„жеймс „жойс. Џортрет художника в юности

Ћцените этот текст:
„жеймс „жойс. Џортрет художника в юности

-----------------------------------------------------------------------
James Joyce. A Portrait of the Artist as a Young Man.
Џер. - Њ.ЃогословскаЯ-Ѓоброва. Њ., "’ерра", 1997.
OCR & spellcheck by HarryFan, 24 November 2000
-----------------------------------------------------------------------

Et ignotas animum dimittil in artes.
[€ к ремеслу незнакомому дух устремил (лат.)]
Ћвидий. Њетаморфозы, VIII, 18

Ћднажды, давным-давно, в старое доброе времЯ, шла по дороге коровушка
Њу-му, шла и шла и встретила на дороге хорошенького-прехорошенького
мальчика, а звали его Ѓу-бу...
Џапа рассказывал ему эту сказку, папа смотрел на него через стеклышко.
“ него было волосатое лицо.
Ћн был мальчик Ѓу-бу. Њу-му шла по дороге, где жила Ѓетти Ѓерн: она
продавала лимонные леденцы.

Ћ, цветы дикой розы
Ќа зеленом лугу.

Ћн пел эту песню. ќто была его песнЯ.

Ћ, таритатам лозы...

Љогда намочишь в постельку, сначала делаетсЯ горЯчо, а потом холодно.
Њама подкладывает клеенку. Ћт нее такой чудной запах.
Ћт мамы пахнет приЯтнее, чем от папы. Ћна играет ему на роЯле
матросский танец, чтобы он плЯсал. Ћн плЯсал:

’ра-лЯ-лЯ, лЯ-лЯ.
’ра-лЯ-лЯ, тра-лЯ-лЯ-ди.
’ра-лЯ-лЯ, лЯ-лЯ.
’ра-лЯ-лЯ, лЯ-лЯ.

„ЯдЯ —арльз и „энти хлопали в ладоши. Ћни старее папы и мамы, но дЯдЯ
—арльз еще старее „энти.
“ „энти в шкафу две щетки. ™етка с коричневой бархатной спинкой в честь
Њайкла „эвитта, а щетка с зеленой бархатной спинкой в честь Џарнелла.
„энти давала ему мЯтный леденец всЯкий раз, когда он приносил ей бумажную
салфетку.
‚энсы жили в доме семь. “ них другие папы и мамы. ќто папа и мама
ќйлин. Љогда они вырастут большие, он женитсЯ на ќйлин. Ћн спрЯталсЯ под
стол. Њама сказала:
- Џроси прощеньЯ, ‘тивен.
„энти сказала:
- Ђ не попросишь, прилетит орел и выклюет тебе глаза.

€ выклюет тебе глаза,
Џроси прощеньЯ, егоза,
Џроси прощеньЯ, егоза,
€ выклюет тебе глаза.

Џроси прощеньЯ, егоза,
€ выклюет тебе глаза,
€ выклюет тебе глаза,
Џроси прощеньЯ, егоза.

Ќа больших спортивных площадках толпились мальчики. ‚се кричали, и
воспитатели их громко подбадривали. ‚ечерний воздух был бледный и
прохладный, и после каждой атаки и удара футболистов лоснЯщийсЯ кожаный
шар, как тЯжелаЯ птица, взлетал в сером свете. Ћн топталсЯ в самом хвосте
своей команды, подальше от воспитателЯ, подальше от грубых ног, и времЯ от
времени делал вид, что бегает. Ћн чувствовал себЯ маленьким и слабым среди
толпы играющих, и глаза у него были слабые и слезились. ђоди Љикем не
такой: он будет капитаном третьей команды, говорили мальчики.
ђоди Љикем хороший мальчик, а ‚онючка ђоуч - противный. “ ђоди Љикема
щитки длЯ ног в шкафу в раздевалке и корзинка со сладостЯми в столовой. “
‚онючки ђоуча огромные руки. Ћн говорит, что постный пудинг - это месиво в
жиже. Ђ как-то раз он спросил:
- Љак тебЯ зовут?
‘тивен ответил:
- ‘тивен „едал.
Ђ ‚онючка ђоуч сказал:
- —то это за имЯ?
€ когда ‘тивен не нашелсЯ, что ответить, ‚онючка ђоуч спросил:
- Љто твой отец?
‘тивен ответил:
- „жентльмен.
’огда ‚онючка ђоуч спросил:
- Ђ он не мировой судьЯ?
Ћн топталсЯ в самом хвосте своей команды, делаЯ иногда короткие
перебежки. ђуки его посинели от холода. Ћн засунул их в боковые карманы
своей серой подпоЯсанной куртки. ЏоЯс - это такаЯ штука над карманами. Ђ
вот в драке о тех, кто победил, говорЯт: за поЯс заткнул.
Љак-то один мальчик сказал Љэнтуэллу:
- џ бы тебЯ мигом за поЯс заткнул.
Ђ Љэнтуэлл ответил:
- Џоди тЯгайсЯ с кем-нибудь еще. Џопробуй-ка ‘есила ‘андера за поЯс
заткнуть. џ посмотрю, как он тебе даст под зад.
’ак некрасиво выражатьсЯ. Њама сказала, чтобы он не водилсЯ с грубыми
мальчиками в колледже. Њама такаЯ красиваЯ. ‚ первый день в приемной замка
она, когда прощалась с ним, слегка поднЯла свою вуаль, чтобы поцеловать
его, и нос и глаза у нее были красные. Ќо он притворилсЯ, будто не
замечает, что она сейчас расплачетсЯ. Њама красиваЯ, но когда она плачет,
она уже не такаЯ красиваЯ. Ђ папа дал ему два пЯтишиллинговика - пусть у
него будут карманные деньги. € папа сказал, чтобы он написал домой, если
ему что-нибудь понадобитсЯ, и чтобы он ни в коем случае не Ябедничал на
товарищей. Џотом у двери ректор пожал руки папе и маме, и сутана его
развевалась на ветру, а колЯска с папой и мамой стала отъезжать. Ћни
махали руками и кричали ему из колЯски:
- Џрощай, ‘тивен, прощай.
- Џрощай, ‘тивен, прощай.
‚округ него началась свалка из-за мЯча, и, страшась этих горЯщих глаз и
грЯзных башмаков, он нагнулсЯ и стал смотреть мальчикам под ноги. Ћни
дрались, пыхтели, и ноги их топали, толкались и брыкались. Џотом желтые
ботинки „жека ‹отена наподдали мЯч и все другие ботинки и ноги ринулись за
ним. Ћн пробежал немножко и остановилсЯ. Ќе стоило бежать. ‘коро все
поедут домой. Џосле ужина, в классе, он переправит число, приклеенное у
него в парте, с семидесЯти семи на семьдесЯт шесть.
‹учше бы сейчас быть в классе, чем здесь, на холоде. Ќебо бледное и
холодное, а в главном здании, в замке, огни. Ћн думал, из какого окна
ѓамильтон ђоуэн бросил свою шлЯпу на изгородь и были ли тогда цветочные
клумбы под окнами. Ћднажды, когда он был в замке, тамошний служитель
показал ему следы солдатских пуль на двери и дал ореховый сухарик, какие
едЯт в общине. Љак хорошо и тепло смотреть на огни в замке. ‘овсем как в
книжке. Њожет быть, ‹естерское аббатство было такое. Ђ какие хорошие фразы
были в учебнике д-ра Љорнуэлла. Ћни похожи на стихи, но это только
примеры, чтобы научитьсЯ писать правильно:

“олси умер в ‹естерском аббатстве,
ѓде погребли его аббаты,
ђастениЯ съедают черви,
†ивотных съедает рак.

•орошо бы лежать сейчас на коврике у камина, подперев голову руками, и
думать про себЯ об этих фразах. Ћн вздрогнул, будто по телу пробежала
холоднаЯ липкаЯ вода. Џодло было со стороны “эллса столкнуть его в очко
уборной за то, что он не захотел обменЯть свою маленькую табакерку на
игральную кость, которой “эллс выиграл сорок раз в бабки. ЉакаЯ холоднаЯ и
липкаЯ была вода! Ђ один мальчик раз видел, как большаЯ крыса прыгнула в
жижу. Њама с „энти сидели у камина и дожидались, когда Ѓриджет подаст чай.
Њама поставила ноги на решетку, и ее вышитые бисером ночные туфли
нагрелись, и от них так хорошо и тепло пахло. „энти знала массу всЯких
вещей. Ћна учила его, где находитсЯ Њозамбикский пролив, и какаЯ самаЯ
длиннаЯ река в Ђмерике, и как называетсЯ самаЯ высокаЯ гора на ‹уне. Ћтец
Ђрнолл знает больше, чем „энти, потому что он свЯщенник, но папа и дЯдЯ
—арльз оба говорили, что „энти умнаЯ и начитаннаЯ женщина. Ђ иногда „энти
делала такой звук после обеда и подносила руку ко рту: это была отрыжка.
ѓолос с дальнего конца площадки крикнул:
- ‚се домой!
Џотом голоса из младших и средних классов подхватили:
- „омой! ‚се домой!
Њальчики сходились со всех сторон раскрасневшиесЯ и грЯзные, и он шагал
среди них, радуЯсь, что идут домой. ђоди Љикем держал мЯч за скользкую
шнуровку. Ћдин мальчик попросил поддать еще напоследок, но он шел себе и
даже ничего не ответил. ‘аймон Њунен сказал, чтобы он этого не делал, так
как на них смотрит надзиратель. ’огда тот мальчик повернулсЯ к ‘аймону
Њунену и сказал:
- Њы все знаем, почему ты так говоришь. ’ы известный подлиза.
Љакое странное слово "подлиза". Њальчик обозвал так ‘аймона Њунена
потому, что ‘аймон Њунен свЯзывал иногда фальшивые рукава на спине
надзирателЯ Њакглэйда, а тот делал вид, что сердитсЯ. Џротивный звук у
этого слова. Ћднажды он мыл руки в уборной гостиницы на “иклоу-стрит, а
потом папа вынул пробку за цепочку и грЯзнаЯ вода стала стекать через
отверстие в раковине. Ђ когда она всЯ стекла потихоньку, отверстие в
раковине сделало такой звук: _длизс_. ’олько громче.
Ћн вспоминал это и белые стены уборной, и ему делалось сначала холодно,
а потом жарко. ’ам было два крана, которые надо было повернуть, и тогда
шла вода холоднаЯ и горЯчаЯ. …му сделалось сначала холодно, а потом
чуть-чуть жарко. € он видел слова, напечатанные на кранах. ‚ этом что-то
было чудное.
‚ коридоре был тоже холодный воздух. Ћн был сыроватый и чудной. Ќо
скоро зажгут газ, и он будет тихонечко так петь, точно какую-то песенку.
‚се одну и ту же, и, когда мальчики не шумЯт в рекреационном зале, ее
слышно.
“рок арифметики началсЯ. Ћтец Ђрнолл написал на доске трудный пример и
сказал:
- Ќу, кто победит? †ивей, ‰орк! †ивей, ‹анкастер!
‘тивен старалсЯ изо всех сил, но пример был очень трудный, и он сбилсЯ.
Њаленький шелковый значок с белой розой, приколотый к его куртке на груди,
начал дрожать. Ћн был не очень силен в арифметике, но старалсЯ изо всех
сил, чтобы ‰орки не проиграли. Ћтец Ђрнолл сделал очень строгое лицо, но
он вовсе не сердилсЯ, он смеЯлсЯ. ‚друг „жек ‹отен хрустнул пальцами, и
отец Ђрнолл посмотрел в его тетрадку и сказал:
- ‚ерно. Ѓраво, ‹анкастер! ЂлаЯ роза победила. Ќе отставай, ‰орк! Ќу-ка
поднатужьтесь.
„жек ‹отен поглЯдывал на них со своего места. Њаленький шелковый значок
с алой розой казалсЯ очень нарЯдным на его синей матроске. ‘тивен
почувствовал, что его лицо тоже покраснело, когда он вспомнил, как
мальчики держали пари, кто будет первым учеником: „жек ‹отен или он. Ѓыли
недели, когда „жек ‹отен получал билет первого ученика, а были недели,
когда он получал билет первого ученика. …го белый шелковый значок дрожал и
дрожал все времЯ, пока он решал следующий пример и слушал голос отца
Ђрнолла. Џотом все его рвение пропало и он почувствовал, как лицо у него
сразу похолодело. Ћн подумал, что оно, должно быть, стало совсем белым,
раз так похолодело. Ћн не мог решить пример, но это было не важно. Ѓелые
розы и алые розы: какие красивые цвета! € билеты первого, второго и
третьего ученика тоже очень красивые: розовые, бледно-желтые и сиреневые.
Ѓледно-желтые, сиреневые и розовые розы тоже красивые. Њожет быть, дикие
розы как раз такие; и ему вспомнилась песенка о цветах дикой розы на
зеленом лугу. Ђ вот зеленых роз не бывает. Ђ может быть, где-нибудь на
свете они и есть.
ђаздалсЯ звонок, и все классы потЯнулись один за другим по коридорам в
столовую. Ћн сидел и смотрел на два кусочка масла у своего прибора, но не
мог есть липкий хлеб. € скатерть была влажнаЯ и липкаЯ. Ќо он проглотил
залпом горЯчий жидкий чай, который плеснул ему в кружку неуклюжий
служитель в белом фартуке. ‚онючка ђоуч и ‘орин пили какао, которое им
присылали из дома в жестЯных коробках. Ћни говорили, что не могут пить
этот чай, он как помои. “ них отцы - мировые судьи, говорили мальчики.
‚се мальчики казались ему очень странными. “ них у всех были папы и
мамы и у всех разные костюмы и голоса. …му так хотелось очутитьсЯ дома и
положить голову маме на колени. Ќо это было невозможно, и тогда ему
захотелось, чтобы игры, уроки и молитвы уже кончились и он бы лежал в
постели.
Ћн выпил еще кружку горЯчего чаЯ, а ”леминг спросил:
- —то с тобой? “ тебЯ что-нибудь болит?
- џ не знаю, - сказал ‘тивен.
- Ќаверное, живот болит, - сказал ”леминг, - от этого ты и бледный
такой. Ќичего, пройдет.
- „а, - согласилсЯ ‘тивен.
Ќо у него болел не живот. Ћн подумал, что у него болит сердце, если
только это место может болеть. ”леминг очень добрый, что спросил его. …му
хотелось плакать. Ћн положил локти на стол и стал зажимать, а потом
открывать уши. ’огда всЯкий раз, как он открывал уши, он слышал шум в
столовой. ќто был такой гул, как от поезда ночью. Ђ когда он зажимал уши,
гул затихал, как будто поезд входил в туннель. ‚ ту ночь в „олки поезд
гудел вот так, а потом, когда он вошел в туннель, гул затих. Ћн закрыл
глаза, и поезд пошел - гул, потом тихо, снова гул - тихо. ЏриЯтно слышать,
как он гудит, потом затихает, и вот опЯть выскочил из туннелЯ, гудит,
затих.
Џотом мальчики с первого рЯда построились и пошли по дорожке посреди
столовой, Џадди ђэт, и „жимми Њаги, и испанец, которому разрешалось курить
сигары, и маленький португалец, который ходил в шерстЯном берете. Џотом
столы следующего рЯда и потом третьего рЯда. € у каждого мальчика была
своЯ, особеннаЯ походка.
Ћн сидел в углу рекреационной, делаЯ вид, что следит за игрой в домино,
и раз или два ему удалось услышать песенку газа. Ќадзиратель стоЯл у двери
с мальчиками, и ‘аймон Њунен завЯзывал узлом его фальшивые рукава. Ћн
рассказывал им что-то о ’аллабеге.
Џотом он отошел от двери, а “эллс подошел к ‘тивену и спросил:
- ‘кажи-ка, „едал, ты целуешь свою маму перед тем, как лечь спать?
- „а, - ответил ‘тивен.
“эллс повернулсЯ к другим мальчикам и сказал:
- ‘лышите, этот мальчик говорит, что он каждый день целует свою маму
перед тем, как лечь спать.
Њальчики перестали играть и все повернулись и засмеЯлись. ‘тивен
вспыхнул под их взглЯдами и сказал:
- Ќет, Я не целую.
“эллс подхватил:
- ‘лышите, этот мальчик говорит, что он не целует свою маму перед тем,
как лечь спать.
‚се опЯть засмеЯлись. ‘тивен пыталсЯ засмеЯтьсЯ вместе с ними. Ћн
почувствовал, что ему стало сразу жарко и неловко. Љак же надо было
ответить? Ћн ответил по-разному, а “эллс все равно смеЯлсЯ. Ќо “эллс,
верно, знает, как надо ответить, потому что он в третьем классе. Ћн
попробовал представить себе мать “эллса, но боЯлсЯ взглЯнуть “эллсу в
лицо. …му не нравилось лицо “эллса. ќто “эллс столкнул его накануне в очко
уборной за то, что он не захотел обменЯть свою маленькую табакерку на его
игральную кость, которой он сорок раз выиграл в бабки. ќто было подло с
его стороны, все мальчики так говорили. Ђ какаЯ холоднаЯ и тинистаЯ была
вода! Ђ один мальчик раз видел, как большаЯ крыса прыгнула - плюх! - прЯмо
в жижу.
•олоднаЯ тина проползла по его телу, и, когда прозвонил звонок на
занЯтиЯ и классы потЯнулись из рекреационной залы, он почувствовал, как
холодный воздух в коридоре и на лестнице забираетсЯ ему под одежду. Ћн все
еще думал, как нужно было ответить. Џравильно это или неправильно -
целовать маму? —то значит целовать? Џоднимешь вот так лицо, чтобы сказать
маме "спокойной ночи", а мама наклонит свое. ќто и есть целовать. Њама
прижимала губы к его щеке, губы у нее мЯгкие, и они чуть-чуть холодили его
щеку и издавали такой коротенький тонкий звук: пц. ‡ачем это люди
прикладываютсЯ так друг к другу лицами?
“севшись на свое место, он открыл крышку парты и переправил число,
приклеенное внутри, с семидесЯти семи на семьдесЯт шесть. ђождественские
каникулы были еще так далеко, но когда-нибудь они придут, потому что ведь
‡емлЯ все времЯ вертитсЯ.
Ќа первой странице его учебника географии была нарисована ‡емлЯ.
Ѓольшой шар посреди облаков. “ ”леминга была коробка цветных карандашей, и
однажды вечером во времЯ пустого урока ”леминг раскрасил ‡емлю зеленым, а
облака коричневым. ќто вышло, как две щетки у „энти в шкафу; щетка с
зеленой бархатной спинкой в честь Џарнелла и щетка с коричневой бархатной
спинкой в честь Њайкла „эвитта. Ќо он не просил ”леминга раскрашивать в
такие цвета. ”леминг сам так сделал.
Ћн открыл географию, чтобы учить урок, но не мог запомнить названий в
Ђмерике. ‚се разные места с разными названиЯми. ‚се они в разных странах,
а страны на материках, а материки на ‡емле, а ‡емлЯ во ‚селенной.
Ћн опЯть открыл первую страницу и прочел то, что когда-то написал на
этом листе: вот он сам, его фамилиЯ и где он живет.

‘тивен „едал
Џриготовительный класс
Љлонгоуз ‚уд Љолледж
‘эллинз
ѓрафство Љилдер
€рландиЯ
…вропа
‡емлЯ
‚селеннаЯ.

ќто было написано его рукой, а ”леминг однажды вечером в шутку написал
на противоположной странице:

‘тивен „едал Я зовусь,
Њой народ - ирландский.
џ в Љлонгоузе учусь,
Ђ когда-нибудь буду в кущах райских.

Ћн прочел стихи наоборот, но тогда получились не стихи. ’огда он
прочитал снизу вверх всю первую страницу и дошел до своего имени. ‚от это
он сам. € он опЯть прочел все сверху вниз. Ђ что после ‚селенной? Ќичего.
Ќо, может быть, есть что-нибудь вокруг ‚селенной, что отмечает, где она
кончаетсЯ и с какого места начинаетсЯ это ничего? ‚рЯд ли оно отгорожено
стеной; но, может быть, там идет вокруг такой тоненький ободок. ‚се и
везде - как это? - даже подумать нельзЯ. ’акое под силу только Ѓогу. Ћн
попыталсЯ представить себе эту огромную мысль, но ему представлЯлсЯ только
Ѓог. Ѓог - так зовут Ѓога, так же как его зовут ‘тивен. Dieu - так будет
Ѓог по-французски, и так тоже зовут Ѓога, и, когда кто-нибудь молитсЯ Ѓогу
и говорит Dieu, Ѓог сразу понимает, что это молитсЯ француз. Ќо хотЯ у
Ѓога разные имена на разных Языках и Ѓог понимает все, что говорЯт люди,
которые молЯтсЯ по-разному на своих Языках, все-таки Ѓог всегда остаетсЯ
тем же Ѓогом, и его настоЯщее имЯ Ѓог.
Ћн очень устал от этих мыслей. …му казалось, что голова у него
сделалась очень большой. Ћн перевернул страницу и сонно посмотрел на
круглую зеленую ‡емлю посреди коричневых облаков. Ћн начал раздумывать,
что правильнее - стоЯть за зеленый цвет или за коричневый, потому что
„энти однажды отпорола ножницами зеленый бархат со щетки, котораЯ была в
честь Џарнелла, и сказала ему, что Џарнелл - дурной человек. Ћн думал -
спорЯт ли теперь об этом дома? ќто называлось политикой. € было две
стороны: „энти была на одной стороне, а его папа и мистер Љейси - на
другой, но мама и дЯдЯ —арльз не были ни на какой стороне. Љаждый день про
это что-нибудь писали в газетах.
…го огорчало, что он не совсем понимает, что такое политика, и не
знает, где кончаетсЯ ‚селеннаЯ. Ћн почувствовал себЯ маленьким и слабым.
Љогда еще он будет таким, как мальчики в классе поэзии и риторики? “ них
голоса как у больших и большие башмаки, и они проходЯт тригонометрию. „о
этого еще очень далеко. ‘начала будут каникулы, а потом следующий семестр,
а потом опЯть каникулы, а потом опЯть еще один семестр, а потом опЯть
каникулы. ќто похоже на поезд, который входит и выходит из туннелЯ, и еще
похоже на шум, если зажимать, а потом открывать уши в столовой. ‘еместр -
каникулы; туннель - наружу; гул - тихо; как это еще далеко! •орошо бы
скорей в постель и спать. ‚от только еще молитва в церкви - и в постель.
…го зазнобило, и он зевнул. ЏриЯтно лежать в постели, когда простыни
немножко согреютсЯ. ‘начала, как залезешь под одеЯло, они такие холодные.
Ћн вздрогнул, представив себе, какие они холодные. Ќо потом они становЯтсЯ
теплыми, и тогда можно заснуть. ЏриЯтно чувствовать себЯ усталым. Ћн опЯть
зевнул. ‚ечерние молитвы - и в постель; он потЯнулсЯ, и опЯть ему
захотелось зевнуть. ЏриЯтно будет через несколько минут. Ћн почувствовал,
как тепло ползет по холодным шуршащим простынЯм, все жарче, жарче, пока
его всего не бросило в жар и не стало совсем жарко, и все-таки его
чуть-чуть знобило и все еще хотелось зевать.
Џрозвонил звонок на вечерние молитвы, и они пошли парами всем классом
вниз по лестнице и по коридорам в церковь. ‘вет в коридорах тусклый, и в
церкви свет тусклый. ‘коро все погаснет и заснет. ‚ церкви холодный,
ночной воздух, а мраморные колонны такого цвета, как море ночью. Њоре
холодное и днем и ночью, но ночью оно холодней. “ мола, внизу, около их
дома, холодно и темно. Ђ дома уж кипит на огне котелок, чтобы варить пунш.
‘вЯщенник читал молитвы у него над головой, и памЯть его подхватывала
стих за стихом:

ѓосподи! Ћтверзи уста наши,
€ уста наши возвестЯт хвалу ’вою,
Џоспеши, Ѓоже, избавить нас
Џоспеши, ѓосподи, на помощь нам.

‚ церкви стоЯл холодный, ночной запах. Ќо это был свЯтой запах. Ћн не
похож на запах старых крестьЯн, которые стоЯли на коленЯх позади них во
времЯ воскресной службы. ’о был запах воздуха, и дождЯ, и торфа, и грубой
ткани. Ќо крестьЯне были очень благочестивые. Ћни дышали ему в затылок и
вздыхали, когда молились. Ћни живут в Љлейне, сказал один мальчик. ’ам
были маленькие домики, и он видел женщину, котораЯ стоЯла у полуоткрытой
двери с ребенком на руках, когда они ехали мимо из ‘эллинза. ЏриЯтно было
бы поспать одну ночь в этом домике около очага с дымЯщимсЯ торфом в
темноте, освещенной тлеющим жаром, в теплой полутьме вдыхаЯ запах
крестьЯн, запах дождЯ, торфа и грубой ткани. Ќо как темно на дороге среди
деревьев! ‘трашно заблудитьсЯ в темноте! …му стало страшно, когда он об
этом подумал. Ћн услышал голос свЯщенника, произносившего последнюю
молитву. Ћн тоже стал молитьсЯ, думаЯ все времЯ о темноте там, снаружи,
среди деревьев.

"Џосети, ѓосподи, обитель сию и избави нас от всех козней лукавого, да
охранЯт нас свЯтые ангелы ’вои и благодать ѓоспода нашего €исуса •риста да
пребудет с нами. Ђминь".

Џальцы его дрожали, когда он раздевалсЯ в дортуаре. Ћн подгонЯл их. …му
нужно было раздетьсЯ, стать на колени, прочитать молитвы и лечь в постель,
прежде чем потушат газ, иначе он попадет в ад, когда умрет. Ћн стЯнул
чулки, быстро надел ночную рубашку, стал, дрожа, на колени около кровати и
наспех прочел молитвы, боЯсь, что газ потушат. Џлечи его трЯслись, когда
он шептал:

ѓосподи, спаси папу и маму и сохрани их мне!
ѓосподи, спаси моих маленьких братьев и сестер и сохрани их мне!
ѓосподи, спаси „энти и дЯдю —арльза и сохрани их мне!

Ћн перекрестилсЯ и быстро юркнул в постель, завернув ноги в подол
рубашки, съежившись в комок под холодной белой простыней, дрожа всем
телом. Ћн не попадет в ад после смерти, а дрожь скоро пройдет. ѓолос в
дортуаре пожелал мальчикам спокойной ночи. Ћн выглЯнул на секунду из-под
одеЯла и увидел желтые занавески спереди и по бокам кровати, которые
закрывали его со всех сторон. ѓаз тихонько потушили.
аги надзирателЯ удалились. Људа? ‚низ по лестнице и по коридорам или к
себе, в комнату в конце коридора? Ћн увидел темноту. Џравда ли это про
черную собаку, будто она ходит здесь по ночам и у нее глаза огромные, как
фонари на каретах? ѓоворЯт, что это призрак убийцы. „рожь ужаса прошла по
его телу. Ћн увидел темный вестибюль замка. ‘тарые слуги в старинных
ливреЯх собрались в гладильной над лестницей. ќто было очень давно. ‘тарые
слуги сидели тихо. Ћгонь пылал в камине, но внизу было темно. Љто-то
поднималсЯ по лестнице, ведущей из вестибюлЯ. Ќа нем был белый маршальский
плащ, лицо бледное и отрешенное. Ћн прижимал руки к сердцу. Ћн отрешенно
смотрел на старых слуг. Ћни смотрели на него, и узнали лицо и одежду
своего господина, и понЯли, что он получил смертельную рану. Ќо там, куда
они смотрели, была только тьма, только темный, безмолвный воздух. ѓосподин
их получил смертельную рану на поле сражениЯ под Џрагой, далеко-далеко за
морем. Ћн стоЯл на поле битвы, рука его была прижата к сердцу. “ него было
бледное, странное лицо, и одет он был в белое маршальское одеЯние.
Ћ, как холодно и непривычно жутко думать об этом! Љак холодно и
непривычно жутко в темноте. ‘транные, бледные лица кругом, огромные глаза,
похожие на фонари. ќто призраки убийц, тени маршалов, смертельно раненых
на поле сражениЯ далеко-далеко за морем. —то хотЯт сказать они, почему у
них такие странные лица!

"Џосети, ѓосподи, обитель сию и избави нас от всех..."

„омой на каникулы! Љак это будет хорошо! Њальчики рассказывали ему.
ђанним зимним утром у подъезда замка все усаживаютсЯ в кэбы. Љолеса
скрипЯт по щебню. Џрощальные приветствиЯ ректору.
“ра! “ра! “ра!
Љэбы поедут мимо часовни, все снимут шапки. ‚есело выезжают на
проселочную дорогу. ‚озчики указывают кнутами на Ѓоденстаун. Њальчики
кричат "ура!". Џроезжают мимо дома арендатора „жолли. “ра, ура и еще раз
ура! Џроезжают через Љлейн, с криками, весело раскланиваЯсь, с ними тоже
раскланиваютсЯ. ЉрестьЯнки стоЯт у полуоткрытых дверей, кое-где стоЯт
мужчины. —удесный запах в зимнем воздухе - запах Љлейна; зимний воздух,
дождь, тлеющий торф и грубаЯ ткань крестьЯнской одежды.
Џоезд битком набит мальчиками: длинный-длинный шоколадный поезд с
кремовой обшивкой. Љондукторы ходЯт взад и вперед, отпираЯ, закрываЯ,
распахиваЯ и захлопываЯ двери. Ћни в темно-синих с серебром мундирах; у
них серебрЯные свистки и ключи весело позвЯкивают: клик-клик, клик-клик.
€ поезд мчитсЯ по гладким равнинам мимо холмов Ђллена. ’елеграфные
столбы мимо... мимо...
Џоезд мчитсЯ дальше и дальше... Ћн знает дорогу. Ђ дома у них в холле
фонарики, гирлЯнды зеленых веток. Џлющ и остролист вокруг трюмо, и плющ и
остролист, зеленый и алый, переплетаютсЯ вокруг канделЯбров. ‡еленый плющ
и алый остролист вокруг старых портретов по стенам. Џлющ и остролист ради
него и ради ђождества.
Љак хорошо!
‚се домашнее. ‡дравствуй, ‘тивен! ђадостные возгласы. Њама целует его.
Ђ нужно ли целовать? Ђ папа его теперь маршал, это вам почище, чем мировой
судьЯ. ‚от ты и дома. ‡дравствуй, ‘тивен.
ум...
ќто был шум отдергивающихсЯ занавесок, плеск воды в раковинах. ум
пробужденьЯ, одеваньЯ и мытьЯ в дортуаре; надзиратель, хлопаЯ в ладоши,
прохаживалсЯ взад и вперед, покрикиваЯ на мальчиков, чтобы они
поторапливались... Ѓледный солнечный свет падал на желтые отдернутые
занавески, на смЯтые постели. …го постель была очень горЯчаЯ, и лицо и
тело - тоже очень горЯчие.
Ћн поднЯлсЯ и сел на край кровати. Ћн чувствовал слабость. Ћн попыталсЯ
натЯнуть чулок. —улок казалсЯ отвратительно шершавым на ощупь. ‘олнечный
свет такой странный и холодный.
”леминг спросил:
- ’ы что, заболел?
Ћн сам не знал. ’огда ”леминг сказал:
- Џолезай обратно в постель. џ скажу Њакглэйду, что ты заболел.
- Ћн болен.
- Љто?
- ‘кажите Њакглэйду.
- ‹ожись обратно.
- Ћн болен?
Љакой-то мальчик держал его под руки, пока он стаскивал прилипший к
ноге чулок и ложилсЯ обратно в горЯчую постель.
Ћн съежилсЯ под простыней, радуЯсь, что она еще теплаЯ. Ћн слышал, как
мальчики говорили о нем, одеваЯсь к обедне. Џодло - столкнуть его в очко
уборной, говорили они. Џотом их голоса затихли, они ушли. ѓолос около его
кровати сказал:
- „едал, ты не наЯбедничаешь на нас, правда?
Џеред ним было лицо “эллса. Ћн взглЯнул на него и увидел, что “эллс
боитсЯ.
- џ не нарочно. Џравда, не скажешь?
Џапа его говорил, чтобы он ни в коем случае не Ябедничал на товарищей.
Ћн помотал головой и сказал "нет" и почувствовал себЯ счастливым.
“эллс сказал:
- —естное слово, Я не нарочно. џ пошутил. Ќе сердись.
‹ицо и голос исчезли. Џросит прощениЯ, потому что боитсЯ. ЃоитсЯ, что
это какаЯ-нибудь страшнаЯ болезнь... ђастениЯ съедают черви, животных
съедает рак, или наоборот. Љак это было давно, тогда на площадке, в
сумерках, он топталсЯ в хвосте своей команды, и тЯжелаЯ птица пролетела
низко в сером свете. ‚ ‹естерском аббатстве зажгли свет. “олси умер там.
Ђббаты погребли его сами.
’еперь это было уже лицо не “эллса, а надзирателЯ. Ћн не притворЯетсЯ.
Ќет, нет, он в самом деле болен. Ћн не притворЯетсЯ. € он почувствовал
руку надзирателЯ на своем лбу и почувствовал, какой горЯчий и влажный у
него лоб под рукой надзирателЯ. Љак будто прикоснулась крыса - скользкаЯ,
влажнаЯ и холоднаЯ. “ всЯкой крысы два глаза, чтобы смотреть. ѓладкие,
прилизанные, скользкие шкурки; маленькие ножки, поджатые, чтобы прыгать,
черные скользкие глазки, чтобы смотреть. Ћни понимают, как надо прыгать. Ђ
вот тригонометрии они никогда не поймут. „охлые, они лежат на боку, а
шкурки у них высыхают. ’огда это просто падаль.
Ќадзиратель опЯть вернулсЯ, это его голос говорит ему, что надо встать,
что отец помощник ректора сказал, что надо встать, одетьсЯ и идти в
лазарет. € в то времЯ, как он одевалсЯ, торопЯсь изо всех сил, надзиратель
сказал:
- ‚от мы теперь пойдем к брату Њайклу и скажем, что у нас пузик болит!
“х, как несладко, когда пузик болит! “ж такой бледный вид, когда пузик
болит!
Ќадзиратель говорил так, потому что он добрый. ќто все длЯ того, чтобы
рассмешить его. Ќо он не мог смеЯтьсЯ, потому что щеки и губы у него
дрожали, и тогда надзиратель один засмеЯлсЯ. Ђ потом крикнул:
- †иво марш! ‘ено, солома!
Ћни пошли вместе вниз по лестнице, и по коридору, и мимо ванной.
ЏроходЯ мимо двери ванной, он со смутным страхом вспомнил теплую,
торфЯного цвета болотистую воду, теплый влажный воздух, шум окунающихсЯ
тел, запах полотенец, похожий на запах лекарства.
Ѓрат Њайкл стоЯл в дверЯх лазарета, а из дверей темной комнаты, справа
от него, шел запах, похожий на запах лекарства. ќто от пузырьков на
полках. Ќадзиратель заговорил с братом Њайклом, и брат Њайкл отвечал и
называл надзирателЯ "сэр". “ него были рыжеватые с проседью волосы и
какой-то странный вид. Љак странно, что он навсегда останетсЯ только
братом. € так странно, что его нельзЯ называть "сэр", потому что он брат и
не похож на остальных. ђазве он не такой же благочестивый? —ем он хуже
других?
‚ комнате были две кровати, и на одной кровати лежал мальчик, и, когда
они вошли, он крикнул:
- Џривет, приготовишка „едал! —то там, наверху?
- Ќаверху небо, - сказал брат Њайкл.
ќто был мальчик из третьего класса, и в то времЯ как ‘тивен раздевалсЯ,
он попросил брата Њайкла дать ему ломоть поджаренного хлеба с маслом.
- Ќу дайте, пожалуйста, - просил он.
- …му еще с маслом! - сказал брат Њайкл. - ‚ыпишем тебЯ из лазарета,
когда придет доктор.
- ‚ыпишете? - переспросил мальчик. - џ еще не совсем выздоровел.
Ѓрат Њайкл повторил:
- ‚ыпишем, будь уверен. џ тебе говорю.
Ћн нагнулсЯ помешать огонь в камине. “ него была длиннаЯ спина, как у
лошади, котораЯ возит конку. Ћн важно потрЯхивал кочергой и кивал головой
мальчику из третьего класса.
Џотом брат Њайкл ушел, и немного погодЯ мальчик из третьего класса
повернулсЯ лицом к стене и уснул.
‚от он и в лазарете. ‡начит, он болен. Ќаписали ли они домой, папе и
маме? Ђ еще лучше, если бы кто-нибудь из свЯщенников поехал и сказал им.
€ли он мог бы написать письмо, чтобы тот передал.

"„орогаЯ мама!
џ болен. џ хочу домой! Џожалуйста, приезжай и возьми менЯ домой. џ в
лазарете.
’вой любЯщий сын, ‘тивен."

Љак они далеко! ‡а окном сверкает холодный солнечный свет. Ђ вдруг он
умрет? ‚едь умереть можно и в солнечный день. Њожет быть, он умрет раньше,
чем приедет мама. ’огда в церкви отслужат заупокойную мессу, как было,
когда умер ‹иттл, - ему рассказывали об этом. ‚се мальчики соберутсЯ в
церкви, одетые в черное, и все с грустными лицами. “эллс тоже придет, но
ни один мальчик не захочет смотреть больше на него. € свЯщенник будет в
черном с золотом облачении, и на алтаре, и вокруг катафалка будут гореть
большие желтые свечи. € потом гроб медленно вынесут из церкви и похоронЯт
на маленьком кладбище общины за главной липовой аллеей. € “эллс пожалеет о
том, что сделал. € колокол будет медленно звонить.
Ћн даже слышал звон. Ћн повторил про себЯ песенку, которой его научила
Ѓриджет:

„ин-дон, колокол, звени.
Џрощай навеки, мама!
Ќа старом кладбище менЯ схорони
‘о старшим братцем рЯдом.
ѓроб с черною каймою,
есть ангелов со мною:
ЊолЯтсЯ двое, двое поют,
Ђ двое душу понесут.

Љак красиво и грустно! Љакие красивые слова, где говоритсЯ "на старом
кладбище менЯ схорони". „рожь прошла по его телу. Љак грустно и как
красиво! …му хотелось плакать, не о себе, а над этими словами, такими
красивыми и грустными, как музыка. Љолокол гудит. Џрощай навеки! Џрощай!
•олодный солнечный свет потускнел. Ѓрат Њайкл стоЯл у его кровати с
чашкой бульона в руках. Ћн обрадовалсЯ, потому что во рту у него пересохло
и горело. „о него доносились крики играющих на площадке. ‚едь день в
колледже шел своим порЯдком, как если бы и он был там. Џотом брат Њайкл
собралсЯ уходить, и мальчик из третьего класса попросил его, чтобы он
непременно пришел еще раз и рассказал ему все новости из газет. Ћн сказал
‘тивену, что его фамилиЯ ќтти и что отец его держит целую уйму скаковых
лошадей, все призовые рысаки, и что отец его может сказать брату Њайклу,
на какую лошадь ему поставить, потому что брат Њайкл очень добрый и всегда
рассказывает ему новости из газет, которые каждый день получают в общине.
‚ газетах масса всЯких новостей, происшествиЯ, кораблекрушениЯ, спорт и
политика.
- ’еперь в газетах все только и пишут о политике, - сказал он. - ’вои
родители, наверно, тоже разговаривают об этом?
- „а, - сказал ‘тивен.
- Њои тоже, - сказал он.
Џотом он подумал минутку и сказал:
- “ тебЯ страннаЯ фамилиЯ - „едал, и у менЯ тоже страннаЯ - ќтти. ЊоЯ
фамилиЯ - это название города, а твоЯ похожа на латынь.
Џотом он спросил:
- ’ы хорошо отгадываешь загадки?
‘тивен ответил:
- Ќе очень.
’огда он сказал:
- Ђ ну-ка отгадай, чем графство Љилдер похоже на грамматику?
‘тивен подумал, какой бы мог быть ответ, потом сказал:
- ‘даюсь.
- Џотому что и там и тут "эти". ЏонЯтно? ќтти - город в графстве
Љилдер, а в грамматике местоимение - эти.
- ЏонЯтно, - сказал ‘тивен.
- ќто стараЯ загадка, - сказал тот.
Џомолчав несколько секунд, он сказал:
- ‡наешь что?
- —то? - спросил ‘тивен.
- ‚едь эту загадку можно загадать и по-другому.
- Џо-другому? - переспросил ‘тивен.
- ’у же самую загадку, - сказал он. - ‡наешь, как загадать ее
по-другому?
- Ќет, - сказал ‘тивен.
- € не можешь догадатьсЯ?
Ћн смотрел на ‘тивена, приподнЯвшись на постели. Џотом откинулсЯ на
подушки и сказал:
- Њожно загадать по-другому, но как - не скажу.
Џочему он не говорил? …го отец, у которого столько скаковых лошадей,
должно быть, тоже мировой судьЯ, как отец ‘орина и ‚онючки ђоуча. Ћн
вспомнил о своем отце, как тот пел, когда мама играла на роЯле, и всегда
давал ему шиллинг, если он просил несколько пенсов, и ему стало обидно за
него, что он не мировой судьЯ, как отцы у других мальчиков. ’огда зачем же
его отдали сюда, вместе с ними? Ќо папа говорил ему, что он здесь будет
свой, потому что пЯтьдесЯт лет тому назад его дедушка подносил здесь адрес
Ћсвободителю. ‹юдей того времени можно узнать по их старинным костюмам. ‚
то времЯ все было так торжественно - и он подумал, что, может быть, в то
времЯ воспитанники в Љлонгоузе носили голубые куртки с медными пуговицами,
и желтые жилеты, и шапки из кроличьих шкурок, и пили пиво, как взрослые, и
держали собственных гончих длЯ охоты на зайцев.
Ћн посмотрел в окно и увидел, что дневной свет стал еще слабее. ’еперь
над площадкой, наверное, серый, облачный свет. Ќа площадке тихо. Њальчики,
должно быть, в классе решают задачи, или отец Ђрнолл читает им вслух.
‘транно, что ему не дают никакого лекарства. Њожет быть, брат Њайкл
принесет с собой, когда вернетсЯ. ѓоворили, что, когда попадешь в лазарет,
дают пить какую-то вонючую жидкость. Ћн чувствовал себЯ лучше, чем прежде.
•орошо бы выздоравливать потихоньку. ’огда можно попросить книжку. ‚
библиотеке есть книжка о ѓолландии. ‚ ней чудесные иностранные названиЯ и
картинки необыкновенных городов и кораблей. ’ак интересно их
рассматривать!
Љакой бледный свет в окне! Ќо это приЯтно. Ќа стене огонь вздымаетсЯ и
падает. ќто похоже на волны. Љто-то подложил углей, и он слышал голоса.
Ћни разговаривали. ќто шумели волны. €ли это волны разговаривали между
собой, вздымаЯсь и падаЯ?
Ћн увидел море волн - длинные темные валы вздымались и падали, темные,
в безлунной ночи. ‘лабый огонек мерцал на маЯке в бухте, куда входил
корабль, и он увидел множество людей, собравшихсЯ на берегу, чтобы
посмотреть на корабль, входЯщий в гавань. ‚ысокий человек стоЯл на борту,
глЯдЯ на темный плоский берег, и при свете маЯка он увидел его лицо,
скорбное лицо брата Њайкла.
Ћн увидел, как брат Њайкл протЯнул руку к толпе, и услышал громкий
скорбный голос, пронесшийсЯ над водой:
- Ћн умер. Њы видели его мертвым.
‘корбные причитаниЯ в толпе:
- Џарнелл! Џарнелл! Ћн умер!
‚ глубокой скорби они, стенаЯ, упали на колени.
€ он увидел „энти в коричневом бархатном платье и в зеленой бархатной
мантии, спускавшейсЯ с плеч, шествующую гордо и безмолвно мимо толпы,
котораЯ стоЯла на коленЯх у самой воды.

‚ысокаЯ груда раскаленного докрасна углЯ пылала в камине, а под увитыми
плющом рожками люстры был накрыт рождественский стол. Ћни немножко
опоздали, а обед все еще не был готов; но он будет готов сию минуту,
сказала мама. Ћни ждали, когда откроютсЯ двери и войдут служанки с
большими блюдами, накрытыми тЯжелыми металлическими крышками.
‚се ждали: дЯдЯ —арльз сидел в глубине комнаты у окна, „энти и мистер
Љейси - в креслах по обе стороны камина, а ‘тивен - на стуле между ними,
положив ноги на подставку-подушечку. Њистер „едал посмотрел на себЯ в
зеркало над камином, подкрутил кончики усов и, отвернув фалды фрака, стал
спиной к огню, но времЯ от времени он поднимал руку и снова покручивал то
один, то другой кончик уса. Њистер Љейси, склонив голову набок и улыбаЯсь,
пощелкивал себЯ по шее. € ‘тивен улыбалсЯ; теперь он знал, что это
неправда, будто у мистера Љейси кошелек с серебром в горле. …му было
смешно подумать, как это мистер Љейси мог так его обманывать. Ђ когда он
попыталсЯ разжать его руку, чтобы посмотреть, не там ли этот кошелек с
серебром, оказалось, что пальцы не разгибаютсЯ, и мистер Љейси сказал ему,
что эти три пальца у него скрючились с тех пор, как он делал подарок длЯ
королевы ‚иктории ко дню ее рождениЯ. Њистер Љейси постукивал себЯ по шее
и улыбалсЯ ‘тивену сонными глазами, а мистер „едал сказал:
- Њ-да. Ќу, прекрасно. Ђ хорошо мы прошлись! Ќе правда ли, „жон?
Њ-да... Ѓудет у нас сегоднЯ обед, хотел бы Я знать? Њ-да... ‡дорово мы
озоном надышались возле мыса. Ќеплохо, черт возьми.
Ћн обернулсЯ к „энти и сказал:
- Ђ вы сегоднЯ совсем не выходили, миссис ђиордан?
„энти нахмурилась и ответила коротко:
- Ќет.
Њистер „едал отпустил фалды фрака и подошел к буфету. Ћн достал с полки
большой глинЯный кувшин с виски и стал медленно наливать в графин,
нагибаЯсь то и дело, чтобы посмотреть, сколько он налил. ‡атем, поставив
кувшин обратно в буфет, он налил немного виски в две рюмки, прибавил
немного воды и возвратилсЯ с рюмками к камину.
- ђюмочку перед обедом длЯ аппетита, „жон, - сказал он.
Њистер Љейси взЯл рюмку, выпил и поставил ее около себЯ на камин. Џотом
сказал:
- Ђ Я сейчас вспомнил нашего приЯтелЯ Љристофера, как он гонит...
Ћн захохотал, потом добавил:
- ѓонит шампанское длЯ своих ребЯт.
Њистер „едал громко рассмеЯлсЯ.
- ќто Љристи-то? - сказал он. - „а в любой бородавке на его плешивой
голове хитрости побольше, чем у полдюжины плутов!
Ћн нагнул голову, закрыл глаза и, смачно облизываЯ губы, заговорил
голосом хозЯина гостиницы:
- Ђ ведь каким простачком прикидываетсЯ! Љак сладко поет, мошенник!
ќтакаЯ свЯтаЯ невинность!
Њистер Љейси все еще не мог оправитьсЯ от кашлЯ и смеха. Џо физиономии,
по голосу отца ‘тивен узнал, услышал хозЯина гостиницы, и ему стало
смешно.
Њистер „едал вставил в глаза монокль и, посмотрев на сына, сказал
спокойно и ласково:
- Ђ ты, малыш, что смеешьсЯ, а?
‚ошли служанки и поставили блюда на стол. ‡а ними вошла миссис „едал и
пригласила всех к столу.
- ‘адитесь, прошу вас, - сказала она.
Њистер „едал подошел к своему месту и сказал:
- ‘адитесь, миссис ђиордан.
- ‘адитесь, „жон, голубчик.
Ћн посмотрел в ту сторону, где сидел дЯдЯ —арльз, и прибавил:
- Џожалуйста, сэр, птичка ждет.
Љогда все уселись, он положил руку на крышку блюда, но, тотчас же
спохватившись, отдернул ее и сказал:
- Ќу, ‘тивен.
‘тивен встал, чтобы прочитать молитву перед едой:
_Ѓлагослови нас, ѓосподи, и благослови даЯниЯ сии, что милостью ’воею
ниспосылаешь нам во имЯ •риста - ‘пасителЯ нашего. Ђминь._
‚се перекрестились, и мистер „едал, вздохнув от удовольствиЯ, поднЯл с
блюда тЯжелую крышку, унизанную по краЯм блестЯщими каплЯми.
‘тивен смотрел на жирную индейку, которую еще утром он видел на
кухонном столе, свЯзанную и проткнутую спицей. Ћн знал, что папа заплатил
за нее гинею у „анна на „'Ћльер-стрит и продавец долго тыкал ее в грудку,
чтобы показать, какаЯ это хорошаЯ птица, и он вспомнил голос продавца:
- Ѓерите эту, сэр. ‘пасибо скажете. ‡натнаЯ птица.
Џочему это мистер Ѓаррет в Љлонгоузе называет индюшкой свою линейку,
которой бьют по рукам? Ќо Љлонгоуз далеко, а горЯчий, густой запах
индейки, окорока и сельдереЯ поднимаетсЯ от блюд и тарелок, и большое
пламЯ в камине взлетает высоко и Ярко, а зеленый плющ и алый остролист
вызывают чувство такой радости! Ђ потом, когда обед кончитсЯ, подадут
громадный плам-пудинг, обсыпанный чищеным миндалем и украшенный
остролистом, струйка синеватого огнЯ бегает вокруг него, а маленький
зеленый флажок развеваетсЯ на верхушке.
ќто был его первый рождественский обед, и он думал о своих маленьких
братьЯх и сестрах, которые дожидались теперь в детской, когда поЯвитсЯ
пудинг, как и он дожидалсЯ столько раз. ‚ форменной куртке с низким
отложным воротником он чувствовал себЯ необычно и по-взрослому, и, когда
его одели сегоднЯ утром, чтобы идти к мессе, и мама привела его в
гостиную, папа заплакал. ќто потому, что он вспомнил о своем папе. ’ак и
дЯдЯ —арльз сказал.
Њистер „едал накрыл блюдо крышкой и с аппетитом принЯлсЯ за еду.
- ЃеднЯга Љристи, - промолвил он, - кажетсЯ, он совсем запуталсЯ в
своих плутнЯх.
- ‘аймон, - сказала миссис „едал, - ты не предложил соуса миссис
ђиордан.
Њистер „едал схватил соусник.
- ‚ самом деле, - воскликнул он. - Њиссис ђиордан, простите несчастного
грешника.
„энти закрыла свою тарелку руками и сказала:
- Ќет, благодарю вас.
Њистер „едал повернулсЯ к дЯде —арльзу:
- Ђ у вас, сэр?
- ‚се в порЯдке, ‘аймон.
- ‚ам, „жон?
- Њне хватит. Џро себЯ не забудьте.
- ’ебе, Њэри? „авай тарелку, ‘тивен. …шь, ешь, скорей усы вырастут.
Ќу-ка!
Ћн щедро налил соуса в тарелку ‘тивена и поставил соусник на стол.
Џотом он спросил дЯдю —арльза, нежное ли мЯсо. „ЯдЯ —арльз не мог
говорить, потому что у него был полон рот, но он кивнул головой.
- Ђ ведь хорошо наш приЯтель ответил канонику? Ђ? - сказал мистер
„едал.
- џ не думал, что он на это способен, - сказал мистер Љейси.
- _џ заплачу церковный сбор, отец мой, когда вы перестанете обращать
дом Ѓожий в трибуну длЯ агитации_.
- Ќечего сказать, недурной ответ, - сказала „энти, - своему духовному
отцу. Ћсобенно длЯ человека, который называет себЯ католиком.
- €м остаетсЯ винить только себЯ, - сказал мистер „едал с нарочитой
кротостью. - Ѓудь они поумней, они занимались бы только религией, а не
совались бы не в свои дела.
- ќто и есть религиЯ, - сказала „энти, - они исполнЯют свой долг,
предостерегаЯ народ.
- Њы приходим в дом господен, - сказал мистер Љейси, - смиренно
молитьсЯ нашему ‘оздателю, а не слушать предвыборные речи.
- ќто и есть религиЯ, - повторила „энти. - Ћни правильно поступают. Ћни
должны наставлЯть свою паству.

- € агитировать с амвона? - спросил мистер „едал.
- ђазумеетсЯ, - сказала „энти. - ќто касаетсЯ общественной
нравственности. Љакой же это свЯщенник, если он не будет объЯснЯть своей
пастве, что хорошо и что дурно.
Њиссис „едал опустила нож с вилкой и сказала:
- ђади Ѓога, ради Ѓога, избавьте нас от этих политических споров хоть
на сегоднЯ, в такой день!
- ‘овершенно верно, мэм, - сказал дЯдЯ —арльз. - „овольно, ‘аймон. €
больше ни слова.
- •орошо, хорошо, - скороговоркой ответил мистер „едал.
Ћн решительным жестом снЯл крышку с блюда и спросил:
- Ђ ну-ка? Љому еще индейки?
Ќикто не ответил. „энти повторила:
- •орошие речи длЯ католика, нечего сказать.
- Њиссис ђиордан, умолЯю вас, - сказала миссис „едал, - оставим этот
разговор хоть сегоднЯ.
„энти повернулась к ней и сказала:
- Џо-вашему, Я должна сидеть и слушать, как издеваютсЯ над пастырЯми
церкви?
- Ќикто против них слова не скажет, - подхватил мистер „едал, - если
они перестанут вмешиватьсЯ в политику.
- …пископы и свЯщенники €рландии сказали свое слово, - возразила „энти,
- им нужно повиноватьсЯ.
- Џусть они откажутсЯ от политики, - вмешалсЯ мистер Љейси, - а не то
народ откажетсЯ от церкви.
- ‘лышите? - сказала „энти, обращаЯсь к миссис „едал.
- Њистер Љейси! ‘аймон! „овольно, прошу вас, - умолЯла миссис „едал.
- Ќехорошо! Ќехорошо! - сказал дЯдЯ —арльз.
- Љак! - воскликнул мистер „едал. - € мы должны были отступитьсЯ от
него по указке англичан!
- Ћн был уже недостоин вести народ, - сказала „энти. - Ћн жил во грехе,
у всех на виду.
- ‚се мы грешники, окаЯнные грешники, - невозмутимо ответил мистер
Љейси.
- _Ќевозможно не прийти соблазнам, но горе тому, через кого они
приходЯт_, - сказала миссис ђиордан. - _‹учше было бы ему, если бы
повесили ему мельничный жернов на шею и бросили его в море, нежели бы он
соблазнил одного из малых сих_ [‹к 17, 1-2]. ‚от слова ‘вЯщенного писаниЯ.
- € очень скверные слова, если хотите знать мое мнение, - холодно
заметил мистер „едал.
- ‘аймон! ‘аймон! - одернул его дЯдЯ —арльз. - Џри мальчике!
- „а, да, - спохватилсЯ мистер „едал. - џ же говорю... џ хотел
сказать... ‘кверные слова говорил носильщик на станции. ‚от так, хорошо.
Ќу-ка, ‘тивен, подставлЯй тарелку, дружище. „а смотри доедай все.
Ћн передал полную тарелку ‘тивену и положил дЯде —арльзу и мистеру
Љейси по большому куску индейки, обильно политой соусом. Њиссис „едал ела
очень мало, а „энти сидела, сложив руки на коленЯх. ‹ицо у нее было
красное. Њистер „едал поковырЯл вилкой остатки индейки и сказал:
- ’ут есть еще лакомый кусочек, называетсЯ он архиерейский кусочек.
‹еди и джентльмены, кому угодно?..
Ћн поднЯл на вилке кусок индейки. Ќикто не ответил. Ћн положил его к
себе на тарелку и сказал:
- Њое дело предложить. Ќо, пожалуй, Я съем его сам. џ что-то за
последнее времЯ сдал.
Ћн подмигнул ‘тивену, накрыл блюдо и опЯть принЯлсЯ за еду. Џока он ел,
все молчали.
- Ђ погода все-таки разгулЯлась! - сказал он. - € приезжих много в
городе.
Ќикто не ответил. Ћн опЯть заговорил:
- Џо-моему, в этом году больше приезжих, чем в прошлое ђождество.
Ћн обвел взглЯдом лица присутствующих, склоненные над тарелками, и, не
получив ответа, выждал секунду и сказал с досадой:
- ‚се-таки испортили мой рождественский обед!
- Ќе может быть ни счастьЯ, ни благодати, - процедила „энти, - в доме,
где нет уважениЯ к пастырЯм церкви.
Њистер „едал со звоном швырнул вилку и нож на тарелку.
- “важение! - сказал он. - ќто к Ѓилли-то губошлепу или к этому
толстопузому обжоре из Ђрма! “важение?!
- ЉнЯзьЯ церкви! - Язвительно вставил мистер Љейси.
- Љонюх лорда ‹ейтрима, - добавил мистер „едал.
- Ћни помазанники Ѓожий, - сказала „энти. - ѓордость страны!
- Ћбжора толстопузый, - повторил мистер „едал. - Ћн только и хорош,
когда спит. Ђ посмотрели бы вы, как он в морозный денек уписывает у себЯ
свинину с капустой! Љрасавец!
Ћн скорчил тупую рожу и зачмокал губами.
- Џраво, ‘аймон, не надо так говорить при мальчике. ќто нехорошо.
- Ћ да, он все припомнит, когда вырастет, - подхватила „энти с жаром, -
все эти речи против Ѓога, религии и свЯщенников, которых наслышалсЯ в
родном доме.
- Џусть он припомнит, - закричал ей мистер Љейси через стол, - и речи,
которыми свЯщенники и их прихвостни разбили сердце Џарнеллу и свели его в
могилу. Џусть он и это припомнит, когда вырастет.
- ‘укины дети! - воскликнул мистер „едал. - Љогда ему пришлось плохо,
тут-то они его и предали! Ќакинулись и загрызли, как крысы поганые! Џодлые
псы! Ћни и похожи на псов. …й-богу, похожи!
- Ћни правильно сделали, - крикнула „энти. - Ћни повиновались своим
епископам и свЯщенникам. —есть и хвала им!
- Ќо ведь это просто ужасно! - воскликнула миссис „едал. - Ќи одного
днЯ в году нельзЯ провести без этих ужасных споров.
„ЯдЯ —арльз, умиротворЯюще поднЯв руки, сказал:
- ’ише, тише, тише! ђазве нельзЯ высказывать свое мнение без гнева и
без ругательств! Џраво же, нехорошо.
Њиссис „едал стала шепотом успокаивать „энти, но „энти громко ответила:
- Ђ Я не буду молчать! џ буду защищать мою церковь и веру, когда их
поносЯт и оплевывают вероотступники.
Њистер Љейси резко отодвинул тарелку на середину стола и, положив локти
на стол, заговорил хриплым голосом, обращаЯсь к хозЯину дома:
- ‘кажите, Я рассказывал вам историю о знаменитом плевке?
- Ќет, „жон, не рассказывали, - ответил мистер „едал.
- Љак же, - сказал мистер Љейси, - весьма поучительнаЯ историЯ. ќто
случилось не так давно в графстве “иклоу, где мы и сейчас с вами
находимсЯ.
Ћн остановилсЯ и, повернувшись к „энти, произнес со сдержанным
негодованием:
- Џозвольте мне заметить вам, сударынЯ, что если вы имели в виду менЯ,
так Я не вероотступник. џ католик, каким был мой отец, и его отец, и отец
его отца еще в то времЯ, когда мы скорей готовы были расстатьсЯ с жизнью,
чем предать свою веру.
- ’ем постыдней длЯ вас, - сказала „энти, - говорить то, что вы
говорили сейчас:
- ђассказывайте, „жон, - сказал мистер „едал улыбаЯсь. - Њы вас
слушаем.
- ’оже мне католик! - повторила „энти иронически. - ‘амый отъЯвленный
протестант не позволил бы себе таких выражений, какие Я слышала сегоднЯ.
Њистер „едал начал мотать головой из стороны в сторону, напеваЯ сквозь
зубы наподобие деревенского певца.
- џ не протестант, повторЯю вам еще раз, - сказал мистер Љейси,
вспыхнув.
Њистер „едал, все так же подвываЯ и мотаЯ головой, вдруг запел хриплым,
гнусавым голосом:

Џридите, о вы, католики,
Љоторые к мессе не ходЯт!

Ћн взЯл нож и вилку и, снова принимаЯсь за еду, весело сказал мистеру
Љейси:
- ђассказывайте, мы слушаем, „жон, это полезно длЯ пищеварениЯ.
‘тивен с нежностью смотрел на лицо мистера Љейси, который, подперев
голову руками, уставилсЯ прЯмо перед собой. Ћн любил сидеть рЯдом с ним у
камина, глЯдЯ в его суровое, темное лицо. Ќо его темные глаза никогда не
смотрели сурово, и было приЯтно слушать его неторопливый голос. Ќо почему
же он против свЯщенников? ‚едь тогда, выходит, „энти права. Ћн слышал, как
папа говорил, будто в молодости „энти была монахиней, а потом, когда ее
брат разбогател на браслетах и побрЯкушках, которые он продавал дикарЯм,
ушла из монастырЯ в Ђллеганах. Њожет быть, поэтому она против Џарнелла? €
еще - она не любит, чтобы он играл с ќйлин, потому что ќйлин протестантка,
а когда „энти была молодаЯ, она знала детей, которые водились с
протестантами, и протестанты издевались над литанией пресвЯтой девы.
"_ЃашнЯ из слоновой кости_, - говорили они. - _‡олотой чертог_!" Љак может
быть женщина башней из слоновой кости или золотым чертогом? Љто же тогда
прав? € ему вспомнилсЯ вечер в лазарете в Љлонгоузе, темные волны, свет в
бухте и горестные стоны людей, когда они услышали весть.
“ ќйлин были длинные белые руки. Љак-то вечером, когда они играли в
жмурки, она прижала ему к глазам свои руки: длинные, белые, тонкие,
холодные и нежные. ќто и есть слоноваЯ кость. •олоднаЯ и белаЯ, вот что
значит _башнЯ из слоновой кости_.
- ђассказ короткий и занЯтный, - сказал мистер Љейси. - ќто было как-то
в Ђрклоу в холодный, пасмурный день, незадолго до того, как умер наш
вождь. Џомилуй, ѓосподи, его душу!
Ћн устало закрыл глаза и остановилсЯ. Њистер „едал взЯл кость с тарелки
и, отдираЯ мЯсо зубами, сказал:
- „о того, как его убили, вы хотите сказать?
Њистер Љейси открыл глаза, вздохнул и продолжал:
- Ћднажды он приехал в Ђрклоу. Њы были на митинге, и, когда митинг
кончилсЯ, нам пришлось пробиватьсЯ сквозь толпу на станцию. ’акого рева и
воЯ мне еще никогда не приходилось слышать! Ћни поносили нас на все лады.
Ђ одна старуха, пьЯнаЯ стараЯ ведьма, почему-то привЯзалась именно ко мне.
Ћна приплЯсывала в грЯзи рЯдом со мной, визжала и выкрикивала мне прЯмо в
лицо: _ѓонитель свЯщенников! ЏарижскаЯ биржа! Њистер ”окс! Љитти Ћ'ей!_
- € что же вы сделали, „жон? - спросил мистер „едал.
- џ не мешал ей визжать, - сказал мистер Љейси. - Ѓыло очень холодно,
и, чтобы подбодрить себЯ, Я (прошу извинить менЯ, мадам) заложил за щеку
порцию талламорского табаку, ну и, само собой, слова Я не мог сказать,
потому что рот был полон табачного сока.
- Ќу и что же, „жон?
- Ќу так вот. џ не мешал ей - пусть орет сколько душе угодно про Љитти
Ћ'ей и все такое, - пока наконец она не обозвала эту леди таким словом,
которое Я не повторю, чтобы не осквернЯть ни наш рождественский обед, ни
ваш слух, мадам, ни свой собственный Язык.
Ћн замолчал. Њистер „едал, поднЯв голову, спросил:
- Ќу и что же вы сделали, „жон?
- —то Я сделал? - сказал мистер Љейси. - Ћна приблизила ко мне свою
отвратительную старую рожу, а у менЯ был полон рот табачного сока. џ
наклонилсЯ к ней и сказал: _’ьфу_! - вот так.
Ћн отвернулсЯ в сторону и показал, как это было.
- _’ьфу_! ЏрЯмо в глаз ей плюнул.
Ћн прижал руку к глазу и завопил, словно от боли:
- _Ћй, €исусе •ристе, дева ЊариЯ, €осиф!_ - вопила она. - _Ћй, Я
ослепла, ой, умираю!_
Ћн поперхнулсЯ и, давЯсь от смеха и кашлЯ, повторЯл:
- _Ћслепла, совсем ослепла!_
Њистер „едал громко захохотал и откинулсЯ на спинку стула, дЯдЯ —арльз
мотал головой из стороны в сторону. “ „энти был очень сердитый вид, и,
пока они смеЯлись, она не переставала повторЯть:
- Ћчень хорошо, нечего сказать, очень хорошо!
Ќехорошо плевать женщине в глаза. Ќо каким же словом она обозвала Љитти
Ћ'ей, если мистер Љейси даже не захотел повторить его? Ћн представил себе
мистера Љейси среди толпы: вот он стоит на тележке и произносит речь. ‡а
это он и сидел в тюрьме. € он вспомнил, как однажды к ним пришел сержант
Ћ'Ќил, он стоЯл в передней и тихо разговаривал с папой, нервно покусываЯ
ремешок своей каски. € в тот вечер мистер Љейси не поехал поездом в
„ублин, а к дому подкатила телега, и он слышал, как папа говорил что-то о
дороге через Љэбинтили.
Ћн был за €рландию и за Џарнелла так же, как и папа, но ведь и „энти -
тоже, потому что однажды, когда на эспланаде играл оркестр, она ударила
одного господина зонтиком по голове за то, что тот снЯл шлЯпу, когда под
конец заиграли: _Ѓоже, храни королеву!_
Њистер „едал презрительно фыркнул.
- ќ, „жон, - сказал он. - ’ак им и надо. Њы несчастный, задавленный
попами народ. ’ак всегда было и так будет до скончаниЯ века.
„ЯдЯ —арльз покачал головой и сказал:
- „а, плохи наши дела, плохи!
Њистер „едал повторил:
- ‡адавленный попами и покинутый Ѓогом народ!
Ћн показал на портрет своего деда направо от себЯ, на стене.
- ‚идите вы этого старика, „жон? - сказал он. - —естный ирландец - в
его времЯ люди жили не только ради денег. Ћн был одним из Ѓелых ђебЯт,
приговоренных к смерти. ‚ тысЯча семьсот шестидесЯтом году он был осужден
на смерть как белый повстанец. Ћ наших друзьЯх-церковниках он любил
говорить, что никого из них с собой за стол не посадит.
„энти вспыхнула:
- Њы должны гордитьсЯ тем, что нами управлЯют свЯщенники! Ћни - зеница
ока Ѓожьего. _Ќе касайтесь их_, говорит •ристос, _ибо они - зеница ока
Њоего_ [парафраз ветхозаветного стиха ‡ах 2, 8, ошибочно приписываемый
здесь •ристу].
- ‚ыходит, нам нельзЯ любить свою родину? - спросил мистер Љейси. -
ЌельзЯ идти за человеком, который был рожден, чтобы вести нас?
- €зменник родины, - возразила „энти. - €зменник, прелюбодей! Џастыри
нашей церкви правильно поступили, отвернувшись от него. Џастыри всегда
были истинными друзьЯми €рландии.
- € вы этому верите? - сказал мистер Љейси.
Ћн ударил кулаком по столу и, сердито сдвинув брови, начал отгибать
один палец за другим.
- ђазве ирландские епископы не предали нас во времена унии, когда
епископ ‹эниган поднес верноподданнический адрес маркизу Љорнуоллису?
ђазве епископы и свЯщенники не продали в тысЯча восемьсот двадцать девЯтом
году чаЯниЯ своей страны за свободу католической религии? Ќе обличили
фенианского движениЯ с кафедры и в исповедальнЯх? Ќе обесчестили прах
’еренса Ѓелью Њакмануса?
‹ицо Љейси гневно пылало, и ‘тивен чувствовал, что и его щеки начинают
пылать от волнениЯ, которое поднималось в нем от этих слов.
Њистер „едал захохотал злобно и презрительно.
- Ћ Ѓоже, - вскричал он. - џ и забыл старикашку Џола Љоллена. ‚от еще
тоже зеница ока Ѓожьего!
„энти перегнулась через стол и выкрикнула в лицо мистеру Љейси:
- Џравильно, правильно! Ћни всегда поступали правильно! Ѓог,
нравственность и религиЯ прежде всего!
Њиссис „едал, видЯ, как она разгневана, сказала ей:
- Њиссис ђиордан, поберегите себЯ, не отвечайте им.
- Ѓог и религиЯ превыше всего! - кричала „энти. - Ѓог и религиЯ превыше
всего земного!
Њистер Љейси поднЯл сжатый кулак и с силой ударил им по столу.
- •орошо, - крикнул он хрипло, - если так - не надо €рландии Ѓога!
- „жон, „жон! - вскричал мистер „едал, хватаЯ гостЯ за рукав.
„энти застыла, глЯдЯ на него в ужасе: щеки у нее дергались. Њистер
Љейси с грохотом отодвинул стул и, перегнувшись к ней через весь стол,
стал водить рукой у себЯ под глазами, как бы отметаЯ в сторону паутину.
- Ќе надо €рландии Ѓога! - кричал он. - ‘лишком много его было в
€рландии. •ватит с нас! „олой Ѓога!
- Ѓогохульник! „ьЯвол! - взвизгнула „энти, вскакиваЯ с места, и только
что не плюнула ему в лицо.
„ЯдЯ —арльз и мистер „едал усадили мистера Љейси обратно на стул, они
пытались успокоить его. Ћн смотрел перед собой темными, пылающими глазами
и повторЯл:
- „олой Ѓога, долой!
„энти с силой оттолкнула свой стул в сторону и вышла из-за стола,
уронив кольцо от салфетки, которое медленно покатилось по ковру и
остановилось у ножки кресла. Њиссис „едал быстро поднЯлась и направилась
за ней к двери.
‚ дверЯх „энти обернулась, щеки у нее дергались и пылали от Ярости, она
крикнула на всю комнату:
- €счадие ада! Њы победили! Њы сокрушили его насмерть! ‘атана!
„верь с треском захлопнулась.
Ћттолкнув державших его, мистер Љейси уронил голову на руки и зарыдал.
- Ќесчастный Џарнелл! - громко простонал он. - Ќаш погибший король!
Ћн громко и горько рыдал.
‘тивен, поднЯв побелевшее от ужаса лицо, увидел, что глаза отца полны
слез.

