той луны,  но  покоЯ не
обрела - напротив, мне было тЯгостно оставатьсЯ в столице, и Я отправилась в
Ќару. „о сих пор все как-то не случалось побывать там, ведь Я происходила не
из семейства  ”удзивара... Ќо теперь, когда Я устала  от дальних странствий,
такое богомолье было как раз по  силам, ведь Ќара отстоит совсем недалеко от
столицы. “  менЯ не было там  знакомых, Я все  времЯ пребывала  одна. Џрежде
всего Я  пошла поклонитьсЯ великому  храму Љасуга. „вухъЯрусные,  увенчанные
башней  ворота и  все  четыре  строениЯ  храма,  крытые черепицей, выглЯдели
поистине величаво. Џосвист бури, веЯвшей с гор, мнилсЯ ветром,  пробуждающим
смертных  от  сна земных заблуждений,  а  воды, журчавшие  у  подножьЯ горы,
казалось, смывают  скверну нашей  грешной юдоли... ‚ храме  Я  увидела жриц,
молодых и  изЯщных.  Љак раз в  этот  час лучи вечернего солнца озарили весь
храм, заблестели на вершинах дерев, растущих на окрестных холмах, юные жрицы
попарно исполнЯли свЯщенные плЯски, и это было прекрасно!

     ќту ночь Я провела в бдении на галерее храма, слушала, как пришедшие на
молитву паломники распевают стихи,  и  на сердце у менЯ  стало спокойней.  џ
глубоко  постигла не только  великое  милосердие Ѓудды, ради спасениЯ  людей
снизошедшего в этот край, в пыль и прах нашей грешной земли,  но сподобилась
также  уразуметь и  промысел  божий,  ведущий  смертных  к  прозрению  через
создание  стихов,  - "безумных слов, пустых речей"<sup>26</sup>,  как иногда
готовы называть поэзию. Џредание гласит, что в давние времена епископ ‘инки,
ученик преподобного ‘инкаЯ из монастырЯ Љофукудзи, очень сердилсЯ  на грохот
бубнов   и  звон  колокольчиков,  долетавший  из   храма  Љасуга.   "…сли  Я
когда-нибудь  стану главой всех  шести обителей Ќары, -  сказал  он, -  Я на
вечные времена запрещу бить в бубны и колокольцы!"  †елание его исполнилось,
он стал  настоЯтелем всех монастырей  Ќары  и  тотчас же  осуществил то, что
давно  замыслил,  - запретил свЯщенные песни и плЯски в храме Љасуга. ’ишина
воцарилась за алой,  окрашенной  в киноварь оградой, музыканты  и танцовщицы
погрузились в уныние, но, делать нечего, молчали, положившись на волю божью.
"Ѓольше  мне  нечего  желать  в этой жизни, -  сказал епископ.  -’еперь буду
ревностно  молитьсЯ лишь  о  возрождении в  грЯдущем  существовании!"  -  €,
затворившись в храме Љасуга, он воззвал к богу, вложив  в  молитвы  весь пыл
своего  благочестиЯ. €  светлый бог  ЯвилсЯ  ему во  сне  и  возгласил: "‚сЯ
вселеннаЯ  мне подвластна,  но ради спасениЯ неразумных  людей Я умерил свое
сиЯние  и  добровольно окунулсЯ в  пыль и прах сего грешного мира, где жизнь
сменЯетсЯ  смертью.  Ќыне  велика  моЯ  скорбь, ибо, запретив звон бубнов  и
колокольцев,  ты  отдалЯешь смертных от  единениЯ с Ѓуддой! џ  отвергаю твои
молитвы, они мне неугодны!"

     ‘  тех пор кто бы ни  противилсЯ свЯщенным песнЯм и танцам,  как  бы ни
порицал их исполнение, музыка и пение в храме Љасуга и поныне не умолкают.

     Љогда мне  рассказали об этом, душу охватило  благоговение и на  сердце
стало спокойней.

     Ќа следующее утро Я посетила  женский монастырь ‹отос ‡акона, •оккэдзи,
и встретилась  с живущей там монахиней „зЯкуэнбо,  дочерью министра ”уютады.
Њы  говорили о печалЯх  нашего  мира, где все недолговечно,  все бренно и за
жизнью  неизбежно  приходит  смерть.  Ќа  какое-то мгновение Я даже  ощутила
желание тоже поселитьсЯ в такой  обители, но Я понимала, что не  создана длЯ
спокойной и  тихой  жизни, всецело  посвЯщенной  изучению  свЯтой науки,  и,
влекомаЯ  грешным  сердцем,  длЯ  коего, видно, все  еще  не  приспела  пора
прозрениЯ, покинула обитель и отправилась в монастырь Љофукудзи. Џо дороге Я
набрела на усадьбу преподобного ‘укэиэ, старшего жреца храма Љасуга.

     џ  не знала, чей  это  дом,  и прошла  было мимо; ворота выглЯдели  так
внушительно, что Я принЯла строение за какой-нибудь храм и вошла за  ограду;
оказалось, однако, что это не храм, а усадьба знатного человека.  Џрекрасное
зрелище ЯвлЯли хризантемы, высаженные  рЯдами  наподобие изгороди.  Ћни  уже
немного привЯли, но все еще могли  бы  соперничать красотой с  хризантемами,
растущими во дворце. ‚ это времЯ ко мне  подошли двое юношей. "Ћткуда вы?" -
спросили они, и,  когда Я ответила,  что пришла из столицы, они сказали, что
им  стыдно за убогий вид увЯдших цветов... ђечи  их  звучали  изысканно. ќто
были  сыновьЯ  ‘укэиэ -  старший, ‘укэнага,  тоже  жрец  храма,  и  младший,
‘укэтоси, помощник правителЯ земли Њино.

     "‚дали от столицы
     скитаюсь и слухи ловлю
     о тех, кто мне дорог, -
     парк дворцовый напоминают
     хризантемы в россыпи росной..."

     „ощечку с  такими  стихами  Я привЯзала к  стеблю цветка  и  пошла было
прочь,  но  хозЯева  увидали мои стихи, послали человека  за  мной вдогонку,
заставили вернутьсЯ и оказали всЯческое гостеприимство. "Џобудьте у нас хотЯ
бы недолго, отдохните!" - говорили они, и Я, как то бывало и раньше во времЯ
моих скитаний, осталась на несколько дней в этом доме.

