ь  ее  и  вернуть
тебе все деньги целиком!
     Ћпустившись в кресло, он взЯл ее на колени  и,  глубоко  взволнованный,
крепко обнЯл. ‡атем тихонько прошептал ей на ухо:
     - € ты продала все, совершенно все?
     Ћна ничего не ответила, но, покраснев и улыбаЯсь, слегка  высвободилась
из его объЯтий и грациозно, кончиками пальцев, стала что-то искать у себЯ на
груди. Ќаконец она вытащила тонкую  цепочку,  на  которой  сверкали,  словно
млечные звезды, семь жемчужин. Љазалось, она открыла частицу  своей  наготы,
живой аромат ее тела исходил от этого драгоценного украшениЯ, прильнувшего к
ее коже; то была сокровеннаЯ тайна ее души. Ћна тотчас же спрЯтала  ожерелье
обратно, его снова не стало.
     Ћн покраснел не меньше, чем она; испытываЯ глубокую сердечную  радость,
он, страстно целуЯ ее, воскликнул:
     - Љак ты мила мне! Љак Я тебЯ люблю!
     Ќо с этого вечера воспоминание о проданных драгоценностЯх легло тЯжелым
гнетом на его душу. Ћн не мог равнодушно, без горечи, видеть  эти  деньги  в
своем письменном столе. …го  угнетала  неизбежнаЯ,  приблизившаЯсЯ  вплотную
бедность; еще более  мучительной  и  тЯгостной  была  мысль  о  возрасте,  о
шестидесЯти годах,  которые  делали  его  бесполезным,  неспособным  создать
счастливую жизнь женщине. Ћн как будто очнулсЯ от своей обманчивой  грезы  о
вечной любви и снова увидел тревожную действительность. ‚незапно он  впал  в
нищету и почувствовал себЯ  очень  старым  -  это  леденило  его,  наполнЯло
какими-то горькими сожалениЯми, отчаЯнием и гневом против самого  себЯ,  как
будто отныне жизнь его была опорочена недостойным поступком.
     Џотом у него наступило страшное просветление. Ћднажды утром,  оставшись
один,  Џаскаль  получил  письмо  с  почтовым  штемпелем  Џлассана  и   долго
рассматривал конверт, удивлЯЯсь незнакомому почерку. ‚ конце письма не  было
подписи, и, пробежав первые строки, он с раздражением хотел  его  разорвать;
все же он опустилсЯ на стул и, дрожа от волнениЯ, прочитал письмо до  конца.
‚ смысле вежливости оно было написано безупречным  стилем  -  длинные  фразы
следовали одна за другой, сдержанные и осторожные, словно  фразы  дипломата,
единственнаЯ цель  которого  уверить  в  своей  правоте.  …му  доказывали  с
чрезмерной убедительностью, что скандал в ‘улейЯде слишком  затЯнулсЯ.  …сли
страсть до известной степени и оправдывает его вину, то все же человек в его
возрасте и с его положением  в  конце  концов  вызовет  всеобщее  презрение,
продолжаЯ злоупотреблЯть  несчастьем  своей  молоденькой  родственницы.  ‚се
знают, как велико его влиЯние на нее, допускают даже, что она гордитсЯ своим
самопожертвованием, но неужели он не понимает, что  она  не  могла  полюбить
старика и поддалась только чувству жалости и благодарности? „авно  уже  пора
избавить ее от  старческих  объЯтий,  из  которых  она  выйдет  опозоренной,
отверженной - ни женой, ни матерью.  ’еперь  у  него  даже  нет  возможности
обеспечить ей маленькое состоЯние, поэтому позволительно надеЯтьсЯ,  что  он
выполнит долг честного человека и найдет  в  себе  силы  расстатьсЯ  с  нею,
позаботившись о ее благополучии, если осталось еще длЯ этого  времЯ.  Џисьмо
заканчивалось рассуждением о том, что дурное поведение всегда в конце концов
наказываетсЯ.
     ‘ первых же слов Џаскаль понЯл, что это анонимное письмо исходит от его
матери. Ѓез сомнениЯ, стараЯ г-жа ђугон продиктовала его, он  слышал  в  нем
даже ее интонации. Ћднако, начав читать письмо  в  приступе  гнева,  Џаскаль
окончил, бледный и дрожащий, словно в ознобе, - эта дрожь теперь пронизывала
его всЯкий час. ‚ письме была какаЯ-то  правда,  оно  выЯснЯло  причины  его
беспокойства: то были угрызениЯ совести, что он, старый и нищий,  удерживает
подле себЯ Љлотильду. Ћн встал, подошел к зеркалу и долго рассматривал себЯ;
мало-помалу глаза его затуманились слезами - какое отчаЯние эти морщины, эта
седаЯ борода! ‘мертельный холод, леденивший его кровь, объЯснЯлсЯ  мыслью  о
том, что теперь разлука станет  необходимой,  предрешенной,  неизбежной.  Ћн
прогонЯл эту мысль, он не верил, что может примиритьсЯ с нею, хотЯ  и  знал,
что она неизбежно вернетсЯ и ни на минуту не оставит его  в  покое,  что  он
будет терзатьсЯ в этой борьбе  между  любовью  и  разумом,  пока  наконец  в
какой-то страшный вечер не уступит ей ценой крови и слез. Ћн весь дрожал  от
страха, предчувствуЯ,  что  настанет  день,  когда  у  него  хватит  на  это
мужества.  ’о  было  начало  неотвратимой  развЯзки:  Џаскаль  испугалсЯ  за
Љлотильду, за ее молодость, и решил выполнить  свой  долг  -  спасти  ее  от
самого себЯ.
     Ћтдельные слова и выражениЯ из этого письма преследовали  его;  сначала
он мучилсЯ, пытаЯсь уверить себЯ, что Љлотильда  не  любила  его,  а  только
жалела и чувствовала к нему благодарность. "…сли бы Я убедилсЯ, - думал  он,
- что она принесла себЯ в жертву, это облегчило бы разрыв, ибо, удерживаЯ ее
дальше, Я только тешил  бы  свой  чудовищный  эгоизм".  Ќо,  сколько  он  ни
наблюдал ее, каким испытаниЯм ни подвергал, она была всегда такой же нежной,
такой же влюбленной. Ћн совершенно растерЯлсЯ, придЯ к этому выводу, который
не допускал пугающей его развЯзки, ибо Љлотильда становилась ему еще дороже.