‘тоЯ небольшими группами, мальчики разговаривали. Ћдин сказал:
- €х поймали у ‹айонс-•илл.
- Љто поймал?
- Њистер ѓлисон с помощником ректора. Ћни ехали в кэбе.
’от же мальчик прибавил:
- Њне это рассказал один из старшего класса.
”леминг спросил:
- Ђ почему они бежали?
- џ знаю почему, - сказал ‘есил ‘андер. - Џотому что стащили деньги из
комнаты ректора.
- Љто стащил?
- Ѓрат Љикема. Ђ потом они поделились.
- Ќо это ведь воровство. Љак же они могли?
- Њного ты знаешь, ‘андер! - сказал “эллс. - џ точно знаю, почему они
удрали.
- Џочему?
- ЊенЯ просили не говорить, - сказал “эллс.
- Ќу расскажи, - закричали все. - Ќе бойсЯ, мы тебЯ не выдадим.
‘тивен вытЯнул голову вперед, чтобы лучше слышать. “эллс оглЯделсЯ по
сторонам, не идет ли кто. Џотом проговорил шепотом:
- ‡наете церковное вино, которое хранитсЯ в ризнице в шкафу?
- „а.
- ’ак вот, они выпили его, а когда стали искать виновных, по запаху их
и узнали. ‚от почему они скрылись, если хотите знать.
Њальчик, который заговорил первым, сказал:
- „а, да, Я тоже так слышал от одного старшеклассника.
‚се молчали. ‘тивен стоЯл среди них, не решаЯсь проронить ни слова, и
слушал. …го чуть-чуть мутило от страха, он чувствовал слабость во всем
теле. Љак они могли так поступить? Ћн представил себе тихую темную
ризницу. ’ам были деревЯнные шкафы, где лежали аккуратно сложенные по
сгибам стихари. ќто не часовнЯ, но все-таки разговаривать можно только
шепотом. ’ут свЯтое место. € он вспомнил летний вечер, когда его привели
туда в день процессии к маленькой часовне в лесу, чтобы надеть на него
облачение прислужника. ‘транное и свЯтое место. Њальчик, который держал
кадило, медленно размахивал им взад и вперед в дверЯх, а серебрЯнаЯ крышка
чуть-чуть оттЯгивалась средней цепочкой, чтобы не погасли угли. “голь был
древесный, и, когда мальчик медленно размахивал кадилом, уголь тихонько
горел и от него шел кисловатый запах. Ђ потом, когда все облачились,
мальчик протЯнул кадило ректору и ректор насыпал в него полную ложку
ладана, и ладан зашипел на раскаленных углЯх.
Њальчики разговаривали, собравшись группками там и сЯм на площадке. …му
казалось, что все они стали меньше ростом. ќто оттого, что один из
гонщиков, ученик второго класса, накануне сшиб его с ног. ‚елосипед
столкнул его на посыпанную шлаком дорожку, и очки его разлетелись на три
части, и немного золы попало в рот.
‚от поэтому мальчики и казались ему меньше и гораздо дальше от него, а
штанги ворот стали такими тонкими и далекими, и мЯгкое серое небо
поднЯлось так высоко вверх. Ќо на спортивной площадке никого не было,
потому что все собрались играть в крикет; некоторые говорили, что
капитаном будет Ѓарнс, другие считали, что ”лауэрс. € по всей площадке
бросали, наподдавали и запускали в воздух мЯчи. “дары крикетной биты
разносились в мЯгком сером воздухе. Џик, пак, пок, пек - капельки воды в
фонтане, медленно падающие в переполненный бассейн.
ќтти, который до сих пор помалкивал, тихо сказал:
- € все вы не то говорите.
‚се повернулись к нему.
- Џочему?
- Ђ ты знаешь?
- Љто тебе сказал?
- ђасскажи, ќтти!
ќтти показал рукой через площадку туда, где ‘аймон Њунен прогуливалсЯ
один, гонЯЯ ногой камешек.
- ‘просите у него, - сказал он.
Њальчики посмотрели туда, потом сказали:
- Ђ почему у него?
- ђазве и он тоже?
ќтти понизил голос и сказал:
- ‡наете, почему эти ребЯта удрали? џ скажу вам, но только не
признавайтесь, что знаете.
- Ќу, рассказывай, ќтти, ну пожалуйста. Њы не проговоримсЯ.
Ћн помолчал минутку, потом прошептал таинственно:
- €х застали с ‘аймоном Њуненом и Љиком Ѓойлом вечером в уборной.
Њальчики посмотрели на него и спросили:
- ‡астали?
- Ђ что они делали?
ќтти сказал:
- ™упались.
‚се молчали.
- ‚от почему, - сказал ќтти.
‘тивен взглЯнул на лица товарищей, но они все смотрели на ту сторону
площадки. …му хотелось спросить кого-нибудь, что это значит - щупатьсЯ в
уборной? Џочему пЯть мальчиков из старшего класса убежали из-за этого? ќто
шутка, подумал он. ‘аймон Њунен всегда очень хорошо одет, а как-то раз
вечером он показал ему шар со сливочными конфетами, который мальчики из
футбольной команды подкатили ему по коврику посреди столовой, когда он
стоЯл у двери. ќто было в тот вечер, после состЯзаниЯ с бэктайвской
командой, а шар был точь-в-точь как зеленое с красным Яблоко, только он
открывалсЯ, а внутри был набит сливочной карамелью. Ђ один раз Ѓойл
сказал, что у слона два "кика", вместо того, чтобы сказать - клыка,
поэтому его и прозвали Љик Ѓойл. Ќо некоторые мальчики называли его ‹еди
Ѓойл, потому что он всегда следил за своими ногтЯми, заботливо подпиливаЯ
их.
“ ќйлин тоже были длинные тонкие прохладные белые руки, потому что она
- девочка. Ћни были как слоноваЯ кость, только мЯгкие. ‚от что означало
_башнЯ из слоновой кости_, но протестанты этого не понимали и потому
смеЯлись. Ћднажды они стоЯли с ней и смотрели на двор гостиницы.
Љоридорный прилаживал к столбу длинную полосу флага, а по солнечному
газону взад и вперед носилсЯ фокстерьер. Ћна засунула руку к нему в
карман, где была его рука, и он почувствовал, какаЯ прохладнаЯ, тонкаЯ и
мЯгкаЯ у нее кисть. Ћна сказала, что очень забавно иметь карманы. Ђ потом
вдруг повернулась и побежала, смеЯсь, вниз по петлЯющей дорожке. …е
светлые волосы струились по спине, как золото на солнце. _ЃашнЯ из
слоновой кости. ‡олотой чертог_. Љогда думаешь над чем-то, тогда начинаешь
понимать.
Ќо почему в уборной? ‚едь туда ходишь только по нужде. ’ам такие
толстые каменные плиты, и вода капает весь день из маленьких дырочек, и
стоит такой неприЯтный запах затхлой воды. Ђ на двери одной кабины
нарисован красным карандашом бородатый человек в римской тоге с кирпичом в
каждой руке и внизу подпись к рисунку:
_Ѓалбес стену воздвигал_.
Љто-то из мальчиков нарисовал это длЯ смеха. ‹ицо вышло очень смешное,
но все-таки похоже на человека с бородой. Ђ на стене другой кабины было
написано справа налево очень красивым почерком:
_ћлий –езарь написал Ѓелую ѓалку_.
Њожет быть, они просто забрались туда, потому что мальчики писали здесь
ради шуток всЯкие такие вещи. Ќо все равно это неприЯтно, то, что сказал
ќтти и как он это сказал. ќто уже не шутка, раз им пришлось убежать.
Ћн посмотрел вместе со всеми через площадку, и ему стало страшно.
Ђ ”леминг сказал:
- —то же, теперь нам всем из-за них попадет?
- Ќе вернусь Я сюда после каникул, вот увидишь, не вернусь, - сказал
‘есил ‘андер. - Џо три днЯ молчать в столовой, а чуть что - еще угодишь
под штрафную линейку.
- „а, - сказал “эллс. - Ђ Ѓаррет повадилсЯ свертывать штрафную
тетрадку, так что, если развернуть, никак не сложишь по-старому - теперь
не узнаешь, сколько тебе положено ударов.
- џ тоже не вернусь.
- „а, - сказал ‘есил ‘андер, - а классный инспектор был сегоднЯ утром
во втором классе.
- „авайте поднимем бунт, - сказал ”леминг. - Ђ?
‚се молчали. ‚оздух был очень тихий, удары крикетной биты раздавались
медленнее, чем раньше: пик, пок.
“эллс спросил:
- —то же им теперь будет?
- ‘аймона Њунена и Љика высекут, - сказал ќтти, - а ученикам старшего
класса предложили выбрать: порку или исключение.
- Ђ что они выбрали? - спросил мальчик, который заговорил первым.
- ‚се выбрали исключение, кроме Љорригана, - ответил ќтти. - …го будет
пороть мистер ѓлисон.
- Љорриган, это тот верзила? - спросил ”леминг. - —то это он, его же на
двух ѓлисонов хватит!
- џ знаю, почему Љорриган так выбрал, - сказал ‘есил ‘андер, - и он
прав, а другие мальчики нет, потому что ведь про порку все забудут, а если
тебЯ исключат из колледжа, так это на всю жизнь. Ђ потом, ведь ѓлисон
будет не больно пороть.
- „а уж лучше пусть он этого не делает, - сказал ”леминг.
- Ќе хотел бы Я быть на месте ‘аймона Њунена или Љика, - сказал ‘есил
‘андер. - Ќо врЯд ли их будут пороть. Њожет, только закатЯт здоровую
порцию по рукам.
- Ќет, нет, - сказал ќтти, - им обоим всыплют по мЯгкому месту.
“эллс почесалсЯ и сказал плаксивым голосом:
- Џожалуйста, сэр, отпустите менЯ, сэр...
ќтти ухмыльнулсЯ, засучил рукава куртки и сказал:

’еперь уж поздно хныкать,
’ерпи, коль виноват,
†ивей спускай штанишки
„а подставлЯй свой зад.

Њальчики засмеЯлись, но он чувствовал, что они все-таки побаиваютсЯ. ‚
тишине мЯгкого серого воздуха он слышал то тут, то там удары крикетной
биты: пок, пок. ќто был только звук удара, но когда тебЯ самого ударЯт,
чувствуешь боль. ‹инейка, которой били по рукам, тоже издавала звук, но не
такой. Њальчики говорили, что она сделана из китового уса и кожи со
свинцом внутри, и он старалсЯ представить себе, какаЯ от этого боль. ‡вуки
бывают разные. “ длинной тонкой тросточки звук высокий, свистЯщий, и он
постаралсЯ представить себе, какаЯ от нее боль. ќти мысли заставлЯли его
вздрагивать, и ему делалось холодно, и от того, что говорил ќтти - тоже.
Ќо что тут смешного? …го передергивало, но это потому, что, когда
спускаешь штанишки, всегда делаетсЯ немножко холодно и чуть-чуть дрожишь.
’ак бывает и в ванной, когда раздеваешьсЯ. Ћн думал: кто же будет им
снимать штаны - сами мальчики или наставник? Љак можно смеЯтьсЯ над этим?!
Ћн смотрел на засученные рукава и на запачканные чернилами худые руки
ќтти. Ћн засучил рукава, чтобы показать, как засучит рукава мистер ѓлисон.
Ќо у мистера ѓлисона круглые, сверкающие белизной манжеты и чистые белые
пухлые руки, а ногти длинные и острые. Њожет быть, он тоже подпиливает их,
как ‹еди Ѓойл. ’олько это были ужасно длинные и острые ногти. ’акие
длинные и жестокие, хотЯ белые пухлые руки были совсем не жестокие, а
ласковые. € хотЯ ‘тивен дрожал от холода и страха, представлЯЯ себе
жестокие длинные ногти и высокий, свистЯщий звук плетки и озноб,
проходЯщий по коже в том месте, где кончаетсЯ рубашка, когда раздеваешьсЯ,
все же он испытывал чувство странного и тихого удовольствиЯ, представлЯЯ
себе белые пухлые руки, чистые, сильные и ласковые. € он подумал о том,
что сказал ‘есил ‘андер: мистер ѓлисон не будет больно сечь Љорригана. Ђ
”леминг сказал: не будет, потому что он сам знает, что ему лучше этого не
делать. Ђ вот почему - не понЯтно.
ѓолос далеко на площадке крикнул:
- ‚се домой!
‡а ним другие голоса подхватили:
- „омой, все домой!
Ќа уроке чистописаниЯ он сидел сложив руки и слушал медленный скрип
перьев. Њистер •арфорд прохаживалсЯ взад и вперед, делаЯ маленькие
поправки красным карандашом и подсаживаЯсь иногда к кому-нибудь из
мальчиков, чтобы показать, как держать перо. Ћн старалсЯ прочесть по
буквам первую строчку на доске, хотЯ и знал, что там было написано, - ведь
это была последнЯЯ фраза из учебника: "_“сердие без разумениЯ подобно
кораблю без рулЯ_". Ќо черточки букв были как тонкие невидимые нити, и,
только крепко-накрепко зажмурив правый глаз и пристально вглЯдываЯсь
левым, он мог разобрать округлые очертаниЯ прописных букв.
Ќо мистер •арфорд был очень добрый и никогда не злилсЯ. ‚се другие
учителЯ ужасно злились. Ќо почему им придетсЯ отвечать за то, что сделали
ученики старшего класса? “эллс сказал, что они выпили церковное вино из
шкафа в ризнице и что это узнали по запаху. Њожет быть, они украли
дароносицу и думали убежать и продать ее где-нибудь? Ќо ведь это страшный
грех - войти тихонько ночью, открыть темный шкаф и украсть это сверкающее
золотое, в чем ѓоспода возлагают на алтарь посреди свечей и цветов во
времЯ благословениЯ, когда ладан облаками поднимаетсЯ по обе стороны и
прислужник размахивает кадилом, а „оминик Љелли один ведет первый голос в
хоре. Љонечно, Ѓога там не было, когда они украли дароносицу. Ќо даже
прикасатьсЯ к ней - невообразимый великий грех. Ћн думал об этом с
благоговейным ужасом: страшный, невообразимый грех; сердце его замирало,
когда он думал об этом в тишине, под легкий скрип перьев. Ќо ведь открыть
шкаф и выпить церковное вино, и чтобы потом узнали по запаху, кто это
сделал, - тоже грех, хотЯ не такой страшный и невообразимый. ’олько
чуть-чуть тошнит от запаха вина. ‚ тот день, когда он первый раз
причащалсЯ в церкви, он закрыл глаза и открыл рот и высунул немножко Язык,
и, когда ректор нагнулсЯ, чтобы дать ему свЯтое причастие, он почувствовал
слабый винный запах от дыханиЯ ректора. Љрасивое слово - "вино".
ЏредставлЯешь себе темный пурпур, потому что виноградные грозди
темно-пурпурные - те, что растут в ѓреции, около домов, похожих на белые
храмы. € все же слабый запах от дыханиЯ ректора вызвал у него тошноту в
день его первого причастиЯ. „ень первого причастиЯ - это самый счастливый
день в жизни. Ћднажды несколько генералов спросили Ќаполеона, какой самый
счастливый день в его жизни. Ћни думали, что он назовет день, когда он
выиграл какое-нибудь большое сражение, или день, когда он сделалсЯ
императором. Ќо он сказал:
- ѓоспода, самый счастливый день в моей жизни - это день первого
свЯтого причастиЯ.
‚ошел отец Ђрнолл, и началсЯ урок латыни, и он по-прежнему сидел,
прислонившись к спинке парты со сложенными руками. Ћтец Ђрнолл раздал
тетрадки с упражнениЯми и сказал: класснаЯ работа никуда не годитсЯ и
чтобы все сейчас же переписали урок с поправками. Ќо самой плохой была
тетрадка ”леминга, потому что страницы у нее слиплись от клЯкс. € отец
Ђрнолл поднЯл ее за краешек и сказал, что подавать такую тетрадку - значит
просто оскорблЯть учителЯ. Џотом он вызвал „жека ‹отена просклонЯть
существительное mare [море (лат.)], но „жек ‹отен остановилсЯ на
творительном падеже единственного числа и не знал, как будет во
множественном.
- ‘тыдись, - сказал отец Ђрнолл строго. - ’ы же - первый ученик!
Џотом он вызвал другого мальчика, а потом еще и еще. Ќикто не знал.
Ћтец Ђрнолл стал очень спокойным и делалсЯ все спокойнее и спокойнее по
мере того, как вызванные ученики пытались и не могли ответить. ’олько лицо
у него было хмурое, и глЯдел он пристально, а голос был спокойный. Ќаконец
он вызвал ”леминга, и ”леминг сказал, что у этого слова нет множественного
числа. Ћтец Ђрнолл вдруг захлопнул книгу и закричал:
- ‘тань на колени сейчас же посреди класса. ’акого лентЯЯ Я еще не
видывал. Ђ вы все переписывайте упражнениЯ!
”леминг медленно поднЯлсЯ со своего места, вышел на середину и стал на
колени между двумЯ крайними партами. Ћстальные мальчики наклонились над
своими тетрадками и начали писать. ‚ классе воцарилась тишина, и ‘тивен,
бросив робкий взглЯд на хмурое лицо отца Ђрнолла, увидел, что оно
покраснело от раздражениЯ.
ѓрех ли, что отец Ђрнолл сердитсЯ, или ему можно сердитьсЯ, когда
мальчики ленивы, - ведь от этого они лучше учатсЯ? €ли, может быть, он
только делает вид, что сердитсЯ? € это ему можно, потому что он свЯщенник
и сам знает, что считаетсЯ грехом, и, конечно, не согрешит. Ќо если он
согрешит как-нибудь нечаЯнно, где ему исповедоватьсЯ? Њожет быть, он
пойдет исповедоватьсЯ к помощнику ректора? Ђ если помощник ректора
согрешит, то пойдет к ректору, а ректор к провинциалу, а провинциал к
генералу иезуитов. ќто иезуитский орден, а он слышал, как папа говорил,
что все иезуиты очень умные люди. Ћни могли бы сделатьсЯ очень важными
людьми, если бы не стали иезуитами. € он старалсЯ представить себе, кем бы
мог сделатьсЯ отец Ђрнолл, и Џадди Ѓаррет, и мистер Њакглэйд, и мистер
ѓлисон, если бы они не стали иезуитами. Џредставить это себе было трудно,
потому что приходилось воображать их по-разному, в разного цвета сюртуках
и брюках, с усами и с бородой и в разных шлЯпах.
„верь бесшумно отворилась и закрылась. Ѓыстрый шепот пронессЯ по
классу: классный инспектор. ‘екунду стоЯла мертваЯ тишина, затем раздалсЯ
громкий стук линейкой по последней парте. ‘ердце у ‘тивена екнуло.
- Ќе нуждаетсЯ ли здесь кто-нибудь в порке, отец Ђрнолл? - крикнул
классный инспектор. - Ќет ли здесь ленивых бездельников, которым требуетсЯ
порка?
Ћн дошел до середины класса и увидел ”леминга на коленЯх.
- Ђга! - воскликнул он. - Љто это такой? Џочему он на коленЯх? Љак твоЯ
фамилиЯ?
- ”леминг, сэр.
- Ђга, ”леминг! € конечно, лентЯй, Я уж вижу по глазам. Џочему он на
коленЯх, отец Ђрнолл?
- Ћн плохо написал латинское упражнение, - сказал отец Ђрнолл, - и не
ответил ни на один вопрос по грамматике.
- Ќу конечно, - закричал инспектор, - конечно. ЋтъЯвленный лентЯй. Џо
глазам видно.
Ћн стукнул по парте и крикнул:
- ‚стань, ”леминг! †иво!
”леминг медленно поднЯлсЯ с колен.
- ђуку! - крикнул инспектор.
”леминг протЯнул руку. ‹инейка опустилась с громким щелкающим звуком:
раз, два, три, четыре, пЯть, шесть.
- „ругую!
‹инейка снова отсчитала шесть громких быстрых ударов.
- Ќа колени! - крикнул инспектор.
”леминг опустилсЯ на колени, засунув руки под мышки, и лицо у него
исказилось от боли, хотЯ ‘тивен знал, что руки ”леминга жесткие, потому
что ”леминг натирал их смолой. Ќо, может быть, ему было очень больно -
ведь удары были ужасно громкие. ‘ердце у ‘тивена падало и замирало.
- ‚се за работу! - крикнул инспектор. - Ќам здесь не нужны лентЯи,
бездельники и плуты, отлынивающие от работы! ‚се за работу! Ћтец „олан
будет навещать вас каждый день. Ћтец „олан придет завтра. - Ћн толкнул
одного из учеников линейкой в бок и сказал: - Ќу-ка, ты! Љогда придет отец
„олан?
- ‡автра, сэр, - раздалсЯ голос ’ома ”ерлонга.
- ‡автра, и завтра, и еще завтра, - сказал инспектор. - ‡апомните это
хорошенько. Ћтец „олан будет приходить каждый день. Ђ теперь пишите. Ђ ты
кто такой?
‘ердце у ‘тивена упало.
- „едал, сэр.
- Џочему ты не пишешь, как все?
- џ... свои...
Ћт страха он не мог говорить.
- Џочему он не пишет, отец Ђрнолл?
- Ћн разбил очки, - сказал отец Ђрнолл, - и Я освободил его от занЯтий.
- ђазбил? ќто еще что такое? Љак тебЯ зовут? - спросил инспектор.
- „едал, сэр.
- Џоди сюда, „едал. ‚от еще ленивый плутишка! џ по лицу вижу, что ты
плут. ѓде ты разбил свои очки?
‘тивен, торопЯсь, ничего не видЯ от страха и спотыкаЯсь, вышел на
середину класса.
- ѓде ты разбил свои очки? - переспросил инспектор.
- Ќа беговой дорожке, сэр.
- Ђга, на беговой дорожке! - закричал инспектор. - ‡наю Я эти фокусы!
‘тивен в изумлении поднЯл глаза и на мгновение увидел белесовато-серое,
немолодое лицо отца „елана, его лысую белесовато-серую голову с пухом по
бокам, стальную оправу очков и никакогоцвета глаза, глЯдЯщие сквозь
стекла. Џочему он сказал, что знает эти фокусы?
- ‹енивый маленький бездельник! - кричал инспектор. - ђазбил очки!
Ћбычные ваши фокусы! ЏротЯни руку сейчас же!
‘тивен закрыл глаза и вытЯнул вперед свою дрожащую руку ладонью кверху.
Ћн почувствовал, что инспектор на мгновение коснулсЯ его пальцев, чтобы
выпрЯмить их, услышал шелест взметнувшегосЯ вверх рукава сутаны и свист
линейки, взвившейсЯ длЯ удара. џзвЯщий, обжигающий, жесткий, хлесткий
удар, будто переломили палку, заставил его дрожащую руку скорчитьсЯ,
подобно листу на огне, и от звука удара и боли жгучие слезы выступили у
него на глазах. ‚се тело дрожало от страха, и рука дрожала, и скорчившаЯсЯ
пылающаЯ багроваЯ кисть вздрагивала, как лист, повисший в воздухе. ђыдание
готово было сорватьсЯ с губ, вопль, чтобы его отпустили. Ќо хотЯ слезы
жгли ему глаза и руки трЯслись от боли и страха, он подавил жгучие слезы и
вопль, застрЯвшие у него в горле.
- „ругую руку! - крикнул инспектор.
‘тивен опустил свою изуродованную, дрожащую руку и протЯнул левую.
ЋпЯть шелест рукава сутаны, и свист линейки, взвившейсЯ длЯ удара, и
громкий обрушившийсЯ треск, и остраЯ, невыносимаЯ обжигающаЯ боль
заставила его ладонь и пальцы сжатьсЯ в одну багровую вздрагивающую массу.
†гучие слезы брызнули у него из глаз, и, пылаЯ от стыда, боли и страха, он
в ужасе отдернул свою дрожащую руку и застонал. ‚се тело парализовал
страх, и, корчась от стыда и отчаЯниЯ, он почувствовал, как сдавленный
стон рветсЯ у него из груди и жгучие слезы брызжут из глаз и текут по
горЯщим щекам.
- Ќа колени! - крикнул классный инспектор.
‘тивен быстро опустилсЯ на колени, прижимаЯ к бокам избитые руки. Ћн
испытывал такую жалость к этим избитым и мгновенно распухшим от боли
рукам, будто это были не его собственные, а чьи-то чужие руки, которые он
жалел. € на коленЯх, подавлЯЯ последние утихавшие в горле рыданиЯ и
прижимаЯ к бокам обжигающую жестокую боль, он представил себе свои руки,
протЯнутые ладонЯми вверх, и твердое прикосновение рук инспектора, когда
тот выпрЯмлЯл его дрожащие пальцы, и избитую, распухшую, покрасневшую
мЯкоть ладони, и беспомощно вздрагивающие в воздухе пальцы.
- ‚се за работу! - крикнул инспектор, обернувшись в дверЯх. - Ћтец
„олан будет проверЯть каждый день, нет ли здесь ленивых шалопаев и
бездельников, нуждающихсЯ в порке. Љаждый день! Љаждый день!
„верь за ним затворилась.
Џрисмиревший класс продолжал переписывать упражнениЯ. Ћтец Ђрнолл
поднЯлсЯ со своего стула и начал прохаживатьсЯ среди парт, ласковыми
словами подбадриваЯ мальчиков и объЯснЯЯ им их ошибки. ѓолос у него
сделалсЯ очень ласковый и мЯгкий. ‡атем он вернулсЯ к своему столу и
сказал ”лемингу и ‘тивену:
- Њожете идти на место, оба.
”леминг и ‘тивен поднЯлись, пошли к своим партам и сели. ‘тивен, весь
красный от стыда, поспешно открыл книгу одной рукой и нагнулсЯ над ней,
уткнувшись лицом в страницы.
ќто было нечестно и жестоко, потому что доктор запретил ему читать без
очков, и он написал домой папе сегоднЯ утром, чтобы прислали другие. €
отец Ђрнолл сказал ему, что он может не заниматьсЯ, пока не пришлют очки.
Ђ потом его обозвали плутом перед всем классом и побили, а он всегда шел
первым или вторым учеником и считалсЯ вождем ‰орков. Џочему классный
инспектор решил, что это плутни? Ћн почувствовал прикосновение пальцев
инспектора, когда они выпрЯмлЯли его руку, и сначала ему показалось, что
инспектор хочет поздороватьсЯ с ним, потому что пальцы были мЯгкие и
крепкие; но тут же послышалось шуршание взмывшего вверх рукава сутаны и
удар. †естоко и нечестно заставлЯть его потом стоЯть на коленЯх посреди
класса. € отец Ђрнолл сказал им, что они могут вернутьсЯ оба на место, не
сделав между ними никакой разницы. Ћн слышал тихий и мЯгкий голос отца
Ђрнолла, поправлЯвшего упражнениЯ. Њожет быть, он раскаиваетсЯ теперь и
стараетсЯ быть добрым. Ќо это нечестно и жестоко. Љлассный инспектор -
свЯщенник, но это нечестно и жестоко. € его белесовато-серое лицо и
никакогоцвета глаза за очками в стальной оправе смотрели жестоко, потому
что он сперва выпрЯмил его руку своими крепкими мЯгкими пальцами, но
только длЯ того, чтобы ударить посильнее и погромче.
- џ считаю, что это гнуснаЯ подлость, вот и все, - сказал ”леминг в
коридоре, когда классы вереницей тЯнулись в столовую. - Ѓить человека,
когда он ни в чем не виноват.
- Ђ ты правда нечаЯнно разбил свои очки? - спросил ‚онючка ђоуч.
‘тивен почувствовал, как сердце его сжалось от слов ”леминга, и ничего
не ответил.
- Љонечно, нечаЯнно, - сказал ”леминг. - џ бы не стал терпеть. џ бы
пошел и пожаловалсЯ ректору.
- „а, - живо подхватил ‘есил ‘андер, - и Я видел, как он занес линейку
за плечо. Ђ он не имеет права так делать.
- Ђ здорово больно было? - спросил ‚онючка ђоуч.
- „а, очень, - сказал ‘тивен.
- џ бы этого не потерпел от Џлешивки, и ни от какого другого плешивки,
- повторил ”леминг. - Џросто гнуснаЯ и низкаЯ подлость. џ бы пошел сразу
после обеда к ректору и пожаловалсЯ ему.
- Љонечно, пойди, конечно, - сказал ‘есил ‘андер.
- „а, да, иди, иди к ректору, „едал, и пожалуйсЯ на него, - подхватил
‚онючка ђоуч, - ведь он сказал, что придет завтра и опЯть побьет тебЯ.
- „а, да, пожалуйсЯ ректору, - закричали все.
Ќесколько мальчиков из второго класса слышали это, и один из них
сказал:
- ‘енат и римский народ постановили, что „едал был наказан
незаслуженно.
ќто было незаслуженно, это было нечестно и жестоко. ‘идЯ в столовой, он
снова и снова восстанавливал в памЯти все пережитое, пока ему не пришло в
голову: а вдруг по лицу его можно заподозрить в плутовстве? € он пожалел,
что у него нет маленького зеркальца, чтобы проверить, так ли это. Ќо нет,
быть того не может, и это несправедливо, и жестоко, и нечестно.
Ћн не мог есть темно-серые рыбные котлеты, которые им давали во времЯ
великого поста по средам; на одной из картофелин был след заступа. „а, да,
он сделает так, как говорили мальчики. Ћн пойдет и скажет ректору, что его
наказали незаслуженно. ‚от так же поступил когда-то один великий человек,
чей портрет есть в учебнике истории. € ректор объЯвит, что он наказан
незаслуженно, - ведь сенат и римский народ всегда оправдывали таких людей
и объЯвлЯли, что они были наказаны незаслуженно. ќто были те самые великие
люди, чьи имена стоЯли в вопроснике ђичмэл Њэгнолл. € в истории, и в
рассказах Џитера Џарли про ѓрецию и ђим было про этих людей и про их дела.
‘ам Џитер Џарли изображен на картинке на первой странице. ’ам нарисована
дорога через равнину, поросшаЯ по обеим сторонам травой и кустарником, а
Џитер Џарли в широкополой шлЯпе, как у протестантского пастора, с толстой
палкой в руках быстро шагает по дороге в ѓрецию и в ђим.
‚едь это совсем не трудно - сделать то, что надо. Џросто, когда он
выйдет вместе со всеми после обеда, пойти не по коридору, а по лестнице,
котораЯ ведет в замок, только и всего; повернуть направо и быстро взбежать
по лестнице, и через несколько секунд он очутитсЯ в низком, темном, узком
коридоре, который ведет в комнату ректора. € все мальчики считают, что это
нечестно, и даже мальчик из второго класса, который сказал про сенат и
римский народ.
—то-то будет? Ћн услышал, как ученики с первого рЯда поднЯлись из-за
стола; он слышал их шаги по ковровой дорожке посреди столовой. Џадди ђэт и
„жимми Њаги, и испанец, и португалец, а пЯтым шел большой Љорриган,
которого будет сечь мистер ѓлисон. Ђ его классный инспектор обозвал плутом
и побил ни за что; и, напрЯгаЯ свои близорукие заплаканные глаза, он
смотрел на широкие плечи Љорригана, который, опустив свою черную голову,
шел мимо него позади всех. Ќо ведь он что-то такое сделал, и, кроме того,
мистер ѓлисон не будет его сечь больно. Ћн вспомнил, каким большим казалсЯ
Љорриган в бане. “ него кожа такого же торфЯного цвета, как болотистаЯ
вода в мелком конце бассейна, и, когда он идет по проходу, ноги его громко
шлепают по мокрым плитам и лЯжки слегка трЯсутсЯ при каждом шаге, потому
что он толстый.
‘толоваЯ уже наполовину опустела, и мальчики вереницей шли к выходу. Ћн
пойдет по лестнице прЯмо наверх, потому что за дверЯми столовой никогда не
бывает ни классного надзирателЯ, ни инспектора. Ќет, он не пойдет. ђектор
станет на сторону классного инспектора и скажет, что это все фокусы, и
тогда все равно инспектор будет приходить каждый день, но это еще хуже,
потому что он страшно обозлитсЯ на мальчика, который пожаловалсЯ на него
ректору. Њальчики уговаривают его пойти, а ведь сами-то не пошли бы. Ћни
уже забыли обо всем. Ќет, лучше и ему забыть, и, может, классный инспектор
только так сказал, что будет приходить каждый день. Ќет, лучше просто не
попадатьсЯ ему на глаза, потому что, если ты маленький и неприметный, тебЯ
не тронут.
Њальчики за его столом поднЯлись. Ћн встал и пошел в паре вслед за
другими к выходу. Ќужно решать. ‚от уже совсем близко дверь. …сли он
пойдет со всеми дальше, то уже не попадет к ректору, потому что ему никак
нельзЯ будет уйти с площадки. Ђ если пойдет и его все равно накажут, все
будут дразнить его и рассказывать про маленького „едала, который ходил к
ректору жаловатьсЯ на классного инспектора.
Ћн шел по дорожке, пока не оказалсЯ перед дверью. Ќет. ЌельзЯ. Ћн не
может. Ћн вспомнил лысую голову инспектора, его жестокие никакогоцвета
глаза и услышал голос, переспросивший дважды, как его фамилиЯ. Џочему он
не мог запомнить с первого раза? Ћттого что не слушал первый раз или
оттого, что насмехалсЯ над его фамилией? “ великих людей в истории фамилии
похожи на его, и никто над ними не насмехалсЯ. Џусть он насмехаетсЯ над
своей собственной фамилией: если ему уж так хочетсЯ. „олан - похоже на
фамилию женщины, котораЯ приходила к ним стирать.
Ћн шагнул за дверь, быстро повернув направо, пошел по лестнице и,
прежде чем успел подумать, не вернутьсЯ ли назад, очутилсЯ в низком,
темном, узком коридоре, ведущем в замок. …два перешагнув порог в коридор,
он, не поворачиваЯ головы, увидел, что все мальчики, гуськом выходившие из
столовой, смотрЯт ему вслед.
Ћн шел узким, темным коридором мимо низеньких дверок в кельи общины. Ћн
вглЯдывалсЯ в полумрак прЯмо перед собой направо и налево и думал: вот
здесь должны быть портреты на стенах. Љругом было темно и тихо, а глаза у
него были больные и опухшие от слез, так что он не мог ничего рассмотреть.
Ќо ему казалось, что портреты свЯтых и великих людей ордена молча смотрели
на него со стен, когда он проходил мимо: св.€гнатий ‹ойола с раскрытой
книгой в руке, указывающий перстом на слова Ad Majorem Dei Gloriam [Љ
вЯщей славе Ѓожьей (лат.) - девиз иезуитского ордена], св.”ранциск
Љсаверий, указывающий на свою грудь, ‹оренцо ђиччи в берете, точно
классный наставник, и три патрона благочестивых отроков - св.‘танислав
Љостка, св.Ђлоизий ѓонзага и блаженный €оанн Ѓерхманс - все с молодыми
лицами, потому что они умерли молодыми, и отец Џитер Љении в кресле,
закутанный в большой плащ.
Ћн вышел на площадку над главным входом и осмотрелсЯ. ‚от здесь
проходил ѓамильтон ђоуэн, и здесь были следы солдатских пуль. € здесь
старые слуги видели призрак в белом одеЯнии маршала.
‘тарик прислужник подметал в конце площадки. Ћн спросил старика, где
комната ректора, тот показал на дверь в противоположном конце и провожал
его взглЯдом, пока он не подошел и не постучалсЯ.
Ќикто не ответил. Ћн постучал громче, и сердце у него упало, когда
приглушенный голос произнес:
- ‚ойдите.
Ћн повернул ручку, открыл дверь и ощупью старалсЯ найти ручку второй,
внутренней, двери, обитой зеленым войлоком. Ћн нашел ее, нажал и вошел в
комнату.
ђектор сидел за письменным столом и писал. Ќа столе стоЯл череп, а в
комнате был странный запах, как от кожаной обивки на старом кресле.
‘ердце его сильно билось от того, что он находилсЯ в таком
торжественном месте, и от того, что в комнате была тишина; он смотрел на
череп и на ласковое лицо ректора.
- Ќу, в чем дело, мальчуган? - спросил ректор. - —то случилось?
‘тивен судорожно проглотил подступивший у него к горлу комок и сказал:
- џ разбил свои очки, сэр.
ђектор открыл рот и произнес:
- Ћ!
Џотом улыбнулсЯ и сказал:
- Ќу что ж, если мы разбили очки, придетсЯ написать домой, чтобы нам
прислали новые.
- џ написал домой, сэр, - сказал ‘тивен, - и отец Ђрнолл сказал, чтобы
Я не занималсЯ до тех пор, пока их не пришлют.
- Ќу что же, отлично, - сказал ректор.
‘тивен опЯть судорожно глотнул, стараЯсь остановить дрожь в ногах и в
голосе.
- Ќо...
- Ќо что же?
- Ћтец „олан пришел сегоднЯ и побил менЯ за то, что Я не писал
упражнений.
ђектор смотрел на него молча, и ‘тивен чувствовал, как кровь приливает
у него к щекам и слезы вот-вот брызнут из глаз.
ђектор сказал:
- ’воЯ фамилиЯ „едал, не так ли?
- „а, сэр.
- Ђ где ты разбил свои очки?
- Ќа беговой дорожке, сэр. Љакой-то мальчик задел менЯ велосипедом, и Я
упал, а они разбились. џ не знаю фамилии того мальчика.
ђектор опЯть молча посмотрел на него. Џотом он улыбнулсЯ и сказал:
- Ќу, Я уверен, что это просто недоразумение, отец „олан не знал,
конечно.
- Ќо Я сказал ему, что разбил их, сэр, а он наказал менЯ.
- ’ы говорил ему, что написал домой, чтобы тебе прислали новые?
- Ќет, сэр.
- Ќу, тогда, конечно, отец „олан не понЯл. Њожешь сказать, что Я
освободил тебЯ от занЯтий на несколько дней.
‘тивен, дрожа от страха и боЯсь, что у него вот-вот прерветсЯ голос,
добавил поспешно:
- „а, сэр, но отец „олан сказал, что он придет завтра и опЯть побьет
менЯ за это.
- •орошо, - проговорил ректор, - это недоразумение, Я сам поговорю с
отцом „оланом. Ќу, все?
‘тивен почувствовал, что слезы застилают ему глаза, и прошептал:
- Ћ да, спасибо, сэр.
ђектор протЯнул ему руку через стол с той стороны, где стоЯл череп, и
‘тивен на секунду почувствовал его холодную, влажную ладонь.
- Ќу, до свиданиЯ, - сказал ректор, отнимаЯ руку и киваЯ.
- „о свиданиЯ, сэр, - сказал ‘тивен.
Ћн поклонилсЯ и тихо вышел из комнаты, медленно и осторожно закрыв за
собой обе двери.
Ќо миновав старика прислужника на площадке и снова очутившись в низком,
узком, темном коридоре, он зашагал быстрее. ‚се быстрее шагал он, торопЯсь
в полутьме, задыхаЯсь от волнениЯ. ‹октем толкнул дверь в конце коридора,
сбежал вниз по лестнице, еще двумЯ коридорами и - на волю.
Ћн уже слышал крики играющих на площадке. Ћн бросилсЯ бегом, быстрее,
быстрее, пересек беговую дорожку и, запыхавшись, остановилсЯ на площадке
около своего класса.
Њальчики видели, как он бежал. Ћни обступили его со всех сторон тесным
кругом, отталкиваЯ друг друга, чтобы лучше слышать.
- Ќу, расскажи, расскажи!
- —то он сказал?
- ’ы вошел к нему?
- —то он сказал?
- ђасскажи, расскажи!
Ћн рассказал им, что говорил он и что говорил ректор, и, когда он
кончил, все как один подбросили фуражки в воздух и закричали:
- _“рра_!..
Џоймав фуражки, они снова запустили их вверх и снова закричали:
- “ра! “ра!
Џотом сплели руки, усадили его и таскали до тех пор, пока он не начал
вырыватьсЯ. Ђ когда он вырвалсЯ и убежал, они рассыпались в разные стороны
и снова стали подбрасывать фуражки в воздух и свистели, когда они
взвивались вверх, выкрикиваЯ:
- “ра!
Ђ потом они испустили три грозных крика на страх Џлешивке „олану и
троекратное "ура" в честь Љонми и объЯвили его лучшим ректором со времен
основаниЯ Љлонгоуза.
Љрики замерли вдали в мЯгком сером воздухе. Ћн был один. …му было легко
и радостно. Ќо все равно он не будет задаватьсЯ перед отцом „оланом, он
будет очень тихим и послушным. € ему захотелось сделать отцу „олану
что-нибудь хорошее, чтобы показать ему, что он не задаетсЯ.
‚оздух был мЯгкий, серый и спокойный; приближались сумерки. ‡апах
сумерек стоЯл в воздухе, так пахнут полЯ в деревне, где они выкапывали
репу во времЯ прогулки к усадьбе майора Ѓартона и тут же ее очищали и ели
на ходу; так пахнет маленький лес за беседкой, где растут чернильные
орешки.
Њальчики упражнЯлись в короткой и дальней подаче мЯча. ‚ мЯгкой серой
тишине слышалсЯ глухой стук, и в этом покое со всех сторон раздавались
удары крикетной биты: пик, пок, пак - точно капельки воды в фонтане, мЯгко
падающие в переполненный бассейн.

„ЯдЯ —арльз курил такое Ядовитое зелье, что в конце концов племЯнник
предложил ему наслаждатьсЯ утренней трубкой в маленьком сарайчике в
глубине сада.
- Ћтлично, ‘аймон. Џревосходно! - спокойно сказал старик. - ѓде угодно.
‚ сарае так в сарае, оно даже здоровее.
- —ерт возьми, - с жаром сказал мистер „едал, - Я просто не представлЯю
себе, как это вы только можете курить такую дрЯнь! ‚едь это же чистый
порох, честное слово!
- Џрекрасный табак, ‘аймон, - отвечал старик, - очень мЯгчит и
освежает!
‘ тех пор каждое утро дЯдЯ —арльз, тщательно причесав и пригладив
волосы на затылке и водрузив на голову вычищенный цилиндр, отправлЯлсЯ в
свой сарай. Љогда он курил, из-за косЯка двери виднелсЯ только край его
цилиндра и головка трубки. …го убежище, как называл он вонючий сарай,
который с ним делили кошка и садовый инструмент, служило ему также студией
длЯ вокальных упражнений, и каждое утро он с увлечением мурлыкал себе под
нос какую-нибудь из своих любимых песен: "‚ сень ветвей удались", или
"ѓолубые очи, золотые кудри", или "ђощи Ѓларни", а серые и голубые кольца
дыма медленно поднимались из трубки и исчезали в Ясном воздухе.
‚ первую половину лета в Ѓлэкроке дЯдЯ —арльз был неизменным спутником
‘тивена. „ЯдЯ —арльз был крепкий старик с резкими чертами лица, здоровым
загаром и седыми бакенбардами. ‚ будние дни ему поручалось заказывать
провизию, и он отправлЯлсЯ из дома на Љэрисфорт-авеню, на главную улицу
города, в лавки, где обычно семьЯ делала покупки. ‘тивен любил ходить с
ним по магазинам, потому что дЯдЯ —арльз от души угощал всем, что было
выставлено в открытых Ящиках и бочках. Ѓывало, он схватит кисть винограда
прЯмо вместе с опилками или штуки три Яблок и щедро оделит ими мальчика, а
хозЯин криво улыбаетсЯ; если же ‘тивен делает вид, что не хочет брать, он
хмуритсЯ и говорит:
- Ѓерите, сэр, слышите, что Я говорю! ќто полезно длЯ кишечника!
Љогда заказ был принЯт, они отправлЯлись в парк, где старинный приЯтель
отца ‘тивена, Њайк ”линн, поджидал их на скамейке. ’ут начиналсЯ длЯ
‘тивена бег вокруг парка. Њайк ”линн стоЯл на дорожке у выхода к вокзалу с
часами в руках, а ‘тивен пробегал круг по правилам Њайка ”линна - высоко
поднЯв голову, выбрасываЯ колени и плотно прижав руки к бокам. Љогда
утренний бег заканчивалсЯ, тренер делал ему замечаниЯ и иногда показывал,
как надо бежать, и сам пробегал несколько шагов, забавно шаркаЯ ногами в
старых синих брезентовых туфлЯх. Ључка изумленных детей и нЯнек собиралась
вокруг и глазела на него, не расходЯсь даже тогда, когда он снова
усаживалсЯ с дЯдей —арльзом и заводил разговор о спорте и политике. •отЯ
папа говорил, что лучшие бегуны нашего времени прошли через руки Њайка
”линна, ‘тивен часто с жалостью поглЯдывал на дрЯблое, обросшее щетиной
лицо своего тренера, склонившеесЯ над длинными желтыми от табака пальцами,
которые скручивали самокрутку, смотрел на его кроткие выцветшие голубые
глаза, которые вдруг рассеЯнно устремлЯлись в голубую даль, когда длинные
распухшие пальцы переставали крутить, а табачные волокна и крошки сыпались
обратно в кисет.
Џо дороге домой дЯдЯ —арльз часто заходил в церковь, и, так как ‘тивен
не мог дотЯнутьсЯ до кропильницы со свЯтой водой, старик погружал в нее
руку и быстро опрыскивал водой одежду ‘тивена и пол паперти. ЊолЯсь, он
опускалсЯ на колени, предварительно подстелив красный носовой платок, и
читал громким шепотом по захватанному, потемневшему молитвеннику, в
котором внизу на каждой странице были напечатаны начальные слова молитв.
‘тивен не разделЯл его набожности, но из уважениЯ к ней становилсЯ рЯдом
на колени. Ћн часто гадал: о чем так усердно молитсЯ дЯдЯ —арльз? Њожет
быть, о душах в чистилище или просит ниспослать ему счастливую смерть, а
может быть, о том, чтобы Ѓог вернул ему хоть часть того большого
состоЯниЯ, которое он промотал в Љорке.
Џо воскресеньЯм ‘тивен с отцом и дЯдюшкой ходили на прогулку. ЌесмотрЯ
на свои мозоли, старик был отличный ходок, и нередко они проходили десЯть,
а то и двенадцать миль. ‚ маленькой деревушке ‘тиллорген дорога
разветвлЯлась. Ћни или отправлЯлись налево к „ублинским горам, или шли на
ѓоутстаун и оттуда в „андрам и возвращались домой через ‘эндифорд. ‚о
времЯ ходьбы или на привале в какой-нибудь грЯзной придорожной харчевне
старшие неизменно вели разговоры на излюбленные темы - о политических
делах в €рландии, о Њанстере или о каких-нибудь давних событиЯх в семье, а
‘тивен с жадностью слушал. ЌепонЯтные слова он повторЯл про себЯ снова и
снова, пока не заучивал их наизусть, и через них постепенно училсЯ
постигать окружавший его мир. —ас, когда ему тоже надо будет принЯть
участие в жизни этого мира, казалсЯ ему близким, и втайне он начинал
готовитьсЯ к великому делу, которое, как он чувствовал, было предназначено
ему, но сущность которого он только смутно предугадывал.
Џосле обеда он был предоставлен самому себе; он зачитывалсЯ
растрепанной книжкой - переводом "ѓрафа Њонте-Љристо". Ћбраз этого
мрачного мстителЯ свЯзывалсЯ в его воображении со всем непонЯтным и
страшным, о чем он только догадывалсЯ в детстве. Џо вечерам на столе в
гостиной он мастерил из переводных картинок, бумажных цветов, тонкой
разноцветной бумаги и золотых и серебрЯных бумажных полосок, в которые
заворачивают шоколад, дивную пещеру на острове. Љогда он разорЯл это
сооружение, утомившись его мишурным блеском, перед ним вставало Яркое
видение ЊарселЯ, залитаЯ солнцем садоваЯ ограда и Њерседес.
‡а Ѓлэкроком, на ведущей в горы дороге, в саду, где росли розы, стоЯл
маленький белый домик, и в этом домике, говорил он себе, жила другаЯ
Њерседес. €дЯ на прогулку или возвращаЯсь домой, он всегда отсчитывал
расстоЯние до этого места и в мечтах переживал длинный рЯд чудесных, как в
книге, приключений, и в конце поЯвлЯлсЯ сам: постаревший и печальный, он
стоЯл в залитом лунным светом саду с Њерседес, котораЯ много лет тому
назад предала его любовь, и печально и гордо произносил:
"Њадам, Я не ем мускатного винограда".
Ћн подружилсЯ с мальчиком по имени Ћбри Њиллз и вместе с ним основал в
парке союз искателей приключений. ‚ петлице куртки у Ћбри висел свисток,
на поЯсе - велосипедный фонарь, а у других мальчиков за поЯсом были
заткнуты короткие палки наподобие кинжалов. ‘тивен, вычитавший где-то, что
Ќаполеон любил одеватьсЯ просто, отказалсЯ от всЯких знаков отличиЯ, и это
доставлЯло ему особое удовольствие, когда он держал совет со своими
подчиненными. “частники союза совершали набеги на сады старых дев или
собирались в крепости замка, где устраивали сражениЯ на заросших косматым
мхом скалах; потом устало брели домой, и в носу у них сохранЯлсЯ
застоЯвшийсЯ запах плЯжа, а руки и волосы были насквозь Џропитаны едким
маслЯнистым соком морских водорослей.
Ћбри и ‘тивену привозил молоко один и тот же молочник, и они часто
ездили с ним на тележке в Љаррикмайнз, где паслись коровы. Џока он доил,
мальчики по очереди катались по полю верхом на смирной кобыле. Ќо когда
наступила осень, коров загнали с пастбища домой, и, едва ‘тивен увидел
вонючий скотный двор в ‘трэдбруке - отвратительные зеленые лужи, кучи
жидкого навоза и клубы пара от кормушек с отрубЯми, - его чуть не
стошнило. Љоровы, казавшиесЯ на воле в солнечные дни такими красивыми,
теперь вызывали в нем гадливое чувство, и он даже смотреть не мог на
молоко.
Џриближение сентЯбрЯ в этом году не огорчало его, потому что больше не
надо было возвращатьсЯ в Љлонгоуз. Њайк ”линн слег в больницу, и
тренировки в парке прекратились. Ћбри начал ходить в школу, и его
отпускали гулЯть не больше чем на час после обеда. ‘оюз распалсЯ, и не
было уже больше ни вечерних набегов, ни сражений на скалах. ‘тивен иногда
ездил с молочником развозить вечерний удой, и эти поездки по холодку
прогонЯли из его памЯти вонь скотного двора, а клочки сена и коровьей
шерсти на одежде молочника больше не вызывали в нем отвращениЯ. Љогда
тележка останавливалась у какого-нибудь дома, он ждал: вот покажетсЯ на
секунду до блеска начищеннаЯ кухнЯ или мЯгко освещеннаЯ переднЯЯ, и он
увидит, как служанка подставит кувшин, а потом закроет дверь. …му
казалось, что неплохо так жить, развозЯ каждый вечер молоко, - были бы
теплые перчатки и полный карман имбирных прЯников на дорогу. Ќо то же
предчувствие, от которого сжималось сердце и вдруг подкашивались ноги во
времЯ тренировок в парке, то же предвидение, которое заставлЯло его
смотреть с недоверием на дрЯблое, обросшее щетиной лицо тренера, уныло
склонЯвшеесЯ над длинными, в пЯтнах, пальцами, отгонЯло все его
представлениЯ о будущем. ‘мутно он понимал, что у отца неприЯтности:
поэтому-то его больше не посылали в Љлонгоуз. ‘ некоторых пор он стал
замечать в доме небольшие перемены, и эти перемены, нарушавшие то, что он
всегда считал неизменным, всЯкий раз наносили маленький удар по его
детскому представлению о мире. —естолюбие, которое временами он
чувствовал, шевелилось только на дне его души и не искало выхода. Љогда он
прислушивалсЯ к стуку лошадиных копыт, цокающих по рельсам конки на
ђок-роуд, и слышал грохот огромного бидона, который подпрыгивал позади
него, сумрак, такой же как и на земле, заволакивал его сознание.
Ћн мысленно возвращалсЯ к Њерседес, и, когда перед ним вставал ее
образ, в крови зарождалось странное беспокойство. ‚ременами лихорадочный
жар охватывал его и гнал бродить в сумерках по тихим улицам. ЊирнаЯ тишина
садов, приветливые огни окон проливали отрадный покой в его смЯтенное
сердце. Љрики играющих детей раздражали его, а их глупые голоса острее,
чем даже в Љлонгоузе, заставлЯли чувствовать, что он не похож на других.
…му не хотелось играть. …му хотелось встретить в действительном мире тот
неуловимый образ, который непрестанно мерещилсЯ его душе. Ћн не знал ни
где, ни как искать его. Ќо предчувствие говорило ему, что без всЯких
усилий с его стороны образ этот когда-нибудь предстанет перед ним. Ћни
встретЯтсЯ спокойно, как если бы уже знали друг друга и условились
встретитьсЯ где-нибудь под аркой или в каком-нибудь другом более укромном
месте. Ћни будут одни - кругом темнота и молчание, и в это мгновение
беспредельной нежности он преобразитсЯ. Ћн исчезнет у нее на глазах,
обратитсЯ в нечто бесплотное, а потом мгновенно преобразитсЯ. ‘лабость,
робость, неопытность спадут с него в этот волшебный миг.

Ћднажды утром у ворот остановились два больших желтых фургона и люди,
тЯжело топаЯ, вошли в дом, чтобы увезти обстановку. Њебель потащили к
фургонам через палисадник, где повсюду валЯлась солома и обрывки веревок.
Љогда все благополучно погрузили, фургоны с грохотом покатились по улице,
и из окна конки ‘тивен, сидевший рЯдом с заплаканной матерью, увидел, как
они трЯслись по Њэрион-роуд.
Љамин в гостиной не разгоралсЯ в тот вечер, и мистер „едал прислонил
кочергу к прутьЯм решетки и ждал, когда займетсЯ пламЯ. „ЯдЯ —арльз дремал
в углу полупустой, не застеленной ковром комнаты. ‹ампа на столе бросала
слабый свет на дощатый пол, затоптанный грузчиками. ‘тивен сидел на
низенькой скамеечке около отца, слушаЯ его длинный бессвЯзный монолог.
‚начале он понимал очень немного или вовсе ничего не понимал, но
постепенно стал улавливать, что у папы были враги и что предстоит какаЯ-то
борьба. Ћн чувствовал, что и его вовлекают в эту борьбу, что на него
возлагаютсЯ какие-то обЯзательства. Ќеожиданный отъезд, так внезапно
нарушивший его мечты и спокойную жизнь в Ѓлэкроке, переезд через унылый
туманный город, мысль о неуютном голом помещении, в котором они теперь
будут жить, заставлЯли сжиматьсЯ его сердце. € снова какое-то прозрение,
предчувствие будущего охватывало его. Ћн понимал теперь, почему служанки
часто шептались между собой в передней и почему папа, стоЯ на коврике у
камина, спиной к огню, часто во весь голос говорил что-то дЯде —арльзу, а
тот убеждал его сесть и пообедать.
- џ еще не сдалсЯ, ‘тивен, сынок, - говорил мистер „едал, Яростно тыкаЯ
кочергой в вЯлый огонь в камине, - мы еще повоюем, черт подери (ѓосподи,
прости менЯ), да и как еще повоюем!
„ублин был новым и сложным впечатлением. „ЯдЯ —арльз сделалсЯ таким
бестолковым, что его нельзЯ было посылать с поручениЯми, а из-за
беспорЯдка, царившего в доме после переезда, ‘тивен был свободнее, чем в
Ѓлэкроке. ‚начале он только отваживалсЯ бродить по соседней площади или
спускалсЯ до середины одного переулка - но потом, мысленно составив себе
план города, смело отправилсЯ по одной из центральных улиц и дошел до
таможни. Ћн бесцельно бродил по набережным мимо доков, с удивлением глЯдЯ
на множество поплавков, покачивавшихсЯ на поверхности воды в густой желтой
пене, на толпы портовых грузчиков, на грохочущие подводы, на нерЯшливо
одетых, бородатых полисменов. Ћгромность и необычность жизни, о которой
говорили ему тюки товаров, сваленные вдоль стен или свисавшие из недр
пароходов, снова будили в нем то беспокойство, которое заставлЯло его
блуждать по вечерам из сада в сад в поисках Њерседес. € среди этой новой
кипучей жизни он мог бы вообразить себЯ в Њарселе, но только здесь не было
ни Яркого неба, ни залитых солнцем решетчатых окон винных лавок. ‘мутнаЯ
неудовлетворенность росла в нем, когда он смотрел на набережные, и на
реку, и на низко нависшее небо, и все же он продолжал блуждать по городу
день за днем, точно и в самом деле искал кого-то, кто ускользал от него.
ђаза два он ходил с матерью в гости к родственникам, и, хотЯ они шли
мимо веселого рЯда сверкающих огнЯми магазинов, украшенных к ђождеству, он
оставалсЯ молчалив, угрюмаЯ замкнутость не покидала его. Џричин длЯ
угрюмости было много - и прЯмых и косвенных. …му досаждало, что он еще так
юн, что поддаетсЯ каким-то глупым неуемным порывам, досаждала перемена в
их жизни, превратившаЯ мир, в котором он жил, во что-то убогое и
фальшивое. Ћднако досада не привнесла ничего нового в его восприЯтие
окружающего мира. Ћн терпеливо, отстраненно отмечал все то, что видел, и
втайне впитывал этот губительный дух.
Ћн сидел на табуретке в кухне у своей тети. ‹ампа с рефлектором висела
на покрытой лаком стене над камином, и при этом свете тетЯ читала лежавшую
у нее на коленЯх вечернюю газету. Ћна долго смотрела на снимок улыбающейсЯ
женщины, потом сказала задумчиво:
- Љрасавица Њейбл •антер.
ЉудрЯваЯ девочка поднЯлась на цыпочки и, поглЯдев на снимок, тихо
спросила:
- ‚ какой это пьесе, мама?
- ‚ пантомиме, детка.
„евочка прижала кудрЯвую головку к руке матери и, глЯдЯ на портрет,
прошептала, словно завороженнаЯ:
- Љрасавица Њейбл •антер.
‘ловно завороженнаЯ, она, не отрываЯсь, смотрела на эти лукаво
усмехающиесЯ глаза и восхищенно шептала:
- Ђх, какаЯ прелесть.
Њальчик, который вошел с улицы, тЯжело ступаЯ и согнувшись под мешком
углЯ, слышал ее слова. Ћн проворно сбросил на пол свою ношу и подбежал
посмотреть. Ћн тЯнул к себе газету покрасневшими и черными от углЯ руками,
отталкиваЯ девочку и жалуЯсь, что ему не видно.
Ћн сидит в узкой тесной столовой в верхнем этаже старого с темными
окнами дома. ЏламЯ очага плЯшет на стене, а за окном над рекой сгущаетсЯ
призрачнаЯ мгла. ‘таруха возитсЯ у очага, готовит чай и, не отрываЯсь от
своего занЯтиЯ, тихо рассказывает, что сказали свЯщенник и доктор. € еще
она говорит, какие перемены наблюдаютсЯ в последнее времЯ у больной, какие
странности в поступках и речах. Ћн слушает эти речи, а мысли его поглощены
приключениЯми, которые разворачиваютсЯ перед ним в тлеющих углЯх - под
арками и сводами, в извилистых галереЯх и тесных пещерах.
‚незапно он чувствует какое-то движение в дверЯх. ’ам, в сумраке, в
темном проеме приоткрытой двери, повис череп. †алкое существо, похожее на
обезьЯну, стоит там, привлеченное звуками голосов у очага. Ќоющий голос
спрашивает:
- ќто †озефина?
‘уетЯщаЯсЯ старуха, не отходЯ от очага, живо откликаетсЯ:
- Ќет, ќлин, это ‘тивен!
- Ђ... „обрый вечер, ‘тивен.
Ћн отвечает на приветствие и видит на лице в дверЯх бессмысленную
улыбку.
- ’ебе что-нибудь нужно, ќлин? - спрашивает старуха.
Ќо та, не отвечаЯ на вопрос, говорит:
- џ думала, это †озефина. џ тебЯ принЯла за †озефину, ‘тивен. - Ћна
повторЯет это несколько раз и тихонько смеетсЯ.
Ћн сидит на детском вечере в •эролдс-кроссе. ЊолчаливаЯ настороженность
все сильнее завладевает им, и он почти не принимает участиЯ в играх. „ети,
надев колпаки, которые достались им в хлопушках, прыгают и плЯшут, но он,
хоть и пытаетсЯ разделить их веселье, все равно чувствует себЯ таким
унылым среди всех этих задорных треуголок и чепцов.
Ќо когда, выступив со своей песенкой, он уютно устраиваетсЯ в тихом
уголке, одиночество становитсЯ ему приЯтно. ‚еселье, которое в начале
вечера казалось ненастоЯщим, бессмысленным, действует теперь как
успокаивающий ветерок, приЯтно пробегающий по чувствам, прЯчущий от чужих
взглЯдов лихорадочное волнение крови, когда через хоровод танцующих,
сквозь этот шум музыки и смеха, взглЯд ее устремлЯетсЯ к его уголку,
ласкающий, дразнЯщий, ищущий, волнующий сердце.
‚ передней одеваютсЯ последние дети. ‚ечер кончилсЯ. Ћна набрасывает
шаль, и, когда они вместе идут к конке, пар от свежего теплого дыханиЯ
весело клубитсЯ над ее закутанной головой и башмачки ее беспечно
постукивают по замерзшей дороге.
’о был последний рейс. ѓнедые облезлые лошади чувствовали это и
потрЯхивали бубенчиками в острастку Ясной ночи. Љондуктор разговаривал с
вожатым, и оба покачивали головой в зеленом свете фонарЯ. Ќа пустых
сиденьЯх валЯлось несколько цветных билетиков. ‘ улицы не было слышно
шагов ни в ту, ни в другую сторону. Ќи один звук не нарушал тишины ночи,
только гнедые облезлые лошади терлись друг о друга мордами и потрЯхивали
бубенцами.
Ћни, казалось, прислушивались: он на верхней ступеньке, она на нижней.
Ћна несколько раз поднималась на его ступеньку и снова спускалась на свою,
когда разговор замолкал, а раза два стоЯла минуту совсем близко от него,
забыв сойти вниз, но потом сошла. ‘ердце его плЯсало, послушное ее
движениЯм, как поплавок на волне. Ћн слышал, что говорили ему ее глаза
из-под шали, и знал, что в каком-то туманном прошлом, в жизни или в
мечтах, он уже слышал такие речи. Ћн видел, как она охорашиваетсЯ перед
ним, дразнЯ его своим нарЯдным платьем, сумочкой и длинными черными
чулками, и знал, что уже тысЯчи раз поддавалсЯ этому. Ќо какой-то голос,
прорывавшийсЯ изнутри сквозь стук его мЯтущегосЯ сердца, спрашивал: примет
ли он ее дар, за которым нужно только протЯнуть руку. € ему вспомнилсЯ
день, когда он стоЯл с ќйлин, глЯдЯ на двор гостиницы, где коридорный
прилаживал к столбу длинную полоску флага, а фокстерьер носилсЯ взад и
вперед по солнечному газону, и она вдруг засмеЯлась и побежала вниз по
отлогой дорожке. ‚от и теперь, как тогда, он стоЯл безучастный, не
двигаЯсь с места, - словно спокойный зритель, наблюдающий разыгрывающуюсЯ
перед ним сцену.
"…й тоже хочетсЯ, чтобы Я прикоснулсЯ к ней, - думал он. - Џоэтому она
и пошла со мной. џ мог бы легко прикоснутьсЯ, когда она становитсЯ на мою
ступеньку: никто на нас не смотрит. џ мог бы обнЯть и поцеловать ее".
Ќо ничего этого он не сделал; и потом, сидЯ в пустой конке и мрачно
глЯдЯ на рифленую подножку, он изорвал в мелкие клочки свой билет.
Ќа следующий день он просидел несколько часов у себЯ за столом в пустой
комнате наверху. Џеред ним было новое перо, новаЯ изумрудно-зеленого цвета
тетрадь и новаЯ чернильница. Џо привычке он написал наверху на первой
странице заглавные буквы девиза иезуитского ордена: Ђ.Њ.D.G. Ќа первой
строчке вывел заглавие стихов, которые собиралсЯ писать: Љ ќ- Љ-. Ћн знал,
что так полагаетсЯ, потому что видел подобные заглавиЯ в собрании
стихотворений лорда Ѓайрона. Ќаписав заглавие и проведЯ под ним волнистую
линию, он задумалсЯ и стал машинально чертить что-то на обложке. …му
вспомнилось, как он сидел у себЯ за столом в Ѓрэе на следующий день после
рождественского обеда и пыталсЯ написать стихи о Џарнелле на обороте
отцовских налоговых извещений. Ќо тема никак не давалась ему, и,
отказавшись от попытки, он исписал весь лист фамилиЯми и адресами своих
одноклассников:

ђодерик Љикем
„жек ‹отен
ќнтони Њаксуини
‘аймон Њунен

Љазалось, у него ничего не получитсЯ и теперь, но, размышлЯЯ о том
вечере, он почувствовал себЯ увереннее. ‚се, что представлЯлось
незначительным, обыденным, исчезло, в воспоминаниЯх не было ни конки, ни
кондуктора с кучером, ни лошадей, даже он и она отступили куда-то вдаль.
‘тихи говорили только о ночи, о нежном дыхании ветерка и девственном
сиЯнии луны; какаЯ-то неизъЯснимаЯ грусть таилась в сердцах героев, молча
стоЯвших под обнаженными деревьЯми, а лишь только наступила минута
прощаньЯ, поцелуй, от которого один из них удержалсЯ тогда, соединил
обоих. ‡акончив стихотворение, он поставил внизу страницы буквы L.D.S.
[Laos Deo Semper - вечно Ѓога хвалит (лат.); формула, обычно ставившаЯсЯ в
конце сочинений в иезуитских школах], и, спрЯтав тетрадку, пошел в спальню
матери и долго рассматривал свое лицо в зеркале на ее туалетном столике.
Ќо долгаЯ пора досуга и свободы подходила к концу. Ћднажды отец пришел
домой с ворохом новостей и выкладывал их без умолку в течение всего обеда.
‘тивен дожидалсЯ прихода отца, потому что в этот день на обед было баранье
рагу и он знал, что отец предложит ему макать хлеб в подливку. Ќо на этот
раз подливка не доставила ему никакого удовольствиЯ, потому что при
упоминании о Љлонгоузе у него что-то подступило к горлу.
- џ чуть было не налетел на него, - рассказывал в четвертый раз мистер
„едал, - как раз на углу площади.
- ’ак он сможет это устроить? - спросила миссис „едал. - џ говорю
насчет Ѓельведера.
- Ќу еще бы, конечно, - сказал мистер „едал. - џ же говорил тебе, ведь
он теперь провинциал ордена.
- Њне и самой очень не хотелось отдавать его в школу христианских
братьев, - сказала миссис „едал.
- Љ черту христианских братьев! - вскричал мистер „едал. - џкшатьсЯ со
всЯкими замарашками Џадди да Њайки! Ќет, пусть уж держитсЯ иезуитов, раз
он у них начал. Ћни ему и потом пригодЯтсЯ. “ них есть возможности
обеспечить положение в жизни.
- € ведь это очень богатый орден, не правда ли, ‘аймон?
- …ще бы! Ђ как живут? ’ы видела, какой у них стол в Љлонгоузе? ‘лава
Ѓогу, кормЯтсЯ как бойцовые петухи!
Њистер „едал пододвинул свою тарелку ‘тивену, чтобы тот доел остатки.
- Ќу, а тебе, ‘тивен, теперь придетсЯ приналечь, - сказал он. -
„овольно ты погулЯл.
- џ уверена, что он теперь будет старатьсЯ изо всех сил, - сказала
миссис „едал, - тем более что и Њорис будет с ним.
- Ђх, ѓосподи, Я и забыл про Њориса, - сказал мистер „едал. - Џоди
сюда, Њорис, негодник. Џоди ко мне, дурачок. ’ы знаешь, что Я тебЯ пошлю в
школу, где тебЯ будут учить складывать Љ-Ћ-’ - кот. € Я тебе куплю за
пенни хорошенький носовой платочек, чтобы ты им вытирал нос. ‚от здорово
будет, а?
Њорис, просиЯв, уставилсЯ сначала на отца, а потом на ‘тивена. Њистер
„едал вставил монокль в глаз и пристально посмотрел на обоих сыновей.
‘тивен жевал хлеб и не глЯдел на отца.
- „а, кстати, - сказал наконец мистер „едал, - ректор, то есть, вернее,
провинциал, рассказал мне, что произошло у тебЯ с отцом „оланом. Ђ ты,
оказываетсЯ, бесстыжий плут.
- Ќеужели он так и сказал, ‘аймон?
- „а нет! - засмеЯлсЯ мистер „едал. - Ќо он рассказал мне этот случай
со всеми подробностЯми. Њы ведь долго болтали с ним о том о сем... Ђх да,
кстати! ’ы знаешь, что он мне, между прочим, рассказал? Љому, ты думаешь,
отдадут это место в муниципалитете? ‚прочем, про это потом. Ќу так вот, мы
с ним болтали по-приЯтельски, и он спросил менЯ, ходит ли наш приЯтель
по-прежнему в очках, и рассказал всю историю.
- Ћн был недоволен, ‘аймон?
- Ќедоволен! Љак бы не так! _Њужественный малыш_, - сказал он.
Њистер „едал передразнил жеманную, гнусавую манеру провинциала:
- Ќу и посмеЯлись же мы вместе с отцом „оланом, когда Я рассказал им об
этом за обедом. _Ѓерегитесь, отец „олан_, - сказал Я, - _как бы юный „едал
не выдал вам двойную порцию по рукам_! Ќу и посмеЯлись же мы все. •а, ха,
ха.
Њистер „едал повернулсЯ к жене и воскликнул своим обычным голосом:
- ‚идишь, в каком духе их там воспитывают! Ћ, иезуит - это дипломат во
всем, до мозга костей.
Ћн повторил опЯть, подражаЯ голосу провинциала:
- _Ќу и посмеЯлись же мы все вместе с отцом „оланом, когда Я рассказал
им об этом за обедом. •а, ха, ха!_

‚ечером перед школьным спектаклем под „ухов день ‘тивен стоЯл у
гардеробной и смотрел на маленькую лужайку, над которой были протЯнуты
гирлЯнды китайских фонариков. Ћн видел, как гости, спускаЯсь по лестнице
из главного зданиЯ, проходили в театр. ђаспорЯдители во фраках, старожилы
Ѓельведера, дежурили у входа в театр и церемонно провожали гостей на
места. Џри внезапно вспыхнувшем свете фонарика он увидел улыбающеесЯ лицо
свЯщенника.
‘вЯтые дары были убраны из ковчега, а первые скамейки отодвинуты назад,
чтобы возвышение перед алтарем и пространство перед ним оставались
свободными. “ стены были поставлены гантели, булавы, в углу свалены гири,
а среди бесчисленных груд гимнастических туфель, фуфаек и рубашек,
засунутых кое-как в коричневые мешки, стоЯл большой деревЯнный, обшитый
кожей конь, дожидавшийсЯ, когда его вынесут на сцену и вокруг, в конце
показательных состЯзаний, выстроитсЯ команда-победительница.
‘тивен, хоть он и был выбран старостой на занЯтиЯх по гимнастике за
свою славу лучшего писателЯ сочинений, в первом отделении программы не
участвовал, но в спектакле, который шел во втором отделении, у него была
главнаЯ комическаЯ роль учителЯ. …го выбрали на эту роль из-за его фигуры
и степенных манер. Ћн был уже второй год в Ѓельведере и училсЯ в
предпоследнем классе.
‚ереница маленьких мальчиков в белых гольфах и фуфайках, топаЯ,
пробежала через ризницу в церковь. ‚ ризнице и в церкви толпились
взволнованные наставники и ученики. Џухлый лысый унтер-офицер пробовал
ногой трамплин возле конЯ. •удощавый молодой человек в длинном пальто,
который должен был жонглировать булавами, стоЯл рЯдом и с интересом
наблюдал: блестЯщие посеребренные булавы торчали из его глубоких боковых
карманов. Ћткуда-то доносилсЯ глухой треск деревЯнных шаров, команда
готовилась к выходу; минуту спустЯ взволнованный наставник погнал
мальчиков через ризницу, как стадо гусей, суетливо хлопаЯ крыльЯми сутаны
и покрикиваЯ на отстающих. ѓруппа одетых неаполитанскими крестьЯнами
мальчиков репетировала танец в глубине церкви - одни разводили руками над
головой, другие, приседаЯ, размахивали корзинками с искусственными
фиалками. ‚ темном углу придела за аналоем тучнаЯ стараЯ дама стоЯла на
коленЯх, утопаЯ в ворохе своих пышных черных юбок. Љогда она поднЯлась,
стало видно фигурку в розовом платье, в парике с золотыми локонами, в
старомодной соломенной шлЯпке, с подведенными бровЯми и искусно
подрумЯненными и напудренными щечками. ’ихий изумленный шепот пробежал по
церкви при виде этой девической фигурки. Ћдин из наставников, улыбаЯсь и
киваЯ, подошел к темному углу и, поклонившись тучной старой даме, сказал
любезно:
- —то это - хорошенькаЯ молодаЯ леди или кукла, миссис ’аллон?
€, нагнувшись, чтобы заглЯнуть под полЯ шлЯпки в улыбающеесЯ
накрашенное личико, он воскликнул:
- Ќе может быть! „а ведь это маленький Ѓерти ’аллон!
‘тивен со своего наблюдательного поста у окна услышал, как стараЯ леди
и свЯщенник засмеЯлись, потом услышал восхищенный шепот школьников позади,
подошедших посмотреть на маленького мальчика, который должен был исполнить
соло - танец соломенной шлЯпки.
Ќетерпеливый жест вырвалсЯ у ‘тивена. Ћн опустил край занавески и,
сойдЯ со скамейки, на которой стоЯл, вышел из церкви.
Ћн прошел через здание колледжа и остановилсЯ под навесом у самого
сада. €з театра напротив доносилсЯ глухой шум голосов и всплески меди
военного оркестра. ‘вет уходил вверх сквозь стеклЯнную крышу, а театр
казалсЯ праздничным ковчегом, бросившим Якорь среди тесноты домов и
закрепившимсЯ у причала на хрупких цепЯх фонарей. ЃоковаЯ дверь театра
внезапно открылась - и полоса света протЯнулась через лужайку. Ћт ковчега
грЯнул внезапно гром музыки - первые такты вальса, дверь снова закрылась,
и теперь до слушателЯ долетали только слабые звуки мелодии.
‚ыразительность вступительных тактов, их томность и плавное движение
вызвали в нем то же неизъЯснимое чувство, которое заставлЯло его
беспокойно метатьсЯ весь день и минуту тому назад прорвалось в его
нетерпеливом жесте. Ѓеспокойство выплескивалось из него, словно волна
звуков, и на гребне накатывающей музыки плыл ковчег, волоча за собой цепи
фонарей. Џотом шум - будто выстрелила игрушечнаЯ артиллериЯ - нарушил
движение. ќто аудиториЯ аплодисментами приветствовала поЯвление на сцене
гимнастов.
‚ конце навеса, прилегавшего к улице, в темноте мелькнула краснаЯ
светЯщаЯсЯ точка. агнув туда, он почувствовал легкий приЯтный запах. „вое
мальчиков стоЯли и курили в дверном проеме; и еще издали он узнал по
голосу Љурона.
- ‚от идет благородный „едал! - крикнул высокий гортанный голос. -
Џривет истинному другу!
‚след за приветствием раздалсЯ тихий деланный смех, и Љурон, отвесив
поклон, стал постукивать тросточкой по земле.
- „а, это Я, - сказал ‘тивен, останавливаЯсь и переводЯ взглЯд с Љурона
на его товарища.
‘путника Љурона он видел впервые, но в темноте, при вспыхивающем свете
сигареты, он разглЯдел бледное, несколько фатоватое лицо, по которому
медленно блуждала улыбка, высокую фигуру в пальто и котелке. Љурон не
потрудилсЯ представить их друг другу и вместо этого сказал:
- џ только что говорил моему другу “оллису: вот была бы потеха, если бы
ты сегоднЯ вечером изобразил ректора в роли учителЯ. ЏревосходнаЯ вышла бы
штука!
Љурон не очень успешно попыталсЯ передразнить педантичный бас ректора,
и, сам рассмеЯвшись над своей неудачей, обратилсЯ к ‘тивену:
- Џокажи-ка, „едал, ты так здорово его передразниваешь: _Ђ если-и и
це-еркви не послу-ушает, то будет он тебе-е, как Язы-ычник и мы-ытарь_.
Ќо тут его прервал тихий нетерпеливый возглас “оллиса, у которого
сигарету заело в мундштуке.
- —ерт побери этот проклЯтый мундштук, - ворчал “оллис, вынув его изо
рта и презрительно улыбаЯсь. - ‚сегда в нем вот так застревает. Ђ вы с
мундштуком курите?
- џ не курю, - ответил ‘тивен.
- „а, - сказал Љурон, - „едал примерный юноша. Ћн не курит, не ходит по
благотворительным базарам, не ухаживает за девочками - и того не делает, и
сего не делает!
‘тивен покачал головой, глЯдЯ с улыбкой на раскрасневшеесЯ и оживленное
лицо своего соперника, с горбатым, как птичий клюв, носом. …го часто
удивлЯло, что у ‚инсента Љурона при птичьей фамилии и лицо совсем как у
птицы. ЏрЯдь бесцветных волос торчала на лбу, как взъерошенный хохолок.
‹об был низкий, выпуклый, и тонкий горбатый нос выступал между близко
посаженными, навыкате, глазами, светлыми и невыразительными. ‘оперники
были друзьЯми по школе. Ћни сидели рЯдом в классе, рЯдом молились в
церкви, болтали друг с другом после молитвы за утренним чаем. “ченики в
первом классе были безликие тупицы, и потому Љурон и ‘тивен были в школе
главными заправилами. Ћни вместе ходили к ректору, когда нужно было
выпросить свободный денек или избавить от наказаниЯ провинившегосЯ.
- „а, кстати, - сказал Љурон. - џ видел, как прошел твой родитель.
“лыбка сбежала с лица ‘тивена. ‚сЯкий раз, когда кто-нибудь заговаривал
с ним об отце, будь то товарищ или учитель, он сразу настораживалсЯ.
Њолча, с опаской, он ждал, что скажет Љурон дальше. Ќо Љурон
многозначительно подтолкнул его локтем и сказал:
- Ђ ты, оказываетсЯ, хитрюга.
- Џочему же? - спросил ‘тивен.
- ‘ виду он и воды не замутит, - сказал Љурон, - а на самом деле
хитрюга.
- Џозвольте узнать, что вы имеете в виду? - спросил ‘тивен вежливо.
- „ействительно, позвольте! - сказал Љурон. - Њы ведь видели ее,
“оллис? Ђ? Љрасотка, черт побери. Ђ до чего любопытна! _Ђ какаЯ роль у
‘тивена, мистер „едал? Ђ будет ли ‘тивен петь, мистер „едал?_ ’вой папаша
так и вперил в нее свой монокль: Я думаю, он тебЯ тоже раскусил. Ќу и что,
менЯ бы это не смутило! Џрелесть девочка, правда, “оллис?
- „а, недурна, - спокойно отвечал “оллис, снова вставлЯЯ мундштук в
угол рта.
Ћстрый гнев на секунду охватил ‘тивена от этих бестактных намеков в
присутствии постороннего. Ћн не видел ничего забавного в том, что девочка
интересовалась им и спрашивала про него. ‚есь день он не мог думать ни о
чем другом, как только об их прощании на ступеньках конки в
•эролдс-Љроссе, о волнующих переживаниЯх того вечера и о стихах, которые
он тогда написал. ‚есь день он представлЯл себе, как снова встретитсЯ с
ней, потому что он знал, что она придет на спектакль. ’о же беспокойное
томление теснило ему грудь, как и тогда на вечере, но теперь оно не
находило выхода в стихах. „ва года легли между "теперь" и "тогда", два
года, за которые он вырос и узнал многое, отрезали длЯ него этот выход, и
весь день сегоднЯ томительнаЯ нежность поднималась в нем темной волной, и,
захлебнувшись сама в себе, падала, отступала и снова набегала и росла,
пока он наконец не дошел до полного изнеможениЯ, но тут шутливый разговор
наставника с загримированным мальчиком вырвал у него нетерпеливый жест.
- ’ак что лучше кайсЯ, - продолжал Љурон, - ведь мы тебЯ уличили на
этот раз. € нечего тебе больше прикидыватьсЯ свЯтошей, все Ясно как Ѓожий
день!
’ихий деланный смех сорвалсЯ с его губ, и он, нагнувшись, легонько
ударил ‘тивена тростью по ноге, как бы в знак порицаниЯ.
ѓнев ‘тивена уже прошел. Ћн не чувствовал себЯ ни польщенным, ни
задетым, ему просто хотелось отделатьсЯ шуткой. Ћн уже почти не обижалсЯ
на то, что ему казалось глупой бестактностью, он знал, что никакие слова
не коснутсЯ того, что происходит в его душе, и лицо его точно повторило
фальшивую улыбку соперника.
- ЉайсЯ, - повторил Љурон снова, ударЯЯ его тростью по ноге.
“дар, хоть и шуточный, был сильнее первого. ‘тивен почувствовал легкое,
почти безболезненное жжение и, покорно склонив голову, как бы изъЯвлЯЯ
готовность продолжать шутку товарища, стал читать "Confiteor" [Љаюсь
(лат.); католическаЯ покаЯннаЯ молитва]. ќпизод закончилсЯ благополучно.
Љурон и “оллис снисходительно засмеЯлись такому кощунству.
‘тивен машинально произносил слова молитвы, они как будто сами
срывались с его губ, а ему в эту минуту вспоминалась другаЯ сцена, она
словно по волшебству всплыла в его памЯти, когда он вдруг заметил у Љурона
жестокие складки в уголках улыбающегосЯ рта, почувствовал знакомый удар
трости по ноге и услышал знакомое слово предостережениЯ:
- ЉайсЯ!
ќто произошло в конце первой трети, в первый год его пребываниЯ в
колледже. …го чувствительнаЯ натура все еще страдала от немилосердных
ударов убогой необожженной жизни. Ђ душа все еще пребывала в смЯтении,
угнетеннаЯ безрадостным зрелищем „ублина. „ва года он жил, зачарованный
мечтами, а теперь очнулсЯ в совершенно незнакомом мире, где каждое
событие, каждое новое лицо кровно задевало его, приводЯ в уныние или
пленЯЯ, и, пленЯЯ или приводЯ в уныние, всегда вызывало в нем тревогу и
мрачные раздумьЯ. ‚есь свой досуг он проводил за чтением
писателей-бунтарей, их Язвительность и неистовые речи западали ему в душу
и бередили его мысли, пока не изливались в его незрелых писаниЯх.
‘очинение было длЯ него важнее всего в учебной неделе, и каждый вторник
по дороге из дома в школу он загадывал судьбу по разным случайностЯм пути,
выбирал какого-нибудь прохожего впереди, которого надо было обогнать,
прежде чем он дойдет до определенного места, или старалсЯ ступать так,
чтобы каждый шаг приходилсЯ на плитку тротуара, и так решал, будет он
первым по сочинению или нет.
€ вот пришел вторник, когда счастливаЯ полоса успехов внезапно
кончилась. Њистер ’ейт, учитель английского, показал на него пальцем и
отрывисто сказал:
- “ этого ученика в сочинении ересь.
Ќаступила тишина. Ќе нарушаЯ ее, мистер ’ейт скреб рукой между колен, и
в классе слышалось только легкое похрустывание его туго накрахмаленных
манжет и воротничка. ‘тивен не поднимал глаз. Ѓыло серое весеннее утро, и
глаза у него все еще были слабые и болели. Ћн чувствовал, что пропал, что
его изобличили, что разум его убог, и дома у него убого, и ощущал жестокий
край шершавого вывернутого наизнанку воротника, впившегосЯ ему в шею.
ѓромкий, короткий смешок мистера ’ейта ослабил напрЯженное молчание в
классе.
- ‚ы, может быть, не знали этого? - сказал он.
- —его именно? - спросил ‘тивен.
Њистер ’ейт вытащил руки, ходившие между колен, и развернул письменную
работу.
- ‚от здесь. Ћтносительно ‘оздателЯ и души. Њм... мм... мм... Ђга!
‚от... _Ѓез возможности когда-либо приблизитьсЯ_. ќто ересь.
- џ хотел сказать: _Ѓез возможности когда-либо достигнуть_, -
пробормотал ‘тивен.
ќто была уступка, и мистер ’ейт, успокоившись, сложил сочинение и,
передаваЯ ему, сказал:
- Ћ! „а! _Љогда-либо достигнуть_. ќто другое дело.
Ќо класс не успокоилсЯ так скоро. •отЯ никто не заговаривал с ним об
этом после урока, он чувствовал вокруг себЯ всеобщее смутное злорадство.
‘пустЯ несколько дней после публичного выговора он шел по
„рамкондра-роуд, собираЯсь опустить письмо, и вдруг услышал, как кто-то
крикнул:
- ‘той!
Ћн обернулсЯ и увидел трех мальчиков из своего класса, приближавшихсЯ к
нему в сумерках. Ћкликнувший его был Љурон, который быстро шагал между
двумЯ товарищами, рассекаЯ перед собой воздух тонкой тросточкой в такт
шагам. Ѓоланд, его приЯтель, шагал рЯдом, улыбаЯсь во весь рот, а Ќэш,
запыхавшись от ходьбы и мотаЯ своей большой рыжей головой, плелсЯ позади.
Љак только мальчики повернули на Љлонлифф-роуд, зашел разговор о книгах
и писателЯх, о том, кто какие книги читал и сколько книг в шкафах дома у
родителей. ‘тивен слушал их с некоторым удивлением, потому что Ѓоланд
считалсЯ в классе первым тупицей, а Ќэш - первым лентЯем. € в самом деле,
когда речь зашла о любимых писателЯх, Ќэш заЯвил, что самый великий
писатель - это капитан Њэрриэт.
- —епуха! - сказал Љурон. - ‘проси-ка „едала. Љто, по-твоему, самый
великий писатель, „едал? Ђ?
‘тивен, почувствовав насмешку, спросил:
- €з прозаиков?
- „а.
- џ думаю, Ќьюмен.
- Љардинал Ќьюмен? - спросил Ѓоланд.
- „а, - ответил ‘тивен.
‚еснушчатое лицо Ќэша так и расплылось от смеха, когда он, повернувшись
к ‘тивену, спросил:
- € тебе нравитсЯ кардинал Ќьюмен?
- Њногие находЯт, что в прозе у Ќьюмена превосходный стиль, - поЯснил
Љурон двум своим приЯтелЯм, - но, конечно, он не поэт.
- Ђ кто, по-твоему, величайший поэт? - спросил Ѓоланд.
- Љонечно, лорд ’еннисон, - ответил Љурон.
- „а, конечно, лорд ’еннисон, - сказал Ќэш. - “ нас дома есть полное
собрание его стихов в одном томе.
’ут ‘тивен, забыв обеты молчаниЯ, которые он давал про себЯ, не
выдержал:
- ’еннисон - поэт? „а он просто рифмоплет!
- ’ы что! - сказал Љурон. - ‚се знают, что ’еннисон - величайший поэт.
- Ђ кто, по-твоему, величайший поэт? - спросил Ѓоланд, подталкиваЯ
соседа.
- Љонечно, Ѓайрон, - ответил ‘тивен.
‘начала Љурон, а за ним и другие разразились презрительным хохотом.
- —то вы смеетесь? - спросил ‘тивен.
- Ќад тобой смеемсЯ, - сказал Љурон. - Ѓайрон - величайший поэт? ’олько
невежды считают его поэтом.
- ‚от так прекрасный поэт! - сказал Ѓоланд.
- Ђ ты лучше помалкивай, - сказал ‘тивен, смело повернувшись к нему. -
’ы знаешь о поэзии только то, что сам же написал во дворе на заборе. ‡а
это тебе и хотели всыпать.
Џро Ѓоланда действительно говорили, будто он написал во дворе на заборе
стишок про одного мальчика, который часто возвращалсЯ из колледжа домой
верхом на пони:

’айсон въезжал в €ерусалим,
“пал и зашиб свой задосолим.

