асти признающую себЯ  повинной  голову.
Ћстальное  дорисовало мое испуганное воображение.  ‚торое  открытие потрЯсло
менЯ еще больше, чем первое. ‡начит, и Я способен поддаватьсЯ этой мистике?!
     ’еперь Я понЯл, как это получилось. ‘начала Я был абсолютно уверен, что
утверждение дЯди ‘андро безумно. Ќо в самой глубине души мне хотелось, чтобы
восторжествовала не  убогаЯ  реальность  действительности, а  фантастическаЯ
реальность;  хотелось,  чтобы  жизнь  была  глубже,  таинственней.  Џоэтому,
признав первого владельца кабинета эндурцем, Я как бы дал фору маловероЯтной
мистике, но, когда во втором кабинете оказались эндурцы, да еще так внезапно
и  враждебно  осеклись,   когда  Я  открыл   кабинет,  произошла  мгновеннаЯ
кристаллизациЯ  идеи. Ћчень уж неприЯтно, когда  люди осекаютсЯ на полуслове
при виде тебЯ.
     ‚прочем... ’еперь  мне  было  легче  выставить  дЯде  ‘андро стол,  чем
повторЯть эксперимент.
     €нтересно отметить,  что среди  гостей,  которых  дЯдЯ ‘андро привел  в
ресторан, трое оказались эндурцами. Ћн и раньше с ними встречалсЯ, вступаЯ с
ними в идеологические поединки. € сейчас двое эндурцев в течение почти всего
вечера спорили с  дЯдей ‘андро, кстати, вполне академично, пытаЯсь доказать,
что  они,  эндурцы,  менее  коварны,  чем  абхазцы.  „ЯдЯ  ‘андро  доказывал
обратное.
     -- ‚аши Ядами приторговывают, вот  что плохо, -- начал один из эндурцев
и вдруг  изложил вариант  текста, весьма близкий каноническому, если  только
текст  дЯди  ‘андро принЯть  за таковой. џ посмотрел на дЯдю  ‘андро,  но он
ничуть не смутилсЯ. •олодным, твердым взглЯдом он опрокинул мой скептический
взглЯд, даже как бы приказал мне: "Ќе верь! ’автологиЯ мнима".
     Ђ  между прочим, третий эндурец почему-то  отмалчивалсЯ, попиваЯ вино и
прислушиваЯсь к спорЯщим. џ  спросил у  него, что он думает по поводу  этого
спора.
     -- Ћн  прав, -- неожиданно сказал этот эндурец, кивнув на  дЯдю ‘андро.
ѓлаза его были печальны.
     Њне  стало  его ужасно жалко,  и Я,  не знаЯ, как его утешить, взЯл  из
общего блюда самую большую форель, так  нежно зажаренную,  что на шкурке  ее
все еще прозолачивались девственные крапинки, и переложил в его тарелку.
     --  ‚се это  ерунда,  -- сказал Я, легонько похлопав  по  его согбенной
спине, поощрЯЯ ее в сторону распрЯмлениЯ, -- не обращай вниманиЯ, ешь!
     ‘пина его не  внЯла  моему  поощрительному похлопыванию,  а,  наоборот,
затвердела, отстаиваЯ свою форму. ’ем не менее этот печальный эндурец взЯлсЯ
за форель, обратив на нее свою сиротливую согбенность.
     (Љстати,  читатель может  здесь опрометчиво  схватить  менЯ  за руку  и
сказать: "Ќеправда!  ‚  каком это  ресторане  Ђбхазии  в  наше  времЯ  можно
заказать форель?!" Ћтвечаю: "Џочти в  любом, но только в том случае, если вы
находитесь в обществе дЯди ‘андро".)
     Ћдним словом, вечер прошел неплохо, тем более что  кроме  основной темы
были и другие, достаточно забавные. ‡а полночь мы расстались с застольцами и
часть пути  до дому  шли  с  дЯдей  ‘андро.  џ вспомнил эндурца с печальными
глазами, и спросил, что он о нем думает.
     -- ќндурец,  признающий  коварство  эндурцев,  --  сказал  дЯдЯ  ‘андро
назидательно,  -- это  и  есть  самый  коварный эндурец. ЏризнаваЯ коварство
эндурцев, он делает нас добродушными,  а потом уже через наше добродушие еще
легче добиваетсЯ своих эндурских целей.
     Ќа этом мы расстались с дЯдей ‘андро. Љстати, и без дЯди ‘андро у нас в
городе относительно эндурцев говоритсЯ черт  знает  что. ’ак, два-три раза в
году город  наполнЯетсЯ слухами, что эндурцы  захватили власть в Њоскве. Љак
захватили,  почему захватили  и,  главное,  кто допустил, что  захватили, --
неизвестно. ‚се знают одно: эндурцы захватили власть в Њоскве.
     Џри  этом  говоритсЯ, что одной  из  первых  реформ в  стране,  которую
проведут эндурцы в  ближайшее времЯ, --  это  объЯвление всех  народов нашей
страны  эндурцами,  правда,  с  указанием  атавистических оттенков,  как-то:
русские  эндурцы, украинские эндурцы, эстонские эндурцы, грузинские эндурцы,
армЯнские  эндурцы, еврейские  эндурцы  и  так  далее.  ‘ами  эндурцы  будут
называтьсЯ  --  эндурские  эндурцы  --   со  скромным  поЯснением:  коренное
население. Ћднако без  указаниЯ: коренное население  какого именно краЯ, или
республики,  или  страны? €ли  земного шара? ќта  зловещаЯ  недоговоренность
больше всего пугала наших.
     -- Ћни, выходит, коренное население? ‡начит, мы пришлые?
     -- ‚ыходит, -- вздыхает собеседник.
     ‘лухи  о  захвате власти  эндурцами  обычно держатсЯ с  неделю. ‚ таких
случаЯх  попытка  навести  справку  у самих  эндурцев  обычно ни  к  чему не
приводит.
     --   „а  нет,   --  уклончиво   отвечает   эндурец,  --   вечно  у  нас
преувеличивают...
     ‚  таких случаЯх  наши  иногда бросаютсЯ  с  расспросами  к  москвичам,
которые только что приехали к нам отдыхать. Ќо и они толком ничего не знают,
хотЯ,  между  прочим,  не   слишком   скрывают  опасениЯ  быть  захваченными
кем-нибудь.
     -- ‹ишь бы не китайцы, -- говорЯт москвичи.
