ионов рублей годового
дохода,  получаемого  с  тех  пор  монархией  с  секулЯризованных  церковных
имуществ, она возвращала  духовенству около 400  тысЯч, а разницу  оставлЯла
себе.  Ѓыло   приказано  закрыть   безземельные  монастыри,   не  приносЯщие
государству  дохода,  вследствие  чего  общее  их число в ђоссии уменьшилось
вдвое  -  из  954  действующих  монастырей  в  1764  г. были закрыты 569. Ќо
правительственные  средства   ассигновались   отнюдь  не   всем   оставшимсЯ
монастырЯм:  из  385  переживших  секулЯризацию  монастырей лишь 161 получал
деньги от государства, а остальным 224 приходилось кормитьсЯ самим по  себе.
ќти меры тоже  не встретили сопротивлениЯ.  ‚ ‡ападной …вропе  секулЯризациЯ
церковных земель Явилась, возможно, наиболее мощным двигателем ђеформации, а
в  ђоссии  она  была  проведена  так  же спокойно, как простаЯ бухгалтерскаЯ
операциЯ.
       ЏринЯв  на   себЯ   оплату  духовенства,   государство   должно  было
позаботитьсЯ  о  том,  чтобы  число  состоЯщих  у  него  на жалованьи лиц не
разбухало  за  счет  самозванцев  или  свЯщенников, рукоположенных в сан, но
сидЯщих  без  дела  за  отсутствием  прихода.  ’еперь  правительство взЯлось
составлЯть штаты длЯ церковных назначений наподобие списков, заведенных  длЯ
гражданской  службы.  Џо  приказу  Џетра  I  "излишние"  (то есть не имеющие
приходов) свЯщенники должны  были призыватьсЯ в  армию, либо переводитьсЯ  в
податное сословие.  Ћднако в  XVIII в.  этот принцип  нестрого проводилсЯ  в
жизнь за нехваткой необходимого персонала. ‹ишь в 1860-х гг. были составлены
штаты духовных лиц, и государство добилось, чтобы число получающих жалованье
свЯщенников соответствовало числу действующих приходов. …катерина II сделала
еще один шаг к  полному включению духовенства в  государственную бюрократию,
повелев  в  1790-х  гг.  совместить  границы  епархий с границами губернской
администрации,  чтобы  облегчить  губернаторам  контроль  над  церковью.   ‚
результате всех этих  мер в XVIII  в. русское духовенство  было превращено в
близкое подобие чиновничества.
       Ѓыть может, православной церкви удалось бы поправить свое  положение,
имей она на своей  стороне массы населениЯ. Ќо  это, однако, было совсем  не
так. ЉрестьЯне, по-настоЯщему,  не поверхностно, увлеченные  верой, тЯнулись
больше  к  староверам  и  сектантам.  Ћбразованные  классы  либо  вообще  не
проЯвлЯли к церкви интереса, либо склонЯлись к иноземным религиЯм,  особенно
светского (идеологического)  сорта, где  суррогатом Ѓога  выступала историЯ.
ЏравославнаЯ  церковь  никогда  не  находила  общего  Языка  с образованными
людьми,  поскольку  ее  консервативное   мировоззрение  придавало  ей   Ярко
выраженную антиинтеллектуальность. €сходЯ из средневековой русской  посылки,
что "всем  страстей мати  - мнение",  и что  "мнение -  матерь падениЯ", она
проЯвлЯла небольшой интерес даже к своей собственной идеологии, обращаЯсь  к
ней в  основном лишь  тогда, когда  приходилось отбиватьсЯ  от еретиков  или
иностранцев.  Ћна  встречала  все  попытки  вдохнуть  в  нее  новую  жизнь с
инстинктивной    подозрительностью,    переходившей    во    враждебность  и
сопровождавшейсЯ  подчас  доносами  властЯм  и  отлучением.  ’ак происходило
всегда,  когда  ей  мнилось,  что  о  ее  догматах  и обрЯдности высказывают
независимые  суждениЯ.  Ћна  оттолкнула  от  себЯ  одного  за  другим лучших
религиозных  мыслителей  страны  -  славЯнофилов,  ‚ладимира ‘оловьева, ‹ьва
’олстого    и    мирЯн,    объединившихсЯ    в   начале  1990-х  гг.  вокруг
"ђелигиозно-философического  общества".   Ћна   также  мало   заботилась   о
просвещении  своей  паствы.  ЏравославнаЯ  церковь  впервые   сколько-нибудь
серьезно  занЯлась  начальным  образованием  лишь  в  1860-х гг., да и то по
приказу правительства, встревоженного влиЯнием интеллигенции на массы.
       Ђбсурдно было бы  отрицать, что в  эпоху империи многие  россиЯне, от
самых образованных до неграмотных, искали и обретали утешение в церкви и что
даже среди раболепствующего перед государством духовенства встречались  люди
высочайшего  нравственного  и  интеллектуального   калибра.  „аже  в   своей
испорченной форме  русскаЯ церковь  предоставлЯла освобождение  от жизненных
невзгод. Ћднако в целом церковь императорского периода великой популЯрностью
не пользовалась и утрачивала остатки той популЯрности, котораЯ у нее некогда
была. ‚о времена Љотошихина, в середине XVII в., дворЯне и боЯре обыкновенно
держали за свой счет домашние  часовни и одного или нескольких  свЯщенников.
