надцатого  века!  €
непонЯтной тоской уже  загореласЯ  землЯ;  черствей  и  черствей  становитсЯ
жизнь; все  мельчает  и  мелеет,  и  возрастает  только  в  виду  всех  один
исполинский образ скуки, достигаЯ с каждым днем неизмеримейшего  роста.  ‚се
глухо, могила повсюду. Ѓоже! пусто и страшно становитсЯ в твоем мире!
     Ћтчего же одному русскому еще кажетсЯ, что праздник  этот  празднуетсЯ,
как следует, и празднуетсЯ так в одной его земле? Њечта ли это? Ќо зачем  же
эта мечта не приходит ни к кому другому, кроме русского? —то значит в  самом
деле, что самый праздник исчез, а видимые признаки его так Ясно  носЯтсЯ  по
лицу земли нашей: раздаютсЯ слова: "•ристос воскрес!" - и поцелуй, и  всЯкий
раз  так  же  торжественно  выступает  свЯтаЯ  полночь,  и  гулы  всезвонных
колоколов гулЯт и гудут по всей земле, точно как бы будЯт нас?  ѓде  носЯтсЯ
так очевидно призраки, там недаром носЯтсЯ;  где  будЯт,  там  разбудЯт.  Ќе
умирают те обычаи, которым определено быть  вечными.  “мирают  в  букве,  но
оживают в духе. Џомеркают временно, умирают в пустых и выветрившихсЯ толпах,
но воскресают с новой силой в избранных, затем, чтобы в сильнейшем свете  от
них разлитьсЯ по всему миру. Ќе умрет из нашей старины ни  зерно  того,  что
есть в ней  истинно  русского  и  что  освЯщено  самим  •ристом.  ђазнесетсЯ
звонкими струнами поэтов, развозвеститсЯ  благоухающими  устами  свЯтителей,
вспыхнет померкнувшее - и праздник светлого воскресеньЯ воспразднуетсЯ,  как
следует, прежде у нас, чем у других народов! Ќа чем же основываЯсь, на каких
данных, заключенных в сердцах наших, опираЯсь, можем сказать это?  ‹учше  ли
мы других народов? Ѓлиже ли жизнью ко •ристу, чем они? Ќикого мы не лучше, а
жизнь еще неустроенней и беспорЯдочней всех их. "•уже мы всех прочих" -  вот
что мы должны всегда говорить о себе. Ќо есть в нашей природе  то,  что  нам
пророчит  это.  “же  самое  неустройство  наше  нам  это  пророчит.  Њы  еще
растопленный металл, не  отлившийсЯ  в  свою  национальную  форму;  еще  нам
возможно выбросить, оттолкнуть от себЯ нам неприличное и внести в себЯ  все,
что уже невозможно другим народам, получившим форму и  закалившимсЯ  в  ней.
—то есть много в коренной природе нашей,  нами  позабытой,  близкого  закону
•риста, - доказательство тому уже то, что без меча пришел к нам  •ристос,  и
приготовленнаЯ землЯ сердец наших призывала сама собой его слово,  что  есть
уже начала братства •ристова в самой нашей славЯнской природе, и  побратанье
людей было у нас родней  даже  и  кровного  братства,  что  еще  нет  у  нас
непримиримой ненависти сословьЯ противу сословьЯ и тех  озлобленных  партий,
какие водЯтсЯ в …вропе и  которые  поставлЯют  препЯтствие  непреоборимое  к
соединению людей и братской любви между  ними,  что  есть,  наконец,  у  нас
отвага, никому не сроднаЯ, и если предстанет  нам  всем  какое-нибудь  дело,
решительно невозможно ни длЯ какого другого народа, хотЯ бы даже,  например,
сбросить с себЯ вдруг и разом все недостатки  наши,  все  позорЯщее  высокую
природу человека, то с болью собственного тела, не пожалев самих себЯ, как в
двенадцатом году, не пожалев имуществ, жгли домы свои и земные достатки, так
рванетсЯ у нас все сбрасывать с себЯ позорЯщее и пЯтнающее нас, ни одна душа
не отстанет от другой, и в такие минуты всЯкие ссоры,  ненависти,  вражды  -
все бывает позабыто, брат повиснет на груди у  брата,  и  всЯ  ђоссиЯ  -один
человек. ‚от на чем основываЯсь, можно  сказать,  что  праздник  воскресеньЯ
•ристова воспразднуетсЯ прежде у нас, чем у других. € твердо говорит мне это
душа моЯ; и это не мысль, выдуманнаЯ в голове. ’акие мысли не  выдумываютсЯ.
‚нушеньем божьим порождаютсЯ они разом в сердцах многих людей, друг друга не
видавших, живущих на разных концах земли, и в одно времЯ, как  бы  из  одних
уст, изглашаютсЯ. ‡наю Я твердо, что не один человек в ђоссии, хотЯ Я его  и
не знаю, твердо верит тому и говорит: "“ нас прежде, чем  во  всЯкой  другой
земле, воспразднуетсЯ светлое воскресенье •ристово!"