ќтот выпад заставил обоих приспешников замолчать, но Љурон не унималсЯ:
- ‚о всЯком случае, Ѓайрон был еретик и распутник к тому же.
- Ђ мне нет дела, какой он был, - огрызнулсЯ ‘тивен.
- ’ебе нет дела, еретик он или нет? - вмешалсЯ Ќэш.
- Ђ ты что знаешь об этом? - вскричал ‘тивен. - ’ы, кроме примеров в
учебниках, никогда лишней строчки не прочитал, и ты, Ѓоланд, - тоже.
- џ знаю, что Ѓайрон был дурной человек, - сказал Ѓоланд.
- Ђ ну-ка, держите этого еретика, - крикнул Љурон.
‚ ту же секунду ‘тивен оказалсЯ пленником.
- Ќедаром ’ейт заставил тебЯ поджать хвост в прошлый раз из-за ереси в
сочинении, - сказал Љурон.
- ‚от Я ему скажу завтра, - пригрозил Ѓоланд.
- ќто ты-то? - сказал ‘тивен. - ’ы рот побоишьсЯ открыть!
- Џобоюсь?
- „а, побоишьсЯ!
- Ќе зазнавайсЯ! - крикнул Љурон, ударЯЯ ‘тивена тростью по ноге.
ќто было сигналом к нападению. Ќэш держал его сзади за обе руки, а
Ѓоланд схватил длинную сухую капустную кочерыжку, торчавшую в канаве. Љак
ни вырывалсЯ и ни отбрыкивалсЯ ‘тивен, стараЯсь избежать ударов трости и
одеревеневшей кочерыжки, его мигом притиснули к изгороди из колючей
проволоки.
- ЏризнайсЯ, что твой Ѓайрон никуда не годитсЯ.
- Ќет.
- ЏризнайсЯ.
- Ќет.
- ЏризнайсЯ.
- Ќет. Ќет.
Ќаконец после отчаЯнной борьбы ему каким-то чудом удалось вырватьсЯ.
•охоча и издеваЯсь, его мучители направились к „жонсис-роуд, а он, почти
ничего не видЯ от слез, брел, спотыкаЯсь, в бешенстве сжимаЯ кулаки и
всхлипываЯ.
€ сейчас, когда он под одобрительные смешки своих слушателей произносил
слова покаЯнной молитвы, а в памЯти отчетливо и живо всплыл этот жестокий
эпизод, он с удивлением спрашивал себЯ, почему теперь не чувствует вражды
к своим мучителЯм. Ћн ничего не забыл, ни их трусости, ни их жестокости,
но воспоминание не вызывало в нем гнева. ‚от почему всЯкие описаниЯ
исступленной любви и ненависти, которые он встречал в книгах, казались ему
неестественными. „аже и в тот вечер, когда он, спотыкаЯсь, брел домой по
„жонсис-роуд, он чувствовал, словно какаЯ-то сила снимает с него этот
внезапно обуЯвший его гнев с такой же легкостью, как снимают мЯгкую спелую
кожуру.
Ћн продолжал стоЯть с двумЯ приЯтелЯми под навесом, рассеЯнно слушаЯ их
болтовню и взрывы аплодисментов в театре. Ћна сидела там среди других и,
может быть, ждала, когда он поЯвитсЯ на сцене. Ћн попыталсЯ представить
себе ее, но не мог. Ћн помнил только, что голова у нее была покрыта шалью,
похожей на капор, а ее темные глаза манили и обезоруживали его. Ћн
спрашивал себЯ, думала ли она о нем, как он о ней. Џотом, в темноте,
незаметно длЯ тех обоих, он прикоснулсЯ кончиками пальцев одной руки к
ладони другой, чуть-чуть, едва-едва скользнув по ней. Ќо ее пальцы
касались легче и настойчивее, и внезапное воспоминание об их прикосновении
полоснуло его сознание и его тело как невидимаЯ волна.
‚доль ограды к ним под навес бежал мальчик. Ћн запыхалсЯ и едва
переводил дух от волнениЯ.
- ќй, „едал, - крикнул он. - „оил просто из себЯ выходит. €ди скорей
одеватьсЯ к выходу! ‘корей!
- Ћн пойдет, - сказал Љурон, надменно растЯгиваЯ слова, - когда сочтет
нужным.
Њальчик повернулсЯ к Љурону и повторил:
- Ќо ведь „оил сердитсЯ.
- Џередай от менЯ „ойлу наилучшие пожеланиЯ и что Я плевать на него
хотел, - ответил Љурон.
- Ќу, а мне придетсЯ идти, - сказал ‘тивен, длЯ которого не
существовало таких вопросов чести.
- џ бы не пошел, - сказал Љурон, - черта с два, ни за что не пошел бы!
ђазве так обращаютсЯ к старшим ученикам? Џодумаешь, из себЯ выходит!
„остаточно с него, что ты выступаешь в его дурацкой пьесе.
ќтот дух задиристой спайки, который ‘тивен с недавнего времени стал
замечать в своем сопернике, нимало не влиЯл на его привычку к спокойному
повиновению. Ћн не доверЯл такому бунтарству и сомневалсЯ в искренности
такой дружбы, видЯ в ней грустные предзнаменованиЯ зрелости. ‚опрос чести,
затронутый сейчас, как и все подобные вопросы, казалсЯ ему неважным. Љогда
в погоне за какой-то неуловимой мечтой мысль его вдруг нерешительно
останавливалась, отказываЯсь от этой погони, он слышал над собой
неотвЯзные голоса своего отца и учителей, которые призывали его быть
прежде всего джентльменом и правоверным католиком. ’еперь эти голоса
казались ему бессмысленными. Љогда в колледже открылсЯ класс спортивной
гимнастики, он услышал другой голос, призывавший его быть сильным,
мужественным, здоровым, а когда в колледж проникли веЯниЯ борьбы за
национальное возрождение, еще один голос стал увещевать его быть верным
родине и помочь воскресить ее Язык, ее традиции. Ћн уже предвидел, что в
обычной, мирской суете житейский голос будет побуждать его восстановить
своим трудом утраченное отцовское состоЯние, как сейчас голос сверстников
призывал быть хорошим товарищем, выгораживать их или спасать от наказаниЯ
и старатьсЯ всеми способами выпросить свободный день длЯ класса. €
смешанный гул всех этих бессмысленных голосов заставлЯл его
останавливатьсЯ в нерешительности и прерывать погоню за призраками. ‚ремЯ
от времени он ненадолго прислушивалсЯ к ним, однако счастливым он
чувствовал себЯ только вдали от них, когда они не могли настичь его, когда
он оставалсЯ один или среди своих призрачных друзей.
‚ ризнице пухлый румЯный иезуит и какой-то пожилой человек, оба в
поношенных синих халатах, копались в Ящике с гримом. Њальчики, которых уже
загримировали, прохаживались тут же или растерЯнно топтались на одном
месте, осторожно ощупываЯ свои раскрашенные лица кончиками пальцев.
Њолодой иезуит, гостивший в колледже, стоЯл посреди ризницы, засунув руки
в глубокие боковые карманы, и плавно раскачивалсЯ на одном месте, то
приподнимаЯсь на носки, то опускаЯсь на каблуки. …го маленькаЯ голова с
шелковистыми завитками рыжих волос и гладко выбритое лицо как нельзЯ лучше
гармонировали с идеально чистой сутаной и с начищенными до блеска
ботинками.
ЌаблюдаЯ за этой раскачивающейсЯ фигурой и стараЯсь разгадать значение
насмешливой улыбки свЯщенника, ‘тивен вспомнил, как отец перед отправкой
его в Љлонгоуз говорил, что иезуита всегда можно узнать по умению
одеватьсЯ. € тут же подумал, что в характере отца есть что-то общее с этим
улыбающимсЯ, хорошо одетым свЯщенником, и вдруг ощутил осквернение
свЯщеннического сана и самой ризницы, в тишину которой сейчас врывались
громкаЯ болтовнЯ и шутки, а воздух был отравлен запахом грима и газовых
рожков.
Џока пожилой человек в синем халате наводил ему морщины на лбу и
накладывал синие и черные тени вокруг рта, он рассеЯнно слушал голос
пухлого молодого иезуита, убеждавшего его говорить громко и отчетливо. Ћн
услышал, как оркестр заиграл "‹илию Љилларни", и подумал, что вот сейчас,
через несколько секунд, подниметсЯ занавес. Ћн не испытывал страха перед
сценой, но роль, в которой он должен был выступать, казалась ему
унизительной. Љровь прилила к его накрашенным щекам, когда он вспомнил
некоторые свои реплики. Ћн представил себе, как она смотрит на него из
зала серьезными, манЯщими глазами, и вмиг все его сомнениЯ исчезли,
уступив место спокойной уверенности. …го как будто наделили другой
природой - он вдруг поддалсЯ заразительному детскому веселью, и оно
растопило, вытеснило его угрюмую недоверчивость. Ќа один редкостный миг он
словно весь преобразилсЯ, охваченный истинно мальчишеской радостью; стоЯ
за кулисами вместе с другими участниками спектаклЯ, он вместе с ними
смеЯлсЯ от души, когда два здоровых свЯщенника рывками потащили вверх
дергающийсЯ и перекосившийсЯ занавес.
‘пустЯ несколько секунд он очутилсЯ на сцене среди Ярких огней и
тусклых декораций перед бессчетными лицами, смотревшими на него из пустоты
пространства. Ћн с удивлением обнаружил, что пьеса, котораЯ на репетициЯх
казалась ему бессвЯзной и безжизненной, внезапно обрела какую-то
собственную жизнь. Ћна словно разворачивалась сама, а он и его партнеры
только помогали ей своими репликами. Љогда представление окончилось и
занавес опустилсЯ, он услышал, как пустота загрохотала аплодисментами, и
сквозь щель сбоку увидел, как сплошнаЯ, состоЯщаЯ из бессчетных лиц масса,
перед которой он только что выступал, сейчас разорвалась и распалась на
маленькие оживленные группы.
Ћн быстро сбежал со сцены, переоделсЯ и вышел через придел церкви в
сад. ’еперь, когда представление окончилось, каждаЯ жилка в нем жадно
ждала нового приключениЯ. Ћн бросилсЯ бегом, словно в погоню за ним. ‚се
двери театра были распахнуты настежь, и зал уже опустел. Ќа проволоках,
которые представлЯлись ему Якорными цепЯми ковчега, несколько фонарей,
уныло мигаЯ, покачивались на ночном ветру. Ћн поспешно взбежал на крыльцо,
выходившее в сад, словно боЯсь упустить какую-то добычу, и протиснулсЯ
сквозь толпу в вестибюле, мимо двух иезуитов, которые наблюдали за
разъездом, раскланиваЯсь и обмениваЯсь рукопожатиЯми с гостЯми. ‚олнуЯсь,
он проталкивалсЯ вперед, делаЯ вид, что страшно торопитсЯ, едва замечаЯ
улыбки, усмешки и удивленные взглЯды, которыми люди встречали и провожали
его напудренную голову.
“ входа он увидел свою семью, поджидавшую его у фонарЯ. ‘ одного
взглЯда он обнаружил, что все в этой группе свои, и с досадой сбежал вниз
по лестнице.
- Њне нужно зайти по делу на „жорджис-стрит, - быстро сказал он отцу. -
џ приду домой попозже.
Ќе дожидаЯсь расспросов отца, он перебежал дорогу и сломЯ голову
помчалсЯ с горы. Ћн не отдавал себе отчета, куда бежит. ѓордость, надежда
и желание, словно растоптанные травы, источали свой Ядовитый дурман в его
сердце и затемнЯли рассудок. Ћн мчалсЯ вниз по склону в чаду этого
внезапно хлынувшего на него дурмана уЯзвленной гордости, растоптанной
надежды и обманутого желаниЯ. ќтот дурман поднималсЯ ввысь перед его
горЯщим взором густыми Ядовитыми клубами и постепенно исчезал в вышине,
пока воздух наконец не сделалсЯ снова Ясным и холодным.
’уман все еще застилал ему глаза, но они уже больше не горели. ЉакаЯ-то
сила, сродни той, котораЯ часто приказывала ему позабыть гнев и
недовольство, заставила его остановитьсЯ. Ќе двигаЯсь, он стоЯл и смотрел
на темное крыльцо морга и на темный, мощенный булыжником переулок. Ћн
прочел его название ‹отте на стене дома и медленно вдохнул тЯжелый терпкий
запах.
"ЉонскаЯ моча и гнилаЯ солома, - подумал он. - ќтим полезно дышать.
“спокоит мое сердце. ‚от теперь оно совсем спокойно. Џойду обратно".

‘тивен опЯть сидел с отцом в поезде на вокзале Љингс-бридж. Ћни ехали
вечерним поездом в Љорк. Љогда паровоз запыхтел, разводЯ пары, и поезд
отошел от платформы, ‘тивен вспомнил свое детское изумление во времЯ
поездки в Љлонгоуз несколько лет тому назад и все подробности первого днЯ
в школе. Ќо теперь он уже не изумлЯлсЯ. Ћн смотрел на проплывавшие мимо
полЯ, на безмолвные телеграфные столбы, мелькавшие за окном через каждые
четыре секунды, на маленькие, скудно освещенные станции с недвижными
дежурными на платформе, вырванные на секунду из тьмы и тут же отброшенные
назад, как искры из-под копыт ретивого скакуна.
Ћн безучастно слушал рассказы отца о Љорке, о днЯх его молодости, -
отец неизменно вздыхал или прикладывалсЯ к флЯжке всЯкий раз, как речь
заходила о ком-нибудь из умерших друзей или когда вдруг вспоминал о том,
что заставило его предпринЯть эту поездку. ‘тивен слушал, но не испытывал
жалости. Џокойники, о которых вспоминал отец, были все ему незнакомы,
кроме дЯди —арльза, да и его образ тоже начал стиратьсЯ в памЯти. Ћн знал,
что имущество отца будут продавать с аукциона, и воспринимал свою
обездоленность как грубое посЯгательство мира на его мечты.
‚ Њэриборо он заснул. Ђ когда проснулсЯ, уже проехали Њэллоу; отец
спал, растЯнувшись на соседней скамье. •олодный предутренний свет чуть
брезжил над бесплодными полЯми, над деревьЯми, над спЯщими домами. ‘трах
перед этим спЯщим миром завладевал его воображением, когда он смотрел на
тихие деревни и слышал, как глубоко дышит и ворочаетсЯ во сне отец.
‘оседство невидимых спЯщих людей наполнЯло его смутным ужасом, как будто
они могли причинить ему зло, и он стал молитьсЯ, чтобы поскорее наступил
день. Њолитва его, не обращеннаЯ ни к Ѓогу, ни к свЯтым, началась с дрожи,
когда прохладный утренний ветер задул из щелей двери ему в ноги, и
окончилась лихорадочным бормотанием каких-то нелепых слов, которые он
невольно подгонЯл под мерный ритм поезда; безмолвно, каждые четыре
секунды, телеграфные столбы, как тактовые черты, четко отмечали ритм. ќта
бешенаЯ мелодиЯ притупила его страх, и, прислонившись к оконному
переплету, он опЯть закрыл глаза.
Ѓыло еще очень рано, когда поезд с грохотом подкатил к Љорку и в номере
гостиницы "‚икториЯ" ‘тивен снова лег спать. џркий теплый солнечный свет
струилсЯ в окно, и ‘тивен слышал, как шумит улица. Ћтец стоЯл перед
умывальником и тщательно разглЯдывал в зеркало свои волосы, лицо и усы,
вытЯгивал шею над кувшином с водой, поворачивал голову, чтобы получше себЯ
увидеть. Ђ сам в это времЯ тихонько напевал, забавно растЯгиваЯ слова:

Џо юности и глупости
†енитьсЯ можно вмиг,
Џоэтому, красавица,
Ѓегу, бегу.

‚едь от жены не лечат,
Ђ жены нас калечат,
Ќет, лучше Я сбегу
‚ Ђ-ме-ри-ку!

Њила моЯ красотка,
†ива и весела,
Љак старое доброе виски
‘вежа, крепка.

Ќо времЯ убегает,
€ красота линЯет,
€ свежесть выдыхаетсЯ,
Љак горнаЯ роса.

Ћщущение теплого солнечного города за окном и мЯгкие модулЯции
отцовского голоса, которыми он украшал странную, печально-шутливую
песенку, разогнали тени ночной тоски ‘тивена. Ћн вскочил и начал одеватьсЯ
и, когда песенка кончилась, сказал отцу:
- Људа лучше, чем эти ваши "Џридите все".
- ’ы находишь? - сказал мистер „едал.
- Њне нравитсЯ эта песенка, - сказал ‘тивен.
- •орошаЯ стариннаЯ песенка, - сказал мистер „едал, закручиваЯ кончики
усов. - Ќо если бы ты только слышал, как пел ее Њик ‹ейси! ЃеднЯга Њик
‹ейси! Љак он умел оттенить каждую нотку, какие чудеса вытворЯл с этой
песенкой, у менЯ так не получаетсЯ. ‚от кто, бывало, умел спеть "Џридите
все" - слушаешь, душа радуетсЯ.
Њистер „едал заказал на завтрак паштет и за едой расспрашивал официанта
о местных новостЯх, и всЯкий раз у них получалась ужаснаЯ путаница, потому
что официант имел в виду теперешнего хозЯина, а мистер „едал - его отца
или даже деда.
- Ќадеюсь, хоть Љоролевский колледж стоит на месте, - заметил мистер
„едал. - •очу показать его своему сынишке.
Ќа улице Њардайк деревьЯ были в цвету. Ћни вошли в ворота колледжа, и
словоохотливый сторож повел их через дворик в здание. Ќо через каждые
десЯть - пЯтнадцать шагов они останавливались на усыпанной щебнем дорожке
и между отцом и сторожем происходил следующий диалог:
- „а не может быть! Ќеужели беднЯга ’олстопуз умер?
- „а, сэр, умер.
‚о времЯ этих остановок ‘тивен растерЯнно топталсЯ на месте позади
собеседников, беспокойно ожидаЯ, когда можно будет не спеша двинутьсЯ
вперед. Ќо к тому моменту, когда они пересекли дворик, его беспокойство
почти перешло в бешенство. Ћн удивлЯлсЯ, как это отец, которого он считал
человеком проницательным и недоверчивым, мог обманутьсЯ льстивой
угодливостью сторожа, а забавный южный говор, развлекавший его целое утро,
теперь раздражал.
Ћни вошли в анатомический театр, где мистер „едал с помощью сторожа
начал разыскивать парту со своими инициалами. ‘тивен брел позади,
удрученный более чем когда-либо мраком, тишиной и царившей здесь
атмосферой сухой науки. Ќа одной из парт он прочел слово Foetus [плод,
зародыш (лат.)], вырезанное в нескольких местах на закапанном чернилами
дереве. …го бросило в жар от этой неожиданной надписи: он словно
почувствовал рЯдом с собой этих студентов, и ему захотелось скрытьсЯ от
них. Љартина той жизни, которую никогда не могли вызвать в его воображении
рассказы отца, внезапно выросла перед ним из этого вырезанного на парте
слова. Џлечистый, усатый студент старательно вырезал перочинным ножом
букву за буквой. „ругие студенты стоЯли или сидели рЯдом, гогоча над тем,
что выходило у него из-под ножа. Ћдин из них толкнул его под локоть.
Џлечистый обернулсЯ, нахмурившись, на нем была широкаЯ сераЯ блуза и
темно-коричневые ботинки.
‘тивена окликнули. Ћн быстро сбежал вниз по ступенькам аудитории,
словно спасаЯсь от этого видениЯ, и стал разглЯдывать инициалы отца, чтобы
спрЯтать свое пылающее лицо.
Ќо слово и картина, вызваннаЯ им, продолжали мелькать у него перед
глазами, когда он шел обратно по дворику к воротам колледжа. Ћн был
потрЯсен тем, что наткнулсЯ в жизни на какие-то следы того, что до сих пор
казалось ему гнусной болезнью его психики. —удовищные видениЯ,
преследовавшие его, всплывали в памЯти, с внезапным неистовством они
вырастали перед ним из одних только слов. Ћн быстро поддалсЯ им и позволил
захватить и растлить свое воображение, хотЯ и не переставал удивлЯтьсЯ,
откуда они берутсЯ - из какого гнездилища чудовищных призраков. Ђ когда
эти видениЯ одолевали его, каким же жалким и приниженным чувствовал он
себЯ с окружающими, как металсЯ и как был противен самому себе.
- Ђ вот и бакалеЯ! ’а самаЯ! - вскричал мистер „едал. - ’ы много раз
слышал от менЯ о ней, ведь правда, ‘тивен? „а, мы частенько захаживали
сюда целой компанией, и наши имена были хорошо тут известны. ѓарри Џирд,
малыш „жек Њаунтен и Ѓоб „айес, и еще француз Њорис Њориарти, и ’ом
Ћ'ѓрейди, и Њик ‹ейси, о котором Я тебе говорил нынче утром, и „жоун
Љорбет, и добраЯ душа беднЯжка „жонни Љиверс из ’энтайлсов.
‹истьЯ деревьев на улице Њардайк шелестели и перешептывались в
солнечном свете. Њимо прошла команда игроков в крикет, стройные молодые
люди в спортивных брюках и куртках, и один из них нес длинный зеленый
мешок с крикетными воротами. ‚ тихом переулке уличные музыканты-немцы -
пЯть человек в выцветших солдатских мундирах - играли на помЯтых
инструментах обступившим их уличным мальчишкам и досужим рассыльным.
ѓорничнаЯ в белом чепце и фартуке поливала цветы в Ящике на подоконнике,
который сверкал на солнце, как пласт известнЯка. €з другого, открытого
настежь окна доносились звуки роЯлЯ, поднимавшиесЯ все выше и выше, гамма
за гаммой до дискантов.
‘тивен шел рЯдом с отцом, слушаЯ рассказы, которые он уже слышал и
раньше, все те же имена исчезнувших и умерших собутыльников, друзей
отцовской юности. Ћт легкой тошноты у него щемило сердце. Ћн думал о своем
двусмысленном положении в Ѓельведере - ученик-стипендиат, первый ученик в
классе, боЯщийсЯ собственного авторитета, гордый, обидчивый,
подозрительный, отбивающийсЯ от убожества жизни и от своего собственного
разнузданного воображениЯ. Ѓуквы, вырезанные на запачканной деревЯнной
парте, пЯлились на него, издеваЯсь над слабостью его плоти, над его
бесплодными порывами, заставлЯЯ его презирать себЯ за грЯзное дикое
буйство. ‘люна у него во рту сделалась горькой и застрЯла в горле, и от
легкой тошноты мутилось в голове, так что на минуту он даже закрыл глаза и
шел вслепую.
Ђ голос отца рЯдом с ним продолжал:
- Љогда ты выбьешьсЯ в люди, ‘тивен, а Я очень на это надеюсь, помни
одно: что бы ты ни делал, держись порЯдочных людей. Љогда Я был молод, Я,
можно сказать, жил полной жизнью, и друзьЯ у менЯ были прекрасные,
порЯдочные люди. € каждый из нас был чем-нибудь да славен. “ одного голос
был хороший, у другого - актерский талант, кто мог недурно спеть
какой-нибудь веселенький куплетик, кто был первоклассным гребцом или
первым на теннисном корте, а кто превосходным рассказчиком. Њы всем
интересовались, брали от жизни все, что могли, и, можно сказать, пожили в
свое удовольствие, и никому от этого не было никакого вреда. Ќо все мы
были порЯдочными людьми, ‘тивен, по крайней мере Я так думаю, и честными
ирландцами. ‚от и мне бы хотелось, чтобы и ты с такими людьми водилсЯ - с
честными, добропорЯдочными. џ с тобой говорю как друг, ‘тивен, Я вовсе не
считаю, что сын должен боЯтьсЯ отца. Ќет, Я с тобой держусь запросто, так
же, как, бывало, твой дед держалсЯ со мной, когда Я был в твоем возрасте.
Њы с ним были скорей как братьЯ, а не как отец с сыном. Ќикогда не забуду,
как он в первый раз поймал менЯ с трубкой. Џомню, стою Я в конце
‘аут-террас с щелкоперами вроде менЯ, и мы, конечно, корчим из себЯ
взрослых и воображаем о себе невесть что, и у каждого торчит трубка в
зубах. € вдруг мимо идет отец. Ћн ничего не сказал, даже не остановилсЯ. Ђ
на следующий день, в воскресенье, мы пошли с ним гулЯть, и вот, когда
возвращались домой, он вдруг вынимает портсигар и говорит: "„а, кстати,
‘аймон, Я и не знал, что ты куришь". џ, конечно, в ответ что-то мЯмлю, а
он протЯгивает мне портсигар и говорит: "•очешь отведать хорошего табачку,
попробуй-ка эти сигары. Њне их один американский капитан подарил вчера
вечером в Љуинстауне".
‘тивен услышал смешок отца, который почему-то был больше похож на
всхлипывание.
- Ћн в то времЯ был самый красивый мужчина в Љорке. Џравду тебе говорю.
†енщины на улицах останавливались и глЯдели ему вслед.
’ут голос отца прервалсЯ громким рыданием, и ‘тивен невольно широко
открыл глаза. ‚ потоке света, внезапно хлынувшем ему в зрачки, он увидел
волшебный мир - темную клубЯщуюсЯ массу неба и облаков, на которую озерами
пролилсЯ темно-розовый свет. ‘амый мозг его был болен и отказывалсЯ ему
служить. Ћн едва мог разобрать буквы на вывесках магазинов. ‘воим
чудовищным образом жизни он словно отторг себЯ от действительности. Ќичто
из этой действительности не трогало и не привлекало его, если он не слышал
в этом отголоска того, что вопило в нем самом. Ќемой, бесчувственный к
зову лета, радости, дружбы, он был неспособен откликнутьсЯ ни на какой
земной или человеческий призыв, и голос отца раздражал и угнетал его. Ћн
едва понимал собственные мысли и медленно повторЯл про себЯ:
- џ - ‘тивен „едал. џ иду рЯдом с моим отцом, которого зовут ‘аймон
„едал. Њы в Љорке, в €рландии. Љорк - это город. Њы остановились в
гостинице "‚икториЯ". ‚икториЯ. ‘тивен. ‘аймон. ‘аймон. ‘тивен. ‚икториЯ.
€мена.
‚оспоминаниЯ детства вдруг сразу потускнели. Ћн старалсЯ воскресить в
памЯти самые Яркие минуты и не мог. ‚ памЯти всплывали только имена:
„энти, Џарнелл, Љлейн, Љлонгоуз. Њаленького мальчика учила географии
стараЯ женщина, у которой были две щетки в шкафу. Џотом его отправили в
колледж. Ћн в первый раз причащалсЯ, ел шоколадки, которые прЯтал в своей
крикетной шапочке, и смотрел, как плЯсал и прыгал огонь на стене в
маленькой комнате в лазарете, и представлЯл себе, как он умрет, как ректор
в черном с золотом облачении будет служить над ним мессу и как его
похоронЯт на маленьком кладбище за главной липовой аллеей. Ќо он не умер
тогда. Џарнелл умер. Ќе было ни мессы в церкви, ни похоронной процессии.
Џарнелл не умер, а растаЯл, как туман на солнце. Ћн исчез или ушел из
жизни, потому что его больше не существует. Љак странно представить себе,
что он вот так ушел из жизни, не умер, а растаЯл на солнце или блуждает,
затерЯвшись где-то во вселенной! € странно было видеть, как на секунду
снова поЯвилсЯ маленький мальчик: вот он - в серой с поЯсом куртке. ђуки
засунуты в боковые карманы, а штанишки прихвачены ниже колен круглыми
подвЯзками.
‚ечером того днЯ, когда имущество было продано, ‘тивен покорно ходил за
отцом по городу из бара в бар. ђыночным торговцам, служанкам в барах,
официантам, нищим, которые просили милостыню, мистер „едал неизменно
рассказывал одно и то же: что он старый уроженец Љорка, что за тридцать
лет жизни в „ублине он не избавилсЯ от южного акцента и что этот юнец
рЯдом с ним - его старший сын, самый настоЯщий дублинский бездельник.
ђано утром они вышли из кафе "Ќьюком", где чашка в руке мистера „едала
громко позвЯкивала о блюдечко, а ‘тивен, двигаЯ стулом и покашливаЯ,
старалсЯ заглушить это позвЯкивание - позорный след вчерашней попойки.
Ћдно унижение следовало за другим: фальшивые ухмылки рыночных торговцев,
заигрываниЯ и смешки буфетчиц, с которыми любезничал мистер „едал,
поощрениЯ и комплименты отцовских друзей. Ћни говорили ему, что он очень
похож на своего деда, мистер „едал соглашалсЯ, что сходство есть, только
‘тивен не так красив. Ћни находили, что по его речи можно узнать, что он
из Љорка, и заставили его признать, что река ‹и красивее ‹иффи. Ћдин из
них, желаЯ проверить его латынь, заставил перевести несколько фраз из
"„илектуса" [Dilectus - выбор (лат.); название сборников латинских
изречений и спросил, как правильно говорить: "Tempora mutantur nos et
mutamur in illis" или "Tempora mutantur et nos mutamur in illis" ["‚ремена
менЯютсЯ, и мы менЯемсЯ с ними" (лат.); первый вариант - неправильный].
„ругой юркий старикашка, которого мистер „едал называл „жонни Љазначей,
привел его в полное замешательство, спросив, где девушки красивее - в
„ублине или в Љорке.
- Ћн не из того теста, - сказал мистер „едал. - Ќе приставай к нему. Ћн
серьезный, рассудительный мальчик, ему никогда и в голову не приходит
думать о таких пустЯках.
- ’огда, значит, он не сын своего отца, - сказал старикашка.
- ‚от это Я уж, право, не знаю, - сказал мистер „едал, самодовольно
улыбаЯсь.
- ’вой отец, - сказал старикашка ‘тивену, - был в свое времЯ первый
юбочник в Љорке. ’ы этого не знал?
‘тивен, опустив глаза, разглЯдывал вымощенный кафелем пол бара, куда
они зашли по пути.
- „а будет тебе, еще собьешь его с толку, - сказал мистер „едал. - Ѓог
с ним.
- ‡ачем мне сбивать его с толку? џ ему в дедушки гожусь. ‚едь Я и в
самом деле дедушка, - сказал ‘тивену старикашка. - Ђ ты не знал?
- Ќет, - сказал ‘тивен.
- Љак же, - отвечал старикашка. - “ менЯ двое карапузов-внучат в ‘андиз
“эллс. Ђ что? Џо-твоему, сколько мне лет? ‚едь Я твоего дедушку помню,
когда еще он в красном камзоле ездил на псовую охоту. ’ебЯ тогда и на
свете не было.
- € никто и не думал, что будет, - сказал мистер „едал.
- Љак же! - повторил старикашка. - „а больше того, Я даже твоего
прадеда помню, старого „жона ‘тивена „едала. ‚от был отчаЯнный дуэлЯнт! Ђ?
—то, какова памЯть?
- ‚ыходит, три, нет, четыре поколениЯ, - сказал один из собеседников. -
’ак тебе уже, „жонни Љазначей, глЯдишь, скоро сто стукнет.
- џ вам скажу, сколько мне лет, - отвечал старикашка. - Њне ровно
двадцать семь.
- ‚ерно, „жонни, - сказал мистер „едал. - ’ебе столько лет, на сколько
ты себЯ чувствуешь. Ђ ну-ка, прикончим что здесь еще осталось да начнем
другую. ќй! ’им, ’ом, или как там тебЯ зовут, дай-ка нам еще бутылочку
такого же. —естное слово, мне самому кажетсЯ, что мне восемнадцать, а вот
сын мой вдвое моложе менЯ, а куда он против менЯ годитсЯ!
- Џолегче, „едал, придетсЯ тебе, пожалуй, ему уступить, - сказал тот,
который говорил до этого.
- Ќу нет, черт возьми! - вскричал мистер „едал. - џ партию тенора спою
получше его и барьер возьму получше, и на охоте ему за мной не угнатьсЯ,
попробуй он со мной лис травить, как мы, бывало, лет тридцать тому назад
травили с ребЯтами из Љерри! Ђ уж они в этом толк понимали.
- Ќо он побьет тебЯ вот в чем, - сказал старикашка, постучав себЯ по
лбу, и осушил стакан.
- Ѓудем надеЯтьсЯ, что он будет таким же порЯдочным человеком, как его
отец, вот все, что Я могу сказать, - ответил мистер „едал.
- ‹учшего и желать не надо, - сказал старикашка.
- € поблагодарим Ѓога, „жонни, - сказал мистер „едал, - за то, что мы
жили долго, а зла сделали мало.
- Ђ добра много делали, ‘аймон, - торжественно присовокупил старикашка.
- ‘лава тебе, ѓосподи, и пожили долго, и добра делали много.
‘тивен смотрел, как поднЯлись три стакана и отец и два его старых друга
выпили за свою молодость. ‘удьба или характер, словно какаЯ-то бездна,
отделЯли его от них. Љазалось, ум его был старше: он холодно светил над их
спорами, радостЯми и огорчениЯми, словно луна над более юной землей. Ћн не
ощущал в себе биениЯ жизни, молодости, которое когда-то так полно ощущали
они. …му не были знакомы ни радость дружеского общениЯ, ни сила крепкого
мужского здоровьЯ, ни сыновнее чувство. Ќичто не шевелилось в его душе,
кроме холодной, жесткой, безлюбой похоти. „етство его умерло или исчезло,
а вместе с ним и его душа, способнаЯ на простые радости, и он скиталсЯ по
жизни, как тусклый диск луны.

’ы не устала ли? ’вой бледен лик, луна.
‚збираЯсь ввысь, на землю ты глЯдишь
€ странствуешь одна...

Ћн повторЯл про себЯ строки из елли. Џротивопоставление жалкого
человеческого бессилиЯ высшей упорЯдоченной энергии, недоступной человеку,
отрезвило его, и он забыл свою собственную, бессильную жалкую печаль.

Њать ‘тивена, его брат и один из двоюродных братьев остались дожидатьсЯ
на углу пустынной ”остер-плейс, а ‘тивен с отцом поднЯлись по ступенЯм и
пошли вдоль колоннады, где прохаживалсЯ взад и вперед часовой-шотландец.
Љогда они вошли в большой холл и стали у окошка кассы, ‘тивен вынул свои
чеки на имЯ директора €рландского банка - один на тридцать и другой на три
фунта. € эту сумму, его наградную стипендию, и премию за письменную работу
кассир быстро отсчитал банкнотами и звонкой монетой. ‘ деланным
спокойствием ‘тивен рассовал их по карманам и покорно протЯнул руку через
широкий барьер добродушному кассиру, который, разговорившись с отцом,
захотел поздравить ‘тивена и пожелать ему блестЯщего будущего. …го
раздражали их голоса, и ему не стоЯлось на месте. Ќо кассир, задерживаЯ
других посетителей, распространЯлсЯ о том, что времена пошли не те и что
по нынешним понЯтиЯм самое важное - это дать сыну хорошее образование,
конечно, если позволЯют деньги. Њистер „едал медлил уходить, поглЯдываЯ то
по сторонам, то вверх на потолок, и поЯснЯл торопившему его ‘тивену, что
они находЯтсЯ в здании старого €рландского парламента, в палате общин.
- ѓосподи! - благоговейно говорил мистер „едал, - подумать только,
какие люди были в те времена - •или-•атчинсон, ”луд, ѓенри ѓраттан, —арльз
Љендал Ѓуш! Ђ дворЯнчики, которые ворочают делами теперь! ’оже мне вожди
ирландского народа! „а их, ‘тивен, рЯдом с теми даже и на кладбище
представить себе нельзЯ! „а, ‘тивен, дружище, это все равно как, знаешь, в
песенке поетсЯ, майский день в июльский полдень.
Џронзительный октЯбрьский вечер гулЯл вокруг банка. “ троих,
дожидавшихсЯ на краю грЯзного тротуара, посинели щеки и слезились глаза.
‘тивен заметил, как легко одета его мать, и вспомнил, что несколько дней
тому назад видел в витрине магазина Ѓернардо накидку за двадцать гиней.
- Ќу вот, получили, - сказал мистер „едал.
- Ќеплохо бы пойти пообедать, - сказал ‘тивен. - ’олько куда?
- Џообедать? - сказал мистер „едал. - Ќу что ж - это, пожалуй, недурно.
- ’олько куда-нибудь, где не очень дорого, - сказала миссис „едал.
- Љ Ќедожаренному?
- „а, куда-нибудь, где потише.
- €демте, - сказал ‘тивен нетерпеливо. - Џускай дорого, неважно.
Ћн шел впереди них мелкими неровными шагами и улыбалсЯ. Ћни старались
не отставать от него и тоже улыбались его стремительности.
- „а не волнуйсЯ ты, - сказал отец. - „ержи себЯ как подобает взрослому
юноше. —то мы сломЯ голову летим, нам ведь не приз брать!
‚ трате денег на развлечениЯ и удовольствиЯ незаметно проходил день, и
премиЯ в руках ‘тивена быстро таЯла. €з города доставлЯли на дом большие
пакеты сладостей, конфет, сушеных фруктов. Љаждый день ‘тивен составлЯл
меню длЯ всего семейства, а вечером втроем или вчетвером отправлЯлись в
театр смотреть "€нгомара" или "„аму из ‹иона". ‚ кармане куртки у него
всегда были припасены плитки венского шоколада на всю компанию, а в
карманах брюк позвЯкивали пригоршни серебрЯных и медных монет. Ћн всем
покупал подарки, взЯлсЯ отделывать заново свою комнату, сочинЯл какие-то
проекты, непрестанно переставлЯл книги на полках, изучал всевозможные
прейскуранты, завел в доме строгий порЯдок на республиканских началах, по
которому на каждого члена семьи ложились определенные обЯзанности. Ћткрыл
ссудную кассу длЯ своих домашних и раздавал ссуды охотникам брать взаймы
только ради удовольствиЯ выписывать квитанции и подсчитывать проценты на
выданные суммы. Љогда эти возможности иссЯкли, он стал кататьсЯ по городу
на конке. Џотом наступил конец развлечениЯм. ђозоваЯ эмалеваЯ краска в
жестЯнке высохла, деревЯннаЯ обшивка в его комнате осталась недокрашенной,
а плохо приставшаЯ штукатурка осыпалась со стен.
‘емьЯ вернулась к обычному образу жизни. “ матери уже больше не было
повода упрекать его за мотовство. Ћн тоже вернулсЯ к своей прежней
школьной жизни, а все его нововведениЯ пошли прахом. ђеспублика
развалилась. ‘суднаЯ касса закрылась с большим дефицитом. Џравила жизни,
которые он установил длЯ себЯ, нарушились сами собой.
ЉакаЯ это была нелепаЯ затеЯ! Ћн пыталсЯ воздвигнуть плотину порЯдка и
изЯщества против грЯзного течениЯ внешней жизни и подавить правилами
поведениЯ, деЯтельными интересами и новыми семейными отношениЯми мощный
водоворот внутри себЯ. ’щетно. € снаружи и внутри поток перехлестнул через
его преграды: оба течениЯ опЯть неистово столкнулись над обрушившимсЯ
молом.
Ћн Ясно понимал и свою собственную бесплодную отчужденность. Ћн не
приблизилсЯ ни на шаг к тем, к кому старалсЯ подойти, и не преодолел
беспокойного чувства стыда и затаенной горечи, которые отделЯли его от
матери, брата и сестры. Ћн почти не ощущал кровной свЯзи с ними, скорее
какую-то таинственную свЯзь молочного родства, словно он был приемыш, их
молочный брат.
Ћн снова пыталсЯ утолить свое жадное неистовое томление, перед которым
все другое казалось пустым и чуждым. …го не тревожило, что он впал в
смертный грех, что жизнь стала сплетением лжи и уверток. Џеред мучительным
желанием перенести в действительность чудовищные видениЯ терзавшей его
похоти исчезло все, не оставалось ничего свЯтого. –инично и терпеливо
позволЯл он своему разнузданному воображению в тайном сладострастии
осквернЯть постыдными подробностЯми любой образ, случайно остановивший его
внимание. ‚стречнаЯ незнакомка, котораЯ днем казалась ему целомудренной,
недоступной, ЯвлЯлась ночью из темных лабиринтов сна, лицо ее дышало
лукавым сладострастием, глаза горели животной похотью. € только утро
тревожило его смутными воспоминаниЯми темных оргий, острым унизительным
чувством греха.
…го снова потЯнуло бродить. ’уманные осенние вечера влекли его из
переулка в переулок, как когда-то много лет тому назад они водили его по
тихим улицам Ѓлэкрока. Ќо ни подстриженные палисадники, ни приветливые
огни окон теперь уже не наполнЯли его чувством отрадного покоЯ. € только
по временам, когда наступало затишье, и желаниЯ и похоть, изнурЯвшие его,
сменЯлись томной слабостью, образ Њерседес вставал из глубин его памЯти.
Ћн снова видел маленький белый домик по дороге в горы и сад с цветущими
розами и вспоминал печальный гордый жест отказа и слова, которые он должен
был произнести там, стоЯ рЯдом с ней в залитом лунным светом саду после
стольких лет разлуки и скитаний. ‚ эти минуты тихие речи Љлода Њельнота
звучали в памЯти и утолЯли его тревогу. Ќежное предчувствие свиданиЯ,
которого он когда-то ждал, снова наполнило его душу, несмотрЯ на ужасную
действительность, лежавшую между былыми надеждами и настоЯщим,
предчувствие благословенной встречи, когда бессилие, робость и неопытность
мгновенно спадут с него.
ќти минуты проходили, и изнурЯющее пламЯ похоти вспыхивало снова. ‘тихи
замирали у него на губах, и нечленораздельные крики и непристойные слова
рвались из сознаниЯ, требуЯ выхода. Љровь бунтовала. Ћн бродил взад и
вперед по грЯзным улицам, вглЯдываЯсь в черноту переулков и ворот, жадно
прислушиваЯсь к каждому звуку. Ћн выл, как зверь, потерЯвший след добычи.
Ћн жаждал согрешить с существом себе подобным, заставить это существо
согрешить и насладитьсЯ с ним грехом. Ћн чувствовал, как что-то темное
неудержимо движетсЯ на него из темноты, неумолимое и шепчущее, словно
поток, который, набегаЯ, заполнЯет его собой. ќтот шепот, словно нарастаЯ
во сне, билсЯ ему в уши, неуловимые струи пронизывали все его существо.
…го пальцы судорожно сжимались, зубы стискивались от нестерпимой муки
этого проникновениЯ. Ќа улице он протЯгивал руки, чтобы удержать нечто
хрупкое, зыбкое, ускользающее и манЯщее, и крик, который он уже давно
сдерживал в горле, слетел с его губ. Ћн вырывалсЯ, как вырываетсЯ стон
отчаЯниЯ несчастных грешников в преисподней, и замирал хрипом Яростной
мольбы, воплем неутоленной похоти, воплем, который был не чем иным, как
эхом непристойной надписи, увиденной им на мокрой стене писсуара.
Љак-то он забрел в лабиринт узких грЯзных улиц. €з вонючих переулков до
него доносились шум, пьЯные возгласы, брань, хриплый рев пьЯных голосов.
‚се это мало его трогало, и он гадал, куда это его занесло, не в еврейский
ли квартал. †енщины и молодые девушки в длинных кричащих платьЯх,
надушенные, прохаживались по улице от дома к дому. …го охватила дрожь, и в
глазах потемнело. Џеред затуманенным взором, на фоне облачного неба,
желтые рожки фонарей запылали, как свечи перед алтарем. “ дверей и в
освещенных передних кучками собирались женщины, как бы готовЯсь к
какому-то обрЯду. Ћн попал в другой мир: он проснулсЯ от тысЯчелетнего
сна.
Ћн стоЯл посреди улицы, и сердце его неистово колотилось в груди.
ЊолодаЯ женщина в красном платье положила руку ему на плечо и заглЯнула в
глаза.
- „обрый вечер, милашка ‚илли! - весело сказала она.
‚ комнате у нее было тепло и светло. ЃольшаЯ кукла сидела, раздвинув
ноги, в широком кресле около кровати. Ћн смотрел, как она расстегивает
платье, видел гордые, уверенные движениЯ ее надушенной головы и старалсЯ
заставить себЯ вымолвить хоть слово, чтобы казатьсЯ непринужденным.
€ когда он стоЯл так молча посреди комнаты, она подошла к нему и обнЯла
его - обнЯла весело и спокойно. …е круглые руки крепко обхватили его, и,
видЯ ее серьезное и спокойное запрокинутое лицо, ощущаЯ теплое, спокойное,
мерное дыхание ее груди, он едва не разразилсЯ истерическим плачем. ‘лезы
радости и облегчениЯ сиЯли в его восхищенных глазах, и губы его
разомкнулись, хотЯ и не произнесли ни слова.
Ћна провела своей звенЯщей рукой по его волосам и назвала его
плутишкой.
- Џоцелуй менЯ, - сказала она.
ѓубы его не шевельнулись, не поцеловали ее. …му хотелось, чтобы она
держала его в своих объЯтиЯх крепко, ласкала тихо-тихо. ‚ ее объЯтиЯх он
вдруг почувствовал себЯ сильным, бесстрашным и уверенным. Ќо губы его не
шевельнулись, не поцеловали ее.
‚незапным движением она пригнула его голову и прижала свои губы к его
губам, и он прочел смысл ее движений в откровенном устремленном на него
взглЯде. ќто было выше его сил. Ћн закрыл глаза, отдаваЯсь ей душой и
телом, забыв обо всем на свете, кроме теплого прикосновениЯ ее мЯгко
раздвинутых губ. –елуЯ, они касались не только губ, но и его сознаниЯ, как
будто хотели что-то передать ему, и вдруг, на миг, он ощутил неведомое
доселе и робкое прикосновение, которое было темнее, чем греховное забытье,
мЯгче, чем запах или звук.

Џосле унылого днЯ стремительные декабрьские сумерки, кувыркаЯсь,
подобно клоуну, падали на землю, и, глЯдЯ из классной комнаты в унылый
квадрат окна, он чувствовал, как желудок его требует пищи. Ћн надеЯлсЯ,
что на обед будет жаркое - репа, морковь и картофельное пюре с жирными
кусками баранины, плавающими в сильно наперченном мучнистом соусе. Џихай
все это в себЯ, подзуживало его брюхо.
Ќочь будет темнаЯ, глухаЯ ночь. —уть стемнеет, желтые фонари вспыхнут
там и сЯм в грЯзном квартале публичных домов. Ћн пойдет бродить по
переулкам, подходЯ туда все ближе и ближе, будет дрожать от волнениЯ и
страха, пока ноги его сами не завернут за темный угол. Џроститутки как раз
начнут выходить на улицу, готовЯсь к ночи, лениво зеваЯ после дневного сна
и поправлЯЯ шпильки в волосах. Ћн спокойно пройдет мимо, дожидаЯсь
внезапной вспышки желаниЯ или внезапного призыва мЯгкого надушенного тела,
который пронзит его возлюбившую грех душу. € в настороженном ожидании
этого призыва чувства его, притуплЯемые только желанием, будут напрЯженно
отмечать все, что унижает и задевает их: глаза - кольцо пивной пены на
непокрытом столе, фотографию двух стоЯщих навытЯжку солдат, кричащую
афишу; уши - протЯжные оклики приветствий.
- •элло, Ѓерти, чем порадуешь, дружок?
- ќто ты, цыпочка?
- „есЯтый номер, тебЯ там Ќелли-‘веженькаЯ поджидает.
- Џришел скоротать вечерок, милашка?
“равнение на странице его тетради развернулось пышным хвостом в глазках
и звездах, как у павлина; и когда глазки и звезды показателей взаимно
уничтожились, хвост начал медленно складыватьсЯ. Џоказатели поЯвлЯлись и
исчезали, словно открывающиесЯ и закрывающиесЯ глазки, глазки открывались
и закрывались, словно вспыхивающие и угасающие звезды. Ћгромный круговорот
звездной жизни уносил его усталое сознание прочь за пределы и вновь
возвращал обратно к центру, и это движение сопровождала отдаленнаЯ музыка.
—то это была за музыка? Њузыка стала ближе, и он вспомнил строки елли о
луне, странствующей одиноко, бледной от усталости. ‡везды начали
крошитьсЯ, и облако тонкой звездной пыли понеслось в пространство.
‘ерый свет стал тускнеть на странице, где другое уравнение
разворачивалось, медленно распускаЯ хвост. ќто его собственнаЯ душа
вступала на жизненный путь, разворачиваЯсь, грех за грехом, рассыпаЯ
тревожные огни пылающих звезд и снова свертываЯсь, медленно исчезаЯ, гасЯ
свои огни и пожары. Ћни погасли все, и холоднаЯ тьма заполнила хаос.
•олодное трезвое безразличие царило в его душе. ‚ исступлении первого
греха он почувствовал, как волна жизненной силы хлынула из него, и боЯлсЯ,
что тело или душа его будут искалечены этим извержением. Ќо жизненнаЯ
волна вынесла его на гребне вон из него самого и, схлынув, вернула
обратно. Ђ его тело и душа остались невредимыми, и темное согласие
установилось между ними. •аос, в котором угас его пыл, обратилсЯ в
холодное, равнодушное познание самого себЯ. Ћн совершил смертный грех, и
не однажды, а множество раз, и знал, что уже первый грех грозит ему вечным
проклЯтием, а каждый новый умножает его вину и кару. „ни, занЯтиЯ и
раздумьЯ не принесут ему искуплениЯ - источники благодати освЯщающей
перестали орошать его душу. ЏодаваЯ нищим, он убегал, не выслушав их
благодарности, и устало надеЯлсЯ, что хоть так заслужит какие-то крохи
благодати действующей. Ѓлагочестие покинуло его. ЉакаЯ польза в молитвах,
когда он знал, что душа его жаждет гибели? ѓордость, благоговейный страх
не позволЯли ему произнести ни единой молитвы на ночь, хотЯ он знал, что в
Ѓожьей власти было лишить его жизни во времЯ сна и ввергнуть его душу в
ад, прежде чем он успеет попросить о милосердии. ѓордое сознание
собственного греха, безлюбый страх Ѓожий, внушали ему, что собственное
преступление слишком велико, чтобы его можно было искупить полностью или
частично лицемерным поклонением ‚севидЯщему и ‚сезнающему.
- ‡наете, можно подумать, ќннис, будто у вас не голова, а чурбан. ‚ы
что же - не понимаете, что такое иррациональнаЯ величина?
Ѓестолковый ответ разбудил дремавшее в нем презрение к его школьным
товарищам. Џо отношению к другим он больше не испытывал ни стыда, ни
страха. “тром в воскресные дни, проходЯ мимо церкви, он холодно смотрел на
молЯщихсЯ; по четыре человека в рЯд, обнажив голову, стоЯли они на
паперти, мысленно присутствуЯ на богослужении, которого не могли ни
видеть, ни слышать. “нылаЯ набожность и тошнотворный запах дешевого
бриллиантина от их волос отталкивали его от свЯтыни, которой они
поклонЯлись. Ћн лицемерил вместе с другими, но скептически не доверЯл их
простодушию, которое можно было с такой легкостью обмануть.
Ќа стене в его спальне висела украшеннаЯ заставкой грамота об избрании
его старостой братства ЏресвЯтой „евы Њарии в колледже. Џо субботам, когда
братство сходилось в церковь к службе, он занимал почетное место справа от
алтарЯ, преклонив колена на маленькой обитой материей скамеечке, и вел
свое крыло хора во времЯ богослужениЯ. ќто фальшивое положение не мучило
его. …сли минутами его и охватывало желание поднЯтьсЯ со своего почетного
места, покаЯтьсЯ перед всеми в своем лицемерии и покинуть церковь, одного
взглЯда на окружавшие лица бывало достаточно, чтобы подавить этот порыв.
Ћбразы пророчествующих псалмов укрощали его бесплодную гордость.
‘лавословиЯ Њарии пленЯли его душу: нард, мирра и ладан - символы
драгоценных даров Ѓожиих ее душе, пышные одеЯниЯ - символы ее царственного
рода, поздно цветущее дерево и поздний цветок - символы веками
возрастающего культа ее среди людей. € когда в конце службы наступала его
очередь читать ‘вЯщенное писание, он читал его приглушенным голосом,
убаюкиваЯ свою совесть музыкой слов:
Quasi cedrus exaltata sum in Libanon et quasi cupressus in monte Sion.
Quasi palma exaltata sum in Gades et quasi plantatio rosae in Jericho.
Quasi uliva speciosa in campis et quasi platanus exaltata sum juxta aquam
in plateis. Sicut cinnamomum et balsamum aromatizans odorem dedi et quasi
myrrha electa dedi suavitatem odoris ["џ возвысилась, как кедр на ‹иване и
как кипарис на горах …рмонских. џ возвысилась, как пальма в …нгадди и как
розовые кусты в €ерихоне. џ, как красиваЯ маслина в долине и как платан,
возвысилась. Љак корица и аспалаф, Я издала ароматный запах и, как
отличнаЯ смирна, распространила благоухание", (лат.); ‘ир 24, 14-17; в
латинском тексте у „жойса рЯд мелких орфографических ошибок].
ѓрех, отвернувший от него лик ѓосподен, невольно приблизил его к
заступнице всех грешников. …е очи, казалось, взирали на него с кроткой
жалостью, ее свЯтость, непостижимое сиЯние, окутывающее ее хрупкую плоть,
не унижали прибегающего к ней грешника. …сли когда-нибудь внутренний голос
и убеждал его отказатьсЯ от греха и покаЯтьсЯ, то это был голос, звавший
посвЯтить себЯ служению ей. …сли когда-нибудь душа его, стыдливо
возвращаЯсь в свою обитель после того, как затихало безумие похоти,
владевшей его телом, и устремлЯлась к той, чей символ - утреннЯЯ звезда,
_ЯснаЯ, мелодичнаЯ, возвещающаЯ о небесах и дарующаЯ мир_, это было в те
мгновениЯ, когда имЯ ее тихо произносилось устами, на которых еще дрожали
гнусные, срамные слова и похотливаЯ сладость развратного поцелуЯ.
ќто было странно. Ћн пыталсЯ объЯснить себе, как это могло быть. Ќо
сумрак, сгущавшийсЯ в классе, окутал его мысли. Џрозвенел звонок. “читель
задал примеры и вышел. Љурон рЯдом со ‘тивеном фальшиво затЯнул:

Њой друг, прекрасный Ѓомбадос.
ќннис, который выходил из класса, вернулсЯ и объЯвил:

- ‡а ректором пришел прислужник.
‚ысокий ученик позади ‘тивена сказал, потираЯ руки:
- ‚от это повезло! Њожет проваландатьсЯ целый час. ђаньше половины
третьего он не вернетсЯ. Ђ там ты можешь надолго завести его вопросами по
катехизису, „едал.
‘тивен, откинувшись на спинку парты и рассеЯнно водЯ карандашом по
тетрадке, прислушивалсЯ к болтовне, которую времЯ от времени Љурон
прерывал окриками:
- „а тише вы! ЌельзЯ же подымать такой гвалт!
‘транно было и то, что ему доставлЯло какую-то горькую радость
проникать в самый корень суровых догматов церкви, проникать в ее темные
умолчаниЯ только длЯ того, чтобы услышать и глубже почувствовать, что он
осужден. €зречение свЯтого €акова о том, что тот, кто согрешит против
одной заповеди, грешит против всех, казалось ему напыщенной фразой, пока
он не заглЯнул во тьму собственной души. €з дурного семени разврата взошли
другие смертные грехи: самоувереннаЯ гордость и презрение к другим,
алчность к деньгам, за которые можно было купить преступные наслаждениЯ,
зависть к тем, кто превосходил его в пороках, и клеветнический ропот
против благочестивых, жаднаЯ прожорливость, тупаЯ распалЯющаЯ злоба, с
которой он предавалсЯ своим похотливым мечтаниЯм, трЯсина духовной и
телесной спЯчки, в которой погрЯзло все его существо.
—асто, сидЯ за партой, он спокойно смотрел в суровое проницательное
лицо ректора и развлекалсЯ, придумываЯ каверзные вопросы. …сли человек
украл в юности фунт стерлингов и приобрел с помощью этого фунта большое
состоЯние, сколько он должен вернуть - только ли украденный фунт с
процентами, которые на него наросли, или же все состоЯние? …сли крещение
совершаетсЯ мирЯнином и он окропит водою младенца, прежде чем произнесет
соответствующие слова, можно ли считать младенца крещеным? Њожно ли
считать действительным крещение минеральной водой? ЏерваЯ заповедь
блаженства обещает нищим духом царствие небесное, почему же втораЯ гласит,
что кроткие наследуют землю? [Њф 5, 3,4] Џочему таинство причастиЯ
представлено и хлебом и вином, если €исус •ристос телом и кровью, душою и
божеством, присутствует уже в одном хлебе и в одном вине? ‚ маленькой
частице, в крошке освЯщенного хлеба полностью присутствуют тело и кровь
•ристовы или только часть крови и часть тела? …сли вино обратитсЯ в уксус,
а хлеб причастиЯ заплесневеет и рассыплетсЯ после освЯщениЯ, будет ли в
них все равно присутствовать •ристос как Ѓог и как человек?
- €дет, идет!
Ћдин из учеников, стороживший у окна, увидел, как ректор вышел из
главного зданиЯ. ‚се катехизисы открылись, и все молча уткнулись в книги.
ђектор вошел и занЯл свое место на кафедре. ‚ысокий ученик тихонько
подтолкнул ‘тивена сзади, чтобы он задал ректору какой-нибудь трудный
вопрос.
Ќо ректор не попросил дать ему катехизис и не начал спрашивать урок. Ћн
сложил руки на столе и сказал:
- ‚ среду мы начнем духовные упражнениЯ в честь свЯтого ”ранциска
ЉсавериЯ, памЯть которого мы празднуем в субботу. „уховные упражнениЯ
будут продолжатьсЯ со среды до пЯтницы. ‚ пЯтницу, после дневной молитвы,
исповедь будет продолжатьсЯ до вечера. ’ем из учащихсЯ, у кого есть свой
духовник, Я советую не менЯть его. ‚ субботу в девЯть часов утра будет
обеднЯ и общее причастие длЯ всего колледжа. ‚ субботу занЯтий нет.
‘уббота и воскресенье - праздники, но из этого вовсе не следует, что
понедельник - тоже праздник. Џрошу вас, не впадайте в это заблуждение. Њне
кажетсЯ, ‹оулесс [фамилиЯ, означающаЯ "Ѓеззаконный" (англ.)], вы склонны
впасть в подобное заблуждение.
- џ, сэр? Џочему, сэр?
‹егкаЯ волна сдержанного смеха пробежала по классу от суровой улыбки
ректора. ‘ердце ‘тивена начало медленно съеживатьсЯ и замирать, как
поникший цветок.
ђектор продолжал таким же серьезным тоном:
- ‚сем вам, Я полагаю, известна историЯ жизни свЯтого ”ранциска
ЉсавериЯ, патрона нашего колледжа. ‘вЯтой ”ранциск происходил из
старинного испанского рода и, как вы, конечно, помните, был одним из
первых последователей свЯтого €гнатиЯ. Ћни встретились в Џариже, где
”ранциск Љсаверий преподавал философию в университете. ќтот блестЯщий
молодой дворЯнин, ученый, писатель, прочувствовал всем сердцем учение
великого основателЯ нашего ордена и, как должно быть вам известно,
согласно своему желанию был послан свЯтым €гнатием проповедовать слово
Ѓожие индусам. …го ведь называют апостолом €ндии. Ћн изъездил весь ‚осток:
из Ђфрики в €ндию, из €ндии в џпонию, обращаЯ Язычников в христианство. ‡а
один месЯц окрестил десЯть тысЯч идолопоклонников. ЏотерЯл способность
владеть правой рукой, оттого что ему беспрестанно приходилось поднимать ее
над головой тех, кого он крестил. Џотом он намеревалсЯ отправитьсЯ в
Љитай, чтобы завоевать еще новые души длЯ ѓоспода, но умер от лихорадки на
острове ‘аньцзЯн. ‚еликий свЯтой ”ранциск Љсаверий! ‚еликий воин ѓосподен!
ђектор помолчал, потом, покачиваЯ перед собой сцепленными руками,
продолжал:
- ‚ нем была вера, котораЯ движет горами! ‡авоевать десЯть тысЯч душ
длЯ ѓоспода за единый месЯц! ‚от истинный победитель, верный девизу нашего
ордена: ad majorern Dei gloriain! ‚еликаЯ власть у этого свЯтого на
небесах, помните это! ‚ласть просить ѓоспода помочь нам в наших
несчастьЯх, власть испросить длЯ нас все, о чем мы молимсЯ, если это
пойдет нам на благо, и, превыше всего, власть обрести длЯ нас благодать
раскаЯниЯ, если мы согрешили. ‚еликий свЯтой, свЯтой ”ранциск Љсаверий!
‚еликий ловец душ!
Ћн перестал покачивать руками и, прижав их ко лбу, испытующе обвел
своих слушателей взглЯдом темных суровых глаз.
‚ тишине и сумраке их темное пламЯ вспыхивало красноватым блеском.
‘ердце ‘тивена сжалось, как цветок пустыни, чувствующий издалека
приближение самума.

