сумерки, задумчиво брожу туда-сюда  по  двору,  созерцаю
дерево нарил, прохожу в сад, поворачиваю обратно. ‚от  и  она  -  короткие
быстрые шажки, озираетсЯ по сторонам  -  все  боитсЯ  встретить  мальчишку
’иката. ‚ижу ее - печальное круглое простецкое личико, а в глазах -  белый
огонь, но огонь этот не ее, он с ней не имеет ничего общего, с  беднЯжкой,
- вижу, как она ходит вот так: столько-то шагов туда, столько-то  сюда,  -
клетка, невидимаЯ, но такаЯ реальнаЯ, только что тени не отбрасывает. —то,
неужто мне жаль  человека?  Ќет,  это  невозможно.  ќто  не  длЯ  менЯ.  €
все-таки.
   Ќу что ж, вперед, добрый дедулЯ, человечий облик -  рассеЯннаЯ,  добраЯ
улыбка, спокойные движениЯ - как бы не напугать  в  полумраке!  Џрекрасный
вечер, как чудно поют птички (на самом деле птички не поют - в эти дни  их
совсем не слышно), как приЯтно встретить  такую  милую  девушку.  Џожилому
господину необыкновенно повезло. ЌельзЯ ли прогулЯтьсЯ с вами? „о большака
и обратно? ‚ этом возрасте любой любезности рады.
   Ќи слова, ни кивка. Ќо берет человечий облик за руку, и мы идем дальше.
Ѓолтает, что-то мЯмлит, изредка похлопывает ее по руке - последний  раз  Я
так гулЯл лет двадцать назад, можете себе  представить?  Ќо  где  же  ваши
подруги? ’акаЯ высокаЯ, смуглаЯ, изЯщнаЯ, как дождь, и чернаЯ, с красивыми
удлиненными веками, похожими на паруса кораблей? —еловечий облик еще и  не
такое может сказануть. Ћна дрожит - не телом, а изнутри, глубже костей.
   - Ћни в опасности.
   Ћна говорит что-то еще, но так тихо, что Я разбираю только это.
   ‘тарое ничто: "‚ какой опасности?" Ќу как  в  какой?  Џопали  меж  двух
глупых магов, точно кур в ощип. Ќо старому ничто  этого  мало,  оно  хочет
подробностей. €, главное, что ему надо - не говорит: щупает, ищет, алчет -
это да, но словами сказать - никогда. Ћх, тЯжко жить бедному лису  в  трех
мирах зараз! џ говорю:
   - Ћ да,  эти  горы  временами  очень  опасны.  ’ам  можно  встретить  и
разбойников, и нишори, и горных таргов...
   Љачает головой.
   - Ќет, дело не в этом, это  не  они.  Њои  подруги...  они  отправились
сражатьсЯ с волшебником, а с ним сражатьсЯ нельзЯ. џ знаю, Я знаю!
   ’еперь дрожит и телом тоже, карие глаза налиты слезами, но по  лицу  не
катитсЯ ни одной.
   - …го нельзЯ убить! џ знаю!
   Ќу что, старое ничто? ќто то, чего ты хотело? —еловечий облик  хмыкает,
поглаживает по руке, говорит:
   - ЊужайсЯ, милочка. Ќе бывало еще на свете волшебника, который  не  мог
бы умереть. ‚се эти сказки о  сделках  с  „Ядюшкой  ‘мертью,  о  волшебных
эликсирах, о сердцах, запертых в золотых шкатулках, в дуплах или на  луне,
- это всего лишь сказки, дитЯ мое, можешь мне поверить.
   џ успокаиваю не только девушку, но и себЯ.  Ѓессмертный  маг!  Џодумать
только! ‚ этом есть какаЯ-то  несправедливость.  ‘тарое  ничто  такого  не
потерпит, это точно.
   Ћднако она успокаиватьсЯ не желает - она даже не дает мне  закончить  -
вырывает у менЯ руку, кричит:
   - Ќет! Ќет! џ им говорила, Я же им говорила, но они не желали  слушать,
они так ничего и не понЯли. …го нельзЯ убить!
   ‘мотрит на менЯ в упор, на бледном лице - мольба, ей так хочетсЯ, чтобы
славные белые усы все понЯли. џ? Ќу,  Я  смотрю  вверх,  вниз,  в  сторону
большака, в сторону трактира. ‘крипит насос у колодца,  пьЯные  гуртовщики
поют хором, поблизости никого не видно. € все же кто-то  смотрит.  џ  тоже
кое-что _знаю_.
   …е голос спокоен и тих, но он тоже рветсЯ, как небо.
   - џ однажды была мертвой. џ утонула в реке. ЊенЯ нашла ‹ал.
   Љаждую ночь в постели она шепчет то же самое в пушистый мех лиса -  но,
быть может, на этот раз она расскажет свою историю иначе? Ћна говорит:
   - ‹ал все обещает, обещает мне, что Я теперь живаЯ.  Ќо  Я  не  понимаю
ничего, кроме смерти.
   Џросто "смерти" - не "„Ядюшки ‘мерти", хотЯ  всем  полагаетсЯ  называть
его так, даже лисам. ‹укасса продолжает:
   - ‚се, что Я знала до реки, у менЯ  отнЯто.  €  в  этой  пустоте  сидит
смерть и говорит  со  мной.  Ћна  рассказывает  мне  разные  вещи.  ‹ал  и
ЌьЯтенери никогда не смогут одолеть Ђршадина, никогда не смогут его убить.
Ћн такой же, как Я, - там некого убивать.
   "Ђх-х! - вздыхает старое ничто,  долгий-долгий  вздох,  через  все  мои
жизни. - Ђх-х!" …му-то хорошо вздыхать, а ведь человечьему облику все  еще
приходитсЯ говорить словами. —еловечий облик дергает себЯ за усы,  теребит
бакенбарды, округлЯет добрые голубые глаза:
   - Ќу что ж, дитЯ, если твои подруги  отправились  на  битву  с  мертвым
волшебником, худшее, что с ними может произойти, -  это  что  им  придетсЯ
очень долго добиратьсЯ обратно. ‘мерть есть смерть,  кем  бы  ты  ни  был.
Њожешь мне поверить.
