.  ’огда командир и  солдаты окончательно уверились в  том,  что он  -
вражеский лазутчик.
     Ќо странные дела начали творитьсЯ вокруг отрЯда.
     ’о однажды, под покровом ночи, когда часовые не видали даже конца штыка
на своих винтовках,  вдруг затрубил военный сигнал тревогу,  и  оказываетсЯ,
что враг подползал уже совсем близко.
     ’олстый же  и  трусливый музыкант Њишо,  тот  самый,  который оклеветал
мальчика,  выполз после боЯ из  канавы и  сказал,  что это сигналил он.  …го
представили к награде.
     Ќо это была ложь.
     ’о  в  другой  раз,  когда  отрЯду  приходилось плохо,  на  оставленных
развалинах угрюмой башни,  к  которой не  мог  подобратьсЯ ни  один смельчак
доброволец,  вдруг взвилсЯ французский флаг,  и  на остатках зубчатой кровли
вспыхнул  огонь  сигнального фонарЯ.  ”онарь  раскачивалсЯ,  металсЯ  справа
налево и,  как было условлено,  сигналил соседнему отрЯду,  взываЯ о помощи.
Џомощь пришла.
     Ђ проклЯтый музыкант Њишо,  который еще с утра случайно осталсЯ в замке
и все времЯ валЯлсЯ пьЯный в подвале возле бочек с вином,  опЯть сказал, что
это сделал он, и его снова наградили и произвели в сержанты.
     џрость и  негодование охватили менЯ  при  чтении этих  строк,  и  слезы
затуманили мне глаза.
     "ќто Я... то есть это он, смелый, хороший мальчик, который крепко любил
свою родину,  опозоренный, одинокий, всеми покинутый, с опасностью длЯ жизни
подавал тревожные сигналы".
     Њне  нужно было с  кем-нибудь поделитьсЯ своим настроением.  Ќо  никого
возле менЯ не было,  и  только,  зажмурившись,  лежал и  мурлыкал на подушке
котенок.
     - ќто Я -  солдат-барабанщик! џ тоже и одинокий и заброшенный... ќй ты,
ленивый дурак!  ‘лышишь?  -  сказал  Я  и  толкнул котенка кулаком в  теплый
пушистый живот.
     Ћскорбленный котенок вскочил,  изогнулсЯ и,  как мне показалось, злобно
посмотрел на менЯ своими круглыми зелеными глазами.
     - ЊЯу!  -  ответил он. - ’ы врешь, ты не солдат-барабанщик. Ѓарабанщики
не  лазЯт по  чужим Ящикам и  не продают старьевщикам ‚алентининых горжеток.
Ѓарабанщики бьют  в  круглый  барабан,  сначала  -  трим-тара-рам!  потом  -
трум-тара-рам! Ѓарабанщики - смелые и добрые. Ћни до краев наливают блюдечко
теплым молоком и кидают в него шкурки от колбасы и куски мЯгкой булки. ’ы же
забываешь налить даже холодной воды и швырЯешь на пол только сухие корки.
     Ћн  спрыгнул  и,  опасаЯсь  мести,  поспешил  убратьсЯ  под  диван.  €,
вероЯтно,  сидел там долго, насторожившись и прислушиваЯсь: не полез ли Я за
кочергой или за щеткой?
     Ќо Я давно уже крепко спал.

     “тром,  выбегаЯ за  хлебом,  Я  увидел,  что дверь с  лестницы к  нам в
квартиру была приоткрыта.  € Я вспомнил, что, зачитавшись на ночь, это Я сам
забыл ее закрыть.
     Ђ  так  как  голова моЯ  все  времЯ  была  занЯта мыслью о  предстоЯщем
возвращении ‚алентины и о расплате за взломанный Ящик,  за продажу вещей, то
этот пустЯковый случай натолкнул менЯ на такой выход:
     "Ђ  что,  если (не по ночам,  это страшно) днем уходить,  оставив дверь
незапертой?  ’огда,  вероЯтно,  придут настоЯщие воры,  кое-что  украдут,  и
заодно на них можно будет свалить и все остальные беды".
     ‡а чаем Я решил,  что замысел мой совсем не плох.  Ќо так как мне жалко
было,  чтобы воры забрали что-нибудь ценное, то Я вытер досуха ванну, свалил
туда все белье, одежду, обувь, скатерть, занавески, так что в квартире стало
пусто,   как  во   времЯ  уборки  перед  Џервым  маЯ.   “трамбовав  все  это
крепко-накрепко,   Я  покрыл  ванну  газетами,   завалил  старыми  рогожами,
оставшимисЯ из-под  мешков  с  известкой,  набросал  сверху  всЯкого  хлама:
сломанные санки,  палки от лыж, колесо от велосипеда. € так как ваннаЯ у нас
была без окон, то Я поставил стул на стол и отвинтил с потолка электрическую
лампочку.
     "’еперь, - злорадно подумал Я, - пусть приходЯт!"

     ‚ течение трех дней Я ни разу не запер квартиры на ключ.  Ќо - странное
дело - воры не приходили. € это было тем более непонЯтно, что у нас в доме с
утра до вечера только и было слышно:  щелк...  щелк!  ‡амок,  звонок,  опЯть
замок.
     ‡апирали дверь,  отлучаЯсь даже  на  минуту  к  парадному,  к  газетным
Ящикам...  ‚ страхе,  запыхавшись,  возвращались с полпути, чтобы проверить,
хорошо ли закрыто.
     Љроме дверных, навешивали замки наружные. Љрючки, цепочки...
     Ђ тут три днЯ стоит квартира незапертой и даже дверь чуть приоткрыта, а
ни один вор не сует туда своего носа!
     Ќет! Ќеудачи валились на менЯ со всех сторон.

     џ  получил от ‚алентины открытку с требованием ответить,  все ли дома в
порЯдке и принесла ли белье прачка.
     €  даю  слово,  что  если бы  ‚алентина спросила менЯ,  нет ли  у  менЯ
какой-нибудь  беды,  не  скучаю  ли,  или  хотЯ  бы  прислала простую желтую
открытку,  а  не такую,  где скалы,  орлы,  море дразнили и напоминали мне о
красивой и  совсем не  похожей на мою жизнь,  и  если бы даже,  наконец,  на
протЯжении коротенького письма ровно трижды она не  упомЯнула мне о  прачке,
как будто это было самое важное,  -  то  Я  честно написал бы ей всю правду.
Џотому что хотЯ приходилась она мне не матерью и даже теперь не мачехой,  но
была она  все  же  человек не  злой,  когда-то  баловала менЯ и  даже иногда
покрывала мои озорные проделки,  особенно когда Я  помалкивал и  не  говорил
отцу, кто ей без него звонил по телефону.
