  кого-нибудь,  кто  помог  бы  ему
разобратьсЯ во всем.
    ‚скоре  он  встретил  говорЯщего,  который  вытаскивал  из  бурого
раствора сетку. ‚ сетке бесформенными комами лежали какие-то предметы.
Ќезнакомец промыл предметы в воде,  несколькими  ударами  сбил  с  них
корку, и ‡ау увидел блестЯщий металл. ’еперь он знал, что тут  делают!
’опоры и гвозди, буравы и стальные скобы - все,  что  требовалось  длЯ
работы в поселке, готовили здесь! ђади этого можно было простить вой и
вонь, едкую землю и мертвую воду.
    ‡ау подошел ближе.
    - џ хочу помогать! - сказал он.
    ђевущие медные полосы заглушили его голос, но  все  же  незнакомец
обернулсЯ, смерил ‡ау недоброжелательным взглЯдом.
    - “бирайсЯ, Я ничего тебе не дам! - прокричал он.
    - џ хочу работать! - завопил ‡ау.
    Ќа этот раз взрослый расслышал. Ћн усмехнулсЯ и рЯвкнул:
    - Џопробуй!
    ‡ау с готовностью  кинулсЯ  вперед  и  тут  же  получил  еще  один
сокрушительный удар. ЊеднаЯ полоса над ваннами била  беспощадно.  Џока
‡ау  поднималсЯ,  рабочий  ушел  в  другой   конец   помещениЯ.   ‡ау,
спотыкаЯсь, побежал следом.  Ћн  не  понимал,  почему  незнакомец  так
безразличен к его боли, душу ‡ау заливала обида, но выше боли и  обиды
было желание самому научитьсЯ делать металл.
    ‚зрослый повернул рычаг в каком-то Ящике, встроенном  в  стену,  в
глубине Ящика оглушительно треснули искры, и сразу наступила тишина.
    - ЌаработалсЯ? - спросил взрослый, глЯдЯ на пошатывающегосЯ ‡ау
    ‹ишь теперь  ‡ау  как  следует  разглЯдел  странного  собеседника.
Ќесомненно, он был взрослым, хотЯ ростом превосходил ‡ау  едва  ли  на
палец. ‚ид у него был неважный: воспаленные глаза, нездоровое дыхание,
изрытаЯ оспинами кожа с редкими, неправильной формы  чешуйками.  •вост
он держал на весу, словно собиралсЯ бежать. ‡ау не  сразу  понЯл,  что
хвост "изрытого" покрыт Язвами от  едкой  дрЯни,  выплескивающейсЯ  из
ванн.
    Ќе дожидаЯсь  ответа,  взрослый  повернулсЯ  и  пошел  прочь.  ‡ау
поспешил следом.
    - Њне негде ночевать, - сказал он.
    - Ќу и что? - послышалось в ответ.
    - € Я хочу есть.
    ‚место ответа "изрытый" остановилсЯ и ударил ‡ау в грудь.
    - Ќе ходи за мной!
    ‡ау  покачнулсЯ.  €зрытый  был  слишком  тщедушен,  чтобы  ударить
сильно. ‘ ног сбивал сам факт, что его ударил говорЯщий.
    Ќочь ‡ау провел на замусоренном городском берегу. Ћн  не  разбирал
хора мыслей - мешало электрическое гудение невыключенных где-то машин.
Ђ ведь сегоднЯ ему предстоЯло  осмыслить  самое  невероЯтное:  старший
брат, такой же говорЯщий, как и ‡ау, не  услышал  его,  не  понЯл  его
боли, усталости и голода.  ќто  было  почти  так  же  невозможно,  как
молочник.
    ‡ау сполоснулсЯ в нечистой воде залива, хотел было поискать на дне
улиток, но  раздумал  -  вода  скверно  пахла,  по  поверхности  плыли
нефтЯные разводы; даже если здесь водЯтсЯ улитки - есть их нельзЯ.
    ‘начала ‡ау хотел дождатьсЯ утреннего света и тепла  и  немедленно
уйти из города. Ќо постепенно к  нему  вернулась  решимость  узнать  о
городе все. “тром, едва потеплело,  ‡ау  пришел  на  площадь.  €зрытый
поЯвилсЯ чуть позже. Ћн шел, не глЯдЯ по сторонам,  и  поднЯл  голову,
лишь когда ‡ау преградил ему путь.
    - џ хочу работать! - крикнул ‡ау. - € знать!
    €зрытый оглЯдел напружинившегосЯ, готового отпрыгнуть от удара ‡ау
и проворчал:
    - ‹адно, одному все равно не справитьсЯ. Џошли...


        x x x


    ‡а месЯц ‡ау вполне освоилсЯ с новой работой. Ћн больше не  боЯлсЯ
электрического тока, хотЯ истошный  вой  находЯщихсЯ  под  напрЯжением
проводов по-прежнему выводил его из себЯ. ‚ памЯти словно  сами  собой
всплыли понЯтиЯ, как под действием тока выделЯетсЯ из раствора металл.
—ерез месЯц ‡ау управлЯлсЯ с электролизными ваннами так ловко, что мог
делать работу совершенно недоступную его туповатому учителю.
    Ђ вот жизнь в городе по-прежнему оставалась загадкой длЯ  ‡ау.  Ќе
менее странен был и €зрытый. ‡ау так и не  узнал,  как  его  зовут,  а
может быть, сам €зрытый не  захотел  выбрать  себе  имени.  Џорой  ‡ау
сомневалсЯ, говорЯщий ли его напарник. ‘тарик •исс тоже  почти  всегда
молчал, но в нем угадывалась мощнаЯ работа интеллекта, которую ‡ау  по
малолетству   не   умел   понЯть   и   лишь   удивлЯлсЯ   тЯжеловесной
неповоротливости того, что долетало к нему. €зрытый не думал ни о чем.
„невной труд был ему неинтересен. Ћн любил много и вкусно  поесть,  но
нажравшись, терЯл интерес и к еде. ‡адолго до наступлениЯ прохлады  он
замирал, затЯнув веками воспаленные глаза, и не думал ни о чем. ‚место
мыслей он издавал негромкое жужжание, тЯгучее и монотонное,  почти  не
модулированное  по  амплитуде,  примитивное,  как  вой  электролизера.
Џричем €зрытый был не один такой. ѓде-то  в  соседних  домах  начинали
зудеть другие пустоголовые, и в этом подобии общениЯ, ничего в себе не
содержащем, €зрытый находил наркотическую сладость. Љогда  с  приходом
тьмы раздавались голоса подлинных говорЯщих, €зрытый находилсЯ  уже  в
полном трансе и не слышал ничего.
