хами:  "ѓей, гей! Ќе
робей!" ‚идишь, это красные гонЯт ћденича. Ђ вот без стихов... ’оже гонЯт. Ђ
это всадник в бой мчитсЯ.  Ћтстал,  должно быть. Ђ на небе тучи... тучи... Ђ
это просто так...  девчонка с наганом.  Љомсомолка,  наверное.  ‚идишь, губы
сжала, а глаза веселые. Ћни теперь повырастали. “ мамы подруга есть, Љомкова
Љлавдюшка, тоже там была... ’ак ей теперь уже тридцать шесть, что ли... ќ-э,
брат!  Џогоди,  погоди! - рассмеЯлсЯ вдруг ‘лавка. ‡акрыв ладонью альбом, он
посмотрел на менЯ, потом опЯть в альбом, потом схватил со столика зеркало. -
Ђ это кто?
     Џередо мной лежала открытка,  изображавшаЯ совсем молоденького паренька
в такой же, как у менЯ, пилотке. “ поЯса его висела кобура, в руке он держал
трубу.
     - Љак кто? ‘игналист! ’ут так и написано.
     - ќто ты!  -  подвигаЯ мне зеркало, обрадовалсЯ ‘лавка. - Ќу, посмотри,
до чего похоже!  џ еще когда тебЯ в первый раз увидел -  на кого,  думаю, он
так похож? Ќу, конечно, ты! ‚от нос... вот и уши немного оттопырены. ‚озьми!
- сказал он,  доставаЯ из  гнезда открытку.  -  “  менЯ таких две,  на  твое
счастье. Ѓери, бери да радуйсЯ!
     Њолча взЯл Я  ‘лавкин подарок.  Ѓережно завернул его и положил к себе в
бумажник.
     Њы вышли на задний дворик. Ћгромные, почти в рост человека, торчали там
лопухи, и под их широкой тенью суетливо бегали маленькие желтые цыплЯта.
     - ‘лавка,  -  осторожно опросил Я,  -  а как у тебЯ нога? ’ебе ее потом
совсем вылечат?
     - ‚ылечат!  -  щурЯсь и отворачиваЯсь от солнца,  ответил ‘лавка. - Ќу,
куда,  дурак?  —его кричишь?  - Ћн схватил заблудившегосЯ цыпленка и бережно
сунул его в  лопухи.  -  ’уда иди.  ‚он твоЯ компаниЯ.  -  Ћн отрЯхнул руки,
прищелкнул Языком и добавил:  -  Ќога - это плохо. Ќу ничего, не пропаду. Ќе
такие мы люди!
     - Љто мы?
     - Ќу, мы... все...
     - Љто все? ’ы, папа, мама?
     - Њы,  люди,  -  упрЯмо  повторил ‘лавка и  недоуменно посмотрел мне  в
глаза. - Ќу, люди!.. ‘оветские люди! Ђ ты кто? Ѓанкир, что ли?
     џ отвернулсЯ.  џ вынул из кармана окладной нож.  ќто был хороший кривой
нож,   крепкой  стали,  с  дубовой  полированной  рукоЯткой  и  с  блестЯщим
карабинчиком. џ знал, что ‘лавке он очень нравитсЯ.
     - ‚озьми,  -  сказал Я.  -  „арю на  памЯть.  „а  бери,  бери!  ’ы  мне
сигналиста подарил, и Я взЯл!
     - Ќо то -  пустЯк,  -  возразил ‘лавка.  -  “  менЯ есть еще,  а у тебЯ
другого ножа нет!
     - ‚се  равно бери!  -  твердо сказал Я.  -  ђаз Я  подарил,  то  теперь
обижусь, выкину, но не возьму обратно.
     - •орошо,  Я возьму,  -  согласилсЯ ‘лавка. - ‘пасибо. ’олько сигналист
пусть в  счет не  идет.  Ќо  у  менЯ есть карманный фонарь с  тремЯ огнЯми -
белый,  красный и зеленый.  € ты его возьмешь тоже... - Ћн подумал. - ’олько
вот что:  он у менЯ не здесь,  он у мамы.  —ерез три днЯ отец отвезет менЯ к
ней в  деревню,  а  сам в тот же день вернетсЯ обратно.  џ его передам отцу,
отец отдаст бабке,  а  она  -  тебе.  „ай  честное слово,  что ты  зайдешь и
возьмешь!
     џ дал.
     - ’ак ты уезжаешь? - пожалел Я. - „алеко? Ќадолго?
     - Ќадолго,  до  конца лета,  к  маме.  Ќо  это не очень далеко.  Ћтсюда
пароходом вверх по „есне километров семьдесЯт,  а там от пристани километров
десЯть лесом. Ќу, пойдем к бабке на кухню.
     - Ѓабушка,  -  сказал ‘лавка,  тыча ей под нос блестЯщий кривой нож.  -
‚от, мне подарили. •орош ножик? Ћстрый!
     - ‚ыкинь,   ‘лавушка!   -  посоветовала  старуха.  -  Људа  тебе  такой
страшенный? …ще зарежешьсЯ.
     - ’ы уж стараЯ,  -  обиделсЯ ‘лавка,  -  и ничего в ножах не понимаешь.
„ай-ка  Я  что-нибудь стругану.  „ай хоть вот эту каталку.  Ђга,  не  даешь?
‡начит,  сама видишь, что нож хороший! Ѓабушка, Я с папой пришлю фонарь. Ќу,
помнишь,  Я  еще  тебЯ около курЯтника напугал?  €  ты  его отдашь вот этому
мальчику. ЏоглЯди на него, запомнишь?
     - „а запомню, запомню, - ухватив ‘лавку белыми от муки руками, потрЯсла
его старуха. - ‚ы тут стойте, не уходите, Я сейчас вас кормить буду.
     - ’олько не менЯ! - испугалсЯ Я. - ќто его... Я уже кормленый...
     - ‹адно, ладно! - отскакиваЯ к двери, согласилсЯ ‘лавка, и уже у самого
порога он громко закричал: - ’олько Я гречневой каши есть не буду-у-у!
     - ‚решь,  врешь!  ‚се  будешь,  -  ахнула бабка и,  вытираЯ мокрое лицо
фартуком,  жалобно добавила: - Љабы тебЯ, милый мой, с ероплана не спихнули,
Я бы взЯла хворостину и показала, какое оно бывает "не буду"!
     ‘лавка проводил менЯ до калитки, и тут мы с ним попрощались, потому что
в  следующие два днЯ он должен был принимать в  клинике какие-то ванны и  на
площадку прийти не обещалсЯ.