’огда он постаралсЯ доказать себе необходимость разлуки с ней,  обсудив  все
доводы в пользу этого. †изнь, которую  они  вели  в  продолжение  нескольких
месЯцев, жизнь, свободнаЯ  от  каких  бы  то  ни  было  других  отношений  и
обЯзанностей, совершенно празднаЯ, - была нехорошей. Џравда, самого себЯ  он
считал годным лишь на то, чтобы мирно покоитьсЯ под  землей  в  каком-нибудь
уголке кладбища; но разве длЯ нее, длЯ  Љлотильды,  такое  существование  не
было  прискорбным?  ђазве  после  такой  жизни  она  не  станет  безвольной,
испорченной, неспособной желать? Ћн  развращал  ее,  поклонЯЯсь  ей,  словно
кумиру,  среди  скандальных   сплетен   и   пересудов.   Џотом   вдруг   ему
представилось, что он уже умер, а Љлотильда осталась  одна,  на  улице,  без
средств, презираемаЯ всеми. Ќикто не приютил ее, она скиталась по  свету,  и
не было у нее больше ни мужа, ни детей! Ќет! Ќет! ќто было бы преступлением;
он не смеет ради оставшихсЯ ему нескольких дней личного счастьЯ завещать  ей
позор и нищету.
     Ћднажды утром Љлотильда вышла одна куда-то по соседству. Ћна  вернулась
взволнованнаЯ, бледнаЯ и дрожащаЯ. ‚збежав наверх, к себе, она  упала  почти
без сознаниЯ на руки ЏаскалЯ. Љакой-то бессвЯзный лепет вырвалсЯ у нее:
     - Ђх, боже мой!.. Ѓоже мой!.. ќти женщины...
     €спуганный, он забросал ее вопросами:
     - Ќу что случилось? Ћтвечай же!
     ’огда краска стыда залила ее щеки. ЋбнЯв его, она спрЯтала лицо у  него
на плече.
     - ќто они, те женщины... - говорила она. - Љогда, переходЯ  на  теневую
сторону, Я закрыла зонтик, Я, к несчастью, толкнула  какого-то  ребенка.  Ћн
упал, а они все набросились на менЯ и стали кричать. Ѓоже,  что  только  они
кричали! Ѓудто у менЯ никогда не будет детей,  будто  дети  не  рождаютсЯ  у
таких тварей, как Я!.. € еще, и еще такое, чего Я не могу повторить и чего Я
не понЯла!
     Ћна разрыдалась. Џаскаль страшно побледнел и, не в силах  найти  нужные
слова, только безумно целовал ее, плача вместе с нею. ‚сЯ эта  картина  живо
представилась ему - он видел, как ее преследуют, поносЯт  грЯзными  словами.
Ќаконец он пробормотал:
     - ќто Я виноват, ты  страдаешь  из-за  менЯ...  Џослушай,  давай  уедем
далеко-далеко, куда-нибудь, где нас  никто  не  знает.  ’ам  будут  с  тобой
приветливы, там ты будешь счастлива...
     “видев,  что  он  тоже  расплакалсЯ,  Љлотильда   сделала   над   собой
мужественное усилие, встала и осушила слезы.
     - Љак это гадко! —то Я натворила! - сказала она. - ‚едь Я  столько  раз
давала себе слово ничего тебе не рассказывать! Ќо  как  только  Я  очутилась
дома, мне стало так больно, что все у менЯ вылилось из сердца само  собой...
Ќо теперь, ты видишь, все прошло, не огорчайсЯ же... џ люблю тебЯ...
     “лыбаЯсь,  она  нежно  обнЯла  его  и  стала  целовать,  -  так  целуют
отчаЯвшегосЯ человека, чтобы смЯгчить его страданиЯ.
     Ќо он плакал, не переставаЯ, и она снова начала плакать вместе с ним. ‚
этой бесконечной печали, овладевшей ими, горестно смешивались их  поцелуи  и
слезы.
     Ћставшись один, Џаскаль решил, что он поступает мерзко.  Ћн  больше  не
мог оставатьсЯ причиной несчастьЯ этой обожаемой девочки. Ќо вечером  в  тот
же день произошло событие, приблизившее развЯзку, которой он искал, страшась
в то же времЯ ее найти. Џосле обеда Њартина отвела его в сторону и сказала с
чрезвычайно таинственным видом:
     - џ встретила госпожу ”елисите, и она поручила  мне,  сударь,  передать
вам это письмо. Ћна просила сказать вам, что принесла бы его  сама,  но  это
дурно отразилось бы на ее добром имени. Ћна просит вас вернуть ей это письмо
г-на Њаксима и уведомить о решении барышни.
     ќто было действительно письмо от Њаксима. Џолучив  его,  ”елисите  была
прЯмо  счастлива.  Ќадежда  увидеть  сына  сломленным  нищетой  и   покорным
оказалась тщетной; но теперь в ее руках  снова  было  сильное  средство.  Ќи
Џаскаль, ни Љлотильда не обратились к ней за помощью и  поддержкой,  поэтому
она снова изменила свой план, возвратившись к прежней мысли их разлучить; ей
казалось, что на сей раз подоспел самый подходЯщий длЯ этого случай.  Џисьмо
Њаксима было очень настойчиво: он  обращалсЯ  к  своей  бабушке  с  просьбой
оказать воздействие на его сестру.  “  него  обнаружилась  сухотка  спинного
мозга - теперь он мог двигатьсЯ только с помощью слуги. Ћсобенно он  горевал
о проЯвленной им слабости к одной красивой брюнетке, котораЯ втерлась к нему
в дом: в ее объЯтиЯх он потерЯл последние  силы.  Ќо  хуже  всего  была  его
уверенность в том, что эта пожирательница мужчин ЯвлЯлась  тайным:  подарком
его папаши. ‘аккар любезно подослал ее  к  нему,  чтобы  ускорить  получение
наследства. € теперь, выбросив ее вон, Њаксим заперсЯ в своем  особнЯке,  не
впускал к себе отца и весь трепетал при  мысли,  что  как-нибудь  утром  тот
влезет к нему в окно. Ќо одиночество пугало его, и он в  отчаЯнии  взывал  к
своей сестре, уповаЯ на нее, как на оплот против этих гнусных  покушений  на
него и, наконец, как на ласковую, правдивую женщину, котораЯ  будет  за  ним
ухаживать. ‚ письме также заключалсЯ намек, что если она будет хорошо с  ним
обращатьсЯ, то не раскаетсЯ в этом.  ‚  конце  он  напоминал  Љлотильде  про
обещание, которое она ему дала во времЯ его приезда в Џлассан,  -  приехать,
когда это действительно будет ему нужно.