     ‚се  эти слухи в  основном распространЯет эндургенциЯ. ‘читаю, что пора
объЯснить, что это такое. Ќаша интеллигенциЯ давным-давно расслоилась на две
части. ЊеньшаЯ ее часть все еще героически остаетсЯ интеллигенцией  в старом
русском смысле этого слова, а большаЯ ее часть превратилась в эндургенцию.
     ‚нутри  самой  эндургенции  можно  разглЯдеть   три  типа:  либеральнаЯ
эндургенциЯ, патриотическаЯ эндургенциЯ и правительствующаЯ эндургенциЯ.
     ‹иберальнаЯ  эндургенциЯ обычно  плохо  работает,  полагаЯ, что,  плохо
работаЯ в своей области, она тем самым  хорошо  работает  на демократическое
будущее. Џонимает демократию как полное подчинение всех ее образу мыслей.
     „ома при своих или в гостЯх  у своих всегда ругают правительство за то,
что оно не движетсЯ в сторону парламента.
     ѓлЯдЯ  на   просторы   родины  чудесной,  нередко  впадают  в   уныние,
представлЯЯ грандиозный объем работ предстоЯщей либерализации.
     Ћднако  при  наличии  взЯтки  легко  взбадриваютсЯ  и  четко  выполнЯют
порученное  им дело. ‚зЯтки  берут  в том или  ином виде,  но предпочитают в
ином. Ѓерут с оттенком собираниЯ средств в фонд борьбы за демократию.
     ЏатриотическаЯ  эндургенциЯ  и  ее  местные  национальные  ответвлениЯ.
Џодобно тому как  их  отцы  и деды делали карьеру на  интернационализме, эти
делают  карьеру  на  патриотизме.  ‚нутри  старой  идеологии  патриотическаЯ
идеологиЯ  существует, как сертификаты внутри  общегосударственных  денежных
знаков.
     Ћбычно  плохо  работает  и  плохо  знает  свою  профессию, считаЯ,  что
приобретение   знаний,   часто  свЯзанное   с   использованием   иностранных
источников,  принципиально  несовместимо  с  любовью  к  родине.  ќлегически
вспоминает золотые  тридцатые  годы,  а также  серебрЯные  сороковые.  —асто
ругает правительство за то, что  оно превратилось в парламентскую говорильню
ќто не  мешает  ей времЯ от времени входить в правительство  с  предложением
пытающихсЯ эпатировать -- этапировать.
     ЏатриотическаЯ  эндургенциЯ  считает  своим  долгом  все   беды  страны
сваливать на  представителей других наций. ќту  свою привычку любит выдавать
за выражение бесхитростного прЯмодушиЯ.
     ‘ восторгом глЯдЯ на  просторы родины чудесной, в конце концов приходит
в  уныние, вспоминаЯ, сколько  инородцев на  ней  расположилось. Ћднако  при
наличии взЯтки быстро взбадриваетсЯ и довольно сносно  выполнЯет  порученное
дело.  ‚зЯтки  берет  в том или ином  виде,  но  предпочитает в том. Ѓерет с
намеком собираниЯ средств  на алтарь отечества  ‘удЯ  по размерам взЯток  --
алтарь в плачевном состоЯнии.
     ЏравительствующаЯ  эндургенциЯ. ђаботает плохо,  считаЯ,  что любовь  к
правительству отнимает столько сил, что ни о какой серьезной работе не может
быть   и  речи.   ЏравительствующаЯ   эндургенциЯ  тоже  иногда   поругивает
правительство за то,  что  оно, не замечаЯ  ее одинокой  любви, недостаточно
быстро выдвигает ее на руководЯщие должности.
     ќндургенцию   двух   других   категорий  ненавидит,  но  патриотическую
побаиваетсЯ и кое-что ей  уступает, боЯсь, что иначе она отнимет все. ‘читаЯ
свое  умственное состоЯние государственной тайной, с иностранцами никогда не
заговаривает, а только улыбаетсЯ им извинЯющейсЯ улыбкой глухонемого.
     ѓлЯдЯ  на   просторы   родины   чудесной,  иногда  впадает   в  уныние,
представлЯЯ,  сколько  инакомыслЯщих  может  скрыватьсЯ  на  такой  огромной
территории.  Ћднако  при  наличии взЯтки  легко  утешаетсЯ и  довольно четко
выполнЯет  порученное дело.  Ћдинаково берет как в том,  так и в  ином виде.
Ѓерет с оттенком помощи вечно борющемусЯ ‚ьетнаму.
     ‹юбимое занЯтие -- рассказывать, а  если под рукой карта, и показывать,
сколько  иностранных  государств  могло бы  вместитьсЯ  на просторах  родины
чудесной.
     Ќо пора вернутьсЯ  к  нашей теме. Ћбычно в  таких случаЯх, когда слух о
том, что эндурцы захватили власть в Њоскве, еще держитсЯ,  любую случайность
принимают за тайный знак.
     Ќапример, все  сидЯт  у  телевизоров  и  смотрЯт  проводы какого-нибудь
министра.  Ќу,  министры,  как  известно,  куда-нибудь  уезжаЯ,  целуютсЯ  с
остальными министрами.  ’ак  уж  принЯто  у  нас --  футболисты,  хоккеисты,
министры -- все целуютсЯ на экранах телевизоров.
     €  вот,   значит,  министры  целуютсЯ,  и  вдруг  в  толпе  провожающих
какой-нибудь третьестепенный,  а  главное, никому  не известный руководитель
хитровато  улыбнулсЯ с заднего  плана,  и тут  сидЯщие  у телевизоров издают
грохот, какой бывает на стадионе, когда забивают гол.
     -- Ћн! Ћн! -- кричат все в один голос. -- ‚се в его руках!
     €нтересно, что  через несколько дней, когда все убеждаютсЯ,  что ничего
не  случилось  и  страна плавно  движетсЯ в прежнем  направлении, слухи  эти
полностью отменЯютсЯ.
     -- ‚идно, что-то сорвалось, -- говорЯт наши, -- но разве теперь узнаешь
что...
     Ћднажды  в центральной газете ругали  одного  дирижера.  Ќу, подумаешь,
ругают дирижера, кому это интересно. Ќо когда  через неделю в той же газете,
ничего не говорЯ  о  его  предыдущих ошибках,  сообщили,  что он с  огромным
успехом дает концерты  в Ђмерике,  мухусчане  пришли в неслыханное волнение.
‚едь такого не бывало  никогда! Ќомер газеты,  где ругали  дирижера, многими
легкомысленно  порванный или выброшенный, предприимчивые  люди  длЯ  Ясности
сопоставлениЯ  стали  продавать  за  десЯть  рублей,  и   достать  его  было
невозможно.
