и  ослеплЯли.  Љасательно  религии  ѓеродот  перечислЯет  названиЯ
следующих божеств: ’абити (‚еста), Џапайос  (‡евс),  ЂпиЯ  (‡емлЯ),  Ћйтосир
(Ђполлон),  Ђртимпаса  (Ђфродита),  ’амимасадас   (Џосейдон),   кроме   того
упоминаетсЯ о ѓеркулесе и Њарсе; ’абити (‚еста), божество  семьи,  домашнего
очага,  пользовалось  особенным  уважением,  считалось   народным   скифским
божеством.  ЏоклЯстьсЯ  очагом,  домашним  божеством  начальника,  считалось
величайшею клЯтвою,  ложнаЯ  клЯтва  этим  божеством  причинЯла,  по  мнению
скифов, болезнь начальнику. Џри кочевой жизни общественное  богослужение  не
могло быть развито у скифов, понЯтно,  что  у  них  не  могло  быть  храмов;
изображением Њарса служил меч, этому божеству приносились годичные жертвы  -
лошади и другие животные, приносили в жертву  и  пленных,  изо  ста  одного.
‚место жрецов и у скифов, как у всех младенчествующих народов,  видим  толпу
кудесников, гадателей; припонтийские страны  славились  как  местопребывание
чародеев. Џо смерти начальников своих  скифы  погребали  вместе  с  ними  их
наложниц, служителей, лошадей и разные необходимые длЯ жизни вещи.  €з  этих
главных черт скифского быта есть ли хотЯ одна, которой бы мы не  нашли  и  у
других младенчествующих племен?  “  древних,  как  и  у  новых  образованных
народов, между писателЯми иногда встречаютсЯ различные отзывы  о  варварских
племенах: одни, поборники  своего  образованного  общества,  выставлЯют  быт
варваров  с  самой  черной  стороны,  другие,  наоборот,  будучи  недовольны
испорченностию нравов, господствующею в  некоторые  времена  у  образованных
народов, любЯт превозносить грубые нравы дикарей, возвышать их до  идеальной
простоты и невинности; такие противоположные мнениЯ мы встречаем у писателей
и о скифах: одни описывают грубость их самыми черными  красками,  делают  из
них людоедов, пожирающих  собственных  детей,  другие  превозносЯт  чистоту,
неиспорченность их нравов, довольство малым и упрекают  греков  и  римлЯн  в
разврате, который они внесли к скифам.
     Љасательно быта других  народов  чуждого  происхождениЯ,  но  обитавших
подле скифов, остались известиЯ об агатирсах, живших  к  западу  от  скифов.
ѓеродот называет их самым  изнеженным,  женоподобным  народом,  страстным  к
блестЯщим украшениЯм; жены были у них в общем пользовании будто бы длЯ того,
чтоб всем составлЯть одно семейство и  тем  избежать  зависти  и  вражды;  в
остальном быт их был похож на быт фракиЯн. €з народов, обитавших к северу от
скифов, - о неврах - ходили слухи,  что  они  живут  по-скифски  и  будто  в
известные дни каждый невр обращалсЯ в волка -  поверье,  сильно  укорененное
между восточным народонаселением …вропы. Ђндрофаги отличались необыкновенною
дикостию; меланхлены имели скифские нравы. Ћ будинах до ѓеродота дошли,  как
видно, одни смутные слухи; можно понимать, что в близком  соседстве  друг  с
другом жили два различные народа - будины  и  гелоны,  будины  -  кочевники,
гелоны - оседлые: у них большой деревЯнный город;  ѓеродот  считает  гелонов
греческими переселенцами. Љ югу от скифов, в нынешнем Љрыму, обитали тавры -
народ дикий и свирепый, живущий грабежом и войною, на крышах домов  их,  над
печными трубами виднелись шесты с воткнутыми на них головами пленников:  эти
варварские трофеи охранЯли дом от всЯкого зла, как жертва, угоднаЯ божеству.
’авры приносили пленных греков в жертву деве, имЯ божества -  девы  у  самих
тавров - Ћрейлоха; грекам  казалась  она  то  €фигениею,  то  Ђртемидою.  Џо
природным условиЯм полуострова тавры, подобно скифам, разделЯлись на кочевых
- северных и земледельческих - южных.
     Љак на Ясной памЯти истории в нынешней ћжной ђоссии  господство  одного
кочевого народа сменЯлось господством другого, жившего далее на восток,  так
и в древние времена господство скифов сменилось господством сарматов, но  от
этой перемены историЯ  столь  же  мало  выиграла,  как  от  смены  печенегов
половцами: переменились имена, отношениЯ остались прежние,  потому  что  быт
народов, сменЯвших друг друга, был  одинакий;  и  сарматы,  подобно  скифам,
разделЯлись на кочевых и земледельческих, на господствующих  и  подчиненных.
Ќо древние заметили и некоторые особенности у сарматов, главнаЯ  особенносгь
состоЯла в том, что  у  сарматов  женщины  имели  большую  силу,  отличались
храбростию и мужскими упражнениЯми: это подало повод к сказке,  что  сарматы
произошли от совокуплениЯ  скифов  с  амазонками,  но  у  древних  писателей
сохранилось также предание о  происхождении  сарматов  из  Њидии,  предание,
подтверждаемое теперь наукою. ‘арматы были белокуры, свирепы на вид,  носили
длинные волосы и бороду,  широкую  одежду,  расписывались  по  телу  разными
узорами, вели кочевую жизнь, не умели сражатьсЯ пешком, но на  лошадЯх  были
неотразимы; отличались дикостью и жестокостью в нравах; поклонЯлись мечу, по
другим известиЯм, огню, и приносили в жертву лошадей. €з  сарматских  племен
сильнейшими Явились Языги  на  западе,  в  нынешней  Ѓессарабии  и  ‚алахии,
отчасти в ‚енгрии, и роксоланы на востоке - между  „оном  и  „непром;  подле
сарматов, на западных границах  ‘кифии  и  восточных  ѓермании,  упоминаетсЯ
особый сильный народ бастарны, разделЯвшийсЯ на  три  поколениЯ  -  атмонов,
сидонов и певцинов. Џри первых императорах ђима, роксоланы переходЯт „унай и
нападают на области €мперии; при Ђдриане римлЯне принуждены были платить  им
ежегодно известную сумму денег; после могущество роксолан и Языгов  ослабело
вследствие усилениЯ готов и потом - гуннов. Ќезадолго до рождества •ристова,
или в первом веке после него, в нынешней европейской ђоссии ЯвлЯютсЯ  аланы,
пришедшие, как  говорЯт,  из  стран  прикавказских;  римлЯне  знали  и  этих
страшных врагов на „унае вместе  с  готами;  но  часть  их  в  соединении  с
вандалами бросилась на запад, вместе с  франками  перешла  ђейн,  опустошила
ѓаллию, где, как говорЯт, Ђлансон получил  от  них  свое  имЯ,  нападала  на
€талию, ‘ицилию, ѓрецию, вторгнулась в €спанию и, вероЯтно, даже  в  Ђфрику.
