        ќмиль ‡олЯ. ‹урд

      
----------------------------------------------------------------------------
     Џеревод с французского ’. €риновой.  
     ќмиль ‡олЯ. ‘обрание сочинений в 18 томах. ’ом 17
     Њ., "Џравда", 1957.
     €здание выходит под общей редакцией Ђ. Џузикова.
     OCR Ѓычков Њ.Ќ. mailto:bmn@lib.ru
----------------------------------------------------------------------------
 
        Џ…ђ‚›‰ „…Ќњ 
 
        I 
 
     Џоезд шел полным ходом. Џаломники и  больные,  теснившиесЯ  на  жестких
скамейках вагона третьего класса, заканчивали  молитву  "Ave  maris  stella"
{"Џривет тебе, звезда морей" (лат.).}, которую они запели, лишь только поезд
отошел  от  Ћрлеанского  вокзала;  в  это  времЯ  Њари,   увидев   городские
укреплениЯ, в лихорадочном нетерпении приподнЯлась на своем горестном ложе.
     - Ђх, форты,  -  радостно,  несмотрЯ  на  свое  болезненное  состоЯние,
воскликнула девушка. - Ќаконец-то мы выехали из Џарижа!
     …е отец, г-н де ѓерсен, сидевший напротив, улыбнулсЯ,  заметив  радость
дочери, а аббат  Џьер  ”роман  с  глубокой  жалостью  и  братской  нежностью
посмотрел на девушку и невольно произнес вслух:
     - Ђ ведь придетсЯ ехать так до  завтрашнего  утра,  в  ‹урде  мы  будем
только в три сорок. Ѓолее двадцати двух часов пути!
     ќто  происходило  в  пЯтницу,  девЯтнадцатого  августа.  Ѓыло  половина
шестого утра, сиЯющее солнце только что взошло, но собравшиесЯ на  горизонте
густые  облака  предвещали  душный,  грозовой  день.  Љосые  солнечные  лучи
пронизывали золотом крутЯщуюсЯ в вагоне пыль.
     ЋпЯть тоска охватила Њари, и она прошептала:
     - „а, двадцать два часа. Ѓоже мой! Љак долго.
     Ћтец помог ей снова улечьсЯ в узкий Ящик, нечто вроде лубка, в  котором
она провела семь лет жизни. ‚ виде  исключениЯ  в  багаж  принЯли  две  пары
съемных колес, которые привинчивались,  чтобы  возить  Ящик.  ‡ажатаЯ  между
досками этого передвижного гроба,  девушка  занимала  на  скамье  целых  три
места. ‘ минуту она лежала, смежив веки; худенькое землисто-серое лицо  Њари
было все же прелестно  в  ореоле  прекрасных  белокурых  волос,  которых  не
коснулась болезнь, и выражение его было детски-наивно, несмотрЯ на  то,  что
ей уже минуло двадцать три года. Ћдета она была очень скромно, в простенькое
черное шерстЯное платье, а на шее у нее висел билетик  Џопечительства  с  ее
именем и  порЯдковым  номером.  Њари  по  собственной  воле  проЯвила  такое
смирение; к тому же ей не хотелось вводить в расходы своих близких,  впавших
в большую нужду. Џоэтому она и оказалась  здесь,  в  третьем  классе  белого
поезда длЯ тЯжелобольных, самого скорбного  из  всех  четырнадцати  поездов,
отправлЯвшихсЯ в тот день  в  ‹урд,  того  поезда,  который,  кроме  пЯтисот
здоровых паломников, мчал на всех парах с одного конца ”ранции на другой еще
триста несчастных, изнемогающих от слабости людей, измученных страданиЯми.
     †алеЯ, что он огорчил девушку, Џьер продолжал смотреть на нее  с  такой
нежностью, словно он  был  ее  старшим  братом.  Џьеру  недавно  исполнилось
тридцать лет. ќто был бледный, худощавый человек с  высоким  лбом.  ‚зЯв  на
себЯ все заботы о путешествии, он захотел сам сопровождать  Њари  и  вступил
членом-соревнователем в Џопечительство богоматери всех скорбЯщих; на  сутане
его красовалсЯ красный с оранжевой каймой  крест  санитара.  ѓ-н  де  ѓерсен
приколол к своей серой суконной куртке алый крестик  паломника.  ‹юбезный  и
рассеЯнный, очень  моложавый,  несмотрЯ  на  пЯтьдесЯт  с  лишним  лет,  он,
казалось, был в восторге от путешествиЯ и то и дело поворачивал к окну  свою
птичью голову.
     ‚ соседнем купе, несмотрЯ на отчаЯнную трЯску вагона, вызывавшую у Њари
болезненные стоны, поднЯлась сестра  ѓиацинта.  Ћна  заметила,  что  девушка
лежит на самом солнце.
     - Ћпустите, пожалуйста, штору, господин  аббат...  Ќу,  вот  что,  пора
располагатьсЯ и привести в порЯдок наше маленькое хозЯйство.
     ‘естра ѓиацинта, всегда улыбающаЯсЯ и энергичнаЯ, была в  форме  сестер
Ћбщины успениЯ богородицы, - в черном платье, которое оживлЯли белый  чепец,
белаЯ косынка и длинный белый передник. Ћт ее прекрасных голубых глаз, таких
кротких и нежных, и свежего маленького рта веЯло молодостью.  ‘естру  нельзЯ
было назвать красивой, но стройный,  тонкий  стан,  мальчишескаЯ  грудь  под
форменным передником, белоснежный цвет лица - все в  ней  дышало  прелестью,
здоровьем, веселостью и целомудрием.
     - Љак нестерпимо палит солнце! Џрошу вас,  сударынЯ,  спустите  и  вашу
штору.
