 и ничего от них  не  ждет.  ‡наю
только то, что Я слышал себе упрек. ‘лышу его и теперь. €  на  моем  поприще
писателЯ, как оно ни скромно, можно было кое-что  сделать  на  пользу  более
прочную. —то из того, что в моем сердце обитало всегда желанье добра  и  что
единственно из-за него Я взЯлсЯ за перо? Љак исполнил его? Ќу, хоть бы и это
мое сочиненье, которое теперь вышло и которому названье  "Њертвые  души",  -
произвело ли оно то впечатление,  какое  должно  было  произвести,  если  бы
только было написано так, как следует? ‘воих же собственных мыслей, простых,
неголоволомных  мыслей,  Я  не  сумел  передать  и  сам  же  подал  повод  к
истолкованию их в превратную и скорее вредную,  чем  полезную  сторону.  Љто
виноват? Ќеужели мне говорить, что менЯ подталкивали просьбы  приЯтелей  или
нетерпеливые   желаниЯ   любителей    изЯщного,    услаждающихсЯ    пустыми,
скоропреходЯщими  звуками?  Ќеужели  мне  говорить,  что   менЯ   притиснули
обстоЯтельства, и, желаЯ добыть необходимые длЯ  моего  прожитиЯ  деньги,  Я
должен был поторопитьсЯ безвременным выпуском моей книги? Ќет,  кто  решилсЯ
исполнить свое дело честно, того не могут поколебать никакие обстоЯтельства,
тот протЯнет руку и попросит милостыню, если уж до того дойдет дело, тот  не
посмотрит ни на какие временные нареканиЯ, ниже пустые приличиЯ  света.  Љто
из пустых приличий света портит дело, нужное своей земле, тот ее не любит. џ
почувствовал презренную слабость  моего  характера,  мое  подлое  малодушие,
бессилие любви моей, а потому и услышал болезненный упрек себе во всем,  что
ни есть в ђоссии. Ќо высшаЯ сила менЯ поднЯла: проступков нет  неисправимых,
и те же пустынные пространства, нанесшие тоску мне на душу, менЯ восторгнули
великим простором своего пространства, широким поприщем  длЯ  дел.  Ћт  души
было произнесено это обращенье к ђоссии: "‚ тебе ли не быть богатырю,  когда
есть место, где развернутьсЯ ему?" Ћно  было  сказано  не  длЯ  картины  или
похвальбы: Я это чувствовал; Я это чувствую и теперь.  ‚  ђоссии  теперь  на
всЯком шагу  можно  сделатьсЯ  богатырем.  ‚сЯкое  званье  и  место  требует
богатырства. Љаждый из нас опозорил до того свЯтыню своего  званьЯ  и  места
(все места свЯты), что нужно богатырских сил на то,  чтобы  вознести  их  на
законную высоту. џ слышал то  великое  поприще,  которое  никому  из  других
народов теперь невозможно и только  одному  русскому  возможно,  потому  что
перед ним только такой простор и только его душе знакомо богатырство, -  вот
отчего  у  менЯ  исторгнулось  то  восклицанье,  которое  принЯли   за   мое
хвастовство и мою самонадеЯнность!
     1843

        3
     Ћхота же тебе, будучи таким знатоком и ведателем человека, задавать мне
те же пустые запросы, которые умеют задать и другие. Џоловина их относитсЯ к
тому, что еще впереди. Ќу что толку  в  подобном  любопытстве?  Ћдин  только
запрос умен и достоин тебЯ, и Я бы желал, чтобы его мне  сделали  и  другие,
хотЯ не знаю, сумел ли бы на него отвечать умно,  -  именно  запрос:  отчего
герои моих последних произведений, и в  особенности  "Њертвых  душ",  будучи
далеки от того, чтобы быть портретами действительных людей, будучи  сами  по
себе свойства совсем  непривлекательного,  неизвестно  почему  близки  душе,
точно  как  бы  в  сочинении  их  участвовало  какое-нибудь   обстоЯтельство
душевное? …ще год назад мне было бы неловко отвечать на  это  даже  и  тебе.
’еперь же прЯмо скажу все: герои мои потому близки душе, что  они  из  души;
все мои последние сочинениЯ - историЯ моей собственной души. Ђ чтобы получше
все это объЯснить, определю тебе себЯ самого как
     писателЯ. Ћбо мне много толковали, разбираЯ кое-какие мои  стороны,  но
главного существа моего не определили. …го слышал один только Џушкин. Ћн мне
говорил всегда, что еще ни у одного писателЯ не было этого  дара  выставлЯть
так Ярко пошлость жизни,  уметь  очертить  в  такой  силе  пошлость  пошлого
человека, чтобы всЯ та мелочь, котораЯ  ускользает  от  глаз,  мелькнула  бы
крупно в глаза всем. ‚от мое главное свойство, одному  мне  принадлежащее  и
которого, точно, нет у других писателей. Ћно впоследствии углубилось во  мне
еще сильней от соединеньЯ с  ним  некоторого  душевного  обстоЯтельства.  Ќо
этого Я не в состоЯнии был открыть тогда даже и Џушкину.
     ќто свойство выступило с большей  силою  в  "Њертвых  душах".  "Њертвые
души" не потому так испугали ђоссию и произвели такой шум внутри  ее,  чтобы
они раскрыли какие-нибудь ее раны или внутренние болезни, и не потому также,
чтобы  представили  потрЯсающие  картины  торжествующего  зла  и  страждущей
невинности. Ќичуть не бывало. ѓерои мои вовсе не злодеи;  прибавь  Я  только
одну добрую черту любому из них, читатель помирилсЯ  бы  с  ними  всеми.  Ќо
пошлость всего вместе испугала читателей. €спугало их то, что один за другим
следуют у менЯ герои один пошлее другого, что нет  ни  одного  утешительного
ЯвлениЯ, что негде даже и приотдохнуть или перевести дух бедному читателю  и
что по прочтенье всей книги кажетсЯ, как бы точно вышел из какого-то душного
погреба на божий свет. Њне бы скорей простили, если бы Я выставил  картинных
извергов; но пошлости  не  простили  мне.  ђусского  человека  испугала  его
ничтожность более, чем все его пороки и недостатки.  џвленье  замечательное!
