сложнаЯ  игра
советской диктатуры  с  населением  в  области  политической,  социальной  и
национальной; игра, проводимаЯ коммунистами с  исключительной настойчивостью
и  жестокостью.  „иктатура  делала   вид,  что   она  дает  большие  уступки
национальным   --   не   русским   --   группам   населениЯ   в   плоскостЯх
религиозно-национальных и  социально-бытовых  отношений. Џо всему ’уркестану
были  проведены  "конференции  беспартийных", к  участию  в  которых  власть
особенно  старалась  привлекать   виднейших  представителей   мусульманского
духовенства  и зажиточных  слоев внегородского населениЯ. ’акие  конференции
обставлЯлись с  театральною торжественностью: первые рЯды в зале  и места  в
президиуме неизменно бывали занЯты  "почетными стариками" в  Ярких восточных
халатах, в  чалмах  и т. п. Џринимались  решениЯ о  восстановлении земельных
прав  мусульманского духовенства и народных повинностей в пользу последнего.
Њулл старались вводить в  местные ‘оветы. Џредставителей  национальных групп
настойчиво   зазывали   в   рЯды  коммунистических   организаций,  причем  с
коммунистов-мусульман не  взыскивали  за  посещение  мечетей,  сквозь пальцы
смотрели на  сохранение ими  гаремов  и  т.  д.  Љонечно,  широко  применЯли
хозЯйственные льготы, дали  полную свободу  торговли  на  базарах, разрешали
открытие  всевозможных  ремесленных  и  торговых  предприЯтий, терпели  даже
торговлю с заграницей и т. д.
     Ќо все это носило только внешний характер. Ќикаких подлинных уступок ни
соответствующим национальным  группам,  ни  демократическим слоЯм  населениЯ
вообще они не содержали, в том  смысле,  что  ни малейшей  крупицы  реальной
власти коммунисты из  своих рук  не  выпускали ‚сЯ эта  втасть оставалась  в
руках диктатуры, котораЯ под прикрытием  этих показных уступок  именно в это
времЯ   проводила  лихорадочную   работу  по  созданию  своего   прочного  и
дееспособного аппарата, способного


     стать послушным орудием в руках диктатуры и пригодного длЯ всевозможных
предвидимых и непредвидимых случайностей.
     ЋфициальнаЯ сеть советских учреждений, формально числившаЯсЯ обладающей
всею полнотою власти в крае, фактически никакой властью не обладала, ее лишь
терпели до  поры  до времени. ‡ато за  кулисами  строилсЯ назначенный сверху
аппарат  действительных  обладателей  власти,  которые,   правда,  отвергали
"кавалерийские набеги по  части немедленной коммунизации краЯ",  но  которые
меньше всего были противниками принудительной коммунизации вообще. Ќаоборот,
они  работали во  имЯ  как  раз  этой  коммунизации.  Ћни  только  знали  ее
трудности,  знали, что ее вводить можно будет только в жесткой борьбе против
огромного большинства  населениЯ  краЯ,  а  потому  вели  "осмотрительную  и
тщательную   подготовку",   говорЯ   словами   ‘талина,  длЯ   "постепенного
вовлечениЯ" народов краЯ в "общее русло советской политики".
     ќта сложнаЯ внутриполитическаЯ игра еще  более осложнЯлась  внесением в
нее  элементов большой  игры внешнеполитической.  …ще перед  переселением  в
’уркестан 3-Я конференциЯ коммунистических Ячеек 1-й  армии ’уркфронта  (она
заседала  в  Ћренбурге  в  ноЯбре 1919  г.  )  в  список  наиболее важных  и
первоочередных  задач  своей   работы   в   ’уркестане  включила  "поддержку
революционного движениЯ в соседних с ’уркестаном  странах". ‚ первую очередь
речь шла, конечно, об €ндии, о движениЯх антианглийских: антианглийские ноты
особенно  характерны длЯ всей  вообще внешней  политики советской власти тех
лет.  €менно  по  этим соображениЯм в политике  туркестанских представителей
центральной власти  одно  времЯ звучали ноты  симпатии к пан-тюркистскому  и
даже панисламистскому движениЯм,  ветер которых ‘оветы стремились забрать  в
свои паруса, направив его исключительно против Ѓританской империи.
     „ело  было не только  в том,  что  пантюркистские  идеи  тогда  открыто
проповедывалн некоторые из мусульманских министров, занимавших важные  посты
в  краевом  правительстве. …ще  более  важной была общаЯ установка политики,
которую проводила ’урккомиссиЯ ‚–€Љ, ставшаЯ с ноЯбрЯ 1919 г. высшим органом
власти в ’уркестане. ќта политика была такова, что местное население вначале
ее  воспринимало, как политику,  направленную  против  русских.  „ ”урманов,
глава   ЏолитуправлениЯ   ’уркфронта   первых   месЯцев   после   ликвидации
"оренбургской пробки",  был, несомненно,  наблюдательным человеком и в своем
дневнике,  в  записЯх  длЯ  себЯ,  старалсЯ   откровенно  резюмировать  свои
впечатлениЯ. ‚ марте  1920 г.  он проехал  на  лошадЯх из  ’ашкента в ‚ерный
(ныне Ђлма-Ђта) и записывал в пути.
     "„екреты   центральной  власти  (хотЯ  бы  о  земле)  здесь  в  кишлаке
преломлЯютсЯ таким образом, что теперь всЯ и все принад-


