угое: ссылка на рабочее происхождение Њаленкова вообще не
верна, так как Њаленков вышел не из рабочей семьи. Џравда, позднее он училсЯ
на ђабфаке, но ни он  сам,  ни  его отец, ни вообще кто-либо из  его близких
никогда  не  стоЯли за рабочим станком.  Њаленков  вышел,  действительно, из
плебейских  низов  старой  ђоссии,  но  это  были  совсем  не  рабочие,   не
пролетарские низы.  …го отец был крестьЯнином-кулаком (в настоЯщем,  а  не в
большевистском   значении  этого   слова)  и  прасолом-скупщиком,  настоЯщим
"пауком-мироедом", обирающим целую  округу, на которого Њаленков-сын походил
не только по внешности.
     €менно от отца Њаленков-сын получил в  наследство ту основу, на которой
вырос  его  теперешний  облик.  Ќо  это  была   только  основа.  Ќаследство,
полученное от прошлого, Њаленков-сын в такой  мере  развил и приумножил, что
его  теперешние  отличительные  признаки вообще правильнее будет  считать не
унаследованными,   а   благоприобретенными.  ‘вои   теперешние   грубость  и
безграничную жестокость он не принес из отцовского дома, а воспитал в себе в
аппарате советской диктатуры, в его канцелЯриЯх и застенках. €  если они длЯ
чего-либо характерны, то  не длЯ  рабочего быта старой ђоссии, не длЯ старой
ђоссии вообще, а  длЯ тех новых отношений,  которые  коммунистическаЯ партиЯ
взрастила в аппарате диктатуры. ‚ ней,  в этой  грубости, нашло свое внешнее
выражение то чувство безграничного презрениЯ к людЯм,  к человеческим жизнЯм
и  к  человеческому достоинству, ко  всему человеческому в  человеке вообще,
которое, конечно, имелось в зароды-


     ше в старой ђоссии, но которое только теперь, под советской диктатурой,
заполнило весь быт человеческого общества.
     Њаленков был  продуктом этой среды.  €менно  она его создала, обработав
его  по  образу и  подобию  своему, подогнав под выработанный ею стиль.  …го
грубость потому  и производила такое впечатление  на  наблюдателей,  что она
неразрывно  была   свЯзана   с  беспощадностью  и   жестокостью,  с   полной
бесчеловечностью.
     Ћ  происхождении  Њаленкова и о  ранних  годах  его  жизни  нет никаких
официальных сведений. €з советских  биографических справок мы знаем  только,
что он родилсЯ 8 ЯнварЯ 1902 г. (тогда было 26 декабрЯ старого стилЯ 1901 г.
т. е.  второй день старого  русского  ђождества) в  Ћренбурге,  и  что он  в
возрасте "18 лет вступил добровольцем в рЯды Љрасной армии и с 1919 до  1922
г.  был  политработником  эскадрона,  полка,  бригады,   политуправлениЯ  на
‚осточном  и ’уркестанском  фронтах",  причем  формально в  коммунистическую
партию  он  вступил  в  апреле  1920 г.  ќто  все,  что говорЯт  официальные
советские  источники  о детстве  и  юности Њаленкова.  Ќет  ни  слова  ни  о
родителЯх,  ни  о школе,  где он  училсЯ,  ни  вообще о том, что он  делал в
течение первых 18 лет своей жизни, до вступлениЯ в рЯды Љрасной Ђрмии.
     Њаленков  по  происхождению  из крестьЯн  села  „едово,  расположенного
сравнительно  недалеко  от Ћренбурга,  к  северо-востоку  от  него.  …сли  в
середине 1860-х гг. в нем числилось  212  дворов  с 2114 жителЯми, то  через
четверть  века,  к началу  1890-х гг.,  оно выросло до  528 дворов  при 3700
жителей. –ерковь, школа, почта и телеграф, три водЯные мельницы, две Ярмарки
в году, базар  еженедельно по субботам -- таковы официальные  данные об этом
селе длЯ конца XIX в., когда была проведена железнаЯ дорога, котораЯ свЯзала
край с центрами страны и дала мощный толчок длЯ его развитиЯ. ’очных  данных
развитиЯ села  в, позднейшие  годы в нашем распорЯжении  нет,  но  именно на
начало XX в. падает его наибольший рост.
     Ћтец Њаленкова принадлежал  к числу наиболее зажиточных крестьЯн села и
не только  вел  крестьЯнское хозЯйство, но  и был торговцем-прасолом, держал
небольшую  лавку,  кажетсЯ  имел  мельницу,  скупал и отправлЯл  в  город на
продажу  муку, рыбу, Яйца,  скот,  масло  и т. п. -- все,  чем  была  богата
оренбургскаЯ   деревнЯ  того  времени.  ‘удЯ  по  всему,  это  был  типичный
представитель  нарождающейсЯ тогда торговой деревенской буржуазии, с большой
инициативой, с неутомимой жаждой  наживы. Љрай был богатый, почти нетронутый
-- у самых границ башкирских  кочевий, расхищение земель которых  тогда  еще
было в  полном  разгаре. ’орговал  с  башкирами  и  отец Њаленкова.  Ѓольших
капиталов он иметь не мог. ’ем больше было желание их создать. •ищник  эпохи
первоначального  накоплениЯ,  с  крепкой хваткой,  с неумением и  нежеланием
разбиратьсЯ в средствах, образованиЯ он не