     ’еперь,  когда Я узнал, что ‘лавка уезжает, мне еще крепче захотелось в
Ћдессу.
     „Яди дома не было. џ сел за стол у распахнутого окошка, отвинтил крышку
дЯдиной походной чернильницы,  подвинул к  себе  листок бумаги и  от  нечего
делать взЯлсЯ сочинЯть стихи.
     ќто оказалось вовсе не таким трудным, как говорил мне дЯдЯ.
     Ќапример, через полчаса уже получилось:

                        €з Ћдессы капитан
                        “плывает в океан.
                        Ќа борту стоЯт матросы,
                        ‹ихо курЯт папиросы.
                        Ќа берегу стоЯт девицы,
                        Ћпечалены их лица!
                        Џотому что, налетаЯ,
                        ‚сем покоЯ не даваЯ,
                        ‚етер гнал за валом вал
                        € сурово завывал.

     ‚ыходило  совсем  неплохо.   џ   уже  хотел  было  продолжать  описание
дальнейшей судьбы отважного кораблЯ и  опечаленных разлукой девиц,  как менЯ
позвала старуха.
     ‘  досадой высунулсЯ Я  через окно,  раздвинул ветви орешника и вежливо
спросил, что ей надо.
     Ћна приказала мне слазить в погреб и поставить длЯ дЯди на холод кринку
простокваши.
     џ покривилсЯ, однако тотчас же вышел и полез.
     ‚ернувшись,  Я  попробовал  было  продолжать свои  стихи,  но,  увы,  -
вероЯтно, оттого, что в сыром, темном погребе Я стукнулсЯ лбом о подпорку, -
вдохновение исчезло, и ничего у менЯ дальше не получалось.
     џ решил переписать начисто то,  что сделано,  и положить стихи на дЯдин
столик, чтобы он подивилсЯ новому моему таланту.
     Ћднако хорошей бумаги на столе больше не было.  ’огда Я вспомнил, что в
головах у дЯди, под матрацем, завернутаЯ в газету, лежит целаЯ пачка.
     Џачку эту Я  развернул,  достал несколько листиков и стал переписывать.
’олько что  успел Я  дойти до  половины,  как опЯть менЯ позвала старуха.  џ
высунулсЯ через окошко и  теперь уже довольно грубо спросил,  что ей от менЯ
надо.  Ћна приказала мне лезть в  погреб и достать пЯток Яиц,  потому что ей
надо  ставить тесто длЯ  блинчиков,  которых,  конечно,  дЯдЯ захочет поесть
вместе с простоквашей.
     џ плюнул.  ‚ыскочил. Џолез. „олго возилсЯ, отыскиваЯ впотьмах корзинку,
и,  вернувшись,  твердо решил больше на старухин зов не откликатьсЯ.  ‘ел за
стол.  —то такое? ‹истка с моими стихами на столе не было. “дивленный и даже
рассерженный,  заглЯнул под стол,  под кровать...  ђаспахнул дверь коридора.
Ќету!
     € Я решил,  что,  должно быть, в мое отсутствие в комнату заскочили два
наших сумасшедших котенка и,  прыгаЯ, кувыркаЯсь, как-нибудь уволокли листок
за окно, в сад. ‚здохнув, Я взЯлсЯ переписывать наново. „описал до половины,
заглЯделсЯ на скачущего по подоконнику воробьЯ и задумалсЯ.
     "‚от,  -  думал Я, - клюнет, подпрыгнет, посмотрит, опЯть клюнет, опЯть
посмотрит...  Ќу,  что,  дурак,  смотришь? —то ты в нашей человеческой жизни
понимаешь? Ќу хочешь? ‘лушай!"
     џ  потЯнулсЯ к  листку со  стихами и,  просто говорЯ,  обалдел.  Џервых
четырех только что написанных мною строк на бумаге уже не было. Ђ пЯтаЯ, та,
где говорилось о стоЯщих на берегу девицах, быстро таЯла на моих глазах, как
сухой  белый  лед,  не  оставлЯЯ на  этой  колдовской бумаге  ни  следа,  ни
пЯтнышка.
     ЉрепкаЯ рука опустилась мне на  плечо,  и,  едва не слетев со стула,  Я
увидел незаметно подкравшегосЯ ко мне дЯдю.
     - ’ы что же это,  негодЯй,  делаешь?  - тихо и злобно спросил он. - ќто
что у тебЯ такое?
     џ  вскочил,  растерЯнный и обозленный,  потому что никак не мог понЯть,
почему это мои стихи могли привести дЯдю в такую Ярость.
     - ’ы где взЯл бумагу?
     - ’ам, - и Я ткнул пальцем на кровать.
     - "’ам, там"! Ђ кто тебе, дрЯни такой, туда позволил лазить?
     ’ут  он  схватил листки,  в  том числе и  те,  где были начаты стихи об
отважном капитане,  осторожно разгладил их и  положил обратно под матрац,  в
папку.
     Ќо тогда, взбешенный его непонЯтной руганью и необъЯснимой жадностью, Я
плюнул на пол и отскочил к порогу.
     - —то вам от менЯ надо?  -  крикнул Я. - —то вы менЯ мучаете? џ и так с
вами живу,  а  зачем -  ничего не знаю!  ‚ам жалко трех листочков бумаги,  а
когда в вагонах... так чужого вам не жалко! —то Я вас, ограбил, обокрал? Ќу,
за что вы на менЯ сейчас набросились?
     џ  выскочил в  сад,  забежал  на  глухую  полЯнку и  уткнулсЯ головой в
траву...
     Ћчевидно, дЯде и самому вскоре стало неловко.
     - Џослушай,  друг мой,  -  услышал Я над собой его голос.  - Љонечно, Я
погорЯчилсЯ,  и бумаги мне не жалко. Ќо скажи, пожалуйста... - тут голос его
опЯть стал раздраженным, - что означают все эти твои фокусы?
     џ недоуменно обернулсЯ и увидел,  что дЯдЯ тычет себе пальцем куда-то в
живот.
     - Ќо, дЯдЯ, - пробормотал Я, - честное слово... Я больше ничего...
     - •орошо "ничего"!  џ  пошел  утром  переменить брюки,  смотрю -  и  на
подтЯжках, да и внизу, - ни одной пуговицы! —то это все значит?
     - Ќо,  дЯдЯ,  -  пожал Я плечами, - длЯ чего мне ваши брючные пуговицы?
‚едь это же не деньги,  не бумага и даже не конфеты.  Ђ так...  дрЯнь! Њне и
слушать-то вас прЯмо-таки непонЯтно.
     - ѓм,  непонЯтно?! Ђ мне, думаешь, понЯтно? —то же, по-твоему, они сами
отсохли? „а кабы одна, две, а то все начисто!
     - ќто старуха срезала,  - подумав немного, сказал Я. - ќто ее рук дело.
Ћна,  дЯдЯ,  всегда придет к вам в комнату,  менЯ выгонит, а сама все что-то
роетсЯ,  роетсЯ... Ќедавно Я сам видел, как она какую-то вашу коробочку себе
в карман сунула. џ даже хотел было сказать вам, да забыл.
     - Љакую еще коробочку?  - встревожилсЯ дЯдЯ. - “ менЯ, кажетсЯ, никакой
коробочки...  Ђх,  цветок бездумный и безмозглый!  - спохватилсЯ дЯдЯ. - ќто
она у менЯ мыльный порошок длЯ бритьЯ вытЯнула. Ђ Я-то искал, искал, перерыл
всю комнату!  ѓлупа, глупа! џ, конечно, понимаю: повороты судьбы, преклонные
годы... Ќо ты когда увидишь ее у нас в комнате, то гони в шею.
     - Ќет,  дЯдЯ,  - отказалсЯ Я. - џ ее не буду гнать в шею. џ ее и сам-то
боюсь.  ’о она менЯ зовет Ђнтипкой,  то ‘тепкой,  а чуть что -  замахиваетсЯ
палкой.  ‚ы  лучше ей  сами скажите.  „а  вон она возле клумбы цветы нюхает!
•отите, Я вам ее сейчас кликну?
     - Џостой! Џостой! - остановил менЯ дЯдЯ. - џ лучше потом... Ќадоело! ’ы
теперь расскажи, что ты у ‘лавки делал.
     џ  рассказал дЯде,  как  провел времЯ  у  ‘лавки,  как  он  подарил мне
сигналиста, и пожалел, что через три днЯ ‘лавку отец увезет к матери.
     „ЯдЯ вдруг разволновалсЯ. Ћн встал, обнЯл менЯ и погладил по голове.
     - ’ы хороший мальчик,  -  похвалил менЯ дЯдЯ. - ‘ первой же минуты, как
только Я  тебЯ увидел,  Я  сразу понЯл:  "‚от хороший,  умный мальчик.  €  Я
постараюсь сделать из него настоЯщего человека".  ѓе! ’еперь Я вижу, что Я в
тебе не  ошибсЯ.  „а,  не ошибсЯ.  ‘коро уже мы поедем в  Ћдессу.  Ќачальник
мичманской школы -  мой друг.  Џомощник по  учебной части -  тоже.  ’ам тебе
будет хорошо.  „а,  хорошо.  Љонечно,  многое... то есть, гм... кое-что тебе
кажетсЯ сейчас не совсем понЯтным, но все, что Я делаю, это только во имЯ...
и  вообще  длЯ  блага...   Џомнишь,   как  у  Ќекрасова:  "‚ырастешь,  ‘аша,
узнаешь..."
     - „ЯдЯ, - задумчиво спросил Я, - а вы не изобретатель?
     - ’сс...  -  приложив палец к губам и хитро подмигнув мне, тихо ответил
дЯдЯ. - Ћб этом пока не будем... ни слова!
     „ЯдЯ стал ласков и добр.  Ћн дал мне пЯтнадцать рублей,  чтобы Я их, на
что хочу,  истратил.  Џохлопал по правому плечу,  потом по левому,  легонько
ткнул кулаком в бок и, сославшись на неотложные дела, тотчас же ушел.

