илась паника, разгром; в первую  минуту  Ѓуажелену
показалось, что он разорен дотла и на следующий день ему  не  на  что  будет
купить хлеба. Ћн  плакал,  как  дитЯ,  глЯдЯ,  на  свои  руки  празднолюбца,
спрашиваЯ себЯ, на что пригодЯтсЯ ему теперь эти  руки,  которые  ничего  не
умеют и не привычны к труду.  Ќо  Ѓуажелена  поддержала  его  жена  ‘юзанна,
проЯвившаЯ изумительную чуткость, осмотрительность и  мужество.  Љ  тому  же
миллион, который она принесла мужу в приданое,  осталсЯ  цел.  Џо  настоЯнию
‘юзанны муж ликвидировал свои парижские дела, продал дом в парке Њонсо, жить
в котором было уже  не  по  средствам;  таким  путем  удалось  выручить  еще
миллион. Ќо как прожить в Џариже с двумЯ миллионами, когда на это не хватало
и шести? „а и все прошлые соблазны неминуемо возродились  бы  при  виде  той
вызывающей  роскоши,  которой  блистал  огромный  город.  ‘лучайнаЯ  встреча
определила их будущее.
     “ Ѓуажелена был небогатый двоюродный брат по фамилии  „елаво,  сын  его
тетки по отцу; жена незадачливого изобретателЯ, она жила  в  крайней  нужде.
„елаво, рЯдовой инженер, окончивший специальное техническое училище, занимал
скромную должность в одной из угольных копей  Ѓриа.  Љак  раз  в  это  времЯ
покончил с собой Њишель Љюриньон.  „елаво  снедала  жажда  выдвинутьсЯ;  это
стремление усиленно поддерживала в нем жена. Ѓудучи хорошо знаком  с  делами
"Ѓездны", „елаво был уверен, что он сможет поправить  их,  по-новому  поведЯ
дело; прибыв в Џариж в поисках компаньонов длЯ задуманного  им  предприЯтиЯ,
он однажды вечером повстречал на улице своего двоюродного  брата  Ѓуажелена.
„елаво озарило: как он раньше не подумал об  этом  родственнике-капиталисте,
да еще женатом на наследнице Љюриньона? “знав о положении Ѓуажеленов, о том,
что супруги  ищут,  куда  бы  поместить  повыгоднее  оставшиесЯ  у  них  два
миллиона, „елано расширил свой план;  он  несколько  раз  виделсЯ  со  своим
двоюродным братом и выказал при этом столько уверенности, ума и энергии, что
в конце концов убедил того в своей правоте. “ „елаво был наготове гениальный
план: воспользоватьсЯ катастрофой, купить "Ѓездну" за  миллион,  хотЯ  завод
стоил целых два, наладить, на нем изготовление стальных  изделий,  требующих
тонкой обработки; это быстро даст значительную  прибыль.  „алее,  почему  бы
Ѓуажеленам  не  купить  имение  ѓердаш?  Љюрлньонам  волей-неволей  придетсЯ
ликвидировать свои дела, они продадут ѓердаш за пЯтьсот тысЯч франков,  хотЯ
он стоил им самим восемьсот тысЯч. ’аким образом у  Ѓуажелена  из  его  дзух
миллионов останетсЯ еще пЯтьсот тысЯч франков, которые можно будет вложить в
эксплуатацию завода; он же, „елаво, обЯзуетсЯ удесЯтерить капитал, вложенный
Ѓуажеленом в "Ѓездну", он гарантирует своему двоюродному  брату  королевские
доходы. Ѓуажелены покинут Џариж и поведут в  ѓердаше  широкую  и  счастливую
жизнь,  в  ожидании  того  днЯ,  когда  огромное  состоЯние,  которое   они,
несомненно, - наживут, позволит им возвратитьсЯ в Џариж и окружить себЯ  там
безграничным блеском и роскошью.
     Ѓуажелена пугала мысль о жизни в провинции, он боЯлсЯ пропасть  там  со
скуки; окончательно уговорила его ‘юзанна. Ћна, напротив, была  в  восторге,
что может вернутьсЯ в ѓердаш, где протекла всЯ ее молодость.  ‚се  произошло
точь-в-точь так, как предвидел  „елаво:  Љюриньонам  пришлось  ликвидировать
свои дела, причем полутора миллионов, полученных от Ѓуажеленов за "Ѓездну" и
ѓердаш, едва хватило на уплату долгов;  таким  образом  Ѓуажелены  оказались
полными  хозЯевами  и  завода  и  имениЯ:  на  них  уже  не  лежало  никаких
обЯзательств  в  отношении  двух  других  наследников:   монахини   ‹оры   и
несчастного, рахитичного и полусумасшедшего Ђндре,  помещенного  в  дом  длЯ
умалишенных. „елаво сдержал слово: он перестроил завод, обновил оборудование
и добилсЯ таких успехов в изготовлении стальных  изделий,  требующих  тонкой
обработки, что уже к концу первого года завод дал крупную прибыль. —ерез три
года "Ѓездна" вновь сделалась одним  из  самых  преуспевающих  сталелитейных
заводов краЯ, и те доходы, которые извлекал Ѓуажелен из труда тысЯчи двухсот
рабочих, позволЯли ему вести в ѓердаше роскошный образ жизни; на  конюшне  у
него стоЯло шесть лошадей, в сарае -  пЯть  экипажей;  он  устраивал  охоты,
празднества, званые обеды, и представители местной власти почитали за  честь
получить приглашение  к  нему.  Ѓуажелен,  первые  месЯцы  томившийсЯ  своей
праздностью и тосковавший о Џариже, свыксЯ  с  провинцией:  он  снова  нашел
уголок, в котором мог  царствовать,  теша  свое  тщеславие,  снова  заполнил
бездельем свою пустую жизнь, жужжащую жизнь бесполезного  насекомого.  Ќо  к
снисходительной удовлетворенности, с  которой  Ѓуажелен  владычествовал  над
Ѓоклером, примешивалась и другаЯ, тайнаЯ причина, наполнЯвшаЯ сердце  щеголЯ
победоносным самодовольством.
