ила зажечь лампу и приготовить чай. Љогда все уселись за стол и  перед
каждым поЯвилась чашка, когда вынули из Ящичка домино, бедной  матери  сразу
вспомнилось прошлое; она посмотрела  на  гостей  и  разрыдалась.  ‡а  столом
оставалось пустое место, место ее сына.
     ќтот   приступ   отчаЯниЯ   несколько   расхолодил    и    раздосадовал
присутствующих.  Ќа  лицах  всех  этих  людей  только  что   было   написано
эгоистическое благодушие, а теперь им стало не по себе, ибо в сердцах их  не
осталось уже никаких чувств к Љамиллу.
     - Џослушайте, дорогаЯ, - воскликнул старик Њишо с Явным нетерпением,  -
не следует вам так отчаиватьсЯ. ‚ы можете заболеть.
     - ‚се мы умрем, - поддержал его ѓриве.
     - ‘лезы не вернут вам сына, - наставительно вставил Ћливье.
     - Ќе расстраивайтесь так, прошу вас, - прошептала ‘юзанна.
     Ќо г-жа ђакен не в силах была сдержать слезы и рыдала все сильнее.
     - Џерестаньте, перестаньте, - продолжал Њишо. - ‚озьмите себЯ  в  руки.
‚едь мы пришли, чтобы немного  развлечь  вас.  ’ак  не  будем  же  хандрить,
постараемсЯ забытьсЯ... €граем по два су кон. ‘огласны?
     ’орговка сделала над собой величайшее усилие и сдержала  рыданиЯ.  Ѓыть
может, она отдавала себе отчет в счастливом эгоизме своих гостей. Ћна утерла
слезы, но все еще судорожно подергивалась. ЉостЯшки  домино  трЯслись  в  ее
ослабевших руках, а набегавшие слезы слепили глаза.
     €гра началась.
     ‹оран и ’ереза вынесли эту сцену  с  серьезным  и  бесстрастным  видом.
Њолодой человек был в восторге, что восстанавливаютсЯ четверговые вечера. Ћн
горЯчо  желал  этого,  понимаЯ,  что  такие  собраниЯ  будут   содействовать
осуществлению его планов. Љроме того, сам не знаЯ почему, он чувствовал себЯ
лучше в обществе этих знакомых ему людей; находЯсь  среди  них,  он  решалсЯ
смотреть ’ерезе в лицо.
     ‚ молодой женщине, одетой в черное, бледной и  задумчивой,  он  находил
теперь какую-то новую,  прежде  неведомую  ему  красоту.  …му  приЯтно  было
встречать ее взглЯд и убеждатьсЯ, что она подолгу пристально и смело смотрит
на него. ’ереза по-прежнему принадлежала ему - и телом и душой.
 
        XVI 
 
     Џрошло больше года.  ЏервоначальнаЯ  острота  переживаний  притупилась;
каждый день приносил с собою все  большее  успокоение,  большее  равнодушие;
жизнь  с  вЯлой  медлительностью  входила  в  колею,  приобретала  то  тупое
однообразие, которое обычно следует  за  большими  потрЯсениЯми.  Ќа  первых
порах ‹оран и ’ереза безвольно  подчинились  новому  образу  жизни,  который
совсем преображал их; в них совершалась какаЯ-то глубиннаЯ  работа,  которую
пришлось бы анализировать с крайней кропотливостью,  если  бы  потребовалось
обрисовать все ее стадии.
     ‚скоре ‹оран стал приходить в лавку каждый вечер,  как  раньше.  Ћднако
теперь он не обедал здесь, не проводил здесь  целые  вечера.  Ћн  ЯвлЯлсЯ  в
половине десЯтого и уходил  сразу  же  после  того,  как  закрывал  магазин.
ЏомогаЯ женщинам,  он  как  бы  выполнЯл  некий  долг.  …сли  ему  случалось
пренебречь своими обЯзанностЯми, он на  другой  день  униженно,  как  слуга,
просил за это прощениЯ. Џо четвергам он помогал г-же ђакен растопить камин и
приготовитьсЯ к приему гостей. Ћн был спокойно-предупредителен и  совершенно
очаровал старую торговку.
     ’ереза безучастно наблюдала, как он суетитсЯ вокруг нее.  Ѓледность  ее
постепенно исчезала, она поправилась,  стала  общительнее,  чаще  улыбалась.
’олько изредка, когда рот ее нервно подергивалсЯ, в уголках его обозначались
две глубокие складки, придававшие лицу особое выражение скорби и ужаса.
     ‹юбовники  теперь  не  искали  случаЯ  увидетьсЯ  наедине.  Ќикогда  не
предлагали  они  друг  другу  свиданиЯ,  никогда  украдкой  не  обменивались
поцелуем. “бийство как бы умерило на  времЯ  их  чувственный  пыл;  устранив
Љамилла, они тем самым удовлетворили бурные и ненасытные желаниЯ, которые им
не  удавалось  утолить  в  исступленных,  неистовых  объЯтиЯх.  Џреступление
казалось  им  острым  наслаждением,  по  сравнению  с  которым  любые  ласки
становились непривлекательными и ненужными.
     Њежду тем теперь им было бы очень легко зажить той независимой  жизнью,
всецело  посвЯщенной  любви,  мечта  о  которой  толкнула  их  на  убийство.
ЃеспомощнаЯ, поглупевшаЯ г-жа ђакен уже не ЯвлЯлась препЯтствием.  ‚есь  дом
был в их  распорЯжении,  они  могли  отлучатьсЯ,  могли  бывать  всюду,  где
вздумаетсЯ. Ќо любовь уже не владела ими,  желаниЯ  отошли  в  прошлое;  они
сидели в лавке, тихо беседуЯ, взираЯ друг на друга без стыда  и  вожделениЯ,
и, казалось, позабыли  о  безумных  объЯтиЯх,  от  которых  ломило  кости  и
изнемогала плоть. Ћни даже избегали оставатьсЯ с глазу на  глаз;  оказавшись
наедине, они не знали, что сказать  друг  другу,  они  боЯлись,  как  бы  не
обнаружилось их взаимное охлаждение. Љогда  они  обменивались  рукопожатием,
это соприкосновение смущало их.
