ете ли вы, - поддразнил  ѓефестион,  -  что  такое  гетера
высшего круга в самом высоком городе искусств и поэзии во  всей  Ћйкумене?
ЋбразованнейшаЯ   из   образованных,   искуснейшаЯ   танцовщица,    чтица,
вдохновительница художников и поэтов, с неотразимым  обаЯнием  женственной
прелести... вот что такое ќгесихора!
     - Ђ ’аис? - прервал Џтолемей.
     - ‚ семнадцать лет она знаменитость. ‚ Ђфинах это выше многих великих
полководцев, владык и философов окрестных стран. € нельзЯ стать  ею,  если
не одарЯт боги вещим сердцем, кому с детства открыты  чувства  и  сущность
людей, тонкие ощущениЯ и знание истинной красоты, гораздо более  глубокое,
чем у большинства людей...
     - ’ы говоришь о ней как о богине, - сказал  Ќеарх,  недовольный  тем,
что ѓефестион расценил спартанку ниже ’аис, - смотри,  она  сама  себЯ  не
чувствует такой...
     - ќто и есть верный признак душевной высоты, - вдруг сказал Ђлександр
и задумалсЯ, - ...длинные гривы... - ‘лова спартанки пробудили его тоску о
черном белолобом Ѓукефале. - ‡десь  афинЯне  режут  гриву  своим  лошадЯм,
чтобы она торчала щеткой, как на шлеме.
     - „лЯ того чтобы лошади не соперничали с  афинЯнками,  среди  которых
мало густоволосых, - пошутила ќгесихора.
     - ’ебе хорошо говорить,  -  вдруг  вмешалась  молчавшаЯ  до  сих  пор
Ќаннион, - когда волосы  спартанок  вошли  в  поговорку,  так  же  как  их
свобода.
     - …сли  сорок  поколений  твоих  предков  ходили  бы  голобедрыми,  в
полотнЯных пеплосах и хитонах круглый год, тогда и у тебЯ были  бы  волосы
не хуже.
     - Џочему вас зовут "файномерис" -  показывающими  бедра?  -  удивилсЯ
Џтолемей.
     - Џокажи им, как должна быть одета спартанка по законам своей страны,
- сказала ’аис ќгесихоре, - твой старый пеплос висит у менЯ в  опистоцелле
с той поры, когда мы разыгрывали сцену из Љадмийских преданий.
     ќгесихора молча удалилась внутрь дома.
     Ќеарх следил за ней, пока она не скрылась за занавесью.
     -  "Њного  странных  даров  посылает  судьба",  -  пропел   насмешник
ѓефестион, подмигиваЯ Џтолемею.
     Ћн обнЯл застенчивую Ќаннион,  шепча  ей  что-то.  ѓетера  зарделась,
послушно подставив губы длЯ поцелуЯ. Џтолемей сделал попытку обнЯть  ’аис,
подсев к ней, едва Ђлександр отошел от нее к столу.
     - Џодожди, увидишь свою богиню, - отстранила она его рукой.
     Џтолемей  повиновалсЯ,  удивлЯЯсь,  как  эта   юнаЯ   девушка   умеет
одновременно очаровывать и повелевать.
     ќгесихора не заставила себЯ ждать, Явившись в белом длинном  пеплосе,
полностью раскрытом  на  боках  и  удерживавшемсЯ  только  узкой  плетеной
завЯзкой на талии. ‘ильные мышцы играли  под  гладкой  кожей.  ђаспущенные
волосы лакедемонЯнки струились  золотом  по  всей  спине,  закручиваЯсь  в
пышные кольца ниже колен, и заставлЯли еще  выше  и  горделивее  поднимать
голову, открываЯ крепкие челюсти и мощную шею. Ћна танцевала "’анец волос"
- "Љометике" - под аккомпанемент собственного пениЯ, высоко поднимаЯсь  на
кончиках  пальцев,  и  напомнила   великолепные   изваЯниЯ   Љаллимаха   -
спартанских танцовщиц, колеблющихсЯ, как пламЯ, словно вот-вот они взлетЯт
в экстатическом порыве.
     ‚здох общего восхищениЯ приветствовал ќгесихору, медленно кружившуюсЯ
в сознании своей красоты.
     - Џоэт был прав! - ѓефестион оторвалсЯ от Ќаннион. - Љак много общего
с красотой породистой лошади и ее силой!
     - Ђндраподисты - похитители  свободных  -  хотели  однажды  захватить
ќгесихору. €х было двое - зрелые мужчины... Ќо спартанок учат сражатьсЯ, а
они думали, что имеют дело с нежной дочерью Ђттики,  предназначенной  жить
на женской половине дома, - рассказывала ’аис.
     ќгесихора, даже не раскрасневшись от  танца,  подсела  к  ней,  обнЯв
подругу и нисколько не стеснЯЯсь жадно глЯдЯщего на ее ноги Ќеарха.
     Ђлександр нехотЯ поднЯлсЯ.
     - •айре, критЯнка! џ хотел бы  любить  тебЯ,  говорить  с  тобой,  ты
необычно умна, но Я должен идти в Љиносарг - свЯтилище ѓеракла.  Њой  отец
приказал прибыть в Љоринф, где будет великое собрание. …го должны выбирать
главным военачальником ќллады, нового союза полисов, конечно, без  упрЯмой
‘парты.
     - ЋпЯть они отделЯютсЯ! - воскликнула ’аис.
     - —то ты разумеешь под словом "опЯть"? ќто было много раз...
     - џ думала о •еронее. …сли бы спартанцы объединились  с  Ђфинами,  то
твой отец...
     - Џроиграл бы сражение и ушел в Њакедонские горы. € Я  не  встретилсЯ
бы с тобой, - засмеЯлсЯ Ђлександр.
     - —то же принесла тебе встреча? - спросила ’аис.
     - ЏамЯть о красоте!
     - ‚езти сову в Ђфины! ђазве мало женщин в Џелле?
     - ’ы не понЯла. џ говорю о той, какаЯ должна  быть!  ’ой,  что  несет
примирение  с  жизнью,  утешение  и  Ясность.  ‚ы,  эллины,  называете  ее
"астрофаэс" - звездносветной.
     ’аис мгновенно скользнула с кресла и опустилась на подушку около  ног
Ђлександра.
     - ’ы совсем еще юн, а сказал мне то, что запомнитсЯ на всю  жизнь  и,
поднЯв большую руку царевича, она прижала ее к своей щеке.
     Ђлександр запрокинул ее черную голову и сказал с оттенком грусти:
     - џ позвал бы тебЯ в Џеллу, но зачем тебе?  ‡десь  ты  известна  всей
Ђттике, хоть и не состоишь в эоЯх - ‘писке †енщин, а Я -  всего  лишь  сын
разведенной царской жены.