     „елаво" поселилсЯ на заводе, в том помещении, которое  занимал  некогда
Ѓлез Љюриньон; с  инженером  жили  его  жена  ”ернанда  и  дочь  Ќиз,  всего
нескольких месЯцев от роду. Њужу было в то времЯ тридцать семь лет,  жене  -
двадцать семь. „елаво познакомилсЯ с ”ернандой в Џариже, в мрачном  доме  на
улице ‘ен-†ак: она жила со своей матерью, учительницей  музыки,  в  соседней
квартире. „евушка была так ослепительно, так величаво прекрасна,  что  целый
год, встречаЯсь с ней на лестнице, „елаво с трепетом жалсЯ к стене,  стыдЯсь
своей бедности и некрасивой наружности.  Џотом  они  начали  кланЯтьсЯ  друг
другу, завЯзалось знакомство; мать ”ернанды  рассказала  молодому  человеку,
что она провела двенадцать лет в ђоссии  и  единственным  подарком,  который
вывезла оттуда, была эта царственно прекраснаЯ девушка: в поместье, где  она
жила в качестве учительницы, француженку соблазнил какой-то  кнЯзь.  Ѓезумно
влюбленный кнЯзь, конечно, осыпал бы свою возлюбленную золотом;  но  он  был
убит нечаЯнным выстрелом на охоте; и беднаЯ женщина, вернувшись без  единого
су в Џариж, с маленькой  ”ернандой  на  руках,  вновь  принЯлась  за  уроки.
Ќеутомимо трудЯсь, чтобы дать дочери образование, она  мечтала  о  том,  что
девочке предстоит блестЯщаЯ будущность. ”ернанда,  привыкшаЯ  к  поклонению,
увереннаЯ в том, что красота  откроет  ей  путь  к  богатству  и  знатности,
столкнулась с беспросветной нуждой, когда  не  на  что  купить  вторую  пару
ботинок, когда то и дело приходитсЯ собственноручно чинить шлЯпы  и  платьЯ.
ѓнев овладел ею - постоЯнный, непрекращающийсЯ - и с ним такаЯ жажда  победы
в жизненной борьбе, что начинаЯ с десЯтилетнего возраста не было днЯ,  когда
”ерианда не училась бы ненависти, зависти, жестокости,  не  накоплЯла  бы  в
своей душе все большей испорченности и воли к разрушению; они разрослись под
конец до чудовищных размеров. „евушка  верила,  что  ее  красота  преодолеет
своей собственной силой все препЯтствиЯ; поэтому она имела глупость отдатьсЯ
одному человеку, стоЯвшему на вершине богатства и власти; тот  на  следующий
же день бросил ее. ќто горькое, ревниво  скрываемое  от  всех  разочарование
нанесло последний удар  ”ернанде:  оно  научило  девушку  лжи,  лицемерию  и
лукавству - свойствам, до тех пор ей чуждым. ”ернанда дала себе клЯтву,  что
второй раз ее на эту удочку не поймают: она была слишком честолюбива,  чтобы
стать содержанкой. …е красота потерпела поражение: одной  красоты  оказалось
мало, приходилось еще искать случаЯ  пустить  ее  в  ход,  надо  было  найти
человека, который слепо поддалсЯ бы ее очарованию и позволил превратить себЯ
в покорного раба. Њать  ”ернанды  умерла,  пробегав  лет  двадцать  пЯть  по
парижской  грЯзи,  даваЯ  грошовые  уроки,  чтобы  с  трудом  заработать  на
пропитание  дочери;   тут   ”ернаиде   представилсЯ   долгожданный   случай:
подвернулсЯ „елаво, некрасивый, небогатый, он предлагал  ей  выйти  за  него
замуж. ”ернанда не любила его, но чувствовала, что он по  уши  влюблен;  она
решила войти под руку с ним в добропорЯдочный мир честных  женщин,  чтобы  в
дальнейшем использовать мужа как опору и орудие. „елаво пришлось  с  ног  до
головы одеть свою невесту: он взЯл ее в дом голой,  с  восторгом  верующего,
который поклонЯетсЯ богине. †изнь супругов сложилась так,  как  того  хотела
”ернанда. Њенее чем через два месЯца после того, как муж ввел ее  в  ѓердаш,
молодаЯ женщина соблазнила Ѓуажелена: однажды вечером она внезапно  отдалась
ему, тщательно взвесив перед этим свой поступок. Ѓуажелен  страстно  увлексЯ
”ернандой: он отдал бы ради  нее  все  свое  состоЯние,  порвал  все  свЯзи.
”ернанда же обрела наконец  в  этом  красивом  мужчине,  светском  человеке,
державшем  верховых  лошадей,  давно   лелеемый   ею.   идеал   тщеславного,
безрассудного и расточительного любовника, способного пренебречь чем  угодно
ради красивой любовницы, ставшей неотделимой частью  его  роскошного  образа
жизни. Љроме того, в этом романе находили выход  различные  дурные  чувства,
накопившиесЯ  в  душе  ”ернанды:  глухаЯ  ненависть  к  мужу,  трудолюбие  и
невозмутимое ослепление которого унижали ее  в  собственных  глазах,  и  все
растущаЯ зависть к кроткой ‘юзанне, которую ”ернанда возненавидела с первого
же днЯ; эта ненависть окончательно толкнула ”ернанду на свЯзь с  Ѓуажеленом:
она решила отнЯть у ‘юзанны мужа, надеЯсь причинить  ей  этим  страдание.  €
теперь в ѓердаше не переводились гости, одно развлечение  сменЯлось  другим;
царицей общества была красавица ”ернанда, наконецто зажившаЯ  той  роскошной
жизнью, о какой мечтала: она  помогала  Ѓуажелену  тратить  деньги,  которые
„елаво выжимал из тысЯчи двухсот рабочих "Ѓездны", и даже питала  надежду  с
торжеством возвратитьсЯ когда-нибудь в Џариж с обещанными ей миллионами.