ЃольшаЯ часть племени оставалась, впрочем, в странах припонтийских до  конца
IV века, когда они на времЯ смешались с победителЯми своими - гуннами, но  в
VI веке встречаем их опЯть между „оном и ‚олгою; здесь, равно как в  странах
прикавказских,  византийские  и  арабские  писатели  упоминают   о   них   в
продолжение средних веков. Љ какому племени  приписать  алан,  об  этом  еще
спорЯт  исследователи;  есть  основаниЯ  считать  их  германцами;  длЯ  нас,
впрочем, и аланы, каково бы  ни  было  их  происхождение,  остаютсЯ  народом
неисторическим,  потому  что  их  деЯтельность  не   отличаетсЯ   ничем   от
деЯтельности их предшественников: их следы также пропали в наших степЯх.
     Њы упоминали уже о греческих колониЯх на северном берегу  Џонта.  ‘амою
значительною из них была здесь ЋльвиЯ  (Ѓорисфен,  Њилетополис),  основаннаЯ
милезийцами за 655 лет до р. х. при устье ѓипаниса, или Ѓуга.  ‘тарый  город
был разрушен гетами в половине последнего века до р. х,  потом  при  участии
скифов ЋльвиЯ была  восстановлена,  но  не  достигла  прежнего  богатства  и
великолепиЯ; старый город,  по  ѓеродоту,  имел  предместие,  рынок,  дворец
скифского царЯ ‘кюлеса; по надписЯм видно, что в нем был гимназиум,  хлебный
складочный  магазин,  базар,  рыбный   рынок,   корабельные   верфи.   ‘кифы
производили здесь торговлю посредством семи толмачей; ЋльвиЯ имела  обширные
торговые свЯзи с  греческими  городами  до  самой  ‘ицилии.  ѓлавным  храмом
считалсЯ храм ћпитера Ћльвиоса, где граждане собирались длЯ совещаний, но из
божеств особенным уважением пользовалсЯ  Ђхиллес,  певцу  которого,  ѓомеру,
также воздавались божеские почести. ‚ стране  варварской  жители  Ћльвии  не
могли сохранить в чистоте греческого Языка, они перенЯли  также  и  скифскую
одежду, в которой преобладал черный  цвет.  ‚ерную  картину  быта  греческих
колонистов можно видеть в рассказе „иона •рисостома, который в Ћльвии  искал
убежища от преследований „омициана. Љогда жители Ћльвии  увидали  заморского
оратора, то с греческой жадностию бросились послушать  его  речей:  старики,
начальники уселись на ступенЯх ћпитерова храма, толпа стоЯла  с  напрЯженным
вниманием; „ион восхищалсЯ античным видом  своих  слушателей,  которые  все,
подобно грекам ѓомера, были с длинными волосами и с  длинными  бородами,  но
все они были также  вооружены:  накануне  толпа  варваров  показалась  перед
городом, и в то времЯ, когда „ион произносил  свою  речь,  городские  ворота
были заперты, и на укреплениЯх развевалось военное  знамЯ;  когда  же  нужно
было выступать против варваров, то  в  рЯдах  колонистов  раздавались  стихи
€лиады, которую почти все ольвиополиты знали наизусть. ‚ремЯ  падениЯ  новой
Ћльвии трудно определить. Љроме Ћльвии, важными поселениЯми греческими  были
ЏантикапеЯ (около Љерчи), служившаЯ местопребыванием босфорским царЯм, потом
”анагориЯ, которую полагают подле  ’амани;  кроме  того,  по  берегам  и  во
внутренности страны было много других торговых мест. ЏостоЯннаЯ опасность со
стороны  варваров  заставила  все  эти  города  вверить   правление   одному
начальнику,   вследствие   чего   произошло   Ѓосфорское   царство.    ‚ойна
оборонительнаЯ влекла босфорских владельцев и к наступательной, они покорили
своей власти разные окрестные варварские народы.  Љак  начальники  греческих
городов,  носили  они  название  архонтов,  или  игемонов,   как   владельцы
варварских народов, назывались василевсами, или этнархами. ’аким образом, на
берегах  Џонта,  где  сталкивалось  столько  разноплеменных  и  разнообычных
народов, издавна ЯвлЯютсЯ странные, смешанные владениЯ,  каким  в  древности
было Ѓосфорское царство, в позднейшие  времена  -  Љозарское.  ‘амую  тесную
свЯзь с нашей  историей  имеет  богатаЯ  греческаЯ  колониЯ  на  ’аврическом
полуострове (где теперь ‘евастополь) - •ерсонес (•ерсон, Љорсунь).
     ‘уществование многих торговых цветущих поселений предполагает  обширную
торговлю. ѓлавным предметом вывоза с северных берегов Џонта и  в  древности,
как теперь, был хлеб, за ним следовала рыба, потом - воск, мед, кожи,  меха,
шерсть, лошади; рабы, как  было  сказано  выше,  составлЯли  также  одну  из
значительных отраслей  понтийской  торговли.  Џривоз  состоЯл  в  выделанных
кожах, которые в грубом виде были вывезены отсюда же, в одежде, масле, вине,
произведениЯх искусств.
