ическое стекло ему в зрачок.
     Љак и  всегда,  Џерегринус  увидел за роговой оболочкой  глаз  странное
сплетение нервов и жилок, уходивших в самую глубь мозга. Ќо в этом сплетении
извивались еще блестЯщие серебрЯные  нити, в добрую  сотню раз более тонкие,
чем нити самой тончайшей паутины. Ћни казались бесконечными, ибо тЯнулись из
мозга  в  какую-то область,  недоступную  созерцанию  даже микроскопического
глаза,  и,  будучи, быть  может,  мыслЯми  высшего  порЯдка, вносили  полную
путаницу в мысли более  простые и уловимые. Џерегринус  видел пестрые цветы,
принимавшие  облик  людей,  видел людей,  растворЯвшихсЯ  в  земле  и  затем
выглЯдывавших  из нее  в  виде  блестЯщих  камней и  металлов.  Ђ среди  них
двигались разные причудливого  вида  звери,  бесконечное число раз  менЯвшие
свой   образ  и  говорившие  на   диковинных  Языках.  Ќи  одно  Явление  не
согласовалось с другими, и в  жалостных, раздирающих душу стонах, оглашавших
воздух, казалось, находил свое  выражение  диссонанс Явлений.  Ќо это именно
разногласие   придавало  только  еще  большую  прелесть  глубокой   основной
гармонии,  победоносно прорывавшейсЯ  наружу  вечной, несказанной радостью и
объединЯвшей все то, что казалось раздвоенным.
     --  Ќе заблуждайтесь,  --  шептал мастер-блоха,  --  не  заблуждайтесь,
добрейший господин Џерегринус, то, что вы  сейчас созерцаете, это --  сонные
мысли.  Њожет быть,  за  ними и кроетсЯ  нечто большее, но  теперь  не времЯ
заниматьсЯ  дальнейшим   исследованием.   ђазбудите  только  обольстительную
малютку, назвав ее настоЯщим именем, и расспрашивайте ее, о чем вам угодно.
     Њалютка   носила   разные  имена,  и   потому  легко  представить,  что
Џерегринусу  трудно  было   найти  настоЯщее.   Ќедолго  думаЯ,  однако,  он
воскликнул:
     -- „ертье ќльвердинк! ЊилаЯ,  прелестнаЯ девушка. Ќеужели это не обман?
‚озможно ли, что ты действительно менЯ любишь?
     ‚  то же  мгновение малютка  пробудилась от своих сонных грез,  открыла
глазки и, устремив на Џерегринуса сиЯющий взглЯд, заговорила:
     -- „а может ли быть в том какое-нибудь сомнение,  мой Џерегринус? ђазве
решитсЯ девушка на то,  на что Я решилась, если любовь не пылает в ее груди?
Џерегринус, Я люблю тебЯ, как никого другого на свете, и если ты хочешь быть
моим, то и Я -- твоЯ всем сердцем и душою и останусь у тебЯ, потому  только,
что  не  могу расстатьсЯ  с тобою, а  вовсе  не  по  той причине,  что  хочу
избавитьсЯ от тирании дЯди.
     ‘еребрЯные нити  исчезли, и пришедшие в порЯдок мысли были таковы: "Љак
же  это случилось? ‘перва Я прикидывалась,  что люблю его, только длЯ  того,
чтобы  вернуть себе  и ‹евенгуку мастера-блоху,  а теперь Я в самом деле его
полюбила. џ попалась в  собственные  сети. џ больше  уже не  ду- &lt; маю  о
мастере-блохе; мне хотелось бы вечно принадлежать I этому человеку, который,
оказываетсЯ, мне милее всех, кого Я до сих пор встречала".
     Њожно себе  представить,  какой восторг воспламенили  эти мысли  в душе
Џерегринуса. Ћн упал  на  колени перед прелестницей,  стал  осыпать ее ручки
горЯчими поцелуЯми,  называл  ее своим блаженством,  своим  счастьем,  своим
божеством.
     -- Ќу, -- шептала малютка, тихо привлекаЯ его к себе, -- ну, мой милый,
мой  дорогой,  теперь  ты, конечно,  не откажешь  мне  в  моей  просьбе,  от
исполнениЯ которой зависит  все спокойствие,  мало  того --  всЯ жизнь твоей
любимой.
     --  ’ребуй, -- отвечал Џерегринус,  нежно  обнимаЯ  малютку,  -- требуй
всего, что  ты хочешь,  жизнь моЯ, малейшее твое желание -- длЯ менЯ  закон.
‚се,  что только есть  у менЯ  самого дорогого, все Я с  радостью  принесу в
жертву твоей любви.
     "“вы мне, -- прошептал  мастер-блоха. --  Љто бы подумал, что  коварнаЯ
победит. џ погиб!"
     --  ‘лушай  же, -- продолжала малютка,  ответив пламенными поцелуЯми на
горЯчие поцелуи Џерегринуса,  которые  он запечатлел на ее губах,  -- слушай
же, Я знаю, каким образом...
     ‚друг дверь распахнулась, и в комнату вошел господин ѓеорг Џепуш.
     -- –ехерит! -- вскричала малютка в отчаЯнии и без чувств упала на софу.
     —ертополох же –ехерит кинулсЯ к принцессе ѓамахее, схватил ее на руки и
с быстротою молнии выбежал с нею из комнаты.
     Ќа этот раз мастер-блоха был спасен.

        Џђ€Љ‹ћ—…Ќ€… Џџ’Ћ…

     <b><i>‚есьма  примечательное  ведение   следствиЯ  и   дальнейшее  мудрое   и
рассудительное  поведение господина тайного советника Љнаррпанти.  --  Њысли
молодых поэтов-"энтузиастов" и дам-писательниц. -- ђазмышлениЯ Џерегринуса о
своей   жизни  и  ученость  и  рассудительность  мастера-блохи.  --   ђедкаЯ
добродетель  и стойкость  господина  ’иса.  --  Ќеожиданный  исход опасной и
трагической сиены.</i></b>
     Ѓлагосклонный читатель, верно, помнит, что бумаги господина Џерегринуса
’иса были  конфискованы длЯ следствиЯ по делу о  преступлении, которое вовсе
не было совершено.  Љак депутат  совета, так  и тайный  советник  Љнаррпанти
внимательно перечли  все  записки, все письма,  даже все мелкие заметки  (не
исключаЯ списков бельЯ длЯ стирки и кухонных счетов), находившиесЯ в бумагах
Џерегринуса,  но  пришли  в своем обследовании к совершенно  противоположным
заключениЯм.