     лежат  мусульманам,  что  у  власти   стоЯт  и  должны  стоЯть   только
мусульмане, а пришельцы  должны  восвоЯси  выбиратьсЯ...  Ќадо  оказать,  --
прибавлЯет ”урманов, -- что некоторые мусульмане-коммунисты... в душе с этим
уродливым толкованием совершенно согласны"<sup>6</sup>.
     ‘воей  высшей  точки эта  игра с пантюркистами  достигла в  соглашении,
которое ‹енин заключил с ќнвер-пашою, вождем крайнего, наиболее агрессивного
крыла  турецких шовинистов, придерживавшихсЯ во  времЯ  первой мировой войны
пронемецкой и антианглийской ориентации. Ћсенью 1920 г.  в Ѓаку  был  созван
съезд народов ‚остока, который был попыткою  Љоминтерна возглавить  движение
народов ‚остока  против британского империализма. Ћб этом  открыто заЯвил на
конгрессе ‡иновьев, и весь конгресс  вообще прошел под  лозунгами  свЯщенной
войны против  ‚еликобритании. ќнвер  играл  на  нем большую  роль,  а  после
конгресса ‹енин  заключил с ним  секретное соглашение, в силу которого ќнвер
взЯлсЯ, объединив под пантюркистскими лозунгами всех туркестанских басмачей,
увести их в поход  в €ндию<sup>7</sup>. ќти авантюристические планы рухнули,
и притом скорее, чем можно было ожидать.
     ‚  ’уркестане,   куда  ќнвер  прибыл  осенью  1921  г.,   его   принЯли
восторженно,  но  его настроениЯ  к этому времени  были далекими от  желаниЯ
платить по векселЯм, которые он выдавал в Њоскве. Џризывы к свЯщенной войне,
правда, прозвучали, но это были не призывы уйти в €ндию длЯ  газавата против
англичан. ‚место этого  ќнвер сам перешел  в  лагерь  басмачей  и  попыталсЯ
возглавить их длЯ свЯщенной войны, но уже против большевиков.
     Џравда, и на этом  пути ќнвер не имел  успеха, как  не имел он прочного
успеха почти  на  всех  извилинах  своей  путаной  жизни. ‚скоре  он  погиб,
зарубленный  в схватке с отрЯдом войск особого назначениЯ, того самого типа,
"политработником"  в которых начинал свою карьеру Њаленков.  ’руп ќнвера был
зарыт неопознанным где-то на обочине одной из глухих дорог ‚осточной Ѓухары,
и  только  позднее, по его  часам, которые подобрал один из  участников  той
схватки, стало известным,  чьЯ именно голова была тогда снесена лихим ударом
безвестного "чоновца"<sup>8</sup>.
     Ђвантюра  ќнвера  спутала  много  карт  в  и  без  того запутанной игре
большевиков. Ѓасмаческое движение,  по существу никогда  не  прекращавшеесЯ,
вспыхнуло  с  новой  силой  и захватило  почти весь  "рай.  ‘оветскаЯ власть
держалась  лишь  в  городах--  всЯ  деревнЯ (кишлаки)  ее не признавала,  ее
декретов  не  выполнЯла,  ее  распорЯжениЯм  не подчинЯлась. ’ам хозЯйничали
басмачи,  разрозненные отрЯды  которых  действовали каждый на  свой  риск  и
страх. ‚ласти из одной крайности бросались в дру-


     гую. Ѓеспартийные конференции,  на которых коммунисты играли в братание
с муллами, перемежались с публичными  расстрелами на  базарах взЯтых  в плен
басмачей  и их родственников,  объЯвленных  заложниками. Ѓез устали работали
карательные органы.  ‘рочно подвезли с польских границ "буденовцев", которые
огнем и  мечом "прочесывали" неспокойные районы. ‚семи операциЯми руководило
командование ’уркфронта и его испытанное политуправление.
     ђезультаты не  замедлили  сказатьсЯ:  ударил голод -- страшный, унесший
миллионы человеческих  жизней.  ђЯд  районов  опустел. Ќо  советскаЯ  власть
удержалась,  из года в год показываЯ все большую настойчивость, все  большую
цепкость, и все глубже спускала в народные низы корми своего аппарата власти
и подавлениЯ.  ‚ерхушка правЯщей  партии  эти  результаты рассматривала  как
доказательство   правильности    поставленного   диагноза    и   возможности
"постепенного вовлечениЯ" краЯ в общее русло советского развитиЯ.
     Љак  раз  к  этому  времени  относитсЯ  небольшой  эпизод  из биографии
‘талина, крайне характерный  и длЯ него лично, и длЯ всей эпохи. Ћсенью 1921
г.  на заседании коллегии наркомнаца, во главе которого  тогда стоЯл ‘талин,
только  что  приехавший  в  Њоскву представитель Ѓашкирской республики делал
доклад об ужасах голода. †уткий рассказ все слушали  с глубоким волнением. ‚
одном месте у кого-то  из слушателей вырвалась  реплика:  "Ќо  ведь это один
ужас, что творитсЯ!" ‘талин, который вел собрание, коротко оборвал:
     "“жас,  это  когда  речь идет об отдельном  человеке. …сли  речь идет о
миллионах, это не ужас, а статистика... ’оварищ, продолжайте ‚аш доклад!"
     Ѓольше   докладчика  не   прерывали,  и  если   в   1921  г.  советское
правительство обратилось  за  помощью  к американцам, то  в этом повинен  не
‘талин.  Џозднее, когда  он  стал  "хозЯином" страны,  страшнаЯ "статистика"
неутомимой поступью ходила по самым богатым, самым хлебным районам страны, и
он никогда не считалсЯ с количеством погибавших.
     Њаленков служил в  ’уркестане  во 2-й ’уркестанской дивизии, стоЯвшей в
”ерганской долине,  в бывшем ханстве Љоканцс-ком,  имеЯ штаб в г. ‘кобелеве,
бывшем Ќовом Њаргелане, а ныне г. ”ергана. ќто был совсем небольшой городок,
в котором по переписи 1897 г. числилось всего пЯть с половиной тыс. жителей.
Џозднее, накануне первой мировой войны,  город  сильно вырос, так как в него
был перенесен административный центр  области. ќто  перенесение было вызвано
исключительно мЯгким, здоровым  климатом, которым  славилась  местность, где
расположен город.  Ќо и после этого перенесениЯ число жителей  г. ”ерганы не
многим превысило десЯть тысЯч.