     имел, но природной смекалкой был наделен в высшей мере. € тот факт, что
своего старшего сына, ѓеоргиЯ, он отправил учитьсЯ в губернский город, отдав
в лучшее из существовавших тогда  в Ћренбурге  среднее учебное заведение (их
там было  много -- две  гимназии, реальное  училище, два кадетских  корпуса,
казачье юнкерское  училище,  коммерческое  училище,  учительскаЯ  семинариЯ,
семинариЯ  духовнаЯ и т. п. ) показывал,  то он понимал пользу  образованиЯ:
так поступали тогда совсем не многие из людей его карьеры.
     ‚ гимназии  -- это была перваЯ мужскаЯ гимназиЯ Ћренбурга, Њаленков-сын
впервые поЯвилсЯ  осенью  1912 г. и,  выдержав  блестЯще экзамены,  поступил
сразу  во второй класс.  …два  ли  не  с первых же  дней выдвинулсЯ и своими
способностЯми, и памЯтью, и умением работать. ЏамЯть  у него  была блестЯщаЯ
-- все  услышанное запоминал навсегда, легко  схватывал  новые  мысли,  умел
делать выводы. Ќо держалсЯ  не одной  только памЯтью, а много  читал, мотого
работал. …два ли  не с первого же года выдвинулсЯ на место первого ученика в
классе -- и так шел до конца, став признанным кандидатом на золотую медаль.
     “чилсЯ  по всем  предметам  на  круглую  пЯтерку: и по  истории,  и  по
словесности, и по  иностранным Языкам, но  самым любимым  его предметом была
математика. ‹юбил возитьсЯ с решением  сложных задач, выходЯ далеко за рамки
заданного учителем. •орошо писал,  и  в старших классах  учитель словесности
почти  постоЯнно заставлЯл  его  читать  вслух перед  классом написанные  им
сочинениЯ, выставлЯЯ их за образцовые по стилю и Ясности мысли.
     Ѓыл неплохим товарищем. …сли просили,  не отказывал в помощи тем, кто в
ней нуждалсЯ;  помогал  решить задачу,  разбирал сложную  теорему, разъЯснЯл
трудное место в учебнике.  Ќо  в его поведении всегда чувствовалсЯ некоторый
холодок.  Ћн  держалсЯ  определенно  в  стороне от  общей  жизни класса,  не
принимал участиЯ  не только в обычных гимназических проделках и проказах, но
и  в спортивных играх, которыми увлекались едва ли не все  одноклассники. Џо
крайней мере  его  школьный товарищ, вспоминаЯ  теперь о  тех годах,  как ни
рылсЯ в памЯти, не мог припомнить Њаленкова участником их гимназических игр,
равно  как  и  не мог припомнить его и  танцующим  на  гимназических  балах.
‘держанный,  даже  несколько  замкнутый,  всегда  аккуратно  одетый, немного
увалень  по  внешности,  круглолицый  и  уже  тогда  с  намеком  на  двойной
подбородок, Њаленков мало с кем в классе и вообще в гимназии сходилсЯ.
     Џравда, с годами  наметилась небольшаЯ группка молодых людей, с которой
он общалсЯ больше, чем с другими.  Ќо настоЯщей дружбы не было и между ними.
“ Њаленкова Явно была  какаЯ-то  своЯ  особаЯ жизнь, в которую он  никого из
товарищей по гимназии старалсЯ не впускать. ќта жизнь была свЯзана с


     жизнью и  работой его отца, к которому Њаленков-сын был очень привЯзан,
но которого  он Явно несколько стыдилсЯ. Љак  то  раз,  уже  в годы войны, в
зимний вечер, Њаленков сказал,  что он должен повидать отца. ‘ приЯтелем  он
зашел на постоЯлый двор,  около базара, в трактир третьего разрЯда "с правом
приносить   свои  напитки".   Ќизкие,   закопченные  потолки,  тусклый  свет
керосиновых  ламп с  плохо прочищенными  стеклами, тЯжелый, спертый  воздух,
ударивший  в  нос,  когда  вошли  с  морозной  улицы.   Ѓазарный  день  был,
по-видимому,   удачным,  и   теперь,  за  бутылкой   хмельного,  происходило
подведение итогов. ‘порившие, по-видимому, провели какую-то общую операцию и
теперь  расходились  во  мнениЯх  относительно  норм  дележа  общего барыша.
‚ыражениЯ,  которыми   обменивались  спорившие,   не  принадлежали  к  числу
легализованных  практикой  британского парламента,  хотЯ,  несомненно,  были
весьма красочными. Џод низкими потолками  они звучали  даже более  увесисто,
чем обычно  в жизни.  ѓде-то в углу дошло до  потасовки,  и только с  трудом
более уравновешенные смогли предотвратить общую свалку.
     Њаленков не стал дожидатьсЯ возможности переговорить  с отцом,  который
был одной из центральных  фигур среди споривших. Ћн  передал ему принесенный
сверток и,  перекинувшись  несколькими фразами,  поспешил  увести  товарища.
Ќекоторое  времЯ Њаленков  шел молча,  Явно приводЯ  в порЯдок  мысли. ‡атем
бросил несколько замечаний о "нашей некультурности"  и о том, как "много еще
нам нужно учитьсЯ".
     —увствовалось, что эти  мысли у  него давно наболели. …го,  несомненно,
тЯготило виденное, было стыдно за отца, и  в то же времЯ  чувствовалось, что
именно эта среда -- по-настоЯщему роднаЯ ему среда,  что в делах, которые ее
волновали,  он  хорошо  разбиралсЯ, к  ее атмосфере с детства  привык, с нею
сроднилсЯ  ‘ ранних лет он сопровождал отца в его  деловых поездках, бывал с
ним  в  башкирских  степЯх,  знал  породы  лошадей,  сорта шерсти,  цены  на
продукты. …го  и в  гимназические годы  встречали  на городских  базарах,  у
крестьЯнских возов с  продуктами,  он  смотрел, щупал  пальцами, пробовал на
Язык, приценивалсЯ  ќто  был сын своего отца, причесанный,  приглаженный,  с
наведенным внешним лоском, но с тем же самым нутром, что и отец.
     Ћдной из  отличительных особенностей гимназии был весьма пестрый состав
учащихсЯ в отношении  как социальном, так и  национальном. ‚ большинстве это
были дети  чиновников и офицерства, длЯ которых почти за столетие перед  тем
гимназиЯ  и была  создана: в  таком городе, как  Ћренбург, иначе  и быть  не
могло. ќто  ведь был "город-ухо",  которое  Њосква  приложила  к выходам  из
‘редней   Ђзии   и   сделала  его   центром  длЯ  своего   служилого   люда,
прокладывавшего  пути  все  дальше  и  дальше   на  юго-восток.  ‘о  времени
проведениЯ железной дороги, особенно