   Ќо теперь она отворачиваетсЯ, не слушает. Џоспешно разворачиваюсь - вот
он, топает сюда, здоровенные бледные кулаки плотно стиснуты, большаЯ лысаЯ
голова набычена, грЯзный фартук сполз набок -  кто  же  это,  как  не  сам
толстый трактирщик? ђука ‹укассы выскальзывает из руки человечьего облика,
точно тающий снег. Ќи слова, ни взглЯда - проплывает мимо трактирщика, как
принцесса, которых она никогда не видела, возвращаетсЯ к  своей  невидимой
клетке. Ђ во мне, внутри менЯ, старое ничто: "Ђх-х!" “спокаиваетсЯ и снова
засыпает - оно получило, что хотело, пора и баиньки. ‚от и  хорошо,  пусть
себе спит, крутитсЯ с боку на бок, храпит, сопит и не играетсЯ  больше  со
своими пальцами. „авно пора хоть ненадолго оставить бедного лиса в покое.
   ’рактирщик смотрит вслед ‹укассе, потирает затылок, медленно  переводит
взглЯд на человечий облик. Ћх, не могу, ох,  сейчас  расхохочусь,  держите
менЯ четверо! ‘корее-скорее, сделаем вид, что это была  дружескаЯ  улыбка,
приветствие толстому дураку, который переворачивает свой дом кверху  дном,
устраивает бардак в комнатах, выгонЯет гостей из постелей -  и  все  из-за
нескольких голубков. ‚се времЯ пЯлитсЯ  на  человечий  облик,  никогда  не
разговаривает, никогда не прислуживает. Ђ что  будет,  если  сказать  ему:
"Џривет, ваша новаЯ гончаЯ никуда не годитсЯ, зрЯ только деньги потратили!
Ќу что, будем заводить новых голубков?" ‚место этого - низко кланЯюсь, как
один  благородный  господин  другому   благородному   господину.   “лыбка,
комплимент насчет  прекрасных  ужинов,  что  подают  у  него  в  трактире.
—еловечий облик еще и не такое сказануть может.
   ‚орчание: "ќто не Я готовлю". ‘нова ворчание: "Љонюха моего не видали?"
Ќаверное, он в конюшне? ‚орчание: "џ  там  смотрел  уже".  ‘нова  потирает
затылок, срывает болтающийсЯ фартук. "Ћлух проклЯтый, никогда его на месте
нету". Ћн не сердитсЯ и не огорчен - вообще не  проЯвлЯет  никаких  особых
чувств. ѓоворит устало. €нтересно.
   - Ќу что ж, - говорит человечий облик, - сегоднЯ такой славный вечер  -
если ваш парень не дурак, он  навернЯка  сейчас  поет  песни  под  окошком
какой-нибудь девочки. Ќе гневайтесь на него, когда он вернетсЯ,  почтенный
хозЯин, - уступите ему кусочек детства!
   Ћн менЯ совсем не слушает - что-то  в  последнее  времЯ  дедулю  совсем
никто не слушает, - но последние слова до него доходЯт,  да  еще  как!  Ћн
тЯжело хмуритсЯ - похоже, теперь он и впрЯмь рассержен.
   - „а что вы об этом знаете? —то вы об этом  знаете,  а?  …сли  у  этого
паршивца и было детство, то  только  благодарЯ  мне!  „а,  это  был  самый
поганый день в моей жизни, но Я это сделал, а что мне еще оставалось, а? “
менЯ не было выбора, будь Я проклЯт!
   Ѓелое, мЯсистое лицо  наливаетсЯ  кровью,  так,  что  даже  в  сумерках
заметно, бледные глазки прищурены и злобно сверкают.
   - „а что вы все вообще об этом знаете? € что  Я  с  этого  имел,  кроме
головной боли, и геморроев, и... - ’ут он останавливаетсЯ, что  стоит  ему
немалого труда, и, помолчав, заканчивает: - € всЯческих неприЯтностей? Ђ?
   “х ты! „аже  человечий  облик  растерЯнно  отводит  взглЯд,  не  находЯ
ответа. ‚прочем, почтенный хозЯин ответа и не ждет. ‘нова  угрюмо  коситсЯ
на менЯ, ворчит - очень любезно! - и топает назад  к  трактиру,  взываЯ  к
конюху:
   - ђоссет! ђоссет, разрази тебЯ гром! ђоссет!
   Љак мила эта  вечернЯЯ  песнЯ  толстого  трактирщика!  —еловечий  облик
останавливаетсЯ послушать. “ тропинки шуршит что-то вкусненькое, торопитсЯ
в свою норку. Ќе дошуршало.


        ‹Ђ‹

   џ так и не почуЯла его у себЯ за спиной. Ќо его чуЯл конь милдаси. Џока
он прижимал свои лохматые черные уши и раздувал алые ноздри, шумно фыркаЯ,
Я шла вверх по реке. „огорал закат.
   ‹овушка, которую мы устроили, была  настолько  детской,  что  мы  могли
рассчитывать лишь на то, что наш преследователь сразу отмахнетсЯ  от  нее,
сочтЯ попыткой прикрыть наш истинный  замысел.  Њы  предполагали,  что  он
проследит за мной, на тот случай, если Я действительно сделаю петлю, чтобы
устроить ему засаду. Ќо должно было показатьсЯ куда более вероЯтным  -  по
крайней мере, мы так надеЯлись, - что  Я  просто  пытаюсь  увести  его  от
ЌьЯтенери, а он не мог рисковать тем, что добыча  ускользнет  от  него  на
куче кое-как свЯзанного плавника. ’ак что он должен  был  повернуть  назад
куда раньше, чем это осмелилась бы сделать Я,  и  добратьсЯ  до  ЌьЯтенери
раньше менЯ. ‚от и всЯ моЯ пресловутаЯ ответственность.
   Љогда поведение  вороного  наконец  сказало  мне,  что  нас  больше  не
преследуют, солнце уже село и Я  потерЯла  ‘усати  из  виду.  џ  старалась
держатьсЯ как можно ближе к реке, но чем дальше, тем непроходимее  делалсЯ
берег, и мне приходилось объезжать заросли ежевики и шпажника, все  дальше
в лес. ’еперь Я даже не слышала запаха реки.
   џ спешилась, снЯла с лошадей вьюки, расседлала их и взЯла себе то,  что
не могло помешать мне идти. Џотом Я по очереди поглЯдела лошадЯм в  глаза,
произнесла особые слова и сказала им, что они могут идти  за  мной  следом
вниз по реке, а могут и не идти, как захотЯт, и что вороной милдаси  будет
их вожаком и благополучно приведет их к людЯм,  на  добрые  пастбища.  Њой
„руг научил менЯ этим словам и говорил, чтобы Я всегда  так  делала,  если
приходитсЯ оставлЯть лошадей. Ќе знаю, есть ли им с этого какаЯ польза, но
с тех пор Я всегда поступаю именно так.
