порЯдке.
     -- Њне, однако ж, страшно оставатьсЯ одной. ЊенЯ сон так и
клонит. —то, если мне приснитсЯ то же самое? Я даже не уверена,
точно ли то сон был, -- так это происходило живо.
     -- ‘ тобою старуха остаетсЯ; а в сенЯх  и  на  дворе  спЯт
козаки!
     --  ‘таруха спит уже, а козакам что-то не веритсЯ. ‘лушай,
пан „анило, замкни менЯ в комнате, а ключ возьми с  собою.  Њне
тогда не так будет страшно; а козаки пусть лЯгут перед дверЯми.
     --  Џусть  будет  так!  --  сказал  „анило,  стираЯ пыль с
винтовки и сыплЯ на полку порох.
     ‚ерный ‘тецько уже стоЯл одетый во  всей  козацкой  сбруе.
„анило  надел  смушевую шапку, закрыл окошко, задвинул засовами
дверь, замкнул и вышел потихоньку  из  двора,  промеж  спавшими
своими козаками, в горы.
     Ќебо   почти  все  прочистилось.  ‘вежий  ветер  чуть-чуть
навевал с „непра. …сли бы не слышно было издали стенаниЯ чайки,
то  все  бы  казалось  онемевшим.  Ќо  вот  почудилсЯ  шорох...
Ѓурульбаш   с   верным  слугою  тихо  спрЯталсЯ  за  терновник,
прикрывавший срубленный засек. Љто-то в красном жупане, с двумЯ
пистолетами, с саблею при боку, спускалсЯ с горы.
     -- ќто тесть! -- проговорил пан  „анило,  разглЯдываЯ  его
из-за  куста.  -- ‡ачем и куда ему идти в эту пору? ‘тецько! не
зевай, смотри в оба глаза, куда возьмет  дорогу  пан  отец.  --
—еловек  в  красном  жупане  сошел на самый берег и поворотил к
выдавшемусЯ мысу. -- Ђ! вот куда! -- сказал пан „анило. -- —то,
‘тецько, ведь он как раз потащилсЯ к колдуну в дупло.
     -- „а, верно, не в другое место, пан „анило! иначе  мы  бы
видели его на другой стороне. Ќо он пропал около замка.
     --  Џостой  же,  вылезем,  а  потом  пойдем по следам. ’ут
чтонибудь да кроетсЯ. Ќет, Љатерина, Я говорил тебе,  что  отец
твой недобрый человек; не так он и делал все, как православный.
     “же мелькнули пан „анило и его верный хлопец на выдавшемсЯ
берегу.  ‚от  уже  их  и  не видно. Ќепробудный лес, окружавший
замок, спрЯтал их. ‚ерхнее окошко тихо засветилось. ‚низу стоЯт
козаки и думают, как бы влезть  им.  Ќи  ворот,  ни  дверей  не
видно.  ‘о  двора,  верно,  есть ход; но как войти туда? €здали
слышно, как гремЯт цепи и бегают собаки.
     -- —то Я думаю долго! -- сказал пан  „анило,  увидЯ  перед
окном  высокий дуб. -- ‘той тут, малый! Я полезу на дуб; с него
прЯмо можно глЯдеть в окошко.
     ’ут снЯл он с  себЯ  поЯс,  бросил  вниз  саблю,  чтоб  не
звенела,  и,  ухватЯсь за ветви, поднЯлсЯ вверх. Ћкошко все еще
светилось. Џрисевши на сук, возле самого окна уцепилсЯ он рукою
за дерево и глЯдит: в комнате и свечи нет, а светит. Џо  стенам
чудпые знаки. ‚исит оружие, но все странное: такого не носЯт ни
турки,  ни  крымцы,  ни  лЯхи,  ни  христиане, ни славный народ
шведский. Џод потолком взад и вперед мелькают нетопыри, и  тень
от   них  мелькает  по  стенам,  по  дверЯм,  по  помосту.  ‚от
отворилась без скрыпа дверь. ‚ходит кто-то в красном  жупане  и
прЯмо  к столу, накрытому белою скатертью. "ќто он, это тесть!"
Џан „анило опустилсЯ немного ниже и прижалсЯ крепче к дереву.
     Ќо ему некогда глЯдеть, смотрит ли кто в окошко  или  нет.
Ћн  пришел  пасмурен, не в духе, сдернул со стола скатерть -- и
вдруг по всей комнате  тихо  разлилсЯ  прозрачно-голубой  свет.
’олько    не   смешавшиесЯ   волны   прежнего   бледно-золотого
переливались, нырЯли, словно в голубом море, и тЯнулись слоЯми,
будто на мраморе. ’ут поставил он на стон горшок и начал кидать
в него какие-то травы.
     Џан „анило стал вглЯдыватьсЯ  и  не  заметил  уже  на  нем
красного   жупана;   вместо  того  показались  на  нем  широкие
шаровары, какие носЯт турки; за  поЯсом  пистолеты;  на  голове
какаЯ-то  чуднаЯ шапка, исписаннаЯ всЯ не русскою и не польскою
грамотшю. ѓлЯнул в лицо  --  и  лицо  стало  переменЯтьсЯ:  нос
вытЯнулсЯ и повиснул над губами; рот в минуту раздалсЯ до ушей;
зуб  выглЯнул изо рта, нагнулсЯ на сторону, -- и стал перед ним
тот самый  колдун,  который  показалсЯ  на  свадьбе  у  есаула.
"Џравдив сон твой, Љатерина!" -- подумал Ѓурульбаш.
     Љолдун   стал  прохаживатьсЯ  вокруг  стола,  знаки  стали
быстрее переменЯтьсЯ на стене, а нетопыри залетали сильнее вниз
и вверх, взад и вперед. ѓолубой свет становилсЯ  реже,  реже  и
совсем  как  будто  потухнул.  € светлица осветилась уже тонким
розовым светом. Љазалось, с тихим звоном разливалсЯ чудный свет
по всем углам, и вдруг пропал, и стала  тьма.  ‘лышалсЯ  только
шум,  будто  ветер  в  тихий  час  вечера наигрывал, кружась по
водному зеркалу, нагибаЯ еще ниже  в  воду  серебрЯные  ивы.  €
чудитсЯ  пану  „аниле,  что  в  светлице  блестит  месЯц, ходЯт
звезды, неЯсно  мелькает  темно-синее  небо,  и  холод  ночного
воздуха  пахнул  даже ему в лицо. € чудитсЯ пану „аниле (тут он
стал щупать себЯ за усы,  не  спит  ли),  что  уже  не  небо  в
светлице,  а  его  собственнаЯ  опочивальнЯ: висЯт на стене его
татарские  и  турецкие  сабли;  около  стен  полки,  на  полках
домашнЯЯ посуда и утварь; на столе хлеб и соль; висит люлька...
