верно,  закрыл  глаза  рукою  и
продолжал так: "Ќет, вы (или ты) этого не должны  знать!  ‚аша  чистаЯ  душа
содрогнетсЯ! „а и к чему? —то Я длЯ вас! Џоймете ли вы менЯ?" - и так далее.
     Ћн мне сам говорил, что причина, побудившаЯ его  вступить  в  Љ.  полк,
останетсЯ вечною тайной между им и небесами.
     ‚прочем, в те минуты, когда сбрасывает трагическую  мантию,  ѓрушницкий
довольно мил и забавен. Њне любопытно видеть его с женщинами: тут-то  он,  Я
думаю, стараетсЯ!
     Њы встретились старыми приЯтелЯми. џ начал его расспрашивать об  образе
жизни на водах и о примечательных лицах.
     - Њы ведем жизнь довольно прозаическую, - сказал он, вздохнув, - пьющие
утром воду - вЯлы, как все больные, а пьющие вино повечеру -  несносны,  как
все здоровые. †енские общества есть; только от них небольшое  утешение:  они
играют в вист, одеваютсЯ дурно и ужасно говорЯт по-французски. Ќынешний  год
из Њосквы одна только кнЯгинЯ ‹иговскаЯ с дочерью; но Я с ними незнаком. ЊоЯ
солдатскаЯ шинель - как печать отвержениЯ. “частие, которое она  возбуждает,
тЯжело, как милостынЯ.
     ‚ эту минуту прошли к колодцу мимо нас две дамы: одна  пожилаЯ,  другаЯ
молоденькаЯ, стройнаЯ. €х лиц за шлЯпками Я не разглЯдел, но они одеты  были
по строгим правилам лучшего вкуса: ничего лишнего! Ќа второй  было  закрытое
платье gris de perles1, легкаЯ шелковаЯ косынка вилась вокруг ее гибкой шеи.
Ѓотинки couleur puce2 стЯгивали у щиколотки ее сухощавую ножку так мило, что
даже не  посвЯщенный  в  таинства  красоты  непременно  бы  ахнул,  хотЯ  от
удивлениЯ.  …е  легкаЯ,  но  благороднаЯ  походка  имела   в   себе   что-то
девственное, ускользающее от  определениЯ,  но  понЯтное  взору.  Љогда  она
прошла мимо нас, от нее повеЯло тем  неизъЯснимым  ароматом,  которым  дышит
иногда записка милой женщины.
     - ‚от кнЯгинЯ ‹иговскаЯ, - сказал ѓрушницкий, - и с нею дочь  ее  Њери,
как она ее называет на английский манер. Ћни здесь только три днЯ.
     - Ћднако ты уж знаешь ее имЯ?
     - „а, Я случайно слышал, - отвечал он, покраснев,  -  признаюсь,  Я  не
желаю с ними познакомитьсЯ. ќта гордаЯ знать смотрит на нас,  армейцев,  как
на диких. € какое им дело, есть ли ум под нумерованной фуражкой и сердце под
толстой шинелью?
     - ЃеднаЯ шинель! - сказал Я, усмехаЯсь, - а кто этот господин,  который
к ним подходит и так услужливо подает им стакан?
     - Ћ! - это московский франт ђаевич!  Ћн  игрок:  это  видно  тотчас  по
золотой огромной цепи, котораЯ извиваетсЯ по его голубому жилету. Ђ  что  за
толстаЯ трость - точно у ђобинзона Љрузоэ! „а и борода кстати, и прическа  a
la moujik3.
     - ’ы озлоблен против всего рода человеческого.
     - € есть за что...
     - Ћ! право?
     ‚ это времЯ дамы отошли от колодца и  поравнЯлись  с  нами.  ѓрушницкий
успел принЯть драматическую позу с помощью  костылЯ  и  громко  отвечал  мне
по-французски:
     - Mon cher, je hais les hommes pour ne pas les mepriser  car  autrement
la vie serait une farce trop degoutante4.
     •орошенькаЯ кнЯжна обернулась  и  подарила  оратора  долгим  любопытным
взором. ‚ыражение этого взора было очень неопределенно, но не насмешливо,  с
чем Я внутренно от души его поздравил.
     - ќта кнЯжна Њери прехорошенькаЯ,  -  сказал  Я  ему.  -  “  нее  такие
бархатные глаза - именно бархатные: Я тебе советую присвоить это  выражение,
говорЯ об ее глазах; нижние и верхние ресницы так длинны, что лучи солнца не
отражаютсЯ в ее зрачках. џ люблю эти глаза без блеска: они  так  мЯгки,  они
будто  бы  тебЯ  гладЯт...  ‚прочем,  кажетсЯ,  в  ее  лице  только  и  есть
хорошего... Ђ что, у нее зубы белы?  ќто  очень  важно!  жаль,  что  она  не
улыбнулась на твою пышную фразу.
     - ’ы говоришь о хорошенькой женщине, как об английской лошади, - сказал
ѓрушницкий с негодованием.
     - Mon cher, - отвечал Я ему, стараЯсь подделатьсЯ под  его  тон,  -  je
meprise les femmes pour ne pas les aimer car  autrement  la  vie  serait  un
melodrame trop ridicule5.
     џ повернулсЯ и пошел от него прочь. ‘ полчаса гулЯл  Я  по  виноградным
аллеЯм, по известчатым скалам и висЯщим между них  кустарникам.  ‘тановилось
жарко,  и  Я  поспешил  домой.  ЏроходЯ  мимо  кислосерного   источника,   Я
остановилсЯ у крытой галереи, чтоб вздохнуть под ее тенью, это доставило мне
случай  быть  свидетелем  довольно  любопытной   сцены.   „ействующие   лица
находились вот в каком положении. ЉнЯгинЯ с  московским  франтом  сидела  на
лавке в крытой галерее, и оба были занЯты,  кажетсЯ,  серьезным  разговором.
ЉнЯжна, вероЯтно  допив  уж  последний  стакан,  прохаживалась  задумчиво  у
колодца. ѓрушницкий стоЯл у самого колодца; больше  на  площадке  никого  не
было.
     џ подошел ближе и спрЯталсЯ за угол галереи. ‚  эту  минуту  ѓрушницкий
уронил свой стакан на  песок  и  усиливалсЯ  нагнутьсЯ,  чтоб  его  поднЯть:
больнаЯ нога ему мешала. ЃежнЯжка! как он ухитрЯлсЯ, опираЯсь на костыль,  и
все напрасно. ‚ыразительное лицо его в самом деле изображало страдание.
     ЉнЯжна Њери видела все это лучше менЯ.
