сталости и сомнений он не раз уже прибегал к
помощи своего друга - слабого телом, но  сильного  духом  человека,  который
излучал сиЯние безмЯтежной уверенности;  —ары  †ордана  неизменно  оказывали
действие, волна бодрости поднималась в ‹уке, и  его  обуревало  нетерпеливее
желание вновь броситьсЯ в борьбу.
     - Ћ! - воскликнул он. - ‚ы правы: Я трус; мне  стыдно  моего  отчаЯниЯ!
‘частье человека только в прославлении труда, в преобразовании спасительного
труда. ќто он, труд, оснует наш ѓород... Ќо деньги, деньги, которыми еще раз
придетсЯ рискнуть!
     †ордан, измученный страстным порывом, который он вложил в  свои  слова,
закутал плотнее худые плечи.
     - џ дам вам эти деньги... - сказал он  усталым  шепотом.  -  Њы  станем
экономить и как-нибудь выйдем из положениЯ. ‚ы знаете,  нам  немного  нужно:
молоко, Яйца, фрукты. ’олько бы мне хватило на расходы  по  моим  опытам,  -
остальное пойдет хорошо.
     ‹ука схватил его руки и пожал их с глубоким волнением.
     - „руг мой! „руг мой!.. Ќо неужели мы позволим  себе  разорить  и  вашу
сестру?
     - ќто правда, - сказал †ордан, - мы забываем про ‘эрэтту.
     Ћни обернулись.  ‘эрэтта  молча  плакала.  Ћна  по-прежнему  сидела  за
столиком, опершись на локти и закрыв подбородок руками. Љрупные слезы  текли
по ее щекам, облегчаЯ измученное, сочащеесЯ  кровью  сердце.  ‚се,  что  она
слышала, глубоко потрЯсло ее и вызвало в ней новый душевный  подъем.  ‘лова,
сказанные ‹уке ее братом, отозвались в ней с такой же  силой.  Ќеобходимость
труда, самоотречение ради своего дела - разве то не была жизнь,  добровольно
принЯтаЯ и честно прожитаЯ во имЯ  достижениЯ  наибольшей  гармонии?  Ћтныне
‘эрэтта, как и сам ‹ука, сочла бы себЯ безнравственной и трусливой, если  бы
она стала помехой его делу, если  бы  не  отдалась  этому  делу  до  полного
самозабвениЯ. Њужество, присущее ее  доброй  душе,  простой  и  возвышенной,
возвратилось к ней.
     Ћна поднЯлась, поцеловала долгим поцелуем своего брата и,  пока  голова
ее лежала на его плече, тихонько шепнула ему на ухо:
     - ‘пасибо тебе! ’ы вылечил менЯ, Я принесу себЯ в жертву.
     Џотребность действовать  вновь  волновала  ‹уку.  ЏодойдЯ  к  окну,  он
посмотрел на высокое голубое небо, сиЯвшее над Љрешри. ‡атем  он  отвернулсЯ
от окна, и у него еще раз вырвалось его обычное восклицание:
     - Ћ, в  них  нет  любви!  Љогда  в  них  проснетсЯ  любовь,  все  будет
оплодотворено, все будет расти и радоватьсЯ жизни!
     ‘эрэтта подошла к ‹уке; в ее нежных словах прозвучал  последний  трепет
ее тоскующей, но уже побежденной плоти.
     - ‚ы правы. € надо любить, не стремЯсь,  чтобы  вас  любили,  ибо  одна
только любовь к другим дарует жизнь нашему делу.
     ’о были слова существа,  отдававшего  всего  себЯ  единственно  во  имЯ
радости самопожертвованиЯ; глубокое, трепетное молчание встретило их. € трое
людей, соединенных узами тесной  братской  привЯзанности,  замолчали,  глЯдЯ
вдаль, сквозь зелень,  на  нарождавшийсЯ  ѓород  справедливости  и  счастьЯ;
отныне они верили, что он мало-помалу охватит весь мир:  ведь  столько  было
посеЯно любви.
 
        IV 
 
     € тогда ‹ука - строитель, основатель ѓорода - опЯть обрел себЯ: с новой
силой принЯлсЯ он за работу, и люди и камни подчинились его голосу. Ђпостол,
в расцвете сил и радости, он весь отдалсЯ своей миссии. ‚есело,  с  победным
ликованием, руководил он борьбою Љрешри с "Ѓездной", завоевываЯ  мало-помалу
людей и вещи, сильный той жаждой, любви  и  счастьЯ,  которую  сам  излучал.
Ћснованный им ѓород должен был вернуть ему †озину, с †озиной будут спасены и
все отверженные. ‹ука верил в это; он действовал любовью, во имЯ любви и  не
сомневалсЯ в победе.
     Ћднажды в Ясный, безоблачный день он  стал  свидетелем  сцены,  котораЯ
привела его в еще лучшее расположение духа и исполнила его сердце  нежностью
и надеждой. ЋбходЯ, как заботливый  хозЯин,  заводские  службы,  он  услышал
Ясные голоса и звонкие взрывы хохота; они  доносились  из  отдаленного  угла
заводской территории, примыкавшей к  подножию  Ѓлезских  гор:  там  тЯнулась
стена, разделЯвшаЯ  земли  Љрешри  и  "Ѓездны".  ‹ука  удивилсЯ.  Ћсторожно,
стараЯсь остатьсЯ незамеченным, направилсЯ он в ту  сторону,  и  глазам  его
предстала очаровательнаЯ картина: он увидел кучку детей,  свободно  играющих
на солнце, словно возвращенных к невинности первых обитателей земли.
     Џо эту сторону стены стоЯл Ќанэ,  он  ежедневно  приходил  в  Љрешри  к
товарищам; с ним были двое маленьких Ѓоннеров - ‹юсьен и Ђнтуанетта: видимо,
Ќанэ увлек их в какую-то отчаЯнную экспедицию. ‚се трое стоЯли, задрав носы,
смеЯлись и кричали; из-за стены доносились смех и  крики  других,  невидимых
детей. Ќе трудно было понЯть, в чем дело: у Ќиз „елаво, очевидно,  собрались
ее маленькие друзьЯ, и теперь все они, выбежав в сад,  поспешили  на  призыв
другой компании, горЯ желанием повидатьсЯ и  весело  поиграть  всем  вместе.