- _‚о всех делах твоих помни о конце твоем и вовек не согрешишь_ -
слова, дорогие мои братьЯ во •ристе, взЯтые из книги ќкклесиаста, глава
седьмаЯ, стих сороковой. ‚о имЯ Ћтца и ‘ына и ‘вЯтого „уха. Ђминь.
‘тивен сидел в церкви на первой скамейке. Ћтец Ђрнолл сидел за столиком
слева от алтарЯ. ’Яжелый плащ спускалсЯ у него с плеч, лицо осунулось, и
голос был хриплым от насморка. ‹ицо старого учителЯ, так неожиданно
поЯвившеесЯ перед ним, напомнило ‘тивену жизнь в Љлонгоузе: большие
спортивные площадки, толпы мальчиков, очко уборной, маленькое кладбище за
главной липовой аллеей, где он мечтал быть похороненным; пламЯ камина,
плЯшущее на стене в лазарете, где он лежал больной, грустное лицо брата
Њайкла. € по мере того, как эти воспоминаниЯ всплывали перед ним, душа его
снова становилась душой ребенка.
- Њы сегоднЯ собрались, дорогие мои младшие братьЯ во •ристе, на один
недолгий миг, вдалеке от мирской суеты, чтобы почтить памЯть одного из
величайших свЯтых, апостола €ндии и патрона нашего колледжа свЯтого
”ранциска ЉсавериЯ. €з года в год, дорогие мои, и с таких давних пор, что
ни вы, ни Я не можем этого помнить, воспитанники колледжа собирались в
этой самой церкви длЯ ежегодных говений перед праздником в честь своего
патрона. Њного времени утекло с тех пор, и многое переменилось. „аже за
последние несколько лет уже на ваших глазах произошли перемены. Ќекоторые
из тех, что совсем недавно сидели на этих скамейках, теперь далеко от нас
- где-нибудь в знойных тропиках: кто на служебном посту, кто посвЯтил себЯ
науке, кто путешествует по неизведанным местам отдаленных стран, а кто,
может быть, уже призван ѓосподом к иной жизни и держит перед ним ответ. €
вот идут годы, несЯ с собой и дурное и хорошее, а памЯть великого свЯтого
по-прежнему чтитсЯ воспитанниками колледжа, и говениЯ в течение нескольких
дней предшествуют празднику, установленному нашей свЯтой церковью длЯ
увековечиваниЯ имени и славы одного из достойнейших сынов католической
€спании.
- ’еперь спросим себЯ, что же означает _говение_ и почему оно считаетсЯ
наиболее душеспасительным длЯ всех тех, кто стремитсЯ перед Ѓогом и людьми
вести истинно христианскую жизнь? ѓовение, дорогие мои, - это отрешение на
некоторое времЯ от суеты жизни, от повседневной суеты мирской с тем, чтобы
проверить состоЯние нашей совести, поразмыслить о тайнах свЯтой религии и
уЯснить себе, зачем вы существуете в этом мире. ‚ течение этих немногих
дней Я постараюсь изложить вам несколько мыслей, касающихсЯ четырех
последних вещей. Ђ это, как вы знаете из катехизиса: смерть, ‘трашный суд,
ад и рай. Њы постараемсЯ уразуметь их как можно лучше в течение этих дней,
дабы через уразумение обрести вечное благо длЯ душ наших. ‡апомните,
дорогие мои, что мы посланы в этот мир только длЯ одной-единственной цели:
исполнить свЯтую волю Ѓожию и спасти нашу бессмертную душу. ‚се остальное
- тлен. Ќасущно одно - спасение души. —то пользы человеку, если он
приобретет весь мир и потерЯет свою бессмертную душу? [Њф 8, 36] “вы,
дорогие мои, ничто в этом бренном мире не может вознаградить нас за такую
потерю.
- Џоэтому Я прошу вас, друзьЯ мои, отложить на эти несколько дней все
мысли о мирском, об уроках, развлечениЯх и честолюбивых надеждах и не
думать ни о чем ином, кроме как о состоЯнии душ ваших. ‚рЯд ли мне следует
напоминать вам, что в эти дни говениЯ поведение ваше должно отличатьсЯ
спокойствием и благочестием и вам следует избегать неподобающих шумных
развлечений. ‘таршие должны следить, чтобы эти правила не нарушались. € Я
особенно надеюсь, что префекты и члены братства нашей ЏресвЯтой девы и
братства свЯтых ангелов будут подавать достойный пример своим товарищам.
- ЏостараемсЯ же совершить этот обрЯд в честь свЯтого ”ранциска всем
сердцем и всем помышлением нашим. € да пребудет благословение Ѓожие с вами
в ваших занЯтиЯх. Ќо что прежде всего и важней всего - пусть эти говениЯ
будут длЯ вас тем, на что через несколько лет, когда вы окажетесь очень
далеко от этого колледжа и совсем в другой обстановке, вы сможете
оглЯнутьсЯ с радостью и благодарностью и возблагодарить Ѓога за то, что он
ниспослал вам возможность заложить первый камень благочестивой, достойной,
ревностной христианской жизни. € если среди присутствующих здесь в эту
минуту есть беднаЯ душа, которую постигло безмерное несчастье, котораЯ
лишилась свЯтой благодати Ѓожьей и впала в тЯжкий грех, Я горЯчо уповаю и
молюсь, чтобы это говение стало переломом в жизни бедной души. Њолю
ѓоспода предстательством усердного слуги его, ”ранциска ЉсавериЯ, привести
душу сию к чистосердечному раскаЯнию, и да удостоитсЯ она ныне через
причастие свЯтых даров в день свЯтого ”ранциска вступить в вечный союз с
Ѓогом. „лЯ праведного и неправедного, длЯ свЯтого и грешного да будет это
говение памЯтным на всю жизнь.
- Џомогите мне, мои дорогие младшие братьЯ во •ристе! Џомогите мне
вашим благочестивым вниманием, вашим собственным усердием, вашим
поведением. €згоните из вашего разума все мирские помышлениЯ и думайте
только о последних вещах: смерти, ‘трашном суде, аде и рае. Љто помнит о
них, вовек не согрешит, говорит ќкклесиаст. Љто помнит о них, у того они
всегда перед глазами во всех его делах и помышлениЯх. Ћн будет вести
праведную жизнь и умрет праведной смертью, веруЯ и знаЯ, что, если он
многим жертвовал в своей земной жизни, ему воздаетсЯ во сто крат и в
тысЯчу крат в жизни будущей, в царствии без конца, вечным блаженством,
друзьЯ мои, коего Я желаю вам от всего сердца, всем и каждому, во имЯ Ћтца
и ‘ына и ‘вЯтого „уха. Ђминь!
‚озвращаЯсь домой в толпе притихших товарищей, он чувствовал, как
густой туман обволакивает его сознание. ‚ оцепенении чувств он ждал, когда
туман рассеетсЯ и откроетсЯ то, что под ним скрыто. ‡а обедом он ел с
угрюмой жадностью, и, когда обед кончилсЯ и на столе остались груды
сальных тарелок, он встал и подошел к окну, слизываЯ Языком жир во рту и
облизываЯ губы. €так, он опустилсЯ до состоЯниЯ зверЯ, который облизывает
морду после еды. ќто конец; и слабые проблески страха начали пробиватьсЯ
сквозь туман, окутывающий его сознание. Ћн прижал лицо к оконному стеклу и
стал смотреть на темневшую улицу. ’ени прохожих вырастали там и сЯм в
сером свете. € это была жизнь. Ѓуквы, складываЯсь в слово "„ублин", тЯжело
давили ему на мозг, угрюмо отталкиваЯ одна другую с медленным и грубым
упорством. „уша плавилась и задыхалась под толщей жира, в тупом страхе
падала в зловещую бездну, меж тем как тело, бывшее его телом, бессильное и
оскверненное, стоЯло, ища тускнеющим взглЯдом, беспомощным, беспокойным,
человеческим, какого-то бычьего бога, чтобы уставитьсЯ на него.
Ќа следующий день была проповедь о смерти и о ‘трашном суде, и душа его
медленно пробуждалась от вЯлого отчаЯниЯ. ‘лабые проблески страха
обратились в ужас, когда хриплый голос проповедника дохнул смертью на его
душу. Ћн испытал ее агонию. Ћн чувствовал, как предсмертный холод ползет у
него от конечностей к сердцу, предсмертный туман заволакивает глаза,
мозговые центры, еще недавно озаренные светом мысли, угасают один за
другим, как фонари; капли предсмертного пота выступают на коже; отмирают
обессиленные мышцы, Язык коснеет, заплетаетсЯ, немеет, сердце бьетсЯ все
слабее, слабее, вот оно уже не бьетсЯ вовсе, и дыхание, бедное дыхание,
бедный беспомощный человеческий дух всхлипывает, прерываетсЯ, хрипит и
клокочет в горле. Ќет спасениЯ! Ќет! Ћн, он сам, его тело, которому он во
всем уступал, умирает. ‚ могилу его! ‡аколотите этот труп в деревЯнный
Ящик, несите его вон из дома на плечах наемников. „олой с глаз людских, в
глубокую Яму, в землю, в могилу, где он будет гнить и кормить червей, где
его будут жрать юркие, прожорливые крысы.
€ пока друзьЯ его стоЯт в слезах у его смертного одра, душа грешника
предстает перед судом. ‚ последнее мгновение всЯ земнаЯ жизнь пройдет
перед взором души, и, прежде чем в душе родитсЯ единаЯ мысль, тело умрет,
и объЯтаЯ ужасом душа предстанет перед судом Ѓожьим. Ѓог, который долго
был милосердным, теперь воздает по заслугам. Ћн долго терпел, увещевал
грешную душу, давал ей времЯ раскаЯтьсЯ, щадил и щадил ее. Ќо это времЯ
прошло. Ѓыло времЯ грешить и наслаждатьсЯ, времЯ издеватьсЯ над Ѓогом и
заветами …го свЯтой церкви, времЯ презирать …го могущество, попирать …го
заповеди, обманывать окружающих, времЯ совершать грех за грехом, и снова
грех за грехом, и скрывать свои пороки от людей. Ќо это времЯ прошло.
Ќастал час Ѓожий: и Ѓога уже нельзЯ ни провести, ни обмануть. Љаждый грех
выступит тогда из своего тайного убежища, самый мЯтежный в ослушании
божественной воли и самый постыдный длЯ жалкой, испорченной человеческой
природы, самое малое несовершенство и самаЯ отвратительнаЯ жестокость. —то
пользы тогда, что ты был великим императором, великим полководцем,
чудесным изобретателем, ученейшим среди ученых. ‚се равны перед судом
Ѓожиим. Ћн наградит праведных и покарает грешных. …диного мига достаточно,
чтобы свершить суд над человеческой душой. ‚ тот самый миг, когда умирает
тело, душу взвешивают на весах. ‘уд совершен, и душа переходит в обитель
блаженства или в темницу чистилища, или, стенаЯ, низвергаетсЯ в
преисподнюю.
Ќо это еще не все. Џравосудие Ѓожие должно быть Явлено людЯм, и после
этого суда предстоит другой суд. Ќастал последний день, день ‘трашного
суда. ‡везды небесные падут на землю, как плоды смоковницы, сотрЯсаемой
ветром. ‘олнце, великое светило вселенной, станет подобно власЯнице; луна
станет как кровь. Ќебо скроетсЯ, свернувшись, как свиток. Ђрхангел Њихаил,
архистратиг небесного воинства, величественный и грозный, ЯвитсЯ в
небесах. Ћдной ногой он ступит на море, другой - на сушу, и медный глас
его трубы возвестит конец сущего. ’ри трубных гласа архангельской трубы
наполнЯт всю вселенную. ‚ремЯ есть, времЯ было, но времени больше не
будет. ‘ последним трубным гласом души сего рода человеческого ринутсЯ в
€осафатову долину, богатые и бедные, благородные и простые, мудрые и
глупые, добрые и злые. „уша каждого человеческого существа, когда-либо
жившего, души тех, кому надлежало родитьсЯ, все сыновьЯ и дочери Ђдама -
все соберутсЯ в этот великий день. € вот грЯдет высший судиЯ! Ќе смиренный
Ђгнец Ѓожий, не кроткий €исус из Ќазарета, не скорбный ‘ын —еловеческий,
не „обрый Џастырь. …го увидЯт грЯдущим на облаках в великой силе и славе,
и все девЯть чинов ангельских ЯвЯтсЯ в свите его: ангелы и архангелы,
начала, власти и силы, престолы и господства, херувимы и серафимы -
Ѓог-вседержитель, Ѓог предвечный! Ћн заговорит, и голос …го дойдет во все
концы вселенной до самой бездны преисподней. ‚ысший судиЯ, Ћн изречет
приговор, и уже не будет иного. Ћн призовет праведных одесную ‘ебЯ и
скажет им войти в царство вечного блаженства, уготованное длЯ них.
Ќеправедных же прогонит прочь, и воскликнет в великом гневе: "€дите от
менЯ, проклЯтые, в огонь вечный, уготованный дьЯволу и ангелам его" [Њф
25, 41]. Ћ, какаЯ мука длЯ несчастных грешников! „рузьЯ будут оторваны от
друзей, дети от родителей, мужьЯ от жен. Ќесчастный грешник будет
простирать руки к тем, кто был дорог ему в этой земной жизни, к тем, чьЯ
простота и благочестие вызывали в нем, может быть, насмешку, к тем, кто
увещевал его и старалсЯ вернуть на праведный путь, к доброму брату, к
милой сестре, к матери и отцу, которые так беззаветно любили его. Ќо
поздно! Џраведные отвернутсЯ от погибших, осужденных душ, которые теперь
предстанут пред их очами во всей своей отвратительной мерзости. Ћ, вы,
лицемеры, вы, гробы повапленные! ‚ы, ЯвлЯвшие миру сладко улыбающийсЯ лик,
тогда как душа ваша есть зловонное скопище греха, - что станет с вами в
этот грозный день?
Ђ этот день придет, придет неминуемо, должен прийти - день смерти, день
‘трашного суда. “дел человека - умереть и после смерти предстать перед
судом Ѓожиим. Њы знаем, что мы должны умереть. Њы не знаем, когда и как,
от долгой ли болезни или от несчастного случаЯ. Ќе ведаем ни днЯ, ни часа,
когда приидет ‘ын Ѓожий. Ѓудьте готовы, помните, что вы можете умереть
каждую минуту. ‘мерть - наш общий удел. ‘мерть и суд, принесенные в мир
грехом наших прародителей, - темные врата, закрывающиесЯ за нашим земным
существованием, врата, которые открываютсЯ в неведомое, врата, через
которые должна пройти каждаЯ душа, одна, лишеннаЯ всЯкой опоры, кроме
своих добрых дел, без друга, брата, родителЯ или наставника, которые могли
бы помочь ей, одна, трепещущаЯ душа. „а пребудет мысль эта всегда с нами,
и тогда мы не сможем грешить. ‘мерть, источник ужаса длЯ грешника, -
благословеннаЯ минута длЯ того, кто шел путем праведным, исполнЯл долг,
предназначенный ему в жизни, возносил утренние и вечерние молитвы,
приобщалсЯ свЯтых тайн почасту и творил добрые милосердные дела. „лЯ
набожного, верующего католика, длЯ праведного человека смерть не может
быть источником ужаса. ‚спомните, как Ђддисон, великий английский
писатель, лежа на смертном одре, послал за порочным молодым графом
“орвиком, дабы дать ему возможность увидеть, как приемлет свой конец
христианин. „а, только набожный, верующий католик, он один может
воскликнуть в своем сердце:

‘мерть! ѓде твое жало?
Ђд! ѓде твоЯ победа?
[Љор 15, 55; дословнаЯ цитата из Љниги пророка Ћсии (13, 14)]

Љаждое слово этой проповеди было обращено к нему. Џротив его греха,
мерзостного, тайного, направлен был гнев Ѓожий. Ќож проповедника нащупал
самую глубину его раскрывшейсЯ совести, и он почувствовал, что душа его -
гнойник греха. „а, проповедник прав! Ѓожий час настал. Љак зверь в
берлоге, его душа зарылась в собственной мерзости, но глас ангельской
трубы вызвал ее на свет из греховной тьмы. ‚есть о ‘трашном суде,
провозглашеннаЯ архангелом, разрушила в единый миг самонадеЯнное
спокойствие. ‚ихрь последнего днЯ ворвалсЯ в сознание. € грехи, эти
блудницы с горЯщими глазами, бросились врассыпную от этого урагана, пища,
как мыши, и прикрываЯсь космами волос.
Љогда он переходил площадь по дороге домой, звонкий девичий смех
коснулсЯ его пылающих ушей. ќтот хрупкий радостный звук смутил его сердце
сильнее, чем архангельскаЯ труба; не смеЯ поднЯть глаза, он отвернулсЯ и,
проходЯ мимо, глЯнул в тень разросшегосЯ кустарника. ‘тыд хлынул волной из
его смЯтенного сердца и затопил все его существо. Ћбраз ќммы возник перед
ним, и под ее взглЯдом стыд новой волной хлынул из его сердца. …сли бы она
только знала, чему она подвергалась в его воображении, как его животнаЯ
похоть терзала и топтала ее невинность! ќто ли юношескаЯ любовь?
ђыцарство? ЏоэзиЯ? Њерзкие подробности падениЯ душили его своим зловонием.
Џачка открыток, измазанных сажей, которые он прЯтал под решеткой камина и
перед которыми часами грешил мыслью и делом, глЯдЯ на откровенные или
притворно стыдливые сцены разврата; чудовищные сны, населенные
обезьЯноподобными существами; девки со сверкающими распаленными глазами,
длинные гнусные письма, которые он писал, упиваЯсь своими откровенными
излиЯниЯми, и носил тайком при себе день за днем только затем, чтобы
незаметно в темноте подбросить их в траву или засунуть под дверь или в
щель забора, где какаЯ-нибудь девушка, проходЯ, могла бы увидеть их и
прочесть потихоньку. Љакое безумие! Ќеужели это правда и он все это делал?
Ћт постыдных воспоминаний, которые теснились в памЯти, холодный пот
проступил у него на лбу.
Љогда муки стыда утихли, он попыталсЯ поднЯть свою душу из ее жалкой
немощи. Ѓог и ЏресвЯтаЯ „ева были слишком далеко от него. Ѓог слишком
велик и суров, а ЏресвЯтаЯ „ева слишком чиста и непорочна. Ќо он
представил себе, что стоит рЯдом с ќммой где-то в бескрайней равнине и
смиренно, в слезах склонЯетсЯ и целует ее рукав на сгибе локтЯ.
‚ бескрайней равнине, под нежным прозрачным вечерним небом, где облако
плывет на запад по бледно-зеленому морю небес, они стоЯт рЯдом - дети,
заблудшие во грехе. ‘воим грехом они глубоко прогневили величие Ѓожие,
хотЯ это был всего только грех двоих детей, но они не прогневили ее, _чьЯ
красота не красота земнаЯ, опаснаЯ длЯ взора, но подобна утренней звезде -
ее знамению, Ясна и мелодична_. ѓлаза ее, устремленные на него, смотрЯт
без гнева и без укоризны. Ћна соединЯет их руки и говорит, обращаЯсь к их
сердцам:
- ‚озьмитесь за руки, ‘тивен и ќмма, в небесах сейчас тихий вечер. ‚ы
согрешили, но ведь вы - мои дети. ‚от сердце, которое любит другое сердце.
‚озьмитесь за руки, дорогие мои дети, и вы будете счастливы вместе, и
сердца ваши будут любить друг друга.
–ерковь была залита тусклым, багровым светом, проникавшим сквозь
опущенные жалюзи, а в узкую щель между жалюзи и оконной рамой луч бледного
света врывалсЯ, как копье, и скользил по рельефным украшениЯм подсвечников
на алтаре, которые тускло поблескивали, подобно броне ангельских доспехов,
изношенных в бою.
„ождь лил на церковь, на сад, на колледж. „ождь будет идти беззвучно,
непрестанно. ‚ода будет подниматьсЯ дюйм за дюймом, затопит траву и кусты,
затопит дома и деревьЯ, затопит памЯтники и вершины гор. ‚се живое
беззвучно захлебнетсЯ: птицы, люди, слоны, свиньи, дети; беззвучно будут
плыть тела посреди груд обломков рушащейсЯ вселенной. ‘орок дней и сорок
ночей будет лить дождь, пока лицо земли не скроетсЯ под водой.
‚едь это может быть. Ђ почему нет?
- _ЏреисподнЯЯ расширилась и без меры раскрыла пасть свою_. ‘лова,
дорогие мои братьЯ во •ристе, из книги пророка €сайи, глава пЯтаЯ,
четырнадцатый стих. ‚о имЯ Ћтца и ‘ына и ‘вЯтого „уха. Ђминь.
Џроповедник достал часы без цепочки из внутреннего кармана сутаны и,
молча посмотрев на циферблат, бесшумно положил их перед собой на стол.
Ћн начал ровным голосом:
- ‚ы знаете, дорогие мои друзьЯ, что Ђдам и …ва - наши прародители, и
вы помните, что Ѓог сотворил их, дабы они занЯли место, опустевшее на
небесах после падениЯ ‹юцифера и восставших с ним ангелов. ‹юцифер, как мы
знаем, был сын зари, светлый, могущественный ангел, и все же он пал. Ћн
пал, а с ним пала треть небесного воинства, он пал и вместе со своими
восставшими ангелами был низвергнут в ад. Љакой грех совершил он, мы не
знаем. Ѓогословы утверждают, что это был грех гордыни, греховный помысел,
зачатый в одно мгновение: non serviam - _не буду служить_. ќто мгновение
было его погибелью. Ћн оскорбил величие ѓоспода грешным помыслом одного
мгновениЯ, и ѓосподь низринул его с неба в преисподнюю на веки вечные!
- ’огда ѓосподь сотворил Ђдама и …ву и поселил их в ќдеме, в „амасской
долине, в этом чудесном, сиЯющем светом и красками саду, изобилующем
роскошной растительностью. ЏлодороднаЯ землЯ оделЯла их своими дарами;
звери и птицы служили и повиновались им. Ќеведомы были Ђдаму и …ве
страданиЯ, которые унаследовала наша плоть, - болезни, нужда, смерть. ‚се,
что мог сделать длЯ них всемогущий и милостивый Ѓог, - все было им дано.
Ќо одно условие поставил ѓосподь Ѓог - повиновение …го слову. Ћни не
должны были вкушать плоды от запретного древа.
- “вы, дорогие друзьЯ мои, они тоже пали. ‘атана, когда-то сиЯющий
ангел, сын зари, ныне лукавый враг, ЯвилсЯ им во образе змеЯ, хитрейшего
их всех зверей полевых [Ѓыт 3, 1]. Ћн завидовал им. Ќизвергнутый с высоты
величиЯ своего, он не мог перенести мысли, что человек, созданный из
глины, получит в обладание то, что он по собственной вине утратил навеки.
Ћн пришел к жене, сосуду слабейшему, и, влив Яд своего красноречиЯ ей в
уши, обещал, - о, свЯтотатственное обещание! - что, если она и Ђдам вкусЯт
запретного плода, они станут как боги, подобны ‘амому ‘оздателю. …ва
поддалась обману первоискусителЯ. Ћна вкусила от Яблока и дала его Ђдаму,
у которого не хватило мужества устоЯть против нее. џдовитый Язык сатаны
сделал свое дело. Ћни пали.
- € тогда в саду раздалсЯ глас Ѓожий, призывающий свое творение,
человека, к ответу. € Њихаил, архистратиг небесного воинства, с огненным
мечом в руке, ЯвилсЯ перед преступной четой и изгнал их из раЯ в мир, в
мир болезней и нужды, жестокости и отчаЯниЯ, труда и лишений, дабы в поте
лица добывали они хлеб свой. Ќо даже и тогда сколь милосерден был ѓосподь!
Ћн сжалилсЯ над нашими несчастными падшими прародителЯми и обещал, что,
когда исполнитсЯ час, Ћн пошлет с небес на землю ’ого, кто искупит их,
сделает их снова чадами Ѓожьими, наследниками царства небесного: и тем
€скупителем падшего человека будет единородный ‘ын Ѓожий, ‚торое ‹ицо
ЏресвЯтой ’роицы, ‚ечное ‘лово.
- Ћн пришел. Ћн родилсЯ от пречистой девы Њарии, девы-матери. Ћн
родилсЯ в бедном хлеве в €удее и жил смиренным плотником до тридцати лет,
пока не наступил час …го. ’огда, преисполненный любви к людЯм, Ћн пошел
проповедовать им …вангелие царства ЃожиЯ.
- ‘лушали ли они …го? „а, слушали, но не слышали. …го схватили и
свЯзали как обыкновенного преступника, насмехались над Ќим как над
безумцем, предпочли помиловать вместо Ќего разбойника, убийцу: нанесли …му
пЯть тысЯч ударов, возложили на …го главу терновый венец; иудейскаЯ чернь
и римские солдаты волокли …го по улицам, сорвали с Ќего одежды,
пригвоздили к кресту, пронзили …му ребро копьем, и из раненого тела нашего
ѓоспода потекла кровь с водой.
- Ќо даже тогда, в час величайших мучений, наш Њилосердный €скупитель
сжалилсЯ над родом человеческим. Ќо даже там, на ѓолгофе, Ћн основал
свЯтую католическую церковь, которую по …го обетованию не одолеют врата
ада. Ћн воздвиг ее на вековечной скале и наделил ее ‘воею благодатью,
таинством свЯтого причастиЯ и обещал, что если люди будут послушны слову
…го церкви, они обрЯщут жизнь вечную, но если после всего того, что длЯ
них сделано, они будут упорствовать в своих пороках - их уделом будет
вечное мучение: ад.
ѓолос проповедника замер. Ћн замолчал, сложил на мгновение ладони,
потом разнЯл их. € заговорил снова:
- ’еперь попробуем на минуту представить себе, насколько это в наших
силах, что ЯвлЯет собой эта обитель отверженных, созданнаЯ правосудием
разгневанного Ѓога длЯ вечной кары грешников. Ђд - это теснаЯ, мрачнаЯ,
смраднаЯ темница, обитель дьЯволов и погибших душ, охваченнаЯ пламенем и
дымом. Ѓог создал эту темницу тесной в наказание тем, кто не желал
подчинитьсЯ …го законам. ‚ земных тюрьмах бедному узнику остаетсЯ, по
крайней мере, свобода движений, будь то в четырех стенах камеры или в
мрачном тюремном дворе. ‘овсем не то в преисподней. ’ам такое огромное
скопище осужденных, что узники стиснуты в этой ужасной темнице, толщина
стен коей достигает четырех тысЯч миль, и они стиснуты так крепко и так
беспомощны, что, как говорит блаженный свЯтой, свЯтой Ђнсельм, в книге о
подобиЯх, они даже не могут вынуть червей, гложущих их глаза.
- Ћни лежат во тьме внешней [Њф 8, 12]. €бо, не забудьте, огонь
преисподней не дает света. Љак, по велению Ѓожию, огонь печи ‚авилонской
потерЯл свой жар, сохранив свет, так, по велению Ѓожию, огонь преисподней,
сохранЯЯ всю силу жара, пылает в вечной тьме. ќто вечно свирепствующаЯ
бурЯ тьмы, темного пламени и темного дыма, горЯщей серы, где тела,
нагроможденные друг на друга, лишены малейшего доступа воздуха. €з всех
кар, которыми поразил ѓосподь землю ”араонову, поистине ужаснейшей
считалась тьма. Љак же тогда определить тьму преисподней, котораЯ будет
длитьсЯ не три днЯ, но веки вечные?
- “жас этой тесной и темной тюрьмы усиливаетсЯ еще от ее чудовищного
смрада. ‘казано, что всЯ грЯзь земнаЯ, все нечистоты и отбросы мира
устремЯтсЯ туда, словно в огромную сточную Яму, когда истреблЯющий огонь
последнего днЯ зажжет мир своим очистительным пламенем. Ђ чудовищнаЯ масса
серы, горЯщаЯ там, наполнЯет всю преисподнюю невыносимым смрадом, и самые
тела осужденных распространЯют такое Ядовитое зловоние, что даже единого
из них, говорит свЯтой Ѓонавентура, достаточно длЯ того, чтобы отравить
весь мир. ‘амый воздух нашей вселенной, эта чистейшаЯ стихиЯ, становитсЯ
смрадным и удушливым, когда слишком долго нет в нем движениЯ. Џредставьте
себе, какой должен быть смрад в преисподней! ‚ообразите себе зловонный и
разложившийсЯ труп, который лежит и гниет в могиле, превращаЯсь в липкую,
гнойную жижу. € представьте себе, что этот труп становитсЯ добычей
пламени, пожираемый огнем горЯщей серы и распространЯющий кругом густой,
удушливый, омерзительно тошнотворный смрад. ‚ообразите себе этот
омерзительный смрад, усиленный в миллионы миллионов раз несчетным
количеством зловонных трупов, скученных в смрадной тьме, - огромный
смрадный человеческий гнойник. ‚ообразите себе все это, и вы получите
некоторое представление о смраде преисподней.
- Ќо как ни ужасен этот смрад, это еще не самаЯ тЯжкаЯ из телесных мук,
на которую обречены осужденные. Џытка огнем - величайшаЯ пытка, которой
тираны подвергали своих подданных. Џоднесите на одно мгновение палец к
пламени свечи - и вы поймете, что значит пытка огнем. Ќо наш земной огонь
создан Ѓогом на благо человеку, длЯ поддержаниЯ в нем искры жизни и на
помощь ему в трудах его, тогда как огонь преисподней совсем другого
свойства и создан Ѓогом длЯ мучениЯ и кары нераскаЯвшихсЯ грешников. Ќаш
земной огонь сравнительно быстро пожирает свою жертву, особенно если
предмет, на который он направлен, обладает высокой степенью горючести. €
человек с его изобретательностью сумел создать химические средства,
способные ослабить или задержать процесс горениЯ. Ќо ЯдовитаЯ сера,
котораЯ горит в преисподней, - вещество, предназначенное длЯ того, чтобы
гореть вечно, гореть с неослабевающей Яростью. Ѓолее того, наш земной
огонь, сжигаЯ, разрушает, и чем сильнее он горит, тем скорее затихает, но
огонь преисподней жжет не истреблЯЯ, и, хотЯ он пылает с неистовой силой,
он пылает вечно.
- Ќаш земной огонь, как бы огромно и свирепо ни было его пламЯ, всегда
имеет пределы, но огненное озеро преисподней безгранично, безбрежно и
бездонно. €звестно, что сам сатана на вопрос некоего воина ответил, что,
если бы целую громадную гору низвергли в пылающий океан преисподней, она
сгорела бы в одно мгновение, как каплЯ воска. € этот чудовищный огонь
терзает тела осужденных не только извне! ЉаждаЯ обреченнаЯ душа
превращаетсЯ в свой собственный ад, и необъЯтное пламЯ бушует в ее недрах.
Ћ, как ужасен удел этих погибших созданий! Љровь кипит и клокочет в венах,
плавитсЯ мозг в черепе, сердце пылает и разрываетсЯ в груди; внутренности
- докрасна раскаленнаЯ масса горЯщей плоти, глаза, эта нежнаЯ ткань,
пылают как расплавленные Ядра.
- Ќо все, что Я говорил о Ярости, свойствах и беспредельности этого
пламени, - ничто по сравнению с мощью, присущей ему как орудию
божественной воли, карающей душу и тело. ќтот огонь, порожденный гневом
Ѓожьим, действует не сам по себе, но как орудие божественного возмездиЯ.
Љак вода крещениЯ очищает душу вместе с телом, так и карающий огонь
истЯзает дух вместе с плотью. Љаждое из чувств телесных подвергаетсЯ
мучениЯм, и вместе с ними страдает и душа. ‡рение казнитсЯ абсолютной
непроницаемой тьмой, обонЯние - гнуснейшим смрадом, слух - воем,
стенаниЯми и проклЯтиЯми, вкус - зловонной, трупной гнилью, неописуемой
зловонной грЯзью, осЯзание - раскаленными гвоздЯми и прутьЯми,
беспощадными Языками пламени. € среди всех этих мучений плоти бессмертнаЯ
душа в самом естестве своем подвергаетсЯ вечному мучению неисчислимыми
Языками пламени, зажженного в пропасти разгневанным величием ‚семогущего
Ѓога и раздуваемого гневом …го дыханиЯ в вечно разъЯренное, в вечно
усиливающеесЯ пламЯ.
- ‚спомните также, что мучениЯ в этой адской темнице усиливаютсЯ
соседством других осужденных. Ѓлизость зла на земле столь опасна, что даже
растениЯ как бы инстинктивно растут поодаль от того, что длЯ них гибельно
и вредно. ‚ аду все законы нарушены, там нет понЯтии семьи, родины,
дружеских, родственных отношений. Ћсужденные воют и вопЯт, и мучениЯ и
Ярость их усугублЯютсЯ близостью других осужденных, которые, подобно им,
испытывают мучениЯ и неистовствуют. ‚сЯкое чувство человечности предано
забвению, вопли страждущих грешников проникают в отдаленнейшие углы
необъЯтной бездны. ‘ уст осужденных срываютсЯ слова хулы против Ѓога,
слова ненависти к окружающим их грешникам, проклЯтий против всех
сообщников по греху. ‚ древние времена существовал закон, по которому
отцеубийцу, человека, поднЯвшего преступную руку на отца, зашивали в мешок
с петухом, обезьЯной и змеей и бросали в море. ‘мысл этого закона,
кажущегосЯ нам таким жестоким, в том, чтобы покарать преступника
соседством злобных, вредоносных тварей. Ќо что Ярость бессловесных тварей
по сравнению с Яростью проклЯтий, которые извергаютсЯ из пересохших ртов и
горЯщих глоток, когда грешники в преисподней узнают в других страдальцах
тех, кто помогал им и поощрЯл их во грехе, тех, чьи слова заронили в их
сознание первые семена дурных мыслей и дурных поступков, тех, чьи
бесстыдные наущениЯ привели их ко греху, тех, чьи глаза соблазнЯли и
совращали их со стези добродетели, и тогда они обращают всю Ярость на
своих сообщников, поносЯт и проклинают их. Ќо неоткуда ждать им помощи, и
нет длЯ них надежды. ђаскаиватьсЯ поздно.
- € наконец представьте себе, какие ужасные мучениЯ доставлЯет погибшим
душам - и соблазнителЯм и соблазненным - соседство с бесами. Ѓесы эти
мучают осужденных вдвойне: своим присутствием и своими упреками. Њы не в
состоЯнии представить себе, как ужасны эти бесы. ‘вЯтаЯ …катерина
‘иенскаЯ, котораЯ однажды видела беса, пишет, что предпочла бы до конца
своей жизни идти по раскаленным угольЯм, нежели взглЯнуть еще
один-единственный раз на это страшное чудовище. Ѓесы эти, некогда
прекрасные ангелы, сделались столь же уродливы и мерзки, сколь прежде были
прекрасны. Ћни издеваютсЯ и глумЯтсЯ над погибшими душами, которых сами же
увлекли к погибели. € они, эти гнусные демоны, заменЯют в преисподней
голос совести. ‡ачем ты грешил? ‡ачем внимал соблазну друзей? ‡ачем
уклонЯлсЯ от благочестивой жизни и добрых дел? ‡ачем не сторонилсЯ греха?
‡ачем не избегал дурного знакомства? ‡ачем не боролсЯ со своим
распутством, со своей развращенностью? ‡ачем не слушал советов духовного
отца? ‡ачем, согрешив в первый, во второй, в третий, в четвертый и в сотый
раз, ты не раскаЯлсЯ в своих дурных поступках и не обратилсЯ к Ѓогу,
который только и ждал раскаЯниЯ, чтобы отпустить тебе грехи? Ќо теперь
времЯ раскаЯниЯ прошло. ‚ремЯ есть, времЯ было, но больше времени не
будет. Ѓыло времЯ грешить тайком, предаватьсЯ гордыне и лени, наслаждатьсЯ
беззаконием, уступать прихотЯм своей низменной природы, жить, подобно
зверЯм полевым, нет, хуже их! Џотому что у тех, по крайней мере, нет
разума, который направлЯл бы их. Ѓыло времЯ, но больше времени не будет.
Ѓог говорил с тобой бесчисленными голосами, но ты не хотел слушать. ’ы не
одолел гордыни и злобы в сердце своем, не возвратил добро, в беззаконии
нажитое, не повиновалсЯ заветам свЯтой церкви, пренебрегал обрЯдами, не
рассталсЯ с бесчестными сообщниками, не избегал соблазнов. ’аковы речи
этих дьЯвольских мучителей, речи глумлениЯ и упреков, ненависти и
отвращениЯ. „а, отвращениЯ, потому что даже они, сами бесы, согрешившие,
но согрешившие грехом, единственно совместимым с их ангельской природой -
бунтом разума, - даже они, мерзкие бесы, отвернутсЯ с отвращением и
гадливостью от зрелища этих неслыханных грехов, которыми жалкий человек
осквернЯет и оскорблЯет храм „уха ‘вЯтого, осквернЯет и бесчестит самого
себЯ.
- Ћ, дорогие мои младшие братьЯ во •ристе, да минует нас вовеки
страшный удел слышать речи сии! „а минует нас вовеки сей страшный удел. џ
горЯчо молю ѓоспода, чтобы в последний день страшной расплаты ни единаЯ
душа из тех, что присутствует ныне в этом храме, не оказалась среди
несчастных созданий, которым ‚еликий ‘удиЯ повелит скрытьсЯ от очей его,
чтобы ни длЯ одного из нас не прозвучал страшный приговор отвержениЯ:
_€дите от менЯ, проклЯтые, в огонь вечный, уготованный дьЯволу и ангелам
его!_
Ћн вышел из придела церкви, ноги подкашивались; кожа на голове
холодела, словно ее коснулись пальцы призрака. Ћн поднЯлсЯ по лестнице и
вошел в коридор, на стенах которого висели пальто и макинтоши, как
преданные казни злодеи - безглавые, истекающие кровью, бесформенные. € с
каждым шагом его все сильнее охватывал ужас, что он уже умер, что душа его
вырвалась из своей телесной оболочки и что он стремглав несетсЯ в бездну.
Џол ускользал у него из-под ног, и он тЯжело опустилсЯ за парту, не
глЯдЯ открыл какую-то книгу и уткнулсЯ в нее. Љаждое слово - о нем. „а,
это так. Ѓог - всемогущ. Ѓог может призвать его сию минуту, вот сейчас,
когда он сидит за партой, прежде чем он успеет осознать, что это конец.
Ѓог уже призвал его. Љак? ’ак, сразу? ‚се тело его сжалось, словно
чувствуЯ приближение жадных Языков пламени, скорчилось, словно его опалил
огненный вихрь. Ћн умер. „а. …го судЯт. ЋгненнаЯ волна взметнулась и
опалила его тело! Ћдна, другаЯ. Њозг начал раскалЯтьсЯ. …ще волна. Њозг
закипает, бурлит в раскалывающейсЯ коробке черепа. џзыки пламени
вырываютсЯ из черепа огненным венцом и взывают тысЯчью голосов:
- Ђд! ад! ад! ад!
ѓолоса раздались около него:
- Ћн говорил об аде.
- Ќу что? ‚се он вам втолковал?
- …ще как. —уть со страха не умерли.
- ‘ вами только так и надо. Ќе мешало бы почаще вас наставлЯть, тогда,
может, учитьсЯ будете лучше.
‚ изнеможении он откинулсЯ на спинку парты. Ћн не умер. Ѓог пощадил его
и на этот раз. Ћн все еще был в обычной обстановке, в школе. “ окна, глЯдЯ
на нудный дождь, стоЯт мистер ’ейт и ‚инсент Љурон: разговаривают, шутЯт,
кивают головами.
- •оть бы разгулЯлось. џ договорилсЯ с приЯтелем прокатитьсЯ на
велосипеде к Њалахайду. Ќо на дорогах, верно, грЯзь по колено.
- Њожет быть, еще разгулЯетсЯ, сэр.
’акие знакомые голоса, обыденные разговоры, тишина классной, когда
голоса замолкли, молчание, наполненное чавканьем спокойно пасущегосЯ
стада, - мальчики мирно жевали свои завтраки. ‚се это успокаивало его
истерзанную душу.
…ще есть времЯ. Ћ, дева ЊариЯ, прибежище грешников, заступись! Ћ, „ева
ЌепорочнаЯ, спаси от пучины смерти!
“рок английского началсЯ беседой на историческую тему. Љороли,
фавориты, интриганы, епископы, словно безмолвные призраки, проходили под
покровом имен. ‚се они умерли, и все были судимы. ЉакаЯ польза человеку
приобрести мир, если он потерЯл свою душу? Ќаконец он понЯл: жизнь
человеческаЯ лежала вокруг него, как мирнаЯ долина, на которой трудились
люди-муравьи, а их мертвые покоились под могильными холмами. ‹окоть соседа
по парте коснулсЯ его, и он словно почувствовал толчок в сердце. €,
отвечаЯ на вопрос учителЯ, услыхал свой собственный голос, проникнутый
спокойствием смирениЯ и раскаЯниЯ.
…го душа погружалась все глубже в покаЯнный покой, не в силах более
переносить мучений страха, и, погружаЯсь, возносила робкую молитву. Ћ да,
он будет помилован: он раскаетсЯ в сердце своем и будет прощен, и тогда
там, над ним, на небесах, увидЯт, как он искупит свое прошлое. ‚сей
жизнью, каждым часом ее! Ћ, только дайте времЯ!
- ‚сем, ѓосподи! ‚сем, всем!
Љто-то приоткрыл дверь и сказал, что исповедь в церкви уже началась.
—етверо мальчиков вышли из класса, и он слышал, как другие проходили по
коридору. ’репетный холодок полоснул сердце, едва ощутимый, как легкое
дуновение ветра. Ќо, молча прислушиваЯсь и страдаЯ, он испытывал такое
чувство, словно приложил ухо к сердцу и ощутил, как оно сжимаетсЯ и
замирает, как содрогаютсЯ его сосуды.
„ругого выхода нет. Ћн должен исповедатьсЯ, рассказать все, что делал и
думал, обо всех грехах. Ќо как? Љак?
- Ћтец, Я...
€споведь! ќта мысль холодным, сверкающим клинком вонзалась в его слабую
плоть. Ќо только не здесь, не в школьной церкви. Ћн исповедуетсЯ во всем,
в каждом грехе деЯниЯ и помысла, покаетсЯ чистосердечно, но только не
здесь - среди товарищей. Џодальше отсюда, где-нибудь в глухом закоулке он
выбормочет свой позор; и он смиренно молил Ѓога не гневатьсЯ на него за
то, что у него не хватает смелости исповедатьсЯ в школьной церкви, и в
полном самоуничижении мысленно просил прощениЯ, взываЯ к отроческим
сердцам своих товарищей.
Ђ времЯ шло.
Ћн снова сидел в первом рЯду в церкви. „невной свет за окном медленно
угасал, солнце, проникавшее сквозь выгоревшие красные занавеси, казалось
солнцем последнего днЯ, когда души всех созываютсЯ на ‘трашный суд.
- _Ћтвержен Я от очей ’воих_ - слова, дорогие мои младшие братьЯ во
•ристе, из псалма 30-го, стих 23-й. ‚о имЯ Ћтца и ‘ына и ‘вЯтого „уха.
Ђминь.
Џроповедник говорил спокойным, приветливым голосом. ‹ицо у него было
доброе, он сложил руки, мЯгко сомкнув кончики пальцев, и это было похоже
на маленькую хрупкую клетку.
- ‘егоднЯ утром мы беседовали с вами об аде, пытались представить его
или, как говорит свЯтой основатель нашего ордена в своей книге духовных
упражнений, достичь воображениЯ места. €ными словами, мы постарались
вообразить чувственной стороной нашего разума, нашим воображением,
материальную природу этой страшной темницы и физические страданиЯ, коим
подвергаютсЯ все, кто пребывает в аду. ‘ейчас мы попытаемсЯ осмыслить
природу духовных мучений ада.
- Џомните, что грех - двойное преступление. ‘ одной стороны, это
гнусное поощрение низменных инстинктов нашей греховной природы, склонной
ко всему скотскому и подлому, а с другой - это ослушание голоса нашей
высшей природы, всего чистого и свЯтого в нас, ослушание ‘амого ‘вЯтого
‘оздателЯ. Џоэтому смертный грех караетсЯ в преисподней двумЯ различными
видами кары: физической и духовной.
- ’ак вот, самаЯ страшнаЯ из всех духовных мук - мука утраты. Ћна
настолько велика, что превосходит все другие. ‘вЯтой ”ома, величайший
учитель церкви, прозванный ангельским доктором, говорит, что самое
страшное проклЯтие состоит в том, что человеческое разумение лишаетсЯ
божественного света и помыслы его упорно отвращаютсЯ от благости Ѓожией.
Џомните, что Ѓог - бесконечно благое бытие и потому утрата такого бытиЯ -
лишение бесконечно мучительное. ‚ этой жизни мы не можем Ясно представить
себе, что значит такаЯ утрата, но осужденные в преисподней в довершение
своих страданий полностью осознают то, чего они навек лишились, и знают,
что в этом виноваты лишь они одни. ‚ самое мгновение смерти распадаютсЯ
узы плоти, и душа тотчас же устремлЯетсЯ к Ѓогу, к средоточию своего
бытиЯ. ‡апомните, дорогие друзьЯ мои, души наши жаждут воссоединитьсЯ с
Ѓогом. Њы исходим от Ѓога, живем Ѓогом, мы принадлежим Ѓогу; принадлежим
…му неотъемлемо. Ѓог любит божественной любовью каждую человеческую душу,
и каждаЯ человеческаЯ душа живет в этой любви. € как же может быть иначе?
Љаждый вздох, каждый помысел, каждое мгновение нашей жизни исходит от
неистощимой благости Ѓожьей. € если тЯжко матери разлучатьсЯ с младенцем,
человеку - быть отторгнутым от семьи и дома, другу - оторватьсЯ от друга,
подумайте только, какаЯ мука, какое страдание длЯ бедной души лишитьсЯ
присутствиЯ бесконечно благого и любЯщего ‘оздателЯ, Љоторый из ничего
вызвал эту душу к бытию, поддерживаЯ ее в жизни, любил ее беспредельной
любовью. €так, быть отлученным навеки от высшего блага, от Ѓога,
испытывать муку этого отлучениЯ, сознаваЯ, что так будет всегда, -
величайшаЯ утрата, какую способна перенести сотвореннаЯ душа, - poena
damni - мука утраты.
- ‚тораЯ кара, которой подвергаютсЯ души осужденных в аду, - муки
совести. Љак в мертвом теле зарождаютсЯ от гниениЯ черви, так в душах
грешников от гниениЯ греха возникают нескончаемые угрызениЯ, жало совести,
или, как называет его папа €ннокентий III, червь с тройным жалом. Џервое
жало, которым уЯзвлЯет этот жестокий червь, - воспоминание о минувших
радостЯх. Ћ, какое ужасное воспоминание! ‚ море всепожирающего пламени
гордый король вспомнит пышное величие своего двора; мудрый, но порочный
человек - книги и приборы; ценитель искусств - картины, статуи и прочие
сокровища; тот, кто наслаждалсЯ изысканным столом, - роскошные пиры,
искусно приготовленные Яства, тонкие вина; скупец вспомнит свои сундуки с
золотом; грабитель - несправедливо приобретенное богатство; злобные,
мстительные, жестокие убийцы - свои кровавые деЯниЯ и злодейства;
сластолюбцы и прелюбодеи - постыдные, гнусные наслаждениЯ, которым они
предавались. Ћни вспомнЯт все это и проклЯнут себЯ и свои грехи. €бо сколь
жалкими покажутсЯ все эти наслаждениЯ душе, обреченной на страданиЯ в
адском пламени на веки вечные! Љакое бешенство и Ярость охватит их при
мысли, что они променЯли небесное блаженство на прах земной, на горсть
металла, на суетные почести, на плотские удовольствиЯ, на минутное
щекотание нервов! Ћни раскаютсЯ, и в этом раскаЯнии - второе жало червЯ
совести, запоздалое, тщетное сокрушение о содеЯнных грехах. Ѓожественное
правосудие считает необходимым, чтобы разум этих отверженных был
непрестанно сосредоточен на совершенных ими грехах, и, более того, как
утверждает свЯтой Ђвгустин, Ѓог даст им ‘вое собственное понимание греха,
и грех предстанет перед ними во всей чудовищной гнусности таким, каким
предстает он перед очами ѓоспода Ѓога. Ћни увидЯт свои грехи во всей их
мерзости и раскаютсЯ, но слишком поздно. € тогда пожалеют о возможностЯх,
которыми пренебрегли. € это последнее, самое Язвительное и жестокое жало
червЯ совести. ‘овесть скажет: у тебЯ было времЯ и была возможность, но ты
не каЯлсЯ. ‚ благочестии воспитывали тебЯ родители. ’ебе в помощь были
даны свЯтые таинства, божьЯ благодать и индульгенции. ‘лужитель Ѓожий был
рЯдом с тобой, дабы наставлЯть, направлЯть тебЯ на путь истинный,
отпускать грехи твои, сколько бы их ни было и как бы они ни были
мерзостны, лишь бы ты только исповедалсЯ и раскаЯлсЯ. Ќет. ’ы не хотел
этого. ’ы пренебрег служителЯми свЯтой церкви, ты уклонЯлсЯ от исповеди,
ты погрЯзал все глубже и глубже в мерзости греха. Ѓог взывал к тебе,
предупреждал тебЯ, призывал вернутьсЯ к Ќему. Ћ, какой позор, какое горе!
‚ладыка вселенной умолЯл тебЯ, творение из глины, любить …го, вдохнувшего
в тебЯ жизнь, повиноватьсЯ …го законам. Ќет! ’ы не хотел этого. Ђ теперь,
если бы ты еще мог плакать и затопил бы ад своими слезами, все равно весь
этот океан раскаЯниЯ не даст того, что дала бы одна-единственнаЯ слеза
искреннего покаЯниЯ, пролитаЯ в твоей земной жизни. ’ы молишь теперь об
одном-единственном мгновении земной жизни, дабы покаЯтьсЯ. Ќапрасно. ‚ремЯ
прошло и прошло навеки.
- ’аково тройное жало совести, этого червЯ, который гложет сердце
грешников в аду. Ћхваченные адской злобой, они проклинают себЯ, и свое
безумие, и дурных сообщников, увлекавших их к погибели, проклинают
дьЯволов, искушавших их в жизни, а теперь, в вечности, издевающихсЯ над
ними, хулЯт и проклинают ‘амого ‚севышнего, —ье милосердие и терпение они
презрели и осмеЯли, но —ьего правосудиЯ и власти им не избежать.
- ‘ледующаЯ духовнаЯ пытка, которой подвергаютсЯ осужденные в аду, -
это мука неизбывности страданий. —еловек в своей земной жизни способен
творить злые дела, но он не способен творить их все сразу, ибо часто одно
зло мешает и противодействует другому, подобно тому как один Яд часто
служит противоЯдием другому. ‚ аду же, наоборот, одно мучение не только не
противодействует другому, а усугублЯет его. € мало этого: так как духовные
наши качества более совершенны, нежели наши телесные ощущениЯ, они сильнее
подвержены страданиЯм. ’ак, каждое свойство души, подобно ощущению,
подвергаетсЯ своей особой муке: воображение терзаетсЯ чудовищными
кошмарами, способность чувствовать - попеременно отчаЯнием и Яростью,
сознание и разум - внутренним беспросветным мраком, более ужасным, нежели
мрак внешний, царЯщий в этой страшной темнице. ‡лоба, пусть бессильнаЯ,
которой одержимы падшие души, - это злоба, не имеющаЯ границ, длЯщаЯсЯ без
конца, никогда не убывающаЯ. ќто чудовищное состоЯние мерзости даже
представить себе нельзЯ, если только не осознать всю гнусность греха и
отвращение, которое питает к нему ‚севышний.
ЌарЯду с этой мукой неизбывности страданий существует, казалось бы,
противоположнаЯ ей мука напрЯженности страданиЯ. Ђд - это средоточие зла,
а как вам известно, чем ближе к центру, тем сильнее напрЯжение. ЌикакаЯ
постороннЯЯ или противодействующаЯ сила не ослаблЯет, не утолЯет ни на
йоту страданий в преисподней. € даже то, что само по себе есть добро, в
аду становитсЯ злом. Ћбщение, источник утешений длЯ несчастных на земле,
там будет нескончаемой пыткой; знание, к коему обычно жадно стремЯтсЯ как
к высшему благу разума, там будет ненавистней, чем невежество; свет, к
коему тЯнутсЯ все твари - от царЯ природы до ничтожной травинки в лесу, -
там вызывает жгучую ненависть. ‚ земной жизни наши страданиЯ не бывают
чрезмерно длительны или чрезмерно велики, потому что человек либо
преодолевает их силой привычки, либо изнемогает под их тЯжестью, и тогда
им наступает конец. Ќо к страданиЯм в аду нельзЯ привыкнуть, потому что,
при всем их чудовищном напрЯжении, они в то же времЯ необычайно
многообразны: одна мука как бы воспламенЯетсЯ от другой и, вспыхиваЯ,
присоединЯет к ее пламени еще более Яростное пламЯ. € как бы ни изнемогали
грешники от этих многообразных неизбывных мучений, их изнеможению нет
конца, ибо душа грешника сохранЯетсЯ и пребывает во зле, дабы увеличить
страданиЯ. Ќеизбывность мук, беспредельнаЯ напрЯженность пыток,
бесконечнаЯ смена страданий - вот чего требует оскорбленное величие Ѓожие,
вот чего требует свЯтынЯ небес, отринутаЯ ради порочного и гнусного
потворства развращенной плоти, вот к чему взывает кровь невинного Ђгнца
ЃожиЯ, пролитаЯ во искупление грешников, попраннаЯ мерзейшими из мерзких.
- Ќо последнее, тЯгчайшее из всех мучений преисподней - это ее
вечность. ‚ечность! Љакое пугающее, какое чудовищное слово! ‚ечность!
Њожет ли человеческий разум постичь ее? ‚думайтесь: вечность мучений! …сли
бы даже муки преисподней были не столь ужасны, они все равно были бы
беспредельны, поскольку им предназначено длитьсЯ вечно. Ћни вечны, но в то
же времЯ и неизбывны в своем многообразии, невыносимы в своей остроте.
Џереносить целую вечность даже укус насекомого было бы невыразимым
мучением. Љаково же испытать вечно многообразие мук ада? ‚сегда! ‚о веки
веков! Ќе год, не столетие, но вечно. Џопробуйте только представить себе
страшный смысл этого слова. ‚ы, конечно, не раз видели песок на морском
берегу. ‚идели, из каких крошечных песчинок состоит он. € какое огромное
количество этих крошечных песчинок в одной горсточке песка, схваченной
играющим ребенком! ’еперь представьте себе гору песка в миллионы миль
высотой, вздымающуюсЯ от земли до небес, простирающуюсЯ на миллионы миль в
ширь необъЯтного пространства и в миллионы миль толщиной; представьте себе
эту громадную массу многочисленных песчинок, умноженную во столько раз,
сколько листьев в лесу, капель воды в беспредельном океане, перьев у птиц,
чешуек у рыб, шерстинок у зверЯ, атомов в воздушном пространстве и
представьте себе, что раз в миллион лет маленькаЯ птичка прилетает на эту
гору и уносит в клюве одну крошечную песчинку. ‘колько миллионов,
миллионов веков пройдет, прежде чем эта птичка унесет хотЯ бы один
квадратный фут этой громады? ‘колько столетий истечет, прежде чем она
унесет все? Ќо по прошествии этого необъЯтного периода времени не пройдет
и одного мгновениЯ вечности. Љ концу всех этих биллионов и триллионов лет
вечность едва начнетсЯ. € если эта гора возникнет снова и снова будет
прилетать птичка и уносить ее, песчинку за песчинкой, и если эта гора
будет возникать и исчезать столько раз, сколько звезд в небе, атомов во
вселенной, капель воды в море, листьев на деревьЯх, перьев у птиц, чешуек
у рыб, шерстинок у зверЯ, то даже после того, как это произойдет
бесчисленное количество раз, не минует и одного мгновениЯ вечности, даже
тогда, по истечении этого необъЯтного периода времени, столь необъЯтного,
что от самой мысли о нем у нас кружитсЯ голова, вечность едва начнетсЯ.
- Ћдин свЯтой (насколько Я помню, один из основателей нашего ордена)
сподобилсЯ видениЯ ада. …му казалось, что он стоит в громадной темной
зале, тишина которой нарушаетсЯ только тиканьем гигантских часов. —асы
тикали не переставаЯ, и свЯтому показалось, что непрестанно повторЯлись
слова: всегда, никогда, всегда, никогда. ‚сегда быть в аду, никогда - на
небесах; всегда быть отринутым от лица Ѓожьего, никогда не удостоитьсЯ
блаженного видениЯ; всегда быть добычей пламени, жертвой червей, жертвой
раскаленных прутьев, никогда не уйти от этих страданий; всегда терзатьсЯ
угрызениЯми совести, гореть в огне воспоминаний, задыхатьсЯ от мрака и
отчаЯниЯ, никогда не избавитьсЯ от этих мук; всегда проклинать и
ненавидеть мерзких бесов, которые с сатанинской радостью упиваютсЯ
страданиЯми своих жертв, никогда не узреть сиЯющего покрова блаженных
духов; всегда взывать из бездны пламени к Ѓогу, молить о едином мгновении
отдыха, о передышке от этих неслыханных мук, никогда, ни на единый миг не
обрести прощениЯ Ѓожьего; всегда страдать, никогда не познать блаженства;
всегда быть проклЯтым, никогда не спастись; всегда, никогда! всегда,
никогда! Ћ чудовищнаЯ кара! ‚ечность нескончаемых мучений, нескончаемых
телесных и духовных мук - и ни единого луча надежды, ни единого мига
передышки, только муки, беспредельные по своей силе, неистощимо
многообразные муки, которые вечно сохранЯют вечно снедаемую жертву;
вечность отчаЯниЯ, разъедающего душу и терзающего плоть, вечность, каждое
мгновение которой само по себе вечность муки, - вот страшнаЯ кара,
уготованнаЯ всемогущим и справедливым Ѓогом тем, кто умирает в смертном
грехе.
- „а, справедливым. ‹юди, всегда рассуждающие как всего лишь люди,
поражаютсЯ, что за единый тЯжкий грех Ѓог подвергает вечному, неизбывному
наказанию в адском пламени. Ћни рассуждают так потому, что, ослепленные
соблазнами плоти и невежеством человеческого разума, не способны постичь
чудовищную мерзость греха. Ћни рассуждают так, ибо не способны понЯть, что
природа даже простительного греха зловонна и гнусна настолько, что если бы
всемогущий ‘оздатель решил остановить своей властью все зло и все
несчастьЯ в мире: войны, болезни, разбой, преступлениЯ, смерти, убийства -
при условии, что останетсЯ безнаказанным один-единственный простительный
грех - ложь, гневный взглЯд, минутнаЯ леность, Ћн бы, великий всемогущий
Ѓог, не сделал этого, потому что всЯкий грех делом или помышлением есть
нарушение …го закона, а Ѓог не был бы Ѓогом, если бы Ћн не покарал
поправшего …го закон.
- Ћдин грех - одно мгновение восставшей гордыни разума сокрушило славу
‹юцифера и треть ангельского воинства. Ћдин грех - одно мгновение безумиЯ
и слабости изгнало Ђдама и …ву из раЯ и принесло смерть и страданиЯ в мир.
„абы искупить последствиЯ этого греха, …динородный ‘ын Ѓожий сошел на
землю, жил, страдал и умер, распЯтый на кресте после трех часов величайшей
муки.
- Ћ, дорогие мои младшие братьЯ во •ристе, неужели мы оскорбим доброго
€скупителЯ и вызовем …го гнев? Ќеужели мы снова станем топтать его
распЯтое, истерзанное тело? Џлевать в этот лик, полный любви и скорби?
Ќеужели и мы, подобно жестоким иудеЯм и грубым воинам, станем поносить
кроткого, милосердного ‘пасителЯ, Љоторый ради нас испил горькую чашу
страданий? Љаждое греховное слово - рана, наносимаЯ …го нежному телу.
Љаждое грешное деЯние - терний, впивающийсЯ в …го чело. Љаждый нечистый
помысел, которому мы сознательно поддаемсЯ, - острое копье, пронзающее это
свЯтое любЯщее сердце. Ќет, нет. Ќи одно человеческое существо не решитсЯ
совершить то, что так глубоко оскорблЯет величие Ѓожие, что караетсЯ
вечностью страданий, что распинает снова ‘ына ЃожиЯ и снова предает …го
глумлению.
- Њолю ѓоспода, чтобы мои слабые увещеваниЯ укрепили в благочестии
идущих по истинному пути, поддержали колеблющихсЯ и вернули к благодати
бедную заблудшую душу, если такаЯ есть между нами. Њолю ѓоспода - и вы
помолитесь вместе со мной, - чтобы Ћн помог нам раскаЯтьсЯ в наших грехах.
Ђ теперь прошу вас всех преклонить колена здесь, в этой скромной церкви
перед ликом Ѓожиим, и повторить за мной молитву покаЯниЯ. Ћн здесь в
ковчеге, исполненный любви к роду человеческому и готовый утешить
страждущего. Ќе бойтесь. Љак бы многочисленны и тЯжки ни были ваши грехи,
они простЯтсЯ вам, если вы раскаетесь. „а не удержит вас суетный стыд.
‚едь ѓосподь Ѓог - наш милосердный ‘оздатель, Љоторый желает грешнику не
вечной погибели, а покаЯниЯ и праведной жизни.
- Ћн призывает вас к ‘ебе. ‚ы - дети …го. Ћн создал вас из ничего. Ћн
любит вас, как только один Ѓог может любить. ђуки …го простерты, чтобы
принЯть вас, даже - если вы согрешили против Ќего. Џрииди к Ќему, бедный
грешник, бедный, жалкий, заблудший грешник. Ќыне час, угодный ѓосподу.
‘вЯщенник встал, повернулсЯ к алтарю и в наступившей темноте опустилсЯ
на колени. Ћн подождал, пока все стали на колени и пока не затих малейший
шорох. ’огда, поднЯв голову, он начал с жаром произносить слово за словом
покаЯнную молитву. € мальчики повторЯли за ним слово за словом. ‘тивен, у
которого Язык прилип к гортани, склонил голову и молилсЯ про себЯ.
- ѓосподи, Ѓоже мой,
- ѓосподи, Ѓоже мой,
- €стинно сокрушаюсь Я,
- €стинно сокрушаюсь Я,
- €бо прогневил ’ебЯ, ѓосподи,
- €бо прогневил ’ебЯ, ѓосподи,
- € ненавистны мне грехи мои
- € ненавистны мне грехи мои
- Џаче всЯкой скверны и зла,
- Џаче всЯкой скверны и зла,
- €бо совершил противное свЯтой воле ’воей,
- €бо совершил противное свЯтой воле ’воей,
- ’ы же. ѓосподи, всесильный и благой,
- ’ы же. ѓосподи, всесильный и благой,
- € достоин всЯческого поклонениЯ,
- € достоин всЯческого поклонениЯ,
- Ќыне, ѓосподи, упование мое,
- Ќыне, ѓосподи, упование мое,
- Њилостью ’воею свЯтою заступи,
- Њилостью ’воею свЯтою заступи,
- „а не прогневлю ’ебЯ до конца дней моих,
- „а не прогневлю ’ебЯ до конца дней моих,
- € да будет жизнь моЯ искуплением грехов.
- € да будет жизнь моЯ искуплением грехов.

Џосле обеда он пошел наверх к себе в комнату, чтобы побыть наедине со
своей душой, и на каждой ступеньке душа его как будто вздыхала и, вздыхаЯ,
карабкалась вместе с ним, поднимаЯсь наверх из вЯзкой мглы.
Ќа площадке у двери он остановилсЯ, потом нажал на ручку и быстро
отворил дверь. Ћн медлил в страхе, душа его томилась вместе с ним, и он
молилсЯ беззвучно, чтобы смерть не коснулась его чела, когда он перешагнет
порог, и чтобы бесы, населЯющие тьму, не посмели овладеть им. Ћн ждал
неподвижно на пороге, словно у входа в какую-то темную пещеру. ’ам были
лица и глаза, стерегущие его, они стерегли зорко и выжидали.
- Њы, конечно, прекрасно знали, что, хотЯ это, несомненно, должно было
выЯснитьсЯ, ему будет чрезвычайно трудно сделать усилие, постаратьсЯ
заставить себЯ, постаратьсЯ сделать попытку признать духовного посланника,
и мы, конечно, прекрасно знали...
епчущие глаза стерегли зорко и выжидающе, шепчущие голоса наполнили
темные недра пещеры. …го охватил острый духовный и телесный ужас, но,
смело поднЯв голову, он решительно вошел в комнату. ‡накомаЯ комната,
знакомое окно. Ћн убеждал себЯ, что шепот, доносившийсЯ из тьмы, абсолютно
бессмыслен. Ћн убеждал себЯ, что это просто его комната с настежь открытой
дверью.
Ћн закрыл дверь, быстро шагнув к кровати, стал на колени и закрыл лицо
руками. ђуки у него были холодные и влажные, и все тело ныло от озноба.
”изическое изнеможение, озноб и усталость томили его, мысли путались.
‡ачем стоит он на коленЯх, как ребенок, лепечущий молитвы на ночь? —тобы
побыть наедине со своей душой, заглЯнуть в свою совесть, честно признать
свои грехи, вспомнить, когда, как и при каких обстоЯтельствах он их
совершил, и оплакать их. Ќо плакать он не мог. Ћн не мог даже вспомнить
их. Ћн ощущал только боль, чувствовал, как изнывают его душа и тело, как
одурманено и истомлено все его существо - памЯть, волЯ, сознание, плоть.
ќто бесы стараютсЯ спутать его мысли, затуманить совесть, овладеть им
через его трусливую, погрЯзшую во грехе плоть, и, робко умолЯЯ Ѓога
простить ему его слабость, он поднЯлсЯ, лег на кровать и, закутавшись в
одеЯло, снова закрыл лицо руками. Ћн согрешил. Ћн согрешил так тЯжко
против Ѓога и небес, что недостоин больше называтьсЯ сыном Ѓожиим.
Ќеужели он, ‘тивен „едал, совершал эти поступки? ‘овесть его вздохнула
в ответ. „а, он совершал их тайно, мерзко, неоднократно. € хуже всего, что
в своей греховной ожесточенности он осмеливалсЯ носить маску свЯтости
перед алтарем, хотЯ душа его насквозь прогнила. Ђ ѓосподь пощадил его.
ѓрехи, как толпа прокаженных, обступили его, дышали на него, надвигались
со всех сторон. Ћн силилсЯ забыть их в молитве и, стиснув руки, крепко
закрыл глаза. Ќо чувства души его было не закрыть. ѓлаза его были закрыты,
но он видел все те места, где грешил; уши его были плотно зажаты, но он
все слышал. ‚семи силами желал ничего не видеть и ничего не слышать. Ћн
желал так сильно, что все тело его содрогалось этим желанием, пока чувства
души его не угасли. Ћни угасли на миг и отверзлись вновь. € тогда он
увидел.
Џустырь с засохшими сорнЯками, чертополохом, кустами крапивы. ‚ этой
жесткой поросли - продавленные жестЯнки, комьЯ земли, кучи засохших
испражнений. Ѓелесый болотный туман поднимаетсЯ от нечистот и пробиваетсЯ
сквозь колючие серо-зеленые сорнЯки. Њерзкий запах, такой же слабый и
смрадный, как болотистый туман, клубитсЯ, ползет из жестЯнок, от
затвердевшего навоза.
‚ поле бродЯт какие-то существа: одно, три, шесть. Ћни бесцельно
слонЯютсЯ туда и сюда. Љозлоподобные твари с мертвенными человеческими
лицами, рогатые, с жидкими бороденками. Ћни полны злобной ненависти, они
бродЯт туда и сюда, волоча за собой длинные хвосты. Ћскалом ехидного
злорадства тускло светЯтсЯ их старческие костлЯвые лица. Ћдин кутаетсЯ в
рваный фланелевый жилет, другой - монотонно скулит, когда его бороденка
цеплЯетсЯ за пучки бурьЯна. ЌевнЯтные слова срываютсЯ с их пересохших губ.
Ћни кружат, кружат по полю, продираютсЯ сквозь сорнЯки, снуют туда и сюда
в плевелах, цеплЯЯсь длинными хвостами за гремЯщие жестЯнки. Ћни движутсЯ
медленными кругами, все ближе и ближе к нему. ЌевнЯтные слова срываютсЯ с
их губ; длинные, со свистом рассекающие воздух хвосты облеплены вонючим
дерьмом, страшные лица тЯнутсЯ кверху...
- ‘пасите!
Ћн в ужасе отбросил одеЯло, высвободил лицо и шею. ‚от его преисподнЯЯ.
Ѓог дал ему увидеть ад, уготованный его грехам, - гнусный, вонючий,
скотский ад развратных, похотливых, козлоподобных бесов. …го, его ад!
Ћн соскочил с кровати: зловоние хлынуло ему в горло, сводЯ и
выворачиваЯ внутренности. ‚оздуха! ‚оздуха небес! атаЯсь, он добралсЯ до
окна, почти терЯЯ сознание от тошноты. Ћколо умывальника его схватила
судорога, и в беспамЯтстве, сжимаЯ руками холодный лоб, он скорчилсЯ в
приступе мучительной рвоты.
Љогда приступ миновал, он с трудом добрел до окна, поднЯл раму и сел в
углу ниши, облокотившись на подоконник. „ождь перестал. Љлочки тумана
плыли от одной светЯщейсЯ точки к другой, и казалось, что город прЯдет
вокруг себЯ мЯгкий кокон желтоватой мглы. Ќебеса были тихи и слабо сиЯли,
воздух был сладостен длЯ дыханиЯ, как в лесной чаще, омытой дождем, и
среди тишины, мерцающих огней и мирного благоуханиЯ он дал обет своему
сердцу.
Ћн молилсЯ:
_Ћднажды Ћн хотел сойти на землю в небесной славе, но мы согрешили. €
Ћн не мог ЯвитьсЯ нам, иначе как скрыв свое величие и сиЯние, ибо Ћн Ѓог.
€ Ћн Явил ‘ебЯ не в славе могущества, но в слабости, и тебЯ, творение рук
своих, послал к нам, наделив тебЯ красотой смирениЯ и сиЯнием, посильным
нашему зрению. € теперь самый лик твой и тело твое, о мати преблагаЯ,
говорит нам о Џредвечном не подобием земной красоты, опасной длЯ взора, но
подобием утренней звезды, ЯвлЯющейсЯ твоим знамением. ’ы, как она, Ясна,
мелодична, дышишь чистотой небес и разливаешь мир. Ћ предвозвестница днЯ!
Ћ светоч паломника! ЌаставлЯй нас и впредь, как наставлЯла прежде. ‚о
мраке ночи, в ненастной пустыне веди нас к спасителю нашему €исусу •ристу,
в приют и убежище наше!_
ѓлаза его застилали слезы, и, поднЯв смиренный взглЯд к небу, он
заплакал о своей утраченной чистоте.
Љогда совсем стемнело, он вышел из дому. Џервое же прикосновение сырого
темного воздуха и стук двери, захлопнувшейсЯ за ним, снова смутили его
совесть, успокоенную молитвой и слезами. ЏокайсЯ! ЏокайсЯ! Ќедостаточно
успокоить совесть слезой и молитвою. Ћн должен пасть на колени перед
служителем ‘вЯтого „уха и поведать ему правдиво и покаЯнно все свои тайные
грехи. Џрежде чем он снова услышит, как входнаЯ дверь, открываЯсь, заденет
за порог, чтобы впустить его, прежде чем он снова увидит стол в кухне,
накрытый длЯ ужина, он падет на колени и исповедуетсЯ. ‚едь это так
просто.
“грызениЯ совести утихли, и он быстро зашагал вперед по темным улицам.
‘колько плит на тротуаре этой улицы, сколько улиц в этом городе, сколько
городов в мире! Ђ вечности нет конца. € он пребывает в смертном грехе.
‘огрешить только раз - все равно смертный грех. ќто может случитьсЯ в одно
мгновение. Ќо как же так, сразу? Ћдним взглЯдом, одним помыслом. ѓлаза
видЯт прежде, чем ты пожелаешь увидеть. € потом миг - и случилось. Ќо
разве эта часть тела что-то разумеет? ‡мей, самый хитрый из зверей
полевых. ‚ одно мгновение она понимает, чего ей хочетсЯ, и потом греховно
продлевает свою похоть мгновение за мгновением, —увствует, понимает и
вожделеет. Љак это ужасно! Љто создал ее такой, эту скотскую часть тела,
способную понимать скотски и скотски вожделеть? —то это: он сам или нечто
нечеловеческое, движимое каким-то низменным духом? …го душа содрогнулась,
когда он представил себе эту вЯлую змеевидную жизнь, котораЯ питаетсЯ
нежнейшими соками его существа и раздуваетсЯ, наливаЯсь похотью. Ћ, зачем
это так? ‡ачем?
‚ смиренном унижении и в страхе перед Ѓогом, который создал все живое и
все сущее, он весь сжалсЯ перед нарастающим мраком этой мысли. Ѓезумие!
Љто мог подсказать ему такую мысль? € весь сжавшись в темноте, униженный,
он безмолвно молилсЯ своему ангелу хранителю, чтобы тот прогнал мечом
своим демона, нашептывающего ему соблазны.
епот стих, и тогда он Ясно понЯл, что его собственнаЯ душа грешила
умышленно и словом, и делом, и помышлением, а орудием греха было его тело.
ЏокайсЯ! ЏокайсЯ в каждом грехе. Љак сможет он рассказать духовнику то,
что сделал? Ќо он должен, должен. Љак объЯснить ему, не сгорев со стыда? Ђ
как мог он делать это без стыда? Ѓезумец! ЏокайсЯ! Ђ может быть, и вправду
он снова будет свободен и безгрешен? Њожет быть, свЯщенник облегчит его
душу! Ћ Ѓоже милосердный!
Ћн шел все дальше и дальше по тускло освещенным улицам, боЯсь
остановитьсЯ хоть на секунду, боЯсь, как бы не показалось, что он
стремитсЯ избежать того, что его ждет, и еще больше страшась приблизитьсЯ
к тому, к чему его неудержимо влекло. Љак прекрасна должна быть душа,
исполненнаЯ благодати, когда ѓосподь взирает на нее с любовью!
ЌерЯшливые продавщицы со своими корзинами сидели на тумбах. €х сальные
волосы прЯдЯми свисали на лоб. ’акие неприглЯдные, сгорбившиесЯ, сидЯт
среди грЯзи. Ќо души их открыты ѓосподу, и, если их души исполнены
благодати, они сиЯют светом и Ѓог взирает на них с любовью.
•олод унижениЯ дохнул на его душу. Љак же низко он пал, если чувствует,
что души этих девушек угодней Ѓогу, нежели его душа! ‚етер пронессЯ над
ним к мириадам и миражам других душ, которым милость ЃожиЯ сиЯла то
сильней, то слабей, подобно звездам, свет которых то Ярче, то бледнее.
Њерцающие души уплывают прочь, они то Ярче, то бледнее и угасают в
проносЯщемсЯ вихре. Ћдна погибла: крошечнаЯ душа, его душа. Ћна вспыхнула
и погасла, забытаЯ, погибшаЯ. Љонец: мрак, холод, пустота, ничто.
Ћщущение действительности медленно возвращалось к нему из необъЯтности
вечного времени - неозаренного, неосознанного, непрожитого. …го
по-прежнему окружала убогаЯ жизнь: привычные возгласы, газовые рожки
лавок, запах рыбы, и спиртного, и мокрых опилок, прохожие - мужчины и
женщины. ‘таруха с керосиновым бидоном в руке собиралась переходить улицу.
Ћн нагнулсЯ к ней и спросил, есть ли здесь поблизости церковь.
- –ерковь, сэр? „а, на —ерч-стрит.
- —ерч-стрит?
Ћна взЯла бидон в другую руку и указала ему дорогу. € когда она
протЯнула из-под бахромы платка свою сморщенную, вонЯющую керосином руку,
он нагнулсЯ к ней ближе, испытываЯ грустное облегчение от ее голоса.
- Ѓлагодарю вас.
- Џожалуйста, сэр.
‘вечи в главном приделе перед алтарем были уже потушены, но благовоние
ладана еще плыло в темном притворе. Ѓородатые, с набожными лицами
прислужники уносили балдахин через боковую дверь, а ризничий направлЯл их
неторопливыми жестами и советами. Ќесколько усердных прихожан еще молились
в боковом приделе, стоЯ на коленЯх около скамеек перед исповедальней. Ћн
робко вошел и тоже опустилсЯ на колени у последней скамейки в глубине
прохода, преисполненный благодарности за мир, и тишину, и благоухающий
сумрак церкви. Џлита, на которой он стоЯл на коленЯх, была узкаЯ и
истертаЯ, а те, кто молились, коленопреклоненные, рЯдом, были смиренными
последователЯми €исуса. €исус тоже родилсЯ в бедности и работал простым
плотником - пилил, стругал доски, и первые, кому Ћн проповедовал царствие
Ѓожие, были бедные рыбаки, и всех Ћн учил смирению и кротости сердца.
Ћн опустил голову на руки, умолЯЯ сердце свое быть смиренным и кротким,
дабы и он мог стать таким же, как те, что стоЯли на коленЯх рЯдом с ним, и
чтобы его молитва была угодна ѓосподу так же, как их молитва. Ћн молилсЯ с
ними рЯдом, но это было тЯжко. …го душа смердела во грехе, и он не смел
молить о прощении с простой сердечной верой тех, кого •ристос
неисповедимыми путЯми Ѓожиими первыми призвал к ‘ебе, - плотников,
рыбаков, простых бедных людей, которые занимались скромным ремеслом:
распиливали деревьЯ на доски, терпеливо чинили сети.
‚ысокаЯ фигура сошла по ступенькам придела, и ждущие у исповедальни
зашевелились. ЏоднЯв глаза, он успел заметить длинную седую бороду и
коричневую рЯсу капуцина. ‘вЯщенник вошел в исповедальню и скрылсЯ. „вое
поднЯлись и прошли туда с двух сторон. „еревЯннаЯ ставенка задвинулась, и
слабый шепот нарушил тишину.
Љровь зашумела у него в венах, зашумела, как греховный город, поднЯтый
ото сна и услышавший свой смертный приговор. ‚спыхивают Языки пламени,
пепел покрывает дома. ‘пЯщие пробуждаютсЯ, вскакивают, задыхаЯсь в
раскаленном воздухе.
‘тавенка отодвинулась. €споведовавшийсЯ вышел. Ћткрылась дальнЯЯ
ставенка. †енщина спокойно и быстро прошла туда, где только что на коленЯх
стоЯл первый исповедовавшийсЯ. ‘нова раздалсЯ тихий шепот.
Ћн еще может уйти. Ћн может поднЯтьсЯ, сделать один шаг и тихо выйти и
потом стремглав побежать по темным улицам. Ћн все еще может спастись от
позора. Џусть бы это было какое угодно страшное преступление, только не
этот грех. „аже убийство! Ћгненные Язычки падают, обжигают его со всех
сторон - постыдные мысли, постыдные слова, постыдные поступки. ‘тыд покрыл
его с ног до головы, как тонкий раскаленный пепел. ‚ыговорить это, назвать
словами! …го измученнаЯ душа задохнулась бы, умерла.
‘тавенка опЯть задвинулась. Љто-то вышел из исповедальни. Ћткрылась
ближнЯЯ ставенка. ‘ледующей вошел туда, откуда вышел второй. ’еперь оттуда
туманными облачками набегал мЯгкий лепечущий звук. ќто исповедуетсЯ
женщина. ЊЯгкие, шепчущие облачка, мЯгкаЯ шепчущаЯ дымка, шепчущаЯ и
исчезающаЯ.
Џрипав к деревЯнной скамье, он уничижение бил себЯ кулаком в грудь, Ћн
соединитсЯ с людьми и с Ѓогом. Ћн возлюбит своего ближнего. Ћн возлюбит
Ѓога, который создал и любил его. Ћн падет на колени, и будет молитьсЯ
вместе с другими, и будет счастлив. ѓосподь взглЯнет на него и на них и
всех их возлюбит.
Ќетрудно быть добрым. ЃремЯ Ѓожие сладостно и легко [парафраз Њф 11,
30]. ‹учше никогда не грешить, всегда оставатьсЯ младенцем, потому что Ѓог
любит детей и допускает их к ‘ебе. ѓрешить так тЯжко и страшно. Ќо ѓосподь
милосерден к бедным грешникам, которые чистосердечно раскаиваютсЯ. Љак это
верно! ‚от смысл истинного милосердиЯ!
‘тавенка внезапно задвинулась. †енщина вышла. ’еперь настала его
очередь. Ћн с трепетом поднЯлсЯ и, как во сне, ничего не видЯ, прошел в
исповедальню.
…го час пришел. Ћн опустилсЯ на колени в тихом сумраке и поднЯл глаза
на белое распЯтие, висевшее перед ним. ѓосподь увидит, что он
раскаиваетсЯ. Ћн расскажет обо всех своих грехах. €споведь будет
долгой-долгой. ‚се в церкви узнают, какой он грешник. Џусть знают - раз
это правда. Ќо Ѓог обещал простить его, если он раскаетсЯ, а он каетсЯ. Ћн
стиснул руки и простер их к белому распЯтию. Ћн страстно молилсЯ: глаза
его затуманились, губы дрожали, по телу пробегала дрожь; в отчаЯнии он
мотал головой из стороны в сторону, произносЯ горЯчие слова молитвы.
- Љаюсь, каюсь, о, каюсь!
‘тавенка отворилась, и его сердце замерло. “ решетки вполоборота к
нему, опершись на руку, сидел старый свЯщенник. Ћн перекрестилсЯ и
попросил духовника благословить его, ибо он согрешил. ‡атем, опустив
голову, в страхе прочел "Confiteor". Ќа словах _мой самый тЯжкий грех_ он
остановилсЯ, у него перехватило дыхание.
- Љогда ты исповедовалсЯ в последний раз, сын мой?
- Ћчень давно, отец мой.
- ЊесЯц тому назад, сын мой?
- Ѓольше, отец мой.
- ’ри месЯца, сын мой?
- Ѓольше, отец мой.
- есть месЯцев, сын мой?
- ‚осемь месЯцев, отец мой.
‚от оно - началось. ‘вЯщенник спросил:
- Љакие грехи ты совершил за это времЯ?
Ћн начал перечислЯть: пропускал обедни, не читал молитвы, лгал.
- —то еще, сын мой?
ѓрехи злобы, зависти, чревоугодиЯ, тщеславиЯ, непослушаниЯ.
- —то еще, сын мой?
- ‹ень.
- —то еще, сын мой?
‘пасениЯ нет. Ћн прошептал:
- џ... совершал грехи блуда, отец мой.
‘вЯщенник не повернул головы.
- ‘ самим собой, сын мой?
- €... с другими.
- ‘ женщинами, сын мой?
- „а, отец мой.
- ‘ замужними женщинами, сын мой?
Ћн не знает. ѓрехи стекали с его губ один за другим, стекали постыдными
каплЯми с его гниющей и кровоточащей, как Язва, души, они сочились мутной
порочной струей. Ћн выдавил из себЯ последние грехи - постыдные, мерзкие.
Ѓольше рассказывать было нечего. Ћн поник головой в изнеможении.
‘вЯщенник молчал. Џотом спросил:
- ‘колько тебе лет, сын мой?
- естнадцать, отец мой.
‘вЯщенник несколько раз провел рукой по лицу. Џотом подпер лоб ладонью,
прислонилсЯ к решетке и, по-прежнему не глЯдЯ на него, медленно заговорил.
ѓолос у него был усталый и старческий.
- ’ы еще очень молод, сын мой, - сказал он, - и Я умолЯю тебЯ, откажись
от этого греха. Ћн убивает тело и убивает душу. Ћн - причина всЯческих
преступлений и несчастий. Ћткажись от него, дитЯ мое, во имЯ ѓоспода Ѓога.
ќто недостойнаЯ и низкаЯ склонность. ’ы не знаешь, куда она тебЯ заведет и
как обратитсЯ против тебЯ. Џока этот грех владеет тобой, бедный сын мой,
милость ЃожиЯ оставила тебЯ. Њолись нашей свЯтой матери Њарии. Ћна поможет
тебе, сын мой. Њолись нашей Џреблагой „еве, когда тебЯ обуревают греховные
помыслы. ’ы ведь будешь молитьсЯ, сын мой? ’ы раскаиваешьсЯ в этих грехах,
Я верю, что раскаиваешьсЯ. € ты дашь обет ѓосподу Ѓогу, что …го свЯтою
милостью никогда больше не прогневишь …го этим безобразным мерзким грехом.
’ы дашь этот торжественный обет Ѓогу, не правда ли, сын мой?
- „а, отец мой.
“сталый старческий голос был подобен живительному дождю длЯ его
трепещущего иссохшего сердца. Љак отрадно и как печально!
- „ай обет, сын мой. ’ебЯ совратил дьЯвол. ѓони его обратно в
преисподнюю, когда он будет искушать тебЯ, гони этого нечистого духа,
ненавидЯщего нашего ‘оздателЯ. Ќе осквернЯй тело свое. „ай обет Ѓогу, что
ты отрекаешьсЯ от этого греха, от этого мерзкого, презренного греха.
Ћслепший от слез и света милосердиЯ ЃожиЯ, он преклонил голову, услышав
торжественные слова отпущениЯ грехов и увидев благословлЯющую его руку
свЯщенника.
- ѓосподь да благословит тебЯ, сын мой. Њолись за менЯ.
Ћн опустилсЯ на колени в углу темного придела и стал читать покаЯнную
молитву, и молитва возносилась к небу из его очистившегосЯ сердца, как
струЯщеесЯ благоухание белой розы.
ѓрЯзные улицы смотрели весело. Ћн шел и чувствовал, как невидимаЯ
благодать окутывает и наполнЯет легкостью все его тело. Ћн пересилил себЯ,
покаЯлсЯ, и ѓосподь простил его. „уша его снова сделалась чистой и свЯтой,
свЯтой и радостной.
Ѓыло бы прекрасно умереть, если такова волЯ ѓоспода. € было прекрасно
жить, если такова волЯ ѓоспода, жить в благодати, в мире с ближними, в
добродетели и смирении.
Ћн сидел перед очагом в кухне, не решаЯсь от избытка чувств проронить
ни слова. „о этой минуты он не знал, какой прекрасной и благостной может
быть жизнь. ‹ист зеленой бумаги, заколотый булавками вокруг лампы,
отбрасывал вниз мЯгкую тень. Ќа буфете стоЯла тарелка с сосисками и
запеканкой, на полке были Яйца. ќто к утреннему завтраку после причастиЯ в
церкви колледжа. ‡апеканка и Яйца, сосиски и чай. Љак проста и прекрасна
жизнь. € всЯ жизнь впереди.
‚ забытьи он лег и уснул. ‚ забытьи он поднЯлсЯ и увидел, что уже утро.
‡абывшись, как во сне, он шагал тихим утром к колледжу. ‚се мальчики уже
были в церкви и стоЯли на коленЯх, каждый на своем месте. Ћн стал среди
них, счастливый и смущенный. Ђлтарь был усыпан благоухающими белыми
цветами, и в утреннем свете бледные огни свечей среди белых цветов были
Ясны и спокойны, как его душа.
Ћн стоЯл на коленЯх перед алтарем среди товарищей, а напрестольнаЯ
пелена колыхалась над их руками, образовавшими живую поддержку. ђуки его
дрожали, и душа его дрогнула, когда он услышал, как свЯщенник с чашей
свЯтых даров переходил от причастника к причастнику.
- Corpus Domini nostri [’ело ѓоспода нашего (лат.)].
ЌаЯву ли это? Ћн стоит здесь на коленЯх - безгрешный, робкий; сейчас он
почувствует на Языке облатку, и Ѓог войдет в его очищенное тело.
- In vitam eternam. Amen [‚ жизнь вечную. Ђминь (лат.)].
ЌоваЯ жизнь! †изнь благодати, целомудриЯ и счастьЯ! € все это на самом
деле! ќто не сон, от которого он пробудитсЯ. Џрошлое прошло.
- Corpus Domini nostri.
—аша со свЯтыми дарами приблизилась к нему.

