ангели  помогающе  христиЯном,  и  св.
мученик полкы, и воина великого •ристова ѓеоргиЯ,  и  славнаго  „имитриЯ,  и
великых кнЯзей тезоименитых Ѓориса и ѓлеба, в них же бе воевода  свершеннаго
полка небесных сил великый архистратиг Њихаил:  видеша  погании  полци  двои
воеводы, тресолнечныЯ полкы  и  пламенныЯ  их  стрелы,  Яже  идуть  на  них;
безбожнии же татарове от страха божиЯ и  от  оружиЯ  христианьского  падаху.
‚знесе  бог  десницею  великаго   кнЯзЯ   „имитриЯ   €вановича   на   победу
иноплеменник.  Ѓезбожный  же  Њамай  со  страхом  встрепетав"  и   проч.   ‚
пространном сказании  говоритсЯ,  что  татары  везде  одолели;  но  что  тут
внезапный  удар  из  засады  свежих  сил  под  начальством  кнЯзЯ  ‚ладимира
Ђндреевича и воеводы ‚олынского решил дело  в  пользу  русских.  Ќаконец,  в
третьем, по преимуществу  поэтическом  слове  говоритсЯ  также  о  поражении
русских вначале, почему и перваЯ часть сочинениЯ ЯвлЯетсЯ как  жалость:  "Ќа
том поле сильныи тучи ступишасЯ, а из них часто сиЯли  молыньи  и  загремели
громы велицыи; то ти ступишасЯ русские удальцы с погаными татарами  за  свою
великую обиду, а в них сиЯли  сильные  доспехи  злаченые,  а  гремели  кнЯзи
русские мечьми булатными о шеломы хиновские. Ђ билисЯ из утра до  полудни  в
суботу на ђожество св. богородицы. Ќе тури возгремели у  „унаю  великаго  на
поле Љуликове, и не тури побеждении у  „унаю  великаго;  но  посечени  кнЯзи
руские и боЯры и воеводы великаго кнЯзЯ „имитреЯ €вановича, побеждены  кнЯзи
белозерстии от поганых татар, ”еодор  ‘еменович,  да  ‘емен  Њихайлович,  да
’имофей ‚алуевич, да Ђндрей ‘еркиаович, да и Њихайло €ванович и инаЯ  многаЯ
дружина Џересвета чернца,  брЯнскаго  боЯрина,  на  суженое  место  привели.
‚осплакашасЯ все кнЯгини и боЯрыни и вси  воеводские  жены  о  избиенных..."
Џосле этого плача  жен  автор  переходит  к  похвале,  к  победе,  и  здесь,
полусогласно с пространным сказанием, выставлЯет кнЯзЯ ‚ладимира Ђндреевича,
который увещевает брата, великого кнЯзЯ, наступить на татар, тот двигаетсЯ -
и победа одержана: "’ого же дни в суботу на ђожество св. богородицы  иссекша
христиана поганые полки на поле Љуликове, на реке ЌапрЯде;  и  нюкнув  кнЯзь
великый ‚ладимир Ђндреевич гораздо, и скакаше в полцех поганых в  татарских,
а злаченным тым шеломом посвечивает, а скакаше  со  всем  своим  войским,  и
загремели мечьми булатными о шеломы  хиновские.  €  восхвалит  брата  своего
великаго кнЯзЯ „имитреЯ €вановича: свои  полки  понужай...  уже  бо  поганые
татары полЯ поступают, а храбрую дружину у нас потерЯли, а в трупи человечьи
борзи кони не могут скочити, а в крови по колена бродЯт, а  уже  бо,  брате,
жалостно видети кровь крестьЯнскаЯ. € кн. вел. „имитрей €ванович рече  своим
боЯрам: братиЯ боЯра и воеводы  и  дети  боЯрские!  то  ти  ваши  московские
сладкие меды и великие места, туто добудете себе места и своим женам,  туто,
брате, стару помолодеть, а молодому чести добыть. € рече кн.  вел.  „имитрей
€ванович: ѓосподи боже мой! на тЯ уповах  да  не  постыжусЯ  в  век,  ни  да
посмиютмисЯ враги моЯ; и помолисЯ богу и пречистой его матери и всем  свЯтым
его, и прослезисЯ горько, и утер слезы. € тогда аки соколы борзо полетели. €
поскакивает кнЯзь вел. „имитрей €ванович" и проч.
     ’аковы источники, которыми должен  пользоватьсЯ  историк  при  описании
Љуликовской битвы. ‚ какое времЯ составились эти сказаниЯ, мы не  знаем;  на
одном списке пространного сказаниЯ означено, что  оно  составлено  рЯзанцем,
иереем ‘офронием: в одной летописи он  назван  ‘офонием  рЯзанцем,  брЯнским
боЯрином; автор поэтического  слова  поминает  рЯзанца  ‘офониЯ  как  своего
предшественника в сочинении похвал великого кнЯзЯ „имитриЯ.
     Ќашествие  ’охтамыша  на  Њоскву  послужило  также  предметом   особого
сказаниЯ: "Ћ  Њосковском  взЯтии  от  царЯ  ’актамыша  и  о  пленении  землЯ
ђуськыЯ". ќто сказание носит такой же характер, как  и  краткое  сказание  о
Љуликовской   битве,   но   отличаетсЯ   от   него   большею   простотою   и
обстоЯтельностию  рассказа.  €звестиЯ  о  ’амерлановом  нашествии  вошли   в
"Џовесть преславнаго чудеси от иконы пречистыЯ  богородицы,  еже  нарицаетсЯ
владимирскаЯ". ‡десь говоритсЯ о ’амерлане, что он родилсЯ  между  заЯицкими
татарами, в ‘амаркандской стране,  был  простой,  бедный  человек,  ремеслом
кузнец, нравом хищник, Ябедник и вор. ‚  молодости  украл  он  овцу,  хозЯин
которой переломил ему за это ногу и бедро;  но  ’амерлан  оковал  себе  ногу
железом, отчего и был прозван †елезным •ромцом, ’емир-Ђксаком. Љ  выходу  из
русских владений побудил его сон, в котором Явилась ему на  воздухе  жена  в
багрЯных ризах,  воспрещавшаЯ  ему  идти  далее  на  ђусскую  землю.  Ћсобое
сказание о битве русских под ђЯзанью  с  татарами  внесено  в  летопись  под
заглавием Џовести о Њустафе царевиче. Ѓитва на ‚орскле  послужила  предметом
также особого сказаниЯ.