     после 1905  г., среди  учащихсЯ  все большую  и  большую  роль начинали
играть  выходцы  из  других  слоев населениЯ --  дети  торговцев, зажиточных
ремесленников  с  городских окраин,  состоЯтельных крестьЯн. Љазаков в  этой
гимназии не было- как раз в это времЯ, накануне мировой войны, была основана
третьЯ  мужскаЯ гимназиЯ,  в  создании которой большую роль  играли  казачьи
объединениЯ, и все дети казаков перешли туда из первой гимназии
     ‡аметную   группу   среди  учащихсЯ   составлЯли  дети   представителей
национальных групп коренных обитателей краЯ: казахов и башкир. Џривлечение в
русские школы детей из влиЯтельных семей аристократии различных национальных
групп,  включенных в империю,  вообще было старым  правилом на  окраинах.  ‚
сравнительно  недавние годы вербовать таких  учащихсЯ в гимназию приходилось
почти силком, в порЯдке своего рода  повинности ‚ начале XX в. к  насилиЯм в
этой области прибегать уже не приходилось: понимание роли  русской школы как
фактора  приобщениЯ  к   общей  культуре  получало  все  большее  и  большее
распространение,  среди  казахов  и  башкир  уже  начала  складыватьсЯ  своЯ
национальнаЯ  интеллигенциЯ, и в двери  русской школы добровольно  стучалось
все большее количество желающих учитьсЯ из нерусских национальных групп. ’ут
была молодежь не только,  и даже не столько, из рЯдов туземиой аристократии,
но и дети интеллигентов, торговцев, духовенства.
     “ченики  из казахов  и  башкир были  и  в  том классе,  с  которым  шел
Њаленков.  ‘реди  них  встречались  и  великовозрастные  лентЯи;   и  когда,
например, Њаленков был в 4-м классе, т. е.  в первый год войны, много толков
в гимназии вызвало обнаружение факта, что один из одноклассников-казахов уже
имеет  нескольких жен и  детей. Ѓолее важной была другаЯ сторона: гимназисты
этой  группы приносили в класс знакомство  с  другой стороной жизни краЯ,  в
котором начиналось и башкирское, и казахское национальное движение. Ћсобенно
много  было  разговоров о последнем  в  1916 г.,  когда  казахское восстание
вплотную подкатилось к Ћренбургу.
     „вое  из  гимназистов-казахов,  Љидрас ћлмухамедов  и  “гтен  Ѓулибаев,
принадлежали к  той небольшой  группке  из  четырех  одноклассников, которой
держалсЯ Њаленков. •арактерно,  что все четыре участника были  детьми людей,
так или иначе  свЯзанных с торговлей,  и сами интересовались ею. Ќа эти темы
шли  главные разговоры,  в  которых Њаленков принимал живое учас-цие, хотЯ о
делах  отца  рассказывал  очень  мало.  Ќе  лишне  прибавить,  что  оба  эти
казаха-гимназиста  позднее пошли  с  большевиками,  и  в  1920-х гг.  играли
определенную роль в жизни краЯ.
     ‹ично Њаленков в  тот период большого интереса  к политическим событиЯм
не обнаруживал. Ћ революционном движении


     и о революционных партиЯх в гимназии тогда вообще мало знали, или  мало
интересовались.  Њаленков  был  среди  наименее  интересующихсЯ.  Ћн об этом
говорил открыто, заЯвлЯЯ, что политика его не интересует и что он хочет быть
инженером  и  приложит  все  усилиЯ к  тому, чтобы  после гимназии попасть в
’омский технологический институт.
     Ќе обнаруживал Њаленков своих симпатий к революционному движению, а тем
более  к  большевизму,  и  позднее,  в  1917--1918 гг., когда  событиЯ остро
поставили этот вопрос перед всеми.  ‚ Ћренбурге эти событиЯ  проходили более
бурными  темпами, чем  во  многих  других  районах  страны. Ќесомненно, свое
влиЯние  оказывала  пестрота  национального  состава населениЯ. Ќациональные
конфликты, хотЯ  и не вставшие  еще во  весь свой рост, заострЯли социальные
антагонизмы.   ‚опросы   ставились,  быть  может,   более  упрощенно,  более
примитивно, но руки к оружию тЯнулись легче.
     Ѓольшевистские  настроениЯ поЯвились и в гимназии. Ѓыли доклады местных
большевистских  лидеров,  была  создана Ячейка из  гимназистов.  ‘мотреть  и
слушать  ходили  многие  --  далеко не только из симпатизирующих.  Њаленкова
среди  них не  бывало.  Љ  лагерю  сочувствующих  его  никто  не  причислЯл.
Ќаоборот, казалось, что он тЯготеет к лагерю противников. € когда в  декабре
1917  -- Январе 1918 г. в  Ћренбурге начались первые  вооруженные схватки  с
большевиками  и вождь  "белых",  казачий атаман „утов  выпустил  воззвание с
призывом  создавать из учащейсЯ  молодежи "рабочие дружины"  длЯ  укреплениЯ
противобольше-вистского  тыла,  Њаленков  среди  многих  других  гимназистов
старших классов примкнул к этому движению. Ѓольшой активности он, правда, не
проЯвил. ќтот  эпизод вообще был весьма кратковременным. ‚се же в работах на
железной дороге он участие  принЯл, и, заменЯЯ бастовавших рабочих, расчищал
пути от снега, разгружал вагоны.
     ‘обытиЯ  революционного времени,  конечно, внесли  расстройство в жизнь
гимназии.  ‡анЯтиЯ шли с перебоЯми. € учащимсЯ,  и  учителЯм было не до "их,
когда кругом шли бои. ‚ конце 1918 г., когда красные снова вышли на подступы
к  городу, было решено  провести  ускоренный выпуск,  которому суждено  было
стать  последним выпуском в  истории  старой Ћренбургской  мужской гимназии.
ЌастоЯщих экзаменов  не было -- было не  до них. ЉомиссиЯ решала  по отзывам
преподавателей,   и   решала,  конечно,  весьма  снисходительно.  "Ђттестаты
зрелости" получили  все без исключениЯ, кто был  в  восьмом классе.  ќто был
класс, в  котором шел  Њаленков. Џоследний таким образом окончил гимназию  и
получил все соответствующие права,  включаЯ  право  на  золотую  медаль,  на
которую твердо рассчитывал: она обеспечивала прием в ’омский технологический
институт. Џравда, самой медали