     Ђ  именно, депутат доказывал,  что в  бумагах  этих  не содержалось  ни
одного  слова,  которое  могло  бы  иметь   хоть  какое-нибудь  отношение  к
преступлению, вменЯвшемусЯ  в вину Џерегринуса. Ќапротив,  зоркое  соколиное
око господина тайного советника Љнаррпанти обнаружило много такого в бумагах
господина Џерегринуса ’иса, что  выставлЯло его  человеком в высокой степени
опасным. Љогда-то в ранней своей юности  Џерегринус  вел дневник; в дневнике
же  этом имелось  множество  компрометирующих заметок,  которые  в отношении
похищениЯ  молодых  женщин не  только  бросали крайне невыгодный свет на его
образ  мыслей, но и Ясно  указывали, что он уже  не раз совершал такого рода
преступлениЯ.
     ’ак, в одном  месте значилось: "…сть что-то высокое и прекрасное в этом
Џохищении". „алее: "Ќо ту Я похитил, что краше всех!"  „алее:  "џ похитил  у
него эту Њарианну, эту ”илину, эту Њиньону!" „алее: "џ люблю эти похищениЯ".
„алее: "ћлию во что бы то ни стало должно было похитить, и это действительно
случилось, так как Я заставил замаскированных людей напасть на нее и утащить
во времЯ одинокой прогулки в лесу".  Љроме этих решающего  значениЯ  мест, в
дневнике нашлось также письмо приЯтелЯ  с весьма компрометирующей фразой: "џ
просил бы тебЯ похитить у него ”ридерику, как и где ты только сможешь".
     ‚се приведенные  выражениЯ, равно как и  добраЯ сотнЯ „ругих  фраз, где
встречались слова:  похищение, похитить, похитил,  --  мудрый  Љнаррпанти не
только подчеркнул красным карандашом, но и  переписал, сведЯ  их воедино, на
особый лист бумаги, что имело вид весьма эффектный. Џоследней работой тайный
надворный советник был особенно удовлетворен.
     --  ‚зглЯните-ка  сюда,  --  сказал  Љнаррпанти  депутату  совета,   --
взглЯните-ка  сюда,  почтеннейший  коллега,  ну, разве Я был  не  прав? ќтот
Џерегринус  ’ис --  ужасный,  отвратительный человек,  прЯмо-таки  настоЯщий
донжуан. Љто знает, где искать теперь всех жертв его похоти, этих несчастных
Њарианну,  ”илину и как  бы там  они  ни назывались. Ќастало  крайнее  времЯ
пресечь  его  бесчинства,  иначе этот  опасный  человек  своими  похищениЯми
повергнет в плач и горе весь благословенный град ”ранкфурт. ЉакаЯ чудовищнаЯ
картина преступлений вырисовываетсЯ  уже по этим его собственным признаниЯм!
‚зглЯните  хотЯ  бы на  это место, дражайший коллега,  и судите сами, что за
ужасные замыслы таит этот Џерегринус.
     Њесто дневника, на которое мудрый тайный  надворный советник Љнаррпанти
обратил внимание  депутата совета, гласило: "‘егоднЯ Я  был, к сожалению,  в
убийственном настроении". ‘лова  "в убийственном" были трижды подчеркнуты, и
Љнаррпанти   полагал,   что  речь  здесь  идет  о  человеке   с  преступными
намерениЯми,  который  сожалеет,   что  сегоднЯ  ему  не  удалось  совершить
убийство.
     „епутат  вторично  высказал  свое  мнение,  что  в   бумагах  господина
Џерегринуса  ’иса   все-таки  нет  ни  малейшего  намека   на   какое-нибудь
преступление. Љнаррпанти весьма недоверчиво покачал головой, и тогда депутат
попросил его  еще раз выслушать  все те места, которые тот  сам  выделил как
подозрительные, но уже в более точном и полном контексте.
     Ѓлагосклонный читатель сейчас сам убедитсЯ в  высокой  проницательности
Љнаррпанти.
     „епутат открыл компрометирующий дневник и прочел:
     "‘егоднЯ  в  двадцатый  раз  смотрел  Я Њоцартову  оперу "Џохищение  из
сералЯ", и все с тем же  восторгом. <i>…сть  что-то высокое и прекрасное в этом
Џохищении".</i> „алее:
     ”иалки, вы милы Њне все до единой, <i>Ќо ту Я похитил, —то краше других.</i>
     „алее: <i>"џ похитил у него эту  Њарианну, эту ”илину, эту Њиньону,</i> ибо он
уж очень погрузилсЯ в эти образы, фантазировал о старом арфисте и ссорилсЯ с
џрно. ‚ильгельм Њейстер -- не книга длЯ  тех, кто только  что  оправилсЯ  от
тЯжелой нервной  болезни". „алее:  <i>"Џохищение</i> ћнгера --  отличнаЯ комедиЯ. <i>џ
люблю эти похищениЯ,</i> потому  что  они  придают особую жизнь интриге". „алее:
"Ќедостаточно обдуманный план  поставил  менЯ в  тупик. <i>ћлию во что бы то ни
стало  должно было  похитить,  и  это  действительно  случилось,  так как  Я
заставил замаскированных людей напасть на нее и  ута -щить во времЯ одинокой
прогулки  в лесу.</i> џ необычайно радовалсЯ этой новой идее, которую Я развил с
достаточной обстоЯтельностью. ‚ообще  эта трагедиЯ была презабавнаЯ пачкотнЯ
вдохновенного  мальчика, и Я  жалею, что  бросил  ее в  огонь".  Џисьмо было
таково:  "Љак  часто ты-&lt;идаешь  ”риде-рику  в обществе,  ты, счастливец!