     …сли столкновениЯ с татарами вообще и битва ЉуликовскаЯ  в  особенности
возбуждали сильное внимание народа, вследствие чего  ЯвлЯлись  разного  рода
сказаниЯ об них, то неудивительно, что жизнь  того  кнЯзЯ,  который  впервые
вывел русские полки против татар  и  победил,  стала  предметом  украшенного
сказаниЯ. ‚ этом сказании Ћ житии и  преставлении  великаго  кнЯзЯ  „имитриЯ
€вановича, царЯ русьскаго мы не должны искать подробных известий о  подвигах
„онского; сказание это есть не иное что, как  похвальное  слово,  касающеесЯ
почти исключительно нравственной стороны.
     Ђвтор начинает с  происхождениЯ  своего  героЯ,  потом  говорит  о  его
душевных  качествах,  которыми  он  отличалсЯ  в  молодости,  когда   принЯл
правление: "…ще же млад сый возрастом,  и  о  духовных  прилежа  делесех,  и
пустотных бесед не творЯше, и срамных грагол не люблЯше, злонравных  человек
отвращашесЯ, а с благыми всегда беседоваше, божественных писаний  всегда  со
умилением послушаше, о  церквах  божиих  велми  печашесЯ,  а  стражбу  земли
ђусьскыЯ мужеством своим держаше, злобою отроча обреташесЯ, а  умом  свершен
всегда бываше, ратным же всегда в бранех  страшен  бываше,  и  многы  врагы,
встающаЯ на ны, победи, и славный град свой Њоскву стенами чюдными огради, и
во всем мире славен бысть, Яко кедр в ‹иване умножисЯ и Яко финик в древесех
процвете". „алее говоритсЯ о женитьбе „имитриЯ, после чего следуют  известиЯ
о двух победах над татарами, при ‚оже и на Љуликове поле.
     Џоход  ЊамаЯ  автор  приписывает  зависти  людей,  окрест  живущих,   к
„имитрию; говорит, что лукавые советники, которые христианскую веру  держат,
а поганские дела творЯт,  начали  внушать  Њамаю:  "‚еликий  кнЯзь  „имитрий
московский называет себЯ царем ђусской  земли,  он  честнее  тебЯ  славою  и
противитсЯ твоему царству".
     Њамай объЯвил своим вельможам, что идет на ђусь, с тем чтоб ввести туда
магометанскую  веру  вместо  христианской.  ЉуликовскаЯ  битва   описываетсЯ
кратко, в общих выражениЯх. “помЯнувши  о  победах  ‚ожской  и  Љуликовской,
автор  обращаетсЯ  опЯть  к  нравственным  достоинствам  „имитриЯ,   которые
выставлЯет с той целию, чтоб цари и кнЯзьЯ научились подражать ему. Ћписавши
целомудрие, воздержание, благочестие „имитриЯ, автор  переходит  к  описанию
его кончины, говорит об увещаниЯх  его  сыновьЯм,  боЯрам,  о  распределении
волостей между сыновьЯми.
     ЋписываетсЯ плач великой кнЯгини …вдокии, котораЯ так причитала: "Џочто
не промолвиши ко мне, цвете мой прекрасный?  что  рано  увЯдаеши?  винограде
многоплодный, уже не подаси плода сердцу моему и сладости души моей;  солнце
мое, рано заходиши; месЯц мой прекрасный, рано погыбаеши; звездо  восточнаЯ,
почто к западу грЯдеши?" и проч. Ћписавши погребение великого  кнЯзЯ,  автор
продолжает:
     "Ћ страшно чюдо, братие, и дива исполнено; о трепетное видение  и  ужас
обдержаше!
     ‘лыши  небо  и  внуши  земле!  Љако  въспишу  или  како  възглаголю   о
преставлении сего великаго кнЯзЯ?  от  горести  души  Язык  свЯзаетсЯ,  уста
загражаютсЯ, гортань премолкает, смысл изменЯетсЯ, зрак опусневает; крепость
изнемогает; аще ли премолчю нудить мЯ Язык Яснее рещи".  ‘лово  оканчиваетсЯ
обычным прославлением героЯ в виде уподоблениЯ его другим  знаменитым  лицам
свЯщенной  и  гражданской  истории;  это  прославление  оканчиваетсЯ   также
известным  образом:  "ЏохвалЯет  бо  царЯ  Љоньстантина   ѓречьскаЯ   землЯ,
‚олодимера ЉиевскаЯ со окрестными грады; тебе  же,  великый  кнЯзь  „имитрей
€ванович, всЯ ђуськаЯ землЯ". Ќадобно заметить,  что  это  похвальное  слово
есть самое  блестЯщее  литературное  произведение  из  дошедших  до  нас  от
описываемого времени.
     Џо образцу похвального слова „имитрию  „онскому  составлена  повесть  о
житии соперника его, Њихаила Ђлександровича тверского, только  написана  эта
повесть гораздо проще. ‚ одной  летописи  сказано,  что  она  составлена  по
приказанию кнЯзЯ Ѓориса тверского.