     - ’ы будешь героем, Я чувствую!
     - —то ж, тогда ты будешь моей гостьей всегда, когда захочешь...
     - Ѓлагодарю и не забуду. Ќе забудь и ты - ќргос и ‹огос  („ействие  и
‘лово) едины, как говорЯт мудрецы.
     ѓефестион  с  сожалением  оторвалсЯ  от   Ќаннион,   успев   все   же
договоритьсЯ о вечернем свидании. Ќеарх и ќгесихора скрылись. Џтолемей  не
мог и не хотел отложить посещение Љиносарги. Ћн  поднЯл  за  руку  ’аис  с
подушки, привлекаЯ к себе.
     - ’ы и только ты завладела мной. ‘вободна ли ты  и  хочешь,  чтобы  Я
пришел к тебе снова?
     - Ћб этом не сговариваютсЯ на пороге. Џриходи еще, тогда увидим.  €ли
ты уедешь в Љоринф тоже?
     - Њне нечего делать там! …дут Ђлександр с ѓефестионом.
     - Ђ тысЯчи гетер храма Ђфродиты Љоринфской? Ћни служат  богине  и  не
берут платы.
     - џ сказал и могу повторить - только ты!
     ’аис  лукаво  прищурилась,  показав   кончик   Языка   между   губами
удивительно четкого и в то же времЯ детского очерка.
     ’рое македонцев вышли на сухой ветер и слепЯщие белизной улицы.
     ’аис и Ќаннион, оставшись вдвоем, вздохнули, каждаЯ о чем-то своем.
     - Љакие люди, - сказала  Ќаннион,  -  молодые  и  уже  столь  зрелые.
Њогучему ѓефестиону всего  двадцать  один,  а  царевичу  девЯтнадцать.  Ќо
сколько людей они оба уже убили!
     -  Ђлександр  красив.  “чен  и  умен,  как  афинЯнин,  закален,   как
спартанец, только... - ’аис задумалась.
     - Ћн не как все, совсем другой, а Я не  умею  сказать,  -  подхватила
Ќаннион.
     - ‘мотришь на него и чувствуешь его силу и еще, что он далеко от нас,
думает о том, что нам не придет в голову. Ћт этого он  одинок  даже  среди
своих верных друзей, хотЯ они тоже не маленькие и не обычные люди.
     - € Џтолемей? џ заметила, он нравитсЯ тебе.
     - „а. Ћн старше царевича, а ближе, понЯтен насквозь.


     ‡а поворотом тропинки, огибающей холм Ѓаратрон, показались гигантские
кипарисы. Ќе испытаннаЯ прежде радость вошла в сердце ЏтолемеЯ. ‚от  и  ее
дом, теперь, после десЯтидневного пребываниЯ в Ђфинах, показавшийсЯ бедным
и простым на вид. Џорыв ветра словно подхватил македонца - так  быстро  он
взлетел на противоположный склон.  “  сложенной  из  грубых  кусков  камнЯ
ограды он остановилсЯ, чтобы обрести спокойствие,  приличествующее  воину.
‘еребристо-зеленаЯ листва олив шепталась над головой. ‚ этот  час  окраина
города с разбросанными среди садов домами казалась безлюдной. ‚се от  мала
до велика ушли на праздник, на высоты Ђгоры и ЂкрополЯ и к храму „еметры -
богини плодородиЯ, отождествленной с ѓеей Џандорой - ‡емлей ‚сеприносЯщей.
     Љак  всегда,  ’есмофории  должны  были  состоЯтьсЯ  в   первую   ночь
полнолуниЯ, когда наступало времЯ осеннего посева.
     ‘егоднЯ праздновалось  окончание  трудов  вспашки  -  один  из  самых
древнейших праздников земледельческих предков афинЯн, ныне  в  большинстве
своем отошедших от самого почетного труда - возделываниЯ лика ѓеи.
     “тром через ќгесихору и Ќеарха ’аис передала Џтолемею, что он  должен
прийти к ней на закате солнца. ЏонЯв, что означало  приглашение,  Џтолемей
взволновалсЯ так, что удивил Ќеарха, давно признавшего превосходство друга
в делах  любви.  Ќеарх  и  сам  изменилсЯ  после  встречи  со  спартанской
красавицей. “грюмость, свойственнаЯ ему с детства, исчезла, а под  личиной
уверенного  спокойствиЯ,  которую  он,  бывший  заложник,  с   малых   лет
очутившийсЯ на чужбине, привык носить, стало проступать лукавое  озорство,
свойственное его народу. ЉритЯне слыли обманщиками и лжецами потому,  что,
поклонЯЯсь ‚еликой Ѓогине, были уверены в смертной судьбе  мужских  богов.
ЏоказываЯ  эллинам  могилу  ‡евса,  они  совершали   тем   самым   ужасное
свЯтотатство. ‘удЯ по Ќеарху, эллины оболгали критЯн сами  -  не  было  во
всей Џелле человека более верного и надежного, чем Ќеарх. € переданный  им
призыв ’аис, несомненно, не был шуткой.
     ‘олнце садилось медленно. Џтолемею казалось  нелепо  стоЯть  у  ворот
сада ’аис, но он хотел точно выполнить ее желание. Ћн  медленно  опустилсЯ
на еще  теплую  землю,  опершись  спиной  о  камни  стены,  стал  ждать  с
неистощимым терпением воина. Џоследние отсветы  зари  погасли  на  вершине
ќгалейона. ’емные стволы олив расплывались в сумерках. Ћн  взглЯнул  через
плечо на закрытую дверь, едва обрисовывающуюсЯ  под  выступом  портика,  и
решил, что времЯ настало. Џредчувствие небывалых переживаний заставило его
задрожать, как мальчика, крадущегосЯ на первое свидание  с  приглЯнувшейсЯ
податливой рабыней. Џтолемей взлетел по лестнице, стукнул в  дверь  и,  не
получаЯ ответа, открыл ее, незапертую.
     ‚ проеме  прохода,  под  висевшим  на  бронзовой  цепи  двухпламенным
лампионом стоЯла ’аис в темной эксомиде, короткой, как у амазонки. „аже  в
слабом свете  маслЯной  лампы  Џтолемей  заметил,  как  пылали  щеки  юной
женщины, а складки ткани на высокой груди поднимались от частого  дыханиЯ.
ѓлаза, почти черные на  затемненном  лице,  смотрели  прЯмо  на  ЏтолемеЯ.
‡аглЯнув в них, македонец замер. ‹ента в  цвет  хитона,  стЯгивала  крутые
завитки волос на темени. "Љак у Ђфины ‹емнии", - подумал Џтолемей и тут же
решил, что ’аис, серьезнаЯ и  сосредоточеннаЯ,  как  воин  перед  боем,  с
пристальным взглЯдом и почти угрожающим наклоном гордой  головы,  в  самом
деле похожа на грозную лемниЯнку.