     * * *

     •рам ’югудзи, посвЯщенный принцу ‘етоку<sup>27</sup>, построен усердием
его супруги, принцессы Ћирацумэ. џ была растрогана, услышав рассказ об этом,
и отправилась  в  этот храм. ЌастоЯтельницу,  монахиню  ‘иннебо, Я  когда-то
встречала во дворце. Љак видно, она менЯ не узнала, может  быть, потому, что
была уж очень стара годами, и Я не стала называть себЯ, сказала только,  что
просто проходила, мол, мимо, вот и зашла. Ќе знаю, за кого она менЯ принЯла,
но встретила очень ласково; в этом храме Я тоже осталась на день-другой.

     Ћттуда   Я  направилась  в  храм   ‹ес  ‘озерцаниЯ,  „зэнриндзи,  иначе
называемый  храмом ’айма. ‘ благоговением  выслушала Я рассказ, записанный в
анналах этого храма:

     "Ћдна из здешних  монахинь,  благороднаЯ ’юдзе,  дочь  министра ’оенари
”удзивары,  мечтала  увидеть живого Ѓудду. Ћднажды к ней  Явилась незнакомаЯ
монахинЯ. "„айте мне десЯть свЯзок лотосовых  стеблей, - сказала она,  - и Я
сотку  из  них картину  раЯ во  всем его  несказанном великолепии!"  Џолучив
стебли,  она  надергала  из   них   нити,   прополоскала  водой,  взЯтой  из
свежевыкопанного колодца, и они сами собой  окрасились  в пЯть цветов. Љогда
нити  были готовы, Явилась другаЯ женщина,  попросила  наполнить  светильник
маслом  и за времЯ между часом  ‚епрЯ и  часом ’игра  <sup>28  </sup>соткала
картину, после  чего обе женщины удалились. "Љогда же Я снова увижу вас?"  -
спросила ’юдзе, и женщины ответили:

     "‚еликий ЉашьЯппа<sup>29</sup> в старину
     Џраведных поучал,
     ‡атем бодхисаттва •ооки
     Ћбитель здесь основал.
     ’ы к —истой земле стремилась душой -
     Ќыне из наших рук
     Џрими эту мандалу<sup>30</sup> и молись!
     €збавлена будешь от мук".

     ‘ этими словами женщины взмыли в небеса и скрылись в западной стороне".

     Ќадгробие принца ‘етоку, сложенное из камней, выглЯдело  величественно,
с волнением  взирала  Я на эту могилу. ‚  храме монахи  как раз переписывали
‹отосовую сутру,  Я  обрадовалась  благому  совпадению и,  прежде чем  уйти,
поднесла одеЯние на нужды храма.

     ’ак  переходила  Я от одного  свЯтого места к  другому, а тем  временем
подошел Ќовый год.

     * * *

     ‚о вторую луну —етвертого года, ‘ео<sup>31</sup>, Я вернулась в столицу
и  по дороге зашла помолитьсЯ в  храм •атимана, в  €ва-‘имидзу. Џуть от Ќары
неблизкий, Я была там, когда день уже клонилсЯ  к вечеру. ЏоднЯвшись на холм
Љабаний Ќос, €носака, Я приблизилась к храму. ‚ пути  мне встретилсЯ спутник
- карлик, уроженец  краЯ €вами, он тоже  направлЯлсЯ на богомолье. Њы  пошли
вместе.

     -  ‡а  какие  грехи,  свершенные  в  прошлой жизни,  вы родились  таким
калекой? - спросила Я. - €звестно ли вам что-нибудь об этом?

     ЃеседуЯ,  мы приблизились к храму: Я  увидала,  что  ворота,  ведущие к
павильону  Ѓаба-доно,  открыты.  €х всегда  открывали, когда  туда  приезжал
главный  смотритель  храмов,  и  Я  уже  хотела  пройти  мимо,  ибо   никто,
разумеетсЯ,  не  уведомил  менЯ,   что   сегоднЯ  сюда   пожаловал  государь
ѓо-”укакуса. ‚друг ко мне подошел человек, похожий на придворную слугу.

     - Џожалуйте в павильон Ѓаба-доно! - сказал он.

     - Љто приехал туда? € за кого менЯ принимает? ‘транно!.. Њожет быть, вы
ошиблись, зовут не менЯ, а этого карлика? - спросила Я.

     -  Ќет, никакой ошибки тут нет, - ответил слуга. - ‡овут именно  вас. ‘
позавчерашнего днЯ здесь пребывает прежний император ѓо-”укакуса.

     ‘лова замерли у менЯ на  устах. Њы не виделись столько лет!  Љонечно, в
глубине сердца Я всегда  помнила государЯ: в минувшие  годы,  перед  тем как
уйти от мира, Я приходила к нему проститьсЯ,  моЯ тетка  Љегоку устроила эту
встречу, и Я считала, что видела его тогда в последний раз в жизни... џ была
уверена, что никто  не  может узнать  прежнюю Ќидзе  в этой  нищей монахине,
облаченной в изношенную  черную  рЯсу, иссеченную инеем,  снегом,  градом...
"Љто опознал менЯ? - думала Я, все еще не в силах уразуметь,  что менЯ зовет
сам  государь.  -  Ќаверное,  кто-нибудь  из женщин свиты  подумал: "Ђ  ведь
похожа... Љонечно, это не Ќидзе, но все-таки позовем ее, дабы убедитьсЯ, что
мы ошиблись..." Џока Я так размышлЯла, прибежал еще один человек, самурай из
дворцовой  стражи, принЯлсЯ торопить: "‘корей!  ‘корей!"  Ѓольше у  менЯ  не
нашлось  отговорок,  Я  пошла  к  павильону  и  остановилась  в  ожидании  у
раздвижных  дверей  на  веранде  северного  фасада.  ‚незапно  из-за  дверей
раздалсЯ  голос:  "Ќе сиди там,  так тебЯ  скорее могут  заметить!" ‡накомый
голос этот ничуть не переменилсЯ за долгие годы. ‘ердце в  груди забилось, Я
была не  в силах двинутьсЯ с места,  но государь опЯть  сказал: "€ди же сюда
скорее!" Њедлить было бы неприлично, и Я вошла.

     - Џраво, Я заслужил похвалу! ‘разу узнал тебЯ! ’еперь ты видишь,  как Я
люблю тебЯ... ‘колько бы лет ни прошло, мое сердце не  забыло тебЯ! - сказал
государь.

     Ћн говорил еще о  многом - о делах давно минувших, о событиЯх недавних,
о том,  что союз между мужчиной и женщиной, увы, неподвластен только велению
сердца... Њеж тем короткаЯ ночь подошла к концу. ‚скоре стало совсем светло.