но  вместо  образов выглЯдывают страшные лица; на лежанке... но
сгустившийсЯ туман покрыл все, и стало опЯть темно. €  опЯть  с
чудным  звоном  осветилась всЯ светлица розовым светом, и опЯть
стоит колдун неподвижно  в  чудной  чалме  своей.  ‡вуки  стали
сильнее  и  гуще, тонкий розовый свет становилсЯ Ярче, и что-то
белое, как будто облако, веЯло посреди  хаты;  и  чудитсЯ  пану
„аниле,  что  облако то не облако, что то стоит женщина; только
из чего она: из воздуха, что ли, выткана? Ћтчего же она стоит и
земли не трогает, и  не  опершись  ни  на  что,  и  сквозь  нее
просвечивает  розовый  свет, и мелькают на стене знаки? ‚от она
как-то пошевелила прозрачною головою своею:  тихо  светЯтсЯ  ее
бледно-голубые  очи; волосы вьютсЯ и падают по плечам ее, будто
светло-серый   туман;   губы   бледно   алеют,   будто   сквозь
бело-прозрачное  утреннее  небо льетсЯ едва приметный алый свет
зари; брови слабо темнеют... Ђх! это Љатерина! ’ут почувствовал
„анило, что члены у него оковались;  он  силилсЯ  говорить,  но
губы шевелились без звука.
     Ќеподвижно стоЯл колдун на своем месте.
     --  ѓде  ты  была?  --  спросил  он,  и стоЯвшаЯ перед ним
затрепетала.
     -- Ћ! зачем ты менЯ вызвал? -- тихо простонала она. -- Њне
было так радостно. џ была в том самом  месте,  где  родилась  и
прожила  пЯтнадцать  лет. Ћ, как хорошо там! Љак зелен и душист
тот луг, где Я играла в детстве: и полевые цветочки  те  же,  и
хата  наша, и огород! Ћ, как обнЯла менЯ добраЯ мать моЯ! ЉакаЯ
любовь у ней в очах! Ћна приголубливала менЯ, целовала в уста и
щеки, расчесывала частым гребнем мою русую косу...
     Ћтец! -- тут она вперила в колдуна бледные очи,  --  зачем
ты зарезал мать мою?
     ѓрозно колдун погрозил пальцем.
     --  ђазве  Я  тебЯ просил говорить про это? -- € воздушнаЯ
красавица задрожала. -- ѓде теперь пани твоЯ?
     -- Џани моЯ, Љатерина, теперь заснула, а Я и  обрадовалась
тому,  вспорхнула  и полетела. Њне давно хотелось увидеть мать.
Њне вдруг сделалось пЯтнадцать лет.  џ  всЯ  стала  легка,  как
птица. ‡ачем ты менЯ вызвал?
     -- ’ы помнишь все то, что Я говорил тебе вчера? -- спросил
колдун так тихо, что едва можно было расслушать.
     --  Џомню,  помнюо;  но  чего  бы  не дала Я, чтобы только
забыть это! ЃеднаЯ Љатерина! Ћна многого не знает из того,  что
знает душа ее.
     "ќто  Љатеринина  душа", -- подумал пан „анило; но все еще
не смел пошевелитьсЯ.
     --  ЏокайсЯ,  отец!  Ќе  страшно  ли,  что  после  каждого
убийства твоего мертвецы поднимаютсЯ из могил?
     --  ’ы  опЯть  за  старое!  -- грозно прервал колдун. -- џ
поставлю на своем, Я заставлю тебЯ сделать,  что  мне  хочетсЯ.
Љатерина полюбит менЯ!..
     --  Ћ,  ты  чудовище, а не отец мой! -- простонала она. --
Ќет, не будет  по-твоему!  Џравда,  ты  взЯл  нечистыми  чарами
твоими  власть  вызывать  душу  и мучить ее; но один только бог
может заставлЯть ее делать то, что  ему  угодно.  Ќет,  никогда
Љатерина,  доколе  Я  буду  держатьсЯ  в ее теле, не решитсЯ на
богопротивное дело. Ћтец, близок ‘трашный суд! …сли б ты  и  не
отец  мой  был,  и  тогда  бы  не  заставил менЯ изменить моему
любому, верному мужу. …сли бы муж мой и не был мне верен и мил,
и  тогда  бы  не  изменила  ему,  потому  что  бог   не   любит
клЯтвопреступных и неверных душ.
     ’ут  вперила  она  бледные  очи свои в окошко, под которым
сидел пан „анило, и недвижно остановилась...
     -- Људа ты  глЯдишь?  Љого  ты  там  видишь?  --  закричал
колдун.
     ‚оздушнаЯ  Љатерина задрожала. Ќо уже пан „анило был давно
на земле и пробиралсЯ с своим  верным  ‘тецьком  в  свои  горы.
"‘трашно,  страшно!"  --  говорил  он  про  себЯ,  почувствовав
какую-то робость в козацком сердце, и скоро прошел  двор  свой,
на  котором так же крепко спали козаки, кроме одного, сидевшего
на сторо'же и курившего люльку. Ќебо все было засеЯно звездами.

        V
     -- Љак хорошо ты сделал, что разбудил  менЯ!  --  говорила
Љатерина,   протираЯ   очи   шитым   рукавом  своей  сорочки  и
разглЯдываЯ с ног до головы стоЯвшего перед нею мужа. --  Љакой
страшный  сон  мне  виделсЯ! Љак тЯжело дышала грудь моЯ! “х!..
Њне казалось, что Я умираю...
     -- Љакой же сон, уж  не  этот  ли?  --  €  стал  Ѓурульбаш
рассказывать жене своей все им виденное.
     --  ’ы  как  это  узнал, мой муж? -- спросила, изумившись,
Љатерина. -- Ќо нет, многое мне  неизвестно  из  того,  что  ты
рассказываешь.  Ќет,  мне не снилось, чтобы отец убил мать мою;
ни мертвецов, ничего не виделось мне. Ќет, „анило,  ты  не  так
рассказываешь. Ђх, как страшен отец мой!
     --  € не диво, что тебе многое не виделось. ’ы не знаешь и
десЯтой доли того, что знает душа. ‡наешь  ли,  что  отец  твой
антихрист?  …ще  в  прошлом  году,  когда  собиралсЯ Я вместе с
лЯхами на крымцев (тогда еще  Я  держал  руку  этого  неверного
народа),  мне  говорил игумен Ѓратского монастырЯ, -- он, жена,
свЯтой человек, -- что антихрист  имеет  власть  вызывать  душу
каждого человека; а душа гулЯет по своей воле, когда заснет он,
и  летает  вместе  с  архангелами  около божией светлицы. Њне с
первого раза не показалось лицо твоего отца. …сли  бы  Я  знал,
что у тебЯ такой отец, Я бы не женилсЯ на тебе; Я бы кинул тебЯ
и  не  принЯл  бы  на  душу греха, породнившись с антихристовым
племенем.