     ‚прочем, каждый из них думал,  что  понимает,  почему  именно  они  так
пугаютсЯ и так  равнодушны,  оставаЯсь  лицом  к  лицу.  Ћни  объЯснЯли  это
осторожностью. ’акое спокойствие, такое  воздержание  было,  по  их  мнению,
следствием их непогрешимой мудрости. Ћни считали, что сами предписывают себе
это оцепенение плоти, эту дремоту сердца. ‘  другой  стороны,  отвращение  и
неловкость, которые они испытывали, принимались ими за  остатки  страха,  за
глухую боЯзнь возмездиЯ. €ной раз они нарочито  разжигали  в  себе  надежду,
старались возродить былые жгучие мечты, и тут они с  изумлением  убеждались,
что воображение их  совсем  опустошено.  ’огда  они  цеплЯлись  за  мысль  о
предстоЯщем  браке;  достигнув  цели,  избавившись  от  последних  опасений,
безраздельно отдавшись  друг  другу,  они  вновь  разгорЯтсЯ  страстью,  они
окунутсЯ в долгожданные наслаждениЯ. ќта надежда успокаивала их,  удерживала
на краю той пропасти, котораЯ образовалась в их душах.  Ћни  убеждали  самих
себЯ, что по-прежнему любЯт друг друга, они ждали часа, который, сочетав  их
навеки, принесет им совершенное счастье.
     Ќикогда  еще  ’ереза  не  была  так   безмЯтежно-спокойна.   Ћна   Явно
становилась лучше. …е жесткий характер смЯгчилсЯ.
     Ќочью, лежа одна в постели, она чувствовала себЯ вполне счастливой; она
не ощущала рЯдом с собою бледного тщедушного Љамилла, который  раздражал  ее
плоть и возбуждал в ней неутолимые желаниЯ. …й казалось, что  она  маленькаЯ
девочка, девственница, мирно  покоЯщаЯсЯ  под  белым  пологом,  в  тишине  и
сумраке. …е комната - просторнаЯ, холодноватаЯ, с высоким потолком,  темными
углами и монастырским запахом - очень нравилась ей. ‚ конце концов  ей  даже
полюбилась высокаЯ темнаЯ стена, вздымавшаЯсЯ  перед  окном;  все  лето,  из
вечера в вечер, она часами смотрела на серые камни стены и на узкую  полоску
звездного неба, изрезанную очертаниЯми труб и  крыш.  Ћна  думала  о  ‹оране
только в тех случаЯх, когда вдруг просыпалась от какого-нибудь кошмара; сидЯ
в постели, всЯ дрожа, с широко раскрытыми глазами, она куталась в сорочку  и
убеждала себЯ, что не испытывала бы таких внезапных приступов ужаса, если бы
рЯдом с нею лежал мужчина. Ћна думала о своем любовнике как о  псе,  который
мог бы стеречь и охранЯть ее; но по ее  похолодевшему,  дремлющему  телу  не
пробегала ни малейшаЯ дрожь желаниЯ.
     „нем, сидЯ в магазине, она стала интересоватьсЯ тем,  что  творитсЯ  за
его стенами; она уже не замыкалась в самой себе, как прежде,  не  испытывала
глухого негодованиЯ, не вынашивала мысли о борьбе и  мщении.  …й  больше  не
хотелось мечтать, у нее Явилась потребность действовать, видеть. ‘  утра  до
вечера она следила за прохожими, мелькавшими в пассаже; она с  удовольствием
наблюдала, как они снуют взад и вперед  и  шумЯт.  Ћна  стала  любопытной  и
болтливой, - словом, стала женщиной, а до сих пор и мысли и поступки ее были
бы скорее к лицу мужчине.
     ЌаблюдаЯ за окружающими, она обратила внимание  на  молодого  человека,
студента, который жил в меблированных комнатах по соседству и несколько  раз
в день проходил мимо лавки. “ юноши было красивое бледное лицо, длинные, как
у  поэта,  волосы  и  офицерские  усы.  ’ерезе  казалось,  что  он   человек
необыкновенный. –елую  неделю  она  была  влюблена  в  него,  влюблена,  как
школьница. Ћна читала романы,  сравнивала  молодого  человека  с  ‹ораном  и
приходила к выводу, что последний уж очень неуклюж и груб.  —тение  раскрыло
перед нею еще неведомые ей романтические горизонты; до сих  пор  она  любила
только плотью и нервами, теперь  стала  любить  в  воображении.  Ќо  в  один
прекрасный день студент исчез, вероЯтно  переехал  на  другую  квартиру.  Ќе
прошло и нескольких часов, как ’ереза забыла о нем.
     Ћна записалась в библиотеку и стала увлекатьсЯ всеми  героЯми  романов,
проходившими перед нею. ќта внезапнаЯ  страсть  к  чтению  оказала  огромное
влиЯние на ее темперамент. ‚ ней развилась такаЯ  нервнаЯ  чувствительность,
что иной раз она без причины начинала  смеЯтьсЯ  или  плакать.  ЌаметившеесЯ
душевное равновесие вновь нарушилось. Ћна стала предаватьсЯ какой-то смутной
мечтательности. ‚ременами воспоминание о Љамилле будоражило ее, и тогда  она
начинала думать о ‹оране с новым приливом желаний, с  ужасом  и  недоверием.
’ак она вновь стала впадать в прежнюю тоску и отчаЯние; то она  придумывала,
как бы ей немедленно выйти замуж за любовника, то  помышлЯла  о  бегстве,  о
том, чтобы уже больше никогда не видеть его. ђоманы, говорившие о целомудрии
и чести, породили своего рода противоречие между ее инстинктами и волей. Ћна
оставалась все тем же неукротимым животным, которое жаждало  единоборства  с
‘еной и неистово окунулось в прелюбодеЯние;  но  теперь  она  осознала,  что
такое доброта и кротость, ей стало Ясно, почему у жены Ћливье такое  помЯтое
лицо и безжизненный вид; она узнала, что можно не убивать своего мужа и быть
счастливой.  ’огда  она  перестала  разбиратьсЯ  в  самой  себе  и  впала  в
мучительную нерешительность.
     ‹оран тоже испытывал различные оттенки  покоЯ  и  тревоги.  ‘начала  он
наслаждалсЯ полнейшим умиротворением - с  него  словно  снЯли  тЯжкий  гнет.
‚ременами он сам себе не верил, ему казалось, что он видел  дурной  сон;  он
недоумевал: неужели он действительно утопил Љамилла,  неужели  действительно
видел  его  труп  на  каменной  плите  морга?  ‚оспоминание  о   совершенном
преступлении как-то странно изумлЯло его; никогда не думал он, что  способен
на убийство; когда он представлЯл себе, что преступление его могут раскрыть,
а его самого - гильотинировать, всЯ присущаЯ ему осторожность, всЯ  трусость
поднимались в его душе, и на лбу выступал ледЯной пот. Ћн уже чувствовал  на
шее холод лезвиЯ, Џока надо  было  действовать,  он  шел,  не  сворачиваЯ  с
намеченного пути, упрЯмо и бездумно,  как  скотина.  ’еперь  он  оглЯдывалсЯ
назад, и при виде пропасти, над которой ему удалось пройти,  голова  у  него
кружилась от ужаса.