     “же выше было сказано  о  характере  летописи  северной,  и  собственно
северо-восточной, о различии ее от  летописи  южной.  ’Яжек  становитсЯ  длЯ
историка его труд в XIII и XIV веках, когда он  остаетсЯ  с  одною  северною
летописью; поЯвление грамот, число которых все более и более  увеличиваетсЯ,
дает ему новый, богатый материал, но все не восполнЯет того,  о  чем  молчат
летописи, а летописи молчат о самом главном, о  причинах  событий,  не  дают
видеть свЯзи Явлений. Ќет более живой, драматической формы рассказа, к какой
историк привык в  южной  летописи;  в  северной  летописи  действующие  лица
действуют молча; воюют, мирЯтсЯ: по ни сами не скажут, ни летописец от  себЯ
не прибавит, за что они воюют, вследствие чего мирЯтсЯ; в городе,  на  дворе
кнЯжеском ничего не слышно, все тихо; все сидЯт запершись и думают думу  про
себЯ; отворЯютсЯ двери, выходЯт люди на сцену, делают что-нибудь, но  делают
молча.  Љонечно,  здесь   выражаетсЯ   характер   эпохи,   характер   целого
народонаселениЯ,  которого  действующие   лица   ЯвлЯютсЯ   представителЯми:
летописец не мог выдумывать речей,  которых  он  не  слыхал;  но,  с  другой
стороны, нельзЯ не заметить, что сам  летописец  неразговорчив,  ибо  в  его
характере отражаетсЯ также характер эпохи, характер целого  народонаселениЯ;
как современник, он знал подробности любопытного ЯвлениЯ и, однако,  записал
только, что "много нечто нестроение бысть".
     „о сих пор, называЯ северную  летопись  общим  именем  ‘уздальской,  мы
рассматривали  ее  в  противоположности  с  южною  летописью   вообще.   Ќо,
рассматриваЯ южную летопись, мы заметили, что  в  позднейших  сборниках  она
слагаетсЯ из разных местных летописей -  Љиевской,  ‚олынской,  —ерниговской
или ‘еверской.  ’еперь,  приступаЯ  к  подробнейшему  рассмотрению  северной
летописи, мы должны решить вопрос: не повторЯетсЯ ли и  здесь  то  же  самое
Явление? ‚зглЯнем на известиЯ о северных событиЯх по ‹аврентьевскому  списку
летописи. Њы уже видели,  что  в  рассказе  о  убиении  ЂндреЯ  Ѓоголюбского
находитсЯ Ясное свидетельство, что рассказ этот написан при ‚севолоде III  и
в его владениЯх; в рассказе о событиЯх по смерти Ѓоголюбского в словах:  "не
хотЯщих нам добра, завистью граду  сему"  -  обозначаетсЯ  летописец  именно
владимирский; под 1180 и 1185  годами  находим  те  же  признаки.  Џотом  мы
замечаем особенную привЯзанность летописца к старшему  сыну  ‚севолода  III,
Љонстантину; эта особеннаЯ привЯзанность видна из рассказа о том,  как  этот
кнЯзь отправлЯлсЯ в Ќовгород, о том, как  он  возвратилсЯ  из  Ќовгорода,  о
встрече его с отцом в Њоскве; видна из  умолчаниЯ  о  поведении  Љонстантина
перед смертию отцовскою. ‚ дальнейшем рассказе изумлЯет сперва  умолчание  о
подробностЯх  вражды  между  ‚севолодовичами,  о  ‹ипецкой  битве;  но  если
предположить, что летопись составлена приверженцем Љонстантина, но после его
смерти,  когда  вследствие  новых  отношений,  в   интересах   самих   детей
Љонстантиновых не нужно было напоминать дЯде их ћрию о ‹ипецкой битве, то мы
поймем смысл этого краткого известиЯ о вражде ‚севолодовичей, этого стараниЯ
указать  преимущественно  на  великую  любовь,  котораЯ  после  того  начала
господствовать между  братьЯми.  Џодробности  о  предсмертных  распорЯжениЯх
Љонстантина, пространнаЯ похвала ему, упоминовение, что в 1221 году  погорел
город џрославль, но двор кнЯжий осталсЯ цел  молитвою  доброго  Љонстантина,
утверждают нас именно в том предположении, что летопись продолжала  писатьсЯ
и по смерти Љонстантина его приверженцем, который поселилсЯ теперь в ђостове
у старшего сына Љонстантинова; самое выражение под 1227 годом в  рассказе  о
посвЯщении епископа владимирского Њитрофана:. "ЏриключисЯ  мне  грешному  ту
быти" - это выражение,  указывающее  на  случайное  в  то  времЯ  пребывание
летописца во ‚ладимире, заставлЯет нас также думать, что постоЯнно он жил  в
ђостове. Ћписание посвЯщениЯ ростовского епископа  Љирилла,  встреча  ему  в
ђостове,  похвала  ему,  наконец,  свидетельство,  что  автор  рассказа  сам
записывал проповеди Љирилловы, убеждают нас окончательно в том, что мы имеем
дело с ростовским  летописцем,  т.  е.  живущим  в  ђостове.  ‚  известии  о
нашествии ЃатыЯ ростовского же  летописца  обличают  подробности  о  кончине
ростовского кнЯзЯ ‚асилька Љонстантиновича похвала этому кнЯзю, особенно  же
слова, что боЯре, служившие доброму ‚асильку, не  могли  уже  после  служить
никакому другому кнЯзю: так он был добр до своих слуг!  Џризнак  ростовского
летописца можно видеть и под 1260 годом  в  известии  о  приезде  Ђлександра
Ќевского в ђостов; также под 1261 годом в известии об епископе Љирилле и  об
архимандрите €гнатии. Љак известиЯ этого  летописца  относЯтсЯ  к  указанным
прежде известиЯм владимирского летописца,  определить  с  точностию  нельзЯ;
очень быть может, что один  и  тот  же  летописец,  который  жил  сперва  во
‚ладимире при ‚севолоде III, был в числе приближенных людей к старшему  сыну
его Љонстантину и переселилсЯ вместе с ним в ђостов.
     Ќо в то же самое времЯ, как мы замечаем следы  этого  ростовского,  или
владимирско-ростовского, летописца, приверженца Љонстантинова, в  летописном
сборнике, носЯщем название ‹аврентьевской летописи, в  другом  сборнике  при
описании тех же  самых  событий  замечаем  Явственные  следы  переЯславского
летописца. ‚ сказании о смерти ЂндреЯ Ѓоголюбского, там, где упомЯнутый выше
летописец просит ЂндреЯ,  чтобы  тот  молилсЯ  за  брата  своего  ‚севолода,
летописец переЯславский говорит: "ЊолисЯ помиловати кнЯзЯ нашего и господина
џрослава, своего же  приснаго  и  благороднаго  сыновца  и  дай  же  ему  на
противныЯ (победу), и многа лета с кнЯгинею, и прижитие детий  благородных".