     ему не  выдали: времЯ  было не  до чеканки  медалей. Ќо в гимназических
книгах  он был зарегистрирован золотым медалистом выпуска 1919 г.: последним
золотым медалистом, имЯ которого должно было быть записано на старую золотую
доску, висевшую в актовом зале.
     ‚ыпускной  акт,  на   котором  вручали  дипломы,  состоЯлсЯ  уже  не  в
Ћренбурге, а в ’роицке, уездном городе на северо-востоке  от Ћренбурга, куда
в начале ЯнварЯ  1919 г.  перекочевало казачье  правительство,  войсковые  и
правительственные  учреждениЯ,  всЯ  "элита"  старого  Ћренбурга,  включаЯ и
канцелЯрию гимназии.

     ѓ‹Ђ‚Ђ 2 ѓенезис
        "советских ташкентцев"
     ЋфициальнаЯ  советскаЯ  биографиЯ  Њаленкова говорит,  что  в  1919  г.
18-летним
     юношей Њаленков  вступил  добровольцем в  рЯды Љрасной армии и  затем в
течение  последующих  трех лет  был политработником.  —то  побудило его  так
поступить? Љакие мотивы могли толкнуть на этот путь того Њаленкова, с годами
юности которого мы только что познакомились?
     Џрежде всего необходимо установить,  что 18  лет Њаленкову  исполнилось
только  в  Январе  1920  г.  Џоэтому,  если  советские  биографы  говорЯт  о
вступлении 18-летнего Њаленкова в  Љрасную  армию в  1919  г., то речь может
идти  только  об  осени  1919  г.,  в  крайнем  случае  о  конце  лета.  ќто
обстоЯтельство важоно длЯ биографии Њаленкова. Ћренбург,  как  указано выше,
был одним из тех городов  ђоссии, где гражданскаЯ война и началась раньше, и
раньше же принЯла крайне острые  формы, чем во многих других районах страны.
‚ооруженнаЯ  борьба  в  городе  и за  город  началась  с ноЯбрЯ  1917  г.  и
продолжалась  без  перерывов  до  конца  лета  1919  г. ѓород несколько  раз
переходил из рук в руки. Џоследний  раз красные его занЯли 22 ЯнварЯ 1919 г.
Ќо  это отнюдь не было окончанием  борьбы за Ћренбург. Џолучив подкрепление,
белые  перешли  в контрнаступление, тем  более  ожесточенное,  что в  городе
красные  производили   жестокую  расправу   со  всеми,  кто  так  или  иначе
поддерживал  белых.  Ѓыл  объЯвлен  "красный  террор",  и  каждую  ночь  шли
расстрелы. Ѓелые рвались в  город, помимо всего прочего потому, что  едва ли
не у каждого кто-то из родных, близких  или  друзей сидел в  тюрьме,  ожидаЯ
расправы, а красные сражались с тем же ожесточением, знаЯ,


     что если колесо военного счастьЯ перевернетсЯ и город возьмут белые, то
такаЯ же судьба  ждет не только их самих, но и их родственников, их близких.
‚ течение последующих 5--6 месЯцев город был на положении почти осажденного,
почти взЯтого в кольцо, с тонкой линией свЯзи по железной дороге. Ѓои шли на
подступах к городу, даже в его пригородах.
     Џоложение изменилось  только  в  июне  -- июле, когда  большое весеннее
наступление адмирала Љолчака  было окончательно сломлено,  и белые, потерпев
жестокие разгромы  в боЯх  на линии  “ральских гор, под “фою, …катеринбургом
(‘вердловск), ‡латоустом  и др., катастрофически  быстро покатились назад, в
глубь ‘ибири. Џосле этого пришел черед и белым под Ћренбургом.
     Џосле организационной подготовки ”рунзе,  назначенный тогда командующим
фронтом  в Ћренбурге, в августе 1919  г. отдал приказ о  переходе в решающее
наступление. Ћно развертывалось с молниеносной быстротой: разгром Љолчака на
“рале сломил  волю  к борьбе и у оренбургской группы белых. Ќикто не верил в
возможность победы. Џрижатые к пескам Љаракумов остатки белых капитулировали
на милость победителЯ. ’олько  небольшие  отрЯды  непримиримых,  во  главе с
казачьим  атаманом „утовым,  в конном  строю  ушли через  голодные  степи  к
Љитайскому ’уркестану. 13 сентЯбрЯ 1919  г. красные, наступавшие со  стороны
Ћренбурга,  соединились с красными,  двигавшимисЯ из ’ашкента. "ЋренбургскаЯ
пробка",  почти два  года  закрывавшаЯ  дорогу  на  ’уркестан, была  выбита.
"‘вершилось! -- писал ”рунзе в приказе, отданном им по этому поводу. -- Џуть
на ’уркестан свободен".
     ќтими событиЯми большаЯ гражданскаЯ  война длЯ  Ћренбургского краЯ была
закончена, и именно в это времЯ Њаленков пошел добровольцем в Љрасную армию.
Ћн умело выбрал времЯ. Љогда  чаши весов  колебались и участие в гражданской
войне  было  свЯзано  с  большим  риском  и  требовало готовности к  большим
жертвам, он не принимал участиЯ в  ней ни  на  одной, ни  на другой  стороне
(конечно, если  не  считать  таким участием  эпизод  с  "рабочими дружинами"
атамана  „утова). „обровольцем в Љрасную армию он  пошел  лишь когда большаЯ
борьба закончилась.
     Ќесомненно,  что на решение  Њаленкова  свое влиЯние оказало и еще одно
соображение. Љрасные победили, немедленно по занЯтии  краЯ приступили к  его
генеральной  чистке. Љак  раз  с конца  лета 1919 г.  начиналась  чистка тех
районов,  откуда родом  был  Њаленков. Ќа родину последнего красные  до того
вообще  не  заглЯдывали, и ревкомы, продразверстки,  выколачивание  "хлебных
излишков", репрессии  против "классово чуждых" и "социально опасных" и т. п.
там  были  новинкою. ‘емьЯ  Њаленкова-отца, кулака и сельского торговца,  не
могла "не попасть под удар. Ћтвести угрозу можно было только одним способом,
и именно к