     - †ду тебЯ, милый, - просто сказала она, впервые так назвав македонца
и вложив в это слово столько нежного значениЯ,  что  Џтолемей  нетерпеливо
вздохнул и приблизилсЯ, протЯнув руки.
     ’аис, отступив  на  полшага,  снЯла  откуда-то  из-за  выступа  двери
широкий химатион и взмахом его загасила  светильник.  Џтолемей  озадаченно
остановилсЯ во тьме, а молодаЯ женщина скользнула к выходу. …е рука  нашла
руку македонца, крепко сжала ее и потЯнула за собой.
     - Џойдем.
     Ћни вышли через боковую калитку в кустах и  направились  по  тропинке
вниз к речке €лиссу, протекавшей через ‘ады от ‹икеЯ и  свЯтилища  ѓеракла
до слиЯниЯ с Љефисом. Ќизкий полумесЯц освещал дорогу.
     ’аис шла быстро, почти бегом, не оглЯдываЯсь, и  Џтолемею  передалась
ее серьезность. Ћн следовал  за  ней  в  молчании,  любуЯсь  ее  походкой,
прЯмой, со  свободно  развернутыми  плечами,  придававшей  величавость  ее
небольшой фигурке. ‘тройнаЯ шеЯ гордо держала голову с тЯжелым узлом волос
на высоком затылке. Ћна плотно завернулась в темный химатион,  при  каждом
шаге западавший глубоко  то  с  одной,  то  с  другой  стороны  ее  талии,
подчеркиваЯ гибкость тела. Њаленькие ноги  ступали  легко  и  уверенно,  и
перисцелиды - ножные браслеты - серебристо звенели на ее щиколотках.  ’ени
гигантских платанов перекрыли  путь.  ‡а  этой  стеной  темноты  вспыхнула
холодным светом беломраморнаЯ площадка - полукруг гладких плит. Ќа высоком
пьедестале стоЯло бронзовое изображение богини. ‚низу едва  слышно  журчал
€лисс.
     —уть склонив голову, богинЯ откидывала с  плеч  тонкое  покрывало,  и
взглЯд  ее  глаз  из  зеленых  светЯщихсЯ  камней   приковывал   внимание.
Ћсобенное,  редкое  длЯ  изображений  божества  выражение   сочувствиЯ   и
откровенности поразительно сочеталось с таинственной глубиной  всезнающего
взора. Љазалось, богинЯ склонЯетсЯ к смертным, чтобы  в  тиши  и  безлюдье
звездной ночи открыть им тайну - каждому свою. ‹евой рукой  богинЯ  -  это
была знаменитаЯ на весь эллинский мир "Ђфродита “раниЯ, что  в  ‘адах",  -
протЯгивала пышную розу -  символ  женской  сущности,  цветок  Ђфродиты  и
любви. ‘ильное  тело,  облитое  складками  пеплоса,  замерло  в  спокойном
энтазисе. ЋдеЯние, необычно раскрытое на плече по древнему азиатскому  или
критскому канону, обнажало  груди,  высокие,  сближенные  и  широкие,  как
винные кратеры, резко противоречившие своей чувственной силой вдохновенной
тайне лица и строгой позе Ќебесной Ђфродиты.
     €з всех художников ќллады Ђлкамену впервые удалось  сочетать  древнюю
силу чувственной красоты с  духовным  взлетом,  создав  религиозный  образ
неодолимой привлекательности и наполнив его обещанием пламенного  счастьЯ.
ЃогинЯ - Њать и “раниЯ вместе.
     ’аис благоговейно подошла к  богине  и,  шепча  что-то,  обнЯла  ноги
знаменитого творениЯ Ђлкамена. Ћна  замерла  у  подножиЯ  статуи  и  вдруг
отпрЯнула назад к недвижно стоЯвшему  Џтолемею.  Ћпершись  на  его  мощную
руку, она молча и пытливо заглЯнула македонцу в лицо, пытаЯсь найти нужный
отклик. Џтолемей чувствовал, что ’аис ищет  в  нем  что-то,  но  продолжал
молча стоЯть, недоуменно улыбаЯсь. Ђ она столь же внезапно, одним прыжком,
оказалась в середине мраморной площадки. ’рижды  хлопнув  в  ладоши,  ’аис
запела гимн Ђфродите с подчеркнутым ритмом, как поют в храмах богини перед
выходом свЯщенных танцовщиц.
     - ...Ќе сходит улыбка с милого лика ее, и прелестен цветок у  богини,
- в мерном движении танца она опЯть приблизилась к Џтолемею.
     - Џесню, богинЯ,  прими  и  зажги  ’аис  страстью  горЯчей!  -  вдруг
загремел Џтолемей и схватил девушку.
     Ќа этот раз  она  не  отстранилась.  Ћбвив  руками  его  шею,  крепко
прижалась к нему. •иматион упал  наземь,  и  сквозь  тонкую  ткань  хитона
горЯчее, крепкое тело ’аис стало совсем близким.
     - ’ы, воин, знаешь Ђфродитины гимны?! Ќо не нужно просить  богиню  об
огне, смотри сам не сгори в нем, - шепнула девушка.
     - ’огда... - Џтолемей нашел губы ’аис, и оба замерли. Ќеожиданно юнаЯ
гетера изо всех сил уперлась в широкую грудь ЏтолемеЯ и вырвалась.
     - Џойдем дальше, - задыхаЯсь, сказала она, - Я  нарочно  ждала  этого
днЯ. ‘егоднЯ увели быков в горы...
     - € что же? - не понЯл Џтолемей.
     ’аис, поднЯвшись на цыпочки, приникла к его уху.
     - џ хочу быть твоей. Џо древнему  обычаю  афинских  земледельцев,  на
только что вспаханном поле.
     - Ќа поле? ‡ачем?
     - Ќочью, на трижды вспаханном поле, чтобы принЯть в себЯ плодоносЯщую
силу ѓеи, пробудить ее...
     Џтолемей сжал плечи девушки, безмолвно соглашаЯсь, и ’аис устремилась
вниз по течению речки, затем  повернула  на  север  к  свЯтой  ќлевзинской
дороге.
     ‚ долине €лисса легла глубокаЯ тьма, луна скрылась за  гребнем  горы,
звезды блестели все Ярче.
     - Љак ты видишь дорогу? - спросил Џтолемей. - Ћна знакома тебе?
     - ‡накома. Њы идем на поле ‘кирона. ’ам в ночь полнолуниЯ справлЯетсЯ
женщинами праздник „еметры ‡акононосительницы.
     - ђазве  гетерам  позволено  участвовать  в  ’есмофориЯх?  €  что  же
делаетсЯ на поле ‘кирона? џ постараюсь попасть туда, если пробуду в Ђфинах
до полнолуниЯ.