Џоследние слова о детЯх повели к правильному заключению, что они написаны  в
то времЯ, когда џрослав ‚севолодович был еще молод и кнЯжил  в  ЏереЯславле.
Џотом, при описании событий, последовавших  на  севере  за  смертию  ЂндреЯ,
везде,  там,  где  владимирский  летописец  говорит  об  одних  владимирцах,
переЯславский прибавлЯет переЯславцев.
     ‚ажное значение получают длЯ нас известиЯ  переЯславского  летописца  с
1213 года, когда он начинает излагать подробности борьбы между  Љонстантином
ростовским  и  его  младшими  братьЯми,  подробности,  намеренно  умолчанные
летописцем владимирско-ростовским. Љ сожалению, мы не долго пользуемсЯ этими
подробными известиЯми, ибо они прекращаютсЯ на 1214 году. ’аким образом,  мы
лишены описаниЯ ‹ипецкой битвы,  которое  было  бы  составлено  приверженцем
џрослава ‚севолодовича и, следовательно, союзника его ћриЯ; мы  видели,  что
приверженец Љонстантина намеренно смолчал о ней;  то  же  описание  ‹ипецкой
битвы,  которое  находим  в  известных  летописЯх,  отзываетсЯ  новгородским
составлением.
     Њы  видели  важнейшие  прибавки,  которые  находЯтсЯ  у  переЯславского
летописца против владимирско-ростовского, в ‹аврентьевском сборнике. ЃольшаЯ
часть известий буквально сходны;  но  есть  разности  и  даже  противоречиЯ.
ђезкое противоречие находитсЯ в рассказе о борьбе ‚севолода  III  с  ђЯзанью
под 1208 годом: в ‹аврентьевском и других списках говоритсЯ,  что  ‚севолод,
взЯвши Џронск, посадил здесь кнЯзем Ћлега ‚ладимировича, одного из рЯзанских
кнЯзей; а у переЯславского  летописца  говоритсЯ,  что  ‚севолод  посадил  в
Џронске „авида, муромского кнЯзЯ, и что в следующем году Ћлег, ѓлеб, €зЯслав
‚ладимировичи и кнЯзь Њихаил ‚севолодович рЯзанские приходили к  Џронску  на
„авида, говорЯ:
     "ђазве ему отчина Џронск, а не нам?" „авид послал им сказать:  "ЃратьЯ!
Я бы сам не набилсЯ на Џронск, посадил менЯ в нем ‚севолод, а  теперь  город
ваш, Я иду в свою волость". ‚ Џронске сел кир Њихаил, Ћлег  же  ‚ладимирович
умер в Ѓелгороде в том же году. €з  двух  противоречивых  известий  в  нашем
рассказе помещено то, которое находитсЯ  в  большем  числе  списков;  но  не
знаем, едва ли не справедливее  будет  предпочесть  известие  переЯславского
летописца, ибо трудно предположить, чтоб известие о приходе рЯзанских кнЯзей
к Џронску на „авида было выдумано. Џод тем же 1208  годом  у  переЯславского
летописца находитсЯ новое любопытное  известие,  что  ‚севолод  III  посылал
воеводу своего ‘тепана ‡диловича к ‘еренску, и город был пожжен. Џосылка эта
очень вероЯтна как месть ‚севолода черниговским кнЯзьЯм за изгнание сына его
џрослава из ЏереЯславлЯ ћжного.
     Њы    сказали,    что    в    большей    части    известий    летописцы
владимирско-ростовский  и  переЯславский   буквально   сходны.   Ќо   трудно
предположить, чтоб они не были  современниками,  чтоб  не  составлЯли  своих
летописей одновременно, и потому трудно предположить, чтоб один  списывал  у
другого,  прибавлЯЯ  кой-что  свое.  ѓораздо  легче  предположить,  что  так
называемаЯ ЏерсЯславскаЯ летопись по самому составу своему  есть  позднейший
сборник, составитель которого, относительно событий конца XII и начала  XIII
века,    пользовалсЯ    обеими     летописЯми,     и     ЏереЯславскою     и
‚ладимирско-ђостовскою, написанными  первоначально  безо  всЯкого  отношениЯ
друг к другу. Њожно даже найти  след,  как  позднейший  составитель,  черпаЯ
известиЯ из двух различных летописей, сбивалсЯ иногда их  показаниЯми:  так,
после  описаниЯ  торжества  кнЯзЯ  Њихаила  ћрьевича   и   владимирцев   над
ђостиславичами и ростовцами летописец владимирский говорит: "€ бысть радость
велика в ‚олодимере граде, видЯще у себе  великаго  кнЯзЯ  всеЯ  ђостовьскыЯ
земли". ‚ летописи  ЏереЯславской,  без  сомнениЯ,  в  том  же  самом  месте
говорилось о посажении Њихаилова брата ‚севолода в ЏереЯславле и  о  радости
переЯславцев по этому случаю, и вот  позднейший  составитель,  смешавшись  в
этих двух известиЯх, захотел к известию  владимирского  летописца  прибавить
собственное имЯ кнЯзЯ, находившеесЯ в  ЏереЯславской  летописи,  и  написал:
"Ѓысть радость велика в граде ‚олодимири, видЯще у себе  великаго  ‚севолода
всеЯ ђостовскыЯ землЯ". €так, мы думаем, что в  "‹етописце  русских  царей",
который в печати назван  "‹етописцем  ЏереЯславлЯ  ‘уздальского",  находЯтсЯ
известиЯ, взЯтые из ЏереЯславской летописи XIII века; но отсюда еще никак не
следует, чтоб весь этот сборник в том  виде,  в  каком  дошел  до  нас,  был
составлен переЯславским летописцем жившим в XIII веке.