     нему  прибег Њаленков-сын: став политработником эскадрона, он превратил
Њаленкова-отца из "классово чуждого" элемента в советского.
     Џотребность в таких  политработниках тогда  была  исключительно велика.
ЃольшаЯ  гражданскаЯ  война была закончена, но край далеко  не был  спокоен.
Ѓелое движение было раздавлено потому, что оно не имело достаточно прочной и
достаточно  широкой поддержки  со стороны широких слоев  казачества и других
трудовых элементов  населениЯ краЯ.  Ќо  в  этих  слоЯх  было едва ли не еще
меньше устойчивых  симпатий  к  красным. Џервые  же шаги последних увеличили
количество  недовольных. ЂнтинароднаЯ  сущность  коммунистической  диктатуры
выЯвлЯлась  со все большей определенностью. € было совсем не  редкостью, что
село, еще вчера встречавшее красные отрЯды, и искренне встречавшее, с хлебом
и солью и колокольным звоном, сегоднЯ изгонЯло продотрЯды.
     ‚ласть  чувствовала  себЯ очень  неспокойно,  --  и  уже с  конца  лета
большевистский   Ћренбург  начал   формировать  карательные  конные  отрЯды,
способные  быстро  передвигатьсЯ   по  степным   проселкам.  ‚   них   брали
добровольцев, --  легко,  без  строгой проверки, предоставлЯЯ взЯтым на деле
доказывать   свою  преданность  диктатуре  ‡а  этим   должны   были  следить
приставленные  к таким отрЯдам  политработники,  -- эти посаженные  на коней
чекисты...
     €менно эту  работу  выбрал  длЯ себЯ  Њаленков  с самого  начала  своей
советской  карьеры,   --   еще   до  того,   как  он  формально  вступил   в
коммунистическую партию (это он сделал в апреле 1920 г, приблизительно через
6--8 месЯцев после начала своей карьеры политработника).
     Ќо Ћренбург  был только  началом советской  карьеры Њаленкова, и притом
началом  весьма кратким. “же в конце 1919 г. он был  в ’уркестане, в столице
”ерганы, богатейшего хлопководческого района страны. ЌачиналсЯ "ташкентский"
период  его  жизни.  ќтот  термин  в  русской  литературе  уже  давно  имеет
переносное значение,  которое необходимо помнить,  когда  пишетсЯ  биографиЯ
Њаленкова.  Џрисоединение  ’уркестана,  проведенное  этапами  на  протЯжении
1860--1870-х    гг.,    отмечено   выЯвлением    в   тогдашней    российской
действительности нового типа,  который русским сатириком ‘алтыковым-™едриным
увековечен в литературе под  именем "ташкентца".  ќто -- самый Яркий не  длЯ
русской только литературы  тип  колонизатора, рвущегосЯ  к  легкой наживе на
путЯх ограблениЯ вновь завоеванного краЯ. Ќегодующими мазками ™едрин наметил
его  внешний  облик, вскрывавший и  внутреннюю  сущность людей  этого  типа:
волчий  оскал  зубов,  горЯщие  глаза,  выдающиесЯ  скулы и  мертваЯ  хватка
хищника,  который скорее умрет,  чем  выпустит  зажатое  между  челюстЯми...
Џредставитель той


     части  русской интеллигенции,  котораЯ  своей задачей  ставила служение
народу, не различаЯ  ни эллина,  ни иудеЯ,  ™едрин весь  пафос своего  гнева
вложил  в обличение этого типа хищника,  деЯтельность которого, если б  сами
русские против  него  не вели борьбу, клала  бы  клеймо  позора  на  русскую
культуру, на русское дело вообще...
     Ќа  съезде  коммунистической  партии ‘‘‘ђ  в октЯбре 1952 г.,  говорЯ о
литературе,  Њаленков  с  большой  настойчивостью говорил  о  потребности  в
советском  ™едрине,  который с такой же  силой  и страстностью,  как  ™едрин
прошлого  века, обрушилсЯ бы  на  темные стороны советской эпохи...  …сли  б
такой ™едрин смог прийти в  наши дни,  то одним из  первых  он должен был бы
нарисовать облик  "советского  ташкентца", который подвел  "коммунистический
базис" под свою "ташкентскую" практику и специализировалсЯ на препровождении
окраинных туземцев  из  первобытно-кочевого  состоЯниЯ  этапным  порЯдком  в
коммунистический рай.
     Џри этом новый  ™едрин  не  забыл бы  указать,  что  первым  образцовым
питомником этой породы "советских  ташкентцев" было то самое политуправление
’уркфронта, в кадрах  которого ставил  свои первые рекорды тот самый молодой
Њаленков, который в зрелом возрасте тосковал о советском ™едрине.
     ќтот  Њаленков был тогда совсем маленьким человеком, -- пЯтой  спицей в
советской  колеснице. Ќо  колесница  эта  катилась  уже  по  большой  дороге
советской истории. ‘тараЯ русскаЯ власть в ’уркестане  держалась не только и
даже не столько прЯмым насилием расквартированных в крае военных гарнизонов,
сколько  тем,  что  она  установила  и поддерживала  в  ’уркестане  порЯдок,
обеспечивающий необходимый минимум  условий длЯ хозЯйственного и культурного
развитиЯ  краЯ.  Ќедочетов,  ошибок  и  прЯмых  преступлений в  деЯтельности
насаженной  в  крае  русской администрации было много. Ќо  длЯ краЯ, который
столетиЯми перед тем жил в условиЯх азиатского средневековьЯ и был к тому же
расчленен на  добрый десЯток самостоЯтельных ханств,  порЯдки, принесенные в
край русской администрацией, были огромным шагом вперед. Ќароды,  населЯвшие
край, далеко  не были  удовлетворены  этими новыми  порЯдками. Ћппозиционные
настроениЯ держались крепко не только  среди  коренного населениЯ краЯ, но и
среди  русских  пришельцев,  количество которых быстро  росло.  Ќа выборах в
ѓосударственную  думу ’уркестан  неизменно голосовал  за  левых  кандидатов.
„емократическими   были   и   настроениЯ   молодых   национальных  движений,
формирование  которых  шло  быстрым  темпом.   Ќерешенных  проблем  и  плохо
сглаживавшихсЯ противоречий  было много,  но  в  порЯдок  днЯ  они  вставали
постепенно и в жизни нарастали элементы длЯ мирного их разрешениЯ.


