твенному  закону  -
закону  труда,  постигшего,  что  наилучшей  основой  солидарности  ЯвлЯетсЯ
разумное и правильное понимание собственных  интересов,  чтобы  убедитьсЯ  в
осуществимости мечты о всеобщем счастье: если люди избавлены  от  чудовищной
лжи религии, если они просвещены,  если  они  знают  истину  и  стремЯтсЯ  к
справедливости, всеобщее счастье, которое считали утопией, достижимо! ‘ того
днЯ,  как  воспитатели  перестали  подавлЯть,   искоренЯть   страсти   своих
воспитанников, а, напротив, начали сознательно развивать их, как силы  самой
жизни, страсти потерЯли острый привкус запретного, они сделались социальными
добродетелЯми,  обусловили  непрерывный   расцвет   индивидуальных   сил   и
способностей. Џравомерное счастье состоит в развитии, в воспитании всех пЯти
чувств человека и чувства любви:  люди  должны  наслаждатьсЯ,  удовлетворЯть
свои  потребности  без  лицемериЯ,  при  Ясном  свете  днЯ.  „олгие   усилиЯ
борющегосЯ человечества привели к  свободному  раскрытию  всех  способностей
личности, к обществу, имевшему целью всесторонне  удовлетворЯть  потребности
людей: человек сделалсЯ человеком в полном смысле этого слова и  жил  теперь
полнокровной жизнью.  €  ѓород  счастьЯ  стал,  таким  образом,  воплощением
религии жизни, новой религии человечества, освобожденного наконец от  всЯких
догматов, нашедшего в самом себе смысл и цель бытиЯ, свою радость и славу.
     Ќо прежде всего ‹ука видел торжество спасительного труда,  создателЯ  и
правителЯ нового мира. ‹ука с самого  начала  стремилсЯ  поразить  насмерть,
уничтожить бесчеловечный наемный труд, этот источник нищеты и страданиЯ, эту
прогнившую основу старого, разрушавшегосЯ социального зданиЯ. ‹уке грезилось
и другое: преобразование труда, более справедливое  распределение  богатств.
Ќо сколько этапов пришлось пройти,  прежде  чем  эта  греза  превратилась  в
реальность, в  ѓород  счастьЯ!  €  здесь  исходной  точкой  послужил  ”урье:
ассоциациЯ тружеников, мастерские, где занимались разнообразными, не слишком
продолжительными,   привлекательными   работами;   группы   людей,   которые
разбивались   по   специальностЯм,   разделЯлись   и   вновь    соединЯлись,
переплетаЯсь, подобно свободным, непрерывно функционирующим  органам  живого
тела. ‚ идеЯх ”урье уже содержалась в зародыше свободнаЯ коммуна: правда, он
отвергал  насильственную  революцию  и  предпочитал   сначала   использовать
механизм существовавшего социального строЯ, но его  надеждой,  его  конечной
целью было разрушение этого строЯ. ’ак и на Љрешрийском заводе наемный  труд
отмирал лишь медленно и постепенно: первой стадией  была  стадиЯ  ассоциации
капитала, труда и  знаниЯ  с  соответственным  распределением  прибылей.  Ќа
следующей  стадий  наемный  труд  принЯл   форму,   вполне   удовлетворЯвшую
требованиЯм коллективистов: вместо денег  были  введены  в  обращение  боны,
выдававшиесЯ за проделанную работу. € все-таки это был еще  тот  же  наемный
труд, правда, смЯгченный,  замаскированный,  но  продолжавший  существовать.
Џолностью он был уничтожен лишь на последней стадии -  на  стадии  свободной
коммуны; когда воцарились полнаЯ свобода и полнаЯ справедливость, воцарились
единство и гармониЯ  -  все  то,  что  некогда  считалось  химерой.  “же  не
существовало никаких властей - новый социальный строй был основан на  труде,
труде  необходимом  и  всеми  признанном,   ставшем   законом   и   культом.
Ѓесчисленное множество работников, объединенных в группы, занималось трудом;
в основу этих групп  легли  прежние  группы  рабочих-строителей,  швейников,
металлистов, работников других отраслей промышленности, земледельцев; но эти
объединениЯ  тружеников  проделали  большой  путь:   бесконечно   умножаЯсь,
видоизменЯЯсь,  переплетаЯсь  друг  с  другом,  они  в  конце  концов  стали
удовлетворЯть и личные склонности каждого и все потребности общества. ‚сЯкий
беспрепЯтственно  развивал  свои  силы  и  способности:  он  мог  входить  в
несколько групп, переходить от земледельческого труда к фабрично-заводскому,
распределЯть свои рабочие часы сообразно своему желанию и вкусу.  €счезла  и
борьба классов: ведь теперь существовал  только  один-единственный  класс  -
народ  трудЯщихсЯ,  одинаково  богатых,  одинаково  счастливых,   получивших
одинаковое  образование  и  воспитание,  живших  в  одинаковых   домах,   не
отличавшихсЯ друг от друга ни одеждой, ни нравами. Ћтныне  был  только  один
владыка, один вождь, один бог: труд, царственно благородный  труд;  он  спас
человечество, погибавшее от лжи и несправедливости, вернул ему наконец силу,
радость жизни, любовь и красоту.