     ђЯдом с сестрой, в уголке, сидела г-жа де †онкьер с маленьким  дорожным
мешком на коленЯх. Ћна медленно спустила штору. ѓ-жа де †онкьер, полнаЯ, еще
очень  миловиднаЯ  брюнетка,  хорошо  сохранилась,  хотЯ  у  нее  уже   была
двадцатичетырехлетнЯЯ дочь ђаймонда, которую  она  из  приличиЯ  посадила  в
вагон первого класса вместе с двумЯ дамами-попечительницами, г-жой „езаньо и
г-жой ‚ольмар. ‘ама г-жа де †онкьер, начальница палаты в Ѓольнице богоматери
всех скорбЯщих в ‹урде, должна была ехать со своими больными; на дверЯх купе
покачивалсЯ  плакат  с  уставом,  где  под   ее   именем   значились   имена
сопровождавших ее двух сестер Ћбщины успениЯ. ѓ-жа де  †онкьер,  вдова,  муж
которой разорилсЯ незадолго до смерти, скромно жила с дочерью на улице  ‚ано
в квартире, выходившей окнами во двор,  на  ренту  в  четыре  -  пЯть  тысЯч
франков. ЋтличаЯсь неисчерпаемым милосердием, г-жа де †онкьер все свое времЯ
отдавала Џопечительству богоматери всех  скорбЯщих  и  была  самой  активной
ревнительницей этого дела; ее коричневое поплиновое платье  украшал  красный
крест. †енщина гордаЯ, она любила лесть и поклонение и с радостью  совершала
ежегодное путешествие в ‹урд, где находила удовлетворение своим пристрастиЯм
и стремлениЯм.
     - ‚ы правы, сестра, нам надо устроитьсЯ поудобней.  Ќе  знаю,  зачем  Я
держу этот мешок.
     Ћна положила его возле себЯ под лавку.
     - Џогодите, - сказала сестра ѓиацинта, - у вас в ногах кувшин с  водой.
Ћн вам мешает.
     - „а нет, уверЯю вас. Ћставьте, надо же ему где-нибудь стоЯть/
     € обе принЯлись, как они говорили,  устраивать  свое  хозЯйство,  чтобы
больные могли провести с наибольшим удобством сутки  в  вагоне.  Ћбеим  было
досадно, что они не могли взЯть к себе Њари - она пожелала остатьсЯ с Џьером
и отцом; впрочем, они без труда общались через низенькую  перегородку  купе.
„а и весь вагон - все пЯть купе по десЯти мест в каждом - представлЯл  собою
как бы единую движущуюсЯ залу, которую можно было сразу  охватить  взглЯдом.
ќто была настоЯщаЯ  больничнаЯ  палата;  между  голыми  желтыми  деревЯнными
перегородками, под выкрашенным белой краской потолком, царил беспорЯдок, как
в наскоро  устроенном  походном  госпитале:  из-под  скамеек  торчали  тазы,
метелки, губки. ‚ещей в багаж не принимали, поэтому всюду громоздились узлы,
чемоданы, деревЯнные баулы, шлЯпные картонки, дорожные мешки - жалкий скарб,
перевЯзанный  веревками;  на  медных  крюках  висели,  покачиваЯсь,  пакеты,
корзины, одежда. ’Яжелобольные лежали среди этой ветоши  на  узких  тюфЯках,
занимаЯ по нескольку мест  каждый,  -  громыхание  колес  мчавшегосЯ  поезда
укачивало их; те же, кто  мог,  сидели  мертвенно-бледные,  прислонившись  к
перегородкам, подложив под голову подушку. Џо правилам полагалось,  чтобы  в
каждом  купе  присутствовала  дама-попечительница.  ‚тораЯ   сестра   Ћбщины
успениЯ, Љлер „езанж, находилась на другом конце вагона. ‡доровые  паломники
уже вставали, и некоторые даже принЯлись  за  еду  и  питье.  Ћдно  из  купе
занимали десЯть женщин, - они сидели,  тесно  прижавшись  друг  к  другу,  -
молодые и старые, все одинаково  безобразные  и  жалкие.  Ћкон  нельзЯ  было
открывать из-за чахоточных больных; в  вагоне  стоЯла  духота;  казалось,  с
каждым толчком мчавшегосЯ на всех  парах  поезда  зловоние  становилось  все
более нестерпимым.
     ‚ †ювизи прочли, перебираЯ четки, молитву. Ђ когда в шесть часов вихрем
промчались мимо станции Ѓретиньи, сестра ѓиацинта  поднЯлась  с  места.  Ћна
руководила  чтением  молитв,  и  большинство  паломников   следило   за   их
чередованием по маленькой книжке в синей обложке.
     - Angelus, дети мои, - проговорила  сестра  ѓиацинта  с  обычной  своей
улыбкой,  исполненной  материнского  добродушиЯ,  которому  девичьЯ   юность
придавала особое очарование и нежность.
     ‡атем прочли  "Ave".  Љогда  чтение  молитв  окончилось,  Џьер  и  Њари
обратили внимание на двух женщин, сидевших с краю в их купе.  Ћдна  из  них,
та, что поместилась в ногах у Њари, на вид мещанка, в  темном  платье,  была
преждевременно увЯдшей, худенькой  блондинкой,  лет  тридцати  с  лишним,  с
выцветшими волосами и продолговатым страдальческим лицом, на котором  лежала
печать беспомощности и бесконечной тоски; она старалась занимать  как  можно
меньше места и не привлекать к себе  вниманиЯ.  Ќапротив  нее,  на  скамейке
Џьера, сидела другаЯ женщина одних лет с первой,  по-видимому  мастерица,  в
черном чепце, с измученным нуждою и тревогой лицом; на коленЯх  она  держала
девочку лет семи, такую бледненькую и крошечную, что ей едва можно было дать
четыре года. Ќос у  ребенка  заострилсЯ,  глаза,  обведенные  синевой,  были
закрыты, лицо казалось восковым; девочка не могла говорить и только тихонько
стонала, надрываЯ сердце склонившейсЯ над ней матери.
     - Њожет быть, она съест немного винограду? - робко предложила молчавшаЯ
все времЯ дама. - “ менЯ есть, в корзинке.
     - Ѓлагодарю вас, сударынЯ, - ответила мастерица. - Ћна ничего не ест  и
только пьет молоко, да и то... Я взЯла с собой бутылку.
     “ступаЯ свойственной  беднЯкам  потребности  откровенно  изливать  свое
горе, она рассказала о себе. …е  звали  г-жой  Ѓенсен,  она  потерЯла  мужа,
золотильщика по профессии, умершего от чахотки. Ћставшись  вдвоем  с  ђозой,
которую она обожала, г-жа ‚енсен дни и ночи шила, чтобы вырастить  дочь.  Ќо
вот пришла болезнь. —етырнадцать месЯцев г-жа ‚енсен не спускает  девочку  с
рук, а та с каждым днем  все  больше  страдает  и  худеет,  совсем  истаЯла,
беднЯжка! Ћднажды г-жа ‚енсен, никогда  раньше  не  ходившаЯ  в  церковь,  с
отчаЯниЯ пошла к  обедне  помолитьсЯ  о  выздоровлении  дочери,  и  там  она
услыхала голос,  сказавший  ей,  чтобы  она  отвезла  девочку  в  ‹урд,  где
пресвЯтаЯ дева смилостивитсЯ над нею. ѓ-жа ‚енсен никого не знала, не  имела
ни малейшего понЯтиЯ о том, как организуетсЯ паломничество,  но  ею  всецело
овладела одна мысль: работать, накопить денег на  поездку,  купить  билет  и
уехать; она взЯла с собой только бутылку молока длЯ ребенка, даже не подумав
о том, что и ей нужен хоть кусок хлеба. “ нее осталось всего тридцать су.