     Џаскаль  оцепенел.  Ћн  еще  раз  перечитал  четыре  страницы.  ђазлука
устраивалась сама собой: повод оказалсЯ удачным длЯ него, благоприЯтным  длЯ
Љлотильды и представлЯлсЯ таким  естественным  и  удобным,  что  нужно  было
немедленно согласитьсЯ. Ќо, несмотрЯ на все  усилиЯ  разума,  он  чувствовал
себЯ таким слабым и нерешительным, что ему пришлось на минутку  присесть,  у
него подкашивались ноги. ’ем  не  менее,  желаЯ  держатьсЯ  мужественно,  он
успокоилсЯ и позвал свою подругу.
     - Џрочти-ка это письмо, - сказал он. - …го переслала мне бабушка.
     Љлотильда внимательно прочитала письмо до конца, не выдав своих  чувств
ни словом, ни движением. Џотом она совсем просто сказала:
     - Ќу, что же! ’ы, верно, хочешь ответить?.. џ отказываюсь.
     Џаскаль с трудом удержалсЯ от радостного восклицаниЯ. € тотчас же,  как
будто заговорил кто-то другой, он услышал  свой  собственный  рассудительный
голос:
     - ’ы отказываешьсЯ, но ведь это невозможно... Ќужно  подумать.  •очешь,
отложим ответ до завтра? Њы обсудим его.
     €зумленнаЯ Љлотильда начала горЯчитьсЯ.
     - ђасстатьсЯ! Ќо почему? ’ы, вправду,  согласен?..  Љакое  безумие!  Њы
любим друг друга - и расстанемсЯ, и Я поеду,  куда-то,  где  менЯ  никто  не
любит!.. Ќу, подумал ты об этом? ‚едь это просто бессмыслица.
     Ћн старалсЯ не углублЯтьсЯ в этот вопрос и заговорил о данном обещании,
о долге.
     - ‚спомни, милаЯ, как ты была взволнована, когда  Я  тебЯ  предупредил,
что  состоЯние  Њаксима  внушает  опасениЯ.  ’еперь,  пораженный   болезнью,
немощный, одинокий, он призывает тебЯ к себе!.. ’ы не можешь оставить его  в
таком положении. ’ы должна исполнить свой долг.
     - „олг! - воскликнула она. - Љакой у менЯ может быть долг по  отношению
к брату, который никогда не  интересовалсЯ  мной?  Њой  долг  там,  где  мое
сердце.
     -  Ќо  ты  обещала,  и  Я  обещал  за  тебЯ,  Я  подтвердил,   что   ты
благоразумна... ’ы ведь не собираешьсЯ сделать менЯ лжецом.
     - Ѓлагоразумна... ќто ты потерЯл  разум.  Ќеблагоразумно  расставатьсЯ,
знаЯ, что мы оба умрем от горЯ.
     € она словно отрезала широким жестом, решительно  прекратив  дальнейший
спор.
     - Љ чему нам спорить?.. -  сказала  она.  -  Ќет  ничего  проще,  здесь
достаточно одного слова. ’ы что? •очешь, чтобы Я уехала?
     - Ѓоже! Њне ли хотеть этого! - воскликнул он.
     - Ђ если ты этого не хочешь, тогда Я остаюсь.
     ђассмеЯвшись,  она  подбежала  к  своему  столу  и  красным  карандашом
написала  поперек  письма  брата:  "џ  отказываюсь".  Џозвав  Њартину,   она
потребовала, чтобы та немедленно отнесла этот  конверт  с  письмом  обратно.
Џаскаль тоже смеЯлсЯ: он был так счастлив,  что  позволил  ей  сделать  это.
ђадость, что она останетсЯ с ним, одержала верх над рассудком.
     Ќо в эту же ночь, когда она заснула, как упрекала  ЏаскалЯ  совесть  за
его слабодушие! …ще раз он уступил своей  потребности  счастьЯ,  наслаждению
чувствовать ее каждый вечер возле себЯ, прижавшуюсЯ к нему, тонкую и  нежную
в своей длинной ночной сорочке, благоухающую свежим ароматом  юности.  Џосле
нее он никогда уже не будет любить; все его существо  вопиЯло  против  этого
насильственного разрыва с женщиной и любовью. Ћн обливалсЯ  холодным  потом,
стоило ему только представить себе, что она уехала, что он  один,  без  нее,
без ее ласки и нежности, наполнЯвшей самый  воздух,  которым  он  дышал.  Ћн
больше не почувствует ее дыханиЯ, обаЯниЯ ее ума,  ее  бесстрашной  прЯмоты,
всего ее физического и нравственного существа, которое дорого  ему  и  стало
необходимо, как дневной свет. Ќо она должна его покинуть, даже  если  он  от
этого умрет. ’еперь она спала в его объЯтиЯх; легкое  детское  дыхание  едва
поднимало  ее  грудь.  ‘тараЯсь  ее  не  будить,  он  обдумывал  создавшеесЯ
положение с ужасающей Ясностью и презирал себЯ за недостаток мужества.  Ќет,
решено: там, у Њаксима, ее ожидают обеспеченность, всеобщее уважение. Ћн  не
имеет права в своем старческом эгоизме доходить до того, чтобы удерживать ее
у себЯ и дальше в нищете, осыпаемую насмешками толпы. Љогда  же  он  начинал
колебатьсЯ, чувствуЯ ее возле себЯ такой прелестной и  доверчивой,  покорной
своему старому королю, он тотчас давал себе слово быть  сильным,  отказатьсЯ
от жертвы, принесенной ему этой девочкой, и сделать ее счастливой вопреки ей
самой.
     ‘ этого времени началась борьба самоотречениЯ. —ерез несколько дней ему
удалось доказать ей жестокость ее фразы "џ отказываюсь" на письме Њаксима, и
она согласилась написать  обстоЯтельное  письмо  бабушке,  объЯснив  причины
отказа. Ќо она ни за что не хотела уезжать из  ‘улейЯда.  Љогда  же  Џаскаль
стал невероЯтно скупитьсЯ, стараЯсь как  можно  меньше  расходовать  деньги,
вырученные от продажи драгоценностей, она превзошла его и  с  очаровательным
смехом ела один только хлеб. Ћднажды утром он застал ее,  когда  она  давала
Њартине советы, как вести хозЯйство  поэкономнее.  ђаз  десЯть  в  день  она
устремлЯла на него пристальный  взглЯд,  бросалась  ему  на  шею  и  осыпала
поцелуЯми, чтобы прогнать ужасную мысль о разлуке,  которую  она  все  времЯ
читала в его глазах. ‚прочем, у нее поЯвилсЯ еще один довод. Љак-то вечером,
после обеда, у ЏаскалЯ началось сердцебиение, от которого он едва не упал  в
обморок. ќто удивило его: он никогда не замечал  у  себЯ  болезни  сердца  и
решил, что у него просто возобновилось прежнее нервное недомогание.  €спытав
великие радости любви, он стал чувствовать себЯ менее здоровым, у него  было
странное ощущение, будто в нем разбилось что-то  очень  нежное  и  глубокое.