     ‘ 1285  года  по  ‹аврентьевскому  списку  нельзЯ  не  заметить  следов
тверского летописца: тверские событиЯ на  первом  плане,  о  тверском  кнЯзе
Њихаиле рассказываетсЯ в подробности. 1305 годом оканчиваетсЯ ‹аврентьевский
список, так важный длЯ нас по своей относительной древности; любопытен он  и
по точному указанию,  когда,  кем  и  длЯ  кого  он  написан.  “казаниЯ  эти
находЯтсЯ в следующей приписи: "ђадуетсЯ купец прикуп створив, и кормьчий  в
отишье пристав, и странник в отечьство  свое  пришед;  тако  же  радуетсЯ  и
книжный списатель, дошед конца книгам, тако же и  аз  худый,  недостойный  и
многогрешный раб божий ‹аврентей мних.
     Ќачал есм писати книги сиЯ, глаголемый летописец, месЯца генварЯ в  14,
на памЯть свЯтых отец наших  аввад,  в  ‘инаи  и  в  ђаифе  избьеных,  кнЯзю
великому „имитрию Љонстантиновичю, а по благословенью  свЯщеньнаго  епископа
„ионисьЯ, и кончал семь месЯца марта в 20, на памЯть свЯтых отец наших,  иже
в монастыри свЯтаго ‘авы  избьеных  от  ‘рацин,  в  лето  6885  (1377),  при
благовернем и христолюбивем кнЯзе великом „имитрии  Љонстантиновичи,  и  при
епископе нашем христолюбивом свЯщенном „ионисье суждальском и  новгородьском
и городьском. € ныне, господа отци и братьЯ, оже сЯ  где  буду  описал,  или
переписал, или не дописал, чтите исправливаЯ бога делЯ, а не клените, занеже
книгы ветшаны, а ум молод не дошел; слышите  Џавла  апостола  глаголюща:  не
клените, но благословите. Ђ со всеми нами хрестьЯны  •ристос  бог  наш,  сын
бога живаго, ему же слава и держава и  честь  и  поклонЯнье  со  отцем  и  с
пресвЯтым духом, и нынЯ и присно в векы, аминь". ’аким  образом,  ‹аврентий,
составлЯЯ летопись свою в 1377 году, должен  был  окончить  ее  1305  годом:
значит, при  всех  средствах  своих,  пиша  длЯ  кнЯзЯ,  не  нашел  описаниЯ
любопытных событий от начала борьбы между Њосквою и ’верью.
     ‚ Ќиконовском сборнике и во  второй  половине  XIII  века  видны  следы
ростовского  летописца,  который  подробнее  всего  рассказывает  о  кнЯзьЯх
ростовских,  их  поездках  в  Ћрду,  женитьбах,  характерах,   усобицах.   ‘
девЯностых годов XIII века заметны и  здесь  следы  тверского  летописца.  ‚
известиЯх о первой борьбе между Њосквою и ’верью трудно  распознать,  какому
местному летописцу  принадлежат  они;  но  с  1345  года  подле  московского
летописца мы видим опЯть Явственные следы тверского  в  подробностЯх  усобиц
между потомками  Њихаила  џрославича,  и  эти  подробности  продолжаютсЯ  до
двадцатых годов XV века. Ќо когда подробные  известиЯ  о  тверских  событиЯх
прекращаютсЯ в  Ќиконовском  сборнике,  любопытные  известиЯ  об  отношениЯх
тверских кнЯзей к московским в кнЯжение  €вана  Њихайловича  находим  в  так
называемой  ’верской  летописи,  еще  не  изданной  и  хранЯщейсЯ  теперь  в
императорской Џубличной библиотеке. ќтот чрезвычайно  любопытный  летописный
сборник, составленный  каким-то  ростовцем  во  второй  четверти  XVI  века,
конечно, не может быть назван ’верскою  летописью  только  потому,  что  его
составитель  длЯ  некоторого   времени   пользовалсЯ   ’верскою   летописью.
Ћтносительно тверских событий сборник  этот  важен  длЯ  нас  не  только  по
известиЯм позднейшим, начинаЯ с кнЯжениЯ €вана Њихайловича, но  особенно  по
известию о восстании на евкала в  ’вери.  „авно  уже  мы  выразили  сильное
сомнение  относительно  справедливости  известиЯ,  будто  бы  евкал   хотел
обращать русских в магометанскую веру, и вот в упомЯнутом сборнике евкалово
дело рассказано подробнее, естественнее,  чем  в  других  летописЯх,  и  без
упоминовениЯ о намерении евкала относительно веры. евкал, по  обычаю  всех
послов татарских, сильно притеснЯл  тверичей,  согнал  кнЯзЯ  Ђлександра  со
двора и сам стал жить на нем; тверичи просили кнЯзЯ Ђлександра  об  обороне;
но кнЯзь приказывал им терпеть. ЌесмотрЯ на то, ожесточение  тверичей  дошло
до такой степени, что  они  ждали  только  первого  случаЯ  восстать  против
притеснителей; этот случай  представилсЯ  15  августа;  дьЯкон  „юдко  повел
кобылу молодую и тучную на пойло; татары стали ее у  него  отнимать,  дьЯкон
начал вопить о помощи, и сбежавшиесЯ тверичи напали на татар.