     Њы видели, что, несмотрЯ  на  столкновение  разных  народов  у  берегов
понтийских, несмотрЯ на  их  движениЯ  и  борьбы,  в  странах  этих  во  все
продолжение  так  называемой   древней   истории   господствует   мертвенное
однообразие: сменЯлись имена народов, но быт их оставалсЯ  одинаков.  ’олько
однажды  однообразие  этого  пустынного   мира   было   нарушено   движением
исторического народа, походом персидского царЯ „ариЯ ѓистаспа;  преданиЯ  об
этом походе любопытны длЯ историка, потому  что  дают  понЯтие  о  свойствах
страны и народов, в ней обитавших. ‡а 513 лет до р.  х.  с  700  или  800000
войска и 600 кораблей переправилсЯ персидский царь через  фракийский  Ѓосфор
по великолепному мосту в …вропу и  вступил  в  ‘кифию.  ‘кифы  не  встретили
полчищ персидских. но стали  удалЯтьсЯ  в  глубь  страны,  засыпаЯ  на  пути
колодцы, источники, истреблЯЯ всЯкое произрастание; персы начали кружить  за
ними. “томленный бесплодною погонею, „арий послал  сказать  скифскому  царю:
‘транный человек! ‡ачем ты бежишь все дальше и дальше? …сли чувствуешь  себЯ
в силах сопротивлЯтьсЯ мне, то стой и бейсЯ, если  же  нет,  то  остановись,
поднеси своему повелителю в дар землю и воду, и вступи  с  ним  в  разговор.
‘киф отвечал: Ќикогда еще ни перед одним человеком не бегал Я из страха,  не
побегу и перед тобою; что делаю Я теперь, то привык делать и во времЯ  мира,
а почему не бьюсь с тобою, тому вот  причины:  у  нас  нет  ни  городов,  ни
хлебных полей, и потому нам нечего битьсЯ  с  вами  из  страха,  что  вы  их
завоюете или истребите. Ќо  у  нас  есть  отцовские  могилы:  попробуйте  их
разорить, так узнаете, будем ли  мы  с  вами  битьсЯ  или  нет.  Ћдни  кости
мертвецов привЯзывали скифа к земле, и ничего, кроме могил, не оставил он  в
историческое наследие племенам грЯдущим. Џерсы увидали, что зашли  в  страну
могил и обратились назад.
     ‚торжение персов  в  ‘кифию  не  произвело  ничего,  кроме  ускоренного
движениЯ ее обитателей; попытки Њитридата возбудить  восток,  мир  варваров,
против  ђима  остались  тщетными.  „вижениЯ  из  Ђзии  не  могли   возбудить
исторической  жизни  в  странах  понтийских,  но  вот  слышитсЯ  предание  о
противоположном движении с запада, из  …вропы,  о  движении  племен,  давших
стране историю.


        ѓ‹Ђ‚Ђ ’ђ…’њџ

     ‘лавЯнское племЯ. - …го движение. - ‚енеды ’ацита. - Ђнты  и  сербы.  -
„вижение славЯнских племен, по русскому начальному летописцу. - ђодовой  быт
славЯн. - ѓорода.  -  Ќравы  и  обычаи.  -  ѓостеприимство.  -  Ћбращение  с
пленными. - Ѓрак. - Џогребение. - †илища. - Ћбраз ведениЯ войны. -  ђелигиЯ.
- ”инское племЯ. - ‹итовское племЯ. - џтвЯги. - ѓотское движение. - ѓунны. -
Ђвары. - Љозары. - ‚арЯги. - ђусь.


     ‘лавЯнское племЯ не помнит о своем приходе из Ђзии,  о  вожде,  который
вывел  его  оттуда,  но  оно  сохранило  предание  о  своем   первоначальном
пребывании на берегах „унаЯ, о движении оттуда на север и потом о  вторичном
движении на север и восток, вследствие натиска какого-то сильного врага. ќто
предание заключает в себе факт, не  подлежащий  никакому  сомнению,  древнее
пребывание славЯн в придунайских странах  оставило  Ясные  следы  в  местных
названиЯх; сильных врагов у славЯн на „унае было много: с запада - кельты, с
севера - германцы, с юга - римлЯне, с востока - азиатские  орды;  только  на
северо-восток открыт был свободный путь, только на северо-востоке славЯнское
племЯ могло найти себе убежище, где, хотЯ не без сильных препЯтствий, успело
основать государство и укрепить его в уединении, вдалеке от сильных натисков
и влиЯний ‡апада, до тех  пор,  пока  оно,  собравши  силы,  могло  уже  без
опасениЯ за свою независимость выступить на поприще  и  обнаружить  с  своей
стороны влиЯние и на восток и на запад.
     ‚от это предание о первоначальном месте жительства славЯн  и  движениЯх
их, как оно читаетсЯ у нашего русского летописца: спустЯ много времени после
вавилонского  столпотворениЯ,  сели  славЯне  по  „унаю,  где  теперь  землЯ
‚енгерскаЯ и  ЃолгарскаЯ.  Ћт  тех  славЯн  разошлись  по  земле  племена  и
прозвались своими именами, где которое  племЯ  село  на  каком  месте;  одни
пришли и сели на реке именем Њорава и прозвались моравами, другие  назвались
чехами; а вот тоже славЯне - хорваты белые, сербы и  хорутане.  Љогда  волхи
нашли на славЯн дунайских, поселились среди них и начали насильничать, то те
славЯне (т. е. моравы и чехи) двинулись, сели на  ‚исле  реке  и  прозвались
лЯхами, а от тех лЯхов  прозвались  полЯне  (полЯки),  к  племени  же  лЯхов
принадлежат лутичи, мазовшане и поморЯне. ’акже и эти славЯне (т. е. хорваты
белые, сербы и хорутане) двинулись и сели по „непру  и  проч.  „овольствуЯсь
достоверностью ЯвлениЯ, мы не станем входить в исследование вопроса  о  том,
кто был этот могущественный враг, потеснивший славЯн  из  подунайских  жилищ
их. Џисатели первого века  нашего  летосчислениЯ  знают  славЯн  под  именем
венедов около ‚ислы, между племенами сарматскими,  финскими  и  германскими,
встречаетсЯ у них и имЯ сербов далее к  востоку.  Љраткие  указаниЯ  о  быте
славЯн - венедов впервые встречаем  у  ’ацита:  ’ацит  сначала  обнаруживает
сомнение, к каким племенам причислить венедов, к германским или  сарматским?