   Џоначалу мне было трудно идти в темноте по дремучему  лесу,  по  тропе,
где до менЯ прошли только трое моих лошадей. џ то  и  дело  спотыкалась  о
поросшие мхом корни, в ногах путались колючие ветки, а  в  воздухе  висела
какаЯ-то тЯжкаЯ духота, котораЯ времЯ от времени заставлЯла  менЯ  надолго
останавливатьсЯ. ‘ердце бешено колотилось, и с  головой  творилось  что-то
странное. ‚ эти минуты все вокруг  расплывалось  и  казалось  ненастоЯщим,
даже опасность, грозЯщаЯ ЌьЯтенери, -  куда  менее  настоЯщим,  чем  самый
смутный из моих старых снов. џ тогда не понимала, что со мной  происходит,
и это пугало куда больше, чем то, что могло подстерегать менЯ в лесу или у
реки. Њой главный враг - не волшебники или убийцы, а безумие.
   „важды Я терЯла тропу, один раз чуть не потерЯла  меч  -  плеть  дикого
винограда аккуратно вынула трость у менЯ из-за поЯса, так что мне пришлось
долго вслепую шарить в кустах и палой листве, но в конце  концов  Я  нашла
дорогу к ‘усати. ‹уна еще не встала, но летний закат был лучше любой луны.
‡десь,  на  севере,  летом  закаты  очень  долгие,   и   облака   делаютсЯ
бледно-лиловые с золотом - такого больше нигде не  увидишь,  а  прибрежные
тростники затЯгивает призрачный полусвет. Џо сравнению с лесом здесь  было
светло, как днем. џ вздохнула с облегчением, повесила сапоги себе на шею и
пустилась бегом.
   Ѓегаю Я хорошо. Ѓывают бегуны быстрее менЯ, но немного на свете  людей,
кому пришлось научитьсЯ  полностью  отдаватьсЯ  бегу.  Ќа  плечах  у  менЯ
болтались сапоги и тЯжелые сумки, но, несмотрЯ на это,  Я  покрыла  то  же
самое расстоЯние быстрее, чем верхом, с двумЯ лошадьми в поводу. Ќе слышно
было ни звука, кроме моего  собственного  дыханиЯ  и  шума  реки,  который
сейчас, в вечерней тишине, казалсЯ куда громче. Ќад  головой  распростерсЯ
иссинЯ-черный ковер со взъерошенным ворсом, под которым проступало розовое
и бледно-золотое. ‚ременами там, где дорога становилась слишком  неровной,
Я переходила на шаг. „ва раза  осторожно  перешла  вброд  мелкие  ручьи  с
илистым, жадно чавкающим дном. Ќо по большей части Я полностью  отдавалась
бегу - Я сама становилась воплощением бега; и если бы Я тогда и  думала  о
чем-то, то о другой женщине на другой ночной тропе и о том, что было у нее
за спиной. Ќо воплощение бега думать не умеет.
   „а, воплощение бега думать не умеет. џ едва  не  прозевала  тот  крутой
поворот, за которым оставила ЌьЯтенери. Ћстановилась, несколько  мгновений
подождала, приходЯ в себЯ, даваЯ себе  времЯ  снова  стать  собой  и  ловЯ
малейший шум, доносЯщийсЯ из полумесЯца, покрытого галькой и шпажником. Ќо
услышала лишь скрипучий голос долгоногой  скиры,  бродЯщей  в  тростниках.
Њолча опустила на землю свою ношу, обула сапоги и двинулась вперед.
   Ќа берегу никого не было. ‹уна только  всходила.  Џочти  полнаЯ.  Џочти
совсем полнаЯ - не спрЯчешьсЯ. џ спустилась к кромке  воды  и  присела  на
корточки, ища хоть какие-нибудь следы. ЃольшаЯ часть плавника и все  груды
"мертвецких кудрей" исчезли. ‡начит, ЌьЯтенери все-таки удалось  построить
свой "плот". ‘удЯ  по  бороздам  на  глине,  перемешанной  с  галькой,  он
действительно спустил его на воду, хотЯ темного пЯтна подходЯщей  формы  и
размера на реке видно не было. Ќо когда луна поднЯлась достаточно  высоко,
Я увидела на глине отпечатки двух пар мужских ног. Ћдин был  в  сапогах  -
это ЌьЯтенери, другой пониже ростом,  босой.  Ћтпечатки  были  перемешаны.
‡апекшейсЯ крови не видно, следов охромевших ног или тела, которое волокли
в сторону, тоже. Ќичто не говорило ‚еликой ‘ледопытке ‹ал,  что  произошло
тут в сумерках, когда ЌьЯтенери обернулсЯ и увидел человека, выходЯщего из
леса.
   џ медленно выпрЯмилась. Ќу, и куда мне  теперь  деватьсЯ?  џ  не  знала
даже, в какую сторону смотреть, не говорЯ уж о том, на что рассчитывать  и
что теперь делать. ‚ тростниках по-прежнему скрипела скира, луна  делалась
все меньше и холоднее - и Я вместе с ней. “ менЯ болел живот от страха  за
ЌьЯтенери, а потом Я разозлилась на него за то, что Я за него боюсь и  что
у него хватило дури потерЯтьсЯ и погибнуть в  ночи.  Њне  и  в  голову  не
приходило злитьсЯ на его убийцу, пока легкий речной  ветерок  не  подул  с
другой стороны и Я не почуЯла его.
   ’е двое в бане пахли только внезапной смертью - а это  начисто  стирает
любой природный запах, раз и навсегда. Ђ запах этого был  почти  знакомый,
слишком резкий, чтобы быть приЯтным, но не острый. ’о был запах не  дикого
охотника, а надвигающейсЯ бури. Њой  меч  был  уже  наготове,  хотЯ  Я  не
заметила, когда обнажила его. ‚прочем,  Я  этого  никогда  не  замечаю.  џ
сказала:
   - џ тебЯ вижу. ’ы там.
   ‘мешок, раздавшийсЯ у менЯ за спиной, был  под  стать  запаху:  теплаЯ,
соннаЯ молниЯ, шевельнувшаЯсЯ в своем логове.
   - ‚от как?
   Ќе успел он договорить, как Я уже развернулась к нему лицом. Ќо к этому
времени Я была бы уже мертва. ‚ некотором смысле Я  действительно  умерла,
прЯмо там, давным-давно, так что женщина,  котораЯ  рассказывает  вам  эту
историю и пьет ваше вино, на самом деле уже призрак. ‹адно,  не  обращайте
вниманиЯ.
   Ћн был невысокий, как и те двое. Њеньше менЯ.  „линнолицый,  кривошеий,
хрупкого сложениЯ человек в  свободной  темной  одежде  вышел  ко  мне  из
тростников, в которых минуту назад, когда Я их осматривала,  точно  никого
не было.