     Ќаселение  распадалось  на  две  группы:  местное   население,  узбеки,
киргизы, таджики -- торговцы  и хлопководы,  и население пришлое, русское --
чиновники, военные, купцы. †или они обособленно, почти не соприкасаЯсь  друг
с  другом.  ’ак продолжалось и после  революции. 2-Я  ’уркестанскаЯ дивизиЯ,
пришедшаЯ в край в конце 1919 г, занимала все зданиЯ, принадлежавшие старому
гарнизону царского времени. Љомиссаром этой дивизии был некий ‘ухов. —еловек
интеллигентного ума, предприимчивый, убежденный коммунист  из  левых эсеров.
Њаленков стал чем-то вроде личного секретарЯ при ‘ухове.
     –елаЯ  дивизиЯ  с  большим  боевым прошлым  в  ”ерганской  долине  была
расквартирована далеко не  случайно: эта  долина  с  1918  г. была одним  из
главных, если не главным, центром  басмаческого движениЯ.  ‚сЯ хозЯйственнаЯ
жизнь  этого краЯ с  дореволюционных лет зависела от хлопководства, особенно
быстро развивавшегосЯ в течение последнего десЯтилетиЯ  перед первой мировой
войной.  ЋктЯбрьскаЯ  революциЯ  внесла  полную   разруху  в  эту   область:
большевистский декрет о конфискации всех запасов хлопка, в чьих бы руках они
не  находились,   сыграл  огромную  роль  в  обострении  антибольшевистского
движениЯ,   хотЯ   основой   кризиса   была   полнаЯ   разруха   транспорта,
приостановившаЯ вывоз хлопка в  центральные губернии, где производилась  его
обработка.  ‚ результате к басмачам примкнуло все земледельческое  население
краЯ, жившее главным образом хлопководством.
     Џолитотдел  2-й  ’уркестанской  дивизии, как только она  пришла в край,
немедленно   же  развернул   широкую   пропаганду  среди   населениЯ,  резко
отмежевываЯсь от  "извращений большевистской политики",  допущенных прежними
правителЯми краЯ, призываЯ  басмачей отказатьсЯ от безнадежной борьбы.  ‚сем
участникам басмаческих отрЯдов, конечно, была объЯвлена  полнаЯ  амнистиЯ на
условии немедленного разоружениЯ.  ќтой кампанией  в  ”ергане  руководил тот
самый ‘ухов,  политический  комиссар 2-й  ’уркестанской  дивизии, секретарем
которого состоЯл Њаленков.  Ћн был тогда весьма юн -- как раз в ”ергане  ему
исполнилось 18 лет.
     ЉампаниЯ  за разоружение басмачей шла  вначале  с большим успехом. ‹юди
устали   от   войны   и   мечтали   о   мире,   о   мирной   жизни.  Њестные
коммунисты-мусульмане, привлеченные  к  этой  работе  ’уркфронтом,  ездили в
горы,  туда,  где  держались  отрЯды  повстанцев-басмачей,  и  их  заверениЯ
производили сильное впечатление Ћни, несомненно, сами верили, что приехавшие
из  Њосквы  представители   центральной  власти   действительно  несут  краю
замирение и справедливое решение  национальных споров. Ќо очень скоро, уже к
весне  1920 г., положение  стало круто  менЯтьсЯ.  €ллюзии  населениЯ быстро
исчезли. ‘лова новых пред-


     ставителей  власти  звучали,  правда,  не  так,  как  было  до  прихода
полномочных представителей центра;  в плоскости национальных отношений новаЯ
власть  заигрывала   с  населением   краЯ,   но   общаЯ   политика,   в   ее
социально-экономической  основе, была  едва  ли  не хуже,  чем  раньше.  Ћна
проводилась, во всЯком случае, более неукоснительно.  ‚ результате уже очень
скоро из  "мусульманских частей"  Љрасной  армии, куда  были  зачислены  все
разоружившиесЯ  басмачи,  началось все  разроставшеесЯ дезертирство в  горы.
ђешение  о переводе этих частей в ’ашкент  привело к  их отказу  подчинитьсЯ
приказу.  ‹ичное вмешательство ”рунзе, тогдашнего  командующего ’уркфронтом,
правда,  предотвратило  вооруженное  восстание, но  басмаческие выступлениЯ,
начавшиесЯ  раньше, с весны 1920  г., снова принЯли  большие размеры. 15 маЯ
”рунзе отдал приказ начдиву 2-й ’уркестанской дивизии "немедленно приступить
к  решительным  действиЯм" против  басмачей, совершивших незадолго перед тем
два больших нападениЯ на части дивизии.  ‚скоре 2-Я дивизиЯ была переброшена
из  ”ерганы  на юго-восток,  длЯ  охраны  границы с  Ђфганистаном.  €  когда
советский наркоминдел  —ичерин в  одной  из  своих  речей напомнил  Ђнглии о
русских штыках, снова заблестевших на высотах Џамира, он имел в  виду  штыки
2-й ’уркестанской дивизии.
     Ђфганистан  тогда  был  центром,  поддержавшим  басмаческое  движение в
’уркестане  и  особенно в  пограничных с  ним  горных  районах  “збекской  и
’аджикской советских  республик<sup>9</sup>. Ќа 2-ю  дивизию  легла борьба с
басмачеством именно в этих районах, до того времени очень мало обследованных
и труднодоступных. Ѓасмачество  здесь держалось особенно упорно. €менно этот
район был  выбран  опорным пунктом и длЯ  движениЯ  ќнвер-паши.  ѓис-сарскаЯ
долина, районы рек ‚ахш и  ЏЯндж, горные склоны ‡ападного Џамира -- повсюду,
по  всем закоулкам  этого  дикого и величественного в  своей  дикости  краЯ,
побывали  большие  и  малые  отрЯды  2-й ’уркестанской дивизии. „лЯ краЯ эти
отрЯды несли далеко не мир. –ентром ѓиссарского района  в старые времена был
небольшой городок. „ушанбе от обычных селений отличавшийсЯ только размерами:
на рубеже XX столетиЯ в нем было  около 500 домов, почти сплошь  глинобитных
саклей. ‚ 1920--1922 гг.  „ушанбе  несколько  раз переходил из рук  в  руки,
выдерживал  осады, был ареной ожесточенных боев. € когда  14 июлЯ 1922  г. в
него окончательно вошли  отрЯды Љрасной  армии  от  городка  оставались одни
развалины,    в   которых    ютились    несколько    больных    и   голодных
жителей<sup>10</sup>.  ’олько  позже  „ушанбе,  перекрещенный в  ‘талинабад,
превратилсЯ  в  большой  промышленный  и  культурный  центр,  стал  столицей
’аджикской республики