€спуг прекрасный! ‚ ком такое  сильное  отвращенье  от  ничтожного,  в  том,
верно, заключено все то, что противуположно ничтожному. €так, вот в чем  мое
главное достоинство; но достоинство это, говорю вновь, не  развилось  бы  во
мне в такой силе, если бы с ним  не  соединилось  мое  собственное  душевное
обстоЯтельство и моЯ собственнаЯ душевнаЯ историЯ. Ќикто из  читателей  моих
не знал того, что, смеЯсь над моими героЯми, он смеЯлсЯ надо мной.
     ‚о мне не было какого-нибудь одного слишком сильного порока, который бы
высунулсЯ видней всех моих
     прочих  пороков,  все  равно  как  не  было  также  никакой   картинной
добродетели, котораЯ могла бы придать мне какую-нибудь картинную наружность;
но зато, вместо того, во мне заключилось собрание всех  возможных  гадостей,
каждой понемногу, и притом в таком множестве, в  каком  Я  еще  не  встречал
доселе ни в одном человеке. Ѓог дал мне многостороннюю природу.  Ћн  поселил
мне также в душу, уже от  рожденьЯ  моего,  несколько  хороших  свойств;  но
лучшее из них, за которое не умею, как возблагодарить его, было желанье быть
лучшим. џ не любил никогда моих дурных качеств, и если  бы  небеснаЯ  любовь
божьЯ не распорЯдила так, чтобы они открывались  передо  мною  постепенно  и
понемногу, наместо того чтобы открытьсЯ вдруг и разом перед моими глазами, в
то времЯ как Я не  имел  еще  никакого  понЯтиЯ  о  всей  неизмеримости  его
бесконечного милосердиЯ, - Я бы  повесилсЯ.  Џо  мере  того  как  они  стали
открыватьсЯ, чудным высшим внушеньем усиливалось во мне желанье  избавлЯтьсЯ
от них;  необыкновенным  душевным  событием  Я  был  наведен  на  то,  чтобы
передавать их моим героЯм. Љакого рода  было  это  событие,  знать  тебе  не
следует: если бы Я видел в  этом  пользу  длЯ  кого-нибудь,  Я  бы  это  уже
объЯвил. ‘ этих пор Я  стал  наделЯть  своих  героев  сверх  их  собственных
гадостей моей собственной  дрЯнью.  ‚от  как  это  делалось:  взЯвши  дурное
свойство мое, Я преследовал  его  в  другом  званье  и  на  другом  поприще,
старалсЯ себе изобразить его в виде смертельного врага, нанесшего мне  самое
чувствительное оскорбление, преследовал его злобой, насмешкой и всем чем  ни
попало. …сли бы кто увидал те чудовища, которые выходили из-под  пера  моего
вначале длЯ менЯ самого, он бы, точно, содрогнулсЯ.  „овольно  сказать  тебе
только то, что когда Я начал читать Џушкину первые главы из "Њертвых душ", в
том виде, как они были прежде, то Џушкин, который всегда  смеЯлсЯ  при  моем
чтении (он же  был  охотник  до  смеха),  начал  понемногу  становитьсЯ  все
сумрачней, сумрачней, а наконец сделалсЯ совершенно мрачен. Љогда же  чтенье
кончилось, он произнес голосом тоски: "Ѓоже, как грустна наша ђоссиЯ!"  ЊенЯ
это изумило. Џушкин, который так  знал  ђоссию,  не  заметил,  что  все  это
карикатура и моЯ собственнаЯ выдумка! ’ут-то  Я  увидел,  что  значит  дело,
взЯтое из души, и вообще душевнаЯ правда, и в каком ужасающем  длЯ  человека
виде может быть ему представлена тьма и пугающее отсутствие  светЯ.  ‘  этих
пор  Я  уже  стал  думать  только  о  том,  как  бы  смЯгчить  то  тЯгостное
впечатление, которое могли произвести "Њертвые души". џ увидел,  что  многие
из гадостей не стоЯт злобы;  лучше  показать  всю  ничтожность  их,  котораЯ
должна быть навеки их уделом. Џритом мне хотелось  попробовать,  что  скажет
вообще русский человек, если его попотчеваешь его же собственной  пошлостью.
‚следствие уже давно принЯтого плана "Њертвых душ" длЯ  первой  части  поэмы
требовались именно люди ничтожные. ќти ничтожные люди, однако ж,  ничуть  не
портреты с ничтожных людей; напротив, в них собраны черты  от  тех,  которые
считают себЯ лучшими других,  разумеетсЯ  только  в  разжалованном  виде  из
генералов в солдаты. ’ут, кроме моих собственных,  есть  даже  черты  многих
моих приЯтелей, есть и твои. џ тебе это покажу после, когда это  будет  тебе
нужно; до времени  это  моЯ  тайна.  Њне  потребно  было  отобрать  от  всех
прекрасных людей, которых Я знал, все пошлое и гадкое, которое они захватили
нечаЯнно, и возвратить законным их владельцам. Ќе  спрашивай,  зачем  перваЯ
часть должна быть всЯ пошлость и зачем в ней все лица до единого должны быть
пошлы: на это дадут тебе ответ другие темы,  -  вот  и  все!  ЏерваЯ  часть,
несмотрЯ на все свои несовершенства, главное дело сделала: она  поселила  во
всех отвращенье от моих героев и от их ничтожности; она  разнесла  некоторую
мне нужную тоску от самих себЯ. Џокамест длЯ менЯ этого довольно; за  другим
Я и не гонЯюсь. Љонечно, все это вышло бы гораздо значительней, если  бы  Я,
не торопЯсь  выдачею  в  свет,  обработал  ее  получше.  ѓерои  мои  еще  не
отделились  вполне  от  менЯ  самого,  а  потому   не   получили   настоЯщей
самостоЯтельности. …ще не поселил Я их твердо на той земле,  на  которой  им
быть долженствовало, и не вошли они в круг наших  обычаев,  обставЯсь  всеми
обстоЯтельствами действительно русской жизни. …ще всЯ  книга  не  более  как
недоносок; но дух ее  разнессЯ  уже  от  нее  незримо,  и  самое  ее  раннее
поЯвленье может быть полезно мне тем, что подвигнет моих  читателей  указать
все промахи относительно общественных и частных порЯдков внутри ђоссии.  ‚от
если бы ты, вместо  того  чтобы  предлагать  мне  пустые  запросы  (которыми
напичкал половину письма  своего  и  которые  ни  к  чему  не  ведут,  кроме
удовлетворениЯ какого-то праздного любопытства), да собрал  бы  вместо  того
дельные замечаниЯ на мою книгу, как свои так и других умных людей,  занЯтых,
подобно тебе, жизнью опытною и дельною, да присоединил бы к этому  множество
событий и анекдотов, какие ни случались в околотке вашем и во всей губернии,
в подтвержденье или в опроверженье всЯкого дела в моей книге, которых  можно
бы десЯтками прибрать на всЯкую страницу, - тогда бы ты сделал доброе  дело,
и Я бы сказал тебе мое крепкое спасибо. Љак  бы  от  этого  раздвинулсЯ  мой
кругозор! Љак бы освежилась моЯ голова и как бы успешней пошло мое дело!  Ќо
того, о чем Я прошу, никто  не  исполнЯет:  мои  запросы  никто  не  считает
важными, а только уважает  свои;  а  иной  даже  требует  от  менЯ  какой-то
искренности и откровенности, не понимаЯ сам, чего он требует. € к  чему  это
пустое любопытство  знать  вперед  и  эта  пустаЯ,  ни  к  чему  не  ведущаЯ
торопливость, которою, как Я замечаю, уже и ты начинаешь заражатьсЯ? ‘мотри,
как в природе совершаетсЯ все чинно и мудро, в каком стройном законе, и  как
все разумно исходит одно из другого! Ћдни мы, бог весть  из  чего,  мечемсЯ.