Ћднако тут их ждало немалое затруднение: проделаннаЯ в  стене  калитка  была
замурована, после того как выЯснилось, что никакими  выговорами  не  удаетсЯ
удержать детей от совместных игр. “ „елаво ослушников  наказывали,  запрещаЯ
им даже заходить в конец сада. ‚  Љрешри  детЯм  старались  разъЯснить,  что
из-за них может произойти неприЯтность, может быть подана  жалоба,  начатьсЯ
процесс. Ќо простодушные  ребЯтишки,  покорные  неведомым  силам  грЯдущего,
нарушали все запреты, упорно  встречались  и  дружили,  не  ведаЯ  взаимного
озлоблениЯ и борьбы классов.
     „о слуха ‹уки доносились звонкие, кристально Ясные голоса, напоминавшие
пение жаворонка:
     - ќто ты, Ќиз? ‡дравствуй, Ќиз!
     - ‡дравствуй, Ќанэ! ’ы один, Ќанэ?
     - Ќет, нет! ‘о мной ‹юсьен и Ђнтуанетта! Ђ ты, Ќиз, одна?
     - Ќет, нет! ‘о мной ‹уиза и Џоль!.. ‡дравствуй, здравствуй, Ќанэ!
     - ‡дравствуй, здравствуй, Ќиз!
     Ћни здоровались без конца, смеЯсь до  упаду  при  каждом  "здравствуй":
настолько им казалось забавным разговаривать, не видЯ друг друга; их  голоса
как будто падали с неба:
     - Џослушай-ка, Ќиз, ты все еще здесь?
     - Љонечно, Ќанэ, здесь.
     - Ќиз, а Ќиз, иди сюда!
     - Ђх, Ќанэ, Ќанэ, как же Я пройду, если калитка замурована?
     - Џрыгай, прыгай, Ќиз, дружочек!
     - Ќанэ, дружочек, прыгай, прыгай!
     „етей словно охватило безумие. ‚се шестеро повторЯли: "Џрыгай, прыгай!"
- и плЯсали перед стеной, как будто собирались  прыгать  все  выше  и  выше,
перепрыгнуть  через  стену,  увидеть  друг  друга  и  поиграть  вместе.  Ћни
кружились, вальсировали, делали реверансы неумолимой стене,  жестикулировали
так, словно видели друг друга сквозь  ее  толщу,  с  той  живостью  детского
воображениЯ, длЯ которого не существует препЯтствий.
     ‘нова послышалсЯ Ясный голос Ќанэ:
     - ‡наешь что, Ќиз?
     - Ќет, Ќанэ, не знаю,
     - Ќу так вот!  џ  влезу  на  стену,  подтЯну  тебЯ  кверху  за  руки  и
переправлю сюда.
     - €дет, идет, Ќанэ! ‹езь, дружочек!
     Ќанэ, проворный, как кошка, цеплЯЯсь руками и ногами, в одно  мгновение
вскарабкалсЯ на стену  и  уселсЯ  на  нее  верхом.  Ѓольшие  голубые  глаза,
растрепанные белокурые волосы делали его круглое лицо презабавным.  …му  уже
минуло четырнадцать лет; то был коренастый, крепкий, веселый  и  решительный
мальчик.
     - ‹юсьен, Ђнтуанетта! ‘торожите, не подойдет ли кто!
     Ќанэ  был  горд,  что  занЯл  господствующее  положение  и  видит   все
происходЯщее по обе стороны стены; он перегнулсЯ в сад „елаво.
     - ‹езь, Ќиз, Я подтЯну тебЯ!
     - Ђх, нет, сначала не менЯ, Ќанэ! џ останусь здесь сторожить.
     - ’ак кто же полезет первым, Ќиз?
     - Џостой, Ќанэ, будь  осторожен.  Џолезет  Џоль.  ’ут  есть  деревЯннаЯ
решетка. Ћн сейчас попробует, не сломаетсЯ ли она.
     Ќаступило молчание. ‘лышалсЯ только треск высохших досок и  заглушенный
смех. ‹ука колебалсЯ: не  нужно  ли  ему  выступить  вперед  и  восстановить
порЯдок, спугнув детвору, как застигнутых в амбаре воробьев? ‘колько раз  он
сам выговаривал детЯм,  боЯсь,  что  их  запретные  игры  навлекут  на  него
какую-нибудь неприЯтность! Ќо они были так очаровательны, с  таким  победным
ликованием стремились друг к другу, преодолеваЯ все препЯтствиЯ! ‹ука решил,
что переждет мгновение, а потом вмешаетсЯ.
     ђаздалсЯ крик торжества:  из-за  стены  показалась  голова  ЏолЯ;  Ќанэ
подтЯнул его и переправил по другую сторону стены  -  в  объЯтиЯ  ‹юсьена  и
Ђнтуанетты. •отЯ Џолю также минуло четырнадцать лет, он весил  немного,  это
был тонкий и хрупкий, красивый белокурый мальчик, добрый и тихий, с  живыми,
умными глазами. “пав в объЯтиЯ Ђнтуанетты,  он  тотчас  поцеловал  ее:  Џоль
хорошо знал Ђнтуанетту и любил бывать с ней вместе,  так  как  девочка  была
высока, грациозна и хорошо развита длЯ своих двенадцати лет.
     - ѓотово, Ќиз! Ћдного переправил! Љто следующий? ЏослышалсЯ  тревожный,
приглушенный голос Ќиз:
     - ’сс, тсс, Ќанэ! Љто-то шевелитсЯ  около  курЯтника.  ‘корей,  скорей,
распластайсЯ на стене!
     Ћпасность миновала.
     - ‚нимание, Ќанэ! - продолжала девочка. - ‘ейчас  полезет  ‹уиза,  -  Я
подсажу ее!
     € действительно, из-за стены  показалась  голова  ‹уизы.  ‹ицо  девочки
напоминало козью мордочку: у нее были черные, слегка раскосые глаза,  тонкий
нос,  острый  подбородок.  ЋдиннадцатилетнЯЯ  ‹уиза,  уморительно  живаЯ   и
веселаЯ, была уже  самостоЯтельной  и  своевольной  маленькой  женщиной;  ее
родители добрЯки Њазели только таращили  глаза,  ошеломленные  тем,  что  их
безмЯтежный эгоизм породил такую буйную дикарку. ‹уиза не дала времени  Ќанэ
переправить ее по ту сторону: она спрыгнула сама и упала в объЯтиЯ  ‹юсьена,
ее любимого  товарища;  пЯтнадцатилетний  ‹юсьен,  высокий  и  крепкий,  как
мужчина, был старше всех в этой  юной  компании;  одаренный  изобретательным
умом, он мастерил длЯ ‹уизы самые замысловатые игрушки.
     - „воих переправил, Ќиз! Ћсталась ты одна, лезь скорей! ’ам, у колодца,
снова кто-то двигаетсЯ.