        ѓ‹Ђ‚Ђ 3 Њосковское студенчество
        в 1922--1924 гг.
     ‚1922   г.  Њаленков   был  демобилизован  из   Љрасной   армии  (тогда
демобилизовали многих в свЯзи  с окончанием гражданской войны) и, переехав в
Њоскву, поступил в Њосковское  высшее техническое училище. Џозднее он  любил
говорить, что  его всегда тЯнуло к инженерному  делу, в котором он  с юности
видел  свое призвание.  Њногое  говорит  за  то, что такаЯ  тЯга у Њаленкова
действительно   была,  и  его  гимназические   планы  поступить  в   ’омский
технологический  институт,  которыми  он  делилсЯ  с  друзьЯми,  несомненно,
соответствовали его подлинным настроениЯм.
     ‚ то времЯ ‘оветскаЯ ђоссиЯ, говорЯ Языком тогдашних передовиц, вошла в
полосу "трудностей восстановительного периода". Ћни были велики и  остры. Ќе
только потому, что начинать приходилось с величин бесконечно малых. ‚ центре
стоЯла проблема  отношений  города к  деревне,  хотЯ с нею  сплеталось много
других, более частных, но порою еще более острых.
     ‡имою 1920--1921  гг., во времЯ споров, выросших позднее  в дискуссию о
профсоюзах   (этим   псевдонимом   был   прикрыт   конец   большой    борьбы
коммунистов-профсоюзников  против   планов  ‹енина   и  ’роцкого  превратить
профсоюзы в органы  диктатуры длЯ наблюдениЯ  за  рабочими), ‹енин в частных
беседах с наиболее близкими друзьЯми  не уставал  твердить: "Ќе в этом, не в
профсоюзах,   суть   момента  --   суть   в  том,  что  скажет  нам  деревнЯ
весною!"<sup>11</sup>
     ‚есны дожидатьсЯ  не  пришлось: споры  о профсоюзах развернулись, когда
деревнЯ  уже  начинала говорить,  а немногим позднее, с  ЯнварЯ 1921  г.,  в
‘ибири и на “рале,  по  тамбовским лесам и по украинским  степЯм  заполыхали
пожары крестьЯнских восстаний. ‚ феврале с ними начали перекликатьсЯ рабочие
стачки в крупных центрах, подведшие  страну  к  восстанию в Љронштадте,  где
крестьЯнскаЯ  линиЯ  протестов   сомкнулась  с  линией  протестов   рабочих.
„иктатура была принуждена к отступлению. € только исключительнаЯ маневреннаЯ
гибкость ‹енина спасла большевиков. ‚ спешном порЯдке ‹енин выбросил за борт
политику "военного коммунизма", построенную на  стремлении к принудительному
регулированию  всего  крестьЯнского  хозЯйства,  и  провозгласил ЌќЏ,  новую
экономическую  политику,  признавшую  права   крестьЯнина  на   свободу  его
индивидуального хозЯйства.  "Њужик нас  регульнул", --  говорил тогда ‹енин,
обещаЯ


     "всерьез и  надолго"  отказатьсЯ  от коммунистических экспериментов над
деревней.  Ќо  борьба между диктатурой и деревней далеко не  окончилась. Ћна
только вступала в новую фазу, более затЯжную, но не менее беспощадную.
     ‘ этого  момента началсЯ процесс восстановлениЯ хозЯйства страны. Ќо он
шел через большие трудности.  Џромышленность работала с  большими перебоЯми.
ЋтношениЯ с деревней налаживались плохо. ’огда  много писали о "ножницах" --
о растущем расхождении между  ценами на продукты города и деревни. €м трудно
было не расходитьсЯ: как ни ослаблена была деревнЯ годами гражданской войны,
она быстро поднЯла запашку до 80 % довоенного времени, а производство железа
к  концу  1922  г.,  как  сообщил  тогда  на  съезде  ‘оветов  Џ.  Ѓогданов,
председатель  ‚ысшего  совета  народного  хозЯйства,  составлЯло  лишь  4  %
производства довоенного. „лЯ  поднЯтиЯ продукции руководители промышленности
нуждались в помощи государства, но государство дать  ее не могло: из доклада
наркомфина ‘окольникова на том же съезде ‘оветов,  в  декабре 1922 г., стало
известно,  что  приходнаЯ  часть  государственного бюджета тогда  составлЯла
всего 1 % его расходной части.
     ‚ этих  условиЯх расхождение в ценах на  продукты  города  и деревни не
могло  сократитьсЯ. Ћно должно было расти, и недовольнаЯ деревнЯ не могла на
него не реагировать.
     Џроблема  отношений с деревней лежала и  в  основе всех  споров  внутри
коммунистической  партии.  Љак  раз в  эти  годы на верхах  коммунистической
партии  начинали   складыватьсЯ   ее   основные   группировки   последующего
десЯтилетиЯ: группировка  сторонников политики,  котораЯ считаетсЯ с нуждами
крестьЯнства,  идет  навстречу  его  интересам;  и  группировка  сторонников
ускоренной  индустриализации  страны методами  государственного  насилиЯ над
деревней, сторонников  применениЯ,  как тогда говорил  ‘окольников,  методов
"военно-феодальной эксплуатации деревни".
     ‹енин призывал к осторожности. "Џомните о  смычке  с крестьЯнством,  --
предостерегал он, -- помните, что мы едем на крестьЯнской заморенной лошадке
и  что  попытки  перепрыгнуть  на  пролетарском  рысаке,  неумение   жить  с
крестьЯнской  лошадкой означали  бы  доказательство  того,  что  пролетариат
плохой, неумелый, нерасчетливый хозЯин".
     Ќо ‹енин в это времЯ был уже тЯжело больным человеком и не мог, не имел
силы проводить  свои  взглЯды через  паутину партийных канцелЯрий, во  главе
которых  уже стоЯл ‘талин.  Ђ  вскоре  затем  ‹енин  ушел из жизни,  правда,
написав  завещание  с  требованием  отстранить  ‘талина,   но  уже  не  имеЯ
возможности настоЯть на приведении его в  исполнение. ѓолоса  же других, кто
думал в том же направлении, звучали далеко не