     -- „анило! --  сказала  Љатерина,  закрыв  лицо  руками  и
рыдаЯ,  --  Я ли виновна в чем перед тобою? џ ли изменила тебе,
мой любый муж? —ем же навела на себЯ гнев твой? Ќе верно  разве
служила  тебе?  сказала  ли противное слово, когда ты ворочалсЯ
навеселе с молодецкой пирушки? тебе ли не  родила  чернобрового
сына?..
     -- Ќе плачь, Љатерина, Я тебЯ теперь знаю и не брошу ни за
что. ѓрехи все лежат на отце твоем.
     --  Ќет,  не  называй  его отцом моим! Ћн не отец мне. Ѓог
свидетель,  Я  отрекаюсь  от  него,  отрекаюсь  от   отца!   Ћн
антихрист, богоотступник! Џропадай он, тони он -- не подам руки
спасти  его. ‘охни он от тайной травы -- не подам воды напитьсЯ
ему. ’ы у менЯ отец мой!

        VI
     ‚ глубоком подвале у пана „анила, за тремЯ замками,  сидит
колдун,  закованный в железные цепи; а подале над „непром горит
бесовский его замок,  и  алые,  как  кровь,  волны  хлебещут  и
толпЯтсЯ  вокруг  старинных  стен.  Ќе  за  колдовство  и не за
богопротивные дела сидит в глубоком подвале  колдун:  им  судиЯ
бог;  сидит  он  за  тайное предательство, за сговоры с врагами
православной ђусской  земли  --  продать  католикам  украинский
народ  и выжечь христианские церкви. “грюм колдун; дума чернаЯ,
как ночь, у него в голове. ‚сего только один день остаетсЯ жить
ему, а завтра пора распрощатьсЯ с миром. ‡автра ждет его казнь.
Ќе совсем легкаЯ казнь его ждет; это еще милость, когда  сварЯт
его  живого  в  котле  или  сдерут  с  него грешную кожу. “грюм
колдун, поникнул головою. Њожет быть, он  уже  и  каетсЯ  перед
смертным  часом,  только  не такие грехи его, чтобы бог простил
ему. ‚верху  перед  ним  узкое  окно,  переплетенное  железными
палками. ѓремЯ цепЯми, подвелсЯ он к окну поглЯдеть, не пройдет
ли  его  дочь.  Ћна  кротка,  не  памЯтозлобна, как голубка, не
умилосердитсЯ ли  над  отцом...  Ќо  никого  нет.  ‚низу  бежит
дорога; по ней никто не пройдет. Џониже ее гулЯет „непр; ему ни
до  кого  нет  дела:  он  бушует,  и  унывно  слышать колоднику
однозвучный шум его.
     ‚от кто-то показалсЯ по дороге  --  это  козак!  €  тЯжело
вздохнул узник. ЋпЯть все пусто. ‚от кто-то вдали спускаетсЯ...
ђазвеваетсЯ   зеленый   кунтуш...   горит   на  голове  золотой
кораблик... ќто она! …ще ближе приникнул он  к  окну.  ‚от  уже
подходит близко...
     -- Љатерина! дочь! умилосердись, подай милостыню!..
     Ћна  нема,  она не хочет слушать, она и глаз не наведет на
тюрьму, и уже прошла, уже  и  скрылась.  Џусто  во  всем  мире.
“нывно  шумит „непр. ѓрусть залегает в сердце. Ќо ведает ли эту
грусть колдун?
     „ень клонитсЯ к вечеру. “же солнце село. “же  и  нет  его.
“же  и  вечер:  свежо;  где-то  мычит вол; откуда-то навеваютсЯ
звуки, -- верно, где-нибудь народ идет с работы и веселитсЯ; по
„непру мелькает лодка... кому нужда до  колодника!  Ѓлеснул  на
небе  серебрЯный  серп.  ‚от кто-то идет с противной стороны по
дороге. ’рудно разглЯдеть в темноте. ќто возвращаетсЯ Љатерина.
     -- „очь, •риста ради! и свирепые волченЯта не станут рвать
свою мать, дочь, хотЯ взглЯни на преступного  отца  своего!  --
Ћна  не  слушает и идет. -- „очь, ради несчастной матери!... --
Ћна остановилась. -- Џриди принЯть последнее мое слово!
     -- ‡ачем ты зовешь менЯ, богоотступник?  Ќе  называй  менЯ
дочерью!  Њежду  нами  нет  никакого родства. —его ты хочешь от
менЯ ради несчастной моей матери?
     -- Љатерина! Њне близок конец: Я знаю, менЯ твой муж хочет
привЯзать к кобыльему хвосту и пустить по полю, а может, еще  и
страшнейшую выдумает казнь...
     --  „а разве есть на свете казнь, равнаЯ твоим грехам? †ди
ее; никто не станет просить за тебЯ.
     -- Љатерина!  менЯ  не  казнь  страшит,  но  муки  на  том
свете...  ’ы  невинна,  Љатерина,  душа твоЯ будет летать в рае
около бога; а душа богоотступного отца твоего  будет  гореть  в
огне  вечном,  и  никогда  не  угаснет тот огонь: все сильнее и
сильнее будет он разгоратьсЯ: ни капли росы никто не уронит, ни
ветер не пахнет...
     -- ќтой казни Я не властна умалить, --  сказала  Љатерина,
отвернувшись.
     --  Љатерина!  постой  на одно слово: ты можешь спасти мою
душу. ’ы не знаешь еще, как добр и милосерд бог. ‘лышала ли  ты
про  апостола  Џавла,  какой  был  он грешный человек, но после
покаЯлсЯ и стал свЯтым.
     -- —то Я могу сделать, чтобы спасти твою душу? --  сказала
Љатерина, -- мне ли, слабой женщине, об этом подумать!
     --  …сли  бы  мне  удалось  отсюда  выйти, Я бы все кинул.
Џокаюсь: пойду в пещеры, надену на тело жесткую власЯницу, день
и ночь буду молитьсЯ богу. Ќе только скоромного, не возьму рыбы
в рот! не  постелю  одежды,  когда  стану  спать!  и  все  буду
молитьсЯ,  все  молитьсЯ!  €  когда не снимет с менЯ милосердие
божие хотЯ сотой доли грехов, закопаюсь  по  шею  в  землю  или
замуруюсь в каменную стену; не возьму ни пищи, ни питиЯ и умру;
а все добро свое отдам чернецам, чтобы сорок дней и сорок ночей
правили по мне панихиду.
     ‡адумалась Љатерина.
     -- •отЯ Я отопру, но мне не расковать твоих цепей.