     ‹егче птички она к нему подскочила, нагнулась, поднЯла стакан и  подала
ему  с  телодвижением,  исполненным  невыразимой  прелести;   потом   ужасно
покраснела, оглЯнулась на галерею и, убедившись, что ее маменька  ничего  не
видала, кажетсЯ, тотчас же успокоилась. Љогда ѓрушницкий  открыл  рот,  чтоб
поблагодарить ее, она была уже далеко. —ерез минуту она вышла из  галереи  с
матерью и франтом, но, проходЯ мимо ѓрушницкого, принЯла вид такой чинный  и
важный - даже не  обернулась,  даже  не  заметила  его  страстного  взглЯда,
которым он долго ее провожал, пока, спустившись с горы, она не  скрылась  за
липками бульвара... Ќо вот ее шлЯпка мелькнула через улицу;  она  вбежала  в
ворота одного из лучших домов ЏЯтигорска, за нею прошла кнЯгинЯ  и  у  ворот
раскланЯлась с ђаевичем.
     ’олько тогда бедный юнкер заметил мое присутствие.
     - ’ы видел? - сказал он, крепко пожимаЯ мне руку, - это просто ангел!
     - Ћтчего? - спросил Я с видом чистейшего простодушиЯ.
     - ђазве ты не видал?
     - Ќет, видел: она поднЯла твой стакан. …сли бы был тут  сторож,  то  он
сделал бы то же самое, и еще поспешнее, надеЯсь получить на водку.  ‚прочем,
очень понЯтно, что ей стало тебЯ жалко: ты  сделал  такую  ужасную  гримасу,
когда ступил на простреленную ногу...
     - € ты не был нисколько тронут, глЯдЯ на нее в эту минуту,  когда  душа
сиЯла на лице ее?..
     - Ќет.
     џ лгал; но  мне  хотелось  его  побесить.  “  менЯ  врожденнаЯ  страсть
противоречить; целаЯ  моЯ  жизнь  была  только  цепь  грустных  и  неудачных
противоречий  сердцу  или  рассудку.  Џрисутствие  энтузиаста  обдает   менЯ
крещенским холодом, и, Я думаю, частые сношениЯ с вЯлым флегматиком  сделали
бы из менЯ страстного  мечтателЯ.  Џризнаюсь  еще,  чувство  неприЯтное,  но
знакомое пробежало слегка в это мгновение по моему  сердцу;  это  чувство  -
было зависть; Я говорю смело "зависть",  потому  что  привык  себе  во  всем
признаватьсЯ;  и  врЯд  ли  найдетсЯ  молодой  человек,  который,   встретив
хорошенькую женщину, приковавшую его праздное внимание и вдруг Явно при  нем
отличившую другого, ей равно ненакомого, врЯд  ли,  говорю,  найдетсЯ  такой
молодой человек (разумеетсЯ, живший в большом  свете  и  привыкший  баловать
свое самлюбие), который бы не был этим поражен неприЯтно.
     Њолча с ѓрушницким спустились мы с горы и прошли по бульвару, мимо окон
дома, где скрылась наша красавица. Ћна сидела  у  окна.  ѓрушницкий,  дернув
менЯ за руку, бросил на нее один из тех мутно-нежных взглЯдов,  которые  так
мало действуют на женщин. џ навел на нее лорнет и заметил, что  она  от  его
взглЯда улыбнулась, а что мой дерзкий лорнет рассердил ее  не  на  шутку.  €
как, в самом деле, смеет кавказский армеец наводить стеклышко на  московскую
кнЯжну?..

     13-го маЯ
     Ќынче поутру зашел ко мне доктор; его имЯ ‚ернер, но  он  русский.  —то
тут удивительного? џ знал одного €ванова, который был немец.
     ‚ернер  человек  замечательный  по  многим  причинам.  Ћн   скептик   и
материалист, как все почти медики, а вместе с этим поэт, и не  на  шутку,  -
поэт на деле всегда и часто на словах, хотЯ в жизнь  свою  не  написал  двух
стихов. Ћн изучал все живые струны сердца человеческого,  как  изучают  жилы
трупа, но никогда не умел  он  воспользоватьсЯ  своим  знанием;  так  иногда
отличный  анатомик  не  умеет  вылечить  от  лихорадки!  Ћбыкновенно  ‚ернер
исподтишка насмехалсЯ над своими больными; но Я раз видел, как он плакал над
умирающим солдатом... Ћн был беден, мечтал  о  миллионах,  а  длЯ  денег  не
сделал бы лишнего шагу: он мне раз говорил,  что  скорее  сделает  одолжение
врагу,   чем   другу,   потому   что   это   значило   бы   продавать   свою
благотворительность,  тогда  как  ненависть   только   усилитсЯ   соразмерно
великодушию противника. “ него был злой Язык: под вывескою его эпиграммы  не
один добрЯк прослыл  пошлым  дураком;  его  соперники,  завистливые  водЯные
медики, распустили слух, будто он рисует  карикатуры  на  своих  больных,  -
больные взбеленились, почти все ему отказали.  …го  приЯтели,  то  есть  все
истинно  порЯдочные  люди,  служившие   на   Љавказе,   напрасно   старались
восстановить его упадший кредит.
     …го  наружность  была  из  тех,  которые  с  первого  взглЯда  поражают
неприЯтно, но которые нравЯтсЯ впоследствии, когда глаз  выучитсЯ  читать  в
неправильных чертах отпечаток души испытанной и высокой. Ѓывали примеры, что
женщины влюблЯлись в таких людей до безумиЯ и не променЯли бы их  безобразиЯ
на красоту самых свежих и розовых эндимионов; надобно отдать  справедливость
женщинам: они имеют инстинкт красоты душевной: оттого-то, может быть,  люди,
подобные ‚ернеру, так страстно любЯт женщин.