Љлотильда тотчас забеспокоилась, начала  за  ним  ухаживать.  Ќу  вот,  надо
надеЯтьсЯ, что теперь уж он не будет больше говорить об ее отъезде. Љогда ты
любишь человека, а он болен, остаешьсЯ возле него и заботишьсЯ о нем.
     ‚ойна продолжалась все времЯ. ќто был  непрерывный  натиск  нежности  и
самоотречениЯ с единственной целью сделать счастливым другого. Џаскаль видел
всю доброту и любовь Љлотильды, и мысль о необходимости разлуки  становилась
тем более жестокой, но он понимал, что необходимость эта возрастает с каждым
днем. ’еперь решение его было твердым. Ќо он не знал, как убедить ее, и  был
полон отчаЯниЯ и нерешительности, трепеща заранее перед  сценой  объЯснениЯ.
Љак ему поступить, когда он увидит ее отчаЯние и слезы? —то сказать?  •ватит
ли у них сил обнЯть друг друга в последний раз, перед вечной  разлукой?  ’ак
проходило времЯ; он не мог ни на чем остановитьсЯ и каждый вечер корил  себЯ
за трусость, когда, погасив свечу, Љлотильда  вновь  заключала  его  в  свои
объЯтиЯ, радостнаЯ и торжествующаЯ победу.
     Ћна часто подшучивала над ним с нежной злостью.
     - “читель, - смеЯлась она, - ты слишком добр, ты оставишь менЯ у себЯ.
     ќто сердило его, он хмурилсЯ и твердил, волнуЯсь:
     - Ќет, нет! Ќе говори мне о моей доброте!.. Ѓудь Я действительно  добр,
ты  уже  давно  жила  бы  там,  окруженнаЯ  довольством  и  уважением.  ’ебе
обеспечено прекрасное  спокойное  будущее,  а  ты  упрЯмо  живешь  здесь,  в
бедности, терпЯ оскорблениЯ, без надежд на  будущее,  в  печальном  обществе
такого старого безумца, как Я. Ќет! џ просто трус и бессовестный человек!
     Ћна тотчас же заставлЯла его замолчать. Ћн действительно  расплачивалсЯ
за свою доброту, ту бесконечную доброту, которую рождала его любовь к жизни.
‚сегда желаЯ счастьЯ всем, он изливал ее на окружающее.  Ѓыть  добрым  -  не
означало ли это желаниЯ сделать  ее  счастливой  ценой  своего  собственного
счастьЯ? …му нужно было обладать именно этой добротой, и он чувствовал,  что
способен  на  такую  доброту,  безоглЯдную  и   героическую.   Ќо,   подобно
несчастным,  решившимсЯ  на  самоубийство,  он  ожидал  подходЯщего  случаЯ,
времени и способа пробудить в себе к этому волю.
     Ћднажды утром он встал в семь часов, и Љлотильда, -  войдЯ  в  кабинет,
была очень удивлена, увидев его за рабочим столом. “же несколько месЯцев  он
не раскрывал ни одной книги и не прикасалсЯ к перу.
     - ‚от как! ’ы работаешь? - воскликнула она.
     Џаскаль, не поднимаЯ головы, ответил с сосредоточенным видом:
     - „а, над родословным древом. ‚едь Я даже не внес сюда новых данных.
     Ќесколько минут она стоЯла сзади него и смотрела, как он пишет. Џаскаль
пополнЯл сведениЯ о тетушке „иде,  Њаккаре  и  арле,  описываЯ  их  смерть,
проставлЯл числа, и продолжал работать, как будто не замечаЯ ее присутствиЯ.
’огда  Љлотильда,  ожидавшаЯ  обычных  по   утрам   поцелуев   и   радостных
приветствий, подошла к окну, потом снова возвратилась обратно, не знаЯ,  чем
ей занЯтьсЯ.
     - €так, это серьезно? Њы взЯлись за работу? - спросила она,
     - Ќу да, - ответил Џаскаль. - ’ы ведь видишь, что  Я  уже  месЯц  назад
должен был написать здесь об этих умерших. “ менЯ уйма работы.
     Ћна пристально смотрела ему в глаза все с тем же вопросительным видом.
     - —то ж! Ѓудем работать... - сказала она. - …сли Я могу что-нибудь  длЯ
тебЯ разыскать или переписать, поручи это мне.
     ‘ этого днЯ Џаскаль, казалось, ушел с головой в  работу.  ’акова  была,
впрочем, его собственнаЯ теориЯ, - по его мнению, полный покой  не  приносит
пользы, его не нужно рекомендовать даже  при  переутомлении.  —еловек  живет
лишь  благодарЯ  окружающей  его  внешней  среде;  впечатлениЯ,  которые  он
получает, преобразуютсЯ у него в движениЯ, мысли и действиЯ. ’аким  образом,
если бы  он  находилсЯ  в  состоЯнии  полного  покоЯ  и  продолжал  получать
впечатлениЯ, никак не выражаЯ их вовне, усвоенными и  преобразованными,  это
привело бы  его  к  какому-то  переполнению,  болезни  и  неизбежной  потере
равновесиЯ.  Џо  собственному  опыту  он  знал,  что  работа   лучше   всего
упорЯдочивает повседневную жизнь. „аже в те дни, когда ему нездоровилось, он
с утра принималсЯ за работу и вновь находил уверенность в себе. ‹учше  всего
он чувствовал себЯ, выполнЯЯ заранее намеченный длЯ  себЯ  урок:  столько-то
страниц каждое утро в одни и те же часы. Ћн сравнивал  этот  урок  с  шестом
канатоходца,  помогавшим  ему  сохранЯть   равновесие   среди   повседневных
неприЯтностей,  малодушных  решений  и  оплошностей.   Џоэтому   он   считал
единственной причиной сердцебиений, порой доводивших его до удушьЯ,  лень  и
праздность последних недель. —тобы вылечитьсЯ, ему  нужно  было  лишь  снова
взЯтьсЯ за свои большие научные труды.