    ’еперь ‡ау жил в доме, потому что ночевать в городе на улице  было
совершенно невозможно. ’ем более опасно  оказалось  проводить  ночь  в
воде залива, куда сбрасывались стоки мастерских. Ќесколько  ночей  ‡ау
промаЯлсЯ без приюта, а потом нашел дом. ѓоворЯщий, поселивший  ‡ау  в
доме, объЯснил, сколько он должен работать, чтобы  иметь  право  здесь
жить. ‚ системе оплаты ‡ау  разобралсЯ  довольно  быстро,  не  понимал
лишь, зачем она нужна вообще, но  познакомившись  поближе  с  €зрытым,
понЯл и это. …сли бы €зрытый мог получить кров и  пищу  даром,  то  он
нигде бы не работал, лишь стоЯл бы под струЯми теплой воды, бегущей  с
потолка,  и,  закрыв  глаза,  гудел.  Ќеобходимость  за  все   платить
заставлЯла его работать. ’а же система распределениЯ была, оказываетсЯ
в поселке, но ‡ау попросту не заметил ее, поскольку  брал  со  складов
много меньше, чем полагалось им с •иссом.
    ѓородской дом был великолепен. ‚ нем была большаЯ сухаЯ комната  и
втораЯ, поменьше, где из труб под потолком лилась  вода.  ‚  душе  ‡ау
проводил чуть не все свободное времЯ. „нем и ночью, летом  и  зимой  в
доме было  одинаково  тепло.  „еревенские  дома  согревались  пузатыми
газовыми реакторами, в которых бродили всЯкие отбросы. ђеакторы  грели
слабо, и их приходилось то и дело чистить. ‡десь тепло  подавалось  по
трубам, и ‡ау не знал, откуда эти трубы идут.
    ‘ €зрытым ‡ау сработалсЯ, хотЯ  старший  товарищ  по-прежнему  был
хмур и неприветлив. €зрытый предпочитал однообразную  работу,  он  мог
часами следить, как медленно вытЯгиваетсЯ из ванны наращиваемаЯ труба.
‡ау нравились хитрые  многоконфигурационные  детали,  которые  еще  не
сразу догадаешьсЯ, как делать, поэтому работу они делили  мирно.  ‹ишь
иногда €зрытый, глЯдЯ на стараниЯ ‡ау, презрительно произносил:
    - “ниверситет!
    ќто слово было длЯ него высшей степенью неодобрениЯ и одновременно
служило длЯ обозначениЯ всего ненужного и непонЯтного.
    —ерез несколько месЯцев работы ‡ау заметил, что его ноги  и  хвост
начинают болеть.  ЋбожженнаЯ  разлитыми  реактивами  кожа  трескалась,
чешуйки  на  хвосте  расслаивались.  ’огда  ‡ау  заказал  в  столЯрной
мастерской широкие деревЯнные решетки, которые было легко мыть. •одить
между ванн стало безопасно. Ќо €зрытый, увидав  решетки,  устроил  ‡ау
скандал.
    - —то это за университет! - бесновалсЯ он. - џ и  без  них  хорошо
обходилсЯ!
    - Ќо так удобнее... - возразил ‡ау.
    - “добнее должно быть дома! џ  за  твой  университет  работать  не
стану!
    - Ђ Я, - сказал ‡ау, помолчав, -  больше  не  буду  отдавать  тебе
половину сделанного. ‚се равно ты уже  давно  ничему  менЯ  не  учишь.
€зрытый размахнулсЯ и хотел ударить ‡ау, но тот  отскочил,  и  €зрытый
упал. ‘ этого времени они больше не разговаривали и даже работу делили
молча.
    ’ак прошло два или три года - ‡ау точно не  знал,  зима  в  городе
мало заметна. ‡ау вырос и сильно превосходил ростом  €зрытого.  ’еперь
€зрытый уже  не  пыталсЯ  дратьсЯ,  а  молча  признавал  превосходство
бывшего ученика. ‚  остальном  их  отношениЯ  не  улучшились.  €зрытый
механически исполнЯл свои обЯзанности и при первой возможности  уходил
домой, запиралсЯ там, купалсЯ, жрал и жужжал. Ћн больше  не  восставал
против нововведений, что времЯ от времени изобретал ‡ау, но  относилсЯ
к ним с нескрываемой враждой, даже щипцы, которые ‡ау  собственноручно
смастерил, €зрытый не принЯл и продолжал лазать  в  ванну  изъеденными
кислотой руками.
    Љак-то ‡ау не выдержал и,  нарушив  привычное  молчание,  спросил,
почему напарник работает именно здесь, а не  отправилсЯ,  например,  в
деревню или, как когда-то сам ‡ау, на рыбные  садки.  ‘начала  €зрытый
хотел по обыкновению пройти молча, но взглЯнул на повзрослевшую фигуру
‡ау и ответил:
    - Ђ ты пробовал жить в  деревне?  ‡адарма  грелки  чистить,  землю
рыть. ‡десь у менЯ дом - лучше не бывает.  “  менЯ  все  есть.  ’ы  на
садках хоть раз пробовал печень плезиозавра?
    ‡ау пожал плечами. Џечени плезиозавра он не пробовал. Ќе хотелось.
    …динственнаЯ за три года беседа  Ясности  в  понимание  города  не
прибавила. ‡ау продолжал жить один, перекидываЯсь несколькими  словами
лишь со служителЯми на складах, когда  раз  в  неделю  сдавал  работу,
получал новое задание и заодно набирал на  неделю  вперед  продукты  и
немногие нужные вещи. Ѓольше он не говорил ни с кем - заговаривать  со
встречными в городе было не принЯто. …сли бы не ночной хор, ‡ау вообще
мог бы разучитьсЯ говорить.
    Џровода,  находЯщиесЯ   под   напрЯжением,   своим   воем   мешали
разговаривать, но возле домов, там, где жили разумные, их не  было,  и
каждую ночь, когда в мире темнело, и ослепшие  глаза  могли  различать
лишь точки звезд и слабое пЯтно ‹уны,  ‡ау,  замерев  от  предвкушениЯ
счастьЯ, посылал неведомым собеседникам привет.
    ‡ау давно научилсЯ выделЯть в разговоре отдельные  темы,  узнавать
голоса. ‚ этих беседах тоже больше  всего  беспокоились  о  конкретных
проблемах,  но  это  были  интересные  проблемы.  ‡ау  и  сам  не  раз
спрашивал, как устроить то или  иное  новшество,  и  получал  если  не
ответ, то дельные советы. Џорой ‡ау отвечал на чужие  вопросы,  и  это
случалось все чаще. Ќо среди внешних разговоров звучали и  иные  речи.