     Џрошло три днЯ.  ‘о ‘лавкой повидатьсЯ мне так и не удалось - в парк он
больше не приходил.
     ЃегаЯ днем по городу, Я остановилсЯ у витрины писчебумажного магазина и
долго стоЯл перед большой географической картой.
     ‚от она и Ћдесса!  ђЯдом города -  •ерсон, Ќиколаев, ’ирасполь, слева -
захваченнаЯ румынами страна ЃессарабиЯ,  справа - цветущий и знойный Љрым, а
внизу,  далеко -  до Љавказа,  до ’урции,  до Ѓолгарии -  раскинулось —ерное
море...

                        ...€ волны бушуют вдали...
                        ’оварищ, мы едем далеко,
                        „алеко от здешней земли.

     Ќетерпение жгло менЯ и мучило.
     џ заскочил в лавку и купил компас.
     Љто  его знает,  когда еще он  должен был мне пригодитьсЯ.  Ќо  когда в
руках компас -  тогда все  морЯ,  океаны,  бухты,  проливы,  заливы,  гавани
получают свою форму-очертаниЯ.
     ‚ышел и остановилсЯ у витрины опЯть.
     Ђ  вот  он  и  север!  Љольский полуостров.  Ѓелое море.  “грюмое море,
холодное,  ледЯное.  ѓде-то тут, на канале, работает мой отец. Џоследний раз
он писал откуда-то из ‘ороки.
     ‘орока...  ‘орока!  ‚от  она и  ‘орока.  ‚ообще-то  отец писал помалу и
редко.  Ќо последний раз он прислал длинное письмо, из которого Я, по правде
сказать,  мало что понЯл.  €  если бы  Я  не  знал,  что отец мой работает в
лагерЯх,  где вином не торгуют, то Я бы подумал, что писал он письмо немного
выпивши.
     ‚о-первых,  письмо это было не грустное,  не виноватое, как прежде, а с
первых же строк он выругал менЯ за "хвосты" по математике.
     ‚о-вторых,  он  писал,  что  каким-то  взрывом ему оторвало полпальца и
ушибло голову, причем писал он об этом таким тоном, как будто бы там был бой
и есть после этого чем похвалитьсЯ.
     ‚-третьих,  совсем неожиданно он как бы убеждал менЯ,  что жизнь еще не
прошла и  что Я  не  должен считать его ни за дурака,  ни за человека совсем
пропащего.
     €  это  менЯ тогда удивило,  потому что Я  был не  слепой и  никогда не
думал, что жизнь уже прошла. Ђ если уж и думал, то скорей так: что жизнь еще
только начинаетсЯ.  Љроме того,  никогда не  считал Я  отца за  дурака и  за
пропащего.  Ќаоборот Я считал его и умным и хорошим, но только если бы он не
растрачивал длЯ  ‚алентины казенных денег,  то  было бы,  конечно,  куда как
лучше!
     €  Я  решил,  что,  как только поступлю в  мичманскую школу,  тотчас же
напишу отцу. Ђ что это будет так - Я верил сейчас крепко.
     ‡адумавшись и  улыбаЯсь,  стоЯл Я  у блестЯщей витрины и вдруг услышал,
что кто-то менЯ зовет:
     - Њальчик, пойди-ка сюда!
     џ  обернулсЯ.  Џочти рЯдом,  на углу,  возле рычага,  который управлЯет
огнЯми светофора,  стоЯл милиционер и рукой в белой перчатке подзывал менЯ к
себе.
     "ѓ 0-48-64!"  -  вздрогнул Я.  € вздрогнул болезненно резко,  как будто
кто-то из прохожих приложил горЯчий окурок к моей открытой шее.
     Џервым движением моим была попытка бежать.  Ќо  подошвы как бы влипли в
горЯчий асфальт,  и,  зашатавшись,  Я  ухватилсЯ за  блестЯщие поручни перед
витриной магазина.
     "Ќет, - с ужасом подумал Я, - бежать поздно! ‚от она и расплата!"
     - Њальчик! - повторил милиционер. - —то же ты стал? Џодходи быстрее.
     ’огда медленно и прЯмо, глЯдЯ ему в глаза, Я подошел. 
     - „а, - сказал Я голосом, в котором звучало глубокое человеческое горе.
- „а! џ вас слушаю!..
     - Њальчик,  -  сказал милиционер, мгновенно перекидываЯ рычаг с желтого
огнЯ на зеленый,  -  будь добр перейди улицу и нажми у ворот кнопку звонка к
дворнику. Њне надо на минутку отлучитьсЯ, а Я не могу.
     Ћн повторил это еще раз, и только тогда Я его понЯл.
     џ не помню,  как перешел улицу,  надавил кнопку и тихо пошел было своей
дорогой,  но  почувствовал,  что  идти не  могу,  и  круто свернул в  первую
попавшуюсЯ подворотню.
     Љрупные слезы катились по моим горЯчим щекам,  горло вздрагивало,  и  Я
крепко держалсЯ за водосточную трубу.
     - ’ак будь же  все проклЯто!  -  гневно вскричал Я  и  ударил носком по
серой каменной стене. - Ѓудь ты проклЯта, - бормотал Я, - такаЯ жизнь, когда
человек должен всего боЯтьсЯ,  как  кролик,  как  заЯц,  как сераЯ трусливаЯ
мышь!  џ не хочу так!  џ хочу жить, как живут все. Љак живет ‘лавка, который
может спокойно надавливать на все кнопки,  отвечать на все вопросы и глЯдеть
людЯм в глаза прЯмо и открыто,  а не шарахатьсЯ и чуть не падать на землю от
каждого их неожиданного слова или движениЯ.
     ’ак стоЯл Я,  вздрагиваЯ; слезы катились, падали на осыпанные известкой
сандалии, и мне становилось легче.
     Љто-то тронул менЯ за руку.
     - Њальчик, - участливо спросила менЯ молодаЯ незнакомаЯ женщина, - ты о
чем плачешь? ’ебЯ обидели?
     - Ќет, - вытираЯ слезы, ответил Я, - Я сам себЯ обидел.
     Ћна улыбнулась и взЯла менЯ за руку:
     - Ќо  разве может человек сам  себЯ обидеть?  ’ы,  может быть,  ушибсЯ,
разбилсЯ?
     џ замотал головой,  сквозь слезы улыбнулсЯ, пожал ей руку и выскочил на
улицу.
     Љто  его  знает  почему,   мне  казалось,  что  счастье  мое  было  уже
недалеко...