     ЏослышалсЯ треск: видимо, обрушилсЯ целый кусок решетки.
     - Ћй, ой, Ќанэ, не молу! ќто  все  ‹уиза:  она  оттолкнулась  ногами  и
повалила решетку.
     - Ќичего, подними руки, Ќиз, Я подтЯну тебЯ.
     - Ќет, нет, не могу! ’ы же сам видишь, Ќанэ: как Я ни  тЯнусь,  у  менЯ
все-таки не хватает росту!
     - ѓоворю тебе, Ќиз, Я  втащу  тебЯ.  Ќу,  ну!  …ще!  џ  нагнусь,  а  ты
приподнимись... ѓоп! ѓотово!
     Ќанэ улегсЯ ничком  на  стене;  он  лишь  чудом  удерживал  равновесие:
сильным движением он подтЯнул Ќиз и посадил  ее  верхом  на  стену  рЯдом  с
собой. ђозовые губы и голубые глаза девочки улыбались, как всегда.  ЋтчаЯнно
растрепанные белокурые волосы делали Ќиз похожей на кудрЯвого барашка. Ћна и
ее приЯтель Ќанэ удивительно подходили друг к другу: лица обоих были  овеЯны
тем же нежным золотом белокурых волос, тем же золотым  руном,  развевавшимсЯ
на ветру.
     Ќесколько мгновений Ќанэ и Ќиз просидели друг против  друга  верхом  на
стене, восхищаЯсь своей победой и той высотой, на какую они взобрались.
     - Ќу и Ќанэ! Љакой ты сильный стал! ‚се-таки втащил менЯ.
     - ’ы так высоко  привстала,  Ќиз...  ‚едь  мне  уже  четырнадцать  лет,
знаешь?
     - Ђ мне одиннадцать... Ќе правда ли, мы здесь будто верхом  на  лошади,
на высокой каменной лошади?
     - Џослушай, Ќиз, хочешь, Я встану во весь рост?
     - „авай, давай! € Я с тобой, Ќанэ!
     Ќо кто-то снова зашевелилсЯ в саду,  на  этот  раз  возле  кухни;  юные
собеседники, охваченные тревогой, обнЯлись и, прижавшись изо всех сил друг к
другу, ринулись вниз. Ћни  могли  расшибитьсЯ  насмерть,  но  смеЯлись,  как
безумные, и, очутившись на земле, принЯлись играть и  еще  громче  смеЯтьсЯ:
они  не  причинили  себе  ни  малейшего  вреда  и   были   в   восторге   от
головокружительного  прыжка.  Џоль  и  Ђнтуанетта,  ‹юсьен   и   ‹уиза   уже
забавлЯлись вовсю, бегаЯ и резвЯсь среди кустарников  и  обвалившихсЯ  скал;
здесь, у подножиЯ Ѓлезских гор, было множество бесподобных уголков длЯ игр.
     ‹ука решил, что теперь уже вмешиватьсЯ слишком  поздно,  и  тихо  ушел.
Ќикто его не видел, и никто не узнает,  что  он  закрыл  глаза  на  проделку
ребЯт. Џусть эти милые дети повинуютсЯ  пламени  своих  юных  сердец;  пусть
играют вместе, под свободным небом, нарушаЯ все  запреты.  „ети  -  цветение
жизни, и ей одной ведомо, длЯ какой грЯдущей жатвы  она  расцветает  в  них.
Ѓыть  может,  эти  дети  принесут  с  собой  грЯдущее  примирение   классов,
справедливость и успокоение. Ѓыть может,  они  свершат  то,  чего  не  могли
свершить их отцы, а  их  собственные  дети  сделают  еще  больше,  повинуЯсь
поступательному ходу эволюции, заложенной  в  природе  людей.  ‹ука  уходил,
прЯчась, чтобы не встревожить детей; он весело посмеивалсЯ, слыша их смех, а
они и не думали о том, как трудно им будет вновь  перебратьсЯ  через  стену.
Џеред ‹укой словно мелькнул образ лучшего будущего, никогда еще  он  не  был
так полон надежды на это будущее, никогда не ощущал в себе столько  мужества
длЯ борьбы и победы.
     ’огда как раз шла  многомесЯчнаЯ,  ожесточеннаЯ  и  беспощаднаЯ  борьба
между Љрешри и "Ѓездной".  Ћдно  времЯ  ‹ука  думал,  что  положение  завода
пошатнулось, что ему угрожает разорение;  он  употребил  все  усилиЯ,  чтобы
устоЯть. Ћн давно уже не  питал  надежды  на  завоеваниЯ,  он  хотел  только
обойтись без потерь. “дары  сыпались  на  него  со  всех  сторон,  но  завод
продолжал существовать, дела его не  ухудшались,  -  и  это  одно  уже  было
крупным успехом. Ќо какую огромную работу  пришлось  выполнЯть  ‹уке!  Љакое
веселое  мужество  проЯвил  он  в  эти  месЯцы  неустанного  напрЯжениЯ!  Ћн
постоЯнно ощущал  себЯ  провозвестником  новой  идеи  и  творил  чудеса.  Ћн
поспевал всюду: воодушевлЯл рабочих в цехах завода, укреплЯл братские  свЯзи
среди взрослых и среди детей в Ћбщественном  доме,  наблюдал  за  правильной
работой магазинов. …го то и дело видели на  залитых  солнцем  улицах  нового
ѓорода; молодой отец своего маленького народа, он любил веселитьсЯ и  шутить
в обществе детей и женщин. ‚се возникало, росло, создавалось, повинуЯсь  его
жесту; то было щедрое плодородие тверда, из раскрытых  рук  которого  падали
семена  повсюду,  где  он  проходил.  ‹ука  совершил   чудо:   ему   удалось
окончательно привлечь на свою сторону рабочих Љрешри, в среду  которых  одно
времЯ проник дух раздора и мЯтежа. Ѓоннер, правда, все так же расходилсЯ  во
мнениЯх с ‹укой; но молодой человек до такой степени  завоевал  расположение
этого честнейшего и добрейшего  человека,  что  Ѓоннер  сделалсЯ  его  самым
верным, самым преданным помощником; без его поддержки ‹ука, конечно, не смог
бы достичь своей цели. ЏылавшаЯ в молодом инженере  сила  любви  мало-помалу
оказала свое воздействие на всех рабочих завода; они почувствовали  братскую
нежность ‹уки, понЯли, что он живет лишь длЯ счастьЯ других, обретаЯ в  этом
собственное счастье, и все мало-помалу объединились, сплотились вокруг него.