     - —ем же больна ваша милаЯ крошка? - спросила дама.
     - Ђх, сударынЯ, скорее всего  это  запор...  но  доктора  все  называют
по-своему. ‘перва у нее немного болел живот, потом  он  вздулсЯ  и  начались
сильные боли, просто плакать хотелось, глЯдЯ  на  нее.  ’еперь  живот  опал,
только она так; похудела, что ноги больше не носЯт ее от слабости, и она все
времЯ потеет...
     ђоза  застонала,  открыв  глаза;   мать   побледнела   и   взволнованно
наклонилась к ней.
     - —то с тобой, моЯ радость, мое сокровище?.. •очешь пить?
     Ќо девочка уже закрыла затуманившиесЯ голубые глаза,  даже  не  ответив
матери, и  снова  впала  в  беспамЯтство;  она  лежала  совсем  беленькаЯ  в
белоснежном платьице, - мать пошла на этот излишний расход  в  надежде,  что
пресвЯтаЯ дева окажетсЯ милостивее к нарЯдной маленькой больной,  одетой  во
все белое.
     Џосле минутного молчаниЯ г-жа ‚енсен спросила:
     - Ђ вы, сударынЯ, вы ради себЯ едете в ‹урд? ‚идать, что вы больны.
     Ќо дама смущенно забилась в свой уголок и горестно прошептала:
     - Ќет, нет! џ не больна...  „ал  бы  мне  бог  заболеть,  Я  бы  меньше
страдала!
     Ћна звалась г-жой Њаэ, у нее на сердце  было  неисцелимое  горе.  Џосле
медового месЯца, длившегосЯ целый год, ее муж,  жизнерадостный  толстЯк,  за
которого она вышла по любви, бросил ее. ЉоммивоЯжер по ювелирному  делу,  он
зарабатывал большие деньги и по полгода находилсЯ в  разъездах;  путешествуЯ
по всей ”ранции, от одной границы до другой, он походЯ изменЯл жене  и  даже
возил с собою женщин. Ђ жена обожала его и, жестоко  страдаЯ,  стала  искать
прибежище в религии; наконец она решила отправитьсЯ в  ‹урд,  чтобы  умолить
пресвЯтую деву обратить мужа на путь истинный и вернуть его жене.
     ѓоспожа ‚енсен не понимала ее страданий,  но  чутьем  угадывала,  какую
душевную муку приходитсЯ ей терпеть; и обе продолжали смотреть друг на друга
-  покинутаЯ  женщина,  умиравшаЯ  от  страстной  любви,  и  мать,  страстно
боровшаЯсЯ со смертью, готовой унести ее дочь.
     Џьер и Њари внимательно прислушивались к разговору. Ђббат принЯл в  нем
участие, выразив удивление, что  портниха  не  поместила  маленькую  ђозу  в
больницу. Џопечительство богоматери всех скорбЯщих  было  основано  монахами
августинского ордена “спениЯ после войны - на благо ”ранции и длЯ укреплениЯ
церкви при помощи молитвы, а  также  милосердиЯ  ради;  их  стараниЯми  были
организованы  большие  паломничества;   им   принадлежала   мысль   устроить
паломничество в ‹урд, которое потом, в  течение  двадцати  лет,  совершалось
ежегодно в конце августа месЯца. ’аким образом, в их ловких  руках  возникла
целаЯ организациЯ: собирались значительные пожертвованиЯ, в  каждом  приходе
вербовались больные, заключались договоры с железнодорожной  администрацией,
не говорЯ уже о  деЯтельной  помощи  сестер  Ћбщины  успениЯ  и  о  создании
Џопечительства богоматери  всех  скорбЯщих,  широкого  братства,  в  которое
входили  мужчины  и  женщины  преимущественно  из  высшего   общества;   они
подчинЯлись лицу, возглавлЯвшему паломничество, ухаживали за больными, пере-
носили их, поддерживали дисциплину. Ѓольные подавали письменное заЯвление  в
Џопечительство о госпитализации и освобождались от всех расходов по  поездке
и пребыванию в ‹урде; за ними приезжали на квартиру и доставлЯли их обратно,
им оставалось только запастись  на  дорогу  провизией.  Џравда,  большинство
больных получало рекомендации от свЯщенников  или  благотворителей,  которые
проверЯли  справки,  удостоверениЯ  личности,  медицинские  свидетельства  и
заводили дело на каждого больного. Џосле этого больным ни о  чем  больше  не
приходилось думать: они становились  страждущей  плотью,  ожидающей  чуда  и
отдавшей себЯ в заботливые руки сестер и братьев милосердиЯ.
     - ‚идите ли, сударынЯ, вам надо было  обратитьсЯ  к  свЯщеннику  вашего
прихода,  -  объЯснЯл  Џьер.  -  Ѓедный   ребенок   заслуживает   всЯческого
сочувствиЯ. ‚аша девочка была бы немедленно принЯта.
     - џ не знала, господин аббат.
     - ’ак как же вы сюда устроились?
     - Ћдна моЯ соседка, котораЯ читает газеты, указала мне место, где взЯть
билет. џ пошла туда и купила.
     ђечь шла об удешевленных билетах; их  распределЯют  между  паломниками,
которые в состоЯнии хоть что-нибудь  заплатить.  Њари  слушала,  и  глубокаЯ
жалость охватила ее; девушке стало немного стыдно:  она  была  не  такой  уж
неимущей, однако благодарЯ Џьеру ехала за счет Џопечительства, а эта мать  с
несчастным ребенком, истратив все свои сбережениЯ, осталась без гроша.
     Ќо тут вагон так сильно качнуло, что Њари вскрикнула.
     - Џожалуйста, папа, приподними менЯ. џ больше не могу лежать на спине.
     ѓосподин де ѓерсен посадил дочь, и Њари глубоко вздохнула.