Ќаверное, Њориц  никого не подпускает  и завладевает  всем  ее вниманием. Ќе
будь ты таким робким и таким  женоненавистником, <i>Я бы просил тебЯ похитить у
него ”ридерику, как и где только сможешь".</i>
     Љнаррпанти, однако, стоЯл на своем. Ћн утверждал, что и контекст ничуть
не менЯет дела, ибо в  том и заключаетсЯ особливаЯ  хитрость преступника: он
так  затемнЯет  смысл  фразы,  что на  первый  взглЯд  она  может показатьсЯ
совершенно безразличной и даже невинной. ‚ виде особого доказательства такой
хитрости глубокомысленный Љнаррпанти обратил внимание депутата на один стих,
встретившийсЯ  в  бумагах  Џерегринуса,  в  котором  шла  речь  о постоЯнных
<i>ухищрениЯх</i>  судьбы.  €  немало гордилсЯ Љнаррпанти тою проницательностью,  с
которой он тотчас же распознал, что слово "похищение" в этом стихе изменено,
чтобы отвлечь от него внимание и подозрение.
     ‘овет  все-таки  не пожелал входить  в  дальнейшее  обсуждение  дела об
обвинЯемом Џерегринусе  ’исе, и правоведы применили  к данному  случаю  одно
выражение, которое  уже потому  здесь  будет уместно привести, что оно чудно
выделЯетсЯ  в  сказке  о  повелителе блох,  и  если  главным и  существенным
украшением сказки  ЯвлЯетсЯ чудесное, то  и чудное, как приЯтный завиток, не
следует  устранЯть   из  нее.  Ћни  (то   есть  правоведы)  изрекли,  что  в
обвинительном  акте  не   хватает  одного,  именно  соrpus  delicti  (состав
преступлениЯ (<i>лат</i>.); но мудрый советник  Љнаррпанти продолжал твердо  стоЯть
на своем, говорЯ, что плевать ему на delictum, иметь бы только в руках самое
соrpus(игра слов: Corpus - имеет также значение "тело" (<i>лат</i>.),  ибо соrpus и
есть опаснейший  похититель  и  убийца,  господин  Џерегринус ’ис.  €здатель
просит тех из своих благосклонных читателей, кои незнакомы с юриспруденцией,
особенно   же   каждую  из  своих   прекрасных  читательниц,  обратитьсЯ  за
разъЯснением  этого места к  какому-нибудь  юному  правоведу.  ‘ей  правовед
тотчас же приосанитсЯ и начнет: "‚ правоведении именуетсЯ..." -- и т. д.
     „остаточным  поводом длЯ  допроса  господина  Џерегринуса ’иса  депутат
считал только лишь ночное происшествие, о котором дали показаниЯ свидетели.
     Џерегринус попал в немалое затруднение, когда депутат  стал допрашивать
его относительно  того, как было дело. Ћн чувствовал,  что ежели он ни в чем
решительно  не  отступит от  истины,  то весь рассказ  его  именно потому  и
покажетсЯ лживым или  по меньшей мере в высшей степени неправдоподобным.  Ћн
почел  поэтому за  самое  благоразумное  обо  всем умолчать и построил  свою
защиту на том, что, покуда не установлен самый факт  преступлениЯ, в котором
его обвинЯют, он не считает нужным давать объЯснениЯ по поводу тех  или иных
происшествий в своей жизни. ќто  заЯвление  обвинЯемого привело Љнаррпанти в
полный восторг, как подтверждающее все его подозрениЯ.
     Ћн довольно-таки  откровенно высказал депутату, что  тот  не  умеет как
следует взЯтьсЯ за дело, депутат  же был достаточно  умен и понЯл, что  если
поручить вести допрос самому  Љнаррпанти,  то Џерегринусу  это не только  не
повредит, но скорее даже решит все дело в его пользу.
     Џроницательный  Љнаррпанти  имел наготове  не  меньше  сотни  вопросов,
которыми он атаковал Џерегринуса и  на которые  действительно  часто нелегко
было  ответить. Џреимущественно они были направлены на то, чтобы выведать, о
чем <i>думал</i> Џерегринус как  вообще всю свою  жизнь, так,  в частности, при тех
или других обстоЯтельствах, например при  записывании подозрительных слов  в
свой дневник.
     „умание, полагал  Љнаррпанти, уже  само  по  себе,  как  таковое,  есть
опаснаЯ операциЯ, а думание опасных людей тем более опасно. „алее задавал он
и такие лукавые вопросы, как, например, кто был тот пожилой человек в  синем
сюртуке и с коротко остриженными волосами,  с которым он двадцать четвертого
марта  прошлого  года  за обеденным  столом  договорилсЯ  о  лучшем  способе
приготовлениЯ рейнской лососины? „алее: не очевидно  ли длЯ него самого, что
все  таинственные места в его бумагах справедливо возбуждают подозрение, ибо
все то, что им было оставлено незаписанным, могло содержать много  еще более
подозрительных вещей и даже полное сознание в содеЯнном преступлении?
     ’акой  способ   ведениЯ  допроса,  да  и  собственнаЯ  персона  тайного
советника  Љнаррпанти  показались  Џерегринусу  столь  странными,  что   его
охватило любопытство узнать подлинные мысли этого хитрейшего крючка.
     Ћн  щелкнул пальцами, и послушный мастер-блоха мигом  вставил в  зрачок
ему микроскопическое стекло.
     Њысли Љнаррпанти гласили приблизительно следующее:
     "“ менЯ  и  в  мыслЯх не  было, что  молодой  человек похитил, даже мог
похитить нашу  принцессу, котораЯ уже  несколько  лет  как удрала с бродЯчим
комедиантом.   Ќо  мне  нельзЯ   было   упускать  случай  поднЯть  шум   длЯ
восстановлениЯ   своей  репутации.  Њой  государь  стал  проЯвлЯть   ко  мне
равнодушие,  и при  дворе  уже  называли  менЯ  скучным  фантазером  и  даже
частенько находили глупым и пошлым, а между  тем никто еще не превзошел менЯ
ни  умом, ни  вкусом,  никто не знает,  как Я,  всех  тех  маленьких  услуг,
которыми приобретают милость у государЯ. Ќе  помогал ли  Я  лично кнЯжескому
камердинеру при церемонии чистки сапог? € тут как небесный дар свалилась эта
историЯ с похищением. ‘воим донесением о том, что  Я напал на  след бежавшей
принцессы,  Я  сразу вернул себе  положение, которое было уже потерЯл. ЋпЯть
уже находЯт менЯ умным, мудрым, ловким, а главное, столь преданным государю,
что присваивают  мне имЯ  опоры  государства, на которой  покоитсЯ  всеобщее
благоденствие.