     —то существовало несколько летописей,  в  которых  описывались  событиЯ
конца первой половины XV века, видно Ясно из Ќиконовского сборника под  1445
годом: приведши краткое известие о приходе литовцев на  Љалугу,  составитель
вслед за этим помещает два других пространнейших известиЯ  о  том  же  самом
событии, прЯмо говорЯ: "Ћт инаго  летописца  о  том  же".  —то  касаетсЯ  до
современных понЯтий,  религиозных,  нравственных,  политических  и  научных,
высказываемых в летописи, то в описываемое времЯ в северо-восточной летописи
голос летописца слышитсЯ гораздо реже,  чем  прежде.  Ћписавши  мученическую
кончину кнЯзЯ ђомана рЯзанского в Ћрде, летописец  обращаетсЯ  к  кнЯзьЯм  с
таким наставлением: "‚озлюбленные кнЯзьЯ русские! не прельщайтесь суетною  и
маловременною прелестною славою света сего, котораЯ хуже паутины,  как  тень
проходит, как дым исчезает; не принесли вы на  этот  свет  с  собою  ничего,
ничего и не отнесете; не обижайте друг друга, не лукавствуйте  между  собою,
не похищайте чужого, не  обижайте  меньших  родственников  своих".  ’верской
летописец, сказавши о примирении своих  кнЯзей,  прибавлЯет:  "€  радовахусь
боЯре их, и вси вельможи их, тако же гости и купцы и  вси  работники,  людие
роды и племена Ђдамова; вси бо сии един род  и  племЯ  Ђдамово,  и  цари,  и
кнЯзи, и боЯре, и вельможи, и гости, и купцы, и  ремественницы,  и  работнии
людие, един род и племЯ Ђдамово;  и  забывшесЯ  друг  на  друга  враждуют  и
ненавидЯт, и грызут, и кусают, отстоЯщи  от  заповедей  божиих,  еже  любити
искреннЯго своего Яко сам себе". Ћсобенно сильно раздаетсЯ голос московского
летописца при описании …дигеева нашествиЯ, бедствие которого он  приписывает
неблагоразумной политике молодых боЯр. "Џодобает нам разуметь, - говорит он,
- вследствие чего агарЯне так восстали на нас; не Явно ли, что за наши грехи
наводит их господь бог, да обратимсЯ и  покаемсЯ?..  Ѓыть  может,  некоторым
покажетсЯ неприЯтно написанное нами, быть может, найдут неприличным, что  мы
рассказали событиЯ, не очень длЯ нас лестные; но все сказанное нами клонитсЯ
к тому, чтоб удержать от зла, направить  к  добру.  Њы  написали  это  не  в
досаду, не в поношение чье-либо, не из зависти к чести честных; мы пишем  по
примеру начального летословца Љиевского,  который  все  событиЯ  земские  не
обинуЯсь показывает; да и первые  наши  властодержцы  без  гнева  повелевали
описывать все, что ни случитсЯ доброго или недоброго в земле; хочешь, прочти
прилежно того великого ‘ильвестра ‚ыдубицкого, без украшений  писавшего  при
‚ладимире Њономахе. Ѓлага временные  и  вечные  приобретаютсЯ  не  гневом  и
гордостию, но  простотою,  умилением  и  смирением.  Ћтцы  наши  безгневием,
простотою и смирением обрели блага настоЯщего и будущего века и нам предали;
мы же, поучаЯсь их примером, не преминули описать все приключившеесЯ во  дни
наши, да властодержцы  наши  прилежно  внимают,  избираЯ  лучшее;  юноши  да
почитают старцев, и сами одни без опытнейших старцев да не  самочинствуют  в
земском правлении".  ‘еверный,  теперь,  как  видно,  московский,  летописец
продолжает неприЯзненно смотреть на Ќовгород и его быт, очень неблагосклонно
отзываетсЯ о новгородцах, называЯ их людьми суровыми, непокорными,  упрЯмыми
и  вместе  непостоЯнными,  вечниками,  крамольниками.  €з  научных   понЯтий
летописца можем привести только следующее объЯснение случаев,  когда  молниЯ
убивает и когда нет: "…сли молниЯ происходит только от столкновениЯ облаков,
то не вредит, проходит мимо и угасает, если же при  столкновении  облаков  к
ним сойдет небесный свет огненный, пламевидный, и соединитсЯ с  молниею,  то
последнЯЯ спускаетсЯ вниз, к земле, и сожигает все, к чему приразитсЯ".
     ЌовгородскаЯ летопись отличаетсЯ тем же самым характером, какой показан
был и прежде. Џримету летописца находим в ней под  1230  годом:  сказавши  о
смерти юрьевского игумена ‘аввы, летописец прибавлЯет: "Ђ  дай  бог  молитва
его свЯтаЯ всем крестьЯном и мне грешному ’имофею  пономарю";  в  других  же
списках вместо этого имени читаем: "и мне грешному €оанну попови". Џод  1399
годом  выказываетсЯ  летописец-современник,  принимавший  теплое  участие  в
церкви Џокрова на ‡веринце.
     ‚ так называемой Ќовгородской четвертой летописи  под  1384  годом  при
описании вечевой смуты в Ќовгороде летописец говорит: "€ стоЯху славлЯне  по
кнЯзе, и звониша веча на џрославли дворе по две  недели,  а  здесе,  на  сей
стороне, три  кнЯзи  другое  вече  ставиша".  Џод  1418  годом  опЯть  виден
летописец-современник описанного событиЯ. Џри  описании  событиЯ  1255  года
летописец прЯмо дает знать, что он принадлежит к стороне меньших: "€  побежа
Њихалко из города к св. ѓеоргию, како было ему  своим  полком  уразити  нашю
сторону". …сли московский летописец неблагосклонно отзываетсЯ о новгородцах,
то и новгородский пользуетсЯ случаем сказать дурное о  москвичах,  упрекнуть
их в трусости; так, при описании  Ѓатыева  нашествиЯ  читаем:  "Њосквичи  же
побегоша, ничего же не видевше".
     Њы упомЯнули о так называемой Ќовгородской четвертой летописи.  ‚сЯкому
с первого же взглЯда на нее будет Ясно, что это  название  неправильно,  ибо
означеннаЯ летопись есть довольно полный сборник  разных  летописей,  в  том
числе и Ќовгородской; но, конечно, он не может получить  названиЯ  от  одной
только составной части своей. ‡десь под 1352 годом  встречаем  мы  летописца
псковского, распространЯющегосЯ о моровой Язве в его городе; под 1371  годом
встречаем летописца московского, который, рассказываЯ о сражении москвичей с
рЯзанцами, называет первых нашими, видим Явные сшивки из  разных  летописей;
так, например, под 1386 годом два раза рассказано об одном и том же событии,
именно о походе смоленских кнЯзей под Њстиславль, сначала  короче,  а  потом
пространнее; а под  1404  годом  два  раза  рассказано  о  взЯтии  ‘моленска
‚итовтом.