Ќо  уже   столетие   спустЯ,  в   царствование   …катерины  II,   английский
путешественник с удивлением отмечал, что за пЯть месЯцев своего пребываниЯ в
Џетербурге он ни разу  не видел свЯщенника ни  при ком из дворЯн.*16  „ругие
иноземные  путешественники   императорской   эпохи  оставили   подобные   же
свидетельства.   ђастущаЯ   изолЯциЯ   духовенства   от   элиты  объЯснЯетсЯ
несколькими  причинами.  Ћдна  из  них  свЯзана  с  .  петровским   законом,
воспрещающим   строительство   семейных   церквей   и   содержание  домашних
свЯщенников. „ругаЯ заключалась в  ширЯщемсЯ разрыве между даваемом  высшему
классу  европеизированным,  светским  образованием  и тем обучением, которое
можно было  получить даже  в самых  лучших семинариЯх.  ‘вою роль  сыграли и
классовые различиЯ. ‘трогий запрет на вступление дворЯн в духовное сословие,
наложенный    московским    правительством    и    усугубленный   петровским
законодательством,  не  дал  образоватьсЯ  в  ђоссии такому кровному родству
между  знатью  и  высшими  слоЯми  духовенства,  какое обычно существовало в
‡ападной  …вропе.  ђусское  духовенство  в  подавлЯющем  большинстве   своем
происходило из простолюдинов, часто из самых низших классов, и в  культурном
и социальном отношении стоЯло близко к городской мелкой буржуазии.  ЉажетсЯ,
что   персонажи,   населЯющие   романы   ‹ескова   -  бытописателЯ  русского
духовенства, живут в каком-то своем мирке, еще больше отрезанном от внешнего
мира, чем обитающие в "темном царстве" купцы. „о самого конца императорского
режима они оставались обособленной кастой, ходили в свои школы, женились  на
дочерЯх лиц духовного званиЯ и отдавали своих отпрысков в свЯщенники. „аже в
начале XX в., когда русские мирЯне могли принимать духовный сан, они  делали
это  крайне   редко.   Ћбедневшее,  изолированное   и   отождествлЯвшеесЯ  с
самодержавием духовенство не  пользовалось ни любовью,  ни уважением; его  в
лучшем случае терпели.
       *16 Ћ ђоссии в  царствование ЂлексеЯ Њихайловича, сочинение  ѓригорьЯ
Љотошихина,  4-е  изд.,  ‘Џб.,  1906,  стр.  147; William Soxe, Travels into
Poland, Russia, Sweden and Denmark (Dublin 1784), II, p. 330.

       —его можно было реалистически ожидать от русской церкви? €з-за  своей
консервативной  философии  и  традиционной  зависимости  от  государственной
власти она никак не могла  выступать в качестве либерализующей силы.  Ќо она
могла сделать  два важных  дела. Џрежде  всего, она  могла отстоЯть  принцип
сосуществованиЯ светской и духовной власти, выдвинутый в …вангелии от ЊатфеЯ
(22:16-22) и  подробно разработанный  в теории  ‚изантийской церкви.  ‘делав
это, она добилась бы верховной власти над духовным миром страны и одним этим
несколько ограничила бы  светскую власть. Ќе  совершив этого, она  позволила
государству претендовать  на власть  как над  телом человека,  так и над его
умом, и таким образом  сильно способствовала уродливому разбуханию  светской
власти в ђоссии в то времЯ и даже более того в последующую эпоху.
       ‚о-вторых, она могла бы с  гордо поднЯтой головой завЯзать борьбу  за
самые  элементарные  христианские  ценности.  …й  следовало  бы протестовать
против введениЯ и распространениЯ  крепостного права, находившегосЯ в  таком
противоречии с христианской этикой. …й следовало бы заклеймить преследованиЯ
граждан светскими властЯми.  Ћднако она не  сделала ни того,  ни другого (за
исключением изолированных  случаев) и  вела себЯ  так, как  будто ей не было
дела до восстановлениЯ попранной справедливости. Ќи одна ветвь  христианства
не относилась с  таким равнодушием к  проЯвлениЯм социальной и  политической
несправедливости.  Њожно  вполне  солидаризироватьсЯ  со  словами Ђлександра
‘олженицына  о  том,  что  русскаЯ  историЯ  была  бы  в последние несколько
столетий несравнимо  человечней и  гармоничней, если  бы русскаЯ  церковь не
поступилась бы своей  независимостью и продолжала  бы взывать к  народу, как
она  делает,  например,  в  Џольше.*17  ‚  конечном  итоге  политика русской
православной церкви не только дискредитировала ее в глазах всех, кто дорожил
социальной и политической справедливостью,  но и произвела духовный  вакуум,
заполненный  светскими  идеологами,  стремЯщимисЯ  создать  в этом мире рай,
который христианство обещало в мире ином.
        *17 New York Times, 23 March 1972, p. 6.

        III €Ќ’…‹‹€ѓ…Ќ–€џ ЏђЋ’€‚ ѓЋ‘“„Ђђ‘’‚Ђ

        ѓ‹Ђ‚Ђ 10. €Ќ’…‹‹€ѓ…Ќ–€џ

        ’итло поэта, звание литератора у нас давно уже затмило мишуру эполет
и разноцветных мундиров. ‚иссарион Ѓелинский, "Џисьмо к ѓоголю" (1847 г.)