     "‘омнений нет, Я был пьЯн, - думал он, - эта  женщина  одурманила  менЯ
ласками. Ѓоже! „о чего же Я был глуп и легкомыслен! ‚едь Я рисковал  попасть
на гильотину... Ќо что толковать, - все кончилось благополучно. Ђ  вот  если
бы надо было начать сызнова, - так ни за что!"
     ‘илы ‹орана иссЯкли, он стал вЯлым, стал трусливым  и  осторожным,  как
никогда. Ћн толстел и как-то опускалсЯ.  …сли  бы  кто-нибудь  осмотрел  его
огромное обрюзгшее тело, в котором не чувствовалось ни костей, ни  мускулов,
то никак не вздумал бы обвинЯть его в жестокости и насилии.
     ‹оран возобновил  свои  прежние  привычки.  Ќесколько  месЯцев  он  был
примерным чиновником,  исполнЯЯ  свои  обЯзанности  с  образцовой  тупостью.
‚ечерами он обедал в кухмистерской на  улице  ‘ен-‚иктор;  он  нарезал  хлеб
тонкими ломтиками, жевал медленно, старалсЯ по возможности продлить трапезу;
потом он откидывалсЯ, прислонЯлсЯ к стене и закуривал трубку. ‚сЯкий  сказал
бы: какой добродушный толстЯк! „нем он ни о чем  не  думал,  по  ночам  спал
тЯжелым сном, без сновидений. ‹ицо у  него  было  румЯное  и  жирное,  брюхо
наполнено, голова пуста, - он был счастлив.
     ’ело его словно отмерло, он почти не мечтал о ’ерезе. €ногда он думал о
ней, как человек думает о женщине, на которой ему  позже,  в  неопределенном
будущем, предстоит женитьсЯ. Ћн ждал этого днЯ терпеливо,  забываЯ  о  самой
женщине, думаЯ только о том, как изменитсЯ тогда его собственное  положение.
Ћн уйдет со службы, займетсЯ живописью как любитель, будет много гулЯть. ќти
мечты приводили его каждый  вечер  в  пассаж,  хотЯ,  входЯ  в  лавочку,  он
чувствовал какую-то смутную неловкость.
     Ћднажды в воскресенье, скучаЯ, не знаЯ, чем занЯтьсЯ, он  отправилсЯ  к
старому школьному товарищу, к тому молодому художнику, с которым  он  долгое
времЯ жил вместе.  †ивописец  трудилсЯ  над  картиной,  которую  рассчитывал
выставить в ‘алоне; она изображала нагую вакханку, развалившуюсЯ на какой-то
ткани. ‚ глубине мастерской лежала натурщица; голова у нее была запрокинута,
тело напрЯжено, бедро  высоко  поднЯлось.  ‚ремЯ  от  времени  она  начинала
смеЯтьсЯ и, чтобы отдохнуть, потЯгивалась, выпЯчиваЯ грудь и разминаЯ руки.
     ‹оран сел против нее и стал  ее  разглЯдывать,  покуриваЯ  и  болтаЯ  с
приЯтелем. Ћт этого зрелища кровь в нем  закипала,  нервы  возбуждались.  Ћн
просидел до самого вечера и увел женщину к себе.  Џочти  год  она  была  его
любовницей. ЃеднаЯ девушка в  конце  концов  полюбила  его,  он  казалсЯ  ей
красавцем. Џо утрам она уходила, целый день  позировала,  а  вечером  всегда
возвращалась в определенный час; она кормилась, одевалась, содержала себЯ на
собственный заработок, и, следовательно, ‹орану не  приходилось  тратить  на
нее ни гроша, а где она бывает и что делает, его ничуть не интересовало. ќта
женщина внесла еще большее равновесие в его жизнь; он относилсЯ к ней как  к
полезной и необходимой вещи, котораЯ приносит его телу покой и здоровье;  он
никогда не задумывалсЯ над тем, любит ли он ее, и никогда ему не приходило в
голову, что он изменЯет ’ерезе. Ћн благоденствовал и  был  счастлив.  ‚от  и
все.
     Њежду тем срок траура кончилсЯ. ’ереза стала  одеватьсЯ  в  светлое,  и
однажды вечером ‹оран заметил, что она помолодела и стала красивее. Ќо в  ее
присутствии ему по-прежнему бывало как-то не по себе;  последнее  времЯ  ему
казалось, что она нервничает, склонна к каким-то странным прихотЯм,  смеетсЯ
и грустит без причины. Ќерешительность, которую он подмечал  в  ней,  пугала
его, потому что он отчасти догадывалсЯ об ее тревогах и душевной борьбе.  Ћн
и сам стал колебатьсЯ, ибо безумно боЯлсЯ за свой покой;  он-то  жил  теперь
безмЯтежно, разумно удовлетворЯЯ свои потребности; поэтому он опасалсЯ,  как
бы  не  нарушить  налаженный  повседневный  уклад,  свЯзав  себЯ  с  нервной
женщиной, страсть которой некогда уже  свела  его  с  ума.  ‚прочем,  он  не
разумом взвешивал все эти обстоЯтельства, а лишь инстинктивно предчувствовал
тревогу, какую принесет ему обладание ’ерезой.
     Џервым толчком, нарушившим его покой, Явилась мысль, что  надо  наконец
подумать о женитьбе. ‘о днЯ смерти Љамилла  прошло  уже  больше  года.  Ћдно
времЯ ‹оран решил было вовсе не женитьсЯ, бросить ’ерезу и оставить при себе
натурщицу;  нетребовательнаЯ  и  дешеваЯ  любовь  этой  девушки  вполне  его
удовлетворЯла. Џотом он стал рассуждать, что не зрЯ  же  он  убил  человека;
вспоминаЯ о преступлении, о страшных усилиЯх,  сделанных  ради  того,  чтобы
безраздельно обладать женщиной, котораЯ теперь смущает его, он понимал,  что
убийство станет чудовищным и бесполезным, если он не женитсЯ на ней. “топить
человека, чтобы отнЯть у него жену, ждать  больше  года  и  в  конце  концов
прийти к решению, что лучше всего жить с девчонкой, котораЯ выставлЯет  свое
тело в любой мастерской, - все это казалось ему нелепостью, вызывало улыбку.
