рые прокладывают себе путь во  тьме.  Ќа  вершине
Љрестовой горы, очевидно, блуждало оторвавшеесЯ звено процессии, потому  что
и там, наверху, мигали звездочки. Ќаконец поЯвились последние  паломники  со
свечами; они обошли лужайки и утонули в море огней. ’ридцать тысЯч свечек  с
разгорающимсЯ пламенем кружили под необъЯтным спокойным  небом,  на  котором
бледнели звезды. ‘ветЯщаЯсЯ мгла возносилась  ввысь  вместе  с  песнопением,
звучавшим с той же настойчивостью. ѓул голосов  и  припев  "Ave,  ave,  ave,
Maria!", казалось, исходил из огненных  сердец,  изливавшихсЯ  в  мольбе  об
исцелении плоти и о спасении души. ‘вечи гасли одна за другой; очень  темнаЯ
и теплаЯ ночь снова спустилась над миром, когда Џьер и Њари вдруг  заметили,
что все еще сидЯт рука об руку под таинственными деревьЯми. ‚дали, по темным
улицам ‹урда, расходились заблудившиесЯ паломники, спрашиваЯ  дорогу,  чтобы
добратьсЯ до постелей. ‚о мраке раздавалсЯ  шорох  -  кто-то  брел  куда-то,
спеша закончить праздничный день. Ђ Џьер и Њари, несказанно  счастливые,  не
двигались с места, вдыхаЯ аромат невидимых роз.
 
        IV 
 
     Џьер подвез тележку Њари к ѓроту и поставил ее у самой решетки. Џолночь
уже миновала. “ ѓрота оставалось еще  около  сотни  людей:  одни  сидели  на
скамейках, большинство стоЯло на коленЯх, углубившись в молитву. ‚нутри ѓрот
пылал сотнЯми свечей, подобно освещенному катафалку, и в этой звездной  пыли
возвышалась стоЯвшаЯ в нише статуЯ свЯтой девы  сказочной  белизны.  ‡елень,
свисавшаЯ  с  потолка  и  стен,  казалась  изумрудной,  а  тысЯчи  костылей,
развешанных под сводом,  походили  на  хитроумное  сплетение  голых  ветвей,
которые вот-вот зацветут. ’ьма  казалась  еще  гуще  по  контрасту  с  Ярким
освещением; окрест все окутывала чернаЯ мгла, в которой  не  видно  было  ни
стен, ни деревьев, а под необъЯтным темным небом, нависшим грозовой тЯжестью
над землей, слышалсЯ неумолчный рокот ѓава.
     - ‚ам хорошо, Њари? - тихо спросил Џьер. - Ќе холодно?
     Ћна немного продрогла, - ей казалось, что  ее  овевает  легкое  дыхание
ѓрота.
     - Ќет, нет,  так  хорошо!  Џоложите  только  платок  мне  на  колени...
‘пасибо, Џьер, не беспокойтесь за менЯ, мне никто не нужен, раз Я с ней...
     ѓолос ее прерывалсЯ, она уже впадала в экстаз;  сложив  руки,  устремив
глаза на белую статую, Њари всЯ преобразилась,  ее  изможденное  лицо  сиЯло
счастьем.
     Џьер еще несколько минут оставалсЯ подле нее. Ћн хотел завернуть  ее  в
платок, он видел, как дрожат ее похудевшие  маленькие  руки.  Ќо  он  боЯлсЯ
противоречить ей и, прежде чем уйти, лишь подоткнул под ее ноги платок,  как
одеЯло. —уть приподнЯвшись, опершись локтЯми о краЯ  тележки,  Њари  уже  не
видела Џьера.
     ђЯдом стоЯла скамеечка; Џьер присел, он хотел сосредоточитьсЯ, но в эту
минуту взглЯд его упал на женщину, опустившуюсЯ во тьме на колени. Ћна  была
так скромна в своем черном платье и старалась держатьсЯ подальше  от  людей;
сперва он даже не заметил ее,  настолько  она  сливалась  с  темнотой.  Џьер
угадал, что это г-жа Њаэ. Ћн вспомнил о полученном ею днем письме. …му стало
жаль ее, он почувствовал, как одинока эта в общем здороваЯ женщина, молившаЯ
свЯтую деву исцелить ее сердечную рану, вернуть ей неверного  мужа.  Џисьмо'
содержало, очевидно, жестокий ответ,  так  как  женщина,  стоЯвшаЯ,  опустив
голову,  казалась  совершенно  уничтоженной,   словно   побитое,   униженное
существо. € только ночью, когда никто из окружающих не мог проникнуть  в  ее
тЯжкую тайну, она забывалась здесь,  -  ей  радостно  было  часами  плакать,
страдать и молить о возвращении былой нежности. …е губы даже не  шевелились,
она молилась всем своим разбитым сердцем, неистово  требовавшим  своей  доли
любви и счастьЯ.
     € Џьер тоже ощущал эту неутолимую жажду счастьЯ, сжигавшую  ему  горло,
жажду, приводившую сюда всех страждущих физически и  духовно,  так  пламенно
желавших утолить ее! …му хотелось броситьсЯ на колени и со  смиренной  верой
этой женщины молить о божественной помощи. Ќо что-то словно сковало его,  он
не находил нужных слов и с большим облегчением вздохнул, когда  чьЯ-то  рука
тихо прикоснулась к его плечу.
     - €демте со мной, господин аббат; если вы незнакомы  с  ѓротом,  Я  вам
покажу его, здесь так хорошо в эту пору!
     Џьер поднЯл голову  и  узнал  барона  ‘юира,  директора  Џопечительства
заступницы небесной. ќтот доброжелательный,  простой  в  обращении  человек,
очевидно,  прониксЯ  к  нему  симпатией.  Џьер  принЯл  его  предложение   и
последовал за ним в  совершенно  пустой  ѓрот.  Ѓарон  даже  закрыл  за  ним
калитку, от которой у него был ключ.
     - ‚идите ли, господин аббат, в это времЯ  здесь  действительно  хорошо.
Љогда Я приезжаю на несколько дней в ‹урд, то редко ложусь спать до рассвета
- Я привык проводить ночь здесь. Ќикого нет, ты один и чувствуешь себЯ,  как
у свЯтой девы.
     Ћн добродушно  улыбалсЯ,  гостеприимно  принимаЯ  Џьера  в  ѓроте,  как
завсегдатай этих мест, немного ослабленный  годами,  искренне  любЯщий  этот
очаровательный  уголок.  Ѓарон  ‘юир,  отличавшийсЯ  великим   благочестием,
держалсЯ  непринужденно,  разговаривал  и  объЯснЯл  все  тоном  убежденного
человека, который знает, что бог любит его.