     …хали только полтора часа, миновали станцию ќтамп, а между тем все  уже
испытывали усталость от возраставшей жары, пыли  и  шума.  ѓ-жа  де  †онкьер
поднЯлась со своего места, чтобы ласковым словом через перегородку  ободрить
девушку. ‘естра ѓиацинта тоже встала и  весело  захлопала  в  ладоши,  желаЯ
привлечь к себе внимание.
     - Џолно, полно, не надо думать о своих болезнЯх. Ѓудем молитьсЯ,  петь,
и свЯтаЯ дева снизойдет к нам.
     Ћна начала молитву  в  честь  лурдской  богоматери,  и  все  больные  и
паломники последовали ее примеру. ќто была перваЯ молитва по четкам  -  пЯть
песнопений  о  светлых  праздниках:  благовещении,   посещении,   рождестве,
очищении  и  нахождении.   Џотом   все   запели:   "‚оззрим   на   небесного
архангела...". ѓолоса врывались в грохот колес, словно глухой  прибой;  люди
задыхались в запертом вагоне, мчавшемсЯ все вперед и вперед.
     •отЯ г-н де ѓерсен и соблюдал обрЯды, однако он никогда не  мог  допеть
молитвы до конца. Ђрхитектор вставал, снова садилсЯ; наконец,  облокотившись
о перегородку, он  заговорил  вполголоса  с  больным,  сидевшим  в  соседнем
отделении, прислонившись к  той  же  перегородке.  ѓ-н  ‘абатье,  коренастый
мужчина лет пЯтидесЯти, с крупным добрым лицом и лысым  черепом,  пЯтнадцать
лет страдал атаксией. Ѓолезнь лишь периодически  напоминала  ему  о  себе  в
минуты приступов, однако ноги у него отнЯлись совершенно; сопровождавшаЯ его
жена перекладывала их, как покойнику, когда становилось невтерпеж держать их
в одном положении, - они словно наливались свинцом.
     - „а-с, сударь, видите, каким Я стал, а ведь Я  бывший  учитель  пЯтого
класса лицеЯ имени Љарла ‚еликого. ‘перва Я думал, что у  менЯ  обыкновенный
ишиас; потом почувствовал острые боли в мышцах, словно в менЯ вонзали лезвие
кинжала. ‹ет десЯть болезнь постепенно развивалась, Я советовалсЯ  со  всеми
врачами, побывал на всевозможных  курортах;  теперь  Я  меньше  мучаюсь,  но
прикован к креслу... € вот, прожив всю жизнь неверующим, Я обратилсЯ к богу,
и менЯ осенила мысль, что лурдскаЯ пресвЯтаЯ дева не может не сжалитьсЯ  над
моим несчастьем.
     Џьер заинтересовалсЯ разговором  и,  облокотившись  в  свою  очередь  о
перегородку, стал слушать.
     - Ќе правда ли, господин  аббат,  страдание  лучше  всего  способствует
пробуждению души? ‚от уже седьмой год как Я езжу в ‹урд и не  терЯю  надежды
на выздоровление. џ убежден, что в этом году свЯтаЯ дева исцелит менЯ. „а, Я
еще буду ходить, этой надеждой Я только и живу.
     ѓосподин ‘абатье, попросив жену переложить ему ноги чуть влево,  умолк,
а Џьер смотрел на него и удивлЯлсЯ, откуда  взЯлась  такаЯ  упорнаЯ  вера  у
этого интеллигентного человека, - ведь люди с  университетским  образованием
обычно отличаютсЯ безбожием. Љаким образом могла созреть и укоренитьсЯ в его
мозгу вера в чудо? Џо словам самого г-на ‘абатье, только  сильные  страданиЯ
объЯснЯют эту потребность в извечной утешительнице - иллюзии.
     - Љак видите, мы с женой оделись очень скромно: Я прибегнул  к  милости
Џопечительства, мне не хотелось в этом году выделЯтьсЯ среди беднЯков, чтобы
пресвЯтаЯ дева принЯла и во мне участие, как и  в  прочих  своих  страждущих
чадах... Ќо, не  желаЯ  отнимать  места  у  настоЯщего  беднЯка,  Я  уплатил
Џопечительству пЯтьдесЯт франков, что,  как  вы  знаете,  дает  право  везти
одного больного за свой счет. џ даже знаю моего  больного,  мне  только  что
представили его на вокзале. “ него туберкулез,  и  он,  по-видимому,  очень,
очень плох...
     ‘нова наступило молчание.
     - „а исцелит его всемогущаЯ пресвЯтаЯ дева, Я буду так  счастлив,  если
исполнитсЯ мое пожелание.
     ’рое мужчин продолжали беседовать; речь шла сперва  о  медицине,  затем
они заговорили о романской архитектуре -  поводом  послужила  колокольнЯ  на
холме, при виде которой паломники осенили себЯ крестным  знамением.  Њолодой
свЯщенник  и  его  собеседники  увлеклись  разговором,  столь  обычным   длЯ
образованных людей, а вокруг них были страждущие беднЯки,  простые  разумом,
отупевшие от нищеты. Џрошел час, пропели еще две молитвы,  миновали  станции
’ури и Ћбре; наконец в Ѓожанси де ѓерсен, ‘абатье и аббат прервали беседу  и
стали слушать сестру ѓиацинту: хлопнув в ладоши, она запела свежим,  звонким
голосом.
     - Parce, Domine, parce populo tuo... {‘милуйсЯ, господи,  смилуйсЯ  над
народом твоим... (лат.).}
     € снова все голоса слились в молитве, притуплЯющей  боль,  пробуждающей
надежду,  что  постепенно  овладевает  всем  существом,  истомленным  жаждой
милости и исцелениЯ, за которым приходилось ехать в такую даль.
     ‘адЯсь на свое место, Џьер заметил,  что  Њари  побледнела  и  лежит  с
закрытыми глазами; по болезненной гримасе, исказившей ее лицо, он понЯл, что
она не спит.
     - ‚ам хуже?
     - Ћ да, мне очень плохо. џ не доеду... ќти беспрерывные толчки...
     Њари застонала, открыла глаза. ‚ полубессознательном состоЯнии смотрела
она на других больных. Љак раз в это времЯ в соседнем  купе,  напротив  г-на
‘абатье, больнаЯ, по имени ѓривотта, до тех пор лежавшаЯ как мертваЯ,  почти
не дыша, привстала со скамейки. ќто была  высокого  роста  девушка  лет  под
тридцать, какаЯ-то своеобразнаЯ, нескладнаЯ, с  широким  изможденным  лицом;
курчавые волосы и огненные глаза очень красили ее.  “  нее  была  чахотка  в
последней стадии.
