  социальное,
общественное и историческое... ‚ "Њертвых душах" автор сделал такой  великий
шаг, что все, доселе им  написанное, кажетсЯ слабым и бледным  в сравнении с
ними... ‚еличайшим успехом и шагом вперед  считаем мы  со стороны автора то,
что в "Њертвых душах" везде ощущаемо и, так сказать, осЯзаемо проступает его
субъективность. ‡десь мы разумеем не ту субъективность,  котораЯ,  по  своей
ограниченности  или  односторонности,  искажает объективную действительность
изображаемых  поэтом  предметов,  но  ту  глубокую, всеобъемлющую и гуманную
субъективность, котораЯ в художнике обнаруживает человека с горЯчим сердцем,
симпатичною душою и  духовно-личною самостию, --  ту субъективность, котораЯ
не допускает его с  апатическим равнодушием быть чуждым  миру, им рисуемому,
но заставлЯет его  проводить  через свою <i>душу живу</i> ЯвлениЯ  внешнего мира, а
через  то  и  в  них  вдыхать  <i>душу живу...</i> ќто преобладание субъективности,
проникаЯ и одушевлЯЯ собою всю поэму ѓоголЯ, доходит до высокого лирического
пафоса   и   освежительными   волнами  охватывает  душу   читателЯ   даже  в
отступлениЯх, как, например, там, где он  говорит  о завидной доле писателЯ,
"который  из  великого  омута  ежедневно  вращающихсЯ  образов  избрал  одни
немногие исключениЯ,  который не изменЯл ни  разу возвышенного  строЯ  своей
лиры, не ниспускалсЯ с вершины своей к бедным, ничтожным своим собратиЯм  и,
не касаЯсь  земли,  весь повергалсЯ в  своЯ  далеко  отторгнутые  от  нее  и
возвеличенные образы"; или там, где говорит  он о грустной судьбе "писателЯ,
дерзнувшего  вызвать  наружу все, что ежеминутно перед очами  и чего не зрЯт
равнодушные  очи,  всю  страшную,  потрЯсающую тину мелочей,  опутавших нашу
жизнь,   всю   глубину  холодных,  раздробленных,  повседневных  характеров,
которыми кишит наша земнаЯ, подчас горькаЯ и скучнаЯ дорога, и крепкою силою
неумолимого  резца дерзнувшего  выставить их выпукло и Ярко  на  всенародные
очи";  или там  еще,  где  он, по случаю встречи  —ичикова с  пленившею  его
блондинкою, говорит, что  "везде, где бы ни было в жизни, среди ли черствых,
шероховато-бедных,  неопрЯтно-плеснеющих,  низменных  рЯдов  ее,  или  среди
однообразно-хладных и  скучно-опрЯтных сословий высших,  --  везде  хоть раз
встретитсЯ на пути человеку Явленье, непохожее на все то,  что случалось ему
видеть  дотоле, которое хоть  раз пробудит в  нем  чувство, непохожее на те,
которые  суждено ему  чувствовать всю  жизнь; везде, поперек каким бы  то ни
было  печалЯм, из  которых  плететсЯ жизнь наша, весело промчитсЯ блистающаЯ
радость, как иногда  блестЯщий экипаж с золотою упрЯжью, картинными конЯми и
сверкающим блеском  стекол,  вдруг  неожиданно  промчитсЯ мимо  какой-нибудь
заглохнувшей бедной деревушки, не видавшей ничего, кроме сельской телеги, --
и долго мужики стоЯт, зеваЯ с открытыми ртами, не надеваЯ  шапок, хоть давно
уже унессЯ  и пропал из виду  дивный экипаж"... ’аких мест  в поэме много --
всех не выписать. Ќо этот пафос субъективности поэта проЯвлЯетсЯ не  в одних
таких высоколирических отступлениЯх:  он проЯвлЯетсЯ  беспрестанно,  даже  и
среди  рассказа о самых прозаических предметах, как, например, об  известней
дорожке,  проторенной забубенным  русским  народом...  …го  же  музыку  чует
внимательный слух  читателЯ  и  в восклицаниЯх,  подобных  следующему:  "ќх,
русский народец! не любит умирать своею смертью!"...
     ‘толь  же важный шаг вперед со стороны таланта ѓоголЯ видим мы и в том,
что в "Њертвых душах" он совершенно отрешилсЯ от  малороссийского элемента и
стал  русским  национальным  поэтом во всем  пространстве  этого слова.  Џри
каждом слове его поэмы читатель может говорить:
     ‡десь русский дух, здесь ђусью пахнет! <sup>272</sup>
     ќтот русский дух ощущаетсЯ и в юморе, и в иронии, и в выражении автора,
и в размашистой силе чувств, и в лиризме отступлений, и в пафосе всей поэмы,
и в характерах действующих лиц, от —ичикова до ‘елифана и "подлеца чубарого"
включительно, -- в  Џетрушке, носившем с  собою свой  особенный воздух,  и в
будочнике, который при  фонарном свете, впросонках, казнил на  ногте зверЯ и
снова  заснул.  ‡наем,  что чопорное чувство  многих читателей  оскорбитсЯ в
печати  тем,  что  так  субъективно  свойственно  ему  в  жизни,  и  назовет
сальностЯми выходки вроде казненного на ногте зверЯ; но это значит не понЯть
поэмы,  основанной на  пафосе действительности,  как  она  есть. €зображайте
мещанско-филистерскую жизнь немцев,  и  вы принуждены  будете  упоминать  <b>(в</b>
похвалу или насмешку) о педантизме их опрЯтности;  касаЯсь же жизни русского
простонародьЯ,  не  отличающегосЯ,  как  известно, излишнею чистоплотностью,
значило  бы  пропустить  одну  из  характеристических  черт  ее,  если  б не
заметить,  что  не  только  в деревнЯх,  днем,  сидЯ у ворот,  бабы  усердно
занимаютсЯ казнением  зверей у ребЯтишек, изъЯвлЯЯ им этим  свою нежность  и
заботливость,  но и  в столицах  извощики  на биржах  и работники на  улицах
нередко  оказывают друг другу подобную услугу  единственно  из  бескорыстной
любви к такому занЯтию... Њы знаем  наперед, что наши сочинители и критиканы
не пропустЯт воспользоватьсЯ расположением  многих  читателей к чопорности и
их склонностию находить в себе образованность большого  света, выказываЯ при
этом  собственное  знание  приличий  высшего  общества.  ЌападаЯ  на  автора
"Њертвых душ" за сальности его поэмы, они с сокрушенным  сердцем воскликнут,
что и  порЯдочный  лакей  не  станет  выражатьсЯ,  как  выражаютсЯ  у ѓоголЯ
благонамеренные и почтенные чиновники...  Ќо мимо их, этих столь посвЯщенных
в  таинства высшего общества  критиканов и  сочинителей; пусть их хлопочут о
том,  чего  не  смыслЯт, и стоЯт  за то, чего не видали  и  что не хочет  их
знать...