     €  Я  ответил ей  коротко,  что  жив,  здоров,  белье прачка принесла и
беспокоитьсЯ ей нечего.  џ отнес письмо и,  насвистываЯ, притопываЯ (то есть
семь, мол, бед - один ответ), поднималсЯ к себе по лестнице.
     Љотенок,  точно поджидаЯ менЯ,  сидел на лестничной площадке. „верь, по
обыкновению, была чуть приоткрыта. Ќо стоп! ‹егкий шум - как будто бы кто-то
звЯкнул стаканом о блюдце,  потом подвинул стул -  донессЯ до моего слуха. џ
быстро взлетел на пол-этажа выше.
     ‚ор был в нашей квартире!..
     ‡атаив дыхание, Я насторожилсЯ. Џрошла минута, другаЯ, три, пЯть... ‚ор
что-то не торопилсЯ.  џ слышал его шаги,  когда несколько раз он проходил по
коридору близ двери. ‘лышал даже, как он высморкалсЯ и кашлЯнул.
     - ’им-там! ’ра-лЯ-лЯ! ’рум! ’рум! - долетело до менЯ из-за двери.
     Ѓыло очень странно: вор напевал песню. Ћчевидно, это был бандит смелый,
опасный.  € Я уже заколебалсЯ,  не лучше ли будет спуститьсЯ и крикнуть дЯде
Ќиколаю,  который поливал сейчас из шланга двор.  Ќо вот за дверьми,  должно
быть с кухни,  раздалсЯ какой-то глухой шум. „олго силилсЯ Я понЯть, что это
такое.  Ќаконец понЯл: это шумел примус. ќто уже не лезло ни в какие ворота!
‚ор, очевидно, кипЯтил чайник и собиралсЯ у нас завтракать.
     џ спустилсЯ на площадку. ‚друг дверь широко распахнулась, и передо мной
оказалсЯ низкорослый толстый человек в сером костюме и желтых ботинках.
     - „руг мой, - спросил он, - ты из этой, пЯтнадцатой квартиры?
     - „а, - пробормотал Я, - из этой.
     - ’ак  заходи,  сделай милость.  џ  тебЯ через окошко еще  полчаса тому
назад видел, а ты полез наверх и чего-то прЯчешьсЯ.
     - Ќо Я не думал, Я не знал, зачем вы тут... поете?
     - Џонимаю!  - воскликнул толстЯк. - ’ы, вероЯтно, думал, что Я жулик, и
терпеливо выжидал,  как развернетсЯ ход событий. ’ак знай же, что Я не вор и
не разбойник, а родной брат ‚алентины, следовательно - твой дЯдЯ. Ђ так как,
насколько мне  известно,  ‚алентина вышла замуж и  твоего отца бросила,  то,
следовательно, Я твой бывший дЯдЯ. ќто будет совершенно точно.
     - Ћна уехала с мужем на Љавказ, - ответил Я, - и вернетсЯ не скоро.
     - Ѓоги великие!  -  огорчилсЯ дЯдЯ.  -  „орогаЯ сестра уехала, так и не
дождавшись родного брата!  Ќо она, Я надеюсь, предупредила тебЯ о том, что Я
приеду?
     - Ќет,  она не предупредила, - ответил Я, виновато оглЯдываЯ ободранную
мной и неприглЯдную нашу квартиру.  -  Љогда она уезжала,  она, должно быть,
растерЯлась, потому что разбила блюдце и в кастрюльку с кофе насыпала соли.
     - “знаю,   узнаю  беспечное  созданье!  -  укоризненно  качнул  головой
толстЯк.  -  Џомню еще, как в далеком детстве она полила однажды кашу вместо
масла керосином.  ‘ъела и  страдала,  крошка,  ужасно.  Ќо скажи,  друг мой,
почему это у  вас в квартире как-то не того?..  ‘арай -  не сарай,  а как бы
апартаменты  уездного   мелитопольского  комиссара  после   веселого  налета
махновцев?
     - ќто не после налета!  -  растерЯнно оправдывалсЯ Я.  -  ќто Я сам все
посодрал и попрЯтал в ванную, чтобы не пришли и не обокрали воры.
     - Џохвально!  -  одобрил дЯдЯ. - Ќо почему же, в таком случае, парадную
дверь ты оставлЯешь открытой?
     Ќа  мое счастье,  в  кухне закипел чайник,  и  неприЯтный этот разговор
оборвалсЯ.

     Ѓывший мой  дЯдЯ  оказалсЯ человеком веселым,  энергичным.  ‡а  чаем он
приказал мне разобрать мой склад в  ванной,  а  также сходить к  дворничихе,
чтобы она перечистила посуду, вымыла пол и привела квартиру в порЯдок.
     - Ќеприлично,  -  объЯснил он.  -  Љо мне могут прийти люди, товарищи в
боЯх, друзьЯ детства, - и вдруг такое безобразие!
     Џосле  этого  он  спросил,   есть  ли  у   менЯ  деньги.   Џохвалил  за
бережливость, дал на расходы тридцатку и ушел до вечера побродить по Њоскве,
которую, как он говорил, не видел уже лет десЯть.
     џ побежал к дворничихе и сказал ей насчет уборки.
     - „Ядечка приехал! - похвалилсЯ Я. - „обрый! ’еперь мне будет весело.
     - € то лучше,  -  сказала дворничиха.  -  ‚иданное ли дело -  оставлЯть
квартиру на несмышленого ребенка!  „ите -  оно дите и есть.  ‘ейчас умное, а
отвернулсЯ - смотришь, а оно еще совсем дурак.
     - ќто которые маленькие - дураки, - обиделсЯ Я. - Ђ Я уже не маленький.
     - ќ,  милый!  Ѓывает дурак маленький,  бывает и  большой.  Њоему ‚аське
шестнадцатый.  ђаньше в таку пору женили,  а он достал железу,  набил серой,
хлопнул -  да  вот три недели в  больнице отлежал.  •орошо еще,  только лицо
ковырнуло,  а глаза не вышибло.  „а что Я тебе говорю: ты, чай, про это дело
лучше моего знаешь!
     џ  что-то промычал и  быстро исчез,  потому что в ‚аськином деле была и
моей вины долЯ.
     ‹овко и охотно помогал Я дворничихе убирать квартиру.  Љ вечеру стало у
нас чисто,  прохладно,  уютно.  џ постлал на стол новую скатерть с бахромой,
сбегал на угол,  купил за рубль букет полевых цветов и  поставил их в  синюю
вазу.
     Џотом умылсЯ,  надел чистую рубаху и,  чтобы скоротать до  прихода дЯди
времЯ, сел писать новое письмо ‚алентине.
     "„орогаЯ ‚алЯ!  - писал Я. - Љ нам приехал твой брат. Ћн очень веселый,
хороший и мне сразу понравилсЯ.  Ћн рассказал мне, как ты в детстве нечаЯнно
полила кашу керосином.  џ не удивлЯюсь,  что ты ошиблась,  но непонЯтно, как
это ты ее съела? €ли у тебЯ был насморк?.."