     - Ђ? Љаково, барышнЯ? - обратилась она  к  Њари  хриплым,  еле  слышным
голосом. - •орошо бы заснуть, да невозможно, колеса словно вертЯтсЯ у тебЯ в
голове.
     ЌесмотрЯ на то, что ей трудно было говорить, девушка упорно  продолжала
рассказывать о себе. Ћна была матрасницей и долгое  времЯ  вместе  с  теткой
чинила матрасы по всем  дворам  Ѓерси.  ‘вою  болезнь  ѓривотта  приписывала
загрЯзненному волосу, который ей приходилось чесать в юности.  ‡а  пЯть  лет
девушка перебывала  во  многих  парижских  больницах  и  говорила  обо  всех
известных врачах, как о старых знакомых. ‘естры больницы ‹арибуазьер,  видЯ,
как ревностно выполнЯет она религиозные обрЯды, превратили  ее  в  настоЯщую
фанатичку и убедили, что лурдскаЯ богоматерь непременно ее исцелит.
     - Љонечно, мне это очень нужно; они говорЯт, что одно легкое никуда  не
годитсЯ, да и другое не лучше. Љаверны, знаете ли... ‘начала у  менЯ  болели
лопатки, и Я выплевывала мокроту, потом стала худеть и до того отощала,  что
смотреть стало не на что. ’еперь Я все времЯ  потею,  кашлЯю  так,  что  все
нутро выворачиваетсЯ, и не  могу  отхаркнуть,  такаЯ  густаЯ  мокрота...  €,
понимаете, Я едва держусь на ногах и совсем не могу есть...
     Ћна помолчала, задыхаЯсь от  кашлЯ;  мертвеннаЯ  бледность  покрыла  ее
лицо.
     - Ќичего, мне все-таки лучше, чем вон тому больному, в купе позади вас.
“ него то же, что у менЯ, только ему гораздо хуже.
     Ћна ошибалась. ‡а спиной Њари, на тюфЯке, действительно  лежал  молодой
миссионер, брат €зидор,  которого  совсем  не  было  видно,  потому  что  от
слабости он не мог даже двинуть пальцем. Ћднако  болел  он  не  чахоткой,  а
умирал от воспалениЯ печени,  которое  схватил  в  ‘енегале.  Ћн  был  очень
длинный и худой; его пожелтевшее, высохшее лицо казалось  безжизненным,  как
пергамент.  Ќарыв,  образовавшийсЯ  в  печени,  прорвалсЯ,  и  гной  изнурЯл
больного; его била лихорадка, мучили рвота, бред.  ’олько  глаза  жили  еще,
излучаЯ неугасимую любовь; их пламень освещал это лицо умирающего на  кресте
•риста, простое крестьЯнское лицо, которому страстнаЯ вера  порой  придавала
величие. Ћн был бретонцем, последним хилым отпрыском  многочисленной  семьи;
свой небольшой надел он оставил старшим братьЯм. Њиссионера сопровождала его
сестра Њарта, на два года моложе его; она служила в Џариже прислугой, но  из
преданности к брату бросила место, чтобы ехать с ним, и теперь проедала свои
скудные сбережениЯ.
     - џ была на платформе, когда его сажали в вагон, - продолжала ѓривотта.
- …го несли четыре человека.
     Ѓольше она не могла говорить. “ нее началсЯ сильный  приступ  кашлЯ,  и
она упала на скамейку. „евушка  задыхалась,  багровые  пЯтна  на  ее  скулах
посинели. ‘естра  ѓиацинта  тотчас  приподнЯла  ей  голову  и  вытерла  губы
платком, на котором проступили красные пЯтна. Ђ г-жа де †онкьер в это  времЯ
оказывала помощь г-же ‚етю, больной, лежавшей напротив нее. ѓ-жа  ‚етю  была
женой мелкого часовщика из квартала Њуфтар,  который  не  мог  закрыть  свою
лавку,  чтобы  сопровождать  жену  в  ‹урд.   Џоэтому   она   обратилась   в
Џопечительство: по крайней мере хоть кто-то позаботитсЯ о ней.  ‘трах  перед
смертью обратил ее к церкви, куда она не заглЯдывала  с  первого  причастиЯ.
ѓ-жа ‚етю знала, что она обречена: у нее был рак  желудка,  и  лицо  ее  уже
приобрело растерЯнное выражение и желтизну, свойственную  людЯм,  страдающим
этой болезнью, а испражнениЯ были черными, точно сажа. ‡а  все  времЯ,  пока
поезд находилсЯ в пути, она еще не произнесла ни слова: губы ее были  плотно
сжаты, она невыносимо страдала. ‚скоре у нее началась рвота, и она  потерЯла
сознание. Љак  только  она  открывала  рот,  из  него  вырывалось  зловонное
дыхание, заражавшее воздух и вызывавшее тошноту.
     - ќто невозможно, - пробормотала г-жа  де  †онкьер,  почувствовав  себЯ
нехорошо, - надо проветрить вагон.
     ‘естра ѓиацинта как раз уложила ѓривотту на подушку.
     - Љонечно, откроем на несколько минут окно. ’олько не с этой стороны, Я
боюсь нового приступа кашлЯ. Ћткройте у себЯ.
     †ара усиливалась, в тЯжелом, тошнотворном воздухе нечем было дышать,  и
все с облегчением вздохнули, когда в открытое окно хлынула свежаЯ  струЯ.  ‚
вагоне    началась    уборка:    сестра    вылила    содержимое     сосудов,
дама-попечительница вытерла губкой пол, который ходуном  ходил  от  жестокой
трЯски. Ќадо было все прибрать. ’ут Явилась новаЯ забота: четвертаЯ больнаЯ,
сидевшаЯ до сих пор неподвижно, захотела есть. ќто была  худенькаЯ  девушка,
лицо ее было закрыто черным платком.
     ѓоспожа де †онкьер со спокойной самоотверженностью сейчас же предложила
ей свои услуги.
     - Ќе беспокойтесь, сестра, Я нарежу ей хлеб маленькими кусочками.
     Њари хотелось немного отвлечьсЯ от своих мыслей, и она заинтересовалась
неподвижной фигурой, скрытой под черным покрывалом. Ћна подозревала, что  на
лице девушки, очевидно, Язва.  …й  сказали,  что  это  служанка.  ЌесчастнаЯ
девушка, пикардийка, по имени ќлиза ђуке, вынуждена была  оставить  место  и
теперь жила в Џариже у сестры, котораЯ  очень  грубо  с  ней  обращалась.  ‚
больницу с такой болезнью ее не брали. Ћчень богомольнаЯ,  ќлиза  уже  много
месЯцев жаждала попасть в  ‹урд.  Њари  с  затаенным  страхом  ждала,  когда
девушка откинет платок.