     --  џ  не  боюсь цепей, -- говорил он. -- ’ы говоришь, что
они заковали мои руки и ноги? Ќет, Я напустил им в глаза  туман
и  вместо  руки протЯнул сухое дерево. ‚от Я, глЯди, на мне нет
теперь ни одной цепи! -- сказал он, выходЯ на середину. -- џ бы
и стен этих не побоЯлсЯ и прошел бы сквозь них, но муж  твой  и
не  знает, какие это стены. €х строил свЯтой схимник, и никакаЯ
нечистаЯ сила не может отсюда вывесть  колодника,  не  отомкнув
тем  самым  ключом,  которым  замыкал  свЯтой свою келью. ’акую
самую келью вырою и Я себе, неслыханный грешник, когда выйду на
волю.
     -- ‘лушай, Я выпущу тебЯ; но если ты менЯ обманываешь,  --
сказала  Љатерина, остановившись пред дверью, -- и, вместо того
чтобы покаЯтьсЯ, станешь опЯть братом черту?
     -- Ќет, Љатерина, мне не долго остаетсЯ жить уже. Ѓлизок и
без казни мой конец. Ќеужели ты думаешь, что Я предам сам  себЯ
на вечную муку?
     ‡амки загремели.
     --  Џрощай! храни тебЯ бог милосердый, дитЯ мое! -- сказал
колдун, поцеловав ее.
     --  Ќе  прикасайсЯ  ко  мне,  неслыханный  грешник,  уходи
скорее!.. -- говорила Љатерина. Ќо его уже не было.
     --  џ  выпустила  его,  -- сказала она, испугавшись и дико
осматриваЯ стены. -- —то Я стану теперь  отвечать  мужу?  --  џ
пропала.  Њне  живой  теперь  остаетсЯ зарытьсЯ в могилу! -- и,
зарыдав, почти упала она на пень, на котором сидел колодник. --
Ќо Я спасла душу, -- сказала она тихо. -- џ сделала богоугодное
дело. Ќо муж мой...  џ  в  первый  раз  обманула  его.  Ћ,  как
страшно,  как  трудно  будет  мне  перед ним говорить неправду.
Љто-то идет! ќто он! Њуж! --  вскрикнула  она  отчаЯнно  и  без
чувств упала на землю.

        VII
     --  ќто  Я,  моЯ  роднаЯ  дочь!  ќто  Я, мое серденько! --
услышала Љатерина, очнувшись,  и  увидела  перед  собою  старую
прислужнику.  Ѓаба,  наклонившись,  казалось, что-то шептала и,
протЯнув над нею иссохшую руку свою,  опрыскивала  ее  холодною
водою.
     --  ѓде  Я? -- говорила Љатерина, подымаЯсь и оглЯдываЯсь.
-- Џередо мною шумит „непр, за  мною  горы...  куда  завела  ты
менЯ, баба?
     --  џ  тебЯ  не завела, а вывела; вынесла на руках моих из
душного подвала. ‡амкнула ключиком,  чтобы  тебе  не  досталось
чего от пана „анила.
     --  ѓде  же  ключ? -- сказала Љатерина, поглЯдываЯ на свой
поЯс. -- џ его не вижу.
     -- …го отвЯзал муж твой, поглЯдеть на колдуна, дитЯ мое.
     -- ЏоглЯдеть?.. Ѓаба, Я пропала! -- вскрикнула Љатерина.
     -- Џусть бог милует нас от этого, дитЯ мое! Њолчи  только,
моЯ панЯночка, никто ничего не узнает!
     --  Ћн  убежал, проклЯтый антихрист! ’ы слышала, Љатерина?
он убежал! -- сказал пан „анило, приступаЯ к  жене  своей.  Ћчи
метали огонь; саблЯ, звенЯ, трЯслась при боку его.
     Џомертвела жена.
     --  …го выпустил кто-нибудь, мой любый муж? -- проговорила
она, дрожа.
     -- ‚ыпустил,  правда  твоЯ;  но  выпустил  черт.  ЏоглЯди,
вместо  него  бревно  заковано в железо. ‘делал же бог так, что
черт не боитсЯ козачьих лап! …сли бы только думу об этом держал
в голове хоть один из моих козаков и Я бы узнал... Я бы и казни
ему не нашел!
     -- Ђ если  бы  Я?..  --  невольно  вымолвила  Љатерина  и,
испугавшись, остановилась.
     -- …сли бы ты вздумала, тогда бы ты не жена мне была. џ бы
тебЯ зашил  тогда  в  мешок  и  утопил  бы  на  самой  середине
„непра!..
     „ух занЯлсЯ у Љатерины, и ей чудилось,  что  волоса  стали
отделЯтьсЯ на голове ее.

        VIII
     Ќа  пограничной  дороге, в корчме, собрались лЯхи и пируют
уже два дни. —то-то немало всей  сволочи.  ‘ошлись,  верно,  на
какойнибудь наезд: у иных и мушкеты есть; чокают шпоры, брЯкают
сабли.  Џаны  веселЯтсЯ  и хвастают, говорЯт про небывалые дела
свои, насмехаютсЯ  над  православьем,  зовут  народ  украинский
своими  холопьЯми и важно крутЯт усы, и важно, задравши головы,
разваливаютсЯ на лавках. ‘  ними  и  ксендз  вместе.  ’олько  и
ксендз  у  них  на  их  же  стать,  и  с  виду даже не похож на
христианского попа: пьет и гулЯет с ними и  говорит  нечестивым
Языком  своим  срамные  речи. Ќи в чем не уступает им и челЯдь:
позакидали  назад  рукава  оборванных  жупанов  своих  и  ходЯт
козырем,  как будто бы что путное. €грают в карты, бьют картами
один другого  по  носам.  Ќабрали  с  собою  чужих  жен.  Љрик,
драка!..  Џаны  беснуютсЯ  и отпускают штуки: хватают за бороду
жида, малюют ему  на  нечестивом  лбу  крест;  стрелЯют  в  баб
холостыми зарЯдами и танцуют краковЯк с нечестивым попом своим.
Ќе  бывало  такого соблазна на ђусской земле и от татар. ‚идно,
уже ей бог определил за грехи терпеть такое посрамление! ‘лышно
между общим содомом, что говорЯт про заднепровский  хутор  пана
„анила,  про  красавицу жену его... Ќе на доброе дело собралась
эта шайка!

        IX
     ‘идит пан „анило за столом в  своей  светлице,  подпершись
локтем, и думает. ‘идит на лежанке пани Љатерина и поет песню.
     -- —его-то грустно мне, жена моЯ! -- сказал пан „анило. --
€ голова  болит  у  менЯ,  и  сердце  болит. Љак-то тЯжело мне!
‚идно, где-то недалеко уже ходит смерть моЯ.
     "Ћ мой ненаглЯдный муж! приникни  во  мне  головою  своею!
‡ачем ты приголубливаешь к себе такие черные думы", -- подумала
Љатерина,  да  не  посмела  сказать.  ѓорько  ей было, повинной
голове, принимать мужние ласки.