’руженики Љрешри постепенно превращались в одну большую семью, члены которой
все теснее сближались между собой: каждый понЯл  наконец,  что  работать  на
благо ближнего - значит работать на благо себе. ‡а последние  шесть  месЯцев
ни один рабочий не ушел с завода. Џравда, ушедшие раньше еще  не  вернулись,
но зато оставшиесЯ проЯвили такую преданность делу, что даже  отказались  от
той  прибыли,  котораЯ  им  причиталась,  чтобы  дать   возможность   заводу
образовать значительный и надежный резервный капитал.
     ’олько солидарность всех членов ассоциации и спасла в это трудное времЯ
Љрешри,  дав  ему  возможность  устоЯть  перед  натиском   эгоистической   и
завистливой вражды Ѓоклера. ђешающую роль сыграл  в  этом  предусмотрительно
созданный и постепенно увеличивавшийсЯ резервный фонд. Ћн позволил выдержать
тЯжелые месЯцы, спас завод от необходимости прибегать к губительным  займам.
ЃлагодарЯ резервному фонду ‹уке дважды удалось приобрести новые машины - это
было  необходимо  ввиду  развитиЯ  техники;  машины  эти  позволили   заводу
значительно понизить себестоимость производства. ЃлагоприЯтную роль  сыграли
и некоторые внешние обстоЯтельства: в ту пору возводили множество  мостов  и
металлических сооружений и  прокладывали  новые  железные  дороги;  все  эти
работы потребовали большого количества рельсов, железных  балок  и  стропил.
„лительный мир в …вропе необычайно способствовал развитию  мирных,  служащих
нуждам  человека  отраслей  металлургической  промышленности.  Ќикогда   еще
благотворное железо не внедрЯлось так широко в жизнь общества. Џоэтому объем
производства Љрешри возрос, однако завод не давал слишком  большой  прибыли:
‹ука хотел производить дешевые  изделиЯ,  полагаЯ  в  этом  залог  грЯдущего
процветаниЯ.  Ћн  руководил  предприЯтием  чрезвычайно  разумно,   постоЯнно
экономЯ и держа наготове денежные  резервы,  которые  при  первой  опасности
можно было ввести в бой; это укреплЯло положение завода. Ђ солидарность всех
членов, ассоциации, их самоотверженнаЯ преданность общему  делу,  доходившаЯ
до  отказа  от  части  прибылей,  довершали  остальное  и  позволЯли  заводу
относительно спокойно дожидатьсЯ днЯ окончательной победы.
     "Ѓездна",  казалось,  процветала   по-прежнему;   обороты   завода   не
уменьшались, на нем все так же вырабатывали дорогие снарЯды и пушки,  и  шла
молва, что эти изделиЯ приносЯт заводу крупную  прибыль.  Ќо  то  была  лишь
видимость, и „елаво втайне испытывал порой нешуточную  тревогу.  Џравда,  за
ним   стоЯл   весь   Ѓоклер,   все   буржуазно-капиталистическое   общество,
чувствовавшее себЯ в опасности. Љ тому же „елаво был  убежден,  что  на  его
стороне правда, власть и сила и что в конце концов он  обЯзательно  победит.
Ћднако тайное сомнение подтачивало эту уверенность;  его  смущала  живучесть
Љрешри: ведь каждые три месЯца  он  пророчил  гибель  своему  врагу,  а  тот
по-прежнему существовал. „елаво был не в состоЯнии соперничать  с  Љрешри  в
области производства железных и стальных изделий гражданского  назначениЯ  -
рельсов, балок, ферм. ‡авод в Љрешри выпускал дешевые  изделиЯ  и  в  то  же
времЯ высокого качества. ’аким образом, „елаво оставалось только производить
стальные изделиЯ, требующие тонкой работы, стоимостью  от  трех  до  четырех
франков за килограмм. Ќо тут у "Ѓездны" были грозные конкуренты - два мощных
предприЯтиЯ в соседнем департаменте, которые вырабатывали такие же  изделиЯ.
„елаво понимал, что из этих трех заводов один лишний; вопрос  был  только  в
том, какой именно обречен на гибель. Ќе будет ли  им  "Ѓездна",  ослабленнаЯ
борьбою с Љрешри? ќто сомнение с некоторых пор  грызло  „елаво,  хотЯ  он  и
работал с удвоенной энергией  и  сохранЯл  спокойную  уверенность  человека,
защищающего правое дело, в данном случае - религию наемного  труда,  которую
он исповедовал. Ќо еще более, чем конкуренциЯ, чем случайности  промышленной
борьбы, тревожило „елаво то обстоЯтельство, что он  не  может  оперетьсЯ  на
резервный капитал, который позволил бы  ему  устоЯть  перед  непредвиденными
катастрофами, позволил бы производить необходимые затраты. ‘лучись  простой,
забастовка или всего лишь тЯжелый год - и наступит  крушение:  у  завода  не
окажетсЯ средств, которые дали бы  ему  возможность  выждать  восстановлениЯ
нормального положениЯ вещей. Ћднажды длЯ  приобретениЯ  нового  оборудованиЯ
„елаво уже  пришлось  занЯть  триста  тысЯч  франков,  и  большие  проценты,
выплачиваемые по этому долгу,  отЯгощали  теперь  ежегодный  баланс.  Ђ  что
будет,  если  придетсЯ  занимать  снова  и  снова?  Ќе   кончитсЯ   ли   это
заключительным прыжком в бездну долгов?
     „елаво попыталсЯ образумить Ѓуажелена. Љогда он в свое  времЯ  уговорил
Ѓуажелена вверить ему остатки состоЯниЯ и купить "Ѓездну",  он  гарантировал
своему двоюродному брату большие проценты со вложенного  в  завод  капитала,
что давало тому возможность продолжать свой роскошный образ жизни. Ќо теперь
положение  осложнилось,  и  „елаво  надеЯлсЯ,  что   Ѓуажелен   благоразумно
согласитсЯ урезать на некоторое времЯ свои расходы с тем, чтобы  в  будущем,
когда обстоЯтельства сложатсЯ более благоприЯтно, зажить даже шире прежнего.
…сли бы Ѓуажелен согласилсЯ временно отказатьсЯ от половины своих  прибылей,
это позволило бы „елаво  образовать  пресловутый  резервный  капитал,  тогда
"Ѓездна" победоносно прошла бы через  испытаниЯ  трудных  лет.  Ќо  Ѓуажелен
отказалсЯ идти на какие бы то ни было уступки; он требовал всю причитающуюсЯ
ему прибыль и не соглашалсЯ ни от чего отказыватьсЯ: ни от  приемов,  ни  от
охоты, ни от все возраставших трат, которых  требовал  его  роскошный  образ
жизни.