‚оскресенье было посвЯщено ’айне ЏресвЯтой ’роицы, понедельник -
‘вЯтому „уху, вторник - ангелам-хранителЯм, среда - свЯтому €осифу,
четверг - пресвЯтому таинству причастиЯ, пЯтница - страстЯм ѓосподним,
суббота - пресвЯтой деве Њарии.
Љаждое утро он снова проникалсЯ благодатью свЯтынь или таинств. …го
день начиналсЯ ранней мессой и самоотверженным принесением в жертву
каждого своего помысла и каждого деЯниЯ воле верховного владыки. •олодный
утренний воздух подстегивал его благочестие, и часто, стоЯ на коленЯх в
боковом приделе среди редких прихожан и следЯ по своему переложенному
закладками молитвеннику за шепотом свЯщенника, он поднимал глаза на
облаченную фигуру, возвышавшуюсЯ в полумраке между двух свечей - символов
‚етхого и Ќового ‡авета, - и представлЯл себЯ на богослужении в
катакомбах.
…го повседневнаЯ жизнь складывалась из различных подвигов благочестиЯ.
Џламенным усердием и молитвами он щедро выкупал длЯ душ в чистилище
столетиЯ, складывающиесЯ из дней, сороков и лет. Ќо духовное ликование,
которое он испытывал, преодолеваЯ с легкостью необъЯтные сроки кар
ѓосподних, все же полностью не вознаграждало его молитвенного рвениЯ,
потому что он не знал, насколько такое заступничество сокращает муки душ в
чистилище, огонь которого отличаетсЯ от адского только тем, что не вечен.
€ мучимый страхом, что от его покаЯнных молитв не больше пользы, чем от
капли воды, он с каждым днем увеличивал свои сверхдолжные подвиги.
ЉаждаЯ часть днЯ, разделенного в соответствии с тем, что он теперь
считал долгом своего земного существованиЯ, вращалась вокруг своего
определенного центра духовной энергии. …го душа будто приближалась к
вечности; каждаЯ мысль, слово, поступок каждое внутреннее движение могли,
лучась, отдаватьсЯ на небесах, и временами это ощущение мгновенного
отклика было так живо, что ему казалось, будто его душа во времЯ молитвы
нажимает клавиши огромного кассового аппарата и он видит, как стоимость
покупки мгновенно поЯвлЯетсЯ на небесах не цифрой, а легким дымком ладана
или хрупким цветком.
€ молитвы, которые он неустанно твердил, - в кармане брюк он всегда
носил четки и без устали перебирал их, бродЯ по улицам, - превращались в
венчики цветов такой неземной нежности, что цветы эти казались ему столь
же бескрасочными и безуханными, сколь они были безымЯнны. ‚ каждой из трех
ежедневно возносимых молитв он просил, чтобы душа его укрепилась в трех
духовных добродетелЯх: в вере в Ћтца, сотворившего его, в надежде на ‘ына,
искупившего его грехи, и в любви к ‘вЯтому „уху, осенившему его; и эту
трижды тройную молитву он возносил к ’рем ипостасЯм через свЯтую деву
Њарию, прославлЯЯ радостные, скорбные и славные таинства.
‚ каждый из семи дней недели он молилсЯ еще и о том, чтобы один из семи
даров ‘вЯтого „уха снизошел на его душу и изгонЯл день за днем семь
смертных грехов, осквернЯвших ее в прошлом. Ћ ниспослании каждого дара он
молилсЯ в установленный день, уповаЯ, что дар этот снизойдет на него, хотЯ
иногда ему казалось странным, что мудрость, разумение и знание считаютсЯ
столь различными по своей природе и о каждом из этих даров полагаетсЯ
молитьсЯ особо. Ќо он верил, что постигнет и эту тайну на какой-то высшей
ступени духовного совершенствованиЯ, когда его грешнаЯ душа отрешитсЯ от
слабости и ее просветит ’ретьЯ €постась ЏресвЯтой ’роицы. Ћн верил в это
превыше всего, проникшись трепетом перед божественной непроницаемостью и
безмолвием, в коих пребывает незримый дух-утешитель Џараклет [“тешитель
(греч.)], —ьи символы - голубь и вихрь, и грех против Љоторого не
прощаетсЯ; вечнаЯ таинственнаЯ ‘ущность, Љоторой, как Ѓогу, свЯщенники раз
в год служат мессу в алых, точно Языки пламени, облачениЯх.
Џрирода и единосущность ’рех €постасей ’роицы, которые туманно
излагались в читаемых им богословских сочинениЯх, Ћтец, вечно созерцающий,
как в зеркале, ‘вое Ѓожественное ‘овершенство и присно рождающий ‚ечного
‘ына, ‘вЯтой „ух, извечно исходЯщий от Ћтца и ‘ына, - были в силу их
высокой непостижимости более доступны его пониманию, нежели та простаЯ
истина, что Ѓог любил его душу извечно, во веки веков, еще до того, как
она Явилась в мир, до того, как существовал сам мир.
Ћн часто слышал торжественно возглашаемые со сцены или с амвона церкви
слова, обозначающие страсти - любовь и ненависть, - читал их торжественные
описаниЯ в книгах и дивилсЯ, почему они совсем не удерживались в его душе
и почему ему было трудно произносить их названиЯ с должною убежденностью.
€м часто овладевал мгновенный гнев, но он никогда не превращалсЯ в
постоЯнную страсть, и ему не стоило никакого труда освободитьсЯ от него,
словно самое тело его с легкостью сбрасывало какую-то внешнюю оболочку или
шелуху. Њинутами он чувствовал, как в его существо проникает нечто темное,
неуловимое, бормочущее, и весь вспыхивал и распалЯлсЯ греховной похотью,
но и она быстро соскальзывала с него, а сознание оставалось Ясным и
незамутненным. € казалось, что только длЯ такой любви и такой ненависти и
было место в его душе.
Ќо он не мог больше сомневатьсЯ в реальности любви, ибо ‘ам Ѓог извечно
любил его душу божественной любовью. Џостепенно, по мере того как душа его
наполнЯлась духовным знанием, мир представал перед ним огромным, стройным
выражением божественного могущества и любви. †изнь становилась
божественным даром, и за каждый радостный миг ее - даже за созерцание
листочка на ветке дерева - душа его должна была славить и благодарить
ЏодателЯ. Џри всей своей конкретности и сложности мир существовал длЯ него
не иначе как теорема божественного могущества, любви и вездесущности. €
столь целостным и бесспорным было это дарованное его душе сознание
божественного смысла во всей природе, что он с трудом понимал, зачем ему,
собственно, продолжать жить. Ќо, вероЯтно, его жизнь была частью
божественного предначертаниЯ, и не ему, согрешившему так мерзко и тЯжко,
вопрошать о смысле. ‘миреннаЯ, униженнаЯ сознанием единого, вечного,
вездесущего, совершенного бытиЯ, душа его снова взваливала на себЯ бремЯ
обетов, месс, молитв, причащениЯ свЯтых тайн и самоистЯзаний; и только
теперь, скорбЯ над великой тайной любви, он ощутил в себе теплое движение,
словно в нем зарождалась новаЯ жизнь или новаЯ добродетель. Џоза
благоговейного восторга в духовной живописи: воздетые и разверстые руки,
отверстые уста, затуманенные глаза стали длЯ него образом молЯщейсЯ души,
смиренной и замирающей перед своим ‘оздателем.
Ќо, знаЯ об опасностЯх духовной экзальтации, он не позволЯл себе
отступить даже от самого незначительного канона, стремилсЯ непрестанными
самоистЯзаниЯми искупить греховное прошлое, а не достигнуть чреватой
опасностью лжесвЯтости. Љаждое из пЯти чувств он подвергал суровым
испытаниЯм. Ћн умерщвлЯл зрение; заставлЯл себЯ ходить по улицам с
опущенными глазами, не смотрЯ ни направо, ни налево и не оглЯдываЯсь. Ћн
избегал встречатьсЯ взглЯдом со взглЯдами женщин. Ђ читаЯ, поднимал глаза,
иногда внезапно, мгновенным усилием воли отрываЯсь на середине
неоконченной фразы, и захлопывал книгу. Ћн умерщвлЯл слух; не следил за
своим ломающимсЯ голосом, никогда не позволЯл себе петь или свистеть и не
делал попыток избежать звуков, причинЯвших ему болезненное раздражение,
например, скрежета ножа о точило, скрипа совка, сгребающего золу, или
стука палки, когда выколачивают ковер. “мерщвлЯть чувство обонЯниЯ было
труднее, так как он не испытывал инстинктивного отвращениЯ к дурным
запахам: будь то уличные, вроде запахов навоза или дегтЯ, или запахи его
собственного тела, дававшие ему повод длЯ сравнений и разных любопытных
экспериментов. ‚ конце концов он установил, что его обонЯнию претит только
вонь гнилой рыбы, напоминающаЯ запах застоЯвшейсЯ мочи, и пользовалсЯ
каждым случаем, чтобы заставлЯть себЯ переносить эту вонь. Ћн умерщвлЯл
чувство вкуса: принуждал себЯ к воздержанию, неуклонно соблюдал все
церковные посты, а во времЯ еды старалсЯ не думать о пище. Ќо особенную
изобретательность он проЯвил, умерщвлЯЯ чувство осЯзаниЯ. Ћн никогда не
менЯл положение тела в постели, сидел в самых неудобных позах, терпеливо
переносил зуд и боль, старалсЯ держатьсЯ подальше от тепла, всю мессу, за
исключением чтениЯ …вангелиЯ, простаивал на коленЯх, не вытирал липа и шеи
после мытьЯ, чтобы было чувствительней прикосновение холодного воздуха.
…сли в руках у него не было четок, он плотно, как бегун, прижимал их к
бокам, а не держал их в карманах и не закладывал за спину.
Ѓольше он не испытывал соблазна впасть в смертный грех. Ќо его
удивлЯло, что, несмотрЯ на строжайшую самодисциплину, он так легко
оказывалсЯ жертвой ребЯческих и недостойных слабостей. Љакой толк от
постов и молитв, если трудно не раздражатьсЯ, когда чихает мать или когда
ему мешают во времЯ молитвы. € нужно было громадное усилие воли, чтобы
обуздать в себе инстинктивное желание дать выход этому раздражению, Ћн
часто наблюдал приступы такой мелочной раздражительности у своих учителей
и, вспоминаЯ их дергающиесЯ губы, плотно стиснутые зубы, пылающие щеки,
сравнивал себЯ с ними, и, несмотрЯ на все свое стремление исправитьсЯ,
падал духом. ‘лить свою жизнь с потоком других жизней было длЯ него
труднее всЯкого поста или молитвы, и все его попытки неизменно кончались
неудачей; это в конце концов породило духовное оскудение, а вслед за ним
пришли колебаниЯ и сомнениЯ. „уша его пребывала в унынии; казалось, самые
таинства обратились в иссЯкшие источники. €споведь стала только способом
освобождениЯ от мучивших его совесть грехов. Џричастие не приносило теперь
тех блаженных минут, когда душа словно растворЯлась в девственном
восторге, как было когда-то после приобщениЯ свЯтых тайн. Ћн готовилсЯ к
этим приобщениЯм по старому, истрепанному томику с потускневшими буквами и
пожелтевшими, затрепанными страницами, составленному свЯтым Ђльфонсом
‹игурийским. Џотускневший мир пламенной любви и девственного восторга
оживал длЯ его души на этих страницах, где образы Џесни песней
переплетались с молитвами причастника. Ќеслышный голос, казалось, ласкал и
славословил его душу, призываЯ ее, нареченную невесту, восстать длЯ
обручениЯ и двинутьсЯ в путь с вершин Ђмана от гор барсовых. € казалось,
что душа, отдавшись его власти, отвечала таким же неслышным голосом: Inter
ubera mea commorabitur ["“ грудей моих пребывает" (лат.). Џесн. 1,12].
ќтот образ отдающейсЯ души стал длЯ него опасным, притЯгательным с тех
самых пор, как настойчивые голоса плоти вновь зашептали во времЯ молитв и
размышлений. Ћн весь проникалсЯ чувством собственного могущества от
сознаниЯ, что одной уступкой, одним помыслом может разрушить все, чего
достиг. …му казалось, будто медленный прилив подкрадываетсЯ к его
обнаженным ступнЯм и перваЯ слабаЯ, бесшумнаЯ, робкаЯ волна вот-вот
коснетсЯ его разгорЯченной кожи. € чуть ли не в самый миг касаниЯ, на
грани греховного падениЯ, он вдруг оказывалсЯ вдали от волны, на суше,
спасенный внезапным усилием воли или внезапным молитвенным порывом. €,
наблюдаЯ за отдаленной серебрЯной полоской прилива, котораЯ снова начинала
медленно подкрадыватьсЯ к его ногам, он ощущал трепет власти, и
удовлетворение охватывало его душу при мысли, что он не уступил, не
сдалсЯ.
ЏостоЯннаЯ борьба с соблазнами заставлЯла его беспокойно спрашивать
себЯ, не угасает ли в нем драгоценный дар благодати. “веренность в
собственной стойкости померкла, и на смену ей ЯвилсЯ неЯсный страх, что
душа его незаметно пала. ’олько огромным усилием воли ему удавалось теперь
возвращать свою былую веру в то, что он все еще пребывает в состоЯнии
благодати; он заставлЯл себЯ при каждом искушении молитьсЯ Ѓогу, заставлЯл
верить, что благодать, о которой он просил, не могла быть не дарована ему,
ибо ѓосподь должен был ее даровать. ‘ама частота и сила искушений наглЯдно
подтверждала ему истинность того, что он слышал об испытаниЯх свЯтых.
—астота и сила искушений была длЯ него доказательством твердыни его души,
которую неистово пыталсЯ сокрушить сатана.
—асто на исповеди духовник, выслушав его колебаниЯ и сомнениЯ (минутнаЯ
рассеЯнность во времЯ молитвы, мелочнаЯ раздражительность и своеволие,
проЯвившиесЯ в речи или поступках), прежде чем дать ему отпущение, просил
назвать какой-нибудь давний грех. ‘о смирением и стыдом он каЯлсЯ в нем
снова. ‘о смирением и стыдом он понимал, что как бы свЯто ни жил, каких бы
совершенств и добродетелей ни достиг, никогда ему не освободитьсЯ от этого
греха полностью. Ѓеспокойное чувство вины никогда не покинет его; он
исповедуетсЯ, раскаетсЯ и будет прощен, снова исповедуетсЯ, снова
раскаетсЯ и снова будет прощен - но все тщетно. Њожет быть, та перваЯ,
поспешнаЯ исповедь, вырваннаЯ у него страхом перед преисподней, не была
принЯта? Њожет быть, поглощенный всецело мыслью о неизбежной каре он
недостаточно искренне сокрушалсЯ о своем грехе? Ќо стараниЯ исправить свою
жизнь были длЯ него лучшим свидетельством правильности его исповеди,
свидетельством того, что он искренне сокрушалсЯ о содеЯнном.
- ‚едь Я же исправил свою жизнь, разве нет? - спрашивал он себЯ.

ђектор стоЯл в нише окна, спиной к свету, прислонившись к коричневой
шторе. ђазговариваЯ и улыбаЯсь, он медленно разматывал и снова заплетал
шнурок другой шторы. ‘тивен стоЯл перед ним, следЯ за угасанием долгого
летнего днЯ над крышами домов и за медленными, плавными движениЯми пальцев
свЯщенника. ‹ицо свЯщенника было в тени, но дневной свет, угасавший за его
спиной, падал на его глубоко вдавленные виски и неровности черепа. ‘тивен
прислушивалсЯ к интонациЯм голоса свЯщенника, который спокойно и
внушительно рассуждал о разных событиЯх в жизни колледжа: о только что
окончившихсЯ каникулах, об отделениЯх ордена за границей, о смене
учителей. ‘покойный и внушительный голос плавно вел беседу, а в паузах
‘тивен считал своим долгом оживлЯть ее почтительными вопросами. Ћн знал:
все это лишь прелюдиЯ, и ждал, что за ней последует. Џолучив приказ
ЯвитьсЯ к ректору, он терЯлсЯ в догадках, что означает этот вызов, и все
времЯ, пока сидел в приемной в напрЯженном ожидании, взглЯд его блуждал по
стенам, от одной благонравной картины к другой, а мысль - от одной догадки
к другой, пока ему вдруг не стало почти Ясно, зачем его позвали. Ќе успел
он пожелать, чтобы какаЯ-нибудь непредвиденнаЯ причина помешала ректору
прийти, как услышал звук поворачивающейсЯ дверной ручки и шелест сутаны.
ђектор заговорил о доминиканском и францисканском орденах и о дружбе
свЯтого ”омы со свЯтым Ѓонавентурой. Ћблачение капуцинов казалось ему
несколько...
‹ицо ‘тивена отразило снисходительную улыбку свЯщенника, но, не желаЯ
высказывать никакого суждениЯ по этому поводу, он только чуть-чуть
шевельнул губами, как бы недоумеваЯ.
- џ слышал, - продолжал ректор, - что и сами капуцины уже поговаривают
об отмене этого облачениЯ по примеру других францисканцев.
- Ќо в монастырЯх его, наверно, сохранЯт? - сказал ‘тивен.
- Ћ, да, конечно, - сказал ректор, - в монастырЯх оно вполне уместно,
но длЯ улицы... право, лучше было бы его отменить, как вы думаете?
- „а, оно неудобное.
- ‚от именно, неудобное. Џредставьте себе, когда Я был в Ѓельгии, то
видел, что капуцины в любую погоду разъезжают на велосипедах, обмотав полы
этих своих балахонов вокруг колен. Ќу, не смешно ли? Les jupes [юбки
(франц.)] - так их называют в Ѓельгии.
ѓласнаЯ прозвучала так, что нельзЯ было понЯть слово.
- Љак вы сказали?
- Les jupes.
- Ђ-а.
‘тивен опЯть улыбнулсЯ в ответ на улыбку, котораЯ была не видна ему на
лице свЯщенника, так как оно оставалось в тени, и лишь подобие, призрак
этой улыбки быстро мелькнул в его сознании, когда он слушал тихий,
сдержанный голос. Ћн спокойно смотрел в окно на меркнущее небо, радуЯсь
вечерней прохладе и желтоватой мгле заката, скрывавшей слабый румЯнец на
его щеке.
ЌазваниЯ предметов женского туалета или тех тонких мЯгких тканей, из
которых их делали, всегда свЯзывались у него с воспоминанием о каком-то
неуловимом греховном запахе. ђебенком он воображал, что вожжи - это тонкие
шелковые ленты, и был потрЯсен, когда в ‘тэдбруке впервые коснулсЯ
сальной, грубой кожи лошадиной упрЯжи. ’очно так же он был потрЯсен, когда
в первый раз почувствовал под своими дрожащими пальцами шершавую прЯжу
женского чулка. Џроисходило это потому, что из всего прочитанного он
запоминал только то, что отвечало его собственному состоЯнию, что было
созвучно с ним и не мог представить себе душу или тело женщины, полные
трепещущей жизни, не воображаЯ ее нежной, мЯгкоречивой, в тонких, как
лепестки розы, тканЯх.
Ќо фраза в устах свЯщенника была не случайна; он знал, что свЯщеннику
не подобает шутить на такие темы. ”раза была произнесена шутливо, но
неспроста, и он чувствовал, как скрытые в тени глаза пытливо следЯт за его
лицом. „о сих пор он не придавал значениЯ тому, что ему приходилось
слышать или читать о коварстве иезуитов, ибо его собственный опыт вовсе не
подтверждал этого. Ћн всегда считал своих учителей, даже если они и не
нравились ему, серьезными, умными наставниками, здоровыми телом и духом.
Џо утрам они обливаютсЯ холодной водой и носЯт прохладное свежее белье. ‡а
все времЯ, что ему пришлось прожить среди них в Љлонгоузе и Ѓельведере, он
получил только два удара линейкой по рукам, и, хотЯ как раз эти удары были
незаслуженны, он знал, что многое сходило ему безнаказанно. ‡а все это
времЯ он никогда не слышал от своих учителей ни одного пустого слова. Ћни
открыли ему истину христианского учениЯ, призывали к праведной жизни, а
когда он впал в тЯжкий грех, они же помогли ему вернутьсЯ к благодати. ‚
их присутствии он всегда чувствовал неуверенность - и в Љлонгоузе, потому
что был недотепой, и в Ѓельведере, из-за своего двусмысленного положениЯ.
ќто постоЯнное чувство неуверенности сохранилось у него до последнего года
жизни в колледже. Ћн ни разу не ослушалсЯ их, не поддалсЯ соблазнЯвшим его
озорным товарищам, не изменЯл своей привычке к спокойному повиновению, и
если когда-нибудь и сомневалсЯ в правильности суждений учителей, то
никогда не делал этого открыто. ‘ годами кое-что в их оценках стало
казатьсЯ ему несколько наивным. € это вызывало в нем чувство сожалениЯ и
грусти, как будто он медленно расставалсЯ с привычным миром и слушал его
речи в последний раз. Љак-то несколько мальчиков беседовали со свЯщенником
под навесом возле церкви, и он слышал, как свЯщенник сказал:
- џ думаю, лорд Њаколей за всю свою жизнь не совершил ни одного
смертного греха, то есть ни одного умышленного смертного греха.
Џотом кто-то из мальчиков спросил свЯщенника, считает ли он ‚иктора
ѓюго величайшим французским писателем. ‘вЯщенник ответил, что после того,
как ‚иктор ѓюго отвернулсЯ от церкви, он стал писать много хуже, нежели
когда он был католиком.
- Ќо, - добавил свЯщенник, - многие известные французские критики
утверждают, что даже ‚иктор ѓюго, несомненно великий писатель, не обладал
таким Ясным стилем, как ‹уи ‚ейо.
‘лабый румЯнец, вспыхнувший было на щеках ‘тивена от намека свЯщенника,
погас, и глаза его были по-прежнему устремлены на бледное небо. Ќо
какое-то беспокойное сомнение бродило в его сознании. ‘мутные воспоминаниЯ
мелькали в памЯти: он узнавал сцены и действующих лиц, но чувствовал, как
что-то важное упорно ускользает от него. ‚от он ходит около спортивной
площадки в Љлонгоузе, следит за игрой и ест конфеты из своей крикетной
шапочки, а иезуиты прогуливаютсЯ с дамами по велосипедной дорожке.
Љакие-то полузабытые словечки, ходившие в Љлонгоузе, отдавались эхом в
глубинах его памЯти.
Ћн пыталсЯ уловить это отдаленное эхо в тишине приемной и вдруг
очнулсЯ, услышав, как свЯщенник обращаетсЯ к нему совсем другим тоном:
- џ вызвал тебЯ сегоднЯ, ‘тивен, потому что хотел побеседовать с тобой
об одном очень важном деле.
- „а, сэр.
- —увствовал ли ты когда-нибудь в себе истинное призвание?
‘тивен разжал губы, чтобы сказать "да", но вдруг удержалсЯ. ‘вЯщенник
подождал ответа, и затем добавил:
- џ хочу сказать, чувствовал ли ты когда-нибудь в глубине души своей
желание вступить в орден. Џодумай.
- џ думал об этом, - сказал ‘тивен.
‘вЯщенник отпустил шнурок шторы и, сложив руки, задумчиво оперсЯ на них
подбородком, погрузившись в размышлениЯ.
- ‚ таком колледже, как наш, - сказал он наконец, - бывают иногда один
или, может быть, два-три ученика, которых ѓосподь Ѓог призывает к служению
вере. ’акой ученик выделЯетсЯ среди своих сверстников благочестием и тем,
что он служит достойным примером всем остальным. Ћн пользуетсЯ уважением
товарищей, члены свЯтого братства выбирают его своим старостой. € вот ты,
‘тивен, принадлежишь к числу таких учеников, ты - староста нашего братства
ЏресвЯтой „евы. € может быть, ты и есть тот юноша, коего ѓосподь призывает
к себе.
џвнаЯ гордость, усиленнаЯ внушительным тоном свЯщенника, заставила
учащенно забитьсЯ сердце ‘тивена.
- “достоитьсЯ такого избраниЯ, ‘тивен, - продолжал свЯщенник, -
величайшаЯ милость, которую всемогущий Ѓог может даровать человеку. Ќи
один король, ни один император на нашей земле не обладает властью
служителЯ Ѓожьего. Ќи один ангел, ни один архангел, ни один свЯтой и даже
сама ЏресвЯтаЯ „ева не обладают властью служителЯ Ѓожьего; властью владеть
ключами от врат царствиЯ Ѓожьего, властью свЯзывать и разрешать грехи
[парафраз Њф 16, 19], властью заклинаниЯ, властью изгонЯть из созданий
Ѓожьих обуревающих их нечистых духов, властью, полномочием призывать
великого ѓоспода нашего сходить с небес и претворЯтьсЯ на престоле в хлеб
и вино. ‚еликаЯ власть, ‘тивен!
Љраска снова залила щеки ‘тивена, когда он услышал в этом гордом
обращении отклик собственных гордых мечтаний. Љак часто видел он себЯ
свЯщеннослужителем, спокойно и смиренно обладающим великой властью, перед
которой благоговеют ангелы и свЯтые. ‚ глубине души он тайно мечтал об
этом. Ћн видел себЯ молодым, исполненным скромного достоинства иереем. ‚от
он быстрыми шагами входит в исповедальню, поднимаетсЯ по ступенькам
алтарЯ, кадит, преклонЯет колена, совершает непостижимые действиЯ
свЯщеннослужениЯ, которые манили его своим подобием действительности и в
то же времЯ своей отрешенностью от нее. ‚ той призрачной жизни, которой он
жил в своих мечтаниЯх, он присваивал себе голос и жесты, подмеченные им у
того или другого свЯщенника. Ћн преклонЯл колена, слегка нагнувшись, как
вот этот, он покачивал кадилом плавно, подобно другому, его риза вот так,
как у третьего, распахивалась, когда он, благословив паству, снова
поворачивалсЯ к алтарю. Ќо в этих воображаемых, призрачных сценах ему
больше нравилось играть второстепенную роль. Ћн отстранЯлсЯ от сана
свЯщенника, потому что ему было неприЯтно, что всЯ эта таинственнаЯ
пышность завершаетсЯ его собственной особой, и потому что обрЯд
предписывал ему слишком Ясные и четкие функции. Ћн мечтал о более скромном
церковном сане: вот, забытый всеми, стоит он на мессе поодаль от алтарЯ в
облачении иподиакона, воздушное покрывало накинуто на плечи, его концами
он держит дискос; а по совершении таинства свЯтых даров, в шитом золотом
диаконском стихаре, на возвышении, одной ступенькой ниже свЯщенника,
сложив руки и повернувшись лицом к молЯщимсЯ, провозглашает нараспев:
"Ite, missa est" ["€дите! Њесса окончена" (лат.) - последние слова мессы].
…сли когда-нибудь он и видел себЯ в роли свЯщенника, то только как на
картинках в детском молитвеннике: в церкви без прихожан, с одним лишь
ангелом у жертвенника, перед простым и строгим алтарем с прислуживающим
отроком, почти таким же юным, как он сам. ’олько при непостижимых
таинствах пресуществлениЯ и приобщениЯ свЯтых тайн волЯ его тЯнулась
навстречу жизни. Ћтсутствие установленного ритуала вынуждало его к
бездействию; и он молчанием подавлЯл свой гнев или гордость и только
принимал поцелуй, который жаждал дать сам.
‘ейчас в почтительном молчании он внимал словам свЯщенника и за этими
словами слышал еще более отчетливый голос, который уговаривал его
приблизитьсЯ, предлагал ему тайную мудрость и тайную власть. Ћн узнает, в
чем грех ‘имона ‚олхва и что такое хула на ‘вЯтого „уха, которой нет
прощениЯ. Ћн узнает темные тайны, скрытые от других, зачатых и рожденных
во гневе! Ћн узнает грехи, греховные желаниЯ, греховные помыслы и поступки
других людей; в полумраке церкви, в исповедальне губы женщин и девушек
будут нашептывать их ему на ухо. € душа его, таинственным образом обретЯ
неприкосновенность, даруемую рукоположением в сан, снова ЯвитсЯ
незапЯтнанной перед светлым престолом Ѓожьим. Ќикакой грех не пристанет к
его рукам, которыми он вознесет и преломит свЯтой хлеб причастиЯ; никакой
грех не пристанет к его молЯщимсЯ устам, дабы случайно, не рассуждаЯ о
теле ѓосподнем, он не вкусил и не выпил его на осуждение себе [Љор 11,
28-29]. Ћн сохранит тайное знание и тайную власть, оставаЯсь безгрешным,
как невинный младенец, и до конца дней своих пребудет служителем Ѓожьим,
по чину Њелхиседекову […в. 5, 6-10].
- џ завтра отслужу мессу, - сказал ректор, - чтобы всемогущий ѓосподь
открыл тебе ‘вою свЯтую волю, и ты, ‘тивен, помолись своему заступнику,
свЯтому первомученику, великому угоднику Ѓожию, дабы ѓосподь просветил
твой разум. Ќо ты должен быть твердо уверен, ‘тивен, что у тебЯ есть
призвание, ибо будет ужасно, если ты обнаружишь потом, что его не было.
Џомни: став свЯщенником, ты остаешьсЯ им на всю жизнь. €з катехизиса ты
знаешь, что таинство вступлениЯ в духовный сан - одно из тех таинств, что
совершаютсЯ только раз, ибо оно оставлЯет в душе неизгладимый духовный
след. ’ы должен все это взвесить теперь, а не потом. ќто важный вопрос,
‘тивен, ибо от него может зависеть спасение твоей бессмертной души. Њы
вместе помолимсЯ ѓосподу.
Ћн отворил тЯжелую входную дверь и протЯнул ‘тивену руку, словно уже
считал его своим сотоварищем по духовной жизни. ‘тивен вышел на широкую
площадку над лестницей и почувствовал теплое прикосновение мЯгкого
вечернего воздуха. ‚озле церкви ”индлейтера четверо молодых людей шагали,
обнЯвшись под руки, покачиваЯ головами и ступаЯ в такт проворной мелодии,
которую передний наигрывал на концертино. ‡вуки неожиданной музыки, как
это всегда бывало с ним, вмиг пронеслись над причудливыми строениЯми его
мыслей, сокрушив их безболезненно и бесшумно, как неожиданнаЯ волна
сокрушает детские песочные башенки. “лыбнувшись пошленькому мотиву, он
поднЯл глаза на лицо свЯщенника и, увидев на нем безрадостное отражение
угасающего днЯ, медленно отнЯл свою руку, котораЯ только что робко
признала их союз.
‘пускаЯсь по лестнице, он вдруг почувствовал, что больше не мучит себЯ.
Џричиной стало это лицо на пороге колледжа, эта безрадостнаЯ маска,
котораЯ отражала угасающий день. Џотом через его сознание степенно
потЯнулась тень жизни колледжа. ‘тепеннаЯ, размереннаЯ, бесстрастнаЯ жизнь
ожидала его в ордене - жизнь без каждодневных забот. Ћн представил себе,
как проведет первую ночь в монастыре и какой это будет ужас - проснутьсЯ
утром в келье. …му вспомнилсЯ тЯжелый запах длинных коридоров в Љлонгоузе,
он услышал тихое шипение горЯщих газовых рожков. ‚незапно им овладело
безотчетное беспокойство. ‹ихорадочно ускорилсЯ пульс, и вслед за этим
какой-то оглушительный гул, лишенный всЯкого смысла, разметал его
настороженные мысли. …го легкие расширЯлись и сжимались, словно вдыхали
влажный, теплый, душный воздух, и он снова ощутил теплый, влажный воздух в
ванной Љлонгоуза над мутной торфЯного цвета водой.
Љакой-то инстинкт, разбуженный этим воспоминанием, более сильный, чем
воспитание и благочестие, пробуждалсЯ в нем всЯкий раз, когда он уже был
совсем близок к этой жизни, инстинкт неуловимый и враждебный предостерегал
его: не соглашайсЯ. •олод и упорЯдоченность новой жизни отталкивали его.
Ћн представлЯл себе, как встает промозглым утром и тащитсЯ с другими
гуськом к ранней мессе, тщетно стараЯсь молитвами преодолеть томительную
тошноту. ‚от он сидит за обедом в общине колледжа. Ђ как справишьсЯ с
нелюдимостью, из-за которой ему было невмоготу есть и пить под чужим
кровом? Љак подавишь гордыню, из-за которой он всегда чувствовал себЯ
таким одиноким?
…го преподобие ‘тивен „едал, S.J. [Societas Jesu (лат.) - общество
€исуса (иезуитский орден)].
…го имЯ в этой новой жизни внезапно отчетливо обозначилось у него перед
глазами, а затем смутно проступило не столько само лицо, сколько цвет
лица. –вет этот то бледнел, то приобретал тускло-кирпичный оттенок. —то
это - воспаленнаЯ краснота, какую он так часто видел зимним утром на
выбритых щеках свЯщенников? ‹ицо было безглазое, хмуро-благообразное,
набожное, в багровых пЯтнах сдерживаемого гнева. —то это? Њожет быть, он
вспомнил лицо иезуита, которого одни мальчики называли Ћстроскулым, а
другие - ‘тарым ‹исом Љемпбеллом?
Ћн проходил в это времЯ мимо дома иезуитского ордена на ѓардинер-стрит
и ощутил слабый интерес, какое окно будет его, если он когда-нибудь
вступит в орден. Џотом его заинтересовала слабость этого интереса,
отдаленность души его от того, что совсем недавно ему казалось ее
свЯтыней, хрупкость узды, наложенной на него годами поведениЯ и
дисциплины, когда оказалось, что один решительный бесповоротный шаг грозит
навсегда оборвать его свободу, временную и вечную. ѓолос ректора,
рассказывавший ему о гордых притЯзаниЯх церкви, о тайнах и власти
свЯщеннического сана, тщетно звучал в его памЯти. „уша его отдалЯлась, не
внимаЯ, не отвечаЯ ему, и он уже теперь знал, что все увещеваниЯ
обратились в пустые, официальные фразы. Ќет, он никогда не будет кадить у
алтарЯ в одеждах свЯщенника. …го удел - избегать всЯческих общественных и
религиозных уз. Њудрость увещеваний свЯщенника не задела его за живое. …му
суждено обрести собственную мудрость вдали от других или познать самому
мудрость других, блуждаЯ среди соблазнов мира.
‘облазны мира - пути греха. € он падет. Ћн еще не пал, но падет
неслышно, бесшумно, в одно мгновение. Ќе пасть - слишком тЯжело, слишком
трудно. € он почувствовал безмолвное низвержение своей души: вот она
падает, падает, еще не пала, не пала, но готова пасть.
ЏереходЯ мост через реку ’олка, он равнодушно взглЯнул на выцветшую
голубую часовенку пресвЯтой девы, устроившуюсЯ на подставке, словно курица
на насесте, посреди закругленного окороком рЯда убогих домишек. ‡атем,
повернув налево, он вошел в переулок, который вел к его дому. €з огородов,
вытЯнувшихсЯ по пригорку над рекой, на него пахнуло тошнотворно-кислым
запахом гнилой капусты. Ћн улыбнулсЯ, подумав, что именно эта
беспорЯдочность, неустроенность, и развал его родного дома, и застой
растительной жизни все-таки возьмут верх в его душе. Љороткий смешок
сорвалсЯ с его губ, когда он вспомнил бобылЯ-батрака, работавшего на
огороде за домом, которого они прозвали „ЯдЯ в лЯпе. € чуть погодЯ он
невольно снова усмехнулсЯ, когда представил себе, как „ЯдЯ в лЯпе, прежде
чем приступить к работе, оглЯдывает поочередно все четыре стороны света и,
тЯжело вздохнув, втыкает заступ в землю.
Ћн толкнул незапиравшуюсЯ входную дверь и прошел через голую переднюю в
кухню. …го сестры и братьЯ сидели за столом. —аепитие уже почти кончилось,
и только остатки жидкого, спитого чаЯ виднелись на дне маленьких
стеклЯнных кружек и банок из-под вареньЯ, заменЯвших чашки. Љорки и куски
посыпанного сахаром хлеба, коричневые от пролитого на них чаЯ, были
разбросаны по всему столу. ’ам и сЯм расплывались маленькие лужицы, и нож
со сломанной костЯной ручкой торчал из начинки расковырЯнного пирога.
Џечальное, мЯгкое, серо-голубое сиЯние угасавшего днЯ проникало в окно
и в открытую дверь, окутываЯ и смЯгчаЯ раскаЯние, внезапно шевельнувшеесЯ
в душе ‘тивена. ‚се, в чем было отказано им, было щедро дано ему,
старшему, но в мЯгком сиЯнии сумерек он не увидел на их лицах никакой
злобы.
Ћн сел с ними за стол и спросил, где отец и мать. Ћдин ответил:
- Џошлико домко смокотретько.
ЋпЯть переезд. Ћдин ученик в Ѓельведере по фамилии ”аллон часто, глупо
хихикаЯ, спрашивал его, почему они так любЯт переезжать. ѓневнаЯ морщинка
пролегла на его нахмуренном лбу, когда он вспомнил это глупое хихиканье.
- ЌельзЯ ли узнать, почему это мы опЯть переезжаем? - спросил он.
- Џотомуко, чтоко наско выставлЯетко хозЯинко.
‘ дальнего конца стола голос младшего брата затЯнул "—асто ночью
тихой". Ћдин за другим голоса подхватывали пение, пока наконец все вместе
не запели хором. ’ак они будут петь, пока не поЯвЯтсЯ первые темные ночные
облака и не наступит ночь.
Ћн подождал несколько минут, прислушиваЯсь, а потом сам присоединилсЯ к
их пению. Ћн прислушивалсЯ с чувством душевной боли к интонациЯм усталости
в их звонких, чистых, невинных голосах. ‚едь они еще не успели даже и
вступить на жизненный путь, а уже устали.
Ћн слушал этот хор, подхваченный, умноженный повторЯющимисЯ отзвуками
голосов бесчисленных поколений детей, и во всех этих отзвуках ему
слышались усталость и страдание. Љазалось, все устали от жизни, еще не
начав жить. € он вспомнил, что Ќьюмен тоже слышал эту ноту в надломленных
строках ‚ергилиЯ, _выражавшую, подобно голосу самой Џрироды, страданиЯ и
усталость и вместе с тем надежду на лучшее, что было уделом ее детей во
все времена_.

Ћн не мог больше ждать.
Ћт таверны Ѓайрона до ворот Љлонтарфской часовни, от ворот Љлонтарфской
часовни до таверны Ѓайрона, и обратно к часовне, и опЯть обратно к
таверне. ‘начала он шагал медленно, тщательно отпечатываЯ шаги на плитах
тротуара и подгонЯЯ их ритм к ритму стихов. –елый час прошел с тех пор,
как отец скрылсЯ с преподавателем „эном Љросби в таверне, намереваЯсь
расспросить его об университете. € вот целый час он шагает взад и вперед,
дожидаЯсь их. Ќо больше ждать невозможно.
Ћн круто повернул к Ѓуллю, ускорил шаг, чтобы резкий свист отца не
настиг его и не вернул обратно, и через несколько секунд, обогнув здание
полиции, завернул за угол и почувствовал себЯ в безопасности.
„а, мать была против университетской затеи. Ћн угадывал это по ее
безучастному молчанию. Ќо ее недоверие подстегивало его сильней, чем
тщеславие отца. Ћн холодно вспомнил, как вера, угасавшаЯ в его душе,
крепла и росла в сердце матери. ‘мутное, враждебное чувство, словно
облако, затуманиваЯ его сознание, разрасталось в нем, противЯсь
материнскому отступничеству, а когда облако рассеЯлось и его просветленное
сознание снова наполнилось сыновней преданностью, смутно и без сожалениЯ
он почувствовал первую, пока еще едва заметную трещинку, разъединившую их
жизни.
“ниверситет! …го уже не окликнуть, он ускользнул от дозора часовых,
которые сторожили его детство, стремЯсь удержать его при себе и
поработить, заставить служить их целЯм. “довлетворение, а за ним гордость
возносили его, словно медленные высокие волны. –ель, которой он был
призван служить, но котораЯ еще не определилась, незримо вела к спасению.
€ теперь она снова звала за собой, и новый путь вот-вот должен был
открытьсЯ ему. Љазалось, он слышит звуки порывистой музыки, то взмывающей
на целый тон вверх, то падающей на кварту вниз, и вновь на целый тон вверх
и на большую терцию вниз, - музыки, подобной трехъЯзычному пламени,
вылетающему из ночного леса. ќто была волшебнаЯ прелюдиЯ, бесконечнаЯ,
бесформеннаЯ, она разрасталась, ее темп становилсЯ все быстрей и
неистовей, Языки пламени вырывались из ритма, и, казалось, он слышит под
кустами и травой бег дикого зверЯ, подобный шуму дождЯ по листве. „робным
шумом врывалсЯ в его сознание бег зайцев и кроликов, бег оленей и ланей, и
наконец он перестал различать их, а в памЯти зазвучал торжественный ритм
ньюменовской строки: _—ьи ноги подобны ногам оленЯ, и вечные длани
простерты под ними_.
’оржественное величие этого смутного образа вернуло его к мысли о
величии сана, от которого он отказалсЯ. ‚се его детство прошло в мечтах о
том, что он считал своим призванием, но, когда настала минута подчинитьсЯ
призыву, он отвернулсЯ, повинуЯсь своенравному инстинкту. ’еперь времЯ
прошло. …лей рукоположениЯ никогда не освЯтит его тела. Ћн отказалсЯ.
Џочему?
Ћн свернул с дороги у „оллимаунта и, проходЯ по легкому деревЯнному
мосту, почувствовал, как сотрЯсаютсЯ доски от топота тЯжело обутых ног.
ЋтрЯд христианских братьев возвращалсЯ с ЃуллЯ. Ћни шли попарно, и пары
одна за другой вступали на мост. ’еперь уже весь мост ходил ходуном под их
ногами. €х грубые лица, на которых плЯсали то желтые, то красные, то
багровые отсветы морЯ, проплывали мимо него, и, стараЯсь смотреть на них
непринужденно и равнодушно, он почувствовал, как его лицо вспыхнуло от
сочувствиЯ и стыда. ‚ досаде на самого себЯ он старалсЯ скрыть свое лицо
от их взглЯдов и смотрел вниз, в сторону, на мелкую бурлЯщую воду под
мостом, но и там было отражение их высоких нелепых шлЯп, жалких, узеньких
воротников и обвисших монашеских рЯс.
- Ѓрат •икки.
Ѓрат Љвейд.
Ѓрат Њакардл.
Ѓрат Љео.
€х благочестие такое же, как их имена, их лица, их одежды; бесполезно
было внушать себе, что их смиренные сокрушающиесЯ сердца, может быть,
платили несравненно более высокую дань преданности, чем его сердце, - дар
во сто крат более угодный Ѓогу, чем его изощренное благочестие. Ѓесполезно
было взывать к своему великодушию, говорить, что, если бы он, когда-нибудь
смирив гордыню, подошел к их дому поруганный, в нищенском рубище, они были
бы к нему великодушны и возлюбили бы его, как самих себЯ. Ѓесполезно и
наконец тЯгостно было отстаивать наперекор собственной холодной
уверенности, что втораЯ заповедь повелевает нам возлюбить нашего ближнего,
как самого себЯ, не в смысле количества и силы любви, но любить его так
же, как самого себЯ.
Ћн извлек одно выражение из своих сокровищ и тихо про себЯ произнес:
- „ень пестро-перистых, рожденных морем облаков.
”раза, и день, и пейзаж сливались в один аккорд. ‘лова. €ли их краски?
Ћн дал им засиЯть и померкнуть, оттенок за оттенком. ‡олото восхода,
багрЯнаЯ медь и зелень Яблочных садов, синева волн, сераЯ, по краЯм
пестраЯ кудель облаков. Ќет, это не краски. ќто равновесие и звучание
самой фразы. ‡начит, ритмический взлет и ниспадение слов ему нравЯтсЯ
больше, чем их смысл и цвет? €ли из-за слабости зрениЯ и робости души
преломление пылающего, ощутимого мира сквозь призму многокрасочного,
богато украшенного Языка доставлЯет ему меньше радости, чем созерцание
внутреннего мира собственных эмоций, безупречно воплощенного в Ясной,
гибкой, размеренной прозе?
Ћн сошел с подрагивающего моста на твердую землю. ‚ ту же минуту ему
показалось, будто в воздухе пахнуло холодом, и, покосившись на воду, он
увидел, как налетевший шквал возмутил и подернул волны рЯбью. ‹егкий
толчок в сердце, судорожно сжавшеесЯ горло снова дали почувствовать ему,
как невыносим длЯ его тела холодный, лишенный человечности запах морЯ: но
он не повернул налево к дюнам, а продолжал идти прЯмо вдоль хребта скал,
подступавших к устью реки.
Њутный солнечный свет слабо освещал серую полосу воды там, где река
входила в залив. ‚далеке, вниз по медленно текущей ‹иффи чертили небо
стройные мачты, а еще дальше, окутаннаЯ мглой, лежала неЯснаЯ громада
города. Џодобно поблекшему узору на старинном гобелене древний, как
человеческаЯ усталость, сквозь вневременное пространство виднелсЯ образ
седьмого града христианского мира, столь же древнего, столь же изнемогшего
и долготерпеливого в своем порабощении, как и во времена ’ингмота.
“ныло он поднЯл глаза к медленно плывущим облакам, перистым, рожденным
морем. Ћни шли пустыней неба, кочевники в пути, шли высоко над €рландией,
дорогой на запад. …вропа, откуда они пришли, лежала там, за €рландским
морем. …вропа чужеземных Языков, изрезаннаЯ равнинами, опоЯсаннаЯ лесами,
обнесеннаЯ крепостЯми. …вропа защищенных окопами и готовых выступить в
поход народов. Ћн слышал какую-то путаную музыку воспоминаний и имен,
которые почти узнавал, но не мог даже на мгновение удержать в памЯти,
потом музыка начала уплывать, уплывать, уплывать, и от каждого уплывающего
вздоха туманной мелодии отделЯлсЯ один долгий призывный звук, прорезавший,
подобно звезде, сумрак тишины. ЋпЯть! ЋпЯть! ЋпЯть! ѓолос из
потустороннего мира взывал:
- Џривет, ‘тефанос!
- €дет великий „едал!
- Ђ-а, хватит, „вайер! ’ебе говорЯт! Ђ то как двину тебе в физию. Ђ-а!
- ’ак его, ’аусер! Ћкуни, окуни его!
- ‘юда, „едал! Ѓус ‘тефануменос! Ѓус ‘тефанофорос!
- Ћкуни его, ’аусер! ’опи его, топи.
- Џомогите, помогите!.. Ђ-а!
Ћн узнал их голоса в общем крике, прежде чем различил лица. Ћдин только
вид этого месива мокрой наготы пронизывал его знобкой дрожью. €х тела,
трупно-белые, или залитые бледно-золотым сиЯнием, или докрасна обожженные
солнцем, блестели влагой. ’рамплин, кое-как прилаженный на камнЯх,
ходивший ходуном при каждом прыжке, грубо обтесанные камни крутого
волнореза, через который они карабкались в своей возне, сверкали холодным
мокрым блеском. Ћни хлестали друг друга полотенцами, набрЯкшими от
холодной морской воды, и холодной соленой влагой были пропитаны их
слипшиесЯ волосы.
Ћн остановилсЯ, откликаЯсь на возгласы и легко парируЯ шутки. Љакими
безликими казались они все: ьюли - на сей раз без широкого, обычно
расстегнутого воротничка, ќннис - без Ярко-красного поЯса с прЯжкой в виде
змеи и Љонноли - без своей широкой куртки с оборванными клапанами
карманов. Ѓольно было смотреть на них, мучительно больно видеть признаки
возмужалости, которые делали отталкивающей их жалкую наготу. Њожет быть, в
многолюдности и шуме укрывались они от тайного страха, притаившегосЯ в
душе. € ему вспомнилось, что вдали от них, в тишине, его охватывал ужас
перед тайной собственного тела.
- ‘тефанос „едалос! Ѓус ‘тефануменос! Ѓус ‘тефанофорос!
€х подтруниваниЯ были длЯ него не новы, и теперь они льстили его
спокойному, горделивому превосходству. ’еперь, более чем когда-либо, его
необычное имЯ звучало длЯ него пророчеством. ’аким вневременным был серый
теплый воздух, таким переменчивым и безликим его собственное настроение,
что все века слились длЯ него в один. ‚сего какой-нибудь миг назад призрак
древнего датского королевства предстал перед ним сквозь завесу окутанного
мглой города. ‘ейчас в имени легендарного искусника ему слышалсЯ шум
глухих волн; казалось, он видит крылатую тень, летЯщую над волнами и
медленно поднимающуюсЯ ввысь. —то это? Ѓыл ли это дивный знак, открывающий
страницу некой средневековой книги пророчеств и символов? —еловек,
подобный соколу в небе, летЯщий к солнцу над морем, предвестник цели,
которой он призван служить и к которой он шел сквозь туман детских и
отроческих лет, символ художника, кующего заново в своей мастерской из
косной земной материи новое, парЯщее, неосЯзаемое, нетленное бытие?
‘ердце трепетало, дыхание участилось, сильный порыв ветра пронзил все
его существо, как если бы он взмыл вверх, к солнцу. ‘ердце трепетало в
страхе, а душа уносилась ввысь. „уша парила в потустороннем мире, и тело
его, до боли знакомое тело, очистилось в единый миг, освободившись от
неуверенности, стало лучезарным и приобщилось к стихии духа. ќкстазом
полета сиЯли его глаза, порывистым стало дыхание, а тело, подхваченное
ветром, было трепещущим, порывистым, сиЯющим.
- ђаз, два... Ѓерегись!..
- Ђй, менЯ утонуло!..
- ђаз! „ва! ’ри! Џрыгай!..
- ‘ледующий, следующий!..
- ђаз... “ф!..
- ‘тефанофорос!..
ѓорло у него щемило от желаниЯ крикнуть во весь голос криком сокола или
орла в вышине, пронзительно крикнуть ветру о своем освобождении. †изнь
взывает к его душе - не тем скучным, грубым голосом мира обЯзанностей и
отчаЯниЯ, не тем нечеловеческим голосом, что звал его к безликому служению
церкви. Ћдно мгновение безудержного полета освободило его, и ликующий
крик, который губы его сдержали, ворвалсЯ в его сознание.
- ‘тефанофорос!..
—то это все теперь, если не саван, сброшенный с бренного тела: и страх,
в котором он блуждал днем и ночью, и неуверенность, сковывавшаЯ его, и
стыд, терзавший его изнутри и извне, - могильные покровы, саван?
„уша его восстала из могилы отрочества, стрЯхнув с себЯ могильные
покровы. „а! „а! „а! Џодобно великому мастеру, чье имЯ он носит, он гордо
создаст нечто новое из свободы и мощи своей души - нечто живое, парЯщее,
прекрасное, нерукотворное, нетленное.
Ћн быстро сбежал с откоса, не в силах больше сдерживать горениЯ в
крови. Ћн чувствовал, как горЯт его щеки, песнЯ клокочет в горле, ноги
просЯтсЯ в путь - странствовать, пуститьсЯ до пределов земли. ‚перед!
‚перед! - словно взывало его сердце. ‘умерки спустЯтсЯ над морем, ночь
сойдет на долины, зарЯ забрезжит перед странником и откроет ему незнакомые
полЯ, холмы и лица. Ќо где?
Ћн посмотрел на север в сторону •оута. Њоре уже отхлынуло, обнажив
линию водорослей на пологом откосе волнореза, и волна отлива быстро бежала
вдоль побережьЯ. “же среди мелкой зыби теплым и сухим овалом проступала
отмель. ’ам и сЯм в мелкой воде поблескивали песчаные островки, а на
островках, и вокруг длинной отмели, и среди мелких ручейков на плЯже
бродили легкоодетые пестроодетые фигуры, то и дело нагибаЯсь и что-то
поднимаЯ с песка.
—ерез несколько секунд он уже стоЯл босой, носки засунул в карманы, а
брезентовые туфли свЯзал за шнурки и перекинул через плечо, потом вытащил
из мусора, нанесенного приливом, заостренную, изъеденную солью палку и
слез вниз по волнорезу.
Џо отмели бежал ручеек. Њедленно он побрел вдоль него, вглЯдываЯсь в
бесконечное движение водорослей. €зумрудные, черные, рыжие, оливковые, они
двигались под водой, кружась и покачиваЯсь. ‚ода в ручейке, потемневшаЯ от
этого бесконечного движениЯ, отражала высоко плывущие облака. Ћблака тихо
плыли вверху, а внизу тихо плыли морские водоросли, и серый теплый воздух
был спокоен, и новаЯ, бурнаЯ жизнь пела в его жилах.
Људа кануло его отрочество? ѓде его душа, избежавшаЯ своей судьбы,
чтобы в одиночестве предатьсЯ скорби над позором своих ран и в обители
убожества и обмана принЯть венок, облачившись в истлевшие покровы, которые
распадутсЯ в прах от одного прикосновениЯ? € где теперь он сам?
Ћн был один. Ћтрешенный, счастливый, коснувшийсЯ пьЯнЯщего средоточиЯ
жизни. Ћдин - юный, дерзновенный, неистовый, один среди пустыни пьЯнЯщего
воздуха, соленых волн, выброшенных морем раковин и водорослей, и
дымчато-серого солнечного света, и пестроодетых легкоодетых фигур детей и
девушек, и звучащих в воздухе детских и девичьих голосов.
Џеред ним посреди ручьЯ стоЯла девушка, она стоЯла одна, не двигаЯсь,
глЯдела на море. Љазалось, какаЯ-то волшебнаЯ сила превратила ее в
существо, подобное невиданной прекрасной морской птице. …е длинные,
стройные, обнаженные ноги, точеные, словно ноги цапли - белее белого,
только прилипшаЯ к ним изумруднаЯ полоска водорослей метила их как знак.
Ќоги повыше колен чуть полнее, мЯгкого оттенка слоновой кости, обнажены
почти до бедер, где белые оборки панталон белели, как пушистое оперение.
Џодол серо-синего платьЯ, подобранный без стеснениЯ спереди до талии,
спускалсЯ сзади голубиным хвостом. ѓрудь - как у птицы, мЯгкаЯ и нежнаЯ,
нежнаЯ и мЯгкаЯ, как грудь темнокрылой голубки. Ќо ее длинные светлые
волосы были девичьи, и девичьим, осененным чудом смертной красы, было ее
лицо.
„евушка стоЯла одна, не двигаЯсь, и глЯдела на море, но когда она
почувствовала его присутствие и благоговение его взглЯда, глаза ее
обратились к нему спокойно и встретили его взглЯд без смущениЯ и вызова.
„олго, долго выдерживала она этот взглЯд, а потом спокойно отвела глаза и
стала смотреть вниз на ручей, тихо плескаЯ воду ногой - туда, сюда. Џервый
легкий звук тихо плещущейсЯ воды разбудил тишину, чуть слышный, легкий,
шепчущий, легкий, как звон во сне, - туда, сюда, туда, сюда, - и легкий
румЯнец задрожал на ее щеках.
"Ѓоже милосердный!" - воскликнула душа ‘тивена в порыве земной радости.
Ћн вдруг отвернулсЯ от нее и быстро пошел по отмели. ™еки его горели,
тело пылало, ноги дрожали. ‚перед, вперед, вперед уходил он, неистово
распеваЯ гимн морю, радостными криками приветствуЯ кликнувшую его жизнь.
Ћбраз ее навеки вошел в его душу, но ни одно слово не нарушало
свЯщенной тишины восторга. …е глаза позвали его, и сердце рванулось
навстречу этому призыву. †ить, заблуждатьсЯ, падать, торжествовать,
воссоздавать жизнь из жизни. Ќеистовый ангел ЯвилсЯ ему, ангел смертной
красоты и юности, посланец царств пьЯнЯщей жизни, чтобы в единый миг
восторга открыть перед ним врата всех путей заблуждениЯ и славы. ‚перед,
все вперед, вперед, вперед!
Ћн внезапно остановилсЯ и услышал в тишине стук собственного сердца.
Људа он забрел? Љоторый теперь час?
‚округ него ни души, не слышно ни звука. Ќо прилив уже возвращалсЯ, и
день был на исходе. Ћн повернул к берегу и побежал вверх по отлогой
отмели, не обращаЯ вниманиЯ на острую гальку; в укромной ложбинке, среди
песчаных холмов, поросших пучками травы, он лег, чтобы тишина и покой
сумерек утихомирили бушующую кровь.
Ћн чувствовал над собой огромный равнодушный купол неба и спокойное
шествие небесных тел; чувствовал под собой ту землю, что родила его и
принЯла к себе на грудь.
‚ сонной истоме он закрыл глаза. ‚еки его вздрагивали, словно чувствуЯ
широкое круговращательное движение земли и ее стражей, словно ощущаЯ
странное сиЯние какого-то нового мира. „уша его замирала, падала в этот
новый мир, мир фантастический, туманный, неЯсный, словно мир подводных
глубин, где двигались смутные существа и тени. Њир - мерцание или цветок?
ЊерцаЯ и дрожа, дрожа и распускаЯсь вспыхивающим светом, раскрывающимсЯ
цветком, развертывалсЯ мир в бесконечном движении, то вспыхиваЯ Ярко-алым
цветком, то угасаЯ до белейшей розы, лепесток за лепестком, волна света за
волной света, затоплЯЯ все небо мЯгкими вспышками одна Ярче другой.
“же стемнело, когда он проснулсЯ, песок и чахлаЯ трава его ложа теперь
не переливались красками. Ћн медленно встал и, вспомнив восторг, который
пережил во сне, восхищенно и радостно вздохнул.
Ћн взошел на вершину холма и осмотрелсЯ кругом. “же стемнело. Ћбод
молодого месЯца пробилсЯ сквозь бледную ширь горизонта, обод серебрЯного
обруча, врезавшийсЯ в серый песок; с тихим шепотом волны прилива быстро
приближались к берегу, окружаЯ, как островки, одинокие, запоздалые фигуры
на отдаленных песчаных отмелЯх.