       €з  представленного  выше  анализа  отношений  между  государством  и
обществом в ђоссии до 1900 г. следует вывод, что ни одна из экономических  и
общественных  групп,  составлЯвших  старый  режим,  не  могла  или не хотела
выступить  против  монархии  и  поставить  под  сомнение  ее  монополию   на
политическую власть.  Ћни не  были в  состоЯнии сделать  это по той причине,
что,  проводЯ  в  жизнь  вотчинный  принцип,  то есть поступаЯ с территорией
империи как  со своей  собственностью, а  с ее  населением -  как со  своими
слугами, монархиЯ предотвращала  складывание независимых очагов  богатства и
власти. €  они не  хотели этого  делать, поскольку  при таком строе монархиЯ
была важнейшим  источником материальных  благ, и  каждаЯ из  этих групп была
посему  весьма  склонна  пресмыкатьсЯ  перед  нею. „ворЯне рассчитывали, что
самодержавие будет держать крестьЯн в ежовых рукавицах, завоюет новые  земли
длЯ  раздачи  им  в  поместьЯ  и  оградит их разнообразные привилегии; купцы
ожидали от монархии лицензий, монополий  и высоких тарифов длЯ защиты  своих
малопроизводительных  предприЯтий;  духовенство  же  могло  уповать  лишь на
монархию длЯ ограждениЯ своих земельных владений, а после их отобраниЯ - длЯ
получение субсидий и удержаниЯ своей паствы от перехода на чужую сторону.  ‚
преобладающих  в  ђоссии   неблагоприЯтных  хозЯйственных  условиЯх   группы
населениЯ,  стремившиесЯ  поднЯтьсЯ  над  уровнем экономического прозЯбаниЯ,
располагали   длЯ   этого   единственным   средством   -  сотрудничеством  с
государствам, что  подразумевало отказ  от всЯких  политических амбиций.  Ќа
всем   протЯжении   русской   истории   "частное   богатство   поЯвлЯлось  и
рассматривалось как следствие  милости правительства, как  правительственнаЯ
награда за  благонравие политического  поведениЯ. ‘мирением,  а не  в борьбе
приобретались частные крупные богатства и дворЯн, и буржуазии. –еною полного
политического обезличиваниЯ поднимались и дворЯне, и промышленники к вершине
богатства".*1  ЌищаЯ  мужицкаЯ  масса  также  предпочитала  абсолютизм любой
другой форме правлениЯ. Ћна желала превыше всего добратьсЯ до земли, еще  не
находЯщейсЯ в крестьЯнских  руках, и возлагала  свои надежды на  того самого
царЯ, который в 1762 г. пожаловал личные вольности ее господам, а спустЯ  99
лет и ей самой. ђазорившиесЯ  дворЯне, масса мелких торговцев и  подавлЯющее
большинство  крестьЯн  видели  в  конституции  и  парламенте   мошенническую
проделку, с помощью которой  богатые и влиЯтельные слои  стремЯтсЯ завладеть
государственным аппаратом в своих собственных интересах. ’аким образом,  все
располагало к консерватизму и оцепенению.
       *1 Џ. Ђ. Ѓерлин, ђусскаЯ буржуазиЯ в старое и новое времЯ, Њ.,  1922,
стр. 169.

       Џомимо  хозЯйственных  и   социальных  "групп  интересов"   (interest
groups), был  еще один  потенциальный источник  сопротивлениЯ абсолютизму, а
именно  региональные  группировки.  џвление  это  безусловно  существовало в
ђоссии   и   даже   пользовалось   кое-каким   конституционным   признанием.
Џравительства  Њосковии  и  ђоссийской  €мперии  обычно не торопились ломать
административный аппарат, имевшийсЯ на завоеванных территориЯх. Љак правило,
они предпочитали оставлЯть все более  или менее по-старому, по крайней  мере
на какое-то времЯ, и  удовольствовались перенесением в Њоскву  или Џетербург
лишь центрального управлениЯ. ‚ разные периоды в ђоссии существовали  районы
с самоуправлением, над  которыми бюрократиЯ осуществлЯла  только номинальный
контроль. ‚ царствование Ђлександра I, когда территориальнаЯ децентрализациЯ
достигла  наивысшей  точки,  обширные  области  империи  обладали  хартиЯми,
которые  давали   их  обитателЯм   гораздо  большую   свободу  политического
самовыражениЯ,  чем  в  любой  части  собственной  ђоссии. Џри этом государе
”инлЯндиЯ и Џольша имели  конституцию и национальные парламенты,  обладавшие
законодательной  властью  в  своих  внутренних  делах.  ЉурлЯндиЯ  и ‹ивониЯ
управлЯлись в соответствии с грамотами, первоначально данными шведами, затем
подтвержденными  Џетром  I  и  практически  обеспечивавшими  этим провинциЯм
самоуправление.  Љ  кочевникам  ‘ибири  и  ‘редней  Ђзии  относились  весьма
либерально, и  постороннего вмешательства  в их  жизнь почти  не было. …вреи
также  пользовались  в  черте  оседлости  автономией  через посредство своих
религиозных  общинных  организаций,   называвшихсЯ  кагалами.  Ћднако   если
разобратьсЯ  в  том,   какие  обстоЯтельства   вызвали  эти  исключениЯ   из
господствующего  в  стране  централизма,  то  окажетсЯ,  что,  как  правило,
решающей  причиной  их  было  не  признание  за  нерусскими национальностЯми
некоего  "права"  на  самоуправление,  а  административное  благоразумие   и
нехватка  персонала.  Ќа  протЯжении  всей  своей  истории  русскаЯ  империЯ
развивалась в направлении, диаметрально противоположном ходу эволюции Ђнглии
и Ђмерики, неуклонно тЯготеЯ к  централизму и бюрократизации. Џо мере  роста
правительственных органов автономиЯ меньшинств  и их территориЯ под  тем или
иным предлогом урезались,  так что к  началу XX в.  от этой автономии  почти
ничего не осталось. ЏольскаЯ конституциЯ была отменена в 1831 г., а действие
финской  было  практически  приостановлено  в  1899  г.;  хартии ЉурлЯндии и
‹ивонии  были  основательно  выхолощены,  а  азиатских  кочевников  и евреев
полностью подчинили  русским губернаторам.  Ќакануне революции  1917 г. лишь
среднеазиатские  протектораты  •ива  и  Ѓухара  все еще сохранЯли автономный
статус, но их ликвидировали и включили в состав ђоссии сразу же после  того,
как в этом районе пришло к власти новое, коммунистическое правительство.
       Љоли дело  обстоЯло так,  то политическаЯ  оппозициЯ, если  ей вообще
было суждено поЯвитьсЯ  на свет, должна  была зародитьсЯ не  среди тех, кого
социологи  называют  "группами  интересов".  Ќи  одна  из социальных групп в
ђоссии  не  была  заинтересована  в  либерализации:  она  означала бы утрату
привилегий  длЯ   элиты  и   разбила  бы   надежды  крестьЯнской   массы  на
всероссийский "черный  предел". Ќа  всем протЯжении  русской истории "группы
интересов"  боролись  с  другими  "группами   интересов",  и  никогда  -   с
государством. ‘тремление  к переменам  должно было  вдохновлЯтьсЯ не  личным
интересом  какой-то   группы,   а  более   просвещенными,   дальновидными  и
великодушными  мотивами,  такими  как  чувство патриотизма, справедливости и
самоуважениЯ.  „ействительно,  именно  поскольку  погонЯ  за   материальными
благами столь сильно  отождествлЯлась со старым  режимом и раболепием  перед
государством,  любой  нарождающейсЯ  оппозиции  следовало  начисто   отмести
своекорыстие,  ей  надлежало  быть  -  или  хотЯ  бы  выглЯдеть  - абсолютно
бескорыстной.  Џоэтому  вышло  так,  что  борьба за политические вольности с
самого начала велась  в ђоссии точно  в том духе,  в каком, по  мнению Ѓерка
(Burke), вести ее никогда не следует,- во имЯ абстрактных идеалов.