     Љузены доходили до ссор. ‚озникла опасность, что капитал уже  не  будет
давать прежние проценты, что рабы труда, заводские рабочие,  не  смогут  уже
обеспечивать  праздному  предпринимателю  привычную  роскошь,  и  капиталист
обвинЯл директора в том, что раз он просит  его,  Ѓуажелена,  отказатьсЯ  от
части своих доходов, значит, он, „елаво, не держит своего слова. ’акаЯ тупаЯ
и алчнаЯ жажда наслаждений приводила „елаво в  раздражение  и  отчаЯние:  он
по-прежнему не подозревал, что за кузеном-щеголем стоит его собственнаЯ жена
”ернанда - развратительница, хищница, на чьи прихоти и безумства уходЯт  все
деньги. Њежду тем  в  ѓердаше  жизнь  была  сплошным  праздником;  ”ернанда,
опьЯненнаЯ  своим  торжеством,  так  полно  вознаграждала  себЯ  за  некогда
пережитые унижениЯ,  что  всЯкий  перерыв  в  увеселениЯх  показалсЯ  бы  ей
невозвратимой потерей. Ћна натравливала Ѓуажелена на мужа, говорила ему, что
„елаво работает спустЯ рукава, что  он  не  извлекает  из  завода  всех  тех
прибылей, которые можно извлечь; по ее  мнению,  чтобы  подстегнуть  „елаво,
надо беспрестанно требовать у него денег. „елаво, человек властный,  никогда
не разговаривал с женщинами о своих делах, ничего не рассказывал он и  своей
обожаемой жене: такое поведение мужа убедило ”ернанду, что ее  предположениЯ
совершенно правильны. …сли она хочет осуществить  в  будущем  свою  мечту  и
возвратитьсЯ в Џариж с завоеванными миллионами, надо непрерывно выжимать  из
„елаво деньги, тратить их и заставлЯть его добиватьсЯ все больших и  больших
прибылей.
     Ќо однажды ночью „елаво в разговоре с ”ернандой чуть было не  выдал  ей
своей тревоги. Ћни только что вернулись из ѓердаша. „нем,  во  времЯ  охоты,
”ернанда,  страстно  любившаЯ  быструю  верховую  езду,  скрылась  вместе  с
Ѓуажеленом. ‚ечером состоЯлсЯ роскошный обед, и супруги приехали  домой  уже
после полуночи. ЊолодаЯ женщина казалась смертельно утомленной,  пресыщенной
жгучими наслаждениЯми, которые наполнЯли ее жизнь; она поспешно разделась  и
скользнула под одеЯло; муж, не торопЯсь, методически раздевалсЯ,  сердито  и
озабоченно шагаЯ по комнате.
     - ‘кажи-ка, - спросил он наконец, - Ѓуажелен ничего  не  говорил  тебе,
когда вы ускакали вместе?
     ”ернанда удивленно открыла глаза, слипавшиесЯ от усталости.
     - Ќет, - ответила она, - по крайней мере, ничего интересного...  Ђ  что
он мог сказать мне?
     - ‚идишь ли, - продолжал „елаво, - у нас с ним был перед этим спор.  Ћн
потребовал от менЯ еще десЯть тысЯч франков до конца месЯца. € на этот раз Я
отказал наотрез: это невозможно, это - просто безумие.
     ”ернанда поднЯла голову, глаза ее блеснули.
     - Ѓезумие?.. Ђ почему ты не хочешь дать ему эти десЯть тысЯч?
     „ело в том, что сама ”ернанда внушила  Ѓуажелену  мысль  потребовать  у
„елано десЯть тысЯч франков длЯ покупки электрического  автомобилЯ:  молодой
женщине страстно хотелось опьЯнЯтьсЯ его скоростью.
     - Џочему? - воскликнул, забывшись, „елаво. - „а потому, что этот болван
кончит тем, что разорит завод своими вечными тратами.  …сли  он  не  изменит
свой образ жизни, мы вылетим в трубу. € это расточительство так  глупо:  что
за нелепое тщеславие - тратить столько на праздники и приемы!
     ”ернанда, побледнев,  привстала;  „елаво  еще  подлил  масла  в  огонь,
добавив с неуклюжей наивностью ослепленного мужа:
     - ‚ ѓердаше только один благоразумный человек: беднЯжка ‘юзанна; только
она одна не развлекаетсЯ. Џросто больно смотреть, как она грустит. ‘егоднЯ Я
умолЯл ее воздействовать на мужа. Ћна ответила, едва сдерживаЯ слезы, что ни
во что не хочет вмешиватьсЯ.
     ќто  неловкое  обращение  к  законной  жене,  с  таким  достоинством  и
благородной  самоотверженностью  приносившей  себЯ  в  жертву,  окончательно
взбесило ”ернанду.  Ќо  больше  всего  ее  взволновала  мысль,  что  заводу,
источнику ее наслаждений, грозит опасность. Ћна снова вернулась к этому.
     - Џочему ты говоришь, что мы вылетим в трубу?.. џ  полагала,  что  дела
идут очень хорошо.
     ЊолодаЯ женщина вложила в свой вопрос столько  страстной  тревоги,  что
„елаво, внезапно насторожившись, удержалсЯ от решающего  признаниЯ,  которое
чуть не вырвал у него гнев; он  испугалсЯ,  что  жалобы  жены  увеличат  его
тайную тревогу, которую он скрывал даже от самого себЯ.
     - ђазумеетсЯ, дела идут хорошо. Ќо  они  шли  бы  еще  лучше,  если  бы
Ѓуажелен не опустошал кассу ради своих идиотских прихотей. ѓоворю тебе,  что
этот несчастный щеголь - просто болван.
     “спокоившись, ”ернанда вновь  вытЯнулась  в  постели  томным  движением
своего очаровательного, гибкого и изЯщного тела. …е муж -  просто  низменнаЯ
натура, жалкий скупец, старающийсЯ как  можно  меньше  отдавать  из  крупных
сумм, лежащих в кассе завода. Ђ его неловкие шутки и бранные слова по адресу
Ѓуажелена задевали ее самое, точно косвенные нападки на нее, ”ернанду.
     - —то делать, мой милый, - сухо сказала она, - не все  же  созданы  длЯ
того, чтобы с утра до вечера  одурЯть  себЯ  работой;  богатые  люди  тратЯт
деньги по своему усмотрению, ведут изысканную жизнь, полную  развлечений,  и
они совершенно правы.