Љ тому же ведь он свЯзан с ’ерезой чувством ужаса и пролитой кровью. Ћн  как
бы чувствовал в глубине своего существа  ее  присутствие,  ее  крик;  он  ей
принадлежал. Ћн боЯлсЯ своей сообщницы: вдруг, если он на  ней  не  женитсЯ,
она все откроет правосудию - из ревности и жажды мести? ќти мысли бушевали в
его мозгу. …го снова охватила лихорадка.
     Љак раз в это времЯ  натурщица  неожиданно  от  него  ушла.  Ћднажды  в
воскресенье она не вернулась, - по-видимому,  нашла  пристанище  потеплее  и
поудобнее. ‹оран не особенно огорчилсЯ. Ћднако он уже привык к тому, что  по
ночам под боком у него спит женщина, и теперь ему казалось, что в жизни  его
внезапно образовалась пустота. Ќеделю спустЯ  нервы  его  взбунтовались.  Ћн
снова стал  проводить  в  лавке  ђакенов  целые  вечера,  и  в  его  глазах,
обращенных на ’ерезу, снова стали вспыхивать огоньки. —увствуЯ на  себе  его
взглЯд и еще всЯ трепеща под влиЯнием прочитанного романа,  молодаЯ  женщина
млела и принимала томные позы.
     ’ак оба они после целого года пресыщенности  и  безразличного  ожиданиЯ
опЯть оказались во власти  тревоги  и  вожделениЯ.  Ћднажды  вечером  ‹оран,
закрыв магазин, на мгновение задержал ’ерезу в коридоре.
     - •очешь, Я приду к тебе ночью? - спросил он горЯчим шепотом.
     ЊолодаЯ женщина сделала испуганный жест.
     - Ќет, нет, подождем... - сказала она. - Ќадо быть осторожными.
     - “ж довольно Я, кажетсЯ, жду, - возразил ‹оран. - Њне надоело ждать, Я
хочу тебЯ.
     ’ереза дико посмотрела на него; лицо и руки ее обжигало какое-то пламЯ.
Ћна, видимо, колебалась; потом резко бросила:
     - ‚от поженимсЯ, тогда Я буду твоей.
 
        XVII 
 
     ‹оран ушел из пассажа взбудораженный и умственно и  физически.  ѓорЯчее
дыхание ’ерезы, согласие, выраженное ею, оживили в нем былую остроту чувств.
Ћн зашагал по набережным, со шлЯпой  в  руке,  подставлЯЯ  лицо  под  свежий
ветерок.
     Љогда он дошел до подъезда  своего  дома,  ему  стало  страшно,  он  не
решалсЯ поднЯтьсЯ, остатьсЯ в одиночестве. …го охватил какой-то  ребЯческий,
необъЯснимый, неожиданный страх: а вдруг  в  его  каморке  кто-то  прЯчетсЯ?
Ќикогда еще не знал он за собой таких приступов трусости. Ћн даже не пыталсЯ
разобратьсЯ, откуда эта страннаЯ боЯзнь; он зашел в винный погребок и проси-
дел там больше часа, пока не  пробило  двенадцать,  -  он  сидел  молча,  не
двигаЯсь с места, и машинально опоражнивал один за  другим  большие  стаканы
вина. Ћн думал о ’ерезе, он негодовал, что она отказалась сегоднЯ же пустить
его к себе, и ему думалось, что,  будь  она  возле  него,  ему  не  было  бы
страшно.
     Џогребок закрылсЯ, ‹орана выставили за дверь. Ќо он еще раз  постучалсЯ
и попросил спички. Љонтора меблированных комнат помещалась на втором  этаже.
—тобы взЯть свой подсвечник, ‹орану надо было пройти по длинному коридору  и
поднЯтьсЯ на несколько ступенек. ќтот коридор, эта  лесенка,  погруженные  в
полную тьму, наводили на  него  безумный  страх.  Ћбычно  он  смело  входил,
невзираЯ на темноту. Ќо в этот вечер он никак не мог решитьсЯ позвонить;  он
думал, что за выступом, - где вход в подвал, быть может, притаились  убийцы,
которые сразу же набросЯтсЯ на него, как только он ступит в коридор. Ќаконец
он позвонил, зажег  спичку  и  решилсЯ  войти.  ‘пичка  погасла.  Ћн  стоЯл,
задыхаЯсь, не шевелЯсь, не смеЯ убежать, и дрожащей рукой  судорожно  чиркал
спичками по сырой стене. …му слышались поблизости какие-то голоса,  какой-то
шорох. ‘пички ломались, у него в руках. Ќаконец одна из них  зажглась.  ‘ера
зашипела, и пламЯ стало разгоратьсЯ, но так медленно, что ‹орана вновь обуЯл
ужас: в слабом синеватом свете горЯщей серы, в разбегающихсЯ зыбких отсветах
ему почудились какие-то чудовищные  очертаниЯ.  Џотом  спичка  затрещала,  и
вспыхнуло Яркое белое пламЯ. “ ‹орана отлегло от сердца, он осторожно  пошел
вперед, стараЯсь, чтобы спичка не погасла. ЏроходЯ мимо спуска в подвал,  он
прижалсЯ к противоположной стене. ‡десь было особенно темно, и это  наводило
на него ужас. Џотом он поспешно прошел несколько ступеней, отделЯвших его от
конторы, взЯл свой подсвечник и тут наконец почувствовал, что спасен. Ќаверх
он поднЯлсЯ уже спокойнее, однако свечу держал высоко, чтобы освещать  углы,
мимо которых ему предстоЯло пройти. Џричудливые длинные тени, всегда снующие
туда-сюда, когда идешь по лестнице со свечой, то вдруг вставали  перед  ним,
то исчезали, порождаЯ в нем какую-то смутную тревогу.
     „обравшись доверху, он вошел к себе и поспешил заперетьсЯ. Џрежде всего
он заглЯнул под кровать, потом тщательно осмотрел всю комнатку, проверЯЯ, не
притаилсЯ ли тут кто-нибудь. Ћн затворил слуховое окно, - а то ведь  к  нему
можно оттуда забратьсЯ. ЏринЯв все эти  меры  предосторожности,  он  немного
успокоилсЯ, разделсЯ и тогда сам удивилсЯ своей трусости. ‚ конце концов  он
улыбнулсЯ, упрекнув себЯ в ребЯчестве. Ќикогда в жизни не был он  труслив  и
теперь не мог понЯть, с чего это вдруг на него нашел такой ужас.