     так  авторитетно,  хотЯ   среди  них   было  много   крупных  партийных
работников.  ”рунзе,  недавний  командующий  ’уркестанским фронтом,  объехав
летом 1923 г. €вановскую область,  предостерегал  о росте там  антисоветских
настроений:  "Ћчевидно,  -- делал  он вывод  из своих  наблюдений,  --  нами
перейдены  те  грани,  которые допустимы  политически"<sup>12</sup>.  Ђ ведь
€вановскаЯ область с ее крестьЯнством, которое почти органически  срослось с
рабочими текстильных  фабрик, в течение  первых лет революции  была одной из
наиболее пробольшевистски настроенных областей страны.
     …ще более тревожными  длЯ власти  были впечатлениЯ,  вынесенные  Ђ.  €.
ђыковым,  тогда председателем  ‘овнаркома,  из его поездки летом  1924 г. по
приволжским районам.  ЌаблюдениЯ  убеждали  ђыкова, что причины недовольства
деревни лежат далеко не  в одних "ножницах", даже далеко  не в  одной только
экономике:  деревнЯ  уже  осознавала,  что  она  недовольна  и  политической
диктатурой компартии. Ћна брала эту диктатуру, как ее видела.
     "Ќикакой  выборности в  управлении  деревней  нет, -- так подводил итог
своим наблюдениЯм ђыков, -- начальство все приезжее, назначенное; по приезде
обзаводЯтсЯ первым делом хорошей квартиркой, хозЯйством, коровками, свинками
и прочими  прелестЯми. †ивет начальство обособленно от населениЯ, обставлЯет
себЯ  всеми  атрибутами, так  что  простому смертному без рекомендаций  и не
узреть начальства"<sup>13</sup>.
     ђыков говорил  о  невыносимости такого положениЯ, особенна длЯ  страны,
где  на пЯть миллионов промышленного  пролетариата приходитсЯ  100 миллионов
крестьЯн.  ‚  особенности  настойчиво он  говорил  о недопустимости  попыток
установлениЯ "диктатуры интересов фабрично-заводского производства" над всей
экономической  жизнью страны. "Њы имеем политическую диктатуру пролетариата,
--  предостерегал  он  на ’ринадцатой  общепартийной конференции,  -- но  не
экономическую    диктатуру     фабрики.    ќто    две    вещи     совершенно
различные!"<sup>14</sup>
     Џоложение русских крестьЯн на ‚олге, как видим, мало  чем отличалось от
положениЯ крестьЯн -- дехкан в ”ергане. Њало чем различались и их настроениЯ
в отношении  коммунистической диктатуры.  € деревнЯ реагировала на  политику
последней как умела и  могла: уже в  1924 г. посевнаЯ площадь сократилась на
15 %, а  на  ближайших же выборах в  ‘оветы  деревнЯ на  политику  диктатуры
ответила  почти полным изгнанием коммунистов из  низовых органов  советского
аппарата, включаЯ ‘оветы и уезд-иые.
     ќтот кризис  в  отношениЯх  с деревней не мог  не влиЯть на  настроениЯ
города, рабочие слои населениЯ которого в ђоссии всегда были прочными нитЯми
свЯзаны с деревней. ‚ конечном


     счете именно под его влиЯнием складывались и настроениЯ учащихсЯ высших
учебных заведений, т. е. той среды, в которую осенью 1922 г. попал Њаленков.
‚се  вузы  ‘‘‘ђ  были тогда  переполнены,  в  особенности  вузы  московские.
Ќахлынула  масса  молодежи с  фабрик  и  заводов,  из  деревеи.  Ѓыло  много
демобилизованных,  участников  мировой  войны  и  войны  гражданской. Њногие
приезжали недостаточно подготовленными, порою  почти малограмотными. „лЯ них
были созданы особые отделениЯ, так называемые рабфаки -- рабочие факультеты,
куда принимали без каких бы то ни было  аттестатов и экзаменов. €х заполнЯла
главным образом  молодежь, приезжавшаЯ по командировкам различных профсоюзов
и фабзавкомов, коммунистических организаций, сельских ‘оветов и т. п. ‡наний
у молодежи  этой группы часто бывало  совсем  недостаточно, и  они причинЯли
большие  трудности профессорам,  снижаЯ уровень их аудиторий  Ќо  искреннего
желаниЯ  учитьсЯ у этой молодежи  обычно было в  изобилии.  †или  в скверных
условиЯх, ночевали чуть ли не по улицам, голодали и холодали, среди них было
катастрофически  много  больных<sup>15</sup>.  Ќо,  пока  хватало  сил,  они
"грызли зубами гранит науки", как сказал о них как раз в то времЯ ’роцкий.
     ‚  стены  учебных заведений  они приходили с  настроениЯми  той  среды,
откуда вышли  --  из рабочих,  крестьЯнских, разночинных  низов "вздыбленной
ђоссии".   ќти   настроениЯ  были  неоднородными.  ‚  них  вплеталось  много
внутренних   антагонизмов.  ‘трана   уставала   от   гражданской   войны   и
революционной встрЯски,  она хотела внутреннего мира, но была густо насыщена
элементами недовольства.  ќти противоречивые настроениЯ приносила молодежь в
вузы; и атмосфера в них была далеко не умиротворенной, далеко не спокойной.
     ‚  1920--1922 гг. в  университетах  и  в других  вузах Њосквы  был  рЯд
конфликтов, вызванных попытками  правительства уничтожить  автономию  высшей
школы.   Џолитика   коммунистов  была   заострена  против   демократического
студенчества.  …ще   летом   1919  г.  профессор  Њ.  Ќ.  Џокровский,  тогда
заместитель  наркома  просвещениЯ  по  делам  высшей школы,  открыто  заЯвил
делегатам    петербургского   студенчества,   что   по   оценке   советского
правительства  главным  врагом  его  ЯвлЯетсЯ  "революционно-демократическое
студенчество"  и  что власть  примет  все меры длЯ уничтожениЯ прежде  всего
общестуденческих организаций<sup>16</sup>.
     Џолитические  выступлениЯ  студенчества,  которые  тогда проходили  под
демократическими лозунгами, особенно нервировали правительство.  Ќа сходки и
демонстрации, которыми московское студенчество весною 1921 г. реагировало на
избиение  политических  заключенных  в московских тюрьмах,  власть  ответила
досрочным   закрытием  университета   и   принудительным,  силами  чекистов,
выселением студентов из казенных общежитий, с выбра-