     "Њертвые души" прочтутсЯ  всеми,  но понравЯтсЯ, разумеетсЯ, не всем. ‚
числе многих причин есть  и  та, что "Њертвые души" не соответствуют понЯтию
толпы о романе, как о сказке, где  действующие лица полюбили, разлучились, а
потом  женились  и  стали  богаты  и  счастливы. Џоэмою ѓоголЯ  могут вполне
насладитьсЯ  только  те,  кому  доступна мысль  и художественное  выполнение
созданиЯ,  кому важно  содержание, а не "сюжет"; длЯ восхищениЯ всех  прочих
остаютсЯ только места и частности. ‘верх того, как всЯкое глубокое создание,
"Њертвые  души" не раскрываютсЯ  вполне  с  первого  чтениЯ даже  длЯ  людей
мыслЯщих: читаЯ  их во второй раз, точно  читаешь новое, никогда не виданное
произведение.  "Њертвые  души"  требуют  изучениЯ.  Љ  тому  же  еще  должно
повторить, что юмор доступен только глубокому и сильно развитому духу. ’олпа
не понимает и не  любит его.  “ нас  всЯкий  писака так и таращитсЯ рисовать
бешеные страсти  и сильные характеры, списываЯ их,  разумеетсЯ,  с  себЯ и с
своих  знакомых. Ћн считает  длЯ  себЯ  унижением  снизойти до комического и
ненавидит  его   по  инстинкту,   как  мышь  кошку.  "Љомическое"  и  "юмор"
большинство понимает у  нас  как шутовское, как карикатуру, -- и мы уверены,
что многие не шутЯ, с лукавою и довольною улыбкою от своей проницательности,
будут говорить  и писать, что  ѓоголь в шутку  назвал свой  роман  поэмою...
€менно так!  ‚едь ѓоголь большой острЯк и  шутник  и что за веселый человек,
боже  мой! ‘ам  беспрестанно  хохочет  и  других  смешит!..  €менно так,  вы
угадали, умные люди...
     —то  касаетсЯ до  нас, то,  не считаЯ  себЯ  вправе  говорить печатно о
личном  характере живого писателЯ,  мы скажем  только, что не в шутку назвал
ѓоголь  свой роман "поэмою" и что не  комическую поэму разумеет  он под нею.
ќто нам сказал не автор, а  его книга.  Њы не видим в ней ничего шуточного и
смешного; ни в одном слове автора не заметили мы намерениЯ смешить читателЯ:
все серьезно, спокойно, истинно и глубоко... Ќе забудьте, что книга эта есть
только экспозициЯ,  введение в поэму,  что автор  обещает  еще две  такие же
большие книги, в которых  мы снова встретимсЯ с  —ичиковым  и  увидим  новые
лица, в которых ђусь выразитсЯ с другой своей стороны ...

        Ѓ€Ѓ‹€ЋѓђЂ”€—…‘ЉЋ… €‡‚…‘’€… <sup>273</sup>
     ‚се литературные интересы, все журнальные  вопросы сосредоточены теперь
на  ѓоголе. Њожно  сказать  без преувеличениЯ,  что  "Њертвые души"  оживили
погруженную в апатию современную русскую  литературу. ЃольшаЯ часть журналов
по весьма понЯтным причинам  <i>соревнованиЯ</i> (ибо их издатели  сами романисты и
нувеллисты, словом --  "сочинители" <sup>274</sup>), большаЯ часть журналов,
справедливо и  основательно испугавшаЯсЯ успехов поэмы  ѓоголЯ,  употреблЯет
все  сродные  ей  средства  к   унижению  первого   поэтического  таланта  в
современной русской  литературе.  ЋстальнаЯ  часть  журналов --  или  просто
отдает должную дань  достоинству  нового  творениЯ ѓоголЯ,  или, сверх того,
принимает на себЯ обЯзанность выводить на свежую воду нападателей. “ нас так
немного  журналов,  что не нужно  объЯснЯть читателЯм, какой  журнал  именно
играет ту или  другую роль в отношении к ѓоголю, который между тем, не читаЯ
русских журналов, спокойно живет  себе в  ђиме, где была написана им  перваЯ
часть "Њертвых душ" и где, вероЯтно, будет написано им еще не одно творение,
долженствующее  привести  многих сочинителей в совершенное отчаЯние, заранее
возбуждающее  самые живые  опасениЯ за их умственное здоровье. ‚  предыдущей
книжке "Ћтечественных  записок" мы говорили об одной восторженной московской
брошюре  <sup>275</sup>, ЯвившейсЯ по  поводу "Њертвых  душ":  кто знает, не
ЯвитсЯ ли и  еще несколько  брошюр pro и  contra?  *  ’аково свойство  всего
великого, далеко  выдающегосЯ из-под  уровнЯ обыкновенности:  оно производит
движение,  возбуждаЯ и  обожание  и ненависть, восторженные  рукоплесканиЯ и
ожесточенный крик,  преувеличенные похвалы  и брань. € если что-нибудь может
вредить такому  великому Явлению в литературе, так уж, конечно,  исполненное
детского  энтузиазма и  детской добродушной искренности удивление, видЯщее в
творении  не то великое, которое  в  нем есть действительно,  а  то великое,
которого  в нем совсем  нет. —то  же касаетсЯ до ожесточенной брани,  -- чем
неосновательнее она, тем более  служит  в  пользу и  прославление  творениЯ,
которое силитсЯ  она унизить  и  загрЯзнить  собою.  "ѓерой нашего  времени"
‹ермонтова имел замечательный успех,  как все,  что ни  поЯвлЯетсЯ  в ђоссии
ознаменованного  печатью  высшего  таланта;  но  успех  этого  превосходного
творениЯ  был  бы,  без  сомнениЯ,  еще блестЯщее и прочнее, если б не  имел
несчастиЯ  нигде  не встретить  себе  ожесточенных нападок и если  б не имел
несчастиЯ встретить  написанную  слогом  афиш  похвалу  в  одном  захолустье
газетной  литературы, откуда бы  и  должны были раздатьсЯ  хулительные вопли
оскорбленной  самолюбивой  посредственности  <sup>276</sup>. "Њертвые  души"
избежали подобного несчастиЯ, и зато  успех их напоминает собою успех первых
произведений  Џушкина. Њы  здесь  разумеем  не материальный  успех,  хотЯ  и
достоверно  знаем,  что "Њертвых душ" скоро  нельзЯ будет достать ни в одной
книжной   лавке,  несмотрЯ  на  то,  что  они  печатались  в  большом  числе
экземплЯров, но успех нравственный, состоЯщий  в том,  что "Њертвые души" со
днЯ  на день  более  и  более  раскрываютсЯ перед  глазами  публики  во всей
бесконечности  и  глубокости их идеального значениЯ, со днЯ на день  более и
более  приобретают  себе  почитателей и приверженцев даже  между людьми,  не
могшими оценить их сразу, при первом чтении, и со днЯ  на день более и более
становЯтсЯ живою новостию  минуты, вместо того, чтоб постепенно отступать  в
архив  решенных дел  и старых, потерЯвших свой интерес новостей... ’рудитесь
же,  почтенные  сочинители,  пишите  новые  брани  на  "Њертвые  души"  и их
знаменитого творца,  чтоб  выше и  выше еще  становились они, и без  вас уже
высоко ставшие! ...