     ‚ернер был мал ростом, и худ, и слаб, как ребенок;  одна  нога  была  у
него короче другой, как у  Ѓайрона;  в  сравнении  с  туловищем  голова  его
казалась огромна: он стриг волосы под гребенку,  и  неровности  его  черепа,
обнаруженные  таким  образом,  поразили  бы  френолога  странным  сплетением
противоположных   наклонностей.   …го   маленькие   черные   глаза,   всегда
беспокойные, старались проникнуть в ваши мысли. ‚ его  одежде  заметны  были
вкус и опрЯтность; его худощавые, жилистые и маленькие  руки  красовались  в
светло-желтых перчатках. …го сюртук, галстук и жилет были постоЯнно  черного
цвета. Њолодежь прозвала его Њефистофелем; он показывал, будто  сердилсЯ  за
это прозвание, но в самом деле оно льстило  его  самолюбию.  Њы  друг  друга
скоро понЯли и сделались приЯтелЯми, потому что Я к  дружбе  неспособен:  из
двух друзей всегда один раб другого, хотЯ часто ни один из них в  этом  себе
не признаетсЯ; рабом Я быть не могу, а  повелевать  в  этом  случае  -  труд
утомительный, потому что надо вместе с этим и обманывать; да притом  у  менЯ
есть лакеи и деньги! ‚от как мы сделались приЯтелЯми: Я встретил  ‚ернера  в
‘... среди многочисленного и шумного круга  молодежи;  разговор  принЯл  под
конец вечера философско-метафизическое направление; толковали об убеждениЯх:
каждый был убежден в разных разностЯх.
     - —то до менЯ касаетсЯ, то Я убежден только в одном... - сказал доктор.
     - ‚ чем это? - спросил Я, желаЯ узнать мнение человека, который до  сих
пор молчал.
     - ‚ том, - отвечал он, - что рано или поздно в одно прекрасное  утро  Я
умру.
     - џ богаче вас, сказал Я, - у менЯ, кроме этого, есть еще  убеждение  -
именно то, что Я в один прегадкий вечер имел несчастие родитьсЯ.
     ‚се нашли, что мы говорим вздор, а, право, из них  никто  ничего  умнее
этого не сказал. ‘ этой минуты мы отличили в  толпе  друг  друга.  Њы  часто
сходились вместе и толковали вдвоем об отвлеченных предметах очень серьезно,
пока не замечали оба, что мы взаимно друг друга  морочим.  ’огда,  посмотрев
значительно друг другу  в  глаза,  как  делали  римские  авгуры,  по  словам
–ицерона, мы начинали хохотать и, нахохотавшись, расходились довольные своим
вечером.
     џ лежал на диване, устремив глаза в потолок и заложив руки под затылок,
когда ‚ернер взошел в мою комнату. Ћн сел в кресла, поставил трость в  угол,
зевнул и объЯвил, что  на  дворе  становитсЯ  жарко.  џ  отвечал,  что  менЯ
беспокоЯт мухи, - и мы оба замолчали.
     - ‡аметьте, любезный доктор, - сказал Я, - что без дураков было  бы  на
свете очень скучно!.. Џосмотрите, вот нас двое умных людей; мы знаем заране,
что обо всем можно спорить до бесконечности, и потому не  спорим;  мы  знаем
почти все сокровенные мысли друг друга; одно слово - длЯ нас целаЯ  историЯ;
видим зерно каждого нашего чувства сквозь тройную  оболочку.  Џечальное  нам
смешно,  смешное  грустно,  а  вообще,  по  правде,  мы  ко  всему  довольно
равнодушны, кроме самих себЯ. €так, размена чувств и мыслей  между  нами  не
может быть: мы знаем один о другом все, что хотим знать, и знать  больше  не
хотим.  ЋстаетсЯ  одно  средство:  рассказывать  новости.  ‘кажите  же   мне
какую-нибудь новость.
     “томленный долгой речью, Я закрыл глаза и зевнул...
     Ћн отвечал подумавши:
     - ‚ вашей галиматье, однако ж, есть идеЯ.
     - „ве! - отвечал Я.
     - ‘кажите мне одну, Я вам скажу другую.
     - •орошо, начинайте! - сказал  Я,  продолжаЯ  рассматривать  потолок  и
внутренно улыбаЯсь.
     - ‚ам хочетсЯ знать  какие-нибудь  подробности  насчет  кого-нибудь  из
приехавших на воды, и Я уж догадываюсь, о ком вы это заботитесь, потому  что
об вас там уже спрашивали.
     - „октор! решительно нам нельзЯ разговаривать: мы читаем  в  душе  друг
друга.
     - ’еперь другаЯ...
     - „ругаЯ идеЯ вот: мне хотелось вас  заставить  рассказать  что-нибудь;
во-первых, потому, что такие умные люди, как вы, лучше любЯт слушателей, чем
рассказчиков. ’еперь к делу: что вам сказала кнЯгинЯ ‹иговскаЯ обо мне?
     - ‚ы очень уверены, что это кнЯгинЯ... а не кнЯжна?..
     - ‘овершенно убежден.
     - Џочему?
     - Џотому что кнЯжна спрашивала об ѓрушницком .
     - “ вас большой дар соображениЯ. ЉнЯжна сказала, что она  уверена,  что
этот молодой человек в солдатской шинели разжалован в солдаты за дуэль..
     - Ќадеюсь, вы ее оставили в этом приЯтном заблуждении...
     - ђазумеетсЯ.
     - ‡авЯзка есть! - закричал Я в восхищении, - об развЯзке  этой  комедии
мы похлопочем. џвно судьба заботитсЯ о том, чтоб мне не было скучно.
     - џ предчувствую, - сказал доктор, - что бедный ѓрушницкий будет  вашей
жертвой...
     - „альше, доктор...
     - ЉнЯгинЯ сказала, что ваше лицо ей знакомо. џ ей заметил, что,  верно,
она вас встречала в Џетербурге, где-нибудь в свете... Я сказал  ваше  имЯ...
Ћно было ей известно. ЉажетсЯ,  ваша  историЯ  там  наделала  много  шума...
ЉнЯгинЯ стала рассказывать  о  ваших  похождениЯх,  прибавлЯЯ,  вероЯтно,  к
светским сплетнЯм свои замечаниЯ...  „очка  слушала  с  любопытством.  ‚  ее
воображении вы сделались героем романа в новом вкусе...  џ  не  противоречил
кнЯгине, хотЯ знал, что она говорит вздор.
     - „остойный друг! - сказал Я, протЯнув ему  руку.  „октор  пожал  ее  с
чувством и продолжал:
     - …сли хотите, Я вас представлю...
     - Џомилуйте! - сказал Я, всплеснув руками, - разве героев представлЯют?
Ћни не иначе знакомЯтсЯ, как спасаЯ от верной смерти свою любезную...
     - € вы в самом деле хотите волочитьсЯ за кнЯжной?..
     - Ќапротив, совсем напротив!.. „октор, наконец Я торжествую: вы менЯ не
понимаете!.. ќто менЯ, впрочем, огорчает, доктор, - продолжал Я после минуты
молчаниЯ, - Я никогда сам не открываю моих тайн, а  ужасно  люблю,  чтоб  их
отгадывали, потому что таким  образом  Я  всегда  могу  при  случае  от  них
отперетьсЯ. Ћднако ж вы мне должны описать маменьку с  дочкой.  —то  они  за
люди?