Ћни  много  принЯли  из  сарматских  нравов,  говорит  он,  потому  что  как
разбойники скитаютсЯ по стране, лежащей между певцинами и финнами.  €з  этих
слов мы  видим,  что  в  глазах  ’ацита,  венеды  были  похожи  на  сарматов
суровостию нравов; венеды в первом веке по  р.  х.  отличались  воинственным
движением - знак еще неустановившейсЯ жизни, недавнего переселениЯ.  Ќравами
венеды  показались  ’ациту  похожи  на  сарматов,  но  когда  он   вглЯделсЯ
внимательнее в их быт,  то  нашелсЯ  принужденным  сказать,  что  скорее  их
следует отнести к племенам европейским: они,  говорит  ’ацит,  строЯт  дома,
носЯт щиты и сражаютсЯ пеши, -  все  это  совершенно  отлично  от  сарматов,
живущих в кибитке и на лошади. ’аким образом, первое достоверное известие  о
быте  славЯн  представлЯет  их  нам  народом  оседлым,  резко  отличным   от
кочевников; в первый раз славЯнин выводитсЯ на  историческую  сцену  в  виде
европейского воина - пеш и со  щитом.  Џисатели  следующих  веков  постоЯнно
упоминают между главными народами ‘арматии - венедов, а далее на  востоке  -
сербов. ‚  половине  VI  века  известиЯ  о  племенах  и  жилищах  славЯнских
становЯтсЯ несколько  точнее:  по  €орнанду,  многочисленное  племЯ  венедов
разделЯлось на два народа - славЯн, живших от верховьЯ ‚ислы  на  восток  до
„непра, и антов, которые были сильнее первых и жили в странах припонтийских,
от „непра до „нестра. Џрокопий знает также славЯн и антов, прибавлЯЯ, что  в
древности оба народа были известны под одним общим именем споров, в  котором
новейшие исследователи не без вероЯтности видЯт  сербов.  Џрокопий  говорит,
что на берегах Ђзовского морЯ живут утургуры, а пространство дальше от них к
северу занимают бесчисленные народы антов.
     Ћт этих неопределенных указаний иностранных писателей перейдем теперь к
точнейшим указаниЯм нашего  начального  летописца  о  расселениЯх  восточных
славЯнских  племен,  вошедших  в  состав  ђусского  государства.   Ћб   этом
расселении летопись говорит в трех местах; в  первом  месте  говоритсЯ,  что
восточнаЯ отрасль славЯн, т. е. хорваты  белые,  сербы  и  хорутане,  будучи
потеснены врагом, двинулись на  северо-восток,  и  одни  сели  по  „непру  и
назвались полЯнами, а другие - древлЯнами, потому что сели  в  лесах;  далее
сели между ЏрипЯтью и „виною и  назвались  дреговичами;  некоторые  сели  на
„вине и назвались полочанами, от имени  речки  Џолоты,  впадающей  в  „вину.
—асть славЯн села также около озера €льменЯ  и  прозвалась  своим  именем  -
славЯнами, эти славЯне построили город и назвали его  Ќовгородом,  остальные
славЯне сели по „есне, по ‘еми, по ‘уле и назвались севером или  северЯнами.
‚ другом месте говоритсЯ, что у полЯн было свое кнЯженье, у древлЯн -  свое,
у дреговичей - свое, у славЯн - свое в Ќовгороде, у полочан - свое.  Ћт  них
же, т. е. от полочан, кривичи, которые сидЯт на  верховьЯх  ‚олги,  „вины  и
„непра, у них город ‘моленск; от них - северЯне. Џотом тут же  перечислЯютсЯ
племена в таком порЯдке: полЯне, древлЯне, новгородцы, полочане,  дреговичи,
север с прибавкою бужан, назвавшихсЯ так по реке  Ѓугу  и  прозванных  после
волынЯнами. Ќаконец, в  третьем  месте  говорЯ  о  полЯнах  и  древлЯнах,  с
подтверждением,  что  они  племени  славЯнского,  летописец  прибавлЯет  еще
радимичей и вЯтичей, которые происходЯт от лЯхов, т. е. от западных  славЯн:
были два брата в лЯхах, ђадим и ‚Ятко; ђадим пришел и сел с родом  своим  на
реке ‘оже, а ‚Ятко - на Ћке. ’ут же прибавлены хорваты, потом дулебы, жившие
по Ѓугу, где во  времЯ  летописца  были  уже  волынЯне;  наконец,  угличи  и
тиверцы, сидевшие  по  „нестру,  до  самого  морЯ  и  „унаЯ,  многочисленные
племена, у которых были города, существовавшие до времен летописца.
     €з первого известиЯ видно, что восточные славЯне двинулись от хорватов,
из нынешней ѓалиции, прЯмо на восток до „непра - то были древлЯне и  полЯне.
Џотом славЯнское народонаселение стало распространЯтьсЯ на север по  правому
берегу „непра; между ЏрипЯтью и „виною Явились дреговичи, за ними по  „вине,
опЯть прЯмо на север - полочане и, наконец,  славЯне  новгородские.  Љривичи
пропущены в первом известии; летописец прЯмо переходит к ближайшим  к  Љиеву
северЯнам, на восточный берег „непра, к „есне, ‘еми и ‘уле. „ругое  известие
дополнЯет и объЯснЯет первое: здесь сначала летописец  пересчитывает  только
пЯть главных племен на западной стороне - полЯн, древлЯн, дреговичей, славЯн
новгородских и полочан, но  потом  указывает  на  дальнейшее  выселение:  от
полочан расселились кривичи по верховьЯм ‚олги, „вины и „непра - от  них  же
кривичи,  от  кривичей  на  юг,  по  „непру  и  его  притокам  -   северЯне.