     -  ‘ейчас Я  затворилсЯ здесь по обету, нужно  строго исполнЯть здешний
устав,  но мы обЯзательно снова встретимсЯ как-нибудь на досуге... -  сказал
он,  вставаЯ,  снЯл  с себЯ  три косодэ и подал  мне, говорЯ: - ќто тебе  на
памЯть мой тайный дар! Ќоси не снимаЯ!

     ќта  любовь, эта забота заставили  менЯ  забыть обо всем -  о прошлом и
будущем, о  мраке  грЯдущего мира,  все-все забыла Я в ту  минуту!  Ќикакими
словами  не выразить скорбь, сдавившую  сердце.  Ђ  ночь меж тем безжалостно
близилась к рассвету, государь  сказал:  "„о свиданиЯ!"  - прошел в  глубину
покоев и  затворил за  собой раздвижные перегородки.  Љак  напоминание о нем
осталсЯ  лишь  аромат дорогих курений,  ,этот знакомый запах пропитал  и мою
одежду,  как бы  свидетельствуЯ, что  Я и впрЯмь была  рЯдом  с  ним, совсем
близко.   Љазалось,  моЯ  чернаЯ   рЯса  насквозь  пропахла  благоуханием...
ЊонашескаЯ одежда чересчур бросалась в глаза, Я заторопилась, кое-как надела
под низ подаренные государем косодэ и покинула павильон.

     "ЌарЯд златотканый
     мы вместе на ложе любви
     стелили когда-то -
     а теперь от слез бесплодных
     черной рЯсы рукав намокает..." -

     в слезах шептала  Я, уносЯ в сердце дорогой образ. Њне казалось, Я сплю
и вижу сон, сон во сне... Ђх, как хотелось мне остатьсЯ здесь, в храме, хотЯ
бы еще на день,  снова встретитьсЯ с государем хоть  один-единственный  раз!
Ќо, с другой стороны, ведь Я уже не та,  что  была, теперь  Я - изможденнаЯ,
худаЯ монахинЯ в убогой черной одежде; он позвал менЯ, повинуЯсь  внезапному
порыву,  и поэтому вынужден был  ко  мне выйти, а теперь,  конечно,  жалеет:
"Џозвал, не  подумавши,  и напрасно!.." џ  должна понЯть это и не оставатьсЯ
назойливо торчать  здесь, как  будто снова жду приглашениЯ...  ’олько глупаЯ
женщина способна так поступить. ђазумом смирив сердце, Я решила возвратитьсЯ
в столицу. Ќетрудно понЯть, что творилось при этом в моей душе!

     Њне захотелось  еще раз  увидеть государЯ, посмотреть,  как он  идет на
молитву,  хотЯ бы издали  бросить  взглЯд.  €з опасениЯ, как бы  чернаЯ рЯса
снова не остановила его  внимание, Я  надела сверху одно из полученных в дар
косодэ и  замешалась в толпе среди  других  женщин. ѓосударь по сравнению  с
прошлым очень переменилсЯ, Я с волнением смотрела на его изменившийсЯ облик.
’юнагон ‘укэтака вел его за руку, когда он всходил по ступенЯм в храм.

     "Њне становитсЯ тепло на душе, как  подумаю, что теперь мы оба, и ты, и
Я, носим одинаковую монашескую одежду..."  - еще звучали в моих  ушах слова,
сказанные при  вчерашнем  свидании. Ћ разном  говорил  он, вспомнил  даже то
времЯ, когда Я была малым ребенком, на моем мокром от слез рукаве, казалось,
запечатлен его образ. џ покинула гору Њужей, храм •атимана, шла по дороге на
север, в столицу, а душу мою, казалось, оставила там, на горе.

     * * *

     Њне не  хотелось долго  задерживатьсЯ  в столице; решив на  сей раз  уж
непременно выполнить давнишний свой  обет - закончить переписку сутры Љэгон,
начатую  в  прошлом году,  Я отправилась  в храм Ђцута. џ  проводила ночь  в
бдении, когда около полуночи над храмом вспыхнуло пламЯ.  ‹егко  представить
себе  шум и переполох, поднЯвшийсЯ среди служителей  храма. Ћгонь  так  и не
удалось погасить - уж не потому ли смертные были не в силах его одолеть, что
сам бог наслал  это пламЯ?  ‚  один миг  обратившись  в бесплотный дым, храм
вознессЯ ввысь, к небесам. Љогда  рассвело, сбежались умельцы-плотники, дабы
заново отстроить свЯтыню, ставшую пеплом.

     ‘тарший жрец  обошел пожарище. ‘реди  строений храма имелсЯ  павильон -
его называли  ‡апретным; в  эру  богов  его  собственноручно построил  џмато
’акэру, сам некоторое времЯ там пребывавший. —то же  оказалось?  ђЯдом с еще
дымившимсЯ каменным основанием  стоЯл  лакированный  ларец шириной в один, а
длиной  в четыре  сЯку. “дивленные  люди  сбежались взглЯнуть  на  это чудо.
‘тарший жрец,  особенно причастный божеству, приблизившись, взЯл ларец, чуть
приоткрыл, взглЯнул и сказал:

     - ‚ красных  парчовых ножнах хранитсЯ здесь нечто - очевидно, свЯщенный
меч! - и с этими словами, открыв павильон Њеча, поставил туда ларец.

     Ќо вот что самое удивительное - в ларце оказалось послание, уцелевшее в
пламени. џ слышала, как это послание читали вслух. Ћно гласило:

     "Ѓог сего  храма, џмато ’акэру, родилсЯ в десЯтом году после восшествиЯ
на престол императора  Љэйко. €мператор повелел  ему усмирить варваров эбису
на востоке страны. Џеред  тем,  как отправитьсЯ  в  край Ђдзума,  на восток,
џмато  ’акэру пришел в храм  €сэ проститьсЯ с  великой богиней  Ђматэрасу, и
оракул великой богини возвестил: "‚ прошлом,  до рождениЯ в облике человека,
ты был великим  богом ‘усаноо.  Ћдолев восьмиглавого змеЯ в краю €дзумо,  ты
извлек из его хребта сей меч и преподнес мне. Ќыне возвращаю его тебе вместе
с ножнами. Ћбнажи его, если  жизни твоей  будет  грозить опасность!" ‘ этими
словами  ему вручили  меч  и парчовые  ножны.  ‚  краю ‘уруга,  в охотничьих
угодьЯх, на  равнине  Њикарино, враги пустили  в поле огонь, чтобы  погубить
џмато ’акэру. ‚незапно меч, которым  он был  опоЯсан, сам собой выскочил  из
ножен  и пошел  косить  траву на все  четыре  стороны. џмато  ’акэру  достал
лежавший в ножнах кремень,  высек огонь, пламЯ побежало на врагов, помрачило
им взор, и они погибли все до  единого. ‘ тех пор это поле называют џкидзуно
- ѓорелое, а меч получил название "Љоси-’рава"<sup>32</sup>.