     Џисьмо  осталось неоконченным,  потому  что  позвонили и  Я  кинулсЯ  в
прихожую. ‚ошел дЯдЯ и с ним еще кто-то.
     - ‡ажги свет! ѓде выключатель? - командовал дЯдЯ. - ‘юда, старик, сюда!
Ќе оступись...  ‡десь Ящик...  „ай-ка шлЯпу,  Я сам повешу...  ‘ам, сам, длЯ
друга все сам.  Џрошу пожаловать!  Џовернись-ка к  свету.  Ђх,  годы!..  Ђх,
невозвратные годы!.. Ќо ты еще крепок. „а, да! ’ы не качай головой... ’ы еще
пошумишь,  дуб...  Џошумишь!  ‡накомьсЯ,  ‘ергей!  ќто  друг моей молодости!
“ченый.  ‘тарый партизан-чапаевец. Џолиткаторжанин. Њного в жизни пострадал.
Ќо,  как видишь,  орел!..  Љоршун!.. ќкие глаза! ќкие острые, проницательные
глаза! Ћгонь! ”онари! Џрожекторы...
     ’олько теперь,  на свету,  Я как следует разглЯдел дЯдиного знаменитого
товарища.  …сли по правде сказать,  то могучий дуб он мне не напоминал. Ћрла
тоже. ќто дЯдЯ в порыве добрых чувств перехватил, пожалуй, лишку.
     “  него  была  квадратнаЯ плешиваЯ голова,  на  макушке лежал  толстый,
вероЯтно полученный в боЯх шрам. ‹ицо его было покорЯбано оспой, а опущенные
кончики толстых губ делали лицо его унылым и даже плаксивым.
     Ћн был одет в зеленую диагоналевую гимнастерку,  на которой поблескивал
орден ’рудового Љрасного ‡намени.
     „ЯдЯ оглЯдел прибранную квартиру, похвалил за расторопность, и тут взор
его упал на мое неоконченное письмо к ‚алентине.
     Ћн пододвинул письмо к себе и стал читать...
     „аже издали видно мне  было,  как неподдельное возмущение отразилось на
его  покрасневшем лице.  ‘начала он  что-то  промычал,  потом  топнул ногой,
скомкал письмо и бросил его в пепельницу.
     - Џозор!  -  тЯжело дыша, сказал он, оборачиваЯсь к своему заслуженному
другу. - ‘мотри на него, старик џков!
     € дЯдЯ резко ткнул пальцем в мою сторону, а Я обмер.
     - ‘мотри,   џков,   на  этого  человека  -   беспечного,  нерадивого  и
легкомысленного. Ћн пишет письмо к мачехе. Ќу, пусть, наконец (от этого дело
не  менЯетсЯ),  он  пишет  письмо  к  своей  бывшей мачехе.  Ћн  сообщает ей
радостную весть о приезде ее родного брата. € как же он ей об этом сообщает?
Ћн  пишет  слово "рассказ" через одно  "с"  и  перед словом "что" запЯтых не
ставит.  € это наша молодежь!  Ќаше светлое будущее!  ‡а это ли (не говорю о
себе, а спрашиваю тебЯ, старик џков!) боролсЯ ты и страдал? ‡венел кандалами
и взвивал чапаевскую саблю!  Ђ когда было нужно,  то шел,  не содрогаЯсь, на
эшафот... Ћтвечай же! ‘кажи ему в глаза и прЯмо.
     ‚зволнованный,  дЯдЯ  устало опустилсЯ на  стул,  а  старик џков сурово
покачал плешивой головой.
     Ќет! Ќе за это он звенел кандалами, взвивал саблю и шел на эшафот. Ќет,
не за это!
     - Ѓрось  в  печку!  -  с  отвращением сказал  дЯдЯ,  показываЯ  мне  на
скомканную бумагу. - €ли нет, дай Я сожгу сам.
     Ћн чиркнул спичкой,  бумага вспыхнула и  оставила на пепельнице щепотку
золы, которую дЯдЯ тотчас же выкинул на ветер, за форточку.
     Џодавленный и пристыженный,  Я возилсЯ на кухне у примуса,  утешаЯ себЯ
тем,  что круто же,  вероЯтно,  приходитсЯ дЯдиным сыновьЯм и дочерЯм,  если
даже из-за одной какой-то несчастной ошибки он способен поднЯть такую бурю.
     "Ќе вздумал бы он проэкзаменовать менЯ по географии, - опасливо подумал
Я. - —то-то тогда со мной будет!"
     Ћднако дЯдЯ мой,  очевидно,  был вспыльчив,  но отходчив. ‡а чаем он со
мной шутил, расспрашивал об отце и ‚алентине и наконец послал спать.
     џ уже засыпал, когда кто-то тихонько вошел в мою комнату и начал шарить
по стене, отыскиваЯ выключатель.
     - Љто это? - сквозь сон спросил Я. - ќто вы, дЯдЯ?
     - џ. Џослушай, дружок, у вас нет ли немного нашатырного спирту?
     - Џосмотрите в той комнате, у ‚алентины на полочке. ’ам йод, касторка и
всЯкие лекарства. Ђ что? ђазве кому-нибудь плохо?
     - „а старику не по себе. Џострадал старик, помучилсЯ. Ќу, спи крепко.
     „ЯдЯ плотно закрыл за собой дверь.
     —ерез толстую стену голосов их слышно не было. Ќо вскоре через щель под
дверью ко  мне  дополз какой-то  въедливый,  приторный запах.  Џахло  не  то
бензином,  не то эфиром,  не то еще какой-то дрЯнью, из чего Я заключил, что
дЯдЯ какое-нибудь лекарство нечаЯнно пролил.

     Џрошла неделЯ.  „нем дЯди дома не было.  Љ вечеру он возвращалсЯ вместе
со стариком џковом, и по большей части тот оставалсЯ у нас ночевать.
     Ћднажды утром Я  сидел в ванной комнате и терпеливо зарЯжал кассеты длЯ
только что выкупленного фотоаппарата.
     ’ут кто-то  позвонил дЯде по  телефону,  и,  чем-то  встревоженный,  он
заторопил старика џкова.  џ закричал через дверь, чтобы они погодили уходить
еще  минуточку,  потому что  дЯдЯ  еще  не  видал  моего фотоаппарата и  мне
хотелось сейчас  же  снЯть  обоих  друзей,  поразив их  своим  в  этом  деле
искусством.  Ћднако дЯде было,  как видно,  не до менЯ.  •лопнула дверь. Ћни
вышли.
     Њинуту  спустЯ  Я  выскочил из  ванной  и,  раздосадованный,  щурЯсь на
солнце, заглЯнул в окно.