     „елаво едва не ответил ей  резкостью.  Ќо,  сделав  над  собой  усилие,
сдержалсЯ. ‘тоит ли убеждать жену! Ћн обращалсЯ с ней,  как  с  избалованным
ребенком, предоставлЯл ей полную свободу и прощал  те  вольности  поведениЯ,
которые сурово осуждал в других. Ћн даже не замечал всего  безрассудства  ее
жизни: она была его собственным безрассудством, тем вожделенным  драгоценным
камнем, который попал наконец в его грубые, рабочие руки. Ќикогда он так  не
любил, так не желал ее, как в те вечера, когда,  проведЯ  целый  день  среди
едкого дыма, среди грома и копоти завода,  он  заставал  жену  в  постели  -
очаровательно  изЯщной  и  опьЯнЯюще  благоуханной.  Ћн  восхищалсЯ   женой,
преклонЯлсЯ перед нею; она была его кумиром, к подножию которого он суеверно
сложил и собственное достоинство и свой здравый смысл, кумиром, которого  не
может коснутьсЯ даже тень подозрениЯ.
     Ќаступило молчание; раздевшись, лег в постель и „елаво;  однако  он  не
потушил  стоЯвшей  на  ночном  столике  электрической  лампочки.   Ќесколько
мгновений он пролежал неподвижно, с открытыми глазами. Ћн чувствовал рЯдом с
собой теплоту и пьЯный аромат женского тела; обнаженные руки и грудь молодой
женщины, выступавшие из кружев, были нежны, как шелк. Ќо ”ернанда, казалось,
уже заснула, глаза ее были закрыты. Џрекрасное,  побледневшее  от  усталости
лицо соблазнительно выделЯлось на темном фоне ее распущенных волос.
     Њуж повернулсЯ к ней и поцеловал выбившуюсЯ  близ  уха  прЯдь.  ЊолодаЯ
женщина не пошевелилась;  „елаво  решил,  что  она  дуетсЯ,  ему  захотелось
проЯвить любезность, показать, что и он понимает слабости богачей.
     - Ѓог мой, если Ѓуажелену так уж хочетсЯ купить автомобиль, Я  дам  ему
эти десЯть тысЯч. ’о, что Я сказал, Я сказал из осторожности...  ‘егоднЯшнЯЯ
охота прошла очень удачно.
     ”ернанда по-прежнему молчала. …е маленький,  алый,  слегка  приоткрытый
рот, - в котором виднелись блестЯщие крепкие  зубы,  дышал  ровно  и  жарко;
розовые соски грудей слабо приподнимались.  Ћтбросив  край  одеЯла,  молодаЯ
женщина спала, обессиленнаЯ, ЏолунагаЯ, опьЯненнаЯ  дневными  наслаждениЯми,
будто в изнеможении от любовной усталости.
     - ”ернанда! ”ернанда! - тихо позвал „елаво, снова коснувшись ее  легким
поцелуем.
     Ќо, убедившись, что жена уснула, он  покорно  отказалсЯ  от  дальнейших
поползновений.
     - ’огда покойной ночи, ”ернанда.
     „елаво потушил электрическую лампочку и опЯть лег на спину. Ќо  заснуть
он не мог и томилсЯ, глЯдЯ широко раскрытыми  глазами  во  мрак.  Ћхваченный
лихорадочной бессонницей,  лежа  рЯдом  с  этой  женщиной,  такой  теплой  и
благоуханной, он вновь погрузилсЯ  в  тревожные  думы  о  тЯжелых  временах,
переживаемых  "Ѓездной".  Ѓессонница  усугублЯла  в  его  глазах   трудности
положениЯ; никогда еще будущее не представлЯлось ему с такой отчетливостью и
в таком мрачном свете. Ћн Ясно видел причину грозившего заводу разорениЯ: то
была  безрассуднаЯ  жажда  наслаждений,  нелепое   и   болезненное   желание
немедленно тратить полученные деньги. Ќесомненно, где-то  таилась  пропасть,
куда уходило богатство, какаЯ-то ужаснаЯ Язва, поглощавшаЯ все соки  и  весь
доход от труда. „елаво с присущей  ему  внутренней  правдивостью  рассмотрел
свое поведение, но не нашел ничего, в чем бы мог обвинить себЯ.  Ћн  вставал
рано утром, а по  вечерам  уходил  из  цехов  последним,  весь  день  был  в
напрЯжении, руководЯ  многочисленными  работниками  завода,  будто  командуЯ
полком солдат. Ћн  неустанно  напрЯгал  свои  незаурЯдные  способности,  был
прЯмолинеен и честен  при  всей  своей  грубоватости;  он  отличалсЯ  редкой
методичностью  и  упорством  в  работе.  Љак  верный  своему  слову   борец,
поклЯвшийсЯ победить, он решил или победить или погибнуть. €  „елаво  ужасно
страдал от сознаниЯ, что, несмотрЯ на его героические усилиЯ, завод скользит
по наклонной плоскости: все, что он создавал,  медленно,  изо  днЯ  в  день,
разрушалось; причина  этого  была  „елаво  неизвестна,  и  всЯ  его  энергиЯ
оказывалась здесь бессильной. ‚ероЯтно, пожиравшаЯ завод Язва заключалась  в
бесконечных расходах, вызванных алчной жаждой наслаждений, в том, что „елаво
называл идиотским образом жизни Ѓуажелена.  Ќо  кто  же  отнЯл  у  Ѓуажелена
рассудок? Ћткуда  дохнул  на  него  ветер  безумиЯ?  „елаво,  благоразумный,
трезвый,  умеренный  человек,   ненавидевший   праздность   и   наслаждениЯ,
подрывающие всЯкую способность к  здоровому  созидательному  труду,  не  мог
понЯть Ѓуажелена.
     „елаво не подозревал, что разрушительница и отравительница  -  это  его
обожаемаЯ ”ернанда, красиваЯ, тонкаЯ, гибкаЯ  женщина,  котораЯ  лежит  тут,
рЯдом с ним, опьЯнЯЯ его теплым благоуханием. ‚ то времЯ, как  он  изо  всех
сил выжимал деньги из рабочих, мучительно напрЯгавшихсЯ среди черных  клубов
дыма и жгучих отсветов печей, ”ернанда щеголЯла светлыми  туалетами  в  тени
гердашского парка, швырЯла деньги на свои прихоти, разгрызала своими  белыми
зубами, точно конфеты, те сотни тысЯч франков, которые в грохоте исполинских
молотов ковала длЯ нее тысЯча наемников.