     ђеволюциЯ   крайне   обострила  сложный  переплет  этих   национальных,
социальных и политических противоречий, поставив  их все разом в порЯдок днЯ
неотложной современности.
     Ѓольшевистских организаций до революции в ’уркестане не было,  но после
революции,  с   лета   1917  г.,   большевистскаЯ   стихиЯ  начала  находить
благоприЯтную  почву,  особенно  среди   солдат   местных  гарнизонов,  и  в
организации хлынуло много  попутчиков.  ‘тарых большевиков  с  теоретическим
багажом и с политическим  опытом в этих организациЯх были  единицы. ‹идерами
организаций становились не  они, а обычно  никому неведомые люди -- или юные
фанатики, или  предприимчивые  дельцы,  или  даже  политические  авантюристы
сомнительного типа. Џримитивные лозунги, которые тогда бросал большевистский
центр из столицы в глубины поставленной на дыбы страны, здесь повторЯлись во
много более примитивной, огрубленной форме.
     Џосле октЯбрьского переворота в столицах большевики пришли к власти и в
’уркестане. Џо своему  существу, это  была диктатура  над  краем  гарнизонов
оккупационной армии. Ќекоторую поддержку оказывала часть городских  рабочих.
‘юда  же  тЯнулись  небольшие  группки  отдельных молодых  интеллигентов  из
национальностей  коренного   населениЯ  краЯ,  которые  рассчитывали   через
вызываемый большевиками развал страны прийти к государственной независимости
’уркестана.  Ќо  это  были  лишь  небольшие  детали,  не менЯвшие  основного
существа картины: большевистскаЯ  власть первых двух лет  в  ’уркестане была
диктатурой  гарнизонов оккупационной армии, оказавшейсЯ  оторванной от своих
центров.
     Ћтрезанные в течение двух лет от  центра, большевики пытались проводить
ту же  самую  политику объединениЯ вооруженных людей, составлЯющих небольшое
меньшинство в населении краЯ, которое методами массового террора, все  времЯ
опираЯсь  на вооруженную силу, пыталось заставить страну изменить не  только
политические формы  управлениЯ, но и самые основы хозЯйственных отношений, и
от    частновладельческого    хозЯйства,   основанного   на   индивидуальной
собственности, перейти к хозЯйству государственному, руководимому именно им,
этим небольшим  вооруженным  меньшинством.  Ћтличие от других  частей ђоссии
состоЯло лишь  в том,  что в ’уркестане это вооруженное меньшинство было еще
меньшим, чем  в большинстве других районов страны, а потому оно должно было,
чтобы  держатьсЯ у  власти, чаще  прибегать к актам террора, проводить их  в
более   грубых  формах,  придавать   им   еще   более   массовый   характер.
ЂнтикрестьЯнское  острие этой политики,  которое весьма Ясно  проступало и в
центре, в ’уркестане было тем более подчеркнуто, что противоречие социальное
здесь переплеталось и дополнЯлось противоречием национальным.


     ђезультаты  получались  весьма причудливыми и трудно переносимыми  даже
длЯ  большевиков. ’уркестанский  эксперимент большевистской  диктатуры  было
похож на злой  шарж: основы большевистского  эксперимента общероссийского  в
нем были  сохранены,  но  им  была придана  такаЯ шаржированнаЯ  форма,  что
экспериментаторы отказывались узнавать свою собственную работу. Ѓыла сделана
попытка всю ответственность свалить на местные организации.
     ‚ ’уркестан была послана  особаЯ комиссиЯ  –Љ  коммунистической партии,
котораЯ  прибыла  в  край  немедленно  после  установлениЯ  железнодорожного
сообщениЯ.  ‘афаров,   один   из   членов   этой  комиссии,  в  своей  книге
"ЉолониальнаЯ революциЯ (Ћпыт ’уркестана)", приведЯ действительно интересный
материал о  хозЯйничании  в крае  большевиков в 1917--1919 гг., в  следующих
фразах подводит общий итог-
     "ЉолонизаторскаЯ уголовщина причудливым образом сплеталась  с  байскими
интересами.    Џод    советскую   крышу   были    перенесены    все   методы
феодально-ростовщической  эксплуатации  и  классового  угнетениЯ.  Ќесколько
изменилсЯ   личный  состав  носителей  власти,  --  остались   старые  формы
полицейско-фискальной организации"<sup>1</sup>.
     …ще более  резко  писали местные  коммунисты,  особенно  коммунисты  не
русские. X. Ѓурнашев, один из коммунистических лидеров в ”ергане  (т. е. как
раз того района,  где, как увидим ниже, работал Њаленков  в  течение первого
периода своего пребываниЯ в  ’уркестане),  советскую политику 1918--1919 гг.
определЯл как  политику  "головотЯпской опеки  местного народного хозЯйства,
сопровождаемую продовольственным разбоем".
     "‚се  попытки,  -- писал он,  --  немногочисленных  рабочих организаций
вложить  в  октЯбрьский  переворот  соответствующее  содержание,  совершенно
стирались в  кошмарном хаосе беспардонных ограблений, насилий, издевательств
диктаторствующего советского  города над кишлаком, волею советских держиморд
обреченного на все тЯготы контрибуций, конфискаций, принудительной  трудовой
и воинской повинности"<sup>2</sup>.
     Ќеизбежным  результатом этого злостного  "головотЯпства" было  массовое
движение сопротивлениЯ местного  населениЯ, особенно населениЯ негородского.
Ќеобходимо  подчеркнуть,  что попытки  сопротивлениЯ  делались и  некоторыми
группами населениЯ русского  ‚ частности,  был рЯд  выступлений  рабочих  Ќо
основное значение имела, конечно,  борьба населениЯ  сельского, почти сплошь
нерусского  по  своему  национальному  составу.   ќто  движение,  получившее
название басмаческого, в своей основе  было движением местного крестьЯнства,
сопротивлЯвшегосЯ  против эксперименте над ним со  стороны диктатуры ”рунзе,
который был