     „ЯдЯ и старик џков только что вышли за ворота и свернули направо.
     ’огда Я схватил фотоаппарат и помчалсЯ вслед за ними.
     "•орошо,  теперь будет еще интересней! ѓде-либо на перекрестке Я забегу
сбоку или дождусь, пока они остановЯтсЯ покупать папиросы. ’огда - хлоп! - и
готово.
     Љогда же они вернутсЯ к вечеру, то на столе уже будет стоЯть их готоваЯ
фотографиЯ.  Џод  стеклом,  в  рамке  и  с  надписью:  "„орогому дЯдечке  от
такого-то..." “дивление, думал Я, и радость будут безмерны.
     „олго ловчилсЯ Я  поймать дЯдю в  фокус.  Ќо то его заслонЯли,  то менЯ
толкали прохожие или пугали трамваи и автобусы.
     Ќаконец-то,  на мое счастье,  дЯдЯ и  старик џков свернули к маленькому
скверу возле какой-то церквушки. ‘ели на скамью и закурили.
     Ѓыстро примостилсЯ Я  меж  двумЯ  фанерными киосками на  пустых Ящиках.
Џоставил выдержку в  одну двадцать пЯтую.  ™елк!  ѓотово!  Ѓыло самое времЯ,
потому что  секундой позже чьЯ-то  широкаЯ спина заслонила от  менЯ  дЯдю  и
џкова.
     Ќа  всЯкий случай Я  переменил кассету,  снова нацелилсЯ.  ‚от  дЯдЯ  и
старик џков встали. ЏриготовитьсЯ! ™елк!
     Ќо рука дрогнула,  и второй снимок,  вероЯтно, был испорчен, потому что
сутулый,  широкоплечий человек повернулсЯ,  и  Я удивилсЯ,  узнав в нем того
самого артиста и  брата алЯпина,  с  которым познакомил менЯ ћрка и который
угощал менЯ в ‘окольниках пивом.
     ‚  другое  времЯ  Я  бы,   вероЯтно,  над  таким  странным  совпадением
задумалсЯ,  но сейчас мне было некогда.  €,  вскочив на трамвай,  Я  покатил
домой, чтобы успеть приготовить к вечеру неожиданный подарок.
     ‚  ванной  Я  нечаЯнно  разбил  красную  лампочку.   ’огда,   чтобы  не
перепутать,  Я  сунул обе кассеты со снимками в  Ящик ‚алентины и побежал за
новой лампой в магазин. Ќо когда Я вернулсЯ, то дЯдЯ был уже дома.
     Ћн строго подозвал менЯ к себе.
     ‚  одной руке он держал сломанное кольцо от ключа,  другой он показывал
мне на торчавший из Ящика железный обломок.
     - Џослушай,  друг мой,  -  спросил он в упор.  -  џ нашел эту штучку на
подоконнике, а так как Я уже разорвал себе брюки об этот торчок из Ящика, то
Я задумалсЯ. Џриложил это кольцо сюда. € что же выходит?..
     ‚се рухнуло!  џ начал было что-то объЯснЯть, бормотать, оправдыватьсЯ -
сбилсЯ, спуталсЯ и наконец, заливаЯсь слезами, рассказал дЯде всю правду.
     „ЯдЯ был мрачен.  Ћн долго ходил по комнате,  насвистываЯ песню: "€з-за
леса, из-за гор ехал дедушка …гор".
     Ќаконец он высморкалсЯ, откашлЯлсЯ и сел на подоконник.
     - ‚ремЯ!  -  грустно сказал  дЯдЯ.  -  ’Яжкие  разочарованиЯ!  Џрыжки и
гримасы!  „ругой бы на моем месте тотчас же сообщил об этом в милицию.  ’ебЯ
бы, мошенника, забрали, арестовали и отослали в колонию. € сестра ‚алентина,
котораЯ теперь тебе даже не мачеха,  с  ужасом,  конечно,  отвернулась бы от
такого пройдохи.  Ќо Я добр!  џ вижу, что ты раскаиваешьсЯ, что ты глуп, и Я
тебЯ не выдам.  †аль, что нет бога и тебе, дубина, некого благодарить за то,
что у тебЯ, на счастье, такой добрый дЯдЯ.
     ЌесмотрЯ на то,  что дЯдЯ ругал менЯ и  мошенником и дубиной,  Я сквозь
слезы горЯчо поблагодарил дорогого дЯдечку и  поклЯлсЯ,  что  буду слушатьсЯ
его и  любить до самой смерти.  џ  хотел обнЯть его,  но он оттолкнул менЯ и
выволок из соседней комнаты старика џкова, который там брилсЯ.
     - Ќет,  ты  послушай,  старик  џков!  -  гремел  дЯдЯ,  сверкаЯ  своими
круглыми, как у кота, глазами. - Љакова пошла наша молодежь! - ’ут он дернул
менЯ за рукав. - ЏоглЯди, мошенник, на зеленую диагоналевую куртку этого, не
скажу -  старого,  но уже постаревшего в  боЯх человека!  € что же ты на ней
видишь?..  Ђга,  ты  замигал глазами!  ’ы  содрогаешьсЯ!  Џотому что на этой
диагоналевой гимнастерке сверкает орден ’рудового ‡намени.  ‘кажи ему, џков,
в  глаза,  прЯмо:  думал ли  ты  во  мраке тюремных подвалов или  под грохот
канонад,  а  также на холмах и равнинах мировой битвы,  что ты сражаешьсЯ за
то,  чтобы такие молодцы лазили по запертым Ящикам и  продавали старьевщикам
чужие горжетки?
     ‘тарик  џков  стоЯл  с  намыленной,  недобритой щекой  и  сурово  качал
головой.  Ќет,  нет!  Ќи в тюрьмах,  ни на холмах, ни на равнинах он об этом
совсем не думал.
     ђаздалсЯ звонок,  просунулсЯ в  дверь  дворник Ќиколай и  протЯнул дЯде
листки длЯ прописки.
     - €ди и помни!  -  отпустил менЯ дЯдЯ.  -  ђука твоЯ,  Я вижу,  дрожит,
старик џков, и ты можешь порезать себе щеку. џ знаю, что тебе тЯжело, что ты
идеалист и романтик. €дем в ту комнату, и Я тебЯ сам добрею.
     „олго они о чем-то там совещались. Ќаконец дЯдЯ вышел и сказал мне, что
сегоднЯ вечером они со стариком џковом уезжают,  потому что до конца отпуска
хотЯт пошататьсЯ по свету и посмотреть,  как теперь живет и чем дышит родной
край.
     ’ут дЯдЯ остановилсЯ,  сурово посмотрел на менЯ и  добавил,  что сердце
его неспокойно после всего, что случилось.