     € теперь, когда „елаво, глЯдЯ в темноту, терзалсЯ мыслЯми о предстоЯщих
платежах, спрашиваЯ себЯ, как сможет он достать и  выплатить  нужные  суммы,
она спала рЯдом с ним, тело к телу, отдыхаЯ от дневного опьЯнениЯ, обессилев
от сладострастиЯ,  утомленнаЯ  наслаждениЯми  настолько,  что  на  его  долю
оставалось лишь легкое дыхание, едва вздымавшее  ее  пресыщенную  грудь.  Ќа
мгновение  в  нем  проснулось  желание:  эта  женщина,  котораЯ  уже   давно
принадлежала  ему,  все  еще  оставалась  длЯ  него  загадкой.   Ћна   спала
обнаженнаЯ, раскинувшись в таком изнеможении, что он мог бы овладеть  ею,  а
она, пожалуй, даже не проснулась бы. Ќо потом мысль „елаво вновь вернулась к
опасениЯм, свЯзанным  с  теми  промышленными  битвами,  которые  приходилось
выдерживать заводу; жена вновь стала длЯ него  несознательным  ребенком:  он
привык уважать сон ”ернанды так  же,  как  привык  сносить  ее  капризы,  не
задаваЯсь вопросом о том, что  таитсЯ  в  глубине  этого  чудесного  тела  -
кумира, перед которым он преклонЯлсЯ. ‚  конце  концов  „елаво  заснул,  ему
приснилось, будто какие-то злые, сатанинские силы, затаившись под "Ѓездной",
подрывают почву,  на  которой  стоит  завод,  и  когда-нибудь  в  сверкающую
грозовую ночь он провалитсЯ сквозь землю.
     Џосле этого разговора ”ернанда  не  раз  вспоминала  о  тех  опасениЯх,
которыми поделилсЯ с ней муж. Џравда,  молодаЯ  женщина  думала,  что  слова
„елаво в значительной мере объЯснЯлись его страстью к  накоплению  капитала,
его ненавистью к роскоши. Ќо все же при мысли  о  возможности  разорениЯ  ее
охватывала дрожь. —то станет с  ней,  если  Ѓуажелен  разоритсЯ?  Ќе  только
придет конец упоительной, долгожданной жизни, которой ”ернанда вознаграждала
себЯ за прежнюю нищету, когда она ходила в стоптанных башмаках и зависела от
грубого произвола мужчин; мало того, им с мужем придетсЯ вернутьсЯ  в  Џариж
побежденными, снЯть в каком-нибудь отдаленном квартале  квартиру  за  тысЯчу
франков; „елаво снова будет прозЯбать на маленькой должности, ей же,
     ”ернанде, придетсЯ вернутьсЯ к пошлым буднЯм и скудному хозЯйству. Ќет,
нет, ни за что! Ћна не даст вырвать у себЯ  свою  позолоченную  добычу,  она
будет держатьсЯ за свое торжество всей плотью, всеми  жадными  силами  своей
натуры.  ‚  этом   тонком,   очаровательно   хрупком   теле   под   покровом
непринужденной  грации  таились  хищнаЯ  алчность  и  кровожадные  инстинкты
волчицы.  ”ернанда  решила  ни  в  чем   себЯ   не   урезывать,   насытитьсЯ
наслаждениЯми до конца; она никому не позволит лишить  ее  удовольствий  или
хотЯ бы отдаленно посЯгнуть на них. ѓрЯзный, черный  завод,  где  чудовищные
молоты день и ночь ковали длЯ ”ернанды радость жизни, внушал  ей  презрение,
как скотный двор, как навознаЯ куча: рабочие, обжигавшие себе кожу в пламени
этого ада,  чтобы  обеспечить  молодой  женщине  жизнь,  полную  прохлады  и
счастливой лени, были в ее глазах чем-то вроде  домашних  животных,  которые
кормЯт ее и  избавлЯют  от  необходимости  трудитьсЯ.  Ќи  разу  не  ступила
маленькаЯ ножка ”ернанды на неровный пол цехов, ни разу не  заинтересовалась
она человеческим стадом, которое проходило мимо дверей  ее  дома,  изнемогаЯ
под бременем отверженного труда. Ќо стадо это было ее стадом, завод  был  ее
заводом, и  мысль,  что  кто-то  может  разорить  завод  и  этим  лишить  ее
богатства, возмущала молодую женщину, будила в ней Ярость,  точно  это  было
покушением на ее особу.  ‚сЯкий,  кто  вредил  "Ѓездне",  становилсЯ  личным
врагом ”ернанды, опасным злодеем, от которого  она  готова  была  избавитьсЯ
любыми средствами. Џосле первой же встречи с ‹укой у Ѓуажеленов она с  чисто
женской проницательностью угадала в нем человека, который станет ей  поперек
дороги, и жестоко возненавидела его. Ќенависть эта все возрастала, ибо с тех
пор ”ернанда неизменно сталкивалась с опасной деЯтельностью этого фантазера,
а теперь  он  даже  грозил  разрушить  "Ѓездну"  и  вернуть  ее  к  прежнему
отвратительному мещанскому существованию. …сли она позволит ‹уке осуществить
то, к чему он стремитсЯ, ее счастье рухнет: он похитит у нее  все,  чем  она
дорожит. € ”ернанда, охваченнаЯ свирепой Яростью, исполнилась одной  мыслью:
каким образом, путем какой катастрофы уничтожить ‹уку?
     Џрошло почти восемь месЯцев  после  той  последней  ночи  любви,  когда
†озипа пришла проститьсЯ с ‹укой; они решили ждать лучших дней, когда смогут
насладитьсЯ счастьем, в котором им отказывала  жизнь;  и  вдруг  разразилась
драма, подсказавшаЯ ”ернанде возможность вызвать долгожданную катастрофу.  ‚
ту далекую ночь, такую печальную и сладостную, †озина вышла  оплодотворенной
из объЯтий ‹уки. ‚плоть до пЯтого месЯца  ее  беременности  ђагю  ничего  не
замечал;  но  однажды  вечером,  пьЯный,  он  замахнулсЯ  на  †озину,  а  та
испуганным движением защитила свой живот; и ђагю понЯл все. ‚ первую  минуту
он окаменел от неожиданности.
     - ’ы беременна, шкура! Ѓеременна!.. Ђ! ’ак вот почему ты все  прЯталась
от менЯ и даже не раздевалась при мне?.. Ќу и лгуньЯ  же  ты!  Ђ  Я,  дурак,
ничего не замечал!
     Ќо тут его, как молниЯ, озарила уверенность, что ребенок  не  от  него.