     Џаскаль  целыми  часами   с   каким-то   лихорадочным,   преувеличенным
возбуждением развивал и объЯснЯл эти теории Љлотильде.  Љазалось,  он  опЯть
был увлечен любовью к науке, поглощавшей всю его жизнь до взрыва  страсти  к
Љлотильде. Ћн твердил ей, что не может оставить свое творение незавершенным,
ему нужно сделать  еще  очень  многое,  чтобы  воздвигнуть  это  долговечное
здание. “ него снова пробудилсЯ интерес к своим папкам, опЯть двадцать раз в
день он открывал большой шкаф, снимал их с верхней полки и  пополнЯл  новыми
данными. …го мысли о  наследственности  уже  изменились,  он  хотел  бы  все
пересмотреть  заново,  исправить,  извлечь  из  биологической  и  социальной
истории семьи обобщенный вывод, широко  применимый  ко  всему  человечеству.
ЌарЯду с этим он вернулсЯ и к своему методу  лечениЯ  при  помощи  подкожных
впрыскиваний,   чтобы   разработать   и   углубить   его:   Џаскалю   смутно
представлЯлась какаЯ-то новаЯ терапиЯ, какаЯ-то еще неЯснаЯ,  неопределеннаЯ
теориЯ о полезном действии труда,  основаннаЯ  на  его  убеждении  и  личном
опыте.
     ’еперь каждый раз, садЯсь за стол, он жаловалсЯ самому себе:
     - Ќе хватит у менЯ времени, жизнь слишком коротка!
     Љазалось, он не может больше терЯть ни  часа.  Љак-то  утром,  внезапно
оторвавшись  от  работы  он  сказал  Љлотильде,  переписывавшей  возле  него
рукопись:
     - Џослушай... …сли Я умру...
     ‚стревоженнаЯ, она воскликнула:
     - —то это тебе пришло в голову?
     - ‘лушай внимательно, - продолжал он. - …сли Я умру, ты тотчас  запрешь
все двери. Џапки ты оставишь себе, никому не отдавай. Љогда же ты соберешь и
приведешь в порЯдок мои другие рукописи, ты передашь их ђамону... Џонимаешь?
ќто моЯ последнЯЯ волЯ.
     Ќо она прервала его, не желаЯ слушать
     - Ќет! Ќет! ’ы говоришь глупости!
     - Љлотильда, - продолжал он, - поклЯнись мне, что ты сбережешь  у  себЯ
мои папки и передашь мои другие бумаги ђамону.
     ’огда она стала серьезной и поклЯлась со  слезами  на  глазах.  ѓлубоко
взволнованный, он крепко обнЯл ее, осыпаЯ ласками, словно сердце  его  вновь
раскрылось  ей  навстречу.  Џотом,  успокоившись,  он  заговорил   о   своих
опасениЯх. ‘ тех пор как он начал усиленно работать, они  зародились  в  нем
опЯть, он стал присматривать за шкафом. Љак-то он видел возле него  Њартину.
ђазве не  могли,  воспользовавшись  слепой  набожностью  этой  старой  девы,
толкнуть ее на дурной поступок, убедив, что таким образом она спасет  своего
хозЯина? Ћн так страдает из-за этих подозрений! Џри мысли об угрожавшем  ему
близком одиночестве у него опЯть начиналась эта  мука,  эта  пытка  ученого,
которого преследуют его близкие в его же собственном доме, посЯгаЯ  даже  на
самое сокровенное, на творение его духа.
     Љак-то раз вечером, снова беседуЯ об этом  с  Љлотильдой,  он  нечаЯнно
проговорилсЯ:
     - Џонимаешь, когда тебЯ здесь не будет...
     Ћна страшно  побледнела  и,  видЯ,  что  он  запнулсЯ,  весь  задрожав,
сказала:
     - Ћ учитель, учитель, неужели ты все еще думаешь об этой  гнусности?  џ
вижу по твоим глазам, что ты скрываешь от менЯ что-то. “ тебЯ есть  какаЯ-то
мысль, которой Я не знаю... Ќо если Я уеду, а ты умрешь,  то  кто  же  здесь
убережет твои работы?
     Ћн подумал, что она уже привыкла к мысли о своем отъезде, и, собравшись
с силами, весело ответил ей:
     - Ќеужели ты думаешь, что Я позволю  себе  умереть,  не  повидавшись  с
тобой?.. —ерт побери! џ тебе напишу. ’ы одна мне закроешь глаза.
     Ћна рыдала, опустившись на стул.
     - Ѓоже  мой!  „а  разве  это  возможно?  ’ы  хочешь,  чтобы  мы  завтра
расстались, когда мы ни минуты не можем быть друг  без  друга  и  живем,  не
размыкаЯ объЯтий! € все же, если б родилсЯ ребенок...
     - Ђ, ты осуждаешь менЯ! - с Яростью прервал он ее. -  …сли  бы  родилсЯ
ребенок, то ты никогда не уехала бы... „а разве ты не видишь, что Я  слишком
стар и презираю самого  себЯ!  ‘о  мной  ты  будешь  бесплодной,  ты  будешь
страдать оттого, что не станешь настоЯщей женщиной, матерью! ђаз Я  перестал
быть мужчиной, то уходи!
     Ћна тщетно старалась его успокоить.
     - Ќет, - продолжал он, -  Я  прекрасно  знаю,  о  чем  ты  думаешь,  мы
говорили об этом двадцать раз: когда ребенок не ЯвлЯетсЯ конечной целью,  то
любовь - только бессмысленнаЯ пошлость... ’ы как-то вечером  бросила  читать
роман, ибо его герои были потрЯсены, узнав, что им угрожает ребенок, - такаЯ
возможность  не  приходила  им  в  голову,  -  и  не  знали,  как  от   него
избавитьсЯ... Ђ Я! Љак Я его ожидал, как бы Я его любил, твоего ребенка!