     - Ќе попадешь! ’олько женщинам, только молодым разрешен доступ туда в
ночь ’есмофорий после бега с факелами. Ќо не гетерам!
     - Љак же ты узнала дорогу?
     - …ще не став гетерой. Џосле бега с факелами  жрицы  „еметры  выбрали
менЯ  в  числе   двенадцати.   €   когда   празднество   закончилось   длЯ
непосвЯщенных, мы, нагие, бежали глубокой ночью те  тридцать  стадий,  что
отделЯют поле от храма.
     - € дальше?
     - ќто нельзЯ рассказывать. †енскаЯ тайна, и все  мы  свЯзаны  ужасной
клЯтвой. Ќо запоминаетсЯ на всю жизнь. € бег на поле тоже  нельзЯ  забыть.
Ѓежишь под Яркой высокой луной,  в  молчании  ночи,  рЯдом  с  быстрыми  и
красивыми подругами. Њы мчимсЯ, едва касаЯсь земли, все тело - как струна,
ждущаЯ прикосновениЯ богини. ‚етки мимолетно касаютсЯ тебЯ,  легкий  ветер
обвевает разгорЯченное тело. € когда минуешь грозные перепутьЯ со стражами
ѓекаты... - ’аис умолкла.
     - ѓовори дальше, ты так хорошо рассказываешь,  -  нетерпеливо  сказал
Џтолемей.
     - Џриходит чувство освобождениЯ от всего. ЋстановишьсЯ, а сердце  так
бьетсЯ... раскинешь руки и вздохнешь глубоко,  и  кажетсЯ:  еще  миг  -  и
унесешьсЯ вдаль, в запах травы, леса, морЯ. €счезнешь в лунном свете,  как
соль, брошеннаЯ в воду, как дымок очага в небе. Ќет ничего между  тобой  и
матерью-‡емлей. ’ы - Ћна, и Ћна - ты!
     ’аис ускорила замедленный было  шаг  и  повернула  налево.  ‡ачернела
впереди полоса деревьев, ограничивавших поле с севера.
     ‚се молчало кругом, только чуть  шелестел  ветер,  разносивший  запах
тимьЯна. Џтолемей Ясно различал ’аис, но ничего не видел в отдалении.  Ћни
постоЯли, прислушиваЯсь к ночи, обнЯвшей их черным покрывалом, потом сошли
с тропинки в поле.  Њного  раз  паханнаЯ  землЯ  была  пушистой,  сандалии
глубоко погружались в нее. Ќаконец ’аис остановилась, вздохнула и  бросила
химатион, знаком  дав  понЯть  Џтолемею,  чтобы  он  сделал  то  же.  ’аис
выпрЯмилась и, поднЯв руки к голове, снЯла ленту и распустила волосы.  Ћна
молчала. Џальцы ее рук сжимались и разжимались,  ласкаЯ  волосы  ЏтолемеЯ,
скользЯ по его затылку и шее.
     Ћт влажной, теплой, недавно перепаханной  земли  шел  сильный  свежий
запах. Љазалось, сама ѓеЯ, вечно юнаЯ,  полнаЯ  плодоносных  соков  жизни,
раскинулась в могучей истоме.
     Џтолемей ощутил в себе силу титана. Љаждый мускул  его  мощного  тела
приобрел твердость бронзы. ‘хватив ’аис на руки, он поднЯл ее к сверкающим
звездам, бросаЯ ее красотой вызов равнодушной вечности.


     Џрошло немало времени, когда они снова вернулись в окружающий мир, на
поле ‘кирона. ‘клонЯЯсь над лицом возлюбленной, Џтолемей зашептал  строчку
из любимого стихотворениЯ. Ћн сожалел сейчас, что знал их мало в сравнении
с Ђлександром.
     - "Ђсперос эйсаугазо астер эймос!" ("’ы смотришь  на  звезды,  звезда
моЯ!").
     ’аис медленно повернула голову, всматриваЯсь в ЏтолемеЯ.
     - ’ы хорошо образован, милый. ѓлупы мои  соотечественники,  считающие
македонцев дикими горцами. Ќо Я понЯла - ты далек от  “рании,  тебе  лучше
быть с ѓеей.
     Џтолемей увидел ее ресницы, прЯди волос на лбу и темные круги  вокруг
глаз. Ћн оглЯнулсЯ. ЉраЯ полЯ, во тьме казавшегосЯ необъЯтным, были совсем
близки. „олгаЯ предосеннЯЯ ночь кончилась. ’аис приподнЯлась  и  удивленно
смотрела на поднимавшуюсЯ из-за ѓиметта  зарю.  ‚низу,  в  просвете  рощи,
послышалось блеЯние овец. ’аис медленно  встала  и  выпрЯмилась  навстречу
первым  лучам  солнца,  еще  резче  подчеркнувшим  оттенок  красной  меди,
свойственный ее загорелому телу. ђуки поднЯлись к волосам извечным  жестом
женщины - хранительницы и носительницы  красоты,  томительной  и  зовущей,
исчезающей и возрождающейсЯ вновь, пока существует род человеческий.  ’аис
покрылась химатионом, будто  озЯбла,  и  медленно  пошла  рЯдом  с  гордым
Џтолемеем, задумчиваЯ, со склоненной головой.
     ‚ыйдЯ на ќлевзинскую дорогу,  ’аис  пошла  к  храму  Ђфродиты  “рании
прЯмиком через Љерамик.
     - ’ы снова к своей небесной царице любви, -  засмеЯлсЯ  македонец,  -
будто ты и не афинЯнка вовсе. Ђристотель говорил, что  поклонЯтьсЯ  “рании
под именем Ђнахиты начали древние народы - ассирийцы, что ли?
     -  Ђ  на  Љрите  еще  раньше,  потом  на  Љитере,  где  “раниЯ  стоит
вооруженной, а потом отец ’есеЯ, ќгей, учредил ее храм в Ђфинах, -  нехотЯ
промолвила ’аис, - но ты не должен идти со мной. Џойди к своим  друзьЯм...
Ќет, подожди, стань слева от  менЯ!  -  €  ’аис,  не  стеснЯЯсь  прохожих,
прижалась к Џтолемею, а правой рукой сделала отвращающий знак ѓекаты.
     Њакедонец  посмотрел  в  том  направлении  и  увидел   лишь   старый,
заброшенный жертвенник, хотЯ некогда он был  построен  богато,  с  мрачной
отделкой из массивного темного камнЯ.
     - —то это, могущее напугать храбрую ’аис, не боЯщуюсЯ ночи, звездного
неба и грозных перекрестков, где владычествует ѓеката?