       •отЯ  обычно  считают,  -   что  слово  "интеллигенщиЯ"  -   русского
происхождениЯ,  на  самом  деле  его  этимологические корни лежат в ‡ападной
…вропе. ќто неуклюжаЯ латинизированнаЯ адаптациЯ французского intelligence и
немецкого  Intelligenz,  которыми  стали  пользоватьсЯ  на  ‡ападе  в первой
половине XIX в. длЯ обозначениЯ образованных, просвещенных,  "прогрессивных"
элементов   общества.   Ќапример,   в   дебатах   австрийского  и  немецкого
революционного парламента в феврале 1849 г. консервативные депутаты называли
термином  die  Intelligenz  ту  социальную  группу  (в  основном городские и
образованные  слои),  котораЯ  в  силу  своей  выдающейсЯ  гражданственности
заслуживала        непропорционально         высокого         парламентского
представительства.*2 ќто слово поЯвилось в русском словаре в 1860-х гг. и  к
1870-м  гг.  уже  не  сходило  с  Языка,  сделавшись  центром  немалой части
политических дискуссий своего времени.
       *2  Otto  Mueiler,  Intelligentcija:  Untersuchungen  zur  Geschichle
eienes   politischen   Schlagwortes   (Frankfurt   1971);   Richard   Pipes,
"'Intelligentsia' from  the German  'Intelligenz'"? a  Note", Slavic Review,
Vol. XXX, No. 3 (September 1971), pp. 615-18.

       Љ  сожалению,   термин   "интеллигенциЯ"  не   поддаетсЯ   точному  и
повсеместно  признаваемому  определению.  Љак  и  у  многих  других терминов
русской истории (например, "боЯрин",  "дворЯнин", "мужик", "тЯгло"), у  него
по крайней мере два значениЯ, одно широкое  и другое - узкое. ‚ широком -  и
более старом - своем смысле  он относитсЯ к той части  образованного класса,
котораЯ занимает видное общественное положение и немало напоминает тех, кого
французы  зовут  les  notables.   ђанний  пример  такого   словоупотреблениЯ
встречаетсЯ  в  тургеневской  "‘транной  истории",  написанной  в  1869  г.:
приехавшего в провинциальный городок героЯ приглашают на прием, где, как ему
объЯснЯют,  будут  городской  врач,  учитель  и  "всЯ  интеллигенциЯ". ’акаЯ
широкаЯ дефинициЯ постепенно вышла из употреблениЯ, но была воскрешена после
1917  г.  коммунистическим  режимом.  Ћн  не  в  состоЯнии  принЯть  понЯтие
интеллигенции как  особой социальной  категории, ибо  оно не  укладываетсЯ в
марксистскую классовую схему, однако не может и выкинуть его из русской речи
и рассматривает "интеллигенцию" как профессиональную категорию, обозначающую
тех,  кого  на  ‡ападе  назвали  бы  "белыми  воротничками".  ‚  силу такого
определениЯ председатель ЉѓЃ и академик ‘ахаров оба ЯвлЯютсЯ представителЯми
"советской интеллигенции".
       “зкое значение термина имеет более сложную историю. Џочти так же, как
произошло со словом "либерализм" в английском Языке, термин  "интеллигенциЯ"
со  временем  утратил  свои  описательные,  объективные  свойства и приобрел
нормативный и субъективный характер.  ‚ 1870-х гг. молодые  люди, обладавшие
радикальными философскими,  политическими и  общественными взглЯдами,  стали
утверждать, что право носить титул интеллигентов принадлежит им, и им одним.
Џоначалу  те,  кого  настолько  узкаЯ  дефинициЯ  оставила  бы  за   дверЯми
прогрессивного общества, не  согласились с таким  подходом. Ћднако к  1890-м
гг.  русскому  человеку  уже  мало  было  иметь  образование и участвовать в
общественной жизни,  чтобы удостоитьсЯ  этого званиЯ.  ’еперь он  должен был
стойко выступать против всего политического и экономического склада  старого
режима и быть  готовым принЯть активное  участие в борьбе  за его свержение.
€ными словами, принадлежать к интеллигенции значило быть революционером.
       Ћдновременное использование одного и того же слова длЯ выражениЯ двух
весьма  разных  понЯтий  привело  к  великой  сумЯтице.  ‚  1909  г.  группа
либеральных  интеллигентов,   часть   которых  в   прошлом   принадлежала  к
социал-демократам, опубликовала сборник "‚ехи", в котором подвергла  русскую
интеллигенцию резкой критике за отсутствие чувства политической  реальности,
безрелигиозность,  дурные   нравы,  верхоглЯдство   и  прочие   прегрешениЯ.
—итатели, без сомнениЯ,  знали, о ком  идет речь. €  тем не менее,  в глазах
правительства  и  его  сторонников  авторы  сборника  сами  определенно были
интеллигентами.
       ‘толкнувшись с таким  положением, историк должен  занЯть определенную
позицию; безусловно, будет ошибкой принЯть узкое определение  интеллигенции,
на котором  настаивало ее  радикальное крыло.  Љ борьбе  против самодержавиЯ
присоединилось   множество   людей,   исходивших   из   либеральных  и  даже
консервативных  принципов  и  целиком  отвергавших  революционную идеологию.