     ‘ этого днЯ Џаскаль, казалось, еще больше увлексЯ  работой.  ’еперь  он
занималсЯ  по  четыре  -  пЯть  часов  подрЯд,  сидел  целое  утро   и   все
послеобеденное времЯ, не отрываЯсь. Ћн подчеркивал свою занЯтость,  запрещал
себЯ беспокоить, обращатьсЯ к нему хотЯ бы с одним словом. Ќо  порой,  когда
Љлотильда на цыпочках выходила из комнаты вниз, чтобы  сделать  какие-нибудь
распорЯжениЯ или пройтись, он бросал беглый взглЯд вокруг и, убедившись, что
ее нет, тЯжело, с выражением бесконечной усталости опускал  голову  на  край
стола. ќто было болезненное  облегчение  после  того  необычайного  насилиЯ,
которому он подвергал себЯ, продолжаЯ сидеть за столом в то времЯ,  как  она
была возле него. …му хотелось обнЯть ее, не отпускать от себЯ целыми часами,
нежно целовать. Љак пылко призывал он на помощь работу, словно  единственное
прибежище, где он надеЯлсЯ оглушить себЯ, растворитьсЯ, без остатка. Ќо чаще
всего он не мог работать  и  должен  был  разыгрывать  комедию,  внимательно
устремив глаза на открытую страницу, - печальные глаза, полные непролившихсЯ
слез, пока его мысль билась в смертной муке, путаЯсь и  ускользаЯ  от  него,
всегда сосредоточеннаЯ на одном и том же образе. Ќеужели ему самому придетсЯ
убедитьсЯ в несостоЯтельности того труда, который,  по  его  убеждению,  был
единственным владыкой, созидателем, законодателем мира?  Ќеужели  он  должен
будет отложить в сторону перо, отказатьсЯ от  деЯтельности  и  только  жить,
любить случайных  красивых  девушек?  Ђ  быть  может,  просто  его  старость
виновата в том, что он не способен написать хотЯ бы страницу, точно так  же,
как не способен  произвести  на  свет  ребенка?  …го  всегда  мучила  боЯзнь
бессилиЯ.  Џрижавшись  лицом  к  столу,  лишенный  сил,   удрученный   своим
несчастьем, он грезил, что ему снова тридцать лет и каждую мочь он черпает в
объЯтиЯх Љлотильды бодрость длЯ завтрашнего труда. € слезы катились  по  его
седой бороде; но, заслышав ее шаги, он быстро выпрЯмлЯлсЯ, брал в руки перо,
желаЯ, чтобы она снова  застала  его  за  работой,  погруженным  в  глубокие
размышлениЯ, тогда как в душе его царили только скорбь и пустота.
     ‘тоЯла  уже  середина  сентЯбрЯ,  прошли  две  бесконечные  мучительные
недели, а ничего еще  не  разрешилось.  €  вот  однажды  утром  Љлотильда  с
величайшим удивлением увидела в ‘улейЯде бабушку ”елисите. Ќакануне  Џаскаль
встретил ее на Ѓаннской улице и, горЯ нетерпением принести себЯ в жертву, но
не находЯ сил длЯ разрыва, рассказал ей, несмотрЯ на  свое  отвращение,  обо
всем и попросил ее прийти на следующий  день.  Љ  этому  времени  она  опЯть
получила от Њаксима письмо, отчаЯнное и умолЯющее.
     Џрежде всего она объЯснила причину своего поЯвлениЯ здесь.
     - „а, это Я, милочка, - сказала она, - и ты  должна  понЯть,  что  менЯ
могли сюда привести только  весьма  важные  обстоЯтельства...  Џо-моему,  ты
просто сошла с ума, и Я не могу позволить тебе и дальше губить  свою  жизнь,
не объЯснившись с тобою в последний раз.
     € она тотчас со слезами в голосе прочла письмо Њаксима. Ћн пригвожден к
креслу, у него чрезвычайно быстро развиваетсЯ сухотка, от которой  он  очень
страдает. ’еперь он требует от своей сестры окончательного ответа,  все  еще
надеЯсь, несмотрЯ на все, на ее приезд, и содрогаетсЯ  при  мысли,  что  ему
придетсЯ искать другую сиделку. Ћн должен будет, тем не менее, сделать  это,
если его покинут на произвол  судьбы  в  таком  тЯжелом  положении.  Ћкончив
чтение, ”елисите дала понЯть, как неприЯтно будет,  если  состоЯние  Њаксима
перейдет в чужие руки. Ќо больше всего она распространЯлась о долге и о том,
что люди обЯзаны  помогать  родственникам.  ‚  особенности  же  она  ставила
Љлотильде на вид данное ею обещание.
     - Ќу, милочка, ты только вспомни, - говорила ”елисите. - ’ы  ведь  сама
сказала ему, что, когда это понадобитсЯ, ты тотчас приедешь. џ и сейчас  еще
слышу твои слова... Ќе правда ли, сын мой?
     Џаскаль, с тех пор как она поЯвилась, предоставил ”елисите действовать,
а сам сидел молча, бледный, с поникшей головой.  Ћн  ответил  ей  лишь  едва
заметным утвердительным кивком.
     Џосле этого ”елисите снова  привела  его  собственные  доводы:  ужасный
скандал, уже повлекший за собой оскорбление; угроза  нищеты,  такаЯ  тЯжелаЯ
длЯ них обоих; невозможность продолжать такое печальное существование, когда
он, стареЯ, окончательно потерЯет здоровье, или она, такаЯ молодаЯ, навсегда
испортит себе свое будущее. Ќа что  могут  рассчитывать  они  теперь,  когда
наступила нищета? ѓлупо и жестоко упрЯмитьсЯ до такой степени.
     Љлотильда, стоЯ перед ней с непроницаемым выражением лица, молчала,  не
желаЯ спорить. Ќо так как бабушка настаивала на своем и не давала ей  покоЯ,
она в конце концов ответила:
     - ЏовторЯю еще раз, у менЯ нет  никаких  обЯзанностей  по  отношению  к
брату; мой долг быть здесь. Ћн может  как  ему  угодно  распорЯжатьсЯ  своим
состоЯнием - мне оно не нужно. Љогда мы совсем  обеднеем,  учитель  отпустит
Њартину, а Я буду его служанкой...
     Ћна оборвала фразу, закончив ее выразительным жестом. Ћ  да,  посвЯтить
себЯ своему господину, отдать  ему  жизнь!  “ж  лучше  просить  подаЯние  на
улицах, ведЯ его за руку, а потом, вернувшись домой, как в тот вечер,  когда
они стучались во все двери, отдать ему свою юность и  согреть  его  в  своих
чистых объЯтиЯх!
     ‘тараЯ г-жа ђугон пренебрежительно вздернула подбородок.
     - Џрежде чем быть его служанкой, - сказала она, - ты бы лучше с  самого
начала стала его женой... Џочему вы не вступили в законный брак? ќто было бы
и проще и пристойней.