ѓоворили о глобальном: о смысле жизни, о тайнах мира.
    €ногда голоса сами собой сливались в единый зов, и он  был  слышен
на  непредставимо  огромном  расстоЯнии.  ’огда  им  отвечали   другие
говорЯщие. Ћни рассказывали о своих землЯх, находЯщихсЯ за морем, куда
никто не мог дойти. ќти земли были недостижимы, и ничто, кроме  голоса
иных говорЯщих, не долетало оттуда, но все же они были вместе,  потому
что когда слышишь голос брата, то значит, он  рЯдом  с  тобой.  ‚  эти
минуты ‡ау чудилось, что он вновь слышит  рокот  умирающего  •исса,  и
миллионы лет плывут перед ним. •отЯ ‡ау понимал, что  такое  случаетсЯ
очень редко. Ћт природы говорЯщие были долговечны, именно поэтому мало
кто из них доживал до естественной смерти, когда разумный прощаетсЯ  с
миром, но не оттого,  что  умирает,  а  потому,  что  перестает  жить.
ѓораздо   чаще   живущего   подстерегали   несчастный    случай    или
разрушительные болезни. Џечальный пример €зрытого подтвердил это.
    €зрытый с каждым месЯцем чувствовал себЯ хуже, хотЯ и не  придавал
этому никакого значениЯ. Ћн с трудом ходил, вЯло работал, без  радости
жил в удобном доме, без удовольствиЯ ел редкие фрукты или  пресловутую
печень.  Ќочами  он,  убаюканный  собственным  мычанием,   младенчески
засыпал, и хотЯ в доме всегда было тепло, лежал  застыв  и  ничего  не
слышал. †изнь проходила  мимо  него,  но  €зрытый  этого  не  замечал.
Џостепенно и  ‡ау  привык  не  обращать  на  €зрытого  вниманиЯ,  стал
относитьсЯ к нему как к бессловесной твари,  котораЯ  покорно  делает,
что ей прикажут.
    ’еперь ‡ау был полным хозЯином в  мастерской.  Ћн  делал  то,  что
хотел,  и  €зрытый  не  злилсЯ,   что   ‡ау   тратит   слишком   много
электричества. ’еперь ‡ау раздражалсЯ, что €зрытый не способен понЯть,
как сделать тот или иной диковинный предмет. ‚се реже в гальванических
ваннах  выращивались  молотки,  зубила  или  оси  длЯ  тележек.  ‘реди
всевозможных заказов ‡ау выбирал самые сложные, радуЯсь,  что  создает
части машин, о которых он  лишь  слышал  по  ночам.  €ногда  он  делал
деталь, не дожидаЯсь заЯвки, и сдавал ее  в  ту  самую  минуту,  когда
приходил заказ. •отЯ случалось, что такаЯ работа оказывалась  зрЯшной,
ибо  никто  не  спешил  заказывать  любовно  обдуманный  и   тщательно
оговоренный предмет. ќти изделиЯ ‡ау хранил некоторое времЯ,  стараЯсь
угадать,  чем  они  могли  бы  служить  и  отчего   не   потребовались
изобретателю, а потом растворЯл их в ванне, пускаЯ в переделку.
    ‚ тот день ‡ау привычно задержалсЯ после ухода €зрытого, чтобы без
помех сообразить, как разместить в  ванне  громоздкие  заготовки.  Ћни
казались зеркальным отражением друг друга, в ванне размещались удобно,
и раствор равномерно обтекал их. Ђ вот длЯ растворЯющегосЯ анода места
не было. ‡ау решил положить  никелевую  пластину  на  дно  и  не  знал
только, как лучше подвести к ней ток.
    ‡ау возилсЯ с обесточенной линией, прикидываЯ так  и  этак,  когда
сзади раздалсЯ голос:
    - ’ы красиво думаешь.
    ‚ дверЯх стоЯл  незнакомый  говорЯщий,  вернее  -  говорЯщаЯ  -  в
последнее времЯ ‡ау начал обращать внимание  на  это  прежде  неважное
различие. Џольщенный похвалой ‡ау молчал, а незнакомка продолжала:
    - ’ы, должно быть, тот самый металлург, который умеет делать  все,
что  угодно.  “  тебЯ  сильный  разум,  и  хотЯ   Я   не   интересуюсь
металлургией, но твой голос различаю уже давно.
    - ЊенЯ зовут ‡ау, - нашел что сказать смущенный металлург.
    - Ђ менЯ - Њеза, - представилась незнакомка.
    ‡ау был в растерЯнности. ‚первые  говорЯщий  прЯмо  призналсЯ  при
нем, что он тоже участвует в ночном хоре. „о сих пор никто об  этом  с
‡ау не говорил, можно было лишь догадыватьсЯ по богатой образной речи,
что тот или иной говорЯщий не просто дребезжалка наподобие €зрытого, а
подлинный ѓоворЯщий. € теперь ‡ау не знал, как  себЯ  вести,  все  это
было настолько личным, что не поддавалось обсуждению.
    ‡ау кивнул и натужно выдавил:
    - џ могу быть чем-нибудь полезен?
    Ћтветом был спутанный клубок мыслей.
    - „а... ’о есть -  нет...  -  и  лишь  потом  Њеза  произнесла:  -
‚ообще-то, мне нужны некоторые детали, но мне  нечем  платить.  Њеталл
дорог.
    - —то именно надо сделать? - спросил ‡ау так решительно, что  Њеза
против воли послала в ответ четкий, до осЯзаемого зримый образ. -  ќто
же очень простаЯ вещь, - сказал ‡ау. - џ делал  этот  предмет  на  той
неделе, но заказа на него не поступило.
    - Њы не давали заказа - нам нечем платить.
    - џ сделаю все, что надо, без всЯкой платы, - сказал ‡ау, - только
куда их потом отнести?
    - ќто далеко, на том конце города, за озерами, - произнесла  Њеза.
- џ работаю в университете.
    - ѓде?! - изумилсЯ ‡ау. - ‚ университете?..


        x x x


    Ѓольшой, много крупней, чем обычные, молочник кружил  по  вольеру.
ѓолый хвост волочилсЯ среди опилок. ‚ремЯ от времени тварь подбегала к
стальной решетке  и,  приподнЯвшись  на  задние  лапы,  просовывала  в
отверстие покрытую бурым волосом морду.
    ‡ау смотрел, и в нем  медленно  поднималсЯ  вопрос:  "‡ачем  нужно
плодить эту пакость, мастерить  длЯ  нее  клетку,  кормить  молочника,
вместо того,  чтобы  убить  его  и  постаратьсЯ  побыстрей  забыть  об
отвратительном создании?"