     Ћн лег. ‘огревшись под одеЯлом, он снова стал думать о ’ерезе, и  мечты
о ней вытеснили было страх. Ћн закрыл глаза и старалсЯ заснуть,  но  ум  его
продолжал бодрствовать, мысли властно возникали одна  за  другой,  цеплЯлись
друг за друга и убеждали его в  том,  как  ему  выгодно  поскорее  женитьсЯ.
‚ременами он переворачивалсЯ и решал: "„овольно думать, пора  спать;  завтра
надо поднЯтьсЯ в восемь, идти на службу". € он  старалсЯ  уснуть.  Ќо  мысли
вновь возникали бесконечной  вереницей,  снова  начинались  рассуждениЯ;  он
опЯть оказывалсЯ во власти какой-то тревожной мечтательности, и  в  уме  его
возникали соображениЯ, подтверждавшие необходимость женитьбы, и всевозможные
доводы за и против обладаниЯ  ’ерезой,  подсказанные  то  осторожностью,  то
влечением.
     Ќаконец, убедившись, что ему не сомкнуть глаз,  что  бессонница  крепко
завладела его возбужденными нервами, он лег на спину, открыл глаза и отдалсЯ
мыслЯм о ’ерезе. ђавновесие нарушилось; он вновь, как в былое времЯ, горел в
лихорадке. Ћн подумал было встать и отправитьсЯ в пассаж. Ћн попросит, чтобы
длЯ него открыли ворота, он  постучитсЯ  в  дверцу  на  лестнице,  и  ’ереза
впустит его к себе. Џри этой мысли кровь бросилась ему в голову.
     Ћн представлЯл себе все это с поразительной четкостью. ‚от он  идет  по
улицам, идет быстро, дом мелькает за домом. Ћн рассуждал: "Џойду  бульваром,
пересеку такую-то площадь - так будет скорее". ‚от уже скрипЯт  ворота,  вот
он идет по узкому, темному и пустынному пассажу и радуетсЯ, что нет торговки
фальшивыми драгоценностЯми и что он  может  пробратьсЯ  к  ’ерезе  никем  не
замеченный. Џотом он представил себЯ в коридоре, у лесенки,  по  которой  он
поднималсЯ  столько  раз.  ’ут  им  овладела  былаЯ  жгучаЯ   радость,   ему
вспомнились упоительные страхи, острые греховные  наслаждениЯ.  ‚оспоминаниЯ
становились действительностью, и она завладевала всеми  его  чувствами:  ему
слышалсЯ пресный запах коридора, руки его касались липких стен, вслед за ним
волочилась его темнаЯ тень. Ђ он поднималсЯ  все  выше  и  выше,  задыхаЯсь,
прислушиваЯсь и наслаждаЯсь уже одним этим робким  приближением  к  желанной
женщине. Ќаконец он тихо стучалсЯ в дверь, дверь отворЯлась,  ’ереза  стоЯла
перед ним; она его ждала, в нижней юбке, всЯ белаЯ.
     Њысли развертывались перед ним, превращаЯсь в реальные картины.  ‚зглЯд
его был устремлен в темноту, но он видел.  ‚от  он  дошел  до  пассажа,  вот
миновал коридор и поднЯлсЯ по лесенке, вот ему Явилась ’ереза,  страстнаЯ  и
бледнаЯ... ’ут он порывисто вскочил с постели, шепча: "Џойду к ней, она менЯ
ждет!" Ћт резкого движениЯ галлюцинациЯ рассеЯлась:  он  ступил  босиком  на
холодный пол, ему стало страшно. Ќа мгновение он замер,  прислушиваЯсь.  …му
почудилось, будто с площадки доноситсЯ какой-то шум. …сли  он  отправитсЯ  к
’ерезе, опЯть придетсЯ пройти мимо подвала; при этой мысли по спине  у  него
пробежали мурашки. …го снова охватил ужас, - ужас нелепый, давЯщий. Ћн робко
осмотрелсЯ вокруг, - в каморке  кое-где  лежали  блики  белесого  света;  он
потихоньку, осторожно и в то же времЯ с лихорадочной поспешностью забралсЯ в
постель и завернулсЯ в одеЯло, спрЯталсЯ,  как  бы  защищаЯсь  от  какого-то
оружиЯ, от ножа, который занесен над ним.
     Љровь сразу бросилась ему в голову, шеЯ горела. Ћн поднес к ней руку  и
на том месте, куда его укусил Љамилл, нащупал рубец. Ћн почти  что  забыл  о
нем. рам привел ‹орана в ужас, ему казалось, будто рубец разъедает его.  Ћн
отдернул руку, чтобы больше не чувствовать этой полоски, и все же чувствовал
ее, ощущал, как  она  впиваетсЯ,  сверлит  ему  шею.  Ћн  попробовал  слегка
поскоблить шрам ногтем; жуткое жжение усилилось. —тобы  не  содрать  с  себЯ
кожу, он зажал руки между коленЯми. Џерепуганный, весь скованный,  он  замер
на месте; шею ему жгло, зубы стучали от страха.
     ’еперь мысли его со страшной неподвижностью сосредоточились на Љамилле.
„о сих пор утопленник никогда не смущал его по  ночам.  Ђ  теперь  вместе  с
мыслью о ’ерезе ЯвилсЯ и призрак ее мужа. “бийца не решалсЯ  открыть  глаза:
он боЯлсЯ, что где-нибудь в углу увидит свою жертву. ‚друг  ему  показалось,
будто постель под ним как-то  странно  колышетсЯ;  он  подумал,  что  Љамилл
спрЯталсЯ под кроватью и шевелитсЯ там, чтобы сбросить его на пол и укусить.
Ћбезумев от ужаса, чувствуЯ, что волосы у него встают дыбом, он  вцепилсЯ  в
матрац; ему мерещилось, что толчки снизу становЯтсЯ все сильнее и сильнее.
     Џотом он убедилсЯ, что кровать стоит неподвижно. Џриступ ужаса миновал.
‹оран сел на постели, зажег свечу, обозвал себЯ дураком. —тобы  успокоитьсЯ,
он опорожнил целый стакан воды.
     - Ќапрасно Я пил в погребке... - размышлЯл он. - Џросто не понимаю, что
со мною творитсЯ. ЉакаЯ глупость! ‡автра в конторе Я буду  совсем  разбитый.
Љак только Я лег, надо было сейчас же заснуть, а  не  раздумывать  о  разных
разностЯх. Ћт этого и бессонница... Ќадо уснуть.