     €з  этой канители не выйдет ровно ничего,  да и не может выйти, так как
подлинно случившеесЯ похищение не  удастсЯ приписать этому господину, но это
не играет  никакой роли. €менно поэтому Я и помучаю  сейчас  молодчика таким
перекрестным  допросом, как  один  только Я  умею.  €бо  чем  больше  Я  тут
постараюсь, тем выше будет и  похвала мне за проЯвленные мною интерес к делу
и ревность  ко благу моего государЯ. Њне  бы только добитьсЯ, чтобы молодчик
растерЯлсЯ, и выжать из  него  несколько  заносчивых ответов.  ’огда Я жирно
подчеркну их красным карандашом, присовокуплю  соответственные примечаниЯ  и
представлю в таком двусмысленном  свете нашего молодца,  что все  только рты
разинут. Ђ отсюда  подыметсЯ дух ненависти,  который  навлечет на его голову
всЯкие беды  и восстановит против него даже таких беспристрастных, спокойных
людей,  как этот господин депутат. „а  здравствует искусство бросать  черную
тень на самые  безобидные, вещи! ’аким даром наделила менЯ природа, и в силу
его  Я разделываюсь с моими  врагами, а сам продолжаю благоденствовать. ЊенЯ
потешает, что совет диву даетсЯ на мое рвение к раскрытию всей истины, тогда
как Я думаю только о себе и рассматриваю все дело как средство  усилить свое
влиЯние при дворе  и получить возможно больше  и похвал и денег. Џусть  даже
ничего  из  этого не выйдет,  и  все-таки никто не  скажет,  что мое усердие
пропало даром, а скорее уж найдут, что Я  был прав, принЯв все  меры к тому,
чтобы  помешать  этому  плуту  Џерегринусу  ’ису впоследствии  деиствительно
похитить уже похищенную принцессу".
     …стественно, что  Џерегринус, прозрев таким образом мысли великолепного
тайного советника, сумел сохранить  надлежащее самообладание и, вместо  того
чтобы  растерЯтьсЯ,  чего  так   добивалсЯ  Љнаррпанти,  своими  находчивыми
ответами посрамил все его остроумие.
     „епутат совета был,  кажетсЯ, весьма тем порадован.  €  после  того как
Љнаррпанти закончил свой нескончаемый допрос --  главным образом потому, что
ему не хватило  дыханиЯ,  -- Џерегринус, безо  всЯкого к  тому понуждениЯ, в
немногих  словах  рассказал  депутату о том,  что  молодаЯ дама, которую  он
принес к себе в дом в ту рождественскую ночь по ее же настоЯтельной просьбе,
была  не  кто  инаЯ, как племЯнница  оптического мастера ‹евенгука, по имени
„ертье  ќль-вердинк, и  что  ныне  она  находитсЯ  у  своего крестного отца,
господина ‘ваммера, снимающего квартиру в его доме.
     Џоказание    признали    соответствующим    истине,    и    на     этом
достопримечательное дело о похищении было закончено.
     Љнаррпанти,  правда,  настаивал на дальнейшем допросе  и зачитал совету
весь свой остроумнейший  протокол, но  это  образцовое произведение  вызвало
общий громкий смех. ‚след за тем совет также постановил предложить господину
тайному надворному советнику Љнаррпанти оставить ”ранкфурт и  лично передать
своему государю достопримечательнейший протокол  всего  дела  как  достойный
результат усердиЯ и  как  доказательство  его  проницательности и служебного
рвениЯ.  Ќеобычайный процесс о похищении стал  предметом общих разговоров по
всему  городу, и Љнаррпанти не мог не обратить  вниманиЯ,  к  немалой  своей
досаде,  что  при  встрече  с  ним  прохожие,  в знак  своего  нескрываемого
отвращениЯ, зажимали носы, если же он садилсЯ за общий стол в гостинице, его
соседи немедленно  покидали свои  места. ‘коро он убралсЯ вон из города. ’ак
пришлось Љнаррпанти со стыдом и срамом очистить то поле битвы, на котором он
надеЯлсЯ пожать лавры.
     Ќужно сказать, что рассказанные на последних страницах событиЯ занЯли в
действительности немало дней, ибо Ясно, что Љнаррпанти не смог бы в короткий
срок написать объемистый фолиант. Ђ фолиантом  смело  можно было назвать его
достопримечательный   протокол   за   его   почтенные   размеры.  …жедневные
приставаниЯ  Љнаррпанти  и  все  его   глупейшее,  самоуверенное   поведение
возбудили  глубокое негодование в Џерегринусе; недовольство его усугублЯлось
еще тем, что он  пребывал в  полной  неизвестности относительно судьбы своей
красавицы.
     Љак было сообщено благосклонному читателю в конце
     четвертого приключениЯ,  ѓеорг  Џепуш с молниеносной быстротой  похитил
малютку из объЯтий влюбленного  Џерегринуса, остолбеневшего от  изумлениЯ  и
ужаса.
     Љогда  Џерегринус пришел наконец в себЯ, вскочил и бросилсЯ вдогонку за
разбойником, в доме уже была мертваЯ  тишина. Ќа  повторный громкий  его зов
стараЯ  Ђлина  притащилась,  шлепаЯ туфлЯми,  из отдаленной комнаты и  стала
уверЯть, что ничего не слыхала и не видала.
     ЏотерЯ „ертье довела Џерегринуса почти  до исступлениЯ. Ќо мастер-блоха
нашел длЯ него слова утешениЯ. "‚ы еще даже не знаете, -- произнес он тоном,
который  мог бы ободрить  и самого безутешного,  -- вы еще  даже не  знаете,
дорогой  мой господин  Џерегринус  ’ис,  действительно  ли „ертье ќльвердинк
покинула ваш  дом. Ќасколько Я понимаю в  этих делах, она должна быть совсем
неподалеку; своим чутьем Я угадываю ее близость. Ќо если только вы доверЯете
моей дружбе,  послушайтесь  моего совета:  предоставьте  „ертье  ее  судьбе.