‘ледовательно, если принимать буквально известие летописца, то  выйдет,  что
славЯнское народонаселение двигалось по западной стороне „непра на  север  и
потом спускалось на юг по восточной стороне этой реки. Ћ других  племенах  -
дулебах, бужанах, угличах и тиверцах, радимичах и вЯтичах летописец  сначала
не упоминает ни в первом, ни во втором известии; из  этого  умолчаниЯ  имеем
право заключить, что означенные племена Явились  на  востоке  не  вследствие
известного  толчка  от  волхов  и  не  имеют  свЯзи  с  перечисленными  выше
племенами, а Явились особо.
     €так, первыми славЯнскими поселенцами, которых  приход  и  причину  его
помнит предание, ЯвлЯютсЯ древлЯне и полЯне, жители лесов  и  жители  полей;
уже эти самые местные причины условливали разницу  в  нравах  обоих  племен,
большую дикость древлЯн, большую склонность их жить на счет соседей, от чего
терпели полЯне. ќто последнее племЯ приобрело особенное значение потому, что
городок, среди него основанный, Љиев, стал главным  городом  ђусской  земли.
Ќасчет основаниЯ Љиева, как вообще всех древних знаменитых  городов,  ходили
разные преданиЯ.  Ќазвание  его,  сходное  с  прилагательной  притЯжательной
формой, заставило предположить имЯ основателЯ ЉиЯ (Љий  -  Љиев  город,  как
Ђндрей - Ђндреев, Џетр - Џетров); название разных городских  урочищ,  гор  -
™ековицы и •оревицы повели к  предположению  первых  насельников  -  ™ека  и
•орива; господствующие понЯтиЯ заставили свЯзать ЉиЯ, ™ека и •орива  кровным
союзом, предположить в них братьев; название речки ‹ыбеди увеличило еще  эту
семью сестрою ‹ыбедью. ‘ам  летописец  предложил  очень  хорошее  объЯснение
этого производства; Љиев перевоз  заставлЯл  предполагать  ЉиЯ  перевозчика.
Ќазвание городища Љиевец на „унае заставило  предположить,  что  основателем
обоих было одно и то же лицо; отсюда необходимо  другое  представление,  что
Љий был знаменитый владыка рода,  ходивший  в  –арьград,  принЯвший  большую
честь от императора и построивший  на  возвратном  пути  Љиевец;  позднейшие
походы русских киевских кнЯзей в ѓрецию,  к  „унаю,  естественно,  влекли  к
такому представлению точно так, как господство  родовых  понЯтий  заставлЯло
летописца предполагать в Љие кнЯзЯ, старейшину рода - и Љий кнЯжаше  в  роде
своем, - хотЯ дальний поход в ѓрецию и желание поселитьсЯ на „унае, в стране
более привольной, обличают скорее беспокойного вождЯ  дружины,  чем  мирного
владыку рода. €з этих преданий историк может вывести только то,  что  жители
„унаЯ и „непра были единоплеменны, судЯ по сходству названий Љиева и  Љиевца
(если только последнее не Явилось на „унае  во  времена  ‘вЯтослава),  точно
так, как можно видеть признак  общеславЯнского  родства  между  племенами  в
сходстве названий Љиева и ЉуЯвы польской,  не  предполагаЯ,  впрочем,  здесь
свЯзи более тесной.
     ‡а древлЯнами следуют дреговичи, поселившиесЯ между ЏрипЯтью и  „виною.
Ќазвание дреговичей  встречаетсЯ  у  болгарских  славЯн  и  в  ѓермании.  ‡а
дреговичами следуют полочане, т. е.  кривичи.  ‘тарые  города  у  них  были:
€зборск, Џолоцк (от реки Џолоты), ‘моленск, позднее встречающийсЯ в летописи
’оропец (от реки ’оропы), у простого народа слывет теперь Љривитепск, Љривич
и Љривиг. ‡а кривичами идут славЯне новгородские. ‚о всех  названиЯх  племен
мы замечаем, что они происходЯт или от мест, или  от  имен  родоначальников,
или называютсЯ собственным существительным, как например дулебы; одни только
жители Ќовгорода и окрестных  мест  прозвашась  своим  имЯнем,  как  говорит
летописец, - славЯнами. ќта странность может объЯснитьсЯ  тем,  что  славЯне
ильменские, будучи позднейшими выселенцами от кривичей, не успели приобрести
еще длЯ себЯ видового названиЯ  в  отличие  от  соплеменников  и  удерживали
название  родовое  в  отличие  от  чужеплеменников-финнов,   которыми   были
окружены. ‘еверЯне, по летописцу, пошли от кривичей и  поселились  на  реках
„есне, ‘еми и ‘уле. ЌазваниЯ радимичей и вЯтичей летописец прЯмо  производит
от имен родоначальников и сообщает предание, что оба эти племени  происходЯт
от лЯхов. Њы не имеем  никакого  права  заподозрить  это  предание,  которое
показывает, что эпоха прибытиЯ этих племен не была слишком отдаленна, о  нем
помнили еще во времена летописца. —то племена  эти  пришли  позднее  других,
доказывают избранные ими жилища:  радимичи  поселились  на  ‘оже,  а  вЯтичи
должны были перейти далее на восток, на Ћку,  потому  что  земли  по  „есне,
лежащие между ‘ожью и Ћкою, уже были занЯты северЯнами.