     Ќемного придЯ в себЯ и твердо решив больше ни о  чем  не  думать  и  не
пугатьсЯ, он снова погасил свечу и зарылсЯ головой в подушку.  Ћт  усталости
нервы его понемногу успокаивались.
     Ќо он не заснул, как обычно, тЯжелым,  сокрушающим  сном;  он  медленно
погружалсЯ в какую-то смутную дрему. Ћн как бы забылсЯ, как  бы  отдалсЯ  во
власть какого-то  сладостного,  упоительного  отупениЯ.  ‘квозь  забытье  он
ощущал свое тело; плоть его отмерла, но сознание бодрствовало.  Ћн  разогнал
все обступавшие его мысли, он  запретил  себе  думать.  Ќо  едва  только  он
задремал, едва только силы покинули его и волЯ  ослабела,  как  мысли  стали
одна за другой потихоньку подкрадыватьсЯ и снова овладевать его изнемогающим
существом. Ћн вновь отдалсЯ мечтам. Ћн  мысленно  опЯть  прошел  расстоЯние,
отделЯющее его от ’ерезы: он спустилсЯ вниз, бегом миновал подвал и оказалсЯ
на улице; он опЯть прошел по  всем  тем  улицам,  по  которым  уже  проходил
раньше, когда они представлЯлись ему в мечтах; он вошел  в  пассаж  Џон-Ќеф,
поднЯлсЯ по лесенке и тихонько постучалсЯ в дверь. Ќо вместо ’ерезы,  вместо
молодой женщины в нижней юбке, с обнаженной грудью, дверь ему отпер  Љамилл,
- Љамилл  такой,  каким  он  видел  его  в  морге,  страшно  обезображенный,
зеленоватый. ’руп с мерзким смешком протЯгивал к нему руки, а  между  белыми
полосками зубов виднелсЯ черный кончик Языка.
     ‹оран вскрикнул и проснулсЯ. Ћн обливалсЯ  ледЯным  потом.  Ћн  натЯнул
одеЯло на глаза, возмущалсЯ самим  собою,  бранил  себЯ.  Џотом  решил,  что
непременно надо уснуть.
     Ћн опЯть заснул, заснул постепенно, как и в первый раз; он впал в то же
оцепенение, но как только волЯ его снова растворилась в какой-то дреме -  он
опЯть отправилсЯ в путь, пошел туда, куда влекла его  навЯзчиваЯ  мысль;  он
побежал, чтобы повидатьсЯ с ’ерезой, и дверь ему снова отворил утопленник.
     Ќесчастный в ужасе подскочил и сел на  постели.  Ћн  отдал  бы  все  на
свете, чтобы избавитьсЯ от этого страшного кошмара. …му хотелось бы  заснуть
мертвым сном, который вытеснил бы  все  мысли.  Џока  он  не  спал,  у  него
доставало силы отогнать от себЯ призрак жертвы; но едва он терЯл власть  над
своим сознанием, как оно вело его к сладострастию и тем самым к ужасу.
     Ћн опЯть попробовал  уснуть.  ’еперь  это  превратилось  в  чередование
сладостного забытьЯ и внезапных жутких  пробуждений.  ‘  каким-то  неистовым
упрЯмством  он  каждый  раз  снова  отправлЯлсЯ  к  ’ерезе  и   каждый   раз
наталкивалсЯ на труп Љамилла. Ѓольше десЯти раз шел он все по тем же улицам,
мимо тех же домов, отправлЯлсЯ с жаром в крови,  переживал  те  же  чувства,
совершал со скрупулезной  точностью  те  же  действиЯ  и  более  десЯти  раз
наталкивалсЯ на утопленника, который  раскрывал  перед  ним  объЯтиЯ,  в  то
времЯ, как сам он уже протЯгивал  руки,  готовЯсь  обнЯть,  прижать  к  себе
любовницу. Ќо эта повторЯющаЯсЯ зловещаЯ развЯзка, от которой он каждый  раз
просыпалсЯ,  задыхаЯсь  от  ужаса,  не  унимала  его  желаний;  стоило   ему
задремать, и тотчас же вожделение забывало об отвратительном трупе,  который
его поджидал, и вновь гнало его к теплому, гибкому телу женщины.  –елый  час
прошел в этой смене кошмаров, в этом тЯжком  забытьи,  которое  беспрестанно
прерывалось и вновь возобновлЯлось, и при  каждом  резком  пробуждении  ужас
становилсЯ все острее.
     Џоследнее пробуждение сопровождалось такой сильной,  такой  мучительной
встрЯской, что несчастный решил встать и прекратить  эту  борьбу.  ‡анималсЯ
день; унылый  серый  свет  просачивалсЯ  через  слуховое  окно,  обрамлЯвшее
квадрат белесого, пепельного неба.
     ‹оран медленно, с  каким-то  глухим  раздражением,  оделсЯ.  Ћн  был  в
отчаЯнии, что не мог уснуть, в отчаЯнии, что поддалсЯ страху, который теперь
казалсЯ ему ребЯчеством. ЌадеваЯ брюки, он потЯгивалсЯ, потирал  себе  ноги,
водил рукой по лицу,  помЯтому  и  осунувшемусЯ  от  бессонной  ночи.  €  он
твердил:
     - Ќе следовало думать  обо  всем  этом;  тогда  Я  уснул  бы  и  теперь
чувствовал бы себЯ спокойным и свежим. Ђх, если бы ’ереза вчера согласилась!
…сли бы ’ереза спала со мной...
     Њысль, что ’ереза избавила бы его от страха, немного успокоила  его.  ‚
глубине души он боЯлсЯ, как бы следующие ночи не были похожи на минувшую.
     Ћн умылсЯ холодной водой, причесалсЯ. ќтот несложный туалет освежил его
и рассеЯл последние страхи. ’еперь он рассуждал здраво и  только  чувствовал
во всем теле крайнее изнеможение.
     - Ђ ведь Я не трус, - урезонивал он себЯ, одеваЯсь, - и на Љамилла  мне
наплевать... Љакой вздор думать, что бедный малый может забратьсЯ ко мне под
кровать. ’еперь, чего доброго, мне  это  начнет  мерещитьсЯ  каждую  ночь...
ђешительно, надо поскорее женитьсЯ. Љогда Я буду лежать в  объЯтиЯх  ’ерезы,
Љамилл выйдет у менЯ из головы. Ћна станет целовать менЯ в шею, и Я  уже  не
буду чувствовать мучительного жжениЯ, как прежде... ‚зглЯнем-ка на шрам.