   - ‘той, - сказала Я. - ‘той. џ пока не  хочу  тебЯ  убивать.  ‘той  где
стоишь.
   Ќо он  продолжал  идти  -  только  немного  замедлил  шаг.  ‚  гаснущем
сумеречном свете глаза  его  были  такими  бледными,  что  казались  почти
белыми, а  зубы  в  широком  кривом  рту  были  цвета  реки,  пенЯщейсЯ  у
подводного камнЯ. ‚олосы очень короткие - словно тень на голом черепе.  Ћн
предъЯвил мне пустые руки и дружелюбно сказал:
   - Ќу что ты, ‹ал-Џолуночница! Љонечно, ты не хочешь менЯ убивать. ’ы не
хочешь даже пребывать под одной луной со мной, не так ли?
   ђоссет говорил, что у тех двоих, которых убил ЌьЯтенери,  был  странный
выговор - с холодной вопросительной интонацией в  конце  каждой  фразы.  “
этого был здешний, монотонный горский выговор, с  едва  заметной  вилЯющей
южной интонацией - на самом деле, почти такой же, как у ЌьЯтенери.  ’еперь
он сказал:
   - —то до менЯ, Я с тобой ссоры не ищу. џ  свое  дело  сделал.  „ай  мне
пройти.
   ’ут, как ни странно, живот у менЯ болеть  вдруг  перестал,  и  страх  и
злость внезапно куда-то делись. џ ответила:
   - Ќе раньше, чем ты скажешь, что ты сделал с моим товарищем. Ђ может, и
тогда не пропущу. ‘той где стоишь!
   Ћн улыбнулсЯ. џ медленно отступала, следЯ за тем, чтобы  оставатьсЯ  на
открытом месте, и молЯ всех богов, чьи имена Я почти позабыла,  чтобы  мне
не оступитьсЯ. Ћн терпеливо следовал за мной, держась на таком расстоЯнии,
чтобы его нельзЯ было достать мечом. ђуки  его  свободно  болтались  вдоль
тощего тела.
   - Ћн мертв и простыл, как вчерашний обед, - сказал он,  -  и  тебе  это
известно не хуже моего. €ли ты думаешь, что ему снова удалось  ускользнуть
от менЯ? Ќо если так, что бы Я стал делать здесь? Ћпусти меч,  подруга,  и
дай пройти.
   - € не подумаю, уж извини, - сказала Я, продолжаЯ пЯтитьсЯ. -  …сли  он
мертв, где же тело? Њы твоих спутников похоронили, но у вас,  видать,  так
не принЯто? —то ты сделал с телом ЌьЯтенери?
   ’ут он на миг застыл. …сли бы Я хотела, Я бы,  наверно,  могла  достать
его в тот момент. Ђ может, и нет. „а нет, врЯд ли. Ћн выжидал.  ѓлаза  его
блестели лунной белизной в свете луны. ќто был не первый человек,  который
вот так наслаждалсЯ своей властью надо мной. Ќаконец он беспечно сказал:
   - Ђх, тело? џ просто свалил его на эту кучу дров и отправил в плавание.
ќто достойный конец длЯ такого, как он, как ты думаешь? Ћн ведь был чем-то
сродни горо.
   ѓоро - это отважный и хитроумный народ, который некогда был в родстве с
моим. ѓоро живут на горстке островов,  рассеЯнных  вдоль  побережьЯ  морей
Љу'нрак. Ћни вечно совершают набеги на своих соседей и друг на друга.  Ћни
плавают по всему миру и не боЯтсЯ ничего на свете. Ђ  когда  один  из  них
умирает, тело - или то, что от него останетсЯ после  совершениЯ  некоторых
обрЯдов, - укладывают в богато украшенную ладью, поджигают и отпускают  на
волю волн. џ очень осторожно произнесла:
   - ‘даетсЯ мне, что никакого  плота  на  реке  нет.  ‚о  всЯком  случае,
погребального костра нет точно.
   Ћ, как он захлопал в ладоши! Ћ, как он захохотал! …го смех был похож на
клекот спаривающихсЯ стервЯтников. Ћн сгибалсЯ в три погибели, хлопал себЯ
по бедрам, и хохотал, хохотал, пока не выдохсЯ, потому что Я не могла,  не
смела ударить - мне надо было знать, солгал  он  или  нет.  Ќаконец  он  с
трудом прокудахтал:
   - Ђ, значит, ты все же плохо нас знаешь! Џостой здесь, подожди  немного
- совсем немного! -  он  снова  зашелсЯ  смехом,  -  и  ты  увидишь  такой
погребальный костер!..
   ’ут Я ударила. ‚ы бы этого удара даже не увидели. ‘ерьезно. ‡апЯстье  и
рука - никаких выпадов, никаких лишних движений  -  а  значит,  и  никаких
размышлений, - а потом отдергиваешь руку, пока „Ядюшка ‘мерть  еще  только
надевает свои тапочки. Ќо невысокого человечка с лунно-белыми глазами  уже
не было там, куда Я ударила. Ћн  был  почти  на  том  же  месте  -  почти,
заметьте себе, клинок зацепил его тунику, - но не  совсем.  €  он  уже  не
смеЯлсЯ, а издавал нечто вроде мурлыканьЯ.
   - Њолодец, молодец. ‚идно, правду рассказывают о ‹ал с Њечом в  ’рости.
ќто будет длЯ менЯ большой честью.
   Ђ вот теперь слушайте. ‡а то времЯ,  пока  он  произнес  эти  несколько
слов, Я успела ударить его еще три раза. џ говорю это не из  тщеславиЯ,  а
чтобы вы понЯли, каков был мой противник. „аже ЌьЯтенери не знает,  что  Я
не просто промахнулась все три раза, но промахнулась серьезно: на этот раз
меч не коснулсЯ даже одежды. ‚ свое оправдание Я могу сказать только,  что
он нанес ответный удар - которого Я даже не видела, - когда Я раскрылась и
потерЯла  равновесие,  и  все  же  Я  сумела  отпрыгнуть  в   сторону   и,
приземлЯЯсь, увернутьсЯ от второго удара. Џотом Я  поспешно  отступила  за
пределы его досЯгаемости. Ћн последовал за мной, продолжаЯ мурлыкать:
   - ‘лавно, ах как  славно!  Ќадо  сказать,  твой  приЯтель  менЯ  слегка
разочаровал. Ќадеюсь, тебе не обидно это слышать?
   џ ответила финтом от плеча и выпадом.  ‡а  то,  чтобы  обучитьсЯ  этому
выпаду, Я едва не заплатила жизнью, и  у  менЯ  ушло  четыре  года,  чтобы
обучитьсЯ ему как следует. Њой противник его как будто и  не  заметил.  Ћн
ненавЯзчиво оказалсЯ у менЯ  за  спиной,  по-прежнему  лучась  дружелюбным
весельем.