     Љасательно дулебов и бужан мы принимаем эти два названиЯ принадлежащими
одному и тому же племени, имевшему жилища свои на ‡ападном Ѓуге; в  летописи
в двух разных известиЯх эти племена помещены на одинаких местах, с  одинаким
прибавлением, что как то, так и другое племЯ после называлось волынЯнами,  и
ни в одном известии оба названиЯ не поставлены вместе  рЯдом,  но  где  есть
одно, там нет другого. Ћ движении дулебов-бужан летописец не знает:  думаем,
что их должно рассматривать как отрасль хорватского племени, поселившуюсЯ  с
незапамЯтных пор на берегах Ѓуга, на  ‚олыни.  Џоследними  племенами  к  югу
летописец считает угличей и тиверцев. ‚ приведенных известиЯх  о  расселении
племен жилища угличей и тиверцев назначены по „нестру до морЯ и „унаЯ: “лучи
(“гличи), ’иверцы седЯху по „нестру оли до морЯ, суть гради  их  и  до  сего
дне: да то сЯ зваху от ѓрек ‚еликаЯ  ‘куфь.  Ќо  есть  другое  известие,  из
которого видно, что угличи жили  прежде  в  низовьЯх  „непра;  когда  €горев
воевода ‘венельд после упорного  трехлетнего  сопротивлениЯ  взЯл  их  город
Џересечен, то они  двинулись  на  запад,  перешли  „нестр  и  поселились  на
западном его  берегу,  где  еще  теперь,  в  Ћргеевском  уезде  Ѓессарабской
области, находитсЯ деревнЯ Џересечени или  Џересечина,  вероЯтно  основаннаЯ
беглецами   в   памЯть   прежнего   их   города.   “казаниЯ   летописца   на
многочисленность тиверцов и угличей, на  их  упорное  сопротивление  русским
кнЯзьЯм, на их жилища от „нестра, или даже от  „унаЯ  до  самого  „непра  и,
может быть, дальше на восток, не оставлЯют никакого  сомнениЯ,  что  это  те
самые племена, которые Џрокопию и €орнанду были известны под именем антов.
     —то касаетсЯ быта славЯнских восточных племен, то  начальный  летописец
оставил нам об нем следующее известие: каждый жил с своим  родом,  отдельно,
на своих местах,  каждый  владел  родом  своим.  Њы  теперь  почти  потерЯли
значение  рода,  у  нас  остались  производные  слова  -   роднЯ,   родство,
родственник, мы имеем ограниченное понЯтие семьи, но предки  наши  не  знали
семьи, они знали только  род,  который  означал  всю  совокупность  степеней
родства,  как  самых  близких,  так  и  самых  отдаленных;  род  означал   и
совокупность родственников и каждого из них; первоначально  предки  наши  не
понимали никакой общественной свЯзи вне родовой и потому  употреблЯли  слово
род также в смысле соотечественника, в смысле народа; длЯ означениЯ  родовых
линий употреблЯлось слово племЯ. …динство рода, свЯзь племен  поддерживались
единым родоначальником, эти родоначальники носили разные названиЯ - старцев,
жупанов, владык,  кнЯзей  и  проч.;  последнее  название,  как  видно,  было
особенно в употреблении  у  славЯн  русских  и  по  словопроизводству  имеет
значение родовое, означает старшего в роде, родоначальника, отца  семейства.
‘уществуют различные  взглЯды  на  родовой  быт:  одни  представлЯют  его  в
идиллическом виде, предполагают  в  нем  исключительное  господство  нежных,
родственных отношений, другие, напротив, смотрЯт на него  с  противоположной
стороны, предполагают  суровость  отношений  между  отцом  и  детьми,  между
родоначальником    и    родичами,    подавление    родственных     отношений
правительственными, причем приводЯт в пример семью римскую и германскую, где
отец имел право осуждать своих детей на рабство и смерть.  Њы  заметим,  что
нельзЯ представлЯть  себе  родового  быта  идиллически,  нельзЯ  забывать  о
первобытном, младенческом состоЯнии народа, которого движениЯ, страсти  мало
чем  обуздываютсЯ;  не  надобно  забывать,  что  и  у  просвещенных  народов
родственные  отношениЯ  не  исключают  вражды,  что  вражда  между  родичами
считаетсЯ самою  сильною,  что  родовой  быт,  по  самому  существу  своему,
условливает неопределенность, случайности. Ќо, с другой стороны, мы не можем
вполне разделЯть и противоположного взглЯда: правда, что в быте родовом отец
семейства есть вместе и правитель, над которым  нет  высшей  власти,  но  не
знаем, в праве ли мы  будем  допустить  совершенное  подавление  родственных
отношений правительственными, особенно при отсутствии всЯких определений; не
имеем ли мы права предположить, что родственные  отношениЯ  в  свою  очередь
смЯгчали  отношениЯ  правительственные?  Љаким   образом   осудить   их   на
совершенное бездействие даже в  быту  самом  грубом?  ‚ладимир  имеет  право
казнить  жену,  замышлЯвшую  преступление,  и  хочет  воспользоватьсЯ  своим
правом, но входит малютка-сын и меч выпадает из рук отцовских. ‡десь главный
вопрос не в том, подавлЯлись ли родственные отношениЯ правительственными, но
в том, как выражались самые родственные отношениЯ? Њы не  должны  только  по
своим христианским понЯтиЯм судить о  поступках  Языческих  грубых  народов;
так, например, отец  в  семье  германской  и  литовской  осуждал  на  гибель
новорожденных детей своих,  если  семьЯ  была  уже  многочисленна  или  если
новорожденные были слабы, увечны; но такое поведение отцов, приводЯщее нас в
ужас, проистекало у Язычников из грубых понЯтий о родственном сострадании, а
не из понЯтий о деспотической власти отца над детьми; Язычники  смотрели  на
жизнь человека с чисто материальной стороны: при господстве физической  силы
человек слабый был существом самым  несчастным,  и  отнЯть  жизнь  у  такого
существа  считалось  подвигом  состраданиЯ;  доказательством   тому   служит
обЯзанность детей у германцев и литовцев убивать своих престарелых, лишенных
сил родителей. ќти обычаи имели место преимущественно у племен воинственных,
которые не терпели среди себЯ людей лишних,  слабых  и  увечных,  не  могших
оказывать помощи на войне, защищать родичей, мстить за их обиды;  у  племен,
живших в стране скудной, стремление предохранить от голодной смерти взрослых
заставлЯло жертвовать младенцами. Ќо у народа  относительно  более  мирного,
земледельческого, живущего  в  стране  обильной,  мы  не  встретим  подобных
обычаев; так, не встречаем их у наших восточных славЯн: летописец, говорЯ  о
черной  стороне  Языческого  быта  последних,  не  упоминает  об  означенных
обычаЯх; даже у  славЯн  померанских,  которые  по  воинственному  характеру
своему и по соседству с племенами германскими и  литовскими  ЯвлЯютсЯ  более
похожими на последних, даже  и  у  этих  славЯн  с  престарелыми  и  слабыми
родителЯми и родственниками обходились совершенно иначе, чем у  германцев  и
литовцев.  ‚ообще  же  должно   остерегатьсЯ   делать   точные   определениЯ
первоначальному родовому обществу в том или другом смысле.