     €  в этот день Я был крепок.  ЊенЯ не разбило громом,  и Я не упал,  не
закричал и не заплакал от горЯ, когда, спустившись по откосу, Я пролез через
дыру забора и увидал у нас в саду проклЯтого старика џкова.
     Ћн сидел спиной ко мне, и они о чем-то оживленно разговаривали с дЯдей.
Ќадо было собратьсЯ с мыслЯми.
     џ  скользнул за  кусты  и  боком,  боком,  вокруг холма  с  развалинами
беседки, вышел к крылечку и прокралсЯ наверх.
     ‚от  Я  и  у  себЯ  в  комнате.  ‘хватил графин,  глотнул из  горлышка.
ЏоперхнулсЯ.   ‡ажав  полотенцем  рот,   тихонько  откашлЯлсЯ.   ЋсмотрелсЯ.
Ћчевидно,  старик џков  поЯвилсЯ здесь  совсем еще  недавно.  Џолотенце было
сырое -  не просохло.  Ќа подоконнике валЯлсЯ только один окурок,  а  старик
џков,  когда не притворЯлсЯ больным, курил без перерыва. Ќа кровати валЯлась
дЯдина кепка и мЯтаЯ газета.  ‚от и все!  Ќет, не все. €з-под подушки торчал
кончик портфелЯ.  џ  глЯнул в окно.  —ерез листву черемухи Я видел,  что оба
друга все еще разговаривают. џ открыл портфель.
     ‘алфетка,  рубашка,  два  галстука,  помазок,  бритва,  красные мужские
подвЯзки.  ЉартоннаЯ коробочка из-под кофе.  ‚нутри что-то брЯкает. ђаскрыл:
орден  ’рудового ‡намени,  орден Љрасной ‡везды,  значок ЊЋЏђ,  значок члена
Љрым-–€Љ, иголка, катушка ниток, пузырек с валерьЯновыми каплЯми. …ще носки,
носки... Ђ это?
     € Я осторожно вытащил из уголка портфелЯ черный браунинг.
     ’ихий вопль вырвалсЯ у  менЯ из  груди.  ќто  был  как  раз  тот  самый
браунинг,  который принадлежал мужу  ‚алентины и  лежал  во  взломанном мною
Ящике. Ќу да!.. ‚от она, выщербленнаЯ рукоЯтка. ‚ыдвинул обойму. ’ак и есть:
шесть патронов и одного нет.
     џ положил браунинг в портфель, закрыл, застегнул и сунул под подушку.
     "—то же делать?  Ђ что делаетсЯ сейчас дома?  Џлевать там,  конечно, на
сломанный  замок,  на  проданную горжетку!  ѓорько  и  плохо,  должно  быть,
пришлось молодому ‚алентининому мужу.  Њогут выругать и простить человека за
потерЯнный документ. Ѓез лишних слов вычтут потерЯнные деньги. Ќо никогда не
простЯт и не забудут человеку,  что он не смог сберечь боевое оружие! Ћно не
продаетсЯ и  не покупаетсЯ.  …го нельзЯ сработать поддельным,  как документ,
или даже фальшивым, как деньги. Ћно всегда суровое, грозное и настоЯщее".
     Љошкой отпрыгнул Я  к  террасе и бесшумно повернул ключ,  потому что по
лестнице кто-то  поднималсЯ.  Ќо  это был не  џков и  не дЯдЯ -  они все еще
сидели в саду.
     џ присел на корточки и приложил глаз к замочной скважине.
     ‚ошла старуха.
     ‹ицо ее показалось мне что-то чересчур веселым и румЯным.  ‚ одной руке
она  держала букет цветов,  в  другой -  свою лакированную палку.  –веты она
поставила  в  стакан  с  водой.  Џотом  взЯла  с  тумбочки  дЯдино  зеркало.
Џосмотрела в  него,  улыбнулась.  Џотом,  очевидно,  что-то ей в  зеркале не
понравилось.  Ћна высунула Язык, плюнула. Џодумала. ‘нЯла со стены полотенце
и плевок с пола вытерла.  "Ђх ты,  стараЯ карга!  -  рассердилсЯ Я. - Ђ Я-то
этим полотенцем лицо вытираю!"
     Џотом  старуха  примерила белую  кепку.  Џошарила у  дЯди  в  карманах.
„остала целую пригоршню мелочи.  Ћтобрала одну монетку -  Я не разглЯдел, не
то гривенник,  не то две копейки,  -  спрЯтала себе в карман.  Џрислушалась.
‚зЯла  портфель.  Џорылась,  вытЯнула одну  красную мужскую подвЯзку старика
џкова.  Џодержала ее,  подумала и  сунула в карман тоже.  ‡атем она положила
портфель на место и легкой, пританцовывающей походкой вышла из комнаты.
     Њгновенно вслед за ней очутилсЯ Я в комнате. ‚ытЯнул портфель, выдернул
браунинг и спрЯтал в карман.  ‘унул за пазуху и оставшуюсЯ красную подвЯзку.
Ѓросил на  кровать дЯдины штаны с  отрезанными пуговицами.  Џодвинул на край
стола  стакан  с  цветами,  снЯл  подушку,  пролил  одеколон  на  салфетку и
соскользнул через окно в сад.
     Ћчутившись позади холма,  Я взобралсЯ к развалинам беседки. ‘орвал лист
лопуха, завернул браунинг и задвинул его в расщелину. ‘пустилсЯ. ‚ылез через
дыру. Џрошмыгнул кругом вдоль забора и остановилсЯ перед калиткой.
     ’ут  Я  перевел дух,  вытер лицо,  достал из  кармана компас и,  громко
напеваЯ: "Џо военной дороге шел в борьбе и тревоге...", - распахнул калитку.
     „ЯдЯ и старик џков сразу же обернулись.
     Љак бы удивленный тем,  что увидел старика џкова,  Я на секунду оборвал
песню, но тотчас же, только потише, запел снова.
     Џодошел, поздоровалсЯ и показал компас.
     - „ЯдЯ,  -  сказал Я,  -  посмотрите на компас.  ‚ какой стороне отсюда
Ћдесса?
     - ЊорЯк! ‹аперузо! „итЯ капитана ѓранта! - похвалил менЯ дЯдЯ, очевидно
довольный тем,  что Я  не  нахмурилсЯ и  не  удивилсЯ,  увидев здесь старика
џкова,  который  был  теперь  наголо  брит  -  без  усов,  без  диагоналевой
гимнастерки с  орденом,  а  в  просторном парусиновом костюме и в соломенной
шлЯпе.  -  ‚он в  той стороне Ћдесса.  ‘егоднЯ мы  проводим старика џкова на
пристань к  пароходу:  он едет в  —ернигов к  своей больной бабушке,  а  тем
временем Я отвезу тебЯ в Ћдессу.
     ќто было что-то новое. Ќо Я не показал виду и молча кивнул головой.
     - ’ы должен быть терпелив, - сказал дЯдЯ. - ’ерпение - свойство морЯка.
Џомню,  как-то плыли мы однажды в тумане...  ‚прочем, расскажу потом. ’ы где
бегал? Џочему лоб мокрый?
     - „омой торопилсЯ, - объЯснил Я. - „умал, как бы не опоздать к обеду.
     - Ќас сегоднЯ старик џков угощает,  -  сообщил дЯдЯ.  -  Ќе  правда ли,
добрЯк,  ты сегоднЯ трЯхнешь бумажником?  ’ы подожди,  ‘ергей, минутку, а мы
зайдем в комнату.  ’ам он с дороги отрЯхнетсЯ,  почиститсЯ, и тогда двинем к
ресторану.
     џ проводил их взглЯдом, сел на скамью и, поглЯдываЯ на компас, принЯлсЯ
чертить на песке страны света.
     ...Ќе прошло и трех минут, как по лестнице раздалсЯ топот, и на дорожку
вылетел дЯдЯ, а за ним, без пиджака, в сандалиЯх на босу ногу, старик џков.
     - ‘ергей! - закричал он. - Ќе видел ли ты здесь старуху?
     - Ђ она,  дЯдечка,  на заднем дворике голубей кормит. ‚от, слышите, как
она их зовет? "ѓули, гули"!
     - "ѓули,  гули"! - хрипло зарычал старик џков. - џ вот ей покажу "гули,
гули"!
     - ’олько ласково!  ’олько ласково!  - предупредил на ходу дЯдЯ. - ’огда
мы сейчас же... Њы это разом...
     ѓолуби с шумом взметнулись на крышу,  а старуха с беспокойством глЯнула
на подскочивших к ней мужчин.
     - ’олько тише!  ’олько ласково!  -  оборвал дЯдЯ старика џкова, который
начал чертыхатьсЯ еще от самой калитки.
     - „обрый  день,   хорошаЯ  погода!   -   торопливо  заговорил  дЯдЯ.  -
Џтица-голубь -  дар божий.  Џослушайте, мамаша, это вы нам сейчас принесли в
комнату разные... цветочки, василечки, лютики?
     - „лЯ  своих друзей,  -  начала было старуха,  -  длЯ  хороших людей...
Ђй-ай!.. —то он на менЯ так смотрит?
     - Ћтдай добром,  дура!  -  заорал вдруг старик џков.  - Ќе то тебе хуже
будет!
     - ’олько  ласково!   ’олько  ласково!  -  загремел  на  џкова  дЯдЯ.  -
Џослушайте,  дорогаЯ: отдайте то, что вы у нас взЯли. Ќу, на что вам оно? ‚ы
женщина благоразумнаЯ (молчи,  џков!),  лета ваши преклонные...  Ќу, что вы,
солдат,  что ли?  ‚от видите, Я вас прошу... Ќу, смотрите, Я стал перед вами
на одно колено... „а затвори, џков, калитку! Љого еще там черт несет?!
     Ќо затворЯть было уже поздно:  в проходе стоЯл бородатый старухин сын и
с изумлением смотрел на выпучившую глаза старуху и коленопреклоненного дЯдю.
„ЯдЯ подпрыгнул, как мЯчик, и стал объЯснЯть, в чем дело.
     - Њама, отдайте! - строго сказал ее сын. - ‡ачем вы это сделали?
     - Ќо  на  памЯть!  -  жалобно завопила старуха.  -  џ  только хотела на
добрую, дорогую памЯть!
     - Ќа  памЯть!  -  взбесилсЯ тогда не вытерпевший дЯдЯ.  -  •ватайте ее!
Ѓерите!.. ‚он он лежит у нее в кармане!
     - Ќате! Џодавитесь! - вдруг совершенно спокойным и злым голосом сказала
старуха и бросила на траву красную резиновую подвЯзку.
     - ќто моЯ подвЯзка!  -  торжественно сказал старик џков.  - ‘ам на днЯх
покупал в ѓомеле. „авай выкладывай дальше!
     ‘таруха швырнула ему под ноги две копейки и вывернула карман.  Ѓольше в
карманах у нее ничего не было.
     „ва  часа  бились  трое  мужчин  со  старухой,  угрожали,  уговаривали,
просили,  кланЯлись...  Ќо она только плевалась, ругалась и даже изловчилась
ударить старика џкова по затылку палкой.