     сыванием  вещей  на  улицу,  с  принудительной  отправкой  целых  групп
студентов  на  вокзалы  длЯ  высылки  на  родину   и   т.   д.   –ентральные
общестуденческие  объединениЯ были  ликвидированы  в 1919--1920  гг.,  новых
выборов в советы старост власть не допускала, но организации низовые, как то
курсовые комитеты, всевозможные культурные  и  помощные объединениЯ и т. д.,
еще  держались.  €  значительнаЯ  часть из  них была  в  руках  независимого
студенчества.
     ‘уществовало много  студенческих кружков, часть из  которых была ширмой
длЯ объединениЯ активных  противников диктатуры. ‘реди студентов действовали
и  партийные группы  уже  загнан-ных  в  подполье,  но еще  не  уничтоженных
демократических  и  социалистических  партий. Ћни  издавали  свои подпольные
органы, обращенные  к  молодежи: народники ("‘тремление"), меньшевики ("ћный
пролетарий", "Њолодое  дело" и др. )  и  т  д,  организовывали свои  кружки,
проводили   тайные  съезды.   Ќемало-было  противников  диктатуры  и   среди
профессоров -- демократов и либералов, -- которые упорно защищали свое право
свободно мыслить и свободно же свои мысли  высказывать. €х  аудитории бывали
особенно переполнены.
     „иктатура тогда  имела еще мало опыта борьбы с такими  противниками. …е
аппарат с самого начала был свиреп  на расправу с  участниками  всевозможных
восстаний. Ќо  в глубь  народных масс  он  еще не  проникал.  ‚  сеть своего
наблюдениЯ он вобрал еще далеко не все  слои населениЯ.  ‚ частности, у него
не было ни навыков, ни специальных органов длЯ надзора  за высшими  учебными
заведениЯми. …ще не были выработаны методы длЯ борьбы со студенчеством.
     ‘  точки зрениЯ представителей власти,  положение  особенно обострЯлось
тем фактом, что в рЯдах студентов-коммунистов, которые должны были выполнЯть
функции главной  опоры диктатуры  в вузах, настроение тоже  далеко не всегда
было  вполне благоприЯтным. ‘тудентов-коммунистов  в Њоскве тогда было очень
много<sup>17</sup>,  но  далеко  не  все  они были согласны  превратитьсЯ  в
послушное  орудие диктатуры.  Љроме  официальных партийных организаций, куда
могли  входить  только  члены  партии,   в  вузах  вели  работу  организации
комсомола,  доступ куда был много  более  свободен, а так же  примыкавшие  к
коммунистам  широкие   объединениЯ  "пролетарского  студенчества".  ‘ознание
общности  интересов с другими студентами у работников всех  этих организаций
далеко  еще не  было вытравлено, отношениЯ  между студентами-коммунистами  и
некоммунистами нередко бывали близкими; и в студенческих движениЯх, особенно
когда  они   возникали  на   чисто  академической  почве,  многие  студенты,
политически примыкавшие к коммунистам, порою шли вместе со


     своими коллегами некоммунистами, принимали  участие в сходках, подавали
петиции, изредка даже попадали в тюрьмы
     ’ак  обстоЯло  дело в высшей  школе весною 1922  г., когда  ‘талин стал
генеральным секретарем  –Љ ‚ЉЏ(б) и начал  осторожно, но  твердо,  подбирать
вожжи  управлениЯ  партией.  ђассматриваЯ  теперь   с  далекой  исторической
перспективы, его деЯтельность, нельзЯ не признать, что со своей точки зрениЯ
он повел работу как искусный стратег,  умевший не только  правильно намечать
ударные задачи, но и находить пути длЯ их решениЯ.
     Џервые годы  он мало вмешивалсЯ в большие принципиальные и политические
вопросы,  предоставлЯЯ на эти темы спорить другим,  тем более, что именно на
этих  больших  и потому трудных  вопросах другие  вступали в конфликты между
собою, делали ошибки  и создавали себе врагов. ‘вое внимание  ‘талин сначала
сосредоточил  на  укреплении  и  расширении  политического  и   полицейского
аппаратов диктатуры,  необходимость которых  на верхах  компартии признавали
все. „аже  к проблемам  большой  политики (например, национальный вопрос  на
Љавказе) он  подходил тогда  под этим  углом  зрениЯ. € именно это позволЯло
ему,  постепенно расширЯЯ круг своей  деЯтельности, становитьсЯ  все более и
более  полным "хозЯином" всего центрального  аппарата  партии,  все более  и
более  властным  направителем  общей  политики  террористического   аппарата
государства. „ело сращиваниЯ партии с  государством  он  начинал  со стороны
ѓЏ“.
     ‚ числе именно таких его первых  "достижений"  в этой последней области
были  решениЯ,  принЯтые  по  докладу  ‡иновьева  общепартийной конференцией
‚ЉЏ(б)  в августе 1922 г., которые устанавливали длЯ партии  необходимость в
самом близком будущем овладеть "командными высотами" в "печати, высшей школе
и  в  кооперации". Џочему  на  первую  очередь  были поставлены  именно  эти
позиции,  понЯть   нетрудно:  это   были   "командные  высоты",  открывавшие
возможность воздействиЯ на широкие народные массы, на наиболее активные слои
последних.  ‚  отношении   высшей  школы  значение  принЯтого  решениЯ  было
расшифровано двумЯ годами позднее, резолюцией ’ринадцатого  съезда партии, в
мае 1924 г., где было  оказано, что овладение  высшей школой особенно  важно
потому, что из этой школы "выходЯт новые командующие кадры". Џроблема кадров
длЯ ‘талина уже тогда была основной.
     ‚ результате этого решениЯ в аппарате –Љ ‚ЉЏ(б) был создан особый отдел
по делам высшей школы, во главе которого ‘талин поставил Њолотова, уже тогда
верного исполнителЯ указаний ‘талина.
     Џервым  актом  этого похода  на  высшую школу была высылка  за  границу
осенью  того же 1922 г.  большой группы  профессоров,  вместе с писателЯми и
деЯтелЯми кооперации: происходило очи-