     * ‡а и против.

     ‚. Џ. Ѓоткину
     <i>‘пб., 23 ноЯбрЯ, 1842</i>
     <i>...</i>   ѓоголь  прислал   вовремЯ  <i>‘цену   после   представлениЯ  комедии</i>
<sup>277</sup> -- удивительнаЯ вещь --  умнее Я ничего  не читывал по-русски
...

        ђ“‘‘ЉЂџ ‹€’…ђЂ’“ђЂ ‚ 1843
     ...  ‘о   времени  выхода  в  свет  "Њиргорода"  и  "ђевизора"  русскаЯ
литература   принЯла   совершенно  новое  направление.  Њожно  сказать   без
преувеличениЯ, что  ѓоголь  сделал  в  русской романической прозе  такой  же
переворот, как Џушкин в поэзии. ’ут  дело идет не  о стилистике, и мы первые
признаем  охотно  справедливость  многих  нападок  литературных  противников
ѓоголЯ на его Язык, часто небрежный и неправильный. Ќет,  здесь дело идет  о
двух  более важных вопросах: о  <i>слоге  и  о создании.</i>  Љ  достоинствам Языка
принадлежит только правильность,  чистота,  плавность,  чего  достигает даже
самаЯ пошлаЯ бездарность путем  рутины и труда. Ќо слог,  это -- сам талант,
сама мысль. ‘лог  --  это  рельефность,  осЯзаемость  мысли;  в  слоге  весь
человек;  слог всегда оригинален  как  личность,  как  характер.  Џоэтому  у
всЯкого великого писателЯ  свой слог: слога нельзЯ разделить на  три рода --
высокий, средний  и низкий:  слог делитсЯ на столько родов, сколько есть  на
свете  великих или по крайней  мере сильно даровитых  писателей. Џо  почерку
узнают руку человека и на  почерке основывают достоверность собственноручной
подписи человека; по слогу узнают великого писателЯ, как по кисти -- картину
великого живописца. ’айна слога заключаетсЯ в уменьи до того  Ярко и выпукло
изливать  мысли, что  они  кажутсЯ  как будто  нарисованными, изваЯнными  из
мрамора.  …сли  у  писателЯ  нет  никакого  <i>слога,</i>  он  может  писать  самым
превосходным  <i>Языком,</i>  и  все-таки  неопределенность  и  --  ее  необходимое
следствие  -- многословие будут придавать его сочинению  характер  болтовни,
котораЯ утомлЯет  при  чтении  и  тотчас  забываетсЯ  по  прочтении. …сли  у
писателЯ есть  слог,  его эпитет резко определителен,  всЯкое слово стоит на
своем  месте,  и  в немногих  словах схватываетсЯ  мысль, по  объему  своему
требующаЯ  многих слов. „айте обыкновенному переводчику перевести  сочинение
иностранного писателЯ,  имеющего  слог;  вы увидите, что  он своим переводом
расплодит подлинник,  не  передав ни  его  силы,  ни  определенности. ѓоголь
вполне владеет слогом. Ћн не пишет,  а рисует; его фраза, как живаЯ картина,
мечетсЯ  в глаза  читателю, поражаЯ  его  своею  Яркою  верностию  природе и
действительности.  ‘ам  Џушкин  в своих  повестЯх  далеко  уступает ѓоголю в
слоге, имеЯ свой  слог и  будучи,  сверх того, превосходнейшим стилистом, то
есть владеЯ в совершенстве Языком. ќто происходит оттого, что Џушкин в своих
повестЯх  далеко  не то,  что в  стихотворных произведениЯх или  в  "€стории
Џугачевского бунта",  написанной  по-тацитовски.  ‹учшаЯ  повесть Џушкина --
"ЉапитанскаЯ  дочка",  далеко  не  сравнитсЯ  ни с одною  из лучших повестей
ѓоголЯ,  даже  в  его  "‚ечерах  на  хуторе".  ‚  "Љапитанской  дочке"  мало
творчества  и  нет художественно  очерченных характеров, вместо которых есть
мастерские  очерки и силуэты  <sup>279</sup>.  Ђ между тем  повести  Џушкина
стоЯт  еще  гораздо  выше всех  повестей  предшествовавших ѓоголю писателей,
нежели  сколько  повести ѓоголЯ стоЯт  выше  повестей  Џушкина. Џушкин  имел
сильное  влиЯние  на  ѓоголЯ --  не  как  образец,  которому бы  ѓоголь  мог
подражать, а как художник, сильно двинувший вперед искусство и не только длЯ
себЯ, но и длЯ других  художников  открывший  в сфере  искусства новые пути.