     џ слушала, как  читали это  послание, вспомнила вещий сон, некогда  мне
приснившийсЯ, и душу охватил благоговейный восторг.

     * * *

     Џосле  неожиданной  встречи  с  государем  на  горе  Њужей, ЋтокоЯма, -
встречи, которую Я не  забуду даже в грЯдущем потустороннем мире, - государь
через близкого мне человека то и дело снова звал  менЯ,  приглашал к себе; Я
была ему благодарна  от всей души, но пойти не решалась. ’ак, бесплодно, шли
дни и луны, сменилсЯ год, уже наступила девЯтаЯ луна следующего, ЏЯтого года
‘ео<sup>33</sup>.

     ѓосударь любил  бывать  в  загородном дворце ”усими, там  дышалось  ему
привольней. "‡десь  никто  не узнал бы  о нашей  встрече..." - писал он мне.
ЏомнитсЯ, Я  решила тогда, что и впрЯмь  туда  бы можно пойти, и, не в силах
противитьсЯ зову  сердца,  все  еще хранившего  памЯть  о первой  любви,  по
всегдашней своей слабости духа тайно пришла во дворец ”усими.

     ЊенЯ встретил  доверенный  человек и  повел, указываЯ дорогу.  ќто было
забавно - ведь Я и без него знала здесь все входы и выходы.

     ‚  ожидании  государЯ  Я  вышла  на высокий балкон  зала  „евЯти Ѓудд и
оглЯделась вокруг. ђека “дзи катила внизу печальные волны. џ смотрела на них
со слезами волнениЯ, и мне вспомнились стихи:

     "’ак Ярко сиЯет
     над бухтой Ђкаси луна
     порой предрассветной,
     что лишь волны, гонимые ветром,
     и напомнЯт про мглу ночную..."<sup>34</sup>

     Ћколо  полуночи  государь вышел  ко  мне. џ  глЯдела на его неузнаваемо
изменившийсЯ  облик, озаренный Ярким  светом  луны,  сиЯвшей  на безоблачном
небосводе, и слезы туманили взор, мешаЯ Ясно увидеть его лицо.  Ћн говорил о
многом, и Я слушала, как он вспоминал минувшие времена, начинаЯ с  той поры,
когда Я малым  ребенком  сидела у  него на коленЯх,  и вплоть  до  того днЯ,
когда, покинув дворец, навсегда с ним рассталась.

     - Ќаша жизнь полна  горЯ,  так оно  и должно быть, ибо мы живем в  мире
скорби...  Ќо все  же почему ты ни  разу не  пришла, не пожаловалась на свою
тЯжкую участь? - спросил он. Ќо о чем бы Я стала  жаловатьсЯ, если не о том,
что он забыл менЯ, бросил, обрек  на скитаниЯ  по  свету? Ђ об этом горе, об
этой обиде кому Я  могла поведать?  € кто бы  менЯ утешил?  Ќо высказать все
открыто, что было на сердце, Я не смела и лишь с волнением слушала его речи.
‘ горы Ћтова доносилсЯ жалобный клич оленЯ, колокольный  звон в храме ”усими
возвестил приближение утра.

     € колокол дальний,
     и грустный олений призыв
     менЯ вопрошают -
     о чем под небом рассветным
     проливаю сегоднЯ слезы...

     ђассвело,  и  Я  ушла,  уносЯ  глубоко  запечатленный  в  сердце  облик
государЯ,  и рукава  мои были  влажны  от  слез. Љогда  Я  уходила, государь
сказал:

     -  •отелось бы снова встретитьсЯ  с тобой такой же лунной ночью, пока Я
еще живу в этом мире... Ќо ты как будто вовсе не стремишьсЯ к свиданиЯм, все
времЯ твердишь  только о встрече на том  свете, в раю...  Ћтчего это?  Љакой
зарок ты дала в душе? „альние странствиЯ на восток страны или даже в ’анскую
землю - обычное  дело  длЯ мужчин, но женщинам, Я слыхал, не под силу  столь
трудные  путешествиЯ, длЯ  женщин в дороге слишком много  преград...  Љто же
твой спутник,  вместе  с тобой  бегущий  прочь от скорбного мира?  ‘  кем ты
заключила  союз? Ќе  может  быть,  чтоб  ты  странствовала  одна!  €з  твоих
рассказов  Я  заключаю,  что  люди, с которыми ты обменивалась  стихами,  не
просто  первые  встречные,  случайные   спутники,  обычные  любители  поэзии
танка...   Ќаверное,  вас  свЯзывали  тесные  узы,  соединЯющие  женщину   и
мужчину... €наче  не может быть, ведь на  твоем пути  встречалось так  много
мужчин... - упорно выпытывал государь.

     - ‘ тех пор как, покинув девЯтивратную<sup>35</sup> столицу,  окутанную
весенней дымкой,  Я пошла бродить сквозь  туманы, - ответила Я, - нет у менЯ
пристанища, где Я могу хотЯ бы на одну ночь спокойно преклонить  голову. €бо
сказано: "Ќигде не обрЯщете вы покоЯ!" € еще сказано: "Ћ деЯниЯх, свершенных
в  прошлом,  узнаешь  по воздаЯнию  в  нынешней жизни!.."  ’еперь  Я наконец
понЯла,  что все  мои  горести  -  не  что  иное, как  возмездие  за  грехи,
свершенные в былых  воплощениЯх. ‘оюз, однажды расторгнутый, вновь заключить
невозможно!  џ родилась  в семье  Њинамото,  ведущей  свой  род  от великого
•атимана, однако знаю - здесь, в  этом мире, мне больше не видеть счастьЯ...
€ все  же,  придЯ  в восточные земли,  Я прежде всего  поклонилась свЯтилищу
•атимана, великого бодхисаттвы, на †уравлином холме. џ просила об исполнении
заветной моей мечты - о воскресении к вечной жизни в раю, об искуплении моих
грехов.  џ говорю вам  чистую правду, ибо недаром сказано: "’олько правдивые
сподобЯтсЯ  благодати!"  џ исходила  земли востока,  была  всюду  вплоть  до
равнины  Њусаси, до речки ‘умиды,  но  за все это  времЯ  ни одной  ночи  не
провела  в  любовном  союзе.  €бо,  согреши  Я  хоть один-единственный  раз,
свЯщеннаЯ триада бодхисаттв  в храме на †уравлином холме навеки отвергла  бы
менЯ, изгнав из числа живых созданий,  спасти  которых  эта троица клЯтвенно
обещала,   -  Я  навсегда   погрузилась  бы  в  глубину  преисподней,  в  ад
Ѓезвозвратный! …сли  бы Я заключила любовный  союз  во времЯ паломничества к
свЯтыне €сэ у чистых вод речки €судзу, если бы привЯзалась там к кому-нибудь
сердцем, великий  „айнити,  владыка и  спаситель обоих  миров  - ’елесного и
„уховного,  в тот  же  миг  обрушил бы на  менЯ свою кару!  ‘тихи об осенних
хризантемах, что сложила Я в  Ќаре, у  подножьЯ горы Њикаса,  родились всего
лишь  в порыве чувств,  под  впечатлением  минуты. …сли бы  там,  в Ќаре,  Я
вступила в любовную свЯзь, прилепилась бы к кому-нибудь сердцем, великий бог
Љасуга, охранЯющий все четыре стороны света, отвернулсЯ  бы  от менЯ,  лишив
защиты. ’огда  напрасны стали бы все испытаниЯ, которым Я себЯ подвергала, в
удел мне достались бы лишь тЯжкие муки в подземном мире!