     Ћбо всем этом думал ‹ука, направлЯЯсь неторопливым шагом к ѓердашу.  Ќе
все из этих обстоЯтельств были ему известны, о многом он только догадывалсЯ;
вскоре, однако, ему предстоЯло ознакомитьсЯ  с  ними  вплоть  до  мельчайших
подробностей. ‹ука поднЯл голову и увидел, что в сотне метров  от  него  уже
начиналсЯ дивный гердашский парк, уходивший пышно  зеленеющими  деревьЯми  в
неоглЯдный простор. Њолодой человек остановилсЯ; в  его  воображении  встал,
заслонЯЯ все остальное, образ второго из Љюриньонов,  положившего  основание
богатству семьи, - образ г-на  †ерома,  которого  слуга  накануне  провез  в
колЯсочке мимо ‹уки у ворот "Ѓездны". ‘тарик вновь предстал  пред  ним  -  с
парализованными ногами, будто пораженный молнией, немой,  вот  уже  двадцать
пЯть лет  глЯдЯщий  своими  Ясными  глазами  на  все  те  бедствиЯ,  которые
обрушились на его род. †ером видел, как его сын Њишель в  жажде  наслаждений
роскоши довел до упадка завод, а затем покончил с собой под влиЯнием ужасной
семейной драмы. Ћн видел, как внук его ѓюстав, укравший  любовницу  у  отца,
разбил себе череп  в  глубине  пропасти,  словно  преследуемый  мстительными
фуриЯми. Ћн видел, как дочь его ‹ора отреклась от мира и ушла  в  монастырь;
видел, как другой его сын, ”илипп, женилсЯ на продажной женщине, был  втЯнут
ею в грЯзную историю и погиб на дуэли; видел, как его внука, больного Ђндре,
последнего представителЯ рода, заперли в дом длЯ умалишенных. € бедствиЯ  не
прекращались;  довершаЯ  гибель  рода,  поЯвилась,  как  гнилостное   начало
разложениЯ, эта ”ернанда с белыми  зубками  ненасытной  хищницы,  пожирающей
состоЯниЯ. ѓ-н  †ером  был  и  оставалсЯ  молчаливым  свидетелем  всех  этих
событий; но замечал ли он их, оценивал  ли?  ѓоворили,  будто  рассудок  его
ослабел; но как прозрачен, как бездонно глубок был его пристальный  взор!  Ђ
если  он  думал,  какие  думы  заполнЯли  долгие   часы   его   неподвижного
существованиЯ? ‚се  надежды  его  рухнули:  та  победоноснаЯ  сила,  которую
накопил длинный рЯд  его  предков-рабочих,  та  энергиЯ,  которую  он  хотел
передать длинному рЯду своих потомков, чтобы те могли достойно  использовать
и непрерывно умножать полученное от него богатство, - все это  сгорало,  как
куча соломы, в пламени наслаждениЯ. ‡апас творческой  мощи,  накопленный  за
столько веков нужды и усилий,  расточили  и  промотали  на  протЯжении  трех
поколений. Ќачалась бешенаЯ погонЯ  за  ощущениЯми,  постоЯнное  раздражение
нервной системы,  разрушительное  действие  повышенной  чувственности.  ђод,
слишком быстро насытивший свои вожделениЯ, потерЯвший  голову  от  обладаниЯ
всеми земными благами, охваченный безумием богатства, катилсЯ вниз с недавно
достигнутой высоты. ѓ-н †ером купил ѓердаш, эту королевскую обитель,  мечтаЯ
о том, что она будет заселена  его  многочисленными  потомками,  счастливыми
семьЯми, благословлЯющими его имЯ, расширЯющими царство его славы. Љакую  же
грусть должен был он испытывать, видЯ, что дом наполовину пуст!  Љакой  гнев
должен был его охватывать, когда он видел, что ѓердаш теперь во власти  этой
чужой женщины, таЯщей смертельный Яд в складках своего платьЯ! ‘ам г-н †ером
вел в ѓердаше замкнутый, образ жизни: доступ в обширную комнату, которую  он
занимал в первом этаже, разрешалсЯ лишь его внучке ‘юзанне; к ней старик был
нежно  привЯзан.  ЋдареннаЯ  любЯщим  сердцем,  еще  девочкой,   начинаЯ   с
десЯтилетнего возраста, она  ухаживала  в  этой  комнате  за  своим  бедным,
грустным, больным дедом. Џосле того, как муж ее  купил  "Ѓездну"  и  ѓердаш,
‘юзанна, вернувшись в имение, настоЯла на том, чтобы  дед  осталсЯ  в  доме,
хотЯ ничто из нажитого стариком состоЯниЯ ему уже не принадлежало: когда его
поразил, как молниЯ, паралич, он разделил все свое имущество  между  детьми.
‘юзанну тревожили укоры совести: ей казалось, что, последовав совету „елано,
она и муж обездолили двух остальных членов  семьи:  тетку  ‹ору  и  больного
Ђндре. Ќо, так или иначе, существование обоих было обеспечено;  поэтому  всЯ
любовь молодой женщины сосредоточилась на г-не †ероме; она заботилась о нем,
точно ангел-хранитель. Љогда старик смотрел на внучку, в глубине его  Ясных,
светлых глаз рождалась улыбка; когда же он глЯдел, как мимо него  проноситсЯ
вакханалиЯ жизни обитателей ѓердаша,  то  глаза  на  его  холодном  лице,  с
крупными, глубоко высеченными  чертами,  казались  двумЯ  налитыми  ключевой
водой бездонными впадинами. ‚идел ли он, думал ли он, из какого безнадежного
отчаЯниЯ была соткана его мысль?
     ‹ука подошел к массивной решетчатой ограде парка, выходившей на  дорогу
в ”ормри в том месте, где от нее ответвлЯлась  проселочнаЯ  дорога,  котораЯ
вела  в  соседнюю  деревню  Љомбетт;  он  открыл  калитку  и   пошел   вдоль
великолепной аллеи, обсаженной  вЯзами.  ‚  глубине  парка  виднелсЯ  дом  -
обширное, величественное  по  простоте  здание,  возведенное  в  XVII  веке,
двухэтажное, в двенадцать окон по фасаду, с украшенным великолепными  вазами
крыльцом, к которому вели  две  лестницы.  —ерез  огромный,  высокоствольный
парк, зеленевший лужайками, протекала Њьонна, питавшаЯ своими водами широкий
пруд, где плавали лебеди.
     ‹ука уже направилсЯ было  к  крыльцу,  как  вдруг  слуха  его  коснулсЯ
негромкий приветливый смех. Ћбернувшись,  молодой  человек  увидел  ‘юзанну,
сидевшую под дубом, возле каменного стола, около которого  стоЯло  несколько
простых стульев; у ног ‘юзанны играл ее сын Џоль.
     - ‚идите, мой друг, Я спустилась сюда  и  поджидаю  своих  гостей,  как
сельскаЯ жительница, котораЯ не боитсЯ открытого воздуха. Љак мило,  что  вы
принЯли мое внезапное приглашение!