Џоверьте  мне, эта  крошка -- существо в высшей степени  непостоЯнное: может
статьсЯ, что она и  полюбила вас сейчас, как  вы изволили  мне доложить,  но
надолго ли? € вас это неминуемо повергнет  в  такую тоску и печаль, что  вам
грозит потерЯть рассудок, как это случилось  с чертополохом  –ехеритом.  …ще
раз  говорю вам, оставьте ваше  затворничество. ‚ам  же  самому  будет тогда
гораздо лучше. Њного ли девушек видели вы на своем веку, что считаете „ертье
такой красавицей, какой и свет не производил; вы  думаете, что только „ертье
может любить  вас,  а  обращались ли вы до сих пор к какой-нибудь женщине со
словами любви? ‘тупайте, ступайте в свет, Џерегринус, опыт убедит  вас,  что
мир не так плох, как вам кажетсЯ. ‚ы красивый, статный мужчина, и  не будь Я
мастер-блоха,  со всем присущим мне умом  и проницательностью, если ошибусь,
говорЯ, что вам еще улыбнетсЯ счастье любви совсем  по-иному, чем вы  сейчас
можете предполагать".
     Џерегринус  уже  проложил себе  дорогу  тем, что  побывал  на публичном
гулЯнье,  и  теперь ему было не  так трудно решитьсЯ на  посещениЯ общества,
коего он  раньше избегал.  Њастер-блоха оказывал ему при этом большие услуги
своим микроскопическим  стеклом,  и  Џерегринус  завел в это времЯ  дневник,
заносЯ  в него те  удивительнейшие  и забавнейшие' контрасты между словами и
мыслЯми,  которые  наблюдал'  ежедневно.  Ѓыть  может,  издатель необычайной
сказки,  именующейсЯ   "Џовелитель   блох",   найдет   впоследствии   случай
опубликовать  многие достопримечательные места этого  дневника; но здесь это
задержало  бы  повествование  и  потому  было  бы  неприЯтно  благосклонному
читателю. Њожно, сказать только одно, что многие  изречениЯ с относЯщимисЯ к
ним мыслЯми сделались стереотипными. ’ак,  например, фразе: "Ќе откажите мне
в вашем совете" --  соответствовала мысль: "Ћн  достаточно глуп,  думаЯ, что
мне действительно нужен его совет в  деле, которое мною  уже решено,  но это
льстит  ему!"; "џ совершенно полагаюсь на вас!" --  "џ  давно  знаю, что  ты
прохвост"  и  т.  д.  Ќаконец,  нужно  еще  заметить,  что  многие  при  его
микроскопических наблюдениЯх повергали Џерегринуса в немалое затруднение. ’о
были,  например, молодые люди,  которые  от  всего  приходили  в  величайший
энтузиазм  и разливались  кипучим потоком самого пышного  красноречиЯ. ‘реди
них  красивее  и  мудренее  всего выражались молодые  поэты,  преисполненные
фантазии и гениальности и обожаемые преимущественно  дамами.  ‚ одном рЯду с
ними стоЯли женщины-писательницы, которые, как говоритсЯ, хозЯйничали, будто
у себЯ  дома,  в  самых  что ни  на есть  глубинах бытиЯ,  во всех тончайших
философских проблемах  и отношениЯх социальной  жизни  и рассуждали обо всем
этом в таких эффектных выражениЯх, точно  произносили воскресную  проповедь.
…сли Џерегринусу показа-' лось удивительным,  что серебрЯные нити уходили из
мозга ѓамахеи в какую-то неисследованную область, то не менее его поразило и
то, что  открылось ему в  мозгу у этих  людей. Ћн  увидел  и у них  странное
переплетение  жилок  и нервов,  но  тут  же заметил, что как  раз при  самых
красноречивых разглагольствованиЯх их об  искусстве, науке,  вообще о высших
вопросах жизни,  эти нервные нити не только не проникали в глубь мозга,  но,
напротив, развивались в обратном направлении, так что не могло быть и речи о
Ясном  распознании  их мыслей. Ћн сообщил это свое наблюдение мастеру-блохе,
сидевшему, по  обыкновению,  в складке  его  галстука.  Њастер-блоха выразил
мнение, что принимаемое Џерегринусом за мысли были вовсе не  мысли, а только
слова, тщетно старавшиесЯ стать мыслЯми.
     Њногое забавлЯло и веселило господина  Џерегринуса  ’иса в  обществе, а
между тем и его верный спутник, мастер-блоха, немало посбавил своей  прежней
серьезности  и  выказал себЯ  лукавым  маленьким сластолюбцем,  своего  рода
aimable rou   (плутоватый любезник (<i>фр</i>.). Ћн не мог видеть ни одной стройной
женской шейки, ни одного белого затылка, чтобы при первом удобном случае  не
перепрыгнуть  из своего укромного уголка на соблазнительное местечко, где он
умел  замечательно ловко  ускользать от  преследованиЯ  тоненьких пальчиков.
Њаневр этот имел двоЯкую цель. ‚о-первых, он сам находил в этом наслаждение,
а затем хотел  привлечь и взор  Џерегринуса на  прелести,  которые  могли бы
затмить образ „ертье. ‚прочем, все  это были,  казалось, напрасные стараниЯ,
ибо ни одну  из дам,  к  которым  Џерегринус приближалсЯ  теперь  без всЯкой
робости  и с полной непринужденностью, не  находил он  равной  по  красоте и
привлекательности  своей маленькой принцессе. ‚сего же  более  укреплЯло его
любовь  к малютке  то обстоЯтельство,  что ни  у кого другого он не встречал
такого  полного согласованиЯ  слов и мыслей  в  свою пользу, как у  нее. …му
казалось, что он никогда не сможет ее забыть, и откровенно это высказывал. €
это немало беспокоило мастера-блоху.
     Ћднажды   Џерегринус  заметил,  что   стараЯ   Ђлина   чему-то   лукаво
посмеиваетсЯ, чаще обыкновенного нюхает табак,  покашливает, бормочет что-то
невнЯтное -- короче, всем своим поведением показывает, что у нее есть что-то
такое на сердце,  что  очень  бы хотелось ей разболтать.  Џри  этом  на все,
кстати и некстати, у нее был только один  ответ: "„а! -- как знать, подождем
-- увидим!"
     -- Ќу, полно же,  -- вскричал наконец, потерЯв терпение, Џерегринус, --
ну, полно же, Ђлина, скажи  лучше прЯмо, что случилось, чем ходить вокруг да
около с таинственными
     минами.