     - Ђ, вы смотрите на свечи... ‡десь горит около двухсот  свечей  круглые
сутки, и, знаете, они обогревают помещение... ‡имой здесь тепло.
     Џьер  в  самом  деле  немного  задыхалсЯ  от  душного   запаха   воска.
Ћслепленный сначала Ярким светом,  он  разглЯдел  теперь  большой  церковный
подсвечник в форме пирамиды, стоЯвший посредине, весь  утыканный  маленькими
свечками, подобно пылающей иллюминационной подставке, усеЯнной  звездами.  ‚
глубине, на самом полу, стоЯл простой подсвечник, и  в  нем  горели  большие
свечи  разной  высоты,  подобные  трубам  органа,   некоторые   толщиной   в
человеческую ногу. „ругие подсвечники, вроде канделЯбров,  были  расставлены
на выступах скалы.  Љаменный  свод  ѓрота,  понижавшийсЯ  к  левой  стороне,
почернел от этих вечных огней, которые годами  обогревали  его.  ‚оск  капал
непрерывно, словно падал невидимый снег; подножиЯ  подсвечников  побелели  -
воск, словно пыль, оседал на них все более и более толстым слоем; всЯ  скала
была сальной на ощупь, а пол покрыт сплошным слоем воска, - это приводило  к
несчастным случаЯм и поэтому пришлось  положить  соломенные  циновки,  чтобы
люди не падали.
     - Џосмотрите на эти толстые свечи, - любезно продолжал  барон  ‘юир,  -
они очень дорогие, по шестьдесЯт франков штука, и горЯт целый месЯц... ‘амых
маленьких, по пЯть су, хватает на три часа, не больше... Ћ, мы не  экономим,
у нас они всегда имеютсЯ в запасе. Џосмотрите, вот еще две  корзины,  их  не
успели отнести на склад.
     ‡атем он  показал  Џьеру  остальное:  орган,  покрытый  чехлом  шкаф  с
большими Ящиками,  куда  складывали  свЯщенные  одеЯниЯ;  скамьи  и  стульЯ,
предназначенные длЯ привилегированной  публики,  которую  впускали  сюда  во
времЯ  обрЯдов;  наконец  очень  красивый   передвижной   алтарь,   покрытый
гравированными серебрЯными блЯхами, -  дар  одной  высокопоставленной  дамы,
которым пользовались только во времЯ больших паломничеств, оберегаЯ  его  от
сырости.
     Џьера раздражала болтовнЯ любезного барона.  Ћна  мешала  ему  отдатьсЯ
религиозному порыву. ‚ойдЯ  сюда,  он,  несмотрЯ  на  свое  неверие,  ощутил
неизъЯснимое волнение, словно перед ним должна была раскрытьсЯ некаЯ  тайна,
и это было немного страшно, и  в  то  же  времЯ  сладостно.  …го  бесконечно
трогали букеты, кучами наваленные у ног пресвЯтой девы, наивные приношениЯ -
стоптанные туфельки, маленький железный корсет, кукольный  костыль,  похожий
на  игрушку.  ‚  самой  глубине  ѓрота,  где  свод  образовал   естественную
стрельчатую арку, в том месте, где ЯвлЯлось видение и где паломники терли  о
скалу четки и медали, которые  им  хотелось  увезти  с  собой,  камень  весь
лоснилсЯ. Њиллионы пламенных уст прикладывались к нему с такой любовью,  что
он блестел, как плита из черного мрамора.
     Џьер остановилсЯ  перед  углублением,  в  котором  лежал  ворох  писем,
всевозможные бумажки.
     - Ђх, Я и забыл! - спохватилсЯ барон ‘юир. - ‚едь  самое  интересное  -
это письма, которые верующие ежедневно бросают  через  решетку  в  ѓрот.  Њы
собираем их  и  кладем  сюда,  а  зимой  Я  забавлЯюсь,  сортируЯ  их...  ‚ы
понимаете, их нельзЯ сжигать, не вскрываЯ, потому что иногда в  них  вложены
деньги, монеты в десЯть и двадцать су, а главное - почтовые марки.
     Ћн перебирал письма, брал наудачу то одно, то другое и показывал  Џьеру
конверты с надписЯми, а некоторые  вскрывал  и  читал.  Џочти  все  были  от
полуграмотных беднЯков и корЯвым почерком  адресованы  лурдской  богоматери.
Њногие заключали в себе  просьбы  или  благодарность,  выраженные  неуклюжим
Языком, со множеством ошибок; некоторые  просьбы  умилЯли  -  мольба  спасти
братишку, помочь выиграть процесс,  сохранить  любовника  или  помочь  выйти
замуж. ‚ других письмах богоматерь упрекали за точто она такаЯ неучтиваЯ: не
ответила на первое послание и  не  выполнила  желаний  писавшего.  Ѓыли  еще
письма, написанные более изысканным  почерком  и  слогом,  страстные  мольбы
женщин, обращавшихсЯ к царице небесной с просьбами, которые они не могли вы-
сказать свЯщеннику. Ќаконец в  последнем  конверте  была  просто  фотографиЯ
девочки, котораЯ посылала свой портрет лурдской богоматери с надписью: "Њоей
доброй маме". Љороче говорЯ, всемогущаЯ владычица ежедневно получала  письма
с просьбами и признаниЯми, на которые она должна была ответить  милостЯми  и
всЯкого рода благодеЯниЯми. Њонеты в  десЯть  и  двадцать  су  ЯвлЯли  собой
наивные доказательства любви, стремление умилостивить  богоматерь,  а  марки
посылались вместо денег;  в  иных  случаЯх  они  были  признаком  чистейшего
невежества, - так, одна крестьЯнка писала, что посылает марку длЯ ответа.
     - “верЯю вас, - сказал в заключение барон, -  среди  писем  встречаютсЯ
очень милые и совсем неглупые... ‚ течение трех лет Я читал очень интересные
письма одной дамы, котораЯ обо всем советовалась со свЯтой девой.  ќто  была
замужнЯЯ женщина, питавшаЯ опаснейшую страсть к другу своего мужа... €  вот,
господин аббат, она восторжествовала, - свЯтаЯ дева ответила ей, вооружив ее
своим целомудрием, божественной силой не поддаватьсЯ влечению сердца...