   - •отЯ, по правде говорЯ, он просто слишком поздно менЯ заметил. €  тем
не менее от человека, который уходил от нас почти одиннадцать лет, Я  ждал
чего-то  большего.  Ћдиннадцать  лет!  ќтот  подвиг  никому  повторить  не
удастсЯ, Я уверен. Ђ, смотри-ка! ‚он и огонь.
   џ сделала то, чего он хотел. џ посмотрела мимо него,  всего  на  миг  -
один инстинкт уже заставил менЯ повернутьсЯ обратно, в то времЯ как другой
заставлЯл смотреть на реку.  ЋгнЯ  на  воде  Я  не  увидела,  но  тут  мой
противник ударил. ‚ левый бок. „о сих пор не понимаю, почему он сломал мне
только одно ребро. Ѓоль пришла не сразу - поначалу  леваЯ  половина  груди
попросту отнЯлась. Њне каким-то чудом удалось не выронить  меча,  несмотрЯ
на то что Я отлетела в сторону и сильно споткнулась  о  бревно.  Џротивник
очутилсЯ рЯдом  со  мной  прежде,  чем  ко  мне  вернулось  зрение,  но  Я
одновременно ударила ногой, сделала выпад и откатилась в сторону. Ќа  этот
раз он менЯ не достал.  ‚  тростниках  скира  издала  курлыкающий  звук  -
значит, кого-то поймала.
   џ вскочила на ноги, сплюнула и презрительно усмехнулась -  надо,  чтобы
противник видел, что ты над ним смеешьсЯ, даже если ты  задыхаешьсЯ  и  не
можешь смеЯтьсЯ по-настоЯщему.
   - —то, вот это и есть твой смертельный удар? ‚сего-то навсего?
   Ќо еще один такой удар - и мне пришел бы конец. € он это  знал.  Ћн  не
рассмеЯлсЯ, но мурлыканье сделалось громче и приобрело новые  оттенки.  Ћн
лениво приблизилсЯ, говорЯ:
   - „а, ты и в самом деле хороша! Џросто невероЯтно!
   Ћн говорил как любовник - и это, пожалуй, было страшнее всего.
   Ќекоторое времЯ - долго ли это длилось, не помню - Я заботилась  только
о том, чтобы отдышатьсЯ и не подпускать его ближе, чем  на  длину  клинка.
‚от теперь бок заболел, и очень сильно. ‘амо по себе это не очень мешало -
Я давно научилась на времЯ забывать о боли, откладывать ее на  потом,  как
другие откладывают домашние дела. Ќо Я знала,  что  из-за  этого  терЯю  в
скорости, а если  что  и  могло  менЯ  спасти,  то  только  проворство.  џ
уворачивалась, извивалась, кружилась волчком  и  подпрыгивала,  уходила  в
кувырок, когда он пыталсЯ прижать менЯ к дереву или к  камню,  тыкала  его
локтЯми, коленЯми, один раз даже головой, если  промахивалась  мечом  -  а
мечом Я его не достала  ни  разу.  ЌьЯтенери  удалось  хотЯ  бы  пару  раз
пометить своих противников кинжалом, прежде чем умница ђоссет их  ослепил.
Ќу, а мне похвастатьсЯ нечем - разве что парой синЯков в самых  безобидных
местах. Ќо, по крайней мере, Я осталась жива.
   ‚сходила луна, и тьма постепенно рассеивалась, хотЯ не уверена, что это
было мне на пользу: исчезли тени, где Я могла бы укрытьсЯ.  Њой  противник
внезапно остановилсЯ, нарочно даваЯ мне передохнуть и заодно ощутить,  как
сильно мне досталось.
   - ‡наешь, ‹ал с Њечом в ’рости, - сказал он, - Я теперь даже жалею, что
у менЯ никогда не будет детей и внуков, которым  Я  мог  бы  рассказать  о
тебе. Њогу только обещать, что вечные анналы  моего  странного  дома,  где
ничто не забываетсЯ, до скончаниЯ веков  будут  рассказывать  людЯм,  куда
более значительным, чем ты себе можешь  представить,  сколь  доблестно  ты
погибла.
   Ћн притворно вздохнул, сморгнул слезу - настоЯщую - и добавил:
   - €  твой  замечательный  меч  не  будет  валЯтьсЯ  в  грЯзи:  Я  успею
подхватить его прежде, чем ты упадешь наземь. „аю тебе слово.
   џ бросилась на него прежде, чем он успел договорить. ЏриЯтно вспомнить.
Њы двигались вдоль берега в обратную сторону, и теперь  уже  ему  пришлось
потанцевать, уворачиваЯсь,  пригибаЯсь,  нырЯЯ  и  метаЯсь  из  стороны  в
сторону. Ќет, мне и тут ни разу не удалось задеть противника - но  тем  не
менее Я услышала, что дыхание его участилось, и в белых  глазах  поЯвилось
то же смутное любопытство, какое он, должно быть, видел в моих:  "’ак  это
ты? Ќеужели это будешь ты?" Ќет, право же, приЯтно вспомнить!
   Ќо к тому времени  песенка  моЯ  была  спета.  Ќе  из-за  ребра  -  мне
приходилось получать удары пострашнее и при этом дратьсЯ куда лучше,  -  а
потому, что мои лучшие годы были уже позади. •отЯ это Я знала еще до того.
‚ молодости Я ударила бы не три, а четыре раза, пока  он  менЯ  хвалил.  €
точно так же промахнулась бы все четыре раза. Џрав был  Њой  „руг:  мастер
сразу признает того, кто сильнее его, а этот был  бы  сильнее  менЯ,  даже
будь Я в расцвете сил. Ќо мне все равно нужно было его убить.
   - Џлот горит, - мурлыкал он. - Џлот горит - видишь пламЯ на реке?
   Ќо Я больше ни разу не спустила с него глаз - ЌьЯтенери этим все  равно
не поможешь. Ќу и, разумеетсЯ, кончилось тем, что под ноги мне подвернулсЯ
кусок плавника, и Я упала. џ тут же вскочила, причем в ту сторону, куда он
меньше всего ожидал, но он ударил менЯ  обеими  босыми  ногами:  в  правое
бедро и в правое же плечо. џ рухнула наземь.
   ‚ море, когда  накатит  большаЯ  волна,  временами  случаетсЯ,  что  ты
плывешь вниз, в холодную черноту, слишком ошеломленнаЯ, чтобы понЯть,  что
жизнь в другой стороне. ‚от так было и со мной. Љогда Я наконец  с  трудом
приподнЯлась на одно колено, он спокойно стоЯл, скрестив руки на  груди  и
любуЯсь мною.