     --  Ђх!  -- воскликнула старуха, сжимаЯ свои костлЯвые кулаки.  --  Ђх,
наша-то миленькаЯ, хорошенькаЯ сахарнаЯ куколка, ах она ненаглЯднаЯ!
     -- Ћ ком ты говоришь? -- досадливо перебил Џерегринус <i>старуху.</i>
     --  Ђй,  ай, ай, -- продолжала старуха,  ухмылЯЯсь, -- ай, ай, ай, да о
ком же мне говорить-то, господин ’ис, как не о нашей милой принцессе, как не
о вашей милой невесте, что там внизу у господина ‘ваммера.
     --  ЌесчастнаЯ,  --  возопил Џерегринус, --  несчастнаЯ,  она -- здесь,
здесь в доме, и ты лишь теперь говоришь мне о том?
     --  „а где  же  еще,  --  возразила  старуха,  нимало  не  терЯЯ своего
безмЯтежного спокойствиЯ, -- да где же  еще и  быть принцессе, как не здесь,
где она обрела свою мать.
     -- Љак! -- вскричал Џерегринус. -- Љак! что говоришь! ты, Ђлина?
     -- „а,  -- сказала старуха, высоко поднЯв голову, -- да, Ђлина, это мое
настоЯщее  имЯ,  и  кто знает,  что еще не  замедлит  открытьсЯ  перед вашей
свадьбой.
     Ќе   обращаЯ   ни   малейшего   вниманиЯ   на  нетерпение  Џерегринуса,
заклинавшего ее  всеми  свЯтыми говорить,  продолжать свой рассказ,  старуха
преспокойно  уселась  в кресло, вытащила  табакерку,  взЯла  добрую  понюшку
табаку и затем принЯлась обстоЯтельно  и многоречиво доказывать ему, что нет
большего и вреднейшего порока, чем нетерпение.
     -- ‘покойствие,  -- говорила она,  -- спокойствие, сыночек, тебе нужнее
всего, иначе тебе грозит опасность все потерЯть  в то самое мгновение, когда
думаешь, что  всего  уже достиг.  Џрежде чем  ты  услышишь от менЯ хоть одно
словечко, ты должен усестьсЯ вон там, как послушное  дитЯ, и ни одним словом
не перебивать моего рассказа.
     —то оставалось Џерегринусу, как не повиноватьсЯ старухе,  котораЯ,  как
только  Џерегринус  уселсЯ,  поведала ему немало  диковинных  и  невероЯтных
вещей.
     Џо рассказу  старухи,  оба почтенных господина,  ‘ваммердам и ‹евенгук,
продолжали свою драку и в комнате, причем ужасно шумели и бесновались. Џотом
вдруг все стихло,  только глухое  стенание возбудило  опасениЯ  старухи,  не
ранен  ли  кто-нибудь  из них  насмерть. ‹юбопытствуЯ, она стала смотреть  в
замочную скважину и увидела совсем не то, что ожидала. ‘ваммердам и ‹евенгук
схватили ѓеорга  Џепуша  и  терли и  давили его своими  кулаками так, что он
становилсЯ все тоньше, причем он-то и издавал те стенаниЯ,  что донеслись до
старухи. Љогда наконец Џепуш стал тонок, как;
     стебель  чертополоха,  они  попытались просунуть  его  сквозь  замочную
скважину.  “же  половина  тела  бедного  Џепуша  перевесилась  в сени, когда
старуха  в ужасе стремглав  бросилась прочь  от  двери. ‚скоре затем старухе
послышалсЯ громкий<sup> </sup>раскатистый смех, и она увидела,  как оба мага
самым  мирным образом выводили  из дома  Џепуша  в его  натуральном  виде. ‚
дверЯх  комнаты  стоЯла  прекраснаЯ  „ертье  и  звала  к себе  старуху.  Ћна
собиралась принарЯдитьсЯ, и ей нужна была помощь старухи.
     ‘таруха не могла достаточно наговоритьсЯ  о великом изобилии платьев --
одно другого  лучше и богаче, -- которые малютка вытащила  из  разных старых
шкафов и показывала  ей. Ђ  такими драгоценностЯми, как были у  малютки,  по
уверениЯм старухи, могла обладать  только  какаЯ-нибудь индийскаЯ принцесса;
еще и сейчас у нее глаза болЯт от ослепительного их блеска.
     ‘таруха рассказала  дальше, как  они  болтали о  том  о  сем  во  времЯ
одеваниЯ, как она вспомнила покойного господина ’иса, прежнюю веселую  жизнь
в доме и как, наконец, дошла и до своих усопших родственников.
     -- ‚ы знаете, --  говорила старуха,  --  вы знаете, милый господин ’ис,
что Я никого так не почитаю,  как мою  покойную тетушку, жену набойщика. Ћна
бывала  в  Њайнце  и,  кажетсЯ,  даже  в  €ндии  и  умела  молитьсЯ  и  петь
по-французски. …сли  Я  и  обЯзана тетушке нехристианским именем Ђлины, то Я
охотно прощаю  это покойнице,  потому  что  зато от  нее  одной  научилась Я
тонкому обращению, галантерейности и светскому красноречию. Љогда Я довольно
уже  порассказала  о  тетушке,  малютка  принцесса стала спрашивать  о  моих
родителЯх, о дедушке  и  бабушке и  так все  дальше  и  дальше, о всей  моей
родословной. џ открыла ей  всю свою душу, рассказала ей без утайки, что  моЯ
мать почти не уступала мне в красоте, хотЯ  Я  и превосхожу  ее в  отношении
носа, который Я унаследовала от отца, притом именно такой  формы, какаЯ была
в его  роду  с  незапамЯтных времен.  ‡атем Я  стала рассказывать ей, как на
храмовом празднике танцевала национальный танец с сержантом •еберпипом и как
надела небесно-голубые чулки с красными стрелками. —то говорить! все мы люди
слабые, грешные. Ќо тут, господин ’ис,  если  бы вы  только видели сами, как
маленькаЯ   принцесса,  котораЯ  сперва   все   хихикала  и   подсмеивалась,
становилась все тише  и тише и уставилась на менЯ такими странными  глазами,
что мне  стало совсем как-то  не по себе.  €, подумайте,  господин  ’ис, Я и
оглЯнутьсЯ  не успела, как малютка принцесса падает передо мной на колени  и
хочет непременно  поцеловать  мою руку  и восклицает: "„а,  это  ты,  только
теперь  узнаю  Я  тебЯ, да,  это ты сама!" Љогда  же  Я в  полном  изумлении
спросила, что это должно означать...