     € барон добавил:
     - €дите сюда, господин аббат, присаживайтесь,  вы  увидите,  как  здесь
хорошо!
     Џьер сел на скамью слева от него - в этом месте свод нависал у них  над
самой головой. ќто был поистине чудесный уголок.  Ћба  молчали,  водворилась
глубокаЯ тишина, и вдруг Џьер услышал за своей спиной еле уловимое журчание,
легкий, кристально чистый звук, который как бы исходил из  невидимого.  Џьер
сделал движение, и барон ‘юир сразу понЯл, в чем дело. -
     -  ќто  источник.  Ћн  течет  из-под  земли,  за   решеткой...   хотите
посмотреть?
     Ќе  дожидаЯсь  ответа  Џьера,  он  нагнулсЯ,  чтобы  открыть  одну   из
решетчатых стенок, ограждавших источник,  и  тут  же  поЯснил,  что  решетка
поставлена здесь из опасениЯ, как бы  какие-нибудь  вольнодумцы  не  бросили
туда Яду. ’акое необыкновенное предположение на миг изумило  свЯщенника,  но
Ћн не замедлил отнести  его  за  счет  барона,  действительно  отличавшегосЯ
большой наивностью.
     Ѓарон  тщетно  пыталсЯ  открыть  секретный  замок,  который  никак   не
поддавалсЯ его усилиЯм.
     - ‘транно, - бормотал он, - буквы, с помощью которых открываетсЯ замок,
составлЯют слово "ђим", и Я совершенно  уверен,  что  его  не  менЯли...  Ћт
сырости все здесь гниет. Ќам  приходитсЯ  каждые  два  года  менЯть  наверху
костыли, не то они рассыпаютсЯ в прах... Џринесите-ка мне свечу.
     Џьер посветил, взЯв свечу в  одном  из  подсвечников,  и  барону  ‘юиру
наконец удалось открыть покрытый плесенью замок. ђешетка повернулась, и  они
увидели источник. €з трещины в скале, по ложу, устланному гравием,  медленно
текла прозрачнаЯ, спокойнаЯ вода; но она, очевидно, проходила далекий  путь:
Ѓарон объЯснил, что длЯ того, чтобы подвести  воду  к  водоемам,  надо  было
заключить ее в обцементированные трубы. Ћн призналсЯ,  что  позади  бассейна
пришлось вырыть резервуар, чтобы в течение ночи там накапливалась вода, - из
источника  она  поступала  так  медленно,  что  не  могла  бы  удовлетворить
ежедневную потребность.
     - •отите попробовать? - предложил он вдруг. - ‡десь, у  самого  истока,
она вкуснее.
     Џьер не  ответил,  он  смотрел  на  эту  спокойную,  девственную  воду,
отливавшую золотом при неверном свете свечи. Љапли  воска  падали  в  ручей,
колеблЯ его поверхность. ‘вЯщенник подумал о тайне, которую несла  эта  вода
из далекой глубины гор.
     - ‚ыпейте стакан!
     Ѓарон наполнил находившийсЯ тут же стакан, погрузив его в воду, и Џьеру
пришлось выпить. ‚ода была прекраснаЯ, чистаЯ, прозрачнаЯ  и  свежаЯ,  какаЯ
обычно стекает с высот Џиренеев. Џовесив на место замок, оба  снова  уселись
на дубовую скамью. ‚ременами Џьер  слышал  журчание  источника,  похожее  на
щебетание укрывшейсЯ птички. Ѓарон рассказывал Џьеру, каким  бывает  ѓрот  в
разные времена года и при всЯкой погоде; его умиленнаЯ болтовнЯ  была  полна
наивных подробностей.
     ‹етом наезжали толпы паломников, тысЯчи их с рвением молились  и  очень
шумели. Ћсенью начинались проливные дожди, в течение многих дней  заливавшие
ѓрот; в эту пору  прибывали  паломники  издалека  -  индусы,  малайцы,  даже
китайцы, приходившие маленькими, молчаливыми группами и по знаку миссионеров
восторженно опускавшиесЯ на колени прЯмо в грЯзь.  ‹юбопытно,  что  из  всех
старинных  провинций  ”ранции  самых  благочестивых  паломников   поставлЯла
Ѓретань; приезжали они целыми приходами,  причем  мужчин  было  столько  же,
сколько и женщин, и все - удивительно религиозные;  вот  на  такой  простой,
благопристойной вере и зиждетсЯ мир. ‡атем наступала зима, декабрь со  своей
жестокой стужей, свирепыми снегопадами, преграждающими доступ в горы.  ’огда
уединенные гостиницы наполнЯли многочисленные семьи,  отправлЯвшиесЯ  каждое
утро в ѓрот; туда шли любители тишины,  желавшие  поговорить  с  богоматерью
наедине, в сладостном одиночестве. €х никто не знал, они падали ниц в  своем
преклонении, как ревнивые любовники, но  испуганно  уезжали  при  первой  же
угрозе встретитьсЯ с толпой. Ђ как приЯтно здесь в зимнюю непогоду! ‚ дождь,
ветер и в снег в ѓроте пылают огни. „аже в жуткие бурные ночи,  когда  здесь
не бывает "и души, ѓрот горит, как костер  любви,  который  ничто  не  может
затушить. Ѓарон рассказывал, что в прошлую снежную зиму он приходил  сюда  и
часами сидел на этой самой скамье. ЌесмотрЯ на то, что скамьЯ  находитсЯ  на
северной стороне и солнце никогда сюда не заглЯдывает, здесь  всегда  тепло.
ќто объЯснЯлось, очевидно, тем, что камень нагреваетсЯ от непрерывно парЯщих
свечей;  впрочем,  разве  не  могла  свЯтаЯ  дева  в  виде  особой   милости
поддерживать тут вечный, апрель? ‚от и птички, все окрестные зЯблики,  когда
лапки их замерзают в снегу, прЯчутсЯ в плюще, летаЯ вокруг свЯтой статуи. Ќо
наконец пробуждалась весна; ѓав с грохотом, подобным грому, катил мимо ѓрота
тающие снега, деревьЯ зеленели, набирались соков, и шумные  толпы  заполнЯли
сверкающий ѓрот, выселЯЯ оттуда птичек.
     - „а, да, - повторЯл барон ‘юир, и голос его звучал все тише и тише,  -
Я проводил здесь зимой в  полном  одиночестве  очаровательные  дни...  Љроме
менЯ, тут бывала только одна женщина, котораЯ всегда стоЯла на  коленЯх  вон
там, подле решетки, чтобы  не  заморозить  ноги  в  снегу,  -  молодаЯ,  лет
двадцати пЯти, очень красиваЯ  брюнетка  с  чудными  голубыми  глазами.  Ћна
ничего не говорила, даже не молилась, часами не двигаЯсь  с  места,  и  была
бесконечно грустна... џ не знаю, кто она, больше Я ее не видел.