     „о  отплытиЯ черниговского парохода времени оставалось уже  немного.  €
тогда, охрипшие, обозленные, дЯдЯ и џков пошли одеватьсЯ.
     ‘тарик џков переменил взмокшую рубаху.  ‘  удивлением глЯдел Я  на  его
могучие плечи;  у  него было волосатое загорелое туловище,  и,  как железные
шары, перекатывались и играли под кожей мускулы.
     "„а,  этот кривоногий дуб еще пошумит,  -  подумал Я. - Ђ ведь когда он
оденетсЯ, согнетсЯ, закашлЯет и схватитсЯ за сердце, ну как не подумать, что
это и правда только болезненный беззубый старикашка!"
     Џеред тем  как  нам  уже  уходить на  пристань,  подошел старухин сын и
сообщил, что в уборной в Яме плавает втораЯ краснаЯ подвЯзка.
     ’ут все вздохнули и  решили,  что полоумнаЯ старуха там же,  по  злобе,
утопила и браунинг...
     Ќо  делать  было  нечего!   ‘амим  в  Яму  лезть,  конечно,  никому  не
вздумалось, а привлекать к этому темному делу посторонних никто не захотел.
     џ  смотрел на  холм с  развалинами каменной беседки,  думал о  своем и,
конечно, молчал.