ѓлавное влиЯние Џушкина на  ѓоголЯ заключалось в той народности, котораЯ, по
словам  самого ѓоголЯ,  "состоит не  в  описании сарафана,  но в самом  духе
народа". ‘татьЯ ѓоголЯ  "Ќесколько слов о Џушкине"  лучше всЯких рассуждений
показывает,  в чем состоЯло влиЯние на  него  Џушкина.  ЏриученнаЯ  к тону и
манере повестей Њарлинского,  русскаЯ  публика не  знала,  что и подумать  о
"‚ечерах" ѓоголЯ. ќто был совершенно новый мир творчества, которого никто не
подозревал и возможности. Ќе знали,  что думать о нем, не знали, слишком  ли
это что-то хорошее, или  слишком дурное.  Џовести  в  "Ђрабесках":  "Ќевский
проспект"  и "‡аписки  сумасшедшего", потом "Њиргород" и, наконец, "ђевизор"
вполне  обрисовали  характер гоголевской  поэзии,  и  публика,  равно как  и
литераторы, разделились на  две стороны, из которых  одна,  преусердно читаЯ
ѓоголЯ, уверилась, что имеет  в нем  русского  Џоль-де-Љока, которого  можно
читать, но  под  рукою, не всем признаваЯсь в  этом;  другаЯ  увидела в  нем
нового великого  поэта, открывшего новый, неизвестный доселе мир творчества.
—исло последних было несравненно  меньше числа первых, но зато  последние, в
этом  случае, представлЯли собою  публику, а  первые  --  толпу. Ќаша  толпа
отличаетсЯ  невероЯтною чопорностию, достойною  мещанских нравов: она  всего
больше хлопочет о хорошем тоне высшего  общества и видит дурной тон именно в
тех  произведениЯх, которые читаютсЯ  в салонах высшего общества.  Њежду тем
реформа в романической прозе  не замедлила совершитьсЯ, и все новые писатели
романов  и  повестей,  даровитые и  бездарные,  как-то  невольно подчинились
влиЯнию  ѓоголЯ.  ђоманисты  и   нувеллисты  старой  школы   стали  в  самое
затруднительное  и  самое  забавное  положение:  бранЯ  ѓоголЯ  и  говорЯ  с
презрением  о  его произведениЯх, они невольно  впадали  в его тон и неловко
подражали  его манере. ‘лава  Њарлинского сокрушилась в несколько лет, и все
другие романисты, авторы повестей, драм, комедий, даже водевилей из  русской
жизни, внезапно обнаружили столько неподозреваемой в них дотоле бездарности,
что  с горЯ  перестали писать; а  публика  (даже большинство публики)  стала
читать и обращать внимание  только на молодых талантливых писателей, которых
дарование  образовалось  под  влиЯнием  поэзии  ѓоголЯ.  Ќо   таких  молодых
писателей у  нас  немного, да и они  пишут очень  мало. €  вот  еще одна  из
главных  причин  бедности  современной русской  литературы! …сли  кто больше
всего и больше всех виноват в ней, так это, без сомнениЯ, ѓоголь. Ѓез него у
нас  много было бы великих  писателей и  они писали бы  и  теперь  с прежним
успехом.  Ѓез  него  Њарлинский  и  теперь считалсЯ  бы  живописцем  великих
страстей  и трагических  коллизий жизни; без него  публика  русскаЯ и теперь
восхищалась бы "„евою чудною" барона Ѓрамбеуса, видЯ в ней пучину остроумиЯ,
бездну  юмору, образец изЯщного слогу <sup>280</sup>, сливки занимательности
и пр. и пр.
     ѓоголь убил два ложные направлениЯ в русской  литературе: натЯнутый, на
ходулЯх стоЯщий  идеализм, махающий мечом картонным, подобно  разрумЯненному
актеру,  и  потом  -- сатирический дидактизм.  Њарлинский  пустил  в ход эти
ложные характеры, исполненные  не  силы  страстей, а  кривлЯний  поддельного
байронизма; все принЯлись рисовать то  Љарлов  Њооров в черкесской бурке, то
‹иров и —айльд-ѓарольдов в канцелЯрском вицмундире. Њожно было подумать, что
ђоссиЯ  отличаетсЯ  от  €талии  и  €спании   только  Языком,  а   отнюдь  не
цивилизациею, не нравами, не характером. Ќикому в  голову не приходило,  что
ни в €талии, ни в €спании люди не кривлЯютсЯ, не говорЯт изысканными фразами
и не беспрестанно режут друг друга ножами и кинжалами, сопровождаЯ эту резню
высокопарными монологами. Џрезрение к простым чадам земли дошло до последней
степени.  “ кого  не  было  колоссального  характера,  кто  мирно  служил  в
департаменте  или  ловко сводил  концы  с концами  за секретарским  столом в
земском  или  уездном  суде,  говорил  просто,  не  читал  стихов  и  поэзию
предпочитал существенности, -- тот уже не годилсЯ в герои романа или повести
и неизбежно  делалсЯ добычею сатиры с нравоучительною  целью. € -- боже мой!
-- как страшно бичевала эта сатира всех простых, положительных  людей за то,
что   они   не  герои,  не   колоссальные  характеры,  а  ничтожные   пигмеи
человечества.  Ћна  так  безобразно  отделывала  их своею мочальною  кистию,
своими грЯзными красками, что они нисколько  не походили на людей и  были до
того  уродливы, что,  глЯдЯ на  них, уже никто не  решалсЯ брать взЯток,  ни
предаватьсЯ пьЯнству,  плутовству  и проч. Џрошло это времЯ, -- и  общество,
которое так хорошо уживалось  с такою  литературою, теперь часто  ссоритсЯ с
нею, говорЯ: как можно писать то-то, выставлЯть  это то, выдумывать такое-то
--  и  многие из этого общества чуть не со  слезами на глазах клЯнутсЯ,  что
ничего не бывает, например, подобного тому, что выставлено в "ђевизоре", что
все это ложь, выдумка, злаЯ "критика", что это  обидно, безнравственно и пр.
€  все, довольные  и  недовольные  "ђевизором",  знают чуть не наизусть  эту
комедию  ѓоголЯ...  ’акое противоречие стоит  того,  чтоб обратить  на  него
внимание...