     џ потерЯла мать  в раннем  детстве,  двух лет  от роду, даже лица ее не
упомню; пЯтнадцати лет лишилась отца. ‘ тех пор Я всегда оплакивала покойных
родителей,  рукава   до  сих  пор  не  просохли  от  слез,  пролитых  об  их
безвременной смерти. Ќо милосердие государЯ утешило мое юное сердце,  в моем
сиротстве  Я,  недостойнаЯ, была  согрета  вашей заботой. Љогда же  Я  стала
взрослой,  вы  были  первым, кто сказал  мне  слова любви, -  могла ли Я  не
ответить всем  сердцем  на  ваше чувство?  „аже  неразумной  скотине  ведома
благодарность,  стало быть,  будучи  человеком,  Я  тем  паче не могу забыть
любовь,  которой вы  менЯ  одарили! ‚  раннем детстве ваша  доброта была мне
дороже света луны  и солнца, а когда Я выросла, вы стали мне роднее и  ближе
отца и матери. Њного  лун, много лет  миновало с тех  пор,  как мне пришлось
неожиданно  вас покинуть. Ќо  и после этого, случайно увидев  ваш выезд  или
посещение храма,  Я  всЯкий раз проливала слезы  тоски  о прошлом,  а в  дни
присвоениЯ  новых  чинов и званий у  менЯ  больно сжималось  сердце при виде
процветаниЯ  других   семейств,  возвышениЯ  моих  прежних  товарок.  ‘мирив
тщеславные заблуждениЯ,  Я бродила по всей стране в надежде, что  странствиЯ
помогут развеЯть  пустые думы,  осушат бесполезные слезы. „а, Я бывала среди
мужчин,  случалось,  ночевала  в  кельЯх  монахов.  Њы обменивались стихами,
наслаждались  высоким  искусством стихосложениЯ  - у  таких людей  Я  живала
подолгу,  и  злые Языки нередко судачили об этом, сомневаЯсь: что за  дружба
нас соединила? ‡лых людей на свете - без счета, много их  и в  столице,  и в
дальних  пределах.  џ  слыхала,  случаетсЯ  даже,  что,  встречаЯ  паломниц,
смиренно  протЯгивающих  руку  за подаЯнием, они склонЯют  их  против воли к
неправедному союзу... Ќе знаю, может быть, мне просто ни разу не встречались
такие люди,  но только  Я  всегда стелила  в  изголовье  лишь свой  одинокий
рукав...  …сли бы здесь, в столице, нашелсЯ  человек, с которым Я  могла  бы
соединить рукава, возможно, мне стало бы  теплее холодной ночью, когда с гор
веет студеный ветер, но такого друга у менЯ  нет.  Ћттого провожу Я весенние
дни  под  сенью цветущей сакуры<sup>36</sup>, а осенью ночую  среди багрЯной
листвы, в пустынных лугах, где охапка травы служит мне  изголовьем, и горюю,
слыша замирающий звон цикад - ведь их участь так сходна с моей судьбой!

     -  —то же,  возможно, что,  обходЯ храм за храмом, творЯ  молитвы, ты и
впрЯмь  блюла чистоту, оттого ты  и призываешь  богов  в свидетели...  Ќо  в
столице... ѓоворЯ о своей жизни в столице,  о богах ты ничего  не сказала...
Ќе потому ли, что среди старых твоих знакомцев отыскалсЯ человек, к которому
ты вновь возвратилась? - снова стал пытать менЯ государь.

     - ЌаврЯд ли мне суждено еще долго прожить  на свете, но  сейчас мне нет
еще и сорока лет... Ќе знаю, что будет дальше, но до сегоднЯшнего днЯ мне не
встретилсЯ такой человек  ни среди старых,  ни  среди  новых друзей.  …сли Я
сказала  неправду, пусть  понапрасну пропадут все  две тысЯчи  дней,  что  Я
провела за чтением  ‹отосовой  сутры, на  которую  единственно уповаю, пусть
пойдут прахом все мои труды  по переписке  сей  свЯтой сутры, пусть приведут
менЯ после кончины  вместо  райской обители лишь к  ’рем сферам зла! …сли  Я
сказала неправду, пусть не будет мне блаженства в  потустороннем мире, пусть
Я буду вечно терпеть  мучениЯ в  аду Ѓезвозвратном, так и не  увидев светлой
зари, когда будда ЊайтрейЯ снова сойдет на землю!

     “слышав мои слова, государь долго молчал.

     - Џоистине  никогда  не  следует  ничего  решать,  полагаЯсь  только на
собственное  суждение... -  наконец сказал он. - Џосле смерти твоей матери и
кончины отца Я один  был обЯзан заботитьсЯ о тебе.  Ќо вышло по-другому, мне
казалось - из-за того, что ты по-настоЯщему менЯ не любила... ’ы же на самом
деле предана мне глубоко! ’еперь Я вижу, что сам великий бодхисаттва •атиман
свел нас в тот раз в своем храме, чтобы Я  наконец узнал, как сильно ты менЯ
любишь!

     Њеж  тем  луна,  склонившись  к западу, скрылась за краем  гор,  взошло
солнце и засиЯло Ярче с каждой минутой.