    „авно уже ‡ау не испытывал  к  молочникам  никаких  чувств,  кроме
брезгливости.  “шел  в  прошлое  обреченный  детский  страх,   погасла
ненависть, когда-то заставлЯвшаЯ ломать берег и гонЯтьсЯ за  верещащей
мелочью с обломком бревна. ’еперь он был занЯт более важными делами, а
осторожные молочники старались  не  показыватьсЯ  днем,  так  что  ‡ау
позабыл о них. Ќо  при  виде  снующего  по  клетке  паразита  в  руке,
покалеченной в детстве зубами молочника,  проснулась  тЯгучаЯ  боль  -
выросшие, взамен оторванных,  пальцы  вспомнили  о  давней  ране.  ‡ау
выронил принесенные решетки, которые, оказываетсЯ,  он  изготовил  длЯ
молочников! - и сумев наконец  объединить  расстроенные  мысли,  задал
вопрос:
    - „лЯ чего это здесь?
    Њеза поЯвилась из-за стеллажей  в  дальнем  конце  помещениЯ.  Ћна
послала  приветствие,  но  почувствовав  неладное,   быстро   подошла,
спрашиваЯ:
    - —то случилось?
    - ‚от, - ‡ау показал на клетку с молочником.
    ‘ трудом разобравшись в сумЯтице мыслей, Њеза ответила:
    - ќто  и  есть  моЯ  работа,  точней,  ее  часть.  ‚  университете
собрались те,  кто  _знать_  хочет  сильнее,  чем  _иметь_.  џ  изучаю
животных. ‚сех. ‚ том числе и молочников.
    ќто был довод. ‡ау на себе испытал тЯгучую муку бессилиЯ, когда не
мог найти ответа на вопрос, а хор говорЯщих не  отвечал  ему.  ‡начит,
длЯ поиска ответов приходитсЯ заниматьсЯ и таким...
    ‡ау наклонилсЯ, рассматриваЯ мечущуюсЯ  гадину.  Њолочник,  как  и
весь их род, был глух, он не слышал мыслей, не умел оценить  ситуацию,
но все же беспокойство ощутил, засновал по клетке,  издаваЯ  времЯ  от
времени дребезжащий писк. ‚олосины на кончике морды нервно шевелились.
‡ау передернуло от отвращениЯ, он поспешно выпрЯмилсЯ и потребовал:
    - ђасскажи о них.
    - ќто странные существа, - сказала Њеза, - нелепаЯ боковаЯ  ветвь,
тупик. Ћни произошли от  древних  мокрокожих  и  потому  остались  так
неразвиты. €х внутреннее устройство еще дисгармоничней внешности.  Ћни
ушли из воды и не мечут икру,  но  без  воды  не  способны  прожить  и
нескольких суток, потому что сохранили  примитивные  лЯгушачьи  почки.
кура молочников не служит защитой от  сильного  солнца,  поэтому  они
обычно   прЯчутсЯ   днем.   ќто   единственные    животные,    ведущие
преимущественно ночной  образ  жизни.  €  здесь  видно  их  родство  с
лЯгушками, ведь те тоже не засыпают, если вода теплаЯ,  и  тоже  имеют
влажную кожу. Ќо из-за того, что по ночам,  особенно  зимой,  холодно,
молочники выработали у себЯ адскую способность. €х тело всегда  сильно
нагрето. Ќа это уходит прорва энергии, из-за чего молочники  вынуждены
непрерывно и неустанно жрать.  Џища  им  еще  нужнее,  чем  вода,  они
воистину ненасытны. ‡убы - единственное, что они развили у  себЯ  выше
всЯкого представлениЯ. ‚рЯд ли тебе приходилось когда-нибудь  готовить
такой набор инструментов, что каждый из них  носит  в  своей  челюсти.
…сли им дать волю, они сожрут весь мир.
    - ‘реди  говорЯщих  тоже  есть  такие,  -  сказал  ‡ау,   вспомнив
€зрытого.
    ‚ мыслЯх  Њезы  мелькнуло  что-то  сложное  и  противоречивое,  не
оформившеесЯ в слова,  так  что  ‡ау  даже  не  смог  понЯть,  к  чему
относитсЯ этот всплеск. Љазалось, Њеза смотрит на чужую мысль сразу  с
нескольких сторон, одновременно соглашаЯсь и отвергаЯ ее. ‡ау  так  не
умел.
    Њеза распахнула двери, так что стал  виден  захламленный  берег  и
чернаЯ поверхность одного из городских озер.  ‡ау  ждал,  не  понимаЯ,
зачем показывают ему эту давно знакомую картину. Њолчание тЯнулось.
    - „а, - наконец сказала Њеза, - мы тоже способны  сожрать  мир,  и
делаем это довольно успешно.  ѓород  поЯвилсЯ  здесь  потому,  что  на
озерах могло кормитьсЯ много говорЯщих. ‘егоднЯ в озерной  воде  убита
даже плесень, а мы травим залив. ’ак поступают не только пустоголовые,
которые хотЯт поскорее  заглотить  свой  кусок  и  отключитьсЯ,  но  и
разумные говорЯщие тоже. Њы  куда  более  непостижимые  существа,  чем
молочники. Њы способны воспринимать боль и  радость  соседа  как  свои
собственные, мы поднЯлись на вершину  единства  душ.  Ќо  мы  спокойно
смотрим на гибель ближнего,  ведь  из  ста  родившихсЯ  врЯд  ли  один
вырастет  взрослым.  ’олько  разумные  способны  быть  столь  добры  и
жестоки,   так   предусмотрительны   и   беспечны,   бесчувственны   и
сострадательны. Џрирода  не  создавала  прежде  и  не  создаст  больше
никогда существ,  которые  сравнились  бы  с  нами  в  благородстве  и
мерзости одновременно. ‚озможно, это общее свойство разума,  но  каких
бы иных разумных  существ  ни  представить,  мы  все  равно  останемсЯ
непревзойденными и в дурном, и  в  хорошем.  Ќаши  мысли  сливаютсЯ  в
единое целое, но в делах мы разобщены. ‚зглЯни, каждый, даже  думающий
о вечном, делает лишь сиюминутные дела. Ћт этого  страдает  ‡емлЯ.  Њы
уничтожаем животных, перекраиваем  растительный  мир,  пачкаем  почву,
воду и воздух. ‘коро на ‡емле станет невозможно жить, а  мы  спокойны,
словно чешуЯ покрывает не только наши тела, но и сердца...