   - € даже когда ты падаешь  без  сознаниЯ,  меч  ты  все  равно  держишь
высоко. ’вое сердце может коснутьсЯ презренной земли - но не твой  клинок!
„олжно быть, он и впрЯмь много значит длЯ тебЯ, о легендарнаЯ ‹ал!
   ’огда Я сочла это жестокой насмешкой.  ’еперь  Я  знаю,  что  он  хотел
выразить искреннее восхищение. Ќо это все неважно.  ѓлавное  -  что  слово
"легендарнаЯ" напомнило мне о моем воспитании и наследии, по  сравнению  с
которым все это мечемашество - не более чем детскаЯ забава.
   - € не длЯ менЯ одной, - ответила Я. - ќтот  меч  был  откован  в  моей
стране пЯтьсот девЯносто лет тому назад длЯ поэта  ак'абан-дарьЯла.  Ђ  Я
его прЯмой потомок.
   ‚ечные анналы, говоришь? ЌьЯтенери как-то раз упомЯнул,  что  эти  люди
по-своему не менее одержимы легендами, чем Я сама. Ћни  способны  прервать
свадьбу, бросить урожай или  просто  позабыть  умереть  ради  того,  чтобы
выслушать еще одну историю о ком-то, с кем когда-то что-то  случилось.  Џо
крайней мере, мой противник, которому ничто  не  мешало  менЯ  прикончить,
оставил менЯ в живых исключительно  ради  того,  чтобы  выслушать  историю
моего меча. џ еле сумела выпрЯмитьсЯ  и  посмотреть  ему  в  лицо.  ЏраваЯ
половина моего тела заледенела, а леваЯ адски болела. Ќо это ничего. Ѓудет
тебе историЯ...
   - Ћт отца к сыну, от сына к дочери и так далее, - сказал он, достаточно
вежливо. - Љак везде. †аль, что такаЯ длиннаЯ цепочка прерветсЯ здесь.
   џ не смела отступить хоть на  шаг,  но,  собрав  все  оставшиесЯ  силы,
направила их на то, чтобы удерживать его взглЯд, надеЯсь прочитать в  нем,
что он сделает в следующие несколько мгновений,  и  молЯсь,  чтобы  он  не
прочел в моих глазах того же. Џотом глубоко вздохнула и протЯнула ему меч.
   - Ќа самом деле в моей семье повелось иначе, -  сказала  Я.  -  Њеч  не
передаетсЯ из поколениЯ в поколение - его полагаетсЯ украсть.  ‚зглЯни  на
клинок.
   Ћн  поднес  клинок  к  глазам  и  прищурилсЯ,  читаЯ  при  свете   луны
выгравированные слова - немногие  успевали  хотЯ  бы  заметить  их.  Њогло
показатьсЯ, что руки и глаза у него занЯты, но Я теперь слишком хорошо его
знала, чтобы воспользоватьсЯ случаем.
   -  "“крадешь  -  женишьсЯ",   -   прочитал   он   вслух.   -   ‘транное
предупреждение. …сли, конечно, это предупреждение.
   џ рассмеЯлась, хотЯ смеЯтьсЯ было больно.
   - Њожно сказать и так. ‘ того самого днЯ  как  был  откован  этот  меч,
воров тЯнуло к нему,  как  магнитом.  „аже  кузнец,  который  его  сковал,
пыталсЯ украсть его у моего предка через  неделю  после  того,  как  отдал
заказ. € с того днЯ  бедному  поэту  ни  единой  ночи  не  довелось  спать
спокойно. ‚зломщики лезли  к  нему  на  крышу,  подкапывались  под  стены,
натыкались друг на друга в шкафу и завЯзывали драки прЯмо в доме.  ‘тарые,
молодые, мужчины, женщины, малолетние сорванцы - они  сползались  со  всех
концов страны, и все лишь  затем,  чтобы  лишить  его  того  самого  меча,
который ты теперь держишь в руках. Џоэт не  мог  доверЯть  даже  ближайшим
друзьЯм - не говорЯ уже о своих тихих, дрЯхлых, почтенных  родителЯх.  ‚се
это начинало становитьсЯ чересчур утомительным. ‚скоре  мой  предок  готов
был подарить  меч  первому  же  взломщику,  которого  застанет  у  себЯ  в
кладовке,  первому  же  грабителю,  который  попытаетсЯ  заманить  его   в
безлюдный проулок за рыночной площадью.  ќто  чистаЯ  правда,  можешь  мне
поверить!
   - Ќо, разумеетсЯ, он его  не  отдал  -  иначе  откуда  бы  взЯлась  эта
историЯ?
   Ћн отступил на пару шагов, по-прежнему не глЯдЯ на менЯ, и покачал  меч
на ладонЯх, любуЯсь игрой лунных бликов на узком клинке.
   - € как же этот добрый человек разрешил свои затруднениЯ?
   - Ќу, добрым этого моего предка не назовешь, - продолжала Я, - но в уме
ему не откажешь. Џоразмыслив как следует, он велел выгравировать на клинке
те слова, что ты видел. € когда одному особенно наглому и ловкому молодому
вору удалось-таки спереть у него меч - среди бела днЯ, заметь себе!  -  он
самолично выследил похитителЯ и сделал ему странное предложение:  оставить
меч себе, но с тем условием, что он женитсЯ на старшей дочери моего предка
и станет членом семьи. ‚ор согласилсЯ не раздумываЯ, дочка тоже  -  видно,
молодой человек был хорош собой. € так возникла древнейшаЯ традициЯ нашего
рода.
   "‚верх, вниз, подними до луны, потом опусти во тьму..."
   - ‡ахватывающаЯ историЯ.
   € он в самом деле был захвачен, хотЯ и старалсЯ не показывать  этого  -
настолько  захвачен,  что  даже  не  обратил  вниманиЯ,  когда  Я  наконец
позволила себе сдвинутьсЯ с места - совсем чуть-чуть, и не назад, а скорее
вбок.
   - „аже если у вора не  было  другого  выбора,  кроме  смерти.  Ќе  хочу
обидеть дочь вашего предка...
   - Ђх, но дело-то было совсем не в этом!
   € вот тут Я его поймала. Ћн перестал вертеть меч и уставилсЯ на менЯ  -
и впервые стал похож на человека. ѓлаза у него сделались круглые - правда,
он тут же поспешил снова их сощурить -  от  благословенного  человеческого
недоумениЯ и прекрасной, бесценной, вполне человеческой жажды  знать,  что
там дальше. џ была измучена, боЯлась за свою жизнь, все тело у менЯ болело
- и все же этот взглЯд наконец заставил менЯ почувствовать  себЯ  в  своей
тарелке.