     Ћна напомнила, что уже однажды приходила к ним и требовала,  чтобы  они
вступили в брак, предотвратив надвигавшийсЯ скандал. Љлотильда,  удивившись,
сказала, что ни она, ни доктор не подумали об  этом,  но  если  нужно,  они,
конечно, заключат брачный договор, немного позже - ведь особенно  торопитьсЯ
не к чему.
     - Њы женимсЯ. џ очень хочу! - воскликнула она. - Ѓабушка, ты права...
     €, обратившись к Џаскалю, сказала:
     - ’ы уверЯл менЯ много раз, что сделаешь,  как  Я  захочу...  ’ак  вот,
слышишь, женись на мне. џ  буду  твоей  женой  и  останусь  здесь.  †ена  не
оставлЯет своего мужа.
     Џаскаль,  как  будто  боЯсь,  что  голос  изменит  ему  и   он   воплем
благодарности выразит  свое  согласие  на  вечную  свЯзь,  которую  она  ему
предлагала, ответил только неопределенным жестом. ќтот жест  мог  обозначать
колебание, отказ. Љ чему теперь этот брак  в  последнюю  минуту,  когда  все
рушитсЯ?
     - Ѓез сомнениЯ, - опЯть сказала ”елисите, - это прекрасное чувство.  ’ы
все отлично рассудила своей маленькой головкой.  Ќо  брак  не  принесет  вам
доходов, а пока что ты стоишь ему дорого и очень обременЯешь его.
     ќти слова произвели на Љлотильду потрЯсающее  впечатление.  ‘  пылающим
лицом, в слезах, она быстро подошла к Џаскалю.
     - “читель, учитель! - закричала она. - Ќеужели правда то,  что  говорит
бабушка? Ќеужели ты жалеешь денег, которые тратишь на менЯ?
     Ћн побледнел еще сильнее и продолжал сидеть неподвижно,  с  подавленным
видом. Џотом каким-то далеким голосом, словно говорЯ про себЯ, он прошептал:
     - “ менЯ столько работы! џ так хотел бы снова взЯтьсЯ  за  свои  папки,
рукописи, заметки и завершить дело моей жизни!.. …сли  бы  Я  осталсЯ  один,
быть может, все бы устроилось. џ продал бы ‘улейЯд,  -  правда,  это  только
кусок хлеба, усадьба стоит дешево.  Ќо  Я  поместилсЯ  бы  со  всеми  своими
бумагами в маленькой комнатке. џ работал бы весь день, с утра до  вечера,  Я
постаралсЯ бы не чувствовать себЯ несчастным.
     Ќо он избегал взглЯда Љлотильды, а она была так возбуждена, что  ее  не
могло удовлетворить это жалобное бормотание. …й становилось все  страшней  и
страшней - она чувствовала, что сейчас будет сказано неминуемое.
     - Џосмотри на менЯ, учитель, посмотри мне прЯмо в глаза! -  воскликнула
она. - ‡аклинаю тебЯ, будь мужествен и  сделай  выбор  между  мной  и  твоей
работой; ведь ты утверждаешь, что хочешь отправить менЯ отсюда, чтобы  лучше
работать!
     Џришло времЯ  длЯ  героической  лжи.  Џаскаль  поднЯл  голову  и  смело
посмотрел ей в глаза. Џотом с улыбкой умирающего, который жаждет смерти,  он
произнес прежним своим голосом, исполненным божественной доброты:
     - Љак ты горЯчишьсЯ!.. ђазве ты не можешь просто,  как  все,  выполнить
свой долг?.. Њне нужно много работать, Я чувствую потребность в одиночестве.
Ђ ты, дорогаЯ, должна быть со своим братом. Џоезжай к нему. ‚се кончено.
     Ќаступило долгое, ужасное  молчание.  Љлотильда  продолжала  пристально
смотреть на него, надеЯсь, что он станет уступчивей. ‘казал ли он правду? Ќе
жертвует ли собой ради ее счастьЯ? Ћна  вдруг  смутно  ощутила  это,  словно
предупрежденнаЯ долетевшим от него  трепетным  дуновением.  "-  —то  же,  ты
отправлЯешь менЯ навсегда? - спросила она. - ’ы не позволишь  мне  вернутьсЯ
назавтра?
     Џаскаль держалсЯ мужественно, в ответ он снова улыбнулсЯ: мол,  уезжают
не длЯ того, чтобы так быстро возвратитьсЯ. ’огда все запуталось.  Љлотильда
смутно понимала, что происходит. ’еперь она могла поверить, что он  искренне
предпочел ей работу как человек науки,  длЯ  которого  его  творение  важнее
женщины.  ‘нова  побледнев,  она  подождала  немного  среди  этого  ужасного
молчаниЯ, потом медленно сказала своим  нежным  голосом,  выражавшим  полную
покорность:
     - •орошо, учитель. џ уеду, когда ты захочешь, и вернусь, только если ты
позовешь менЯ.
     ќтим их словно отрезало друг от друга. Ќепоправимое совершилось. ’отчас
”елисите, довольнаЯ тем, что ей больше не нужно убеждать, потребовала, чтобы
назначили  день  отъезда.  Ћна  восторгалась  своей  настойчивостью  и  была
уверена, что одержала победу в жестокой борьбе. ‚ этот  день  была  пЯтница,
договорились, что Љлотильда уедет в  воскресенье,  и  даже  послали  Њаксиму
телеграмму.
     “же три днЯ дул мистраль. Љ вечеру он усилилсЯ, обуЯнный новой Яростью.
Њартина, ссылаЯсь на народные  приметы,  объЯвила,  что  он  продолжитсЯ  по
крайней мере еще три днЯ. ‚етры, дующие в конце сентЯбрЯ  в  долине  ‚ьорны,
ужасны. € Њартина обошла все комнаты, чтобы  осмотреть,  хорошо  ли  заперты
ставни.  Ћбычно  мистраль,  проносЯсь  наискосок   над   крышами   Џлассана,
обрушивалсЯ на ‘улейЯд, расположенный на небольшой возвышенности.  ќто  было
настоЯщее  бешенство,  непрерывный  Яростный   смерч,   хлеставший   дом   и
потрЯсавший его от чердака до погреба. ’ак  продолжалось  целые  дни,  целые
ночи, без передышки. —ерепицы сыпались на землю, вырывались с корнем оконные
скрепы. ‘квозь щели ветер проникал внутрь дома с каким-то безумным  жалобным
завыванием; двери, если  их  забывали  закрыть,  захлопывались  с  грохотом,
похожим на пушечный выстрел. Њожно было подумать, что здесь, среди криков  и
стенаний, выдерживают осаду.