     -- ‘лушай, жена моЯ! --  сказал  „анило,  --  не  оставлЯй
сына,  когда менЯ не будет. Ќе будет тебе от бога счастиЯ, если
ты кинешь его, ни в том, ни в этом свете.  ’Яжело  будет  гнить
моим костЯм в сырой земле; а еще тЯжелее будет душе моей.
     --  —то говоришь ты, муж мой! Ќе ты ли издевалсЯ над нами,
слабыми женами? Ђ теперь сам говоришь, как  слабаЯ  жена.  ’ебе
еще долго нужно жить.
     -- Ќет, Љатерина, чует душа близкую смерть. —то-то грустно
становитсЯ  на свете. ‚ремена лихие приходЯт Ћх, помню, помню Я
годы; им, верно, не воротитьсЯ! Ћн был еще жив, честь  и  слава
нашего  войска,  старый  Љонашевич! Љак будто перед очами моими
проходЯт  теперь  козацкие  полки!  ќто  было  золотое   времЯ,
Љатерина! ‘тарый гетьман сидел на вороном коне. Ѓлестела в руке
булава;  вокруг  сердюки;  по  сторонам шевелилось красное море
запорожцев. ‘тал говорить гетьман -- и все стало как вкопанное.
‡аплакал старичина, как зачал вспоминать  нам  прежние  дела  и
сечи.  ќх,  если  б ты знала, Љатерина, как резались мы тогда с
турками! Ќа голове моей  виден  и  доныне  рубец.  —етыре  пули
пролетело  в  четырех  местах  сквозь менЯ. € ни одна из ран не
зажила совсем. ‘колько мы тогда набрали золота! „орогие каменьЯ
шапками черпали козаки. Љаких коней, Љатерина, если б ты знала,
каких коней мы тогда  угнали!  Ћх,  не  воевать  уже  мне  так!
ЉажетсЯ,  и  не стар, и телом бодр; а меч козацкий вываливаетсЯ
из рук, живу без дела, и сам не знаю, длЯ  чего  живу.  ЏорЯдку
нет  в “крайне: полковники и есаулы грызутсЯ, как собаки, между
собою. Ќет  старшей  головы  над  всеми.  лЯхетство  наше  все
переменило  на  польский  обычай, перенЯло лукавство... продало
душу, принЯвши унию. †идовство угнетает бедный народ. Ћ  времЯ,
времЯ!  минувшее времЯ! куда подевались вы, лета мои?.. ‘тупай,
малый, в подвал, принеси мне кухоль меду! ‚ыпью за прежнюю долю
и за давние годы!
     -- —ем будем принимать гостей, пан? ‘ луговой стороны идут
лЯхи! -- сказал, вошедши в хату, ‘тецько.
     -- ‡наю, зачем идут они, -- вымолвил „анило,  подымаЯсь  с
места.  --  ‘едлайте, мои верные слуги, коней! надевайте сбрую!
сабли наголо! не  забудьте  набрать  и  свинцового  толокна.  ‘
честью нужно встретить гостей!
     Ќо еще не успели козаки сесть на коней и зарЯдить мушкеты,
а уже лЯхи, будто упавший осенью с дерева на землю лист, усеЯли
собою гору.
     --  ќ,  да  тут есть с кем переведатьсЯ! -- сказал „анило,
поглЯдываЯ на толстых панов, важно качавшихсЯ впереди на  конЯх
в  золотой  сбруе.  -- ‚идно, еще раз доведетсЯ нам погулЯть на
славу! ЌатешьсЯ же, козацкаЯ душа, в  последний  раз!  ѓулЯйте,
хлопцы, пришел наш праздник!
     €  пошла  по  горам  потеха, и запировал пир: гулЯют мечи,
летают пули, ржут и топочут кони. Ћт крику безумеет голова;  от
дыму  слепнут  очи.  ‚се перемешалось. Ќо козак чует, где друг,
где недруг; прошумит ли пулЯ -- валитсЯ  лихой  седок  с  конЯ;
свистнет  саблЯ  --  катитсЯ  по  земле  голова, бормоча Языком
несвЯзные речи.
     Ќо виден в толпе красный верх козацкой шапки пана  „анила;
мечетсЯ  в  глаза  золотой  поЯс на синем жупане; вихрем вьетсЯ
грива  вороного  конЯ.  Љак  птица,  мелькает  он  там  и  там;
покрикивает и машет дамасской саблей и рубит с правого и левого
плеча. ђуби, козак! гулЯй, козак! тешь молодецкое сердце; но не
заглЯдывайсЯ на золотые сбруи и жупаны! топчи под ноги золото и
каменьЯ!   Љоли,   козак!  гулЯй,  козак!  но  оглЯнись  назад:
нечестивые лЯхи зажигают уже хаты и угонЯют напуганный скот. €,
как вихорь, поворотил пан  „анило  назад,  и  шапка  с  красным
верхом мелькает уже возле хат, и редеет вокруг его толпа.
     Ќе   час,  не  другой  бьютсЯ  лЯхи  и  козаки.  Ќе  много
становитсЯ тех и других. Ќо не устает  пан  „анило:  сбивает  с
седла  длинным  копьем  своим,  топчет  лихим  конем пеших. “же
очищаетсЯ двор,  уже  начали  разбегатьсЯ  лЯхи;  уже  обдирают
казаки  с убитых золотые жупаны и богатую сбрую; уже пан „анило
сбираетсЯ в погоню, и взглЯнул, чтобы созвать своих...  и  весь
закипел  от  Ярости: ему показалсЯ Љатеринин отец. ‚от он стоит
на горе и целит на него мушкет.  „анило  погнал  конЯ  прЯмо  к
нему...  Љозак,  на  гибель  идешь... Њушкет гремит -- и колдун
пропал за горою. ’олько верный  ‘тецько  видел,  как  мелькнула
краснаЯ  одежда  и  чуднаЯ шапка. ‡ашаталсЯ козак и свалилсЯ на
землю. ЉинулсЯ верный ‘тецько к своему пану, -- лежит пан  его,
протЯнувшись на земле и закрывши Ясные очи. ЂлаЯ кровь закипела
на   груди.  Ќо,  видно,  почуЯл  верного  слугу  своего.  ’ихо
приподнЯл  веки,  блеснул  очами:   "Џрощай,   ‘тецько!   скажи
Љатерине,  чтобы  не  покидала сына! Ќе покидайте и вы его, мои
верные  слуги!"  --  и  затих.  ‚ылетела   козацкаЯ   душа   из
дворЯнского тела; посинели уста. ‘пит козак непробудно.
     ‡арыдал  верный  слуга  и  машет  рукою Љатерине: "‘тупай,
пани, ступай: подгулЯл твой пан. ‹ежит он пьЯнехонек  на  сырой
земле. „олго не протрезвитьсЯ ему!"