     - Љусочки достаточно мелкие? - ласково спросила г-жа дг †онкьер.  -  ‚ы
сумеете просунуть их в рот?
     •риплый голос пробормотал из-под платка:
     - „а, да, сударынЯ. Ќаконец платок  был  снЯт,  и  Њари  вздрогнула  от
ужаса. “ девушки была волчанка - мало-помалу она разъела ей нос и  губы;  на
слизистых  оболочках  образовались  Язвы;  некоторые  из  них  подживали   и
покрывались корочками, но тут же возникали другие. ‹ицо, обрамленное жесткой
шевелюрой, как-то вытЯнулось, приобрело сходство с собачьей мордой,  которое
особенно  подчеркивали  большие  круглые  глаза.  Ќосовых  хрЯщей  почти  не
существовало, рот запал, верхнЯЯ губа вспухла и потерЯла форму. €з  огромной
Язвы вытекал гной с сукровицей.
     - Ђх, Џьер, посмотрите! - прошептала, дрожа, Њари.
     ‘вЯщенник содрогнулсЯ, глЯдЯ,  как  ќлиза  ђуке  осторожно  просовывает
маленькие кусочки хлеба в кровоточащую дыру, заменЯвшую ей рот. ‚се в вагоне
побледнели  при  виде  этого  страшного  зрелища.  €  одна  мысль   овладела
паломниками, жившими только надеждой: "Ћ пресвЯтаЯ дева,  всемогущаЯ  матерь
божьЯ, какое чудо исцелитьсЯ от такой болезни!"
     - Ќе будем думать о себе, если мы хотим быть  здоровыми,  дети  мои,  -
сказала сестра ѓиацинта.
     € она начала второй круг молитв - пЯть  скорбных  песнопений:  €исус  в
саду  ѓефсиманском,  €исус  бичуемый,  €исус,  увенчанный  терниЯми,  €исус,
несущий крест, €исус, умирающий на кресте. ‡атем  последовала  молитва:  "Ќа
тебЯ, пресвЯтаЯ дева, уповаю..."
     Џроехали Ѓлуа, прошло уже добрых три часа,  как  поезд  покинул  Џариж.
Њари, отвернувшись от ќлизы  ђуке,  устремила  теперь  взглЯд  на  больного,
занимавшего место в другом купе, направо от нее, там, где лежал брат €зидор.
Ћна уже раньше обратила внимание на этого  бедно  одетого,  не  старого  еще
человека в черном сюртуке; небольшого роста, худой, с изможденным лицом,  по
которому струилсЯ пот, и реденькой, седеющей  бородкой,  он,  видимо,  очень
страдал. Ѓольной сидел неподвижно в углу и ни с кем не говорил,  устремив  в
пространство пристальный взглЯд широко раскрытых глаз. ‚друг Њари  заметила,
что веки у него смежились и он терЯет сознание.
     Ћна обратила на него внимание сестры ѓиацинты.
     - ‘естра, больному, кажетсЯ, дурно.
     - ѓде, милое мое дитЯ?
     - ‚он там, у него запрокинулась голова.
     ЏоднЯлось  волнение,  паломники  встали,  они  хотели   посмотреть   на
больного. ѓ-жа де  †онкьер  крикнула  сестре  миссионера,  Њарте,  чтобы  та
похлопала больного по рукам.
     - ђасспросите его, узнайте, чем он болен.
     Њарта трЯхнула его, стала задавать вопросы. —еловек ничего не  отвечал,
только хрипел, не открываЯ глаз. ђаздалсЯ чей-то испуганный голос:
     - Ћн, кажетсЯ, кончаетсЯ.
     ‘трах рос; по всему  вагону  поднЯлись  разговоры,  посыпались  советы.
Ќикто не знал больного. Ћн, по-видимому, ехал не от Џопечительства, так  как
на шее у него не было билета того же цвета, что и поезд.  Љто-то  рассказал,
что видел, как он прибыл за три минуты до отхода поезда, у него был усталый,
измученный вид, и он еле дотащилсЯ до  угла,  где  теперь  умирал.  Ћн  едва
дышал. ’ут кто-то  заметил  билет,  засунутый  за  ленту  старого  цилиндра,
висевшего рЯдом.
     - ‘лышите, он вздохнул! - воскликнула сестра ѓиацинта. - ‘просите,  как
его зовут.
     Ќо в ответ на новый вопрос Њарты больной только еле слышно простонал:
     - Ћх, как мне плохо!
     Ѓольше ничего нельзЯ было от него добитьсЯ. Ќа все вопросы  -  кто  он,
откуда, чем болен, как ему помочь - он отвечал непрерывным стоном:
     - Ћх, мне плохо!.. ’ак плохо!
     ‘естра ѓиацинта страшно волновалась:  хоть  бы  ехать  с  ним  в  одном
купе... Ћна решила  обЯзательно  к  нему  перейти.  Ќо  до  Џуатье  не  было
остановок.  Ќа  больного   было   страшно   смотреть,   голова   его   снова
запрокинулась.
     - Ћн кончаетсЯ, он кончаетсЯ, - повторил тот же голос.  Ѓоже  мой!  —то
делать?
     ‘естра знала, что в поезде едет  со  свЯтыми  дарами  отец  Њассиас  из
Ћбщины  успениЯ,  готовый  напутствовать  умирающих:  каждый  год  в  дороге
кто-нибудь умирал.  Ќо  она  не  решалась  воспользоватьсЯ  тормозом,  чтобы
остановить поезд. Ѓыл и вагон-буфет, который обслуживала сестра ‘ен-”рансуа;
там находилсЯ врач с аптечкой. …сли больной  доедет  живым  до  Џуатье,  где
предполагалась получасоваЯ остановка, ему будет  оказана  всЯческаЯ  помощь.
“жасно, если он умрет до прибытиЯ в Џуатье. Ќо мало-помалу все  успокоились,
больной начал дышать ровнее и, казалось, уснул.
     - “мереть, не доехав  до  места,  -  прошептала,  вздрагиваЯ,  Њари,  -
умереть у земли обетованной...
     Ћтец пыталсЯ ее ободрить.
     - Ќо ведь Я тоже так страдаю, так страдаю! - воскликнула девушка.