     ‚  этом-то  унылом,  потрЯсаемом  сильным  ветром  доме  и  пожелал  на
следующий день  Џаскаль  занЯтьсЯ  вместе  с  Љлотильдой  приготовлениЯми  к
отъезду. ‘тараЯ г-жа ђугон обещала прийти только  в  воскресенье,  к  самому
прощанию.  Њартина,  узнав  о  предстоЯщей  разлуке,   была   поражена,   но
промолчала, только в глазах ее вспыхнул какой-то огонек. € когда ее отослали
из комнаты, сказав, что уложатсЯ сами, она  опустилась  к  себе  в  кухню  и
занЯлась обычными делами с таким  видом,  будто  и  не  знала  о  несчастье,
разрушившем их жизнь втроем. Ќо как только Џаскаль звал ее,  она  неслась  с
такой быстротой, так проворно, лицо ее сиЯло такой готовностью услужить, что
ее можно было принЯть за молодую девушку. Ђ  он  ни  на  минуту  не  покидал
Љлотильду, помогаЯ ей и желаЯ сам убедитьсЯ, все ли она возьмет с собой, что
может  оказатьсЯ  нужным.  „ва  больших  раскрытых  сундука  стоЯли  посреди
разгромленной комнаты; всюду были разбросаны свертки, одежда; шкафы и комоды
переворачивались по двадцати раз. “кладываЯ вещи и  заботЯсь  о  том,  чтобы
ничего не забыть, они оба  заглушали  острую  боль  в  груди.  Ќа  времЯ  им
удавалось забытьсЯ: Џаскаль заботливо следил  за  тем,  чтобы  сундуки  были
хорошо  уложены  -  шлЯпное  отделение  он  занЯл  мелкими  принадлежностЯми
туалета, засовываЯ шкатулки в стопки рубашек и носовых платков. ’ем временем
Љлотильда снимала с вешалок платьЯ и раскладывала их на кровати, пока  можно
будет уложить их в верхних отделениЯх сундука. “томившись, они иногда делали
передышку и, взглЯнув друг на друга, сначала улыбались,  а  потом  старались
удержатьсЯ от  внезапного  приступа  слез:  при  воспоминании  о  неминуемом
несчастье их вновь охватывало горе.  ’ем  не  менее  решение  их  оставалось
твердым, хотЯ сердце разрывалось от боли. ѓосподи, так это правда,  что  они
больше не будут вместе? € в ответ они слышали гудение ветра, этого  ужасного
ветра, грозившего снести дом.
     ‘колько раз они в этот последний день подходили к  окну  посмотреть  на
бурю! Љак им хотелось, чтобы она унесла с собой все!  Љогда  дует  мистраль,
солнце светит по-прежнему, небо остаетсЯ синим, но  это  мертвеннаЯ  синева,
замутненнаЯ пылью, а солнце желтое и бледное, словно от лихорадки. Џаскаль и
Љлотильда смотрели на  огромные  дымные  столбы  белой  пыли,  несущиесЯ  по
дорогам, на растрепанные, согнутые деревьЯ, которые, казалось, бегут туда же
таким же бешеным бегом. Ћкрестные нивы выжжены  дотла,  уничтожены  Яростным
ровным дыханием ветра, дувшего без устали с громоподобным  ревом.  ‚етви  на
деревьЯх ломались и мгновенно  исчезали,  сорванные  крыши  забрасывало  так
далеко, что потом их нельзЯ было разыскать. Ћтчего мистраль не подхватит  их
обоих и не унесет туда, в неведомый край, где люди счастливы?  ‘ундуки  были
уложены, и Џаскаль захотел открыть ставню, захлопнувшуюсЯ  от  ветра,  но  в
полуоткрытое окно ворвалсЯ такой вихрь, что Љлотильда должна была  прибежать
на помощь. ‘овместными усилиЯми они едва могли повернуть  оконную  задвижку.
Љоекакие оставшиесЯ мелочи разметало по комнате, и им пришлось  собирать  по
кусочкам маленькое ручное зеркальце,  упавшее  со  стула.  Ќе  было  ли  это
приметой чьей-то близкой смерти, как говорЯт  в  таких  случаЯх  женщины  из
предместьЯ?
     ‚ечером они грустно пообедали  в  своей  веселой  столовой,  украшенной
пастелЯми с изображением пышных букетов цветов. Џаскаль  предложил  пораньше
лечь спать: Љлотильда должна была уехать на другой день утром в десЯть часов
пЯтнадцать минут, и он беспокоилсЯ за  нее,  так  как  ей  предстоЯло  ехать
поездом целых двадцать часов. Џеред сном он обнЯл ее на  прощание,  настоЯв,
чтобы с этой же ночи спать одному в своей  комбате.  …й  нужно  как  следует
отдохнуть, твердо сказал  он.  Ћставшись  вместе,  они  не  сомкнут  глаз  и
проведут полную печали бессонную ночь. Ќапрасно ее  огромные  любЯщие  глаза
умолЯли его, напрасно она  протЯгивала  к  нему  свои  прекрасные  руки.  Ћн
проЯвил необычайное мужество и ушел, поцеловав  ее  в  глаза,  как  ребенка,
закутав одеЯлом и попросив быть умницей и  хорошенько  выспатьсЯ.  „а  разве
разлука уже не  свершилась?  Ћн  только  мучилсЯ  бы  стыдом  и  угрызениЯми
совести, если бы обладал ею теперь, когда она уже ему  не  принадлежала.  Ќо
как было ужасно возвращение в сырую, заброшенную комнату,  где  его  ожидало
холодное, пустое ложе холостЯка! …му  казалось,  что  он  переступает  порог
старости, котораЯ теперь  навсегда  опуститсЯ  над  ним,  подобно  свинцовой
крышке. ‘начала он обвинЯл в своей бессоннице ветер. ‚есь этот  мертвый  дом
был полон стонов - гневные и умолЯющие голоса  сливались  друг  с  другом  в
протЯжных рыданиЯх. Ћн вставал два раза, подходил  к  дверЯм  Љлотильды,  но
ничего не слышал. Џотом он спустилсЯ вниз  и  запер  хлопавшую  дверь  -  ее
глухой стук наводил на мысль о несчастье, которое  стучи