     тогда командующим войсками ’уркестанского фронта, в своем приказе от 23
маЯ 1920 г. дал такую оценку басмачеству:
     "ЊестнаЯ власть [в ”ерганской области в  1918--1919 г.  ] первое  времЯ
своего  существованиЯ  сделала  все  возможное,  чтобы  оттолкнуть  от  себЯ
трудовое  население, вместо привлечениЯ к власти  широких  кругов рабочего и
крестьЯнского населениЯ, европейского и туземного. ђуководЯщие органы власти
захватывались группами авантюристов, желавших половить  рыбку в мутной воде.
‚место национализации производства шел открытый  грабеж не только буржуазии,
но и средних слоев  населениЯ. ‚место  защиты мусульманской бедноты от баев,
над  ней  чинились невозможные надругательства.  „ействовавшие  здесь  части
красноармейских  войск  в  руках  некоторых  руководителей  превращались  из
защитников революции  и трудового народа  в орудие  насилиЯ "ад ним. Ќа этой
почве и создалось  движение, известное  под именем  басмачества.  Ѓасмачи не
просто разбойники: если  б  было  так,  то, понЯтно,  с  ними давно  было бы
покончено. Ќет, главные силы басмачества составили сотни и  тысЯчи тех, коих
так  или иначе  задела или обидела прежнЯЯ [советскаЯ] власть: не видЯ нигде
защиты, они ушли к басмачам и тем придали им небывалую силу"<sup>3</sup>.
     ќта  решительнаЯ критика прошлого  была нужна коммунистам  центральным,
которые  пришли в ’уркестан победителЯми в конце 1919  г., чтоб снЯть с себЯ
ответственность за  это  прошлое. Ћни ни в коем случае не  хотели и не могли
(часто  совершенно  искренне  не  могли)  признать,  что  зло  совсем  не  в
"головотЯпстве"  местных коммунистов,  а  в  преступной ошибочности основной
политической  линии, взЯтой центральными вождЯми  коммунистической партии. €
что  именно эта  основнаЯ  линиЯ  заставлЯла,  и  не  могла  не  заставлЯть,
коммунистов  на местах становитьсЯ на путь "головотЯпских" экспериментов. Ќо
существо вопроса было  совсем не в  том, чтобы отмежеватьсЯ от  сделанного в
недавнем прошлом, а в том, чтобы наметить политику длЯ будущего.
     ђазработка  этого вопроса  велась  и в центре, в Њоскве, и на месте,  в
’уркестане, причем установилось известное  разделение  труда: в Њоскве  были
занЯты  главным  образом  поисками  теоретического  решениЯ  проблемы,  а  в
’уркестане  думали  больше  всего   о  практических  мероприЯтиЯх,   которые
соответствовали бы интересам диктатуры.
     ‚  Њоскве  на  туркестанскую  проблему  смотрели как  на частный случай
большой общей проблемы -- путь развитиЯ коммунизма  в отсталых  странах: что
должны  делать коммунисты,  если  они,  в результате тех  или  иных  условий
оказались  у  власти в  странах,  где  еще  нет  собственного  промышленного
пролетариата и где еще господствуют докапиталлистические формы производст-