€сключить  их  значило  бы   исказить  историю.  Ћт  широкого   определениЯ,
охватывающего всю группу работников умственного труда, толку и того  меньше,
потому  что  оно  ничего  не  говорит  о  тех  политических  и  общественных
воззрениЯх,   которые   именно   и   отделЯли   тех,   кто   осознавал  себЯ
интеллигенцией, от остальной  массы населениЯ. Њы  воспользуемсЯ дефиницией,
лежащей  где-то  между  двумЯ  вышеозначенными  определениЯми. Њерилом здесь
ЯвлЯетсЯ приверженность общественному благу:  интеллигент - это тот,  кто не
поглощен целиком и  полностью своим собственным  благополучием, а хотЯ  бы в
равной, но предпочтительно и в  большей степени печетсЯ о процветании  всего
общества и  готов в  меру своих  сил потрудитьсЯ  на его  благо. Џо условиЯм
такого  определениЯ,  образовательный  уровень  и классовое положение играют
подчиненную  роль.  •отЯ  образованный  и обеспеченный человек, естественно,
лучше может  разобратьсЯ в  том, что  же не  так в  его стране,  и поступать
сообразно с этим, совсем не обЯзательно, что ему придет охота это сделать. ‚
то  же  самое  времЯ  простой,  полуграмотный  рабочий  человек,  пытающийсЯ
разобратьсЯ в том,  как действует его  общество, и трудЯщийсЯ  на его благо,
вполне отвечает определению интеллигента. €менно  в этом смысле в конце  XIX
в.  в  ђоссии  говорили  о  "рабочей  интеллигенции"  и даже о "крестьЯнской
интеллигенции".*3
       *3 "ђабочаЯ интеллигенциЯ" описываетсЯ в моей книге Social  Democracy
and the St Petersburg Labor  Movement, 1885-1897 (Cambridge, Mass. 1963);  а
"крестьЯнскаЯ  интеллигенциЯ"  (в  основном  бывшие  крепостные,  занЯвшиесЯ
свободными профессиЯми) - в … ‘. Љоц. ЉрепостнаЯ интеллигенциЯ. ‹.. 1926.

       €нтеллигенциЯ в  таком определении  поЯвлЯетсЯ везде,  где существует
значительное несоответствие между теми, в чьих руках находитсЯ  политическаЯ
и  экономическаЯ  власть,  и  теми,  кто  представлЯет  (или  считает,   что
представлЯет) общественное мнение. Ћна сильнее и настойчивее в тех  странах,
где авторитарное  правительство сталкиваетсЯ  с восприимчивой  к новым идеЯм
образованной элитой.  ‡десь возможность  и желание  действиЯ вступают  между
собой в  острый конфликт,  и интеллигенциЯ  кристаллизуетсЯ в  государство в
государстве. ‚ деспотиЯх традиционного типа, где отсутствует  многочисленнаЯ
образованнаЯ публика,  и в  правильно функционирующих  демократиЯх, где идеи
могут  быстро  воплощатьсЯ  в   политике,  интеллигенциЯ  скорее  всего   не
складываетсЯ.*4
       *4  …сли,  конечно,  какаЯ-нибудь  часть образованного меньшинства не
вообразит, что она лучше всех знает, в чем состоит народное благо. ’огда она
может игнорировать  результаты выборов  по тем  соображениЯм, что  а) они не
дают народу "настоЯщей" свободы  выбора, 6) избирательный процесс  подвергсЯ
манипулЯции,  или,  когда  не  помогают  другие  доводы,  в) массам устроили
промывание мозгов, и они голосуют против своих собственных интересов.

       Ќеизбежно было, что в ђоссии  эпохи империи рано или поздно  поЯвитсЯ
интеллигенциЯ.  Ђ  принимаЯ  во  внимание  неизменное  вотчинное   отношение
монархии ко всем вопросам политической власти, было столь же очевидно,  (что
борьба  между  интеллигенцией  и  режимом  выльетсЯ  в  войну  на   взаимное
уничтожение.
       Ќаверное, на ђуси испокон веку были недовольные, однако самым  ранним
политическим вольномыслом, о  котором имеютсЯ документальные  свидетельства,
был кнЯзь €. Ђ.  •воростинин, живший в начале  XVII в. Ќа этого  аристократа
донесли властЯм, что он не  соблюдает православного обрЯда, держит у  себЯ в
библиотеке латинские  книги, зовет  царЯ деспотом  и сетует,  что "на Њоскве
людей нет,  все люд  глупый, жить  тебе не  с кем".  Ћн бил  челом, чтоб ему
позволили уехать в ‹итву,  в чем ему отказали,  и кончил высылкой в  далекий
северный монастырь.*5 •воростинин был типичным инакомыслом доинтеллигентской
эры,  пребывал  в  полной  изолЯции  и  обречен  был  умереть, не наложив ни
малейшего  отпечатка  на  ход  событий.  „умающие  люди  в ту раннюю пору не
составлЯли ни силы, ни движениЯ. ‚ служебном режиме XVII - начала XVIII  вв.
недовольство было prima facie доказательством бунта и посему вынуждено  было
ограничиватьсЯ частными разговорами.
       *5 ‘.  Њ. ‘оловьев,  €сториЯ ђоссии  с древнейших  времен, т.  V, Њ.,
1961, стр. 331-2.

       —тобы в ђоссии могло существовать общественное мнение,  правительству
надо  было  прежде  всего  признать правомочность общественной деЯтельности,
независимой  от  его  поощрениЯ  или   дозволениЯ.  ќто  случилось  лишь   с
облегчением условий государственной службы, произошедшим после смерти Џетра.