     ‘атира -- ложный род. Ћна может смешить, если умна и ловка, но смешить,
как  остроумнаЯ карикатура,  набросаннаЯ на  бумагу  карандашом'  даровитого
рисовальщика. ђоман и повесть выше сатиры. €х цель -- изображать верно, а не
карикатурно,  не  преувеличенно.  ЏроизведениЯ   искусства,  они  должны  не
смешить,  не  поучать,  а  развивать  истину  творчески-верным  изображением
действительности.  Ќе  их дело рассуждать, например, об  отеческой  власти и
сыновнем   повиновении:  их  дело   --  представить   или   норму   истинных
семейственных отношений, основанных на любви, на общем  стремлении ко  всему
справедливому,  доброму,  прекрасному,   на   взаимном  уважении   к  своему
человеческому  достоинству,  к  своим человеческим  правам;  или  изобразить
уклонение от этой нормы -- произвол отеческой власти, длЯ корыстных расчетов
истреблЯющей в детЯх  любовь к истине и добру, и необходимое следствие этого
-- нравственное искажение детей, их неуважение, неблагодарность к родителЯм.
…сли ваша картина будет  верна -- ее поймут без ваших  рассуждений. ‚ы  были
только художником  и хлопотали из  того,  чтоб нарисовать  возникшую в вашей
фантазии  картину  как  осуществление  возможности,   скрывавшейсЯ  в  самой
действительности;  и кто ни посмотрит на эту картину, всЯкий, пораженный  ее
истинностию, и  лучше  почувствует и  сознает сам  все то, что  вы  стали бы
толковать  и чего  бы никто  не  захотел  от вас  слушать...  ’олько  берите
содержание  длЯ  ваших  картин  в   окружающей  вас  действительности  и  не
украшайте, не перестраивайте ее,  а изображайте такою,  какова  она  есть на
самом  деле, да смотрите на  нее глазами живой  современности, а  не  сквозь
закоптелые  очки  морали,  котораЯ  была  истинна  во  времЯ  оно, а  теперь
превратилась   в  общие  места,  многими  повторЯемые,   но  уже  никого  не
убеждающие...  €деалы скрываютсЯ в  действительности; они -- не произвольнаЯ
игра фантазии,  не выдумка, не мечты; и в то же времЯ идеалы -- не список  с
действительности, а угаданнаЯ умом  и воспроизведеннаЯ фантазиею возможность
того  или  другого  ЯвлениЯ.  ”антазиЯ   есть  только  одна   из  главнейших
способностей,  условливающих поэта; но  она  одна  не  составлЯет поэта; ему
нужен  еще глубокий ум, открывающий идею в факте,  общее значение  в частном
Явлении. Џоэты, которые опираютсЯ на одну  фантазию, всегда  ищут содержаниЯ
своих произведений за тридевЯть земель в тридесЯтом царстве или в отдаленной
древности; поэты вместе с творческою  фантазиею обладающие и глубоким  умом,
находЯт  свои идеалы вокруг себЯ. €  люди дивЯтсЯ, как можно с такими малыми
средствами сделать  так много, из таких простых материалов  построить  такое
прекрасное здание...
     ќтою творческою фантазиею и этим глубоким умом обладает в замечательной
степени  ѓоголь.  Џод его  пером  старое становитсЯ  новым, обыкновенное  --
изЯщным и  поэтическим. Џоэт национальный  более, нежели кто-нибудь из наших
поэтов, всеми  читаемый,  всем известный, ѓоголь все-таки не высоко стоит  в
сознании нашей публики. ќто противоречие  очень естественно и очень понЯтно.
Љомизм,  юмор, ирониЯ  --  не  всем  доступны,  и  все, что возбуждает смех,
обыкновенно  считаетсЯ  у  большинства  ниже  того, что  возбуждает  восторг
возвышенный. ‚сЯкому легче понЯть идею, прЯмо и положительно выговариваемую,
нежели идею,  котораЯ заключает в себе  смысл, противоположный тому, который
выражают  слова   ее.  ЉомедиЯ  --   цвет  цивилизации,   плод   развившейсЯ
общественности. —тоб  понимать  комическое, надо стоЯть  на  высокой степени
образованности. Ђристофан был последним великим поэтом древней ѓреции. ’олпе
доступен только  внешний  комизм;  она  не  понимает,  что  есть точки,  где
комическое сходитсЯ с трагическим и возбуждает  уже не легкий и радостный, а
болезненный  и горький  смех.  “мираЯ, Ђвгуст, повелитель полумира,  говорил
своим  приближенным: "ЉомедиЯ кончилась; кажетсЯ, Я  хорошо сыграл свою роль
--  рукоплещите  же,  друзьЯ  мои!" ‚  этих  словах  глубокий смысл:  в  них
высказалась  ирониЯ уже не  частной, а исторической жизни... € толпа никогда
не поймет такой иронии.  ’аким  образом, поэт, который возбуждает в читателе
созерцание  высокого и прекрасного и тоску  по идеале изображением низкого и
пошлого  жизни,  в глазах  толпы  никогда  не  может казатьсЯ жрецом того же
самого  изЯщного, которому служат  и поэты, изображавшие великое  жизни.  …й
всегда  будет видетьсЯ  <i>жарт</i>  в  его  глубоком  юморе,  и,  смотрЯ  на верно
воспроизведенные ЯвлениЯ пошлой ежедневности, она не видит из-за них незримо
присутствующие тут  же светлые образы.  € еще много времени пройдет, и много
новых поколений  выступит на  поприще жизни прежде, чем ѓоголь будет понЯт и
оценен по достоинству большинством...
     ‚. Џ. Ѓоткину
     <i>‘пб., 6 февралЯ, 1847</i>
     <i>...</i>2<i>-Я</i>  книжка "‘овременника"  вышла  вовремЯ.  Ћна  лучше  первой.  Ќо
Ќикитенко так поправил одно место в моей статье о ѓоголе, что  Я до  сих пор
хожу, как  человек, получивший в обществе  оплеуху <sup>281</sup>. ‚от в чем
дело:  Я  говорю  в  статье, что-де мы,  хвалЯ  ѓоголЯ,  не ходили,  к  нему
справлЯтьсЯ, как он думает о своих  сочинениЯх, то  и  теперь мы  не считаем
нужным  делать это;  а  он, добраЯ  душа!  в первом случае <i>мы</i> заменил словом
<i>некоторые</i>  -- и  вышла, во 1-х,  галиматьЯ,  а, во 2-х что-то  вроде подлого
отпирательства от прежних похвал ѓоголю и свалениЯ вины на других. Ђ там еще
цензора  подрадели -- и  все это  произвольно,  без  основаниЯ. ‚от  они  --
поощрениЯ к труду!