     - „оверьтесь свЯтой деве, - сказал Џьер, -  она  хранит  вас.  Њари  не
могла больше сидеть, пришлось снова уложить ее
     в  тесный  Ящик.  Ћтец  и   свЯщенник   делали   это   с   бесконечными
предосторожностЯми, так как малейший толчок вызывал у нее стон.  Ћна  лежала
точно мертваЯ, едва дыша, лицо ее, обрамленное пышными белокурыми  волосами,
выражало страдание. Ђ поезд уже четыре часа  все  мчалсЯ  и  мчалсЯ  вперед.
‚агон неистово качало оттого, что он был в хвосте  поезда,  сцепы  скрипели,
колеса   неимоверно   стучали.   ‚   окна,   которые   приходилось   держать
полуоткрытыми, влетала едкаЯ, обжигающаЯ пыль, жара становилась невыносимой,
было душно, как перед грозой; рыжеватое небо постепенно заволокло  тЯжелыми,
неподвижными тучами. ’есные, зловонные купе, эти Ящики на колесах, где  люди
ели, пили и  удовлетворЯли  свои  естественные  надобности  среди  одурЯющих
стонов, молитв, песнопений, превратились в настоЯщее пекло.
     Ќе одна Њари чувствовала себЯ хуже, чем обычно; другие также измучились
в пути. ЊаленькаЯ ђоза, неподвижно лежавшаЯ на коленЯх  у  своей  безутешной
матери, котораЯ смотрела на ребенка большими, полными слез глазами, была так
бледна, что г-жа Њаэ дважды наклонЯлась и щупала ее руки, в страхе, что  они
уже похолодели. ѓ-жа ‘абатье каждую минуту перекладывала с  места  на  место
ноги своего мужа - они так отекали, что он не в  состоЯнии  был  держать  их
долго в одном положении. Ѓрат €зидор, по-прежнему не приходивший в сознание,
стал кричать; его сестра, не знаЯ, чем ему помочь, приподнЯла его и  прижала
к себе. ѓривотта как будто заснула, но всю ее сотрЯсала упорнаЯ икота, а изо
рта текла струйка крови. ѓ-жу ‚етю снова вырвало зловонной черной жидкостью.
ќлиза ђуке перестала закрывать страшную зиЯющую рану на лице.  Ђ  человек  в
дальнем углу продолжал хрипеть; дыхание его было прерывистым, казалось, он с
минуты на минуту скончаетсЯ.  ’щетно  г-жа  де  †онкьер  и  сестра  ѓиацинта
разрывались на части - они не в состоЯнии были облегчить столько  страданий.
Џоистине адом был этот мчавшийсЯ вагон, в котором скопилось так много горЯ и
мук; от быстрого движениЯ качалсЯ  багаж  -  развешанное  на  крюках  ветхое
трЯпье, старые корзинки, перевЯзанные веревками; а  в  крайнем  купе  десЯть
паломниц, и пожилые  и  молодые,  жалкие  и  безобразные,  без  устали  пели
плаксивыми, пронзительными и фальшивыми голосами,
     Џьер подумал об остальных вагонах этого  белого  поезда,  перевозившего
главным образом тЯжелобольных: и в  них  были  те  же  страданиЯ.  Џотом  он
вспомнил о других поездах, выехавших в то утро из Џарижа - сером и  голубом,
предшествовавших  белому,  а  также  зеленом,  желтом,  розовом,  оранжевом,
следовавших за ним. Џо всей линии от  разных  станций  каждый  час  отходили
поезда. Џьер думал и о тех поездах, которые вышли в  тот  день  из  Ћрлеана,
Њана, Џуатье, Ѓордо, ЊарселЯ, Љаркасона. ‚сю ”ранцию  по  всем  направлениЯм
бороздили подобные поезда; они мчались к свЯтому ѓроту,  чтобы  выбросить  к
стопам свЯтой девы тридцать тысЯч больных и паломников. € в другие дни поток
людей устремлЯлсЯ туда, ни одной недели не проходило без того, чтобы в ‹урде
не поЯвлЯлись паломники; не только ”ранциЯ, всЯ …вропа, весь мир пускалсЯ  в
путь, и в некоторые годы  особенного  религиозного  подъема  там  бывало  от
трехсот до пЯтисот тысЯч человек.
     Џьеру казалось, что он слышит  стук  колес  этих  поездов,  прибывающих
отовсюду, стекающихсЯ к одной точке, к ѓроту, где пылают  свечи.  €х  грохот
мешалсЯ с болезненными воплЯми, с песнопениЯми, которые уносились вдаль.  ’о
были больницы на колесах, мчавшие безнадежно больных, исстрадавшихсЯ  людей,
жаждущих  выздоровлениЯ,  обуреваемых  неистовой  надеждой   получить   хоть
какое-то облегчение, уйти от угрозы смерти, страшной, скоропостижной  смерти
среди суетливой толпы. Ћни мчались и мчались, несЯ с собой всю скорбь земной
юдоли, стремЯсь приблизитьсЯ  к  чудесной  иллюзии,  утешающей  скорбЯщих  и
несущей исцеление больным.
     ЋгромнаЯ жалость переполнила сердце Џьера, его  охватило  благоговейное
чувство милосердиЯ при виде стольких слез, при  виде  всех  этих  страданий,
гложущих слабого, обездоленного человека. Ћн испытывал смертельную тоску,  а
в сердце его горел неугасимый огонь братской любви ко всем  этим  несчастным
созданиЯм.
     ‚ половине одиннадцатого, когда отъехали  от  станции  ‘ен-Џьер-дэ-Љор,
сестра ѓиацинта подала знак, и паломники начали третий курс  молитв  -  пЯть
славословий:  воскресению  •ристову,  вознесению,  сошествию  свЯтого  духа,
успению пресвЯтой богородицы, венчанию пресвЯтой  богородицы.  Џотом  запели
хвалу Ѓернадетте, бесконечную жалобу,  состоЯвшую  из  шестидесЯти  строф  с
припевом "Ave Maria!" “баюканные напевным ритмом, который медленно охватывал
все существо,  несчастные  впадали  в  восторженное,  полусонное  состоЯние,
блаженно ожидаЯ чуда.
 
        II 
 
     ‡а окнами расстилались зеленые пространства Џуату;  аббат  Џьер  ”рсман
все глЯдел на убегающие деревьЯ и наконец перестал их различать. ЏоЯвилась и
исчезла колокольнЯ, - паломники перекрестились. ‚ Џуатье должны были прибыть
только в двенадцать тридцать  пЯть,  а  пока  поезд  все  мчалсЯ  и  мчалсЯ.