     - †ертвенник Ђнтэросу  -  богу  антилюбви,  страшной  и  жестокой  ее
противоположности. …сли сама Ђфродита страшитсЯ  могучего  ќроса,  то  тем
более мы, ее служительницы, боимсЯ Ђнтэроса. Ќо молчи, идем скорее отсюда.
     - ђасскажи мне об Ђнтэросе, - попросил Џтолемей, когда они  поднЯлись
в мраморное сиЯние площадей и храмов, выше Љерамика и ‘той.
     - Џотом! ѓелиайне! - ’аис поднЯла руку прощальным жестом, взбегаЯ  по
белой лестнице храма “рании.


     Џтолемей подал ’аис  простой  кедровый  Ящичек,  прикоснувшись  к  ее
колену. ѓетера сидела в саду, любуЯсь поздними бледными розами, и куталась
в химатион от пронизывающего ветра. уршали сухие листьЯ,  будто  призраки
крались осторожными шагами к своим неведомым целЯм.
     ’аис вопросительно посмотрела на македонца.
     - Њой анакалиптерион, - серьезно сказал тот, и звонкий смех  был  ему
ответом.
     - Ќе напрасно ли ты смеешьсЯ? - сурово сказал Џтолемей.
     - Џочему же? ’ы принес  мне  подарок,  который  супруг  делает  после
заключениЯ брака, снимаЯ покров невесты. Ќо свой анакалиптерион ты  даришь
в день прощаниЯ и после того, как много раз снЯл с менЯ  все  покровы.  Ќе
поздно ли?
     - Џойми, афинЯнка или уж критЯнка, так и не знаю,  кто  ты  на  самом
деле...
     - Ќе все ли равно? €ли ты мечтаешь о девушке, чьи предки  из  эоев  -
‘писка †енщин?
     - Љак Я понимаю, любаЯ истиннаЯ критЯнка более древнего рода, чем все
афинские прародительницы, - возразил Џтолемей, - мне  это  вовсе  неважно.
„ругое: Я не дарил тебе ничего, и это зазорно. Ќо что Я имею в сравнении с
грудами серебра твоих поклонников? Ђ здесь... - Џтолемей опустилсЯ на  пол
и раскрыл Ящичек на коленЯх у ’аис. ‘татуэтка из слоновой кости  и  золота
была, несомненно, очень древней; тысЯчелетие,  не  меньше,  прошло  с  той
поры,  как  неповторимое  искусство  ваЯтелЯ  Љрита  создало  этот   образ
участницы ’авромахии -  свЯщенной  и  смертельно  опасной  игры  с  особой
породой гигантских быков, выведенных на Љрите и ныне исчезнувших.
     ’аис осторожно взЯла ее, погладила пальцами, восхищенно  вздохнула  и
внезапно рассмеЯлась, столь заразительно, что на этот  раз  Џтолемей  тоже
улыбнулсЯ.
     - Њилый, эта  вещь  стоит  ту  самую  груду  серебра,  о  которой  ты
мечтаешь. ѓде добыл ты ее?
     - Ќа войне, - коротко ответил Џтолемей.
     - —то же не отдал ты ее своему другу Ќеарху, единственному среди  вас
настоЯщему сыну Љрита?
     - џ хотел. Ќо Ќеарх сказал, что это женскаЯ вещь и  мужчине  приносит
несчастье! Ћн  подвержен  древним  суевериЯм  своей  страны.  Ќекогда  там
считали, что женскаЯ богинЯ-мать главнее всех небожителей.
     ’аис задумчиво взглЯнула на македонца.
     - € здесь немало людей верЯт и верили в это.
     - Њожет быть, и ты?
     Ќе  отвечаЯ,  ’аис  закрыла  ларец,  встала  и  повела  ЏтолемеЯ   во
внутреннюю комнату, к теплу и запаху псестионов. ќти  Ячменные  пирожки  с
медом, зажаренные в масле,  были  очень  вкусны  у  ’аис,  котораЯ  иногда
стрЯпала сама.
     “садив гостЯ, ’аис принЯлась хлопотать у стола,  приготовлЯЯ  вино  и
острую подливку длЯ мЯса. Ћна уже знала, что  македонцы  не  привержены  к
любимой афинЯнами рыбе.
     Џтолемей  следил  за   ее   бесшумными   движениЯми.   ‚   прозрачном
серебрЯщемсЯ хитоне эолийского покроЯ из тончайшей ткани, которую  ввозили
из Џерсии, среди комнаты, затененной зелеными  занавесЯми,  ’аис  казалась
облитой лунным светом, подобно самой Ђртемиде. Ћна распустила волосы,  как
пирейскаЯ девчонка, подхватив их к затылку простым шнурком,  и  была  само
воплощение  веселой  юности,  дерзкой  и   неутомимой.   ќто   удивительно
сочеталось с уверенной мудростью женщины, сознающей свою красоту,  умеющей
боротьсЯ с ловушками судьбы, - то, что было в  ней  от  знаменитой  гетеры
самого великолепного города ќллады. Љонтраст,  губительно  неотразимый,  и
Џтолемей, вонзив ногти в ладони, едва не застонал. ђазлука не  могла  быть
короткой. ‘корее всего он терЯл ’аис навсегда.
     - џ не могу не уехать. “ царевича плохие дела - новаЯ ссора с  отцом.
Ћн вместе с матерью бежал в ќпир. Ѓоюсь, жизнь его под угрозой.  Ђлександр
не покинет мать, котораЯ рветсЯ к власти, - опаснаЯ вещь длЯ бывшей жены.
     - ђазве Я упрекаю тебЯ?
     - Ќет, но это и плохо, - Џтолемей улыбнулсЯ неуверенно и печально.
     ’аис стало жаль этого молодого и закаленного  воина.  Ћна  подсела  к
нему, ласкаЯ по  обыкновению  его  жесткие  вьющиесЯ  волосы,  по-военному
коротко остриженные,  Џтолемей  вытЯнул  шею,  чтобы  поцеловать  ’аис,  и
заметил новое ожерелье. ’онкаЯ цепочка из темного золота причудливой  вЯзи
соединЯлась в центре двумЯ сверкающими звездами из Ярко-желтого электрона.
     - ќто новое? Џодарок ”илопатра? - ревниво спросил македонец.
     Љороткий негромкий смешок, отличавший ’аис, был ему  самым  искренним
ответом.
     - ”илопатр и любой другой должен заслужить  право  подарить  мне  еще
одну звездочку.
     - Ќе уразумел. Љакое право? Љаждый дарит, что хочет или что может.
     - Ќе в этом случае. Џосмотри внимательнее, -  ’аис  снЯла  цепочку  и
подала Џтолемею.
     ЉаждаЯ звезда в  один  дактил  поперечником  имела  по  десЯть  узких
ребристых лучей, а в середине букву "каппа", тоже означавшую цифру десЯть.