     Ћн  подошел  к  зеркалу,   вытЯнул   шею   и   посмотрел.   ђубец   был
бледно-розовый. ‹оран различил следы от зубов своей жертвы; это  взволновало
его, кровь бросилась ему в голову, и тут он заметил странное Явление.
     Ћт прилившей крови шрам вдруг покраснел, стал четким и кровавым,  сразу
выделилсЯ на белой жирной шее багровой полоской.  €  в  то  же  времЯ  ‹оран
почувствовал в шее острые покалываниЯ, словно кто-то вонзал в нее иголки. Ћн
поспешил поднЯть воротничок.
     -  ЏустЯки!  ’ереза  все  это  вылечит...  -  решил  он.  -  „остаточно
нескольких поцелуев... „урак Я, что думаю об этом!
     Ћн надел шлЯпу и спустилсЯ вниз. …му необходим  был  воздух,  движение.
ЏроходЯ мимо подвала, он улыбнулсЯ. € все же попробовал -  крепко  ли  сидит
крючок, которым запираетсЯ дверь. Џотом он не спеша направилсЯ по  пустынным
тротуарам, вдыхаЯ свежий утренний воздух. Ѓыло часов пЯть.
     „ень прошел ужасно. ‚ конторе ‹орану пришлось  преодолевать  удручающую
сонливость, котораЯ напала на него после полуднЯ.  ’ЯжелаЯ  от  боли  голова
помимо его воли склонЯлась: он резко поднимал  ее,  как  только  раздавались
шаги  кого-нибудь  из  начальства.  ќта  борьба,  эти   встрЯски   порождали
нестерпимую тревогу и окончательно измучили его.
     ‚ечером, невзираЯ на усталость, он решил проведать ’ерезу. Ћн застал ее
взволнованной, удрученной, усталой, как и он сам.
     - Ќаша беднаЯ ’ереза плохо спала ночью, - сказала г-жа ђакен, когда  он
сел. - ѓоворит, что ее измучили кошмары, страшнаЯ бессонница...  џ  слышала,
как она несколько раз вскрикивала. Ћна встала совсем больнаЯ.
     Џока тетЯ говорила, ’ереза пристально всматривалась в любовника. Љаждый
из них, по-видимому, догадалсЯ о страхах другого, ибо по лицам их  пробежала
одна и та же судорога. Ћни  просидели  вместе  до  десЯти  часов,  болтаЯ  о
пустЯках, отлично понимаЯ друг друга и заклинаЯ взглЯдом не откладывать днЯ,
когда они получат возможность объединитьсЯ против утопленника.
 
        XVIII 
 
     ‚ ту бредовую ночь призрак Љамилла посетил и ’ерезу.
     ‘трастнаЯ мольба ‹орана о  свидании,  после  целого  года  безразличиЯ,
внезапно взбудоражила ее. Љогда ’е-
     реза, лежа одна в постели, подумала о том, что скоро должна  состоЯтьсЯ
их свадьба, кровь ее распалилась. € тут, среди тревог бессонницы,  пред  ней
предстал утопленник; подобно ‹орану, она извивалась от  желаниЯ  и  ужаса  и
говорила себе,  что  перестанет  боЯтьсЯ,  перестанет  так  страдать,  когда
любовник будет в ее объЯтиЯх.
     “ обоих - у женщины и мужчины - в один и тот же  час  началось  нервное
расстройство, и оно вернуло  их,  изнемогающих  и  сраженных  ужасом,  к  их
страшной любви.  Њежду  ними  возникло  сродство  крови  и  вожделениЯ.  Ћни
содрогались одной и той же дрожью. €х сердца, свЯзанные какой-то мучительной
близостью, сжимались от одной и той же тоски. Ћтныне тела и души  их  и  длЯ
радости и длЯ страданиЯ слились  воедино.  ’акаЯ  общность,  такое  взаимное
проникновение двух  существ  не  что  иное,  как  особое  психологическое  и
физиологическое Явление, которое часто наблюдаетсЯ у лиц, брошенных  друг  к
другу сильным нервным потрЯсением.
     Ѓольше года ’ереза и ‹оран легко несли цепь, которою они были скованы и
привЯзаны друг к другу; за острым кризисом, вызванным убийством, последовали
упадок сил, отвращение, потребность в покое и забвении, и  тут  преступникам
стало казатьсЯ, будто  они  свободны,  будто  железные  узы  уже  больше  не
свЯзывают их; цепь ослабела  и  волочилась  по  земле;  сами  они  отдыхали,
пребывали в каком-то блаженном оцепенении, искали любви где-то  на  стороне,
рассчитывали, что отныне жизнь их будет мудро уравновешена. Ќо в  тот  день,
когда  они  под   влиЯнием   обстоЯтельств   вновь   обменЯлись   страстными
признаниЯми, цепь внезапно натЯнулась и повлекла их с такой силой,  что  они
почувствовали себЯ навеки прикованными друг к другу.
     € ’ереза сразу же принЯлась исподволь подготавливать их свадьбу. ‡адача
была труднаЯ, чреватаЯ опасностЯми. ‹юбовники боЯлись, как бы  не  допустить
какую-нибудь  неосторожность,   не   возбудить   подозрений,   внезапно   не
обнаружить,  насколько  они  были  заинтересованы  в  смерти  Љамилла.   Ћни
понимали, что сами не могут заговорить о браке, и  благоразумно  разработали
план, в результате которого то, о чем они не могли заикнутьсЯ,  должно  было
быть им предложено  самой  г-жой  ђакен  и  ее  друзьЯми.  ‘ледовало  только
подсказать этим простачкам мысль  о  новом  замужестве  ’ерезы,  а  главное,
внушить им, что идеЯ исходит от них самих, что она от начала до конца  -  их
создание.
     Џришлось разыграть длительную и тонкую комедию. ’ереза и ‹оран обдумали
соответстующие  им  роли;  они  подвигались  к  намеченной  цели  с  крайней
осторожностью, рассчитываЯ малейший жест, малейшую фразу.  ‚  сущности,  ими
овладело нетерпение, от которого нервы их были напрЯжены  и  взвинчены.  Ћни
жили в состоЯнии постоЯнного возбуждениЯ. ’олько крайнЯЯ трусость и подлость
помогали им улыбатьсЯ и притворЯтьсЯ спокойными.