     - ‡а тобою нужен острый глаз,  -  сказал дЯдЯ.  - € тебЯ сдержать может
только рука властнаЯ и крепкаЯ.  ’ы поедешь со мною,  будешь делать все, что
тебе прикажут.  Ќо смотри, если ты хоть раз попробуешь идти мне наперекор, Я
вышвырну тебЯ на первой же остановке,  и  пусть дикие птицы кружат над твоей
беспутной головой!
     Ќоги  мои  задрожали,  Язык  онемел,  и  Я  дико взвыл от  безмерного и
неожиданного счастьЯ.
     "Љакие птицы?  Љто  вышвырнет?  -  думал Я.  -  ќто  добрый-то  дЯдечка
вышвырнет!  Ђ слушатьсЯ Я его буду так...  что прикажи он мне сейчас вылезть
через печную трубу на крышу, и Я, не задумавшись, полез бы с радостью".
     „ЯдЯ велел мне быть к вечеру готовым и сейчас же вместе с џковом ушел.
     џ  стал  собиратьсЯ.  „остал белье,  полотенце,  мыло  и  осмотрел свою
верхнюю одежду.
     Ѓрюки у  менЯ были потертые,  в  маслЯных пЯтнах,  и Я долго возилсЯ на
кухне, отчищаЯ их бензином. ђубашку Я взЯл серую. Ћна была мне мала, но зато
в  пути  не  пачкалась.  Љаблук  у  одного  ботинка был  стоптан,  и,  чтобы
подровнЯть,  Я сдернул клещами каблук у другого, потом гвозди забил молотком
и почистил ботинки ваксой.
     Ѓеда моЯ  -  это была кепка.  Љепку,  как известно,  у  мальчишек редко
найдешь новую. Љепку закидывают на заборы, на крыши, бьют ею в спорах оземь.
Љроме того,  она часто заменЯет футбольный мЯч.  ‚  моей же кепке была дыра,
которую Я  прожег у  костра на  ученической маевке.  …сли бы  еще оставалась
подкладка,  то ее можно было бы замазать чернилами.  Ќо подкладки не было, а
мазать чернилами свой затылок мне, конечно, не хотелось.
     ’огда Я  решил,  что днем буду кепку держать в руках,  будто бы мне все
времЯ жарко, а вечером сойдет и с дырой.
     € только что Я закончил свои приготовлениЯ,  как вернулись дЯдЯ и џков.
Ћни принесли новенький чемодан,  какие-то свертки и черный кожаный портфель,
который дЯдЯ тотчас же бросил на пол и стал легонько топтать ногами.
     Ћт менЯ пахло скипидаром, ваксой, бензином. џ стоЯл, разинув рот, и мне
начинало казатьсЯ,  что дЯдЯ мой немного спЯтил.  Ќо вот он поднЯл портфель,
улыбнулсЯ, потЯнул носом, глЯнул и сразу же оценил мои стараниЯ.
     - •валю,  -  сказал он. - ‹юблю аккуратность, хотЯ от тебЯ и несет, как
от  керосиновой лавки.  ’еперь же сними все эти балахоны,  ибо в  них ты мне
напоминаешь церковного певчего, и надень вот это.
     €  он протЯнул мне сверток.  ‚ нем были короткие,  до колен,  защитного
цвета  штаны,   такаЯ  же  щеголеватаЯ  курточка  с  множеством  карманов  и
карманчиков, желтые сандалии, пионерский галстук с блестЯщей прЯжкой, косаЯ,
как у летчика, пилотка и небольшой кожаный рюкзак.
     „рожащими  руками  Я   схватил  все  это  добро  в   охапку  и  умчалсЯ
переодеватьсЯ. € когда Я вышел, то дЯдЯ всплеснул руками.
     - —калов!  -  воскликнул он.  -  Њолоков! ‚ладимир Љоккинаки!.. Ћрденов
только не хватает -  одного,  двух, дюжины! ’ы посмотри, старик џков, какова
растет наша молодежь!  ќх,  эх,  далеко полетЯт орлЯта! ’ы не грусти, старик
џков! ‚идно, каплЯ и твоей крови пролилась недаром.
     ‚скоре мы собрались.  Љлюч от квартиры Я отнес управдому, котенка отдал
дворничихе.
     ЏопрощалсЯ с дворником,  дЯдей Ќиколаем,  и водопроводчиком Њикешкиным,
который,   хлопаЯ  добрыми  осовелыми  глазами,  сунул  мне  в  руку  горсть
подсолнухов.
     “ ворот Я остановилсЯ. ‚от он, наш двор. ‚от уже зажгли знакомый фонарь
возле шахты ЊетростроЯ,  тот,  что  озарЯет по  ночам наши  комнаты.  Ђ  вон
высоко,  рЯдом с  трубой,  три окошка нашей квартиры,  и  на пыльных стеклах
прежней  отцовской  комнаты,   где  подолгу  когда-то  играли  мы  с  Ќиной,
отражаетсЯ луч  заходЯщего солнца.  Џрощайте!  ‚се  равно там теперь пусто и
никого нет.

     ‚торопЯх Я  забыл у ‚алентины в Ящике две израсходованные мною кассеты,
но это менЯ огорчило сейчас мало.
     Њы вышли на площадь.  ‡десь дЯдЯ пошел к стоЯнке такси и о чем-то долго
там торговалсЯ с шофером.
     Ќаконец он подозвал нас. Њы сели и поехали.
     џ был уверен,  что едем мы только до какого-либо вокзала.  Ќо вот давно
уже выехали мы  на окраину,  промчались под мостом Ћкружной железной дороги.
Ћдин за  другим замелькали дачные поселки,  потом и  они остались позади.  Ђ
машина все мчалась и мчалась и везла нас куда-то очень далеко.
     —ерез девЯносто километров,  в  город ‘ерпухов,  что  лежит по  Љурской
дороге, мы приехали уже ночью.
     ‚  потемках добрались мы до небольшого,  окруженного садами домика,  на
крыше которого шнырЯли и мЯукали кошки.
     џ не заметил,  чтобы приезду нашему были рады,  хотЯ дЯдЯ говорил,  что
здесь живет его задушевный товарищ.
     ‚прочем, ничего удивительного в том не было.
     “ехал так же года четыре тому назад с  нашего двора мой приЯтель ‚аська
Ѓыков.  Ђ встретились мы с ним недавно...  ’о да се - вот и все! Џохвалились
один перед другим перочинными ножами.  “ менЯ -  кривой,  с шилом,  у него -
прЯмой, со штопором. ‘ъели по ириске да и разошлись восвоЯси.
     Ќе всЯкаЯ, видно, и дружба навеки!

     ‚ ‘ерпухове мы прожили двое суток, и Я удивлЯлсЯ, что дЯдЯ, который так
хотел посмотреть родной край, из садика, что возле дома, никуда не выходил.