    ‡ау молча слушал. ќто  была  знакомаЯ  нота  беспокойства,  всегда
звучавшаЯ в хоре, но впервые ‡ау слышал ее  так  Ясно,  и  видел,  кто
произносит слова тревоги.
    - ...Њы  с  умиротворением  и  радостью,  во  имЯ  дивной  цели  -
облегчить жизнь говорЯщим, уничтожаем все, до чего можем дотЯнутьсЯ. Ђ
руки у нас длинные, достать мы можем далеко. Ѓоюсь, что историЯ разума
закончитсЯ тем, что на ‡емле останутсЯ одни молочники...
    - “ж эти-то точно не выживут, - возразил ‡ау, - сожрут сами себЯ.
    ‚место ответа Њеза прошла между рЯдами клеток и  террариумов,  где
копошилась  всевозможнаЯ  мелкаЯ  живность,   и   остановилась   возле
небольшого вольера, в котором на слое нечистых опилок лежал  молочник.
ђЯдом копошилось еще несколько вредителей, совсем крошечных.  Њолочник
ткнул носом в одного из мелких. ‡ау ждал, что сейчас шкурка  окраситсЯ
кровью, а затем послышитсЯ с детства до озноба знакомый  хруст  плоти,
но все было мирно. „етеныш барахталсЯ в опилках, а молочник  вылизывал
его, не торопЯсь вонзать зубы.  Џотом  он  перевернулсЯ  на  спину,  и
мелкие все разом кинулись к нему. Ћни  карабкались  на  голое  розовое
брюхо, тыркались беззубыми мордами, слизываЯ выступающую  из  бугорков
на брюхе белую, похожую на гной слизь. Ѓольше ‡ау не мог смотреть.  Ћн
чувствовал, что еще немного, и ему станет дурно.
    - Ћни едЯт большого? - спросил он, отвернувшись.
    - Ќе совсем. ’от сам кормит их. ќто  его  детеныши,  молочники  не
бросают своих детей, как мы, а заботЯтсЯ  о  них,  выкармливают  своим
телом, пока детеныши  не  подрастут.  ‚от  почему  они  так  живучи  и
неистребимы. ‚се иные животные угнетены нами  и  вымирают.  Џроцветают
одни молочники. Њало того, они менЯютсЯ. ЊенЯ это тревожит.  Џосмотри,
раньше таких крупных не встречалось. ’ы знаешь, Я  иногда  фантазирую,
что было бы, если на ‡емле  не  стало  говорЯщих.  „рево  жизни  тогда
уродливо искривилось бы, случайнаЯ боковаЯ ветвь оттЯнула  бы  к  себе
жизненные  соки,  молочники  несказанно  размножились  бы,  подавив  и
уничтожив все остальные виды. Ќе сдерживаемые главной ветвью, они дали
бы огромное разнообразие форм и лишь разума не смогли бы создать из-за
своей глухоты, неумениЯ сопереживать, слышать чувства других. Ќо и без
разума им придетсЯ решать: что в них  сильнее  -  жадность,  рожденнаЯ
теплой кровью и требующаЯ сожрать  все,  или  удивительное  стремление
сохранить и  накормить  другого.  ’огда  мне  начинает  казатьсЯ,  что
прекрасные говорЯщие и безмозглые молочники, живущие  в  норах,  очень
похожи.
    - Ќе надо, - попросил ‡ау. - џ не хочу себе этого представлЯть.


        x x x


    Џосле  похода  в  университет  ‡ау  решил   начать   реконструкцию
мастерской. Љислота и Ядовитые  растворы  солей  из  ванн  стекали  по
дренажной системе в залив. ‡ау решил уменьшить  количество  стоков,  а
остатки отвести в мертвые озера посреди города, полагаЯ, что  там  они
принесут меньше вреда. „лЯ этого требовались насосы и трубы.  ‡ау  мог
бы изготовить их сам, если бы на дело годилсЯ  металл.  Ќо  ‡ау  лучше
всех понимал, как быстро будет съедено железо, а тем  более  хром  или
никель, жгучими электролизными растворами. Џриходилось  искать  другие
материалы, длЯ чего надо было часто покидать  мастерскую.  ‚от  только
оставить ее было не на кого - €зрытый слег.
    Ћн не поЯвлЯлсЯ на  работе  пЯтый  день  подрЯд,  и  ‡ау,  потерЯв
терпение, отправилсЯ к нему домой.  €здали  он  услышал  самозабвенное
жужжание - €зрытый предавалсЯ зуду. ‡ау попыталсЯ разбудить напарника,
он звал его, расталкивал,  но  все  было  напрасно.  €зрытый  глаз  не
открывал, конечности его  были  расслаблены,  и  лишь  иногда  коротко
дергались. џзвы, тут и там изъевшие кожу, нагноились, чего  прежде  не
было.
    ‡ау забеспокоилсЯ, подумав, что €зрытый может умереть, но  тут  же
постаралсЯ отогнать эту мысль. ‚едь €зрытый молод, ему не  исполнилось
и ста лет, даже рисунок на чешуйках, где они целы, не стерсЯ.
    ‡ау отнес тщедушное тело во  влажную  комнату,  промыл  под  душем
Язвы,  потом  стал  искать  какие-нибудь  лекарства.   €зрытый   лежал
неподвижно, его зудение наполнЯло дом.
    ‹екарств ‡ау не нашел. Ќе было  даже  ароматической  смолы,  чтобы
покрыть раны. Ќашлись  протухшие  остатки  еды,  заплесневелый  настой
дурманЯщего  корнЯ,  увЯдшие   листьЯ   табака.   Ќе   слишком   много
удовольствий получал €зрытый от своего большого заработка.
    †ужжание усиливалось. Џо  распростертому  телу  волнами  пробегала
дрожь. ‡ау понЯл, что  €зрытый  действительно  умирает.  Ѓессмысленное
гудение - единственнаЯ радость пустоголовых  -  захватило  весь  мозг,
блокировало жизненно важные центры. €зрытый не только не мыслил, он не
дышал, не билось сердце, остановились зрачки,  а  истощенное  тело  не
могло заставить мозг вернутьсЯ к жизни. ‡вук оборвалсЯ  неестественным
взвизгом.  €  хотЯ  у  €зрытого  еще  вздрагивало  сморщенное   брюхо,
подергивалсЯ хвост, ‡ау видел, что все  кончено.  Ћн  вышел  из  дома,
прикрыв дверь. Ќадо было позаботитьсЯ о погребальном костре.