     Ѓарон умолк; взглЯнув на него минуты через две,  Џьер,  удивленный  его
молчанием, увидел, что он заснул. ‘ложив руки на животе, уткнувшись в  грудь
подбородком, барон спал с блуждающей и а устах улыбкой, мирным сном ребенка.
‚ероЯтно, когда барон ‘юир говорил, что проводит здесь ночи, он подразумевал
под этим, что приходит сюда соснуть счастливым сном  старого  человека,  над
которым витают ангелы.
     ’огда Џьер насладилсЯ полным одиночеством. ‚ самом деле, в этом  уголке
на  сердце  нисходило  умиление  от  немного  удушливого  запаха   воска   и
ослепительного экстаза, который  охватывал  вас  среди  великолепиЯ  горЯщих
свечей. Џьер уже не различал ни костылей на своде, ни подношений по  стенам,
ни алтарЯ с серебрЯными  блЯхами,  ни  органа  под  чехлом.  …го  охватывало
медленное опьЯнение, всем существом его овладевала  полнаЯ  отрешенность;  у
него было дивное ощущение, что все живое где-то далеко-далеко, а  сам  он  у
грани неземного и невероЯтного,  как  будто  эта  простаЯ  железнаЯ  решетка
отделЯет его от бесконечности.
     “слышав слева легкий шум, Џьер  вздрогнул:  это,  щебеча,  как  птичка,
журчал источник. Ђх, как хотелось бы Џьеру  встать  на  колени,  поверить  в
чудо, убедитьсЯ в том, что божественнаЯ  вода  течет  из  скалы  и  исцелЯет
страждущее человечество! ђазве не длЯ того пришел он сюда, чтобы пасть  ниц,
умолЯть свЯтую деву Њарию вернуть ему детскую веру? Џочему же он не молитсЯ,
почему не просит об этом величайшем благе? …му  стало  еще  труднее  дышать,
свечи слепили до головокружениЯ. € вдруг он с удивлением  вспомнил,  что  за
эти два днЯ, пользуЯсь полной свободой, как и все свЯщенники, приезжавшие  в
‹урд, он не удосужилсЯ  отслужить  обедни.  Џьер  совершил  грех;  очевидно,
тЯжесть этого греха и лежала у него сейчас на сердце. ‘вЯщенник почувствовал
такую душевную боль, что вынужден был встать и уйти; слегка толкнув решетку,
он вышел, оставив барона ‘юира спЯщим на скамье.
     Њари неподвижно лежала в своей тележке, немного приподнЯвшись на локтЯх
и вперив восторженный взглЯд в лик свЯтой девы.
     - Њари, вам хорошо? Ќе холодно?
     Ћна ничего не ответила. Ћн пощупал ее руки, - они были нежные и теплые,
только чуть дрожали.
     - ‚едь вы не от холода дрожите, правда, Њари?
     - Ќет, нет! - ответила она. - Ћставьте менЯ, Я так счастлива!  џ  увижу
ее, Я это чувствую. Ђх, какое наслаждение!
     …е тихий голос был подобен дуновению. Џьер натЯнул ей на ноги платок  и
ушел  в  темноту  ночи,  объЯтый  невыразимым  волнением.  ‚ыйдЯ   из   Ярко
освещенного ѓрота, он окунулсЯ в кромешную тьму, в небытие  мрака  и  побрел
наугад. ‡атем глаза его привыкли к темноте, и,  очутившись  возле  ѓава,  он
пошел берегом по аллее, окаймленной  высокими  деревьЯми.  ‚еЯвшаЯ  от  реки
прохлада снова охватила  его.  Џьеру  стало  легче  от  этой  успокоительной
свежести. …го только удивлЯло, почему  он  не  упал  на  колени,  почему  не
молилсЯ, как молилась Њари, всей душой! —то его останавливало? Ћткуда ЯвилсЯ
этот непреодолимый протест, который мешал ему отдатьсЯ вере, даже когда  все
его измученное  существо,  находившеесЯ  но  власти  неотвЯзной  мысли,  так
жаждало забвениЯ? Ћн отлично понимал, что протестует  только  его  разум,  и
именно сейчас готов был убить этот жадный разум, который  мешал  его  жизни,
счастью, мешал ему разделить блаженство неведающих  и  простых  духом.  Ѓыть
может, если бы он воочию увидел чудо, то решилсЯ бы поверить. …сли бы  Њари,
например, вдруг встала и пошла на его глазах, разве не простерсЯ бы он  ниц,
не был бы побежден? ‚озникший перед ним образ исцеленной, выздоровевшей Њари
до такой степени взволновал Џьера, что он воздел дрожащие руки  к  усеЯнному
звездами небу. Ћ боже!  ЉакаЯ  чуднаЯ  ночь,  полнаЯ  таинственной  глубины,
благоухающаЯ  и  легкаЯ,  и  сколько  радости  хранит  в  себе  надежда   на
восстановление здоровьЯ, на вечную любовь,  бесконечно  возрождающуюсЯ,  как
весна! Ћн двинулсЯ дальше, дошел до конца аллеи. Ќо сомнениЯ снова  овладели
им: раз длЯ веры нужно чудо,  значит,  человек  неспособен  верить.  Ѓог  не
нуждаетсЯ в доказательстве своего существованиЯ. Џьера мучила еще мысль, что
пока он не выполнит своего долга свЯщенника - не  отслужит  обедню,  бог  не
услышит его. Џочему не пойти  сейчас  же  в  церковь  ђозер,  где  алтари  с
двенадцати ночи до двенадцати утра  предоставлены  в  распорЯжение  приезжих
свЯщенников? Ћн вернулсЯ по другой аллее и снова оказалсЯ под  деревьЯми  на
том самом месте среди  листвы,  откуда  они  с  Њари  наблюдали  шествие  со
свечами; только теперь не видно было ни единой светЯщейсЯ точки - все тонуло
в безбрежном море тьмы.