     џ поспешила уйти, чтобы не привлекать внимание своей черной одеждой.

     -  Ќепременно встретимсЯ  снова  в ближайшее времЯ! -  сказал государь;
никогда не забуду звук его голоса, он  будет  раздаватьсЯ в моих ушах даже в
потустороннем мире!

     Џосле возвращениЯ государЯ в  столицу  ко  мне в дом неожиданно  ЯвилсЯ
человек,  доставивший мне от него щедрый  подарок. Ѓлагодарность переполнила
мое  сердце. ‹асковые  слова  государЯ  и  то  уже  согрели мне  душу,  даже
мимолетное его сострадание  подарило мне радость.  —то же  говорить о  такой
сердечной  заботе? џ не  знала, что делать от счастьЯ. "„авно  уже порвалась
моЯ свЯзь с  государем, давно не оказывал он  мне никакого вниманиЯ,  Я уж и
думать  об этом  забыла, но, как видно,  в  его сердце все  еще  сохранилась
жалость ко мне - пожалуй,  так следует назвать это чувство..."  - думала Я и
снова перебирала в памЯти все, что соединЯло нас в прошлом.


        ‘‚€’ЋЉ Џџ’›‰
        (1302-1306 гг.)

     €цукусиму,  храм  в  краю  Ђки,  в  давние  времена  посетил  император
’акакура<sup>1</sup>,  он  прибыл   морем  на  корабле;  менЯ  манило  такое
странствие,  хотелось пройти по белопенным волнам, и Я решила отправитьсЯ на
богомолье  в  €цукусиму.  Љак  повелось,  Я  села в  лодку  в селении  ’оба,
спустилась вниз по реке Ёдо  и  в устье  пересела на морское судно.  ђобость
невольно проникла в сердце, когда вверилась Я жилищу на волнах...

     “слышав, как люди на корабле толкуют: "‚от бухта ‘ума!..", Я вспомнила,
как  в древности тосковал здесь  в изгнании тюнагон  ћкихира<sup>2</sup>,  и
захотелось спросить  хотЯ бы у  ветерка,  пролетавшего  над заливом:  где же
стоЯла его одинокаЯ хижина?..

     Ќа ночь судно причалило к  берегу. Ѓыло начало девЯтой луны; в увЯдших,
побитых  инеем  зарослЯх  слабо,  прерывисто  звенели  цикады,  а  откуда-то
издалека  долетал к  изголовью неумолчный стук  - то  в  окрестных  селениЯх
отбивали  ткани  деревЯнными  колотушками.  ЏриподнЯв  голову,   Я  невольно
прислушивалась  к  этим  унылым  звукам,  без  слов  передававшим  печальную
прелесть осени.

     “тром, когда Я проснулась, мимо проплывали  суда, скрываЯсь в неведомой
дали, как тот корабль, о котором сложена стариннаЯ песнЯ:

     "џ вослед кораблю,
     что за островом в бухте Ђкаси
     предрассветной порой
     исчезает, туманом сокрытый,
     устремлЯюсь нынче душою..."<sup>3</sup>

     Људа плывут они - кто знает?.. ‚от оно, грустное очарование плаваниЯ по
морЯм...

     Љогда наше судно проплывало мимо бухты Ђкаси, мне показалось, Я впервые
по-настоЯщему ощутила, что  было на  сердце у блистательного принца  ѓэндзи,
когда, тоскуЯ о столице, он обращалсЯ в стихах к луне:

     "ЊесЯц, чалый скакун,
     ты ночью осенней сквозь тучи
     мчись в далекий дворец,
     чтобы там хоть на миг увидеть
     милый лик, менЯ покоривший!.."<sup>4</sup>

     ’ак плыли мы все дальше и дальше, и вскоре наш корабль пристал к берегу
в гавани ’омо, что в краю Ѓинго.

     ќто очень оживленное место,  а  неподалеку  есть там маленький  остров,
именуемый ’айкасима. ‡десь живут покинувшие мир девы весельЯ, выстроив в рЯд
хитины-кельи.  ‚се они  родились в семьЯх,  погрЯзших  <sup>в</sup> грехе, и
сами тоже жили в плену пагубных земных страстей и желаний.

     ЌарЯдившись  в пропитанные благоуханием одежды, мечтали  они о любовных
встречах и,  расчесываЯ длинные черные волосы, гадали  лишь о  том, чьЯ рука
вновь  спутает  эти прЯди  на ложе любви  следующей ночью; с заходом  солнца
ожидали, с кем свЯжет их ночь в любовном союзе, а на  рассвете грустили, что
приходитсЯ  расставатьсЯ... Ќе  странно  ли,  что  эти женщины отказались от
прежней жизни и затворились на острове?

     - Љакие же обрЯды совершаете  вы по утрам и вечерам? —то  привело вас к
прозрению? - спросила Я, и одна из монахинь ответила:

     - џ была хозЯйкой всех  этих  дев,  ныне удалившихсЯ от  мира сюда,  на
остров. Ќа  пристани  держала Я дом, где обитало много красавиц, и жила тем,
что добывали они своей красотой.  Џроезжие  люди заходили  к нам в гости, мы
радовались, когда они  приходили,  а  когда корабль уплывал, грустили... ’ак
жили мы день за днем. Џервым  встречным, совсем незнакомым  людЯм  клЯлись в
любви  до гроба; под сенью цветущей  сакуры, в знак вечной  любви, подносили
полную чарку сакэ, меж  тем как в сердце не было ни капли настоЯщей любви...
Ќезаметно промчались годы, и вот мне  уже перевалило  за пЯтьдесЯт. Ќе знаю,
видно, такова моЯ карма, - так, кажетсЯ говоритсЯ? - только разом очнулась Я
от этой  жизни, подобной сновидению,  полному пагубных заблуждений, и решила
навсегда расстатьсЯ и с домом своим, и с грешной жизнью. ‡десь, на  острове,
каждое  утро хожу Я  в горы, собираю цветы  и  подношу их буддам  всех  трех
миров!

     ‘лушаЯ речь этой женщины, Я почти позавидовала ее судьбе. Љорабль стоЯл
у этого острова день-другой, а потом поплыл дальше.

     - Џосетите нас снова на  обратном пути!  - говорили  отшельницы, горюЯ,
что наступает разлука, но Я подумала: "Ќет, мы расстаемсЯ навеки, больше мне
не суждено побывать здесь..." - и ответила:

     "…сли б знать Я могла,
     сколько зорь еще встретить придетсЯ
     в этом долгом пути!
     ’олько страннице бесприютной
     жребий свой угадать не под силу..."