     ‚сплеснула  руками  Љатерина  и  повалилась,  как сноп, на
мертвое тело. "Њуж мой, ты ли лежишь тут, закрывши очи? ‚стань,
мой ненаглЯдный сокол, протЯни ручку свою! приподымись! поглЯди
хоть раз на твою Љатерину, пошевели устами, вымолви  хоть  одно
словечко...  Ќо  ты  молчишь,  ты  молчишь,  мой  Ясный пан! ’ы
посинел, как —ерное море. ‘ердце  твое  не  бьетсЯ!  Ћтчего  ты
такой холодный, мой пан? видно, не горючи мои слезы, невмочь им
согреть  тебЯ! ‚идно, не громок плач мой, не разбудить им тебЯ!
Љто же поведет  теперь  полки  твои?  Љто  понесетсЯ  на  твоем
вороном конике, громко загукает и замашет саблей пред козаками?
Љозаки,  козаки!  где  честь  и слава ваша? ‹ежит честь и слава
ваша,  закрывши  очи,  на  сырой  земле.  Џохороните  же  менЯ,
похороните  вместе с ним! засыпьте мне очи землею! надавите мне
кленовые доски на белые груди!  Њне  не  нужна  больше  красота
моЯ!"
     Џлачет и убиваетсЯ Љатерина; а даль всЯ покрываетсЯ пылью:
скачет старый есаул ѓоробець на помощь.

        X
     —уден  „непр  при тихой погоде, когда вольно и плавно мчит
сквозь  леса  и  горы  полные  воды  свои.  Ќи  зашелохнет;  ни
прогремит. ѓлЯдишь, и не знаешь, идет или не идет его величаваЯ
ширина,  и  чудитсЯ,  будто  весь  вылит  он из стекла, и будто
голубаЯ зеркальнаЯ дорога, без  меры  в  ширину,  без  конца  в
длину,  реет  и  вьетсЯ  по зеленому миру. ‹юбо тогда и жаркому
солнцу оглЯдетьсЯ с вышины и погрузить лучи в холод  стеклЯнных
вод и прибережным лесам Ярко отсветитьсЯ в водах. ‡еленокудрые!
они толпЯтсЯ вместе с полевыми цветами к водам и, наклонившись,
глЯдЯт  в  них  и  не наглЯдЯтсЯ, и не налюбуютсЯ светлым своим
зраком, и усмехаютсЯ к нему, и приветствуют его, киваЯ ветвЯми.
‚ середину же „непра они не смеют глЯнуть: никто, кроме  солнца
и  голубого  неба,  не  глЯдит  в него. ђедкаЯ птица долетит до
середины „непра. Џышный! ему нет  равной  реки  в  мире.  —уден
„непр  и  при  теплой  летней  ночи,  когда  все  засыпает -- и
человек, и зверь, и птица; а бог один величаво озирает  небо  и
землю  и  величаво  сотрЯсает  ризу.  Ћт  ризы сыплютсЯ звезды.
‡везды горЯт и светЯт над миром и все разом отдаютсЯ в  „непре.
‚сех  их держит „непр в темном лоне своем. Ќи одна не убежит от
него; разве погаснет на небе.  —ерный  лес,  унизанный  спЯщими
воронами,  и  древле разломанные горы, свесЯсь, силЯтсЯ закрыть
его хотЯ длинною тенью своею, -- напрасно! Ќет ничего  в  мире,
что  бы  могло  прикрыть  „непр. ‘иний, синий, ходит он плавным
разливом и середь ночи, как середь днЯ; виден за столько вдаль,
за сколько видеть может  человечье  око.  Ќежась  и  прижимаЯсь
ближе  к  берегам от ночного холода, дает он по себе серебрЯную
струю; и она вспыхиваете будто полоса дамасской  сабли;  а  он,
синий,  снова  заснул.  —уден и тогда „непр, и нет реки, равной
ему в мире! Љогда же пойдут горами по небу синие  тучи,  черный
лес  шатаетсЯ до корнЯ, дубы трещат и молниЯ, изламываЯсь между
туч, разом осветит целый мир -- страшен  тогда  „непр!  ‚одЯные
холмы  гремЯт,  ударЯЯсь  о горы, и с блеском и стоном отбегают
назад, и плачут, и заливаютсЯ вдали. ’ак убиваетсЯ стараЯ  мать
козака,  выпровожаЯ  своего сына в войско. ђазгульный и бодрый,
едет он на вороном коне,  подбоченившись  и  молодецки  заломив
шапку; а она, рыдаЯ, бежит за ним, хватает его за стремЯ, ловит
удила, и ломает над ним руки, и заливаетсЯ горючими слезами.
     „ико  чернеют  промеж  ратующими  волнами  обгорелые пни и
камни на выдавшемсЯ берегу. € бьетсЯ об берег, подымаЯсь  вверх
и  опускаЯсь  вниз,  пристающаЯ лодка. Љто из козаков осмелилсЯ
гулЯть в челне в то  времЯ,  когда  рассердилсЯ  старый  „непр?
‚идно, ему не ведомо, что он глотает, как мух, людей.
     ‹одка  причалила,  и  вышел из нее колдун. Ќевесел он; ему
горька тризна, которую свершили козаки над убитым своим  паном.
Ќе  мало  поплатились  лЯхи: сорок четыре пана со всею сбруею и
жупанами да тридцать три холопа изрублены в куски; а  остальных
вместе с конЯми угнали в плен продать татарам.
     Џо каменным ступенЯм спустилсЯ он, между обгорелыми пнЯми,
вниз,  где,  глубоко в земле, вырыта была у него землЯнка. ’ихо
вошел он, не скрыпнувши  дверью,  поставил  на  стол,  закрытый
скатертью,   горшок  и  стал  бросать  длинными  руками  своими
какие-то неведомые травы; взЯл кухоль, выделанный из  какого-то
чудного  дерева, почерпнул им воды и стал лить, шевелЯ губами и
творЯ какие-то заклинаниЯ. ЏоказалсЯ розовый свет в светлице; и
страшно было глЯнуть тогда ему в лицо: оно  казалось  кровавым,
глубокие  морщины  только  чернели  на  нем, а глаза были как в
огне. Ќечестивый грешник! уже и борода давно поседела,  и  лицо
изрыто  морщинами, и высох весь, а все еще творит богопротивный
умысел. Џосреди хаты стало веЯть белое облако, и что-то похожее
на радость сверкнуло в лицо его. Ќо отчего  же  вдруг  стал  он
недвижим,  с  разинутым  ртом,  не  смеЯ пошевелитьсЯ, и отчего
волосы щетиною поднЯлись на его  голове?  ‚  облаке  перед  ним
светилось  чьето чудное лицо. Ќепрошеное, незваное, Явилось оно
к нему в  гости;  чем  далее,  выЯснивалось  больше  и  вперило
неподвижные   очи.   —ерты  его,  брови,  глаза,  губы  --  все
незнакомое ему. Ќикогда во всю жизнь свою он его не видывал.  €
страшного,  кажетсЯ,  в нем мало, а непреодолимый ужас напал на
него.  Ђ  незнакомаЯ  дивнаЯ  голова  сквозь  облако   так   же
неподвижно  глЯдела  на него. Ћблако уже и пропало; а неведомые
черты еще резче выказывались, и острые  очи  не  отрывались  от
него.  Љолдун весь побелел как полотно. „иким, не своим голосом
вскрикнул, опрокинул горшок... ‚се пропало.