     Џьер вновь почувствовал, что слабеет; он машинально вошел в убежище длЯ
паломников, как бы желаЯ выиграть времЯ. „верь была раскрыта настежь,  но  в
огромном, полном народа зале было мало воздуха. ‘ первых  же  шагов  в  лицо
свЯщенника  пахнуло  душным  жаром  от  скученных   тел,   тЯжелым   запахом
человеческого дыханиЯ и пота. —адившие фонари давали  так  мало  света,  что
Џьеру приходилось шагать очень осторожно, чтобы не наступить  на  чью-нибудь
ногу или руку; скопление людей было необычайное; многие, не найдЯ  места  на
скамьЯх, растЯнулись на влажном, заплеванном полу,  усеЯнном  валЯвшимисЯ  с
утра объедками. ‚се лежали вповалку - женщины, мужчины, свЯщенники; их сбила
с ног усталость, они спали как убитые, раскрыв  рот.  Њногие  храпели  сидЯ,
прислонившись к стене, свесив голову на грудь. „ругие повалились как попало,
ноги  их  перемешались;  одна  молоденькаЯ  девушка  распростерлась  поперек
старого  деревенского  свЯщенника,  который  спокойно  спал  невинным   сном
младенца. ‚ этот хлев, в это случайное жилище входили, чествуЯ его в ту пре-
красную праздничную ночь, все бездомные, все  беднЯки  с  большой  дороги  и
засыпали здесь в братских объЯтиЯх друг друга.  €ные,  однако,  не  находили
покоЯ; в лихорадочном возбуждении ворочались они с боку на бок,  а  то  даже
поднимались, чтобы доесть провизию, оставшуюсЯ в корзинках. Ќекоторые лежали
неподвижно, устремив широко  раскрытые  глаза  в  темноту.  „ругие  храпели,
вскрикивали во сне, стонали от боли. € огромнаЯ жалость, великое сострадание
витали над этой обездоленной толпой, лежавшей вповалку среди  отвратительных
отрепьев, в то времЯ как их чистые души парили, наверно,  в  сказочном  мире
мистических грез.
     Џьер с горечью в сердце собралсЯ уже было уйти,  но  слабый,  протЯжный
стон остановил его. Ћн увидел г-жу ‚енсен, она сидела все на том же месте, в
той же позе, укачиваЯ на коленЯх маленькую ђозу.
     - Ђх, господин аббат, - прошептала она, - вы  слышите?  Ћна  проснулась
около часу назад и с тех пор все стонет...  ЉлЯнусь  вам,  Я  не  шевельнула
пальцем, Я так радовалась, что она спит.
     ‘вЯщенник нагнулсЯ и посмотрел на девочку, у которой не было  сил  даже
поднЯть веки. Љазалось, стон вырываетсЯ из ее груди вместе с  дыханием;  она
была так бледна, что Џьер содрогнулсЯ, почувствовав приближение смерти.
     - Ѓоже мой! —то мне делать? - говорила намученнаЯ, обессилевшаЯ мать. -
’ак больше не может продолжатьсЯ, Я не в состоЯнии слышать ее стоны...  …сли
б вы знали, чего Я только не говорила ей: "Њое солнышко, мое сокровище,  мой
ангел, умолЯю тебЯ, не плачь, будь умницей, свЯтаЯ дева исцелит тебЯ!" Ђ она
все плачет...
     Њать рыдала,  крупные  слезы  капали  на  лицо  ребенка,  продолжавшего
хрипеть.
     - …сли б было светло, Я ушла бы отсюда, тем  более  что  ђоза  стеснЯет
соседей; одна стараЯ дама стала уже ворчать... но Я боюсь, как  бы  не  было
холодно; а потом, куда Я пойду ночью?.. Ђх! ЏресвЯтаЯ дева, помилуй нас!
     ‘лезы подступили к горлу Џьера, он нагнулсЯ, поцеловал белокурые волосы
девочки и поспешно вышел, чтобы не разрыдатьсЯ вместе с несчастной  матерью;
очутившись на улице, он направилсЯ прЯмо к церкви ђозер,  как  бы  решившись
победить смерть.
     Џьер  уже  видел  ђозер  днем,  и  эта  церковь  не  понравилась   ему;
архитектор, стесненный пространством, вынужден  был  сделать  ее  круглой  и
слишком низенькой; большой купол ее поддерживали  квадратные  колонны.  •уже
всего было то, что, несмотрЯ на древневизантийский  стиль,  эта  церковь  не
вызывала религиозного настроениЯ, в ней не чувствовалось ни благоговениЯ, ни
тайны; она напоминала новый крытый рынок, залитый Ярким светом,  льющимсЯ  с
купола и  в  широкие  стеклЯнные  двери.  ‚прочем,  постройка  не  была  еще
закончена, не хватало лепных украшений; на голых стенах,  у  которых  стоЯли
алтари, в изобилии висели только искусственные цветы да жалкие приношениЯ, и
потому она  еще  больше  напоминала  проходной  двор,  выложенный  плитками,
который в дождливые  дни  становилсЯ  мокрым,  словно  в  зале  ожиданиЯ  на
вокзале. ‚ременный алтарь был из крашеного дерева. Ѓесконечные  рЯды  скамей
заполнЯли середину церкви, на них разрешалось сидеть в  любое  времЯ  днЯ  и
ночи, так как двери  были  открыты  длЯ  паломников  круглые  сутки.  Љак  и
“бежище, это был хлев, где бог давал приют своим беднЯкам.
     Љогда Џьер вошел, у него снова создалось впечатление, что си  попал  на
рынок, куда устремлЯетсЯ всЯ улица. Ќо тусклые стены уже  не  заливал  Яркий
свет, свечи, горевшие у каждого алтарЯ, отбрасывали красноватый  отблеск  на
смутные тени уснувших под сводами людей. ‚ полночь состоЯлось  торжественное
богослужение, происходившее в  необычайно  пышной  обстановке:  Ярко  горели
огни,  пел  хор,  свЯщенники  были  в  золотых  облачениЯх,  дымили  кадила,
распространЯЯ благоухание; а сейчас от всего  этого  праздничного  блеска  у
каждого из пЯтнадцати алтарей осталось лишь по свече, необходимой длЯ  треб.
‘лужбы начинались после полуночи и кончались в полдень. ‚ одном только храме
ђозер их бывало около четырехсот за эти двенадцать часов. Ђ во  всем  ‹урде,
где насчитывалось с полсотни алтарей, количество треб доходило  чуть  не  до
двух тысЯч в день. ‘копление свЯщенников  было  так  велико,  что  многие  с
трудом выполнЯли свой долг, часами дожидаЯсь, пока освободитсЯ алтарь. ‚ эту
ночь  Џьера  удивил  длинный  хвост  свЯщенников,  терпеливо  ожидавших   на
ступеньках в полутьме храма своей очереди, между тем как совершающий  требу,
захлебываЯсь от  спешки,  бормотал  латинские  фразы,  осенЯЯ  себЯ  широким
крестным знамением; усталость вконец сразила ожидавших - многие садились  на
пол и засыпали на ступеньках в надежде, что причетник их разбудит.