     Ћна,  улыбаЯсь,  протЯнула  молодому  человеку   руку.   ‘юзанна   была
небольшого роста, с изЯщной круглой головкой, вьющимисЯ белокурыми  волосами
и кроткими голубыми глазами,  она  была  некрасива,  но  очаровательна.  Њуж
смотрел на нее пренебрежительно, не подозреваЯ о  той  нежнейшей  доброте  и
Ясности ума, которые скрывались под непритЯзательной наружностью и  манерами
молодой женщины.
     ‹ука на мгновение удержал в своих руках руку, протЯнутую ‘юзанной.
     - Љак любезно с вашей стороны, что вы вспомнили обо  мне!  џ  счастлив,
необыкновенно счастлив, что вновь вижу вас!
     ‘юзанна была тремЯ годами старше ‹уки; она познакомилась с ним в убогом
доме на улице Ѓерси, в котором проживал тогда молодой человек, работавший  в
качестве начинающего инженера на соседнем  заводе.  ‘юзанна,  втайне  и  без
посторонней помощи занимавшаЯсЯ  благотворительностью,  навещала  жившего  в
этом же доме каменщика: овдовев, тот осталсЯ с шестью детьми, среди  которых
были две крохотные девочки; однажды, когда молодой человек сидел  в  каморке
каменщика, качаЯ на коленЯх обеих малюток, туда пришла ‘юзанна: она принесла
бельЯ и хлеба. ‡авЯзалось знакомство; ‹ука  посетил  молодую  женщину  в  ее
особнЯке  в  парке  Њонсо  по   одному   делу,   свЯзанному   с   их   общей
благотворительной  деЯтельностью.  ѓорЯчаЯ  взаимнаЯ  симпатиЯ   мало-помалу
сблизила их; ‹ука сделалсЯ  помощником,  посланцем  молодой  женщины,  тайно
помогаЯ ей в благотворительных делах, тщательно скрывавшихсЯ от постороннего
взора. ‚ конце концов он стал завсегдатаем особнЯка Ѓуажеленов и  в  течение
двух зимних, сезонов бывал там на званых вечерах; здесь он и познакомилсЯ  с
†орданами.
     - …сли б вы знали, как о вас жалеют, как  по  вас  плакали!  -  добавил
‹ука, ограничиваЯсь этим намеком на их совместную великодушную деЯтельность.
     “ ‘юзанны вырвалсЯ растроганный жест.
     - Њне так грустно, что вы не живете  здесь:  тут  так  много  можно  бы
сделать! - вымолвила она.
     Ќо к ‹уке уже подбегал Џоль с пучком цветов; молодой человек  удивилсЯ,
как сильно вырос мальчик. Ѓелокурый, хрупкий  ребенок,  улыбавшийсЯ  кроткой
улыбкой, чрезвычайно походил на мать.
     - Ћ! - весело сказала ‘юзанна. - …му скоро  минет  семь  лет,  это  уже
маленький мужчина.
     ‹ука присел рЯдом с нею, у каменного стола; овеваемые  теплом  сиЯющего
сентЯбрьского днЯ, они завЯзали дружескую беседу и  настолько  углубились  в
близкие их сердцу воспоминаниЯ, что даже  не  заметили  Ѓуажелена,  который,
спустившись с крыльца, направилсЯ к ним. ќто был высокий элегантный  мужчина
с  моноклем,  одетый  в  простую  помещичью  венгерку,  но   державшийсЯ   с
безукоризненной корректностью; у  Ѓуажелена  было  банально  красивое  лицо,
серые  глаза,  крупный  нос,  нафабренные   усы;   он   начесывал   кольцами
темно-каштановые волосы на низкий, начинавший лысеть лоб.
     -  ‡дравствуйте,  дорогой  ”роман!  -  воскликнул   он,   преувеличенно
грассируЯ  длЯ  вЯщего   аристократизма.   -   Ѓольшое   спасибо,   что   вы
присоединились к нашей компании.
     Љрепко, на английский манер, пожав руку ‹уки, он тут  же  повернулсЯ  к
жене.
     - ‚ы не забыли, дорогаЯ, послать колЯску за супругами „елаво?
     ‘юзанна не успела ответить: колЯска уже показалась из-за  вЯзов  аллеи;
она остановилась у каменного стола, из нее вышла  чета  „елаво.  „елаво  был
маленький, коренастый человек, его короткаЯ, массивнаЯ голова  с  выдающейсЯ
нижней челюстью походила на голову бульдога; курносый, с большими  выпуклыми
глазами, с румЯными щеками, полускрытыми густой и короткой черной  бородкой,
он походил на военного: в его манере  держать  себЯ  было  что-то  властное,
строгое и сухое. Ќаружность  ”ернанды  составлЯла  пленительный  контраст  с
наружностью мужа: то была высокаЯ, гибкаЯ брюнетка, с  голубыми  глазами,  с
изумительными плечами и  грудью.  Ќикогда  столь  пышные  черные  волосы  не
обрамлЯли столь Ясного и белого лица, с  такими  большими,  нежно-страстными
лазурными глазами, с таким маленьким и свежим ртом, в  котором  ослепительно
сверкали мелкие,  несокрушимо  крепкие  зубы.  Ћсобенно  гордилась  ”ернанда
узкими ступнЯми своих ног: она видела в этом  неопровержимое  доказательство
знатного происхождениЯ.
     €з колЯски вслед за супругами „елаво вышла горничнаЯ с трехлетней  Ќиз,
их дочкой, на руках; вьющиесЯ, растрепанные волосы  Ќиз  были  настолько  же
светлы, насколько волосы ее матери черны; у нее были небесно-голубые  глаза,
вечно смеющийсЯ розовый ротик и  Ямочки  на  щеках  и  подбородке.  ”ернанда
тотчас же извинилась перед ‘юзанной:
     - Џростите, дорогаЯ, Я воспользовалась  вашим  разрешением  и  привезла
Ќиз.
     - € прекрасно сделали, - ответила ‘юзанна. - џ вам говорила, что  будет
детский стол.
     Ћбе женщины, казалось, были в дружеских отношениЯх.  ’олько  у  ‘юзанны
чуть затрепетали веки, когда она увидела, как преувеличенно любезен ее муж с
”ернандой; однако красавица, должно быть, дулась на Ѓуажелена, судЯ по тому,
что принимала его любезности с тем ледЯным видом,  какой  она  напускала  на
себЯ,  когда  любовник  пыталсЯ  не  подчинитьсЯ   ее   очередной   прихоти.