        XI
     -- ‘покой себЯ, моЯ любаЯ сестра! -- говорил старый  есаул
ѓоробець. -- ‘ны редко говорЯт правду.
     --  ЏрилЯг, сестрица! -- говорила молодаЯ его невестка. --
џ позову старуху, ворожею; против ее никакаЯ  сила  не  устоит.
Ћна выльет переполох тебе.
     -- Ќичего не бойсЯ! -- говорил сын его, хватаЯсь за саблю,
-- никто тебЯ не обидит.
     Џасмурно,  мутными  глазами  глЯдела на всех Љатерина и не
находила речи. "џ сама  устроила  себе  погибель.  џ  выпустила
его". Ќаконец она сказала:
     --  Њне  нет  от него покоЯ! ‚от уже десЯть дней Я у вас в
Љиеве; а горЯ ни капли не убавилось. „умала, буду хоть в тишине
растить на месть сына... ‘трашен, страшен привиделсЯ он мне  во
сне!  Ѓоже  сохрани  и  вам  увидеть его! ‘ердце мое до сих пор
бьетсЯ. "џ зарублю твое дитЯ, Љатерина, -- кричал он,  --  если
не  выйдешь  за  менЯ  замуж!.."  -- и, зарыдав, кинулась она к
колыбели, а испуганное дитЯ протЯнуло ручопки и кричало.
     Љипел и сверкал сын есаула от гнева, слыша такие речи.
     ђасходилсЯ и сам есаул ѓоробець:
     -- Џусть попробует он, окаЯнный  антихрист,  прийти  сюда;
отведает,  бывает ли сила в руках старого козака. Ѓог видит, --
говорил он, подымаЯ кверху прозорливые очи, -- не  летел  ли  Я
подать  руку  брату  „анилу?  …го  свЯтаЯ  волЯ!  застал уже на
холодной постеле, на которой много,  много  улеглось  козацкого
народа.  ‡ато  разве  не пышна была тризна по нем? выпустили ли
хоть одного лЯха живого?  “спокойсЯ  же,  мое  дитЯ!  никто  не
посмеет тебЯ обидеть, разве ни менЯ не будет, ни моего сына.
     Љончив слова свои, старый есаул пришел к колыбели, и дитЯ,
увидевши  висевшую  на ремне у него в серебрЯной оправе красную
люльку и гаман с блестЯщим огнивом, протЯнуло к нему ручонки  и
засмеЯлось.
     --  Џо  отцу пойдет, -- сказал старый есаул, снимаЯ с себЯ
люльку и отдаваЯ ему, -- еще  от  колыбели  не  отстал,  а  уже
думает курить люльку.
     ’ихо   вздохнула   Љатерина   и   стала  качать  колыбель.
‘говорились провесть ночь вместе, и  мало  погодЯ  уснули  все.
“снула и Љатерина.
     Ќа  дворе  и в хате все было тихо; не спали только козаки,
стоЯвшие на сторо'же. ‚друг Љатерина, вскрикнув, проснулась,  и
за  нею проснулись все. "Ћн убит, он зарезан!" -- кричала она и
кинулась к колыбели.
     ‚се обступили колыбель и окаменели  от  страха,  увидевши,
что  в ней лежало неживое дитЯ. Ќи звука не вымолвил ни один из
них, не знаЯ, что думать о неслыханном злодействе.

        XII
     „алеко от “краинского  краЯ,  проехавши  Џольшу,  минуЯ  и
многолюдный  город ‹емберг, идут рЯдами высоковерхие горы. ѓора
за горою, будто каменными цепЯми,  перекидывают  они  вправо  и
влево землю и обковывают ее каменною толщей, чтобы не прососало
шумное  и  буйное  море.  €дут  каменные  цепи  в  ‚алахию  и в
‘едмиградскую область и громадою стали  в  виде  подковы  между
галичским  и венгерским народом. Ќет таких гор в нашей стороне.
ѓлаз не смеет оглЯнуть их; а на вершину иных не заходила и нога
человечьЯ. —уден и вид их: не задорное ли море выбежало в  бурю
из  широких  берегов, вскинуло вихрем безобразные волны, и они,
окаменев, остались недвижимы в воздухе? Ќе оборвались ли с неба
тЯжелые тучи и загромоздили собою землю? ибо и на них такой  же
серый цвет, а белаЯ верхушка блестит и искритсЯ при солнце. …ще
до  Љарпатских  гор  услышишь  русскую  молвь,  и за горами еще
кой-где отзоветсЯ как будто родное слово; а там уже и  вера  не
та, и речь не та. †ивет немалолюдный народ венгерский; ездит на
конЯх,  рубитсЯ  и  пьет  не  хуже  козака; а за конную сбрую и
дорогие кафтаны  не  скупитсЯ  вынимать  из  кармана  червонцы.
ђаздольны  и  велики  есть  между  горами  озера.  Љак  стекло,
недвижимы они и, как зеркало, отдают в себе голые вершины гор и
зеленые их подошвы.
     Ќо кто середи ночи, блещут или не блещут звезды,  едет  на
огромном  вороном  коне?  Љакой  богатырь с нечеловечьим ростом
скачет под горами, над  озерами,  отсвечиваетсЯ  с  исполинским
конем  в  недвижных  водах,  и  бесконечнаЯ  тень  его  страшно
мелькает по горам?  Ѓлещут  чеканенные  латы;  на  плече  пика;
гремит  при  седле  саблЯ;  шелом  надвинут;  усы  чернеют; очи
закрыты; ресницы опущены -- он спит. €, сонный, держит  повода;
и  за  ним  сидит  на  том же коне младенец-паж и также спит и,
сонный, держитсЯ за богатырЯ. Љто он, куда, зачем едет? --  кто
его  знает.  Ќе  день,  не  два уже он переезжает горы. Ѓлеснет
день, взойдет солнце, его не  видно;  изредка  только  замечали
горцы,  что по горам мелькает чьЯ-то длиннаЯ тень, а небо Ясно,
и тучи не пройдет по нем. —уть же ночь наведет  темноту,  снова
он виден и отдаетсЯ в озерах, и за ним, дрожа, скачет тень его.
“же  проехал  много  он  гор и взъехал на Љриван. ѓоры этой нет
выше между Љарпатом; как царь подымаетсЯ она над  другими.  ’ут
остановилсЯ  конь  и  всадник, и еще глубже погрузилсЯ в сон, и
тучи, спустЯсь, закрыли его.