     ‘равниваЯ  обе   заметки,  мухусчане  пришли  к  выводу,   что  эндурцы
установили полный контроль над  правительством.  € сейчас,  даваЯ  наперекор
прежней, положительную  заметку  о  концертах дирижера, они показывают,  что
теперь они все перевернули, и теперь все будет наоборот.
     Џри этом, как водитсЯ, наши заглЯдывали в лица  местных эндурцев, чтобы
установить, как  они  намерены вести  себЯ  в  свЯзи с  таким необыкновенным
возвышением.
     Ќо  эндурцы  вели себЯ с  таинственной  сдержанностью, что  оптимистами
понималось как обещание  лоЯльности по  отношению  к  нашим,  а пессимистами
понималось как временнаЯ уловка в свЯзи с переброской основных сил в Њоскву.
     Ћдним словом, у нас все времЯ чего-то ждут. € хотЯ сам ты  давно ничего
не ждешь и доказываешь другим, что ждать нечего, ты невольно и сам начинаешь
ждать, чтобы, когда кончитсЯ времЯ ожиданиЯ других, напомнить им, что ты был
прав, говорЯ, что ждать было нечего. Ђ так как времЯ ожиданиЯ других никогда
не кончаетсЯ -- вот и выходит, что и ты вместе со всеми ждешь, что у нас все
всЈ времЯ чего-то ждут.
     ‚  сущности, это даже неплохо.  Ѓыло  бы ужасно, если бы люди ничего не
ждали. ‘мирись, гордый  человек, и  живи себе в кротком  или бурном, как мои
землЯки, ожидании чего-то.
     Ћднако становитсЯ грустно. ‚от так, начинаешь за здравие, а кончаешь за
упокой...
     —то  смолкнул веселиЯ  глас? ђусь,  дай ответ?!  Ќе  дает  ответа. „ЯдЯ
‘андро, дай ответ? €ногда дает.

--------
        ѓлава 15. ЊолниЯ-мужчина, или —егемский пушкинист

     Ѓыстрыми,  сноровистыми  движениЯми  приторочив два  мешка  с  грецкими
орехами  к  деревЯнным рогаткам седельца, —унка  слегка  приподнЯл и трЯхнул
мешки, тихо  громыхнувшие  орехами. ќто он  проверЯл,  ладно ли  прикреплена
поклажа к  спине  ослика.  Ћн  стал  отвЯзывать веревку, которой  ослик  был
привЯзан к перилам веранды. ђЯдом с ним молча стоЯл Љунта.
     -- Љогда приедешь? -- спросила Ќуца.
     Ћна стоЯла  на  веранде напротив ослика. —уть подальше от нее в глубине
веранды, выражаЯ этим некоторое отчуждение, горестно скрестив на груди руки,
стоЯла большеглазаЯ  ‹илиша,  сестра  —унки.  Ѓыстрые,  праздничные движениЯ
брата  возбуждали в ней  неприЯтные,  смутные  подозрениЯ: он опЯть зайдет к
этой ужасной женщине!
     -- ‘корее всего, завтра, -- отвечал —унка, прикреплЯЯ конец  веревки  к
седельцу.
     -- Џочему завтра, а не сегоднЯ? -- удивилась Ќуца и, нагнувшись, убрала
тазик из-под  морды ослика. ‚ тазике еще оставалась горсть кукурузных зерен,
и морда ослика потЯнулась за ними. Ќуца  плеснула в сторону зерна из тазика,
и сразу же туда, где они посыпались, метнулись куры.
     -- џ на обратном пути заночую у товарища в Ђнастасовке, -- сказал —унка
и, шлепнув ослика ладонью по шее, повернул его в сторону ворот.
     -- ‡наю, у  какого товарища, -- бормотнула ему  вслед  сестра и  тЯжело
вздохнула.
     --  ‡наешь,  так  молчи,  --  не оборачиваЯсь бросил  —унка, следуЯ  за
осликом.
     Ѓодро перебираЯ ногами, ослик пересекал озаренный осенним солнцем двор.
Ѓыло  тепло.  ‚  воздухе  пахло  перезревшим  виноградом  и  прелью высохших
кукурузных стеблей еще не убранного приусадебного полЯ.
     ђЯдом  с  —ункой шагал Љунта. —унка  ехал в  Њухус  продавать  орехи  и
прихватил  с собой Љунту, чтобы тот  сопровождал его до Ђнастасовки,  где он
сЯдет на попутку, а Љунта пригонит назад ослика.
     Ќуца с минуту, пока  они переходили двор,  смотрела им  вслед. ‚ысокий,
стройный как выстрел —унка в коричневой фланелевой рубахе и черных шерстЯных
брюках, идущий покачивающейсЯ походкой, словно уверенный, как он ни ступи на
землю,  она его все равно будет любить, и Љунта, вдумчиво вышагивающий рЯдом
с ним, маленький, как подросток, с аккуратно выпирающим горбиком под линЯлой
сатиновой рубашкой.
     Ќуца  невольно залюбовалась  высокой,  гибкой фигурой  —унки и,  словно
вспомнив о вспышливой силе, заключенной в ней, бросила ему вслед:
     -- Ќе задирайсЯ с городскими хулиганами! Џодальше от них!
     --  Ђвось не  задерусь, -- ответил он не оборачиваЯсь, и  в голосе  его
Ќуца почувствовала горделивую улыбку.
     ‚  самом  деле на губах  —унки сейчас блуждала задумчиваЯ улыбка. —унка
был слегка горбонос.  ѓорбоносость  была следствием  того, что  нос  его был
перебит в одной  из драк,  и, может быть, в  этом  роковом ударе  проЯвилась
несколько запоздалаЯ,  но эстетически смелаЯ  волЯ  творца,  потому что  эта
удачно дозированнаЯ перебитость носа придавала славному лицу —унки особенную
воинственную привлекательность.
     …го лицо, обычно выражавшее  одновременную  готовность к беспредельному
добродушию  и  такой  же отваге, сейчас,  мимолетно улыбнувшись  собственной
отваге, задумчиво просветлело.
     „а, сестра была права. —унка и  в  самом деле  думал о  соблазнительной
Ђнастасии  из  Ђнастасовки.  ’акое уж было совпадение названиЯ села и  имени
этой  греческой  девушки.  —унка, как и его  кумир Џушкин, придавал  большое
значение всем этим знакам и совпадениЯм.
     ЂнастасиЯ была юной  подпольной  куртизанкой. …е  красотой  исподтишка,
хотЯ об этом все  знали, подторговывала ее стараЯ, безобразнаЯ мать. ’ак она
помогала двум своим  старшим дочкам, вышедшим замуж за неудачливых городских
греков и нарожавших кучу прожорливых детей.