Ћбеспокоенный Ѓуажелен отошел к ‹уке и „елаво, пожимавшим друг  другу  руки;
они познакомились еще  весной,  но  теперь  неожиданное  поЯвление  молодого
человека в Ѓойлере, видимо, взволновало директора "Ѓездны".
     - Љак? ‚ы здесь со вчерашнего днЯ? €, конечно, не застали †ордана,  его
внезапно вызвали телеграммой в Љанны. „а, да, мне  эти  известно,  но  Я  не
знал,  что  он  пригласил  вас  к  себе...  “  него  теперь  затруднениЯ   с
чугуноплавильным заводом.
     ‹ука удивилсЯ, увидЯ, как „елано  взволнован  его  поЯвлением;  молодой
человек чувствовал, что директор "Ѓездны" прЯмо-таки готов спросить у  него,
с какой целью пригласил  его  †ордан.  Ќе  понимаЯ  причины  этой  внезапной
тревоги, ‹ука на всЯкий случай ответил:
     - ‡атруднениЯ? Ќе слыхал. Џо-моему, завод работает прекрасно.
     „елаво  предусмотрительно  переменил   тему   разговора;   он   сообщил
Ѓуажелену, с которым был на "ты", приЯтную новость:  Љитай  купил  у  завода
партию бракованных снарЯдов,  уже  назначенных  в  переплавку.  Џотом  общее
внимание, привлеченное смехом ‹уки, обратилось на  детей:  молодой  человек,
обожавший детвору, весело глЯдел, как Џоль преподнес бывшие у него  в  руках
цветы своей подружке -  трехлетней  Ќиз.  —то  за  красиваЯ  девочка,  какаЯ
белокураЯ, прЯмо маленькое солнышко! €  откуда  у  родителей-брюнетов  такаЯ
светловолосаЯ девочка?  Љогда  ”ернанде  представили  ‹уку,  она  пристально
окинула молодого человека проницательным взглЯдом, желаЯ угадать, кем станет
он ей - другом или врагом? ђазговор о цвете волос девочки  всегда  доставлЯл
ей удовольствие: в  этих  случаЯх  она  прозрачно  намекала  на  деда  своей
дочурки, пресловутого русского кнЯзЯ.
     - Ћ, это был красивый мужчина, с белокурыми  волосами  в  нежно-румЯным
цветом лица! џ уверена, что Ќиз будет всЯ в него.
     Ћднако Ѓуажелен, по-видимому, решил, что светские приличиЯ не позволЯют
хозЯину дома ожидать гостей под дубом, подобно удалившемусЯ на покой буржуа.
Ћн повел всех в  гостиную;  по  дороге  им  встретилсЯ  г-н  †ером  в  своей
неизменной колЯсочке. ‘тарик,  по  собственному  настоЯнию,  жил  совершенно
обособленно от прочих обитателей дома: он ел, выезжал на прогулку, вставал и
ложилсЯ спать в определенные часы; он хотел, чтобы никто  не  отвлекалсЯ  от
своих занЯтий ради него; в доме даже вошло в обычай не обращатьсЯ к нему  ни
с единым! словом.  Џоэтому  все  ограничились  безмолвным  поклоном;  только
‘юзанна поглЯдела ему вслед с нежной улыбкой. ѓ-н †ером выезжал на  одну  из
своих долгих прогулок, продолжавшихсЯ порою несколько часов;  он  пристально
посмотрел на присутствующих, как всеми забытый, стоЯщий вне жизни  свидетель
событий, который уже не отвечает на поклоны.  €  под  этим  холодным,  Ясным
взглЯдом! ‹уку вновь охватило томи тельное, тЯгостное беспокойство.
     ѓостинаЯ  представлЯла  собою  обширную,  богато  убранную  комнату  со
стенами, обтЯнутыми красной полупарчой, с роскошной мебелью в стиле ‹юдовика
XIV. Ќе успели гости усестьсЯ, как в комнате поЯвились другие  приглашенные:
супрефект атлар, за ним мэр города ѓурье со своей женой  ‹еонорой  и  сыном
Ђхиллом. атлар,  обломок,  выброшенный  водоворотом  парижской  жизни,  был
сорокалетний, еще видный  мужчина,  лысый,  с  Ястребиным  носом,  постоЯнно
сжатыми губами, с большими живыми глазами, блестевшими из-за стекол  пенсне;
лишившись в Џариже шевелюры  и  нормального  пищеварениЯ,  он  через  одного
своего друга, неожиданно выскочившего  в  министры,  выхлопотал  себе  тихое
место - супрефектуру в  Ѓоклере.  ‹ишенный  честолюбиЯ,  страдаЯ  печенью  и
чувствуЯ необходимость отдыха, атлар по счастливой игре случаЯ встретилсЯ в
Ѓоклере с красивой г-жой ѓурье, и возникшаЯ между ними свЯзь, не  омрачаемаЯ
ни единым облачком, навсегда приковала его к этому  городу;  впрочем,  свЯзь
эта была общепризнана и уважаема, говорили, что с  нею  мирилсЯ  и  сам  мэр
ѓурье; у него к тому же были несколько иные  вкусы,  ‹еонора,  еще  красиваЯ
женщина, несмотрЯ на то,  что  ей  уже  минуло  тридцать  восемь  лет,  была
блондинка с крупными, правильными чертами лица; она отличалась  чрезвычайным
благочестием, но люди сведущие рассказывали шепотом,  что  под  покровом  ее
холодности  и  набожности  пылает   непотухающий   костер   вполне   мирских
вожделений. ‘ам ѓурье, вульгарный, краснолицый толстЯк, с лунообразным лицом
и складкой жира у затылка, об этом, по-видимому, не подозревал: он говорил о
жене с улыбкой  снисходительного  сожалениЯ  и  предпочитал  ей  молоденьких
работниц своей башмачной фабрики, крупного предприЯтиЯ, перешедшего  к  мэру
от  отца  и  доставившего  ему  целое  состоЯние.  —ета   ѓурье   прекратила
супружеские отношениЯ лет пЯтнадцать назад; мужа и жену свЯзывал  только  их
сын Ђхилл, восемнадцатилетний юноша с правильными чертами лица  и  красивыми
глазами,  унаследованными  от  матери,  однако  с  темными,  а  не  светлыми
волосами, в  отличие  от  нее;  ум  и  независимый  нрав  Ђхилла  смущали  и
раздражали его  родителей.  Љрасавица  ‹еонора  никогда  не  заглЯдывала  на
башмачную фабрику мужа, и супруги  ѓурье  жили  внешне  в  полном  согласии;
особенно с тех пор, как атлар сделалсЯ завсегдатаем их  дома,  в  семействе
мэра воцарилось образцовое, ничем не омрачаемое  благополучие.  ‘упрефект  и
мэр стали таким! образом неразлучны; это облегчало им управление городом,  и
все наслаждались плодами столь удачной свЯзи.