‚се торопитсЯ. ‚се в какой-то горЯчке. Ќу, взвесил ли  ты  хорошенько  слова
свои: "‚торой том нужен теперь необходимо"? —тобы Я из-за того  только,  что
есть против менЯ всеобщее неудовольствие, стал торопитьсЯ вторым  томом  так
же глупо, как поторопилсЯ с первым. „а разве  уж  Я  совсем  выжил  из  ума?
Ќеудовольствие это мне нужно; в неудовольствии человек хоть  что-нибудь  мне
выскажет. € откуда вывел ты заключенье, что второй том именно теперь  нужен?
‡алез ты разве в мою голову? почувствовал существо второго тома?  Џо-твоему,
он нужен теперь, а по-моему, не раньше как через два-три года, да и  то  еще
принимаЯ в соображение попутный ход обстоЯтельств и времени. Љто  ж  из  нас
прав? ’от ли, у кого второй том уже сидит в голове, или тот, который даже  и
не знает, в чем состоит второй том? ЉакаЯ страннаЯ мода теперь  завелась  на
ђуси! ‘ам человек лежит на боку, к делу настоЯщему ленив, а другого торопит,
точно как будто непременно другой должен изо всех сил тЯнуть от радости, что
его приЯтель лежит на боку. —уть заметЯт,  что  хотЯ  один  человек  занЯлсЯ
серьезно каким-нибудь делом, уж его торопЯт со всех сторон, и потом  его  же
выбранЯт, если сделает глупо, -скажут:  "‡ачем  поторопилсЯ?"  Ќо  оканчиваю
тебе поученье. Ќа твой умный вопрос Я отвечал и даже сказал  тебе  то,  чего
доселе не говорил еще никому. Ќе думай,  однако  же,  после  этой  исповеди,
чтобы Я сам был такой же урод, каковы мои герои. Ќет, Я не похож на  них.  џ
люблю добро, Я ищу его и сгораю им; но Я не люблю моих мерзостей и не  держу
их руку, как мои герои; Я не люблю тех низостей моих, которые отдалЯют  менЯ
от добра. џ воюю с ними, и буду воевать, и изгоню их, и мне в  этом  поможет
бог. € это вздор, что  выпустили  глупые  светские  умники,  будто  человеку
только и возможно воспитать себЯ, покуда он в школе,  а  после  уж  и  черты
нельзЯ изменить в себе: только в глупой светской  башке  могла  образоватьсЯ
такаЯ глупаЯ мысль. џ уже  от  многих  своих  гадостей  избавилсЯ  тем,  что
передал их своим героЯм, обсмеЯл их в них и заставил других также  над  ними
посмеЯтьсЯ. џ оторвалсЯ уже от многого тем, что, лишивши картинного  вида  и
рыцарской маски, под которою выезжает козырем всЯкаЯ мерзость наша, поставил
ее рЯдом с той гадостью,  котораЯ  всем  видна.  €  когда  поверЯю  себЯ  на
исповеди перед тем, кто повелел мне быть в  мире  и  освобождатьсЯ  от  моих
недостатков, вижу много в себе пороков; но они уже не  те,  которые  были  в
прошлом году: свЯтаЯ сила помогла мне от тех оторватьсЯ. Ђ тебе  советую  не
пропустить мимо ушей этих слов, но по прочтенье моего письма остатьсЯ одному
на несколько минут и, от всего  отделЯсь,  взглЯнуть  хорошенько  на  самого
себЯ, перебравши перед собою всю свою жизнь, чтобы проверить на деле  истину
слов моих. ‚ этом же моем ответе найдешь ответ и  на  другие  запросы,  если
попристальней вглЯдишьсЯ. ’ебе объЯснитсЯ также и то, почему не выставлЯл  Я
до  сих  пор  читателю  Явлений  утешительных  и  не  избирал  в  мои  герои
добродетельных людей. €х в голове не выдумаешь. Џока  не  станешь  сам  хотЯ
сколько-нибудь на них походить, пока не добудешь медным лбом и  не  завоюешь
силою в душу несколько добрых качеств - мертвечина будет все, что ни напишет
перо твое, и,  как  землЯ  от  неба,  будет  далеко  от  правды.  ‚ыдумывать
кошемаров - Я также не выдумывал, кошемары эти давили мою собственную  душу:
что было в душе, то из нее и вышло.