     ...—итал ли ты <i>переписку ѓоголЯ?</i> …сли нет, прочти. ќто любопытно и даже
назидательно:  можно увидеть, до чего доводит и  гениального человека о... Ђ
славЯноп... московские напрасно на него сердЯтсЯ. €м бы вспомнить пословицу:
<i>неча  на  зеркало  пенЯть,  коли  рожа  крива.</i>  Ћни  подлецы  и  трусы, люди
неконсеквентные,  боЯщиесЯ  крайних  выводов собственного  учениЯ; а  он  --
человек храбрый, которому нечего терЯть, ибо  все из себЯ вытрЯс, он идет до
последних результатов...
     ‚. Џ. Ѓоткину
     <i>‘пб., 28 февралЯ, 1847</i>
     <i>...</i>  ‘татьЯ  о  гнусной  книге  ѓоголЯ  <sup>282</sup> могла  бы  выйти
замечательно хорошею,  если бы Я в ней мог,  зажмурив  глаза, отдатьсЯ моему
негодованию и  бешенству. Њне очень  нравитсЯ  статьЯ ѓубера  <sup>283</sup>
(читал ли ты ее?) именно потому, что она писана прЯмо,  без лисьих  верчений
хвостом.  Њне кажетсЯ, что она  -- моЯ,  украдена  у менЯ  и только немножко
ослаблена. Ќо мою статью Я обдумал,  и потому вперед знал,  что отличною она
не будет,  и билсЯ из того только, чтоб она была дельна и показала гнусность
подлеца.  € она  такою  и вышла у  менЯ, а  не такою, какою ты прочел ее. ‚ы
живете  в деревне  и  ничего  не знаете. ќффект этой  книги был  таков,  что
Ќикитенко, ее пропустивший, вычеркнул у менЯ часть выписок из книги, да  еще
дрожал и за  то, что оставил в моей  статье.  Њоего  он и цензора вычеркнули
целую  треть, а  в  статье  обдуманной  помарка  слова --  важное  дело.  ’ы
упрекаешь менЯ, что Я рассердилсЯ и не совладал с моим гневом? „а этого и не
хотел. ’ерпимость  к заблуждению Я  еще понимаю  и ценю, по  крайней  мере в
других, если не в себе, но терпимости к подлости Я не  терплю. ’ы решительно
не понЯл этой книги, если видишь в ней <i>только</i> заблуждение, а вместе с ним не
видишь артистически рассчитанной подлости. ѓоголь  совсем не Љ.  ‘. Ђксаков.
ќто  --  ’алейран,  кардинал ”еш, который  всю  жизнь обманывал  бога, а при
смерти   надул  сатану.   ‚ообще,  ты  с   твоею  терпимостию   доходишь  до
нетерпимости,  именно  тем,  что  исключаешь нетерпимость  из числа  великих
благородных источников  силы и  достоинства человеческого. Ѓерегись впасть в
односторонность и  ограниченность. ‚спомни,  что  говорит Ђнненков по поводу
новой пьесы Џонсара о том, что и здравый смысл может порождать нелепости, да
еще   скучные.  €  отзыв  Ђнненкова   о  книге  ѓоголЯ  тоже  не  отзываетсЯ
терпимостию. ЏовторЯю  тебе: умею вчуже  понимать и  ценить  терпимость,  но
останусь гордо и убежденно нетерпимым. € если сделаюсь терпимым -- знай, что
с той минуты Я --  кастрат, и что во мне умерло то  прекрасное человеческое,
за  которое столько хороших людей  (а  в числе их и ты) любили  менЯ больше,
нежели сколько џ стоил того...

        &lt;Џисьмо к ѓоголю&gt; <sup>284</sup>
     ‚ы только  отчасти правы,  увидав в моей статье рассерженного человека:
этот  эпитет  слишком  слаб и нежен длЯ  выражениЯ  того состоЯниЯ, в  какое
привело  менЯ  чтение ‚ашей  книги <sup>285</sup>.  Ќо  ‚ы  вовсе не  правы,
приписавши это ‚ашим, действительно  не совсем лестным отзывам о почитателЯх
‚ашего  таланта.  Ќет, тут была  причина более важнаЯ.  Ћскорбленное чувство
самолюбиЯ  еще  можно перенести, и у менЯ достало  бы ума промолчать об этом
предмете,  если  б все дело заключалось только в  нем;  но нельзЯ  перенести
оскорбленного  чувства  истины, человеческого  достоинства; нельзЯ умолчать,
когда   под   покровом   религии  и  защитою   кнута   проповедуют   ложь  и
безнравственность как истину и добродетель.
     „а, Я  любил ‚ас со всею страстью, с какою человек, кровно свЯзанный со
своею  страною,  может любить ее надежду, честь,  славу,  одного из  великих
вождей ее  на пути  сознаниЯ, развитиЯ,  прогресса. € ‚ы имели основательную
причину хоть на минуту выйти из  спокойного состоЯниЯ духа, потерЯвши  право
на  такую любовь. ѓоворю это не потому, чтобы Я  считал любовь мою  наградою
великого таланта,  а  потому, что, в этом отношении,  представлЯю не одно, а
множество лиц,  из которых ни ‚ы, ни  Я  не  видали  самого большего числа и
которые, в свою очередь,  тоже никогда не видали ‚ас.  џ не в состоЯнии дать
‚ам ни малейшего понЯтиЯ о том негодовании, которое возбудила ‚аша книга  во
всех благородных сердцах, ни о том вопле дикой радости, который издали,  при
поЯвлении ее, все  враги  ‚аши  --  и  не литературные  (—ичиковы, Ќоздревы,
ѓородничие  и т.  п.), и  литературные,  которых имена ‚ам известны. ‚ы сами
видите хорошо, что от ‚ашей книги отступились даже люди, по-видимому, одного
духа  с  ее  духом  286.  …сли б  она  и  была  написана  вследствие глубоко
искреннего убеждениЯ, и тогда бы она должна была произвести на публику то же
впечатление. € если ее принимали все (за исключением немногих людей, которых
надо  видеть  и  знать, чтоб  не обрадоватьсЯ  их одобрению) за  хитрую,  но
чересчур перетоненную проделку длЯ  достижениЯ  небесным  путем чисто земных
целей -- в  этом  виноваты только  ‚ы.  € это  нисколько  не  удивительно, а
удивительно то, что ‚ы находите это  удивительным. џ думаю, это от того, что
‚ы глубоко знаете ђоссию только как художник, а не как мыслЯщий человек 287,
роль которого ‚ы так  неудачно принЯли на себЯ в своей фантастической книге.