     ‘ минуту Џьер был в нерешительности, не знаЯ, ждать ли ему, как другие,
или уйти, но то, что он увидел, удержало его. Ћколо всех  алтарей  толпились
паломники,  исповедуЯсь  наспех,  с  каким-то  жадным  рвением.   „ароносицы
наполнЯлись  и  тут  же  пустели,  руки   свЯщенников   уставали   раздавать
животворЯщий хлеб. ‘нова Џьер удивилсЯ: никогда не видел  он  клочка  земли,
столь обильно политого  божественной  кровью,  не  видел  такого  неистового
тЯготениЯ к вере. ‘ловно вернулись легендарные времена  владычества  церкви,
когда люди преклонЯли колена в  порыве  легковериЯ,  под  действием  страха,
порожденного невежеством, которое позволЯло им, отдаваЯсь в руки всевышнего,
чувствовать себЯ счастливыми. Џьеру казалось, что он перенессЯ на восемь или
девЯть веков  назад,  -  тогда,  веруЯ  в  близкое  светопреставление,  люди
публично  каЯлись  в  своих  грехах.  ’олпа  простых,  бесхитростных  людей,
присутствовавших на богослужении, продолжала  сидеть  на  скамьЯх,  чувствуЯ
себЯ у господа бога, как дома. “ многих не было  приюта.  ђазве  церковь  не
была их домом, пристанищем, где днем и ночью их  ждало  утешение?  ’е,  кому
негде было переночевать, кто  не  нашел  места  в  “бежище  длЯ  паломников,
заходили в ђозер и устраивались на скамье или растЯгивались на полу. Ѓыли  и
такие, которых дома ждала постель, но они тем  не  менее  оставались  здесь,
радуЯсь, что могут провести целую ночь  в  небесном  жилище,  полном  чудных
грез. „о самого утра в церкви находились сотни  людей  -  самое  необычайное
смешение всех возрастов и состоЯний; все скамьи были занЯты,  иные  спали  в
одиночку, по углам, за колоннами. Њужчины, женщины и дети сидели все  вместе
- одни, прислонЯсь друг к другу  спиной,  другие,  уронив  голову  на  плечо
соседа, и их спокойное дыхание  невольно  смешивалось  в  полумраке  церкви.
‘ловно гроза пронеслась над свЯтым собранием,  поразив  всех  сном,  и  храм
превратилсЯ в случайный приют с  настежь  раскрытой  дверью,  куда  из  тьмы
прекрасной августовской ночи входили все прохожие - добрые и злые, усталые и
заблудшие. “ каждого из пЯтнадцати алтарей без устали звонили  колокольчики,
призывавшие паству поднЯтьсЯ и слушать мессу, и из спавших вперемешку  людей
то и  дело  вставала  какаЯ-нибудь  группа  верующих,  причащалась  и  снова
скрывалась в полутьме, терЯЯсь в безыменной толпе без пастырЯ.
     Џьер блуждал в тревожном сомнении среди этих еле различимых  в  темноте
групп, как вдруг  его  окликнул  старый  свЯщенник,  сидевший  на  ступеньке
алтарЯ. Ћн прождал два часа, а теперь, когда подошла его очередь, старик так
ослабел, что, боЯсь не довести до конца требы, предпочел уступить свое место
другому. ‚ероЯтно, его растрогал Џьер,  мучимый  сомнениЯми,  бродивший  как
неприкаЯнный  по  церкви.  ‘вЯщенник  указал  ему,  где  находитсЯ  ризница,
подождал, пока Џьер вернулсЯ в облачении и с чашей в руках, а  затем  крепко
уснул на соседней скамье. Џьер провел службу по  примеру  обеден  в  Џариже,
так, как подобает честному свЯщеннику, выполнЯющему  профессиональный  долг.
‚нешне он похож был на истинно верующего. Ќо ничто не  трогало  его,  сердце
его не согрелось, несмотрЯ на лихорадочные  дни,  проведенные  в  ‹урде  при
столь необычайных и волнующих обстоЯтельствах. Ћн  надеЯлсЯ,  что  в  минуту
причастиЯ, когда свершитсЯ божественное таинство, глубокое чувство  потрЯсет
его, на него снизойдет милосердие, небо разверзнетсЯ перед ним и  он  увидит
бога; однако ничего подобного не произошло,  его  холодное  сердце  даже  не
забилось сильнее, он произносил обычные  слова,  завершающие  службу,  делал
положенные жесты, машинально выполнЯЯ свой долг. ЌесмотрЯ  на  усилиЯ  Џьера
проникнутьсЯ религиозным настроением, его  все  времЯ  занимала  мысль,  что
ризница слишком мала длЯ такого  огромного  количества  треб.  Љак  успевали
причетники снабжать свЯщенников облачениЯми? ќта мысль  преследовала  его  с
нелепой настойчивостью.
     ‡атем Џьер, к своему удивлению, опЯть очутилсЯ на улице. ‘нова он шагал
во тьме, казавшейсЯ ему теперь еще  чернее;  кругом  была  тишь,  необъЯтнаЯ
пустота. ѓород замер, не светил ни один огонек. ’олько слышалсЯ рокот  ѓава,
который его привычное ухо перестало уже воспринимать. € вдруг  перед  Џьером
засиЯл ѓрот, озарив  темноту  своим  вечным  пламенем,  горевшим  неугасимой
любовью. Џьер вернулсЯ сюда бессознательно, вспомнив, очевидно, о Њари. Ѓыло
около трех часов, скамейки опустели - у ѓрота оставалось не  более  двадцати
человек; коленопреклоненные черные тени застыли  в  полудремотном  свЯщенном
экстазе. Љазалось, ночь сгущала сумерки, отодвигаЯ  ѓрот  вдаль,  туда,  где
реют грезы. ‘ладостнаЯ  усталость  объЯла  все  вокруг,  утопающие  во  тьме
окрестности погрузились в сон, и лишь невидимые воды урчали,  словно  чистое
дыхание этого сна, которому свЯтаЯ дева улыбалась, сиЯЯ  белизной  в  ореоле
зажженных свечей. ‘реди нескольких обомлевших женщин стоЯла на коленЯх  г-жа
Њаэ, сложив руки и опустив голову; казалось, она всЯ  растворилась  в  своей
пламенной мольбе.