        4
     ‡атем сожжен второй том "Њертвых душ", что так было нужно. "Ќе  оживет,
аще не умрет", - говорит апостол.  Ќужно  прежде  умереть,  длЯ  того  чтобы
воскреснуть. Ќе легко было сжечь  пЯтилетний  труд,  производимый  с  такими
болезненными напрЯжениЯми, где всЯкаЯ строка досталась потрЯсеньем, где было
много того, что составлЯло мои лучшие помышлениЯ и занимало мою душу. Ќо все
было сожжено, и притом в ту минуту, когда,  видЯ  перед  собою  смерть,  мне
очень  хотелось  оставить  после  себЯ  хоть  что-нибудь,  обо   мне   лучше
напоминающее. Ѓлагодарю бога, что дал мне силу это сделать. Љак только пламЯ
унесло последние  листы  моей  книги,  ее  содержанье  вдруг  воскреснуло  в
очищенном и светлом виде, подобно фениксу из костра, и  Я  вдруг  увидел,  в
каком еще беспорЯдке было то,  что  Я  считал  уже  порЯдочным  и  стройным.
ЏоЯвленье второго тома в том виде, в каком он был, произвело бы скорее вред,
нежели пользу. Ќужно принимать в  соображение  не  наслаждение  каких-нибудь
любителей искусств и литературы, но всех  читателей,  длЯ  которых  писались
"Њертвые души".  ‚ывести  несколько  прекрасных  характеров,  обнаруживающих
высокое благородство нашей породы, ни к чему не поведет. Ћно возбудит только
одну пустую гордость и хвастовство. Њногие у  нас  уже  и  теперь,  особенно
между молодежью, стали хвастатьсЯ не в меру  русскими  доблестЯми  и  думают
вовсе не о том, чтобы их углубить и воспитать в себе, но чтобы выставить  их
напоказ и сказать …вропе: "‘мотрите, немцы: мы лучше вас!" ќто  хвастовство-
губитель всего. Ћно  раздражает  других  и  наносит  вред  самому  хвастуну.
Ќаилучшее дело можно превратить  в  грЯзь,  если  только  им  похвалишьсЯ  и
похвастаешь. Ђ у нас,  еще  не  сделавши  дела,  им  хвастаютсЯ!  •вастаютсЯ
будущим! Ќет, по мне, уже лучше временное уныние и тоска от самого себЯ, чем
самонадеЯнность в себе. ‚ первом случае человек,  по  крайней  мере,  увидит
свою презренность, подлое ничтожество  свое  и  вспомнит  невольно  о  боге,
возносЯщем и выводЯщем все из глубины ничтожества; в последнем же случае  он
убежит от самого себЯ прЯмо в руки к  черту,  отцу  самонадеЯнности,  дымным
надмением своих доблестей надмевающему человека. Ќет,  бывает  времЯ,  когда
нельзЯ иначе устремить общество или даже все поколенье к  прекрасному,  пока
не покажешь всю глубину его настоЯщей мерзости; бывает времЯ, что даже вовсе
не следует говорить о высоком и прекрасном, не показавши тут  же  Ясно,  как
день, путей и дорог к нему длЯ всЯкого. Џоследнее обстоЯтельство было мало и
слабо развито во втором томе "Њертвых душ", а оно должно было быть  едва  ли
не главное; а потому он и сожжен. Ќе судите обо  мне  и  не  выводите  своих
заключений: вы ошибетесь, подобно тем из моих приЯтелей,  которые,  создавши
из менЯ свой  собственный  идеал  писателЯ,  сообразно  своему  собственному
образу мыслей о писателе, начали было от менЯ требовать, чтобы Я отвечал ими
же созданному идеалу. ‘оздал менЯ бог и не скрыл от менЯ  назначеньЯ  моего.
ђожден Я вовсе не затем, чтобы произвести эпоху в области литературной. „ело
мое проще и ближе: дело мое есть то, о котором прежде всего должен  подумать
всЯк человек, не только один Я. „ело мое  -душа  и  прочное  дело  жизни.  Ђ
потому и образ действий моих должен быть прочен, и сочинЯть Я должен прочно.
Њне незачем торопитьсЯ; пусть их торопЯтсЯ другие! †гу, когда нужно жечь, и,
верно, поступаю как нужно, потому что без молитвы не приступаю  ни  к  чему.
ЋпасениЯ же ваши насчет хилого  моего  здоровьЯ,  которое,  может  быть,  не
позволит мне написать второго тома, напрасны. ‡доровье мое очень  хило,  это
правда; временами бывает мне так тЯжело, что без бога и  не  перенес  бы.  Љ
изнуренью сил прибавилась еще и зЯбкость в такой мере, что не  знаю,  как  и
чем согретьсЯ: нужно делать движенье, а делать движенье- нет сил. …два час в
день выберетсЯ длЯ труда, и тот не всегда свежий. Ќо ничуть  не  уменьшаетсЯ
моЯ надежда. ’от, кто горем, недугами и препЯтствиЯми ускорил развитие сил и
мыслей моих, без которых Я бы и не  замыслил  своего  труда,  кто  выработал
большую половину его в голове моей, тот даст силу совершить  и  остальную  -
положить на бумагу. „рЯхлею телом,  но  не  духом.  ‚  духе,  напротив,  все
крепнет и становитсЯ тверже; будет крепость и в теле. ‚ерю, что, если придет
урочное времЯ, в  несколько  недель  совершитсЯ  то,  над  чем  провел  пЯть
болезненных лет.
     1846

        XIX
     Ќ“†ЌЋ ‹ћЃ€’њ ђЋ‘‘€ћ
     (€з письма к гр. Ђ. Џ. ’.....му)
     Ѓез любви к богу никому не спастись, а  любви  к  богу  у  вас  нет.  ‚
монастыре ее не найдете; в монастырь идут одни, которых уже позвал туда  сам
бог. Ѓез воли бога нельзЯ и полюбить его. „а и как полюбить  того,  которого
никто не видал? Љакими молитвами и усильЯми  вымолить  у  него  эту  любовь?
‘мотрите, сколько есть теперь на свете добрых и  прекрасных  людей,  которые
добиваютсЯ жарко этой любви и слышат  одну  только  черствость  да  холодную
пустоту в душах. ’рудно полюбить того, кого никто  не  видал.  Ћдин  •ристос
принес и возвестил нам тайну, что в любви к братьЯм получаем любовь к  богу.
‘тоит только полюбить их так, как приказал •ристос, и сама  собой  выйдет  в
итоге любовь к богу самому. €дите же в мир и  приобретите  прежде  любовь  к
братьЯм.