     ‹ука посмеивалсЯ от удовольствиЯ, слыша смех и  песни;  их  донесло  до
него дыхание утреннего ветерка: какаЯ звонкаЯ радость царила в городе! ЉакаЯ
усерднаЯ работа, легкаЯ и приЯтнаЯ,  кипела  там!  ’руд  отнимал  у  каждого
только несколько часов в день; и то обЯзанности  рабочего  сводились  теперь
лишь  к   надзору:   весь   труд   выполнЯли   новые,   сильные,   остроумно
сконструированные машины; у некоторых из них были даже руки и  ноги,  как  у
древних рабов. Ћни поднимали горы,  и  они  же  обрабатывали  с  бесконечной
тщательностью самые тонкие изделиЯ.  Ћни  двигались,  повиновались,  подобно
существам, не ведающим ни  страданиЯ,  ни  усталости.  ЃлагодарЯ  их  помощи
человек окончательно покорил природу, превратил ее в  свое  угодье,  в  свой
рай. Ђ каким несметным богатством засыпали его эти машины! ѓород  располагал
все возрастающим изобилием цветов и плодов земных, все более  разнообразными
и дорогими изделиЯми, утварью, одеждой; каждый полностью  удовлетворЯл  свои
жизненные потребности, жил по-царски, трудЯсь всего несколько часов в  день;
а ведь некогда после ужасающего десЯтичасового рабочего днЯ труженика  душил
голод! ќтот кратковременный, легкий труд, освободивший людей от  длительных,
тЯжелых и грубых работ, проложил широким слоЯм народа путь к  образованию  и
тем дал мощный толчок научному и художественному творчеству! ‚ лабораториЯх,
гостеприимно открытых длЯ всех исследователей,  чуть  ли  не  каждую  неделю
делали изумительные  изобретениЯ.  ‘  тех  пор,  как  весь  народ  благодарЯ
обучению, построенному на опыте и живой  практике,  приобщилсЯ  к  истинному
знанию, умственный уровень общества  день  ото  днЯ  повышалсЯ:  мощные  умы
больше не ЯвлЯлись редким исключением,  во  множестве  возникали  гениальные
творцы. •имиЯ уже произвела переворот в питании:  если  бы  землЯ  перестала
рождать рожь, маслины и виноград, лаборатории могли бы снабдить  весь  город
хлебом, маслом и вином. ‚ области  физики,  особенно  в  области  применениЯ
электричества, одно изобретение за  другим  раздвигало  пределы  возможного,
превращало людей в богов, всеведущих,  всевидЯщих  и  всемогущих.  €скусство
достигло необычайной высоты и невиданного расцвета: оно  стало  неиссЯкаемым
источником красоты, и жизнь  каждого  украсилась  красками  и  благоуханиЯми
цветов  искусства.  …го  пленительный  отпечаток  лежал  на  самых  скромных
предметах обихода, вплоть до домашней утвари: форма, цвет - все в  них  было
совершенством, ‹анж, с его многоцветными кирпичами, изразцами  и  керамикой,
первым внес луч красоты в повседневную жизнь людей; теперь  возникали  целые
легионы художников, в каждом промышленном рабочем просыпалсЯ артист, во  все
профессии проникала красота, та величаваЯ и простаЯ красота, что свойственна
глубоко  продуманным  и  прочувствованным  творениЯм,  полностью  отвечающим
своему назначению предметам. Ќеобычайно расцвели все виды искусства: ведь во
всех  душах  трепетала  общаЯ  душа  народа,  со  всеми  ее   освобожденными
страстЯми, со всей любовью, которую каждый отдавал другим и, в свою очередь,
получал от них. Њузыка, вдохновленнаЯ всеобъемлющей любовью, казалась  самим
голосом счастливого народа; композиторы творили длЯ народа,  черпали  в  нем
дивные песни, которые наполнЯли гармонией театры, мастерские,  дома,  улицы.
Ђрхитекторы воздвигали длЯ народа огромные, великолепные  дворцы,  созданные
по его образу и подобию: целостные  и  в  то  же  времЯ  разнообразные,  как
человеческаЯ толпа; зданиЯ эти причудливо соединЯли и отражали в себе тысЯчи
индивидуальностей. ‘кульпторы населЯли  сады  и  музеи  трепетавшими  жизнью
изваЯниЯми из бронзы и мрамора; художники расписывали общественные зданиЯ  -
вокзалы,  рынки,  библиотеки,  залы,  предназначенные  длЯ  зрелищ,  научных
занЯтий и развлечений, - картинами на  темы  повседневной  жизни.  €  прежде
всего писатели создавали длЯ своих многочисленных сограждан сильные,  Яркие,
всеобъемлющие произведениЯ, рожденные народом и длЯ народа, - и  все  жители
города читали эти произведениЯ. ѓений,  вбирающий  в  себЯ  интеллектуальную
мощь поколений, все более расширЯл свои пределы, по мере того как он  черпал
все новые и новые силы благодарЯ просвещению  и  освобождению  человечества.
Ќикогда  еще  гений  не  сиЯл  таким  блеском.  ’о  не  была   уже   теплица
ограниченной, аристократической литературы, то  была  подлинно  человеческаЯ
поэзиЯ: поэзиЯ, отражающаЯ жизнь народа,  котораЯ  впитала  в  себЯ  частицу
крови каждого человека и возвращалась в его сердце.
     € ‹ука, не боЯсь за грЯдущее, смотрел Ясным  взором,  как  разрастаетсЯ
город, подобный прекрасной и  могучей,  неувЯдаемо  юной  женщине.  Љогда-то
город спустилсЯ из ущелий Ѓриа, между двумЯ уступами Ѓлезских гор, теперь он
далеко углубилсЯ в луга ђуманьи. ‚ Ясную  погоду  его  белые  дома  смеЯлись
среди зелени, ни единый клуб дыма не омрачал чистого  неба:  трубы  исчезли,
дрова  и  уголь  всюду  заменило  электричество.  ‚верху  раскинулсЯ  легким
покровом, не запЯтнанным  ни  единой  пылинкой  сажи,  высокий  небосвод.  €
веселый, сиЯющий  город,  овеваемый  свежим  ветром,  казалсЯ  будто  новым;
отовсюду - из жилых домов, из общественных зданий, из аллей, от бесчисленных
фонтанов - доносилсЯ певучий рокот вод, кристально Ясный  плеск  источников,
радовавших  население  своей  здоровой  чистотой.   ѓород   становилсЯ   все
многолюднее,  строились  все  новые  дома,  разбивались  сады.   ‘частливый,
свободный, братски единый народ служил  неотразимым  очагом  притЯжениЯ  длЯ
окрестных жителей. Ќебольшие соседние городки - ‘ен-Љрон, ”ормри, Њаньоль  -
мало-помалу следовали примеру Ѓоклера: они разбились на  группы,  образовали
ассоциации и в конце концов стали простым продолжением нового ѓорода.  Ћпыт,
предпринЯтый в небольшом масштабе, охватил сначала округ, затем департамент,
потом всю страну. ’о было победоносное  шествие  счастьЯ:  ничто  не  сможет
противостоЯть силе осуществленного счастьЯ, если человечество получит  Ясное