     Џьер тотчас же подошел к Њари. Ћн продрог и решил, что  она,  вероЯтно,
тоже замерзла - ведь близилсЯ рассвет.
     - “молЯю вас, Њари, накройтесь! Ќеужели вы хотите еще больше заболеть?
     Ћн натЯнул на нее упавший платок, стараЯсь завЯзать его у подбородка.
     - ‚ам холодно, Њари, у вас ледЯные руки.
     Њари не отвечала, она продолжала полулежать все в той же позе, в  какой
ее оставил Џьер два часа назад. Ћпершись локтЯми на краЯ  тележки,  она  всЯ
подалась вперед, глЯдЯ на статую свЯтой девы.  ‹ицо  ее  преобразилось,  оно
светилось небесной радостью, губы  шевелились,  но  она  не  произносила  ни
слова. Ѓыть может, она продолжала свою  таинственную  беседу  в  очарованном
мире, грезЯ наЯву с тех пор, как очутилась  у  ѓрота.  Џьер  сказал  ей  еще
что-то, но она не ответила. Ђ потом прошептала  голосом,  донесшимсЯ  словно
издалека:
     - Ћ Џьер, как Я счастлива!.. џ видела ее, Я просила ее за  вас,  и  она
мне улыбнулась, она кивнула головой,  как  бы  говорЯ,  что  слышит  менЯ  и
исполнит мои мольбы... Ћна ничего не сказала, но Я понЯла,  что  она  хотела
сказать. ‘егоднЯ в четыре часа, во времЯ крестного хода, Я буду исцелена.
     Џьер взволнованно слушал ее. Ќе спала ли она с открытыми глазами? Ќе во
сне ли видела, что мраморнаЯ дева кивнула ей  головой  и  улыбнулась?  „рожь
охватила его при мысли, что  эта  чистаЯ  девушка  молилась  за  него.  Џьер
подошел к решетке, упал на колени  и  произнес:  "Ћ  ЊариЯ!  Ћ  ЊариЯ!",  не
сознаваЯ, к кому относитсЯ этот крик, исторгнутый из сердца, - к  свЯтой  ли
деве или к обожаемому другу детства. Ћн так и осталсЯ там, полный  смирениЯ,
ожидаЯ, что на него снизойдет милосердие.
     Џрошло несколько минут, показавшихсЯ ему бесконечными. Ќа этот раз Џьер
сделал сверхчеловеческое усилие; он  ждал  чуда,  внезапного  прозрениЯ,  он
ждал, что все сомнениЯ его рассеютсЯ, словно унесенные бурей, и он  вернетсЯ
к чистой вере, радостный, помолодевший. Ћн доверилсЯ судьбе,  ему  хотелось,
чтобы высшаЯ сила преобразила его. Ќо как и недавно, во  времЯ  службы,  все
молчало в нем, он ощущал в себе  бездонную  пустоту.  Ќичего  не  произошло,
отчаЯвшеесЯ сердце свЯщенника, казалось, перестало битьсЯ. Љак он ни силилсЯ
молитьсЯ, как ни старалсЯ сосредоточить все свои  думы  на  этой  всемогущей
деве, такой снисходительной к беднЯкам, его  мысль  отвлекалась,  его  снова
занимал внешний мир, всЯкие пустЯки. Џьер увидел  в  ѓроте,  по  ту  сторону
решетки, барона ‘юира, мирно спавшего, сложив руки на животе. ‚нимание Џьера
привлекло и другое: букеты у ног  статуи  богородицы,  письма,  сваленные  в
груду, славно это была небеснаЯ почта, кружева  из  воска,  повисшие  вокруг
горЯщих толстых свечей, точно богатое резное украшение  из  серебра.  Џотом,
без всЯкой видимой свЯзи, Џьер стал думать о  своем  детстве,  и  перед  ним
отчетливо предстало лицо ѓийома - свЯщенник не видел своего брата со  смерти
матери. Ћн знал только, что брат живет очень замкнуто,  занимаЯсь  наукой  в
маленьком домике, где он уединилсЯ со своей возлюбленной  и  двумЯ  большими
собаками; Џьер ничего не знал бы о нем, не прочти он недавно имени ѓийома  в
одной  заметке  в  свЯзи  с  покушением,  подготовлЯвшимсЯ  революционерами.
ѓоворили, будто ѓийом ”роман очень увлекаетсЯ изучением  природы  взрывчатых
веществ и водит знакомство с главарЯми самых крайних партий.  Џочему  же  он
вспомнилсЯ Џьеру именно здесь, где в мистическом сиЯнии  свечей  все  дышало
экстазом, и вспомнилсЯ таким, каким свЯщенник знал его когда-то,  -  добрым,
нежным  братом,   преисполненным   милосердиЯ,   стремЯщимсЯ   помочь   всем
страждущим? Ќа миг перед Џьером встал этот образ и вместе с ним -  горестное
сожаление об утраченных хороших отношениЯх с братом. Ќо тут  же  Џьер  снова
подумал о себе: он понЯл,  что  если  даже  проведет  здесь  часы,  вера  не
вернетсЯ к нему. € все же в нем что-то еще трепетало  -  то  была  последнЯЯ
надежда; он думал - соверши свЯтаЯ дева великое чудо, исцели она Њари, и он,
конечно, уверует. ‘вЯщенник давал себе последнюю отсрочку, как  бы  назначаЯ
вере встречу на тот же  самый  день,  в  четыре  часа  пополудни,  во  времЯ
крестного хода, как  ему  оказала  Њари.  €  скорбь  его  сразу  утихла,  он
продолжал стоЯть на коленЯх, разбитый усталостью,  охваченный  непреодолимой
дремотой.
     —асы шли. ѓрот все еще сиЯл в ночи,  как  освещенный  катафалк,  озарЯЯ
отраженным светом соседние холмы и фасады монастырей.  Ќо  мало-помалу  этот
свет бледнел, и Џьер,  проснувшись  и  вздрогнув  от  холода,  с  удивлением
заметил, что уже  забрезжило  утро;  мутное  небо  было  покрыто  свинцовыми
тучами. Џьер понЯл,  что  с  юга  быстро  надвигаетсЯ  гроза,  обычно  столь
внезапно наступающаЯ в горных местностЯх. “же слышалсЯ отдаленный гром, а по
дорогам порывы ветра несли клубы пыли. Ћчевидно, он тоже заснул, потому  что
барона ‘юира на скамье не было и Џьер не видел, когда тот ушел. Џеред ѓротом
осталось человек десЯть, не больше; среди  них  Џьер  узнал  г-жу  Њаэ,  она
стоЯла на коленЯх, закрыв лицо руками. Ќо заметив, что наступило утро и  все
ее видЯт, она встала и исчезла за поворотом узенькой тропинки, котораЯ  вела
в монастырь сестер Ћбщины свЯтого духа.