Џтолемей вернул ожерелье, пожав плечами в знак непониманиЯ.
     - Џрости, Я забыла, что ты из Њакедонии и  можешь  не  знать  обычаев
гетер, хотЯ твоЯ мать ЂрсиноЯ...
     - Џогоди, припоминаю! ќто вроде как отличие?
     - ‚ любви.
     - € каппа?
     - Ќе только цифра, также имЯ богини Љотитто. ’а,  что  почитаетсЯ  во
”ракии и Љоринфе и на южных берегах ќвксинского Џонта. ’ы можешь прибавить
сюда третью звезду.
     - Ђфродита Њигонитида! џ не знал и не успею подарить ее тебе.
     - џ сделаю это сама.
     - Ќет. џ пришлю из Џеллы, если боги будут милостивы к Ђлександру и ко
мне - наши с ним судьбы сплелись. ‚ыйдем ли мы  на  простор  Ћйкумены  или
сойдем под землю, но вместе.
     - џ поверила в Ђлександра. –ель его неизвестна, но у него есть  сила,
не даваемаЯ обычным людЯм.
     - Ђ у менЯ нет?
     - ’акой нет, и Я довольна этим. ’ы мой сильный, умный, смелый воин  и
можешь быть даже царем, а Я - твоей царицей.
     - ЉлЯнусь Ѓелой ‘обакой ѓеракла, ты будешь ею!
     - Љогда-нибудь. џ готова, - ’аис приникла к Џтолемею, и оба перестали
заглЯдывать вперед в неизвестную судьбу.
     €з безмерной дали будущего времЯ текло на них  медлительным  потоком,
неизбежно и неумолимо уходЯ в невозвратимое прошлое. Џрошла и их  встреча.
€ вот уже ’аис стоЯла на пороге, а Џтолемей,  не  в  силах  оторватьсЯ  от
подруги, топталсЯ,  подгонЯемый  необходимостью  спешить  в  ѓидафиней,  к
Ќеарху, куда должны  были  привести  лошадей.  Ћн  не  знал,  что  точный,
исполнительный критЯнин сам еще только пробиралсЯ с опущенной  головой  по
переулкам Љерамика после прощаниЯ с ќгесихорой.
     - ’ы не сказал  мне,  что  будет,  если  Ђлександр  останетсЯ  жив  и
сделаетсЯ царем после отца, - спросила ’аис.
     - Ѓудет долгий путь, война и снова путь, помоги нам, Ђфина  ЉелевтиЯ,
богинЯ дорог. Ћн мечтает дойти до пределов мира, обиталища богов там,  где
восходит солнце. € ‘тагирит Ђристотель всЯчески разжигает в нем стремление
к этому подвигу.
     - € ты пойдешь с ним?
     -  „о  конца.  Ђ  ты  пошла  бы  со  мной?  Ќе  как  с  воином,  а  с
военачальником.
     - џ всегда  мечтала  о  далеких  странах,  но  пути  недоступны  нам,
женщинам, иначе как в колесницах победителей. Ѓудь победителем, и, если  Я
останусь мила тебе...
     Џтолемей уже давно  скрылсЯ  за  дальним  домом,  а  ’аис  еще  долго
смотрела вслед, пока ее не вывело из  задумчивости  прикосновение  рабыни,
приготовившей воду длЯ купаниЯ.
     Џтолемей, одолеваЯ власть любви, шел скорым шагом и не позволЯл  себе
бросить прощальный взглЯд  на  ’аис,  -  оглЯдыватьсЯ  уходЯ  было  плохой
приметой. „аже на ее мраморное воплощение - одну из девушек на  балюстраде
храма Ќике Ѓескрылой.  ’ам  одна  из  Ќик  в  тонком  древнем  пеплосе,  с
откинутой назад головой, как бы собирающаЯсЯ взлететь или броситьсЯ вперед
в безудержном порыве, живо напоминала  ему  его  возлюбленную.  Њакедонец,
дивЯсь сам  себе,  всегда  подходил  к  храму,  чтобы  бросить  взглЯд  на
барельеф.


        2. ЏЋ„‚€ѓ ќѓ…‘€•Ћђ›

     Њетагейтнион, месЯц всегда жаркий  в  Ђттике,  в  последний  год  сто
десЯтой олимпиады выдалсЯ особенно знойным. Ќебо, столь чистое и глубокое,
что его воспевали даже чужеземцы, приобрело свинцовый оттенок. Љристальный
воздух, всегда придававший всем статуЯм и сооружениЯм волшебную  четкость,
заструилсЯ и заколыхалсЯ, будто набросил на  Ђфины  покрывало  неверной  и
зыбкой изменчивости, обмана и искажениЯ, столь характерных  длЯ  пустынных
стран на далеких южных берегах.
     ’аис перестала ездить на купанье - слишком  пропылилась  дорога  -  и
лишь иногда на рассвете выезжала верхом, чтобы ненадолго ощутить в быстрой
скачке веЯние ветра на разгорЯченном теле.
     Џослеполуденный зной тЯжко придавил город. ‚се  живое  попрЯталось  в
тень, прохладу храмов и колоннад, темноту закрытых  ставнЯми  жилищ.  ‹ишь
изредка стучали колеса лениво влекомой повозки или копыта потной лошади со
спешившим в укрытие всадником.
     ќгесихора вошла по обыкновению  быстро  и  остановилась,  ослепленнаЯ
переходом от света к полумраку спальной комнаты. Ќе терЯЯ ни  минуты,  она
сбросила легкий хитон и села в ногах распростертой на ложе столь же  нагой
подруги. Џо раздувающимсЯ ноздрЯм и часто вздымавшейсЯ груди ’аис  понЯла,
что спартанка злитсЯ.
     - —то с тобой? - лениво спросила она.
     - Ќе знаю. ‡люсь на  все.  Њне  надоели  ваши  афинЯне  -  крикливые,
болтливые, охотники до сплетен. Ќеужели это те самые великие  строители  и
художники, мудрецы и воины, о которых так гордо писали во времена Џерикла?
€ли с тех пор все изменилось?
     - Ќе понимаю, что на тебЯ нашло? Ћтравили чем-нибудь на позавчерашнем
симпосионе? ‚ино мне показалось кислым...
     - ’ебе - вино, а мне показалась кислой моЯ жизнь! ‚ Ђфинах становитсЯ
все больше народа.  ‹юди  озлоблЯютсЯ  от  тесноты,  шума,  крика,  вечной
нехватки то воды, то пищи. ‚ эту жару  все  глЯдЯт  на  встречных  как  на
врагов. € гинекономы ЯрЯтсЯ без причин -  скоро  красивой  женщине  нельзЯ
будет поЯвитьсЯ на агоре или Ђкрополе по вечерам.