и полное представление о нем. ‹юди века боролись только  за  одно:  за  свое
счастье; и эта борьба за счастье составлЯет основу  всЯкой  религии,  всЯкой
формы правлениЯ. ќгоизм не что  иное,  как  стремление  отдельного  человека
захватить себе как можно больше счастьЯ; но когда каждый убедитсЯ,  что  его
счастье заключаетсЯ во всеобщем счастье,  собственный  интерес  побудит  его
считать всех людей братьЯми! ‹юди боролись друг с другом  лишь  потому,  что
прежний социальный строй разделЯл, противопоставлЯл их друг другу, превращал
войну в необходимость, в самую основу общества. Ќо как только было  доказано
обратное, как только преобразованный труд позволил  прийти  к  справедливому
распределению богатств, как только освобожденные, деЯтельные страсти привели
к единству  и  гармонии,  тотчас  же  водворилсЯ  мир,  воцарилось  счастье,
основанное на братской солидарности. ‡ачем сражатьсЯ  друг  с  другом,  если
ничьи интересы больше не сталкиваютсЯ? …сли бы  человечество  употребило  на
завоевание  земли,  на  подчинение  природных  сил  все   те   тысЯчелетние,
ожесточенные  и  мучительные   усилиЯ   бесчисленных   поколений,   все   те
колоссальные силы, все те потоки крови и слез, которых от  него  потребовала
свирепаЯ братоубийственнаЯ борьба, род людской уже давно был бы непобедимым,
радостным и  могучим  властелином  мира.  ‚  тот  день,  когда  человечество
осознало всю нелепость своего безумиЯ, когда человек  перестал  быть  волком
длЯ другого человека, когда все соединились длЯ завоеваниЯ  общего  счастьЯ,
используЯ длЯ покорениЯ стихии те величайшие  знаниЯ  и  богатства,  которые
раньше  расточались  на  борьбу  человека   с   человеком,   государства   с
государством, - в тот день народы двинулись к ѓороду  счастьЯ.  “тверждение,
будто народ,  удовлетворивший  свои  насущные  потребности,  избавленный  от
необходимости боротьсЯ за свое существование, постепенно  утратит  силу  длЯ
жизни и впадет в сонное оцепенение, глубоко ошибочно.  –арство  мечты  будет
по-прежнему беспредельно, в мире всегда найдутсЯ еще не изведанные  глубины,
неисчерпаемаЯ область новых завоеваний. ЉаждаЯ  удовлетвореннаЯ  потребность
будет порождать  новую  потребность,  удовлетворение  которой  зажжет  людей
восторгом,  сделает  их  энтузиастами  науки  и  красоты.  †елание  так   же
беспредельно, как мечта; люди долго боролись между собой,  стараЯсь  украсть
счастье друг у друга; теперь они будут вместе боротьсЯ за расширение царства
всеобщего счастьЯ, за превращение его в огромный  пир,  сиЯющий  радостью  и
славой,  способный  насытить  бесконечно  возросшие  устремлениЯ  нескольких
миллиардов людей.  —еловечество  будет  состоЯть  из  одних  героев;  каждый
ребенок при рождении будет получать в дар  всю  землю,  беспредельное  небо,
отечески доброе солнце - источник бессмертной жизни.
     € ‹ука, неизменно веселый,  указываЯ  широким  жестом  вдаль,  на  свой
торжествующий ѓород, повторЯл, что лишь любовь создала все  эти  чудеса.  ’а
любовь,  семена  которой  он  некогда  разбросал  и  котораЯ  всходила  ныне
неисчерпаемой жатвой дружбы и братства. ‘ первого  же  днЯ  он  почувствовал
необходимость основать свой ѓород силами женщины и  длЯ  женщины:  это  была
единственнаЯ возможность  сделать  женщину  плодородной,  вечно  желанной  и
прекрасной. € он спас женщину, он поставил †озину  рЯдом  с  собой,  на  тот
пьедестал, на который давали ей право красота, достоинство и нежность; разве
не было это прообразом грЯдущего брака, гармонически единой четы - источника
социального мира, свободной и справедливой совместной жизни? Љ тому же новаЯ
система образованиЯ и воспитаниЯ объединила оба пола, даваЯ им одни и те  же
знаниЯ и шаг за шагом приводЯ их к полному взаимному пониманию  и  согласию;
юноши и девушки, выросшие бок о бок, отныне стремились к общей цели: любить,
чтобы быть любимыми. „авать другим счастье - в этом величайшаЯ мудрость, это
самый верный путь к собственному счастью. € семьи в ѓороде  расцветали,  как
цветы,  -  свободные  союзы,  уже  не  подчиненные  никакому  закону  и  длЯ
заключениЯ которых требовалось лишь взаимное  согласие  и  любовь.  ћноша  и
девушка знали друг друга со школьной скамьи,  прошли  через  одни  и  те  же
мастерские, и, отдаваЯсь друг другу, они словно венчали свою долгую,  тесную
дружбу. ‹юди соединЯли свою судьбу на  всю  жизнь;  чаще  всего  встречались
многолетние, устойчивые браки; супруги старились вместе так же,  как  вместе
росли; им сладко было сознавать, что они равно любЯт друг друга  и  обладают
равными правами. Ћднако они оставались совершенно свободными: те, кто больше
не мог ужитьсЯ друг с  другом,  всегда  имели  возможность  разойтись;  дети
оставались по желанию у отца или матери; в случае же осложнений их брало  на
воспитание  общество.  Ћжесточенный  поединок  мужчины  и  женщины,  все  те
проблемы, которые в течение стольких веков противопоставлЯли их  друг  другу
как двух свирепых, непримиримых врагов, разрешились теперь как нельзЯ  легче
благодарЯ полному раскрепощению женщины: она вновь стала свободной  подругой
мужчины и занЯла равноправное, подобающее ей  место  в  дружной  семье.  Ћна
могла не выходить замуж, жить независимой жизнью, пользуЯсь теми же правами,
что и мужчина; но к чему уродовать себЯ, подавлЯть желание, отрешать себЯ от
радостей  жизни?  ђазумно,  прекрасно  только   одно:   гармоничнаЯ   жизнь,
наибольшаЯ полнота жизни. Џоэтому вскоре сам собой установилсЯ  естественный
порЯдок вещей, и между примиренными полами воцарилось согласие; и мужчины  и
женщины нашли свое счастье в  семье,  в  сладости  любви,  освобожденной  от
низменных денежных расчетов и лицемерных приличий. Љогда двое влюбленных,  в
расцвете жизненных сил, обменивались теплой ночью поцелуем,  скреплЯвшим  их
союз, они могли быть уверены, что ими движет лишь страсть. Ќи  один  из  них
уже не продавал себЯ за приданое другого, и семьи их  не  сторговывались  об
условиЯх  брака  своих  детей,  подобно  тому,   как   расчетливые   хозЯева
договариваютсЯ друг с другом об условиЯх случки животных.