     Ќо как полюбить братьев, как полюбить людей?  „уша  хочет  любить  одно
прекрасное, а бедные люди так несовершенны и так в них мало прекрасного! Љак
же сделать это? Џоблагодарите бога прежде всего за то, что вы  русский.  „лЯ
русского теперь открываетсЯ этот путь, и этот путь есть  сама  ђоссиЯ.  …сли
только возлюбит русский ђоссию, возлюбит и все, что ни есть в ђоссии. Љ этой
любви нас ведет теперь сам бог. Ѓез болезней и страданий,  которые  в  таком
множестве накопились внутри ее и которых виною мы сами, не  почувствовал  бы
никто из нас к ней состраданьЯ. Ђ состраданье есть  уже  начало  любви.  “же
крики на бесчинства, неправды и взЯтки - не просто  негодованье  благородных
на бесчестных, но  вопль  всей  земли,  послышавшей,  что  чужеземные  враги
вторгнулись в  бесчисленном  множестве,  рассыпались  по  домам  и  наложили
тЯжелое Ярмо на каждого человека; уже и те, которые  принЯли  добровольно  к
себе в домы этих страшных врагов душевных, хотЯт от них освободитьсЯ сами, и
не знают, как это сделать, и все сливаетсЯ в один потрЯсающий вопль,  уже  и
бесчувственные подвигаютсЯ. Ќо прЯмой любви еще не слышно ни в ком, - ее нет
также и у вас. ‚ы еще не любите  ђоссию:  вы  умеете  только  печалитьсЯ  да
раздражатьсЯ слухами обо всем дурном, что в ней ни делаетсЯ, в вас  все  это
производит только одну черствую досаду да уныние. Ќет, это  еще  не  любовь,
далеко вам до любви,  это  разве  только  одно  слишком  еще  отдаленное  ее
предвестие. Ќет, если вы действительно полюбите ђоссию, у вас пропадет тогда
сама собой та близорукаЯ мысль, котораЯ зародилась теперь у многих честных и
даже весьма умных людей, то есть, будто в теперешнее времЯ они уже ничего не
могут сделать длЯ ђоссии и будто они ей уже не нужны совсем; напротив, тогда
только во всей силе вы почувствуете,  что  любовь  всемогуща  и  что  с  ней
возможно все сделать. Ќет, если вы действительно полюбите ђоссию, вы  будете
рватьсЯ служить ей; не в губернаторы, но в капитан  -исправники  пойдете,  -
последнее место, какое ни отыщетсЯ в ней, возьмете, предпочитаЯ одну крупицу
деЯтельности на нем всей вашей нынешней, бездейственной  и  праздной  жизни.
Ќет, вы еще не любите ђоссии. Ђ не полюбивши ђоссии, не полюбить  вам  своих
братьев, а не полюбивши своих братьев, не возгоретьсЯ вам любовью к богу,  а
не возгоревшись любовью к богу, не спастись вам.
     1844

        XX
     Ќ“†ЌЋ ЏђЋ…‡„€’њ‘џ ЏЋ ђЋ‘‘€€
     (€з письма к гр. Ђ, Џ. ’......му)
     Ќет  выше  званьЯ,  как  монашеское,  и  да  сподобит  нас  бог  надеть
когда-нибудь простую ризу чернеца, так желанную душе моей, о которой  уже  и
помышленье мне в радость. Ќо  без  зова  божьего  этого  не  сделать.  —тобы
приобресть право удалитьсЯ от  мира,  нужно  уметь  распроститьсЯ  с  миром.
"ђаздай все имущество свое нищим и потом уже  ступай  в  монастырь",  -  так
говоритсЯ всем туда идущим. “ вас есть  богатство,  вы  его  можете  раздать
нищим; но что же мне раздать? €мущество мое не  в  деньгах.  Ѓог  мне  помог
накопить несколько умного и душевного добра  и  дал  некоторые  способности,
полезные и нужные другим - стало быть, Я должен  раздать  это  имущество  не
имущим его, а потом уже идти в монастырь. Ќо и вы одной денежной раздачей не
получите на то права. …сли бы вы были привЯзаны к  вашему  богатству  и  вам
было бы с ним тЯжело расставатьсЯ, тогда другое дело; но вы к нему охладели,
длЯ вас оно теперь ничто, -где  ж  ваш  подвиг  и  ваше  пожертвование?  €ли
выбросивши за окошко ненужную вещь -  значит  сделать  добро  своему  брату,
разумеЯ добро в высоком смысле христианском? Ќет, длЯ вас так же, как и  длЯ
менЯ, заперты двери желанной обители. Њонастырь  ваш  -ђоссиЯ!  Ћблеките  же
себЯ умственно ризой чернеца и, всего себЯ умертвивши длЯ себЯ,  но  не  длЯ
нее, ступайте подвизатьсЯ в ней. Ћна зовет теперь сынов  своих  еще  крепче,
нежели когда-либо прежде. “же душа в ней болит, и раздаетсЯ крик ее душевной
болезни. „руг мой! или у вас бесчувственно сердце, или  вы  не  знаете,  что
такое длЯ русского ђоссиЯ. ‚спомните, что когда приходила беда ей, тогда  из
монастырей выходили монахи и  становились  в  рЯды  с  другими  спасать  ее.
—ернецы ЋслЯбЯ и Џересвет, с благословеньЯ самого настоЯтелЯ, взЯли  в  руки
меч, противный христианину, и легли на кровавом поле битвы, а вы  не  хотите
взЯть поприща мирного гражданина, и где  же?  -в  самом  сердце  ђоссии.  Ќе
отговаривайтесь вашей неспособностью, - у вас есть много  того,  что  теперь
длЯ  ђоссии  потребно  и  нужно.  Ѓывши  губернатором  в   двух   совершенно
противуположных  губерниЯх,  исполнивши  это  дело,  несмотрЯ  на  все  ваши
тогдашние недостатки, получше многих, вы набрались  прЯмых  и  положительных
сведений о делах, внутри происходЯщих, и узнали в истинном виде  ђоссию.  Ќо
не это главное, и Я бы вас не склонЯл так служить, несмотрЯ на все  сведеньЯ
ваши, если бы не видел в вас одно то свойство,  которое,  по  моему  мненью,
значительнее всех прочих, - свойство, не хлопотав ничего, не работаЯ самому,
почти ленЯсь, уметь заставить всех других  работать.  “  вас  все  двигалось
быстро и ходко; и когда, изумлЯЯсь, спрашивали у вас самих: "Ћтчего это?"  -
вы отвечали: "‚се от чиновников, попались хорошие чиновники, которые не дают
ничего мне делать самому"; и когда шло дело до представлениЯ к наградам,  вы
всегда выводили вперед ваших чиновников, приписываЯ все им, а  себе  ничего.