     € они поторопились положить всему этому конец лишь потому, что  уже  не
могли больше жить в одиночестве, вдали друг от друга. Љаждую ночь им ЯвлЯлсЯ
утопленник, бессонница валила их на ложе,  устланное  рдеющими  угольЯми,  и
переворачивала их раскаленными щипцами. Ќервное  состоЯние,  в  котором  они
пребывали, еще сильнее распалЯло по  вечерам  их  кровь  и  вызывало  у  них
чудовищные галлюцинации. …два начинало смеркатьсЯ, ’ереза  уже  не  решалась
поднЯтьсЯ  к  себе  наверх;  когда  ей  приходилось  заперетьсЯ  до  утра  в
просторной спальне, ею овладевала  страшнаЯ  тревога,  и  стоило  ей  только
погасить свет, как комната наполнЯлась  странными  отсветами  и  целым  роем
призраков.
     ‚ конце концов ’ереза  перестала  тушить  свечу,  перестала  стремитьсЯ
заснуть, чтобы не закрывать глаз. Љогда же веки ее смыкались  от  усталости,
во тьме ей тотчас же ЯвлЯлсЯ Љамилл, она вскакивала и  открывала  глаза.  Џо
утрам она с трудом передвигала ноги, потому что ей удавалось вздремнуть лишь
час-другой, после рассвета. —то же касаетсЯ ‹орана, то  после  того  вечера,
когда он почувствовал страх, проходЯ мимо подвала, он  совсем  стал  трусом;
раньше он жил доверчиво,  словно  животное,  теперь  же  от  малейшего  шума
вздрагивал и бледнел, как мальчишка. …го вдруг пронЯла и с тех  пор  уже  не
покидала дрожь ужаса.  Џо  ночам  он  терзалсЯ  еще  больше  ’ерезы;  в  его
огромном, ослабевшем и подлом теле страх производил еще большие опустошениЯ.
‘гущающиесЯ сумерки погружали его в жестокую тревогу. Ќесколько  раз  он  не
решалсЯ вернутьсЯ домой, а всю ночь напролет  бродил  по  пустынным  улицам.
Ћднажды  в  проливной  дождь  он  до  рассвета  просидел  под  мостом.  ‚есь
скорчившись, прозЯбнув,  не  осмеливаЯсь  встать  с  места  и  поднЯтьсЯ  на
набережную, он часов шесть смотрел, как  в  белесом  сумраке  течет  грЯзнаЯ
вода; временами он от ужаса прижималсЯ к сырой земле:  ему  чудилось,  будто
под аркой моста, вниз по  течению,  плывут  длинные  вереницы  утопленников.
Љогда же усталость загонЯла его домой, он запиралсЯ в своей каморке  на  два
оборота ключа и до самой зари терзалсЯ в страшных приступах  лихорадки.  …го
упорно преследовал один и тот  же  кошмар:  ему  казалось,  что  из  пылких,
страстных объЯтий ’ерезы он попадает в холодные, скользкие руки Љамилла; ему
снилось, будто  любовница  душит  его  жгучими  ласками,  а  потом  -  будто
утопленник прижимает его ледЯными руками к своей  разложившейсЯ  груди;  эти
резкие,  сменЯющиесЯ  ощущениЯ  неги  и  отвращениЯ,  эти   последовательные
прикосновениЯ то к телу, пылающему страстью, то к телу  холодному,  дрЯблому
от речного ила, доводили ‹орана до такого отчаЯниЯ, что  он  весь  трепетал,
задыхалсЯ, начинал хрипеть.
     € с каждым днем смЯтение любовников усиливалось,  каждый  день  кошмары
давили их все сильнее, доводЯ  их  до  безумиЯ.  Ћни  полагались  только  на
взаимные поцелуи в надежде побороть бессонницу. €з предосторожности  они  не
решались где-нибудь встретитьсЯ, зато ждали днЯ свадьбы как днЯ спасениЯ, за
которым последует блаженнаЯ ночь.
     Џоэтому они жаждали этого союза так сильно, как сильно было их  желание
спокойно уснуть. ‚ дни апатии они  еще  на  этот  счет  колебались,  позабыв
эгоистические и страстные побуждениЯ, которые как бы замерли, после того как
толкнули их на убийство. ’еперь жар снова обжигал их, в глубинах их  страсти
и эгоизма вновь оживали чувства, побудившие их убить  Љамилла,  чтобы  затем
вкусить радостей, которые, по их расчетам, должен им принести законный брак.
‚прочем, в их ответственнейшем решении вступить в открытый союз складывалось
и  глухое  отчаЯние.  ‚  глубине  души  у  них  таилсЯ  страх.  †еланиЯм  их
сопутствовал трепет ужаса. Ћни как бы склонились друг над другом, словно над
пропастью, бездонность которой притЯгивала их; они безмолвно  нагнулись  над
бездной  своего  существа,  пытались  за  что-то  уцепитьсЯ,  а  между   тем
мучительно-сладостное  головокружение   лишало   их   сил   и   подсказывало
безрассудное  желание  броситьсЯ  вниз.  Ќо  нынешнее  положение,  тревожное
ожидание и трусливаЯ похоть рождали властную потребность забытьсЯ, окунутьсЯ
в мечты о будущих любовных упоениЯх и безмЯтежных радостЯх. —ем  больше  они
возбуждались друг возле друга, тем Яснее чувствовали весь ужас той пропасти,
в которую собирались броситьсЯ,  и  тем  больше  старались  уверить  себЯ  в
будущем счастье, перебираЯ  в  уме  неопровержимые  факты,  которые  роковым
образом толкали их на брак.
     ’ереза хотела этого брака только потому, что ее  мучил  страх,  а  тело
требовало  неистовых  ласк  ‹орана.  Ћна  находилась  во   власти   нервного
расстройства, которое чуть ли не сводило ее с ума.  Џо  правде  говорЯ,  она
особенно и не рассуждала, она кидалась в пучину страсти потому,  что  ум  ее
был  развращен  прочитанными   романами,   а   плоть   возбуждена   жестокой
бессонницей, котораЯ терзала ее уже несколько недель.
     ‹оран, как существо более грубое, хоть и поддавалсЯ страхам  и  похоти,
все же стремилсЯ разумно оправдать принЯтое решение. —тобы  доказать  самому
себе, что брак с ’ерезой необходим и что теперь он  наконец  заживет  вполне
счастливо, а также чтобы рассеЯть смутные опасениЯ, которые порою  возникали
у  него,  он  снова  принималсЯ  за  былые  расчеты.  …го  отец,   жефосский
крестьЯнин, не желает умирать, и наследства  ждать  придетсЯ,  пожалуй,  еще
очень долго; ‹оран даже боЯлсЯ, как бы