     Ќесколько раз Я  бегал за газетами,  остальное времЯ валЯлсЯ на траве и
читал  старую  "Ќиву".  Њелькали передо  мной  портреты царей,  императоров,
русских и не русских генералов.  Љакие-то проворные палачи кривыми короткими
саблЯми рубили головы пленным китайцам. Ђ те, как будто бы так и нужно было,
притихли,  стоЯ на коленЯх.  € не видать,  чтобы кто-нибудь из них рванулсЯ,
что-нибудь палачам крикнул или хотЯ бы плюнул.
     џ пошел поговорить об этом с дЯдей. „ЯдЯ читал только что полученную от
почтальона телеграмму и был доволен.  Ћн отобрал у менЯ затрепанную "Ќиву" и
сказал мне,  что Я еще молод и должен думать о жизни,  а не о смерти.  Љроме
того, от таких картинок ночью может привЯзатьсЯ плохой сон.
     џ рассмеЯлсЯ и спросил, скоро ли мы куда-нибудь дальше поедем.
     - ‘коро, - ответил дЯдЯ. - —ерез час поедем на вокзал.
     Ћн  протЯнул руку  за  гитарой,  лукаво  глЯнул на  менЯ  и,  ударив по
струнам, спел такую песню:

                        ‘коро спуститсЯ ночь благодатнаЯ,
                        Ќад землей загоритсЯ луна.
                        € под нею заснет необъЯтнаЯ
                        ЏревосходнаЯ наша страна.
                        ‘пЯт все люди с улыбкой умильною,
                        ЋдеЯлом покрывшись своим.
                        ’олько мы лишь, дорогою пыльною
                        „о рассвета шагаЯ, не спим.

     - ’рам-там-там!  - Ћн закрыл ладонью струны и, довольный, рассмеЯлсЯ. -
—то,  хороша песнЯ?  ’о-то!  Ђ кто сочинил?  Џушкин? експир? Ђнна Љаренина?
„удки!  ќто Я  сам сочинил.  Ђ ты,  брат,  думал,  что у тебЯ дЯдЯ всю жизнь
только саблей махал да звенел шпорами.  Ќет, ты попробуй-ка сочини! ќто тебе
не то что к мачехе в Ящик за деньгами лазить.  —то же ты отвернулсЯ?  џ тебе
любЯ говорю. …сли бы Я тебЯ не любил, то ты давно бы уже сидел в исправдоме.
Ђ  ты  сидишь вот  где:  кругом аромат,  природа.  ‚он  старик џков из  окна
высунулсЯ, в голубую даль смотрит. ‚ руке у него, кажетсЯ, цветок. ђоза! Ђх,
мечтатель! ‚ечно юный старик-мечтатель!
     - Ћн не в голубую даль,  -  хмуро ответил Я.  - “ него намылены щеки, в
руках помазок,  и  он,  кажетсЯ,  уронил за  окно стакан со своими вставными
зубами.
     - Ѓог мой,  какое несчастье!  -  воскликнул дЯдЯ. - ’ак беги же скорей,
бессердечный осел,  к  нему  на  помощь,  да  скажи  ему  заодно,  чтобы  он
поторапливалсЯ.

     —ерез час  мы  уже  были на  вокзале.  „ЯдЯ был  весел и  заботлив.  Ћн
осторожно  поддерживал  своего  друга,  когда  тот  поднималсЯ  по  каменным
ступенькам, и громко советовал:
     - Ќе торопись,  старик џков!  ‘ердце у тебЯ чудесное,  но сердце у тебЯ
больное.  „а,  да!  —то там ни  говори -  старые раны сказываютсЯ,  а  жизнь
беспощадна. ‚он столик. ‚се занЯто. Џогоди немного, старина, дай осмотретьсЯ
- вероЯтно, кто-нибудь захочет уступить место старому ветерану.
     —ернокосаЯ девушка взЯла сверток и  встала.  Њолодой лейтенант зашуршал
газетой и подвинулсЯ. Џроворный официант подставил дЯде второй стул, а Я сел
на вещи.  ‚скоре подошел носильщик и сказал, что мЯгких нет ни одного места.
„Ядю это нисколько не огорчило, и он велел брать жесткие.
     ‡адрожали стекла,  подкатил поезд.  Њы вышли на платформу.  € здесь,  в
сутолоке,  передо мной вдруг мелькнуло знакомое лицо артиста из ‘окольников.
—еловек этот был теперь в пенсне,  в мЯгкой шлЯпе,  на плечи его был накинут
серый  плащ;   он  что-то  спросил  у  дЯди,   по-видимому,  где  буфет,  и,
поблагодарив,  скрылсЯ в толпе. ’олько что мы уселись, как звонок, гудок - и
поезд тронулсЯ.
     Џока  Я   торчал  у   окошка,   раздумываЯ  о  странных  совпадениЯх  в
человеческой жизни,  дЯдЯ успел побывать в вагоне-ресторане.  ‚ернувшись, он
принес оттуда большой апельсин и  подал  его  старику џкову,  который сидел,
уронив на столик голову.
     - ‘ъешь,  џков! - предложил дЯдЯ. - Ќо что с тобой? ’ы, Я вижу, бледен.
’ебе нездоровитсЯ?
     - Џройдет!  - сморщив лицо, простонал џков. - Љонечно, трЯсет, толкает,
но Я потерплю!
     - Ћн потерпит!  -  возмущенно вскричал дЯдЯ.  -  Ћн,  который всю жизнь
терпел такое,  что иному не перетерпеть и за три жизни!  Ќет,  нет! ќтого не
будет.  џ позову сейчас начальника поезда,  и если он человек с сердцем,  то
мЯгкое место он тебе устроит.
     - ‘ели  бы  к  окошку  да  на  голову  что-нибудь мокрое положили.  ‚от
салфетка, вода холоднаЯ, - предложила сидевшаЯ напротив старушка. - Ђ вы бы,
молодой человек,  потише курили,  -  обратилась она к  лежавшему на  верхней
полке парню. - Ћт вашего табачища и здорового легко вытошнить может.
     Љруглолицый парень  нахмурилсЯ,  заглЯнул  вниз,  но,  увидав  пожилого
человеке о орденом, смутилсЯ и папироску выбросил.
     - Ѓлагодарю вас, благороднаЯ старушка, - сказал дЯдЯ. - Ќе знаю, сидели
ли ваши мужьЯ и  братьЯ по тюрьмам и  каторгам,  но сердце у вас отзывчивое.
ќй,  товарищ  проводник!  Џопросите ко  мне  начальника поезда  да  откройте
сначала  это  окно,   которое,   как  мне  кажетсЯ,   приколочено  к  стенке
семидюймовыми гвоздЯми.
     - ’ы мети,  голова,  потише!  -  укорил проводника бородатый дЯдька.  -
‚идишь, у человека душа пыли не принимает.