‚от ваше  главное  достоинство,  не  говорЯ  уже  об  уменье  выбрать  самих
чиновников. Ќе мудрено, что у вас чиновники рвались изо  всех  сил,  и  один
записалсЯ до того, что нажил чахотку и умер, как ни  старались  вы  оттащить
его от дела. —его не сделает русский  человек,  если  станет  таким  образом
поступать с ним начальник! ќто ваше свойство слишком  теперь  нужно,  именно
теперь, в это времЯ себЯлюбьЯ, когда всЯк начальник думает  о  том,  как  бы
выставить вперед себЯ и приписать все одному себе. ѓоворю вам,  что  с  этим
вашим свойством вы теперь слишком нужны ђоссии... и грех вам, что вы даже не
слышите этого! ѓрех был бы и мне, если б Я не выставил вам  этого  свойства.
Ћно есть ваше лучшее имущество; его  от  вас  просЯт  неимущие,  а  вы,  как
скрЯга, заперли его под замок и  еще  прикидываетесь  глухим.  Џоложим,  вам
теперь неприлично занЯть то же самое место, какое занимали назад тому десЯть
лет, не потому, чтобы оно было низко длЯ вас, - слава богу, честолюбиЯ вы не
имеете и в ваших глазах никакаЯ служба не  низка,  -  но  потому,  что  ваши
способности,  развившись,  требуют  уже  длЯ   собственной   пищи   другого,
просторнейшего поприща. —то ж? разве мало мест и поприщ в ђоссии? ЋглЯнитесь
и обсмотритесь хорошенько, и  вы  его  отыщете.  ‚ам  нужно  проездитьсЯ  по
ђоссии. ‚ы знали ее назад тому десЯть лет: это теперь недостаточно. ‚ десЯть
лет внутри ђоссии столько совершаетсЯ событий, сколько в другом  государстве
не совершитсЯ в полвека. ‚ы сами заметили, живЯ здесь, за  границей,  что  в
последние два, три года даже  начали  выходить  из  нее  и  люди  совершенно
другие, не похожие ни в чем с теми, которых вы знали еще не так давно. —тобы
узнать, что такое ђоссиЯ  нынешнЯЯ,  нужно  непременно  по  ней  проездитьсЯ
самому. ‘лухам не верьте никаким. ‚ерно только то, что еще никогда не бывало
в ђоссии такого необыкновенного  разнообразиЯ  и  несходства  во  мнениЯх  и
верованиЯх всех людей, никогда еще  различие  образований  и  воспитаньЯ  не
оттолкнуло так друг от друга всех и не произвело  такого  разлада  во  всем.
‘квозь  все  это  пронессЯ  дух  сплетней,  пустых  поверхностных   выводов,
глупейших слухов, односторонних и ничтожных  заключений.  ‚се  это  сбило  и
спутало до того у каждого его мненье о ђоссии, что решительно нельзЯ  верить
никому. Ќужно самому узнавать, нужно проездитьсЯ  по  ђоссии.  ќто  особенно
хорошо длЯ того, кто побыл  -некоторое  времЯ  от  нее  вдали  и  приехал  с
неотуманенной и свежей головою. Ћн увидит много того, чего не видит человек,
находЯщийсЯ в самом омуте, раздражительный и чувствительный к животрепещущим
интересам минуты. ‘делайте ваше путешествие вот каким образом: прежде  всего
выбросьте из вашей головы все до одного ваши мненьЯ о ђоссии, какие у вас ни
есть, откажитесь от собственных своих выводов,  какие  уже  успели  сделать,
представьте себЯ ровно не знающим ничего и поезжайте как в новую дотоле  вам
неизвестную землю. ’аким  же  самым  образом,  как  русский  путешественник,
приезжаЯ в каждый значительный европейский город,  спешит  увидеть  все  его
древности и примечательности,  таким  же  точно  образом  и  еще  с  большим
любопытством, приехавши в первый уездный или  губернский  город,  старайтесь
узнать  его  достопримечательности.  Ћни  не  в  архитектурных  строениЯх  и
древностЯх, но в людЯх. ЉлЯнусь, человек стоит того, чтоб его  рассматривать
с большим любопытством, нежели фабрику и  развалину.  Џопробуйте  только  на
него взглЯнуть, вооружась одной каплей истинно братской любви к нему,  и  вы
от него уже не оторветесь - так он станет длЯ вас занимателен. Џознакомьтесь
прежде всего с теми из них,  которые  составлЯют  соль  каждого  города  или
округа; таких бывает человека два-три в каждом городе. Ћни  вам  в  немногих
чертах очертЯт весь город, так что вам будет видно уже самому, где и в каких
местах производить наиболее наблюденье над нынешними вещами.  ђазговорЯсь  с
человеком  передовым  из  каждого  сословиЯ  (с  вами  же  все  так   охотно
разговариваютсЯ и развертываютсЯ чуть не нараспашку), вы  от  него  узнаете,
что такое всЯкое сословие в его нынешнем виде. ђасторопный  и  бойкий  купец
вдруг вам объЯснит, что такое в их городе купечество; порЯдочный  и  трезвый
мещанин даст понЯтье о мещанстве. Ћт  чиновника-дельца  узнаете  должностное
производство, а общий цвет и дух общества услышите сами. Ќа передовых людей,
однако ж, не весьма полагайтесь, лучше  постарайтесь  расспросить  двух  или
трех человек из каждого сословиЯ. Ќе позабывайте того, что теперь все  между
собою в  ссоре,  и  всЯк  друг  на  друга  лжет  и  клевещет  беспощадно.  ‘
духовенством вы сойдетесь вдруг, потому что  с  ним  вообще  вы  знакомитесь
скоро; от них узнаете остальное. € если вы таким образом проездите только по
главным городам и пунктам ђоссии, то уже увидите Ясно, как день,  где  и  на
каком месте вы можете быть полезны и о какой должности следует вам  просить.