“сталость  от  тЯжкого,  грозового  днЯ  росла.  Њолодой  свЯщенник  глубоко
задумалсЯ; песнопение убаюкивало его, как равномерный звук прибоЯ.
     Џьер забыл настоЯщее, он весь был во власти  воскресшего  прошлого.  Ћн
стал вспоминать то, что было давно, давно. …му представилсЯ дом в Ќейи,  где
он родилсЯ и жил по сей день, мирное жилище,  располагавшее  к  труду,  сад,
засаженный прекрасными деревьЯми, отделенный от соседнего, точно  такого  же
сада живой изгородью, обнесенной решеткой.  Џьеру  вспомнилсЯ  летний  день;
вокруг стола, в тени развесистого каштана, сидели за завтраком отец, мать  и
старший брат; ему  самому  было  в  то  времЯ  года  три  -  четыре.  ‘мутно
припоминалсЯ отец, Њишель ”роман, знаменитый химик, член €нститута, почти не
выходивший из своей лаборатории, которую он сам построил  в  этом  пустынном
квартале.  џснее  представлЯлсЯ  Џьеру  брат  ѓийом,  которому  тогда   было
четырнадцать лет - в тот день его отпустили из лицеЯ и он находилсЯ дома,  -
а особенно хорошо видел он мать, такую  кроткую  и  тихую;  живые  глаза  ее
светились  добротой.  Џозднее  Џьер  узнал,  сколько  горЯ   перенесла   эта
богобоЯзненнаЯ, верующаЯ женщина, решившаЯсЯ  из  уважениЯ  и  благодарности
выйти замуж за человека неверующего, старше  ее  на  пЯтнадцать  лет,  -  он
когда-то оказал большие услуги ее семье. Џьер,  поздний  плод  этого  брака,
поЯвилсЯ на свет, когда отцу шел уже пЯтидесЯтый год; он только помнил,  что
его мать была почтительна и во всем покорна  воле  отца,  которого  страстно
полюбила; ее ужасно мучило сознание, что он обрек себЯ на погибель. €  вдруг
другое воспоминание нахлынуло на Џьера, страшное  воспоминание  о  том  дне,
когда от несчастного случаЯ - взрыва реторты в лаборатории - погиб его отец.
Џьеру было тогда пЯть лет, он помнил малейшие подробности ужасного  событиЯ,
крик матери, когда она нашла изуродованный труп мужа среди  обломков,  затем
ее ужас, рыданиЯ и молитвы: она была уверена, что бог  сразил  нечестивца  и
навеки  осудил  его.  Ќе  решаЯсь   сжечь   его   бумаги   и   книги,   мать
удовольствовалась тем, что заперла кабинет, куда никто больше не  входил.  ‘
той минуты, преследуемаЯ видениЯми ада, она носилась с мыслью  оставить  при
себе младшего сына и воспитать его в строго религиозном духе: он должен  был
искупить неверие отца и вымолить ему  прощение.  ‘тарший,  ѓийом,  уже  ушел
из-под ее влиЯниЯ, он вырос  в  коллеже,  поддалсЯ  веЯниЯм  века,  а  этот,
маленький, не уйдет из дому, наставником  его  будет  свЯщенник.  …е  тайной
мечтой, страстной надеждой было увидеть  сына  свЯщенником,  который  служит
свою первую обедню, освобождаЯ души от вечных мук.
     „ругой образ возник перед глазами Џьера словно живой. Ћн  вдруг  увидел
среди зеленых ветвей, пронизанных солнцем, Њари де ѓерсен такою,  какой  она
предстала перед ним  однажды  утром  у  изгороди,  отделЯвшей  два  соседних
владениЯ. ѓ-н де ѓерсен, принадлежавший к мелкому  нормандскому  дворЯнству,
был архитектором-новатором.  ‚  то  времЯ  он  увлексЯ  сооружением  рабочих
поселков с  церквами  и  школами  -  это  было  большое  начинание,  но  еще
малоизученное; г-н де ѓерсен вложил в дело весь свой капитал - триста  тысЯч
франков - с пылкостью и беспечностью, свойственными  художникам-неудачникам.
ѓ-жа де ѓерсен и г-жа ”роман сблизились на почве религии; но перваЯ, строгаЯ
и решительнаЯ, была женщиной властной и железной  рукой  удерживала  дом  от
крушениЯ;  она  воспитывала  обеих  дочерей,  Ѓланш  и   Њари,   в   суровом
благочестии. ‘таршаЯ отличалась серьезностью, как  и  мать,  младшаЯ,  очень
богомольнаЯ, обожала игры, была жизнерадостна и весь день заливалась звонким
смехом. ‘ раннего детства Џьер и Њари играли вместе,  то  и  дело  перелезаЯ
друг к другу в сад через  изгородь;  обе  семьи  жили  общей  жизнью.  ‚  то
солнечное утро, о котором вспоминал Џьер, девочке было десЯть лет;  ему  уже
минуло шестнадцать, и в следующий вторник он поступал в  семинарию.  Ќикогда
еще Њари не казалась ему такой красивой, как в ту минуту,  когда,  раздвинув
ветви, она внезапно поЯвилась перед  ним.  ‡олотистые  волосы  девочки  были
такие длинные, что, распустившись, накрывали ее как  плащом.  Џьер  снова  с
необычайной Ясностью увидел ее лицо, круглые щечки, голубые  глаза,  розовые
губы, матовый блеск белоснежной кожи. Њари была весела и  ослепительна,  как
солнце, но на ресницах ее повисли слезы: она знала, что  Џьер  уезжает.  Ћба
уселись в тени изгороди. Џальцы их сплелись, на сердце лежала  тЯжесть.  Ћни
были так невинно чисты, что никогда, даже во  времЯ  игры,  не  обменивались
клЯтвами. Ќо  накануне  разлуки  нежность  охватила  их;  не  сознаваЯ,  что
произносЯт уста, они клЯлись, что будут непрестанно думать друг  о  друге  и
встретЯтсЯ когда-нибудь, как встречаютсЯ в небе -  длЯ  вечного  блаженства.
Џотом - они и сами не могли бы объЯснить, как это произошло, - Џьер  и  Њари
крепко обнЯлись и, обливаЯсь  горючими  слезами,  поцеловались.  ќто  дивное
воспоминание  всюду  сопутствовало  Џьеру  и  после  стольких  лет  тЯжелого
самоотречениЯ жило в нем до сих пор.
     ђезкий толчо