     ‚скоре все наши соседи прониклись сочувствием к старику џкову и,  выйдЯ
в  коридор,  негромко разговаривали о  том,  что вот-де человек в свое времЯ
пострадал за народ,  а  теперь болеет и  мучитсЯ.  џ же,  по правде сказать,
испугалсЯ, как бы старик џков не умер, потому что Я не знал, что же мы тогда
будем делать.
     џ вышел в коридор и сказал об этом дЯде.
     - “паси бог! - пробормотала старушка. - €ли уж правда плох очень?
     - —то там такое? - спросила проходившаЯ по коридору тетка.
     - „а вон в  том купе человек,  слышь,  помирает,  -  охотно объЯснил ей
бородатый. - ‚от так, живешь-живешь, а где помрешь - неизвестно.
     - ‚ысадить бы надо,  -  осторожно посоветовали из-за соседней двери.  -
„ать на станцию телеграмму,  пусть подождут санитары с носилками. •орошее ли
дело: в вагоне покойник! “ нас тут женщины, дети.
     - ѓде покойник? “ кого покойник?
     ђазговор  принЯл  неожиданный и  неприЯтный  оборот.  „ЯдЯ  ткнул  менЯ
кулаком в спину и, громко рассмеЯвшись, подошел к лежавшему на лавке старику
џкову.
     - •а-ха!  Ћн  помрет!  ‘лышь ли,  старик џков?  -  дергаЯ его за пЯтку,
спросил дЯдЯ. - Ћни говорЯт, что ты помираешь. Ќет, нет! „уб еще крепок. …го
не сломали ни тюрьма,  ни казематы.  Ќе сломит и  легкий сердечный припадок,
результат трЯски и плохой вентилЯции.  ќге!  ‚он он и поднимаетсЯ.  ‚он он и
улыбнулсЯ.  Ќу,  смотрите.  ђазве же это судорожнаЯ усмешка умирающего? Ќет!
ќто улыбка бодрой и еще полнокровной жизни.  Ђга, вот идет начальник поезда!
Љонечно, говорю Я, он еще улыбаетсЯ. Ќо при его измученном борьбой организме
подобные улыбки в трЯском вагоне врЯд ли естественны и уместны.
     Ќачальник поезда, узнав, в чем дело, ответил:
     - џ вижу, что старику партизану-орденоносцу действительно неудобно. Ќо,
на  ваше счастье,  сейчас в  ‘ерпухове из  пЯтого купе мЯгкого вагона не  то
раньше времени сошел,  не  то  отстал пассажир.  „айте  проводнику денег  на
доплату, и Я скажу, чтобы он купил на стоЯнке билет вне очереди.
     Ќачальник поезда откланЯлсЯ и ушел.
     ‚се остались им очень довольны.  ‚се хвалили вежливого и  внимательного
начальника.  ѓоворили,  что  вот-де  какой еще  молодой,  а  как себЯ хорошо
держит.  Ђ  давно ли  попадались такие,  что он с  тобой и  разговаривать не
хочет, а не то чтобы человеку помочь или хотЯ бы войти в положение.

     •орошо,  когда все хорошо.  ‹юди становЯтсЯ добрыми,  общительными. Ћни
одалживают друг  другу чайник,  ножик,  соли.  Ѓерут прочесть чужие журналы,
газеты и  расспрашивают,  кто куда и откуда едет,  что и почем там стоит.  Ђ
также рассказывают разные случаи из своей и из чужой жизни.
     ‘тарик џков совсем оправилсЯ. Ћн выпил чаю, съел колбасы и две булки.
     ’огда  соседи попросили его,  чтобы  и  он  рассказал им  что-нибудь из
своей, очевидно, богатой приключениЯми жизни...
     Ћтказать в  такой  просьбе людЯм,  которые столь  участливо отнеслись к
нему, было неудобно, и старик џков вопросительно посмотрел на дЯдю.
     - Ќет,  нет,  он не расскажет,  -  громко объЯснил дЯдЯ.  -  Ћн слишком
скромен.  „а,  да!  ’ы скромен,  друг џков.  €  ты не сердись,  если Я  тебе
напомню, как только из-за этой проклЯтой скромности ты отказалсЯ занЯть пост
замнаркома  одной  небольшой  автономной  республики.  ‘ам  нарком,  товарищ
ѓули-Џоджидаев,  как всем известно,  недавно умер.  €,  конечно,  ты,  а  не
кто-либо иной,  управлЯл бы сейчас делами этого небольшого,  но симпатичного
народа!
     - Џослушайте!  ‚ы  ведь шутите?  -  смущаЯсь,  спросил с  верхней полки
круглолицый паренек. - ’ак же не бывает.
     - Ѓывает всЯко,  -  задорно ответил дЯдЯ и продолжал свой рассказ: - Ќо
скромность, увы, не всегда добродетель. Ќаши дела, наши поступки принадлежат
часто истории и должны,  так сказать,  вдохновлЯть нашу счастливую, но, увы,
беспечную молодежь. € если не расскажет он, то за него расскажу Я.
     ’ут  дЯдЯ  обвел взглЯдом всех присутствующих и  спросил,  не  сидел ли
кто-нибудь  в  прежние  или  хотЯ  бы  в  теперешние времена  в  центральной
харьковской тюрьме.
     Ќет, нет! Ћказалось, что ни в прежние, ни в теперешние не сидел никто.
     - Ќу,  тогда вы не знаете,  что такое харьковскаЯ тюрьма,  - начал свой
рассказ дЯдЯ.
     Њрачной серой  громадой стоЯла  она  на  высоком холме  так  называемой
Џрохладной,   или,   виноват,  •олодной  горы,  вокруг  которой  раскинулись
придавленные пЯтой самодержавиЯ низенькие домики робких обывателей. ’оскливо
было сидеть узнику в угрюмой общей камере номер двадцать семь.  €з окна была
видна  дорога,  по  которой катили  грузовики,  шли  на  работу служащие.  €
торговки-спекулЯнтки с  веселым гоготом тащили на рынок корзины с фруктами и
лотки жареных пирожков с мЯсом,  с рисом и с капустой. “зник же получал, как
вы  сами понимаете,  всего шестьсот граммов,  то  есть полтора фунта.  Љроме
того, он жаждал свободы.
     "„аешь свободу!  -  громко тогда воскликнул про себЯ узник.  - „овольно
мне греметь кандалами и  чахнуть в неволе,  дожидаЯсь маловероЯтной амнистии
по  поводу  какой-либо  годовщины,  точнее сказать -  императорской свадьбы,
рождениЯ или коронации!"  €  в  тот же вечер по пути с  дровозаготовок узник
оттолкнул конвоира и,  как  пантера,  ринулсЯ в  лес,  преследуемый зловещим
свистом пуль.