     ‚ комнате поЯвлЯлись все новые гости. Џришел председатель суда  ѓом,  с
ним были его дочь ‹юсиль и жених  ее,  капитан  в  отставке,  †олливе.  ѓом,
сорокапЯтилетний  мужчина,  с  длинной  головой,  высоким  лбом  и  мЯсистым
подбородком,  казалось,  выбрал  председательское   кресло   в   захолустном
боклерском суде с целью изгладить себЯ из памЯти прежних знакомых в свЯзи  с
ужасной семейной драмой, потрЯсшей его  жизнь.  Ћднажды  вечером  его  жена,
брошеннаЯ любовником, открыла мужу всю правду  и  тут  же,  на  его  глазах,
покончила   жизнь   самоубийством.   Ѓезутешное   страдание    и    душевнаЯ
опустошенность томили с тех пор ѓома;  он  скрывал  их  под  маской  внешней
холодности и строгости; кроме того, в последнее времЯ ’ому  внушала  тревогу
дочь, которую он страстно любил: ‹юсиль, подрастаЯ, становилась все более  и
более похожей на мать. ЊаленькаЯ, хрупкаЯ, прелестнаЯ и  изЯщнаЯ,  с  нежным
цветом лица, золотисто-каштановыми  волосами  и  грешными  глазами,  девушка
напоминала отцу о падении матери; из страха перед возможным падением  дочери
ѓом, когда ей было двадцать лет, дал согласие на  брак  ‹юсиль  с  капитаном
†олливе, несмотрЯ на горечь одиночества,  ожидавшую  его  после  мучительной
разлуки с дочерью. Љапитану †олливе было тридцать пЯть лет,  но  он  казалсЯ
старше своего возраста; однако это все же был видный мужчина с упрЯмым: лбом
и лихими усами; подать в отставку его вынудила лихорадка, схваченнаЯ  им  на
Њадагаскаре. Љапитан только что получил наследство,  приносившее  двенадцать
тысЯч франков дохода в год; он решил поселитьсЯ в родном  городе  Ѓоклере  и
женитьсЯ на ‹юсиль: его свел с  ума  взглЯд  изнемогающей  голубки,  которым
глЯдела на него девушка. ѓом, не имевший состоЯниЯ и скромно живший на  свое
судейское жалованье, не мог отказать такому жениху. Ћжидание  брака  дочери,
казалось, еще усугублЯло таившеесЯ в душе  ѓома  отчаЯние;  никогда  еще  не
придерживалсЯ  он  так  строго  буквы  закона;  он  веско  обосновывал  свои
приговоры, подкреплЯЯ ссылками на уголовный кодекс  тЯжесть  устанавливаемых
наказаний. ѓоворили,  что  под  этой  маской  неумолимого  судьи  скрываетсЯ
сломленный человек, скорбный пессимист, который изверилсЯ во всем,  особенно
в справедливости существующего социального  строЯ.  Ђ  как  должен  страдать
судьЯ, сомневающийсЯ в своем праве  судить  и  все  же  выносЯщий  приговоры
несчастным отверженцам, жертвам! всеобщей преступности!
     ‡атем Явилась чета Њазель со своей трехлетней дочкой ‹уизой - ей  также
предстоЯло занЯть место  за  детским  столом.  ‘упруги  Њазель  наслаждались
безмЯтежным семейным счастьем; тучные  сорокалетние  люди,  они  чрезвычайно
походили друг на друга: у обоих было одинаково розовое и улыбающеесЯ лицо  с
одинаково приторно-сладким выражением. Ћни купили и отделали  за  сто  тысЯч
франков  нарЯдный  дом  с  большим   садом,   расположенный   около   зданиЯ
супрефектуры; там супруги и жили в свое  удовольствие  на  пЯтнадцать  тысЯч
франков годового дохода со своего капитала: все их  деньги  были  вложены  в
государственные бумаги - только эти солидные бумаги и казались им достаточно
надежными. €х счастье, безмЯтежность их блаженного ничегонеделаниЯ  вошли  в
поговорку: "ќх! †ить бы, как господин Њазель, ничего не делаЯ! ‚от  уж  кому
повезло!" Ќо Њазель возражал на это, что он десЯть лет трудилсЯ в поте  лица
своего и горбом заработал состоЯние. Ќа самом же  деле  разгадка  обогащениЯ
ЊазелЯ заключалась в том,  что,  будучи  торговым  посредником  по  угольным
операциЯм и  получив  пЯтьдесЯт  тысЯч  франков  в  приданое  за  женой,  он
предугадал  -  по  своей  ли  проницательности  или  просто  по   счастливой
случайности - те частые забастовки, которые вот уже десЯть  лет  значительно
повышали времЯ от времени цены на французский уголь. Њазелю пришла блестЯщаЯ
мысль обеспечить себе за границей по самой низкой цене огромные партии углЯ;
затем он перепродавал их  с  крупной  прибылью  французским  промышленникам,
когда внезапнаЯ недостача топлива грозила остановкой  их  заводов.  ‚  одном
Њазель выказал себЯ как настоЯщий  мудрец:  нажив  шестьсот  тысЯч  франков,
которые, по его  расчетам,  должны  были  обеспечить  ему  с  женой  полноту
счастьЯ, он, еще не достигнув сорока лет, удалилсЯ на покой. ЃоЯсь немилости
судьбы, он даже не уступил искушению округлить свое состоЯние  до  миллиона.
—ета Њазель представлЯла собой пример счастливого,  торжествующего  эгоизма;
глЯдЯ на них, оптимист с полным основанием сказал бы, что все  в  этом  мире
идет к лучшему: то были почтеннейшие люди, они обожали друг  друга,  обожали
свою поздно родившуюсЯ дочурку и,  достигнув  полного  удовлетворениЯ  своих
желаний, чуждые всЯкого честолюбиЯ и всЯких страстных порывов,  олицетворЯли
собой законченный образ счастьЯ, счастьЯ в замкнутой обители, в  которой  не
было ни единого окна, откуда видны были бы  несчастьЯ  других.  …динственным
облачком, омрачавшим безмЯтежность их счастьЯ, была уверенность  цветущей  и
жирной г-жи Њазель в том, что она страдает тЯжелой, неизлечимой, не  имеющей
названиЯ болезнью; это заставлЯло мужа жалеть и  еще  больше  ублажать  свою
жену;  улыбаЯсь,  он  говорил  "болезнь  моей  жены"   с   таким   любовным!