     ’ут  старуха  остановилась  и,  когда  Џерегринус  стал  ее  упрашивать
продолжать рассказ, взЯла с  невозмутимым спокойствием добрую понюшку табаку
и сказала:
     -- ‚ свое времЯ  узнаешь, сынок, что случилось дальше. ‚сему свое времЯ
и свой час!
     Џерегринус принЯлсЯ еще настойчивее от нее требовать, чтобы она сказала
ему  все, но  вдруг она разразилась громким хохотом. Џерегринус напомнил ей,
насупившись довольно сурово, что его комната не место длЯ дурацких шуток. Ќо
старуха, подперши  бока руками, казалось, готова была задохнутьсЯ от  смеха.
Ћгненно-красный цвет  ее  лица приобрел приЯтный оттенок  темно-вишневого, и
Џерегринус  намеревалсЯ уже  плеснуть ей в лицо полный  стакан воды, как она
пришла в себЯ и смогла продолжать свою речь.
     -- „а  можно ли, -- сказала она, -- да  можно ли  не смеЯтьсЯ над  этой
маленькой  дурочкой! Ќет, другой такой  любви  больше не сыскать  на  земле!
Џодумайте только, господин ’ис. -- € старуха снова расхохоталась, а терпение
Џерегри-нуса готово было лопнуть. Ќаконец он  добилсЯ  от нее  с трудом, что
маленькаЯ принцесса помешалась на мысли,  будто он, господин Џерегринус ’ис,
во что  бы  то  ни  стало хочет женитьсЯ  на старухе и потому она,  старуха,
должна ей дать торжественное обещание, что откажет ему.
     Џерегринусу показалось, точно он запуталсЯ в какой-то чертовщине, и ему
стало до того не по себе, что даже сама стараЯ почтеннаЯ Ђлина представилась
ему каким-то призраком,  от  которого  нужно  бежать как  можно  скорее.  Ќо
старуха не пустила его, говорЯ, что ей нужно  немедленно доверить ему нечто,
касающеесЯ маленькой принцессы.
     --  ’еперь несомненно, -- сказала она  серьезно,  -- теперь несомненно,
что  над  вами,  милый мой господин Џерегринус,  взошла прекраснаЯ,  светлаЯ
звезда  счастьЯ, и уже ваше дело'  не потерЯть милости этой звезды.  Љогда Я
стала уверЯть крошку, что вы безумно влюблены в нее и далеки от всЯкой мысли
на мне женитьсЯ, она сказала, что не поверит тому и не отдаст вам своей руки
до  тех  пор, пока вы не  исполните  одного  ее  желаниЯ, которое давно  уже
затаила она  в глубине сердца. Њалютка  утверждает, будто вы приютили у себЯ
маленького хорошенького  негритенка,  ее  слугу, сбежавшего  от нее; Я  было
стала ей возражать, но она утверждает,  что мальчишка до того мал, что может
поместитьсЯ в ореховой скорлупе. ‚от этого-то негритенка...
     --  ќтому не  бывать,  --  вскричал Џерегринус, давно уже догадавшийсЯ,
куда клонилась речь Ђлины, и стремительно бросилсЯ вон из комнаты и из дому.
     Џо  старому,  традиционному  обычаю герой  повести  в  случае  сильного
душевного  волнениЯ  должен  бежать в  лес или  по меньшей мере в уединенную
рощицу. Ћбычай этот  потому хорош,  что он господствует  и  в действительной
жизни. ’аким-то вот образом и господин Џерегринус ’ис, покинув  свой  дом на
Љонной  площади, бежал  без передышки все  вперед,  пока,  оставив за  собой
город, не  достиг  близлежащей рощи. „алее, ни в  одной  роще  романтической
повести не  должно быть недостатка  ни  в шелесте листвы,  ни  во вздохах  и
шепоте вечернего ветерка, ни в журчании ручьЯ и т. д., а потому, само  собой
разумеетсЯ,  Џерегринус нашел  все это  в своем убежище. Џрисев на  поросший
мхом  камень, до половины погруженный в зеркальные воды  ручьЯ,  игравшего и
журчавшего  около  него,  Џерегринус  твердо  решил, обдумав  все  последнее
странное происшествие,  отыскать  ариаднину нить,  котораЯ вывела бы его  из
этого лабиринта удивительнейших загадок.
     елест  листвы,  ритмически  затихающий  и возобновлЯющийсЯ, однотонное
плескание воды, равномерный стук мельницы вдали -- все эти звуки легко могут
слитьсЯ  в один  основной аккорд, на  который  настраиваютсЯ и мысли, уже не
бродЯщие  без  ритма  и  такта,  но оформлЯющиесЯ  в  Ясную  мелодию. ’ак  и
Џерегринус, посидев недолгое времЯ в этом приветливом уголке природы, пришел
в спокойное, созерцательное настроение.
     "‚  самом  деле, --  говорил  сам с  собой  Џерегринус, --  даже  самый
фантастический  сказочник не  выдумал  бы  таких  бестолковых  и  запутанных
приключений,  какие  Я  пережил  в  действительности  за  эти немногие  дни.
Љрасота,  восторги, сама  любовь шествуют навстречу  отшельнику-мизогину,  и
одного взглЯда, одного  слова достаточно, чтобы возжечь  в его груди  пламЯ,
мук которого он боЯлсЯ, еще не  знаЯ их. Ќо место, времЯ, все обстоЯтельства
поЯвлениЯ   чуждого  обольстительного   существа  столь   таинственны,   что
заставлЯют  подозревать какое-то  колдовство;  а  вслед  за  тем  маленькое,
крохотное, обыкновенно  презираемое насекомое  выказывает  ученость,  ум  и,
наконец,  даже чудесную  магическую силу. €  это  насекомое говорит о вещах,
непостижимых длЯ  человеческого разума, как  о чем-то таком, что  изо днЯ  в
день повторЯетсЯ за блюдом жаркого или за бутылкой вина.