     ‚сюду полновластно царила любовь - глубокаЯ, чистаЯ, здороваЯ,  ставшаЯ
благоуханием, пламенем, самим очагом жизни.  ‚сюду  была  разлита  всеобщаЯ,
всеобъемлющаЯ любовь - любовь к жене или к мужу, к  родителЯм,  к  детЯм,  к
родным, к соседЯм, ко  всем  жителЯм  города,  ко  всему  человечеству;  она
расходилась все более широкими волнами, омываЯ весь мир морем любви.  ‹юбовь
была  тем  чистым  воздухом,  которым  дышали  все  груди,  одним,  всеобщим
дыханием; только она претворила в действительность древнюю мечту о  единстве
человечества, о божественной гармонии. Џодобно  тому  как  небесные  светила
поддерживаютсЯ  в   равновесии   законом   всемирного   тЯготениЯ,   так   и
человечество,  приведенное  наконец  в  равновесие  законом  справедливости,
солидарности и любви, могло отныне  блаженно  продолжать  свой  путь  сквозь
вечную беспредельность мира. ’о была постоЯнно возрождавшаЯсЯ, беспредельнаЯ
жатва нежности и любви, широко колосившаЯсЯ каждое утро перед глазами  ‹уки,
- во всем его городе, во всех тех бороздах, в которые он столько лет полными
пригоршнЯми бросал добрые семена: в школах, в мастерских, в каждом  доме,  в
каждом сердце.
     - Џосмотрите-ка! Џосмотрите-ка, -  смеЯсь,  порою  говорил  он  †озине,
‘эрэтте и ‘юзанне, стоЯвшим около его кресла перед широким открытым окном. -
Џосмотрите-ка! …ще новые деревьЯ расцвели за ночь; поцелуи,  подобно  поющим
птицам, словно взмывают ввысь... ‚идите! ’ам, направо, налево - везде любовь
бьет крылами в лучах восходЯщего солнца.
     ’ри  женщины  улыбались  и   нежно   шутили,   желаЯ   доставить   ‹уке
удовольствие.
     - Џосмотрите,  -  говорила  †озина,  -  как  над  тем  домом  с  синими
черепицами,  усеЯнными  белыми  звездами,  сиЯет  солнечный  трепет.  ‚ерно,
влюбленные справили там свою брачную ночь.
     - Ђ вот напротив, - подхватывала ‘эрэтта, - видите  этот  дом,  изразцы
которого расписаны розами?  Љак  сиЯет  его  фасад,  как  пламенеют  оконные
стекла, - будто отблески восходЯщего солнца! ‚ерно, там родилсЯ ребенок.
     - € всюду,  на  все  дома,  на  весь  город,  -  добавлЯла  ‘юзанна,  -
низвергаютсЯ дождем лучи, которые оборачиваютсЯ  затем  золотыми  колосьЯми,
ширЯтсЯ братским,  неисчерпаемо  плодородным  полем.  ‚идно,  всеобщий  мир,
всеобщаЯ любовь день за днем растут и созревают там!
     ‹ука слушал их с восхищением. …го окружали расцветом божественной любви
три эти женщины, они наполнЯли благоуханием  и  светом  его  последние  дни:
какаЯ дивнаЯ награда, какой сладостный дар!
     Ќигде еще не всходило такого пышного урожаЯ любви, и здесь, у себЯ,  он
пожинал самую обильную, самую чудесную жатву. ’ри подруги относились к  нему
с бесконечной любовью, непрерывно ухаживали за ним,  ежечасно  окружали  его
заботливым вниманием и благоговейным поклонением. Ћни  поражали  неистощимой
добротой, неистощимой нежностью; их невозмутимо-Ясные глаза  поддерживали  в
‹уке радость жизни; их легкие руки  служили  ему  опорой  до  самой  могилы.
„остигшие глубокой  старости,  седые,  но  по-прежнему  устремленные  ввысь,
исполненные царственного величиЯ,  они  напоминали  собою  чистые,  Яркие  и
радостные светильники, зажженные вечно юной страстью старца ‹уки. Ћн все еще
жил, и они жили, словно живое воплощение его силы, его деЯниЯ,  его  разума;
здоровые  и  крепкие,  несмотрЯ  на  преклонный  возраст,   они   неотступно
находились при нем, хлопотали вокруг него, уже неподвижного, как  заботливые
сиделки, верные помощницы и подруги; казалось, они поддерживали и продлевали
его долгую жизнь за пределы человеческого века.
     ‘емидесЯтивосьмилетнЯЯ †озина по-прежнему осталась  любЯщей  и  любимой
супругой-…вой, некогда спасенной от падениЯ и страданиЯ. ’онкаЯ, похожаЯ  на
засушенный и поблекший, но еще ароматный цветок, она сохранила  свою  гибкую
грацию, свое хрупкое очарование. …е седые волосы вновь загорались на  солнце
золотом - роскошным золотом ее юности. ‹ука по-прежнему обожал ее, как в тот
давно минувший день, когда он  пришел  к  ней  на  помощь,  полюбив  в  этой
истЯзаемой женщине весь страдающий народ,  выбрав  ее,  самую  обездоленную,
самую  несчастную,  чтобы  спасти  вместе  с  ней  всех  обездоленных,  всех
изнемогающих под бременем позора и нужды. …ще  и  теперь  ‹ука  благоговейно
целовал изувеченную руку †озины,  изувеченную  на  той  губительной  каторге
наемного труда, от которой, движимый состраданием и любовью  к  †озине,  он,
‹ука,  избавил  всех  тружеников.  Ћн  взЯл  на  себЯ  миссию  искуплениЯ  и
освобождениЯ и не осталсЯ бесплоден: он почувствовал потребность в  женщине,
почувствовал необходимость  быть  мощным  и  целостным,  дабы  спасти  своих
братьев. Ќовый народ родилсЯ от этой четы, от него и его любимой  и  любЯщей
супруги. „ети, которых родила ‹уке †озина, укрепили, увековечили его дело. €
†озина также обожала ‹уку, обожала как и в первый день их  встречи,  обожала
всем существом своим, с той же пылкой и  нежной  благодарностью,  с  той  же
страстью, с той же беспредельностью  любви,  пламЯ  которой  не  померкло  с
годами.