     - ‚ этом согласна с тобой. ’есно в  Ђфинах,  да  и  во  всей  Ђттике,
говорЯт, собралось пЯтьсот тысЯч человек.
     - ‘вЯтаЯ мать „еметра! ‚о всей ‘парте не больше полутораста тысЯч.  ‚
таком множестве люди мешают  друг  другу  и  озлоблЯютсЯ.  ‚идЯт  роскошь,
красоту и завидуют, насыщаЯ воздух испарениЯми черной желчи.
     - Ќе одна теснота, ќгесихора! ЏоследствиЯ  прежних  войн  и  особенно
прошлогодней. Ќаш красавец царевич,  он  теперь  царь  македонский  и,  по
существу,  владыка  ќллады,  показал  волчьи  зубы,  да  славитсЯ  Ђполлон
‹икейский! „о сего днЯ на рынке рабов  продают  фиванцев-мужчин  всего  по
сотне драхм, а женщин по полторы. ‘ам город стерт с лица  ѓеи.  “жаснулась
всЯ ќллада!
     - Љроме ‘парты!
     - ђазве ‘парта одна устоит? „ело вашего царЯ Ђгиса плохо -  он  хотел
быть один, когда совместный бой привел бы греков к победе, и осталсЯ  один
против могучего врага.
     ќгесихора задумалась и вздохнула.
     - ‚сего три года прошло, как македонские мальчишки Явились к нам...
     - ’олько ли македонские? Ђ как насчет Љрита?
     ‹акедемонЯнка вспыхнула, продолжаЯ:
     -  “бит  ”илипп,  воцарилсЯ  Ђлександр,  стал  вместо  него   главным
военачальником ќллады, сокрушил ”ивы и теперь...
     - ЋтправлЯетсЯ в Ђзию на персов, продолжаЯ дело отца.
     - ’ы получила вести от ЏтолемеЯ? „авно?
     - ‚ один из тЯжелых дней гекатомбеона. € с тех пор - ничего.  Џравда,
он посылает мне одно письмо в год. ‘начала писал по пЯть.
     - Љогда он прислал тебе  эту?  -  ‘партанка  дотронулась  до  третьей
звезды ожерельЯ, сверкавшего на медном теле подруги.
     ’аис опустила ресницы и, помолчав, сказала:
     - Џтолемей пишет, что Ђлександр поистине  показал  божественный  дар.
Џодобно ”емистоклу, он всегда умеет мгновенно изобрести новый ход, принЯть
другое решение, если прежнее не годитсЯ. Ќо ”емистокл стремилсЯ на  запад,
а Ђлександр идет на восток.
     - Љто же более прав?
     - Љак Я могу знать? Ќа востоке баснословные  богатства,  неисчислимые
народы, необъЯтные просторы. Ќа западе  людей  меньше,  и  ”емистокл  даже
мечтал переселить афинЯн в ќнторию, за €оническое море, но умер в изгнании
в горах ’ессалии. ’еперь его могила на западном мысе Џирейского холма, где
он любил сидеть, глЯдЯ на море. џ  была  там.  “единенное  место  покоЯ  и
печали.
     - Џочему печали?
     - Ќе знаю. ђазве ты можешь сказать, почему тЯжелаЯ тоска, даже  страх
охватывает людей в руинах Њикен? Ќедоброе, запретное,  отвергнутое  богами
место. Ќа Љрите показывают гробницу Џасифаи,  и  то  же,  подобное  страху
чувство приходит к путникам, будто тень  царицы  со  сверкающим  именем  и
ужасной славой стоит около них.
     - ’ы Џантодаей можешь прозыватьсЯ, милаЯ, - ќгесихора  с  восхищением
поцеловала подругу, -  поедем  на  могилу  ”емистокла,  погрустим  вместе!
ЉакаЯ-то Ярость вскипает во мне против этой жизни, Я нуждаюсь в утешении и
не нахожу его.
     - ’ы сама тельктера - волшебница  утешающаЯ,  как  говорЯт  поэты,  -
возразила ’аис, - просто мы становимсЯ старше, и в жизни видитсЯ другое, и
ожиданиЯ делаютсЯ больше.
     - —его же ждешь ты?
     - Ќе знаю. Џеремены, путешествиЯ, может быть...
     - Ђ любовь? Ђ Џтолемей?
     - Џтолемей - он не мой. Ћн - теликрат, покоритель  женщин,  но  Я  не
буду жить у него затворницей, подобно афинской или македонской супруге,  и
чтобы менЯ наказывали рафанидой в случае измены. ЊенЯ?! Ђ пошла бы  с  ним
далеко, далеко! Џоедем на  холм  ЏиреЯ  хоть  сегоднЯ.  Џошлю  Љлонарию  с
запиской к  Ћлору  и  Љсенофилу.  Ћни  будут  сопровождать  нас.  Џоплывем
вечером, когда спадет жара, и проведем там лунную ночь до рассвета.
     - ‘ двумЯ мужчинами?
     - ќти двое настолько любЯт друг друга, что мы  нужны  им  только  как
друзьЯ. ќто хорошие молодые люди, отважные и сильные. Љсенофил выступал на
прошлой олимпиаде борцом среди юношей.


     ’аис возвратилась домой еще до того, как солнце стало  свирепствовать
на белых улицах Ђфин. ‘траннаЯ задумчивость пришла к ней  там,  на  склоне
холма выше ”емистоклейона, где они сидели вдвоем с ќгесихорой, в то  времЯ
как двое их спутников лежали внизу около  лодки  и  обсуждали  предстоЯщую
поездку в Џарнею длЯ охоты на диких  свиней.  ќгесихора  поверила  подруге
тайну. ќоситей - младший двоюродный брат Ђгиса, царЯ  ‘парты,  уплывает  в
…гипет с большим отрЯдом воинов, которых нанЯл египетский  фараон  •абабаш
длЯ своей охраны. Ќаверное,  он  замышлЯет  выгнать  персидского  сатрапа.
есть кораблей отплывают сразу. € начальник лакедемонЯн зовет ее поехать с
собой, пророча дивной дочери ‘парты  славу  в  стране  поэтов  и  древнего
искусства.
     ќгесихора крепко прижала к себе ’аис и стала  уговаривать  поехать  с
нею в сказочный …гипет. Ћна сможет побывать на Љрите -  с  такой  надежной
охраной можно не опасатьсЯ никаких пиратов или разбойников.
     ’аис напомнила подруге о том, что Ќеарх рассказывал им обеим о гибели
древней  красоты   Љрита,   исчезновении   прежнего   населениЯ,   нищете,
воцарившейсЯ на острове, разоренном неуемными нападениЯми и войнами разных
племен.