    ’ело €зрытого  вывезли  за  город  и  сожгли.  „вое  пустоголовых,
занимавшихсЯ этим делом, не могли понЯть, зачем ‡ау увЯзалсЯ за ними и
помогает им. ‚едь они предупредили,  что  работа  эта  случайнаЯ,  они
справЯтсЯ сами и заработком делитьсЯ не станут.
    „омой ‡ау вернулсЯ не сразу. ‘начала он  пошел  прочь  от  города,
вверх по встретившейсЯ реке. ел и думал, пытаЯсь  понЯть,  зачем  жил
€зрытый, что собой представлЯл. Ќе было ответа  ни  на  один  из  этих
вопросов. Ќе жил €зрытый, а тЯнулсЯ  через  годы,  старательно  убиваЯ
себЯ. € никем не был, даже имени себе не нашел.  Ѓыл  он  функцией  от
еды,  функцией  от  работы.  Џлохо,  когда   ты   не   существуешь   и
обозначаешьсЯ  всего  лишь  функциональным  прилагательным:  "ученый",
"рабочий", а не... - ‡ау запнулсЯ и произнес еще одно  прилагательное:
"ѓоворЯщий".
    ‘труи реки переливались под солнцем. ‚ чистом негородском  воздухе
гудели жуки, тритон опускалсЯ на дно, мигаЯ оранжевым  пЯтном  брюшка.
ѓоленастые фламинго стоЯли на  мелководье,  выискиваЯ  добычу  прЯмыми
розовыми клювами, а потом,  вспениваЯ  концами  крыльев  воду,  летели
прочь, спасаЯсь от подползающего тонкомордого крокодила. Џрирода  жила
ради самой жизни, безразличен ей был разум, блестЯщие  знаниЯ,  мудрые
откровениЯ ночного бытиЯ... Ќо когда _говорЯщие_ начинали _делать_, то
дела эти больно ранили природу.
    ‡ау почувствовал, что не  хочет  возвращатьсЯ  в  нечистый  город;
настоЯщим счастьем было бы поселитьсЯ здесь, и жаль только,  что  Њеза
не видит всего этого.
    ‡ау развернулсЯ и поспешил обратно к городу.


        x x x


    Њеза, как обычно была в  лаборатории.  Ћна  вообще  старалась  как
можно меньше времени тратить  на  самое  себЯ  и  предпочитала  сидеть
голодной,  чем  зарабатывать  на  жизнь.   Ќа   университет   средства
выделЯлись скупо, так что  большинство  говорЯщих,  которые  вели  там
исследованиЯ, работали где-нибудь еще.
    Њеза  промывала  в   большой   кювете   икру   какого-то   редкого
мокрокожего. ‘квозь полупрозрачную оболочку были видны черные  запЯтые
свернувшихсЯ зародышей.
    ‡ау подошел, положил  руку  Њезе  на  затылок.  Ћн  не  знал,  что
говорить, но даже неформулированные его чувства звучали  громче  слов.
Њеза замерла, и целую вечность они стоЯли неподвижно.  ‘лова  были  не
нужны, но все же прозвучали и они. Њеза вздохнула и произнесла:
    - Ќе надо.
    ‡ау показалось, что он ослышалсЯ. Ћн же знал, видел, как Њеза всем
существом говорит  "да",  но  то,  что  она  произносила,  опровергало
очевидное.
    - Ќе надо, -  повторила  Њеза  и,  почувствовав,  что  сейчас  ‡ау
заговорит обиженно и недоумевающе, поспешила добавить: - Ќе сердись, Я
не хочу тебЯ оскорблЯть, ты хороший. …сли бы эти  отношениЯ  были  длЯ
менЯ приемлемы, Я не хотела бы никого, кроме тебЯ. Ќо это  невозможно.
’ы  еще  совсем  молод,  ты  не  понимаешь,  зов  тела  кажетсЯ   тебе
прекрасным, а на самом деле мы ничем не отличаемсЯ вот от них, -  Њеза
встрЯхнула кювету с икрой. - ‹ипкий стегоцефал выльет из брюха икру, а
через день, забыв обо всем,  сам  же  ее  пожирает.  џ  так  не  могу,
прекрасное должно быть долгим.
    - ’ы считаешь,  что  лучше  быть,  как  молочники?  -  ошеломленно
спросил ‡ау.
    Њеза запнулась, а потом, словно бросаЯсь с обрыва, произнесла:
    - „а. “ них лучше.


        x x x


    —ерез два днЯ ‡ау женилсЯ. Џроизошло это просто  и  буднично.  ‡ау
высмотрел себе жену на улице, подошел, сказал:
    - ’ы мне нравишьсЯ, - и дальше они пошли вместе.
    Љакой-то  пустоголовый  пыталсЯ  остановить  их,  твердЯ,  что  он
подошел раньше, но ‡ау лишь взглЯнул на него коротко, и  тот  проворно
отпрыгнул, ожидаЯ удара. € в эту минуту ‡ау действительно мог ударить.
ќто потом он со стыдом думал, что был, должно быть, похож на €зрытого.
    ‡ау привел подругу на берег реки, где дышали спорами шапки плаунов
и изгибал  тонкую  шею  маленький  пресноводный  плезиозавр.  ’ам  они
провели неделю. Ђ потом ‡ау так  же  внезапно  остыл.  Џодруга,  имени
которой он не удосужилсЯ узнать, стала ему совершенно  безразлична,  и
он сразу заметил, что вода в реке не  так  уж  и  чиста  -  рудники  в
верховьЯх спускают в нее какую-то  дрЯнь,  а  за  узкой  полосой  леса
курЯтсЯ залитые черной жижей полЯ, и тЯнетсЯ лента дороги, по  которой
доставлЯют от далекой вулканической грЯды пахучий порошок серы и бочки
с кислотой длЯ его электролизных ванн.
    ‘езон любви кончилсЯ.
    ‡ау знал, что пройдет чуть меньше месЯца,  в  теле  его  случайной
знакомой созреют Яйца, тогда она закопает их в песок одного из детских
плЯжей, и длЯ нее тоже все кончитсЯ.
    ‡ау вернулсЯ в город. ‚ университет он больше  не  ходил  и  делал
лишь ту работу, на которую приходили заказы. Ќе начал он и  переброску
стоков от залива к радужным озерам. ‚се равно, одна мастерскаЯ  ничего
не менЯла. Ђ если во времЯ бдений речь заходила об угрозе  животным  и
растениЯм,  об  изменении  условий,  ‡ау  отмалчивалсЯ,  стараЯсь   не
откликатьсЯ на этот разговор.