     “важение к целомудрию  краЯ  выражалось в  том,  что мать  не разрешала
принимать у себЯ в доме людей из самой Ђнастасовки, но еще Ярче выражалось в
том,  что плата за ласки Ђнастасии была  нешуточнаЯ. ’ак, по расчетам —унки,
продажа пЯти пудов орехов должна была уйти на  блаженство,  последний шестой
пуд -- на скромные подарки домашним женщинам.
     ЂнастасиЯ —унке очень нравилась,  но он  никогда не  собиралсЯ  на  ней
женитьсЯ, чего  так боЯлась его наивнаЯ  сестра. Ћн с ней впервые встретилсЯ
два  года  назад и с тех  пор был  у нее около двадцати  раз. Џорой, не имеЯ
денег,  он  просто заходил поглазеть на нее, что всегда вызывало откровенное
негодование ее матери:  нет денег,  не  болтайсЯ,  не позорь девушку  своими
пустыми приходами!
     „ва великих духовных  потрЯсениЯ испытал —унка  в своей  жизни  --  это
Џушкин и тигр.
     Џушкин потрЯс —унку  еще в последнем, седьмом  классе чегемской школы и
продолжал потрЯсать до сих пор, а тигр потрЯс его два года назад в зверинце,
приехавшем на сезон в Њухус.
     Ќа  посиделках   с  районной  золотой   молодежью   —унка  не   уставал
рассказывать  про тигра и  про Џушкина.  ’ак  как  районнаЯ золотаЯ молодежь
состоЯла из  представителей  разных наций, говорили  обычно по-русски. —унка
довольно хорошо  знал  русский  Язык.  ’ому  причиной -- Џушкин, армиЯ  да и
природнаЯ переимчивость.
     -- € вот мы  стоим перед  клеткой, -- обычно  начинал —унка, постепенно
воодушевлЯЯсь, -- а он ходит, ходит, ходит, а на нас -- положил  с прибором.
Љое-кто кричит, кое-кто бублики бросает в клетку, как будто тигр, как нищий,
кинетсЯ за этим бубликом. Ќо он в гробу видел эти бублики.  Ђ  людЯм обидно.
•оть бы один раз на  них посмотрел. Ќет!  Ќе смотрит! •одит, ходит, ходит. Ђ
людЯм  обидно: один  раз посмотри, да? Ќет, не  смотрит. €,  наконец, что он
делает,  ребЯта?  ЉлЯнусь  покойной  мамой, если  выдумываю  что-нибудь!  Ћн
останавливаетсЯ, поворачиваетсЯ к  нам  спиной  и,  как  за  столом  говорЯт
культурные люди, мочитсЯ  прЯмо  в нашу  сторону.  €  хотЯ  струЯ до  нас не
доходит  и  даже из клетки  не выходит  --  по  смыслу на  нас!  €  при этом
по-во-ра-чи-вает голову,  как  будто говорит:  "•оть вы  менЯ и  посадили  в
клетку, но Я вас презирал, презираю и буду презирать!"
     ЌесмотрЯ  на  то,   что  эта  столь   живо   написаннаЯ   картина  Явно
свидетельствовала в пользу тигрицы, —унка неизменно добавлЯл:
     --  ‚от это, Я  понимаю, мужчина! €  хотЯ  с  тех пор Я не раз бывал  в
драках, кое-кого колотил и  мне попадало, но Я  мечтаю,  ребЯта, о другом. џ
мечтаю,  чтобы мне в руки попалсЯ самый подлый мерзавец, чтобы  Я свалил его
ударом, чтобы помочилсЯ на  него, как тигр, и спокойно ушел. Ѓольше ни о чем
в жизни не мечтаю!
     --  —унка! -- кричали разгорЯченные представители районной молодежи. --
’ы  настоЯщий джигит! ‘ейчас мы выпьем  за  тебЯ  и  ты  прочитаешь  куплеты
Џушкина!
     -- Џушкина, -- соглашалсЯ —унка, -- в любой час днЯ и ночи!
     —унка  многие стихи Џушкина  знал  наизусть. Ќо вершиной,  вернее двумЯ
вершинами,  его творчества по  праву считал "—ерную шаль"  и "Џеснь о  вещем
Ћлеге".
     ’аинства личных отношений с гречанкой чаще всего выводили его на чтение
"—ерной шали". Ќи  у слушателей,  ни у самого —унки ни на миг  не  возникало
сомнениЯ, что Џушкин описал случай из собственной жизни.
     “грожающим от вдохновениЯ голосом —унка начинал:

        ѓлЯжу, как безумный, на черную шаль,
        € хладную душу терзает печаль.
        Љогда легковерен и молод Я был,
        Њладую гречанку Я страстно любил.

     Ћн  с  такой  силой  передавал  возрастание  драматического  напрЯжениЯ
происходЯщего, что, когда произносил:

        ‚ покой отдаленный вхожу Я один,
        Ќеверную деву лобзал армЯнин... --

некоторые из слушателей,  не выдержав, вскакивали, и, если в  компании бывал
парень армЯнского происхождениЯ, бросали на него угрожающие взглЯды.
     Ћписание беспощадной  расправы  Џушкина с изменницей  и  ее  любовником
вызывало у слушателей настоЯщий катарсис.
     -- —унка, -- восклицали некоторые после чтениЯ, -- ты настоЯщий поэт!
     -- ’огда почему ты сам не пишешь? -- нередко спрашивали у него.
     --  џ  мог бы  писать по-русски, -- вразумительно отвечал —унка, -- но,
во-первых, у русских уже был Џушкин. ‚о-вторых,  это  с моей стороны было бы
даже  нескромно,  что  Я,  чегемский  парень,  нахально  лезу  в  литературу
стомиллионного  русского  народа. Ќет, из гостеприимства в лицо мне об  этом
могут не сказать, но  про себЯ могут подумать. Ђ Я не хочу, чтобы и про себЯ
подумали! ’еперь вы у  менЯ спросите:  почему Я не пишу  по-абхазски? Џотому
что эти бюрократы изменили нам алфавит! Ќе то что писать, Я теперь читать не
могу по-абхазски!
     ‘лушатели сочувственно ахали, охали, цокали Языками и  как-то никому не
приходило в  голову  спросить, почему  бы ему  не  писать  стихи  на  старом
алфавите.
     -- ‹адно, -- махнув  рукой, продолжал —унка, -- дело не в том, что Я не
пишу  стихи,  а  дело  в том,  что  Я в  стихотворении  "—ернаЯ шаль" сделал
открытие, которое в течение ста  лет ни один русский ученый не мог  сделать.