‚едь он всегда говорил, что ищет  в  объЯтиЯх  †озины  лишь  наслаждениЯ,  и
принимал радикальные меры предосторожности, чтобы она не забеременела.  Џока
нет детей, мужчина не свЯзан с женщиной. ђазвлекаютсЯ вместе, а как надоест,
- до свиданиЯ! †иви как знаешь.  Ќо  тогда  откуда  этот  ребенок?  Љто  его
сделал? ‚озрастающий гнев охватил ђагю, он снова сжал кулаки.
     - Ќе сам же он зародилсЯ, шкура!.. ’ы не посмеешь утверждать, что это Я
его сделал: ты отлично знаешь, что Я никогда не хотел ребенка... Ћт кого  же
он? Ћтвечай, отвечай, дрЯнь, живо! Ќе то Я раздавлю тебЯ на месте!
     †озина, бледнаЯ, как смерть, молча глЯдела на пьЯницу  своими  кроткими
бесстрашными глазами.  Љ  ее  страху  примешивалось  удивление:  почему  так
взбесилсЯ ђагю? Љазалось, он больше ничуть не дорожит  ею,  он  каждый  день
грозил  выкинуть  ее  на  улицу,  повторЯл,  что  будет  очень   рад,   если
какой-нибудь  другой  мужчина  подберет  ее.  ‘ам  он  вернулсЯ  к  прежнему
распутству,  соблазнЯл  молоденьких  работниц,  не  брезговал  даже  жалкими
проститутками, которые бродили вечерами по вонючим улицам  ‘тарого  Ѓоклера.
Ќо если ђагю так долго и оскорбительно пренебрегал  †озиной,  почему  же  он
рассвирепел теперь, узнав, что она беременна?
     - Ћн не от менЯ, ты не осмелишьсЯ утверждать, что он от менЯ!
     Ќе отводЯ глаз, †озина ответила наконец низким и глубоким голосом:
     - „а, он не от тебЯ.
     ђагю едва не свалил ее на  землю  ударом  кулака.  Ќо  молодаЯ  женщина
успела отступить - он только задел ее плечо.
     - € ты смеешь говорить мне это, шкура несчастнаЯ!.. - проревел ђагю.  -
Ќазови его! ‘кажи мне имЯ, Я пойду, разделаюсь с ним!
     †озина спокойно ответила:
     - Ќе скажу. ’ы не имеешь никакого права знать,  его,  ты  двадцать  раз
говорил мне, что Я тебе надоела и могу искать себе другого.
     € она добавила:
     - ’ы не захотел иметь  от  менЯ  ребенка;  теперь  у  менЯ  ребенок  от
другого, и это тебЯ не касаетсЯ; теперь мой настоЯщий муж - тот, другой.
     ђагю чуть не убил ее. …й пришлось бежать, чтобы спастись от его ударов:
он со злобным расчетом норовил  попасть  ей  ногой  в  живот.  ‘лова  †озины
привели его в Ярость. „ругой сделал ее матерью; отныне ни  ее  тело,  ни  ее
жизнь - ничто больше не касаетсЯ его, ђагю. Ћн не хотел иметь детей,  а  вот
теперь его терзает глухаЯ боль, при мысли  о  том,  что  не  он  отец  этого
ребенка. Ћн чувствовал, что †озина уже не принадлежит ему, что она  никогда,
в сущности, ему не принадлежала. „ругой отнЯл ее  у  него  прежде,  чем  он,
ђагю, сделал ее своей; теперь поздно, он уже никогда не  сможет  сделать  ее
своей. ‘мутное сознание  этого  порождало  в  душе  ђагю  бешеную  ревность,
которой он доныне не знал и от которой считал себЯ застрахованным. Ћн грозил
выбросить †озину на улицу, изменЯл ей с самыми отвратительными  потаскухами,
а теперь стал держать ее  взаперти,  принЯлсЯ  неотступно  следить  за  ней,
приходил в Ярость, когда видел  ее  беседующей  с  мужчиной.  ђевнивый  гнев
толкал его на грубые выходки; он бил †озину, стараЯсь  больнее  поразить  ее
тело, то тело, которое ускользало от него по его  собственной  вине.  ‚  нем
страдала раненаЯ гордость самца, не сумевшего заронить семЯ новой жизни;  он
постоЯнно возвращалсЯ к своему неведомому и ненавистному сопернику,  который
превратил плоть †озины в часть своей плоти.
     - ‘кажи мне его имЯ, скажи, и, клЯнусь, Я оставлю тебЯ в покое.
     Ќо  †озина  не  уступала.  Ћна  сносила  брань  и  побои,  повторЯЯ   с
простодушной кротостью:
     - ’ебе незачем знать его  имЯ,  это  тебЯ  не  касаетсЯ.  ђагю  не  мог
заподозрить ‹уку; мысль о нем ни разу даже
     не приходила ему на ум: ведь ни одна душа в  мире,  кроме  ‘эрэтты,  не
знала о том, что †озина бывала у ‹уки.  ђагю  искал  виновника  среди  своих
товарищей, думаЯ, что со  стороны  †озины  то  было  мимолетное  забвение  в
объЯтиЯх какого-нибудь молодца из его круга,  в  день  получки,  когда  вино
горЯчит кровь. ‚от почему, сколько ђагю ни сторожил,  ни  расспрашивал,  все
его поиски остались тщетными. Ћни только распалили его ревность.
     †озина таилась от всех, боЯсь,  что  ее  беременность  может  повредить
‹уке, если их тайна будет раскрыта. Љогда она убедилась, что у нее будет  от
него ребенок, ее охватила безмернаЯ радость, ей захотелось тут же возвестить
ему великую, светлую весть: она была убеждена, что и он разделит ее восторг.
Ќо потом ее охватили сомнениЯ; завод Љрешри переживал  тЯжелые  времена,  не
послужит ли ее поступок причиной какой-нибудь катастрофы?  €  †озина  решила
ждать. Ќо случай все же открыл ‹уке, что он вскоре станет счастливым  отцом.
Ћднажды, беседуЯ с Ѓоннером, он проводил его до дома и  зашел  к  нему.  ’ам
‹ука услышал, как ’уп судачила с соседками; она с  возмущением  рассказывала
своим собеседницам, что жена ее брата понесла, и Ядовито комментировала этот
факт, отпускаЯ мерзкие шуточки. ‘ердце ‹уки  забилось  от  волнениЯ.  †озина
порою заходила в Љрешри за Ќанэ, который проводил там целые  дни;  и  теперь
она поЯвилась как раз в ту минуту,  когда  разговор  зашел  о  ней;  молодую
женщину начали расспрашивать, ей пришлось отвечать. „а, она  уже  на  шестом
месЯце; и действительн