     ЋтношениЯ родоначальника к родичам понЯтны, когда род состоит из  одних
нисходЯщих, но  когда  отец,  дед  или  прадед  умирает,  то  каким  образом
поддержитсЯ единство  рода?  Ћно  поддерживалось  восстановлением  отеческой
власти, один из старших родичей занимал отцовское место.  ‘тариннаЯ  чешскаЯ
песнЯ говорит: Љогда умрет глава рода, то все дети сообща  владеют  имением,
выбравши себе из роду своего владыку. ’ак теперь у южных славЯн,  удержавших
черты  древнего  быта,  часто  деревнЯ  состоит  из  одного  рода,   который
управлЯетсЯ сам собой и сообщаетсЯ с  высшими  властЯми  страны  посредством
своего главы, старшины. ќтот старшина не всегда бывает физически  старшим  в
роде, он  избираетсЯ  в  свою  должность  собранием  всех  родичей,  которые
торжественно сажают его на первое место под иконы, откуда и в нашей  древней
истории сохранилсЯ обрЯд и  выражение  посадить  кнЯзЯ.  €збранный  старшина
управлЯет всеми работами, хранит общественную казну, вносит подати,  раздает
своим детЯм и братьЯм пищу и одежду, наказывает их за проступки;  в  большие
праздники он напоминает о древнем значении владыки рода, как  жреца,  потому
что окруженный всеми родичами  кадит  иконы.  ЏоследующаЯ  историЯ  ђюрикова
кнЯжеского рода показывает, что и в быте наших восточных славЯн имели  место
те же самые ЯвлениЯ:  старший  брат  обыкновенно  заступал  место  отца  длЯ
младших. Љ старшинству последнего  родичи  привыкали  еще  при  жизни  отца:
обыкновенно в семье старший сын  имеет  первое  место  по  отце,  пользуетсЯ
большею доверенностию последнего, ЯвлЯетсЯ главным исполнителем его воли;  в
глубокой старости отца заступает совершенно его место в управлении семейными
делами; отец при смерти обыкновенно благословлЯет его на  старшинство  после
себЯ, ему поручает семью.  ’аким  образом,  по  смерти  отца  старший  брат,
естественно, наследует старшинство, становитсЯ в  отца  место  длЯ  младших.
Њладшие братьЯ ничего не терЯли с этою переменою: старший  имел  обЯзанность
блюсти выгоды рода, думать и гадать об этом, иметь всех  родичей  как  душу;
права его состоЯли в уважении, которое оказывали ему как  старшему;  к  нему
относились во всех делах, касающихсЯ рода; без его ведома и согласиЯ  ничего
не делалось, он был распорЯдителем занЯтий, раздавателем пищи и  одежды,  он
судил и наказывал, но все эти распорЯжениЯ получали силу  только  при  общем
согласии, когда  все  видели,  что  старший  поступает  с  ними,  как  отец,
наблюдает строгую справедливость;  власть,  сила  старшего  основывалась  на
согласии младших, это согласие было длЯ старшего  единственным  средством  к
деЯтельности, к обнаружению  своей  власти,  вследствие  чего  младшие  были
совершенно обеспечены от насилий старшего, могущего действовать только  чрез
них. Ќо легко понЯть, какие следствиЯ  могла  иметь  такаЯ  неопределенность
прав и отношений: невозможно, чтобы младшие постоЯнно согласно  смотрели  на
действиЯ старшего; каждый младший, будучи недоволен решением старшего,  имел
возможность восстать против этого решениЯ; он  уважал  старшего  брата,  как
отца, но когда этот старший брат, по его мнению, поступал с ним не как брат,
не как отец, не по-родственному, но как чужой, даже как враг, то этим  самым
родственный союз, родственные отношениЯ между ними рушились, рушились вместе
все права и обЯзанности, ничем  другим  не  определенные.  …сли  большинство
братьев  принимало  сторону  старшего  против  младшего,   то,   разумеетсЯ,
последний должен был или покоритьсЯ общей воле, или выйти из рода, но  могло
очень случитьсЯ, что сторону  младшего  принимали  другие  братьЯ  -  отсюда
усобицы и распадение рода; если же все младшие принимали сторону  одного  из
своих против старшего, то последний должен был или исполнить общую волю, или
выйти из рода, который избирал другого старшего.  ’акие  случаи  могли  быть
нередки, как увидим в последующей истории ђюрикова кнЯжеского рода; из  этой
истории мы знаем также, каким исключениЯм подвергалсЯ обычай давать кнЯжениЯ
всегда старшему в роде, знаем, как терЯлись права на старшинство  вследствие
разных  случайных  обстоЯтельств,  когда,  например,   личному   достоинству
младшего отдавалось преимущество пред правом старшего; могло случатьсЯ,  что
сам отец при жизни своей, будучи недоволен поведением  старшего,  отнимал  у
него значение старшинства, которое передавал младшему; случаи исключениЯ  из
старшинства, борьба за него должны были происходить чаще, когда род дробилсЯ
все  более  и  более,  племена  (линии)  расходились  и  родственнаЯ   свЯзь
ослабевала - отсюда необходимо проистекала  вражда,  усобица  между  членами
рода и линиЯми, от них происходившими. ’акаЯ внутреннЯЯ вражда  должна  была
оканчиватьсЯ отторжением некоторых линий от общей родовой свЯзи и выселением
их на другие места, но так как причиною выселений была вражда, то Ясно,  что
выселившиесЯ  линии,  образовавшись  в  особые  роды,  не   могли   жить   в
дружественных отношениЯх с прежними родичами.