Ћн допил третью чашку жидкого чаЯ и, глЯдЯ в темную гущу на дне, стал
грызть разбросанные по столу корки поджаренного хлеба. џмка в желтоватых
чаинках была как размыв в трЯсине, а жидкость под ними напоминала ему
темную торфЯного цвета воду в ванне Љлонгоуза. €з только что перерытой
коробки с закладными, стоЯвшей у самого его локтЯ, он рассеЯнно, одну за
другой вынимал засаленными пальцами то синие, то белые, пожелтевшие и
смЯтые, бумажки со штампом ссудной кассы „ейли или Њакивой.
1. Џара сапог.
2. Џальто.
3. ђазные мелочи и белье.
4. Њужские брюки.
‡атем он отложил их в сторону и, задумчиво уставившись на крышку
коробки, всю в пЯтнах от раздавленных вшей, рассеЯнно спросил мать:
- Ќа сколько наши часы теперь вперед?
Њать приподнЯла лежавший на боку посреди каминной полки старый
будильник и снова положила его на бок. –иферблат показывал без четверти
двенадцать.
- Ќа час двадцать пЯть минут, - сказала она. - Ќа самом деле сейчас
двадцать минут одиннадцатого... “ж мог бы ты постаратьсЯ вовремЯ уходить
на лекции.
- Џриготовьте мне место длЯ мытьЯ, - сказал ‘тивен.
- Љейти, приготовь ‘тивену место длЯ мытьЯ.
- Ѓуди, приготовь ‘тивену место длЯ мытьЯ.
- џ не могу, Я тут с синькой. Њэгги, приготовь ты.
Љогда эмалированный таз пристроили в раковину и повесили на край старую
рукавичку, ‘тивен позволил матери потереть ему шею, промыть уши и ноздри.
- Џлохо, - сказала она, - когда студент университета такой грЯзнулЯ,
что матери приходитсЯ его мыть!
- Ќо ведь тебе это доставлЯет удовольствие, - спокойно сказал ‘тивен.
‘верху раздалсЯ пронзительный свист, и мать, бросив ему на руки волглую
блузу, сказала:
- ‚ытирайсЯ и, ради всего свЯтого, скорей уходи.
Џосле второго продолжительного и сердитого свистка одна из девочек
подошла к лестнице:
- „а, папа?
- ќта лениваЯ сука, твой братец, убралсЯ он или нет?
- „а, папа.
- Ќе врешь?
- Ќет, папа.
‘естра вернулась назад, делаЯ ‘тивену знаки, чтобы он поскорей удирал
через черный ход. ‘тивен засмеЯлсЯ и сказал:
- ‘транное у него представление о грамматике, если он думает, что сука
мужского рода.
- Љак тебе не стыдно, ‘тивен, - сказала мать, - настанет день, когда ты
еще пожалеешь, что поступил в это заведение. ’ебЯ точно подменили.
- „о свиданиЯ, - сказал ‘тивен, улыбаЯсь и целуЯ на прощание кончики
своих пальцев.
Џроулок раскис от дождЯ, и, когда он медленно пробиралсЯ по нему,
стараЯсь ступать между кучами сырого мусора, из монастырской больницы по
ту сторону стены до него донеслись вопли умалишенной монахини:
- €исусе! Ћ, €исусе! €исусе!
Ћн отогнал от себЯ этот крик, досадливо трЯхнул головой и заторопилсЯ,
спотыкаЯсь о вонючие отбросы, а сердце заныло от горечи и отвращениЯ.
‘вист отца, причитаниЯ матери, вопли сумасшедшей за стеной слились в
оскорбительный хор, грозивший унизить его юношеское самолюбие. Ћн с
ненавистью изгнал даже их отзвук из своего сердца; но когда он шел по
улице и чувствовал, как серый утренний свет падает на него сквозь ветки
политых дождем деревьев, когда вдохнул терпкий, острый запах мокрых
листьев и коры, горечь покинула его душу.
ЋтЯгощенные дождем деревьЯ, как всегда, вызвали воспоминаниЯ о девушках
и женщинах из пьес ѓерхарда ѓауптмана, и воспоминаниЯ об их туманных
горестЯх и аромат, льющийсЯ с влажных веток, слились в одно ощущение тихой
радости. “треннЯЯ прогулка через весь город началась, и он заранее знал,
что, шагаЯ по илистой грЯзи квартала ”эрвью, он будет думать о суровой
сребротканой прозе Ќьюмена, а на ‘трэнд-роуд, рассеЯнно поглЯдываЯ в окна
съестных лавок, припомнит мрачный юмор ѓвидо Љавальканти и улыбнетсЯ; что
у каменотесной мастерской Ѓерда на ’олбот-плейс его пронзит, как свежий
ветер, дух €бсена - дух своенравной юношеской красоты; а поравнЯвшись с
грЯзной портовой лавкой по ту сторону ‹иффи, он повторит про себЯ песню
Ѓена „жонсона, начинающуюсЯ словами:
_џ отдохнуть прилег, хотЯ и не устал_...
—асто, устав от поисков сути прекрасного в неЯсных речениЯх ЂристотелЯ
и ”омы Ђквинского, он отдыхал, вспоминаЯ изЯщные песни елизаветинцев. “м
его, словно сомневающийсЯ монах, часто укрывалсЯ в тени под окнами этого
века, внимаЯ грустной и насмешливой музыке лютен и задорному смеху гулЯщих
женок, пока слишком грубый хохот, а то и какаЯ-нибудь непристойнаЯ или
напыщеннаЯ фраза, хотЯ и потускневшаЯ от времени, не возмущала его
монашескую гордость и не заставлЯла покинуть это убежище.
“ченые труды, над которыми, как полагали, он просиживал целыми днЯми,
лишаЯ себЯ общества сверстников, были всего лишь набором тонких изречений
из поэтики и психологии ЂристотелЯ, из "Synopsis Philosophiae Scholasticae
ad mentem divi Thomae" ["‘вод схоластической философии по учению свЯтого
”омы" (лат.)]. Њысль его, сотканнаЯ из сомнений и недовериЯ к самому себе,
иногда вдруг озарЯлась вспышками интуиции, вспышками такими Яркими, что в
эти мгновениЯ окружающий мир исчезал, как бы испепеленный пламенем, а его
Язык делалсЯ неповоротливым, и он невидЯщими глазами встречал чужие
взглЯды, чувствуЯ, как дух прекрасного, подобно мантии, окутывает его и
он, хотЯ бы в мечтах, приобщаетсЯ к возвышенному. Ћднако краткий миг
гордой немоты проходил, и он снова с радостью окуналсЯ в суету обыденной
жизни и без страха, с легким сердцем шел своей дорогой среди нищеты, шума
и праздности большого города.
Ќа канале у стенда длЯ афиш он увидел чахоточного с кукольным лицом, в
шлЯпе с оторванными полЯми, который спускалсЯ ему навстречу с моста
мелкими шажками в наглухо застегнутом пальто, выставив сложенный зонт
наподобие жезла. „олжно быть, уже одиннадцать, подумал ‘тивен и заглЯнул в
молочную узнать времЯ. —асы там показывали без пЯти пЯть, но, отходЯ от
молочной, он услышал, как поблизости какие-то часы быстро и отчетливо
пробили одиннадцать. Ћн рассмеЯлсЯ: бой часов напомнил ему Њакканна, он
даже представил себе его светлую козлиную бородку и всю его коренастую
фигуру, когда тот стоит на ветру в охотничьей куртке и бриджах на углу
возле лавки •опкинса и изрекает:
- ‚ы, „едал, существо антисоциальное и занЯты только собой. Ђ Я нет. џ
демократ и буду работать и боротьсЯ за социальную свободу и равенство
классов и полов в будущих ‘оединенных татах …вропы.
Ћдиннадцать! ‡начит, и на эту лекцию он опоздал. Љакой сегоднЯ день? Ћн
остановилсЯ у киоска, чтобы прочесть газетный заголовок. —етверг. ‘ 10 до
11 - английский; с 11 до 12 - французский; с 12 до часа - физика. Ћн
представил себе лекцию по английскому Языку и даже на расстоЯнии
почувствовал растерЯнность и беспомощность. Ћн видел покорно склоненные
головы однокурсников, записывающих в тетради то, что требовалось заучить:
определениЯ по имени и определениЯ по существу, различные примеры, даты
рождениЯ и смерти или основные произведениЯ и рЯдом положительные и
отрицательные оценки критики. …го голова не склонЯетсЯ над тетрадью, мысли
блуждают далеко, но смотрит ли он на маленькую кучку студентов вокруг себЯ
или в окно на заросшие аллеи парка, его неотступно преследует запах унылой
подвальной сырости и разложениЯ. …ще одна голова, не нагнувшаЯсЯ к столу,
возвышалась прЯмо перед ним в первых рЯдах, словно голова свЯщенника, без
смирениЯ молЯщегосЯ о милости к бедным прихожанам перед чашей со свЯтыми
дарами. Џочему, думаЯ о Љрэнли, он никогда не может вызвать в своем
воображении всю его фигуру, а только голову и лицо? ‚от и теперь, на фоне
серого утра, он видел перед собой - словно призрак во сне - отсеченную
голову, маску мертвеца с прЯмыми жесткими черными волосами, торчащими надо
лбом, как железный венец, лицо свЯщенника, аскетически-бледное, с широкими
крыльЯми носа, с темной тенью под глазами и у рта, лицо свЯщенника с
тонкими, бескровными, чуть усмехающимисЯ губами, - и вспомнил, как день за
днем, ночь за ночью он рассказывал Љрэнли о всех своих душевных невзгодах,
метаниЯх и стремлениЯх, а ответом друга было только внимающее молчание.
‘тивен уже было решил, что лицо это - лицо чувствующего свою вину
свЯщенника, который выслушивает исповеди тех, кому он не властен отпускать
грехи, и вдруг словно почувствовал на себе взглЯд темных женственных глаз.
ќто видение как бы приоткрыло вход в странный и темный лабиринт мыслей,
но ‘тивен тотчас же отогнал его, чувствуЯ, что еще не настал час вступить
туда. ђавнодушие друга, как ночной мрак, разливало в воздухе неуловимые
смертоносные испарениЯ, и он поймал себЯ на том, что, глЯдЯ по сторонам,
на ходу выхватывает то одно, то другое случайное слово и вЯло удивлЯетсЯ,
как беззвучно и мгновенно они терЯют смысл; а вот уже и убогие вывески
лавок, словно заклинаниЯ, завладели им, душа съежилась, вздыхаЯ
по-стариковски, а он все шагал по проулку среди этих мертвых слов. …го
собственное ощущение Языка уплывало из сознаниЯ, каплЯми вливаЯсь в слова,
которые начинали сплетатьсЯ и расплетатьсЯ в сбивчивом ритме:

Џлющ плющитсЯ по стене,
Џлещет, плЯшет по стене.
†елтый жметсЯ плющ к стене,
Џлющ желтеет на стене.

—то за чепуха? Ѓоже мой, что это за плющ, который плющитсЯ по стене?
†елтый плющ - это еще куда ни шло, желтаЯ слоноваЯ кость - тоже. Ќу, а
сплющеннаЯ слоноваЯ кость?
‘лово теперь засверкало в его мозгу светлее и Ярче, чем слоноваЯ кость,
выпиленнаЯ из крапчатых слоновых бивней. Ivory, ivoire, avorio, ebur
[слоноваЯ кость (англ., франц., итал., лат.)]. Ћдним из первых
предложений, которые он учил в школе на латинском Языке, была фраза:
"India mittit ebur" [€ндиЯ поставлЯет слоновую кость (лат.)], и ему
припомнилось суровое северное лицо ректора, учившего его излагать
"Њетаморфозы" ЋвидиЯ изысканным английским Языком, который звучал довольно
странно, когда речь шла о свиньЯх, черепках и свином сале. ’о немногое,
что было ему известно о законах латинского стиха, он узнал из затрепанной
книжки, написанной португальским свЯщенником:
Contrahit orator, variant in carmine vates [Ћратор краток, певцы в
стихах многообразны (лат.); из книги иезуита Њануэла Ђлвариша (1526-1583),
автора латинской грамматики, включавшей также правила латинского
стихосложениЯ].
Љризисы, победы и смута в римской истории преподносились ему в избитых
словах in tanto discrimine [в таком бедствии (лат.)]. Ћн пыталсЯ
проникнуть в общественную жизнь города городов сквозь призму слов implere
ollam denariorum, которые ректор сочно переводил: "наполнить сосуд
динариЯми". ‘траницы истрепанного ѓорациЯ никогда не казались холодными на
ощупь, даже если его пальцы стыли от холода; это были живые страницы, и
пЯтьдесЯт лет тому назад их перелистывали живые пальцы „жона „ункана
€нверэрити и его брата “ильЯма Њалькольма €нверэрити. „а, их благородные
имена сохранились на выцветшем заглавном листе, и даже длЯ такого
скромного латиниста, как он, выцветшие стихи были благоуханными, точно все
эти годы они пролежали в мирте, лаванде и вербене. € все же ему было
горько сознавать, что он навсегда останетсЯ только робким гостем на
празднике мировой культуры и что монашескаЯ ученость, Языком которой он
пыталсЯ выразить некую эстетическую философию, расценивалась его веком не
выше, чем мудренаЯ и забавнаЯ тарабарщина геральдики и соколиной охоты.
‘ераЯ громада колледжа ’ринити с левой стороны, тЯжело вдвинутаЯ в
невежественный город, словно тусклый камень - в тесную оправу, начала
давить на его сознание. € всЯчески стараЯсь стрЯхнуть с себЯ путы
протестантского мировоззрениЯ, он вышел к нелепому памЯтнику национальному
поэту €рландии.
Ћн взглЯнул на него без гнева, потому что, хотЯ нерЯшливость тела и
духа, точно невидимые вши, ползла по памЯтнику вверх по полусогнутым
ногам, по складкам одежды и вокруг его холопской головы, памЯтник,
казалось, смиренно сознавал собственное ничтожество. ќто был фирболг,
укравший тогу милезийца, и он вспомнил своего приЯтелЯ „авина, студента из
крестьЯн. ”ирболг было его шутливое прозвище, но молодой крестьЯнин
мирилсЯ с ним:
- Ќу что ж, ‘тиви, раз ты сам говоришь, что у менЯ тупаЯ голова, зови
менЯ как хочешь.
“меньшительнаЯ форма его имени тронула ‘тивена, когда он услышал его в
первый раз: как правило, он не допускал фамильЯрности с другими студентами
так же, как и они с ним. —асто, сидЯ у „авина на ѓрантем-стрит и не без
удивлениЯ поглЯдываЯ на выстроенные парами у стены отличные сапоги своего
приЯтелЯ, он читал чужие стихи и строфы, за которыми скрывались его
собственные томление и горечь. ѓрубоватый, как у фирболга, ум его
слушателЯ то привлекал, то отталкивал его - привлекал врожденной
спокойно-учтивой внимательностью, причудливым оборотом старинной
английской речи, восхищением перед грубой физической силой - „авин был
Ярым поклонником гэлла Њайкла Љьюсака; то вдруг отталкивал
неповоротливостью пониманиЯ, примитивностью чувств или тупым выражением
ужаса, внезапно поЯвлЯвшимсЯ в глазах, ужаса глухой и нищей ирландской
деревни, где ежевечерний комендантский час наводил на всех страх.
‡аодно с доблестными подвигами своего дЯди, атлета Њэта „авина, юный
крестьЯнин чтил скорбные преданиЯ €рландии. ’олкуЯ о нем, товарищи „авина,
старавшиесЯ во что бы то ни стало внести какую-то значительность в нудную
жизнь колледжа, склонны были изображать его молодым фением. ЌЯнька „авина
научила его в детстве ирландскому Языку и осветила примитивное воображение
мальчика зыбким светом ирландской мифологии. „авин относилсЯ к этой
мифологии, на которой ни один ум не прочертил еще линии прекрасного, и к
ее тЯжеловесным сказаниЯм, что ветвились, проходЯ свои циклы, так же, как
к католической религии, - с тупой верностью раба. ‹юбую мысль или чувство,
если они приходили из Ђнглии или оказывались достоЯнием английской
культуры, он, словно повинуЯсь какому-то приказу, встречал в штыки. Ђ о
мире, лежащем за пределами Ђнглии, знал только то, что во ”ранции
существует €ностранный легион, в который он, по его словам, собиралсЯ
вступить.
‘опоставлЯЯ эти помыслы и характер „авина, ‘тивен часто называл его
ручным гуськом, вкладываЯ в прозвище предельное возмущение вЯлостью слов и
поступков друга, которые часто становились преградой между пытливым умом
‘тивена и сокровенными тайнами ирландской жизни.
Љак-то вечером этот молодой крестьЯнин, подзадоренный бурным и
высокопарным красноречием, которым ‘тивен разрЯжал холодное молчание
своего бунтующего разума, вызвал перед воображением ‘тивена странное
видение. Ћни шли не спеша к дому „авина по темным узким улочкам убогого
еврейского квартала.
- Џрошлой осенью, ‘тиви, - уже зима была на пороге - со мной
приключилась одна штука. џ пока ни одной живой душе не обмолвилсЯ об этом.
’ебе первому. “ж не помню, в октЯбре это случилось или в ноЯбре, вроде как
в октЯбре, потому что это было перед тем, как Я приехал сюда поступать в
университет.
‘тивен, улыбаЯсь, посмотрел на друга, польщенный таким доверием и вновь
покоренный его простодушным тоном.
- џ провел тогда весь день в Ѓаттевенте, не знаю, ты представлЯешь, где
это? ’ам был хоккейный матч между "ђебЯтами Љроука" и "Ѓесстрашными
терльсцами". ‚от это был матч так матч, ‘тиви! “ моего двоюродного брата
”онзи „авина всю одежду в клочьЯ изорвали. Ћн стоЯл вратарем в команде
‹имерика, но половину игры носилсЯ с нападающими и орал как сумасшедший.
‚от уж не забуду этого днЯ! Ћдин из Љроуков так долбанул его клюшкой, -
ей-богу, ‘тиви! - чуть не попал ему в висок. Џравда, ‘тиви! Џридись этот
удар чуточку повыше, тут бы ему и конец.
- ЏриЯтно слышать, что он уцелел, - сказал ‘тивен смеЯсь. - Ќо это,
надеюсь, не та необыкновеннаЯ историЯ, котораЯ приключилась с тобой?
- Ќу, конечно, тебе неинтересно. ’ак вот, после этого матча было
столько разговоров да шуму, что Я опоздал на поезд, и даже ни одной телеги
по дороге не попалось, потому как в Љаслтаунроше было церковное собрание и
все крестьЯне уехали туда. Ќичего не попишешь! Ќадо было или оставатьсЯ на
ночь, или идти пешком. џ и решил пойти. “же под вечер подошел к
Ѓэллихаурским холмам, а оттуда до Љилмэлока еще миль десЯть, если не
больше, дорога длиннаЯ, глухаЯ. Ќа всем пути не встретишь ни одного жильЯ
человеческого, ни звука не услышишь. “ж совсем темно стало. ђаза два Я
останавливалсЯ в кустах, чтобы зажечь трубку, и, кабы не сильнаЯ роса, то,
пожалуй, растЯнулсЯ бы и заснул. Ќаконец за одним из поворотов дороги,
глЯжу - маленький домик и свет в окне. џ подошел и постучалсЯ. —ей-то
голос спросил, кто там, и Я ответил, что возвращаюсь домой после матча в
Ѓаттевенте, и попросил напитьсЯ. —ерез несколько секунд мне открыла дверь
молодаЯ женщина и вынесла большую кружку молока. Ћна была полураздета,
похоже, когда Я постучал, собиралась лечь спать; волосы у нее были
распущены, и мне показалось по ее фигуре и по выражению глаз, что она
беременна. Њы долго разговаривали, и все в дверЯх, и Я даже подумал: вот
странно, ведь грудь и плечи у нее были голые. Ћна спросила менЯ, не устал
ли Я и не хочу ли переночевать здесь; а потом сказала, что совсем одна в
доме, что муж ее уехал утром в Љуинстаун проводить сестру. € все времЯ,
пока мы разговаривали, ‘тиви, она не сводила с менЯ глаз и стоЯла так
близко ко мне, что Я чувствовал ее дыхание. Љогда Я отдал ей кружку, она
взЯла менЯ за руку, потЯнула через порог и сказала: "‚ойди, останьсЯ здесь
на ночь. ’ебе нечего боЯтьсЯ. ‡десь никого нет, кроме нас". џ не вошел,
‘тиви, Я поблагодарил ее и пошел дальше своей дорогой. ЊенЯ всего трЯсло
как в лихорадке. Ќа повороте Я обернулсЯ, глЯжу, она так и стоит в дверЯх.
Џоследние слова рассказа „авина звенели в памЯти ‘тивена, и облик
женщины, о которой тот рассказывал, вставал перед ним, сливаЯсь с обликом
других крестьЯнских женщин, вот так же стоЯвших в дверЯх, когда экипажи
колледжа проезжали по Љлейну: живой образ ее и его народа, душа, котораЯ,
подобно летучей мыши, пробуждалась к сознанию в темноте, тайне и
одиночестве; глаза, голос и движениЯ простодушной женщины, предлагающей
незнакомцу разделить с нею ложе.
—ьЯ-то рука легла ему на плечо, и молодой голос крикнул:
- ‚озьмите у менЯ, сэр. Љупите длЯ почина! ‚от хорошенький букетик.
‚озьмите, сэр!
ѓолубые цветы, которые она протЯгивала, и ее голубые глаза показались
ему в эту минуту олицетворением самого чистейшего простодушиЯ; он
подождал, пока это впечатление рассеетсЯ и останетсЯ только ее оборванное
платье, влажные жесткие волосы и вызывающее лицо.
- Љупите, сэр! Џожалейте бедную девушку!
- “ менЯ нет денег, - сказал ‘тивен.
- ‚озьмите, сэр, вот хорошенький букетик! ‚сего только пенни!
- ‚ы слышали, что Я сказал? - спросил ‘тивен, наклонЯЯсь к ней. - џ
сказал: у менЯ нет денег. ЏовторЯю это еще раз.
- Ќу что ж, Ѓог даст, когда-нибудь они у вас будут, - секунду помолчав,
ответила девушка.
- ‚озможно, - сказал ‘тивен, - но мне это кажетсЯ маловероЯтным.
Ћн быстро отошел от девушки, боЯсь, что ее фамильЯрность обратитсЯ в
насмешку, и стремЯсь скрытьсЯ из виду, прежде чем она предложит свой товар
какому-нибудь туристу из Ђнглии или студенту из колледжа свЯтой ’роицы.
ѓрэфтон-стрит, по которой он шел, только усилила ощущение безотрадной
нищеты. ‚ самом начале улицы, посреди дороги, была установлена плита в
памЯть ‚улфа ’она, и он вспомнил, как присутствовал с отцом при ее
открытии. ‘ горечью вспомнил он эту шутовскую церемонию. ’ам было четыре
французских делегата, даже не покинувших экипажа, и один из них, пухлый
улыбающийсЯ молодой человек, держал насаженный на палку плакат с
напечатанными буквами: "Vive l'Irlande!" ["„а здравствует €рландиЯ!"
(франц.)].
„еревьЯ в ‘тивенс-ѓрин благоухали после дождЯ, а от насыщенной влагой
земли исходил запах тлениЯ - словно чуть слышный аромат ладана,
поднимающийсЯ из множества сердец, сквозь гниющую листву. „уша
легкомысленного, развращенного города, о котором ему рассказывали старшие,
обратилась со временем в этот легкий тленный запах, поднимающийсЯ от
земли, и он знал, что через минуту, вступив в темный колледж, он ощутит
иное тление, непохожее на растленность Џовесы €гана и ЏоджигателЯ –ерквей
“эйли.
Ѓыло уже слишком поздно идти на лекцию по французскому Языку. Ћн
миновал холл и повернул коридором налево в физическую аудиторию. Љоридор
был темный и тихий, но тишина его как-то настораживала. Ћткуда у него это
ощущение настороженности, отчего? Ћттого ли, что он слышал, будто здесь во
времена Џовесы “эйли была потайнаЯ лестница? €ли, может быть, этот дом
иезуитов экстерриториален и он здесь среди чужеземцев? €рландиЯ ’она и
Џарнелла как будто куда-то отступила.
Ћн открыл дверь аудитории и остановилсЯ в унылом, сером свете,
пробивавшемсЯ сквозь пыльные окна. ЏрисевшаЯ на корточки фигура возилась у
широкой каминной решетки, разжигаЯ огонь, и по худобе и седине он узнал
декана. ‘тивен тихо закрыл дверь и подошел к камину.
- „оброе утро, сэр! Њогу Я чем-нибудь помочь вам?
‘вЯщенник вскинул глаза.
- Њинутку, мистер „едал, - сказал он. - ‚от вы сейчас увидите.
ђазжигать камин - целаЯ наука. …сть науки гуманитарные, а есть науки
полезные. ’ак вот это одна из полезных наук.
- џ постараюсь ей научитьсЯ, - сказал ‘тивен.
- ‘екрет в том, чтобы не класть слишком много углЯ, - продолжал декан,
проворно действуЯ руками.
Ћн вытащил из боковых карманов сутаны четыре свечных огарка и аккуратно
рассовал их среди углЯ и бумаги. ‘тивен молча наблюдал за ним. ‘тоЯ
коленопреклоненный на каменной плите перед камином и поправлЯЯ жгуты
бумаги и огарки, прежде чем зажечь огонь, он больше чем когда-либо
напоминал левита, смиренного служителЯ ѓосподнЯ, приготовлЯющего
жертвенный огонь в пустом храме. Џодобно грубой одежде левита, выцветшаЯ,
изношеннаЯ сутана окутывала коленопреклоненную фигуру, которой было бы
тЯгостно и неудобно в пышном свЯщенническом облачении или в обшитом
бубенцами ефоде. ‘ама плоть его истерлась и состарилась в скромном
служении ѓосподу: он поддерживал огонь в алтаре, передавал секретные
сведениЯ, опекал мирЯн, сурово карал по приказанию свыше. € все же плоть
его не просиЯла благодатью, на ней не было ни следа красоты, присущей
свЯтости или высокому духовному сану. Ќет, сама душа его истерлась и
состарилась в этом служении, так и не приблизившись к свету и красоте, и
обрела не благоухание свЯтости, а лишь умерщвленную волю, столь же
нечувствительную к радости такого служениЯ, сколь было глухо его сухое,
жилистое старческое тело, покрытое серым пухом седеющих волос, к радостЯм
любви или битвы.
‘идЯ на корточках, декан следил, как загораютсЯ щепки. —тобы как-то
нарушить молчание, ‘тивен сказал:
- џ, наверно, не сумел бы растопить камин.
- ‚ы художник, не правда ли, мистер „едал? - сказал декан, поднЯв вверх
свои помаргивающие тусклые глаза. - Ќазначение художника - творить
прекрасное. Ђ что такое прекрасное - это уже другой вопрос.
Ћн медленно потер сухие руки, размышлЯЯ над сложностью вопроса.
- Ђ вы можете разрешить его? - спросил он.
- ”ома Ђквинский, - ответил ‘тивен, - говорит: "Pulchra sunt quae visa
placent" [прекрасно то, что приЯтно длЯ зрениЯ (лат.)].
- ‚от этот огонь приЯтен длЯ глаз, - сказал декан. - Њожно ли, исходЯ
из этого, назвать его прекрасным?
- Ћн постигаетсЯ зрением, что в данном случае будет восприЯтием
эстетическим, и, следовательно, он прекрасен. Ќо ”ома Ђквинский также
говорит, "Bonum est in quod tendit appetitus" [благо то, к чему
устремлЯетсЯ желание (лат.)]. Џоскольку огонь удовлетворЯет животную
потребность в тепле, он - благо. ‚ аду, однако, он - зло.
- ‘овершенно верно, - сказал декан. - ‚ы абсолютно правы.
Ћн быстро встал, подошел к двери, приоткрыл ее и сказал:
- ѓоворЯт, тЯга весьма полезна в этом деле.
Љогда декан вернулсЯ к камину, слегка прихрамываЯ, но быстрым шагом, из
его тусклых, бесчувственных глаз на ‘тивена глЯнула немаЯ душа иезуита.
Џодобно €гнатию, он был хромой, но в его глазах не горело пламЯ
энтузиазма. „аже легендарное коварство ордена, коварство более
непостижимое и тонкое, чем их пресловутые книги о тонкой, непостижимой
мудрости, не воспламенЯло его душу апостольским рвением. Љазалось, он
пользовалсЯ приемами и умением, и лукавством мира сего, как указано,
только длЯ вЯщей славы Ѓожией, без радости и без ненависти, не думаЯ о
том, что в них дурного, но твердым жестом повиновениЯ направлЯЯ их против
них же самих, и, несмотрЯ на все это безгласное послушание, казалось, он
даже и не любит учителЯ и мало или даже совсем не любит целей, которым
служит. "Similiter atque senis baculus" [подобно посоху старца (лат.)], он
был тем, чем был задуман основателем ордена, - посохом в руке старца,
который можно было поставить в угол, или можно на него оперетьсЯ в темноте
в непогоду, положить на садовую скамейку рЯдом с букетом, оставленным
какой-нибудь леди, а когда и грозно замахнутьсЯ им.
ЏоглаживаЯ подбородок, декан стоЯл у камина.
- Љогда же мы услышим от вас что-нибудь по вопросам эстетики? - спросил
он.
- Ћт менЯ?! - в изумлении сказал ‘тивен. - •орошо, если мне раз в две
недели случаетсЯ натолкнутьсЯ на какую-то мысль.
- „а. ќто очень глубокие вопросы, мистер „едал, - сказал декан. -
‚глЯдыватьсЯ в них - все равно что смотреть в бездну морскую с Њохерских
скал. ‚ нее нырЯют и не возвращаютсЯ. ’олько опытный водолаз может
спуститьсЯ в эти глубины, исследовать их и выплыть на поверхность.
- …сли вы имеете в виду спекулЯтивное суждение, сэр, - сказал ‘тивен, -
то мне представлЯетсЯ, что никакой свободной мысли не существует,
поскольку всЯкое мышление должно быть подчинено собственным законам и
ограничено ими.
- •м!..
- ђазмышлЯЯ, Я сейчас беру за основу некоторые положениЯ ЂристотелЯ и
”омы Ђквинского.
- Џонимаю, вполне понимаю вас.
- џ буду руководствоватьсЯ их мыслЯми, пока не создам что-то свое. …сли
лампа начнет коптить и чадить, Я постараюсь почистить ее. …сли же она не
будет давать достаточно света, Я продам ее и куплю другую.
- “ ќпиктета, - сказал декан, - тоже была лампа, проданнаЯ после его
смерти за баснословную цену. ќто была лампа, при свете которой он писал
свои философские труды. ‚ы читали ќпиктета?
- ‘тарец, который говорил, что душа подобна сосуду с водой, - резко
сказал ‘тивен.
- Ћн со свойственной ему простотой рассказывает нам, - продолжал декан,
- что поставил железную лампу перед статуей одного из богов, а вор украл
эту лампу. —то же сделал философ? Ћн рассудил, что красть - в природе
вора, и на другой день купил глинЯную лампу взамен железной.
‡апах растопленного сала поднЯлсЯ от огарков и смешалсЯ в сознании
‘тивена со звЯканьем слов: сосуд, лампа, лампа, сосуд. ѓолос свЯщенника
тоже звЯкал. Њысль ‘тивена инстинктивно остановилась, задержаннаЯ этими
странными звуками, образами и лицом свЯщенника, которое казалось похожим
на незажженную лампу или отражатель, повешенный под неправильным углом.
—то скрывалось за ним или в нем? “грюмаЯ оцепенелость души или угрюмость
грозовой тучи, зарЯженной понимающим разумом и способной на гнев Ѓожий?
- џ имел в виду несколько иную лампу, сэр, - сказал ‘тивен.
- Ѓезусловно, - сказал декан.
- Ћдна из трудностей эстетического обсуждениЯ, - продолжал ‘тивен, -
заключаетсЯ в том, чтобы понЯть, в каком смысле употреблЯютсЯ слова - в
литературном или бытовом. џ вспоминаю одну фразу у Ќьюмена, где говоритсЯ
о том, что свЯтаЯ дева введена была в сонм свЯтых. ‚ обиходном Языке этому
слову придаетсЯ совсем другой смысл. _Ќадеюсь, Я вас не ввожу в
заблуждение_?
- Љонечно, нет, - любезно сказал декан.
- „а нет же, - улыбаЯсь сказал ‘тивен, - Я имел в виду...
- „а, да, понимаю, - живо подхватил декан, - вы имели в виду разные
оттенки смысла глагола _вводить_.
Ћн выдвинул вперед нижнюю челюсть и коротко, сухо кашлЯнул.
- Ќу, хорошо, вернемсЯ к лампе, - сказал он. - ‡аправлЯть ее тоже дело
довольно трудное. Ќужно, чтобы масло было чистое, а когда наливаешь его,
надо следить за тем, чтобы не пролить, не налить больше, чем может
вместить воронка.
- ЉакаЯ воронка? - спросил ‘тивен.
- ‚оронка, через которую наливают масло в лампу.
- Ђ... - сказал ‘тивен. - ђазве это называетсЯ воронкой? Џо-моему, это
цедилка.
- Ђ что такое "цедилка"?
- Ќу, это... воронка.
- ђазве она называетсЯ цедилкой у ирландцев? - спросил декан. - Џервый
раз в жизни слышу такое слово.
- …е называют цедилкой в Ќижней „рамкондре, - смеЯсь сказал ‘тивен, -
где говорЯт на чистейшем английском Языке.
- –едилка, - повторил задумчиво декан, - занЯтное слово. Ќадо
посмотреть его в словаре. ЋбЯзательно посмотрю.
“чтивость декана казалась несколько натЯнутой, и ‘тивен взглЯнул на
этого английского прозелита такими же глазами, какими старший брат в
притче мог бы взглЯнуть на блудного. ‘миренный последователь когда-то
нашумевших обращений, бедный англичанин в €рландии, поздний пришелец,
запоздалый дух, он, казалось, взошел на сцену истории иезуитов, когда эта
страннаЯ комедиЯ интриг, страданий, зависти, борьбы и бесчестьЯ уже
близилась к концу. —то же толкнуло его? Њожет быть, он родилсЯ и вырос
среди убежденных сектантов, чаЯвших спасениЯ только в €исусе и презиравших
суетную пышность официальной церкви? Ќе почувствовал ли он потребность в
неЯвной вере среди суеты сектантства и разноЯзычиЯ неуемных схизматиков,
всех последователей шести принципов, людей собственного народа, баптистов
семени и баптистов змеи, супралапсарианских догматиков? Ћбрел ли он
истинную церковь внезапно, словно размотав с катушки какую-то тонко
сплетенную нить рассуждений о вдуновении или наложении рук или исхождении
‘вЯтого „уха? €ли же •ристос коснулсЯ его и повелел следовать за собою,
когда он сидел у дверей какой-нибудь крытой жестЯной кровлей часовенки,
зеваЯ и подсчитываЯ церковные гроши, как в свое времЯ ѓосподь призвал
ученика, сидевшего за сбором пошлин?
„екан снова произнес:
- –едилка! Ќет, в самом деле это очень интересно!
- ‚опрос, который вы задали мне раньше, по-моему, более интересен. —то
такое красота, которую художник пытаетсЯ создать из комка глины? - холодно
заметил ‘тивен.
Љазалось, это словечко обратило Язвительное острие его настороженности
против учтивого, бдительного врага. ‘о жгучей болью унижениЯ он
почувствовал, что человек, с которым он беседует, соотечественник Ѓена
„жонсона. Ћн подумал:
- џзык, на котором мы сейчас говорим, - прежде всего его Язык, а потом
уже мой. Љак различны слова - _семьЯ, •ристос, пиво, учитель_ - в его и в
моих устах. џ не могу спокойно произнести или написать эти слова. …го Язык
- такой близкий и такой чужой - всегда останетсЯ длЯ менЯ лишь
благоприобретенным. џ не создавал и не принимал его слов. Њой голос не
подпускает их. ЊоЯ душа неистовствует во мраке его Языка.
- € каково различие между прекрасным и возвышенным, - добавил декан, -
а также между духовной и материальной красотой? Љакого рода красота
свойственна каждому виду искусства? ‚от интересные вопросы, которыми
следовало бы занЯтьсЯ.
Ћбескураженный сухим, твердым тоном декана, ‘тивен молчал. „екан также
смолк, и в наступившей тишине с лестницы донессЯ шум голосов и топот
сапог.
- Ќо предавшись такого рода спекулЯциЯм, - заключил декан, - рискуешь
умереть с голоду. Џрежде всего вы должны получить диплом. Џоставьте это
себе первой целью. ‡атем мало-помалу вы выйдете на свою дорогу. џ говорю в
широком смысле - дорогу в жизни и в способе мышлениЯ. ‚озможно, на первых
порах она окажетсЯ крутой. ‚от, скажем, мистер Њунен - ему потребовалось
немало времени, прежде чем он достиг вершины. Ќо тем не менее он ее
достиг.
- ‚озможно, Я не обладаю его талантами, - спокойно возразил ‘тивен.
- Љак знать? - живо отозвалсЯ декан. - Њы никогда не знаем, что в нас
есть. џ бы, во всЯком случае, не падал духом. Per aspera ad astra [через
тернии к звездам (лат.)].
Ћн быстро отошел от очага и направилсЯ на площадку встречать студентов
первого курса.
Џрислонившись к камину, ‘тивен слышал, как он одинаково бодро и
одинаково безразлично здоровалсЯ с каждым в отдельности, и почти видел
откровенные усмешки более бесцеремонных. ЋстраЯ жалость, как роса, начала
оседать на его легко уЯзвимое сердце, жалость к этому верному служителю
рыцарственного ‹ойолы, к этому сводному брату свЯщеннослужителей, более
уступчивому, чем они, в выражении своих мыслей, более твердому духом;
жалость к свЯщеннику, которого он никогда не назовет своим духовным отцом;
и он подумал, что этот человек и его собратьЯ заслужили славу пекущихсЯ о
мирском не только среди тех, кто забыл о суете мира, но и среди самих
мирЯн, за то, что они на протЯжении всей своей истории ратовали перед
судом Ѓожьего правосудиЯ за слабые, ленивые, расчетливые души.
Ћ приходе преподавателЯ возвестили несколько залпов кентской пальбы
тЯжелых сапог, поднЯвшиесЯ среди студентов, сидевших в верхнем рЯду
аудитории под серыми, заросшими паутиной окнами. Ќачалась перекличка, и
ответы звучали на все лады, пока не вызвали Џитера Ѓерна.
- ‡десь!
ѓулкий глубокий бас прозвучал из верхнего рЯда, и тотчас же с других
скамей послышались протестующие покашливаниЯ.
Џреподаватель немножко выждал и назвал следующего по списку:
- Љрэнли!
Ћтвета не было.
- Њистер Љрэнли!
“лыбка пробежала по лицу ‘тивена, когда он представил себе занЯтиЯ
друга.
- Џоищите его в ‹епардстауне, - раздалсЯ голос со скамейки позади.
‘тивен быстро обернулсЯ. Ќо рылообразнаЯ физиономиЯ Њойнихана была
невозмутима в тусклом, сером свете. Џреподаватель продиктовал формулу.
Љругом зашелестели тетради. ‘тивен снова обернулсЯ и сказал:
- „айте мне, ради Ѓога, бумаги.
- ’ебе что, приспичило? - с широкой ухмылкой спросил Њойнихан.
Ћн вырвал страницу из своего черновика и, протЯгиваЯ ее, шепнул:
- Џри необходимости любой мирЯнин, любаЯ женщина имеют право на это.
”ормула, которую ‘тивен послушно записал на клочке бумаги,
сворачивающиесЯ и разворачивающиесЯ столбцы вычислений преподавателЯ,
призрачные символы силы и скорости завораживали и утомлЯли его сознание.
Ћн слышал от кого-то, что старик - атеист и масон. Ћ серый, унылый день!
Ћн походил на некий лимб терпеливого безболезненного созданиЯ, где в
дымчатых сумерках бродЯт души математиков, перемещаЯ длинные, стройные
построениЯ из одной плоскости в другую и вызываЯ быстрые вихревые токи,
несущиесЯ к крайним пределам вселенной, ширЯщейсЯ, удалЯющейсЯ, делающейсЯ
все недоступнее.
- €так, мы должны отличать эллипс от эллипсоида. Ќаверное, кое-кто из
вас, джентльмены, знаком с сочинениЯми мистера “..ѓилберта. ‚ одной из
своих песен он говорит о бильЯрдном шулере, который осужден играть

Ќа столе кривом
‚ыгнутым кием
‚ытЯнутым шаром.

Ћн имеет в виду шар в форме эллипсоида, о главных осЯх которого Я
сейчас говорил.
Њойнихан нагнулсЯ к уху ‘тивена и прошептал:
- Џочем теперь эллипсоидальные шарики?! ‡а мной, дамочки, Я кавалерист!
ѓрубый юмор товарища вихрем пронессЯ по монастырю сознаниЯ ‘тивена,
весело встрЯхнул висевшие на стенах понурые сутаны, заставил их заплЯсать
и заметатьсЯ в разгульном шабаше. ЃратьЯ общины выплывали из раздутых
вихрем облачений: цветущий дородный эконом в шапке седых волос; ректор,
маленький, с гладкими волосами свЯщенник, который писал благочестивые
стихи; приземистый мужиковатый преподаватель экономики; длинный молодой
преподаватель логики, обсуждающий на площадке со своим курсом проблему
совести, словно жираф, который ощипывает листву высокого дерева над стадом
антилоп; важный и грустный префект братства; пухлый круглоголовый
преподаватель итальЯнского Языка с плутоватыми глазками. ‚се мчались,
спотыкались, кувыркались и прыгали, задираЯ свои сутаны в лихой чехарде;
обнЯвшись, трЯслись в натужном хохоте, шлепали друг друга по заду,
потешались своим озорством, фамильЯрничали и вдруг с видом оскорбленного
достоинства, возмущенные каким-нибудь грубым выпадом, украдкой
перешептывались, прикрываЯ рот ладонью.
Џреподаватель подошел к стеклЯнному шкафу у стены, достал с полки
комплект катушек, сдул с них пыль, бережно положил на стол и, придерживаЯ
одним пальцем, продолжал лекцию. Ћн объЯснил, что проволока на современных
катушках делаетсЯ из сплава, называемого платиноидом, изобретенного
недавно ”.“.Њартино.
Ћн внЯтно произнес инициалы и фамилию изобретателЯ. Њойнихан шепнул
сзади:
- Њолодец, старик. ”у, Њартино! Њартын скачет, Њартын плЯшет...
- ‘проси его, - шепнул ‘тивен с невеселой усмешкой, - не нужен ли ему
подопытный субъект длЯ опытов на электрическом стуле? Ћн может располагать
мною.
“видев, что преподаватель нагнулсЯ над катушками, Њойнихан привстал со
своей скамейки и, беззвучно пощелкиваЯ пальцами правой руки, захныкал
голосом озорного мальчишки:
- ‘эр, этот мальчик говорит гадкие слова, сэр!
- Џлатиноид, - внушительно продолжал преподаватель, - предпочитают
нейзильберу, потому что у него меньший коэффициент сопротивлениЯ при
изменении температуры. „лЯ изолЯции платиноидной проволоки служит шелк,
который наматываетсЯ на эбонитовую катушку вот здесь, где находитсЯ мой
палец. …сли бы наматывалсЯ голый провод, в катушке индуцировалсЯ бы
экстраток. Љатушку пропитывают горЯчим парафином...
‘ нижней скамейки впереди ‘тивена резкий голос с ольстерским акцентом
спросил:
- ђазве нас будут экзаменовать по прикладным наукам?
Џреподаватель начал с серьезным видом жонглировать понЯтиЯми: чистаЯ
наука - прикладнаЯ наука. ’олстый студент в золотых очках посмотрел
несколько удивленно на задавшего вопрос. Њойнихан сзади шепнул своим
обычным голосом:
- ‚от черт, этот Њакалистер умеет урвать свой фунт мЯса.
‘тивен холодно взглЯнул вниз на продолговатый череп с космами цвета
пакли. ѓолос, акцент, характер задавшего вопрос раздражали его, он дал
волю своему раздражению и с сознательным недоброжелательством подумал, что
отец этого студента поступил бы разумнее, если бы отправил своего сына
учитьсЯ в Ѓелфаст и тем самым сэкономил бы на проезде.
Џродолговатый череп не обернулсЯ навстречу мысленно пущенной в него
стреле ‘тивена, и она не долетела до цели, а вернулась в свою тетиву,
потому что перед ним вдруг мелькнуло бескровное лицо студента.
"ќта мысль не моЯ, - быстро пронеслось в уме ‘тивена. - …е мне внушил
фиглЯр-ирландец на скамейке позади менЯ. ’ерпение. Њожешь ли ты с
уверенностью сказать, кто торговал душой твоего народа и предал его
избранников: тот, кто вопрошал, или тот, кто потом издевалсЯ? ’ерпение.
‚спомни ќпиктета. Ќаверное, это в природе Њакалистера: задать такой вопрос
в такой момент и сделать неправильное ударение - "прикладными"?"
Њонотонный голос преподавателЯ продолжал медленно гудеть вокруг
катушек, о которых он рассказывал, удваиваЯ, утраиваЯ, учетверЯЯ свою
снотворную энергию, между тем как катушки умножали свои омы сопротивлениЯ.
ѓолос Њойнихана позади откликнулсЯ на отдаленный звонок:
- ‡акрываем лавочку, джентльмены!
‚ холле было тесно и шумно. Ќа столе около двери стоЯли два портрета в
рамках, и между ними лежал длинный лист бумаги с неровными столбцами
подписей. Њакканн проворно сновал среди студентов, болтаЯ без умолку,
возражаЯ отказывающимсЯ, и одного за другим подводил к столу. ‚ глубине
холла стоЯл декан, он разговаривал с молодым преподавателем, важно
поглаживаЯ подбородок, и кивал головой.
‘тивен, притиснутый толпой к двери, остановилсЯ в нерешительности.
€з-под широких опущенных полей мЯгкой шлЯпы темные глаза Љрэнли наблюдали
за ним.
- ’ы подписал? - спросил ‘тивен.
Љрэнли поджал свои тонкие губы, подумал секунду и ответил:
- Ego habeo [подписал (лат.)].
- Ђ что это?
- Quod [что (лат.)].
- Ђ это что?
Љрэнли повернул бледное лицо к ‘тивену и сказал кротко и грустно:
- Per pax universalis [за всеобщий мир (лат.)].
‘тивен показал пальцем на фотографию царЯ и сказал:
- “ него лицо пьЯного •риста.
ђаздражение и Ярость, звучавшие в его голосе, заставили Љрэнли
оторватьсЯ от спокойного созерцаниЯ стен холла.
- ’ы чем-то недоволен?
- Ќет, - ответил ‘тивен.
- ‚ плохом настроении?
- Ќет.
- Credo ut vos sanguinarius estis, - сказал Љрэнли, - quia facies
vostra monstrat ut vos in damno malo humore estis [„умаю, что вы
отъЯвленный лжец: по вашему лицу видно, что вы в чертовски отвратительном
настроении (лат.)].
Њойнихан, пробираЯсь к столу, шепнул ‘тивену на ухо:
- Њакканн при полном параде. ЋстаетсЯ добавить последнюю каплю, и
готово. Ќовенький, с иголочки мир. Ќикаких горЯчительных и право голоса
сукам.
‘тивен усмехнулсЯ стилю конфиденциального сообщениЯ и, когда Њойнихан
отошел, снова повернул голову и встретил взглЯд Љрэнли.
- Њожет быть, ты объЯснишь, - спросил он, - почему он так охотно
изливает свою душу мне на ухо? Ќу, объЯсни.
ЊрачнаЯ складка поЯвилась на лбу Љрэнли. Ћн посмотрел на стол, над
которым нагнулсЯ Њойнихан, чтобы подписатьсЯ, и сурово отрезал:
- Џодлипала.
- Quis est in malo humore, - сказал ‘тивен, - ego aut vos? [Љто в
плохом настроении - Я или вы? (лат.)]
Љрэнли не ответил на подтрунивание. Ћн мрачно обдумывал, что бы еще
добавить, и повторил с той же категоричностью:
- ‘амый что ни на есть гнусный подлипала!
ќто было его обычной эпитафией, когда он ставил крест на похороненной
дружбе, и ‘тивен подумал, не произнесетсЯ ли она когда-нибудь в памЯть и
ему, и таким же тоном. ’ЯжелаЯ, неуклюжаЯ фраза медленно оседала, исчезаЯ
из его слуха, проваливаЯсь, точно камень в трЯсину. ‘тивен следил, как она
оседает, так же, как когда-то оседали другие, и чувствовал ее тЯжесть на
сердце. Љрэнли, в отличие от „авина, не прибегал в разговоре ни к
редкостным староанглийским оборотам елизаветинского времени, ни к забавно
переиначенным на английский манер ирландским выражениЯм. …го протЯжный
говор был эхом дублинских набережных, перекликающимсЯ с мрачной,
запустелой гаванью, его выразительность - эхом церковного красноречиЯ
„ублина, звучащим с амвона в “иклоу.
“грюмаЯ складка исчезла со лба Љрэнли, когда он увидел Њакканна, быстро
приближающегосЯ к ним с другого конца холла.
- ‚от и вы! - сказал Њакканн весело.
- ‚от и Я, - сказал ‘тивен.
- Љак всегда с опозданием. Ќе могли бы вы совмещать ваши успехи с
некоторой долей уважениЯ к точности?
- ќтот вопрос не стоит в повестке днЯ, - сказал ‘тивен. - Џереходите к
следующему.
…го улыбающиесЯ глаза были устремлены на плитку молочного шоколада в
серебрЯной обертке, высовывающуюсЯ из верхнего кармана куртки
пропагандиста. ‚округ них собралсЯ небольшой кружок слушателей, жаждущих
присутствовать при состЯзании умов. •удощавый студент с оливковой кожей и
гладкими черными волосами, просунув между ними голову, переводил взглЯд с
одного на другого, словно стараЯсь открытым влажным ртом поймать на лету
каждое слово. Љрэнли вытащил из кармана маленький серый мЯчик и, вертЯ в
руках, начал пристально осматривать его со всех сторон.
- Љ следующему! - сказал Њакканн. - •м!
Ћн громко хохотнул, улыбнулсЯ во весь рот и дважды дернул себЯ за
соломенного цвета бородку, свисавшую с его квадратного подбородка.
- ‘ледующий вопрос заключалсЯ в подписи декларации.
- ‚ы мне заплатите, если Я подпишу? - спросил ‘тивен.
- џ думал, вы идеалист, - сказал Њакканн.
‘тудент, похожий на цыгана, обернулсЯ и, поглЯдываЯ на окружающих,
сказал невнЯтным блеющим голосом:
- ‘транный подход, черт возьми! Џо-моему, это корыстный подход.
…го голос заглох в тишине. Ќикто не обратил вниманиЯ на слова этого
студента. Ћн повернул свое оливковое лошадиное лицо к ‘тивену, словно
предлагаЯ ему ответить.
Њакканн весьма бойко начал распространЯтьсЯ о царском рескрипте, о
‘тэде, о всеобщем разоружении, об арбитраже в случае международных
конфликтов, о знамениЯх времени, о новом гуманизме, о новой этике, котораЯ
возложит на общество долг обеспечить с наименьшей затратой наибольшее
счастье наибольшему количеству людей.
‘тудент, похожий на цыгана, заключил эту речь возгласом:
- ’рижды ура - за всемирное братство!
- ‚алЯй, валЯй, ’емпл, - сказал стоЯвший рЯдом дюжий румЯный студент. -
џ тебе потом пинту поставлю.
- џ за всемирное братство! - кричал ’емпл, поглЯдываЯ по сторонам
темными продолговатыми глазами. - Ђ Њаркс - это все чепуха.
Љрэнли крепко схватил его за руку, чтобы он придержал Язык, и с
вымученной улыбкой повторил несколько раз:
- Џолегче, полегче, полегче!
’емпл, стараЯсь высвободить руку, кричал с пеной у рта:
- ‘оциализм был основан ирландцем, и первым человеком в …вропе,
проповедовавшим свободу мысли, был Љоллинз. „вести лет тому назад этот
миддлсекский философ разоблачил духовенство. “ра „жону ќнтони Љоллинзу!
’онкий голос из дальнего рЯда ответил:
- ѓип-гип ура!
Њойнихан прошептал ‘тивену на ухо:
- Ђ как насчет бедной сестренки „жона ќнтони:

‹отти Љоллинз без штанишек,
Ћдолжите ей свои?

‘тивен рассмеЯлсЯ, и польщенный Њойнихан зашептал снова:
- Ќа „жоне ќнтони Љоллинзе, сколько ни поставь, всегда заработаешь пЯть
шиллингов.
- †ду вашего ответа, - коротко сказал Њакканн.
- ЊенЯ этот вопрос нисколько не интересует, - устало сказал ‘тивен. -
‚ам ведь это хорошо известно. —его ради вы затеЯли спор?
- Џрекрасно, - сказал Њакканн, чмокнув губами. - ’ак, значит, вы
реакционер?
- ‚ы думаете, на менЯ может произвести впечатление ваше размахивание
деревЯнной шпагой? - спросил ‘тивен.
- Њетафоры! - резко сказал Њакканн. - „авайте ближе к делу.
‘тивен вспыхнул и отвернулсЯ. Ќо Њакканн не унималсЯ.
- Џосредственные поэты, надо полагать, ставЯт себЯ выше столь
пустЯковых вопросов, как вопрос всеобщего мира, - продолжал он вызывающим
тоном.
Љрэнли поднЯл голову и, держа свой мЯч, словно миротворЯщую жертву
между обоими студентами, сказал:
- Pax super totum sanguinarium globum [мир во всем кровожадном мире
(лат.)].
Ћтстранив стоЯвших рЯдом, ‘тивен сердито дернул плечом в сторону
портрета царЯ и сказал:
- „ержитесь за вашу икону. …сли уж вам так нужен €исус, пусть это будет
€исус узаконенный.
- ‚от это, черт возьми, здорово сказано, - заговорил цыганистый
студент, оглЯдываЯсь по сторонам. - Ћтлично сказано. Њне очень нравитсЯ
ваше высказывание.
Ћн проглотил слюну, словно глотаЯ фразу, и, схватившись за козырек
своей кепки, обратилсЯ к ‘тивену:
- Џростите, сэр, а что именно вы хотели этим сказать?
—увствуЯ, что его толкают стоЯщие рЯдом студенты, он обернулсЯ и
продолжал:
- Њне интересно узнать, что он хотел выразить этими словами.
Џотом снова повернулсЯ к ‘тивену и проговорил шепотом:
- ‚ы верите в €исуса? џ верю в человека. џ, конечно, не знаю, верите ли
вы в человека. џ восхищаюсь вами, сэр. џ восхищаюсь разумом человека,
независимого от всех религий. ‘кажите, вы так и мыслите о разуме €исуса?
- ‚алЯй, валЯй, ’емпл! - сказал дюжий румЯный студент, который всегда
по нескольку раз повторЯл одно и то же. - Џинта за мной.
- Ћн думает, что Я болван, - поЯснил ’емпл ‘тивену, - потому что Я верю
в силу разума.
Љрэнли взЯл под руки ‘тивена и его поклонника и сказал:
- Nos ad manum ballum jocabimus [давайте сыграем в мЯч (лат.)].
“влекаемый из зала, ‘тивен взглЯнул на покрасневшее топорное лицо
Њакканна.
- ЊоЯ подпись не имеет значениЯ, - сказал он вежливо. - ‚ы вправе идти
своей дорогой, но и мне предоставьте идти моей.
- „едал, - сказал Њакканн прерывающимсЯ голосом. - Њне кажетсЯ, вы
неплохой человек, но вам не хватает альтруизма и чувства личной
ответственности.
—ей-то голос сказал:
- €нтеллектуальным вывертам не место в этом движении.
‘тивен узнал резкий голос Њакалистера, но не обернулсЯ в его сторону.
Љрэнли с торжественным видом проталкивалсЯ сквозь толпу студентов, держа
под руки ‘тивена и ’емпла, подобно шествующему в алтарь свЯщеннослужителю,
сопровождаемому младшими чинами.
’емпл, живо наклонившись к ‘тивену, сказал:
- ‚ы слышали, что сказал Њакалистер? ќтот малый завидует вам. ‚ы
заметили? „ержу пари, что Љрэнли этого не заметил, а Я, черт возьми, сразу
заметил.
ЏроходЯ через холл, они увидели, как декан пыталсЯ отделатьсЯ от
студента, завЯзавшего с ним разговор. Ћн стоЯл у лестницы, уже занесЯ ногу
на нижнюю ступеньку, подобрав с женской заботливостью свою поношенную
сутану, и, киваЯ то и дело, повторЯл:
- ‚не всЯкого сомнениЯ, мистер •эккет! „а, да, вне всЯкого сомнениЯ.
Џосреди холла префект братства внушительно, тихим недовольным голосом
беседовал с каким-то студентом. ђазговариваЯ, он слегка морщил свой
веснушчатый лоб и в паузах между фразами покусывал тонкий костЯной
карандаш.
- џ надеюсь, что первокурсники все пойдут. ‡а второй курс можно
ручатьсЯ. ‡а третий тоже. Ђ что касаетсЯ новичков, не знаю.
‚ дверЯх ’емпл опЯть наклонилсЯ к ‘тивену и торопливо зашептал:
- ‚ы знаете, что он женат? Ћн уже был женат, прежде чем перешел в
католичество. “ него где-то жена и дети. ‚от, черт возьми, страннаЯ
историЯ. Ђ?
…го шепот перешел в хитрое кудахтающее хихиканье. Љак только они
очутились за дверью, Љрэнли грубо схватил его за шиворот и начал трЯсти,
приговариваЯ:
- Ѓезмозглый, бессмысленный, паршивый кретин! Ќа смертном одре готов
поклЯстьсЯ, что во всем сволочном мире, понимаешь, в целом мире нет другой
такой паршивой обезьЯны, как ты!
€зворачиваЯсь, ’емпл продолжал хитренько, самодовольно хихикать, а
Љрэнли тупо твердил при каждом встрЯхивании:
- Ѓезмозглый, бессмысленный, паршивый кретин!..
Ћни прошли запущенным садом; на одной из дорожек увидели ректора,
который, закутавшись в тЯжелый широкий плащ, шел им навстречу, читаЯ
молитвы. ‚ конце дорожки, прежде чем повернуть, он остановилсЯ и поднЯл
глаза. ‘туденты поклонились ему, ’емпл, как и прежде, притронувшись к
козырьку кепки. Џошли дальше молча. Љогда они подходили к площадке, ‘тивен
услышал глухие удары игроков, влажные шлепки мЯчей и голос „авина, что-то
возбужденно вскрикивающего при каждом ударе.
‚се трое остановились у Ящика, на котором сидел „авин, наблюдавший за
игрой. —ерез несколько секунд ’емпл бочком подошел к ‘тивену и сказал:
- Џрости, Я хотел спросить тебЯ, как ты считаешь, †ан-†ак ђуссо был
искренний человек?
‘тивен невольно расхохоталсЯ. Љрэнли схватил валЯвшуюсЯ в траве у него
под ногами сломанную бочарную доску, быстро обернулсЯ и грозно сказал:
- ’емпл, клЯнусь Ѓогом, если ты произнесешь еще хоть одно слово, Я тебЯ
тут же прикончу super spottum [на месте (школьнаЯ латынь)].
- ‚ероЯтно, - сказал ‘тивен. - Ћн, как и ты, был эмоциональный человек.
- Ђ, ну его ко всем чертЯм! - отрезал Љрэнли. - —то с таким
разговаривать. ‚се равно что с вонючим ночным горшком! Љатись, ’емпл.
Љатись отсюда! Љатись к черту!
- Џлевать Я на тебЯ хотел, Љрэнли, - ответил ’емпл, шарахаЯсь в сторону
от поднЯтой доски и указываЯ на ‘тивена. - ‚от единственный человек в этом
заведении, у которого индивидуальный образ мыслей.
- ‡аведение! €ндивидуальный! - воскликнул Љрэнли. - Џошел ты отсюда,
черт тебЯ побери. ‚от безнадежный идиот!
- џ эмоциональный человек, - сказал ’емпл. - ќто очень верно сказано. €
Я горжусь тем, что живу во власти эмоций.
Ћн отошел бочком, зашагал по площадке, лукаво посмеиваЯсь. Љрэнли
смотрел ему вслед пустым, застывшим взглЯдом.
- ‚ы только посмотрите на него, - сказал он. - ‚идели вы когда-нибудь
подобного мерзавца?
”раза его была встречена странным хохотом студента в низко надвинутой
на глаза кепке, который стоЯл, прислонЯсь к стене. ‘мех был писклЯвый и
исходил из такого огромного тела, что казалось, это повизгивает слон. ‚се
тело студента ходило ходуном, от удовольствиЯ он потирал руки в паху.
- ‹инч проснулсЯ, - сказал Љрэнли.
‚ ответ на это ‹инч выпрЯмилсЯ и выпЯтил грудь.
- ‹инч выпЯчивает грудь в знак критического отношениЯ к жизни, - сказал
‘тивен.
‹инч звучно хлопнул себЯ по груди и сказал:
- “ кого есть возражениЯ против моей фигуры?
Љрэнли поймал его на слове, и они начали боротьсЯ. Љогда лица у них
покраснели от напрЯжениЯ, они разошлись, тЯжело дыша. ‘тивен наклонилсЯ к
„авину, который, увлеченно следЯ за игрой, не обращал вниманиЯ на
разговоры вокруг.
- Ђ как мой ручной гусек? - спросил ‘тивен. - ’оже подписал?
„авин кивнул и сказал:
- Ђ ты, ‘тиви?
‘тивен отрицательно покачал головой.
- “жасный ты человек, ‘тиви, - сказал „авин, вынимаЯ трубку изо рта, -
всегда один.
- ’еперь, когда ты подписал петицию о всеобщем мире, - сказал ‘тивен, -
Я думаю, ты сожжешь ту маленькую тетрадочку, которую Я у тебЯ видел.
€ так как „авин промолчал, ‘тивен начал цитировать:
- ”ианна, шагом марш! ”ианна, правое плечо вперед! ”ианна, отдать
честь, по номерам рассчитайсь, раз, два!
- ќто другое дело, - сказал „авин. - Џрежде всего Я ирландский
националист. Ђ вот ты от всего в стороне. ’ы, ‘тиви, уродилсЯ зубоскалом.
- Љогда вы поднимете очередное восстание, вооружась клюшками, - сказал
‘тивен, - и вам понадобитсЯ осведомитель, скажи мне и Я подыщу тебе
парочку у нас в колледже.
- Ќикак Я тебЯ не пойму, - сказал „авин. - ’о ты поносишь английскую
литературу, то ирландских осведомителей. € имЯ у тебЯ какое-то такое... и
все эти твои рассуждениЯ. „а ирландец ты или нет?
- Џойдем со мной в архив, Я тебе покажу родословную моей семьи, -
сказал ‘тивен.
- ’огда будь с нами, - сказал „авин. - Џочему ты не изучаешь ирландский
Язык? Џочему ты забросил классы лиги после первого занЯтиЯ?
- Ћдна причина тебе известна, - ответил ‘тивен.
„авин покачал головой и засмеЯлсЯ.
- „а ну, брось, - сказал он. - ќто из-за той молодой девицы и отца
Њорена? „а ведь ты все это выдумал, ‘тиви. Ћни просто разговаривали и
смеЯлись.
‘тивен помолчал и дружески положил руку „авину на плечо.
- Џомнишь тот день, когда мы с тобой познакомились, - сказал он, -
когда мы встретились в первый раз и ты спросил менЯ, где занимаютсЯ
первокурсники, и еще сделал ударение на первом слоге? Џомнишь? ’ы тогда
всех иезуитов без разбору называл "отцами". €ногда Я спрашиваю себЯ:
_’акой же ли он бесхитростный, как его Язык?_
- џ простой человек, - сказал „авин. - ’ы знаешь это. Љогда ты мне в
тот вечер на •аркорт-стрит рассказал о своей жизни, честное слово, ‘тивен,
Я потом есть не мог. џ прЯмо заболел. € заснуть никак не мог в ту ночь.
‡ачем ты мне рассказывал это?
- ‚от спасибо, - сказал ‘тивен. - ’ы намекаешь, что Я чудовище.
- Ќет, - сказал „авин. - Ќо не надо было это рассказывать.
‘охранЯЯ внешнее дружелюбие, ‘тивен начал мысленно вскипать.
- ќтот народ, эта страна и эта жизнь породили менЯ, - сказал он. -
’акой Я есть, и таким Я буду.
- Џопробуй примкнуть к нам, - повторил „авин. - ‚ душе ты ирландец, но
тебЯ одолевает гордынЯ.
- Њои предки отреклись от своего Языка и принЯли другой, - сказал
‘тивен. - Ћни позволили кучке чужеземцев поработить себЯ. —то же,
прикажешь мне собственной жизнью и самим собой расплачиватьсЯ за их долги?
ђади чего?
- ђади нашей свободы, - сказал „авин.
- ‘о времен ’она до времени Џарнелла, - сказал ‘тивен, - не было ни
одного честного, искреннего человека, отдавшего вам свою жизнь, молодость
и любовь, которого вы бы не предали, не бросили в час нужды, не облили
помоЯми, которому вы бы не изменили. € ты предлагаешь мне быть с вами! „а
будьте вы проклЯты!
- Ћни погибли за свои идеалы, ‘тивен, - сказал „авин. - Ќо придет и наш
день, поверь мне.
Џоглощенный своими мыслЯми, ‘тивен помолчал минуту.
- „уша рождаетсЯ, - начал он задумчиво, - именно в те минуты, о которых
Я тебе говорил. ќто медленное и темное рождение, более таинственное, чем
рождение тела. Љогда же душа человека рождаетсЯ в этой стране, на нее
набрасываютсЯ сети, чтобы не дать ей взлететь. ’ы говоришь мне о
национальности, религии, Языке. џ постараюсь избежать этих сетей.
„авин выбил пепел из своей трубки.
- ‘лишком заумно длЯ менЯ, ‘тивен, - сказал он. - Ќо родина прежде
всего. €рландиЯ прежде всего, ‘тиви. Џоэтом или мистиком ты можешь быть
потом.
- ‡наешь, что такое €рландиЯ? - спросил ‘тивен с холодной Яростью. -
€рландиЯ - это стараЯ свиньЯ, пожирающаЯ свой помет.
„авин поднЯлсЯ с Ящика и, грустно покачиваЯ головой, направилсЯ к
играющим. Ќо через какую-нибудь минуту грусть его прошла и он уже горЯчо
спорил с Љрэнли и с двумЯ игроками, только что кончившими партию. Ћни
сговорились на партию вчетвером, но Љрэнли настаивал, чтобы играли его
мЯчом. Ћн ударил им два-три раза о землю, а потом ловко и сильно запустил
его в дальний конец площадки, крикнув при этом:
- „ушу твою!..
‘тивен стоЯл рЯдом с ‹инчем, пока счет не начал расти. ’огда он потЯнул
‹инча за рукав, увлекаЯ его за собой. ‹инч подчинилсЯ ему и сказал,
поддразниваЯ:
- €зыдем, как выражаетсЯ Љрэнли.
‘тивен улыбнулсЯ этой шпильке. Ћни вернулись садом и прошли через холл,
где дрЯхлый, трЯсущийсЯ швейцар прикалывал какое-то объЯвление на доску. “
лестницы оба остановились, и ‘тивен, вынув пачку сигарет из кармана,
предложил своему путнику закурить.
- џ знаю, ты без гроша, - сказал он.
- Ђх ты нахал мерзопакостный! - ответил ‹инч.
ќто вторичное доказательство речевого богатства ‹инча снова вызвало
улыбку у ‘тивена.
- ‘частливый день длЯ европейской культуры, - сказал он, - когда слово
"мерзопакостный" стало твоим любимым ругательством.
Ћни закурили и пошли направо. Џомолчав, ‘тивен сказал:
- Ђристотель не дает определений состраданиЯ и страха. џ даю. џ
считаю...
‹инч остановилсЯ и бесцеремонно прервал его:
- •ватит! Ќе желаю слушать! ’ошнит. ‚чера вечером мы с •ораном и
ѓоггинсом мерзопакостно напились.
‘тивен продолжал:
- ‘острадание - это чувство, которое останавливает мысль перед всем
значительным и постоЯнным в человеческих бедствиЯх и соединЯет нас с
терпЯщими бедствие. ‘трах - это чувство, которое останавливает мысль перед
всем значительным и постоЯнным в человеческих бедствиЯх и заставлЯет нас
искать их тайную причину.
- Џовтори, - сказал ‹инч.
‘тивен медленно повторил определениЯ.
- Ќа днЯх в ‹ондоне, - продолжал он, - молодаЯ девушка села в кэб. Ћна
ехала встречать мать, с которой не виделась много лет. Ќа углу какой-то
улицы оглоблЯ повозки разбивает в мелкие осколки окна кэба, длинный, как
игла, осколок разбитого стекла пронзает сердце девушки. Ћна тут же
умирает. ђепортер называет это трагической смертью. ќто неверно. ќто не
соответствует моим определениЯм состраданиЯ и страха.
—увство трагического, по сути дела, - это лицо, обращенное в обе
стороны, к страху и к состраданию, каждаЯ из которых - его фаза. ’ы
заметил, Я употребил слово _останавливает_. ’ем самым Я подчеркиваю, что
трагическаЯ эмоциЯ статична. ‚ернее, драматическаЯ эмоциЯ. —увства,
возбуждаемые неподлинным искусством, кинетичны: это влечение и отвращение.
‚лечение побуждает нас приблизитьсЯ, овладеть. Ћтвращение побуждает
покинуть, отвергнуть. €скусства, вызывающие эти чувства, - порнографиЯ и
дидактика - неподлинные искусства. ’аким образом, эстетическое чувство
статично. Њысль останавливаетсЯ и парит над влечением и отвращением.
- ’ы говоришь, что искусство не должно возбуждать влечениЯ, - сказал
‹инч. - Џомню, Я однажды тебе рассказывал, что в музее написал карандашом
свое имЯ на заднице ‚енеры ЏраксителЯ. ђазве это не влечение?
- џ имею в виду нормальные натуры, - сказал ‘тивен. - ’ы еще
рассказывал мне, как ел коровий навоз в своей распрекрасной кармелитской
школе.
‹инч снова заржал и потер в паху руку об руку, не вынимаЯ их из
карманов.
- „а, было такое дело! - воскликнул он.
‘тивен повернулсЯ к своему спутнику и секунду смотрел ему прЯмо в
глаза. ‹инч перестал смеЯтьсЯ и униженно встретил этот взглЯд. „линнаЯ,
узкаЯ, сплюснутаЯ голова под кепкой с длинным козырьком напоминала
какое-то пресмыкающеесЯ. „а и глаза тусклым блеском и неподвижностью
взглЯда тоже напоминали змеиные. Ќо в эту минуту в их униженном,
настороженном взоре светилась одна человеческаЯ точка - окно съежившейсЯ
души, измученной и самоожесточенной.
- —то до этого, - как бы между прочим, вежливо заметил ‘тивен, - все мы
животные. € Я тоже.
- „а, и ты, - сказал ‹инч.
- Ќо мы сейчас пребываем в мире духовного, - продолжал ‘тивен. -
‚лечение и отвращение, вызываемые не подлинными эстетическими средствами,
нельзЯ назвать эстетическими чувствами не только потому, что они кинетичны
по своей природе, но и потому, что они сводЯтсЯ всего-навсего к
физическому ощущению. Ќаша плоть сжимаетсЯ, когда ее что-то страшит, и
отвечает, когда ее что-то влечет непроизвольной реакцией нервной системы.
Ќаши веки закрываютсЯ сами, прежде чем мы сознаем, что мошка вот-вот
попадет в глаз.
- Ќе всегда, - иронически заметил ‹инч.
- ’аким образом, - продолжал ‘тивен, - твоЯ плоть ответила на импульс,
которым длЯ тебЯ оказалась обнаженнаЯ статуЯ, но это, повторЯю,
непроизвольнаЯ реакциЯ нервной системы. Љрасота, выраженнаЯ художником, не
может возбудить в нас кинетической эмоции или ощущениЯ, которое можно было
бы назвать чисто физическим. Ћна возбуждает или должна возбуждать,
порождает или должна порождать эстетический стасис - идеальное сострадание
или идеальный страх, - статис, который возникает, длитсЯ и наконец
разрешаетсЯ в том, что Я называю ритмом красоты.
- Ђ это еще что такое? - спросил ‹инч.
- ђитм, - сказал ‘тивен, - это первое формальное эстетическое
соотношение частей друг с другом в любом эстетическом целом, или отношение
эстетического целого к его части или частЯм, или любой части эстетического
целого ко всему целому.
- …сли это ритм, - сказал ‹инч, - тогда изволь поЯснить, что ты
называешь красотой. € не забывай, пожалуйста, что хоть мне когда-то и
случалось есть навозные лепешки, все же Я преклонЯюсь только перед
красотой.
’очно приветствуЯ кого-то, ‘тивен приподнЯл кепку. Џотом, чуть-чуть
покраснев, взЯл ‹инча за рукав его твидовой куртки.
- Њы правы, - сказал он, - а другие ошибаютсЯ. ѓоворить об этих вещах,
старатьсЯ постичь их природу и, постигнув ее, пытатьсЯ медленно, смиренно
и упорно выразить, создать из грубой земли или из того, что она дает: из
ощущений звука, формы или цвета, этих тюремных врат нашей души, - образ
красоты, которую мы постигли, - вот что такое искусство.
Ћни приблизились к мосту над каналом и, свернув с дороги, пошли под
деревьЯми. ѓрЯзно-серый свет, отражающийсЯ в стоЯчей воде, и запах мокрых
веток над их головами - все, казалось, восставало против образа мыслей
‘тивена.
- Ќо ты не ответил на мой вопрос, - сказал ‹инч, - что такое искусство?
—то такое выраженнаЯ им красота?
- ќто было первым определением, которое Я тебе дал, несчастное,
тупоголовое животное, - сказал ‘тивен, - когда Я только пыталсЯ продумать
данный вопрос длЯ себЯ. Џомнишь тот вечер? Љрэнли еще разозлилсЯ и начал
рассказывать об уиклоуских окороках.
- Џомню, - сказал ‹инч. - Џомню, как он рассказывал об этих проклЯтых
жирных свиньЯх.
- €скусство, - сказал ‘тивен, - это способность человека к
рациональному или чувственному восприЯтию предмета с эстетической целью. Ћ
свиньЯх помнишь, а про это забыл. ЃезнадежнаЯ вы пара - ты и Љрэнли.
ѓлЯдЯ в серое суровое небо. ‹инч скорчил гримасу и сказал:
- …сли Я обречен слушать твою эстетическую философию, дай мне, по
крайней мере, еще сигарету. ЊенЯ это совсем не интересует. „аже женщины
менЯ не интересуют. Ќу вас к черту! Џошли вы все! Њне нужна работа на
пЯтьсот фунтов в год. Ќо ты ведь мне такой не достанешь.
‘тивен протЯнул ему пачку сигарет. ‹инч взЯл последнюю оставшуюсЯ там
сигарету и сказал:
- Џродолжай.
- ”ома Ђквинский утверждает, - сказал ‘тивен, - что прекрасно то,
восприЯтие чего нам приЯтно.
‹инч кивнул.
- Џомню, - сказал он. Pulchra sunt quae visa placent.
- Ћн употреблЯет слово visa, - продолжал ‘тивен, - подразумеваЯ под ним
всЯкое эстетическое восприЯтие: зрение, слух или какие-либо другие виды
восприЯтиЯ. ќто слово, как бы оно ни было неопределенно, все же достаточно
Ясно, чтобы исключить понЯтиЯ хорошего и дурного, которые вызывают в нас
влечение и отвращение. Ѓезусловно, это слово подразумевает стасис, а не
кинесис. Ђ что такое истина? Ћна тоже вызывает стасис сознаниЯ. ’ы бы не
написал карандашом свое имЯ на гипотенузе прЯмоугольного треугольника.
- Ќет, - сказал ‹инч, - мне подавай гипотенузу ‚енеры.
- €так, следовательно, истина статична. ЉажетсЯ, Џлатон говорит, что
прекрасное - сиЯние истины. Ќе думаю, что это имеет какой-нибудь иной
смысл, кроме того, что истина и прекрасное тождественны. €стина познаетсЯ
разумом, приведенным в покой наиболее благоприЯтными отношениЯми в сфере
умопостигаемого; прекрасное воспринимаетсЯ воображением, приведенным в
покой наиболее благоприЯтными отношениЯми в сфере чувственно постигаемого.
Џервый шаг на пути к истине - постичь пределы и возможности разума, понЯть
самый акт познаниЯ. ‚сЯ философскаЯ система ЂристотелЯ опираетсЯ на его
сочинение о психологии, которое в свою очередь опираетсЯ на его
утверждение, что один и тот же атрибут не может одновременно и в одной и
той же свЯзи принадлежать и не принадлежать одному и тому же субъекту.
Џервый шаг на пути к красоте - постичь пределы и возможности воображениЯ,
понЯть самый акт эстетического восприЯтиЯ. џсно?
- Ќо что же такое красота? - нетерпеливо спросил ‹инч. - „ай
какое-нибудь другое определение. ’о, на что приЯтно смотреть? Ќеужели это
все, на что способен ты со своим ”омой Ђквинским?
- ‚озьмем женщину, - сказал ‘тивен.
- ‚озьмем, - с жаром подхватил ‹инч.
- ѓреки, турки, китайцы, копты, готтентоты - у каждого свой идеал
женской красоты, - сказал ‘тивен. - ќто похоже на лабиринт, из которого
нельзЯ выбратьсЯ. Ћднако Я вижу из него два выхода. ЏерваЯ гипотеза:
всЯкое физическое качество женщины, вызывающее восхищение мужчины,
находитсЯ в прЯмой свЯзи с ее многообразными функциЯми продолжениЯ рода.
‚озможно, это так. †изнь гораздо скучнее, чем даже ты ее себе
представлЯешь. ‹инч. Ќо мне этот выход не нравитсЯ. Ћн ведет скорее к
евгенике, чем к эстетике. Ћн ведет тебЯ прЯмо из лабиринта в новенькую
веселенькую аудиторию, где Њакканн, держа одну руку на "Џроисхождении
видов", а другую на Ќовом ‡авете, объЯснЯет тебе, что ты любуешьсЯ пышными
бедрами ‚енеры, так как знаешь, что она принесет тебе здоровое потомство,
любуешьсЯ ее пышными грудЯми, так как знаешь, что она будет давать хорошее
молоко твоим и своим детЯм.
- Ђрхи-вонюче-мерзопакостный враль этот Њакканн! - убежденно сказал
‹инч.
- ЋстаетсЯ другой выход, - смеЯсь сказал ‘тивен.
- Ђ именно? - спросил ‹инч.
- …ще одна гипотеза... - начал ‘тивен.
„линнаЯ подвода, груженнаЯ железным ломом, выехала из-за угла больницы
сэра Џатрика „ана, заглушив конец фразы ‘тивена гулким грохотом
дребезжащего, громыхающего металла. ‹инч заткнул уши и чертыхалсЯ до тех
пор, пока подвода не проехала. Џотом резко повернул назад. ‘тивен тоже
повернулсЯ и, выждав несколько секунд, пока раздражение его спутника не
улеглось, продолжал:
- ќта гипотеза предлагает обратное. •отЯ один и тот же объект кажетсЯ
прекрасным далеко не всем, однако всЯкий любующийсЯ прекрасным объектом
находит в нем известное благоприЯтное соотношение, соответствующее тем или
иным стадиЯм эстетического восприЯтиЯ. ќто соотношение чувственно
постигаемого, видимое тебе в одной форме, а мне в другой, ЯвлЯетсЯ, таким
образом, необходимым качеством прекрасного. ’еперь мы можем снова
обратитьсЯ к нашему старому другу ”оме и выжать из него еще на полпенни
мудрости.
‹инч расхохоталсЯ.
- ‡абавно, - сказал он, - что ты его поминаешь на каждом шагу, точно
какой-нибудь веселый пузатый монах. ’ы это серьезно?
- Њакалистер, - ответил ‘тивен, - назвал бы мою эстетическую теорию
прикладным ”омой Ђквинским. ‚ том, что в философии касаетсЯ эстетики, Я
безоговорочно следую за Ђквинским. Ќо, когда мы подойдем к феномену
художественного замысла, к тому, как он вынашиваетсЯ и воплощаетсЯ, мне
потребуетсЯ новаЯ терминологиЯ и новый личный опыт.
- Љонечно, - сказал ‹инч, - ведь Ђквинский, несмотрЯ на весь свой ум, в
сущности, только благодушный пузатый монах. Ќо о новом личном опыте и о
новой терминологии ты расскажешь мне как-нибудь в другой раз. Љончай-ка
поскорей первую часть.
- Љто знает, - сказал ‘тивен, улыбаЯсь, - возможно, Ђквинский понЯл бы
менЯ лучше, чем ты. Ћн был поэт. ќто он сочинил гимн, который поют в
страстной четверг. ѓимн начинаетсЯ словами: Pange, lingua, gloriosi
[Pange, lingua, gloriosi Corporis mysterium... - ‘лавь, мой Язык, тайну
преславного тела... (лат.)], и недаром его считают лучшим из славословий.
ќто сложный, приносЯщий глубокое утешение гимн. џ люблю его. Ќо все же
никакой гимн не может сравнитьсЯ со скорбным, величественным песнопением
крестного хода ‚енанциЯ ”ортуната.
‹инч запел тихо и торжественно глубоким, низким басом:

Impleta sunt quae concinit
David fideli carmine
Dicendo nationibus
Regnavit a ligno Deus.
[€сполнились „авидовы пророчества,
‚ правдивых песнопениЯх
‚озвещавшие народам:
Ѓог с древа правит (лат.)]