     Њы видели, что в конце XIV и начале XV века распространилось  мнение  о
близком конце мира; мы видели, что новгородский владыка €оанн  в  1397  году
уговаривал новгородцев помиритьсЯ с  псковичами,  представлЯЯ  им,  что  уже
приходит последнее времЯ. ‚ этом отношении замечательно  следующее  место  в
сборнике, носЯщем название Ќовгородской четвертой летописи, под 1402  годом:
"‚ великой пост, в марте месЯце, ЯвлЯлось знамение  на  небеси:  в  вечернюю
зарю, на западе, звезда не малаЯ в виде копьЯ, а на  верху  у  нее  как  луч
сиЯл. ќто ЯвлЯетсЯ ради наших грехов,  преобразует  и  претит  и  велит  нам
покаЯтьсЯ; смею сказать, сбываетсЯ слово евангельское:  знамениЯ  на  небеси
ЯвлЯютсЯ; встали и Языки друг на друга: татары, турки, фрЯги,  лЯхи,  немцы,
литва. Ќо что мне говорить о татарах и турках и  прочих  Языках  неверных  и
некрещеных? Њы сами, называемые христиане, правоверные и православные, ведем
между собою брани  и  рати.  ‘лучаетсЯ  так:  встает  правоверный  кнЯзь  на
правоверного кнЯзЯ, на брата  своего  родного  или  на  дЯдю  и  от  вражды,
непокорениЯ и гнева доходит дело до кровопролитиЯ.  ‚оины,  с  обеих  сторон
православные христиане, ратуют каждый по своем кнЯзе,  волею  и  неволею;  в
схватке секутсЯ без милости: поднимает руку христианин на христианина,  кует
копье брат на брата, острит меч  приЯтель  на  приЯтелЯ,  стрелами  стрелЯет
ближний ближнего,  сулицею  прободает  сродник  сродника,  племенник  своего
племенника низлагает  и  правоверный  единоверного  рассекает,  юноша  седин
старческих не стыдитсЯ и раб божий раба божиего не пощадит".
     Ќачало псковских летописей можно отнести ко второй четверти XIII века.
     Ћтносительно состава списков их, до нас дошедших, встречаем  любопытное
указание в так называемой второй Џсковской летописи под 1352  годом:  "Ѓысть
мор зол во Џскове,  и  по  селам,  и  по  всей  волости,  хракотный:  о  сем
пространне обрЯщеши написано в ђусском летописци". ќто пространное  известие
о море, написанное, как по всему видно, псковичом и современником, находитсЯ
во Џсковской первой и в Ќовгородской четвертой летописи; но  какаЯ  летопись
разумеетсЯ здесь под именем ђусского летописца? Њы думаем только, что  здесь
не может разуметьсЯ местнаЯ  ЏсковскаЯ.  —то  касаетсЯ  характера  Џсковских
летописей,  то  рассказ  их  отличаетсЯ  особенным  простодушием;  при  этом
замечаем в Џсковских летописцах сильную  привЯзанность  к  одним  и  тем  же
обычным выражениЯм при описании известных событий. ‹егко заметить, на  каких
отношениЯх  сосредоточиваетсЯ  преимущественно  участие   летописца   -   на
отношениЯх к немцам ливонским и к Ќовгороду;  мы  заметили,  что  жалоба  на
непособие от новгородцев служит постоЯнным припевом псковского летописца.
     ‚ северо-восточной летописи вообще в описываемое времЯ, именно с  конца
XIV века, замечаем важную перемену: годы мирозданиЯ  перестают  считатьсЯ  с
марта и начинают  считатьсЯ  с  сентЯбрЯ.  ‡аметим  и  перемену  в  веществе
рукописей: с XIV века вместо пергамена стали употреблЯть  бумагу,  сделанную
из хлопчатой, и трЯпичную.
     Ќа юго-западе во второй  четверти  XIII  века  славилсЯ  певец  Њитуса,
которого летописец называет словутным и говорит, что он по гордости не хотел
служить кнЯзю  „аниилу;  Њитуса  находилсЯ,  как  видно,  в  службе  владыки
перемышльского, ибо взЯт  был  в  плен  вместе  со  слугами  последнего.  „о
литовского владычества юго-западные русские кнЯзьЯ - ђюриковичи  в  любви  к
книгам  подражали,  как   видно,   своим   предшественникам:   о   ‚ладимире
‚асильковиче волынском читаем, что он говорил Ясно от книг, потому  что  был
философ великий. ќтот кнЯзь  сам  трудилсЯ  над  переписыванием  книг:  так,
говоритсЯ, что он  сам  списал  …вангелие  и  Ђпостол,  другие  свЯщенные  и
богослужебные книги велел переписывать и раздавал  по  церквам;  молитвенник
купил за 8 гривен кун.
     —то касаетсЯ юго-западной, т. е. ‚олынской, летописи, то  к  сказанному
прежде мы должны прибавить теперь, что эта  летопись  любопытна  отсутствием
хронологии, ибо годы, выставленные в дошедших  до  нас  списках,  выставлены
позднейшими переписчиками; первоначально  же  летопись  составлЯла  сплошной
рассказ, как это, например,  Ясно  видно  между  годами  1259  и  1260.  „лЯ
объЯснениЯ этого служит  следующее  место  летописи,  находЯщеесЯ  под  1254
годом: "‚ та же лета, времени минувшу, хронографу же нужа есть писати все  и
всЯ бывшаЯ, овогда же писати в переднЯЯ,  овогда  же  возступати  в  заднЯЯ;
чьтый мудрый разумеет; число же летом вде не писахом,  в  заднЯЯ  впишем  по
Ђнтивохыйскым  сором  алумпиЯдам,  грьцкыми  же  численицами,   римськы   же
високостом, Якоже …всевий и Џамьфил, инии хронографи  списаша  от  Ђдама  до
•рестоса; всЯ же лета спишем росчетше во задньЯ".  ‡десь  слова  "овогда  же
(нужа) писати в переднЯЯ, овогда же возступати в заднЯЯ" показывают нам, что
летописец тЯготилсЯ хронологическим порЯдком, который  заставлЯет  прерывать
нить однородных известий, понимал, что иногда нужно вести рассказ  сплошь  в
продолжение нескольких лет и потом опЯть возвращатьсЯ назад к  другого  рода
событиЯм. „олжно прибавить также, что  рассказ  о  кончине  кнЯзЯ  ‚ладимира
‚асильковича обличает современника-очевидца, писавшего в кнЯжение  преемника
‚ладимирова, Њстислава  „аниловича;  на  это  указывают  следующие  слова  в
обращении к ‚ладимиру: "‚озстани, видь брата твоего,  красЯщаго  стол  земли
твоеЯ; к сему же вижь и благоверную свою кнЯгиню, како благоверье держит  по
преданью твоему". Љасательно образованности волынского ‹етописца  мы  должны
заметить, что он знает ѓомера; так, под 1232  годом  читаем:  "Ћ  лесть  зла
есть! Якоже Ћмир пишет, до обличеньЯ сладка есть,  обличена  же  зла  есть".