     Ќаконец корабль прибыл  к  острову  ЊиЯдзима.  Ќад безбрежными  волнами
издалека  виднелись храмовые ворота Џтичий  Ќасест; галереи храма,  длиной в
сто восемьдесЯт кэн<sup>5</sup>, как будто  поднимаютсЯ из  воды;  множество
лодок и судов пристает прЯмо к этим галереЯм. ЏредстоЯла большаЯ  служба,  и
мне  удалось  полюбоватьсЯ разнообразным искусством здешних жриц "найси":  в
двенадцатый день девЯтой луны, готовЯсь к предстоЯщему празднику, жрицы пели
и танцевали на  предназначенном  длЯ представлений  помосте  - так  же,  как
галереи,  помост  устроен  над  водой, пройти  туда можно прЯмо из храма  по
галереЯм.  ‚ыступали  восемь  жриц  "найси",  все  в  разноцветных  косодэ с
длинными белыми шлейфами. Њузыка  была  обычнаЯ,  мне было  отрадно  слышать
знакомую   мелодию   и  видеть   плЯску  "Џлатье  из  перьев",  изображавшую
џн-гуйфэй<sup>6</sup>, возлюбленную танского императора ‘юань-цзуна.

     Ђ в день праздника  танцовщицы в  синих и красных парчовых одеждах были
прекрасны,   как  бодхисаттвы!  ЌарЯдные   шпильки   в   волосах,  блестЯщие
позолоченные   головные  уборы  -  точь-в-точь  такой   же  была,  наверное,
џн-гуйфэй! ‘ наступлением темноты зазвучала  музыка еще громче, мне особенно
запомнилась  мелодиЯ "Ћсенние  ветры". Љогда  же совсем  стемнело,  праздник
окончилсЯ,  и люди - их собралось здесь  множество - возвратились  по домам.
‚се опустело, остались лишь редкие богомольцы,  решившие провести всю ночь в
молитве.  €з-за  гор  позади  храма  взошла  полнаЯ  луна тринадцатой  ночи;
казалось,  она  выплыла  прЯмо  из  сада, окружавшего  храм.  ‚олны  прилива
подступили под  самые  галереи,  луна,  сиЯвшаЯ  на  безоблачном  небосводе,
отражалась в воде, так что невольно брало сомнение - уж не поселилась ли она
на дне  этих  вод?  ЊенЯ  вдохновлЯло сознание, что светлый бог <sup>с</sup>
душой, чуждой  грешных земных страстей, чистой,  как  это  безбрежное  море,
обитает здесь, в  €цукусиме, и, так как в облике этого бога Явил  себЯ будда
Ђмида, Я шептала слова молитвы:

     - Ћ ты, сиЯнием озарЯющий мир! ‘паси и не отринь все живое, взывающее к
тебе! “кажи и мне путь к спасению!

     "Ћ, если бы в сердце моем не  было греха! Љак счастлива  Я  была бы!" -
думала Я, и против воли душа полнилась нетерпением.

     * * *

     џ не долго оставалась в €цукусиме и вскоре пустилась в обратный путь по
‚нутреннему џпонскому морю. Ќа том же корабле ехала некаЯ женщина почтенного
вида.

     -  џ живу в ‚ати, что в  краю  Ѓинго, - сказала она. -  Џо обету ездила
молитьсЯ в €цукусиму... Џриезжайте погостить в нашем доме!  - пригласила она
менЯ.

     -  џ еду  в  край  ’оса, хочу побывать на мысе  ЋтчаЯниЯ, Ђсидзури... -
ответила Я. - Ќо на обратном пути навещу вас!

     Ќа этом мысе есть храм, посвЯщенный бодхисаттве Љаннон. Ќет в том храме
перегородок,  нет  и свЯщенника-настоЯтелЯ.  ‘обираютсЯ  только паломники да
случайные прохожие, все вместе - и знатные, и простолюдины.

     - Ћтчего так? - спросила Я, и мне рассказали: - ‚ давние времена служил
здесь некий монах. € был у  него служка, монах меньшего чина. “ этого служки
было доброе сердце. Ћднажды неизвестно откуда забрел сюда какой-то монашек и
стал  кормитьсЯ  в  храме  утром и вечером  -  служка  каждый  день делил  с
пришельцем свою  трапезу. ЌастоЯтель  стал  ему  выговаривать:  "„обро бы ты
поделилсЯ с ним раз-другой... Ђ день за днем отдавать половину своей еды  не
годитсЯ!" Ќа следующее утро опЯть ЯвилсЯ монашек.  ‘лужка  и  говорит: "Ѓудь
моЯ волЯ, Я  охотно  делил бы  с вами  мою еду,  но  настоЯтель бранит менЯ,
поэтому больше  не приходите.  ‘егоднЯ Я в  последний раз вас  угощаю!"  - и
опЯть накормил его, отделив половину от  своей доли. ’огда  пришелец сказал:
"‚ашу доброту Я  никогда не забуду! Џойдемте со мной в мое жилище!" € служка
пошел за  ним.  ќто показалось настоЯтелю  странным, он тихонько  отправилсЯ
следом и увидел, что монашек и служка пришли  на мыс,  уселись  в  маленький
челн и,  отталкиваЯсь шестом,  поплыли на  юг.  "Људа же  ты едешь,  покинув
менЯ?!" - в слезах закричал настоЯтель, и служка откликнулсЯ: "…ду  в горный
край Џоталаку!"<sup>7</sup> ѓлЯдит настоЯтель и видит, что оба монашка вдруг
превратились в двух бодхисаттв  - Љаннон и ‘эйси<sup>8</sup>, один  стоит на
носу, другой  на  корме. ’ут раскаЯлсЯ  настоЯтель в  своем поступке, горечь
проникла  в сердце, и, обливаЯсь слезами, стал он в отчаЯнии колотить  оземь
ногами.  €з-за того,  что делал  он  различие между людьми,  не признавал их
равными, случилось  с  ним такое несчастье! ‘ тех самых пор в этом  храме не
разделЯют людей на низкорожденных и благородных...

     "‚от каковы превращениЯ богов и будд! ’ридцать три раза менЯют они свой
облик, дабы преподать урок смертным",- с благоговением подумала  Я,  услышав
этот рассказ.

     Ђ в храме ‘ато, что  в краю Ђки,  почитают бога ‘усаноо; мне вспомнилсЯ
храм ѓион  в столице, посвЯщенный  этому  богу, и стало  тепло на сердце.  џ
провела здесь  ночь и пожертвовала  храму свЯщенную бумажную  ленту  "гохэй"
<sup>9</sup>.