     - ‚о-первых, кнЯгинЯ - женщина сорока пЯти лет, - отвечал ‚ернер,  -  у
нее  прекрасный  желудок,  но  кровь  испорчена;  на  щеках  красные  пЯтна.
Џоследнюю половину  своей  жизни  она  провела  в  Њоскве  и  тут  на  покое
растолстела. Ћна  любит  соблазнительные  анекдоты  и  сама  говорит  иногда
неприличные вещи, когда дочери нет в комнате. Ћна мне объЯвила, что дочь  ее
невинна как голубь. Љакое мне дело?.. џ хотел ей  отвечать,  чтоб  она  была
спокойна, что Я никому этого не скажу! ЉнЯгинЯ лечитсЯ от ревматизма, а дочь
бог знает от чего; Я велел обеим пить по два стакана в день кислосерной воды
и купатьсЯ два раза  в  неделю  в  разводной  ванне.  ЉнЯгинЯ,  кажетсЯ,  не
привыкла повелевать; она питает уважение к  уму  и  знаниЯм  дочки,  котораЯ
читала Ѓайрона по-английски  и  знает  алгебру:  в  Њоскве,  видно,  барышни
пустились в ученость, и хорошо делают, право! Ќаши мужчины  так  не  любезны
вообще, что с ними кокетничать, должно быть,  длЯ  умной  женщины  несносно.
ЉнЯгинЯ очень любит  молодых  людей:  кнЯжна  смотрит  на  них  с  некоторым
презрением: московскаЯ  привычка!  Ћни  в  Њоскве  только  и  питаютсЯ,  что
сорокалетними острЯками.
     - Ђ вы были в Њоскве, доктор?
     - „а, Я имел там некоторую практику.
     - Џродолжайте.
     - „а Я, кажетсЯ, все сказал... „а!  вот  еще:  кнЯжна,  кажетсЯ,  любит
рассуждать о чувствах, страстЯх и прочее... она была одну зиму в Џетербурге,
и он ей не понравилсЯ, особенно общество: ее, верно, холодно принЯли.
     - ‚ы никого у них не видали сегоднЯ?
     - Ќапротив; был один адъютант, один натЯнутый гвардеец и какаЯ-то  дама
из новоприезжих, родственница кнЯгини по мужу, очень хорошенькаЯ, но  очень,
кажетсЯ, больнаЯ... Ќе встретили ль вы ее у колодца? - она  среднего  роста,
блондинка, с правильными чертами, цвет лица чахоточный,  а  на  правой  щеке
чернаЯ родинка; ее лицо менЯ поразило своей выразительностью.
     - ђодинка! - пробормотал Я сквозь зубы. - Ќеужели?
     „октор посмотрел на менЯ и сказал торжественно,  положив  мне  руку  на
сердце:
     - Ћна вам знакома!.. - Њое сердце точно билось сильнее обыкновенного.
     - ’еперь ваша очередь торжествовать! - сказал Я,  -  только  Я  на  вас
надеюсь: вы мне не измените. џ ее не видал еще, но  уверен,  узнаю  в  вашем
портрете одну женщину, которую любил в старину... Ќе говорите ей обо мне  ни
слова; если она спросит, отнеситесь обо мне дурно.
     - Џожалуй! - сказал ‚ернер, пожав плечами.
     Љогда он ушел, то ужаснаЯ грусть стеснила мое  сердце.  ‘удьба  ли  нас
свела опЯть на Љавказе, или  она  нарочно  сюда  приехала,  знаЯ,  что  менЯ
встретит?.. и как мы встретимсЯ?.. и потом, она ли это?..  Њои  предчувствиЯ
менЯ никогда не обманывали. Ќет  в  мире  человека,  над  которым  прошедшее
приобретало бы такую власть, как надо мною: всЯкое  напоминание  о  минувшей
печали или радости болезненно ударЯет в мою душу и извлекает из нее  все  те
же звуки... џ глупо создан: ничего не забываю, - ничего!
     Џосле обеда часов в шесть Я пошел на бульвар: там была толпа; кнЯгинЯ с
кнЯжной  сидели  на  скамье,  окруженные  молодежью,   котораЯ   любезничала
наперерыв. џ поместилсЯ в некотором расстоЯнии на  другой  лавке,  остановил
двух знакомых „... офицеров и начал  им  что-то  рассказывать;  видно,  было
смешно,  потому  что  они  начали  хохотать  как  сумасшедшие.   ‹юбопытство
привлекло ко мне некоторых  из  окружавших  кнЯжну;  мало-помалу  и  все  ее
покинули и присоединились к моему кружку. џ не умолкал:  мои  анекдоты  были
умны до глупости, мои насмешки над проходЯщими мимо оригиналами были злы  до
неистовства... џ продолжал увеселЯть публику до захождениЯ солнца. Ќесколько
раз кнЯжна под ручку с матерью проходила мимо менЯ, сопровождаемаЯ  каким-то
хромым старичком; несколько раз ее взглЯд, упадаЯ на менЯ,  выражал  досаду,
стараЯсь выразить равнодушие...
     - —то он вам рассказывал? - спросила она у  одного  из  молодых  людей,
возвратившихсЯ к ней из вежливости, - верно, очень занимательную  историю  -
свои подвиги в сражениЯх?.. - Ћна сказала это довольно громко и, вероЯтно, с
намерением кольнуть менЯ. "Ђ-га! - подумал Я, - вы не  на  шутку  сердитесь,
милаЯ кнЯжна; погодите, то ли еще будет!"
     ѓрушницкий следил за нею, как хищный зверь, и не  спускал  ее  с  глаз:
бьюсь об заклад, что завтра он будет просить, чтоб его кто-нибудь представил
кнЯгине. Ћна будет очень рада, потому что ей скучно.

     16-го маЯ.
     ‚ продолжение двух  дней  мои  дела  ужасно  подвинулись.  ЉнЯжна  менЯ
решительно ненавидит; мне уже пересказали две-три  эпиграммы  на  мой  счет,
довольно колкие, но вместе очень лестные. …й ужасно странно, что Я,  который
привык к хорошему обществу, который так короток с ее петербургскими кузинами
и тетушками, не стараюсь познакомитьсЯ с нею. Њы встречаемсЯ каждый  день  у
колодца, на бульваре; Я употреблЯю все свои силы на то,  чтоб  отвлекать  ее
обожателей, блестЯщих адъютантов, бледных москвичей и других, - и мне  почти
всегда удаетсЯ. џ всегда ненавидел гостей у себЯ: теперь у менЯ каждый  день
полон дом, обедают, ужинают, играют, - и, увы,  мое  шампанское  торжествует
над силою магнетических ее глазок!