     ‘эрэтта была ровесницей ‹уки; ей  исполнилось  уже  восемьдесЯт  четыре
года; самаЯ деЯтельнаЯ из трех подруг, она весь день проводила на  ногах,  в
непрерывных хлопотах. ЊаленькаЯ, будто ставшаЯ ниже, она, казалось,  уже  не
старела; кроткаЯ старость облагородила ее внешность. Ќекогда смуглаЯ, худаЯ,
некрасиваЯ, она превратилась в хрупкую старушку, в белую мышку,  с  сиЯющими
глазами. ‚ тот тЯжелый  день,  когда  ‘эрэтта  понЯла,  что  любит  ‹уку,  и
познала, как мучительно любить и не быть  любимой,  ее  добрый  брат  †ордан
предсказал ей, что она смиритсЯ и принесет  свою  страсть  в  жертву  чужому
счастью. € ‘эрэтта действительно смирилась; ее самоотречение стало  длЯ  нее
постоЯнным источником чистой  радости  и  блаженной  силы.  Ћна  по-прежнему
любила ‹уку, любила его в каждом из его детей  и  внуков,  за  которыми  она
ухаживала вместе с †озиной. Ћна по-прежнему любила ‹уку - любовью, все более
глубокой, очищенной от всЯкого  эгоизма,  целомудренной  и  пылкой,  любовью
сестры и матери. Ћна отдавала теперь  своему  другу  ту  бережную  и  нежную
заботу, которой некогда окружала своего брата, она  неотступно  бодрствовала
возле ‹уки, желаЯ  усладить  каждый  его  час.  ‘эрэтту  наполнЯло  счастьем
сознание, что и ‹ука любит ее, и  она  мирно  доживала  свой  век,  овеЯннаЯ
обаЯнием этой страстной дружбы, нежной, как любовь.
     ‘юзанна была старше и †озины  и  ‘эрэтты:  ей  уже  минуло  восемьдесЯт
восемь лет; она была наиболее серьезной и пользовалась наибольшим уважением.
‘юзанна сохранила свою тонкую талию, держалась все так же прЯмо;  ее  нежное
лицо по-прежнему пленЯло добротой, Ясным умом и мЯгкостью. ‘юзанна уже почти
не двигалась; одни только ласковые глаза ее  говорили  о  том,  какое  живое
участие принимает она в других и как ей хочетсЯ помочь им. Ћбычно она сидела
с ‹укой и беседовала с ним, а †озина и ‘эрэтта  бесшумно  хлопотали  вокруг.
‚едь и ‘юзанна в печальные годы своей молодости любила ‹уку; в этой любви, о
которой она сама долго не подозревала, ‘юзанна черпала утешение!  Ѓезотчетно
грезЯ о герое, которого ей хотелось ободрЯть и поддерживать своей нежностью,
она всей душой предалась ‹уке; но  когда  ‘юзанна  различила  наконец  голос
своего сердца, ее герой был уже в объЯтиЯх другой женщины: у его очага могло
найтись место лишь женщине-другу. ’аким другом ‹уки  и  была  на  протЯжении
долгих лет ‘юзанна; это была бесконечно  нежнаЯ,  невозмутимо-ЯснаЯ  дружба,
полное внутреннее созвучие между нею  и  человеком,  который  стал  длЯ  нее
братом. € длЯ нее, так же, как длЯ  ‘эрэтты,  эта  дружба  была  потому  так
сладостна, что родилась она из любовного пламени и сохранила в себе  частицу
вечного огнЯ любви.
     ’ак ‹ука, престарелый, величавый, прекрасный,  доживал  свои  последние
дни, окруженный любовью трех женщин, как  и  он,  престарелых,  величавых  и
прекрасных. ЌесмотрЯ на свои восемьдесЯт пЯть лет, он  держалсЯ  по-прежнему
прЯмо, был здоров и крепок, как дуб. ’олько ноги его оцепенели,  словно  длЯ
того, чтобы пригвоздить  ‹уку  здесь,  у  окна,  и  позволить  ему  блаженно
созерцать основанный им город. …го  лоб,  напоминавший  башню,  был  увенчан
белыми, густыми, как в молодости,  волосами  -  пышной,  белоснежной  гривой
старого, отдыхающего  льва.  ЃлагоговейнаЯ  любовь,  которой  окружали  ‹уку
†озина, ‘эрэтта и ‘юзанна, наполнЯла светом  и  благоуханием  его  последние
дни. Ћн и раньше любил всех трех, любил их и теперь - всеобъемлющей любовью,
в которой сливались воедино и тЯготение, и братскаЯ привЯзанность, и  нежнаЯ
доброта; то была волна самой жизни с ее  бесчисленными  страстЯми,  то  была
огромнаЯ  река,  способнаЯ   утолить   жажду,   всех   сердец.   Ћн   сжимал
женщину-возлюбленную и женщин-друзей в одном объЯтии, в  стремлении  творить
жизнь, создавать все больше счастьЯ.
     Ќо поЯвились признаки, говорившие  о  наступлении  неизбежного.  ‡адача
‹уки была выполнена: видимо, длЯ него, как и длЯ †ордана, наступал  смертный
час. ‹ука чувствовал приближение сна,  заслуженного  отдыха  -  и  ждал  его
безмЯтежно и радостно. Ћн весело смотрел навстречу  смерти,  знаЯ,  что  она
необходима  и  не  страшна,  и  не  нуждаЯсь  в  лживых  посулах   небесного
блаженства, чтобы мужественно встретить ее. ‚едь небо отныне было сведено на
землю, где человечество шаг за шагом близилось к истине и справедливости,  к
полноте счастьЯ. Љаждое существо  обретает  бессмертие  в  поколениЯх  своих
потомков;  поток  любви,  вбираЯ   в   себЯ   все   новые   волны,   катитсЯ
безостановочно, и в этом - залог вечной жизни всех тех,  кто  жил,  любил  и
рождал. ‹ука знал,  что  он  умрет,  но  был  уверен,  что  будет  постоЯнно
возрождатьсЯ в тех бесчисленных людЯх, за счастье которых он боролсЯ. €менно
в этом обретал он уверенность в бессмертии, и уверенность эта наполнЯла  его
душу дивным покоем: он так любил других, так много сделал длЯ облегчениЯ  их
страданий, что теперь ему казалось блаженной наградой перспектива жить в них
после  своей  смерти  и  тем  самым  воспользоватьсЯ  плодами  своего  дела,
растворившись в потоке все более и более счастливых поколений.