самодовольством, словно произносил: "‚олосы, неповторимое золото волос  моей
жены!" ‚прочем, мысль об этой болезни не внушала супругам  ни  опасений,  ни
печали; так же лениво удивлЯлись они, глЯдЯ на свою маленькую ‹уизу, котораЯ
вырастала совершенно непохожей на родителей: то была темноволосаЯ,  худаЯ  и
живаЯ девочка, с забавной козьей головкой, с  косо  прорезанными  глазами  и
тонким носом. “дивление родителей было смешано с  восхищением:  дочка  будто
упала с неба им в подарок, чтобы оживить их озаренный солнцем дом и не  дать
ему оцепенеть под властью безмЯтежных послеобеденных дремот. ‚ высших  слоЯх
боклерского общества охотно подтрунивали над четою Њазель с  их  горшками  и
откормленными курами, но все же уважали супругов, раскланивались  с  ними  и
приглашали их к себе: обеспеченное от всЯких случайностей  состоЯние  давало
этим рантье превосходство над трудЯщимисЯ,  над  чиновниками  с  их  скудным
жалованьем и даже  над  самими  капиталистами-миллионерами,  вечно  стоЯщими
перед угрозой катастрофы.
     Ќедоставало только аббата ЊарлЯ, свЯщенника церкви св. ‚икентиЯ - храма
богатого боклерского прихода;  он  вошел  в  то  времЯ,  когда  хозЯева  уже
предложили  гостЯм  перейти  в  столовую.  Ђббат  извинилсЯ:  его  задержали
обЯзанности. ’о был высокий, крепкий мужчина  с  квадратным  лицом,  орлиным
носом, большим, твердо  очерченным:  ртом.  Ћн  был  еще  молод,  не  старше
тридцати шести лет, и охотно бросилсЯ бы в горЯчую борьбу за веру,  если  бы
не легкий недостаток речи, затруднЯвший ему произнесение проповедей. ќтим  и
объЯснЯлось то обстоЯтельство, что он примирилсЯ  с  таким  ничтожным  полем
деЯтельности, как Ѓоклер; и  только  гладко  остриженные  темные  волосы  да
черные упрЯмые глаза говорили о том жребии воинствующего деЯтелЯ церкви,  от
которого ему пришлось отказатьсЯ. Ђббат не лишен был ума и прекрасно отдавал
себе отчет в том, что католическаЯ религиЯ переживает кризис; он ни с кем не
делилсЯ теми опасениЯми, которые охватывали его при  виде  пустоты,  нередко
царившей в церкви, и крепко держалсЯ  ограниченной  буквы  догматов,  будучи
уверен, что как только наука и  свободнаЯ  мысль  прорвут  их  плотину,  все
древнее здание церкви рухнет. ЏринимаЯ приглашениЯ в ѓердаш,  он  отнюдь  не
обольщал себЯ иллюзиЯми о добродетелЯх буржуазии; он завтракал и обедал  там
как бы из чувства долга, желаЯ укрыть плащом  религии  известные  ему  Язвы,
которые подтачивали жизнь обитателей поместьЯ.
     ‘толоваЯ привела ‹уку в восхищение Ясной  веселостью,  уютной  роскошью
своего убранства; то была обширнаЯ комната,  занимавшаЯ  всю  угловую  часть
первого этажа; в высокие окна виднелись лужайки и деревьЯ  парка.  —удилось,
будто всЯ эта зелень проникает в комнату; столоваЯ с мебелью в  стиле  эпохи
‹юдовика XVI, с жемчужно-серой обшивкой стен  и  нежно-зелеными  занавесками
оттенка  речной  воды  походила  на  волшебный  пиршественный  зал,   словно
выхваченный из какой-то чудесной сельской феерии. ЃогатаЯ сервировка  стола,
белизна скатерти и салфеток, блеск серебра и хрусталЯ, усыпавшие стол  цветы
довершали великолепную картину в пленительной раме из света  и  благоуханий.
‚печатление от нее было так сильно, что в памЯти ‹уки  встало  по  контрасту
воспоминание о всем том, что он видел накануне вечером: о голодной и мрачной
толпе, подобно стаду, месившей грЯзь на улице  Ѓриа,  о  рабочих,  опалЯемых
пожирающим пламенем, которые  разминали  в  печах  расплавленную  сталь  или
вытаскивали из них раскаленные тигли, о бедном жилище Ѓоннера, о сидЯщей  на
ступеньках лестницы †озине, которую спас  на  один  вечер  от  голода  хлеб,
украденный ее маленьким братом;  и  это  последнее  воспоминание  было  Ярче
других. ЉакаЯ безмерность незаслуженной нищеты и отверженного  труда!  –еной
каких ужасных, возмущающих сердце страданий создана роскошнаЯ жизнь праздных
и счастливых!
     ‡а столом, накрытым на пЯтнадцать персон, ‹ука оказалсЯ между ”ернандой
и „елаво. ‚ нарушение установившегосЯ обычаЯ хозЯин дома, сидевший  рЯдом  с
г-жой Њазель, усадил по левую сторону от себЯ  ”ернанду.  ќто  место  должна
была бы занимать г-жа ѓурье, но у близких знакомых ‹еонору неизменно  сажали
рЯдом с ее другом сердца - супрефектом атларом, который,  понЯтно,  занимал
почетное место, по правую руку ‘юзанны; по левую ее руку сидел  председатель
суда ѓом. Ђббата ЊарлЯ усадили рЯдом с ‹еонорой, -  она  особенно  ревностно
исповедовалась свЯщеннику в  своих  грехах  и  пользовалась  его  наибольшим
расположением. Ќареченные - капитан †олливе и ‹юсиль - поместились на одном!
конце стола; против них, на другом конце,  между  „елаво  и  аббатом,  молча
сидел юный Ђхилл ѓурье. „етский стол стоЯл тут же, позади хозЯйки дома:  так
распорЯдилась   предусмотрительнаЯ   ‘юзанна,   желаЯ   иметь    возможность
внимательного  надзора  за  малышами;  во  главе  детского  стола   восседал
семилетний Џоль; по бокам его - трехлетние девочки  Ќиз  и  ‹уиза,  шарившие
ручонками в  тарелках  и  стаканах,  ежеминутно  грозЯ  что-нибудь  разбить.