Љогда Я об этом открытии рассказал директору Ђтарской средней школы, он чуть
с ума  не сошел. ‚ернее, сошел, но позже. Ћн месЯца на два куда-то исчез.  џ
думаю  --  в  психбольнице  у  доктора †данова  лежал.  ’от,  наверное,  его
подлечил, а потом  сказал:  "„лЯ  Ђтарской средней школы  достаточно.  …зжай
домой!"
     -- Љак ты со своей семилеткой, -- закричал этот директор в  первый раз,
еще до психбольницы, -- сделал это открытие,  когда Я, окончив Љраснодарский
педагогический  институт  и   преподаваЯ  русскую  литературу  в  школе,  не
догадалсЯ?
     --  Ќемного оскорблЯет  менЯ через  семилетку,  но  Я  тут же  даю  ему
оборотку.
     --  „лЯ открытиЯ, -- говорю  ему, -- уважаемый директор, кроме диплома,
еще кое-что надо иметь...
     -- Љакое же открытие ты сделал, —унка? --  спрашивали друзьЯ, движеньем
удивленных бровей приводЯ в готовность свои умственные силы.
     -- ‘лушайте, тогда поймете, -- отвечал —унка, -- помните строчки:

        џ дал ему злата и продлЯл его.
        € верного позвал раба своего.

     џ всегда на этом месте спотыкалсЯ. џ думал,  как это может быть? Џушкин
всю  жизнь сам боролсЯ с рабством, за это царь его выслал к бессарабцам, где
он и встретил свою блЯдовитую гречанку. € он же содержит раба? ’ут что-то не
то! ‡начит, Џушкин вынужден был так написать и в то же времЯ дает намек, что
надо понимать  эту строчку по-другому. €  тогда Я еще одну ошибку  заметил в
этой  строчке. Џочему он  вместо  позвал,  говорит позвал, как малограмотный
эндурец? ЋпЯть дает намек, что эту строчку не так надо понимать.
     ‚едь мы через историю знаем, что Џушкин создал русский культурный Язык.
„о  Џушкина  русские  люди говорили на деревенском  Языке. ‚роде современных
кубанцев. Ћни не говорили:  "Ђрбуз!"  Ћни говорили: "Љавун!" -- как  кубанцы
говорЯт. ’еперь  вы  у менЯ спросите: неужели  царь и  его придворные кнЯзьЯ
тоже говорили, как  современные кубанцы?  Ћтвечаю. Ћни  вообще  по-русски не
говорили. Ћни говорили по-французски. ’ак было принЯто тогда.
     € вот в одной  строчке две грубые ошибки. Џушкин  говорит, что содержит
раба, и это говорит человек, который крикнул на всю ђоссию:

        ‡десь рабство тощее влачитсЯ по браздам...

     Ќет,  это не значит,  что  тогда на крестьЯнах пахали, как на быках. Ќо
это значит, что народ  содержали в унизительном рабском виде. € Я понЯл, что
Џушкин, певец свободы, это  сделал нарочно, чтобы остановить на  этом  месте
внимание  потомков.  џ  долго,  долго  ломал  голову,  и вдруг, как  молниЯ,
сверкнула отгадка. € сразу все стало Ясно.
     ‘трочку надо понимать так:

        џ дал ему злата и проклЯл его.
        € верного брата позвал своего.

     Џушкин нарочно  длЯ рифмы  слово  оставил.  Ѓрата  --  злата  --  рифма
называетсЯ.  ђифма  -- это когда слова  чокаютсЯ, как мы чокаемсЯ стаканами,
когда хотим дружно выпить.
     “ Џушкина был младший брат. ‹ева звали. ЋказываетсЯ, младший брат тайно
приехал к нему в Ѓессарабию.  Њожет, Џушкин  через  кого-то попросил: "Џусть
братик приедет, скучаю". Њожет,  брат сам  приехал. € Џушкин, когда поскакал
мстить гречанке  и ее армЯнскому хахалю,  взЯл с собой младшего брата. ’огда
принЯто было мужеству учить младшего брата. Ќо тогда он так написать не мог,
чтобы  от жандармерии  скрыть  фактические  данные. ѓлавный  жандарм ђоссии,
Ѓенкендорф звали, вроде нашего ‹аврентиЯ, Џушкина ненавидел. € он,  прочитав
стихотворение  "—ернаЯ  шаль", не мог не  попытатьсЯ установить, как  Џушкин
убил гречанку  и ее хахалЯ.  Ќо Џушкин так  все замаскировал, что Ѓенкендорф
запуталсЯ, концы не мог найти.
     €щут раба.  Ќет раба. ‹юди, близко  знающие семью Џушкина, говорЯт:  "“
них в  семье содержать  раба вообще  не принЯто!  “ Џушкина и дЯдЯ  поэт.  Ђ
старушку Ђрину ђодионовну он любит больше родной матери".
     €щут родственников убитой гречанки -- не могут  найти. Њожет,  она была
одинокаЯ. Њожет,  родственники  после  такого случаЯ тихо снЯлись и уехали к
себе в ѓрецию. € Ѓенкендорф  ничего  не  мог сделать.  ‚ те  времена,  чтобы
арестовать   человека,  доказательства  требовались.  ќто  вам  не  тридцать
седьмой! „окажи -- тогда арестуй!
     € вот Џушкин замаскировал строчку так, чтобы современники не понЯли,  а
кто-то из потомков открыл, как в действительности все происходило. €  Я  это
открытие сделал.
     --  Ќо,  —унка,  --  удивлЯлись  ошеломленные   представители  районной
молодежи,  --  наверное,  в Њоскве  какаЯ-то комиссиЯ  есть по  таким делам?
Њожет, тебе премиЯ положена? Џоедем в ‘очи! Џрокутим!
     --  Џосмотрим, --  неопределенно отвечал —унка, --  там тоже -- знаете,
какие  бюрократы  сидЯт. €ли себе заберут мое  открытие,  или  скажут:  "Ѓез
диплома  не имел  права".  Ќадо  найти  человека, который  имел  бы  хорошую
должность  и так же любил Џушкина, как  Я. —ерез такого надо действовать. Ќо
пока Я такого не нашел. Џодожду. …сли за сто лет никто не мог догадатьсЯ, за
два-три года не очухаютсЯ.
     ‚от каким парнем был —унка. ’еперь, рассказав о его главной страсти, мы
догоним его  и Љунту,  уже  спустившихсЯ с чегемских  высот,  переплывших на
пароме через Љодор и добирающихсЯ до Ђнастасовки.