     †озина, ‘эрэтта и ‘юзанна с тревогой  наблюдали,  как  ‹уку  постепенно
охватывает мирный сон; но все же они решили не  поддаватьсЯ  грусти.  Љаждое
утро они открывали окна, чтобы впустить в комнату лучи благодатного  солнца;
они убирали комнату цветами - пышными букетами, Яркими и благоуханными,  как
детство. € прежде всего, знаЯ, что ‹ука любит детей, они  ежечасно  окружали
его веселой компанией мальчиков  и  девочек;  светловолосые  и  темноволосые
детские головки также напоминали букет  цветов:  завтра  они  распустЯтсЯ  и
станут силой и красотой грЯдущих лет. € когда весь этот маленький  народ  со
смехом играл вокруг  его  кресла,  ‹ука  нежно  улыбалсЯ,  весело  следЯ  за
забавами детей, восхищаЯсь тем, что уходит из жизни, окруженной такой чистой
радостью и живой надеждой.
     Ќаступил день, к исходу которого должна была прийти смерть, праведнаЯ и
благаЯ; три женщины почувствовали ее приближение, увидЯ  тот  свет,  которым
сиЯли глаза старца; они привели к ‹уке его правнуков - крохотных  ребЯтишек,
тех, чей вид всего Яснее говорил бы умирающему о юности  и  надежде.  Ђ  эти
малыши, в свою очередь, привели с собой других,  более  взрослых  товарищей,
потомков тех работников, чей дружный, сплоченный труд некогда создал Љрешри.
‡алитаЯ  солнцем  комната,  полнаЯ   детей   и   роз,   представлЯла   собой
очаровательное зрелище; герой, старый лев с белоснежной гривой,  по-прежнему
принимал в детЯх теплое участие. Ћн с  радостью  узнавал  всех,  называл  по
именам, расспрашивал их.
     ‚ысокий восемнадцатилетний юноша ”рансуа, сын €пполита  Њитена  и  ‹оры
”ошар, сдерживаЯ слезы, смотрел на ‹уку. ’от подозвал его.
     - Џодойди ко мне, дай мне  руку,  красавец.  Ќе  нужно  грустить  -  ты
видишь, как мы все довольны... Ѓудь крепким и мужественным, ты все  растешь,
и не одна девушка будет еще заглЯдыватьсЯ на тебЯ.
     ‡атем ‹ука обратилсЯ к двум пЯтнадцатилетним девочкам - к Ђмели, дочери
Ђлександра ”ейа и Љлементины Ѓуррон, и к ‘имоне,  дочери  Ђдольфа  ‹абока  и
†ермоны €вонно:
     - Ђ вы, мои красавицы, улыбаетесь, - и вы правы...  Џодойдите  ко  мне,
дайте Я поцелую ваши цветущие щеки. Ѓудьте всегда веселы и красивы, в этом и
состоит счастье.
     Ќо тут ‹уку окружили его потомки, число  их  все  увеличивалось.  ‡десь
были двое из его внучат: восемнадцатилетнЯЯ  Ђлиса,  дочь  арлЯ  ”романа  и
Љлодины Ѓоннер, и шестнадцатилетний ђишар, сын †юлЯ ”романа и ‘елины ‹анфан.
Љ ‹уке привели только самых юных из его внуков и внучек - тех,  кто  еще  не
женилсЯ и не вышел замуж:  приди  сюда  уже  вступившие  в  брак  со  своими
супругами и их родней, комната не вместила бы всех. ‹ука  с  нежной  улыбкой
подозвал к себе Ђлису и ђишара.
     - ‚от ты уже и невеста, моЯ русоголоваЯ Ђлиса;  выбери  же  себе  юношу
веселого и здорового, как ты сама. Ќо, Я вижу, дело уже слажено!  ‹юбите  же
крепко друг друга; пусть у вас будут дети такие же здоровые и веселые, как и
вы... Ђ ты, ђишар, уже совсем мужчина, ты, кажетсЯ, поступаешь в обучение  в
башмачную мастерскую, помнитсЯ, кроме того, увлекаешьсЯ музыкой.  ђаботай  и
пой, развивай свой талант.
     Ќо тут на ‹уку нахлынула волна крохотных ребЯтишек, пытавшихсЯ влезть к
нему на колени. €х было четверо: трое мальчиков и одна девочка;  все  -  его
правнуки. ‹ука посадил к себе на колени старшего из них, семилетнего  †оржа,
сына Њориса Њорфена и Ѓерты †олливе; Њорис и Ѓерта  приходились  друг  другу
двоюродным братом и сестрой; он был сыном ђаймона Њорфена и  ’ерезы  ”роман,
она - дочерью Ђндре †олливе и Џолины ”роман.
     - Ђ, мой славный маленький †орж,  милый  внучек  двух  моих  дочерей  -
темноволосой ’ерезы и светловолосой Џолины! ’вои глаза были глазами  Џолины,
а теперь они становЯтсЯ глазами ’ерезы! Ђ твой свежий,  смеющийсЯ  рот,  чей
он? ’ерезы или Џолины?... Џоцелуй менЯ крепко-крепко, мой славный  маленький
†орж, и долго-долго помни обо мне.
     ‡атем наступила очередь пЯтилетнего ѓрегуара  Ѓоннера,  сына  ”елисьена
Ѓоннера и …лены †олливе; ”елисьен родилсЯ от брака ‘еверена Ѓоннера и  ‹еони
ѓурье, …лена - от брака Ђндре †олливе и Џолины ”роман.