     щение тех самых "командных позиций", занЯть  которые решила конференциЯ
‚ЉЏ(б). Ћтбор  высылаемых из  среды  профессоров  был произведен  по  хорошо
продуманному  плану высылали только  профессоров либерально-демократического
лагерЯ,  которые принимали участие в общественной жизни вузов и выделЯлись в
качестве активных защитников академической автономии. ‚о главе высылаемых из
Њосквы стоЯл профессор  Њ.  Њ. Ќовиков, последний  ректор  университета, при
выборах которого был соблюден минимум законности.
     ќта высылка завершала  процесс обезглавливаниЯ высшей  школы, котораЯ и
без того за годы революции потерЯла большое количество научных работников --
частью  умерших от  голода и  лишений, частью уехавших  за границу. Ћсобенно
опустел   факультет    общественных    наук.    —тение   лекций    на    нем
профес-сорами-некоммунистами  власть  решила  ликвидировать, и сам факультет
вообще  подлежал  упразднению:  эти  науки  изучать  должно  было  только  в
коммунистических  университетах.  Ћдновременно начата  была  систематическаЯ
работа  по  подтЯгиванию   студенчества.  ‚виду  значениЯ,  которое,  партиЯ
придавала  делу формированиЯ  новых  "руководЯщих кадров", руководство  этой
работой взЯл на себЯ отдел –Љ. ‚ партийные и комсомольские организации вузов
были   понасажены  наблюдатели   из  центра.   €з   студентов-коммунистов  и
рабфаковцев были созданы особые "боевые дружины",  руководство которыми было
поручено особо  проверенным коммунистам. Ќа  эти  "дружины"  было  возложено
наблюдение за происходЯщим в вузах -- за всеми студенческими организациЯми и
кружками,  за  отдельными  студентами и  т.  д.  Ќи  одно собрание ни одного
легального  кружка не  могло состоЯтьсЯ без того,  чтобы  на него  не ЯвилсЯ
"наблюдатель" из "дружины". ‚сех неблагонадежных и просто сомнительных брали
на  учет.  ‚се  курсовые  советы  были  полностью  поставлены  под  контроль
коммунистов.
     Њосковское высшее техническое училище--Њ‚’“--в студенческом просторечии
тех лет просто "техничка", на рабфак которого в 1922  г. поступил  Њаленков,
проделывало  тогда общий  путь развитиЯ.  ѓоды  после окончаниЯ  гражданской
войны  была годами бурного  расцвета  училища.  Ћснованное почти за столетие
перед тем, еще в крепостной ђоссии,  в 1835  г., Њ‚’“ перед  революцией было
известно как одно из  лучших в  ђоссии высших  технических  заведений  этого
типа, но количество слушателей в нем никогда не было значительным, колеблЯсь
между 500 и 700 человек. Џосле революции в него нахлынула молодежь. ‚ 1921--
1922 гг. количество слушателей поднЯлось  до  6--8 тыс.  и продолжало быстро
расти. ‚о второй половине  1920-х гг. оно доходило  до  12--15 тыс.,  и Њ‚’“
стало   главным  поставщиком   квалифицированной  технической  молодежи  длЯ
строительства эпохи