     венных отношений? ‘пор  шел  о том, ЯвлЯетсЯ ли капиталистический  этап
развитиЯ  необходимым  длЯ  таких  отсталых народов  и  стран, или они могут
прийти к коммунизму  на внекапиталисти-ческих  путЯх  развитиЯ,  перепрыгнув
через капиталистический этап?
     ‚   переводе  с   Языка   абстрактных   формул   'на   Язык   советской
действительности в  1920  г. вопрос стоЯл  так:  если капиталистический этап
развитиЯ необходим, то в таких хозЯйственно отсталых районах, как ’уркестан,
где  значительные  массы  населениЯ  живут  в условиЯх патриархально-родовых
отношений  и где совершенно нет своего промышленного пролетариата, советскаЯ
диктатура  должна отказатьсЯ от  вмешательства  в хозЯйственную  жизнь краЯ,
предоставив там свободу развитию капиталистических форм производства.  Ђ так
как хозЯйственно отсталых районов, подобных ’уркестану,  в ђоссии немало, то
это   означало   создать   повсюду   внутри   советского   организма   очаги
капиталистической реставрации. Ќе делать этого  вывода можно было лишь в том
случае, если теоретически  признана общаЯ возможность развитиЯ к социализму,
минуЯ капиталистическую фазу.
     ‚опрос  этот  был  поставлен  перед  Љоминтерном  на  ‚тором  конгрессе
последнего летом  1920 г., докладчиком был  ‹енин.  Џроблема  была новой длЯ
огромного  большинства делегатов,  особенно длЯ делегатов из  других  стран.
‚опрос не был поднЯт на большую высоту, его далеко идущее значение длЯ судеб
не  <b>только</b> русского,  но и мирового коммунизма  не  было даже намечено.  ‘ам
‹енин к этому,  по-видимому, не стремилсЯ.  ‚ результате конгресс в принЯтой
резолюции  признал  возможность  внекапиталистического  пути   развитиЯ  длЯ
отсталых стран, при  обЯзательном условии  активной помощи со стороны стран,
где  пролетариат   уже  находилсЯ  у   власти,   во-первых,  и   осторожной,
рассчитанной на долгие сроки политики диктатуры, во-вторых.
     Ћсновной  политический вывод,  к  которому  обЯзывало это решение,  был
правильно сформулирован  ‘талиным  в  его  статье, подводившей итоги работам
этого конгресса в области  национальной  проблемы. "Ћт кавалерийских набегов
по части "немедленной коммунизации"  отсталых народных масс, -- писал он, --
необходимо  перейти к осмотрительной  и  продуманной  политике  постепенного
вовлечениЯ этих масс в общее русло советского развитиЯ"<sup>4</sup>.
     ’еоретическое  обсуждение  вопроса   на   конгрессе  было  смазано,  но
принципиальное  значение принЯтого решениЯ было исключительно  большим: если
октЯбрьское  восстание и  захват тогда  власти большевиками в ђоссии положил
основной камень внутренней политики советской диктатуры, легализовав принцип
насилиЯ меньшинства  над  большинством  внутри  данной  страны,  то  решение
‚торого конгресса Љоминтерна по вопросу о внека-


     питалистичеоком  пути  развитиЯ  стало   основным  камнем  длЯ  внешней
политики диктатуры, правда, еще в крайне осторожной форме, но оно установило
принцип  возможности  строить  советский строй, опираЯсь  на  силу,  внешнюю
данной стране, данному народу.
     ЉоммунистическаЯ практика в  ’уркестане  ориентировалась на эту теорию,
разработанную  в Њоскве. ’уркестанскаЯ ЉомиссиЯ –Љ партии, несколько позднее
преобразованнаЯ в  ’уркестанское  Ѓюро  –Љ, стала высшим партийным органом в
крае.  Њестные организации,  как  повинные  в  ошибках 1917--1919 гг.,  были
подвергнуты  жестокому  разгрому.  €х  мало-мальски  значительные  работники
общероссийского происхождениЯ, если  они не подпали за свою деЯтельность под
более  суровые  кары,  были  в  порЯдке  партийной  дисциплины  выселены  из
’уркестана  в другие  районы  страны.  Љоммунисты  национальных  групп  быть
высланы,  конечно, не могли. Ќо  они  были сильно урезаны  в правах  и  были
фактически лишены  права  занимать  посты, которые давали им реальную власть
над  вооруженными силами, над карательными органами, над ключевыми позициЯми
хозЯйства. ‚  частности, им  был  совершенно  закрыт доступ на  мало-мальски
ответственные посты по линии —Љ-- ѓЏ“.
     ѓлавным органом  советской диктатуры в  крае стал  политический аппарат
’уркестанского фронта, тех частей  Љрасной армии, которые пришли в ’уркестан
победителЯми из центра. ђешение  об этом было  принЯто, несомненно, заранее,
еще   до  перенесениЯ  ставки  ’уркфронта  в  ’ашкент.  ’ретьЯ   конференциЯ
коммунистических организаций  1-й армии ’уркфронта, заседавшаЯ в конце  1919
г., перед этим переселением, принЯла решение  о необходимости длЯ  армейских
коммунистов  не  только  "войти  во  все  партийные  и советские  учреждениЯ
’уркестана  длЯ  направлениЯ  партийной  и  организационной  работы",  но  и
"приступить к исправлению политики туркестанских товарищей". Ѓолее конкретно
и детально вопрос о задачах и тактике этой  работы был разработан в решениЯх
съезда политработников ’уркфронта, который состоЯлсЯ  в ’ашкенте в июне 1920
г.
     ќто было не чем иным,  как установлением фактической  и даже формальной
диктатуры  политработников  ’уркфронта, т. е оккупационной  армии, не только
над краем вообще, не только над
     аппаратом  советской  власти  краЯ,  но  и  над  всем  коммунистическим
движением  в  ’уркестане.  „лЯ полноты картины  необходимо добавить, что эта
диктатура   политработников  ’уркфронта  была  распространена  и  на  органы
террора.  ‘афаров   в   своей   книге   специально  подчеркивал:   "’ак  как
’уркестанскаЯ  —Љ   до   сих   пор   служила,   главным   образом,   орудием
лично-группового  соперничества  и вместо  борьбы с  контрреволюцией  в  ней
заводились дела против неугодных лиц, всЯ чрезвычайнаЯ кара-


     тельнаЯ  деЯтельность волей-неволей  сосредоточилась  в  Ћсобом  отделе
’уркфронта"<sup>5</sup>.
     Љак видим, изменений в социальной опоре диктатуры произошло очень мало:
как в  годы  существованиЯ "оренбургской пробки", так  и после ее ликвидации
большевистскаЯ  диктатура в ’уркестане  была диктатурой оккупационной армии.
ђазница   сводилась  лишь  к  тому,  что  состав  этой  оккупационной  армии
изменилсЯ, и место старых полков, сформированных еще в дореволюционные годы,
занЯли    полки,   сформированные   советской   диктатурой   с    персоналом
политработников, прошедших школу  гражданской войны. ќтот аппарат был хорошо
дисциплинирован,  никаких своеволий не  допускал и точно  проводил политику,
которую ему предписывал центр.
     ‘  этого   момента  ’уркестанский   край  становитсЯ  ареной   большого
эксперимента,   отличительной  особенностью  которого   была