     ‚ центре села рЯдом  с помещением сельсовета стоЯл  грузовик. Ќесколько
человек с мешками и корзинами разместились в кузове. Ћт них —унка узнал, что
машина идет в Њухус, а шофер часа  через два-три должен подойти. —унка был с
ним знаком. Ћн снЯл с ослика мешки и перебросил их через борт в кузов.
     Љунта погнал ослика назад, а —унка, любопытствуЯ, подошел к раскидистой
шелковице,  росшей  вблизи сельсовета, где  полукругом  стоЯло  около дюжины
местных крестьЯн: мингрельцев, греков, армЯн.
     ‡десь  объезжали вороную кобылицу.  Ћседланную  лошадь с подвЯзанными к
подпругам стременами на длинной веревке, прикрепленной к недоуздку, какой-то
парень водил по  кругу.  Љобылица времЯ от времени взбрыкивала, давала свечу
или  прыгала  вбок, но натЯнутаЯ  веревка  никуда  ее не пускала.  Љогда она
выбегала  из-под  тени  шелковицы,  чернаЯ   шерсть  ее  мускулистого  крупа
лоснилась, словно она окунулась в теплое масло осеннего солнца.
     -- ЃешенаЯ собака,  а не лошадь, -- сказал пожилой крестьЯнин, стоЯвший
впереди —унки, -- два часа себЯ не дает.
     -- Џочему? -- спросил —унка.
     -- “видишь, -- кивнул  крестьЯнин на лошадь и не спеша  достал  кожаный
портсигар, скрутил цигарку и задымил.
     —уть впереди толпы крестьЯн стоЯл молодой парень  с камчой в одной руке
и уздечкой в другой. —унка понЯл, что он и есть объездчик. Џарень был одет в
голубую  атласную рубашку,  подпоЯсанную  тонким  ремнем. Ќа ногах галифе  и
мЯгкие сапоги.  Ћднако  вид  у  него был  не  такой уж  бравый: рубаха  была
разорвана у горла и большой лоскут ее телепалсЯ на плече. „а и галифе было в
пыли. "‚идно, лошадь его уже сбрасывала", -- подумал —унка.
     Ќа веранде зданиЯ сельсовета поЯвилсЯ председатель колхоза. Ћн вышел из
дверей правлениЯ. ќто был крупный мужчина в чесучовом кителе.
     -- •о! --  громовым  голосом выразил он  крайнее удивление, взглЯнув на
крестьЯн,  стоЯвших  под  шелковицей. -- ‚ы еще здесь,  дармоеды?! –урцумиЯ,
тюковать  табак кто  будет? ЊоЯ  бабушка?! –урцумиЯ  --  на тюковку  табака,
остальные -- на ломку кукурузы! ‚ы что, думаете, такаЯ погода всегда  будет?
Ѓыстро по рабочим местам!
     Ћн на мгновенье замолк и вдруг, взглЯнув на  лошадь, рысЯщую по  кругу,
крикнул совсем другим голосом в толпу:
     -- ‡ачем лошади стремена подвЯзали?! ЋтвЯжи  сейчас  же! Ќаоборот,  она
должна привыкать, чтобы стремена били ей в живот!
     Џарень, державший лошадь за веревку, осторожно по веревке подошел к ней
и отвЯзал  стремена, подвЯзанные к подпругам. Ћн снова отошел  от лошади  на
расстоЯние вытЯнутой  веревки  и снова  пустил ее. ’еперь  стремена свободно
болтались, но лошадь, все так же взбрыкиваЯ, гневной рысцой бежала по кругу.
     -- ’еперь совсем другое дело, -- сказал председатель,  словно за этим и
вышел, однако  уже у дверей правлениЯ снова  повернулсЯ  и  крикнул:  -- Ђ с
тобой, –урцумиЯ, особый разговор будет...
     •уденький,  пожилой  крестьЯнин в черной  рубашке  и  полотнЯной кепке,
нервно  вздрогнув, вскинул голову в  сторону председателЯ, словно  хотел ему
что-то ответить, но сдержалсЯ.
     -- —его он –урцумиЯ  ругает? -- спросил —унка у  того,  что стоЯл перед
ним. ’от опЯть обернул к нему седобровое  лицо и с лукавой улыбкой человека,
знающего  тайные пружины  взаимоотношений местных  людей, начал  старательно
поЯснЯть:
     -- –урцумиЯ -- родственник вот этого, который хочет сесть на  лошадь. Ђ
председатель думает, что –урцумиЯ собрал  людей,  чтобы через  любование его
родственником  себе уважение  получить.  ‡а  это  зуб на  него имеет.  Ђ так
–урцумиЯ неплохой человек, только немножко бедный...
     ’ут он на мгновенье задумалсЯ и, видимо, решив раз и навсегда исчерпать
тему –урцумиЯ, добавил:
     --  Ќо  тот  –урцумиЯ,  который  в  городе  живет,  родственник  нашего
–урцумиЯ. ’от лопаетсЯ, как  инжир, такой богатый. Ђ наш  –урцумиЯ бедный, а
так человек неплохой... ’абак хорошо понимает...
     Џосле того как председатель  победно покинул  веранду и исчез в дверЯх,
побежденные несколько  оживились.  ‹ошадь  все  еще  кружилась  на  веревке.
–урцумиЯ бросил не объездчика взглЯд, полный тревожной мольбы.
     --  …ще  раз  попробуем, -- сказал  объездчик  тому,  что  держал конец
веревки.
     ’от,  осторожно  перебираЯ ее,  подошел к кобылице.  Ћна  теперь стоЯла
совершенно  неподвижно,  едва  прЯдаЯ  ушами,  и  только  по  черному  крупу
временами пробегала дрожь, как рЯбь по воде.
     Ћбъездчик вкрадчивой походкой подошел к ней, все еще держа в левой руке
уздечку,  а в правой камчу. ‹ошадь, казалось, не обращала на него  вниманиЯ.
Ћна была неподвижна. —унка заметил, что –урцумиЯ от волнениЯ сорвал со своей
головы полотнЯную  кепку и прижимал ее к груди, то и дело перебираЯ  жующими
пальцами.
     --  ‘ейчас  бешеную  собаку  увидишь,  --  сказал крестьЯнин,  стоЯвший
впереди —унки, и отбросил окурок.
     Ћбъездчик передал  уздечку тому, что держал теперь лошадь за недоуздок.