     ‚стревоженный Џьер подошел к Њари и сказал, что ей  nopav  вернутьсЯ  в
больницу. Џойдет дождь, и она насквозь промокнет.
     - џ отвезу вас.
     Ћна отказалась, попросила оставить ее.
     -  Ќет,  нет.  џ  жду  обедню,  Я  обещала  здесь  причаститьсЯ...   Ќе
беспокойтесь обо мне, умолЯю вас, идите скорее  в  гостиницу  спать.  ‚ы  же
знаете, что в дождь за больными присылают крытые экипажи.
     Њари стоЯла на своем, а Џьер повторЯл, что не хочет спать. ‚ ѓроте рано
утром в самом деле  служили  обедню,  и  паломники  почитали  за  величайшее
счастье причаститьсЯ на восходе солнца, после ночи, проведенной  в  экстазе.
Љогда начали падать первые капли  дождЯ,  поЯвилсЯ  свЯщенник  в  ризе;  его
сопровождали двое служек; один из них держал над свЯщенником  и  дароносицей
шелковый белый зонт с золотыми узорами.
     Џьер придвинул тележку к решетке под выступ скалы, где  укрылись  и  те
немногие паломники, которые находились вместе с ними в ѓроте;  он  видел,  с
какой горЯчей верой Њари проглотила облатку. Ќо тут внимание Џьера привлекло
зрелище, взволновавшее его до глубины души.
     Ћн заметил г-жу ‚енсен, приближавшуюсЯ к ним  со  своей  драгоценной  и
скорбной ношей. Ћна несла ђозу на вытЯнутых руках, словно в дар свЯтой деве.
ѓ-жа ‚енсен не могла больше оставатьсЯ в убежище: непрерывный  стон  ребенка
вызывал всеобщее недовольство. Ћна вышла глубокой ночью и более  двух  часов
блуждала впотьмах, растерЯннаЯ, обезумевшаЯ, с этой жалкой плотью  от  своей
плоти, прижимаЯ дочь к груди и не знаЯ, чем ей помочь. Ћна не сознавала,  по
каким  дорогам  идет,  под  какими   деревьЯми   ходит,   восставаЯ   против
несправедливости,  заставлЯвшей  так  жестоко  страдать   слабое,   невинное
создание, которое еще не умело грешить. ђазве не отвратительна эта  болезнь,
неделЯми мучившаЯ несчастного ребенка, чьи стоны раздирали сердце матери?  €
мать в отчаЯнии шагала по дорогам, укачиваЯ девочку в надежде, что та  уснет
и прекратитсЯ стон, от которого изныла всЯ ее душа. ‚незапно,  выбившись  из
сил, испытываЯ почти такие  же  смертные  муки,  как  и  дочь,  г-жа  ‚енсен
очутилась возле ѓрота, у ног чудотворной девы, всепрощающей и исцелЯющей.
     - Ћ матерь божьЯ, исцели ее!.. Ћ всеблагаЯ, исцели ее! †енщина упала на
колени, в восторженном порыве она
     дрожащими  руками  протЯгивала  свЯтой  деве  умирающую  дочь.  Ћна  не
чувствовала дождЯ, который с шумом низвергалсЯ на землю, словно вышедший  из
берегов поток, в то времЯ как страшные удары грома сотрЯсали горы. Ќа миг ей
показалось, что свЯтаЯ дева услышала ее мольбы: ђоза слегка вздрогнула,  как
будто ее осенил архангел, открыла глаза и рот; девочка побледнела, испустила
последний вздох и перестала стонать.
     - Ћ матерь божьЯ, исцели ее!.. ‚сесильнаЯ дева, исцели ее!
     Ќо тут г-жа ‚енсен вдруг почувствовала, что  ребенок  стал  еще  легче,
невесомее; теперь она испугалась, что ђоза больше  не  стонет,  что  девочка
неподвижно лежит у нее на руках. Џочему она не улыбаетсЯ, если  исцелена?  €
внезапно душераздирающий вопль прорезал воздух, раздалсЯ крик матери, заглу-
шивший гром разыгравшейсЯ грозы. „евочка умерла. Њать поднЯлась, повернулась
спиной к этой свЯтой деве, котораЯ не внемлет  мольбам  и  допускает,  чтобы
умирали дети, и пошла, как безумнаЯ, не замечаЯ ливнЯ, не знаЯ,  куда  идти,
уносЯ с собой маленькое тело, которое столько дней и ночей носила на  руках,
и продолжаЯ его укачивать. “дарил гром; молниЯ, очевидно,  сразила  соседнее
дерево, и оно с треском упало.
     Џьер бросилсЯ вслед за г-жой ‚енсен, чтобы утешить ее и помочь,  но  он
не догнал ее - женщина тотчас исчезла из виду, скрывшись за сплошной завесой
дождЯ. Љогда Џьер вернулсЯ, служба кончалась, дождь поредел,  свЯщенник  уже
ушел под белым шелковым зонтом с золотыми  узорами,  а  нескольких  больных,
которые еще оставались подле ѓрота, ждал омнибус, чтобы отвезти в больницу.
     Њари пожала Џьеру руки.
     - Ћ, как Я счастлива!.. Џриходите за мной не ранее трех, часов днЯ.
     Ћставшись один под сеткой мелкого дождЯ, который упорно не прекращалсЯ,
Џьер вошел в ѓрот и сел на скамью возле источника. Ћн не  хотел  спать,  сон
пугал его, несмотрЯ на усталость, наступившую после нервного возбуждениЯ,  в
каком он пребывал со днЯ приезда. ‘мерть маленькой ђозы еще больше  повлиЯла
на его нервы; он не мог забыть измученную мать, блуждавшую с  телом  ребенка
по грЯзным дорогам. Љакими же соображениЯми руководилась  свЯтаЯ  дева?  …го
поражало, что она могла выбирать;  ему  хотелось  знать,  почему  богоматерь
исцелЯла десЯть  больных  из  ста,  совершала  те  десЯть  процентов  чудес,
статистику которых вел доктор Ѓонами. Џьер еще н