     - …ще один маленький человечек, потомок моей Џолины!..  Ќе  правда  ли,
ѓрегуар, бабушка Џолина - милаЯ, и руки у нее вечно полны сластей?.. Ђ менЯ,
своего прадедушку, ты ведь крепко любишь, ѓрегуар? Ќе правда ли, тебе всегда
будет хотетьсЯ быть благоразумным и хорошим, когда ты станешь вспоминать обо
мне?.. Џоцелуй менЯ покрепче!
     ‚ заключение ‹ука усадил к  себе  на  колени  двух  самых  маленьких  -
Љлемана и ‹юс, брата и сестру. Љлеману было пЯть лет, ‹юс -  два  года.  Ћни
были детьми ‹юдовика Ѓуажелена и Њариетты ”роман. Ќо тут воспоминаниЯ толпой
нахлынули на ‹уку: ведь  ‹юдовик  был  сыном  ЏолЯ  Ѓуажелена  и  Ђнтуанетты
Ѓоннер, Њариетта - дочерью €лера ”романа и очаровательной  Љолетты,  старшей
дочери Ќанэ и Ќиз. Џод этими Ясными лбами, увенчанными  легкими  кудрЯшками,
возродилось  к  жизни  несколько  родов:  „елано,  Ѓуажеленов,  Ѓоннеров   и
”романов.
     - Џодойдите сюда, мой маленький Љлеман, моЯ маленькаЯ ‹юс, мои  дорогие
крошки! …сли бы вы только знали, что Я вновь нахожу, что Я читаю  в  глубине
ваших Ясных глаз!.. ’ы уже добрый и сильный мальчик, мой  миленький  Љлеман!
Ћ! џ знаю это, мне рассказал дедушка €лер: он с таким удовольствием слушает,
как ты целыми днЯми смеешьсЯ... Ђ ты, милаЯ ‹юс,  еще  совсем  крошка,  едва
лепечешь, но Я уже знаю, что ты славнаЯ маленькаЯ  женщина:  ты  никогда  не
плачешь, ты весело протЯгиваешь ручонки к доброму солнцу... Џоцелуйте  и  вы
менЯ, мои обожаемые детки, вы - лучшее из того, что Я оставлЯю  после  себЯ,
вы - всЯ моЯ сила, всЯ моЯ надежда!
     Ћстальные дети тоже приблизились к ‹уке; ему хотелось обнЯть  их  всех,
прижать каждого к своей груди. €м он вверЯл будущее, им завещал  свое  дело,
им, чьи свежие силы должны были продолжать это дело и безгранично  расширЯть
его. ‹ука всегда надеЯлсЯ на то, что грЯдущие поколениЯ закончат начатую  им
борьбу за всеобщее счастье. € какие сокровища справедливости, истины и добра
завещал он теперь своим дорогим внукам и правнукам, нежно окружавшим  его  в
этот торжественный, невозмутимо Ясный  час!  ‘  какой  страстью  он,  уходЯ,
возлагал на них миссию - осуществить его мечту о все  более  свободном,  все
более счастливом человечестве!
     - ‘тупайте, ступайте, милые дети! Ѓудьте благоразумными,  справедливыми
и добрыми! Џомните, что вы все поцеловали менЯ сегоднЯ и крепко любите менЯ,
крепко любите друг друга! Љогда-нибудь вы поймете свой  долг,  вы  совершите
то, что совершили мы,  и  ваши  дети,  в  свою  очередь,  совершат  то,  что
совершите вы:  будут  деЯтельно  трудитьсЯ,  жить  полной  жизнью,  пламенно
любить!.. Ђ пока, милые дети, ступайте, ступайте играть,  будьте  здоровы  и
веселы!
     †озина, ‘эрэтта и ‘юзанна, видЯ, что ‹ука  постепенно  слабеет,  хотели
было отправить детей по домам: они боЯлись, как бы шум детских игр не утомил
его. Ќо ‹ука не согласилсЯ отпустить детей и  выразил  желание  удержать  их
возле себЯ: ему хотелось тихо умереть под их веселый смех.  Џоэтому  решили,
что дети спустЯтсЯ в сад и будут играть тут же,  под  окном.  ’аким  образом
‹ука мог слышать и видеть их; он был доволен.
     ‘олнце уже склонилось к закату - Яркое летнее  солнце,  зажегшее  город
своим блеском. Љомната всЯ золотилась, будто озареннаЯ сиЯющей славой; ‹ука,
сидЯ в кресле, молчал; взор его был устремлен на беспредельно  раскинувшийсЯ
горизонт. Џостепенно в комнате водворилсЯ глубокий покой. †озина  и  ‘эрэтта
безмолвно облокотились справа и слева о кресло ‹уки; ‘юзанна, сидЯ  рЯдом  с
‹укой, казалось, была погружена в ту  же  грезу,  что  и  он.  Ќаконец  ‹ука
медленно заговорил; голос его звучал все тише и тише.
     - „а, вот он,  наш  город,  возрожденный  Ѓоклер,  пламенеет  в  чистом
воздухе, и Я знаю, что соседние города: Ѓриа, Њаньоль,  ”ормри,  ‘ен-Љрон  -
были вынуждены пойти за нами и  также  перестроили  свою  жизнь,  зараженные
нашим примером, подчинившись обаЯнию  неотразимого  счастьЯ...  Ќо  там,  за
далекой чертой горизонта, по ту сторону Ѓлезских  гор,  за  смутными  далЯми
ђуманьи, - что делаетсЯ там в широком мире?.. „алеко ли продвинулись краЯ  и
народы на своем долгом, тЯжелом и кровавом пути к ѓороду счастьЯ?
     Ћн  снова  замолчал,  обуреваемый  мыслЯми.  Ћн   знал,   что   повсюду
происходила та же эволюциЯ, что и  в  Ѓоклере,  что  эволюциЯ  эта  ежечасно
распространЯлась со  все  возрастающей  быстротой.  „вижение,  начавшеесЯ  в
отдельных городах, охватило целые провинции, за ними все государство,  затем
оно перекинулось и на соседние страны; ни границы, ни  горы,  ни  океаны  не
могли задержать его: освобождение распространЯлось от материка  к  материку,
сметаЯ  правительства  и  религии,  соединЯЯ  народы.  Ќо  только  при  этой
перестройке жизни  человечества  событиЯ  не  везде  развивались  одинаково.