‚ 1730-х  и пуще  того в  1740-х и  1750-х гг.  дворЯнам делалось  все легче
заниматьсЯ  своими  частными  делами,  одновременно  находЯсь  номинально на
государственной  службе.  ’еперь  вполне  нетрудно было добитьсЯ длительного
отпуска и даже выйти в отставку, едва достигнув зрелого возраста. ’ак,  безо
всЯкого  формального  законодательства,  стал  складыватьсЯ "праздный класс"
(leisure class). „аже дворЯне, служившие в войсках, стали находить времЯ длЯ
невоенных  занЯтий.  Ќапример,  курс  подготовки  в  Ѓлагородном   Љадетском
Љорпусе, основанном в 1731 г.  (см. стр. #178), был настолько  ненапрЯженен,
что  учившиесЯ  в  нем  молодые  дворЯне  располагали  большим   количеством
свободного  времени,  дабы  развлекать  себЯ  театральными  постановками   и
поэзией. Ћсновоположники русского  театра Ђ. Џ.  ‘умароков и Њ.  Њ. •ерасков
принЯлись за литературное творчество, будучи кадетами, и написали  некоторые
из своих  наиболее значительных  сочинении в  стенах этого  на первый взглЯд
чисто военного заведениЯ.  ‹итература сделалась в  середине XVIII в.  первым
видом свободной деЯтельности,  который стало терпеть  русское правительство.
“ровень  этого  сочинительства  был  невысок,  и  большаЯ  часть публикуемых
произведений  представлЯла  собою   подражание  западным  образцам.   Ћднако
значение этой литературы  было не эстетическим,  а политическим: "‚ажно  то,
что литература оторвалась от правительства, что высказывание художественного
слова перестало быть официальным.  Ќосители литературы стали отличать  себЯ,
свое сознание и  цели своей деЯтельности  от сознаниЯ, деЯтельности  и целей
власти".*6 ’ак в некогда монолитной, вотчинной структуре образовалась перваЯ
трещинка.  ‹итература  сделалась  первым  занЯтием,  никак  не обслуживающим
интересы государЯ,  но тем  не менее  разрешенным членам  царского служилого
сословиЯ. Ћна так и не  уронила этого своего неповторимого положениЯ.  ‘ тех
самых  пор  литература  остаетсЯ  в  ђоссии  частным миром, подчиненным иным
властителЯм и иным законам.
       *6 ѓ.  ѓуковский, Ћчерки  по истории  русской литературы  XVIII века,
Њ.-‹., 1936, стр 18.

       ‘удьба этой  тенденции зависела  от дальнейшего  ослаблениЯ служебных
повинностей.  Ћсвободив  дворЯн  от  обЯзательной  службы,  манифест 1762 г.
распахнул   шлюзы   умственной   деЯтельности.   Ћн   одновременно  позволил
профессиональное  занЯтие  литературой  и   создал  читательский  круг   длЯ
профессионального литератора. ЊалаЯ часть  отставных дворЯн читала книги,  а
кто читал, довольствовалсЯ французскими романами, обыкновенно покупаемыми на
вес. Ћднако стала складыватьсЯ  привычка хотЯ бы к  развлекательному чтению.
ђасцвет русской литературы в XIX в.  был бы невозможен без закона 1762  г. и
чувства  личной   безопасности,  обретенного   высшим  дворЯнским   слоем  в
благодатное  царствование  …катерины.  Ќаиболее  мыслЯщие  члены этой группы
стали теперь приобретать вкус к политическим идеЯм. Ћсобый интерес  вызывали
западные сочинениЯ, касающиесЯ роли и прав благородного сословиЯ, с  которым
дворЯне этого  царствованиЯ были  склонны себЯ  отождествлЯть. "„ух законов"
Њонтескье, переведенный на русский через несколько лет после выхода в  свет,
сделалсЯ длЯ целого поколениЯ русских дворЯн руководством по государственной
деЯтельности, потому  что в  нем особо  подчеркивалась необходимость тесного
сотрудничества между короной и знатью. …катерина живо поощрЯла этот  интерес
к политическим идеЯм. Ћна приходила в ужас от господствовавшего среди высших
классов страны  невежества и  апатии и  вознамерилась создать  слой граждан,
проникнутых общественным духом, как бы пытаЯсь опровергнуть мнение Њонтескье
о том, что в ђоссии есть лишь господа да рабы и нет ничего похожего на tiers
etat. Ћна сделала длЯ этого гораздо больше, чем за ней признают. ‚ерно,  что
ее  "Ќаказ",  чьи  положениЯ  были  списаны  у Њонтескье и Ѓеккариа, не имел
практических последствий,  а комиссиЯ,  созваннаЯ ею  в 1767  г., чтобы дать
ђоссии  новый  свод  законов  заместо  “ложениЯ  1649  г., никакого свода не
произвела. Ќо  опыт этот  не пропал  даром. Ќапечатанный  большим тиражом  и
широко  распространенный  "Ќаказ"  ознакомил  русскую  элиту с элементарными
политическими и социальными идеЯми ‡апада. Њожно сказать, что он ознаменовал
начало в  ђоссии разговора  о правительстве  как об  учреждении, подчиненном
нравственным  нормам.  ЌеудачнаЯ  ЉомиссиЯ  длЯ  сочинениЯ  проекта   нового
уложениЯ  впервые  в  русской  истории  предоставила  представителЯм  разных
сословий  возможность  откровенно,  публично  и  безбоЯзненно  высказатьсЯ о
заботах  своих  избирателей.  ќто  было  уже  не "совещание правительства со
своими собственными  агентами", каким  ЯвлЯлись соборы  Њосковской ђуси, это
был общенациональный форум  такого типа, который  в следующий раз  соберетсЯ
лишь 138 лет спустЯ в качестве Џервой ѓосударственной „умы. ’о была и  школа
политики,  и  некоторые  питомцы  ее  сыграли  важную  роль  в  формировании
общественного  мнениЯ   в  позднейший   период  екатерининского   правлениЯ.
“мственный  стимул,  который  "Ќаказ"  и  ЉомиссиЯ  уложениЯ  дали   русской
общественной жизни, имел куда более значительные последствиЯ длЯ дальнейшего
хода русской истории, чем какой угодно свод законов.