     Ќа  речной вокзал мы  пришли рано.  ’олько еще объЯвили посадку,  и  до
отхода оставалсЯ час.  ‘тарик џков быстро прошел в каюту и больше не выходил
оттуда ни разу.
     Њы  с  дЯдей  бродили по  палубе,  и  Я  чувствовал,  что  дЯдЯ  чем-то
встревожен. Ћн то и дело оставлЯл менЯ одного, под видом того, что ему нужно
то в умывальник, то в буфет, то в киоск, то к старику џкову.
     Ќаконец он вернулсЯ чем-то обрадованный и  протЯнул мне пригоршню белых
черешен.
     - Ѓа!  -  удивленно воскликнул он.  - Џосмотри-ка! Ђ вот идет твой друг
‘лавка!
     - ђазве тебе ехать в эту сторону? - бросаЯсь к ‘лавке, спросил Я.
     - џ же тебе говорил,  что вверх,  -  ответил ‘лавка. - Ќу-ка, посмотри,
вода течет откуда?.. Ђ ты куда? „о —ернигова?
     - Ќет, ‘лавка! Њы только провожаем одного знакомого.
     - †аль!  Ђ  то  вдвоем прокатились бы весело.  “  отца в  каюте бинокль
сильный... восьмикратный.
     - ѓлЯдите, - остановил нас дЯдЯ. - ‚он на воде какаЯ комедиЯ!
     Љрохотный,  сердитый пароходишко,  черный от дыма,  отчаЯнно колотил по
воде колесами и тЯнул за собой огромную, груженную лесом баржу.
     ’ут Я заметил, что мы остановились как раз перед окошком той каюты, что
занимал старик џков, и сейчас оттуда, сквозь щель меж занавесок, выглЯдывали
его противные выпученные глаза.
     "‘идишь,  сыч, а свету боишьсЯ", - подумал Я и потащил ‘лавку на другое
место.
     Џароход дал второй гудок.
     „ЯдЯ пошел к џкову, а мы попрощались со ‘лавкой.
     - ’ак не забудь зайти за фонарем, - напомнил он. - Ћтец вернетсЯ завтра
обЯзательно.
     - ‹адно, зайду! Џрощай, ‘лавка! Ѓудь счастлив!
     - €  ты тоже!  ѓей,  папа!  џ  здесь!  -  крикнул он и бросилсЯ к отцу,
который с биноклем в руках вышел на палубу.

     ђаньше,  до ареста,  у моего отца был наган,  и Я уже знал,  что каждое
оружие имеет свой единственный номер и,  где бы  оно ни оказалось,  по этому
номеру всегда разыщут его владельца.
     “тром  Я  вытрЯхнул печенье  из  фанерной  коробки,  натолкал  газетной
бумаги,  положил туда браунинг,  завернул коробку, туго перевЯзал бечевкой и
украдкой от дЯди вышел на улицу.
     ’ут Я спросил у прохожего, где здесь в Љиеве "стол находок".
     ‚  Њоскве  из  такого  "стола"  ‚алентина получила однажды  позабытый в
трамвае сверток с кружевами.
     "Љиев,  -  думал Я,  -  город тоже большой,  следовательно,  и тут люди
терЯют всЯкого добра немало".
     Њне объЯснили дорогу.
     џ  рассчитывал,  что,  зайдЯ в  этот "стол находок",  Я суну в окошечко
сверток.  "‚от,  -  скажу, - посмотрите, что-то там нашел, а мне некогда". €
сейчас же удалюсь прочь. Џусть они как там хотЯт, так и разбираютсЯ.
     Ќо первое,  что мне не понравилось,  -  это то, что "стол" оказалсЯ при
управлении милиции.
     Џоколебавшись,  Я  все  же  вошел.  „ежурный указал мне  номер комнаты.
Ќикакого окошечка там не было.
     Џозади широкого барьера сидел человек в  милицейской форме,  а на столе
перед ним лежали разные бумаги и тут же блестЯщаЯ калоша огромных размеров.
     ‚ очереди передо мной стоЯли двое.
     - €так,  -  спрашивал милиционер востроносого и  рыжеусого человека,  -
ваше имЯ -  Џавло ”едоров Џавлюченко. Ђдрес: ЃольшаЯ ЉрасноармейскаЯ, сорок.
ЋзначеннаЯ калоша,  номер четырнадцать,  на  левую ногу,  обнаружена вами  у
ворот, проходЯ в пивную лавку номер сорок шесть. ’ак ли Я записал?
     - ’ак точно, - ответил рыжеусый. - џ как был вчера выпивши, то, значит,
зашел сегоднЯ, чтобы опЯть... этого самого...
     - ќто к  факту не  относитсЯ,  -  перебил его милиционер.  -  Џолучайте
квиток и расписывайтесь.
     - ќто Я  распишусь -  отчего же!  ѓлЯжу Я...  Њать честнаЯ!  ‹ежит она,
самаЯ калоша...  сиЯет. џ искал, искал - другой нету. џ человек честный, мне
чужого не надо.  Љабы еще пара,  а то одна.  „ай,  думаю,  отнесу!  Њожет, и
потерЯл ее свой же брат, труженик.
     - Ћдна!  -  сурово заметил милиционер.  - Љабы и пара, все равно снесть
надо.  ќтакое глупое у  вас разумение...  ‡начит,  сюда только и  тащи,  что
самому не надо? Џодходи следующий.
     - џ человек честный,  - прЯча квитанцию, бормотал рыжеусый. - Њне не то
что две...  три нашел,  и то снес бы. „а кака така нога номер четырнадцатый?
‚он у  менЯ нога...  в  самый раз...  аккуратнаЯ.  Ђ  это что же?  Ќа столбы
обувка?..
     ЏошатываЯсь, он пошел к выходу, а вслед за ним проскользнул и Я.
     "Ќет, - думал Я, - если из-за одной калоши тут столько расспросов, то с
моей находкой скоро мне не отвертетьсЯ".
     Ћпечаленный вернулсЯ Я домой и засунул браунинг на прежнее место.  Ќадо
было придумать что-то другое.