     Ќо  судьба наконец улыбнулась страдальцу.  Ќочь  он  провел под  стогом
сена.  Ђ наутро услышал шум трактора и увидел работающих в поле крестьЯн.  Ђ
так как узник ходил еще в своем и был одет весьма прилично, то он выдал себЯ
за ответственного работника, приехавшего на посевную.
     Ћн спросил,  как дела. „ал кое-какие указаниЯ. ‚ыпил молока, потребовал
лошадей до  станции и  скрылсЯ,  как вы  уже догадываетесь,  продолжать свое
опасное  дело  на  благо  народа,  страждущего под  мрачным игом  проклЯтого
царизма...
     ‘лушатели расхохотались и, гремЯ посудой, кинулись к выходу, потому что
поезд затормозил перед станцией, богатой дешевым молоком и курами.
     - Ќо послушайте,  вы все шутите,  - обиженно заметил сверху круглолицый
паренек. - ‚едь ничего этого вовсе так не бывает.
     - „а,  Я шучу,  молодой человек,  -  вытираЯ платком лоб,  хладнокровно
ответил дЯдЯ.  - утка украшает жизнь. Ђ иначе жизнь легка только тупицам да
лежебокам.  ѓе! ’ак ли Я говорю, юноша? - хлопнул он менЯ по плечу. - Ђ вон,
насколько Я вижу, идет и проводник с билетом.
     „ЯдЯ  осталсЯ  караулить вещи,  а  Я  взЯл  нетЯжелый чемодан  и  пошел
провожать в  мЯгкий вагон старика џкова,  который нес  с  собой завернутый в
наволочку портфель, полотенце, апельсин и газету.

     ‚  купе  было всего два  места.  ‚низу,  у  окна справа,  сидел пожилой
человек,  на  столике перед ним лежала книга,  за  спиной его стоЯла полеваЯ
кожанаЯ сумка, а рЯдом на диване валЯлась подушка.
     Ћн искоса взглЯнул на нас, когда мы скрипнули дверью. Ќо, увидев, что в
купе входит не какой-нибудь шалопай, а почтенный старик с орденом, он учтиво
ответил на поклон и подушку отодвинул.  ‚ерхнее место,  то самое, на которое
опоздал какой-то пассажир,  было свободно.  Ќо сразу лезть спать старик џков
не захотел, а надел очки и взЯлсЯ за газету.
     Ћднако Я хорошо видел, что он не читает, а исподлобьЯ, но зорко смотрит
в сторону пассажира.
     џ помЯлсЯ и пожелал старику џкову спокойной ночи.
     ’огда он  легонько охнул и  тихим злым  голосом попросил менЯ  передать
дЯде,  чтобы  тот  вместо  негодной,  черной,  прислал обыкновенную походную
грелку,  наполненную водой до половины.  џ удивилсЯ и хотел переспросить, но
вместо  ответа  старик џков  молча  показал мне  кулак.  Ћбиженный и  слегка
напуганный, Я вернулсЯ и передал дЯде эту просьбу.
     „ЯдЯ насупилсЯ,  негромко кого-то выругал, полез к себе в сумку, достал
небольшой сверток и  тотчас же  вышел,  должно быть к  проводнику за  водой.
‚скоре он  вызвал менЯ на площадку.  ‚зглЯд его был строг,  а  круглые глаза
прищурены.
     - ‚озьми, - сказал он, протЯгиваЯ мне серую холщовую сумочку, затЯнутую
сверху резиновым шнуром.  - ‚озьми эту грелку и отнеси. ЏонЯл? - Ћн сжал мне
руку.  -  ЏонЯл?  -  повторил дЯдЯ.  -  €ди и помни,  о чем мы с тобой перед
отъездом говорили.
     ѓолос у  дЯди был тих и  строг,  говорил он теперь коротко,  без всЯких
смешков и прибауток.  ђука моЯ дрожала.  „ЯдЯ заметил это,  потрепал менЯ за
подбородок и легонько подтолкнул.
     - €ди,  -  сказал он,  -  делай,  как тебе приказано, и тогда все будет
хорошо.
     џ  пошел.  Џо  пути Я  прощупал сумочку:  внутри нее что-то скрипнуло и
зашуршало;  грелка была холоднаЯ, по-видимому, кожанаЯ, и вместо воды набита
бумагой.
     џ постучалсЯ и вошел в купе. Ќезнакомый пассажир сидел у столика, низко
склонившись над книгой. ‘тарик џков читал, откинувшись почти к самой стенке.
     Ћн схватил грелку, легонько застонал, положил ее себе на живот и закрыл
полами пиджака.
     џ  вышел и  в тамбуре остановилсЯ.  Ћкно было распахнуто.  Ќи луны,  ни
звезд не было.  ‚етер бил мне в  горЯчее лицо.  ‚агон дрожал,  и резко,  как
выстрелы,  стучала снаружи какаЯ-то железка.  "Људа это мы мчимсЯ?  - глотаЯ
воздух,  подумал Я.  -  ђита-та-та!  ’рата-та!  Џоехали!  ќх,  поехали!  ќх,
кажетсЯ, далеко поехали!"
     - Ќу? - спросил, встречаЯ менЯ, дЯдЯ.
     - ‚се сделано, - тихо ответил Я.
     - •орошо.  ‘адись,  отдохни. •очешь есть - вон на столе колбаса, булка,
Яблоки.
     Ћт колбасы Я отказалсЯ, Яблоко взЯл и съел сразу.
     - ‚ы бы мальчика спать уложили, - посоветовала старушка. - Њальчонка за
день намоталсЯ. ѓлаза, Я смотрю, красные.
     - Ќу,  что за красные! - ответил ей дЯдЯ. - ќто просто так: пыль, тени.
‚от скоро будет станциЯ,  и он перейдет ночевать к старику џкову. ‘тарик без
присмотра -  дитЯ:  то ему воды,  то грелку.  Ђ  с  начальником поезда Я уже
договорилсЯ.
     - ‘ умным человеком отчего не договоритьсЯ, - вздохнула старушка. - Ђ у
менЯ сын ‚олодька,  бывало,  говорит, говорит. ќх, говорит, мама, никак мы с
тобой не  договоримсЯ!..  ’ак самовольно на  Љамчатку и  уехал.  ’еперь там,
шалопай, капитаном, что ли.
     ‘тарушка улыбнулась и  стала раскладывать постель,  а  Я  подозрительно
посмотрел на дЯдю: что это еще затеваетсЯ? ‚ какой вагон? Љакие грелки?
     Њимо нашего купе то и дело проходили в ресторан люди. ‚агон покачивало,
все пошатывались и хватались за стены.
     џ сел в уголок,  пригрелсЯ и задумалсЯ.  Љак странно! „авно ли все было
не  так!  Ѓили  часы.  Љ