‚прочем,  к  ним  была  приставлена  особаЯ  горничнаЯ;  за  большим  столом
прислуживали два лакеЯ; им помогал кучер.
     ‘ самого начала завтрака, за фаршированными Яйцами и сотернским  вином,
завЯзалсЯ общий разговор; речь зашла о боклерском хлебе.
     - џ так и не  смог  привыкнуть  к  нему,  -  сказал  Ѓуажелен.  -  „аже
боклерский хлеб высшего сорта - и тот нельзЯ в рот взЯть; Я  выписываю  хлеб
из Џарижа.
     Ћн сказал это с полной непринужденностью; гости посмотрели  со  смутным
почтением на хлебцы, которые они ели. Ќо  все  умы  были  занЯты  вчерашними
неприЯтными событиЯми.
     - Њежду прочим, вы знаете, что вчера  вечером  разграбили  булочную  на
улице Ѓриа? - воскликнула ”ернанда.
     ‹ука невольно рассмеЯлсЯ.
     - ђазграбили? Џомилуйте, сударынЯ! џ был там. Ѓедный мальчик украл хлеб
- вот и все.
     - € мы там были, - сказал капитан †олливе,  которого  задел  тон  ‹уки,
говоривший о том,  что  молодой  человек  жалеет  мальчика  и  извинЯет  его
поступок. - Џечально, что мальчишка не был задержан,  хотЯ  бы  в  назидание
другим.
     - Љонечно, конечно! - поддержал его Ѓуажелен. -  Џосле  этой  проклЯтой
забастовки участились кражи... Њне рассказывали об  одной  женщине,  котораЯ
утащила кусок мЯса с прилавка мЯсной. ’орговцы в один  голос  жалуютсЯ,  что
разные бродЯги набивают себе карманы товарами, выставленными в витринах... €
наша новаЯ, прекраснаЯ тюрьма заселЯетсЯ квартирантами, не так ли,  господин
председатель?
     ѓом не успел ответить, его перебил капитан.
     - „а, безнаказанное воровство  порождает  грабеж,  убийство,  -  желчио
заговорил он. - Ќастроение рабочего населениЯ становитсЯ  угрожающим.  ђазве
каждый из вас, кто был вчера на месте происшествиЯ, не почувствовал этот дух
мЯтежа, эту нависшую угрозу, наводЯщую ужас  и  трепет  на  город?  ‚прочем,
анархист ‹анж ничуть не скрывал своих намерений. Ћн крикнул нам в лицо,  что
собираетсЯ взорвать Ѓоклер и разметать его развалины...  Ќу,  раз  уж  этого
молодчика поймали, надеюсь, с него спустЯт шкуру.
     ђезкость †олливе  смутила  всю  компанию.  Ѓольшинство  гостей  помнило
дыхание  ужаса,  о  котором  говорил  капитан;  но  к  чему  пробуждать  это
воспоминание, сидЯ за уютным столом, уставленным такими красивыми и вкусными
блюдами?  ЏовеЯло  холодом;  встревоженным  буржуа   словно   почудились   в
наступившем молчании угрожающие громы близкой катастрофы.  ‹акеи  между  тем
разносили речную форель.
     „елаво  почувствовал   необходимость   прервать   молчание:   оно   уже
становилось неловким.
     - ќтот ‹анж - человек самых вредных убеждений... Љапитан прав:  раз  вы
его поймали, попридержите его.
     Ќо    председатель    ѓом    покачал    головой;    сохранЯЯ    обычное
профессионально-строгое выражение на своем холодном, непроницаемом лице,  он
произнес:
     -  „олжен  сообщить  вам,  что  сегоднЯ  утром  следователь,   снЯв   с
арестованного допрос, по моему совету освободил его.
     Џослышались восклицаниЯ, скрывавшие неподдельный страх, едва  прикрытый
преувеличенно шутливой формой выражениЯ.
     - Ћ господин председатель, вы,  стало  быть,  хотите,  чтобы  всех  нас
перерезали?
     ѓом в ответ медленно развел  руками:  это  могло  обозначать  все,  что
угодно. Љонечно, всего благоразумнее избегать шумного процесса:  он  мог  бы
придать неподобающее значение нескольким брошенным на ветер словам, а  такие
слова приносЯт тем больший вред, чем шире они разносЯтсЯ.
     †олливе умолк, покусываЯ ус:  ему  не  хотелось  открыто  противоречить
своему будущему тестю. Ќо супрефект атлар, до тех  пор  молча  улыбавшийсЯ,
воскликнул со свойственной ему любезностью много видевшего  и  остывшего  от
увлечений, человека:
     - Љак хорошо Я понимаю  вас,  господин  председатель!  ‚от  это  мудраЯ
политика!.. ќ! Ќастроение низов в Ѓоклере  ничуть  не  хуже,  чем  в  других
местах.  Ќастроение  всюду  одно  и  то  же,  и  нужно  старатьсЯ   к   нему
приспособитьсЯ; в конечном счете, всего лучше поддерживать,  пока  возможно,
теперешний порЯдок вещей; ибо, если он изменитсЯ, то, наверное, к худшему.
     ‹уке почудилось в  словах  атлара  скрытое  жало  насмешливой  иронии:
бывшего парижского кутилу, видимо, забавлЯл тайный ужас этих  провинциальных
буржуа. Ќевозмутимое равнодушие, которое атлар неизменно сохранЯл при  всех
сменЯвшихсЯ у власти  министрах,  составлЯло  основу  практической  политики
супрефекта. Ћн видел, что  стараЯ  правительственнаЯ  машина  движетсЯ  сама
собой, по инерции, со скрипом и толчками; в час рождениЯ нового общества она
разрушитсЯ, рассыплетсЯ прахом. ‚ конце дорожки кувырк! -  как  говаривал  в
приЯтельском кругу атлар. Њашина действовала, потому что была заведена;  но
при первой же основательной встрЯске все полетит к  черту.  ’щетные  попытки
починить обветшавший механизм, робкие реформы, бесполезные законы,  вводимые
в то времЯ, когда правительство  даже  не  осмеливалось  применЯть  прежние,
неистовые  взрывы  честолюбий  и  личных  счетов,  исступление