€  это  не потому,  чтоб ‚ы не  были  мыслЯщим человеком,  а  потому, что ‚ы
столько  уже  лет привыкли смотреть на ђоссию из ‚ашего  прекрасного  далека
288, а  ведь известно,  что ничего  нет  легче, как издалека видеть предметы
такими,  какими нам хочетсЯ их видеть;  потому,  что ‚ы  в  этом  прекрасном
далеке  живете  совершенно  чуждым  ему, в  самом  себе, внутри  себЯ или  в
однообразии кружка, одинаково с ‚ами  настроенного и бессильного противитьсЯ
‚ашему  на  него  влиЯнию. Џоэтому  ‚ы  не заметили,  что ђоссиЯ  видит свое
спасение  не  в мистицизме, не в  аскетизме,  не  в  пиэтизме, а  в  успехах
цивилизации, просвещениЯ, гуманности. …й нужны  не  проповеди (довольно  она
слышала их!), не молитвы (довольно она твердила их!), а пробуждение в народе
чувства  человеческого  достоинства,  столько  веков  потерЯнного в  грЯзи и
навозе, права и законы, сообразные не с учением церкви, а с  здравым смыслом
и  справедливостью, и строгое, по возможности, их выполнение. Ђ вместо этого
она представлЯет собою  ужасное зрелище  страны, где люди торгуют людьми, не
имеЯ  на  это  и  того  оправданиЯ,  каким  лукаво  пользуютсЯ  американские
плантаторы, утверждаЯ,  что негр  -- не  человек; страны, где люди сами себЯ
называют не именами,  а кличками:  <i>‚аньками, ‘тешками, ‚аськами,  Џалашками;</i>
страны, где,  наконец, нет не только никаких гарантий длЯ личности, чести  и
собственности, но нет  даже и  полицейского порЯдка, а есть только  огромные
корпорации  разных служебных воров  и грабителей. ‘амые  живые,  современные
национальные  вопросы  в   ђоссии  теперь:  уничтожение  крепостного  права,
отменение телесного наказаниЯ,  введение  по возможности строгого выполнениЯ
хотЯ  тех законов, которые  уже есть. ќто  чувствует даже само правительство
(которое хорошо знает, что делают помещики  со своими крестьЯнами  и сколько
последние  ежегодно  режут  первых),  --  что  доказываетсЯ  его  робкими  и
бесплодными  полумерами  в  пользу  белых  негров  и  комическим  заменением
однохвостного  кнута  треххвостою  плетью. ‚от  вопросы,  которыми  тревожно
занЯта  ђоссиЯ в ее апатическом полусне! €  в это то времЯ великий писатель,
который  своими  дивно-художественными,  глубоко-истинными   творениЯми  так
могущественно  содействовал   самосознанию  ђоссии,  давши  ей   возможность
взглЯнуть  на  себЯ самое, как  будто в  зеркале,  -- ЯвлЯетсЯ с  книгою,  в
которой во  имЯ  •риста и  церкви учит варвара-помещика наживать от крестьЯн
больше денег, ругаЯ  их  <i>неумытыми рылами!..</i> € это не  должно было  привести
менЯ  в негодование?..  „а если бы ‚ы  обнаружили  покушение на мою жизнь, и
тогда бы Я не более возненавидел ‚ас за эти позорные строки... € после этого
‚ы хотите, чтобы верили искренности направлениЯ ‚ашей книги? Ќет, если бы ‚ы
действительно  преисполнились  истиною  •ристова, а не  дьЯволова ученьЯ, --
совсем не то написали бы ‚ы  ‚ашему адепту из помещиков. ‚ы написали бы ему,
что так как его крестьЯне -- его братьЯ во •ристе, а как брат  не может быть
рабом своего брата, то он и должен  или дать им свободу, или хоть по крайней
мере пользоватьсЯ  их трудами как  можно  льготнее длЯ них, сознаваЯ себЯ, в
глубине своей совести, в ложном в отношении к ним положении. Ђ выражение: <i>ах
ты неумытое рыло!</i> „а у какого Ќоздрева, какого ‘обакевича подслушали ‚ы его,
чтобы  передать  миру  как  великое открытие в пользу  и  назидание  русских
мужиков,  которые,  и без того, потому  и не умываютсЯ,  что,  поверив своим
барам, сами себЯ не считают за людей?  Ђ ‚аше понЯтие о национальном русском
суде и расправе,  идеал  которого нашли  ‚ы  в словах глупой бабы  в повести
Џушкина,  и  по  разуму  которого  должно пороть  и  правого  и  виноватого?
<sup>289</sup> „а  это и так у нас делаетсЯ вчастую, хотЯ  чаще  всего порют
только правого, если  ему нечем откупитьсЯ от преступлениЯ  -- быть без вины
виноватым! €  такаЯ-то  книга могла быть  результатом  трудного  внутреннего
процесса, высокого духовного просветлениЯ!.. Ќе может быть!.. €ли ‚ы больны,
и ‚ам надо спешить лечитьсЯ; или -- не смею досказать моей мысли...