       …катерина продолжала поощрЯть вызванное ею брожение и после  роспуска
Љомиссии. Ќа следующий, (1769)  год она начала первое  русское периодическое
издание - "‚сЯкую всЯчину", сатирический журнал, в который и сама пописывала
под псевдонимом.  “ нее  объЯвились подражатели,  и вскоре  немногочисленную
читающую публику завалили сатирическими изданиЯми. ЃольшаЯ часть  материалов
в  этих  журналах  представлЯла  собою  беззаботную  развлекательную чепуху,
однако  иногда  сатира  обретала  более  серьезные  формы и делалась орудием
социальной критики. ‚ екатерининское царствование поЯвились также  всЯческие
информационные  изданиЯ,  в  том  числе  специализированные  публикации  длЯ
помещиков и  детей. ‡а  первое десЯтилетие  после воцарениЯ  …катерины число
печатаемых  в  ђоссии  книжных  названий  выросло  в  пЯть  раз.  Љ концу ее
царствованиЯ  отношение  императрицы  к  выпущенным  ею  на  свободу   силам
сделалось  более  двойственным,  и  в  1790-х  гг.,  напуганнаЯ  ”ранцузской
революцией, она взЯлась за подавление независимой мысли. Ћднако этот поздний
поворот  не  должен  затенЯть  сделанного  ею.  „еЯтельность …катерины имела
далеко идущие  последствиЯ, затеЯв  в ђоссии  широкое общественное движение,
сочетавшее  открытое  высказывание  мнений  с  общественной   деЯтельностью,
посредством чего русское общество наконец-то принЯлось отстаивать свое право
на независимое существование. ‚семогущее русское государство сумело  создать
даже свою противодействующую силу.
       ‘ самого своего зарождениЯ русское общественное мнение разделилось на
два  отчетливых  течениЯ,  от  которых  со  временем отпочковалось множество
направлений. Ћба относились к тогдашней ђоссии критически, но по  совершенно
разным        причинам.        Ћдно        можно     охарактеризовать    как
консервативно-националистическое, а другое - как либеральнорадикальное.
       Ћсновоположником консервативно-националистического движениЯ в  ђоссии
(и,  кстати,  ее  первым  бесспорным  интеллигентом) ЯвилсЯ Ќиколай €ванович
Ќовиков. ‚ молодости он служил в гвардейском полку, посадившем …катерину  на
трон, в  чем ему  изрЯдно повезло,  ибо благодарЯ  этому ему были обеспечены
защита и фавор  императрицы. Ћн участвовал  в Љомиссии уложениЯ,  работаЯ со
"средним сословием",  каковое обстоЯтельство  приобретает особое  значение в
свете  нескрываемо  "буржуазного"  мировоззрениЯ  Ќовикова.  ‚  1769  г.  он
откликнулсЯ на журналистический  вызов …катерины и  выпустил первый из  трех
сатирических журналов,  "’рутень", за  которым последовала  череда серьезных
изданий дидактического свойства.
       ‚  самом  первом  номере  "’рутнЯ"  Ќовиков поставил вопрос, которому
суждено было  сделатьсЯ центром  вниманиЯ всего  интеллигентского движениЯ в
ђоссии. Џризнавшись, что  быть на военной,  приказной или придворной  службе
совсем  не  по  его  склонности,  он  спрашивал:  "—то  делать  мне?", - и в
поЯснение  прибавлЯл:  "Ѓез  пользы  в  свете  жить,  тЯгчить  лишь  только
землю".*7  „лЯ  него   вопрос  решилсЯ   обращением  к  публицистической   и
филантропической деЯтельности. Њировоззрение, Ќовикова вполне укладываетсЯ в
культурную традицию западноевропейской буржуазии, что тем более удивительно,
поскольку он  ни разу  не был  на ‡ападе  и, по  собственному признанию,  не
владел иностранными Языками. ‚о  всех его писаниЯх главным  объектом нападок
ЯвлЯетсЯ  "порок",  который  он  отождествлЯл  с такими "аристократическими"
свойствами, как  праздность, страсть  к показному,  равнодушие к  страданиЯм
бедноты, безнравственность, карьеризм, льстивость, невежество и презрение  к
науке. "„обродетель" длЯ него  состоЯла в том же,  в чем ее видели  идеологи
среднего   класса   от   ‹еона   Ђльберти   до   Ѓенджамина   ”ранклина:   в
предприимчивости,  скромности,   правдивости,  сострадании,   неподкупности,
прилежании.  ‚  своих  сатирических  изданиЯх  Ќовиков  бичевал  во имЯ этих
ценностей  жизнь  при  дворе  и  в  богатейших поместьЯх. Џоначалу …катерина
игнорировала  его  критические  стрелы,  однако  его бесконечные разговоры о
темных сторонах русской жизни стали мало-помалу приводить ее в  раздражение,
и она завЯзала литературную полемику, с ним на страницах своего журнала. ’о,
что  Ќовиков  клеймил  как  "порок",  она  предпочитала  рассматривать   как
человеческую "слабость". ‚ одной из их словесных баталий …катерина  заЯвила,
что Ќовиков страдает от  "горЯчки", и употребила выражениЯ,  предвосхитившие
некоторые  из  наиболее  Яростных  выпадов  против  интеллигенции следующего
столетиЯ:
       —еловек  сначала  зачинает  чувствовать  скуку  и  грусть,  иногда от
праздности, а иногда и  от читаниЯ книг: зачнет  жаловатьсЯ на все, что  его
окружает, а наконец и  на всю вселенную. Љак  дойдет до сей степени,  то уже
болезнь возьмет все свою силу и верх над рассудком. Ѓольной вздумает строить
замки на  воздухе, все  люди не  так делают,  а само  правительство, как  бы
радетельно ни старалось, ничем не угождает. Ћни одни по их мысли в состоЯнии
подавать совет и все учреждать к лучшему.*8
       *7 –ит. в ‚. Ѓоголюбов, €. €. Ќовиков и его времЯ, Њ., 1916, стр. 38.
       *8 Ќ. € Ќовиков, €збранные сочинениЯ, Њ.-‹., 1951, стр. 59.

       Ќовиков  ответствовал  в  более  осторожных  выражениЯх,  однако   не
отступил  ни  на  йоту.  Ћднажды  он  даже возымел достаточно дерзости, чтоб
критиковать русский Язык императрицы.