   - Њолодой человек вполне мог уйти живым и здоровым - и  никогда  больше
не увидеть этого прекрасного меча. Ћн с удовольствием повиновалсЯ условию,
начертанному на мече: "“крадешь - женишьсЯ",  и  был  верным  мужем  обеим
своим женам. €, поскольку он  разбиралсЯ  в  воровстве  куда  лучше  моего
предка, меча того больше не видел никто, кроме тех, длЯ кого этот меч  был
последним, что они видели в своей жизни.  …динственнаЯ  сложность  была  в
том, что он никак не мог заставить себЯ передать свое сокровище кому-то из
собственных потомков, даже  на  смертном  ложе.  џ  так  полагаю,  что  он
приказал  бы  похоронить  меч  вместе   с   собой,   если   бы   проворнаЯ
девица-служанка не стащила его в последний момент. Ќу и,  разумеетсЯ,  его
старшему сыну пришлось разыскать служанку и, в свою очередь,  женитьсЯ  на
ней, чтобы меч и ловкость рук остались в семье. € так оно и шло с тех пор,
пока черед не дошел до моей бабушки. ‘ бабушкой все получилось иначе.
   „аже теперь Я не могла быть уверена, что он проглотил наживку, несмотрЯ
на то что он не отрываЯсь рассматривал меч и только изредка поглЯдывал  на
менЯ.
   - ѓлавное - не давать крови застаиватьсЯ, - мурлыкал он почти про себЯ.
- Џочти как у нас, заметь.
   Ќо ему ведь надо было узнать  -  а  так  ли  важна  лишнЯЯ  пара  футов
расстоЯниЯ, когда тебе надо узнать, чем кончитсЯ рассказ?
   - ’воЯ бабушка... - медленно повторил он, и  Я  сказала  -  совсем  про
себЯ: "’ы мой!"
   - Ђх, бабушка... - џ вздохнула. - ‚  детстве  она  казалась  мне  самым
удивительным человеком на свете.
   ’ак оно и было, да благословЯт боги ее злую, бесстыжую душу.
   - Ћна была дочерью прадедушки, и потому ей никак не полагалось  украсть
меч и выйти замуж, чтобы сохранить его. ќто представлЯлось  ей  величайшей
несправедливостью, а бабушка была не из  тех,  кто  способен  смиритьсЯ  с
несправедливостью. Ћна была низкорослаЯ, вроде менЯ, и поначалу с нею мало
считались, но начинаЯ лет с двенадцати она только тем  и  занималась,  что
возилась с оружием и  училась  им  владеть  -  это-то  ей  дозволили.  Ћна
посвЯщала занЯтиЯм каждое утро и кончила тем, что стала выпивать со старым
кирианским мастером ‹'кл'йЯра, - Я  увидела,  как  глаза  моего  слушателЯ
расширились еще больше, чем раньше, - пока  не  вызнала  всего,  что  было
известно ему, и не научилась изобретать свои  собственные  ответы  на  его
защиты и  удары,  его  знаменитые  обманные  выпады  и  уходы.  Ћни  могли
сражатьсЯ часами. Ћна сделалась почти  непобедимой,  моЯ  тихаЯ  маленькаЯ
бабулЯ, котораЯ каждый вечер пела мне колыбельные, даже когда Я стала  уже
слишком большой длЯ колыбельных. € когда она понЯла, что непобедима, она в
тот же день, завершив  свои  обычные  упражнениЯ,  попросту  взЯла  меч  и
исчезла.
   - €счезла?
   џ говорила нараспев, настолько  же  поглощеннаЯ  ритмом  повествованиЯ,
насколько мой слушатель был поглощен самим рассказом. Љ этому  ритму  менЯ
приучили чуть ли не одновременно с тем, как Я выучила собственное имЯ.  Ќо
с тех пор Я успела научитьсЯ еще кое-чему и знала, что теперь все  следует
замедлить, все - не только свое отступление, но и  дыхание,  толчки  боли,
шум крови в ушах, даже собственные мысли, подстроившись под ритм  холодной
и безмолвной луны. ‘права, под раскидистым  кустом,  бесформеннаЯ  голубаЯ
тень - должно быть, его мешок...
   - Ќа самом деле она спрЯталась в своей комнате, - сказала Я. -  Ќо  это
было почти то же самое, потому что целых три года она выходила из нее лишь
затем, чтобы выбросить  тело  очередного  полуночного  гостЯ,  пожелавшего
добыть меч, - и тут же прЯталась обратно. Ќикто  ее  не  видел,  кроме  ее
жертв, да еще слуг, приносивших ей еду. Ћ, ее мать и отец ЯвлЯлись  к  ней
чуть ли не каждый день, умолЯЯ ее образумитьсЯ, отдать меч и  выйти  замуж
за того, кто украдет его у них, как положено. Ќо  все  их  мольбы  пропали
втуне. Ѓабушка писала им нежные  записки,  справлЯлась  о  здоровье  своих
братьев, извинЯлась за то, в каком состоЯнии вернула последнего вора, -  и
продолжала держать осаду. Ќасколько Я  знаю,  на  третий  год  прадедушка,
отчаЯвшись, отправил солдат,  чтобы  те  взломали  ее  дверь.  Џокончив  с
солдатами, бабушка нарочно не стала чинить дверь, оставив комнату открытой
нараспашку. Ќи единаЯ живаЯ душа не смела даже заглЯнуть через порог -  до
тех пор пока не ЯвилсЯ  мой  одноглазый  дедушка.  Ќо  это  совсем  другаЯ
историЯ.
   ќто в самом деле его мешок? „олжно быть, он самый. Ќо что может  в  нем
быть? —то носЯт с собой эти люди? ЌьЯтенери говорил, что  он  должен  быть
готов к путешествию по воде, но какаЯ же лодка влезет в такой мешок? ђазве
что игрушечнаЯ? „ура, не смотри на мешок, головой ведь рискуешь - смотри в
эти белые, завороженные глаза, держи его, держи! - а теперь выбери  место,
полшага, вот так, пусть твоЯ праваЯ нога дрогнет и  чуть  подогнетсЯ,  тем
более что ей давно этого хочетсЯ, - интересно, с этой  стороны  тоже  одно
ребро сломано? •орошо бы нет... € под всем этим - совсем другой трепет, не
имеющий отношениЯ к боли и страху. "џ все еще могу делать то, длЯ  чего  Я
создана! Њое искусство менЯ не  оставило!  џ  все  еще  умею  рассказывать
истории!"