     ‚ груды камней, в пожарах и землетрЯсениЯх, обратились дворцы  Љносса
и ”еста, исчезло прежнее население, и никто уже  больше  не  может  читать
надписи на забытом Языке. ’олько кое-где на холмах еще высЯтсЯ  гигантские
каменные  рога,  будто  из-под  земли  поднимаютсЯ  быки  „ержателЯ  ‡емли
Џосейдона, да широкие лестницы спускаютсЯ к площадкам длЯ  свЯщенных  игр.
€ногда среди зарослей вдруг наткнешьсЯ на  обломки  тЯжелых  амфор  в  два
человеческих роста с извивами змей на их толстых боках, а рЯдом  в  чистых
сверкающих бассейнах плещетсЯ вода, еще бегущаЯ по трубам водопроводов...
     ’аис достала ларец с критской статуэткой - подарок  ЏтолемеЯ,  вынула
драгоценную скульптуру и, растЯнувшись на ложе,  стала  рассматривать  ее,
как будто увидела впервые. Ќовые глаза  дали  ей  времЯ  и  грустные  думы
последних дней. Ѓольше тысЯчи лет - огромнаЯ даль  времени,  еще  не  было
великолепных Ђфин, а герой ’есей еще не ездил в Љносс убивать Њинотавра  и
сокрушать могущество великой морской державы! €з этой неизмеримой глубины,
отдалениЯ Явилось к ней это живое,  тонко  изваЯнное  напрЯженное  лицо  с
огромными пристальными глазами  и  маленьким  скорбным  ртом.  ‘огнутые  в
локтЯх руки были поднЯты ладонЯми вперед - сигнал не то остановки,  не  то
вниманиЯ. „линные ноги, слегка расставленные, девически тонкие,  вытЯнутые
и поставленные на пальцы, выражали мгновение толчка от земли  длЯ  взлета.
Ћдежда из листового золота в виде короткого узорного передника  с  широким
поЯсом, стЯнувшим невероЯтно тонкую талию. Ћблегающий корсаж поддерживалсЯ
двумЯ наплечниками и оставлЯл грудь открытой.  Ќа  ключицах,  у  основаниЯ
крепкой  шеи,  лежало  широкое  ожерелье.  €менно  лежало  -  от   сильной
выпуклости  грудной  клетки.  ЏовЯзка,   обегавшаЯ   подбородок   девушки,
стЯгивала  высокую  коническую  прическу.  Ћчень  молода  была  тавропола,
четырнадцать лет, самое большее - пЯтнадцать.
     ’аис вдруг понЯла, что назвала безвестную критскую девочку  охотницей
на быков - эпитетом Ђртемиды. Ѓоги завистливы и ревнивы к своим правам, но
не может богинЯ ничего сделать той,  котораЯ  ушла  в  недоступное  самому
‡евсу прошлое и скрылась тенью в подземельЯх Ђида. Џравда, Ђртемида  может
прогневатьсЯ на живую ’аис... —то общего у  девственной  охотницы  с  нею,
гетерой, служанкой Ђфродиты?
     € ’аис спокойно вернулась к созерцанию статуэтки. Ќичего детского  не
осталось в лице и фигуре бдительной девочки  опасной  профессии.  Ћсобенно
трогал ’аис ее скорбный рот и бесстрашный взглЯд. ќта девочка  знала,  что
ей предстоит. Ћчень недолгой была ее жизнь, отданнаЯ  смертельной  игре  -
танцу с длиннорогими пЯтнистыми  быками,  олицетворЯвшими  сокрушительного
ЉолебателЯ  ‡емли  Џосейдона.   „евушки-таврополы   представлЯли   главных
действующих лиц в этом  свЯщенном  ритуале,  древний,  позднее  утраченный
смысл  которого  заключалсЯ  в  победе  женского   начала   над   мужским,
богини-матери  над  временным  своим  супругом.  Њощь  грозного  животного
растрачивалась  в  танце  -  борьбе  с  невероЯтно  быстрыми  прыгунами  -
девушками  и  юношами  -  специально  подготовленными  длЯ  балета  смерти
знатоками сложного ритуала. ЉритЯне верили, что этим отводитсЯ гнев  бога,
медленно и неумолимо зреющий в недрах земли и морЯ.
     Ћбитатели  древнего  Љрита  будто  предчувствовали,  что  их  высокаЯ
культура погибнет  от  ужасающих  землетрЯсений  и  приливов.  Ћткуда  они
взЯлись, эти ее отдаленные предки? Ћткуда пришли, куда исчезли?  €з  того,
что знала она сама из мифов, что рассказывал Ќеарх своим двум зачарованным
слушательницам, прекрасные, утонченные люди, художники, мореходы,  дальние
путешественники жили на Љрите еще тогда, когда  вокруг  бродили  полудикие
предки эллинов. Ѓудто покрытаЯ прЯно пахнущими цветами, магнолиЯ  внезапно
выросла среди распластанных ветром сосен  и  Ядовитых  зарослей  олеандра.
ЌеобъЯснима тонкаЯ, поэтическаЯ красота критской  культуры  среди  грубых,
воинственных кочевников берегов ‚нутреннего морЯ  и  может  быть  сравнена
только с …гиптом...
     ‚стрЯхиваЯ коротко стриженными жесткими волосами,  вошла  ЉлонариЯ  -
рабынЯ.
     - ’ам пришел этот, - голос девушки дрогнул от  глубоко  укоренившейсЯ
ненависти к торговцу человеческим товаром.
     ’аис вернулась к жизни.
     - ‚озьми шкатулку с деньгами, отсчитай на три мины сов и дай ему.
     ђабынЯ засмеЯлась. ’аис улыбнулась  и  жестом  приказала  ей  подойти
ближе.
     - Џосчитаем вместе. ’ри мины - сто восемьдесЯт драхм. ЉаждаЯ  сова  -
четыре драхмы, всего сорок пЯть сов. ЏонЯла?
     - „а, кириЯ. ќто за  фиванку?  Ќедорого!  -  девушка  позволила  себе
презрительную усмешку.
     - ’ы мне стоила дороже, - согласилась ’аис, - но не суди  по  цене  о
качестве. Њогут быть разные случаи, и если тебЯ купили  дорого,  то  могут
продать и подешевле...
     Ќе успела ’аис закончить фразы, как ЉлонариЯ  прижалась  лицом  к  ее
коленЯм.
     - ЉириЯ, не продавай менЯ, если уедешь. ‚озьми с собой!
     - —то ты говоришь? Људа Я уеду? - удивилась ’аис, отбрасываЯ  со  лба
рабыни ее спустившиесЯ волосы.
     - Њожет быть, ты уедешь куда-то. ’ак думали мы,  твои  слуги.  ’ы  не
знаешь, как будет ужасно  оказатьсЯ  у  кого-нибудь  другого  после  тебЯ,
доброй, прекрасной.
     -