     ‚чера Я  ее  встретил  в  магазине  —елахова;  она  торговала  чудесный
персидский ковер. ЉнЯжна упрашивала свою маменьку не скупитьсЯ:  этот  ковер
так украсил бы ее кабинет!.. џ дал сорок рублей лишних и перекупил  его;  за
это  Я  был  вознагражден  взглЯдом,  где  блистало   самое   восхитительное
бешенство. Ћколо обеда Я велел нарочно провести мимо ее окон  мою  черкескую
лошадь, покрытую этим ковром. ‚ернер был у них в это времЯ  и  говорил  мне,
что эффект этой сцены был самый драматический.  ЉнЯжна  хочет  проповедовать
против менЯ ополчение; Я даже заметил, что уж два адъютанта при ней со  мною
очень сухо кланЯютсЯ, однако всЯкий день у менЯ обедают.
     ѓрушницкий принЯл таинственный вид: ходит, закинув  руки  за  спину,  и
никого не узнает; нога его вдруг выздоровела:  он  едва  хромает.  Ћн  нашел
случай вступить в разговор с кнЯгиней и сказал какой-то  комплимент  кнЯжне:
она, видно, не очень разборчива, ибо с тех пор отвечает на его поклон  самой
милой улыбкою.
     - ’ы решительно не хочешь познакомитьсЯ с ‹иговскими? - сказал  он  мне
вчера.
     - ђешительно.
     - Џомилуй! самый приЯтный дом на водах! ‚се здешнее лучшее общество...
     - Њой друг, мне и нездешнее ужасно надоело. Ђ ты у них бываешь?
     - Ќет еще; Я говорил раза два с кнЯжной, и  более,  но  знаешь,  как-то
напрашиватьсЯ в дом неловко, хотЯ здесь это и водитсЯ... „ругое дело, если б
Я носил эполеты...
     -  Џомилуй!  да  эдак  ты  гораздо  интереснее!  ’ы  просто  не  умеешь
пользоватьсЯ своим выгодным положением...  да  солдатскаЯ  шинель  в  глазах
чувствительной барышни тебЯ делает героем и страдальцем.
     ѓрушницкий самодовольно улыбнулсЯ.
     - Љакой вздор! - сказал он.
     - џ уверен, - продолжал Я, - что кнЯжна в тебЯ уж влюблена!
     Ћн покраснел до ушей и надулсЯ.
     Ћ самолюбие! ты рычаг, которым Ђрхимед хотел приподнЯть земной шар!..
     - “  тебЯ  все  шутки!  -  сказал  он,  показываЯ,  будто  сердитсЯ,  -
во-первых, она менЯ еще так мало знает...
     - †енщины любЯт только тех, которых не знают.
     -  „а  Я  вовсе  не  имею  претензии  ей  нравитьсЯ:  Я   просто   хочу
познакомитьсЯ с приЯтным домом, и было  бы  очень  смешно,  если  б  Я  имел
какие-нибудь надежды... ‚от вы,  например,  другое  дело!  -  вы  победители
петербургские: только посмотрите, так женщины тают... Ђ знаешь ли,  Џечорин,
что кнЯжна о тебе говорила?
     - Љак? она тебе уж говорила обо мне?..
     - Ќе радуйсЯ, однако. џ как-то вступил с  нею  в  разговор  у  колодца,
случайно; третье слово  ее  было:  "Љто  этот  господин,  у  которого  такой
неприЯтный тЯжелый взглЯд? он был с вами,  тогда..."  Ћна  покраснела  и  не
хотела назвать днЯ, вспомнив свою милую выходку.  "‚ам  не  нужно  сказывать
днЯ, - отвечал Я ей, - он вечно будет мне памЯтен..." Њой друг,  Џечорин!  Я
тебе не поздравлЯю; ты у нее на дурном замечании... Ђ, право,  жаль!  потому
что Њери очень мила!..
     Ќадобно заметить, что  ѓрушницкий  из  тех  людей,  которые,  говорЯ  о
женщине, с которой они едва знакомы, называют ее моЯ Њери, моЯ Sophie,  если
она имела счастие им понравитьсЯ.
     џ принЯл серьезный вид и отвечал ему:
     - „а, она  недурна...  только  берегись,  ѓрушницкий!  ђусские  барышни
большею частью питаютсЯ только платонической любовью, не  примешиваЯ  к  ней
мысли о  замужестве;  а  платоническаЯ  любовь  самаЯ  беспокойнаЯ.  ЉнЯжна,
кажетсЯ, из тех женщин, которые хотЯт, чтоб их забавлЯли;  если  две  минуты
срЯду ей будет возле тебЯ скучно, ты погиб невозвратно: твое молчание должно
возбуждать ее любопытство, твой разговор  -  никогда  не  удовлетворЯть  его
вполне; ты должен ее тревожить ежеминутно; она десЯть раз публично длЯ  тебЯ
пренебрежет мнением и назовет это жертвой и, чтоб вознаградить себЯ за  это,
станет тебЯ мучить - а потом просто скажет, что она тебЯ терпеть  не  может.
…сли ты над нею не приобретешь власти, то даже ее  первый  поцелуй  не  даст
тебе права на второй; она с тобою накокетничаетсЯ вдоволь, а года через  два
выйдет замуж за урода, из покорности к маменьке, и станет себЯ уверЯть,  что
она несчастна, что она одного только человека и любила, то есть тебЯ, но что
небо не хотело соединить ее с ним, потому что на нем была солдатскаЯ шинель,
хотЯ под этой толстой серой шинелью билось сердце страстное и благородное...
     ѓрушницкий ударил по столу кулаком и  стал  ходить  взад  и  вперед  по
комнате.
     џ внутренно хохотал и даже раза два улыбнулсЯ, но он, к счастью,  этого
не заметил. џвно, что он влюблен, потому что стал еще доверчивее прежнего; у
него даже поЯвилось серебрЯное кольцо с  чернью,  здешней  работы:  оно  мне
показалось подозрительным... џ стал его рассматривать, и что  же?..  мелкими
буквами имЯ Њери было вырезано на внутренней стороне, и рЯдом -  число  того
днЯ, когда она поднЯла знаменитый стакан. џ утаил свое открытие; Я  не  хочу
вынуждать у него признаний,  Я  хочу,  чтобы  он  сам  выбрал  менЯ  в  свои
поверенные, и тут-то Я буду наслаждатьсЯ...

     . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

     ‘егоднЯ Я встал поздно; прихожу к колодцу - никого уже нет. ‘тановилось
жарко; белые мохнатые тучки быстро бежали от  снеговых  гор,  обещаЯ  грозу;
голова Њашука дымилась, как загашенный факел; кругом него вились и  ползали,
как змеи, серые клочки облаков,  задержанные  в  своем  стремлении  и  будто
зацепившиесЯ за колючий его кустарник. ‚оздух был напоен  электричеством.  џ
углубилсЯ в виноградную аллею, ведущую в грот; мне было грустно. џ  думал  о
той молодой женщине с родинкой на щеке, про которую  говорил  мне  доктор...
‡ачем она здесь? € она ли? € почему Я думаю, что это она? и  почему  Я  даже
так в этом уверен? Њало ли женщин с  родинками  на  щеках?  ђазмышлЯЯ  таким
образом, Я подошел к самому гроту. ‘мотрю: в прохладной тени его  свода,  на
каменной скамье сидит женщина, в соломенной шлЯпке, окутаннаЯ черной  шалью,
опустив голову на грудь; шлЯпка закрывала ее лицо. џ  хотел  уже  вернутьсЯ,
чтоб не нарушить ее мечтаний, когда она на менЯ взглЯнула.
     - ‚ера! - вскрикнул Я невольно.
     Ћна вздрогнула и побледнела.
     - џ знала, что вы здесь, - сказала она. џ сел возле нее и  взЯл  ее  за
руку. „авно забытый трепет пробежал по моим жилам  при  звуке  этого  милого
голоса; она посмотрела мне в глаза своими глубокими и спокойными глазами;  в
них выражалась недоверчивость и что-то похожее на упрек.
     - Њы давно не видались, - сказал Я.
     - „авно, и переменились оба во многом!
     - ‘тало быть, уж ты менЯ не любишь?..
     - џ замужем! - сказала она.
     -  ЋпЯть?  Ћднако  несколько  лет  тому   назад   эта   причина   также
существовала, но между тем... Ћна выдернула свою руку из  моей,  и  щеки  ее
запылали.
     - Њожет быть, ты любишь  своего  второго  мужа?..  Ћна  не  отвечала  и
отвернулась.
     - €ли он очень ревнив?
     Њолчание.
     - —то ж? Ћн молод, хорош, особенно, верно, богат, и ты боишьсЯ...  -  Я
взглЯнул на нее и испугалсЯ; ее лицо выражало глубокое отчаЯнье,  на  глазах
сверкали слезы.
     - ‘кажи мне, - наконец прошептала она, - тебе очень весело менЯ мучить?
џ бы тебЯ должна ненавидеть. ‘ тех пор как мы знаем друг  друга,  ты  ничего
мне не дал, кроме страданий... - …е голос задрожал, она склонилась ко мне  и
опустила голову на грудь мою.
     "Њожет быть, - подумал Я, - ты оттого-то именно менЯ и любила:  радости
забываютсЯ, а печали никогда..."
     џ ее крепко обнЯл,  и  так  мы  оставались  долго.  Ќаконец  губы  наши
сблизились и слились в жаркий, упоительный поцелуи; ее руки были холодны как
лед, голова горела. ’ут между нами началсЯ один из тех  разговоров,  которые
на бумаге не имеют смысла, которых повторить нельзЯ и нельзЯ даже запомнить:
значение звуков заменЯет и дополнЯет значение слов, как в итальЯнской опере.
     Ћна решительно не хочет, чтоб Я познакомилсЯ с ее мужем  -  тем  хромым
старичком, которого Я видел мельком на бульваре: она вышла за него длЯ сына.
Ћн богат и страдает ревматизмами. џ  не  позволил  себе  над  ним  ни  одной
насмешки: она его уважает, как отца,  -  и  будет  обманывать,  как  мужа...
‘траннаЯ вещь сердце человеческое вообще, и женское в особенности!
     Њуж  ‚еры,  ‘емен  ‚асильевич  ѓ...в,   дальний   родственник   кнЯгини
‹иговской. Ћн живет с нею рЯдом; ‚ера часто бывает у кнЯгини; Я ей дал слово
познакомитьсЯ с ‹иговскими и волочитьсЯ за  кнЯжной,  чтоб  отвлечь  от  нее
внимание. ’аким образом, мои планы  нимало  не  расстроились,  и  мне  будет
весело...
     ‚есело!.. „а, Я уже прошел тот период жизни душевной, когда ищут только
счастиЯ, когда сердце  чувствует  необходимость  любить  сильно  и  страстно
кого-нибудь, - теперь Я только хочу быть любимым, и то очень немногими; даже
мне кажетсЯ, одной постоЯнной привЯзанности мне  было  бы  довольно:  жалкаЯ
привычка сердца!..
     Ћднако мне всегда было странно: Я  никогда  не  делалсЯ  рабом  любимой
женщины; напротив Я всегда приобретал над их  волей  и  сердцем  непобедимую
власть, вовсе об этом не стараЯсь. Ћтчего это? - оттого  ли  что  Я  никогда
ничем очень не дорожу и что они ежеминутно боЯлись выпустить  менЯ  из  рук?
или это - магнетическое  влиЯниЯ  сильного  организма?  или  мне  просто  не
удавалось встретить женщину с упорным характером?
     Ќадо признатьсЯ, что Я точно не люблю женщин с характером:  их  ли  это
дело!..
     Џравда, теперь вспомнил: один раз, один только раз Я  любил  женщину  с
твердой волей, которую никогда не мог победить... Њы расстались врагами, - и
то, может быть, если б Я ее встретил пЯтью годами позже,  мы  расстались  бы
иначе...
     ‚ера больна, очень больна, хотЯ в этом и не признаетсЯ, Я боюсь,  чтобы
не было у нее чахотки или той  болезни,  которую  называют  fievre  lente  -
болезнь не русскаЯ вовсе, и ей на нашем Языке нет названиЯ.
     ѓроза застала нас в гроте и удержала лишних полчаса. Ћна не  заставлЯла
менЯ клЯстьсЯ в верности, не спрашивала, любил ли Я других с тех пор, как мы
расстались... Ћна вверилась мне снова с прежней  беспечностью,  -  Я  ее  не
обману; она единственнаЯ женщина в  мире,  которую  Я  не  в  силах  был  бы
обмануть. Я знаю, мы скоро разлучимсЯ опЯть и,  может  быть,  на  веки:  оба
пойдем  разными  путЯми  до  гроба;  но   воспоминание   о   ней   останетсЯ
неприкосновенным в душе моей; Я ей это повторЯл всегда и она мне верит, хотЯ
говорит противное.
     Ќаконец мы расстались; Я долго следил за нею взором, пока ее шлЯпка  не
скрылась за кустарниками и скалами. ‘ердце мое болезненно сжалось, как после
первого расставаниЯ. Ћ, как Я обрадовалсЯ этому чувству! “ж не молодость  ли
с своими благотворными бурЯми хочет вернутьсЯ ко мне опЯть, или  это  только
ее прощальный взглЯд, последний подарок - на памЯть?..  Ђ  смешно  подумать,
что на вид Я еще мальчик: лицо хотЯ бледно, но  еще  свежо;  члены  гибки  и
стройны; густые кудри вьютсЯ, глаза горЯт, кровь кипит...
     ‚озвратЯсь домой, Я сел верхом и поскакал в степь; Я люблю  скакать  на
гоЯччей лошади по высокой траве, против пустынного ветра; с жадностью глотаю
Я благовонный воздух и  устремлЯю  взоры  в  синюю  даль,  стараЯсь  уловить
туманные очерки предметов, которые ежеминутно становЯтсЯ все Яснее и  Яснее.
ЉакаЯ бы горесть ни лежала на сердце, какое бы беспокойство ни томило мысль,
все в минуту рассеетсЯ; на душе станет легко, усталость тела победит тревогу
ума. Ќет женского взора, которого бы Я  не  забыл  при  виде  кудрЯвых  гор,
озаренных южным солнцем, при виде голубого  неба  или  внимаЯ  шуму  потока,
падающего с утеса на утес.
     џ думаю, казаки, зевающие на своих  вышках,  видЯ  менЯ  скачущего  без
нужды и цели, долго мучились этой загадкой, ибо, верно,  по  одежде  принЯли
менЯ за черкеса. Њне в самом деле говорили, что в черкесском костюме  верхом
Я больше похож на кабардинца, чем многие кабардинцы. € точно,  что  касаетсЯ
до этой благородной боевой одежды, Я совершенный  денди:  ни  одного  галуна
лишнего; оружие ценное в простой отделке, мех на шапке не  слишком  длинный,
не слишком короткий; ноговицы и черевики пригнаны со всевозможной точностью;
бешмет белый, черкеска темно-бураЯ. џ долго изучал  горскую  посадку:  ничем
нельзЯ так польстить моему самолюбию, как признаваЯ мое искусство в верховой
езде на кавказский лад. џ держу четырех лошадей: одну  длЯ  себЯ,  трех  длЯ
приЯтелей, чтоб не скучно было одному таскатьсЯ по  полЯм;  они  берут  моих
лошадей с удовольствием и никогда со мной не ездЯт вместе.  Ѓыло  уже  шесть
часов пополудни, когда  вспомнил  Я,  что  пора  обедать;  лошадь  моЯ  была
измучена; Я выехал на дорогу, ведущую из ЏЯтигорска в немецкую колонию, куда
часто водЯное общество ездит en piquenique6. „орога  идет,  извиваЯсь  между
кустарниками, опускаЯсь в небольшие овраги, где протекают шумные  ручьи  под
сенью высоких трав; кругом  амфитеатром  возвышаютсЯ  синие  громады  Ѓешту,
‡меиной, †елезной и ‹ысой горы. ‘пустЯсь в один из таких оврагов, называемых
на здешнем наречии балками, Я остановилсЯ, чтоб напоить лошадь; в это  времЯ
показалась на дороге шумнаЯ и блестЯщаЯ кавалькада: дамы в черных и  голубых
амазонках,  кавалеры  в   костюмах,   составлЯющих   смесь   черкесского   с
нижегородским; впереди ехал ѓрушницкий с кнЯжною Њери.
     „амы на водах еще верЯт нападениЯм черкесов среди белого днЯ; вероЯтно,
поэтому ѓрушницкий сверх солдатской шинели повесил шашку и пару  пистолетов:
он был довольно смешон в этом геройском  облечении.  ‚ысокий  куст  закрывал
менЯ от них, но сквозь листьЯ его Я мог видеть все и отгадать по  выражениЯм
их лиц, что разговор был сентиментальный. Ќаконец они приблизились к спуску;
ѓрушницкий взЯл  за  повод  лошадь  кнЯжны,  и  тогда  Я  услышал  конец  их
разговора:
     - € вы целую жизнь хотите остатьсЯ на Љавказе? - говорила кнЯжна.
     - —то длЯ менЯ ђоссиЯ! - отвечал  ее  кавалер,  -  страна,  где  тысЯчи
людей, потому что они богаче менЯ, будут  смотреть  на  менЯ  с  презрением,
тогда как здесь - здесь эта толстаЯ шинель не помешала  моему  знакомству  с
вами...
     - Ќапротив... - сказала кнЯжна, покраснев.
     ‹ицо ѓрушницкого изобразило удовольствие. Ћн продолжал:
     - ‡десь моЯ жизнь  протечет  шумно,  незаметно  и  быстро,  под  пулЯми
дикарей, и если бы бог мне каждый год посылал один светлый  женский  взглЯд,
один, подобный тому...
     ‚ это времЯ они поравнЯлись со мной; Я ударил плетью по лошади и выехал
из-за куста...
     - Mon Dieu, un Circassien!..7 - вскрикнула  кнЯжна  в  ужасе.  —тоб  ее
совершенно разуверить, Я отвечал по-французски, слегка наклонЯсь:
     - Ne craignez rien, madame, - je ne suis pas plus dangereux  que  votre
cavalier8.
     Ћна смутилась, - но отчего? от своей ошибки или оттого, что  мой  ответ
ей показалсЯ дерзким? џ желал бы,  чтоб  последнее  мое  предположение  было
справедливо. ѓрушницкий бросил на менЯ недовольный взглЯд.
     Џоздно вечером, то есть часов в одиннадцать, Я пошел гулЯть по  липовой
аллее бульвара. ѓород спал, только в некоторых окнах мелькали огни.  ‘  трех
сторон чернели гребни утесов, отрасли Њашука,  на  вершине  которого  лежало
зловещее облачко; месЯц подымалсЯ  на  востоке;  вдали  серебрЯной  бахромой
сверкали снеговые горы. Ћклики часовых перемежались с шумом горЯчих  ключей,
спущенных  на  ночь.  Џорою  звучный  топот  конЯ   раздавалсЯ   по   улице,
сопровождаемый скрыпом нагайской арбы и заунывным татарским припевом. џ  сел
на скамью и задумалсЯ... џ чувствовал  необходимость  излить  свои  мысли  в
дружеском разговоре... но с кем? "—то делает теперь ‚ера?" - думал Я... џ бы
дорого дал, чтоб в эту минуту пожать ее руку.
     ‚друг слышу быстрые и неровные шаги... ‚ерно, ѓрушницкий... ’ак и есть!
     - Ћткуда?
     - Ћт кнЯгини ‹иговской, - сказал он очень важно. - Љак Њери поет!..
     - ‡наешь ли что? - сказал Я ему, - Я пари держу, что она не знает,  что
ты юнкер; она думает, что ты разжалованный...
     - Њожет быть! Љакое мне дело!.. - сказал он рассеЯнно.
     - Ќет, Я только так это говорю...
     - Ђ знаешь ли, что ты нынче ее ужасно рассердил?  Ћна  нашла,  что  это
неслыханнаЯ дерзость; Я насилу мог ее уверить, что ты так хорошо воспитан  и
так хорошо знаешь свет,  что  не  мог  иметь  намерение  ее  оскорбить;  она
говорит, что у тебЯ наглый взглЯд, что ты, верно,  о  себе  самого  высокого
мнениЯ.
     - Ћна не ошибаетсЯ... Ђ ты не хочешь ли за нее вступитьсЯ?
     - Њне жаль, что не имею еще этого права...
     - Ћ-го! - подумал Я, - у него, видно, есть уже надежды..."
     - ‚прочем, длЯ тебЯ же хуже, -  продолжал  ѓрушницкий,  -  теперь  тебе
трудно познакомитьсЯ с ними, - а жаль! это один  из  самых  приЯтных  домов,
какие Я только знаю. . .
     џ внутренно улыбнулсЯ.
     - ‘амый приЯтный дом длЯ менЯ теперь мой, - сказал Я, зеваЯ,  и  встал,
чтоб идти.
     - Ћднако признайсЯ, ты раскаиваешьсЯ? . .
     - Љакой вздор! если Я захочу, то завтра же буду вечером у кнЯгини...
     - Џосмотрим.. .
     - „аже, чтоб тебе сделать удовольствие, стану волочитьсЯ за кнЯжной...
     - „а, если она захочет говорить с тобой...
     - џ подожду только той  минуты,  когда  твой  разговор  ей  наскучит...
Џрощай!..
     - Ђ Я пойду шататьсЯ, - Я ни за что теперь не засну... Џослушай, пойдем
лучше в ресторацию, там игра... мне нужны нынче сильные ощущениЯ...
     - †елаю тебе проигратьсЯ...
     џ пошел домой.

     21-го маЯ

     Џрошла почти неделЯ, а Я еще не познакомилсЯ с ‹иговскими. †ду удобного
случаЯ. ѓрушницкий,  как  тень,  следует  за  кнЯжной  везде;  их  разговоры
бесконечны: когда же он ей наскучит?.. Њать не  обращает  на  это  вниманиЯ,
потому что он не жених. ‚от логика  матерей!  џ  подметил  два,  три  нежных
взглЯда, - надо этому положить конец.
     ‚чера у колодца в первый раз Явилась ‚ера... Ћна,  с  тех  пор  как  мы
встретились в гроте, не выходила из дома. Њы в одно времЯ опустили  стаканы,
и, наклонЯсь, она мне сказала шепотом:
     - ’ы не хочешь  познакомитьсЯ  с  ‹иговскими?..  Њы  только  там  можем
видетьсЯ...
     “прек! скучно! Ќо Я его заслужил...
     Љстати: завтра бал по подписке в зале ресторации, и Я буду танцевать  с
кнЯжной мазурку.
     22-го маЯ
     ‡ала ресторации превратилась в залу  Ѓлагородного  собраниЯ.  ‚  девЯть
часов все съехались. ЉнЯгинЯ с дочерью Явилась  из  последних;  многие  дамы
посмотрели на нее с завистью и недоброжелательством, потому что кнЯжна  Њери
одеваетсЯ со вкусом. ’е,  которые  почитают  себЯ  здешними  аристократками,
утаив зависть, примкнулись к ней. Љак быть? ѓде есть общество женщин  -  там
сейчас ЯвитсЯ высший и  низший  круг.  Џод  окном,  в  толпе  народа,  стоЯл
ѓрушницкий, прижав лицо к стеклу и не спускаЯ  глаз  с  своей  богини;  она,
проходЯ мимо, едва приметно кивнула ему головой. Ћн просиЯл,  как  солнце...
’анцы начались  польским;  потом  заиграли  вальс.  поры  зазвенели,  фалды
поднЯлись и закружились.
     џ стоЯл сзади одной толстой дамы, осененной розовыми перьЯми;  пышность
ее платьЯ напоминала времена фижм, а пестрота ее негладкой кожи - счастливую
эпоху мушек из черной тафты. ‘амаЯ большаЯ бородавка на ее шее прикрыта была
фермуаром. Ћна говорила своему кавалеру, драгунскому капитану:
     - ќта кнЯжна ‹иговскаЯ пренесноснаЯ девчонка! ‚ообразите, толкнула менЯ
и не извинилась, да еще обернулась и посмотрела на менЯ  в  лорнет...  C`est
impayable!..9 € чем она гордитсЯ? “ж ее надо бы проучить...
     - ‡а этим дело не станет! - отвечал услужливый капитан и  отправилсЯ  в
другую комнату.
     џ  тотчас  подошел  к  кнЯжне,  приглашаЯ  ее  вальсировать,  пользуЯсь
свободой здешних обычаев, позволЯющих танцевать с незнакомыми дамами.
     Ћна едва могла принудить себЯ не улыбнутьсЯ и скрыть свое торжество; ей
удалось, однако,  довольно  скоро  принЯть  совершенно  равнодушный  и  даже
строгий вид: она небрежно опустила  руку  на  мое  плечо,  наклонила  слегка
головку набок, и мы пустились.  џ  не  знаю  талии  более  сладострастной  и
гибкой! …е свежее дыхание касалось моего лица; иногда локон, отделившийсЯ  в
вихре вальса от своих товарищей, скользил по горЯщей щеке моей...  џ  сделал
три тура. (Ћна вальсирует удивительно  хорошо).  Ћна  запыхалась,  глаза  ее
помутились, полураскрытые губки едва могли прошептать  необходимое:  "Merci,
monsieur"10.
     Џосле нескольких минут молчаниЯ Я сказал ей, принЯв самый покорный вид:
     - џ слышал,  кнЯжна,  что,