Ѓоклер начал с ассоциации между капиталом, трудом  и  знанием,  избрав  путь
медленного движениЯ к свободе; поэтому там эволюциЯ совершалась относительно
мирно; в других местах вспыхивали  революции,  текла  кровь,  свирепствовали
взаимнаЯ резнЯ и пожары.  Љаждое  из  двух  соседних  государств  шло  своей
дорогой; народы избирали самые непохожие, самые противоположные пути к одной
и той же цели - к ѓороду братства, к столице общечеловеческой федерации.
     € ‹ука, как во сне, сказал слабеющим голосом:
     - Ћ, мне хотелось бы знать!.. „а! Џрежде чем расстатьсЯ с  моим  делом,
мне хотелось бы знать, много ли уже совершено на сегоднЯшний день, как  идет
великаЯ работа... џ уснул бы  спокойнее,  Я  унес  бы  с  собой  еще  больше
уверенности и надежды.
     ‚новь наступило молчание. †озина, ‘эрэтта и  ‘юзанна,  престарелые,  но
все еще прекрасные, необыкновенно добрые, по-прежнему грезили, как  и  ‹ука,
устремив глаза вдаль.
     ‡атем заговорила †озина:
     - џ многое узнала  от  одного  путешественника...  ‚  какой-то  большой
республике захватили власть коллективисты. „олгие годы они вели ожесточенную
политическую борьбу, стремЯсь овладеть парламентом и правительством. „остичь
своей цели легальным путем им не удалось; и  когда  они  почувствовали,  что
сила на их стороне, когда они получили  уверенность  в  том,  что  народ  их
поддержит, они произвели государственный переворот. Ќа следующий же день они
полностью провели в жизнь свою программу - путем изданиЯ законов и декретов.
Ќачалась массоваЯ экспроприациЯ, богатства частных лиц стали достоЯнием всей
нации, орудиЯ труда были  возвращены  труженикам.  “же  не  было  больше  ни
собственности, ни капиталистов, ни хозЯев; полновластно царило  одно  только
государство - единственный собственник, капиталист и  хозЯин,  устроитель  и
распределитель социальной жизни... Ќо, понЯтно,  такие  резкие,  коренные  и
всеобъемлющие изменениЯ не могли совершитьсЯ без грозных потрЯсений.  Љлассы
не так-то легко позволЯют отнЯть у себЯ  достоЯние  даже  тогда,  когда  оно
краденое; всюду разразились Яростные восстаниЯ.  Њногие  собственники  легли
костьми, защищаЯ свои владениЯ. „ругие уничтожили все, что  имели:  затопили
шахты, разрушили железные  дороги,  заводы  и  фабрики;  многие  капиталисты
сожгли свои ценные бумаги и выбросили свое золото  в  море.  Ќекоторые  дома
пришлось  осаждать,  целые  города  -   брать   приступом.   Ќесколько   лет
свирепствовала  ужаснейшаЯ  из  всех  войн  -  гражданскаЯ  война;  мостовые
покраснели от крови, по рекам плыли трупы... Ђ  потом,  когда  полновластное
государство попыталось наладить  новый  социально-экономический  строй,  оно
натолкнулось на различные трудности. …диницей стоимости стал рабочий час; на
этой  основе  были  введены  боны,  производились  обмены.  ‘начала  создали
статистическую комиссию, котораЯ наблюдала за производством  и  распределЯла
продукты и товары сообразно количеству  труда,  выполнЯемого  каждым.  ‡атем
ощутили необходимость в  других  контрольных  органах;  постепенно  возникла
сложнаЯ  система,  препЯтствовавшаЯ  нормальной  работе   вновь   созданного
социального механизма: получилось что-то похожее на возвращение  к  подробно
регламентированному порЯдку казармы; никогда еще люди не были стеснены столь
жесткими и тесными рамками... € все-таки эволюциЯ совершалась,  все-таки  то
был шаг вперед к справедливости:  труд  вновь  стал  почетным,  богатство  с
каждым днем распределЯлось все правильнее. Ђ дальше все это неизбежно должно
было привести к  исчезновению  наемного  труда  и  капитала,  к  упразднению
торговли  и  денег.  €  Я  слышала,  что  теперь  в  этом   коллективистском
государстве, потрЯсенном столькими катастрофами,  обагренном  реками  крови,
водворЯетсЯ, наконец, мир, водворЯетсЯ  та  братскаЯ  солидарность,  которую
приносит с собой окончательнаЯ победа свободы и труда.
     †озина умолкла и вновь погрузилась в созерцание необъЯтного горизонта.
     ‹ука тихо сказал:
     - „а, это один из кровавых путей, один  из  тех  путей,  от  которых  Я
отказалсЯ. Ќо теперь Я принимаю его! ‚едь и он вел к тому же единству, к той
же гармонии.
     ’огда, глЯдЯ широко раскрытыми глазами в ту сторону, где за гигантскими
отрогами Ѓлезских гор простиралсЯ широкий неведомый мир, заговорила ‘эрэтта:
     - џ тоже узнала  многое:  люди,  бывшие  свидетелЯми  ужасных  событий,
рассказали  мне  о  них...  ќто  произошло  в  обширной  соседней   империи;
анархисты, действуЯ бомбами и картечью, взорвали здание старого  социального
строЯ. Ќарод так много выстрадал, что присоединилсЯ к  восставшим,  довершаЯ
освободительное дело разрушениЯ, без остатка сметаЯ  с  лица  земли  старый,
прогнивший мир. „олгое времЯ города пылали, как факелы, во  мраке  слышались
вопли прежних палачей: их резали, они не хотели  умирать.  ’о  был  кровавый
потоп, давно уже возвещенный апостолами анархии и, по их мнению,  неизбежный
и плодотворный... ‡атем наступила новаЯ эра. ‡десь вместо  лозунга  "Љаждому
по его труду!" господствовал лозунг "Љаждому по его потребностЯм!".  —еловек
имеет право на жизнь, на  жилище,  на  одежду,  на  хлеб  насущный.  Џоэтому
поначалу сложили  все  богатства  вместе  и  стали  делить  их  между  всеми
гражданами; устанавливать ограничениЯ начали только тогда, когда выЯснилось,
что иначе общественного  достоЯниЯ  на  всех  не  хватит.  ‡ато,  когда  все
челове