     * * *

     ‚  ЊацуЯме,  в  краю  ‘ануки,  у кручи Ѓелый  Џик, ‘ироминэ,  похоронен
государь ‘утоку<sup>10</sup>. Њне давно уже хотелось побывать там, а тут как
раз  нашелсЯ  в тех  краЯх человек, доводившийсЯ  мне  родней,  Я решила его
навестить и, когда судно причалило к берегу, сошла с кораблЯ.

     ‚  храме –веток ‡акона, •оккэдо,  где покоитсЯ  в могиле  прах государЯ
‘утоку,  монахи  переписывали  ‹отосовую  сутру.  “видев  их благой труд,  Я
подумала, что, даже если  душе покойного  императора суждено было  попасть в
сферу ‡ла,  теперь он непременно будет спасен, и на сердце у менЯ полегчало.
Њне  вспомнились  дела  давно  минувших  времен,  стихи  ‘айге<sup>11</sup>,
сложенные при посещении этой  могилы, и, сама взволнованнаЯ до глубины души,
Я сложила:

     "…сли в мире ином
     ты памЯть хранишь о минувшем<sup>12</sup>,
     о печалЯх земных,
     не оставь менЯ состраданием
     даже там, под могильными мхами!.."

     * * *

     Њеж  тем уже наступил конец одиннадцатой луны, и  тут как раз  случилсЯ
корабль, отплывавший  в  столицу; обрадованнаЯ, Я решила  вернутьсЯ домой  с
этим  судном,  но  по  дороге  разбушевались  волны  и ветер,  повалил снег,
преграждаЯ путь кораблю. "‡ачем понапрасну обмирать от страха?" - подумала Я
и, узнав, что край Ѓинго недалеко, решила побывать там. ‚ ближайшей гавани Я
сошла с кораблЯ и  стала спрашивать селение ‚ати, куда  приглашала  менЯ моЯ
попутчица, когда Я  возвращалась из €цукусимы. Ћказалось, отсюда  ‚ати очень
близко, совсем рЯдом. џ обрадовалась и, долго  не раздумываЯ, остановилась в
доме у этой женщины.  Ћднако впервые увидела, что каждый день к хозЯину дома
приводили мужчин и женщин, и он так жестоко их избивал, что, право, глаза бы
не глЯдели! "—то бы  это значило?" - недоумевала Я,  но это было еще не все.
Ћн спускал сокола, называЯ эту забаву "соколиной охотой", - и таким способом
убивал  разных  птиц,  а  также  охотилсЯ  сам,  приносил много  дичи. €ными
словами,  этот самурай глубоко погрЯз в грехе. ‚ это времЯ  пришло известие,
что скоро в ‚ати прибудет из Љамакуры по пути на богомолье  в Љумано близкий
родич хозЯев,  принЯвший постриг самурай Ёдзо •иросава.  ‚есь дом  пришел  в
волнение, во  всех близлежащих поселках стали готовитьсЯ к прибытию знатного
гостЯ. ЋбтЯнули заново шелком раздвижные перегородки и очень огорчались, что
некому их разрисовать.

     - …сли  были бы под рукой кисти и краски,  Я  могла бы  это сделать,  -
сказала Я без всЯкого умысла,  но не успела вымолвить эти слова, как хозЯева
заЯвили: "ђисовальные  принадлежности имеютсЯ в селении ’омо!" - и приказали
человеку  бегом  бежать туда  за  кистЯми  и  красками.  "‚от  незадача!"  -
раскаивалась Я, но было уже поздно. Љраски принесли, Я нарисовала картину, и
все домашние  пришли  в восхищение.  ‘мешно было  слышать, как они твердили:
"Ћставайтесь здесь жить!" ’ем временем прибыл гость - знатный монах, или кто
он там  был...  …го  принЯли  с почетом,  всЯчески  ублажали,  а он,  увидев
разрисованные перегородки, сказал:

     - ‚от  уж не  думал, что  в такой глуши найдетсЯ  человек,  так  хорошо
владеющий кистью... Љто это рисовал?

     - ќто странница, живущаЯ в нашем доме! - гласил ответ.

     -  Ћна, несомненно, умеет также слагать стихи. ‘реди богомольцев  часто
встречаютсЯ  такие люди. “верен, что не ошибсЯ! •отелось бы ее повидать... -
пожелал гость.

     "Ћх,  как  нехорошо  получилось!"  -  подумала  Я,  но,  знаЯ,  что  он
собираетсЯ на  богомолье в Љумано,  сказала, что встречусь с ним на обратном
пути, когда он будет возвращатьсЯ, и сразу ушла.

     Њеж тем  неподалеку от ‚ати, в селении ќда, жил  старший  брат хозЯина.
Ћттуда пришли несколько женщин, чтобы помочь принЯть гостЯ, и стали говорить
мне: "Џриезжайте  и  к нам в ќду! ’ам  красиво, как на картине!" †ить в доме
жестокого  самураЯ  было  тЯгостно;  вернутьсЯ в  столицу, когда  все кругом
завалило снегом,  тоже было невозможно, и  Я решила поехать  в ќду, остатьсЯ
там до конца года. Ќе придав особого значениЯ своему переезду, Я отправилась
в ќду, но оказалось,  что мой поступок привел в Ярость самураЯ из ‚ати, и он
стал кричать что есть мочи:

     - ќта женщина - служанка, служившаЯ у менЯ  долгие годы! Ћна удрала, ее
поймали в  €цукусиме  и  насилу  вернули домой! Ђ теперь  ее  опЯть  у  менЯ
сманили! “бью!..

     "‚от так новость!.." - подумала Я, но брат самураЯ успокоил менЯ:

     - Ќе обращайте вниманиЯ на речи неразумного человека!

     “  него  в  доме  было  много  молодых  девушек,  обладавших,  как  мне
показалось,  душой  чувствительной; не  скажу, что  Я  так уж  сильно к  ним
привЯзалась,  но все же  здесь мне было не в пример спокойней, чем в прежнем
жилище. Ћднако, услышав об угрозах  самураЯ  из ‚ати, Я все-таки испугалась:
"„а  что  же это  такое?"  Љ счастью, в это времЯ, завершив  паломничество в
Љумано,  по пути  домой снова прибыл тот знатный монах  •иросава. ‘амурай из
‚ати   стал   жаловатьсЯ  ему  на  старшего  брата,  дескать,  тот  поступил
неблаговидно, сманил у него служанку... „ело в том, что сей •иросава, родной
дЯдЯ обоих братьев, был наместником всего этого краЯ.

     - ‚ т