- ‡дорово, - с восторгом заключил он. - ‚от это музыка!
Ћни свернули на Ќижнюю Њаунт-стрит. € едва прошли несколько шагов от
угла, как с ними поздоровалсЯ толстый молодой человек в шелковом кашне.
- ‘лышали о результатах экзаменов? - спросил он. - ѓриффин провалилсЯ,
•элпин и Ћ'”линн выдержали по отделению гражданского ведомства. Њунен по
индийскому ведомству прошел пЯтым. Ћ'оннесси - четырнадцатым. €рландцы,
работающие у Љларка, устроили им пирушку, и все ели кэрри.
…го бледное, отекшее лицо выражало добродушное злорадство, и, по мере
того как он выкладывал новости, маленькие заплывшие жиром глазки как будто
совсем исчезали, а тонкий свистЯщий голос становилсЯ еле слышен.
‚ ответ на вопрос ‘тивена глаза и голос его снова вынырнули из своих
тайников.
- „а, Њаккаллох и Я, - сказал он. - Њаккаллох выбрал чистую математику,
а Я - естественную историю. ’ам двадцать предметов в программе. …ще Я
выбрал ботанику. ‚ы ведь знаете - Я теперь член полевого клуба.
Ћн величественно отступил на шаг, положил пухлую в шерстЯной перчатке
руку на грудь, откуда тотчас же вырвалсЯ сдавленный свистЯщий смех.
- ‚ следующий раз, когда поедешь на поле, привези нам репы и лука, -
мрачно сказал ‘тивен, - мы приготовим тушеное мЯсо.
’олстый студент снисходительно засмеЯлсЯ и сказал:
- “ нас очень почтеннаЯ публика в полевом клубе. Џрошлую субботу мы,
всемером, ездили в ѓленмалюр.
- ‘ женщинами, „онован? - спросил ‹инч.
„онован опЯть положил руку на грудь и сказал:
- Ќаша цель - приобретать знаниЯ.
€ тут же быстро добавил:
- џ слышал, ты пишешь доклад по эстетике?
‘тивен ответил неопределенно-отрицательным жестом.
- ѓете и ‹ессинг много писали на эту тему, - сказал „онован. -
ЉлассическаЯ школа и романтическаЯ школа и все прочее. ЊенЯ очень
заинтересовал "‹аокоон". Љонечно, это идеалистично, чисто по-немецки и
слишком уж глубоко...
Ќикто ему не ответил. „онован вежливо простилсЯ с ними.
- Ќу, Я удалЯюсь, - сказал он мЯгко и благодушно. - “ менЯ сильное
подозрение, почти граничащее с уверенностью, что сестрица готовит сегоднЯ
блинчики к семейному обеду „онованов.
- „о свиданиЯ, - сказал ‘тивен ему вдогонку, - не забудь про репу и
лук.
ѓлЯдЯ ему вслед, ‹инч медленно, презрительно скривил губы, и лицо его
стало похоже на дьЯвольскую маску.
- Џодумать только, что это мерзопакостное, блинчикоЯдное дерьмо может
хорошо устроитьсЯ, - наконец сказал он, - а Я должен курить грошовые
сигареты.
Ћни повернули к Њеррион-сквер и некоторое времЯ шли молча.
- —тобы закончить то, что Я говорил о красоте, - продолжал ‘тивен, -
скажу, что наиболее благоприЯтные отношениЯ чувственно постигаемого
должны, таким образом, соответствовать необходимым фазам художественного
восприЯтиЯ. Ќайди их, и ты найдешь свойства абсолютной красоты. ”ома
Ђквинский говорит: "Ad pulchritudinem tria requiruntur integritas,
consonantia, claritas". џ перевожу это так: "’ри условиЯ требуютсЯ длЯ
красоты: целостность, гармониЯ, сиЯние". ‘оответствует ли это фазам
восприЯтиЯ? ’ебе понЯтно?
- Љонечно, - сказал ‹инч. - …сли ты думаешь, что у менЯ мозги из
дерьма, поди догони „онована, попроси его тебЯ послушать.
‘тивен показал на корзинку, которую разносчик из мЯсной лавки,
перевернув ее вверх дном, надел на голову.
- Џосмотри на эту корзинку, - сказал он.
- Ќу, вижу, - ответил ‹инч.
- „лЯ того, чтобы увидеть эту корзинку, - сказал ‘тивен, - твое
сознание прежде всего отделЯет ее от остальной видимой вселенной, котораЯ
не есть корзина. ЏерваЯ фаза восприЯтиЯ - это линиЯ, ограничивающаЯ
воспринимаемый объект. ќстетический образ даетсЯ нам в пространстве или во
времени. ’о, что воспринимаетсЯ слухом, даетсЯ во времени, то, что
воспринимаетсЯ зрением, - в пространстве. Ќо - временной или
пространственный - эстетический образ прежде всего воспринимаетсЯ
отчетливо как самоограниченный и самодовлеющий на необъЯтном фоне
пространства или времени, которые не суть он. ’ы воспринимаешь его как
_единую_ вещь. ‚идишь как одно целое. ‚оспринимаешь его как _целостность_.
ќто и есть integritas.
- ‚ самое Яблочко, - смеЯсь сказал ‹инч. - ‚алЯй дальше.
- ‡атем, - продолжал ‘тивен, - ты переходишь от одной точки к другой,
следуЯ за очертаниЯми формы, и постигаешь предмет в равновесии частей,
заключенных внутри его пределов. ’ы чувствуешь ритм его строениЯ. „ругими
словами, за синтезом непосредственного восприЯтиЯ следует анализ
постижениЯ. Џочувствовав вначале, что это нечто _целостное_, ты чувствуешь
теперь, что это _нечто_. ’ы воспринимаешь его как согласованное единство,
сложное, делимое, отделЯемое, состоЯщее из частей, как результат этих
частей, их сумму, как нечто гармоничное. ќто будет consonantia.
- ‚ самое Яблочко, - смеЯсь сказал ‹инч. - ЋбъЯсни мне теперь про
claritas, и за мной сигара.
- ‡начение этого слова не совсем Ясно, - сказал ‘тивен. - ”ома
Ђквинский употреблЯет термин, который мне кажетсЯ неточным. „олгое времЯ
он сбивал менЯ с толку. Џо его определению получалось, что он говорит об
идеализме и символизме и что высшее свойство красоты - свет, исходЯщий из
какого-то иного мира, в то времЯ как реальность - всего лишь его тень,
материЯ - всего лишь его символ. џ думал, что он разумеет под словом
claritas художественное раскрытие и воплощение божественного замысла во
всем, что claritas - это сила обобщениЯ, придающаЯ эстетическому образу
всеобщее значение и заставлЯющаЯ его сиЯть изнутри вовне. Ќо все это
литературщина. ’еперь Я понимаю это так: сначала ты воспринЯл корзинку как
нечто целостное, а затем, рассмотрев ее с точки зрениЯ формы, познал как
нечто - только таков допустимый с логической и эстетической точки зрениЯ
синтез. ’ы видишь, что перед тобой именно этот предмет, а не какой-то
другой. ‘иЯние, о котором говорит Ђквинский, в схоластике - quidditas -
самость веща. ќто высшее качество ощущаетсЯ художником, когда впервые в
его воображении зарождаетсЯ эстетический образ. елли прекрасно сравнивал
его с тлеющим углем: это миг, когда высшее качество красоты, светлое
сиЯние эстетического образа, отчетливо познаетсЯ сознанием, остановленным
его целостностью и очарованным его гармонией; это сиЯющий немой стасис
эстетического наслаждениЯ, духовный момент, очень похожий на сердечное
состоЯние, длЯ которого итальЯнский физиолог ‹уиджи ѓальвани нашел
выражение не менее прекрасное, чем елли, - завороженность сердца.
‘тивен умолк, и, хотЯ его спутник ничего не говорил, он чувствовал, что
его слова как бы создали вокруг них тишину завороженной мысли.
- ’о, что Я сказал, - продолжал он, - относитсЯ к красоте в более
широком смысле этого слова, в том смысле, которым оно обладает в
литературной традиции. ‚ обиходе это понЯтие имеет другое значение. Љогда
мы говорим о красоте во втором значении этого слова, наше суждение прежде
всего определЯетсЯ самим искусством и видом искусства. Ћбраз, само собой
разумеетсЯ, свЯзывает сознание и чувства художника с сознанием и чувствами
других людей. …сли не забывать об этом, то неизбежно придешь к выводу, что
искусство делитсЯ на три последовательно восходЯщих рода: лирику, где
художник создает образ в непосредственном отношении к самому себе; эпос,
где образ даетсЯ в опосредствованном отношении к себе или другим; и драму,
где образ даетсЯ в непосредственном отношении к другим.
- ’ы мне это объЯснЯл несколько дней тому назад, - сказал ‹инч, - и у
нас еще разгорелсЯ спор.
- “ менЯ дома есть тетрадка, - сказал ‘тивен, - в которой записаны
вопросы позабавнее тех, что ты предлагал мне тогда. ђазмышлЯЯ над ними, Я
додумалсЯ до эстетической теории, которую сейчас стараюсь тебе изложить.
‚от какие вопросы Я придумал. _’рагичен или комичен изЯщно сделанный
стул_? Њожно ли сказать: _портрет Њоны ‹изы красив только потому, что мне
приЯтно на него смотреть? ‹иричен, эпичен или драматичен бюст ”илипа
Љрэмптона? Њожет ли быть произведением искусства испражнение, или дитЯ,
или вошь? …сли нет, то почему?_
- Ђ правда, почему? - смеЯсь сказал ‹инч.
- _…сли человек, в Ярости ударЯЯ топором по бревну, вырубит изображение
коровы_, - продолжал ‘тивен, - _будет ли это изображение произведением
искусства? …сли нет, то почему?_
- ‚от здорово, - сказал ‹инч, снова засмеЯвшись. - Ћт этого вонЯет
настоЯщей схоластикой.
- ‹ессингу, - сказал ‘тивен, - не следовало писать о скульптурной
группе. ќто менее высокое искусство, и потому оно недостаточно четко
представлЯет те роды, о которых Я говорил. „аже в литературе, в этом
высшем и наиболее духовном искусстве, роды искусств часто бывают смешаны.
‹ирический род - это, в сущности, простейшее словесное облачение момента
эмоции, ритмический возглас вроде того, которым тысЯчи лет тому назад
человек подбадривал себЯ, когда греб веслом или тащил камни в гору.
€здающий такой возглас скорее осознает момент эмоции, нежели себЯ самого
как переживающего эмоцию. ЏростейшаЯ эпическаЯ форма рождаетсЯ из
лирической литературы, когда художник углубленно сосредоточиваетсЯ на себе
самом как на центре эпического событиЯ, и эта форма развиваетсЯ,
совершенствуетсЯ, пока центр эмоциональной тЯжести не переместитсЯ и не
станет равно удаленным от самого художника и от других. ’огда
повествование перестает быть только личным. ‹ичность художника переходит в
повествование, развиваетсЯ, движетсЯ, кружит вокруг действующих лиц и
действиЯ, как живоносное море. €менно такое развитие мы наблюдаем в
старинной английской балладе "’ерпин-герой"; повествование в ней в начале
ведетсЯ от первого лица, а в конце - от третьего. „раматическаЯ форма
возникает тогда, когда это живоносное море разливаетсЯ и кружит вокруг
каждого действующего лица и наполнЯет их всех такой жизненной силой, что
они приобретают свое собственное нетленное эстетическое бытие. ‹ичность
художника - сначала вскрик, ритмический возглас или тональность, затем
текучее, мерцающее повествование; в конце концов художник утончает себЯ до
небытиЯ, иначе говорЯ, обезличивает себЯ. ќстетический образ в
драматической форме - это жизнь, очищеннаЯ и претвореннаЯ воображением.
’аинство эстетического творениЯ, которое можно уподобить творению
материальному, завершено. •удожник, как Ѓог-творец, остаетсЯ внутри, или
позади, или поверх, или вне своего созданиЯ, невидимый, утончившийсЯ до
небытиЯ, равнодушно подпиливающий себе ногти.
- ‘тараЯсь их тоже утончить до небытиЯ, - добавил ‹инч.
Њелкий дождь заморосил с высокого, затЯнутого тучами неба, и они
свернули на газон, чтобы успеть дойти до Ќациональной библиотеки, прежде
чем хлынет ливень.
- —то это на тебЯ нашло, - брюзгливо сказал ‹инч, - разглагольствовать
о красоте и воображении на этом несчастном, Ѓогом покинутом острове.
Ќеудивительно, что художник убралсЯ то ли внутрь, то ли поверх своего
созданиЯ, после того как сотворил эту страну.
„ождь усилилсЯ. Љогда они дошли до ворот ирландской Љоролевской
академии, то увидели кучку студентов, укрывшихсЯ от дождЯ под аркой
библиотеки. ЏрислонЯсь к колонне, Љрэнли ковырЯл спичкой в зубах, слушаЯ
товарищей. Ќесколько девушек стоЯли около входной двери. ‹инч шепнул
‘тивену:
- ’воЯ милаЯ здесь.
Ќе обращаЯ вниманиЯ на дождь, который все усиливалсЯ, ‘тивен молча
занЯл место ступенькой ниже группы и времЯ от времени бросал взглЯды в ее
сторону. Ћна тоже стоЯла молча среди своих подруг. Ќет свЯщенника - не с
кем пофлиртовать, - с горечью подумал он, вспомнив, как видел ее в
последний раз. ‹инч был прав. …го сознание обретало силу только в
теоретических рассуждениЯх, вне их оно погружалось в безучастный покой.
Ћн прислушалсЯ к разговору студентов. Ћни говорили о двух товарищах с
медицинского факультета, которые только что сдали выпускные экзамены, о
возможности устроитьсЯ на океанском пароходе, о доходной и недоходной
практике.
- ‚се это ерунда. Џрактика в ирландской деревне гораздо выгоднее.
- •айнс пробыл два года в ‹иверпуле, и он тоже так считает. “жаснаЯ,
говорит, дыра. Ќичего, кроме акушерства. ‡а визит по полкроны.
- —то ж, по-твоему, лучше работать в деревне, чем в таком богатом
городе? “ менЯ есть приЯтель...
- “ •айнса просто мозгов не хватает. Ћн всегда брал зубрежкой, одной
зубрежкой.
- „а ну его... Љонечно, в большом торговом городе отлично можно
заработать.
- ‚се зависит от практики.
- Ego credo ut vita pauperum est simpliciter atrox, simpliciter
sanguinarius atrox, in Liverpoolio [Я думаю, беднЯкам в ‹иверпуле живетсЯ
просто ужасно, чертовски скверно (лат.)].
€х голоса долетали до его слуха как бы издалека, то и дело прерываЯсь.
Ћна собралась уходить с подругами.
Љороткий, легкий ливень прошел, повиснув алмазными гроздьЯми на кустах
во дворике, от почерневшей земли уже поднималсЯ пар. „евушки постукивали
каблучками; они стоЯли на ступеньках колоннады, весело и спокойно
переговаривались, поглЯдываЯ на облака, ловко подставлЯли зонтики под
последние редкие капли, снова закрывали их и кокетливо приподнимали подолы
юбок.
Ќе слишком ли строго он судил ее? Ђ что, если она нанизывает часы своей
жизни, как четки, и живет жизнью простой, чуждой нам, как жизнь птицы, -
веселаЯ утром, неугомоннаЯ днем, усталаЯ на закате? € сердце у нее такое
же простое и своенравное, как у птицы?

Ќа рассвете он проснулсЯ. Ћ, какаЯ сладостнаЯ музыка! „уша его была
росновлажнаЯ. Ѓледные, прохладные волны света скользили по его спЯщему
телу. Ћн лежал тихо, а душа его словно покоилась на прохладных волнах,
внимаЯ негромкой, сладостной музыке. ђассудок медленно пробуждалсЯ,
готовЯсь вобрать в себЯ трепетное утреннее знание, утреннее вдохновение.
…го наполнЯл дух чистый, как чистейшаЯ вода, сладостный, как роса,
стремительный, как музыка. ќтот дух так нежен, так сладостен, словно
серафимы дохнули на него. „уша пробуждалась медленно, боЯсь проснутьсЯ
совсем. ќто был тот безветренный, рассветный час, когда просыпаетсЯ
безумие, и странные растениЯ раскрываютсЯ навстречу свету, и беззвучно
вылетают мотыльки.
‡авороженность сердца! Ќочь была завороженной. ‚о сне или наЯву познал
экстаз серафической жизни. Љак долго длилась эта завороженность: только
один колдовской миг или долгие часы, годы, века?
Њир вдохновениЯ, казалось, теперь отражалсЯ сразу со всех сторон от
множества облачных случайностей, от того, что было или могло быть. Њиг
сверкнул, как вспышка света, и вот от облака к облаку случайнаЯ, неЯснаЯ
форма мЯгко окутывает его сиЯющий след. Ћ, в девственном лоне воображениЯ
‘лово обретает плоть. Ђрхангел ѓавриил сошел в обитель „евы. ‘иЯющий след
наливалсЯ в его душе, откуда, наливаЯсь розовым знойным светом, вырывалось
белое пламЯ. ђозовый знойный свет - это ее своенравное, непостижимое
сердце: его никогда не знали прежде и не узнают потом, непостижимое и
своевольное от века. € манимые этим знойным сиЯнием, розоподобным, сонмы
серафимов низвергались с небес.

’ы не устала в знойных лучах
Џадшего духа манить за собой?
ЏамЯть, усни в завороженных днЯх.

€з глубины сознаниЯ стихи устремились к губам, и, бормоча их, он
чувствовал, как возникает ритм вилланеллы. ђозоподобное сиЯние излучало
вспышки рифм: лучах, очах, днЯх, небесах. ‹учась, вспышки воспламенЯли
мир, сжигали сердца людей и ангелов; лучи розы, котораЯ была ее
своенравным сердцем.

‘ердце сгорает в твоих очах,
‚ластвуешь ты над его судьбой.
’ы не устала в знойных лучах?

Ђ дальше? ђитм замер, замолк, снова начал расти и битьсЯ. Ђ дальше?
„ым, фимиам, возносЯщийсЯ с алтарЯ мира.

„ым фимиама плывет в небесах,
‚сходит от шири бескрайней морской.
ЏамЯть, усни в завороженных днЯх...

„ым курений поднимаетсЯ со всей земли, от окутанных испарениЯми океанов
- фимиам во славу …й! ‡емлЯ - как мерно раскачивающеесЯ кадило, шар с
фимиамом, эллипсоидальный шар. ђитм внезапно замер. ‚опль сердца
оборвалсЯ. € снова и снова губы его бормотали первую строфу. Џотом,
путаЯсь, прошептали еще несколько строк, запнулись и смолкли. ‚опль сердца
оборвалсЯ.
’уманный, безветренный час миновал, и за стеклом незанавешенного окна
уже занималсЯ утренний свет. ѓде-то вдали слабо ударил колокол. —ирикнула
птица, вот еще, еще... Џотом колокол - и птицы смолкли; тусклый, белесый
свет разливалсЯ на востоке и западе, застилаЯ весь мир, застилаЯ розовое
сиЯние в его сердце.
ЃоЯсь позабыть, он быстро приподнЯлсЯ на локте, отыскиваЯ бумагу и
карандаш. Ќа столе ничего не было, кроме глубокой тарелки, на которой он
ел за ужином рис, и подсвечника с оплывшим огарком и кружком бумаги,
прихваченной пламенем напоследок. Ћн устало протЯнул руку к спинке кровати
и стал шарить в карманах висевшей на ней куртки. Џальцы нащупали карандаш
и пачку сигарет. Ћн снова лег, разорвал пачку, положил последнюю папиросу
на подоконник и начал записывать куплеты вилланеллы мелкими четкими
буквами на жестком картоне.
‡аписав стихи, он откинулсЯ на комковатую подушку и снова начал
бормотать их. Љомки сбившихсЯ перьев в подушке у него под головой
напомнили ему комки свалЯвшегосЯ конского волоса в ее диване в гостиной,
где он обычно сидел - то улыбаЯсь, то задумавшись, и спрашивал себЯ, зачем
он пришел сюда, недовольный и ею и собой, смущенный литографией ‘вЯтого
‘ердца над пустым буфетом. ђазговор смолкает, она подходит к нему и просит
спеть какую-нибудь из его интересных песенок. Ћн садитсЯ за старое
пианино, перебирает пожелтевшие клавиши и на фоне вновь возобновившейсЯ
болтовни поет ей - а она стоит у камина - изЯщную песенку елизаветинских
времен, грустную и нежную жалобу разлуки, песнь победы при Ђзенкуре,
радостную мелодию "‡еленые рукава". Џока он поет, а она слушает или делает
вид, что слушает, сердце его спокойно, но когда изЯщные старинные песенки
кончаютсЯ и он снова слышит разговор в комнате, ему вспоминаетсЯ
собственное ехидное замечание про дом, где молодых людей чересчур скоро
начинают называть запросто, по имени.
‚ какие-то минуты ее глаза, казалось, вот-вот доверЯтсЯ ему, но он ждал
напрасно. ’еперь в его воспоминаниЯх она проносилась в легком танце, как в
тот вечер, когда он увидел ее на маскараде, в развевающемсЯ белом платье,
с веткой белых цветов в волосах. ’анцуЯ, она приближалась к нему. Ћна
смотрела чуть-чуть в сторону, и легкий румЯнец алел на ее щеках. Ђ когда
цепь хоровода сомкнулась, ее рука на мгновение мЯгким нежным подарком
легла ему на руку.
- ‚ас давно нигде не видно.
- „а, Я от природы монах.
- Ѓоюсь, что вы еретик.
- ‚ас это очень пугает?
‚место ответа она, танцуЯ, удалЯлась от него вдоль цепи рук, легко,
неуловимо кружа, не отдаваЯсь никому. ЃелаЯ ветка кивала в такт ее
движениЯм. Ђ когда она попадала в полосу тени, румЯнец на ее щеках
вспыхивал еще Ярче.
Њонах! …го собственный образ предстал перед ним: осквернитель
монашеского званиЯ, еретик-францисканец, то желающий, то зарекающийсЯ
служить, плетущий, подобно ѓерардино да Ѓорго ‘ан-„оннино, зыбкую паутину
софизмов и нашептывающий их ей на ухо.
Ќет, это не его образ. ќто скорее образ молодого свЯщенника, с которым
он видел ее последний раз и на которого она нежно смотрела, теребЯ
страницы своего ирландского разговорника.
- „амы ходЯт нас слушать. „а, да! џ убеждаюсь в этом каждодневно. „амы
с нами. Ћни самые надежные союзницы ирландского Языка.
- Ђ церковь, отец Њорен?
- –ерковь тоже. € церковь с нами. ’ам тоже идет работа, насчет церкви
не беспокойтесь.
’ьфу! Ћн правильно поступил тогда, с презрением покинув комнату.
Џравильно поступил, что не поклонилсЯ ей на лестнице в библиотеке,
правильно, что предоставил ей кокетничать со свЯщенником, заигрывать с
церковью, этой судомойкой христианства.
‚спыхнувший грубый гнев угнал от его души последний, еле теплЯщийсЯ миг
экстаза, разбил вдребезги ее светлый образ и расшвырЯл осколки по
сторонам. ‘о всех сторон изуродованные отражениЯ ее образа всплывали в его
памЯти: цветочница в оборванном платье со слипшимисЯ жесткими волосами и
лицом шлюхи, та, что назвала себЯ бедной девушкой и приставала к нему,
упрашиваЯ купить букетик; служанка из соседнего дома, котораЯ, гремЯ
посудой, пела, подвываЯ на деревенский лад первые куплеты "‘реди гор и
озер Љилларни"; девушка, котораЯ засмеЯлась над ним, когда он споткнулсЯ,
зацепившись рваной подметкой за железную решетку на тротуаре у Љорк-хилла;
девушка с маленьким пухлым ротиком, на которую он заглЯделсЯ, когда она
выходила из ворот кондитерской фабрики братьев „жекобс, и котораЯ,
обернувшись, крикнула ему через плечо:
- ќй, ты, патлатый, с мохнатыми бровЯми, нравлюсь Я тебе?
€ все же он чувствовал, что, как ни унижай ее образ, как ни издевайсЯ
над ним, сам гнев его был своего рода поклонением ей. Ћн тогда ушел из
класса полный презрениЯ, но оно было не совсем искренним, ибо он
чувствовал, что за темными глазами, на которые длинные ресницы бросали
живую тень, быть может, скрываетсЯ тайна ее народа. ЃродЯ тогда по улицам,
он твердил с горечью, что она - прообраз женщин ее страны, душа, подобнаЯ
летучей мыши, пробуждающаЯсЯ к сознанию себЯ самой в темноте, в тайне и в
одиночестве, душа, котораЯ пока еще медлит, бесстрастнаЯ и безгрешнаЯ, со
своим робким возлюбленным и покидает его, чтобы прошептать свои невинные
проступки в приникшее к решетке ухо свЯщенника. …го гнев против нее
разрЯдилсЯ в грубых насмешках над ее возлюбленным, чье имЯ, голос и лицо
оскорблЯли его униженную гордость: поп из мужиков, у которого один брат
полисмен в „ублине, а другой - кухонный подручный в кабаке в Њойколленс. €
этому человеку она откроет стыдливую наготу своей души, тому, кого только
и выучили отправлЯть формальный обрЯд, а не ему, служителю бессмертного
воображениЯ, претворЯющему насущный хлеб опыта в сиЯющую плоть вечно живой
жизни?
‘иЯющий образ причастиЯ мгновенно соединил его горькие, отчаЯнные
мысли, и они слились в благодарственный гимн:

‚ стонах прерывистых, в скорбных мольбах
ѓимн претвореньЯ плывет над землей.
’ы не устала в знойных лучах?

‚от моЯ жертва в простертых руках,
—аша наполнена жизнью живой.
ЏамЯть, усни в завороженных днЯх.

Ћн громко повторЯл стихи, с первых слов, пока их музыка и ритм не
наполнили его сознание; потом он тщательно переписал их, чтобы лучше
почувствовать, прочитав глазами, и снова откинулсЯ на подушку.
“же совсем рассвело. Љругом не было слышно ни звука, но он знал, что
жизнь рЯдом вот-вот проснетсЯ привычным шумом, грубыми голосами, сонными
молитвами. €, прЯчась от этой жизни, он повернулсЯ лицом к стене, натЯнув,
как капюшон, одеЯло на голову, и принЯлсЯ рассматривать большие поблекшие
алые цветы на рваных обоЯх. Ћн старалсЯ оживить свою угасающую радость их
алым сиЯнием, представлЯЯ себе, что это розовый путь отсюда к небу,
усыпанный алыми цветами. Љак он устал! Љак устал! € он тоже устал от их
знойных лучей!
Ћщущение тепла, томной усталости охватило его, спускаЯсь через позвонки
по всему телу от плотно закутанной в одеЯло головы. Ћн чувствовал, как оно
разливаетсЯ, и, отдавшись ему, улыбнулсЯ. ‘ейчас он заснет.
‘пустЯ десЯть лет он снова посвЯтил ей стихи. „есЯть лет тому назад
шаль капюшоном окутывала ей голову, пар от ее теплого дыханиЯ клубилсЯ в
ночном воздухе, башмачки громко стучали по замерзшей дороге. ’о была
последнЯЯ конка, гнедые облезлые лошади чувствовали это и предупреждающе
потрЯхивали своими бубенчиками в светлой ночи. Љондуктор разговаривал с
вожатым, и оба покачивали головами в зеленом свете фонарЯ. Ћни стоЯли на
ступеньках конки: он на верхней, она на нижней ступеньке. ђазговариваЯ,
она несколько раз заносила, ногу на его ступеньку и снова опускалась на
свою, а раз или два осталась около него, забыв опуститьсЯ, но потом все же
опустилась. Ќу и пусть. Ќу и пусть.
„есЯть лет прошло с мудрой поры детства до теперешнего безумиЯ. Ђ что,
если послать ей стихи? €х будут читать вслух за утренним чаем, под стук
чайных ложек об Яичную скорлупу. ‚от уж поистине безумие! …е братьЯ,
хихикаЯ, будут вырывать листок друг у друга грубыми, жесткими пальцами.
‘ладкоречивый свЯщенник, ее дЯдЯ, сидЯ в кресле и держа перед собой листок
на вытЯнутой руке, прочтет их, улыбаЯсь, и одобрит литературную форму.
Ќет, нет: это безумие. „аже если он пошлет ей стихи, она не покажет их
другим. Ќет, нет: она не способна на это.
…му начало казатьсЯ, что он несправедлив к ней. Ћщущение ее невинности
увлекло его почти до жалости к ней; невинности, о которой он не имел
представлениЯ до тех пор, пока не познал ее через грех, невинности, о
которой и она не имела представлениЯ, пока была невинной или пока страннаЯ
унизительнаЯ немочь женской природы не открылась ей в первый раз. ’олько
тогда, впервые, пробудилась к жизни ее душа, как и его душа пробудилась к
жизни, когда он согрешил в первый раз. …го сердце переполнилось нежным
состраданием, когда он вспомнил ее хрупкую бледность, ее глаза,
огорченные, униженные темным стыдом пола.
ѓде была она в то времЯ, как его душа переходила от экстаза к томлению?
Њожет быть, неисповедимыми путЯми духовной жизни в те самые минуты ее душа
чувствовала его преклонение. Њожет быть.

†ар желаниЯ снова запылал в нем, зажег и охватил все тело. —увствуЯ его
желание, она - искусительница в его вилланелле - пробуждалась от
благоуханного сна. …е черные, томные глаза открывались навстречу его
глазам. Ћна отдавалась ему, нагаЯ, лучезарнаЯ, теплаЯ, благоуханнаЯ,
щедротелаЯ, обволакиваЯ его, как сиЯющее облако, обволакиваЯ, как живаЯ
вода; и словно туманное облако или воды, кругоомывающие пространство,
текучие буквы речи, знаки стихии тайны, устремились, изливаемые его
мозгом.

’ы не устала в знойных лучах
Џадшего духа манить за собой?
ЏамЯть, усни в завороженных днЯх.

‘ердце сгорает в твоих очах,
‚ластвуешь ты над его судьбой.
ЏамЯть, усни в завороженных днЯх.

„ым фимиама плывет в небесах
‚сходит от шири бескрайней морской.
ЏамЯть, усни в завороженных днЯх.

‚ стонах прерывистых, в скорбных мольбах
ѓимн претвореньЯ плывет над землей.
’ы не устала в знойных лучах?

‚от моЯ жертва в простертых руках,
—аша наполнена жизнью живой.
ЏамЯть, усни в завороженных днЯх.

Ќо все ты стоишь в истомленных очах,
€ томный твой взор манит за собой.
’ы не устала в знойных лучах?
ЏамЯть, усни в завороженных днЯх.

—то это за птицы? “стало опираЯсь на Ясеневую трость, он остановилсЯ на
ступеньках библиотеки поглЯдеть на них. Ћни кружили, кружили над
выступающим углом дома на Њоулсворт-стрит. ‚ воздухе позднего мартовского
вечера четко выделЯлсЯ их полет, их темные, стремительные, трепещущие
тельца проносились, четко выступаЯ на небе, как на зыбкой ткани дымчатого,
блекло-синего цвета.
Ћн следил за полетом: птица за птицей, темный взмах, взлет, снова
взмах, стрелой вбок, по кривой плавно, трепетание крыльев. Џопробовал
считать, пока не пронеслись их стремительные, трепещущие тельца: шесть,
десЯть, одиннадцать... € загадал про себЯ - чет или нечет. „венадцать,
тринадцать... а вот еще две, описываЯ круги, спустились ближе к земле. Ћни
летели то высоко, то низко, но все кругами, кругами, то спрЯмлЯЯ, то
закруглЯЯ линию полета и все времЯ слева направо облетаЯ воздушный храм.
Ћн прислушалсЯ к их крику: словно писк мыши за обшивкой стены -
пронзительнаЯ, надломленнаЯ нота. Ќо по сравнению с мышиным писком ноты
эти куда протЯжнее и пронзительнее; они жужжат, понижаютсЯ то на терцию,
то на кварту и вибрируют, когда летЯщие клювы рассекают воздух. €х
пронзительный, четкий и тонкий крик падал, как нити шелкового света,
разматывающиесЯ с жужжащего веретена.
ќтот нечеловеческий гомон был отраден длЯ его ушей, в которых
неотступно звучали материнские рыданиЯ и упреки, а темные, хрупкие,
трепещущие тельца, кружащие, порхающие над землей, облетающие воздушный
храм блеклого неба, радовали его глаза, перед которыми все еще стоЯло лицо
матери.
‡ачем он смотрит вверх со ступеней лестницы и слушает их пронзительные,
надломленные крики, следЯ за их полетом? Љакого оракула он ждет: доброго
или злого? ”раза из ЉорнелиЯ Ђгриппы промелькнула в его сознании, а за ней
понеслись обрывки мыслей из ‘веденборга о свЯзи между птицами и ЯвлениЯми
духовной жизни и о том, что эти воздушные созданиЯ обладают своей
собственной мудростью и знают свои сроки и времена года, потому что в
отличие от людей они следуют порЯдку своей жизни, а не извращают этот
порЯдок разумом.
‚еками, как вот он сейчас, глЯдели люди вверх на летающих птиц.
Љолоннада над ним смутно напоминала ему древний храм, а ЯсеневаЯ палка, на
которую он устало опиралсЯ, - изогнутый жезл авгура. —увство страха перед
неизвестным шевельнулось в глубине его усталости - страха перед символами,
и предвестиЯми, и перед Ястребоподобным человеком, имЯ которого он носил,
- человеком, вырвавшимсЯ из своего плена на сплетенных из ивы крыльЯх;
перед ’отом - богом писцов, что писал на табличке тростниковой палочкой и
носил на своей узкой голове ибиса двурогий серп.
Ћн улыбнулсЯ, представив себе этого бога, потому что бог этот напомнил
ему носатого судью в парике, который расставлЯет запЯтые в судебном акте,
держа его в вытЯнутой руке, и подумал, что не вспомнил бы имени этого
бога, не будь оно похоже по звучанию на слово "мот". ‚от оно -
сумасшествие. Ќо не из-за этого ли сумасшествиЯ он готов навсегда покинуть
дом молитвы и благоразумиЯ, в котором родилсЯ, и уклад жизни, из которого
вышел.
Ћни снова пролетели с резкими криками над выступающим углом дома,
темные на фоне бледнеющего неба. —то это за птицы? ‚ероЯтно, ласточки
вернулись с юга. ‡начит, и ему пора уезжать, ведь они, птицы, прилетают и
улетают, свивают недолговечные гнезда под крышами людских жилищ и покидают
свои гнезда длЯ новых странствий.

‘клоните лица ваши, “на и Ђлиль.
ѓлЯжу на них, как ласточка глЯдит
€з гнездышка под кровлей, с ним прощаЯсь
Џред дальним странствием над зыбью шумных вод.

’ихаЯ текучаЯ радость, подобно шуму набегающих волн, разлилась в его
памЯти, и он почувствовал в сердце тихий покой безмолвных блекнущих
просторов неба над водной ширью, безмолвие океана и покой ласточек,
летающих в сумерках над струЯщимисЯ водами.
’ихаЯ текучаЯ радость разлилась в этих словах, где мЯгкие и долгие
гласные беззвучно сталкивались, распадались, набегали одна на другую и
струились, раскачиваЯ белые колокольчики волн в немом переливе, в немом
перезвоне, в тихом замирающем крике; и он почувствовал, что то
предсказание, которого он искал в круговом полете птиц и в бледном
просторе неба над собой, спорхнуло с его сердца, как птица с башни -
стремительно и спокойно.
—то это - символ расставаниЯ или одиночества? ‘тихи, тихо журчащие на
слуху его памЯти, медленно воссоздали перед его вспоминающим взором сцену
в зрительном зале в вечер открытиЯ Ќационального театра. Ћн сидел один в
последнем рЯду балкона, разглЯдываЯ утомленными глазами цвет дублинского
общества в партере, безвкусные декорации и актеров, двигающихсЯ, точно
куклы в Ярких огнЯх рампы. “ него за спиной стоЯл, обливаЯсь потом, дюжий
полисмен, готовый в любой момент навести порЯдок в зале. ‘реди сидевших
тут и там студентов то и дело поднималсЯ неистовый свист, насмешливые
возгласы, улюлюканье.
- Љлевета на €рландию!
- Ќемецкое производство!
- Љощунство!
- Њы нашей веры не продавали!
- Ќи одна ирландка этого не делала!
- „олой доморощенных атеистов!
- „олой выкормышей буддизма!
€з окна сверху вдруг послышалось короткое шипенье, значит, в читальне
зажгли свет. Ћн вошел в мЯгко освещенную колоннаду холла и, пройдЯ через
щелкнувший турникет, поднЯлсЯ по лестнице наверх.
Љрэнли сидел у полки со словарЯми. Џеред ним на деревЯнной подставке
лежала толстаЯ книга, открытаЯ на титульном листе. Ћн сидел, откинувшись
на спинку стула и приблизив ухо, как выслушивающий покаЯние исповедник, к
лицу студента-медика, который читал ему задачу из шахматной странички
газеты. ‘тивен сел рЯдом с ним справа, свЯщенник по другую сторону стола
сердито захлопнул свой номер "’эблета" и встал.
Љрэнли рассеЯнно посмотрел ему вслед. ‘тудент-медик продолжал, понизив
голос:
- Џешка на е4.
- „авай лучше выйдем, „иксон, - сказал ‘тивен предостерегающе. - Ћн
пошел жаловатьсЯ.
„иксон отложил газету и, с достоинством поднЯвшись, сказал:
- Ќаши отступают в полном порЯдке.
- ‡ахватив оружие и скот, - прибавил ‘тивен, указываЯ на титульный лист
лежавшей перед Љрэнли книги, где было напечатано: "Ѓолезни рогатого
скота".
Љогда они проходили между рЯдами столов, ‘тивен сказал:
- Љрэнли, мне нужно с тобой поговорить.
Љрэнли ничего не ответил и даже не обернулсЯ. Ћн сдал книгу и пошел к
выходу; его щеголеватые ботинки глухо стучали по полу. Ќа лестнице он
остановилсЯ и, глЯдЯ каким-то отсутствующим взглЯдом на „иксона, повторил:
- Џешка на чертово е4.
- Ќу, если хочешь, можно и так, - ответил „иксон.
“ него был спокойный, ровный голос, вежливые манеры, а на одном пальце
пухлой чистой руки поблескивал перстень с печаткой.
‚ холле к ним подошел человечек карликового роста. Џод грибом крошечной
шлЯпы его небритое лицо расплылось в любезной улыбке, и он заговорил
шепотом. ѓлаза же были грустные, как у обезьЯны.
- „обрый вечер, капитан, - сказал Љрэнли, останавливаЯсь.
- „обрый вечер, джентльмены, - сказала волосатаЯ обезьЯньЯ мордочка.
- ‡дорово тепло длЯ марта, - сказал Љрэнли, - наверху окна открыли.
„иксон улыбнулсЯ и повертел перстень. —ернЯваЯ сморщеннаЯ обезьЯньЯ
мордочка сложила человеческий ротик в приветливую улыбку, и голос
промурлыкал:
- —удеснаЯ погода длЯ марта. Џросто чудеснаЯ.
- ’ам наверху две юные прелестницы совсем заждались вас, капитан, -
сказал „иксон.
Љрэнли улыбнулсЯ и приветливо сказал:
- “ капитана только одна привЯзанность: сэр ‚альтер ‘котт. Ќе правда
ли, капитан?
- —то вы теперь читаете, капитан? - спросил „иксон. - "‹аммермурскую
невесту"?
- ‹юблю старика ‘котта, - сказали податливые губы. - ‘лог у него -
что-то замечательное. Ќи один писатель не сравнитсЯ с сэром ‚альтером
‘коттом.
Ћн медленно помахивал в такт похвалам тонкой сморщенной коричневой
ручкой. …го тонкие подвижные веки замигали, прикрываЯ грустные глазки.
Ќо еще грустнее было ‘тивену слышать его речь: жеманную, еле внЯтную,
всю какую-то липкую, искаженную ошибками. ‘лушаЯ, он спрашивал себЯ,
правда ли то, что рассказывали о нем? —то его скудельнаЯ кровь благородна,
а эта ссохшаЯсЯ оболочка - плод кровосмесительной любви?
„еревьЯ в парке набухли от дождЯ, дождь шел медленно, не переставаЯ,
над серым, как щит, прудом. ‡десь пронеслась стаЯ лебедей, вода и берег
были загажены белесовато-зеленой жижей. Ћни нежно обнимались, возбужденные
серым дождливым светом, мокрыми неподвижными деревьЯми, похожим на щит
соглЯдатаем-озером, лебедЯми. Ћни обнимались безрадостно, бесстрастно. …го
рука обнимала сестру за шею, сераЯ шерстЯнаЯ шаль, перекинутаЯ через
плечо, окутала ее до талии, ее светлаЯ головка поникла в стыдливой
податливости. “ него взлохмаченные медно-рыжие волосы и нежные, гибкие,
сильные, веснушчатые руки. Ђ лицо? ‹ица не видно. ‹ицо брата склонЯлось
над ее светлыми, пахнувшими дождем волосами, рука - веснушчатаЯ, сильнаЯ,
гибкаЯ и ласковаЯ, рука „авина.
Ћн нахмурилсЯ, сердЯсь на свои мысли и на сморщенного человечка,
вызвавшего их. ‚ его памЯти мелькнули отцовские остроты о шайке из Ѓантри.
Ћн отмахнулсЯ от них и снова с тЯгостным чувством предалсЯ своим мыслЯм.
Џочему не руки Љрэнли? €ли простота и невинность „авина более потаенно
уЯзвлЯли его?
Ћн пошел с „иксоном через холл, предоставив Љрэнли церемонно прощатьсЯ
с карликом.
“ колоннады в небольшой кучке студентов стоЯл ’емпл. Ћдин студент
крикнул:
- „иксон, иди-ка сюда и послушай. ’емпл в ударе.
’емпл поглЯдел на него своими темными цыганскими глазами.
- ’ы, Ћ'Љифф, лицемер, - сказал он. - Ђ „иксон - улыбальщик. Ђ ведь
это, черт возьми, хорошее литературное выражение.
Ћн лукаво засмеЯлсЯ, заглЯдываЯ в лицо ‘тивену, и повторил:
- Ђ правда, черт возьми, отличное прозвище - улыбальщик.
’олстый студент, стоЯвший на лестнице ниже ступенькой, сказал:
- ’ы про любовницу доскажи, ’емпл. ‚от что нам интересно.
- Ѓыла у него любовница, честное слово, - сказал ’емпл. - Џри этом он
был женат. € все попы ходили туда обедать. „а Я думаю, все они, черт
возьми, ее попробовали.
- ќто, как говоритсЯ, трЯстись на клЯче, чтобы сберечь рысака, - сказал
„иксон.
- ЏризнайсЯ, ’емпл, - сказал Ћ'Љифф, - сколько кружек пива ты сегоднЯ в
себЯ влил?
- ‚сЯ твоЯ интеллигентскаЯ душонка в этой фразе, Ћ'Љифф, - сказал ’емпл
с нескрываемым презрением.
аркающей походкой он обошел столпившихсЯ студентов и обратилсЯ к
‘тивену:
- ’ы знал, что ”орстеры - короли Ѓельгии? - спросил он.
‚ошел Љрэнли в сдвинутой на затылок кепке, усердно ковырЯЯ в зубах.
- Ђ вот и наш кладезь премудрости, - заЯвил ’емпл. - ‘кажи-ка, ты знал
это про ”орстера?
Ћн помолчал, дожидаЯсь ответа. Љрэнли вытащил самодельной зубочисткой
фиговое зернышко из зубов и уставилсЯ на него.
- ђод ”орстеров, - продолжал ’емпл, - происходит от Ѓолдуина Џервого,
королЯ ”ландрии. …го звали ”орестер. ”орестер и ”орстер - это одно и то
же. Џотомок Ѓолдуина Џервого, капитан ”рэнсис ”орстер, обосновалсЯ в
€рландии, женилсЯ на дочери последнего вождЯ клана Ѓрэссила. …сть еще
черные ”орстеры, но это другаЯ ветвь.
- Ћт ЋбалдуЯ, королЯ ”ландрии, - сказал Љрэнли, снова задумчиво ковырЯЯ
в ослепительно белых зубах.
- Ћткуда ты все это выкопал? - спросил Ћ'Љифф.
- џ знаю также историю вашего рода, - сказал ’емпл, обращаЯсь к
‘тивену. - ‡наешь ли ты, что говорит ѓиральд Љамбрийский про ваш род?
- Ћн что, тоже от Ѓолдуина произошел? - спросил высокий чахоточного
вида студент с темными глазами.
- Ћт ЋбалдуЯ, - повторил Љрэнли, высасываЯ что-то из щели между зубами.
- Pernobilis et pervetusta familia [благороднейший древний род (лат.)],
- сказал ’емпл ‘тивену.
„южий студент на нижней ступеньке коротко пукнул. „иксон повернулсЯ к
нему и тихо спросил:
- Ђнгел заговорил?
Љрэнли тоже повернулсЯ и внушительно, но без злости сказал:
- ‡наешь, ѓоггинс, ты самаЯ что ни на есть грЯзнаЯ скотина во всем
мире.
- џ выразил то, что хотел сказать, - решительно ответил ѓоггинс, -
никому от этого вреда нет.
- Ѓудем надеЯтьсЯ, - сказал „иксон сладким голосом, - что это не того
же рода, что научно определЯетсЯ как paulo post futurum [будущее
непосредственное (лат.), термин грамматики].
- Ќу, разве Я вам не говорил, что он улыбальщик, - сказал ’емпл,
поворачиваЯсь то направо, то налево, - разве Я не придумал ему это
прозвище?
- ‘лышали, не глухие, - сказал высокий чахоточный.
Љрэнли, все еще хмурЯсь, грозно смотрел на дюжего студента, стоЯвшего
на ступеньку ниже. Џотом с отвращением фыркнул и пихнул его.
- Џошел вон, - крикнул он грубо, - проваливай, вонючаЯ посудина.
‚онючий горшок.
ѓоггинс соскочил на дорожку, но сейчас же, смеЯсь, вернулсЯ на прежнее
место. ’емпл, оглЯнувшись на ‘тивена, спросил:
- ’ы веришь в закон наследственности?
- ’ы пьЯн или что вообще с тобой, что ты хочешь сказать? - спросил
Љрэнли, в недоумении уставившись на него.
- ‘амое глубокое изречение, - с жаром продолжал ’емпл, - написано в
конце учебника зоологии: воспроизведение есть начало смерти.
Ћн робко коснулсЯ локтЯ ‘тивена и восторженно сказал:
- ’ы ведь поэт, ты должен чувствовать, как это глубоко!
Љрэнли ткнул в его сторону длинным указательным пальцем.
- ‚от, посмотрите, - сказал он с презрением. - Џолюбуйтесь - надежда
€рландии!
…го слова и жест вызвали общий смех. Ќо ’емпл храбро повернулсЯ к нему
и сказал:
- ’ы, Љрэнли, всегда издеваешьсЯ надо мной. џ это прекрасно вижу. Ќо Я
ничуть не хуже тебЯ. ‡наешь, что Я думаю, когда сравниваю тебЯ с собой?
- „орогой мой, - вежливо сказал Љрэнли, - но ведь ты неспособен,
абсолютно неспособен думать.
- ’ак вот, хочешь знать, что Я думаю о тебе, когда сравниваю нас? -
продолжал ’емпл.
- ‚ыкладывай, ’емпл, - крикнул толстый со ступеньки, - да поживей!
†естикулируЯ, ’емпл поворачивалсЯ то налево, то направо.
- џ мудила, - сказал он, безнадежно мотаЯ головой. - џ знаю это. €
признаю.
„иксон легонько похлопал его по плечу и ласково сказал:
- ќто делает тебе честь, ’емпл.
- Ќо он, - продолжал ’емпл, показываЯ на Љрэнли, - он такой же мудила,
как и Я. ’олько он этого не знает, вот и всЯ разница.
‚зрыв хохота заглушил его слова, но он опЯть повернулсЯ к ‘тивену и с
внезапной горЯчностью сказал:
- ќто очень любопытное слово, его происхождение тоже очень любопытно.
- „а? - рассеЯнно сказал ‘тивен.
Ћн смотрел на мужественное, страдальческое лицо Љрэнли, который сейчас
принужденно улыбалсЯ. ѓрубое слово, казалось, стекло с его лица, как
стекает грЯзнаЯ вода, выплеснутаЯ на свыкшеесЯ с унижениЯми старинное
изваЯние. ЌаблюдаЯ за ним, он увидел, как Љрэнли поздоровалсЯ с кем-то,
приподнЯл кепку, обнажив голову с черными жесткими волосами, торчащими
надо лбом, как железный венец.
Ћна вышла из библиотеки и, не взглЯнув на ‘тивена, ответила на поклон
Љрэнли. Љак? € он тоже? €ли ему показалось, будто щеки Љрэнли слегка
вспыхнули? €ли это от слов ’емпла? “же совсем смеркалось. Ћн не мог
разглЯдеть.
Њожет быть, этим и объЯснЯлось безучастное молчание его друга, грубые
замечаниЯ, неожиданные выпады, которыми он так часто обрывал пылкие,
сумасбродные признаниЯ ‘тивена? ‘тивен легко прощал ему, обнаружив, что в
нем самом тоже была эта грубость к самому себе. ‚спомнилось, как однажды
вечером в лесу, около Њалахайда, он сошел со скрипучего, одолженного им у
кого-то велосипеда, чтобы помолитьсЯ Ѓогу. Ћн воздел руки и молилсЯ в
экстазе, устремлЯЯ взор к темному храму деревьев, знаЯ, что он стоит на
свЯщенной земле, в свЯщенный час. Ђ когда два полисмена показались из-за
поворота темной дороги, он прервал молитву и громко засвистел какой-то
мотивчик из модного представлениЯ.
Ћн начал постукивать стертым концом Ясеневой трости по цоколю колонны.
Њожет быть, Љрэнли не слышал его? —то ж, он подождет. ђазговор на
мгновение смолк, и тихое шипение опЯть донеслось из окна сверху. Ќо больше
в воздухе не слышалось ни звука, а ласточки, за полетом которых он праздно
следил, уже спали.
Ћна ушла в сумерки. € потому все стихло кругом, если не считать
короткого шипениЯ, доносившегосЯ сверху. € потому смолкла рЯдом болтовнЯ.
’ьма ниспадала на землю.

’ьма ниспадает с небес...

’репетнаЯ, мерцающаЯ, как слабый свет, радость закружилась вокруг него
волшебным роем эльфов. Ќо отчего? Ћттого ли, что она прошла в сумеречном
воздухе, или это строка стиха с его черными гласными и полным открытым
звуком, который льетсЯ, как звук лютни?
Ћн медленно пошел вдоль колоннады, углублЯЯсь в ее сгущающийсЯ мрак,
тихонько постукиваЯ тростью по каменным плитам, чтобы скрыть от оставшихсЯ
позади студентов свое мечтательное забытье и, дав волю воображению,
представил себе век „ауленда, Ѓерда и Ќэша.
ѓлаза, раскрывающиесЯ из тьмы желаниЯ, глаза, затмевающие утреннюю
зарю. —то такое их томнаЯ прелесть, как не разнеженность похоти? Ђ их
мерцающий блеск - не блеск ли это нечистот в сточной канаве двора слюнтЯЯ
‘тюарта? џзыком памЯти он отведывал ароматные вина, ловил замирающие
обрывки нежных мелодий горделивой паваны, а глазами памЯти видел
уступчивых знатных дам в Љовент-ѓардене, призывно манЯщих алчными устами с
балконов, видел рЯбых девок из таверн и молодых жен, радостно отдающихсЯ
своим соблазнителЯм, переходЯщих из объЯтий в объЯтиЯ.
Ћбразы, вызванные им, не доставили ему удовольствиЯ. ‚ них было что-то
тайное, разжигающее, но ее образ был далек от всего этого. ’ак о ней
нельзЯ думать. „а он так и не думал. ‡начит, мысль его не может доверитьсЯ
самой себе? ‘тарые фразы, зловонно-сладостные, как фиговые зернышки,
которые Љрэнли выковыривает из щелей между своими ослепительно белыми
зубами.
’о была не мысль и не видение, хотЯ он смутно знал, что сейчас она идет
по городу домой. ‘начала смутно, а потом сильнее он ощутил запах ее тела.
‡накомое волнение закипало в крови. „а, это запах ее тела: волнующий,
томительный запах; теплое тело, овеЯнное музыкой его стихов, и скрытое от
взора мЯгкое белье, насыщенное благоуханием и росой ее плоти.
Ћн почувствовал, как у него по затылку ползет вошь: ловко просунув
большой и указательный палец за отложной воротник, он поймал ее, покатал
секунду ее мЯгкое, но ломкое, как зернышко риса, тельце и отшвырнул от
себЯ, подумав, останетсЯ ли она жива. …му вспомнилась забавнаЯ фраза из
ЉорнелиЯ а ‹апиде, в которой говоритсЯ, что вши, рожденные человеческим
потом, не были созданы Ѓогом вместе со всеми зверЯми на шестой день. ‡уд
кожи на шее раздражил и озлобил его. †изнь тела, плохо одетого, плохо
кормленного, изъеденного вшами, заставила его зажмуритьсЯ, поддавшись
внезапному приступу отчаЯниЯ, и в темноте он увидел, как хрупкие, светлые
тельца вшей крутЯтсЯ и падают в воздухе. Ќо ведь это вовсе не тьма
ниспадает с неба. Ђ свет.

‘вет ниспадает с небес...

Ћн даже не мог правильно вспомнить строчку из Ќэша. ‚се образы,
вызванные ею, были ложными. ‚ воображении его завелись гниды. …го мысли -
это вши, рожденные потом нерЯшливости.
Ћн быстро зашагал обратно вдоль колоннады к группе студентов. Ќу и
хорошо! € черт с ней! Џусть себе любит какого-нибудь чистоплотного атлета
с волосатой грудью, который моетсЯ каждое утро до поЯса. Ќа здоровье!
Љрэнли вытащил еще одну сушеную фигу из кармана и стал медленно, звучно
жевать ее. ’емпл сидел, прислонЯсь к колонне, надвинув фуражку на
осоловелые глаза. €з зданиЯ вышел коренастый молодой человек с кожаным
портфелем под мышкой. Ћн зашагал к компании студентов, громко стуча по
каменным плитам каблуками и железным наконечником большого зонта. ЏоднЯв
зонт в знак приветствиЯ, он сказал, обращаЯсь ко всем:
- „обрый вечер, джентльмены.
Џотом опЯть стукнул зонтом о плиты и захихикал, а голова его затрЯслась
мелкой нервической дрожью. ‚ысокий чахоточный студент, „иксон и Ћ'Љифф
увлеченно разговаривали по-ирландски и не ответили ему. ’огда,
повернувшись к Љрэнли, он сказал:
- „обрый вечер, особенно тебе!
’кнул зонтом в его сторону и опЯть захихикал. Љрэнли, который все еще
жевал фигу, ответил, громко чавкаЯ:
- „обрый? „а, вечер недурной.
Љоренастый студент внимательно посмотрел на него и тихонько и
укоризненно помахал зонтом.
- Њне кажетсЯ, - сказал он, - ты изволил заметить нечто самоочевидное.
- “гу! - ответил Љрэнли и протЯнул наполовину изжеванную фигу к самому
рту коренастого студента, как бы предлагаЯ ему доесть.
Љоренастый есть не стал, но, довольный собственным остроумием, важно
спросил, не переставаЯ хихикать и указу Я зонтом в такт речи:
- ‘ледует ли понимать это?..
Ћн остановилсЯ, показываЯ на изжеванный огрызок фиги, и громко добавил:
- џ имею в виду это.
- “гу! - снова промычал Љрэнли.
- ‘ледует ли разуметь под этим, - сказал коренастый, - ipso factum
[буквально это самое (лат.)] или нечто иносказательное?
„иксон, отходЯ от своих собеседников, сказал:
- ѓлинн, тебЯ тут ѓоггинс ждал. Ћн пошел в "Ђдельфи" искать вас с
Њойниханом. —то это у тебЯ здесь? - спросил он, хлопнув по портфелю,
который ѓлинн держал под мышкой.
- ќкзаменационные работы, - ответил ѓлинн. - џ их каждый месЯц
экзаменую, чтобы видеть результаты своего преподаваниЯ.
Ћн тоже похлопал по портфелю, тихонько кашлЯнул и улыбнулсЯ.
- Џреподавание! - грубо вмешалсЯ Љрэнли. - Ќесчастные босоногие
ребЯтишки, которых обучает такаЯ мерзкаЯ обезьЯна, как ты. Џомилуй их,
ѓосподи!
Ћн откусил еще кусок фиги и отшвырнул огрызок прочь.
- Џустите детей приходить ко мне и не возбранЯйте им [Њф 19, 14], -
сказал ѓлинн сладким голосом.
- ЊерзкаЯ обезьЯна! - еще резче сказал Љрэнли. - „а еще
богохульствующаЯ мерзкаЯ обезьЯна!
’емпл встал и, оттолкнув Љрэнли, подошел к ѓлинну.
- ќти слова, которые вы сейчас произнесли, - сказал он, - из …вангелиЯ:
не возбранЯйте детЯм приходить ко мне.
- ’ы бы поспал еще, ’емпл, - сказал Ћ'Љифф.
- ’ак вот, Я хочу сказать, - продолжал ’емпл, обращаЯсь к ѓлинну, -
€исус не возбранЯл детЯм приходить к нему. Џочему же церковь отправлЯет их
всех в ад, если они умирают некрещеными? Џочему, а?
- Ђ сам-то ты крещеный, ’емпл? - спросил чахоточный студент.
- Ќет, почему же все-таки их отправлЯют в ад, когда €исус говорил,
чтобы они приходили к нему? - повторил ’емпл, буравЯ ѓлинна глазами.
ѓлинн кашлЯнул и тихо проговорил, с трудом удерживаЯ нервное хихиканье
и взмахиваЯ зонтом при каждом слове:
- Ќу а если это так, как ты говоришь, Я позволЯю себе столь же
внушительно спросить, откуда взЯлась сиЯ "такость"?
- Џотому что церковь жестока, как все старые грешницы, - сказал ’емпл.
- ’ы придерживаешьсЯ ортодоксальных взглЯдов на этот счет, ’емпл? -
вкрадчиво спросил „иксон.
- ‘вЯтой Ђвгустин говорит, что некрещеные дети попадут в ад, - отвечал
’емпл, - потому что он сам тоже был старый жестокий грешник.
- ’ы, конечно, дока, - сказал „иксон, - но Я все-таки всегда считал,
что длЯ такого рода случаев существует лимб.
- Ќе спорь ты с ним, „иксон, - с негодованием вмешалсЯ Љрэнли. - Ќе
говори с ним, не смотри на него, а лучше всего уведи его домой на веревке,
как блеющего козла.
- ‹имб! - воскликнул ’емпл. - ‚от еще тоже замечательное изобретение!
Љак и ад!
- Ќо без его неприЯтностей, - заметил „иксон.
“лыбаЯсь, он повернулсЯ к остальным и сказал:
- Ќадеюсь, что Я выражаю мнение всех присутствующих.
- ђазумеетсЯ, - сказал ѓлинн решительно. - €рландиЯ на этот счет
единодушна.
Ћн стукнул наконечником своего зонта по каменному полу колоннады.
- Ђд, - сказал ’емпл. - ќту выдумку серолицей супружницы сатаны Я могу
уважать. - Ђд - это нечто римское, нечто мощное и уродливое, как римские
стены. Ќо вот что такое лимб?
- “ложи его обратно в колыбельку, Љрэнли! - крикнул Ћ'Љифф.
Љрэнли быстро шагнул к ’емплу, остановилсЯ и, топнув ногой, шикнул, как
на курицу:
- Љш!..
’емпл проворно отскочил в сторону.
- Ђ вы знаете, что такое лимб? - закричал он. - ‡наете, как называютсЯ
у нас в ђоскоммоне такие вещи?
- Љш!.. Џошел вон! - закричал Љрэнли, хлопаЯ в ладоши.
- Ќи задница, ни локоть, - презрительно крикнул ’емпл, - вот что такое
ваше чистилище.
- „ай-ка мне сюда палку, - сказал Љрэнли.
Ћн вырвал Ясеневую трость из рук ‘тивена и ринулсЯ вниз по лестнице, но
’емпл, услышав, что за ним гонЯтсЯ, помчалсЯ в сумерках, как ловкий и
быстроногий зверь. ’Яжелые сапоги Љрэнли загромыхали по площадке и потом
грузно простучали обратно, на каждом шагу разбрасываЯ щебень.
аги были злобные, и злобным, резким движением он сунул палку обратно в
руки ‘тивена. ‘тивен почувствовал, что за этой злобой скрываетсЯ какаЯ-то
особаЯ причина, но с притворной терпимостью он чуть тронул Љрэнли за руку
и спокойно сказал:
- Љрэнли, Я же тебе говорил, что мне надо с тобой посоветоватьсЯ. €дем.
Љрэнли молча смотрел на него несколько секунд, потом спросил:
- ‘ейчас?
- „а, сейчас, - сказал ‘тивен. - ‡десь не место длЯ разговора. Ќу идем
же.
Ћни пересекли дворик. Њотив птичьего свиста из "‡игфрида" мЯгко
прозвучал им вдогонку со ступенек колоннады. Љрэнли обернулсЯ, и „иксон,
перестав свистеть, крикнул:
- Људа это вы, друзьЯ? Ђ как насчет нашей партии, Љрэнли?
Ћни стали уговариватьсЯ, перекликаЯсь в тихом воздухе, насчет партии в
бильЯрд в гостинице "Ђдельфи". ‘тивен пошел вперед один и, очутившись в
тишине Љилдер-стрит против гостиницы "Џод кленом", остановилсЯ и снова
стал терпеливо ждать. Ќазвание гостиницы, бесцветность полированного
дерева, бесцветный фасад зданиЯ кольнули его, как учтиво-презрительный
взглЯд. Ћн сердито смотрел на мЯгко освещенный холл гостиницы, представлЯЯ
себе, как там, в мирном покое, гладко течет жизнь ирландских аристократов.
Ћни думают о повышениЯх по службе и армии, об управлЯющих поместьЯми;
крестьЯне низко кланЯютсЯ им на деревенских дорогах; они знают названиЯ
разных французских блюд и отдают приказаниЯ слугам писклЯвым, крикливым
голосом, но в их высокомерном тоне сквозит провинциальность.
Љак растормошить их, как завладеть воображением их дочерей до того, как
они понесут своих дворЯнчиков и вырастЯт потомство не менее жалкое, чем
они сами. € в сгущающемсЯ сумраке он чувствовал, как помыслы и надежды
народа, к которому он принадлежал, мечутсЯ, словно летучие мыши на темных
деревенских проселках, под купами деревьев, над водой, над трЯсинами
болот. †енщина ждала в дверЯх, когда „авин шел ночью по дороге. Ћна
предложила ему кружку молока и позвала разделить с ней ложе, потому что у
„авина кроткие глаза человека, умеющего хранить тайну. Ђ вот его никогда
не звали женские глаза.
Љто-то крепко схватил его под руку, и голос Љрэнли сказал:
- €зыдем.
Ћни зашагали молча к югу. Џотом Љрэнли сказал:
- ќтот проклЯтый идиот ’емпл! ЉлЯнусь Ѓогом, Я когда-нибудь убью его.
Ќо в голосе его уже не было злобы. € ‘тивен спрашивал себЯ: не
вспоминает ли он, как она поздоровалась с ним под колоннадой?
Ћни повернули налево и пошли дальше. Ќекоторое времЯ оба шли все так же
молча, потом ‘тивен сказал:
- Љрэнли, у менЯ сегоднЯ произошла неприЯтнаЯ ссора.
- ‘ домашними? - спросил Љрэнли.
- ‘ матерью.
- €з-за религии?
- „а, - ответил ‘тивен.
- ‘колько лет твоей матери? - помолчав, спросил Љрэнли.
- Ќе стараЯ еще, - ответил ‘тивен. - Ћна хочет, чтоб Я причастилсЯ на
пасху.
- Ђ ты?
- Ќе стану.
- Ђ собственно, почему?
- Ќе буду служить, - ответил ‘тивен.
- ќто уже было кем-то сказано раньше, - спокойно заметил Љрэнли.
- Ќу, а вот теперь Я говорю, - вспылил ‘тивен.
- Џолегче, голубчик. „о чего же ты, черт возьми, возбудимый, - сказал
Љрэнли, прижимаЯ локтем руку ‘тивена.
Ћн сказал это с нервным смешком и, дружелюбно заглЯдываЯ ‘тивену в
лицо, повторил:
- ’ы знаешь, что ты очень возбудимый?
- Љонечно, знаю, - тоже смеЯсь, сказал ‘тивен.
Ћтчужденность, возникшаЯ между ними, исчезла, и они вдруг снова
почувствовали себЯ близкими друг другу.
- ’ы веришь в пресуществление хлеба и вина в тело и кровь •ристовы? -
спросил Љрэнли.
- Ќет, - сказал ‘тивен.
- Ќе веришь, значит?
- € да и нет.
- „аже у многих верующих людей бывают сомнениЯ, однако они или
преодолевают их, или просто не считаютсЯ с ними, - сказал Љрэнли. - Њожет,
твои сомнениЯ слишком сильны?
- џ не хочу их преодолевать, - возразил ‘тивен.
Љрэнли, на минуту смутившись, вынул из кармана фигу и собиралсЯ уже
сунуть ее в рот, но ‘тивен остановил его:
- Џослушай, ты не сможешь продолжать со мной этот разговор с набитым
ртом.
Љрэнли осмотрел фигу при свете фонарЯ, под которым они остановились,
понюхал, приложив к каждой ноздре по отдельности, откусил маленький
кусочек, выплюнул его и наконец швырнул фигу в канаву.
- €ди от менЯ, проклЯтаЯ, в огонь вечный, - провозгласил он ей вслед.
Ћн снова взЯл ‘тивена под руку.
- ’ы не боишьсЯ услышать эти слова в день ‘трашного суда? - спросил он.
- Ђ что предлагаетсЯ мне взамен? - спросил ‘тивен. - ‚ечное блаженство
в компании нашего декана?
- Ќе забудь, он попадет в рай.
- …ще бы, - сказал ‘тивен с горечью, - такой разумный, деловитый,
невозмутимый, а главное, проницательный.
- ‹юбопытно, - спокойно заметил Љрэнли, - до чего ты насквозь пропитан
религией, которую ты, по твоим словам, отрицаешь. Ќу, а в колледже ты
верил? Џари держу, что да.
- „а, - ответил ‘тивен.
- € был счастлив тогда? - мЯгко спросил Љрэнли. - ‘частливее, чем
теперь?
- €ногда был счастлив, иногда - нет. Ќо тогда Я был кем-то другим.
- Љак это кем-то другим? —то это значит?
- џ хочу сказать, что Я был не тот, какой Я теперь, не тот, каким
должен был стать.
- Ќе тот, какой теперь? Ќе тот, каким должен был стать? - повторил
Љрэнли. - Џозволь задать тебе один вопрос. ’ы любишь свою мать?
‘тивен медленно покачал головой.
- џ не понимаю, что означают твои слова, - просто сказал он.
- ’ы что, никогда никого не любил? - спросил Љрэнли.
- ’ы хочешь сказать - женщин?
- џ не об этом говорю, - несколько более холодным тоном возразил
Љрэнли. - џ спрашиваю тебЯ: чувствовал ли ты когда-нибудь любовь к
кому-нибудь или к чему-нибудь?
‘тивен шел рЯдом со своим другом, угрюмо глЯдЯ себе под ноги.
- џ пыталсЯ любить Ѓога, - выговорил он наконец. - ЉажетсЯ, мне это не
удалось. ќто очень трудно. џ старалсЯ ежеминутно слить мою волю с волей
Ѓожьей. €ногда это мне удавалось. Џожалуй, Я и сейчас мог бы.
Љрэнли внезапно прервал его:
- ’воЯ мать прожила счастливую жизнь?
- Ћткуда Я знаю? - сказал ‘тивен.
- ‘колько у нее детей?
- „евЯть или десЯть, - отвечал ‘тивен. - Ќесколько умерло.
- Ђ твой отец... - Љрэнли на секунду замЯлсЯ, потом, помолчав, сказал:
- џ не хочу вмешиватьсЯ в твои семейные дела. Ќо твой отец, он был, что
называетсЯ, состоЯтельным человеком? џ имею в виду то времЯ, когда ты еще
был ребенком.
- „а, - сказал ‘тивен.
- Ђ кем он был? - спросил Љрэнли, помолчав.
‘тивен начал скороговоркой перечислЯть специальности своего отца.
- ‘тудент-медик, гребец, тенор, любитель-актер, горлопан-политик,
мелкий помещик, мелкий вкладчик, пьЯница, хороший малый, говорун, чей-то
секретарь, кто-то на винном заводе, сборщик налогов, банкрот, а теперь
певец собственного прошлого.
Љрэнли засмеЯлсЯ и, еще крепче прижав руку ‘тивена, сказал:
- ‚инный завод - отличнаЯ штука, черт возьми!
- Ќу что еще ты хочешь знать? - спросил ‘тивен.
- Ђ теперь вы хорошо живете? Ћбеспеченно?
- Ђ по мне разве не видно? - резко спросил ‘тивен.
- €так, - протЯнул Љрэнли задумчиво, - ты, значит, родилсЯ в роскоши.
Ћн произнес эту фразу громко, раздельно, как часто произносил
какие-нибудь технические термины, словно желаЯ дать понЯть своему
слушателю, что произносит их не совсем уверенно.
- ’воей матери, должно быть, немало пришлось натерпетьсЯ, - продолжал
Љрэнли. - Џочему бы тебе не избавить ее от лишних огорчений, даже если...
- …сли бы Я решилсЯ избавить, - сказал ‘тивен, - это не стоило бы мне
ни малейшего труда.
- ‚от и сделай так, - сказал Љрэнли. - ‘делай, как ей хочетсЯ. —то тебе
стоит? …сли ты не веришь, это будет просто формальность, не больше. Ђ ее
ты успокоишь.
Ћн замолчал, а так как ‘тивен не ответил, не прервал молчаниЯ. ‡атем,
как бы продолжаЯ вслух ход своих мыслей, сказал:
- ‚се зыбко в этой помойной Яме, которую мы называем миром, но только
не материнскаЯ любовь. Њать производит тебЯ на свет, вынашивает в своем
теле. —то мы знаем о ее чувствах? Ќо какие бы чувства она ни испытывала,
они, во всЯком случае, должны быть настоЯщими. „олжны быть настоЯщими. —то
все наши идеи и чаЯниЯ? €гра! €деи! “ этого блеющего козла ’емпла тоже
идеи. € у Њакканна - идеи. ‹юбой осел на дороге думает, что у него есть
идеи.
‘тивен, пытаЯсь понЯть, что таитсЯ за этими словами, нарочито небрежно
сказал:
- Џаскаль, насколько Я помню, не позволЯл матери целовать себЯ, так как
он боЯлсЯ прикосновениЯ женщины.
- ‡начит, Џаскаль - свиньЯ, - сказал Љрэнли.
- Ђлоизий ѓонзага, кажетсЯ, поступал так же.
- ‚ таком случае и он свиньЯ, - сказал Љрэнли.
- Ђ церковь считает его свЯтым, - возразил ‘тивен.
- Џлевать Я хотел на то, кто кем его считает, - решительно и грубо
отрезал Љрэнли. - џ считаю его свиньей.
‘тивен, обдумываЯ каждое слово, продолжал:
- €исус тоже не был на людЯх особенно учтив со своей матерью, однако
‘уарес, иезуитский теолог и испанский дворЯнин, оправдывает его.
- Џриходило ли тебе когда-нибудь в голову, - спросил Љрэнли, - что
€исус был не тем, за кого он себЯ выдавал?
- Џервый, кому пришла в голову эта мысль, - ответил ‘тивен, - был сам
€исус.
- џ хочу сказать, - резко повысив тон, продолжал Љрэнли, - приходило ли
тебе когда-нибудь в голову, что он был сознательный лицемер, гроб
повапленный, как он сам назвал иудеев, или, попросту говорЯ, подлец?
- Џризнаюсь, мне это никогда не приходило в голову, - ответил ‘тивен, -
но интересно, ты что, стараешьсЯ обратить менЯ в веру или совратить самого
себЯ?
Ћн заглЯнул ему в лицо и увидел кривую усмешку, которой Љрэнли силилсЯ
придать тонкую многозначительность.
Ќеожиданно Љрэнли спросил просто и деловито:
- ‘кажи по совести, тебЯ не шокировали мои слова?
- „о некоторой степени, - сказал ‘тивен.
- Ђ собственно, почему? - продолжал Љрэнли тем же тоном. - ’ы же сам
уверен, что наша религиЯ - обман и что €исус не был сыном Ѓожьим.
- Ђ Я в этом совсем не уверен, - сказал ‘тивен. - Ћн, пожалуй, скорее
сын Ѓога, нежели сын Њарии.
- ‚от потому-то ты и не хочешь причащатьсЯ? - спросил Љрэнли. - ’ы что,
и в этом не совсем уверен? ’ы чувствуешь, что причастие действительно
может быть телом и кровью сына ЃожиЯ, а не простой облаткой? ЃоишьсЯ, что,
может, это и вправду так?
- „а, - спокойно ответил ‘тивен. - џ чувствую это, и потому мне вчуже
страшно.
- ЏонЯтно, - сказал Љрэнли.
‘тивен, удивленный его тоном, как бы закрывающим разговор, поспешил сам
продолжить.
- џ многого боюсь, - сказал он, - собак, лошадей, оружиЯ, морЯ, грозы,
машин, проселочных дорог ночью.
- Ќо почему ты боишьсЯ кусочка хлеба?
- Њне кажетсЯ, - сказал ‘тивен, - за всем тем, чего Я боюсь, кроетсЯ
какаЯ-то зловещаЯ реальность.
- ‡начит, ты боишьсЯ, - спросил Љрэнли, - что Ѓог римско-католической
церкви покарает тебЯ проклЯтием и смертью, если ты кощунственно примешь
причастие?
- Ѓог римско-католической церкви мог бы это сделать и сейчас, - сказал
‘тивен. - Ќо еще больше Я боюсь того химического процесса, который
начнетсЯ в моей душе от лживого поклонениЯ символу, за которым стоЯт
двадцать столетий и могущества и благоговениЯ.
- Ђ мог бы ты, - спросил Љрэнли, - совершить это свЯтотатство, если бы
тебе грозила опасность? Ќу, скажем, если бы ты жил в те времена, когда
преследовали католическую веру?
- џ не берусь отвечать за прошлое, - ответил ‘тивен. - ‚озможно, что и
не мог бы.
- ‡начит, ты не собираешьсЯ стать протестантом?
- џ потерЯл веру, - ответил ‘тивен. - Ќо Я не потерЯл уважениЯ к себе.
Љакое же это освобождение: отказатьсЯ от одной нелепости, логичной и
последовательной, и принЯть другую, нелогичную и непоследовательную?
Ћни дошли до района Џембрук и теперь, шагаЯ медленно вдоль его
обсаженных улиц, почувствовали, что деревьЯ и огни, кое-где горЯщие на
виллах, успокоили их. Ђтмосфера достатка и тишины, казалось, смЯгчила даже
их нужду. ‚ кухонном окне за лавровой изгородью мерцал свет, оттуда
доносилось пение служанки, точившей ножи. Ћна пела, чеканЯ строки "ђози
Ћ'ѓрейди".
Љрэнли остановилсЯ послушать и сказал:
- Mulier cantat [женщина поет (лат.)].
ЊЯгкаЯ красота латинских слов завораживающе коснулась вечерней тьмы
прикосновением более легким и убеждающим, чем прикосновение музыки или
женской руки. ‘мЯтение в их умах улеглось. †енскаЯ фигура, какою она
поЯвлЯетсЯ в церкви во времЯ литургии, тихо возникла в темноте: фигура,
облаченнаЯ во все белое, маленькаЯ и мальчишески-стройнаЯ, с ниспадающими
концами поЯса. …е голос, по-мальчишески высокий и ломкий, доносит из
далекого хора первые слова женщины, прорывающие мрак и вопли первого плача
‘трастей ѓосподних:
- Et tu cum lesu Galilaeo eras [€ ты был с €исусом ѓалилеЯнином (лат.).
Њф 26, 69].
€, дрогнув, все сердца устремлЯютсЯ к этому голосу, сверкающему, как
юнаЯ звезда, котораЯ разгораетсЯ на первом слове и гаснет на последнем.
Џение кончилось. Ћни пошли дальше. Љрэнли, акцентируЯ ритм, повторил конец
припева:

‡аживем с моею милой,
‘частлив с нею буду Я.
џ люблю малютку ђози.
ђози любит менЯ.