’от осторожно сунул ей в  рот  удила, осторожно пристегнул нащечный ремень и
так же осторожно подвел поводьЯ к седлу, продолжаЯ другой рукой придерживать
лошадь  за недоуздок. Ћбъездчик перехватил поводьЯ. ‹ошадь продолжала стоЯть
совершенно неподвижно, но почему-то именно эта ее неподвижность больше всего
подтверждала ее неуклонную нацеленность на взрыв.
     ’от,  что держал ее за  недоуздок, стал  пЯтитьсЯ,  пропускаЯ веревку в
ладони,  пока  не дошел до  конца вытЯнутой веревки,  которую он намотал  на
кулак, и остановилсЯ.
     -- „авай! -- сказал он и ухватилсЯ за веревку второй рукой.
     Ћбъездчик, придерживаЯ  поводьЯ, положил руки  на переднюю  луку седла.
Џотом  осторожно  вдел ногу в  стремЯ  и  замер в этой  позе. ’олчок! Џарень
метнулсЯ к седлу, но не  успела его нога перемахнуть через него,  как лошадь
мгновенно дала свечу,  отшвырнула  объездчика  и,  со свечи повернувшись  на
задних  ногах,  бросилась на него,  оскалив  желтозубую  пасть. Ћна едва  не
схватила его за отбивающийсЯ  сапог, но тут  натЯнутаЯ веревка не пустила ее
дальше.
     -- ЃешенаЯ собака,  --  радостно  закричал крестьЯнин, стоЯвший впереди
—унки, -- человека за человека не считает!
     –урцумиЯ, хлопнув о землю свою шапчонку,  бросилсЯ подымать объездчика,
но  тот,  оттолкнув  –урцумиЯ, сам вскочил и стал  ругать парнЯ,  державшего
веревку,  за  то,  что  тот Якобы недостаточно натЯгивал ее. Џотом он вдруг,
словно только заметил, схватил ладонью телепавшийсЯ у плеча лоскут рубахи и,
вырвав, отбросил.
     Џодобрав камчу,  выпавшую у него из рук, он, скрываЯ бешенство, подошел
к лошади и изо всех сил огрел ее. ‹ошадь  всхрапнула и галопом  помчалась по
кругу, и тот, что держал  ее на веревке, сейчас  еле  удерживал  ее,  обеими
руками вцепившись в нее и почти запрокинувшись на оттЯжке.
     -- ѓлавное,  -- сказал крестьЯнин,  обернувшись к —унке, --  эта лошадь
сразу не кусает,  как другие. ‘перва выбрасывает человека,  потом становитсЯ
на задние ноги,  а потом уже  кусает. ’акую привычку имеет.  ‚идишь, рубашку
порвала? ‚ тот раз чуть за горло не схватила.
     -- Ђ сколько раз он пыталсЯ сесть? -- спросил —унка.
     -- Џри мне четыре раза! -- восторженно поЯснил крестьЯнин. -- Ђ сколько
до менЯ -- аллах знает!
     Њинут  через десЯть  объездчик  снова подошел к  ней, и –урцумиЯ  снова
прижимал к груди  свою подобранную  шапчонку, и все до смешного повторилось,
как в тот раз.
     ’олько теперь тот, что  держал кобылицу  на веревке, и  в самом деле не
успел натЯнуть  ее, и свалившемусЯ объездчику пришлось  несколько  метров на
заднице отползать от бешеной вытЯнутой морды кобылицы. € неизвестно, чем  бы
это кончилось,  если б внезапно не выбежал  –урцумиЯ и бесстрашно  шапчонкой
несколько  раз  не ударил  кобылицу  по  морде.  Љобылица  от  неожиданности
отступилась, а  объездчик вскочил  и стал ругать того,  что  плохо натЯгивал
веревку.
     –урцумиЯ, взвинченный  всем  случившимсЯ,  тоже  присоединилсЯ к ругани
своего родственника.  Џри этом  он то и  дело помахивал  своей столь  удачно
использованной шапчонкой,  и хотЯ прЯмо  не  ссылалсЯ на нее, но  Явно давал
знать,  что  и гораздо более скромными средствами,  чем  натЯнутаЯ  веревка,
некоторые кое-чего добиваютсЯ.
     Џарень, державший веревку, почти  не оправдываЯсь, молча  пустил лошадь
по кругу. ‚сезнающий крестьЯнин обернулсЯ к  —унке и тут же объЯснил причину
терпеливости  этого  парнЯ.  Џричина  была  простаЯ --  кобылица  была  его.
‡аинтересованный в этом объездчике,  он  своей  излишней покорностью  как бы
пыталсЯ уравновесить излишнюю норовистость своей кобылицы.
     ‘нова  на веранду вышел председатель колхоза, и, выразив  на своем лице
крайнее изумление, что крестьЯне не разошлись по рабочим местам,  опЯть стал
ругатьсЯ,  и  опЯть выделил –урцумиЯ, с немалым упорством добиваЯсь  у  него
ответа,  кто должен  тюковать табак: он,  –урцумиЯ,  или его,  председателЯ,
бабушка?
     --  ‘  такими  негодЯЯми,  как вы,  --  зычно  закончил он свою речь  с
веранды, -- не то что один хороший коммунизм, один  хороший феодализм нельзЯ
построить!
     Џосле этого  он, мгновенно успокоившись, обратил  внимание  на  то, что
лошадь теперь рысит по кругу с болтающимисЯ стременами.
     -- ‘ейчас совсем другое дело, -- сказал он, -- теперь,  когда он на нее
сЯдет, она спокойней будет. ‚ообще не надо привЯзывать стремЯ... Ђ  с тобой,
–урцумиЯ, особый разговор будет... -- ‘  этими  словами  председатель  снова
покинул веранду и скрылсЯ в дверЯх правлениЯ.
     --  Љогда он на нее сЯдет, --  по-мингрельски, горестно передразнил его
–урцумиЯ,  --  в том-то  и дело,  что  сесть  не  дает...  …ще  председатель
называетсЯ...
     € тут —унка не выдержал.
     -- џ ее объезжу! -- крикнул он и пробралсЯ вперед.
     ’еперь  его  горбоносое  лицо  выражало  только отвагу.  альнаЯ  мысль
мелькнула у него в голове. Ћн не то чтобы был особенно опытным  объездчиком,
но около десЯти лошадей успел объездить. Ќо дело было не в этом.
     ‚ мальчишестве  у  них  в  —егеме  была  такаЯ игра. Ћни забирались  на
чинару, стоЯвшую  посреди выгона, куда  в полдень табун  приходил  отдыхать.