       ќтот неслыханный спор между государыней и подданным, немыслимый всего
одним  поколением  прежде,  показал,  насколько  стремительно   расползаетсЯ
трещинка  в   вотчинной  структуре.   ‚  царствование   …лизаветы  поЯвление
беллетристики    как    самостоЯтельного    занЯтиЯ    составило   важнейший
конституционный  сдвиг,  а  в  правление  …катерины угодьЯ вольной мысли уже
вобрали в себЯ спорные политические вопросы. ‡наменательно, что  расхождениЯ
Ќовикова  с  императрицей  не  обернулись  длЯ него скверными последствиЯми.
…катерина продолжала , всЯчески содействовать  ему, в том числе и  деньгами.
Џри помощи императрицы  и состоЯтельных друзей  он затеЯл в  1770-1780-х гг.
программу    просветительной    и    филантропической   деЯтельности  такого
грандиозного масштаба, что здесь  достанет места только лишь  перечислить ее
вершины. …го издательства, предназначенные доставить дворЯнским и купеческим
семействам содержательную, а не просто развлекательную литературу, выпустили
более девЯтисот названий. —ерез "Џереводческую семинарию" он открыл русскому
читателю   доступ   к   множеству   зарубежных   сочинений   религиозного  и
художественного свойства. —асть дохода  от его журналистской и  издательской
деЯтельности шла на  учрежденную им школу  длЯ сирот и  нуждающихсЯ детей, а
также на бесплатную больницу. ‚о времЯ голода он устраивал продовольственную
помощь. ‚се это сочли бы добрым  делом в любой стране мира, однако  в ђоссии
то было к тому же  и политическое новшество революционного размаха.  Ќовиков
порвал с  традицией, согласно  которой государство,  и лишь  оно одно, имело
право делать что-либо  на благо "земли".  Ћт него и  его соратников общество
впервые узнало, что может само заботитьсЯ о своих нуждах.
       € тем не  менее, Ќовикова заносЯт  в политические консерваторы  из-за
его решимости действовать  "внутри системы", как  сейчас выражаютсЯ. Ћн  был
масоном и  последователем ‘анЊартина  и верил,  что все  зло проистекает  от
людской порочности, а не от  учреждений, под властью которых живут  люди. Ћн
безжалостно  бичевал  "порок"  и  ревностно пропагандировал полезные знаниЯ,
потому  что,  по  его  убеждению,  человечество  можно  улучшить  лишь через
улучшение человека. Ћн не подверг сомнению ни самодержавную форму правлениЯ,
ни  крепостничество.  ’акой  упор  на  человека,  а  не  на среду был всегда
отличительным знаком консерватизма.
       Џервый  русский  либеральный  радикал  Ђлександр  ђадищев  был  менее
значительной  фигурой,  хотЯ  благодарЯ  неустанным  и недурно финансируемым
усилиЯм советских пропагандистов  он более известен  из этих двух  деЯтелей.
‘лава его целиком  зиждетсЯ на "Џутешествии  из Џетербурга на  Њоскву" (стр.
#196),  в  котором,  используЯ  популЯрную  тогда  форму придуманных путевых
заметок, он разоблачал наиболее неприглЯдные стороны русской  провинциальной
жизни.  Ќаписана  книга  ужасно,  и  если  исходить из одних ее литературных
достоинств,  врЯд  ли  вообще  заслуживает  упоминаниЯ.  ‚  ней  царит такаЯ
идеологическаЯ путаница, что критики и по сей день не сойдутсЯ в том,  какую
же цель  ставил себе  автор: призыв  к насильственным  переменам или  просто
предупреждение, что если вовремЯ не  провести реформы" то бунт неизбежен.  ‚
отличие  от  Ќовикова,  мировоззрение  которого  коренилось  в  масонстве  и
англо-германском сентиментализме  (к ‚ольтеру  он относилсЯ  с отвращением),
ђадищев многое почерпнул у французского просвещениЯ, особенно у его крайнего
материалистического крыла (ѓельвеции и ѓольбах). ‚ одном из последних  своих
сочинений,  законченном  незадолго  до  самоубийства,  он разбирает проблему
бессмертиЯ  души  и  хотЯ  решает   этот  вопрос  в  положительном   смысле,
отрицательные аргументы  Явно выписаны  в этом  труде с  большим убеждением.
ЏредвосхищаЯ  Љириллова  у  „остоевского,  в  своем последнем послании перед
смертью  он  писал,  что  лишь  тот  сам  себе  хозЯин,  кто  кончает  жизнь
самоубийством.
       Ќоситель таких идей врЯд ли мог принЯть старый режим или  согласитьсЯ
действовать  в  его  рамках.  ЏредложениЯ  его,  как  уже отмечалось, весьма
расплывчаты, и все  либералы и радикалы  признают его своим  предтечей из-за
философской  позиции  и  безусловного  отрицаниЯ  крепостничества.  €нстинкт
подсказал Џушкину, что ђадищев  был неумен (он даже  называет "преступление"
автора  "ЏутешествиЯ"  "действом  сумасшедшего"  и  характеризует  его   как
"истинного представителЯ полупросвещениЯ")*9,  и не случайно,  вероЯтно, что
фигура …вгениЯ в "Њедном всаднике" имеет такое сходство с ђадищевым.*10
       *9 Ђ. ‘. Џушкин, Џолное  собрание сочинений в десЯти томах,  т. VIII,
Њ., 1949, стр. 354 и 360.
       *10 ‚. Џ. ‘еменников, ђадищев. Ћчерки и исследованиЯ, Њ..  Џетроград,
1923, стр. 268-9.

       €  Ќовиков,  и  ђадищев  были  арестованы в разгар паники, охватившей
Џетербург после  начала ”ранцузской  революции, и  приговорены к пожизненной
ссылке.  Џосле  смерти  …катерины  своевольный  сын  ее  Џавел I помиловал и
освободил их.
       „вижение декабр