     Ќе подошел ли  Я слишком  близко к маховому колесу, движимому мрачными,
неведомыми силами,  и оно захватило и  закрутило  менЯ?  Њожно  ли сохранить
рассудок, переживаЯ все это?  Ђ между тем Я чувствую  себЯ  как ни  в чем не
бывало; мне даже  больше не кажетсЯ удивительным, что король блох  прибегнул
под  мое  покровительство  и  за это  поверил  мне  тайну,  котораЯ дает мне
проникнуть  в самые сокровенные мысли людей и  тем возвышает менЯ над всЯким
житейским обманом. Ќо куда приведет, куда сможет привести все это? —то, если
под причудливой личиной блохи таитсЯ злой демон, замысливший  менЯ завлечь и
погубить,  задавшийсЯ  гнусной целью похитить у менЯ все  счастье любви, что
сулит мне обладание  „ертье? Ќе лучше  ли  было бы  сейчас! же избавитьсЯ от
этого маленького чудовища?"
     <i>--</i>   ЏоследнЯЯ   ваша  мысль,  --  перебил   мастер-блоха   рассуждениЯ
Џерегринуса,  --  последнЯЯ  ваша  мысль  была  очень неделикатна,  господин
Џерегринус ’ис! Ќеужели вы' полагаете, что тайна, которую Я вам поверил, так
уж  маловажна?   ђазве  не  кажетсЯ  вам   этот   мой  подарок   непреложным
доказательством  моей искренней дружбы?  ‘тыдитесь  своей недоверчивости! ‚ы
дивитесь уму и силе  духа  крохотного, обычно презираемого насекомого, и это
доказывает -- не во гнев вам будь сказано -- по меньшей мере недостаточность
вашего научного  образованиЯ. џ бы посоветовал вам почитать, что говоритсЯ о
мыслЯщей и управлЯемой собственной волей душе животных у греческого философа
”илона или по крайней мере в трактате €еронима  ђорариЯ "quod animalia bruta
ratione utantur  melius  homine"  (почему  неразумные  живые  существа  чаще
пользуютсЯ разумом,  нежели люди  (<i>лат</i>.)или  в его же  "oratio  pro muribus"
(речь  в  защиту мышей (<i>лат</i>). ‚ы  должны были  бы  знать  также, что  думали
‹ипсиус и великий ‹ейбниц об умственных способностЯх животных или что сказал
ученый  и  мудрый  раввин  Њаймонид  о  душе  животных.  …два  ли  тогда  вы
приписали<sup> </sup>бы  мой ум тому, что  Я некий злой демон, и уж не стали
бы! мерить духовную силу ума по физическим  размерам тела. Њне думаетсЯ, что
в  конце  концов вы склонЯетесь  к  остроумному  воззрению испанского  врача
ѓомеса Џерейры, который видит в животных только искусно сделанные машины без
способности  мышлениЯ,   без   свободной  воли,  движущиесЯ   непроизвольно,
автоматически. Ќо  нет! Я не допускаю,<sup> </sup>что  вы  можете  дойти  до
такой пошлости, добрейший мой  господин Џерегринус ’ис, и твердо уверен, что
благодарЯ<sup>  </sup>моей  ничтожной особе вы давно  уже усовершенствовали!
свой  взглЯд  на вещи. „алее, Я не  совсем понимаю,  что называете вы чудом,
драгоценнейший  господин Џерегринус, или  как это  вы делите  на чудесные  и
нечудесные ЯвлениЯ нашего бытиЯ, которые, собственно говорЯ, суть опЯть-таки
мы сами, ибо они нас и  мы их взаимно обусловливаем. …сли же вы  чему-нибудь
удивлЯетесь  потому, что  вам ничего такого  еще не случалось встречать, или
потому, что вам не удаетсЯ уловить свЯзь между причиной и следствием, то это
доказывает лишь врожденную или  болезненную тупость  вашего взглЯда, котораЯ
вредит  вашей способности познавать. Ќо  --  не во  гнев  вам будь  сказано,
господин ’ис, -- смешнее всего то, что вы сами хотите разделить  себЯ на две
части,  из коих одна вполне допускает  так называемые чудеса и  охотно в них
верит,  другаЯ же, напротив, крайне  удивлЯетсЯ этому допущению и этой вере.
‡адумывались ли вы когда-нибудь над тем, верите ли вы сновидениЯм?
     -- Џослушайте, -- перебил Џерегринус маленького оратора, -- послушайте,
дорогой мой!  ну,  как  вы можете говорить о сновидении, которое есть только
результат какого-нибудь
     непорЯдка в нашем телесном или духовном организме.
     Џри этих словах господина Џерегринуса мастер-блоха разразилсЯ  тонким и
саркастическим смехом.
     -- Ѓедный, -- сказал  он  несколько смущенному  Џерегринусу, --  бедный
господин ’ис, как  мало просветлен ваш разум, что вы не видите всей глупости
такого мнениЯ? ‘ той поры как  хаос слилсЯ в готовую длЯ формовки материю --
а это  было довольно-таки давно, -- мировой  дух лепит  все  образы  из этой
предлежащей материи и из нее же возникают и сновидениЯ с их картинами. € эти
картины -- не  что иное, как очертаниЯ того, что было,  а возможно,  и того,
что  будет,  которые  дух  быстро  и  прихотливо набрасывает,  когда  тиран,
именуемый телом, освобождает его от рабской службы ему. Ќо здесь  не времЯ и
не место оспаривать ваши мнениЯ и пытатьсЯ переубедить вас; да возможно, что
это было бы и бесполезно. Њне хотелось бы только открыть вам еще одну вещь.
     -- ѓоворите, -- воскликнул Џерегринус, -- говорите или молчите, дорогой
мастер,  делайте так, как  найдете лучшим; Я достаточно  убедилсЯ в том, что
как вы ни крохотны, а ума и глубокой учености у вас куда больше, чем у менЯ.
‚ы приобрели мою безграничную доверенность, хотЯ Я и  не всегда понимаю ваши
аллегории.
     --  ’ак  узнайте, -- начал  снова  мастер-блоха, -- узнайте же,  что вы
запутаны   в  историю  принцессы  ѓамахеи  совершенно   особенным   образом.
‘ваммердам и ‹евен