Ћсторожно по  ветке добираЯсь до лошади, стоЯвшей под ней достаточно удобно,
ребЯта свешивались с нее и прыгали на скакуна, одновременно стараЯсь цапнуть
гриву обеими руками.
     „аже объезженные лошади от неожиданности шалели, а необъезженные просто
устраивали  родео.  Љто  дольше  всех  удерживалсЯ  на  спине  лошади, тот и
считалсЯ  героем.  €нтересно,  что, когда кто-нибудь прыгал  на одну лошадь,
другие не разбегались. ‹ошади привыкли опасатьсЯ  человека,  приближающегосЯ
по  земле. Ђ  человек, прыгающий на лошадь с дерева, был непонЯтен остальным
лошадЯм и потому не очень их беспокоил.
     ‘ейчас —унка решил объездить эту  кобылицу именно таким способом. Љроме
всего, ему хотелось, чтобы эти анастасовцы раз  и  навсегда обалдели  от его
чегемской лихости.
     -- „ай камчу! -- сказал он объездчику и протЯнул ђуку.
     ’от, угрюмо набычившись, сделал вид, что неохотно передает камчу.
     -- ‘нимите седло! -- приказал —унка, пошлепываЯ камчой по брюкам.
     Ћбъездчик вопросительно  на него посмотрел,  но —унка не  удостоил  его
ответным взглЯдом. Ћн уже поймал глазами то место на нижней ветке шелковицы,
откуда  собиралсЯ  спрыгнуть.  Ћбъездчик  подошел  к  остановленной  лошади,
отстегнул  подпруги,  снЯл  седло и поставил  его  на землю. Љобылица  опЯть
замерла, и сейчас, когда она была без седла, особенно бросалось в глаза, как
волны дрожи, словно рЯбь по воде, пробегают по черному крупу.
     -- ‘ними веревку и надень уздечку! -- приказал —унка хозЯину лошади.
     ’от, продолжаЯ держать веревку, двинулсЯ к лошади, приподнЯв валЯвшуюсЯ
на земле уздечку. Ћн снова  сунул ей в рот удила, пристегнул нащечный ремень
и, взЯвшись за поводьЯ, обернулсЯ:
     -- Ќо ведь она убежит?
     ‚от анастасовцы со своими долинными понЯтиЯми об объездке!
     -- ‹ошадь  -- длЯ  того и лошадь, чтобы бегать, -- вразумительно сказал
—унка и, подойдЯ к нему, взЯл у него поводьЯ.  -- ‘ними недоуздок, -- кивнул
—унка.
     •озЯин  лошади снЯл с  нее  недоуздок  и отбросил его подальше вместе с
вильнувшей  веревкой. —унка подвел  лошадь  к  месту  под  веткой,  наиболее
удобной длЯ прыжка. …ще  никто не понимал, что он собираетсЯ  делать. Љивком
он подозвал  хозЯина лошади и,  перекинув  поводьЯ  через  голову  кобылицы,
передал ему.
     -- ‚от так стой, -- приказал он ему, -- ни на шаг не сдвигайсЯ.
     -- ‡ачем? -- спросил тот, окончательно сбитый с толку.
     -- “видишь, -- сказал —унка  и, сунув ладонь в  кожаную петлю  на конце
кнутовища, чтобы камча  держалась  на  запЯстье, подошел  к  дереву  и  стал
влезать  на него.  ’ут  и  анастасовские тугодумы  зашумели, понЯв,  что  он
собираетсЯ делать. ЏохохатываЯ, стали вышучивать чегемцев.
     -- Ћдного чегемца спросили, -- громко крикнул  кто-то, -- почему вы коз
в кухне доите? -- Ђ он: -- Ћт загона молоко тащить далековато.
     -- •а! •а! •а!
     -- Љозы  -- ерунда,  --  сказал другой,  --  чегемцы  коров  на  чердак
подымают, чтобы солью накормить!
     -- •а! •а! •а!
     -- ‹ошадь, что будет, не  знаю,  -- ехидным голосом  выкрикнул какой-то
мингрелец, -- но длЯ гречанки Яичница будет!
     -- •а! •а! •а!
     —унка не обращал вниманиЯ на эти шутки. Ћн уже сидел на ветке прЯмо над
лошадью.  Ќо вот, обхватив ее руками, он осторожно свесилсЯ и  теперь висел,
слегка покачиваЯсь и растопырив ноги над крупом лошади.
     --  Љак только схвачу  поводьЯ  --  отбегай! --  приказал  он  хозЯину,
державшему поводьЯ над шеей лошади и с некоторым испугом следившему за ним.
     -- •орошо, --  быстро согласилсЯ  тот, Явно  готовый  отбежать даже еще
раньше.
     ’ут  —унка  вспомнил  о  машине  и  своих  орехах. Ћн  знал,  что, если
удержитсЯ, лошадь его умчит, и неизвестно, когда он вернетсЯ.
     -- …сли придет  шофер,  -- кивнул он  длЯ  Ясности в сторону машины, --
скажи, чтоб —унку подождал.
     ‚ те времена  шоферы были редкими и потому важными людьми. ЏохвастатьсЯ
личным знакомством с шофером тоже было приЯтно.
     ‚  последний раз  примерившись покачивающимсЯ телом к спине  лошади, он
спрыгнул.  —унка  успел  схватить  поводьЯ,  хозЯин  кинулсЯ  в  сторону,  а
кобылица,  обезумев,  дала  свечу, пытаЯсь  опрокинутьсЯ на спину  и подмЯть
всадника. Ќо —унка хорошо знал эту повадку лошадей. Ћн всем  телом налег  на
шею кобылицы и вдобавок кнутовищем камчи хрЯстнул  ее по  голове,  чтобы она
невольно  опустила  голову   и  сама   опустилась.  Љобылица  в  самом  деле
опустилась,  но тут же снова взмыла свечой и прыгнула  вбок, чтобы стрЯхнуть
его со спины. —унка изо всех сил вжалсЯ ногами в живот лошади.
     Љобылица грозно  всхрапнула  и, наконец, вспомнив  свой  кусачий  нрав,
вывернула голову, чтобы  схватить его за правую ногу. —унка  успел отдернуть
ногу и с размаху трахнул ее по башке кнутовищем камчи.
     ‹ошадь рванулась за его  левой ногой  и, как  собака, взбешеннаЯ укусом
блохи,  завертелась  на  одном  месте,  пытаЯсь  поймать  его левую  ногу  и
вышвыриваЯ  из-под копыт комьЯ дерна, долетавшие до охающих зрителей.  —унка
несколько раз  промахивалсЯ,  сеча кнутовищем  плещущую  гриву.  Ќаконец так
сад