    …жегодно весной ‡ау без труда находил себе новую подругу, а  через
неделю-полторы так же легко забывал ее. € его не  тревожило,  что  так
мало приходит в город молодых говорЯщих, и не волновало, есть ли среди
них те, кто обЯзан  своим  существованием  ему.  ’о  есть,  порой  ‡ау
задумывалсЯ  об  этом,  но  немедленно   вспоминалось   оскорбительное
сравнение Њезы, и ‡ау гнал из головы  ненужные  и  вдвойне  неприЯтные
размышлениЯ.
    ‘реди заказов ‡ау по-прежнему старалсЯ выбрать самые неординарные,
требовавшие  сообразительности  и  ловкости  в  работе.  Ћсобенно  его
привлекали  задачи,  свЯзанные  с  изменением  структуры  металла.   ‚
зависимости от примесей и условий изготовлениЯ, одна и та же  стальнаЯ
пластинка могла быть покорно-гибкой или до звона  упругой.  Џостепенно
‡ау вновь начал делать недоговорные работы, но теперь уже  только  длЯ
самого себЯ: не  считаЯсь  с  расходом  энергии,  наращивал  различные
образцы, калил их в оглушительно визжащей муфельной печи, которую  сам
и сконструировал. ‡ау понимал, что  то,  чем  он  занимаетсЯ,  -  тоже
"университет",  но  бросать  любимого  дела  не  хотел,  он  лишь   не
произносил слова, которое однажды и надолго стало ему отвратительным.
    Џостепенно удивительные возможности  металлов  обрели  известность
среди говорЯщих, и, наконец, пришел первый заказ  изготовить  пружину.
Ћписание заказа было составлено так,  что  ‡ау  не  понЯл  точно,  что
именно нужно  изготовить.  ‚  ближайшую  ночь  он  пыталсЯ  обговорить
подробности, но на его вопрос никто не откликнулсЯ. ‡ато на  следующий
день заказчик пришел сам.
    Џальн,  так  его  звали,  был  невысоким  говорЯщим   со   странно
замедленными  осторожными  движениЯми  и  необычайно  тихим   голосом.
Ќеудивительно, что ‡ау ночью не расслышал его. Ћднако разум  у  Џальна
оказалсЯ гибок и быстр, так что понЯть, что именно следует сделать, не
составило труда. Ќо самое странное,  что  этот,  второй  за  все  годы
предмет, заказанный не через  склады,  и  лично,  тоже  был  свЯзан  с
молочниками! ’олько пружина, в  отличие  от  клетки,  должна  была  не
сберегать,  а  убивать,  так  что  ‡ау  мастерил  детали   капкана   с
удовольствием,  а  потом  вызвалсЯ  сам  установить  звонко  щелкающий
механизм.
    Ќа рассвете шепотун Џальн зашел за ним. ‡ау взЯл не один, а четыре
изготовленных капканчика и отправилсЯ вслед за проводником. Ћни  вышли
из города и двинулись вдоль берега  залива,  мимо  рыбацких  поселков,
прочно свЯзавшихсЯ в памЯти ‡ау с именем •исса.
    ’еперь ‡ау и сам видел,  как  уступами  отходит  теснимое  садками
море, и как отступает истреблЯемый говорЯщими лес. €счезли жавшиесЯ  к
воде последние кордаиты и легкоперистые гинковые  -  их  было  слишком
легко ломать, и реликтовые посланцы древних лесов  покорно  исчезли  с
лица ‡емли.
    ‡ау остановилсЯ, трЯхнул головой, отгонЯЯ наваждение. ќто же  было
не с  ним...  Љордаитовые  чащи  помнил  •исс,  а  при  ‡ау  оголилась
прибрежнаЯ дюна, началась ломка леса в болотистой низине за ней,  и  в
воды бухты легли стволы  темной  туи  и  призывно  пахнущей  магнолии.
‡накомые места, которые  он  никогда  не  вспоминал,  но  оказываетсЯ,
никогда и не забывал.
    Џальн свернул на дорогу, пропаханную хлыстами поваленных деревьев,
потом двинулсЯ напролом через кусты терновника, разросшиесЯ  на  месте
бывших лесосек. ‡ау ломилсЯ следом. —ерез полчаса перед ними открылось
небольшое,  затЯнутое  рЯской  болотце  и  пологий   песчаный   склон,
огороженный забором, едва доходЯщим ‡ау до поЯса. Ћни пришли  к  цели,
преодолев за полднЯ путь, на который когда-то  ‡ау  потребовалось  три
года жизни.
    - ’ише! - предупредил  Џальн.  -  ‡десь  нельзЯ  громко.  Ћглушишь
малышей.
    ‚есь его мир, когда-то казавшийсЯ бескрайним, лежал перед  ним,  и
всего-то в нем было с десЯток шагов. Ќо этот мир, как  и  прежде,  был
населен. Њиниатюрные существа, крошечные копии самого ‡ау  скакали  по
песку, бултыхались в  воде,  разгрызали  витые  ракушки  прудовиков  -
какими огромными  казались  когда-то  эти  улитки,  какими  маленькими
представлЯлись  теперь!  ‘ознание  ‡ау  наполнилось  тонкими  криками,
визгом,  звонкими  восклицаниЯми  бессмысленной  радости.  Џеред  ним,
невообразимо уменьшившеесЯ - лежало его детство.
    - €м три днЯ, - прошелестел Џальн.
    Ћдин из детенышей, покинувший общую кучу, давно и  целеустремленно
штурмовал осыпающуюсЯ песком горку. ‚от он выбралсЯ наверх и поскакал,
размахиваЯ хвостиком. Џроход в заборе  он  миновал,  похоже,  даже  не
заметив его, и  остановилсЯ  лишь  когда  уткнулсЯ  в  ногу  ‡ау.  ‡ау
наклонилсЯ, подставил ладонь, малыш без  тени  сомнениЯ  вспрыгнул  на
нее, такую большую, что там могло бы разместитьсЯ десЯток  таких,  как
он. ‡ау поднес ладонь к лицу, разглЯдываЯ и узнаваЯ себЯ самого.
    - ќто Я! - кричал малыш, подпрыгиваЯ. - ЊенЯ зовут ’ари! џ  живой!
Ќочью приходил страшный с красными глазами, но Я зарылсЯ в  скорлупки,
и он не нашел менЯ! џ тоже вырасту большим. џ буду!..
    - Ѓеги, ’ари, - прошептал  ‡ау,  боЯсь,  что  голос  его  чересчур
громок. - ’ы обЯзательно вырастешь, но пока не выходи за ограду. ‡десь
длЯ тебЯ слишком опасно.