     Љ вечеру Я побежал на окраину, к ‘лавкиной бабке.
     - Ќе  приезжал отец!  -  сказала она.  -  €  то  три раза на управлениЯ
звонили да  два  раза с  завода...  Ќу  вот,  слышите?  ЋпЯть звонЯт.  -  €,
отодвинув шипЯщую сковородку, она вперевалку пошла к телефону.
     - —истаЯ напасть!  - вздохнула она вернувшись. - Ќу, задержалсЯ, ну, не
угадал к пароходу...  ’ак не дадут днЯ человеку побыть с женой да с матерью!
‡автра приходи,  милый!  „а куда ж ты?..  ‘кушай пирожка,  котлетку!  џ и то
наготовила, а есть некому.
     џ поблагодарил добрую старуху, но от еды отказалсЯ.
     Џо  пути на площади мне попалсЯ киоск справочного бюро.  €з любопытства
подошел поближе и  прочел,  что  в  числе  прочих здесь  выдаютсЯ справки об
условиЯх приема во все учебные заведениЯ. € цена всему этому делу полтинник.
     ’огда Я  заполнил бланк на  мичманскую школу города Ћдессы.  ‡а ответом
велели приходить через полчаса.
     ‚  ожидании Я  пошел шататьсЯ по соседним уличкам,  заглЯдываЯ в лавки,
магазины, а то и просто в чужие окна.
     Ќаконец-то полчаса прошли!  ЏомчалсЯ к  киоску.  ‘хватил протЯнутую мне
бумажку.
     ...Ќикакой мичманской школы в Ћдессе нет и не было.
     џ  зашаталсЯ.  ѓоре мое было так велико,  что Я  не мог даже плакать и,
вероЯтно,   целый  час  просидел  на   каменной  ступеньке  какой-то   сырой
подворотни. € мне тогда хотелось, чтобы дЯдю этого убило громом или пусть бы
он оступилсЯ и  полетел вниз головой с обрыва в „непр.  Ќа душе было пусто и
холодно. Ќичего теперь впереди не светило, не обнадеживало и не согревало.
     „омой возвращатьсЯ не хотелось, но идти больше было мне некуда. € тогда
Я  решил,  что завтра же обворую дЯдю,  украду рублей сто или двести и  уйду
куда глаза глЯдЯт.  Њожет быть,  проберусь к  морю и  наймусь на пароход.  Ђ
может  быть,  спрЯчусь тайком  в  трюме,  в  открытом море  матросы ведь  не
выбросЯт...  ‚прочем,  чего жалеть?  Њожет быть,  и выбросЯт... ‚здор! Њысли
путались.
     Џришел домой и сразу лег спать. Љогда вернулсЯ дЯдЯ, Я не слышал. Ќочью
дЯдЯ дернул менЯ за руку:
     - ’ы чего кричишь?  ‹Яжь,  как надо,  а то ишь разбросалсЯ! € надо тебе
целый день по солнцу шататьсЯ!
     џ повернулсЯ и точно опЯть куда-то провалилсЯ.
     ЏроснулсЯ. ‘олнце. ‡елень. ѓолова горЯчаЯ. „Яди уже не было. Џопробовал
было выпить молока и съесть булки - невкусно.
     ’огда, вспомнив вчерашнее решение, лениво и неосторожно стал обшаривать
чемоданы. „енег не нашел. Ћчевидно, дЯдЯ носил их с собой.
     ‚ышел и  задумчиво побрел куда-то.  ™еки горели,  и  во  рту было сухо.
Ќесколько раз останавливалсЯ Я у киосков и жадно пил ледЯную воду.
     “стал  наконец  и  сел  на  скамейку  под  густым  каштаном.   ѓлубокое
безразличие овладело мной,  и Я уже не думал ни о дЯде,  ни о старике џкове.
Њелькали обрывки  мыслей,  какие-то  цветные  картинки.  Џоле,  луг,  речка.
’иль-тиль, тир-люли! € Я опЯть вспоминаю: отец и Я. Ћн поет:

                        Њежду небом и землей
                        †аворонок вьетсЯ...

     "Џапа,  - говорю ему Я, - это замечательнаЯ песнЯ. Ќо это же, право, не
солдатскаЯ!" -  "Љак не солдатскаЯ? - и он хмуритсЯ. - Ќу, вот весна, пахнет
разогретой землей.  Ќаконец-то  сверху не  сыплет снег,  не каплет дождь,  а
греет через шинель теплое солнышко.  ‚от залегла цепь...  ЃоЯ еще нет.  Ђ он
сверху:  тиль-тиль,  тирлюли, тирлюли!.. ‘покойно кругом, тихо... € вот тебе
кажетсЯ:  Я  лежу с  винтовкой...  Ђ  ведь кто-нибудь вспомнит и  про менЯ и
вздохнет украдкой.  Љак же не солдатскаЯ?  Ќу что? ’еперь понЯл?" - "„а, да!
ЏонЯл!"

     Љто-то быстро тронул менЯ за плечо.  ‹ениво открыл Я  глаза и  в страхе
зажмурилсЯ снова.
     Џередо мной  стоЯл тот  самый пожилой человек,  которого мы  ограбили в
вагоне.  џ был брит,  без пилотки,  лицо мое загорело, лоб влажен; он же был
чем-то расстроен и не узнал менЯ.
     - Њальчик,  -  спросил он, показываЯ на калитку, - ты не видел, хозЯйка
давно ушла из этого дома?
     Њолча качнул Я головой.
     - ќ!  „а ты,  Я вижу,  братец,  совсем спишь!  - с досадой сказал он и,
крикнув что-то шоферу, вскочил в машину и уехал.
     џ оглЯделсЯ и только теперь понЯл, что давно уже сижу на скамейке возле
‘лавкиного дома  и  что  человек этот  только  что  стучалсЯ в  их  запертую
калитку.
     Ѓыстро глЯнул Я  на табличку с  названием улицы и номером дома.  Џотом,
скоро, издалека напишу Я ‘лавке письмо.
     —то-то вокруг странно все, дико и непонЯтно.
     ‚ыхватил карандаш и  торопливо стал  отыскивать клочок  чистой  бумаги,
чтобы записать адрес.
     Ќашел!  ‘топ!  Љарандаш задрожал и упал на камни, а Я, придерживаЯсь за
ограду, снова опустилсЯ на скамью.
     ќто был клочок,  который дала мне в парке при прощании Ќина. Ќа нем был
записан телефон. € это был как pas тот самый номер, которого Я боЯлсЯ больше
смерти!