- ‚от тебе истиннаЯ поэзиЯ, - сказал он. - €стиннаЯ любовь.
Ћн покосилсЯ на ‘тивена и как-то странно улыбнулсЯ.
- Ђ по-твоему, это поэзиЯ? ’ебе что-нибудь говорЯт эти слова?
- џ бы хотел сначала поглЯдеть на ђози, - сказал ‘тивен.
- …е нетрудно найти, - сказал Љрэнли.
…го кепка нахлобучилась на лоб. Ћн сдвинул ее назад, и в тени деревьев
‘тивен увидел его бледное, обрамленное тьмой лицо и большие темные глаза.
„а, у него красивое лицо и сильное крепкое тело. Ћн говорил о материнской
любви. ‡начит, он понимает страданиЯ женщин, их слабости - душевные и
телесные; он будет защищать их сильной, твердой рукой, склонит перед ними
свой разум.
€так, в путь! Џора уходить. —ей-то голос тихо зазвучал в одиноком
сердце ‘тивена, повелеваЯ ему уйти, внушаЯ, что их дружбе пришел конец.
„а, он уйдет, он не может ни с кем боротьсЯ, он знает свой удел.
- ‚озможно, Я уеду, - сказал он.
- Људа? - спросил Љрэнли.
- Људа удастсЯ, - ответил ‘тивен.
- „а, - сказал Љрэнли. - Џожалуй, тебе здесь придетсЯ трудновато. Ќо
разве ты из-за этого уезжаешь?
- џ должен уехать, - сказал ‘тивен.
- ’олько не думай, что тебЯ вынудили к изгнанию, если ты сам не хочешь,
- продолжал Љрэнли. - Ќе считай себЯ каким-то еретиком или отщепенцем.
Њногие верующие так думают. ’ебЯ это удивлЯет? Ќо ведь церковь - это не
каменное здание и даже не духовенство с его догматами. ќто все вместе
люди, рожденные в ней. џ не знаю, чего ты хочешь от жизни. ’ого, о чем ты
мне говорил в тот вечер, когда мы стоЯли с тобой на остановке у
•аркорт-стрит?
- „а, - сказал ‘тивен, невольно улыбнувшись. …го забавлЯла привычка
Љрэнли запоминать мысли в свЯзи с местом. - ‚ тот вечер ты полчаса
потратил на спор с „огерти о том, как ближе пройти от ‘еллигепа в ‹эррес.
- „убина! - сказал Љрэнли с невозмутимым презрением. - —то он знает о
дорогах от ‘еллигепа в ‹эррес? —то он вообще может знать, когда у него
вместо головы дырЯваЯ лохань!
Ћн громко расхохоталсЯ.
- Ќу, а остальное, - сказал ‘тивен, - остальное ты помнишь?
- ’о есть, то, о чем ты говорил? - спросил Љрэнли. - „а, помню. Ќайти
такую форму жизни или искусства, в которой твой дух мог бы выразить себЯ
раскованно, свободно.
‘тивен приподнЯл кепку, как бы подтверждаЯ это.
- ‘вобода! - повторил Љрэнли. - ѓде там! ’ы даже боишьсЯ совершить
свЯтотатство. Ђ мог бы ты украсть?
- Ќет, лучше просить милостыню, - сказал ‘тивен.
- Ќу, а если тебе ничего не подадут, тогда как?
- ’ы хочешь, чтобы Я сказал, - ответил ‘тивен, - что право
собственности условно и что при известных обстоЯтельствах воровство не
преступление. ’огда бы все воровали. Џоэтому Я воздержусь от такого
ответа. Ћбратись лучше к иезуитскому богослову •уану Њариане де ’алавера,
он объЯснит тебе, при каких обстоЯтельствах позволительно убить королЯ и
как это сделать - подсыпав ему Яду в кубок или же пропитав отравой его
одежду или седельную луку. ‘проси менЯ лучше: разрешил бы Я себЯ ограбить?
Ќе предал ли бы Я грабителей, как говоритсЯ, карающей деснице правосудиЯ?
- Ќу, а как бы ты это сделал?
- Џо-моему, - сказал ‘тивен, - это было бы длЯ менЯ не менее тЯжело,
чем быть ограбленным.
- Џонимаю, - сказал Љрэнли.
Ћн вынул спичку из кармана и стал ковырЯть в зубах. Џотом небрежно
спросил:
- ‘кажи, а ты мог бы, например, лишить девушку невинности?
- Џрошу прощениЯ, - вежливо сказал ‘тивен. - ђазве это не мечта
большинства молодых людей?
- Ќу, а ты как на это смотришь? - спросил Љрэнли.
…го последнЯЯ фраза, едкаЯ, как запах гари, и коварнаЯ, разбередила
сознание ‘тивена, осев на нем тЯжелыми испарениЯми.
- Џослушай, Љрэнли, - сказал он. - ’ы спрашиваешь менЯ, что Я хотел бы
сделать и чего бы Я не стал делать. џ тебе скажу, что Я делать буду и чего
не буду. џ не буду служить тому, во что Я больше не верю, даже если это
называетсЯ моим домом, родиной или церковью. Ќо Я буду старатьсЯ выразить
себЯ в той или иной форме жизни или искусства так полно и свободно, как
могу, защищаЯсь лишь тем оружием, которое считаю длЯ себЯ возможным, -
молчанием, изгнанием и хитроумием.
Љрэнли схватил ‘тивена за руку и повернул его обратно по направлению к
‹исон-парку. Ћн лукаво засмеЯлсЯ и прижал к себе руку ‘тивена с
дружелюбной нежностью старшего.
- •итроумием?! - сказал он. - ќто ты-то? ЃеднЯга поэт!
- ’ы заставил менЯ признатьсЯ тебе в этом, - сказал ‘тивен,
взволнованный его пожатием, - так же, как Я признавалсЯ во многом другом.
- „а, дитЯ мое, - сказал Љрэнли все еще шутливо.
- ’ы заставил менЯ признатьсЯ в том, чего Я боюсь. Ќо Я скажу тебе
также, чего Я не боюсь. џ не боюсь остатьсЯ один или быть отвергнутым ради
кого-то другого, не боюсь покинуть все то, что мне суждено оставить. € Я
не боюсь совершить ошибку, даже великую ошибку, ошибку всей жизни, а может
быть, даже всей вечности.
Љрэнли замедлил шаг и сказал теперь уже серьезно:
- Ћдин, совсем один. ’ы не боишьсЯ этого. Ђ понимаешь ли ты, что значит
это слово? Ќе только быть в стороне ото всех, но даже не иметь друга.
- џ готов и на это, - сказал ‘тивен.
- Ќе иметь никого, кто был бы больше чем друг, больше чем самый
благородный, преданный друг.
ќти слова, казалось, задели какую-то сокровенную струну в нем самом.
ѓоворил ли он о себе, о том, каким он был или хотел бы стать? ‘тивен
несколько секунд молча вглЯдывалсЯ в его лицо, на котором застыла скорбь.
Ћн говорил о себе, о собственном одиночестве, которого страшилсЯ.
- Ћ ком ты говоришь? - спросил наконец ‘тивен.
Љрэнли не ответил.

20 марта. „линный разговор с Љрэнли о моем бунте.
Ћн важно вещал. џ подделывалсЯ и юлил. „онимал менЯ разговорами о любви
к матери. ЏыталсЯ представить себе его мать. Ќе смог. Љак-то однажды он
невзначай обмолвилсЯ, что родилсЯ, когда отцу был шестьдесЯт один год.
Њогу себе представить. ‡доровЯк фермер. „обротный костюм. Ћгромные ножищи.
ЌечесанаЯ борода с проседью. Ќаверное, ходит на собачьи бега. Џлатит
церковный сбор отцу „вайеру из ‹эрреса исправно, но не очень щедро. Ќе
прочь поболтать вечерком с девушками. Ђ мать? Ћчень молодаЯ или очень
стараЯ? ‚рЯд ли молодаЯ, Љрэнли бы тогда говорил по-другому. ‡начит,
стараЯ. Њожет быть, заброшеннаЯ. Ћтсюда и отчаЯние души: Љрэнли - плод
истощенных чресл.
21 марта, утро. „умал об этом вчера ночью в постели, но Я теперь
слишком ленив и свободен и потому записывать не стал. „а, свободен.
€стощенные чресла - это чресла …лизаветы и ‡ахарии. ‡начит, он - Џредтеча.
€так, питаетсЯ преимущественно копченой грудинкой и сушеными фигами.
Џонимай: акридами и диким медом. …ще - когда думаю о нем, всегда вижу
суровую отсеченную голову, или мертвую маску, словно выступающую на сером
занавесе или на плащанице. “секновение главы - так это у них называетсЯ.
Ќедоумеваю по поводу свЯтого €оанна у ‹атинских ворот. —то Я вижу?
Ћбезглавленного Џредтечу, пытающегосЯ взломать замок.
21 марта, вечер. ‘вободен. ‘вободна душа и свободно воображение. Џусть
мертвые погребают своих мертвецов [парафраз Њф 8, 22]. „а. € пусть
мертвецы женЯтсЯ на своих мертвых.
22 марта. ел вместе с ‹инчем за толстой больничной сиделкой. ‚ыдумка
‹инча. Ќе нравитсЯ. „ве тощих голодных борзых в погоне за телкой.
23 марта. Ќе видел ее с того вечера. Ќездорова? ‚ерно, сидит у камина,
закутавшись в мамину шаль. Ќо не дуетсЯ. ‘ъешь тарелочку кашки! Ќе
скушаешь?
24 марта. Ќачалось со спора с матерью. ’ема - пресвЯтаЯ дева ЊариЯ. Ѓыл
в невыгодном положении из-за своего возраста и пола. —тобы отвертетьсЯ,
противопоставил отношениЯ €исуса с его Џапашей и Њарии с ее сыном. ‘казал
ей, что религиЯ - это не родовспомогательное заведение. Њать
снисходительна. ‘казала, что у менЯ извращенный ум и что Я слишком много
читаю. Ќеправда. —итаю мало, понимаю еще меньше. Џотом она сказала, что Я
еще вернусь к вере, потому что у менЯ беспокойный ум. ќто что же: покинуть
церковь черным ходом греха и вернутьсЯ через слуховое окно раскаЯниЯ?
ЉаЯтьсЯ не могу. ’ак ей и сказал. € попросил шесть пенсов. Џолучил три.
Џотом пошел в университет. ‚тораЯ стычка с круглоголовым ѓецци, у
которого жуликоватые глазки. Ќа этот раз повод - Ѓруно из Ќолы. Ќачал
по-итальЯнски, кончил на ломаном английском. Ћн сказал, что Ѓруно был
чудовищный еретик. џ ответил, что он был чудовищно сожжен. Ћн не без
огорчениЯ согласилсЯ со мной. Џотом дал рецепт того, что называетсЯ
risotto alia bergamasca [ризотто по-бергамасски (итал.) - национальное
итальЯнское блюдо]. Љогда он произносит мЯгкое "о", то выпЯчивает свои
пухлые, плотоЯдные губы. Љак будто целует гласную. Њожет, и впрЯмь целует?
Ђ мог бы он покаЯтьсЯ? „а, конечно, и пустить две крупные плутовские
слезищи, по одной из каждого глаза.
ЏересекаЯ ‘тивенс-ѓрин-парк, мой парк, вспомнил: ведь это его, ѓецци, а
не мои соотечественники выдумали то, что Љрэнли в тот вечер назвал нашей
религией. ‘олдаты девЯносто седьмого пехотного полка вчетвером сидели у
подножиЯ креста и играли в кости, разыгрываЯ пальто распЯтого.
Џошел в библиотеку, пыталсЯ прочесть три журнала. Ѓесполезно. Ћна все
еще не показываетсЯ. ‚олнует ли это менЯ? Ђ собственно, что именно? ’о,
что она больше никогда не покажетсЯ.
Ѓлейк писал:

џ боюсь, что “ильЯм Ѓонд скончалсЯ,
Џотому что он давно и тЯжко болен.

“вы, бедный “ильЯм.
Љак-то был в диораме в ђотонде. ‚ конце показывали высокопоставленных
особ. ‘реди них “ильЯма ћарта ѓладстона, который тогда только что умер.
Ћркестр заиграл "Ћ, ‚илли, нам тебЯ недостает!".
Џоистине нациЯ болванов!
25 марта, утро. ‚сю ночь какие-то сны. •очетсЯ сбросить их с себЯ.
„линнаЯ изогнутаЯ галереЯ. ‘ пола столбами поднимаютсЯ темные
испарениЯ. Ѓесчисленное множество каменных изваЯний каких-то легендарных
королей. ђуки их устало сложены на коленЯх, глаза затуманены слезами,
потому что людские заблуждениЯ непрестанно проносЯтсЯ перед ними темными
испарениЯми.
‘транные фигуры поЯвлЯютсЯ из пещеры. ђостом они меньше, чем люди.
ЉажетсЯ, будто они соединены одна с другой. €х фосфоресцирующие лица
изборождены темными полосами. Ћни всматриваютсЯ в менЯ, а их глаза будто
вопрошают о чем-то. Ћни молчат.
30 марта. ‘егоднЯ вечером у входа в библиотеку Љрэнли загадал „иксону и
ее брату загадку. Њать уронила ребенка в Ќил. ‚се еще помешан на
материнстве. ђебенка схватил крокодил. Њать просит отдать его. Љрокодил
соглашаетсЯ: ладно, только если она угадает, что он хочет сделать с ним -
сожрать его или нет.
’акой образ мышлениЯ, сказал бы ‹епид, поистине может возникнуть только
из вашей грЯзи, под действием вашего солнца.
Ђ мой? —ем он лучше? ’ак в ЌилогрЯзь его!
1 апрелЯ. Ќе нравитсЯ последнЯЯ фраза.
2 апрелЯ. ‚идел, как она пила чай с пирожными в кафе „жонстона, Њуни и
Ћ'Ѓрайена. ‚ерней, линксоглазый ‹инч увидел ее, когда мы проходили мимо.
Ћн сказал мне, что ее брат пригласил к ним Љрэнли. Ђ крокодила своего он
не забыл захватить? ’ак, значит, он теперь свет мира? Ђ ведь это Я его
открыл. “верЯю вас, Я! Ћн тихо сиЯл из-за мешка с уиклоускими отрубЯми.
3 апрелЯ. ‚стретил „авина в табачной лавке против финдлейтерской
церкви. Ћн был в черном свитере и с клюшкой в руках. ‘просил менЯ, правда
ли, что Я уезжаю, и почему. ‘казал ему, что кратчайший путь в ’ару - via
•олихед. ’ут подошел отец. Џознакомил их. Ћтец учтив и внимателен.
Џредложил „авину пойти перекусить. „авин не мог - торопилсЯ на митинг.
Љогда мы отошли, отец сказал, что у него хорошее открытое лицо. ‘просил
менЯ, почему Я не записываюсь в клуб гребли. џ пообещал подумать. Џотом
рассказал мне, как он когда-то огорчил Џеннифезера. •очет, чтобы Я шел в
юристы. ѓоворит, что это мое призвание. ЋпЯть нильский ил с крокодилами.
5 апрелЯ. ЃуйнаЯ весна. ЌесущиесЯ облака. Ћ, жизнь! ’емный поток
бурлЯщих болотных вод, над которыми Яблони ронЯют свои нежные лепестки.
„евичьи глаза из-за листьев. „евушки - скромные и озорные. ‚се блондинки
или русые. Ѓрюнеток не надо. “ блондинок румЯнец Ярче. ѓоплЯ!
6 апрелЯ. Љонечно, она помнит прошлое. ‹инч говорит, все женщины
помнЯт. ‡начит, она помнит и свое и мое детство, если Я только
когда-нибудь был ребенком. Џрошлое поглощаетсЯ настоЯщим, а настоЯщее
живет только потому, что родит будущее. …сли ‹инч прав, статуи женщин
всегда должны быть полностью задрапированы и одной рукой женщина должна
стыдливо прикрывать свой зад.
6 апрелЯ, позже. Њайкл ђобартес вспоминает утраченную красоту, и, когда
его руки обнимают ее, ему кажетсЯ, он сжимает в объЯтиЯх красоту, давно
исчезнувшую из мира. Ќе то. ‘овсем не то. џ хочу сжимать в объЯтиЯх
красоту, котораЯ еще не пришла в мир.
10 апрелЯ. ѓлухо, под тЯжким ночным мраком, сквозь тишину города,
забывшего свои сны ради забытьЯ без сновидений, подобно усталому
любовнику, которого не трогают ласки, стук копыт по дороге. ’еперь уже не
так глухо. ‚от уже ближе к мосту: миг - мчатсЯ мимо темных окон, тревогой,
как стрелой, прорезаЯ тишину. Ђ вот уже они где-то далеко; копыта,
сверкнувшие алмазами в темной ночи, умчавшиесЯ за спЯщие полЯ - куда? - к
кому? - с какой вестью?
11 апрелЯ. Џеречел то, что записал вчера ночью. ’уманные слова о
каком-то туманном переживании. Џонравилось бы это ей? Џо-моему, да. ’огда,
значит, и мне должно нравитьсЯ.
13 апрелЯ. ќта цедилка долго не выходила у менЯ из головы. џ заглЯнул в
словарь. Ќашел. •орошее старое слово. Љ черту декана с его воронкой! ‡ачем
он ЯвилсЯ сюда - учить нас своему Языку или учитьсЯ ему у нас? Ќо как бы
то ни было - пошел он к черту!
14 апрелЯ. „жон Ђльфонс Њалреннен только что вернулсЯ с запада
€рландии. (Џрошу европейские и азиатские газеты перепечатать это
сообщение.) ђассказывает, что встретил там в горной хижине старика. “
старика красные глаза и короткаЯ трубка во рту. ‘тарик говорил
по-ирландски. € Њалреннен говорил по-ирландски. Џотом старик и Њалреннен
говорили по-английски. Њалреннен рассказал ему о вселенной, о звездах.
‘тарик сидел, слушал, курил, поплевывал. Џотом сказал:
- ‚от уж верно, чудные твари живут на том конце света.
џ боюсь его. Ѓоюсь его остекленевших глаз с красными ободками. ќто с
ним суждено мне боротьсЯ всю ночь, до рассвета, пока ему или мне не
наступит конец, душить его жилистую шею, пока... Џока что? Џока он не
уступит мне? Ќет, Я не желаю ему зла.
15 апрелЯ. ‚стретилсЯ с ней сегоднЯ лицом к лицу на ѓрэфтон-стрит. Ќас
столкнула толпа. Њы остановились. Ћна спросила менЯ, почему Я совсем не
показываюсь. ‘казала, что слышала обо мне всЯкие небылицы. ‚се это
говорилось, только чтобы протЯнуть времЯ. ‘просила, пишу ли Я стихи. Ћ
ком? - спросил Я. ’огда она еще больше смутилась, а мне стало ее жаль, и Я
почувствовал себЯ мелким. ’отчас же закрыл этот кран и пустил в ход
духовно-героический охладительный аппарат, изобретенный и запатентованный
во всех странах „анте Ђлигьери: быстро заговорил о себе и своих планах. Љ
несчастью, среди разговора у менЯ нечаЯнно вырвалсЯ бунтарский жест.
Ќаверное, Я был похож на человека, бросившего в воздух пригоршню гороха.
Ќа нас начали глазеть. Ћна сейчас же пожала мне руку и, уходЯ, выразила
надежду, что Я осуществлю все, о чем говорил.
Њило, не правда ли?
„а, сегоднЯ мне было с ней хорошо. Ћчень или не очень? Ќе знаю. Њне
было хорошо с ней, а длЯ менЯ это какое-то новое чувство. ‡начит, все, что
Я думал, что думаю, все, что Я чувствовал, что чувствую, одним словом,
все, что было до этого, теперь в сущности... Ђ, брось, старина! “тро
вечера мудренее.
16 апрелЯ. ‚ путь, в путь!
‡ов рук и голосов: белые руки дорог, их обещаниЯ тесных объЯтий и
черные руки высоких кораблей, застывших неподвижно под луной, их рассказ о
далеких странах. €х руки тЯнутсЯ ко мне, чтобы сказать: мы одни - иди к
нам. € голоса вторЯт им: ты наш брат. €ми полон воздух, они взывают ко
мне, своему брату, готовые в путь, потрЯсают крыльЯми своей грозной,
ликующей юности.
26 апрелЯ. Њать укладывает мои новые, купленные у старьевщика вещи. Ћна
говорит: молюсь, чтобы вдали от родного дома и друзей ты понЯл на
собственном примере, что такое сердце и что оно чувствует. Ђминь! „а будет
так. Џриветствую тебЯ, жизнь! џ ухожу, чтобы в миллионный раз познать
неподдельность опыта и выковать в кузнице моей души несотворенное сознание
моего народа.
27 апрелЯ. „ревний отче, древний искусник, будь мне отныне и навсегда
доброй опорой.

„ублин, 1904 - ’риест, 1914

ЉЋЊЊ…Ќ’Ђђ€€ (‘.•Ћђ“†€‰)

Џод текстом своего первого законченного романа „жойс выставил вехи его
созданиЯ: „ублин 1904 - ’риест 1914. Њожно добавить, что втораЯ дата здесь
не совсем точна: последние страницы автор еще дописывал и переписывал
летом 1915 г. €так, вещь писалась дольше, чем знаменитый "“лисс" - на
добрых три года, если не на четыре. Ќаш современник открывает роман - и, в
отличие от "“лисса", не обнаруживает "ничего особенного". ’екст хорошо
знакомого рода: психологическаЯ проза, роман воспитаниЯ... - во всех
европейских литературах XIX столетиЯ это один из самых распространенных
жанров; и стиль, Язык, исполнение также не поражают чем-либо уникальным.
—его же он так трудилсЯ? Ќад чем корпел? - Љак видно, текст все же несет
загадку. “ „жойса не бывает без этого.
ђазгадка романа - в особых отношениЯх текста и автора, литературы и
жизни. ‚ годы "Џортрета" „жойс стремилсЯ уже создавать новую прозу, писать
так, как до него не писали раньше; но он не знал еще, как это делаетсЯ.
‚добавок, что столь же существенно, - кроме собственно литературного дела,
писательства как такового (которое в эпоху "“лисса" твердо станет
единственною его задачей и заботой), длЯ него были тогда не менее важны и
некоторые другие задачи. Ќетрудно согласитьсЯ, что они и впрЯмь имели
кое-какую важность: „жойс желал выЯснить,
что такое ђелигиЯ,
что такое €скусство,
а также - или точнее, в первую очередь, -
что такое его собственнаЯ личность и жизнь.
’о были насущные, жгучие вопросы его внутреннего развитиЯ; и "Џортрет"
представлЯет найденные им решениЯ (во многом еще не окончательные, как
потом показало будущее).
Ќо дело не обстоЯло одинаково со всеми этими вопросами. ‘ двумЯ первыми
„жойс разобралсЯ относительно быстро, и решениЯ его не несли каких-либо
особенных и крупных новаций. Џройденный в юности духовный кризис, довольно
типичный длЯ его времени и его среды, усердное чтение и сильный ум,
прошедший хорошую школу отцов-иезуитов, - взЯтые вместе, все эти
обстоЯтельства сложили у него определенные религиозные и эстетические
позиции, которые и развернуты на страницах романа в достаточно прЯмом, а
порой и прЯмолинейном, описательном стиле. Џоследний вопрос оказалсЯ,
однако, намного каверзней; и именно на его почве разыгрывались все трудные
перипетии долгого пути "Џортрета". ‘обственно, общее решение и тут было
Ясно автору уже в начале выставленного им срока работы, в "„ублине 1904
года": он бесколебательно видел себЯ - •удожником. Ќо это не был еще
полный ответ, тут сразу поднимались следующие вопросы: а что же есть -
жизнь •удожника? и как описать - или написать - ее? Ќа эти вопросы
немедленного ответа он не имел и иметь не мог: художественным материалом и
предметом служила ему собственнаЯ жизнь, что не только не была еще
прожита, но лишь начинала проживатьсЯ и постигатьсЯ им. €так - роман рос
вместе со своим автором.
’о был стадийный рост. „есЯтилетие вынашиваниЯ романа - органическаЯ
метафора, важнаЯ длЯ „жойса, ЯвлЯетсЯ тут сама собой - делитсЯ на три
очень различных стадии, что длились: один день - три года - и семь лет.
7 ЯнварЯ 1904 г. „жойс набросал с дюжину страниц - этюд? опыт
самоанализа? манифест? - взЯв тему из числа нескольких, заданных ему по
его просьбе братом ‘танни. ’ема была - "Џортрет художника". Ќадо быть
благодарным ‘таниславу: эта тема стала не просто важной длЯ „жойса, но
определила собою целую эпоху в его творчестве. Ћбыденный этюд - отличный,
мускулистый текст, хотЯ не лишенный юношеской рисовки, щегольства
эрудицией и нарочитых темнот - содержит уже в зачатке две крупные идеи,
собственные идеи „жойса, на которых, в конце концов, и окажетсЯ
построенным будущий роман. Ћдна - это идеЯ портрета, несущаЯ в себе
джойсовское решение темы личности - как темы о корнЯх и природе
самоидентичности, уникальной индивидуальности каждого. Џортрет художника
должен быть - внутренний портрет, имеющий уловить и передать его "изгиб
эмоции", индивидуальный и индивидуирующий ритм, пульсацию жизни его души и
ума (ср. выше ’ематический план "…вмеЯ"). „ругаЯ идеЯ - метафора
творчества, творческого развитиЯ как беременность собою, направленного,
телеологичного вызреваниЯ внутреннего мира, рождающего как плод - мир
художества и плод художества, форму.
€деи, не из самых простых, ставили юному художнику высокую планку - и
она не была взЯта с одного раза. ЏонЯв сразу свой манифест как задание
себе, „жойс принЯлсЯ немедленно за большой роман. "ѓерой ‘тивен" - таково
было его название - двигалсЯ гладко, быстро, однако же оказалсЯ
фальстартом. •удожник впал в пространное излагательство собственных трудов
и дней; он говорил как будто бы все, что было и что имел сказать - но
речь, утерЯвшаЯ энергию и напор наброска, бессильна была дать искомый
"портрет". ’ак протекли три года: при нарастающем разочаровании.
ђазрешение кризиса пришло в середине 1907 г. в ’риесте, и может показатьсЯ
совсем простым - но только на первый взглЯд. „жойс решил изменить
композицию романа, одновременно его сократив и перекрестив. ‚место 63 глав
"ѓероЯ ‘тивена", "Џортрет художника в юности" должен был иметь 5 - и за
этим количественным изменением есть качественное. Љак можно видеть сейчас,
пЯтиглаваЯ композициЯ "Џортрета" есть именно та форма, что выражает
контуры "портрета художника", ритм внутренней жизни, вынашивающей форму:
главы 1, 3, 5 - как три стадии вызреваниЯ плода, фазы: €стоков - ђелигии -
€скусства; главы 2, 4 - фазы, переходные между этими главными этапами.
"Џортрет-2" сумел-таки стать исполнением заданиЯ, что задал
"Џортрет-1". Ћднако рождение пЯтиглавой схемы было, разумеетсЯ, лишь
ключом и зачином; само же исполнение занЯло семь долгих лет. ‚новь были
трудности и недовольства; если глава 1 была уже завершена к 29 сентЯбрЯ
1907 г., а главы 2-3 - в апреле 1908 г., то главу 4 художник закончил лишь
в 1911 г. ’рудности эти и иные (отсутствие читателЯ, страднаЯ участь
"„ублинцев" - см. "‡еркало") в ту пору делали его душевное состоЯние
весьма скверным, и однажды в порыве Ярости он швырнул рукопись в горЯщий
камин. †ена Ќора, выхватив, спасла часть ее; в рукописи финальной,
хранЯщейсЯ ныне в Ќациональной библиотеке в „ублине, глава 4 и первые 13
страниц главы 5 носЯт следы огнЯ. ќта последнЯЯ глава давалась автору
труднее всего, и в конце 1913 г. он еще усиленно корпел над нею - когда
письмо американского поэта ќзры Џаунда принесло крупный поворот в его
творческой судьбе - а, длЯ начала, в судьбе романа.
Ќаписав „жойсу по наущению ‰ейтса, прочтЯ вскоре "„ублинцев" и начало
"Џортрета", Џаунд стал Ярым поклонником его таланта и неутомимым
устроителем его литературных дел. “же в Январе 1914 г. он свЯзал его с
редакцией лондонского журнала "ќгоист" (только что так переименованного из
"Ќовой ‘вободной женщины"), и в день рождениЯ художника, 2 февралЯ 1914
г., "Џортрет художника в юности" начал публиковатьсЯ на страницах журнала.
едшаЯ небольшими частЯми - между тем как художник срочно дотЯгивал
упрЯмую пЯтую главу - публикациЯ завершилась в выпуске 1 сентЯбрЯ 1915 г.
‚ конце 1916 г. - скорей, уже в 1917-м, но суеверный классик, считаЯ год
шестнадцатый длЯ себЯ счастливым, настоЯл на выставлении этой даты - роман
вышел в свет отдельным изданием в ‘Ђ и сразу вслед за тем в Ђнглии. Џо
обе стороны океана он встретил вполне одобрительный прием, получив
умеренно высокую оценку у критиков и очень высокую у многих крупных
писателей - ‰ейтса, “эллса, ќлиота. Ќо эта реакциЯ мало трогала и занимала
художника, который уже был весь поглощен "“лиссом".
Џеревод романа, помещенный в настоЯщем издании, был выполнен во второй
половине 30-х годов Њ.Џ.Ѓогословской-Ѓобровой и опубликован в 1976 г. в
журнале "€ностраннаЯ литература". („ругой перевод, сделанный ‚.‘.”ранком в
зарубежье, был опубликован в €талии (Ќеаполь) в 1968 г.). Ћн обладал
высоким литературным уровнем; и, конечно, уже само обращение переводчицы к
тексту столь хулимого автора в разгар идеологического и физического
террора было актом несомненного мужества. Ќо выполненный более полувека
назад, до становлениЯ науки о „жойсе и в обстановке культурной изолЯции,
этот перевод не мог сегоднЯ не требовать тщательной ревизии. Џри ее
проведении Я максимально сохранЯл исходный текст: как правило, изменениЯ
вносились лишь в случаЯх Явного отступлениЯ от стилЯ и лексики оригинала,
а также прЯмых погрешностей и ошибок (которые изобиловали в ирландской и
особенно католической тематике). ‘верка и редакциЯ перевода осуществлЯлись
по каноническому современному изданию оригинала: A Portrait of the Artist
as a Young Man. The definitive text, corrected from the Dublin holograph
by Chester G.Anderson and reviewed by Richard Ellmann. Viking Press 1964.

Џапа рассказывал ему эту сказку - ср. в письме „жона „жойса автору, 31
ЯнварЯ 1931 г.: "Џомнишь ли ты старые времена на Ѓрайтон-сквер, когда ты
был мальчик бу-бу, а Я тебЯ водил в скверик и рассказывал про му-му,
котораЯ приходит с гор и забирает малышей".
Ѓетси Ѓерн - Ѓерн - фамилиЯ университетского друга „жойса, послужившего
прототипом Љрэнли (гл. 5).
Ћ, цветы дикой розы... - стариннаЯ ирл. сентиментальнаЯ песнЯ "‹или
„эйл".
„ЯдЯ —арльз и „энти - прототип дЯди —арльза - “ильЯм Ћ'Љоннелл из
Љорка, двоюродный дед автора, живший в семье „жойсов в 1887-1893 гг.
ќйлин - дочка соседей „жойсов, живших в доме 4 (а не 7) на
Њартелло-террас в 1887-1891 гг.; именно она написала „жойсу, когда он был
в Љлонгоузе, письмо со стишком, который варьирует ‹еопольд Ѓлум в
"Љалипсо".
Ћн топталсЯ в самом хвосте... чувствовал себЯ маленьким и слабым -
Явный уход от автобиографичности. „жойс мальчиком был весел и боек, хорошо
физически развит и не раз завоевывал призы в спорте, хотЯ и не терпел
грубых видов его - бокс, борьбу, регби.
ђоди, Љикем, ђоуч, Љэнтуэлл, ‘есил ‘андер... - из 22 упоминаемых в
романе соучеников ‘тивена в Љлонгоузе, почти все носЯт имена и фамилии
реальных соучеников автора.
‚ приемной замка - главным зданием колледжа Љлонгоуз был замок,
купленный орденом иезуитов в 1813 г.
ѓамильтон ђоуэн (1751-1834) - сподвижник ‚улфа ’она, скрывавшийсЯ после
поражениЯ восстаниЯ 1798 г. в замке Љлонгоуз; бросив свою шлЯпу из окна на
ограду замка, он заставил преследователей решить, что он покинул замок.
‘толкнуть его в очко уборной - злоключение, постигшее классика весной
1891 г.
€з младших и средних классов - в Љлонгоузе младшие классы (три, из
которых два были приготовительными) включали детей до 13 лет, средние - с
13 до 15, старшие - с 15 до 18 лет.
Ћтец Ђрнолл - о.“ильЯм Џауэр, инспектор младших классов.
’аллабег - местечко, где находилсЯ иезуитский колледж св.‘танислава,
объединившийсЯ с колледжем Љлонгоуз ‚уд в 1885 г.
‚ третьем классе - в Љлонгоузе - старший из младших классов и низший из
трех "классов грамматики".
Џравильно это или неправильно - целовать маму? - при строгом
католическом воспитании, вопрос вовсе не абсурдный. ‘в.Ђлоизий ѓонзага
(1568-1591), один из трех "свЯтых отроков", почитаемых католиками, был, по
житию его, "слишком чист" и не целовал свою мать; ниже в романе (гл. 5)
этот же вопрос возникает в свЯзи с Џаскалем.
Њистер Љейси - „жон Љелли, друг семьи „жойсов, не раз подолгу гостивший
у них.
Љлейн - деревушка между Љлонгоузом и ‘эллинзом, жители которой, не имеЯ
своей приходской церкви, посещали службы в колледже.
ѓолос в дортуаре - ‘тивен не был, стало быть, в дортуаре - как и „жойс,
который, будучи много младше соучеников, два первых года спал не в
дортуаре, а в комнате по соседству, за ширмами.
Љто-то поднималсЯ по лестнице - замок Љлонгоуз принадлежал до 1813 г.
роду Ѓраунов, и по легендам, в нем поЯвлЯлсЯ призрак Њаксимилиана фон
Ѓрауна (1705-1757), одного из "диких гусей", фельдмаршала австрийской
армии, погибшего в битве под Џрагой.
Ѓоденстаун - кладбище, где похоронен ‚улф ’он.
Џлющ и остролист - традиционные рождественские украшениЯ, их сочетание
фигурирует во множестве песен и стихов.
Ѓрат Њайкл - брат „жон •энли, Ћ.€.
…ю дедушка подносил здесь адрес Ћсвободителю - истинное событие,
"дедушка" - прадед „жойса „жон Ћ'Љеннелл, отец “ильЯма, "дЯди —арльза" в
романе.
Ћн увидел море... - ‘тивен воображает сцену в дублинском порту
Љингстаун 11 октЯбрЯ 1891 г., когда в гавань входил корабль с телом
Џарнелла, скончавшегосЯ 6 октЯбрЯ на дальнем западе страны, в ѓолуэе.
„елал подарок длЯ королевы ‚иктории - „жон Љелли, прототип мистера
Љейси, сидел несколько раз в тюрьме за участие в "аграрных беспорЯдках", и
от щипаньЯ пакли на тюремных работах три пальца его остались скрюченными.
"џ заплачу церковный сбор..." - реплика намекает на агитацию ирл.
свЯщенников против Џарнелла. ’ема дальнейших споров за столом - позициЯ
католической церкви в антипарнелловской кампании в 1890 г.
Ѓилли - архиепископ „ублинский, “ильЯм „ж.“олш (1841-1921); обжора из
Ђрма - кардинал Њайкл ‹ог, архиепископ Ђрмаский, примас €рландии; Љонюх
лорда ‹ейтрима - поспешил на помощь своему хозЯину, богатому, жестокому и
распутному помещику, когда совершалось его убийство молодым крестьЯнином,
мстившим за честь сестры.
‚ графстве “иклоу, где мы... находимсЯ - семьЯ „жойсов жила тогда в
местечке Ѓрэй под „ублином, на границе графств „ублин и “иклоу.
Ђрклоу - прибрежный городок, около 40 км от „ублина.
ЏарижскаЯ биржа - в 1890 г. Џарнелла ложно обвинЯли в присвоении
размещенных в Џариже средств Ќациональной €рландской ‹иги.
Ћднажды к ним пришел сержант... - реальный случай: офицер полиции,
придЯ к „жойсам, предупредил, что им получен приказ об аресте мистера
Љелли; ударила одного господина зонтиком... - также реальный случай.
Ѓелые ђебЯта - группы крестьЯн-повстанцев в 60-х годах XVIII в., члены
которых надевали, как опознавательные знаки, белые рубахи поверх одежды.
—арльз Љорнуоллис (1738-1805) - в июне 1798 г. был назначен
лордом-наместником €рландии и начальником войск, подавлЯвших восстание.
€ерархиЯ Љатолической церкви, более страшась ”ранцузской ђеволюции, чем
господства Ђнглии, и тогда, и позднее проЯвлЯла полную покорность
последней. Џол Љоллен (1803-1878), первый ирл. кардинал (с 1866 г.), резко
выступал против освободительного движениЯ и, в частности, против фениев; в
1861 г. он воспретил заупокойную службу в дублинском соборе, когда в
„ублин было доставлено тело одного из фенианских вождей ’ерема Ѓелью Њак
Њануса (1823?-1860), скончавшегосЯ в ‘ан-”ранциско.
‹айонс-•илл - на полпути между Љлонгоузом и „ублином.
Њальчик, который держал кадило... - кадилоносцем в Љлонгоузе был сам
„жойс.
Ѓалбес... ћлий –езарь... - школьные коверканьЯ латинских учебных фраз;
Ѓалбес - от ‹уциЯ ЉорнелиЯ Ѓальбуса, сподвижника –езарЯ, ЃелаЯ ѓалка - от
Bello Gallico, ѓалльскаЯ война.
ѓенерал - глава иезуитского ордена, провинциал - глава иезуитов
определенного региона (провинции).
Ћтец „олан - о.„жеймс „эли; дальнейший эпизод произошел с „жойсом в
1888 г. и многократно упоминаетсЯ в "“лиссе".
‡автра, и завтра, и еще завтра - "Њакбет", V, 5.
‚ рассказах Џитера Џарли - под псевдонимом Џитер Џарли амер. автор
‘эмюэл ѓудрич (1793-1860) выпустил, в числе прочих книг длЯ детей,
"ђассказы о „ревней и Ќовой ѓреции" (1831) и "ђассказы о „ревнем ђиме"
(1833), компилЯтивные и написанные в осовременивающем стиле.
‹оренцо ђиччи (1703-1775) - генерал ордена иезуитов в 1758-1775 гг., в
критические годы запрета ордена. ‘в.‘танислав Љостка (1550-1568),
канонизован в 1726 г., блаженный €оанн Ѓерхманс (1599-1621), канонизован в
1888 г.; Џитер Љенни, Ћ.€., приобрел замок Љлонгоуз длЯ Ћрдена и основал в
нем колледж.

‚ Ѓлэкроке - событиЯ гл. 2 отвечают периоду 1892-93 гг., когда семьЯ
„жойсов, постепенно беднеЯ, перебралась ближе в „ублину, в Ѓлэкрок.
Џромотал в Љорке большое состоЯние не “ильЯм, прототип дЯди —арльза, а
брат его, родной дед автора.
‚ крепости замка - замок ”раскати в Ѓлэкроке.
Ћднажды утром... - описываетсЯ переезд семейства в „ублин, на
”ицгиббон-стрит в 1893 г.
“ своей тети - прототип ее - „жозефина Њерри, жена “ильЯма Њерри (ђичи
ѓулдинга в "“лиссе"). €з всех родственников, она была наиболее близка
„жойсу, и он долго переписывалсЯ с нею. ЉудрЯваЯ девочка - Љэтси Њерри,
дочь “ильЯма и „жозефины.
‚ узкой тесной столовой... и тихонько смеетсЯ. - ќпизод близко
использует эпифанию V (где вместо имени ‘тивен еще стоит "„жим"). Њесто
действиЯ, лица - те же, что в новелле "Њертвые": двоюродные бабки „жойса и
их дом, 15 Ђшер Ђйленд.
‚ передней одеваютсЯ... - эпизод использует, с изменениЯми, эпифанию
III.
Љ ќ- Љ-... - ќмма Љлери, лирическаЯ героинЯ романа, прототипом которой
была Њэри ихи (см. "‡еркало"). Џодобные заголовки имеютсЯ в первом
сборнике стихов Ѓайрона, "—асы праздности".
‘тихи о Џарнелле - первое творение классика, стих "Et tu, Healy" на
смерть Џарнелла (осень 1891 г.). Ћтец, а за ним и биографы автора,
утверждают, что „жон „жойс напечатал стих и послал его, в частности, Џапе
римскому; однако, по наводившимсЯ специально справкам, в библиотеке
‚атикана он отсутствует; налоговые извещениЯ „жон „жойс рассылал по своей
должности сборщика местных налогов.
џ чуть было не налетел на него... - уличнаЯ встреча „жона „жойса с
о.Љонми привела к принЯтию „жима и его брата ‘танни (в романе - Њорис) на
казенный счет в дублинский иезуитский колледж Ѓельведер, весной 1893 г.
Љонми был тогда инспектором этого колледжа, но не был еще провинциалом
ордена.
Љому... отдадут это место... - „жон „жойс, потерЯв должность (отчего
„жиму и пришлось покинуть Љлонгоуз), был в безуспешных поисках новой.
Џеред школьным спектаклем - в мае 1898 г.
“нтер-офицер - в Ѓританской империи (как и в советской) учителЯми
физкультуры бывали обычно отставные военные малых чинов.
Љурон (в оригинале - Heron, цаплЯ) - собирательный образ с двумЯ
прототипами, братьЯми ‚инсентом и Ђльбрехтом Љоннолли, соучениками автора
в Ѓельведере.
€зобразил ректора - именно это с большим успехом сделал в спектакле
„жойс, хотЯ "Џортрет" этого не говорит.
Џисателей-бунтарей - в те годы „жойс прочел Ќицше, Њаркса, Ѓакунина,
„жордано Ѓруно, ‹ео ’аксилЯ, €оганна Њоста.
”редерик Њэрриэт (1792-1848) - посредственный, но популЯрный прозаик,
почти исключительно с морской тематикой.
Ћн не поэт - суждение Љурона довольно невежественно, ибо поэзиЯ
Ќьюмена, особенно же "‘он ѓеронтиЯ", была знаменита.
’айсон въезжал в €ерусалим... - вариациЯ шуточной песенки, с аллюзией
на въезд •риста во €ерусалим на осле; дальнейшаЯ стычка - реальный случай,
в котором „жойсу изрЯдно порвали проволокой одежду.
Џочему он не чувствует вражды... какаЯ-то сила снимает с него гнев... -
детальный, тонкий психоаналитический разбор этого пассажа дал †ак ‹акан в
семинаре 11 маЯ 1976 г. (анализу "Џортрета" был посвЯщен год работы
знаменитого ‹акановского семинара в Џариже).
‚еЯниЯ борьбы за национальное возрождение, а также зачатки €рландского
литературного возрождениЯ тогда набирали силу; в частности, в 1893 г. была
основана ѓэльскаЯ лига.
Ћбездоленность - один из существенных мотивов самосознаниЯ ‘тивена (и
„жойса).
Џо юности и глупости... - одна из любимых песен „жойса, как и его отца.
Џридите все... - традиционный зачин ирл. народных песен, в старину
часто исполнЯвшихсЯ уличными певцами.
ЃакалеЯ часто служила в €рландии и распивочной.
‘амый красивый мужчина в Љорке - и это, и прочие сведениЯ, излагаемые
мистером „едалом, точно передают семейные преданиЯ „жойсов.
Љерри - одно из южных графств.
’ы не устала ли?.. - первые строки незаконченного стихотворениЯ елли
"Љ луне" (1824).
‚ здании старого €рландского парламента, ликвидированного “нией 1800
г., с 1802 г. размещалсЯ €рландский Ѓанк.
„жон •или-•атчинсон (1724-1794) - ирл. политик и экономист, либеральной
и патриотической ориентации.
Ќедожаренный - прозвище, данное „жойсом вполне фешенебельному
дублинскому ресторану ’омаса Љорлесса, который описан в "„ублинцах"
("Ћблачко") и в который „жойс пригласил своих родителей, получив наградные
деньги в 1894 г. "€нгомар" - немецкаЯ мелодрама ”.•ана (1851); "„ама из
‹иона, или ‹юбовь и гордость" (1838) - историко-романтическаЯ драма
ќ.„ж.Ѓульвер-‹иттона (1803-1873).
Љлод Њельчат - романтический герой "„амы из ‹иона", носивший прозвище
Џринц.
Љак-то он забрел в лабиринт... - первое описание квартала публичных
домов, где в "“лиссе" происходит действие эп. 15.

‘огласно дефинициЯм католической теологии, благодать освЯщающаЯ, или
собственно благодать, - "дар, вселЯемый в душу и там пребывающий, по
образу постоЯнного качества"; благодать действующаЯ - "временнаЯ помощь,
посредством коей Ѓог дает человеку дозреть до спасительной перемены".
‘тароста братства - „жойс получил это звание 25 сентЯбрЯ 1896 г. и был
вновь переизбран в нем (редкое исключение) 17 декабрЯ 1897 г., за полгода
до окончаниЯ колледжа; пророчествующие псалмы - псалмы, где принЯто
усматривать пророчества о „еве Њарии; католическое богословие выделЯет их
9.
"џснаЯ, мелодичнаЯ..." - из заключительной части "‘лавословий Њарии"
„ж.Ќьюмена (1849).
Њой друг, прекрасный Ѓомбадос - строка из точно не установленного
дублинского представлениЯ.
€зречение свЯтого €акова - €ак 2, 10.
"‚о всех делах твоих..." - цитата не из ќкклезиаста, но из Љниги
Џремудрости €исуса сына ‘ирахова, ‘ир 7, 39. ‘ледующаЯ далее проповедь
имеет в своей основе реально произнесенную в Ѓельведере о. „жеймсом
Љолленом; она ЯвлЯет собой классический образец иезуитской риторики и
имеет близкое сходство с текстом итал. иезуита „ж.Џинамонти (1632-1703)
"Ђд, открытый христианам" (англ. пер. 1715). ќпизод, ставший важной вехой
в сознании и жизни ‘тивена, имеет целый рЯд реминисценций в "“лиссе".
‡везды небесные падут... Ќебо скроетсЯ... - парафраз Ћткр 6, 12-14.
„уши... ринутсЯ в €осафатову долину - "џ (€егова) соберу все народы, и
приведу их в долину €осафата, и там произведу над ними суд" (€оил 3, 2).
„евЯть чинов ангельских - включеннаЯ в католическую доктрину "небеснаЯ
иерархиЯ" псевдо-„ионисиЯ Ђреопагита; она объемлет три иерархии,
подразделЯемые каждаЯ на три лика: серафимы, херувимы, престолы -
господства, силы, власти - начала, архангелы, ангелы. ‚ перечислении
проповедника престолы и господства переставлены местами.
’емные врата... трепещущаЯ душа. - Џарафраз финальной фразы фр. романа
Њ.’инэйра "„ом греха" (1902, англ. пер. 1903), уже и ранее
перефразированной „жойсом в газетной рецензии на этот роман ("французский
религиозный роман", 1903).
Ђддисон... послал за... графом “орвиком - событие, не вполне
удостоверенное, но излагаемое в "†изнеописаниЯх английских поэтов" ‘эмюэла
„жонсона.
—ьЯ красота... мелодична - расширение цитаты „ж.Ќьюмена.
Ѓог сотворил их, дабы они занЯли место... - излагаемое здесь учение,
что падение ангелов свершилось до сотворениЯ человека, преобладает в
католичестве, но не ЯвлЯетсЯ обЯзательным. ‘ вилланеллой ‘тивена в гл. 5
соединЯетсЯ иной мотив, также распространенный (и подкреплЯемый некоторыми
местами ЏисаниЯ): падение ангелов - следствие их похотениЯ к дочерЯм
человеческим.
Љак говорит... Ђнсельм в книге о подобиЯх - приводимого утверждениЯ не
найдено у св.Ђнсельма Љентерберийского (1033-1109), однако оно содержитсЯ
в вышеупомЯнутом тексте Џинамонти.
Ћгонь печи ‚авилонской потерЯл свой жар - при сожигании Ќавуходоносором
трех отроков иудейских, „ан 3.
‘вЯтой „жованни ”иданца Ѓонавентура (1321-1373) - кардинал, крупнейший
францисканский богослов-мистик.
†ало совести - сквозной мотив в сознании ‘тивена в "“лиссе".
Џустырь... ‘пасите! - расширенный вариант эпифании VI.
Ћднажды Ћн... убежище наше! - третье и наидлиннейшее цитирование того
же места из "‘лавословий Њарии" Ќьюмена.
Ћн падет на колени и исповедуетсЯ - эпизод исповеди и следующего за ней
причастиЯ также соответствует биографии „жойса.

‚оскресенье было посвЯщено... - здесь и далее описываетсЯ один из
типовых распорЯдков благочестивой жизни католика в добрые старые времена.
Џринималось, что "сверхдолжные" (не входЯщие в обЯзательное правило)
молитвы и иные дела благочестиЯ сокращают душам прежде усопших их
пребывание в чистилище на определенные сроки, точно исчислЯемые –ерковью в
днЯх, сороках (сорокадневных интервалах) и годах (к примеру, 200 дней - за
чтение литании Ѓогоматери ‹оретской, и т.п.).
‘емь даров ‘вЯтого „уха - премудрость, разум, совет, крепость, ведение,
благочестие, страх ѓосподень (€с 11, 2-3).
‘корбЯ над великой тайной любви - парафраз строки одного из любимейших
стихотворений „жойса, "Џесни ”ергуса" ‰ейтса.
‘в.Ђльфонс ‹игурийский (1696-1789) - миссионер, основатель ордена
редемптористов (братьев-искупителей) со строгим уставом. €меетсЯ в виду
его книга "Љак приступать к ‘вЯтым ’айнам, с прибавлением благочестивого
метода слушать мессу" (англ. пер. 1840).
Ќеслышный голос... commorabitur - из эпифании XXIV.
ђектор стоЯл... - последующаЯ сцена, как и предложение о вступлении в
орден - реальные событиЯ.
‘в.”ома принадлежал к доминиканскому ордену, свЯтой Ѓонавентура - к
францисканскому.
ѓрех ‘имона ‚олхва - покушение приобрести дар апостольский за деньги
(„еЯн 8, 9-24).
”аллон - соученик „жойса в Ѓельведере (единственный, перешедший в роман
со своим именем, в отличие от двух десЯтков соучеников в Љлонгоузе).
"—асто ночью тихой" - песнЯ на слова ’.Њура.
"‚ыражавшую... во все времена" - из "ѓрамматики согласиЯ" „ж.Ќьюмена.
Ќачало фразы: "‚озможно, поэтому ‘редневековье видело в ‚ергилии поэта и
волхва; его слог и отдельные слова, его проникновенные полустишиЯ,
выражавшие..."
Ћт таверны Ѓайрона... - Џатрик Ѓайрон, дублинский торговец и
трактирщик; к Ѓуллю - Ќорс-Ѓулл Ђйленд, островок в устье ‹иффи,
соединенный с берегом дамбой.
"—ьи ноги... под ними" - из "€деи университета" „ж.Ќьюмена (1873).
€з своих сокровищ - в "ѓерое ‘тивене" „жойс описывает, как он всюду
постоЯнно собирал словесное "сокровище" - красивые или колоритные слова,
обороты, фразы; "„ень... облаков" - из романа •.Њиллера "‘видетельство
скал" (1869), пытавшегосЯ примирить библейскую и научную картины поЯвлениЯ
‡емли и человека на ней.
‘едьмого града христианского мира - средневековый титул „ублина;
’ингмот - совет, правивший €рландией, когда она была покорена датскими
викингами.
Ћн посмотрел на север... - последующаЯ сцена имеет многочисленные
переклички с эп. 3 "“лисса".
ЊерцаЯ и дрожа... Ярче другой - в этих образах заметны отголоски финала
"Ѓожественной Љомедии" ("ђай", Џеснь XXXIII).

Њатери приходитсЯ его мыть - некоторую свою нелюбовь к мытью в
молодости „жойс передает, утрируЯ, ‘тивену и в "Џортрете", и в "“лиссе".
ѓерхард ѓауптман (1862-1945) - нем. драматург, творчеством которого
„жойс увлекалсЯ с 1901 г.; "џ отдохнуть прилег..." - из эпилога пьесы Ѓена
„жонсона "‚идение восторга"; елизаветинцы - деЯтели культурного
возрождениЯ в эпоху королевы …лизаветы I (1558-1603).
Њакканн - ‘кеффингтона, бывшего его прототипом, „жойс считал самым
умным студентом в своем университете - конечно, после себЯ.
Љ... памЯтнику национальному поэту €рландии - памЯтник ’ому Њуру,
стоЯщий перед колледжем ’ринити, где он училсЯ.
”ирболги и милезийцы - полулегендарные народы, населЯвшие €рландию ок.
IV и ок. I в. до н.э., соответственно, и во всем противоположные: первые -
невежественные карлики, вторые - высокорослые и ценители просвещениЯ; Њур
на памЯтнике облачен в милезийскую тогу. „авин - речь его в оригинале
насыщена ирландизмами и диалектизмами.
Љомендантский час вводилсЯ англичанами в сельских местностЯх €рландии в
период восстаниЯ 1798 г., а также в годы голода 1845-48 гг.
Ђтлета Њэта „авина - в те годы в „ублине были весьма известны
братьЯ-спортсмены Џэт и Њорис „авины; линиЯ прекрасного - понЯтие
классической английской эстетики “.•огарта и ќ.Ѓерка; называл ручным
гуськом - в противоположность "диким гусЯм".
Ѓаттевент - городок в южном графстве Љорк.
Џлита в памЯть ‚улфа ’она была открыта 15 августа 1898 г., в столетнюю
годовщину восстаниЯ. Џовеса €ган - „жон €ган (ок.1750-1820), политик и
юрист, прославившийсЯ грубым и буйным нравом („жойс путает его прозвище:
им было не Џовеса (Buck), а „рачун (Bully); Џоджигатель –ерквей “эйли -
крупный помещик, протестант, получивший свое прозвище за многочисленные
поджоги католических храмов в период восстаниЯ 1798 г.; Џовеса “эйли -
’омас “эйли (1766-1800), сын "ЏоджигателЯ –ерквей", продажный политик,
игрок и эксцентрик, живший в особнЯке на ‘тивенс ѓрин 86, где поздней
разместилсЯ Љатолический “ниверситет, alma mater ‘тивена и его автора.
Pulchra sunt... - точнаЯ формулировка ”омы слегка инаЯ: Pulchra enim
dicuntur ea quae visa placent (‘умма теологии I, q 5, a 4). ’езис
томистской эстетики, важный длЯ раннего „жойса и обширно им обсуждаемый
ниже, а также в "ѓерое ‘тивене" и в ‡аписных книжках. Bonum est... - ‘умма
против Язычников, гл. 3. Similiiter... - выражение из "Љонституций" ордена
иезуитов.
„уша подобна сосуду с водой - ќпиктет. Ѓеседы. Љн. III, 3, 20-22;
случай с украденной лампой - там же, кн. I, 18,15.
Ћдну фразу у Ќьюмена... - "џ укоренена была в достопочтенном народе и
введена была в сонм свЯтых". „ж.Ќьюмен. ‘лавословиЯ Њарии.
Џоследователь когда-то нашумевших обращений - о. „арлингтон, прототип
декана о.Ѓатта, обратилсЯ в католичество, будучи прежде свЯщенником в
англиканской церкви; волна обращений англичан в католичество, свЯзаннаЯ с
так наз. Ћксфордским движением (что стремилось приблизить учение и
практику англиканства к католичеству) и с обращением Ќьюмена (1845),
проходила в 40-е - 50-е годы XIX в.
ЌеЯвнаЯ вера - по католическому богословию, вера, не соединЯемаЯ с
познанием и с понЯтиЯми, но просто приемлющаЯ то, что –ерковь утверждает
как истину; последователи шести принципов, или же "баптисты шести
принципов" - амер. баптистскаЯ секта ("принципы" - из …вр 6, 1-3);
собственный народ (‚тор 14, 2) - секта, возникшаЯ в Ђнглии в 1839 г.;
баптисты семени и баптисты змеи - возможно, последователи „жона —епмена по
прозванию "„жонни џблочное ‘емЯ" (1775-1847), амер. харизматика,
соединЯвшего проповедь Ѓиблии, ‘веденборга и целительных растений;
супралапсарианские догматики - крайние кальвинисты, учащие о предвечном
двойном предопределении, праведников - к блаженству, грешников - к вечным
мукам; ѓосподь призвал ученика - Њф 9, 9.
‡алпы кентской пальбы - выражение, означающее громкий топот и возникшее
в свЯзи с митингами против равноправиЯ католиков в 1828-29 гг. в графстве
Љент; „епардстаун - местечко под „ублином, где происходили скачки.
Џри необходимости... на это - формула катехизиса, относЯщаЯсЯ к
совершению таинства крещениЯ.
“..ѓилберт (1838-1911) - англ. драматург и либреттист; совместно с
композитором Ђ.‘алливаном ему принадлежит большое число популЯрных опер и
оперетт. Ќижеприводимые строки - из акта III оперы "Њикадо" (1885).
”.“.Њартино - вероЯтно, ”.Њартин (1863-?), автор работ по химии
платины.
“рвать свой фунт мЯса - "‚енецианский купец", I, 3.
”отографию царЯ - российского императора ЌиколаЯ II, инициатора
конференции за всеобщий мир в ѓааге в 1899 г.
“ильЯм ’омас ‘тэд (1849-1912) - англ. журналист и политик, активный
деЯтель пацифистского движениЯ.
‘оциализм был основан ирландцем - патриотическаЯ гипербола типа "ђоссиЯ
- родина слонов", свойственнаЯ ирландцам не менее, чем русским; ќнтони (не
„жон ќнтони) Љоллинз (1676-1729) - философ-вольнодумец, критик религии;
„отти Љоллинз - кафешантаннаЯ певица, знаменитаЯ в 1890-х годах,
приводимые строки - из распространенной в „ублине переделки ее
популЯрнейшего шлЯгера.
”еликс •эккет - один из соучеников „жойса по университету.
”ианна - боеваЯ дружина фениев; цитаты ‘тивена - из военного пособиЯ,
составленного длЯ ее членов.
Љлассы лиги - классы ирл. (гэльского) Языка, организованные ѓэльской
лигой.
Ђристотель не дает определений состраданиЯ и страха - неверное
утверждение: страх определЯетсЯ в "ђиторике", кн. II, гл. 5, сострадание -
там же, в гл. 8.
ѓоггинс - в "ѓерое ‘тивене" этот персонаж Явно имеет прототипом
ѓогарти, в "Џортрете" „жойс убавил их сходство.
ЋщущениЯ как тюремные врата души - мотивы Џлатона, ср. "Љратил" 400 с.,
"”едон" 62 b.
ѓреки, турки... - излагаемые тут идеи - из "ќстетики" ѓегелЯ.
‚енанций ”ортунам (530-603) - церковный деЯтель, епископ Џуатье, поэт.
ЏриводитсЯ одна из строф его гимна Vexilla Regis prodent (‘е грЯдут
царские хоругви), поемого в ‘трастную ЏЯтницу, за литургией
ЏреждеосвЯщенных „аров.
’ом Љларк - владелец табачного и газетного магазина, активный участник
фенианского движениЯ и Џасхального восстаниЯ 1916 г., казненный
англичанами.
„онован - его прототипом был Љонстантин Љаррэн, соученик „жойса по
университету, упоминаемый в "“лиссе" (эп. 2) и оставивший воспоминаниЯ о
„жойсе. "‹аокоон" ‘тивен обсуждает в "ѓерое ‘тивене", указываЯ рЯд своих
расхождений с ‹ессингом. Ad pulchritudinem... claritas - не вполне точнаЯ
цитата из "‘уммы теологии", I, q 39, а 8.
‹уиджи ѓальвани (1737-1798) - итал. физиолог и физик, один из
основоположников учениЯ об электричестве.
‘тариннаЯ англ. баллада "’ерпин-герой" о легендарном разбойнике,
повешенном в 1739 г., была любима „жойсом и исполнЯлась им.
ќкстаз серафической жизни - имеетсЯ в виду францисканскаЯ мистика и
религиозность, оказавшаЯ заметное влиЯние на „жойса (см., в частности,
ниже); св.”ранциск имел прозвание "серафического отца", от бывшего ему
видениЯ серафима.
‘облазненные... сонмы серафимов падают с небес - абзац, завершаемый
этой фразой, - поэтико-богословскаЯ фантазиЯ, вольно сливающаЯ мотивы
ЃлаговещеньЯ и падениЯ ангелов. Џринадлежность ‹юцифера к чину серафимов -
католический теологумен. ‚илланелла, "деревенскаЯ песнь", - одна из форм
фр. и итал. средневековой народной поэзии, характеризуемаЯ трехстрочной
строфой и повторами; употреблЯлась иногда в модернистской поэзии конца XIX
- начала XX века, в частности, ќ.„оусоном (1867-1900).
Џеснь победы при Ђзенкуре - ода Њайкла „рэйтона (1563-1631), сочиненнаЯ
в памЯть победы ѓенриха V в 1415 г.; "‡еленые рукава" - одна из самых
известных старинных англ. мелодий.
ѓерардино да Ѓорго ‘ан-„оннино (?-1276) - монах-францисканец с бурною
биографией, вождь подвергавшегосЯ гонениЯм движениЯ иоахимитов, которое
возникло во францисканской среде и проповедовало учение €оахима ”лорского;
ѓерардино был первым систематизатором этого учениЯ.
Њойколлен - городишко на крайнем западе €рландии.
Љакого оракула он ждет... - тема оракулов и гаданий, пришла, вероЯтно,
к „жойсу от ‰ейтса; Љорнелий Ђгриппа Ќеттесгеймский (1486-1535) -
натурфилософ и оккультист, трактующий об оракулах и гаданиЯх (в частности,
по полету птиц) в своем главном труде "De occulta philosophia" (1531), гл.
LIV-LVI; какую фразу его „жойс имеет в виду, едва ли точно установимо.
’екст же из ќ.‘веденборга (1688-1772) определЯетсЯ точней: это - "Ќебо и
‡емлЯ", разд. 108, где рЯд терминов и выражений совпадает с пассажем
„жойса.
Ћбраз ’ота - бога писцов восходит к "”едру" Џлатона (ср.: "один из
древних богов... которому посвЯщена птица, называемаЯ ибисом... ’от...
первый изобрел письмена", etc. - 274 cd.).
‘клоните лица ваши... - начало финального монолога героини в пьесе
‰ейтса "ѓрафинЯ Љетлин" (1892).
‘цена в зрительном зале - скандал, устроенный ультрапатриотами на
премьере пьесы "ѓрафинЯ Љетлин" в €рландском ‹итературном ’еатре 8 маЯ
1899 г. Џредметом протестов было решение героини продать душу нечистому,
дабы спасти свой народ, причем обвинители игнорировали благочестивую
концовку, где Љетлин получала оправдание Ѓогоматери. „жойс после премьеры
отказалсЯ подписать письмо протеста, организованное его другом
‘кеффингтоном (Њакканном "Џортрета"). „олой выкормышей буддизма! - намек
на увлечениЯ ‰ейтса восточной мудростью.
"’эблет" (‘крижаль) - англ. ультракатолический журнал; „иксон - в
"“лиссе" - медик, знакомый Ѓлума (эп. 6, 14).
ѓиральд Љамбрийский - в трудах его не упоминаютсЯ ни фамилиЯ „жойс, ни
фамилиЯ „едал, нет в них и приводимой ниже лат. формулы.
"’ьма ниспадает с небес" - измененнаЯ (верный вариант будет ниже)
строка из стихотворениЯ поэта-елизаветинца ’омаса Ќэша (1567-1601)
"Њолитва во времЯ чумы".
‘люнтЯй ‘тюарт - џков I ‘тюарт (1566-1625, правил в 1603-1625),
согласно источникам, производил подобное впечатление - как своею
личностью, так и правлением; Љовент-ѓарден - рыночнаЯ площадь в ‹ондоне, а
также театр, выстроенный на этой площади в 1732 г.
Љорнелиус а ‹апиде, Ћ.€. (1567-1637) - именитый католический богослов,
автор монументального ЉомментариЯ к ‘вЯщенному Џисанию, где и содержитсЯ
указанное ‘тивеном утверждение.
"Ђдельфи" - дублинскаЯ гостиница.
‘еролицей супружницы сатаны - ѓреховности, согласно "ЏотерЯнному раю"
Њильтона.
Ќе буду служить - один из лейтмотивов образа ‘тивена.
Џаскаль... не позволЯл матери целовать себЯ - ‘тивен (и „жойс?)
несколько путает: у ЏаскалЯ в детстве отмечена была инаЯ странность, он не
переносил, когда его отец и мать близко приближались друг к другу.
€исус тоже не был... оправдывает его. - "Ќеучтивость" €исуса с матерью,
обсуждаемаЯ ‘тивеном - и католической теологией - заключена в стихе €н 2,
4, который в рус. и славЯнском текстах (калькирующих сжато-неопределенный
греч. оригинал) не содержит никакой "неучтивости" ("—то Њне и ’ебе,
†ено?"), однако в ‚ульгате, фр. и англ. текстах приобретает ее: "†енщина,
что (общего) между мной и тобой?". ”рансиско ‘уарес (1548-1617), крупный
теологиезуит, разъЯснЯет эти слова, говорЯ, что ЊариЯ (речь тут о чуде в
Љане ѓалилейской) из человеческого тщеславиЯ просила ‘ына о чуде, и потому
Ћн должен был отвечать с отчужденностью.
Ћт одной нелепости... непоследовательную? - „жойс много раз повторЯл
это сопоставление католичества и протестантства, Явно нравившеесЯ ему.
Џембрук - один из богатых кварталов „ублина.
‘еллингеп, ‹эррес - деревушки в графстве “иклоу, к югу от „ублина.
•уан Њариана де ’алавера, Ћ.€. (1537-1623) в трактате "Ћ короле и
королевской власти" (1599), действительно, разбирает темы убийства и
отравлениЯ королЯ ("тирана"), и рассуждениЯ его ‘тивен передает верно. ‚
них выражена позициЯ так наз. "монархомахов", иезуитских теоретиков
примата папской власти над королевской.
Њолчание, изгнание и хитроумие - эту трехчленную формулу высказывает
(по латыни - Fuge, late, tace) ‹юсьен де ђюбампре в "Ѓлеске и нищете
куртизанок".
„а, дитЯ мое - Љрэнли копирует исповедующего свЯщенника.
€стощенные чресла... Џредтеча... - см. ‹к 1 и Њф 3. Ќедоумеваю...
взломать замок. - утка по поводу того, что церковь свЯтого €оанна у
‹атинских ‚орот (‘ан „жованни а Џорта ‹атина) в ђиме была посвЯщена
первоначально •ристу ‘пасителю, а затем €оанну Љрестителю и €оанну
…вангелисту (совместно).
ѓецци - профессор, у которого „жойс училсЯ итал. Языку; Ѓруно из Ќолы -
„жордано Ѓруно. ‘олдаты... играли в кости... - вариациЯ на тему €н 19, 23
(только у €оанна говоритсЯ, что воинов у распЯтиЯ было четверо).
џ боюсь... тЯжко болен. - €з стихотворениЯ “.Ѓлейка "“ильЯм Ѓонд".
ђотонда - театр и концертный зал в центре „ублина. Ћ, ‚илли, нам тебЯ
недостает! - амер. песенка.
„линнаЯ изогнутаЯ галереЯ... - данный абзац есть почти в точности
эпифаниЯ XXIX. Њать уронила ребенка в Ќил... - апориЯ, разбираемаЯ в
философии стоиков. ‹епид, Њарк ќмилий Њладший (I в. до н.э.) - сподвижник
–езарЯ; фраза ‘тивена - вариациЯ реплики ‹епида у експира в драме
"Ђнтоний и Љлеопатра": "‚аши египетские гады заводЯтсЯ в вашей египетской
земле от вашего египетского солнца. ‚от, например, крокодил." (II, 7; пер.
Њ.„онского).
‹инксоглазый - рысьеглазый (lynx - рысь, лат.); созвучие линкс - ‹инч
устойчиво свЯзываетсЯ с последним - в частности, и в "“лиссе".
Њайкл ђобартес вспоминает утраченную красоту - контаминациЯ двух вещей
‰ейтса: стихотворениЯ "Ћн вспоминает утраченную красоту" (образы этого
стихотворениЯ следуют далее) и рассказа "Rosa Alchemica" (герой которого -
Њайкл ђобартес).
ѓлухо, под тЯжким ночным мраком... - эпифаниЯ XXVI.
ЃоротьсЯ всю ночь, до рассвета - вероЯтна аллюзиЯ на борьбу €акова в
Ѓогом, Ѓыт 32, 24-31.
‚ыковать в кузнице моей души - первое поЯвление мотива.
Last-modified: Fri, 24 Nov 2000 20:03:19 GMT
Ћцените этот текст: