ние факта, что то, начальное, главное письмо на €мЯ
было сочинено и отослано в состоЯнии умственного расстройства (ибо, объЯснили,
осознание болезни есть первый признак выздоровлениЯ), во-вторых&nbsp;--
безусловный отказ от каких бы то ни было дальнейших писаний и выступлений, но
покуда Њышкин, несмотрЯ на уговоры Љсении, условий гордо не принимал.<p>
—то же касаетсЯ ѓерыѕ ѓера оказалась на Љаширке значительно раньше, почти сразу
же после нашего с нею развода. …е состоЯние постепенно улучшалось, ремиссиЯ
обещала быть устойчивою, и тут произошла случайность, пустившаЯ на ветер все
стараниЯ медицины. „ело в том, что врачи-интерны в течение годичной практики
каждые полтора-два месЯца менЯют отделениЯ. € уже тихаЯ, успокоившаЯсЯ,
ожидающаЯ не сегоднЯ-завтра выписки ѓера, гулЯЯ по коридору в ужасном
больничном балахоне, увидела нового практиканта и вдруг страшно, как в каратэ,
заорала и бросилась на него, сбила с ног, начала душить,&nbsp;-- ѓеру едва
оттащили, излупцевали и снова заперли в <i>буйную</i> палату, в палату с
тюремной решеткою на окне. ‘тоит ли говорить, что новым практикантом была
ЉсениЯ? ќтот случай, пересказанный ею, сразу, словно лампа-вспышка сработала в
темной комнате, разъЯснил мне психологические загадки гериного предразводного
поведениЯ, открыл тайну чудовищной, нелогичной измены с магазинным алкашом.
ѓера (понЯл Я вдруг) <i>видела</i> нас с Љсюшею, видела! возможно&nbsp;--
выслеживала и, не в силах перенести мою измену или унизитьсЯ до объЯснений и
упреков, демонстративно&nbsp;-- от отчаЯниЯ&nbsp;-- затащила к себе (ко мне!) в
постель первого попавшегосЯ мужика: чем хуже, тем лучше! подгадав это все как
раз под мое возвращение домой. Ђ ЉсениЯ, ее образ, естественно, остались в
герином сознании символом главного ужаса, главного кошмара жизни, который,
конечно же, следовало уничтожить, истребить, стереть с лица землиѕ „а, виноват
Я был перед своей женою, безмерно виноват, и, по-хорошему, должен был вину
искупить: дождатьсЯ относительного улучшениЯ гериного здоровьЯ, забрать
беднЯжку к себе и долгим, бесконечным подвигом заботы и <i>любви</i> хоть
отчасти нейтрализовать зло, причиною которого стал; но увы, увы! не по силам
оказалось мне такое, не по размерам души.<p>
‚ детстве Я владел собакою: спаниелем Ђрамисом,&nbsp;-- в позднем детстве и в
юности. џ любил Ђрамиса, как мне казалось, больше чем кого бы то ни было на
свете. ‚ одно прекрасное утро&nbsp;-- в одно отвратительное утро!&nbsp;--
собаку украли, привЯзанную у магазина, покуда Я что-то там покупал по
хозЯйству, кажетсЯ, <i>сметану</i>. Ѓоже! чего Я только ни делал, чтоб
разыскать пса: и, забросив занЯтиЯ в университете, каждый день по восемь, по
десЯть часов прочесывал округу; и дежурил по субботам и воскресеньЯм&nbsp;--
добрые полгода&nbsp;-- на <i>птичке</i>; и раздавал пионерам троЯки на
мороженое; и упрашивал начальника ђЂ‰“ѓђЋ, тоже собачника, объЯвить розыск; и
бегал в жуткие, душераздирающие отстойники длЯ выловленных на улице собакѕ Џро
объЯвлениЯ, которые Я расклеивал тысЯчами,&nbsp;-- знаете: <i>вознаграждение
гарантируетсЯ</i>,&nbsp;-- Я уж и не говорю, про эти объЯвлениЯ и про те, что
еженедельно помещал в приложении к <i>вечерке</i>.<p>
ѓод, примерно, спустЯ Я волей-неволей смирилсЯ с потерею, а еще через несколько
месЯцев случайно узнал, что в городском охотничьем клубе находитсЯ приблудный
спаниель, очень похожий по внешности на моего, но нервный, озлобленный, с
перебитой лапою, в лишаЯхѕ ЏредставлЯете: Я даже <i>не поехал</i> в клуб
посмотреть! Ќе потому что разлюбил Ђрамиса!&nbsp;-- нет, Я буквально плакал от
горЯ, от жалости!&nbsp;-- просто это уже была <i>не моЯ</i> собака.<p>
€ потом, кого бы там ни виноватить в нашем с ѓерою разводе, пусть тысЯчу раз и
менЯ самого! однако, измена <i>была</i>, и никакой •ристос не сумел бы,
пожалуй, погасить у менЯ за вками цветные слайды той отвратительной сцены. џ,
как и Ђрамиса, навещать ѓеру не пошел,&nbsp;-- впрочем, оно и ни к чему
представлЯлось по ее состоЯнию.<p>
’ут, пожалуй, кстати будет заметить, что мало-помалу, без объЯснений, сами
собою, у нас с Љсенией, вдруг сильно повзрослевшею, наладились новые отношениЯ.
Ћ постели мы не заговаривали: ни Я, ни она, ни в положительном смысле, ни в
отрицательном,&nbsp;-- но, объединенные общими заботами, постепенно становились
<i>друзьЯми</i>, и это было первым более или менее здоровым чувством,
испытанным мною в последний год: с момента того самого магазинного знакомства в
очереди за сметаною, с которого и начались в моей жизни все эти смешные, все
эти кошмарные, все эти безумные событиЯ. џ даже не знаю, не подсознательным ли
стремлением видетьсЯ с Љсенией почаще объЯснЯлись мои хоть короткие, а частые
визиты к „ашеньке, гораздо более частые, чем полагалось бы приличием или
требовалось длЯ успокоениЯ совести.<p>
ќтот жуткий сумасшедший городок; эти облезлые, неизвестно когда, еще при
•рущеве, наверное, побеленные разноэтажные панельные корпуса; котельнаЯ рЯдом с
моргом, так что труба ее кажетсЯ трубою крематориЯ, а черный густой дым вроде
припахивает паленым волосом и подгоревшим человеческим салом; веселые дюжие
санитары, что, насвистываЯ песенки Џугачевой, катЯт средь бела днЯ к
моргу-котельной легкие тележки на велосипедном ходу: мелкие неструганые
Ящики-кузова вмещают труп (а то и два сразу, <i>валетом</i>), плохо прикрытый
застиранной, севшей простынею с черным больничным клеймом в углу&nbsp;-- то
желтаЯ ступнЯ торчит, то свешиваетсЯ, покачиваЯсь, закостенелаЯ рука; больные,
нетвердо, опасливо прогуливающиесЯ по аллейкам жидких кустарников под руку со
стыдЯщимисЯ их родственниками; другие больные, те, кому (как, впрочем, и всему
остальному нашему ‚еликому ‘овейссьському Ќароду) прописана
<i>трудотерапиЯ</i>, копошащиесЯ в халатах белесо-коричневого,
<i>больничного</i> колера на грЯзных глинистых делЯнках, перетаскивающие в
занозистых носилках, подобных кузовам труповозок, отвратительный на вид и запах
мусор; деловитые, самодовольные врачи и медсестры,&nbsp;-- все это, вначале
поразившее менЯ глубокою, скорбной безысходностью, поразившее и десЯтки раз
сфотографированное <i>из-за угла</i>, сейчас стало привычной рутиною, и Я, в
который раз направлЯЯсь из проходной к шестому корпусу, где лежала „ашенька,
выглЯдел, наверное, ничуть не менее деловито и самодовольно, чем так
раздражавший менЯ поначалу медперсонал.<p>
ЋтдельнаЯ палата&nbsp;-- это было все, чего удалось добитьсЯ Љсении длЯ матери
с помощью учеников последней, не слишком-то, как оказалось, падких расточать
попусту потенциальную энергию свЯзей и влиЯний (в <i>кремлевку</i> „ашеньку так
и не взЯли)&nbsp;-- отдельнаЯ палата, как и любаЯ общаЯ, как все коридоры, все
этажи, все корпуса насквозь пропахшаЯ, провонЯвшаЯ дешевой больничной жратвою,
испражнениЯми и лекарствами. ’ам, под нестихающий аккомпанемент этого запаха, Я
и виделсЯ с „ашею. Њожет, нет в человеческом существовании ничего более
жуткого, чем встреча с близким, сошедшим с ума: внешне нормальный, логичный,
обыденный, разговаривает он с тобою о том о сем, и вдруг&nbsp;-- не менЯЯ тона,
впроброс, как нечто само собою разумеющеесЯ, отпускает ужасную нелепицу, и ты
парализован тем, что, сколько бы сил ни собрал, кого бы ни взЯл в союзники, а
объЯснить своему близкому, почему нелепица&nbsp;-- нелепица, достучатьсЯ до его
сознаниЯ, ты не можешь и не сможешь никак!.. Ѓольше того, чтобы не сделать ему
хуже, ты вынужден сам поддакивать, притворЯтьсЯ, что думаешь точно так же, и с
неким мистическим ужасом вслушиватьсЯ в то, что мелет твой собственный Язык; ты
начинаешь терЯть вообще все ориентиры на свете.<p>
Ќет, не удивительно, что Я всЯчески старалсЯ не оказатьсЯ с „ашею наедине: то
уговаривал сопутствовать Љсению, то дожидалсЯ другого какого-нибудь посетителЯ,
хотЯ<i> других</i> и было-то всего двое: ћна Њодестовна, зашедшаЯ к „аше за все
времЯ раза, может, четыре, да Ќиколай Ќилович Њертвецов, дашин отец. ’от как
раз: лысый, алкогольного вида старикашка, вне кабинета, вне служебной
зависимости вовсе и не страшный, даже, пожалуй, и не представительный,&nbsp;--
тот ходил к „ашеньке первое времЯ как на работу, однако, где-то перед осенью
запил по-черному и в неделю умер, сгорел.<p>
„ашенька, лишеннаЯ радио и газет, патологически интересовалась всеми переменами
и передвижениЯми, происходЯщими в высших сферах. “ж не знаю, каким образом
докатывались до нее в дурдом эти слухи, но она все пыталась выспросить
подробности и о посадке Љитайца и ѓлуповатова, и о загадочной смерти генерала
–иркуна: самоубийстве&nbsp;-- не самоубийстве, и о домашнем аресте ‚альки, и о
<i>внутренних делах</i> ее мужа, замминистра ‚нутренних „ел, и о прочих
признаках подозрительного шевелениЯ. …ще „аша, всЯкий раз, когда ее навещали,
пыталась передать письмо: только тихоѕ т-с-сѕ чтоб никто не виделѕ ‚алька всех
подкупилаѕ Џапашка должен узнать правду. Ћни хотЯт обвести …го вокруг пальцаѕ ‚
письмах, адресованных «родному отцу Ќикодиму ‹укичу Џрежневу, лично»,
содержались разные версии истории о подмене в днепропетровском роддоме,
донесениЯ о валькиных кознЯх (chanel) и&nbsp;-- почти трезво и
нормально&nbsp;-- мысли о бедах, проблемах, <i>нуждах</i>, как говоритсЯ, <i>и
чаЯньЯх</i> несчастного нашего ‚еликого Ќарода.<p>
Ќакануне <i>октЯбрьских</i> мы сидели у „аши с Љсенией: „аша была как-то
особенно взвинчена, нервна, на вопросы отвечала коротко и раздраженно: ей
что-то Явно мешало. Љсении очень не понравилось материно состоЯние, и врачишка,
шепнув, чтоб Я не спускал с больной глаз, выскользнула из палаты. „аша, словно
именно этого и дожидалась, подтащила к двери, баррикадируЯ, кровать,&nbsp;-- Я
не посмел перечить, спасибо: не помогал,&nbsp;-- напрЯженно вслушалась в жизнь
коридора и, поманив пальцем, усадила менЯ рЯдом. Џечально и доверительно,
сбивчивою скороговоркой, стала рассказывать, что вот, дескать, <i>девЯтого
числа</i>, через четыре днЯ, Џапашка умрет, и тогда вскроют и …го завещание, и
все ее письма, и придетсЯ ей, „ашеньке, занЯть Џапашкино Њесто, а она ох как не
любит власть, не любит все эти <i>тревоги и заботы</i>, свЯзанные с управлением
огромным государством, запущенным и опасно могучимѕ (знаешь: власть&nbsp;--
дело оч-чень и оч-чень нехорошее в принципе: как ни пытайсЯ угодить всем, а то
к одному, то к другому <i>придетсЯ</i> применЯть насилие; вот хоть бы
‚альку&nbsp;-- надо ж ее будет как-то обуздать, чтоб не мутила народ!&nbsp;-- а
нету, нету у человека иного счастиЯ, нежели свободаѕ)&nbsp;-- и все-таки
отказатьсЯ, <i>отречьсЯ от престола</i> не имеет права, потому что <i>кто же,
если не она?!</i> не валькиной же фарцовой команде отдать в руки бразды, чтоб
платьЯми спекулировали!&nbsp;-- и „ашенька надеетсЯ, что Я, человек добрый и
глубоко порЯдочный, помогу ей, <i>разделю с ней бремЯ</i>, приму длЯ начала
портфели министров Љультуры, ‚нутренних „ел и ѓосударственной Ѓезопасности,
потому что <i>с чего-то надо ведь начинать</i>, если мы с нею не хотим, чтобы
окончательно погибла несчастнаЯ наша страна под завалами валькиных трЯпок и
кукол (это видеть было невозможно, как она, по одному, ме-едленно, отрывала
крылышки бабочке, котораЯ ничего ей плохого не сделала! а если <i>ей</i>
руки-ноги ме-едленно оторвать?!). ‡атем „ашенька стала давать поручениЯ: к кому
сходить, кого предупредить о скорой Џапашкиной ‘мерти (ты представить не
можешь, что за люди поддерживают нас! сам Њолотов!..), какой условный
произнести пароль, по каким позвонить телефонам. „аша сыпала семизначными
номерами с такой убедительностью, что мне даже показалось на миг: не Я ли сошел
с ума, и захотелось проверить: может, номера натуральные? џ вытащил книжечку с
карандашиком,&nbsp;-- что ты! что ты! зашипела „аша, сейчас же убери! <i>’олько
на памЯть!</i>&nbsp;-- и тут в коридоре послышалсЯ шум, шевеление, дверь,
отодвигаЯ кровать, на которой мы сидели, открылась под напором санитаров, и в
палату ворвались ЉсениЯ со шприцем наизготовку, медицинскаЯ сестра и двое дюжих
парней,&nbsp;-- „ашеньку скрутили, уложили, укололи раз, еще раз, и она,
наконец, затихла, успокоилась, уснулаѕ<p>
Ќикак не отреагировавшаЯ на известие о смерти реального отца, „аша предугадала,
предсказала смерть отца воображаемого с точностью до днЯ.
<h2>
<a name="RTFToC8">7</a></h2>
Њыссь уссьсаноить в собьссьсьвеньном сорьтире т-з-з-зионьную камеру Џерьвой
Џьрогьрамьмы пьришьла в голоу под утьро. —асьто …му сьлучалось вот тк вот,
озабоченьному очередьной государьссьсьвеньной или межьдународьной проньблемою,
сисьсемасиссьськи ворочассьса по ночам, и с кажьдым годом, с кажьдым месЯсем
все Њудьрее возьникали ђешениЯ, и Ћн даже сьтал поражассьса поссьсьленее
вьремЯ, отькуда <i>такое</i> берессьса в …го туговатой пьрежьде голоэ. „а вот
фьзЯть хотЯ бы етоѕ ну, как ееѕ ”ьганиссьсанѕ ”ьсего ночь и думал, а сейчас
попьробуй-выкури отьтуда „обьлессьсьную Ќашу Ђрьмию-Ћссьсьвободисельнису! €
есьли б не соратьничьки-помощьничьки, мать их за ногу, несьпособьные
пьрозьревать <i>сьмерьтьными</i> суоими умишьками ѓлубины ‚ьремени,
Џьроссьсьраньссьсва € ‘удеб —ылоэссьсьва, есьли б не их трусоссь и
перессьсьраховька,&nbsp;-- еще до Ќового ѓода вышьли б ‘олдаты Њира и
‘оссьсьЯлизьма на рубежи Џерьсиссьського залива, и ‘амый ‘ьправедьливый Ќа
‘ьвете ‘ьтрой вьлассьсьвовал бы <i>уже еще</i> над неськокими мильёнами
кьвадратьных километьров, над неськокими десЯтьками мильёнов людей.
«Њэрыканьци!.. Њэрыканьци!..» „а чьто б ети мэрыканьци нам сьделали, демократы
засьратые! Џока бы со суоих рожьжессьських каникулов сьехались да пока бы на
суоих говеньных коньгьрессьсах пьроголосовать собьралисьѕ ‚он даже
‹имьпиЯду&nbsp;-- и ту как сьледовает сорвать не сумели! «Њэрыканьци!..» “чение
Њарькьса верьно, <i>потому чьто фьсесильно</i>! € по сьпраэдьливоссьси
пьринимаэт Ћн парады и деномьсьрасии, сьтоЯ <i>над</i> ‡ачинателем, потому
чьто, как ни хороша была идеЯ того о Џобеде Њировой ђеволюсьи € ’орьжессьсьве
‘оссьсьЯлизьма ‚ Љосьмиссьськом Њаштабе, а провесьти ее в жиссь назьначено фьсе
же …му, Ќикодиму ‹укичу ‹ичьно,&nbsp;-- затем-то, собьссьсьвеньно, и дадено …му
Ѓессьсьмерьтие. Ђ тому, гьниющему <i>под</i> Ќим, дадено не было.<p>
Ѓессмертие, прежде лишь предугадываемое, лишь со слов академиков принимаемое,
лишь понимаемое головою, последние месЯцы стало воплощатьсЯ в самую …го суть, в
…го природу: тело холодело и одновременно приобретало все большую инертность,
тЯжесть, неподвижность, все большеѕ как бы это сказатьѕ <i>каменело</i>, что
ли? и то, что Ћн прежде принимал за недомоганиЯ или болезни, становилось теперь
Явственными признаками перехода в новое, <i>вечное</i>, состоЯние, и скоро,
скоро, совсем, наверное, скоро сможет Ћн вовсе перестать опасатьсЯ даже и
прЯмых покушений на ‘ебЯ ‹ично, потому что камень&nbsp;-- не плоть, и пулЯ
<i>отскочит</i>! Ћн ведь зачем отьдал на отькуп соратьничькам-помощьничькам,
мать их за ногу, ‚альку и ейных дружьков-пьриЯтелей?&nbsp;-- думаете, силы у
Ќего не было посьлать фьсех в жопу с их папочьками, хвотограхвиЯми и
<i>доказассьсьссвами</i>?!&nbsp;-- пьроссьсо сьледовало, наконес, не только
вьнутреньне, но и в посьтупьках начинать жиссь чылоэка бессьсьмерьтьного, то
ессь отьрЯсать помаленьку от ног ‘уоих прах пьреходЯщих пьривЯзаньноссьсей.
Ћдьну пьривЯзаньноссь имел Ћн пьраво, да и обЯзан был сохьранить:
пьривЯзаньноссь к ѓлубоко “ажающему …го ‘овейссьському Ќароду,
Ѓессьсьмерьтьному Љак € Ћн ‘ам,&nbsp;-- ‘уою пьривЯзаньноссь к Ќароду и,
гьлавьное, пьривЯзаньноссь Ќарода к ‘ебе ‹ичьно.<p>
€ вот как раз третьего днЯ, стоЯ над трупом ‡ачинателЯ и глЯдЯ, как внизу, на
площади, проплывают слева направо ракетоносцы, танки, гектары солдат, готовых
по перьвому …го сьловуѕ как шествуют трудЯщие столицы, украшенные знаменами,
лозунгами, портретами …го и осьновоположьников, воздушными шарами, поролоновыми
гвоздиками гиганьссьських размеров и прочими <i>проЯвлениЯми</i>,
почуйссьсьвовал Ћн, что волнам ѓлубокого “ажениЯ, идущим снизу, волнам,
которыми Ћн, словно робот, присосавшийсЯ к электросети, зарЯжалсЯ обычно на
полгода вперед, до следующих парада и деномьсьрасии, чего-то существенного,
необходимого, не хватает. Ћн прислушалсЯ и к волнам, и к ‘ебе ‹ично, и Њудрым
‘воим ђазумом понЯл: не хватает <i>‹юбви</i>.<p>
Ќет, у Ќего, конечно, и тени сомнениЯ не возникло относительно Џьреданьноссьси
„елу Њира € ‘оссьсьЯлизьма € …му, Ќикодиму ‹укичу ‹ичьно личьно, проходЯщих
мимо людей: кто сумел бы насильно пригонЯть сюда из года в год эти толпы,
насильно растЯгивать в улыбки их рты, насильно зажигать глаза, насильно
заставлЯть молодые, распираемые иссизиазьмом глотки кричать во всю мочь
<i>ура</i>, да даже есьли фьзЯть и солдат, фигур на перьвый взьгьлЯд
подьневольных,&nbsp;-- у них же оружие в руках (на параде, конечьно,
разьрЯженьное, чьтобы кьто, примером …го же акьцыи собьлазьнЯсь, не пальнул
сьдуру по тьрибуне; …му даже донессьсьли, что и сьтишок уже диськодетами пущен:
<i>где б найти того солдата = чьтобы Ќолю</i>&nbsp;-- <i>как
‘адата</i>,&nbsp;-- но ничего, ничего, ськоро Ћн окаменеет оконьчательно, и
тогьда пуссь хоть бы и с зарЯженьным, соратьничьков, мать их за ногу, …му не
жалко!)&nbsp;-- так вот, фьзЯть военьных: у них же оружие в руках, техьника, и
есьли б неиссьськреньни были, недовольны&nbsp;-- давьно нашьли б сьпособ
вьзьбуньтовассьса (Ћн помьнит, как пьридурка-Ќикиту ськидывали!),&nbsp;-- и
тени сомьнениЯ не возьникьло в Џьреданьноссьси € ѓлубоком “ажении, одьнако,
сейчас Ћн соверьшеньно отьчетьливо понЯл, чьто етого мало, чьто назьрела
оссьсьрейшаЯ необьходимоссь добавить к ѓлубокому “ажению добьрую дозу
€ссьськьреньной € Ќеподьдельной ‹юбьви.<p>
Љак добавить?&nbsp;-- задача непьроссьсаЯ, но нет таких кьрепоссьсей, которые
быѕ&nbsp;-- и под тьретье утро пьришьло …му в голоу ѓениальное ђешение: надо
дать команьду, чьтобы в собьссьсьвенной …го кьварьтире, а со вьременем и на
даче, и на дьругой даче, и на тьретьей даче, и на кьрымьськой даче, и на
‘ьтарой пьлошшади, и в Љьремьле, и, может, даже в кажьдой …го машине,&nbsp;--
чьтобы во фьсех етих месьсах уссьсаноили т-з-з-зионьные камеры, и пуссь они,
посьтоЯньно вьключеньные, следЯ за …го перемещениЯми, передают по Џерьвой
Џьрогьрамьме ”ьсему ‘овейссьському Ќароду фьсю …го, Ќикодима ‹укича ‹ичьно,
жиссь. Ќет, конечно, иногьда, в воссьсьпитательных сэлх, камеры нужьно и
отьключать,&nbsp;-- когьда, ськажем, написса потЯнет или чего-нибудь ещеѕ
сисьсемасиссьськиѕ чьто от собьссьсьвенной жены ськрываютѕ&nbsp;-- тогьда
можьно давать в ефир …го кьниги в исьполнении народьного арьсиссьса ширьлиса
или крутить докуменьтальную карьтину «Џовессь о Љымыниссьсе»&nbsp;-- но ето
только в отьдельных нетипичьных сьлучЯх,&nbsp;-- а так: пуссь видит Ќарод жиссь
‘уоего ђуководителЯ,&nbsp;-- не только работу: работа и так почьти фьсЯ на
Ќародных ѓьлазах: и заседаниЯ разьные торьжессьсьные, и выссьсьтупьлениЯ, и
вьручениЯ наград, и фьсьтьречи-проводы с поселуЯми в аеропорьту, и визиты в
сосьЯлиссьсиссьськи и капиталиссьсиссьськи сраны, а <i>всю</i> жиссь, как она
ессь, вьключаЯ сон, еду и отьправьление етоѕ как егоѕ ессьсессьсьвеньных
надобьноссьсей, чьто непьременьно раськорЯку сьледует уссьсаноить и в
сорьтире,&nbsp;-- ета часть Њысси наиболее ѓениальной …му и показалась:
‹юбовь&nbsp;-- не ѓлубокое “ажение, ‹юбовь&nbsp;-- чуйссьсьво куда более
иньтимьное, и, чьтобы …е по-настоЯщему питать, нужьно макьсимально
прибьлизиссьса к тем, кьто должон ’ебЯ Џолюбить, нужьно дать им возьможьноссь
посьтоЯньно, сисьсемасиссьськи, видеть ’ебЯ, чьто называессЯ, самым кьрупьным
пьланомѕ&nbsp;-- Ћн смутно припомнил, как когда-то, давным-давно, в смертной
еще, днепропетровской, жизни, когда только родилась маленькаЯ ‚алечка и чем-то
серьезным, не дожив до второго года, заболела, Ћн не спал ночей, дежурил возле,
качал-успокаивал, и, когда миновал кризис, и ‚алечка впервые покакала хорошо:
без крови, не зеленой лужицею, пахнущей аммиаком, а нормальной, крутой,
коричневой какашкою,&nbsp;-- сколько радости тогда …му это доставило, вот
именно <i>какашка</i> доставила, и именно в ней сфокусировалась в тот момент
всЯ …го к дочери горЯчаЯ, неподдельнаЯ любовь&nbsp;-- отнюдь не глубокое
уажение.<p>
Ћн пьредьугадывал, чьто соратьничьки-помощьничьки, мать их за ногу, сьтанут
отьговаривать …го от посьвЯщениЯ ироких Њасс в …го —ассьсьную †иссь, чьто
уссьсьмотьрЯт в етом повод есьли не дьлЯ возьмущениЯ&nbsp;-- во фьсЯком сьлучае
дьлЯ нехорошего бьрожениЯ умов в Ќароде: глЯдите, мол, какими Ћн деликатесами
питаетсЯ, когда мы должны жрать вонючую колбасу за рупь семьдесЯт и еще
почитать за великое счастье, что удалось достать; глЯдите, мол, в какие Ћн
хоромы забралсЯ, когда мы с женой, тещею, золовкой племЯнника и четырьмЯ
малолетними младенцами не первый, да, кажетсЯ, и не последний десЯток лет
ютимсЯ в барачной каморке, при том что теща&nbsp;-- на учете в психдиспансере;
глЯдите, мол, в каких Ћн автомобилЯх шастает, когда мы в час пик с тремЯ
пересадкамиѕ&nbsp;-- и так далее. Ќемудьрые, огьраниченьные они&nbsp;--
соратьничьки-помощьничьки, мать их за ногу, не уажают Ќарода! „а неужьто ж
Ќарод такой дурак, что несьпособен оценить всю несоизьмеримую мизерность суоего
вьклада с ‚ькладом …го ‹ичьно, неужьто ж понЯть не сьпособен, чьто у нас, при
‘оссьсьЯлизьме, опьлата по тьруду, и такой ’ьруженик, как Ћн, и должон лучьше
жить и лучьше питасса: пьроссьсо вот <i>должон</i> дьлЯ торьжессьсьва
сьпраэдьливоссьси, за которую все мы боролись в незабьвеньном семьнасьсатом,
должон! неужто ж не сообразит, чьто Љомьмунизьм, к которому ‘емимильными агами
прибьлижаесса Ќаше ‘амое ‘ьвободьное, ‘амое „емокрасиссьськое ‚ Њире
ѓосударьссьсьво, не может быть вьведен сьразу и, тассьсьзать,
повьсемессьсьно,&nbsp;-- чьто надо с кого-то начинать?! Џуссь, глЯдЯ на …го
‹ичьно жиссь, радуесса Ќарод, чьто сьбываюсса, сьбываюсса уже помаленьку
заветьные <i>надежды и чаЯниЯ</i>, пьронесеньные ськвозь мьноговековое
рабьссьсьво татаро-моньгольского ига и царизьма, чьто пройдет каких-нибудь
сто&nbsp;-- сто пЯэсЯт лет, мы поконьчим с имперьЯлизьмом в мировом маштабе, и
тогьда <i>фьсе</i> сьтанут жить <i>почьти</i> так же, как сегодьнЯ&nbsp;-- Ћн.
Ћн еще сьпесьЯльно золотой сьральник в сорьтире у ‘ебЯ ‹ичьно завьтра
посьтавить велит, чьтобы точно все было, как в сочинениЯх ‡ачинателЯ.<p>
€ фьсё-таки, чьтоб не пошло лишьней вони, не сьтанет совесовассьса Ћн с
соратьничьками, мать их за ногу,&nbsp;-- сьлава богу, не войну пока мэрыканьцам
объЯвлЯем!&nbsp;-- не сьтанет выносить вопьрос на Џолитьбюро, а попроссу,
по-домашьнему, пьригьласит к ‘ебе ‹ичьно ‹ичьного ‘уоего „ьруга ’оварышша
‹Япина, и они вьдвоем сьпокойненько все обьсудЯт, обьмозьгуют: и точьки
усьтановьки каракатиц-раськорЯк, и по какой пьрогьрамьме пуссьсить: по Џерьвой
ли или отькрыть особую, ‹ичьную. ‹учьше, конечьно, по Џерьвой: и Ќарод к ней
попьривык, и можьно будет сокьратить асьсигьнованиЯ на хвильмы разьные и
сьпекьтакьли, а деньги пуссьсить на „ело Њира € ‘оссьсьЯлизьма € …го Џобеду ‚о
”ьсем Њире. „аже и Џьрогьрамьма «‚ьремЯ» ни к чему: есьли Ќарод будет в курьсе
жизьни …го ‹ичьно,&nbsp;-- сьтало быть, само собою, будет в курьсе жизьни и
”ьсей ‘раны, и ”ьсего Џьрогьрессьсивьного —ылоэссьсьва. €ли, может, только в
сорьтир раськорЯку и поссьсавить, а в другие месьса&nbsp;-- не надо?
‘орьтир-то,&nbsp;-- Њы уже ето выЯссьсьнили,&nbsp;-- в сьмыссьсе ‹юбьви месьсо
самое осьновополагающееѕ<p>
Ћн собрал все силы, чтобы вынудить ‘вое почти уже до кондиции бессмертиЯ
окаменевшее тело сесть на кровати, и нажал кнопочку. ‘егоднЯ, оказалось,
дежурил помощник, почему-то представлЯвшийсЯ …му наиболее надежным, наиболее
преданным,&nbsp;-- вот только фамилию Ћн никак не мог припомнить: <i>‚искрЯк не
‚искрЯк, Њотузочка не Њотузочка, ѓолопуцек не ѓолопуцек</i>,&nbsp;-- знал
только, что как-то <i>смешно</i> начинаетсЯ10. Џока тот обтирал …го ‹ично
влажной теплой губкою, пока упаковывал в рубаху, кальсоны, носки, Ќикодим ‹укич
все припоминал чудную эту фамилию, а спросить не мог, потому что не пришла еще
очередь <i>обретениЯ дара речи</i>,&nbsp;-- когда же пришла: ‚искрЯк не
‚искрЯк, натЯнув на огромные, волосатые свои лапищи (синий татуированный Якорек
между большим и указательным правой руки) стерильные перчатки, слазил в шкафчик
и достал герметичную, с потайным замочком, фээргэшную баночку длЯ вставных
челюстей; выудил их; почистил специальной щеточкою, но так, словно не челюсти,
а сапоги сорок пЯтого размера драит до блеска, и, наконец, ловко,
профессионально, одним мгновенным, незаметным движением вставил куда
положено,&nbsp;-- когда очередь обретениЯ дара речи пришла, Ќикодим ‹укич ‹ично
забыл уже, о чем собиралсЯ спросить помощника, а промЯмлил только: ськажи
секьретарю, что Я сегодьнЯ к мудаку Ђрафату не поедуѕ Ѓуду работать зессь, на
даче. Џодожжёт Ђрафат, никуда на ѕ не денессаѕ Ђ ты возьми машину и сьгонЯй в
Њоськву: привези Њне ‹ичьно ’оварышша ‹Япинаѕ т-з-з-зионьногоѕ Џонл? ‚искрЯк не
‚искрЯк кивнул и заметил: Ќикодим ‹укич ‹ично, ‚ас там врачи дожидают,
академики, —азов-Њазов и прочие, посмотреть ‚ас хочут. —ьто џ им, зоопарьк,
чьто ли? пошутил Ќикодим ‹укич ‹ично и добавил: пущай едуть в жопу! Ћн
почувствовал, что врачи …му никогда уже больше не понадобЯтсЯ, что пришла пора
…му, бессмертному, выходить уже из ихѕ <i>как етоѕ коньсиссьсеньсыиѕ</i>
ЏонЯтно, приспустил веки ‚искрЯк не ‚искрЯк, в жопу, и направилсЯ к выходу, и
тут по странной какой-то ассоциации с бессмертием, с врачами, с телевидением
возникла в голове Ќикодима ‹укича ‹ично новаЯ, дополнЯющаЯ прежнюю, Њыссь.
‘толь быстро собратьсЯ с силами, чтобы и сформулировать …е, и, главное,
<i>произнести</i>, задержав таким образом ‚искрЯка не ‚искрЯка, дошедшего уже
почти до дверей спальни, Ћн не надеЯлсЯ,&nbsp;-- потому заранее прижал пальцем
звонковую кнопку, и ‚искрЯк не ‚искрЯк, Њотузочка не Њотузочка действительно,
не успев выйти, поЯвилсЯ снова, склонил набок внимательную голову. –-ц-цѕ не
надоѕ ‹Япина&nbsp;-- не надоѕ Џьривези Њьне лучьше с телевидениЯѕ ц-ц-цѕ етогоѕ
Њырьтьвыцоваѕ Ќиколай Ќилычаѕ<p>
‚искрЯк не ‚искрЯк, изобразив понимание, исчез,&nbsp;-- только промелькнули за
окном его дубленка и пыжиковаЯ шапка, а Ќикодим ‹укич ‹ично, вставаЯ; сидЯ в
сортире, едва войдЯ в который, сразу увидел подходЯщую точку длЯ
<i>раскорЯки</i>, даже длЯ двух <i>раскорЯк</i>; завтракаЯ; двигаЯсь в Њалый
‘вой Љабинет, где ждала …го выросшаЯ за последнее времЯ кипа непрочитанных
поздравлений и пожеланий,&nbsp;-- все обсасывал, из угла в угол головы
перекатывал, словно леденцом лакомилсЯ, это неожиданное ‘вое дополнение к
ѓлавной €дее: дополнение про Њертвецова. Ќу, оно, во-перьвых, логичьноѕ
сисьсемасиссьськиѕ потому чьто Њырьтьвыцов заэдуэт как раз идеологиссьським
секьтором. Ђ во-вьторыхѕ во-вьторыхѕ <i>‚о-вьторых</i> так в голоу и не
пьришьло, однако, чувствовал Ќикодим ‹укич ‹ично, что пора, пора, пора,
наконец, встретитьсЯ …му со старым товарищем, что не страшна уже …му зловещаЯ
фамилиЯ ЌиколаЯ Ќилыча, потому что, коль уж <i>окаменел</i>, чего ж боЯтьсЯ? Ђ
получаетсЯ, что боитсЯ: иначе разве позволил бы ускользать от Ќего Њертвецову
целые полгода: то, понимаешь, на Џицунду он поехал, то в Ѓолгарию, а, когда
попросил Ќикодим ‹укич ‹ично дочку ‘вою ‚альку-какашку пригласить на ужин дочку
мертвецовскую, та, как в насмешку, с ума, говорЯт, стронуласьѕ Ќет, непорЯдок
ето, чьтоб кто-нибудь мог от Ќего, от Ќикодима ‹укича ‹ичьно
уськользьнуть,&nbsp;-- хоть бы и в сумашедьший дом, хоть бы и с тьрижьды
симьволиссьсиссьськой хвамилией!<p>
<i>ѓлубокоуважаемый Ќикодим ‹укич</i>ѕ начал Ћн, вздев на нос очки, читать
очередное поздравление, и …го аж передернуло, словно током ударило: опЯть
<i>ѓлубокоуажаэмый</i>! •озЯина бы попьробовал кьто глубокоуажаэмым хотЯ бы в
мыссьсЯх назьвать, €осифа бы ‚исьсарионовича! „а чьто •озЯина&nbsp;-- мудака
Ќикиту и то иначе как <i>дорогим</i> не величали. Ђ тут н тебе:
ѓьлу-бо-ко-у-а-жа-э-мый! Ќикодим ‹укич ‹ично взЯл из стакана мало что
негнущимисЯ&nbsp;-- дрожащими от гнева пальцами красный мэрыканьський
хвломасьтер и, натужно пыхтЯ, вычеркнул из приветствиЯ неприЯтное слово, а
сверху нацарапал каракули, в которых криминалисты, поработав недельку, смогли
бы, пожалуй, угадать слово «‹юбимый». Ћн не стал даже дочитывать это
поздравление, а откинул его и потЯнулсЯ за следующим и над ним тоже проделал
аналогичную операцию. Џотом над следующимѕ<p>
‹юбимый!             ‹юбимый!              ‹юбимый!<p>
ѓлубокоуважаемыйѕ ѓлубокоуважаемыйѕ ѓлубокоуважаеыйѕ<p>
‹юбимый! ‹юбимый!! <b>‹юбимый!!!</b><p>
“став, весь в поту, почувствовал Ћн вдруг, что дверь отворилась, причем именно
вот <i>почувствовал</i>, потому что отворилась она неслышно, без звука, без
сквознЯчка, словно бы и не отворЯлась вовсе. Ќиколай Ќилович поЯвилсЯ в Њалом
Љабинете: без доклада, один, без сопровождающего ‚искрЯка не ‚искрЯка и как-то
слишком уж быстро длЯ двух сорокакилометровых концов&nbsp;-- хоть бы и на …го,
Ќикодима ‹укича ‹ично, машине. Ќикодим ‹укич ‹ично изумитьсЯ хотел,
возмутитьсЯ, взбунтоватьсЯ, на кнопочку нажать, но, пока собиралсЯ,
почувствовал в облике старого товарища, самозвано занЯвшего кресло напротив,
что-то домашнее, успокаивающее, располагающее, а вместе&nbsp;-- и парализующее
волю, так что и сил руке не хватило дотЯнутьсЯ до кнопочки, да и желание на
кнопочку нажимать исчезло само по себе. Ќикодим ‹укич ‹ично не видел Њертвецова
двадцать лет с добрым гаком, однако, тех неожиданности и грусти медленного
узнаваниЯ в сидЯщем перед тобою старике полузабытых черт ровесника,&nbsp;--
неожиданности и грусти, которые обычно сопутствуют подобным встречам,&nbsp;--
Ћн почему-то в себе не обнаружил: Њертвецов предстал именно таким, каким Ћн и
ожидал Њертвецова увидеть, а каким именно ожидал&nbsp;-- Ћн толком не мог ‘ебе
дать отчета. ‚о всЯком случае расспрашивать сейчас ЌиколаЯ Ќиловича про жизнь,
про годы, врозь проведенные, про общих знакомых показалось …му нелепым: Ћн
испытал некоторое смущение, растерЯнность даже&nbsp;-- чувства совсем было €м
позабытые за четыре последние десЯтилетиЯ,&nbsp;-- и, не знаЯ с чего начать, не
придумал ничего лучше, как начать прЯмо с дела, по которому Њертвецова вызвал:
ызвини, чьто побесьпокоил, но ты зьнаышь, Ќиколай Ќилычѕ ц-ц-цѕ Я тут подумалѕ
и решилѕ раськорЯки т-з-з-зионьные уссьсаноить в сорьтире у ‘ебЯ ‹ичьноѕ потому
чьто, когда чылоэк кого ‹юбит, а не пьроссьсо ѓлубоко “ажаэтѕ но Њертвецов
таким странным, таким спокойным, таким снисходительным взглЯдом смотрел на
Ќего, что мысли …го, и так-то не Ѓог весть какие Ясные, и вовсе стали путатьсЯ,
и Ћн никак не умел высказать €дею во всей Џолноте, во всем ‚еликолепии, во всей
ее ѓениальности, больше того: вдруг и сама ѓениальность €деи показалась …му
чуть ли не <i>сомнительною</i>, а в голову или, пожалуй, в <i>душу</i>
непрошено полезли давным вроде бы давно похороненные воспоминаниЯ о молодости,
о тридцатых годах, о „непропетровске, о том, как ночами сидели с Њертвецовым то
на одной кухне, то на другой, глушили по-черному водЯру и мучительно молчали о
том, от чего не могли заснуть, молчали, опасаЯсь не только друг друга, но и
каждый, казалось, себЯ, молчали и прислушивались, не подкатила ли еще
энкавэдэшнаЯ «<i>ќмка»</i> к подъезду, и кого из них заберет первого или обоих
сразу, потому что должна же в конце концов подкатить, должна же забрать в конце
концов: как он, молодые выскочки, пришли на чужие места, едва те освободились
(и не без их посильного содействиЯ освободились), так и <i>новые</i> молодые не
могут же не мечтать и не действовать в этом направлении. ‚ обьщем, конечьно, не
только в сорьтире, ты не думай, сорьтир&nbsp;-- етоѕ Ќе произносились дальше
слова. Њысль разорвалась вовсе, погибла под грустным взглЯдом старого товарища.
Ќиколай Ќилович покачал головою и сказал: ладно, ЌолЯ, завЯзывай. •ватит
глупости молоть. ‘обирайсЯ!&nbsp;-- подъехала, подкатила-таки ќнкавэдэшнаЯ
«ќмка», в тот момент подкатила, когда уж и вовсе …е не ждал, и кому, как не
…му, знать, что никуда от «ќмки» этой не спрЯчешьсЯ и не отговоришьсЯ ничем!
‘трашно стало вдруг Ќикодиму ‹укичу, страшно, и захотелось раскрыть рот и
заорать по-звериному, позвать маму!&nbsp;-- но тут приоткрылась дверь, и в
проеме почти мама и показалась: ‚искрЯк не ‚искрЯк, Њотузочка не Њотузочка.<p>
Ќикодим ‹укич ‹ично, докладываю: Њертвецов Ќиколай Ќилович скончалсЯ девЯтого
сентЯбрЯ сего года, смерть наступила от сердечной недостаточности, похоронён на
Ќоводевичьем по второму разрЯду прим, рЯд двадцать четвертый, могила
семнадцатаЯ,&nbsp;-- ничуть не удивившись известию, а только вне себЯ от
радости, что поЯвилась Њамочка, ‹юбЯщаЯ Њамочка, ‡аботливаЯ Њамочка, что сейчас
вот выгонит, изничтожит она негодного этого бЯку, посмевшего покуситьсЯ на
Ѓессьсьмерьтие ‚еличайшего —ылоэка Џланеты, Ќикодим ‹укич ‹ично попыталсЯ
поднЯтьсЯ, указать, приказать ‚искрЯку не ‚искрЯку, но ни рука не сработала, ни
губы, а Њертвецов тем временем неотвратимо приближалсЯ, протЯгивал раскрытую
ладонь: не суетись, ЌолЯ! „авай руку, пошлиѕ Ќе тьрогай! хрипло выкрикнул
Ќикодим ‹укич, или …му только показалось, что выкрикнул. “ менЯ рука
<i>каменьнаЯ</i>!&nbsp;-- но старый товарищ лишь головою качнул, словно
отвечаЯ: ничего, мол, выдержим и каменную.<p>
Џыжиковый дашенькин приглашатель, ‚искрЯк не ‚искрЯк, невозмутимо стоЯл в
дверЯх и смотрел, как натужно приподнЯлсЯ с кресла Ќикодим ‹укич ‹ично, как
протЯнул руку куда-то в пространство и как, замерев на мгновенье в
неустойчивой, все законы физики опровергающей позе, пополз, потек вниз, к полу,
<i>к земле</i>, и уже в последнее мгновенье перед окончательным падением
схватилсЯ, попыталсЯ уцепитьсЯ, скользнул ладонью по высокой, под потолок, кипе
поздравлений и пожеланий, и та, погребаЯ под собою, обрушилась на Ќего снежной
лавиною. ‚искрЯк не ‚искрЯк вытащил из внутреннего кармана пузырек с красной
жидкостью, налил из графина треть стакана воды, плеснул туда из пузырька, и
вода позеленела, забурлила, словно кипЯ; левой свободной рукою с Якорьком
разворошил бумаги над лицом ѓлубокоуважаемого ‹ично и влил содержимое стакана в
настежь распахнутый неживой рот. ‡аголив от дубленки запЯстье, приглашатель
уперсЯ взглЯдом в часы, выждал положенные инструкцией четыре минуты и только
тогда уже, разведЯ руками неизвестно перед кем (а, может, стоЯли уже камеры?
задолго до ѓениальной €деи стоЯли?!): будьте, дескать, свидетелЯми: сделал что
мог,&nbsp;-- открыл потайной квадратный лючок в стене и там, в нише, нажал на
красную кнопку, размером и формою похожую на грибок длЯ штопки носков11.<p>
€ в то же мгновенье из репродукторов и телевизоров заиграли по всей стране
траурные марши и прочаЯ серьезнаЯ музыка, назавтра ‚еликому ‘овейссьському
Ќароду, так и не успевшему Џолюбить ‘уоего ‹идера, объЯвили о кончине
ѓлубокоуважаемого ‹ично, и тут же «ѓолос Ђмерики», словно тоже давно уже был
наготове, преподнес русским слушателЯм ехидно выкопанную из ѓоголЯ цитату, что,
дескать, <i>напечатают в газетах, что скончалсЯ, к прискорбию подчиненных и
всего человечества, почтенный гражданин, редкий отец, примерный супруг, и много
напишут всЯкой всЯчины, прибавЯт, пожалуй, что был сопровождаем плачем вдов и
сирот; а ведь если разобрать хорошенько дело, так на поверку, у тебЯ только и
было, что густые брови</i>,12&nbsp;-- тот самый «ѓолос Ђмерики», который еще
позавчера толковал на все лады смысл …го речей, …го поцокиваний, …го молчаниЯ,
…го поЯвлениЯ или отсутствиЯ на том или ином ме-ро-при-Я-ти-ти-и!
<h2>
<a name="RTFToC9">8</a></h2>
<i>ЏЯть минут, пЯть минут, = бой часов раздастсЯ вскоре</i>, поет с экрана
телевизора молодаЯ до неузнаваемости ѓурченко. <i>ЏЯть минут, пЯть минут, =
помиритесь те, кто в ссоре</i>ѕ&nbsp;-- мы снова встречаем Ќовый ѓод у ћны
Њодестовны. џ говорю <i>мы</i>, потому что и „ашенька, притулившаЯсЯ на том же
угльном диванчике, что и год назад, и Њышкин, сидЯщий на ковре, привалЯсь к
батарее отоплениЯ и ощетинЯсь острыми углами застиранных, заплатанных джинсовых
коленок, и даже дранаЯ кошка ћна,&nbsp;-- все это как-то само собою подходит
уже под понЯтие <i>мы</i>. Ќам не хватает длЯ комплекта только Љсении с ѓерою,
но они по необходимости пребывают на Љаширке: ѓера все лечась, ЉсениЯ&nbsp;--
загремев на новогоднее ночное дежурство. Ћни, кстати сказать, сильно
подружились, ѓера и ЉсениЯ, и не первую долгую ночь проводЯт в задушевных
бабьих беседах. €з посторонних находитсЯ сегоднЯ у ћны только одна девица
средних лет, некаЯ ‹ариска, крупнаЯ и длиннаЯ блондинка, напоминающаЯ в зеленом
своем гладком платье цветок каллу13. Њне почему-то приходит в голову, что они с
ћною свЯзаны <i>служебными</i> отношениЯми.<p>
ЉазавшаЯсЯ тесною во времена былых сборищ, юнина шестикомнатнаЯ квартира с
антресолЯми сегоднЯ гулка и неуютна, словно дом, хозЯева которого уехали,
забрав с собою и мебель, и прочие пожитки, крест-накрест заколотив двери и
окна. „аже картины, висЯщие тут и там, напоминают прЯмоугольные пЯтна
невыцветших обоев, оставшиесЯ на местах снЯтых со стен семейных фотографий. Ќа
огромном круглом столе, застланном белой скатертью, сиротливо стоЯт немногие
бутылки и закуски,&nbsp;-- немногие, но длЯ нас, конечно, все равно избыточные.
Ћбщего разговора не получаетсЯ: многозначительный, с намеками, рассказ ћны о
том, как накануне своего <i>отъезда</i> погибла в <i>странной</i> автомобильной
катастрофе прошлогоднЯЯ поэтесса, та, с папье-машевым носом и усами, и через
паузу после него следующий неуместно интимный монолог посторонней ‹ариски о
подонке-муже, бросившем ее в двухкомнатной квартире на Ѓелорусской и укатившем
неведомо куда, так что и следов не отыскать,&nbsp;-- эти попытки повисают в
пустом воздухе, оставлЯЯ по себе неловкое чувство. Џоэтому все мы вынужденно
утыкаемсЯ в экран <i>Ящика</i>, хотЯ, кажетсЯ, ни у кого, исключаЯ, разве,
брошенную ‹ариску, не хватает сил, чтобы осмысленно воспринЯть мелькание
мутноокрашенных теней.<p>
‚ половине двенадцатого садимсЯ за стол: прощатьсЯ со старым годом. ђазливаем
вино, водку, кладем на тарелки еду. ћна, сама уж, кажетсЯ, стеснЯЯсь, но просто
вынужденнаЯ положением хозЯйки, принимаетсЯ за длинный, витиеватый, вымученный
тост, летЯщий мимо ушей, а, когда тост кончаетсЯ, Я, прежде чем выпить, думаю
про себЯ: спасибо ’ебе, ѓосподи, что мы еще живыѕ<p>
џ, пожалуй, немного кривлю душою в своем благодарении: „ашеньку можно назвать
живою разве наполовину: сгорбленнаЯ, измученнаЯ, заторможеннаЯ старуха, ото
всего тела которой буквально <i>вонЯет</i> смесью пота, алкоголЯ и мочи&nbsp;--
следствие неимоверных количеств лекарств: ими пичкает „ашеньку ЉсениЯ,&nbsp;--
„аша присутствует на белом свете только формально: знаете, как ходЯт у нас на
службу в многочисленные столичные конторы. Ћдета „аша в <i>chanel</i>, где-то
подштопанную, где-то подправленную, не совсем чистую,&nbsp;-- на этом костюме
тоже настоЯла ЉсениЯ, которой кажетсЯ, что такою насильственной мерою ей
удастсЯ вытравить из материной души остатки некоторых болезненных
восприЯтий,&nbsp;-- хотЯ, что значит <i>настоЯла</i>? что значит
<i>насильственной</i>?&nbsp;-- „ашеньке, по-моему, все совершенно все равно.<p>
‘о мною тоже случилось недавно не слишком-то располагающее к повышенной
жизненной активности происшествие: возвратЯсь из очередной командировки, Я не
нашел в собственной квартире и следов <i>идеологического брака</i>: ни
отпечатков, ни слайдов, ни негативов,&nbsp;-- все как корова Языком
слизнула,&nbsp;-- впрочем, ничего больше тронуто не было: почерк
<i>Љонторы</i>. џ внутренне напружинилсЯ, ожидал вызовов, допросов, увольнениЯ,
чуть ли даже ни ареста или дурдома,&nbsp;-- напружинилсЯ, <i>поговорил по
душам</i> с ћною и собралсЯ все-таки боротьсЯ, сопротивлЯтьсЯ,&nbsp;-- сам не
знаЯ как,&nbsp;-- однако, из предполагаемых неприЯтностей не последовало
почему-то ни одной!&nbsp;-- и все это вместе вдруг подломило менЯ. Ќе то что бы
Я особенно жалел о пропаже результатов многолетнего труда, Я, может, даже
скрытое, тайное облегчение почувствовал!&nbsp;-- они, результаты, чем дальше,
тем более бессмысленными, никому не нужными представлЯлись в потаенном уголке
сознаниЯ, и, надо думать,&nbsp;-- ѓера была права!&nbsp;-- так до самой смерти
не собрал бы Я книгу окончательно и ни на какой ‡апад, конечно же, не отправил:
не только из страха перед <i>Љонторою</i>, но и по ощущению тенденциозности и
вечной неполноты,&nbsp;-- и все-таки подломилоѕ<p>
Џо две рюмки уже выпилось&nbsp;-- третьЯ не лезет в глотку никому кроме
‹ариски; <i>Ящик </i>бубнит поздравление Џравительства и –ентрального Љомитета;
Њышкин хлопает шампанским; звенЯт куранты. ‘ Ќовым ѓодом, дорогие товарищи! ‘
Ќовым ‘частьем! Ћпаса&#159;сь быть раздавленными огромной, белоснежной,
<i>тундровой</i> пустотою юниного стола, мы, когда усаживались, подсознательно
разобрались вдоль всей его бесконечной окружности и теперь не можем дотЯнутьсЯ
друг до друга: чокнутьсЯ. Ќе можем&nbsp;-- ну и ладно!<p>
‚ общем-то, пора собиратьсЯ домой. ‚ыждав длЯ приличиЯ еще минут пЯтнадцать, Я
киваю Њышкину: дескать, пойдем? („ело в том, что Њышкин, согласившийсЯ,
наконец, проЯвить себЯ <i>здоровым</i> и вышедший из дурдома, все никак не
может восстановитьсЯ в своем театральном: поначалу кумир Џетровский вроде бы
принимал в Њышкине самое горЯчее участие, и тот ходил с сиЯющими глазами и
направо-налево восторгалсЯ учителем, но на поверку оказалось, что горЯчее
участие ЯвлЯетсЯ следствием гомосексуальных склонностей Џетровского, а на то,
чтобы им соответствовать, морального релЯ