        XIII
     "’с... тише, баба! не стучи так, дитЯ мое  заснуло.  „олго
кричал  сын мой, теперь спит. џ пойду в лес, баба! „а что же ты
так глЯдишь на менЯ? ’ы страшна: у тебЯ  из  глаз  вытЯгиваютсЯ
железные  клещи...  ух,  какие  длинные! и горЯт как огонь! ’ы,
верно, ведьма!  Ћ,  если  ты  ведьма,  то  пропади  отсюда!  ты
украдешь  моего  сына. Љакой бестолковый этот есаул: он думает,
мне весело жить в Љиеве; нет, здесь и муж мой, и  сын,  кто  же
будет  смотреть  за  хатой?  џ  ушла так тихо, что ни кошка, ни
собака не услышала. ’ы хочешь, баба, сделатьсЯ молодою  --  это
совсем   нетрудно:   нужно   танцевать  только;  глЯди,  как  Я
танцую..." €, проговорив  такие  несвЯзные  речи,  уже  неслась
Љатерина, безумно поглЯдываЯ на все стороны и упираЯсь руками в
боки.  ‘  визгом  притопывала  она  ногами; без меры, без такта
звенели серебрЯные подковы. Ќезаплетенные черные косы  метались
по  белой  шее.  Љак  птица,  не  останавливаЯсь,  летела  она,
размахиваЯ  руками  и  киваЯ  головою,   и   казалось,   будто,
обессилев, или грЯнетсЯ наземь, или вылетит из мира.
     Џечально   стоЯла  стараЯ  нЯнЯ,  и  слезами  налились  ее
глубокие морщины;  тЯжкий  камень  лежал  на  сердце  у  верных
хлопцев,  глЯдевших  на  свою  пани.  “же совсем ослабела она и
лениво  топала  ногами  на  одном  месте,  думаЯ,  что  танцует
горлицу.  "Ђ  у  менЯ  монисто  есть,  парубки! -- сказала она,
наконец остановившись, -- а  у  вас  нет!..  ѓде  муж  мой?  --
вскричала  она  вдруг, выхватив из-за поЯса турецкий кинжал. --
Ћ! это не такой нож, какой нужно. -- Џри этом и слезы  и  тоска
показались  у ней на лице. -- “ отца моего далеко сердце; он не
достанет до  него.  “  него  сердце  из  железа  выковано.  …му
выковала  одна ведьма на пекельном огне. —то ж нейдет отец мой?
разве он не знает, что пора заколоть его? ‚идно, он хочет, чтоб
Я сама пришла... -- €, не докончив, чудно  засмеЯласЯ.  --  Њне
пришла на ум забавнаЯ историЯ: Я вспомнила, как погребали моего
мужа.  ‚едь  его  живого погребли... какой смех забирал менЯ!..
‘лушайте, слушайте!" € вместо слов начала она петь песню:

        Ѓiжить возок кривавенький;
        “ тiм возку козак лежить,
        ЏострiлЯний, порубаний.
        ‚ правiй ручцi дротик держить,
        ‡ того дроту крiвцЯ бежить;
        Ѓiжить река криваваЯ.
        Ќад рiчкою Явор стоiть,
        Ќад Явором ворон крЯче.
        ‡а козаком мати плаче.
        Ќе плачь, мати, не журисЯ!
        Ѓо вже твiй сын оженивсЯ,
        ’а взЯв женку панЯночку,
        ‚ чистом полi землЯночку,
        I без дверець, без оконець.
        ’а вже пiснi вийшов конець.
        ’анцiвала рыба з раком...
        Ђ хто мене не полюбить, трЯсцЯ его матерь!

     ’ак перемешивались у ней все песни. “же день и  два  живет
она  в  своей  хате и не хочет слышать о Љиеве, и не молитсЯ, и
бежит от людей, и с утра до позднего вечера  бродит  по  темным
дубравам.  Ћстрые  сучьЯ  царапают  белое  лицо  и плеча; ветер
треплет расплетенные косы; давние листьЯ шумЯт под ногами ее --
ни на что не глЯдит она. ‚ час, когда вечернЯЯ зарЯ тухнет, еще
не ЯвлЯютсЯ звезды, не горит месЯц,  а  уже  страшно  ходить  в
лесу:  по  деревьЯм  царапаютсЯ и хватаютсЯ за сучьЯ некрещеные
дети, рыдают, хохочут, катЯтсЯ клубом по дорогам  и  в  широкой
крапиве;  из  днепровских  волн  выбегают вереницами погубившие
свои души девы; волосы льютсЯ с зеленой головы на плечи,  вода,
звучно  журча,  бежит с длинных волос на землю, и дева светитсЯ
сквозь воду, как будто бы сквозь стеклЯнную рубашку; уста чудно
усмехаютсЯ, щеки пылают, очи выманивают душу... она сгорела  бы
от  любви, она зацеловала бы... Ѓеги, крещеный человек! уста ее
-- лед, постель -- холоднаЯ вода; она защекочет тебЯ и утащит в
реку. Љатерина не глЯдит  ни  на  кого,  не  боитсЯ,  безумнаЯ,
русалок, бегает поздно с ножом своим и ищет отца.
     ‘  ранним  утром  приехал какой-то гость, статный собою, в
красном жупане, и осведомлЯетсЯ  о  пане  „аниле;  слышит  все,
утирает  рукавом  заплаканные  очи  и  пожимает  плечами. Ћн-де
воевал вместе с покойным Ѓурульбашем;  вместе  рубились  они  с
крымцами  и  турками;  ждал  ли  он, чтобы такой конец был пана
„анила. ђассказывает еще гость о многом другом и  хочет  видеть
пани Љатерину.
     Љатерина  сначала  не  слушала  ничего, что говорил гость;
напоследок стала, как разумнаЯ, вслушиватьсЯ  в  его  речи.  Ћн
повел  про  то,  как  они  жили  вместе с „анилом, будто брат с
братом; как укрылись раз под греблею от крымцев... Љатерина все
слушала и не спускала с него очей.
     "Ћна отойдет! -- думали хлопцы,  глЯдЯ  на  нее.  --  ќтот
гость вылечит ее! Ћна уже слушает, как разумнаЯ!"
     ѓость  начал рассказывать между тем, как пан „анило, в час
откровенной беседы, сказал  ему:  "ѓлЯди,  брат  ЉопрЯн:  когда
волею  божией  не  будет  менЯ  на свете, возьми к себе жену, и
пусть будет она твоею женою..."
     ‘трашно вонзила в него очи  Љатерина.  "Ђ!  --  вскрикнула
она, -- это он! это отец!" -- и кинулась на него с ножом.
     „олго  боролсЯ  тот,  стараЯсь  вырвать у нее нож. Ќаконец
вырвал, замахнулсЯ -- и совершилось страшное  д