   - € вот эта-то женщина и научила тебЯ так дратьсЯ?
   …го голос, как ни странно,  застал  менЯ  врасплох:  Я  была  настолько
занЯта тем, как  его  убить,  что  почти  забыла  о  нем  самом,  если  вы
понимаете, о чем Я. Ћн все еще хотел узнать,  чем  кончитсЯ  эта  историЯ,
прежде чем убить менЯ.
   - „а  нет,  -  сказала  Я.  -  Ќет,  не  совсем,  -  и  позволила  ноге
окончательно согнутьсЯ, опрокинувшись в сторону и вниз, вскрикнув - вполне
по-настоЯщему, - упав на левую руку, а праваЯ в  этот  же  миг  нырнула  в
сапог, вынырнула, и, в конце концов, это мне пришлось поймать меч,  прежде
чем он или мой противник коснулись земли. ’онкий  кинжал  вошел  убийце  в
горло так глубоко, что торчала одна рукоЯть. ђукоЯть дергалась в такт  его
дыханию. Ћн изумленно смотрел на менЯ. џ медленно поднЯлась  и  шагнула  к
нему.
   - ЊоЯ бабушка в жизни не держала в руках ничего опаснее кухонного ножа,
- сказала Я. - ќтот меч Я купила у бродЯчего торговца в ”орс-на'ачиме,  и
о том, что значит эта надпись, Я знаю не больше  твоего.  Ђ  дратьсЯ  менЯ
научил злой старый солдат-выпивоха, который перед  каждым  уроком  говорил
мне, какова будет плата на этот раз, и предоставлЯл мне думать об этом  во
времЯ занЯтиЯ. ќтот кинжал - его.
   ќто он понЯл, Я уверена. Љогда  белые  глаза  уже  начали  тускнеть,  Я
добавила:
   - €звини, что обманула тебЯ. ’ы был слишком хорош, Я не могла  победить
тебЯ в честном бою. „а озарит солнце твой путь.
   “ нас так принЯто прощатьсЯ. “слышал ли он это, Я не знаю.


        Ќњџ’…Ќ…ђ€

   џ не сразу понЯл, что куда-то двигаюсь. ќто может показатьсЯ  странным,
но Я вообще чувствовал себЯ очень странно. Њне было плохо, и единственное,
что Я заметил сразу, - это что один глаз у менЯ ничего не видит. ‘лева  от
менЯ была багроваЯ тьма, совсем не похожаЯ на  прохладную,  лунную  речную
темноту справа. €з-за этого и из-за того, что голова гудела  и  кружилась,
мне потребовалось некоторое времЯ, чтобы осознать, что  Я  вовсе  не  лежу
неподвижно, потому что далекое небо  и  река  медленно  и  с  достоинством
движутсЯ куда-то мимо. ЊоЯ праваЯ нога болталась в воде, под спиной что-то
мешалось - это оказалсЯ корЯвый кусок плавника, который отвалилсЯ и уплыл,
когда Я сел. Љак это ни удивительно, Я сидел на том самом "плоту", который
даже не собиралсЯ спускать на воду, и этот плот медленно разваливалсЯ подо
мной. Ђ Я наполовину ослеп, и не умел плавать. € если Я не заорал  во  всю
глотку, зовЯ ‹ал, то лишь потому, что  был  слишком  ошарашен,  чтобы  как
следует испугатьсЯ. ‚прочем, это быстро прошло.
   ‚стать Я не решилсЯ. Њне показалось, что прошло недели две, прежде  чем
мне наконец удалось поднЯтьсЯ на четвереньки. Џоследнее, что Я  помнил,  -
это как Я  свЯзывал  узлами  длинные  плети  водорослей,  чтобы  моЯ  куча
плавника хотЯ бы отдаленно, в полутьме выглЯдела так,  как  будто  она  не
развалитсЯ сразу, если кому-то хватит глупости спустить ее на  воду.  ‘удЯ
по положению луны, с тех пор  прошло  больше  часа,  и,  как  ни  странно,
большаЯ часть плота все еще была при мне, хотЯ и рассыпалась на глазах.  џ
чувствовал, как бревна шевелЯтсЯ  и  уплывают  прочь,  по  мере  того  как
вываливаютсЯ сухие ветки, которые Я натолкал  между  ними  длЯ  прочности.
"Њертвецкие кудри" прочны и легко, сплетаютсЯ в канат, но у них есть  один
серьезный недостаток. Ћни растЯгиваютсЯ. џ прикинул, что славному  кораблю
"ѓроб ‘оукьЯна" осталось жить минут десЯть.  ќто  значит,  что  у  менЯ  в
запасе минут пЯть.
   …ще больше, чем возможность утонуть, менЯ угнетало  то,  что  Я  так  и
умру, даже не узнав, что со  мной  случилось.  ‚идимо,  менЯ  подстерегли,
застали врасплох так же легко, как ђоссета или ’иката. џ даже не  заметил,
как подкралсЯ мой противник. ЌесмотрЯ на то  что  голова  и  тело  местами
болели, а местами онемели, Я не помнил ни одного  удара.  ‹евый  глаз  был
одним из немногих мест, которые не болели. Ќо он  также  не  моргал  и  не
видел. Љак будто его и вовсе не было.
   џ стоЯл на коленЯх, боЯсь, что малейшее движение ускорит гибель  плота.
‚черашнЯЯ соннаЯ река теперь, казалось, с каждой минутой все ускорЯла свой
бег, несЯ менЯ меж невидимых  пустынных  берегов  навстречу  унизительной,
бесславной, беспомощной смерти. ‘овсем не такой конец, какой Я  выбрал  бы
длЯ себЯ. ‚от еще одна ветка выскользнула из-под  "мертвецких  кудрей",  и
бревно, на которое Я опиралсЯ,  провернулось  у  менЯ  под  рукой.  ѓлупо,
конечно, но мне  вдруг  представилсЯ  —еловек,  Љоторый  ‘меетсЯ:  как  он
устраиваетсЯ поудобнее и начинает обсуждать, в  какой  именно  момент  мой
плот перестанет существовать  в  качестве  плота  и  превратитсЯ  лишь  во
временное соглашение нескольких бревен. ќто был именно такой вопрос, какие
он способен обсуждать целыми днЯми, времЯ  от  времени  налетаЯ  на  менЯ,
когда мои аргументы кажутсЯ ему чересчур  дурацкими,  а  свои  собственные
надоедают. ‚ щели, где раньше была ветка, показалась вода.  ‚ода  плеснула
мне на ногу.
   ‹евый глаз вроде бы начал различать свет и силуэты, но Я по-преж