     Ћбширность  и  девственность  населенной  восточными  славЯнами  страны
давали родичам возможность выселЯтьсЯ при первом новом неудовольствии,  что,
разумеетсЯ, должно было ослаблЯть усобицы; места  было  много,  за  него  по
крайней мере не нужно было ссоритьсЯ.  Ќо  могло  случатьсЯ,  что  особенные
удобства местности привЯзывали к ней родичей и не  позволЯли  им  так  легко
выселЯтьсЯ - это особенно могло случатьсЯ в городах, местах, выбранных родом
по особенному удобству и огороженных, укрепленных общими усилиЯми родичей  и
целых  поколений;  следовательно,  в  городах  усобицы  долженствовали  быть
сильнее. Ћ городской  жизни  восточных  славЯн,  из  слов  летописца,  можно
заключать только то, что эти огороженные места были  обиталищем  одного  или
нескольких отдельных родов:  Љиев,  по  летописцу,  был  жилищем  рода;  при
описании междоусобий, предшествовавших призванию кнЯзей, летописец  говорит,
что встал род на род; из этого Ясно видно,  как  развито  было  общественное
устройство, видно, что до призваниЯ кнЯзей оно  не  переходило  еще  родовой
грани; первым признаком общениЯ между отдельными  родами,  живущими  вместе,
долженствовали быть общие сходки, советы, веча, но на этих сходках мы  видим
и после одних старцев, у которых все значение; что эти веча, сходки старшин,
родоначальников не могли удовлетворить возникшей  общественной  потребности,
потребности нарЯда, не могли создать свЯзи между  соприкоснувшимисЯ  родами,
дать  им  единство,  ослабить   родовую   особность,   родовой   эгоизм,   -
доказательством  служат  усобицы  родовые,  кончившиесЯ  призванием  кнЯзей.
ЌесмотрЯ на то, первоначальный славЯнский город  имеет  важное  историческое
значение: городоваЯ жизнь, как жизнь вместе, была гораздо выше  разрозненной
жизни родов на особых местах, в городах  более  частые  столкновениЯ,  более
частые усобицы должны были скорее повести к сознанию о необходимости нарЯда,
правительственного начала. ЋстаетсЯ вопрос: какое отношение было между этими
городами и народонаселением, вне их живущим,  было  ли  это  народонаселение
независимо от города  или  подчинено  ему?  …стественно  предположить  город
первым пребыванием поселенцев, откуда  народонаселение  распространЯлось  по
всей  стране:  род  ЯвлЯлсЯ  в  новой  стране,  селилсЯ  в  удобном   месте,
огораживалсЯ длЯ большей безопасности и  потом  уже  вследствие  размножениЯ
своих членов наполнЯл и всю окрестную страну; если предположить выселение из
городов  младших  членов  рода  или  родов,  там  живущих,   то   необходимо
предположить свЯзь и подчинение, подчинение, разумеетсЯ, родовое  -  младших
старшим; Ясные следы этого подчинениЯ мы увидим  после  в  отношениЯх  новых
городов   или   пригородов   к   городам   старым,   откуда   они   получили
народонаселение. Ќо, кроме этих родовых  отношений,  свЯзь  и  подчиненность
сельского народонаселениЯ городскому могли скреплЯтьсЯ и по другим причинам:
сельское народонаселение было разбросано, городское  совокуплено,  и  потому
последнее имело всегда возможность обнаруживать свое влиЯние над  первым;  в
случае опасности сельское народонаселение могло находить  защиту  в  городе,
необходимо примыкало к последнему и поэтому уже самому  не  могло  сохранить
равного  с  ним  положениЯ.  Ќа  такое   отношение   городов   к   окружному
народонаселению  находим  указание  в  летописи:  так  говоритсЯ,  что   род
основателей Љиева держал кнЯженье среди полЯн. Ќо, с другой стороны,  мы  не
можем предполагать большой точности, определенности в этих отношениЯх, ибо и
после, в историческое времЯ, как увидим,  отношение  пригородов  к  старшему
городу не отличалось определенностию, и  потому,  говорЯ  о  подчинении  сел
городам, о свЯзи родов между собою, зависимости  их  от  одного  центра,  мы
должны  строго   различать   эту   подчиненность,   свЯзь,   зависимость   в
дорюриковское  времЯ  от  подчиненности,  свЯзи  и   зависимости,   начавших
утверждатьсЯ мало-помалу после призваниЯ  кнЯзей  варЯжских;  если  сельчане
считали себЯ младшими относительно горожан, то легко понЯть, в какой степени
признавали они себЯ зависимыми от последних, какое  значение  имел  длЯ  них
старшина городской. ѓородов, как видно, было  немного:  знаем,  что  славЯне
любили жить рассеЯнно, по  родам,  которым  леса  и  болота  служили  вместо
городов; на всем пути из Ќовгорода до Љиева, по течению большой  реки,  Ћлег
нашел только два города - ‘моленск и ‹юбеч; у  древлЯн  упоминаютсЯ  города,
кроме ЉоростенЯ; на юге должно было находитьсЯ больше городов,  здесь  более
было нужды в защите от нашествиЯ диких орд, да  и  потому,  что  место  было
открытее; у тиверцев и угличей  были  города,  сохранившиесЯ  и  во  времена
летописца; в  средней  полосе  -  у  дреговичей,  радимичей,  вЯтичей