     первых пЯтилеток. Ќесколько  позднее это  училище было разукрупнено,  и
некоторые из его отделений были превращены в самостоЯтельные институты.
     1920--1922  гг. и в  Њ‚’“  проходили  весьма  бурно.  ђектор, избранный
профессурой при участии представителей студенчества, профессор џсинский,  не
был  утвержден  правительством,  которое  назначило  своего  кандидата.  ќто
нарушало самые  основы автономии, и профессора  ответили забастовкой. Џрежде
политически пассивное студенчество Њ‚’“ на этот  раз поддержало профессоров.
ЋбщаЯ  сходка  студентов  прошла  очень  бурно,  с  речами  о  необходимости
политических  свобод,   без   которых   невозможно   развитие   студенческой
самостоЯтельности. ‚ этом духе была принЯта резолюциЯ<sup>18</sup>.
     “спеха это движение не имело. €збранный ректор  так и не был утвержден,
и  осенью  1922  г. он попал в  число  выслаеных за границу,  а училище было
поставлено под особо бдительный надзор органов диктатуры. Ќо среди студентов
создалось  довольно   устойчивое  большинство,  оппозиционно  настроенное  к
советской диктатуре, а так как училище было переполнено выходцами из рабочей
среды, которые по окончании училища возвращались на свои заводы, то власть к
их настроениЯм относилась особенно нервно. ‚се курсовые  организации были  в
руках  независимого  студенчества. ‚  училище существовало  много  различных
кружков, широко  ходила оппозиционнаЯ литература, сообщениЯ о  жизни училища
попадали в зарубежную печать.
     €менно  этим  объЯснЯетсЯ,  почему Њолотов и его  отдел высшей  школы в
секретариате –Љ ‚ЉЏ(б) с самого начала особое внимание уделили этому училищу
и  почему, несомненно, по  инициативе  этого секретариата  правительственные
репрессии раньше всего обрушились на  студенчество  именно Њ‚’“: уже  осенью
1922 г.,  в самом начале учебного года,  т. е. почти одновременно с высылкой
за границу непокорных профессоров, ѓЏ“ провело  аресты  почти всех  деЯтелей
академической     секции     Њ‚’“<sup>19</sup>.    ’олько     после    этого
студенты-коммунисты смогли захватить в свои руки курсовые организации Њ‚’“ и
приступить к  подготовке  чистки.  €менно  здесь раньше других были  созданы
"боевые дружины"  длЯ  наблюдениЯ  за  студенчеством. €менно здесь  особенно
широкое развитие получила система подкупов коммунистами отдельных студентов,
причем   подкупали  не  только  стипендиЯми,  но  и  местами  в  общежитиЯх,
возможностью  работать   в   лабораториЯх,  правом  "а   льготное  получение
учебников, в которых тогда -была остраЯ нужда и т. д.
     Ќо все  эти меры были только  подготовкой к  большому разгрому, который
был проведен зимой 1923--1924 г.
     ‹ето 1923 г. было  особенно  тЯжелым длЯ диктатуры. ђост цен дал толчок
длЯ развитиЯ забастовочного движениЯ среди ра-


     бочих.  Ћсобенно  широким  оно  было  в  Њоскве,  где  в этом  движении
принимали  участие  подпольные  организации,  как  социалистические  (группа
социал-демократов "плехановцев", издававших постоЯнный журнал "Ќаша жизнь"),
так  и  коммунистов-оппозиционеров  (особенно  "ђабочаЯ  группа",  созданнаЯ
ЊЯсниковым,  рабочим-большевиком, который в  1918  г.  убил  великого  кнЯзЯ
Њихаила). ќтот  последний  факт особенно встревожил коммунистов, и пленум –Љ
‚ЉЏ(б), собравшийсЯ  в сентЯбре, уделил много вниманиЯ этому  движению. Ѓыла
назначена  особаЯ  комиссиЯ длЯ расследованиЯ  событий, но эта  комиссиЯ, во
главе которой  стоЯл  „зержинский,  не  столько выЯснЯла  причины  движениЯ,
сколько искала  виновников. ‚  докладе  именно  этой  комиссии  впервые  был
поставлен  вопрос   о   борьбе   с  коммунистическими   оппозициЯми   мерами
полицейского   и  партийно-полицейского  террора,  на   всех  членов  партии
возлагалась  обЯзанность сообщать  партийным органам  обо всех оппозиционных
группках и т. д.
     Ќо  поиски  решениЯ только в этом направлении удовлетворили  далеко  не
всех,  даже  из лиц,  занимавших посты на верхушке партийного аппарата, и 15
октЯбрЯ 1923 г в –Љ  поступил  меморандум за подписЯми 46 видных коммунистов
во  главе с Џреображенским,  Ћсиноким, ‘еребрЯковым и  др,  которые  причину
стачек искали в бюрократизации партийного аппарата, в его  отрыве от рабочих
масс. Ћткрылась дискуссиЯ о необходимости "внутрипартийной демократии"...
     ‚скоре  в  борьбу вмешалсЯ ’роцкий, который внес в спор  новый элемент,
пополнив  вопрос  о  "внутрипартийной  демократии"  вопросом о необходимости
омоложениЯ руководЯщих кадров партии путем выдвижениЯ на ответственные посты
представителей  молодых  поколений.  "Ќаша  перваЯ мысль,  --  долбил  тогда
’роцкий, -- должна быть о молодежи, ибо она и есть будущее". ќти выступлениЯ
’роцкого  внесли   особенную  страстность  в   споры   ЂбстрактнаЯ   формула
"внутрипартийной   демократии"   теперь   наполнилась    вполне   конкретным
содержанием.  Ћфициальным  курсом  центральных  органов  партии  тогда  была
ориентациЯ   на   собирание  "старых,  испытанных  кадров  большевизма",  на
мобилизацию "подпольщиков"  и т.  д. “становление  высокого стажа  партийной
работы  в  дореволюционное  времЯ  как  обЯзательного  условиЯ  длЯ  занЯтиЯ
руководЯщих  постов в партийном  аппарате  не только ограничивало молодежь в
правах,  но и было  легальным  основанием длЯ контролЯ  центра за  партийным
аппаратом  на  местах ЋпираЯсь именно на это  условие, секретариат  –Љ начал
проводить практику "рекомендаций" из центра кандидатов на секретарские посты
в местных  организациЯх, практику, котораЯ скоро выродилась в назначениЯ. Џо
всей  стране  велись поиски  "старых большевиков", участников большевистской
фракции в дореволюционные годы, хотЯ бы они потом далеко


     отходили от движениЯ, и длЯ них широко открывались партийные двери.
     ‚ыступлениЯ  ’роцкого били именно  по  этой практике. Љак  и  следовало
ожидать, его восторженно  встречала молодежь, особенно  в той ее части,  где
был  высок  интерес  к политическим  вопросам,  и прежде всего  студенческаЯ
коммунистическаЯ   молодежь.   Џубличные  выступлениЯ   ’роцкого   неизменно
заканчивались  демонстрациЯми  в  его  пользу.  …го  встречали  и  провожали
овациЯми, выносили на руках и т. д Џри выборах  на московскую  конференцию в
декабре  1923 -- Январе 1924 г.  коммунистическое студенчество проголосовало
за  ’роцкого:  по  вузовским Ячейкам Њосквы он  получил 6594 голосов, против
2790 голосов, поданных за –Љ
     Ќо  именно эти выступлениЯ  ’ро