     Џроповедник  кнута,   апостол  невежества,  поборник   обскурантизма  и
мракобесиЯ, панегирист татарских нравов -- что ‚ы делаете?..  ‚зглЯните себе
под  ноги: ведь ‚ы стоите над бездною... —то ‚ы подобное учение опираете  на
православную церковь --  это Я еще  понимаю: она всегда  была опорою кнута и
угодницей  деспотизма; но •риста  то зачем ‚ы примешали  тут?  —то ‚ы  нашли
общего между ним и  какою-нибудь,  а  тем  более православною  церковью?  Ћн
первый возвестил людЯм учение  свободы, равенства и братства и мученичеством
запечатлел,  утвердил  истину своего учениЯ. € оно  только до тех пор и было
<i>спасением</i> людей, пока не организовалось в церковь и не принЯло за  основание
принципа  ортодоксии.  –ерковь же Явилась иерархией,  стало быть  поборницею
неравенства, льстецом власти,  врагом и гонительницею братства между людьми,
-- чем  и  продолжает  быть  до  сих  пор. Ќо смысл  учениЯ •ристова  открыт
философским движением  прошлого века.  €  вот почему  какой-нибудь  ‚ольтер,
орудием насмешки потушивший в …вропе костры фанатизма и невежества, конечно,
больше сын •риста, плоть от плоти его и кость от костей его, нежели все ‚аши
попы, архиереи,  митрополиты и патриархи, восточные и западные.  Ќеужели  ‚ы
этого  не  знаете?  Ђ  ведь все  это теперь  вовсе  не  новость длЯ  всЯкого
гимназиста...
     Ђ  потому,  неужели ‚ы,  автор "ђевизора"  и "Њертвых душ",  неужели ‚ы
искренно, от души, пропели гимн гнусному русскому  духовенству, поставив его
неизмеримо выше духовенства католического? Џоложим, ‚ы не знаете, что второе
когда-то было чем-то, между тем как первое  никогда ничем не было, кроме как
слугою и рабом светской власти; но неужели  же и в  самом деле ‚ы не знаете,
что наше духовенство находитсЯ во всеобщем  презрении у русского  общества и
русского народа? Џро кого  русский народ рассказывает похабную  сказку?  Џро
попа, попадью, попову дочь и попова  работника. Љого русский народ называет:
<i>дурьЯ порода,  колуханы</i>  *, <i>жеребцы?</i> -- Џопов.  Ќе есть ли поп на ђуси,  длЯ
всех   русских,  представитель   обжорства,  скупости,  низкопоклонничества,
бесстыдства? € будто всего  этого ‚ы  не знаете? ‘транно! Џо-‚ашему, русский
народ -- самый религиозный в мире: ложь! Ћснова  религиозности есть пиэтизм,
благоговение, страх божий. Ђ русский человек произносит имЯ божие, почесываЯ
себе  задницу.  Ћн говорит об образе: <i>годитсЯ</i>  --  <i>молитьсЯ, не  годитсЯ</i>  --
<i>горшки  покрывать.</i> ЏриглЯдитесь пристальнее, и ‚ы увидите, что это по натуре
своей глубоко атеистический народ. ‚ нем еще много  суевериЯ, но нет и следа
религиозности.  ‘уеверие  проходит с  успехами цивилизации; но религиозность
часто  уживаетсЯ  и  с  ними; живой  пример  ”ранциЯ,  где  и  теперь  много
искренних, фанатических католиков между людьми просвещенными и образованными
и где многие, отложившись от христианства, все еще упорно стоЯт за какого-то
бога. ђусский народ не таков: мистическаЯ экзальтациЯ вовсе не в его натуре;
у него слишком много  длЯ этого здравого смысла, Ясности и положительности в
уме:  и вот в этом то,  может  быть,  и  заключаетсЯ огромность исторических
судеб  его в будущем. ђелигиозность не привилась  в нем даже к  духовенству;
ибо  несколько  отдельных,  исключительных  личностей,  отличавшихсЯ  тихою,
холодною аскетическою созерцательностию -- ничего не доказывают. Ѓольшинство
же   нашего  духовенства  всегда   отличалось   только   толстыми   брюхами,
теологическим  педантизмом  да  диким  невежеством.   …го  грех  обвинить  в
религиозной  нетерпимости  и   фанатизме;  его  скорее  можно  похвалить  за
образцовый индифферентизм в деле веры. ђелигиозность проЯвилась <i>у</i> нас только
в раскольнических  сектах, столь противуположных по духу своему массе народа
и столь ничтожных перед нею числительно.
     * ‡десь: плуты, мошенники.

     Ќе  буду  распространЯтьсЯ  о  ‚ашем дифирамбе любовной  свЯзи русского
народа с его владыками. ‘кажу прЯмо: этот дифирамб ни в ком не встретил себе
сочувствиЯ  и  уронил ‚ас в глазах  даже  людей,  в  других отношениЯх очень
близких  к ‚ам по их  направлению. —то касаетсЯ до менЯ лично,  предоставлЯю
‚ашей  совести упиватьсЯ созерцанием божественной  красоты самодержавиЯ (оно
покойно, да, говорЯт, и  выгодно длЯ  ‚ас);  только продолжайте благоразумно
созерцать ее из ‚ашего <i>прекрасного далека:</i> вблизи-то она не так красива и не
так безопасна...  ‡амечу только одно:  когда европейцем, особенно католиком,
овладевает  религиозный  дух,  -- он  делаетсЯ  обличителем неправой власти,
подобно еврейским пророкам, обличавшим в беззаконии сильных  земли. “ нас же
наоборот,  постигнет  человека  (даже  порЯдочного)  болезнь,   известнаЯ  у
врачей-психиатров под  именем  religiosa mania *, он тотчас же земному  богу
подкурит  больше, чем  небесному, да еще  так хватит через край,  что  тот и
хотел   бы  наградить  его   за   рабское  усердие,   да  видит,  что   этим
скомпрометировал бы  себЯ  в глазах  общества...  ЃестиЯ  наш  брат, русский
человек!..
     * ђелигиознаЯ маниЯ.

     ‚спомнил  Я  еще,  что в  ‚ашей  книге  ‚ы  утверждаете как  великую  и
неоспоримую истину,  будто  простому народу грамота не только не полезна, но
положительно вредна. —то сказать ‚ам на это? „а простит ‚ас ‚аш византийский
бог  за  эту  византийскую мысль, если  только, передавши  ее  бумаге, ‚ы не
знали, что творили...
     "Ќо,  может быть, -- скажете ‚ы мне, -- положим, что  Я  заблуждалсЯ, и
все мои мысли ложь; но  почему  ж  отнимают у менЯ  право заблуждатьсЯ  и н