ђусский Язык осталсЯ господствующим, письменным и правительственным, и после
утверждениЯ власти кнЯзей литовских в ‡ападной ђуси.  Ќа  русском  же  Языке
продолжались писатьсЯ и летописи, следы которых можно отыскать в  XIV  веке:
до нас дошла летопись от первой половины XV века, в которой  говоритсЯ,  что
она есть сокращение древнейших; рассказ ее отличаетсЯ особенною наивностию.
     Њы окончили тот отдел русской истории, который  по  преимуществу  носит
название древней истории; мы не можем расстатьсЯ с  ним,  не  показавши  его
общего значениЯ, не показавши отношений его к следующему отделу,  тем  более
что теперь каждое слово наше будет находить подтверждение в преждесказанном,
читателю уже известном.
     Ќа великой ‘еверо-‚осточной  равнине,  на  перекрестном  открытом  пути
между …вропою и Ђзиею и между ‘еверною …вропою и ћжною, т.  е.  между  новою
…вропою и старою, на пути из ‚арЯг в ѓреки, основалось государство  ђусское.
"‡емлЯ наша велика и обильна",-сказали племена призываемым кнЯзьЯм;  но  они
не могли сказать, что великаЯ и обильнаЯ страна их хорошо населена. ’о  была
обширнаЯ, девственнаЯ страна, ожидавшаЯ населениЯ, ожидавшаЯ истории: отсюда
древнЯЯ русскаЯ историЯ есть историЯ страны,  котораЯ  колонизуетсЯ.  Ћтсюда
постоЯнное сильное движение народонаселениЯ на огромных пространствах:  леса
горЯт, готовитсЯ богатаЯ почва, но поселенец не долго на ней останетсЯ; чуть
труд станет тЯжелее он идет искать нового места, ибо  везде  простор,  везде
готовы принЯть его; земельнаЯ собственность не имеет цены, ибо главное  дело
в населении. Ќаселить как можно скорее, перезвать отовсюду людей  на  пустые
места, приманить всЯкого рода льготами; уйти  на  новые,  лучшие  места,  на
выгоднейшие условиЯ, в  более  мирный,  спокойный  край;  с  другой  стороны
удержать население, возвратить, заставить других  не  принимать  его  -  вот
важные вопросы  колонизующейсЯ  страны,  вопросы,  которые  мы  встречаем  в
древней русской  истории.  Ќародонаселение  движетсЯ;  славЯнский  колонист,
кочевник-земледелец  с  топором,  косою  и  плугом,  идет   вперед   все   к
северо-востоку,  сквозь  финских   звероловов.   Ћт   такой   расходчивости,
расплывчатости,  привычки  уходить   при   первом   неудобстве   происходила
полуоседлость,  отсутствие  привЯзанности  к  одному  месту,  что  ослаблЯло
нравственную  сосредоточенность,  приучало  к  исканию  легкого   труда,   к
безрасчетливости, какой-то междоумочной жизни, к  жизни  день  за  день.  Ќо
рассматриваемаЯ  нами  страна  не  была  колониЯ,  удаленнаЯ   океанами   от
метрополии:  в  ней  самой  находилось  средоточие  государственной   жизни;
государственные  потребности  увеличивались,   государственные   отправлениЯ
осложнЯлись все более и более, а между  тем  страна  не  лишилась  характера
страны колонизующейсЯ: легко понЯть, какие трудности должно  было  встретить
государство при подчинении своим интересам интересов частных;  легко  понЯть
происхождение этих разного рода льготных грамот,  жалуемых  землевладельцам,
населителЯм земель.
     …сли колонизациЯ имеет  такое  важное  значение  в  нашей  истории,  то
понЯтно, как должно быть важно длЯ историка направление колонизации, ибо это
направление будет  вместе  и  направлением  общего  исторического  движениЯ.
Ќаправление колонизации мы узнаем из первых строк летописца, который говорит
о движении славЯнских племен с юго-запада к северо-востоку, с берегов  „унаЯ
к берегам „непра и далее на север и  восток.  ’аким  образом,  два  племени,
которым принадлежит новаЯ  историЯ  …вропы,  славЯнское  и  германское,  при
разделении  между  собою  европейской  почвы,  будущей  исторической  сцены,
движутсЯ  путЯми  противоположными:  германское  -   от   северо-востока   к
юго-западу, славЯнское, наоборот, - от юго-запада к  северо-востоку.  ‘удьба
этих племен определилась означенным движением, определилась природою  стран,
занЯтых  вследствие  движениЯ,  прежним  бытом  этих  стран,   их   прежними
отношениЯми. ‡десь прежде всего нам представлЯетсЯ вопрос, почему в  древней
истории   главного   славЯнского   государства,   представителЯ   славЯнских
государств по могуществу и самостоЯтельности, мы замечаем движение именно на
северо-восток? …сли германские племена при своем западном движении разрушили
‡ападную ђимскую империю, поселились в ее областЯх, основали здесь отдельные
государства, то почему же  славЯнские  племена  при  восточном  движении  не
разрушили ‚осточной ђимской империи и не основали  на  ее  развалинах  новых
государств?   Џочему   вместо   юго-восточного   направлениЯ   они   принЯли
северо-восточное? Џричин тому много.
     Џри движении своем к юго-востоку славЯне должны  были  сталкиватьсЯ  со
стремительным движением  азиатских  племен,  прорывавшихсЯ  чрез  Љаспийские
ворота, по нынешней ћжной ђоссии к западу. €звестны движениЯ гуннов,  аваров
и  судьба  народов,  к