        "ѓ 0-48-64"

     ’ак,  значит,  это искала менЯ не милициЯ!  Ќо кто же? ‡ачем? Ќо, может
быть,  Я  ошибсЯ,  и  в  газете телефон записан совсем не  этот?  Ќадо  было
проверить. ‘корей! ‘ейчас же!
     Ќи усталости,  ни головной боли Я больше не чувствовал. „обежал до угла
и  на  повороте столкнулсЯ со ‘лавкиной бабкой.  …е вела под руку незнакомаЯ
мне женщина.
     џ остановилсЯ и сказал ей, что за ней только что приезжала машина.
     - Њашина? - тихо переспросила она, и губы ее задергались. - Ђх, что мне
машина! џ и сама уже все знаю.
     џ взглЯнул на нее и ужаснулсЯ:  глаза ее впали, лицо было чужое, серое.
€  дрожащим голосом она рассказала мне,  что в  лесу на обратном пути кто-то
ударил ‘лавкиного отца  ножом  в  спину  и  сейчас он  в  больнице лежит при
смерти.
     ѓрозные и гневные подозрениЯ сдавили мне сердце.  ‹об мой горел. €, как
шальной  конь,  широко  разметавший гриву,  Я  помчалсЯ  домой  узнавать всю
правду.
     „ома на  столе Я  нашел записку.  „ЯдЯ строго приказывал мне  никуда не
отлучатьсЯ, потому что сегоднЯ мы поедем в Ћдессу.
     Џо столу были разбросаны окурки,  на кровати лежала знакомаЯ соломеннаЯ
шлЯпа.  €з  —ернигова от "больной бабушки" старик џков вернулсЯ что-то очень
скоро.
     - “бийцы!  -  прошептал Я помертвевшими губами.  - ‚ы сбросите менЯ под
колеса поезда,  и плыви тогда капитан в далекую €ндию... ’ак вот зачем Я был
вам нужен!
     "Џойди познакомьсЯ,  -  вспомнил Я  разговор в  парке,  -  он  мальчик,
кажетсЯ, хороший". Ѓандиты, - с ужасом понЯл Я, - а может быть, и шпионы!
     ’ут колени мои вздрогнули,  и Я почувствовал,  что,  против своей воли,
сажусь на пол.
     Љое-как бухнулсЯ в кровать. „отЯнулсЯ до графина. †адно пил.

        "ѓ 0-48-64"

     ‚ынул газету.  „а,  номер тот же  самый!  ‹ег.  ‹ежал.  ‘он -  не  сон.
Џолудрема.
     "ќх,  дурак Я,  дурак! ’ак вот и такие бывают шпионы, добрые!.. "‘кушай
колбасы,  булку"...  "Љругом аромат,  цветы,  природа". Ђ праздник - веселое
Џервое маЯ? Ђ гром и грохот Љрасной Ђрмии?.. Ќе длЯ вас же, чтобы вы сдохли,
плакал Я, когда видел в кино, как гибнет в волнах —апаев!.."
     џ вскочил, рванулсЯ к пыльному телефону и позвонил.
     - „айте мне: Ђрбат ноль сорок восемь шестьдесЯт четыре.
     - Ќо то в Њоскве, а это Љиев, - ответил мне удивленный голос. - „аю вам
междугородную.
     ЋпЯть голос:
     - ‘лушает междугороднаЯ!
     - „айте мне:  Ђрбат ноль сорок восемь шестьдесЯт четыре,  -  все тем же
усталым и настойчивым голосом попросил Я.
     - Њосква занЯта,  -  певуче ответил телефон.  -  Ќаш лимит еще тридцать
минут.  Ќа  очереди три  разговора.  …сли  останетсЯ времЯ,  Я  вас  вызову!
Џовторите номер.
     Ќичего Я не понЯл. Џовторил и уткнулсЯ головой в подушку.
     ‘он навалилсЯ сразу.  Љапитан стоЯл на  мостике в  хотел пить.  Ќо вода
была сухаЯ и шуршала, как газетнаЯ бумага.
     ЋпЯть звонок. „линный-длинный. ЋпомнилсЯ и сразу к телефону.
     ѓолос.  —ерез  три  минуты с  вами  будет говорить Њосква.  ђазговор не
задерживайте: в вашем распорЯжении остаетсЯ пЯть минут.
     ‘тало легче.
     € вдруг -  на лестнице шаги.  ли двое.  ‚се рухнуло! Ќо откуда взЯлась
ловкость  и  сила?  џ  перемахнул через  подоконник и,  упираЯсь  на  выступ
карниза, прижалсЯ к стене.
     ѓолос дЯди. Ђ мальчишки все нет. ‚от проклЯтый мальчишка!
     џков. —ерт с ним! Ќадо бы торопитьсЯ.
     „ЯдЯ (ругательство).  Ќет,  подождем немного. Ѓез мальчишки нельзЯ. …го
сразу схватЯт, и он нас выдаст.
     џков (ругательство).  ‚от еще бестолковый дьЯвол!  (ђугательство, еще и
еще ругательство.)
     ‡вонок по телефону. џ замер.
     џков. Ќе подходи!
     „ЯдЯ.  Ќет,  почему же?  (‚ трубку.) „а! (“дивленно.) ЉакаЯ Њосква? ‚ы,
дорогаЯ,  ошиблись, мы Њоскву не вызывали. (’рубка повешена.) —ерт его знает
что: "‘ейчас с вами будет говорить Њосква"!
     ЋпЯть звонок.
     „ЯдЯ. „а нет же, не вызывали! Љак вы не ошибаетесь? ‘ кем это вы только
что  говорили?  Ђ  Я  вам говорю,  что весь день сижу в  комнате и  никто не
подходил к  телефону.  Љак вы  смеете говорить,  что Я  хулиганю?..  (’рубка
брошена. ’оропливо.) ќто что-то не то! ќто, это... „авай собирайсЯ, џков!
     "Ћни сейчас уйдут! - понЯл Я. - ‘ейчас они выйдут и менЯ увидЯт".
     џ  соскользнул на траву,  обжигаЯсь крапивой,  забралсЯ на холмик и лег
среди развалин каменной беседки.
     "’еперь хорошо!  Џусть  уйдут эти  страшные люди.  Њне  их  не  надо...
“ходите далеко прочь! џ один! џ сам!"
     "Љак уйдут?  -  строго спросил менЯ кто-то изнутри.  -  Ђ  разве можно,
чтобы бандиты и шпионы на твоих глазах уходили, куда им угодно?"
     џ  растерЯнно оглЯделсЯ и  увидел  между  камнЯми пожелтевший лопух,  в
который был завернут браунинг.
     "‚ыпрЯмлЯйсЯ,  барабанщик!  - повторил мне тот же голос. - ‚ыпрЯмлЯйсЯ,
пока не поздно".
     - •орошо! џ сейчас, Я сию минуточку, - виновато прошептал Я.
     Ќо  выпрЯмлЯтьсЯ мне не  хотелось.  Њне здесь было хорошо -  за сырыми,
холодными камнЯми.
     ‚от они вышли.  —емоданы брошены,  за плечами только сумки. —то-то орут
старухе... Ћна из окошка показывает им Язык. Ћстановились... Џошли.
     Ћни не хотЯт идти почему-то через калитку - через улицу, и направлЯютсЯ
в  мою  сторону,  чтобы