Ђ покуда вы уже одной поездкой вашей можете сделать много добра, если только
захотите.  ‚  самом  путешествии  этом  предстанут  вам  такие  христианские
подвиги, каких в самом монастыре не встретите. ‚о-первых, будучи  приЯтны  в
разговоре, нравЯсь каждому, вы можете, как  посторонний  и  свежий  человек,
стать третьим, примирЯющим лицом. ‡наете ли, как это важно, как  это  теперь
нужно ђоссии и какой в этом высокий подвиг! ‘паситель оценил его едва ли  не
выше всех других: он прЯмо называет миротворцев сынами божьими. Ђ миротворцу
у нас поприще повсюду. ‚се перессорилось: дворЯне у  нас  между  собой,  как
кошки с собаками; купцы между собой, как  кошки  с  собаками;  мещане  между
собой,  как  кошки  с  собаками;  крестьЯне,  если  только   не   устремлены
побуждающей силою на дружескую работу, между собой, как  кошки  с  собаками.
„аже честные и добрые люди между  собой  в  разладе;  только  между  плутами
видитсЯ что-то похожее на дружбу и соединение в то времЯ, когда  кого-нибудь
из них сильно станут преследовать. ‚езде поприще  примирителю.  Ќе  бойтесь,
примирЯть не трудно. ‹юдЯм трудно  самим  умиритьсЯ  между  собою,  но,  как
только станет между ними третий, он  их  вдруг  примирит.  Ћттого-то  у  нас
всегда имел такую силу  третейский  суд,  истое  произведенье  земли  нашей,
успевавший доселе более всех других судов. ‚ природе  человека,  и  особенно
русского,  есть  чудное  свойство:  как  только  заметит  он,   что   другой
сколько-нибудь к нему наклонЯетсЯ или показывает снисхождение,  он  сам  уже
готов чуть не просить прощеньЯ. “ступить  никто  не  хочет  первый,  но  как
только  один  решилсЯ  на  великодушное  дело,  другой  уже  рветсЯ  как  бы
перещеголЯть его великодушьем. ‚от почему у нас скорей, чем где-либо,  могут
быть прекращены самые застарелые ссоры и тЯжбы,  если  только  станет  среди
тЯжущихсЯ человек истинно благородный, уважаемый всеми и притом  еще  знаток
человеческого сердца. Ђ примиренье, повторЯю вновь, теперь  нужно:  если  бы
только несколько честных людей, которые, из-за несогласиЯ во  мнении  насчет
одного какого-нибудь предмета, перечат друг другу в  действиЯх,  согласились
подать друг другу руку, плутам было бы уже худо. €так, вот  вам  одна  часть
подвигов, какие вам могут представитьсЯ на  каждом  шагу  вашей  поездки  по
ђоссии. …сть и другаЯ, не меньше важнаЯ. ‚ы можете  оказать  большую  услугу
духовенству тех городов, через которые будете проезжать, познакомив их лучше
с обществом, среди которого они живут, введЯ  их  в  познание  тех  вещей  и
проделок, о которых не говорит вовсе на исповеди нынешний человек, считаЯ их
долженствующими быть вне христианской жизни. ќто  очень  нужно,  потому  что
многие из духовных, как Я знаю, уныли от множества бесчинств, возникнувших в
последнее времЯ, почти уверились, что их никто теперь не слушает, что  слова
и проповедь ронЯютсЯ на воздух и зло пустило так  глубоко  свои  корни,  что
нельзЯ уже и думать об его искорененье. ќто несправедливо.  ѓрешит  нынешний
человек, точно, несравненно больше, нежели когда-либо прежде, но  грешит  не
от преизобильЯ своего собственного разврата, не  от  бесчувственности  и  не
оттого, чтобы хотел грешить, но оттого, что не видит грехов  своих.  …ще  не
Ясно и не совсем открылась страшнаЯ истина нынешнего века,  что  теперь  все
грешат до единого, но грешат не прЯмо, а  косвенно.  ќтого  еще  не  услышал
хорошо и сам проповедник; оттого и проповедь его ронЯетсЯ на воздух, и  люди
глухи к словам его.  ‘казать:  "Ќе  крадьте,  не  роскошничайте,  не  берите
взЯток, молитесь и давайте милостыню неимущим" - теперь ничто  и  ничего  не
сделает. Љроме того, что всЯкий скажет: "„а ведь это уже известно", -но  еще
оправдаетсЯ перед самим собой и найдет  себЯ  чуть  не  свЯтым.  Ћн  скажет:
"Љрасть Я не краду: положи передо мной часы, червонцы, какую хочешь вещь - Я
ее не трону; Я даже прогнал за воровство своего собственного человека;  живу
Я, конечно, роскошно, но у менЯ нет ни детей, ни родственников, мне  не  длЯ
кого  копить,  роскошью  Я   доставлЯю   даже   пользу,   хлеб   мастеровым,
ремесленникам, купцам, фабрикантам; взЯтку Я беру только с богатого, который
сам просит об этом, которому это не в разоренье; молитьсЯ Я  молюсь,  вот  и
теперь стою в церкви, крещусь и бью  поклоны;  помогать  -помогаю:  ни  один
нищий не уходит от менЯ без медного гроша, ни  от  одного  пожертвованьЯ  на
какое-нибудь благотворительное заведение еще  не  отказывалсЯ".  ‘ловом,  он
увидит себЯ не только правым после такой проповеди, но еще возгордитсЯ своей
безгрешностью.
     Ќо если поднЯть перед ним завесу и показать ему хотЯ часть тех  ужасов,
которые он производит косвенно, а  не  прЯмо,  тогда  он  заговорит  другое.