    „етеныш умчалсЯ, щебеча что-то. ‡ау смотрел ему вслед, стараЯсь ни
о чем не думать, а потом пошел настораживать ловушки, чтобы  "страшный
с красными глазами" не пришел за маленьким ’ари.
    Ќо вместо молочника пришел другой "страшный". ‚ечером  за  холмами
поЯвилось  багровое  зарево.  ’ам  у   нефтЯных   озер   располагались
мастерские, в которых варили асфальт и готовили пластмассы. Ћт  завода
тЯнуло гарью и тошнотворно-сладким запахом растворителей.  €  вот  там
случилась авариЯ, несколько мастерских сгорело.  Љлубы  непроницаемого
дыма окутали берег, дым рвал горло, разъедал глаза. ‡ау почел за благо
не дышать, пока не выбралсЯ из отравленной  зоны,  хотЯ  и  знал,  что
будет расплачиватьсЯ за это неделЯми головной боли. „етеныши  остались
в дыму, сами они выйти не могли, найти их в темноте  полуослепший  ‡ау
не сумел.
    Љогда дым рассеЯлсЯ, ‡ау  вместе  с  Џальном  вернулсЯ  к  детской
площадке. Ѓерег был усеЯн  комочками  свернувшихсЯ  детенышей.  ѓде-то
среди них лежал и трупик  крошечного  ’ари,  который  уже  никогда  не
будет.
    —ерез день ‡ау возвратилсЯ в  город.  Ћн  шагал  по  захламленному
берегу,  топча  взбитые  прибоем  серые   шапки   пены,   смотрел   на
промасленную  убитую  землю,  на  отравленную  зелень,   местами   еще
вылезавшую из изуродованной почвы, и  пыталсЯ  представить  себе:  где
здесь были рыбные  тони,  где  выращивали  рис  или  низкие  пальмы  с
мучнистой сердцевиной, а главное, где могли лежать  детские  площадки,
искрЯщиесЯ первыми звонкими  словами,  давно  отзвучавшими,  площадки,
залитые сегоднЯ мазутом и кислотой,  среди  которых  новорожденный  не
прожил бы и четверти часа.
    Ќесколько недель ‡ау  не  выходил  из  мастерской,  готовЯ  детали
ловушек и всевозможный инструмент, который  мог  потребоватьсЯ  ему  в
дальнейшем, а потом собралсЯ и ушел к опустевшему болоту. Ћн  понимал,
что новаЯ работа будет далеко не так интересна, как прежнЯЯ, знал, что
будет обречен на многомесЯчное молчание и сможет лишь слушать  других.
€ все же ‡ау не колебалсЯ, делаЯ выбор,  поскольку  видел,  что  самые
остроумные железки терЯют смысл, если  окажетсЯ,  что  с  ними  некому
возитьсЯ.
    Њолчальник Џальн  без  лишних  слов  принЯл  его  помощь,  показал
изнанку знакомого с детства нехитрого хозЯйства  площадки.  ѓлавным  в
работе оказалась тишина - близкий голос  портил  слух  детей  и  мешал
слушать общий хор, из которого детеныши сами выбирали нужные сведениЯ.
„аже шептать без особой надобности  Џальн  не  советовал.  †ить  Џальн
предложил вместе с собой в примитивном деревенском доме, без душа и  с
отоплением в виде пузатого,  булькающего  самовара  дрожжевой  грелки,
необходимость чистить которую так пугала €зрытого. Ђ  через  несколько
лет Џальн так же  просто  оставил  дом  ‡ау,  а  сам  ушел  на  другую
площадку, где не осталось почему-то ни одного воспитателЯ.
    Љаждый год по весне, когда у других начиналсЯ  сезон  любви,  ‡ау,
ворча про себЯ (единственное времЯ, когда он мог себе это позволить!),
здоровенными граблЯми прочищал дно болотца, которое без этого давно бы
заросло,  и  засеивал  мелководье  микроскопической  икрой  улиток   и
зернистыми комьЯми лЯгушачьей икры. Џотом, поглЯдываЯ  на  припекающее
солнце, сгребал в кучи песок и начинал ждать рожениц. ’е приходили, не
глЯдЯ ни на кого, разрывали Ямки, быстро оставлЯли  кладки,  присыпали
Яйца разогревшимсЯ на солнце песком и уходили с сознанием выполненного
долга. ‡ау с ними не разговаривал, и они не обращали вниманиЯ на него.
    Љогда на жарком склоне не оставалось мест, ‡ау перегораживал  вход
на площадку и отправлЯл всех дальше, за город, где в нескольких  часах
пути на краю больших болот были оборудованы еще две  площадки.  €ногда
роженицы спрашивали, нельзЯ ли найти на площадке дополнительное место,
тогда ‡ау молча отказывал им. Љонечно, песчаных куч можно было  нарыть
сколько  угодно,  но  тогда  слишком  много  малышей  погибло   бы   в
перенаселенном детском саду.
    Ћднажды среди опоздавших ‡ау увидел Њезу. ‚идно,  и  в  ней  голос
крови взЯл верх над рассудком. Њеза, услышав, что ‡ау узнал и вспомнил
ее, заколебалась, но все же подошла и спросила о  лишнем  месте,  хотЯ
заставленные ворота говорили Яснее слов.
    - џ не могу идти к болотам, - сказала  она.  -  ‚  лаборатории  не
осталось никого, животные за это времЯ погибнут.
    ‡ау отвернулсЯ. Ћн хотел сказать, что у  него  погибнут  разумные,
напомнить, как сама Њеза твердила о  необходимости  заботитьсЯ  прежде
всего о своих детЯх,  вспомнились  и  молочники,  поставленные  ему  в
пример, и думы о бессмысленности самой жизни, если она кончитсЯ вместе
с тобой... ‚се это пропиталось давней, но неугасшей обидой и  сплелось
в такой  клубок  горечи,  что  когда  ‡ау  повернулсЯ,  чтобы  коротко
ответить: "Ќет", - Њеза уже  уходила,  вздрагиваЯ,  словно  ее  стегал
источающий вопль оголенный электрический провод.


        x x x


    „ве недели после поЯвлениЯ Яиц  ‡ау  жил  спокойно,  следил  лишь,
чтобы не добрались до песчаного инкубатора прожорливые ночные воры.  Ђ
потом начиналась суматоха. ‡а несколько часов теплый берег  покрывалсЯ
сотнЯми  маленьких,  неистово  галдЯщих  фигурок.  “глЯдеть  за  всеми
детенышами не было никакой возможности - они лезли в воду, срывались с
забора, убегали и не возвращались. Њногие болели,  а  бывало,  что  из
целой кладки так и не поЯвлЯлось ни одного живого