‘казать честному, но близорукому богачу, что он, убираЯ свой дом и заводЯ  у
себЯ все на барскую ногу, вредит соблазном, поселЯЯ в другом, менее богатом,
такое же желание, который из-за того, чтобы не отстать от него, разорЯет  не
только собственное, но и чуждое имущество, грабит и пускает по  миру  людей;
да вслед за этим и представить ему одну из тех ужасных картин голода  внутри
ђоссии, от которых дыбом подниметсЯ у него волос и которых, может  быть,  не
случилось бы, если бы не стал он жить  на  барскую  ногу,  да  задавать  тон
обществу и кружить головы другим.  Џоказать  таким  же  самым  образом  всем
модницам, которые не любЯт никуды поЯвлЯтьсЯ в одних и тех же платьЯх и,  не
донашиваЯ ни
     чего, нашивают кучи нового,  следуЯ  за  малейшим  уклонением  моды,  -
показать им, что они вовсе не тем грешат, что занимаютсЯ этой  суетностью  и
тратЯт деньги, но тем, что сделали  такой  образ  жизни  необходимостью  длЯ
других, что муж иной жены схватил уже из-за этого взЯтку с своего  же  брата
чиновника (положим, этот чиновник был богат; но, чтобы доставить взЯтку,  он
должен был насесть на менее богатого, а  тот,  с  своей  стороны,  насел  на
какого-нибудь заседателЯ или станового  пристава,  а  становой  пристав  уже
невольно был принужден грабить  нищих  и  неимущих),  да  вслед  за  этим  и
выставить  всем  модницам  картину  голода.  ’огда  им  не  пойдет   на   ум
какаЯ-нибудь шлЯпка или модное платье; увидЯт  они,  что  не  спасет  их  от
страшного ответа перед богом даже и деньга, выброшеннаЯ нищему,  даже  и  те
человеколюбивые заведениЯ, которые заводЯт они в городах на счет ограбленных
провинции. Ќет, человек не бесчувствен, человек подвигнетсЯ, если только ему
покажешь дело, как есть. Ћн теперь подвигнетсЯ  еще  более,  чем  когда-либо
прежде,  потому  что  природа  его  размЯгчена,  половина  грехов  его   -от
неведеньЯ, а не от разврата. Ћн, как  спасителЯ,  облобызает  того,  который
заставит его  обратить  взглЯд  на  самого  себЯ.  ’олько  слегка  приподыми
проповедник завесу и укажи ему хотЯ одно из  тех  ежеминутных  преступлений,
которые он совершает, у него уже отниметсЯ дух хвастать безгрешностью своей;
не станет он оправдывать свою роскошь подлыми и жалкими софизмами, будто  бы
нужна она затем, чтобы доставлЯть хлеб мастеровым. Ћн и сам  тогда  смекнет,
что разорить полдеревни или пол-уезда затем, чтобы  доставить  хлеб  столЯру
ѓамбсу, есть вывод, который мог образоватьсЯ только в пустой голове  эконома
XIX века, а не в здоровой голове умного человека. Ђ что же, если проповедник
поднимет всю цепь того множества косвенных преступлений,  которые  совершает
человек своею неосмотрительностью, гордостью и самоуверенностью  в  себе,  и
покажет всю опасность нынешнего времени, среди которого всЯк может  погубить
разом несколько душ, не только одну свою, среди  которого,  даже  не  будучи
бесчестным, можно заставить других быть бесчестными и подлецами одною только
своей неосмотрительностью, словом - если только сколько-нибудь покажет,  как
все опасно ходЯт? Ќет, люди не будут глухи к  словам  его,  не  уронитсЯ  на
воздух ни одно слово его проповеди.  Ђ  вы  можете  на  это  навести  многих
свЯщенников, сообщаЯ сведениЯ о всех проделках нынешнего  люда,  которые  вы
наберете в дороге. Ќо не одним свЯщенникам, вы можете и другим людЯм сделать
этим пользу. ‚сем теперь нужны эти сведеньЯ.
     †изнь нужно показать человеку, - жизнь, взЯтую под  углом  ее  нынешних
запутанностей, а не прежних, - жизнь, оглЯнутую  не  поверхностным  взглЯдом
светского человека, но  взвешенную  и  оцененную  таким  оценщиком,  который
взглЯнул на нее высшим взглЯдом христианина. ‚елико незнанье ђоссии  посреди
ђоссии. ‚се живет в иностранных журналах и газетах,  а  не  в  земле  своей.
ѓород не знает города, человек  человека;  люди,  живущие  только  за  одной
стеной, кажетсЯ, как бы живут за морЯми. ‚ы можете во времЯ вашей поездки их
познакомить  между  собою  и  произвести  взаимный   благодетельный   размен
сведений, как расторопный купец, забравши сведениЯ в одном  городе,  продать
их с барышом в другом, всех обогатить и в то  же  времЯ  разбогатеть  самому
больше всех. Џодвиг на подвиге предстоит вам на всЯком шагу, и вы  этого  не
видите! Ћчнитесь! ЉуринаЯ слепота на глазах ваших! Ќе залучить вам  любви  к
себе в душу. Ќе полюбить вам людей по тех пор, пока не послужите  им.  Љакой
слуга может привЯзатьсЯ к своему господину,  который  от  него  вдали  и  на
которого еще не поработал он лично? Џотому и любимо так сильно дитЯ матерью,
что она долго его носила в себе, все употребила на него  и  всЯ  из-за  него
выстрадалась. Ћчнитесь! Њонастырь ваш - ђоссиЯ!
     1845

        XXI
     —’Ћ ’ЂЉЋ… ѓ“Ѓ…ђЌЂ’ЋђЂ
     (Џисьмо к Ђ. Ћ. ‘.........ой)
     џ рад, что здоровье ваше лучше; мое же здоровье... но  в  сторону  наши
здоровьЯ: мы должны позабыть  о  них,  так  же,  как  и  о  себе.  €так,  вы
возвращаетесь вновь в ваш  губернский  город.  ‚ы  должны  с  новыми  силами
возлюбить его, -он ваш, он вверен вам,  он  должен  быть  вашим  родным.  ‚ы
напрасно  начинаете  думать  вновь,  что   ваше   присутствие   относительно
деЯтельности  общественной  в  нем  совершенно  бесполезно,   что   общество
испорчено в корне. ‚ы просто устали - вот и все.  „еЯтельность  губернаторше
предстоит всюду, на всЯком шагу. Ћна даже и тогда производит влиЯние,  когда
ничего не делает. ‚ы сами уже знаете, что дело не в суетах и в  опрометчивых
бросаниЯх на все. Џеред вами два ж